Бесплатный фрагмент - Якорь

Однажды одиноко гуляя по незнакомому мне городу, я была излишне задумчивой и рассеянной, слишком погруженной в свои мысли. В этом городе я остановилась на десять дней и вот уже третий из них изучала всевозможные достопримечательности, любовалась красотами. Широкие и светлые улицы гудели, жужжали от наплыва транспорта, шумели от бесконечной вереницы прохожих, множества туристов, таких же, настойчивых, страждущих набраться незабываемых впечатлений, как и я сама.

Но именно в этой суете, шуме, было и некое очарование. Неуёмная энергия города быстро передалась моему сонному настроению, и бодрым легким шагом я поспешила навстречу новому дню, его загадкам, приключениям, а возможно и тайнам. Посетив в этот день обычную обзорную экскурсию, нас распустили на красивой набережной, и дальше я была предоставлена самой себе, своим мыслям, и пробудившейся во мне от избыточных впечатлений мечтательности.

В этот день я не строила больше никаких грандиозных планов, решив, что буду просто гулять, наслаждаться природой, людьми, самим городом. Мне непременно захотелось ближе подружиться с ним, понять его настроение, молчаливый, а порой и шумный призыв, возможно приглашение раствориться в нём без остатка, оказаться в его заботливых и гостеприимных объятьях.

Так я прошлась по парку, посидела на лавочке, слушая пение птиц, иногда отвлекаясь на слишком эмоциональных и бесцеремонных туристов, но, тем не менее, глубоко погрузилась в размышления, как интересно был устроен этот мир, где современная жизнь во многом тесно переплеталась с самим прошлым. Причём это далёкое прошлое начало будоражить моё сознание практически с того самого момента, как я сошла с вагона поезда на переполненный людьми перрон, и пока добиралась до гостиницы. Город сразу поразил меня и моё воображение, оправдывая самые смелые ожидания.

Когда ты впервые на расстоянии вытянутой руки видишь знакомое, запечатлённое в памяти детским восприятием историческое здание воочию, с его вековыми балюстрадами и колоннами, кажется, что сам моментально переносишься в тот далёкий, не знакомый для тебя мир. Не желая того, невольно проникаешь в него своими будоражащими сознание мыслями, переплетая воедино реальность и вымысел. А погружаясь в исторические факты, словно теряешься в том дне, в той эпохе, когда здание было только ещё построено и представляло собой не просто гениальное творение мысли мастера, но и то, как использовалось по своему прямому назначению.

Это были впечатления от первых дней знакомства с удивительным, во всех отношениях, городом. Через несколько дней незаметно для меня самой, произошло привыкание к тому, что современность и история перекликаются, пребывая в некой гармонии и содружестве. Они незримо и вместе с тем ёмко, дополняли друг друга, и ты невольно начинаешь, воспринимать данную реальность уже не отдельными, пусть и очень яркими, фрагментами, какими-то важными с точки зрения культурной ценности зданиями, а целостно, масштабно и более органично.

Наверно именно такое сочетание делает пространство города более манящим, привлекательным, заставляет людей возвращаться сюда вновь и вновь, видя в этом уникальность и неповторимость. Тесное общение с городом начинает преображать нас самих, возможно, делая более счастливыми, чуточку превращая в романтиков, позволяя испытывать глубокие и яркие эмоции. Помогает ощущать в себе единение с уникальным местом, чувство глубокой сопричастности, уходящей корнями в века.

И вот уже пресытившись за день интересными фактами, перед сном в кровати, рисуя в памяти знакомые образы большого города, начинаешь своё путешествие заново. Хотя это всего лишь моё мнение, как простого обывателя, безвозвратно влюбившегося в город, в его роскошные парки и здания, скромные улочки, увитые тихими уютными местами и, несомненно, богатым историческим прошлым.

1

Немного отдохнув от усталости, и обуздав своё эго, от непомерного желания немедленно объять всё необъятное, мне захотелось пойти в противоположную сторону от набережной. Пока я увлечённая фантазиями шла и пыталась представить себе, как, например, это место могло, выглядеть тридцать лет назад, а потом вдруг замахнулась и на все сто, то даже не заметила, как забрела на узкую улочку.

Здесь не было слышно ни шума и ни гула, мощёная камнем дорога, тротуары придавали ей старинный, загадочный вид. Узкая улица была абсолютно пустынной, безжизненной, а потому казалось, что сейчас она принадлежит только мне одной. Это ещё больше подхлестнуло разыгравшееся без меры воображение, которое напрашивалось, толкало на нечто необыкновенное, и всё больше тянуло меня вслед за собой. Прогулка по таинственной улице, что может быть интересней, шептало воодушевлённое от предвкушения настроение.

Пройдя примерно минут двадцать и словно опомнившись, я вдруг остановилась от подступившего беспокойства и оглянулась назад, мне не верилось в происходящее, поэтому захотелось понять, не являются ли мои ощущения просто игрой яркого воображения, но нет, ничего не изменилось. Действительно, передо мной по-прежнему была абсолютно пустынная улица, это выглядело довольно необычно для столь большого суетного города, с другой стороны здесь царило такое умиротворение, спокойствие, а главное стояла оглушительная тишина.

Сначала я обрадовалась такой редкой возможности погулять без толпы, суеты, спешки, расслабленная просто шла вперёд, время от времени останавливаясь и разглядывая здания, прикасаясь к шершавым стенам рукой, прислоняясь, слушала их неторопливые истории. Но по мере удаления вглубь, во мне всё больше укреплялась, ни чем не объяснимая тревога, начал подкрадываться непонятный, еле уловимый страх.

Полное отсутствие прохожих и транспорта стало постепенно угнетать в большинстве своём из-за возникшего неверия, что такое вообще может быть, и, удаляясь всё дальше, с каждым шагом росло ощущение непонятной пустоты. Это было настолько невероятно, попасть в такое удивительное место и на себе воочию испытать контраст тишины, поэтому невольно задумавшись, я вновь прислушалась к своей интуиции.

Меня словно манило и тянуло куда-то с такой неимоверной силой, что оглядевшись по сторонам ещё раз, я попыталась увидеть то, что может, успокоить, или, наоборот, придать немного вдохновения. Мне не хотелось больше испытывать странные и довольно противоречивые чувства. Окончательно сбитая с толку отсутствием людей, мною было принято решение вернуться назад, но тут я неожиданно для себя увидела, что на некоторых фасадах старинных зданий висят какие-то небольшие таблички, вывески и мне стало любопытно, что может располагаться в таком довольно пустынном квартале.

Чтобы окончательно избавить себя от волнения, я решительно зашагала вперёд, и тут же мой взгляд привлек колокольчик на другой стороне улицы, он блестел и переливался на солнце, ветер, тихонько играя с ним, раскачивал его, а он в ответ издавал еле уловимый звон. За колокольчиком ярко выделяясь на фоне серой стены, располагалась белая дверь. И от мощёного тротуара эту дверь отделяла всего одна низенькая ступенька.

На мой взгляд, вроде ничего необычного и перейдя узкую улицу, я прочитала на двери табличку «Лавка-мастерская». К этому времени мною ещё не был куплен ни один сувенира, и теперь такая лавка оказалась как никогда, кстати, и несказанно обрадовавшись удивительной возможности, окунуться в мир поделок, я решила заглянуть внутрь.

Уже взявшись за дверную ручку, вдруг нерешительно замерла на месте, так как моё сердце, словно чего-то, испугавшись, застучало так стремительно и быстро, что впору было удивляться, но в это время в судьбу вмешался колокольчик, словно прочитав все мысли и страхи, он приветственно и звонко прозвенел мне своим волшебным голосом: « Динь-динь, проходите…, динь-динь, не сомневайтесь…» и я, втянув в себя больше воздуха, вошла внутрь.

Внутри магазинчика оказалось всё довольно обыденно, понятно и просто, никакой мистики, ни каких неожиданностей. Вполне современный интерьер тут же оставил все мои сомнения и страхи позади, а вездесущая логика, наконец, возведя свои руки к небу, торжественно теперь подтрунивала и над моим подсознанием в том числе. Особенно в его непомерном желании излишне проявлять мнительность и тревожность там, где её не должно быть и в помине. Наконец, выдохнув с облегчением, я улыбнулась своему отражению в витрине магазина и, машинально покачав головой, стряхнула с себя остатки беспричинного страха.

Хотя всё же прекрасно понимала, что эти фантазии и мечтательное настроение придавал мне во многом сам город, старательно погружая в свои тайны, помогая загадочностью и непомерной красотой порой дорисовывать, но в большей степени додумывать бесконечно длинные сюжеты.

И всё-таки лавка оказалась не совсем обычной в моём понимании, она почему-то с виду больше напоминала некую квартиру, вдоль стен, которой располагались стеллажи. В центре ярко-освещённой комнаты стоял большой круглый стол, покрытый зелёным сукном и несколько стульев, придававших образу завершённость. Сразу было видно, что мебель была добротной, уютной, создавая для гостей и посетителей атмосферу непринужденности, некого домашнего очага, доброжелательности. Справа от двери находилась вешалка, наверно, чтобы покупатели ощущали ещё больший комфорт и могли оставить здесь на время свой зонт, трость или просто снять шляпу.

Оглядевшись, я громко поздоровалась, но мое приветствие звонким эхом повисло в воздухе и на него в результате, так никто и не отозвался. Оглушительная тишина с новой силой овладела мной и вновь стала накручивать успокоившиеся к этому моменту нервы. Но после минутного колебания, что и здесь скорей всего тоже никого нет, я всё-таки взяла себя в руки и поняла, что к этому надо просто привыкнуть, больше не пытаться морочить свою голову мистикой и другими несоответствиями. Поэтому решила рассмотреть сувениры, а там будь, что будет.

