Бесплатный фрагмент - Я с тобой, моя малышка!

1. У дочки новая семья

— Андрюш, прости, мне надо было раньше тебя предупредить, но мы сами узнали только сейчас, — извиняющимся тоном произнесла бывшая жена. — Вите до последнего на работе не говорили, отпустят или не отпустят, но все-таки отпустили! Так что мы на все новогодние праздники уезжаем.

— Что? — тупо переспросил он, сильнее прижимая телефон к уху, как будто от его близости мог измениться смысл произносимых слов. Валюша вскинула голову и посмотрела с тревогой, чутко уловив, как вдруг поменялся голос любимого мужчины.

— Андрюш, мы уезжаем до десятого, — терпеливо повторила Ира.

— Ну и что?

— Наташа не сможет к тебе прийти первого, слышишь?

— Почему? — еще раз переспросил он, упорно не желая понимать.

— Потому, что мы уезжаем! Далеко! Всей семьей! — начала терять терпение бывшая жена. — Наташка же с нами поедет!

— Зачем? Почему?

— Что значит «почему»? Она моя дочь, между прочим!

— Она еще и моя дочь! — сухо сообщил ей Андрей. — И мы уже договорились! Ир, мы же давно договорились…

— Я знаю, Андрюш! Ну, прости, так получилось! Извини! — снова залебезила бывшая, надеясь смягчить его гнев, но вызывая лишь еще большее раздражение. — Я же тебе объясняю — Витя до последнего не знал, отпустят его на все праздники или нет! А его отпустили! Вот мы и собрались. Мы давно хотели!

— Так уезжайте, раз хотели! — воскликнул Андрей. — Наташу мне оставьте, и чешите куда хотите, хоть на все четыре стороны!

— Андрюша, — ласково, но приторно и ненатурально произнесла Ирина, — как ты себе это представляешь? Как я ребенка оставлю на полторы недели?

— Раньше же как-то оставляла? — резко ответил он.

— На такой долгий срок? Что ты выдумываешь? Два-три дня, это совсем другое!

— Я что, хоть раз что-то не так сделал? С ней всегда все было в порядке! Да, в конце концов, я что, не могу со своей дочерью побыть?

— Можешь, Андрей, конечно, можешь! Мы приедем и ради Бога, она будет приходить к тебе каждые выходные, хочешь?

— Хочу! — согласился он, ловя на себе встревоженный взгляд Валентины. Она присела рядом, совсем близко, и, закусив губу, изо всех сил старалась услышать, что там наговаривает Андрею бывшая, что у него такое зверское лицо. — Я вообще всегда хочу ее видеть, и ты это прекрасно знаешь! Ирин, какая разница, три дня, десять дней?..

— Андрей, большая разница! — ответила та. — И потом, ты сам говорил, что тебе на работу четвертого…

— Это не проблема, возьму отгулы, — быстро ответил он.

— Не надо никаких отгулов! Я Наташу так надолго не оставлю! Послушай, мы очень давно планировали эту поездку, хотели, ждали, только не знали, выгорит или нет. К счастью, все получилось! Ты пойми, для нас это очень важно!

Андрей прикрыл глаза, на скулах яростно заворочались желваки.

— Важно! Вам важно! А мне, значит, неважно, да? Ир, ты мне при разводе что обещала? Помнишь, что ты мне говорила?

— А что я тебе говорила?

— А ты мне говорила: «Андрюша, будешь с дочерью видеться, когда захочешь, вообще без проблем!». Говорила, Ира? Говорила! А еще знаешь, что ты мне говорила? Что ты не из тех женщин, которые детей всеми правдами и неправдами от отцов отделяют! Это тебе я бывший муж, считай — никто и звать никак, а ей я на всю жизнь папа, и ты мне в глаза клялась, что у нас с этим проблем не будет! Ты же сама мне талдычила, как это важно, чтобы с дочкой общался родной отец, боялась, как бы я от нее не отвернулся, как бы на алименты тебя не кинул. А сейчас что?

— Андрей, но я же не запрещаю вам общаться, — терпеливо произнесла Ирина, — я просто прошу, чтобы ты перенес встречу…

— Ира, ты не просишь, ты меня перед фактом ставишь!

— Ну, зачем ты так?

— А как? Скажешь не так? Ладно, хорошо! Тогда я не согласен! Тогда я не согласен и наш прежний уговор остается в силе — первого числа я забираю Наташу к себе!

— Андрюш, мы тридцатого уезжаем!

— Хорошо, хочешь, я ее тридцатого заберу?

— Андрей, пожалуйста, успокойся! — с отчаянием воскликнула Ирина. — Никто у тебя ребенка не отбирает…

— Ты серьезно?! — взорвался Андрей. — Правда? Никто не отбирает? Ир, тебе напомнить? В прошлые выходные вы в зоопарк ездили, в позапрошлые — на дачу, лесом зимним любоваться. Налюбовались? До этого Валя болела, и ты Наташу ко мне не отпустила… Ир, я за месяц дочку один раз видел! И ты хочешь сказать, что не ограничиваешь наше общение?

— Слушай, но ты же сам понимаешь — это просто стечение обстоятельств!

