Бесплатный фрагмент - Якорь

Я буду спать под звёздным небом,

на облаке, среди ветров,

они, качая колыбели,

ночь успокоят.

Среди слов

как будто эхом разнесётся

протяжное,

— Спи, милый друг, —

и вознесется тихой песней,

сон. Сокрушив мятежный дух.

Однажды одиноко гуляя по незнакомому мне городу, я была излишне сентиментальной и рассеянной, погруженной в свои праздные мысли. В этом городе я остановилась на десять дней и вот уже третий из них изучала всевозможные достопримечательности, любуясь красотами. Широкие и светлые улицы гудели, жужжали от наплыва транспорта, шумели от бесконечной вереницы прохожих, множества туристов, таких же, настойчивых, страждущих набраться незабываемых впечатлений, как и я сама.

Но именно в этой суете, сутолоке, шуме транспорта, было и некое очарование, когда ты, на контрасте начинаешь замечать неспешность, соединение разных энергий, спокойствие бабочки на цветке и рёв мощных мотоциклов. Попадая из одной реальности в другую, объединяешь их внутри себя, гармонизируя.

Так неуёмная энергия города быстро передалась моему сонному настроению, и бодрым шагом, я поспешила навстречу его загадкам, приключениям, а возможно и тайнам. Посетив обычную обзорную экскурсию, нас распустили на набережной, и дальше я была предоставлена самой себе, своим мыслям, и пробудившейся во мне от избыточных впечатлений мечтательности.

В этот день я не строила грандиозных планов, решив, что буду просто гулять, наслаждаться природой, людьми, самим городом. Мне непременно захотелось ближе подружиться с ним, понять его настроение, молчаливый, а порой и шумный призыв, возможно приглашение раствориться в нём без остатка, оказаться в его заботливых и гостеприимных объятьях, иногда больше похожих на сказочный сон. Влюбившись в город, мне и самой хотелось изведать настоящей любви.

Так я прошлась по парку, посидела на лавочке, слушая пение птиц, иногда отвлекаясь, на слишком эмоциональных и бесцеремонных туристов и погрузилась в размышления как сложно, а вместе с тем многогранно устроен мир, где современная жизнь во многом тесно переплетается с прошлым. Причём далёкое прошлое начало будоражить моё сознание практически с того самого момента, как я сошла с вагона поезда на переполненный людьми перрон, и пока добиралась до гостиницы не раз нашла тому подтверждение. Город сразу поразил воображение самобытностью, заранее оправдывая самые смелые ожидания.

В груди что-то трепетало, когда на расстоянии вытянутой руки я впервые прикасалась взглядом к историческому зданию, с его вековыми балюстрадами и колоннами, переносилась в далёкий, не знакомый мир, уходя в него с головой. Не желая того, невольно проникала будоражащими сознание, мыслями туда, переплетая воедино реальность и вымысел, словно терялась в том дне, в той эпохе.

Наверно именно такое сочетание делало пространство города более манящим, привлекательным, заставляя людей возвращаться сюда вновь и вновь, видя в этом уникальность и неповторимость. Тесное общение с городом, хочешь того или нет, начинало преображать нас изнутри, возможно, делая более счастливыми, чуточку превращая в романтиков, позволяя испытывать глубокие и яркие эмоции. Делало нас вдумчивыми философами и историками, помогало ощущать в себе единение с уникальным местом, вызывая чувство глубокой сопричастности, уходящей корнями в века.

И вот уже пресытившись за день интересными фактами, перед сном в кровати, рисуя в памяти знакомые образы большого города, я начинаю своё путешествие заново. Хотя это всего лишь мнение, простого обывателя, безропотно влюбившегося в город, в его роскошные парки, сады и здания, скромные улочки, увитые тихими уютными кафе и, несомненно, пропитанные его истинным духом.

1

Немного отдохнув от усталости, и обуздав своё эго, от непомерного желания объять всё необъятное, захотелось пойти в противоположную сторону от набережной. Сейчас во мне гулял дух свободы города, необузданный, противоречивый, пересечение разных эпох, они как волны в море были такие же разные по силе, разных оттенков, какие-то из них очаровывали и обволакивали, а какие-то, наоборот веяли холодом полного безразличия. Пока я увлечённая фантазиями шла и пыталась представить себе, как, например, это место могло, выглядеть тридцать лет назад, а потом вдруг замахнулась и на все сто, то даже не заметила, что забрела на узкую улочку.

Здесь не было слышно ни шума и ни гула, мощёная камнем дорога, тротуары придавали ей старинный, загадочный вид. Узкая улица была абсолютно пустынной, немного безжизненной, ни кустов, ни деревьев, высокие здания отгораживали от солнечного света, заполняя плотной тенью. Кругом ни души, потому создавалось впечатление, что сейчас улица принадлежала мне одной. Такое ощущение ещё сильней подхлестнуло разыгравшееся без меры воображение, которое напрашивалось увидеть нечто необычное, толкало на приключения, и всё больше тянуло вперёд, вслед за собой. Прогулка по таинственной улице, что может быть интересней, шептало воодушевлённое от предвкушения настроение?

Пройдя достаточное расстояние, я всё время, ждала, что встречу кого-то, улочка, петляя, то спускаясь немного вниз, то заворачивала, вновь поднимаясь вверх. Мысли текли неспешно, и вдруг словно опомнившись, я остановилась от подступившего беспокойства, захотелось понять, не являются ли мои ощущения просто игрой яркого воображения, но нет, ничего не изменилось. Кругом, как и прежде ни души. Действительно, передо мной была абсолютно пустынная улица, что выглядело довольно странно для столь большого, суетного города, с другой стороны, здесь царило настоящее умиротворение и безмятежность.

Сначала я обрадовалась редкой возможности погулять без толпы, суеты, спешки, расслабленная просто шла вперёд, время от времени останавливаясь и разглядывая здания, прикасаясь к шершавым стенам рукой, прислоняясь, слушала их неторопливые истории. Но по мере удаления вглубь, во мне всё больше укреплялась, ничем не объяснимая тревога.

Полное отсутствие прохожих и транспорта стало постепенно угнетать в большинстве своём из-за возникшего неверия, что такое вообще может быть, и, удаляясь всё глубже, с каждым шагом росло ощущение безвременья. Было настолько невероятным, попасть в такое удивительное место и на себе воочию испытать контраст тишины, некого непрекращающегося сна. Как будто город замер в своём молчании, и задумавшись, я вновь прислушалась к своей интуиции.

Меня словно манило и тянуло куда-то с такой силой, что, оглядевшись по сторонам ещё раз, я попыталась увидеть то, что может, успокоить, или, наоборот, придать немного вдохновения. Совсем не хотелось испытывать довольно противоречивые чувства. Окончательно сбитая с толку, мною было принято решение вернуться назад, но тут я, как будто ещё раз проснувшись, увидела, что на некоторых фасадах зданий висят небольшие вывески. Любопытство взяло верх, что может располагаться в таком довольно пустынном квартале? Здания стали значительно ниже, открывая пространство и впуская солнечный свет, сделав улицу сразу ярче и шире.

Я решительно зашагала вперёд, и тут же мой взгляд привлек колокольчик на той стороне дороги, он блестел, переливаясь на солнце, ветер, тихонько играя, раскачивал, а он в ответ издавал еле уловимый звон. За колокольчиком выделяясь на фоне серой стены, располагалась белая дверь. От мощёного тротуара дверь отделяла всего одна низенькая ступенька.

Пока вроде ничего необычного и перейдя узкую улицу, я прочитала на двери табличку «Лавка-мастерская». К тому времени мною ещё не был куплен ни один сувенир, ни один подарок и такая лавка оказалась как никогда, кстати. Заранее предвкушая, что здесь наверняка смогу получить некую порцию удовольствия, я радовалась возможности, окунуться в богатый мир поделок.

Уже взявшись за дверную ручку, вдруг нерешительно замерла на месте, моё сердце, словно чего-то, испугавшись или наоборот, предчувствуя, застучало быстро-быстро, поскакало галопом, но в это время в судьбу вмешался колокольчик, словно прочитав все мысли и страхи, он приветственно и звонко прозвенел мне своим волшебным голосом: « Динь-динь, проходите…, динь-динь, не сомневайтесь…» и я, втянув в себя больше воздуха, вошла.

Внутри магазинчика оказалось всё довольно обыденно, понятно и просто, никакой мистики, ни каких неожиданностей. Вполне современный интерьер тут же оставил все мои опасения позади, а вездесущая логика, наконец, возведя свои руки к небу, торжественно начала подтрунивать над обеспокоенным подсознанием. Особенно в его непомерном желании излишне драматизировать, проявлять мнительность и тревожность там, где её не должно быть и в помине. Наконец, выдохнув с облегчением, я улыбнулась своему отражению в витрине магазина и, машинально покачав головой, стряхнула с себя остатки беспричинного страха.

Хотя всё же прекрасно понимала, что фантазии и мечтательное настроение навеял мне во многом сам город, старательно погружая в свои тайны, помогая загадочностью и непомерной красотой порой дорисовывать, но в большей степени додумывать бесконечно длинные сюжеты.

И всё-таки лавка оказалась не совсем обычной в моём понимании, она почему-то с виду больше напоминала некую квартиру, вдоль стен, которой стояли длинные стеллажи. В центре ярко-освещённой комнаты располагался большой круглый стол, покрытый зелёным сукном и несколько стульев, придававших образу завершённость. Мебель выглядела весьма добротной, создавая для посетителей атмосферу уюта, и быть, может некоторой непринужденности. Справа от двери находилась вешалка, для большего комфорта, покупатели видимо могли оставить здесь на время свой зонт, трость или просто снять шляпу.

Оглядевшись, я громко поздоровалась, но мое приветствие звонким эхом повисло в воздух, на него так никто не откликнулся. Оглушительная тишина с новой силой овладела мной и вновь стала накручивать успокоившиеся к тому моменту нервы. После минутного колебания, что и здесь скорей всего тоже никого нет, я всё-таки взяла себя в руки и поняла, что к этому надо просто привыкнуть, больше не пытаясь морочить себе голову мистикой и любыми другими несоответствиями. Начну смотреть сувениры, а там будь, что будет.

Быстро увлёкшись и втянувшись в бесконечный процесс, почти сразу погрузилась с головой в царство всевозможных поделок. Сначала мой взгляд привлекли сувениры, связанные с историей города. Обследуя полки дальше, я остановила свой взгляд на красивой посуде, но больше всего мне понравились изделия из камня. Фигурки животных, птиц, мифических существ, сделанные из нефрита, малахита, агата, других камней. Статуэтки были холодными на ощупь, имели обтекающие формы, их хотелось невольно гладить, внимательней рассматривая крохотные детали.

