Бесплатный фрагмент - Взрослые игры

Все события и персонажи, описанные в романе, являются вымышленными, любые совпадения случайны.

Пролог. День плохого настроения

А у него никогда не было хорошего настроения. Вообще. В принципе. Сколько он себя помнил. Научился скрывать это он давно, только от всех не скроешь. От тех, кто рядом. А они ему были нужны. Для того чтобы кто-то ежедневно видел, какой он умный, какой способный, какой талантливый, какой недооцененный, наконец. Они его жутко раздражали всю жизнь. Но он терпел. Только иногда делал гадости. Мелкие. Подлости делать не любил. И крупных подлецов тоже. Он жалил их, как умел. Словом. Вот это у него получалось здорово. Он даже считал, что лучше всех. Когда-то еще в юности прочитал Жванецкого, а потом послушал. И позавидовал. Начал, как ему казалось, в том же ключе писать, а потом рассказывать со сцены. Однако далеко в этом деле не продвинулся. Так, широкая известность в узких кругах. Но для себя считал, что пишет лучше мэтра, желчнее, злее. Хотя, с другой стороны понимал, что копия не может быть лучше оригинала. Он всегда был умным, более того считал себя умнее других. Это не было абсолютной истиной, и он понимал это. Понимал, но не принимал.

Ну, а сегодня было утро тридцать первого декабря. Праздник, елка. За окном сыро и ветрено, но подавляющему большинству населения это по барабану. Будут отмечать. Пить шампанское, обжираться оливье, громыхать петардами, дарить подарки. И он будет. Сжав зубы и растягивая губы в улыбке. Хотя нет. За одним исключением. Он не пил почти два десятка лет. Поняв однажды, что не может уже себя контролировать после дозы спиртного. Впрочем, похоже, было уже поздно. Но лучше поздно…

Виктору Васильевичу Санину было далеко за шестьдесят. Он жил в четырехкомнатной квартире с молодой (ну, чуть за сорок, не старая же?) женой. Из родных у него еще были сорокалетний сын Иван, невестка Катя и семилетний внук Кирилл. Они жили отдельно. Бизнесмен Иван построил себе вполне приличный дом за городом и перевез туда семью пару лет назад. В четырехкомнатной квартире стало тихо. И если раньше Виктора Васильевича раздражал шум, то теперь бесила тишина.

Но странно то, что эта нелюбовь, это раздражение, этот ком плохого настроения, в котором он жил, были для него движущей силой. Сколько Санин себя помнил, он старался доказать миру, а, в первую очередь, себе, что он самый умный. Начиналось это в среднеазиатском городе, где его угораздило родиться, поскольку родители его встретились там совсем юными сразу после войны. Дед Владимира Васильевича отсидев в лагерях, после того, как по пьянке обругал советскую власть, не мог, да и не хотел возвращаться в Центральную Россию и оказался в Средней Азии. А мать девчонкой уехала со своей матерью в эвакуацию, да так и осталась там, поскольку дом на Украине разбомбили, а отец погиб на фронте.

Виктор, впрочем, тоже, считай, рос без отца, тот погиб в глупой драке с местными, когда сыну было пять лет. И Витя скоро понял, что выживать в этом жестоком мире ему придется самому, и выбрал для этого свой путь — везде быть первым. В учебе, спорте, уличных драках. У него не было настоящих друзей, по крайней мере, он никого таковыми не считал и никому не доверял. Но упорно карабкался вперед. Виктору хорошо давалась математика, и он закончил математический факультет университета в союзной республике. Потом при первой возможности перебрался в Центральную Россию, в город Ясноборск, учительствовал в школе, работал специалистом по ЭВМ на заводе, писал злые фельетоны в местные газеты. А с началом новой эры, уже под сорок нашел свою нишу — стал работать пиарщиком на выборах. Иногда, в зависимости от их масштабов, это приносило неплохие деньги. Он купил джип, четырехкомнатную квартиру. К тому времени Виктор Васильевич был женат, у него подрастал сын, он был вполне уважаемым человеком, но его внутренняя злоба в один из моментов сыграла с ним нехорошую шутку. Поставил не на тех, где-то не того кого надо облил слишком большим ушатом грязи и… выпал из обоймы. Нет, не то, чтобы совсем. Некоторые небольшие партии и кандидаты, не рассчитывавшие на успех, но имевшие необходимость отработать общефедеральные деньги, обращались к нему. Но ручеек постепенно иссякал. И в обратной пропорции росла его злоба. Первой не выдержала жена. В один день, когда сыну было уже за двадцать, она просто тихо ушла из жизни. Потом Виктор Васильевич женился снова, хотя и сам не ожидал этого. Новая жена, Альбина, была веселой певуньей по жизни и певицей по профессии. Санин иногда писал для нее песни на собственные стихи, благо и музыкальными способностями Бог его не обделил.

Только Виктор Васильевич втайне не то, чтобы не любил, но просто ненавидел свою жену. Может быть, меньше, чем других. Но больше, чем сына. А вот как он относится к маленькому Кириллу, Санин еще не понял. Зато тещу с тестем он не переносил на дух. И сегодня вечером ему предстояло идти к ним встречать Новый год. И если бы яд, внутренне выделяемый Виктором Васильевичем, удалось бы выпарить из его организма, то эта пара родственников, да и еще многие не прожили бы и дня. Только вот самому Санину отрава эта абсолютно не мешала. У него к ней выработался стойкий иммунитет. С рождения.

А в это время

Ростислав Русаков, а для близких просто Слава, мрачно лежал на диване. Вообще-то он был человеком вполне жизнерадостным, хотя в последнее время удача, как ему казалось, стала от него отворачиваться. Но этим утром, последним в уходящем году, он чувствовал себя озадаченным, не знал, как правильно поступить, и это выбивало его из колеи.

Вообще до последнего времени Ростислав считал себя вполне удачливым человеком. В свои сорок пять добился немало. Родился в семье военного, кочевали родителями по стране, школу заканчивал на Сахалине. Сам приехал в Москву поступать, окончил университет, женился, как считал, по любви, на москвичке. Жили сначала у ее родителей, потом заработал на квартиру. Растут двое детей — сын и дочь. Со здоровьем все в порядке. Выглядел подтянутый темноволосый светлоглазый Ростислав вполне молодцевато, глазки ему строили даже избалованные телеведущие. По специальности Русаков — социолог, но переквалифицировался в политолога и оказался весьма востребован. Консультировал известных политиков, немного преподавал, а главное — часто участвовал в разных политических и около того, ток-шоу в качестве эксперта. И престижно, и в денежном плане выгодно. Купил крутую машину, задумался о том, чтобы построить дом за городом. Но внезапно все изменилось в худшую сторону. Вернее, не совсем внезапно. Что-то где-то не то сказал и вот из рейтинговых передач его понемногу стали убирать. Кое-куда еще приглашали, но все это было не то. И лицо забывать скоро станут, ну а денежный поток сразу стал тоньше.

Ростислав спрашивал у знакомого руководителя канала: «В чем, собственно, дело?». Тот мялся-жался, а потом ответил неохотно: «Не советуют тебя привлекать». Русакову было обидно, он-то считал себя человеком очень осторожным, нос держал по ветру, но горло ни за кого не драл и помоями не поливал: мало ли как политический вектор повернется. А где промахнулся, не знал. Вот сейчас лежал на диване и думал. Но не только об этом.

Вчера вечером позвонил его одноклассник Антоха Тонковидов. Вот уж кто вырос. Когда-то в классе пухлолицый отличник Антон вызывал у многих раздражение, а незлой по природе Русаков его защищал. В знак благодарности Тонковидов помогал Славе с математикой, которая вызывала у гуманитария Русакова стойкую неприязнь.

После школы они оба с Сахалина уехали, и хотя Тонковидов тоже обосновался в Москве, виделись лишь однажды, лет через десять после школы. Антон работал экономистом в каком-то министерстве, рассказывал Славе с увлечением о своей работе, но тот только пожимал плечами: что ж тут интересного?

Потом поползли слухи, что Тонковидов пошел в гору, а месяц назад Русаков с удивлением прочитал в инете новость о том, что Антон Тонковидов назначен врио губернатора Ясноборской области. Сообщение это пришло на фоне жизненных неудач Ростислава и только слегка кольнуло его неприятно. Кто-то вверх, а он вниз…. Кольнуло и забылось: Ростислав не был злопамятным. И вот этот вечерний звонок.

— Ты как мой номер узнал? — удивился он.

— Да, ерунда. Нетрудно, — вялым, совсем не губернаторским голосом отмахнулся Тонковидов. — Дело у меня к тебе. Просьба. Слушай, Слава, у меня выборы скоро. А я тут никак в колею не войду. Трудно с этими людьми.

— И что?

— Приезжай, а? Я тебя советником оформлю. Деньги хорошие, обещаю. Помоги.

— Не знаю. У меня работа, семья… — неуверенно сказал Русаков.

— Ерунда. Отпуск возьми. До сентября хотя бы. До выборов. Выиграю — и тебе хорошо будет. Проиграю… короче, нельзя мне проигрывать. Ты ж спец, ты можешь — я знаю. Ну, хоть на месяц. А там видно будет. А?

И вот сейчас Русаков лежал на диване и размышлял. В другое время он бы, наверно, точно отказался. А сейчас…. В столице он вроде не сильно востребован. Жена? Ну, нет уж большой страсти. Дети? Ростислав признался себе, что пятнадцатилетняя София и одиннадцатилетний Максим чаще раздражают его, чем радуют. И вообще, настроение такое, что хочется бросить все и уехать в этот… как его… Ясноборск.

— Слава, — раздался голос жены, — У нас горошка нет, сбегал бы.

— Мы ж все равно в гости идем. — вяло парировал он. — Зачем?

— А первого ты, что есть будешь?

И Ростислав понял, что точно хотел бы уехать в Ясноборск. И желательно не через неделю, после новогодних каникул, а прямо сейчас.

А в это время

Молодой и талантливый, как считалось, программист Никита Брагин лежал на широкой неразобранной кровати в своей квартире, обхватив голову руками. Большое панорамное окно позволяло проникать сюда максимальному количеству света и смотреть на город с высоты птичьего полета. К счастью, заглядывать на четырнадцатый этаж могли только птицы. И все равно периодически к Никите приходила в голову мысль о том, что неплохо было бы как-нибудь это самое окно занавесить. Но возиться с этим не было ни сил, ни времени, да по большому счету и желания. Сейчас у Никиты болела голова совсем о другом.

Накануне вечером от Никиты ушла его девушка Алина. Она была у него не первой, появившейся в купленной им пару лет назад квартире-студии в одном из самых высоких домов Ясноборска. Но уход ее Никита воспринял наиболее болезненно. Да, уходили и раньше, только парень лишь по доброте своей не предлагал поступить так. Они делали первый шаг, и Брагин облегченно вздыхал. А с Алиной… Никита считал, что на этот раз у него все серьезно. Ему было тридцать, и он сам понял, что пора бы остепениться, а, говоря другими словами, жениться. И более того, он не очень понимал, что чувствовал к Алине, но ему было приятно приходить домой и знать, что она его ждет. Но она сказала, что, во-первых, он сам не знает, чего хочет, во-вторых, совершенно не приспособлен для нормальной жизни и, наконец, на уме у него только работа. Никита искренне считал, что это не так.

Но работа… Брагин был ведущим работником и даже совладельцем компьютерной фирмы с гордым, но непонятным названием АБ-77. Непонятным для других, но не для него. Директором и основным владельцем фирмы был его однокурсник Денис Ажевский, соответственно буквы АБ и означали Ажевский — Брагин, а две семерки говорили о том, что дни рождения у них обоих были седьмого числа. Только у Дениса в апреле, а у Никиты — в марте. И вообще, Никита считал себя человеком вполне успешным и самостоятельным. Без чьей-либо помощи он купил себе квартиру, хорошую машину. В фирме имел неплохие деньги, хотя особо не считал их — по финансовой части был больше Ажевский. Работу свою любил и частенько засиживался по вечерам, да и дома мог подскочить в любое время и упасть с ноутбуком в любое место, благо свободного места было достаточно — мебелью он помещение не загромождал. И, кстати, Алина никогда и не попрекала его работой. Но вот — взяла и ушла…

Зазвонил телефон. Ажевский интересовался, когда он сегодня появится на работе. Дел на сегодня — тридцать первое декабря как никак — они особо не планировали, но отметить по- быстрому праздник собирались. Но Никита сказал, что ждать его сегодня не стоит и, видимо, встречать Новый год в общую компанию на дачу он не поедет.

Денис немало удивился:

— Заболел, что ли? — только и спросил он.

— Заболел, — ответил Никита и отключил телефон.

Ему и, правда, стало казаться, что он заболевает. Брагин натянул на голову одеяло и сильнее сжал виски руками. Жизнь в этот момент казалась ему глупой и бессмысленной штукой. Возможно, впервые за последние тридцать лет.

Глава первая

Антон Тонковидов сидел в большом кабинете и перебирал какие-то бумажки. Он не мог вникнуть в их содержание и потому нервничал. Столбцы каких-то цифр. Раньше ему, экономисту, да и вообще отличному математику, цифры были куда милее букв. С ними он с легкостью мог делать любые операции, и какой-нибудь квадратный трехчлен представлялся ему почти родным существом, а не отточенной до прямоугольности корягой с тремя заостренными концами, как большинству математически необразованных соотечественников. Навыки свои он не растерял, просто не мог сосредоточиться.

Шел последний день новогодних каникул. Большую их часть он провел в столице. Дел особых там не было — все отдыхали. Он тоже честно пытался отдохнуть. В кругу семьи. С женой выполнил свой супружеский долг, что в последнее время было событием нечастым. С дочерью Полиной пообщался насчет учебы. Девятнадцатилетняя студентка отвечала нехотя, а потом и вовсе улизнула. Куда Антон так и не узнал. Потом с женой они уехали на дачу. Там было тихо, скучно и бесснежно. Он растопил баньку, попарился. Жена вскоре уехала, оставив ему приличное количество еды. О спиртном позаботился сам. Впрочем, пил Тонковидов мало. Не очень-то хотелось, да и позвонить могли в любой момент. Все три мобильных телефона были при нем. Правда, звонили мало. Все отдыхали. Антон пытался отоспаться и это ему отчасти удалось. Больше не удалось ничего. И главное, он так и не понял, правильно ли он сделал, когда влез в эту политику. И мог ли отказаться от такого предложения? Тем более, ему это сказали прямым текстом. Именно так: «от таких предложений не отказываются. Это может стать трамплином для большого прыжка».

На даче Антон вспоминал свою жизнь. Она когда-то казалась ему бесконечной тоскливой дорогой, по которой никогда не дойти до конца. Отец был нефтяником и вечно искал какие-то месторождения. Они с мамой то ездили за ним, то жили у бабушки в большом, но непутевом черноземном селе. Друзей он не успевал заводить, да и никто особенно не хотел дружить с рыхловатым пухлогубым мальчиком. К десяти его годам родители наконец осели на Сахалине. Жили неплохо по тем, советским еще временам, но на Антоне это не слишком отразилось. Он все так же старался найти себе друзей, и получалось все это так же не очень. Учился Тонковидов хорошо, гуманитарные предметы, правда, приходилось заучивать, а вот с математикой было проще. В старших классах он сошелся со Славой Русаковым. Высокий уверенный в себе мальчик отчаянно нравился Антону. Он завидовал его уверенности, успеху у девочек. К счастью для Тонковидова, Русаков не слишком дружил с математикой и Антон то давал ему списать, то объяснял. В благодарность за это Слава защищал Антона от обидных нападок в школе. Дальше их дружба не распространялась, но Тонковидов был благодарен уже за это.

После школы Антон сделал решительный шаг, закрыв глаза и сжав кулаки, уехал в Москву поступил в экономический вуз, женился на невысокой пухленькой и некрасивой москвичке, чей папа работал в министерстве. Там Антон и начал свой трудовой путь. А потом помог Тонковидов-старший, к тому времени перебравшийся на материк и занимавший не самую крупную, но все же руководящую должность в большой нефтяной компании. Туда же он пристроил и сына. Молодой финансовый аналитик приглянулся боссам, и они стали давать ему серьезные поручения. Завязались и важные знакомства. Антон понемногу рос и руководил уже целым межтерриториальным подразделением, курировал работу фирмы в нескольких областях, стал своим для губернаторов и министров. Но все равно, предложение от которого нельзя отказаться, стало для него неожиданностью.

