Бесплатный фрагмент - Заикание

Приветствие

Уж коли вы зашли в магазин, значит вам что-то нужно. Не важно, просто посмотреть, или спрятаться от дождя. В любом случае, вам все равно что-то нужно. Вы открыли и начали читать эту книгу тоже не просто так. И я полагаю у вас есть свои, веские на то причины. Понимаю, что сказанное мной, звучит как пугающее предостережение к таинственной книге древних заклинаний, но на самом деле я просто хочу разобраться и выяснить с кем говорю с этих страниц. Книга написана, прежде всего для тех, кто уже заикается, и хочет от этого недуга поскорее освободиться. Я не напрасно употребил слово «освободиться», потому, что на своем примере скажу, что почувствовал себя именно свободным, в тот момент, когда понял, что больше не заикаюсь, и что недостаток, терзавший меня долгие годы, остался в прошлом. Также книга способна помочь родителям, у детей которых наблюдаются определенные речевые нарушения. Ведь согласитесь всегда легче бороться с тем, о чем больше знаешь и понимаешь суть и природу происходящего.

Итак, заикание. Что же это такое? На первый взгляд, кажется, что слово состоит из приставки «за» и простого икания. А как вы уже знаете, икоту порой бывает довольно сложно остановить. Способов справиться с ней великое множество. Это и задержка дыхания, и прыжки на месте, и висение вниз головой, и обильное питье. Но, все они как одинаково полезны, так и одинаково бесполезны. Вы удивлены? Я не ошибся, когда сказал бесполезны. И сейчас объясню почему. Икота — это непроизвольное судорожное сокращение мышц диафрагмы, и возникает она потому, что организм стремится избавиться от воздуха, попавшего в желудок вместе с едой.

Сейчас вы поняли, для чего и почему организм так странно себя ведет, заставляя непроизвольно судорожно сокращать мышцы диафрагмы. Мы докопались до сути проблемы. Так сказать установили ее первопричину. Теперь, если мы снова посмотрим на способы устранения икоты, нам станет ясно, почему каждое из них по-своему помогает. Все они способствуют выходу воздуха из желудка. Но икание проходит не только поэтому, а в первую очередь потому, что мозг подал команду организму больше не икать. Вот почему, иногда не помогает ни один из вышеописанных способов. Вот почему, иногда мы икаем просто так, ни с того, ни с сего. Происходит что-то вроде программного сбоя. Воздуха в желудке нет, а икота все равно есть. Все дело в голове. Мозг-проказник вдруг решил, что организму надо избавиться от воздуха в желудке, и посылает команды направо и налево.

— Но заикание это совсем другое, — скажете вы.

— Да, — отвечу я. — Однако у них есть что-то общее. И это вовсе не схожесть написания. Это непроизвольность. То, что вы не можете контролировать. И по сути это тоже своего рода программный сбой, только из-за него вы не икаете, а не можете произнести предложение, не запинаясь.

На своем примере расскажу, что сам заикался двадцать лет. И моя история появления сего недуга проста и прозаична. В возрасте пяти-шести лет я вошел в соседские ворота, за которыми оказался злобный сторожевой пес. Мир вокруг меня, до того дня, был открытым и безопасным. Я сделаю акцент, и обращу ваше внимание на слово «был». Потому, что в тот день он изменился, и моя жизнь превратилась в сплошное мучение. Мучительными были школьные годы, и огромное спасибо учителям, которые пытались не сильно заострять на мне всеобщее внимание. Помогало, правда, мало. Некоторые одноклассники смущались, не меньше моего, некоторые открыто смеялись. Сейчас я никого не осуждаю, ведь мы были детьми. Но тогда я ненавидел их всех. Всех и каждого в отдельности. Я бесился страшно, но больше не из-за насмешек, а из-за того, что ничего не мог сделать. Я не знал, как бороться. Мало того, я думал, что во всем виноват злобный пес, и мой недуг является порождением страха от встречи с ним.

Вполне возможно, что так и было, я этого не отрицаю. И вероятно испуг и стал той соломинкой, которая сломала спину верблюду. Может быть. В конце концов, у каждого заики должна быть своя сокровенная, и наполненная болью история. У каждого из нас есть свой переломный день. У меня это история доверчивого мальчика, и злобного пса. Какая история была у вас, я не знаю. Но, если хотите, поделиться ею, то напишите об этом. Ваша история может стать основой красивого романа, который разойдется по всему миру миллионным тиражом, и по его мотивам в Голливуде снимут невероятно яркий и трогательный фильм.

Ну а пока вы не начали писать, наберите в строке поиска «ассоциации к слову заикание». Вашему взору откроется небольшой список: дефект, логопед, застенчивость, немота, задержка, испуг, неуверенность, кривляние.

Не знаю как для вас, но абсолютно все эти перечисленные слова относятся ко мне. Я чувствовал себя дефективным, меня водили к логопеду, моя застенчивость и неуверенность в себе были невообразимыми. А порой я вообще чувствовал себя немым. Задержка при произнесении слова, и неуверенность в том, что я смогу нормально начать и закончить предложение, рождали страх, из-за которого я старался вообще не разговаривать. Есть, конечно, во всем этом и положительный момент. Я, например, научился слушать. Слушать и не перебивать. Очень полезное, как оказалось, качество. Последним в списке стоит «кривляние». Самое обидное для меня слово. Обидное потому, что я знал, как выгляжу в тот момент, когда пытаюсь произнести неподдающуюся букву. Глаза от напряжения вылезают из орбит, я часто моргаю, киваю головой, и раздуваю щеки, брызгая слюной. Жуткое зрелище. Любой заика поймет меня. Может, улыбнется, может, смахнет скупую слезу, вспомнив самого себя.