Далее располагались изящные статуэтки людей, разных национальностей, рыцари, лежала атрибутика и амулеты, направленные на успех во всех делах и начинаниях. Среди всего прочего стояли милые коробочки со всевозможными магнитиками, путеводители и литература, повествующая об исторических местах в красивом оформлении, с яркими фотографиями и описанием.

Продолжая изучать содержимое стеллажей, я медленно продвигалась вглубь комнаты. Брелоки разного размера и тематики лежали в дальнем углу в большой совсем неприглядной коробке и, перебирая их, мне на глаза неожиданно попался настоящий якорь. Это был не брелок, не игрушка и на первый взгляд он казался очень простым, из какого-то самого обычного металла. Когда я его взяла в руку, якорь уютно расположился на всей поверхности моей ладони. Почему–то подумалось, что якорь потерялся с корабля, корвета и совершенно случайно мог попасть сюда к сувенирам. Приглядевшись внимательней, стало заметно с боку две крохотные буквы VK, что они могли означать, задалась я безответным вопросом?

Подержав якорь в ладони, на какое-то мгновенье вдруг запахло морем, послышался плеск волн, а потом появилась необычная тоска, трепет в сердце, как будто я встретила что-то давно забытое и утерянное, во мне остро проявилось чьё-то присутствие. Где-то рядом, совсем близко, здесь, я даже оглянулась вокруг. «Но нет, не то, ты упустила важное», в мыслях пробегало ощущение незавершённости и отчаяния. Откуда и почему?

Несомненно, в самом якоре была заложена и скрыта важная, глубокая тайна, а исходящая непонятная для меня энергия, заставляла испытывать сожаление, как будто я должна была понять что-то, но что? Якорь словно имел собственный внутренний заряд. Внешне особо ничем не выделяясь, он всё же имел надо мной странную власть, когда я положила его обратно в коробку, во мне появилось чувство обречённости и глубокого одиночества. Холод ледяным сквозняком прошёлся по спине. Непонятно почему, но мне не хотелось выпускать его из рук, странное притяжение озадачило, а в отражении зеркальной витрины я увидела, что из глаз текут слёзы.

Снова держа его в своей ладони, провела пальцем по его изгибам, контурам, погладила, ощущая прохладу металла, приложила к щеке, закрыв глаза, словно захотела насладиться простым прикосновением, как вдруг передо мной появился образ мужчины, обнимающий за плечи, снова запахло морем, ветром, который практически тут же пропал вместе с видением. От такой неожиданности я даже встряхнула головой, не понимая, что это было на самом деле?

В это время к великому удивлению послышались чьи-то шаги, и моё одиночество было естественным образом нарушено. Сейчас, казалось настолько невероятным увидеть хоть кого-нибудь из людей воочию, что я вновь напряглась и даже задержала дыхание. Наконец, из соседней комнаты вышла невысокого роста миловидная женщина. Это была полная, немолодая дама, в глазах её светились искорки, на щеках горел румянец, и она очень мило улыбалась. Её каштановые волосы были собраны на затылке в незатейливый пучок, а отдельные прядки и завитушки, аккуратно обрамляли круглое, добродушное лицо. В лучах солнца на лице читалась некая одухотворённость или может быть детскость. В её улыбке сияла наивность и чистота.

Поприветствовав меня, она легко, между делом заметила, что лавка принадлежит брату, что зовут её Анна, а так как брат сегодня был вынужден уехать по своим делам, то она подменяет его. Добавив ещё, что я сегодня первый покупатель, она вновь мило улыбнулась и пригласила присесть за стол, чтобы немного отдохнуть с дороги. Наконец, выдохнув с облегчением от затянувшегося замешательства, мне было, приятно, слышать неторопливую речь, и я про себя, предположила, что раз она, сегодня, ещё ни с кем не общалась, ей необходимо было просто выговориться или возможно захотелось просто мило поболтать.

Продолжая улыбаться, Анна любезно предложила чай и я, решив, что мой отказ ненароком может огорчить хозяйку, кивком согласилась. Присаживаясь и удобней устраиваясь, мой взгляд ненадолго привлёк стеллаж с книгами, стоящий на расстоянии вытянутой руки, а в это время на столе начали появляться различные поделки и сувениры ручной работы, которые подобрала сама Анна. В довершении всего она задумчиво остановилась рядом со мной, и как-то по-особому поглядев, словно изучая лицо, сказала, чтобы я пока пригляделась к этим вещам внимательней, а ей придётся, ненадолго отлучится, и поставить чайник.

Поблагодарив, я была удивлена словам Анны, и действительно поначалу бросив мимолётный взгляд на предметы, больше наблюдала за самой хозяйкой. Но после её ухода первым, что я взяла в руки — серебряную ящерку, которая лежала на лужайке из камня-малахита, её крохотные передние лапки опирались на другой, меньший по размерам темно коричневый камень. Я думаю, это была яшма. Композиция тут же напомнила знаменитые сказки Бажова, смотрелась очень органично и дорого. Глаза ящерки были сделаны скорей всего из черного агата, яркие и выразительные, своим блеском напоминали живые. От этого казалось, что ящерка в любой момент, может махнуть своим хвостом и ускользнуть с этого зелёного камня прямо на мою ладонь.

Затем я взяла поближе рассмотреть лаковую миниатюру, небольшую шкатулку палехских мастеров, давно знакомую мне, но все, же по-своему притягательную. Она всегда впечатляла изяществом, яркостью и тонкой искусной работой. Ещё передо мной стояла достаточно высокая кованая ваза или возможно это был кубок, где травы и цветы переплетаясь в незамысловатый узор, тянулись вдоль всей поверхности глубокой чаши, а на краю сидела маленькая птичка, которая, казалось, присела всего лишь на одно мгновенье. Наклонившись головкой внутрь сосуда, она как будто, собралась заглянуть, или попить из него воды и при первой же возможности вспорхнуть и улететь.

Далее стоял внушительный и тяжёлый подсвечник, некий рыцарь из средневековья, оберегающий этот действительно монументальный очаг огня. Он, как и положено, был в латах и шлеме, одной рукой опирался на свой длинный меч, а другая, поднятая вверх как бы поддерживала сам величественный и, несомненно, статусный канделябр.

Тут незаметно появилась Анна, она принесла фрегат. Моё дыхание в немом восторге остановилось, это был настоящий огромный корабль, с мачтами, парусами и фигурками моряков на палубе. Отважный капитан стоял за штурвалом корабля. Трехмачтовый фрегат произвел на меня неизгладимое впечатление, так что я, открыв рот, немедленно встала со стула с волнением и трепетом, взяв его в свои руки, поняла, что ничего подобного ещё никогда не держала.

— «Святая Анна», — прочитала я название корабля вслух, добавив — какое звучное имя.

Скорей всего фрегат был сделан из дерева, но в нем читалась такая незримая мощь, сила, заставляющая поверить и больше не сомневаться в его надёжности. На миг, я вновь почувствовала даже ветер, развевающий эти паруса, соленые брызги моря, стоя на его палубе, увидела мимолётный рассвет. Корабль был просто великолепен, а у меня от восторга продолжало захватывать воображение. По всему облику было видно, что мастер кропотливо, с терпением и большой любовью трудился над ним много месяцев подряд, не упуская из виду всевозможные мелкие детали, которые передавали облику корабля завершённость, некий идеал. А ещё виделось трепетное отношение мастера, к кораблю, как к живому существу.

Конечно же, я не могла себе позволить такую роскошь, хотя прекрасно понимала, как нелегко выпустить мечту из собственных рук, чувствуя его энергию, как словно что-то родное и до боли знакомое. Смятение и тяжесть неминуемой утраты внезапно пронзили меня, заставив потерять голову. Быстро и незаметно на долю секунд прижавшись к нему от волнения губами, я была потрясена своими ощущениями, из глаз предательски выступили слёзы. С грустью в душе передала его обратно хозяйке.

Непонятно, но сейчас я готова была расплакаться, не просто расплакаться, а рыдать, так хотелось прижать его к себе снова и понять, почему он так действует на меня, почему вызывает безутешность и печаль? Чувства, которые захлестнули, требовали немедленного выхода, разрядки, что-то рвалось в груди, и искренне поблагодарив Анну за её прекрасный выбор, я торопливо сказала, что ухожу. Но, не сделав и более двух шагов, вдруг обернулась, и в завершение ко всему прочему, непонятно даже для себя самой, неожиданно спросила, сколько будет, стоит якорь, который я видела на одном из стеллажей?

Выслушав меня, Анна удивленно посмотрела не понимающими взглядом, молча, поставила парусник на стол, и тогда я, не выдержав паузу, показала ей мою находку, лежащую в коробке с брелоками. Но и это ей, ни о чём не сказало, махнув, наконец, на якорь рукой, она взяла опять в руки фрегат со словами истинного восхищения перед ним. После секундного колебания, меня осенило, и я вслух предположила, не с этого ли корабля якорь? И так как на самом фрегате, после осмотра, в действительности якоря не оказалось, то Анна согласилась с догадкой, но потом буднично, как бы, между прочим, сказала, что если он мне так уж понравился, то я могу взять его в качестве подарка абсолютно бесплатно.

Теперь удивлялась я, её щедрости, с одной стороны, и той легкости, с которой она распрощалась с якорем, как с давно ненужной вещью. Я подумала, может только для меня он, представляет особую, уникальную ценность, и, поблагодарив, тут же убрала его в карман. Радость переполняла меня, хотелось прижаться к якорю губами, но не сейчас, иначе хозяйка подумает, что я сумасшедшая.

Унося фрегат обратно, Анна вновь застыла в немом раздумье, затем, словно опомнившись и быстро пройдя вновь в другую комнату, принесла оттуда небольшой сувенир — дом, в обрамлении деревьев и лужайки. Раньше я никогда не видела таких сувениров, целый двухэтажный дом умещался буквально на ладони. Сев обратно на стул, как зачарованная, я просто не могла поверить в свою удачу, и пока уткнувшись, рассматривала его детали, Анна быстро убрала со стола другие поделки, принесла чашки, чайник, вазу с печеньем, разлила чай и подвинула чашку ко мне. Немного отхлебнув, я, молча, продолжила разглядывать дом, его окна, разукрашенные ставни, любовалась обычной кирпичной трубой, черепицей на крыше, проводя пальцем по изгибам и углам, ощущая притаившееся внутри счастье. Под его окнами стояла маленькая скамейка, цветник с совсем, крошечными цветами.

