Бесплатный фрагмент - За кулисами

За кулисами

Сто раз шедевры переписаны,

чтоб — не горохом, не об стену…

Мы все — герои за кулисами,

а скоро выходить на сцену…

В минуту перевоплощения

куда девается бравада?

Забиться хочется в расщелину —

роль простака коротковата.

И даже самые везучие

не верят в добрые приметы.

Цветы признания — по случаю,

да зависть ближнего при этом.

Уходят в прошлое овации,

напоминает зал пустыню…

Артисту стоит волноваться ли

о том, что сердце вдруг остынет?

Повадки льва не схожи с лисьими,

он постоянно под прицелом.

Мы все — герои за кулисами,

а скоро выходить на сцену…

Ткань

«Как много соткано людей…»

Елена Жмачинская

Мы на холсте большом и круглом

нелепым вытканы узором —

горды не вынесенным сором,

поклоны бьём жрецам да куклам.

И от рассвета до заката

руками машем суетливо,

но не даётся в руки диво…

Кому — кайло, кому — лопата…

Кому — от киллера усмешка:

как будто ластик стёр ошибку.

А ведь хотел по миру — с шиком,

орлом пиариться, не решкой

В штрихи упрятанные судьбы…

И только избранным — удача:

не рыбка в неводе, не дача…

Строка… Строфа… Да люди — судьи…

Как окрестили меня…

«Что человеку пройти суждено

Между крещением и отпеванием?»

Татьяна Аксёнова

Как окрестили меня — не помню…

Видимо, громко в церкви орал.

Память отметилась: шесть неполных…

Все предыдущие — съел хорал.

Мир тогда не был большой планетой:

втиснулся робко в квадрат двора.

Нравилось шкодить, конечно, летом…

Чудная, надо сказать, пора!

В пальцах сжимая девичьи косы,

не понимал, что дорогу в рай

вряд ли осилить пешком иль кроссом,

что где-то есть перед смертью край.

Из сорванца пилигрим не вышел:

шибко любил обнимать сирен.

Если — асфальт, подавайте лыжи!

Рвался на волю бунтарский ген!

В Слово влюбился, как тот скиталец,

вдруг осознавший в чужой стране —

проводники обмануть пытались!

Родина — рядом, чужбина — вне!

Вне алфавита, души и сердца,

вне нависающих с неба туч…

Не на костыль я смог опереться,

а — на который богат, могуч!

Им отпоют, когда кончатся сроки,

точка шлагбаумом ляжет ниц.

Прочь от стихов, вороньё и сороки!

Ласточкам, чайкам — тепло страниц!

На что похожи льющиеся строки…

На что похожи льющиеся строки,

когда, расправив крылья, смотрит ввысь

поэт, познавший мудрость не в остроге,

и не в дому, где сны перевелись?

Они водой стекают родниковой,

готовые любить и врачевать.

Их не загнать указами в оковы,

не наложить молчания печать.

Всё потому — чиста душа поэта,

не брошена к ногам, как половик.

И кто ещё вчера не понял это —

рабом  к иному идолу приник!

И вроде получается красиво,

и гением поклонники зовут….

Но черти, будто к дьяволу носили…

Там тоже есть неотвратимый суд.

И бродят среди честных и открытых

поэтов, не сроднившихся с хулой,

творящие украдкой паразиты,

которых бы из общества — метлой!

Морозы

Злят морозы в декабре —

рвут на части тело…

Что там нынче на сугрев —

водка или дело?

Жизнь ударить норовит

гаечным — по темю.

Да, немного бледный вид…

Не для счастья время.

Но не Каином смотрю

вслед родному брату,

И не волка видит друг,

а — спасенье рядом.

В час, когда мне самому

муторно и больно,

прогоняю, словно мух,

дней минорных войны.

И в глазах моих — салют!

И в душе — рассветы!

Я вас, ближние, люблю!

Дальним ждать до лета…

Неважно…

Неважно — здесь я или выбыл…

Неважно — с Богом или нет…

Ты уважай меня за выбор,

за то, что имя мне — Поэт!

За то, что буквы на странице

в тугую вытянул струну.

Не олигарх, и не убийца,

не продаю свою страну…

За то, что помню я о прошлом:

когда родился, с кем я жил…

Что я тебя не понарошку

люблю! А ссоры — миражи!

За то, что масок карнавальных

носить с рожденья не привык…

Судьба ли это? Наковальня?

И нет для нас дорог прямых…

Кончается год…

Кончается год, как живая вода…

Нам выделил Бог смехотворный период…

Стучат об асфальт неудач обода…

А кто-то мечтал, словно Бендер, о Рио.

А кто-то мечтал объегорить шкалу —

так много ещё надо сделать поступков!

И всё-таки сдвинул на метр скалу,

и стою дороже, чем дали бы в скупке!

Не глядя, пороюсь с утра в портмоне —

на тост новогодний у елочки хватит.

Пусть Дед с красным носом поведает мне —

куда поезд жизни поэта покатит?

Здоровья желаю я всем и любви!

Не только друзьям, но и — чуждым, и злейшим…

И женщине той, что из снега слепил —

попутчика в сказку. По имени — Леший…

Два человека

«Расплескав на осенние листья…»

Елена Жмачинская

Человек в обветшалом пальто

тяжких  лет, устремившихся в осень,

брёл по листьям. Спина запятой

прогибалась: ну, кто ещё бросит?

То и дело скрывался под зонт,

сторонился случайных прохожих:

впасть в депрессию, это — позор?