— Вот у тебя бы было такое «стечение обстоятельств», я бы на тебя посмотрел! — зло ответил он. — Короче, Ира, нет!

— Но, Андрюш…

— Нет, я сказал!

— Послушай, но ведь она сама тоже хочет поехать! Подожди, сейчас я тебе ее дам.

— Не надо… — пробормотал Андрей.

— Наташа! Наташенька! — не слушая его, позвала Ирина. — Солнышко, иди, поговори с папой.

— Привет, папуль! — почти тут же раздался в трубке детский голосок.

У Андрея в душе все перевернулось. Деточка. Малышка. Бусинка…

— Здравствуй, Наташенька, — нежно улыбнулся он в трубку, — как ты там поживаешь?

— Я поживаю хорошо, — весело сообщила та, — у нас утренник был, я стих читала!

— Я знаю, милая, — улыбнулся он, прикрыв глаза. На новогодний утренник ее отводила Ира. Так они договорились: бывшая жена ведет дочку на утренник, и Новый год малышка справляет с ней и ее новым мужем, а утром первого января он забирает девочку к себе на несколько дней, и они устраивают свой праздник. В шкафу уже целая полка была заставлена подарками, а к холодильнику магнитами пришпилены билеты на елку…

— Умница! — похвалил он. — Ты у меня была самая красивая!

— Да, пап! Мне дядя Витя такое платье красивое купил!

— Как дядя Витя? А то, которое мы с тобой покупали?

— Мама сказала, я его потом одену! Мама сказала — в другой раз. Пап, а мы на Новый год поедем далеко, на поезде! Мама сказала, прямо в поезде спать будем! — весело щебетала она.

— А как же мы с тобой? — упавшим голосом спросил он.

— Мама сказала, когда приедем, мы с тобой встретимся! Пап, я по тебе скучаю!

— Я по тебе тоже скучаю, Наташенька. Так, может, ты и не поедешь никуда? — предложил он. — Побудешь со мной?

Наташа некоторое время молчала, а потом тихо попросила:

— Пап, а можно я поеду? Я хочу на поезде ехать… А еще дядя Витя обещал меня на лошади покатать! А когда я приеду, я приду к тебе на целые выходные! Папочка, можно я поеду? Пожа-а-алуйста!

Андрей снова прикрыл глаза и сильно прижал пальцами кривящиеся губы.

— Конечно… Конечно, моя лапушка, — проговорил он, пытаясь улыбнуться, — поезжай, повеселись там… И поскорее приезжай ко мне! Наташенька, я тебя люблю.

— И я тебя люблю, папочка!

— Андрюш, извини, что так вышло! — трубку снова взяла бывшая. — Но ты пойми, нам же тоже надо больше собираться всей семьей, чтобы Наташа привы…

Он сбросил звонок. Он не хотел ее слушать. Он хотел ее задушить!

2. Запрещенный прием

Ирина отложила телефон, тяжело вздохнула, поднялась с дивана и тихонечко вышла в кухню. Виктор, убедившись, что малышка увлечена игрой, последовал за ней.

— Что?

— Трубку бросил! — покачала головой она сокрушенно. Виктор внутренне подобрался — и что она так переживает? Было бы о ком!

— Но разрешил?

— Разрешил. Куда ему деваться, его же Наташка просила, — расстроенно ответила Ирина, зябко натягивая рукава на самые пальцы.

— Ну, хоть так, — развел руками ее новый муж.

— Вить, ты не понимаешь, это запрещенный прием! — воскликнула она, опуская глаза и утыкаясь лбом в его плечо. — Господи, я чувствую себя такой стервой!

— Малыш, что тут поделаешь? Он тебе, по сути, выбора не оставил, — мягко сказал Виктор, внутренне негодуя на ее слишком сердечное отношение к бывшему. Сама всегда говорит, какой он гад и сволочь, а сама же вон как из-за него переживает!

И Андрей этот… Не верил Виктор в эту преданную любовь к дочери. Не бывает такого! Обычно мужики после развода в лучшем случае алименты платят, да по праздникам подарки дарят, а этот… Дочку он любит, ага, ну да! К матери ее дорожку все никак забыть не может!

— Да я понимаю, — махнула она рукой, — только знаешь, от этого все равно не легче!

Одной рукой Витя обнял ее за плечи, а другой принялся нежно гладить по волосам.

— Привыкнет, Ириш. Побесится и привыкнет.

— К чему привыкнет-то? Он же, в самом деле, Наташку очень любит! А Наташка его. Фу… Фу, гадко на душе! — Ира сокрушенно покачала головой.

На самом деле не сказать, чтобы она так уж переживала за Андрея (точнее — не переживала вообще), но поймала себя на том, что слишком часто поливает его грязью в присутствии мужа и дала себе слово не делать этого. Не хватало еще, чтобы Виктор решил, что она какая-то злобная зараза, или вообще идиотка клиническая, раз с таким чудовищем столько времени прожила. Не дай Бог ему в голову придет мысль, что она совсем не такая мягкая и пушистая, как он себе представляет!

С Виктором она все начала с чистого листа. Именно с чистого, белоснежного, на котором никогда не изображались некоторые выходки, которые она в свое время позволяла себе с Андреем.