Тут я увидела, как Анна наблюдает за мной и мне стало неловко, из-за слишком долго затянувшегося молчания. Отложив быстро дом в сторону, наконец-то решила отдать должное и узнать, откуда в действительности берутся поделки? И Анна с удовольствием на правах хозяйки стала рассказывать разные истории об этих удивительных вещах, мастерах, серьёзно занимающихся своим ремеслом. Чай был ароматным, печенье таяло во рту, беседа так сильно увлекла нас обеих, и думаю, со стороны могло показаться, что мы давние знакомые, коротающие время в приятной компании друг друга.

Допив чай и выждав для приличия, ещё пару минут, я снова переключила наше внимание на дом, на то, как замечательно выглядят занавески за оконными рамами, кота, сидящего на ступеньке, на вазон с цветами, стоящий у парадной двери. Улыбнувшись, Анна сказала, что дом-сувенир у них появился давно, поэтому если я захочу его купить, то она сможет сделать на него хорошую скидку.

На том и сошлись, я влюбилась в поделку с первого взгляда, зная наперёд, что обязательно куплю, от неё веяло настоящим уютом и теплом, вызывая во мне благоговейный трепет. Оставшись довольной моим выбором, не спеша, продолжая рассказывать уже о самой себе, Анна, аккуратно упаковала его в коробку, положила в пакет и протянула мне.

Наполнившись невероятными эмоциями, и тем, что так замечательно провела время в мастерской, я даже не заметила, как прошло несколько часов. Сердечно поблагодарив хозяйку за гостеприимство и воодушевлённая своей покупкой, наконец, вышла на улицу. Сейчас колокольчик взволнованно, нервно дёргался, дребезжа и отплясывая мне своё «торопись, торопись». Ветер усилился, и по нависшему небу торопливо проносились тёмные бесформенные тучи с рваными краями, всё вокруг, казалось, померкло, стало серым и унылым. Решив, больше не искушать свою судьбу неизвестным, я вернулась назад тем же путём, откуда пришла.

Через какое-то время, в приподнятом настроении, невероятно счастливая, я вышла на знакомый мне шумный и гудящий перекресток, и почти сразу села в подъехавший автобус. Совсем недалеко от гостиницы, где я проживала, располагалось небольшое уютное кафе, и мне захотелось немного отдохнуть, выпив чашку кофе. Стремительно надвигались сумерки, на улице загорелась иллюминация, всевозможные огни, фонари, парочки неспешным шагом прогуливаясь, проходили перед окном, а я довольная и уставшая одновременно сидела за столиком, пила кофе, любуясь вечерним городом. На душе было спокойно.

Город меня не отпускал, манил обратно, поэтому оставив свои покупки в номере, было решено, ещё немного прогуляться до ближайшего фонтана и побыть среди угасающего шума. Наконец, полностью опустошённая, еле передвигая ногами, уставшая и сонная, я поднялась в свой номер и сразу упала на кровать. В этот вечер я моментально уснула. Приучив себя за долгие годы к тому, что перед сном обязательно надо что-то почитать, сегодня даже не вспомнила о своей привычке. Похоже, друг Морфей стремительно унес меня в страну грез, даже не моргнув при этом глазом.

2

В эту же ночь мне приснился довольно странный и в тоже время удивительный сон. Сначала снилось, что я что-то долго искала у себя дома, перебирая в шкафах вещи, перекладывая их с полки на полку, плакала, из-за того, что никак не удавалось найти. Потом, спотыкаясь и падая, брела по темному, мрачному лесу, стволы деревьев которого были невероятно кривыми, со сгорбленными ветками, при любом удобном случае, они цеплялись за мои волосы, дёргая их и путая, а сучки так и норовили попасть прямо в лицо.

Под ногами торчали корявые корни, больше напоминающие огромные валуны, давно заросшие мхом, но больше всего удручали поваленные деревья, которые собой полностью преграждали дальнейший путь. Было невероятно трудно передвигаться по такому лесу, но в, то, же время, какая-то неизвестная сила вела и вела меня неукоснительно вперёд, давая надежду на спасение. Хотелось как можно скорей выбраться из жуткого леса, и из последних сил, я упорно продолжала идти.

Постепенно бурелом и чаща стали меняться, окружающее пространство становилось более светлым, и уже сквозь ветви деревьев стали пробиваться редкие солнечные лучи. Мой страх, что заблудилась, улетучился, хотя я по-прежнему не знала, куда идти дальше, и как выбираться из странного места. Наконец лес поредел, стал приятным местом для прогулки, шагалось уверенно и легко, а на зеленой лужайке появились цветы. Пройдя сквозь поляну, я вышла на ровную тропинку и, идя по ней, увидела вдали блестящую от солнца широкую реку, лес остался позади, и моему взору предстало довольно большое открытое пространство, в низине которого стоял красивый двухэтажный дом.

Издали было видно, что дом окружен высокой изгородью-садом и зарос всевозможными цветами. Во сне, я очень обрадовалась дому, и сразу поспешила укрыться за его стенами, ворота были настежь открыты, но это обстоятельство никак меня не насторожило. Разглядывая дом вблизи, показалось, что где-то я его уже видела, но никак не могла вспомнить где. И эту скамейку, и эти окна. Почему-то испугавшись, что могу оказаться незваным гостем, решила спрятаться за ближайшими кустами и сначала отсюда понаблюдать, кто же всё-таки здесь живет? Никто так и не появился, вокруг по-прежнему было только слышно пение птиц и шелест листвы, тогда я решилась заглянуть внутрь большого дома, он манил меня и пугал одновременно.

Поднявшись по ступенькам и зайдя, моему взору предстала просторная прихожая, которая вела, с одной стороны, в большую и светлую гостиную. На низеньком столике перед диваном стояла ваза с живыми цветами и лежала раскрытая книга. Заглянув в неё, я прочитала крупно написанными буквами слово, «вспомни кто ты», остальные страницы книги оказались совершенно пустыми. Положив книгу обратно, прошла дальше вглубь комнаты и остановилась возле шкафа, за стеклянными дверцами которого стоял большой старинный корабль. Я только успела прикоснуться к дверце шкафа, как в это время откуда-то ворвался ветер и отвлёк меня. Рядом одно из окон было настежь распахнуто в сад, и ветер игриво развевая легкую прозрачную штору, вдруг приподнял её, словно парус и она, колыхаясь вновь задела меня.

Оглядевшись вокруг, я не уловила никаких звуков, как будто дом был пустым. Почувствовав усталость, почему-то во сне, мне так захотелось отдохнуть на этом мягком и уютном диване, что ноги сами подошли к нему. И как только я успела на него присесть, вдруг раздался оглушительный звон и я — проснулась.

Оказывается, звенел мой будильник и ещё, какое-то время, после неожиданного пробуждения, я никак не могла прийти в себя и понять, где нахожусь на самом деле, реальность медленно выводила из яркого, необычного сна, и того оцепенения, возникшего от столь резкого пробуждения. Немного позже на меня нахлынули воспоминания, пережитых эмоций, заставив перебирать детали сна вновь и вновь.

Сон действительно оказался столь запоминающимся, что даже после завтрака никак не хотел выходить из головы, и, зайдя в номер, мне почти сразу на глаза попалась упаковочная коробка, где лежал купленный накануне дом-сувенир. С большим нетерпением распаковывая его, мне было любопытно убедиться, так ли он похож на тот, который я видела во сне. Волнуясь, осторожно вытащив его на свет, сразу стало ясно, что в своем сне я была именно в нём. Настолько невероятно и удивительно оказалось, как мог вчерашний день получить интересное продолжение. Удивительным было и то, что сама ночь пролетела на одном дыхании.

Не придавая больше никакого значения странным совпадениям и полностью отстранившись от сна, я тут же вспомнила про свои далеко идущие планы относительно предстоящего дня и стала листать блокнот.

Но надо было торопиться, у меня оказалась запланирована довольно длительная экскурсия с посещением музея. Весь день задолго был расписан на задачи и распределён. Сегодня мне не пришлось никуда идти, бежать, как накануне, автобус сам подъехал к гостинице и, забрав своих туристов, повёз к назначенному месту. Сидеть в автобусе оказалось довольно неприятно, кондиционер не работал, и духота начала действовала на нервы, солнце нещадно слепило глаза, а задвинув плотно штору, практически не было видно самого города, порой слишком быстро ускользающих пейзажей и я уже пожалела, что в этом дискомфорте придется ехать больше часа.

Из-за слишком больших пробок на дороге путешествие наверняка займёт больше времени, решила я, но экскурсовод не сдавалась, бодрым и весёлым голосом пытаясь привлечь к себе наше внимание, настраивала всех только на приятные эмоции. Сначала она дала много информации на предстоящие дни и только после длительного отступления, с большим придыханием начала погружать собравшихся в атмосферу исторического мира прошлого, со всеми вытекающими подробностями. Экскурсовод оказалась настоящим профессионалом, не жалея на нас своих эмоций, знаний, она, как умелый дирижёр направляла мысли в нужное русло и за весь длинный день я так ни разу больше не вспомнила про свой довольно странный сон.

Освободились мы ближе к вечеру, когда начали сгущаться сумерки и я, понимая, что очень голодна, пошла на поиски ближайшего кафе. Изнемождённая голова не желала больше ничего, ни видеть, ни слышать, ни думать, хотелось только одного — тишины и покоя. Но как только я вышла из кафе на улицу и услышала чарующие звуки играющего где-то по близости саксофона, мою усталость сняло как рукой, находясь под странным гипнозом, поплыла туда на эти чарующие звуки.

Разум тут же уступил место мечтательности, заполняя ощущением полного счастья, того сиюминутного умиротворения, которое порождало невероятное восприятие красоты и гармонии окружающего мира. Восхитительная мелодия, проникая куда-то глубоко внутрь меня, завораживала и одновременно мечтами я устремлялась туда ввысь прямо к звёздному небу, вслед за ней порхая легко и невесомо.

Присев на свободную лавочку, просто наслаждалась прекрасной, виртуозной игрой, а музыка лилась и лилась. Мысли постепенно унеслись в заоблачную даль, в давно угасшие, несбыточные мечты, затем плавно перетекли в прожитый день, пропадали совсем, а когда я приходила в себя, появлялись вновь в ярких красках замечательного вечера.

Через какое-то время к лавочке подошла мама с двумя детьми, они о чём-то громко заспорили и мое очарование в объятиях вечернего города постепенно угасло.

Позже, спустя какое-то время, лёжа уже в кровати, ко мне вновь вернулось трепетное романтическое настроение, внезапный внутренний восторг и необъяснимый непокой, постепенно переходящий в щемящее чувство тоски от какой-то недосказанности в своей жизни. Быстро накинув плед, я вышла на балкон и свежий воздух, окончательно разбудил, взбодрил застывшую во мне нежность, а ночной город тысячами огней, снова манил и звал на свидание с ним, просил пройтись по его улицам, приглашал заглянуть в дворики и парки, посидеть в уютном кафе.