Быстро увлёкшись и втянувшись в этот процесс, я почти сразу погрузилась в царство всевозможных поделок. Сначала мой взгляд привлекли стеклянные стеллажи, с выстроенными в ряд сувенирами, связанные с историей города, его достопримечательностями, поделки, сделанные, несомненно, руками мастеров и просто милые безделушки.

Обследуя полки дальше, я остановила свой взгляд на красивой посуде, но больше всего мне понравились изделия из камня. Это были фигурки животных, птиц, мифических существ, сделанные из яшмы, малахита, агата и других камней. Статуэтки были холодными на ощупь, имели обтекающие формы, их хотелось невольно гладить, внимательней рассматривая крохотные детали.

Далее располагались изящные статуэтки людей, разных национальностей, рыцари, лежала атрибутика и амулеты, направленные на успех во всех делах и начинаниях. Среди всего прочего стояли милые коробочки со всевозможными магнитиками, путеводители и литература, повествующая об исторических местах в красивом оформлении, с яркими фотографиями и описанием.

Продолжая изучать содержимое стеллажей, я медленно продвигалась вглубь комнаты. Погрузившись снова в свои мысли, опять на время забылась, где нахожусь, бережно перебирая различные предметы народного творчества, находилась в том времени, когда люди ещё только начинали возрождать свое ремесло, оттачивая с годами мастерство, доводя его практически до совершенства.

Мне было интересно чувствовать кропотливый труд, огромную любовь, упорство к тому ремеслу, которым наделила их природа. При этом, как бы, между прочим, почему-то сравнивая и себя, в том числе с ними, я, машинально отмечала свою бездарность, никчемность, отсутствие желания и абсолютную не предрасположенность к ручному труду. Дойдя до угла, увидела ещё более яркие и красивые коробочки, стоящие дружными рядками. В одной из них были сувениры из бересты и бисера, в другой — из всевозможных раковин и ракушек.

Брелоки с различными предметами, разного размера лежали в дальнем углу в большой совсем неприглядной коробке и, перебирая их, мне на глаза вдруг попался настоящий якорь. Это был не брелок, не игрушка и на первый взгляд он казался очень простым, из какого-то самого обычного металла. Когда я его взяла в руку, он уютно расположился на всей поверхности моей ладони, показался внушительным. Почему–то мне подумалось, что этот якорь должен был быть снят с макета какого-то корабля, корвета и совершенно случайно мог попасть сюда к сувенирам. Приглядевшись внимательней, я заметила две буквы VK, что они могли означать, задалась я безответным вопросом.

Подержав якорь в ладони, мне на какое-то мгновенье даже запахло морем, а потом я вдруг почувствовала его необычность. Несомненно, в нем была скрыта некая очень важная, глубокая тайна, и от него исходила такая непонятная для меня энергия, словно он был наэлектризован или же имел какой-то собственный внутренний заряд. Внешне особо ничем не выделяясь, он всё же имел надо мной какую-то странную власть, когда я положила его обратно в коробку, то во мне появилось чувство потери. Непонятно почему, но мне никак не хотелось выпускать его из своих рук, это притяжение немного озадачило.

Снова держа его в своей ладони, я провела пальцем по его изгибам, погладила, ощущая прохладу, приложила к щеке, закрыв глаза, словно захотела надолго насладиться этими прикосновениями, как вдруг передо мной появился образ мужчины, который практически тут же пропал. От такой неожиданности я даже встряхнула головой, не понимая, что это было на самом деле.

В это время к великому удивлению послышались шаги, и моё одиночество было естественным образом нарушено. Сейчас, мне казалось настолько невероятным увидеть хоть кого-нибудь из людей воочию, что я вновь напряглась и даже задержала дыхание. Наконец, из соседней комнаты вышла невысокого роста миловидная женщина. Это была полная, немолодая уже дама, в глазах её светились искорки, на щеках горел румянец, и она очень мило улыбалась. Её каштановые волосы были собраны на затылке в незатейливый пучок, а отдельные прядки и завитушки, аккуратно обрамляли круглое, добродушное лицо. В лучах солнца на лице читалась некая одухотворённость или может быть детскость. В её улыбке сияла наивность и чистота.

Поприветствовав меня, она легко, между делом заметила, что эта лавка принадлежит брату, что зовут её Анна, а так как брат сегодня был вынужден уехать по своим делам, то она подменила его. Сказав мне ещё, что я сегодня первый покупатель, она вновь улыбнулась и пригласила присесть за стол, чтобы немного отдохнуть с дороги. Наконец, выдохнув с облегчением от затянувшегося замешательства, мне было, приятно, слышать неторопливую речь и я про себя, предположила, что раз она, сегодня, ещё ни с кем не общалась, ей необходимо было просто выговориться или возможно захотелось мило поболтать.

Продолжая улыбаться, Анна любезно предложила чай и я, решив, что мой отказ ненароком может огорчить хозяйку, кивком согласилась. Присаживаясь и удобней устраиваясь, мой взгляд ненадолго привлёк стеллаж с книгами, стоящий на расстоянии вытянутой руки, а в это время на столе начали появляться различные поделки и сувениры ручной работы, которые подобрала сама Анна. В довершении всего она задумчиво остановилась рядом со мной, и как-то по-особому поглядев, словно изучая лицо, сказала, чтобы я пригляделась к этим вещам внимательней, а ей придётся пока, ненадолго отлучится, и поставить чайник.

Поблагодарив за гостеприимство, я была удивлена словам Анны, и действительно поначалу бросив мимолётный взгляд на предметы, больше наблюдала за самой хозяйкой. Но после её ухода первым, что я взяла в руки была серебряная ящерка, которая лежала на лужайке из камня-малахита и её передние лапки опирались уже на другой, меньший по размерам темно коричневый камень. Я думаю, это была яшма. Эта композиция мне тут же напомнила знаменитые сказки Бажова, смотрелась очень органично и очень дорого. Глаза ящерки были сделаны скорей всего из черного агата, яркие и выразительные, они мне своим блеском напоминали живые. От этого казалось, что ящерка в любой момент, может махнуть своим хвостом и ускользнуть с этого зелёного камня прямо на мою ладонь.

Затем я взяла поближе рассмотреть лаковую миниатюру, это была небольшая шкатулка палехских мастеров, давно уже знакомая мне, но все, же по-своему притягательная. Она всегда впечатляла изяществом, яркостью и очень тонкой искусной работой. Ещё передо мной стояла достаточно высокая кованая ваза или возможно это был кубок, где травы и цветы переплетаясь в незамысловатый узор, тянулись вдоль всей поверхности этой глубокой чаши, а на краю сидела маленькая птичка, которая казалось, присела всего лишь на одно мгновенье. Наклонившись внутрь сосуда, она как будто, собралась заглянуть, или попить из него воды и при первой же возможности вновь упорхнуть.

Далее стоял внушительный и тяжёлый подсвечник, некий рыцарь из средневековья, оберегающий этот действительно монументальный очаг огня. Он, как и положено, был в латах и шлеме, одной рукой опирался на свой длинный меч, а другая, поднятая вверх как бы поддерживала сам величественный и, несомненно, статусный во всех отношениях подсвечник.

Тут незаметно появилась Анна, она принесла фрегат. Моё дыхание в немом восторге остановилось, это был настоящий большой корабль, с мачтами, парусами и фигурками моряков на палубе. Отважный капитан стоял за штурвалом корабля. И этот трехмачтовый фрегат произвел на меня неизгладимое впечатление, что я, открыв рот, немедленно встала со стула и с волнением, взяв его в свои руки, поняла, что ничего подобного ещё никогда не держала.

Скорей всего он был сделан из дерева, но в нем читалась такая незримая мощь, сила, заставляющая поверить и больше не сомневаться в его надёжности. На миг, я почувствовала даже ветер, развевающий эти паруса, соленые брызги моря и увидела мимолётный рассвет. Корабль был просто великолепен, а у меня от восторга продолжало захватывать дух. По всему его облику было видно, что мастер очень кропотливо, с огромным терпением и большой любовью трудился над ним много месяцев подряд, при этом, не упуская из виду всевозможные мелкие детали, которые передавали облику корабля полную завершённость, некий идеал. А ещё по всему было видно само трепетное отношение мастера, к нему, как к живому существу.

Конечно же, я не могла себе позволить такую роскошь, хотя прекрасно понимала, как нелегко будет выпустить такое творение из собственных рук. Я чувствовала его энергию, держа в своих руках, как словно что-то родное и до боли знакомое. Смятение и тяжесть от какой-то неминуемой утраты внезапно пронзили меня, заставив потерять голову. Быстро и незаметно на долю секунд прижавшись к нему от волнения губами, я была потрясена своими ощущениями, из глаз выступили слёзы, и с грустью в душе передала его обратно хозяйке.

Непонятно, но сейчас я готова была расплакаться, не просто расплакаться, а рыдать, так хотелось прижать его к себе снова и понять, почему он так на меня действует, почему вызывает безутешность и печаль? Чувства, которые захлестнули, требовали немедленного выхода, разрядки, и искренне поблагодарив Анну за её прекрасный выбор, я торопливо сказала, что ухожу. Но, не сделав и более двух шагов, вдруг обернулась, и в завершение ко всему прочему, непонятно даже для себя самой, неожиданно спросила, сколько будет, стоит якорь, который я видела на одном из стеллажей.

