От автора
«I know a girl,
She walks the asphalt world».
Brett Lewis Anderson
Что же начинается там, где заканчивается строка? Кино, музыка, архитектура, вкусы, ароматы, неизвестные города и незнакомые языки — словом, весь мир, прекрасный и безумный. Но бывает, что нам приходится скрывать от этого мира самих себя и то, что нам дорого. Так ирландские католики были вынуждены скрывать свою веру — причём в буквальном смысле: они прятали чётки так, что снаружи было видно лишь кольцо на руке. От кольца в рукав или на ладонь спускалась цепочка бусин, оканчивавшаяся крестом. Эта книга тоже была создана в не самое простое для меня время и так же состоит из кольца, цепочки и креста — глав «Соломоново кольцо», «Асфальтовый мир» и «Розарий» соответственно. Именно розарием называются католические чётки, такое же имя носит и читаемый по ним цикл молитв. Роза — это тот символ, за которым стоит огромное количество смыслов, но, едва ли не в первую очередь, это олицетворение женственности. Как раз из архетипических женских образов и выращен «Розарий», который завершается «Стансами» — символом веры (каждый верит во что-то своё, не так ли?). На обложке этой главе соответствует картина «Regina Cordium» («Королева сердец») Данте Габриэля Россетти. «Асфальтовый мир» повествует, в основном, о путешествиях (эту часть сборника представляет собор святого Иштвана в Будапеште), а «Соломоново кольцо» — в общем-то, обо всём понемногу. В качестве кольца при этом выступает CD, поскольку музыка — это основа как моих стихов, так и моей жизни. Нетрудно заметить, что расположение картинок на обложке визуально отсылает к колоде карт, и это напоминает ещё об одном важном творческом мотиве. Каком? Отвечу и заодно подытожу и так довольно длинное вступительное слово цитатой из Варлама Шаламова: «Стихи — это боль, и защита от боли, и — если возможно! — игра».
Соломоново кольцо
***
Меняю инстаграмы на истграм,
Ромашка с мятой пополам по вечерам.
Не до веселья между сессий, а, студент?
Из чтения стихов устрой ивент,
Не всё же в стол, в диплом,
в открыточки друзьям.
Для тех, кто слушает, как радио, тебя,
Ты личный Левитан и кот Баюн.
Кто умер молодым, тот будет вечно юн —
Не я.
Седеет чёлка, стала вкусной сныть,
А всё без паспорта винишко не купить.
Гитару мучаю, как скрипку — Шерлок Холмс.
Побойтесь Блока! Слава Баху! С вами Босх!
Wunschpunsch
Солнце сплином с полувзгляда ослепит,
Слово вслед и склянка с ядом — кто убит?
Лена, мне бы твои кудри! Красота!
Ни к чему нам утром в Спарте паспорта.
Время залпом — исцелиться не дано,
Клином клин — и ваши лица заодно.
А за шторами эстет не углядел,
В штормы этот анестетик не у дел.
С полусладким отравляющим глотком,
С первой тонкой сигареткой на Тверском,
С чем угодно вместо пряных и чужих,
Да в зрачках солёно-пьяных сон затих.
Быть Калипсо впереди планеты всей:
На «Таганской» — до свиданья, Одиссей!
И не кисни, пусть у Ницше умер бог,
Мяу, kiss me в тёмной нише. Oh, my Vogue!
Демон
Убрать твою чёлку со лба —
Почти что поднять веки Вию.
Так странно, что ты ждал валькирий,
А мне бы с вершины столба
Позорного — гарпией в стаю
Свою. Вот и перья цвет в цвет.
Да, ворону ворон, я знаю…
Но самые тёмные в мире
Глаза пусть не смотрят мне вслед:
Души я за ними не вижу.
И чтобы не шло время вспять,
Я липкую бурую жижу
Не выпью за здравие — вылью
Всю наземь. Вином ей не стать.
***
Скрипач не нужен. Спутник безымянный
Всегда потерян будет по дороге.
Остаться в памяти дано лишь тем немногим,
Чья смерть заштопает сюжетные изъяны.
Ты умницей была, но дурочка милей,
Ты был хорошим, но тебя не жалко.
Махнёт шампанского король за юбилей,
А свите впору утешаться минералкой.
Всё тот же твой герой на тысячу картин:
У Джеймса будет новая красотка,
И Доктор долго не болтается один.
Не роль, а так — сценарная находка.
В тебе надежда выжила некстати,
Всё веришь милым сердцу небылицам:
В стекле оконном ТАРДИС отразится,
И припаркуется у дома «Астон Мартин».
Любовная рулетка «Острова мёртвых»
Раб нежных чувств не рад своей свободе:
На красное! Фортуна или горе!
А если чёрный снова будет в моде?
Нет — вновь зеро окажется в фаворе.
Пусть от винта Харонова корыта
Отвалится заржавленная лопасть!
Я в барыше: покамест не зарыта,
Хоть на кону — последняя влюблённость.
***
Валерии Мариненко
Положит клён листочек за обшлаг:
Давай гадать, что может с нами статься?
В десятый раз ты отмечаешь двадцать,
Я, как и прежде, отстаю на шаг.
Нас не узнает робкий книгочей,
Не обратят в пророчиц серафимы.
Одним и тем же городом любимы,
Мечты друг друга делаем живей.
Нашепчут ирисы простой сюжет,
И тайный смысл приобретут прогулки,
Ведь только мы в потёке штукатурки
Ахматовский увидим силуэт.
Ещё судьба у нас не забрала
Кастальский ключ, невидимую струйку.
На память — с моего хвоста чешуйку
И пёрышко из твоего крыла…
Зима придёт за нами, но пока
Тверской бульвар укутался в сирени,
Не помешает нам сыграть Есенин
Стихами в подкидного дурака.
Без котиков
У меня нет свитера с оленями,
Впрочем, я могу его связать,
А ещё похвастаться соленьями
И лукавить: «Мне лишь двадцать пять!»
Превратив астрологов в синоптиков,
На купца теперь охотится товар.
Да, я буду женщиной без котиков —
Заведу собак и капибар.
Ex animo
Зачем бьётся сердце глупое
И тянется вслед бежать?
Стоять бестолково в ступоре,
У моря погоды ждать.
Привязана? Так отвяжется!
В ночь спрячется крысолов,
Но горло больным останется
От кома застрявших слов.
А солнце глядело в прорези
Листвы, луч спрядая в нить.
И хочется слушать Моррисси
И только его любить.
***
Здравствуй, бабушка.
Ты, кажется, мне обещала
Не приходить в мой сон,
не нарушать границ.
Моя новая комната —
то есть твоя и деда —
Смотрит в упор
полудюжиной мёртвых лиц.
Дед через семь лет
уходил за тобой следом,
Но я знаю, что ты
всё же встретилась с тем, другим.
И поэтому — нет…
Я не смогу сначала
Повторить путь к тому,
кто не будет уже моим.
Почему всё ещё? В чём же связь?
Не могу ответить.
Просто треть моей жизни
ушла на любовь к нему,
Тебе первой на ушко
я про него рассказала,
А ты про того, что…
И ты знала, что я пойму.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.