Да, в первом браке ангелом она не была, но это же не повод, чтобы не стать им во втором, правда? Вот Ирина и старалась изо всех сил, чтобы новый муж видел ее только с самой лучшей стороны: слабая и нежная женщина, спокойная, приветливая, даже ранимая — такая, какой она всегда хотела быть и какой она становилась рядом с ним. И какой она никогда не была с Андреем.

— Ты что, передумала? — тускло спросил Виктор. — Не хочешь ехать?

— Хочу, что ты! Очень хочу! Просто момент такой… неприятный, — она вздохнула.

— Что поделаешь? — пожал плечами муж. — Потихоньку все наладится…

3. Мать моего ребенка

— Что? Что случилось? — с тревогой уставилась на Андрея Валентина своими невероятными серыми глазами.

— Они Наташу забирают, — он устало провел рукой по лицу, — на все новогодние праздники, до десятого!

— Как так?! — растерялась она. — Вы же вроде договаривались, что она первого к тебе придет?

— Договаривались, — Андрей зло сжал зубы. — Могу теперь этим договором подтереться! Видите ли, Витеньку отпустили с работы!

— И что? — вскинула брови Валя.

— Что! Что!!! — взорвался он. — Они Наташку обработали, она сама у меня отпрашивалась!

— Вот стерва! — сузила глаза Валентина. — Ребенком манипулирует!

— Валюш!

— Что — Валюш? Скажи еще — я не права? Специально твою дочку простив тебя настраивает, ты же тоже это видишь. С-с-с…

— Валя!

— Что Валя? Что Валя?! — обиделась она. — Что ты ее защищаешь все время?

— Я ее не защищаю! Слушай меня внимательно и запомни раз и навсегда — это мать моего ребенка! И кроме Наташи меня с ней ни-че-го не связывает! И только потому, что она Наташина мама, я тебе запрещаю ее ругать! Валь, я просто не хочу, чтобы однажды, пусть случайно, но ты сказала бы что-то такое при дочке. Ты меня поняла?

— Поняла, — тихо ответила она. На самом деле ей было просто невероятно обидно за то, что ей попало из-за Ирины, но, с другой стороны — сама виновата! Сколько раз она давала себе слово держать мнение об Ирине при себе! И все равно, сорвалось с языка… — Поняла, милый! Не злись, пожалуйста! — она протянула руку и примирительно погладила его по щеке. — Извини, я больше не буду, — Валентина улыбнулась ему теплой успокаивающей улыбкой, но в душе она проклинала Иру самыми последними словами. Впрочем, она догадывалась, что Андрей про себя делает то же самое.

На самом деле, еще во время развода Андрей договорился с Ириной, о том, что они не будут настраивать дочку друг против друга, и не позволят этого тем, с кем в дальнейшем будут строить отношения. Любовь к ребенку оказалась сильнее взаимной ненависти, и более менее благополучно удерживала обоих от того, чтобы нарушить данное слово.

Валентина это понимала и принимала, была согласна, что это правильно, но в такие моменты как сейчас, выдержка ей изменяла, и иногда все же прорывалось у нее честное мнение о бывшей жене любимого мужчины.

Андрей походил немного по комнате, потом вернулся и сел рядом с ней на диван. За эту вспышку ему сразу же стало стыдно. Бесит его Ирина, а срывается он на Вале! Да кому бы другому за такой тон в ее сторону он бы не задумываясь в морду дал!

— Валюш, прости! — он протянул руку, и ее нежная кисть доверчиво прильнула к его ладони. — Извини меня. Ты здесь ни при чем! Просто… Господи, когда я уже увижу Наташу?

Валентина прижалась к нему всем телом и принялась ласково гладить его лицо и плечи. Ей очень хотелось утешить его. Андрею было плохо, и ей от этого тоже было плохо.

Конечно, она мало что могла изменить в этой ситуации, но зато она могла подарить ему свою любовь и ласку, просто побыть с ним рядом, просто сделать хоть что-то, чтобы ему стало легче…

4. А бабушка против!

— Света, ты должна поговорить с Валентиной, — повелевающим тоном сообщила Ирина Аркадьевна. Она удобно расположилась в постели, обложенная подушками, и уютно укутанная в одеяло. Рядом, на тумбочке, приветливо горел ночник.

Ирина Аркадьевна маленькими глотками отпивала горячий липовый чай из тонкой фарфоровой чашки, расписанной синей кобальтовой сеткой. Чашку эту, как и еще несколько предметов из некогда большого сервиза, бабушка Вали очень любила и не упускала случая напомнить, что узор на ней — не просто красивое сочетание цветов и линий, а вечное напоминание о блокаде Ленинграда.

— О чём? — меланхолично поинтересовалась ее дочь. Она примостилась на стуле около кровати, и, облокотившись локтем на его спинку, подпирала ладонью усталую голову.

— Ни о чём, а о ком. Об этом её, как там его?.. — она пренебрежительно пощелкала пухлыми суховатыми пальцами.

Светлана едва заметно вдохнула. О том, что избранника внучки зовут Андреем, Ирина Аркадьевна помнила прекрасно, но всякий раз имитировала забывчивость, считая, что таким образом подчеркивает своё к нему отношение.

— И что ты хочешь, чтобы я ей сказала?