Выслушав меня, Анна удивленно посмотрела не понимающими взглядом, молча, поставила парусник на стол, и тогда я, не выдержав паузу, показала ей мою находку, лежащую в коробке с брелоками. Но и это ей, ни о чём не сказало, махнув, наконец, на якорь рукой, она взяла опять в руки фрегат со словами истинного восхищения перед ним. После нескольких секунд колебаний, меня осенило, и я вслух предположила, не с этого ли корабля этот якорь? И так как на самом фрегате, после осмотра, в действительности якоря не оказалось, то Анна согласилась с догадкой, но потом буднично, как бы, между прочим, сказала, что если он мне так уж понравился, то я могу взять его в качестве подарка абсолютно бесплатно. Теперь удивлялась я, её щедрости с одной стороны, и той легкости, с которой она распрощалась с якорем, как с давно ненужной вещью. Я подумала, может это только для меня он, представляет особую и в чём-то даже уникальную ценность, и, поблагодарив, тут же убрала его в карман.

Унося фрегат обратно, Анна вновь застыла в немом раздумье, затем, словно опомнившись и быстро пройдя вновь в другую комнату, принесла оттуда небольшой сувенир — дом, в обрамлении деревьев и лужайки. Раньше я никогда не видела таких сувениров, целый двухэтажный дом умещался у меня буквально на ладони. Сев обратно на стул, как зачарованная, я просто не могла поверить в свою удачу, и пока уткнувшись, рассматривала его детали, Анна быстро убрала со стола другие поделки, принесла чашки, чайник, вазу с печеньем, разлила чай и подвинула чашку ко мне. Немного отхлебнув, я, молча, продолжила разглядывать дом, его окна, разукрашенные ставни, любовалась обычной кирпичной трубой, черепицей на крыше, проводя пальцем по изгибам и углам, ощущая притаившееся внутри счастье. Под его окнами стояла маленькая скамейка, цветник с совсем, крошечными цветами.

Тут я увидела, как Анна наблюдает за мной и мне стало неловко, за слишком долго затянувшееся молчание. Отложив быстро дом в сторону, я наконец-то решила отдать должное и узнать, откуда в действительности берутся все эти невероятные поделки. И Анна с удовольствием на правах хозяйки стала рассказывать разные истории об этих удивительных вещах, мастерах, серьёзно занимающихся своим ремеслом. Чай был ароматным, печенье таяло во рту, беседа так сильно увлекла нас обеих, и думаю, со стороны могло показаться, что мы давние знакомые, коротающие время в приятной компании друг друга.

Допив чай и выждав для приличия, ещё пару минут, я снова переключила наше внимание на дом, на то, как замечательно выглядят занавески за оконными рамами, кота сидящего на ступеньке, на вазон с цветами, стоящий у парадной двери. Улыбнувшись, Анна сказала, что этот дом-сувенир у них появился уже давно, поэтому если я захочу его купить, то она сможет сделать на него хорошую скидку.

На том и сошлись, я влюбилась в эту поделку с первого взгляда, зная наперёд, что обязательно куплю, от неё веяло настоящим уютом и теплом, вызывая во мне благоговейный трепет. Оставшись довольной моим выбором, не спеша, продолжая рассказывать уже о самой себе, Анна, аккуратно упаковала его в коробку, положила в пакет и протянула мне.

Наполнившись невероятными эмоциями, и тем, что так замечательно провела время в этой мастерской, я даже не заметила, как прошло несколько часов. Сердечно поблагодарив хозяйку ещё раз, воодушевлённая покупкой, наконец, вышла на улицу. Сейчас колокольчик взволнованно, нервно дёргался, дребезжал и отплясывал мне своё «торопись, торопись». Ветер усилился, и по нависшему небу торопливо проносились тёмные бесформенные тучи с рваными краями, всё вокруг казалось, померкло, стало серым и унылым. Решив, больше не искушать свою судьбу неизвестным, я вернулась назад тем же путём, откуда пришла.

Через какое-то время, в приподнятом настроении, невероятно счастливая, вышла на знакомый мне шумный и гудящий перекресток, и почти сразу села в подъехавший автобус. Совсем недалеко от гостиницы, где я проживала, находилось небольшое уютное кафе, и мне захотелось немного отдохнуть, выпив чашку кофе. Стремительно надвигались сумерки, на улице загорелась иллюминация, всевозможные огни, парочки неспешным шагом прогуливаясь, проходили перед окном, а я довольная и уставшая одновременно сидела за столиком, пила кофе, любуясь вечерним городом. На душе было спокойно.

Город меня не отпускал, манил обратно, поэтому оставив свои покупки в номере, было решено, ещё немного прогуляться до ближайшего фонтана и побыть среди угасающего шума. Наконец, полностью опустошённая, еле передвигая ногами, уставшая и сонная, я поднялась в свой номер и сразу упала на кровать. В этот вечер я моментально уснула. Приучив себя за долгие годы к тому, что перед сном обязательно надо что-то почитать, сегодня даже не вспомнила о своей привычке. Похоже, друг Морфей стремительно унес меня в страну грез, даже не моргнув при этом глазом.

3

В эту же ночь мне приснился довольно странный и в тоже время удивительный сон. Сначала снилось, что я что-то долго искала у себя дома, перебирая вещи, плакала, из-за того, что никак не удавалось найти. Потом я, спотыкаясь и падая, брела по темному и слишком мрачному лесу, стволы деревьев были невероятно кривыми, со сгорбленными ветками, которые при любом удобном случае, цеплялись за мои волосы, дёргая их и путая, а сучки так и норовили попасть прямо в лицо.

Под ногами торчали корявые корни, напоминавшие огромные каменные валуны, заросшие мхом, но больше всего удручали поваленные деревья, которые собой полностью преграждали дальнейший путь. Было невероятно трудно передвигаться по такому лесу, но в, то, же время, какая-то сила вела и вела меня неукоснительно вперёд, давая веру и надежду на спасение. Хотелось как можно скорей выбраться из этого ужасного и жуткого леса, и из последних сил, я упорно продолжала идти.

Постепенно бурелом и чаща стали меняться, окружающее пространство становилось всё более светлым, и уже сквозь ветви деревьев стали пробиваться редкие солнечные лучи. Мой страх, что заблудилась, улетучился, хотя я по-прежнему не знала, куда мне идти дальше, и как выбираться из этого странного места. Наконец лес поредел, стал приятным местом для прогулки, шагалось уверенно и легко, а на зеленой лужайке даже появились цветы. Пройдя сквозь поляну, я вышла на ровную тропинку и, идя по ней, увидела вдали блестящую от солнца широкую реку, лес остался позади, и моему взору предстало довольно широкое открытое пространство, в низине которого стоял красивый двухэтажный дом.

Издали было видно, что он был окружен высокой изгородью-садом и зарос всевозможными цветами. Во сне, я очень обрадовалась этому дому, и сразу поспешила укрыться за его стенами, ворота были настежь открыты, но это обстоятельство никак меня не насторожило. Разглядывая дом вблизи, показалось, что где то я его уже видела, но ни как не могла вспомнить где. И эту скамейку, и эти окна. Почему-то испугавшись, что могу оказаться незваным гостем, я решила спрятаться за ближайшими кустами и сначала отсюда понаблюдать, кто же всё-таки здесь живет? Никто так и не появился, вокруг по-прежнему было только слышно пение птиц и шелест листвы, я решилась заглянуть внутрь этого большого дома, он манил меня и пугал одновременно.

Поднявшись по ступенькам и зайдя внутрь, моему взору предстала просторная прихожая, которая вела с одной стороны в большую и светлую гостиную. На низеньком столике перед диваном стояла ваза с цветами и лежала раскрытая книга. Заглянув в неё, я прочитала крупно написанными буквами слово, «вспомни», остальные страницы книги оказались совершенно пустыми. Положив книгу обратно, прошла дальше вглубь комнаты и остановилась возле шкафа, за стеклянными дверцами которого стоял большой старинный корабль. Я только успела прикоснуться к дверце шкафа, как в это время откуда-то ворвался ветер и отвлёк меня. Рядом одно из окон было настежь распахнуто в сад, и ветер игриво развевая легкую прозрачную штору, вдруг приподнял её, словно парус и она, поднявшись вновь задела меня.

Оглядевшись вокруг, я не уловила никаких звуков, как будто дом был пустым. Почувствовав усталость, почему-то во сне, мне так захотелось отдохнуть на этом мягком и уютном диване, что ноги сами подошли к нему. И как только я успела на него присесть, вдруг раздался оглушительный звон и я — проснулась.

Оказывается, это звенел мой будильник и еще, какое-то время, после неожиданного пробуждения, я никак не могла прийти в себя и понять, где нахожусь на самом деле, реальность медленно выводила меня из этого яркого, необычного сна, и того оцепенения, возникшего от столь резкого пробуждения. Немного позже на меня нахлынули воспоминания, от пережитых эмоций, заставив перебирать детали сна вновь и вновь.

Сон действительно оказался столь запоминающимся, что даже после завтрака никак не хотел выходить из моей головы, и, зайдя в номер, мне почти сразу на глаза попалась упаковочная коробка, где лежал дом-сувенир. С большим нетерпением распаковывая его, мне было любопытно, так ли похож этот дом на тот, который я видела в недавнем сне. Волнуясь, осторожно вытащив его, сразу стало ясно, что в своем сне я была именно в нём. Это было просто настолько невероятно и удивительно, как мог вчерашний день получить интересное продолжение в моем сне. И еще удивительным было и то, что сама ночь пролетела для меня так быстро, незаметно, что даже не было возможности проснуться раньше времени.