Поддавшись соблазну и его очарованию, своему лёгкому вдохновению встречи с приятным, мысленно я уже бежала к нему на свидание по освещённым аллеям, одевалась, торопясь и боясь опоздать. Уже сделав шаг, я увидела женщину, идущую под руку с мужчиной, вспомнила, что совершенно одна и желание идти гулять тут, же угасло. Подкатившая к горлу тоска, остро напомнила об одиночестве. Было печально осознавать, что у меня нет возможности опереться даже на дружескую руку, зайдя, в расстроенных чувствах обратно в комнату, я включила лампу возле кровати. Обнимая себя руками, утешила добрым словом и решила почитать перед сном книгу. Но вместо этого взяла свой блокнот и, полистав его, задумалась внести небольшие коррективы на ближайшие дни.

Раньше, каждый раз перед тем, как заснуть, я тщательно взвешивала и обдумывала свой предстоящий день, и именно завтра было решено дать себе передышку от изобилия информации, музеев, просто погулять по паркам без экскурсовода, в компании скучающих зевак и таких же одиноких туристов. Моя жизнь была вполне размеренной и предсказуемой, так как я всегда и во всем любила порядок. Всегда знала куда хочу, и что хочу, не переносила никаких спонтанных неожиданностей, сюрпризов, они меня быстро выводили из состояния равновесия, принося дискомфорт, а порой вызывая даже небольшую душевную панику.

Иначе говоря, неопределённость почти всегда выбивала почву из-под моих ног, и я начинала чувствовать себя, как рыба, выброшенная жизнью на жаркий берег. Любая неопределённость пугала так же сильно, как что-то неизведанное и слишком непонятное, я становилась сразу неуверенной в себе, бесконечно мнительной и тревожной. Планирование же, всегда вселяло спокойствие, оптимизм и веру в то, что всё под контролем, и всё будет хорошо.

Наконец, выключив свет в номере, я опять потянулась к яркому окну и невольно залюбовалась огнями ночного города. Примирившись уже с тем, что будоражащее мою кровь ночное свидание с городом неожиданно отменилось, мысленно пожелав всем спокойной ночи, легла спать. Ворочаясь в кровати с боку на бок, ещё какое-то время, вспомнила свой недоглядевший накануне сон, который сейчас, не задержался на долго, а как-то очень легко и быстро упорхнул из моей головы. Все события дня, яркими картинками проносились перед глазами, быстро мелькая, и сменяя друг друга, они как своеобразный, снятый памятью фильм, постепенно путаясь, и переплетаясь в последовательности и содержании, уносили за собой. Я лежала счастливая и умиротворенная, всё больше погружалась в состояние отрешённости.

В эту ночь мне опять приснился почти тот же самый сон, где я опять бродила по странному, тёмному лесу, только лишь с одной разницей, что намеренно искала знакомый дом. Почти зная дорогу и не удивляясь этому во сне, я спешила на встречу с ним. Только теперь передо мной, как в компьютерной игре откуда-то появлялись препятствия, которые собой преграждали дальнейший путь. Проявляя во сне, неимоверные усилия, приходилось сначала карабкаться в крутую гору, почти по отвесной скале, затем я провалилась с головой в ледяную воду, в довершении всего пришлось идти по нависшему над пропастью мосту.

Пройдя все немыслимые испытания, почти сразу, как, только увидела знакомый дом, рыдая, бросилась к нему, как к лучшему другу и утешителю. Во сне мне казалось, что, только переступив порог ставшего мне родным дома, больше похожего на крепость, непременно буду чувствовать себя счастливой и защищённой. Открытые ворота вновь приглашали войти, я уже поднималась по ступенькам, взялась за дверную ручку, как вдруг в тишине раздался громкий стук, который в результате почти мгновенно разбудил меня.

Пока в полном недоумении я пыталась понять, что это, был ли стук реальным или просто игра воображения, как в мою дверь снова постучали, настойчиво и очень громко. Накинув на себя одеяло и открыв дверь, пришлось убедиться, что там никого нет. Выглянув зачем-то в коридор, я увидела мальчика лет трех-четырех, который подбежал к очередной двери и постучал в неё. Сначала мне подумалось, что малыш заблудился и ищет маму, но увидев меня, он с испуганным видом шалуна, пробежал мимо и юркнул в номер, находящийся в конце коридора.

Пока я раздумывала над тем, сделать ли маме ребёнка замечание, как через мгновенье увидела вновь высунувшуюся любопытную голову ребёнка, а в номере, который располагался напротив моего, внезапно открылась дверь и сонный мужчина, тоже закутанный в одеяло, спросил хриплым голосом, что мне, собственно говоря, надо? От неожиданности, я, почему-то растерялась и вдобавок глупо и несвоевременно пожелала ему доброго утра, затем только успела пожать плечами, чтобы объяснить ситуацию, как он что-то пробурчав себе под нос, отвернулся, и дверь закрылась обратно.

Оставшись в недоумении, и, наконец, тоже закрыв свою дверь, я расстроилась, понимая, что это не самое приятное и доброе утро в моей жизни, а когда, увидела на часах стрелку, приближающуюся к пяти, от бессилия рухнула на кровать и застонала. Мало того, что пришлось испытать неловкость перед соседом, из-за того недоразумения, которое я не сумела объяснить, так ещё поняла, что засыпать за полтора часа до предполагаемого мною подъема, нет никакого смысла.

В довершении всего, лежа в кровати припомнился странный сон, прерванный не вовремя, и расстроилась ещё больше, потому что две ночи подряд бродить по лесу, а потом бежать к дому, ища в нём утешение — было слишком. Что сон хотел мне сказать или, быть может, предостеречь? Почему второй раз подряд просыпаюсь в самый неподходящий момент, оставаясь в полном неведении, что там должно произойти дальше?

Размышляя о мистических снах, ярко влияющих на настроение, я приняла душ, заправила кровать, а чтобы привести мысли в порядок, и больше не раздражаться по пустякам, решила продолжить читать любовный роман, купленный мною буквально накануне поездки и начатый читать ещё в поезде. Но, как только взгляд упал на дом-сувенир, я тут, же забыла о своём намерении, взяла его в руки, и все сюжеты сна пошедшей ночи нахлынули с новой силой. За ним последовали и обрушились воспоминания молодости, почему-то именно те, когда я не всегда была счастливой и беззаботной, как того хотелось бы.

Река времени несла именно по тем воспоминаниям и коридорам, которые вызвали грусть и сожаление. Внезапно очнувшись от тяжёлых мыслей, как от плохого сна и посмотрев на часы, стало понятно, что читать книгу, тоже нет никакого смысла. Время осталось только на то, чтобы переодеться, привести себя в порядок, и спуститься в кафе на завтрак, расположенный этажом ниже.

3

Занимая свободный столик, я окинула взглядом посетителей и увидела знакомого мне мальчика. Его мама рассказывала соседке по столу, что они прилетели сегодня рано утром и только недавно заселились в гостиницу. Получается, пока мама беспечно распаковывала свои чемоданы, малыш был предоставлен самому себе, развлекаясь таким довольно странным способом.

Отдав должное персоналу, за прекрасное обслуживание и сервис, я совсем расслабилась, разомлела. Завтрак был вкусным, сытным, выбрав овсяную кашу с маслом, блины со сгущенным молоком, сыр и, конечно же, кофе, бесспорно, наслаждалась приятным вкусом блюд. Настроение заметно улучшилось, пусть и в обществе незнакомых людей, чувствовалось спокойствие. Перебирая в голове утреннее приключение, я даже не заметила, как ко мне за столик подсел незнакомый мужчина.

Подняв на него глаза, моя ложка на миг замерла в воздухе, внутри всё сжалось от возникшего напряжения. О небеса, это был сосед, живущий напротив моего номера, который сейчас своим хмурым взглядом буравил меня, и этот взгляд точно не предвещал ничего хорошего. Без излишних любезностей и церемоний, мужчина сразу же спросил, зачем все-таки я так рано разбудила его, добавив, что он, как оказалось, тоже не смог больше заснуть, поэтому не выспался? Услышав его вопрос, во мне возникла неловкая пауза из-за нежелания ничего объяснять, но потом, взяв себя в руки, я всё, же решила рассказать правду.

Молча выслушав, мужчина недоверчивым взглядом посмотрел сначала на мальчика, потом снова на меня, видимо мой рассказ показался ему не вполне убедительным. Понимание, что он не верит, было очевидным и окончательно вывело меня из себя, и теперь уже я с неприязнью смотрела на него, правда, это никак не повлияло на его аппетит, продолжая разглядывать в ответ, он ел быстро и даже с большим удовольствием.

Внешность мужчины была располагающей, крепкого телосложения он не был обрюзгшим, но и спортсменом назвать его было сложно. Хорошо сложенный по своей природе и хорошо одетый, наверняка часто ловил на себе взгляды женщин. Русые волосы, выглядели ухоженными, во всём облике читалась уверенность. Его можно было назвать симпатичным, а улыбка наверняка делала просто неотразимым.

Наоборот, не вполне уверенная в себе я, избегала таких мужчин, и если бы пришла на завтрак позже, и не оказалось выбора свободных мест, то никогда не осмелилась подсесть к нему. Всегда казалось, что это в чём-то высокомерные и эгоистичные люди. Очарование завтрака незаметно испарилось.

Выслушав незаслуженный упрёк и раздражаясь на его спокойствие, я стала злиться на себя, за то, что вынуждена была, оправдываться, хотя никто меня об этом не просил. Дальше мы оба ели молча, вернее, я пыталась, есть под пристальным и невозмутимым взглядом, изредка тоже поглядывая на него. Наконец, мужчина, словно сделав большое одолжение, сообщил, что взял напрокат машину, и что, если я согласна составить ему компанию, будет ждать меня на улице примерно через двадцать минут. Он ещё посидел какое-то время, внимательно продолжая разглядывать меня, ничуть не смущаясь такого занятия, наконец, встал.

От невиданного напора и наглости, я умудрилась поперхнуться кофе, и пока краснела, и откашливалась, мой визави удалился, остановившись и удивленно посмотрев, издали снова, словно примеряя, не поторопился ли он со своим приглашением. Было непонятно, сожалел он о своем предложении или наоборот хотел убедиться в моем согласии, только взгляд его пронзительных глаз оставил во мне растущее смятение и желание немедленно убежать.

