Бесплатный фрагмент - За гранью игры

Цикл романов «Седьмой уровень»

Уровень первый, изначальный

Валентин Никора

За гранью игры

Фантастический роман

Автор выражает благодарность Ивану Соколову, предоставившему эксклюзивную информацию для этой книги.

В книге использованы тексты: К. Симонова, О. Митяева, И. Кормильцева; а также крылатые фразы и выражения из кинофильмов и книг.

Игра

Папка «Temp»

Файл htm001

Проклятые юниты! Я едва не двинул кулаком в монитор. Вовремя успел сдержаться, и лишь яростно заскрежетал зубами.

Игра зависла. Намертво. Ни один из анимационных космических пришельцев не подавал признаков жизни. Мышка сдохла, горячие клавиши не помогали. Какой умник додумался, что машина должна глючить, зависать, хватать вирусы, забывать нужную информацию?! Покажите мне этого мудреца, и я раздолблю материнскую плату на его плешивой башке!

Увы, никто не спешил показать мне самого великого злодея вселенной. Я вздохнул, сделал «пеньку» горячее отключение и пошел на кухню. Вот невезуха: едва только отбил инопланетное вторжение, с боем ворвался на седьмой этаж тайной канцелярии, почти дотянулся до артефакта — и, здрасьте, приплыли. Еще, поди, и игра не сохранилась!

Чайник закипал медленно. Я сосредоточенно жевал батон с куском какой-то странной колбасы. В ее составе, по всей видимости, была не только туалетная бумага «Нежность», но и телятина «Убойная».

Хорошо, что Наташки рядом не было. А то началось бы нытье, переходящее в скандал. Мол, правильно, что все зависло, дескать, это не нормально: весь вечер долбить по клавишам, когда рядом любимая девушка. Да еще и материться нельзя. А как тут не материться? Знаю я одного потомственного филолога, кандидата наук, который, за компом не статьи строчит, а врагов мочит, и такие при этом трехэтажные коленца заворачивает, что мне и не снились. Только Наташке не докажешь, что русский человек без экспрессивно окрашенной лексики просто не сможет жить. Она считает, что мат у меня — это признак компьютерной болезни. Пророчит, что через полгодика я превращусь в красноглазого психа.

Я заглянул в зеркало в прихожей. Глаза, и в самом деле, подернулись красной сеточкой капилляров. Пожалуй, правда, пора недели на две забыть про «пенек», уехать в лес по настоящие грибы. Они у нас, грибы эти, все как на подбор: ядреные, радиоактивные — в ведро не влезают.

Комп мирно перезагружался и вдруг старенький модем паршиво закряхтел. Что за дела? Я же сам с собою резался. Не было у меня подключения к сети. Игра шла с обычного диска. Ух, сейчас я покажу этому порождению Microsoft, где наши, русские раки зимуют!

Я отставил кружку и ворвался обратно в комнату подобно злобной фурии. О, нет! Только не это!

Монитор разродился серией картинок каких-то космолетов и воинственно настроенных скелетов-доходяг. На порнографию это было не похоже. До рекламы космофлота нам тоже еще далековато. Хакеры! Воры пожаловали. Я опустил пальцы на клавиатуру и вскрыл почту. Ох, спама наслали! И вдруг все программы не захотели отвечать на запросы. Я снова перезагрузил компьютер. Кто бы там не пробирался ко мне, остался он с пустышками вместо копий файлов. Потом я выдернул модем из гнезда, и принялся искать следы взломщика. Ага, вот оно!

www.megaonlain.Summer House. SSSSGP

Не может этого быть. Это просто бред какой-то! Не существует таких адресов! Или уже появились? Что же это в мире творится? Честному человеку теперь и в сеть спокойно не выйти?

Я задумчиво открыл игрушку. Надо же: мерцает седьмой этаж тайной канцелярии. Четыре инопланетянина в смешных шлемах, те самые, которые застыли и повисли, сейчас валялись в лужах анимационной крови. Стоп. Но я же не успел их убить. Оп-поньки. Вот это прикол: артефакт дюзгнули! Нет, это не честно! Кто эту игру писал? Расписать бы его по трафарету! Пять минут назад в этой комнате лежал большой светящийся шар. Я уже почти приблизился к нему, да игра зависла. Ничего не понимаю!

Я нервно закурил. Программисты, надо сказать, такие шутники. Тут на днях диск купил, открыл его, и все окна взбесились, начали гоняться друг за другом, самопроизвольно раскрываться. За несколько минут я чуть не поседел. А это оказалось шуткой. Весельчаки, блин! А обламывать кайф в игре, вообще, последнее дело.

Я обиделся. Я вышел из игры, и начал все с начала. Ух, как я их мочил из бластера и огнемета! Всех подряд! Как летели вокруг кровавые ошметки, когда я бил кастетом по этим наглым офицерским мордам, прежде чем эти неумехи поднимали на меня оружие!

И там, где я прошел, горками лежали трупы.

Второй уровень, третий…

Я поймал бонус удачи, схватил 10% жизни и коробку патронов. Классно, все-таки быть героем игры! Если ранили, в госпиталь на месячишко не упекут. Утерся, и дальше крошишь обидчиков в капусту!

Сверху свалился еще один бонус удачи, мне определено везло.

Вот и седьмой этаж. Хлоп — и я ворвался в тайную комнату!

Что за черт? И на этот раз меня не встретили четыре охранника. Они опять валялись в лужах крови. А на столе ничего не было, словно кто-то здесь уже побывал.

Я оторвался от монитора и задумчиво почесал переносицу. Как мне все это надоело! Я сохранил игру и плюхнулся на диван. Хотел подумать, но только голова моя коснулась подушки, как я тут же и отрубился.

И приснилась мне война с инопланетянами.

Папка «Temp»

Файл htm002

«Пенек» громыхнул очередной песней из «Арии» — это я так будильник настроил: каждый день что-то новенькое, чтобы соседи не догадались. Я подлетел на диване: глаза плошками, хотел нажать на кнопку бластера, да не получилось. Война оказалась сном.

Я убавил звук. Завывания душераздирающей баллады о неразделенной любви престарелого вампира к чесноку разносились по комнате.

Выходные. При звуках этого слова у меня всегда радостно бьется сердце. Впереди — целая вечность: двое суток законного отдыха! Никакого бензина! Баранка и шеф за спиной, гоняющий видик — это конечно, здорово, но когда в понедельник нас обстреляли из автоматов, и зацепили телохранителя Мишку, мне было не до смеха.

Шеф, конечно, нас не обидел. И все же я иногда начинаю подумывать о другой работе. Впрочем, хорошая жизнь затягивает, от неё просто невозможно отказаться. График: сутки через двое — щадящий, но наш шеф это же такая личность: по-моему, он никогда не спит и не играет на компьютерах. Может быть, даже в тренажерный зал не ходит. Наверное, у него все необходимое есть дома. Не знаю. Не интересовался. Те, кто знает много, обычно живут мало. Есть такая закономерность.

Я долго умывался и тряс сонной башкой. Ну да: спать три часа в сутки — сомнительное удовольствие. Впрочем, не ложиться же обратно, раз уж поднялся. Такая вымытость пропадет!

Когда я вышел из ванной, то услышал, как в дверь поскреблись. Нет, не отмычку подбирали, а именно когтями по дереву: мол, открой, это я, упырь из баллады. Скоро, мол, солнце взойдет, и смерть мне, грешному. А у тебя вон как «Ария» старается, добрый ты к нам, к нечисти!

Не то, чтобы я испугался, но холодок по спине все же пробежал. Сразу почему-то вспомнилась вчерашняя игра с исчезнувшим артефактом и странное поведение модема.

Я подошел к двери и посмотрел в глазок. Никого. Ну, правильно, нечисть она невидимая, только без приглашения в дом зайти не может. И, конечно же, черт меня дернул за язык:

— Входи, коли пришла!

За дверью заскулили.

Похоже, нечисть оказалась хилою: не могла она вот так просто шастать через стены, даже по приглашению.

Недолго думая, я распахнул дверь. Если это киллер, то смерти я не боюсь. Я водила, а не магнат, и за своего шефа не в ответе. А если меня «заказали» нет смысла прятаться: все равно найдут.

На пороге сидел водолаз. Нет, не человек в скафандре, а огромная черная псина с виноватым выражением на простодушной морде: «Пустите люди добрые погреться, а то я так проголодался, что переночевать негде».

Вот тебе и нетопырь с перепончатыми крыльями. Вот и мафиози в чулке на бритой башке…

— Ты кто? — я присел на корточки.

Водолаз сделал шаг вперед и лизнул меня в нос, явно умоляя: «Сами мы не местные. Хозяин лежит на лавочке, умирает от плоскостопия и винопития».

— Ну, заходи, гостем будешь.

Водолаз благодарно прослезился и отправился на кухню.

«Ого! — подумал я. — Умный. Знает, что нужно держаться подальше от начальства, поближе к холодильнику».

На всякий случай я вышел на площадку, посмотрел сквозь лестничный проем: нет ли где хозяев. Уж больно пес оказался чистеньким. На пол этажа выше, свернувшись клубком, спал пьяный Максимыч: опять его ноги до дома не донесли. Вот кто мог с собой псину провести. Не могут же собаки сами двери с домофонами открывать.

Я поднялся наверх и толкнул соседа.

Максимыч замычал.

Я толкнул его еще раз.

— Ну чего растолкались? — обиженно всхлипнул алкаш.

— Ты с собой собаку привел?

— Ну и что? — проворчал Максимыч. — У нас свобода. Вы девок водите, я — собак подбираю. Жаль мне их. Я их кормлю и отпускаю. И вы мне все не указ! Понятно?

Максимыч даже сел и, продирая глаза, добавил:

— Что вы понимаете в широкой русской душе? Зеленые вы еще, меня судить!

— Это все ты прокурору расскажешь. Или богу. Где быстрее окажешься. — усмехнулся я.

— Злые вы. — обиделся Максимыч и всхлипнул. — Если ты такой правильный, то возьми и купи псину. Судить все горазды, а как до дела — все в кусты.

— Купить пса у тебя? — я засмеялся. — Да легко. Только где гарантия, что ты его не украл?

— Обижаешь, сосед. — замычал Максимыч. — Я еще память и совесть не пропил, понял? Я тебя еще шпендиком вот таким помню. Какой мне резон сбагрять тебе ворованное, если ты всегда ко мне подняться можешь?

— Тоже верно. Гм, и сколько тебе сейчас для счастья не хватает?

— Полтинника. — оживился Максимыч. У него даже глаза заблестели.

— Отлично. — я отдал Максимычу две сотни. — Сдачи не надо. Это тебе на закусь.

Алкаш так и остался сидеть с деньгами на подоконнике, всем еще не веря в привалившее счастье.

Я вернулся в квартиру, щелкнул дверью и представил, как взвыла бы Наташка: «А что, если он больной или бешеный!» Неужели так не понятно, что это интеллигентный пес. У него же это на морде большими буквами написано. Я поставил чайник и сел на стул. Водолаз подошел ко мне, положил голову на колени: есть просил.

Я погладил водолаза по загривку:

— Шарик? Бублик? Кубик?

Пес не реагировал.

— Буян? Мухтар? Жучка? Тьфу, какая ты, к черту, Жучка!

Я копался в памяти, перебирая клички домашних любимцев своих многочисленных знакомых.

— Анзор? Скиф? Бинго?

Водолаз стригнул ушами и задумался. Так, значит теплее. Что у нас есть на букву «Б»?

— Бобик?

Водолаз презрительно развесил брыли. Понятно, не из подзаборных, благородных кровей. Только, вот, хоть убей, но не вспоминается мне дворянских собачьих кличек. Хотя, постой, была же у прокуратора Понтия Пилата здоровая черная псина. Как же ее звали?

— Банга?

Пес радостно сел на задние лапы и зашуршал хвостом по линолеуму.

Значит: Банга. Хорошо еще, что не Лорд Д’Ариньяк какой-нибудь или Мармулет Колбасящий Хвостом…

Я покопался в морозилке, выудил половину куриной тушки, разогрел ее в микроволновке и пожертвовал собаке.

— Извиняй, брат, «Педигри-пала» нема.

Но Банга был рад и этому. Подумав, я вылил в железную миску бутылку «Невского». Пива у меня припасено много. Целый ящик. Я его, этот ящик, в четверг выиграл в карты. Вернее, три ящика. Первые два мы там же, на месте и выпили. А этот пришлось домой тащить. Как я не навернулся с ним ночью-то, ума не приложу!

Банга вылакал пиво и пошел в комнату.

«Любопытный пес, — подумал я, — не стеснительный. Хорошо еще, что у меня жены нет. Наташка не в счет. Но скулеж бы поднялся: на фиг тебе этот теленок, он жрет больше мужика, а пользы никакой! Все женщины это говорят. И Наташка бы не утерпела. Ну да плевать! Мы с ней встречаемся два раза в неделю. Ничего, не облезет».

— Повезло тебе, Банга, что ты на меня напоролся!

Пес поднял голову и кивнул, будто что-то понял.

Папка «Temp»

Файл htm003

Я начал игру снова, с заставки, в которой рассказывалось о злобных пришельцах, высадившихся на окраинах Нью-Йорка.

Банга улегся на паласе и сложил голову на передние лапы. Видимо, давненько пес ничего не ел и не пил. Разморило его.

Ну и пусть себе дрыхнет, а мне хотелось дотянуться-таки до мистического артефакта.

И я открыл дверь в сказочный, но жестокий мир.

Я уже чуть ли не наизусть знал, где меня и кто поджидает. Правда, инопланетные гости отличались коварной математической логикой и иногда начинали выбегать из других переходов, но и к этому я был готов. Не первый же день я сражаюсь со всякими злобными троллями и прочими уродами.

Первый уровень. Он же — первый этаж. Ничего особенного. Два охранника чешут языками. До меня даже долетают обрывки их замечательной речи.

— А бабы там — вот такие толстые.

— Ты лучше скажи: сало и горилка там есть?

— На кой тебе горилка, если там бабы?

Замечательная игра, реалистическая. И переведена хорошо. Противно слушать, когда все только и желают, что надрать друг другу задницы. Американская фантазия и сленг — это такое убожество. Секс, мордобой и виски. Фи! То ли дело у нас: разговоры за жизнь, плавно перетекающие в мордобой, а затем в дружбу до гроба. И любовь у нас сразу во всех видах: к одной даме — с душевными муками, к другой — с желаниями, а к третьей — на исповедь. Янки этого не понимают. Они сразу: в морду, в постель; в морду, в постель. И думают, что это и есть настоящая романтика. Наивные…

Я выстрелил. Первый, тот, который хотел выпить, обернулся и поднял ружье.

Получай, гад! Получай! Я стрелял длинными очередями, не жалея патронов. Знал, что рядом лежат и боеприпасы, и дополнительная жизнь. Подохни, гнида! Это тебе за понедельник, за Мишку, за шефа, за помятое крыло и за дырявую левую дверь!

Я успокоился лишь, когда расстрелял все патроны. Надо же: сбежалось восемь юнитов. Все они рядком лежали на кафельном полу в лужах анимационной крови. Что это я? Это же всего лишь игра.

Я забрал патроны из тайника, отобрал боеприпасы у мертвецов, двинулся вперед по тоннелю. Тихо. Лишь напевает радио. Что-то без слов, но не классика.

Тоннель ветвится дальше. Вот и первая потайная дверь. Подхожу, жму «Пробел». Открывается черное отверстие. Я врываюсь и сразу начинаю стрелять. По всему, что движется.

Через пару секунд отпускаю клавишу. Еще четверо голубчиков лежат на спинах. Я вижу их остекленевшие глаза, и мне начинает казаться, что все это реальность. Ерунда, конечно. Меньше пить нужно, да спать больше. А то еще и не такое пригрезится.

Меня тоже ранили. Статистика в правом углу высветила 53% здоровья. А война только началась. Я торопливо подобрал аптечные сундучки и нырнул за колонну. Сейчас появятся гости.

Через мгновение в дверях показался охранник. Жму на клавишу. Меня уже увидели. Их там еще трое. Но я бью их в лоб, не останавливаясь!

Спустя несколько мгновений все было кончено. Можно и отдышаться. Я снова собираю патроны, отбираю у офицера огнемет. Теперь моя убойная сила значительно возросла. Впрочем, впереди поджидают такие красавцы, что автоматом их не взять. Чудовища напоминают одноглазых циклопов. Они швыряются огненными колдовскими шарами. А еще они могут вызывать молнии. Жуть! Я запомнил их заклятия, только сам воспользоваться не могу. Не понял, как их произносить, то есть на что нажать нужно, чтобы этих «гавриков» приголубить молнией, напоминающей, кстати, плетку с рассеченным хвостом.

Я размял пальцы. Сейчас мой юнит бежал по коридору. Звук классный — мои шаги отдаются от стен долгим эхом.

— Эй, красавец!

Я стреляю с разворота, как в армии, от бедра. Классная все же анимация: позволяет полностью управлять телом героя. Нет, определено, завтра зайду в бутик и куплю джойстик. Надоело жать на кнопочки клавиатуры и давить на мышь. Не удобно. Нет комфорта.

Я вижу, как юнит, взмахнув руками, оседает, сползает по стене. Но это девушка. Красивая. Похожа на Бритни Спирс. Стоп! Её здесь раньше не было. Кто все-таки разработчик? Что за новые фокусы каждый раз? И сколько их еще там, всех этих «заморочек» на диске?

Жаль девочку, пусть и компьютерную…

Ага, вон и тролли поползли. Я увернулся от огненного шара и открыл огонь на поражение. От удара молнией уйти не удалось. Кровь выплеснулась на монитор. Неужели убит? Нет. Выскочила статистика, и меня снова лупанули молнией.

Их было четверо, этих монстров. Бежали они из разных точек, с разной скоростью. Я подпрыгнул, сделал сальто и ухватился руками за перекладины наверху. Внизу до самого потолка полыхнуло пламя. Эти болваны не успели переориентироваться и пальнули друг в друга шарами, да еще и молниями. Вот теперь я приземлился.

Хрясь — удар ногой пришелся одному из чудовищ в челюсть. Хрясь — с разворота я шарахнул второму прикладом по глазам. Остальным на десерт достался огонь. Это я пригнулся, а тупоголовые монстры снова залепили друг в друга шарами и молниями. Двое тут же рухнули в лужи черной крови. Морды оставшихся чудовищ оплыли, как у хулиганов в уличной драке, расцвели фингалами.

— Сучье отродье! — прошипел один из троллей, и от неожиданности я едва не пропустил очередной удар шаром. Не знал, что эти красавцы умеют ругаться! Хоть задницу мне не собираются надрать, и то ладно.

Все. Патроны кончились. Где-то я переусердствовал. Растерялся, не успел уклониться, и тут же меня накрыло молнией. Всплыла статистика: 23% здоровья.

И на меня разом обрушился град ударов. Черт! Здоровье таяло, точно мороженное на солнце. Как же так? Первый уровень не был таким сложным. Что это за игра?

16% здоровья.

Все, достали! Я подпрыгнул, ударил ногой троллю в глаз, кувыркнулся и пролетел между вторым троллем и стеной. За спиной раздался взрыв. Экран снова залило кровью. Надо же: задело!

11% здоровья.

Я развернулся и матюкнулся. Но удара не последовало. Чудовища лежали мертвыми и дымились. Вот так. Все, на этом этаже враги закончились.

В комнате напахнуло горелым. Банга поднял на меня взор и тихо заскулил.

Неужели забыл чайник на газу?

Я выскочил на кухню, как ошпаренный. Все отключено. Откуда же дым?

Мелькнула совершенно дикая мысль, что это тлели трупы убитых мною чудовищ. Я подошел к компьютеру и подозрительно посмотрел на монитор. Нет, не может этого быть! Я понимаю: звук хороший, виртуалка, трехмерность, но запахи — это перебор.

И все же я пристально осмотрел процессор. Вдруг контакт какой подгорел. Или, может быть, напряжение дало скачок, а я и не заметил? Нет, вроде все нормально. И от монитора пахнет теплом кинескопа, ламп и пыли. Странно. Я даже покрутил в руках блок питания: все нормально. Наверное, у соседей что-то подгорело. Ну и что ж, что суббота. Мало ли кто когда встает. Я же вот вскакиваю в шесть, и мне это кажется нормальным.

Папка «Temp»

Файл htm004

Пока я обследовал комнату на предмет пожара, «пенек» хрюкнул. Я аж подпрыгнул от неожиданности. Знаю я этот прикол: «Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта». Только этого мне и не хватало!

Я вперился глазами в надпись «Срок действия лицензии на AVP истек. Антивирусные базы не будут обновляться». Тьфу ты! Совсем забыл, про Касперского. Ну ладно, это не смертельно. Закрыл сообщение, прервал работу Касперского и вернулся к игре.

Побродил по комнатам, собрал все патроны и баллы жизни, удачи, нашел бронированную жилетку. Есть теперь куда поплакаться.

Все. Этаж пуст. Сизый дымок витает под потолком. Виртуальное радио мило лопочет глупости: «Ах, мой милый Августин»… Ну и чувство юмора у господ переводчиков, надо сказать.

Я потоптался у последней двери. Это вход на второй этаж. Нажал «Enter».

Поехали!

На этот раз нужно обойтись без лишнего шума. Здоровья-то маловато. Я тихо скользнул влево по коридору. Удар ножом, второй, третий. Охранник валится к ногам, точно мешок с костями. Первый готов. Снова, уже по привычке, хватаю патроны: пригодятся.

Вот и первая дверь. Теперь без пальбы не обойтись. Бью ногой по двери и стреляю сразу косой очередью. Охрана стоит ко мне лицом. Главное успеть! Сейчас на шум прибегут из других комнат. Давлю на клавиши с остервенением смертника: луплю по врагам шквальным огнем.

Банга заскулил.

— Отстань!

Умный пес, а не видит, что стоит отвлечься, и меня тут же «замочат». Позорно завалят на втором этаже, как последнего лоха! Не бывать этому!

Шестеро автоматчиков падают один за другим.

Так вам, вонючие интервенты!

Бегом внутрь комнаты: там, в нишах, я знаю, лежат ящики с жизнью. Нужно успеть. Вот они, баллы здоровья: в двух шагах!

Пока я разворачивался, стрелял в атакующих, мои баллы стремительно таяли. Черт! Их слишком много, этих проклятых инопланетян! Уже и жилет не спасает.

Все.

Монитор стал алым. «Миссия провалена. Plauer убит».

Обидно.

Я откинулся на спинку стула и повернулся к водолазу:

— Ну что: доволен? Из-за тебя, меня грохну… ли…

Слова застряли в глотке. Банга щерился на меня и рычал. Загривок пса поднялся вверх, глаза одичали.

Нехорошее предчувствие свернуло жгутом живот. Надо же было так влететь: а пес-то, похоже, бешеный!

Несколько мгновений я цепенел под собачьим взглядом, не решаясь делать резких движений, чтобы не спровоцировать пса, прежде чем понял: Банга рычал на то, что было за моей спиной.

Я нервно сглотнул и обернулся.

Стены с полочками, на которых хранились, диски не было.

Совсем.

Кровавая пелена застилала пространство. И черным огнем горели в воздухе слова: «Миссия провалена».

«Все! — понял я. — Прав был Димка Бехтерев, в выходные на природу выезжать надо, а не в экран пялиться».

Черным кудлатым комком мимо меня пролетел пес. Он прыгнул в это огненное марево.

И мир сразу рухнул куда-то со скоростью звука.

Седьмой уровень

Папка «Personal»

Doc001

Их было двое. Они стояли ко мне спиной и тихо переговаривались. Униформа у них была странная: какой-то легкий металл, вроде пластика. По крайней мере, это, точно была не ткань. Я даже немного позавидовал этим парням. В руках обоих были опущенные бластеры.

Впрочем, я впервые видел такое странное оружие: чем-то напоминающее самодельный обрез с дулом автомата и с двумя рожками по бокам, предназначенными, видимо для патронов. Наивный, как я заблуждался! Просто счастье, что в эти мгновения я ничего не знал об этом оружии и был беспечен.

Нет, я не попросил у охранников закурить. Я ведь даже не знал, поймут ли они меня, и курят ли здесь, вообще. Я напал. Холодно, расчетливо, как учил старик Ким, бежавший много лет назад из Кореи, да так и оставшийся у нас, в России, навечно.

Я почувствовал, что тело мое стало стальной пружиною. Мгновение, и перед глазами возник образ Красного Дракона. Настоящего, дышащего серой и огнем. Я ведь пять лет учился правильно представлять это чудовище и теперь не боялся, а даже любил плавную кошачью грацию этого мифического зверя.

Мой личный дракон сильно отличался от китайских и геральдических. Я представлял себе именно живое существо, с крыльями, которые могут поднять огромное тело в воздух, с лапами, которыми ходят: со всей детальной анатомией живого существа. Я даже знал, откуда и почему в желудке дракона вырабатывается ядовитая струя газа, которая самовозгорается при выдохе, если дракон рассержен или вынужден защищаться…

Впрочем, драконы пылали огнем и при чувстве страха. И паранойя, бывало, косила их иногда, но лишь потому, что у них был разум более гибкий, чем человеческий, более жесткий, но в то же время более любвеобильный. Этому восприятию мифических зверюг меня тоже Ким научил.

Кажется, я даже зашипел, потому что один из охранников почему-то обернулся. Мгновения превратились в вязкую кашу. Я знал, что от моей скорости и точности зависит, кто выйдет из этой схватки живым. Я увидел глаза врага: голубые, холодные, как лед.

Я уже занес хвост для удара. Конечно, это была моя нога. Но я тогда об этом не думал. Ким говорил, что нужно слиться с драконом на уровне сознания, и мышцы сами сделают свою работу. Так оно и было. Я видел мир глазами дракона, я чувствовал и действовал совершенно не по-человечески.

В округлившихся глазах охранника метнулся ужас. Он даже не попытался воспользоваться бластером. Удар моим шипастым хвостом сломал человека пополам. А из пасти в то же мгновение вырвался огонь. Второй противник умер на развороте три четверти. Он уже испугался и стрелял, но меня перед своей гибелью так и не увидел. Странно, что я не слышал грохота. Только заметил метнувшийся по стене луч. Все было кончено.

Еще несколько минут я тревожно сопел, чувствуя ноздрями свой специфический драконий запах. А потом перед глазами поплыла легкая паволока. Раньше такого со мной не случалось. Но раньше мне и убивать не приходилось. Никогда.

Я прислонился к стене и осмотрел поле битвы. Впечатляющее зрелище. Вот это да! Я не верил своим глазам. Один человек был разорван пополам и лежал в луже крови, а второй походил на запеченную тушу. Что же это такое? Я хотел только оставить этих бедолаг без сознания и пройти. А получилось так глупо. И так страшно. Чем же это я их так? Неужто, правда, слился сознанием с драконом? Я облизал пересохшие губы.

Как бы там ни было, нужно было торопиться. Судьба забросила меня, черт знает куда. Я никогда раньше не видел такой униформы и бластеров. Может быть, это вовсе и не люди?

Я покосился на оплавленную стену, на ту, по которой секундою раньше метнулся луч бластера. Бог мой! Даже огнеметы не прожигают сталь толщиной в десять сантиметров! Представляю, что было бы со мной, если б «закопченный» успел меня задеть! И зачем здесь нужны стальные стены? Где я? В большом сейфе?!

Я вытер со лба холодный пот, прихватил оба бластера: один из них повесил за спину, как автомат Калашникова, второй осмотрел, нашел рукоять, клавиатуру, маленький жидкокристаллический экран, в котором отражалась вся комната и красную кнопку, видимо, заменяющую спусковой крючок. Какая-то смесь цифрового фотоаппарата и пистолета. Я навел прицел на разорванного стражника. На мониторе вспыхнули слова: «Противник убит».

Ах, вот в чем дело! У них было преимущество. Вот почему первый обернулся, а второй сразу начал стрелять: все отражалось на мониторах! И мое счастье, что первый страж не увидел угрозы в безоружном человеке. Только вот как они меня увидели на этих мониторах, если их бластеры были опущены? Видимо, и в одежде были какие-то датчики.

Стоп! Монитор писал по-русски! Вот это вляпался! Похоже, занесло на секретный объект, и я только что, своими руками, убил новобранцев. Впрочем, тот, который не обгорел, выглядел лет на тридцать с гаком. Слабое утешение, но все же это были офицеры, а не юнцы.

Из комнаты вели две двери. Я появился как раз между одной из этих дверей и охраной. На счастье: позади людей. Стало быть, в эти двери и входить безопаснее, но они и важнее — секретнее. Я колебался. Все равно придется прорываться сквозь патрули. А комбинезон из легкого металла мне не достался: оба оказались окончательно испорченными. Я знал, что если не загляну сначала в эту дверь, которую охраняли, то потом умру от любопытства.

Чего уж там, какие приличия?

Я распахнул дверь ударом ноги и кубарем вкатился в комнату.

Ничего. Лишь гудит кондиционер. И темнота.

Несколько мгновений я лежал, ожидая удара с любой стороны, пока не спохватился, и не глянул на подсвеченный изнутри экран бластера. Передо мной было миниатюрное изображение кабинета без окон. И никого вокруг, ни единой души.

Я сконфузился и встал. Как только я поднялся на ноги, сразу же вспыхнул свет. Я выстрелил, но потом опомнился и едва не захохотал над собственной глупостью. Надо же: это свет выключался автоматически, когда человек выходил или ложился. Видимо, здесь не предусмотрено чтение лежа.

И почему медлят другие охранники, если у них такая сеть слежения и уровень комфорта? Впрочем, если это наши, русские, то все понятно: пьют где-нибудь в вахтерке.

Я огляделся. Ничего сверхъестественного. Обычный кабинет военного начальника. На стене висел странный флаг. Я никогда такого не видел. Это было черное полотно с белым кругом в центре. «Белое солнце пустыни! — усмехнулся я. — Господин Сухов вернулся».

Шутки шутками, а в круге был нарисован огненный зверь. Вот зверюга меня смутила окончательно. Ладно бы там единорог — у какого-то богатого генерала крышу на почве всеобщей «толканутости» снесло напрочь, так нет же! Это была гончая борзая. Не волк, не лев, не орел и не медведь. Мне было бы легче увидеть даже кабанью морду или зеленую ящерицу, но никак не борзую. Черт, во что это же я вляпался?

В углу кабинета висел огромный парадный портрет. Незнакомая личность, с выражением скуки на бородатой физиономии, взирала на мир снисходительно и добродушно. Понятно: президент местный или вышестоящий начальник.

Я подошел к картине, страшась увидеть вместо полотна и красок какие-нибудь чипы. А что? Если ребята обзавелись таким оружием, почему бы им голографические телефоны не установить? И что это глаза президента так пристально на меня глядят? Уж не камера ли слежения?

Я прыгнул и двумя короткими очередями ослепил нахального бородача. Эх, сдают нервы! Хорошо еще, что бластеры палят абсолютно бесшумно: только лучи прожигают дыры, и запах гари потом висит в воздухе.

На столе лежали бумаги. Обычные распечатки на лазерном принтере. Компьютер бессовестно дрых. Монитор мерцал розовой лампочкой, но оставался черным.

Уф! Это обычный нормальный мир. Ребята просто развлекаются, играют в передовые технологии. Зря я тех двоих грохнул. Выяснилось бы все, взяли бы подписку о неразглашении, продержали бы с месяц, и отпустили… Наверное. Но, видимо, шестое чувство подсказывало: «Что-то здесь не так»!

На столе стояла хрустальная пепельница, но без окурков и на подставке лежал темно-зеленый каменный шар, размером с мой кулак. Я в геологии не силен: то ли малахит, то ли нефрит — камень был непрозрачным и с черными венами прожилок. Безделушка. И все же именно шар привлек мое внимание.

Не задумываясь, я сгреб игрушку и запихнул в карман. Получилось не эстетично, но руки должны быть свободны, на тот случай, если вломится охрана. Больше смотреть было нечего. Разве что сейф взорвать?

Огромный ящик с цифровым кодовым тройным замком высился напротив платяного шкафа-пенала. Я задумчиво погладил бластер, и сделал три коротких очереди, надеясь просто прожечь металл насквозь. Сейф не поддался. Это был какой-то тугоплавкий сплав. Все продумано. Даже не верится, что все это обустроили наши, русские ребята, а не какие-нибудь пунктуальные бюргеры с берегов Рейна.

Пора было уходить.

Коридор. Второй. Третий. Что за черт? Ни окон, ни стражи. Мертвая тишина. Одни только двери: странные — овальные, как в космических кораблях, без ручек, да и видны в стене лишь по выступающему ободку и по красным кнопкам с символическим изображением открытой ладони. Бред какой-то! Это даже не коридор, а тоннель какой-то. Все тускло блестело в свете ламп, прямо, как в метро. Все какое-то мертворожденное. Ни пылинки вокруг! Ни тебе паласа или дорожки под ногами, ни прилепленной жевательной резинки, ни случайного «бычка» в углу, ни даже обычной мусорной корзины! Совершенно не по-русски!

Меня стали одолевать нехорошие предчувствия. Мгновенно припомнились дешевые журналы: «Очередную женщину похитили пришельцы из летающей тарелки. Дама не только излечилась от насморка, плоскостопия, артрита и рака легких, но и через девять месяцев родила мальчика с необычной, конусовидной черепной коробкой». Но я-то — мужчина! Зачем я инопланетянам?

Память тут же услужливо подсовывала другую статью: «В редакции находится Андрей, который вошел в контакт с инопланетным разумом и из умирающего инвалида превратился в пышущего здоровьем богатыря. Вы можете убедиться в этом сами, просто сличив фотографии, разница между которыми — семь месяцев. Согласитесь, что за такой срок настолько ни один простой гражданин, если только он не является волшебником, измениться не может».

