Бесплатный фрагмент - Янки в союзе с Советским Союзом

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Таинственный Человек

— Ладно, ладно! — проворчал Роберт Бовен и поудобнее устроился на гостиничной кровати, — Старушка Англия замечательна и прекрасна. Оказаться тут неплохо. Ладно, я согласен с каждым твоим словом. Боже, храни короля, и Англия навсегда останется Англией. Поспать-то уже можно?

— Но ты не понимаешь, что это значит для меня, Роберт Бовен, — послышался в темноте с другой кровати голос Рэда Ранделла, — Это моя родина, мой дом, и я…

— Совсем свихнулся! — огрызнулся Роберт Бовен, — Что за бред! Ты всего как пару дней оттуда. Всего-то на пару дней отучился, а ведёшь себя, будто годами не был. А теперь всего-то на пару дней во Францию, а ты уже решил размахивать флагом родной страны. Дружище, как бы ты мне ни нравился, ты доставляешь боль в семнадцати разных местах одновременно. Иди спать, кривоногий коммандос!

— Только то, что я говорил довольно часто, — спокойно ответил Рэд, — Англичанину нужно по-настоящему ценить свою родину. Два года или два дня, какая разница? Радость, которую он испытывает по возвращении домой, всегда одинакова. Ты понимаешь, что я имею в виду, Боб?

Роберт Бовен застонал, сел на кровати и включил настольную лампу. Но прежде чем сделать это, он машинально бросил взгляд на окна, чтобы убедиться, что плотные шторы задёрнуты и надёжно закреплены. Затем он повернулся в кровати и посмотрел на своего самого близкого и дорогого друга на свете.

— Этот день настанет! — прорычал он, — Да поможет мне Бог, этот день настанет!

Воздушный ас английского происхождения замигал и выглядел озадаченно.

— А? — переспросил он, — Что скажешь, Боб?

— В один прекрасный Господь поможет мне! — ответил Бовен и поднял указательный палец, — Настанет день, когда я забуду, что ты мне нравишься, и надеру тебе задницу. Ради всего святого, Рэд Ты хуже бабы, судя по тому, что я о них слышал. Ты никогда не заткнёшься?

Рэд Рэндалл подложил руку под голову и ухмыльнулся.

— Но я не чувствую себя сонным, — сказал он, — Я хочу поговорить. А ты? Ты ведь не спишь, Боб? В конце концов, у нас не было возможности поговорить с тех пор, как мы вернулись с того шоу «Коммандос» в оккупированной Франции. Мы… Погоди-ка! В чём дело старина?

Последнее вырвалось из-за того, что Бовен сложил руки в молитвенном жесте, а его губы беззвучно шевелились.

— Просто набираюсь сил, — сказал он своему приятелю, — На секунду я почти пожалел, что ты не остался дома, чёртова пластинка. Послушай, приятель, видишь эти морщины на моём лице? И эти мешки под глазами? Это не от возраста. Просто я устал.

Рэд Ранделл пристально посмотрел на него, и его лицо озарилось сочувствием. Однако в его глазах появился очень недобрый огонёк.

— Послушай, Боб, старина! — пробормотал он, — Мне бесконечно жаль… Я думал, что… Ну, как вы, янки, говорите, что прорвёмся. Я и не подозревал, что это маленькое шоу «Коммандос» в оккупированной Франции так на тебя подействует. Погаси свет, бедолага, и постарайся уснуть. Хочешь, я пошлю в аптеку за снотворным? Так вы их называете в Штатах, да?

Бовен осторожно сел, сложив руки на коленях, и начал считать.

— Раз — два — три — четыре — пять!

— Эй, Боб, что случилось? — встревоженно воскликнул Рэд Ранделл.

— Когда я досчитаю до десяти, ты всё узнаешь! — рявкнул Бовен. Затем, тяжело вздохнув, добавил, — Ладно, ладно, ты хочешь поговорить, так что у меня есть шанс? Сейчас я не смог бы уснуть, даже если бы меня сбил грузовик. Но вот что, Рэд Ранделл, запомни эту ночь навсегда!

— Почему, Боб?

— Не обращай внимания, дорогой! — проворчал Боб, — Не сейчас. Что ты сказал?

— Ой, хочешь поговорить, старина? — эхом отозвался юный англичанин и злобно ухмыльнулся, — Замечательно! Приятно вернуться в Англию, да?

— Я мог бы ответить на это, но мои родители воспитали меня как джентльмена! — огрызнулся Бовен, — А ещё, Эдисон?

— Эдисон?

— Изобретатель фонографа, — пояснил Бовен, — Переверните пластинку и вставьте новую иглу!

— Ну, я тут подумал, — пробормотал юный англичанин, пропустив остроту мимо ушей, — Я тут подумал, что дальше, Боб?

— Ещё одна бессонная ночь, — бросил ему Бовен, — Из-за пустых разговоров до трёх ночи с одним придурком. И это я о тебе!

— И Вам того же, сэр! — ответил Рэд и скорчил рожицу, — Но мне всё ещё интересно, что будет дальше?

— Какая разница, главное, что мы действуем против этих грязных фашистов, — сказал Бовен.

— Конечно! — пробормотал молодой англичанин, — Но ты очень устал, малыш. Иди спать. Я расскажу тебе об этом утром. У нас будет достаточно времени. Спокойной ночи, Боб. Или, скорее, доброго утра.

Рэд потянулся к настольной лампе, стоявшей между двумя кроватями, но Боб вовремя схватил его за руку.

— Ничего! — сказал он, — Этот взгляд на твоём лице вызывает у меня подозрения, молодой человек. У тебя на уме что-то важное. Я вижу. Ну же. Давай поговорим, приятель!

— О, я думаю, он простоит до утра, — сказал Рэд Рэндалл с коварной ухмылкой, — Иди, поспи. В конце концов, он приехал после того, как ты легла спать. Так какая разница?

К тому времени Бовен уже проснулся и, вытащив ноги из-под одеяла, взглянул опасением.

— А ну-ка, стой, приятель! — проворчал он и погрозил пальцем, — Что было после того, как я уснул? Ты мне расскажешь или мне тебя через окно вышвырнуть, вместе с плотными шторами и всем остальным?

— О нет, только не это! — воскликнул молодой британец, вскакивая с кровати, — Успокойся, парень, и я тебе всё расскажу. Сиди смирно, а то ничего тебе не скажу!

Бовен расслабился и откинулся на спинку кровати.

— Ладно, но пусть это будет что-то стоящее! — проворчал он, зевая. — Ладно, в чём тут большая тайна?

— Это был телефонный звонок, — сказал Рэд Рэндалл, кивнув в сторону аппарата на стене, — Из Министерства авиации. Мы должны явиться в двенадцатый кабинет в восемь утра.

— Эй, они не могут так поступить с нами! — вскрикнул Боб, — Мы должны были быть в отпуске. Что там ещё на другом конце провода?

Рэд Рэндалл мотнул головой и скользнул обратно в постель.

— Ни слова, — сказал он, — Конечно, я задавал вопросы. Но это ни к чему не привело. Парень был очень груб. Доложишь в восемь, и всё.

Бовен вздохнул и печально покачал головой.

— Не то чтобы я не хотел внести свой вклад в борьбу с нацистами, — сказал он, — но, чёрт возьми, я бы не отказался от отпуска хотя бы на пару дней. Я уже несколько месяцев даже в кино не был. Ну да ладно, может, это и не так важно.

— Сомневаюсь, — решительно сказал Рэд Рэндалл, — Полагаю, ты забыл о двенадцатом кабинете в министерстве авиации, Боб.

— Что? — переспросил Бовен, вскинув голову, — Кабинет?.. Чёрт возьми! Это разведка Королевских ВВС! Но это бессмысленно, Рэд. Мы больше не в Королевских ВВС. Мы в войсках янки!

— Конечно! — хмыкнул английский лётчик-ас, — Но я думаю, что Министерство авиации не стало бы отдавать такой приказ, если бы сначала не получило разрешение от штаба янки. Но какая разница, штаб янки или министерство авиации? Любой из них мог бы поручить нам задание. Но для меня важно другое: что на этот раз?

— На том конце провода хотя бы намекнули? — настаивал Бовен.

Юный англичанин покачал головой.

— Понятия не имею, — ответил он, — Боюсь, нам придётся подождать и выяснить это.