За эти годы он изменился внешне, похудел (и немного полысел), научился со значением поджимать пухлые губы, так что они совсем не бросались в глаза. Костюмы, сорочки и галстук сидели на нем как влитые. В своей сфере он разбирался очень хорошо, а кроме этого научился делать вид, что в курсе и других направлений, порой отличных от его на достаточно большое расстояние, мог поддержать разговор на любую тему. И вот это умение «делать вид», похоже, сыграло с ним злую шутку. Теперь он до зубовного скрежета боялся опозориться, не оправдать доверие. Он внезапно забрался на место, которое одинаково могло стать для него как трамплином к невиданным высям, так и точкой падения в пропасть. Иногда, да что греха таить, частенько, ему казалось, что лучше бы он оставался хорошим и неплохо оплачиваемым финансовым аналитиком. Но Антон гнал такие мысли, сжимал зубы и просто думал, что ему делать дальше.

Люди, поддерживающие его, остались в столице, а здесь в провинции он чувствовал себя совсем одиноким. Более того, местное общество казалось враждебным. В начале пути наверх к нему приезжали какие-то московские пиарщики, совсем юные, на его взгляд, мальчики и девочки. Антону они казались существами весьма никчемными, но он согласно кивал в ответ на их поучения и даже старался выполнять то, что они говорили. Только уровень понимания местных реалий Тонковидовым за месяц не сдвинулся ни на йоту. И тогда, почти накануне Нового года Антон вспомнил о своем однокласснике Славе Русакове. Тонковидов навел справки. Оказалось, что Ростислав сейчас не в фаворе. Ну и что, подумал Антон? Может, меньше будет просить и скорее согласится. А роль у него совсем не публичная. Тонковидов нашел номер и позвонил. Русаков не сказал ни «да», ни «нет».

В Москве Антон не стал встречаться с Ростиславом. Решил дать ему время подумать. А, если честно, боялся, что откажет. Но сейчас тянуть время уже было некуда, и он взял телефон.

Неожиданно для Тонковидова Русаков согласился.

Глава вторая

В Ясноборск Ростислав приехал рано утром. В поезде он спал плохо, и настроение у него было соответствующее. Голова налилась свинцом, и Русаков знал, что если не поспит пару часиков, то после обеда придется глотать таблетки. После сорока он постоянно возил с собой аптечку.

Погода была под стать настроению. Зябко, сыро, клочки серого снега сиротливо жались к оградкам спящих газонов. На перроне его встретил плотный мужчина в кожанке. Тонковидов предупредил, что встречать его будет водитель.

— Здравствуйте, Ростислав Романович, — сказал он, протягивая руку. — Меня зовут Сергей Сергеевич. Я буду в вашем распоряжении по поручению Антона Викторовича.

— Хорошо, — ответил Русаков. — Тогда в гостиницу, мне надо себя в порядок привести.

Он закинул в багажник большую спортивную сумку (модные и вроде как удобные чемоданы на колесиках он почему-то не любил) и сел в серый «Ниссан». Машина ему понравилась. Не самый престижный и дорогой внедорожник, но достаточно удобный и верткий, а главное — не будет так уж бросаться в глаза. С машинами у Русакова отношения были сложные, он их любил, периодически менял, но сам водил плохо, терялся среди большого потока и предпочитал, чтобы за рулем сидел кто-нибудь другой.

Водитель был немногословен и чтобы не заснуть, Ростислав рассматривал город. Ничего выдающегося он не заметил. Сталинский центр, широкие улицы и много машин. Гостиница тоже не стала исключением: массивное пятиэтажное здание стояло на центральной улице. Обстановка внутри, наверно, не менялась с пятидесятых годов: широкие ковровые дорожки, цветы в кадках, хрустальные люстры. Под стать был и номер, слишком помпезный и, пожалуй, слишком шикарный для него одного. Впрочем, Русаков понимал, что, скорее всего, он просто раздражен и поэтому ему ничего не нравится.

— Я посплю пару часов, — сказал он Сергею Сергеевичу. — Передайте Антону Викторовичу, что после этого я буду полностью в его распоряжении.

Тот кивнул и быстро исчез. На автопилоте Русаков достал из сумки туалетные принадлежности, побрился, принял душ, поставил на смартфоне будильник, упал в кровать и отключился. Ровно на два часа.

Телефон зазвонил на минуту раньше будильника. Это был сам Тонковидов.

— Привет, Слава, — сказал он немного извиняющимся голосом. — Отдохнул?

— Да, Антон, спасибо, — ответил Русаков, пытаясь оторвать голову от подушки. — Вполне.

— Хорошо. Тогда за тобой минут через пятнадцать заедет мой человек. Тот же, — уточнил он.

— Понял. Буду готов.

Ростислав усилием воли поднял тело с кровати, умылся, потом оделся и оглядел себя. Серый костюм из мягкой ткани немного помялся, но Русаков специально брал в дорогу именно его. Ему не очень нравился мышиный цвет, слегка напоминавший советскую школьную форму, зато небрежный, как будто специально, стиль позволял обходиться без глажки.

Буквально через пару минут в дверь негромко постучали. Сергей Сергеевич был деликатен.

— Да, я готов, — ответил Русаков, надевая пальто. — Поехали.

Они спустились вниз и сели в машину.

— В администрацию? — формально переспросил Ростислав и был удивлен, услышав ответ.

— Нет, — сказал Сергей Сергеевич.- Приказано вас к парку доставить. Погуляете.

И, действительно, машина остановилась у больших парковых ворот. Странно, никакого забора у парка не было, а ворота были. Русаков оглянулся: прямо от парка начиналась пешеходная улица, а в конце ее, судя по всему, через площадь серело большое административное здание.

Черная «Тойота» подъехала сбоку. Тонковидов вышел из машины в распахнутом пальто, застегиваясь на ходу. Выглядел не очень, похудел, осунулся, отчего губы еще больше обвисли и придавали лицу обиженное выражение.

— Привет! — сказал он Русакову. — Рад, что ты приехал. Пройдемся?

Ростислав поздоровался и кивнул, что ж не пройтись, но немного удивился и не преминул задать вопрос:

— А что на улице?

— Да не на улице даже, а в парке, — невесело хмыкнул Антон. — Ушей здесь лишних нет.

Они двинулись по аллейке в парк, где в это не очень приятное время года и в разгар дня людей было совсем немного. Где-то в отдалении за ними следовал Сергей Сергеевич.

— Понимаешь, — начал Тонковидов. — Мне здесь не на кого опереться. Нет, не так — я никому не доверяю здесь. Они все меня не любят. Я — чужак. Да, знают, кто меня направил и потому в открытую ничего против не скажут. Если говорили, то раньше, но их никто не послушал. Но тут такая клоака. Я в ней не разберусь сам. Они меня съедят. По-хорошему не меня надо было сюда направить, а какого-нибудь силовика. У того был бы шанс. Но направили меня. А мне деваться некуда…. Или я побеждаю и работаю. Или отправят в тьмутаракань на мелкую должность… Тараканью.

— А почему именно тебя? — поинтересовался Русаков.

Антон скривился:

— На этот вопрос тебе никто не ответит. Правдиво уж точно. Могу предполагать. Нужен был человек со стороны. Меня порекомендовали. И в какой-то миг из колоды достали. Попал сюда. Но с таким же успехом могли отправить в Архангельск или Южно-Сахалинск.

— Так что, тебе еще повезло?

— Считай, что так, — Тонковидов опять скорчил грустно-скептическую рожу.

— А они не знали, что регион сложный? Что сюда надо человека с крепким кулаком?

— Все не так просто. Близко относительно до Москвы. Особых проблем не было. Нет сильного лидера? Значит, можно своего сажать. Со стороны. А здесь каждый мнит себя лидером.

— И ты здесь совсем один? — спросил Русаков.

— Почти. Есть Сергей Сергеевич. Полковник ФСБ. В запасе. Он мой советник по силовому блоку. А с остальными я сам должен разбираться. Только их знаешь сколько? Этих блоков…

— Представления не имею, — честно ответил Ростислав.

— Вот, — грустно кивнул Тонковидов. — А вокруг меня все прежние кадры. За каждым — клан или еще что-нибудь похлеще…. Все видят своего губернатора, а чужак им сто лет не нужен. И замов мне менять не дают пока. Да и не на кого, нет у меня своей команды. Вот советников могу брать. Но тоже количество ограничено. Потому что средства тоже ограничены. Да и где столько людей набрать преданных? Видишь, я честен перед тобой.

— Честен, то честен, только кажется мне, что ты на меня слишком много задач возлагаешь. Кстати, ты ведь их и не озвучил толком.

— Разобраться в ситуации, понять, кто есть кто, кому можно доверять, кому нет. Я знаю, ты можешь, — Тонковидов произнес это почти жалобно. — И помочь мне дотянуть до выборов. Там пиарщиков пришлют, будет легче. Чтоб я раньше времени не сдох…

— Надеюсь, это ты фигурально?

— И я надеюсь. Ну что, заднюю не включишь? — Антон повернулся к Ростиславу.

— Нет, — чуть помедлив, ответил тот. — Даже интересно. Только вопрос: мы и дальше все вопросы в парке обсуждать будем?

— Нет. Кабинет у тебя будет. Вернее, есть уже. И нужно найти опытного человека, который бы все проверил насчет прослушки и прочего. Главное, чтоб надежный, независимый хотя бы. Завтра и приступишь? Вознаграждение мы обговорим. Не обижу. Идет?

— Идет, — усмехнулся Русаков, а про себя подумал, что Тонковидову и, правда, сейчас приходится куда сложнее. Недаром, говорят: положение хуже губернаторского.

Глава третья

Никита приехал на работу поздно. После расставания с Алиной, никакое человеческое общение было ему не в радость. Он и раньше предпочитал посиделкам, к примеру, с друзьями, посиделки за компьютером, тем более с техникой этой он был, что называется на «ты», но периодически выныривал из своего мирка в ту часть света, где был свет, звучала громкая музыка и находились люди. Сейчас ему совсем не хотелось этого. Хотелось лежать и смотреть в потолок. Но на работу он все же приехал.

Фирма АБ-77 находилась на седьмом последнем этаже офисного здания. Никита любил хорошие виды и здесь был такой же. Но сейчас он был не слишком настроен любоваться тем, что открывалось из окна. Фирма занимала большое помещение, разделенное на несколько клетушек — предбанник, где сидела офис-менеджер Наташа, общее помещение и два отсека. В одном сидел Ажевский, в другом — бухгалтер Ангелина Павловна. Впрочем, у Никиты как у второго лица компании и совладельца место тоже было отделено от общего зала — полупрозрачной перегородкой, не доходившей до потолка на полметра.

Брагин на ходу кивнув коллегам, прошел в свой закуток, повесил на вешалку куртку и включил компьютер, ввел пароль. На мониторе сразу появились яркие строки «Как появишься — зайди». Ажевский общался с коллегами, используя современные технические возможности.

Никита хмыкнул, опять запаролил компьютер и встал из-за стола. Кудрявый, похожий на темную болонку Денис поднял голову и вместо приветствия почесал почему-то ровную, совсем не кучерявую бородку. Потом все же протянул руку:

— Привет! Пришел?

— Ага, — сказал Никита, вяло пожимая кисть друга и начальника, и свалился в мягкое кресло. — Что хочешь сказать?

— Слушай, Никитос, — Ажевский посмотрел в окно, подбирая слова. — Я тебя понимаю. У тебя личная драма. И ты молодец — не бухаешь, не ширяешься, не уходишь в астрал. Но и ты меня пойми — у нас после Нового года заказов невпроворот. Все чего-то хотят. Боюсь, что народ без тебя загнется. Я б тебя отдохнуть бы отпустил — в теплые страны, но как-то тяжеловато без тебя нам будет.

— Ага, — без выражения проговорил снова Брагин и тоже посмотрел в окно, напрягая мысли, чтобы сказать что-то членораздельное. — Ты прав, надо отдохнуть. Только суетиться что-то не хочется. Это ж билеты, визы, нервотрепка. Мне это не надо.

— Я даже, если честно, не знаю, как с тобой говорить, — Ажевский начал нервничать и теперь перешел на шапку курчавых волос: он стал дергать и теребить их. — Ты же и совладелец тоже. Доходы твои тоже могут упасть. Не столько сейчас, сколько в будущем. Какая о нас слава пойдет, если мы заказов наберем и не успеем в срок?

— Не бери, — посоветовал Брагин.

— Умный ты какой, — Денис, наконец, отпустил свою растительность. — А дальше-то что? Я в отличие от тебя вперед смотрю. И о нас, думаю, и о коллективе.

— А что коллектив? Ребята талантливые и без меня справятся.

— Есть вещи, которые я только тебе доверить могу. Понимаешь?

Никита пожал плечами.

— Ладно, — кивнул Ажевский. — Скажи мне русским языком, чего ты хочешь, и я тебе скажу, чего хочу я.

Брагин удивленно взглянул на него и вдруг хмыкнул:

— Так ты еще хочешь чего-то? Ну, хорошо, формулирую — хочу залечь на дно. На пару неделек. А там… наверно, вернусь к нормальной жизни. Хотя ничего не обещаю…. А ты чего хочешь?

Ажевский выпрямился и снова посмотрел за окно:

— Ладно, отдохнешь. Только сначала я попрошу тебя одно дело сделать. Думаю, для тебя семечки. Только это строго конфиденциально. Поэтому я никому кроме тебя доверить не могу. Сделаешь? Если сделаешь, бери две недели. Хрен с тобой.

— А что за дело? — без интереса спросил Никита.

— Сам не знаю, просили конфиденциально. Это из администрации, — Денис чуть понизил голос и протянул Никите визитку. — Вот позвонишь этому Сергею Сергеевичу, и он расскажет. Только никому. Работа, говорит, для спеца несложная, но без разглашения. Идет?

— Не верю я этим деятелям, — Брагин скривил недовольную рожу. — Ну, давай. Опять тебе слава и почет.

— Не знаю, может тебе. Заберут на работу, дадут кабинет с видом на площадь, — Ажевский расслабился и позволил себе улыбнуться.

— Не, мне это неинтересно, — ответил Никита. — Сделаю, если недолго, а потом… Короче, посмотрим, что потом.

Глава четвертая

Русаков сидел в своем кабинете и оглядывался по сторонам. Особо оглядывать было, впрочем, нечего. Стол, к нему еше один — приставной, с двумя креслами. На столе компьютер. Напротив, на всю стену большой шкаф с гардеробом. Относительно большой, поскольку кабинет был не слишком велик, хотя и не сказать, чтобы очень тесный. Рядом с компьютером пара телефонов. Один из них — прямой связи с губернатором. Кабинет последнего, а вернее, приемная находилась в этом же коридоре, за углом. После того, как ему настроили компьютер, Русаков решил начать с плана первоочередных дел. Занятие это оказалось не таким простым, как казалось на первый взгляд. Он достал листок и начал писать. От руки. Кадры, пресса с пиарщиками, безопасность, сведущие люди в плане экономической ситуации в регионе. Перед приездом сюда Русаков ознакомился, кажется, со всей необходимой информацией, но понял только то, что ничего не понял. Тот-то владеет тем-то, тот-то тем-то. Кто-то что-то кому-то продал. Много аграрных и промышленных холдингов местным кадрам не принадлежало. Владели все кто угодно — от москвичей и китайцев до неустановленных лиц. Но все было раздроблено на мелкие куски. Хозяев в регионе не было. Хотя область только на первый взгляд казалась депрессивной и никому не нужной. На самом деле интерес могло представлять многое — от автобусного и автомобильного завода до сельхозпредприятий. Присутствовала и оборонка. А еще природные богатства, если как следует развивать туризм, то от желающих приехать отбоя не будет. Странно только, что за последние десятилетия этим никто толком не занимался.