— Что в этой истории пора ставить точку! — Валина бабушка решительно звякнула донышком чашки о блюдце. — Поиграли и хватит! Я не понимаю, чего вы с Иваном тянете? Дождётесь, что будет уже поздно!

— Для чего поздно, мам?

— Вот выскочит Валюша замуж за этого охламона, тогда узнаешь для чего! — в сердцах воскликнула Ирина Аркадьевна. — Или ты считаешь, что он подходящая для неё партия?

— Тише! — шикнула Светлана, опасаясь, что дочь их услышит. Она поднялась, на цыпочках подошла к двери и прислушалась — в квартире было тихо. Видимо, Валя еще не вернулась со своего свидания. — Мам, я не могу сказать, что я от него в восторге — всё-таки, развод за плечами, и ребёнок есть. Но, с другой стороны, это ещё не преступление. Главное, что Вале с ним хорошо. Твоё мнение на этот счёт ей прекрасно известно, насчёт моего отношения она тоже в курсе, а решать за неё мы всё равно не можем.

— Что значит «не можем»?! В данной ситуации не только можем, но и должны!

— Мама! Что ты такое говоришь? И как ты вообще тебе это представляешь? Она взрослый человек, давно сама знает, что ей делать и как ей быть…

— Тоже мне, нашла взрослую! У неё в голове ни бум-бум, одни глупости на уме! Запретить ей с ним встречаться, и дело с концом! Сама не можешь — Ваню попроси! Так даже ещё лучше будет, его она точно послушает.

Дочь расстроено покачала головой. Чем старше становилась её мама, тем она становилась капризнее и нетерпимее. Светлана прекрасно понимала, что Ирина Аркадьевна очень переживает за Валюшу, она вообще внучку всегда очень любила. Но собственная слабость порождала в ней не просто страхи за будущее ребёнка, а ещё и категоричное желание защитить этого ребенка любой ценой. И вот это-то «любой ценой» и смущало сильнее всего.

— Мам, ну почему ты решила, что он плохой? В конце концов, Валя никогда бы не выбрала для себя кого-то… — она замялась, подбирая слово, — недостойного. Неужели ты совсем не доверяешь ее выбору?

— Светка, ты меня прости за прямоту, но наша девочка сейчас думает не головой, а совсем другим местом, и то, что ей он кажется хорошим, ещё ни о чём не говорит! Он жену с ребенком бросил! Как ты вообще можешь его защищать?

— Мам, он никого не бросал. Вспомни, нам Валюша сколько раз говорила, что он в дочке души не чает. И, насколько я помню, это не он развестись захотел, а его бывшая жена.

— Хрен редьки не слаще! Свет, ты пойми, от хорошего мужика жена не сбежит! И вообще, нашли, кому верить! Он, ради того, чтобы Валентиной воспользоваться, ещё и не такую сказку сочинит!

— Мама! Как ты можешь? В конце концов, моя дочь не настолько глупая, чтобы позволять кому угодно собой пользоваться! На мой взгляд, она прекрасно разбирается в людях! И, между прочим, прежде чем этот Андрей у нее появился, знаешь она скольким парням от ворот поворот дала? Да я сама ей сколько раз говорила, что она требовательная, все ей не так!

— А она что?

— А она мне заявила, между прочим, что не собирается бросаться на шею ни первому, ни второму, ни третьему встречному, который на нее внимание обратит! Я, говорит, знаю, чего хочу, и на другое не соглашусь, какой бы принц на каком бы коне не прискакал!

— Пф! А ты и уши развесила! — возмутилась бабушка. — Вот Свет, ты сама как маленькая, честное слово! За ней такие мальчики ухаживали — хорошие, воспитанные, и видно, что при деньгах, а она себе нашла какого-то… несуразного, и ты мне будешь говорить, что все нормально?

— Мам, я тебе только говорю, что Валя не из тех девушек, которые способны на ровном месте потерять голову. И раз она с ним сошлась…

— И на старуху бывает проруха! А уж тем более на молодую глупышку! У нее же опыта в этом деле никакого! Она себе, видите ли, в голову вбила, что в жизни разбирается! Вот таких дурех как раз и облапошивают!

— Мама, ты преувеличиваешь! — мягко возразила Светлана. — Да, Валя еще молодая, но все-таки уже не девочка. И потом, она ведь у нас не глупая, ты же сама это прекрасно знаешь.

Ирина Аркадьевна аккуратно поставила пустую чайную пару на тумбочку, грузно откинулась на подушки и закатила глаза к потолку.

— Глупая, неглупая, а мужика себе выбрала неподходящего. Удивляюсь вам, родители, как вы-то этого не видите? Вот ты, между прочим, когда Ивана познакомиться привела, по нему сразу было видно, что он — порядочный человек.

— Ага, конечно… — только и сказала Светлана.

Историю знакомства своего тогда ещё жениха с родителями она до сих пор вспоминала со смешанным чувством тревоги и веселья. Накануне перед важным днем у Вани вернулся из армии вдруг — пропустить такое событие и не обмыть дембель он, конечно же, не мог. Света отнеслась к этому с пониманием, да и особых причин волноваться не видела, уверенная в том, что до обеда следующего дня любимый парень, конечно же, успеет проспаться и прийти в себя. Наивная.