Бовен застонал и посмотрел на часы на ночном столике. Стрелки показывали ровно шестнадцать минут пятого. Осталось всего четыре часа шестнадцать минут ожидания!

— Чёрт! — вздохнул он и забрался под одеяло, — Лучше бы я не заставлял тебя рассказывать мне, приятель. Теперь вряд ли я ещё посплю! У тебя случайно нет колоды карт? Мы могли бы скоротать время за игрой в рамми.

— Извини, — сказал Рэд Рэндалл, — У меня нет карт. Но я спою тебе, если хочешь.

— Ни за что! — воскликнул Бовен в притворном протесте, — Пожалуйста, избавьте меня от этого, сэр. Кроме того, я не хочу, чтобы сюда вломились власти и арестовали за изображение сирены воздушной тревоги. Ни за что! Петь будешь только через мой труп. Я… О, чёрт! Как вы думаете, что они приготовили для нас в двенадцатом кабинете министерства авиации?

— Хотел бы я знать! — мрачно вздохнул Рэд Рэндалл, — Но если прошлый опыт что-то значит, то в одном мы можем не сомневаться.

— Что бы это могло быть? — хмыкнул Бовен.

— Чьи-то грязные делишки, — высказал своё мнение английский юноша, — Похоже, они приберегают такие вещи специально для нас

— Проверь и перепроверь! — пробормотал Бовен, — У тебя что-то есть, приятель. И как!

С этими словами оба мальчика замолчали и задумчиво уставились в потолок гостиничного номера.

ГЛАВА ВТОРАЯ. Кабинет 12—100

Время идёт всегда, пусть даже кажется, что тянется бесконечно. И вот наконец настало восемь утра. Два воздушных аса стояли перед дверью кабинета 12—100 министерства авиации, задержавшись перед входом, будто по молчаливой договоренности. Их взгляды встретились, они усмехнулись и, по старой привычке, скрестили пальцы — на удачу.

— Ну, чтоб всё прошло гладко, — пробормотал Боб Бовен, подмигнув.

— Или хотя бы без лишних неприятностей, — отозвался Рэд Рэндалл.

Ещё секунда-другая колебаний, и Боб, глубоко вдохнув, повернул ручку. Дверь отворилась, пропуская их в небольшую приёмную. За столом сидел лётчик в звании лейтенанта. Он бросил взгляд на их американскую форму и сразу понял, кто перед ним.

— Доброе утро, капитаны, — приветствовал он их с улыбкой, — Сейчас доложу вице-маршалу Земану и полковнику Кребсу, что вы прибыли.

Боб и Рэд переглянулись. Им обоим показалось, что они ослышались.

— Простите, кого вы назвали? — спросил Боб, — Полковник Крэбс? Вы имеете в виду начальника разведки американских вооруженных сил?

— Именно его, — подтвердил лейтенант, — Он прилетел в Англию вчера. Подождите минутку, я доложу о Вас.

Он постучал в массивную дубовую дверь, вошёл внутрь и закрыл её за собой. Боб и Рэд удивлённо уставились друг на друга.

— Ну и дела, — выдохнул Бовен, — Полковник Крэбс! Кто бы мог подумать!

— И не говори, — покачал головой Рэд, — Я вообще о нём не вспоминал. Но если он здесь, значит, нас ждёт что-то серьёзное.

— Это точно, — кивнул Боб, — Но будет здорово снова его увидеть. Он всегда был настоящим профессионалом.

— Полностью согласен, — пробормотал Рэд.

Но развить мысль не успел — дверь снова открылась, и лейтенант жестом пригласил их войти. Боб шагнул первым, и его тут же встретил крепким рукопожатием худощавый офицер в форме полковника пехоты США.

— Бовен, рад тебя видеть! — сказал он с мягкой улыбкой, — Рэндалл, Вас тоже, конечно. Вижу, Вы не изменились.

— Взаимно, сэр, — ответил Боб пожимая его руку, — Честно говоря, не ожидал этой встречи.

— Полностью согласен, сэр, — добавил Рэд, — Надеюсь, перелёт прошёл спокойно?

— Всё прошло отлично, — кивнул полковник, — Но позвольте представить. Вице-маршал авиации Земан, перед Вами капитаны Бовен и Рэндалл. Хотя, возможно, вы уже знакомы?

Офицер Королевских ВВС, сидевший за массивным столом, тут же поднялся и протянул руку.

— Нет, но столько слышал, будто знаю Вас лично, — пожал он им руки, — Впрочем, кто о Вас не слышал? Гитлер?! — рассмеялся он, — Присаживайтесь, джентльмены. Вижу по вашим лицам, что вам не терпится узнать, зачем вас вызвали. Ну что, полковник, расскажем?

Полковник Крэбс улыбнулся, кивнул и дождался, пока вошедшие поудобнее устроятся в креслах.

— У меня для вас задание, — сказал он без лишних предисловий, — И, возможно, это самое сложное, что вам когда-либо поручали. Готовы взяться за действительно трудную работу?

Боб подался вперёд, нетерпеливо кивнув. Мысли об отдыхе мгновенно вылетели из головы. Одного только появления полковника Крэбса было достаточно, чтобы стало ясно — впереди их ждёт что-то по-настоящему важное.

Решимость прибавилась сильнее, чем когда-либо.

— Чем сложнее, тем лучше, сэр, — сказал он с ухмылкой, — Говоря за себя, конечно.

— О, и за меня тоже ответ! — подхватил Рэд Рэндалл, — Кроме того, придётся взять меня с собой, присматривать в случае чего.

Все посмеялись над этим замечанием, а затем худое лицо полковника Крэбса стало очень серьёзным и суровым.

— Я так и предполагал, но тем не менее, — сказал он мрачно кивнув, — Задание не из лёгких, и ваши шансы успешно справиться с этим составляют примерно один к шести миллионам, грубо говоря.

— В прошлом наши шансы были довольно велики, сэр, — тихо отозвался Боб, — Но куда мы направляемся на этот раз, или пока не стоит спрашивать?

— Стоит, и я отвечу, — ответил полковник Крэбс, — На этот раз в Россию.

Оба молодых человека выпрямились и замерли на краешках стульев.

— Россия? — выдохнул Боб.

— Россия? — недоверчиво повторил Рэд Рэндалл, — Боже мой!

— Верно, Россия, — повторил полковник Крэбс, — Но куда именно в Россию, одному Богу известно, если быть совершенно откровенным, вполне возможно, что я посылаю вас всего лишь за горсткой русского духа. Вот почему считаю, что шансы на ваш успех составляют примерно один к шести миллионам. однако, если по какой-либо возможной случайности вы справитесь с этим, тогда…

Командующий американской разведкой умолк, разведя руками.

— И тогда, — продолжил он мгновение спустя, — Весь мир будет у вас в долгу.

Ни один из парней ничего не сказал. Они просто сидели тихо, устремив взгляд на старшего офицера, и ждали, когда он продолжит. однако, когда полковник снова заговорил, он обратился в противоположную сторону. А именно, к вице-маршалу авиации Земану.

— Поразмыслив, сэр, — сказал он, — Возможно, Вам лучше сначала рассказать свою часть. а потом я продолжу.

Старший офицер Королевских ВВС пожал плечами и кивнул.

— Очень хорошо, полковник, — сказал он. И затем, повернувшись к двум воздушным асам, он начал, — Всё это началось летом 1939 года, как раз перед тем, как Гитлер вторгся в Польшу. Конечно, каждый краем глаза или вполуха, мог и увидеть, и услышать вещи, которые не оставили бы никаких сомнений относительно того, что фашисты припрятали в рукаве. Мы же, разведчики, прекрасно знали, что никакое перемирие ни на йоту не изменит планов Гитлера. мы знали, что этот человек как бешеный пёс, и что только пуля в голову могла остановить его. Однако правительство, находившееся у власти в то время, считало иначе и пыталось… Но, все эти проклятые дела со встречей в Мюнхене теперь мертвы для истории. так что ничто не поможет, если снова вытащить их на свет.

Начальник разведки королевских ВВС сделал паузу, чтобы перевести дух и попить воды, затем он сделал небольшой жест рукой и продолжил.

