Бесплатный фрагмент - Я скреббер

Свет фонарей, украшенных золотыми чудовищами, раздражал сетчатку. Глаза слезились. Жуткая головная боль вызывала тошноту. Земля норовила вывернуться из-под ног, но я упорно двигалась вперед, на свою любимую работу. Мне больше некуда было пойти.

На месте моего дома стояла березовая роща. А там, где шумел маленький, уютный парк для выгула домашних животных, плескалось озеро.

Теплый ветер подталкивал в спину, разметая листья с асфальта и осыпая красно-жёлтой пестротой неподвижно стоящих людей. Многие сидели прямо на бетонных бордюрчиках. Некоторые лежали, и никто не подходил к ним узнать, что случилось.

В угол дома впечатался мусоровоз, а к его борту прижался легкий прогулочный автобусик. Еще два таких же автобуса стояли пустые на другой стороне улицы.

Я с трудом передвигала ноги, преодолевая сумасшедшую пляску земли. Сколько раз я успела упасть за последнюю сотню метров не смогла бы вспомнить даже под пытками. Колени и ладони были в крови и грязи, но боли я не чувствовала.

Мне оставалось метров двадцать, когда в толпе раздался странный, рокочущий звук и полноватый седовласый мужчина медленно повернулся в мою сторону. Взгляд его белесых глаз так меня напугал, что я не заметила, как оказалась у дверей. Остальные люди тоже начали поворачиваться в мою сторону. И у всех были глаза пластмассовых кукол. Седовласый ощерился и зарокотал еще громче. Толпа активизировалась. Я тоже.

Заскочив в фойе, я схватила старинную подставку для зонтов и со всего маху надела ее на ручки дверей. Колени затряслись. Я уткнулась лбом в резьбу на деревянной панели, переводя дух, и тут, за моей спиной раздался уже знакомый рокот.

Какой мерзкий вкус во рту. Что это за гадость? Я что, тухлой рыбы наелась?

Звон в голове медленно стихал и стал слышен чей-то тихий голос. Я напряглась, пытаясь услышать, что он там бубнит, и в голову тут же ударило кувалдой. Мой стон вызвал новый поток бубнежа и новую порцию мерзости сквозь стиснутые зубы. Звон стих. Боль становилась привычной. Я попыталась открыть глаза, но забыла, как это делается.

— Кажется, она приходит в себя.

— Держись, моя девочка, я тут. Я уже пришла.

Крепкие ладошки приподняли мою голову, и темнота закрутилась смерчем. Я застонала.

— Живая. Отозвалась на живчик. Шанс ещё есть. Достань мешочек. Девочка моя, съешь это, прошу.

Сильный палец давит на нижнюю челюсть, заставляя открыть рот. Какой-то маленький округлый камушек на языке и челюсти сжимаются широкой ладонью.

— Глотай. Глотай, не бойся.

Ну, как тут откажешься? Пришлось глотать, чтобы не подавиться странным угощением. Я зашлась в кашле. В животе взорвалась маленькая атомная бомба и жар разнесся по всему телу, тут же сменившись теплом. Мышцы, сведенные жуткой судорогой, расслабились. Всхлипывающий вздох и я обмякла на чьих-то сильных руках.

Я хрюкнула и проснулась от собственного храпа. Очень неудобно спать на спине без подушки. Да еще и матрац сегодня что-то, слишком жесткий. И холодно. И пить хочется.

Я зачмокала губами, пытаясь смочить сухой язык несуществующей слюной.

— Кажется, просыпается.

— Куда просыпается? — Пробормотала я, представив дырявый мешок с крупой.

— Вот и молодец, вот и умничка. — Нежнейшим голосом проворковал невидимый ангел.

Я с трудом разлепила веки. Белый овал на темном фоне, медленно превратился в лицо с темными пятнами глаз. Я моргнула. Фокусировка улучшилась. Теперь был виден нос и губы.

— Что… что случилось? — Прохрипела я, жутким голосом — Где я? Ты кто?

— Слава Исе — Улыбнулась в ответ девушка. — С тобой все будет хорошо. В этот раз я, наконец-то успела

.- Куда успела? — Прокашлявшись, просипела я.

— К тебе. К тебе успела.

Девушка гладила меня по голове и смотрела влюбленными глазами.

— Мы знакомы?

С каждой новой фразой мой голос возвращался к родному тембру.

— Хотя… — Я кулаками протерла слезившиеся глаза.

— Кого-то ты мне напоминаешь. Где мы виделись? Откуда ты меня знаешь?

— Я все тебе расскажу, но сначала поешь. Тебе надо.

Девушка осторожно приподняла меня, помогая перейти из горизонта в сидячее положение.

Тут же слева появилась рука с миской, наполненной чем-то невообразимо ароматным. Я даже не успела подумать о том, что действительно голодна, как рука моя уже схватила кусок хлеба, лежащий сверху, и запихала его в мой же рот.

Я не ела. Жрала. Давясь и чавкая. Я сопела и роняла кусочки, но ничего не могла с собой поделать. Нутро мое было вакуумом, и этот вакуум требовал заполнения. Миска было опустошена в один миг. По крайне мере, мне так показалось. С тоской поглядев на дно и собрав пальцем последние капельки мясного сока, я тяжко вздохнула, не надеясь даже на продолжение банкета, и подняла глаза. Девушка сидела напротив, подперев кулачком щечку, и с умилением смотрела меня.

— Хочешь еще?

— — Аха… кхм.

Я чуть не подавилась собственной слюной. Миска немедленно наполнилась, и все повторилось снова, с чавканьем, сопеньем и вылизыванием донышка.

— Еще?

— В этот раз я глубоко вздохнула и, подумав, ответила. — Немножко. Просто так вкусно.

— Ничего особенного. Тушенка с ролтоном.

— Ролтоном? Что это?

Третью миску я уже ела не спеша и даже смогла оторвать глаза от странной прозрачной лапши и частично рассмотреть своих кормильцев.

Девушку я определенно где-то видела. И не просто видела, а очень хорошо ее знаю. Эта полуулыбка, движение бровей… Но вот откуда я ее знаю, убей, не скажу.

Короткая стрижка. Волосы темные. Нижняя губка немного пухлее верхней. Глаза в тени ресниц, не разберешь какого цвета. Да и полумрак, слегка разведенный двумя фонарями, не способствует детальному рассмотрению. Одета в пятнистый лесной костюм. Берцы на ногах. Стоящие. В чем, чем, а в обуви я разбираюсь. Нож на поясе. Небольшая рукоятка. Аккурат под девичью ладошку. Тоже не с полу подобран.

Дядька в зеленом камуфляже стоял позади меня и все что я смогла увидеть, не разворачиваясь полностью, штаны со множеством боковых карманов и скрещённые где-то там, высоко на груди, руки.

— В твоем мире не было роллтона?

— В моем, что??? Что значит — в моем мире?

— В том, с которого ты сюда прилетела.

Я замерла, не донеся до рта очередной кусок. Чо за фигня? Нормально же сидели. Розыгрыш? На психов вроде не похожи. По крайней мере, девушка. А вот зелёный…

Я начала медленно поворачиваться к стоящему за спиной человеку, но девушка, неожиданно, положила обе ладони на мои колени и, заглядывая в глаза, тихо сказала.

— Ты, главное, ничего не бойся. И не волнуйся. Хорошо?

— Ага. — Кивнула я и сделала следующее.

Уронила миску с остатками еды на пол, левой рукой толкнула девушку в грудь, одновременно выхватив нож из-за ее пояса, и прыгнула вперед, стараясь как можно быстрее оказаться подальше от зелёного.

Стратегия была великолепна. Подкачала, как всегда, тактика, в результате которой я оказалась стоящей в углу, обе стены которого не имели ни окон, ни дверей. Выход был за спиной зелёного.

В обычное время я бы и не подумала шарахаться от людей, которые готовят такую вкусняшку, как тушенка с ролтоном. Да и вообще дикость какая то, от людей шарахаться. Но я вспомнила, что случилось до того, как я потеряла сознание.

Девушка на полу вздохнула, перевернулась на живот, приподнялась на локтях и с блаженной улыбкой произнесла.

— Не правда ли, она прелесть. Какая динамика. Всего час назад превращалась в пустыша, а сейчас хоть на элиту выпускай.

Вопрос явно предназначался зелёному, который так и стоял, скрестив на широченной груди мощные руки. Теперь я смогла разглядеть его лучше. С учетом сумрака, конечно.

Высоченный. За два метра точно. Фигура качка-дебила, который решил, что если бицепс больше головы в два раза, то это супер. Лысый. Уши настолько плотно прижаты к черепу, что их не видно. Ноги… Что-то с ними не так. Или обувь такая специальная.

Качок хмыкнул, нагнулся, взял девушку за шкирку, легко поднял и поставил на ноги

Та отряхнулась и уселась на мое место. Откинулась назад, облокотившись на колени своего напарника и, так же как он, скрестила руки на груди.

— Детство у тебя трудное случилось, что ты такая дёрганая?

Я с тоской посмотрела на недосягаемую дверь и поудобнее перехватила нож. Девица хмыкнула.

— Уйти хочешь? Да пжалста.

Слово «пжплста» она процедила сквозь зубы, презрительно, при этом, прищурившись.

— Никто не держит. Иди и не жалуйся потом, что тебя слишком быстро оприходовали. Я даже за жемчужину спрашивать не буду. Сама отдала. Просто жалко, что такая ценность впустую выброшена. Лучше бы сама съела, или вон, ему скормила. — Кивнула она на зеленого. — Давно мечтаю с ним в койку залезть, да все как-то недосуг.

— Какую еще жемчужину? — Нахмурилась я.

Надо же. Голос уже совсем родной.

— То есть, ты готова к диалогу и всосу новой инфы?

Глаза девицы сверкнули так, что будь здесь газ, он бы взорвался.

— Ну… — Неуверенно вякнула я. А что мне оставалось? Бежать некуда. Откажусь, пришибут на месте. А так, протяну время, может и подскачет еще принц на чем-нибудь белом.

— Отлично. Садись, радость моя. В ногах правды нет.

Я хотела ответить, что выше ее тоже не замечали, но вместо этого буркнула, как нашкодивший подросток.

— Я постою, спасибо.

— Ну, стой, стой. Стоя больше влезет.

При этих словах зеленый многозначительно хмыкнул, а девица мечтательно улыбнулась.

Ты в своей жизни много читала?

Много ли я читала? Да книг, мной прочитанных хватило бы на семь сельских библиотек.

— Ну.

Девушка кивнула и продолжила.

— А такой жанр как фантастика в вашем мире был?

— Ну.

— Читала?

— Ну.

— Да что ты нукаешь то все время?

— А что ты тупые вопросы задаешь? Спроси еще про зомби и полеты на луну.

— То есть, ты в курсе?

— В курсе чего?

— Зомбей здесь, конечно же нет…

— Хоть это радует. — Буркнула я, решив считать все происходящее тупым розыгрышем, неизвестно кем заказанным.

— Не торопись радоваться. Книжные зомби против местных зверушек просто котята. Кант, покажись ей.

Качок включил фонарь и направил луч на себя. Я просто забыла, что от ужаса надо кричать. Зеленый оказался действительно зеленого цвета. Весь. Но этого ему, видимо, было мало. Голова его, утопавшая между бугристых плеч, не имела ушей. Она не имела и носа и почти не имела глаз и рта. Вместо всего этого были просто узкие щелки. Как если бы взяли огурец и сделали на нем несколько надрезов в нужных местах. Вот только огурчик был бугристым и размером с хорошую тыкву.

— Ну как?

— Неплохой грим. Но мы на новогодние карнавалы и получше делали. — Сиплым голосом выдавила я.

— Можешь подойти, потрогать. Разрешаю даже ущипнуть.

— Есть смысл?

— Не знаю. Тебе решать.

— Воздержусь.

— Ну, тогда слушай. — Девица наклонилась вперед, упершись локтями в колени и сцепив пальцы рук. — Этот мир называется Стикс. Местные зовут его Улей…

Девица замолчала и многозначительно посмотрела на меня.

— Улей, потому что из сот? — Пошутила я. — А в сотах мед, и рядом пчелы.

— Точно. И соты, и мед, и пчелки есть. И даже пасечник имеется. Тебе знакомо слово мультиверсум?

— Более-менее. — Я неопределенно помахала рукой. — Бесконечность миров и прочее бла бла.

— Прочее, да. А теперь представь себе, что некто, решил оторвать от каждого мира по кусочку и составить из этих кусочков новый мир.

— Зачем?

— Об этом ты спросишь у того, кто все это задумал. Если, конечно, когда-нибудь его встретишь.

Идем дальше. Соты, по-местному, кластеры, отличаются друг от друга размерами и частотой загрузки. Но в одном и том же месте всегда загружается один и тот же кусок мира. Вот только мир каждый раз разный.

— Не поняла. Один и тот же кусок из разных миров? А откуда тогда известно, что это тот же кусок, если миры разные? Или как понять, что мир другой, если кусок один и тот же?

— Один, потому что загружается всегда одно и то же. Если лес, то это всегда лес. Если город, то можно составлять карту, где что располагается, и в следующий раз идти по ней. Разница в мелочах. В одном мире тебя зовут Алия и ты танцовщица, в другом… Кем ты была в своем мире???

— Поваром. — Машинально ответила я.

— А звали тебя там как?

— Там. Там… — Её серьезный тон и тихий, печальный голос больше всего остального убеждали меня, что все происходящее никакой не розыгрыш. И не сон. И не бред, навеянный полетом шмеля.

— Еленой меня там звали. — Ответила я и, уронив нож на пол, начала сползать туда же и сама.

— Тихо, тихо. Вот выпей.

Девица протянула фляжку с вонючей дрянью.

— Пей, поможет. Всегда помогает. Что ты помнишь, до того, как очнулась здесь?

— Много чего помню. Тебе с какого момента? Большой взрыв? Падение Тунгусского метеорита? Захват Европы Альмарскими индейцами?

— У нас не было Альмарских индейцев. — Произнесла девушка.

Если я правильно поняла, то ее звали Алия.

— Зато у вас роллтон был. — Парировала я.

— Качок на мои слова снова хмыкнул.

— Он монстр? — Кивнув на зелёного, спросила я.

— Кваз. Человек с изменившимся телом. Рассудок не страдает. Ну, разве что, самолюбие.

— А чего это он такой?

— Жадность. — Вздохнула Алия. — Сожрал то, что не стоило жрать вдали от знахаря. Но зато остался живой. И я тоже. Про индейцев потом расскажешь, а пока давай свой последний день в своем мире. Вспоминай. Тщательно вспоминай.

Что я могла рассказать? Обычный был день. С утра на работу. До вечера там. Нагрузившись стыренной для кота печенкой и рыбкой, для голодных детей, я потащилась домой, пешком. За три километра с небольшим хвостиком. Потому что опоздала на автобус, а ждать следующий, целый час, не хотелось.

К городу подкрадывалась теплая, осенняя, ночь.

Ничего, как говориться, не предвещало. Народ гулял. В парке собиралась компания в костюмах времен средневековья. Складывали костер. Видимо, собирались жечь свежепойманную ведьму.

В другой раз я бы непременно задержалась, чтобы посмотреть на это восхитительное действо, а возможно и участие приняла. Но сегодня был очень тяжелый день, да и дома ждал голодный котик. А на завтра обещала наделать рыбных плицев в дорогу соседским деткам. Те готовили побег, и надо было им помочь.

Поэтому я, вздохнув, отправилась дальше. Шла себе чистым полем, и тут неожиданно, из-за угла, повалил туман. Да не простой, а плотный, как вата и кислый, как борщ недельной давности. Минут пять я ползла на ощупь по этому белому безмолвию. Сапоги дорогу знали хорошо, и заблудиться я бы не смогла, даже с завязанными глазами. Я и не заблудилась. Просто, когда, неожиданно, вышагнула из стены тумана на чистое пространство, под ногами оказался не привычно раздолбанный асфальт, а ровная накатанная грунтовка. И.… лес… вместо города. Высоченные, темно-зеленые ели. С шишками. А вдалеке белела березовая роща. Я поняла, что, наконец-то, сошла с ума, и присела на поваленное дерево, ждать санитарку из дурдома.

А потом туман исчез и появился псих, который с невнятными воплями набросился на меня, вцепился в одежду и принялся трясти, мыча и воя. Пришлось вырубить бедолагу. Потерянного бойца тут же заменили два других. На подходе маячил третий.

Я потеряла продукты, ободрала колени и ладони, падая на асфальт. Добралась до родной столовки, опрокинула на взбесившегося сторожа кастрюлю с томящимися на бульон костями и спряталась в холодильнике, который в тот день отключали на санобработку. Потом меня трясло, болела голова. Потом я уже ничего не помнила.

— Это просто чудо, что ты не успела сильно надышаться туманом и сумела вернуться сюда. Мы искали тебя здесь. — Шептала Алия. — Я не нашла бы тебя в городе.

— Так предупредить надо было.

Алия глянула на меня удивленно, но тут же заулыбалась, оценив мой тонкий саркастический юмор.

— Да, что-то я не подумала.

— Если вы меня тут ждали, то чего сторожа не обезвредили?

— — Проморгали. Но ты и сама с ним неплохо разобралась.

За этой задушевной беседой моя истерика незаметно отошла на задний план, и девица продолжила рассказ.

Перенос кластера начинался с кисляка. Плотного тумана с кислым вкусом. В тумане содержались споры паразита, который моментально заражал собой всякого вдохнувшего. Маленькие дети, травоядные и мелкая живность изменениям не подвергались. До тех пор, пока оставались маленькими и мелкими. А вот крупные хищники, к которым относится и человек, начинали делиться на заражённых и имунных.

Заражённые сначала теряли разум, потом начинали пожирать всё, что бегало, и было сделано из мяса. Не брезгали и себе подобными. Бывшие люди с удовольствием питались своими родственничками. Сын, без зазрения совести ел отца. Мать жрала собственного младенца, лежащего в люльке. Начальная стадия называлась пустыши, потому что ловить с них было нечего. Дальше шли лотерейщики, бегуны, топтуны, кусачи, руберы. Чем дальше, тем страшнее. Но самой страшной была Элита, которая рвала танки, как тузики примитивное резиновое изделие. Это я про грелку.

Процент был примерно пять к девяносто пяти, не в пользу нормальных, сохранивших разум людей. Да и тем нужно было еще умудриться выжить в толпе новообращенных монстров.

Чем больше Алия рассказывала, тем больше у меня появлялось вопросов.

— Погоди, ты сказала, что я начала превращаться в пустыша. Это значит, что я не имунная. Я могу потом стать монстром?

Перспектива превратиться в чудовище пугала гораздо больше, чем простая и понятная смерть.