Впрочем, Иван и сам не ожидал, что восход они с друзьями встретят на набережной, находясь в состоянии, что называется, полного нестояния. Его собственное возвращение на гражданку, отмеченное шумно и весело, всё же прошло не настолько бурно.

К назначенному времени он успел поспать часа четыре, чувствовал себя просто отвратительно, и на в семейном собрании сидел тихий и скромный, опасаясь лишний раз открыть рот. Папа тогда быстро понял, что к чему и развлекался тем, что периодически вгонял будущего зятя в краску ехидными репликами.

А вот мама ничего не поняла. Она наивно решила, что молчаливость молодого человека обусловлена его хорошим воспитанием и природной застенчивостью. Это соображение привело её в восторг, и Ваня навсегда был записан ею в категорию «хороших мальчиков».

— Вы слишком многое ей позволяете, Света, слишком многое! Не прислушиваетесь ко мне, а зря! Я старая, что я ещё могу? Только на разум ваш надеяться. Стучу-стучу, да всё никак не достучусь. Попомни мои слова, Свет, если Валюша сейчас с ним всерьез свяжется, пожалеет потом! Ох, как пожалеет! Да только поздно будет.

— Мам, я знаю, что ты за нее переживаешь, но поверь, наша Валя далеко не такая наивная дурочка, какой ты ее себе представляешь! Она вполне в состоянии постоять за себя, и уж точно не свяжется с кем-то, кто сможет ее всерьез обидеть.

— Откуда такая уверенность?

— Оттуда, что я знаю свою дочь и доверяю ей. И ты, мамуль, постарайся, хорошо?

— То есть, по-твоему, я должна смотреть, как внучка глупости творит и молчать в тряпочку? — возмутилась Ирина Аркадьевна.

— Мам, она взрослый человек! Она имеет право творить глупости! И вообще, почему ты решила, что именно глупости? В конце концов, я уверена, что хорошо воспитала свою дочь!

— Воспитала она! Светка, себя, что ли, в ее возрасте не помнишь? Тоже взбрыкивала так, что любо-дорого! И крови мне тогда попила — мама не горюй! Твое счастье, что тебе Ваня на жизненном пути встретился, а то еще не известно, как все вышло бы.

Ее дочь прикусила губу, предпочитая не рассказывать, что тогда, много лет назад, готова была разругаться с мамой в пух и прах, если бы той не понравился ее жених. Всю жизнь е приходилось несладко из-за маминого авторитарного характера, всю жизнь она обижалась за то, что право на какие-то даже элементарные вещи ей порой приходилось отстаивать с боем. Ну да что ж теперь?

Валентина унаследовала не только ее упрямство, но и Ванино благоразумие, и в том, что дочь никогда не свяжется с мужчиной, способным ее всерьез обидеть, Светлана была уверена. Ну, почти уверена. Но даже это «почти» не являлось для нее причиной лезть в чужую жизнь со своим уставом.

5. Биологический отец

— Кто?

— Я!

— Один?

— Нет, с пузырем.

— Заходи тогда.

Этот диалог за несколько лет стал у них уже чем-то вроде обязательного ритуала.

— Пароль? На горшке сидит король! — хмыкнул сам себе под нос Андрей, отпирая дверь. Кирюха ввалился в квартиру, похожий на деда Мороза — большой, румяный, только без бороды, припорошенный остатками быстро тающего в тепле снега. Он протянул Андрею вышеупомянутый пузырь и, шумно отфыркиваясь, принялся раздеваться.

В лифте его старинный друг ездить не мог — душила клаустрофобия, и ему приходилось бегать к Андрею на седьмой этаж по лестнице, что, с его немаленьким весом, доставляло множество хлопот, но никогда не служило причиной отказаться от общения.

Раньше, во времена своей семейной жизни, Андрей сбегал от Иры к Кириллу и они пили у того в гараже. Сейчас посиделки стали комфортнее — в тепле, рядом с холодильником и сортиром, да и спать в случае чего можно было завалиться не переживая о том, что дражайшая половина закатит потом скандал: «Где ты, сволочь, всю ночь шлялся?!» или «На фига ты эту пьянь опять привел?».

Андрей подождал, пока друг влезет в свои персональные гостевые тапочки и кивнул в сторону кухни. Кирилл аккуратно обошел сложенные у стены и приготовленные для ремонта стройматериалы и уселся на самый крепкий, специально для него купленный гостеприимным хозяином стул, выделявшийся на фоне остального интерьера своей новизной.

— Чего мрачный такой?

— С Иркой поговорил, — хмуро ответил Андрей, безжалостно кромсая колбасу на кривые толстые ломти. — Наташку увозят на все Новогодние праздники!

Час Валюшиных усилий улетел коту под хвост. Уж как она силилась его ободрить, как она ластилась, нежничала с ним, всем сердцем желая, чтобы он хоть немного расслабился и успокоился! По сравнению со сварливой и вечно чем-то недовольной Ирой — так просто ангел во плоти!

И все же, что старалась — то зря. Тонкая плёночка его хорошего настроения порвалась в клочья, стоило ему только вспомнить, что он не увидит дочку ни разу за все праздники.