— Я пытаюсь донести, — продолжал он, — Что хотя в определенных кругах и была надежда, что с самого начала можно было что-то сделать, чтобы остановить Гитлера без кровопролития, мы — разведчики, вели себя так, как будто уже была война. Или, по крайней мере, угроза войны, да так оно и было. В любом случае, наши агенты были по всей Европе, собирая всю возможную информацию и налаживая подпольные связи, которые могли оказаться полезными, если начнут палить орудия. Ну, одному из моих агентов — и мы назовем его пока Джойсом — повезло на редкость. Это было одно из тех событий, которые случаются, скажем, раз в сто лет. Это произошло в результате не прилагаемых с его стороны усилий. Это — ну, это было просто немного удачного совпадения.

— Этот Джойс, выполнив небольшую миссию в Праге, в Чехословакии, направлялся на поезде в польский город Краков, когда прямо на границе Германии, Чехословакии и Польши поезд разбился. причиной крушения стали расщепленные рельсы, погибло около шестидесяти человек. к счастью, Джойс был в одном из трех вагонов, оставшихся на путях, и он отделался лишь сильной тряской.

— Забавно, но на том поезде ехала немецкая торговая миссия в Москву, и двое ее членов погибли, — начал Земан, — Так что это было не просто обычное крушение. По словам Джойса, немцы моментально заполонили весь район аварии. Формально место катастрофы находилось в миле от границы, уже на территории Польши, но кого это волновало? Нацисты считали эти земли своими и сразу взяли все под контроль. Польские власти попытались возразить, но их никто не слушал. Кстати, в газетах об этом случае не писали, но, если заглянуть в архивы, можно увидеть, что это была первая из череды так называемых «пограничных провокаций», которыми Гитлер оправдывал последующее вторжение в Польшу.

Земан ненадолго замолчал, глядя в одну точку, будто собираясь с мыслями. Когда он заговорил снова, в его голосе прозвучала легкая горечь.

— Был ли этот инцидент случайностью или хорошо спланированной операцией, теперь уже не выяснить. Но немцы моментально объявили его диверсией и, в привычном стиле, начали хватать всех подряд. Арестовывали пассажиров, арестовывали местных жителей — просто кто под руку попался. Любой, кто пытался возразить, тут же получал удар прикладом по голове. Такого человека сразу же записывали в «преступники», в «враги Рейха». Представьте себе этот хаос: трупы, умирающие, раненые люди, отчаянно пытающиеся помочь друг другу, а среди всего этого немецкие каратели, зверствующие без разбору. Если вдуматься, то это была генеральная репетиция войны, которая вскоре развернулась по всей Европе.

Он снова замолчал, давая слушателям переварить услышанное, затем продолжил:

— Джойс, который почти не пострадал, сразу принялся помогать раненым. Среди них он заметил мужчину, зажатого обломками вагона. Тот был еще в сознании, но дышал с трудом, а изо рта у него шла кровь. Грудная клетка буквально раздавлена. Джойс сначала принял его за немца, но в тот момент это не имело значения — он попытался его вытащить. Однако малейшее движение вызывало у пострадавшего такую боль, что он сам умолял оставить его в покое. И сказал это на безупречном английском.

Земан посмотрел на Бовена и Рэнделла и чуть усмехнулся.

— Да, знаю, что вы сейчас думаете. Что это похоже на сюжет дешевого военного романа, каких сейчас выходит сотнями. Но это правда.

Он наклонился вперед, чуть понизил голос и отчетливо произнес:

— Этот человек оказался русским, большую часть прожившим в Германии. И перед самой смертью он успел раскрыть страшную тайну. Ему удалось узнать о заговоре, который должен был стереть Советский Союз с лица земли. Он знал все подробности безумного плана Гитлера: как тот собирался захватить мир, как намеревался поработить все народы.

Земан откинулся в кресле и выдержал паузу, наблюдая за реакцией собеседников. Бовен и Рэндалл сидели, не шевелясь, затаив дыхание.

— И самое важное, — наконец произнес Земан, — Этот человек успел передать половину добытой информации агенту британской разведки по имени Джойс. Как раз заа месяц до начала войны.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Насмешка Судьбы

Казалось, что эхо последних слов вице-маршала авиации Земана повисло в воздухе на долгие секунды. А потом внезапно эхо затихло, и в комнате воцарилась такая тишина, что если бы упала булавка, все это услышали. Боб Бовен тихо сглотнул, выпуская воздух из лёгких, и подался вперёд на краешке стула.

— Только половина информации, сэр? — переспросил он, — Значит, это не принесло никакой пользы агенту Джойсу?

Старший офицер Королевских ВВС грустно улыбнулся и, казалось, подчеркнул свои чувства тихим вздохом.

— Позвольте мне продолжить рассказ, и, думаю, тогда Вы получите ответ, Бовен, — отчеканил он, — Да, раненый мужчина сообщил Джойсу только половину собранной им информации. Но даже эта половина не помогла. Видите ли, этот человек записал всё, что узнал. По словам Джойса, он, должно быть, делал это перьевой ручкой под увеличительным стеклом. Это заняло два обычных листа писчей бумаги с обеих сторон. Документы зашили в его пальто, так что Джойсу поручили найти их. Найденные два листа разорвал пополам, отдав половину Джойсу. Затем он разорвал свою половину на кусочки, положил их в рот и проглотил!

— Ну, ради всего святого! — выпалил Боб Бовен, прежде чем успел себя остановить.

— Именно! — отрезал вице-маршал авиации со слабой улыбкой, — Учитывая все обстоятельства, это было почти безумно. Но мы должны предположить, что бедняга, вероятно, уже наполовину безумел от боли, которую он испытывал. И, конечно же, Джойс, естественно, не раскрыл свою истинную личность. Ну, как бы то ни было, этот человек велел Джойсу убираться с этого места как можно скорее и как можно скорее добраться до поселения Нечаев. Нечаев не обозначен ни на одной из наших карт, это крошечный городок, расположенный примерно в ста тридцати километрах к западу от Сталинграда на Волге. Он велел Джойсу передать его половину этой ценной информации крестьянину, который жил в Нечаеве. И… Вот тогда начались настоящие трудности.

— Прошу прощения, сэр, — пробормотал Рэд Рэндалл, когда старший офицер внезапно замолчал и мрачно уставился на стол, — Вы хотите сказать, сэр, что агент Джойс не смог связаться с этим крестьянином в Нечаеве?

— Я имею в виду гораздо больше! — ответил другой с гримасой, — Я имею в виду, что все просто становилось все хуже и хуже. Начнем с того, что Джойс не смог расслышать имя человека, с которым он должен был связаться в Нечаеве. Он попросил раненого вспомнить его, но тот не вспомнил. Раненый потерял сознание. У Джойса не было возможности попытаться привести его в чувство или дождаться, пока тот придёт в себя, потому что в этот момент на него набросилась группа фашистов, оттолкнула в сторону и начала вытаскивать раненого из-под обломков. Кажется, они внезапно решили, что этот бедняга был причастен к крушению. Я знаю, это звучит невероятно. Но я спрашиваю вас, есть ли хоть что-то разумное в фашистском мышлении, не говоря уже об их действиях?

— Не те, с которыми я сталкивался, — хмыкнул Бовен, покачав головой.

— Определённо нет! — согласился Рэд Рэндалл, — Но как же не повезло агенту Джойсу!

— И это только начало! — прорычал вице-маршал авиации Земан, — Пока Джойс стоял там, совершенно беспомощный, фашисты вытащили этого беднягу из-под обломков и утащили его, вот так просто. Джойс ничего не мог с этим поделать, не попав при этом в неприятности. В конце концов, он не мог рисковать и допустить, чтобы его арестовали. Гиммлер, конечно, прекрасно знал, что у нас агенты по всей Европе, и с приближением войны всё могло закончиться для любого из пленных бедолаг. Война или нет, мы бы точно больше никогда о них не услышали. И мы не могли просто признать, что они были нашими агентами, и попросить правительство Германии освободить их. Как только агент отправляется на задание, он полностью предоставлен сам себе. Если он попадёт в затруднительное положение, он сам должен из него выбраться. Если мы ему поможем, это просто выведет нас на чистую воду и, несомненно, разрушит всю нашу шпионскую систему. И…

Офицер разведки Королевских ВВС коротко рассмеялся.