Не придавая больше ни какого значения всем этим совпадениям, отстранившись от сна, я моментально вспомнила про свои далеко идущие планы относительно предстоящего дня и стала листать блокнот.

Но надо было торопиться, ведь у меня на сегодня оказалась запланирована довольно длительная экскурсия с посещением музея. Весь день задолго был расписан на задачи и распределён. Сегодня мне не пришлось никуда идти, бежать, так как автобус сам подъехал к гостинице и, забрав своих туристов, повёз к назначенному месту. Сидеть в автобусе оказалось довольно неприятно, кондиционер не работал, и духота начала действовала на нервы, солнце нещадно слепило глаза, а задвинув плотно штору на окне, мне в итоге практически не было видно самого города, окружающих его пейзажей и я уже пожалела, что в этом дискомфорте придется ехать больше часа.

А из-за слишком больших пробок на дороге это наверняка займёт ещё больше времени. Но экскурсовод не сдавалась и бодрым весёлым голосом пыталась привлечь к себе наше внимание, настраивая всех только на приятные эмоции, она давала много интересной информации и рекламы на ближайшие дни о том, какие еще экскурсии можно будет посетить в дальнейшем. И только после длительного отступления, с большим придыханием начала погружать всех собравшихся в атмосферу исторического мира прошлого, со всеми вытекающими подробностями, нюансами и деталями. Экскурсовод оказалась настоящим профессионалом, не жалея на нас своих эмоций, знаний, и я за весь длинный день так ни разу больше не вспомнила про свой довольно странный сон.

Освободились мы только поздно вечером, когда уже начали сгущаться сумерки и я, понимая, что очень голодна, пошла на поиски ближайшего кафе. Изнемождённая голова не желала больше ничего, ни видеть, ни слышать, ни думать, хотелось только одного — тишины и покоя. Но как только я вышла из кафе на улицу и услышала чарующие звуки играющего где-то по близости саксофона, мою усталость сняло как рукой, и, как будто находясь под гипнозом, не задумываясь, поплыла туда на эти звуки. Разум уступил место мечтательности и ощущению полного счастья, умиротворения, невероятного восприятия внутренней красоты и гармонии. Восхитительная мелодия, проникая куда-то глубоко внутрь меня, успокаивала, завораживая и очаровывая одновременно.

Присев на свободную лавочку, я просто наслаждалась прекрасной и виртуозной игрой, а музыка лилась и лилась. Мысли почти сразу унеслись вдаль, в давно забытые и несбыточные мечты, затем плавно перетекли в прожитый день, то пропадая, то появляясь вновь в ярких событиях и фактах. Через какое-то время к лавочке подошла мама с двумя детьми, они о чём-то громко заспорили и мое очарование музыкой, в объятиях вечернего города постепенно угасло.

Спустя какое-то время, находясь уже в кровати, ко мне вновь вернулось это романтическое настроение, переходящее в щемящее чувство тоски от какой-то недосказанности в своей жизни. Быстро накинув плед, я вышла на балкон и свежий воздух, окончательно разбудив, взбодрил, а ночной город тысячами огней, снова манил и звал меня на свидание с ним, просил пройтись по его улицам, приглашал заглянуть в дворики и парки, посидеть в уютном кафе.

Поддавшись соблазну и его очарованию, своему лёгкому вдохновению встречи с приятным, мысленно я уже бежала к нему на свидание по освещённым аллеям, одевалась, торопясь и боясь опоздать. Но увидев женщину, идущую под руку с мужчиной, вспомнила, что совершенно одна и желание идти гулять тут, же угасло. Подкатившая к горлу тоска, остро напомнила об одиночестве. Было печально осознавать, что у меня нет возможности опереться даже на дружескую руку, зайдя, в расстроенных чувствах обратно в комнату, я включила лампу возле кровати и решила почитать перед сном книгу. Но вместо этого взяла свой блокнот и, полистав его, задумалась внести небольшие коррективы на ближайшее будущее.

Раньше, каждый раз, перед тем, как заснуть, я тщательно обдумывала свой предстоящий день, и именно завтра я решила дать себе передышку от изобилия информации, музеев, решила просто погулять по паркам без экскурсовода, компаний других туристов. Моя жизнь была вполне размеренной и предсказуемой, так как я всегда и во всем любила порядок. Всегда знала куда хочу, и что хочу, и не переносила никаких спонтанных неожиданностей, сюрпризов, они меня быстро выводили из состояния равновесия, принося дискомфорт, иногда даже вызывая небольшую душевную панику.

Иначе говоря, неопределённость почти всегда выбивала почву из-под моих ног, и я начинала чувствовать себя, как рыба, выброшенная жизнью на жаркий берег. Она пугала меня так же сильно, как что-то неизведанное и слишком непонятное, я становилась сразу слишком неуверенной, очень мнительной и тревожной. Планирование же, всегда вселяло спокойствие, оптимизм и веру в то, что у меня всё под контролем и всё хорошо.

Наконец, выключив свет в номере, я опять потянулась к яркому окну и невольно залюбовалась огнями ночного города. Примирившись уже с тем, что будоражащее мою кровь ночное свидание с городом неожиданно отменилось, и мысленно пожелав всем спокойной ночи, легла спать. Ворочаясь в кровати с боку на бок ещё какое-то время, я вспомнила свой недоглядевший сон, который сейчас, не задержался на долго, а как-то очень легко и быстро упорхнул из моей головы. Все события дня, яркими картинками проносились перед глазами, быстро мелькая, и сменяя друг друга, они как своеобразный, снятый памятью фильм, постепенно путаясь, и переплетаясь в последовательности и содержании, уносили меня за собой. Я лежала счастливая и умиротворенная, всё больше погружалась в состояние долгожданного сна.

В эту ночь мне опять приснился почти тот же самый кошмарный сон, где я опять бродила по странному, тёмному лесу, только с одной лишь разницей, что намеренно уже искала тот самый дом. Почти зная дорогу и не удивляясь этому, я, во сне, спешила на встречу с ним. Только теперь передо мной откуда-то появлялись препятствия, которые вновь преграждали путь, ведущий к нему. Проявляя во сне, неимоверные усилия, мне приходилось карабкаться в крутую гору, затем проваливаться в воду и даже идти по нависшему над пропастью мосту.

Пройдя в итоге все эти немыслимые испытания, я почти сразу, как, только увидела этот дом, рыдая, бросилась к нему, как к лучшему другу и утешителю. Во сне мне казалось, что, только переступив порог этого большого дома, больше похожего сейчас на крепость, непременно буду чувствовать себя очень счастливой и защищённой. Открытые ворота вновь приглашали войти, я уже поднималась по ступенькам, идущим в дом, взялась за дверную ручку, как вдруг в тишине раздался громкий стук, который в результате почти мгновенно разбудил меня.

Пока я в полном недоумении пыталась понять, что это, был ли стук реальным или это просто опять игра воображения, как в мою дверь снова постучали, настойчиво и очень громко. Накинув на себя одеяло и открыв дверь, удивилась, что там никого нет. Выглянув для убедительности в коридор, увидела мальчика лет трех-четырех, который подбежал к очередной двери и постучал в неё. Сначала я подумала, что малыш заблудился и ищет маму, но он, увидев меня, с испуганным видом шалуна, пробежал мимо и юркнул в номер, находящийся в конце коридора.

Я задумалась, и уже через мгновенье увидела вновь высунувшуюся любопытную голову ребёнка, а в номере, который располагался напротив моего, вдруг тоже открылась дверь и сонный мужчина, тоже закутанный в одеяло, спросил хриплым голосом, что мне от него надо? От неожиданности, я, почему то растерялась и вдобавок глупо и несвоевременно пожелала ему доброго утра, затем только успела пожать плечами, как он что-то пробурчав себе под нос, отвернулся, и дверь закрылась обратно.

Оставшись в полном недоумении, и, наконец, тоже закрыв свою дверь, я окончательно поняла, что это не самое приятное и доброе утро в моей жизни, а когда, наконец, увидела на часах, что ещё нет и шести, очень расстроилась. Мало того, что я испытала неловкость из-за этого происшествия перед соседом, совсем не сумев объяснить, кто на самом деле был виновником его столь раннего пробуждения, кто на самом деле стучал к нему дверь, так ещё поняла, что засыпать за полтора часа до предполагаемого мною подъема, нет никакого смысла.

В довершении всего, лежа в кровати сразу вспомнила свой странный сон и от этого расстроилась ещё больше, потому что две ночи подряд бродить по лесу, а потом бежать к дому — было слишком. Что этот сон хотел мне сказать или может предостеречь? Почему я второй раз подряд просыпаюсь в самый неподходящий момент, оставаясь в полном неведении?

Размышляя обо всём этом, я приняла душ, заправила кровать, чтобы привести мысли в порядок, и больше не раздражаться по пустякам, решила продолжить читать любовный роман, начатый мною ещё в поезде. Но, как только мой взгляд упал на дом-сувенир, я взяла его в руки, и сюжеты сна пошедшей ночи нахлынули на меня с новой силой. За ним последовали и обрушились воспоминания молодости, почему-то именно те, когда я не всегда была счастливой и беззаботной как того хотелось бы. Внезапно очнувшись от тяжёлых мыслей, как от плохого сна и посмотрев на часы, мне стало понятно, что читать книгу, больше нет никакого смысла. Время осталось только на то, чтобы быстро переодеться, привести себя в порядок, и спуститься на завтрак этажом ниже.

3

Занимая свободный столик, я окинула взглядом посетителей и увидела знакомого мальчика. Его мама рассказывала соседке по столу, что они прилетели сегодня рано утром и только недавно заселились в гостиницу. Получается, пока мама беспечно распаковывала свои чемоданы, малыш был предоставлен самому себе, развлекаясь таким довольно странным способом.

