За прозрачным, пуленепробиваемым, стеклом — два метра высотой и пять метров в длину — в светлой, белокаменной и прямоугольной — комнате (если смотреть в глубину — то) в правой стене подземного так — же светлого и белокаменного с полукруглым, четырёхметровым, потолком, — тоннеля шириной десять метров — несли дежурство два следующих, заступивших в семь часов. утра — охранника.

Сидевшие — в удобных, офисных, бежевого, цвета — креслах за прямоугольными (прямо перед прозрачной стеной), деревянными, бежевого, цвета — столами с большими по размеру мониторами и клавиатурой белого цвета — охранники, изредка, переговаривались между собой и в то — же время внимательно глядя на экраны своих двух мониторах, — контролировали с помощью внутренних и наружных камер видеонаблюдения — широкую (если смотреть из комнаты в светлый тоннель — то) — слева в пятнадцати шагах от пуленепробиваемой, защиты — белокаменную с балюстрадой, лестницу с двадцатью четырьмя не узкими ступеньками — вверх до так — же белокаменной, трёхметровой по высоте, круглой, стены с так — же широким и полукруглым и сверху над лестницей и вниз (как в подземном метро, сверху, спускающегося эскалатора), — потолком.

Все, — справа от прозрачной защиты, длинные, извилистые, подземные, тоннели, — большие и маленькие, пустые и непустые и с научным, оборудованием, инструментами, — и так — же жилые то — же белокаменные и светлые помещения.

Пустой, — мощённый, белыми, камнями и немаленький, освещённый, фонарными, столбами и многочисленными, развешанными, разноцветными, лампочками, — чистый причал, огороженный с белокаменной, высокой, круглой, башней, — восьмиметровым по высоте забором, — светло — серебристого цвета.

Пришвартованный у причала большой, речной, белый, трёхэтажный — теплоход, открытый вход в причал с заметно, покосившимися, (в сторону причала), — высокими, (как и забор причала), массивными (слева и справа открытого входа в причал), — колоннами.

Очищенный, так — же, как и причал от остатков снега, — длинный, широкий, мокрый, асфальтированный, пустой тротуар с заметными (но не от колёс машины), — следами, и так — же, как и высокий забор причала и столбы на причале, светло — серебристого цвета, — фонарные, через каждые пять метров, между, высокими, (оголёнными), чёрными, деревьями, вдоль и с двух сторон, безлюдного, тротуара, — столбы так — же, как и на причале, четырёхметровые и с очень яркими в тёмное время суток и пуленепробиваемыми, белыми, плафонами, размером с футбольный мяч.

Утренняя, — природа тем временем с неожиданным, голубым, почти безоблачным небом и с ещё не тёплыми лучами от долгожданного, солнца, словно, пыталась, — намекнуть, своим видом всем жителям и временно, находящимся в столице, (терпящие), сырой и грязно — серый февраль, — что совсем скоро, наступят, желанные, весенние, ясные и тёплые дни.

— А, колонны, наклонились, наверняка от тарана, тяжёлой, техники, и точно ночка, неспокойная была, — заговорив снова, худой охранник с весёлыми глазами на добродушном, худощавом, лице с заметной, тёмной, щетиной, — перевел взгляд с своих мониторов на напарника, — слева.

Замолчав и широко зевнув, (не выспавшийся), охранник с выпуклым лбом и с каштановыми не густыми и короткими волосами с заметной, сединой на висках, — улыбнулся, «отвлечённому», напарнику, проглотил, остатки, мятной, (уже второй), конфеты, поднялся с кресла, — и потянулся руками в разные стороны.

Опустив свои худые руки, — и продолжая смотреть на «побритого», слева, Палыча, — за соседним, столом, — охранник, среднего, роста стал поправлять, своими, нервными на левой руке, костистыми и длинными, пальцами, — воротник на своей синей, верхней, — (без привычных нашивок, — охрана спереди и на спине), — форме на молнии.

Оставив в покое свой воротник, (сорокапятилетний), охранник с тонкими губами и узким, прямым и коротким носом, снова, улыбнулся, своему «всё так — же отвлечённому», — напарнику и вдруг, — (словно мигом сорвав маску), — изменился и снова заговорил уже и заметно, приглушённым, голосом, — и с каменным, серым, страшным лицом с мутными, (с еле видимыми, радужками, зрачками и белками — склеры), — мрачными глазами.

— И следы на тротуаре, — если приглядеться, то наверняка танк приезжал. — Ты уже в курсе, Палыч, — что произошло?

— Скажу, что молодцы! Не пропустили мразь, да и нашего спасли. — Вовремя наша охрана бдительная открыла нашему, обессиленному, — вход и вовремя за ним закрыли проход на причал, а потом вызванная по тревоге помощь, перенесла нашего с причала, — вниз в подземную палату.

«Наконец то молчун снова заговорил», — подумал с непроницаемым, лицом, охранник, — слушая, дальше, «разболтавшегося на свою голову».

— Даа! Три года назад, — я в этой комнате, тогда за белокаменной, стеной с так — же потайной дверью то — же действовал, быстро и уверенно.. Вовремя открывал и закрывал входы и выходы и в башне, и на причал, и из причала, — снова похвалив и себя (сорока восьмилетний), позитивный и то — же в синей форме, полноватый, Палыч, — продолжал разглядывать сквозь небольшие, прямоугольные, свои очки, «неуклюжие — теперь» на экранах на своих двух мониторах, «заметно, покосившиеся и испорченные, круглые, крупные колонны», — по бокам открытого, двухметрового в ширину входа.

Соглашаясь, мысленно, и размышляя «точно танк и наверняка танк таранил ночью колонны — и не раз но не до таранил, отступил, а значит запугивали мрази», — Палыч, покачал головой и снова стал откровенно и вслух вспоминать.

— Ещё помню женщину, красавицу с длинными, светлыми, роскошными, волосами в таком древнерусском, красном с золотыми узорами, — сарафане как я видел по телевизору, — на светлую с разноцветной, вышивкой — рубашку с длинными, рукавами — охраняли всю ночь. Корзину она тогда три года назад с очень важным внутри, — должна была передать ребятам и одной девчонке, — и именно на причале и именно через своего сына. А в корзине как оказалось было очень нужное и необыкновенное, что помогало потом этим подросткам, — выжить и победить. Ох и натерпелись — же тогда страха подростки и от нечистой силы, что всё — таки проникло тогда на причал, — разнесла, тогда, немыслимая сила, колонны как карточный домик. Представляю, как жутковато было тогда им тринадцатилетним, впервые увидеть и сопротивляться, невидимой всё же нам не обладающих, даром, — как оказалось, реальной, нечистой силе, что не дай Бог — как говорится, повстречать и увидеть.

Замолчав, вздохнув и поправив свои прозрачные очки на носу (картошкой) — охранник с заметной сединой в аккуратно, стриженной, светлой, короткой, причёске, — прежде чем снова заговорить, взглянул, направо, — на четыре на белокаменной, квадратной, (тумбе), между столами, — красные кнопки в ряд с так — же красными, аккуратными, надписями снизу. Колонны. Башня. Комната. Тревога.

— Но не удалось нам всё — таки уничтожить тогда корень Зла в столице и теперь эти люди — нелюди, расплодились как пасюки. — А ведь как надеялись тогда три года назад, когда те — же, — избранные, СВОЗЕМы, — и ещё один такой необычный, очень умный, пацанёнок, мелкий, — всё — же вмешались и вычислили очень опасного среди нас предателя. — И куда только наши глаза глядели? — Ну тогда, когда сильно тряхануло. — Помнишь? — Тогда ещё живого, Камиля Александровича, — нашли. Он один остался в живых после взрыва, девять лет назад, когда почти все его коллеги учёные погибли, — нас с тобой тогда здесь ещё не было. А за пять дней до этого ну три года назад в белокаменной, стене, башни, сделали, — окошко с плотной, светлой, занавеской. Ну что бы женщина та высокая и красивая с корзиной могла своими глазами, а не на мониторах видеть в нужное ей время, причал — и дать нам знак через камеру, открыть вход в башне, — и вовремя ей выйти. А занавеска та для маскировок, что — бы ночью не светило из тоннеля, — и разноцветные, горящие, лампочки были тогда так — же, как и сейчас развешаны над причалом. — Ну помнишь, тогда, закрывающие, вход в причал, — колонны разлетелись от немыслимого, удара как камешки, да и что — то с проводкой случилось? — Жуткая непогода тогда была и лампочки, и фонарные столбы на причале почти на всю ночь погасли, — но потом снова зажглись. А окошко потом снова заложили, белыми, камнями. — Помнишь?

— Помню, Палыч.. И лампочки, развешанные то — же помню.. — Разноцветные.. Которые, кстати чтобы выключить, как и фонарные столбы на причале, — нужно просто надавить на одну, левую, белую на уровне пояса, — клавишу, внутри так — же белой рамки в стене в двух шагах слева от (входа) в башню. Вторая, — правая и то — же кстати, белая, клавиша, внутри той — же рамки, выключит свет на фонарных столбах, вдоль тротуара. И так — же помню, как рассказывали мне охранники про женщину ту с роскошными, волосами и в древнем платье, — которую приняли и выслушали тайно такие как ты МЕЧЗАСы, — с начальством нашим. А потом как она смело вышла на причал в очень буйную, непогоду и отдала какому — то плачущему, лысому в красной куртке, мужику, — корзину, накрытую, белым платком. Но я тогда дома был, — Палыч.. На выходных. «И был я пьяным вдрызг. — И откуда взялась эта баба?»

Ответив, всё тем — же, приглушённым, голосом и мысленно, дополнив, и (спросив), самого, себя, — худой, охранник, перевёл свои мутные, мрачные, глаза на свои мониторы.

Через три секунды, наклонившись к своему столу, — охранник, быстро, (застучал), своими, костистыми, длинными с (неаккуратными и грязными ногтями), пальцами по белой клавиатуре.

Еле, заметные, камеры, видеонаблюдения на высоких вдоль и с двух сторон, тротуара, — и чёрных и без единого, листочка, деревьях, мигом, показали, — и двухсотметровый от входа в причал, тротуар, — почти до с пешеходным, переходом, — дороги, с двухсторонним, редким, автомобильным, движением, — и стальное и то — же не низкое и справа, (если лицом к причалу), — и в пяти метрах от и вдоль, (но не до конца), тротуара, — ограждение, чёрного цвета с колючей, сверху, тускло — сверкающей, проволокой, — и так — же большие, затемнённые, окна, нового, шестнадцатиэтажного дома в шести метрах от и так — же вдоль, (того — же), — трёхметрового по высоте и чёрного, (огораживающего — многоэтажный, дом), — ограждения с кованными узорами.

В двадцати метрах, от двухсторонней, дороги, находился, (недосягаемый), для камер — видеонаблюдения, закрытый, (нарочно по чьей — то злой воле, что — бы отгородить причал от оживлённой столицы), заброшенный, огороженный, высоким, железным, чёрным забором, — парк с закрытыми на большой, ржавый, (амбарный), замок, — железными и так — же высокими и чёрными, воротами.

— Знаю, и помню я и про выключатель, Фёдор. И я не думаю, что кто-то из людей тогда выключил свет на причале. Контролирующие, тогда и причал, охранники, то есть я и напарник, — мы ни на секунду не отвлекались от мониторов, и мы заметили бы тогда, — даже пролетевшего комара. А значит! — Это дело рук говорю я тебе и про сломанные, колонны, да и про жуткую непогоду всё -таки реальной, невидимой, нам, — нечистой силы. Вот такие вот дела, — чересчур, странные и опасные. Но как рассвело всё стало как прежде и даже красивее и прочнее, и — это радует, а значит нам всегда помогают так — же невидимые нам Добрые силы! — снова заговорив неожиданно, «как ребёнок», — высказался не отрывающийся от своих мониторов, Палыч, — а подумавший и выслушавший с страшным, — и лицом, и взглядом, стоящий возле своего стола, Фёдор, — ухмыльнулся и (подтверждая), — молча кивнул вниз своим серым и небритым, подбородком.

— Всего два подъезда у такого огромного дома и на каждом этаже всего по две квартиры, — заговорив, после, снова, замолчавшего, напарника, — (мечтающий), худой, (как оказалось — опасный), напарник, вздохнул затем переключив, картинки на своих двух мониторах, — стал смотреть, своими мутными, мрачными, глазами на экране на одном мониторе на теперь, слева, (если лицом к причалу), — неспокойные в четырёх метрах от чёрного с колючей, сверху, стальной и тускло — сверкающей, проволокой, — ограждения, (так — же в пяти метрах от и вдоль тротуара), — тёмные тени в полу мрачных, промежутках, между, заброшенными, неказистыми и ржавыми, (вдоль тротуара), — гаражами, до и в шести метрах, — от высокого, светло — серебристого, забора причала.

Взглянув, — пристально на «ровную», мягкую, чёрную, почву с дотаивающими, остатками, грязного, снега и без заметных, следов, как и справа от и вдоль тротуара до чёрного (из стали), ограждения, — Фёдор, ухмыльнулся и подумал. «На границе всё спокойно!»

Затем, — переключив, картинки опять с видом на новый дом темно — серого цвета, — охранник, словно желая (заразить), напарника, своей мечтой, снова заговорил и опять, приглушённым голосом.

— Представляешь какие там огромные квартиры и сколько там больших комнат, — Палыч?

— Ты это о чём? — не отвлекаясь от своих мониторов, — «наконец — то», — переспросил, Палыч, — в то — же время работая не тонкими пальцами с своей клавиатурой и снова поправляя свои (аккуратные) очки и всматриваясь на свежеокрашенный в тёмный цвет, — шестнадцатиэтажный дом на своих экранах.

— Ты, чего, Фёдор? — удивился сразу — же, Палыч. — Забыл, что ли для кого этот дом построен? — Если забыл, то открой в трёх метрах за своей спиной почти возле холодильника, — деревянную, дверь, затем, сделай, четыре шага, вперёд и за такой — же слева, коричневой, крепкой, дверью, — но в туалет, поднимись по спиральной, лестнице на верх башни, — и присмотрись, сверху в подзорную трубу на треноге, какие люди приезжают и уезжают к дому и от дома на дороговатых, машинах. Только хорошенько присмотрись!

— Да нет, не забыл я Палыч, — как подняться на башню и какие люди и за какие дела живут в этом доме, — сразу — же, ответил охранник в то — же время косясь, своими, мутными, мрачными глазами на закрашенную, светло — серебристым, цветом, — костяшку, среднего, пальца на правом, сжатом на столе «не маленьком», кулаке, Палыча, — и засовывая свою левую, дрожащую, руку в левый, карман, своей, лёгкой, верхней формы.

— Может тебя, зацепило, зараза то не дремлет? — снова спросил и улыбнулся, «ничего, неподозревающий и незамечающий», — Палыч, — не обращая внимания на руку, Фёдора, — и тем, более не видя его вспотевшие, липкие, пальцы, — обхватывающие, сейчас в кармане, темно — серую, (холодную), рукоять, острого, стального и короткого кинжала.

— Ну, ты даёшь? — продолжал подшучивать, Палыч, — и в то же время, всматриваясь на своих экранах на показавшуюся, машину на широком тротуаре, — приближающуюся к открытому входу на причал на большой скорости.

Узнавая, — машину, стального цвета, — Палыч, вздохнул, задумался и через две секунды, настороженно, — спросил у напарника в то — же время, не отрываясь взглядом от быстрой машины на экране на одном из своих мониторов.

— Ты, когда, — Фёдор в последний раз проходил (медосмотр) у Целителя? И что это у тебя с голосом, случилось?

«Всё же заметил, — Палыч.»

— Как положено, — напарник, двадцатого февраля, второй раз за месяц, следующая, проверка, — первого марта. А голос, — так это от конфет мятных, попить надо, — тут — же ответил, напрягшийся, Фёдор, — и уставился своими мутными, страшными (особенно для слабонервного), глазами на «короткую» шею, Палыча, — в то — же время, крепко, сжимая в своём левом, кармане, тонкой. куртки, своей, побелевшей, кистью, — холодную, рукоять, кинжала.

— Молодец! А то я уж подумал, что ты того стал, МРАЗММом.., — похвалил и тише добавил, (позитивный), Палыч, — продолжая, наблюдать за резко, разворачивающейся, машиной, прямо на асфальтированной, небольшой, стоянке, — (справа) от входа в причал и от тротуара, — и заранее, протягивая, правую руку к красной на белокаменной, (тумбе), — кнопке с надписью. Колонны, — со следующими, но уже укорительными, словами, — адресованные, выходящему из припаркованной, машины.

— Ну сколько раз я предупреждал этого молодого человека, у кого тем более сегодня в такой день! День рожденья! Ну не носись же ты на машине хотя бы тогда, когда ты не преследуешь или тебе не грозит опасность. Сейчас выйду и как всегда поругаю этого гонщика. И кстати освещение на причале и так — же фонари на тротуаре выключу!

— Ну ему же можно, Палыч. Он же среди нас особенный человек, — сказал и подметил, Фёдор, — не обращая внимание на выступивший пот на своём выпуклом с заметными, морщинами, сером, — лбу, и продолжая, косится, своими мутными, мрачными, глазами и на «доверчивого, Палыча», — и так — же на монитор «где уже по причалу шёл тот, кого он очень, очень ждал. А значит пора действовать. — Да! И не надо никого жалеть, — у твоего напарника совсем другие мечты. Помни про обещанный подарок», — тем более поддержал, Фёдора, — в его голове, — голос, (сейчас), — невидимого ему, — направляющего, — и Фёдор (сделав выбор), окончательно, — решился на убийство.

— Ты это Палыч. Извини..

— Да брось ты, — не бери в голову! Сам же понимаешь, времена, тяжёлые настали, — сказав, замолчав и вздохнув, — Палыч, убрал руку от нажатой, красной, кнопки и стал внимательно, наблюдать на экране, на мониторе как, — сдвигающиеся, высокие, массивные, испорченные колонны, — закрывая вход за шагнувшим на причал «а то вдруг была слежка за очень знакомым ему и Фёдору, — человеком», — медленно, потягивают за собой и с двух сторон не сплошной, забор, «растягивающийся как гармошка и словно светло — серебристые, высокие и острые в тесном ряду, — копья великанов».

— Да нет.. Я не про то, что замечтался по (чёрному.)

— А про что? — спросив, удивлённый, Палыч, — поднялся с своего удобного кресла, выпрямил с руками в бока свою спину, — и только сейчас взглянул на стоящего справа, Фёдора, — и (наконец — то), увидев и понимая тут — же крикнул прямо в снова изменившееся, — и теперь злое, землистого цвета, лицо с жутковатыми, «без белых, белков — склер и радужек с зрачками», — полностью, тёмном — серыми, глазами.

— Ах ты мразь! Предал нас!

— Да! Как видишь, с злой ухмылкой, прохрипел, (озверевший), — Фёдор в (растерянные) глаза (то — же невысокого), — Палыча и (даже не думая о пощаде), — нанёс удар прямо в горло под подбородком, — своим острым, стальным, кинжалом.

Оглянувшись, не человеческими, глазами на пустой, (сквозь, прозрачное, стекло), — светлый, тоннель, — Фёдор, кивнул сам себе (типа, что тихо), — и снова перевёл свой жутковатый взгляд на «ошеломлённого и застывшего» с расширенными от боли глазами, Палыча, — захлёбывающегося, своей — же, кровью.

Точная зная, что «насмерть», — Фёдор (успокоился), оглянулся, снова, изменившимися, теперь, мутными, мрачными глазами, — на тоннель, — кивнул вниз опять каменным, серым, подбородком, — и заговорил снова приглушённым голосом.

— Мне квартиру, пообещали, — Палыч. Дочки у меня подросли, — Палыч.. Две дочки. Ещё и жена, некстати, — сильно приболела. А живём мы что бы ты знал вчетвером в маленькой, двенадцатиметровой, комнатке в многолюдной, коммуналке. Сил уже нет никаких, Палыч, — терпеть такое в наши времена, когда уже большинство живут в столице в отдельных квартирах.

Не обращая внимания на то как неловко, — опустившийся в своё кресло, обливающийся, кровью, Палыч, — теперь, неуклюже и боком падает на белокаменный пол, — замолчавший с непроницаемым лицом, Фёдор, — кивнул на мониторы где на экранах по причалу уверенным, быстрым, шагом приближался к башне знакомый ему парень, — и снова заговорил, глядя своими мутными, мрачными глазами, — на уже лежащего на белокаменном полу и без слетевших с переносицы очков, «светлоглазого», — Палыча.

— А у этого, чересчур, меткого стрелка, — так детей же у него нет, Палыч.. И если за его голову, понимающие меня люди дарят мне огромную квартиру, — то почему бы и нет, — Палыч.

Перестав откровенничать, — Фёдор, вытащил, мятый, несвежий, платок из правого кармана своих синих брюк, — и стал торопливо, вытирать им и кинжал, и свои руки от крови (жертвы), — в то — же время безжалостно, запихивая под стол своими ногами в чёрных, невысоких с чёрными шнурками, — ботинками, «ещё живого, толстого, Палыча».

С еле слышным стоном, — лежащий на белокаменному полу, окровавленный, Палыч, — из последних сил попытался дотянуться правой рукой до синего воротника, наклонившегося, Фёдора. — «Чьи, прежде, всегда, жизнерадостные, весёлые, светло — голубые, глаза, — теперь стали мутными, мрачными и пристально смотрели на него как на жертву».

— Не надо, Палыч. Не надо, — отталкивая небрежно, — неуверенную, правую руку с судорожно, дрожащими в крови, пальцами, — (посоветовал), Фёдор, — затем убрал свой кинжал в левый карман своей верхней формы, опустился на правое колено и стал запихивать свой несвежий платок в — с кровавой, пеной, рот «живучего, МЕЧЗАСа».

— А у Целителя на (медосмотре), последние три раза братишка мой был, — близнецы мы, Палыч. Он в детском доме то — же с детства жил, — и он из дальней, Подмосковной, — деревни приехал ко мне по моей просьбе в назначенное мной время. Очень обрадовался он, когда я его нашёл два года назад, — и всегда был рад помочь мне, — не очень (здоровому) и с (медкомиссией.) Мужик он (чистый) как стёклышко и наивный, но то — же, как и я всегда хочет жить с семьёй с детишками, — и не бедно. Наши то родители пили часто и сильно, да и курили да так и сгорели с непотушенными (бычками) в старом, деревянном, доме в Подмосковье. Уснули они после очередной попойки. А мы тогда маленькие были телевизор в другой комнате смотрели, — мультфильмы, но успели выбежать из горящего дома ну а (заботливые), органы опеки (разделили) нас зимой по разным детским домам. Получается мне старшему на полминуты повезло больше, — я оказался в Москве. — Но у братишки как говорится своя жизнь свои мечты про свежий воздух, большой дом, про огород, про корову, про свежее молоко и мясо. А у меня свои.. Как оказалось, (реальные) в нашей обожаемой и очень дорогой столице.

Наблюдая как с последним вздохом у Палыча, — из правого глаза по гладкой щеке покатилась «чистая и блестящая слеза», — Фёдор, отшатнулся и резко встал с колена.

— Ну так жалко тебя, Палыч, — прямо аж до слёз, — съязвив, Фёдор, — неожиданно, вздрогнул и тут — же застыл с всё тем — же каменным, серым, лицом и мутным, и мрачным, взглядом на окровавленный труп, (словно, — наслаждаясь своей проделанной работой).

Через пять секунд (так как нужно) опять неожиданно, — вздрогнув, Фёдор, — (очнулся), изменился, — и снова, улыбнулся, как и прежде, (человеческим), добродушным, лицом с светло — голубыми, весёлыми глазами.

Взглянув на мониторы и покачав головой, (радостный), — Фёдор шагнул к белокаменной тумбе и сразу — же нажал своим указательным, костистым пальцем правой руки на красную кнопку, — с надписью снизу. Башня.

(Отделившийся), тем временем от (в районе сердца), полноватого тела, Палыча, — маленький, размером с (витаминку), искристый, золотой и гладкий (шарик), — пролетел сквозь, пуленепробиваемое, прозрачное, стекло и мигом оказался у белокаменной, круглой стены.

«Что — то не так?» — насторожился, остановившийся в двух шагах, — напротив, мощной, белокаменной, башни, — одетый в лёгкую, ниже пояса, и чёрную, поверх белой футболки, (застёгнутую), весеннюю, курточку, — черноволосый, (метр семьдесят), нормального, телосложения, — юноша с заметными скулами на серьёзном лице с еле видимыми, мелкими на лбу, прямом, нормальном носе, щеках и подбородке, — шрамиками.

«К тому же, как я знаю сегодня с семи утра дежурит, — Палыч. А он всегда встречает меня на входе и (ругает) за быструю езду. — Непонятно? И фонари на тротуаре и на причале, как и разноцветные лампочки всё ещё горят, а уже достаточно рассвело, — девятый час?» — продолжая размышлять и пытаясь понять. «Что — же происходит?» — юноша с причёской, (полубокс), — шагнул в левую сторону, приблизился к незаметному в (скромном), углублении в белокаменной стене, — белому на уровне пояса выключателю с двумя так — же белыми, прямоугольными, клавишами, — выключил освещение на тротуаре и на причале, вернулся на прежнее место, опустил свой настороженный, (с напряжёнными, бровями) взгляд, — под (еле заметной) сверху на белокаменной стене, — белого цвета и маленькой, камерой, видеонаблюдения, — на свои чёрные, джинсы с чёрным, кожаным, широким с классической пряжкой, — ремнём, и на свои начищенные до блеска, чёрные, кожаные туфли.

В следующую секунду решив. «В тоннеле точно, что — то не так!» — юноша поднял голову с уже спокойными взглядом и бровями и стал медленно левой рукой расстегивать молнию на своей весенней курточке.

Ожидая любую опасную для своей жизни встречу, юноша стал смотреть своими, уверенными, чёрными, глазами как часть белокаменной и круглой стены, — стала медленно опускаться вниз в подземный проём.

Наблюдая в то — же время за своей, (следующей жертвой) на мониторах убитого, (напарника), — Фёдор, (не заметив), наступил на (лужу) крови на белокаменном полу возле мёртвого тела.

Понимая, что ( — это улика и что ему ещё работать на два фронта), — добродушный охранник улыбнулся, нагнулся, опять небрежно вытащил изо рта мёртвого, Палыча, — свой испачканный в крови платок, поднял свою правую ногу из (лужи), и стал быстро и тщательно, вытирать, платком, (улику), — на подошве, своей обуви, (сорокового), размера.

Через секунды двадцать, как только полностью открылся вход, — и он ошеломлённый, неожиданно, — увидел прямо перед собой на последней белокаменной, ступени из подземного, тоннеля, — исчезающего с ног почти невидимого, прозрачного с грустной улыбкой, Палыча, — предупреждающего его об опасности внизу, поворотами головы влево и вправо, — юноша сразу — же, прошептал. — Нет, — Палыч! Нет! — Ну, как же так?

— Кто это сделал, Палыч? Кто? — еле сдерживая себя снова, чтобы не закричать, — юноша, понимая теперь, что «пришла, смерть», — с хрустом сжал свои крепкие кулаки в то — же время продолжая смотреть как еле видимый, прозрачный, Палыч, — закрыл глаза, — исчез, — и как искристый, золотой, маленький, (шарик), — медленно «словно прощаясь», пролетел мимо его лица, — и мигом взметнулся вверх в ещё голубое с редкими, белыми облаками, — небо.

В следующую секунду крик из светлого внизу, тоннеля.

— Эй! Наверху!

Заставил юношу напрячься и резко опустить взгляд с неба.

Размышляя, «это может быть (замаскированный), враг!» — черноволосый юноша вздохнул, собрался, улыбнулся, — шагнул в открывшийся вход, — и начал медленно спускаться вниз по белокаменным, широким, ступеням.

— С днём рожденья, Ворон! — громко поздравил, — стоящий, внизу в тоннеле, — улыбающийся, худой охранник в светло — коричневых не прозрачных и почти квадратных очках.

Спасибо! — узнавая охранника, Фёдора, — сразу — же (пошёл на встречу), Ворон, –продолжая, неторопливо, спускаться, вниз в тоннель по широкой, белокаменной и длинной, лестнице, — и смотреть на воздух перед собой (как всегда с довольной улыбкой), — и в то — же время снова размышлять.

«Надо проверить, Федора, — несмотря на то, что я ему доверяю и знаю его как верного, РАЗДУИМа — охранника, — и своим старым, надежным и проверенным способом. — Зачем он надел очки никогда же не носил?» — решил и насторожился, — неостанавливающийся, неторопливый и улыбающейся, Ворон, — и стал действовать…

В следующую секунду, — Ворон с уже серьёзным лицом и глазами заострил своё внимание на лице охранника, — и ровно через две секунды, — нарочно и одновременно, моргнул двумя глазами.

Продолжая, — медленно, спускаться по лестнице, — улыбающийся, снова, и размышляющий, Ворон, — не отрываясь, своими, пристальными, чёрными, глазами теперь «от злого, землистого цвета, — лица, охранника, и так — же от изменившейся по цвету, тёмном — серой, формы, обуви и очках теперь в стальной тускло — сверкающей, оправе, — и точно то что, Фёдор, — прячет за тёмном — серыми линзами свои демонические глаза», — понял. «Фёдор предатель и враг! И дожидается именно его что — бы убить!».

Наблюдая как, Фёдор, — через пять секунд снова стал как прежде, — добродушным, улыбающимся и в (нормальной) одежде, обуви, и очках, — Ворон, неожиданно, — для охранника задал вопрос.

— Почему, Фёдор?

— Что? Почему? — сразу — же и то — же громко переспросил тут — же напрягшийся охранник в то — же время резко засовывая свою левую руку в левый карман своей верхней, синей формы.

— Почему ты убил, Палыча, — Фёдор?

После второго заданного и то — же громкого вопроса, — осторожный, внимательный и снова серьёзный, Ворон, — остановился на десятой от низа белокаменной, широкой ступеньке, — и стал выжидать.

Не отвечая на вопрос, улыбающийся, Фёдор, — вдруг, — резко вынул свою левую руку из кармана своей синей, лёгкой куртки, — и тут — же снизу, метнул в очень желанную, замеревшую, (цель), — своё, смертельное, оружие.

Острый, стальной, тускло — сверкающий, короткий, кинжал, — рассекая, чистый, воздух с ярко — жёлтыми искринками, (что видел, Ворон, — и всегда радовался, — им когда видел, — их и так — же когда спускался в тоннель), — вонзился бы точно в сердце если бы, Ворон, — знающий точно, как внезапно и метко метает ножи, Фёдор, — не принял бы верное, мгновенное, решение за две секунды до того, как убийца, вытащил руку из кармана и метнул в него свой острый кинжал.

В следующую секунду в недолгом полёте над белокаменной, лестницей, Ворон, — мгновенно, правой рукой, вынул из кожаной, коричневой, кобуры под левой рукой, свой блестящий, (отполированный), пистолет, — и мигом нажал два раза, своим, указательным, пальцем на стальной курок, — в тоже время, успевая, отклонить свою голову от острого, — и на конце полотна.

Кинжал с темно — серой ручкой всё же задел над правым ухом, — остриём и до крови, голову, (летящего), — Ворона, затем, (встретив), — тринадцатую, белокаменную ступень, — кинжал отскочил от твёрдой преграды, — и (бесполезно), упал на двенадцатую, белокаменную ступень.

Выстрелы с надёжного пистолета были куда точнее..

Прижимая свою левую в крови, — кисть к своей (простреленной) груди и ёрзая от жуткой боли по белокаменному полу своими ногами в чёрных ботинках, — лежащий на спине без упавших с глаз на белокаменный пол, — очков, — Фёдор, злобно захрипел.

— Будь ты проклят Ворон.. Убийца отца двоих детей.

Сгруппировавшийся на полу ещё лежащий, Ворон, — не переставая направлять оружие на дёргающегося на полу, — быстро поднялся и приблизился к «ещё живому предателю».

— Я в первую очередь судья, — ты наверно забыл, Фёдор. Я! — Судья — ликвидатор! И я имею право приговаривать и сразу — же ликвидировать, убийц, — тебе подобных. И ты знал, что эта участь ждёт и тебя если ты убьёшь мирного жителя города, — и так — же, МЕЧЗАСа. — Тебя инструктировали и не раз!

— А теперь, Фёдор, — скажи мне, — Почему ты убил, Палыча, — а потом хотел убить и меня?

— За твою.. Смерть.. Квартиру.. Огромную.. Моя.. Мечта..

«Успевая как говорится, вовремя, исповедается, — предатель, сверля, меня, своими, демоническими, злыми, глазами, — дёрнулся и помер,» — высказавшись, молча, хладнокровный, Ворон, — стал наблюдать как из раскрытого, перекошенного рта, — убитого, стали вылетать, чёрные и жирные, неспокойные точки.

Зная точно, что сейчас произойдёт, Ворон, — быстро отошёл от мёртвого тела на полу на несколько шагов.

В следующую секунду как всегда, — внезапная, ослепительная, белая, вспышка как обычно после ликвидации, убийцы, (заставила), — Ворона тут — же закрыть глаза на несколько, коротких, секунд.

Открыв глаза и оглядевшись в светлом тоннеле, — и не заметив в воздухе возле трупа ни одной чёрной, жирной и неспокойной точки, — довольный, Ворон, — снова улыбнулся «порхающим в воздухе и заботливым ярко — жёлтым искринкам».

Убрав в кожаную слева под рукой коричневую кобуру свой блестящий пистолет, — Ворон, зашёл через открытый проём в пуленепробиваемой, прозрачной (стене) в светлую, белокаменную комнату.

Приблизившись к телу почти под столом и осторожно руками перевернув (съёжившегося), — Палыча на спину, — нагнувшийся, Ворон, — увидел на окровавленной шее под подбородком, — страшную рану.

«Это мой коронный, — и бросок, и удар!» — тут — же вспомнил, Ворон, «хвастающегося, Фёдора, — кидающего, метко, нож своей левой рукой с десяти метров в ближнее от входа в причал, дерево с нарисованной, — мелом, головой и шеей».

— Знал бы тогда, что потом случится, пристрелил бы провожающего меня до машины, — всегда весёлого как оказалось (замаскированного), предателя, — прямо возле входа в причал, — негромко, высказавшись, теперь, вслух, — Ворон, осторожно закрыл правой ладонью, открытые, (неживые), глаза, Палыча, — потом снова выпрямился и тяжело вздохнул.

Взглянув на (лужу) крови с отпечатком обуви возле головы убитого, МЕЧЗАСа, — серьёзный, Ворон, — снова тяжело вздохнул и вдруг, — побледнел и (сморщился) лицом от внезапной, — жуткой, боли в голове, — пронзившая его мозг словно стальной, раскалённой, иглой, — именно через то место где всё — же над правым ухом кровоточила, красными, капельками, (свежий, порез) — царапина.

Понимая, «что сейчас он потеряет сознание», — Ворон еле прошептав, Целитель! — потянулся еле слушающейся, дрожащей, правой рукой к еле видимой сейчас его глазами, — красной кнопке с красной, снизу, надписью. Тревога.

Успев нажать на нужную кнопку, Ворон, — рухнул на белокаменный пол, — а в каждом жилом и нежилом, белокаменном под землёй, — помещении, сверху двери, — замигала, красная, большая, лампочка.

Через секунд десять, (сопротивляющийся), Ворон, — потерял сознание и с головой (окунулся) в полумрак, — где уже знакомый ему вкрадчивый, голос стал настойчиво, нашёптывать ему (свои) указания..

Через полторы минуты из глубины, светлого, извилистого, тоннеля, — показался, маленький но быстрый и мощный, и почти бесшумный, вилочный, — голубого (и даже колёса), цвета, погрузчик с повозкой с невысокими, коричневого цвета, деревянными, бортами.

Молчаливые и серьёзные, — сидевшие на деревянных и так — же коричневых по цвету скамейках по бокам, длинной и широкой, (не крытой и как в некоторых парках), повозки, — люди были заметно напряжены и взволнованы.

Глава 2.

— Что скажешь, Целитель? — переживая за Ворона и Палыча, — спросил, тревожным, голосом, — негромкий, плотный, (пятидесятидвухлетний), — и чуть выше среднего роста, (гладко выбритый), серьёзный мужчина с сединой в чёрных и густых, — закрывающие, уши, — (средних) волосах.

— Ворон, без сознания, — Камиль Александрович. Но никаких огнестрельных и ножевых ран и переломов костей и черепа, — я не увидел и не обнаружил. Ну если только царапина на его голове над правым ухом, — я аккуратно замазал зелёнкой. Ну а Палыч к сожалению, мёртв так же, как и Фёдор в тоннеле, — сразу же стал отвечать, — осматривающий в комнате на корточках, — неподвижные тела на белокаменном, полу, — худощавый в белом халате (ровесник), Ворона.

Осторожно вытащив из кобуры, Ворона, — пистолет ТТ со звёздами на рукоятке с двух сторон, — внимательный с (классической), причёской, Целитель, — обернулся и протянул оружие «так несмотря на пластические операции всё-таки похожего на Ворона. Вернее, наоборот,) — заметил и сразу — же поправил себя, Целитель, — глядя снизу на взволнованное с заметными скулами лицо, Камиля Александровича, — забирающего пистолет, Ворона, — своей, заметно, дрожащей, правой рукой.

— Можно уносить? — спросил громко так — же приехавший на повозке, — высокий с широким, подбородком, серьёзный, охранник то — же лет (тридцати) как и его широкоплечий, более, низкий так — же прибывший, (то — же побритый), рядом, стоящий в тоннеле, напарник — и так — же, как и все охранники в синей форме.

Поднявшись с корточек ростом (метр семьдесят пять), Целитель, — убрал поднятые с (чистого) пола, — закрытый, флакончик с зелёнкой, бинт, вату в прозрачном, целлофановом, пакетике, прозрачную, пластмассовую баночку с ватными палочками, — и так — же найденные под столом очки, Палыча, — в левый, глубокий карман своего белого халата, — и сразу — же посмотрел на молчаливого, серьёзного, Камиля Александровича, — не отрывающегося, пристальным взглядом от лежащего на спине и без сознания, — Ворона.

Увидев молчаливый ответ, — подбородком вниз, — Целитель, тут — же ответил стоящим в тоннеле возле открытого проёма в пуленепробиваемой, прозрачной (стене), — двум (короткостриженым), охранникам в тоннеле

— Ворона в палату, а Палыча и Фёдора в мою лабораторию. Вот, Роман, — возьми ключи. И осторожно.. Палыча несите, — обращаясь к первому, шагнувшему в комнату более подвижному, высокому охраннику, — Целитель, отдавая ему связку (запасных) ключей из своего правого то — же глубокого кармана, — быстро и внимательно посмотрел на чёрные «наверняка сорок третьего или даже сорок четвёртого размера», туфли, — Романа. А потом и на «такие — же по размеру, но светлые и широкие кроссовки у его более низкого, но более крупноватого напарника».

Тем временем, худощавый, (аккуратно, побритый), — выше, среднего, роста, (лет, — пятидесяти пяти), водитель, вилочного, погрузчика в синей форме охранников, — и так — же как у погибшего, — Палыча, с аккуратно, закрашенной, светло — серебристой, (не смываемой без специального не существующего и в продаже раствора — краской), — костяшкой, среднего пальца но только на левой руке, — и в (но не как у убитого, Палыча), — полуботинках, коричневого, цвета, — не теряя времени отцепил от повозки, погрузчик, аккуратно, развернул, погрузчик в светлом и широком тоннеле и заново, прицепил, негромкий, погрузчик к повозке, — но уже с другой стороны.

Продолжая говорить, Роману, — внимательный, Целитель, — снова, быстро, взглянул на «отпечаток, — скорее сорокового размера», в (луже) крови, — и на всякий случай быстро взглянул на черные «скорее, сорок второго размера, как и у его сына», — туфли на ногах, Камиля Александровича, — а потом и на коричневые, полуботинки на убитом, Палыче, — «и так — же сорок второго размера».

— Да и на всякий случай пристегните, — Ворона к кровати, также, как и поступившего, (пациента), — прошлой ночью. И, Роман, — подожди нас в палате за закрытой на ключ дверью, — пока мы не вернёмся.

— И без паники, — пожалуйста! Никому пока ни слова! — добавив громче чем, Целитель, — отец, Ворона, — убрал пистолет в правый карман своей лёгкой, — поверх, белой, рубашки, — и ниже пояса, бордового, цвета, куртки, — (застёгнутой) до груди на молнию, — и тут — же, пропуская, охранников, — отступил к белокаменной стене.

Через минуту серьёзный водитель — МЕЧЗАС, поправил на своей с аккуратной, (короткой), стрижкой, — седой, голове, морскую с золотым якорем и с чёрным, козырьком, белую фуражку, — и уверенно надавил на педаль газа своей правой ногой.

Маленький, но мощный, вилочный, — голубого цвета погрузчик, — плавно и почти бесшумно и быстро повёз за собой длинную, — с так — же голубого цвета (как у погрузчика), колёсами, — и широкую повозку с тремя, неподвижными, телами под (присмотром), двух, — сидящих по бокам на деревянных скамейках, — молодых и крепких, серьёзных, охранников.

— Так, что — же случилось, Целитель? — снова негромко спросил, Камиль Александрович, — у внимательно, осматривающегося в светлой, комнате, — Целителя.

— Как только я просмотрю в своей лаборатории записи с камер видеонаблюдения, Камиль Александрович, — тогда я подробно расскажу вам, что здесь произошло, — ответив и пока есть время, Целитель, — быстро вышел из комнаты, — и быстро подбежал к белокаменной и широкой лестнице.

Отец, Ворона, — остался стоять на месте в то — же время глядя на капли крови на столе на белокаменном полу, — и так — же на (лужу) крови с отпечатком обуви.

Тяжело вздохнув после внимательного осмотра, Камиль Александрович, — горестно прошептал.

— Эх! Палыч! Палыч! Не уберёг ты себя! Не уберёг! — Но как же так? Как же так?

Через три минуты отвлекая, Камиля Александровича, — от печальных мыслей, — вернувшийся и сразу — же заговоривший, Целитель, — показал учёному в прозрачном, целлофановом, пакетике, — найденное им холодное оружие.

— Теперь мне всё ясно и мне даже не нужно просматривать запись с камер видеонаблюдения. — Это кинжал, — Фёдора! Как я уже услышал от МЕЧЗАСа, — он хвастался им с самого раннего утра, — прежде чем заступить на дежурство. Говорил, что кинжал — это подарок от незнакомого ему и молодого и очень богатого человека, — за то, что он ночью защитил его помощника, мужского пола, — прямо перед дверью, — получается, круглосуточно, — работающей, нотариальной конторы. Точно не помню, но то ли от хулигана, то ли от пьяницы, — как говорил, Фёдор. И я уверен сначала, Фёдор, — кстати у кого сороковой размер обуви, как и у отпечатка обуви в крови на полу, — убил, Палыча, — нанеся ему смертельную рану в шею под подбородком, — этим я уверен старинным и дорогим, коротким, кинжалом с тёмно — серой ручкой. Ну а потом хотел убить, Ворона. Но, Фёдор, — промахнулся, а Ворон как мы все знаем никогда не промахивается. Злые, МРАЗММы, — продолжают беспощадно убивать ради своих целей, Камиль Александрович, — а (живучий) я очень надеюсь, что не вечный, мёртвый — не человек, наверняка сделал так, что — бы лицо озверевшего, Фёдора, — было таким каким его видят благодаря своему дару все, СВОЗЕМы. — Мёртвый не человек решил напугать, Палыча, — ну что бы он испугался и перешёл на (его) сторону, — и я уверен, что — это так! Но, Палыч не из робких и поэтому, погиб, не попросив, пощады у убийцы.

— Понятно, что Фёдор, — напал внезапно и Палыч, — вычислив, Фёдора, — просто растерялся и не успел защитить себя специальной, ослепляющей при желании, МЕЧЗАСа, — краской на своей костяшке, — и не встал на колени и не спрятал лицо в ладонях, а смело смотрел прямо в демонические глаза смерти. — Но почему, Фёдор, решился на это убийство, — когда ты в последний раз проводил (медосмотр) и заострял на нём своё внимание? Ну то есть проверял его здоровье, морально — психологическое состояние, да и глаза, голос и мимику лица в конце — то концов?

— Как положено через каждые десять дней, последняя проверка была двадцатого февраля. Но теперь придётся проверять, РАЗДУИМмов — охранников и я думаю даже, МЕЧЗАСов, — сразу — же после прихода на причал, — ответив и продолжая говорить, Целитель, — нажал на красную кнопку с указывающей надписью, Башня, — что — бы закрыть всё — ещё открытый проём в белокаменной, стене, круглой башни.

— Но тогда, Фёдор, — был (чист), и даже слишком.

— Тебя, что — то насторожило? — переведя взгляд с красных кнопок на Целителя, — сразу — же спросил серьёзный, Камиль Александрович.

— Ну, как бы — это сказать..? — Короче говоря как говорят про абсолютно здоровых людей, — Фёдор, судя и по анализу крови был здоров как бык, — снова сразу — же стал отвечать, Целитель.

— А видимо, не высыпающийся в свои выходные, Фёдор, — особенно в последний месяц выглядел неважно, сильно нервничал, курил часто в туалете и алкоголь принимал на выходных не в меру. — К тому — же, Ворон, — мне намекнул, что у Фёдора, — бытовые проблемы и жена сильно заболела. Я предупреждал кстати заметно нервного, Фёдора, — что нужно знать меру от него постоянно сильно пахло перегаром. Пытался осторожно поговорить с ним о его семейных проблемах, но он резко сказал мне, что яйцо курицу не учит. — И что не бритый как положено и сигареты, и алкоголь — это раздражение кожи, и чтобы снять нервное напряжение, — на (медосмотре) не было же претензий, — говорил он мне, — замолчав, Целитель, — достал из правого, кармана халата — баллончик, красного цвета и сразу — же после нажатия на белый клапан стал направлять, бесцветные, струи из баллончика, — сначала на капли крови на столе затем на кровь на белокаменном полу, а потом и на (лужу) крови с отпечатком от обуви.

— Значит, Фёдор, — предал нас и наверняка у него есть брат близнец. И такое бывает с подменой и не только в нашей теме, — сказал после тяжёлого вздоха и сразу — же добави, — Камиль Александрович в то — же время глядя своими чёрными, серьёзными, глазами как на белокаменном полу исчезает красная кровь, погибшего, Палыча.

— Да! И только смерть успокоила хитрого и коварного убийцу. — Интересно если душа всё-таки существует, то как выглядят души уничтоженных злых, МРАЗММов? — согласившись и добавив сразу — же спросил у Камиля Александровича, — задумчивый, серьёзный — Целитель в то — же время (машинально), засовывая баллончик и прозрачный пакетик с кинжалом в правый карман своего халата.

Вздохнув, — учёный пожал плечами и тихо ответил. Не знаю.. — Не видел.

Через семь минут, — МЕЧЗАС в морской фуражке снова остановил погрузчик с заменой в повозке, — в десяти метрах от широкой лестницы вверх.

Камиль Александрович, — не глядя в глаза двум новым, входящим в комнату охранникам, — снова тихо сказал.

— Поехали, Целитель. Посмотрим на наших ребят.

— А вы пожалуйста будьте бдительны и осторожны! — предупредив двух заступивших на дежурство охранников, — Целитель сразу — же вышел из комнаты следом за Камилем Александровичем.

— Что это с ним? И почему мы заступили так рано и тем более после тревоги? И почему нам не выдадут оружие, — ну пистолеты? — А то мне что то не верится в эти сказки про закрашенные, костяшки у вас, МЕЧЗАСов, — задав быстро сразу несколько вопросов, — удивлённый, возле квадратной, белокаменной, (тумбы), молодой, высокий, спортивного телосложения охранник, — нажал, своим, указательным пальцем левой руки на красную кнопку с надписью. Комната, — и в то — же время глядя как водитель прицепив с другой стороны повозку с новыми пассажирами к погрузчику, — снова влез в кабинку поправил свою фуражку на голове, — и нажал на газ.

— Ничего! Наверняка, Палыча и Фёдора, — отправили по (серьёзным) делам в город ну а Целитель, — просто дал нам совет. — А насчёт пистолетов так твоё дело кроме всего прочего, — главное не пропускать на причал и вниз в тоннель подозрительных людей, — а не стрелять и ликвидировать. А про наши закрашенные костяшки, — то это ты зря! Лично проверял и спасал и не только свою, но и чужую жизнь. — Не веришь? — Стань, МЕЧЗАСом, — и тогда ты увидишь своими глазами. Помни! Светлые мечты сбываются, — если ты очень этого захочешь! — сразу — же и спокойным голосом ответил и направил (более опытный), — плотный охранник с закрашенной, костяшкой, среднего, пальца на своей правой руке в то — же время поправляя левой рукой свою синюю как у всех охранников футболку возле горла, — и наблюдая в шаге от открытого проёма за появившейся из узкой щели в белокаменном полу, — стеклянной, прозрачной, (дверью), плотно, — закрывающая, открытый проём в пуленепробиваемой (стене).

— Это понятно! Верю! — Но Целитель намного младше меня, а уже советует старшим? — продолжая удивляться и опускаясь в кресло за первым столом у закрытого уже проёма (двадцатипятилетний), новенький, короткостриженый, охранник в синих с белыми, шнурками, кроссовках, — расстегнул до груди, блестящим, замочком, — молнию на своей синей, верхней форме, — улыбнулся и (легко) вздохнул.

— Не смотри, что молод годами лучше знай, что у него за плечами! — приблизившись к второму столу сказал назидательно (лет на двадцать), постарше, возрастом, — выше среднего роста, охранник в чёрных, полуботинках.

— Нуу.. Воот! Опять афоризмы, наставления, что с самого детства слышат мои уши, — высказался белозубый, молодой и крепкий охранник, — и снова улыбнулся.

— А как ты думаешь? — Целителю сегодня исполнилось шестнадцать лет, а он уже в медицинском вузе доучивается. Кстати школу то — же экстерном закончил, — а летом будет поступать если я не ошибаюсь, то у медиков в ординатуру. После учёбы в ординатуре сможет работать официально где захочет, то есть в любой больнице врачом, хирургом и так далее. — Улавливаешь какая светлая и (чистая) скорость ума?

— Да ну?

— Вот тебе и ну — лопаты гну! — пошутил с аккуратной, недлинной, причёской светловолосый, (сорокапятилетний), МЕЧЗАС, — усаживаясь в своё с высокой спинкой кресло, — за стол, (за которым раньше сидел, Палыч), — и сразу — же стал и поправлять свои отглаженные, синие брюки своими руками, — и разглядывать, своими, внимательными, глазами пока наружную, уличную обстановку на экранах на своих двух мониторах.

«Напарник, — точно задумался над моими словами, — о своём будущем», — подумал с лёгкой улыбкой на лице, МЕЧЗАС, — замечая, как новенький с каштановыми волосами охранник стал внимательно смотреть на мониторе, — на удаляющийся погрузчик с повозкой, — где талантливый, Целитель, — что — то говорил так — же серьёзному и внимательному и то — же талантливому учёному.

Через пятьсот метров по извилистому, светлому тоннелю, — МЕЧЗАС, остановил, погрузчик, возле первой, — (справа), деревянной, коричневого цвета и крепкой с круглой, светло — серебристой, ручкой, — двери с коричневой надписью на светлой и так — же деревянной, табличке. Палата.

Следующие, через каждые двадцать метров, — такие — же и по стандартной как в новых жилых домах, — ширине и высоте, — двери так — же со светлыми, деревянными, прямоугольными табличками с надписями. Лаборатория К. А и Охрана, — были то — же, как и первая дверь из крепкого дуба, — в (этом) белокаменном, тоннеле с плавным, через, пятнадцать метров, поворотом, — влево в также, светлую, глубину...

Спустившись по железной, голубого цвета, подножке, сзади повозки, Целитель, — подошёл к первой двери, достал из левого кармана халата, связку (обычных) ключей и быстро выбрал нужный, — с выбитым (на головке ключа), — номером один.

Открыв ключом дверь в палату, — Целитель, сразу — же увидел и понял. «Предупреждённый охранник, Роман, — отсутствует и он наверняка, сейчас, находится в комнате охрана.»

Шагнув следом за учёным в светлую палату, — Целитель, оглянулся и «на всякий случай», — закрыл за собой на ключ коричневую дверь.

Оглядев на ходу и быстро, белокаменную, просторную с высоким потолком палату с деревянными, напротив в десяти метрах от двери, — коричневыми, одноместными, кроватями и невысокие в полутораметровых проходах, квадратные, и так — же коричневого цвета и деревянные этажерки с тремя, пустыми, полками, — Целитель остановился в четырёх шагах от учёного, справа, — и сразу — же оглядел, пристально, сначала, первого, пациента а потом и второго, — на первой и второй кровати как и остальные, но пустые десять, — изголовьем у белокаменной стены и так — же застеленные, коричневыми, шерстяными, одеялами с небольшими, подушками в белых наволочках.

Слева у белокаменной стены на первой кровати лежал на спине и (спал) высокий в коричневой, кожаной, короткой, лёгкой, курточке на молнии, — лысый не темноволосый, скорее с светло — коричневыми, волосами и с нормальными, (сильными), плечами, спортивного, телосложения, — юноша в тёмно — синих с коричневым, широким, кожаным ремнём с классической пряжкой, — джинсах и в коричневых на ногах и высоких с коричневыми. шнурками, кроссовках на плотной, коричневой, подошве.

(Пациент) с закрытыми глазами лежал правой щекой на почти плоской подушке, — лицом к белокаменной стене и было (заметно) как мышцы его бледного, (полу — лица) да и всего тела, — нервно подергивались.

Через полутораметровый проход на второй кровати и так — же на спине и то — же в застёгнутой на молнию лёгкой короткой, но в чёрной, курточке, — и так — же словно в неспокойном (сне) и с встревоженными (эмоциями) на бледном лице с закрытыми (но в потолок), глазами, (спал), — Ворон! — прошептав прозвище, — Камиль Александрович стал внимательно, осматривать, (новые), крепкие, кожаные, широкие, коричневые, — натянутые ремни на груди на бёдрах и по ногам, — пристёгнутых к крепким кроватям (пациентов).

— Целитель ты слышишь и видишь то, что я не могу видеть и слышать своими глазами и ушами, а могу только видеть то немногое, но всё-таки очень важное для нас, — только используя как ты знаешь наши специальные приборы.

— И тебе не нужно беспокоиться за моё здоровье и психическое состояние, — если я услышу точный и самый страшный диагноз. Поверь мне, — я всё выдержу. — Что скажешь?

Повернув, после заданного вопроса голову, влево, стоящий возле коричневой спинки второй кровати, — Камиль Александрович, внимательно, посмотрел в встречные, светло — коричневые глаза молодого человека в белом медицинском халате возле так — же невысокой, спинки, первой, кровати.

— Камиль Александрович, — Мельник и Ворон заражены всё той — же очень опасной заразой, что с бешеной скоростью уничтожают их разум, — а точнее любые по тому или иному поводу их светлые, креативные, мысли, — сразу — же начал отвечать, — Целитель в то — же время шагая ближе к неспокойному, (пациенту) и осторожно, вытягивая из правого, сжатого кулака (пациента), — лёгкий, голубой, платочек с заметными «наверняка от крови», застиранными пятнами.

— И то невероятное и всё ещё загадочное для нас, да и для всех, что помогает людям в трудную и опасную минуту, — и так — же выздороветь и что вы к сожалению, не видите своими глазами, как и очень опасную для человека, заразу, — а видите только с помощью, — усовершенствованных, приборов (похожие на приборы ночного виденья), — сейчас к сожалению, не помогут ни Ворону, ни Мельнику, — несмотря на то что они держатся и не сдаются, — откровенно, высказавшись, Целитель, — продолжал внимательно оглядывать в своих руках «знакомый», тонкий, женский, платочек на шею.

— И даже твоё новое противоядие?

— Противоядие, эффективное, — Камиль Александрович. И как видите успокаивает, — и вдобавок, очищает заражённый, разум в считанные минуты и без последствий для организма и мозга, человека. Ну если только не долгие судороги во всём теле и головная боль — но врачи, МЕЧЗАСы, — одобрили, противоядие, после, — и разрешения как вы знаете и чьего, — испытаний на двадцати буйных больных в сумасшедшем доме. Всем неадекватным кстати по вкусу очень понравилось новое (лекарство). Правда пришлось не давать буйным, питьевой жидкости целый день, — ну что бы пить очень хотели. Противоядие и вправду вкусное, и кстати безопасное и для нормального человека как вы понимаете, — пока добьёшься успеха, попробуешь, — и не раз.

— Так в чём же дело?

— Дело в том, что у Ворона и Мельника, — как бы точнее высказаться.. Скорее всего, — добровольная и очень личная печаль и тоска в душе в сердце и в мыслях, что я думаю и не даёт положительного результата после применения, противоядия. Они оба повторяю, — добровольно, просто уничтожают себя и свою волю. И это на руку этой опасной заразе, — что тут — же уничтожает можно сказать (помощников), — каждого человека, — то есть светлые мысли. Короче говоря, Ворон и Мельник, — добровольно, отказываются от своего светлого будущего. Это пока моя первая версия!

— Понятно, что очень, очень сильно переживают и растерянны, — не могут понять, собраться мыслями.

— Да! И поэтому то — же, Камиль Александрович. И поэтому выздороветь они смогут, что первое приходит мне в голову, — только с помощью, — Зари. Точнее с помощью её дара, — внушать людям, что не всё потеряно и можно жить дальше как разумный, здравомыслящий, свободный и счастливый человек.

— Свободный, — от очень опасной заразы?

Да!

Понятно! — сказал задумчивый учёный и тут — же твёрдо высказался.

— Ну, что же не будем терять время и надежды, Целитель. — Но и не забывать, что скоро наступят дни, которые, озлобленные, — МРАЗММы, ждали три года, что — бы нанести следующий, — более мощный, беспощадный и подлый удар и по нам и сразу по всем мирным жителям столицы.

— Я помню об этом, Камиль Александрович, — и работаю над этим как вы знаете, — день и ночь.

— Очень, хорошо! Значит жду вас всех у себя, — отмечать и сегодняшний день, — и так — же день рожденье, СВЯЗов.

— Я могу быть уверен, Целитель, что сегодня 23 февраля 2029 года в 18.00 — все, СВОЗЕМы, — будут в сборе? — спросив, серьёзный, Камиль Александрович, — снова внимательно взглянул в так — же серьёзные глаза худощавого и светловолосого, «молодого, но талантливого к тому — же и врача», — в белом халате.

Да! — почти сразу же ответил, Целитель.

Отлично! — сказал учёный после (облегчённого) вздоха и тут — же обернувшись всем телом, — быстрым шагом направился к закрытой двери.

Проводив недолгим взглядом удаляющегося в повозке, Камиля Александровича, — после сказанного им внимательному водителю. — В мою комнату! — Целитель снова зашёл в палату и снова пристально взглянул на «спящих пациентов», — крепко (пристёгнутых), кожаными, ремнями к крепким кроватям с так — же крепкими и толстыми, деревянными ножками с металлическими, мощными, ушками, — привинченные к белокаменному полу металлическими болтами.

Проверив (не в первый раз) внимательным взглядом, — прочность кожаных широких «не тонких и новых» ремней, натянутых по телам и ногам (пациентов), — Целитель, быстро вышел из палаты в тоннель и закрыл за собой надёжную дверь ключом из связки.

Преодолев в тоннеле быстрым шагом, — шестьдесят метров в глубоком размышлении, — Целитель открыл ключом с номером четыре, внутрь, — последнюю в тоннеле дверь с коричневой надписью на светлой, деревянной, табличке. Охрана.

Увидев сразу — же среди отдыхающей, (имеющих у себя один ключ от двери), — смены, нужного сейчас, Романа, — сидящего на деревянном, коричневом, табурете за прямоугольным, — посередине большой, светлой комнаты то — же коричневым и деревянным столом, — Целитель, взглянув на большой справа возле двери и белый, зашумевший, холодильник, — позвал нужного охранника по имени.

Оторвавшийся, взглядом от прямоугольного в пяти шагах и плоского, среднего по размеру телевизора напротив у белокаменной, стены, — и тут — же обернувшись вместе с (сорокапятилетним), так — же сидящим на табурете за столом, МЕЧЗАСом, — и так — же с напарником и с ещё одним молодым и новеньким, (двадцатилетним), охранником, — лежащих в форме, но без обуви (на полу), — на заправленных, (как и в палате), кроватях слева и справа так — же у белокаменных стен, — Роман, увидев, — Целителя в тоннеле тут — же поднялся с крепкого табурета и сразу — же шагнул к открытой двери.

Забирая у Романа, (запасные) ключи и давая следующие указания негромким голосом рядом идущему уже в тоннеле, охраннику и то — же быстрым шагом, — Целитель снова полностью доверяя Роману, (обладателю чёрного пояса по карате), — думал сейчас только. «О, Заре»

— Роман, будь внимателен и осторожен, дежуришь в тоннеле возле первой закрытой на ключ двери с табличкой, Палата, — пока я не вернусь!

— Нет проблем, — Целитель, больше не повторится, — футбол притягивает как магнит ты — же знаешь. Но теперь я буду стоять на посту как окаменевший труп!

— Роман не шути так, — тем более сейчас. — Ты меня понял?

— Да! Целитель.

«Отвечая, серьёзный, Роман, — опустил глаза вниз, потому — что он всё-таки понял свою ошибку и так — же понимает напряжённую обстановку, — и если что не так, — он готов к бою! А если что со мной случится запасные ключи есть у Камиля Александровича», — снова доверяя и размышляя, — подумал, остановившийся, Целитель, — и стал открывать недлинным ключом с выбитым номером два, — коричневую дверь с надписью на табличке. Лаборатория.

0ткрыв дверь внутрь в светлое, просторное, помещение (с запахом как в больнице), — Целитель шагнул в свою лабораторию, быстро снял с себя белый халат и повесил (рабочую) одежду на деревянную, белого цвета, вешалку, — слева от двери на белокаменной, стене.

Приблизившись к прямоугольному, деревянному столу белого цвета в центре белокаменного, помещения, — и прежде чем сесть в офисное, белое, кресло и поработать с ноутбуком так — же белого цвета, — Целитель сначала посмотрел на право на закрытый, — на небольшой но надёжный и крепкий, серебристый, навесной и с цифровым шифром, замок, — на металлических, дверях с мелкими дырочками, (тяжёлого), шкафа с пятью работающими, видеорегистраторами (так — же как и от ноутбука с проводом, — проводами с вилкой и вилками в розетку, — розетки в углублении на белокаменном, полу возле стола), — потом на три медицинских, слева и в ряд, (из дерева), белых, (так — же как и справа в двух метрах от рабочего, медицинского, стола), и с стеклянными и без замков, дверцами с белыми, круглыми, ручками, — шкафа с различными, лекарственными, препаратами, флакончиками, флаконами и так же непустыми, бутылочками, перевязочными, материалами, и хирургическими инструментами.

— А с ними, как? — спросил громко то — же вошедший в лабораторию, Роман, — внимательно, наблюдая за работой, — Целителя с ноутбуком и в то — же время кивая своим широким, подбородком на белую в трёх метрах (справа) от двери, — клеёнчатую, непрозрачную, широкую, занавеску за которой у белокаменной стены на двух металлических, медицинских столах под окровавленными, простынями, — лежали тела, — Фёдора и Палыча.

— Скорая заберёт в 15.00 — как и тех раненных кого я раньше здесь оперировал и так — же, — не выживших. Сообщение я только — что отправил так — что, МЕЧЗАСы — врачи уже в курсе. Врача и санитаров встретит у нужной двери в тоннеле и снова проводит, МЕЧЗАС — водитель, — сразу — же ответил и снова предупредил торопливый, — Целитель затем выключил ноутбук, закрыл крышку, встал с кресла, взял со стола общую, (не новую), тетрадку с закреплённой (за клип — прижим) на коричневой, обложке, — шариковой, (металлической), светло — серебристого цвета, — ручкой с кнопкой и с электронными часами.

Засунув за пояс сзади очень нужную для себя тетрадь, общую с ручкой, — Целитель быстро вернулся к вешалке возле двери.

Поправив широкий на своих светло — синих джинсах, кожаный, бежевый ремень с классической бляшкой, задумчивый, Целитель, — снял с вешалки рядом с белым халатом свою весеннею, курточку белого цвета.

Одев быстро лёгкую, тонкую, курточку поверх светлой не длинной (на выпуск), — рубашки в мелкую так — же светлую, клетку, — и проверив на всякий случай во внутреннем, — слева, (накладном), кармане, одноразовый с колпачком, — (полный), шприц с (обычным), сильным, успокоительным, — Целитель, вздохнул и уверенно застегнул до горла молнию на своей курточке. Затем быстро вынув из правого, глубокого, не пустого кармана, халата, — одну связку ключей и голубой почти невесомый платочек, — под пристальным вниманием высокого охранника уже в тоннеле, серьёзный, Целитель, — снова предупреждая, охранника в то — же время так — же быстро засунул, застиранный, платочек в правый карман своей курточки.

— Запомни, Роман, — никого не выпускать и не впускать из и в па — лату где лежат, (пациенты), — пока я не вернусь!

Увидев, как «понятливый и серьёзный, — Роман, кивнул своим широким, подбородком, — вниз», Целитель, — снова подумав «очень хорошо», — быстро вышел в тоннель.

Закрыв за собой дверь ключом из связки и не говоря больше ни слова, — и не обращая внимания на длинноногого и худощавого охранника тут — же побежавшего быстро к первой двери, Целитель, — засунул связку ключей в левый так — же глубокий карман своей белой курточки, — и быстрым шагом направился к лестнице с двадцатью четырьмя, белокаменными, вверх, широкими, ступенями.

Проходя, — мимо «высокого, крепкого и серьёзного», Романа, — возле двери в палату, — Целитель кивнул «караульному», — затем продолжая размышлять улыбнулся ярко — жёлтым в воздухе искринкам, «заботливо, — освещающих и надёжно, — защищающих, воздух, вещи, оборудование, мебель, пищу и еду от всех заразных, микробов, насекомых и так далее, — и в подземных, помещениях, и во всех тоннелях, — построенных из белого крепкого и долговечного камня. Как хорошо, что Старусславна, — оставила нам такое (бесценное) наследство. — И всё — таки как же сохранились и как появляются эти невероятные ярко — жёлтые искринки, — именно здесь под землёй?»

В следующую секунду думая снова «о Заре», — серьёзный, Целитель, — вздохнул и прибавил шагу.

Глава 3.

«Припаркованная на стоянке, переделанная и перекрашенная, стального цвета машина, — советский и российский, гражданский и военный, внедорожник с поднятым кузовом с широкими, чёрными, новыми, колёсами и с передним, силовым, также стального цвета, бампером, — блестела явно после ночной автомойки и благодаря редким и не тёплым лучам солнца, — настойчиво, пробивающихся, сквозь, внезапные в голубом небе, тяжёлые, тёмно — серые, тучи», — подумал после быстрого осмотра и недолгого взгляда в небо наблюдательный, — Целитель и тихо вздохнул.

Взглянув, пристально теперь прямо в блестящие, стеклянные и прозрачные глаза, — «дерзкого» в свободном полёте, — небольшого чёрного (из стали) ворона с широко расправленными, крыльями на крыше, (посередине), — возле лобового, стекла, — Целитель, улыбнулся и перевёл взгляд на блестящею, стальную (с замком), ручку на двери.

Легко, открыв ключом, дверь, чистой, машины, — «явно и после быстрого ремонта так как не было видно множества, отметин от пуль на всех, пуленепробиваемых, стёклах и на всей бронированной, машине с так — же пуленепробиваемыми, колёсами», — Целитель начиная, вспоминать, — уверенно сел на место водителя и закрыл за собой дверь.