Нет. Уже нет. Я тебе жемчужину скормила, и не цветную, какую-нибудь, а белую. Ты теперь у нас хиггер.

— Я могу этим гордиться?

— Еще бы. Хиггер, это свежак, которому повезло сожрать величайшую ценность этого мира в первые дни. У таких дар сразу мощный. И, как правило, не один. Кстати, есть уже не хочешь?

Мой взревевший желудок ответил за меня. И снова мне была подана большая миска мяса с тонкой длинной полупрозрачной лапшой. Правда теперь я ела не так жадно, но все равно, спорола целых две порции. Алия и Зелёный смотрели на меня с восторгом любящих бабушек.

— Однако, вопрос. — Я обтерла губы кухонным полотенчиком. — Самая большая ценность, говоришь? Искала меня, говоришь? А как ты меня тут вообще нашла? Почему искали именно меня, а не спасли первого попавшегося?

Алия и кваз переглянулись, и девушка с удивлением посмотрела на меня.

— Надо же, какие правильные вопросы. Первый раз мы тебя, точнее, не тебя, а твоего двойника, случайно встретили. В твоем кластере люди обращаются очень быстро. Перерождаются медленно. И с разной скоростью. Кто-то уже на седьмой день начинает изменяться, а кто-то… впрочем, этих быстро сжирают. Тогда тебе помочь было уже нечем. Начали искать целенаправленно и быстро.

А что во мне такого невероятно ценного?

— Пока ничего.

— А потом?

— Потом узнаем, что тебе подарит господин наш Стикс. Но я уверена, что это будет нечто. Судя по твоему метаболизму, дар будет нехилым.

— Какой дар?

— Почти волшебный. Улей, это не только съемочная площадка для ужастиков. Забрав у нас все, он дает так много, что обмен почти равноценный.

— Например?

— Например, бессмертие.

— Гонишь! — Я подавилась скользкой лапшой.

Кваз осторожно похлопал меня по спине. Алия отобрала у меня миску и поставила на импровизированный столик. А потом присела передо мной на корточки и, заглядывая в глаза, продолжила.

— Не, не гоню. Мы не только бессмертны, мы тут еще и от болезней избавлены. И от соплей, и от спида. Да еще и молодеем, те, кто старичком сюда попал. Ну и вишенка на этом тортике — Дар. Сверхспособность. Один сквозь стены проходит, другой воду кипятит, или, наоборот, замораживает. У кого-то он слабый, у кого-то посильнее. Но любой Дар можно развить. Употребляя горох, или поедая жемчужины. Или просто, бегая по кластерам и вырабатывая адреналин, сражаясь с монстрами.

— Горох?

— Теперь одно из самых главных знаний этого мира.

Алия подскочила и принялась расстегивать пуговку на нагрудном кармашке.

— Спораны, горох, жемчуг. Все это добывается из споровых мешков мутантов, который находится у них на затылке. Похож на головку чеснока. Это самое уязвимое место.

В кармашке искомого не нашлось, и Алия принялась обхлопывать себя и проверять все многочисленные карманы на своем костюме, продолжая рассказывать.

— Пробей мешок и тварь сдохнет. Но он и защищен достаточно хорошо, чтобы добыча ништячков медом не казалась. И чем более развит мутант, тем больше в нем хабара. И тем труднее его добыть. Так. Погоди.

— Девушка замерла с поднятым вверх указательным пальчиком и нахмурилась.

— — Держи. Маша — растеряша. Потом расскажешь. Поешь сначала. Остынет.

— Кваз протянул подруге полотняный мешочек. Та фыркнула, выхватила вещицу и спрятала в нагрудный карман.

Пока Алия проводила ликбез, зеленый время даром не терял. В опустевшей уже кастрюле кипела вода, открывались банки с тушенкой и какие-то интересные белые стаканчики. Из непонятно чего.

— Можно? — Я протянула руку к одному.

— Она же сухая. Сейчас заварю. — Пророкотал кваз. Голос у него оказался приятным. Низким, и с таким сексуальным придыханием, что я покраснела от несвоевременных мыслей.

— Я посмотреть только.

Стаканчик был нереально легким. Тонкие, в миллиметр, стенки. Рисунок прямо по поверхности. Не этикетка наклеенная.

— Из чего это?

Кваз когтем вскрыл очередную банку тушенки, вытряхнул ее в кастрюлю и повернулся ко мне.

— Пластик. У вас такого не было?

— Пластик? Был, вообще то. Но этот странный. Легкий и на бумагу похож. Может, у альмаров и было подобное. У них там много чего интересного. Директору нашему давали гостевой выезд за бугор. Он, как вернулся, нас жевательными конфетами угощал. А потом ГУСи приехали и всех в кабинет вызывали. Спрашивали, не говорил ли он чего непотребного.

— Чего непотребного?

— Ну, что он говорил про Альмару, не слишком ли расхваливал? Не сравнивал ли с нашей страной.

— И что вы? Сдали мужика? — Подмигнула мне Алия.

Я скривилась.

— Было б что сдавать, сами бы прибили. Но наш Гомилыч не такой.

— А почему гуси?

— ГУС. Государственное Управление Стабильности.

— Это вроде нашего ФСБ? — Пророкотал кваз. — Жесткие ребята. К ним лучше не попадать.

— И у нас ФээСБэшники были. — Поддакнула Алия. — Те еще умельцы. Им не захочешь, все расскажешь. Душу наизнанку вывернут. Да и тебя самого, если геройствовать начнешь.

— Наши помягче. Спросили, записали, улыбнулись и уехали. Да им даже про конфеты никто не сказал.

— Все так серьезно? За конфеты могли посадить? — Удивленно протянул кваз.

— Куда посадить? — Настала моя очередь удивляться.

Кваз хотел продолжить, но тут варево в кастрюле вскипело и попыталось сбежать. Попытка была пресечена на корню. Кваз снял кастрюлю и потушил огонь на походной горелке.

— Готово.

— Я еще не хочу есть. — Заявила я.

— Круто. — Ответила Алия. — А вот мы хотим. Ты же целую кастрюлю в одно личико уговорила.

— Извините. Приятного аппетита.

— Спасибо. — Хором ответили мои новые знакомцы.

Первые минут пять Алия и Кант уминали стряпню ничуть не скромнее меня. И если Алия хотя бы пользовалась ложкой, то кваз просто хлебал из миски, как чай. Утолив первый голод, девушка продолжила.

— Сейчас поедим, и я покажу тебе, как делать живчик.

— Живчик — В ответ на мои вопросительно поднятые брови продолжила она, — Это та дрянь, которой мы тебя отпаивали. Тебе ведь легче стало?

— Весьма. — Кивнула я.

— Вот и будешь учиться делать его самостоятельно. А то мало ли что. Да и времени у нас навалом. Дня три. Хавчика достаточно.

— Почему три дня?

— Во-первых, тебя нужно откормить. В таком состоянии ты далеко не уйдешь. Больно перестройка у тебя бурная. Во-вторых, нечисть должна рассосаться к тому времени. Выжрут все, что шевелится и уйдут. Ну и самим отдохнуть надо. Пока до тебя добирались, дары всухую выжали. Пока восстановимся.

Кваз встал, забрал у Алии миску, наполнил ее снова. Перед собой поставил кастрюлю, опустошенную чуть более чем наполовину.

Пока они ели, я осмотрелась по сторонам. Узнала родной подвал. То есть, подвал родной столовки. Здесь у нас обычно хранились овощи. Но привоз должен был быть как раз сегодня и ящики стояли пустые. Только несколько мешков с картофелем. Что оставалось, растащили по домам, чтобы не подводить директора. Белковые продукты хранились наверху в холодильниках. Мясо в большом, рыбка в малом, который был всего на полторы тысячи литров меньше, и ее там должно было остаться еще гораздо. Я сглотнула слюну и заглянула в опустевшую уже кастрюлю.

— Опять голодная? — Спросила Алия.

— Не то чтобы…. Просто вспомнила, что у нас наверху рыбка висит.

— Сожрали ее давно. Много там рыбы было? Я бы тоже не отказался. — Пророкотал кваз.

— Да откуда много? Так, остатки. Килограмм триста в холодильнике.

— В холодильнике? — Линия рта кваза изломилась в какую-то странную усмешку. — Ну, тогда надежда есть. Заражённые тупы. Им двери не открыть. Сломать могут. Так что, может и полакомимся еще, если муров не принесет.

— Муры, это самые страшные монстры? — Спросила я, вспомнив, что Алия что-то говорила про высших заражённых.

— Муры, это самые страшные твари. Они те, кто был монстром еще до того, как попал сюда. Предатели рода человеческого. — Прошипела Алия.

— Вот он кваз. — Кивнула она на Канта. — С виду монстр, но внутри человек. Добрый, умный. Не предаст и не бросит. А они, наоборот. С виду люди, но внутри гнилье и тьма. Отлавливают имунных и продают их на органы внешникам.

— Внешники? Это еще что за звери?

— А это те, кто попал в Улей не при перезагрузке, а научился приходить в него и уходить обратно. Как, я не знаю, даже не спрашивай. Порталы у них там, какие-то.

— Так, а почему они других через свои порталы не проведут?

— — Размечталась. Внешники местных за людей не держат. Мы, для них, ливер. Сырье.

— А захватить порталы? Заставить этих уродов вывести нас. Пусть даже не в родные миры, но, хотя бы, в нормальные.

— Оставь одежду, всяк, сюда входящий. — Хохотнул кваз, вытирая дно кастрюли хлебным мякишем.

— Нам путь обратно заказан навеки. Даже если, вдруг, чудо случится, и ты вернешься домой, то и ты, и твой мир, недолго после этого протянете.

— Это еще почему?

— Здесь, в Улье, не надо пасти коров, сажать картофель, строить фабрики и заводы. Сюда конечный продукт сам падает с завидной регулярностью. В одном кластере жратва и одежда, в другом, оружие. В третьем еще какие ништячки. И все бесплатно. Настолько бесплатно, что ни деньги, ни даже золото здесь не имеет никакой цены. Ты паюсную икру ела когда-нибудь?

— Икру?

Кваз снова хмыкнул.

— Ты не знаешь, что такое, икра?

Чойта, не знаю. — Обиделась я на такое обвинение. — Лягушки икрой размножаются. Да и рыба тоже. Но разве это едят?

Алия и Кант захихикали, прикрываясь руками. Я обиделась еще больше.

— Как моему миру может повредить то, что мы не едим икру?

— Ты дура, что ли? — Беззлобно спросил Кант. — При чем тут икра? Миру повредит то, что ты принесешь туда заразу. Все превратятся в чудовищ и пережрут друг друга. Монстры, муры, имунные. Там, в нормальном мире нормальных людей не будет. От слова совсем. Именно потому, что мир нормальный. Обычный. И еда с неба там не упадет. И новая одежка сама собой не появится. Монстры будут жрать людей. Люди тоже будут жрать людей. И последние сдохнут с голоду. Вот и получится, что ты сама всех угробишь нахрен. Ты этого хочешь для своего мира?

— Я представила себе эту жуткую картинку и помотала головой.

— — Нет.

— У тебя там кто-нибудь остался? — Тихо спросила Алия. — Муж, дети?

— У меня там кот остался. — Всхлипнула я. — Кто его кормить будет?

— Ты и будешь.

— Алия протянула руку и погладила меня по руке.

— Не переживай за своего котика. Говоришь, твой дом под загрузку не попал? Ну, стало быть, с котиком все хорошо. Он давно натрескался рыбки и мурлычет у тебя на коленях. Ну, или яйца лижет.

— То есть, как это, у меня на коленках? Я же тут.

В грудь ударило тупым невидимым бревнышком. Я даже приподнялась с ящика, собираясь немедленно бежать и проверять, как там мой любимчик, у меня на коленях себя чувствует.

Кваз поднял ладонь в успокаивающем жесте.

— Ни в одном из миров никогда не слышали о пропадающих городах, областях, озерах. А между тем, все это падает в Улей постоянно. И это подтверждает теорию, что миры не переносятся, а копируются. И сейчас ты спокойно сидишь себе дома со своим любимым котиком. Эй..Эй, ты чего!

А я, представив своего Мерлина, решила закатить новую истерику. На этот раз серьёзную. С воем, ревом и битьем головой о стены. Не дали.

Суровая Алия влепила мне такую затрещину, что из глаз полетели искры, а сама я, на пол. Впрочем, кваз перехватил меня в полете, поставил вертикально и зашипел.

— Тихо, тихо. Доберемся до стаба, там хоть изорись. А здесь и думать не смей. Монстры, они ушастые. А наверху какой-то идиот мясной бульон разлил. Тварей там на запах натащило, мама не горюй. Не стоит их еще и сюда звать. Нам всем выжить нужно и домой вернуться. С тобой, желательно.

Я икнула.

— Так может, все-таки, объясните, на кой я вам сдалась?

— Не нам. Мне. — Вступила в разговор Алия. — Я тебе никого не напоминаю?

— Есть такое. Вспомнить никак не могу, откуда я тебя знаю… — И уже договаривая фразу, я вспомнила ее слова о том, что в одном мире ты такой в другом, другой, и поняла, где я ее видела.

— В зеркале. Лет двадцать назад. Только у меня волосы были темно-русые. От природы. Но эта же природа пожадничала на стойкость пигмента, и волосы за неделю выгорали на солнце до почти белого цвета. А Алия была жгучей брюнеткой. Если не красилась, разумеется. В любом случае, локон, выбившийся из-под банданы, был цвета воронова крыла.

— Значит, мы с тобой…

— Двойники. Умница. Вся в меня. — Улыбнулась Алия.

— Ты девочка совсем.

— Я уже говорила тебе про бонусы. По сути, мы одногодки. Я тут уже пять лет. Долгожительница, можно сказать. Благодаря Алле.

— Дай, угадаю…

— Уже угадала — Заулыбалась Алия. — Она тоже наш двойник. Здесь, в Улье, иметь двойника, значит иметь двойной запас прочности. Твой дар усиливается, быстрее развивается. К тому-же двойники, при длительном общении, могут делиться друг с другом дарами в экстремальных ситуациях.

Ну, и общаться мы с Аллой уже можем на любых расстояниях. Чувствуем боль друг друга. Даже оргазмами делимся, — На ушко шепнула Алия. Но шепнула достаточно громко, чтобы это услышал и кваз. По-моему, он покраснел. И пошел снова ставить кастрюлю на огонь.

— А у тройников запас еще круче?

— — Вот мы это и проверим. К вопросу о возрасте. Если тебе повезет прожить тут годик, полтора, то и ты станешь снова молодой.

— Что значит, повезет? Ты же сказала, что мы бессмертны.

— Это да. Сами мы не умираем. Но тут очень много желающих с этим помочь. Монстры, муры, внешники. Да даже свой брат, рейдер, может бросить тебя на съедение, если это даст ему шанс выжить. Ну, а теперь, иди сюда, смотри и учись.

Алия убрала со столика кастрюлю и достала свой таинственный мешочек. Вытряхнула из него три свертка. Развернула. В первом оказались округлые серые шарики.

— Это спораны. — Сказала Алия. — Они встречаются во всех монстрах кроме пустышей. В лотерейщиках писят на писят. В остальных почти обязательно. И чем страшнее монстр, тем больше споранов. Смотри сюда. Это водка. Это вода. Смешиваем. Бросаем, растворяем, процеживаем, Пьем. Все понятно?

Руки Алии порхали над столиком, смешивали, взбалтывали, цедили. Узкая ладонь, длинные красивые пальцы с обломанными ногтями. Запястье перечеркнуто тонким бледным шрамом.

Главное, выдерживай пропорции. И лучше брось один споран, чем три. Вот этот осадок тоже не выбрасывай. Это чистый яд. И для нас, и для монстров. Смешиваешь с желатином, смазываешь пули. И если повезет попасть монстру в глаз или в рот, или в свежую рану, то ровно через пять секунд, он, почти наверняка, почувствует легкое недомогание. И, возможно, это спасет тебе жизнь. Если ты умудришься эти пять секунд прожить. Идем дальше.

Она развернула второй лоскутик. Там лежали три кусочка желтоватого цвета, похожих на рафинированный сахар.

— Это горошины, или сахар, как только не называют. Это тоже можно растворять в водке, но долго. Быстрее, если в уксусе, потом гасишь содой, разводишь, чтобы можно было пить и пьёшь. Одна горошина раз в неделю. Не чаще. Без гороха ты можешь прожить. Без живчика нет. Теперь вот. Сакральное знание, за которое тебя могут или убить или озолотить. Но, поскольку, золото тут не в цене, то ты помалкивай, о том, что умеешь делать спек.

— Так я и не умею

— Так я тебя сейчас научу.

— Ага! Чтоб меня убили?

— Нет, радость моя. Чтобы ты не платила в семь раз дороже, чем оно стоит. Молчи и учись.

Алия развернула третий лоскут. Там лежали золотистые нити с утолщениями по всей длине.

— Это янтарь. Добывается только из очень развитых монстров. Самый главный секрет приготовления в том, что янтарь готовится в растворе гороха, сделанном на водке. Поняла? И здесь пропорции очень важны. Смотри.

Алия налила в блюдце жидкость из бутылочки, которую ей подал кваз. Потом взяла одну из нитей за кончик правой рукой, зажала между ногтем и пальцем левой и протянула, выдавливая крохотные золотистые капли в блюдце. Потом повторила процедуру с остальными нитями. — Ждем час. Потом наберем в шприцы, по два кубика и храним.

— Зачем?

— Чтобы было. И очень сильно надеемся, что он нам не пригодиться.

Я молчала и смотрела на Алию, ожидая продолжения. Выдержав красивую театральную паузу, девушка глубоко вздохнула и продолжила.

— Это наркотик. Настолько мощный, что даже если тебя пополам порвут, есть шанс выжить, уколовшись спеком, и дожить до знахарей. Правда, нужен еще кто-нибудь, кто тебя до этих знахарей дотащит. Его всегда, слышишь, всегда надо иметь при себе.

— Спек, или того, кто дотащит?

— Одно без другого — деньги на ветер.

— Чай пить будем? — пророкотал кваз. На импровизированном столике горой были навалены вкусняшки. В трех дизайнерских, столовских, кружках, дымился ароматный напиток. Чай номер 38. Этот запах ни с каким другим не перепутаешь. Да и вкус тоже. Я невольно потянула носом.

— Да, чай у вас тут отменный. И конфеты изумительные. Только ради них сюда и заруливаем. Больше то брать нечего.

— Чойта, нечего то? У нас всё вкусное. Говорят, альмарцы за наши продукты золотом платят. И икру мы не едим, зато рыба любая есть. И недорого. А ели бы икру, откуда бы рыба бралась? А у альмарцев только конфеты жевательные, да яйца из крахмала.