— Да ты что?! Как так?! — возмущенно воскликнул друг. — Вы ж договаривались!

— А ей похрен! — с горечью ответил Андрей.

Он пододвинул доску с колбасой на середину стола, не заморачиваясь мелочами вроде тарелок или вилок, выудил из холодильника банку с солеными огурцами, выложил несколько штук на эту же доску и криво порубил их тем же ножом.

— Планы у них поменялись! Они теперь свою семью строят! Семейную жизнь… Вот так, Кирюх! У них теперь мама Ира, папа Витя и доченька Наташа… А я побоку… Кто я теперь? Биологический отец…

— Какой еще биологический отец? — прорычал друг. — Ты от дочки никогда не отказывался! Любишь ее, алименты платишь! Никто не имеет права у тебя дочку отбирать! И вообще, Натулька тебя любит!

— Любит… — убитым голосом повторил Андрей. — Только они ей мозги промыли, и она теперь сама в эту поездку хочет! Прикинь, эта стерва ей трубку сунула, ребенок мне: «Папочка, папулечка, я хочу на поезде поехать!». Дрянь!

Кириллу не надо было объяснять, что последнее слово относится не к дочке, а к ее матери.

— Ты же вроде хотел не ругаться на нее? — осторожно напомнил он. — Типа, мать твоего ребенка, все дела…

— Хотел, — понуро согласился Андрей, разливая водку по стопкам. — Хотел. Но, блин, я же не ругаюсь, я же просто называю вещи своими именами! Как еще-то ее назвать?

Вообще, потребность в выпивке у Андрея после развода существенно снизилась — редко теперь появлялось желание уплыть из действительности на баюкающих алкогольных волнах. Но, тем не менее, уже не в первый раз после общения с бывшей он ощущал настойчивое желание снять стресс. И как он умудрился прожить с ней столько лет? Неужели он и правда когда-то ее любил? Серьезно?! Как вообще можно любить Иру? Какой адекватный человек на это подпишется? Это же змея!

— Охренеть! — сообщил Кирилл. — А ты что?

— А что я? Ей-то я не запрещу ведь… Ирина подсуетилась — знает же, что я ребенку не откажу! Знаешь, у меня такое чувство, что они последнее время всеми силами меня выдавливают из Наташкиной жизни! Пытаются сделать вид, что меня вообще нет на свете!

— М-да… И что теперь?

В этом был весь Кирюха. Ни жены, ни девушки, ни какой-либо вообще личной жизни у него не было, если не считать деда-старика, с которым он делил однушку, и за которым присматривал и ухаживал. Да и весь круг его общения, кроме работы, ограничивался тремя друзьями еще со школьных времен. Отсутствие собственных событий он с лихвой компенсировал теми, что происходили в их жизнях.

В этом смысле друг был гениален — он помнил все, что ему когда-либо было рассказано, даже если сами рассказчики это уже забывали. Он никогда не путал, кто и что ему сказал, не советовал, и ни в коем случае ни под каким видом ни с кем не делился тем, о чем услышал.

Слушал он участливо, даже эмоционально, периодически вставляя вопросы вроде: «А ты что?», «А она что?», «А теперь что?», от чего после бесед с другом у Андрея здорово прояснялось в мозгах. Вот и сейчас после тревожного: «И что теперь?», он крепко задумался — действительно, что?

— Да пусть хоть на уши встанут, я им Наташку не отдам! — решительно ответил он, хватаясь за сигаретную пачку.

Горький дым потек в легкие, вызывая одновременно чувства облегчения и стыда. Курильщиком Андрей был заядлым — пристрастился к никотину еще в армии, с первой же сигареты раз и навсегда. Сам он от этого никогда не страдал, да и Ира до беременности смолила с ним за компанию так, что любо-дорого. А вот после родов, год где-то спустя, когда она усиленно боролась с «лишним» послеродовым весом, бывшая жена решила причаститься к здоровому образу жизни, а заодно и его, Андрея, причастить. В основном это выражалось в том, что она стала ругаться, что от него воняет, как из пепельницы, что целоваться с ним мерзко… и вообще, он паршивый муж, раз не хочет ее поддержать в таком полезном начинании!

Андрей честно пытался, но все эти «нежности» со стороны супруги не столько способствовали прощанию с пагубной привычкой, сколько провоцировали ее процветание. Во время очередной душеспасительной проповеди о вреде курения, густо приправленной упреками в слабохарактерности и отсутствии воли, Андрей психанул и заявил, что курил, курит и курить будет!

Но радость победы оказалось недолгой — Ирина принялась коварно науськивать подросшую Натальюшку. Трехлетняя малышка забиралась к нему на колени, обвивала ручками шею, заглядывала в лицо своими глазищами и жалобно просила: «Папочка, не кури!».

И Андрей обещал ей не курить.

Обещание, данное дочери, он держал. Держал из последних сил, лишь иногда срывался — вот как в этот раз.

— Сволочи! Ребенку мозги промывают! — первая же затяжка укоротила сигарету сразу на четверть.

— Так ты ж вроде не против был, что они… ну… сошлись? — осторожно поинтересовался друг.