Поднявшись к себе в номер, я решила не мешкать и стала хаотично собираться. Бегая как угорелая, непонятно от чего волнуясь, навела сама на себя невиданную суету, и всё благодаря соседу. Я боялась, что в любой момент он может постучать, а так как у меня не было больше никакого желания вновь видеть его, пришлось спасаться бегством. Видимо утреннее недоразумение, он воспринял за своеобразный флирт или некое проявление интереса с моей стороны к его персоне, а это для меня было совершенно неприемлемо. Поэтому взяв ветровку и сумку, я торопливым и уверенным шагом направилась к лифту, совсем не ожидая никакого подвоха.

Оставив на стойке администратора ключ от своего номера, только успела выйти на улицу, как тут же столкнулась с ним лицом к лицу. Если, глядя на меня со стороны, на лице наверняка читалась явная растерянность и даже паника, то он, наоборот ничуть не удивился моему появлению, не смутился и вполне дружески добавил, что забыл свой телефон в номере, поэтому попросил, любезно подождать его несколько минут и не скучать.

Обескураженная таким поворотом событий, как вкопанная и пригвожденная к месту, я осталась стоять у двери. Меня просто взбесило, почему он был так уверен в том, что я бегу именно к нему, а не от него, но мужчина уже скрылся за дверями, а я так и осталась стоять в недоумении с открытым ртом. Какой чудовищный бред, пронеслось в моей голове. Почему мужчины считают, что весь мир и женщины в первую очередь, крутятся только вокруг них.

Расхаживая по тротуару, не зная, что же мне теперь делать дальше, либо дождаться его и как вежливый человек, объяснить, что у меня на сегодня есть свои грандиозные планы, либо просто плюнув на всё, уйти, я замешкалась. Тяжело быть идеалисткой, когда душевное спокойствие является важной составляющей жизни, поэтому я, покорно осталась ждать, не желая причинять человеку излишнего беспокойства.

Кто его знает, вдруг не найдя меня на улице, он будет искать в гостинице? Пока я терпеливо топталась на месте, всё ещё зачем-то нервничая и придумывая, как ему объяснить более доступно ситуацию, как вдруг…,

— Вадим, — сказал мне на ухо он, и от неожиданности я дёрнулась, но почему-то в ответ протянула свою руку.

— Оля, — ответила я и он, глядя в мои глаза, протянул руку тоже.

Что мне делать? Опять мужчина своей непредсказуемостью, обаянием вывел меня из состояния равновесия. Его внезапное появление и улыбка до ушей, конечно же, застали врасплох. К тому же я, как, оказалось, ещё стояла рядом с его автомобилем, и пока смущаясь, пожимала ему руку, он быстро открыл дверцу и пригласил меня сесть.

— Вадим, давайте в другой раз, день мною расписан и запланирован целиком, — продолжала я вежливо.

— Оля, не отказывайтесь! Предлагаю вам чудесную, просто шикарную морскую прогулку на настоящем корабле. Уверен, вы будете в полнейшем восторге.

Вроде всё сказано было, как бы, между прочим, и скорей всего из вежливости, может простого желания сделать приятное, решила я. Но почему-то в результате выслушав предложение, вдруг спросила:

— Наверно слишком дорого?

— Не беспокойтесь, мой друг — капитан, пригласил меня, ну а я получается — вас.

— Почему именно меня?

— У меня кроме вас, здесь нет знакомых, мы с вами виделись уже два раза, когда вы ко мне постучались утром, ну и ещё сейчас — за завтраком. Почти родственники, — улыбаясь, он заставлял меня нервничать.

— Вы всегда так спонтанно и наобум выбираете себе друзей?

— Нет, но именно вас захотелось непременно взять с собой. Пока сам ещё не знаю почему. Всё же давайте поторопимся, ведь корабль, не такси, ждать не будет. Решайтесь, таких шансов может больше не оказаться…, это как в лотерею, один на миллион.

Находясь в смешанных чувствах, я, конечно, колебалась, но в, то, же время дала ему руку, садясь в машину, и он закрыл за мной дверь. Пока я пристёгивалась и пыталась от помешательства прийти в себя, обдумывая правильность спонтанного решения, Вадим быстро сел за руль, и автомобиль тронулся. Было заметно, что он хороший водитель, так как довольно легко и уверенно маневрировал в большом потоке транспорта, при этом вдобавок рассказывая о капитане, друге детства.

Чувствуя себя неуютно, я же наоборот слушала очень невнимательно, практически не вникая в суть разговор, так как до меня только что начала доходить вся абсурдность происходящего. Просто теперь находясь рядом с ним, я не могла поверить, как так получилось, что по доброй воле, сама села в машину к абсолютно незнакомому мужчине, который везет неизвестно куда, зачем и только всё из-за того, что меня обещали покатать на корабле. Ну, прямо как маленький ребенок, которому предложили красивую и вкусную конфетку.

Было просто немыслимо, находясь от его невероятного предложения в какой-то странной эйфории, видимо я абсолютно отключила не только голову, но инстинкты самосохранения, решившись на такое безумство. Реальность происходящего слишком запоздало повергла в шок, беспечность и полное отсутствие здравого смысла, логики в своих поступках ошеломили. С ужасом понимая свою оплошность, я, всем телом вжавшись в кресло машины, ехала, молча, не ожидая уже ничего хорошего. Поэтому, если бы Вадиму пришло в голову что-то у меня переспросить, попросту не знала, что ему ответить. А он, находясь видимо в отличном настроении, вдруг начал рассказывать о своей большой любви к этому великолепному городу.

Когда автомобиль, проехав по каким-то узким улочкам, втиснулся в ещё более узкий, абсолютно безлюдный проход, находящийся в полумраке, я от страха даже перестала дышать.

— Ну, вот мы и приехали, — сказал он вполне довольным тоном и, повернувшись ко мне, широко улыбнулся.

— По-моему вы завезли меня в какой-то тупик, здесь нет, не только корабля и моря, а какой-то сплошной тёмный и мрачный двор.

По всему телу побежали мурашки, моя буйная фантазия буквально расцветала на глазах, рисуя сцены предстоящего ужаса одна хуже другой. Видимо заметив в моих глазах страх, Вадим задумался.

— Оля, ничего не бойтесь, просто доверьтесь мне. Вы даже себе представить не можете, куда я вас сейчас поведу.

— О, поверьте, как раз это я себе и представляю! Но как, же ловко вы заманили меня в свои сети!

— О чём вы? Понял, Оля, вы думаете, я хочу воспользоваться вами? Глупости, говорю вам, ничего не бойтесь. Готов поспорить на что угодно, вы такого точно не ожидаете, правда я не уверен, как к вашему появлению отнесётся мой друг-капитан, и лучше вам при всём этом будет надеть платье.

— Платье? Что за нелепости! Причём здесь платье? И мне кажется, что, если мы действительно идём на корабль, в джинсах будет намного удобней, — отвечала я, не веря в свой бред.

— Нет, в то место, куда мы сейчас с вами направимся, женщине лучше в брюках не ходить. Такой наряд вызовет, несомненно, любопытство других, а это нам совсем ни к чему.

— Почему-то мне кажется, что я вас совсем не понимаю. Вы здоровы или это плод вашей фантазии, и вы случайно не душевно больной? Может у вас психическое расстройство?

После этих слов Вадим громко рассмеялся, и мне стало по-настоящему жутко, так что я готова была с криками в панике выскочить из машины и бежать дальше сломя голову. Но вот только от страха, мои ноги отказывались слушаться, а всё тело колотила нервная дрожь. Вадим в это время открыл дверцу машины с моей стороны, и крепко взяв за руку, потянул.

— Оля, прошу вас успокоиться и полностью довериться мне. Вам понятно? И тогда я гарантирую вам полную безопасность.

— Хорошо, — выдавила я, находясь почти в обморочном состоянии и идя за ним, как безмолвная овца на заклание.

Пройдя узкий двор, мы остановились перед обычной дверью, и зашли в само здание, по всей видимости, с какого-то чёрного входа, но в итоге поднявшись по ступенькам наверх, оказались в самом обычном торговом центре.

Выдохнув, я чуть не села на пол от облегчения и слабости, еле стоя на подгибающихся от страха ногах. Ругая мысленно за чрезмерную мнительность, и то, что почти довела себя бурной фантазией до обморочного состояния, теперь пыталась просто успокоиться.

— Оля, сходите, и купите себе платье, и чем длинней оно будет, тем для вас лучше. Желательно чтобы оно вообще было в пол и никаких голых плеч. Встречаемся примерно через час здесь же. У меня есть свои дела, к тому же думаю, с выбором платья вы отлично справитесь и без меня.

— Почему вы так уверены, что я приду? Вдруг не смогу или не захочу выполнить ваше условие?

— Вы придёте. Я знаю, иначе не пригласил бы вас.

— Откуда такая уверенность?

— Вы другая…

— Какая ещё другая, я вас совсем не понимаю. Хорошо! Конечно же, вы можете надеяться на что-то, но я сама, например, совсем не уверена, что приду и не хочу вводить вас в заблуждение. Хотя, признаюсь, вы действительно заинтриговали более чем.

— Не упускайте шанс, именно он во многом изменит вашу жизнь.

— Звучит и обнадёживающе. Может, меня и так всё устраивает?

— Не думаю, поторопимся, время идёт.

Погуляв по магазинчикам, мне всё-таки удалось найти элегантное длинное платье с рукавами. Оно было приглушённого синего оттенка, спокойное, абсолютно в классическом стиле и особо ничем не выделялось. Его только украшала юбка-плиссе, которая придавала во время ходьбы особую женственность, а ткань, казалось, позволяла добиться некой воздушности и лёгкости.

Убрав ветровку и джинсы с футболкой в пакет, я мысленно порадовалась, что на ногах у меня оказались простые и очень удобные балетки. Посмотрев ещё раз в зеркало, и оставшись вполне довольной своим видом, я вышла из магазинчика, улыбаясь. Мысли невероятным потоком будоражили сознание как от безрассудности моего поступка, так относительно предстоящего приключения. А то, что это будет настоящее приключение, я уже нисколько не сомневалась. Столько тайн предшествовало тому, прежде чем окончательно передо мной раскроется настоящая правда.

Проходя мимо павильона с платками, палантинами, мой взгляд задержался на одном из них и чтобы совсем быть в теме, я решила выбрать к платью большой платок нежно голубого цвета с кистями по краям и, накинув его на плечи, поняла, что нравлюсь своему отражению ещё больше. Не знаю почему, но сейчас я подумала, что на корабле обязательно будет ветрено, и что в одном платье может оказаться слишком прохладно, поэтому платок вполне уместен. Не могу же я надеть на такое великолепное платье из-за своей недальновидности какую-то потускневшую ветровку.