— Но я не имею права говорить это вам, двум парням, которые на самом деле не раз оказывались в подобной ситуации, — кивнул он, — Конечно, вы понимаете, с чем столкнулся Джойс. Ему связали руки, и тот просто не мог пошевелиться, не попав прямо в лапы фашистов. Однако его здравый смысл не принёс ему никакой пользы. Он был арестован фашистами!

— Арестовали? — ахнул Рэд Рэндалл, — Боже мой! За что?

— По той же причине, по которой были арестованы другие пассажиры поезда, — ответил вице-маршал авиации, — Просто так, без всякой причины, кроме того, что нацисты решили, что они не будут действовать по плану, если не произведут арест. В любом случае, Джойс был арестован вместе с остальными, возможно, потому, что его видели разговаривающим с раненым. В любом случае, его арестовали и затолкали в один из нескольких полицейских фургонов, которые таинственным образом появились из ниоткуда. Только представьте, что, должно быть, творилось у него в голове! В одном из его карманов лежали две половинки листа бумаги, содержавшие данные о военных планах Гитлера по завоеванию мира. И вот он в нацистском тюремном фургоне под охраной, и его везут обратно в Германию.

— Ничего себе! — импульсивно проворчал Бовен, — Вот шестёрки!

— А? — переспросил начальник разведки Королевских ВВС, приподняв брови.

— Американское выражение, сэр, — с усмешкой произнёс полковник Крэбс, — Бовен имеет в виду, что Джойс определённо был между молотом и наковальней. Так сказать, на краю пропасти.

Вице-маршал авиации слегка моргнул, услышав эту череду описательных прилагательных, но решил оставить всё как есть, не вдаваясь в подробности.

— Да, Джойс был в затруднительном положении, — сказал он, кивнув, — У него были две половинки бумаги, но, конечно, не достало времени их изучить. Дело в том, что у него не было возможности узнать, было ли то, что он слышал, правдой или нет. Возможно, эти разорванные половинки бумаги в его кармане, исписанные мелким почерком, ни для кого ничего не значили. Короче говоря, лучше всего было бы скомкать их в комок, незаметно выбросить через борт полицейского фургона и забыть об этом. Содержали ли они что-то важное или нет, для нацистов не имело бы значения, если бы эти мерзавцы нашли их у него. Фашистские ищейки по крайней мере, дотошны. Как вы говорите в Америке, они не упускают ни одной возможности. Они действуют по наитию, а о допросе позаботятся позже.

— И часто они даже не утруждают себя допросом! — вмешался Бовен, понимающе кивнув, — Они могут быть мясниками и убийцами, но они не дураки.

— Далеко не так, — мгновенно согласился вице-маршал авиации, — Так что Джойс был на волоске от провала. Должен ли он был избавиться от этого и сосредоточиться на спасении собственной шкуры? Или он должен был рискнуть всем, пока у него не появился шанс извлечь пользу из записей на двух разорванных половинках бумаги? Что ж, позвольте мне сказать, что он был офицером британской разведки, так что принятое им решение очевидно. Он рискнул и оставил обе половинки. И в кои-то веки удача была на его стороне. Незаметно для охранника в фургоне ему удалось свернуть две половинки очень тонкой бумаги в трубочку и спрятать их слева подмышкой, заклеив пластырем, который носят все агенты, как вам хорошо известно.

Старший офицер замолчал, словно ожидая, что два лётчика кивнут. А затем продолжил:

— Что ж, Джойса и тех, кто был с ним, доставили в город Опельн на территории Германии и бросили в тюрьму. В течение тридцати часов пленных ни кормили, ни поили, и четверо несчастных умерли. А может им даже повезло, что умерли, учитывая то, что пережили остальные. В любом случае, Джойс был в безопасности в течение тридцати часов. И можете быть уверены, он в полной мере воспользовался этим временем. Он одолжил у одного из заключённых пару толстых очков и, используя линзу как увеличительное стекло, прочитал то, что содержалось в двух половинках бумаги. И я прямо здесь скажу, что это было самое захватывающее чтение, которое когда-либо попадалось Джойсу или кому бы то ни было. Перед его глазами предстала значительная часть планов Гитлера. И, заметьте, именно то, что он сделал с начала войны! Конечно, из-за того, что у него была только половина, Джойс не мог узнать точных деталей. Он читал, что мог, и догадывался о том, что содержалось в другой половине. Но если бы Джойс смог передать нам недавно полученную информацию, то… Ну, я могу сказать вам, что история этой войны до сих пор была бы совершенно иной.

— Вы хотите сказать, что он не передал Вам, сэр? — выпалил Рэд Рэндалл.

— У него не было возможности, вот незадача! — ответил другой и ударил сжатым кулаком по ладони другой руки, — Но он сделал единственное, что мог. За те тридцать часов, что его никто не видел, он не только прочитал все незаконченные предложения, но и запомнил каждое слово, прежде чем уничтожить и выбросить две разорванные половинки бумаги. Однако судьба, по-прежнему смотрела на него косо. По истечении тридцати часов заключённых согнали в кабинет начальника тюрьмы и стали допрашивать. Допрашивали, пиная в разные стороны, пытаясь получить ответы, которые их устраивали. Джойс был не в лучшем положении, чем остальные. На самом деле, оказалось, что ему было хуже. Ответ, который он дал на один вопрос, не понравился фашистскому надзирателю, который вышел из себя и ударил Джойса кулаком по лицу. Джойс, чтобы не упасть навзничь, вскинул обе руки, и его правая рука, к несчастью, задела одного из мелких фашистских чиновников по лицу. И, конечно, он порвал его. Больше Джойса не допрашивали. На него тут же набросились, избили почти до смерти, а затем заковали в кандалы и отправили в фашистский концлагерь.

Старший офицер Королевских ВВС вдруг умолк. Его губы сжались, ладони свернулись кулаками, а в глазах сверкнул холодный стальной блеск.

— Мне не нужно описывать вам то, через что прошёл и что перенёс Джойс после этого! — наконец выдавил он сквозь стиснутые зубы, — Так называемая жизнь в концлагере в настоящее время хорошо известна во всём мире. Но я заканчиваю свою часть этой истории. Шесть дней назад агент Джойс вернулся в Англию. Он был лишь тенью того человека, которого я отправил в Европу три года назад, но британский дух, как и американский, не знает такого понятия, как поражение. Он никогда не сдавался. Он трижды пытался сбежать и был пойман. Он сам говорит, что никогда не узнает, как ему удавалось жить от одной попытки побега до другой. Но в четвёртый раз у него получилось. Его побег сам по себе — захватывающая история, но здесь это неважно, так что я не буду на этом останавливаться. И он действительно вернулся в Англию шесть дней назад и смог записать каждое из выученных им слов.

— Вот это парень! — с энтузиазмом воскликнул Рэд Рэндалл, — Он определённо заслуживает Крест Королевы Виктории, если такой вообще существует. Так что теперь вся эта бесценная информация у нас!

Вице-маршал авиации Земан печально улыбнулся и покачал головой.

— Нет, Рэндалл, это не так, — медленно произнёс он, — У нас есть только половина. И та половина, что у нас есть, практически бесполезна без другой половины. Как и Джойс, когда он впервые прочитал её, мы можем только догадываться, что раскрывает другая половина. Но не знаем. А догадки на войне зачастую так же бесполезны, как и отсутствие информации.

— Но, боже мой!! — воскликнул Бовен, — Вы хотите сказать, сэр, что он прошёл через все это напрасно? Что он с таким же успехом мог вообще выбросить все это за борт?

— Нет, не совсем, Бовен, — ответил вице-маршал авиации. Затем, взглянув на полковника Крэбса, добавил, — Полагаю, Вам лучше рассказать вторую половину нашей истории, сэр.

ГЛАВА ЧЕТВёРТАЯ. К востоку от Тьмы

Как один человек, Боб Бовен и Рэд Рэндалл развернулись на своих стульях и выжидающе уставились на командующего американской разведкой. Однако тотс минуту-другую не отвечал на их взгляды. Как это раз или два делал вице-маршал авиации Земан, он молча хмурился, глядя в пространство, словно обдумывая именно те слова, которые хотел сказать. В конце концов, он, казалось, остановился на них и устремил серьёзный взгляд на двух молодых лётчиков.