Ростислав положил листок в карман и решил, что в первую очередь надо ознакомиться с кадрами и разобраться, кому можно доверять, а кому нет. Тонковидов считал, что доверять, кроме него и Сергея Сергеевича было решительно некому. Русаков так не считал. Он тоже относился к людям с осторожностью, но полагал, что союзников найти всегда можно. По крайней мере, на время. С такими мыслями он и пошел к Тонковидову, благо врио губернатора сказал, что заходить к нему можно в любое время. Ростислав перешагнул коридор и вошел в приемную. Там было пусто. Только секретарша Наталья Петровна сидела напротив и взирала на него поверх очков. Русакова ей представили утром, поэтому его появлению она не удивилась. И вообще была подчеркнуто невозмутима.

— Еще раз, здравствуйте, — улыбнулся ей Ростислав. — Антон Викторович у себя?

— Да, Ростислав Романович, — она кивнула.

— Один?

— Да.

Русаков, не спрашивая разрешения, толкнул массивную дверь. Секретарша неодобрительно посмотрела ему в спину, но промолчала. При прежнем губернаторе никто себе таких вольностей не позволял.

Тонковидов изучал какие-то бумажки. Он поднял голову, увидел Ростислава и призывно махнул рукой.

— У тебя всегда так тихо? — спросил Русаков.

— Нет, конечно, — Тонковидов дернул щекой. — Но, в общем-то, где-то…

— Понятно, — Русаков понимал, что серьезные проблемы Антон в своем кабинете рассматривать по-прежнему не расположен, поэтому тоже был краток. — Хочу познакомиться с твоим ближайшим окружением. На людей посмотреть.

— Конечно, — кивнул Тонковидов. — В одиннадцать будет аппаратное совещание, а потом придет специалист по технике.

Последнюю фразу он произнес многозначительно, Русаков заметил это, но не стал заострять внимание, лишь поглядел на часы. Было без двадцати одиннадцать.

— У тебя? — уточнил он.

— Нет, в малом зале за стенкой, — Антон показал пальцем куда-то за спину.

Они поговорили на малозначительные темы еще пару минут, и Русаков вернулся к себе в кабинет. Почти следом за ним в двери появилась фигура Сергея Сергеевича.

— Можно? — спросил тот.

— Конечно, — кивнул Ростислав.

Советник по безопасности плотно прикрыл за собой дверь и сел в кресло у приставного столика.

— Ну, как впечатления? Появились? — спросил он.

— Нет, — честно ответил Русаков. — Составляю список, что делать. Но пока как слепой котенок тыкаюсь.

— Мне сказали, что вы большой спец по этим делам, — Сергей Сергеевич неопределенно сделал рукой круг в воздухе.

— По околовсяческим, — кивнул скептически Ростислав. — Пока с людьми не познакомимся, выводы делать рано. Да и то пуд соли с человеком надо съесть.

— Времени на это нет только. Идите, Ростислав Романович на совещание, а я сейчас технического мальчика жду. По кабинетам проведу.

— Надо? — поднял голову Русаков.

Сергей Сергеевич пожал плечами, скорчил рожу и отрицательно покачал головой. Русаков в ответ кивнул, взял блокнот и пошел в зал заседаний.

Там еще никого не было, только молоденький парнишка — помощник Тонковидова, переведенный на эту должность из отдела по приему граждан. С ним Ростислава тоже познакомили, но он совсем не запомнил, как звали худенького паренька. Вроде Денис. Но Русаков не стал рисковать, поздоровался кивком головы и хотел занять место на галерке.

— Нет-нет, — замотал головой «вроде Денис», — на первом ряду, пожалуйста.

Ростислав послушно пересел. Прямо перед ним оказался подковообразный стол, на котором помощник сноровисто расставлял таблички.

— Так, не запомнят? — Русаков не удержался от вопроса.

— Положено, — ответил помощник. — Бывший завел, новый не отменял. Да и меняются люди. Иногда.

Постепенно зал начал заполняться. Ростислав здоровался с входящими и тщательно фиксировал в блокнотике, кто есть кто. Вот место рядом с губернаторским занял высокий представительный мужчина с густыми бровями и тяжелым взглядом. Так и есть. «Первый заместитель Цветков Василий Дмитриевич». «На Брежнева похож» заметил для себя Русаков. А вот другой зам, по общим и кадровым вопросам. Худой суховатый в очках в золотой оправе, лет сорока пяти. «Евсин Виктор Иванович» гласила табличка. «Берия», — подумал Русаков. «Нет, помоложе, посветлее. Но ладно пусть пока побудет Берией». Вот зам по социальным вопросам. Приятная женщина. «Савельева Валентина Викторовна». Светлые волосы в пучке, круглые щечки, наивный взгляд. «Курникова» решил для себя Ростислав и подумал, что мог бы сыграть с ней в теннис. А вот и кавказец. Ароев Руслан Тахирович. Зам по строительству, транспорту и ЖКХ. Тоже не худой мужчина, круглое лицо, темные волосы, выбритые до синевы щеки. А вообще довольно приятное лицо. «Ну, пусть будет… Магомаевым». С другой стороны сел руководитель аппарата. Самый, пожалуй, молодой. Но лицо серьезное. Очки в квадратной темной оправе. «Доктор», назвал его про себя Русаков. Вилецкий Виталий Алексеевич. И еще один зам. Наоборот, скорее всего, самый старший. Большой, седой серьезный. По безопасности. Крупин Петр Петрович. «Генерал». Впрочем, Русаков знал, что забудет эти придуманные им клички через пять минут. Так, маленькое развлечение.

Рядом с Русаковым присела девушка и отвлекла его от рассмотрения свиты.

— Можно? — спросила она.

Хотя вопрос был риторический. Перед ней стояла табличка. Ардашева Оксана Георгиевна. Кто она? Впрочем, вопрос решился сам собой.

— Меня зовут Оксана, — сказала она. — Я руковожу пресс-службой. А вы, насколько я запомнила, Ростислав Романович?

Русаков кивнул.

— Сложное имя, — улыбнулась Оксана, и Ростислав посмотрел на нее внимательно. Короткая светлая стрижка. Бежевые под цвет глаз сережки. Возможно, светло-карие, но Русакову они показались именно бежевыми. Приятная улыбка.

Она расценила его взгляд по-своему и слегка покраснела:

— Не волнуйтесь, я выучила уже. Запинаться не буду. Профессиональное.

— Давно вы здесь? — поинтересовался Русаков.

— Четыре года, — ответила она.

Но разговор пришлось прекратить. В зал из-за двери за спиной президиума зашел Тонковидов. Он выглядел предельно серьезно. В руках держал папку.

— Здравствуйте! Сначала хочу представить всем, кто еще не знает, моего советника по экономическим вопросам. Русаков Ростислав Романович.

Ростислав привстал.

— Прошу доверять как мне, — продолжил губернатор. — А теперь к текущим вопросам.

Русаков обратил внимание на то, что Антон держался достаточно уверенно, оперировал цифрами, вопросы задавал по делу, правда, частенько заглядывая в папочку. Все слушали его внимательно, отвечали без эмоций, но довольно четко. Тонковидов никого не распекал, голос не повышал, но все равно в зале ощущалась некая напряженность. А в остальном, все было спокойно и даже немного скучно. Но Русаков не скучал, а внимательно изучал собравшихся, обращая внимание на их неэмоциональный вид.

Когда совещание подходило к концу, в зал без стука зашел Сергей Сергеевич и тихо проскользнул назад. Ростислав заметил, что, по крайней мере, у двоих непроизвольно дернулась губа. Крупин и Евсин, отметил он для себя.

Совещание длилось минут сорок пять. Русаков был не прочь пообщаться с пресс-секретарем, но Сергей Сергеевич сделал ему знак, мол, пойдем со мной. И Ростислав последовал за ним вглубь коридора. Остальные медленно и преимущественно молча растекались по кабинетам.

Кабинетик Сергея Сергеевича находился на том же этаже, только в дальнем конце коридора. Подальше от любопытных глаз. В кабинете сидел парень. Одет он был не слишком официально для данного здания. Джинсы, серый свитер под горло. Буйные светло-пшеничные кудри, высокий лоб, открытый взгляд серых глаз.

— Знакомься, — сказал Сергей Сергеевич, — Никита, специалист по компьютерам и не только. А это Ростислав Романович, специалист широкого профиля.

Сергей Сергеевич рассмеялся.

Русаков пожал Никите руку и присел в кресло.

— Ну что? — спросил хозяин кабинета, обращаюсь к парню.

— Ничего, — тот пожал плечами. — Все чисто. Более того, в кабинете губера, вернее, по всем этажам, так сказать, по стояку, стоит защита. Система допотопная, наверно, советская еще, но вполне рабочая.

— А компьютеры?

— Да, тоже в порядке. Антивирусы, прочая хрень. Все работает. Конечно, опытный хакер зайдет, я думаю. Ну а так… пока в пределах нормы.

— Хорошо, — кивнул Сергей Сергеевич. — Если ты нам понадобишься, то мы свяжемся. Пойдем я тебя провожу. Сейчас, две минуты…

Последние слова были обращены уже к Ростиславу.

Действительно, советник по безопасности вернулся быстро. Уселся за стол?

— Кто это? — спросил Русаков, хотя обо многом уже догадался.

— Компьютерщик, а еще специалист по компьютерной и прочей электронной безопасности. Я его попросил проверить три кабинета: Антона, твой и мой на предмет прослушки и прочих электронных насекомых.

— И что?

— Ты же слышал? Чисто.

— Паранойя? — не удержался от вопроса Ростислав и сразу же пожалел об этом.

Но Сергей Сергеевич ответил легко, не задумываясь:

— Есть элемент. Но не скрою и я на все сто не был уверен. Теперь тут можно говорить спокойно. Еще жилье проверим, и будет совсем хорошо. Хотя я почти уверен, что ничего не найдем.

Он сделал паузу, потом внимательно посмотрел на Ростислава:

— Слушай, Романыч… Ничего, что я так? А то полностью называть язык устанет.

— Нормально, — Русаков улыбнулся.

— Так вот, ты Тонковидова хорошо знаешь? Я неформально спрашиваю, так-то все биографии изучил.

— Трудно сказать, — Ростислав задумался. — Очень редко в последнее время общался.

— То-то и оно. И я не очень, но наблюдаю и досье имею. В общем, говорю с тобой с полной откровенностью, больше мне тут пока опереться не на кого. На Антона нашего ставку сделали очень серьезные люди. Он тут должен удержаться, ну, хотя бы один срок. А для начала выборы пройти. Кровь из носу. Там, — он показал наверх, — редко ошибаются. Но тут…. Понимаешь, он на людях держится, а, когда один остается, плывет. Я это вижу. И докладывал уже. Но мне сказали: твое дело — его вести. А он ведь сорваться вполне может куда угодно. Нельзя это допустить никак. Это мое дело и твое тоже теперь. Все понятно?

Русакову вдруг стало не по себе. Добродушный вроде бы Сергей Сергеевич быстро взглянул на него холодными металлическими глазами. Но Ростислав быстро взял себя в руки.

— Понятно. Только почему мне раньше это не говорили?

— Ну, Тонковидов, я думаю, говорил. Только другими словами.

— А там? — Ростислав показал пальцем наверх.

— Дело в том, что ты вообще не был предусмотрен. Просто Антон попросил себе еще одного человека. Тебя. Ему не отказали, тем более, что ты умеешь то, чего не умею я.

— Например?

— Отвечу вопросом на вопрос. Что ты собираешься делать в первую очередь?

Антон задумался лишь на секунду:

— Подбирать команду.

— Вот и ответ на твой вопрос. У тебя это лучше получится. Давай, по коням.

Глава пятая

Никита Брагин не спеша шел по улице. Работа, действительно, оказалась несложной. Деньги заплатили сразу и неплохие, правда, попросив быть на связи и не распространяться о том, работу какого рода он выполнял. Настроение было, не сказать, что очень хорошее, но все же терпимое. Несмотря на январь, на улице было довольно тепло, и Никита распахнул куртку. Домой идти не хотелось, на фирму тем более, и Брагин решил выпить пива, причем сделать это в хорошей обстановке. Пивной бар «Аквариум» подходил для этого, как нельзя, кстати. Несмотря на свое «стеклянное» название, он находился в полуподвальном помещении, совсем рядом с центральной улицей. Если быть точнее, то за углом. Сюда с друзьями они заходили еще в студенческие годы. Как рассказывала им тогда официантка, раньше, еще в советские времена, на углу находилась стеклянная пивнушка, носившая неофициальное название «Аквариум». Ее снесли, а когда через несколько лет за углом в отремонтированном полуподвальчике появился бар, хозяин назвал его в память об усопшем предшественнике. На стене были нарисованы рыбки, водоросли, какие-то пузырьки. Пиво здесь подавали хорошее и даже сейчас, несмотря на дневное время, посетителей было немало. Под потолком висел телевизор, там транслировался какой-то музыкальный канал, но звук был приглушен, и поэтому слышалось порой позвякивание кружек. Свободное место было только, за столиком на двоих у окна. За ним сидел пожилой очень худой лысый мужчина и что-то писал в блокноте. По нынешним временам это выглядело странновато, но мест больше не было, и Никита направился прямо к нему:

— Извините, у вас не занято?

Мужчина поднял к нему изможденное лицо с неожиданно очень выразительными и живыми глазами, поверх очков, которые словно просканировали Брагина, и ответил:

— Хотел бы ответить, что занято, но нет. Присаживайтесь, молодой человек.

Никита заказал две кружки пива и орешки. Официантка ушла, а он, пытаясь делать это незаметно, стал разглядывать мужчину, делавшего неразборчивым почерком какие-то записи в блокноте. И чем больше смотрел, тем больше удивлялся. Одет-то старик был совсем неплохо: вельветовый пиджак, модная голубая рубашка, шейный платок, очки в тонкой оправе. И этот потертый блокнот. Перед ним стояла кружка пива, но он практически не притрагивался к ней.

— Виктор Васильевич, — сказал внезапно мужчина.

— Что? — переспросил Никита.

— Зовут меня Виктором Васильевичем, — пояснил тот. — А вас?

— Никита.

— Ну, вот и познакомились. А я, извините, журналист. Фрилансер. Люблю иногда вот так поработать, пивом с рыбкой подышать.

— Подышать? — переспросил Брагин.

— Да, вы не ослышались. Пью совсем мало. Здоровье подводит. А вот запах люблю. А вы кем работаете?

— Программист я, компьютерщик.

— Ну да, ну да, сверхпопулярная нынче профессия. Больше только юристов и экономистов. Но вы не волнуйтесь — я компьютером вполне владею. И ноутбук дома имеется. Только вот мысли приходят, когда бумага на столе. А домой приду — перенесу на бездушную машину.

— Я вовсе не волнуюсь, с чего вы взяли? — спросил Никита, отхлебывая только что принесенное свежее пиво.

— Ну, возможно, мне кажется, но ваше поколение считает более старших отставшими от жизни динозаврами, поскольку мы не так разбираемся в современных гаджетах.

— Я так совсем не считаю. Действительно, мне интересен этот мир, его новые возможности. Но, к примеру, чисто человеческие вечные ценности они не меняются веками.

— Например?

— Ну…, любовь.

— А вы, однако, романтик…

— С чего вы взяли? — внезапно рассердился Никита. — Я мог бы назвать еще и деньги… бумажные.

— Ну, деньги — это да…, — Виктор Васильевич даже зажмурился. — Без денег никак.

— Но деньги — не главное в жизни…

— А что главное?

Никиту стал раздражать этот пожилой въедливый мужчина с пронзительными глазками-буравчиками под очками.

— Извините, — сказал он. — Вы старше и я не хочу вас обидеть, но я пришел сюда выпить пиво и подумать о жизни.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Виктор Васильевич. — Тогда еще один вопрос: как вы к нашему губернатору относитесь? Вернее, не так, вы знаете, кто у нас сейчас губернатор?

— Представьте, знаю, — хмыкнул Брагин. — У нас не губернатор, а исполняющий обязанности. И я никак к нему не отношусь. Мне он плохого ничего не сделал…

— А хорошего?

— Извините, без комментариев. Но уверяю, он мне не родственник и даже не друг моих родителей.

— Понял. Что ж, пейте пиво, оно здесь, говорят, хорошее. А я попишу немного с вашего разрешения.