Идя по торговому центру, и занимаясь небольшим анализом, я пыталась заранее спрогнозировать какие-то моменты, но понимала, что для этого у меня слишком мало информации. Всегда боясь всего непонятного, любыми путями, старалась избегать таких ситуаций, но сейчас во мне происходила настоящая внутренняя борьба, борьба противоречий.

Моя логика энергично спорила с беспредельным безрассудством, а оно просто кричало, что хватит жить прежними мерками, хватит быть ханжой и моралисткой. Что надо быть спонтанной, лёгкой и безоговорочно верить в своё непременное женское счастье. Вдруг я замерла на месте, когда поняла, что незаметно для себя подошла к назначенному месту встречи, таким образом, окончательно решив свою судьбу на сегодняшний день, а быть, может на годы вперёд? Кто знает…

Увидев меня, Вадим неожиданно присвистнул, улыбнулся, и я заметила, подойдя ближе, странный блеск в его глазах. Он тоже переоделся, во что-то похожее на сюртук и брюки, облик, напоминающий больше прошлый век, сейчас выглядел так, словно мы идём на костюмированную вечеринку.

— Ваша шляпка, — Вадим водрузил мне на голову элегантную шляпку, с широкими полями, завязав лентами на подбородке, — не возмущайтесь, так надо. Смотрите, — развернув меня к огромному зеркалу, он встал рядом.

Предо мной стояла элегантная и не знакомая женщина и красивый мужчина.

— А мы хорошо смотримся вместе!

— Кажется, платок стал лишним…

— Нет, оставьте…

Дав мне руку при спуске с лестницы, он вдруг остановился, его глаза моментально стали серьёзными, многообещающими, а я, растерявшись от неожиданности, свой нервозностью и страхом, кажется, разрушила его сиюминутные планы.

— Вижу, вы готовы, выглядите просто шикарно! — в его руках оказалась большая дорожная сумка, напоминающая саквояж, забрав мой пакет из рук, он убрал его к себе, пояснив, что так будет удобней. Вадим выглядел слишком спокойным, и мне вновь показалось, будто на его лице, начала блуждать еле уловимая улыбка, которая ещё больше заставила задуматься над тем, а правильно ли я поступаю? Бесспорно, я сильно нервничала, но действительно была готова решительно и бесповоротно шагнуть в таинственную неизвестность.

— Надеюсь, я останусь жива? — выпалила я вдруг неожиданно для себя как будто в шутку, и, ужаснувшись, посмотрела на него испуганными глазами.

— Не сомневайтесь, вам ничего не угрожает, иначе бы я не посмел, — и он, крепко взяв меня за руку, повёл к тому же выходу.

На улицу обратно мы не вышли, как я того ожидала, а дойдя почти до двери, повернули направо, и протиснулись в тёмный и довольно узкий проход, в конце которого оказались возле винтовой лестницы, идущей куда-то высоко на верх.

— Нам надо подняться по этой лестнице, до самого верха, она достаточно крутая, высокая, поэтому, вы идите вперёд, не торопясь, здесь нет перил, ну а я в случае чего, буду вас подстраховывать.

— Вадим, а тут нет другого подъёма?

— Нет, идите! Нам надо торопиться…

Поддерживая подол своего платья, и придерживаясь правой рукой за стену, я довольно быстро осилила несколько пролётов. Через маленькие и тусклые стёкла свет, проникавший с улицы, моментально рассеивался во мраке, и его было явно недостаточно, чтобы чувствовать себя более уверенной и спокойной. Остановившись передохнуть и глянув зачем-то при этом вниз у меня, закружилась голова, внутри всё похолодело, и я быстро прижалась к шершавой, холодной каменной стене спиной, ощущая её пористость ладонями, и замерла. Страх сковал окончательно, я встала, как вкопанная, боясь даже пошевелиться.

— Оля, вы чего?

— Я всё, боюсь, … высоты… не могу, — Вадим, молча обойдя меня, взял за руку и уверенно потянул за собой.

— Не смотрите больше вниз, хорошо, а только под ноги.

Так мы довольно быстром темпе добрались до самого верха. Здесь оказались на площадке тесно прижатые друг к другу, пока Вадим с усилием не открыл железную, скрипучую дверь, вместо ручки которой было что-то напоминающее штурвал.

— Три раза направо, два налево и потянуть на себя, — комментировал он, считая обороты.

— Мы словно заходим в сейф, — пошутила я, удивляясь толщине двери.

Пройдя в неё, наконец, вышли на достаточно освещённое, по сравнению с той лестницей, пространство, некую площадку, которая скорей всего больше напоминала парадную весьма ухоженного и добротного подъезда. Я облегчённо вздохнула.

— Другое дело, здесь почти как в театре… ковёр, и на потолке — люстра?

— Оля, давай перейдём на ты? — я, в знак полного согласия, молча, кивнула головой, — сейчас мы спустимся с тобой вниз и сразу выйдем на улицу, и чтобы ты там ни увидела, прошу держать себя в руках, прошу отнестись максимально ко всему спокойно, никакого визга, никакой истерики.

— Истерики? У меня никогда в жизни не было истерики, Вадим, ты меня пугаешь, скажи, там очень опасно?

— Нет, просто твой разум, возможно, откажется верить твоим же глазам. Пошли, сейчас спуск будет удобным. Смотри, здесь даже есть красивые перила, узорчатые решётки, — он говорил тихо, пытаясь видимо успокоить и отвлечь меня от предстоящих потрясений, но я уже ничего не понимала, не хотела и не слушала его, во мне быстро нарастала паника и ужас от предстоящих, по всей видимости, потрясений был на лицо.

— Я больше с тобой никуда не пойду, передумала или объясни, боюсь…, — повернувшись к двери, из которой мы только что вышли, я хотела открыть её обратно, но наткнулась на абсолютно пустую и гладкую стену. Не веря глазам и разглаживая стену руками, подумала, что тихонько схожу сума.

— Вадим, куда делась дверь, мы только что вышли с тобой вот отсюда …, Вадим?!

— Пошли скорей, Оля дай мне руку, ты увидишь всё сама.

— Нет! — мне хотелось кричать.

— Оля, успокойся, возьми себя…

— Нет! Я больше никуда не пойду, ничего не хочу! Скажи мне, пожалуйста, что происходит? — но Вадим, больше не слушая меня, подхватив на руки, стремительно стал, спускаться вниз.

— Отпусти, я не хочу ничего видеть, ничего не хочу знать! — закричала я в ужасе.

— Нет! Пойми, отступать нам больше некуда, теперь хочешь ты того или нет, должна будешь увидеть всё своими глазами и только тогда я тебе объясню, иначе …, поверь мне, всё будет хорошо, просто ты будешь немного шокирована. А может и много …, — и он, не раздумывая, толкнул дверь настежь ногой, яркий солнечный свет на миг ослепил мне глаза, так мы из сумерек подъезда вышли, наконец, на улицу. Когда он поставил меня на ноги, я действительно была поражена тем, что увидела.

Это было просто невероятно, но выйдя за дверь, мы оказались в каком-то совершенно непонятном для меня месте. Напротив нас находилась пристань, и там действительно стояли старинные корабли, какие раньше можно было увидеть только на картинках и ещё в кино. Я была как во сне или словно в тумане, когда потрясённая, опустив руку Вадима, забыв обо всём на свете пошла прямо в сторону прекрасного большого корабля. Восторг сменился непониманием, не верилось, что всё это происходит наяву, я выдохнула, обернувшись вокруг, нервы, после страха ещё не отступили.

— Спокойно, — сказал Вадим мне на ухо, — видишь, ничего страшного не произошло.

Можно было не сомневаться, на пристани стоял не просто корабль, моему взору предстал огромный парусник, пока ещё с убранными парусами и тремя мачтами. Глядя на него, я почему-то сейчас вспомнила сувенирную лавку и игрушечный фрегат, который держала позавчера в руках, вспомнила про якорь, который лежал в моей сумочке, и подумала, что такого просто не может быть! Найдя его на ощупь на самом дне сумки, и погладив рукой, продолжала разглядывать величественный парусник, размышляя о превратностях судьбы, той судьбы, которая привела меня к такому удивительному кораблю.

Не веря глазам, сначала молча, я раскачивала головой, словно говоря, нет, это невозможно, как, бы отрицая сам факт существования того, что находилось предо мной, но всё, же ощущала не только потрясение, но и дикий восторг. Казалось, всё вокруг просто странная игра моего воображения, но потом, повернувшись к Вадиму, я убедилась, что он стоит рядом и что это вовсе не игра, а реальность. Посмотрев ещё раз в сторону парусника, почему-то подумала, у меня ни за что не хватит духу, смелости подняться на прекрасный корабль.

— Вадим, ущипни меня, я что умерла? — повернувшись к нему опять, я огляделась вокруг, и поняла, мы находимся действительно в каком-то очень странном месте, больше напоминающем давнее, исторически давнее прошлое, как слишком старинный фильм. Люди, гуляющие по набережной, были одеты, примерно сто, а может быть даже и двести лет назад. Здесь же невдалеке продавали рыбу, находился какой-то стихийный рынок, были слышны голоса людей, громко предлагающих свой товар. Стояли кареты, кони, лавки…

— Здесь что, снимают кино? — предположила я, окончательно теряясь в догадках.

— Нет, это…, Оля, постой, — но меня уже несло дальше, я почти его не слышала.

— Значит, ты пригласил меня на съёмки фильма? Выглядит, всё очень достоверно и правдоподобно, но как такое можно было сотворить? Или может быть…

— Оля, мы с тобой сейчас находимся в параллельном измерении. Да этот мир с первого взгляда очень похож на тот, что был в девятнадцатом веке у нас, но это так и не так. Здесь время течёт намного медленнее, сутки длиннее, здесь всё устроено немного по-другому и на корабле у нас будет с тобой время поговорить обо всём. Надо торопиться…

— Ты шутишь, какой ещё параллельный мир? — в голове не укладывалась его информация.

— Нет, прошу тебя, Оля, поверь своим глазам. Всё вокруг нас, не декорации, не выдумка и фантазия, это — правда.

— Нет, я не верю! Это не может быть правдой, наверно мы попали в аварию…, Вадим, ты настоящий, или может я попала в аварию и этот бред происходит теперь у меня в голове? — я разговаривала сама с собой.

— Оля, прошу тебя успокоиться и довериться мне, — он пытался обнять меня, но я выставила вперёд руки, — поверь, то, что ты видишь сейчас вокруг себя такая, же реальная действительность, только немного другая, — я истерично рассмеялась, — иди ко мне, просто дыши и поверь, всё будет хорошо. Представь, что ты на экскурсии, только… в параллельном мире.