— А где тут у вас продуктовые магазины? За все время только один и попался. С конфетами.

— С конфетами у нас тут только кондитерская. А магазин, это что?

Алия и кваз переглянулись, а потом уставились на меня.

— Магазин, это такое место, где можно купить то, что нужно. Одежду, продукты.

— Одежка на заводе делается. А продукты… — Я швыркнула горячим чаем и нависла над кучкой сладостей. Порывшись, выбрала с импровизированного столика, самую большую конфету. Мою любимую «Три медведя». И принялась медленно ее разворачивать. Шорох фольги меня всегда успокаивал. А предчувствие удовольствия от лакомства, которое я нечасто себе позволяла, было, наверное, вкуснее самого лакомства. Алия внимательно следила за моими руками, а потом хапнула с тарелки вторую «Мишку». Последнюю. Я сердито втянула носом воздух и откусила сразу половину огромной конфетины. А потом, чамкая от наслаждения, продолжила. — Продукты только в столовых можно взять. Зачем магазины какие то, если тут все есть?

— То есть, я дома не могу себе даже овсянки утренней сварить?

— А зачем ее варить, если можно прийти в столовую и позавтракать. Или домой заказать. Тем более, тут сбалансированные комплексы, диетологи, кому надо.

— А если я хочу жареной картошечки, а диетолог запрещает?

Я пожала плечами.

— Как может диетолог запретить? Он только советует и составляет меню. А ты жри, что хочешь, если здоровье не дорого.

— А экономия? Самому же дешевле готовить.

— Не уверена. Не углублялась в этот вопрос, но на еду, при среднем заработке, уходит примерно четверть дохода. По мне, так это немного. А вот время, потраченное на готовку, действительно, ценно. Сколько полезного можно сделать за три-четыре часа. Даже переработай ты эти часы на своем производстве, вот тебе и кормежка на неделю. Ну, дня на четыре, точно. Наоборот, еда дороже, если готовить одному. А когда в складчину, она копейки стоит. А тут, считай, та же самая складчина.

— А стоимость вашей работы? А содержание здания, а затраты по энергии? Аренда земли? Тут у вас целый дворец.

— И чо?

— Это же всё расходы.

— Какой смысл городу самому у себя арендовать землю? Или самому себе энергию продавать? Станция ее вырабатывает на весь город в достаточном количестве. Еще и на пригороды хватает. Кто её считать будет? А здание содержать. Ну прорвало у нас трубу. К примеру. Потому что на моей памяти такого не бывало. Придут работники, принесут новую трубу, сделанную на заводе, установят ее, повысят себе счет и пойдут дальше работать. Стены под биопластом не разрушаются и ремонта не требуют. Отделку и дизайн, в обеденном зале и кабинетах, мы сами меняем, когда вожжа под хвост попадет.

— Но вам за это хоть платят? — Удивленно пророкотал кваз.

— Баллы добавляют. Наверное. Я как-то не интересовалась. Питание в столовке для работников бесплатное. Котикам моим рыбку и печенку всегда можно стащить. Куриную, так вообще хоть выбрасывай. Не любит ее народ.

— Кстати о рыбке. — Встрепенулся кваз. — Ты что-то о ней упоминала.

— Так говорю же, в нашем холодильнике полно. Какой хочешь.

— Осетра мечтаю попробовать. Есть у вас там осетр?

— Да, была, вроде, парочка.

— Ты серьезно???

Кваз даже приподнялся.

— А еще какая есть?

— Точно не скажу. Семга есть обязательно. Дежурное блюдо. Сайры, маринованной, ведро было. Белугу привозили, но ее директор домой уволок. У жены день рождения.

— Ворюга. — Рыкнул Кант.

— Чо ворюга то? Взял и взял. Ее все равно никто не заказывал. Не кошкам же скармливать.

— У вас там, случайно не коммунизм был?

— Чо ето?

— Строй государственный у вас какой был?

— Так империя. Как Катька германка себя императрицей объявила, так мы и империя.

— И революции у вас не было?

— Революции?

— Понятно. Может, у вас тут и войн не было?

— Были. Как не быть. С татарвой. С финнами. С Японией даже воевали. С европейским союзом. Эти гады мало того, что промеж собой объединились, так еще и Китай подтянули. Но пока они раскачивались, наши дипломаты с альмарами договорились. Те за нас выступили. За помощь почти всю Европу себе выдавили. Падлюки. Но, зато мы потом их на газе подловили. Теперь вот и за газ, и за опилки золотом платят и радуются.

— Интересненько вы устроились. — Прошамкала Алия с набитым, конфетами, ртом. — Потом расскажешь подробнее.

— Завтра, если все будет хорошо, сходим за рыбкой. — Мечтательно потянулся кваз.

— Тише ты. Не загадывай на будущее.

— Я бы еще чего поела. — Широко зевая, заявила я.

Меня накормили еще чем-то и уложили спать.

Проснулась я от ощущения ужаса и не успела приподняться и заорать, как что-то огромное упало мне на лицо и плотно прижалось. Я раскрыла глаза и, увидав две светящиеся полоски, нависающие надо мной, забилась как рыба на льду.

— Тссс — Еле слышно прошептала Алия. Я затихла. И услыхала за стеной шорох, как будто некто огромный чесал себе спину об стену. Кваз и Алия изображали из себя мраморные статуи, и, кажется, даже не дышали. Я не дышала по-настоящему, потому что ручища кваза так и прижималась плотно к моему лицу, зажимая и нос, и рот. Кажется, он твердо решил придушить меня, раз уж подвернулся удобный случай.

Я подняла руку, чтобы похлопать его по руке и тем обратить на себя внимание, но зацепила фляжку на его поясе, Та брякнула. Негромко. Но у того, кто чесал спинку за стеной, оказался отменный слух. Удар в стену был такой, что с потолка посыпалась штукатурка. За ним сразу последовал второй. Третий удар почти не оставил надежды на то, что первые два были случайными.

— Твоюжмать!! — Огорчился кваз. — И замахнулся на меня своей лапищей.

— Сам дурак. — Логично ответила я и шлепнула кваза по руке. Тот как-то странно дернулся и зашипел.

— Да заткнитесь вы оба. — Рявкнула Алия. — Нас сейчас жрать будут, а они собачатся. Оль, тут вентиляция есть?

— Нет.

— ..ять…

— Канализация есть. Подойдет?

— Сука ты! — Укоризненно мотнула головой Алия — Где? Показывай!

— Там, под мешками.

Четвертый удар и по стене поползли трещины. Над моей головой просвистел мешок с картошкой. Упорный кваз не терял надежды меня прибить. С другой стороны, прямо в плечо, прилетел небольшой кусок стены. Потом опять мешок… я, уворачиваясь, подтаскивала к люку рюкзаки со стратегической тушёнкой. Алия схватила в охапку оружие. Еще удар и в дыру, размером с арбуз просунулась огромная лапища и принялась шарить по полу.

— Алия, сзади!!! — Завопила я. Все происходящее далее напоминало кусочки разорванной картины.

Вот Алия подбирает автомат с пола. Вот коготь, цепляющий ее за пояс. Вот мешок, летящий прямо мне в голову и пол, на который я падаю, едва не разбив нос. Ногти Алии скользят по бетону, пропитанному пластом, в тщетной попытке зацепиться хоть за что-нибудь. Я бросаю, дорогую моему сердцу, тушенку и хватаю Алию за руки. Вместе мы орем — «Ка-а-ант!». Тут же нас с Алией схватили, как котят, за шкирки и швырнули в угол, поближе к люку. Там оставалось всего два мешка. И они уже не были существенной помехой. А вот то, что люк, с какого-то перепугу оказался заварен, стало для нас сюрпризом.

Алия и кваз уставились на меня.

— Это не я. — Пробормотала я, втягивая голову в плечи. — Я не знала.

Монстр времени даром не терял. После очередного удара в дыру просунулись уже две лапищи.

— Купол сможешь поставить? — Алия повернулась к приятелю.

— Для себя только.

— Значит, ты уйдешь.

Кваз дернулся

— Я сказала.

— Погодите, какой купол? Вы о чем — Заволновалась я, понимая, что я вот сейчас останусь тут и буду сожранной жутким монстром в то время, как этот гад зеленый уйдет себе спокойно и останется жив.

— Неважно.

— Важно! — рявкнула я с перепугу.

— Купол он может ставить. Монстры тебя не видят. И того, кто рядом с тобой в тактильном контакте, но, пока мы сюда добирались, он свои силы досуха выжал. И ему для полного восстановления нужно два дня. Сейчас он может прикрыть только себя. Поле генерируется на пару сантиметров от тела. Да и то ненадолго. Две — три минуты. Успеть убежать подальше.

— Слушай, я повернулась к зелёному. — А если ты сильно сильно напряжешься, то на сколько сможешь прикрыть нас троих?

— Ни на сколько.

— Жаль. Тут рядом дверь в котельную. Нам бы только коридор проскочить.

— И что там?

— Там? Шанс. Может быть. Но тут его точно нет.

— Ты мне, тут интриги не разводи. — Алия вцепилась мне в плечо и тряхнула. В таких тонких ручках и такая силища. — Я должна точно знать, есть там выход?

— Есть, конечно. На задний двор. Еще лоток есть, уголь по которому спускают. Ну и труба. — Про трубу я, разумеется, пошутила, типа, но Алия сверкнула глазками.

— Труба, это хорошо. Труба, это замечательно. Кант, хватай оружие и на выход. Зелёный моментально окутался каким-то полупризрачным маревом, и стал подкрадываться к проломленной стене, которую старательно разбирал по кирпичикам монстр. Кладка была качественная. Армированная. В два кирпича. Цемент отменный. Монстру приходилось трудно. Слабенький, видать еще был. По крайней мере, не из тех, кто танки рвет. Как он вообще смог её так быстро проломить, если сейчас возится как годовалый малыш в песочнице.

Кант, не торопясь, подобрал автомат и пару винтовок. Монстр почуял, что рядом с дырой гуляет мясо. Видимо сил у кваза было и правда, мало. Лапы исчезли, а в дыру в один миг просунулась голова на длинной шее. Клацнули зубы, и будь парень пониже ростом и поменьше объемом, тут бы ему и конец настал, но монстр, не ожидавший от еды такой объемности, не рассчитал и просто толкнул его своей мордой. Кваз отлетел к противоположной стене. Башка дернулась, было за ним, но шея оказалась коротковата. И пока туповатенький монстр тянулся за вкусняшкой, вкусняшка выдернула нож и всадила этот самый нож ему в глазик, и сразу же во второй. Монстр взревел и дернулся обратно, но, не тут-то было. Пластины на его загривке зацепились за арматуру, которую он не сумел сломать, и монстр забился в ловушке, которую сам же для себя и создал.

Когда время переключилось на обычный режим, Кант встал, вытащил из-за пояса второй, длинный нож. Подкрался сбоку и всадил лезвие куда-то под задравшиеся пластины. Тварь обмякла.

— Зараза. К мешку не подобраться.

Мы с Алией переглянулись.

— Штаны сухие. — Спросила девушка.

Я глянула вниз.

— Да, вроде.

— Молодец. Другие, бывало, пачкали.

— Я просто не успела. — Пробормотала я, пытаясь подняться. — Но все еще впереди.

Мне и действительно срочно захотелось в гальюн. Алия, правильно истолковав мои вздохи, спросила.

— Там дальше по коридору что?

— Много чего. Котельная, аквариум, загоны для кроликов и кур.

— Чего? У вас тут звероферма, что ли была.

— Почему звероферма то? Столовка обыкновенная. Просто, диетическое мясо должно быть свежим. — Ответила я морщась. — Блин… блин.

— Иди… В загон, если это не очень далеко.

— А монстры?

— Тут рубер дохлый валяется. Мелочь близко не подойдет. Ну а что покрупнее, то везде достанет, не дай Иса. И откуда он тут вообще взялся? Местные вырасти еще не успели.

— — Приблудыш, какой-то. — Пророкотал Кваз.

— Хорошо если приблудыш. А если стая? Вот будет веселье. — Алия повернулась ко мне. — Осторожнее там. Услышишь шум, бегом обратно. Лучше в штаны навалять, чем без задницы остаться.

Я выскочила в коридор. Под ногами хрустела сбитая со стен штукатурка. Глубокие царапины на бетонном полу. Загон пустой. От кроликов и курочек не осталось даже памяти. Стеклянная крыша проломлена. Клетки разбиты в щепу.

Когда неотложные дела были сделаны, я прошла в угол и взяла там скребок, для чистки. Может пригодиться. Широкий топор, приваренный торцом к железной палке. Какое никакое, а оружие.

И уже уходя, краем глаза, заметила движение. Кролик. Живой. Точнее, крольчиха. Клетка для окота была с глубокими норками. Это и спасло животинку.

— Иди сюда, моя сладенькая. — Проворковала я. — Иди ко мне, моя хорошая.

Крольчиха сидела и дергала носиком. Но стоило мне только шагнуть в ее сторону, как она растворилась в черноте норы. Выходить белянка не желала, а у меня не было времени выманивать ее.

— Сожрут тебя, дурочка. — Вздохнула я и вернулась обратно в подвал.

На обратном пути заглянула в котельную. Чистота и уют. На белом кафеле ни пятнышка. На столе обязательный букетик. ТетьФень была маньячкой чистоты. Без конца вязала свои салфеточки и раздаривала всем желающим по любому поводу. Я задумалась, стала ли она монстром, или нет.

При одной мысли о том, что ТетьФень, или Ирочка, наша новенькая поварешка, стали монстрами, или их, не дай бог, уже сожрал вот такой вот рубер, у меня сжалось сердце, и воздух застыл в легких. О том, что сотни, а может и тысячи людей вчера либо обратились, либо… нет, я не думала. Незнакомые люди меня волновали мало. Я любила котов, и будь моя воля, завела бы их себе дюжину. А то и больше. Но, в одни руки дозволялось не более одного животного. Исключение было сделано для заводчиков, и владельцев особо редких пород. В свое время я не разошлась с мужем только потому, что у нас на двоих было два котика. И оставлять в чужих злых руках одного из своих пушистиков я не собиралась. Так и мучились, пока черныш Эрдоган не заболел чем-то настолько серьезным, что его усыпили сразу после первого осмотра. Горе от потери моего красавчика не смог сгладить даже долгожданный развод.

Подойдя к нашей каморке, я не удержалась и заглянула за угол. На полу, вытянувшись метров на пять, от шеи до кончиков уродливых ног, валялась туша монстра. На пузе еще оставалась проволочная щетина, переходящая в плотные роговые пластины. Костистый таз. Отростки позвоночника превратились в лезвия. Конечности перевиты канатами мышц. Короткие, толстые пальцы с когтями, длиннее самих пальцев. Шея мощная, под стать остальной тушке, покрыта острыми, как бритва, чешуйками размерами с мою ладонь. Голова находилась по другую сторону стены, но затылок твари был открыт и хорошо виден. И даже почти доступен. И на затылке этом висел мешочек, похожий на половинку головки чеснока. Именно о нем, мне и говорила Алия.

В подвале теперь уже кваз курочил стену, пытаясь добраться до заветного мешка. Монстр, в попытке выдернуть голову, плотно прижал ее к кирпичам, заклинив себя собственными пластинами. И теперь Кант пытался отколупнуть крайнюю. Ну, с чего-то надо начинать. Алия сидела на мешке с картошкой и с задумчивым видом чистила ногти своим ножичком, время от времени поглядывая на напарника.

— И долго ты будешь над ним издеваться? — Шепнула я, присаживаясь рядом.

— А что еще делать? — Хмыкнула девушка. — Времени у нас теперь полно. Нужно же как-то развлекаться.

— Я есть хочу. — Засопела я, подтягивая к себе рюкзак с тушёнкой. — А там рыбка тухнет.

— Вот за рыбкой, как раз, с головой рубера идти сподручнее будет. Мелочь отпугнет.

Алия взяла из моих рук банку и одним движением ножа вскрыла ее.

— Держи, ненасытная ты моя.

— Я не удержалась и запихала в себя половину, прежде чем окликнуть кваза.

— Кант! — Чаф чаф чаф. — Там за углом скребок стоит. Посмотри, может пригодиться.

Зелёный засопел и с удвоенной силой принялся крушить стену.

— Иди, сходи. — Поддержала меня Алия.

Кваз замер, вдохнул глубоко, всем своим видом показывая презрение к глупому бабскому племени и, сделав суровую спину, двинулся в коридор. Через пару секунд мы услышали его вопль. — Суки! — И покатились со смеху.

Я не успела доесть тушенку, как отрубленная голова свалилась на пол. В двери, нагибаясь чуть ли не в половину своего роста, протискивался Кант.

Алия протянула мне нож и кивнула в сторону головы. Я припомнила, что она говорила про разделку спорового мешка, приставила острие к полоске между долек и надавила. Потом, безо всякой брезгливости выгребла все из мешка в подставленную Алией тарелку и начала перебирать серые нити. Двенадцать споранов и семь горошин.

— Ну как? — спросила я у Алии.

— Для рубера не фонтан, но, в принципе, неплохо. Это выброси. — Кивнула она на нити.

Я сгребла все в комок и собралась, было, швырнуть комок в угол, но, мне, почему то, вдруг, очень не захотелось этого делать. Я вернулась и снова положила комок в тарелку, не заметив, как Алия и Кант переглянулись. На этот раз я не стала перебирать нити, а принялась вытягивать их по одной и рассматривать. Серые, с едва заметным радужным переливом. Красивые, если присмотреться. Но ничего больше. И, тем не менее, мне не хотелось выпускать их из рук. Так приятно было пропускать сквозь пальцы их скользящий шелк.

— Здесь должно быть еще что-то.

Алия, даже не удивившись, подошла к голове и принялась копаться в мешке. Мы с квазом не отрываясь смотрели на нее.

— Пусто.

— Нет!

— Проверь сама.

Алия сказала это без малейшего раздражения и поднялась с колен.

Я снова засунула руку в мешок. Гладкие мягкие стенки, нити перегородок. Я проводила пальцами поочередно по каждой дольке. Ничего такого, и все-таки.

— Кант, ты можешь аккуратненько вырезать мешок?

— Не вопрос. — Пророкотал кваз. — Для тебя все что угодно.

Когда мешок был вынут и разложен на нашем импровизированном столике, я снова обсмотрела его со всех сторон, потом взяла в руки. Чем он меня так манил?

— Сцуко. — Пробормотала я. — Открой тайну, несчастный.

Я положила мешок на ладонь и провела поверху пальцами, едва его касаясь. Мне показалось, или мешок слегка подрагивал под моими прикосновениями.