Отдав должное персоналу, за прекрасное обслуживание и сервис, я совсем расслабилась, разомлела. Завтрак был вкусным, сытным, я сегодня выбрала овсяную кашу с маслом, блины со сгущенным молоком, сыр и, конечно же, кофе. Перебирая в голове утреннее приключение, даже не заметила, как ко мне за столик подсел незнакомый мужчина.

Подняв на него глаза, моя ложка на миг замерла в воздухе, внутри всё сжалось от возникшего раздражения. О небеса, это был сосед, живущий напротив моего номера, который сейчас хмурым взглядом буравил меня, и этот взгляд точно не предвещал ничего хорошего. Без излишних любезностей и церемоний, мужчина сразу же спросил, зачем все-таки я его так рано разбудила, потому что он, как оказалось, тоже не смог больше заснуть, поэтому не выспался. Услышав его вопрос, во мне возникла неловкая пауза из-за не желания ничего объяснять, но потом, взяв себя в руки, я всё, же решила рассказать правду.

Молча выслушав меня, мужчина недоверчивым взглядом посмотрел сначала на мальчика, потом снова на меня, и видимо мой рассказ показался ему не вполне убедительным. Понимание, что он не верит, окончательно вывело меня из себя, и теперь уже я с неприязнью смотрела на него, правда, это никак не повлияло на его аппетит, разглядывая меня в ответ, он ел быстро и даже с большим удовольствием.

Раздражаясь от его спокойствия ещё сильней, я стала злиться уже на себя, за то, что вынуждена была, оправдываться, хотя никто меня об этом и не просил. Дальше мы оба ели молча, вернее, я пыталась, есть под его пристальным взглядом, изредка тоже поглядывая на него. Наконец, мужчина, словно сделав большое одолжение, сообщил, что взял напрокат машину, и что если я согласна составить ему компанию, будет ждать меня на улице примерно через двадцать минут. Он ещё посидел какое-то время, внимательно продолжая разглядывать меня, и ничуть не смущаясь этим занятием, наконец, встал.

От такого напора и наглости, я умудрилась поперхнуться кофе, и пока краснела и откашливалась, мой визави удалился, остановившись и удивленно посмотрев, издали снова, словно примеряя, не поторопился ли он со своим приглашением. Было непонятно, сожалел он о своем предложении или наоборот хотел убедиться в моем согласии, только взгляд его пронзительных глаз оставил во мне растущее смятение и желание немедленно убежать.

Поднявшись к себе в номер, я решила не мешкать и стала хаотично собираться. Бегая по номеру как угорелая, и непонятно от чего волнуясь, навела сама себе невиданную суету, и всё из-за соседа. Боялась, что он в любой момент может постучать, а так как не было больше никакого желания вновь видеть его, пришлось спасаться бегством. Видимо утреннее недоразумение, он воспринял как за своеобразный флирт или некое проявление интереса с моей стороны к его персоне, а это для меня было совершенно неприемлемо. Поэтому взяв ветровку, сумку и зонт, я торопливым и уверенным шагом направилась к лифту, совсем не ожидая никакого подвоха.

Оставив на стойке администратора ключи от своего номера, только успела выйти на улицу, как тут же столкнулась с ним лицом к лицу. Если глядя на меня со стороны, сейчас наверняка читалась явная растерянность и даже паника, то он, наоборот ничуть не удивился моему появлению, не смутился и вполне дружески добавил, что забыл свой телефон в номере, поэтому попросил, любезно подождать его несколько минут.

Обескураженная таким поворотом событий, как вкопанная и пригвожденная к месту, я осталась стоять у двери. Меня просто взбесило, почему он был так уверен в том, что я бегу именно к нему, а не от него, но мужчина уже забежал в холл, а я так и осталась стоять в недоумении с открытым ртом. Какой чудовищный бред, пронеслось в моей голове. Почему мужчины считают, что весь мир и женщины в первую очередь крутятся только вокруг них.

Расхаживая по тротуару, не знала, что же мне теперь делать дальше, либо дождаться его и как вежливый человек, объяснить, что у меня на сегодня есть свои грандиозные планы, либо просто плюнув на всё, уйти. Так как я была к тому же ещё и идеалисткой, и душевное спокойствие было очень важной составляющей моей жизни, поэтому, покорно осталась ждать, не желая причинять человеку излишнего беспокойства.

Кто его знает, вдруг не найдя меня на улице, он будет искать в гостинице? Пока я терпеливо топталась на месте, при этом нервничая и придумывая, как всё ему объяснить более доступно….

— Вадим, — сказал он мне вдруг на ухо, от неожиданности я дёрнулась, и в ответ протянула свою руку.

— Оля, — ответила я и он, глядя в мои глаза, протянул руку тоже.

Что мне делать? Опять он своей непредсказуемостью вывел меня из состояния равновесия. Его внезапное появление и улыбка до ушей, конечно же, застали врасплох. К тому же я, как, оказалось, ещё стояла рядом с его автомобилем, и пока смущаясь, пожимала ему руку, он быстро открыл дверцу и пригласил меня сесть.

— Вадим, давайте в другой раз, сегодняшний день уже запланирован мною целиком, — сказала я вежливо.

— Оля, не отказывайтесь! Я предлагаю вам чудесную, просто шикарную морскую прогулку на настоящем корабле. Уверен, вы будете в полнейшем восторге.

Всё это он сказал, как бы, между прочим, и скорей всего из вежливости или простого желания сделать приятное, решила я. Но почему-то в результате от услышанного предложения вдруг спросила:

— Наверно это очень дорого?

— Не беспокойтесь, мой друг — капитан, он пригласил меня, ну а я получается — вас.

— Почему именно меня?

— У меня кроме вас, здесь нет знакомых, мы с вами виделись уже два раза, когда вы ко мне постучались утром, ну и ещё сейчас — за завтраком.

— Вы всегда так спонтанно и наобум выбираете себе друзей?

— Нет, но именно вас захотелось непременно взять с собой. Я пока сам ещё не знаю почему. Всё же давайте поторопимся, ведь корабль, не такси, ждать не будет. Решайтесь, таких шансов может больше не быть…

Находясь в смешанных чувствах, я, конечно, колебалась, но в, то, же время дала ему руку, машинально садясь в машину, и он закрыл за мной дверь. Пока пристёгивалась и пыталась от помешательства прийти в себя, обдумывая правильность слишком спонтанного решения, Вадим быстро сел за руль, и мы сразу поехали. Было заметно, что он хороший водитель, так как довольно легко и уверенно маневрировал в большом потоке транспорта, при этом ещё вдобавок рассказывая о самом капитане, друге его детства.

Я же наоборот слушала очень невнимательно, практически не вникая в разговор, так как до меня только что начала доходить вся абсурдность и суть происходящего. Просто сейчас сидя рядом с ним, до конца не могла поверить, как так получилось, что я по доброй воле, села в машину к абсолютно незнакомому мужчине, который везет меня неизвестно куда, зачем и только всё из-за того, что меня обещали покатать на корабле. Ну, прямо как маленький ребенок, которому обещали красивую и вкусную конфетку.

Это было немыслимо, что я, находясь от его невероятного предложения в какой-то странной эйфории, абсолютно отключила свою голову, инстинкт самосохранения, решившись на такое безумство. Реальность происходящего повергла меня в шок, беспечность и полное отсутствие здравого смысла, логики в своих поступках ошеломили меня. Теперь с ужасом понимая свою оплошность, я, всем телом вжавшись в кресло машины, ехала, молча, не ожидая уже ничего хорошего. Поэтому, если бы Вадиму пришло в голову что-то у меня переспросить, попросту не знала, что ему ответить. А он, находясь видимо в отличном настроении, вдруг начал рассказывать о своей большой любви к этому великолепному городу.

Когда автомобиль, проехав по каким-то узким улочкам, втиснулся в ещё более узкий, абсолютно безлюдный переход, я от страха даже перестала дышать.

— Ну, вот мы и приехали, — сказал он вполне довольным тоном и, повернувшись ко мне, широко улыбнулся.

— По-моему вы завезли меня в какой-то тупик, здесь нет, не только корабля, но и моря, а какой-то сплошной тёмный и мрачный двор.

По всему телу побежали мурашки, моя буйная фантазия буквально расцветала на глазах и теперь рисовала сцены ужаса. Видимо заметив в моих глазах страх, Вадим задумался.

— Оля, ни чего не бойтесь, просто доверьтесь мне. Вы даже себе представить не можете, куда я вас сейчас поведу.

— О, поверьте, как раз это я себе и представляю! Но как, же ловко вы заманили меня в свои сети!

— О чём вы? Понял, Оля, вы думаете, я хочу воспользоваться вами? Глупости, говорю вам, ничего не бойтесь. Готов поспорить на что угодно, что вы такого точно не ожидаете, правда я не уверен, как к этому отнесётся мой друг-капитан, и лучше вам при всём этом будет надеть платье.

— Платье? Что за нелепости! Причём здесь платье? И мне кажется, что если мы действительно идём на корабль, в джинсах будет намного удобней, — отвечала я не веря в этот бред.

— Нет, в то место, куда мы сейчас с вами направимся, женщине лучше в брюках не ходить, это вызовет, несомненно, любопытство других, а это нам совсем ни к чему.

— Почему-то мне кажется, что я вас совсем не понимаю. Вы здоровы или это плод вашей фантазии, и вы случайно не душевно больной? Может у вас психическое расстройство?