— Хорошо, тогда скажи, как мы вернёмся обратно? Или мы здесь навсегда? — весь ужас отразился на моём лице и Вадим, пытаясь обнять и успокоить, бросил свою сумку к ногам. Я пятилась от него всё время назад.

— Послушай меня, через три дня откроется портал, и мы непременно вернёмся домой. Но это произойдёт только через три дня, правда дома у нас к этому времени окажется, что прошло все четыре.

— Почему ты мне не сказал обо всём сразу, зачем такие сложности? — из меня вырвалось что-то похожее на рыдание.

— Во-первых, ты бы не поверила и тогда точно не пошла со мной.

Вадим подошёл ко мне и внимательно посмотрев, взял крепко за руку, развернулся и вдруг кому-то помахал рукой, после чего подобрал сумку и мы, молча, пошли к пристани. Моё шоковое состояние быстро забылось, когда я вновь посмотрела на корабль, восхищение, сменилось на чувство неизбежности, которое звало, манило, и должно было непременно настичь меня там, непосредственно на самом корабле, должно было накрыть всей своей искажённой правдой, и ещё чем-то необъяснимым. При таких пугающих мыслях, я не переставала любоваться самим парусником, его источающей неуёмной мощью и красотой.

— «Святая Анна», — прочитала я потёртое название корабля вслух и нервно рассмеялась.

Остановившись почти напротив корабля, Вадим торопливо заговорил о том, что оказывается, он однажды уже имел честь сходить на таком великолепном судне в море, и восхищённо, с большим трепетом начал делился своими впечатлениями о прошлой морской прогулке. Слушая его и ничего не понимая из сказанного, я чувствовала себя, словно на грани какого-то безумия, и ждала, когда, наконец, всё закончится или же ещё более сильное потрясение волной накроет меня с головой окончательно и бесповоротно.

Мы подошли к трапу, я остановилась, до конца не веря, что всё происходит со мной наяву, и, никак не решаясь подняться. Пропустив Вадима вперед, просто не могла заставить себя сделать первый шаг и идти вслед за ним дальше тоже не могла, тогда Вадим вернулся за мной, взял снова за руку и, подбадривая, потащил за собой. Находясь в большом смятении, я шла, стараясь, всё время смотреть себе под ноги, боясь, что, взглянув на сам корабль, на воду окружающую его, точно никуда не сдвинусь с места. Но вот уже заботливые руки приняли меня на борт, бежать и отступать было больше некуда.

Стоя на палубе, почти сразу перехватило моё дыхание, это был неописуемый восторг увиденного, я невольно замерла на месте. Корабль произвёл впечатление чего-то настолько мощного и масштабного, что я, поёжившись, повела плечами, захотелось расправить их. Но его энергия почти сразу захлестнула мою собственную, дав понять, насколько я слаба и беспомощна против огромной махины. От захватывающих эмоций, окружающей атмосферы на корабле, я оказалась настолько взволнована, что только теперь заметила, как непроизвольно дрожат мои руки, а потом и всю целиком стало потряхивать как при ознобе. Вадим тихонько обнял, прижав к себе, и сказал:

— Не волнуйся, постарайся получить удовольствие, потом вернувшись, домой, нам будет что вспомнить. Если не думать о том, что мы в параллельном мире, а нас в дальнейшем будет окружать только море, то прогулка без ущерба для психики окажется лёгкой. Помни, я всегда рядом.

Пока мы беседовали, к нам подошёл человек в форме и он тепло и по-дружески обнял Вадима, так я поняла, что это и есть командир корабля. Они обменялись несколькими шутками и крепким мужским рукопожатием, а я, решив не мешать их встрече, немного отошла в сторонку, и с любопытством запрокинув голову, стала разглядывать высокие мачты, собранные паруса на реях, поднимающихся быстро по канатным лестницам матросов. Затем очень медленно развернувшись вокруг себя, наткнулась на что-то, и чуть было не упала, но крепкие мужские руки вовремя удержали за плечи. Оказывается, я столкнулась с самим капитаном, что вызвало во мне от неловкости раскаяние. Извинившись за свою рассеянность, я хотела уйти, но Вадим представил нас.

Его звали Алексей. Он был высоким, подтянутым и невероятно притягательным. Чёрные брови и такие же чёрные глаза делали взгляд выразительным, прямой нос и немного заострённый подбородок говорили о твёрдости и серьёзности характера, губы, он улыбнулся и я — пропала. Пока мы пожимали друг другу руки, я нервно, словно боясь упасть в обморок, ухватилась за его пальцы и Алексей, посмотрев в глаза, вдруг опять искренне улыбнулся, сказав, чтоб я не волновалась так сильно, потому, что нахожусь непосредственно под его защитой.

Видимо, для убедительности и чтобы меня окончательно успокоить, он накрыл мою руку сверху своей ладонью, и от таких, казалось бы, вполне невинных прикосновений, моё испуганное сердце заколотилось ещё быстрей, его пронзительный взгляд, задержавшись, проник куда-то глубоко, от этого по всему телу разошлась волна неуёмного тепла. Заворожённая, я, кажется, перестала дышать, не могла оторвать своих взволнованных глаза от его лица, губ продолжая изо всех сил держаться за ладонь, как за самый настоящий спасательный круг, окончательно поддавшись его обаянию.

Мы бы наверно так и продолжали стоять дальше, но неожиданно рядом закашлял, закряхтел как старик, Вадим, пытаясь отвлечь наше внимание, друг от друга, а потом, видя бесплодность своих усилий, он не выдержал и спросил Алексея, какие у него планы на сегодняшний день? Слыша его отстранённо голос где-то издалека, словно находясь под гипнозом, я продолжала любоваться мужчиной, а он, наконец, отпуская мою руку, добавил:

— Добро пожаловать на борт нашего корабля.

Выходя из состояния растерянности, я невольно перевела взгляд на свою руку, потом снова на него, и странные ощущения привели меня сначала в трепет, и, почти сразу в разочарование. Промолчав в ответ, я только кивнула головой. Не спуская с меня своих глаз, Алексей предложил нам на выбор остаться на палубе и посмотреть всё, что будет происходить дальше или спуститься в каюту и посидеть там.

Вмешался Вадим, взяв меня под руку, он сказал, что мы остаёмся здесь.

Через считанные минуты капитан стал отдавать распоряжения своим подчиненным, трап убрали, а мы с Вадимом стояли теперь по правому борту и наблюдали, как корабль, расправляя паруса, постепенно стал оживать и отчаливать от берега.

Пока наш парусник выходил из бухты, я пыталась запечатлеть в своей памяти всю красоту и восторг, незабываемого зрелища, нарастающего внутри меня чувства эйфории, от того предвкушения радости и полёта над волнами и ещё быть может выпавшей возможности оказаться среди настоящего одиночества вдали от всего суетного мира. Только море и я, мне хотелось, глядя на него, понять саму себя, особенно остро чувствуя в последнее время, что стою на пороге важных событий и выбора. Как живу я сейчас, жить больше нельзя! Иначе потом буду жалеть, что бездействовала. Мне хотелось перемен, но каких? Здесь всё способствовало долгому размышлению и волны, и ветер, и полная свобода. Прошло наверно больше часа, когда берег стал, виден тонкой полоской, а паруса, наполненные ветром, легко продолжали нести нас в открытое море.

Пока я восторженно смотрела вдаль, Вадим, словно опомнившись, добавил, что наше путешествие во многом будет зависеть ещё от погоды. Что иногда на море возникают непредвиденные бури и шторма, и тогда всё становится довольно неопределённым. Холодок, пробежавший по спине, тут же спустил меня с небес на землю, заставив содрогнуться, но я промолчала.

Шторм в моём понимании был настолько опасен, что я ни за какие блага мира не согласилась, участвовать в нём добровольно. Кадры о разгуле морской стихии в фильмах или сводках новостей, всегда приводили в неописуемый ужас. Внутри меня всё холодело, притом, что наблюдала я за происходящими событиями в спокойной обстановке, сидя на диване перед экраном телевизора.

Здесь же перспектива оказаться в самой гуще, эпицентре потенциальной бури, вызвала потрясение. Понятно, что возмущаться по поводу непредвиденных обстоятельств было слишком поздно, да и не разумно, я сама пошла без чьего-либо принуждения на неоправданный риск, не догадавшись в самом начале, уточнить хоть какие-то подробности. С другой стороны, отлично понимаю, что если бы знала заранее о столь длительном путешествии, особенно в место, которого если ты реалист, вообще не может быть, то точно не согласилась на непонятную авантюру.

Пока я зачарованная и встревоженная открывшимися подробностями глядела на волны, пытаясь переварить слова Вадима, подошёл Алексей и сообщил, что ещё примерно с час он будет занят, ну а потом присоединится к нашей компании. На борту кроме нас были ещё люди, они шумно обсуждали, споря и доказывая что-то друг другу, смеясь и подтрунивая над молодым человеком, это учёные, пояснил Вадим, сказав, что поездка во многом связана с тем, чтобы доставить их на место предстоящей стоянки. Ещё до нашего прихода, на судно было загружено научное оборудование, провизия и багаж. Было видно, что люди не первый раз находятся на корабле, быстро освоились, и сейчас просто наслаждались долгожданным отдыхом.

— Вадим, скажи, а учёные тоже из нашего мира?

— Нет. Здесь из нашего мира только я, ты и Алёша. Для всех остальных мир является реальным и настоящим. Про наш мир они ничего не знают. И ещё хочу тебя предупредить, мы с тобой не имеем права ни во что вмешиваться. Нам нельзя никого спасать, нельзя менять ход событий. Понятно?

— То есть, если на наших глазах кто-то будет бить ребёнка или женщину, ты будешь стоять и просто смотреть?

— Надеюсь, что на корабле мы не столкнёмся с такой ситуацией. Из женщин здесь на корабле ты одна и тебя обижать точно никто не будет. По крайней мере, я никого убивать не собираюсь. И я имел в виду фатальные события.

— Хорошо, ты и я здесь временно, это понятно, но что здесь делает Алексей? Он что, постоянно тут живёт?

— Если он захочет, то обо всём расскажет тебе сам, это не моя тайна, и я не имею права об этом говорить. Да и я знаю только в самых общих чертах, без подробностей. Скажем так, он здесь работает.

— Тогда зачем он здесь работает? Ему, что так нравится параллельный мир? А вдруг он здесь застрянет?

— Нет, не застрянет. Не спрашивай меня о нём больше, я всё равно ничего тебе не могу открыть. Скажу только, что Алексей очень хороший друг, хороший капитан и прекрасный сын. Его родители гордятся им.

— Они знают, где работает их сын?

— Нет, может отец, я не знаю…

— Да…, как тебе только хватило ума меня сюда затащить? Ты не боишься, что мы никогда не выберемся отсюда?