И я почти увидела. Нет, мешок не стал для меня прозрачным, нигде ничего не засветилось, указывая на место расположения тайны. Я просто узнала. Аккуратно положила мешок обратно на стол.

— Бритва есть?

— Это подойдет?

В руке кваза блеснул, лучиком, настоящий медицинский скальпель.

— Более чем.

Я не волновалась. Я точно знала, где надо резать, чтобы не повредить три крохотных черных шарика. Даже не шарика, а те самые икринки, которые так любили поедать не в моем мире.

— Похоже на незрелый жемчуг. — Произнес кваз, после минутного лицезрения шариков.

— А ты его видел, незрелый то? — неожиданно зло спросила Алия. — Похоже у него. Может, попробуешь?

Кваз развернулся и вышел. Дверями хлопать не стал, хотя и было видно, что он не просто зол, он в бешенстве.

— Чего ты так с ним? Бывший твой? — Спросила я, запихивая серые нити в карман.

— Бывший. И настоящий. И будущий. Тварина.

— Ух ты! — Восхитилась я. — А можно подробнее?

Алия спорить не стала. Просто вздохнула глубоко и рассказала такую историю.

В своем мире она действительно была танцовщицей, если можно было так назвать седьмую с краю девочку из подтанцовки, в загородном варьете для среднего класса. Да, там был возрастной ценз, но худенькой Алии, в жизни, до работы в варьете, не пробовавшей ни табака, ни алкоголя, не составило труда скинуть десяток лет. Да что там, на фоне пропитых мясистых девах, большая часть которых, давно и прочно сидела на крэке, Алия выглядела почти ребенком. Но и в солистки её, из-за усиленной стройности, не брали. Вот и заполняла собой пустоту подиума, наравне с десятком таких же неудачниц. Два притопа, три прихлопа, ножку вверх и на шпагат.

Платили им из тех денег, что они сами и собирали в трусики и лифчики. Встречи с клиентами запрещались строго настрого, но многих девочек запреты не держали. Денег жутко не хватало. Вечно больная мать требовала ухода, лекарств и еды, и Алия сама уже подумывала, а не согласиться ли ей на встречу с жаждущим любви клиентом. Но, клиентов было много. А вот хозяин варьете в одном единственном экземпляре.

Алия не стала строить ему глазки и вертеть перед ним круглым задиком. И глазок, и задиков хозяин насмотрелся давно и до отрыжки. Долго думать, чем зацепить толстячка, не пришлось. Судьба, будто услышав ее молитвы, подсунула ей под ноги мусорную корзину из кабинета хозяина. Алия порвала дорогущие чулки и, расстроившись, принялась собирать мусор обратно в корзинку. В руки ей попалась пустая коробочка из-под лекарства, которое она, когда то, покупала своей матери. Таблетки, хоть и стоили как ограда чугунного моста, состояли целиком из мела, сахара и лимонной кислоты, и лечить, что бы то ни было, не могли, в принципе.

Алия любила мать. И не хотела терять ее из-за жадности владельца фармацевтической фирмы. Она перерыла гору литературы. Обошла всех болящих, в зоне доступности. Выяснила, кто чем лечится. Нехило вложилась в подружку, лаборантку из местной больницы и на выходе получила вполне себе рабочий сбор из доступных трав, на котором ее мать держалась уже второй десяток лет.

Далее дело было за малым.

Маленький толстый человечек почувствовал приближение очередного приступа, распахнул окно и перегнулся через подоконник, пытаясь придавить боль.

— Мама! — Услышал он девичий голосок. — Зачем ты опять заказала кренитал? Ах, врач выписал! Мамуля, там же пустышка. Сколько можно тебе говорить. Выпей отвар и ложись спать. Как кончился? Не может быть. Жди, я скоро буду!

— — Стой! — Захрипел человечек вслед удаляющейся фигурке.

— Через неделю Алия из подтанцовки перескочила сразу в классные дамы. То есть, стала теткой, принимающей на работу юных девиц и увольняющей тех, чья юность уже прошла. Она просматривала новые номера и решала кто, что и где будет танцевать. Попутно обучалась бухгалтерскому делу и медленно, но неуклонно подводила своего толстячка к мысли о неизбежном.

— На третий год обреченный, не рассчитывавший прожить и шести месяцев, после диагноза, наконец-то созрел и подарил Алии шикарное кольцо с камнем величиной с воробьиное яйцо. Уже через месяц бывшая нищая танцовщица должна была выйти замуж и стать уважаемой метрессой.

— Не успела.

— Возвращаясь под утро домой, Алия попала в жуткий туман. Промокла и продрогла. Но, несмотря на свою усталость, войдя домой, первым делом заглянула к матери. Та спала и Алия, не раздеваясь, рухнула на соседнюю кровать. Проснулась она от того, что матушка, своим беззубым ртом муслявила ей шею. Алия, в общем то, не сильно и испугалась. Давно уже ждала нечто подобное. Удивило то, что мама, почти не встающая с постели, сейчас прыгала по ней вполне себе бодро. Да еще мощь хиленьких старушечьих лапок удивила несказанно.

С трудом скинув с себя сумасшедшую, Алия выскочила в другую комнату и заперла за собой двери. Потом взяла со стола сигареты, закурила и принялась названивать в скорую. Однако, телефон молчал. Не было даже гудков. Расстроенная Алия вышла с сигаретой на балкон и увидела такое, что только дотлевшая до пальцев сигарета вывела ее из ступора. Какие-то жуткие монстры жрали людей, а из-за угла выползал белесый червь размером с три автобуса, если поставить их один за другим.

Как Алии удалось стащить и завести соседскую машину она не помнила. Ей повезло напороться на нормальных рейдеров, врезавшись в головную машину каравана. Они привезли перепуганную девушку в свой стаб под дивным названием Новгород. И быть бы робкой девочке в общем пользовании, если бы не случилось маленького чуда.

Орловцы не любители шляться по чужим населенным пунктам. Но тут хозяйка стаба послала особо доверенное лицо по некоему секретному дельцу к своим далеким соседям. С ней то, то есть, со своей хозяйкой, лицо и перепутало Алию, заорав на всю таможню — " Алла, какого хрена!?»

В Улье нет рабовладения. Если ты не мур, разумеется. И препятствовать девушке никто не собирался. Рейдер в полминуты объяснил новоприбывшей разницу между» здесь» и» там», после чего та запрыгнула в его машину и вцепилась в ручку двери, чтобы не выдернули обратно.

Хозяйка стаба Белый Орел сначала остолбенела, увидев худющую девку с её, Аллиным прекрасным лицом. А потом долго визжала от восторга и тискала новенькую. Слегка опомнившись, принялась пытать насчет мамы, папы и остального прочего. Выяснила, что родители у них обеих один в один, только вот Алии не повезло. Её отец умер, когда малышке не было и годика, после чего вся ее жизнь наполнилась бедами, лишениями и нищетой. Но это было уже неважно. А важно было то, что Алла и Алия были настоящими двойниками, а не просто очень похожими тетками. На правах старшего товарища Алла прикарманила себе новенькую в абсолютное и личное пользование.

Алия же, попав под плотную опеку хозяйки стаба, выбора не имела. Плакала от усталости, но прыгала с одного острого камня на другой. Задерживала дыхание до полного посинения, чтобы лишние несколько секунд продержаться на турнике. Стонала по ночам от гудения в ступнях, но беспрекословно слушала Аллу.

Та быстро превратила чахоточную жеманную танцовщицу в боевую машину. Всего полгода мучений на полигонах и тренажерах и Алия уже могла спокойно завалить трех отлично подготовленных внешников. Имунные со временем становились намного сильнее, и быстрее обычных людей. Лотерейщики и топтуны быстро стали для нее легкой добычей. А когда Дар стал входить в силу, то и руберы из жутких и беспощадных убийц, превратились, для девушки, в забавных мотыльков, при условии, что их было не более трёх.

Однажды ей повезло найти, на свежеубитом муре, белую жемчужину, которую девушка, тут же, и употребила. Жемчужина не пропала зря.

Дело, даже для Улья редкое, но Алия оказалась мощным клокстопером. Семь секунд в ускорении. Роту можно перебить, пока они висят там, в реальном времени. Очень ценный сотрудник из нее получился.

Алия и Кант встретились четыре года назад в стабе» Дальние Ебеня». Либидо у бегающих по кластерам рейдеров зашкаливало иногда так, что за любовь с последней оставшейся уродиной платили, горохом. А уж ночь, подаренная такой девушкой как Алия, была воистину драгоценна.

Кант тогда еще не был квазом, а был вполне себе брутальным парнишкой, способным легко завести интрижку с порядочной девушкой, и не платить за любовь местным крокодилицам.

Стоит ли говорить, что сладкая парочка не упустила друг друга.

Кстати, крокодилицами тут называли специальных теток, которые за плату спали с оголодавшими мужчинами и были, в большинстве страшными, как смертный грех. Видимо, наверстывали упущенное в своих мирах.

Двух ночей, проведенных вместе, Алии и Канту хватило, чтобы понять, жить друг без друга они более не могут.

Любовь в Стиксе больше, чем любовь. Влюбленные, как двойники, могут чувствовать друг друга, как и в обычных мирах, думают одинаково, чувствуют боль любимого. Только в Стиксе все это не на уровне мистики, а подкреплено самыми настоящими законами квантовой физики и хрен знает какой химии. И двое, действуя как один, делают в четыре раза больше, чем пара обычных рейдеров.

За год удачливая парочка обросла легендами и ничего удивительного, что на них была объявлена самая настоящая охота. Ливер удачливых, а особенно влюбленных, долгожителей, ценился гораздо выше, чем потроха новичков. Никакая осторожность не защитит от предательства. И в один, далеко не прекрасный момент, влюбленные оказались заперты в разрушенном подвале с единственным выходом, возле которого их ждал отряд муров, голов в пятьдесят.

Кант слопал сразу три черных жемчужины. Это стопроцентно гарантировало усиление Дара, и так же стопроцентно, превращение в кваза. Они сидели в подвале еще сутки, лениво отстреливаясь от муров, пока Кант, по взгляду любимой, полному ужаса, не понял, что Дар его возрос. Оглядев самого себя, он убедился, что не ошибся.

Тогда он поставил на таймер две мины, которые, по чистой случайности завалялись у него в кармане, взял на руки Алию и раскрыл купол. Силы хватило вывести их обоих из подвала, уйти из зоны видимости сенса и залечь в небольшом углублении, посреди чиста поля. Рисковать и пытаться дать бой, они не стали. И правильно сделали.

Взрыв, не особенно мощный, сильно расстроил нападавших. Сначала по развалинам побегал тощенький мужичок. Видимо, сенс. И видимо дар его был таким же тощеньким, как и он сам. Поорав еще полчаса в громкоговоритель, главарь психанул и велел закидать остатки подвала гранатами. После чего все загрузились в машины и умотали за горизонт.

Кант и Алия выжили. Почти безоружные, они сумели добраться до стаба. Алла ждала их у себя дома, сидя с мрачным видом в глубоком кресле. На столике перед ней стояла бутылка вискаря и три бокала. На огромном блюде лежали три отлично прожаренные курочки и груда зелени. Шли третьи сутки ее ожидания.

Когда Алия в очередной раз не вышла на связь, Алла расхлестала новенький ноут и полдня гоняла свою группу на плацу, на татами, стрельбищах и везде, где только можно было. А потом села в кресло и принялась ждать. Личная повариха периодически меняла блюда на столе. Гвардия ходила на цыпочках. Все знали, насколько близки девушки, хотя могли только догадываться, что на самом деле значит для обеих эта связь.

Оголодавшая Алия совмещала уничтожение курицы и рассказ о том, как Кант в кваза превратился. Глаза Аллы темнели все больше и больше. Одним из ее даров была способность менять цвет радужки в зависимости от настроения. Способность не только абсолютно бесполезная, но даже и вредная, ибо выдавала Аллу с головой. И потому та всегда носила темные очки, снимая их только в близком окружении.

— Стало быть, Хмурый? — Констатировала Алла, сверкая черными, без белка, глазами.

— Он, падла.

— Порежу, на первомайские ленточки. — Поклялась Алла.

— Почему на первомайские то? — Встрепенулась я. Рассказа Алии увлек настолько, что я будто сама всё видела.

— Красные, потому что. Цвет революционной крови. — Как-то странно хмыкнув, ответила Алия.

— А у нас Первомай это праздник цветов. — Вздохнула я. — У каждого предприятия к этому дню уже расцветали первоцветы. Нашим фирменным цветком был крокус. И мы обменивались живыми цветами в горшочках. А потом высаживали их на клумбах. В столовой непременно украшали все блюда цветами из овощей. А потом цветочные карнавалы и салюты в виде цветов. Это был очень красивый праздник.

Я даже всплакнуть чуточку собралась, но тут увидела, что Алия и зеленый, который незаметно вернулся, пока я слушала рассказ девушки, смотрят на меня, раскрыв рты.

— Что? Вы мне не верите, что ли?

— Да верим, верим. Просто, мир у тебя, больно интересный был.

— Замечательный у меня был мир. — Я неожиданно для себя самой разозлилась, будто именно Алия и Кант были виноваты в том, что я сюда попала. — Мы за рыбой то идем, или будем ждать, пока она там стухнет?

Рыба не стухла. Холодильник, спокойно себе работал, что вызвало удивление у моих новых друзей. Но я пояснила, что это, скорее всего, включились автономные станции.

Осетр в холодильнике был. Правда, всего один, зато в длину с самого кваза. Взяли его и две полуметровых семги. Мелкая рыбешка, но вкусная. Алия стояла на страже, а мы с зелёным, потихонечку стащили в котельную пару больших кастрюль и газовую плиту. И пока кваз подключал плиту к местной магистрали я притащила из кухни коробку со специями и корзинку с морковкой и луком. Половину моркови отнесла крольчихе. Алия увязалась за мной, но трусишка беляночка даже не показалась.

Остальные два дня прошли в тиши и спокойствии. Кант обучал меня обращению с оружием. Стрелять, правда, не давал, во-первых, режим тишины, во-вторых, патронов просто не осталось. Я узнала, что большая железяка в их мирах называется Калаш. Очень был похож на наш Туляк, но кое-какие различия были.

Потихонечку подъедали рыбку. Двухметрового осетра сожрали за день. Семги хватило на раз закусить. Слопать все, что хранилось в холодильнике, мы бы не смогли при всем желании, но рыбу было жаль. Потому семга была выпотрошена и засолена. Несколько мелких, килограмма по три, щучек, было вывешено на вяление. Тунца я запекала в луковом одеяле. Огромные куски едва помещались в духовой шкаф и проглатывались в три раза быстрее, чем готовились. Если честно, то я одна съедала больше Алии и Канта вместе взятых. Но их это только радовало. Когда они объяснили мне причину, это начало радовать и меня. Паразит, захвативший мое тело, перестраивал его быстро и мощно. И это требовало энергии. А откуда тушке ту энергию брать как не из еды?

В это утро, проснувшись раньше всех, я решила порадовать нас рыбным пирогом. Ночных дежурств у нас не было. Всем нужен был полноценный отдых. Вонь от сдохшего рубера качественно отпугивала мелких монстриков.

Монстр и вправду оказался приблудышем. Одиноким, как дырочка в задней части тела. На наше счастье. По крайней мере, никаких других руберов к нам гости не заходило.

Кант везде навязал веревок с ложками и вилками и бесшумно к нам могла пробраться разве что крыса.

Поднимаясь наверх, я вспоминала, какая рыбка там еще есть и представила себе холодильник, где что лежит, висит или стоит в ведрах. И неожиданно ощутила странное беспокойство. Было там нечто, чего быть не должно. Мне хватило ума не геройствовать. Я спустилась вниз, чтобы разбудить Канта, но Алия уже пинала ногой в спину зеленого и шипела. «Вставай, сволочь, проклятьем заклейменная».

Кваз давно уже проснулся, но ему доставляли удовольствие пинки девушки, и он тихонечко похрюкивал и жмурил глаза.

— В холодильнике кто то есть.

Не успела я договорить фразу, как зелёный был уже на ногах, и тянулся к единственному нашему оружию, кроличьему скребку.

— Кого ты там увидала? Монстра?

— Никого я не видела. Просто знаю.

Мне велено было оставаться внизу, но естественно, я попёрлась за ними. И не заметила, как наступила на ложечку. Пришлось тормознуть и стоять пока Алия с Кантом добирались до холодильника. Через минуту я услыхала тихий шмяк, и ещё через минуту появился кваз с чьей-то тушкой на плече. И тушка была явно не рыбьей.

Хрясь! Голова мотнулась на бок и связанный замычал.

— Очухался. — Обрадовалась Алия. — Так, малыш, времени у тебя крайне мало, так что, чем быстрее ты нам все расскажешь, тем целее останется твоя шкурка.

— А как насчет меня самого? — Спросил свежепойманный, правильно отделив себя от собственной шкурки.

— Ну, ты же сам все понимаешь. — Не утешила его Алия.

Потом кивнула мне, подзывая. — Положи ручку ему на макушку. И если он соврет, сделай ему больно.

— Итак, ты мур. — Не спросила, а утвердила девушка. — И здесь вы по наши души? Сколько вас?

Парнишка скосил на меня глаза, и во взгляде этом я заметила усмешку и презрение. Ежику было понятно, что правды он нам не скажет. И презрение в его глазах, ничем не обоснованное, меня разозлило.

— Мы не… — начал было он говорить и вдруг тело его выгнулось дугой, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит, а с губ полетела пена пополам с хрипом.

Эпилептик, что ли? Я отдернула руку, и парнишка завалился на пол. Задергался всем телом пытаясь отползти подальше.

— Мур, мур. Там они. Пятеро здесь, остальные по улицам разбрелись. Вас ищут. Всего сорок два. Три машины на западном выезде. Там трое в охране. Убейте меня быстро.

— Оружие?

Парнишка затараторил, рассказывая даже то, о чем не спрашивали. И все время просил убить его быстро.

Когда он, наконец-то выдохся, Кант нагнулся и легким движением одной руки сломал пленнику шею. Трупик небрежно отодвинул ногой в угол. Почти в ту же самую секунду в кармане труповой куртки запищала рация.

— Вечно ты вперед поезда бежишь. — Прошипела Алия. — Надо было еще про сенса спросить. И откуда они приехали. Черт! Черт! — Алия повернулась ко мне. — Нет времени больше тебя учить. А ты даже не знаешь, как Даром пользоваться.

— Каким даром? — Ошалело спросила я.

— Вот этим. — Алия ткнула пальцем в трупик.

— А я то при чем? Его зелёный уделал.

— Алия раскрыла, было, рот, но рация запищала снова, и кваз прижал указательный палец к губам, призывая нас заткнуться.