После этих слов Вадим громко рассмеялся, и мне стало так жутко от этого смеха, так что я готова была с криками выбежать из машины и бежать дальше сломя голову. Но вот только от страха, мои ноги отказывались слушаться, а всё тело колотила нервная дрожь. Вадим в это время открыл дверцу машины с моей стороны и крепко взял меня за руку.

— Оля, прошу вас успокоиться и полностью довериться мне. Вам понятно? И тогда я гарантирую вам полную безопасность.

— Хорошо, — выдавила я, находясь почти в обморочном состоянии и идя за ним, как безмолвная овца на заклание.

Пройдя узкий двор, мы остановились перед обычной дверью, и зашли в само здание, по всей видимости, с какого-то чёрного входа, но в итоге поднявшись по ступенькам наверх, оказались в самом обычном торговом центре.

Выдохнув с подступившей внезапной радостью, я чуть не села на пол от облегчения и слабости всё ещё подгибающихся от страха ног. Ругая себя мысленно за чрезмерную мнительность, и то, что почти довела себя этим до обморочного состояния, теперь пыталась просто успокоиться.

— Оля, сходите, и купите себе платье, и чем длинней оно будет, тем для вас лучше. Желательно чтобы оно вообще было до пола и никаких голых плеч. Встречаемся примерно через час здесь же. У меня есть свои дела, к тому же я думаю, с выбором платья вы отлично справитесь и без меня.

— Почему вы так уверены, что я приду? И вдруг я не смогу выполнить ваше условие.

— Вы придёте. Я знаю, иначе не пригласил бы вас.

— Откуда такая уверенность?

— Вы другая…

— Какая ещё другая, я вас совсем не понимаю. Хорошо! Конечно же, вы можете надеяться на что-то, но я сама, например, совсем не уверена, что приду и не хочу этим вводить вас в заблуждение. Хотя, признаюсь, вы действительно заинтриговали более чем.

— Не упускайте шанс, именно он во многом изменит вашу жизнь.

— Звучит и обнадёживающе и зловеще. Может меня и так всё устраивает?

— Не думаю, поторопимся, время идёт.

Погуляв по магазинчикам, мне всё-таки удалось найти элегантное длинное платье с рукавами. Оно было приглушённого синего оттенка, спокойное, абсолютно в классическом стиле и особо ничем не выделялось. Его только украшала юбка-плиссе, которая придавала во время ходьбы особую женственность, а ткань казалось, позволяла добиться некой воздушности и лёгкости.

Убрав ветровку и джинсы с футболкой в пакет, я мысленно порадовалась, что на ногах у меня оказались простые и очень удобные балетки. Посмотрев ещё раз в зеркало, и оставшись вполне довольной своим видом, вышла из этого магазинчика. Мысли невероятным потоком будоражили сознание как от безрассудности моего поступка, так относительно предстоящего приключения. А то, что это будет настоящее приключение, я уже в этом ни сколько не сомневалась. Столько тайн предшествовало тому, прежде чем окончательно передо мной раскроется настоящая правда.

Проходя мимо павильона с платками, палантинами, мой взгляд задержался на них и чтобы совсем быть уже в теме, я решила выбрать к платью контрастный большой платок нежно голубого цвета с кистями по краям и, накинув его на плечи, поняла, что нравлюсь своему отражению ещё больше. Не знаю почему, но я подумала, что на корабле обязательно будет ветрено, и что в одном платье может оказаться слишком прохладно, поэтому платок будет вполне уместен. Не могу же я надеть на это великолепное платье из-за своей недальновидности какую-то потускневшую ветровку.

Идя по торговому центру, я занималась небольшим анализом, пытаясь заранее спрогнозировать какие-то моменты, но понимала, что для этого у меня слишком мало информации. Я боялась всего непонятного и любыми путями, всегда старалась избегать этих ситуаций, но сейчас во мне происходила настоящая внутренняя борьба, борьба противоречий.

Моя логика энергично спорила с беспредельным безрассудством, а оно просто кричало, что хватит жить прежними мерками, хватит быть ханжой и моралисткой. Что надо быть спонтанной, лёгкой и безоговорочно верить в своё непременное женское счастье. Вдруг я замерла на месте когда поняла, что незаметно для себя подошла к назначенному месту встречи, таким образом, окончательно решив свою судьбу на сегодняшний день, а быть, может на годы вперёд.

Увидев меня, Вадим неожиданно присвистнул, улыбнулся, и я заметила, подойдя ближе, странный блеск в его глазах. Он тоже переоделся, но в странный сюртук и брюки, облик, напоминающий больше прошлый век, выглядел так, словно мы идём на костюмированную вечеринку. Дав мне руку при спуске с лестницы, он вдруг остановился, его глаза моментально стали серьёзными, многообещающими, а я, растерявшись от неожиданности, свой нервозностью и страхом, кажется, разрушила его сиюминутные планы.

— Вижу, вы готовы, выглядите просто шикарно! — в его руках оказалась большая дорожная сумка, напоминающая саквояж, забрав мой пакет из рук, он убрал его к себе, пояснив, что так будет удобней. Он выглядел слишком спокойным, и мне вновь показалось, будто на его лице, вновь начала блуждать еле уловимая улыбка, которая ещё больше заставила меня задуматься над тем, а правильно ли я поступаю? Бесспорно, я сильно нервничала, но действительно была готова решительно и бесповоротно шагнуть в таинственную неизвестность.

— Надеюсь, я останусь жива? — выпалила я вдруг неожиданно для себя как будто в шутку, и, ужаснувшись, посмотрела на него испуганными глазами.

— Не сомневайтесь, — и он вновь крепко взяв меня за руку, повёл к тому же выходу.

На улицу обратно мы не вышли, как я того ожидала, а дойдя почти до двери, повернули направо, и зашли в тёмный и довольно узкий проход, в конце которого оказались возле винтовой лестницы, идущей куда-то высоко на верх.

— Нам надо подняться по этой лестнице, до самого верха, она достаточно крутая, высокая, поэтому, вы идите вперёд, не торопясь, здесь нет перил, ну а я в случае чего буду вас подстраховывать.

— Вадим, а тут нет другого подъёма?

— Нет, идите! Нам надо торопиться…

Поддерживая подол своего платья, и держась правой рукой за стену, я довольно быстро осилила несколько пролётов. Через маленькие и тусклые стёкла свет, проникавший с улицы, моментально рассеивался во мраке, и его было явно недостаточно, чтобы чувствовать себя более уверенной и спокойной. Остановившись передохнуть и глянув зачем-то при этом вниз у меня, закружилась голова, внутри всё похолодело, и я быстро прижалась к шершавой, холодной каменной стене спиной, ощущая её пористость ладонями, и замерла. Страх сковал меня, и я встала, как вкопанная, боясь даже пошевелиться.

— Оля, вы чего?

— Я всё, боюсь, … высоты… не могу, — Вадим, молча обойдя меня, взял за руку и уверенно потянул за собой.

— Не смотрите больше вниз, хорошо, а только под ноги.

Так мы довольно в медленном темпе добрались до самого верха. Здесь оказались на площадке тесно прижатые друг к другу, пока Вадим с большим усилием не открыл железную, скрипучую дверь. Пройдя в неё, мы, наконец, вышли на достаточно освещённое, по сравнению с той лестницей, пространство, некую площадку, которая скорей всего больше напоминала парадную очень ухоженного и добротного подъезда. Я облегчённо вздохнула.

— Оля, давай перейдём на ты? — я, в знак полного согласия, молча, кивнула головой, — сейчас мы спустимся с тобой вниз и сразу выйдем на улицу, и чтобы ты там ни увидела, прошу держать себя в руках, прошу отнестись максимально ко всему спокойно, никакого визга, никакой истерики.

— Истерики? У меня никогда в жизни не было истерики, Вадим, ты меня пугаешь, скажи, там очень опасно?

— Нет, просто твой разум, возможно, откажется верить твоим же глазам. Пошли, сейчас спуск будет удобным, смотри, здесь даже есть красивые перила, — он говорил тихо, пытаясь успокоить и отвлечь меня от предстоящих потрясений, но я уже ничего не понимала, не хотела и не слушала его, во мне быстро нарастала паника и ужас от предстоящих, по всей видимости, потрясений.

— Я больше с тобой никуда не пойду, передумала или объясни, боюсь…, — повернувшись обратно к двери, из которой мы только что вышли, я хотела открыть её обратно, но наткнулась на абсолютно пустую и гладкую стену. Не веря глазам и разглаживая стену руками, подумала, что схожу сума.

— Вадим, куда делась дверь, мы только что вышли с тобой вот отсюда …, Вадим?!

— Пошли скорей, Оля дай мне руку, ты увидишь всё сама.

— Нет! — мне хотелось кричать.

— Оля, успокойся, возьми себя…

— Нет! Я больше никуда не пойду, ничего не хочу! Скажи мне, пожалуйста, что происходит? — но Вадим, больше не слушая меня, подхватил на руки и стремительно стал, спускаться вниз.

— Отпусти, я не хочу ничего видеть, ничего не хочу знать! — закричала я в ужасе.

— Нет! Пойми, отступать нам больше уже некуда, теперь хочешь ты того или нет, должна будешь увидеть всё своими глазами и только тогда я тебе объясню, иначе …, поверь мне, всё будет хорошо, просто ты будешь немного шокирована. А может и много …, — и он, не раздумывая, толкнул дверь настежь ногой, яркий солнечный свет на миг ослепил мне глаза, так мы из сумерек подъезда вышли, наконец, на улицу. Когда он поставил меня на ноги, я действительно была поражена тем, что увидела.