— Ты расстроена?

— И, да… и нет…, не знаю.

— Ничего нового, противоречива, как все женщины.

— А ты слишком самоуверен и делаешь, что хочешь, как все мужчины.

— Да, мне это больше по душе, чем полная женская непредсказуемость.

— Ты же сказал я другая, — Вадим от таких слов расплылся в широкой улыбке, и в его глазах появились лукавые искорки.

— Ты и правда другая тем, что понравилась мне с первого взгляда, за считанные секунды. Со мной такое впервые.

— Что, перестань. Я тебе нравлюсь? Ты наверно разыгрываешь меня?

— Нет, — он стал вдруг таким серьёзным и, подойдя вплотную, взял меня за подбородок и приподнял его. Наши глаза встретились, но в это самое время резкий порыв ветра сорвал с меня платок, и он подхваченный вихрем, понёсся по палубе. Вадим сумел поймать его почти на самом краю, а я, развернувшись обратно к морю, вдруг поняла, что мне больше нравится Алексей.

Море стало, синим, синим, здесь по-особому чувствовалась сила ветра и яркость солнца. Если солнце сильно припекало, то ветер холодными порывами иногда пробирал насквозь, хорошо, что я догадалась купить платок. Вдали виднелись белые как айсберг другие корабли, совсем маленькие лодочки, они как будто замерли на большой водной глади. Но наш парусник-красавец летел по волнам, не зная усталости, а Вадим, накинув мне на плечи платок, легонько обнял и встал рядом.

Между нами, вновь повисло молчание, мы оба смотрели на море, наслаждаясь настоящей свободой неспешности жизни и ещё окружавшей со всех сторон первозданной красотой. Вадим облокотился, и мне стало видно его лицо, серьёзное и задумчивое оно почему-то добавляло ему возраст. Но когда ветер окончательно взъерошил его волосы, и он чему-то про себя улыбнулся, то моментально стал похож на мальчишку, вспомнившего смешную историю или мечтающего о чём-то важном. Незаметно для нас, рядом появился Алексей и стал показывать, в каком направлении мы двигаемся, берег, казавшийся тонкой полоской, исчез, было только синее море, голубое небо и яркое солнце. Два друга увлеклись беседой о рыбалке, и я, оставив их, пошла на нос корабля.

Вид отсюда был ещё более впечатляющим и захватывающим, и пока я пыталась осмыслить нахлынувшие на меня переживания, передающие настоящее чувство парения и полёта, как вдруг в какой-то момент поняла, что собеседники оказывается, не отстали, а тихонько шли вслед за мной и теперь стоят практически за спиной. Шум ветра, заглушавший их голоса, стих, а я раздосадованная таким внезапным вторжением в личное пространство, решила, что обязательно найду время и приду сюда вновь, чтобы насладиться моментом настоящего единения с морем, ветром, чтобы помечтать, наконец, в полном одиночестве.

Сейчас мужчины, встав справа и слева от меня, своим присутствием и разговорами практически заполнили все мои мысли, мои чувства, заставляя нервничать. Не зная, как переключить своё внимание с их персон, я вытащила из сумочки телефон, с удивлением про себя заметив, как быстро и незаметно пролетело время. И капитан, дотронувшись до телефона рукой, стал слишком серьёзным.

— Оля, прошу вас, не доставайте больше из сумочки эту безделушку. Телефон всё равно здесь не работает, а время, которое показывает, не правильное. Он бесполезен и лучше, совсем отключить, убрать, подальше, здесь сейчас совсем другое время.

— А как мне тогда вообще ориентироваться во времени? — он улыбнулся.

— По солнцу…

— Вы шутите?

Тогда Алексей достал из кармана старинные часы, прикреплённые цепочкой и, открыв их, сказал, что давно пора обедать. Словно прочитав мои мысли, он пригласил нас в каюту, где был заботливо накрыт стол.

После сытного обеда, нам с Вадимом устроили небольшую познавательную экскурсию по судну, а потом Алексей показал мне небольшую каюту, где я смогу отдыхать.

Оставшись одна в каюте, я вновь посмотрела на время по телефону, было около одиннадцати, а здесь, в этом мире около четырёх, разница вроде небольшая, но если сутки в этом мире, как сказал Вадим, состоят из двадцати шести часов, то время, конечно же, отличается. До сих пор не веря до конца в происходящее со мной, я раздумывала, чем здесь можно будет заняться три долгих дня? Но, не придумав ничего лучшего, решила немного полежать, от напряжения и раннего подъема на меня вдруг навалилась такая усталость, что как только я склонила голову на подушку, сон завладел мною целиком.

Когда, позже резко проснувшись, я вспомнила, что нахожусь на корабле, почему-то, сразу же захотелось вернуться обратно домой на берег, в свой родной, понятный мир и больше никогда с ним уже не расставаться. Меня не укачивало, чувствовала я себя вполне хорошо, и это радовало, но видимо море, все, же не моё. Одно дело стоять и любоваться величественным кораблём с берега, и совсем другое, когда предстояло провести здесь несколько дней и ночей, причём посреди бесконечного моря. Посмотрев опять на время в телефоне, я изумилась, оказывается, проспала почти четыре часа, и сейчас уже вечер. Проспать так долго, было непростительной глупостью, когда ещё выпадет такая возможность помечтать прямо в море? А выспаться можно потом в гостинице, здесь же я решила, буду запасаться впечатлениями и просто наслаждаться окружающим видом.

Поднявшись на палубу, искренне, как ребёнок я обрадовалась тому, что успела увидеть картину угасающего дня. Солнце светило над самой кромкой воды, и море переливалось невероятным золотистым пурпурным светом. Янтарные волны бились о борт корабля, а солнечный диск буквально окунался, всё больше и больше утопая в синей воде. Пройдясь немного по палубе, я вдруг услышала, где–то знакомые мне голоса, это Вадим с Алексеем и другими моряками смеялись над какой-то шуткой. Издали посмотрев на их веселые лица, мне не захотелось нарушать мужскую идиллию, и я вернулась обратно на корму корабля.

Закат на море был превосходным, вводя меня в романтическое настроение. Огромное солнце, почти утонувшее в море, играло миллиардами лучей, такими ослепительно яркими, что приходилось прикрывать глаза рукой. Его корона пыталась ещё продлить свой день, освещая морскую даль. С другой стороны, надвигалась темная ночь, с каждой минутой добиваясь своего неоспоримого превосходства. Мне самой хотелось придержать своим взглядом солнечные лучи на поверхности воды, казалось, что если я сейчас протяну к ним руку, то смогу даже потрогать их, как упругие струны. Кожа на руках покрылась золотым бархатом, ещё миг и лучи пропали, рассыпались, растворяясь в морской глади. Вдали осталась лишь кромка моря, освещенная ещё какое-то время ярким сиянием, перешедшим сначала в тонкую красную нить, которая тоже начала угасать.

Как только солнце скрылось за горизонт, стали быстро надвигаться сумерки, ветер немного приутих, и постепенно дневное тепло сменилось на ночную прохладу. Я сидела на лавочке, разглядывая зарождающееся после заката звездное небо, и только плеск волн напоминал мне о том, что мы не стоим на месте, а идём по заданному курсу вперед. Послышались шаги, это подошёл капитан и спросил, удалось ли мне отдохнуть, и как я себя чувствую? Поблагодарив за внимание, я отметила, что на своё удивление, очень быстро уснула, а сейчас чувствую в себе только бодрость и легкость. Он улыбнулся и пригласил на ужин, подставив мне свою руку.

Идя с ним по палубе и держась за него, я вновь испытала тот самый вдохновенный трепет волнения, перерастающий в жар, откуда-то изнутри, и расползающийся по всему организму. И как бы я не пыталась противостоять тому, что происходило со мной в эти мгновения, ощущение оказалось сильней. Оно, нарастало глубоко внутри беспокойством и ещё чем-то таким, что заставляло остро чувствовать, я — женщина. Во мне пробуждался дремлющий вулкан, пока ещё только зажигая энергию, как пышущую лаву, некий восторг непонятной радости, готовой вот-вот выплеснуться из-за ощущения счастья. Но может всё происходило из-за того, что я находилась в непосредственной близости от мужчины, который невероятным образом действовал на меня?

Всё же привыкнув видеть в себе женщину самой заурядной внешности, я боялась доверять новым чувствам. Мне бы и дальше плыть на романтических волнах, впервые соглашаясь со своим желанием, поверить, что могу нравиться и быть любимой, но я решительно пресекла такую возможность, банальным оправданием, что Алексей просто проявляет гостеприимство и вежливость.

Спустившись вниз, мы пошли в каюту, где был сервирован стол на три персоны. На столе стояло блюдо похожее на салат, мясо, нарезанное на ломтики, запеченные овощи, сыр, бутылка красного вина и фрукты. Если обед больше походил на простой, но основательный обед в самый обычный день, то сейчас обстановка напоминала романтический ужин при свечах. И свечей было много.

Сказав, что Вадим присоединится к нам позже, Алексей разлил по бокалам вино и передал бокал мне в руки. Взяв другой бокал, и приподняв его, задумавшись, сказал:

— Оля, здесь, в стенах каюты вы можете чувствовать себя абсолютно свободно, можно разговаривать на любые темы, не переживая, что кто-то может услышать наш разговор и неправильно истолковать его. Ну и за встречу, за наше с вами знакомство!

Вино оказалось немного терпким, но приятным на вкус и после нескольких глотков быстро разлилось теплом по телу. Пока я пробовала сыр, Алексей предложил салат и кусок мяса. Было вкусно и поговорка, что «аппетит приходит во время еды», вполне оправдала себя. Я ела с большим удовольствием, мы разговаривали на общие темы, о погоде, о нашей стране и даже залезли в политику, обо всём, что не касалось личного каждого.

Как будто, боялись нарушить некоторую идиллию или первое впечатление друг о друге. Мне хотелось расспросить про параллельный мир и что Алексей тут делает, как про него узнал и как попал сюда в первый раз? Тысяча вопросов крутилось в голове, готовых немедленно сорваться с языка, но внутренний голос твердил, что ещё не настало время для подобных расспросов, вспомнив к тому, же предупреждающие слова Вадима.

— А я думала, что капитаны, всегда с бородой, и в преклонном возрасте, — вдруг сказала я, почти сразу смутившись своей же глупости. Ну, а Алексей, широко улыбнувшись, вдруг рассмеялся.

— Оля, неужели я вам совсем не нравлюсь без бороды?

— Ну почему же, нравитесь, даже очень, — убедительно и слишком поспешно заявила я, но тут же прикусив язык, поняла, что опять попала впросак, — вернее я хотела сказать, что вам так идёт.