— Был! — скривился Андрей. — Мне, по большому счету, по барабану кто там Ирку приходует. У меня к ней никаких чувств, даже чувства собственности нету — одно отвращение! Но Наташа! — жалобно протянул он. — Понимаешь, когда Ирка с этим Витьком сходилась, мне даже в чем-то в кайф было — им нужно было свободное время, узнать друг друга получше, все дела… Короче, не до ребенка. Я даже одно время думал, может, они мне ее насовсем отдадут? Своих нарожают… а что? А теперь видишь как? Узнали другу друга! Притерлись! Теперь они семью строят, а я им нахрен не сдался! — он зло задавил в чистой пепельнице скуренный до фильтра окурок. — Я им Наташку не отдам!

— А Валентина что по этому поводу думает?

Андрей в ответ лишь молча криво усмехнулся. Валюша была вторым после Наташи источником его счастья, и занозой в его сердце. Друг этой усмешки не понял и уточнил:

— Что, не хочет обсуждать?

— Я не хочу это с ней обсуждать.

— Почему?

— Да потому! Она молодая красивая девушка…

— Напомни, насколько она моложе?

— На шесть с половиной.

— Не такая уж и большая разница на самом деле.

— Разница, может, и небольшая, только я за эти шесть лет успел жениться, сделать ребенка и развестись!

— Ну и что?

— Да то! Я же говорю — Валюша молодая, красивая… Она себе запросто найдет кого-то помоложе и без проблем. Без багажа…

— Это она тебе такое говорит?! — поразился друг.

— Нет. Что ты! Она говорит, что все понимает. Говорит, что ей нравится, как я к дочке отношусь, и что она меня за это уважает.

— Ну, и что ты тупишь? Женись на ней!

— Я просто не хочу портить ей жизнь! Знаешь, я не уверен, что ей все это нужно.

— Чего-то я не понимаю… Если она с тобой, вся такая понимающая, от тебя не уходит, принимает тебя вместе с твоим багажом… Что тебе еще-то надо?

— Кирюх, вот как ты не понимаешь? Если я на ней женюсь, она тоже захочет, чтобы у нас был ребенок! А что я Наташке скажу? Что? А что, если моя дочка подумает, что она мне больше не нужна?

— Почему она так должна подумать? Ты же ее любить не перестанешь?

— Конечно, не перестану! Я ее всегда любить буду! Это моя дочка, моя кровь! Но ты просто посмотри, как сейчас все складывается — у меня пытаются ее отнять. А если другой ребенок появится… Я даже думать не хочу, что Ирка ей в уши напеть может!

— Так я не пойму, ты теперь всю жизнь собираешься один прожить?

— Да нет, почему всю жизнь? Может, когда подрастет немножко…

— Когда подрастет-то? Ей еще пяти нету! Когда она подрастет, ты уже ни на что не годный будешь! Думаешь, еще не поздно будет других детей заводить?

— Не знаю, может и поздно… — грустно ответил Андрей.

Мысль о том, чтобы жениться на Валюше, казалась соблазнительной. Эта женщина вообще ассоциировалась у него с теплом, с нежностью, с заботой — в противоположность Ирине, образ которой в его подсознании представлялся чем-то колющим, режущим и при этом громко орущим.

Эту женщину он любил, любил так, как никогда не любил свою первую жену. С Ирой было много страсти, много эмоций и «химии», от которой ехала крыша, и которая (а ведь когда-то он в это искренне верил!) обещала перерасти со временем во что-то глубокое и незыблемое. А превратилось в пепел. После Иры в его душе осталась начисто выжженная полоса, и одно время ему казалось, что это уже навсегда.

Но Валюша, это сероглазое чудо, совершила невозможное — оживила его, отогрела, приласкала и приняла. С ней все было по-другому: с ее стороны он видел уважение, и добро, и радость от общения… С ней жизнь была лучше, вот и все.

Но имеет ли он на все это право? Андрей не знал. Зачем он ей нужен, он тоже не понимал, искренне уверенный в том, что однажды она это тоже осознает — она может выбрать себе кого угодно, так зачем ей мужчина в разводе, с ребенком от первого брака и вечными конфликтами с бывшей женой?

— Не знаю, Кирюх, не знаю… — задумчиво повторил он.

— Думаешь, финансово не потянешь?

— Да нет, финансово-то потяну. Я мог бы обеспечить и ее, и ребенка… В конце концов, работу сменить можно, или еще одну найти. Что я, не мужик что ли? Просто я думаю, что у нее все это не всерьез.

— В смысле?! — поразился Кирилл. — Ты дурак? Женщина в глаза тебе говорит, что ее все устраивает, чуть ли не в любви признается, а ты!..

— Говорит. Да, говорит. А почему ее что-то не должно устраивать? Я, между прочим, нормальный мужик, денег заработать умею… Женщинам я всегда нравился, в постели тоже пока никто не жаловался… Так что до поры до времени ей со мной реально должно быть интересно.

— А напомни, вы же уже месяцев пять-шесть встречаетесь, так?

— Да. Полгода.

— Слушай, мне кажется, уж за полгода она разобралась бы уже, хочет она с тобой серьезных отношений или нет.

— Фиг его знает, может и разобралась… Кирюх, я… просто боюсь, понимаешь? Боюсь, что я приду к ней с кольцом, а она посмотрит на меня, как на идиота, и ответит, что ей все это на фиг не надо!