«Подарок, от деда! — громко сказал довольный на месте водителя, — Ворон с радостным, легко, раненным, лицом, — замазанное. наспех, зелёнкой, — о своей первой ещё не перекрашенной и не переделанной, машине, цвета хаки, — после того когда он, — Заря, Мякиш и Мельник, — застали меня врасплох на моём, не — застеклённом, балконе на третьем этаже, — и после весёлых, криков. Эй! Засоня! — Засоня! Давай быстрей! — дождались меня внизу уже возле машины. — А как же насчёт прав? — Только деду раз пять сдавал вождение, — сразу — же стал отвечать, Ворон, — перед тем как завести машину. А потом его знакомому когда он приезжал к нам гости в Казань, — за месяц перед моим. Нашим тринадцатилетнем! Работает знакомый моего деда в Москве, — в дорожной полиции, полковник он, — ну где права выдают. Его погибший дед воевал с моим дедом. Знакомый и мой дед муштровали меня за рулём и за книжками, — так словно в космонавты готовили. Так что у меня можно сказать (особенные) права. И кстати! — Целитель, Мельник, Заря, — если кто захочет научиться управлять машиной и получить в свои годы права, — я подскажу к какому, МЕЧЗАСу — полицейскому в Москве, — обратиться. Ну а потом, свои — же поймут они — же знают, что для очень нужного дела. — Или не так? — ответив на мой вопрос, — сидящего рядом справа и сразу — же спросив, — Ворон, пристально тогда посмотрел своими серьёзными, чёрными, глазами, — прямо в мои глаза».

— Без возражений! Я твёрдо ответил тогда! — сказал вслух уверенно и (всему миру), — серьёзный, Целитель, — и снова, продолжая, вспоминать, — «говорящего за рулём и не тихого, — Ворона с прямым, сосредоточенным, взглядом на движении вперёд и только вперёд. И кстати мазь, что ты дал мне, — Целитель, просто чудо, — левая кисть зажила не болит только красная немного. А дед, мой представляете, — сразу — же как началась война в пятнадцать лет ушёл на фронт из Москвы.»

Машина также легко завелась, ностальгирующим, Целителем, — как и открылась, но другим ключом из той — же связки, — из правого кармана чёрных, — Джинс (спящего), Ворона.

«А, что ещё тебе подарили? — спросила у Ворона, — так — же громко сидящая позади него, — Заря, в тоже время с помощью чёрной на двери ручки, — отпуская, наполовину, боковое стекло — окошко».

Нажимая на газ и управляя машиной, — Целитель не выдержав, улыбнулся, — продолжая вспоминать «и прямолинейную и любопытную, — и так — же, задиру, Зарю. — А ещё квартиру трёхкомнатную в Москве в Южном Тушине. Дедушка и бабушка решили сделать мне, моему старшему брату и папе подарок, — а сами будут жить в Казани в двушке. Вы не поверите, но с бабушкой моей так — же уже восемнадцатилетний дед познакомился в Казани. Повезло ему тогда, что его одной ногой в могиле, — как он говорил эвакуировали в Казань. Ну что — бы подлечиться, выздороветь, подняться на ноги. Его танк был подбит двумя фашистскими, снарядами. Весь экипаж погиб мой дед наводчик чудом остался жив. Ну и благодаря уходу медсестры, — ну бабушки моей мой тяжелораненый и как говорили врачи, безнадёжный, дед и выжил тогда в Казани. Вот такая вот сильная и верная любовь, что даже смерть, — отступила. Потом после войны они поженились и переехали в Москву, — откуда был родом дедушка. И кстати отец мой, — приёмный у дедушки из-за тяжёлых ранений были проблемы, физически мог, а вот. Ну если кто не понял спросите у Целителя, — объяснит. А когда отец вырос он долго учился в Москве, — и работал и стал учёным, а потом представляете поехал работать в Казань. Ну а потом получается снова в Москву и работать, работать. В, Казани, — папа женился ну и скоро сначала родился мой старший брат, а потом и я. Вот такие дела! Деду моему вы не поверите, как и бабушке сейчас больше ста лет, а они постоянно шутят, ходят и даже иногда бегают ну не быстро как мы, — но бегают. Правда голова у дедушки уже лет тридцать пять как он говорил, — заметно трясётся. Как сказали врачи осложнения от тяжёлой контузии во время войны, да и от старости. Но ничего дед не падает духом и живёт дальше, и не горюет, не смотря на ранения. А насчёт головы, трясущейся, всегда говорит тем, кто его донимает, что — это из — за того что он головой как футболист во время войны отбил фашистский снаряд. И теперь я мой старший брат и отец будем жить здесь в Москве. Ответив на вопрос и тут — же добавив почти так — же громко, откровенный и счастливый, Ворон, — направил машину по дороге за домом к широкой автостраде. — А мама где будет жить? — (удивилась, — забывчивая от огромной, всеобщей радости или от физического, или психологического, переутомления). Моя мама умерла, Заря, — сразу — же и тихо ответил мигом погрустневший, — Ворон и резко сбавил скорость машины. — А в гости будешь приглашать, москвич? — тут — же вмешался, Мельник, — нарочно громким голосом, что — бы отвлечь, — Ворона от печального прошлого, — и в то — же время, осторожно, стараясь не задеть молчаливого в середине и сонного и (клюющего) носом, Мякиша, — он наклонился вперёд и покачал своей (лысой) головой, — намекая покрасневшей слева, Заре, — быть внимательней в своих словах.

А как — же! — сразу — же и теперь снова откровенно и радостно ответил, — Ворон тут — же увеличивая скорость машины уже на широкой, полупустой, автостраде, — и продолжая вслух громко радоваться. Мы теперь всегда будем вместе потому — что — мы! СВО — ЗЕМы!

Все пассажиры в салоне, не задумываясь тут — же поддержали своего верного водителя, — направляющего, быструю машину, — навстречу, свежему, весеннему, тёплому ветру.

— СВО — ЗЕ — Мы! СВО — ЗЕ — Мы!

Широко, зевнув под радостные крики в салоне машины, (семилетний), — прислонившийся, головой к (сильной), правой руке, Мельника, — (удивительный), Мякиш, засыпая, — радостно улыбнулся».

Отпустив, воспоминая снова в прошлое и продолжая уверенно управлять машиной и наблюдать за дорогой, — как не раз прежде чем выдать (особенные) права, — учили в автошколе (строгие), МЕЧЗАСы — инструкторы, — Целитель, вздохнул и улыбнулся…

— СВОЗЕМы, против Зла победят любого врага! — эмоционально с серьёзным лицом проговорил вслух, — Целитель в то — же время поворачивая с широкой дороги направо, — направляя после получасовой езды от причала, чёрные, новые, колёса к двенадцатиэтажному дому, ярко — жёлтого цвета, — и снова продолжая вспоминать, но только уже вслух.

— Так ты высказалась, Заря, — и даже когда, — Мельник согласился с тобой мысленно, — ты всё равно показала ему свой язычок.

— Какая же ты была всё-таки вспыльчивая и задиристая. А теперь знаменитая певица, — звезда шоу бизнеса и российской эстрады, — Александра! А мазь от ожогов в маленькой, пластмассовой, емкости, — для, Ворона, — тогда, наверняка, положили на (мой) столик в (моей) каюте заботливые, Фаники, — и потом мысленно намекнули мне для чего..

Припарковав машину на большой, асфальтированной, площадке в десяти метрах напротив первого подъезда с неширокими, бетонными, ступеньками, — Целитель, вышел из машины.

Оглядевшись по сторонам, осторожный, водитель, — захлопнул бронированную, стальную, — дверь, машины и быстрым шагом направился к первому подъезду.

Поднявшись, быстро по «аккуратным», ступенькам, Целитель, — сразу — же стал нажимать указательным пальцем правой руки, — на блестящем домофоне на железной, окрашенной в коричневый цвет (закрытой), двери, — на белые, маленькие, квадратики с жёлтыми, цифрами, — набирая число двадцать семь.

— Ну, чего звонишь без толку? — Нет её!

От неожиданного, — громкого голоса за спиной, — Целитель, тут — же резко обернулся и сразу — же увидел, «невысокого роста, но крепкую на вид», — и так — же как он понял «очень внимательную бабульку», с большим и не пустым красным пакетом в правой руке.

Наблюдая как бабуля «быстро преодолела пять ступенек и оказалась рядом на площадке», — удивлённый, Целитель, — тихо спросил.

— А где она?

— Много будешь знать плохо будешь спать! — ответила почти шёпотом «не запыхавшаяся», бабуля в то — же время подозрительно, оглядывая, — «чересчур любопытного, молодого, худощавого, светловолосого, человека в белой и лёгкой и не длинной курточке и в белых с белыми шнурками, — кроссовках и в светло синих джинсах».

Понимая бабулю, — Целитель, решил успокоить и уже чуть громче сказал.

— Я не враг бабуля!

— Да я уже поняла! — сразу — же сказала снова шёпотом бабуля в то — же время оглядываясь по сторонам.

— Осторожничаю, — я! — А то сейчас не поймёшь, где свой, а где чужой? — В последний год особо..

Высказавшись, «и явно от чистого сердца», невысокая, бабуля, — прислонила к стальному кружочку на домофоне, (магнитку — таблетку) и стала открывать железную дверь под звуки весёлой трели из маленького (спрятанного) динамика.

В дверях бабуля замерла, оглянулась, — и не обращая внимание на непрекращающеюся, трель, — снова заговорила, но уже чуть громче.

— День рожденья у неё сегодня вот она и за покупками поехала. — Дома решила отметить в узком кругу, — говорит надоели шумные рестораны и внимание, журналистов, фоторепортёров, репортёров и так далее. Век бы их не видеть вечно что ни будь (грязное) напишут и сфотографируют не вовремя, — и что не положено.

— А вы откуда знаете? — спросил, Целитель, — теперь с (нарочито) удивлённым лицом в то — же время придерживая левой рукой подъездную, «музыкальную» дверь.

— Внучка она моя, чудак человек!

«Откровенно и громко удивилась, бабуля, — и снова продолжая говорить, но уже тише.»

— Как она полтора года назад квартирку прикупила так она с подмосковного посёлка и потянула меня. Малец у неё приёмный, следить то надо, да и за ней глаз да глаз нужен.

— Родители то в Европе всё в работе и в работе, — папа программист мама дизайнер. По телефону поболтали, деньжат на карту подкинули и кстати на квартиру тоже добавили. И всё будьте рады!

— Неплохо бы в Европу, — слетать, посмотреть, как живут люди, например, в Испании?

— Да не говори, — всё знающий! Такие там люди разные живут, — и тепло там! — тут — же и снова откровенно и громче ответила бабуля после (манипулирующего вопроса медика и психолога) затем вздохнула — но быстро вернувшись в (реальность) тут же строго спросила.

— Ну, чего так и будешь дверь держать и музыку слушать? Или зайдёшь?

— Да нет спасибо, — я внизу подожду, — ответил серьёзный, Целитель, — поглядывая на домофон откуда сквозь маленькие дырочки, — продолжала доноситься, весёлая трель.

— Твоя машина, что ль? — кивнув в сторону машины, Ворона, — спросила «любопытная, бабуля».

— Не моя, знакомого.

— Слышала я про эту машину с чёрной птицей и про знакомого твоего чересчур смелого, — да и получается и про тебя доктора, — то же болтали. Ну да ладно не моё — это право обсуждать его и тебя.

— Вот это правильно, бабуля!

— Не умничай у меня тут! — тут — же отпарировала «крепкая» бабуля в дверях и сразу — же добавила

— Ну ладно я пошла, а то готовки много, — удивить хочу свою внучку и гостей, — а ты жди может сейчас подъедет она, — а если, что — то звони по домофону.

Хорошо! — согласился вслух, Целитель, — провожая, внимательным, взглядом «невысокую и явно, — РАЗДУИМа, в спортивных брюках — трико бирюзового цвета в оранжевых с оранжевыми, шнурками, кроссовках в алой застёгнутой на молнию и до горла (не зимней), курточке, — и в спортивной, оранжевой на голове, тонкой, шапочке с алым помпоном».

Закрыв дверь в подъезд после мысленного согласия, что «Заря и лет шестидесяти, подвижная, бабуля, похожи, — и точно как он уже знал близкие родственники», — Целитель сбежал по нешироким, бетонным, ступеньками и быстрым шагом с оглядкой по сторонам, — направился к машине, — Ворона.

Открыв, снова, небольшим, ключом из связки, — переднюю, (автоматически), закрывающуюся, дверь, — Целитель сел на коричневое сиденье снова на место водителя, захлопнул дверь, устроился поудобнее и тут — же с удовольствием стал щурится навстречу «солнечным, но ещё пока не тёплым лучам, — уверенно, пробивающихся, именно ко мне сквозь на вид непреступную, наплывшею на солнце, — тяжёлую, тёмно — серую тучу на всё ещё синем небе».

Хорошо! — прошептал, вдохновлённый, Целитель, — опуская свои глаза и с удовольствием разглядывая, — неожиданных, «озорных» воробьёв на высокой «без единого листочка», — берёзке в двух метрах справа от машины.

Через полминуты услышав стук в окошко, — Целитель тут — же вернулся в тревожную реальность, и резко повернул голову, влево, — и сразу — же увидел сквозь левое, закрытое, прозрачное, пулене — пробиваемое стекло, «крепкого, выше среднего роста и плотного, смугловатого, — нагнувшегося, лет (двадцати пяти), парня в тёмно — коричневом пиджаке на светло — голубую, рубашку».

— Ты кто такой пацан и чего тебе надо от певицы? — сразу — же спросил басом, — широколицый «с заметно помятым боксёрским носом и с сломанными, ушами, борца».

Понимая, что — это «предупреждённый, бабулей по телефону, телохранитель, Александры», — довольный, Целитель, — тем более увидев возле подъезда с тонированными, боковыми, стёклами «крутую» иномарку алого цвета, — быстро опустил с помощью блестящей ручки на двери стекло и хотел сразу — же ответить, но не успел — так как телохранитель тут — же приставил к его лбу неожиданный, — чёрный, «холодный», пистолет, — и теперь приказал.

— Руки на руль! И не дергаться! — А теперь отвечай кто такой, — и чего тебе надо?

— Скажи певице, что её спрашивает человек с кем она три года назад встречалась на причале и на теплоходе, Мечта, — сразу же после того как положил свои руки на руль, ответил, — Целитель и тихо вздохнул.

— А может ты сейчас просто уедешь и забудешь про певицу? — Машину то наверняка у Ворона, — украл?

«Необдуманно, — предложил и спросил телохранитель».

— Поверь мне, защитник, — снова негромко, но твёрдо начал говорить, — Целитель с пристальным взглядом прямо в «серьёзные» глаза «непонятливого», — ты даже не представляешь, как — это важно. — А машину я не украл, а взял у Ворона, — и он был не против!

— Для кого важно?

«Не понимал твердолобый с серыми глазами приставив свой боевой пистолет теперь к моей шее.»

— Для столицы парень, и для всех жителей. А для твоей профессии тебе не мешало бы лучше разбираться в людях и желательно с первого взгляда. И поверь мне, что направлять пистолет на человека без уважительной причины — это не разумно. И это верно, как и то что ты в чёрных джинсах и в кроссовках, как и пиджак твой темно — коричневого цвета.

«Слова мои и простой пример видимо прояснили извилины телохранителя, потому — что широколицый, наверно и боксёр и самбист, — задумался!» — снова подумал довольный, Целитель, — и улыбнулся.

— Я сейчас нажму на курок и весь твой разум сейчас вылетит вместе с твоими чересчур умными мозгами наружу. — Что ты на это скажешь улыбчивый, философ?

«Не сдавался всё — же твердолобый и приставил опасный для моей жизни пистолет теперь к моему правому виску», — подумал осторожный, Целитель, — и тут — же уверенно и громче сказал.

— Не нажмёшь!

— Это почему? — сразу — же и откровенно, удивился, телохранитель, глядя своими удивлёнными глазами, — прямо в пристальные, светло — коричневые глаза.

— Потому что у тебя в руке не пистолет, а обыкновенный. Ба — нан!

— Не веришь? — Посмотри! У тебя, — в твоей правой руке! Ба — нан! Ба — нан! — повторив прямо в расширенные, пристальные, глаза, — навязчивое название плода, серьёзный, Целитель, — наблюдая как высокий телохранитель выпрямился и медленно перевёл свой пока подозрительный взгляд на свой поднятый в полуметре от своего лица пистолет, — медленно убрал свои руки с руля, — и продолжил сеанс гипноза.

— Ты видишь! Ба — нан! И только! Ба — нан! — Скажи мне телохранитель, — Александры ты видишь банан?

— Да..! Я вижу, ба — нан!

«Наконец — то, согласился недоверчивый, — разглядывая, своими, теперь, покорными глазами, своё оружие.»

— Ну вот! А ты говоришь, нажму на курок. Если у тебя есть лицензия на применение банана — это не значит, что ты можешь кидать им в каждого. Ворон так не поступает. — Правильно?

Правильно! — снова согласился шёпотом телохранитель, продолжая таращиться на «банан».

— А теперь слушай меня внимательно! — продолжал направлять уверенным, спокойным, голосом, серьёзный, Целитель, — снова прямо в «покорные», серые глаза телохранителя.

— Сейчас ты уберёшь банан в правый карман своего пиджака, потом пойдёшь обратно к алой машине и скажешь певице, что её ждёт тот, с кем она встречалась три года назад на причале и на теплоходе Мечта. А потом через минуту ты забудешь про банан и вспомнишь про своё оружие. — Всё понял?

Да! — сразу — же ответил, застывший, телохранитель.

— Повтори, что нужно сказать певице, — и иди!

— Тебя ждёт человек с кем ты встречалась три года назад на причале и на теплоходе Мечта, — медленно и снова негромко повторил телохранитель в то — же время убирая (банан) в правый карман своего пиджака затем разворачиваясь всем телом и спокойным шагом направляясь к алой машине.

Через полминуты увидев, как телохранитель после короткого разговора с человеком в машине уже полностью открыл, заднюю, чуть открытую, дверь, — Целитель, выдохнул терпенье и тут — же вздохнул надежду так как из светлого салона алой иномарки, — показалась знакомая ему девушка.

Продолжая разглядывать с опущенной вниз головой, — приближающеюся к машине, — энергичную, стройную, невысокую, девушку в алом почти до колен, — приталенном, плаще с стоячим воротником, — и видя и слыша как её стройные, быстрые, ножки в телесных, колготках и в алых туфельках, — громко стучат по асфальту, — тонкими не очень высокими каблучками с набойками, — намекая на уверенное приближение своей хозяйки «именно к нему в машине», — Целитель снова вздохнул, улыбнулся и что — бы не быть пока узнанным, — опустил, голову и глаза, сжался в «комок», — и замер.

В следующую секунду задняя дверь открылась и Целитель, (наконец — то), — услышал, долгожданного, человека.

— Я слушаю вас! — сразу — же как только закрыла за собой дверь, — уверенно, но не громко сказала девушка своими слегка, пухловатыми, алыми, губками в то — же время пытаясь увидеть «очень низкорослого, что ли водителя в белой курточке».

Не оборачиваясь на севшую на заднее сиденье, Целитель, — выпрямился, расправил плечи и со словами. Верные и преданные тебе люди поздравляют тебя с днём рожденья! — протянул через правое плечо лёгкий в своей правой руке и голубой, платочек.

— Верные и преданные мне люди? — удивилась певица, забирая тоненький, весенний, платочек и сразу же внимательно, разглядывая в своих руках знакомую вещь с заметными, застиранными, пятнами от крови, — и снова спрашивая.

— Разве в наше время ещё существуют, верные и преданные люди?

— Они есть, просто о них нужно вспомнить, — Заря!

— Как ты меня назвал?

«Тут — же насторожилась, — мигом забывая про этику ещё не совсем понятная, — певица».

Резко обернувшись, — Целитель, снова внятно и спокойным голосом повторил.

За — ря!

Целитель? — прошептала под пристальным взглядом светловолосого и серьёзного водителя, — удивлённая и ещё неуверенная, слегка курносая, кареглазая шатенка с причёской каре.

— Точно..! Целитель! — утвердительно кивнула певица, разглядывая худощавое лицо с прямым, нормальным, носом в веснушках и «знакомые умные, светло — коричневые», глаза, и продолжая говорить.

— Считай, Целитель, — что ты меня просто ошеломил, — и машина вроде та — же..? — Да! Точно! Только перекрашенная, переделанная и чёрная птица. Наверняка, — Ворон, надумал! Ну да, конечно! — Бабушка как — то шёпотом на кухне рассказывала про молодого, темноволосого, человека на российском типа джипе. Но я не придавала этому значение думала сплетни всё, — это про, Ворона, — кто направляет, потерянных, (перевоспитывает), плохих и ликвидирует злых убийц. И когда телохранитель сказал про теплоход Мечта. Я, — то — же — не поверила, подумала, что неугомонный шутник, Мякиш, — организовал, очередную, (шуточку) за моё чересчур строгое к нему воспитание. И курточка такого — же как раньше, белого цвета у тебя.

После сказанных «вроде откровенных слов», — контролировал, внимательный, — отвернувшийся, Целитель, — вздохнувшая, певица, замолчала и опустила свой взгляд вниз, — тем самым давая (волю) тишине, — заполнить собой весь коричневый, салон, машины.

Через две секунды подняв глаза и с грустью взглянув во «внимательные светло — коричневые глаза» в переднем, прямоугольном, зеркале в салоне машины, — певица, «наконец — то», снова смогла продолжить разговор, спокойным, голосом..

— Ты изменился, — Целитель.. Повзрослел!

— Мы все стали немного взрослее, — и если бы, Ворон, — не рассказывал бы о тебе и не показал бы нам недавние твои фотографии, — именно я тебя бы не узнал. Иногда, Ворон фотографирует на телефон тех, кто ему любопытен, — ты стала очень красивой девушкой и главное знаменитой. — Твоя мечта как я понимаю сбылась? — спросив, Целитель, — надеялся сразу — же услышать в ответ только откровенное и радостное, — Да!

Но в салоне машины снова наступила подозрительная тишина и карие глаза певицы заблестели от слёз.

— Я жду ответа! — (разгоняя), нежелательную тишину спросил строго, серьёзный, — Целитель.

«Вздохнув, не понятная ещё певица, наконец — то прошептала.»

— Сбылась.. Но не совсем..

— Почему? — Ты добилась чего хотела, стала знаменита и востребована, — и значит у тебя появились крупные, серьёзные деньги о которых, как и о счастливой и свободной жизни, — мечтают и не только дети и подростки.

— Не в больших деньгах счастье, — и это как оказалось истинная правда! — ответила «знакомая, но всё равно непонятная», в то — же время убирая в левый карман своего алого плаща, — лёгкий, застиранный, голубой и тонкий платочек.

«Кажется у неё какие-то проблемы?» — снова подумал, Целитель, — но всё равно был настойчив, — ради очень важного и очень опасного дела.

— Значит ты до сих пор понимаешь, что для тебя очень важно?

— О чём ты говоришь? — Ааа! Ты про подростковую, кажется вечную, нереально — реальную жизнь, когда (башню) от (кипящих) мыслей сносило так, что сама потом удивлялась. — Как — это я раньше могла так думать, фантазировать, мечтать и видеть и тем более совершать свои героические поступки? — Я до сих пор как вспомню про то как мы, выжидая покупателей долгими часами стояли в душном магазинчике в торговом центре, — у меня сразу — же мурашки по спине. А ведь всё равно до сих пор так работают и подростки, молодёжь и люди постарше. А что делать деньги же нужны и таким как мы шестнадцатилетним, и тем, кто младше. И я их не осуждаю нет и не прикалываюсь над ними, — а только желаю им не сворачивать с своего пути к своей светлой мечте. И так — же желаю не задерживаться надолго на низкооплачиваемой работе. Максимум — год, чтобы накопить денег и на курсы, чтобы после учёбы устроиться на более лучшую и приятную для себя работу или что бы открыть своё пока маленькое, но прибыльное дело ну и что — бы не жить за счёт родителей и так далее. Но всё — это как мне помнится для нас осталось в далёком прошлом, — спросив и сразу — же высказавшись, — певица грустно улыбнулась, потом тихо вздохнула и стала осторожно ухаживать за своими небольшими и не маленькими глазами, — и за чёрными, средними, ресницами с помощью маленького зеркальца в оранжевой из тонкой кожи, — оправе и разноцветного, яркого, носового, лёгкого платочка, — всё из правого кармана своего алого плаща.

— Да! В прошлом, — согласился, Целитель, — с последующим, уверенным, высказыванием.

— Но город в котором ты сейчас живёшь он всегда в настоящем, — и со (своими) проблема и с незабытой историей, и с ещё не наступившим, будущим, — светлым будущим для тех, кто мечтает не по (чёрному) и борется со Злом, — и не сдаётся!

Тишина снова (проглотила) и салон и теперь уже и настороженный, задумчивый, взгляд певицы.

— Что скажешь? — снова прогоняя тишину, — спросил через две секунды настойчивым голосом, Целитель, — и опять пристально посмотрел на всё ещё непонятную ему девушку, — через переднее, прямоугольное зеркало в салоне машины.

— Вас не было.. Почти три года!

«Заговорила певица заметным нервным голосом», — продолжал вычислять певицу, внимательный Целитель.

— Вы разъехались, а я осталась одна с Мякишем. Ты просто не представляешь, как мне было тяжело. А, Мельник! — Почему он бросил меня, — мы же (поняли) друг друга?

— Представляю..! А Мельника не вини, — он должен был доказать себе, тебе и Мякишу да и всему как говорится миру, что он способен добиться своей светлой мечты. Ты должна была понять его человека серьёзного, — как ты помнишь. Да и вы словно растворились в воздухе, — никто из нас сначала не знал куда вы подевались.

— Нет, не представляешь! — вспыхнула «вроде та — же, Заря, — подумал, Целитель, — продолжая слушать «уже успокоившуюся, знаменитость.»

— Когда, Мякиш, — сказал, что я и он, — мы остаёмся в Москве, — и что бы про нас, про наши прозвища и прошлые (дела) никто не знал, — с тех пор всё и началось.

— Съёмные квартиры по объявлениям на дверях в подьездах или где попало с оплатой вперёд за два месяца, — откуда после двух, трёх прожитых дней выгоняли с угрозами на улицу, — и даже ночью на мороз. Жаловаться кому-то себе и Мякишу, навредить, — не доросли ещё что бы жить самостоятельно, — полиция один раз предупредила, — хватило.

— Поиски работ в свои тринадцать, четырнадцать, пятнадцать лет, что — бы оплатить очередную, самую неприметную, дешёвую и страшную по указу, нашего загадочного как ты помнишь, Мякиша, — съёмную квартиру, — снятую с помощью взрослых женщин кому после наших, жалостливых, рассказов про нас сирот всё равно надо было платить за помощь снять квартиру. Да и что — бы прокормиться. — Хорошо вечно занятые родители, зацикленные на самостоятельности ребёнка хоть как — то но помогали. А кастинги, конкурсы, — где похотливые, толстые и худые мрази намекали мне кстати несовершеннолетней, на близость. Переспишь. Пройдёшь! Не переспишь. Не прой…

— Кстати, Ворон.., — перебивая «всё такую же вспыльчивую», — Целитель, продолжал пристально наблюдать за «снова заблестевшими глазами и за откровенным, грустным, лицом», — через переднее зеркало в салоне.

.. в похожей как три года назад по цвету чёрной курточке, как и Мельник в своей коричневой, и я в своей белой, — а такое как видишь бывает, — подробно рассказывал нам, что ты уже не носишь на шее свой любимый, голубой, платочек и что тебе было очень страшно и очень, очень трудно. Но ни смотря на все преграды, — ты за три года всего добилась сама. Стала знаменитой и востребованной и не с помощью похотливых и не (чистых) на руку (помощников). — А благодаря своему таланту своей работоспособности и своей сильной верой в свою светлую мечту, — не говоря пока про помощь — защиту, Мельника, Ворона и его, — Целитель замолчал и стал ждать, что скажет певица…

— Да всё — это так..! Всё верно..! Но вы..! — Куда же вы исчезли, испарились? Или я девчонка должна была сама искать вас и молить о встречи? — Даже в интернете ноль информации, — ну если вас хвалят по телевизору так я редко смотрю, что творится в ящике. Извините! — Правда, что-то показывали, болтали. — Но опять-таки разве можно доверять сплетням этих журналистов и репортёров? — Впрочем это их работа, жить то надо на что — то да и семью кормить! — снова вспыхнула певица, в то — же время глядя своими заблестевшими глазами во внимательные и молчаливые светло — коричневы глаза в прямоугольном зеркале.

«Снова понимая, что опять вспылила звезда эстрады вздохнула и снова заговорила спокойным голосом.»

— Знаешь, Целитель. Когда мне было очень страшно и очень тяжело, — я просто брала свой светло — серебристый свитер и ты не поверишь я одевала его и ложилась в нём спать. Я понимаю, что детские и подростковые фантазии с годами кажутся нам смешными, да и нереальными, — и что у каждого наступила своя и более взрослая жизнь, — но я всё-таки верила, что, когда ни будь. Мы..! Всё — же снова..! Встретимся!

После повторных эмоциональных слов певица не выдержала и тихо заплакала в свои ладошки.

«Отлично!» — подумал, Целитель, наблюдая «откровенные и чистые эмоции», — и в то — же время ясно осознавая.

«Заря всё та — же, — и в нашей теме, — и на нашей стороне!»

— После того как мы вот на этой ещё не перекрашенной и не переделанной машине забрали отца, — Ворона, из больницы — с диагнозом, принудительная (кома) с помощью, психотропных и снотворных препаратов. Потом мы как ты помнишь, празднуя победу неделю тусовались в (новой) квартире, Ворона, — и почти по всей Москве, — продолжая говорить, — Целитель не переставал внимательно наблюдать за Зарёй, — и как она внимательно его слушая молча кивала головой, — и как она в то — же время быстро приводила свои тёмно — каштановые волосы, глаза и своё «безо всякой шпаклёвки», лицо в порядок, — снова с помощью маленького в левой руке круглого зеркальца и разноцветного в правой руке носового платочка.

— Ну а потом мы вдохновлённые только на свои будущие дела разъехались, — каждый со своими мечтами. Мы жили и как говорится не тужили и очень надеялись, что все наши нереально — реальные кошмары остались в прошлом.

— Но мы все ошибались, — Заря!

После последних выразительных слов внимательно слушающая и приводящая себя в порядок, Заря, — замерла и тут — же взглянула своими настороженными глазами в пристальные в переднем, прямоугольное зеркале, и серьёзные глаза, Целителя.

— Да! Заря. Ты не ослышалась!

— Год назад нас неожиданно собрал, Мякиш, — и он объяснил нам при встрече, что ждёт нас и всех мирных жителей столицы через год а точнее, многочисленные, жертвы и рабство, — если мы не начнём готовится к смертельной битве со Злом и Злыми силами. Тебя мы не хотели тревожить ввиду твоей занятости, очень успешной карьеры и в связи с беспределом злых, МРАЗММов.

— Мельник и Ворон, — отдалились от нас ради нашей же безопасности и своей засекреченности. Иногда я встречаюсь с ними тайно в городе или на том самом причале точнее в подземном помещении, — либо в редкие и важные праздники, либо для передачи с глазу на глаз, — секретной информации. И каждый из нас поверь мне каждую секунду всегда думали о тебе. И каждый из нас, когда тебе и Мякишу, — особенно в последний год, — угрожала незаметная для вас опасность мы прикладывали все усилия, что — бы спасти и защитить вас. А особенно в то время, когда ты стала очень лакомой и дорогой добычей сама понимаешь для кого. Как ты поняла ты и Мякиш, — вы почти всегда были под наблюдением, — Мельника и Ворона.

— Чем именно сейчас вы занимаетесь? — радуя, Целителя наконец — то спросила, Заря, — убирая свой носовой платочек и маленькое круглое зеркальце снова в правый карман своего алого плаща.

— Мельник, как и хотел три месяца назад стал чемпионом России по боксу, — а это можно сказать преодоление невозможного в его то годы. В свободное время он тренируется и по совместительству он добывает информацию среди разных, МРАЗММов. (Играет) роль крутого пацана в разных криминальных кругах, — и так — же при случаях (вправляет) мозги сама знаешь кому, что — бы не мешали мирным жителям жить по-человечески.

— Ворон, помогает, Мельнику, — и так — же как ты уже узнала от бабушки он судья — ликвидатор. Сам выносит смертный приговор и сам же приводит приговор в исполненье. Мы, — Заря, как можем и всеми силами защищаем жизнь всех мирных жителей и особенно детей. И ты должна понимать, почему мы не должны добровольно мелькать и по телевизору, и в интернете, да и в любых журналах и газетах, — и так — же часто болтать по телефону и так далее. Ворон, так — же и над этим работает, — но как ты поняла сарафанное радио было и всегда будет. За нами, СВОЗЕМами, — всегда следят, — Заря. И я думаю злые, МРАЗММы, — просто выжидают удобного случая, что бы разделаться с нами поодиночке или просто хотят, что-то понять, выяснить. И да, — Мельник и Ворон то — же, как и ты уже окончили школу, — девятиклассное образование.

— Но, а как же закон, правосудие, суд, — мирные, законопослушные, люди могут не понять, — Ворона, да и Мельника, — тем более в их то возрасте?

— В нашей теме, — Заря, в связи с тем как я уже говорил, — то что злые люди, точнее, — нелюди стали вести более масштабные действия для исполнения своих ужасных желаний и планов, — органы власти и президент лично дал добро тем более, когда я и Камиль Александрович, — смогли доказать, что развивающейся преступности помогает как говорят в народе, — нечистая, немыслимая, сила, — и государство даже стало помогать нам деньгами.

— Интересно каким — это образом вы доказали?

— Мне, Камилю Александровичу, — и ещё одному учёному — РАЗДУИМу, — разбирающегося в мощных, цифровых, видеокамерах, — удалось показать в прямом эфире, — президенту и его приближённым, — (какие) люди выходят из метро среди толпы. — Конечно же нам пришлось поработать с видеокамерой, — усовершенствовать её оптику и так далее и у нас всё получилось. И да мне когда я снимал, — приходилось напрягать своё желание и моргать гораздо чаще, — ну ты меня понимаешь о чём я. Но ты бы видела эмоции президента и его приближенных их снимали на телефон для нас, — когда им повторно объяснили, что люди не загримированные и не в масках карнавальных, — и они видят на большом экране в прямом эфире благодаря нашей навороченной, видеокамере, и мне, — настоящие каменные, серые с мутными, мрачными глазами и так — же землистого цвета с демоническими, жутковатыми глазами, злые, — лица убийц, маньяков и так далее. Да и наполовину бледные наполовину серые и серо — бледные лица плохих, — МРАЗММов с страшными полу демоническими глазами, — то — же повергли в шок всех чиновников и самого президента.

— Это понятно! — Но почему у Ворона, — машина именно такого холодного ну стального цвета, как и тот как ты помнишь, жутковатый всё — таки туман. — Ты об этом как врач и как психолог не задумывался? Я не ошиблась в твоей выбранной профессии?

— Нет, — Заря. Не ошиблась. Я врач и хирург и кардиохирург и так — же помимо всего прочего, -- я увлекаюсь и психологией человека. И так — же я не забыл и про тот холодный туман стального цвета, — а с Вороном всё в порядке, — Заря. Это моя задумка, — надежда, что — бы хоть как — то обезопасить, — Ворона. Знаю, что наивно верить в наше время, что из — за цвета машины какой — ни будь озлобленный убийца не нападёт на Ворона, когда захочет. — Но всё — же может засомневается на пару секунд и тогда, Ворон, -- среагирует быстрее и защитит себе жизнь. -- Кто знает, что задумали злые, МРАЗММы. Кстати я был против птицы на машине, но как ты поняла бесполезно. И ещё кобуру и пистолет, Ворона, наш оружейник — РАЗДУИМ, переделал и сейчас, — Ворону не надо передёргивать затвор и снимать с предохранителя, чтобы выстрелить именно первым и повторно. — Ты поняла какие сейчас у СВЯЗов, — очень нервные и опасные дела.

Да!

— Это хорошо, что поняла! Но не всё так сложно и я кстати устроился лучше всех. Я и учусь сейчас в основном, дистанционно, и практикуюсь и так — же работаю с отцом, — Ворона в помещениях под землёй, — над всё той — же кажется вечной и проблемной темой. — Как уничтожать эту опасную, противоположную заразу, — и как появляется, — эта зараза? — Как ты помнишь для отца, — Ворона, я очень молодой, но талантливый, и врач вдобавок с талантами, СВОЗЕМа, — видеть, что не видят и слышат мирные, РАЗДУИМы, — да и все остальные жители нашей необъятной страны, — и я думаю всего мира, — я просто превосходный для Камиля Александровича, — коллега, несмотря на то, повторяю, что — я ещё очень молод, — ответив и похвалив себя всё тем — же спокойным, уверенным, голосом, — Целитель, улыбнулся, — но в следующую секунду талантливый юноша заговорил уже с серьёзным лицом и снова с пристальным взглядом на внимательную, Зарю.

— Скажи, Заря ты ещё сможешь если придётся сразу — же определить злого, (замаскированного), человека? — Кто готов в любую удобную для себя секунду вонзить неожиданно нож или выстрелить в грудь или спину, — СВОЗЕМа, МЕЧЗАСа или любому, РАЗДУИМу.

— Приходится иногда помогать моему телохранителю, — но были случаи, когда я ошибалась. — Может этот дар постепенно с годами тает, как и наши детские и подростковые фантазиями? — тихо ответила и спросила «скорее у себя», — Заря и вздохнула.

«Отлично, что ещё можешь! А насчёт ошибок так у меня то — же бывает и наверняка от переутомления!» — обрадовался и успокоил себя мысленно, — Целитель, и снова заговорил серьёзным голосом.

— У нас как всегда мало времени, — Заря. И сейчас ты должна сделать выбор. — Ты с нами как прежде или как мирный, богатый, РАЗДУИМ? — У меня у Ворона и у Мельника как ты понимаешь, — то — же был выбор.

Светло — коричневые «серьёзные» глаза, Целителя, — в прямоугольном зеркале ждали ответа, — и так как этот вопрос был (непростым) то ответ должен прозвучать через две секунду, — то есть почти сразу — же, — Заря помнила об этом и уже открыла свой алый ротик, что — бы ответить, но неожиданный, — стук в окошко, а потом и знакомый голос помешал ей высказать своё твёрдое решение. — У тебя всё нормально внученька? — разглядывая сквозь пуленепробиваемое, прозрачное окошко свою внучку в салоне машины, — интересовалась, внезапная, — бабуля.

Открыв, осторожно, заднюю, правую дверь, — Заря, не вылезая из машины стала успокаивать, — отшагнувшую в сторону от двери, — и снова тут — же приблизившуюся, свою бабулю.

— Да бабуль у меня всё в порядке! Только это бабуль.., — замолчав и взглянув в пристальные светло — коричневые глаза в зеркале, — Заря, сделала свой выбор.

— Мне нужно уехать на несколько дней, — ты только не беспокойся и принимай вовремя нужные для тебя лекарства, — Ладно?

— Извинись, пожалуйста за меня перед гостями перед продюсером, — скажи, что я простыла и решила поваляться в знакомой частной клинике где, работают хорошие врачи. Буду через три дня и три ночи, — первого марта вечером, или второго, — ну если выздоровлю. Ещё скажи, что телефон мой неожиданно сломался поэтому не смогла позвонить. — Сама позвоню по новому телефону, — ну как куплю.

— Не беспокойся внучка я же всё понимаю.

«Сразу — же догадалась настоящий, — РАЗДУИМ», — подумал довольный, Целитель, — продолжая слушать «всё — же расстроенный голос бабули.»

— А насчёт гостей и по работе то — же не беспокойся, я всё скажу, как ты велела. Дай вот только обниму тебя, крошечку свою ненаглядную! — приблизившись и наклонившись после своих слов, — с аккуратной, (крашенной в каштановый цвет), короткой, причёской, бабуля, — теперь без шапки и курточки, а в оранжевом тонком, свитере (под горло) но в тех — же в брюках — трико, — и снова с красным, пакетом в правой руке, — чмокнула в правую щёчку свою внучку.

— И на вот, — Держи! Здесь я собрала переодеться тебе. — Не на праздник — же едешь, — я же всё понимаю. Тем более как увидела его умника и эту машину с чёрным вороном на крыше, — последнее предложение бабуля сказала тише и с уже выступившими слезами на глазах передавая в то — же время в руки внучки, — большой и почти полный, красный, пакет (с бутербродами, минеральной водой и с одеждой).

Целитель, не растягивая «жалостливые расставания», — улыбнулся, вздохнул и прежде чем завести машину сказал, — строго.

— Заря! Телефоны, часы, планшеты, брелки, серёжки с драгоценными камнями, украшения с камнями, и так далее сдать бабуле, — сама понимаешь наверняка жучки и мини камеры, — даже проверять не будем, уничтожим, молотком.

— Золотой крестик и золотую цепочку можно оставить?

Да!

Через пять минут стального цвета машина, — рассекая, встречный, холодный, ветер, — и стальным, силовым, бампером, — и клювом, и расправленными, крыльями, — бесстрашного, чёрного, ворона с блестящими глазами, — ехала по шумной автостраде в сторону причала в то — же время уверенно обгоняя с помощью серьёзного за рулём и уверенного водителя, — чересчур осторожных и боязливых автолюбителей.

Глава 4.

Как только машина свернула с двухсторонней дороги на длинный, — под (присмотром), камер видео — наблюдений на высоких, чёрных, (голых), деревьях, — и широкий тротуар, — задумчивая, Заря, — вдруг, — вспомнила. — Но как же, Мякиш? Как я теперь позвоню к нему, — узнаю, как его самочувствие и вообще?

— Не беспокойся за Мякиша, — он уже на причале, — точнее с отцом Ворона, работает в подземных тоннелях и помещениях.

— Но как так? — удивилась и не поняла, Заря, — и продолжая говорить.

— Пять дней назад бабушка лично проводила его на десять дней с вокзала в Питер, — на всероссийскую олимпиаду по математике, — и на экскурсии вместе с группой таких — же как он умников и с их учителями. И каждый день я разговаривала с ним, но в конце последнего разговора вчера вечером он сказал, что сам потом перезвонит, — и кстати нагло, — отключил телефон.

— Одна из трёх, сопровождающих, учительниц, (тридцати лет), — оказалась злой, МРАЗММой. И, Мельнику с Вороном, — три дня назад едва удалось спасти спящего в питерской гостинице, Мякиша, — от озверевшей, ночью, — этой самой, учительницы кем наверняка управлял всё тот — же мертвый, — не человек.

— Бдительный, Ворон, — вовремя понял, сообразил или получил мысленную информацию от Фаника, — что ему Мякишу, — нужна защита. — Что хотело — это мерзкое и очень опасное, — направляющее людей на плохие дела и убийства, — убить, Мякиша, — покалечить или похитить, неизвестно? — Но точно то что помешанная учительница была уже в шаге от кровати, Мякиша, — с скотчем, снотворным и кислотой в баночке в своей женской сумочке, — её допрашивали потом, но она молчит как рыба. Следователи сказали, что учительница сошла с ума и отправили её в психиатрическую лечебницу. — Что будет с ней дальше как ты знаешь зависит от неё самой? — Главное, что мы спасли, — Мякиша! И кстати в телефоне, Мякиша, — обнаружили жучок, — избавились.

— Значит, всевидящий и всезнающий, ужасный, мертвый, — не человек, продолжает охотиться за Мякишем? — А, я — то наивная думала, что, если я каждый год буду менять школу, Мякиша — это спасёт его от всего злого и немыслимого мира.

— Нет! Заря. И более того — это мерзкое и (живучее) и его слуги злые, МРАЗММы, — решили покончить с такими как мы и со всеми, кто мыслит и живёт, и действует, — как разумные, здравомыслящие люди. — И кровь даже детей и невинных мирных людей начала литься в столице и можно сказать рекой, — вздохнув после быстрых ответов, — Целитель «нарочно» отвёл свои глаза в прямоугольном зеркале в салоне от пристального и серьёзного взгляда, — Зари.

— Ты, что-то не договариваешь, мне? — заметив и почувствовав «неладное» в поведении, настроении и голосе, — Целителя, тут — же настороженно, спросила, — Заря.

Не отвечая на вопрос, — Целитель, опять сбавил скорость машины, — и снова начал говорить, спокойным, голосом.

— Ты знаешь, Заря, — то, что произошло с нами три года назад и словно в кошмарном сне можно было забыть, как сон или я смог бы (стереть), — это в своей памяти. Но когда я через два года увидел, — Анатолия Анатольевича, а потом и так — же с помощью, Ворона, — и его помощницу, — кстати она работает в цирке акробаткой. — Понимаешь, они стали, совсем, совсем другими, — настоящими, свободными и счастливыми людьми. И так — же когда я узнал, что старший брат, Ворона, — погиб от пули внезапного, киллера, когда они встретились в столице, что — бы просто поговорить, пообщаться как братья. То я понял, Заря, — нам нужно и дальше бороться, и сражаться со всем и в любом обличии, — Злом, что — бы все разного возраста люди жили мирно, свободно и счастливо.

— Ты только представь, что — бы было сейчас и так — же с Мякишем, — если бы мы тогда отказались и ушли с теплохода Мечта. — Кстати, Мельник, — вычислил киллера и cудья — ликвидатор, приговорив, уничтожил убийцу своего брата, — высказав, своё откровенное мнение и добавив так — же серьёзным, уверенным голосом, — Целитель, посмотрев на право направил серьёзную, задумчивую, Зарю, — на следующие размышления.

— Посмотри на право на здание за приграничной зоной и дальше за чёрным ограждением.

Слушая, Целителя, — внимательная, Заря, — сразу — же повернула голову направо.

Оглядев, сначала высокое ограждение с тускло — сверкающей «опасной», — колючей проволокой, сверху, — Заря, перевела взгляд на длинный, шестнадцатиэтажный дом тёмно — серого цвета с большими, затемненными, окнами.

Приглядевшись, снова к длинному вдоль тротуара, — чёрному ограждению, — Заря заметила, что «узоры на металлическом ограждении очень похожи на озлобленные лица людей».

— Это недвижимость из которых ведётся наблюдение за пока ещё безопасным и пока ещё нашим причалом и башней, — продолжал инструктировать, — Целитель. Или (они) просто выжидают назначенного время, что — бы разделаться с нами тихо и без лишнего шума.

— Так — же обещая всем доверчивым, наивным и нуждающимся людям, — и бесплатную недвижимость, коварные и хитрые, МРАЗММы, — (делают) из людей, — наёмных убийц. И кстати заброшенный парк как выяснилось был закрыт шесть лет назад то — же по воле очень опасных и злых, — МРАЗММов.

— А, что это за непонятные широкие и грязные следы, что тянутся по мокрому асфальту от начала тротуара?

— Ты всё такая же, наблюдательная, — Заря, но об этом и об остальном чуть позже, — сразу — же сказал, — Целитель в то — же время разворачиваясь и останавливаясь уже на асфальтированной, маленькой стоянке.

— Целитель, ты знаешь какая сокровенная мечта, — Мякиша? — вдруг тихо спросила, Заря.

Нет!

— Его сокровенная мечта, что бы каждый человек на всей земле хотя бы мысленно был следующим за СВОЗЕМом. И он думает об этом постоянно и уже давно как он мне однажды проболтался.

— Гораздо раньше, чем три года назад?

— Я то — же сразу — же его об этом спросила, — не ответил.

— Понятно, что всё-таки загадочный у нас Мякиш, — и точно то что — это несбыточная и тем более очень опасная именно сейчас мечта, — Заря. Необычного, Мякиша, — и так контролируют в столице большое количество (разных), МРАЗММов. Каждый его шаг в (сторону) и даже мысленно, — не под нашим наблюдением и контролем, — я уверен очень опасен для него. — Мне поговорить с Мякишем, — об этом ради его же безопасности, — ну что бы он переключился мыслями на другие мысли, мечты, — пока не станет спокойнее, — и пока всё видящий всё слышащий и всё понимающий и даже мысли всех в столице, мертвый, — не человек в плаще и в маске, — снова хотя бы на время успокоится?

— Бесполезно! Я пыталась. Мякиш постоянно, — я знаю думает об этом и даже когда спит, ест, делает уроки, шутит, смеётся и так далее.

Заглушив мотор после так — же тихого ответа, Зари, — серьёзный, Целитель, — посмотрев на открытый вход в причал вздохнул и быстро вышел из машины.

Взглянув внимательно через лобовое, прозрачное стекло на «покосившиеся, испорченные, массивные и высокие колоны», — Заря то — же вздохнула и так — же быстро вышла из машины, — следом за Целителем.

Через несколько секунд, Заря, — уверенно застучала по вымощенному белым камнем, — причалу, своими невысокими, тонкими, каблучками, — тем самым давая понять всему миру, — её явное и желаемое присутствие на данной территории.

После того когда вход в причал закрылся за девушкой, (через секунды, — десять) из открывшегося проёма в стене башни, — навстречу быстро, приближающимся, — Целителю и Заре, — выбежал охранник в синей форме, — и стал громко поторапливать.

— Скорее, — Целитель! Скорее!

Лицо худощавого «МЕЧЗАСа», — как сразу — же поняла, Заря, — и по закрашенной, светло — серебристым, цветом, — костяшке, среднего пальца на правой руке, -- «было очень встревоженным».

Спускаясь, быстро по широкой, белокаменной, лестнице в тоннель вместе с МЕЧЗАСом и Зарёй, — внимательный, Целитель, — обратил внимание как Заря, — стала улыбаться ярко — жёлтым, искринкам в воздухе, — и это его очень обрадовало.

Приблизившись, — и сразу — же увидев, высокого, охранника в повозке, — Целитель заволновался и тут — же спросил.

— В чём дело, Роман?

— В палате (больные) просто взбесились, — пожав плечами сразу — же стал отвечать спокойным голосом, охранник, — поглядывая с нескрываемым, любопытством на поднимающуюся в повозку незнакомку, — и мысленно оценивая, и размышляя. «Красивая девушка и она, как и, — Целитель, Ворон и Мельник, — улыбается, прозрачному, воздуху в тоннеле.»

«И наверно он узнал её как певицу!» — подумал в то — же время наблюдательный, — Целитель, и опять полностью доверяя снова заговорившему, — Роману.

— Скорее всего (больные) каким-то образом освободились от ремней, и сейчас стараются сломать дверь пока своими кулаками и ногами, — и я думаю нам надо поторопиться.

— Кто эти (больные) в палате! — «Наконец — то», спросила, Заря, — затем перевела свой недоверчивый взгляд с таращившегося на неё охранника с «тяжёлым» подбородком, — на Целителя, — поднявшегося в повозку и то — же севшего на скамейку, — но напротив и рядом с «непонятным», — как Заря, почувствовала, — человеком.

— Я не сказал тебе, — Заря. Просто никак не мог сообразить. — Когда про — это надо сказать тебе..? Понимаешь..? — отвечая, — и не глядя в пристальные напротив, карие глаза, — Целитель, «продолжая мямлить», — покраснел.

— Мельник и Ворон в беде и им сейчас очень.. Очень нужна помощь.. Твоя помощь!

— Нет, Целитель, — ты просто не доверял мне. Но я понимаю тебя. — И прощаю! — тут — же уточнила и решила, — Заря, а затем уверенно сказала, — обернувшемуся водителю в морской, белой с чёрным козырьком фуражке. В палату!

Через полминуты, когда, МЕЧЗАС, — довёз всех пассажиров до первой двери, — Целитель, не вставая, быстро вытащил правой рукой из — за пояса брюк за своей спиной, — (не тонкую), общую, тетрадку с светло — серебристой на коричневой, обложке, (не пластмассовой), кнопочной с электронными часами, — ручкой.

Не обращая внимания на очередной из палаты, — сильный удар в крепкую дверь, — Целитель протянул, Заре, — общую тетрадку.

— Ты уверена, что ты справишься? — спросив тихо, — Целитель взглянул пристально прямо в серьёзные глаза, Зари, — и снова не обратил внимание на чересчур любопытного, Романа, — уставившегося на общую тетрадку.

— Не волнуйся, — Целитель. Я справлюсь! — ответив, уверенно и тут — же забрав левой рукой плотную «не новую», общую, тетрадку, Заря, — то — же тихо спросила.

Зачем?

— Прочитай, (больным), что написано в тетрадке, — и они вспомнят кто они есть на самом деле, — ответив, поднявшийся со скамейки, Целитель, — снова заметно покраснел и быстро спустился по (железной), голубой, подножке с повозки.

— А я тогда даже и не догадывалась, что ты ещё и писатель, — сказала негромко, Заря, — уже возле (неспокойной), двери.

— Да так пишу иногда, мемуары, — сразу — же и то — же шёпотом ответил, улыбнувшийся, (скромно), Целитель.

— Я так понимаю, что твоя ещё не законченная книга пишется для людей всех возрастов, — а точнее для тех, кто уже умеет читать или внимательно слушать. — Так Целитель?

— Да! — Ну как ты готова? — ответил и сразу — же спросил торопливый и так — же негромкий, — Целитель.

Да! — понимая, торопливого, сразу — же ответила, — Заря.

Отлично! — сказал довольный, Целитель, — и стал открывать ключом деревянную дверь в то — же время глядя на «настраивающуюся», — Зарю.

Напрягшаяся, — после следующего, более сильного, «наверняка ногой», — удара в крепкую дверь, — Заря, вздохнула, уверенность, выдохнула, ненужные, заморочки затем уверенно и молча кивнула подбородком, вниз, — молчаливому с вопросительным взглядом, — Целителю.

Понимая, — Целитель тут — же повернул ещё один раз ключ в замке так — же влево, — отшагнул от двери и снова тихо предупредил.

— У тебя мало времени, Заря, — судя по их более агрессивным действиям. И если ты не сможешь им помочь, то придётся вызывать, МЕЧЗАСов — полицейских и применять, газовые баллончики, электрошокеры или даже огнестрельное, оружие. — Ты меня понимаешь, Заря?

Да! — снова так — же негромко, но уверенно сказала, — Заря, затем подмигнув правым глазом ярко — жёлтым, «весёлым», искринкам в воздухе возле своего лица, — Заря не теряя времени толкнула внутрь правой ладошкой, поддавшуюся дверь, — и смело зашла в палату.

Целитель, — не рискуя сразу — же шагнул к открытой двери и потянул за Зарёй за круглую светло — серебристого цвета, ручку, — коричневую дверь на себя, плотно закрыл, — и быстро повернул ключ в замке два раза вправо. Затем сказав, МЕЧЗАСу, — привезти, Камиля Александровича и Мякиша, — серьёзный, Целитель, — посмотрел на так — же оставшегося в двух шагах «серьёзного», Романа, — с пристальным взглядом на дверь.

Вздохнув, напряжённый, — Целитель перевёл взгляд на деревянную «сейчас для него непреступную, преграду», — прислонился правым ухом к двери и стал слушать, что творится в палате.

— Назад! Ворон. Не дёргайся! И ты то — же, — Мельник. Назад! — тут — же громко предупредила, Заря, — «агрессивных, сначала, — отбежавших от внезапно, открывшейся, двери, а потом сразу — же шагнувших прямо к ней с нездоровыми, разными по цвету и ухмыляющимися, лицами».

Наблюдая как после её крика «и вправду больные», ребята всё же застыли и переглянулись «с ещё полу демоническими глазами», — Заря, понимая, что «ещё не всё потеряно», — облегчённо, вздохнула, но тут — же снова напряглась и закричала.

— Я сказала не дергайся, — Ворон! Или я подпалю твои чёрные крылышки! И я сделаю — это Ворон, — ты меня знаешь!

Строгое, предупреждение, а затем и неожиданный (чересчур жаркий), направленный поток дыхания изо рта серьёзной, Зари, — всё это сработало и более агрессивный, и непослушный, ухмыляющийся, черноволосый парень тут — же отшагнул снова назад к стоящему позади, — Мельнику.

— Ну, вот и хорошо значит ещё не забыли меня и мой вспыльчивый, характер! И сейчас не теряя драгоценного времени вы оба ляжете на (свои) кровати.. — шагнув вперёд после незаконченного предложения на попятившихся назад к (своим) деревянным кроватям, — через десять шагов, — Заря, остановилась возле невысокой спинки первой кровати, — и снова продолжила направлять «больных», — своим уверенным голосом…

…и я вам кое — что почитаю. Кстати — это Целитель, написал, что бы вы уже очень нехорошие людишки, — вспомнили для чего вы существуете на этом белом свете. — Понятно да о чём я веду речь? — спросив строго, — и не дожидаясь ответа, — Заря, открыла общую с металлической, светло — серебристой, ручкой на лицевой обложке, — тетрадь на странице с написанным названием.

Взглянув ещё раз но уже (нежнее) на «недовольных но всё же опустившихся на (свои) кровати», — а потом мило улыбнувшись «ещё и подозрительному то — же уже лежачему на спине, Мельнику, — таращившегося на неё своими прищуренными, полу — демоническими, глазами», — Заря вздохнула, перевела взгляд на раскрытую в своих руках общую тетрадь, прочитала название книги, пролистала страницу затем не теряя времени сразу — же начала читать так — же, вслух, — своим выразительным, голосом..

— Спокойной ночи профессор, — и ещё раз с днём рожденья! — И завтра одевайся теплее, — на улице ещё холодно и сыро! — пожелала, снова поздравила и посоветовала с красивой причёской и в нарядном, голубом, приталенном (чуть выше колен), платье, — улыбающаяся мама своему лежачему сыну на спине и в очках, — под нетолстым, одеялом в деревянной, коричневого цвета, кровати

— Спасибо тебе мам! Я уверен все приглашённые мною остались довольны праздничным столом, — и особенно таким невероятно вкусным, заказным тортом. — Это хорошо, что ты предложила пригласить всех домой, — не современно, но было очень вкусно. — Жаркое, беляши то — же с говядиной, да и разные салатики — это круче чем питание в фастфудах, — где кстати мам не дают расслабиться и приходится постоянно работать в свою смену, что бы не оштрафовали менеджеры. Но я не жалуюсь мам, — нет я зарабатываю деньги пока как могу и как успеваю. Спасибо тебе мам ты у меня, — такая заботливая. Признаюсь, тебе, что бы тебя не обидеть, — мы все решили сначала немного посидеть дома, а потом пойти в торговый центр и там потусить. Но как видишь все четверо, и я после твоих вкусняшек, не захотели идти в торговый центр, — а только ели и ели и запивали твоими домашними, вкусными, компотами ну и ещё в игры на компе играли, — поочерёдно на вылет и просто болтали. И ты не мешала на кухне постоянно была, — только приносила еду и уносила грязную посуду. Классно справили мой день рожденья! — И хорошо, что профессором ты меня называешь не при всех, — понимаешь. И тебе спокойной ночи! А насчёт новой, тонкой курточки весенней с большими как я люблю и внутренними карманами, что ты мне подарила, — не беспокойся, — Весна на подходе. И я уверен, что я в такой лёгкой одежде, — завтра буду не один. И это мам…! Я давно хотел тебе сказать. Поговорить..

Говори! — сразу — же поддержала своего замявшегося, сына, — стоящая в шаге от кровати в розовых (на ногах) мягких и пушистых тапочках, — посерьёзневшая, (тридцатипятилетняя), мама.

— Я с десяти лет задаю себе почти каждый день, — один и тот же вопрос. — Каким бы я был солдатом, воином, — окажись я на полях сражения в реальных, кровопролитных, боях? Понимаешь? Как бы я шел в атаку под пулями, осколками, снарядами, — струсил бы побежал назад или лёг бы на землю, — и закрыл от страха глаза? Или всё-таки шёл бы вперёд глядя в глаза смерти, — как настоящий защитник мирных людей, — детей? Ну как в кино, — и так — же про Великую Отечественную войну? — Я знаю точно многие и мои ровесники и даже дети воевали в Великую Отечественную. А я мам признаюсь тебе такой всё-таки не смелый человек. Например, я до сих пор боюсь тех подзатыльников и щелчков в лоб и по голове от тех, кто заставлял и заставляет меня в школе делать за них домашку, контрольные и так далее. Да и на улице в метро и вообще то — же побаиваюсь наглых с недобрыми взглядами, — иногда такие страшные лица увижу с нечеловеческими глазами, что сразу — же отворачиваюсь или удаляюсь от них. Наверно я очень впечатлительный, да и глаза у меня напротив в зеркале всегда, — неуверенные. — Мам скажи, — всем и наяву и во снах, — бывает страшно, как и мне? — И нужно постоянно перебарывать себя и так — же быть битым и терпеть боль и физическую, и душевную? Ты с бабушкой, дедушкой и с папой, когда они была живы, — наверно не раз разговаривала на эту тему? — спросив и дожидаясь очень нужного ему ответа от самого родного человека, — всегда говорящего ему только правду, — ещё виновник торжества быстро снял свои (немаленькие) очки с большими, прозрачными, стёклами затем осторожно положил (очень нужную для него вещь) на почти, полную, спортивную, синюю, сумку с красными ручками на светло — коричневом полу возле изголовья кровати, — и снова быстро лёг на спину и под одеяло с пристальным взглядом на заговорившую, — серьёзную маму.

— Ты же помнишь те правдивые, но как ты говорил и говоришь настойчиво до сих пор, — сказки, что рассказывала тебе с детства твоя бабушка когда она была жива, — и иногда для примера рассказываю тебя я про твоих дальних, предельных предков кто воевали с врагами, — и с голыми кулаками, и с оружием в руках и с тем чем придётся. — И наверно если ты решился поговорить со мной о том, как бы ты поступил окажись в экстремальных очень опасных для твоей жизни ситуациях, — то я думаю настало твоё время доказать в первую очередь самому себе, что ты настоящий, смелый человек. И поверь мне всем бывает страшно и наяву и в снах, — абсолютно всем! Но главное запомни тебе не надо становиться агрессивным и злым, что бы тебя боялись тем более те кто слабее чем ты. Тебе если случится снова просто нужно собраться и сказать твёрдо, — нет. И отбить своей рукой от своей головы, — руку двоечника, лентяя или любого неадеквата. — А если полезут на тебя с кулаками, то нужно сразу — же запомни, — давать сдачи. И сдачи нужно давать и в первый раз и во второй, и в третий, — постоянно и с одним уверенным, желанием, — защитить себя и своё здоровье. А если хулиганов больше одного, то возьми, например, палку или любой предмет и напугай, замахнись, — и, если придётся стукни но не очень сильно по ноге, по руке, — или чем придётся, что бы поняли с кем имеют дело. Такова жизнь и не ты первый и не ты последний! Дедушка и бабушка сказали бы тебе то же самое так как ты должен защищать свою жизнь и более слабых. Отец твой не учил тебя этому с детства, — потому что считал, что ты и так сильный духом и сам справишься с обидчиками, — как и с учёбой так и со своей карьерой. И может быть он был прав, — как говорится всему своё время отец верил в тебя, — и запомни всегда! — Слушай, а может пока у тебя есть время тебе просто надо начать писать книгу про то что тебя волнует, и про твои комплексы? И как бы ты повёл себя вместе со своими, например, новыми, знакомыми, — в нереальных как ты говоришь про рассказы бабушки, — историях? И так — же в реальных драках, боях с теми людьми кто живёт и поступает не как порядочный человек, а как образно говоря (грязное) и злое животное? — Подумай над этим, — и запомни! Очень важно для тебя начать сейчас и вообще всегда — это преодолевать свой внутренний страх и неуверенность. — Понял меня сынок?

— Да! Мам.

— Ну тогда удачи тебе и спокойной ночи! Верь в себя, — Андрей как всегда верил в тебя твой отец, — и поверь ты справишься! И да надень свой снятый, нательный, крестик, запомни, — бережённого Бог бережёт.

— Хорошо мам я всё понял! — сказал, Андрей — и тут — же вскочив на глазах улыбнувшейся мамы взял с своего стола золотой крестик с золотой цепочкой надел и так — же быстро вернулся в свою кровать.

Проводив взглядом «уставшую» маму, — выключившую свет и плотно закрывшую за собой коричневую дверь, — лежащий в кровати под одеялом подросток стал смотреть в белый потолок, — и размышлять.

«Целых три дня и три ночи я буду отдыхать совсем скоро как самостоятельный, взрослый человек. Неожиданный, — доставленный два дня назад всё-таки странно улыбающейся, женщиной — курьером в разноцветной куртке и с прищуренными глазами, — пригласительный на моё имя разноцветный билет, — на трёхдневный круиз на белом теплоходе Мечта, — с дополнительной золотой размашистой надписью. За отличные успехи в школе! С которой на три года раньше я точно скоро распрощаюсь — это просто класс! Короче отдохну как следует с классной договорился отпустила. Да и тем более после школы поступать в медицинский институт, — куда я всегда мечтал поступить и закончить там учёбу так — же быстро, как и скоро одиннадцать классов, — экстерном. И, да! Теперь точно книгу начну писать, — новая, общая тетрадка и так — же новая с электронными часами и с металлической оболочкой ручка в сумке. Буду пока записывать и приходящие фантазии, мысли, мечты и происходящее со мной и вокруг меня и так — же мои сны. Ну и давать сдачи тоже буду, — начну пришло и моё время хватит бояться, терпеть, да и жалеть, как будущий врач. И тем более мама не против, — и насчёт теплохода несмотря на то, что навигация в Москве, — начинается кажется только в апреле. — Интересно, а почему мама не против и почему она намекает мне про бабушкины как она говорит, правдивые, сказки, — я же уже не маленький ребёнок? — Так всё просто лёд то растаял, — февраль сырой и мокрый и зная, что мне надо отдохнуть, проветрить так сказать мои мозги, — мама понимает и отпускает. А насчёт книги, — ну наверно, что бы я развивался и в этом направлении, — контролирует. А насчёт сказок — это, что бы я втянулся наверно и стал, и был смелым, настоящим человеком каким был мой папа, — и как все те положительные похожие и на меня персонажи в бабушкиных сказках, — короче заботится.»

Продолжая размышлять и так — же мечтать, — (тринадцатилетний), подросток, вздохнул и закрыл свои (слипающиеся), светло — коричневые глаза.

Как только (судя по времени) уже не виновник торжества, уснул, пока, — неведомый и пока, — невидимая сразу — же стали контролировать, — и сон подростка и его мысли, — и так — же сны и мысли и его будущих новых знакомых в столице, — находящейся сейчас под властью не очень приветливой можно даже сказать злой погоды.

Уходящий, месяц февраль дотаивал, и казалось, нарочно, напоследок, — угнетал настроение, противным, моросящим дождём, — и всем своим неприветливым, природным видом в столице.

Торопливые без зонтов и с зонтами недовольные и съёжившиеся из — за утреннего, холодного, дождя, — столичные жители, поглядывая на приезжих с большими и маленькими сумками, пакетами и рюкзаками, — шлёпали по лужам к ближнему метро, и к автобусным и трамвайным остановкам.

Так — же настигнутые непогодой и так — же иногда, — и перепрыгивая через грязные лужи — заметно растерянные и чересчур суетливые из разных мест многонациональные приезжие — спешили, как и все в столице из метро, транспорта или в метро, к остановкам, что — бы то — же разъехаться и разойтись по своим делам.

Не обращая внимание на очередную непогоду и на проходящих и пробегающих мимо людей, — серьёзные и весёлые дворники в привычной оранжевой рабочей одежде и в зимних, трикотажных, поношенных шапочках, — старательно убирали совковыми лопатами и метле мётлами там, где было нужно, — и так — же перед зданием, Казанского вокзала, — растаявший, (неприятный) снег.

Собирая остатки грязно — серого, твёрдого снега в небольшие и редкие кучи так похожие на огромные и тяжёлые темно — серые тучи, (нагло), — закрывающие собой почти всё синее небо, — дворники в основном из тёплых, зарубежных стран с огромной, надеждой, — поглядывали на изредка выглядывающее из — за тучи солнце и точно знали, что — это пока, — неведомый и пока, — невидимая, стараются и подают намеки, о своём приближении и им и всем, кто находится в столице, — пока ещё не тёплыми, солнечными лучами.

Отъезжающие от Казанского вокзала, — машины, рассекали, чёрными колёсами, холодные и мутные лужи, и (зазевавшиеся), промокшие, голуби, воробьи и скворцы с шумом разлетались в разные стороны, — от брошенной кем — то в лужу, хлебной мякоти.