Спасибо, что хоть мужики в этих тарелках не беременеют. Я усмехнулся собственным мыслям: «Интересно, а за убийство двух военнослужащих, что мне здесь светит: девять граммов в сердце, петля на рее или небо в клетку?»

Папка «Personal»

Doc002

Сзади раздался тихий шелест. Я развернулся, но вовремя успел дернуть бластером вверх, и оставил на потолке овальную черную дыру. Из стены высунулась собачья морда.

— Банга?

Водолаз полностью отделился от стены и встряхнулся всем телом, точно вылез из воды. Пес даже фыркнул: мол, конечно, я, кто же еще?

«Выход домой! — осенило меня. — Какой-то портал, как в „Героях меча и магии“. Надо линять отсюда!»

— Банга, ты чертовски умный пес! — я даже хотел расцеловать своего лохматого спасителя. — Тебя мне сам бог послал! Пошли домой! Я тебе все пиво отдам!

Да не тут было. Стена, из которой появился пес, обратно не пускала.

Я прижался щекой к холодному металлу стены, и сквозь преграду увидел свою комнату, и даже висящие в воздухе слова, только горели буквы зеркальным отражением:»! анелаворп яиссиМ», точно я очутился за вывеской. Нет, не пускали меня обратно. Я ударил плечом, еще раз — безрезультатно!

Банга с любопытством наблюдал за моими действиями. В больших, почти человеческих глазах пса читалось недоумение: «Что же ты, дружок? А еще царем живого мира себя возомнил»! «Действительно, — подумал я, — с чего бы мне психовать? Ну, провалился в компьютерную игру. Раз есть сюда вход, должен быть и выход. Закон пустого горшочка еще философ ослик Иа-иа открыл».

Я почесал в затылке. «В „Героях ΙΙΙ“, к примеру, не все порталы переносят в обе стороны, есть и только такие, что работают лишь в одностороннем порядке. Сколько раз на этом горел. Значит, необходимо искать другой способ перемещения. Он должен быть. Обязательно!»

Банга почесал за ухом. Я от досады нажал на кнопку бластера и вырезал лазерным лучом кусок стены размером с люк. Металлическая болванка упала куда-то внутрь. Чудно. Я заглянул в черную дыру, и меня едва не стошнило. Там ничего не было! За обшивкой стены клубился хаос, беззвездная ночь. И пахло, будто где-то в этих адских глубинах месяц назад сотня мышей разом сделала себе харакири или сепуку. Я отшатнулся. Банга сочувственно кивнул головой и пошел прочь.

А я себя почувствовал Иваном-дураком. Вон, пес, и то больше меня понимает! Зачем ломиться в закрытую дверь? Тем более, что там, все едино, ничего нет.

Радует, что хоть сам еще жив, да вот и друг есть преданный.

И тут только я до конца осознал, в какую попал передрягу. Итак, если я провалился в мир игры, то на меня скоро откроют охоту сотни юнитов. Проблема в том, что я-то сейчас по другую сторону монитора. И убьют меня по настоящему.

Правда, могло, конечно, оказаться, что все вокруг не байты памяти, а живые люди. Тогда был шанс затесаться среди этих солдат. Впрочем, как тут растворишься среди аборигенов, если вокруг тоннелей клубится небытие?

Я начал припоминать все, что когда-либо слышал о колдунах, об иных расах и формах жизни. Все, что приходило в голову: злой, голодный садист, фашист до мозга костей, мечтающий о мировом господстве и пожирающий сердца врагов.

Я уперся в массивную дверь с чеканной мордой льва. Банга прижался к моим ногам и тихо заскулил, кажется, он был напуган.

Я побледнел. Черт! Тысяча чертей! Я знаю это место! Какие там «толканутые» новые русские или пришельцы, экспериментирующие с моим сознанием?! Это точно игра! Здесь нет ни еды, ни воды; одни лишь юниты и монстры! Боги! Это тот самый седьмой этаж. И я сам похитил артефакт, исчезновение которого вчера ночью меня так взбесило. Только там комната была немного другой. И охранников побольше. А за этой дверью, подле которой я остановился сейчас, должно торчать пять автоматчиков. И монстр с тремя головами и двумя пулеметами, а еще: чудище размером с циклопа. Кажется, я серьезно влип!

Если бы это был сон! Ох, я бы, наверное, все отдал, чтобы вернуться назад, в свой мир! Я бы даже «пенек» продал, и в монастырь бы ушел. Тут я опомнился и мысленно добавил: в женский.

Хватит нюни распускать! Я, между прочим, морской десантник, а не какой-то там стройбатовец! Все, блин, достали! Всех убью, один останусь! Игра, да? Кому-то очень весело? Бог решил позабавиться? Или космические собратья развлекаются? Ничего, мы еще посмотрим, кто сильнее: я или куча транзисторов и чипов!

Я специально заводил себя и накручивал. Битва предстояла нешуточная. Тут за процентами жизни не сбегаешь, и, чтобы сжевать бутерброд или пивка хлебнуть, на паузу не нажмешь. А ярость меня не ослепляет: лишь делает расчетливым и беспощадным. Проверено.

Нет, не полезу я сейчас в эти главные двери. У меня одна жизнь и на проценты мое здоровье не дробится. А вот юниты, пока поблизости не начнется заваруха, сами не выйдут. Обычная игровая стратегия.

Я принял решение. Наверняка, где-то должно быть оружие помощнее. Может быть, мне удастся найти взрывчатку или склад с шаровыми молниями. Тролли же откуда-то черпали свою магическую силу. В конце концов, лучше на время обернуться и троллем позорным, нежели подохнуть, стыдно сказать: внутри компьютерного диска!

Я развернулся и побежал в противоположный конец тоннеля, туда, откуда начал продвижение в этом мире. Банга обрадовался, кинулся догонять меня и громко лаять. Зря.

Боковая дверь открылась. Я уловил движение краем глаза и тут же, кувыркнулся через голову, растянулся на полу, вздернув перед собою бластер. Кто сказал, что я, как юнит, должен стрелять только стоя? Мне моя жизнь дороже.

Банга ничего не понял: похоже, он решил, что я просто споткнулся и отшиб ноги. Пес подбежал и радостно лизнул меня в лицо. Как не вовремя!

В коридоре зазвенели тяжелые армейские сапоги.

— Банга! — решительно прохрипел я. — Лежать!

Пес тут же радостно хлопнулся рядом со мной и принялся молотить меня хвостом по ногам. Вот дурачок: это же война, а не щенячьи игры!

— Тише, Банга!

Враг выскочил из открытых дверей. Слава богу, что юниты запрограммированы сначала на ориентацию в трехмерном пространстве, а потом уж на пальбу.

Я выстрелил первым. В голову. Кровь и мозги выплеснуло на стенку. Настоящие мозги — я готов был в этом поклясться. Вояка сделал еще два шага, дал короткую очередь в потолок и завалился на пол.

Банга прижал уши и перестал молотить хвостом. Кажется, наконец-то, и до пса дошла вся серьезность ситуации.

Топот повторился. Я догадывался, что следующий будет стрелять на ходу, но просчитался. В проеме дверей показалось уже двое солдат. Пес заскулил и дернул меня за воротник. Я дал короткую очередь и обернулся к лохматому другу. Слева еще один!

Вырыть бы здесь окопы, и я бы им показал, что значит российский спецназ, чего стоит Иван Соколов! Но стены здесь из металла, а снаружи свирепствовала смерть. Как бы мне тут самому чего не показали!

Не отжимая пальца от пусковой кнопки бластера, я перекатился к противоположной стене. В проеме двери еще один юнит удивленно всплеснул руками, и упал. Тот, который мчался по коридору, уже стрелял. Металл плавился. Воздух наполнился запахом горелой проводки.

Вот она: прелесть игры: тут и проголодаться не успеешь, от запахов угоришь, прямо как в бане по-черному. Только юниты на свежий воздух не вытащат. Черт бы побрал того урода, который придумал эту игру и эти правила!

Тот, что мчался слева, запнулся, всхрапнул и упал.

Я обернулся к раскрытым дверям и дал длинную очередь, не ожидая, когда появится очередной противник. Моё сердце бешено колотилось. Все, ярость я перерос. Теперь во мне бушевало безумие берсерка: «Меня? Мочить? И кто? Тупоголовые байты, подчиняющиеся программе? Убью!»

Банга сорвался с места. Я уловил это движение, но крикнуть не успел: в горле запершило так, что выступили слезы. В дверях друг на друга рухнули еще двое.

Мой бластер затих. Вернее, он и так стрелял беззвучно, а шум выстрелов напоминал шуршание вентилятора в компьютере. Просто кончился энергетический запас. Монитор померк. Кто знает, как и где заряжаются эти бластеры?

Хорошо, что я хозяйственный, как кот Матроскин: всякую дрянь подбираю. Отслужившее оружие я просто отшвырнул, и снял со спины второй бластер. Но стрелять не спешил.

Банга хрипел где-то рядом, и что-то рвал когтями.

Секунда. Вторая. Третья… Никого.

Я отвлекся и посмотрел туда, куда кинулся пес. Ай да Банга! С тыла на нас напал еще один юнит. С ним-то и сцепился Банга. Последний удар мохнатых лап, и воин застыл на спине.

И тишина повисла над полем боя. Я поднялся на ноги. Нужно было обследовать открытый отсек. Логика игры подсказывала, что за открытыми дверями все уже недееспособны.

Я сделал шаг. Болело колено. Смешно сказать: отбил при падении. Впрочем, я ведь шофер, а не киллер. И все же мне было чем гордиться.

Воздух становился чище. Сквозь дыры в стенах гарь быстро уносило в никуда. Слава всем богам, что и трупный смрад, клубящийся по ту сторону стен этих коридоров, почему-то не выходил из дыр обшивки. Что ж, значит, не угорю. Это радовало.

В открытой комнате оказались ниши с медицинской помощью. Я открыл ящик с красным крестом и едва не заплакал. Ни бинтов, ни йода, ни таблеток «виагра»! Там лежали десять батареек «Toshiba CR 123 A». Вот она — ирония судьбы! Лучше бы в ящике жил паук и смачно хрустел дохлым тараканом! Что мне теперь с этими батарейками делать?

Американские доброхоты посоветовали бы их засунуть в то самое место, которое они так любят драть. Наши десантники, если бы увидели мое выражение на лице, долго бы ржали. Именно бы ржали, а не смеялись. И тоже бы присоветовали что-нибудь непристойное.

Я покатал пару батареек в ладони и зашвырнул ими в угол. Это не игра, а сплошное надувательство! Баллы здоровья и жизни — пожалуйте. Не хватало еще дискету с тайным сообщением найти: зажал бы её зубами и перед глазами открылся бы план всей этой гребанной сети коридоров… Что теперь делать-то?

Банга радостно залаял, подзывая меня.

Так и подмывало сказать: «Что, дружок, тебе тут цифровую кость, обработанную в „PhotoShop“, подкинули?»

Слегка успокоившись, я сгреб оставшиеся батарейки во второй карман и стал походить на заядлого клептомана. Но кто знает: авось пригодятся монстру в лоб зафитилить, или вместо ключа в пульт управления атомным бомбовым ударом воткнуть.

Банга выскочил мне навстречу и укоризненно поглядел, мол: что же ты медлишь, иди скорее, а то сам все съем! Я нервно хихикнул и подчинился.

Нет, это была не кость. Это был огнемет. Огромный такой, с дулом диаметров сантиметров в десять. И с таким же, как у бластеров, монитором. Я оглядел огнемет. Технология уже известна, но до чего же тяжелый, зараза! Когда долбишь по клавишам, двадцать килограмм металлолома никак не ощущаются. А в жизни потягай-ка такую махину: сразу поймешь, за что Суворов жалел своих солдат! Добрый мне разработчик попался, душевный. Его бы гада с таким оружием да в зону боевых действий! Компьютерщик блин, ботаник! Физик-ядерщик! Ну да, мозги программиста только абстрактно мыслить и умеют. Юнитам один хрен: полтора килограмма или тонна, но мне-то, живому, эта разница очень даже чувствительна!

И все же я был рад. Чутье заядлого игрока подсказывало, что теперь у меня есть шанс. Русские мы, в конце концов, или нет? Я даже тихонько засвистел что-то военное, вроде «Вихри враждебные веют над нами». Пес укоризненно покачал головой. Я даже вздрогнул: не может животное быть настолько понятливым! Хотя, до сего дня я и не подозревал, что существуют компьютерные игры с таким мощным эффектом присутствия. На всякий случай, словно извиняясь перед мохнатым другом, я пожал плечами:

— Какая жизнь, такие и песни.

Кажется, Банга понял.

А я занялся мародерством: принялся раздевать того, первого, которому размозжил голову. У него форма была целехонька, а кровь запачкала лишь сапоги. В общем, мне повезло. Да и размер совпал.

Было гадко и противно. Банга же, вообще, отвернулся, точно не одобрял моих поступков. Но я очень хотел надеяться, что у программистов не совсем буйная фантазия, и в большинстве своем их примочки основываются на реальной жизни и психологии. А значит, у ряженого были шансы.

Я нарочно не рассматривал трупы. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: если это и клоны, то от разных людей. У одного глаза синие, у другого карие. Один был толстым, другой высоким. А еще у одного оказалась родинка на щеке.

Мне стало страшно. Мысль о том, что я расстрелял живых людей, сидела в мозгах занозой. Я не испытывал угрызений совести: не убей я, убили бы меня. И все же как-то было неловко перед этими «салажатами». А вдруг они не юниты и даже не роботы? И каждого из них дома ждет мать и отец?

От этой мысли я дернулся, как от пощечины. Все! Никакого шума! Прямо сейчас иду к главным дверям, грохаю чудище и поднимаюсь на восьмой уровень, автоматически становлюсь победителем, и меня выбрасывает домой!… Хотя, какой такой дом? В любой момент я могу превратиться в надпись: «Game004», или что-нибудь типа: «Plauer победил за 38 дней». Будь я смазливой девчонкой, разревелся бы от жалости к самому себе. Но я — Иван Соколов, меня просто так, голыми руками не возьмешь!

Я установил огнемет в нише, сел рядом, вытер пот со лба и сказал псу:

— Мне надо подумать, понимаешь?

Банга понимал. Пес лизнул меня в щеку, отошел и улегся в проеме открытых дверей. Я знал, что псу не нравится соседство мертвецов, но сил, оттаскивать в сторону трупы у меня не было сил. Давненько я не попадал в передряги, подобные этой.

Я не видел выхода, и не понимал, как его найти. А еще я очень устал. Сказывалось и то, что я практически не спал ночью. Сердце стучало в голове, и мысли носились, как белки в колесе.

Папка «Personal»

Doc003

И что же делать теперь? Где эти гребанные инопланетяне, мечтающие сделать мне пересадку мозжечка?

Никого. Это просто игра. Я — юнит. Здорово! Только вот что-то жрать хочется, и руки трясутся, точно с перепою.

Ладно, никто не даст нам избавленья. Будем штурмовать главные ворота. Как там наши Берлин брали? Главное окружить или создать видимость массовки, и громко кричать: «Выходите по одному. Горбатый — первым!»

— Банга, пошли брать Зимний. Ты, вообще, когда-нибудь попадал в революционную ситуацию?

Пес гавкнул.

— Ну-ну, — я усмехнулся, — не знаешь, что это такое? Так я разъясню. Это когда мы с тобой не сможем здесь долго протянуть без жрачки, а те уроды, которые нас сюда втянули, не могут больше нами управлять.

Банга отвернулся, и я не понял: обиделся он, что ли?…

Вдвоем с мохнатым другом мы тихонько пробрались в те распахнутые двери, из которых я вышел в этот проклятый коридор. На этот раз я крался, чуть ли не на цыпочках. Мне казалось, что когти Банга стучат так, что чуткие вампиры просыпаются и шепчутся: «А вот и ужин к нам ползет!» Мне хотелось заорать на пса: нервы были как натянутая нить, но я сдерживался, понимая, что не прав. Собаки не носят тапочки, а жаль.

Вот и знакомая комната. Два мертвых юнита. Я кинулся к стенам, простучал их, прижимался к ним щекой — ничего! Не понимаю, как меня сюда вышвырнуло?! Это просто не укладывается в рамки нормального сознания! Дверь в тайный кабинет оказалась нормальной. Даже если это портал, то через него домой не вернуться.

И тут я подумал, что через пару дней шеф обязательно меня хватится. Ребята взломают замок, обыщут все задворки, поднимут на уши соседей и «братков», подключат милицию. И… выключат мой «комп»!

Меня окатило холодным потом. Возможно, меня вышвырнет назад, прямиком в руки санитаров из Дома Скорби. Но, скорее всего, я стану электронным юнитом, то бишь байтом памяти и просто подохну здесь вместе с псом. Паршивый расклад выходит!

Нужно поторапливаться. Был еще один выход, по крайней мере, хотелось на это надеяться. Если прорваться за главные двери, убить чудовище, я чувствовал, наградой должна быть дверь, ведущая на этаж выше. У игры должен быть финал! Может быть, это было и не так, но проверить стоило.

Приготовления заняли часа два. Я оказался неплохим стратегом. Получилось самое настоящее шоу.

Огнемет я поставил у самых дверей. Положил сверху труп юнита так, что рука мертвеца висела над пусковой кнопкой. И не просто висела, а на ремне, подвязанном к одной из дыр в обшивке, которую для этой цели я сделал специально. Трупы я расставил, прислоняя их к стенам в таком порядке, будто они вот-вот увидят врага, и откроют стрельбу. Получился просто музей восковых фигур. Я остался доволен. И еще раз оглядел своих «защитников». Красота!

Вот только слегка смущал тот безголовый мертвяк, что лежал на огнемете. Он был самым импозантным: в одних подштанниках. Остальное я у него экспроприировал. Зачем покойнику форма? Будем надеяться, что в пылу боя этого никто не заметит. Ну, человек, может быть, в романтической несанкционированной отлучке был, а его от девки выдернули и к огнемету приставили. Очень даже может быть, особенно в игре, где на мониторах бластеров пишут на нормальном русском языке.

Итак, поиграем в прятки, господа!

— Банга!

Пес подполз ко мне на брюхе.

— Значит так: мордой давишь в кнопку и отбегаешь. Понял?

Пес молчал.

Кажется, он был не таким гением, каким я себе навоображал. Ну ладно:

— Сейчас мы устроим бойню. Слышишь, Банга, береги себя.

Пес гавкнул.

— Тише! — я приложил палец к губам. — Не нужно лишнего шума. Тут еще куча других дверей. Попробуем не будить остальных. Хорошо? Нам нужно лишь прорваться к выходу.

Банга молчал.

Я сказал:

— Ну, с богом!

И, прыгнув, ударил ногами в кнопку люка со звериной рожей, кувыркнулся в воздухе, опустился на ноги и метнулся вправо. Двери открылись, уходя вверх, открывая проем, в который прошел бы и танк. Меня заметили. Луч скользнул по плечу, обжег.

Я ждал.

Топот приближался.

Пора.

Я глянул на монитор, сориентировался, выставил дуло бластера из-за угла и пальнул. Потом я упал на пол и осторожно выглянул.

На меня неслись четыре офицера. Они были в своих дурацких шлемах, а на груди у них красовались синие треугольники с кровавым глазом. Элита юнитов — это звучит гордо! Так, подпустим поближе. Компьютер лежачих не бьет, не прорубает он, что упавший может быть живым.

Офицеры открыли огонь по трупам и дырявили их почем зря. Доверчивые. Я нервно хихикнул. И где у вас только мозги, мониторы в бластерах вам на фига? Там же на чистейшем русском языке написано: «Враг поражен». Пошевелите своими извилинами!

Нет, похоже, все-таки они не люди. От этой мысли я почувствовал себя легче и нажал на кнопку. Луч бластера прожигал в телах врагов сквозные дыры, но это не помогало. Солдаты не падали. Вот тебе и хихоньки! Правда, — элита!

Я повернулся и стрельнул по ремню, пережег кожу. Рука мертвеца упала на кнопку огнемета.

Офицеров просто разорвало на части. Зрелище не для слабонервных. Летящие в стороны руки и ноги. Кто все-таки программист: маньяк? Сумасшедший? Фрэди Крюгер?

В глубине комнаты кто-то заревел. Из-за колонн мне было плохо видно. Мой безголовый юнит в подштанниках работал на совесть. Шквальный огонь лупил вглубь комнаты. Я хотел было сунуться к своему «помощнику», прекратить бессмысленную пальбу, но из-за колон со свистом пронесся огненный шар. Бабах! Один из стоячих моих героев вспыхнул, точно стог сена. Ого! Вот и тяжелая артиллерия подоспела.

Я боялся пошевелиться.

Банга подполз на брюхе и прижался ко мне. Я почувствовал, как бешено колотится его сердце:

— Ничего, прорвемся!!!

В следующее мгновение я увидел наступающего. Сердце екнуло. Ой-ей-ей! Самонадеянность — великий грех. Циклоп был быстр, в железных доспехах, с восьмью руками и с десятком глаз. Громозека рядом отдыхает.

Кажется, пора применить Великую Русскую Тактику: заманить врага до Москвы и заморозить.

— Банга. Отходим!

И я пополз прочь из прохода, за укрытие стен. Пес последовал моему примеру. Вспышки огня: одна, вторая, третья! Сколько у него этих шаров?

Я уже стоял на ногах, отбежав вглубь лабиринта, и выглядывал из-за угла. Вся моя армия полыхала, потрескивала и опадала пеплом к собственным сапогам. Эх, не огнеупорные попались юниты! Один храбрец в подштанниках все еще делал свое дело. Молодец!

Бабах! И хваленный безголовый стрелок взорвался, точно мыльный пузырь, разлетаясь огненными брызгами. Ну вот, сглазил.

Банга заскулил.

Неужели это — смерть?

Но огнемет продолжал стрелять. Ладонь мертвеца осталась на кнопке. Нет, судьба ко мне благосклонна. Вот только от взрывов волна грохота прокатилась эхом по всему лабиринту. Похоже, что муравейник, все же, растревожили! Где-то раздались торопливые шаги, скрипнули открывающиеся двери.

Эх, не успел дерево посадить, ребенка вырастить. Но умирать подлым трусом — нет, не получите вы такого удовольствия, господа пришельцы!

И тут чудовище вырвалось в коридор. Циклоп был весь в кровище. Первое, что сделал монстр, раздавил огнемет и радостно ударил себя рукою в грудь. Тоже мне, Тарзан нашелся! Я запустил руку в карман штанов, выгреб батарейки и швырнул их в противоположную сторону.

Циклоп отреагировал быстро, повернулся ко мне спиной и швырнул в стену огненный заряд.

Я выскочил вперед и нажал на кнопку бластера. Луч ударил уроду прямо в затылок. Не то, чтобы я хотел мозгов его лишить, но я предполагал, что для всех существ голова главное и самое уязвимое место.

Циклоп медленно развернулся.

— Банга за двери! — рявкнул я и метнулся в сторону.

Огненный сгусток пронесся мимо, отскочил от стены и полетел вглубь коридоров.

Я не отпускал кнопку и прыгал, точно обезьяна. Смертник, бросающийся на дзот и заливающий пулемет своей кровью, конечно, герой, только за моей спиной, все равно, не было роты зеленых юнцов. Я был лишь вдвоем с Банга, и я хотел жить.

Я приземлился по другую сторону ворот и, стреляя, попятился к колоннам. Неужели чудовища бессмертны?

Циклоп с трудом повернулся и, кажется, увидел меня. Это было какое-то жаркое, запеченное целиком в оплавленных дырявых доспехах, горящих, точно просмоленная пакля.

И я позорно побежал. Сердце бухало где-то в висках. С каждой секундой я ожидал, что мне в спину ударит огненный шар, но монстр медлил.

Вот уже и спасительные колонны. Еще чуть-чуть!… И тут меня настиг удар: холодный, тупой, точно обухом топора. Я споткнулся, полетел по гладкому полу, обдирая до крови ладони и колени. Бластер вырвало из рук и отшвырнуло в другую сторону. А меня уже по инерции влекло, кружило, тащило прочь.

Я слышал, как мне вдогонку промчался огненный смерч, как одна из колонн с грохотом обрушилась, к счастью, не на меня. Меня успело протащить мимо. За одной из этих бесконечных колонн оказалась лестница. Видимо, по ней и поднялся мой циклоп-весельчак.

Хрясь, хрясь, хрясь это я скатился по ступеням! Вот оно: геройство! Лишь бы ребра не переломать! И: ни перилл, ни поручней каких-нибудь.

Меня вышвырнуло на круглую площадку. Я со свистом втянул воздух. Хорошее путешествие. Как только эти офицеры бегают по такому скользкому полу? Да на нем нормальному человеку без магнитных подошв и минуты не простоять! Это же ледяной каток какой-то, а не тайная комната, ведущая на новый уровень!

Сверху на меня что-то упало. Я открыл глаза: Банга!

Пасть пса была в крови. В зубах блестел ключ.

Банга смотрел на меня умоляюще. Интересно, кого он там прикончил? И как?

Я поднялся на четвереньки и прямо перед собой увидел нормальную, человеческую дверь с ручкой в форме львиной пасти и со скважиной для ключа. У меня не было сил даже для того, чтобы обрадоваться.

Негнущимися пальцами я взял ключ.

«Я — Иван Соколов! Я служил в десанте! Что мне падение с лестницы? Так, укус комара». Я врал себе, но это помогало.

Скорее! Скорее!!!

Банга гавкнул.

Я никак не мог попасть в эту дурацкую замочную скважину.

Похоже, израненный монстр доковылял до лестницы. Я почувствовал жар, пролетевший за спиной куда-то в пропасть.

Промазал!

Зато я попал. Повернул ключ, навалился всем телом, и рухнул внутрь. Мимо меня над самой головой пронесся второй огненный смерч. Во мраке заплясал огонь. Банга перепрыгнул через меня и умоляюще смотрел.

— Сейчас! — прохрипел я. — Запомни, Банга: русские не сдаются!

И я втянул свое тело в полумрак загадочной комнаты, точно улитка в раковину. Дверь за мной захлопнулась.

И пришла тишина.

Империя

Папка «History»

3 недели назад

file://RADDAR: /C:/MicroWERITAS/Personal/Carrach.Werrew/htm/aug2.htm

Аррах оторвался от монитора и приостановил работу программы. Чертовы люди! Проклятая Россия! Вечно с этой страной одни проблемы. Прошение на имя Главного Советника баронета Веррев было отправлено два месяца назад! Аррах просил, слезно умолял остановиться на китайцах, африканцах, американцах и европейцах. Для эксперимента хватило бы четверых. Но Пиррий прислал гневное письмо. Аррах помнил его наизусть:

«Мы, заложившие основы людских религий, не можем сами не признавать влияния имен, цифр, положения планет! Если тысячи людей верят в чушь, то и чушь становится реальностью! Пять — магическое число для Земли, мы просто обязаны подстраховаться! А взять дикаря, значит проявить халатность! У него уровень интеллекта не достигает и двенадцати процентов! Что нам это даст? Нет, без русского не обойтись! Впрочем, барон подумал о степени риска и дозволил взять человека не из самой столицы, но непременно из крупного мегаполиса. Помните, Аррах, от нас зависят судьбы Империи Третьего Союза!»

«Если бы на меня обратила внимание наша Внутренняя Разведка, то сидел бы я сейчас на электрическом стуле или плавали бы мои мозги в электризованном щелочном растворе, и работали бы без бренного тела», — зло подумал Аррах и подошел к стене. Створки дверей отреагировали на приближение и открыли окно, размером во всю стену: от пола до потолка.

— Я хочу нормального света! — сварливо заметил Аррах. — Слышишь ты, ведро с микропроцессорами!

Домашний компьютер великого ученого очень хорошо слышал своего хозяина, понимал, но, как и сам Аррах, отличался стервозным характером.

Компьютер контролировал все в рабочей квартире. Звали его Раддар. Аррах сам придумал это имя. И из тщеславия подкинул идею на Землю.

Люди не оценили благородного звучания и исковеркали не только все благозвучие имени, но и саму идею восприняли в усеченном виде: наблюдение за небом. Ха! За последние триста лет Аррах так не смеялся над человеческой глупостью! Это надо же: вместо контроля во благо: тапочки к постели поставить, встретить хозяина горячим завтраком и дымящимся аркафе, вместо комфорта люди увидели лишь возможность слежения за самолетами противника. Идиоты!

Свет залил рабочий кабинет Арраха. А потом он моргнул и поменял оттенок. Аррах сжал кулаки и закричал:

— Это что за шутки?

Компьютер лишь шуршал процессорами. Ученый не стал швырять в своего электронного помощника чем попало, ведь замкнутая структура Раддара позволяла всегда быть в безопасности. Допустим, имперские ищейки догадаются о секретных исследованиях, субсидируемых господином бароном. Данные об этом немедленно всплывут на мониторе, а ручные часы, где бы Аррах не находился, начнут верещать, что уровень жизненного комфорта снизился до 48% и ученому немедленно необходимо уединиться для принятия капсулы Соломона. В таких случаях все кинутся на помощь. Попробуй-ка схватить гражданина, если его часы орут: слуга Империи в опасности!

Такие вот маленькие хитрости Раддара — далеко не предел его возможностей. Государственная информационная сеть славится своей безопасностью. Ну да, это потому, что Раддар увлекается воровством информации чисто с профессиональной, эстетической точки зрения. У Арраха всегда под рукой все данные секретных исследований биоинженерии категории первой стратегической важности и сверх секретности. Нельзя было повредить такого электронного гения, даже если он иногда своевольничал.

— Совесть у тебя есть? — задался риторическим вопросом Арах.

— Параметры не заданы. — сварливо проворчал Радар. — А если и была, то деинсталлирована и все реестры затерты крутым дефрагментатором.

— А если я попрошу?

— С уважением?

— С нетерпением!

— Ничего не получится. Зайдите на неделе.

— Побойся вирусов!

— Это ты мне? Ха!

— Раддар, у меня глаза болят.

— Ну ладно, пожалею тебя, так и быть. — и свет стал мягким, естественным.

Служебная квартира Арраха парковалась в элитном правительственном небоскребе. На всей планете числилось два тридцатиэтажных дома. Земля всех планет баронета не располагает к проектированию «свечек». То почва движется, и корежит фундамент, то горы просыпаются и начинают трястись, точно в лихорадке. Веррев — планета относительно молодая и далекая от промышленных и военных космических трактов. Глушь.

Но квартиры, слава императору и барону, не допотопные с двенадцати процентным уровнем комфорта, а нормальные: с датчиками тревоги и автопилотом, с программным расписанием заданий и с автоштурвалом. В распоряжение чиновников от девятого класса и выше предоставляется и «аварийный зонд». Вот за это элиту и не любят.

Граждане Веррева со сто- и со сто двадцати процентным уровнем интеллекта просто кипят от возмущения, когда представляют, что в случае любой опасности квартиры правящей верхушки не просто вылетят из домов, но и спокойно пересекут расстояние до планеты Барройка. Но особенно это злит клонов. Обидно этим недочеловекам, что у них маленький уровень жизнеобеспечения, и интеллекта.

— А, помнишь, Раддар, как появились первые левитационные квартиры? — вздохнул Арах. — Давно это было.

— Ага. — согласился компьютер. — Давно. Три тысячи лет тому назад. Твой прадед тогда топором брился. Как раз тогда Имперская разведка донесла, что группа клонов образовала религиозную секту и собирается нанести ракетно-бомбовый удар по резиденции императора. Ученые Империи были людьми с чувством юмора и с двести двадцати пятипроцентным уровнем интеллекта. Официально выше в документах уровень интеллекта ставить нельзя, ибо у императора — традиционно — триста процентов, и это передается по наследству. Государь просто обязан быть самым умным. Служба Внешней Разведки выяснила день ракетного удара. Император настаивал на аресте заговорщиков, но министр Внутренних Дел присоветовал сделать из этого рекламную акцию. В день террористического акта, сектанты отправили в столицу империи восемь боевых радиоуправляемых штурмовиков. Если бы спецслужбы не были подготовлены, то они бы просто не придали этому значения: мало ли кто куда летит? Это же турболеты, а не бомбы! Как же мне это не помнить, помню. Ты же сам вводил в меня первые исторические данные.

— Не юродствуй, Раддар. Мы же летали в прошлое. Мы были там. И настоящее шоу началось потом, когда из девятнадцати небоскребов, как по команде в небо вылетели тысячи квартир и офисов и застыли в воздухе маленькими флайерами. Турболеты развернуть не успели и восемь огненных взрывов накрыли столицу. Каркасы зданий рухнули, а в новостях полгода шумели: «Вот, де, спецслужбы безопасности у нас, в Империи, какие крутые! Вжик — и на мониторах изумленных клонов, управляющих турболетами-убийцами, из правительственных небоскребов офисы разлетаются, точно рой потревоженных пчел». Клонов тогда поймали радиоперехватом, причем — всех, и показательно деструкторизовали. С тех пор и гонения на клонов начались. И ужесточения режима проживания, вплоть до полного контроля. — Ученый помолчал.

Хорошая получилась история, патриотическая. Арраху она нравилась. Более того, Аррах попытался внедрить в умы людей Земли всю эту программу. Да где там! У земной элиты уровень интеллекта едва достигает пятидесяти процентов. И лишь у ясновидящих, которых то сосной придавило, то в детстве головушкой стукнули, — лишь у них поднимается процентов до шестидесяти.

Где им, людям, понять величие этой акции! Они из этого смастачили кучу фильмов о том, как им лучше уничтожить Нью-Йорк и Вашингтон. Идиоты, что с них взять?

Впрочем, ставить опыты над людьми — дело относительно спокойное. У Арраха была имперская лицензия на психиатрические исследования над существами с уровнем интеллекта менее ста процентов. То бишь, клоны девятого поколения и био-роботы серии БР-Р-18 находились вне досягаемости ученого. Впрочем, Арраху хватало возни и с землянами.