Никите внезапно расхотелось пива. Он сделал еще несколько глотков и, не попрощавшись, вышел из пивнушки. Брагин шел по проспекту и думал о том, почему этот дедушка ему так не понравился. Но так ни до чего не додумался. Зато поймал себя на мысли, что ему практически удалось привести в порядок мысли, связанные с неожиданным и болезненным уходом Алины.

А Виктор Васильевич Санин долго смотрел парню вслед. Он даже потерял какую-то мысль, которую долго вынашивал перед этим в голове. Впрочем, для него это было не страшно. За этой мыслью, знал он, непременно придет другая, потом третья. Для его шестидесяти восьми лет острота ума у него была просто поразительная. Да и перо отличалось большой легкостью. Он знал это и гордился собой.

Глава шестая

Обедать Русаков пошел в ближайшую кафешку. Там, как сказали ему, есть вполне приличные комплексные обеды. Он сообщил об этом Тонковидову по телефону. Думал, что Антон будет отговаривать, приглашать к себе в комнату отдыха пообедать вместе и возможно поговорить, но тот только сказал после короткой паузы:

— Хорошо. Ближе к концу дня зайди. Обменяемся впечатлениями.

Ростислав вздохнул облегченно: хотелось выйти из здания, просто пройтись прогуляться. Чиновник пока из него получался не очень.

На улице было тепло для января и почти бесснежно. Так что вполне можно было идти по улице в туфлях на тонкой подошве. В кафе было достаточно многолюдно, большинство столиков занято, но он быстро нашел место в глубине зала, куда принес поднос с дешевым, но, как оказалось вполне приличным «комплексом». За его спиной что-то весло обсуждала компания из нескольких звонких женских и одного солидного густого мужского голоса. Ростислав не оборачивался, пока не доел. Взглянул на столик, лишь, когда встал с подносом. Точно… три девушки и одна из них та самая Оксана из пресс-службы. Она тоже увидела его и покраснела. Или Ростиславу это только показалось?

— Ой…, здрасьте, — сказала она.

— Здрасьте, — улыбнулся он. — Давно не виделись.

А четвертым за этим столиком сидел молодой парень с румянцем во все щеки. Русаков даже удивился, как у такого молодого человека с такой внешностью может быть такой густой бас.

Ростислав Романович вышел на улицу. Решил позвонить жене. У той тоже должен был быть обеденный перерыв. Она ответила сразу.

— Привет, Люда! — сказал он, — Это я.

— Поняла, что ты. Привет.

— Как дела?

— Как у нас могут быть дела? Работа, потом магазин, потом к детям уроки проверять.

— Что, сами не очень что ли самостоятельные? — Ростислав не смог сдержать улыбки. — Вроде справлялись.

— А ты не смейся, — жена почувствовала перемену в голосе. — Сам непонятно, куда уехал и теперь веселится.

— Ну, не первый же раз. Тем более, что соскучиться, наверно, не успела еще.

— Не успела, значит, успею. Может быть. Ладно, как у тебя дела? — Люда вроде решила сменить гнев на милость.

— Спокойно пока, — ответил он. — Осваиваюсь.

— Ладно, целую, звони. А то я тут в магазине.

— Ты ж вроде вечером в магазин…

Но в ответ в трубке раздались короткие гудки.

Русаков усмехнулся и не спеша побрел в здание администрации.

Он разделся в кабинете, посмотрел свои записи, дождался двух часов и решил для начала нанести визит в пресс-службу. Судя по местному справочнику, она находилась на первом этаже.

Кабинет руководителя пресс-службы был закрыт. Зато из находившегося рядом помещения доносились голоса, дверь была прикрыта неплотно. Русаков для приличия постучал, а затем толкнул дверь.

В кабинете сидели три молодые женщины и парень. Та компания, что обедала за соседним столиком в кафе.

— И снова здравствуйте, — сказал Ростислав, — Хочу познакомиться с вами.

Оксана Ардашева сидела на стуле посередине комнаты, остальные находились за своими столами.

— Я — Русаков Ростислав Романович, советник губернатора по экономическим вопросам. Точнее, исполняющего обязанности…, — уточнил он.

— Мы вас знаем, — сказала Оксана. — Я, извините, всем сказала, кто вы такой. Ничего?

— Правильно, — Русаков кивнул. — А вы?

— Меня вы знаете, — ответила Оксана. — Это Ирина Горохова, это Диана Больших, а это Василий Филатов.

Роман внимательно оглядел всех. Ирина была совсем молоденькой с круглым миловидным лицом и большими темными глазами, Диана чуть постарше — с короткой стрижкой в очках в тонкой оправе. Василий же определялся сразу.

— Очень приятно, — кивнул Ростислав, и, не удержавшись, добавил. — А у вас, молодой человек, такой голос, что вам неплохо бы Дедом Морозом выступать.

— Выступал, — ответил Василий. — Сейчас не разрешают.

— Ничего, — ответила за него Оксана, — зато новости читает на местном телевидении. Это можно.

— Извините, Оксана, — сказал Русаков, — а можно мы в ваш кабинет перейдем? Не хочется собрание устраивать. А вы потом, если что, с коллегами информацией поделитесь.

— Конечно, — сказала Ардашева и опять слегка покраснела. — Пойдемте.

Они перешли в соседний кабинет, и Оксана плотно прикрыла за собой дверь.

— Кстати, это ничего, что я просто по имени вас называю, а то несолидно, при подчиненных? — спросил Русаков.

Она на секунду задумалась:

— Ну да, я вроде для них Оксана Георгиевна, но с другой стороны, пока большое начальство замечание не сделает, называйте. Тем более что вы и есть большое начальство.

— Почему?

— Как я понимаю, вы человек близкий к Антону Викторовичу, — ответила она.

— Вы прозорливы, — улыбнулся Русаков. Ему определенно нравилась эта девушка. По крайней мере, она говорила достаточно откровенно, не пытаясь изобразить из себя нечто серьезное или уходить от ответов. Он решил, что тоже будет откровенен с ней. Ну, насколько, это возможно.

— Я у вас почти никого не знаю, хотелось бы узнать людей поближе.

— Кого именно?

— Ну, хотя бы руководство администрации, ту же пресс-службу.

— Пресс-служба — это не руководство, — фыркнула она. — Вы их видели. Есть еще Морсков — спичрайтер, но он на больничном. Так что, речи Антону Викторовичу писать некому. А так, чтобы рассказать обо всех — суток не хватит. Это только кажется, что область маленькая. Зато начальства много.

— Хотя бы о замах для начала. Коротко.

— Понятно. В телеграфном стиле, — она кивнула. — Первый зам. Цветков. Говорили, что его назначат. А не назначили. Он давно в кресле. Может, из-за возраста. Ему 65 скоро. Но он умный и себе на уме. Долго был директором завода. Родственник бывшего губернатора. У них жены — сестры. И его жена им управляет. Говорят, она еще умнее его. Так бывает?

Оксана подняла голову на Русакова и, пожалуй, первый раз взглянула на него в упор. Глазами цвета беж. Но он выдержал взгляд.

— Бывает. А что бывший губернатор?

— Сложно. Он ректор сельхозуниверситета теперь. Затаился. Мощный мужик. Ему как раз 65 стукнуло.

— А чем не угодил? Возраст?

— Может. А может тем, что слишком себе на уме. Вечно у него какие-то люди непонятные. Двери администрации были для них всегда открыты. А мы их не знали. Сейчас их как ветром сдуло.

— А кто такие? Олигархи, художники, бандиты?

— А никто не знает. Версии есть. Но я их пока озвучивать не буду, ладно? Потом как-нибудь.

— Дальше?

— Евсин. Еще один серый кардинал. Вернее, один серый кардинал. Считает себя очень важным. А сейчас тоже затаился. Тихим стал и вежливым. Ароев. Трудяга. У него строительство, ЖКХ и прочее. Весь в заботах. Или изображает, что вечно занят. В политические вопросы не лезет. Вроде. Вилецкий, руководитель аппарата. Сама любезность. Улыбается любым руководителям. Между нами, весьма противный тип. Но это, скорее личное восприятие. Еще Крупин есть. Бывший начальник ФСБ. Тоже в возрасте. Вроде хороший мужик. На первый взгляд.

— Еще женщина, — подсказал Ростислав.

— Понравилась? — улыбнулась Оксана. — Она всем нравится. Валентина Викторовна — хороший человек. Всем всегда помочь готова. Но это разве профессия?

— Нет, — мотнул головой Русаков.

— Вот и я так думаю.

— А как они к Антону… Викторовичу относятся? — спросил Ростислав.

— Не знаю, — ответила Оксана. — Скорее, догадываюсь. Боятся, что изберут его губернатором, и он их попрет. Считают, что это он пока тихий, а если ему область доверили, то он опасен. Может, не все так считают, не знаю, меня ведь в эти игры не посвящают. У них свое тайное общество есть.

— Тайное общество?

— Ну да, что-то вроде. Встречаются, дела обговаривают. У бывшего губернатора. Они это не скрывают особенно, но и посторонних не зовут.

— Спасибо, Оксана. И последнее: почему вы так откровенны со мной?

Теперь он взглянул на нее в упор.

— Откровенна? — она пожала плечами. — Да, ничего я вам особенного не рассказала. Не от меня, так от кого другого бы узнали. Считайте, что я вам просто время сэкономила. Да и ваш… Сергей Сергеевич, наверняка, знает об этом. Хотя меня он не спрашивал. У него, наверно, свои каналы есть.

— Наверно, — улыбнулся Русаков. — А, кстати, по какому поводу вы так громко смеялись в кафе? Если секрет, можете не отвечать.

— Над вами.

Русаков был несколько озадачен таким ответом:

— Так, вы что меня видели?

— Нет. Просто вспомнили. Русаков Ростислав Романович. Вроде нормально, но если сокращенно — рычание получается. Р-р-р…. Извините, я не хотела вас обидеть. Да мы по- доброму…

— Действительно, смешно, — Ростислав поднялся со стула. — Пойду я, а то вдруг кто меня искать начнет.

— Вы точно не обиделись? — Оксана тоже встала из-за стола.

— Абсолютно. Не прощаюсь, увидимся еще…

У дверей его кабинета он почти столкнулся с Сергеем Сергеевичем.

— К тебе шел. Телефон не отвечает. Мобильный не стал теребить. Мало ли…

— Да, ничего важного, с народом знакомился…, — Ростислав открыл ключом дверь, пропуская Сергея Сергеевича.

— Ну и как впечатления? — спросил тот.

— Не знаю, будем разбираться дальше, пока на подступах.

— Ясно. Надо нам встретиться вечерком будет, обменяться. А то на ходу все. Не против?

— Нет. А где?

— А это второй вопрос. Но важный. Короче, квартиру тебе подыскали. Тихую, неподалеку отсюда, две комнатки. Устроит?

— Вполне. Квартира, надеюсь, чистая? — улыбнулся Русаков.

— Напрасно иронизируешь. Риэлтор божился. И здешние спецслужбы тоже.

— Ты им доверяешь?

— Есть свои люди, — уклончиво ответил Сергей Сергеевич.

— А что ж сюда левого парня привел?

— Парень хороший, его кто надо рекомендовал. А тем ребятам самим в администрацию соваться не с руки.

— Понятно.

— Ну, раз понятно, то вечером тебя отвезу. Сначала Антона само собой, а потом и тебя.

— А, кстати, где Тонковидов-то живет сам?

— И не спрашивай. Коттедж для него снимаем целый. В плане безопасности не очень удобно. Но решил в тиши пожить…

— Охранять есть от кого?

— А сие пока неизвестно. Просто сам по себе губернатор — персона охраняемая. Я, к счастью, под его воротами не сплю. Хотя сон, признаюсь, и так не самый крепкий.

Глава седьмая

Антон Тонковидов сидел и слушал короткие отчеты своих замов. Что сделано за день, что предполагается. Он слушал и… не слушал. За то небольшое время, что он исполнял обязанности губернатора, он прекрасно знал, что они скажут. С вариациями. Они показывали себя исполнительными людьми, реагировали на приказания сверху, долгосрочные и краткосрочные. Запускали механизм подготовки отчетов и доносили до его ушей плоды работы сотрудников. Параллельно чаще всего отправляли отчеты в Москву. Чиновничья машина скрипела и крутилась. Если задания были не совсем уж новыми, то подготовка отчетов была отлажена, все было достаточно четко и, хотя порой один из винтиков мог начать заедать — ну, забыл что-то человек вовремя сделать или заболел исполнитель — все равно машина работала. Хуже было с вопросами стратегическими. По большому счету они не решались. В том числе и главный из них — увеличение поступления средств в различные бюджеты. Знали об этом и в столице. И это была одной из главных задач Антона. Стратегических. Но люди, сидевшие перед ним, не очень горели желанием выполнять эти задачи, они думали исключительно о себе. Кем заменить их Антон не знал, да и не имел таких полномочий. Только после выборов, до которых оставалось немногим менее восьми месяцев. Иногда Тонковидову казалось, что он стал жертвой какой-то непонятной игры, разменной пешкой или королем на шахматной доске, но без защиты. И им овладевала паника, которую он умел не показывать окружающим. Но легче ему от этого не становилось.

— Спасибо, — сказал он всем, когда отчеты и планы закончились. — Желаю удачи.

Все задвигались и заулыбались. Антон подумал, что, может быть, он хотя бы вызывает у них чисто человеческую симпатию после сурового и серьезного бывшего губернатора. Но, будучи человеком неглупым, мысль эту сразу отринул: тот был для них своим, а он — чужак.

Дождавшись, когда все покинут кабинет, он по селектору вызвала советника по безопасности Катина.

Сергей Сергеевич появился быстро, будто только что ждал его в приемной. Тонковидов поднял голову, посмотрел внимательно. Куратор в Москве сказал, что этому человеку он может доверять, как самому себе. Но Антон никому до конца не верил. То ли дело Русаков, подумал он и тут же остановил сам себя: а что Русаков, сколько лет минуло со школы, все теперь не так.

— Все чисто? — спросил он у Катина, хотя тот уже доложил ему о результате проверки всей техники. — Уверен?

Сергей Сергеевич кивнул, а в подтверждение сказал:

— Ручаюсь.

— Значит, мы никому не нужны?

Катин улыбнулся и пожал плечами.

Антон с усилием перевел разговор на другую тему:

— Квартиру Русакову нашли?

— Да.

— Хорошо. Пусть обустраивается. И еще: Сергей Сергеевич, что со слабым звеном? Нащупали?

Он никак не мог определиться, как обращаться к своему советнику — на «вы» или на «ты».

— Вообще сложно это. Сбиты и повязаны.

— Вы мне это уже говорили. И что дальше?

— Нет таких задач, которые не могли бы решить большевики, — улыбнулся Катин. — Вилецкий и Савельева. И у них практически одно общее слабое место. Не догадываетесь?

— Нет.

— Все же два, — Сергей Сергеевич поправил сам себя, — У него — женщины, у нее — мужчины.

— И это все? — Антон не скрывал своего неудовлетворения.

— Ну, во-первых, это такое место, за которое очень многих можно дернуть, так что мало не покажется. Что же о других раскладах, то работаем.

— Не доверяете мне? — в упор спросил Тонковидов.

— Ни в коем разе. Просто есть вещи, которые до определенного периода могут понять только профессионалы. Такие тонкие-претонкие ниточки. Начнем дергать, тогда и обсудим.

— Понятно, — сказал Тонковидов. — Пока не дергаем. У меня сегодня больше дел не предвидится, я дома с документами поработаю. Так что, в шесть заходи, поедем. И Ростислава заодно завезем.

Антон не врал. Он уже не первый день изучал целую кипу финансовых документов. И хотя это был практически его хлеб, многие вопросы губернского бюджета понимал с трудом. Иногда задавал вопросы местным финансистам, но больше старался дойти своим умом. Он знал, что мог быть упорным и даже упертым, но вся окружавшая его обстановка выбивала из колеи, заставляла нервничать и мешала сосредоточиться.

Когда Сергей Сергеевич ушел, Тонковидов набрал телефон куратора в Москве. Коротко обрисовал ситуацию, потом задал в очередной раз вопрос о том, может ли он заменить первого зама своим человеком. Обычно ему терпеливо объясняли, что снимать того нет оснований, но есть необходимость присмотреться получше. И в любом случае после успешных выборов Антон получит карт-бланш. Но на этот раз ответ звучал по-другому:

— А у вас есть кандидат?