Узнав, куда ехать у собравшейся и уже и договорившейся, небольшой, группы, ехать вместе, что — бы было подешевле, — так как им всем как оказалось ехать в одну и ту — же сторону, — скорее частный водитель машины, — неожиданного, золотого цвета, — высокий, плотный (лет сорока) мужчина с грустным лицом и с круглой (бритой, как и лицо), мокрой головой, — сразу — же засуетился, забрал у трёх промокших и продрогших в тонких, весенних, курточках, — подростков их сумки и рюкзак и так — же быстро открыл заднюю дверь

Положив две разные по цвету, (коричневого и синего цвета), не пустые, спортивные, сумки и один так — же полный, оранжевого цвета рюкзак в багажник, — странный, оглядывающийся по сторонам и чересчур торопливый в глазах пассажиров, — водитель в коричневых джинсах сел за руль и быстро чуть слышно сказав. Разоделись не по погоде! — завёл свою машину и почти сразу — же нажал на газ своей правой ногой, как и левая в рыжем по цвету полуботинке.

Неожиданно, — резко и вовремя притормозив, — водитель, осторожно под пристальным вниманием наблюдательных и встревоженных подростков на заднем сиденье, — объехал «наверно раненную и утоляющую жажду птицу», — возле неожиданной, большой «прозрачной», — лужи.

Подумав про прозрачную лужу, «что — это хороший знак!», — и замечая, — взглянув в переднее, прямоугольное зеркало в салоне к тому — же заулыбавшихся на заднем сиденье «и ему», — согревающихся, пассажиров, — грустный водитель вздохнул, — и снова нажал на газ.

Управляя, своей быстрой золотого цвета машиной уже на шумной автостраде, «бледноватый, круглоголовый и с стесняющимися глазами водитель», — вытер своим коричневым, носовым платком свою мокрую «до блеска бритую», — голову затем положил, — справа, рядом где и взял, — платок, достал правой рукой из внутреннего, левого, своего кармана, — не зимней но и не весенней на рыжую футболку, — короткой куртки красного цвета, — две круглые конфеты в ярко — жёлтой обвёртке, — и не оборачиваясь, протянул и предложил одну конфету, — пассажирке у правого окна, — «словно давно знакомому ему человеку».

— Бери! Остались только две. Одна тебе, — вторая мне.

— Волшебная, конфета?

«Округлив любопытные, весёлые не большие и не маленькие глаза, — удивилась кареглазая притворщица».

— Да ты права эти две конфеты с волшебной капелькой сока, — и уже твоя конфета поможет именно тебе если ты очень захочешь, — достичь своей именно светлой мечты. Таких конфет в нашем времени нет во всём мире, — и я их берёг много лет, но не бойся они никогда не портятся.

— Ооо! Сказка начинается и эта карета с коричневым салоном значит из чистого золота! — снова высказалась и так — же громко засмеялась «наивная» с лёгким, голубым платочком на шее в то — же время быстро забирая своей левой рукой, — протянутую, круглую конфету в аккуратно свёрнутой с одной стороны обёртке ярко — жёлтого цвета, — и не обращая внимание на недоверчивые взгляды, двух, — сидевших рядом на заднем сиденье, — попутчиков.

— Съешь, если ночью присниться кошмар, и твои новые фантазии помогут тебе победить свой страх и злых врагов, и твоя мечта сбудется. А именно эта карета не из чистого золота! — неожиданно сказал и добавил, «точно — странный водитель», — отчего подумавшие пассажиры мужского пола настороженно переглянулись.

Спасибочки! — поблагодарив за внезапный и загадочный подарок и за совет, — любопытная не обращая внимание на последнее предложенье водителя, продолжала разглядывать конфету, которая привлекла её из — за ярко — жёлтой обёртки затем вздохнула и вдруг, — спросила. — А ваша мечта сбылась? Вы победили свои страхи и злых врагов?

Не услышав ответа от грустного водителя и не обращая и на это внимание, — «горластая», внезапно, — громко на весь салон почти крикнула.

— А обёртка красивая и конфету я съем, — точно! Ночью! — и тут — же быстро спрятала «драгоценную надежду» в правый карман (не узких и не из крупного вельвета), — брюк синего цвета.

— А я съем сейчас, Моя последняя надежда! — после вздоха неожиданно для всех пассажиров сказал негромкий, грустный водитель, — придерживая ладонями руль в ярко — жёлтом кожаном чехле и в то — же время быстро разворачивая своими, пальцами обеих рук, — свою конфету.

Убрав в правый карман куртки ярко — жёлтую обёртку.

«Всё же точно странный водитель, — оглядываясь нервно по сторонам на соседние так — же быстрые машины быстро отправил в рот лимонного цвета, круглую, (шоколадную) конфету, — и наверно очень надеясь, что его фантазии помогут и ему он стал торопливо разжёвывать своими зубами, — наверно вкусный, размером с спелую черешню, — шарик.»

Получившая в подарок конфету, не понимая пока водителя, как и её попутчики, — пожала своими под алой лёгкой курточкой плечами и стала внимательно смотреть — и на «пролетающий» за правым в капельках дождя окошком, — город и на показавшийся торговый центр. Заметив огромную, тяжёлую темно — серую тучу над торговым центром «наверно очень впечатлительная», — вздохнула.

Успев, разглядеть высокую, — непонятного цвета, — «наверно антенну» над «громоздким» строением сверху «темноватого», торгового центра и «то цветные, то блёклые» по цвету рекламы на тёмных стенах, — размышляющая, пассажирка снова вздохнула, оставила в покое свои подозрительные мысли, и перевела свой осторожный взгляд на высокого попутчика слева.

— Если ему туда же, куда и вам то всех катаю целый день по столице за бесплатно, — ну а потом довезу в нужное место, — вдруг, — пообещал водитель, и проглатывая остатки сладкой конфеты и сразу — же увеличивая скорость машины на — уже с двухсторонним, движением, — дороге к стоящему человеку, вдалеке, впереди на обочине.

Замеченный, — вовремя, промокший и замёрзший, худощавый в белой, весенней, тонкой, курточке и с не пустой, спортивной, сумкой в левой руке, — подросток в больших, прозрачных, очках, — (отчаянно), махал вверх-вниз своей правой, вытянутой, рукой, — каждой, проезжающей, — мимо него легковой, машине.

— Да, но в пригласительном билете на теплоход указано, без опозданий?

— Не волнуйся я точно знаю, что теплоход, как и написано у вас в билетах, — кстати ожидающий вас с утра у причала, — отходит после полуночи, как и указано в ваших билетах, — то есть уже 25 февраля в пять минут первого ночи, — так, что успеем и с экскурсией по великой столице. Я уверен вы все непротив в машине то удобней и теплей, — и главное не под дождём противным.

«Успокоил и меня и направил всех нас, — чересчур шедрый и всезнающий водитель», — снова подумал (и не только он), из всех пассажиров, — самый крепкий на вид и так — же высокий и самый подозрительный.

Спасибо! — неожиданно, — отблагодарил пассажир с чёрными глазами и сразу — же к повторному удивлению всех попутчиков, — начиная знакомиться.

— Меня зовут, — Данил. Мне тринадцать лет вчера исполнилось, — и я из Казани.

— Данил ты случайно не крокодил?

Не обращая внимание на «задиристую девчонку», — черноволосый с стрижкой (полубокс), — Данил в чёрных джинсах и в чёрной, тонкой курточке на заметную из-под расстёгнутой не до конца курточки, — белую футболку, — продолжил «откровенничать».

— Бабушка моя так меня назвала по национальности она татарка — казанская, мусульманка, бабушка у меня добрая, аккуратна, никогда не кричит не ругается, всех понимает и даст совет, если спросят, — мы все её обожаем. А дед мой русский, папа мой говорит, что он наполовину русский наполовину татарин, мама моя русская и в отличаи от бабушки нашей любимой, — все носят крестики и никто из них не осуждает бабушку, — все живут дружно и понимают друг друга. Ну а я ещё не решил кто я русский или татарин и какой я веры? — Вот такие у меня дела, — и такое как мне сказал папа в жизни бывает, — и придёт время я сам решу кто я по национальности и какой веры.

— Ну надо же какой ты загадочный! Я, например, крещённая и цепочка и крестик у меня золотые.

«Непонятно то ли удивилась, то ли приколола так — же разболтавшаяся, задира и то — же начала знакомиться и откровенничать.»

— И, зовут меня, — Александра! И я предупреждаю сразу — же не протягивать ко мне руки и не называть меня, — Сашулей или Сашенькой. Могу врезать так, что мало не покажется. Я общительная, но не ветреная. Я, — Александра! И я приехала из Волгограда, только на Павелецкий вокзал, рано утром, но я очень хотела увидеть Казанский вокзал, — и вот теперь волею судьбы я оказалась рядом с вами. И мне кстати, — тоже, вчера, исполнилось тринадцать лет!

— А тебя как зовут и тебе наверно то — же, вчера, стукнуло, — эти счастливые я надеюсь, тринадцать лет? — спрашивая через пять секунд (выжидающей) тишины, — Александра в то — же время задела, но не сильно «не разговорчивого», — своим левым локтем

Илья! — ответил почти сразу — же и спокойным голосом (не поворачивая свою голову направо), попутчик с серо — зелёными глазами.

— И я из Рязани, — и мне то — же вчера исполнилось тринадцать лет если тебе — это так интересно.

— Ну надо — же какие сегодня везенья и сплошные совпаденья! — И ты наверно то — же не любишь, когда тебя называют, — Ильюшенка?

Угадала!

— Я, такая! И ещё судя по твоей (красивой), причёске, да и по виду, — ты спортсмен наверно, — Да?

«Не отставала точно чересчур любопытная и наивная!»

— Да! Бокс.

— А почему без перчаток, — Илья Муромец?

«Сказав, глупую шутку, довольная, мелкая, задира, — звонко засмеялась. Но всё — таки она точно угадала потому — что моя бабушка назвала меня, — Ильёй в честь, — Ильи Муромца», — подумал (лысый), Илья, — и не отвечая, и не обращая внимания он просто закрыл свои глаза, — и незаметно для всех вздохнул.

— А можно вас мы будем называть, — просто, Круглый? — перебила «настырная», — водителя уже открывшего рот, чтобы назвать своё имя, — и показала свой язык снова молчаливому соседу с закрытыми глазами.

Можно! — после заметного вздоха согласился негромкий прозванный, — Круглым в то — же время крепко сжимая двумя руками ярко — жёлтый кожаный руль, — и наблюдая за дорогой и за (прилипчивыми), машинами, — спереди, сзади и по бокам.

— Это, хорошо, что вы такой не обидчивый! — А голова у вас такая бритая и блестящая, что бы светлее было или чтобы смешить пассажиров? — «Докопалась теперь до водителя, — вот задира и не боится же получить!» — подумал, Илья, — всё ещё с закрытыми глазами и понимая не отвечающего опять вздохнувшего, водителя то — же снова тихо вздохнул.

Через, двадцать (пролетевших) метров, — Круглый, остановил машину возле подростка с спортивной сумкой уже на правом плече и с поднятой, горизонтально, левой рукой.

Прозвучавший, — после вопроса водителя. Куда едем? — ответ «промокшего туриста без зонта», — открывшего переднюю дверь был одобрен «неугомонной» на заднем сиденье, Александрой, — звонкими криками. Ура! Ура! Ура! — и так — же её громкими аплодисментами.

— То же приезжий? — не глядя в глаза, нового, — (справа), пассажира, — спросил водитель и нажал на педаль газа.

— Если так важно для вас, — нет! Я, коренной москвич! — ответил (смутившийся, вначале) от неожиданной, шумной, встречи, (последний), мокро — светловолосый, пассажир, — поправляя в то — же время своей правой рукой свои «нелепые» на своём худом лице, — большие, прозрачные, очки и крепко обнимая левой рукой свою синюю, спортивную с красными ручками, — мокрую сумку на своих ногах в светло синих, мокрых джинсах, — и в белых запачканных грязью кроссовках.

— Как зовут? И тебе то — же, как и твоим попутчикам вчера исполнилось, тринадцать лет?

«Снова задал вопрос то — же чересчур любопытный и точно чем — то встревоженный, бледноватый и негромкий водитель», — подумал опять открывший свои глаза, Илья, — продолжая, внимательно, — наблюдать, снова за всеми кто сидел в машине.

— Андрей! Да! — почти сразу — же и коротко ответил москвич с (классической) стрижкой, — настороженно поглядывая на «странноватого и в то — же время грустного и прячущего свои глаза», — водителя, своими светло — коричневыми за прозрачными большими стёклами, — глазами.

Следующий, — заданный сразу всем пассажирам вопрос водителя тут — же заставил насторожиться всех подростков.

— Скажите, а мой голос вы слышите, — хриплым или нет?

«Нет!» — подумал, Данил, — и продолжая размышлять. «И скорее всего я один такой здесь со своими странными, редкими, виденьями и с меняющимся так — же иногда своим, слухом!»

Через десять секунд, абсолютную, напряжённую тишину в салоне машины, — (убила, наповал) звонкая и снова задиристая, — Александра.

— Расслабьтесь! Наш щедрый, добрый и вполне здоровый водитель с нормальным голосом, — просто так шутит! Самое важное сейчас — это то что мы целый день катаемся по городу бесплатно, и едем в одно и то же место! — Или ты блондиночек боишься?

— Да нет! — ответил, новенький «то — же сразу — же, — успокоившийся» пассажир, — расстегивая своей правой рукой с помощью блестящего замочка, — молнию на тонкой, мокрой, белой курточке, — и проверяя в верхнем кармане, светлой в мелкую и так — же светлую клетку, — рубашке так — же правой рукой свой пригласительный, разноцветный билет на теплоход Мечта, — и в то — же время продолжая говорить.

— Я в принципе так и хотел сначала погулять и покататься по столице и начал с Казанского выказала. Погулять погода не (разрешила), — а покататься как я понял получится.

— Мы все как я поняла сначала хотели погулять и нам то — же погода — непогода, капризная, — помешала. И всё-таки как — же нам сегодня всем, очень повезло! Прямо мистика, какая — то! — сказала громкая, — Александра, а потом замолчала и вздохнула.

«И наверняка только сейчас задумалась о вопросе водителя, — о его голосе».

— Заводи! Фантазию! — вдруг — громко произнёс два слова «заметно повеселевший, Круглый», — уверенно, прибавляя скорость машины и «украдкой», — снова заметил, Илья, — «поглядывая через переднее, прямоугольное зеркало в коричневом салоне на очнувшуюся непоседу, — наполовину, правой рукой, — растегнувшую, молнию на своей тонкой, алого цвета, курточке, — надетой на тонкий, оранжевый без горла свитеров».

Быстро поправив завязанный на шее. — «Лёгкий и чистый как свежий воздух голубой, тонкий, платочек, который не гармонировал по цвету с её ярко — зелёными кроссовками», — Александра вынула из левого кармана курточки, — маленькое, круглое в оранжевой, кожаной, оправе, — зеркальце и взглянув в него тихо прошептала.

— Симпатичная, шатенка с стрижкой каре!

Затем, послав воздушный поцелуй своему отражению. — «Довольная собой, — типа красавица мира и вдобавок чокнутая, — улыбнулась сначала сама себе, а потом и всем, кто сидел в машине.»

Вздохнув и решая «отдохнуть от непоседы», — Илья стал смотреть только прямо и наблюдать за дорогой…

Убрав тем временем своё зеркальце снова в левый карман алой и тонкой курточки, — Александра быстро взглянула на соседа, отвернулась, повернула голову вправо и то — же стала смотреть, но только в своё окошко, — на мелькавшие, вдоль дороги, и высокие, чёрные, (холодные), деревья, — и на высокие, (сталинские), дома и в то — же время размышлять.

«Неожиданный, всё-таки вопрос задал всем нам водитель. Но надеюсь, что в Москве мне не будет мерещиться и слышаться так — же, как и в моём городе не часто, но всё — же раз в день, — либо среди одноклассников или среди, чужих людей, — неожиданно, (меняющиеся), — и лица и цвет одежды и голоса»

Через минуту посмотрев, но более пристально снова на «неразговорчивого вроде с нормальным лицом, носом и глазами и так похожего, не смотря на возраст на — брутального, древнерусского, воина в кольчуге и с длинным мечом в руках, но только без шлема на лысой голове, — и с таким уверенным, смелым взглядом, — типа вперёд и только вперёд..» — вернувшись в реальность, благодаря, — неожиданной, большой, кочке, — Александра, тихо вздохнула, отвернулась, — и снова стала смотреть в (своё) закрытое окошко…

Не оглядываясь на «любопытную юлу» и на Данила, — слева, «таращившегося» сквозь (своё) окошко то на торопливых людей то на огромные, чистые и прозрачные, стеклянные, витрины, — то на свои грязные, чёрные туфли, — наблюдательный, Илья, — продолжал смотреть прямо на дорогу и думал только о теплоходе Мечта, — куда он удивлённый, получил разноцветный, пригласительный билет от с странной улыбкой — ухмылкой мужика — курьера в зелёной куртке, намекнувшего ему, что от администрации города за победу на городских соревнований по боксу.

— А почему — бы и нет! — сразу — же решил тогда, Илья, — закрывая дверь в свою квартиру в Рязани, — и сейчас продолжая размышлять уже в машине.

«Впереди только изнурительные в своём городе тренировки перед следующими не менее ответственными, соревнованиями. Что делать, мечта стать в будущем пока чемпионом России, — требует быть всегда в отличной, физической форме. А пока есть время надо отдохнуть и набраться сил свежих и вообще развеяться. И тем более выполнить какую — то сказочную и нереальную просьбу своей бабушки и мамы, — ну никак не понимающих, что он уже давно вырос, что — бы верить в то, о чём они ему часто рассказывали с самого раннего детства. Ну да ладно сам виноват! У всех нормальных родителей, бабушек и дедушек свои заморочки и методы воспитания. Видно сильно я своих напугал своим неспокойным с детства характером, что теперь с помощью примеров из их нереальных для меня сказок, — они хотят повлиять на меня. Самое главное в школе, — заботливый тренер как всегда договорился. Ну а если, что подтянусь, — не ленивый я же и не тупой, троек то меньше чем четвёрок. Тем более Москва — Манит! — Да и приближающаяся, — Весна пусть ещё и не совсем тёплая, но уже (тормошит) мысли и чувства. — Интересно у девчонки и у ребят то — же как у меня, — проблемы с редкими и странными видениями, да и со слухом?»

Не зацикливаясь на своём мысленном вопросе и даже не думая спрашивать, — Илья, стал осторожно оглядывать, сначала своё лицо напротив в прямоугольном зеркале, а потом осторожно сверху и себя в коричневой, кожаной, тонкой, курточке чуть ниже пояса в тёмно — синих джинсах и в коричневых, высоких и зашнурованных, коричневыми, шнурками, — кожаных, кроссовках на плотной, коричневой подошве.

Решив, «что он всё-таки выглядит гораздо старше своих попутчиков и своих тринадцати лет!» — довольный, — Илья, улыбнулся, мысленно и стал с огромным любопытством, рассматривать и через лобовое впереди стекло и через закрытые за попутчиками слева и справа, — окошки.. «Мощную и импульсивную столицу!»

После, десятиминутной, (молчаливой), экскурсии по огромной столице с её многочисленными, — несмотря на унылую погоду, — и такими, разными, жителями. — «В разноцветной одежде, мелкая и вроде нормальная, Александра», — неожиданно для всех запела песню о подростковой любви.

Закончив петь, Александра, — сразу — же громко и уверенно сказала. За эту грустную песню на конкурсе в своём городе, — я кстати получила приглашение на теплоход Мечта! И я обязательно покорю столицу своим голосом потому — что это моя мечта! — замолчав и немного покраснев, — «хвастунишка» вместе со всеми стала слушать, — то — же разболтавшегося, Андрея, — получившего как он сказал, — пригласительный билет за именно отличную а не хорошую учёбу в школе, — и кстати закончить вуз в будущем как скоро и одиннадцатилетнее образование, — экстерном на три года раньше, то — же, кстати, не очень простая мечта, — но и это не предел! — обернувшись на «задиру» на заднем сиденье, — заметил, Андрей, — в то — же время поправляя правой своей рукой, — свои большие, прозрачные, «смешные» очки.

Не дождавшись от молчаливого теперь, Данила, — рассказа за что он получил свой пригласительный билет и про свою мечты, — Илья решив, что «Александра, Андрей, Данил и так — же но всё — же странноватый, водитель, — были вроде нормальными и без всяких неадекватных и физических действий, — и значит, можно пока не напрягаться как предупреждали его об осторожности в столице, — родители и бабушка», — осторожно расправил плечи, расстегнул с помощью замочка, — молнию на своей короткой, кожаной, лёгкой курточке, — и «наконец — то» позволил и своему спортивному телу в красной футболке, и своему серьёзному лицу, «глубоко вздохнуть, улыбнуться и расслабиться».

Водитель машины увидев с помощью всё того — же, переднего, прямоугольного, зеркала в салоне «наконец — то улыбнувшегося и такого всё — таки родного», — то — же облегчённо вздохнул и улыбнулся.

Дождь, закончился и появившееся солнышко, не смотря на постоянные атаки густой, тёмной, воздушной массы, — стало светить ярче и кажется теплее в то — же время (радуясь) за следующие мечты, разболтавшихся, подростков.

Довольный, Круглый, — щурясь от лучей солнца, и улыбаясь и управляя машиной под весёлые разговоры и возгласы подростков, — парил, в небе над Москвой, — благодаря своим «наконец — то», — пришедшим, фантазиям.

Собрав всю свою волю в кулак, -- вдохновлённый (на новые, светлые мечты) в красной куртке, -- водитель, сияющей, машины, — уверенно и бесстрашно, -- врезался в очередную, тяжёлую в небе и мрачную тучу, -- под восторженные крики пассажиров, — и мигом (расщепляя), своей золотой машиной, тёмно — серые тучи на множества ярко — жёлтых "весёлых", искринок, — он так — же радостно как все подростки в машине, -- и так — же, — и под очень громкие и победные, сигналы, машины, — громко смеялся в то — же время с удовольствием, -- наблюдая за долгожданным и таким, реальным чудом..

Глава 5.

После поворота на широкий, мокрый, тротуар, — освещённый, яркими, высокими с двух сторон, уличными, фонарями, — и снижения, скорости, машины где в салоне, — уставшие, но все ещё улыбающиеся, зевающие, пассажиры, — мирно засыпали, Круглый, — вздохнул и негромко произнес.

— Последняя надежда!

— Что вы сказали? — сразу — же, переспросил, — спустившийся, первым с «белоснежных облаков», — и как показалось ему в «тревожную реальность», ещё сонный, Андрей, — поднимая свои очки на лоб своей левой рукой, протирая глаза правой ладошкой и глядя пока без очков на «взволнованного почему — то водителя».

— Я говорю, скоро, полночь мы приехали! — ответив громче водитель тут — же вернул в реальный мир и привлек внимание, — и остальных, вздрогнувших на своих местах подростков.

Недопонимая и понимая водителя, — Андрей, решил быстро достать из сумки в ногах общую с ручкой тетрадь, свернуть в рулончик тетрадь с помощью, захваченной, крепкой, красной, резинки из кармашка в сумке, — и тут — же переместить очень нужные для него (принадлежности) в глубокий правый карман своей, весенней, белой курточки.

Как только машина притормозила в трёх метрах от открытого входа с высокими по бокам белокаменными, круглыми и мощными, колоннами, — сразу же, пошёл дождь вдобавок с мелкими (пока непонятными), — осадками.

Неохотно, — вылезая из тёплой и мягкой машины в холодные и негостеприимные, (объятия), тёмной ночи, — полусонные подростки, — (пряча) свои лица и глаза от «противной» непогоды стали оглядывать место куда их пригласили, — и сразу — же увидели, большой, причал, — освещённый и разноцветными, яркими лампочками, развешанные на протянутых сверху так — же разноцветных, тросиках от, — уличных, с круглыми как и вдоль тротуара, яркими, плафонами, — фонарей, на расстоянии в пяти метрах и почти по краям на немаленькой, прямоугольной, вымощенной, — белыми, камнями, территории, — «размером в длину и ширину где — то как пять баскетбольных площадок», — быстро подсчитал про себя, Андрей, — продолжая разглядывать вместе со всеми и пока сквозь высокий, светло — серебристый не сплошной, забор, — «похожий на копья великанов», — большой, белый, трёхэтажный теплоход.

На другом конце причала, уже более, внимательные не обращающие внимание на «странную всё-таки», непогоду, — подростки, увидели высокое, круглое, строение с острой крышей «и скорее всего — это сторожевая с пятиэтажку, — башня и построена башня так — же, как и причал и колонны по бокам входа, — из белого камня», — снова подумал, — Андрей.

В следующую секунду, внезапная, — молния (шарахнула) так громко, — и как показалось, Круглому, — «прямо по любопытным глазам подростков», — отчего он у открытого входа в причал, стал громко поторапливать всех так — же перепуганных в трёх метрах от него пассажиров.

Через несколько секунд и ослеплённые и застывшие на своих местах подростки, (наконец — то), смогли увидеть, — нужное для них направление.

— Быстрее! Быстрее! — продолжал поторапливать, взволнованный, Круглый, — поглядывая в сторону своей машины и в то — же время почти заталкивая на причал, — растерянных и (невольно), неторопливых, подростков.

Последнего, застывшего на входе пассажира, — таращившегося, сквозь свои большие очки и дождь, вперемешку с (грязными), осадками — и на машину, отчаянно мигающую фарами, — шагнувший на причал, Круглый, — схватил за левую руку и со всей силой, потянул на себя на причал.

Потерявший, — видимо от страха, способность, двигаться, — и так — же дар речи, очкарик, повалился на мокрые и скользкие и ещё белые и гладкие камни, — а вход в причал стал закрываться, сдвигающимися, друг к другу, мощными, тяжёлыми и высокими, белокаменными, колоннами.

«И, серебренные, и высокие, — копья великанов», — подумал и не только, — Илья. «Стали смыкаться со звенящим скрежетом, — образуя сплошную и высокую из копий, светло — серебристую, непробиваемую стену».

Как только лязг (от копий) затих в ушах, — раздался сильный удар по сомкнувшимся, высоким колоннам тут — же разноцветное освещение, и яркие круглые плафоны на фонарных столбах на причале, погасли, — а из (глубины) белокаменной башни без дверей все тут — же обернувшиеся на причале (в двух метрах) от уже закрытого входа, — после крика, — Александры. Смотрите на башню! — сразу — же увидели, как из внезапно, — появившегося в стене, прямоугольного, окошка, — вырвался неожиданный, — яркий свет.

— Что здесь происходит?! — закричал встревоженный, — Илья в то — же время переводя резкий взгляд на водителя с «явного маяка» на другом конце причала и пока не понимая «почему на причале всё равно светло?»

— Быстрее всем на теплоход Мечта! — не отвечая на вопрос крикнул, встревоженный, водитель, — хватая за шиворот, белой, куртки и приподнимая всё ещё лежащего, «напуганного очкарика».

Задрав резко голову и взглянув быстро на «чистое и звёздное, ночное, небо и так — же только над рекой, яркую луну, — освещающая своим ярким потоком света, — только причал, башню, теплоход и реку», Илья, — теперь (понимая и всё равно не понимая), вздохнул, покачал головой, — и снова закричал.

— А, наши сумки и рюкзак?!

На следующий, громкий вопрос, — водитель золотой машины только безнадёжно, — махнул своей левой рукой.

Не вспоминая про снятый ранее платочек (для махания в открытое окошко всем пешеходам и забытый) в своём левом кармане, Александра, — слушая водителя и не обращая внимания на непогоду и не думая про свой рюкзак с нужными вещами тут — же бросилась бежать к ступенчатому (высотой с этаж) белокаменному, трапу возле большого, белого, теплохода с ярко — жёлтым названием Мечта, — (терпеливо), дожидающегося на спокойной, Москва реке, — всех приглашённых на короткий круиз, — (долгожданных), подростков.

— Неужели не получится? — прошептал водитель, поддерживая с помощью двух подростков, — москвича, снова затрясшегося от страха от очередного за спиной, — сильного удара по мощным колоннам.

— Получится! А точнее успеем! — перекрикивая уже более сильный и шумный дождь с мелким колючим «непонятно чем», — и не обращая внимание на неточные слова, Круглого, — самый высокий среди пассажиров и крепкий и уверенный, Илья, — поднял с помощью водителя и Данила на своё правое плечо «худого очкарика», — и сразу — же направился торопливым шагом к белокаменному трапу в то же время снова громко задавая вопрос.

— Только от кого бежим?

— Сейчас не время, позже узнаешь! — поддерживая за руку спотыкнувшегося, подростка в чёрной курточке сразу — же и громко ответил, — Круглый и с огромной надеждой оглядываясь на «словно склеенные белокаменные, высокие колонны и на так — же высокую и крепкую светло — серебристую стену с острыми концами».

Приблизившись к белокаменному трапу, Илья, — снова с помощью водителя и Данила, — опустил москвича на его ещё неуверенные ноги.

Осмотрев быстро «необычный» трап, — Илья перевёл взгляд снова на «дрожащего очкарика», — и громко спросил его.

— Ну, как ты пришёл в себя?

Протирая большие очковые стёкла своими двумя ладонями напуганный, Андрей, — кивнул мокрой головой и тут — же снова вздрогнул от следующего, — более мощного удара по колоннам.

«Что же ты там возле машины увидел?» — подумал, Илья, — вытирая свою правую (защипавшую) щёку своей правой ладошкой от «почему — то мутного дождя и наверняка колючих песчинок?» — взглянув на мокрую и грязную ладонь удивился, — Илья.

Смотрите! — наблюдая уже с теплохода, неожиданно, — и очень громко опять закричала, — Александра в то — же время снова показывая рукой в сторону белокаменной, высокой, башни.

Снова резко обернувшись в сторону указанного, — Александрой направления, –встревоженные у трапа ребята и такой — же водитель сразу — же увидели, как из светящегося, прямоугольного, окошка в стене башни. -- «Наконец — то!» — подумал обрадовавшийся водитель, — вырвался ворох ярко — жёлтых искр и белокаменную стену на изумлённых глазах ребят и Александры, — стали пронизывать яркие лучи белого света.

Через несколько секунд в белокаменной стене образовался проём и из ярко — освещённой глубины в башне на причал, — шагнула неожиданная, «загадочная», — высокого роста женщина в длинном, почти до пола красном с золотыми узорами, — необычном (платье).

В правой своей руке за высокую, плетённую, ручку, — внезапная с длинными по спине до пояса волосами, — незнакомка, держала так — же плетеную, светло — коричневого цвета, корзину с накинутым сверху белым платком, — то — же, как и её (платье), расшитое, золотыми, «сияющими», узорами. Окружающая, — необычную женщину не менее загадочная (оболочка), так — же неожиданная для ума всех изумлённых, наблюдающих, — поблёскивала, светло — серебристыми, искринками, — и тем более когда мутный, шумный, дождь с колючими песчинками, (шарахались) от этой (защиты — оболочки), и тут — же тонули в мутной, пузыристой, воде, — настойчиво, затапливающая весь причал, — то все подростки были просто в шоке. — продолжая наблюдать, — немыслимое как завороженные, — благодаря всё той — же со стороны реки в звёздном и чистом небе, — яркой луне, (и если точнее то и звёздам), освещающие только причал, башню, реку и теплоход словно мощные и яркие прожекторы.

— Я же говорила, — Мистика! — прошептала на палубе у ограждения, Александра, — не отрываясь своими изумлёнными глазами от «невероятной лет сорока пяти, светловолосой, красивой, незнакомки в роскошном, но очень древнем скорее сарафане на белую с разноцветными узорами рубашку с длинными рукавами, — и тем более в окружении неприкасаемых к её телу светло — серебристых, искринок».

Застывшие, — внизу возле трапа не обращающие, внимание на непогоду, — ребята так и стояли бы с открытыми ртами если бы водитель снова не направил бы их своим громким голосом в нужное направление.

— Поднимайтесь на теплоход! Там безопасно!

— А вы? — тут — же то — же громко спросил напряжённый, — Илья в двух шагах от Круглого, — пристально, смотревшего, сквозь сплошной дождь вперемешку (с так — же недобрыми), песчинками, — на женщину в пятидесяти метрах возле сторожевой башни.

— А я смогу..! Я, успею!

«Тихо и непонятно», — сказал, Круглый — и неожиданно для всех встревоженных, подростков, — он изо всех сил бросился бежать к круглой, высокой, белокаменной, башне.

Понимая, что водитель «побежал к той внезапной и необычной незнакомке». — Но не понимая «почему и зачем?» — Александра, вздохнула и стала поторапливать громкими криками, — застывших внизу на причале возле трапа ребят.

— Илья! Данил! Андрей! Поднимайтесь на теплоход! Ну — же! — Скорее на теплоход!

Мощные удары по колоннам тем временем стали бить всё сильнее и сильнее, — и ужасная непогода (словно заодно), разбушевалась ещё больше, затрудняя уже не быстрые шаги, — Круглого.

«Очень, — спешившего точно к женщине в старинном на женскую рубашку сарафане и с корзиной в правой руке!» — подумал, как и все его попутчики внимательный, — Илья и последним стал быстро подниматься по белокаменному трапу на теплоход.

В следующую секунду причал стал заполняться бурлящей, тёмно — зелёной, жижей, — вырывающаяся, толчками и с лопающимися тут — же пузырьками из появившихся, щелей и трещин, — вокруг, потемневших камней.

Все взволнованные, приглашённые подростки на нижней палубе мирно, — покачивающегося на спокойной волне, — большого, белого, теплохода, продолжали наблюдать, — и за водителем, кто не обращая внимание на уже и беспощадный, сплошной, мутный и шумный, ливень, — и на всё те — же, (кусающиеся), колючие, песчинки — и на дымящеюся, неспокойную, вязкую жижу уже выше его щиколоток, — продолжал, (смело и упорно), двигаться к своей цели, — и так — же за загадочной женщиной, кто теперь улыбалась и явно была рада тому, что, — Круглый, несмотря ни на что очень желает встретиться с ней.

«Странно всё — это всё-таки!» — подумала, Александра, — а потом быстро и незаметно отошла от ребят на несколько шагов, что — бы быстренько, — взглянуть на себя в своё зеркальце и привести себя в порядок.

Чистое с яркой, полной луной и с сияющими звёздами ночное небо, — только над широкой, спокойной рекой и белым теплоходом, — уверенно, отталкивало от себя (наглые), наплывающие и со стороны причала, мрачные, тяжёлые тучи, — (беспощадно), поливающие и засоряющие, освещённую, большую, территорию с потухшими, фонарями и развешанными не горящими лампочками на протянутых сверху от высоких фонарей, — тросиках, — и мутными, холодными, осадками, — и (опасными для глаз, кожи и лёгких), — песчинками.

Понимая, «что только после тёплого душа она сможет привести в порядок свою прическу, да и своё грязное, как и у всех ребят лицо и тело», — Александра вздохнула быстро убрала в левый карман своей грязноватой курточки своё круглое зеркальце, подняла взгляд, пригляделась, — и только сейчас заметила различие погоды и неба.

В следующую секунду (удивлённая и любопытная) у ограждения на нижней, белой, палубе теплохода, — Александра, опустила взгляд с «странного неба», — встала на цыпочки, чуть наклонилась вперёд через ограждение, — и стала медленно протягивать правую, раскрытую, свою ладошку в сторону причала.

Зная точно, «что будет дальше», более наблюдательный, Илья, — покачал головой в разные стороны, — и не зря.

Тут — же отдёрнув резко руку обратно из — за колючей боли по ладошке, — «наивная», уставилась, своими, испуганными, глазами в невидимую, (прозрачную), — напротив почти в полуметре от её лица, — (стену), — куда неистово хлестал «злой» мутный ливень с колючими «жалящими как осы», — песчинками.

Потерев, своей грязной, левой ладошкой свою правую, мокрую и то — же нечистую, ладошку, — Александра, не обращая внимания на внимательного, — Илью, погрозила своим указательным, пальцем правой руки в сторону причала. Затем вздохнув, недовольная, — Александра перевела взгляд в сторону ребят в трёх метрах от неё и тут — же обомлела потому — что увидела как с мокрой и грязной одежды, — Ильи, Данила и Андрея, — отваливаются, мелкие, кусочки, грязи и, падая на белую палубу тут — же эти темноватые, кусочки, — превращаются в уродливых, мерзких, тёмно — серых, колючих, тускло — сверкающих, паучков с выпученными, мутными, глазами, — суетливо и быстро, уползающих и спрыгивающих с белой палубы теплохода в кипящею и дымящеюся, тёмно — зелёную трясину.

Догадываясь, но всё ещё не веря своим глазам, — Александра, медленно с такими — же, широко, открытыми, глазами и с раскрытым ртом, — перевела взгляд на белую палубу под своими ногами…

— Этого не может быть! — тут — же закричала, — Александра в то — же время подпрыгивая на месте и стряхивая с своей мокрой и грязной, головы, курточки и с таких — же испачканных, вельветовых, синих брюк, — прилипшею грязь и с отвращением и ужасом поглядывая на уползающих из-под её ног, — мелких и отвратительных, колючих, тёмно — серых паучков.

— А ты представь, что ты сидишь в кинотеатре с огромным экраном, и смотришь фильм ужасов, — как и мы! — громко посоветовал серьёзный, — Илья в то — же время продолжая наблюдать вместе с Данилой и Андреем за добежавшим до башни, — и застывшим в неспокойной вязкой трясине, — водителем.

— Точно! И.., Спокойно! — Это просто, — массовый гипноз! — успокаивая себя тут — же сказала сама себе, Александра, — и не обращая внимание на уползающих от неё от её ног в грязных кроссовках, — страшных всё таки паучков с вытаращенными на неё мутными, глазами, — она резко перевела свой пристальный, внимательный взгляд на Круглого, — и на женщину, возле, открытого, проёма в башне.

Склонив голову перед «смелой всё-таки женщиной», — Круглый, не обращая внимания на злую непогоду. — «Почему — то стал плакать как маленький ребёнок?»

Неожиданные, — огромные и блестящие слёзы стекали по его грязно — мокрым щекам, — и падая на изумлённых глазах, подростков тут — же эти чистые, крупные «росинки» растворяли под, Круглым, — на несколько коротких секунд, — неспокойную, дымящеюся, тёмно — зелёную трясину.

— Мама..! Прости, меня..! Мама!

Услышав, — «вымаливающего прощение как оказалось у своей родной, — Мамы!», — взволнованные и удивлённые, — Александра и ребята сразу — же переглянулись…

В следующую секунду мощный с грохотом удар и очень громкий треск одной из колонн, — заставил отвлечься водителя и резко повернуть своё, — заплаканное, грязноватое лицо в сторону входа.

«Отвлекая, — голубоглазая и явно добрая и заботливая, мама», — ласково, провела своей правой, чистой, белоснежной, ладошкой по мокро — грязной щеке своего застывшего в трясине сына, а потом пристально, — посмотрев на теплоход, тихо прошептала. Пора! — в то — же время передавая плетеную, накрытую, платком, корзину в дрожащие руки вновь, — повернувшегося к ней сына. Затем, «очень внимательно», — заметила, Александра, — «загадочная и красивая женщина посмотрела именно на неё, — и даже помахала именно ей как давно знакомому человеку, — прежде чем шагнуть обратно в ярко — освещённую глубину в белокаменной башне».

Через несколько секунд, — высокая женщина в старинном, красивом, сарафане на светлую с разноцветными узорами рубашку с длинными рукавами, — исчезла за белокаменной, глухой, стеной как буд — то её и не было, — а то чистое, белокаменное, место где она стояла тут — же стало заполняться, — темно — зелёной, жижей.

Абсолютно ничего не понимая, — Александра, пожала плечами и стала как ребята, — внимательно наблюдать за водителем золотой машины, — Круглый тем временем продолжая не обращать внимания на «ужасную непогоду», — плакал и поглядывал на непреступную для него белокаменную преграду.

«Злая и словно кем — то управляемая, немыслимая, погода, словно радуясь разлуке матери и сына, — старалась нарочно, добить и тело водителями и его светлую в его мыслях мечту», — неожиданно для себя подумала, — Александра в то — же время, переглянувшись с внимательным и серьёзным в семи шагах, — Ильёй.

Взглянув, ещё раз на белокаменную стену за которой несколько секунд назад исчезла его мама, — и на стекающею, сверху по белокаменной стене, (мерзкую), — грязь, темно — зелёного цвета, — Круглый, прижимая корзину к груди своими, обеими, руками, — «наконец — то», оглянулся на «последнею надежду» на теплоходе Мечта.

— Эй! Давайте к нам на теплоход! — поддерживая, «неуверенного» сразу — же закричала, — Александра и стала отчаянно махать своей правой рукой на себя «сгорбившемуся от горя водителю всё ещё не решающегося уйти от белокаменной стены башни где совсем недавно стояла его родная, мама».

Данил и Андрей тут — же поддержали похожими, громкими словами — более креативную сейчас в мыслях и в действиях, — несмотря на странное, непонятное и пугающее происшествие на причале.

«Скорей всего она терпеть не может когда человек страдает!» — подумал, Илья, — и так — же вдохновлённый поступком девчонки — он то — же, как и ребята, перекрикивая непогоду громко закричал.

— Сюда к нам! Скорее! Здесь безопасно!

Пока ещё невидимое, — сильно напугавшая, москвича (кто до сих пор не верил в увиденное и поэтому не мог высказаться), и как оказалось с очень мощной силой и наверняка, что — то ужасное, — продолжало с бешенным упорством бить по треснувшим в разных местах, но ещё крепким, белокаменным, высоким и массивным, колоннам, — у нерешительного, Круглого, — ещё был шанс добраться до теплохода Мечта.

Пора..! — услышав снова «такой ласковый, такой, — обнадёживающий, знакомый голос мамы», — Круглый тут — же собрался и выпрямился под шквальным и колючим и мутным ливнем.

В следующую секунду вздохнув и прижав крепче своими, обеими, руками к груди, — «бесценную» с платком корзину, — водитель, не обращая внимание и на тёмно — зелёную, вязкую, дымящеюся и неспокойную, трясину уже почти до колен, — уверенно, шагнул в сторону теплохода, — где как он понял «его ждали, — переживающие за него и верные ему подростки — попутчики».

Мутный, злой, ливень, вдруг, — испарился и так — же неожиданно прекратили сыпаться с темно — серого неба, — множества, мелких и колючих песчинок.

Радуясь, такой неожиданной, «кончине», все подростки сразу — же стали переглядываться с довольными, улыбающимися, лицами, — но, когда буквально через десять секунд по голове и по телу спешившего к ним, Круглого, — стал бить, внезапный, — темно — серый, мелкий и жёсткий град, — ошеломлённая, Александра, — не веря и не понимая, — продолжая, наблюдать, коварные, капризы, погоды и опять невероятное, — закричала.

— Что?! Это?! Такое?!

— Град, падая сверху в дымящеюся трясину, (отскакивает), — и возвращаясь уже в виде этих мерзких, колючих, тускло — сверкающих, темно — серых паучков с выпуклыми, мутными, глазами которых ты уже видела, — исчезают в трясине.

«Чересчур, — спокойным голосом ответил, Илья,» — подумал всё ещё дрожащий, — Андрей то — же и снова продолжая ясно, как и Данил и Александра, — наблюдать «такое невероятное, немыслимое, — но такое реальное!» И так — же как водитель, не останавливаясь в цепляющейся за его ноги, — неспокойной, трясине, — взял в свои зубы плетённую от корзины длинную ручку, — и быстро не обращая внимания на боль от ударов (то же злого), града, — он стал снимать с себя свою куртку.

«Я..! Успею! Я..! Смогу!» — подбадривая самого себя, Круглый, — прикрывая в то — же время от «очень жёсткого» града, — своей, промокшей, грязновато — красной, курткой в своих руках, — свою голову и накрытую платком, — плетеной ручкой в своих зубах, корзину, — продолжал идти «вперёд и только вперёд», — всё — же еле — еле передвигая ноги в вязкой «к тому — же ещё и ледяной», — трясине.

Вцепившиеся, двумя руками в темно — коричневые, деревянные, поручни теплохода, — ребята и Александра в немом оцепенении, испуганно, таращились, — то на отваливающиеся от высоких колонн после мощных ударов, — большие куски белого камня, — то на трещины на так — же высокой светло — серебристой, стене от не менее сильных ударов с жутким скрежетом, — и так — же на «обессилевшего под беспощадным градом, но всё же двигающегося, — именно к ним несчастного и измученного водителя.»

«И ему сейчас, — нужна наша помощь!» — решила, Александра.

Замечая, как Александра, — оставив поручни в покое, быстро вытащила из левого кармана своей грязно — алой, весенней, курточки свой голубой, лёгкий, платочек, — и стала лихорадочно, теребить «любимую» вещь в руках своими, дрожащими, грязными, пальцами, — Илья, быстро приблизился к ней и сразу — же стал её успокаивать негромкими словами, — и так — же объяснять ей.

— Ты должна понять, водитель сам должен добраться до нас, и мы ничем, — именно сейчас не можем помочь ему!

Не соглашаясь, — Александра с огромной надеждой, взглянула «в такие невероятные, — уверенные и смелые, серо — зелёные глаза!»

Чувствуя и понимая, взгляд, — и так — же «что его сейчас просто молят о помощи, — и у этой казалось прежде такой чужой, девчонки такие всё-таки красивые, карие глаза, — и такие (настоящие) блестящие слёзы по пусть грязным щекам», — Илья тут — же (необдуманно), — схватился правой рукой за деревянный, поручень и напрягся, что — бы прыгнуть вниз в неспокойную, трясину и помочь, — Круглому, добраться до теплохода.

Стой! — неожиданно и вовремя закричала, громко, — Александра.

— Я знаю, что делать! Заводи! Фантазию! — Помнишь так подсказывал нам, — Круглый? — замолчав и пихнув лёгкий, голубой, платочек в руки «пока непонимающего», Александра, — стала лихорадочно, (что — то искать) своими руками в своих глубоких карманах вельветовых брюках.

— Что это с ней? — спрашивая у выжидающего, серьёзного, Ильи, — сразу — же спросил, негромко, — подбежавший вместе с Андреем так — же встревоженный, — Данил.

— Заводи! Фантазию! — снова звонко закричала «неугомонная», — показывая всем уставившимся на неё ребятам на своей правой не чистой ладони, — найденную в правом кармане конфету в ярко — жёлтой обвёртке, — и в то — же время снова с огромной надеждой и поочерёдно, — вглядываясь своими пристальными глазами теперь в глаза всех, — и удивлённых и растерянных ребят.

Затянувшаяся, тишина на белой палубе теплохода Мечта, — дала понять, Александре, — что «бесполезно ждать поддержки!»

«Какие — же они всё-таки, — Тугодумы! Ни капли фантазии и сообразительности, — придётся самой лезть в эту вонючую трясину тем более под градом!» — снова подумала, Александра, — и тут — же сжав раскрытую правую ладонь с конфетой в кулак она резко посмотрела в сторону трапа.

— Я всё понял! — неожиданно для Александры, Ильи и Данила, — поддержал именно, Андрей, — поправляя свои испачканные, — песчинками, большие очки, — своей правой заметно, дрожащей и грязной, рукой, — и не обращая внимания на настойчивые, мощные удары по колоннам на немыслимый шумный град, — и вообще ни на что, что его пугало..

— Ты уверен? — сразу — же и негромко спросила, Александра, — всматриваясь сквозь нечистые, большие, очки на грязноватом с заметными веснушками, — носе, Андрея, — в его светло — коричневые, глаза и недоверчиво и медленно протягивая свою правую руку с конфетой, — и так — же медленно разжимая кулак.

— Да! Я уверен! — твёрдо ответил «очкарик», — быстро забирая с раскрытой, грязной, ладошки Александры, — конфету в ярко — жёлтой обвёртке, — и засовывая, «бесценную сейчас сладость» в правый карман своей грязно — белой куртки уже уверенной, своей правой и грязной рукой.

Не теряя драгоценные секунды, — Андрей быстро добежал до трапа расстегнул и натянул (как и Круглый) со спины на голову куртку, — и опять не обращая внимания на «бешенный и злой град» он стал так — же быстро спускаться вниз по белокаменному, трапу.

Остановившись, — на последней, белокаменной, ступеньке прямо перед «опасной» трясиной, — и не обращая внимание на боль в голове в руках в спине и в ногах от ударов града, — Андрей, посмотрев на остановившегося в двадцати пяти метрах, «измождённого», водителя с курткой на голове, — и теперь, крепко, прижимающего, своими, обеими, руками, — корзину к своей груди, — вздохнул, собрался и уже был готов шагнуть на причал в «эту проклятую трясину!» — Но неожиданно «и как назло», — раздался, оглушающий и как оказалось, последний и мощный удар по высоким колоннам…

Как только расколотые, белокаменные, колонны разлетелись «как лёгкие камушки», — мигом попадая в объятия тёмно — зелёной трясины, — кошмарная, непогода снова, «словно по приказу, — извне» тут — же прекратилась, — и на причал, через разрушенный, (открывшийся), вход, — ворвался, «нереальный, стального цвета, холодный туман с ужасными, многочисленными, щупальцами с мерзкими присосками».

Расползающиеся по причалу в трясине длинные и жирные, стального цвета щупальца были так похожи на страшных, готовых сожрать и переварить любого человека, — крупных и серых червей, — отчего застывший тут — же от страха на месте водитель уже по пояс в ледяной, дымящейся, трясине, — опустил под курткой свои глаза и голову вниз, — а все ошеломлённые, подростки, — переглянулись с испуганными глазами.

«На добавку, и что — бы были в шоке!» — раздался очень громкий, истошный, жуткий писк и тут — же следом за стальным, холодным, туманом на обломки, потемневших, колонн, — заполз на высоких, стальных, лапах, — огромный, высотой с два этажа монстр — паук, — а точнее..

— Это — же, изуродованная машина, Круглого! — закричала ошеломлённая, Александра, — продолжая, как и встревоженные так — же ребята, разглядывать, своими испуганными глазами следующий жуткий кошмар, то есть, — высокого, стоящего в поношенных, кирзовых, сапогах на спине огромного монстра, — паука, — человека. — «Или не человека?» — в длинном и старом с невысоким, стоячим, воротником, — кожаном, застёгнутом, плаще, темно — серого цвета с шестью тускло — сверкающими, стальными сверху вниз и в два ряда, пуговицами.

«Лицо явно мертвеца, — но двигающегося!» — снова подумали все подростки, — скрывала жутковатая маска злой лет пяти с короткими лохматыми, волосам, — девочки с безумными (без белков — склер, зрачков и привычных радужек), абсолютно, тёмно — серыми, широко раскрытыми, глазами, — и с оскаленными, острыми, серыми зубами.

«Из — за явно полностью без кожи», — головы в запёкшейся, потрескавшейся, крови, тёмно — бордового цвета, — то с левой то с правой стороны у безволосых и так — же без кожи, ужасных висков, — показывался, мутный, размером с бильярдный — шар с так — же жутковатым и злым, внутри, круглым, немигающим, «видимо», глазом и так — же, как и глаза на маске, — полностью, темно — серого цвета.

Левой рукой в тёмно — серой, кожаной, потёртой, перчатке, — с помощью длинных, стальных тросов от капота, изуродованной, машины, внезапный, — ночной, кошмар, уверенно, управлял монстром — пауком.

Правой рукой в так — же кожаной и так — же в поношенной и потёртой перчатке, тёмно — серого цвета, — мертвец держал через кожаное, правое плечо, — длинный, растягивающийся в расширенных глазах подростков и водителя также из стального троса, — толстый (кнут) с огромным на конце куском ржавого (рваного) и острого железа, — угрожающе, покачивающегося в воздухе в разные возле монстра — паука, — стороны.

— И не такой, ты уж и страшный! — прошептал сам себе всё — же дрожащий всем телом, Андрей, — когда снова увидел, пугающего, своим видом, «всё таки реального», ужасного, мертвеца в маске кто совсем недавно, внезапно, — появился из полной за небольшой, стоянкой, — темноты с собранным в правой руке (кнутом) с огромным грузом, — и на его глазах как-то нереально быстро, запрыгнул на крышу машины, — Круглого.

Отвернувшись от «точно мертвеца», — и перебарывая в себе волнение, — Андрей снял с головы свою куртку, застегнул до горла молнию и, — «наконец — то», смело шагнул на причал в вязкую бурлящею, и дымящеюся, темно — зелёную, трясину.

Чувствуя, страх, — и подростков, — и застывшего в трясине водителя, — огромный, стального цвета, — Спрут, окружил монстра — паука и стал терпеливо дожидаться следующей команды мертвеца в маске кто вдруг, — перекинул в правую с (кнутом) руку, — поводья и мигом снял левой рукой в перчатке свою жутковатую маску.

Побледнев, — ещё больше от увиденного, теперь, — и лица без кожи с мышцами в запёкшейся крови, — и вдобавок с пустыми, чёрными, глазницами и с обнажёнными так — же в запёкшейся, крови, зубами, — Илья, Данил и Александра переглянулись с встревоженными глазами.

— Да ну и что! Мертвец он же так себе, — покойник! — взглянув снова на ночной кошмар без кожи, неожиданно, — и очень громко крикнул в ночную, освещённую, тишину, — Андрей не переставая с трудом в трясине по пояс двигаться «вперёд и только вперёд», — подбадривая так — же мысленно и себя и застывшего, Круглого, — и тех, кто остался на теплоходе.

— Правильно! И ему место на кладбище, — в могиле! — сразу — же поддержала, — Александра и то — же громким криком.

Заметно нервничая от неудачной попытки напугать подростков «да так, что — бы наделали в штаны и разбежались кто куда» — ночной, жуткий, кошмар снова мигом надел маску и перекинул поводья в левую руку.

Взглянув, — теперь безумными, глазами девочки и так — же злым глазом «в видимо защитной вязкой оболочке», — на нерешительного монстра — паука, — «не желающего» спускаться с обломков в неспокойную, трясину, тёмно — зелёного, цвета, — мертвец без кожи, — размахнулся, растягивающимся по его велению (кнутом) и с бешеным, озлобленным, оскалом на маске, — ударил, огромным, куском, (рваного), ржавого и острого железа по огромному, изуродованному, капоту, — непокорной машины.

Снова, — истошный, невыносимый для человеческих ушей и более громкий писк из (нутра) монстра — паука тут — же заставил пассажиров на палубе белого теплохода, — прикрыть свои уши руками. Вздрогнув, снова от «жалобного крика», — увязший в трясине, Круглый, — тяжело вздохнул и только теперь, — решившись он поднял голову и посмотрел из-под куртки, — и на «огромных червей — серых», — и на приближающегося, «невольного и несчастного монстра — паука с проклятым наездником».

Тут — же его глаза снова и как всегда наполнились слезами от печали за потерянную, быструю машину которая с очень, очень давних времён была его сокровенной, мечтой.

Огромный кусок (рваного) острого и ржавого железа после повторного, более сильного удара снова безжалостно впился в чёрно — золотой, закоптившийся капот монстра — паука и яркие искры «словно кровь» в глазах и мыслях тихо плачущего, Круглого, — брызнули в разные стороны вместе с сероватым дымом и с повторным «от ужасной боли, — криком — писком».

Не выдержав, — Круглый, закричал громко. ААААА!!! — «И наконец — то», — снова вцепившись зубами в ручку от корзины он стал быстро снимать свою куртку с своей головы.

Не в состоянии больше сделать и шага так — же увязший по пояс в «как будто живой трясине, цепляющейся за него со всех сторон из ледяного нутра», — Андрей перевёл взгляд на закричавшего, водителя «теперь всего в пятнадцати метрах», — и снова с ручкой от корзины в зубах и лихорадочно одевающего свою куртку.

Через несколько (быстрых) секунд, — собравшийся, водитель был уже в куртке и с поднятыми над головой руками с корзиной, — и был готов двигаться вперёд к трапу теплохода. Попытка сделать шаг вперёд не увенчалась успехом и Круглый с огромной надеждой посмотрел на застывшего москвича.

Вспоминая в то — же время «как отец называл водителей такси», — Андрей, не теряя времени вздохнул и громко закричал в то — же время быстро вынимая из правого кармана своей куртки «бесценную, конфету» в ярко — жёлтой обёртке, — и показывая её Круглому.

— Командир! — Помнишь свои слова? — Заводи! Фантазию!

Услышав, как поддерживают водителя, «очень желающий получить корзину, — мертвец» в гневе и снова беспощадно, — ударил своим кнутом по изуродованной «медленной» машине тут — же из днища монстра — паука, запищавшего, повторным, (истошным криком) стали выворачиваться две дополнительные, стальные, острые конечности, — а тёмно — зелёная, дымящееся, неспокойная трясина, так — же словно выполняя приказ мертвеца в маске, — стала быстро твердеть и наблюдающие с теплохода напряжённые подростки, — сразу — же поняли, — «Андрей и Круглый через несколько секунд будут скованы намертво в трясине, — и этот мертвец в тёмно — сером, потёртом, кожаном длинном плаще и в сапогах и в жутковатой маске, — преодолевающий, сейчас, — разделяющее их расстояние с огромным, настойчивым, упорством, — скоро раздавит и разрежет на части и Андрея и Круглого, — огромным куском, (рваного) и острого, ржавого железа».

Не выдержав «скорее от осознанности о своей сейчас беспомощности», — Александра, что есть силы отчаянно закричала…

— Чего тебя надо? — Гад!

— Бесполезно спрашивать тем более орать, — лучше горло побереги для пения! — сказал и так — же предупредил, спокойным голосом, серьёзный, — Илья.

— Это почему — это вдруг? — тут — же громко спросив (удивлённая и гордая), Александра, — взглянула пристально с озадаченным, — Данилой на «чересчур спокойного сейчас и чересчур умного боксёра».

— Потому — что у этого как ты сказала гада одна, — цель! — Корзина! И на тебя, да и на нас именно сейчас этому мертвецу, — просто наплевать!

— Лучше смотри, видишь? — Холодный, стального цвета туман стал наступать и пугать своим видом водителя. Круглому сейчас, очень, очень, страшно, даже страшнее чем нам.

Переглянувшиеся, — Александра и Данил, перевели свои недоверчивые взгляды с замолчавшего, — Ильи на причал и сразу — же увидели, как «липкие, огромные и длинные, серые черви — щупальца, чудовища, — стали ползти к застывшему в трясине водителю.»

Руки, — Круглого с корзиной над головой заметно дрожали и его порыв, и надежда в его напуганной, душе, — безнадёжно таяли от жутковатого вида, — наползающих на него со всех сторон «ужасных и огромных, червей».

«К тому — же эти колючие, тускло — сверкающие, тёмно — серые паучки, — выползающие из трещин застывшей трясины, стали ползти по его телу и явно мешали ему сосредоточиться и собраться с мыслями», — понимали наблюдающие с теплохода подростки не раз и не два преодолевшие в своей жизни свои, личные, — страхи.

«Не обращая внимание на левую, неуверенную руку, Круглого, — эти мелкие, колючие, тварики с выпуклыми, мутными, глазами, — продолжали ползти и ползти вверх по дрожащему телу водителя, — с одной целью, -- добраться до не менее загадочной корзины, — а вернее за тем, что лежит внутри корзины!» — почти хором снова подумала, Александра, -- и так — же все напряжённые на своих местах ребята.

Что было страшнее для приглашённых подростков на белый теплоход Мечта?

Ползущий, — на высоких, стальных, заострённых, лапах, — огромный монстр — паук с большими, кабаньими, тёмными и острыми клыками вместо бампера, — и с колючими, тускло — сверкающими, острыми, темно — серыми шипами на чёрно — золотой, закоптившейся, крыше — (туловище), и капоте — (голове) с выпученными, мутными, фарами, (глазами?) Или! — Это?! — Немыслимое, — прикрывающееся, старым, темно — серым, потёртым и длинным плащом, — очень страшное с необычным, абсолютно темно — серым, круглым, злым, глазом в круглой, мутной и вязкой оболочке, возле ужасной головы без кожи, — вдобавок в жутковатой даже для взрослого человека маске с вытаращенными полностью темно — серыми, безумными, глазами, озлобленной и оскаленной, пятилетней, девочки, — и тем более с растягивающимся как резина, стальным кнутом с очень опасным, большим, тяжёлым с острыми, (рваными), концами, — грузом на конце?

Или так — же, пугающий, своим видом, — холодный туман, стального цвета, — так похожий на безглазого, огромного, — Спрута с отвратительными щупальцами — червями?

Как оказалось, судя по действиям подростков, — Ни первое, ни второе и ни третье.

Страшнее всего для каждого из них, — сплотившихся в этих можно сказать чересчур экстремальных для них условиях с одной целью выжить и победить Зло. Как выяснилось, страшнее всего — это было (потерять) попутчиков, несмотря на то, что они все ясно осознавали, глядя на управляемого и невольного огромного монстра — паука, передвигающегося по застывшей трясине на шести конечностях с явно мертвецом — наездником сверху кто очень хочет добраться до Круглого и Андрея со своей желанной как выяснилось, злобной целью, что — это немыслимое и ужасное угрожает им и может их убить. Но так думали только ребята, но не наивная, — Заря всё ещё, — успокаивающая себя мысленно и ещё надеющаяся, что их используют как марионеток и они находятся «ну под массовым гипнозом — например этого странного всё-таки водителя, — и этот огромный паук, и паучки — это управляемые, огромные и маленькие, навороченные, игрушки, — а это мертвец в маске переодетый актёр для какого ни будь телевизионного шоу или для потехи компании, пьяненьких, олигархов», — так думала (скорее запутавшаяся от страха), Заря. И теперь всё-таки с опаской подыгрывая ну и ради интереса, — она, как и Данил, — пыталась хоть как-то помочь, — но бесполезно потому что в данной очень тревожной ситуации более спокойный и собранный среди них, Илья, — понимая, происходящее, — - яснее и реальней не пускал никого к трапу и пытался настойчиво и вслух объяснить и Данилу и ей.

— Андрей и Круглый взяли на себя ответственность, а значит никто кроме них самих сейчас не исправит сложившеюся ситуацию.

— Поймите! Вы только навредите и себе и тем, кто находится внизу! И не надо прыгать через ограждение, — можете вывихнуть или ещё хуже поломать себе ноги, а потом вас добьёт этот безжалостный и беспощадный, мертвец.

После того как, — Александра и Данил, — «наконец — то», успокоились и отошли от трапа от него и от ограждения, — Илья облегчённо, вздохнул и с огромной надеждой стал смотреть и на Андрея и на Круглого.

Пораа..! — услышав снова вовремя «родной и такой ласковый, спокойный, голос мамы!» — тут — же, Круглый, — снова очнулся от угнетающего состояния и от навязчивого страха в своих мыслях.

Глубоко вздохнув водитель собрался и что есть силы закричал. — Кидай!!! — в то — же время глядя на дрожащего, — такого долгожданного, попутчика, — и на мерзких паучков, суетливо, ползущих так — же и по телу, — Андрея с закрытыми глазами, — и дальше явно к спасительной конфете, — девчонки, зажатой в его правом так — же дрожащем кулаке над головой.

«Молодец! Страшно, — но делает нужное дело, — и не сдаётся!» — подумал, Круглый, — и снова громко крикнул. Кидай! — в то — же время уже уверенней стряхивая левой рукой с правой вытянутой над головой руки с корзиной «проклятых паучков».

«Наконец — то», — услышав громкий голос, уверенного, водителя, — открывший сразу — же свои глаза, Андрей, — понимая, что «он то — же должен собраться и метко бросить конфету», — снова нашёл в себе силы победить свой внутренний страх в своей голове, — и так — же унять дрожь в своём теле и в своих руках.

Вздохнув, — и то — же, не обращая внимания на тянущихся к нему огромных, серых, червей и на торопливого мертвеца и паучков на себе и на сковавшую его по пояс трясину, — Андрей в первую очередь, — мигом снял с лица «своё мнимое прикрытие», — и уверенно левой рукой отбросил от себя очки «куда подальше», — затем снова вздохнул, оглянулся на попутчиков, — подбадривающих его громкими криками с теплохода, — кивнул им и перевёл свой уверенный взгляд на водителя.

Встретившись с серьёзными глазами водителя, — избавившегося от самых наглых паучков, Андрей, — отвёл поднятую правую руку над головой, — назад, прицелился и наконец — то с громким криком, — Заводи! Фантазию! — «Уже не очкарик, — уверенно кинул конфету!»

Все, кто в своих снах или наяву, — видел и понимал, что сейчас происходит в ночной столице, а именно на освещённом, природным светом, — причале где был пришвартован так — же освещённый, яркой луной и звёздами, — трёхэтажный, большой, белый теплоход Мечта, — затаили дыхание наблюдая с пульсацией в своих висках за бесценной сейчас сладостью.

И когда свёрнутая с одной стороны в ярко — жёлтой обвёртке конфета наконец — то долетела до своей цели, — и когда, Круглый, — одной левой рукой (так как правая рука держала крепко корзину), — и своими зубами мигом развернул и с большим удовольствием отправил в рот сладкую, круглую, лимонного цвета, шоколадную, конфету, — то кто — то радостно вздохнул а кто — то ещё больше, озлобился, — потому что у каждого на земле да и не только на земле как мы все понимаем и знаем — свои желания, интересы и свои планы..

Как только, — Круглый проглотил разжёванную, (вкусную), конфету, — ровно через две секунды, — колючие, тёмно — серые, тускло — сверкающие с выпуклыми, мутными, глазами, — паучки тут — же застыли от неожиданных, смелых и решительных мыслей в голове водителя, — на его теле и на его правой (почти у цели), — руке.

В следующую секунду к радости всех, кто (болел) за Круглого, — эти мелкие, мерзкие, противные, (тварики), — стали ссыпаться на застывшею, твёрдую, трясину, — словно жёсткий, тёмно — серый град.

Наблюдая дальше как и все, — как паучки, превращаются после удара об окаменевшую трясину в солнечных зайчиков, — и как эти весёлые, солнечные, зайчики «благодаря его бурной фантазии», — растворяют под ним застывшую трясину, — испачканный с нечистыми щеками и лбом, Круглый, — в неглубокой через пять секунд и не широкой яме, — засиял на глазах у всех как «медный тазик», — в то — же время оглядывая своими радостными, голубыми, глазами свои свободные ноги в грязных полуботинках — и «долгожданную», — вокруг своего тела «теперь», — светло — серебристую, искристую, оболочку..

Ураа! Ураа! Ураа! — закричали громко от огромной радости, — подростки на теплоходе, наблюдая, такое — невероятное и такое желанное на причале, — чудо, а тут — же сообразившая, — Александра, не теряя времени тут — же быстро вытащила у зазевавшегося, — Ильи, из его правого кармана, коричневой, кожаной, грязноватой, курточки — свой весенний, невесомый, платочек.

Помахав, игриво своим голубым платочком прямо перед лицом слегка огорчённого зеваки, а потом и перед лицом удивленного, — Данила, — «быстрая», Александра мигом завязала чистый и тонкий платочек снова у себя на шее, — и стала «как маленький ребёнок» что-то петь себе под нос «круто», — танцевать и просто радоваться на белой палубе.

Переглянувшиеся, — Илья и Данил не выдержали и то — же, как и Круглый, — засияли как (медные тазики).

В следующую секунду неожиданный, — снова истошный (и от жуткой боли) писк монстра — паука мигом замазал чёрными, жирными, красками, — преждевременную, разноцветную, радость — и следующий, страшный и мощный удар, но теперь по застывшей и окаменевшей трясине, — огромным куском, (рваного), острого и ржавого железа и всего в пяти метрах от Андрея, — дал понять всем тут — же застывшим подросткам на теплоходе Мечта. — Что ещё рано праздновать победу.

Медлить было нельзя «так как повторный и более точный удар настигнет и убьёт, Андрея», — мгновенно среагировав водитель в светло — серебристой, искристой, оболочке мигом вылетел из неглубокой ямы и подлетел к «невольному узнику», — пытающегося изо всех сил освободиться руками от окаменевшей, — вокруг его пояса, — трясины.