— Как сказал вице-маршал авиации Земан, — медленно начал он, — То немногое, что мы знаем обо всем этом деле в Нечаеве, практически бесполезно без другой его половины. Агенту Джойсу сильно не повезло, что он не узнал имя человека, с которым он должен был связаться в Нечаеве. Правда, Нечаев в данный момент находится далеко от тыла фашистов. И кроме того, вполне возможно, что тот человек уже мёртв. Собственно говоря, у нас есть все основания полагать, что этот неизвестный либо мёртв, либо его больше нет т в Нечаеве.

— И что Вы под этим подразумеваете, сэр? — спросил Боб когда собеседник не сразу продолжил.

— Из-за определенных событий, которые недавно стали известны, — ответил полковник, — Из — за… Ну, с американской точки зрения на эту сумасшедшую, запутанную тайну. Вопреки общему мнению, разведка янки была более чем активна задолго до того, как японцы нанесли удар по Пёрл-Харбору. Мы знали так же точно, как то, что на земле растут маленькие яблочки, что дядя Сэм очень скоро увязнет в этой войне по уши. Так что мы сделали все, что могли, если не считать того, что Государственный департамент обрушился на нас обеими ногами. И… Ну, если воспользоваться выражением, которое со временем наберёт обороты, мир, безусловно, тесен. И ничто так не сбивает с толку и не помогает, как совпадение. Оно всплывает в самых неподходящих местах, если понимаете, что я имею в виду?»

— Думаю, я могу догадаться достаточно близко, сэр, — усмехнулся Боб, — Опять в Нечаев?

— Откланивайся, сынок, — ухмыльнулся ему в ответ полковник Крэбс, — Вы почти попали в самую точку. Нечаев снова в деле. Один из моих агентов работал на русскую разведку ещё несколько дней назад. На самом деле он занимался арендой бизнеса, следя за саботажем на маршрутах снабжения, ведущих через Ирак и Иран от Красного моря. Что ж, перейдём к реальной истории: он летел самолётом из Баку в Москву, когда самолёт, в котором он находился, попал в шторм, вылетел в неизвестном направлении, где нос к носу и столкнулся со стаей немецких «мессершмиттов». И самолёт, русский самолёт, был сбит. Мой агент был единственным, кто выжил после катастрофы. Должно быть, он родился под счастливой звездой, потому что не получил ни шишки, ни царапины.

— Самолёт разбился незадолго до наступления темноты, и мой агент не имел ни малейшего представления, где он находился, за исключением того, что он был посреди какого-то леса. В любом случае, он напряг голову и увеличил расстояние, насколько мог, между собой и разбившимся самолетом. Но через некоторое время стало так темно, что он не мог разобрать, что это могло быть, но он просто ходил кругами. По крайней мере, он понял, что все еще находится в лесу. Поэтому он сел, чтобы переждать ночь. И, к счастью для него, он это сделал. Когда снова рассвело, он, к своему ужасу, увидел, что находится менее чем в ста ярдах от конца леса и на таком же расстоянии от немецкой танковой дивизии, очевидно, разбившей лагерь и отдыхающей после недавних боев на фронте. Естественно, тогда он понял, что находится далеко в тылу нацистов. Но он все еще не знал, на каком участке фронта.

Полковник Крэбс сделал паузу и мрачно улыбнулся:

— Там он был прямо посреди немцев, и на нем был костюм, который он купил в Москве месяц назад, — продолжил он вскоре, — Так получилось, что у него не было денег. При нём также не было никакого оружия. Всё, что у него было при себе — это документы, удостоверяющие личность, которые поставили бы его к стене расстрельной команды через пять секунд после того, как нацисты добрались до него. Итак, его первой работой было уничтожить все документы, удостоверяющие его личность. И другой задачей было убедиться, что фашисты не добрались до него. Что ж, мы можем пропустить следующие несколько дней. Все это время, даже по ночам, он уклонялся от немецких патрулей, спасаясь от лап смерти, тянувшихся к нему. А затем наступила ночь совпадений, назовём её так.

— Он ощупью пробирался через поле на север с мыслью каким-то образом проскользнуть через позиции фашистов на русскую сторону, когда внезапно земля, казалось, просто уходила из-под ног. Только что он пробирался ощупью, а в следующее мгновение был без сознания, холодный, как замороженная рыба. Когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что находится в подвале разрушенного бомбой крестьянского дома. Он растянулся на вонючем матрасе, с парой потёртых одеял. Он оценил, что к чему, и мгновенно понял, что находится не в руках нацистов. Не в их привычках снабжать одеялами пленённых ночью. В любом случае, мой агент решил оставаться на месте и ждать, что будет дальше. К тому же его тело изнывало от боли.

Шеф американской разведки оборвал свои слова, и всё, что могли сделать Бовен и Рэд Рэндалл, это воздержаться от того, чтобы посоветовать ему поторопиться и заняться остальным. Однако они придержали языки и с колотящимися сердцами и натянутыми нервами ждали.

— Примерно через час, — наконец продолжил полковник Крэбс, — В подвал спустился старик, держа в руках щербатую миску с какой-то дымящейся жидкостью. В ней был горьковатый отвар из древесных корней, но всё равно моему агенту он показался очень приятным на вкус. Он выпил, не проронив ни слова. Затем он внимательно присмотрелся к старику и увидел, что тот, в конце концов, не так уж и стар. Он был не старше самого агента, но война состарила его втрое. Поначалу агент спросил его о том, что случилось и как он здесь оказался. Агент, конечно, говорил по-русски, но оказалось, что незнакомец, угостивший отваром из корней, говорил и по-английски. В конце концов, в темноте мой агент просто спустился в открытый, заброшенный колодец. Никто никогда не сможет объяснить, почему он не сломал себе шею. Как бы то ни было, незнакомей представившийся русским по имени Иван Никольский, сказал, что нашёл агента на дне колодца. И что он собирался засыпать его землей, приняв за фашиста, когда увидел, что одежда агента российского производства. Итак, он вытащил агента из колодца и принёс в подвал. Тем всё и закончилось. Никольский просто верил, что спасает жизнь собрату-русскому. И спрятал его от фашистов, которые были повсюду, по крайней мере, до тех пор, пока не узнает побольше о нём.

Полковник сделал паузу, слегка пожал плечами и сделать рукой небольшой жест, который, возможно, показался безумным.

— Ну, эти двое, конечно, начали болтать без умолку, — вскоре он продолжил свой рассказ, — И агент узнал кое-что о своем спасителе. Во-первых, что Никольский родился в Москве, но большую часть своей жизни прожил в Германии. И во-вторых, что Никольский едва не погиб в железнодорожной катастрофе незадолго до вторжения немцев в Польшу. А в — третьих, это…

— Боже мой! — Рэд Рэндалл р прервал его, задыхаясь, — Тот самый парень, которого встретил агент Джойс.

— Одно и то же лицо, — кивнул полковник Крэбс, — Он рассказал агенту, как был арестован фашистами и брошен в тюрьму, где чуть не умер в результате травм, полученных в железнодорожной катастрофе. Но он каким-то образом выжил. Он пережил допросы и побои, которым подвергался. И, как и Джойс, он отказался позволить концлагерю победить его. Почти три года спустя ему удалось бежать и пробраться из Германии через оккупированную немцами Польшу и оккупированную немцами Россию в маленький городок Нечаев. Там он надеялся встретить друга на всю жизнь. Но он так и не встретил его. Когда Никольский наконец прибыл, его друг и большинство жителей поселения просто исчезли с лица земли. Но…

Полковник Крэбс слегка наклонился вперед и постучал указательным пальцем по крышке стола.

— Иван Никольский пережил то, что и словами не выразить, потому что ни в одном языке нет слов, чтобы адекватно описать такое, — сказал он, — Но хотя он выжил во всех передрягах, он слегка повредился рассудком. Агенту Джойсу не потребовалось много времени, чтобы увидеть, что Никольский время от времени полностью выходил из себя. Он говорил что-то бессмысленное, как вдруг его речь начинала разноситься повсюду. И даже тогда, почти год спустя, у него была твердая вера, что его друг вернется в Нечаев, и он сможет его увидеть».

— Он сказал вашему агенту, почему он хотел увидеться со своим другом? — нетерпеливо спросил Бовен.