Тонковидов хотел назвать фамилию Русакова, она вертелась у него на языке, но вспомнив, что еще совсем недавно не без труда получил разрешение взять его советником, язык придержал и начал говорить невнятное:

— Да, пока нет…, но есть варианты… хотел бы в Москве кое с кем поговорить…, потом определиться.

Но в ответ получил:

— Антон Викторович, время терпит. Посмотрите, кто есть кто из местных кадров. Не гоните лошадей, вникайте в ситуацию.

Прозвучало по форме очень мягко, а по сути Тонковидову показалось, что ему плюнули в лицо. Или может просто подводят нервы, подумал он, положив трубку и смотря в потолок. Потом выпил чаю, чуть-чуть успокоился, нажал кнопку селектора и вызвал Русакова.

— Как дела? Что скажешь? Понравилось мое окружение?

Ростислав ответил не сразу. Выдержал паузу:

— Люди как люди. Наверно, хорошие изначально.

— А сейчас уже нет? Плохие? Что их испортило?

Русаков поднял ладонь:

— Нет-нет, я не хочу скоропалительных выводов делать. Надо посмотреть на них в разной обстановке. Пообщаться по возможности. Хорошие, плохие…. Не знаю. А портит людей многое. Власть, например.

— Ты хочешь сказать, что власть и меня испортит? Или, может, у меня этой власти и нет? — Тонковидов даже приподнялся в кресле.

— Я не про тебя, — Ростислав покачал головой. — Вообще, вопрос о другом был задан.

— Ладно, — Антон откинулся назад в кресле. — Поедем тебя селить. Сергеич тебе сказал уже?

— Да, — Русаков кивнул.

— Двушка устроит? Может, больше надо?

— Нет. Вполне.

— Хорошо, едем, — Тонковидов поднялся. — Берем Сергеича и вперед. Вещи твои из гостиницы заберем только.

На улице темнело. Дорога была недолгой. Покрутились в центре, заехали в гостиницу. Ростислав сдал номер и ключи. Опять развернулись и проехали пару кварталов вниз под небольшую горку. Затем свернули в узкую улочку и остановились у пятиэтажки. Дом был кирпичный, не очень старый и не очень, на первый взгляд, типовой. Вполне ухоженный двор, чистые металлические двери.

— Я тоже поднимусь, — сказал Антон. — На минутку, гляну, как ты устроился.

Третий этаж. Естественно, без лифта. Катин открыл дверь, потом положил ключи на полочку у зеркала. Квартира, как квартира. Антон вспомнил, как они жили в таких лет двадцать, тридцать тому назад. Впрочем, тогда бывало и похуже. А здесь — две раздельные комнаты, пластиковые окна, небольшой застекленный балкончик. Мебели вроде немного, но все необходимое есть. В спальне вообще только большая двуспальная кровать и зеркальный шкаф. Прошли на кухню — холодильник, стиралка.

— Ну, как тебе? — спросил Тонковидов у Русакова, — Пойдет?

— Вполне, — ответил тот и пошутил, — главное — не заблудиться, когда пешком пойду.

— Машина в твоем распоряжении будет, хотя только завтра — сказал Тонковидов.

— А если пешком захочу все же?

— Тут недалеко. В горочку пару кварталов и центральная улица, — пояснил Сергей Сергеевич и добавил. — Кстати, у этой квартиры интересная история. Здесь жил профессор местного университета. Потом он уехал в Америку и квартиру продал. Жила семья из трех человек и тоже уехала. В Германию кажется. Теперь сдают. А профессор тот хотел вернуться, но его убили. Здесь. Что-то с деньгами связано.

— Здесь? В этой квартире что ли? — переспросил Ростислав.

— Нет, конечно. В этом городе. А квартиру он задолго до этого продал.

— Местные легенды, — хмыкнул Тонковидов. — Мне их теперь тоже знать надо?

Никто не ответил и он продолжил:

— Ладно, Слава, обосновывайся, отдыхай, а мы поехали, мне еще с бумагами поработать надо.

— Завтра во сколько машина нужна будет? — спросил Катин у Ростислава.

— Не надо, попытаюсь пешком. Заблужусь — позвоню.

До коттеджа, где жил врио губернатора доехали быстро. Дом стоял на маленькой улочке, неподалеку от реки и был скрыт за высоким забором. Остальные дома здесь также были спрятаны за заборами и отстояли на солидное расстояние друг от друга. Сергей Сергеевич нажал кнопку и огляделся:

— Пустынно здесь. С точки зрения безопасности…

— Брось, — перебил его Антон, — кому я здесь нужен? Да и ты, уверен, не дремлешь.

Дверь открыл Семен Ильич — широкоплечий пожилой мужчина. Вместе с женой Дарьей Петровной они жили в маленьком гостевом домике в углу обширного участка. Муж был садовником, электриком, сантехником, а также охранником и при необходимости водителем. Жена отвечала за уборку и приготовление пищи. Где взял Катин этих людей, Тонковидов не знал и не интересовался. Раз Сергеич доверял им, то и он доверял тоже. Разве что Антон предпочитал находиться в доме один. Поэтому он с удовольствием съел ужин, приготовленный Дарьей Петровной, поблагодарил, подождал, когда она уберет на кухне, проводил ее и закрыл дверь. Только после этого переоделся, принял душ и пошел на второй этаж, где находился кабинет, достал из портфеля бумаги и, вздохнув, принялся за их изучение.

Глава восьмая

Квартира Руслану понравилась. Здесь было тихо, не было лишнего загромождения чужих, да и своих вещей. Он аккуратно разложил содержимое сумки, развесил на плечики пару костюмов и рубашки, остальное сложил в ящики шкафа. Места все это заняло немного. Потом прошел на кухню. Чай, кофе, сахар, соль, кухонные принадлежности. Все это присутствовало здесь. Но ему хотелось есть, а продукты как раз отсутствовали. Было два выхода — пойти поесть в кафе или купить что-то в магазине. Возможно, в городе была доставка еды на дом, но Русаков решил пойти другим путем. Вернее совместить два первых — поужинать где-то, а потом купить что-то на будущее. Другой вопрос, что он не очень ориентировался в городе и не знал, где находятся нужные ему места. Для начала решил воспользоваться помощью Интернета. Определил свое местоположение, нашел ближайшее кафе и ближайший супермаркет. Кафе было совсем близко, за углом. Супермаркет чуть дальше — в конце квартала.

Ростислав переоделся в джинсы и свитер и отправился в путь. Сначала — кафе. Оказалось, вполне приличное заведение, столики отделены друг от друга невысокими диванчиками. Русаков вошел и огляделся — вот две пары, похоже, что-то отмечают, три подружки шепчутся, периодически переходя на громкий смех, двое серьезных мужчин, внешне похожие на адвокатов, обсуждают какие-то свои проблемы. Ростиславу официант предложил место за столиком перед адвокатами. Он повесил пальто на вешалку, сел спиной к мужчинам, открыл меню. Выбрал фирменные котлеты с гарниром, салатик, стакан сухого вина и откинулся на спинку, ожидая заказ.

Разговор за спиной он услышал, можно сказать, случайно. Лиц Ростислав не видел, когда заходил тоже не обратил внимания, да и разговор сначала был ему не слишком интересен.

— Скоро бабахнет, — сказал один голос, чуть приглушенный и хрипловатый.

— Как скоро? — спросил второй, высокий и даже чуть с бабьими истерическими нотками.

— Сегодня, завтра, как решат.

— Ну и что нам, если все удастся?

— Спокойно, выборы сначала так и так. Терпим и ждем. Обстановку надо создать благоприятную.

— На мой вопрос ты не ответил?

— Само ничего в руки не падает. Поделится, я думаю.

Русакову принесли бокал вина. Он отпил и продолжал слушать, но разговор перешел на какие-то бытовые темы. Обсуждали какую-то Дианку, у кого больше шансов на нее. Ростислав перешел к еде и почти потерял интерес к разговору соседей, сначала заинтересовавшего его. Но через пару минут снова услышал нечто, заставившее обратиться в слух.

— Ну, станет он губернатором, не выкинет нас? А то опять какие-нибудь москвичи влезут.

— Не чуди. Ему это сто лет не надо. В этом-то и первый шаг — чужаков отсечь.

— Не верю, — ответил второй.

— Ну, до разумного предела. И хватит об этом. Чего мусолить-то? Ждать немного осталось.

Русаков быстро доел, не стал даже заказывать кофе, повернулся к вешалке и внимательно посмотрел на сидящих за соседним столиком. Первого, с приглушенным голосом видно не было, только круглая лысеющая макушка с вздыбленным венчиком волос непонятного цвета. Зато второго он разглядел хорошо — колоритный мужчина с темными волосами и аккуратной черной бородкой и бегающими глазами: то ли кавказец, то ли просто брюнет.

Ростислав вышел из кафе и пошел по предполагаемой дороге к супермаркету, по пути размышляя о чем, собственно говорили эти люди за его спиной. Губернатор, рванет, выборы… Ему было непонятно и тревожно. В супермаркете Русаков набирал продукты на автомате, боялся, что что-нибудь забудет и по два раза проходил мимо одних и тех же полок.

В руки окончательно себя он взял только в квартире, перед этим едва не пройдя мимо своего дома. В квартире он принял душ и устроился на диване с ноутбуком. В мире все было относительно спокойно, и он решил ознакомиться с новостями региона. Но в это время зазвонил телефон. Звонила жена. Голос вполне миролюбивый.

— Ну как ты? Освоился?

— Нормально. На квартиру перебрался. Сейчас с ноутбуком лежу.

— Поел хоть?

— Нормально. В кафе сходил и продуктов набрал. Как Соня, Макс?

— Соня у репетитора, скоро вернется. Макс в соседнем подъезде у Левы Ионова. Жду их, ужинать будем. Хотела тебя спросить: ты на выходные домой приедешь?

— Пока не знаю. Только уехал. А что ты уже успела соскучиться?

Последний вопрос Людмиле явно не понравился.

— А ты нет? — спросила она, — Согласись это ненормально, когда мы порознь. Семья все-таки.

— Ага, целых два дня. И я не первый раз в жизни в командировку уехал.

— Раньше мы всегда знали, когда ты вернешься…

— Ну да, пока неизвестно. Но я сообщу… ну, по крайней мере, о выходных.

— Ну, хорошо, — жена вроде как сменила гнев на милость. — Звони, целую.

— И я тебя. Детям привет.

Ростислав подумал, что если бы хотела, могла связаться, к примеру, по скайпу, но, то, что она не сделала это, его даже обрадовало. Вспоминать о семье совсем не хотелось. Он встал, походил по квартире, потом захлопнул ноутбук, включил телевизор, пощелкал каналами. Нашел какой-то музыкальный, оставил приглушенно работать. Потом посмотрел на часы, времени совсем немного — девять часов, семья, оставшаяся в Москве, даже не ужинала еще, но Русакову захотелось спать. Ему вдруг понравилось находиться в одиночестве, более того в чужом городе, где он толком никого не знает и где (сегодня уж точно) никто не пригласит его в гости и не придет к нему. Ростислав выключил телевизор и пошел в спальню. Кровать ему понравилась сразу — в меру мягкая, широкая, с двумя большими подушками. Как в детстве, подумал он, разделся, залез под одеяло и почти сразу заснул.

Телефон затренькал внезапно. Было темно, и Ростислав подумал, что на дворе уже глубокая ночь и спит он очень давно.

Звонил Тонковидов.

— Да, Антон, слушаю, — сказал Русаков сонным голосом.

— Ты что, спишь, что ли?!

— Да нет вроде… — неуверенно ответил Ростислав.

— Ты нашел время спать!!!

— Что-то случилось?

— Случилось??? Он еще спрашивает… Ты «Честный Ясноборск» смотрел?!

— Ну да…

— Блин, ну зачем я тебя вызвал??? — чуть ли не простонал Тонковидов.

— Антон, да в чем дело-то?

— Открой и прочитай. Хотя, я боюсь, что это не только там, они на цитаты разбирают уже…. Потом позвони. Только быстрее.

Русаков поднялся с постели и открыл ноутбук. «Честный Ясноборск»… Так, вот он… Довольно популярный паблик, в котором обсасываются местные сплетни. Ростислав, конечно, сделал на нем закладку, но пока не видел там ничего интересного. А сейчас…

Статья называлась «Зачем нам московский гость?»

«Нам навязывают губернатора из Москвы, — начиналась статья, — Но зачем ясноборцам этот мальчик в коротких штанишках на лямках, не имеющий даже мало-мальского опыта руководства регионом?» Дальше шли еще несколько абзацев подобной риторики и в конце приводились факты из биографии Тонковидова, пытавшиеся создать ощущение того, какой он слабый, а, вернее, никакой политик, не занимавший серьезных постов, никем по сути дела не руководивший и вообще непонятно откуда взявшийся. «Ясное дело, — заканчивался пост, — что Ясноборщина лишь космодром для взлета этой управляемой ракеты. Да, Бог с ней, пусть летит хоть на Марс, но зачем из нас делать рабов, способных построить пусковую площадку и молча отойти в сторонку, мол, не жили нормально и привыкать нечего?».

Написано бойко, подумал Русаков, но по сути дела ничего, кроме дешевого пафоса в статейке нет. И ненависть к чужакам, а москвичам особенно. Голословная. Впрочем, комментарии подтверждали, что где-то зерно упало на благодатную почву. Вот первый из них: «Высосали все деньги и так, но им все мало. Не успокоятся, пока совсем народ нищим не сделают». Ну и дальше в том же духе. Только все менее грамотно. Ростислав захлопнул крышку ноутбука и подумал, усмехнувшись: «Хорошо, что они про его школьные годы не знают. Неглубоко копают».

Он набрал номер Тонковидова.

— Прочитал? — спросил тот. — И учти — это же по всем соцсетям уже поползло. Короче, приезжай. Сейчас Сергеич за тобой заедет. Будем думу думать. Я уже в Москву звонил, просил пиарщика прислать. Или антипиарщика…

— И что?

— Да, ничего. Пообещали…. Не пойми что. Одевайся, короче.

«Ниссан» с Сергеичем подъехал быстро. Ростислав еле успел одеться и умыться. Выходя, бросил взгляд на часы. Половина одиннадцатого. «Самое время для диванных хомячков», — подумал он.

Доехали быстро, но по пути успели перекинуться парой фраз.

— Что думаешь? — спросил Сергеич.

— По форме ерунда, а по сути что угодно может быть. От одиночного высера до начала массированной атаки, — сказал Русаков, обдумывая ситуацию.

Трагедии он пока не видел, хотя ведь на самом деле пост этот мог быть и пробным шаром. А что дальше?

— А я думаю, что Антон Викторович сейчас начнет истерить, но по форме прав будет — сил у нас маловато, если что…

— Если что?

— Не знаю. Посмотрим, — уклончиво сказал Катин.

Дверь в ограде открыл Семен Ильич, он тоже выглядел встревоженным.

— Ну что? Как там? — спросил его Катин, кивнув на дом.

— Бегает, нервничает, — ответил охранник.

— Ясно, — Сергей Сергеевич кивнул.

Они прошли в дом. Тонковидов встречал их в холле: растрепанный, запахнутый в теплый халат.

— Проходите, — он махнул рукой.

Они разделись в холле и прошли в большую гостиную. Все здесь свидетельствовало о беспорядке — то ли постоянном, то ли случившемся только сейчас по причине сильного беспокойства Антона. Большой диван был завален подушками, одна даже лежала на полу. На столике лежал раскрытый ноутбук.

— Ну что читали? — спросил Тонковидов, буквально падая на диван. Гости уселись в креслах напротив.

— Читали, — сказал Сергей Сергеич. — И что?

— Как что? Это атака! На меня!

— Может, — сказал Катин. — А может, нет…

— Вы что, дети малые? — нервно спросил Антон. — А ты, Слава, что думаешь?

Русаков выдержал паузу.

— В любом случае надо понять, что это и кто за этим стоит. Дергаться не стоит. Будем работать. Времени немного возможно, но оно есть. И надо искать союзников.

— Философия. Или даже болтология, — недовольно сказал Тонковидов. — Может, зря я тебя позвал?