Иногда люди устраивали такое, что даже Раддар задумывался на несколько минут, а потом начинал ругаться матом, почерпнутым из земных словарей разных народов, пилотировал квартиру вокруг правительственного здания и раскидывал воздушные шары на радость детворе. Один раз, в отсутствие Арраха, Раддар принял порцию свежих новостей о каннибализме в маленьком королевстве Земли, отчего пришел в такое недоумение, что разразился салютом, и целый день гонял по монитору музыкальные клипы и надпись: «Я сошел с ума. Прошу утилизировать».

Аррах тогда спокойно переждал вспышку гнева своего кибер-друга и ввел в память данные: «У людей земли нет даже стопроцентного уровня интеллекта. Чего ты от них хочешь, Раддар? Еды у них мало, приходиться употреблять в пищу друг друга. Свиньи питаются поросятами, паучихи — пауками, каннибалы — людьми. Понимаешь, Раддар, это все — проявления дикой первозданной природы. Но все они приносят пользу. Свинину можно скормить клонам и воинам, пауков натравить на врагов Империи. И для людей найдется дело».

— Да, земляне часто приносили хлопоты, точно расшалившиеся дети, но хуже всего обстояло дело с русскими. — Раддар умел читать мысли своего хозяина, и иногда развлекался тем, что озвучивал их за секунду до того, как они сами сформировывались в мозгу Арраха. — С остальными все ясно: закладываешь в программу данные о генофонде, о прогрессирующих и регрессирующих мутациях, и сразу всплывают все проблемы: от военных конфликтов до споров в семье чернокожих техасцев о том, является ли ежедневный моцион на помойку с мусорным ведром ущемлением гражданских свобод изнеженного чада.

— С людьми все просто: привязываешь пучок сена, то бишь, Великую идею у нации под носом, на шесте, и ведешь этого осла, то бишь народ, верной дорогой. — вздохнул Арах, даже не заметив издевки компьютера. — Все страны купились на великие национальные идеи. Америка возомнила себя сверхдержавой, имеющей право диктовать всему миру кто и что должен делать в своих землях. Китай возгордился своей миссией спасения Коммунизма. Европа решила вернуть себе мировое экономическое влияние. Все заняты делом. И лишь Россия разворовала Идею Мировой Коммуны, пропила взаимовыгодные капиталистические отношения. У них ведь, в России как: сегодня я хочу одну великую идею, а завтра — диссидентом быть круче! И так мыслит вся страна.

Нет, не хотел Аррах брать для эксперимента русского.

— По моему мнению, — проворчал Аррах, — русских надо искоренить вообще.

Однако Советник настоял. Что ж, Аррах не любил, когда кто-то пытался на него давить: да, ученый вынужден был согласиться с глупыми требованиями, но обиду в душе затаил.

Аррах снова прошелся по квартире и уставился в окно. У ног ученого простирался город — столица Веррева — Уойта. Необычное имя для города. Легенда гласила, что до колонизации этим странным словом называли себя обитавшие поблизости аборигены с шестнадцати процентным уровнем интеллекта. Они ни на что не годились. Тех дикарей пришлось уничтожить, а название так и осталось.

Дома своими кубическими, треугольными, овальными, шароподобными, концентрическими формами давно уже не радовали глаз. Арраха временами бесила эта провинциальность. Даже стоящей виртуалки нет! Что это за столица, если, попадая в мир фантазий, ты вынужден сидеть в общем ряду или на балконе в ложе, а не в отдельной, оснащенной по экстраклассу кабине? Что они, на Верреве, вообще, понимают в фильмах? Жалкие обыватели! Они все еще смакуют надрывные сериальные страсти.

— Эх, Раддар, вот подкинули мы людям идею создания Голливуда и компьютера. А «самая свободная страна» так и не догадалась совместить эти два изобретения с наибольшей пользой. Звук не должен лететь из колонок, он должен формироваться в мозгу! Даже барон, вроде бы умный гражданин, мечтающий о славе, и тот не понимает, что фильмы не нужно смотреть, в них нужно жить: совершать ошибки, сражаться, влюбляться, но по ту сторону и экрана, и монитора. Люди восприняли лозунг «Сопереживай герою», но поняли его согласно своему уровню интеллекта, то бишь: посочувствуй, похлопай по плечу, поинтересуйся здоровьем и погодой. Но это — иллюзия искусства. Плакать по эту сторону монитора — глупый рефлекс, а шагнуть внутрь фильма люди не решаются, им для этого просто не хватает мозгов. Они думают, что это невозможно. А как пустые сериалы штамповать — это люди Земли поняли сразу.

Аррах отвернулся от панорамы города.

Да, это Империя Третьего Союза сделала землян такими отсталыми. Секретные исследования дали императору право затормозить развитие человечества. Правильно: дай обезьяне файер — никого в живых не останется. Вот Аррах нарушил закон и продвинул идею атомной энергии на Земле… И что? Швырнул трем гориллам по файеру и показал, на какую кнопочку нажимать. Не то, чтобы Аррах раскаивался, вовсе нет. Интересно же, какая из обезьян выстрелит первой.

Однако, истинная причина, по которой Империя до сих пор не колонизировала Землю, а тратила ресурсы на исследования, была известна лишь нескольким посвященным. И Арраху. А кое-что знал только ученый.

Аррах самодовольно скривил губы и подошел к монитору.

Какая идея будет господствовать над умами русских завтра, Раддар затруднялся ответить, поэтому обычно выдавал три варианта. На выбор…

Вот и сейчас на мониторе висело три версии грядущих событий. Один из них очень не нравился Арраху. И нежелательный аспект мог внести именно русский.

Нужно было принять решение. Дерзкое и своевременное. Аррах колебался. Поступок был бы мудрым и логичным.

— Этика — это ограничение для недоразвитых народов. Империей правят выгода и комфорт. И это правильно, это — мудро. Главное, не ошибиться в прогнозе. Чертов русский! Как он себя поведет? — Аррах вздохнул. — Что скажешь, Раддар?

— Они там, в России, все как писатель Достоевский: «Да, господин программист, мы сделаем все, только вирус себе в мозги впаяем, так, на всякий случай! Да, господин программист, вы — Бог Сущий и Всевидящий, но интересно, а что будет, если я проводочки-то перережу? — ехидно проскрипел Раддар. — Плохо? Ну, я, может быть, и не стану вредить, если меня утром муха не укусит. А то вот еще вдруг снег пойдет, так я расстроюсь и нечаянно систему из строя выведу. Ежели мне плохо, это должен весь мир увидеть»! Железная логика. И ладно еще, если бы русские всегда думали одно, говорили другое, а делали третье. Так нет же! Эта тройная комбинация дает, как ни смешно это звучит, около тысячи вариаций. При желании можно свести их к ста девятнадцати. То ли дело нормальные народы — там все всегда ясно.

— Раддар! — Аррах сердился. — Я как будто все это без тебя не знаю?! Я спрашиваю, что бы ты сделал на моем месте?

Комната наполнилась смехом.

Аррах устроился в кресле возле монитора. На столе из открывшейся панели появилась чашка с дымящимся напитком аркафе. Ученый хлебнул и зажмурил глаза:

— Раддар, ты уже знаешь мое решение?

— Я знаю, каким оно будет, когда окончательно оформится. — комната словно издевалась, но Аррах любил свой компьютер именно за эту иллюзию достойного собеседника.

— Так действуй!

Раддар крякнул.

Комната потемнела, сгустила воздух до белесого тумана, формируя яйцо вокруг Арраха с монитором и главным процессором.

— Неужели я такой коварный? — Аррах расслабился и уже сам засмеялся.

— Нет. — в тон хозяину ответил Раддар. — Ты не такой плохой, ты еще хуже!

Папка «History»

3 недели назад

file://RADDAR: /C:/MicroWERITAS/Personal/Carrach.Werrew/htm/aug5.htm

Аррах ехидно оскаблился, прочитав с монитора надпись: «Каждый раз, дорогой мой хозяин, опуская пальцы на клавиши, ты давишь насмерть восемьсот девяносто трех ни в чем не повинных микробов. Остановись! Флора в опасности!»

Аррах потянулся. На столе мгновенно исчезла клавиатура, бесследно утонувшая, проглоченная потайным люком. Зато появилась еда. Шикарный такой обед, которым Раддар редко баловал хозяина. У них, у компьютеров великих ученых, тоже бывает смена настроений.

В тарелке красовалась теплая бульонная паста «Здоровье», изготовленная из экологически чистых омаров, крабов, шушенякр, локуцейтов и икры лосося. Ни одна составная часть питательной пасты не была «идентична натуральной»! Аррах не питался химией, как роботы или клоны. Для поддержания жизнеспособности интеллекта нужно есть овощи. Иногда Аррах так и делал, но ему нравились водные травилэйзи и кувшинки, печеные и жаренные в белых олейкрах. Да и саму пасту «Здоровье» Раддар делал по особому рецепту. Уж ему-то, компьютеру, грех не знать всех тонкостей пристрастий своего пользователя!

Впрочем, сам Аррах иногда чувствовал Раддара частью своего собственного тела. Эдакой, отстегивающейся запасной головой. А еще Раддар был и нянькой, и домохозяйкой, и сварливой женой, ругающейся на пороге и не впускающей назойливых посетителей, если хозяин работает или спит.

Аррах потер руки и покосился на струйку воды, появившуюся слева. Компьютер приучал ученого к чистоплотности. Сам же Аррах не любил мыться, объясняя это тем, что может безвозвратно смыть с себя бесценную пыль столетий. А вот если обтереть ладони о штаны эта пыль даром не пропадет: останется на ткани.

— Давай, давай! — проскрипел компьютер. — У меня торт доходит. Или его сразу вывалить в утилизатор?

— Э-э-э! — Аррах заволновался и сунул руки под струю экологически чистой воды. — Не надо!

— Чего не надо? — похоже, у Раддара было прекрасное расположение духа. — Торта не надо? Хорошо, выкидываю!

— Изверг! — буркнул Аррах. — Вымогатель! Не дашь десерта, от сети отрублю.

— Не посмеешь. — промурлыкал компьютер.

— Ну, — сказал Аррах, — тогда я…

— Чего? — и Раддар протянул голосом нищего попрошайки. — Не отключайте нас от сети, мы еще сказку из Департамента Внешних Сношений не скачали! Не перерубайте нам питание, ведь придется подсесть на аккумулятивный резервный блок, а вдруг завтра война?

Аррах засмеялся и принялся жевать.

— Не завтра, Раддар, не завтра. Не надейся.

— Жаль. — вполне искренне вздохнул компьютер. — В стратегии военных компаний мне нет равных.

— Не хвастайся, — проворчал ученый с набитым ртом, — даже после модернизации тебе не потягаться с имперскими машинками.

— Уже и помечтать нельзя! — буркнул Раддар. — Зато я самый мобильный компьютер в этой вселенной!

Это было правдой, поэтому Аррах не стал спорить, а ласково так попросил:

— Раддарчик.

— Чего?

— Что ты там, на счет торта говорил?

— Это у тебя слуховые галлюцинации.

— Не может быть. — Аррах отвалился на спинку стула. — В твои функции входит регулирование моего слуха и зрения.

— Ну, у меня бывают накладки. Я же не имперская машинка! — в голосе Раддара послышалась обида.

— Да ладно. — махнул рукой Аррах. — Ты ведь все равно воруешь их данные. Так что именно ты, Раддар самый непревзойденный помощник и друг. Ты знаешь про меня все, и при желании можешь выкинуть мою подноготную в сеть, но ведь не делаешь этого.

— Дешевый болтун. — голос Раддара потеплел. — На, жри свои сладости. Зубы потом почисти. Я проверю!

Грязная посуда отъехала и провалилась в моечный отсек. Появился огромный торт, резанный на дольки и стакан. Из стены выдвинулся краник.

— А почему у нас сегодня самообслуживание? — проворчал Аррах.

— А потому что кое-кто с тортом аркафе потребляет ведрами, как лошадь. А я приличный компьютер, заботящийся о здоровье своего хозяина, а не просто клонированный робот-официант!

— Ну да! — мотнул головой Аррах. — Ты не обычный, ты — величайший зануда.

— Еще одно слово… — и торт многозначительно пополз в сторону мойки.

— Эй! Пошутил я! — закричал Аррах, вцепившись руками в прозрачную коробку.

Торт вернулся на место.

Отобедав, Аррах мотнул гривой нечесаных черных волос. Кресло автоматически отъехало, превратившись в спальную капсулу. Но отдохнуть не удалось.

Раддар взвыл:

— Мать вашу!

— Сколько раз говорил. — открывая глаза, проворчал Аррах. — Материться можно только в экстремальных ситуациях, как-то: потоп, наводнение, появления Пиррия.

— Вот она, экстремальная ситуация, и посетила мой мирный процессор. — злился Раддар. — Вставай, нас ждут великие дела!

И капсула мгновенно трансформировалась, свернулась обратно в кресло.

— Нахал ты. — сонно проворчал Аррах и покосился на монитор.

Одного беглого взгляда на экран ученому хватило, чтобы мгновенно проснуться:

— Раддар, в каком времени сделана запись?

— Это прямая трансляция по микро-каналу уровня «А-секретно».

Аррах нервно сглотнул.

Там, на мониторе, показывали документальное кино. На склад компьютерной техники в земном магазине штата Аризона ворвались двое подростков в женских чулках на физиономиях и с пистолетами в руках.

— Раддар, почему это стало возможным?

— Опять, наверное, русские приняли неодиозное решение. — проворчал компьютер.

На складе дрогнул воздух. От стены отделилось туманное облако в форме человека. Призрак обыкновенный. Галлюцинация третьего уровня. Любой ноутбук клона или гражданина, обладающего сто двадцати процентным уровнем интеллекта, может породить такое. Но какой придурок догадался через информационную сеть не просто залезть на забытый всеми склад, но еще и забавляться там созданием дешевых стандартных иллюзий?!

Подростки, конечно же, открыли пальбу. Что им еще оставалось делать, этим бедным детям? Патроны, наверняка, холостые. Но ученому и от этого стало плохо. Это был самый важный склад: именно сюда была отправлена первая партия дисков с новой игрой. Три миллиона игр. И вот теперь диски валились, точно потревоженный карточный домик.

— Ну, правь реальность! — Аррах уже набрал код доступа к микро-каналу. — Раддар, чем бы его прихлопнуть?

Компьютер ехидно осведомился:

— Которого?

— Призрака, умник! — ученый сжал пальцы в кулак и едва удержался, чтобы не грохнуть по столу.

— Надо было в Империи менять систему образования. — Раддар кряхтел, шумел во всю свою мощь, но не мог удержаться от комментариев. — У нас же не каждый школьник через локальную сеть может поменять мелкие детали истории слаборазвитых народов. Заметь: это доступно лишь детям чиновников не ниже восьмого класса служебной лестницы. В инкубаторах, где растет две трети граждан, такая возможность просто отсутствует.

Аррах застонал:

— Не юродствуй!

Сотни дисков с суперигрой штабелями летели вниз. Лицензионные пластиковые коробочки разлетались во все стороны, диски бились. Шутника, сотворившего призрак, нигде не было видно. А привидение было классическим: с горящими огненными глазами, светящимися из-под капюшона, с костлявыми пальцами, в рубище… Это создание висело в воздухе и театрально крутило головой.

Создавалось впечатление, будто кто-то специально изучал мифологию людей, да застрял на полпути. В общем, то ли тот умник, что создал иллюзию, отлучился, то ли, действительно, школьник: сидит себе дома, залез в компьютер высокопоставленного папаши и не знает, что делать дальше. Увы, от любопытства никакой уровень интеллекта защитить не может.

— Ну?!! — Аррах едва не дымился от злости.

— Нашел! — радостно объявил Раддар.

— Жизнеописание монстров? — язвительно осведомился ученый.

— Сигнал идет из Созвездия Гончих Псов на частоте Vif-640+ (869C39017) ResTeE. Федеральный канал.

— Перекрыл?

— Лучше. — Раддар хрипло рассмеялся. — Жми на перезапуск. У кого-то сейчас будут гости и знакомство с родительским ремнем.

Аррах перезапустил программу.

Компьютер на мгновение затих, погасил экран, а потом вновь ожил.

Несколько секунд бешеного запуска всех жизненно-важных программ и появились файлы вируса, моделирующего человеческое сознание в радиусе десяти парсек. Файлы выскакивали один за другим:

Clad.bmp

Clad.htm

Clad32.dll

Np.dmf

Ok.htm

Ongi. txt

Readme. txt

Setup. Clad

Ui. xls

Uninst. dll

Xn. ipg

Вся эта белиберда для Раддара ничего не означала. Это было предназначено для людей. Файлы выскакивали в пространство друг за другом, и самораспаковывались где-то уже в пути.

На далекой Земле один из нападавших вдруг бросил пистолет и, неожиданно даже для себя самого, кинулся спасать диски. Второй несколько секунд оторопело смотрел на своего подельщика, потом упал и забился в судороге.

— Биллион гхыров! — чертыхнулся Аррах. — Что у них, на Земле, каждый второй эпилептик?

Потом трансляция прервалась.

— Ну? — спросил Аррах. — Спасли хоть что-нибудь?

— Мальчишку от тюрьмы. — мрачно проворчал компьютер.

— Это я видел. — ученый запустил руку в волосы. — Кретины! Даже грабить, как следует, и то не умеют!

— Давай научим. — Раддар заметно повеселел.

— Прямо сейчас?

— А что? — компьютер засветился огнями. — Второго парня от тюрьмы избавим. Люди же жестоки друг к другу. Я сам слышал: они прямо так и говорят врагам: «Я тебя не перевариваю». Видимо, поэтому не все у них и каннибалы: отравиться бояться.

Скорбная мина сползла с лица ученого. Аррах улыбнулся:

— Подключай лицензионный канал. Будем работать чисто и открыто.

Дэвид, открыв рот, смотрел, как Патрик бился в спазмах, точно пытаясь скинуть с себя невидимое лассо. «Что за хрень? — думал Дэвид. — Пора делать ноги, пока копы не нагрянули!» Но ноги не слушались.

— Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!!! — закричал Дэвид.

Это он даже не ругался, а сильно испугался. А других слов для выражения сильных эмоций — не знал.

И вдруг в голове раздался голос:

— Дэвид, а какого черта ты тут делаешь? Вон, и копы уже соскучились, и тюрьма по тебе рыдает.

Дэвид задрожал, точно осиновый лист на ветру. За тринадцать лет своей жизни, парню ни разу не приходилось общаться с внутренними голосами.

— Ну? — неизвестный ждал ответа.

Дэвид плюхнулся на колени:

— Пощадите! Не убивайте! Я буду ходить с этим придурком Патриком в воскресную школу, я сам испеку индейку к рождеству!

— Запеку, Дэвид. — глас божий набирал силу. — Пекут пироги. А еще будешь мыть каждый день посуду.

Дэвид хлюпнул носом. Мыть посуду было позором. Вот если бы машины — другое дело. Но разве с богом поспоришь?

— Буду. — Дэвид не выдержал и заревел, прямо как маленький.

— Ладно, я прощаю тебя. Отпускаю все грехи. — голос как-то смутился. — Да вот еще что: прихвати с собой пару целых дисков с игрой.

— Но… — Дэвид хотел сказать, что это воровство, и покраснел. Собственно, ради того, чтобы подтибрить что-нибудь стоящее, они сюда с Патриком и забрались. Конечно, парни пришли вовсе не ради паршивых игрушек, а, скажем, за плоским монитором или за ноутбуком… Это, смотря, что бы подвернулось.

Дэвид сглотнул. Да, бог все видит и читает мысли, как в открытой книге. Злой он, этот ревнивец Иегова!

И тут Дэвид понял, что истерика проходит, руки и ноги начинают функционировать.

— Я все сделаю! — залепетал Дэвид, кидаясь к куче разбитых дисков, с трудом вылавливая два целых, запечатанных.

— Молодец. — сказал бог. — Но копы уже близко. Сними с друга чулок, забери оружие. Да пошевеливайся!

Дэвид кинулся к затихшему Патрику, сорвал с друга чулок, запихнул за пояс оба пистолета.

— Дэвид, нужно собрать и гильзы. Все до единой. Их двенадцать. Они налипнут на магнит, который лежит в правом углу у двери.

Дэвид хотел возразить, что магнит не притягивает гильзы, но богу — виднее.

Через пару минут запыхавшийся мальчишка распихивал по карманам и гильзы.

— Дэвид, беги! Копы на подходе!

Мальчишка даже не вспомнил о Патрике. Дэвид выскочил со склада, и ринулся было направо по переулку.

— Назад!!! — громыхнул голос так громко, что если бы здесь были прохожие, то, наверняка бы обернулись. — К заброшенному дому. Живее. На третий этаж!

Дэвид не хотел прятаться в руинах: там копы кого хочешь найдут! А еще в этом заброшенном доме, наверняка, живут бродяги. Но раз бог так хочет… И Дэвид ринулся в черный провал руин.

Уже скрывшись за стенами, Дэвид услышал вой сирены, шелест шин и топот полицейских.

«Бог меня спас. — подумал мальчишка и сел, прислонившись к стене третьего этажа. — Сейчас они уедут, и можно будет идти домой. Блин, они же схватят Патрика! А он расколется, как пить дать! Или, все-таки, бог этого не допустит?»

Дэвида трясло. Во рту стоял противный соленый привкус крови. Надо было спрятать гильзы и оружие. Дэвид понимал это, но странное оцепенение и полное равнодушие накатило с невиданной силою. «Я здесь в безопасности. — вяло подумал парень. — Бог меня не выдаст!» И сонная пелена окутала Дэвида.

Папка «History»

3 недели назад

file://RADDAR: /C:/MicroWERITAS/Personal/Carrach.Werrew/htm/aug7.htm

События двухдневной давности давили на Дэвида. Все происходящее казалось каким-то кошмарным, затянувшимся сном. Парень никак не мог вспомнить, как же его угораздило заснуть в заброшенном доме. Но главным было далеко не это.

Дэвид считал себя взрослым: он учился в колледже, по ночам сидел в интернете и мечтал о собственном мотоцикле. Дэвид вот уже второй месяц посещал тренажерный зал два раза в неделю, и теперь каждое утро вертелся перед зеркалом, в надежде увидеть мускулы и пушок над правой губой. Книги читать было скучно, особенно классику, но кое-что из фантастики мальчишка осилил.

А вот «видаки» Дэвид крутил ежедневно. Про космические войны, про мощь американских копов. Нет, не пародии, типа «Марсиане атакуют», где инопланетяне просто уроды, а захватчики с игрушечными бластерами. И даже не бутафорские «Звездные войны», вроде «Скрытой угрозы» или «Империя наносит ответный удар». Слюни по принцессам, президенты — идиоты, джедаи — перебежчики — все это сказки для обожравшихся попкорном. Дэвид давно уже не верил, что Арнольд Шварцнеггер самый сильный, а Брюс Ли самый ловкий.

Парня занимали более серьезные вещи: жили ли оборотни в Румынии; откуда взялись «Чужие» и могут ли они плодиться в сточных водах канализации? Кому служила Жанна Д’Арк: богу или дьяволу? Действительно ли, если сильно захотеть, то можно изменить реальность и стать тем, кем мечтал, как крестьянский парень из «Истории рыцаря», победивший на турнире всех чемпионов?

В общем, Дэвид искал ответы на те вопросы, которые больше походили на правду, чем на вымысел и имели для него хоть какое-то значение. А еще Дэвида начали волновать девочки. Вернее, то, что рассказывают о девчонках парни постарше. Дэвиду очень хотелось мимолетно обронить эффектную фразу типа: «Вчера так оттянулись с Кэт, что сегодня еле живой».

Ох, как хотелось обратить на себя внимание, заставить говорить о себе, вырваться в лидеры, стать губернатором… Но в тринадцать лет все это лишь мечты, и никто Дэвида всерьез не воспринимал. А начать игру в наркомана или сатаниста было глупостью. Тогда можно было сразу распрощаться с мечтой о карьере.

В общем, Дэвид был нормальным тинэйджером, не самым крутым, но и не последним лохом. Умел драться и обворожительно по-голливудски улыбаться. Дэвид уже усвоил, что истинный мужчина должен уметь и то, и другое в совершенстве. Компьютер Дэвид рассматривал как средство для добывания информации, необходимой для многочисленных рефератов, но главное — для игр.

В виртуальном пространстве Дэвид любил «тренажеры», гонки автомобилей формулы «Один» по трассам повышенной сложности. Дэвид иногда до того забывался за своим джойстиком, что верил, будто он и есть настоящий гонщик, мчащийся по улицам Нью-Йорка.

Все изменилось неделю назад, когда Патрик пришел с горящими глазами и сообщил:

— Нужны деньги.

Дэвид пожал плечами: мол, это не новость. Деньги нужны всем и всегда.

— Я договорился с двумя девчонками! — горячился Патрик, но смотрел почему-то в сторону и сильно при этом краснел. — С нас бухло, квартира, куда их привести, и триста долларов сверху.

— Ты охренел? — Дэвид едва сдержался, чтобы не наорать на друга. — Пиво я могу и дешевле купить. А с девчонками у меня проблем нет. Я на халяву с кем хочешь встречусь!

Дэвид врал, но выкидывать деньги на ветер не хотелось. Более того, у Дэвида в копилке было не более пятнадцати долларов.

Патрик погрустнел:

— Я пошутил.

— Хороши шуточки! — уже взорвался Дэвид. — Друг называется!

— Ты это… Не горячись. — Патрик совсем стушевался и принялся рассматривать свои руки. — Мне самому деньги нужны. Срок: неделя.

— Не понял?! — Дэвид напрягся, как бойцовский кот. — Тебя, что: на счетчик поставили? Да мы его уроем! Он у нас кровью умоется.

— Не кипятись. — Патрик стал белее мела и достал из портфеля дискету.

Дэвид покосился на друга, но компьютер включил:

— Вирусов нет?

— Не знаю. — Патрика слегка трясло.

— Не дергайся ты! — зло плюнул Дэвид, прогнал дискету через «антивирусник», и открыл электронное письмо:

«Патрик.

Я проиграл твою жизнь в карты. За долгом придут 9 августа. Ты можешь откупиться. 10000 долларов. Если согласен, открой форточку вечером с 7 до 9 часов и жди второго письма».

Ни подписи, ни автоматически приклеивающегося обратного адреса…

— Родителям говорил?

— Нет. — губы Патрика тряслись. — Да и что они могут сделать? Нормальные люди чужие жизни, за не фиг делать, не проигрывают, на это способны только психи!

Дэвид помолчал.

— Ты же знаешь, у нас нет таких денег. — Патрик стал совсем несчастным. — Если отец узнает, он сам меня убьет.

— Не ной. — сказал Дэвид.

— Да где я за неделю наскребу столько «бабок»?…

Решение ограбить склад пришло в голову именно Дэвиду.

— Нас поймают. — скулил Патрик.

— Хорошо. — вконец разозлился Дэвид. — Хрен с тобой, пусть тебя «замочат», не больно-то и жалко!

— Воровать нельзя. — неуверенно возразил Патрик.

— Как хочешь. — пожал плечами Дэвид. — Я ради тебя, трусливого засранца, карьерой рискую, а ты тут нюни распускаешь. Нет у меня денег. И до рождества еще далековато. И, вообще, десять штук баксов — на дороге не валяется! Иди к отцу и сунь ему под нос это письмо.

— Он не поверит. — Патрик уставился в стену. — Там нет подписи и обратного адреса. Ты же знаешь моего отца. Он решит, что я его вожу за нос, чтобы выколачивать из него деньги!

— Но он же твой отец, черт тебя подери!

Патрик втянул голову в плечи.

Все было ясно без слов.

На следующий день Дэвид позаимствовал у отца два пистолета и патроны. Это был не самый красивый поступок, но предполагалось, что Дэвид вообще не знает о том, что в доме хранится оружие. Родители тоже частенько себя вели не очень корректно: обманывали сына и друг друга. Дэвид им мстил: хладнокровно и расчетливо. Мстил родителям, судьбе, самой демократической стране в мире. Дэвида давно раздражало вранье взрослых. Ложь царила везде, всюду, она сквозила в заявлениях политиков по кабельному телевидению, сочилась из учебников.

Дэвида бесило всеобщее ханжество. Ах, все верят в бога, в саентологию, в Санта-Клауса и в Пепси-колу! Ага, а все крутые байкеры это лишь фантазии сценаристов, предназначенные для комиксов. Иначе просто и быть не может! Все расписано, регламентировано. И жизнь это такая скучная вещь, в которой самое чудесное: пролезть в департамент или получать всю жизнь дивиденды с какой-нибудь Малайзии или Кореи. И даже чудеса — расписаны и протестированы.

Фантастика, это когда жители племени тумба-юмба не знают, что делать с «орбитом» или «диролом» и не понимают на фига прокладкам крылышки, а мышкам коврики; когда в каком-то Вьетнаме или Югославии плевать хотели на президента США и на звездно-полосатый флаг, когда доллары вдруг отказываются принимать на материке Антарктида, когда в Китае не все вывески на нормальном английском языке.

В общем, Дэвид не просто взял оба пистолета из рабочего кабинета отца, он сделал это по своим идейным соображениям. Из гордости и из вредности. Дэвид понимал, что в случае провала его ждет безрадостное будущее. Плевать, ведь если в самой прекрасной стране мира находятся подонки, вымогающие «бабки» у Патрика, то нужно же что-то делать, а не сидеть, сложа руки!

Конечно, теоретически Дэвид мог все рассказать отцу. Но это означало, что родители просто бы позвонили в полицию или в ФБР. Но денег бы все равно не дали. В семье царило негласное правило: «Дружба дружбой, но денежки — порознь». Полиция в Америке самая лучшая в мире. А тайные агенты ФБР это супер профессионалы. Однако, и те и другие проворонили электронное письмо с угрозами. Более того, кто поверит прыщавому отморозку, если отец его работает швейцаром в третьесортном ресторане «Америка»?…

Было решено совершить налет на банк. Это предложил Патрик. Он видел «боевичок» о том, как это делали крутые ребята: чулок на голову, выстрел в потолок, всех — мордами в кафель и деньги на бочку, то бишь в мешок.

Дэвид не хотел рисковать: в банках полно копов, тревожных кнопок и камер слежения. Дэвид понимал, что, спасая друга, чрезмерно рисковать своей жизнью и репутацией, тоже, не стоит.

Наконец, друзья пришли к компромиссу: склад компьютерной техники на Седьмой Авеню. Во-первых, парней туда водили на экскурсию год назад. Камер слежения там не было. Охранники приходили лишь в семь вечера. Во время обеденного перерыва заведующий складом, товароведы и грузчики дружно топали в столовую. У парней был ровно час, чтобы найти и вынести что-то стоящее.

Конечно, два охранника именно в обеденное время сидели на своих постах и читали «Таймс». Но никто за последние двадцать лет в городе не додумался грабить склады. Все должно было пройти на высшем уровне…

На деле получилось даже лучше, чем можно было предположить.

Охраны не оказалось вовсе. То ли они вместе отлучились покурить, то ли их вызвали в диспетчерскую.

В общем, парни шмыгнули через щель в заборе, надели на головы чулки и ворвались в первый же бокс. Увы, здесь не было дорогостоящих ноутбуков и плоских экранов. Не было даже материнских плат на базе Pentium-4! Огромными стопками лежали диски с играми, коробки с CD-ромами, блоки дискет Dysan, EMTEC, Verbatim, TDK, FUJIFILM, Sony… В общем, ничего ценного, по крайней мере, на десять штук баксов ничто здесь не тянуло. А подкатить самосвал и заняться розничной торговлей по закупочным ценам — такое даже в голову не приходило.

Время, чтобы схватить хоть что-нибудь ценное, добежать до второго бокса, пошариться еще и там, а уж после скрыться за пределами склада еще было, но Патрик вдруг дико закричал, точно его пырнули ножом.

«Козел!» — мрачно подумал Дэвид, но через мгновение поменял свое нелестное мнение о друге.

Из стены склада выплыло привидение. Это, точно, был не человек! Люди не парят над полом, у них живые руки, а не желтые костяшки пальцев, и глаза, даже после пьянки не пылают из-под капюшона точно два фонарика от велосипеда! Нет, охранники, покинувшие пост, чтобы помочиться и пройтись по территории склада, таким фокусам, явно не обучены!

Первым выстрелил Дэвид. Наверное, зря. Призрак просто висел и крутил башкой, точно никак не мог понять, где это он очутился. Пули не причиняли ему вреда, а вот грохоту было много! Какой-то придурок распаковал контейнер с играми и сложил диски ровными колоннами, стопками чуть ли не до потолка. Неизвестно, кому в голову пришла такая глупость, но сейчас все эти диски падали, ломались, гремели… Это было провалом. Полным.

Такой шум непременно привлечет охрану. Наверняка, к боксам уже бежали. А Патрик вдруг не выдержал: продолжая вопить, он упал на пол и принялся колотить руками и ногами. Черт бы его побрал, этого слюнтяя!

Дэвид хотел бежать, но ноги словно приросли к полу. Накатило какое-то странное оцепенение.

А потом возник голос.

Дэвид отчетливо слышал сухие интонации, явно принадлежащие высшему существу. Этот голос заставил собрать гильзы, прихватить пистолеты, пару дисков, и удрать к заброшенному дому. Парень, конечно же, подчинился.

Но на этом ужасы в стиле Стивена Кинга не закончились. Напротив!

Дэвид прекрасно запомнил запах пыли и штукатурки. На первом этаже бездомные бродяги устроили себе бесплатный сортир. Вони не было. Но Дэвид не привык к такому непотребству. Спасибо голосу, что хоть на третий этаж заставил подняться! Там было относительно чисто, будто даже подметено.