Подняв над головой корзину теперь левой рукой, уверенный, Круглый, — быстро опустился возле, Андрея, — на правое колено и сразу — же пробил правой рукой, сжатой в кулак, — застывшую, трясину.

Зачерпнув ладонью во мраке, — шевелящийся, мерзкий, колючий, клубок тускло — сверкающих, тёмно — серых паучков, — Круглый выдернул в «свой светлый мир» свою снова сжатую в кулак руку.

Поднявшись с колена довольный, водитель опустил вдоль бедра левую руку с корзиной, — и разжал перед собой свой правый кулак.

Увидев, снова, как и все его попутчики на своей раскрытой, правой, ладони, — очень желаемых ему солнечных, «прыгающих» зайчиков, — Круглый снова засиял..

Оглянувшись на стальной, холодный туман, — оттягивающий от него больших и толстых, и липких, жирных и длинных, червей, — и постепенно исчезающего в щелях и в трещинах, застывшей трясины, — и так — же на «запаниковавшего мертвеца благодаря его взбунтовавшейся машине», — прыгающей на своих задних конечностях в разные стороны, серьёзный, Круглый, — уверено, погрозил, ночному, жуткому, кошмару своим снова сжатым правым кулаком.

Посмотрев снова на «узника», — Круглый, улыбнулся, разжал кулак и направил, весёлое и ярко — жёлтое из снова раскрытой, правой ладошки, — и радостное и теплое на каменные, холодные, зажавшие, Андрея, — «тиски».

Невероятные, озорные, солнечные блики мигом прежде чем исчезнуть быстро сделали своё дело, — и довольный, Андрей тут — же напрягся двумя руками и быстро вылез из не широкой и неглубокой ямы с прозрачной на белых камнях, — лужицей под ногами.

— Не боишься и дальше бороться с тем что ты увидел и ещё увидишь во имя своих светлых желаний? — спрашивая, Круглый, — в то — же время осторожно двумя пальцами правой рукой поправил на плетённой корзине, — белоснежный и чистый, расшитый, золотым, узором, платок.

— Нет! Теперь я стал смелее и сильнее, как и вы! — ответил и добавил, Андрей, — уверенно стряхивая правой рукой с правого колена, — прилепившейся, тёмно — серый и колючий комочек грязи.

— Ну тогда, — Держи! — сказал серьёзным голосом, Круглый, — глядя прямо в «уверенные» глаза подростка и протягивая, — Андрею, плетённую, светло — коричневую, корзину.

— Передашь тому взрослому человеку кто встретит вас на теплоходе, но будьте осторожны всякое может случиться.

— А, Вы? — заметно переживая, спросил, Андрей, — принимая и крепко обнимая двумя руками корзину, — и глядя в «смелые и уверенные, голубые, глаза, водителя».

— А мне сейчас нужно разобраться за свою тачку вон с тем кошмаром, — кивнув после своих слов в сторону мертвеца, серьёзный, водитель тут — же уверенно, развернулся навстречу своей изуродованной, машине, — приближающейся к ним на заметной скорости на стальных, острых, (невольных), лапах — с направляющим, неадекватным, сверху, наездником в плаще и жутковатой маске, — в бешенстве, размахивающего своим, — растягивающимся, (кнутом) с очень тяжёлым и очень опасным для жизни, — грузом на конце.

Понимая, «что нужно удалиться и как можно быстрее», — Андрей быстро добежал до трапа и также быстро поднялся по белокаменным, ступенькам на белый теплоход Мечта, — сразу — же попадая в объятия, радостных, попутчиков.

Смотрите! — как всегда неожиданно, вдруг, — крикнула, Александра, — глядя и показывая правой рукой на тёмно — серое небо над причалом.

Тут — же задрав свои головы, — Илья, Данил и Андрей увидели, как взлетевший в светло — серебристой, искристой, оболочке, — высоко над освещённым причалом, Круглый, — снова развернулся, но теперь высоко в воздухе и неожиданно, — превратился в зависший в тёмно — сером небе — «огненный, — размером с мужской, баскетбольный, мяч, — шар.

Ровно через две секунды напряжённые и взволнованные, — Александра, Илья Андрей и Данил, — увидели, как невероятная, — «пылающая комета» на безумной, скорости, — врезалась в ночной, реальный, кошмар.

И казалось все спящие и не спящие в столице люди, — увидели и во сне и наяву, — сначала огромную, беззвучную, ослепительную, белую, вспышку, — проглотившая, через две секунды на миг, — показавшихся, водителя и монстра — паука и так — же мертвеца в потёртом, кожаном, плаще, сапогах и в ужасной маске. А потом услышали, — сначала жуткий, истошный, писк а потом уже знакомый подросткам, — очень, громкий и длинный сигнал золотой машины, Круглого…

Прошло целых пять минут, а все приглашённые на теплоход Мечта, — (переваривая), молча, — произошедшее, ночью, — продолжали смотреть на причал, — и на тянущиеся с места вспышки, — к небу к тёмно — серым тучам, — огромные клубы чёрного дыма.

Через следующие пять минут дым рассеялся от свежего ветра со стороны Москва реки, — а из груды, искорёженного, металла на причале, вверх, — взлетел, размером с (витаминку), гладкий, искристый, золотой, (шарик).

Пролетев, медленно, (словно прощаясь), мимо грязных, серьёзных, лиц, — Ильи, Александра, Данила и Андрея, — золотой, «тёплый», искристый, (шарик), — взмыл, вверх в небо, — туда где всего лишь на две секунды, среди мрачных, тяжёлых туч над причалом, — показалось чистое, звёздное, ночное, небо.

Тихо, вздохнув (ещё надеющаяся, что это всё — всё же не по-настоящему), всё же расстроенная, Александра, — сняла с своей шеи свой лёгкий, голубой и чистый платочек, — и со слезами на глазах и по щекам, — прошептав. Прощай, — Круглый! — она отпустила свою (любимую) вещь по направлению свежего ветра, — бережно и осторожно, подхватившего с собой, (подарок) в необъятные и загадочные просторы, Вселенной.

— Даа! Я думал о том, как встретит меня Москва, — но такую встречу не увидишь даже в самом кошмарном сне, — неожиданно, высказался, — Данил в то — же время оглядывая на себе грязную, одежду и не менее грязные свои туфли.

— Москва не резиновая, всех не примет! — сказал вполне серьёзный, Андрей, — крепко сжимая правой рукой, плетеную, длинную, ручку от светло — коричневой с платком корзины, — а левой рукой, осторожно, стряхивая с нечистой куртки, прилипшие, мелкие, кусочки, засохшей, грязи.

— Ты, наверное, хотел сказать, Москва, — гостеприимная и всех примет? — сразу — же захотела поправить «неточного», — стоящая на одной левой ноге, Александра, — сохраняющая своё равновесие с помощью своей правой руки и левой чуть выше локтя руки довольного, Ильи, — и в то — же время, снимающая своей, левой, рукой с правой своей ноги, — свой, грязный кроссовок, что — бы избавиться от твёрдого внутри и «противного» комочка грязи.

— И, да! И, нет!

Внезапные, — громко сказанные слова мужским голосом заставили всех приглашённых на теплоход Мечта, — вздрогнуть у трапа на белой и нижней палубе, — и резко обернуться в сторону носа теплохода..

«Следующий, и ещё пока непонятный, аккуратный, незнакомец был высоким где — то метр восемьдесят пять и точно живым, человеком, — мужского пола», — сразу — же, подумал, внимательный и теперь, (более, подозрительный), после случившегося, Андрей, — продолжая, как и все его попутчики рассматривать, — «плотного, но не толстого (лет пятидесяти), узколицего с квадратным подбородком, бритого мужчину в белом костюме в белых брюках и в белой обуви».

Переведя, взгляд с «чистой» обуви неожиданно, — появившегося, взрослого мужчины в десяти шагах на свои «ну очень грязные туфли», — Данил (поморщился) затем резко отвернулся, — и снова вместе со всеми стал разглядывать «высокого человека с зачёсанными назад и недлинными, тёмными волосами».

Перестав рассматривать «аккуратного» человека, — Данил вздохнул и снова быстро взглянул на свои грязные туфли.

«Разглядывая на незнакомом человеке, рубашку, стального, холодного, цвета и вместо галстука тускло — сверкающею до солнечного, сплетения, — цепочку из мелких, тёмно — серого, цвета кристалликов, — с небольшими на конце „с мою вытянутую ладонь“ — стеклянными, песочными часами в оправе, — Илья почему — то покачал головой?» — заметил, Андрей, — продолжая снова как все внимательно, разглядывать, «песочные», стеклянные, часы, — где внутри, каждую, секунду, — сверху, вниз, падали, последние, мелкие, тускло — сверкающие, тёмно — серые, кристаллики.

Понимая, как и его попутчики, что «заканчивается чьё — то время», — Андрей вздохнул и крепче сжал правой рукой, — плетённую ручку от корзины.

На приглашённых, (следующий), — терпеливо, выжидающий, вопросы, — незнакомец, смотрел пристально, сквозь свои тёмно — серые очки на широком в переносице и недлинном, прямом, носе с узкими ноздрями.

«Круглые, небольшие и не маленькие — средние, тёмные, очки также, как и (песочные), стеклянные, часы, — были плотно окружены, холодной, стальной, оправой», — снова заметил серьёзный, — Илья и перевёл свой внимательный взгляд с узколицего, высокого незнакомца на девушку, — рядом «на пол головы выше и явно старше…», — отвлекаясь, Илья, — повернул голову влево и посмотрел для точного сравнения на Александру.

Избавившаяся к тому времени от комочка грязи, — Александра уже не держалась за правую руку, — Ильи, и уверенно стояла на своих двух ногах в кроссовках, — и то — же пристально разглядывала так — же неожиданную, — почти напротив и в десяти шагах, — незнакомку.

«Темно — рыжие, зачёсанные назад, или нет также, — именно, зализанные, как и у взрослого мужика и то — же короткие волосы. Стройная фигура, не курносый и недлинный, — но не горкой или с горбинкой как у всех, а сверху вниз прямой и недлинный нос на не круглом как у меня, а скорее квадратном лице с узкими губами и острым подбородком. Светло — серебристый без горла, тонкий и с длинными рукавами свитер до нормальных бёдер. Тёмные, чёрные узкие джинсы. Ноги в кроссовках тёмно — рыжего цвета, как и её волосы, — то — же вроде нормальные не короткие не кривые и не толстые. И у неё светло — голубые, прозрачные и как у меня нормальные, средние глаза, — ясная такая и даже не смотря на нос не страшная. Нет! — Что — то в ней, всё-таки не так? — И эта наверняка восемнадцатилетняя, девушка кстати с (застывшим), что — ли лицом на сто процентов не, — Ясная! Назову я её лучше, — ЖАЛО! Потому что она смотрит своими непонятными, впивающимися, — наверняка в линзах глазами как злая, — Оса. Точно! И она наверняка ещё и напудренная, перепудренная и точно, — ЖАЛО!»

Закончив и утвердив мысленный осмотр, — Александра почти незаметно взглянула на свои грязные кроссовки к тому — же вдобавок с развязанными грязными шнурками.

Вздохнув и поднимая взгляд она встретилась с «впивающимися, глазами, непонятной, незнакомки, — вдобавок, кивнувшая ей вниз своим острым подбородком».

Не обращая внимание на приветствие и повторно решив, что «прозвище она подобрала точь-в-точь», — уверенная, Александра, — резко наклонилась и стала быстро завязывать шнурки на кроссовках, — под всеобщим, молчаливым, вниманием, — всех, кто сейчас находился на белой, нижней палубе теплохода Мечта.

Довязав так — же быстро и второй грязный шнурок и вдруг вспомнив, «что сказал после её слов ещё так — же непонятный ей взрослый незнакомец», — Александра снова резко выпрямилась и «наконец — то» спросила у как она решила «у мужика с каменным носом».

— А почему — это, вдруг — и, да и, нет?

— Москва город гостеприимный!

«Сразу — же начал отвечать спокойным, уверенным, голосом, — только после того когда прокашлялся в свой правый, большой, кулак, — наверняка очень богатый и хозяин теплохода», — снова подумал, как и все его попутчики, — Илья.

— И так — же как ты сказала, — Примет всех! Но напрашивается вопрос. — Почему вы здесь, и зачем вы приехали в столицу?

— Что — бы отдохнуть и набраться сил! — сразу — же и то — же громко ответил, — Илья.

— Ответ неверный!

«Не согласился на кого — то похожий незнакомец», — подумал, Данил, — продолжая слушать и напрягать свою память.

— Вы приехали в город со своей сокровенной, светлой, мечтой, — Не так — ли? И первая — же ночь в столице сразу — же прощупала вас на прочность по такой очень тернистой и трудной дороге к своей мечте. Как, впрочем, и всех приезжих и москвичей кто то — же желают добиться своей мечты именно в Москве.

— И поэтому напрашивается, — очень важный вопрос.

— А хватит ли у вас моральных и физических сил бороться и дальше за свои такие желанные мечты? — внезапно, огорошил новый незнакомец своим спокойным голосом отчего ребята и Александра, — сразу — же переглянулись с растерянными и удивлёнными лицами.

— Если, да! То прошу следовать за нами! Если же, нет! — Понимаете теперь меня, — Да?

«Взглянув после вопроса, — пристально на Александру, — своими тёмно — серыми кругляшками, — непонятный пока и то — же, как и девушка только хуже, напудренный, незнакомец, — продолжил гнать свою тему», — подумал, Илья, — и вздохнул.

— То можете, отправляться, конченными, неудачниками, — туда, откуда вы и приехали, то есть по своим домам!

— Хочу так — же добавить, как у всех жителей города Москвы, — у вас тоже очень мало времени для раздумий, — и поэтому, привыкайте, делать, серьёзный, выбор за две секунды. Так будет лучше для вас, для ваших близких, для ваших попутчиков и вообще для всех.

— Принимать решение и делать заметьте свой выбор почти мигом после заданного вам очень серьёзного вопроса, — значит полностью довериться вам.

— Итак! Раз!

«Предложение было неожиданным, — но очень заманчивым! — Да и кто не хочет, что — бы его мечты сбылись, и как можно скорее?»

— Я согласна! — сказала после мгновенного решения в своей голове, — Александра в то — же время глядя с вздёрнутым, подбородком прямо в «впивающиеся глаза очень серьёзной, — ЖАЛО».

— Я тоже согласен! — тут — же следом за Александрой, — уверенно сказал, Илья, — поглядывая на «хрупкую возле него, но очень смелую девчонку к тому — же сразу — же после его согласия, — взглянувшая на него с довольной улыбкой».

Сосредоточенный, взглядом на своей грязной обуви, — Данил, не поднимая глаз «на застывшего после своего вопроса, и смотревшего на него и на всех отвечающих словно не через тёмно — серые, небольшие, круглые очки, — а как будто через окуляры огромного бинокля», — тихо прошептал.

— Я то — же согласен!

— Смелее, подросток, что — бы все слышали!

«Потребовала точно смелая, а не наивная, Александра, — у ещё неуверенного.»

— Я согласен! — тут — же громче и не поднимая глаз повторил громче, — Данил, и вздохнул.

Внезапно, — огромную, тяжёлую, тёмно — серую тучу над причалом пронзила, сверкнувшая, молния, — а последующие раскаты грома, — заглушили, сказанное, согласие, — последнего, пассажира из золотой машины.

В следующую секунду в невидимую защиту за спиной, — вздрогнувшего у ограждения, Андрея, — в полуметре от его затылка (глухо), — врезался, огромный, кусок, (рваного), ржавого и острого, железа.

— И попрошу всех не отвлекаться и особенно вас молодой человек с корзиной!

«Резко и неожиданно предупредил всех и меня путеводитель молодёжи», — так назвал взрослого, «вроде вежливого и спокойного» мужчину сразу — же про себя после громкого окрика, Андрей, — отворачиваясь, как и все его попутчики с испуганным лицом от «опасного и смертельного куска железа».

Не ожидая такой «подлой, выходки», — напрягшийся, Илья, — всё — же быстро успокоился, продолжая наблюдать, — и за хозяином теплохода, «не отрывающегося, своими, пристальными, спрятанными за тёмными, круглыми, стёклами, — глазами, скорее всего от корзины в руках, Андрея», — и за так — же ещё непонятной ему «молодой спутницей более взрослого чем она мужика».

Вздохнув и снова вспомнив «как его перед отъездом предупреждали родители и бабушка, что — бы он был очень осторожен в столице особенно с незнакомыми, подозрительными, людьми разного возраста», — Илья снова резко обернулся и взглянул на ржавое и (рваное) с острыми концами, — висячее в воздухе огромное, разрушающееся, железо, — крошащееся на ещё в окаменевшей, потрескавшейся, трясине, — причал.

Понимая, «что не зря предки предупреждали его», — Илья снова перевёл подозрительный, серьёзный взгляд на взрослого мужчину кто к всеобщему удивлению всех сказал своим спокойным, уверенным голосом, — и точно то что тяжёлой, огромной, тёмно — серой туче, — нависшей, прямо над освещённым, причалом.

— Ваше время истекло!

А затем легко, но утвердительно, — постучал своим указательным, пальцем, правой руки по своему (галстуку).

Не зная, что и думать ребята и Александра, — переглянулись. В следующую секунду так — же удивлённый и насторожившийся, снова, как и Андрей, Данил и Александра, — серьёзный, Илья, — несмотря на то, что не было видно, Кремля, — то — же услышал бой курантов на Спасской башне.

— Четыре утра, а ещё зимой светает как летом, да и тучи стали рассеиваться и исчезли звёзды и луна, — прошептал после облегчённого вздоха, Илья, — и забывая, как и все его попутчики про случившееся, ночью и про все свои подозрения, — он то — же стал любоваться невероятно, красивой, вспыхнувшей, Зарёй, — над всё той — же, спокойной, рекой, Москва.

Через пять минут рассвело, и расслабившиеся и заулыбавшиеся подростки, — стали переводить свои повеселевшие взгляды на причал. Увидев, что высокие колонны по бокам открытого входа в причал и причал и так — же высокая башня, — стали как прежде, как и восьмиметровый по высоте светло — серебристый из (копий) не сплошной, забор, — в чистом виде и в целости и сохранности, — Александра, радостно вздохнула и то — же, как и Данил и Андрей,

«Добровольно и доверчиво направилась за торопливым и всё — же заботливым хозяином теплохода, — и за его, — Может дочкой или помощником, или секретарём?» — подумал, Илья, — и вздохнул потому — что, Александра, — как ему показалось «просто забыла про него».

Почувствовав взгляд в спину, Александра, — оглянулась на «молчаливого, серьёзного и застывшего на месте, — Илью, с пристальным взглядом прямо в её глаза»

Не желая обсуждать сейчас абсолютно ничего и тем более «про её чересчур, чувствительный, ранее, взгляд», — Александра, отвернулась.

Продолжая идти за Андреем, — (гордая), всё — же снова, обернулась и увлекая за собой, — (наконец — то), махнула, — выжидающему, озадаченному, Илье, — своей правой рукой.

«А то ещё подумает, что я была (такая) потому — что мне было страшно или ещё чего — ни будь, — непорядочное. А я настоящая и очень хорошая! Ну может чуть-чуть не хорошая, — потому что нет идеальных!» — подумала и добавила сама себе, — Александра и улыбнулась, — так как услышала быстрые за своей спиной, — шаги, «явно обрадовавшегося», — Ильи.

«Ещё — бы!» — снова подумала, — Александра и стала на ходу поправлять правой рукой на своей голове, — грязные волосы.

Глава 6.

Поднявшись по стальной лестнице на среднюю палубу потом через несколько шагов, — шагнув так — же за взрослым мужчиной и за молчаливой девушкой в открытую, — напротив, дверь, — (следующие), пассажиры, теплохода, — оказались в длинном, тускло — освещённом, (без как обычно мягкой дорожки на полу), и широком, коридоре с обычными по высоте и ширине и с двух сторон, — стальными дверями. Пол в коридоре и потолок и свободные стены были облицованы, — «холодными» как заметили все подростки «стальными листами».

— Ищите свои выбитые имена с номерами, — один, два, три и четыре, — на прямоугольных, металлических, табличках на дверях в каюты.

— Все расположенные как вы заметили зигзагом стальные двери в каюты, а их семь в этом коридоре, кроме шестой и седьмой, — закрываются только изнутри. Пятая каюта, как и шестая и седьмая без таблички, — и моя!

— А, шестая чья? — спросил, «нетерпеливый», Данил, — приближаясь к (своей), четвёртой двери.

— Шестая, пустая, и закрыта на ключ потому — что нужен ремонт.

— А седьмая?

«Продолжал, — любопытничать или прикалываться, Данил», — разглядывая на расстоянии, нарисованные, круглые, разделённые по центру, (сверху, вниз), чёрно — белые часы с тонкими, золотыми, делениями, но без стрелок, — и с нарисованными, большими, глазами, как и на маске, мертвеца и в мутном, возле безобразной, головы — мертвеца, шаре — глаз, полностью темно — серого цвета, — на двери в седьмую каюту за которой исчез, — направляющий, подростков, — взрослый, мужчина.

«Услышав, как и мы неожиданное, высказывание, — Данила, кто как и мы не услышал ответа про седьмую каюту.»

— Какие опасные глаза!

«Илья сразу — же напрягся, — словно почувствовал какую — то опасность?» — опять заметил, — стоящий возле (своей) двери в третью каюту, — Андрей и хотел спросить — Илью у (своей) двери во вторую каюту. — Что его тревожит? — но его перебила теперь более громкая девушка, — открывшая дверь в свою пятую каюту.

— Двадцать пятого февраля, то есть уже сегодня в девять ноль ноль утра, — вас всех ждут в седьмой каюте. У вас есть почти пять часов. — Отдыхайте! Пока есть у вас на это время!

Проводив, пристальным взглядом, замолчавшую, «зализанную, как и её хозяин, — - ЖАЛО», — серьёзная, Александра, — возле (своей) двери в первую каюту перевела взгляд на «переглядывающихся» в тускло — освещённом коридоре и «нерешительных» возле (своих) дверей, — ребят.

— Ну, что так и будем таращиться друг на друга как грязные, трусливые, поросята в этом коридоре с тусклыми, плафонами на потолке? — Мы же уже решились идти до конца, — а значит будем играть по новым правилам. — Или вы струсили, и сразу же стали неудачниками? — как всегда и снова, но теперь всех сразу задела, Александра, — и первая, открыла, стальную дверь и зашла в (свою) каюту.

Не дожидаясь следующих насмешек от «креативной задиры», — Илья и Андрей открыли внутрь двери и тут же шагнули в (свои) каюты.

Оглядываясь на седьмую дверь (в середине) в конце длинного и широкого не светлого коридора, — а точнее опять на круглые на стальной двери, — нарисованные часы без стрелок и с пугающими, вытаращенными «на него» большими глазами, — Данил открыл внутрь так — же холодную дверь с так — же круглой как и на всех стальных дверях в коридоре, — стальной, тускло — сверкающей то — же холодной, ручкой в (свою) четвёртую каюту, — и быстро шагнув внутрь быстро закрыл за собой надёжную и крепкую, стальную, перегородку.

Тускло — освещённая, как и коридор, небольшая, каюта так — же облицованная вместе с потолком с тусклым плафоном, полом и стенами, стальными, «холодными», листами, — вмещала в себя небольшую у стены, — слева от двери, железную, койку, — заправленная, шерстяным, тёмно — серым, одеялом с плоской, подушкой в сероватой, но чистой наволочке, — и маленький у изголовья койки почти квадратный, столик с так — же стальным стулом, — и то же, как и койка, — прикреплённые, (ножками) к полу, стальными, болтами.

Над столиком вместо привычного иллюминатора, — Данил увидел круглые «обычные» не очень большие часы. Не обращая внимание на то сколько времени на серого цвета, пластмассовых с тёмными стрелками и делениями, — часах в стальной и «холодной» оправе, — и на то что нет иллюминатора, — Данил опустил взгляд вниз..

На небольшом столике, — Данил увидел, стеклянный, высокий и круглый стакан с апельсиновым соком и три бутерброда с копчённой колбасой и сыром на почти плоской, стальной, тарелочке. С спинки стула свешивалась, «такая же», — удивился, Данил, — «но только чистая и новая одежда и даже как у него чёрные и то — же новые трусы — шорты!»

— Точно, как мои! — приглядевшись и к «новой» начищенной до блеска обуви на полу возле стула теперь вслух, удивился и обрадовался, Данил, — и желая радоваться дальше он сделал несколько, мелких,, шагов и быстро открыл за круглую, стальную, ручку, — стеклянную мутную дверь — купе напротив в двух метрах от стального столика.

Увидев, — сразу — же (в глубине в трёх шагах от двери — купе), перед клеёнчатой, собранной, занавеской, серого цвета, — душевую с серой, пластмассовой, двойной полочкой в углу, — и справа (в полушаге от двери — купе), так — же серого цвета, — маленькую, раковину с сероватым мылом в серой мыльнице, зубную так — же серого цвета щётку в запечатанной, целлофановой, прозрачной, упаковке в сером, пластмассовом, стаканчике, серый тюбик, зубной, пасты, расчёску так — же серого цвета и большое, круглое, (без рамы), зеркало над раковиной, рядом с раковиной, серый унитаз с серой крышкой и с серым бочком, — и слева на металлической, вешалке, небольшое, темно — серого цвета и полотенце и длинный халат и внизу на «холодном» полу то — же темно — серого цвета «и явно из кожзаменителя и на резиновой подошве, тапочки», — Данил желая побыстрее оказаться под тёплым душем быстро вернулся к столику, освободил все свои карманы от телефона, мелочи, ключей и бумажных денег, — и стал торопливо снимать с себя обувь, носки, одежду и нижнее бельё тут — же (отправляя) все грязные свои вещи, нижнее бельё, носки и обувь в пластмассовую, сетчатую, серую коробку в левом (от двери), — углу, небольшой каюты.

Вернувшись так — же быстро в душевую так — же полностью, — облицованная, «холодной», сталью, — раздетый, полностью, Данил, — прежде чем шагнуть с захваченным мылом из мыльницы под ещё закрытый душ, вдруг, — высказался. Ну, что — же! Яхши! — выразив вслух и на (татарском, родном, языке, — своей, бабушки) положительное, слово, — довольный, Данил, — задёрнул, занавеску, вздохнул и стал открывать, тускло — сверкающие, краны.

Тонкие, струи, — приятной, тёплой и чистой воды, — стали, (уверенно, — ) смывать грязь с головы и тела, (и можно было радоваться и дальше), — но через несколько секунд, Данил, — неожиданно, перестал, намыливать свою голову, мылом. тяжело вздохнул и вдруг, — тихо заплакал..

Оглядев так — же внимательно и быстро, (свои, такие — же), каюты, — раздевшиеся, — Александра, Илья и Андрей, — с огромным, удовольствием, стали принимать, тёплый и приятный душ..

Отмывшись от грязи почти получасовым душем и надев на себя «неприятный» темно — серый халат и такие — же по цвету «жёсткие» тапочки, — Александра вышла из душа, одела знакомое и чистое как и «новые», кроссовки, одежда и платочек, — нижнее, новое, розовое, белье со стула, — вздохнула, посмотрела на койку и подумав, «наконец- то», — мигом добралась до долгожданной постели.

Через четыре часа вздрогнув и сразу — же открыв глаза проснувшаяся, — Александра, тут — же понимая, что «ей нужно привести себя в порядок», — вскочила с койки на ноги..

Причёсывая, перед большим зеркалом свои волосы, — маленькой, массажной, серого цвета расчёской и разглядывая в отражении свою маленькую в центре солнечного сплетения, родинку, — Александра стала вспоминать «бабушку и её сказки ей перед сном про то, что родинки в таком месте чаще только у..» — внезапный, «назойливый», стук в стальную дверь каюты, — прервал тёплые и нежные воспоминания о своём детстве.

Вздохнув с новыми теперь мыслями, что «как всегда не вовремя», — Александра быстро вышла из душевой подошла к двери повернула своей правой рукой два раза влево, стальную, поворотную, ручку и резко на себя за стальную, круглую, ручку, — открыла, тяжёлую, стальную дверь.

«ЖАЛО не ожидало, — и так и стояло с поднятой рукой», — тут — же сочинила про себя, Александра, — выжидая, «когда очухается, ЖАЛО».

— Ну, как каюта?

«Наконец — то спросила своим противным и надменным голосом чересчур внимательная статуя, — пожирая своим впивающимся взглядом мою маленькую с кругленькое, зёрнышко, коричневую родинку».

Пойдёт! — резко ответив, Александра, — запахнула на себе (свой) халат.

— Через полчаса сбор в седьмой каюте!

«После явного мне приказа и продолжая сверлить глазами сквозь халат моё тело именно там, где находилась родинка, ЖАЛО, — неожиданно наклонила голову вниз и закашляла как — будто очищая свой голос от дефектов», — опять подумала, — Александра и тут — же снова резко, но теперь спросила.

Всё?

Да!

Закрыв дверь прямо перед поднявшимся, (после ответа), носом, «чересчур, любопытной и своими, впивающимися, глазами», — Александра показала свой язычок, — и тут — же передразнила, ЖАЛО.

— Сбор в седьмой каюте!

Взглянув, пристально на стальную, «непробиваемую», дверь, — (восемнадцатилетняя), стройная с застывшим лицом, девушка, резко повернулась всем телом, вправо, — и быстро зашагала к следующей второй двери.

— Заставляете себя ждать! Опоздавшая! И впредь прошу являться в мою каюту, вчетвером, — а не по одиночке!

Не обращая внимание на замечание и на предупреждение «вроде вежливым голосом», — а только ускоряя шаги, — «смешная и гордая», — Александра быстро, преодолев, пятнадцать шагов от стальной двери, — приблизилась к свободному возле круглого, большого, стола, — стульчику, возле, сидящего, «довольного», — Ильи слева и так — же сидящего «заметно напряжённого», — Андрея справа.

Усаживаясь, «на такой неудобный и жёсткий стульчик с узкой и короткой спинкой, как и у Данила, Андрея и у Ильи», — Александра вздохнула и только теперь взглянула прямо в «уставившиеся на неё круглые, темно — серые, очки на точно каменном носе мужика в белом костюме, — восседающего, напротив словно на троне на удобном и самом большом стуле с высокой и широкой спинкой. И, ЖАЛО то — же с всё тем — же застывшим, как и у мужика лицом, — сидела на своём месте, — рядом с хозяином и то — же на удобном и кстати побольше чем у нас стульчике и с более чем у нас высокой и широкой спинкой.»

Ещё раз вздохнув и не обращая внимание на пристальное почти всеобщее внимание, — Александра перевела взгляд на плетённую перед, Андреем, — на темно — сером столе, — светло — коричневую, корзину с всё ещё накрытым с золотыми узорами, платком.

Решив, что «все стулья сделаны из такого же тускло — сверкающего, темно — серого, толстого стекла, или даже кристалла, — как и гладкий, большой и круглый стол с тремя массивными ножками», — Андрей вздохнул, расслабился и стал осторожно оглядывать своих попутчиков «переживших, как и он внезапную, невероятную и очень опасную для их здоровья и психики, — ночь».

Встретившись с взглядом соседки (в полушаге) слева, — Андрей покраснел и сразу — же отвернулся.

Александра, понимая «застенчивого ботаника», — улыбнулась и то — же отвернулась с внимательным взглядом на снова заговорившего «мужика в белом костюме».

— Итак! Молодые люди! Когда мы наконец — то все в сборе пришло время ввести в курс дела вас ещё не подозревающих, — какая всё-таки существует жизнь в нашей столице.

Слушая, «негромкого, спокойного, хозяина теплохода с суровым, что ли лицом, как и у его скорее помощницы», — Илья в то — же время стал разглядывать «так — же, как и коридор и каюта, тускло — освещённый, неяркими, плафонами, но по (свободным), стенам, — большой, круглый, — зал, разделённый в центре на деревянном, полу двумя цветами, — белым и чёрным. К тому — же в пяти метрах от (нашего) круглого в центре зала и мутного стола, — двухцветный, пол, — украшали круглые с чёрной цифрой — 12 в сторону двери в каюту хозяина теплохода, — часы диаметром в целый метр. Чёрные нападают на белых! Белые нападают на чёрных!» — не зная почему — так — подумал, Илья, — и пристально посмотрел сначала на «зализанного, хозяина, теплохода а потом и на девушку с так — же зализанными, назад, короткими, волосами, — сидевшие как раз напротив них, — и на половине, чёрных», — заметил снова, — Илья и резко перевёл свой внимательный взгляд от «странной», встречной, улыбки, — совершенно, незнакомой ему девушки одетой в светло — серебристый, тонкий, свитер, — снова влево на «так — же чёрно — белые по цвету как и на двери в седьмую каюту, — часы на полу но с длинными, острыми в конце тёмно — серыми, стрелками и с так — же, тускло — сверкающей, тёмно — серой то — же острой как игла, секундой, — именно сейчас (шагающая) вверх к чёрной цифре двенадцать, — по золотым, хрупким, делениям на половине чёрного цвета».

Вздохнув, а потом выдохнув как можно тише «навязчивые заморочки», — Илья продолжая осматривать зал увидел вторую в десяти шагах за часами на полу, — дверь ярко — жёлтого цвета. Те — же облицованные по кругу, «холодной», сталью, — стены с тусклыми, редкими, плафонами, — и дальше в десяти метрах от стола за спинами, сидящих напротив мужика и девушки и так — же на таком — же расстоянии за его спиной и его попутчиков, — широкую, аудиторию с пятью рядами вверх.

«Белый и чёрный бархат, — скрывающие, скорее, всего, деревянные, парты, — с своих сторон словно давили друг на друга на расстоянии, — своими, противоположными, цветами», — подумал, Илья, — затем, оглянувшись снова быстро на пустые, белые и оглядев так — же пустые, чёрные ряды, напротив, — и поднимая взгляд, выше, Илья, — остановился, своими, внимательными, глазами на «голубом как в солнечную погоду, — небе за стеклянным куполом».

Так — же осмотрев «вроде прозрачную» крышу и опуская глаза, — Илья, снова не обращая внимание на тусклое освещение в (зале), — остановился взглядом на Александре, — справа от своего плеча.

Новый, лёгкий, тонкий и чистый как свежий воздух, весенний, голубой платочек на её шее сразу — же притянул руку, — Ильи, с желанием «просто прикоснуться», — но неожиданный, маленький и крепкий кулачок, — бдительной не повернувшей, свою, голову, — хозяйки, платочка почти перед его носом, сразу — же заставил, Илью, — отдёрнуть свою правую руку и (успокоиться).

После, внезапного и реального, ночного, кошмара на причале, — Илья понял, что «они попали и попали плотно!» И это его как перед боем на ринге заводило, — но всё-таки и пугало из — за прошедших, невероятных и опасных для жизни, событий, — как его и предупреждали «как оказалось его правдивые предки.»

«Ну, что — же, поживем, — увидим! И может дальше не всё так сложно и опасно как предупреждали и как кажется», — решил, Илья, — и стал прислушиваться к «навязчивым словам, хозяина теплохода».

— Жизнь такая штука, что раз, — и ты оказался в гуще таких событий о чём ты даже и представить не мог, что и случилось как вы, поняли с вами. Так вот! Эта переданная тебе очень нужная для нас всех корзина!

«Глядя, (пристально) в глаза, Андрея, — хозяин теплохода продолжал просвещать нас своим чересчур, спокойным, голосом, не обращая внимания как вдруг, — вскочившая его помощница быстро прошлась вдоль круглого стола, — и как — то не очень вежливо и быстро забрала со стола, — у удивлённого, Андрея, — корзину».

— Была дана своему сыну, Старусславной.. Так назвал скорее всего в те далёкие древние времена, — народ, очень богатую, добрую, щедрую и очень мудрую можно сказать царицу в очень далёком, прошлом времени кстати задолго до того времени, когда на нашей родной земле люди узнали о Христе. И, каждый верил скажем так в того и в то, в кого и во что хотел верить. И про эту самую, Старусславну, — да и про этот город кстати даже не упомянули ни в одном учебнике по истории и наверняка потому, потому что — это было повторяю очень, очень и очень давно. Но не смотря на такое дальнее в веках расстояние — это её Старусславну, — вы увидели ночью на причале, и это учтите сразу — же, и на будущее, ещё одна загадка. — То есть каким образом эта голубоглазая, красивая и высокая женщина с роскошными как вы заметили длинными и светлыми волосами, — появилась из далёкого, прошлого, — именно в нашем времени?

«Подчеркнул хозяин теплохода последние три слова, — завышенным, протяжным, голосом и чересчур, нервозно и чересчур, быстро, — забрал своими, длинными, руками у своей, вернувшейся, и севшей на своё место, — помощницы, корзину со стола, — поближе к себе».

— Опять, мистика! — прошептала, Александра, — поправляя голубой платочек на своей шее и не сводя глаз с корзины, как и все сидящие за столом.

— Была дана своему сыну!

«Повторил, — несмотря на своё неожиданное поведенье снова спокойным голосом мужик в белом костюме».

— Кто должен был доставить корзину сюда на теплоход и как вы уже все поняли, — именно мне!

«Такой взрослый, а хвастунишка!» — опять подумала, — Александра не замечая. — «Как на неё как-то странно?» — заметил, Илья, — «посмотрела, помощница хозяина теплохода».

— Что и получилось с вашей помощью через многие века и очень долгие, долгие, годы, сутки, часы, минуты и секунды, кстати, что — бы помочь, — нам людям в настоящем времени справится с очень и очень трудной проблемой, — с помощью того, что лежит в корзине.

— И прошу запомнить, — мои следующие слова!

«Предупредил, серьёзным вдруг голосом путеводитель молодёжи продолжая объяснять, нам, — невероятную тему.»

— И, так — же и напомнить, — нам и всем живущим сейчас людям в столице, — каким должен быть нормальный, разумный, здравомыслящий, настоящий, любящий свои мечты и свою Родину, — настоящий, человек, — нарочно растягивая, следующие, навязчивые, слова, — рассказывающий, спокойным голосом, загадочную, историю, — притягивал, внимание, слушающих, подростков как магнитом.

Принимая, добровольно, невероятную, информацию, — подростки всё больше и больше стали понимать, что всё что им рассказывали их бабушки и родители — это не сказки, — а реальность. И над происходящим сейчас с ними стоит серьёзно задуматься, как и над прошлой, немыслимой, ночью, — чтобы снова выжить и победить в таком как оказалось, как и предупреждали их близкие родные, — очень опасном городе.

«Замолчав на короткое время путеводитель молодёжи, — демонстративно, перевернул свои стеклянные часы в стальной оправе и тут — же тускло — сверкающие, тёмно — серые, мелкие и колючие, — кристаллики стали падать каждую секунду вниз, — опять, продолжая уничтожать наше драгоценное, время», — подумал, Андрей, — и тихо вздохнул.

— Большой дворец если я не ошибаюсь с три этажа и с высокими и мощными, перед, и по бокам, парадного, входа, — колоннами был построен в те самые прошлые, давние, времена из древнейшего строительного, материала, — белого камня. И, вызывал, -- огромное, восхищение у жителей ещё небольшого тогда деревянного, города, — окружённого вместе с великолепным, белокаменным, строением, — высоким, крепким, деревянным, забором.

— Предположительно, дворец стоял на том самом месте, где сейчас стоит кстати очень важный для нас всех, — торговый центр, который вы кстати, уже видели, но наверняка не обратили на него так сказать, — пристального, внимание. Есть конечно — же и другие версии насчёт того — где всё-таки стоял белокаменный дворец? — Но об этом не сейчас! Сейчас самое главное, что — бы вы услышали и поняли то..! — Что во все времена, запоминайте, — из космоса на ещё деревянный с роскошным, дворцом, маленький город, — как оказалось падали как (снег), внимание, — невидимые для людей, — особенные скажем так, — осадки! То часто и в большом количестве то редко и в малом количестве, а то и не падали совсем, — непродолжительное, время. И эти невероятные, невидимые, людям, — особенные, осадки, что не удивляйтесь, но — это так и есть, — впитывали в себя люди, живущие в ещё маленьком городе, — всегда помогали им жителям в прошлом далёком времени, — правильно мыслить и значит жить в достатке и свободными и счастливыми и без кровопролитных, массовых, драк, войн, и того нежелательного, что вы сейчас так часто видите, — и на улицах, и по телевизору. Конечно — же, были единичные, очень редкие, злобные выпады людей друг на друга и даже со смертельным исходом, — но не настолько часто повторяю, как сейчас в наше время и именно в нашей столице. Потому — что для всех в те далекие времена, — жителей, небольшого города, но не как сейчас в нашем времени, — было очень важно жить в мире и согласии и в положенный срок земного времени попасть на далёкую планету. — Сами понимаете куда!

«Ещё бы в Рай! — Но почему не сейчас, — есть же ещё в столице нормальные люди и их немало, — кто желает жить в мире и согласии?» — подумала удивлённая, — Александра и осторожно посмотрела на серьёзного, Илью, — рядом слева.

«Неожиданно, поперхнувшись, — непонятно, чем, — оратор резко перевёл свой (взгляд) на Александру, — затем на мутный, большой, круглый, стол, прокашлялся громко в свой правый кулак и снова заговорил своим спокойным и уверенным голосом, — глядя теперь поверх наших голов», — подумал теперь всё такой — же наблюдательный, — Илья.

— Наслушавшись, рассказов о благополучии, то есть о хорошей жизни, — жителей, повторяю тогда ещё деревянного и небольшого города, — на поклон к щедрой, доброй и заботливой, Старусславне к её мужу, Старусславу и к их сыночку, — стали приезжать разные люди со всех концов света. И царские особы всегда с радостью принимали всех как родных. — Почему на нашей земле в те времена далёкие правителей называли, Старусславной и Старусславом, неизвестно, — но сейчас — это не важно. И.., продолжим!

— Город с каждым годом расширялся от приезжих, — новых жителей и от новых деревянных, построенных домов, — и деревянный, высокий, крепкий, забор, — приходилось так — же передвигать, удлинять и расширять, — и все повторяю жители жили, мирно в достатке, свободно и счастливо, — и без войн.

— Но как вы поняли сегодня ночью не бывает всегда, — как говорится гладко и сладко! И, однажды, когда высоко в небе, — внезапно, появилась, неожиданная, — межзвёздная пыль и именно над деревянным ещё городом с белокаменным дворцом. И получается (нарочно), — эта межзвёздная пыль закрыла доступ тем самым необычным и нужным для людей, — особенным, невидимым, осадкам. — И, — это после внезапно, — случившегося стало происходить в далёких прошлых временах как я выяснил через каждые три года и за три дня и три ночи до начала месяца марта, — не важно какой был год, — високосный или не високосный. То с неба в определённое время и благодаря повторяю, межзвёздной, невидимой для людей пыли, что как вы уже поняли не давала, — невидимым, нужным для людей, — особенным, осадкам, опускаться, повторяю на город, древний, — начинали, сыпаться, обильно, — совершенно, противоположные, — и то — же невидимые осадки. И многие люди под воздействием как вы понимаете, — противоположных осадков начинали вести себя очень и очень неадекватно, — тем более приближающаяся, Весна, — а это я думаю главная причина, — словно, (нарочно), помогала и раскрывала, (замёрзшие), чувства, древнего, мирного, народа, — и озверевшие грубо говоря люди, — были готовы особенно в эти три дня и три ночи до начала месяца марта, — ради своих, сокровенных, желаний, — на любые, неразумные, поступки и даже убийства с целью наживы, захвата власти и так далее. И, да замечали, наверно, когда в непогоду над головой, мрачные тучи, — то люди начинают вести себя более агрессивно. — Почему так? — Задумайтесь!

«Как — то странно и нечестно сказал и намекнул про, — Весну самоуверенный мужик с застывшим лицом. А, про непогоду, мрачные тучи и меняющихся в настроении людей он прав, — и наверняка эти тяжёлые тёмно — серые тучи может и сейчас закрывают доступ, — этим невероятным, особенным, невидимым, осадкам, которые так нужны всем живущим в столице людям», — подумала фантазирующая, — Александра и тихо вздохнула.

— Так, Вот! — Откуда и как, — напрашивается вопрос появилась эта опасная межзвёздная пыль? — Неизвестно! Но сейчас важно для нас всех, — то, что, получив корзину мы так — же заметьте, — получили и намёк именно от, — Старусславны на, — то, что так и ничего не изменилось с тех очень далёких времён. А точнее насчёт особенных и противоположных осадков, межзвёздной пыли, трёх лет, трёх дней, — и неразумных и ужасных поступков, запоминайте, — потерянных, плохих и злых людей. И получается мы просто обязаны в наш 2026 — не високосный год в эти три дня и три ночи до начала приближающегося месяца марта обратить внимание на то, что творится именно в нашей столице. И всё потому молодые люди потому — что-то немыслимое, всемогущее Зло, что вы уже увидели — это есть знак — призыв всему так сказать преступному миру, — о предстоящей атаке на нашу драгоценную столицу в строго назначенное время.

«Быстро, невпопад, не подробно, — но метко снова ошеломил нас какой — то очень спокойный оратор», — подумали, Илья, Андрей, Александра и Данил, — продолжая слушать своими (расправленными как у слонов ушами), — следующую, невероятную, информацию.

— Как появляются в космосе, — эти совершенно. разные, невероятные, невидимые осадки — это пока непонятно мне, — да и наверняка всему человечеству.

«Что тут непонятного в Раю стараются что — бы на земле было как лучше, а в ужасном — Аду, вредят — и то — же производят, но только эту противоположную, гадость для людей!» — «снова дерзко». — подумала, Александра, — и сразу — же, (притворно), улыбнулась девушке с пристальным взглядом на неё затем перевела свой взгляд и снова стала слушать внимательно «самого старшего на теплоходе и самого уверенного в своих словах».

— Но я очень много и долго работал, и мне наконец — то удалось узнать или вычислить пока только сокращённые, зашифрованные с очень, очень давних времён, — так сказать названия, — этих невероятных для ума особенных и противоположных, осадков, — открывшиеся мне в моих тревожных снах.

«Ну, ещё — бы! Мне то — же после зубрёжки постоянно снятся формулы, задачи, решения», — подумал Андрей и внимательно вместе с Александрой, Ильёй и Данилой, — прислушиваясь к зашифрованным, названиям, невероятных, осадков, — совершенно по-разному, — влияющих на психику и поведение человека.

— Теперь, когда вы узнали о загадочных осадках и об их влиянии на мозг, на мысли и на поступки человека, — я продолжу рассказ про жизнь в очень далёких временах. И, очень прошу вас, — не будьте наивны и не доверчивы к тому, что вы сейчас услышите!

Так, Вот! Однажды, получеловек или не человек, или же мёртвый, — не человек, заражённый, противоположными, осадками.

«Запугивает, что ли?» — сразу — же подумали, — Данил, Андрей и Александра, — заметно нервничая в глазах серьёзного и внимательного, — Ильи.

— Послал, (направил) к молодому потомку, — Старусславны и Старусслава, — в удобное для злых деяний время и очень тёмной ночью, коварную девушку, легкого, поведения, — чтобы узнать. — Каким образом удаётся, — не заражённым, разумным, здравомыслящим, жителям города с удовольствием как говорится впитавших в себя как вы услышали от меня особенные осадки, — сча — эн, три дня и три ночи бороться, — и так — же с немыслимыми, но реальными, ночными, кошмарами и вконец изгонять, — и так — же, злые, вражеские, силы, — заражённые, противоположными осадками, — мрин — эн?

— Каким образом, — немногочисленные среди дружины и кстати очень молодые но необычные, сильные и непобедимые воины, в случаи смертельной опасности вдруг, — почти мигом облачались с макушки до пяток и носок в светло — серебристые, непробиваемые, стальные кольчуги, — и эти похожие на космических пришельцев или на необычных, двуногих с головами и руками, — существ из морских глубин, — в напуганных глазах нападающих на город, — начинали бесстрашно и успешно атаковать и уничтожать своих врагов, — и своими, стальными, блестящими, кулаками и мечами, копьями стрелами и так далее?

— Так, Вот! Опоив, вином с зельем, — виновника торжества, кто кстати родился сразу — же после полуночи, а точнее уже 25 февраля, — и околдовав своими чарами! — Ну вы понимаете, как, — Не так — ли?

«На, что он намекает, — и почему он посмотрел именно на меня?» — подумала, заметно, покрасневшая, Александра, — опуская свою голову и взгляд, вниз, — от «недолгого, но пристального и нахального, (взгляда), — сквозь, затонированные, очки, — разболтавшегося, негромкого мужика в белом костюме».

— Этой, развратнице, — удалось помутить разум, доверчивого, — и юноша..! — Понимаете, — да про кого я говорю?

«Про, Круглого!» — после вздоха и как все подумала, Александра, — слушая «невероятную историю» и уже глядя на «всё — же умного рассказчика, — знающего, про забытый всем миром, — древний город».

— Проболтался, обо всём, и сам же спьяну украл у своих родителей вещь похожею вот на эту самую корзину, — и самое главное он добровольно отдал очень важную не пустую корзину в руки коварной обольстительной, — кстати, очень плохой девушки.

— В корзине же молодые люди как выяснилось, — мной! — Находились, невероятные для нашего ума, — скажем так! Помощники разума!

«Снова ошеломил нас всех, — спокойный оратор».

— Сотворённые с помощью.. Сейчас приготовьтесь я снова очень удивлю вас..

«После, предупреждения, навязчивый оратор громко прокашлялся опять в правый свой кулак и сразу — же, как и обещал снова озадачил нас своим спокойным и уверенным голосом», — подумали опять и хором все приглашённые на теплоход Мечта.

— С помощью неземного человека! И прошу запомнить, я не оговорился насчёт помощников разума и насчёт неземного человека, — кто наверняка нашептал бесценные советы самому умному и изобретательному из древних людей в очень далёком прошлом времени.

«Замолчав на несколько секунд надменный оратор, стал наблюдать за нами как мы растерянные, напротив, — стали переглядываться друг с другом с молчаливыми, полуоткрытыми от удивленья ртами.»

— Когда с жуткого похмелья, — (больной) на голову молодой парень, — очнулся ранним утром уже на причале! Кстати, — похожий на наш причал с башней, — и, если я не ошибаюсь в трёх километрах от дворца. Так, Вот! И с высоты сторожевой башни куда он напуганный забрался, он увидел огромные клубы чёрного дыма именно в той стороне где находился его любимый город. Ошеломлённый, от увиденного и из — за своего поступка так скажем сынок государевых, — понимая свою вину сразу — же бросился бежать, — в никуда.

— Старусславне, главному изобретателю и не многим жителям города удалось спастись благодаря потайной двери в подвале дворца, — и дальше по длинному подземному тоннелю к причалу, — и укрыться в тайных и светлых с запасами, одежды, еды и воды, — подземных помещениях и со временем снова сотворить помощников разума. — Тяжело раненный, Старусслав, — остался жив, — его вовремя спасли, но все молодые, необыкновенные, молодые воины как вы поняли без помощи помощников разума, — погибли, как и почти все взрослые воины из дружины, — от рук и лютого и безжалостного и немыслимого врага.

— Сын, Старусслава, — проклятый всем народом древнего города, — исчез. — И, как выяснилось позже, но опять-таки каким образом он был вынужден, скитаться, именно в нашем времени, — многие годы и века и в полном одиночестве? — То есть, без родителей, без попутчиков, друзей и любимой девушки, и верной жены, — и мало того почти каждую ночь он в своих снах, — и получается даже наяву, — видел, как издеваются над его мечтой. Здесь вы то — же меня уже понимаете, как — это выглядит печально, мерзко и ужасно. — Или ещё нет?

«Оглядев, после более громкого вопроса, — наши всё ещё растерянные и настороженные лица, — и не дождавшись ответа от нас ошеломлённых и озадаченных, — спокойный, оратор, продолжил, — охмурять нас».

— Каждый год в день, час и минуту своего рожденья, — то есть как вы помните после полуночи и уже ночью 25 февраля, — и повторяю в нашем времени! Плохой сын, — Старусславны и Старусслава, — появлялся на том самом месте где в давние времена у реки был причал и сторожевая башня, — с огромной надеждой, что Старусславна, — появится в нашем времени, — и простит его! Но..! Увы! — Мама, не появлялась или может быть давала сыну время, что — бы он понял, осмыслил, — какую очень серьёзную ошибку он совершил на своём жизненном пути.

— То есть предал хоть и с пьяна, — своих родителей, свою, Родину, — свой народ, город и так — же получается и свою мечту, что всё вместе, да и по отдельности, — есть самый, самый страшный грех для любого неверующего или верующего человека.

— Печально, но это факт! И продолжим!

— Почему, так долго, — многие века и годы, — жил и долго старел, и не умирал в нашем времени несчастный сын, Старусславны, — то — же загадка? — Но я надеюсь мы и это узнаем. А узнаем, потому, потому — что, наконец — то у всех мирных, да и можно сказать и не мирных жителей, столицы, — появилась огромная и последняя надежда. — Это..! Вы! Что бы как вы поняли, — зажить в столице лучше, богаче, свободней, счастливей и мирно! — закончив говорить самый старший в каюте, вдруг, — замер с пристальным (взглядом), — сразу на всех сидящих, напротив, — подростков.

Снова, ошеломлённая, как и все ребята, — и тем, более ничего не понимая, — насчёт, последней надежды, — Александра, завертела своей головой влево и вправо, — вглядываясь, своими, пристальными, глазами в лица и глаза своих так — же и снова и ошеломлённых и растерянных, попутчиков.

Первым, — (пришёл в себя), — и решил высказаться, темноволосый, Данил.

— Я, оказывается супергерой как в голливудских фильмах и комиксах, — кто обязан спасти город от воров, насильников и убийц. — И вдобавок как оказалось от существующих в столице, — ужасных, угрожающих, моей, — нашей жизни, подвижных, мертвецов, да и другой, нечистой силы. — Как — то странно всё — это и вообще?

«Никак не мог понять, Данил, — и точно думая только про свои дела в Москве».

— Голливудские, супергерои и из комиксов — это там, за океаном! — А у нас здесь своя серьёзная тема, про наши и ваши, — мечты. — И кстати про мечты, — всех мирных жителей города и так — же детей, малых. К тому же в эти важные, для вас тринадцатилетних подростков в жизни годы, — уже пора вам сделать серьёзный выбор. — Как вам жить дальше и кем вам быть? — Как в свой день рожденье в нашем времени в не менее важные сорок лет, — и именно с вашей помощью сделал выбор сын, — Старусславны. И как вы помните, — Круглый, погиб во имя мира, свободы и счастья всех жителей столицы. — Или не так? — И вообще вы, что — так к примеру, уже забыли про все ужасы Великой Отечественной войны? — Которая, кстати растянулась на целых четыре года и теперь может быть назревает нечто подобное, так — же, что — бы унизить и поработить, — вас, меня, всех жителей, столицы, — а потом и всех жителей России. Запомните! Каждому и даже, мирному музыканты, торговцу и так далее, — или даже священнослужителю как бы — это сказать посылается сами знаете кем, — своя серьёзная в жизни судьба — тема где нужно доказать, что ты настоящий человек, — а не бесчувственное и бездушное, — чучело — огородное. Вы же в своей теме должны, как и воины, солдаты, пехотинцы, десантники, моряки и вообще, как вся армия России, — с честью выполнить своё предназначение, — доверенное вам в ваше время. Только, — армия наша на своих позициях, а вы так сказать на своих пока менее, кровопролитных, — но получается за одно правое дело за что и погиб, — Круглый.

«Снова, — неожиданно и наповал огорошил масштабами бедствия и ответственностью, и примером всех нас и особенно, Данила, — заговоривший, (отвечающий), — спокойный, оратор, отчего, Данил, — заметно покраснел и сразу — же опустил свои глаза.»

— Но, почему всё-таки мы, — и сейчас?

«Наверняка, думая то — же о своём возрасте и о своих физических возможностях», — теперь спросил, Андрей, — стараясь не смотреть на резко переведённый на него «очень, строгий, взгляд», — сквозь тёмно — серые, круглые очки.

— Каждому, человеку во всей, Вселенной, — молодой человек я повторяю приходится в его назначенное время сделать свой выбор. То есть! — На чьей стороне ему жить, — и на чьей стороне ему бороться за свою, более, лучшую, жизнь, — весь остаток своей, скажем так неспокойной, жизни? — На стороне Добра или же на стороне Зла! — И как вы понимаете! Сейчас! Пришло! Ваше! Время!

— Потому — что, могущественное и немыслимое Зло, — как вы сами видели скажем так снова проснулось, — и кстати после победы над фашистскими, захватчиками, — долгой тишины в несколько десятков лет. А скорее всего, как я думаю направляющие Злые силы, — поняли, что Зло, — стало сильнее, — настолько, что могут именно сейчас в назначенное время захватить власть в свои скажем так руки, — сначала в столице, — всего за три дня и три ночи. — Почему снова как в старые, далёкие времена за такой короткий срок и именно прямо перед, — Весной? — Ну я думаю потому — что, — повторяю, главные, направляющие Злые силы, — просто уверенны в своих возможностях, а точнее не считают человека нашего времени сильным и смелым противником. И тем более, — Весна, приближающаяся как я говорил очень, (помогает), особенно, — слабовольным и безответственным и к своей жизни, — так сказать согрешить и перейти на сторону Зла, — что бы жить как говорится, лучше и беззаботно. — А может потому, потому что они узнали или думают, что особенные осадки, — давно исчезли и больше не помогают всем жителям города? — Всё может быть!

— Да, и потом я же не заставляю вас, сейчас, взять в свои руки пистолеты и ножи, — и идти в бой. Или, ещё хуже драться в рукопашную до смерти, — и с взрослыми, дяденьками, ворами, насильниками, убийцами, — и со всякой немыслимой для вас, — нечистью. На данный момент пока совсем, — иная тема, можно сказать гуманная, — то есть именно вам просто нужно кое — что, важное, — узнать и, если у вас получится, — вразумить так сказать, помочь, некоторым, запутавшимся в себе людям. Ну и потом применить узнанное и добытое важное, чтобы спасти столицу и её мирных жителей. Так сказать, война не кровопролитная, а психологическая! — Понятно, — Да? — Но предупреждаю! Психологическая борьба — это то — же не шутки так как от психологического, (давления), — хитрого, коварного, врага страдает не тело, — а мозг. Точнее может как говорится и (крыша) поехать. Но я знаю вы справитесь потому что вы не испугались и не убежали с причала ночью, — и поэтому вы здесь. И, если больше нет сомнений насчёт вашей уверенности, — и нет неосознанного, желания, — отправится следом по той — же, (очень долгой), дороге по которой прошёлся как вы уже поняли в нашем времени, — нехороший, плохой водитель, — обманувший как вы уже знаете, — и свою светлую мечту. То тогда, продолжим!

«Посоветовав, и припугнув нас опять, –- путеводитель молодёжи с точно напудренным лицом снова стал уверенно, своим спокойным голосом направлять наши мысли, — и может быть в нужное для себя русло», — подумал, Андрей, — и тихо вздохнул.

— Я, знаю точно, что именно ваши бабушки, — или по материнской линии или по отцовской — это прямые потомки тех далёких предков кто жил в те очень далёкие времена в том самом деревянном городе с белокаменным дворцом!

— Так, — Вот! Именно ваши бабушки рассказывали вам и не только в вашем детстве как вы думали, — сказки о вашем ещё (спящем) даре который волею судьбы вашей передался именно вам. И так — же, — о значении, родинки, находящиеся у вас, — точно на солнечном, сплетении.

Все, сидящие на белой половине, подростки, — сразу — же, (невольно), приложили свои раскрытые ладони правых рук к своим солнечным, сплетениям.

— Всё, верно именно после такого жеста помощники разума вручались именно, — СВОЗЕМам..

«Вдруг ,— очень быстро и негромко произнёс оратор, -- неожиданное, прозвище», — подумали, Александра, Данил, Илья и Андрей, — продолжая слушать, вникать и запоминать.

— СВОЗЕМ.. Так назвал каждого — избранного, особенного, защитника города, — ещё безгрешный, маленький, сыночек, — Старусслава и Старусславны — когда ему исполнилось всего три годика. И кстати у этого слова, — и строго в единственном числе как указано в древних письменах из прошлого времени, что удалось мне найти, достать, — каждая буква заглавная или как принято говорить, большая, — впрочем, как и у многих других прозвищ и так — же, как и у наших врагов про кого вы ещё услышите. — Почему? — Наверно потому что бы помнили, — каждого, опасались, — ну и что бы не забывали. — Кто есть, кто? — Но запомните у личных прозвищ всех защитников, мирных людей и так — же у избранных, — не нужно писать каждую букву большой, достаточно первой, заглавной буквы, — будьте как передали нам скажем так письмом из далёкого прошлого времени, — скромнее и благородными. М-да! Ну да ладно! И., продолжим!

— Как то грубовато звучит не правдали такое непонятное слово — прозвище, — СВОЗЕМ? — Но жители очень древнего города посчитали — это знаком из космоса, и поэтому, нерасшифрованное до сих пор и таинственное, прозвище, закрепилось, — и город с тех далёких времён всегда был надёжно защищён и так — же смелыми, избранными и особенными, повторяю, воинами, — СВОЗЕМами.

— СВОЗЕМы, против Зла победят любого врага! Прикольно! — тихо вслух, высказалась довольная собой, — Александра и тут — же желая поделиться своими новыми словами она вдохновлённая и сияющая посмотрела влево на тут — же улыбнувшегося ей навстречу, — Илью..

В следующую секунду, — Александра спохватилась и неожиданно, — показала свой язычок всё ещё улыбающемуся ей, — Илье, затем резко отвернулась, — продолжая слушать «умного» рассказчика.

— И, так было всегда в те далёкие времена, когда и избранные, особенные, самые смелые духом, — СВОЗЕМы и их ровесники, дети и подростки, деревянного города, — вставали на защиту своей территории рядом со взрослыми мужчинами и женщинами.

— Как вы поняли все кандидаты в СВОЗЕМы, — в те далёкие, прошлые, времена, — выбирались строго среди детей и подростков. — Так — же в первую очередь обращали внимание на то, — имеется ли у кандидата родинка в районе солнечного сплетения и обладает ли даром ребёнок и подросток, то есть видят ли они в воздухе, особенные и противоположные, невидимые как вы помните, — осадки. Если, видят, то значит увидят и услышат, то немыслимое и ужасное, что не дано видеть и слышать обычному человеку и то что вы уже видели ночью. — И кстати, когда попрактикуетесь под нашим, чутким, руководством, — поймёте, что именно вы способны на большее. Так — же добавлю именно в нашем времени, что бы наверняка, — вы подростки, выбирались и так — же и по значению, — имени, и по дню дня рождения. Вот такой вот серьёзный контроль! И да! Всегда количество, СВОЗЕМов, — было не больше, четверых — и так — же самых бесстрашных людей и кстати с семилетнего возраста, — главное, чтобы могли по своим физическим данным, — выполнить в своей теме свою так сказать, боевую задачу.

«Интересно, — и как — это выглядят эти заботливые, особенные, осадки?» — подумала, Заря, — и тут — же спросила. — А насчёт родинок на солнечном сплетении можно поточнее? — Мне бабушка рассказывала, что родинки на солнечном сплетении у особенных воинов, но не более.

«Прежде чем ответить на вопрос, — хозяин теплохода тяжело вздохнул.»

— Существует, судя по написанному в рукописи, — такая сказка или всё — же не сказка, что те, кто обладает, даром, — видеть то ужасное и опасное, что не видят люди и в то — же время имеют родинку на солнечном сплетении, — наделены ещё одним, — невероятным, могущественным, даром. — Каким? — К сожалению, неизвестно, но мы и вы я думаю со временем узнаем у кого из вас и что — это за дополнительный, невероятный и могущественный дар и соответственно сразу — же примем меры для спасения мирных жителей и нашей столицы.

Выждав, когда подростки перестанут таращиться друг на друга, — направляющий, взрослый, мужчина, — продолжил говорить.

— Почему так мало, — таких, особенных защитников, — сразу — же возникает вопрос? — А потому — что как выяснилось, — таких среди детей и подростков, да и в нашем времени за три года как говорится и днём и с огнем, — не сыщешь кто сможет выполнить то что не под силу любому взрослому человеку. Да и наверняка во время кровопролитных сражениях дети и подростки всё-таки погибали, — или после тяжёлых ранений выбывали из строя и приходилось находить и подготавливать опять-таки в течении трёх лет, — следующих, избранных. Почему, так — же наверняка вы хотите спросить, — СВОЗЕМами, были только дети и подростки, а как — же те бесстрашные и благородные, взрослые? — Отвечу сразу — же! Есть, — СВОЗЕМы и среди восемнадцатилетних, девятнадцатилетних и так далее. — Но таких особенных, СВОЗЕМов, — то есть обладающих даром и тем более могущественным и невероятным, даром, — можно найти только среди детей и подростков, — и может потому, потому — что дети и подростки, — фантазируют, да и мечтают, гораздо, мощнее. И вы получается, — особенные, и избранные, — СВОЗЕМы то есть те, кто сможет своими, смелыми, правильными, мыслями, верными, поступками, — показать пример своим ровесникам, — и тем, кто помладше, да и тем, кто постарше, возрастом, — так сказать, — как нужно (воевать) с преступным миром и с немыслимой, нечистой силой!

«Замолчав, снова, но ненадолго хозяин теплохода, — быстро поправил свой (галстук) и опять заговорил».

— И теперь вы и мы должны настроиться на победу и..

— Можно спросить?

«Неожиданно, — перебила хозяина теплохода, — внимательная и любопытная!», — подумал улыбнувшийся — Илья.

— Как я поняла обладающие, невероятными, дарами, СВОЗЕМы — это дети и подростки до восемнадцати лет?

Да!

— Понятно! Тогда второй вопрос! — Кто — это мы? Вы и эта девушка кто сидит с вами рядом?

«Вздохнув, после недолгого молчания, — странный всё-таки оратор, — отвечая снова произнёс именно прозвище, — и быстро, и негромко».

— Мы — это РАЗДУИМы. Так называли в далёком прошлом разумных, то есть здравомыслящих жителей города. И каждая буква в прозвище в единственном числе пишется то — же с большой буквы. — Яснее говоря, — разумно, думающие, люди.

— И так — же судя по сохранившимся описаниям в тех же древних рукописях, — найденные мною в подземных тоннелях точнее в подземных помещениях, — и тщательным образом переведенные то — же мною на наш язык, — РАЗДУИМы..

«Снова, очень быстро и смешновато, — проговорил прозвище оратор своим негромким голосом».

— Это те разумные, здравомыслящие люди кто несмотря ни на какие трудности всегда идут по верному и честному, жизненному пути.

— А как зовут тех, кто против, РАЗДУИМов?

«Не унималась чересчур любопытная!» — подумала помощница и притворно (не широко) зевнула.

МРАЗММы! Мужской пол, — МРАЗММ! Женский, — МРАЗММа! — Запоминайте по буквам! М — Р — А — З — М — М! МРАЗММ!

«Сразу — же, ответил и подробно разложил, — не быстрым, уверенным, спокойным голосом, — наверно недовольный, путеводитель молодёжи, что его перебивают», — подумал, Андрей, — и покачал своей головой в разные стороны.

— То есть те люди, кто невольно можно сказать из — за своих существующих, мелких, пороков, — впитали в свои мозги и, следовательно, и в свои мысли как мы уже знаем, — существующие и поныне, — ещё летающие вокруг нас и невидимые нам, но надеюсь в ближайшем будущем видимые, вам — особенные и противоположные осадки.

— Это, могут быть и мужчины, и женщины, дети и даже бабушки и дедушки, — человек любого пола и возраста. — Не забыли да что у этого прозвища так — же в единственном числе каждая буква пишется с заглавной буквы? — Вижу, что не забыли по вашим уверенным, взглядам. Так, Вот! Всё просто, молодые люди! Мыслите по (чёрному), — и противоположные осадки, — тут как тут, — и вы становитесь ещё жаднее ещё подлее и так далее.

— Мыслите же как разумный, здравомыслящий человек. Ну дальше понятно!