Школа закончилась, и я наконец-то вдохнул полной грудью. Правда, всего лишь на несколько месяцев. Все это время я проработал на заводе. Четкие обязанности, никто к тебе не пристает, ни с кем не надо общаться. Красота. Отстояв за станком смену, я возвращался домой, совершенно не вспоминая о том, что заикаюсь. Но законы нашей страны таковы, что прежде чем начать жить взрослой жизнью, я должен был отдать долг родине. И следующие два года своей жизни я вынужден был провести вдали от дома, в обстановке, гораздо худшей, чем школа. Это была армия. Ее еще называют «лучшей школой жизни». Там я научился относиться к своему заиканию с юмором, и не обижаться на смех над собой. Я научился объясняться междометиями и с помощью нечленораздельных звуков. И помог мне в этом, как ни странно, юмор. А еще помогло то, что меня окружали люди с юмором. И поверьте, порой приходилось ой как нелегко, если вдруг мне встречался человек, напрочь лишенный этого прекрасного чувства. В общем, в армии мое заикание развилось настолько сильно, что без запинки я мог только материться. Это, безусловно, интересный и полезный навык, и возможно он пригодился бы в будущем, если бы я рос в семье сапожника, но мне хотелось ясно выражать свои мысли, без применения бранных слов. После армии и началась моя настоящая борьба. Поначалу я так и думал назвать эту книгу. «Моя борьба». Однако вспомнив Адольфа Гитлера и его борьбу, понял, что мне ни к чему такое совпадение.

Логопед

По сути, бороться с заиканием я начал задолго до возвращения из армии, и задолго до наступления моего совершеннолетия. Хотя точнее, я был орудием борьбы, в руках родителей. А если выражаться еще точнее, то немым зрителем и соучастником. Началось все с логопеда, и я уверен, что у многих было абсолютно также. Моя встреча с ним была может, в первом, может, во втором классе. Там мне предложили петь, вместо того, чтобы говорить. Ну, или говорить нараспев. С одной стороны я понимал, что это верное решение, (люди ведь не заикаются когда поют) но с другой стороны оно не помогало совершенно. Дело в том, что я не мог НАЧАТЬ говорить. Со временем у меня развилось что-то вроде своего принципа произношения первого слова. Я медленно выдыхал, выжидая удобного момента, когда поток воздуха, выходивший из груди, подхватит мою речь, и я начну говорить. Бывало, что воздух в груди уже заканчивался, а я только собирался с силами. Как только логопед понял свою ошибку, то предложил начинать говорить одновременно с каким-нибудь действием. Например, с ударом мяча об пол. По его разумению я должен был тренироваться целыми днями, стуча резиновым мячом. Сомневаюсь, что дожил бы до совершеннолетия, если бы поступил именно так. Дело в том, что жили мы на девятом этаже, а соседями снизу оказались люди, довольно нервные. Но не скажу, что я не пробовал. Несколько дней я ходил по двору, и пытался с помощью мяча разговаривать с друзьями. Хотите знать, как это выглядело? Если вы кивнули, то слушайте.

Я подходил к какому-нибудь знакомому, трогал его за плечо, и когда он оборачивался, стукал мяч о землю и произносил первый слог. Затем стукал снова, и произносил второй. С каждым новым ударом мяча я должен был произносить следующий слог. Выглядело так: «При-вет-Са-ша». Четыре удара мяча. Он оборачивался, отвечал: «Привет», и стремился уйти подальше от меня. Иногда я подходил к целой компании ребят: «При-вет-па-ца-ны» — здоровался я, ударяя с каждым произносимым слогом мячом о землю. «Здорово!» — отвечал кто-нибудь из них, выбивая из рук мяч, и начиная гонять его по двору.

Согласен, в некотором роде методика довольно действенная. Ты на миг забываешь о заикании, когда тебе надо попасть по мячу. Мозг не справляется с навалившейся на него многозадачностью, и решает ту, что касается видимой части и рук. Первую неделю я общался с родителями исключительно при помощи мяча. Потом начал замечать, что иногда у меня случаются осечки. Удар мяча был, а слог все равно застрял где-то в горле. Хуже всего приходилось с шипящими и свистящими звуками. Их можно было «петь» пока воздух в легких не закончится. После первой осечки, ожидание неудачи рождало все большую неуверенность. Методика перестала работать. С логопедом было покончено.

Далее борьба за мою речь перешла в мистическую фазу. Начались хождения по бабкам, знахаркам, местным шаманам и колдунам. Кто-то из вас сейчас потирает ладони, и думает, что начнется самое интересное. Ну что ж, не буду разочаровывать. Постараюсь порадовать своим рассказом о встречах с потусторонними силами.

Оккультная терапия

Мне было лет десять-двенадцать. На майские праздники мы с матерью поехали в далекую деревню. Добрались ближе к обеду, а потом еще долго шли до нужного нам поселка. Отыскали дом, спрашивая у местных жителей дорогу к нему. Подошли. Старое деревянное строение, оштукатуренное снаружи глиной, и побеленное известью. Крыша не соломенная, шиферная, но такая старая, что вся заросшая зеленым мхом. Окошки маленькие, крылечко покосившееся. В общем, дом производил впечатление ветхого, но еще обитаемого жилья. Несмотря на теплую весеннюю погоду, внутри было прохладно. Пахло, конечно, также, как и во всех деревенских домах. Если постоять и принюхаться, то можно было различить нотки прокисшего молока, русской печки, свежего хлеба, вареных зерен, куриного помета, сырости, и конечно навоза, куда же без него.