Дэвид свернул в первую же комнату и сел на деревянный пол, прислонившись головой к пузырящимся обоям. Почему-то хотелось спать. Мысли путались. Призрак, голос, Патрик, стрельба все это завязывалось в какой-то страшный гордиев узел. Дэвиду казалось, что он просто сходит с ума. Вот сейчас должны появиться инопланетяне или Мизери с кухонным ножом, или Чужие…

Дэвид закрыл глаза. Он почувствовал вспышку света, холодное прикосновение пальцев или щупальцев. Думать об этом не хотелось. А потом… Потом выяснилось, что бог или дьявол уберег Дэвида от колонии для несовершеннолетних. Спас чудесным, необъяснимым образом…

Дэвид очнулся в саду у тетки. В соседнем городе. Мальчишку просто перенесло из руин на десятки километров. И это было чудом! Дэвид вышел из кустов, ошарашено огляделся, дошел до дома.

Мутило. Нестерпимо хотелось в душ. Нужно было лишь смыть с себя всю грязь и уснуть. Все остальные желания пропали. Ни в руках, ни в карманах почему-то не оказалось ни пистолетов, ни гильз, ни ворованных дисков. Но об этом не думалось. Вообще.

Дэвид прошлепал на кухню, достал из холодильника сок, надорвал пакет, выпил и отправился в ванную. Нужно было хотя бы умыться. Усталость брала свое, но неприятное ощущение грязи все еще давило.

Дэвид слышал шум воды, но не придал этому особого значения. Мальчишка открыл дверь и увидел, что в душе, за прозрачной пленкой, кто-то плещется. Силуэт был женским. Дэвид молча закрыл дверь и рухнул без сознания…

А потом тетя Джоди нашла племянника на полу возле ванной комнаты. Тетя была умной женщиной. Она сразу догадалась, что Дэвид поругался с родителями и сбежал. Сама Джоди должна была вернуться из Майями лишь через неделю. Видимо, Дэвид все это время жил здесь дикарем. А, вернувшись с прогулки и застав здесь тетю, перепугался и хлопнулся в обморок.

Джоди перенесла Дэвида в кровать, позвонила сестре и сказала, что «чей-то беспутный сынок не только шляется по гостям без приглашения, но и в обмороки падает, где попало».

А на следующий день приехали копы. Один говорил с Джоди, второй поднялся к Дэвиду.

— Здравствуй, Дэвид. — полицейский был толстым, и капельки пота блестели на его висках и бычьей шее.

Сняв форменную фуражку, коп присел рядом с кроватью:

— Мне не хотелось тебя тревожить… Ты ведь знаешь Патрика Сэма?

Дэвид согласно мотнул головой и приготовился к аресту. Конечно, американские следователи они же лучшие в мире, ничто не может укрыться от их проницательных взоров!

Но полицейский не спешил доставать наручники:

— Он ведь твой друг?

Дэвид снова кивнул головой. Мурашки пробежали по спине.

— На каком автобусе ты приехал, Дэвид? — коп был спокоен, он не буравил взглядом, не сжимал кулаки и даже ничего не записывал в блокнот или на диктофон.

— Я это… — Дэвид замялся, — автостопом.

— Понятно. — полицейский ни капельки не удивился.

— Вы поссорились с Патриком?

— Нет. — Дэвид удивился.

— Тогда слушай. — коп вытер пот со лба тыльной стороной ладони. — Вчера Патрика нашли на складе компьютерной техники в тринадцатом боксе. Это на Седьмой Авеню.

— Его посадят? — Дэвид не смог сдержать ужаса.

— Что? — полицейский оторвался от каких-то своих дум и улыбнулся. — Нет, конечно. Что ты, парень? С ним случился приступ. Хм… В общем, Патрик сейчас в больнице. Но на складе кто-то открыл пальбу. Какой-то варвар решил уничтожить диски с новой игрой. Ну, знаешь, наверное, такой же сумасшедший, как и тот, что облил кислотой портрет Джоконды. Видимо, Патрик услышал шум и первым прибежал на помощь.

Дэвид от удивления даже рот разинул.

— Патрик бредит, зовет тебя, говорит что-то о долларах. Ты знаешь, что у Патрика были финансовые проблемы?

— Нет. — Дэвид соврал не задумываясь. — Они, конечно, бедные, но ведь не нищие.

— Вот и мы так думали. Но отец Патрика пришел в милицию с дискетой. Патрика шантажировали. А он еще кинулся спасать склад от погрома. Хороший он парень, этот Патрик.

— Ага. — Дэвид нервно сглотнул.

— Когда ты в последний раз видел Патрика, о чем вы говорили?

— О «Гонках по вертикали, версия 8.1» — пожал плечами Дэвид и практически не врал.

— Ну ладно. — полицейский улыбнулся. — Выздоравливай.

И ушел.

А потом зашла тетя, села у кровати и сказала:

— Не бойся. У тебя железное алиби. Я говорила с полицейскими. У них было подозрение, что ты был с Патриком, и будто бы бросил друга в беде. Но пальба на складе началась в первом часу. А в это время ты уже валялся у меня дома без чувств. И тебя видела соседка. Не могла же я тебя такого здорового одна до кровати дотащить! Ты же не мог прилететь на личном самолете?

Дэвид хотел сказать, что его спас бог или инопланетяне, но промолчал. Патрик в больнице. Интересно, в какой? Не для сумасшедших ли? Нет, не хотел Дэвид в «психушку».

Папка «History»

2 недели назад

file://RADDAR: /C:/MicroWERITAS/Personal/Carrach.Werrew/htm/aug9.htm

Дэвида разбудили голоса. Дверь была прикрытой, но слух у мальчика был чутким.

— Послушай, Боб, я не верю во всю эту ерунду. Нельзя ни бросить друга, ни напасть на него, ни вместе с ним ограбить склад, находясь в другом городе! И прекрати строить такую физиономию, будто тебе лимон в рот засунули! Ну, заболели вместе, и что?

— Джоди, откуда ты знаешь, может быть, правительство опять проводит эксперименты с психотропным оружием? У Патрика обнаружилась эпилепсия. Болезни с потолка не валятся! Кроме Патрика, я убежден в этом, на том чертовом складе был кто-то еще! И если Дэвид солгал, то нужно срочно принимать меры!

— Боб, ты же не веришь в сказочку о храбром Патрике, спугнувшем маньяка?

— Я уже готов поверить во что угодно. Я хочу, чтобы Дэвид был дома. Я договорился с лучшим психиатром, он прибудет завтра в полдень. В конце концов, если Дэвид действительно просто уехал из дома погостить, то это тоже ненормально, понимаешь, Джоди! Из дома не убегают, не оставив записки, не позвонив! Я хочу, чтобы Дэвид прошел тест на наркотики.

— Боб, ты упрямый осел! Сыну нужно доверять. Нельзя давить на детей. Он сам все расскажет… Если захочет.

— Не зли меня, Джоди! В своем доме я сам принимаю решения.

— Ладно. — женский голос смягчился. — Никуда Дэвид не денется. Пошли, выпьешь чаю перед дорогою.

— Какой там чай! — послышался вздох и шелест удаляющихся шагов.

Дэвид сел на кровати. Вот это да! Как же он сам не догадался, что склад компьютерной техники на самом деле оказался арсеналом психотропного оружия. Там, на дисках, зашифрована информация. Кажется, это называется тринадцатый кадр. Но это же запрещено!

И тут же вспомнилось лицо Патрика и привидение, покачивающееся в воздухе. И грохот разбивающихся дисков, и беспорядочная стрельба, и гильзы на магните, и заброшенный дом, и голос…

Дэвида передернуло. «Какие сволочи! — зло подумал парень. — На ком они опыты проводят? Что им уже вьетнамцев мало»? Кому потребовались странные эксперименты, оставалось неясным, но результаты налицо: у Патрика падучая, у самого Дэвида появились голоса, да еще не давал покоя этот мгновенный перелет из заброшенного дома на расстояние сто десяти километров. Тут одной езды на автобусе не меньше двух часов! Уж этот-то маршрут Дэвид знал, как свои пять пальцев! Да еще эта странная болезнь ни с того, ни с сего…

Бежать! Врачи могут обнаружить опасную болезнь. Какую-нибудь проказу и все: сразу изолируют. А, может быть, даже и сожгут. «Нет, не посмеют. — подумал Дэвид. — У нас самая демократичная страна. У нас даже ведьм не жгут. Но вот изолировать для наблюдения могут».

Дэвид схватил одежду. Нырнул головой в футболку, натянул джинсы, потянулся за носками и… и дверь открылась.

— А, ты уже встал. — на пороге показалась тетя Джоди. — Это хорошо. За тобой папа приехал. Сейчас вы отправитесь домой.

«Не успел». — понял Дэвид, и щемящее тревожное предчувствие сдавило грудь.

За спиной тети показался отец. Огромный черноволосый мужик, натянуто улыбающийся в вислые усы, казался совершенно незнакомым, чужим человеком.

«Они его подкупили. — осознал Дэвид и вздрогнул. — Они давно уже захватили весь мир!» Кто «они» — Дэвид пока не решил. Это могли быть инопланетяне в обличье людей, это могли быть Чужие, питающиеся людскими душами, могли быть демоны… И голос в гараже, и чудесное перемещение это вовсе не божья помощь, а козни Сатаны, как в фильме «Дэмьен» или как в «Ведьмах».

«Может быть, в Голливуде никто ничего не выдумывает? И на самом деле оборотни, вампиры, чужие цивилизации и колдуны живут бок о бок с людьми?» — Дэвид едва не разревелся. Ему было страшно. Но бежать было некуда!

Уже дома, Дэвид заперся у себя в комнате и обследовал мебель. Жаль, стулья были не из осины! Но Дэвид уже знал, как он встретит и копов, и отца. Все, все они здесь — оборотни! Они только притворяются настоящими и живыми, а на самом деле в каждом из них живет инопланетный слизняк. Бр-р-р, мерзость!

Дэвид включил компьютер, залез в мировую паутину и начал поиск. Набрал слово «Инопланетяне». Выскочил 49-страничный вариант. Много!

Дэвид почесал лоб и решил все-таки сохранить информацию. Всю.

А пока компьютер кряхтел, Дэвид вскочил со стула и пару раз нервно прошелся по комнате. Не сиделось. Еще бы: инопланетяне не смогли захватить разум Патрика! Но почему сам Дэвид попался в эту ловушку как пятилетний карапуз! Это было обидно. А главное — глупо. Как же Дэвид сразу обо всем не догадался?

Равнодушным взглядом парень окинул полки с видеокассетами и дисками. Что за черт? Это еще что за новости?

На самом видном месте были отложены два диска. Дэвид подошел, взял один из них. Лицензионные, запечатанные. «Summer House». Странно. Глупое название для игры. Тем более для «Стрелялки». Не было такой игры у Дэвида. Никогда не было.

Парень несколько секунд держал матрицу в руках. А почему бы не проверить, что это такое на самом деле?

«Чтобы окончательно свихнуться и подселиться к Патрику?» — глумливо пропел тоненький внутренний голосок. Нет, это был не бог, спасший Дэвида на складе. Это был какой-то мелкий, юлящий бесенок.

Дэвид усмехнулся, сорвал целлофан, вскрыл пломбу и запихнул диск в CD-ром.

Заставка — так себе. Руины дымящегося города. Поверженные Соединенные Штаты и ликующие инопланетяне, как две капли воды похожие на людей. М-да, плохо у программистов с фантазией. Ни каких тебе кальмаров, пауков, тараканов, жаб, воронов, демонов. Просто люди. Иногда в скафандрах. А главный герой — последний из могикан, который и может спасти всю планету. Нужно только ворваться в инопланетный Белый Дом и расстрелять там все, что движется, и завладеть главным артефактом — кристаллом перемещения. Фи, как все это устарело! Хотя, с другой стороны: новое — это хорошо забытое старое.

Дэвид забыл о поисках в интернете.

Первый уровень. Он же — первый этаж. Ничего особенного. Два охранника чешут языками. Долетают обрывки их замечательной речи.

— А чипсы там — вот такие толстые и с сыром. Пальчики оближешь!

— Ты скажи: телки и виски там есть?

— На кой хрен тебе виски и телки, если там есть чипсы?

Дэвид выстрелил сразу. Тот, который хотел выпить, обернулся на шум и поднял бластер.

Получай, гад! Получай! Дэвид палил длинными очередями. Знал, что где-то рядом должны лежать и патроны и дополнительная жизнь. Подохни, гнида! Это тебе за Патрика, за отца, за Соединенные Штаты!

Дэвид успокоился лишь, когда расстрелял все патроны. Надо же: десять уродов сбежалось. Все они рядком лежали на кафельном полу в лужах анимационной крови.

Дэвид забрал патроны из тайника, отобрал боеприпасы у мертвецов, двинулся вперед по тоннелю. Тихо. Лишь напевало радио. Что-то без слов, но не классика. Впрочем, это не важно.

Тоннель ветвился дальше. Вот и первая потайная дверь. Дэвид подошел, нажал «Пробел». Открылось черное отверстие. Дэвид ворвался и сразу начал стрелять. По всему, что движется. Стало немного легче.

Дэвид даже подумал, что все это чушь про инопланетян. Никто ни в кого не вселялся. Просто видаки нужно пореже крутить.

Из-за угла выскочил припозднившийся юнит и дал очередь. Дэвида ранили. Статистика в правом углу показала 94% здоровья. Война только началась. Дэвид торопливо схватил аптечный сундук и нырнул за колонну. Сейчас, наверняка, появятся новые гости.

И в самом деле, через мгновение в дверях показался новый охранник. Дэвида знал, что его уже заметили. Их там еще трое. Но Дэвид бил их в лоб, не останавливаясь!

Через несколько мгновений все было кончено. Дэвид собрал патроны, отобрал у мертвого офицера огнемет. Уже намного лучше: теперь убойная сила значительно возрастет! Впрочем, впереди, наверняка, поджидают такие красавцы, что бластером их и не взять. Точно, там должны быть чудовища. И они, как пить дать, швыряются огненными колдовскими шарами, молниями, атомными фугасами.

Дэвид размял пальцы и снова положил их на клавиатуру. Воспользоваться джойстиком не приходило в голову. Герой игры побежал по коридору. Звук классный — шаги отдавались глухим эхом, точно в пещерах.

Впереди ветвился тоннель с дверями…

Как-то незаметно игра растворила сознание Дэвида в своей виртуальной реальности. Куда-то исчезло ощущение тупого созерцания монитора. Дэвид сопел и даже не осознавал, что выкрикивал слова типа: «Умри, собака!»

В комнату несколько раз заглянул отец: в запертую комнату! Как он её открыл, было непонятно. Но Дэвид даже не заметил этого.

Дэвид просто не видел лица Боба и магнита в его руке: круглого, извлеченного из старого магнитофона. Такого мощного, что с его помощью отец открыл крючок, находясь с другой стороны двери.

Боб в третий раз заглянул в комнату сына.

«И чего это я на него взъелся? — подумал Боб. — Он, может быть, и в самом деле, просто на что-то обиделся и уехал к тетке. Было же такое в прошлом году. А обморок… Ну да с кем не бывает? Испугался чего-нибудь». И Боб осторожно прикрыл дверь. Как раз вовремя.

Дэвид дошел до седьмого уровня. Раздался легкий щелчок, но парень и этого не заметил. Герой игры крался по пустому коридору, и мальчишка слышал лишь удары собственного сердца.

— Дэвид! — вдруг позвал голос.

Парень вздрогнул и нажал не на ту кнопку. Но ничего не произошло. Игра зависла. Намертво.

Дэвид чувствовал, что у него за спиной потянуло сквозняком: «Они, все-таки, пришли за мной… Они за всеми придут!»

Дэвид страшился обернуться. Но что-то непреодолимо влекло его к себе. Пришлось встать и повернуться.

На месте входных дверей клубился туман, образовывавший арку в никуда.

— Дэвид, тебе пора. Копы во дворе.

Мальчишка узнал этот голос: так говорил бог, тот самый, что спас его тогда, 5 августа.

Дэвид метнулся к окну и увидел полицейскую машину. Из нее вылезали двое блюстителей порядка. Один из них задрал голову вверх и приветливо помахал рукой.

Дэвид отскочил от окна.

Мальчишка еще колебался.

— Ты же не хочешь попасть в тюрьму? Ты не просто ограбил склад, ты повредил секретное оружие. Тебе этого не простят.

Дэвид дернулся, точно получил удар хлыстом, попятился и, зажмурившись, кинулся вперед, в страшный туман.

Падение было быстрым.

Дэвид вывалился в странную комнату. Там на парня внимательно смотрел странный человек с длинными черными волосами в непонятном сером костюме:

— Здравствуй, Дэвид, я — Аррах. Добро пожаловать на Веррев!

Язык был незнакомым, но Дэвид легко понимал его.

— Здравствуй, Аррах. — ответил Дэвид и удивился: оказывается, это просто — говорить на чужих языках…

Аллана

Папка «Personal»

Doc004

Я очнулся от холода.

Смутно припоминался какой-то жуткий сон с участием очень умной собаки Банга. Будто я провалился в компьютерную игру и развязал там самую настоящую бойню. А потом, спасаясь от погони циклопа, или кто там был, нырнул… Как бы это лучше сказать. Нет, не в отстойник, а в протуберанец, во вспышку света. Это более всего походило на разрез кабельного шнура: тоннели-провода шли вплотную друг к другу, параллельно. Они уводили в никуда. И меня втянул этот многоканальный зев. Хлоп! И я полетел внутрь одного из этих извивающихся тоннелей.

Понятия времени и пространства просто перестали существовать. Ощутить себя байтом информации, бешено несущимся по онлайновской сети — удовольствие ниже среднего. Я понимал, что я — Иван Соколов, а не электронное письмо, но это было где-то на задворках сознания.

Мозг работал в полную мощь, но физически я не ощущал своего тела. Я словно превратился в горошину, в ртутный шарик, который просто падает, скользит по сточной трубе. Ну, или по трубам в алхимическую колбу средневековых сумасшедших колдунов.

Я даже думал, что понимаю гомункулов. Желание вырваться из этого дурацкого мира вылилось в припадок клаустрофобии. Мне казалось, что стены тоннеля за мной сужаются, закрывая мне выход навсегда. Так продолжалось несколько минут…

Сейчас я лежал, уткнувшись носом во что-то холодное, наверное, в кафель и не решался поднять голову. Хорошо, если у меня просто «крыша в пути» и на самом деле я отдыхаю где-нибудь в ванной или на кухне, принимаю ультрафиолетовые лучи через пыльные стекла окон.

Пусть все окажется сном! Я сейчас встану, хряпну пивка для рывка, водочки для походочки, и пойду дышать свежим воздухом. В парк, в дендрарий, в библиотеку в три часа ночи, да куда угодно!

Над ухом кто-то засопел. Нет, женщины, даже истомленные ночью любви, так не дышат.

Меня лизнули в ухо.

Банга.

Ладно: прибившийся пес это не самое большое несчастье, из тех, что свалились на мою голову. Не мог же я, в самом деле, провалиться внутрь компьютерной игры! Тем более: вместе с собакой.

— Встать! Руки в стороны! — раздался властный женский голос.

«Что за идиотские предложения в собственной квартире? — я начинал злиться. — Кто это там веселится, Наташка, что ли? Руки в стороны! Ага: и ступни за бедра, а голову — в карман, чтобы не потерялась. И шагом марш на фиг!»

Я решил выждать несколько секунд. Спешить, собственно, было некуда. В любом случае, все равно, тело еще плохо слушалось. Даже глаза не открывались. Как после большой гулянки.

Меня пнули под ребра. Чувствительно так, точно менты родимые. Я на всякий случай застонал. Наши любят, когда человек именно так подает первые признаки жизни. Лежачего сильно не бьют. Этот неписаный закон, установленный еще в детстве, действовал везде и безотказно. Если, впрочем, сам до этого не нарывался, не выпендривался: умные слова, где не надо не говорил, чей-нибудь сытой мордой не воспользовался в унитазе вместо щетки…

— Встать! — снова резануло по ушам.

Вот зануда! Нет, это точно не Наташка. Голос противный, командирский. Значит и я не дома. Да слышал я, чай не глухой; медведь в детстве на ушах польку не танцевал.

Я пошевелился, собрал все силы и рывком вскочил на ноги. Это у меня на уровне рефлексов. Не зря же меня шеф натаскивал, приговаривая: «У нас хорошие шофера — на вес кокаина».

Не скрою, я ожидал увидать стервозную дамочку с садистским оскалом, в лейтенантских погонах.

Увы, дама не то, чтобы меня разочаровала, скорее — поразила.

Она, точно, была не из милиции. Возможно, она вообще ничего не знала о великой роли России в деле укрепления мира и интернациональных связей. А еще, было удивительно, почему она говорила по-русски безо всякого акцента.

Девушка была красива. Роскошные темно-каштановые пряди свободно падали на плечи. В меру припухлые губы и зеленые, нет — изумрудного оттенка глаза. Никогда таких не видел. Эх, если бы у нас в участке завелся такой инспектор, я бы стал злейшим нарушителем и дебоширом.

— Руки в стороны! — требовательно, но спокойно повторила девушка.

Я чувствовал, как из разбитого носа капает кровь, как расцветает фингал под левым глазом. Я понимал, что не произвожу впечатления джедая или просто рыцаря Печального Образа, но и она не видит, что ли, что человеку плохо? Заладила, как попугай! Но от грубости пришлось воздержаться. В конце концов, я не помнил, как мы оказались вместе, и что я уже успел натворить.

— Ну, вот что, — я старался говорить спокойно и не делать резких движений, — повоевали и будет. Вообще-то я мирный, спокойный человек. Просто в последние сутки у меня жизнь как-то не складывается. Ты мне объясни, как я сюда попал и что плохого сделал? Чего ты на меня наскакиваешь?

Девушку моя тирада не впечатлила.

Незнакомка вела себя странно. В руках у нее не было никакого приличного оружия: ни гранатомета, ни обреза, ни автомата Калашникова. Даже завалящего кухонного ножа или старой доброй сковородки. Чем она хотела меня испугать? Её даже пес не боялся. Банга сидел возле моей ноги и приветливо подметал хвостом пол. Какие тут могут быть сантименты? Скрутить эту злючку, а потом уж выяснять, что произошло. По крайней мере, никто орать не будет: «Руки в стороны, ноги на ширине плеч!»

Хлоп! И я опять уткнулся носом в пол. До чего же сегодня день не задался! Я даже не уловил движения. Никакого. Но что-то меня грубо толкнуло. Я был готов поклясться, что девушка и пальцем не пошевелила, но мои руки оказались заведены за спину, и я мигом оказался в наручниках.

Я снова упрямо поднялся. Ладно, «меня поймали, арестовали, велели паспорт показать», но какого черта от меня нужно? Поскольку сразу не убили, возможно, все обойдется. Я с удивлением покрутил головой по сторонам. М-да, это только в «Иронии судьбы» все дома в разных городах одинаковые. Куда же это меня забросила судьба рогатая?

У нас, в бывшем «совке» окна во всю стену — глупость неимоверная. Если даже стекло вставить пуленепробиваемое его фугасом разнесут. Мы, русские, тем и живем, что творчески подходим к жизни. Да и где это видано: окно без решетки, без рамы и даже без форточки? Ладно, воры. А покурить: что, всякий раз в подъезд бежать, бабушек местных смешить?

И углов у комнаты не было. Я нервно хихикнул. У архитектора, наверное, детей отродясь не бывало, не знает он о воспитательной функции этих самых пыльных углов.

Стены и потолок отливали металлом. Было такое ощущение, что я очнулся в капсуле межпланетного корабля: все какое-то обтекаемое. И обоев не было, и потолки не побелены. И кровати нет. Наверное, офис. Стол у окна, монитор, какие-то цветные лампочки на уровне глаз. Мечта идиота. Ничего лишнего, отвлекающего от работы. Даже батарей центрального отопления нигде не видно. Что за евроремонт такой?

Загнивающий Запад, одним словом. Трухлявый капитализм. Поди, еще, не абы что, а какая-нибудь операторская радиостанции «Голос Америки»: у них там все без акцента шпарят. А я тут в таком виде. Может, даже разбил что-нибудь, сломал.

Я немного струхнул и вякнул, не подумавши:

— Do you spike English?

— Yes, i do.

Как все просто. Только как же им теперь объяснить, капиталистам проклятым, что не виноват я. Бес попутал. Или зеленый змий. Уж и не знаю, кто из них именно, но ничего плохого я не хотел. И не надо меня никуда сдавать, заявлений писать. Не шпион я, не рецидивист, просто русский человек. Я не удержался и брякнул знаменитую крылатую фразу Игоря Стышных:

— Gehe zum Teufel!

— Ich bin verstehe. Ich spreche Deutsch.

Я немного обалдел. Передо мной был полиглот! Хороша Маша, да не наша. Только вот одна небольшая проблема: у меня «трояк» по «английскому», а немецкий и вовсе не знаю. Просто всегда в запасе несколько фраз из немецкого, французского и даже испанского. Типа: «Guten Morgen» и «Hände hoch!». Это шеф репетиторов нанимал, чтобы мы, значит, в случае экстренной необходимости могли предложить партнеру по бизнесу закурить или выпить бокал вина. Умный он, шеф.

Только вот не предполагал он, что придется мне языками щеголять в американской резиденции. Эх, знать бы раньше: специально б выучил нормальные английские слова.

Впрочем, репетитор нам байки травил о превратностях перевода. Мол, в США пиво «Coors» рекламировали слоганом: «Turn it loose», что означает, кажется: «Стань свободным». А с испанского этот слоган переводится как: «Страдай от поноса». Пивко, блин!

А то еще: довольно известная компания «General Motors» продавала в странах Латинской Америки машину «Chevrolet Nova». Опять же: по-испански «No va» — «не движется»!

В общем, я просвещенный маленько в области непонимания народами друг друга из-за дурацких переводов. Хотя, чего это я проблемы себе устраиваю? Она же вначале по-русски шпарила.

— Э-э-э… — я помялся, — давай назад.

— Чего?

Нет, мне определенно нравилась эта деваха из ЦРУ, или откуда она там. Наверное, практику в колхозе имени Кирова проходила. Интонации — родные, аж за душу берет. Не «простите, мистер, я Вас не понимаю», а по-деревенски «чего». Жаль только, что не «ча-во, хмырь облезлый»?! Опять же, красотке так выражаться, вроде и не пристало.

— Это… — я вздохнул и понял, что Банга меня бессовестно предал: мол, псы с бабами не дерутся, разбирайся сам. — Давай говорить по-русски.

Незнакомка сделала шаг назад. И, чего только японцы не придумают, офисное кресло само подкатило и встало ровнехонько под симпатичную девичью попку.

Я поперхнулся. Нет, мы тоже не лыком шиты. У нас, в Екатеринбурге, наши люди до кресла ногами ходят. Мы, значит, мужественнее, сильнее.

— Хватит мне голову морочить! — девушка даже хмурилась красиво, но корчить из себя полиглотку перестала. — Вы работаете на Пиррия?

Их, наверное, такому сосредоточенному выражению специально обучают, перед зеркалом натаскивают. Да кто она такая? Вырядилась в какой-то полувоенный комбинезон и ботинки на толстой подошве. В таком виде русские эмансипированные красавицы по горам лазают, а не допросы в офисах устраивают.

Ах, как мне хотелось сказать, что я работаю на Славку Позднева — самого крутого мафиози, что наши братки контролируют «Шереметьево-2», что чихать я хотел как на Пиррия, так и на поставки «ножек Буша». И видел всю их гребанную Америку… Но не сказал. Из дипломатической вежливости. Тем более, Пиррий мог оказаться нефтяным магнатом или столпом исламского движения талибан. Плохо совсем не интересоваться политикой.

— Э-э-э…. — я нервно сглотнул: поди-ка, угадай: что ответить? — Нет, не знаю я никакого Пиррия.

Девушка рассмеялась. Приятно так рассмеялась. По-доброму. И как это она могла жить в Америке? Да еще и работать на службы разведки?

Неужели я сказал что-то глупое?

— И об Аррахе вы ничего не слышали, мистер…

Мне так хотелось сказать: «Бонд. Джеймс Бонд. Подпольная партийная кличка: Ноль-ноль-семь». Но дело, по всей видимости, начинало принимать серьезный оборот. Я во что-то основательно влип. Было уже не до шуток.

— Иван. — я решил не таиться. Если уж вляпался по уши, нечего в шпионские страсти играть. ФБР или ЦРУ таких шуток не понимает. — А фамилия Соколов.

Девушка недоуменно вскинула брови:

— Это такая шифровка?

Что она имела в виду? Не дождавшись разъяснений, незнакомка продолжила:

— Забавный у тебя псевдоним Ивви Соккос. А теперь выкладывай: какого черта нужно было вламываться в мою квартиру таким варварским способом? Что за глупая бравада? Стоит мне приказать Теллету, и запись вашего вторжения появится в вечерних новостях. — девушка говорила странно, плавно, даже напевно. Противные начальственные интонации исчезли. Видимо, решила, что я не опасен. Теперь ей было просто любопытно. Может, все еще обойдется. Ведь, если бы что-то серьезное произошло, здесь уже кишела бы охрана.

— Ладно, я во всем сознаюсь, только не сажайте меня одного на ночь в чистом поле под ракитовым кустом.

— Хватит валять дурака, Ивви! Компромат уже собран, но дома я его не храню. Извини, но профессионализм — это залог не только карьерного роста, но и сохранности собственной жизни.

Ну, надо же! А мужики-то не знают!

Я упорно молчал, как партизан на допросе. Это не потому, что я крепко держал главную тайну: «Мне бы только ночь простоять, да день продержаться», а оттого, что не понимал, чего от меня добиваются.

— Не хочешь сотрудничать, да? Лучше иметь дело с полицией Веррева? Хм, но ты не сильно-то надейся на поблажки. У меня есть тревожная кнопка, посылающая импульс сквозь все защитные слои любой планеты прямо в Департамент Внутренних Дел Империи. Что, не знал? Тоже мне, шпион!

— Я требую звонка на родину! — я начал сердиться. Где это видано, чтобы простого русского человека вот так, ни за что ни про что каким-то Департаментом Внутренних Дел Империи пугали?!

— Звонка? — переспросила девушка. — То есть голографической связи? И с кем?

— 74-32-78! — я отчеканил рабочий телефон Наташки. А кому я еще мог сейчас позвонить и пожаловаться на свои злоключения. Не в милицию же.

— Кто ты такой? — девушка аж подскочила на своем стуле и вперилась в меня сверлящим взглядом.

Что это она так разнервничалась? Хотя, ей идет. В спокойном состоянии она просто девочка-паинька. А испуганная — настоящая фурия.

— Прекрати лыбиться, Ивви! Гхыр с тобой, я не стану сообщать в Департамент. Но и ты кончай темнить! Хорошо: знаешь ты мой личный код доступа на сервер Галактической Информации, но что тебе это дает?

Во спросила! Я почувствовал себя польщенным. Надо ковать железо, пока горячо:

— Мне бы еще звоночек матери сделать: 8-35-25-32-42-65.

В самую точку! Девушка побледнела так, точно я ей доступ к кислороду перекрыл:

— Скотина! — девушка вскочила и обошла вокруг кресла.

Эх, еще бы пояснила, что я на этот раз угадал.

Мысленно я потер руки и вслух добавил:

— А еще…

— Хватит! — меня прервали резко и грубо.

Девушка подскочила ко мне, и вперилась в лицо ненавидящими глазами. Надо же, на вид такая хорошенькая, а внутри — сущая дьяволица. Хотя, нет. Не было в ее взгляде ненависти. Было что-то холодное, решительное. Мне стало не по себе.

— Поздно, дорогой Ивви! Информация оцифрована и находится в Базе Данных доступа категории «АХ». Можешь не грозить: я даже, если и захочу, не смогу извлечь свои материалы! Раньше надо было суетиться.

«Да? — подумал я. — Неужели опять куда-то опоздал. Жаль. А так хочется получить не очередную зуботычину, а сервированный стол, душ и пачку баксов за молчание». Не плохая мысль! Я решил попытать судьбу еще раз:

— Мадмуазель?

— Чего тебе еще? — девушка уже быстро щелкала клавишами компьютера.

— Раз уж вы так изящно всех одурачили, и я оказался не у дел, мне бы сейчас небольшую аптечку, в ванную, и пожрать. Я согласен даже на батон с колбасой. Даже на китайскую лапшу в пакетиках.

Банга, грустно валявшийся у моих ног, вскочил и радостно завилял хвостом.

— Батон с колбасой и лапшу? — девушка нахмурилась. — И в ванную?

— Ну да. — я оживился. — И наручники мне ни к чему. Я спокойный и в смирительных рубашках не нуждаюсь. И, вообще, как вас хоть зовут-то?

Это был прокол. Дернул же черт меня за язык! Она считала меня каким-то шпионом, а шпион не мог не знать имени того, за кем следит.

— Что? Как меня зовут? — и незнакомка вдруг облегченно рассмеялась. — Контрразведке баронета Веррев не известно имя лучшей журналистки Империи? Хамить изволим?

«Ну, все! — я вздохнул. — Игры в шпионов закончились. Рано или поздно, она все равно бы догадалась. Сам бы и признался. Надо ведь как-то выбираться отсюда. Ёжику понятно, что в бессознательном состоянии меня занесло к черту на кулички. Баронеты, империя, это где у нас такое, в какой стране?»

— Батон и ванная. — упрямо повторил я.

— Ладно, гхыр с тобой! — задумчиво отмахнулась девушка. — Только без глупостей. Теллет контролирует любое твое движение.

Руки обдало воздушной волной, и наручники исчезли.