— Могу уехать, — пожал плечами Ростислав.

— Так, заканчивайте эту дискуссию. Надо успокоиться. Вам, Антон Викторович, в первую очередь, — твердо сказал Катин. — Ростислав Романович здесь совсем мало времени, чтобы понять ситуацию.

— А ты? — повернулся к нему Антон. — Ситуацию понял?

— Немного, — ответил Сергей Сергеич. — Главное, понял, что психоз ни к чему хорошему не приведет.

Телефоны у Тонковидова и Катина зазвонили почти одновременно. Но реакция на сообщение оказалась разной. Катин словно окаменел, а Тонковидова просто подбросило на диване. Ростислав пока не очень понимал, что произошло, но, судя по всему, весть была, мягко говоря, неожиданной.

— На связи, — сказал Катин и выключил телефон.

— Еду, сам еду! — почти прокричал Тонковидов.

Секунду они молчали. Наконец, Катин поднял голову, посмотрел сначала на Антона, потом на Ростислава и сказал, обращаясь к последнему:

— Цветков умер. Первый зам.

— Или убили, — почти простонал Антон.

— Выясняют, — кивнул Катин и повернулся к Тонковидову. — Едем, Антон Викторович?

— А куда ж нам деваться…, — тот с трудом поднялся с дивана. — Переодеться только б надо.

Переоделся он быстро. Они вышли со двора, Семен Ильич закрыл за ними двери.

— Куда едем-то? — спросил Катин, выводя со двора «Тойоту».

— В администрацию. Я вроде как губернатор. Почти, — зло усмехнулся Тонковидов.

В машине он достал мобильник, связался с дежурным в приемной сотрудником и попросил давать ему всю имеющуюся информацию. Доехали быстро, но по дороге телефон звонил несколько раз. Антон разговаривал коротко, заканчивал так:

— Еду, сейчас буду.

В здании администрации горел свет. В приемной за столом сидел еще один помощник Антона Юра, худенький испуганный мальчик в белой рубашке и с воспаленными глазами. Юра достался Антону от прежнего губернатора, был на вторых ролях, хотя и остался едва ли не единственным, не покинувшим эту должность. Ростислав не слишком обращал на него внимания, в аппаратной круговерти юноша этот был малозаметен, но тут он на короткое время стал практически главным в импровизированном штабе. На диване рядом сидел зам по безопасности Крупин. При полном параде в костюме при галстуке. Но взгляд тоже встревоженный, седые волосы прилипли ко лбу.

— Проходите, Петр Петрович, — Тонковидов махнул рукой. Вчетвером они вошли в кабинет.

— Докладывайте, — сказал Антон.

Русаков заметил, что Тонковидов смог собраться, поборол растерянность и это его приятно удивило. А Крупина такой тон тоже заставил говорить четко, по-военному, хотя внешний вид его оставлял желать лучшего.

— Они собрались у Григория Ивановича, бывшего нашего… губернатора. Общались, а потом ему плохо стало. Коротко это все. Захрипел, хотел сказать что-то и упал. Так говорят. Вызвали скорую, но поздно.

— Что медики говорят?

— Пока неточно. Сердечный приступ, — Крупин оттер пот со лба.

— Кто дело ведет?

— Следственный комитет, начальник УВД тоже там.

— Кто доложить может?

— Мартьянов, я думаю.

— Юра, соедини меня с этим… Мартьяновым, — сказал Тонковидов, нажав кнопку селектора.

Юра возился достаточно долго, и Антон успел спросить у Крупина:

— А зовут-то его как, этого Мартьянова?

— Денис Сергеевич.

Тонковидов поджал губы и сказал, подняв трубку:

— Денис Сергеевич, добрый вечер! Тонковидов. Можете доложить, что произошло.

Потом он долго слушал, что объяснял ему по телефону начальник следственного управления.

— Ясно, — сказал он. — Мое присутствие не требуется, я полагаю? Крупин сейчас подъедет и Катин, мой советник по безопасности. На месте доложите и по дальнейшему ходу.

Он положил трубку:

— Все слышали? Давайте, вперед. Петр Петрович, вы спускайтесь, а Сергей Сергеевич вас догонит.

Крупин кивнул и встал с понурым видом, ему совсем не улыбалось ехать куда-то в ночь. Так, по крайней мере, показалось Русакову. А может, скорбел по случаю смерти первого зама. Кто знает, какие у них были отношения?

Крупин вышел, и Тонковидов повернулся к Сергею Сергеевичу:

— Езжай, только тебе доверяю. Держи меня в курсе. И посмотри, что у них там за место встреч. А то меня они ж туда не приглашают.

Он зло сощурился:

— Звони в любое время, похоже, спокойные деньки закончились.

Катин встал и двинулся к выходу. Потом приостановился и вытащил из толстой кожаной папки, которую держал в руке, тонкий файлик. Протянул его Русакову:

— Хотел отдать. Мобильные телефоны сотрудников администрации и некоторых еще важных людей. Пригодится.

Он вышел. Тонковидов повернулся к Ростиславу и почему-то перешел на зловещий шепот:

— Видишь, что происходит? Это неспроста.

— Может, случайность? Несчастный случай, — попытался высказаться Русаков, но Антон только махнул рукой.

— Случайности закончили. Или их вообще не бывает. В общем, мы ввязались. Понял? И дороги назад нет. У меня точно. А ты со мной?

Он посмотрел Ростиславу в лицо, и от его взгляда тому вдруг стало не по себе. Но лишь на секунду.

— Конечно, что за вопрос? — ответил он.

— Хорошо, но в это дело тебе лезть смысла нет. Не твоя епархия. Займись пасквилем.

В это время у него зазвонил мобильный.

— Столица, — глядя на дисплей, скривившись, сказал Тонковидов. — Ты иди, спи, или, если хочешь, подумай над тем, откуда ноги растут. Завтра утром обсудим.

Русаков вышел из кабинета. В приемной он посмотрел на часы. Начало двенадцатого. На улице было противно. В меру холодно, откуда-то дул неприятный пронизывающий ветер. Ни одной машины на служебной стоянке не было. О том, как он будет передвигаться, в этой суете просто забыли.

Под светом фонарей он открыл файл и начал листать отпечатанный снимок. Наткнулся на фамилию руководительницы пресс-службы и ее номер телефона. Еще раз посмотрел на часы. «Форс-мажор оправдает», — подумал он иронично и набрал номер. Оксана ответила сразу.

— Извините, Оксана, это Русаков, не спите? — спросил Ростислав.

— Нет, — ответила она. — Не до сна. Вы, в курсе, наверно.

— Не то слово. Весь в теме.

— Ну, вот и я, — вздохнула Оксана. — Не знаю, за что хвататься. Сначала одно, потом другое. Кто бы мог подумать?

— Что?

— Что все сразу.

— А по отдельности?

— Что по отдельности? — не сразу поняла она.

— По отдельности могло это произойти?

— Не знаю, — сказала она.

— Слушайте, Оксана, — внезапно сказал Русаков. — У меня мысль. Мне, конечно, поручено заняться вбросом, но я, пожалуй, хочу поменять порядок. Вы знаете, где они собирались? Ну, это тайное общество.

— Да. Насколько я знаю, в доме губернатора. Бывшего.

— Вы не хотите со мной туда прокатиться?

— Неожиданное приглашение, — она усмехнулась. — Поехали.

— Тогда называйте адрес, я беру такси и еду за вами. А потом туда.

Он выскочил на площадь перед администрацией, обогнул памятник Ленину, спустился вниз на проспект. По пути Русаков поймал себя на мысли, что не знает ни одного номера здешнего вызова такси.

Впрочем, машину с шашечками он увидел довольно быстро, на другой стороны улицы.

— Добрый вечер, — сказал он водителю, — Покатаемся?

— Как скажете, — немолодой мужчина с густыми усами пожал плечами.

Глава девятая

— Тогда поехали, — сказал Ростислав. — Молодежный проспект. Знаете?

— Конечно, — невозмутимо ответил водитель.

Машин лихо развернулась и поехала влево. Русаков пытался запоминать дорогу, но получалось плохо. Вот какая-то сложная развязка, потом подъем вверх, внизу мелькнула железная дорога. Потом поворот под углом и широкая улица с пятиэтажками за кронами деревьев. Было поздно, светилось не так много окон.

— Подъезжаем? — спросил Ростислав у водителя.

— Да, две минуты.

Русаков набрал Оксану:

— Выходите. Уже едем.

Пресс-секретарь стояла у подъезда в джинсах и черной куртке с капюшоном.

— Добрый вечер, Оксана! Извините, что поздним вечером вот так вытащил вас, — сказал Ростислав, открывая дверь и чувствуя себя слегка виновато.

— Ничего, — ответила она. — У нас по причине смены власти довольно лояльный режим. А вот в городе мэр прямо говорит своей пресс-службе: у вас режим работы двадцать четыре на семь. А у меня моцион, можно сказать.

— Мэр? Не знаком, вообще не слышал, — покачал головой Ростислав. — Плохо работаю.

— Узнаете еще, тип любопытный. Просто времени у вас не было.

— И не будет, боюсь. Итак, показывайте дорогу.

— Лесное, — сказала Оксана водителю. — Там покажу.

— В логово едете? — осведомился водитель.

— В смысле? — не понял Ростислав.

— К хозяевам жизни. Там же все начальство обитает.

— Не все, — засмеялась Оксана. — Начальства много, а Лесное — небольшое.

Они выехали на еще более широкую улицу, потом свернули куда-то в сторону. Начались узкие улочки с двух-трехэтажными домами, потом частный сектор, дорога пошла под гору. Правда, трасса была хорошей, ни ям, ни кочек на сухом бесснежном асфальте.

— Дома не будут волноваться? — спросил Русаков.

— Нет, все нормально, — ответила его спутница. — Что касается того, с кем я живу, об этом, если можно, не сейчас, тем более скоро приедем.

Они снова взметнули вверх, выскочили на мост и затем свернули в сторону. Шоссе шло через лес, который вскоре, впрочем, закончился и вскоре за ним снова появились силуэты невысоких зданий за заборами, освещаемые светом уличных фонарей.

— На улицу не заезжайте, а сворачивайте направо, там тоже дорога есть. Потом будет разворотное кольцо, вы там нас высадите, — скомандовала Оксана.

Вскоре такси остановилось, Ростислав расплатился, и они вышли из машины.

— Ну и местечко, — сказал Русаков, оглядевшись. — Мрачновато.

— Надеюсь, вы не подумаете, что я буду здесь вас страстно домогаться, а потом вытащу ваш кошелек, прыгну в речку и уплыву? — внезапно развеселилась Оксана.

— Нет, — Ростислав даже несколько сконфузился. — Просто неудобно, что по моей воле мы оказались в таком месте.

— Ничего. Летом здесь очень даже неплохо.

Русаков огляделся внимательнее. Справа виднелся спуск к небольшой речушке, под отсветом желтых фонарей блестели промоины во льду. На той стороне чернел лес. Слева начинались заборы, а за ними ряд разнокалиберных коттеджей. Прямо уходила узкая асфальтированная дорожка.

— Если мы пойдем туда, — Оксана махнула рукой вперед, — то выйдем к дому экс-губернатора. Только, позвольте спросить, что мы будем делать потом? У вас есть план, мистер Фикс?

— Нет, — честно признался Русаков.

— Очень плохо, — сказала она. — И на что вы рассчитываете?

— На случай. На импровизацию.

— Любая импровизация должна быть тщательно подготовлена. Пойдемте вперед и по пути решим, что будем делать. Только давайте спустимся вниз и двинемся по бережку. Машин мало здесь бывает в такое время, но береженого Бог бережет.

Они спустились вниз, идти было не очень удобно, темновато, под ногами периодически появлялись какие-то коряги, но хоть сухо. Так они прошли с полсотни метров, когда Оксана сказала, посмотрев наверх:

— Ну, вот почти дошли, надо подниматься. Дом Григория Ивановича тут за углом. Только вот, я думаю, что там могут еще и полицейские быть. Вы как считаете?

Русакова пробил пот. Явно эта девушка умнее его. Он вообще об этом не думал. А вообще о чем он думал, когда решил ехать сюда? Хотя, пожалуй, можно проверить.

Он достал телефон и позвонил Катину:

— Сергей Сергеевич, может я не вовремя? Хотел узнать, как там обстановка.

— Уезжаем уже, — устало ответил Катин. — Так себе обстановочка. Результата вскрытия не было, но врачи говорят, что похоже на инфаркт, который что-то спровоцировало. На сердце он не жаловался, якобы. Из Москвы вызвали спеца, он вскрытие сделает.

— Так, ты где?

— Стою, жду командира одного. Оцепление снимают. Все уже уехали. Ну, и я поехал. А ты что не спишь? Или стилистическую экспертизу проводишь?

— Да так… Скоро спать. Ты прав.

— Ну, давай, поехали мы.

Ростислав закончил разговор и повернулся к Оксане:

— Ну, вот, можем идти.

— И все же это плохая идея. Тут камеры всюду.

— А мы по-над заборчиком.

— И что вам это даст?

— Не знаю. Хочу посмотреть на это общество. На дом, где они собирались.

— Тогда пойдемте открыто, придумаем что-нибудь, если что. Вы, главное, перед Катиным потом оправдайтесь за то, что в его дела влезли.

Русаков про себя восхитился этой девушкой. Влезть в такую авантюру и держать такую холодную голову. А может она из тех, что….Да нет, непохоже. Иначе бы она вела себя совсем по-другому. Ростислав успокоил себя, и они пошли по переулку. Оксана взяла его под руку, и теперь они совсем смахивали на супружескую пару, вышедшую погулять.

— Вот тут за углом его дом, — шепнула она, и они обогнули забор. Следующий был поменьше и за ним был виден двухэтажный дом с балконом и узкой высокой крышей. Голые кроны деревьев позволяли разглядеть, что окно за балконной дверью и плотными шторами светилось. Они прошли чуть дальше, еще полсотни метров по переулку, потом повернули назад. Русаков еще раз внимательно посмотрел вглубь сада. Ему вдруг показалось, что со стороны дома к соседскому участку мелькнула тень.

— Ты видела? — он сжал пальцы Оксаны.

— Что?

— Там кто-то пробежал. На участке.

— Нет.

Они прошли вперед еще пару десятков метров, когда навстречу им выскочил свет фар. Машина резко приближалась и остановилась буквально в сантиметрах от них. Из автомобиля выскочили двое мужчин в темных куртках.

— Можно поосторожнее? — недовольно сказал Ростислав, но они проигнорировали его вопрос.

— Здесь охраняемая территория, — сказал один из мужчин, подходя практически вплотную. — Как вы здесь оказались?

Ростислав прочитал нашивку на куртке. «ЧОП «Рапира».

— Гуляем, никто нас не останавливал, — сказала весело Оксана. — А в чем, собственно, дело? Охраняемая — уйдем сейчас. Как и пришли.

— У вас документы есть? — спросил второй охранник, пониже ростом и пошире в плечах.

Русаков оглянулся. Они отошли от дома бывшего губернатора совсем недалеко. Шум поднимать не хотелось.

— Давайте, отъедем отсюда что ли и я вам документы покажу. Заодно и территорию покинем. Охраняемую.

Мужчины переглянулись.

— Ладно, — сказал высокий. — Садитесь в машину.

Они уселись на заднее сидение. Ростислав был напряжен, по поведению охранников не было похоже, что они замышляют что-то опасное, но береженого, действительно, Бог бережет.

Машина проехала по улице вперед. На выезде из поселка и, правда, стоял шлагбаум и рядом неприметный домик охраны.

— Ну? — повернулся к нему охранник.

— Выйдем сначала, — Русаков открыл дверь, сначала выпуская Оксану, а потом вышел сам и отошел чуть в сторону, сойдя с проезжей части. Двое шагнули за ним. Он ладонью показал Оксане, чтобы стояла на месте, а сам достал удостоверение и раскрыл его перед носом ближнего к нему чоповца.

— Это что? — спросил тот, машинально откидываясь назад.

— Я — советник губернатора, — сказал Ростислав, — и давайте не будем поднимать шума. Причину объяснять не надо?

И он кивнул в сторону девушки.