— Нет, — ответил полковник Крэбс, — Это один из вопросов, на который он не стал бы отвечать, хотя мой агент задавал его не раз, слушая всё больше и больше об этой странной истории. Забавно, но хотя Никольский спас жизнь моему агенту и был уверен, что тот на стороне России, он не мог выбросить из головы мысль, что мой агент может лишить его его великой тайны. Да, вы догадываетесь. Секретные сведения Никольского о военном плане фашистов, которые он узнал, находясь в Германии. Как ни странно, он рассказал моему агенту все подробности своей встречи с агентом Джойсом. О том, как он разорвал секретную информацию пополам, отдал половину Джойсу, а ту половину, что сохранил, уничтожил. Он рассказал все это моему агенту, но не сказал ему ни слова о том, что это за информация. И знаете, почему?

— Очевидно, не доверяли вашему агенту, — вмешался Рэд Рэндалл.

— Да, я тоже так думаю, — добавил Бовен.

— Нет, — решительно покачал головой полковник Крэбс, — Да, он не сказал моему агенту, в чём заключалась его половина информации, потому что боялся, что его предадут. Но он ничего не рассказал о другой половине — потому что забыл о ней!

— Забыл, чёрт возьми! — взорвался Бовен, — Но?..

— Именно то, что я собираюсь объяснить, — вмешался полковник Крэбс, — Он поклялся, что то, что он знал, было совершенно бесполезно без той половины, которую он отдал Джойсу. И чтобы собрать всё воедино, ему нужно было увидеться либо с Джойсом, либо со своим другом. Он чувствовал, что Джойс мёртв, но… Но он всё ещё лелеял безумную надежду, что однажды его друг вернётся в Нечаев и что вместе они отдадут в руки Иосифа Сталина нечто более ценное, чем сотня танковых дивизий или тысяча эскадрилий самолётов!

Когда затихло эхо последнего выстрела, в комнате воцарилась звенящая тишина. Бовену безумно захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что он не спит и не видит какой-то безумный сон. Он знал и сам видел, к чему приводят войны. Но эта головокружительная история была чем-то новым. Когда он попытался обдумать её и понять, у него просто разболелась голова.

— Это, конечно, что-то, сэр, — пробормотал он и пристально посмотрел на полковника, — И Вы хотите сказать, что агент ни черта не узнал и ему пришлось оставить всё как есть? Боже! Я бы, наверное, перекинул Никольского через плечо и как можно быстрее помчался в Москву, рассчитывая, что сам Иосиф Сталин заставит его говорить.

— Не волнуйтесь, — сказал полковник с мрачной улыбкой, — моему агенту тоже пришла в голову эта мысль. Но это, конечно, было невозможно. Он даже предложил эту идею, но Никольский не согласился. Он настаивал на том, что то немногое, что он мог бы рассказать Сталину, совсем не помогло бы. Ему пришлось ждать, пока появится либо его друг, либо агент Джойс. И он собирался остановиться прямо там, в Нечаеве, подальше от фашистов, до поры, до времени.

— Так что я бы сказал, — Рэд Рэндалл заговорил, словно рассуждая вслух, — что этот друг был третьим человеком, у которого была часть первоначальной информации. Либо так, либо Никольский отправил ему ещё одну копию на случай, если с ним что-то случится. И появление Джойса с разорванной половиной доказывало другу, что с Никольским покончено. И…

— Несомненно, это правда, Рэндалл, — продолжил разговор вице-маршал авиации Земан, — Этот друг, без сомнения, был в курсе некоторых дел, если не всех. Но Москва не получила ни единого слова, что доказывает то, чего мы опасались. А именно, что друг Никольского мёртв и никогда не вернётся в Нечаев.

— Но ведь есть ещё агент Джойс! — нетерпеливо воскликнул Бовен.

Полковник Крэбс и вице-маршал авиации Земан обменялись долгим взглядом. И наконец заговорил глава разведки Королевских ВВС.

— Да, — тихо сказал он, — Агент Джойс всё ещё здесь.

ГЛАВА ПЯТАЯ. Ставка больше, чем смерть

Долгую-предолгую минуту Бовен ждал, что вице-маршал авиации Земан продолжит. Но офицер Королевских ВВС, похоже, сказал всё, что хотел, и на этом всё. Он замолчал и уставился на свои сложенные на столе руки. Боб начал задавать очевидный вопрос, но прежде чем он успел произнести хоть слово, полковник Крэбс прервал молчание.

— Да, есть ещё агент Джойс, — сказал он. — Но всё не так просто, как кажется. Я имею в виду, что дело не только в том, чтобы отправить Джойса в Нечаев и позволить ему встретиться с Никольским. Иван Никольский снова исчез. И, кроме того, у нас есть очень сильное подозрение, что в дело вмешалось гестапо нашего друга Гиммлера.

— Он исчез, сэр, — выдавил из себя Рэд Рэндалл, — Какая чёртова невезение! Но разве нельзя что-то сделать? Я имею в виду, вы хоть представляете, где может быть Никольский? И?..

— По одному вопросу за раз, Рэндалл, — с усмешкой сказал полковник Уэлш и поднял руку, — Не так быстро, сынок. Сейчас всё в беспорядке, но есть надежда.

— Простите, сэр, — сказал Рэндалл, и краска залила его лицо до корней волос, — Но, знаете, это было немного обидно после того, как я разогрелся.

— Что ж, так принято на войне, — с улыбкой сказал глава американской разведки, — Но продолжу свой рассказ. Только что я забежал вперед. Так что я вернусь к своему агенту в Нечаеве. Ну, он пробыл там в подвале Никольска четыре дня. К концу четвертого дня к нему вернулись все силы, и падение в пустую шахту колодца осталось всего лишь неприятным воспоминанием. В течение этих четырёх дней и ночей Никольский постоянно был с ним, потому что в селение приехало много немцев. И, судя по тому, что видел Никольского, они были там по какой-то загадочной причине. Я имею в виду, что они не разбивали лагерь и не брали с собой много снаряжения. По сути, это были в основном гестаповцы в форме.

— Так что четыре дня и четыре ночи мой агент и Никольский прятались в том подвале и молились своим богам, чтобы немцы их не нашли. И всякий раз, когда у него была возможность, мой агент допрашивал своего новообретённого русского друга, но, к сожалению, он даже не добрался до первой базы. Как только появились немцы, Никольский закрылся, как раковину. На самом деле, агент сказал, что тот чуть не посинел от страха. Похоже, предполагал, что за ним охотятся шпики из гестапо.

— Они были? — тихо спросил Бовен когда собеседник сделал паузу.

Полковник Крэбс пожал плечами и опустил уголки рта.

— И да, и нет, — ответил он, — Мы ничего не знаем наверняка. На следующий день Никольский вышел из подвала и не вернулся. Мой агент подождал ещё день, а потом решил, что ему пора двигаться дальше. У него была потрёпанная крестьянская одежда, которую дал ему Никольский, и он выскользнул ночью и продолжил свой путь на север. Через два дня он оказался на русской стороне фронта. И, как назло, он столкнулся со знакомым танкистом. Остальное было просто. Самолёт доставил агента Джойса в Москву. Проведя день в Москве, тот прилетел сюда, в Лондон, и доложил всё мне. Это было вчера вечером. Когда я услышал его историю, я связался с вице-маршалом авиации. Мы собрались вместе, и… Что ж, это подводит нас к настоящему моменту.

Сотни тысяч вопросов роились в голове Роберта Бовена. Поэтому, когда полковник замолчал, он задал первый вопрос, как только смог.

— А как насчёт вашей интуиции о гестапо, сэр? — спросил он, — Что именно Вы имеете в виду, говоря, что те вошли в курс дела? Только из-за нечаевского дела?

Глава американской разведки выразительно покачал головой.

— Нет, не только поэтому, — сказал он, — Мой агент заявил, что он абсолютно уверен в том, что за ним следили в Москве. И что за ним следят прямо здесь, в Лондоне. Да, он предпринял всевозможные меры, чтобы сбить с толку тех, кто за ним следил. Но парень, похоже, очень умён. Мой агент, можно сказать, чувствует его. Он даже чувствует, как за ним наблюдают. Но он до сих пор не смог взглянуть на эту так называемую тень. Что добавите к этому, сэр?