Но и лужицы корчили рожи…

А другой излучал позитив,

как бессмертный посланец светила,

напевая весёлый мотив.

В каждой строчке — движенье и сила!

Говорил: «То не дождь, а нектар

небо льёт на опавшие листья!»

И в потоке гуляющих пар

он себя не почувствовал лишним.

Выбрал путь, забывая о том

непонятном ему человеке…

Сыновьям средь людей строил дом,

не смотрел — сколько пробито в чеке…

Пешком в небо…

«Я когда-то осталась бескрылой

И ходила пешком к облакам…»

Елена Столь

Поэтессу плебеи корили:

«Непонятная, чуждая нам…»

Сговорившись, подрезали крылья —

ну, зачем ей летать к облакам?

Кто-то новые ноты подсунул,

чтобы пела в миноре, как все…

Чтобы гнулась под тяжестью сумок,

превратив дом воздушный в насест.

Но не хочет в рутине пылиться,

принимать, что она — её часть!

Словно гордая, вольная птица,

знает путь, знает день, знает час,

когда снова придёт вдохновенье

не из классов прилизанных школ.

Она вечному зову поверит

и отправится в небо пешком!

Тайны моря

Сейчас бы заблудиться в тайнах моря,

сейчас бы потерять опору дна

и, с горизонтом необъятным споря,

достичь той точки, что нам не видна…

Оставить в прошлом горький привкус пира,

подол иллюзий влёт не целовать —

и белое пятно на карте мира

вдруг станет мне понятней, чем словарь.

Первопроходцу, может быть — не ровня,

открывшему  далёкие края,

но расшифрую сложный иероглиф,

в котором — весь мой путь от А до Я.

Художник тьмы

Он тихо произнёс: «Прощайте…»

И вдруг погас, входя навечно в тьму…

И наплевать на прошлое ему,

не подлежащее пощаде.

Так дождь кислотный сеет ужас,

где соловьи пока ещё поют.

Но растворится призрачный уют

в осенних ненасытных лужах.

Надежды пафосным наброском

легли на холст. Художник бросил кисть…

Откуда мысли странные взялись?

Неужто, сам вложил подростком?

На небе промолчал хранитель,

когда игла впустила в тело смерть…

Не суждено однажды постареть

и райские врата увидеть…

Унылая пора

Дожди, унылая пора…

Депрессия с бутылкой водки

лениво ходит по дворам,

вливая безнадёжность в глотки.

До осени один рывок —

пол-литра выпить без закуски.

Нашли во фразе экивок,

а вроде говорил по-русски.

А вроде наводил мосты

через бурлящие потоки.

Стихи на чистые листы

ложились, будто на уроке.

Но в самом скопище толпы

безумной и насквозь промокшей

меня причислили к слепым,

обвешав нецензурной ношей.

Как щит в сражении, кора

спасает мозг от палиц гнева…

Дожди, унылая пора…

И ямбом недовольно  небо…

Заначка

«Вот так, зажав заначку в клювик…»

Алёна Мак

Если нет накоплений, в заначку

душу от неприветливых глаз,

до рассветного чуда я спрячу:

лишь оно никогда не предаст.

Улыбнётся мне солнце сквозь штору,

словно пальцем, коснётся лучом.

И не надо медлительной «Скорой»

удивлять пациента врачом.

Не замечу ни луж по колено,

ни прохожих с оскалом кривым,

из подъезда когда, как из плена,

вырвусь вновь к светлым мыслям своим.

И  одежды тяжёлые сброшу…

Те, что горбили, гнули к земле…

Посмотрите, в душе я — хороший!

Это тень моя бредит о зле….

Темнота

«В ноль-ноль часов,

Ноль-ноль минут —

Дыханье темноты послушай…»

Виктория Хвалова

О чём дыханье темноты,

когда смыкаю на ночь веки?

Мне, предлагая быть на «ты»,

она в свои впускает реки.

Я не пугаюсь и вхожу,

смывая волнами усталость.

Но каждым шагом дорожу:

не знаю — сколько их осталось.

Нести рюкзак всё тяжелей,

в котором — дней прожитых опыт.

Не смажет истины елей,

и чаще на здоровье ропот.

И чем печальнее свеча

в преддверии той встречи гаснет,

тем  чётче облик палача,

творца неотвратимой казни.

Да, ночью правит темнота!

Ей всё равно — святой ли, грешный…

А утром шум и суета

вернут соломинку надежды.

Ностальгия по детству

«Там, где запряталось детство мое…»

Ольга Флярковская

Мне чуть-чуть за пятьдесят…

И не всё по жизни  гладко…

Но я помню — детский сад,

школу, двойки и рогатку.

Помню девочку с косой,

что однажды покраснела…

А потом она лисой

песню ласковую пела.

Я тогда не понимал

заклинаний странных песни

и девчонку донимал —

как же так: всю жизнь, да вместе?

А она — на год мудрей…

И учёный с недоучкой

проплывали сто морей,

разгоняли в небе тучи.

Сколько раз меня спасла,

когда мир катился к чёрту,

от коварной шпаги зла!

В битвах сбился я со счёта…

Мне чуть-чуть за пятьдесят…

На душе немало трещин…

А рубеж был с честью взят

не к наживе — ради женщин!

Осеннее

«И если в жизни что не так —

Поверь, мы виноваты сами!»

Ольга Флярковская

Не почтальон нажал звонок,

не поворчать пришла соседка…