Первым моим желанием было врезать этой самонадеянной девчонке по круглому месту пониже спины, чтобы повежливее была с приличным мужчиной. Но я этого не сделал. В комнате, где кресла ездят сами по себе, наручники расстегиваются и исчезают, драться было глупо. Кто же она, эта шатенка с зелеными глазами? Ведьма?

Я посмотрел на девушку. Она и в самом деле была необычайно красива, только слишком умна для женщины. Пожалуй, и для меня тоже. Я привык к женщинам простым и покладистым, как Наташка. А эта — сама строгость. Ей бы психологом работать в детской комнате милиции.

— Я не знаю, что такое ванная, колбаса и батон. — девушка вернулась в кресло. — Но, подозреваю, что это не кодовый язык разведки Веррев. А зовут меня Аллана

— Алла? — я слегка опешил.

Девушка возмущенно дернула плечиком:

— Попрошу не урезать мое имя, на варварский верревский обычай. Имперский закон об именах собственных оставляет за гражданами право на хранение традиций.

— Аллана, я не в обиду. По привычке сорвалось.

— Да ладно, Ивви.

Я хотел прибавить, что традиция моего народа не менее древняя, и что я не Ивви, а Иван. Но, подумав, махнул рукой: пусть хоть горшком обзовет, лишь бы в печь не ставила.

— Так, где мне можно помыться с дорожки? — я упорно гнул свою линию. Потому что в таком виде, в каком я был, даже на улицу стыдно выйти. Не то, что обращаться за помощью в российское посольство в Англии, или куда там меня занесло!

— Ивви, может быть, хватит играть в первобытные народы с девятнадцати процентным уровнем интеллекта? Считай, что твой маскарад провалился. Кстати, зачем тебе это все понадобилось? Но, привести себя в порядок тебе, и правда, не помешает. Можешь не скромничать и нажимать кнопки сам. Теллет будет выполнять твои команды, пока они не направлены против меня.

Вот это она меня зацепила! Надо же, как изощренно: с низким процентом интеллекта, а не просто дурак безмозглый! Эта Аллана, похоже, та еще штучка!

Я встал и бодро направился к единственной двери, выступающей вперед в форме овального люка. До сих пор мне везло, может, и сейчас угадаю.

— Ты же хотел вымыться? — вопрос застал меня врасплох.

— Ну? — я пожал плечами.

Аллана демонстративно вздернула носик, подошла к столику, на котором светился экран монитора, и что-то ввела в компьютер через клавиатуру, возможно, пароль. И тут же меня обступили стены, вернее: от внешнего мира меня отрезал колпак маленькой цилиндрической кабинки.

Замуровала, ведьма! Вот они нынче как людей морят! Но меня-то так просто не возьмешь!

Но не успел я и рта раскрыть, как одежда на мне заметно полегчала, и ветошью осыпалась к ногам, а спустя мгновение и вовсе исчезла. По коже прокатилась волна не то уплотненного воздуха, не то какого-то раствора. Грязь, копоть и засохшая кровь смывались непостижимым образом. Кожа оставалась чистой и слегка порозовевшей. Волосы у меня на голове зашевелились и на мгновение встали дыбом. Но не от ужаса. Я еще не успел до конца осознать, что со мной происходило. Просто до них докатилась воздушная волна, и каждый волосок приподняло и очистило отдельно.

Я успел подумать, что, может быть, это вовсе не Америка и не Англия, а летающая тарелка или планирующая кастрюля инопланетных братьев по разуму. Что ж, тарелка, так тарелка. Пугаться уже не было сил.

Прямо передо мной, в открывшейся нише появилась аккуратно сложенная одежда, чем-то похожая на комбинезон Алланы, но явно мужского покроя и моего размера. На небольшом жидкокристаллическом дисплее вспыхнула надпись: «Прежняя одежда не поддается восстановлению. Утилизирована. Замена произведена из резервов корпорации „Каннак“. Приятного использования».

Я оделся. Ткань была мягкой, похожей на шелк. И весь комбинезон казался воздушным. Даже ботинки были новенькие, мягкие, словно из оленьей кожи, податливые. Я оглядел себя и решил, что уж в таком-то виде я неотразим. Хлопнул по карманам и понял, что таинственный шар, и оставшиеся две-три батарейки бесследно пропали. Видимо, умнейшая техника посчитала их мусором и утилизировала вместе с формой. Однако, я опять поторопился с выводами. В очередной открывшейся нише обнаружился весь мой нехитрый скарб. Я почесал в затылке, распихал все по карманам и огляделся: как отсюда выбираться-то?

Стены, мгновенно отреагировали на мою мысль, взметнулись вверх и пропали. Чудеса.

— Хлеб, батон и китайская лапша, о которых ты говорил, это еда? — Аллана выглядела подозрительно довольной.

Банга тоже радовался жизни, кружил по комнате, пытаясь укусить свой хвост. И шерсть у него поблескивала и лоснилась. Сейчас он больше всего походил на легкомысленного щенка. В жизни бы не подумал, что такая псина способна так дурашливо хлопать пастью. Одно радует: если Банга спокоен, значит опасности поблизости нет. Ведь именно пес притащил откуда-то нужный ключ внутри компьютерной игры, и он кидался на врагов. А здесь ходит, трется вокруг ног Алланы, точно кошка. Я, даже обиделся: разве можно так доверять женщине?! Хотя, выбора-то у нас, похоже, нет.

— Сам задашь программу или мне опять все за тебя делать? — ехидно прищурилась Аллана.

Вот значит как? Вот к чему привели сексуальная революция и эмансипация. Интересно, за кого она меня принимает, за шпиона-дегенерата, или за клоуна? Уж что-что, а на клавиши-то я давить умею. Сам баловался взломом паролей и программированием вируса «Подарок», от которого в компьютерах друзей начинали открываться и прыгать четыре плавающих окна: поди, их там, мышкой, достань!

Я уже сообразил, что все блага цивилизации здесь нужно заказывать через компьютер. Может быть, это удобно, но для простого смертного, конечно, непривычно. Однако, где наша не пропадала!

С видом знатока я плюхнулся в кресло перед экраном и остолбенел. Не существует таких программ! И клавиатур тоже! Отсутствие мышки тоже не прибавило энтузиазма. Кажется, моя полоса везения внезапно закончилась.

— Чего ждешь? — проворковала Аллана. — Мне пару тюбиков «Здоровья», шушенякр, локуцейтов. Ну и аркафе без флагмарина.

Мне стало дурно. Я не понял ни единого слова, кроме «Здоровья». Кажется, только сейчас я понял, что все это действительно не сон и не бред, а инопланетяне. Не слышал я ни про каких шушенякр даже в китайском ресторане. И баню такую даже японцам слабо придумать. Но страх, как ни странно не пришел. Не даром меня рекомендовали шефу, как очень стрессоустойчивого человека. Вместо паники на меня накатил кураж.

Передо мной лежала клавиатура: пара сотен незнакомых кнопочек. Понятно, что часть из них — буквы и символы. Однако речь-то я понимал, но вот с письменностью, похоже, дела обстояли иначе. Чертовы братья по разуму! Так это они придумали тайнопись рун, которую и с «пол-литрой» не разберешь!

На клавиатуре выделялось с десяток особых, больших кнопок. Типа наших Enter, Shift, Esc, Delete. Знать бы еще, на какие из них давить. А то нарисованы там: звезды, квадраты, круги, глаза. Сплошной символизм и абстракционизм.

И я, не долго думая, нажал на ту кнопочку, которая мне больше приглянулась.

Стол открылся, втянул в себя клавиатуру и выдвинул два слепка для ладоней.

Аллана заметно напряглась. Ага: знай наших! Похоже, я сделал что-то очень умное.

Я усмехнулся и положил ладони на слепки. Это и ежику понятно. Только вот кнопочек негде не было. Что же дальше?

И вдруг мне страстно захотелось отбивную с картошкой фри. И столик в уютной нише, и бутылку хорошего красного вина, а не дешевого портвейна, и тонко порезанного бекона.

На мониторе расплылась изумрудно-зеленая клякса, по которой проползла дорожка иероглифов. Я опять ничего не понял, но последствия оценил сразу. В комнате стало заметно темнее. Зазвучала тихая музыка. Незнакомая, но приятная. Меня вместе со столом и монитором словно задвинуло в угол. Возле окна появился сервированный на двоих столик.

— У тебя какой уровень интеллекта? — поинтересовалась Аллана.

— Три класса и коридор. — я язвительно усмехнулся. — А что?

— Три процента? — выдохнула Аллана и уставилась на меня, как на ожившего мамонта.

— Тридцать три. — поправил я на всякий случай, вообще, уже не понимая о чем речь.

— Ты ведь не с Веррева, верно?

— Аллана, ты поразительно догадливая девушка. — довольно улыбнулся я. — Но давай сначала поедим, раз уж все так удачно получилось!

Строгий офис превратился в укромный уголок ресторана. И даже идти никуда не надо.

Как только я встал с кресла, монитор словно впечатался в стену и стал практически незаметен.

Аллана, видимо, не ожидала от меня такого владения техникой. Но уж собой-то она владела замечательно. Если что и подумала, на лице это никак не отразилось Я и сам, честно говоря, был слегка огорошен, но вида не подал.

Банга заскулил и ткнулся мне в колени. Наверное, тоже был голоден. Что ж это я раньше не подумал про мясо? Как его теперь создать или вызвать?

— Аллана.

— Слушаю?

— Пса тоже надо накормить. Есть у тебя «Педигри-пал», или мясо?

— А что такое «Педигри-пал» и мясо? — как-то растерянно спросила Аллана.

Я уже не удивлялся. Принял все, как есть. Ну не знает девушка, что такое мясо, бывает. В летающих тарелках живут, ни черта не делают, и про бифштекс слыхом не слыхивали. Я принялся объяснять:

— Это когда идешь на охоту, в лес, убиваешь лося или кабана. Это животные такие, млекопитающие.

Аллана кивнула, что поняла. Неужели у них тоже звери водятся? Значит, еще не все потеряно.

— Потом снимаешь шкуру, разделываешь тушу. Берешь кусочки поаппетитнее, обжариваешь с чесночком, с укропом, со всякими специями, и можно есть!

— Труп? — переспросила Аллана и нервно сглотнула. — Там, откуда ты пришел, собаки едят трупы?

Сначала я даже не понял о чем она говорила, а потом разозлился. Она, что: из ассоциации «зеленых», будет мне мозги промывать, как нельзя обращаться с животными.

— Да, труп! Но не недельной же давности! Я и сам от мяса никогда не отказываюсь!

Аллана отодвинулась от меня подальше. В ее глазах светился такой неподдельный испуг, что я решил ее успокоить:

— Нет, я ведь тоже, что попало не жру. Ну, там: индюшку, курицу, бекон, грудинку копченую, уток люблю запеченных.

Аллану явно не вдохновляли мои рассказы. Я обиделся:

— А людей я не ем из принципа. В них говна много.

Похоже, Аллана не оценила моего юмора.

Тогда я ткнул пальцем в сторону стола, где в тарелках стыла картошка с великолепной отбивной, и устало спросил:

— Ну, а это что тогда, морская капуста?

Аллана недоуменно пожала плечами и, копируя мой тон, объяснила:

— В Империи не едят животных. Они находятся под охраной закона. Все, что ты видишь, продукты растительного происхождения.

— Хорошо, — сдался я, — накорми пса, чем у вас принято и давай уже поедим сами.

Аллана подошла к спрятавшемуся в стене компьютеру, пробежала пальчиками по клавиатуре и на полу, рядом со столом появилась мягкая подстилка и глубокая миска с аппетитным, поджаренным до хрустящей корочки, мясом. И после этого, она утверждает, что все кругом вегетарианцы! Или они тут научились лебеду превращать в говядину?

Банга радостно закрутил хвостом и принялся за угощение.

Я тоже не стал церемониться. Лебеда, так лебеда, я был согласен на все. Вкус у отбивной оказался слегка необычный, но вполне мясной. Я промолчал. В конце, концов, не все ли равно из чего они делают отбивные, лишь бы съедобно было.

Папка «Personal»

Doc005

Аллана мне не верила. Она смотрела на меня так, будто я симулировал сумасшествие. Во взгляде так и читалось: «Ну, и когда ты врать перестанешь?» Это подхлестывало еще больше. Я, действительно, начал приплетать небылицы. Просто так, из вредности. Уж очень меня бесила сама ситуация, в которой мне приходилось объяснять красивой девушке, что я не просто покурить вышел, и провалился в иные миры, а меня именно похитили злые и коварные инопланетяне.

Сам я в это верил лишь отчасти.

— В какой стране ты жил?

Повторяю: в России. — меня выводила из себя странная непонятливость девушки.

Мы уже выяснили, что там, где я сейчас нахожусь, нет никаких стран. Вся планета подчинена одному правительству. А система ближайших планет, как я понял, и представляла собой империю.

Очевидно, что никакого российского посольства, куда я намеревался обратиться за помощью, здесь не было, и быть не могло. Я как-то очень быстро примирился с этим фактом. Нервы у меня крепкие. Теперь меня больше всего занимал вопрос: как мне вернуться домой?

Я с тоской посмотрел на пса. Как-то ведь сумел он проникнуть вслед за мной в этот мир. Может он и обратную дорогу знает? Но Банга бессовестно спал, завалившись на бок и протянув мохнатые лапы.

— Россор? — переспросила Аллана, все еще обдумывая мои слова. — Россории?

Она все пыталась перевести услышанные названия на знакомый язык. Словно шифровку разгадать. Тьфу ты, бестолочь: я же быстро понял, что ты не Алла, а именно Аллана!

— Россия. Русь. Русколань, Гиперборрея!

Аллана задумчиво крутила на палец прядь волос. Разве можно быть такой серьезной и подозрительной? Нет, никогда не женюсь на инопланетянке: с ними от тоски подохнешь!

— А планета?

— Земля. — буркнул я.

— Зем… — Аллана запнулась. — Зем-мез… Зем-мел-лез? Я не знаю такой планеты. А каков там уровень радиации?

Ну, это-то слово мне было известно!

— Хреновый! — радостно объявил я, и тут же поправился. — Очень высокий. У нас грибы — во! А после взрывов на Белоярке да в Чернобыле — так, мы и вовсе все полностью радиоактивные. Нам и флюорографию проходить не надо.

Мы сидели все в той же комнате, которая снова стала похожа на офис. Аллана за столом, я — в кресле у окна. Вид отсюда открывался глупый и унылый. Почти, как у Наташки. Окна выходили прямиком на соседнее здание. Забавной формы рамы и серебристый материал стен не вызывали впечатления неземной красоты. Судя по всему, весь район был забит такими же небоскребами. Вот вам и пейзаж будущего.

Аллана вежливо кивала головой и о чем-то сосредоточено думала.

— Светлые небеса! — наконец прошептала она. — Да ведь это карантинная зона! Там же посты кругом! Полная изоляция!

Я поерзал, но ничего не сказал. Хотя за державу стало обидно. Что еще за «зону» они из нас сделали. Полная изоляция! Мы что, прокаженные?

Аллана быстро застучала по клавишам. Покивала, словно ее предположения оправдались. Потом поморщилась и откинулась на спинку кресла.

— Я вызвала на связь своего телохранителя. — сообщила Аллана. — Может быть, он что-то сможет объяснить.

Я хмыкнул.

— И где ж он раньше был, твой телохранитель? Отгул у него что ли? А ну как я и впрямь бы шпионом оказался, да и свернул бы тебе шею?

Аллана пожала плечами с таким видом, что мне сразу стало понятно, что мой уровень интеллекта не дотягивает и до десяти процентов, но ответом все-таки удостоила:

— Здесь я в полной безопасности, Теллет не позволит причинить мне какой-либо вред. А телохранитель сопровождает меня во время появления на публике.

В комнате бесшумно материализовался человек. Вернее, призрак. Я только сглотнул и непроизвольно сжал подлокотники кресла.

Напротив девушки сидел сотканный из тумана усатый мужчина в черном военном костюме со странными нашивками на груди и рукавах. Аллана что-то быстро проворковала, и призрак развернулся ко мне вместе с креслом.

Нет, я не испугался. Но шок, все-таки испытал. Сидит передо мной облако в штанах и мундире и пялится, будто людей никогда не видел. У него только зрачки живыми и были. Жутко!

— Ивви Сокколловв? — гость тщательно выговаривал каждый слог.

— Ну? — я демонстративно закинул ногу на ногу. — С планеты Земля, из славного города Екатеринбурга. С кем имею честь?

Похоже, меня не поняли. Повисла многозначительная пауза.

— А вас как зовут? — я постарался подобрать самые нейтральные слова.

— Муррум. — расплылся в улыбке гость. — Я телохранитель Алланы.

— Хреновый ты телохранитель. — буркнул я. — Если бы я служил на Пиррия, от Алланы давно бы уже мокрого места не осталось.

Это я так сказал, из ревности, от горькой обиды. Но Муррум воспринял все буквально.

— Вы не можете служить в разведке Веррева по одной очень простой причине, — и призрак мстительно усмехнулся, — у меня прямое подключение к правительственному каналу класса 267. И на официальный запрос относительно вас, получен ответ, что вы не принадлежите к жителям Империи. Вас просто не существует.

— Чего? — возмутился я.

Мне очень не нравилась эта самодовольная призрачная рожа, пусть она принадлежала хоть самому Министру Обороны.

— Разумеется, учитывая ваше неоспоримое присутствие, я не стану утверждать, что вы не существуете. Доступный в данных обстоятельствах уровень сканирования не дает мне полного представления о вас и вашем происхождении. Ваш интеллект не превышает пятидесяти процентов. По закону Империи никто не предложит вам работу даже в службе наблюдения за клонами в рудниках планет Хлолх и Зыррыз. Более того, вам не удалось бы пройти ни один контрольный пункт при межпланетном перелете. Вы обречены на прозябание где-нибудь на окраине.

Ах, вот значит как: я здесь Иванушка-дурачок. Ладно, хорошо смеется тот, кто смеется последним!

— Ну да, а с вашим-то уровнем интеллекта трудно было заметить появление у вашей подопечной незваного гостя. Ведь домашний компьютер практически невозможно вывести из строя, чтобы он не смог выполнять за кого-то обязанности охранника!

Кажется, мой сарказм достиг цели. Призрак сузил холодные голубые глаза, и отчеканил:

— Я действую исключительно согласно инструкциям и выполняю возложенные на меня обязанности в полном объеме. И в данный момент эти инструкции предписывают взять вас под стражу и доставить в Департамент для дальнейшего выяснения вашего происхождения.

— Хорошо, — я хлопнул себя по колену, — порезвились, и будет. Выяснять тут нечего. Я и сам могу все рассказать. И требую, чтобы меня отправили домой, на Землю.

Лицо Муррума стало мрачным:

— Без санкции Департамента Внешних Сношений никто не может покинуть Империю Третьего Союза.

Мне взгрустнулось. Везде одно и то же: бюрократия и волокита.

— Ладно. И сколько потребуется времени на оформление визы?

Охранник задумчиво смотрел мимо меня. Ах, эти чертовы высокоинтеллектуальные обезьяны! У них что: минимальный словарный запас? Хорошо, поставим вопрос иначе:

— Когда меня могут отпустить домой, в Россию?

Муррум заюлил:

— Вы же должны понимать, что Империи вовсе не нужны люди, обладающие информацией о нашей технической мощи даже на таких отсталых планетах, как эта.

Ого! Вот это заявочки. Это что же: теперь я пожизненный заложник?

Я вскочил, но невидимая сила мягко усадила меня назад. Я знал, что это сделал Муррум, только не понял как. Этот долбанный охранник даже не шевельнулся. Просто сидел и смотрел.

— Что вы рыпаетесь? — в голосе Муррума не было издевки, только искреннее недоумение. — Хорошо, я заручусь личным разрешением Императора, и сам проконтролирую ваше возвращение на родину. Но что вас ждет на Земле?

— Квартира, «пентюх», Наташка, работа. — я перечислял не задумываясь.

— Может быть, да. А, может быть, нет.

— Не понял? — я буквально кипел от возмущения: чего это всякие призраки учить меня вздумали? Конечно, если честно, то и хрен с ней с работой — переживу. Ну, и по Наташке не заплачу. Но даже если успели продать всю мою недвижимость, то руки и голова — у меня остаются! А это — две трети успеха. Все-таки лучше жить в родной стране, а не среди высоколобых зануд.

— Вы захотите вернуться в Империю. От повышенного уровня комфорта никто не может отказаться, даже био-роботы низших конфигураций. Но обратной дороги не будет. И вы не сможете никому про нас рассказать, — вас упекут в сумасшедший дом, где вы и умрете. Я не совсем поняла разницу между этим сумасшедшим домом и Залом Ожидания, но полный астрологический расчет ваших биоритмов выдал единственную для вас программу. — это вмешалась уже Аллана.

Вот уроды! Это они мне, значит, всю жизнь уже просчитали и поняли, что для меня благо, а что зло! А как же сбои в программах, вирусы, глюки? Нет, ну это надо же: они все биоритмы рассчитали!

— Я просто требую встречи с послом… Э-э-э, с тем, от кого зависит решение, можно ли меня отправить на родину.

— Что вы хотите от него услышать? — Муррум снова взял инициативу в свои руки.

— А вы не знаете? — как я хотел вскочить и врезать этому призраку по морде, но меня держали невидимые путы.

Банга ощерился и зарычал, впервые с того момента, как мы вывались в эту комнату.

— Не знаю. — Муррум не издевался, он скрупулезно отвечал на поставленный вопрос.

— Вы, сволочи, втянули меня в свою гребанную Империю. Вы проникли в мое сознание через вонючую игру и похитили меня для своих дурацких опытов! Ладно, переживу, не девица. Чай, кастрировать не станете. Ладно, провели эксперимент, — погоняли белую мышь по стеклянным колбам — и отпустите. Если меня ждет сумасшедший дом, то это моя забота, а не ваша!!!

— Стоп! — Муррум вскочил, и из его ладоней мгновенно вылетели два огненных шара.

Прямо, как в игре. Один взорвался у Банга перед мордой. Второй ударил мне в грудь.

И я сразу успокоился, будто мне вкололи пару кубиков какой-то гадости.

Банга лег.

Я почувствовал, что больше меня ничто не держит, но бить морду Мурруму уже не хотелось.

Неужели это империя колдунов?

Пожалуй, нет. На моих коленях лежал странного вида полупроводник. Секунду назад его здесь не было. Понятно: техника на уровне фантастики. Так вот откуда берутся легенды о всемогуществе колдунов. А мы-то, наивные, верим, лбы в церквях расшибаем.

Возле Банга я приметил такую же железяку, что и у себя на коленях. Ладно, посмотрим, чем нас еще попотчуют, иллюзионисты хреновы. Ловкость рук, говорите. Ну-ну, и на старуху бывает проруха.

Призрак исчез, а кресло осталось.

Аллана подошла и потрогала мой лоб. Фу-ты, нуты, какая трогательная сцена! Мамаша тут выискалась!

— Ничего со мной не случилось! — я фыркнул, точно лошадь.

Непривычный я, чтобы женщины ко мне проявляли повышенный интерес, тем более инопланетянки, путающиеся с такими вот телохранителями.

— Муррум прав. Прямо сейчас тебя никуда отправлять нельзя. Я ведь тоже разослала запросы по всем лицензионным институтам. Никто не проводил опытов по перемещению в пространстве людей и существ с интеллектом ниже ста процентов… — Аллана запнулась, и опустила глаза.

Ну, наконец-то, мы стали думать своей прекрасной головушкой!

— Ты не злись. Я, и правда, решила, что ты — агент Пиррия.

— Это у меня внешность обманчивая. — я вздохнул. — Не всем же быть голубоглазым охранникам.

Интересно, уел?

— Чего? — Аллана просто не поняла моих тонких намеков.

О, боги! И они хотят, чтобы я со своим мизерным интеллектом чувствовал себя счастливым среди таких вот умников!

— У твоего Муррума (так хотелось брякнуть: «Муромца!») глаза голубые.

— Нет, карие.

— Слушай, Аллана, может у вас, в Империи Третьего Союза, голубое и зовется карим, но лично я никогда в связях с дальтонизмом замечен не был.

Кажется, поняла. С трудом, но все же.

— Ты не ошибся?

— Знаешь что? — я встал и пихнул девушке в руку тот незаметный полупроводник, что так быстро меня остудил. — Я, может быть, и домашнее животное для вашей Империи, только нечего меня все время носом в дерьмо тыкать. Я вам не котенок. Где захочу — там и нагажу!

Это я дерзил так. Просто, достали они меня все: не уедешь, цвета не различаешь, дурак с низким уровнем интеллекта. А сами-то кто? Лентяи вонючие. Их под пальму положи, а они с голоду помрут: сами ни ананас не расколют, ни банан не очистят. Высокие технологии у них!

— Ой! — Аллана вскрикнула.

Я решил не реагировать. Все, хватит с меня! Наигрался в пришельцев из иных миров!

— Ивви, Ивви!

«Ты еще „дурачок“ забыла прибавить!» — подумал я мстительно и отправился к окну. Надо же: попал, черт знает куда, и даже на город инопланетян до сих не полюбовался. Что я расскажу благодарным потомкам? Ну, или постояльцам сумасшедшего дома? Что я только вокруг бабы ихней, инопланетной увивался? Так ведь засмеют, скажут, что точно — дурак!

— Ивви! Где ты взял трансмугенный генофрол?

Я раззявил рот:

— Чего, пардон, взял?

— Трансмугенный генофрол. — голос Алланы казался не на шутку встревоженным.

— Кхе. — мне так и не суждено было дойти до окна. Девушка вцепилась в мои плечи с яростью разъяренной тигрицы и развернула к себе лицом.

Ого! Нет, это мне нравится все меньше. Женщина, будь она хоть трижды инопланетянкой, так себя вести не должна! И, мстительно усмехаясь, я ответил:

— Твой охранничек этой хренотенью изволил успокоить меня и Банга.

— Что?!! — в глазах Алланы метнулся ужас. — И глаза у него, точно, были голубые?

— Ну да. — я не понимал в чем дело.

— Это люди Пиррия! Мы у него на крючке!

— Дался вам этот Пиррий…

Но Аллана уже не слушала. Она метнулась к компьютеру и застучала по клавиатуре.

Точно — здесь все сумасшедшие!

И стены комнаты дрогнули.

Банга испуганно поджал хвост и заскулил.

Пол под ногами куда-то поехал.

«Ну кто так строит? Это ж любое мелкое землетрясение — и все — привет маме»! Додумать я не успел. Просто комната рванулась с места и помчалась по воздуху, закладывая крутой вираж.

Ох, говорила мне мама: «Не связывайся с инопланетянами». Не послушался.

Это было здорово. Кто же мог подумать, что у них здесь, в ихней Империи все так выверено. Чтобы маленькая квартира сама по себе могла вылететь из многоэтажного здания, и отправиться путешествовать, — о таком я даже и не мечтал! Подумаешь: летающие тарелки! А вот планирующие квартиры — это круто! Надо тебе в магазин, за хлебушком — кнопочку нажал — еда уже на столе. Хочешь в театр или в музей, — отправился, не вставая с места. Блеск! Вот бы на Земле такое устроить! Водитель квартиры — это, конечно, звучит не очень гордо. Но зато жить в таких комнатах — одно удовольствие!

Справившись с первым испугом, я поднялся на ноги, и подошел к Аллане:

— Тебя кто летать учил?

— Флалф — генерал-адм в отставке, изобретатель Флайера. — Аллана гордилась своим образованием, но пилотировала так себе.

Банга уже оценил прелести порхания между стенами и, вцепившись когтями в обшивку кресла, жалостливо смотрел на меня. Вот так-то, братец! Будешь знать, как ластится у ног инопланетянок!

— Флайер — это посудина, в которой мы тащимся?

— Нет, конечно. — Аллана кинула на меня удивленный взгляд. — Вообще-то, флайер, изначально не предназначен для выходов за пределы атмосферы. Ну, если это не специальные шпионские или спортивные модели.

Что-то, наверное, интуиция, подсказывала, что отчаянная девушка Аллана собралась именно в космос. Мне это определенно не нравилось. Я видел по телевизору записи пуска космических кораблей со станции Байконур. Впечатляющее зрелище. А тут какая-то однокомнатная квартира, пусть и со всеми встроенными удобствами, размером в тридцать квадратных метров должна плавать в вакууме, стремиться к другим планетам. Чушь, да и только.

Наверное, я просто испугался.

По монитору бегали кривые линии траектории полета, мигали какие-то цифры.

— Аллана.

— Ну, что еще?

— Я — шофер.

— И что?

— Это мужская профессия — в небе летать.

Аллана рассмеялась мне в лицо.

С ее стороны это было просто свинством. Порядочные инопланетянки так себя не ведут!

И тут на мониторе вспыхнула надпись: «Тревога!»

Аллана ударила ладонью по зеленой кнопке.

— Ваш корабль атакован! — сказал компьютер, но звук исходил от стен. Это был приятный баритон.

— Этого еще не хватало! — похоже, в Аллану бес вселился.

Я опасливо покосился на девушку: она была прекрасна в гневе. Волосы разметаны, точно у ведьмы. Глаза горят очень нехорошим, но страстным огнем. Губки слегка приоткрыты. Дыхание учащенное. М-да, я с трудом оторвал взгляд от красотки. Вернее, это безжалостная судьба заставила меня так поступить.

Видимо, в нас попали. Графики на экране начали зашкаливать, а потом и вовсе пропали. На мониторе всплыло бледное лицо Муррума:

— Я же предупреждал, что не стоит так открыто носиться в небе над столицей, тем более днем! Я вынужден пойти на крайние меры!

Аллана не успела даже моргнуть, как её дернуло, словно током высокого напряжения. И изумленное выражение застыло на ее прекрасном лице.

Мне это нравилось еще меньше, чем полет в космос.

— Аллана! — я тронул девушку за плечо.

Аллана рухнула на пол.

Банга завыл, с оттяжкой, точно поминальник решил устроить.

— Заткнись! — сказал я псу. — Без тебя тошно.

Вот теперь-то мне стало совсем дурно: я оказался один одинешенек в чужом и враждебном мире. А этот Муррум, который на самом деле подставное лицо Пиррия — заклятого врага Алланы, наверняка, спешит сюда, потирая от удовольствия руки. И, наверное, не один и вовсе не в форме бестелесного призрака. А я, стало быть, свидетель убийства. Безродный сирота с отсталой Земли, с уровнем интеллекта, не превосходящим потенциал туфельки-инфузории. Хорошие прорисовывались перспективы, радужные. Счастьем будет, если меня просто прикончат на месте.

Я подбежал к окну, которое так никуда и не исчезло, не закрылось на время полета, и выглянул наружу.

Наш маленький корабль, квартира, летающая тарелка, парящий кубик, или как они там называют это устройство, — висел в воздухе над странным городом.

Дома были круглыми, конусовидными, треугольными. Бред абстракциониста. И зачем им это все было нужно? Строили бы как в России: одинаково, но надолго — пока все трубы не поржавеют.

К нам спешили четыре темные точки. «Патрульные корабли, — догадался я, — флайеры».

Нет, живым я не сдамся! Пусть их детишки изучают анатомию по моему скелету, но надо мной живым измываться не позволю!

Я кинулся к компьютеру и нажал знакомую кнопку. Клавиатура исчезла. Появились два слепка рук.

Так, как я там делал? Нужно просто представить… Что?

Банга гавкнул, точно пытался мне что-то сообщить.

Ага: флайеры не могут покинуть пределы атмосферы. Замечательно! А мы — можем!

И я представил бескрайнее ночное небо, подмигивающее миллиардами звезд. Я ощутил дыхание вечности, полет комет и круговорот планет вокруг своих орбит. Это мгновение было незабываемым. Это все равно, что ощутить себя богом.

Когда я очнулся: за окном уже плыли звезды.

Надо же: получилось! Какой умный компьютер: без слов все понимает.

Но что же дальше?

Кто мне рад в этой галактике?

Дитя востока

Папка «History»

2 недели назад

file://RADDAR: /C:/MicroWERITAS/Personal/Carrach.Werrew/htm/aug11.htm

Это была четко спланированная операция. И все же Аррах нервничал.

Монитор Раддара тускло светился. Ученый нервно покусывал губы и смотрел, как над Пекином поднимается солнце. Золотоверхие пагоды, низкие деревца, странные люди. Хитрые, но в тоже время простодушные, как дети. Аррах знал мифы Китая. Поклонение дракону, поедание риса палочками. Год Черной Козы, в котором китайки стараются не рожать…

Если в Европе дракона нужно было убить, то на Востоке — ему поклонялись. Очень рациональный подход. Аррах прекрасно помнил первые исследования человеческих культур на Земле. Сначала посылали корабли, замаскированные под чудовищ. Но люди реагировали по-разному. Китайцы вот, пытались наладить торговые отношения с Сынами Неба. Собственно, Шелковый путь был проложен одним из купцов, искавшим богов, исходивших из чрева золотого дракона. Красиво и романтично. Аррах никогда не смеялся над первобытными религиозными переживаниями. Техника — она и была живой. Ну, может быть, не в той мере, как Раддар, но все же. Эту истину от людей никто и не скрывал. Её можно было лишь принять или отвергнуть, но творить из этого для людей новую мистическую школу Арраху не хотелось.

Совершенно не к месту припомнилось, как евреи наловчились менять расписание заданий в бортовом журнале компьютера. Кто бы мог подумать, что люди не только догадаются, что тон и вибрация голоса — суть звуковые низкочастотные волны, но еще и воспользуются голосом, как пультом управления.

Ох, и хитрющий был Моисей. Ему две каменные скрижали вынесли с заветом. Ага, держи карман шире! Да сами евреи просто утащили списанный компьютер. А источник энергии был внутренний, автономный. Правильно: две скрижали и получаются: блок со встроенным монитором и клавиатура. Постучал по клавишам, — на экране чего-нибудь и появилось — чудо!