Мужчины переглянулись.

— Ладно, — сказал один из них. — Вы здесь живете?

— Недалеко, — сказал Русаков, — И вызовите-ка нам такси.

Они опять переглянулись. Потом тот, что повыше, видимо, старший, зашел в будку и начал набирать номер на стационарном телефоне. Ростислав понимал, что рисковал, но, похоже, все обошлось. Через минуту охранник вышел из домика.

— Через пять минут — серый «Рено». Погреться не хотите? — он кивнул головой в сторону будки.

— Нет, мы здесь подождем.

Он подошел к Оксане:

— Все нормально, нам вызвали такси.

— И куда мы поедем на этот раз? — она улыбнулась одними губами.

— Я бы с удовольствием пригласил бы вас ко мне, — сказал Ростислав. — Выпили бы чего-нибудь согревающего.

Она опять улыбнулась, посмотрела на него слегка насмешливо и оценивающе:

— Смело. Никаких вопросов даже не задаете. Тогда я задам: у вас есть, что выпить? Время-то позднее. Магазины уже спиртное не продадут.

— Нет, — ответил Русаков. — Но я решу этот вопрос.

— Пока, если честно, вы решаете вопросы не очень. Но, кстати, вон такси. Поедем и у вас есть шанс решить.

В такси Ростислав назвал пожилому водителю адрес и сразу спросил:

— А где у вас сейчас можно спиртное купить?

Водитель не ответил, и лишь отъехав немного, сказал, почти как чуть раньше Русаков:

— Решим, если надо.

Они уже остановились у дома, и Ростислав полез за деньгами. Только тогда таксист спросил, посмотрев на них внимательно:

— Коньяк подойдет?

Русаков посмотрел вопросительно на Оксану, и она кивнула. Водитель достал откуда-то из-под сиденья бутылку:

— Хороший дагестанский, не сомневайтесь.

И назвал цену.

Русаков хмыкнул:

— Я думал, «Хеннесси».

Отсчитал деньги за проезд и за коньяк. Они вышли из машины.

— Ну что, решил вопрос? — спросил он у Оксаны.

— Да, — кивнула она. — Со спиртным у вас получается.

В квартире он наскоро набрал что-то из холодильника, благо успел закупиться продовольствием. Оксана расслабленно сидела в кресле, подняла на него глаза:

— Давайте уж, открывайте, я у вас тут рюмки нашла. А то холодно все же.

Они выпили, тепло пошло по телу. Ростислав пытался открывать какие-то банки, что-то выкладывать на тарелки, резать какие-то бутерброды. Оксана взяла одну маслинку, посмотрела на него и остановила взмахом руки:

— Ну, не суетитесь же. Вы всегда такой?

— Нет, — ответил он, сел рядом на диван и потянулся к ней губами.

— Господи, куда я попала, — хриплым шепотом произнесла она. — Какой-то вертеп. А можно еще в теплый душ?

Русаков проснулся рано. Вернее, он совсем не понимал, сколько времени. Было темно и тихо. Не понимал он и того, где находится. Рядом прикрытая одеялом почти с головой лежала женщина. Торчала только русая макушка. Внезапно он вспомнил все события вчерашнего дня и на миг его обуял страх: куда он вляпался, что за игры вокруг него и Тонковидова, и что, если он только разменная монета в этой игре? Следующая мысль была о том, что может он проспал, а в недрах администрации происходит что-то важное…. Впрочем, в таком случае, ему бы, наверняка, позвонили. Ростислав огляделся — одежда была разбросана вокруг кровати. Он встал и нашел свой пиджак. Телефон лежал в кармане. Дисплей показывал шесть тридцать. Русаков примерно прикинул, что спать ему довелось от силы часов пять. Впрочем, чувствовал себя он на удивление неплохо, голова побаливала, но совсем немного, и эту проблему вполне можно было решить с помощью крепкого кофе.

Глава десятая

Ростислав сделал кофе и пил медленно, раздумывая, как должен поступить джентльмен в такой ситуации: нести кофе девушке в постель или дать ей поспать. Ситуацию разрядила сама девушка, появившаяся в дверях кухни, одетая в его серую рубашку.

— Доброе утро! — сказал он, подняв голову. — Прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — ответила Оксана. — Комплимент, правда, дежурный, но все равно приятно. Налей кофе.

Она и, правда, чудесно выглядела в его не самой любимой рубашке — собирался в спешке.

Стройная фигурка, распущенные волосы, стройные ноги. Русакову в этот момент Оксана и, правда, казалась чем-то идеальным. Он встал и налил еще горячий кофе в чашку.

— Сахар? — спросил он.

— Не надо, — она махнула рукой и села на табуретку, закинув ногу за ногу. — Ничего, что я на «ты».

— Нормально, конечно.

— Я просто подумала, что после этой ночи, выспренное общение будет смешным. Но на работе, естественно, на «вы».

— Как скажешь, — Ростислав улыбнулся.

— Скажу, — она кивнула. — Я вообще по утрам разговорчивая. Так что, еще немного поговорю. Можно?

— Конечно, — он сел напротив, глядя ей в глаза.

— Ты вчера спрашивал, кажется. Или не спрашивал? Но я скажу. Так вот, разведена, живу с родителями. Есть сын шести лет. Моральных угрызений совести никаких. А ты, как я понимаю, женат…

— Да, — слегка растеряно признался Русаков.

— Ну что ж, я и не сомневалась. Но это ничего не значит. Вообще, что произошло. Согласен?

— Ну не знаю…

— Я знаю. Теперь буду тебя критиковать. Не за ночь. Все было хорошо, и я сама хотела, — она чуть улыбнулась. — За вчерашние твои действия.

— Слушаю.

— Поездка наша была глупой идеей. Ты — не профессиональный разведчик, как я поняла. Чего добивался — мне опять же не очень ясно. Мы подставились зачем-то. Есть шанс, что охранники не обратят на наше появление внимания или решат не связываться с советником губернатора, но он не очень велик. Короче, прогулялись перед сном.

— И что теперь делать? — спросил Ростислав. — У меня цейтнот, я это чувствую, но я хочу узнать, кто копает под Антона. Тогда будет хоть что-то понятно. И я пойму, что они могут еще сделать. Пока тыкаюсь, как слепой котенок.

— А если я с ними, а? — Оксана подняла на него голову, посмотрела серьезно, но почти сразу засмеялась. — Не пугайся, а то сразу в лице переменился. В людях ты все же разбираешься, наверно. Мне доверился — это правильный выбор. Я — авантюристка, а еще не люблю это местное болото. Только вот никак уехать не соберусь.

— Если решишься, помогу, — сказал Русаков.

— Еще бы живой отсюда выбраться, — она опять засмеялась. — Ладно, шутки в сторону. Мои мысли — делай, что сказал Тонковидов, ищи писателя. Я постараюсь помочь. Еще набросаю списочек групп влияния, может, поможет. И еще совет — попробуй найти независимого детектива или, как там его еще назвать. В то, что здесь будет честное расследование смерти Цветкова, я не очень верю. Хотя…

Она задумалась.

— Что ты хотела сказать? Договаривай.

— Посоветуюсь с отцом. Он работал в органах. Думаю, что и в Ясноборске могут найтись люди, которые нам пригодятся. Дам знать. Но сама я не следователь, увы…

Оксана встала:

— Дай мне десять минут на мини-макияж и вызови такси. Если не трудно.

Оксана уехала. Русаков посмотрел на часы: начало восьмого. Идти недолго. Надо будет пообщаться с Тонковидовым. Но что он ему скажет? Что провел ночь с руководителем пресс-службы, а перед этим лазил по коттеджному поселку? Аналитик хренов, выругался он про себя и сам на себя.

Зазвонил телефон. Это был Катин.

— Не спишь?

— Нет. Доброе утро, Сергей Сергеевич.

— Условно будем считать, что доброе. Я считай, вместо будильника. В восемь тридцать сбор у Антона. Доберешься? Машину тебе ближе к обеду подгонят. Или заехать за тобой?

— Дойду. Надо ж окрестности изучать.

— Тогда до скорого.

Ростислав принял душ, наскоро слепил какие-то бутерброды. Запихнул их в рот, запивая второй чашкой кофе, оделся и не спеша вышел из дома.

Идти и впрямь было недалеко — минут десять в горку до центрального проспекта, потом направо и еще два квартала до центральной площади.

В свой кабинет он зашел, когда на часах было двадцать пять минут девятого. Сергей Сергеевич материализовался практически из воздуха, возник из ниоткуда. О чем Русаков не преминул ему заметить.

Катин хмыкнул:

— Привычка — вторая натура. Как спалось?

Ростислав внимательно посмотрел на него, второго дна в вопросе не заметил:

— Нормально. Хотя вчерашние события…

— Ну да. Пошли получать указания. Потом еще поговорим. Но ситуация неприятная, надо будет поднапрячься, чтоб в нехорошем положении не оказаться. Впрочем, что я тебе, ты мужик опытный.

Если бы, с грустью подумал Ростислав. И опять мелькнула предательская мысль: может зря он в это дело ввязался.

Тонковидов держался из последних сил. Покусывал губы. Но все же держался. Привстал, поздоровался за руку с вошедшими.

— Не нравится мне все это, — начал он, усевшись в кресло и смотря за окно в серую январскую муть. — Смерть эта. И с какого бодуна все взяли, что его убили? Может, сам?

— Вы сами первый сказали, Антон Викторович, — пожал плечами Катин.

— А мне кто сказал? Мне дежурный помощник звонил. А он-то откуда взял?

— У него спросите, — сказал Сергей Сергеевич.

— Он не помнит. А ты что думаешь?

Катин выждал паузу:

— И мне сказали?

— Кто? — моментально отреагировал Антон.

— Со ссылкой на эксперта. Есть подозрения. Надежный человек сказал.

Тонковидов вдруг успокоился, откинулся в кресле.

- Я в Москву звонил, — тихо сказал он. — Мне знаете, что сказали? Чтоб я из местных перзама искал. Короче, вот вам задачка первая: кадры. Кадр, вернее. Вторая тебе Сергеич — держи руку на пульсе расследования. Знаю, что есть возможности, пользуйся, но меня не подставляй. А ты, Слава, кроме кадров, ищи писаку этого. Или писак. Дружи с творческой интеллигенцией, короче. Пока все. В девять общая заседаловка. Вообще, не знаю, что говорить.

Говорил он, впрочем, достаточно уверенно. Евсина назначил исполнять обязанности первого заместителя. «Потому что он на Берию похож», вспомнил Ростислав Высоцкого, глядя на лысеющего мужчину в тонких очках. Потом отвернулся и посмотрел на Оксану. Она была напряжена и смотрела вперед. Тонкая ручка замерла над блокнотом. Ждала указаний. Впрочем, напряженными выглядели все.

Указания тоже получили все. По своим ведомствам, чтобы раздать их дальше. Надо было заниматься похоронами и прочими траурными делами. Все, кроме Катина и Русакова, которые уже до этого получили свои указания. Достаточно расплывчатые в общем-то. На совещании присутствовали и некоторые незнакомые ранее Ростиславу люди, как он понял руководители разных хозяйственных служб. Один отвечал за транспорт, другой собственно за кладбище, третий за помещение для прощания. Свои функции они знали и только кивали, опережая порой слова Тонковидова. Работа привычная.

После заседания Ростислав вернулся в кабинет. Первая мысль была позвонить Оксане, узнать, как у нее идут дела по информированию СМИ, какую версию дают в качестве официальной, но пока решил не мелькать. Вместо этого включил компьютер и решил познакомиться хотя бы виртуально с местной элитой. Для начала мэр. Вот он — Сакуляк Сергей Васильевич. Волевое худое лицо с жесткими глазами. Морщинистый лоб. 50 лет. Выглядит не очень. Хотя может фото такое, без прикрас. Биография обычная — на заводе инженер, потом начальник цеха, главный инженер. Депутат. Работал в администрации области начальником управления. Затем — первый зам мэра, мэр. Ничего вроде особенного, но кто-то ж двинул почти сорокалетнего главного инженера в депутаты. Заметил и пошел рост. В блокноте Русаков написал «Мэр» и поставил три восклицательных знака.

А вот интересная структура — областной совет поддержки и развития предпринимательства. Странно, что Русаков никогда о таком не слышал. Вроде структура при губернаторе. Но сайт, похоже, давно не обновлялся. Председателем бывший губернатор — Данилов. На фото — седой мужчина с большими черными бровями. Замом — покойный Цветков. В составе в основном — руководители больших и малых предприятий. Двенадцать человек. Подбор странный. Здесь и промышленные гиганты, вроде химкомбината бывшего, а ныне ОАО «Промбытхим» и какой-то бумажно-картонный завод. Ростислав хотел изучить эти лица поподробнее, но помешал телефонный звонок. Катин.

— Ты «Честный Ясноборск» читаешь?

— Пока нет, — честно признался Ростислав.

— Хочешь начистоту? — вздохнув, сказал Сергей Сергеевич, — Антон — мужик мягковатый слегка. А может тебе слишком доверяет. Я б тебя уже в Москву отправил.

— В смысле?

— В том смысле, что мышей не ловишь. Распустилось нынешнее поколение. Прочитай и скажи, что делать планируешь. Мне, сам понимаешь, и трупа хватает. Хорошо, что одного. По телефону не звони. Зайди, как ознакомишься.

Ростислав открыл страницу «Честного Ясноборска». Так и есть — новый текст. Подпись — Ясноборец. Речь шла о смерти первого зама. Намеки на то, что он был претендентом на пост губернатора. Его устранили. И ясно, мол, кому это выгодно. Расчищают путь. И в конце зловеще: «Кому это выгодно?». Все вроде обтекаемо, не подкопаешься. Но можно догадаться в чью сторону кидаются камни. И внизу соответствующие комментарии. Писали, какой честный и справедливый мужик был Цветков и как его жаль. Как это ни странно, домыслов в части того, что Цветков мог умереть не своей смертью, комментаторы почти не допускали.

Русаков закрыл страницу и побрел к Катину.

Сергей Сергеевич сидел в кресле за столом и не спеша пил чай.

— Расслабиться надо, — сказал он, — а то загоним себя раньше времени.

— Что по Цветкову? — поинтересовался Ростислав, усаживаясь на стул возле приставного столика.

— Работают люди. Два хороших специалиста. Пока молчат. Но я-то практически уверен.

— В чем?

— Не сам мужик ушел. Помогли. Но подождем, что нам скажут. Ты-то что? Прочитал?

— Да.

— И что скажешь?

— Аккуратно продолжают дело делать. Кстати, мне кажется, что это лишнее подтверждение тому, что…, — он сделал паузу, — не сам мужик ушел.

— Ага. Память у тебя хорошая, — Сергей Сергеевич кивнул.

— Мысль у меня, — продолжил Русаков, — по поводу этих писаний. А нельзя как-то узнать, кто этот писатель?

— Нельзя. Практически. Но если нельзя, но очень хочется, то можно. Помнишь парня, который у нас технику смотрел? Я тебе его телефончик дам, покумекайте с ним, что к чему.

— Ага, так я пошел звонить?

— Давай, и держи в курсе своих передвижений. Да, чуть главное не забыл… или не главное, подожди минут пятнадцать, — он посмотрел на часы. — К тебе гаишник зайдет, документы на машину передаст.

Зайдя в кабинет, Ростислав набрал номер Брагина. Тот не удивился:

— Дома я, голова болит и вообще слегка не в форме. Так что приезжайте ко мне домой. Запишите адрес. В пределах часа? Хорошо.

Потом позвонил по внутреннему Оксане. Она была суха и деловита:

— Я все помню. Но тут завалили делами в связи с известными событиями. Некролог самолично пишу.

— Я, наверно, уеду сейчас, — сказал Русаков. — Как освобожусь — позвоню.

— Хорошо, — безэмоционально ответила она, и ему стало даже немножко обидно за такой тон.

Майор полиции появился ровно через пятнадцать минут.

— Майор Волгин, — он козырнул с порога, — Ростислав Романович?

— Так точно, — слегка улыбнулся Русаков.

— Вот документы на машину, — сказал Волгин, положив документы на стол. — Права у вас, надеюсь, есть?

Ростислав кивнул.