Когда полковник Крэбс договорил, он повернулся и кивнул вице-маршалу авиации Земану. Офицер Королевских ВВС серьёзно кивнул, и уголки его губ слегка приподнялись.

— Именно! — проворчал он и посмотрел на двух молодых лётчиков, — Это самая невероятная вещь, с которой я когда-либо сталкивался. По-настоящему фантастическая. Вы решите, что я спятил, когда услышите это, но это абсолютная правда. За агентом Джойсом тоже следили с тех пор, как он вернулся! Более того, насколько ему известно, в его квартиру на Риджент-стрит по меньшей мере дважды проникали и тщательно обыскивали её. И однажды — хотя он не может сказать наверняка — была предпринята вялая попытка его похитить. По крайней мере, его схватили во время отключения электричества, и он получил удар по голове, который не оглушил его. Конечно, это могла быть просто одна из бесчисленных аварий при отключении электричества. Возможно, он столкнулся с парой задиристых парней, и они немного вышли из-под контроля. Когда удар не оглушил его и он вырвался, двое других парней исчезли. Так что невозможно сказать, был ли это несчастный случай или что-то более серьёзное.

— Но это, должно быть, случайность! — нахмурившись, сказал Бовен, — И после того, через что прошёл Джойс, возможно, его воображение играет с ним шутки. Я имею в виду, может быть, он просто думает, что за ним следят, и считает, что его дом обыскивали. Я…

Бовен резко оборвал себя и внезапно почувствовал, что ему хочется пнуть себя. В глазах вице-маршала авиации Земана промелькнуло забавное выражение. На лице полковника Крэбса тоже было забавное выражение. Бовен сразу понял, что сказал что-то не то и сам себя выдал.

— Вы не согласны, сэр? — неуверенно спросил он офицера Королевских ВВС.

Смешинка в глазах собеседника угасла, и он покачал головой.

— Нет, я не согласен, Бовен, — тихо сказал он, — Правда, я понимаю, что кажется глупым думать, что гестапо пронюхало об агенте Джойсе, или Никольском, или агенте полковника Крэбса. Всё это длится около трёх лет, но — что ж, я должен отдать должное банде убийц Гиммлера по крайней мере в одном. Они никогда ничего не забывают. И они никогда не прекращают охоту. Как они узнали об Иване Никольском, о его связи с агентом Джойсом и о его связи с агентом полковника — это три вещи, о которых мы, вероятно, никогда не узнаем. Но факт остаётся фактом: в былые времена гестапо многое делало из ничего. Это одна из самых слаженно работающих и умных организаций в истории человечества. Так что мы были бы полными дураками, если бы отмахнулись от этой мысли как от чего-то невозможного. Нет, нам гораздо лучше предположить, что гестапо пронюхало о происходящем, и строить свои планы соответственно.

— Проверьте и перепроверите это, сэр, — почтительно заметил Бовен, — И с Вашего позволения я хотел бы забрать назад то безумное замечание, которое только что сделал.

— Немедленно, Бовен, — сказал вице-маршал авиации с приятной улыбкой, — На самом деле я не виню вас за это. Я бы и сам так поступил, если бы не знал всех фактов.

Пару минут в комнате царила тишина, а затем Рэд Рэндалл не выдержал. Он подался вперёд, сидя на краешке стула, и посмотрел прямо на вице-маршала авиации.

— Прошу прощения, сэр, — сказал он, — Но могу я спросить, почему нам с Бовеном приказано явиться к Вам? Я имею в виду, можем ли мы как-то помочь исправить ситуацию? И если да, то я могу сказать за нас обоих, что мы готовы на всё.

— Старый любитель огня, — усмехнулся Бовен. Затем, взглянув на вице-маршала авиации, он добавил, — Он опередил меня, сэр. Я хотел задать этот вопрос с тех пор, как мы сюда пришли.

Начальник разведки Королевских ВВС ответил не сразу. Он посмотрел на полковника Крэбса, и между ними, казалось, промелькнула какая-то особая связь. Наконец американский офицер заговорил.

— Да, у нас были веские причины послать за вами двумя, — сказал он. — И, надеюсь, есть способ, которым вы можете помочь.

— Последние два слова звучат не очень хорошо, сэр, — с ухмылкой заметил Бовен, — Вы хотите сказать, что ничего не решено?

— Нет, я не это имел в виду, — ответил полковник, — Я имел в виду…

Старший офицер сделал паузу и нахмурился, словно не хотел произносить то, что собирался.

— Нет, я не это имел в виду, — повторил он через некоторое время, — Вы двое можете помочь нам, и даже больше, чем вы сейчас себе представляете. Однако — что ж, скажу вам прямо, это может оказаться подлым трюком с вашей стороны. Ваша военная служба может внезапно закончиться с треском или чем похуже.

Бовен тяжело сглотнул при этих словах, но сумел сохранить улыбку на лице.

— Мы уже пару раз сталкивались с подобными ситуациями, сэр, — тихо сказал он, Так что, может быть, госпожа Удача не оставит нас так внезапно равнодушными.

— Конечно! — эхом отозвался Рэд Рэндалл, — По крайней мере, для нас это не будет чем-то новым и необычным, если вы понимаете, о чём я.

— Я знаю, — сказал полковник Крэбс со смешком, — Но так получилось, что это будет новый предмет. То есть, если только вы в прошлом не действовали как приманки для настоящих событий?

— Хм, приманки? — Бовен сглотнул, — Как это еще раз, сэр?

Полковник Крэбс наклонился вперёд и оперся локтями о край стола.

— В общем, — сказал он, — Что мы хотим сделать, и как можно скорее, так это свести Ивана Никольского с агентом Джойсом. Хотя Никольский на данный момент исчез, мы всё же уверены, что он не очень далеко от Нечаева. Как заявил мой агент, его единственной целью в жизни было встретиться со своим другом, агентом Джойсом в Нечаеве. Поэтому есть все основания полагать, что в гестапо просто напугали его и отправили в изоляцию, причем не слишком далеко. Так что, если агент Джойс отправится в Нечаев, есть вероятность, что рано или поздно он встретится с Иваном Никольским. Мой агент и агент Джойс проверили, и внешний вид Никольска не сильно изменился. Я имею в виду, что агент Джойс уверен, что сразу узнал бы его. И он также уверен, что сможет полностью установить его личность для Никольского.

— И наша задача — доставить агента Джойса в Нечаев и благополучно высадить его, не так ли, сэр? — взволнованно заговорил Рэд Рэндалл.

— Нет, определенно нет», — спокойно ответил полковник Крэбс, — Работа будет заключаться в том, чтобы оторвать хвост гестаповцев от агента Джойса и полностью отвести слежку на себя!

ГЛАВА ШЕСТАЯ. Орлы для Москвы

Если бы полковник Крэбс спокойно вытащил автоматический пистолет и выстрелил всей обоймой в потолок кабинета 12—100, Боб Бовен и Рэд Рэндалл не были бы и вполовину так удивлены, как в тот момент. Застыв неподвижно двумя каменными изваяниями с широко открытыми глазами уставились они на полковника. Миллиард вопросов крутился в их головах, но в течение нескольких секунд ни один из них не мог заставить его губы произнести слова, даже за миллион долларов наличными.

Со временем, однако, Бовену удалось вернуть свой язык в рабочее: «Шипучка-вонючка!» — и тут же взорвался ею добавив:

— Это для нас в новинку! Приманки для крыс гестапо! Боже!

— Вас что-то не устраивает, Бовен? — слегка нахмурившись спросил вице-маршал авиации Земан.

— Всё устраивает, на сто процентов, сэр, — быстро ответил ему Боб, — Но это было так внезапно, как… Ну, застали меня в подвешенном состоянии. Прямо из угла, что даже не заметил, как кувшин полетел.

— Э,… Что? — проворчал старший офицер Королевских ВВС с рассеянным взглядом.

— Это такая американская поговорка, сэр, — тут же объяснил полковник Крэбс, — Бовен имеет в виду, что я лишил его возможности одуматься. Застал его врасплох, так сказать.

— О, да, конечно! — пробормотал английский офицер, но не совсем потерял свой пустой взгляд, — Ну, я рад, что вы одобряете, потому что мы определенно рассчитываем на вашу помощь. Если эта часть миссии будет полностью успешной, неизвестно, насколько она может изменить ход войны в нашу пользу, знаете ли.