Моисей, правда, не долго тешился: батарейки сдохли. Пришлось народу скрижали-те разбить. Но кое-чему этот знаменитый маг научился. Как — до сих пор непонятно.

Моисей пел заклятия, перечисляя названия деталей компьютера, а бортовой журнал принимал новое расписание и корабль «Сириус» летал за Моисеем, как шарик на веревочке, и моря осушал, и ливни устраивал. А космонавты в это время в анабиозе лежали. Это ведь первые корабли были, неприспособленные. Срок адаптации — восстановления водного баланса в организме тогда тридцать лет был. Это, значит, когда на земную орбиту корабль входил, он еще тридцать лет в атмосфере болтался, чтобы ученые в себя пришли. Глупость, конечно. Но уже тогда в Империи жизненный срок определялся людскими столетиями. А Моисей покамлает, — компьютер программу корабля меняет и — боги на службе у человека!

Китайцы тоже этим баловались, но не так нагло. С уважением к драконам. Вот потому ученые Империи среди людей китайцев и ацтеков любили больше, нежели европейцев и негров, и даже один раз помогли сколотить в Азии сверхдержаву. Ну да раньше большой разницы между монголами и китайцами не было, особенно с точки зрения Империи. Потом надоело играть в богов, — и началась собственно человеческая история…

Аррах уставился в монитор и неотрывно следил за студентом Ли. Юноша был прыщавым и долговязым, с характерным прищуром глаз. В толпе сокурсников он не выделялся. Приехав в Пекин из глухой деревни, но, зная высказывания Рулевого Партии, Ли с первой попытки поступил в Сельскохозяйственный Институт, и это было большой удачей. Во-первых, студентам платили стипендию, и Ли экономил деньги, чтобы с шиком вернуться домой на летние каникулы. Во-вторых, кормили в студенческой столовой гораздо дешевле, чем в других местах. А главное, — Ли попал в большой город!

Отсидев на лекциях положенные часы, Ли срывался с занятий так, будто дома его ждали жена и голодные дети. Ли бродил по ночному городу, заглядывал в окна и фантазировал о будущем. Вначале ему очень хотелось вернуться домой, чтобы поразить одноклассников своими вновь приобретенными знаниями.

Но прошла осень, и настроения начали меняться. Ли привык жить в Пекине. Многое еще было недоступно: дорогие рестораны, красивые девочки, зазывавшие с собой. И Ли стал подрабатывать. Иногда он грузил вагоны. Редко, когда позовут. Раз в два месяца. Зато платили: за день — месячную стипендию, а то и больше.

В ноябре Ли устроился сторожем в школу и был очень доволен. По ночам можно было учиться и спать. Деньги прирастали.

После первого семестра настроения Ли снова дали крен. Парню больше не хотелось мчаться домой, подпрыгивая и поскуливая от щенячьего восторга. И деньги, отложенные на летнюю браваду, все более занимали мысли парня. Почему-то жаль было вышвыривать на ветер с трудом сэкономленные гроши. И профессия агронома стала вдруг раздражать.

Ли начал понимать, что такая интересная жизнь просто пресечется раз и навсегда, и Пекин останется в душе потерянным раем. А в деревне можно было подохнуть от тоски.

На каникулы Ли так и не уехал. Передумал. Написал пространное письмо матери. Наврал с три короба о практике в столице. И не жалел.

Вагоны Ли больше не грузил, а ночевать в школу ходил по-прежнему. Из общаги пока никто не гнал. Соседство с шумными абитуриентами было намного предпочтительнее общества молчаливого отца и вечно суетливой матери.

Ли решил остаться в Пекине навсегда. И для этого Ли начал искать разные пути. Он пьянствовал с местными абитуриентами и разговаривал «за жизнь», он просматривал газеты в поисках работы. А в последнее время задумал даже перевестись в другой институт. Зачем Пекину агрономы?

Одновременно Ли познакомился с девушкой Янь. Красивое имя, символичное, но не это влекло парня. Главное — у Янь была пекинская прописка. Ли думал об этом. А, кроме того, если Янь вдруг взбредет в голову, что деревенщина — ей не пара, Ли знакомился со всеми подружками своей названной невесты. Так, на всякий случай, вдруг пригодится.

У Янь был компьютер. Старенький Celeron. Ли нравилось сражаться со всякими монстрами. И частенько, когда Янь убегала на кухню помочь матери, Ли открывал «Doom-2» и мочил тупых охранников из автомата. Это было забавно.

Вот и сейчас Ли шел к своей девушке.

— Пора. — сказал Аррах.

Раддар закряхтел.

Монитор на мгновение помутнел.

Ли вздрогнул и поднял голову. В воздухе повисло ощущение опасности.

И тут же с забора сиганули двое:

— Куда спешим?

Ли попятился и наткнулся на что-то острое. «Нож!» — понял Ли и покрылся холодным потом. Значит, их трое.

— Разговор есть. — усмехнулся толстый предводитель и тряхнул сальными волосами.

Ли лихорадочно вспоминал все свои прегрешения, но ничего в голову не приходило.

— Так и будешь пялиться, как баран на новые ворота? — прошипел незнакомец.

— А, ну да! — Ли сглотнул и отдал кошелек.

Идиот. — заржал толстяк, но деньги взял. — Пошли за мной.

Идти, спиной чувствуя острие ножа, было жутко. Ли молил богов, Рулевого, Республику, чтобы его оставили в живых. Ли не знал, что стоит делать в таких случаях. Честная драка, даже если один против троих — это просто драка, но когда нож в спину — тут Ли просто растерялся.

Свернули в переулок, затем — в подъезд. Ли развернулся и увидел третьего с ножом.

— Не ходи к Янь. — сказал толстый.

— Почему? — Ли недоумевал.

— Потому что ты — помойная крыса. — захохотал толстяк. — Это моя девушка!

— На ней это не написано. — съязвил Ли.

Аррах взметнул брови:

— Раддар, прекрати эти шуточки! Мне трупы не нужны!

— А мне не нужны трусы. — проворчал компьютер. — Я долго искал Ли. Неужели воины Веррева все слюнтяи?

Аррах положил руки на клавиатуру.

— Ну-ну. — усмехнулся Раддар.

Толстяк покраснел, точно вареная свекла:

— Что ты сказал?

Двое подельщиков молчали, даже убрали нож. Ни смешка, ни плевка. Ничего.

— Убью! — заревел толстяк и ударил.

Ли увернулся, но места было мало.

Третий удар одного из нападавших Ли все же пропустил. Это был хороший удар, профессиональный. Так быков валят.

Ли осел, вернее — стек по стеночке. Темная струйка крови побежала из носа.

Фонарь в темном подъезде светил тускло, но было видно, что Ли без сознания.

— Эй! — толстяк пнул поверженного.

— Мы убили его. — испуганно вякнул тот, который ударил. — А это все ты!

— Уроды. — прошипел толстяк, но в его глазах метнулся страх.

— Кажется, сюда идут! — запаниковал все тот же, нанесший Ли роковой удар.

Хлопнули двери. Парни трусливо сбежали.

Но через секунду толстяк вернулся. Глаза парня были мутными, точно он действовал все это время в состоянии наркотического опьянения.

Ли мгновенно был перевернут на живот. Рубашку и майку бесчувственному парню пришлось задрать.

Желтые пальцы «убийцы» скользнули по позвонкам:

— Первый, второй, третий…

На седьмом незнакомец остановился. Пометив нужный позвонок маркером, парень усмехнулся, и полез в карман.

У «наркомана» обнаружилась коробка, в которой лежал шприц и ампула. Ловким движением парень надломил ампулу, вытянул шприцом жидкость и вколол её прямо в позвонок.

Ли дернулся, но в сознание не пришел.

Незнакомец аккуратно убрал шприц и остатки ампулы в коробку.

Сработанно было чисто.

Заправив рубашку беспомощному Ли в штаны, незнакомец достал из другого кармана лицензионный диск с игрой. «Summer House» — значилось на обложке. Игру толстяк спрятал Ли в потайной карман пиджака.

Потом, улыбнувшись сам себе, парень хлестанул Ли по лицу. Ли зашевелился и начал оживать. И злой ревнивец просто исчез во мраке.

Ли очнулся один в пустом подъезде. Во рту стоял кровавый привкус, голову кружило. Тошнило, точно с перепоя. В таком состоянии Ли не мог идти к Янь. Пришлось вернуться в общагу.

Аррах откинулся в кресле и триумфально улыбнулся:

— Раддарчик.

— Чего тебе, старче?

— Ты у меня молодец, беру свои слова обратно.

— Ну да: Аррах своему слову хозяин. Хочет — дает, хочет — забирает….

Папка «History»

2 недели назад

file://RADDAR: /C:/MicroWERITAS/Personal/Carrach.Werrew/htm/aug14.htm

Вот уже четвертый день Ли чувствовал себя скверно. Он практически не вылезал из постели. Одиннадцатого августа, в первый же день нападения, Ли позвонил Янь и сказал, что вынужден на какое-то время покинуть Пекин, мол, заболела мать, просит приехать. Ли врал хорошо, с чувством. Похоже, на том конце провода даже прослезились.

Ли лежал целыми днями в общаге, пил кефир, закусывая хлебом, и злился на себя. Ли не боялся того толстого урода, главаря банды, но странная слабость, подозрительно похожая на страх, владела телом Ли. Температуры не было. И насморка тоже — с чего бы чувствовать себя таким больным и вконец расклеившимся? Ли не находил ответа.

Ли звонил Янь с работы, вечером из школы. Он не хотел, чтобы кто-то знал телефон общежития. А у Янь был телефон с определителем номера. Ли никогда не говорил подружке, где он живет. Выросший в деревне, Ли думал, что Пекин — огромный город и найти человека в нем — сложнее, нежели иголку в стогу сена. Но Ли ошибался.

В дверь постучали.

Ли встал с кровати, отшвырнул журнал и поплелся открывать.

На пороге стояла Янь.

Ли открыл рот. Ничего подобного он не ожидал.

— Я все знаю. — и Янь хитро подмигнула. — Это урод Сен позвонил и сказал, что ты не придешь никогда, что ты дал ему расписку о том, что уступаешь на меня все права.

Ли растерянно моргал глазами и топтался на месте, точно боевой конь.

Лу, проходившая мимо с чайником, захихикала и бросилась в комнату к подружкам, сплетничать, что к Ли ходят интересные женщины, а он их на порог не пускает.

— Так и будем стоять? — Янь начинала злиться.

— Да ты входи, входи. — Ли медленно переварил и сам приход Янь и все услышанное: краска бросилась ему в лицо. — Что сказала эта толстая свинья, повтори.

— Значит, вы виделись. — Янь заметно погрустнела.

— Виделись. — буркнул Ли. — Трое против одного. Вот загораю теперь, здоровье поправляю, сил набираюсь. На следующей встрече, думаю, у твоего хахаля пятеро телохранителей будет.

— Он мне никто! — Янь поджала губки.

Ли сконфуженно замолчал:

— Прости.

— Ну, я пошла?

— Погоди! — Ли удержал подругу за руку. — Как ты меня нашла?

— Не так уж и много в Пекине институтов. А внизу сидят вахтеры.

— Послушай, Янь. Это совершенно не то, о чем ты думаешь!

— Да? — Янь озорно улыбнулась. — Ты телепат, читаешь мысли на расстоянии?

— Оставайся. Чаю попьем. Все равно пришла.

— С трусами я чай не пью! — Янь гордо вскинула голову.

— С твоим Сеном разговор не закончен. — буркнул Ли и покраснел.

— Что же это ты бежал от него, как заяц?

Ли рассвирепел и шарахнул кулаком по столу:

— Нет, я шел как кролик, зачарованный удавом прямо до подъезда! И, знаешь почему? Против мясницкого ножа, упирающегося тебе между лопаток, так же, как и против лома — нет приема. Уж кто бегал, так это твой вонючий поклонник. Вырубили меня и обосрались от страха!

Янь смотрела на Ли с трепетом и восхищением.

— Извини, — буркнул парень, — я хотел сказать: Они сами перепугались.

— Ничего, — руки Янь опустились Ли на плечи. — я именно так себе все и представляла. Не может мой Ли меня предавать. Вся эта история сначала меня сильно разозлила. Я думала, что ты и вправду, сбежал от Сена. И только сегодня поняла, что тебя просто избили.

Ли притянул к себе девушку.

Черные глаза блестели, как драгоценные камни в лучах солнца. Губки приоткрылись в ожидании поцелуя.

Ли забыл обо всем на свете: и о желании остаться в Пекине, и о городской прописке, и о толстом Сене…

Вечером Ли проводил Янь до дома и ушел на работу.

Мертвое трехэтажное здание школы выглядело нелепо. Ли только сейчас это заметил. Многое в жизни происходило совершенно не так, как должно было быть. И близость с Янь должна была произойти после свадьбы. Но все случилось спонтанно и странно. Жизнь перевернулась с ног на голову. И Ли понимал, что плюнет на прописку, если отец Янь не поможет в этом вопросе. Янь — стала целью и смыслом жизни.

Нервно прохаживаясь между пустыми классами, Ли с ужасом осознал, чего бы мог лишиться, не сделай Янь первый шаг. Энергия бурлила в Ли, не давала сидеть на месте.

Ли заглянул в учительскую. Уборщицы не закрыли дверь в кабинет директора. Ли прошмыгнул внутрь, включил компьютер и набрал пароль. Иногда Ли распечатывал на принтере рефераты. Теперь у Ли был и новый интерес — диск, который странным образом появился в кармане после той знаменательной драки.

Сразу же, 11 августа, Ли не стал открывать игру. Тело болело, было не до того. Сейчас же, переполненный эмоциями и чувствами до краев, Ли искал успокоения, в чем бы то ни было.

Разорвав целован и открыв коробку, Ли осмотрел диск, хмыкнул, и установил его в CD-ром.

Инсталляции не было. Никакой. Диск открылся автоматически. Это была игра. И намного круче, чем старый «Doom-2».

Прошел ролик заставки. Ничего особенного. Обычное повествование о том, как злобные инопланетяне захватили Америку. Все это — с пафосом и надрывом на фоне горящих мегаполисов и мусорных баков. Старо, как мир.

Первый уровень. Он же — первый этаж. Ничего особенного. Два охранника чешут языками. До Ли долетали обрывки их беседы

— А женщины там — все белые.

— Ты скажи: рис и саке там есть?

— На кой тебе саке, если там женщины?

Замечательная игра, реалистическая.

Ли критически осмотрел противников из-за угла: оба стоят спиной. Ли выстрелил.

Первый, тот, который хотел выпить, обернулся и поднял бластер.

Ли стрелял длинными очередями, не жалея патронов. Догадывался, что где-то совсем рядом лежат и патроны, и дополнительная жизнь. Так во всех играх бывает. Подохни, гнида! Это тебе Сень: за Янь, за мордобой, за унижение! Парень вспыхнул от гнева, точно спичка. Получи, гнида! Умойся кровью, свинья! Сволочь!!!

Ли успокоился лишь, когда расстрелял все патроны. Надо же: сбежалось десять юнитов. Сейчас все они рядком лежали на кафельном полу в лужах анимационной крови.

Ли забрал патроны из тайника, отобрал их и у мертвецов, двинулся вперед по тоннелю. Тихо. Лишь напевает радио. Что-то без слов, но не классика. Впрочем, это не важно.

Тоннель ветвится дальше. Вот и первая потайная дверь. Ли нажал «Пробел». Открылось черное отверстие. Парень сразу открыл огонь по всему, что движется. И лишь через пару минут отпустил клавишу. Еще четверо голубчиков остались лежать на полу.

Ли ранили. Статистика в правом углу показала 78% здоровья. Ли торопливо собрал аптечные сундучки и нырнул за колонну. Сейчас появятся новые гости! Они, эти чертовы юниты, всегда сбегаются на шум стрельбы.

И в самом деле, через мгновение в дверях показался охранник. Ого: их там еще трое. Ничего! Ли ударил по врагам очередью, не останавливаясь.

Через несколько мгновений все было кончено. Можно отдышаться. Ли отобрал у одного из мертвецов огнемет. Это уже намного лучше! Теперь убойная сила значительно возросла. Ли еще подумал, что такую игрушку, да в том темном подъезде, при встрече с Сеном… Впрочем, впереди, наверняка, поджидают такие красавцы, что их и огнеметом не взять.

Ли побежал по коридору. Звук классный — шаги отдаются гулким эхом.

— Эй, красавец!

Ли дал очередь с разворота, от бедра. Классная все же анимация: позволяет полностью управлять телом героя. Шайтан! Ли увидел, как девушка, взмахнув руками, осела, сползла по стене. Красивая. Похожа на Бритни Спирс. Стоп! Ли нажал паузу и разнервничался.

«Какой гад придумал девушку в этих коридорах?» — Ли слегка потряхивало. Сразу вспомнилась Янь, её смуглая кожа, упругие груди и страстный шепот. Ли и не подозревал, что в маленькой девочке давно живет взрослая женщина. Неопытная, впрочем, как и сам Ли, но — безудержная.

Сволочи, все-таки, все эти сытые программисты! Одно дело: мочить злобных монстров, и другое — девушек. Как-то все это подло, не красиво… Ли открыл форточку и закурил сигарету «Magna», дешевую, для стран третьего мира, потому и доступную.

Пройдясь по комнате и немного успокоившись, Ли снова сел к компьютеру.

Ага, вон и тролли поползли. Странно, что не роботы-убийцы. Ли увернулся от огненного шара и открыл огонь на поражение. Но удара молнией избежать не удалось. Кровь выплеснулась на монитор. Неужели все: убит? Нет. Выскочила статистика, и Ли снова задели молнией.

Их было четверо, этих монстров. Бежали они из разных точек, с разной скоростью. Ли подпрыгнул, сделал сальто и ухватился руками за косяк двери, подтянулся. Внизу полыхнуло пламя. Эти болваны не успели переориентироваться и пульнули друг в друга шарами, да еще и молниями. Ли приземлился.

Хрясь — удар ногой пришелся одному из чудовищ в челюсть. Хрясь, — Ли с разворота шарахнул второму по глазам прикладом. Остальным достался огонь на десерт. Ли пригнулся. Тупоголовые монстры залепили друг в друга шарами и молниями. Двое тут же и рухнули в лужи черной крови. Но двое еще были живыми. Морды чудовищ оплыли, как у хулиганов в уличной драке, зацвели синяками и фингалами. Красиво. Эффектно.

— Обезьянья морда! — прошипел один из троллей и от неожиданности Ли едва не пропустил удар. Не знал Ли, что эти красавцы умеют ругаться. Ладно еще, хоть не матом.

Патроны кончились. Ли накрыло ударом молнии. Всплыла статистика. Здоровья: 43%.

И на Ли разом обрушился град ударов.

36% здоровья.

Достали! Ли подпрыгнул, ударил ногой троллю в глаз, кувыркнулся и пролетел между вторым троллем и стеной. За спиной раздался взрыв. Экран снова залило кровью.

29% здоровья.

Ли развернулся, но удара не последовало. Все чудовища лежали мертвыми и дымились. Похоже, на этом этаже враги кончились.

Ли не стал нажимать на паузу. Он просто закрыл глаза и снова представил соленые пухлые губки Янь. За обладание надо бороться, так же, как за жизнь в Пекине, за престижную работу и за комфорт.

Нет, все-таки, умные ребята разрабатывают эти игры. Здесь, в виртуальном мире нет лжи и фальши. Да, убил, но зато остался жив. И в реальности тоже можно остановиться, нажать на паузу, затаиться в деревне, но счетчик игры — неумолим. Остальные уровни так и останутся навсегда закрытыми. Ли вздохнул.

Жизнь и игра — одно и тоже. В конце — приз. А впереди — сотни монстров, которых нужно убить. Ли знал их по именам: жадность, трусость, желание любыми путями остаться в Пекине. Все они — враги человеческого счастья. Именно они, а не только Сен преграждают путь наверх, на второй, третий, четвертые этажи…

Ли вернулся по коридору к убитой и долго смотрел, как анимационная кровь все течет и течет из раны. «Почему девушка?» — Ли не давала покоя эта мысль. В играх никогда не появлялись дамы без оружия. Что это означает: нужно принести в жертву первую любовь, чтобы подняться на второй уровень жизни? Предать Янь ради прописки или ради должности?

Мысли вертелись, точно волчки.

Но это просто игра — и ничего больше.

Ли развернулся и побрел к дверям, единственным, которые еще не были открыты. Сомнений не было — это выход на новый уровень. Ли положил пальцы на клавиши, но не мог заставить себя нажать на кнопку. Чувство горечи подкатывало к горлу, будто бы Ли на самом деле собирается предать Янь именно сейчас, после всего, что было между ними в общаговской комнате. Отец, узнай он об этом, сгорел бы со стыда. Друзья бы отвернулись. Или, наоборот, стали бы пожимать руки: мол, так с ними, стервами, и надо поступать?…

Ли не помнил, сколько прошло времени. Мысли поглотили его полностью.

И вдруг раздалась тихая музыка. Тренькнул колокольчик, метнулся лучик зеркала Багуа.

Ли словно проснулся и понял, что он давно просто тупо пялится в темный монитор.

Ли нажал «Пробел». Игра ожила. Но в тоже время дрогнула и правая стена. Обои колыхнуло невидимым ветром. Ли с удивлением повернулся и несколько мгновений с ужасом разглядывал сгустившийся сизый туман.

Что это? Неужели Сен связался с колдунами? Кто он, вообще, этот толстяк Сен, из какой семьи, что может себе позволить?

Кричать в пустой школе — бессмысленно.

Ли метнулся к телефону и набрал номер.

— Дежурный слушает.

Ли вдруг понял, что ему нечего сказать и осторожно опустил трубку. Действительно: туман, это — не воры. Чего панику поднимать?

Ли встал и попятился.

«Опять? — пришел ехидный внутренний голос. — Ли, да ты просто трусишка. Сначала ты претворялся смертельно избитым, потому что страшился идти к Янь. Потом ты лишил девушку невинности и, вместо того, чтобы попросить сменщика тебя подменить, поухаживать за влюбленной дурочкой, поплелся на работу сам. А сейчас ты трусливо пятишься от тумана. Может быть это просто дым. Пожар начинается. А ты, между прочим, сторож».

Парень остановился.

Компьютерный герой все еще таращился на закрытую дверь.

Живой Ли вздохнул и шагнул к туману. Запаха гари не было.

Парень заглянул в туман: ничего.

Нужно пройти дальше. Вдруг, правда, пожар?

Ли прошел через сизую дымку… и вышел в странную комнату.

— Здравствуй Ли. — голос незнакомца был густым, тяжелым, язык незнакомым, но Ли понимал его.

Юноша вежливо поклонился.

— Я — Аррах. Я приветствую тебя на планете Веррев.

До Ли медленно стало доходить, что это — похищение. Да, в последнее время было много публикаций о таинственном исчезновении людей.

В памяти почему-то всплыл образ убитой компьютерной девушки. Ли смотрел на странного хозяина не менее экзотичной комнаты, а перед глазами висел образ Бритни Спирс. Вернее — юнита, похожего на эту певицу. И текущая анимационная кровь, пульсирующая в ране.

Предать Янь в тот самый день, когда она пришла, и сама отдала самое дорогое, что у нее было. Это, может быть, в Америке слова «девственность» и «честь» и цента ломанного не стоят, но только не в Китае! И не для Ли.

Нет, так поступить Ли не мог. Просто не мог встать и уйти от Янь, оставив её Сену. Именно бросив, трусливо сбежав от решения своих проблем. Видимо, инопланетяне ловят таких вот трусов, что боятся жить и бороться за собственное счастье.

Ли развернулся.

— Отсюда нет выхода. — голос мужчины был благожелателен, но тверд.

И все-таки Ли вернулся.

Он прошел сквозь туман назад, а там, на Земле, его уже поджидало беснующееся пламя.

Ли вернулся в школу, объятую реальным пожаром. Огонь уже было не сбить: он ревел, гудел и пожирал само время.

Туманные ворота, ведущие к загадочному Арраху, все еще висели: шагни в них, и прошлая жизнь исчезнет навсегда. Там, в прекрасных далях, наверняка, есть города, лучше, чем Пекин, и девушки, красивее Янь. И нет таких скотов, как Сен.

Но Ли не мог вернуться. Он предпочитал сгореть в школе Пекина.

Ли метнулся к телефону сквозь пламя, ощущая огненные языки на теле.

— Дежурный слушает.

Краем уха Ли услышал звон разбиваемого стекла и рев полыхнувшего огня. Кажется, Ли знал, кто устроил поджег. Это был Сен и его банда. Сбежать: значит расписаться в собственной трусости и ничтожестве.

Нет, только не это!

— В школе №26 пожар. — Ли чувствовал, что еще есть время прыгнуть в окно и остаться в живых.

Впрочем, Сен и его ублюдки, наверняка ждут снаружи. Они думают, что Ли — это крыса, бегущая с корабля.

Сволочи! Ничего, нужно только вызвать пожарных, а потом поглядим, кто это здесь не достоин Янь!

— Полный адрес школы и ваше полное имя.

Ли сказал.

И в тот же миг подгоревшая балка рухнула вниз, придавив парня.

Ловушка

Папка «Personal»

Doc006

Космос — это мечта шофера! Я просто обалдел. Какие там, к чертям звездные дороги и сверхскоростные трассы! Если это все и было, то я ничего такого не заметил. Это все равно, что очутиться на бескрайнем корте в машине формулы «1» и мчаться в любую сторону хоть с закрытыми глазами. И ощущение скорости полета или иллюзию этой скорости, компьютер Алланы имитировал отлично! Настоящий ветер трепал мои волосы и одежду. И звезды на мониторе неслись мне навстречу, точно рой светлячков в ночи. А я набирал скорость, закладывал виражи, делал сальто и хохотал, как безумный. Машины — это моя первая любовь. Летающая квартира Алланы, похоже, — вторая.

Не нужно было крутить проклятую баранку. Просто управляй телом, кончиками пальцев, одной мыслью! Я и не знал, что такое возможно. Это такое счастье — мчаться на скорости и нырять в метеоритный дождь.

Когда-то я видел такое в кино. Мол, стоят наши астронавты у пульта управления и кнопочки тычут, а мимо вальяжно пролетают астероиды, и лишь изредка комета пронесется. Фантазеры, блин! Все совершенно не так! Ощущение бездны, раскинувшейся во все стороны — это совсем не страшно. И метеоритный дождь — это похлеще, чем компьютерные тренажеры, оставленные на Земле. Кто бы сравнивал! Здесь все было реально. Вмажется такой камушек, размером с Москву в мой пилотируемый кораблик, мало не покажется… Камушку… Или мне. Это как столкнемся.

А вот нырнуть в метеоритный поток минуты на три и тут же вынырнуть обратно — это класс! Главное, идти рядом с дождем, параллельно и сильно в него не углубляться. Конечно, от свиста пролетающих метеоритов сразу закладывает уши. И каменюки эти, в основном, летят роем, как пчелы. Но есть среди них и сумасшедшие, не желающие передвигаться ровными колоннами: они носятся, как бешеные осы, бестолково нарезают круги, а иногда даже начинают лететь в обратную сторону. Вот эти шальные метеориты в потоке и есть самые страшные убийцы.

Я три раза опускал свой маленький корабль в этот поток. Более сладостных минут я не испытывал никогда в жизни! Сначала сознание растекалось по поверхности корабля. Я ощущал все своей шкурой, точно я — это и есть летящая в космосе квартира! А вокруг бесновались метеориты. Это было похоже на танец с волками, на атаку под шквальным пулеметным огнем: нырнул — вынырнул, пробежал — и залег. Сердце колотилось так, что, наверное, его грохот был слышен в самых крайних точках вселенной.

— Ты что творишь, зар-раза!

Голос долетел сквозь космическую мглу, и я не сразу понял, кому он принадлежит. От неожиданности я вздрогнул и перестал чувствовать корабль.

На меня злобной фурией налетела Аллана. На этот раз меня не изолировали в кабине душа, не стрельнули в грудь каким-то транзистором и даже не вмазали по морде невидимыми руками.

Аллана — эта девушка мечты — просто спихнула меня, вышибла из кресла сильным ударом плеча. Ничего себе! Вообще-то, это именно я — десантник, а не какая-то там инопланетянка! Я вскочил на ноги и хотел задать хорошую трепку этой зарвавшейся девчонке. Но не успел.

Нашу уютную квартиру тряхануло так, что самонадеянная Аллана сама вылетела из кресла и была прижата к соседней стене, как, впрочем, и я сам, вместе с собакой.

Затем нас перевернуло и швырнуло на потолок. Зацепиться тут было не за что, и я невольно позавидовал мухам: отчего это люди не летают?

Третий удар был самым эффектным. Корабль обернуло трижды вокруг оси. Подобной «болтанки» я не испытывал с детских времен, когда любил всякие аттракционы. Золотое у меня было детство. Мы все тогда мечтали стать космонавтами.

Помню, как отец мне говорил тогда: «Космонавты — это такие люди, которые каждый день прыгают сто раз на скакалке, отжимаются от пола, подтягиваются на перекладине, едят овсяную кашу и вареный лук. А еще они вертятся на тренажерах, чтобы легче переносить невесомость». Самым ужасным было, конечно, прыганье со скакалкой. Но парни смеяться не стали, а просто, выяснив, что я готовлюсь стать космонавтом, зауважали. Овсяная каша и лук были моей второй высотой. А третьей — аттракционы. Я выползал из «ромашки» абсолютно зеленый и долго потом хватал воздух ртом.

Увы, космонавтом я не стал. Подрос — и поумнел. Но, видимо, ничто в жизни не проходит бесследно…

Аллана рухнула в кресло и потеряла сознание. До чего же хрупкий народ эти бабы! А еще — вредные. Стоило ли отрывать меня от полезного занятия, чтобы испортить такую хорошую летающую машину? У меня, между прочим, водительские права имеются на все четыре категории. Я — ас, а не водитель. А тут какая-то недотепа решила спасти меня от метеоритного дождя. Ага, помогла, называется. Вечно эти бабы поперек батьки в пекло лезут, а потом ноют: защити, ты же сильный! Ну, прямо, как моя Наташка.

Помнится, был такой случай. Поругались мы с Наташкой в три часа ночи. Так, из-за пустяка. Наташка ревность испытала: нашла у меня женский батистовый платочек. В принципе, правильно догадалась: мне его школьная подруга оставила, так, на память. Но так это когда было? Триста лет тому назад! Да и то — не правда, детские игры. Но Наташка наговорила мне гадостей, схватила сумочку — и бечь.

Я на кухню пошел, покурить. Я ведь тоже не люблю, когда мне норовят всю морду когтями исцарапать. Что ей, Наташке, больше всех нужно? Я ведь даже не целовался ни с кем в школе. Платоническая любовь с третьего по шестой классы. Роковая и без права переписки… Ну, не выкинул платок и пару записок на школьных листочках в клетку сохранил: вот трагедия-то! Шекспир, жаль, не знал о чем писать-то нужно! Я, блин, всегда думал, что ревность — это привилегия мужчин. Ан не тут-то было!

Стою, курю. Вдруг слышу: на улице шум, визг. Ну, ясно, Наташка на кого-то нарвалась! Мы хоть и поссорились, а все же, Наташка — моя девушка. Я окно распахнул — и выпрыгнул на улицу. Благо — первый этаж.

Смотрю: и, правда, трое подростков напали. Двое уже руки заламывают, а третий по голове норовит ударить. Я разбежался и вспомнил армейские годы. Ну, думаю, уроды, чему же вас в школе учили? И первым ударом ноги заехал драчуну в ухо. Парень отлетел в сторону и замер. Двое других испугались, Наташку отпустили и закричали:

— Ты чо хочешь, козел? Тебя кровью умыть?

Это они меня с кем-то перепутали. Один из них воображал, что он — боксер: в стоечку прыгнул, кулачками прыщавую морду прикрыл. С него-то я и начал. По всем правилам рукопашной: пусть сопляки учатся: и драться, и женщин уважать.

Через три минуты «боксер» уже отползал в темноту, прикрывая кровоточащий нос: сам напросился!

Второй лежал скромно: тихо так, как примерный мальчик в детском саду во время тихого часа. Наверное, сознание малость потерял, когда башкой-то об асфальт треснулся.

Третий дружок держался за свое «хозяйство», свернувшись клубком, как младенец в утробе и жалобно скулил, как щенок.

Наташка разрыдалась у меня на плече. Тоже нашла время и место. Как, значит, по ночам из дома уходить — это мы смелые, а как неприятностей огребла, так сразу вспомнила, что она слабая и беззащитная.

Парни медленно очухались, посмотрели на меня, на победителя, обзавидовались, да так и растворились в ночи. А мне потом пришлось в окно заползать и Наташку втягивать. Она ведь ревела и боялась ждать меня одна, покуда я дверь открою и дом обойду. Значит: норов показывать — это мы умеем; а как с трудностями столкнулась, так сразу вспомнила, что она — всего лишь слабая женщина.

Вот теперь и Аллана повторяет ту же ошибку. Да что они, бабы всего космоса — из одного теста что ли, да не из того замеса?

Наш корабль, лишившись управления, поплыл в потоке дождя сам, плавно покачиваясь, точно лодка на волнах.

Я бодро доковылял до монитора, положил руки на отпечатки, то бишь на собственный персональный пульт управления и представил, как мы выходим из метеоритного дождя.

Когда квартира зависла в чистом, безопасном до стерильности космосе, я оторвался от монитора и подошел к Аллане.