— Хорек, ты где? Почему не отвечаешь? — прохрипела рация

— В подвале я. — Ответил кваз голосом, очень похожим на голос новопреставленного. — Тут ловит не везде. Спускайтесь сюда. Здесь рубер вскрытый. Они точно здесь были. Лестница в левом углу от входа. Жду.

Я хотела было впасть в панику от такой легкой сдачи нас мурам, но, увидев, как подобралась Алия, поняла, что все не так, как кажется.

— Я могу чем-то помочь?

— Да. Встань в тот угол и не отсвечивай. — Прошипела Алия. Она подняла с пола трупов автомат. Вытащила из карманов труповой разгрузки еще пару рожков и распихала их по своим кармашкам. Квазу достался огромный пистолет породы револьвер.

Мне в руки прилетел пояс с ножом и пожеланием удачно зарезаться, в случае чего, и Алия с квазом растаяли в темноте коридора. Как бы мне ни хотелось посмотреть, что мои друзья сделают с моими недругами, я осталась на месте. Подлезать под чужие пули и путаться под ногами кваза, в чьих руках было мое спасение и топор на длинной ручке, желания не было.

Наверху была тишина. Но это ни о чем не говорило. Как они тут все ходят, так кошки на охоте могут позавидовать. Ни шороха, ни звука, даже воздух не двигался. Я присела на корточки и от нечего делать принялась ковырять ножом заваренный люк и, неожиданно он сдвинулся. На чуть-чуть, почти незаметно. Зато вместе с кольцом, к которому был приварен.

Внезапно наверху раздался какой-то шум, одиночный выстрел и снова все затихло. Но я почувствовала, что нужна там, наверху.

Наверху я была действительно нужна. По полу были неаккуратно разложены четыре тушки в цифре. Одну трепала Аля, выгребая из карманов все, туда наложенное. Вторую и третью кваз сгреб подмышки и потащил в подвал.

— Помогай. — Шепнула Алия и кивнула в сторону четвертого тела.

Я опустилась на колени перед мертвецом и брезгливо похлопала его по карманам.

— Неправильно ты, Дядя Федор, бутерброд ешь. — Мурлыкнула Алия, перемещаясь ко мне. — Смотри и запоминай. Шапка, шея, грудь, внутренние карманы… наружные. Пояс, рукава, брюки, обувь.

Пока Алия говорила, ручки ее времени даром не теряли. Шапка с подкладом, под которым она что-то нащупала, была брошена рядом. На груди нашлась ладанка, открывать ее Алия тоже не стала, а бросила поверх шапки. Туда же лег и пояс, на котором висел нож, при одном взгляде, на который, было понятно, что это не простая железяка. Фляга с живчиком и какие-то амулетики.

Я, по приказу Алии расшнуровывала берцы, пока она выворачивала рукава. За одной из манжет нашлась повязка. Ее Алия срезала ножом и тоже бросила на кучку. Когда штаны были ощупаны и очищены от всего, кваз подхватил трупик на плечи и понес его в подвал.

— Там, внизу еще посмотрим. — Буркнула Алия. — На спине, в трусах и носках прячут.

— Это обязательно делать? — Преодолевая тошноту, спросила я.

— Нет. Не обязательно.

Девушка пожала плечиком.

— Дело твое, но когда ты гордо пройдешь мимо чужой фляжки и не подберешь шприц со спеком, подумай о тех новичках, на чью долю не достанется глотка живчика, который мог бы спасти им

жизнь. Или о своем напарнике, которому на твоих глазах откусили ногу, а ты стоишь, вся такая гордая и щепетильная и нихрена сделать не можешь.

Я подумала. Судорожно вздохнула и кивнула, полностью соглашаясь с Алией. Обстоятельства диктуют условия. И кто я такая, чтобы целочку тут изображать?

—

В подвале мы обшманали остальных. Кучка полезных предметов оказалась немалая.

— Жаль рюкзака нет. — Вздохнул кваз. И повернулся ко мне. — У вас тут рюкзаков, случайно нет?

— Есть. И совершенно не случайно. Ща принесу.

— Ахренеть. Тут столовка была или супермаркет? — Спросил кваз, раскладывая трофеи по рюкзакам.

— Я не знаю, что такое супермаркет, а рюкзаки у нас для походов.

— Каких еще походов?

— На природу. Мы и в Бор ездили, и на Енисей выезжали. В прошлом году на Камчатке были. Красота там неимоверная. В позапрошлом на Столбы Ленские. Пёхом километров семьдесят прошли. Неделю там и обратно.

— Туристы, стало быть. — Сзади подошла Алия и протянула мне комок тряпок. За ее спиной валялся голый трупик парнишки, которому кваз свернул шею.

— Переоденься.

Я скривилась.

Алия приподняла бровку.

— Брезгуешь?

— — Очень. Мало ли какая на нем чесотка была. Потом хрен вылечишься.

— — Рыбка моя, ты уже забыла, что я тебе про болезни говорила? Нет их тут. От слова совсем. И никакую заразу здесь, ни от кого не подцепишь. Можешь трахаться без презиков.

— Постирать то хоть можно? — Смирилась я.

— А есть где?

— Найдем.

Вторая дверь котельной вела в разделочную. Мы называли ее моргом. Именно там убивали кроликов и курочек. Там же разделывали туши. Прямо из разделочной шел лифт к холодильникам. Но лифт нам был не нужен. А из нужного здесь находились два огромных накопительных бака с горячей водой, и чаны, в которых можно было и постираться, и искупаться.

— Козень ты драная. Раньше не могла сказать, что тут такие ништяки валяются.

— А я знала, что оно тебе надо?

— А сама то не могла сообразить? Или привыкла неделями как свинья ходить?

— Ты говори да не заговаривайся!

— Ладно, извини. Нервы. Просто тут чистота залог не здоровья, а жизни. И давай быстрее. Там наверху толпа муров бегает. Нам еще с ними разобраться надо.

Я замочила вещи, залила их септиком, потопталась немного, потом, как смогла, прополоскала, отжала и закинула в стерилизатор. Через двадцать секунд одежда была готова.

Я вытащила штаны, встряхнула, посмотрела и снова скривилась. Никогда в жизни не надевала чужих вещей. Тем более, снятых с трупа. Жаль, что ключ от склада директор с собой носил. Там одежка получше лежала.

Я вздохнула и снова замочила тряпье. Переобуваться не буду. Мои туфельки, при всей кажущейся легкости, были намного прочнее и удобнее этих жутких синтетических полусапог.

Так, стоп. Здесь же должна быть роба для чистки крольчатника. Я распахнула шкафчик ТетьФени. Вот. Целых два комплекта. Если уж таскать чужое, то пусть это будет не совсем чужой человек. На полке обнаружился походный браслетик. Мой, точно такой же лежал сейчас дома, в недосягаемом уже мире. Пока стерилизовались костюмы я проверила браслет. Батарея рабочая. Фонарь, зажигалка. Три иглы со снотворным. Три с обезболивающим. Маячок в работе. Датчик тушки. Давление-сердце-температура. Да, у ТетьФени всегда все в порядке.

Тут же нашелся и небольшой рюкзачок. Фляжка с антисептиком. Я хотела было вылить, но вовремя вспомнила, что спирт тут нужен для приготовления живчика. Достала очищенные костюмы. Напялила на себя один. Ужала на пару размеров. Второй аккуратно сложила и затолкала в рюкзак. Осмотрелась. Оружия и ножей я здесь не найду. Это добро на складе. А склад на замке. А ключ у директора. А директор… Ч-ч-ерт. Хотя, можно будет выбрать что-нибудь из разделочных ножей. Да и не выбрать, а забрать все. Пригодятся.

— В котельной меня уже с нетерпением ждал зелёный. Выдал мне оружие, показал, чего куда жать. Велел экономить. Потом меня отвели на второй этаж столовой. Замотали в тюль и усадили у окна, строго настрого велев наблюдать за улицей и никуда не уходить.

Шло время. Улица была пустынна. Местные монстры успели разбежаться. Да и правильно. Что им было делать тут, среди, ставших чужими и непонятными, когда-то родных стен. Город был брошен. Серое небо. Ни птички, ни комарика, даже. От тишины начало звенеть в ушах. Так непривычно. Там, в моем мире, город почти никогда не спал. Подземные заводы работали в три смены, а транспорт для доставки рабочих сновал туда-сюда круглосуточно. Доставка продуктов тоже работала по ночам. Днем машин на дорогах почти не было. А те, что были, ездили с такой черепашьей скоростью, что пешеход при желании, мог их легко обогнать. Днем по улицам бегали дети. Со школы, на кружки. Просто гоняли мячи по всем горизонтальным поверхностям. Гуляли старички. Отоспавшиеся после ночной смены рабочие спешили на занятия по своим клубам. По ночам на крышах расставлялись столики для влюблённых и членов клуба «Астрономов» и «Астрологов». А сейчас там, в городе, влюбленные и астрологи сожрали всех детей, и ушли странствовать, по дороге пожирая друг друга.

От скуки я достала из кармана клубок нитей и принялась плести из них браслетик. Хватило на целых два. Завязала их на своих запястьях и снова уставилась на дорогу.

Я, кажется, задремала и не заметила, как день скатился к вечеру. Солнце уже касалось горизонта, но небо не меняло свой цвет на розовый. Неожиданно, по небу плеснуло черным и солнце просто напросто исчезло. Не успела я подобрать с полу челюсть, как за домами взвился столб огня, и спустя пару секунд вдали раздался грохот взрыва. У меня появились смутные подозрения, что без сладкой парочки тут не обошлось.

Переместившись на подоконник, я выставила автомат, уперев приклад в плечо, и замерла, вглядываясь в чернильную тьму. Пару минут ничего не происходило. А потом ночь взорвалась десятками световых ракет. Они висели над куском города и не собирались падать. Тихо гасли, одна за другой, но на их место тут же взлетали и распускались новые огни.

От фонарей запоздало начал растекаться свет.

Минут через пять я увидала кваза. Он несся, по середине улицы, с Алией через плечо. Следом, метрах в ста бежали два тела в странных намордниках.

— Если кто-то вас разозлил — Прошептала я сама себе — Глубоко вдохните и досчитайте до ста, чтобы руки не тряслись, и можно было хорошо прицелиться.

Прорезь на мушку… определяем скорость… хотя, тут расстояния то… Ещё поправку на ветер. Ага, и погоду на завтра. Курок пошел неожиданно мягко и.… ничего не произошло… Блин, предохранитель же, матьиво. Снова приклад в плечо и, как учил зеленый. Автомат тихо сказал «памс», и одна из голов разлетелась в разные стороны. Второе тело среагировало моментально. Сложившись пополам на ходу и, перекатившись каким-то чудом, оно оказалось за углом соседнего здания

Я влупила по углу, выбив приличный осколок и тонко намекнув телу, что гулять по незнакомым улицам может быть смертельно опасно.

Напротив нашей столовки было построено ничто иное, как спортивный комплекс. С достаточно сложной архитектурой. Углов и поворотов только по одной стене было, кажется, штук семь. Потом, огромная арка и вход во двор, где отдельным зданием стоит бассейн. Периметр внутреннего двора примерно километра полтора, и в конце пути та же самая арка, только теперь уже выход на другую стену. Если б муру пришло на ум обойти здание, чтобы неожиданно выйти, с другой стороны, то его бы ждал большой сюрприз.

— Елена!

— ААА!..- С перепугу я чуть не выпустила весь рожок в воздух. — Твою жэ, понежнее нельзя??

— Потом понежимся. — Рявкнула Алия. — Уходить надо. Их сейчас тут набежит. На хрена ты стреляла? Они бы мимо пробежали, а ты раскрылась.

— А вы, млядь, не раскрылись, что ли? Скакали там как лоси на токовище.

— У нас же купол.

— Хрюпол. Вас с космоса было видно, если он тут вообще есть, этот космос.

— Ладно. — Встрял, отдышавшись, зелёный. — Это все лирика. Нам и одного дрона хватило бы. В любом случае нужно валить, но куда? Я высох.

— Значит, будем мокнуть.

— Ты о чем?

— Люк нифига не заварен. Он просто приварен к кольцу.

По дороге мне даже не дали заскочить на секундочку в холодильник, попрощаться с рыбкой.

Думаю, злые дяди были очень расстроены, когда вход в канализацию, найденный их сенсом по нашим следам, неожиданно взорвался, похоронив в себе троих неудачников. Я бы многое отдала, чтобы посмотреть на рожи оставшихся, но Кваз и Алия не выпустили меня из трубы котельной. В которой мы трое очень удачно поместились на уровне пятого этажа.

— Представлять вас не буду. Сами познакомитесь.

Алла, действительно была копией Алии, только шатенкой. Мы рассматривали друг друга. Я с затаенной радостью и надеждой снова стать молодой. Они, возможно, тоже с радостью, что им не стать уже такой как я. Бойцы стояли вокруг и улыбками затмевали солнце. Да и было чему радоваться. С учетом спека и чудовищной регенерации иммунных, можно было сказать, что потерь не было. Так, пара лишних дырок, от бандитских пуль, одна оторванная нога, ну, и по мелочи, зубы, там, пальчики. Ерунда, короче. Все живы и частично целы, а оторванное отрастет.

В общем и целом, операция, столь долго и тщательно готовившаяся, была завершена просто суперски.

И бонусом шла я.

Никто не сомневался, что муры не поверили в смерть Алии и ее друга. И никто так же не сомневался, что охота продолжится.

Потому был составлен план.

Основа плана была простой как гайка. Алия и Кант пытаются добыть еще одного двойника. Все вокруг делают вид, что это не они, но всегда находиться тот, кто поможет в трудной ситуации и сдаст их мурам. Ну а там уже детали, как резьба на гайке. Мелкие важные тонкости.

Алия сумела подобрать себе неплохую команду. Падал в этот мир один интересный стаб. Впрочем, они тут все были интересными. Каждый в своем роде. Этот же падал с куском степи. Сорок квадратных километров пустоши и один крохотный вокзальчик. Кем и на кой этот вокзал был тут построен, история знала, но молчала. Но он был, и тут даже проходил поезд, который попадал под загрузку. Проходил тот поезд из некоей сильно засекреченной воинской части. Настолько засекреченной, что окна вагонов были закрашены, а военные не знали не только места расположения своей части, но и имен командиров. Всем присваивались позывные. Низшему командному составу просто номера. Простых солдат в части не было вообще.

И ничего удивительного, что в поезде ехало очень много специально обученных людей весьма специфических специальностей. Грузился кластер раз в три месяца. И хорошо, что у Аллы нашелся человечек, способный отличать имунных от заражённых. Ну, как нашелся. Нашли. Потому что искали.

Команда выдирала из толпы обречённых тех, на кого он указывал. Под видом проверки документов людей рассаживали по автозакам, из узких окон которых они смотрели наяву фильм ужасов. После чего «всос новой инфы», как говорила Алия, проходил быстро и почти без эксцессов. Разумеется, были и истерики, и попытки немедленно застрелиться. Последним давали такую возможность. Как правило, остальным это очень помогало понять, что жизнь она и в Стиксе жизнь, а помереть еще никто не опаздывал.

В целом, за четыре года, с этого полустаночка было спасено более сотни человек. Военных и не очень. Двое деток даже оказались имунными, чему были несказанно рады в стабах. Откуда вообще в подобном месте оказались дети никто ответить не смог. Кроме одного дяденьки, который просто сообщил, что это секретная информация.

Алла сразу же подумала об опытах, но, поскольку изменить в том мире она ничего не могла, то просто закрыла для себя эту тему.

Детей тут любили и баловали. Своеобразно, конечно, баловали. Берцы им маленьких размеров шили. Оружие под крохотные лапки подбирали. Когда вывозили на охоту охраняли целой армией. Монстры в округе падали в обморок и сдавались без сопротивления, несмотря на крайнюю тупость и самоуверенность.

Из всех спасённых Алия выбрала для себя полтора десятка тушек. Еще троих, из числа особо доверенных, отобрала у Аллы. Лично гоняла их по полигонам, не давая спуску. Алия готовила свою команду к охоте на скреббера. Алла не возражала. Они обе знали, что им скоро очень сильно понадобится белая жемчужина. Правда, не знали зачем.

Мы сидели в странно обставленной гостиной в доме Аллы. Роскошный комод, я такой в музее видела, и деревянные лавки по стенам. На полу ковер с длиннющим ворсом. Таких я вообще нигде не видела, да и представить себе не могла, что ковер можно вот так вот бросить на пол и ходить по нему ногами. Но мне очень понравилось. Особенно, когда Алла предложила разуться и гулять босиком. На маленьком диване, которое Алия назвала креслом, можно было выспаться при желании, настолько оно было удобным. Раздвижной столик был заставлен вкусняшками, в том числе и той самой икрой.

— Ты ешь давай, ешь. — Алия пихала мне в рот хлеб, с которого сыпались икринки.

— Да ела я, ела. Фигня она, ваша икра. Я лучше вот пирожок съем.

— Это круассан, деревня. — Хохотала пьяная в дым, Алия.

— Херосан. Понапридумывали словов, а пирожок он и в Африке пирожок. Тесто с начинкой.

— Вкусно?

— Не. Тоже фигня. Вообще у вас тут готовить не умеют. Кто эту гадость стряпал?

— Да откуда ж я знаю, радость моя. — Фыркнула Алия. — Привезли с кластера и привезли. А кто их там, в тех вселенных готовит, я не в курсе.

Я запила приторно-сладкий пирожок вином красного цвета. Алия изумленно за этим наблюдала.

— Да ты алкоголичка, солнце. Кто ж печево винищем заливает? Это надо с чаем употреблять.

— Печево, это, вообще то, мясное блюдо. — Пробормотала я.

— Печево, это то, что напечено. — Заявила Алия, и захохотала, закинув красивую голову.

Я невольно ею залюбовалась. Когда-то в юности бывший, тогда еще будущий муж, завоевал мое неискушенное сердечко одной фразой. «Ты самая красивая девушка в мире». Этого хватило, чтобы целых двадцать лет я стирала ему носки, готовила домашнюю еду, выгребала грязь, после его творческих мук, терпела капризы и кризисы всех возрастов, и ждала, ждала, ждала, когда он еще раз назовет меня самой красивой девушкой. Все его выебоны оправдывала тем, что он, человек творческий и у него такая психика нежная. А иначе никак. У кого не нежная, тот на заводе гайки крутит и красоту не создает.

И однажды я проснулась ночью от его тихого голоса и изумилась тому, что он называет кота своей золотой рыбкой. Ну а с кем еще разговаривать ночью на кухне?

Муж разговаривал по коммуникатору.

— Ты самая красивая девушка в мире.