«Как все просто и легко! Думаешь о хорошем, — и сча — эн помогают тебе с песней, новой, — и так — же помогут не волноваться на конкурсе и хорошо спеть и на сцене, — и с мечтой помогут, — и вообще помогут жить счастливо и свободно, — прикольно!» — замечталась, — Александра с лёгкой на лице улыбкой, но тут — же собралась и спустилась с облаков, — и стала снова слушать «умного направляющего».

— Так, Вот! Из — за своих существующих, мелких, пороков, — тем более после добавочной (порции), — противоположных осадков в свои мысли, — МРАЗММы! Так же очень желают, чтобы вы мы и все мирные разумные, здравомыслящие жители города, никогда, никогда, не осуществили бы свою заветную, светлую мечту с добрым умыслом, — то есть честным путём.

«Понесло, негромкого сказочника!» — подумал, Илья, — и быстро посмотрел на внимательную и серьёзную, — Александру.

— Согласитесь, если светлая мечта, сбылась нечестным путём то уже потерянный или плохой, или ещё хуже злой человек уже не может быть свободным и счастливым как бы он не внушал — это самому себе на протяжении всей своей жизни.

— Рано или поздно — это становится явным и ясным для него, да и для всех окружающих, кто позже поймут, — или же вычислят. — Каким всё-таки путём добился своей мечты — этот как оказалось, потерянный или плохой, или злой человек? — А значит! — Жизнь не удалась и человек так и не (понял) зачем и для чего он существует? — Да и преследующие по закону наказания, — будут постоянны и беспощадны.

— Впечатляет и пугает неправда — ли какая всё таким влиятельная и очень опасная, и заразительная, противоположная зараза, — мрин — эн!

— Точнее всего, — МРАЗММов надо называть мразями и мразинами а если такие есть и среди детей то детей до десяти лет мразиками, — не зря же в одном слове три буквы — М. И так — же понятно, что у мразей, мразин и мразиков у всех в голове почти одно и то — же и как говорят они все плывут по жизни в одной лодке с дырявым дном, — неожиданно и громко сказала, «смелая, откровенная и чересчур прямая, Александра, — не замечая как и переглянувшиеся с улыбками на лицах, — Целитель и Ворон, — на то как сразу — же и всего на пару секунд заметно исказились лица оратора и его помощницы, — а значит здесь, что — то нечисто», — подумал тут — же напрягшийся, — Илья, и вздохнул.

— Самые, нужные, важные для нас рукописи где были записаны, как и из чего изготавливаются помощники разума для избранных, защитников, — сгорели в разрушенном, белокаменном дворце!

— И, как вы уже поняли благодаря, сохранившимся, рукописям, — повторяю и добавляю, — что были найдены мною в тайниках в светлых белокаменных, помещениях, — где под землёй жили не знаю сколько времени, — Старусславна, Старусслав, — и мирные и преданные им люди и воины пока они — же, — выбравшись, наружу не победили, — врага лютого с помощью (новых) помощников разума и СВОЗЕМов. — Я, сейчас вам и рассказываю подробно про то как жили люди в далёких прошлых временах. И, так -же, что самая важная деталь при сотворении помощников разума — это сок из дерева и дерево — это растёт только на территории России.

— Капельки сока если я не говорил — это и есть самая, самая важная и основная (деталь) в изготовлении, помощников разума. — Опять, — таки, что — это за дерево и где растёт — это дерево, и каков рецепт изготовления? — К сожалению! Не — из — вест — но!

— А нам смертным людям как мы все понимаем нужно подстраховаться, — рассчитывать на теоретических как вы помните неземных людей в наше время бесполезно!

«Продолжал говорить более взволнованным голосом оратор.»

— Тем более избранные подростки нам неизвестно как остановить слушайте внимательно, — ужасный и мощный пока (созревающий), — высоко в небе, но точно над нашей столицей, — (поток) противоположных осадков, — (желающий) разом!

«Снова огорошил оратор».

— Покончить со всеми, РАЗДУИМами.. — То есть поработить, подчинить, — всех ещё разумных, здравомыслящих, (сопротивляющихся), жителей столицы, и в том числе, — и нас и вас!

«Продолжал грузить наш мозг пугающей и ещё не совсем понятной информацией, — наверно не очень здоровый оратор и поэтому из — за нездорового цвета лица, — напудрился», — подумал, как и все его попутчики, — Андрей и снова как все прислушиваясь к следующим, спокойным, словам оратора.

— Как вы понимаете теперь, что, когда ваши любимые бабушки и мамы рассказывали вам в детстве, — и повторяю, когда вы становились старше, — как вы поняли сейчас реальные не сказки, — а истории на ночь. Ваши бабушки своими правдивыми историями — намёками о том, что вы являетесь защитниками Добра, просто с раннего вашего детства готовили вас к сегодняшним дням.

— И, если вам есть, что добавить, — я имею виду про дерево про рецепты, — от услышанного вами от ваших дорогих бабушек или — же родителей, — вы можете довериться мне и всё рассказать.

Посмотрев на Илью, — слева после встречи с глазами, Андрея, — справа и (дальше) с Данилой, — внимательная, Александра, — заметила «боксёр — явно прячет свои глаза», — не понимая, Александра, — подумав. «Чего это он?» — толкнула левым локтем «скрытного», — и тихо спросила.

— Есть, что сказать?

Нет! — сразу — же и так — же негромко ответил «заметно покрасневший, Илья, — и снова пряча свои глаза».

— Я на ночь с детства всегда бокс смотрел.

«Ну! Ну! Хитрюша!» — отложила в памяти, Александра, — и оставляя пока, — Илью в покое она снова стала слушать «спокойного оратора».

— Ну, что — же если вам добавить нечего, то значит пришло ваше время молодые люди, что — бы сделать свой выбор, — и доказать всему миру на что вы способны!

— Итак! Молодые люди вы согласны быть, СВОЗЕМами, — и спасти столицу и всех её жителей от преступного мира и от не менее опасных и немыслимых, нечистых сил?

Врун! — не выдержав, (неосознанно), — и не поворачивая своей головы, — выпалила снова шёпотом, Александра, — «вруше» в то — же время выжидая, — кто из ребят первым сделает свой выбор.

— Хочу напомнить, что время как всегда поджимает и чем меньше в столице остаётся, РАЗДУИМов, — тем сильнее в городе свирепствуют и преступный мир и так — же нечистые силы.

«Замолчав, оратор стал (всматриваться) в наши глаза, своими, пристальными, тёмно — серыми, кругляшками и в его просторной каюте снова наступила, (нетерпеливая), тишина, — так — же (требовавшая), — от нас, немедленного ответа», — подумал, Илья, — и сразу — же опустил глаза от неожиданного, пристального, (взгляда), сквозь круглые, небольшие и не маленькие, тёмно — серые очки.

— Я, повторяю вам избранным, — если вы ещё полностью не в теме!

«Продолжал, — терпеливо, объяснять, — нам, неуверенным, — спокойный, путеводитель, молодёжи».

— Никто кроме вас, СВОЗЕМов, — во всём мире в нужное время не сможет в нашей теме, — остановить, мощный пока повторяю (созревающий), — (поток), этих ужасных, противоположных, зашифрованных, осадков, — мрин — эн! А у этих противоположных мрин — эн, — одна цель! Заразить наконец — то, — всех более слабых духом и так — же здоровьем людей, — и сделать всех слугами Злых сил, — Зла, — и так — же работниками, рабочими за очень низкую плату, а может даже только и за еду, — и так — же уничтожить всё то что мирных людей, — радует, вдохновляет на светлые мечты и так далее, — сначала в столице, а потом и по всей стране и так далее.

— Так — же повторяю никто кроме вас и так — же во всём мире не сможет найти дерево с (драгоценными) каплями сока, — являющиеся важнейшим звеном для изготовления очень нужных нам помощников разума, что — бы сообща так сказать и всем миром использовать в нашей теме, — помощников разума и победить и преступный мир и всю немыслимую, нечистую силу.

— И запомните на будущее, — я уже говорил об этом!

— На схожие вопросы, касающиеся вашего очень важного для вас жизненного, выбора, — нужно отвечать максимум через две секунды.

— Выбор ваш если вы ещё не поняли, — очень, очень серьёзен и отслеживается во всей, Вселенной! И сейчас не только, — нами!

«Снова, замолчав после ещё более загадочных, — последних слов спокойный оратор глубоко вздохнул, прислонил пальцы правой руки к виску и вдруг, — поморщился, словно от сильной, головной боли. Затем сидя на своём троне скукожился но всё равно продолжал, — упорно ждать ответа и (оглядывать) всех нас сидящих, напротив, за круглым, большим столом, — своими (пристальными) темно — серыми, — кругляшками на своём вспотевшем, прямом и недлинном с широкой переносицей, напудренном, как и лицо, — сероватом, больном носе с узкими ноздрями», — подумала, Александра, — потом вздохнула, — (наверно потому, потому что-то — же, как и ребята решила, что оратор точно болен), — и уверенно и громко сказала.

— Я, согласна!

— Я-то — же согласен! — Но у меня вопрос? — сразу — же решил после, Александры, — уверенный и то — же громкий, — Илья.

Спрашивайте!

«Сразу — же разрешил вроде оживший хозяин теплохода».

— Существует ли какая ни — будь денежная компенсация за физический ущерб здоровью? «На всякий случай, а вдруг придётся, лечится от ран или переломов, а у меня же бокс и вообще вся жизнь, — впереди!» — решил так сказать, Илья, — (или наверно потому, что бы подумали, что он хочет стать богачом).

— Не в деньгах счастье.. Капиталист! — снова шёпотом высказалась «задира», но всё же с огромным любопытством, стала дожидаться ответа.

— Конечно! Конечно — же, молодые люди! Каждый из вас после трёх прошедших дней и ночей получит по пятьдесят тысяч долларов, — здесь за этим круглым, большим столом, — и именно от меня за так сказать моральный, — и не дай бог физический ущерб своему здоровью.

«Пообещал, путеводитель молодёжи в то же время нервно как муха, потирая в своём тускло — освещённом зале — каюте, — свои большие ладони».

— Не, фига себе!

«Вырвалось у ошеломлённой, выскочки от услышанной, крупной суммы», — подумала девушка с тёмно — рыжими волосами, (а потом улыбнулась, — и наверно сама себе.)

— Приятно, не правда ли заиметь в вашем возрасте вот такую немалую сумму долларов! И даже запомните неважно кто кого одолеет, важно — это участие ваше в столь важном для нас всех деле, что бы все знали, что есть и в нашем времени такие люди как вы!

«Сразу — же, заметил и непонятно добавил, — подхалимным голосом хозяин теплохода, — и сразу — же начал настраивать на не очень-то и безопасные дела.»

— Ну как, все согласны спасти город и жителей, и детей от преступного мира, немыслимой, нечистой силы и от невидимой заразы с космоса, — в своё назначенное время? — Или всё — же остались самые трусливые кто забыл про фашистские, концлагеря, газовые камеры, про пытки детей, взрослых, как проводили опыты без анестезии, фашистские врачи, — хирурги?

— Я согласен!

«Перестав, сомневаться громко сказал, — Андрей».

— Ну, а вы, молодой человек разве вы не хотите, спасти столицу, мирных жителей, без вести пропавших?

Хочу!

«Ответил сразу — же всё — же ещё неуверенный, Данил, — и потому, оратор, явно, снова манипулируя тут — же негромко добавил».

— Я хочу вас предупредить подросток с чёрными глазами.

— Если вы не поможете в эти три дня и ночи всем мирным жителям, — значит вы не сможете осуществить свою светлую мечту.

— Я тоже, — За!

«Тут — же громче и уверенней дал согласие, Данил, — наверно, когда понял про свою выгоду», — снова подумал внимательный и наблюдательный, Илья, — и опять вздохнул.

— Я, знал вы смелые ребята и преданные своей светлой мечте как настоящие, — СВОЗЕМы..

«Похвалил и опять быстро проговорил прозвище оратор и сразу — же перешёл к делу».

— А теперь, — тихо! И всё внимание, — на корзину.

Замолчав, — умеющий, убеждать и направлять подростков своим спокойным голосом, — осторожно, двумя руками, убрал с «долгожданного», подарка на темно — серый, гладкий стол тут — же сложенный им белоснежный с золотыми узорами платок затем так — же осторожно, взрослый мужчина, — отодвинул корзину на пол — метра от себя…

И, вроде даже случайный над большим и круглым столом, — (смешной), комарик, — понимал и старался, (замедлив скорость), — не нарушать своими крохотными и быстрыми крылышками, — наступившую тишину в большом круглом зале, — и так — же не мешать (взлетев, повыше), — своим присутствием, — серьёзным, молчаливым людям с пристальными, внимательными, взглядами в глубину корзины.

Тсс! — тут же предупредил, Илья — «нетерпеливую видимо с вопросом к нему», — и тут — же убрав свой указательный палец правой руки с своих губ, — он кивнул в сторону корзины.

Сжав, свои губы, недовольная, — Александра тут — же резко отвернулась от Ильи, — с пристальным взглядом на корзину.

В следующую секунду внезапный, — из глубины корзины, ярко — жёлтый, искристый, (постоянный), — свет, вверх, (заставил), — Александру и ребят, а потом и насторожившихся и молчаливых мужчину и девушку тут — же с удивлёнными лицами и возгласами, — отклониться, подальше от корзины, — на спинки своих, удобных и неудобных, стульев.

Через, две секунды, когда так — же из глубины светло — коричневой корзины, — неожиданно для всех, — вылетели, четыре невероятные в окружении тех — же ярко — жёлтых, искринок, — красивые, разноцветные, — (не маленькие но и не очень большие), бабочки.. — «Оратор, вздрогнул, — и сначала нервными, длинными, своими пальцами, — обеих рук поправил свой (галстук), а потом, как и его помощница, вдруг, — застыл как мумия в то — же время, внимательно, — слушая наши возгласы про свет и ярко — желтые, искринки, — и продолжая наблюдать за бабочками», — подумал, серьёзный, Илья, — и не обращая внимания на «мумий», — снова, продолжал, — восхищаться, такой, неожиданной, красотой.

Не, ожидая такого, — чуда, (смешной), пучеглазый, удивлённый, — высоко над столом, — комарик то — же был в шоке, — купаясь в неожиданной, — вслед за бабочками, разноцветной, — сначала над корзиной затем высоко над столом, — радуге в то — же время, — наслаждаясь как все люди, внезапным, — реальным, ароматом всех весенних цветов какие есть в России.

Забыв, обо всех своих подозрениях и усталости и навалившихся на них проблем, — и так — же ответственности, — подростки, не отрываясь своими изумлёнными глазами от удивительных, разноцветных, бабочек, — легко и свободно, — порхающих над их головами в окружении ярко — жёлтых, икринок, — засияли, как и довольный, комарик, — своими, откровенными, улыбками.

Напряжённые, — телами, взрослый, мужчина и тёмно — рыжая, молодая, девушка, — были сдержанны на своих местах и выжидая, — молча наблюдали и за (откровенными) эмоциями, СВЯЗов, — и так — же за дальнейшими, действиями, — «неожиданных, бабочек».

Покружив, над темноволосой головой, Данила, — великолепная, чёрная, переливающаяся своим цветом, бабочка, — первая, опустилась на его белую в районе солнечного сплетение, — футболку под расстегнутой, чёрной, лёгкой, курточкой.

В следующую секунду к всеобщему, повторному удивлению всех сидевших за столом, — и так — же ошеломлённого, — зависшего в воздухе под радугой и над всеми человеческими головами, — внимательного, (смешного) комарика с вытаращенными, глазами, — чёрная бабочка, — быстро, закружилась по часовой стрелке вокруг своей оси, — и через пять секунд, — неожиданно для всех в круглом зале растворилась на белой футболке вместе с ярко — жёлтыми, икринками.

«Ворон!» — тут- же подумал самый старший и сейчас самый нервный на теплоходе Мечта.

Ослепительная, переливающаяся бабочка, Андрея, — была белая как молоко, — прежде чем раствориться вместе с ярко — жёлтыми, икринками в том — же месте, — и так — же через пять секунд на его светлой в мелкую и так — же светлую, клеточку, — рубашке под расстёгнутой, белой, весенней, курточкой…

«Целитель!» — снова мысленно сказал сам себе направляющий подростков.

Покружив над головой (задиристой и пока наивной), девчонки, — невероятной, красоты, — бабочка села сначала на раскрытую, правую ладонь, — Александры.

— Какая! Красивая! — прошептала, изумлённая, Александра, — с восхищеньем любуясь «алым чудом с оттенком оранжевого», — пока переливающаяся так — же бабочка не перелетела к ней на её тонкий оранжевый свитер и то — же в районе солнечного сплетения.

«Заря!» — молча кивнул головой, напряжённый, взрослый, мужчина после так — же загадочного, исчезновения, следующей, бабочки, — и тут — же, как и его помощница, — резко перевёл свой (взгляд) на бабочку над (лысой), головой, серьёзного, — Ильи.

«Наблюдая так — же пристально как переливающаяся, красивая то — же белая бабочка но с светло — коричневыми, широкими, полосками на невесомых своих крылышках, — перелетела на мою красную под расстёгнутой, курточкой, — футболку так — же в районе солнечного, сплетения, — хозяин теплохода почему то тяжело вздохнул, — когда увидел как (моя) закружившаяся бабочка то — же как и предыдущие, неожиданно, — исчезла вместе с ярко — жёлтыми, искринками и с ярко — жёлтым, искристым светом из глубины, корзины, — и так — же с разноцветной над столом радугой.»

Мельник!

«Очень тихо прошептал вслух моё прозвище хозяин теплохода с почти сжатыми своими губами», — подумал снова, Илья, — наблюдая вместе со всеми сидящими за столом как высокий, оратор, — поднялся с своего стула, — и снова заговорил спокойным голосом.

— Я вас поздравляю, — СВОЗЕМы…

— Теперь мы и вы можем на все сто процентов быть уверены, что именно ради вас и ради всех мирных и не мирных жителей в нашем времени в столице появилась, Старусславна, — из очень далёкого, прошлого, времени!

— А ещё понятней, что — бы помочь так сказать всем и так — же грешным людям, — измениться в лучшую сторону и так — же победить, — подкрадывающееся к нашей столице и к нам людям, — мыслимое и немыслимое, и ужасное Зло!

— И теперь молодые люди, когда вы прошли последнюю проверку, вы можете встать и отблагодарить, Старусславну, — да и всю, Вселенную, — за оказанное вам, — огромное доверие!

Переглянувшись с серьёзными лицами, — Александра, Данил, Илья и Андрей, — молча поднялись со своих жёстких, стульев, — и так — же молча приложили свои раскрытые ладони правых рук снова к своим солнечным сплетениям, — доказывая тем самым, что они сделали свой выбор, — быть защитниками, всех мирных жителей.

Понимая, (что пора удалиться), — пучеглазый, (смешной), — комарик взмыл вверх под голубое за стеклом небо, — и потерялся из виду.

Глава 7.

— Жители, деревянного, города в далёком, прошлом, времени, — совершенствуя изо дня в день свой разум научились жить во имя Добра, — и добрые дела их были во имя светлого будущего.

— Каждый, ребенок, живущий в молодом, но в очень сплочённом, развивающемся, городе, — знал об этом и брал пример с взрослых, — РАЗДУИМов…

«Продолжал, смешить нас и удивлять, — севший снова на свой трон оратор с быстрыми и негромко, — сказанными, прозвищами и некоторыми, словами», — подумала, оглядывая, лёгкие, улыбки, ребят, — Александра, то — же еле сдерживая улыбку и свой язык, что — бы не спросить громко.

«А почему, вдруг, — иногда так тихо и такая смешная скорость?»

— Когда вы поняли кто вы и зачем вас сюда пригласили, — пришло время увидеть то, что вам доверили!

Закончив, говорить, — оратор пододвинул к себе корзину, — и начал, медленно, заметно дрожащей своей правой рукой, доставать из корзины и быстро (передавать) каждому, СВОЗЕМу, — вязанный, тонкий, свитер, светло — серебристого, цвета.

— Как видите и как вы поняли моя помощница в таком же свитере — это и есть первый помощник разума с (чьей) помощью, вы, — силою вашей же мысли сможете в любое время суток и особенно тёмной и опасной ночью, — защитить свой разум своё тело и так далее.

«Не дожидаясь пока ей скажут помощница встала из — за стола, отшагнула на два шага и стала профессионально позировать перед гордой, Александрой, — и такими — же, любопытными, как и я Андреем и Данилой».

— Свитер, был подарен, Старусславной и её мужем, Старусславом, — дальнему предку моей помощницы за верность и так — же талант, — читать мысли, — абсолютно всех людей, — и даже при огромном желании на дальнем расстоянии.

— Как талант, так и свитер как вы понимаете до нашего времени передавался из поколения в поколения, — ну может я насчёт таланта и через поколение.

«Ах вот ты какая!» — как только дошло сразу — же, вспылила, Александра, — и тут — же показала свой язычок, «коварной с пристальным взглядом на неё как оказалось, — мыслечитательнице — ЖАЛО».

— Помощник разума управляется повторяю для тех, кто ещё не понял, — напряжёнными в нужное время, — мыслями хозяина вещи. — И сейчас моя помощница покажет вам как верным. направлением своих мыслей, — её огромное желание тут — же материализуется.

— Можно спросить?

«Опять, — эта чересчур, любопытная, выскочка!» — подумала помощница, — и тут — же заметив она (как смогла) тут — же улыбнулась, — резко взглянувшему на неё, — Андрею.

Да!

«Снова сразу — же разрешил, Александре, — всё-таки недовольный, путеводитель молодёжи».

— У, Старусславны и Старусслава, — были ещё дети, — ну может потом, позже, — ну через год, два или через три, или вообще, через пять лет или десять?

— Да! Были..

«Не обращая внимания на пристальный или предупреждающий взгляд своей помощницы, — сразу — же ответил быстро мне мужик в белом костюме», — заметила, Александра, — продолжая наблюдать как все как помощница отошла ещё на три шага, — обернулась, лицом и телом к сидящим за столом, закрыла глаза, медленно, — подвела свою правую ладошку к солнечному сплетению, затем резко опустилась на правое колено, — и быстро склонила голову к груди.

Через две секунды помощница снова резко встала её правая рука с разжатыми, — как и на левой, опущенной, вдоль бедра, руке, — пальцами, медленно, опустилась, — вниз, и то — же, не прикасаясь к бедру, — а её голова с широко открытыми, глазами, — запрокинулась вверх с пристальным взглядом в голубое, — за прозрачным, стеклянным, куполом, — небо.

Через три секунды полной тишины почти все сидящие за темно — серым, тускло — сверкающим, круглым столом, — открыли свои рты от удивления так как увидели, как свитер на мыслечитательнице, — стал растягиваться и, — вверх, и так — же, — вниз, — и по рукам.

Ровно через пять секунд, — изменившаяся с макушки и до пяток и носок, — молчаливая, помощница, — выглядела.. Потрясающе! — прошептала, восхищённая, Александра, — поднимаясь из — за стола и торопливо снимая свою алую, курточку.

Повесив, пока не нужную вещь на невысокую, спинку, стульчика, — и на ходу снова торопливо одевая свой (со стола), светло — серебристый с длинными руками, — свитер (заинтригованная), быстро, подошла к «стройному телу, мыслечитательницы, — упакованной в светло — серебристый, красивый, помощник разума».

«Наверняка, все мои одноклассницы, да и все в мире, как и я, — если бы увидели, то — же бы сразу — же захотели заиметь такой невероятный, роскошный во весь рост, бронежилет!» — снова подумала, Александра, — после того как осторожно дотронулась пальцами правой руки до «крепкой и надёжной защиты», — и тут — же спросила.

— Но как она видит, да и слышит, — если свитер превратился в стальную и непробиваемую кольчугу?

— Это загадка пока не разгадана!

«Снова сразу — же ответил оратор.»

— Но я повторяю в скором времени с вашей помощью мы выясним где растёт необычное, таинственное и загадочное дерево.

«Странно?» — подумал снова подозревающий, — Илья.

«Теперь, его уже не интересует, как остановить очень опасный и мощный поток мрин — эн который через три дня и ночи может превратить почти всех жителей столицы, да и нас, — в насильников, грабителей и убийц. — Или оратор просто не договорил?»

— И тогда будьте уверенны мы разгадаем все загадки, что помогут нам в нашем трудном и очень опасном деле.

«Попробуем! А заодно и.., Про — ве — рим!» — мигом решила, — Александра и попыталась быстро и незаметно дотянуться своим указательным пальцем правой руки до того места где под кольчугой должен быть нос..

Эксперимент не удался потому что на конце вытянутого пальца, Александры, — неожиданно стал надуваться ало — оранжевый, мыльный пузырь.

Испугавшись не на шутку от внезапного, — невероятного и реального видения, — Александра, затрясла своим указательным пальцем с разноцветным пузырём на конце, — прямо перед своими напуганными, глазами.

Было очень смешно, — но Илья, — был серьёзен и равнодушен к смеху как и ребята справа на кого он сразу — же посмотрел и остался доволен их поддержкой, — никто из них не показывал пальцем на испугавшеюся и растерянную, Александру, — и не смеялся как дурачок.

«Помощница, оглядев, — меня, Данила и Андрея, — своими, невидимыми, глазами кажется то — же была серьёзной», — подумал, Илья, — и опять вздохнул.

Замечая, как на неё «уставился», — Илья, «да и все», — недовольная, вернувшаяся, Александра, — плюхнулась на своё место, — и сразу — же, взглянув с вздёрнутым носиком на Илью, — спросила. — Что?

Ничего! — сразу же спокойным, тихим голосом стал говорить серьёзный, — Илья.

— Шарик на твоём пальце был похож цветом на Зарю. — Разве ты не поняла, что шарик подсознательно, что бы скорее подразнить помощницу, — надумала ты сама — ты просто не ожидала такого виденья и поэтому испугалась? И что ты, — Заря?

— Я-то уже давно поняла, что, — Я! Утренняя, Заря! Но вот она меня просто! Бесит! И кстати я знаю ты то — же заметил, ни она ни этот мужик в белом костюме ни разу не улыбнулись, — своими, (застывшими), — наверняка, напудренными, лицами, — и даже тогда, когда мы все увидели, удивительных и красивых, бабочек, — то — же тихо, (что бы не услышали посторонние уши), — заговорила (эмоциональная), Заря, — продолжая смотреть на помощницу в кольчуге..

— Может, зря, — Заря и нужно сначала разобраться, что к чему и узнать про них больше. Круглый то — же согласись сначала был нам всем подозрителен.

Внимательно посмотрев своими пристальными, карими, глазами в «такие всё-таки заботливые, благородные, серо — зелёные», глаза, — Заря вздохнула, успокоилась и в знак согласия молча кивнула своим кругленьким подбородком, вниз.

Чувствуя, пристальный, невидимый взгляд, помощницы, Илья, — понимая, «что он следующий, что — бы ближе познакомиться с помощником разума», — он тут — же поднялся, вышел из — за стола, снял свою коричневую, кожаную, лёгкую, курточку, — повесил вещь на тёмно — серую, узкую и короткую спинку стула, — и так — же уверенно и быстро под пристальным вниманием всех — одел свой светло — серебристый и то — же как у всех тонкий свитер.

Внезапно, — кинутую белую дольку жвачки из пачки во внутреннем кармане кожаной, курточки, — упакованная помощница «неожиданно», == остановила в воздухе в полуметре от своего светло — серебристого, лба «своими, невидимыми, глазами», — понял Илья, — в трёх метрах напротив помощницы в кольчуге, — наблюдая как все сидящие за столом как его долька, — медленно, «поплыла» по воздуху в его сторону.

Задрав голову через несколько секунд, Илья, — снова как все увидел над своей головой вместо дольки, — предмет «похожий на сито для муки».

В следующую секунду почувствовав, неладное, — Илья, резко опустил вниз свою голову и «вовремя» — потому что из сита на его голову посыпалось, «что — то очень белое».

— Это мука! — прошептала, удивлённая, — Заря, растирая своими пальцами, — белое и мягкое взятое на пробу с лысой головы вернувшегося, — Ильи.

Слушая вместе с Андреем и Данилой как, — Заря уверенно назвала его уже знакомым ему прозвищем, — и так — же доверяя свою голову в муке «такой всё-таки симпатичной девчонке», — Илья сначала тихо вздохнул (потому — что попытка — фантазия насолить помощнице с помощью силы мысли и жвачки и муки у него не получилось, — и наверняка из-за неуверенности и отсутствия опыта как и у Зари). А потом незаметно для всех улыбнулся (так как ему очень нравилось, как о нём и точнее о чистоте его лысой головы заботится не кто ни — будь, — а сама, Заря.)

Наблюдательный так — же, но более осторожный, — Андрей (наконец — то), дождался, когда как оказалось, — Мельник и Заря освободятся и обратят внимание на него «потому что помощница, сейчас, требовала своими невидимыми глазами именно его.»

Как только, — Андрей переоделся «ещё и талантливая акробатка», хором, — подумали все подростки вдруг, — взмыла вверх сделала невероятное сальто в воздухе опустилась прямо на ноги на то — же место и сразу — же протянула шагнувшему к ней и улыбающемуся, — Андрею в своём светло — серебристом свитере, — неожиданный и для всех сидящих за столом, — белый в своих светло — серебристых руках, — халат.

— Поздравляю тебя Андрей, — ты Целитель человеческого тела и души, — сказал «серьёзный», Мельник, — вернувшемуся в белом халате на своё (неудобное) место.

— Спасибо, Мельник, — я старался! — ответил, Целитель, — «с лицом профессора», — вызывая улыбки у Зари, Мельника и у Данила, — вдруг, — вскочившего с своего места мигом переодевшегося и шагнувшего к «талантливой девушке».

Нет! — неожиданно, — остановил серьёзного, Данила, — «заволновавшийся вдруг, — громкий мужик в белом костюме», — заметила так — же и Заря, — и снова стала наблюдать за Данилой.

Обернувшийся на окрик, Данил, — пока, ничего не понимая как и почти все сидевшие за столом, — вернулся на свое место.

«Упакованная в светло — серебристую кольчугу», — снова привлекая к себе внимание всех медленно подняла свои блестящие руки над головой и соединила уже светло — серебристые кулаки, — стальными, костяшками друг к другу. Затем разжав кулаки «загадка природы», — как снова (дерзнула), Заря, — устремила уже прижатые над своей головой кисти рук, — вверх в голубое небо.

Ровно через две секунды, отсчитанные снова и молча, — Целителем, светло — серебристая кольчуга стала стягиваться и свиваться и сверху, и снизу и с обеих рук…

Через следующие три секунды, невероятный и загадочный свитер «получается почти мигом», — втянул в себя все светло — серебристые, нити, — и помощница, поправляя на бёдрах в джинсах свой тонкий свитер, — неторопливо, вернулась к большому, круглому столу на своё (удобное) место.

— Теперь, когда все избранные наконец — то признали свои прозвища, — настало время узнать, — и о втором помощнике разума!

«Произнёс, — скорее всего довольный и всё знающий мужик в белом костюме, сразу — же после того как ему снова в его левое ухо что-то и опять наверняка про нас и не в первый раз нашептала, ЖАЛО, — и тут — же перевёл свой пристальный (взгляд) со всех нас на плетеную корзину, — и стал медленно и осторожно, опускать свою уже более уверенную, правую руку в глубь подарка из очень далёкого прошлого времени.»

Четыре, золотых с узорами, — перетянутые в горловине тоненькими, короткими, верёвочками, светло — серебристого цвета, — маленьких мешочка с пришитыми так — же светло — серебристого цвета, — верёвками на пояс, — самый старший на теплоходе так — же медленно и осторожно переместил из плетённой, светло — коричневой корзины на тускло — сверкающий в тускло — освещённом зале, тёмно — серый большой и круглый стол. Затем, осторожно, развязав своими, длинными, пальцами, — первый, золотой мешочек, — хозяин теплохода заглянул внутрь, мешочка, вздохнул, — и стал снова уверенно, доставать из мешочка три, — уже знакомые, СВОЗЕМам, — конфеты в ярко-жёлтой обёртке.

— В каждом мешочке по три конфеты!

«Сказал, оратор, — демонстрируя на своей раскрытой, широкой, ладони, три, круглые конфеты в свёрнутой с одной стороны, ярко — жёлтой обёртке и продолжая просвещать нас».

— Беглец из своего прошлого времени бережно хранил всю свою долгую жизнь вот такие же конфеты и уже рассказал и показал именно вам, — кого как вы уже поняли он так — же очень, очень, ждал в своих ещё светлых из-за принимаемых конфет, — мечтах. Действуют конфеты, — я надеюсь вы уже поняли, — именно с того времени, когда он принял своё верное, разумное, решение заметьте во имя Добра. — В противные случаи конфета, — просто очень вкусная конфета.

— Я же могу только добавить, что каждая конфета, помогающая так — же разбудить и ваши может забытые детские и (чистые) в мыслях фантазии, — в эти опасные три дня и три ночи помогут в нашем времени только вам избранным и только тёмной ночью, когда вам будет очень, очень страшно, — и один раз. Повторяю! Одна конфета на одну ночь! И желательно после того как вы используете первого помощника разума, то есть облачитесь скорее всего тёмной, кошмарной ночью в светло — серебристую кольчугу. И в этом нет ничего удивительного я насчёт тёмной и жуткой ночи, потому — что злые люди и всякая нечисть охотно нападали и нападают именно тёмной ночью, когда люди ещё спят и видят свои разноцветные сны.

— Не бойтесь конфеты — это не наркотик и не психотропный препарат — это просто сладкая конфета вперемешку с бесценной капелькой загадочного можно сказать сока от не менее загадочного дерева — пока (невидимки.) Считайте, что от — именно этой капельки сока у вас появится уверенная фантазия, смелость, креативность, сила воли, — и самое главное ваши желания материализуются, но только для того, что бы защитить вас ваше тело и ваши мысли.

— Сейчас моя помощница раздаст вам следующие нужные вам вещи с конфетами, и вы сразу — же оденете пояса с мешочками с конфетами, сверху ваших новых свитеров, — и будете отрабатывать силу ваших мыслей с первым помощником разума и вашими телами.

Заря, хотела спросить. — А какое прозвище у Данила? — но не успела потому что её перебил хозяин теплохода.

— У вас ровно один час! Ворон останется на несколько минут, — а остальные можете приступать!

Вспоминая мигом рассказы своих бабушек «о том, что птица ворон приносит смерть», — насторожившиеся, Заря и Целитель — тут — же переглянулись.

Вздохнув, а затем повернув голову влево, чтобы взглянуть на Мельника (а точнее на его реакцию), — Заря увидела «почему — то довольного и к тому — же улыбнувшегося — встающего из — за стола, Мельника».

Ничего не понимая, — Заря снова тихо вздохнула и то же, как и Целитель, — встала из — за стола.

Не обращая внимание на эмоции удалившихся подростков вместе с его помощницей, — самый старший на теплоходе, — пристально (взглянул) в глаза, Ворона — напротив, — и сразу — же негромко спросил его.

— Ты меня помнишь?

Мельник, — как и стоящий так — же в трёх метрах от аудитории и на половине чёрных и возле, Зари, — и помощницы оратора, — Целитель, (невольно) оглянулись, и они оба увидели, как, разговаривая с Вороном, — хозяин теплохода медленно двумя руками снял со своего носа свои круглые, тёмно — серые очки.

Внимание! — отвлекая и привлекая к себе внимание «не вовремя», — скомандовала, требовательная и талантливая девушка «своим всё же неприятным голосом».

Вскоре после короткого по времени разговора с взрослым мужчиной (заметно серьёзный), — Ворон так — же присоединился к обучающимся, — под чутким руководством очень серьёзной, мыслечитательницы.

Светло — серебристые помощники разума не только как оказалось защищали тела подростков для примера после пробных (со всей силы), — ударов, кулаками и ногами всех и всем, — по телам и головам в кольчугах. Но и благодаря правильному направлению мысли помогали в совершенстве владеть и своим телом, и руками и ногами, — например подыматься в воздух, летать, спускаться и так далее.

— И всё — это для того, что — бы при надобности повторяю слова нашего, многоуважаемого, направляющего, — дать отпор очень сильному врагу и любой нечистой силе и защитить, как и себя так и любого мирного жителя, — и особенно, маленьких, детей. — «Намекнула, более громко про детей своими невидимыми губами талантливая помощница и снова стала объяснять и обучать».

Заканчивая, занятие «училка», — быстро, но внятно высказалась.

— Как вы поняли после того как я вам объяснила, как использовать помощник разума, а так — же и показала, и вы повторили для вас — это стало обычным делом! Важно, как вы поняли очень, очень захотеть и направить свои мысли в верном направлении, — и тогда ваш помощник разума начинает действовать. И так — же если придётся и если вы очень захотите этого, то вы сможете как вы поняли, — нанести, сокрушительные, удары руками или ногами, — любому и человеку и не человеку. Запомните, — лучше и безопасней для вас как вы уже поняли — это сначала облачиться в первый помощник разума, а уже потом использовать второй помощник разума, — то есть конфету.

— Запомните! Сила помощника разума зависит от вас самих, то есть от вашего уверенного, смелого, осознанного желания помочь себе и тому, кто нуждается в помощи.

— И, так — же запомните! Если вас ночью и в любое время одолел жуткий страх или вы неуверенно в своих мыслях, и вы не можете собраться, — значит у вас сразу — же появятся проблемы с свитером. — Выход один! Зовите мысленно на помощь тех кому вы доверяете больше всего на свете.

— И ещё! Все эти выкрутасы, которые проделываю я перед растягиванием свитера и после, что оттягивают время, — ни к чему. — Просто так нравится моему, вашему, многоуважаемому, наставнику.

— Повторяю! Просто очень, очень захотите и у вас всё быстро сбудется и получится — и ваши фантазии то — же сбудутся. Но как вы уже поняли не всё в мире ладно и складно!

Последние уже знакомые снова сказанные слова насторожили всех, — СВОЗЕМов.

— И поэтому если у вас связаны руки даже не пытайтесь использовать первый помощник разума, — Бесполезно! И ещё! Если кому — то вдруг, — захочется похвастаться перед людьми на улице своим, — растягивающимся, свитером, — не советую. Провалите, наше очень важное дело! Запомните, — враги не дремлют! Я закончила!

— И это всё? — удивилась — «наивная», Заря

Достаточно! Ну если ещё про, то что золотой мешочек должен висеть на поясе справа.

«Сказала и добавила мыслечитательница и прежде чем поднять над головой свои руки со сжатыми блестящими кулаками она как-то непонятно сначала высказалась, — а потом пристально посмотрела мне в глаза своими невидимыми глазами, — скорее всего проверяя как я отреагирую».

— Знаешь, — Заря может ты и права, что из Ада и Рая, — появляются, мрин — эн и сча — эн. Но задумайся над тем, — ты же всё-таки девушка, а девушке и тем более женщине, — так как годы летят, — нужно хорошо одеваться и вообще жить всю свою короткую жизнь в достатке, — а ещё лучше в роскоши.

Вскоре, «странноватая всё — же помощница, виляя своим задом и кокетливо поправляя на себе свитер возвратилась к круглому столу».

Не растягивая время (переглянувшиеся), — СВОЗЕМы стали (напрягать) свои мысли, — и в то — же время на всякий случай подняли свои сжатые, блестящие, кулаки над головой, — так как нравится многоуважаемому, — наставнику..

После того как помощники разума свились и приняли прежний вид «вроде довольные и вдохновлённые» — Заря, Целитель, Мельник и Ворон, — быстро вернулись к столу и (как послушные) сели на свои места.

— Ну, а сейчас!

«Снова заговорил путеводитель молодёжи сразу — же переключая всё внимание на себя, — на спокойного оратора с очень серьёзным лицом.»

— У нас встреча с так сказать с ещё одной надеждой для нашей столицы!

— Итак! Семилетние, талантливые, очень умные дети города, — Москва. И кстати эти дети учатся с шести лет, — и скоро экстерном перейдут сразу в четвёртый класс, а всё потому, потому — что с малых лет проявили огромнейший интерес к русскому языку, математике, физике, философии и так далее. Были приглашены мной на теплоход Мечта, — как вы уже поняли за свои превосходные, умственные, способности.

— Но всё — же..! Давайте по порядку!

— Как вы наверно знаете, — вы все ещё находитесь в подростковом возрасте, который начинается если я не ошибаюсь у кого с девяти, а у кого и с десяти лет и продолжается до восемнадцати, девятнадцати лет. А у некоторых, — переходный период длится и до конца своей неразумной жизни.

«Высказавшись скорее неточно, — Или я ошибаюсь? — Ну да ладно! И прежде чем снова заговорить хозяин теплохода опять громко прокашлялся, — и как обычно в свой правый кулак.»

— И в этом вашем периоде, — именно подрастающее поколение особенно, — подвержены влиянию потерянных, плохих и злых людей, — кто как вы уже поняли, — находятся под влиянием ужасных противоположных, — мрин — эн. Так, Вот! — МРАЗММы, желают любыми способами и запомните, — в первую очередь можно сказать так, — охмурить более одарённых и детей, и подростков.

— Люди, живущие во имя добрых дел как вы то — же уже поняли, — всеми силами стараются помешать и преступному мира и нечистой силе.

— Идёт, реальная, жестокая, видимая и невидимая опасная для жизней борьба за будущее поколение, — и многие дети и подростки в замешательстве так как столько вокруг соблазнов. — То есть на чьей стороне им жить дальше на стороне Добра или на стороне Зла?

— Помню себя в этом возрасте, — да и когда постарше.

— Мысленные самому себе вопросы и ответы, решенья, сомненья всё — это (кипело) и (бурлило) в моей голове, — и не давало мне неспокойному, покоя, — повторяю так как многое видишь, понимаешь и многое хочется, но как говорится и колется.

«Неожиданно, — замолчав путеводитель молодёжи опять поморщился словно от сильной головной боли. Через три секунды оратор тяжело вздохнул потёр правой ладонью свой морщинистый, напудренный лоб и наконец — то выдавил из себя следующее, — и снова быстро сказанное и опять негромким голосом, — необычное слово.

— Фаник. Таким необычным именем, что — бы защитить своего сына скорее от плохих и злых людей стала ласково, называть, — Старусславна, своего сына, — аж с трёх лет! И так — же наказывая всем родителям в городе у кого есть малые дети, — назвать своих детишек таким же именем судя по этому написанному послании на этой древней бумаге из этой корзины. — Почему своего и всех как говорится под одну гребёнку и с такого раннего возраста? — Я думаю опять-таки малые детки они же очень болтливые и доверчивые и получается, чтобы плохие и злые люди не смогли догадаться по их именам, — кто чей ребёнок. Короче, подстраховывались и от шантажа. — И так — же поэтому все буквы в слове не заглавные, чтобы не выделяться этим как я думаю фанатам, — разумно, думающих и здравомыслящих.

«Ответив, как будто и самому себе, — оратор быстро показал всем сидящим напротив за столом, — свёрнутую и обвязанную светло — серебристой, ленточкой, — старинную рукопись. Затем искоса взглянув на чересчур любопытного, Целителя, — хозяин теплохода быстро спрятал рукопись обратно в корзину, — и тут — же накрыл платком».

Удивлённый, — Целитель, хотел спросить. — А почему нам не показали не дали почитать? — теперь понимая, что осторожно изучал оратор, когда они совершенствовали силу своих мыслей.

Но талантливая мыслечитательница опереди, Целителя, — и так — же всех, кто засомневался быстро объяснила и то — же и громким и тихим голосом.

— Писания настолько древние, что наврядли вы сможете прочитать, — лучше сосредоточьтесь сейчас на Фаниках..

— Фаники и Анти — фаники! Светлые и тусклые фонарики! — не сдержалась снова, Заря.

— Или может быть, Фаников атакуют, Анти — фаны бараны! — поддержал, Зарю, — более громко и уверенно, — Мельник.

«Вздрогнув оба от второго, высказывания, после пропущенного мимо ушей первого, — замолчавший мужик в белом костюме и его помощница, резко перевели свои, непонятные, взгляды на Мельника», — заметила, как и Целитель, — то — же внимательная, Заря, — прислушиваясь к следующим, «недовольным, словам, — адресованные автору второго высказывания».

— Вы явно добьётесь того к чему вы стремитесь молодой человек, — если будете так же прямолинейны в своих высказываниях.

«Высказав не то похвалу, не то резкое замечание, не то угрозу, серьёзный, оратор оставил меня в покое и сразу же продолжил свою навязчивую или всё-таки нужную лекцию в своей тускло — освещённой каюте», — подумал, уставший, как и его попутчики, — Мельник и стал снова слушать, вникать и понимать.

— А теперь я хочу напомнить вам, — как вы выживали в своём более, раннем, подростковом, возрасте!

— Те, необычные, — из серебра и не тяжёлые перстни с маленькими золотыми буковками, — я — с — за, — сверху большой так — же золотой буквы, — С. Которые были сделаны, РАЗДУИМами и подарены и вам, — были вашими скажем так амулетами.

— Со временем, конечно — же, эти перстни, как и любые другие старые или забытые подаренные вам мелкие вещи были утеряны, — либо вами, либо же были по неосторожности выброшены при генеральной уборке всех комнат, — вашими же родителями или бабушками с дедушками, — не смотря, заметьте на свою значимость. — А может перстни были украдены из ваших квартир плохими или злыми, МРАЗММами. — И такое бывает! Главное — это то что когда вы спохватились то перстней уже не было.

— Так, Вот! Перстни, — (напичканные), теми самыми, особенными, сча — эн, — не давали плохим и злым людям, — прикоснуться и к вам и тут — же отталкивали неадекватных от вас и от других, Фаников, — словно от огня вызывая у опасных, МРАЗММов, — в основном очень сильную, головную боль. Только не надо путать, МРАЗММов, — с нормальными людьми у которых иногда и от давления очень сильно болит голова. Будьте разборчивы внимательны и бдительны!

— К сожалению, опять-таки, что означают эти буквы на перстнях? — Никто пока не знает и в послании об этом тоже к сожалению, ничего не написано, — и с тех пор как несколько лет назад, именно, — мне!

«Опять взрослый дядька начал хвастаться как мальчишка!» — уже уверенней сделала мысленный вывод, Заря, — но всё — же продолжая слушать так — же внимательно.

— Удалось, выяснить благодаря так — же и маленькой, письменной подсказке, найденной вместе с перстнем в драгоценной, древней шкатулке.

— Драгоценная шкатулка которую я вам не могу может, — пока показать кстати была найдена мною, как и другие дополнительные рукописи повторяю в найденных мною, — подземных помещениях в подземных тоннелях.

— Как, судя опять — таки по письменной подсказке, — использовать невидимые, особенные сча — эн в обильном количестве находящиеся сейчас в подземных тоннелях и помещениях скажем так под причалом? И так — же как обращаться с амулетами с загадочными буквами, чтобы защитить как можно больше, Фаников? — А точнее и как выяснилось нужно просто надеть по желанию, Фаника, — на любой палец правой или левой руки, — необычный можно сказать и загадочный перстень. — И с тех пор, меня не на секунду не оставляет тревожная мысль, что же означают эти буквы на серебренных, лёгких перстнях, которые сразу — же принимают размер пальца своего хозяина?

Замечая, как у замолчавшего, снова заволновавшегося, путеводителя молодёжи как будто сверкнули искры в его круглых тёмно — серых стекляшках, — Целитель невольно зажмурился на две секунды, — а как всегда более наблюдательный, Мельник, — вздохнул.

— А теперь, закройте свои глазах, — и, вспоминайте!

«Вдруг, — неожиданно стал явно гипнотизировать оратор своим медленным, навязчивым, голосом в то — же время пристально (вглядываясь) в глаза каждого из нас своими спрятанными за тёмными очками, глазами», — понял, Целитель, — но не стал ради важного дела, — противиться а только проверил своей правой рукой в своей, новой, курточке в правом, глубоком кармане, — свёрнутую той же крепкой, красной, резинкой, — общую тетрадь с ручкой затем то — же как все, СВОЗЕМы, — закрыл глаза и стал очень внимательно прислушиваться к следующим, прилипчивым, словам, — и так — же вспоминать..

— Свои, саамые, саамые, страшные в жизни минуты в вашем, подростковом, возрасте!

— Вспоминаайте! Как вы чуудом избежали своей смеертии! — Вспоминаайте и дуумайте, дуумайте! — Почемуу — ээтоо произошлоо именно с ваами?!

«Мальчик не переходи черту, которая здесь обозначена — это опасно! — показывая правой рукой на ограничительную полосу на платформе в подземном метро — предупредила, громко, (сорокалетняя), женщина в светлом плаще, — когда, приближающийся на скорости ещё в тёмном тоннеле, — поезд (дал понять нарушителю), — своим мощным гудком о своём прибытии. — Ничего тётенька!» — продолжал вспоминать и в то — же время размышлять, — Целитель с закрытыми уже глазами «как он смело тогда ответил в свои двенадцать лет, — когда он радостный возвращался домой в свой день рождения из торгового центра, — с невероятным, небольшим и лёгким и аккуратным с золотыми, буквами, — серебренным на безымянном, пальце, правой руки, — перстнем, неожиданно, — подаренный ему весёлым, огромным и мягким (медведем) в торговом центре, — и с купленными (подарком) — телефоном в разноцветном пакете на деньги данные ему заботливыми родственниками. — Правильно всё равно расстояние большое и к тому же кто она такая, чтобы тебе указывать, — ведь тебе уже целых двенадцать лет! — тем более поддержал его другой более строгий и то — же женский голос за его спиной. — Да! — необдуманно согласился, — я, тогда не обращая внимание на осведомлённость, строгой тётеньки, — и вглядываясь в приближающейся, яркий свет из тёмного тоннеля, — как обычно я любил — это делать. То — есть, перешагнув через ограничительную черту почти в начале платформы, — и с вытянутой шеей, и с вытаращенными глазами почти на краю платформы, — наслаждаться таким невероятным и пугающим зрелищем. То — есть, приближающимся, поездом.

Предупредив ещё раз (нарушителя) о своём приближение, мощным, длинным, гудком, — поезд, вырвался из мрака, многотонным железом, — вызывая огромное восхищение у меня как всегда вовремя, — отступившего назад от края платформы всего на пол — шага. Но если бы не эта внимательная, предупредившая меня об опасности, — тетенька в светлом до колен плаще, кто вовремя отдёрнула меня за мою куртку от уже пролетающего мимо меня поезда, — то торчащий зонт, наверняка нарочно зажатый в дверях третьего вагона, — точно распорол бы мне живот своим стальным, — сверкнувшим прямо перед моими глазами, — острым, длинным, наконечником, — подумал я тогда взглянув на порезанную в районе живота, — новую, подаренную мне то — же родственниками, — весеннею, тонкую, курточку моего любимого, белого цвета»

Вздрогнув и открыв свои как тогда от охватившего его ужаса, — расширенные, глаза, побледневший, Целитель, — снова как в двенадцать лет быстро взглянул на свой живот.

Вздохнув с облегчением от того, что «всё в порядке», — Целитель перевёл ещё испуганный взгляд на «путеводителя молодёжи, — кивающего именно ему, — вниз, своим подбородком и намекающего. — А как ты думал за тобой всегда следили и охотились на тебя плохие и злые, — МРАЗММы.»

Закрыв свои глаза, — Мельник даже и не думал напрягать свою память, а просто хотел переждать, но в следующую секунду передумал, — и решил быть в теме, как и все.

«Илья! Стой! Спускайся вниз, и только по лестнице! По лестнице! — неожиданно, — закричал и повторил так же громко, — вернувшийся из раздевалки за ним последним, — высокий и широкоплечий, (тридцатилетний), тренер по плаванию в спортивном красном костюме, — останавливая мой следующий, — первый шаг с десятиметрового трамплина в уже безлюдный бассейн.. — А в чём дело?» — продолжал вспоминать, Мельник, — «как он встревоженный спросил тогда, когда быстро спустился по лестнице с высокого трамплина. Мне мой тренер разрешил и вас предупредили! — Да не в этом дело, смотри! — показывая правой рукой на оголённые в конце и искрящиеся длинные, чёрные с (палец) провода на резиновом, сухом, коврике возле бассейна, — напуганный, коротковолосый и светловолосый тренер по плаванию, — продолжая объяснять мне кинул сверху на оголённые провода второй так — же сухой и резиновый коврик. — Какой — то псих протянул эти нарочно оголенные провода от открытого электрического шутка в коридоре вот за этой дверью, — и кинул их в бассейн, когда ты видимо стал подниматься по лестнице на трамплин. Ну да ладно! Сейчас вызову по телефону охрану, — пусть разбираются. А ты везунчик ну надо — же как я вовремя! — Когда день рожденья. — сколько стукнет? — Сегодня будем отмечать дома. — Двенадцать лет! — Да ты что? — удивился тренер по плаванию. Ну тогда держи, — подарок, припозднившийся, — так сказать от всех, кто желает тебе, что бы твои светлые мечты сбылись. Приняв, — неожиданный, серебренный, маленький и лёгкий перстень с золотыми буковками, — я тогда забыл про всё на свете. Опомнился я только тогда, когда меня дома целовала со слезами на глазах моя мама в то — же время слушая вместе с серьёзным папой, — рассказ, — не менее серьёзного, взрослого, охранника в синей форме, — довёзшего меня после тренировки домой на своей машине светло — серебристого цвета». Вздохнув и открыв глаза после воспоминаний, — Мельник, посмотрел на взволнованное лицо, Зари, — кто с ещё закрытыми глазами, — вспоминала свои страшные в своём подростковом возрасте события.

«Ну, как ты? — спросила с тревогой в голосе склонившаяся надо мной, — лежащей прямо на сцене под пристальным вниманием врачей, работников концертного зала, охраны и взволнованных зрителей, — встревоженная, мама. — Что со мной, — Мама?» — продолжала, вспоминать, Заря, — своё страшное из прошлого (кино) с знакомой от страха дрожью во всем, своём, теле, — «как тогда — когда она очнулась на спине на сцене в своём невероятно, красивом, ало — оранжевом с короткими рукавами, — платье и озиралась на людей в белых халатах, — суетившихся с её правой рукой в крови и с её гудевшей как паровоз головой, — и так — же со спиной, незнакомого ей дяденьки, — лежащего, рядом, — слева на животе в весенней, лёгкой, разорванной на спине куртке голубого цвета, — кто морщась от боли всё же улыбнулся и подмигнул ей а потом незаметно для всех сунул ей в её левую ладонь, — серебренный, маленький, перстень с золотыми буковками. — Всё хорошо, дочка! Теперь всё хорошо! — ответила, мама, — улыбаясь со слезами из глаз и по щекам и ей и врачам, и охранникам и работникам зала и так — же взволнованным зрителям. В семь часов вечера в день своего двенадцатилетия, — когда замазанная зелёнкой голова и рука уже почти не болели, — и женщина — врач перед уходом сказала её маме, что меня будет навещать участковый врач то — же женщина, — и кого мама знает. И что самое главное моей жизни ничего не угрожает и всё, что нужно только побольше, спокойного, позитива. Она…» — продолжая вспоминать с закрытыми глазами, — Заря вздохнула, — ».. услышала из своей комнаты благодаря неплотно закрытой двери, как, проводившая врача взволнованная мама, — продолжая торопливо накрывать праздничный стол в квартире, быстро, — зашептала её молчаливому и серьёзному папе. — Почему и кому пришла такая ужасная мысль, открутить эти болты, гайки, что держали над сценой на балке, железной — этот тяжёлый, прожектор? — Как сказала охрана и полиция.. И, что бы этот.. С советских времён прожектор упал именно в тот момент и именно в то место, когда и где наша дочь только начала петь. Значит, кто-то нарочно сдерживал прожектор верёвкой толстой что-то — же нашли на сцене. — Ты представляешь, чтобы было если бы не тот внезапный из — за кулисы человек в голубой куртке? — Он успел вовремя оттолкнуть нашу, — Александру! Хорошо, что его не убило, а только задело и слава Богу только маленькие осколки стекла от разбившегося прожектора задели руку и голову нашей дочки. И слава Богу, что кроме шишки на голове и пореза и царапин на руке от стекла у неё только сотрясение мозга после неудачного падение. Да! — И почему ты всё время молчишь? — Мама твоя оказалась права про твоих дальних, дальних, предков и про дочку нашу как оказалось, — особенную и что дочке нужен телохранитель. — А я ещё смеялась над твоей мамой, — мнительной вот и дождалась! И поэтому она обиделась и не приезжает к нам с посёлка а нам скоро уезжать и надолго.»

Представляю! — открыв глаза сразу — же прошептала сама себе, — Заря и вздохнула.

В следующую секунду услышав неожиданные крики. — Нет! — Не надо! — она резко посмотрела вместе с Мельником и Целителем на сидящего на своём месте, — Ворона с широко открытыми, испуганными, глазами.

— Ну надо же было так опростоволоситься!

«Вдруг, — непонятно высказалась помощница, но никто из нас так и не понял на что она намекала так как самый старший на теплоходе вновь взял инициативу в свои руки своим навязчивым, голосом», — подумал, — Мельник и то — же стал слушать и вникать.

— Итак! Молодые люди! Я, думаю теперь вы поняли, что все дети и подростки всегда находились и находиться так сказать под наблюдением более взрослых, людей кто не раз спасали вас или не вас либо от инвалидности, либо даже от смерти. Если конечно — же успевали вовремя оказаться в нужном месте в нужное время, но как говорится, запомните, — раз на раз не приходится. Итак! Те кто спасал ваше здоровье и здоровье и жизни многих, многих, детей, подростков, то — же имеют своё особенное прозвище. И судя по их добровольным, благородным, поступкам, — они очень отличаются от обычных, мирных, богатых и небогатых, — РАЗДУИМов..

— Так, Вот! Как я сказал среди, РАЗДУИМов, — есть люди очень желающие свободы и счастья всем мирным жителям и особенно всему подрастающему, поколению. Слова мечта и заступник. Всегда вдохновляли их на мощную веру в силу Добра, и на защиту светлой мечты не только детей, подростков, юношей и девушек, но и всех взрослых и пожилых людей на всём, — белом свете. И поэтому в далёком, прошлом времени судя по моим исследованиям и так — же по найденным рукописям в подземных помещениях и по рукописи из корзины, — их называли, и называют сейчас в нашем времени, — МЕЧЗАСы.. Кстати у этого слова каждая буква как ни странно то — же большая. Теперь вы понимаете, что именно вам нечего бояться так как вас всегда оберегали и оберегают видимые вам и (невидимые) вам, — МЕЧЗАСы..

«Как же он всё-таки быстро и тихо произносит положительные слова, слово Добро и прозвища, — именно, хороших, людей, — и завышает свой голос, когда кстати не быстро произносит прозвища плохих людей», — снова и не только он, — подумал так и Мельник, — продолжая слушать снова разговорившегося оратора.

— Сила, Добра, — если совершенствовать свой разум во имя Добра, — это очень опасное оружие, — и против внутреннего страха человека и так — же против всего преступного мира и даже против нечистой силы.

— Заступники мечты — это знают и в строгом секрете от потерянных, плохих и злых людей передают свои знания из поколения в поколения, — именно тем, кого они выбирают!

— Как вы поняли также они передают, — и особенные вещи!

Понимая, — СВОЗЕМы сразу — же посмотрели на «талантливое поколение с гордо поднятой, зализанной головой».

— И, если, когда ни будь где, ни будь вы увидите взрослого и даже может быть не взрослого человека, — запомните с закрашенной светло — серебристой, краской, — костяшкой, среднего, пальца на левой или правой руке. То знайте — это, МЕЧЗАС, — даёт вам понять, кто он есть на самом деле. Так как обычно, — закрашенные, костяшки на левой или правой руке, — осторожные всё же, — МЕЧЗАСы заклеивают, обычным, лейкопластырем или замазывают, тональным, кремом как вы понимаете, что — бы, МРАЗММы, — не смогли их вычислить, — кто они есть на самом деле.

— Запомните — это прозвище, — МЕЧЗАС.. Такие люди всегда придут на помощь и даже не щадя своей жизни. Ну если — это для вас так важно!

«С не совсем понятным намёком добавил оратор и тут — же продолжил говорить про плохих и злых людей», — подумали, Ворон, Целитель и Мельник.

— Так — же я знаю, что благодаря своим закрашенным костяшкам, — МЕЧЗАСы спасают и свои жизни, и жизни, мечтающих, мирных, граждан, детей, подростков, — и так далее. — Каким образом? — Загадочным опять-таки и внезапным, — то есть направленным прямо из закрашенной костяшки, — белым и ослепительным светом — лучом прямо в глаза плохого или злого нападающего человека. Вот такие вот чудеса происходят иногда и в нашей столице, Но продолжим!

— Так же как я уже говорил среди людей есть такие люди кто очень хотят, что — бы желанная, светлая мечта любого человека сбылась, именно, — нечестным путём. Как вы уже поняли их называют, — МРАЗММами!

— Мрази, мразины и мразики, — гнилые на свои дела зашкварики! — снова вслух и не тихо про рифмовала «дерзкая всё — же, Заря».

— Будь осторожна, — Заря и в рифме слова и с чересчур откровенными, высказываниями в сторону плохих и злых людей!

«Как — то чересчур нервно предупредил оратор», — подумали все, СВЯЗы, — продолжая, (добровольно), — слушать спокойный голос серьёзного, направляющего.

— С очень далёких, прошлых времён абсолютно все, — МРАЗММы! — Как указано так — же и в этой рукописи из корзины, — скажем так ненавидят критику в свой адрес и сразу — же начинают вести себя очень и очень неадекватно. Поэтому ещё в древние времена разумные, здравомыслящие люди ради своей — же безопасности, придумали злым людям, — прозвища, как, впрочем, и у вас. А значит и хорошим, разумным, здравомыслящим людям.

«Молчаливая помощница с очень серьёзным лицом и сжатыми, узкими губами кивнула своим острым подбородком, вниз, — типа подтверждая внимательно взглянувшему на неё, — Мельнику».

— Нельзя говорить именно, МРАЗММу, — кто он есть на самом деле и вообще надо быть бдительными, и осторожными в словах при разговоре с любым человеком, — и особенно с незнакомыми, людьми. — Потому — что как себя поведёт, вдруг, — оказавшийся, плохой или озлобленный на весь мир, МРАЗММ? — Никому! — Это! — Не — из — вест — но! Запомните! Пусть, — МРАЗММы будут на словах среди людей, — МРАЗММами! А не теми как ты их Заря, — назвала. — И, потому, потому — что человек тем более заражённый противоположными, -мрин — эн — это всё равно, что маньяк, очень желающий, заметьте, — сделать разумного, здравомыслящего человека похожим на себя. Потому что, если плохой или уже озлобленный, — МРАЗММ (надоумили), разумного, здравомыслящего человека предать свою светлую мечту значит для них — это как победа или как душевное вдохновение, что они (такие) не одни в целом мире, — а значит всё не так и плохо на белом свете и в его жизни. Ну а в случаи неповиновения, разумного, здравомыслящего, человека именно злой, — МРАЗММ может даже и покалечить или уничтожить непокорного в пух и прах. Ну и потому, потому — что закоренелый, плохой и злой человек и даже опустившийся алкоголик, — никогда не признается и не скажет про себя, что он и есть такой каким мы его видим по его поступкам, — то есть плохим или злым, или опустившимся, пьяницей. Они просто живут и действуют, так, — потому что когда-то они оступились и сделали в своей жизни, — неправильный для себя выбор.

— Самое главное, запомните плохие и особенно злые, — МРАЗММы основные носители, — заразных, противоположных, осадков, — то есть как вы поняли носители, — злости, зависти, алчности, обмана, предательства, склонности к насилию, — и так далее.

«В этом нет нечего сверхъестественного, и не надо нас снова запугивать. Мрази всегда были есть и будут, — такова жизнь», — попыталась успокоить себя, всё — же напрягшаяся телом и мыслями, — Заря..

— Также запомните и, если даже я уже говорил вам. Именно злые, — МРАЗММы! — это те люди кто сделают всё, что — бы вы достигли своей мечты не честным путём, — а с помощью обмана, предательства, нечестного поступка и так далее.

— Но как вы уже видели и поняли, судя по поступкам водителя золотой машины, — каждый, оступившийся человек или плохой, или даже озлобленный уже, — МРАЗММ! Всё же где-то в глубине своего подсознания — это всё — же ещё разумный, здравомыслящий человек. — И у них всегда есть шанс с нашей или вашей помощью снова стать нормальным, разумным, здравомыслящим, человеком или даже, — МЕЧЗАСом. В принципе и без нашей или вашей помощи, — но это будет для плохих и злых людей гораздо труднее.

Услышав, — более позитивные пусть даже быстро сказанные и негромкие слова, –Заря, Целитель, Мельник и Ворон (наконец — то), — смогли выдохнуть, — накопившееся, напряжение и вдохнули, свежую надежду, что (не всё так сложно в том мире где они сейчас находятся).

— Но хочу вас огорчить, и напомнить вам! На данный момент лишь только, — СВОЗЕМы в состоянии помочь плохим и злым, — МРАЗММам! — Запомните за три дня и три ночи до окончательного прихода долгожданной, — Весны. Потому что все видимые и невидимые ночью и днём ужасы и кошмары, — помогающие, а точнее контролирующие плохих и озлобленных, — МРАЗММов! Тем более неуязвимы для нас и таких как мы, — то есть простых смертных.

После этих внезапных слов все, СВОЗЕМы, — тяжело вздохнули и их взгляды снова стали тревожными, а мысли более напряженными..

— Есть ещё один тип людишек с кем на своём жизненном пути встречается любой человек!

«Снова начал просвещать оратор».

— Называют их почти ласково, — Вооньками!

«Воньки, — вонючки, — несчастные в своей жизни пахучки!»

«Снова, чересчур дерзко подумала, Заря, — и опять осталась довольна. Вот упрямая девчонка!»

— Запомните, — разные по возрасту по внешнему виду и в основном неаккуратные и не только в быту, — прилипчивые как пиявки, Воньки. — Это безвредные по сути для здоровья, — но тихие, пакостники и пакостницы. И если постоянно обращать на них внимание они всё-таки изрядно портят нервы, — и РАЗДУИМам и иногда даже потерянным людям и плохим, и злым, — МРАЗММам! — Где бы кто не встречался с ними в жизни, — на улице на работе или на лестничной площадке. И поэтому не стоит общаться с ними (цепляющимся) к вам, — и тем более принимать их в свою семью и в друзья. И как я уже сказал обращать на Вонек внимание тем более после их мелких пакостей. Потому что Воньки, — просто бесцельные и от этого несчастные люди и по жизни болтаются как.. Простите меня за грубость как (какашки) в проруби! Ну вы меня понимаете.

— Воньки как говорится живут тем если видят, как человек нервничает и страдает потому что Воньки, — сами в основном, — повторяю по тем или иным причинам очень и очень несчастливы.

— Так — же повторю не обращайте на них внимание и при надобности просто (отмахивайтесь) от них не совсем понятных по своим, — вонючим принципам, а то прилипнут как мухи на мёд. — Пусть в основном несчастные из — за своих же мыслей и поступков, — неаккуратные и плохо пахнущие, — Воньки продолжают жить в своём (дерьмовом, мире).

— Пусть они грызутся между собой и вымирают и в основном из — за инфекционных болезней, — пока не решатся сделать свой выбор. — То есть как и кем им жить дальше? — Что — бы как вы понимаете жить лучше и с пользой для людей. Повторяю, и предупреждаю, — верить Вонькам, — нельзя! Так что будьте бдительны, — и повторяю не подпускайте к себе близко, — таких плохо пахнущих людей.

— Никто из вас или ваших знакомых, или близких, родственников не живёт или не жил в коммунальных квартирах?

Переглянувшиеся, — после неожиданного вопроса все молчаливые и удивлённые подростки, — закачали молча своими головами в разные стороны.

Секундой позже, Целитель, — высказался.

— Я читал про то как жили и живут в коммунальных квартирах, — писали и про нормальных, выживающих людей среди очень неопрятных, — людей, хулиганов и алкашей, и опустившихся людей.

— Читать про кошмарную атмосферу в коммуналках — это одно, а вот жить и выживать и среди, — Вонек и среди потерянных, плохих и злых людей — это уже подвиг для настоящего, — РАЗДУИМа.. Ну считайте, что вам очень повезло и удалось избежать встречи так — же и с закоренелыми, завистливыми, подленькими и пакостными, — Воньками.