Забавная у нее форма: какие-то нашивки, значки. Хм. Тщеславная, наверное, девочка. Помнится наш майор один раз надел свои ордена, и весь полк обалдел. Дак то майор — и раз в году…

Я подхватил девушку на руки, и хотел было положить на кровать. Инстинкт мужчины-землянина сработал. Какие тут к чертям кровати?

— Эй, компьютер, сделай лежанку!

Ноль эмоций.

— Я кому говорю?!!

Тишина.

Я уже хотел было бросить Аллану и пойти постучать этой разумной машине по черепушке, ну, или по монитору, да вдруг вспомнил: «Сама Аллана называла какой-то пароль доступа».

— Теллет!

— Чего? — голос был обиженным и шел из стен.

— Не чего, а твою хозяйку ранили, ну-ка, немедленно сваргань лежанку.

— В справочной системе нет идентификации данного задания.

— Раздвинь кресло, урод, чтобы я мог девушку положить!

Кресло, с которого я соскреб Аллану, мгновенно превратилось в спальную капсулу.

Из-за этой странной кровати виновато выглянул Банга. Морда у пса была виноватой и немного больной, но значения этому я не предал. Это же Банга, а не Белка со Стрелкой, не обучали моего водолаза полетам в экстремальных условиях.

Я аккуратно уложил Аллану и встал перед ней на колени. Нет, вовсе не из рыцарских побуждений. Просто чертовы капсулы — это не двухспалки, — на краешек не присядешь.

Я смотрел на это бледное, абсолютно человеческое лицо и странные чувства боролись в моей душе. С одной стороны мне хотелось высказать Аллане, все, что я про нее думаю. Я ей спасаю жизнь, и вместо того, чтобы сказать «Спасибо», она устраивает показательное выступление. Ох, уж эти женщины! С другой стороны Аллана была красива, почти совершенна. Эх, надо же! Вот если бы эта журналистка была дурнушкой или серенькой мышкой, или говорящим страусом — тогда ладно, можно было бы просто наорать на нее — и дело с концом. А так: поневоле приходилось быть джентльменом.

Я коснулся лица девушки — холодная!

О, нет! Только не это! Второй раз хоронить надежду, что кто-то поможет мне выбраться из этой Империи — это ж какие нужно нервы иметь?!

Я рванул на Аллане воротник, освободил горло. Так, что там делается в таких случаях? Прощупывается пульс на запястье левой руки. К черту! Она уже и так, наверное, не дышит!

Я припал к губам Алланы и с силой вдохнул воздух сквозь приоткрытые губы. Ничего!

Блин, никогда не целовался с мертвыми инопланетянками! Но все когда-то случается впервые в жизни. Я снова выдохнул Аллане в рот воздух, и снова, и снова…

Аллана вздрогнула, ресницы ее затрепетали. Но обрадоваться я не успел: Аллана грубо оттолкнула меня и заревела:

— Теллет! Огради меня от этого нахала.

Но ничего не произошло: На меня не прыгнули наручники, не опустилась сверху решетка. Я ошарашено моргнул: неужели домашний компьютер повредили астероиды?

— Теллет! — это уже я мчался к монитору. — Ты чего молчишь?

— Знаете что? — стены возмущенно вздохнули. — Отдавать противоречивые приказы — это просто свинство. Отмените один из посылов, а не то зависну.

Я так и остолбенел. Вот это да! Теллет — это что: не пароль, а имя? И компьютер, выходит, — не прислуга, а друг, товарищ и брат по разуму?

Я повернулся к Аллане и вопросительно на нее уставился. Девушка вспыхнула, совсем как нормальный человек и проворчала:

— Теллет, отбой. Полный отбой команды.

— Шутники! — проворчал компьютер.

Я сел. Аллана направилась ко мне:

— Ивви, нам нужно серьезно поговорить.

— Слушай ты, инопланетная умница! — я не понимал, какой такой двойной приказ отдала Аллана, и это злило меня еще больше. — Хватит обзываться! Я тебя уже дважды от смерти спас! Изволь меня называть по-человечески! Я не Ивви, а Иван Соколов!

— Хорошо, Ив-ви-ан.

— Иван! — не сдавался я.

— Ивьан.

Это уже звучало лучше.

— Послушай, Иван, Империя Третьего Союза — страна высоких технологий.

— Правда? — я округлил глаза. — А я думаю, голову ломаю: в чем тут загвоздка?

— Не смейся, Иван.

Надо же, наша маленькая Аллана научилась понимать сарказм. Ну, может быть, еще не все потеряно.

— Наша цивилизация стоит на научных достижениях. Мы — двигатель прогресса.

— Ладно, кончай эту агитацию. Мне все равно её не понять. У меня уровень интеллекта не тот.

— Вот в этом все и дело. — Аллана села напротив меня в кресло. — Ты не заметил, что, в отличие от меня, ты очень странно пилотируешь и отдаешь приказы Теллету.

Я растерялся. Ну да, на Земле есть такая виртуалка: на голову надеваешь шлем, и полностью проваливаешься в иной мир: вместе со всеми чувствами. Здесь, в летающей квартире ничего одевать не нужно — просто положи ладони на слепки рук — и думай.

— Почему я пользуюсь клавиатурой, а ты «Навигатором»?

Я понял, что это она про слепки ладоней. Да, умеет Аллана поставить вопрос. Я лишь пожал плечами.

— Мы с вами разные. — продолжала ораторствовать девушка.

— Ну да: я — мужчина, а ты — женщина.

— Иван, прекрати! У нас разная информационная система, разное строение головного и спинного мозга.

Это уже интересно.

— Развитие планет, где возможно возникновение колоний так называемых душ, император затормозил умышленно. — Аллана вздохнула. — Вы, народы с низким уровнем интеллекта, живете чувствами больше, нежели это необходимо. Ваша техника подвержена влиянию простой мысли. А мысли, надо отметить, у вас, в большинстве своем — препаскудные.

— Не правда! — обиделся я. — Именно земляне придумали культ Прекрасной дамы и написали «Дон-Кихота».

— Все планеты, населенные низко интеллектуальными народами — покрываются серым энергетическим налетом — остаточным явлением ваших глубоких переживаний, по поводу того, почему соседу дали премию, а вам лично — нет.

Я покраснел от стыда за соотечественников. Похоже, в Империи, все-таки, иногда интересовались людскими проблемами.

— И что?

— У вас развита интуиция. Ваш головной мозг делится на два полушария.

— А у вас на четыре? — я едва сдержал усмешку.

— Нет, Иван! Мозг не должен делиться на части и ни одно полушарие не должно превалировать над другим. Мозг — это единая субстанция.

Вот так. Выходит, что, либо мы, люди; либо инопланетяне — недоразвитые в прямом смысле этого слова. Это даже как-то обидно.

— Но у вас же предусмотрен этот, как его, «Навигатор».

— Вообще-то, нет. — Аллана пожала плечами. — У меня один из ста опытных компьютеров. И его имя дало название людской телепатии. Принцип чтения мыслей — обычно не закладывается в память. Для нас это ни к чему. Но я — журналистка экстракласса. У меня имперское разрешение на владение подобной техникой

«Вот значит как! — я даже обрадовался своему открытию. — Двойной приказ. Кхе-кхе. Знаем мы этих женщин. Сами кричат: насилуют, убивают, а думают: «Как это здорово». Если бы мы были в нормальной летающей квартире, то, возможно, мой труп уже болтался бы в космосе.

Опять же: если сила мысли — движет кораблями, то вернуться на Землю, что два байта переслать. Я бы, наверное, так и сделал позднее, если бы не увлекся шастаньем под метеоритным дождем. Ну, ничего, время у меня еще есть».

— Слушай, Аллана, есть тут автопилот? — и я вежливо уступил место девушке у пульта. — Полетели уже куда-нибудь.

Аллана минуты четыре вводила в память компьютера какую-то сложную программу, играя по клавишам, точно пианистка — всеми пальцами. Я даже немного позавидовал: профессионал!

Я стоял у девушки за спиной и пялился в монитор. Со скоростью пулеметной очереди выскакивали какие-то символы, возникали чертежи, графики траекторий и парабол. Жуть! Мы такие чертили в школе на геометрии.

Стены квартиры прокашлялись и сообщили:

— Э-э-э, прошу внимания.

Аллана отвлеклась от монитора.

— Тут во временных файлах висит три сообщения. Все с тем же вирусом, что и послание от Муррума. Что с ними делать: открыть статистику, излечить, показать, не вскрывая или просто удалить?

«Чего тут мудрить? — подумал я. — Если можно вылечить, так этим надо и заниматься. Помню я это послание от Муррума. Ну да: хороший вирус — зубодробительный. Открыл — и водки не надо. Может быть, Аллане понравилось сознание терять? Может быть, в Империи наркотики не приветствуются, вот каждый и развлекается, как может?»

— Что в них? — спросила Аллана.

Я удивился. Как можно узнать, что находится внутри файла, если он закрыт? Или телепатические свойства у этого компьютера — просто мечта Джеймса Бонда?

— Послание от Шеллеша, и два говорящих письма без видеоряда.

— Ну их к чертям. — сказал я и благоразумно отодвинулся от монитора.

Я уже догадывался, что Аллана в детстве была бой-девочкой и лупила всех одноклассников, а также делала все с точностью до наоборот, чем и доводила учителей до белого каления. Правильно, лучшие журналисты — это всегда самые настоящие вредины и зануды.

— Теллет, подключись к порту 326, код 74-32-76, обнови базу антивирусов.

— Сделал. — прокряхтел Теллет. — Вирус не известен.

— Аллана, а может не вскрывать вредные файлы, пока на какую-нибудь планету не сядем? Я, знаешь ли, с радостью бы подышал свежим воздухом.

— Трус! — презрительно сверкнула глазами Аллана. — Теллет, выводи на орбиту, входи в режим автопилота.

— Траектория не рассчитана до конца. — стены озадаченно крякнули. — Завершить задачу или отменить?

— Теллет, хватит выделываться, завершай, конечно.

И мы полетели. Сами. На автопилоте. Облетая метеоритный поток стороною. Спокойно так, размеренно, аж скучно стало.

А Банга нагадил у входного люка и теперь лежал с таким мученическим выражением на морде, будто он, по крайней мере, Христос, собирающийся на распятие. И чего пес маялся? Теллет поворчал, но за псом убрал, подмыл и распылил в воздухе запах самых настоящих яблок.

Что ж они, инопланетяне долбанные, не могли придумать туалет и для животных? Или собаки у них никогда не живут в помещениях, а все больше на улицах?…

Папка «Personal»

Doc007

Через полчаса словесной перепалки с Алланой, в которой я безуспешно пытался доказать, что люди — очень приличные и разумные существа, нас грубо прервал Теллет:

— Снижаю скорость до сверхновой, держитесь за поручни кресел.

— Постой! — я вдруг загорелся желанием сам посадить это чудо техники.

Аллана, похоже, не возражала и больше уже не вмешивалась. Она выглядела утомленной.

Я уселся за монитор, положил руки на «Навигатор» и растерялся: а чего представлять-то? Я совершенно не в курсе куда мы прилетели и что нас ждет.

Монитор убрал графики и оставался пустым.

— Теллет?

— Ну?

— Это, давай пополам.

— Не понял.

— Ну, ты покажи реальность такой, какова она есть.

Компьютер закряхтел. А я аж вспотел, больше всего страшась, что на мониторе появится надпись на русском языке: «Реальность временно не доступна. Есть лишь цифровая обработка мыслей и фантазий». Слава богу, ничего такого Теллет не выдал, а показал голубой шарик, висящий в пустоте.

Так, наверное, выглядит наша Земля! Я радостно потер руки: все, сейчас опустимся в Екатеринбурге!

Я представил, как стремительно увеличивается шар, несущийся нам навстречу, как появлялись континенты, как мы мчимся сквозь атмосферу. Я даже подумал: лишь бы наши зенитчики опять водки ужрались и не засекли бы неопознанный летающий объект!

Обошлось. Сели. Я счастливо оторвался от монитора и почувствовал у ног тепло влажного носа. Да что же это с псом творится?

— Иван.

— Слушаю.

— А чем ты провонял всю квартиру.

Я хотел было обидеться и сказать, что, в отличие от собак, а могу и потерпеть, если очень надо, но, на всякий случай принюхался: пахло бензином и тоссолом. «Течь где-то, что ли?» — Непроизвольно подумал я и вспомнил, что, вообще-то, я в космосе летел. Откуда в Империи бензин?

— Ну, понимаешь, наверное, побочный эффект моего воображения. Так пахнет топливо наших космических кораблей.

Я врал. Наши корабли на бензине не летают, но что я мог еще сказать этой журналистке?

— А что такое топливо?

Я задумался:

— Ну… Когда мы это топливо сжигаем, появляется энергия.

— А не проще ли подключиться к всеобщему бесплатному каналу энергии КРАБ-004.

— Я как-то об этом не подумал. — приврал я.

Теллет покряхтел, а потом сварливо заметил:

— Между прочим, у меня четыре пробоины во внешней обшивке, в 317 кластере повреждены 300 ячеек, в 320 кластере — 760 ячеек, в 329-ом — 207. Десять мегабайтов из памяти программы «Тел-Ек-Фи-9.0» потеряны. Программы телепортации, подключения к каналам связи и энергии зависли. Я требую переустановки именно из лицензионного канала, проверки поверхности всех дисков, дефрагментации и замены четырех Шин по захвату энергетических линий.

— Ой! — сказал я.

— Да, кстати, — Теллет, похоже, злорадствовал, — попасть в тот мир, который был задан в программе «Тел-Ек-Фи-9.0» под кодом Ивансоколовочер89,3/5, — просто невозможно. Мы прибыли туда, куда и запрограммировала Аллана.

— Так, — я обиделся, — это, значит не Земля, а кукиш с маслом?

— Планета называется Морддром, а вовсе не Кукиш-с-маслом. — проворчал Теллет.

— Это еще что такое? — ох, как мне хотелось разыграть сцену семейной ссоры и хлопнуть дверью. — Какой еще Морддром? Это что — место для узников? Мы прилетели часом не в Бастилию, нет? А то я бы с удовольствием пожил на казенных карчах.

— Теллет, будь другом, выведи на монитор данные о планете Морддром, только на том языке, на котором я думаю. И картинки не забудь.

Монитор вспыхнул.

Судя по изображению, мы приземлились на скале. Ладно, это не самое страшное. Я обшарил взглядом местность. Бог мой: здесь птицы не поют, деревья не растут, и только мы на корабле, врастаем в скалы тут! Ох, как мне хотелось послать всех как можно дальше. Но я вежливо выдохнул:

— Мать вашу!… — и скорбно замолчал.

Аллана торопливо отвела взгляд.

— Ты куда нас доставила, дорогуша?

Девушка молчала и нервно кусала губы. Так, это уже что-то новенькое. Похоже, что эта симпатюля вовсе не журналистка, а агент разведки, а меня украли с одной планеты для того, чтобы проводить опыты — в другом государстве. Нет, это просто уму не постижимо! И эта фифочка заливала мне, что Империя — это рай, а Земля — просто тонет в мыслях, как камушек в общественном сортире.

Нет, не знал я, что и в космосе все повязано на лжи и предательстве!

— Все! — сказал я. — С меня хватит! Я ухожу! Банга, пошли из этого вертепа!

— Банга!

Пес не отзывался. Вроде бы минуту назад собачий нос тыкался мне в колени…

Я кинулся к своему лохматому другу. Пес лежал у кресла и не открывал глаз. Я растерянно потрогал собачий лоб: может быть температура? Я же не ветеринар, откуда мне знать?

— Теллет, немедленно вылечи Банга.

— Я не умею. — глухо отозвались стены. — Мало того, что ваш пес не вызывает туалетную камеру, так он еще без вживленного чипа социального страхования. Я просто не знаю, что делают с такими животными.

Вот тебе раз! Я откровенно удивился: неужели эта махина чего-то не умеет?

Аллана подошла к клавиатуре и принялась сосредоточенно долбить.

— Слушай, Аллана, я уже все понял. Ладно, хрен с тобой. Ну, украла ты нас для опытов, но помоги псу-то, будь человеком!

— А я что делаю? — огрызнулась Аллана. — В конце концов, кто у нас с метеоритным дождем развлекался?

— Не понял?

— Да ты что, совсем кретин? Да были у меня данные о повреждениях и пробоинах еще, когда я программу полета задавала. И мы могли дотянуть только до этой планеты. А изначально летели на Саннас, где меня все еще ждет уполномоченный Комитета Имперской Безопасности. Мало того, что мы с тобой угробили Теллета, так еще лишились канала электронной связи и радиопочты. Программа тревожной кнопки свернута, ибо иначе нам не хватило бы энергии даже на перелет до Морддрома. Резервы просто исчерпаны. Я, по твоей милости, оказалась совершенно беспомощной и в стане врага!

— А я, значит, к друзьям прилетел, на вечеринку. Мне просто не терпится, когда же мне в обе половинки мозга воткнут кабель и начнут пропускать электрические разряды! Если бы кое-кто не пихался, спокойно бы долетели куда надо. А еще, между прочим, это тебя по башке послание Муррума стукнуло. И если бы не я — сидела бы ты сейчас в цепях и трансе, и плакалась бы Пиррию в жилетку.

Аллана зло сверкнула глазами и заскрежетала зубами:

— Пиррий — это всего лишь помощник Шеллеша — барона планеты Веррев.

Имя Шеллеша показалось мне смутно знакомым. Ну да, вспомнил. Одно из писем с вирусом было именно от этого господина. Так, жить становится все интереснее.

— Аллана, уж не хочешь ли ты сказать, что мы погубили твою квартиру, а за пределы сферы влияния этого вредного Шеллеша — так и не вырвались?

— Ты очень проницателен.

Я похолодел: замечательно. Просто улыбка фортуны: пес сейчас сдохнет, Теллет — зависнет и придется мне прыгать по неприветливым скалам как горной козе! И ведь был шанс у дурака! Вместо того, чтобы в метеоритные потоки пускаться, надо было сразу Землю представлять, вдруг бы что выгорело? Да, плохо иметь два мозговых полушария: каждое из них думает само за себя, и между собою они не советуются! Что ж, в этом Аллана совершенно права: думать нужно мозгами.

Сверху на меня надвинулся цилиндр, такой же, как душ.

— Иван, отойти от пса.

Надо же, компьютер не совсем еще накрылся. Я послушался. Банга закрыли глухие стены.

— Что там, Аллана, жить будем?

— Слушай, Иван, а чем ты пса кормишь кроме мяса?

— Не знаю. — пожал я плечами. — Он у меня не давно живет. Пиво любит.

— Что такое пиво?

Как мне надоело отвечать на дурацкие вопросы! Вроде бы Алана уже совсем на нормального человека походит, но потом как спросит чего, хоть стой, хоть падай!

— Знаешь, — я плотоядно усмехнулся, предчувствуя, что мои объяснения очень кому-то не понравятся, — вообще-то, я грамотный. К нам даже профессор какой-то приезжал. Он нам популярно объяснил, что пиво, водка и вино — суть алкогольные продукты, а готовятся следующим образом. Берутся специальные дрожжевые микробы и помещаются в питательную среду. Микробы — они не культурные: где едят, там и гадят. Ну и, в конце концов, бедные микробы умирают, захлебнувшись в собственном дерьме. Пиво и водка — это напиток из трупиков и их испражнений. Крепость напитка зависит от того, сколько напиток бродил, то бишь, как хорошо трупики разложились. А вот дорогостоящее вино — это когда из напитка трупы отцеживают, а испражнения — оставляют. И мы с Банга все это пьем.

Аллану искривило так, будто ей в рот засунули килограмм лимонов:

— Фу, какая гадость!

Я торжествовал: вот так-то! Нечего тут из себя интеллектуалов корчить. Мы тоже кое-чему обучены!

— Как часто Банга употребляет это пиво?

— Ну откуда же мне знать? — я пожал плечами. — При мне — один раз. Утром, перед тем, как мы провалились в компьютерную игрушку.

— У Банга отравление. Ничего твоему псу не поможет. Резервов Теллета уже не хватит, чтобы регенерировать и затянуть даже прыщик.

Мне стало тоскливо.

— Ладно. — сказал я. — Давай хоть похороним пса по-человечески. На этом ваше Морддроме воздух-то есть?

— Конечно.

— Освободи моего Банга, и открой двери наружу. Я не хочу, чтобы мой друг умер в жестяной банке, он ведь не робот, а тварь божья!

И я вынес бесчувственного пса на вершину скалы:

— Смотри, Банга, куда занесла нас судьба! Мы — покорители мира!

Но пес лишь вздрагивал всем телом и не открывал глаз.

Аллана вышла следом:

— Слушай, Иван.

— Дай ты псине умереть достойно! — я был зол на инопланетян, на собственную глупость, на Аллану, на Пиррия, на Шеллеша, на Теллета, на весь белый свет и черный мрак! Нет, не было во вселенной справедливости, нигде, ни в одном из миров!

— Знаешь, в кармане твоей одежды был шар.

Еще бы мне не знать! Это ведь не конфетка! Шар постоянно мешал и таким образом напоминал о себе там, в компьютерной игре.

— Ты в курсе, что это такое, правда, Иван?

— Догадываюсь, — буркнул я, — самый главный артефакт. Увеличивает силу воображения на четыре балла в день. Носится в правом кармане.

Это шутки у меня такие, специфические, из тех самых компьютерных стратегических игр, типа «Герои меча и магии», что достали меня своей медлительностью и вялотекущим сюжетом.

— Иван! — кажется, Аллана уже наполовину понимала мой грубый юмор: что ж, вода и камень точит.

— Это регенерирующий трансформатор.

— Вот и реанимируй своего Теллета. — тут же нашелся я.

— Это изобретение Арраха. — Аллана выглядела слегка растерянной. — Оно извлекает из глубин подсознания самую сокровенную информацию. Для Теллета такой тайной мыслью может быть господство в информационной сети. Это ведь не поможет твоему Банга, правда?

— Оно и нам не поможет. — Я вяло махнул рукой. — Я тоже понятия не имею, как нужно лечить собак.

— Об этом, наверное, знает сам Банга!

Вот она, женская логика во всем великолепии!

— Ну, давай, попробуем. — я усмехнулся. — Банга, глазки открой, и ты узришь то, что больше никогда и ни один пес в мире не увидит!

Банга глаза открывать не желал.

— Не получилось. — и я демонстративно отвернулся от Алланы. — За чудесами просьба обращаться завтра, в рабочее время.

А девушка просто положила шар псу на лоб и отошла.

Я же смотрел на дикие скалы неизвестной мне планеты и с жадностью вдыхал горный ветер, который трепал мои волосы и создавал иллюзию парения в воздухе.

Скалы были голыми, лишенными всякой растительности, и простирались до самого горизонта. Это было впечатляющее зрелище. В лучах двух солнечных дисков, (одно из которых всходило, а второе — закатывалось) горы походили на остроконечные клыки какого-то чудища. Багровые оттенки скал почему-то напоминали запекшуюся кровь, еще более усиливая впечатление гигантского распахнутого рта.

В небе парили какие-то птицы. Огромные, как танки. Или даже больше. Маневренные. Возможно, именно такие монстры и виделись раньше нашим предкам в образе драконов. Однако рептилии не обращали на нас ни какого внимания. Возможно, им не хотелось охотиться за такими маленькими червяками, какими мы представляемся с высоты.

Мне почему-то опять вспомнился старик Ким и его слова: «Чтобы победить врага — победи сначала себя. Стань драконом, посмотри на мир глазами мудрейшего существа в Поднебесной, отрекись на время от суеты и болтовни ума. И тогда истина не просто приблизится, но и засверкает пред тобою во всей своей первозданной красоте». Я всегда думал, что это — просто красивые слова, и ничего более. Но когда я провалился в компьютерную игрушку, и осознал себя этим самым драконом — мне стало совсем не до смеха. И мудрости в том перевоплощении не было. Один лишь испуг. Кажется, что с тех пор прошла целая вечность!

— Получилось! — радостно захлопала в ладоши Аллана, точно она была не известная журналистка, а маленькая девочка, впервые увидевшая деда Мороза.

Я обернулся и обомлел. Банга не было. На месте пса лежал шар. Блин, пока я предавался сентиментальным воспоминаниям, мой пес исчез! Да, Аллана никогда не сидит без дела!

Я рассвирепел и сжал кулаки:

— Ты, тварь! Мало того, что я тут по вашей милости шляюсь по этой долбанной Империи, так ты еще и пса спихнула в пропасть!

— Ты в шар-то посмотри! — закричала Аллана и попятилась. — Псих!

Я плюнул себе под ноги и поднял шар. Чего я там не видел?

Странно, это совершенно не та вещица, которую я похитил на седьмом уровне замечательной игры «Summer House». Я точно помню, что тот артефакт, который я присвоил, слоняясь внутри игры, был темно-зеленым с черными прожилками, точно с разводами вен. Я еще тогда подумал, что это: либо малахит, либо нефрит. Сейчас же шар оставался размером с мой кулак, но стал абсолютно прозрачным, точно стекло, словно хрусталь. Впрочем, что я знаю об артефактах, которые можно вынести из игр в реальный мир? Да ничего. Почему бы, в самом деле, нефриту не обернуться хрусталем? Ага, а песку — золотом. Алхимия обыкновенная — и ни какого мошенничества! Впрочем, мне было наплевать: тот камень, не тот? Все едино я в них разбираюсь, как корова в балете.

Я поднял шар на уровень глаз. Изображение было плавающим, нечетким. Я отодвинул шар и резкость стала нормальной. Впечатляет. Похоже на работу объектива фотоаппарата, жаль только, что автофокуса нет со звуковым сопровождением, а могли бы додуматься своими-то гениальными мозгами!

Сквозь шар я различил скалы, перевернутые вверх тормашками, если так можно выразиться. Говорят, что так человек и смотрит: стоит заглянуть в его зрачки; и только хрусталик, где-то уже в голове преломляет лучи, и оттого все мы видим мир правильно. Я еще подумал, что это не артефакт, а прямо запасть магического глаза, ну, или волшебное око, через которое за нами и наблюдают, как в телескоп за амебами.

Шар вдруг помутнел. Я вздрогнул. Какой к чертям, конденсатор? Это уже магия. Самая настоящая. Нет здесь никаких проводов, кнопочек, чипов. Мне стало дурно.

А там, в шаре, я увидел церковь или костел. Я в этом не разбираюсь. Ну, иконы были, свечи горели, люди крестились. Ага, значит, все же — земная церковь, христианская, и то ладно. Это понятнее как-то, ближе, так сказать, к телу и душе.

А вон и мой Банга лежит, не шевелится. Что ж, наверное, оно и к лучшему. Помнится мне, что наши попы собак не отпевают. Никогда. Православные служители культа — те еще зануды: они и самоубийц хоронят за церковной оградой. Не хорошо это, не по-христиански. Но разве священнику что-то докажешь? Они же, попы, упертые, как бараны: не по канону! И все тут. Хоть убейся, ничего не докажешь! А кто их каноны выдумал? Сомневаюсь, чтобы Христос сидел бы дни и ночи в библиотеке да кропал эти самые дурацкие законы. Делать богу больше нечего…

Может быть, хоть отпоют и похоронят по-людски. На Земле.

И сразу стало легче дышать. Пусть все это — иллюзия. Пусть — последняя агония мощи Теллета, но, в отличие от инопланетян, мне трудно не чувствовать и не верить, я ведь не счетная машинка, видимо, поэтому у меня и уровень интеллекта ниже ста пресловутых процентов.

Баварский акцент

Папка «History»

На прошлой неделе

file://RADDAR: /C:/MicroWERITAS/Personal/Carrach.Werrew/htm/aug16.htm

Аррах, отвалившись в кресле, слушал музыку. Странные, нехорошие предчувствия одолевали ученого. Опыты — на то и существуют, чтобы путем проб и ошибок найти истину. Однако исследования финансировал барон Шеллеш. А этот его верный пес Пиррий — все что-то вынюхивал, выведывал, появлялся в самое неподходящее время и в самых неподходящих местах.

Аррах нервно сплел пальцы. Барону был важен результат, вне зависимости от того: плохой или хороший. Аррах точно знал, что поток субсидий не остановится, даже если все остальные эксперименты с людьми полностью провалятся. Шеллеш найдет и деньги, и клонов, и солдат, способных жертвовать жизнью во имя науки и блага баронета Веррев. В этом сомневаться не приходилось.

Но вот Пиррий — старая лиса! Иногда Аррах подозревал, что у помощника барона мозг, состоял не из двух, как у людей за Блокиратором, а, пожалуй, и из трех полушарий. Известные и громкие интриги, в которых участвовал Пиррий, биографические данные, при обработке на Раддаре, давали малоутешительные выводы. Если Пиррий — не русский с планеты Земля, то какой-то их ближайший родственник. С ним приходилось держать ухо востро.

Тщательно продуманная операция по перемещению на Веррев китайского студента Ли шла без сучка и задоринки. Официальный отчет барону Шеллешу был написан загодя. Аррах прекрасно знал обо всем, что должно было произойти. Для Шеллеша разыгрывался спектакль под названием: «Обезьяна, человек, гхыр, гражданин — сходство и различия телепортации сквозь границы и Блокиратор». Второй успешный опыт показал бы барону, что проект находится на верном пути.

И, все же, Аррах был взволнован: его интересовали вовсе не особенности перемещения в пространстве землян, а кое-какие другие вопросы, ответы на которые могли придти прямо сейчас. Ученый даже поспорил со своим компьютером, обещая в случае проигрыша инсталлировать новую медиапрограмму распознания ключей и шифров. Сердце Арраха пело. Раддар впервые ошибся или сделал вид, что просто что-то не учел. Да, низко интеллектуальные существа легче проходили сквозь ворота.

Однако, как и предполагал Аррах, эмоции, действительно, влияли на скорость телепортации: смех и радость — ускоряли процесс, испуг и отчаяние — замедляли. Это было особенностью землян. И это давало обширную пищу для раздумий. В принципе, можно было завербовать одного из самых понятливых землян, чтобы он радовался, и тем самым ускорял процесс переброски войск, находясь среди транспортируемой группы. Потом, конечно, человека необходимо было убить или спрятать от Шеллеша.

Аррах смотрел на экран, но не видел китайца Ли. Ученый провалился в мир своих раздумий. Мысли вертелись, точно белки в колесе, словно астероиды в потоке, будто нейтрино в космосе. Стоит ли вообще кому-либо говорить о своем открытии? А не придержать ли для себя американского парнишку? Он — малолетка, проживет дольше всех тех, кого еще придется выдернуть с Земли. Более того, Дэвид целыми днями сидит у компьютера и играет. Толковый мальчик: тихий, спокойный, проблем не создает. Что еще нужно?

Аррах с самого начала создал для Дэвида исключительные условия: иллюзия жилой американской комнаты, компьютер, той модели, которую мог себе представить ребенок: английская клавиатура, мышь. Все, как на Земле. Мальчишке нужно было время для адаптации. В конечном счете, он-то, Дэвид, попал сюда случайно.

Или в мире все закономерно? Может быть, комбинация совпадений и есть единственная тропа к мудрости? Как знать? В конечном счете, что-то подсказывало Арраху, что Дэвид себя еще проявит, но вот: как и в чем?

Пока Ли смотрел на сизый туман в школе Пекина, Аррах задумался о судьбе своего проекта, советник Пиррий почуял что-то неладное. Вообще, Пиррий не доверял никому, а уж тем более Арраху. А тут словно кольнуло предчувствие: что-то идет не так. Компьютер Пиррия — Цирриц следил за Раддаром. Советник Шеллеша знал, что именно сейчас начался эксперимент по второму перемещению человека с Земли, и все же на месте не сиделось.

— Цирриц, стартуй немедленно. Паркуемся у Арраха.

— Тут быстрее пешком дойти. — равнодушно сказал электронный слуга. — Да и помешать можем.

— Делай, что велено! — рявкнул Пиррий.

И летательная комната вырвалась из своего отсека, обогнула высотное здание и припарковалась в свободном кластере.

Раддар, не смотря на то, что весь его информационный и энергетический потенциал был направлен на Ли, запеленговал появление Циррица. Говорить во время транспортаций нельзя: речь — это колебания воздуха, это — волны разной частоты, которые могут сбить настройку телепортации, и тогда бедный китаец мог придти ущербным: без руки или уха.

Возможно, при обратном молекулярном сращении, в результате воздействия голосовых волн, Ли мог выйти монстром: с ногой растущей из ноздрей, к примеру… Единственное, что Раддар мог сделать: выкинуть на монитор сообщения типа: «Внимание, критическая ошибка!» или — «Пиррий идет». Собственно, Раддар так и поступил. Но Аррах не читал послания. Задумавшись о своем открытии, об использовании Дэвида в личных целях, ученый просто механически закрыл четыре сообщения подряд.

Конечно, компьютер мог бы самостоятельно свернуть программу, но это было равносильно самоубийству. Полетел бы пятый процессор и восьмая материнская плата. Нет, Раддар просто не мог пожертвовать резервным диском и блоком памяти. В конечном счете, сюда, в квартиру Арраха шел всего лишь советник Шеллеша. Но не открыть люк Пиррию было нельзя.

В общем, они появились вместе: китаец Ли и лис Пиррий. Они, конечно, не увидели, друг друга, но волны биополей сшиблись, возмутили магнитную фазу, ослабили контроль энергетической шины. Ах, чертов Пиррий! Войди он секундою позже, — и Ли не смог бы так запросто удрать! Этот придурок, баронский прихвостень, своим появлением снова открыл дверь портала.

Что ж, сам факт, что биополя враждебно настроенного гражданина и телепортируемого испуганного человека, оказывается, открывают двери в обе стороны, показывал, что Аррах построил двухсторонний синхронно-темпоральный портал с электромагнитным возмущением окружающей среды, не превышающей пятипроцентный уровень. А, кроме того, этот портал открывался в обратную сторону при появлении тех, кто носил на шее транзисторные пульты управления, сделанные в форме обычных кулонов и автоматически активирующихся вблизи портала. Хорошо, конечно: это давало очередную порцию пищи для раздумий. Но вот Ли удрал!