Не помню, как в моих руках оказалась сковородка и до сих пор поражаюсь тому, как мне удалось ее не опустить. Вовремя пришла мысль, что терять статус гражданина ради этого охреневшего хлыща просто глупо. Впрочем, он сам постарался. От испуга свалился на пол, опрокинул на себя чашку с горячим кофе и вдобавок нехило приложился головой об угол стола. Жаль, что не о батарею.

Так к чему я все это. Никогда не считала себя красавицей, а теперь, глядя на хохочущую Алию понимала, что была дурой. Надо было, все-таки, себя ценить.

— Нам нужна еще одна белая жемчужина.

— Зачем?

— А мы Базика вытащим. А он нас кормить вкусно будет.

— Если будет, то вытащим. — Икнула Алия. Потом сползла на пол, немного покрутилась на четвереньках, вытаптывая себе лёжку и улеглась рядом с давно похрапывающей Аллой.

— Жопу не задирай!!! Жопу!! Ты ползешь или где? Твою задницу из-за Эвереста видно было бы, будь здесь Эверест.

— Хорошо, что тут нет Эвереста — Пробормотала я, садясь на пятки. — Тиби, ну сил больше нет. Третий час гоняешь. Я устала.

— Это ты потом руберу скажешь, а пока будь так любезна…

Я плюхнулась на живот и поползла дальше. Мой метаболизм, стремительным домкратом, нес меня к совершенству, а команда прилагала все усилия, чтобы мое драгоценное время не тратилось зря. Иногда мне казалось, что они даже лишний час в сутки ввели, чтобы надо мной, сиротинушкой, дольше издеваться.

Алия пропадала на охоте. Алла часто составляла ей компанию, но дела стаба не давали ей полной свободы. Я редко видела девчонок. Но скучать и мне было некогда. Со мной постоянно находились два бойца. Лучшие из неповторимых, как сказала Алла. От сердца оторванных. И, судя, по нескромному ржачу Алии, не только от сердца.

Я здорово похудела за три недели. Никогда не считала себя толстушкой, но, видимо, зря. Размера три я потеряла точно и при этом выглядела все лучше и лучше.

По возвращении в стаб меня первым делом потащили к дядьке, которого обозвали ментатом. Кликуха у него была Горыныч. И естественно, я первым же делом спросила, почему у него всего одна голова. На это мне было отвечено, что головы таки две и обе рабочие, в чем я могу убедиться, не сходя с этого места.

Пока я думала, стоит или нет обижаться на столь поспешное и необоснованное предложение, дядька обошел меня со всех сторон, обнюхал, даже. Потом задал пару странных вопросов про внешников и муров, мол, не имела ли я с ними дел. Ответила, что всю жизнь только этим и занималась, и огребла от Алии нехилый подзатыльник. Горыныч подзатыльнику очень обрадовался, снова задал тот же вопрос, получил отрицательный ответ, снова обрадовался и отпустил восвояси.

Восвоясях меня ждал знахарь по имени Тролль. Тот мурыжил меня гораздо дольше. И вокруг обходил, и нюхал, и руками по мне водил. Исключительно в познавательных целях. Потом еще поводил, и снова в познавательных. И так минут пять.

— И долго ты меня щупать будешь?

— Пока не надоест. Впрочем, никого не держу. Не хочешь знать, чем тебя Улей одарил, дело твое.

— Хочу, конечно, но неужели для этого надо полчаса лапать?

— Ну, разумеется… нет. — Выдал тот и расхохотался. — Но согласись, грех упускать такой случай.

— Ладно, пользуйся. — Я прищурилась. — Только помни, что лом штука не только веселая, но и тяжелая.

— При чем тут лом? — Расстроился знахарь. — Ты сиди, молчи и не отвлекай, а то дар криво встанет.

— Это у тебя криво встанет, если тут дуру из меня лепить будешь. — Взьярилась я. — Что за дар!?

— Нехилый такой дар. Жаль, что не боевой. Хотя, тут ведь как посмотреть. И лепестком розы убить можно, если очень постараться. Алия рассказала мне как ты мальчика мура уработала. Так вот это твой дар и есть.

— Да какой дар то?!

— Не ори! Я сам еще не разобрался. То ли ты нервные центры чуешь, то ли внушать умеешь.

— Что внушать?

— Видимо все, что ты пожелаешь. В общем, это проверить надо. О чем ты думала, когда мура пытала?

— Да не пытала я его. Просто палец к макушке прижала и все. Вот о чем Алия думала, когда мне это приказывала.

— А у нее свой дар. Интуиция. Причем, настолько внезапная, что она иногда даже слова сказать не успевает. Просто, что-то делает, а потом оказывается, что именно это и необходимо было сделать. Я тебе об этом рассказываю только потому, что про этот её дар знают абсолютно все. А вот ты про свой сильно не распространяйся. Оно канеш, такое в тайне удержать трудно, но все равно, болтать на каждом углу не рекомендую. Да и не на каждом, тоже.

— А то что?

— А то, что ты хиггер с редким и мощным даром. Такие всем нужны. И эти все, не всегда хорошие дяди.

— Понятно. — Кивнула я, состряпав умную моську. — Так что там дальше по дару?

— Тренироваться надо. Придется для тебя парочку муров живьем отловить. Там и будем посмотреть. А пока так походишь. Всё понятно?

— Да вроде всё. А со вторым даром что?

Тролль отошел к столику. Плеснул себе что-то в широкий и низкий стакан, сделал глоток, покатал по языку, почмокал зажмурившись.

— А то, что он есть. И это не может не радовать. Он у тебя вот здесь.

Тролль положил мне руку на левый бочок, перед этим совершенно случайно проведя ладонью по груди.

— Цвет очень интересный.

Я покосилась вниз.

— Да не у майки, у дара твоего цвет интересный. Я даже не знаю, как его обозвать то. Ни разу такого не видел. А вот еще один, совсем еще крохотный. И про него не только говорить рано, но даже и думать.

— Почему?

— Да потому что не надо жадничать. С первым разберись, потом за второй хватайся. И горох жри. Сейчас полстаба на тебя работать будет.

— Ага. Сейчас полстаба на меня, а потом я на весь стаб одна.

— А что ты хотела? Тут у нас, конечно, малиновый рай, но вся ягода на кустиках. Так что придется пахать.

— Можно подумать мне все в жизни с неба упало. — Проворчала я, поднимаясь. — Все? Я могу идти?

— Ну откуда я знаю, можешь ты идти или нет. — Заржал тот.

Я удивленно взглянула на Алию, но она только носик сморщила. Мол, не обращай внимания. Тролль он и в Африке тролль.

А потом мы с двойниками пили три дня. День с командой, а потом заперлись от всех и рассказывали друг другу жизни своих историй, заливая печальки спиртным разнообразием.

Алла была крутой теткой в своем мире. Со школы активистка. Там у них какие-то детские организации были. Октябрята, пионеры. Вроде наших кружков, только без выбора. Все были октябрятами и все были пионерами. Октябрята были названы так в честь месяца октября, когда у них, там, произошла Великая революция. В чем было ее величие, Алла ответить не смогла. Видимо в том, что она была единственная. Пионеры были названы пионерами, потому что первые. Подразумевалось, что этого достойны лучшие, но принимали всех без разбору. У детей постарше был комсомол. Алла говорила, что это тоже что-то означает, но что именно, вспомнить не смогла.

Активная и симпатичная Аллочка быстро выбилась «в люди». Первого любовника, престарелого любителя юных див и по совместительству куратора главка по комсомольской линии, она соблазнила лет в пятнадцать. В скором времени он получил повышение и должен был переехать в столицу. Там его ждали новые юные дивы, и когда он пригласил своего Олененка на прощальный секс, та призналась ему в своем несовершеннолетии. И дала понять, что не видит в этом никакой проблемы для себя, потому что видит в этом проблему для него. А уж как он будет эту проблему решать, тоже его проблема.

Что, как и где крутил перепуганный чиновник история того мира знает, но будет молчать вечно. В итоге семья Аллы переехала в пятикомнатные аппартаменты, принадлежавшие ее любовнику. А сама она была представлена «двору» как начинающий и очень талантливый организатор.

Карьера Аллочки была стремительна, как пресловутый домкрат, но, грянула перестройка. То есть, это так официально назвали, чтобы не говорить прямо народу, что их тупо продали западу. Оптом и со всеми потрохами. Заводы встали. В страну хлынул импортный хлам, а из страны начали бурной рекой вытекать деньги и мозги. Страна нищала. Газ, лес, нефть были проданы за копейки на сто лет вперед. Втихую был принят закон, дозволяющий любому, имеющему деньги, брать землю в аренду на пятьдесят лет. Кто-то вспомнил про Аляску и решил, прокатило тогда, прокатит и сейчас.

Про Аляску я знала. У нас ее тоже подарили.

Поначалу Алия немного растерялась. Все, на что она ставила, превращалось в пыль. Партия теряла власть, а она еще не успела вылезти на те вершины, где сидели кукловоды, для которых слова и символы не имели никакого значения.

Помог, как ни странно, первый, давно забытый любовник. Его жена умерла. Сам он лишился должности, и в скором времени должен был лишиться и всех накоплений. Чуйка старого партийца не подвела. Доживать век в нищете ему не улыбалось, но один он мало что мог. Нужны были помощники. Тогда он вспомнил про Аллу. И не ошибся. Цепкая, наглая девчонка, поднаторевшая в закулисных интригах, быстро сошлась с теми, кого предложили, вышла на новых нужных людей, легко разбираясь, кто тут деловой, а кто понты давит.

Вскорости у них было три фирмочки по продаже импортных материалов для ремонта и комфорта. И когда на них наехал местный рэкет, Алла быстро сообразила, что этот ветер может не только уносить денежки, но совсем наоборот, приносить их. Переспав и перетерев с главарем банды, Аллочка на красивых пальчиках объяснила свежетрахнутому любовнику все минусы и слабые места его незаконного дела, и уже через год сборная гопников переросла в крупное охранное агентство. Еще через два года на сумму, с которой они начинали, с учетом девальвации рубля, можно было купить только обручальное колечко. Что Алла и сделала, попутно же сделав предложение своему бывшему любовнику, спонсору и напарнику. Предложение, от которого он не посмел отказаться, ибо к тому времени боялся Аллу больше, чем когда-то нищеты. Впрочем, боялся он зря. Алле он был полезен. Во-первых, ее любовники не борзели и не напрашивались в мужья. Во-вторых, не растерявший начальственного лоска и мужского обаяния супруг, вполне успешно представлял контору, и вел все деловые переговоры, под строгим контролем жены.

Вся жизнь была покрыта толстым слоем бельгийского шоколада, пока однажды наша бизнесвумен, в порыве страсти, не зарулила со своим новым шофером на давно облюбованную и используемую лужайку. Проснулись они уже в Улье.

Шофер, на второй день попытался перекусить Аллочкой, но потерпел неудачу, как и многие до него. Со времен лихих девяностых Алла знала, что лучшие друзья девушек ни разу не бриллианты.

Потом ей повезло встретить нормальных рейдеров, которые отпоили ее живчиком и проводили до стаба, ничего не потребовав взамен, что до крайности изумило Аллу, давно привыкшую к товарно-денежным отношениям. Спустя три года у неё был уже свой небольшой стаб.

— Руку держи, кобыла троянская.

— Конь.

— Чего?

— В Трое конь был, а не кобыла

— Конь был в Трое, а тут ты, кобыла. Руку держи! Не тряси, не соседу дрочишь.

Мне иногда очень хотелось убить Тиберия. Прямо руки чесались. И убила бы, наверное, и меня бы, скорее всего, оправдали. Но эта сволочь обладала сногсшибательной харизмой, фигурой Аполлона и такими ласковыми руками, что стоило мне прикрыть глаза, и я начинала ощущать их на своем теле. К тому же, под его чутким руководством я и правда делала успехи.

На моем счету уже была парочка топтунов добытых самостоятельно. На пустышей меня выводили с первых же дней. Ну, как с первых, хотя, если исключить нашу недельную пьянку, то да. С первых. Самым трудным было понять, что это уже не люди. Крови я не боялась и убивать умела. Пусть до этого были только крольчата и курочки.

Кстати, ту Беляночку нам все-таки удалось выманить. По приходу в стаб, ее тут же отжала Масянька. Одна из тех детей, которых Алия вытащила с полустанка. Не знаю, как эти двое между собой договорились, но крольчиха носилась за девчонкой как собачка, вызывая умиление на просоленных Стиксом лицах рейдеров.

— Нам скоро выезжать, а ты кисель на ножках.

— Тибик, ты про Гагарина слышал?

— Слышал и чо с ним?

— Долетался. А ты дофиздишься.

— Гагарин? Когда успел? Я же его вчера только в баре видел?

— Тьфу на тебя, я про настоящего Гагарина, который в космос летал. А с этим то что станется? Его рубер ломом не убьет. А куда поедем?

Тиберий приподнял мою опустившуюся руку с кирпичом. Присел, проверяя уровень обеих рук и фыркнул.

— А то ты не знаешь, что инфа после выезда.

— Ну, думала, хоть тебе Алла скажет.

— В смысле, хоть тебе?

— Да брось. Думаешь, я не знаю из чьей постельки я тебя забрала?

— . Ты забрала?! — Глаза Тиберия полыхнули яростью. Он выхватил кирпичи из моих рук и так шваркнул их друг об друга, что те разлетелись пылью.

Мне стало страшно, от его перекошенного злобой лица и побелевшей радужки глаз.

— Взбесился, что ли?! — Взвизгнула я, пятясь назад.

— Забрала, говоришь? — Тиб возвышался надо мной как волк над ягненком. — Я тебе что, тапочки, чтобы меня забирать? Вы, три шлюхи и так нами, как трусами меняетесь, мало вам? Надо еще ноги об нас вытирать?

Неожиданно я успокоилась. Мне бы только до его макушки добраться, а там уж я ему покажу кто тут шлюха.

— Можно подумать, тебе это не нравилось, — Промурлыкала я, пододвигаясь к нему поближе и протягивая руки для объятий. Но он схватил меня за запястья и развел руки в стороны.

— Не тянись ко мне, тварь. — Прошипел он, и мне снова стало страшно. А когда мне страшно, бояться начинают все.

Я рванулась к нему и, прижавшись, со всей дури врезала коленом в пах, почти сразу же ударила лбом ему в переносицу и когда он выпустил мои руки и начал сгибаться пополам, я ускорила этот процесс, схватив его за белобрысые кудри и приложив еще раз лбом о колено. Потом сцепила пальцы рук и размахнулась, чтобы нанести свой коронный по почкам, но неожиданно услышала хлопки.

Я обернулась. Позади стояли обе мои двойницы и хлопали лениво в ладошки.

— Ну, думаю, на бис повторять не стоит. — Молвила Алла, наклоняясь над Тибом. — Жив?

— Вроде да. — Прохрипел тот, усилием воли останавливая кровотечение из носа. — Надо было Слона на нее натравливать. Я уже старенький для таких концертов.

— Ничего, ничего. Битое мясо мягче. — Утешила его Алла, вытирая кровь с его красивого лица. Он приобнял ее за тонкую талию. Алла была в каких-то новомодных джинсах, которые начинались от середины ягодиц. Красивые, кстати, ягодицы. Накачанные. Такие можно вообще без штанов носить. Я смотрела на это безобразие совершенно спокойно. Это я про их обнимашки, а не про задницу.

— Ничего не понимаю. Вам что? Захотелось узнать, справлюсь ли я с Тиберием?

— Для зачем нам это узнавать? И так ясно, что не справишься. Он тут уже три года. У него и силы и реакции на десять тебя хватит.

— Не сомневаюсь даже. Потому и не понимаю.

— Да что тут понимать. — Встряла Алия. — Часть тренировки. Ты никогда и нигде не будешь в безопасности. Даже с тем, кому безоговорочно доверяешь. Даже с тем, с кем только что переспала. И даже тогда, когда спишь, все равно не доверяй. Ты ведь поверила, что он тебя сейчас убьет?

— Признаться нет. Как-то не думала об этом. Просто испугалась.

— Значит, поверила. И то, что испугалась, тоже хорошо. После приема гороха стресс необходим.

Я вопросительно на нее взглянула.

— Вирус подстегивает. Ему ведь тоже жить хочется, а тут опасность. Вот он и начинает быстрей усиливать носителя. Не экономит материалы до лучших времен и не откладывает на черный день. Ему тоже надо объяснять, что черные дни тут постоянно.

— А нельзя было его как-то по-другому подстегнуть? — Сердито просипела я, потирая колено.

Я не могла смотреть на Тиберия. Его перекошенная морда лица до сих пор стояла перед моими глазами. Вряд ли я смогу с ним целоваться после его шлюх и трусов. Пусть даже это была проверка меня на вшивость. Для разгона иммунитета могли бы и на кластер меня взять, а то я уже тут полтора месяца, а дальше полигона и бара никуда не выходила.

— Вот, завтра и пойдем.

— Что? Я это вслух сказала?

Девчонки переглянулись и синхронно кивнули.

— Завтра, говорю, пойдем на кластера. Ты с нами.

При этих словах Алла улыбнулась так, будто обещала мне весь мир и коньки в придачу.

— Попробуй это, и вот это примерь. Может это лучше подойдет? Милый, а сними как нам вон ту прелесть.

Если вы думаете, что мы, с девочками, выбирали себе новые наряды, то ошибаетесь. Мы подбирали мне оружие. Нож и пара пистолетов, на мух, у меня уже была. А вот с более убойным оружием никак не могла определиться. С одной стороны, я неплохо стреляла. И Алия все пыталась навязать мне оптику. Да я и сама была бы не против, не будь та оптика выше меня ростом. Таскаться с ней не очень-то хотелось. Калаш, мне еще плохо удавалось удерживать в руках, несмотря на кирпичи. Другого, более легкого оружия хватало, но по убойной силе и надежности с ним мало что могло сравниться. В общем-то на полигоне я уже выбрала для себя забугорный ФЭК. И если б не Калаш, даже и не подумала бы ковыряться сейчас на полках склада.

Алла только посмеивалась, глядя как я хватаюсь то за одно, то за другое. Но, видимо кладовщику надоело смотреть на это безобразие, а может обиделся, что я отбраковываю все подряд.

— Привереда какая. — Пробормотал он достаточно громко, чтобы можно было понять, это он не с собой, любимым, разговаривает. — Тебя только нолдовским Миражом можно успокоить.

Я бровку вопросительно приподняла.

— Нолды, они не люди. Или не совсем люди. — Начала пояснять Алла. — То ли мутация, то ли родились такими. Но от наших с тобой миров по развитию оочень далеко ускакали. Не догнать. И технологии у них такие, что фантасты курят за углом, жалея, что не додумались до подобного.

— Кстати, закурить не найдется? — встрял кладовщик.