«Неожиданно, — замолчав оратор задумался с очень нахмуренными и то — же зализанными, тёмными, (средними), бровями. И только когда молчаливая помощница, обратив внимание, — сначала громко, — прокашлялась то — же в свой правый кулак, — а затем быстро и негромко проговорила уже знакомое слово, Фаники, — только тогда оратор вздрогнул пришёл в себя и снова заговорил.»

— А теперь мы наконец — то вернёмся к нашим детям!

— Фаники, — как вы понимаете из — за своего необычного ума то же переживают подростковый период, — но не забывайте им всего по семь лет, — и они всё ещё маленькие дети.

«ЖАЛО с тем — же очень серьёзным лицом и снова с сжатыми, узкими губами опять утвердительно кивнула вниз своим острым подбородком, — а потом ещё и подмигнула правым глазом снова взглянувшему на неё, — Мельнику», — снова заметившая — это (недовольная), Заря, — вздохнула и почти незаметно покачала головой в разные стороны.

— За три дня и три ночи вы так — же должны помочь и Фаникам, — в их выборе, — то есть! — На чьей стороне они будут дальше использовать свои знания — на стороне Зла под контролем плохих и озлобленных, — МРАЗММов или на стороне Добра..?

— Вы просто обязаны и защищать их и направлять их мысли на правильные желания, — своими верными поступками. В то — же время они будут помогать вам, но запомните, — если вы пойдёте к ним навстречу своими, огромными, желаниями, — помогать им, — ну и, если они вам доверятся. То есть! Фаники будут помогать вам своими детскими, невероятными, фантазиями, умными подсказками и так — же своими физическими, действиями, что бы вы защитили и себя повторяю именно от плохих и злых, — МРАЗММов! И от навязчивого страха, и от так — же прилипчивых, противоположных мрин –эн, — и так — же от неминуемой в эти три дня и ночи, — и вашей смерти от руки какого — ни будь озлобленного человека. Или даже от мёртвого — не человека в плаще и в маске.

После такого неожиданного намёка в их адрес, настороженные, — СВОЗЕМы стали переглядываться.

— Испугались? — Точно испугались и я вижу — это по вашим лицам, но считайте, что я пошутил, сейчас как я уже говорил всё не настолько серьёзно. И продолжим!

Успокоив, подростков, — самый старший на теплоходе снова стал объяснять своим спокойным, навязчивым, голосом, — Как выжить в столице?

— Если вам конечно — же понадобится помощь и как вы поняли помогать вам будут, как и мысленно так и вслух, — так как вы и мы и дети уже в одной теме и все мы в нужный момент, — будем слышать друг друга, — и даже на очень далёком расстоянии. Нужно будет только как говорится настроиться на нужную волну! И поверьте мне после того что произошло с вами на причале в вашу же первую ночь после вашего добровольного прибытия и участия, — помощь от детей, — Фаников вам всё-таки понадобится, не смотря на то что почти каждый, повзрослевший, человек всё ещё в состоянии фантазировать как ребёнок и наоборот, — но не настолько. Но не это важно! — Важно то — какие — это фантазии злые или добрые? — А всё потому, потому что нереальные фантазии как я думаю всё-таки помогают, — упорным, сильным, мыслям, — осуществить свою реальную мечта. И как мне иногда кажется, — неожиданные, яркие и светлые чудеса на всём свете — это всё дела именно детских фантазий. — Или не так? — Ну да ладно! Идем дальше!

— Так, Вот! Как у всех взрослых, так и у Фаников, — есть свои слабости!

— Они любят хвастаться, праздники, мороженное, сладости и подарки! Фаники сразу — же теряют контроль над своими мыслями, действиями, когда как говорится, (вкушают) всё — это и начинают выделяться из толпы и становятся доверчивыми, что и используют в своих целях коварные, — МРАЗММы! Запомните! Первое! Повторяю,

— МРАЗММы! Сначала охотятся за более умными и талантливыми, — начиная с маленьких, болтливых детей, подростков, юношей, девушек и взрослых, — и заканчивая при надобности, — стариками и бабушками. Старайтесь не выделяться как я сказал из толпы и постоянно говорите — это детям будьте как большинство молчаливыми и озадаченными своими мыслями. И кстати умных, талантливых, Фаников, — многие, МРАЗММы, — всё — таки побаиваются. — Почему? — Не знаю пока. Ну а вы будьте бдительны, когда вы вдруг услышите вопрос насчёт вашей светлой мечты потому — что может быть — это не просто любопытный человек, а подосланный, потерянный или плохой, или злой, МРАЗММ! Прилипчивые, Воньки, — повторяю опасны тем, что живут в своём вонючем мире и их никто не подошлёт так как все ими брезгуют. — Но кто его знает, как может случится? — Так что повторяю не теряйте бдительности!

— Запомните, — именно плохие и озлобленные, МРАЗММы, — чувствуют и страх, и зарождающуюся любовь и вообще, — любое, светлое, чувство, — разумного, здравомыслящего, человека. Повторяю, будьте, бдительны, — контролируйте себя и даже свои чувства и даже свои умные мысли всегда и везде, — потому — что, если, РАЗДУИМ, — ещё и умен, и влюблён значит, он очень, очень (востребован).

«Предупреждая, — оратор с огромной надеждой посмотрел на каждого из нас. — Или показалось?» — заметили и подумали все СВОЗЕМы, — но не зацикливаясь, — сразу — же стали слушать «всё-таки точно, — умного оратора — психолога».

— Ну а второе! Повторяю! Не в коем случае, нельзя добровольно говорить о своей светлой мечте, — незнакомому или подозрительному в поведении человеку!

— И даже думать, — ну то есть молча мечтать при них незнакомых и подозрительных то — же нельзя? — не выдержала с громким вопросом, Заря.

— Думать и мечтать скорее нужно в одиночестве и за закрытыми дверями! И тем более будьте осторожны с своими и мысленными ответами, как только вы СВОЗЕМы, — так — же судя по заметкам в старинных рукописях, — услышите в своей голове, запоминайте, — назойливый, вкрадчивый, льстивый, подхалимный голос, знайте — это началась очень серьёзная охота за вашей светлой мечтой и за вами, что — бы изрядно испортить вам жизнь, — и что — бы вы стали сначала потерянным человеком потом плохим ну а потом если вы сами захотите, то и обозлённым на весь мир, — МРАЗММом!

— Предупреждаю, — бойтесь, неожиданного, — вкрадчивого, голоса, — направляющего вас на неразумные поступки!

— Вы хотели сказать не слушайтесь, — вкрадчивого, направляющего, голоса в нашей голове?

«Снова перебила неугомонная, — Заря», — опять подумала недовольная, помощница.

— Как вам угодно!

«Непонятно, ответив, — усталый и точно больной оратор продолжил».

— Кстати голос в голове судя по моей практике и статистике слышал каждый человек в своей жизни и часто перед сном и — это Целитель, — не является для большинства людей, — нарушением психики.

— Голос слышали такой — же вкрадчивый, подхалимный, льстивый и так далее?

— Нет, Целитель, — такой сначала пугающий кстати вкрадчивый голос взрослого и не грубого мужчины как указано в рукописи, — слышите благодаря своему дару только вы. И вы СВОЗЕМы к нашей всеобщей, радости не психи а просто мальчишки и девчонка, — находящиеся в подростковом возрасте, когда в голове, впрочем, как и у детей происходит чёрт знает, что! И всё для того как вы понимаете, что — бы запугать вас и детей и переманить вас на сторону Зла! Ну а обычным, совестливым людям, — направляющий, именно на нехорошие дела голос, — слышится, обычным, спокойным, голосом. — Детям, — детским, подросткам так — же похожим на их голос, — и так далее. И да тем людям кто попали под влияние противоположных, мрин — эн, то есть уже плохим и злым, — МРАЗММам и даже некоторым, потерянным, — им внутренний голос уже слышится, как и вам избранным, — вкрадчивым голосом не грубого мужчины. Если я конечно — же не ошибаюсь.

— Но продолжим..!

— К своей светлой мечте, молодые люди нужно идти упорно и через любые препятствия, — и самое главное не быть болтливыми!

«Предупреждая, — оратор, вдруг, — замолчал опять поморщился всем свои лицом и наверняка снова от сильной боли в голове, — но пересиливая себя продолжил говорить».

— То есть повторяю не болтать о своей светлой мечте каждому встречному, и часто, потому что как говорят даже у стен есть нехорошие уши. А у нехороших ушей, — нехорошие, головы, мозги, мысли и поступки.

— Болтун, находка для шпиона! — Слышали, да? — Это и есть большая ошибка, наивных, добрых и мирных жителей столицы, — то есть болтать среди очень опасных людей. Это здесь на теплоходе и в моей каюте можете болтать и громко говорить, как и я о самом своём сокровенном потому что здесь безопасно и нет жучков, да и шпионских камер, — всё проверено и не раз и постоянно проверяется, — профессиональным в этом деле людьми ради нашей как вы понимаете безопасности.

«Наконец — то договорив и, кажется, придя в себя, мужик в белом костюме снова с очень серьёзным лицом, — поправил своими заметно нервными пальцами круглые тёмно — серые небольшие и не маленькие очки на своём вспотевшем, напудренном носе, — а потом тяжело вздохнул».

В следующую секунду переглянувшиеся, — Заря, Целитель, Мельник и Ворон, — пришли к одному и тому — же выводу.

«Оратор, точно болен и может даже тяжело болен! Но он очень, очень хочет помочь нам и всем мирным жителям в столице!»

И поэтому каждый из СВОЗЕМов, — замечая иногда странное поведение оратора (как они все прозвали долго говорящего), — они все искренне сочувствовали и не обращая внимания, — продолжали, внимательно, — слушать, пусть даже навязчивый голос, — и, если даже оратор иногда повторялся, очень быстро и смешно произносил прозвища или странно улыбался и менялся в выражении лица и в голосе.

— Плохие и как вы поняли особенно злые, — МРАЗММы! Пользуясь доверием наивных и добрых людей, — помимо всего прочего можно сказать, похищают, как вы поняли любыми методами и способами, — их светлые мечты. Это и есть в нашей теме, — основанная цель преступного и немыслимого мира! Украсть как я сказал светлую мечту человека и можно сказать, — утопить мозг, разумного, здравомыслящего, человека в потоке неверных и (чёрных) мыслей в пух и прах уничтожая в человеке его любовь, веру и надежду. И всё для того что — бы, РАЗДУИМ, — стал сначала потерянным потом плохим после своих неразумных как вы поняли поступков ну а потом и озлобленным, МРАЗММом! Вот такая существует в жизни каждого человека, очень опасная, — последовательность, а если точнее, то закономерность. Плохие и злые люди научились жить среди нормальных, разумных, здравомыслящих, — людей и делать свои (чёрные) дела, и никто сразу — же не может вычислить, — этих очень опасных людей. Кроме как вы поняли, — избранных людей, — то есть вас!

— Запомните так — же чем умнее мысли умного, талантливого человека, — я про того, кто можно сказать предал или продал, или ну не важно, как, — свою светлую мечту, — тем больше в количестве и сильнее становятся ужасные мрин — эн, что как вы уже поняли очень плохо влияют на мысли и поступки человека.

«Тяжело вздохнув после пугающих всё-таки слов, — путеводитель молодёжи снова продолжил говорить своим спокойным голосом».

— Также запомните, что более смелые люди именно те, кто сражается со Злом! В целях своей же безопасности не называют своих имён и фамилий, данные им с рожденья их родителями, бабушками и так далее. Не говорят о своём месте жительстве, о своих родителях и о своих близких и друзьях, так — же первому встречному, — и вообще называйте себя так как вас по-вашему всё — же желанию назвали то — же (особенные) для нас всех, — люди. Всегда было модно у детей, подростков и молодёжи иметь своё прозвища и каждый может себе — это позволить и даже взрослые люди.

— Да! И у меня кстати тоже есть своё прозвище.

«Вылезло, вдруг, — ЖАЛО в то — же время уставившись на меня своими, впивающимися, глазами».

— И, если тебе и всем так важно можете называть меня как вам нравится. Я не обижусь, прозвище, — ЖАЛО! Так подходит к моим впивающимся, глазам! — Не так, ли утренняя, Заря?

«Намекнула, вставила и высказалась прямо в мои глаза на глазах у всех, — зализанная ябеда с тёмными рыжими волосами, — и всё-таки какая она всё-таки талантливая!»

Высказалась и снова удивилась мысленно, — Заря, и тут — же перевела свой пристальный взгляд на пустые, чёрные, парты.

— А как мы будем вычислять потерянных, и плохих и злых, — МРАЗММов? — неожиданно для всех и громко, — спросил, Ворон, — и все подростки снова увидели, как ещё не заговоривший, и словно настигнутый, врасплох, оратор, — вздрогнул, а потом сильно закашлял и как обычно в свой, правый, сжатый, кулак.

— Молодой человек я же уже объяснил коротко и ясно — кто есть, кто на этом белом свете и именно в нашей теме, — но теперь, вижу, — придётся, поподробнее!

— Итак! Именно плохие и озлобленные, МРАЗММы, — как только вы начнёте вести свою борьбу против них, — то есть скажем так (покажете) себя в эти три дня и три ночи, — сразу — же скажем так притянутся к вам, — и начнут охоту за вами. И, следовательно, вы сразу — же поймете, и увидите, как выглядит, — и лицо, потерянного человека, и лицо плохого и злого человека, — и их глаза и вообще, судя по их поведению к вам к (свеженьким) так сказать для МРАЗММов, — подросткам. Потому — что именно вам в отличие от обычных мирных граждан и опять-таки напоминаю благодаря вашему дару как точно выяснилось, — вам дано видеть можно сказать, — истинное лицо любого человека. Как и то необычное, немыслимое, ужасное и кошмарное то, что вы уже видели и, то, что вы ещё увидите, как и в дневное так и в ночное время суток, — после вашего же, конечно же, добровольного согласия и огромного и осознанного желания в ближайшем будущем. Хотя если честно, то у каждого родившегося человека существует какой ни будь дар, — его просто надо вычислить и развить. Ну да ладно! Так, вот! Запоминайте! — Заботливые люди из очень далёкого, прошлого времени, — объясняют нам и вам в своих, переданных, нам, — через многие века, — рукописях..!

— Потерянные — это в основном скажем так ошеломлённые, — своим, разумом от забот, проблем и так далее люди, — и они просто находятся как говорится в обычном для них состоянии, — то есть между небом и землёй. И (все) я думаю просто ждут, когда эти несчастные, — выберутся из своего эмоционального как говорится шока и наконец — то сделают свой выбор. — Жить или не жить? — Или нет! Лучше так! — Существовать или не существовать на стороне, Добра, — или же на стороне Зла! И как вы понимаете таким людям даже прозвище не дано иметь. Потерянный он и есть потерянный и они чем-то похожи на Вонек, — но всё — же разные.

— Итак! Потерянный — это человек скорее подозрительно, тихий, растерянный с бледным, грустным, осунувшимся лицом и может с (потухшими) как говорят глазами. В таком состоянии они могут разве только сказать, что ни будь вредное и в спину. И самое главное, — у потерянных справа или слева на белках — склер обоих глаз, — именно вы обязательно увидите заметные темно — серые пятнышки. — Их разноцветную одежду повторяю так — же благодаря вашему дару вы увидите в блёклых тонах. По поведению они не агрессивны, — но всё же будьте внимательны и осторожны, — могут (замкнуть) и накинутся и наверно укусить несильно своими скорее всего нечищеными, зубами или пустить в ход свои грязные ногти. — Кто их знает, что у них у (затаившихся) в своём уме, — после их эмоционального, шока? — Они кстати то — же заражены противоположной, заразой, — но как я говорил пока находятся между небом и землёй.

— Плохие, МРАЗММы! Их вы увидите благодаря своему дару, — с наполовину бледными, наполовину, серыми, лицами, — бледный и серый цвет на лице может быть, как и справа на лево так и слева направо. Плохие, МРАЗММы! Часто, нервно, — кричат, машут запугивают, но не бьют руками и ухмыляются так как плохим людям нравится злорадствовать, то есть видеть, как унижается и боится их человек и выполняет беспрекословно их команды. И так — же у них наполовину и может с разных сторон без зрачков и радужек, тёмно — серые глаза, — и их разноцветная одежда видится вам то — же блёклой. Представляете да как — это уродливо и пугающе выглядит, когда вы вдруг, — увидите уставившееся на вас бледно — серое или серо — бледное лицо с наполовину тёмно — серыми глазами, — недобро, ухмыляющегося, плохого человека. Повторяю, будьте осторожны, как и с потерянными так и с плохими людьми потому что в ближайшие дни они более агрессивны, — и если они не изменят свои взгляды на жизнь они в порядке (очереди) в конце, то концов, — становятся, озлобленными на весь мир, — МРАЗММами! А значит они можно сказать являются, — скрытными, прислужниками злого мира. — Насчёт того и для самых, — недоверчивых или непонятливых, — Как нормальный, разумный, здравомыслящий, человек, — превращается вдруг в потерянного, плохого или злого? — Так, Вот! Всё происходит незаметно и очень быстро и именно с помощью в первую очередь противоположных, мрин — эн. Раз или два, — ошибся! И ты уже потерянный! Три раза сделал неправильный, неразумный выбор и поступок, — и ты уже плохой человек! Четыре раза сделал опять нехорошее и очень нехорошее и что тебе уже нравиться делать потому — что так легче жить и с выгодой! И ты теперь злой и очень опасный для общества человек! И, Да! Не обращайте внимание именно сейчас на тех похожих, — на потерянных, плохих и злых, — точнее у кого глаза без сказанных мной меток. Потому что даже добрый человек может иногда злиться, но ненадолго из -за того, что его не понимают, — хотя он всеми силами хочет, старается помочь, — например потерянному, больному или тупому и так — же упрямому без причины человеку. Короче говоря если будете в замешательстве, то повторяю обращайте своё внимание именно на тех кто как говорится впитал в себя эти ужасные мрин — эн — то есть на тех, у кого в глазах можно сказать, — отражаются эти самые противоположные, мрин — эн, — ну и на поведение…

— Всё правильно, но у меня есть вопрос, вернее.. — Вам не кажется, что про то, что вы нам говорите и упорно как гвозди вдалбливаете нам в наши извилины, — то есть про злых, плохих, потерянных и хороших людей и про то, что творится в столице, про — это всем, давным — давно уже известно? — И..

— И никто не обращает на это внимание?

«Резко перебил, Зарю, — явно разозлившийся, оратор, — вновь забирая инициативу в свои руки.»

— Потому, что всем как ты хотела договорить, кажется, что — это просто кошмарный сон, который, когда ни будь закончится и без его личного участия. — Не так — ли?

— И, что все взрослые всегда находят какую ни, будь причину, как например про эти немыслимые и невероятные особенные и противоположные осадки. — Так?

— Нуу, — Почти! — согласилась замявшаяся и покрасневшая, Заря.

— Ну если, Так! То не задавайте мне повторяю глупых вопросов, а просто слушайте меня дальше и до понимайте! Так как сказанное мной просто поможет вам уцелеть в ближайшем будущем, — и спасти мирных жителей и детей малых сами знаете уже от кого или от чего!

«Наехал на меня и намекнул мне, что я недалёкая, — надменный мужик в белом костюме и с вспотевшим серым носом, — и снова продолжил настойчиво объяснять очень важное, — и мне и всем ребятам.»

— Теперь о самых опасных, злых, — МРАЗММов! Представьте, что вы вычислили благодаря своему дару злого, опасного, человека так как внезапно, — вы увидели, — каменное, непроницаемое, серое, страшное лицо с уставившимися на вас мутными, мрачными, глазами с еле видимыми радужками, зрачками и белками — склеры! Вижу, что испугались и растерялись! Но продолжим!

— А почему лицо злого человека сразу — же не будет выражать агрессивные на лице эмоции?

— Потому что в нашей теме так как я понимаю, — перед, очередной вспышкой гнева, — лицо злого человека перед вашими глазами выглядит, — именно так! И, — Целитель я повторяю старайтесь не перебивать меня и слушайте меня дальше и очень внимательно!

— Если же вам придется столкнуться с потерянными, плохими или злыми людьми в полной темноте где вы не сможете определить человека по их лицам и глазам, — то обращайте внимание на их поведение и главное поступки.

— Идём дальше! Цвет одежды у озлобленных, МРАЗММов, — и так — же любой обуви после применения вашего дара, — вы увидите тёмно — серым или стального цвета. Какие как говорится желания, мысли, такой и цвет одежды, — и скорее всего зная про ваш дар — это нечистая сила почти сразу — же, а точнее через пять секунду заново маскирует особенно плохих и злых, — МРАЗММов! Короче говоря, как любит повторять, — Заря. Мистика! И запомните! Злые, МРАЗММы! — Очень, очень опасны! Такие в гневе ради своих желаний могут и ударить и своей рукой и каким — ни будь предметом, и они готовы на всё (нечистое), что бы исполнилось их желанье. Несмотря на то что с виду они добродушные и улыбчивые люди с разными по цвету и добрыми и весёлыми глазами и в таких — же как все обычные жители, — разноцветных и может даже ярких одеждах. Так — же запомните голос если я не говорил у потерянных бывает и тихим и (глухим), подавленным и так — же иногда вредным и скорее всего говорят они не в глаза. А вот у плохих и у злых, МРАЗММов, — голоса после применении вашего дара, — уже строго хриплые. Как и днём и ночью, — когда вы не будете спать, так и днём, и ночью, когда вы будете спать, — и во снах своих встречаться с глазу на глаз со всеми скорее, — МРАЗММами, с кем вам пришлось общаться днём или ночью, когда вы не спали. И даже в нечеловеческом, зверином, обличии вдобавок с их очень неадекватными и опасными, намерениями, — против вас. И так — же, — именно плохие и озлобленные, МРАЗММы, — в кошмарных снах где не очень-то и светло, — как и вы видят и замечают абсолютно всё или почти всё. Повторяю, злые, МРАЗММы, — скорее из — за вашего воображения, а может и нет — могут быть и в зверином обличии. Вот там, да и наяву, — Целитель вы и увидите разнообразные, — и злые оскалы и очень жутковатые глаза и не только в зверином обличии. Представьте, — каменное, серое лицо с мутными, мрачными глазами и вдруг, — повторяю из — за вспышки гнева, злой, звериный или человеческий оскал на лице, — уже землистого цвета и с уже можно сказать, — нечеловеческими, полностью, тёмно — серыми глазами всё — это поверьте очень, очень пугает и даже смелых взрослых. Как вы понимаете всё просто для вас, СВОЗЕМов, — и не просто для тех, кто не обладает как вы великим даром, — почти сразу — же вычислять и потерянных, и очень опасных плохих и злых людей.

— Скажите, если можно — для уточнения! Вот если, — МРАЗММ, МРАЗММа или МРАЗММики, — одеты в яркую, красную куртку то мы СВОЗЕМы, — сначала видим эту красную на опасном человеке куртку — ну и его нормальный цвет лица, нормальный цвет глаз его нормальный голос? И только потом…

— Обладающий великим даром, СВОЗЕМ, — запоминайте с огромным желанием узнать нужного ему человека заостряет своё внимание на этом человеке, — точнее смотрит прямо в его глаза и уже через две секунды моргает одновременно своими двумя глазами. А дальше благодаря вашему я повторяю дару, — вы видите (истинное) лицо плохого или злого человека. Ровно через пять секунд плохой или злой, МРАЗММ! Видится вам, как и всем, — снова нормальным, здравомыслящим и жизнерадостным, человеком с обычным лицом и в разноцветной по цвету одежде.

— Короче говоря и если подробно и для особо тормозных повторяю, — если человек как говорится (продал) свою светлую мечту или свой народ и так далее, — то он становится или потерянным, или плохим или злым человеком. Какую недозволенную черту как говорится переступил тем ты и стал или можно сказать по мере тяжести поступка — преступления. И так — же запомните, РАЗДУИМы, — ну то есть мирные люди то — же носят одежду и обувь тех цветов что и потерянные или плохие, или злые, МРАЗММы! И у них то — же бывают бледные или бледно — серые или же серые, — нездоровые лица, и так — же странные, пугающие и хриплые голоса. Так, что повторяю, — будьте внимательны и бдительны и обращайте внимание именно на глаза и на поступки людей, — а то наломаете как говорится дров. -- «Перебив опять, Зарю, -- снова ошеломил нас всех не громкий, строгий оратор, -- и опять продолжил.»

— Запомните! Старайтесь таращится на человека не больше двух секунд, потому — что вдруг, — оказавшиеся, злые, МРАЗММы, — этого очень не любят, впрочем, как и большинство мирных людей. И ещё вам не нужно напрягать своё желание, зрение и свои ресницы ночью в кошмарных снах потому что в кошмарных снах и именно озлобленных, МРАЗММов, — почти никогда не маскируют. Какие они есть такие они вам и покажутся. Так я думаю, — но может и ошибаюсь.

— Понятно тебе да Заря, что наяву нужно иметь огромное желание, что — бы вычислить потерянного, плохого или злого человека? — И так — же если человек в очках, то нужно смотреть на очки, то есть прямо в очковые линзы и представлять, что смотришь прямо в глаза нужного вам человека?

Да! — уверенно и сразу — же и за всех ответила, Заря.

— Но ты ещё не веришь про то что в снах все люди так — же борются за свои светлые мечты, как и наяву?

— Да! — Скорее я хочу понять, как — это вообще возможно? — не глядя в пристальные глаза, мыслечитательницы, — ответила и спросила, Заря.

— Я, Объясню!

«Сказал спокойным голосом всё — же терпеливый, — путеводитель молодёжи, — и стал снова нас просвещать».

— Наверняка не раз и не два вы летали в снах своих как птицы и оказывались в неожиданных для вас и невероятных местах. — Так?

Так! — почти хором ответили все внимательно слушающие подростки.

— Так, Вот! Хотите верьте хотите нет, но — это летают ваши беззащитные, мечтающие души которых так жаждут кровожадные и коварные, МРАЗММы! Я сам как учёный сомневался в этом пока — лично не столкнулся в своих снах с очень недобрыми, МРАЗММами, — и не отстаивал так сказать свои личные интересы!

— Вы хотите сказать, что душа становится более беззащитна, когда оставляет спящее тело и МРАЗММам, — будет легче справиться с нами?

— Точно, так! Целитель. И так — же верно то что спящее тело так — же становится более беззащитным, — и так — же нуждается в защите, — когда мечтающая, светлая, невинная душа, — можно сказать резвится по просторам нашей необъятной, Вселенной! — И об этом знают все, — абсолютно все, МРАЗММы! — Вы что ещё не поняли почему у вас стальные двери в ваших каютах и почему закрываются только изнутри, — и так — же почему облицованы стальными листами, — полы, стены и потолки? — Объясняю, ваши светлые души сражаются во сне с тёмными душами, а ваши тела защищаем мы кстати кто не будет отдыхать ночью впрочем как и вы, — ну и стальные двери и так далее. Кстати если вы получите так сказать душевную во сне или кровавую рану или даже кровоточащую царапинку то проснувшись вы обнаружите, — своё изменившееся настроение и также — же на своём теле или лице те — же царапины или раны. Так что на всякий случай будьте очень и очень осторожны!

— Как всё знакомо и понятно, и непонятно, — и значит я часто дралась в своих снах за свои светлые мечты с тёмными душами. — Но почему раны были только во сне! — прошептала удивлённая и непонимающая, — Заря и осторожно посмотрела на рядом сидящего серьёзного и задумчивого, — Мельника.

— Да! Заря. Именно так! В большинстве случаев! Но ран у вас не было потому потому что вы дрались когда ещё не были в нашей очень опасной теме! И, продолжим!

«Тут же влез всё слышащий и всё видящий оратор,»

— Извините, но у меня вопрос, — можно?

«Не ответив явно недовольный хозяин теплохода, — кивнул вниз своим, квадратным, напудренным, подбородком.»

— Ту молодёжь и чуть постарше, — кто так ради самоутверждения бьёт тех кому за пятьдесят лет ну пожилых людей и стариков бабушек, — как их называть, — может, мерзавцами или подонками?

— Нет! Заря. В нашей очень серьёзной теме, МРАЗММы, — они и есть, МРАЗММы!

«Еле сдерживая себя сказал больной оратор и сразу — же стал говорить о более важном для него и для нас, — ну что же послушаем.»

— Так, Вот! Каждый житель планеты, — не раз и не два встречался, как и наяву так и в кошмарных снах с потерянными и так — же плохими и с злыми, МРАЗММами! И почти каждый и так — же взрослый человек как проснётся быстро садится за компьютер или хватает свой телефон и начинает копятся в сонниках. — А зачем? — Да что — бы понять! — Что означает его кошмарный сон и его поступки?

— Отсюда, вывод, что мы все отчаянно боремся в своих и не своих кошмарных снах где можно сказать наши освободившиеся от тела, — души просто на просто. Борются! И выживают! За свои фантазии, желания и мечты со своими, недругами — с теми, с кем мы наяву общаемся в жизни и тем более на работе. Согласитесь, очень страшновато было на причале, когда вы наяву, — увидели, немыслимое и ужасное Зло! — А представляете какого будет вам в кошмарном сне? — И, да! Те нарисованные на моей двери часы без стрелок, но с тёмно — серыми без белков — склер, радужек и зрачков, — большими и безумными глазами. Вам для примера!

«Замолчав на несколько коротких секунд после своего вопроса и неожиданной, — добавки, оратор не дожидаясь ответа, — продолжил говорить, — и так — же навязчивым и спокойным голосом.»

— Запомните если разумный, здравомыслящий, человек в своих или даже в чужих кошмарных снах скажем так встаёт на колени перед любым, МРАЗММом! То наврят — ли наяву он сможет добиться своей светлой мечты, а всё потому, потому — что человек стал совсем другим, — не важно, как — это будет сказано устами, РАЗДУИМов, МЕЧЗАСов или вашими устами, — рабом или же слугой Зла и Злых сил!

— Грустно это слышать я знаю, когда человек можно сказать, — добровольно, отказывается от того, что дано ему скажем так самим, Богом, — и не совершенствует тот — же свой светлый ум и свою свободу, данные ему с самого его рождения. Обратите, когда ни будь внимание на крохотных, улыбающихся (ангелочков) в колясках и вы поймёте, — они точно счастливы потому, потому что пока ещё свободны от коварных и ужасных (чёрных) мыслей. Ну — это я так образно говоря. И продолжим!

— Так — же запомните если у вас появится желание в кошмарном сне помочь злому, МРАЗММу, — стать нормальным человеком — это повторяю если я и говорил, то — же возможно, как и возможно для вас сделать так, что — бы вы оказались в кошмарном сне нужных вам, — МРАЗММов! То есть перед тем как заснуть вам нужно только подумать о нужном вам человеке, — и вскоре вы окажетесь там куда и хотели попасть. Ну а если у кого-то из вас появилось сомненья насчёт реального выживания во сне, то — это зря! Так как в нашей теме, да и не только в нашей, что сон что явь всё одно, главное — это за кого ты? И не менее важно кто победит Добро или Зло?

«Замолчав опять на несколько секунд больной оратор тяжело вздохнул и снова продолжил — ну, как только полегчало», — то — же после тяжёлого вздоха и почти так — же, как и ребята, — подумала Заря.

— Так, Вот! Те люди кто стали, — ну скажем так совсем другими, — нехорошими, людьми, — просто идут вслед уже по пройденному пути, то есть по замкнутому кругу по которому ходят люди, заражённые противоположными, мрин — эн, — чьи мысли и действия, контролируются более злыми людьми и так далее. — Как вырваться из замкнутого круга? — Я думаю вы знаете!

— Как не покажется вам странным, но всем людям попавших и под влияние противоположных мрин — эн, — кажется, что они на верном пути в своей жизни, — кем бы они не были, — великим учёным или простым слесарем, звездой киноэкрана, шоу бизнеса или простым строителем и так далее. Но в конце концов, их роковые, неосознанные, но заметьте добровольные ошибки и поступки в личной жизни или на работе со временем начинают выявляться и наносить большой вред не только им самим, но и их близким, родным, знакомым всему городу и его мирным жителям и даже детям и подросткам. Настаёт кризис в семье в отношениях между близкими между коллегами на работе в городе рушится экономика, и все жизненно важные отрасли, — и заражённые жители города просто вынуждены, — снова идти на любые преступления, в основном из — за нехваток финансовых сбережений. Как и раньше, когда они добровольно ради своей выгоды сделали свой ошибочный, опасный для своей светлой мечты, выбор — повторяю, как и в личной жизни в семейной, общественной так и на своей любимой или не любимой работе.

— Всё понятно, что может произойти? — спросив с серьёзным лицом, — оратор, (уставился») — своими темно — серыми, круглыми, очками, — на застывших на своих местах подростков с растерянными лицами, — и тут — же продолжил.

— Если да! То называйте меня, — Анатолием Анатольевичем. Мне не нужно прозвища потому — что я просто на просто уже нечего не боюсь, — не совсем понятно высказался смелый оратор своим внимательным слушателям, снова не обращающих никакого внимания на его больное выражение лица.

— И постарайтесь в будущем не перебивать меня своими недалёкими и глупыми и подозрительными вопросами. А лучше пока есть время слушайте внимательно и впитывайте, — как вы точно юная дамочка выразились, — в свои извилины, очень (драгоценную) для вас информацию.

— И ещё, — лично для тебя, — Заря!

«Снова заговорила молчаливая и выжидающая для укуса, — ЖАЛО».

— Если ты не успела спросить, то я после разрешения, Анатолия Анатольевича, — скажу!

«Получив мысленное разрешение от замолчавшего оратора надменная, — ЖАЛО продолжила говорить своим противным голосом». — Ты, хочешь узнать, — почему я и хозяин теплохода при появлении, — изумительных, красивых бабочек не выражали радости, — и своими так — же очень, серьёзными, лицами?

Да! — ответила сразу — же и резко «смелая, Заря, — выскочке, мыслечитательнице».

— Потому — что — Заря, наши серьёзные, заметно серые, напудренные, перепудренные лица и носы, — не реагирующие на земные радости и красоты земли, — как ты и твои попутчики уже поняли, но ещё всё-таки сомневаетесь, — больше похожи на каменные лица злых, — МРАЗММов!

Неожиданный, — ответ помощницы заставил переглянуться всех ещё больше, — насторожившихся и недоумевающих, СВЯЗов, — и и (напрячься), Анатолия Анатольевича с пристальным (взглядом) прямо в глаза своей помощницы.

— Я так понимаю — это всё для конспирации. (?!) — неуверенный ответ — вопрос, Целителя, — тут — же растворил в мыслях у Зари, Мельника и Ворона, — и недоумение и подозрение и даже страх.

«А коварная, надменная, мыслечитательница точно зная кто как думает и спросит, — отвечая, гордо кивнула своей тыквой».

«Снова дерзко так подумала упрямая, — Заря.»

«Тяжело вздохнув и покачав головой, — Анатолий Анатольевич оставил в покое глаза помощницы, — и тут — же продолжил».

— Если у вас вдруг возникнет вопрос как все МРАЗММы, — узнают себе подобных? — Я отвечу сразу — же, — в том же виде в каком вы видите их благодаря своему дару, — ну и в основном по поведению.

— А теперь о самом главном!

— Схема наверняка придуманная всемогущими Злыми силами и проста и в то — же время, — Гениальна!

— Можно спросить?

— Да! Целитель. Я же человек компьютер — интернет и великий ещё маг — всё знаю и всё умею. Спрашивай!

— Могущественное Зло в нашей теме в отличаи от Злых сил — это мёртвый не человек в плаще и в маске разные, МРАЗММы, — и так далее что-то типа этого!

— Да! Целитель. Могущественное Зло многолико выглядит по-разному, и оно всегда, — везде! — Ещё вопросы будут?

Нет! — сразу — же ответил, Целитель, — и (защищаясь) опустил взгляд в тёмно — серый стол, — и да — же не думая спрашивать о том. — Кто же всё такие эти Злые силы?

— Тогда продолжим! — (отпустив) своим (взглядом), Целителя, — сказал строгий, направляющий, оратор, — и продолжил говорить уже всем, — так — же внятно и навязчиво.

— Большинство мирных, наивных и запуганных людей большого города как слепые, боязливые, бараны и овцы, — просто живут под контролем (замаскированных), — и плохих, и злых, МРАЗММов! — Кого в то — же время контролирует как мы все уже поняли мёртвый — не человек в кожанном не новом плаще, кирзачах и в маске. — Понимаете, да как трудно приходится мне и моей помощнице в нашем немыслимом, ужасном мире, что даже лица наши нам приходится, — (разукрашивать), своими, собственными, руками, — дни и ночи с одним может, — наивным, но огромным, желанием, — просто выжить! А потом, что — бы не напугать вас напудривать, пудрой, — наши, непроницаемые, серые лица. — А голоса наши нарочно простуженные холодной водой вы ещё не слышали? — Если нет значит принимаемые таблетки на ночь, — спасают днём. А, впрочем, какая разница главное запомните, — мы делаем всё возможное и невозможное только для нашего общего и опасного дела и ради нашей и вашей, — безопасности.

— И вообще слушайте меня внимательно, а не подозревайте нас сидящих на чёрной половине. Наша честность и верность доказана тем, что сама, — Старусславна, доверилась нам и передала через своего сына и через вас лично мне, — вот эту бесценную, корзину с помощниками разума.

«После сказанного снова очень метко, — Анатолий Анатольевич странно переглянулся с ЖАЛО, — и они оба и почти одновременно быстро кивнули друг, другу своими, — и напудренными, подбородками», — заметили все СВОЗЕМы, но считая — это всё той — же конспирацией, — они опять стали прислушиваться к следующим словам, — направляющего.

— А всё — таки как же всё загадочно, — и в то — же время просто!

— Противоположные, мрин — эн и мёртвый — не челоевк в плаще и маске контролируют нужных людей и управляют ими а.. Ну да ладно не будем тратить, зря время на пустые разговоры, — и начнём с не менее важного.

— А где?!

«Вдруг, — громко заставляя всех нас вздрогнуть, переглянуться и снова перевести свои встревоженные взгляды и прислушаться, — захрипел к тому же неожиданно, — вскочивший со своего большого стула, — Анатолий Анатольевич в то — же время вытирая своим тёмно — серым, новым, платком из верхнего кармана, белого костюма, — испарину с своего вспотевшего, сероватого, носа».

— Злые, МРАЗММы! Будут искать большое скопление свежих умных и наивных, — горлопанов кто так жаждут, добиться своей светлой мечты?!

— Там, где много народу, — тут — же, но неуверенно, ответила, — Заря, «прямо в уставившиеся на неё тёмно — серые, круглые, стекляшки».

Правильно!

«Вроде ласковым не хриплым голосом согласился оратор».

— А где в нашем городе часто собирается мечтающие дети, подростки, молодёжь, взрослые и более взрослые, — все разом вместе и особенно в праздники и на выходные?

«Кажется если сейчас больной путеводитель молодёжи не опустится на свой стул, то он упадёт в обморок от того, что мы такие не догадливые или точнее, как он думает. Ту — год — до — мы!» — подумал, Целитель, — и продолжая наблюдать как «оратор снова надрывает своё больное горло и так — же видимо своё хилое здоровье», — решил перебить и громко ответить на такой лёгкий вопрос.

— В торговых центрах!

«Тут — же, Анатолий Анатольевич, — облегчённо, вздохнул, а потом выдохнув непонятно, что из своих наверняка уже больных лёгких, — он быстро опустился на свой трон, — продолжая вытирать своё узколицее, напудренное лицо своим тёмно — серым платком».

— Ну конечно — же! — Как же я сразу не догадалась? — вырвалось шёпотом у эмоциональной, — Зари.

«И, она посмотрела на догадливого, — Целителя с явным восхищением!» — заметил, Мельник, — и как он понял «его — это задело».

— Торговые работающие центры — это уникальные ловушки для пожилых, взрослых, молодых и юных, и очень, юных и доверчивых и наивных, — мечтателей где могущественное Зло, — словно паук расставило свои сети и желает с помощью направленного, мощного (потока) из космоса, — уничтожить я снова повторяю, — разом и в первую очередь все светлые мысли и мечты, РАЗДУИМов, — и всё для того что бы пополнить запасы противоположных, мрин — эн, — необходимых так — же для создания в необъятном космосе, — так называемых, — новых, холодных, мрачных и ужасных планет. Или ещё для чего ни будь более, — немыслимого, сверхъестественного и очень ужасного, и опасного для разумной, здравомыслящей, жизни, — и в космосе, и на земле.

«Ещё бы! Ещё один — Ад где мучают и издеваются!» — подумала, Заря, — и вздохнула.

— А, каким образом судя по вашим, — недоумевающим глазам и лицам хотите узнать вы — это, Зло или Злые силы, — смогут сотворить, огромную, ужасную, холодную планету в космосе где будут твориться, как мы поняли, — очень и очень ужасные действия? — Пока и мне — это непонятно — но теоретически объяснимо! — спросив и ответив и самому себе «вроде пришедший в себя оратор» опять вытер своим платком, — испарину со своего лба затем медленно поднялся со своего стула и так — же медленно приблизился к круглым, чёрно — белым на деревянном полу часам.

(Взглянув), — пристально своими тёмно — серыми, круглыми очками на тускло — сверкающею, тёмно — серую, секундную, острую стрелку с лёгкостью, перешагивающею, — золотые, тонкие, деления на стороне чёрных, — стоящий на стороне, — белых, оратор, — тяжело вздохнул, убрал в верхний карман своего белого костюма тёмно — серый платок, — и опять заговорил своим спокойным, навязчивым голосом.

— Светлая мечта — это можно сказать прозрачная как тонкое и чистое стекло и хрупкая (ноша). И эту (ношу) нужно беречь так как светлые мысли, желания они же не в единственном числе.

— Все, человеческие пороки основные из которых страх, зависть, злость, предательство и алчность, — и есть те препятствия на жизненном пути любого человека от чего нужно охранять свои хрупкие и прозрачные (ноши).

Получая, — следующею (не совсем складную, но очень нужную информацию), — СВОЗЕМы снова переглянулись с озадаченными лицами, — расправляя свои усталые плечи и выпрямляя свои затёкшие спины.

— Но если очень желанная, светлая мечта всё-таки сбывается, — материализованная, например, в машину, дом, а, то и в целый остров! — Разве это не чудо? — Сотворённое огромным желанием и действиями всего одним человеком и наверняка с помощью неизвестных ещё нашей науке особенных, сча — эн.

— А тут десятки, сотни, тысячи, злых, — МРАЗММов!

«Вдруг, — не совсем понятно и снова чересчур громко и опять нарочно, простуженным голосом, прохрипел, — Анатолий Анатольевич в то — же время (оглядывая) нас своими пристальными тёмно — серыми кругляшками.».

— По собственной воле и по собственному желанию желают с помощью ужасных мрин — эн, — материализовать очень желаемое на любых условиях в своей дальнейшей жизни. И если вам всё-таки смешно где-то там в глубине вашей души про всё, то что я вам наговорил и говорю, — то это зря! И такое происходит в нашем времени в нашей столице почти на каждом шагу, — так что отнеситесь к сказанным моим словам с полной ответственностью и серьёзностью!

«Закончив речь уже вроде нормальным, спокойным голосом, — Анатолий Анатольевич снова застыл и только секунд через пять перевёл с нас, — свой медленный (взгляд) сначала на пустую аудиторию с белыми партами, а потом на ярко — жёлтую слева от себя дверь, — и снова застыл».

Глава 8.

Через шесть секунд, неожиданно, вздрогнув, — Анатолий Анатольевич, — вздохнул, перевёл свой пристальный (взгляд) снова на часы возле своих ног, — а затем взглянув снова на дверь быстро зашагал к «ярко — жёлтой преграде».

Остановившись возле двери, — Анатолий Анатольевич, снова вздохнул, затем поправил на груди свой (галстук), — демонстративно, открыл, ярко — жёлтую дверь в свои владения, — и тут — же громко высказался.

— Ваше время, — пришло! Прошу!

В следующую секунду в открытую (на себя) за круглую, стальную, ручку, — (покрашенную). дверь, — в просторный, тускло — освещённый зал, — начали входить с серьёзными, лицами, — маленькие, мальчики и маленькие, девочки в разноцветных ярких одеждах.

На (любом по желанию), — пальце правой или (так — же по желанию хозяина), — левой руки, у каждого, «Фаника», — сразу — же сообразили, внимательные, СВОЗЕМы, — поблёскивал, серебренный, маленький и лёгкий перстень с золотыми буковками.

— Кто вам подарил перстни дети, что — бы защитить вас от плохих и злых людей? — спросил неожиданно громко, — Анатолий Анатольевич, — в то — же время встречая и провожая пристальным (взглядом), — каждого в разноцветной одежде, — уверенного мальчика и каждую в разноцветной одежде, — уверенную девочку.

Выы!!! — сразу — же дружно и хором и так — же громко ответили дети, — «заботливому наставнику», — продолжая идти друг за другом, — и не слишком быстро.

Не пихаясь, не толкаясь (и дальше уже молча), — тридцать, организованных, детей, — стали уверенно, подниматься на ряды с белыми и чёрными партами.

Мельник, не выдержав, высказался, — и также удивлённым, рядом с ним за большим, круглым и массивным столом, — поведением детей.

— Фаники, — умные профаники!

Разделившись, — поровну на белой и чёрной половине и строго по пять на первом втором и третьем ряду в аудитории, — тридцать, Фаников, — сразу — же стали разглядывать (сверху и со всех сторон), — всех сидящих внизу за «круглым большим, массивным, тёмно — серым и гладким тускло — сверкающим столом, — из непонятного кристалла». Оглядываясь на серьёзных в очках и без очков «мелких вундеркиндов» со всех сторон, СВОЗЕМы, — почувствовали себя не совсем уверенно тем более от напора, — пристальных, оценивающих, взглядов.

Закрыв, ярко — жёлтую дверь, — (хозяин теплохода так — же при первой встрече на теплоходе, — сразу — же вычислили, внимательные и умные дети), — снова подошёл к чёрно — белым на деревянном крашенном полу, — часам, замер на несколько секунд, а затем медленно развёл свои длинные руки в разные стороны под пристальным вниманием всех сидящих в тускло — освещённом, круглом, зале.

«Наблюдая дальше как голова оратора запрокинулась вверх с пристальным (взглядом) в распростёртое за стеклянным куполом голубое небо — где в космосе в огромном количестве летали загадочные сча — эн, — и так — же очень опасные, противоположные, мрин — эн, — заворожённые детишки затаили свои дыхания в ожидании, сюрприза, — наверняка обещанный им хозяином теплохода», — подумали все СВОЗЕМы, — и то — же выжидая, «Что будет дальше?» — затаили свои дыхания.

— Вопросы! И ещё раз! Вопросы! — неожиданно для всех закричал опять громко в голубое небо, — Анатолий Анатольевич, — и стал медленно, — опускать вниз и свою голову, и свои руки.

Понимая, — (намёк), внимательные и любопытные дети не заставили себя ждать и в следующую секунду сверху на СВОЗЕМов, — в светло — серебристых свитерах и с золотыми мешочками на светло — серебристых верёвках, завязанные вокруг их поясов, — посыпались словно (горох), — но строго по очереди, — многочисленные, вопросы.

Мелких умников и умниц интересовало абсолютно всё, и они были готовы, — добровольно лопнуть, — впитывая в себя всю информацию, — и так — же о личной прошлой и настоящей жизни, отвечающих, — СВОЗЕМов.

Почти через час ответив на уже двадцать пять вопросов, — первым не выдержал, — Мельник.

Его терпение лопнуло тогда, когда (приставучий), — и именно к нему, — плотненький за белой, — во втором ряду, — партой, и голубоглазый, с пухлыми, румяными, щёчками и то — же лысый мальчик в синих джинсах и в расстегнутой, коричневой на молнии, кожаной, короткой курточке с ярко — жёлтыми разводами поверх светло — коричневой, футболки, вдруг, — громко с серьёзным выражением лица задал, Мельнику, — следующий и очень (опасный) вопрос.

— Мельник как ты относишься к педофилам и к мужскому полу с нетрадиционной ориентацией?

Мгновенно, — покраснев и скорее всего оттого, что сидевшая рядом, Заря, — не выдержала и (прыснула) от смеха, — (вспыливший), Мельник тут — же обернулся и показал свой крепкий, правый кулак, — пухлощёкому, (серьёзному), мальчику, — и вдобавок вместо ответа громко крикнул.

— Ну, — Мякиш! Думай, что говоришь!

«Невозмутимая, ЖАЛО, — решив, что достаточно ответов и пора вмешаться! — пристально взглянула на Анатолия Анатольевича, — своими, впивающимися, — глазами».

Увидев, (после её мысленного вопроса), лёгкий кивок подбородком, — вниз от не поворачивающейся головы, — наставника всё ещё стоящего возле часов на полу с пристальным (взглядом) на всю аудиторию, — ЖАЛО тут — же встала из — за стола, — сразу — же привлекая внимание всех любопытных умников и умниц, — только на себя.

Наступила желанная тишина и Заря, Целитель, Мельник и Ворон, — (наконец — то) получили возможность отдохнуть и прийти в себя от чересчур, — прямолинейных, вопросов, — семилетних детей.

Анатолий Анатольевич, — уступив, приблизившейся, — помощнице место возле чёрно — белых часов, — быстрым шагом вернулся к столу.

Опустившись на свой трон на стороне чёрных, — Анатолий Анатольевич тяжело вздохнул, — продолжая наблюдать за замолчавшими на белой половине и застывшими на своих местах, — Фаниками, заворожено наблюдающих как его помощница на белой стороне, — замерла, приложила, правую ладошку к солнечному сплетению и, опустившись на правое колено, склонила голову…

В следующую секунду, — «необычная» в мыслях всех, Фаников, — «девушка, как и все, — СВОЗЕМы в светло — серебристом, свитере, но без золотого на поясе, — красивого мешочка», — Под их же детские, удивлённые, возгласы, — резко встала с опущенными вниз руками с разжатыми пальцами, — и запрокинула свою голову с открытыми глазами, — вверх.

Через несколько секунд все ошеломлённые, — Фаники раскрыли свои рты, когда девушка поразила их детское воображение своим светло — серебристым, — растягивающимся свитером.

Решив, добавить, — всплеска, эмоций в мыслях, — удивлённых и восторженных детей, — уже полностью облачённая в светло — серебристую, блестящую, кольчугу, — «загадочная девушка», — опустила голову и неожиданно, — хлопнула в свои светло — серебристые, ладоши, прямо перед своим безликим лицом, — и сразу же к всеобщему изумлению, всех, — умных детишек, после каждого шага тёмно — серой на полу, — тускло — сверкающей, секунды, — от золотых, тонких, делений к стеклянному куполу под голубым небом, — стали взлетать, внезапно, — появляющиеся, разноцветные и яркие, воздушные, шарики с нарисованными, весёлыми, зверушками.

Заря, Целитель, Мельник и Ворон, — понимая, что «они тоже могут попрактиковаться, то есть раскрыть и использовать свои ещё нераскрытые и неординарные, как и у мыслечитатльницы, таланты», — то — же быстро присоединились к «увлечённой и отвлечённой, — мыслечитательнице».

Через несколько минут счастливые — от изобилия невероятных фокусов руками светло — серебристых блестящих «волшебников в блестящих кольчугах», — Фаники изо всех сил хлопали в свои маленькие ладошки и звонко и громко кричали.

— Браво! Браво! Браво!

После дополнительных, ярких, разноцветных, фейерверков в воздухе под голубым за стеклянным, куполом, — небом и после неожиданно, — появляющихся в воздухе, — и спускающихся, маленьких, белых, парашютов с так — же разноцветными, подарками прямо в вытянутые руки, Фаников, — сначала завороженных, а потом закричавших и завизжавших от повторной радости снова громко и звонко. — «Мелкие умники и умницы были безумно, счастливы, — и явно как никогда!» подумали хором все довольные, — СВОЗЕМы, в то — же время, радуясь своим, новым, достижениям.

Понимая только теперь, что «голубое небо крашенное», — внимательный, Мельник, — заметил и услышал несмотря на свою светло — серебристую защиту, — как хозяин теплохода осторожно и тихо, — высказался «и точно, что не только себе самому».

— Встреча удалась, и дети доверились мне полностью!

Через десять минут проводив, — успокоившихся и очень довольных от неожиданного праздника и подарков, — детей до ярко — жёлтой двери заметно уставшие, (переодевшиеся), — ЖАЛО и СВОЗЕМы, — вернулись к столу на свои места.

Быстро сняв пояса с золотыми мешочками и свитера, — и положив аккуратно. сложенные, (бесценные), вещи на стол, — перед собой (а Целитель ещё и белый со спинки стула медицинский халат), — и так — же одев свои весенние, лёгкие, курточки под пристальным, вниманием, Анатолия Анатольевича, — торопливые, СВОЗЕМы, — опустились на свои неудобные места за круглый большой стол с тремя так — же тускло — сверкающими, темно — серыми и массивными, изогнутыми, (от середины стола) в разные, стороны, — ножками.

«Медленно, перевернув свои стеклянные, прозрачные, часы в стальной оправе и заговорив, — наставник сразу — же притянул к себе наши взгляды».

— Очень напряжённый для ваших умов и тел, — день пролетел, но нам осталось обсудить не менее важные детали.

— Слушайте сейчас меня не очень здорового человека очень и очень внимательно!

— Нужный нам торговый центр, — Ловушка! Как я уже говорил стоит на том самом месте где может быть раньше в очень далёкие времена был построен белокаменный дворец. Так вот! Торговый центр был построен на деньги богатых, МРАЗММов, — из темно — серого кирпича и похож на мрачноватую, непреступную и мощную, прямоугольную крепость. — На крыше (крепости) построена так — же из темно — серого кирпича так — же прямоугольная, сторожевая как в древние времена, — башня.

— Почему основная ловушка для мирных, наивных, РАЗДУИМов, — находится именно там? — Я думаю, теперь вам понятно!

«Зло и Злые силы, — мстят!» — вспоминая про «светлый дворец мудрой, доброй и щедрой, — Старусславны». — «Снова дерзко подумала, Заря.»

— Если — же нет то задумайтесь над этим. Но продолжим!

— На плоской, крыше, — прямоугольной, десятиметровой по высоте башни, — прямо в середине стоит и то — же возвышается вверх в небо очень высокая, стальная, антенна, выкрашенная в белый цвет. — И поэтому торговый центр я думаю, чтобы опять-таки ради маскировки называется, — Белая Пика, но из — за постоянной, после празднования Нового года, — тяжёлой, огромной, тёмно — серой тучи над башней, — снизу очень высокая антенна с тонкими, длинными, отростками — антеннами, кажется всем, — чёрной!

— И поэтому в столице все мирные разумные, здравомыслящие и жители, и дети, и подростки, и молодёжь и так далее короче говоря все РАЗДУИМы, — и так — же МЕЧЗАСы, — торговый центр стали называть про себя и только шёпотом, — Чёрная Пика..

— Работает торговый центр с девяти утра и до позднего вечера, — если точнее, то скоро сами узнаете.

— Находится торговый центр на станции.. Не буду именно сейчас произносить вслух название нужного вам метро, — так на всякий случай вдруг, — кто из вас передумает бороться и дальше за свои мечты. — Есть такие? — Ну если через две секунды всё равно молчите значит нет таких, — и тогда продолжим.

— Так! Вот! До известного на весь город торгового центра, — своими, — заполненными, магазинами и магазинчиками с не очень дорогими и разнообразными и многочисленными, вещами, что и притягивает как вы, понимаете людей. Вы можете доехать на метро находящееся, — я думаю в пятнадцати, двадцати минутах от причала, — если вашим молодым, очень быстрым шагом по тротуару и дальше через неширокую, двухстороннею дорогу с редкими машинами, — и дальше через небольшой, заброшенный парк, — куда вход кстати через нарочно, расширенные, железные, толстые прутья в высоком заборе возле главных закрытых ворот. И кстати проёмы в заборе сделаны строго по бокам закрытых высоких ворот. Так, Вот! После того как вы пересечёте парк по протоптанной от проёма в заборе, — дорожке вы метров через семьсот, восемьсот, — снова пролезете через уже единственный, расширенный, — проём опять таки в заборе. — Дальше через метров сто пятьдесят, двести по плохо освещённому в тёмное время суток, — узкому тротуару среди кирпичных кажется четырёхэтажных, жилых, домов, — вы окажетесь возле входа в метро. — Предупреждаю заброшенный парк плохо освещён в тёмное время суток, — так что будьте внимательны и осторожны.

— Так, Вот! В метро дежурит полиция, и они подскажут вам на какой станции вам сойти, что — бы добраться до нужного вам торгового центра, — и это самая безопасная для вас дорога. Просто спросите негромким голосом у (выбранного) вами уже знаете, как — полицейского. — Как доехать до торгового центра, — Чёрная Пика?

— И, да кстати чуть не забыл! Причал вместе с сторожевой башней был построен заметьте, — из такого — же белого камня, как и дворец в далёком, прошлом, времени и именно к вашему тринадцатилетние! — Приятно не правда — ли?

Не замечая «в усталых глазах» подростков, — «никакой реакции» после заданного вопроса и так — же, не дожидаясь ответа, Анатолий Анатольевич, — (понимая) тут — же перевёл тему.

— Наземным транспортом не рекомендую очень опасно для вас в эти три дня и три ночи, — да и сплошные пробки лучше передвигаться там, где рядом побольше людей кто ни будь да поможет, — если что случится!

«Снова решил попугать чересчур, осторожный, оратор», — подумала, — Заря.

— Второй, но запасной вариант как добраться быстро и безопасно до торгового центра — это через открывающийся проход в сторожевой башне на причале — и дальше туда и обратно так — же по двум подземным, тоннелям вырытых под землёй как я и рассказывал вам, — ещё в те очень далёкие времена и уже дорытые и доработанные в наше время, — под моим чутким руководством.

— Итак! Запоминайте!

— Первый тоннель так же ведёт к самой дальней, закрытой, коричневой, крепкой двери за которой находятся складские помещения торгового центра. Позже вы получите от моей помощницы электронный пропуск которым вы сможете открыть эту дверь. Обратно в тоннель и потом на причал как вы понимаете через опять-таки, — открывающийся и закрывающийся проход в стене башни, — вы сможете попасть через другую, и уже стальную дверь в холодильной камере в тех — же складских помещениях в торговом центре.

— Кстати! Первую деревянную дверь если вам придётся возвращаться из торгового центра вы в складских помещениях и в тоннеле уже не увидите.

— Вот такая вот почти мгновенная маскировка у нас и с тоннелями, и с дверями и как вы помните с лицами, — и вообще!

«Намекнул оратор и снова быстро переглянулся с ЖАЛО», — заметили все, СВОЗЕМы, — но не зацикливаясь снова на этом, — продолжали (добровольно) слушать «больного, но смелого направляющего.»

— Складские помещения торгового центра контролирует, МЕЧЗАС — работник склада он и поможет вам если придётся открыть дверь и в холодильной камере и другие нужные вам двери.

— У этого, — МЕЧЗАСа как и у охраны торгового центра рабочая форма тёмно — серого цвета и у него как вы помните замаскированная, костяшка среднего пальца на правой или левой руке. Понимаете, да, что эта конспирация только ради безопасности разведчика — МЕЧЗАСа.

— А вообще, повторяю не зацикливайтесь вы на цветах одежды как видите у меня рубашка стального цвета, — но я же хочу спасти столицу, мирных жителей и как вы поняли всех детей и подростков. — Судите лучше людей по их в первую очередь глазам по поведению и по их поступкам. Но всё — же будьте бдительны.

— Вот такая вот разнообразная и по цветам, и по глазам, и по поведению, — кипит жизнь в нашей столице. И да снова чуть не забыл! Если кому — то станет страшно, оттого что его будут заставлять в снах или наяву, — снять свитер и тем более золотой мешочек с конфетами — то это зря!

— В наши времена высокомерным, злым, — МРАЗММам наплевать на закрашенные, — тональным кремом или заклеенные пластырем костяшки, — МЕЧЗАСов и во, что одеты их жертвы и что используют жертвы. Они, как и тот мертвый — не человек в темно — сером плаще и в жутковатой маске именно сейчас, — на все сто процентов уверены в своей так сказать победе, — и им нужны только ваши светлые мечты и ваш добровольный переход на сторону Зла! Хотя кто его знает, что взбредёт в голову какому ни будь коварному и плохому или озлобленному человеку. Так, что действуйте по обстоятельствам и повторяю будьте очень осторожны!

«Всё, — таки как-то непонятно, неточно, объяснил, подбодрил и намекнул путеводитель молодёжи и опять продолжил инструктировать нас своим спокойным голосом».

— Второй тоннель приведёт вас к то — же обычной крепкой, деревянной и коричневой двери за которой находится служебное помещение на станции подземного метро где работают также, МЕЧЗАСы — сотрудники метрополитена в обычной рабочей форме метрополитена. Обратно по этому пути запомните, — вы вернутся не сможете, и никто вас не пропустит, — просто посмотрят, как на идиотов и в крайнем случаи вызовут полицию. Такова (железная) инструкция потому что этот путь заказан для других более важных дел, — ну что бы вы не путались под ногами.

— Проём в стене сторожевой башне туда и обратно, открывается в тоннеле только — МЕЧЗАСами, или доверенными, охранниками так — же в синей форме, — и пропускать вас будут даже если с вами будут ещё какие ни будь, то есть посторонние люди, — под вашу как вы понимаете, — ответственность.

— МЕЧЗАСов и охранников в подземном тоннеле вы не увидите они сидят за белокаменной стеной и всё что находится под землёй, да и наверху, — они контролируют с помощью камер — видеонаблюдения. — Понятно да что про вас уже знают многие, — и очень верные нам и проверенные нами люди.

— Возле метро куда вы доедете как вы поняли стоит повторяю нужный нам торговый центр.

— Перед торговым центром площадь (контролирует), — пожилой, МЕЧЗАС — дворник кажется узбек по национальности, — насчёт нации это я для уточнения поверьте мне, — никакой дискриминации. — И запомните, — дворник так — же в рабочей тёмно — серой форме, — и как вы понимаете уже каждый, МЕЧЗАС, — знает вас достаточно хорошо так — же по тайному, сарафанному радио.

— Очень недобрая запомните охрана в торговом центре как я и говорил то — же в рабочей форме тёмно — серого цвета, — и если даже я и говорил, то повторяю не вглядывайтесь в их глаза лучше будьте в их глазах, — кроткими, покорными и напуганными. — Не забывайте они очень наблюдательны и внимательны так что старайтесь не привлекать к себе внимание, — и снова повторяю если я и не говорил, — не выделяйтесь из толпы.

— Торговый центр изнутри окрашен в тёмные тона наверно для того что бы давить на психику разумных, здравомыслящих, людей, — и что бы вели себя потише и особенно дети и подростки. И так — же именно в залах постоянно в рабочее время, — сверху с потолка нарочно и постоянно (бьёт) сверкающий свет, — чтобы глазам, людей, — приходящих и продавцам, и работникам и так сказать разведчикам Добра, — было некомфортно и наверно потому что бы лишнего чего не увидели, — а вдруг как всё таки думают, МРАЗММы, — то — же дар, как и у вас? — Ну а там, где продаётся пища, — свет то — же не (ласковый) так как нечего таращится по сторонам каждый должен заниматься своим делом, — то есть покупать и принимать внутрь себя выбранную, пищу.

— Так, Вот! Наш небольшой скажем так магазинчик находится пока только на втором этаже торгового центра.

— На этом же этаже в одном из магазинчиков под присмотром очень опасного для нас человека, — спрятана как стало известно мне совсем недавно, ещё одна сохранившаяся рукопись. То есть карта — схема! Где указано в каком месте в столице растёт (драгоценное) для нас всех дерево с существующими, бесценными для нас каплями. — Как оказалась эта рукопись у этого злого человека? — Неизвестно! — Ваша задача вычислить этого опасного, злого, человека и найти нужный магазинчик, — и карту — схему. Человек может быть любого возраста.

«Уже легче!» — подумал, Целитель и тут — же заметил «как ЖАЛО, — пристально посмотрела на него своими всё — же странными глазами».

— Выше на третьем этаже торгового центра, — если вы захотите вы можете как уже поняли, — подкрепиться, разнообразной, пищей и кстати мороженным! И там — же где — то находится, — видимо комната и в этой самой комнате находится запоминайте, — ёмкость куда и должен как я думаю в назначенное время скажем так (ударить) из космоса мощный (поток) противоположных мрин — эн! — Что будет потом мне неизвестно? — Понятно только одно, что потом произойдёт, что — то жутковатое для всей столицы, — если вы не сможете остановить весь этот (созревающий), ужас, — повторяю для всех нас и мирных людей.

«Неподозревающих о ужасных последствиях из — за посланной мерзости из самого, — Ада или с какой — нибудь холодной, мрачной планеты, — где производят эту заразу», — подумала, Заря, — и не обращая внимания, как и ребята на быстро кивнувшую, — вниз самой себе своим напудренным, подбородком, (довольную), ЖАЛО, — она опять стала очень внимательно слушать хозяина теплохода.

— Как выглядит эта мистическая емкость, не известно может — это просто поломоечное, металлическое ведро! Так — же неизвестно как с помощью помощников разума остановить мощный (поток) мрин — эн! И лично вам, — СВОЗЕМы на будущее если я не говорил, — столица не терпит болтунов и тугодумов!

— Коварные и плохие, и озлобленные, — МРАЗММы повсюду, как и в торговом центре так и к сожаленью и в государственных, правоохранительных органах, — и так — же запомните в прямоугольной башне, — где кто его знает, какие, — творятся, там ужасные и жутковатые дела.

«Снова намекнул заботливый всё же оратор», — подумали напряжённые ребята и Заря, — продолжая внимательно слушать и не перебивать.

— В магазинчике нашем вы будете присутствовать в качестве продавцов — художников — консультирующих выставку картин художников — РАЗДУИМов, проживающих в нашей столице. Короче говоря, вы продавцы — консультанты картин! Обо всём договорено с администрацией торгового центра, — точнее насчёт вашего возраста и даже есть касса на случай если захотят приобрести у вас любую выбранную картину. Ценников нет можете называть любую цену после двадцати тысяч рублей, — но слишком не жадничайте. М-да!

— Кассу не нужно включать и выключать, — эта вещь работает круглосуточно на мощных батарейках.

— Так, Вот! На картинах в магазинчике в основном изображены реальные, сбывшиеся, светлые мечты, — разумных, здравомыслящих, жителей города. Откровенные, позитивные, картины помогают всем и так — же нереализованным, запутавшимся в себе, да и вообще всем людям (разбудить) свои фантазии и сокровенные желания, — и всё- таки попытаться найти свою настоящею, — затерявшеюся в своих мыслях, — именно, светлую мечту. И это как уже доказано, — работает! — Вы в свою очередь должны помогать всем мечтающим, детям, мечтающим, ровесникам, и более взрослым, мечтающим — РАЗДУИМам, — и так — же и людям заражённых противоположными, мрин — эн. Если я говорил, то повторяю, — не важно, как и каким способом, как и днем, так и ночью в кошмарных снах, главное, что — бы у потерянных и у разных, — МРАЗММов в их заражённых, извилинах появилось, что — то светлое и они бы исправились и стали снова нормальными, разумными, здравомыслящими, людьми. И прошу запомнить, — люди, заражённые противоположными мрин — эн, — как вы понимаете особенно нуждаются в вашей помощи!

«Добавив, завышенным голосом оратор снова неожиданно, — поморщился всем своим лицом наверняка от повторной, внезапной, — головной боли, — но продолжая терпеть, — смелый направляющий продолжал говорить спокойным голосом и в то — же время как обычно тереть пальцами обеих рук свои виски.»