— Если это возможно, мы оба сделаем все возможное, чтобы выполнить свою задачу, сэр», — пробормотал Рэд Рэндалл.

— И вы можете повторить это для меня, — добавил Бовен. Затем, повернувшись к полковнику Крэбсу, спросил, — Каков план, сэр? Или мне не следует спрашивать об этом сейчас?

— Вы должны, и я отвечу, — продолжал командующий американской разведкой, — Вот картина, которую мы составили. Вы двое, признаёте вы это или нет, не так уж неизвестны в гестапо. Десять к одному гестапо знает, что вы здесь, в Лондоне. Фактически, это почти равные шансы на то, что агенты гестапо в Лондоне знают, что вы сейчас здесь, в этом кабинете..

— Боже мой! — тихо выдохнул Рэд Рэндалл, — Это не вызывает у парня особого удовольствия. Но продолжайте, сэр.

— Я работаю над этим, — продолжил полковник, — Если гестапо пронюхало о делах в Нечаеве, а я готов поспорить на годовую зарплату, что они это сделали, они сильнее разволнуются, узнав, что вас двоих привлекли к делу. И наш план — привлечь вас к делу прямо среди бела дня, так сказать. Другими словами, вице-маршал авиации, вы двое, мой агент, агент Джойс и я собираемся пообедать в качестве Симпсона в отеле «Савой» сегодня в полдень. Затем мы все вернемся сюда на короткое время. Сегодня вечером вы двое отправитесь в Абердин в Шотландии. Там вы сядете в бомбардировщик, который доставит вас прямо в Москву. Когда вы прибудете в Москву, советская разведка возьмет на себя управление. Вы исчезнете из виду и некоторое время будете вне поля зрения. Затем в нужное время вы двое и офицер русской разведки, который знает каждый квадратный дюйм района Нечаева, взлетите на самолёте и направитесь вдоль фронта в селение Урбах, которое находится на русской стороне фронта, — полковник на мгновение остановился, чтобы перевести дух и перевернуться на стуле, — Тем временем, — продолжил он, — Агент Джойс также совершит небольшое путешествие. Видите ли, мы надеемся, что вы двое сможете отвлечь гестапо от Джойса. Его вывезут из Англии по воздуху, и он отправится в Гибралтар, а затем в Александрию, и через Ирак, и Иран, и через Кавказ в деревню Урбах. Там он встретит вашу группу, прибывающую из Москвы, и… Ну, с этого момента наш план будет только общим. Вам, конечно, придется строить свои собственные планы с каждым часом, в зависимости от того, как будет складываться ситуация. Цель, конечно, для всех вас — добраться до Нечаева за линией нацистов, связаться с Иваном Никольским и узнать, что он скажет, в случае, если вы не сможете вытащить его оттуда по воздуху.

— Ого! — громко выдохнул Бовен, не думая, — И веда не случайно, да? Извините, сэр.

Полковник Крэбс слегка махнул рукой, чтобы показать, что комментарий Бовена был воспринят в правильном ключе. На самом деле, он ухмыльнулся и энергично кивнул головой.

— Да, не случайно! — повторил он, — Я признаю, что задание кажется таким безумным и манящим, что было бы глупо помышлять хотя бы о половине успеха. Но с другой стороны, это в некотором роде в нашу пользу. Идея, возможно, настолько безумна, что даже гестапо не поверит, что мы попытаемся её реализовать. Видите ли, мы надеемся, что они подумают, будто вы едете в Москву, чтобы передать ценную информацию советской разведке. Короче говоря, если говорить совсем прямо и грубо, мы надеемся, что гестапо из кожи вон вылезут, пытаясь помешать вам двоим добраться до Москвы, и в своих действиях забудут об агенте Джойсе.

— Ну, я не думаю, что я желаю им удачи! — сказал Бовен более бодро, чем он себя чувствовал, — В любом случае, должно быть весело побить этих убийц-бездельников. Слышишь, Рэдди?

— Вполне! — выговорил британский лётчик-ас, — Я тоже всегда хотел посетить Москву.

— Ну, помолимся, чтобы выпала такая возможность, — почти горячо сказал полковник Крэбс, — Если сможете от них отделаться в Москве, даже если они внезапно поймут, что их очень ловко обманули, и догадаются об истинной правде, мы надеемся, что у них не будет достаточно времени, чтобы что-то с этим сделать.

— Сэр, кое-что я не совсем понял, — прервал через пару минут всеобщее молчание Бовен, — Поездка через фашистский фронт в Нечаев. Нас будет четверо в группе, но мы искренне надеемся, что нас будет пятеро. По-моему, это довольно много для атаки за линией фронта.

— В принципе я с вами согласен, — ответил глава американской разведки, — Но это один из тех случаев, когда мы делаем ставку на идею безопасности в числе. Во-первых, должен быть кто-то, кто знает эту местность как свои пять пальцев. Вот тут-то и пригодится русский офицер разведки. Он будет знать лучшее место для посадки и где спрятать самолет от любопытных нацистских глаз. Во-вторых, должен быть человек, который свяжется с Никольским. Это, конечно, агент Джойс. В-третьих, или должно быть, во-вторых, Никольского нужно будет найти, и вот тут-то русский офицер разведки снова пригодится. Он сможет охотиться, пока вы все остальные будете лежать и ждать. И, наконец, должен быть пилот, который прилетит на самолёте и улетит обратно. Вот тут-то и вступаете в дело вы двое. Двойная страховка, понимаете, о чём я?

— Я понял, сэр, — мрачно сказал Бовен, — Вы надеетесь, что мы оба, Рэдди и я, прилетим, но кто-то из нас должен остаться, чтобы вывести корабль, а?

— Я имею в виду именно то, — сказал полковник Крэбс, и на его худом лице больше не было улыбки, — Что один из вас должен вернуться!

— И мы оба вернёмся! — тут же ответил Бовен.

— Определённо! — повторил Рэд Рэндалл и, казалось, был рад оставить всё как есть.

— Ну, вот такова картина в более или менее подробном виде, — сказал полковник Крэбс, взглянув на часы, — Мы ещё раз обсудим некоторые детали. Но сейчас, я думаю, мы уже достаточно поговорили. Давайте прервём эту встречу и всё обдумаем. Может быть, у каждого из нас будет что добавить позже. Вас это устраивает, вице-маршал авиации?

— Вполне, — кивнул старший офицер Королевских ВВС. Затем, взглянув на Бовена и Рэндалла, — Удачи вам, ребята. И мне не нужно говорить вам, как я восхищаюсь вами обоими, и как я вам завидую, признаюсь честно. Я бы отдал все свои звания, чтобы иметь возможность пойти с вами.

— Спасибо, сэр, — сказал Бовен за них обоих. Затем, бросив выразительный взгляд на наградные ленты под крыльями кителя вице-маршала авиации, он добавил, — И мы бы ничего не хотели так, как взять Вас с собой, сэр.

— А как насчёт меня? — резко бросил полковник Крэбс с полуулыбкой, дергающей уголки его рта, — Считаете старухой или что-то в этом роде?

— Просто отвратительные манеры Бовена, сэр, — произнёс Рэд Рэндалл с серьёзным видом, — Он никогда ничему не научится. Но я могу вас заверить, что его слова действительно включали вас обоих.

— И как, сэр! — поспешно воскликнул Бовен, — Я думал, вы примете это как должное.

— Ну, это немного лучше! — прорычал полковник Крэбс с притворным раздражением, — Но вы никогда не узнаете, Бовен, насколько близко были к тому, чтобы заплатить за тот обед сегодня днём. Но, конечно, теперь я понимаю. Так что на этот раз я отпущу тебя и сам заплачу за это.

Бовен выдохнул воздух через губы и принялся вытирать капли пота со лба.

— Боже мой, я уж приготовился перемыть гору посуды! — выдохнул он, — Потому что, если честно, у меня в кармане целых три шиллинга!

— Как будто это что-то необычное! — выпалил ему Рэд Рэндалл, — Назови хотя бы день, когда не потратил зарплату сразу после получения.

— Вполне, — вмешался в разговор вице-маршал авиации, — Но это ж так привычно для Королевских ВВС. Ну, джентльмены, может, нам расформироваться, а? И встретиться позже у Симпсона, что?

И никто не выдвинул никаких возражений.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Невидимая смерть