— Серый «Шевроле» внизу стоит. Номер 255. Машина неказистая, но хорошая, бак залит. Что-то еще? — поинтересовался майор.

— Давайте вместе спустимся, — сказал Русаков, — Чтоб я машину не искал. Сразу и поеду.

Он оделся и они вышли. Машина и, правда, была неказиста, стояла сбоку от центрального входа, в маленьком проулочке. Не будучи уверен, что в автомобиле есть навигатор, Ростислав спросил у Волгина:

— Улица Льва Толстого, это далеко?

— Нет, не очень. Едете направо, два квартала по проспекту, увидите торговый центр, такой квадратный и направо повернете. Это и будет Льва Толстого. Хотите, могу сопроводить.

— Нет, не надо. Доберусь.

— Ну, тогда счастливо.

Русаков кивнул и сел в машину. Серый автомобиль был легок в управлении, и он быстро вырулил в поток. Проехал два квартала, возле торгового центра повернул и остановился под красный сигнал светофора. Улица была довольно широкой, только вот машины парковались не только на стоянке, но и вдоль обочины. Это сужало пространство, снижало скорость. Стоя на светофоре, Ростислав глянул влево и увидел, как в одну из таких машин садится мужчина. Он показался смутно знакомым, но уже через секунду система опознания сработала в мозгу четко, и Русаков вспомнил, где видел этого человека: в кафе, где он со своим собеседником говорили о том, что «скоро рванет». Рвануло? Или еще нет? Раздумывать об этом было некогда: черная «Тойота», куда сел крупный темноволосый мужчина с бородкой двинулась вперед, и Русаков поехал прямо за ним, благо зажегся зеленый.

Но ехали они совсем недолго. «Тойота» остановилась у высокой башни со стеклянными голубоватыми окнами. Мужчина вышел из машины, пикнула закрываемая машина, и он двинулся к двери в решетчатой ограде двора. Ростислав посмотрел на дом. Номер три. Он ехал туда же.

Глава одиннадцатая

Никита Брагин занимался тем же, что и делал с перерывами последние несколько дней. Ничего не делал. Он лежал на диване в своей квартире и понемногу отпивал из бутылки виски. Времени было двенадцать с копейками, и Никита не так давно проснулся. Он даже попил кофе, но снова завалился на диван. Пить не хотелось, к тому же он не очень хорошо себя чувствовал: болела голова, слегка знобило, поэтому решил полечиться. С помощью виски. Когда позвонил Русаков, Брагин выпил совсем немного. А какова его норма на сегодня — он не определился. Вообще, с крепким спиртным он не очень дружил. Но тут все как-то сошлось — плохое настроение, отпуск и неважное самочувствие. Впрочем, звонку он даже обрадовался: есть возможность пошевелиться. Никита подумал, что надо хоть как-то привести квартиру в порядок, но потом решил, что и так сойдет: гость — не дама и нечего перед ним расшаркиваться.

Снова зазвонил телефон. А вот это уже неожиданность: Алина. Сердце у него неожиданно забилось. Но заговорил он сухо, стараясь не выказывать эмоции:

— Да.

— Привет. Как дела?

— Да так…, — неопределенно сказал он, — Как-то…. А что звонишь? Соскучилась?

— Знаешь, да, — неожиданно ответила она, — и потом подумала, что ты без меня пропадешь. Ну, скажи, что я права.

Никита вздохнул. Врать он не умел. Ну, разве что по работе, а вот в личной жизни…

— А черт его знает…, — сказал он, выдерживая паузу, поскольку не решил, что говорить, но потом все же не стал сильно скрывать свое состояние, — чувствую себя не очень, сижу дома, взял отпуск, квартиру не убираю.

— Последнее не удивляет, — она коротко засмеялась. — А чувствуешь себя не очень? Это морально или физически.

— Не знаю, — ответил он. — Может, простудился, а может, пью всякую дрянь.

— Мне это не нравится, — сказала Алина после паузы.

— Подожди, но мы вроде расстались, — заметил Никита. — Причем по твоей инициативе.

— Вроде. Это ключевое слово. Хочешь, я приеду?

— А цель?

— Волнуюсь за тебя, — ответила она.

— Это не цель. Но… приезжай.

— Хорошо. Вечером.

Тут в домофон позвонили.

— Извини, — сказал Никита. — У меня встреча сейчас. Деловая. С мужчиной.

Он не понял, к чему эти уточнения. И даже был в досаде на себя. Но сказал, так сказал.

— Тогда до вечера.

— До вечера.

Никита пошел к двери.

Ростислав разделся в маленьком предбаннике, зашел в комнату и невольно огляделся.

Никита заметил его взгляд:

— Не убрано, извините. Приболел. Виски будете?

Русаков отрицательно покачал головой. Брагин отодвинул мятое постельное белье, сел на диван и жестом указал Ростиславу на табуретку:

— Тогда слушаю вас.

Русаков коротко изложил просьбу.

Никита открыл ноутбук:

— Мутное дело. Насколько я знаю, пытались уже их отследить. Шифруются — то там, то тут. Ну, провайдера я знаю…

Он быстро стучал пальцами по клавиатуре.

— И еще кое-что знаю. Сейчас посмотрим, откуда они примерно выходили последний раз. Но это очень примерно.

Он опять проделал какие-то манипуляции, потом в задумчивости остановился, выкатив нижнюю губу. С такой гримасой Никита просидел несколько секунд, а затем поднял голову на Русакова:

— Интересное кино получается. Можно даже сказать, что я этого «Честного Ясноборска» администратор.

— Не понял, — сказал Ростислав и посмотрел на Никиту вопросительно.

— Из этого дома они выходят. Ну, вот из этого, где мы сидим сейчас.

— А точнее можно узнать?

— Вряд ли. Если только кто-то в ближайших квартирах сейчас над сайтом не трудится.

Он опять сделал какие-то манипуляции с клавиатурой.

— Нет. Тем более, что они дислокацию меняют. Ну, или просто разные люди администрируют.

Русаков задумался.

— Никита, — сказал он, — это я так в порядке бреда, но… Ты не знаешь такого мужчину — лет 45 плотный, даже чуть полноватый, роста выше среднего? Волосы темные, слегка с сединой, с бородкой. Немножко на кавказца похож. Одет хорошо. Ездит на черной «Тойоте».

— Но вы прямо детектив, — Брагин рассмеялся. — Хорошо описали. Не помню такого. Но, если честно, я на людей не очень внимания обращаю. Особенно на мужчин. Вы уж простите.

— Да, извиняться-то не за что. Хотя может он в этом доме живет.

— Соседей тоже не знаю. Ближайших разве что. Слева, справа. Но так никого похожих нет.

— А сколько в доме квартир.

— Считаем. Четырнадцать этажей. На первом — конторы какие-то. По шесть на этаже. Семьдесят восемь наверно. Поквартирный обход проводить будем? — он засмеялся.

— Нет. Пока нет, — уточнил Русаков.

— Не помог я вам? Извините, — Никита развел руками. — Может виски все же?

— Нет, спасибо.

— Тогда обращайтесь к детективу. Или в полицию, или в спецслужбы.

— Куда-нибудь, обратимся, — сказал Русаков, вставая. — Будь здоров.

— Хорошее пожелание. Главное ко времени, — засмеялся Никита. — Удачи!

Ростислав спустил вниз и сел в машину. Черная «Тойота» все так же стояла на стоянке. Русаков решил подождать, на всякий случай, сохранив номер машины в памяти смартфона. Раз человек оставил автомобиль на стоянке на улице, то, скорее всего, он здесь не живет. Только это неточно. Возможно, просто скоро опять уедет. Впрочем, Ростислав смутно предполагал, что делать дальше. Не сышик он вовсе, да и имел в активе лишь смутные подозрения непонятно в чем. Но, кстати, о сыщиках. Русаков набрал номер.

— Привет, Дима! — сказал он. — Как дела? В работе весь?

— Не очень. Говори, — отозвался телефон приятным мужским голосом.

Дима Шкадов был соседом Русакова по московской квартире. Был на десяток лет моложе, но отношения у них сложились, хоть и не особо близкие, но приятельские. Пару — тройку раз Дмитрий заходил к Ростиславу в гости, но больше разговаривали на лестнице или во дворе, когда встречались. Шкадов был полицейским опером со своим нестандартным взглядом на многие вещи, а некоторое время назад поругался с начальством и ушел в частное детективное агентство. Оно и понятно: кому нужны опера с нестандартными взглядами. Агентство не сказать, чтобы процветало, заработки были не постоянными, но Дмитрий жил с родителями и не ставил деньги во главу угла. Правда, на вопросы — почему не женишься, задаваемые даже в шутливой форме, в последнее время реагировал угрюмо.

— У меня дело к тебе. Хочу, чтоб ты помог.

— Помогу. Тебе — бескорыстно. Другим — за бабосы, а то я совсем на мели.

Ростислав на секунду задумался.

— Думаю, решим финансовый вопрос. Только один момент, это не в Москве, а в Ясноборске. Сможешь приехать?

Теперь уже Шкадов замолчал. Потом небыстро ответил:

— Думаю, что да. Завтра утром устроит?

— Конечно.

— А дело-то в чем? Изложи коротко.

Русаков, пытаясь быть кратким, рассказал о гибели Цветкова и об обстановке вокруг врио губернатора.

— Мутная история, — сказал Дмитрий. — Но я попробую. Если можно, помоги найти кого-нибудь в местных органах. Независимого. Хотя бы относительно.

Ростислав вспомнил об Оксане. Она обещала помощь отца.

— Думаю, смогу, — сказал он.

В это время он увидел, как открылась металлическая калитка, и появился мужчина с черной бородкой.

— Извини, Дима. Отключаюсь. Бери билет и звони. Встречу.

Чернобородый сел в «Тойоту» включил мотор и выехал на улицу. Дмитрий двигался за ним. Машина доехала до центрального проспекта, повернула в другую сторону от площади, но проехала совсем немного и остановилась возле четырехэтажного строгого здания. Мужчина вышел из «Тойоты» и уверенно пошел к двери. Табличку на ней Ростислав хорошо видел из машины. «Администрация города Ясноборска».

Глава двенадцатая

Виктор Васильевич Санин сидел дома и писал. Вернее, работал на компьютере. Он вел сразу несколько блогов под разными именами. Частенько выпускал комментарии к различным местным, общенациональным и мировым событиям под собственным именем. Его читали, хвалили, ругали, язвительно комментировали. Ему, в общем-то, было глубоко наплевать на мнение других, хотя внимание льстило. Виктор Васильевич помнил высказывание одного из политиков: «Лишь бы фамилию называли правильно» и был с ним согласен. Больше всего он боялся безвестности, и потому даже местная слава давала ему приятное ощущение востребованности. Еще он боялся старости, беспомощности и зависимости от других. Занимался физкультурой, много лет не прикасался к спиртному и не любил даже вспоминать о загулах, имевших место лет тридцать назад. О том, чтобы курить, тоже не помышлял десятки лет. И так же перестраховываясь на случай внезапного наступления старости, Санин терпел сорокалетнюю жену с ее родителями, сына, внука и даже невестку.

Сейчас он работал над одним из заказных материалов, который должен был быть опубликован на важном для него сайте. Важном потому что хозяева этого сайта неплохо платили и с желчью, которой у него более чем хватало, Виктор Васильевич расставался далеко не безвозмездно.

Сейчас жена уехала по магазинам, но работа у Санина не клеилась: накатили какие-то воспоминания и стучались в мозг. С ним такое случалось и ранее, но он обычно гнал мысли прочь. Они мешали работать, он становился сначала рассеянным, потом злым. Собирать себя приходилось по кусочкам, а было это непросто. Тем более, что никаким «допингом» не пользовался.

Зазвонил телефон. Виктор Васильевич даже обрадовался, что может сделать перерыв в работе, а потом собраться.

Звонил сын.

— Папа, извини, у меня к тебе будет просьба, — начал он.

— Ну что? От работы, надеюсь, отрывать не будешь?

— Ну…, — Иван слегка замялся, — у Кати отец попал в больницу. Подозрение на инсульт. А мать переволновалась, тоже на лекарствах. Нам бы их навестить. Может посидеть придется. Не знаю, насколько это затянется. Ты не мог бы с Кириллом посидеть?

— А она сама не может съездить?

— Папа… я и так на работе все бросил. Надо с ней съездить. Катя ж тоже волнуется.

— Какие все волнительные, однако…

— Папа, у тебя ж ноутбук. У нас поработаешь. А Кирилл — большой уже. Посмотришь, чтоб уроки сделал, раз покормишь. Я к вечеру точно вернусь.

— Ладно, приеду. Сейчас Альбина из магазина приедет. Машина у нас одна, как ты знаешь.

— Хорошо. Кирилл часок сам посидит.

— Не знаю, успею ли я за часок…

После этого Санин позвонил жене. Она уже возвращалась. Он успел собраться, даже перекусил — кто его знает, что там у сына с едой, хозяйка-то невестка так себе. Потом оделся, посмотрел на часы: начало четвертого. Успеет засветло — по темноте Санин ездить не любил.

Альбина зашла веселая, шумная, с кучей ярких пакетов.

— Я месяц работаю, а ты за день тратишь, — недовольно сказал Виктор Васильевич.

— Котик в плохом настроении, — засмеялась жена. — Давай я котика поцелую и все пройдет.

— Котику ехать пора, у него, между прочим, сын и внук имеются.

У Альбины детей не было, и быть не могло, но ее это не очень расстраивало. И слова, которые могли обидеть иную женщину, она пропустила мимо ушей.

— Езжай, конечно, дедушка. Кстати, машину я заправила.

— Хоть что-то.

— Ну не ругайся. И, кстати, у меня вечером выступление. Ты когда вернешься?

— Вечером. Поздно. Так что, вызывай такси. Потом заберу.

— Не волнуйся. За мной заедут.

— Кто? Завертайло?

Администратора жены Санин не переносил на дух и не скрывал этого. Считал человеком бесталанным и бессовестным прилипалой. Впрочем, Альбину это мало волновало.

— Скорее всего. Ну, только не ревнуй.

— Делать мне больше нечего, — Виктор Васильевич уже надевал дубленку. — Поехал я, там и поработаю.

Он взял сумку с ноутбуком, поцеловал жену и вышел из квартиры.

На улице холодало. По небу плыли свинцовые тучи. Санин посмотрел вверх, подумал, что возможно пойдет снег, ехать никуда не хотелось, но отношения с сыном поддерживать надо и, вздохнув, сел в машину. В салоне было тепло и приятно пахло хорошим парфюмом. Он слегка расслабился.

Ехать до загородного дома сына по хорошей дороге и без пробок было недолго — минут 30 от силы, но выехав со двора Санин понял, что доехать быстро может и не получиться: в четвертом часу количество машин на дороге увеличилось и хотя световой день далеко не закончился, было пасмурно и начал срываться мелкий снежок.

У него был отличный, хоть и не новый джип, но водителем Виктор Васильевич был суперосторожным: по городу не более шестидесяти с соблюдением всех правил. За городом максимум на десяток-полтора быстрее. И плевать на торопыг, которые хотят его обогнать — себе дороже. Но вот пробки раздражали. А сейчас они были. Пусть и небольшие — не пробки, а так — заторы, но тем не менее. По городу он ехал в дерганом режиме. Чуть продвинулись и опять стоим. Внутренне Санин закипал, но пытался с этим бороться — все равно бесполезно, так что тратить нервные клетки ни к чему.

Наконец, он выбрался из города. Шоссе было не основное — довольно узкое, хотя дорога хорошая. Он влился в поток. Машин было не так уж и мало, но двигались они ровным строем. Ехать осталось не очень долго, когда с боковой дороги выехал рефрижератор. Виктор Васильевич про себя ругнулся, но делать нечего — пришлось пристраиваться в хвост. Сзади кто-то просигналил, но Санин проигнорировал. Сплошной не было, можно было попытаться обогнать по встречке, только Виктор Васильевич подобными фокусами не занимался. Так и продолжал ехать. А вот и его поворот. Он притормозил, поворачивая. Свернул на боковое ответвление, вдалеке из пелены появились силуэты домов загородного поселка. Неожиданно Санин заметил, что длинная черная машина подрезает его джип. Что за хрень!? Он затормозил и свернул на обочину.