Это было просто невероятно, но выйдя за дверь, мы оказались в каком-то совершенно непонятном для меня месте. Напротив нас находилась пристань, и там действительно стояли старинные корабли, какие можно было увидеть только на картинках и ещё в кино. Я, как будто находясь во сне или как в тумане, когда потрясённая, опустив руку Вадима не глядя пошла прямо в сторону прекрасного большого корабля. Мне до сих пор не верилось, что всё это происходит наяву, нервы были действительно натянуты до предела.

Можно было не сомневаться, это был не просто корабль, моему взору предстал огромный парусник, пока еще с убранными парусами и двумя мачтами. Глядя на него, я почему-то сейчас вспомнила сувенирную лавку и игрушечный фрегат, который держала позавчера в руках, вспомнила про якорь, который лежал в моей сумочке, и подумала, что этого просто не может быть. Найдя его на ощупь на самом дне сумки, и погладив рукой, я продолжала разглядывать величественный парусник, размышляя о превратностях судьбы, той судьбы, которая привела меня к этому удивительному кораблю.

Продолжая, не верить своим глазам, я, молча от потрясения, раскачивала головой, как, бы отрицая сам факт существования увиденного, казалось это невозможно, но потом, повернувшись к Вадиму, убедилась, что он стоит рядом и что это вовсе не игра моего воображения. Посмотрев ещё раз в сторону парусника, я решила, что у меня ни за что не хватит духу, смелости подняться на этот прекрасный корабль.

— Вадим, ущипни меня, я что умерла? — повернувшись к нему опять, я огляделась вокруг, и поняла, что мы находимся действительно в каком-то очень странном месте, больше напоминающем слишком старинный фильм. Люди, гуляющие на набережной, были одеты, как примерно сто, а может быть даже и двести лет назад. Здесь же невдалеке продавали рыбу, находился какой-то стихийный рынок, были слышны голоса людей, громко предлагающих свой товар.

— Здесь что, снимают кино? — предположила я, окончательно теряясь в догадках.

— Нет, это, — но меня уже несло дальше, и я почти его не слушала.

— Значит, ты пригласил меня на съёмки фильма? Выглядит, всё очень достоверно и правдоподобно, но как такое можно было сотворить, или может быть это…

— Оля, мы с тобой сейчас находимся в параллельном измерении. Да этот мир с первого взгляда очень похож на тот, что был в девятнадцатом веке у нас, но это так и не так. Здесь время течёт намного медленнее, сутки тоже длиннее, здесь всё устроено немного по-другому и на корабле у нас будет с тобой время поговорить об этом. Надо торопиться…

— Ты шутишь, какой ещё параллельный мир, может мы с тобой попали в аварию и находимся в коме?

— Нет, прошу тебя, поверь своим глазам. Всё это вокруг нас — правда.

— Нет, я не верю! Это не может быть правдой, наверно мы попали в аварию…, Вадим, ты настоящий, или может это я попала в аварию и этот бред происходит теперь у меня в голове? — я как будто разговаривала сама с собой.

— Оля, прошу тебя успокоиться и довериться мне, поверь, то, что ты видишь сейчас вокруг себя такая же реальная действительность, только немного другая.

— Хорошо, тогда скажи, как мы вернёмся обратно? Или это навсегда? — весь ужас отразился на моём лице и Вадим, пытаясь обнять и успокоить, бросил свою сумку к ногам. Я пятилась от него всё время назад.

— Послушай меня, через три дня откроется портал, и мы непременно вернёмся домой. Но это произойдёт только через три дня, правда дома у нас к этому времени окажется, что прошло все пять.

— Почему ты мне не сказал обо всём этом сразу, зачем такие сложности?

— Во-первых, ты бы не поверила и тогда точно не пошла со мной.

Вадим подошёл ко мне. Внимательно посмотрев на меня, взял крепко за руку, развернулся и вдруг кому-то помахал рукой, после чего мы, молча, пошли к пристани. Моё шоковое состояние быстро забылось, когда я вновь посмотрела на корабль, восхищение, сменилось на чувство неизбежности, которое звало, манило, и должно было непременно настичь меня там, непосредственно на самом корабле, должно было накрыть всей своей искажённой правдой, и ещё чем-то необъяснимым. При этих фатальных мыслях, я не переставала любоваться самим парусником, его источающей неуёмной мощью и красотой.

Остановившись почти напротив корабля, Вадим торопливо заговорил о том, что оказывается, он однажды уже имел такую честь сходить на этом судне в море, поэтому восхищённо, с большим трепетом начал делился своими впечатлениями о прошлой морской прогулке. Слушая его и при этом ничего не понимая из сказанного, я чувствовала себя, словно на грани какого-то безумия, и ждала когда, наконец, всё закончится или же ещё более сильное потрясение волной накроет меня с головой окончательно и бесповоротно.

Мы подошли к трапу, я остановилась, до конца не веря, что это всё происходит со мной наяву, и, никак не решаясь подняться. Пропустив Вадима вперед, просто не могла заставить себя сделать первый шаг и идти вслед за ним дальше тоже не могла, тогда Вадим вернулся за мной, взял за руку и, подбадривая, потащил за собой. Находясь в большом смятении, я шла, стараясь, всё время смотреть себе под ноги, боясь, что взглянув сам корабль, на воду окружающую его, точно никуда не сдвинусь с места. Но вот уже заботливые руки приняли меня на борт, бежать и отступать было больше некуда.

Стоя на палубе, у меня перехватило дыхание, это был такой неописуемый восторг увиденного, что я невольно замерла на месте. Корабль произвёл на меня впечатление чего-то настолько мощного и незыблемого, что я невольно повела плечами, захотев расправить их. Но его энергия почти сразу захлестнула мою собственную, дав понять, насколько я слаба и беспомощна против этой огромной махины. От таких переполняющих эмоций, окружающей атмосферы на корабле и моего неверия, я действительно оказалась очень сильно взволнована, поэтому у меня непроизвольно начали, дрожать руки, стало всю потряхивать как при ознобе.

В это время к нам подошел человек в форме, и так как он очень тепло и по-дружески поприветствовал Вадима, обнял его, я поняла, что это и есть командир корабля. После объятий, они обменялись шутками и крепким мужским рукопожатием. Решив не мешать их встрече, я совсем немного отошла в сторону, и с любопытством запрокинув голову, стала разглядывать высокие мачты. Очень медленно развернувшись вокруг себя, я наткнулась на что-то, и чуть было не упала, но крепкие мужские руки вовремя удержали за плечи. Обернувшись, я увидела, что вплотную, стою к командиру корабля и мысли о том, что я столкнулась именно с ним, вызвали во мне раскаяние и неловкость от своей рассеянности. После моих извинений и небольшого замешательства, Вадим представил нас.

Его звали Алексей. Он был высоким, подтянутым и невероятно притягательным, пока мы пожимали друг другу руки, я нервно, словно боясь упасть в обморок, ухватилась за его пальцы и Алексей, пристально посмотрев на меня, вдруг искренне улыбнулся, сказав, чтоб я не волновалась так сильно, потому, что нахожусь непосредственно под его защитой.

Видимо, для убедительности и чтобы меня окончательно успокоить, он накрыл мою руку сверху своей рукой, и от таких вполне невинных прикосновений моё испуганное сердце заколотилось ещё быстрей, его пронзительный взгляд глубоко проник в меня, от этого по всему телу разошлась волна неуёмного тепла. Заворожённая, я, кажется, перестала дышать и не могла оторвать свой взгляд от его выразительных почти чёрных глаз, продолжая изо всех сил держаться за его длинные пальцы.

Мы бы наверно так и продолжали стоять дальше, но Вадим закашлял, закряхтел как старик, безрезультатно отвлекая наше внимание, а потом, видя бесплодность своих усилий, не выдержал и спросил друга, какие у него планы на сегодняшний день. Слыша его голос где-то очень далеко от себя, я, как будто находясь под гипнозом, продолжала смотреть на Алексея, а он, наконец, отпуская мою руку, добавил:

— Добро пожаловать на борт нашего корабля.

В растерянности я перевела взгляд на свою руку, потом снова на него, и странные ощущения в теле привели меня сначала в трепет, и, почти сразу в разочарование, когда он разжал свои пальцы. Промолчав в ответ, я почему-то закивала ему головой. Не спуская с меня своих глаз, Алексей предложил нам на выбор остаться на палубе и посмотреть всё, что будет происходить дальше или спуститься в каюту и посидеть там. Наконец, оставив нас, наедине, он стал отдавать распоряжения своим подчиненным, трап убрали, а мы с Вадимом стояли теперь по правому борту и наблюдали, как корабль постепенно стал оживать и медленно отчаливать от берега.

Пока наш парусник выходил из бухты, я пыталась запечатлеть в своей памяти всю красоту и восторг, незабываемого для меня зрелища, нарастающего чувства эйфории и предвкушение от предстоящего путешествия. Прошло наверно больше часа, когда берег стал, виден тонкой полоской, а паруса наполненные ветром легко несли нас в открытое всем ветрам море.

Тут Вадим, словно опомнившись, сказал, что забыл меня предупредить о том, что наша поездка скорей всего будет зависеть во многом и от дальнейшей погоды. Что иногда на море могут возникнуть непредвиденные бури и шторма, и тогда всё становится довольно неопределённым. Холодок, пробежавший по моей спине, заставил содрогнуться, но я промолчала.

Шторм в моём понимании был настолько опасен для человека, и я ни за какие блага мира не согласилась бы в этом участвовать по доброй воле. Кадры о разгуле морской стихии из фильмов или сводок новостей, всегда приводили меня в неописуемый ужас от переживаний за тех людей, которые испытали на себе разгул стихии, притом, что я наблюдала за всеми происходящими событиями сидя в спокойной обстановке дома на диване перед экраном телевизора.