Алла протянула ему пачку сине-черных сигарилл. Тот вытянул одну, прикурил, со смаком затянулся и вместе с дымом выдал.

— «Мираж» — это мечта. В любую руку ложится, будто под нее сделан. Лёгкий, как перышко, но в любой элите такую дыру делает, что той сразу становится неохота жить.

— И где такие продаются?

Кладовщик, не понявший юмора, заржал было, но под взглядом Аллы тут же осекся.

— Нигде такое не продают. Разве что нолду понравишься, так подарит.

— Не подарит. — Вздохнула грустно Алла. — Хоть занравься. Их там тоже, знаешь, вздрючат за утерю, мало не покажется.

— А откуда тогда вообще про Миражи известно?

— Всяко бывает. Нолды тоже люди и тоже гибнут. А тут что упало, то пропало.

— А падает куда?

— Далеко, отсюда не видать. — Почему-то рассердилась Алла. — Пошли, вредина. Подарю тебе свой.

— Свой что? Мираж?

— Ага, размечталась. Патриотом обойдешься.

Наутро, как только включили местное солнышко, мы выехали со стаба. Собственно, Белый Орел, был не стабом, а очень медленным кластером. Небольшое плато в скалах. Что здесь было в том мире, с которого падал кластер, никто не знал. Крохотный поселок. Десяток двухэтажных домиков-общежитий с толстыми стенами из белого силикатного кирпича. Комнаты, обставленные в спартанском стиле. ФАП. Контора, имеющая всего один этаж, и целых три подвальных уровня. Собственные ветряки и четыре генератора с неплохим запасом соляры. С единственным подъездом по ущелью, уровень которого был ниже плато, метров на тридцать. И собственной системой водоснабжения из чистой горной речки, протекающей по дну ущелья. Не кластер, а голубое блюдечко с золотой каемочкой.

Поселок был законсервирован и людей с ним не попадало. Но самым интересным было то, что во всем поселке не нашлось, не то что никаких документов, но даже и единой буковки или циферки. Даже двери общежитий не были пронумерованы.

Кластер этот продал Аллочке один шальной рейдер, которому повезло заблудиться в этих местах. Какой-то заклятый приятель, видимо решив избавиться от более удачливого коллеги, хитро подсунул тому карту местного Эльдорадо. Сказочный кластер, о котором все знают, но который никто не видел. Где ништяки навалены одной большой кучей, а монстры приветливы и безобидны, как бабочки.

От плато до ближайшего жилого стаба было более двухсот километров. А между, сухая степь с редкими островками густой лесной растительности. По этой степи рейдер шлялся две недели. И если бы не его продвинутый дар, вызывать воду, там бы ему и конец пришел. Монстры пустынями и степями не сильно интересовались, а мелкие ящерки были вкусны и питательны даже сырыми.

Упорство вознаграждается. И в один прекрасный день рейдер проснулся от странного гула. Звук мог исходить только от ближайших скал. В стене ущелья был пробита удобная, хотя и узкая тропа. В самом поселке нашелся приличный запас сублиматов и рейдер беззаботно и счастливо прожил на кластере целых три месяца, пока однажды не проснулся ночью от знакомого уже кислого запаха. Похватав в охапку одежду и оружие, рейдер, как был, голым, бросился бежать. Успел. И трое суток сидел на одной воде, ожидая окончания перезагрузки. За три месяца он успел прогуляться по окрестностям. Обнаружил еще пару кластеров. В том числе и мой. И ни разу, за все время, ему не попался ни один монстр.

Только нужда в живчике заставила рейдера вернуться в большой мир. Там его удачно подцепила Аллочка. С помощью алкоголя и двух прекрасных грудей вытянула из бедолаги информацию про чудесное место и, пока тот не пришел в сознание, уговорила его подписать договор о продаже.

Куда делся рейдер после сделки я предпочла не спрашивать.

Гаражи были внизу. Ну, оно и понятно, каждый раз спускать, затаскивать десяток джипов на такую высоту по отвесной стене было бы не очень удобно.

Кластер перезагрузился сравнительно недавно, и дорога была еще не сильно разбита. Белый Орел находился в центре огромного стаба. Кусок гор, посреди необъятной пустоши. Мутантам здесь делать было нечего. И потому первые три часа поездка напоминала выезд большой и дружной семьи на пикничок. Если, конечно, забыть про невероятное количество оружия. Алия взяла, таки, на мою долю оптическую винтовку. Моську, как её тут называли.

Наша бээмдэшка, обваренная пружинами и шипами ехала в голове. Позади тянулся шлейф еще из пяти машин. Переделанные до неузнаваемости КАМАЗы. На крышах кабин, на турелях были установлены мощные пулеметы. А на одном так вообще зенитка.

Задница нашего стрелка маячила прямо передо мной, и я с удовольствием пялилась на нее, пока не перехватила задумчивый взгляд Тиберия.

— Какой мудак, табачище не выбросил?

Алия резко повернулась к нам с переднего сидения. Все дружно начали обхлопывать себя.

— Я. — Робко вякнул молодой рейдер. Впрочем, они тут все были молодые, прожжённые Стиксом, опытные. Кроме меня. Сегодня был мой выгул.

— Чучело. Вылез из машины и пешком проветриваться!

Парнишка, молча спрыгнул на землю и побежал рядом с машиной.

Особого смысла это не имело, но курево строго настрого запрещалось брать в рейды, и это было обычным наказанием. Даже не наказанием, а так, память укрепить.

Монстр появился неожиданно. Просто ниоткуда. Я только и увидала как мотнулись в воздухе ноги пойманного рейдера и тут же крики, выстрелы. Наш водитель тормознул так резко, что мы повалились в кучу, но все тут же вскочили и ломанулись на выход. Хорошо, что я сидела дальше от двери, иначе меня бы просто затоптали. Когда я выскочила на дорогу, все машины уже стояли почти вплотную друг к другу. Рейдеры палили в белый свет как в копеечку. На ровном, как стол, пустыре не было никого видно.

— Прекратить!!! Прекратить, идиоты!! — Завопила Алия. — Вы, б..дь, патроны не рожаете!! Какого хера ты туда палишь? Ты видишь там что-нибудь??

Наскочила она на стрелка.

— Так скрытник же! — завопил в ответ тот. — Он где угодно может быть!

— Дебил! Это твои мозги где угодно, только не в башке твоей пустой. Вон, видишь, трава пятном примята? Вот туда и стреляй, придурок. Только по команде, а то ранишь его и толку не будет.

Алия мотнула головой своему водителю, убедилась, что тот донес ее мысль на остальные машины и дала отмашку. Воздух возле куста взорвался кровью и ошметками. Дернулся было маревом в сторону, но вдруг потемнел, сгустился до черноты и осел огромной тушей.

— Бегооом! — Завопила Алия.

Рейдеры отнюдь не бегом, а совсем наоборот, осторожненько, начали приближаться к туше, готовые в любой момент снова открыть огонь.

— Дебилы!

Алия выскочила вперед, подлетела почти вплотную к морде монстра, приставила дуло к его носу, нажала на курок и исчезла. По тому месту, где она только что стояла, пролетела черная лапа. Пролетела, чтобы тут же опасть в мертвой усталости. Алия стояла всего в полуметре от чудища. У ее ног дергался в смертельной агонии молодой рейдер. Ему очень повезло, что монстр сидел спиной к нам, прикрывая свою жертву от пуль. Алия опустилась перед парнем на колени. Провела рукой по голове, приподняла веко, вынула из нагрудного кармашка шприц со спеком и всадила дозу прямо в живот парню. Потом повернулась к нам.

— Долго пеньки изображать будете? Вы двое, взяли его в машину и обратно в стаб. Срочно! И не дай вам Иса не успеть! А ты — это уже Тиберию. — Посмотри, может там чего осталось.

Тибик головой только кивнул и, позвав на помощь еще двух рейдеров, принялся переворачивать тушу монстра на живот. Мешок не был поврежден, и десяток споранов и несколько горошин в нем нашлось.

— Ну, а теперь твой выход, солнышко.

Алия повернулась ко мне.

Я посмотрела вопросительно. Чего тут еще делать? Печенку у него вынуть и поджарить, разве что.

— Мешочек ему проверь. Как ты это умеешь

— Аа. Ну вырезайте.

Икринок, как в прошлый раз, в мешке не нашлось. Зато я вытащила вообще непонятную херню, похожую на серого червячка сантиметров в семь.

— И что это? — Спросила Алия, задумчиво глядя на мою находку.

— Это ты у меня спрашиваешь? — Удивилась я, катая червячка на ладони. — Впрочем, он мне нравится. Пусть будет.

— Пусть. — Кивнула Алия. — Держи пока у себя. Пусть Тролль думает, с чем это съесть можно.

Мы проводили взглядами отъезжающую в гнездо машинку, расселись по своим и поехали дальше. Как будто ничего и не произошло.

— И ведь эту пакость в упор не увидишь. Она тебя, падла, жрет, а ты смотришь, как куски тебя от тебя отрываются и в пустоте пропадают. — Кипятился Пим. Раскосый эвенк, на свою беду приехавший, некогда, за невестой в большой и ненужный ему, город. Он так искренне возмущался вероломностью монстра, будто тот нарушил законный пакт о ненападении. Остальные рейдеры активно ему поддакивали. Алия молчала, и я, неожиданно поняла, что он сейчас вовсю материт себя, за то, что выпустила парня из машины на рейде. Только осознание того, что командир, в глазах подчиненных, должен быть непогрешим, удерживало ее от истерики.

Я задумалась, представляя себе картину поедания меня скрытником и что-то меня смутило.

— Ким…

— Что, прелестница?

— А как можно видеть, как монстр тебя жрет, если ни монстра не видно, ни тебя самого?

— Себя то ты видишь. И куски свои тоже. Пока отрывает.

— Куски, говоришь. И какой оставшийся кусок тебе это рассказал?

Пим ухмыльнулся.

— Думаешь, Марсу первому повезло? Монстры и так умом не особо отличаются, а скрытник, к тому же, уверен, что его невидимость обеспечивает полную безопасность. Да и зачем ему уходить от жратвы? Бегать туда-сюда. Вот он словит одного, придавит, положит под кустик, за другим идет. Запасливый, падла. А так то, если бы никто не уходил, кто б про них знал. Они обычно слабенькие. Хоть и элита. Вместо силы, вирус дарует им способность прятаться. Говорят, скрытники, это бывшие дети. Вырастать не успевают. Потому и редкие крайне. Детей, обычно, первыми сжирают.

До следующего кластера добрались без приключений. Солнце уже клонилось к горизонту, когда пустошь резко сменилась высоченным темным лесом. Огромные пушистые ели, с шишками. Мочалки сфагнума по нижним ветвям, под которыми прячется сказка. Тихая жуть по коже и острое желание пройти вот по этой тропиночке немножко, совсем чуть-чуть. И потом еще чуть-чуть. И потом еще. Пока ты не опомнишься и не повернешь обратно. И вот тут ты понимаешь, что тропинка не та, по которой ты шел. И вот этого поваленного дерева тут точно не было. И лужу эту ты не проходил.

Машины остановились. Вдоль дороги бежал серебристый ручеек. За ним раскинулась очаровательная полянка. Парни принялись вытаскивать из машин спальные мешки и прочий привалочный скарб. Мешок Алии подцепил Кант. Я покосилась на Тибика, но тот демонстративно повернулся ко мне спиной.

— Ладно, сволочь, — Прошептала я в эту спину. — Попросишь ты у меня стакан воды.

Сгребла свою скатку и потащилась следом за остальными.

Лагерь был разбит за несколько минут. На бездымных спиртовках кипятилась вода. Никто не суетился. Не разговаривал без нужды. Я поначалу подумала, что все переживают из-за разорванного рейдера, но потом поняла, это их обычный день. Даже то, что один из их команды, возможно, умер сегодня, является обыденным делом. Сегодня кто-то другой, завтра ты. И не стоит рефлексировать по этому поводу.

Я сыпанула в свою кружку щепоть любимого чая, залила кипятком, закинула в рот леденец и уселась на кочку у края поляны. Мелькнула думка, подойти к Алии, утешить, но она быстро смылась, сменившись другой, более мудрой. Нефиг лезть, куда не просят. Если Алия поймет, что я уловила ее молчаливую истерику вряд ли это пойдет на пользу нашим отношениям. Поэтому я сидела на кочке, швыркала чаем и думала о том, как это все непохоже на наши ночевки в лесах. Как мы собирали по дороге дозволенные ветки для костра. И как потом тщательно его складывали, чтобы он подольше горел. И какие байки травил наш директор, старейший член нашей ячейки. Какой изумительный голос был у Маськи и как классно подыгрывали ей в четыре руки на одной гитаре Базик с Люцем.

— Это мое место.

— Чего?

Я вынырнула из своих воспоминаний так резко, что расплескала чай. И потому обозлилась.

— Это мое место. — Повторил парнишка.

— Не сегодня. — Фыркнула я. Парень кивнул и присел рядом.

Звали его Гон. Он был худощав так, что еще пара кило и его можно было назвать просто худым. На фоне остальных качков смотрелся бледно, но я видела, с какой легкостью он перевернул монстра, над которым до этого уже пыхтели двое. В том числе и Тибик.

— Почему Гон?

— Худой, потому что, как гончая. — Парень улыбнулся, и я невольно расплылась в ответной улыбке.

— Худой, зато сильный.

— Это дар у меня такой. Но я всегда неслабым был. Жилистый. Стикс ничего не дарит. Он лишь усиливает то, что уже в тебе скрыто. Там был сильным, здесь станешь титаном. Там был добрым, тут станешь знахарем.

— Ага. Был там гусем, тут станешь ментатом, — Подхватила я

— Кто такие гуси?

— Ну, менты по-вашему. —

Гон беззвучно засмеялся.

— У нас была полиция.

— У нас тоже. Просто мы их так звали.

— Так, а гуси то почему?

Государственное управление стабильности. ГУС

— Ну-ка, подвинься.

Между нами втиснулся Тиберий.

— Я твой мешок рядом со своим положил.

— Да? А почему не свой с моим? — Насупилась я

— А какая разница? — Искренне изумился Тиб. — Кстати, наша смена вторая, так что пошли спать.

Спать я хотела неимоверно. Только и ждала, когда отбой свистнут. Но хозяйский тон Тиберия мне очень не понравился.

— Иди. Я с Гоном посижу немного.

— Уверена?

— Стопудов.

— Ну, сиди.

В голосе Тиба не было ни тени ревности или злости. Ему действительно было пофиг, сплю я с ним, или сижу с кем-то другим. Поэтому я из вредности посидела еще минут пять и, пожелав спокойной ночи Гону, пошла спать.

Ага!!! Пойти то я пошла. Но вот куда? Мешки все одинаковые. В одних уже спят, закутавшись с головой от местных лесных комаров. Другие пустые, но где гарантия, что вот этот пустой мешок именно мой, и что в полночь ко мне не залезет настоящий хозяин, приняв меня за неожиданный, но приятный сюрприз?

— Тибик, падла, ты где? — Прошипела я, забыв, что здесь у всех слух как у летучих мышек.

Сразу три руки высунулись из мешков и указали мне путь.

— Как только я улеглась поудобнее Тиб пододвинулся ко мне вплотную и прошептал на ухо — Еще раз меня Тибиком назовешь, огребешь по полной.

Я задумалась было, в чем именно это «огребешь» будет выражено, но, неожиданно, уснула.

К вечеру второго дня мы подъехали к небольшому кластеру. Он был четко очерчен петлей широкой реки. Сначала я подумала, что это остров. Гарь и пепел. Часть домов разрушена. Остальные слепо смотрят разбитыми окнами. Ветер, на заваленных мусором дорогах. Тоска.

— Здесь очень красиво.

Я скосила глаза. Рядом стоял Гон.

— Странные у тебя понятия о красоте. — Хмыкнула я.

— Нет, не сейчас. Перезагрузка через пару часов. Ты сама все увидишь.

В этот раз мы не стали даже разбивать бивак. Каждый достал себе кусочек еды, и сидя, кто на крыше бээмдэшек, кто просто на земле, жевал, запивая водой из фляжек.

Мы с Алией устроились рядышком на поваленном дереве и подкреплялись холодными котлетами. Свой калаш она положила на колени и придерживала одной рукой. Стрелять с него она тоже смогла бы одной левой, упирая прикладом в живот. У меня под рукой был полюбившийся стечкин. Металл приятно холодил вспотевшую от волнения ладошку и придавал уверенности.

— М-м-м.

Я замычала сквозь забытую во рту котлету и принялась тыкать в сторону острова освободившейся рукой.

А там все затягивало легкой дымкой. Все плотнее и плотнее, пока руины не скрылись в густой белесой мгле. Время от времени мглу эту освещали голубые электрические разряды. К моему удивлению, народ смотрел не на это необычное и красивое явление, а совсем в другую сторону. Немного поразмыслив, я поняла, что перезагрузку эту они не в первый раз наблюдают, а монстры штука всегда случайная и неожиданная.

Туман потихоньку развеивался, открывая взору пасторальную картинку. Домики в два этажа, под карамельными крышами, утопающие в листве. Кривые улочки. Небольшие садики. В самой середке городка выделялось здание то ли ратуши, то ли местной мэрии. Во всяком случае, какой-то символ на крыше торчал. А вот что именно, символ веры или местный герб, поди знай.

Почти во всех окнах горел свет.

— Хорошее время.

— Что? — Повернулась я.

Рядом стояла Алия. Камуфляжная бандана почти полностью скрывала черные волосы. Она смотрела на город слегка прищурив глаза и скривив губки в своей обычной презрительной насмешке.

— И почему это оно хорошее?

— Люди по домам сидят. — Встрял Тиб. Опять подкрался как тень. — Потом уснут. Проснутся, а их уже нет. А кто и останется, дернуться не успеет, как его сожрут.

— Ты так спокойно об этом говоришь.

— Могу истерику закатить, если ты хочешь. Щаз, только печеньку доем. — Хмыкнул Тиб.

— Обойдусь. — Буркнула я и повернулась к Алии. — И что, совсем нельзя никого спасти? У нас же есть Нос.

— Он через стены не видит. Не будешь же ты все дома обходить.

Алия стояла, свесив ладони с калаша, и не отрываясь пялилась на город.

— Зачем дома? Можно же всех из домов выгнать. Собрать на площади. Я не знаю. Мэра там найти, пусть он объявление сделает. Военное положение и все такое. Мы имунных заберем.

— Умная самая, да.

Алия неожиданно резко повернулась ко мне, и я увидела, что глаза ее стали темнее. Почти как у Аллы.