— Данная атмосфера выставки, — притягивает разных учтите и по злобной агрессивности, МРАЗММов, — выслеживающих свои жертвы, кто притянулся своим взглядом к картине и стал чересчур откровенно опять-таки запомните, — неважно молча или вслух восхищаться своей может быть похожей, заветной, сокровенной, светлой мечтой. Вы благодаря своему дару увидите, как — это происходит, — то есть как коварные, подосланные, МРАЗММы, — (воруют), светлые мечты мирных людей. Вам же советую быть начеку и запомните в этот момент, — не вмешиваться! Так как ваша задача повторяю вычислить нужного с картой — схемой опасного и злого человека. И так — же помочь и ему и похожим на него, — ну если получится. Попытка как говорится не пытка! Надеюсь вы не забыли, что прежде чем остановить мощный (поток) ужасных мрин — эн нам нужно найти то место, где растёт наше (драгоценное) дерево, — и защитить, и сохранить — это невероятное чудо от плохих и злых людей, — для себя и для будущего так сказать поколения.

«Не забыли не забыли и не надо нам молодым и здоровым постоянно об этом напоминать!» — подумал, Целитель, — и решил высказаться по поводу не совсем понятной ему стратегии.

— Это называется ловля на живца, — и не честно не помогать мирным жителям и тем более нашим ровесникам, и детям! Вы же сами только что сказали, что нужно помогать всем, кому нужна наша помощь, — и в то — же время вы говорите не вмешиваться! — Как — то — это непонятно всё?

— Конечно это рискованно, Целитель, — и вам, — СВОЗЕМам с вашим даром будет очень тяжело наблюдать как (воруют), — можно сказать из головы или из глубины сердца или души, — сокровенную, светлую мечту, — и даже у детей! И как образно говоря (погибает), человек! — Но что делать так поступали и поступают и сейчас, — и на войне, и в полиции и почему бы и нам в нашей теме, — не попробовать! — Или я не прав Целитель?

«Сразу — же и резко среагировал снова оживший, Анатолий Анатольевич», –подумал, Целитель, — и сразу — же ответил прямо в (пристальные) тёмно — серые кругляшки.

Правы!

— То то — же молодой, незаурядный человек! Но я представляю, какой у вас сейчас в голове (кавардак) от всего того, что вы уже увидели и от всего того, что я вам сегодня наговорил. К тому же я знаю, никто из вас не хочет потерять, — свою, сокровенную, светлую, мечту. — Но я повторяю, — и не в первый раз!

— Никто! Сейчас! Не сможет, кроме, — СВОЗЕМов.. Первое!

«Снова заволновался и по моей вине», — снова подумал, Целитель, — слушая «громкого и нервного путеводителя молодёжи».

— Найти дерево с (бесценными), волшебными каплями!

— А второе! Остановить этот ужасный противоположный поток мрин — эн! А из — за этого в недалёком будущем как я думаю! Может наступить! Война! Ужас! Разруха! Голод! Болезни! Кровь! Убийства! Трупы! А, — СВОЗЕМы в нашей нелёгкой и немыслимой для ума обычного человека, — теме! — Это! Че — ло — век! Кто против бед, ужаса, разрухи, голода, болезней, крови, убийства и трупов!

— Че — ло — век! Кто не будет привязан — ко всем образно говоря (прелестям) жизни!

— Че — ло — век! Кто, не смотря на все ужасы словно из

самого, Ада! Встречающиеся на его жизненном пути, — будет всё равно бороться и сражаться, — и за свои настоящие и приходящие светлые мечты, — и всегда будет помогать всем мирным жителям земли! Без — воз — мез — дно! Достичь светлой мечты и так — же будет! Без — воз — мез — дно! Защищать и жизни мирных, разумных, здравомыслящих, мирных, жителей, детей и подростков, и их мысли и их поступки!

— Так? — Так! Я знаю скажите вы, — СВОЗЕМы.. И я думаю вам теперь не надо напрягать свой мозг, что — бы выяснить как расшифровывается, прозвище, — СВОЗЕМ так как вы сейчас услышали лично от меня какой на самом деле человек с прозвищем, — СВОЗЕМ. — Ну что согласны доказывать своими поступками всей Вселенной, что вы ничем не хуже тех детей и подростков кто, защищая мирных жителей и их и свои мечты, родные земли, леса, поля и озёра и так далее, — воевали и погибали, например, в Великую Отечественную войну? — Фаники, — эти умные, маленькие дети, например, согласны учувствовать так сказать в теневой войне, — не струсили!

Согласны! — сразу — же почти крикнула «задетая», — Заря. И мы не струсили!

— Ну! Ну!

«Сказал, вроде, успокоившийся, — оратор и снова продолжил просвещать своим навязчивым, спокойным голосом.»

— Вы только представьте какие вы бесценные кадры для полиции, МВД — ФСБ и так далее — где с вашим даром вы сможете почти сразу — же определить убийцу, врага, шпиона или разведчика, — если захотите конечно — же.

— Да вы даже сможете помочь человеку, думающему о самоубийстве, — а таких в столице, — поверьте немало. Подскажите если встретите, — самоубийцу, например, пусть идёт в солдаты на войну, — и там в реально опасной для жизни обстановке, — он поймёт, что самое ценное на свете — это его жизнь. Только вся истинна в том. — На чьей стороне будет воевать спасённый самоубийца? — На стороне Добра или на стороне Зла? — Но только не путайте настоящих самоубийц с суицидниками своих фантазий и своих сокровенных желаний кого вы кстати я точно знаю, — ещё встретите.

— Можно перечислять и перечислять эти невероятные и благородные, положительные качества, настоящего, — СВОЗЕМа.. — А если короче и точнее, то стать таким человеком в наши времена знаете — ли — это очень, очень большая редкость потому что вы являетесь — так сказать теневыми защитниками Добра. Но только не задирайте раньше времени, — как говорится свои носы к верху. — Мечта стать, СВОЗЕМом, — и то что вам сказали, что вы избранные с вашими талантами и даром — это одно! А вот быть постоянно и всю свою жизнь, СВОЗЕМом, — то есть доказывать своими делами и поступками — это очень, очень тяжело, да и как вы поняли очень опасно. И предупреждаю вас опять таки если я и говорил, — не стоит афишировать про то ужасное и немыслимое, что вы уже видели и то что увидите в будущем. А не то вас арестуют и определят туда, — сами знаете куда! Оставайтесь в нашем случаи со всеми своими силами и сверх возможностей, — теневыми защитниками в своей теме и действуйте как можете против сил Зла и Злых сил!

«Намекнув про психушку и посоветовав, оратор замолчал и снова сначала, поморщился, — видимо от повторной, сильной и навязчивой боли в голове, — а потом вдруг, — замер на стуле с отрешённым (взглядом) вверх в никуда, — поверх наших голов и голов Фаников на стороне Добра», — подумал, Мельник, — и осторожно посмотрел на Зарю.

— Значит, как я понял наши, — недоброжелатели будут преследовать так — же и наши чувства, и мысли! — вдруг, негромко высказался «самый молчаливый», — Ворон.

— Ну, я думаю с этим у вас, не будет проблем!

«Снова сразу — же стал говорить опять оживший оратор».

— Названная вами и верная вам как вы уже поняли законспирированная, ЖАЛО, — и как я уже говорил, — находящаяся так — же в нашей теме, ЖАЛО, — и так — же наши верные нам, Фаники, — будут помогать вам всегда в то — же время контролируя ваши чувства и мысли и в нужное и опасное для вас время, — всегда будет помогать вам мысленно своими, верными, советами, — где бы вы не находились в торговом центре.

— Не пугайтесь если вдруг, — услышите может даже изменившийся ради конспирации голос, — ЖАЛО в своих извилинах. И именно в извилинах, запомните — это выражение как точно повторяю заметила вслух и про себя, — наша, Заря..

«Снова намекнул заметно усталый, Анатолий Анатольевич, — на наше долгое понимание о том, что на самом деле творится в столице. А, впрочем, если честно, то так оно и есть! — Но кто бы мог подумать, что всё зашло так далеко?» — подумал, Целитель, — и вздохнув стал дальше, очень внимательно, слушать, что ему советует более, осведомлённый, человек, — про жуткие дела, что творятся в столице.

— Со временем вы, — СВОЗЕМы с вашими позитивными, настроями в достижении нашей общей цели, — вы находящиеся в одной теме и повторяю с одной целью, — не заметите если я и говорил, то повторяю, — как станете разговорить друг с другом с нами и Фаниками, — не открывая своего рта. То есть мысленно и где бы вы не находились в столице или за её пределами, или в, — Ловушке! — И так — же начнёте видеть то что не видят (обычные) люди, — и я думаю — это будет происходить от огромного напряжения вашего мозга, то есть из — за сильного, вашего, желания, — спасти, помочь, — и так — же добиться своей светлой мечты.

«Снова намекнул больной и усталый, Анатолий Анатольевич, — и наконец — то сказал очень радостные наверняка для себя, да и для нас слова…»

— А сейчас вы можете идти отдыхать! Эта ночь для вас, — последняя, спокойная ночь можно сказать перед величайшей битвой Добра и Зла! И следующие три дня и три ночи определят на чьей стороне в нашей теме окажется столица в первый день, — Весны. — На стороне Добра или на стороне Зла?

— Надеюсь я не слишком утомил вас своими нравоучениями и наставлениями, — молодые люди, и я думаю, вы уяснили как в детском и подростковом возрасте, — выживать в огромной и как оказалось и для вас очень опасной столице? — Если понятно, то слушайте, дальше, — долго понимающие и хочу посоветовать вам, — СВОЗЕМам.. На будущее! — Не таращьте свои глаза на картины где изображённые, счастливые, люди, — радуются жизни. Контролируйте свои мысли, чувства и желания, — всегда! Наяву и во снах своих и всегда одевайте на ночь свои светло — серебристые свитера и пояса с золотыми мешочками с конфетами, что — бы ваш разум, грубо говоря, не съехал с катушек от немыслимых, но реальных видений и нападок на вас.

— А ещё короче и, что — бы попонятливей и всем сразу — и кто с нами и, кто против нас! Каждый прошедший день после ваших действий, — то есть насколько он был плодотворен для нашей все обшей цели, — мы будем понимать и видеть благодаря, — выборам, Фаников.. — То есть чью сторону выберут наши правдивые, очень умные дети, — сторону Добра или же сторону Зла? То есть белую половину или чёрную половину? — И ещё хочу добавить вам!

— Чем больше вы втягиваетесь в опасную и за свои светлые мечты, — борьбу с преступным миром тем больше вы видите, — немыслимого и нереального. Но запомните, — не нужно бояться, нереального, кошмарного мира, — он не так уж и страшен. И ещё не менее важное именно для вас, СВОЗЕМов. Как вы понимаете, теперь каждый из вас должен постоянно изо дня в день — каждый час, минуту, секунду доказывать своими делами и поступками, что он и есть настоящий, тот самый, — СВОЗЕМ.. А то ведь как в жизни бывает, — и я уже говорил об этом! Сегодня ты защитник, — больных, слабых, беззащитных, мирных жителей, детей, подростков, — а завтра. — Кто его знает, как жизнь обернётся? — Задумайтесь над этим прежде чем как говорится приступить к своим обязанностям, — у вас есть ещё целая, (свободная), ночь! Запомните, — у каждого есть свой выбор!

— И ещё и, если я опять таки даже уже говорил вам об этом. Всё происходящее со всеми людьми, а значит и с вами и наяву и во сне, — так как все наблюдают друг за другом, — влияет на все реальные желания и мечты всех людей. И так — же — это то что каждый в столице нашей человек оказывает вольно или не вольно психологическое давление на другого человека, ибо запуганный человек — это уже почти раб. Приятно вам это слышать или нет — неважно. Важно то как вы тем более с вашим даром, — будете реагировать на — это когда увидите, как всё-таки легко управлять людьми.

— И так — же хочу сказать, — все наши разговоры, Фаники, — слушали и слушают через динамики, установленные в их спальном зале! — Неприятно не прав дали, когда тебя подслушивают и приглядывают за тобой не по твоей воле? — Ну если всё равно судя по вашей безразличной реакции, — значит так и надо. Главное постарайтесь в эти три дня и ночи если я и говорил, — не двинуться рассудком как те многие приезжие, — от увиденного, услышанного и оттого что с вами будет происходить. И на всякий случай берегите себя от физических нападков и может быть случайного наезда машины. У меня всё! Можете идти по своим каютам, — отдыхайте и делайте выбор. И да! — Целитель халат можешь оставить, — он тебе будет мешать, то есть твоим фантазиям и мечтам. И, напоследок самая главная информация для вас, — СВОЗЕМы.. Преодолейте все свои психологические барьеры, то есть страх, неуверенность, фобии, — и так далее, — и тогда вы сможете если конечно — же очень захотите так сказать, — (поймать), все свои мечты и потом довольствоваться ими всю свою оставшеюся жизнь!

«Как — то всё — же странно и снова непонятно, — сказал, и намекнул, да и посоветовал и снова посоветовал, Анатолий Анатольевич. — Может это проверка?» — заметили и спросили сами себя все поднявшиеся с своих стульев, СВОЗЕМы, — но из — за огромной, навалившейся, усталости не стали уточнять и переспрашивать, — а только забрали со стола свои очень нужные, (бесценные), вещи и направились к выходу из каюты, — Анатолия Анатольевича.

В коридоре, — идущая следом, позади всех, ЖАЛО, — остановилась в двух шагах от своей каюты и сразу — же заговорила, — громко, (заставляя), — и остановиться, — удаляющихся от её каюты, всех, СВОЗЕМов, — и тут — же обернуться на заговорившую, — и своими усталыми лицами, и телами.

— Телефоны отключить и так — же и часы, тетрадки, ручки, брелоки и так далее, что вы носите в своих карманах во избежание выдачи информации, слежки и просушки, — оставить в своих каютах на столиках! Карманные деньги и если есть банковская карта, — можете оставить при себе! Целитель тебе не нужно беспокоиться про свои записи в твоё общей тетрадке под подушкой, — они не пропадут!

— Сбор завтра двадцать шестого февраля в семь тридцать утра на средней палубе! Не опаздывать!

Замолчав, и не пожелав спокойной ночи, — шагнувшая к своей двери, надменная, ЖАЛО, — быстро и так — же громко ответив на вопрос, Зари. — А где спят дети?

— В помещение как в детском саду! — зашла в свою каюту и громко закрыла за собой стальную дверь.

Проводив взглядом «всё — же непонятную, но как оказалось верную помощницу в не простом и очень опасном и невероятном деле», — Заря перевела свой серьёзный, усталый взгляд с двери пятой каюты на задумчивого, — Целителя.

— Скажи мне, Целитель, — спрашивая негромко и в то — же время доверяясь как врачу в поликлинике, — Заря так — же крепко сжимала в своих руках свой светло — серебристый свитер и золотой мешочек с светло — серебристым поясом, — как и рядом стоящие так — же в метре от пятой каюты, — Мельник, Ворон и Целитель.

— Всё, что с нами происходит, — как это нам понять? Может всё происходящее с нами — это всё-таки массовый гипноз или телевизионное шоу в прямом эфире для очень богатеньких, — скучающих людей? Нас снимают невидимые нам камеры пугают нас всякими спецэффектами и ужастиками для своей потехи, — за что мы может быть позже, — получим по пятьдесят тысяч долларов? — Но если же — это всё всерьёз по-настоящему, то второй вопрос. — Анатолий Анатольевич и ЖАЛО точно с нами и за нас? — И третий! — Извини, Целитель. Ну и потом сразу — же, — четвёртый!

— Почему наши родинки на солнечном сплетении всё таки имеют важную роль в выборе, — СВОЗЕМа? И откуда вообще взялся этот мертвый — не человек в плаще и в маске?

Услышав, так — же и второй (давно интересующий их вопрос), — Мельник и Ворон тут — же напряглись своими ушами, — прислушиваясь к ответу того, кому-они-то — же уже полностью доверяли.

— Нет, Заря — это не массовый гипноз потому — что лично я не поддаюсь гипнозу, — если сам не захочу этого, — я проверял и не раз. И тем более — это не шоу телевизионное для людей очень богатеньких, — я бы понял — это сразу — же и не испугался бы так сильно вначале.

— А насчет второго вопроса пока по крайне мере — я думаю, что да с нами и за нас, — сразу — же стал отвечать так — же негромко, Целитель, — глядя своими светло — коричневыми и то — же усталыми, покрасневшими и серьёзными глазами прямо в карие, внимательные глаза серьёзной, — Зари.

— И мы все — это поняли несмотря на ваши, как и на мои подозрения, — и несмотря на весь этот неожиданный, но реальный и жутковатый бред, — Анатолий Анатольевич и его верная не менее странноватая, помощница с нами и за нас только потому, потому — что они хотят спасти столицу и всех мирных жителей, — от как мы сами убедились и немыслимого, — нам, но реального как мы все поняли и увидели в нашей теме, — ужаса, и опять — таки и очень опасного преступного мира, — и мы сейчас должны помогать им потому что мы сами сделали свой выбор. Да и потому, потому — что наша ниспосланная именно нам и наша тема, — быть после нашего, повторяю, выбора, — защитниками, касается и всех живущих в столице людей. — И даже если, Анатолий Анатольевич и ЖАЛО, — позже окажутся нашими как скромно сказал, Ворон, — недоброжелателями. Я всё равно останусь и буду всю свою жизнь, — СВОЗЕМом. Я повторяю я сделал свой выбор! Ну и по совместительству буду ещё и врачом. — На третий вопрос насчёт наших родинок на солнечном сплетении, — я отвечу, — так! Представь, что в том месте где у тебя важная как оказалось, родинка, — то есть в теле под кожей находится, — маленькое солнышко. Ну а этот как оказалось реальный, жуткий, мёртвый — не человек появился как я увидел из полной темноты. И даже если мы ничего про — это не знаем теперь мы знаем точно, что — это нам надо уничтожить так как — это несёт смертельную угрозу и нам и всем жителям столицы. — Понятно тебе Заря, — и про солнечное сплетение, и про мёртвого — не человека?

— Да! Целитель. Без солнечного тепла всё в мире погибло бы, — и наши важные, родинки, — именно на солнечном сплетении — это знак, что мы на стороне тёплого солнца, мира и счастливой и свободной жизни на земле. И про мёртвого — не человека в плаще и маске тоже всё понятно.

— Отлично! А теперь как, Целитель, — человеческих тел и душ я советую вам всем выспаться и набраться сил потому что впереди нас ждут более тяжёлые и как мы все уже поняли, — реально, опасные, дни и ночи. И ещё не менее важное!

— Вы я надеюсь все поняли, что мрин — эн, — просто подпитываются как вампиры, — светлыми, мечтами, — обманутых мечтателей, — и от этого эта зараза становятся ещё сильнее и опасней. — Светлые мечты людей если точнее — это просто (еда) для мрин — эн. — Но многое мне ещё непонятно, — но теперь я повторяю. — Я уверен, что я, — СВОЗЕМ! И я докажу! И я знаю, как мне жить дальше! — Спокойной всем ночи!

Замолчав, — задумчивый, серьёзный и в то — же время, уверенный, Целитель, — сразу — же направился в (свою) каюту.

Понимая сказанное, Целителем, — серьёзные и так — же задумчивые, — Заря, Мельник и Ворон, — так — же уставшие, физически, да и морально от того что с ними произошло за день, ночь и день, — после прибытия в столицу, — то — же разошлись по (своим) каютам.

Мгновенно, — разделавшись с появившимися, (после завтрака), — бутербродами на столике в стальной почти плоской, тарелочке, — и так — же с апельсиновым соком в стеклянном, высоком бокале, — СВОЗЕМы быстро (на всякий случай), — переоделись в свои свитера завязали на поясах светло — серебристые веревки с золотыми мешочками, — и тут — же (попадали) на свои койки.

Оберегая сон всех пассажиров (заботливая), Москва река — осторожно несла на своей спокойной и уверенной волне, — большой, белый, трёхэтажный теплоход Мечта, — сквозь, многочисленный, многонациональный и поблёскивающий в ночи, — разноцветными огоньками, — спящий и не спящий, огромный, город.

Наступила, последняя, — (спокойная) в эту уходящую зиму, — ночь..

Утром за завтраком, — за накрытым, белой, скатертью, — столом и в присутствии всех на средней, белой, палубе, теплохода, — любопытных, умных детей так — же с удовольствием, съедающих все свои бутерброды с колбасой и сыром и сладкое пирожное и так — же пьющих, горячий, чай за соседними, — справа через полутораметровый, проход, — накрытыми так — же и с белой скатертью, столами и внимательно, поглядывающих на избранных, — каждый, сидящий (как и все за столами на пластиковых белых стульях), — СВОЗЕМ получил от ЖАЛО, — проездной на метро.

— Электронный пропуск для работающих в торговом центре, — стала объяснять «высокомерная и негромкая», — ЖАЛО протягивая каждому, избранному ещё и прямоугольный, пластиковый, пропуск тёмно — серого, цвета, — также открывает на втором этаже и дверь в наш магазинчик под названием. Моя — Мечта. И как вы помните некоторые и нужные вам двери, находящиеся в подземных, тоннелях, — Старруславны. И как вы понимаете такой цвет пропуска — это для конспирации.

— Карманные деньги на питание, — я знаю у вас есть, а банковских карт как я то — же (узнала), — нет.

— Свою задачу вы знаете и дальше действовать по обстоятельствам и не забудьте прислушиваться и к моим подсказкам, и к подсказкам, — Фаников. — «Так — же напомнила надменная, — ЖАЛО прежде чем удалиться с очень серьёзным, лицом, — наверняка в каюту, Анатолия Анатольевича», — подумали хором и СВЯЗы и Фаники, — но, понимая важность утреннего доклада, — главному о начале очень опасного дела, — все тут же переключились на более нужные мысли и разговоры.

Быстро позавтракав, — Заря, Целитель, Мельник и Ворон, — молча встали из — за стола, — и не теряя времени направились к белокаменному на нижней палубе, — трапу.

Помахав с причала своими руками, — детям, провожающие их с теплохода с громкими, добрыми, пожеланиями, — настроенные только на победу, — СВОЗЕМы направились к (своей цели), уверенными и быстрыми шагами по указанному направлению.

Доехав, — с подсказки «своего», — внимательного и высокого, полицейского в подземном метро, — до нужной станции, — серьёзные подростки вышли из метро на большую площадь, вымощенную, тёмно — серым, камнем.

Не обращая внимание на (нервное), пешеходное, движение на продуваемой площади, — и на (огромные) тучи над головой, — ребята и Заря, — остановились в тридцати метрах от ещё закрытого торгового центра.

Оглядев, огромный, торговый центр с редкими, небольшими и большими, мутными, окнами, — и с большими, цветными, рекламными, плакатами на тёмно — серой, (лицевой), стене, — и так — же внимательно оглядев и башню над торговым центром, — и тяжёлую тёмно — серую тучу в которую «впивалась» на встревоженных глазах подростков «и правда, — Чёрная пика!» — Заря и ребята, поёживаясь в своих весенних, курточках и от назойливого холодного ветра, — молча, переглянулись с серьёзными и настороженными лицами.

Решив, — хором, что «торговый центр точно похож на непреступную, прямоугольную крепость, как и рассказывал, Анатолий Анатольевич, — и что рекламные плакаты то — же (типа — замаскированные), — так как видят они их после пристального внимания, — блёклыми», — ребята и Заря, преодолев не быстрым шагом ещё метров пятнадцать, — стали дожидаться на площади, когда откроется главный вход в торговый центр.

Заметив, — напряжённых «и явно по описанию, — СВОЗЕМов», — пожилой лет (шестидесяти), худощавый, заметно смугловатый, дворник в тёмно — сером (на чёрный свитер под горло), рабочем почти новом халате тут — же прекратил подметать длинной метлой площадь, — и быстрыми шагами приблизился к серьёзным ребятам и девочке.

— Сколько лет подметаю здесь, а их всё больше и больше, — заговорив тихо и с заметным акцентом дворник в тёмных брюках и в тёмно — серых, кожаных, кроссовках, — показал своей левой рукой, — на грязных, потрепанных, спящих и не спящих бомжей на редких скамейках на площади,

— С утра ждут и ждут солнышка, а тёплого солнышка всё нет и нет! — Или будит, — А?

Внимательно, — выслушав и оглядев дворника, среднего роста с короткой и острой, седой, бородкой, — и его с короткими и не густыми, — седыми, вперемешку с редкими, чёрными, волосами голову, — СВОЗЕМы понимая в то — же время, что перед ними тот самый дворник — МЕЧЗАС, — тем более с заклеенной на правой руке пластырем, бежевого цвета, — костяшкой, среднего пальца, — не отвечая на вопрос снова перевели свои серьёзные взгляды на «мрачноватую», крепость.

Не, услышав ответа, — дворник тихо прошептал сам себе. Понимаю! — и сразу — же стал снова, — уверенно, подметать, тёмно — серые камни под ногами, — своей пышной метлой с длинной, деревянной, ручкой — (метловищем) от мелкого, «назойливого», мусора в то — же время осторожно и с огромной надеждой поглядывая на «серьёзных и вроде уверенных на свои дела, — СВОЗЕМов».

Продолжая разглядывать на своих тёмно — серых мониторах и сквозь большие и маленькие мутные окна, — застывших, напротив торгового центра, подростков, — внутренняя охрана, высокого, мощного и прямоугольного, тёмного, здания, — заметила.

«Эти незнакомые им подростки как — то подозрительно, таращатся на их торговый центр, — Белая Пика.»

Вспоминая, — «неадекватного тем более мёртвого не человека в плаще и маске, изменившеюся в монстра — паука, золотую машину, Круглого, — и так — же маму водителя к тому — же как выяснилось то — же из очень далёкого, прошлого, времени», — и продолжая с тревожным, любопытством, — разглядывать, «мрачноватую, огромную, крепость с мутными, редкими, окнами и явно сторожевую, башню с антенной», — Целитель вздохнул, а потом сказал, — негромко, но внятно.

— И, всё — таки странно всё то, что с нами происходит!

— Москва, непредсказуемая! — чуть громче сразу — же высказался то — же как все дрожащий, — Ворон так — же, не отрываясь взглядом от «всё-таки пугающего его торгового центра».

— Ну, что крутые, избранные, пацаны, — страшновато, что — ли стало?

«Как всегда вовремя, — задела, неугомонная, задира с заметной дрожью в голосе».

— Ну, да! — спокойным голосом, — сразу — же стал отвечать, Целитель, — опуская серьёзный взгляд на Зарю. — «То — же дрожащею, как и он всем телом — то ли от холодного ветра, то ли от навязчивого страха».

— И в то — же время интересно, — и тем более так хочется, что — бы светлая мечта сбылась!

— Ну, тогда в чём же дело? — Нужно только войти внутрь торгового центра, — а дальше будем действовать по обстоятельствам!

«Поторопила всё-таки чересчур, оптимистичная и наивная, Заря», — подумал, Мельник, — поглядывая на открывающийся вход в торговый центр.

В следующую секунду, — Целитель, Мельник и Ворон, — молча, переглянулись и первым «наконец — то», — заговорил, Мельник.

— Я так понимаю, что именно сейчас, — мы снова должны сделать выбор? — замолчав, Мельник, — вздохнул и стал вместе со всеми смотреть на высоких и крепких «и явно злых — МРАЗММов», — продолжающих, открывать, — настежь, высокие, тяжёлые и стальные двери.

— Да! Да и оставлять юную даму без защиты, просто неприлично! — согласился с Мельником (на полном серьёзе), — Целитель.

— Это! Точно! — согласился, Ворон, — но заметив, как сначала на Целителя, а потом и на него пристально, посмотрела, серьёзная, — Заря, — он тут — же быстро добавил.

— Надо идти, а то скоро в торговый центр начнут впускать, — и покупателей!

Вздохнув, снова наблюдательный, — Мельник улыбнулся, собрался и первым, — увлекая за собой, — Ворона, Целителя и Зарю, — шагнул к главному, открытому, входу в торговый центр.

Тщательно проверив «у вроде тихих, послушных, новеньких с опущенными в пол — кроткими взглядами», — с помощью ручного, тёмно — серого, прибора, — электронные пропуски..

«Опасные всё-таки, МРАЗММы — охранники, наконец — то, — пропустили, наших, внутрь», — подумал, осторожно, — наблюдающий, подметающий, площадь, дворник, — и облегчённо вздохнул.

Не оглядываясь на «дотошных и чересчур, строгих», — короткостриженых, охранников в тёмно — серых, костюмах, рубашках, галстуках и так — же в тёмно — серых туфлях, — и в то — же время замечая как проходящие мимо и с «осунувшимися лицами и так — же наверняка, — плохие, ухмыляющиеся, продавцы косятся на них и своими, потухшими, — и так — же подозрительными, взглядами», — Заря и ребята, не привлекая к себе внимание стали также как и «то — же опасные для них, — потерянные, продавцы», — неторопливо и с опущенными плечами и взглядами, вниз, — подниматься на второй этаж по пока неработающему, высокому, эскалатору.

На втором «и то — же наверно пока несветлом этаже, — и так — же, как и на первом с темно — серыми стенами», — СВОЗЕМы так — же сразу — же заметили и поняли по так — же «и не скромному» поведению, что «среди потерянных, как и на первом этаже то — же есть разного возраста и пола, — плохие продавцы кто, как и охранники уже сделали свой выбор, — быть на стороне преступного мира.

Поглядывая, безразлично и с ухмылкой на унылых, потерянных, — плохие, МРАЗММы, — так — же как и потерянные продавцы, — открывали свои стеклянные и в большом, прямоугольном, зале, и в двух (от зала), широких, коридорах, — маленькие, средние и большие, магазинчики и магазины.»

Вдруг, — услышав чьё — то звонкое. Доброе утро! — ребята и Заря с огромной надеждой на более радостную встречу сразу — же переглянулись, — но напрасно потому — что чей — то откровенно, вырвавшийся, позитив тут — же (утонул) в ворчливом негативе.

— Утро добрым не бывает!

Зная точно, что не стоит сразу — же навязываться и тем более пристально, — вглядываться в глаза и в лица людей, что — бы вычислить злого, МРАЗММа, — Заря, Целитель, Мельник и Ворон, — остановились в двух шагах от (ещё отдыхающего, позади), — эскалатора и стали искать глазами (свой) магазинчик.

(Наконец — то), — заметив (через половину зала), — почти напротив от эскалатора и в начале (первого), широкого, коридора, — цветную, сверху закрытого входа в магазинчик, — вывеску. Моя — Мечта! — и так — же разглядев еле видимые картины за стеклянными, прозрачными, (лицевыми, стенами), трёхметровой, высоты, — в полутёмном магазинчике, — СВОЗЕМы не теряя времени, направились в нужном направлении под пристальным вниманием, более, взрослых и очень серьёзных продавцов.

Взглянув ещё раз, но уже повнимательней на «блёклую», — надпись. Моя — Мечта! — Заря вздохнула и уверенно прислонила к стальному, прямоугольному, тускло — сверкающему и небольшому (замку) под так — же стальной и тускло — сверкающей, круглой, ручкой на стеклянной, прозрачной, двери, — свой, электронный, пластиковый, тёмно — серый, пропуск, — тут — же прозрачная не тонкая дверь, — приоткрылась в внутрь магазинчика.

Открыв, (влево), стеклянную дверь до прозрачной, (лицевой, стены), — перегородки от коридора, — серьёзная, молчаливая, Заря, — прежде чем сделать шаг вперёд, — оглянулась на настороженных, ребят, — и так — же молча кивнула за собой внутрь не светлого магазинчика.

Переглянувшись, — ребята, как и Заря, стали, так — же медленно и с оглядкой, — заходить в прямоугольное, полутёмное (35 кв. м), — помещение с большими, средними и маленькими картинами на трёх так — же стеклянных (но мутных) так — же трёхметровых и широких (стенах), — перегородках от соседних с трёх сторон, стеклянных, больших, средних и маленьких, магазинов и магазинчиков.

Последний, — шагнувший в магазин, — Мельник протянул, — вправо на уровне плеча свою правую руку к (беспроводному), выключателю и сразу — же нажал своим указательным, пальцем на квадратную серую клавишу внутри так — же серой рамки, — на прозрачной, стеклянной, лицевой (стене).

Маленькие лампочки на как оказалось, — решётчатом, (так — же, как и над другими магазинчиками и магазинами), — потолке сразу — же, — (радостно), замигали.

Через, пол — минуты, — яркий, (спускающийся), свет, — полностью, растворил всё то что напоминало в магазине, — полумрак и ребята и Заря «наконец — то» увидели на разноцветных, картинах, — изображённых, счастливых людей с откровенными, белозубыми, улыбками, — наслаждающихся, своей, сбывшейся, светлой, мечтой.

Остановившись, — возле, (средней), картины, — (справа от выхода — входа на мутной стене), — почти в начале магазинчика, — Ворон разглядывая картину, — подумал, «какая — то странная и мрачноватая картина.»

Решив, — исследовать полотно, — Ворон после лёгкого, прикосновения, — три раза и уже уверенней, постучал тем — же, указательным, пальцем на правой, кисти, — по как оказалось, — стеклянному, полотну, — как и все картины в магазинчике, — без рамы.

Сказав громко. А картины то наверняка, — все, стеклянные! — Ворон стал разглядывать, — изображённого на полотне, — худого «кажется, ровесника», — подростка в одних джинсовых, тёмных, брюках и босиком, — лежащего под проливным, мутным, дождём на широкой, лестнице с грязными, тёмными, ступеньками, — вверх в полный мрак. Понимая, что «ровесник чем — то сильно напуган и поэтому закрывал свои глаза своими ладонями», — Ворон вздохнул и тут — же вздрогнул и резко отклонил голову назад так как неожиданный, — Мельник щёлкнул перед его глазами своими пальцами на правой кисти, — и сразу — же заговорив протянул ему в своей левой руке, — штук десять, тонких и небольших, одинаковых, каталогов.

— Держи! Разглядывай бумажные картины в каталоге сколько тебе влезет.

— И так — же пока будешь стоять возле выхода — входа, и раздавать каталоги всем проходящим, входящим и выходящим из (нашего) магазина если тебя — это конечно — же не расстроит и не затруднит — забывчивый и неосторожный, — ты наш.

— Он прав! — поддержал, Мельника, — рядом стоящий, Целитель, — то — же быстро, — вернувшийся после крика, Ворона, — от прозрачного в конце магазина, — и стеклянного в правом углу и в двух шагах от деревянной, (сверху на мутной стене), вешалки, — прямоугольного с хрупкими на вид и так — же стеклянными, ножками, — столика где кроме пачки каталогов стояла маленькая, беспроводная, — работающая, — судя по горящей, красной, (малюсенькой), лампочке возле электронного (с подсветкой), циферблата, — темно — серая, (лёгкая), касса.

— Анатолий Анатольевич, — предупреждал нас, что…

Не успев договорить, — Целитель вздрогнул как и Мельник и Ворон, — и Заря возле, стеклянного столика от неожиданного, — громкого, вопроса, — и сразу — же так — же вместе со всеми, — резко посмотрел на хозяина, внезапного, — голоса…

В следующую секунду решая проверить «подозрительного» на входе, — плотного с причёской (полубокс), — высокого парня (лет восемнадцати) с мускулистыми, сильными на вид руками все, — СВОЗЕМы, тут — же, хором, — заострили своё внимание на серых, «добрых», глазах, — улыбающегося, незнакомца в оранжевой, футболке, светлых, джинсах и оранжевых кроссовках.

Подозрения, оказались не напрасны, — и теперь перед серьёзными, СВОЗЕМами, — в своём, истинном, обличии, — стоял «явно ещё спокойный, но всё же злой человек».

Оглядев, мигом (на голову выше, Мельника), — изменившегося, теперь в темно — серых джинсах в футболке тёмно — серого, цвета, — и с так — же тёмно — серой, лёгкой курткой в правой, опущенной, — вниз руке, — СВОЗЕМы так — же заметили и появившиеся из так — же темно — серых кроссовок, — недлинные, но острые и тускло — сверкающие, толстые, иглы.

Переглянувшись, — насторожившиеся ещё больше ребята и Заря, — снова перевели свои взволнованные взгляды, — на каменное, серое, прямоугольное с вытянутым подбородком и с толстыми, — потрескавшимися, губами, — лицо с уставившимися на них, — мутными, мрачными, глазами по бокам прямого, среднего носа с широкими ноздрями.

Пять секунд казалось растянулись на долгие минуты, — но не убегая от страха и не отворачиваясь и тем, более не закричав все, — СВОЗЕМы продолжали, настороженно, — наблюдать за действиями, злого, парня, — и психологически были готовы к жестокой драке.

— О чём вас предупреждали? — повторив вопрос «хриплым и наглым», голосом, — каменнолицый парень быстро подошёл к «новенькому и тощему», — опустил свою голову вниз и взглянул своими, — немигающими, мутными и мрачными глазами, — прямо в «светло — коричневые и кажется напуганные глаза».

«Спокойно! Целитель должен сам показать свой характер! — Интересно кто он на самом деле, — зайчик трусливый или же смелый человек?» — услышав, мысленное, предупреждение и подсказку в своей голове, — «хрипловатым голосом наверняка снова законспирированной и голосом, ЖАЛО», — опять вздрогнувший от неожиданности, Мельник, — сразу — же оставил попытку вмешаться.

Через две секунды растерявшийся и испугавшийся, вначале, — Целитель вздохнул и вдруг, — громко крикнул, — прямо в «непроницаемое» лицо, — «нагло наезжающего».

— Кто? Кто? — Дед! Пихто!

Понимая, что «может быть драка», — Заря подбежала к Мельнику, Ворону и Целителю.

От неожиданности снова улыбающийся, — так как прошли вечные для подростков пять секунд, — (не светловолосый), парень тут — же отшатнулся как от огня от «вроде боязливого, мелкого и худого ботаника».

В следующую секунду «видимо мигом озверев», от внезапного для него отпора, — парень вдруг, — снова изменился, — и ужаснувшийся тут — же, как и Мельник, Заря и Ворон, — и так — же ошеломлённый, Целитель, — увидел, как на него оскалилась жёлтыми клыками, голова «настоящей, пятнистой, — гиены с полностью без белков — склер, зрачков и радужек, — тёмно — серыми, жутковатыми, глазами».

Зная точно, (с подсказки голоса в своей голове), что «всех мелких напугал своей оскаленной улыбкой», — злой, МРАЗММ, — направился к выходу.

Прежде чем выйти из магазинчика «получеловек», — остановился перед выходом, обернулся, — снова раскрыл свою страшную, — пасть, и громко прохрипел прямо в «напуганные насмерть, глаза», — сразу всем снова вздрогнувшим подросткам.

— Ну ладно! Ещё увидимся!

Продолжая, наблюдать, — молча, как и ребята сквозь прозрачные стёкла, (лицевых стен), — за злым, МРАЗММом, — с головой гиены, — кто, быстро, — преодолев, широкий зал сейчас открывал своим пропуском стеклянную дверь в средний магазин с тёмно — серой, вывеской. Кожаные изделия. — Заря тихо вздохнула и прошептала.

Началось!

— Да! Заря. — Все увидели злого получеловека с безобразной и страшной головой гиены с длинной, пригнутой шеей?

— Молчанье знак согласия, — и значит ещё перевариваете страх. — Каждый человек похож на какое ни будь животное, — кто на трусливого зайца, кто на льва, а кто и на крысу, а этот получается на гиену. ГИЕН короче! И, этому злому, МРАЗММу, — может быть нравятся, гиены, — поэтому мы все и увидели одно и то — же.

— Ты, прав, — Мельник! И как я понял нам в магазинчике, да и не только в магазинчике нужно разговаривать про важные дела между собой потише, — уши злых, плохих, да и потерянных, — я так понимаю повсюду. И ещё меня пугает то что, гиены, — всегда нападают только стаей, — и в то — же время успокаивает то что они всё — таки как трусливые, собаки, — если дать отпор. И значит скоро мы увидим стаю, ГИЕН, — замолчав, Целитель, — вздохнул и вытер своей правой ладошкой, — выступивший, «холодный» пот на своём лбу.

— Да! И теперь я думаю мы будем сразу — же безо всякого мысленного напряга и моргания видеть (истинное) лицо злого человека, — и на кого он похож в наших глазах, — и даже если на дикое, бешенное животное. Я честно говоря успел моргнуть только один раз, — высказавшись после, Целителя, — так — же негромким голосом серьёзный, Ворон, — то — же тихо вздохнул, — и то — же, как и Заря, Целитель и Мельник, — стал наблюдать как «озверевший, МРАЗММ, — шагнул в (свой) в зале как у нас средний магазин и исчез в ещё в полумраке».

В прямоугольном, (пока), — несветлом, большом, зале, — и так — же в двух широких и длинных с тупиками с небольшими, мутными, окнами, — коридорах на втором этаже, — находилось десять, средних, — (как у СВОЗЕМов), — восемь, больших и пятнадцать, маленьких, — прямоугольных, стеклянных, рабочих помещений.

Справа в середине, зала, — два эскалатора со стеклянными, прозрачными, перегородками с резиновыми, чёрными, перилами, — в рабочее, время, — подымали и спускали на стальных, ступеньках на разные и с разных этажей, — всех находящихся в торговом центре, — людей.

«Может, единственная лестница, — через зал (за эскалаторами), за стальной, дверью, (то — же заметила, Заря), — которую, открыл и исчез за ней видимо работник торгового центра в тёмно — серой рабочей одежде, — наверняка поднималась из складских в подвале помещений и выше.»

Изучив, внимательно весь второй этаж и так — же где находится, — туалет, (слева в конце коридора с стеклянными, магазинами и магазинчиками с двух сторон), — Заря возле входа в магазин стала поправлять своими руками, — свой голубой, лёгкий, платочек на шее.

Закончив с платочком, — Заря взглянула выше, — эскалаторов и тут — же невольно зажмурилась от неожиданного, сверху — вниз «сверкающего и колючего света».

Открыв, глаза и не глядя больше, вверх, — Заря шагнула из зала в магазинчик, — к ребятам возле прозрачных, (лицевых стен).

В следующую секунду после своего вздоха, — Заря услышала и увидела, как стальные ступеньки эскалаторов заскрипели и торговый центр начал принимать, — первых, сонных посетителей с внезапной, — «фальшивой» и громкой музыкой отчего, Заря, — как и то — же вздрогнувшие от неожиданности, — ребята, (спасаясь), — отшагнули от выхода — входа на три шага внутрь магазина, — и сразу — же прикрыли своими ладонями свои «несчастные» уши…

— Ну, что? Испугались?

Следующий, незнакомый, громкий, голос снова притянул взгляды всех, СВОЗЕМов, — сразу — же опустивших свои руки с своих ушей и заостривших своё внимание, — на входившую в магазин, — незнакомую, девушку…

— А ты ничего хоть и смешная у тебя стрижка! — приблизившись к «самому высокому, крепкому и лысому» в коричневой, короткой, кожаной, курточке. — «Прохрипела с наглым намёком как оказалось то — же злая, МРАЗММа, — с каменным лицом и стройная и лет восемнадцати с маленькими, мутными и мрачными глазами по бокам чуть крючковатого, недлинного, носа».

— Я заметила, как ты хотел набить морду этому продавцу кожгалантереи! — «Снова прохрипев и погладив левой ладонью правое кожаное (плечо), Мельника, — развязная, торопливая, девушка в приталенном выше колен тёмно — сером платье с чересчур откровенным, вырезом на груди, — повиляла своими бёдрами перед застывшим, — Мельником. А Ворон был прав, — мы сразу же и без моргания стали вычислять каждого, МРАЗММа, — просто нужно захотеть и пристально взглянуть на нужного человека!» — снова заметила, — продолжающая, наблюдать, пристально, Заря, — в то — же время, понимая, что «ей очень не понравилось, что эта девушка заговорила с Мельником, — и тем более дотронулась до него».

Увидев покрасневшие щёки новенького, наивного с её ростом мальчика, снова изменившаяся, МРАЗММа, — вульгарно засмеялась, и пошла обратно туда, откуда и пришла.

Не обращая внимание ни на кого в зале «похотливая девушка вдруг, — обернулась и перекрикивая громкую музыку крикнула явно ошалевшему, — Мельнику».

— Пока бойкий, — ещё увидимся! — «Явно наслаждаясь своей победой над этими болванами, кто сначала вытаращились на её наполовину, прикрытые, груди, — и сейчас как ошпаренные, выскочили, — впрочем, как и я из магазинчика в зал, — и стали таращиться вслед озлобленной, МРАЗММе, — точнее на её стройные ножки в прозрачных теперь колготках и в ярко — синей а не в темно — серой обуви на низких каблуках с стальными набойками, — так — же нарочно привлекающие к себе внимание своим отчётливым стуком, — слева в широком коридоре по как оказалось как во всём торговом центре по серому, шероховатому полу. Короче, — Мельник, Ворон и Целитель, — всё-таки выглядели как полные идиоты!»

Вздохнув после повторной, мысленной (оценки), серьёзная и недовольная, Заря, — перевела свой резкий взгляд на Мельника.

Не отрываясь пристальным взглядом от крупной, стальной, тускло — сверкающей заколки в виде полуобнажённой. русалки с большими, оголёнными грудями в волосах на удаляющемся затылке злой, МРАЗММы, — ошарашенный, Мельник вдруг, — вздрогнул на глазах, Зари, — и тут — же прислушался к самому себе.

«Перестав таращиться на крашенную в чёрный цвет вертихвостку так — же снова в ярко — синем платье, — Мельник наверняка стал слушать советы, ЖАЛО, — в своей голове», — снова подумала внимательная, Заря, — встречая, задумчивый, серьёзный взгляд, — Мельника.

Услышав, повторный приказ, ЖАЛО. — «Проследи за девушкой!», — Мельник сразу — же ответил вслух. Нет! — прямо в карие, настороженные глаза, — Зари.

Услышав, громкий голос, — Целитель и Ворон, — тут — же уставились на застывшего рядом с ними, — Мельника.

«Так надо! Подумай о более слабых чем ты, — им очень, очень нужна твоя помощь! — Или ты струсил?» — продолжала инструктировать и направлять, ЖАЛО, — своим хрипловатым голосом.

Нет! — снова громко и вслух не согласился серьёзный, — Мельник и сразу — же направился быстрым шагом вслед за девушкой с эротической заколкой на затылке.

— Я надеюсь ты не забыл, как — Круглый потерял свою светлую мечту? — тут — же громко предупредила, — Заря.

Не получив ответа от удалявшегося в светлом, — (главное, как все поняли не смотреть вверх), — зале, Мельника, — недовольная, Заря, — стараясь не выдать (свою заботу и волнение), — громко сказала, — и себе и Целителю, и Ворону.

— Ну и ладно, а мы будем работать! — затем мгновенно сняв с себя свою алую, весеннею курточку, — Заря шагнула в магазин и направилась быстрым шагом к вешалке.

Переглянувшись и пожав плечами молчаливые, — Целитель и Ворон, — то — же зашли в магазин и быстро направились к деревянной вешалке с четырьмя, стальными, крючками.

Через минуты двадцать «наконец — то вернулся провожающий».

— Ну и как? — встречая, Мельника, — в магазине, резко спросила, — Заря.

— Что как? — не понимая «строгого» вопроса удивился задумчивый, — Мельник.

— Ты узнал где работает — эта ещё и своеобразная, что — ли девушка? — вмешался подбежавший вместе с Вороном, — внимательный, Целитель.

— Да! — почти в конце коридора в маленьком магазинчике с вывеской. Женское нижнее бельё. Но я не думаю, что карта — схема находится, — там, у неё..

— Ну, ещё бы!

«Тут — же вскипела на миг, — Заря», — заметил, Целитель, — продолжая наблюдать за «импульсивной парочкой».

— А в чём дело? — не понял, Мельник. Надо было узнать, я и узнал!

Успокойся! — вмешался, спокойный, Целитель, — понимая, что «Заря кажется ревнует!».

— Забыл? — Про важные дела говорить, — как можно тише и мы должны быть очень, очень, осторожны, — а Заря просто волнуется за нас всех. Ты же сам, видишь, какие здесь (разные), — люди находятся, иди повесь свою куртку на вешалку, — ты же здесь всё же продавец — консультант картин, — а не покупатель.

— А ты Ворон не тянись к мрачноватой картине где изображён напуганный, — скорее всею наш ровесник ты же видишь, — эта картина здесь одна такая, — негативная и это наверняка неспроста. И давайте без лишних эмоций берегите свои нервы и тем более чувства, — вас же предупреждали, что МРАЗММы, — не дремлют и только ждут случая, что — бы зацепится за кого — ни будь из нас и (уничтожить) нас в порядке очереди, — обращаясь уже ко всем так — же негромким голосом, Целитель, — заметил, как на них из магазинчиков и магазинов напротив через широкий проход, — сквозь прозрачные, (лицевые, стены), — стали таращиться многие продавцы.

Не говоря больше ни слова, — Целитель отвернулся и сразу — же открыв разноцветный каталог стал разглядывать «безвредную, бумажную картину».

Через три часа ноги начали ныть от стояния и беспрерывного хождения (туда — сюда) в магазинчике.

«Внезапно, — прекращающаяся, отвратительная для ушей нормального человека громкая музыка через несколько коротких минут так — же неожиданно, начиналась, — и снова жестко била по всем нашим извилинам своими исковерканными нотами», — размышляла «недовольная, но всё -же терпеливая, — Заря».

Стеклянные, разноцветные картины как магнитом притягивали своими радостными и счастливыми изображениями, но выжидающие, СВОЗЕМы, — зная, чем это закончится, не рисковали, — а, просто продолжали ходить молча в (пустом) магазине с опущенными взглядами в серый, шероховатый пол, — или разглядывать, — (дотошно), разноцветные картины в тонких бумажных каталогах, — под пристальным вниманием, — и проходивших мимо (разных) продавцов и очень строгих (однотипных) охранников.

Переминая, — уставшие ноги возле, — «где как ей казалось, — ужасные ноты неталантливых музыкантов были более — менее приятны», — стеклянного столика и каждую минуту поправляя рукава своего тонкого, оранжевого свитера, — Заря украдкой поглядывала на серьёзного, задумчивого и ходившего туда — сюда в магазине, — вдоль, противоположной, мутной (стены), Мельника, — и продолжала размышлять.

«Редкие, — заглядывающие в (наш) магазинчик, молчаливые, серьёзные посетители, с явным недоверием и быстро осматривали картины и нас, — и также быстро уходили оставляя после себя душную атмосферу, — а проходившие мимо входа те же вялые и так — же недобрые продавцы разного возраста, — (бросали) свои потухшие и подозрительные взгляды на картины и так — же на нас новеньких подростков, — и даже не подозревая, что с ними происходит, — эти несчастные, потерявшие свою светлую мечту, — люди, продолжали идти по замкнутому кругу, — и просто существовать».

В минуту наступившей тишины, — Заря снова подбежала к выходу из магазина, — и, (не осмотрительно) не скрывая жалости на лице и в своих карих глазах, — она продолжала смотреть на (разных) торопливых и не торопливых посетителей в то — же время, вспоминая слова, — Анатолия Анатольевича.

«О несчастных, заражённых, противоположными, мрин — эн, — людях, — но кого к счастью еще можно спасти!»

Глава 9.

— Может ты и права!

Внезапный, — женский голос заставил, Зарю, — вздрогнуть, напрячься и пристально взглянуть в глаза неожиданно, — появившейся, и улыбающейся, — перед ней и ей, — женщины среднего роста.

«Осторожно, — она поняла о чём я думаю, — а значит за мной началась охота, как и предупреждал нас, — Анатолий Анатольевич», — тут — же насторожилась, Заря, — продолжая разглядывать, — теперь «каменное, серое, пугающее лицо, — (пятидесятилетней) женщины с недлинными, вьющимися, светлыми, — грязными волосами», — и стала (защищаться).

— Что вы говорите?

Ничего!

«Прохрипела на голову выше меня, — МРАЗММа с мутными, мрачными, — точно страшными всё-таки глазами!» — снова подумала, Заря, — продолжая слушать опять нормальный голос опять изменившейся и теперь снова улыбающейся женщины.

— Я работаю в следующем магазинчике, — продаю носки мужские и женские, если, что заходи!

«Предложила с невинной улыбкой сильно напудренная с застенчивыми, большими глазами и с мальчишеской почти плоской и не стройной фигурой, — женщина с опухшим носом и с накрашенными в ярко — красный цвет не узкими губами, — поправляя на себе уже не тёмно — серую, а белую заметно мятую кофточку и в то — же время поглядывая на свои уже не тёмно — серые, поношенные, а чёрные так — же поношенные и глаженные неаккуратно брюки.»

Оглядев быстро и так — же свои старые, тёмно — синие, шлёпанцы на ногах в тех — же новых и тёмно — серых носках «типа скромница», — улыбающаяся женщина снова посмотрела на Зарю, — и уже громче спросила.

Зайдёшь?

— Может, зайду! А может и нет! — ответив (не ласково) прямо в «лживые», большие «и не мутные уже» глаза, — Заря то — же (смастерила), — улыбку на своём лице.

Вздохнувшая, — женщина хотела ещё что-то сказать, но увидев, — приближающегося к ним от эскалатора, — то — же лет (пятидесяти), — мужчину в светло — голубом костюме и в таком — же по цвету галстуке на рубашку, стального цвета, — она тут — же развернулась и быстро пошла в обратную сторону в то — же время, смеясь. Ы! Ы! Ы! Ы! Ы! Ы! Ы! — «Неприятным, очень и даже пугающим смехом», — снова подумала насторожившаяся, Заря, — и сразу — же удалилась в глубь магазина «поближе к Мельнику, — но не очень!»

Через полминуты в магазин, — шагнул, «плотный, — невысокого роста и сутулый мужчина с чёрными, недлинными, волосами вокруг плеши на большой по размеру голове с короткой шеей, — и он похож на неприятного, горбатого с маленьким подбородком, — карлика с каменным лицом с мутными, мрачными глазами и с крупным не прямым и не длинным носом», — первым, (вычислил), — следующего, злого, МРАЗММа, — серьёзный, Ворон, — слушая дальше как все в магазине, — «нечистый, хриплый и громкий голос».

— Здравствуйте молодые люди! Я! Администратор торгового центра!

— Не, смеяться, вовремя приходить, постоянно, находиться на рабочем месте, и раньше времени не уходить!

«Замолчав, — точно каменнолицый с мутными, мрачными глазами и ростом чуть выше меня злой, МРАЗММ — с чёрными бровями, с тёмно — серыми, как и его — изменившиеся в цвете костюм и галстук, — растянутыми почти до ушей не тонкими губами, — быстро поправил воротник рубашки того — же стального, холодного, цвета, — своими, коротким, волосатыми, толстыми, пальцами».

В следующею секунду горбатый карлик опять изменился и уже снова строгий, бритый и розовощёкий лет (сорока) администратор, — стал медленно разворачиваться всем телом в то — же время косясь своими снова серьёзными маленькими, тёмными глазами — буравчиками, — и на картины, и на всех напрягшихся подростков.

«Наконец — то, — выбрав верное для себя, направление, — администратор, не торопясь и явно подслушивая, что творится за его спиной вышел из магазинчика, — стуча по серому, шероховатому, полу, — стальными, тускло — сверкающими, каблуками на снова светло — голубых, остроносых, туфлях», — подумали все СВЯЗы, — и облегчённо, вздохнули.

— Даа! Таких людей с демоническими как у ГИЕНа, — и с мутными, мрачными как у девушки и горбатого карлика, — я ещё в жизни не видел, — ну если только в кино! — сказав, негромко, Ворон, — вздохнул и покачал головой в разные стороны.

— Точно! У злых, МРАЗММов, — демонические глаза, у плохих, МРАЗММов, — полу демонические, а у потерянных глаза — кляксы, — сказала уверенно, но не громко, Заря, — и быстро посмотрела на серьёзного и прислушивающегося к ней Мельника, — у левой, мутной (стены).

— Я надеюсь эти злые, — кого мы уже вычислили, — люди не убийцы и никогда не станут убийцами.

— Эти, Целитель, — есть надежда, что не станут! А вот те, кто работают в охране, — я думаю, что пока не убийцы. Не все, — многие я надеюсь и может быть и с нашей помощью переменят свои взгляды на жизнь и продолжат работать в торговом центре.

— Где именно мы чувствуем себя сейчас, — узниками. Сколько времени прошло, и не одного нормального человека», — сказав и добавив так — же негромко, — Заря уже громче спросила, — и сразу у всех ребят на своих в просторном магазине местах.

— И почему в магазинчике нет стульчиков?

— Здесь в торговом центре, — у продавцов не у кого нет стульчиков! — вдруг, — раздался, неожиданный, — громкий голос, — следующего, незнакомого пока человека.

Взглянув тут — же и пристально на хозяйку голоса, СВЯЗы, — сразу — же поняли, что перед ними в дверях стоит вполне нормальная и с нормальным лицом, девчонка, — но только с грустной улыбкой.

«Симпатичная!» — подумал, Ворон, — продолжая, разглядывать вместе с Зарёй, Мельником и Целителем, — шагнувшею в магазин и разговорившеюся «девчонку с серо — голубыми глазами, ростом, как и я и наверно ровесница в серой с короткими рукавами, рубашке с холодным, стальным бейджиком на верхнем кармане, — и в серых, как и рубашка, наверняка то — же рабочих со стрелками, брюках».

— Я работаю в торговом центре, — третий день. Меня зовут, — Майя! — Я раскладываю в большом магазине много пыльных вещей на многочисленные полки и на открытые прилавки.

Вздохнув, после своих негромких слов «симпатичная, откровенная и с маленьким аккуратным носиком», — как снова подумал, Ворон, — остановилась и взглянула на свои натёртые до крови (босые) ноги в старых, серых, кожаных шлёпках.

Подняв, — свой грустный взгляд после повторного тихого вздоха, Майя, — под пристальным вниманием всех, СВЯЗов, — снова медленно пошла в глубь магазина и стала оглядываться на разноцветные на мутных (стенах) картины.

Вскоре, — Майя с короткими до ушей, но пышными и густыми темно — каштановыми волосами, — шагая так — же медленно наверняка из — за боли в натёртых до крови, ногах, — направилась к стеклянной картине, на которой, изображённая, влюблённая, весёлая. парочка на белоснежной, яхте, — наслаждалась, морем и тёплым, солнцем.

Ошеломлённый от вида натёртых ног, да ещё и в крови, — Ворон, приблизился к замечтавшейся у «выбранной» картины, — и осторожно спросил у неё.

— Тебе ногам не больно?

Терпимо! — ответила сразу — же и то — же тихо снова после заметного вздоха, — Майя с откровенным, грустным взглядом в «чёрные и такие заботливые, глаза».

Смутившись от пристального взгляда «такой точно симпатичной и всего почти в шаге от него», — Ворон опустил глаза, а Майя, — опять тихо вздохнула, отвернулась и снова стала любоваться, разноцветным изображением на стеклянной, картине, — почти в середине магазина.

Насторожившиеся то — же приблизившиеся, — Заря, Целитель и Мельник, — и так — же (очнувшийся), Ворон, — притянулись взглядами к картине где стройная девушка в розовом, (закрытом), купальнике, — обнимала так — же загорелого и так — же улыбающегося за штурвалом быстрой, (открытой), яхты, — мускулистого парня в ярко — красных плавках — шортах.

Белоснежная, небольшая яхта с счастливыми пассажирами на борту рассекала на глазах, СВЯЗов, — волны синего моря так натурально и реально, что ребята и Заря, — забыли про всё на свете, — наслаждаясь и неожиданным, свежим, ветром с моря и таким — же приятным, и тёплым солнцем.

— Моя! Мечта! — прошептала, чересчур, откровенно, — очарованная, мечтательница и снова тихо вздохнула.

Услышав и тут — же вздрогнув, — Ворон понимая, «чем — это грозит» тут — же протянул левую руку к плечу, Майи, — что — бы отвлечь, отдёрнуть её от картины, — но бдительный, наблюдательный и быстрый, Мельник, — тут — же схватил его за правую руку и потянул его на себя и за собой, — на пять шагов от застывшей с пристальным взглядом на картину, — мечтательницы.

В следующую секунду в просторном магазинчике снова благодаря, Майе, — раздался счастливый смех, — влюблённой и счастливой парочки на яхте, — тут — же, Ворон, — дёрнулся к Майе, — но крепкий не отпускающий его руку, — Мельник, встречая в то — же время очень серьёзный, взгляд, Ворона, — (отчего у него побежали мурашки по спине), — всё-таки был настойчив и своим желанием, и своей силой.

Понимая, назревшею, ситуацию, — Целитель то — же решил вмешаться, — подбежав он закрыл своим телом от глаз, Ворона, — «первую, несчастную, жертву».

— Ворон! Успокойся! Ты, — СВОЗЕМ! И твоя задача, — пока..! На — блюд — дать! И, Вы — чис — лить! — тихо, но твёрдо и внятно объяснил прямо в «неспокойные», чёрные глаза, — Целитель, в то — же время осознавая, что «может быть он и не прав, — но так — же сказал и посоветовал, — Анатолий Анатольевич».

Внезапно, — музыка в зале заиграла с нотой, — (лопнувшей — тонкой струны), — ещё больше напрягая и так взвинченных подростков.

Смотрите! — вдруг, услышали ребята негромкий, тревожный, голос, -- быстро, приблизившейся к ним, — Зари.

Тут — же взглянув на Зарю, — а потом в сторону, Майи, — куда сразу — же кивнула своей головой, — взволнованная, Заря, — ребята сразу — же увидели, — следующего, неожиданного, незнакомца.

Незаметно, — появившийся и словно из ниоткуда на (пол головы), выше, Мельника, — парень в чёрных, потёртых с рваными коленками, — джинсах и в бледно — жёлтом, тонком, (старом), свитере с еле заметной на груди на свитере, (непонятной), надписью, — стоял возле заворожённой и застывшей, Майи, — и «глядя на неё» как заметил, Ворон, — «этот парень, — ухмылялся, а не улыбался».

Не обращая внимание на «четверых, новеньких подростков», — застенчивый, парень с длинными почти до плеч чёрными, волосами, — наклонился к голове «наивной мечтательницы», — и, что — то стал шептать ей в левое ухо.

Испуганно и недоверчиво, — взглянув сначала на замолчавшего, после сказанного, — им, ей — вопроса, на застенчивого, «советчика», — пристально, взглянувшего, — сверху, своими, чёрными, глазами «прямо в её глаза», — потом заметно, взволнованная, Майя, — перевела свой быстрый взгляд и посмотрела прямо в «чёрные, заботливые и добрые глаза ровесника в белой футболке», — и как сразу — же заметил, Ворон, — «глаза насторожившейся, девчонки, — просили его о помощи», — но ради очень опасного и очень важного дела и даже понимая, «что он сейчас просто предает эту симпатичную, девчонку — ровесницу», — Ворон перевёл свои глаза, — на выход из магазина.

Не получив, — и не чувствуя поддержки, Майя, — тут — же сникла, ссутулилась и медленно опустила свою кивающею два раза подряд, — вниз, своим подбородком, — голову в то — же время продолжая слушать только более взрослого и высокого «советчика».

Продолжая наблюдать за худощавым, (восемнадцатилетним), снова застенчивым парнем кто после (проверки), оказался каменнолицым в темно — сером и тонком свитере и джинсах и такого — же цвета обуви, злым, — МРАЗММом с мутными, мрачными глазами, — внимательные, СВОЗЕМы, — тут — же ещё больше насторожились, когда увидели, как над поникшей головой, Майи, — стали появляться «чёрные, неспокойные и жирные точки».

Переглянувшись и хором понимая, что « — это противоположные, мрин — эн», — ошеломлённые ребята и Заря, — стали снова наблюдать как «чёрные, жирные точки, словно назойливые, мухи, — стали обволакивать с головы всё тело несчастной, Майи, — и мало того многие из мух», — стали то впитываться в голову, Майи, — а потом как будто отложив яйца в её заражённых уже извилинах, снова вылетали из головы и продолжали летать как бешенные, — вокруг её тела и головы».

Напрягшийся, Ворон, — снова дёрнулся, но теперь, что бы «ударить или оттолкнуть от Майи, — этого вокруг которого то — же летали неспокойные, чёрные, жирные мухи, — вдобавок тут — же изменившегося снова, — и сразу — же взглянувшего на него своими злыми, демоническими глазами с уже злобной ухмылкой на лице, землистого цвета.»

Но снова, Мельник, — был начеку и снова, — Ворон (сдался) потому — что помнил «так велел хорошо знакомый ему Анатолий Анатольевич».

В следующую секунду, неожиданный, — весёлый смех заставил вздрогнуть и посмотреть, — мигом изменившегося в глазах всех, СВОЗЕМов, — снова застенчивого парня, — на двух, входивших в магазин, весёлых, — девушек.

У, СВОЗЕМов, — сразу — же появилась, отчаянная, надежда, — но жизнерадостные, (двадцатилетние), девушки, — спокойно прошли мимо «парочки — любующейся картиной», — остановились, осмотрели своими быстрыми глазами все картины на стенах, — и так — же быстро, — и весело смеясь пошли обратно к выходу — входу, прошли мимо за спинами подростков, — и вышли из магазина.

Дождавшись, когда «беззаботные, наивные, РАЗДУИМы», — выйдут из магазина, застенчивый парень в бледно — жёлтом, тонком свитере отступил на пару шагов от Майи, — повернул голову и нарочно притягивая к себе внимание всех подростков, — медленно, приложил указательный, длинный свой палец правой руки к своим губам.

«Как будто предупреждая таким образом всех и даже музыку на втором этаже о гробовой тишине».

«Через две секунды худощавый парень, неожиданно, — хлопнул в свои ладоши в наступившей, — точно гробовой тишине перед своим худым, застенчивым лицом и кивнул своим подбородком в сторону, — Майи.»

Настороженные, — СВОЗЕМы тут — же перевели свои взгляды на Майю.

Всё, что происходило дальше, — происходило словно в кошмарном и тягучем сне.

Чёрный из неспокойных, чёрных, мух, — кокон, где внутри, — уже находилась, — несчастная, застывшая с поникшей головой, Майя, — медленно, рассеялся на глазах подростков снова в уже душном магазине, — и атмосфера в просторном помещении стала ещё более напряжённой.

Остолбенев от увиденного, — Заря, Мельник, Целитель и Ворон, — медленно словно повинуясь Злой силе, стали переводить свои встревоженные взгляды на внезапную, — «ужасную, -- в пяти шагах вместо застенчивого в бледно — жёлтом свитере парня, — и на них оскаленную, огромную, шипящую, мерцающую кобру с выпуклыми, демоническими глазами».

В следующую секунду все на смерть, перепуганные, — таращившиеся на очень опасную в их понимании ядовитую змею, — подростки стали слышать в своей голове настойчивый, вкрадчивый и как казалось, — шипящий голос.

«Не надо противиться мнее..! Нет сильнее и опасней меня, — и поэтому слушайте только меня, — и делайте, что я вам..»

Договорить, невидимый хозяин вкрадчивого, мужского голоса не смог потому — что его прервали, внезапные, — звонкие голоса забегающих в магазин, Фаников, — кто тут — же (заставили), — огромную змею, испариться, — а опять появившемуся, злому, — МРАЗММу вздрогнуть и тут — же направиться медленным шагом к выходу — входу.

(Провожая), — худощавого с худым, застенчивым, лицом, — парня в бледно — жёлтых, ботинках, — кто пытался прикоснуться к детским, умным головам, но не мог, а только морщился и отдёргивал свои ладони, — и так — же наблюдая за беззаботными, весёлыми, Фаниками, — очнувшиеся и от страха, СВОЗЕМы, — понимали « — это серебренные с блестящими, золотыми буковками перстни на пальцах вундеркиндов, — помогают умникам и умницам защищаться от опасных рук злого, — МРАЗММа».

Неожиданно для всех, — Ворон не сдержался и громко крикнул. Эй! — вслед удаляющемуся, длинноволосому, продавцу, — вокруг которого, — постоянно, летали, «чёрные, противоположные, мрин — эн».

Замерев, — прямо перед выходом из магазин, а худой, МРАЗММ, — медленно, обернулся с пристальным и застенчивым взглядом прямо в «чёрные глаза, — чересчур, смелого, новенького продавца», — и сразу — же, — Заря, Целитель, Мельник и Ворон, — увидели как голову, МРАЗММа, — накрыл, неожиданный, — светло — серебристого, цвета, — капюшон и вдруг, — чёрные вокруг тела парня, — жирные, точки, исчезли, — и именно у Ворона, — сразу — же появилось странное чувство, что «он знает этого парня в чьих встречных, чёрных, глазах он заметил знакомую ему самому, — тоску и душевную боль».