Здесь же перспектива оказаться в самой гуще или эпицентре возможно потенциальной бури, застала не просто врасплох, а вызвала настоящий шок. Понятно, что возмущаться по этому поводу было сейчас уже слишком поздно, так как я сама пошла без принуждения на этот риск и эту своеобразную «экскурсию», сама была на всё согласна и не догадалась в самом начале, уточнить эти моменты. Хотя, с другой стороны отлично понимала, что если бы знала заранее о столь длительном путешествии, особенно в то место, которого если ты реалист, вообще не может быть, то точно не согласилась бы на эту слишком сложную в моём понимании авантюру.

Пока я, как зачарованная и подавленная одновременно всеми этими новостями глядела на волны, обдумывая приводящую меня в ужас информацию о возможной непогоде, подошёл Алексей и сообщил, что ещё примерно с час он будет занят, ну а потом присоединится к нашей дружной компании. На борту кроме нас были ещё люди, которые шумно что-то обсуждали, это учёные, пояснил Вадим, он сообщил, что эта поездка связана с тем, чтобы доставить их на место предстоящей стоянки. Ранее, ещё до нашего прихода, на судно загружали их научное оборудование и провизию. Было видно, что все эти люди давно уже освоились, и сейчас просто наслаждались долгожданным отдыхом.

— Вадим, скажи, а учёные тоже из нашего мира?

— Нет. Здесь из нашего мира только я, ты и Алёша. Для всех остальных этот мир является реальным и настоящим. Про наш мир они ничего не знают. И ещё хочу тебя предупредить, мы с тобой не имеем права ни во что вмешиваться. Нам нельзя никого спасать, нельзя менять ход событий. Понятно?

— То есть, если на наших глазах кто-то будет бить ребёнка или женщину, ты будешь стоять и просто смотреть?

— Надеюсь, что мы здесь на корабле не столкнёмся с такой ситуацией. Из женщин здесь на корабле ты одна и тебя обижать точно никто не будет. По крайней мере, я никого убивать не собираюсь. И я имел в виду фатальные события.

— Хорошо, ты и я здесь временно, это понятно, но что здесь делает Алексей? Он что, постоянно тут живёт?

— Если он захочет, то обо всём расскажет тебе сам, это не моя тайна, и я не имею права об этом говорить. Да и я знаю её только в самых общих чертах, без подробностей. Скажем так, он здесь работает.

— Тогда зачем он здесь работает? Ему, что нравится этот параллельный мир? А вдруг он здесь застрянет?

— Нет, не застрянет. Не спрашивай меня о нём больше, я всё равно ничего тебе не могу открыть. Скажу только, что Алексей очень хороший друг, хороший капитан и прекрасный сын. Его родители гордятся им.

— Да! Как тебе только хватило ума меня сюда затащить? Ты не боишься, что мы никогда не выберемся отсюда?

— Ты расстроена?

— И, да… и нет…, не знаю.

— Ничего нового, противоречива, как все женщины.

— А ты слишком самоуверен и делаешь, что хочешь, как и все мужчины.

— Да, мне это больше по душе, чем полная женская непредсказуемость.

— Ты же сказал я другая, — Вадим от этих слов расплылся в широкой улыбке, и в его глазах появились лукавые искорки.

— Ты и правда другая тем, что понравилась мне с первого взгляда, за считанные секунды. Со мной такое впервые.

— Что, я тебе нравлюсь? Ты наверно разыгрываешь меня?

— Нет, — он стал вдруг таким серьёзным и, подойдя вплотную, взял меня за подбородок и приподнял его. Наши глаза встретились, но в это самое время резкий порыв ветра сорвал с меня платок и он подхваченный воздухом, понёсся по палубе. Вадим, побежавший за ним, сумел поймать почти на самом краю, а я, развернувшись обратно к морю, вдруг поняла, что мне больше нравится Алексей.

Море стало, синим, синим, здесь по-особому чувствовалась сила ветра и яркость солнца. Если солнце сильно припекало, то ветер холодными порывами пробирал насквозь, хорошо, что я догадалась купить этот платок. Вдали виднелись белые как айсберг другие корабли, совсем маленькие лодочки, они как будто замерли на этой большой водной глади. Но наш парусник-красавец бежал по волнам, не зная усталости, а Вадим, накинув мне на плечи платок, встал рядом.

Между нами вновь повисло молчание, мы оба смотрели на море и наслаждались настоящей свободой и первозданной красотой. Вадим облокотился, и мне стало видно его лицо, серьёзное и задумчивое оно почему-то добавляло ему возраст. Но когда ветер окончательно взъерошил его волосы, и он чему-то про себя улыбнулся, то моментально стал похож на подростка, вспомнившего смешную историю или мечтающего о чем-то важном. Незаметно для нас, рядом появился Алексей и стал показывать, в каком направлении мы двигаемся, берег уже исчез, было только синее море, голубое небо и яркое солнце. Два друга увлеклись беседой о рыбалке, и я, оставив их, пошла на нос корабля.

Вид отсюда был ещё более впечатляющим и захватывающим, и пока я пыталась осмыслить нахлынувшие на меня переживания, чувства парения и свободы, как вдруг в какой-то момент поняла, что собеседники оказывается, не отстали, а тихонько шли вслед за мной и теперь находятся практически за моей спиной. Шум ветра заглушал их голоса, и я раздосадованная их внезапным вторжением в личное пространство, для себя решила, что обязательно найду время и ещё раз с большим желанием приду сюда вновь, чтобы в полной мере насладиться этим моментом единения с морем, ветром, чтобы помечтать, наконец, в полном одиночестве.

Сейчас мужчины, встав справа и слева от меня, практически заполнили все мои мысли, мои чувства своим присутствием и разговорами. Посмотрев в телефон, я с удивлением про себя заметила, как быстро и незаметно пролетело время. И капитан, дотронувшись до телефона, стал слишком серьёзным.

— Оля, прошу вас, не доставайте больше из сумочки эту безделушку. Телефон всё равно здесь не работает, а время, которое он показывает, не правильно. Он бесполезен здесь и лучше, его отключить и убрать, подальше, здесь сейчас немножко другое время.

— А как мне тогда вообще ориентироваться во времени? — он улыбнулся.

— По солнцу…

— Вы шутите?

Тогда Алексей достал из кармана старинные часы, прикреплённые цепочкой и, открыв их, сказал, что давно пора обедать. Словно прочитав мои мысли, он пригласил нас в каюту, где уже был накрыт стол.

После сытного обеда, нам устроили небольшую познавательную экскурсию по судну, а потом мне показали небольшую каюту, где я буду отдыхать, и проводить две предстоящие ночи.

Оставшись одна в каюте, я вновь посмотрела время по телефону, на них было около двенадцати часов дня, а здесь, в этом мире было около трёх, разница вроде небольшая, но если сутки в этом мире, как сказал Вадим, состоят из двадцати шести часов, то постепенно время, значительно отличается. До сих пор до конца не веря в происходящее со мной, я раздумывала, чем здесь можно будет заняться в эти три долгих дня? Но, не придумав ничего лучше, решила немного полежать, так как от напряжения и раннего подъема на меня вдруг навалилась такая усталость, что как только я склонила голову на подушку, сон завладел мною целиком.

Когда позже резко проснувшись, я вспомнила, что нахожусь на корабле, почему-то, сразу же захотела вернуться обратно на берег, в свой знакомый и родной мир и больше никогда с ним уже не расставаться. Меня не укачивало, чувствовала я себя вполне хорошо, но видимо море, это все, же не моё. Одно дело было стоять и любоваться этим величественным кораблём с берега, и совсем другое, когда предстояло провести всю ночь на нём, посреди огромного моря. Посмотрев опять на время в телефоне, я изумилась, оказывается, проспала почти четыре часа, и сейчас по-нашему был ранний вечер, а здесь — поздний. Проспать полдня на корабле, это было непростительной глупостью, когда ещё выпадет такая возможность помечтать прямо в море. А выспаться можно будет потом и в гостинице, здесь же я решила, что буду запасаться впечатлениями и просто наслаждаться окружающим видом.

Поднявшись на палубу, искренне обрадовалась тому, что успела увидеть картину угасающего дня. Солнце светило над самой кромкой воды, и море переливалось золотистым светом. Янтарные волны бились о борт корабля, и солнечный диск буквально окунался, всё больше утопая в синей воде. Пройдясь немного по палубе, я вдруг услышала где–то знакомые мне голоса, это Вадим с Алексеем и другими моряками смеялись над какой-то шуткой. Издали посмотрев на их веселые лица, мне не захотелось нарушать их идиллию, и я вернулась на корму корабля обратно.

Закат на море был превосходным и ввел меня в романтическое настроение. Огромное солнце, почти утонувшее в море, играло миллиардами лучей, такими ослепительно яркими, что приходилось прикрывать глаза рукой. Его корона пыталась еще продлить свой день, освещая морскую даль. С другой стороны надвигалась темная ночь, с каждой минутой добиваясь своего неоспоримого превосходства. Мне самой хотелось придержать своим взглядом солнечные лучи на поверхности воды, казалось, что если я сейчас протяну к ним руку, то смогу даже их потрогать, как струны гитары. Кожа на руках покрылась золотым бархатом, ещё миг и лучи пропали, рассыпались, растворяясь в морской глади. Вдали осталась лишь кромка моря, освещенная ещё какое-то время ярким сиянием, перешедшим сначала в тонкую красную нить, которая тоже быстро угасла.