— Думаешь, никто, кроме тебя, об этом ни разу не подумал? В этом городишке народу тысячи полторы, две. Имунных… ну, хорошо, если двадцать человек наберется. А остальные станут монстрами. И вся эта голодная толпа начнёт бегать и за теми, кто не изменился, и за нами, до кучи. Ты за этим сюда ехала? Расстрелять весь боезапас, потерять половину состава и, скорее всего, всех местных имунных. И вернуться ни с чем, если повезет остаться живой. Да и не соберешь их. Кластер очень быстрый. они через пару часов уже все обратятся. А к утру от имунных тут даже косточек не остается. Да что там, от имунных, переродки и друг друга неплохо едят.

— В таком случае, зачем же мы сюда приехали?

— За жрачкой, бухлом, сигаретами. Одежда тут тоже попадается. Бытовая мелочевка, без которой жизнь не в радость. Туалетная бумага, к примеру. В общем, тут три больших магазина, и семь лавчонок, типа булочных. Автопарк обновить надо. Ничего особо ценного. Не военная база. Но зато удобный. Грузится раз в две недели. Еще немного подождем и поедем.

Когда мы въехали на улочки города уже почти стемнело. В большинстве окон свет не горел. Наша машина свернула в небольшой переулок, остальные поехали дальше.

— Куда это они?

— У каждой группы свой магазин. Маршрут известен. Ну, а нам сюда.

Мы остановились у красивого дома. Каменная кладка. Высокие окна. Кованный фонарь, над дверью. Молоток в виде головы горгульи. В окнах ярко горел свет.

— Черт, праздник у них, что ли?

Алия поднялась по ступеням и постучала в дверь. Громко. Горгульей. Потом еще раз. Подождала и снова подняла, было руку, но тут с той стороны кто-то с силой ударился в дверь. И следом сверху раздался дикий визг.

— Кого-то уже жрут. — Меланхолично уронил Тиб.

Я прикрыла глаза, чтобы не взорваться от гнева.

— Приготовились. — Тихо скомандовала Алия. Огнестрел убрали все подальше? А то в прошлый раз переполошили половину города.

Тиб вставил в двери фомку и, не особо напрягаясь, отжал створку. И тут же на нас выскочил измененный. Выскочил, чтобы напороться на нож Тиба, и беззвучно опуститься на площадку широкого крыльца.

В доме, видимо, действительно что-то праздновали. Народу было немало. Нарядные все. В настенных бра горели толстые свечи. Изумительно пахло стряпней. На небольшом столике в углу высились горкой разноцветные коробочки, в которые обычно укладывают подарки для самых любимых. И горел огонь в огромном камине.

Странно и жутко было смотреть на тех, кто еще был похож на человека, но уже перестал им быть. Пустые глаза, расслабленные лицевые мышцы, кукольные ломаные движения. Изменение у всех проходило с разной скоростью. Сморщенный старикашка в смокинге первым рванул к нам, будто к любимым внукам. А девушка в розовом бальном платье сидела на полу у окна, терла ладошками личико и мотала головой, словно надеялась вытряхнуть из своей головы ту заразу, которая уже начала пожирать ее мозг. Ее движения становились все более неуклюжими, а в глазах гасла последняя искра сознания.

Визг наверху не прекращался и Тиб, не останавливаясь, рванул по лестнице. Алия мимоходом воткнула в глаз старичка нож, выдернула, и пошла дальше. Как Смерть. Только юная и прекрасная, с клинком, вместо косы. А потом вдруг исчезла на мгновение и появилась уже возле девушки в розовом. За ее спиной на пол медленно падали те, мимо кого она прошла. Семи секунд, на которые она входила в клоккстоп, ей хватило, чтобы прикончить еще четверых изменившихся.

На мою долю осталось всего трое. Женщина и старушка, сидящие рядом на миниатюрном диванчике. Женщина была невероятно красива. Красоту немного портило тупое выражение лица и слюна из уголка четко очерченных губ. Старушка же потянулась ко мне, радуясь свежепришедшему обеду. Я уже убивала перерожденных и рука не дрожала. Я видела то, чем они могут стать, дай им время.

Для тех, кто только начал обращаться, не нужны были тяжелые клинки, которые рейдеры таскали с собой повсюду, даже в туалет. Я пользовалась изящным мизерикордом. Он легко входил в плоть и так же легко покидал ее.

Третьим был мужчина. Он лежал на полу, лицом вниз, и не двигался. Только тихонечко постанывал. Я перевернула его и уже приставила клинок к его груди, как он, внезапно открыл глаза и простонал. — Голова… больно.

— Имунный.

Алия уже стояла рядом со мной.

— Дай ему живчика. Посмотрим. Если не поможет, то убей.

После первого глотка мужчина вздохнул глубоко и прошептал.

— Еще.

После третьего он смог сесть. С силой потер лицо ладонями. Обернулся и замер. Потом посмотрел на меня.

— Что с ними?

— Убиты. — Пожала я плечами.

— Как… Как убиты? Почему? Кто… вы?.. Вы их убили. — Уже не спрашивая, произнес он. — За что? Что они вам сделали?

Я не успела ничего ответить. Снизу спускался Тиб с девочкой на руках.

— Вот. Чуть не сожрали. Там двое было. Тоже дети, но уже постарше. Как она на тот шкаф забралась, ума не приложу.

— Мари!! — Мужчина, так и сидя на полу, протянул к ребенку руки. — Не трогайте ее. Умоляю. Отдайте.

— Да держи.

Тиб осторожно опустил девочку в руки мужчины.

— Она точно имунная? — спросила я, глядя на дивное создание. Золотые кучеряшки, огромные синие глаза. Щечки, которые страшно было даже поцеловать, настолько они были нежны. Как лепестки розы. Синее воздушное платье и, неожиданно тяжелая диадема в волосах. Громоздкое колье, на тоненькой шейке и два браслета на вырост. Обернутых по два раза, на каждой ручке. Прозрачные камни. И уж точно, это не стекло. Такая тонкая и сложная работа.

На курсах рисования мы проходили, в том числе и исторические украшения. Научили отличать руку мастера от любительской. В повседневной жизни бирюльки у нас мало кто носил. Даже бижутерию. Разве что, авторские работы. Разве что сами авторы. Или памятные подарочки от любимых. Или талисманчики. Ювелир, в моем мире, не профессия, а хобби. Кто-то создавал изделия в единственном экземпляре, кто-то сбрасывал свои работы в копираторские каталоги. И любой желающий мог сляпать себе копию для какого-нибудь костюмированного праздника.

Там, в той жизни, у меня валялась парочка возмутительно прекрасных серег. Муж на свадьбу подарил. На свадьбе я их и носила. Первый и последний раз. Но в целом украшения мне нравились. На других.

И то, что было надето на девочке, я бы никогда бижутерией не обозвала.

— Она маленькая.

— И что? — Повернулась я к Тибу.

— Ты забыла, что ли? Дети до четырнадцати кило не обращаются, равно, как кошки и прочая мелкая живность. Нафига вирусу мелочь? Только на обед.

— То есть, она подрастет и переродится?

— Скорее всего, так и будет. Но нескоро. А там посмотрим.

— О чем вы говорите?

Мужчина встрял в наш разговор.

— Ты, мужик, не парься. — Тиб присел рядом с мужчиной на корточки и похлопал его по плечу. — У тебя уже точно все срослось. Будешь жить, пока не помрешь.

— Я не мужик. — Мужчина гордо вскинул голову. — Я лорд Маклик.

— Как, как? — Тиб захохотал.

— Эх жаль тебя Макликом обозвать нельзя. Ладно, будешь Лордом, так и быть.

— Притормози, амбал. — Фыркнула Алия, аккуратно снимая украшения с трупов. — Это Ленин крестник. Ей его и называть.

— Да пусть Лордом и будет. — Отмахнулась я. — Была нужда заморачиваться. Ты лучше скажи, на кой пень ты в клоккстоп входила? Нахрена попусту выёживаться?

— А чо за истерика? — Вскинула бровки Алия. — Вошла и вошла. Монстров мы не ожидаем. Пару дней тут повисим, пока монстрики слабенькие, и домой. Я уже готова буду.

— Лена дело говорит. Монстры, дело случая.

Тиб потряс мужчину за плечо. Тот сидел, уткнувшись в волосы девочки носом и кажется, впадал в прострацию. Если уже там не был.

— Оружие в доме есть?

— Оружие? Да, мечи, там… в парадной зале.

— Не, это не то. — Разочарованно вздохнул Тиб и поднялся, поправляя автомат на плече. — Ладно, Оль, раз уж ты крестная, то и объясни крестничку, кудой они с дочкой попали.

Мы еще два дня мародерили город. Кроме Лорда попалась еще пара иммунных. Парнишка трубочист. В самом настоящем котелке и с ежиком на веревке. И седая женщина, которая, хоть и не обратилась, но зато старательно пыталась сойти с ума.

В дома особенно не заходили. Разве что в самые роскошные, где Алия выгребала драгоценности и милые безделушки, вроде фарфоровой кошечки и бронзового трехрожкового подсвечника. На мой вопрос, на кой ляд ей понадобилось золото, которого везде полно и которое тут совершенно не ценится, Алия ответила, что это спецзаказ Аллы. Ну, любит человек побрякушки, что поделать.

Три камаза доверху были забиты едой, одеждой и прочим разным барахлом. Что не могли вывезти, стащили в здание ратуши и замотали вход проволокой. Алия сказала, что мы приедем сюда еще раз. Дней через десять. Когда те, кому повезло вырваться на свободу и немного отожраться, нарастят в себе споранов. До гороха местные монстрики не дорастали. Не успевали просто. Те, кому не хватило остатка мозгов смыться из города, исчезали вместе с ним.

Мы с Гоном прогуливались по городу. Алия отпустила. Сама же с Тиберием и еще двумя рейдерами умотала куда-то «по делам». Что там были за «дела» и почему меня с собой не взяли, я спрашивать не стала. Не то чтобы было неинтересно, просто решила, что потом все равно узнаю. А пока наслаждалась прогулкой и обществом симпатичного парня с самой обаятельной улыбкой во всех существующих мирах.

— Посмотри.

Мы стояли перед витриной крошечного ателье. Высокое, от земли, окно, в котором стояли два манекена. На мужском был надет классический костюм серого цвета с серебристым отливом. На женском, серое же платье с переливами в бордо. Само платьишко показалось мне простецким, а вот туфельки на манекене меня просто поразили. Серебряные, обсыпанные мельчайшими стразами, на высоком прозрачном каблучке.

— Зайдем? — Предложил Гон.

— Зачем? — фыркнула я, но парень уже отжал защелку и распахнул передо мной двери.

Это действительно было ателье. Чисто производственное помещение. Две комнаты. Первая, примерочная. С огромными зеркалами, пуфиками, подставками и скамеечками для ног. Дальняя была собственно мастерской. Полки с тканями и коробочками. На огромном столе лежала ткань, уже расчерченная под крой. Ножницы, игольница, сломанный портняжный мелок.

Я стянула рюкзак, и принялась закидывать в него нитки, коробочки с иглами и пуговицами. Нашла ящик с ножницами и ссыпала их все в отдельный кармашек. Посмотрела на верхние полки и обомлела. Там стояли уже не коробки, а деревянные шкатулки. Сняла одну. Изумительной работы вещица. Отполирована так, что казалась покрытой лаком, но под пальцами чувствовалось тепло живого дерева. Как оно росло, что получилось такое множество переходов, или это была мозаика, но идеально ровная поверхность казалась бугристой. Я сняла крышку и осторожно положила ее на стол. Внутри, находились пуговицы, нашитые на замшевые лоскутики. Впрочем, слово «пуговицы» тут не подходило. Драгоценные и полудрагоценные камни в дивной оправе, они больше походили на миниатюрные брошки.

Я осторожно перекладывала лоскутки. Лазурит, опал, бирюза в серебре. Темный аметист в черном металле. Двенадцать пуговиц коконов и одна большая, в виде мотылька. Искусно вырезанная из цельного камня бабочка с металлической окантовкой. Синтетические камни, которые делались на наших заводах, были абсолютно неотличимы от настоящих. Точнее, они и были настоящими. Просто создавались не природой, а людьми. Я часто ходила на выставки художников-ювелиров. Восхищалась красотой и невозможностью их работ, но ни разу мне не захотелось купить себе что-нибудь уникальное. Например кольцо — браслет в виде платиновой паутинки с изумрудным паучком и крохотными рубиновыми мушками и алмазными капельками росы, рассыпанными по паутине, и, невероятным образом, прикрепленных к тончайшим, почти невидимым нитям. Изделия восхищали, но не манили. И каждое последующее заставляло забыть предыдущее навсегда. На выходе оставалось восторженное удивление мастерством ювелиров. Но ничего не заставляло вернуться, чтобы полюбоваться еще раз блестящим великолепием.

Но я видела и настоящие, природные камни. Даже необработанный алмаз, похожий на кусок грязного, мутного стекла, ложился в ладонь маленьким котенком. А когда хозяин коллекции показал мне кусочек аметистовой друзы, я так в нее вцепилась, будто именно в ней было заключено все счастье моей жизни. Выпрашивать друзу в подарок было неудобно. Но я буквально замордовала нашего Гомилыча, просьбами в следующий раз поехать, куда-нибудь, на Урал. Я просто влюбилась в настоящие камни. Они были живыми.

Вот и эти камушки так тянули к себе, что внутри меня задрожала киселем маленькая жабка. Унести все шкатулочки я не смогу. Надо будет попросить Алию подъехать сюда на машинке. Уж пару десятков шкатулок найдется куда впихнуть.

— Лен.

Я обернулась. Гон держал в руках снятое с манекена платье.

— Примерь, а.

— Не выдумывай. — Отмахнулась я, и принялась снова перебирать лоскуты с пуговицами.

Парень склонился ко мне и дыхнул в затылок. — Ну, пожалуйста.

От его дыхания по моей бедной тушке прокатилась горячая волна. Я чуть не застонала. В горле моментально пересохло. Я только кивнула и ладошкой себя по плечу похлопала. Гон на это мое плечико платье повесил, на стол туфельки поставил. Те самые, серебряные.

Простота платья была ложью. То, что его создал гений, было истиной.

Я стояла и удивленно пялилась в зеркало. Там отражалась незнакомая мне красавица. Юная, тоненькая, воздушная.

За спиной раздался восхищенный вздох, и я неожиданно перепугалась, что сейчас услышу ставшие ненавистными мне слова. «Ты, самая красивая девушка в мире»

— Ты чудо.

Я развернулась к парню, отчего легкий подол платья закрутился спиралью и взметнулся серо-бордовыми лепестками.

— По-моему, здесь не хватает вот этого.

Гон держал в руках цепочку, на которую он, каким-то образом, подвесил аметистовую бабочку.

— Вы позволите?

Он галантно поклонился, слегка улыбнувшись, отчего стены слегка покачнулись, а в зеркалах на мгновение, появилась дополнительная глубина. Я снова смогла только кивнуть. На цепочке, которую Гон оторвал от катушки, не было замочка. Поэтому он просто приложил бабочку к моей груди, а саму цепочку завязал на узел. Потом положил ладони мне на плечи, и мы поцеловались.

И вот тут стены просто сошли с ума. Закрутившись по кругу, они слились в один цвет и исчезли. Исчез весь городок… Улей… Мультиверсум. Все сущее превратилось в этот поцелуй. Ничто в мире больше не имело значения кроме этих горячих, нежных и требовательных губ. Его сильных рук с большими ладонями, которые только и удерживали меня, не давая ни упасть, ни улететь.

Я вся была в этом поцелуе, когда вылетала в двери, от толчка этих сильных рук. В еще открытом проеме мелькнула черная тень и огромная, клыкастая пасть, в которой я могла бы поместиться целиком.

Мгновения тянулись и тянулись, а я никак не могла подняться с земли, чтобы броситься на выручку своей неожиданной любви. Все понятия о доблести, чести и взаимовыручке, все, что с детства было проглочено с молоком и прочей пищей, было забыто в единый миг. Мне дико захотелось жить.

И тут раздался взрыв. Точнее, не раздался. Просто возник. Дверь медленно поплыла в мою сторону. Окно с манекенами вырвалось из стены и поднималось в небо, разбрызгивая искры осколков. Две стройные фигуры распадались на части прямо в полете. И все это великолепие догоняло оранжевое пламя.

— Очнись! Да очнись же ты!

Я с трудом приоткрыла один глаз. Левый. Правый открываться, почему то, не пожелал.

— О.а.ой? — просипела я.

— Все хорошо. Спек я тебе вколола. Больно больше не будет. Видишь меня?

— А. — Снова просипела я. Алия склонилась надо мной и осторожно обтирала мне лицо мокрой тряпицей. Почему то, только левую половину. Я попробовала откашляться и мне будто три лома в бок воткнули.

— С-с-с-с.

— Тише, тише. Ты тут немножко поломалась, но ничего страшного. Главное, жива.

Я неожиданно, вспомнила про бабочку и подняла руку, проверить, на месте ли она… Руки не было. Один кровавый обрубок от локтя. Алия осторожно опустила то, что осталось на лоскут, оторванный от рулона ткани из лавчонки. Их тут много валялось, этих рулонов. Все, что не сгорело.

— Не пугайся. Отрастет.

— Там Гон. — Все-таки смогла вышептать я. — Монстр. Он его взорвал.

— Кто кого? — Раздался деловитый голос Тиберия.

— Заткнись, идиот! — Рявкнула Алия. — А ты спи, расслабься.

И я провалилась во тьму.

Я валялась в больнице уже вторую неделю. Грязно белый цвет стен надоел до тошнотиков. Видимо, чтобы его разбавить, кто-то притащил в палату стог вонючих сиреневых цветов и распихал их по огромным китайским вазам. Первые дни наш коновал держал меня в бессознательном состоянии. Как он потом сказал, чтобы под руку ему не лезла и не болтала что попало. И вот, наконец-то, разрешил свидания.

В портале распахнутой двери стояли две мои красавицы. Аллочка держала дополнительный пучок вонючек. У Алии в руках был пакет. И я могла бы дать на временное отсечение вторую руку, что там обязательно была бутылочка многолетнего коньячка. А может даже и лимоны.

— Привет, Элли! — Завопила Алла прямо с порога и бросила букет на широкий подоконник.

— Это ты мне? — Я приподняла левую бровку. Правая, вместе с глазом и всей половиной лица до сих пор была запакована в стерильные пластыри.

— А тут еще кто-то есть, кроме тебя?

— И почему Элли?

— Потому что туфельки. — Расхохоталась Алла.

— Сказка в наших мирах такая была. Там героиня в серебряной обуви бегала. Элли ее звали. — Пояснила Алия.

— Ага. И тебя теперь так звать будут. — Кивнула Алла. — Так что, привыкай.

— Элли, так Элли. — Пожала я плечом. — Хоть горшком, только не в печь.