Вздрогнув, через несколько коротких секунд злой, МРАЗММ, — «прежде чем выйти из магазинчика, — притворно улыбнулся мне, а его светло — серебристый, капюшон, — стали пожирать, — появившиеся, чёрные и неспокойные, мухи».

«Не думай про него!» — перебивая мысли, Ворона, — предупредила, бдительная и хриплая, — ЖАЛО. «Он тоже думает о тебе! А, — это для тебя опасно!»

Да! — сказал сам себе вслух, задумчивый, Ворон, — соглашаясь с «законспирированной, хрипловатой, ЖАЛО», — и тут — же вздрогнул от неожиданного голоса, — Целителя

— Ты в порядке?

Да! — сразу — же ответил, — Ворон с пристальным взглядом в внимательные, светло — коричневые глаза.

— Тогда помоги, Майе! — Я скоро вернусь!

Целитель, — вышел следом за внезапным, — худым, парнем в бледно — жёлтом свитере, — а Заря, Мельник и Ворон, — сразу — же подошли к застывшей, Майе, — с опущенной, головой и плечами, — и в окружении, внимательных и заботливых, — Фаников.

Лица и глаз не было видно, но было понятно по вздрагивающим плечам, — «Майя плачет».

Чувствительные, дети держали её за дрожащие руки и успокаивали как могли, — своими негромкими словами.

Заря, — сразу — же решила взять инициативу в свои руки так как понимала, «Майя сейчас просто не слышит, — детей. Эмоциональный шок девчонки в подростковом периоде проходит не сразу уж она — это точно знала!»

— А почему вас так мало, и кто вас привёз? — не теряя времени спросила, Заря, — у «восьмерых чересчур, сейчас», — как ей показалось «ранимых детей».

— Мы чувствуем, когда мы нужны вам, а дворник понимает, когда он нужен нам. А, остальные, остались на теплоходе, — у них (открылась) спорная тема к размышлению.

— Какая тема?

— Насколько важно именно сейчас быть гуманным человеком! — ответил снова и так — же негромко, но внятно, — «дисциплинированный, плотненький, лысый мальчик, — досаждавший ранее, Мельника, — и сейчас — старающийся не попадаться ему на глаза», — подумала, улыбнувшаяся, Заря, — и тут — же спросила в то — же время, отвлекая и (оттягивая) от Майи, — всех умных детишек.

— Ну, а вы, почему не остались?

— А у нас, другие интересы! — снова сразу — же и почти хором ответили теперь все вундеркинды, тут — же начиная, громко, хвастаться, Заре, — про свои достижения..

Ворон и Мельник «наконец — то», — смогли приблизиться к «пережившей, — точно, сильный, эмоциональный стресс».

— Что тебе он сказал и почему ты не в кроссовках или в другой нормальной обуви что — бы было удобней и безопасней для твоих ног? — спросил, тихо, Ворон, — осторожно дотрагиваясь до левой «холодной» руки, — своими, тёплыми на правой своей кисти, пальцами, — и опуская взгляд на натёртые в старых шлёпках и до крови ноги, — Майи.

Правду! — сразу — же ответила еле слышно, Майя — в то — же время, — лихорадочно, всхлипывая и продолжая, не поднимая головы, — тихо отвечать.

— А, в кроссовках, — нельзя, говорят, что пока у меня испытательный, срок, — я должна поработать именно в этих, кожаных и старых шлёпках.

— Какую правду? — «Издеваются!» — тут — же спросил чуть громче и сразу — же подумал, — Мельник.

Выслушав, вопрос, — Майя, вдруг — резко подняла голову тут — же (заставляя), ребят, отшатнуться от внезапных, «потухших глаз откуда по теперь бледным щекам стекали мутные слёзы», — и стала быстро и не тихо говорить неожиданным, — «вредным но не хриплым голосом».

— Он сказал, что моя мечта никогда, никогда не сбудется и работать мне до старости продавцом в каком ни будь грязном, овощном магазине, — если я не послушаю его, — и не стану делать то что он говорит.

— То есть? — снова тихо спросил и взволнованный и удивлённый, Ворон, — у замолчавшей и резко опустившей свою голову.

— Докладывать ему о чём вы со мною говорите и вообще всё о вас, — и за это я буду получать от него деньги. И немалые для меня деньги.

Ответив на вопрос уже не вредным голосом и медленно подняв свою голову, — и взглянув в глаза, Ворона, — своими глазами с появившимися «тёмно — серыми кляксами на белках», — Майя снова вздохнула и снова заплакала, прикрывая своё бледное, осунувшееся и мокрое от слёз лицо своими холодными ладонями.

— Но так — же нельзя, — пойми! Потому — что ты сразу — же становишься совсем, другим, — потерянным и может даже, — плохим человеком! Ты — же уже взрослая и должна понимать, что этот (советчик), нехороший! Он, злой человек! — пытался образумить шёпотом, эмоциональный, сейчас, — Ворон.

— И, ты согласилась? — не затягивая наступившую паузу снова не тихо спросил серьёзный, — Мельник.

Даа! — вдруг и снова неожиданно, — выпалила прямо в лицо тут — же отклонившегося, Мельника, — заплаканная, бледная, Майя, — а потом запрокинув назад свою голову она истерично засмеялась, — и снова быстро заговорила тем — же вредным и надрывающимся и не тихим голосом.

— Я, же нечего не умею только, как пыльные вещи складывать на эти проклятые полки и прилавки, — и перебирать овощи и фрукты в овощном, грязном магазине, где я уже подрабатывала в своём городе. Но я, же не виновата, что я ещё подросток, — и для меня в мои тринадцать лет нет другой работы, — а здесь хоть и платят меньше чем взрослым за день, — но всё же! Папа ради меня, что бы меня отпускали в школе два раза в неделю, — в свои выходные работает в школе, — ремонтирует всё что сломалось и красит, и шпаклюет, и белит. Даже если я учусь хорошо и всё успеваю. И всё потому, потому, что мне так нужны деньги, и я приехала в Москву с родителями, что — бы учиться в нормальной школе и зарабатывать деньги, — и что — бы к весне приодеться и не выглядеть как (лохушка), — а выглядеть так как все нормальные, красивые девчонки! И поплавать в море на яхте хотя бы одной, — я-то — же хочу! И, не нужен мне никакой парень! Поймите же вы меня! — замолчав, «несчастная» заплаканная, бледная, — Майя, вдруг, — снова взглянула прямо в глаза, Ворона, — своими глазами — кляксами и отчаянно выпалила уже снова не вредным голосом. — И почему ты отвернулся от меня, когда мне нужна была, — именно твоя помощь? — опять, внезапно, — замолчав, — Майя резко опустила на грудь свою голову и стала опять, прикрывая своё лицо своими ладонями, — тихо плакать и вздрагивать всем своим телом.

— Не верь этому человеку с притворным, застенчивым лицом! — Слышишь меня? — У тебя всё впереди и нужно только немного..! — Потерпеть..! Отучиться на кого ты захочешь, — и ты будешь поверь зарабатывать, серьёзные деньги, — на работе где тебе будет нравиться..! И вскоре ты сможешь покупать себе красивые вещи и ездить на море и плавать на яхте, когда ты захочешь..! Нужно только немного терпения и твоего огромного, огромного желания! — пытался объяснить, (загладить свою вину), — негромким, но настойчивым голосом, ошеломлённый, — Ворон в то — же время привлекая внимание, — испугавшихся, детей, — и насторожившеюся, — Зарю.

Прислушиваясь к словам «такого внимательного и честного к ней», — Майя перестала плакать, опустила руки, подняла голову и с огромной надеждой взглянула прямо в «черные и добрые, глаза».

В следующую секунду, — Ворон как и внимательный, Мельник, — увидел, как «тёмно — серые кляксы исчезли на белых белках, Майи, — и её глаза заблестели, — и казалось ещё пару секунд и Майя, — вот — вот очнётся и снова улыбнётся, — и опять станет верить в то, что она добьётся своей светлой мечты!»

Взглянув на серьёзного, Мельника, — обрадовавшийся, Ворон, — хотел ещё что — то сказать «ожившей», Майе, — но внезапно, — его желание и позитивный, настрой, Майи, — перебил громкий и женский голос..

— Майя, марш работать в магазин! — Ты что забыла сегодня у тебя зарплата за три дня как ты и просила? Или тебе уже не нужны деньги?

Тут — же, Майя, — снова сникла (и взгляд её потух как свечка, — и как покорная овечка), — на глазах, Ворона, Мельника, Зари и Фаников, — осунувшаяся, снова, Майя, — пошла, медленно и осторожно в сторону и следом за худой, высокого, роста коротковолосой, женщиной, — со стальным, холодным, бейджиком на верхнем кармане серой с короткими, рукавами, рубашке.

— Ну, что же ты делаешь, — Майя? — прошептал, Ворон, — вслед всё — же понимая, что «не в силах сейчас помочь этой симпатичной девчонке тем более потому, потому — что сейчас, Майя, — сама сделала свой выбор! И всё — это из — за этих всегда нужных денег!»

Мельник, не веря своим глазам, — растерялся, когда вычислил (тридцатилетнюю), светловолосую, женщину — администратора в таком жутковатом виде…

— Скажи ты то — же увидел, что и я? — спросив тихо у застывшего, задумчивого и серьёзного, Ворона, — всё ещё растерянный, Мельник, — быстро оглянулся на взволнованную в конце магазина, Зарю, — теребившею за края двумя руками свой лёгкий и голубой платочек на шее, — и провожающею, своими, ошеломлёнными, глазами, — и Майю и «изуродованную» женщину, — вместе с напуганными детьми.

Вздохнув, Мельник, — перевёл взгляд снова на всё ещё неподвижного, — Ворона.

— Ты, про, что? — после тяжёлого вздоха «наконец — то» стал спрашивать, успокоившийся, задумчивый, — Ворон. — Про порезанные вены на руках окровавленной, худой и высокой женщины с наполовину серым наполовину бледным лицом и с полу демоническими глазами?

— Понятно, что видел и это плохая, МРАЗММа — суицидница как и подсказывал нам, — Анатолий Анатольевич. И если мы ей не поможем, — то она скорее всего вскоре станет злым человеком! — сказав, неосмотрительно, громко, — Мельник оглянулся и тут — же встретился с тревожными глазами, Зари, — обнимающей, своими руками почти всех восьмерых, — притихших возле неё, — Фаников. Стой! — замечая, как Ворон, — дёрнулся за суицидницой и за Майей тут — же отреагировал, — Мельник. Я прослежу, а то ты чересчур взвинчен. Лучше помоги, Заре, — купите, Фаникам, — мороженного, что — бы они по веселели.

— Точно! Сейчас я не в форме! — согласился шёпотом, Ворон, — провожая взглядом быстро уходящего, — Мельника в красной футболке.

Услышав, слово мороженное, — переглянувшиеся тут — же дети сразу — же забыли про свои страхи и стали настойчиво и громко требовать…

— Мо — ро — жен — но — го! Мо — ро — жен — но — го!

— Я, сбегаю на третий этаж! — крикнул, Ворон, — вздохнувшей, Заре, — и сразу — же побежал к выходу из магазинчика.

Недолго! — крикнув вслед, Заря, — закрыла свои уши руками от звонких и весёлых детских криков…

— Ураа! Ураа! Ураа!

Множество кафешек на третьем этаже с так — же блеклыми вывесками и рекламами, как заметил, Ворон, — призывали поесть именно у них всех голодных посетителей, продавцов и вообще всех кто работал в торговом центре, — Чёрная Пика.

Пробираясь сквозь столики и стулья в большом почти пустом зале, — Ворон так — же заметил на другом конце зала, — за столиком с едой и напитками уже знакомого ему злого продавца «в окружении трёх таких — же каменнолицых с мутными, мрачными глазами, — и видимо главный среди них уже знакомый ему продавец кожгалантереи, — наверняка рассказывал своим про встречу с нами».

Не обращая внимания и не прячась, Ворон, — подошёл к кафешке, где продают ещё и мороженное.

Вставая в более маленькую очередь, — Ворон, стал вглядываться в не светлое помещение в трёх метрах за спинной кассира, — где «в засаленной, серой, рабочей форме трудились, — и его ровесники, и ребята и девчонки постарше возрастом.»

Продолжая наблюдать за «вспотевшими, с десяток, — тружениками с усталыми лицами и глазами кто в вынужденной суматохе сталкивались друг с другом, — и даже иногда падали на грязный пол, — роняя мороженное и так — же разнообразную еду на пластмассовых тарелках и в бумажных пакетиках», — Ворон вздохнул, вспоминая слова наставника о «покорных и обманутых, — кто сейчас на его глазах продолжали работать как пленные, — приносить подносы с заказами, — покупателям с чеками возле стойки, — и снова с головой (нырять) в невыносимо — жаркую, большую, кухню, — где стоял громкоголосый то — же вспотевший (лет тридцати), — долговязый мужик в серой с короткими рукавами рубашке с стальным на кармане бейджиком с надписью — менеджер».

Приглядевшись и понимая, что «этот большеголовый и наголо бритый с бледно — серым лицом и в крови рубашке и в серых так — же в крови брюках и в блеклых так — же туфлях, — вдобавок с порезанными и то — же в крови руками скорее как и та худая и высокая администратор магазина то — же плохой, МРАЗММ — суицидник от кого если ему вдруг что то не понравится то — же можно ожидать, что угодно», — Ворон вздохнул и снова стал наблюдать как «недовольный своей жизнью и работой менеджер с ещё полу демоническими наполовину тёмно — серыми глазами опять стал кричать хриплым голосом, — угрожая штрафами, покорным и измождённым работникам кто тут — же пригнув от страха свои головы, — беспрекословно и торопливо продолжали движение по указанному им маршруту».

Вздохнув, снова, Ворона, — вдруг осенило. «А не слишком ли я драматизирую? — Мои ровесники, ровесницы и те, кто постарше всё-таки зарабатывают честные деньги, — а не воруют и не трясут карманы у более слабых!»

«А, ты поработай здесь хотя бы месяц и сразу поймёшь, как — это весело и прикольно!»

Услышав совет, ЖАЛО, — и «вроде её хихиканье», — Ворон опять вздохнул и сразу — же подумал о более лёгкой и приятной работе.

Не замечая, как он приблизился к кассе, — задумчивый, Ворон, — вздрогнул от неожиданности от «так — же вредного как у Майи, — голоса».

— Что будете заказывать?

Стараясь не смотреть в «маленькие, — напротив, тусклые с тёмно — серыми кляксами, глаза, — невысокой, но выше его и полноватой в мятой, засаленной, серой форме, — девушки (лет шестнадцати) с бледным, печальным лицом и с неаккуратными короткими, светлыми волосами, — Ворон в то — же время понимая, что «эта потерянная девушка так — же как и Майя, — уже встречалась с каким ни будь злым коварным и хитрым, МРАЗММом», — стал говорить то что ему нужно.

— Мне пожалуйста двенадцать мороженных и двенадцать маленьких, коробочек, — яблочного сока.

С собой!

— Да! И в два пакета пожалуйста. В один восемь мороженных и восемь соков в другой четыре мороженных и четыре сока, — снова сразу — же ответил, Ворон — и полез в правый карман своих чёрных — Джинс за деньгами.

Рассчитавшись и приняв два целлофановых, и небольших, серых, пакета с мороженным и соком, — Ворон, снова не глядя в потухшие глаза — кляксы полноватой девушки сказал. Спасибо! — и тут — же резко развернулся, «что — бы быстрее дойти до (своего) магазина где, Фаники, — наверняка сейчас (пытают), — Зарю своими вопросами».

Услышав в спину шёпот снова вредным голосом. Подавись продавец картин! — И зачем я только зашла в этот проклятый магазин, Моя — Мечта? — Ворон, вздрогнул, — но не остановился не замер и не обернулся на кассира, а только быстрее зашагал к эскалатору.

«Правильно, — нечего терять своё драгоценное время, — а эта потная толстушка пусть подумает насчёт своей фигуры и фитнеса», — опять влезла хриплая, ЖАЛО, — «и снова точно, — она как лиса захихикала».

Снова не обращая внимание на законспирированную, — Ворон стал быстро спускаться по «медленному», эскалатору.

Увидев, — вошедшего, Ворона, — с двумя не пустыми пакетами, — Фаники, — сразу — же оставили в покое уже вернувшихся, — Мельника и Целителя, — и через считанные секунды содержимое из первого, им протянутого, (раскрытого), пакета, — переместилось в быстрые руки восьмерых, сладкоежек.

Второй так — же не тяжёлый и не большой пакет и так — же уже пустой, пакет, Ворон, — осторожно, поставил и положил уже на прозрачный, стеклянный, прямоугольный столик, — а подбежавшая заметно усталая от прилипчивых детей, но довольная, Заря, — стала перекладывать мороженное и небольшие, прямоугольные, коробочки с соком из не пустого пакета на столик.

— Ты пришёл вовремя! — сказал сразу — же, — подошедший вместе с Целителем к стеклянному столику, — Мельник, и тут — же почувствовав пристальный взгляд он оглянулся на снова, — уставившегося на него плотненького, — Фаника в коричневой, кожаной, короткой, расстёгнутой курточке с ярко — жёлтыми разводами.

Не обращая как всегда на него пристального внимания, Мельник, — прежде чем заговорить перевёл взгляд на Зарю, — раздававшую мороженное и сок.

— Не понимаю почему этот жующий умник с пухлыми щеками со своими заумными заморочками — прицепился именно ко мне?

— Всё просто! — сразу же сказал, Целитель, — принимая мороженное и сок из рук, Зари.

— А, если точнее?

— Держи! Недалёкий! — протягивая белое мороженное в вафельном, стаканчике и маленькую, разноцветную коробочку с соком громко сказала, Заря, — и тут — же, но уже тише добавила.

— Этот мальчик кого ты кстати прозвал, — Мякишем, просто хочет дружить с тобой, — но он очень, очень осторожен потому — что наверняка боится.

— Точно! Заря. Видимо он был сильно напуган, каким ни — будь взрослым человеком и поэтому он задал тебе более старшему по возрасту, да и более сильному, — как тебе показалось, Мельник, — странные для тебя вопросы, — добавил, Целитель продолжая есть своё мороженное.

— Ты хочешь сказать, что к нему приставал педофил или, (что — то) в этом роде? — спросил осторожно и то же негромко, Мельник, — и снова оглянулся на Мякиша с удовольствием, — уплетающего своё мороженное в вафельном стаканчике и иногда поглядывающего в его сторону.

— Ну, конечно — же! — снова сразу — же ответил, Целитель. — Но мразь вовремя остановили, МЕЧЗАСы, — да и перстень — амулет защищает. И это факт!

— А ты откуда знаешь про педофила? — спросил, Ворон, — надкусывая зубами свое мороженное.

— ЖАЛО намекнула мне, когда мы уходили спать из каюты, — Анатолия Анатольевича.

— Ты, Ворон, — уже в коридоре тогда обернулся на меня и ЖАЛО, — когда мы стояли ещё в каюте оратора перед открытой дверью. — Видимо, — ЖАЛО, задело как грубо отреагировал, — Мельник на маленького умника.

— А, что так подробно, — и про меня?

— Привычка, Ворон, — что — бы чересчур дотошные учителя не мучили и не задавали ещё больше вопросов.

— Даа! Мельник. Боксёр с крепкими кулаками. Не понимая, что к чему — злишься на семилетнего малыша, — продолжая есть своё мороженное в то — же время «метко задела», Заря, — отчего, Мельник, — сразу — же покраснел, — продолжая слушать «всё — же жестокую девчонку».

— И, где были твои извилины, когда, Мякиш, — задал тебе вопрос. — Наверно на Луне? — Или нет лучше в Рязани, — откуда ты приехал! Эх ты боксёр надо прислушиваться к детям не только своими, отбитыми ушами, но и своей душой и своим сердцем, что — бы понять этих беззащитных детей. — Или не так? — посмотрев пристально на улыбнувшегося, Целителя, — сразу — же спросила серьёзная, — Заря.

Так! — тут — же согласился худощавый, Целитель, — и сразу — же отвернулся от пристального, серьёзного, взгляда, — Мельника.

Понимая, что «нокаутировала» довольная, Заря, — взглянула пристально теперь в «растерянные серо — зелёные глаза красного как помидор боксёра».

— А, что насчёт того злого парня с порванными на коленках джинсами и в бледно — жёлтом свитере с еле заметными непонятными буквами? Да и про остальных наших новых знакомых то — же хотелось бы услышать, что-то важное? — спасая, Мельника, — спросил спокойный, — Ворон, то — же продолжая с большим удовольствием есть своё мороженное.

— Лет, восемнадцати парень кстати наверняка с древними на свитере письменами, — и кстати с такими же чёрными волосами как у тебя, Ворон, — но только гораздо длиннее, — и так — же с чёрными как у тебя глазами если кто не заметил, — работает в небольшом магазинчике под названием. Наш — Мир! — сразу — же стал отвечать так — же наблюдающий за детьми, Целитель, — понимая, что «притихшие, доедающие быстро своё мороженное и пьющие сок, — Фаники, в пяти шагах, — явно греют уши».

— В странном, тускло — освещённом, маленьком, магазинчике (18 кв. м.) Злой — МРАЗММ, продаёт странные вещички, чётки, старинные лампы, статуэтки странных животных. Непонятные сувениры кстати с заговорами, не очень весёлые и есть даже страшноватые маски и так далее и в том — же духе. И как я понял эти вещи предназначены именно для людей с особой можно сказать, (нестандартной), психикой.

Замолчав, Целитель, — перевёл взгляд на внимательного, Мельника, — и как все, кто находился в магазинчике, — стал ждать от него ответа…

— Эта женщина — администратор магазина судя по её бейджику на верхнем кармане, — гоняет, Майю, — и ещё двоих таких — же потерянных и так — же наверняка наших ровесников в большом магазине под названием. Вещи — Даром! Продают и вправду дешёвые вещи, — но, если хорошо приглядеться, — рубашки, майки, джинсы и так далее, — бракованные! Жалко девчонок наверняка пашут в огромном магазине как взрослые, а получают гроши, — откровенно сожалея сказал, Мельник, — и тут — же принялся доедать своё мороженное.

— Наконец то, — Дошло! — неожиданно высказался, — Ворон (скорее напоминая, — Мельнику, как он не вовремя его остановил).

Целитель, понимая, «что подозрительно, — оглядывающийся, сейчас на выход — вход в магазинчик, — Мельник, может вскипеть», — тут — же притянул всё внимание на себя, — своими позитивными словами.

— Как хорошо, что Фаники, — вовремя пришли к нам на помощь. — Мельник, Ворон, Заря, — я думаю их надо поощрить!

— Ураа! Ураа! Ураа! — тут — же как всегда в таких случаях звонко и громко закричали (чересчур) внимательные дети в то — же время прыгая от огромной радости на месте (как зайчики).

Переглянувшиеся, — Целитель, Ворон и Заря, — улыбнулись и полезли в свои карманы за деньгами.

Мельник, — не понимая пока «подглядывающего за ними дворника возле входа в магазин» снова напрягся, — но когда увидел «наверняка подарки для Фаников в его руках» то — же заулыбался, — и не полез в карман за своими деньгами.

Глава 10.

Увидев, вошедшего в магазинчик, МЕЧЗАСа, — с разноцветными за спиной шариками в руках, — Фаники тут — же завизжали от радости и бросились навстречу к довольному дворнику.

Схватив, своими быстрыми руками свои светло — серебристые ленточки с шариками довольные, Фаники, — окружили в середине просторного магазина, — улыбающегося дворника в рабочем халате, — и запели хором весёлую песенку про разноцветные шарики.

Собрав в пакет со столика, — брошенные детьми на пол, — пустые коробочки от сока то — же довольная, — Заря, улыбнулась, и вдруг, — увидела в воздухе над головами детей, — появляющиеся и уже знакомые, ярко — жёлтые искринки, — и так — же светлые, сияющие, — точки.

Увидев, как старается, — Заря с мусором дворник (вырвался) из радостного (плена) и быстро направился к ней.

Забрав из правой руки отвлечённой девчонки, –- глядевшей на воздух перед собой с полуоткрытым «удивлённым» ртом, — непустой пакет дворник сразу — же направился к стеклянному столику, чтобы забрать второй и то — же уже не пустой пакет.

Не обращая внимание на «таких — же» возле столика, как и Заря, — и с полуоткрытыми ртами, — МЕЧЗАС забрал второй пакет и снова быстро подошёл к «всё такой — же удивлённой, — Заре».

Посмотрев на воздух куда смотрела, Заря, — и ничего не увидев дворник пожал плечами снова перевёл взгляд на «любопытную» девчонку и громко сказал.

— Фаникам пора домой! А то улица уже тёмная!

Что? — не поняла, — Заря и перевела быстрый взгляд на «пожилого, но крепкого и подвижного, — МЕЧЗАСа».

— Я говорю, Фаникам, — пора домой! А то улица уже тёмная!

— Да! Да..

«Слава Аллаху! — согласилась смешная девочка продолжая снова улыбаться воздуху, — и я знаю, что не зря!» — снова подумал улыбнувшийся дворник, терпеливо выжидая «когда, — СВЯЗ от души насмотрится на воздух в магазине и потом соберёт всех уже бегающих туда — сюда в помещении весёлых детей с своими разноцветными шариками».

Через минут пять звонкие голоса детей удалились и магазин сразу же опустел, заполняясь вновь, — душной, тревожной, атмосферой и тревожными нотами от доносившейся музыки из мощных под высоким потолком, — динамиков.

Проводив взглядами и так — же своими ушами, — Фаников и МЕЧЗАСа, — приблизившийся вместе с Вороном и Мельником к «воспитательнице», Заре, — внимательный, Целитель, — снова стал вглядываться в воздух в просторном магазинчике.

— И не напрягайся своим зрением, — светлые точки и ярко — жёлтые искринки исчезли следом за Фаниками, — сказал негромкий Мельник.

«Понятно! — Что непонятно?» — тут — же размышляя подумал, — Целитель и сразу — же спросил.

— Заря, Ворон, — вы тоже видели — эти светлые точки и так — же ярко — жёлтые искринки как и в каюте, — Анатолия Анатольевича?

Да! — почти хором сразу — же ответили, Заря и Ворон, — переводя свои взгляды от выхода — входа на Целителя.

«Это понятно!» — снова подумал, Целитель, — и опять спросил.

— И как ты думаешь, что — это было Мельник?

«Почему — то снова как тогда в каюте, Анатолия Анатольевича, — пряча свои глаза», — снова заметила, Заря «хитрюша, — Мельник только пожал плечами, — и наверняка он знает намного больше от своей бабушки, — чем мы!»

«Непонятно?» — теперь подумал, — Целитель в то — же время глядя на Зарю «кто как — то подозрительно посмотрела после его вопроса на то — же непонятного сейчас, — Мельника».

После тихого (задумчивого) вздоха он снова хотел спросить у Мельника но внезапный, — громкий треск в магазинчике тут — же заставил его, Мельника, Зарю и Ворона, — резко обернуться на стеклянную картину, — которой совсем недавно, любовалась, — Майя..

В следующую секунду треснувшая посередине и зигзагом стеклянная картина с изображением девушки и парня на (открытой) яхте в море, — грохнулась на глазах, вздрогнувших, — СВЯЗов на серый, шероховатый пол, — рассыпаясь на множество, мелких, разноцветных осколков.

Музыка снова неожиданно (перестала действовать на нервы) и тут — же напрягшиеся, — Целитель, Заря, Мельник и Ворон, — услышали и так — же увидели.

«Странноватый, — смех, пятидесятилетней, напудренной женщины с нечистой головой». Ы! Ы! Ы! Ы! Ы! Ы! Ы!

«Вульгарный, — смех похотливой девушки с эротической заколкой». ААА! ХА! ХА! ХА! ХА! ХА! ХА!

«Непонятный и пугающий, — издаваемый изо рта продавца кожгалантереи, — кудахчущий как у гиен — смех». ОО! — ОО! — ОО! — ОО! — ОО! — ОО!

«И всё-таки пугающий, — то — же громкий и хрыкающий а не хрюкающий смех администратора торгового центра так — же оглядывающегося и удаляющегося вместе со всеми злыми, МРАЗММами, — от (нашего) магазина в зал к эскалатору под громкий цокот своих стальных копыт». ХРЫ! — ХРЫ! — ХРЫ! — ХРЫ! — ХРЫ! — ХРЫ! — ХРЫ!

Через несколько секунд застывшие в магазине на своих местах и переглядывающиеся в (почти гробовой тишине) с заметно напуганными лицами, — Заря, Целитель, Мельник и Ворон, — услышали в стеклянном вдруг, — опустевшем зале. — «Чьи — то приближающиеся, — медленные, шаркающие шаги.»

«Раз..! Два.! Три.! Четыре..!» — мысленно считая (пугающие) шаги и не отрываясь как и Заря, Мельник и Ворон от выхода — входа, своими настороженными глазами, — Целитель как все сразу — же напрягся, — когда увидел за прозрачной, стеклянной. (лицевой стеной), — худого, длинного лет (пятидесяти пяти), — уборщика в длинном и большом для него по размеру рабочем халате «так похожего на — с покатыми, худыми плечами священника с каменным, серым, лицом и в рясе тёмно — серого цвета, — и то — же окружённого, чёрными, жирными и неспокойными, противоположными мрин — эн».

«Оглядев уже перед входом в магазин своими глубоко посаженными, маленькими, мутными, мрачными глазами всех нас — уставившихся на него, — и так — же разбитое, разноцветное стекло на полу в магазинчике, — злой, остановившийся, МРАЗММ, — с длинным, тонким, каменным носом и с редкими сальными, длинными почти до плеч седыми волосами, — кивнул сам себе своей маленькой головой, вниз, — и молча, шагнул в душный магазин», — подумали так — же — Мельник, Заря и Ворон, — и тут — же переглянулись с Целителем и между собой.

Сделав два шага «внезапный священник», — остановился, нагнулся, — оставил справа у входа стальное ведро и (обычный), веник, выпрямился, — и снова пошёл вперёд к разбитому на полу стеклу, но уже быстрее и так — же шаркая своими тяжёлыми, тёмно — серыми, резиновыми, нечищеными, высокими сапогами по серому шероховатому полу.

Переглянувшись, — опять снова насторожившиеся, — Заря, Целитель, Мельник и Ворон, — перевели свои заметно испуганные глаза на жутковатого, — опять, остановившегося, но уже в шести шагах от них священника, снова наклонившегося и неожиданно, — появившимся в его правой руке с длинными пальцами с грязными поломанными, ногтями, — детским, маленьким, темно — серым веником, — начинающего чересчур быстро сметать в одну кучку, разноцветные осколки.

«Оглянувшись, секунд через пять и кивнув, — узким, вытянутым, своим каменным подбородком сразу всем нам, — продолжающих таращиться на него своими расширенными глазами, — священник принялся так — же неожиданно, — появившейся теперь в его левой руке, — детской, маленькой, темно — серой, лопаткой с деревянной чёрной ручкой, — перебрасывать так — же очень быстро сметённую в кучку, — разбитую вдребезги, светлую мечту, — Майи! — в то — же появившееся, неожиданно, — и из воздуха но только на полу, — детское (с красной крышкой рядом на полу), — ведёрко, окрашенное в два цвета, — чёрный и белый.

Как только разноцветные, осколки, — переместилась в чёрно — белое тут — же, задымившееся, — на несколько секунд, чёрным дымом (из стали), ведёрко, — священник с впалыми щеками сразу — же резко выпрямился, и что — то пробурчал сам себе под свой длинный и тонкий, серый, нос — затем снова резко нагнувшись, — худой, священник, — грубо бросил на пол детский веник и лопатку, — и закрыл уже не дымящееся чёрно — белое ведёрко, — крышкой, красного цвета.»

(Проводив), — испарившиеся на полу — детский веник и детскую лопатку, СВОЗЕМы, — снова перевели свои тревожные взгляды на очень опасного как оказалось снова изменившегося, уборщика, — удаляющегося от них с детским и уже голубого цвета ведёрком с крышкой светло — зелёного цвета.

Через несколько секунд высокий уборщик с обычным в левой руке веником и с ведром стального цвета в правой руке, — куда он засунул, детское, (непустое), ведёрко, внезапно, — остановился прямо перед выходом из магазинчика и вдруг, — обернулся и мигом и поочередно и очень пристально взглянул прямо в глаза каждого подростка.

Вздрогнув и снова хором от теперь «оскаленного, землистого лица и жутковатых, демонических, злых, глаз», — Заря, Целитель, Мельник и Ворон, — снова молча переглянулись своими испуганными глазами..

Через пять секунд мысленный вопрос в извилинах, подростков. — Кто пойдёт следом за удалившимся священником? — безнадёжно остался без ответа потому — что страх так — же мгновенно сковал все позитивные мысли всех, СВЯЗов, — и тем более потому, потому — что никто из них никак не мог понять. — «Как мог как оказалось бывший священник, — верующий в Бога человек стать озлобленным, — МРАЗММом..?»

Проходя мимо магазинчика. Моя — Мечта! — энергичный работник склада — плотный и с заметным животом под застёгнутой, рабочей, верхней с карманами и длинными рукавами, — формой, (сорокапятилетний), среднего роста с аккуратно стриженной, причёской, светловолосый мужчина с так — же аккуратными под нормальным носом, — но чёрными усами, — сразу — же заметил «непонятное поведение» у узнанных им — и переглядывающихся в магазине, СВОЗЕМов. — А точнее «страх в их глазах.»

Понимая, «что их напугал — этот быстро удаляющейся от магазина давно не нравившийся ему — высокий с глубоко посаженными, глазами, уборщик в темно — сером рабочем халате и в темно — серых, нечищеных, высоких сапогах резиновых. И что нужно проследить за ним, а когда, СВОЗЕМы, — придут в себя узнать у них. — Что — же всё — таки случилось в магазине?» — работник — склада так — же и в темно — серых брюках и в темно — серых кроссовках, — почти побежал за худым и заметно сутулым, уборщиком.

— Не догнать! Да и охрана в зале стала подозрительно таращиться! — прошептал немного запыхавшийся, МЕЧЗАС, — когда понял, что «удаляющийся в широком зале за эскалаторами, — уборщик через десять метров исчезнет за стальной дверью. А там! — Куда он пойдёт наверх по длинной лестнице, — или вниз?»

Остановившись возле щитка на темно — серой, бетонной, колонне в двух метрах от эскалатора, — опускающего вниз несколько посетителей, — работник склада снова задумался.

Надумав, — ровно через две секунды, МЕЧЗАС, — резко обернулся с пристальным взглядом на серый по цвету и квадратный, электрический щиток почти перед лицом, — и мгновенно, вытащил из правого, кармана, своей верхней формы, красную, пластмассовую (не пустую), бутылочку с узким (с колпачком), горлышком.

Красная не густая жидкость, впрыснутая из бутылки в щиток, — сквозь маленькое отверстие в тускло — сверкающем, замочке — «сделала своё дело!» — подумал улыбнувшийся работник склада, — и тут — же громко закричал. Пожар! — в то — же время разгоняя своими нарочно быстрыми и размашистыми руками, — показавшийся дымок из узеньких щелей, (затрещавшего), — щитка под напряжением.

— Пожар! Пожар! Пожар! — тут — же поддержали со всех сторон (паникёры) в зале, — оглядываясь на громкий голос, — и на дымящейся щиток с испуганными лицами.

— Пожар! Быстрее к двери за эскалаторами! К запасному выходу! — снова закричал и направил своей правой, вытянутой рукой в нужное направление, МЕЧЗАС, — «запаниковавших» на втором этаже в то — же время с удовольствием наблюдая — как всё получилось.

С виду безобидный, высокий, худой с покатыми плечами, — уборщик в резиновых сапогах и в обвисшем рабочем халате тёмно — серого цвета, — перед тем как открыть стальную дверь своим пластиковым темно — серым пропуском, — оглянулся на поднявшийся шум за спиной, — и тут — же обомлел.

Первая, — подбегающая к нему, а точнее к двери, — была полной, грузной, — вопящей, женщиной с испуганными и вытаращенными глазами, — и с двумя огромными, разноцветными, пакетами в руках.

Понимая, «что если он сейчас не исчезнет за дверью, то эта мощная в разноцветном, просторном, платье, женщина — и так — же шумная толпа за ней они все вместе, — просто придавят его к двери и раздавят!» — и поэтому не теряя времени уборщик тут — же открыл своим (электронным) пропуском дверь и сразу — же толкнул дверь внутрь, но не успел войти так — как неожиданно, — застрял в дверях потому — что полная, но подвижная, женщина то — же пожелала войти первой, — а проём в двери оказался уже.

Недоумевая от такой нелепой, ситуации, — придавленный, мягким, (огромным), животом и (пышными формами) к дверному за спиной, стальному, косяку, — разозлившийся, уборщик заорал во всё горло. Охраанааа!!! — в то — же время таращась своими глубоко посаженными глазами в так — же вытаращенные напротив и ниже — испуганные глаза невысокой, крупноватой, — дёргающейся в разные стороны и даже вверх и вниз, — женщины.

Тут — же на втором этаже в зале (завыла) сирена и со всех сторон к стальной двери сразу — же кинулись, — бдительные и очень серьёзные, (тёмно — серые), охранники.

Целитель, первым решился пойти следом за уборщиком, — и как только он переборол навязчивые мысли «о смерти» он тут — же выбежал из магазинчика.

Увидев, — приблизившегося, СВОЗЕМа, — выжидающий у ещё дымящегося щитка работник склада свистнул и тут — же указал взглянувшему на него подростку, — своей правой опять вытянутой рукой, — на шумную толпу перед стальной дверью.

Понимая узнанного, «МЕЧЗАСа», — и по поведению, и по закрашенной, светло — серебристым, цветом, средней, костяшке на правой кисти, — Целитель, тут — же выбрал верное направление и изо всех сил бросился бежать за злым, МРАЗММом, — что — бы узнать «куда денет этот жутковатый священник, — разбитую, вдребезги картину и украденные светлые мечты, — Майи».

Наблюдая за «мешающейся» теперь толпой, — работник склада — замазывая в то — же время тональным кремом из маленького тюбика из кармана, (показанную, — СВОЗЕМу), закрашенную, костяшку, снова громко закричал.

— Отбой! Пожар потушен! Отбой! Всем! Разойтись!

«Вовремя!» — подумал, Целитель, — перед, рассасывающейся всё ещё шумной и недовольной, толпой в то — же время, осторожно, приближаясь, вдоль тёмно — серой, шершавой, стены к застрявшим в дверном проёме, — и так — же оглядываясь на «подбегающих и не очень добрых охранников».

Придавленный, — (чересчур, тяжёлым, телом), — вспотевший, уборщик не выдержал и сильно ущипнул своими жёсткими, длинными, пальцами, — огромный, напротив, внизу — живот под свободным платьем.

— ОЙ! ОЙ! ОЙ! — тут — же закричала громко от боли — ошеломлённая, женщина затем бросила на пол свой разноцветный, большой пакет, — и с размаху отвесила сильную пощёчину, — освободившейся, своей, правой, тяжёлой, рукой как оказалось «нахалу — уборщику».

Увидев и услышав «затрещину», — стоящий, за спиной, ошеломлённого и застывшего от неожиданного, — удара, уборщика, — внимательный, Целитель, — тут — же (вовремя) и с (нарочно) испуганным лицом закричал трём подбежавшим к нему, — разного роста охранникам.

— Освободите их, работнику, торгового центра, — Белая Пика! — Очень плохо!

Тут — же переключившись на «странную парочку» в дверях, — и не обращая внимание на худого, «перепуганного», подростка — продавца, охранники, — отодвинули в сторону большой на полу и полный пакет, — и стали (грубо) за её правую руку вытаскивать в зал «толстуху», — и так — же за, но только за левую руку и более, осторожно, — узнанного, уборщика, торгового центра.

Недовольная, — покрасневшая своим полноватым лицом, — женщина, глубоко вздохнула тут — же похудела и сразу — же повалилась на серый, шероховатый пол в зале, — вместе с уборщиком и двумя охранниками в то — же время вцепившись своей левой, — освободившейся, (от упавшего второго на пол на площадке — пакета), — рукой за край затрещавшего, костюма, самого энергичного и большого, отступившего за её спиной от (кучи), — охранника.

Мгновенно среагировав, — Целитель, как (ветер) проскользнул в открытую дверь и тут — же оказался на тускло — освещённой площадке с двумя лестницами, — вверх и вниз.

Оглядевшись на пустой и небольшой площадке, — Целитель быстро спрятался за тяжёлую, чёрную, высокую и широкую и пыльную штору «закрывающая, большое и грязное окно в мрачной крепости». Затем, — перестав даже думать, Целитель, — очень надеясь, «что его не заметили благодаря камерам, — охранники за мониторами», — сел на (пятую точку) под выпирающим, стальным подоконником, — и притих.

Через несколько минут шум возле двери затих, и осмелевший, Целитель, — осторожно, поднялся и так — же осторожно посмотрел на улицу сквозь, нечистое, стеклянное, большое окно, — и вовремя потому — что внизу на улице возле торгового центра показался работник склада и правой рукой, и пальцами, показывал, ему, «что — бы он спускался вниз по лестнице».

Нет! — принимая решение прошептал, — Целитель в то — же время махая в разные стороны, МЕЧЗАСу, — своей правой рукой, но как только он услышал шорох за своей спиной он тут — же снова присел под выпирающим подоконником, — и снова притих.

Заметив, маленькую, дырочку, напротив в чёрной шторе, — Целитель тут — же прильнул к «глазку».

«Очень недовольный с землистым лицом и с демоническими глазами злой, МРАЗММ, — наконец — то закрыл стальную дверь затем взглянув вниз на стальное ведро с (ценным), грузом, внутри, — священник, вздохнул, (успокоился) и вдруг — словно что — то почувствовав, — уставился своими мутными, мрачными теперь глазами на то — же изменившемся и теперь каменном лице, — на высокую и широкую штору в трёх метрах от него.»

Тут — же отпрянув от (глазка), — Целитель сжался в «комочек» под подоконником, закрыл глаза — и затаил дыхание.

Через несколько секунд услышав «удаляющиеся», тяжёлые, шаркающие, шаги, — Целитель тихо вздохнул открыл глаза и снова прильнул к (глазку).

Увидев, медленно, поднимающегося по лестнице, — уборщика с ведром и веником, — Целитель тут — же выдохнул, — страх и вытер «холодную» испарину со лба своей правой ладошкой.

В следующую секунду собравшись и принимая решение, — Целитель, осторожно выглянул из — за тяжёлой и пыльной шторы.

Беспокоясь за Целителя, встревоженные, — Заря, Мельник и Ворон, — по очереди выглядывали в стеклянный, — (отдыхающий) от ужасной музыки, какого ни будь, очередного, бездарного, музыканта, — зал где среди, редких, жизнерадостных, окружённых, светло — серебристой, искристой, оболочкой, РАЗДУИМов, — бродили и потерянные, и плохие и так — же злые люди, — и окружающая их неприкасаемая к их телам светло — серебристая, искристая, оболочка, — была, как снова догадались, СВОЗЕМы, — у потерянных меньше у плохих больше чем наполовину, а у злых вся, — заражена, чёрными, неспокойными, противоположными, мрин — эн. Переглянувшись и понимая, что «это они видят снова все вместе», — Заря, Мельник и Ворон, — снова стали наблюдать и ждать..

Первая, — поправляя, (нервно), свой лёгкий, голубой, платочек на шее не выдержала, негромкая, — Заря.

— Что это ещё и за светло — серебристые искринки, что окружают ещё и нас? — Про всё — это я всё равно узнаю, — но позже! Но этот злой, горбатый карлик уже дважды проходил мимо нас если вы не заметили, — и кстати он косился на нас своими очень подозрительными, глазами. А через полчаса торговый центр закрывается. — Что будем делать ребята если, Целитель, — не вернётся?

Переглянувшись, и пожав плечами, растерянные, — Мельник и Ворон, — перевели свои взгляды на висевшие сверху выхода из магазинчика, — на серые и круглые с тёмно — серыми, тускло — сверкающими, острыми, стрелками — и делениями, — пластмассовые часы в стальной, «холодной», оправе.

Время показывало половина одиннадцатого…

Следующие полчаса и ещё десять минут «пролетели как — будто нарочно, — чересчур быстро».

Стеклянный зал на втором этаже опустел и заметно потускнел, — и из — за удалившихся, жизнерадостных, покупателей, — и из — за выключенного света в уже закрытых и больших магазинов и в средних и маленьких, магазинчиках.

— Нам! Пора! Ждать больше нельзя! — сказала, Заря, — и быстрым шагом направилась к деревянной, коричневого цвета вешалке с весенними курточками.

То — же понимая, что «торчать здесь бессмысленно, да и опасно!» — Мельник и Ворон то — же быстро направились к своей верхней одежде на вешалке.

Эй! — неожиданный, секунд через десять громкий окрик тут — же заставил всех — одевающихся в двух шагах от стеклянного столика, — обернуться, увидеть и ужаснуться от то — го, что «лицо у запыхавшегося, Целителя, — было в крови».

— Быстрее! Уходим! И захватите мою курточку! — снова направил «видимо раненный», Целитель, — и Заря, Мельник и Ворон, — радуясь и в то же время беспокоясь за «побитого, — но живого», заторопились к выходу.

Последний, — выходящий из магазинчика, Ворон, — скорее, (невольно), — остановился и опять стал внимательно рассматривать картину с изображённым, напуганным, ровесником, — на широкой и высокой, темно — серой, лестнице под мутным и проливным, дождём.

И снова у него появилось странное чувство, «что он знает этого, как и он подростка — как и того и странного, и непонятного и злого парня в бледно — жёлтом, тонком свитере с странными и непонятными, — если приглядеться буквами».

Продолжая всматриваться в мальчика, прикрывающего от страха своими ладошками своё лицо, — Ворон пытаясь вспомнить где он видел его, да и странного, длинноволосого продавца, — стал напрягать свою память, — тут — же его мысли стали путаться, отвлекая его от нужных ему дел и мутная пелена стала застилать его чёрные глаза, — а его извилины, думающие теперь только о непонятной картине с изображённым, лежащим, напуганным, ровесником на лестнице, — ведущей в полный мрак, — стали, (прислушиваться) к снова неожиданному — в его голове, вкрадчивому, мужскому голосу.

— Ворон! — прокричав в правое ухо уже второй раз, — Мельник «наконец — то», — увидел, как, Ворон, — вздрогнул и резко обернулся в то — же время правой рукой застёгивая молнию на своей чёрной, курточке.

Заметив «не ясный», — вначале взгляд, Ворона, — серьёзный, Мельник вздохнул и покачал головой в разные стороны.

— Что — то не так? — спросил ещё растерянный, — Ворон в то — же время отпуская блестящий замочек на молнии и всматриваясь в серо — зелёные глаза, — напротив в шаге от него.

— Ничего! Пошли! — направил теперь, Мельник, — и быстро (пробежался), своими глазами по «странной», картине.

Закрывая за собой, последним, стеклянную дверь, Мельник, — нарочно не выключил свет в магазине, но «дрессированная автоматика» тут — же погасила свет, как только дверь автоматически закрылась.

«Полумрак, — зная своё дело мигом накрыл мрачной, мутной, пеленой, — откровенные, счастливые лица и радостные, разноцветные глаза на стеклянных картинах».

Вздохнув после недолгого размышления, — и снова покачав головой, Мельник, — оторвался, взглядом от «потускневших» картин и поспешил за ребятами и Зарёй.

Проводив своими чёрными глазами — буравчиками последних на втором этаже, — быстро спускающихся по остановившемуся, эскалатору «оочень, — подозрительных, новеньких, подростков из магазинчика с картинами», — Администратор, злобно, ухмыльнулся и прохрипел вслед всем новеньким продавцам.

— Стальной вам и холодной ночи!

Затем злой возле эскалаторов, МРАЗММ, — громко хлопнул в ладоши прямо перед своим землистого цвета лицом, — и тут — же полумрак, — мгновенно, (проглотил) на всех этажах все залы в торговом центре, — Белая Пика.

Через три минуты, — стальная, тяжёлая дверь на втором этаже с грохотом, закрылась, — и в полумраке из — за прочной, преграды стало слышно, как вверх по каменной, лестнице, — поднимается человек с (стальными копытами).

Быстро и бесшумно закрыв за «новенькими продавцами», — главные, стальные высокие (ворота), — и так — же на стальной, мощный, (засов), — ночные, тёмно — серые, охранники так — же быстро и бесшумно, — растворились в полумраке внутри мрачной крепости.

Наступила гробовая тишина..

После того как в целости и сохранности дворник, привёз, — Фаников на теплоход Мечта, — теперь в своё свободное от работы время, — переодевшийся, бдительный и осторожный возле метро, МЕЧЗАС, — провожал, последних, посетителей и последних, продавцов из торгового центра.

Проводив, внимательным, взглядом, «торопливых, серьёзных и молчаливых, СВОЗЕМов», — до входа в метро, дворник. — обращая внимание на начавшийся, моросящий, «холодный», дождь, надел на голову свой капюшон и застегнул молнию до подбородка на своей зимней куртке бежевого цвета, — и только потом торопливо зашагал по узкому, мокрому тротуару к своему дому, — в трёхстах метрах от торгового центра.

Открыв, сначала таблеткой — магниткой, а потом и на себя железную, коричневого, цвета, дверь, МЕЧЗАС, — прежде чем зайти в подъезд, четырёхэтажного, кирпичного, дома, — резко (так как почувствовал), — обернулся на мигом, — приблизившийся, мрак за спиной, — мгновенно. проглотивший, двор перед его домом.

Тут — же громко крикнув прямо в чёрную (не пустую) темноту.

— Я храбрый, но не глюпий, что — би в своём возрасте воевать мни одному с вами не людьми! — дворник нырнул в ярко — освещённый подъезд и сразу — же быстро и плотно закрыл за собой железную и крепкую дверь.

«Светло — серебристая краска, — впитавшая в себя воду из Москва реки и так — же в тоннеле особенные сча — эн под руководством главного и очень хорошего учёного, Камиля Александровича, — затем нарочно, намазанная, всем, МЕЧЗАСам, — правшам и левшам на костяшки среднего пальца», — начал вспоминать серьёзный дворник в то — же время попивая за столом на своей кухне в квартире на втором этаже, — горячий чёрный чай из разноцветной пиалушки.

«.. очень помогала после огромного, желания, неожиданным, — ослепительным, белым, невидимым всем (обычным), людям — лучом прямо из закрашенной костяшки среднего пальца на сжатом направленном кулаке, — и прямо в глаз и в другой глаз иногда нападавших на него очень нехороших, — МРАЗММов.. А недавно даже спасла меня от травматической пули из пистолета оочень не корошего, злого, молодого человека напавшего в двенадцатом часу ночи на девушку прямо возле его подъезда. Хорошо, что я услышал и спас кричащую соседку по подъезду от надругательства, грабежа, — или даже от смерти! И хорошо, что этот бандит промахнулся и ослеплённый на минут пять как все нападавшие и даже в очках неожиданным, — белым, ослепительным лучом из закрашенной моей костяшки — так — же убежал с испуганными, криками. Интересная всё таки эта штука, — правдивый луч. Плохие и злые люди видят его и наказываются по глазам, — а мирные, взрослые, люди и дети и подростки, — нет. Ну если только, СВОЗЕМы.» — И когда этот не короший и опасный криминал закончится? — закончив вспоминать и размышлять, и пить чай — уже вслух прошептал, пожилой, (добрый) узбек в то — же время снимая с закрашенной костяшки среднего пальца на правой кисти руки, — пластырь бежевого цвета. Затем прошептав с улыбкой на лице. Утром свежий наклею на закрашенную костяшку как советовал учёный что — бы плохие и злые, МРАЗММы, — да и потерянные в торговом центре и ещё где не заподозрили, — дворник встал с табуретки из — за стола выбросил в ведро под раковиной, скомканный, использованный пластырь, — помыл пиалушку выключил свет на маленькой кухне и пошёл спать, — нарочно не выключая дежурный ярко — жёлтый свет в коридоре…

Двери, открылись и вбежавшие в последний вагон, СВОЗЕМы, — сразу — же (попадали) на свободные, сидячие, места, — выпрямляя свои уставшие, ноющие, ноги — (валенки).

Оглядываясь в неожиданно, — «почти пустом и светлом вагоне», — и слушая «резкий», — голос из динамика, объявляющего следующею станцию, — Заря увидела слева в конце вагона, — лежащего на сиденьях, человека, — укрытого с головой коричневым не толстым и не большим пледом.

«Наверно — это потерянный бомж залез в депо в отцепленный вагон и уснул, — даже полуботинки свои снял. А затем этот вагон прицепили и двери открыли только на (нашей) станции, — недоглядели наверно сотрудники метрополитена», — подумав, Заря, — облокотилась спиной на спинку сиденья, вздохнула и закрыла, как и все ребята свои глаза.

Внезапная, — (шумная, возня) в вагоне после того как двери закрылись и поезд тронулся (заставила) всех, СВОЗЕМов, — открыть глаза тут — же напрячься, — и хором, прошептать..

ГИЕНы!

«Получивший отпор от Целителя, — жаждал мести!» — тут — же подумал, напрягшийся, Мельник, — продолжая наблюдать вместе с встревоженными, — Зарёй, Целителем и Вороном. — как небольшая стая уродливых, — ГИЕН в одинаковых, тёмно — серого цвета, кожаных, коротких, застёгнутых на тускло — сверкающие, молнии, — куртках, джинсах и кроссовках, — стала быстро к ним приближаться от последней двери в конце вагона.

— Я думаю ваша милая девочка не будет против удалиться вместе с нами в очень уютную тускло — освещённую, интимную, квартирку? — И что у тебя с лицом, — индеец крашенный? — как только приблизился сразу — же прохрипел, — обращаясь сразу ко всем «соплякам», — а потом именно к Целителю, — самый наглый впереди стаи и в трёх шагах от подростков, МРАЗММ, — и злобно ухмыльнулся своей пастью.

Стоящие, — позади вожака три неспокойные, ГИЕНы, — переглянулись, своими так — же демоническими, глазами и поддерживая, главного то — же нагло ухмыльнулись своими так — же слюнявыми, пастями.

Не выдержав, Мельник, — резко поднялся с сжатыми кулаками, но Заря, — справа, вовремя схватила его за руку своей левой рукой, — и потянула вниз…

— Не торопи события пусть болтают, что хотят, врежешь, — если начнут распускать руки! — прошептала, Заря, — снова опустившемуся на сиденье, напряжённому, Мельнику, — не отрывающегося очень серьёзным взглядом от злых демонических глаз «неадекватного» вожака.

— А как насчёт позднего ужина, — перед сном? — неожиданно, — раздался громкий в вагоне и (чистый) голос заставляя всех уродливых, получеловеков, — сначала застыть, а потом резко и всей стаей обернуться и телами, — на незваного «чересчур смелого» человека.

— Какой ещё ужин? — не понял громкий вожак, разглядывая вместе со своими, — поднимающегося мужика с своей временной постели и быстро одевающего свою обувь, — и аккуратно и так — же быстро, складывающего и оставляющего на сиденьях в конце вагона, — старый, но чистый, коричневый плед.

— Так, — это ты, — шутник! — И, чего же тебе надо?

«Узнав, меня, — парень в бежевой, как и у всех его подхалимов короткой, кожаной, застёгнутой на молнию, курточке в синих джинсах и так — же в бежевых по цвету кроссовках — был настойчив, груб и требовал от меня немедленного ответа», — подумал (для отчёта своим), внимательный мужчина и только потом стал отвечать.

— Да, я пытался поспать немного в тишине — ехать то мне ещё полчаса, — а тут ты такой, неспокойный! Ну я и подумал дайка я угощу знакомого, что — бы он успокоился, — и спалось мне лучше!

Снова не понимая, неторопливо — приближающегося к ним в проходе и «явно издевающегося над ними», — вожак встал впереди стаи и напрягся, что — бы нанести удар правой ногой, — прямо в заметный живот под застёгнутой, светло — коричневого цвета, курткой ниже пояса.

МЕЧЗАС! Работник склада! — узнавая, неожиданно — крикнул радостно, вскочивший, не сдержавшийся, Целитель, — и тут — же покраснел под пристальными, укорительными, взглядами, — Ворона, Мельника и Зари, — но остался стоять на месте с сжатыми кулаками.

Вздрогнувшие, — и тут — же обернувшиеся на следующий неожиданный голос, — ГИЕНы тут — же зарычали и оскалились на новенького продавца — картин, а остановившийся работник склада тем временем, мгновенно, вытащил из своего правого кармана, куртки красную, пластмассовую. бутылочку, — и стал ждать, когда злые уже в двух шагах от него хулиганы снова обернуться и посмотрят на него.

Мельник, не понимая «зачем МЕЧЗАСу — эта красная открытая с узким горлышком — носиком, бутылка», — стал ждать, что будет дальше — как и сказала ему снова, Заря, — усадившая секунду назад своим строгим кивком на (своё) место напротив, — не сдержанного сейчас, — Целителя.

Через секунд десять, — Мельник всё понял, когда увидел, как смелый и умный, МЕЧЗАС — «отвлекая от нас» сначала отступил в вагоне на пять шагов назад, — а потом стал успокаивать какой-то красной из бутылки жидкостью, — сразу всех кинувшихся на него оскаленных, — ГИЕН.

Наблюдая как все трусливые — и уже не, ГИЕНы — бросились к ближней к ним закрытой двери, — Мельник вздохнул и разжал свои крепкие кулаки.

— Все почувствовали запах палённой шерсти этих завизжавших от страха, ГИЕН, — вылетевших из вагона, как только поезд остановился, и машинист открыл двери? — посмотрев и на серьёзную рядом, Зарю, — спросил у всех Мельник, — сразу — же наблюдая, как и сидящие на скамейке, напротив, — Целитель и Ворон то — же, как и Заря рядом, справа, — молча закивали, — вниз своими подбородками.

Замечая, напуганных, громко кричащих, ребят, — перепачканных и сильно, пахнущих, «знакомым», резким, запахом — к тому — же сразу — же бросившихся к выходу из метро, — двое дежурных на почти пустой станции, — полицейских в форме, — заулыбались и облегчённо вздохнули.

На «всякий случай», — быстро заглянув в почти пустой вагон они сразу — же увидели знакомого им с красной бутылкой в руке человека, — работающего в торговом центре, — Чёрная Пика.

— Снова, развлекаешься? — спросил среднего роста, крепкий сержант с весёлыми глазами, — переглядываясь в открытых дверях с не менее довольным, высоким (и то — же не хилым), рядовым полицейским.

— Да так тренируюсь! Берегу так сказать, — свои патроны! — кивнув на свою закрашенную, светло — серебристым, цветом, — костяшку на правой руке и убирая бутылку в правый карман, — сразу — же ответил работник склада и моргнул сержанту с так — же закрашенной. средней, костяшкой, но только на кисти левой руки.

Понятно! — сказал серьёзный уже, МЕЧЗАС — полицейский потом взглянув пристально и поочерёдно на всех, СВОЗЕМов, — через пять секунд — отшагнул назад на платформу вместе с своим напарником.

Ничего не понимая насчёт красной жидкости, — Заря, Мельник и Ворон, — переглянулись и только потом перевели свои взгляды на сидящего, Целителя, — тщательно, вытирающего своё красное, лицо, своими, ладошками «и наверняка не от крови».

Двери вагона закрылись и поезд снова тронулся, оставляя на станции бдительную полицию охранять покой мирных жителей столицы.

Через одну станцию, как только поезд снова остановился и открыл двери, СВОЗЕМы, — быстро попрощались с «заботливым», МЕЧЗАСом, — и так — же торопливо вышли из вагона.

По дороге до причала, Целитель, — оглядываясь на поздний и тёмный вокруг вечер уже без моросившего дождя стал рассказывать, — как он следил за злым и опасным священником.

— После того когда я с помощью работника склада оказался в служебном, нежилом, помещении, а точнее на небольшой тускло — освещённой, площадке — я сразу — же спрятался за пыльную, чёрную и высокую штору. Посмотрев, — сквозь нечистое, большое окно я увидел, как внизу на улице, работник склада, — показывает мне пальцами, что — бы я спускался по лестнице вниз, но я решил пойти дальше и выше — то есть следом за священником.

— Поднявшись до следующей, тускло — освещённой, площадки по каменным, тёмным, ступенькам, — жутковатый, согласитесь, священник, — открыл своим тёмно — серым, пропуском, — стальную, тяжёлую дверь и сразу — же исчез за ней. Продолжая следить, я приблизился и попытался открыть стальную преграду своим пропуском, — но бесполезно. Оглянувшись на тускло — освещённой, небольшой без окна и шторы площадке я увидел, что тёмная лестница поднимается выше. В этот раз как мне подсказала моя интуиция я не решился подняться выше и попробовать открыть следующую стальную дверь.

— Неожиданно, стальная дверь на (моём) кажется на третьем этаже, — заскрипела, противным, визгом — и я, мгновенно среагировав тут — же сбежал вниз по тёмным и зигзагом как в жилых домах ступенькам с перилами, за которыми была пустая темнота, — и стал наблюдать и прислушиваться снизу к появившимся на тускло — освещённой площадке на третьем этаже к злому священнику и к большеголовому, долговязому.

— С корявыми, порезанными и в крови как у суицидника руками? — спросил, Мельник, — и продолжая так — же идти по плохо — освещённому, тротуару, рядом с Целителем, — слева, старался, как и Заря и Ворон, — идущие справа от негромкого, рассказчика — не пропустить ни слова.

— Точно! Похож! — согласился, серьёзный, Целитель, — вспоминая «порезанные вены на оголённых, окровавленных руках плохого и как выяснилось теперь выходит ещё и очень опасного, человека», — и сразу — же продолжая вспоминать дальше, — вслух и быстрым шёпотом…

«Словно боясь, что не успеет всё рассказать нам!»

— Выкурив по сигарете и злобно, о чём — то пошептавшись, — МРАЗММы зашли обратно туда откуда и вышли. Стальная, тяжёлая, дверь в этот раз полностью не закрылась и узкая полоска то — же тусклого света (намекала) мне, открыть дверь и последовать за священником.

— Поднявшись, быстро и осторожно на третий этаж и приоткрыв внутрь, стальную, преграду, я мигом проскользнул в открывшийся проём.

— Честно, говоря! — вдруг, громче сказал, — оглядывающийся на кирпичные в полумраке, пятиэтажки и четырёхэтажки с редкими, светлыми, окнами, — и быстро идущий в окружении ребят и Зари, — осторожный, Целитель, — продолжая говорить снова тише.

— Не знаю, как вы бы повели себя, будь вы на моём месте — но мне было очень и очень страшно, — перед каждой, стальной, дверью за которой как мне казалось, что меня.. Снова.. Ждёт, что — то очень страшное и немыслимое для меня и для моего сознания.

«Откровенно, — признавшийся не останавливающийся, Целитель, — быстро оглядел всех нас и снова продолжил свой всё — таки страшноватый, рассказ.»

— Оказавшись в не очень длинном, плохо, освещённом и нешироком, коридоре с ещё одной дверью в конце, посередине, — я вздохнул, собрался и почти на цыпочках направился к следующей, — стальной преграде.

— Через несколько осторожных шагов вперёд я вовремя посмотрел на право и сразу — же увидел за металлической, вместо стены и грязной сеткой в так — же тускло — освещённом, помещении, — усталых, работников среди которых были и наши ровесники и так — же в засаленных рабочих формах серого цвета, — и у них почти у всех. Ребята..! Заря..! Были можно сказать (убитые горем), — глаза и лица!

— В центре большой и жаркой кухне, судя по всем потным лицам работающих, стоял тот долговязый мужик плохой, — МРАЗММ с бритой головой с порезанными, окровавленными, руками и в своей в крови рабочей форме. Суицидник — менеджер с бледно — серым лицом и с полу демоническими глазами кричал и размахивал своими окровавленными, корявыми руками на несчастных, работников, — снующих туда — сюда, словно измождённые рабы с подносами с едой в тарелках в бумажных пакетах и с мороженным и напитками в картонных, маленьких и больших стаканчиках..

«Почти такие же впечатления, как и у меня», — подумал, Ворон, — продолжая слушать и не перебивать.

— Проскочив, неожиданно, — появившийся проём в грязной, сетчатой справа от меня (стене) как я понял потом, — замеченный, яйцеголовым, менеджером. Я осторожно толкнул внутрь, стальную, тяжёлую, высокую дверь — посередине в конце тускло — освещённого коридора. Дверь, неожиданно, — поддалась, и я снова осторожно, очень осторожно заглянул во внутрь в полумрак где наверняка подумал я — находился тот длинный, худой и с покатыми плечами с первого взгляда совсем не злой уборщик, — оказавшийся, после нашей проверки, — жутковатым, злым, священником.

— И, я не ошибся!

— Злой, МРАЗММ — стоял в трёх метрах от меня в большом и холодном, полутёмном, прямоугольном, помещении с тусклым, старинным, горящим, ручным, фонарём в левой руке.

— Древний фонарь священник в обвисшей тёмно — серой рясе видимо зажег своей зажигалкой, — тогда, когда зашёл в большое, прямоугольное, помещение, где возле тёмных стен стояли стальные, тускло — сверкающие, высокие, стеллажи, — много, нешироких стеллажей. На всех стеллажах с четырьмя стальными полками, — стояли чёрно — белые как у злого священника, — ведёрки с красной крышкой, — похожи на маленькие, гробики — приблизительно около сотни, гробиков.

— Я тут — же оцепенел от страха, когда я понял, что я попал в холодный (морг) где в множества чёрно — белых с красной крышкой гробиках, находятся, — разбитые, загубленные, светлые мечты, — наверняка детей, наших ровесников и тех, кто постарше!

«Замолчав и вздохнув не останавливающийся, Целитель, — снова оглянулся по сторонам уже в заброшенном, полу мрачном, запущенном парке с редкими тускло — горящими, фонарными, столбами, — и с поломанными, грязными, скамейками, — и опять продолжил — свой жутковатый рассказ».

— Но снова переборов свой страх я не убежал, а продолжил наблюдать за каменнолицым, священником, кто, шаркая по полу своими тяжёлыми, резиновыми, грязными, сапогами, — направился в центр полутёмного, прямоугольного, помещения с горящим, ржавым, фонарём в левой руке и с чёрно — белым гробиком с красной крышкой в правой. И да! Веник и большое ведро где он прятал гробик он оставил возле двери справа — перед тем как зайти в морг.

— Так вот! Как только злой, МРАЗММ, — приблизился к центру полу мрачного, помещения я сразу — же разглядел старинную в центре, — металлическую, подставку для цветов. На метровой по высоте железной и ржавой, квадратной с непонятными узорами, подставке, — я увидел, наверняка, стеклянную и пыльную, и большую, скорее напольную и с бесцветными, узорами, — вазу, высотой полтора метра.

— Дальше, высокий священник, — поставил на тёмный пол свой горящий, старинный фонарь и стал медленно подниматься с чёрно — белым ведёрком с красной крышкой в правой руке, по железной, ржавой почти метровой лестнице, — приставленной к железной с узорами подставке с стеклянной вазой. Поднявшись на самую высокую, неширокую, железную и ржавую, ступеньку, — священник снял красную крышку с ведёрка и медленно и осторожно, высыпал содержимое в то — же видимо, старинную, стеклянную, напольную, вазу с широким горлом. То есть священник высыпал разбитые, украденные, светлые мечты, — Майи! Ребята! Заря! — Вы понимаете, что про то, что нам рассказывал, Анатолий Анатольевич, — оказалось чистой правдой! — И да кстати, — ЖАЛО мне один раз подсказала насчёт холодного морга своим хрипловатым, законспирированным как вы наверняка то — же все поняли, — голосом. Вот такие вот дела…!

— А дальше, что дальше? — спросила, Заря, — у замолчавшего на целых полминуты и идущего рядом уже медленней, — задумчивого, Целителя, — на уже освещённом широком тротуаре.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.