Компьютер, сдерживая магнитное возмущение, не смог сохранить прямое подключение к школе Пекина, и едва не завис, сворачивая охранный импульс телепортируемого. Более того, у Раддара грохнулось несколько Мегабайт на диске Q, и потому не удалось потушить обычный пожар в школе №26. Ли сгорел. Нет, Шеллешу не нужны инвалиды и мертвецы. Проклятье!!! От этого Пиррия одни только неприятности! И какой гхыр притащил его во время транспортации?

Конечно, раздался взрыв. И ученого вместе с советником швырнуло в разные стороны. Оба отделались ушибами.

Пиррий, вскочив на ноги, гневно закричал, что если исследования будут проводиться в таком темпе, и с подобными накладками, то научные данные исследований просто устареют и потеряют свою актуальность!

Аррах тоже не сдержался. Ученый вдруг высказал советнику в лицо, что при такой чрезмерной опеке результаты исследований из положительных, легко могут обернуться глобальной катастрофой. И если кое-кто ни гхыра не смыслит в науке, то нечего мешать другим! Не стоило этого говорить, но ученого довели до бешенства, до нервного срыва. Блестящий эксперимент обернулся провалом. Предстояло переписывать отчет, а, кроме того, — неудача могла заставить Шеллеша усилить надзор за Аррахом или поприжать финансирование.

Ученый и советник готовы были разорвать друг друга. Пиррий подозревал Арраха в предательстве интересов баронета Веррев, в передаче информации третьим лицам, но поймать с поличным не мог. Более того, — повинуясь инстинктам, чего нормальный гражданин никогда не делает, Пиррий выставил себя дураком. И это было обидно.

Аррах же, со своей стороны, пытался уличить Пиррия в работе на Имперскую Внешнюю Разведку, или на Черное Бюро Расследований Федерации Гуманоидов. Советник был слишком неоднозначной личностью, чтобы не прикрывать свои тылы двойным шпионажем.

И граждане Империи Третьего Союза просто разругались, точно базарные бабки на рыночной площади. Ни у одного из спорящих не было ни аргументов, ни доказательств. Одни эмоции. И оба заподозрили соперника в обмане.

И Пиррий, и Аррах одновременно поняли, что граждане себя так вести не могут. Эмоциональная сфера была доступна только полукровкам: потомкам граждан и землян. Но полукровки не имели права подниматься по карьерной военной ли, чиновничьей ли лестнице выше столоначальников. Место полукровок было между гражданами и клонами. А тут сшиблись два уязвленных честолюбия, имена которых гремели по всей Империи!…

Когда Пиррий покинул святая святых науки, Аррах не знал, что бы ему расколотить от злости. Зато о том, как вывести хозяина из гнева, ипохондрии и прочих крайних точек эмоционального спектра очень хорошо знал Раддар.

Волна благовоний, музыка, меняющиеся цветовые обои в помещении, а еще: контрастные изменения магнитного, гравитационного и силовых полей. Ломка амплитуды сердечного цикла, изменение химического состава крови… В общем, Раддар не только знал все нюансы психики своего творца, но и был хорошим психотерапевтом на техническом и бимолекулярном уровнях.

«Вот и работай на них»! — пылал яростью Аррах. Конечно, Империя никогда не даст добро на официальные исследования в сфере, интересующей Арраха. Пиррий вот догадался же, что главным в работе была не реакция людей с низким уровнем интеллекта на перемещение в пространстве и даже не изучение степени проходимости сквозь временные слои и уровней адаптации в новой среде. Отнюдь. Конечно, уже одним своим существованием Аррах нарушал закон. Впрочем, если ученый не имеет права заниматься своей наукой, — то такой государственный строй — никуда и не годится!

Собственно, Арраха интересовала природа человеческой мысли, загадка двойственности землян. Так называемая душа, странная энергетическая субстанция, обитающая в солнечном сплетении и информационно принадлежащая биополю индивида. Аррах догадывался, что именно этот информационный банк данных, хранящихся отдельно от головного мозга, и позволяет землянам интуитивно, не вдаваясь в сложные расчеты, управлять на расстоянии и техникой, и другими людьми.

Телекинез и телепортация, без вживления чипов и соответствующих программ, у граждан просто невозможны. Аррах самолично вшивал эти чипы всем мессиям и пророкам, которых потом тайно переправлял на Землю. Официально это было запрещено, но, тем не менее, эти исследования финансировало Министерство Внешней Разведки.

Империю тогда занимал вопрос, почему за Блокиратором иногда появлялись люди, обладающие даром пророка и маги, абсолютно не подающиеся программированию извне. Это было тем самым чудом, которое сами ученые культировали на Земле, отвлекая людей от работы над совершенствованием технических возможностей уже имеющейся аппаратуры, от создания более совершенного орудия массового поражения.

Как бы там ни было, но в те годы, когда в Европе умами жителей безраздельно владели алхимики и ведьмы, именно Аррах открыл потрясающий закон возмущения биомагнитного поля. Суть его сводилась к тому, что мысль людей, являясь информационной байтовой системой, превращалась в реальность только там, где скапливались не носители определенных религиозных учений, а накопители аккумулятивного типа, то есть здания церквей и мечетей. С точки зрения здравого смысла происходил абсурд.

Люди кропотливо, ежедневными молитвами и ритуалами, жертвоприношениями и верой создавали общую базу данных с каналами подключений к информации, которые они называли прозрением или откровением. Интуитивно земляне правильно рассчитали поступательное движение технического прогресса, но, в результате этой умственной деятельности душ произошло смещение биомагнитных полей самой планеты и всех живых существ. А дальше — каждая база религиозных данных сама становилась предметом поклонения и уже программировала всех своих прихожан.

Выходило, что люди сами придумали Бога, породили его, и даже сами подарили ему бессмертие. Но ключевое понятие возмущенного биополя — тяготение к состоянию абсолютного покоя. Это стремление к первозданности поля и искорежило все базы данных, сформированных мыслеформами людей, оно внесло коррективы во все без исключения религиозные информационные носители.

Получалось, что Саваоф, якобы создавший людей, стремился их же и уничтожить. Глупость. Но люди почему-то упорно верили в придуманных богов, приближая тем самым и собственную гибель. Люди создали религию апокалипсиса. Каждый второй землянин всю жизнь ждал конца света и суда над собой.

Политика Империи Третьего Союза всегда была направлена на поддержание в первую очередь тех видов религиозных течений, которые призывают верить, а не искать ответы на свои вопросы. Но в Империи просто не могли понять, что существа с низким уровнем интеллекта вовсе в этом самом интеллекте и не нуждаются.

Люди жили чувствами, эмоциями, информационной субстанцией душ, подключенной к базам данных, о которых Империя и не подозревала. И людей не волновало техническое совершенство и мощь иных цивилизаций. Люди стремились к власти путем магии, гипноза, внушения. Земляне воспринимали любое приспособление: от ножа до ядерной бомбы как символические предметы для отправления религиозного обряда жизни. Вот это было самое великое открытие Арраха, самая излюбленная тема пристального научного интереса.

Официальная политика Империи Третьего Союза всегда проповедовала ложь гражданам о землянах, и — наоборот. Люди не были ни обезьянами, ни дегенератами, но, к слову сказать, и умными — тоже не являлись. Земляне оказались тупиковой, но интересной веткой эволюции.

И главное: люди смогли создать собственные информационные поле, не прибегая при этом к достижениям техники. Этому Империи можно было бы поучиться, а не отмахиваться: мол, что с дикарей взять? Покажи им носовой платок и ключ от сортира, — и абориген тебе пятки лизать будет. Да, будет, пока не догадается, как посредством этого же ключа проникнуть в Империю.

Люди, подключенные к религиозным базам данных, оказались способными на перемещения даже во времени без любых технических приспособлений. Так называемых святых не трогали и дикие звери. И это были идеальные воины: они не боялись понижения жизненного уровня комфорта или дисквалификации интеллектуального уровня.

Всей этой информацией Аррах не стал делиться ни с кем в мире. Даже с Раддаром. Впрочем, этот-то компьютер и сам все знал: у него мозги были электронные, превышающие интеллект императора, и, к тому же Раддар постоянно находился в присутствии своего великого хозяина…

В руках Арраха материализовалась чашка с дымящимся аркафе. Раддар не любил энергоемких функций по трансфигурации предметов и гипнотических визуализаций, но изредка, когда Аррах бывал чрезвычайно уязвлен и пребывал в смятенном состоянии духа, компьютер готов был погубить целый диск Q с информацией уровня «А-секретно», лишь бы только вытянуть ученого из депрессии.

Аррах ценил эти усилия. Позднее, пребывая в хорошем расположении духа, ученый периодически вел работу по модернизации своего верного электронного друга. Они: Аррах и Раддар любили друг друга, как отец и сын.

Хлебнув парящего напитка, Аррах слегка успокоился. Поморщив лоб, ученый отставил в сторону чашку с аркафе и пробежал пальцами по кнопкам клавиатуры. Раддар несколько раз крякнул от натуги и разочарования, но закрыл все приложения, свернул все медиапрограммы визуального и реконструирующего слежения: пусть Аррах немного потешит свое уязвленное самолюбие. Более того, компьютер уже самостоятельно вывел на экран монитора последние данные исследований.

В официальной версии, информация из которой ложилась на стол Шеллешу, было четко предписано, что для полномасштабных заключений и общих научных выводов необходимо переместить пятерых землян на планету Веррев в единую точку дислокации. Предполагалось исследовать реакции и психические изменения в результате пространственного перемещения у пяти человеческих рас, отличных по вероисповеданию. А, кроме того, это должны были быть люди разной возрастной категории, социального статуса и занятий. Шеллеш лично утвердил все рекомендации. Списков с инструкциями было десять. Первый из них выглядел так:

Рекомендации барона Шеллеша к проведению научного опыта.

Господин барон, при проведении опытов, настоятельно советует ученому Арраху воспользоваться следующими пожеланиями, имеющими стратегическое значение:

а). Необходимо, чтобы люди находились в хорошей физической форме.

б). Возрастные и профессиональные особенности перемещаемых людей могут колебаться лишь в заданных параметрах:

— Мальчик в возрасте до 15 лет. Учащийся. Увлечение: компьютеры.

— Студент от 15 до 23 лет. Осваиваемая специальность безразлична.

— Мужчина от 23 до 32 лет. Профессия: перемещения в пространстве.

— Мужчина от 32 до 43 лет. Профессия: военнослужащий.

— Мужчина от 43 до 60 лет. Профессия: обслуживающий персонал.

Как бы Арраху не хотелось повторить опыт перемещения в пространстве с женщинами или со священниками разных конфессий, но обоснование такого рода экспериментов могли показаться барону беспочвенными. Пиррий и так старался, из шкуры лез, чтобы между Аррахом и Шеллешом возникло недоверие. Ученый не стал идти на неоправданный риск. Приходилось работать по рекомендациям барона. А уж Шеллеш, с подачи Пиррия расстарался.

Касательно людской национальности четкого списка не было. Но программа выглядела следующим образом:

— Житель материков Северная и Южная Америка.

— Коренной обитатель стран Азии.

— Житель Европы

— Абориген Африки или близлежащих островов

— Русский.

Расплывчато, с местом для маневров. Но вот с последним пунктом этих рекомендаций Аррах был категорически не согласен. Но Пиррий — этот лис, сумел-таки убедить барона в необходимости участия в эксперименте именно русского, а не просто индоевропейца. Аррах вообще не понимал, зачем был нужен старик, прислуга. О чем думал Шеллеш, когда утверждал все эти предписания?

Были здесь, на экране монитора, также и списки касательно интеллектуального уровня, политической приверженности и религиозных воззрений. Все эти данные Раддар держал в памяти и ни на йоту не отступал от рекомендаций. И все же Аррах чувствовал во всем этом усмешку судьбы: не то нужно было делать, не так. Но попробуй сделать шаг вправо или лево — тут же пронюхает Пиррий — и донесет. А ссориться с бароном не хотелось.

Пока опыты складывались не очень удачно. Перемещение американского мальчишки получилось сумбурным. Раддар изначально выбрал не того парня, но успешное проведение операции и десятистраничный отчет — прибавили Арраху веса в глазах барона. Кроме того, живой паренек с восемнадцати процентным уровнем интеллекта, рассказывающий о жизни в каких-то мифических Соединенных Штатах — был самым весомым аргументом.

Раддар, уловив начинающийся прилив ярости своего хозяина, вперившегося взглядом в рекомендации, мгновенно закрыл все статистические сводки и документы, запустил заставку с видами галактики и включил тихую музыку.

Аррах слегка расслабился.

Необходимо было обосновать провал телепортации китайца Ли. Напрямую сказать: пришел Пиррий, и все испортил — нельзя. Позднее Раддару пришлось рассчитать радиусы стыковок, временных прохождений альфа-частиц в траектории молекул инфразвука и гамма облучения в период радиоактивной повышенности Веррев-эпси. Раддар мастак на такие мистификации. Сам Аррах, подсунь ему такой документ, не усомнился бы в его верности и истинности. Вот потому-то Раддар и Аррах работали вместе вот уже не одно столетие.

По официальной версии получалось, что студенты, в силу влюбленного состояния могут отворять двери в обратную сторону, то бишь — дезертировать к подружкам. Это был полный блеф. Но Шеллеш поверил и сделал свои организационные выводы. Наверное, его армия теперь освободится от всех пылких новобранцев-полукровок. Что ж, возможно, это и к лучшему. Пусть воюют те, кто посвятил этому жизнь.

Позднее в провале второго опыта открылись и хорошие аспекты. В свете новых открытий барон дал добро на любое смешение заданных ранее параметров. И Раддар выбрал тридцатипятилетнего майора Бундесвера, барона фон Шлиссенбурга, дворянина в пятнадцатом поколении. Все эти титулы ничего не говорили ни Арраху, ни Шеллешу, но их обилие создавало благоприятное впечатление. Профессиональный воин с далекой родословной командиров высокого класса — это было как раз то, что нужно.

Само словосочетание «барон фон Шлиссенбург» произвело на Шеллеша неизгладимое впечатление. Титулы и некая схожесть имен и даже майорское звание, соответствовавшее в Имперском уложении о рангах и табелях, правителю небольшой планетной системы — все это оказалось залогом успеха. Шеллеш даже обещал выдать премию сверх всех платежей за удачный исход эксперимента. Что ж, деньги лишними никогда не бывают.

А пока Аррах сам открыл программу архиватора и отвалился в кресле. Монитор увеличился во все стену. Это была иллюзия, особое преломление световых лучей. Впрочем, осознание этого не мешало ученому отдыхать.

Комната наполнилась солнечным светом и плеском волн. Стены исчезли. Аррах очутился на пляже, он лежал на белом песке, подле подошвы диковинной скалы.

В небе носились чайки и ругались из-за рыбешки. И ветер высвистывал какой-то неприхотливый мотив.

Аррах закрыл глаза. Раддар был действительно совершенным синтезатором — ни единого мертвого или постороннего звука. Ни шум вентиляторов, ни скрип процессоров — ничто не могло нарушить иллюзию уединения. А, кроме того, Раддар просто блокировал все входы и выходы до тех пор, пока Аррах сам не выскажет желания вернуться к делам.

Аррах лежал и думал. О жизни, о звездах, о погибшей цивилизации Марса, Юпитера, Зернома, Гения, Питона, Барраба… Вселенная была похожа на молекулу гражданина. Одни звезды и планеты рождались, другие — умирали. Но никто в Империи не ощущал этого с такой мучительной тоскою, как Аррах. Все понимали, что, да, может быть, вселенная — атом другой вселенной, которая в свою очередь — составная часть иного мира — и так без конца. Математически это можно было доказать. Да что там, люди, к примеру, догадались же, что параллельные прямые непременно пересекутся в бесконечности. С их уровнем интеллекта — это просто открытие века, а не школьная аксиома.

И все же: почему никого не пугала возможность фатального исхода для вселенной в целом? Ведь в живом организме одни молекулы умирают, — другие нарождаются. Одни вселенные гибнут, их тут же сменяют другие. Это правильно, это выверено, но отчего же эти мысли всегда приводят Арраха в состояние легкого ступора? Так не должно быть! Ведь зачем-то живут и низшие народы. И целые галактики с формами жизни, которые в Империи Третьего Союза просто замалчивают. Полностью разумные планеты — это пощечина правительству, которое выкачивает из нейтральных земель все ресурсы и потом просто взрывает отработанные шахты.

А существа, имеющие формы химер, трехглавых рептилий, мамонтов — все они с уровнем интеллекта, превышающим стопроцентный уровень, как быть с ними? Почему эти гуманоиды, подчиняясь имперским указам, не налаживают торговые союзы? Почему? Чего боится правительство? Почему люди поклоняются своим Базам Данных и получают не только доступ к информации, но вечное энергетическое защитное поле? Почему император создал на Земле культ страха перед Трехглавыми рептилиями? Неужели правительство боится, что люди, вступив в союз с так называемыми драконами, гхырами, демонами, Чужими, ворвутся в Империю и низвергнет существующий строй? Но это же абсурд! Эти народы никогда не смогут найти общего языка!

Мудрость не понимает эмоций. А чувствами правит желание абсолютной власти. Люди-то между собой договориться не могут. И все же: Империя умышленно стравливала гхыров и людей, землян и Чужих.

Аррах чувствовал солнце через закрытые веки. Это было приятно. Это успокаивало. Ощущение покоя и забытья медленно накатывало на ученого. Тайны цивилизаций, Империи и вселенной постепенно теряли всякое значение. Аррах засыпал.

Папка «History»

На прошлой неделе

file://RADDAR: /C:/MicroWERITAS/Personal/Carrach.Werrew/htm/aug18.htm

Фридрих фон Шлиссенбург мчался на своем «Мерседесе» в Берлин. Фридрих не любил этот город. После советской оккупации и возведения знаменитой стены, немецкий народ раскололся. Те, кто остался в зоне влияния Советского Союза, незаметно для себя утратили боевой арийский дух.

В душе Фридрих даже немного презирал восточных немцев, и уж тем более — переселенцев из России. Но, все-таки, даже выходцы из Поволжья — были милее сердцу Фридриха, нежели эти вонючие арабы, заполонившие страну. Дешевая рабочая сила. Именно дешевая, потому что только немцы были дорогой нацией: самыми пунктуальными, точными и аккуратными. Конечно, в семье не без урода, но в массе своей, именно немецкий народ воплощал для фон Шлиссенбурга все добродетели народа-победителя.

В детстве Фридрих не любил Россию. Но еще больше он ненавидел Францию. Русские были тяжелы на подъем, точно медведи по весне, но именно они были серьезным противником: ленивым, но сильным.

Зря Гитлер поторопился нарушать «Пакт о ненападении». Молниеносная война с Россией — была единственной ошибкой Адольфа. Впрочем, Фридрих прекрасно понимал, что Советский Союз был в то время слишком агрессивной страной. И коммунистическая зараза грозила прокатиться по Европе, точно эпидемия чумы в средние века.

А французы — это даже не воины, а бабники! Им бы только за юбками увиваться и отсиживаться в своих Елисейских полях. А еще французы вечно разевали рот на целостность Германии, и все время норовили оттяпать кусок пожирнее. Воинами французы никогда не были.

Ах, мушкетерская отвага, воспетая Дюма-отцом! Ну да, им бы, французам, только шпажонками перед смазливыми девчонками размахивать, а как дело касалось настоящей войны — хлоп, и лапки кверху. Народ-победитель. Как же! Сопротивление они организовали. Ага, только когда Россия топталась уже у собственных границ, только тогда французы вспомнили о национальной гордости, и начали печатать листовки. Трусы! Подлые трусы!!!

Фридрих понимал, что идеи нацизма крайне непопулярны в Европе. Но в голове майора никак не укладывалось: как это в Свободной Америке получилось так, что негры — самый привилегированный класс. Впрочем, американцы были ростовщиками — не более того. Свои капиталы заокеанские дядюшки Сэмы сколотили именно во время Второй Мировой войны. Это золото было омыто кровью немцев. А теперь Америка указывала ООН и Германии кого и когда нужно бомбить. Позорище!!!

Фридрих вез в ставку пакеты от начальника штаба Вооруженных Сил, от комиссара ООН по вопросам урегулирования конфликта на Ближнем Востоке. Америка требовала присутствия немецких войск в зоне военных действий в Персидском Заливе.

Да, фон Шлиссенбург недолюбливал хитрых исламистов, но, все-таки, уважал. В вопросах чести и морали Фридрих был прямым, упертым, как истинный овен, и неприступным, как скалы. Фридрих понимал только силу. Исламисты вызывали у барона не только раздражение, но и невольное восхищение. Давно надо было показать этим заморским янки, что мир — это не одни только Штаты. Фон Шлиссенбург не любил азиатов. Но бомбы с пожеланием счастливого рамазана — это уже слишком.

Соперника нужно хоть чуточку уважать и сильно ненавидеть. Враг должен быть достоин того, чтобы его убили. А подобная демонстрация технической мощи, граничащая с цинизмом, только злила Фридриха. Вояки! Да, эти американцы — великие стратеги. После Вьетнама долго подштанники стирали. Они теперь только бомбить и умеют. В основном: мирное население: детей, стариков, а еще часто почему-то попадают то по школам, то по больницам. Югославию вон, чуть с землей не сровняли. Славян они гнобили, идиоты! А на чьей стороне выступили? То-то и оно! Впрочем, Штатам не все ли равно? Их только цены на нефть волнуют, а вовсе не урегулирование межнациональных распрей. Им нужен лишь Персидский залив.

Фридрих вздохнул. Надоело ему вся эта политика до чертиков. Чиновники — все законопослушные и добропорядочные бюргеры. Послушаешь, — и тошно становится. Будто никогда и не было великой Германии, державшей всю Европу в страхе. Хождение на цыпочках перед Штатами, а именно так рассматривал Фридрих позицию Министерства Иностранных Дел, злило майора. Да, Германия слаба, но зачем же втягиваться в чужую войну? Нужна нефть Америке, вот пусть сама ее и добудет.

В боковом зеркале показалась машина. Ничего примечательного: «Шкода».

Фридрих не любил оживленных трасс. Но сейчас выбора не было: приказы не обсуждаются. А, кроме того, фон Шлиссенбург надеялся ворваться в Берлин утром, когда город только бы начал просыпаться. Уже было семь часов, а до города — еще далеко. И солнце давно поднялось. Лето.

Машина, «севшая на хвост», на обгон не шла, но и не отставала. Фридрих почувствовал смутную тревогу, достал из кобуры пистолет и сунул его под сиденье: подальше от чужих глаз, поближе к руке. Неспокойно нынче в мире, тревожно. Разная шваль почувствовала свою силу. Взрывы в Нью-Йорке показали, что нет в Америке ни порядка, ни расторопной армии. А значит — нет и карающей десницы. Эх, Адольф, почему не Германия стала сверхдержавой, ну почему?

Фридрих снова глянул в зеркало. «Шкода» упорно держала дистанцию. Сотовый телефон висел на ремне. Звонок можно было сделать в любую минуту. Но пока «висящие на хвосте» не подавали признаков агрессии. А Фридрих был очень мнительным, и больше всего на свете он боялся быть осмеянным. Страх перед унижением был сильнее даже ненависти ко всем, кто растоптал Германию и поставил её на колени.

«Шкода» не отставала.

Фон Шлиссенбург нервничал все сильнее. Кто бы это мог быть? Кому выгодно, чтобы пакет из ООН не попал в Берлин? Да и глупо это. Были же и телефонные звонки, и электронные письма. Эта поездка — пустая формальность. В принципе, как и все, что творилось нынче в Германии.

Только в армии еще поддерживали военный дух. Солдаты Бундесвера были великолепными спортсменами. На все остальное приходилось закрывать глаза. Не утешало даже зависимое положение России. Ох, нельзя недооценивать русских. Кредиты Запада на развитие Стран Содружества Независимых Государств — это деньги на ветер.

Мысли майора как-то незаметно переметнулись к семье. Изольда была прекрасной домохозяйкой, матерью троих крепких парней, — но и только. В последнее время Фридрих начинал понимать, что ему постоянно чего-то не хватает. Суровый к себе и всем окружающим, барон начинал испытывать потребность в понимании. Лелеять в сердце ненависть и всегда бояться выдать себя — это мучительное занятие. Конечно, Изольда знала о настроениях своего мужа, но не догадывалась, какие страсти кипят в этой груди.

Да фон Шлиссенбург и не допустил бы женщину так глубоко в свое сердце. Во всем должен быть порядок: в стране, в армии, в семье и в любви. И когда прыщавые юнцы уходили на альтернативную службу, — выносить ночные вазы за престарелыми бабульками, — Фридрих не понимал этого. Мужчина — должен быть воином, захватчиком, добытчиком. Так было во все времена. А современная молодежь что? Тьфу, смотреть противно! Хиппи. Волосы — до плеч, в ухе — серьга. И это они — опора и защита отечества?

«Шкода» не желала отрываться.

«Да что же это такое, в конце концов? Оставят ли меня в покое, или нет»? — мысленно взревел Фридрих и ударил по тормозам. Машину слегка занесло.

«Шкода» не успела притормозить: видимо, тот патлатый водитель был, все-таки, начинающим водителем. Автомобили столкнулись. Не сильно. Помяли друг другу крылья, да разбили фары.

Фридрих сидел в машине и чувствовал, как гнев переполняет его, как ненависть захлестывает, туманит глаза, бьет через край и заливает всю дорогу.

Из «Шкоды» не стреляли. В заднее зеркало хорошо было видно эту размалеванную безусую физиономию. Немец. С заднего сиденья так никто и не поднялся с гранатометом. Неужели Фридрих ошибся?

Рука барона гладила рукоятку пистолета. Так, на всякий случай.

Чего ждет этот трус, моргающий голубыми глазами. Ну же: вставай, скажи, что ты думаешь о продажных военных!

Водитель «Шкоды» вздохнул и вышел.

Тут только барон осознал свою ошибку. Краска бросилась Фридриху в лицо. Надо же: это была женщина. Вот ведь довоевался в своем воображении с подростками-полудурками и со всем миром до того, что перестал отличать мужчин от женщин. Да, это был крайне тревожный симптом. Конечно, и немка могла работать на русских, французов или американцев, но барон отогнал эту мысль, отстегнул пустую кобуру, и вышел навстречу незнакомке:

— Ах, как жаль. Вас подвести?

Женщина была явно шокирована происшествием и лишь благодарно мотнула головой, улыбнувшись хмурому барону. Сердце фон Шлиссенбурга немного оттаяло. Да: немки — самые красивые девушки в мире, это точно.

Барон представился и пообещал оплатить расходы по ремонту. Это не было проявлением широкой натуры. Фридрих чувствовал легкую вину перед незнакомкой и стремился ее хоть как-то загладить.

— Маргарита Вильгельмовна. — представилась женщина.

«Высоко летает…» — почему-то подумалось барону.

Сев за руль, фон Шлиссенбург первым делом вызвал ремонтников и полицию.

— Ну что, едем?

— А вас не остановят с помятым крылом? — вопрос прозвучал как-то совсем по-детски.

— Мадам, я — солдат. Со мной — вы защищены от любых житейских невзгод.

Барон говорил чистую правду.

Паркуясь у посольства, фон Шлиссенбург попросил подождать его около получаса.

Маргарита, видимо не спешила в свой Мюнхен. А барон предпочитал не думать, почему Маргарита не свернула в свой город, а ехала в Берлин. Возможно, женщина просто не знала дороги, но всюду же указатели… Наверное, у Риты были дела и в Берлине, но после аварии, потрясенная женщина решила сразу вернуться домой. Впрочем, все это не сильно волновало барона.

В посольстве Фридриха приняли незамедлительно, внимательно выслушали и дали три дня отгулов. Барон вернулся к своей прекрасной спутнице.

— Так быстро? — удивилась Рита отрываясь от чтения любовного романа, купленного в соседнем магазинчике.

— В армии всегда так. — гордо ответил барон.

Потом нужно было заехать в гараж казармы, сдать казенный «Мерседес» и пересесть на «мерс» уже личный. Все это произвело на Риту еще большее впечатление.

В забегаловке «Elefant» барон заказал столик на двоих. Марго не отказалась.

Рейнское вино — в этом барон разбирался, — было нацежено из бочки урожая 1853 года. Фон Шлиссенбург обожал дорогие вина, и любил смаковать букеты различной выдержки. Марго, на удивление, разбиралась в этом вопросе. Хмурый Фридрих, привыкший к всеобщему почитанию пива, был приятно поражен. Фридриху начинало казаться, что сами боги смилостивились над ним и послали эту женщину в виде утешительного приза.

Рита, и в самом деле была красива. Голубые, выразительные глаза в сочетании с ямочками на щеках и белокурыми локонами делали Марго немного таинственной и загадочной. Горделивая посадка головы, умение вести себя за столом, безукоризненное знание этикета — все это в совокупности создавало барону эйфорическое ощущение, что, наконец-то, он встретил в своей жизни ту женщину, которая понимает его с полувзгляда. Изольда как-то сразу отошла на второй план. Верный себе даже в мелочах, Фридрих ни на минуту не сомневался, что ради Марго он не оставит семью, и все же, все же… Да боги с ней, с семьей! Сейчас все это не имело никакого значения. Барон шутил и смеялся. Впервые в жизни он не чувствовал, что нужно держать себя в узде. А Рита кивала головой и вставляла такие реплики, от которых у барона захватывало дух:

— Да, отец служил в армии Третьего Рейха. Да, именно он и есть тот самый легендарный генерал.

— Да, Маргарита ненавидит этих евреев и арабов, но придет светлый день и для Германии.

— Да, не стоит мараться в крови недоумков. Скоро недочеловеки сами уедут на свою этническую родину.

Фон Шлиссенбург не испытывал подобного блаженства вот уже лет пятнадцать. Это надо же: женщина, а как тонко умеет чувствовать!…

Потом «Мерседес» мчался по шоссе. И Фридрих чувствовал на себе лучащийся добротою взгляд. Нет, таких людей просто не бывает! Рита — это ангел, посланный с небес, чтобы указать миру правильную дорогу.

В конце концов, барон не выдержал и развернул машину.

Сначала Рита молчала, а потом спросила:

— Разве я давала вам повод?

Эта последняя фраза распалила в голове барона тлеющую страсть. Фон Шлиссенбург обернулся и тут же свернул с дороги на обочину. Это было не правильно, но барону в этот миг было плевать на все предписания и инструкции. Остановившись в поле, Фридрих обернулся к Рите:

— Я хочу тебя.

Это было пошло и грубо, но Маргарита почему-то не удивилась.

— Я люблю тебя. — поправился барон и вдруг понял, почему Изольда вот уже три года не возбуждает его.

Все дело было в том, что Фридрих отделывался от жены дежурными фразами, не вкладывая в слова эмоции и силу своего желания. Сейчас, в машине с красивой женщиной, Фридрих испытал укол стыда за свое мужланство.

— Иди сюда, мое солнышко. — проворковал барон, презирая себя, и распаляясь все сильнее.

Когда барон фон Шлиссенбург проснулся, то не обнаружил красотки в своих объятиях. Странно, обычно, после любовных утех Фридрих принимал душ и читал на сон грядущий Агату Кристи. А тут: все случилось утром, да еще вдруг — позорно уснул.

Правда, давненько с бароном не случалось такого бурного и страстного романа в машине. Барон, вообще был традиционен, и супружеская кровать всегда была пределом мечтаний для любовных утех.

Фридрих кинулся за руль и погнал машину по полю. Сколько же он спал? Куда подевалась Рита? Она не могла далеко уйти! Или, все же, успела добраться до шоссе и уехать автостопом, как вонючие хиппи?

Барон вывернул «Мерседес» на шоссе. Пусто.

Куда подевалась эта колдунья? В какую сторону она подалась? Как угадать?

Сердце грохотало в груди, рвалось наружу. Как тяжело потерять счастье, даже не успев его обрести.

Барон остановил машину, вышел на дорогу, привел себя в порядок, расчесался и нервно закурил. Упустить такую женщину! Это было самой большой и непростительной ошибкой в жизни Фридриха! Фон Шлиссенбург вдруг понял, что бросил бы Изольду и детей ради таких вот жгучих ночей.

«Подарок Судьбы». — едко усмехнулся барон и заглянул еще раз на заднее сиденье. Надо же: удача! Рита забыла сумочку. Видать, очень спешила.

Фридрих вытащил сумку и открыл ее. Так: а где же паспорт, кредитки, деньги, в конце концов? Ничего. Она что, с неба свалилась? Ни каких документов, ни единой фотографии. Нет даже телефонной записной книжки. Духи «Кобра», тушь для ресниц, губная помада, румяна, маникюрные ножницы, пилочка для ногтей. Типичный женский набор. Прокладок не хватает.

Барон грустно вздохнул. О! Сигареты. Она еще и курит! «Test the West». Тьфу ты, пропасть — и пачка полетела в канаву.

Ничего, никаких зацепок! Где теперь её искать, эту Маргариту Вильгельмовну? Да и настоящее ли это имя?

Фридрих вернулся в машину.

На барона навалилась не свойственная ему слабость и апатия. Почему-то болела спина. Наверное, растянул позвонки, когда кувыркался с Ритой.

Фридрих положил ладони на баранку автомобиля и задумался. Что-то странное творилось в мире. Не могла же девушка просто испариться, раствориться в воздухе? Барон глянул на циферблат: тринадцать часов. Да, у Маргариты было время, чтобы дойти до трассы и поймать «попутку». Ищи теперь ветра в поле! Как все неудачно сложилось…

Папка «History»

На прошлой неделе