— Тю! Откуда такая неуверенность в себе? — вздернул брови друг.

«Откуда-откуда», — подумал, но не сказал вслух Андрей, — «от Иры, будь он неладна!».

От Иры, которая на протяжении нескольких лет заколачивала в его голову этот гвоздь — что он паршивый муж, что с ним совершенно невозможно строить семейные отношения, что ни для чего, кроме легкого романа и качественного секса он не годится!

6. Казалось, что люблю

— Вот смотрю я на тебя и удивляюсь! — задумчиво произнесла Юля, которая смотрела вовсе не на подругу, а за окно, во двор, где плавно разворачивал машину привезший жену в гости Виктор.

— И чему же ты удивляешься? — поинтересовалась Ирина, лениво потягивая кофе с молоком и каплей эфирного масла болгарской розы. Вкус был необычным, но приятным — ее подруга вообще любила экзотические сочетания.

— А тому, дорогая моя, каких разных мужчин ты себе в мужья выбираешь! — Юля отошла от окна и расположилась в кресле напротив. В кухне она гостей не принимала принципиально, твердо убежденная, что для таких случаев существует отдельная комната — гостиная. Место для приятных встреч и интересных бесед, лицо дома с комфортной мебелью, изящными безделушками и тонким сложным ароматом, который подмешивал в воздух вместе с водяной пылью стильный бесшумный увлажнитель.

Впрочем, имея четырехкомнатную квартиру, Юля вполне могла позволить себе такие изыски. Хотя Ира этой пафосной обстановке, если честно, предпочла бы кухонный незатейливый уют и запах чего-нибудь вкусненького.

— Да? — вскинула брови она. — А я вот другому удивляюсь: как я вообще смогла за Андрея замуж выйти?

— Не знаю, тебе виднее, — пожала худыми, обласканными белой кашемировой тканью, плечами Юля. — Тогда ты выглядела очень счастливой…

— Да, я это помню, — вздохнула Ирина. — Тогда мне в самом деле казалось, что я его люблю.

— А сейчас думаешь, что это была не любовь?

Ирина выразительно цокнула и покачала головой.

— Он просто появился в нужное время в нужном месте. Ты же сама помнишь, у меня тогда жизнь такую трещину дала — обними и плачь! Куда ни плюнь — везде проблемы. А тут Андрей! Там помог, тут решил… Прямо не мужчина, а супергерой! Нет, я, конечно, за многое ему благодарна…

— Но для сохранения брака этой благодарности не хватило, да? — подняла бровь Юля.

— Ох, Юль, я тогда такая глупая была! Решила, что такие мужики на дороге не валяются и надо хватать то, что судьба подсунула!

— Да ладно тебе! Это ты сейчас так говоришь! А тогда между вами точно что-то было, и я все-таки думаю, что любовь…

— Страсть это была! — цинично припечатала Ира, досадливо дернув уголком губ. — Тупая страсть! А у меня, молодой овцы, мозгов не хватало отличить животные инстинкты от полета души! Господи, я как вспомню! Да у меня же ноги подкашивались при одном взгляде на него! Реально дышать не могла! — она снова сокрушенно покачала головой.

— Не жалеешь сейчас? Все-таки такие эмоции — не каждому дано…

— Редко. Так, иногда дурь найдет, бешенство матки — начинаю Витю доставать всякими экспериментами… Но, вообще-то, он это не очень любит, — она весело рассмеялась и нежно добавила: — Пуританин!

— Так получается, тебе с ним скучно? — сложила руки на груди подруга.

— Не получается, Юль, не получается. Мне с ним хорошо! Спокойно. Мне этих эмоций и с Андреем хватило — накормил он меня этим на всю оставшуюся жизнь! Я дура, что с ним раньше не развелась… Он же просто ни о чем! Ни рыба, ни мясо. У него же вечно все через одно место! Зато как поорать — так он первый!

— Не развелась потому, что еще любила…

— Ха! Любила! — фыркнула Ирина. — Любила я его тело и его… ну, сама понимаешь. Он меня когда в блин по кровати раскатывал, я думала: «Боже, вот оно — счастье!». А все остальное как будто и значения не имело. Говорю же — молодая была, глупая. Мы же и тогда с ним уже ругались, и тогда раздражали друг друга, но просто как-то мозгов не хватало понять, что происходит… Потом я забеременела и у меня гормональный фон поменялся — хотелку как отрезало. Вот тогда-то, Юль, меня и накрыло! Я на него смотрю и понимаю, что он же мне ни уму ни сердцу! Чужой человек, непонятный, я его знать не знаю, и знать не хочу…

— А что ж ты тогда от него не ушла?

— Куда? Беременная… Я тогда только-только на работу устроилась и то почти сразу в декрет свалила. Представляешь, какое пособие вышло бы? Да и так… Андрей-то хотел ребенка. Всегда хотел, с самого начала. Он, может, как муж и паршивый, а вот отец из него правда хороший. А уж когда узнал, что дочка будет, так вообще — счастью не было предела! Он же мне тогда живот целовал, наглаживал, что-то там говорил в него… Вещички детские покупал, в консультацию со мной бегал, за питанием следил…