12+
«Лестница Якова» — ступени духа

Бесплатный фрагмент - «Лестница Якова» — ступени духа

Размышления и комментарии

Объем: 66 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

К читателю

Здравствуйте, уважаемые читатели. Позвольте мне называть вас — дорогие друзья. Друзья — потому что с кем еще можно решиться на подъем по лестнице одухотвореного разума, думающей души и щедрого сердца Людмилы Евгеньевны Улицкой.

Дороги же вы мне тем, что, судя по всему, решили совместно подняться по этой «мистической» лестнице не то Иакова — нашего библейского патриарха, не то Якова — главного героя романа Л. Улицкой и патриарха семьи Осецких.


По первой лестнице, как известно, Бог — Творец мироздания спустился, чтобы испытать будущего патриарха и благословить его и все последующие поколения своих творений на совершенствование созданного Им мира. По второй лестнице… Пока что можно сказать одно: «Чтобы познать горы, надо взобраться на их вершины.» Почему вершины? Дело в том, что автор романа поднимает нас, вероятно, не на одну гору, подвигая нам каждый раз лестницу своей мудрости и милосердия.


С отточенным писательским мастерством и утонченной художественностью ведет она две судьбоносные линии: патриарха семьи Якова и его потомков — внучки Норы и правнука Юрика. Прошу разрешения у автора и у вас, дорогие друзья, разделить, не ломая, эти две линии, чтобы немного облегчить наш подъем по «лестнице Якова», а, быть может, по «лестнице Норы» и «лестнице Юры». Тем более, что этим двум героям посвященно начало романа.


Так начнем, дорогие друзья, наше восхождение по этим двум лестницам, а потом, когда Нора найдет дневники деда, мысленно перепрыгнем на «лестницу Якова», не забывая о двух прежних. Вот вам и форма наших размышлений, а содержание заключено в комментариях и их завершении — ваших отзывах и замечаниях на сайте этой книги.

Ниже, в порядке изложения, цитируемый авторский текст выделен кавычками и сопровождается ссылками на первоисточник:

(http://www.rulit.me/author/ulickaya-lyudmila-evgenevna/lestnica-yakova)

Но, не судите, пожалуйста, дорогие друзья, эти комментарии строго, соотнося их с комментируемым текстом, — ведь не сравниваете же вы лунный свет с сиянием солнца.


Итак,

Людмила Улицкая

Лестница Якова

* * *

«продленный призрак бытия

синеет за чертой страницы,

как завтрашние облака,

— и не кончается строка.»

Владимир Набоков

Ивовый сундучок

«Младенец был прекрасен с первой минуты появления на свет — с заметной ямкой на подбородке и аккуратной головкой, как будто из рук хорошего парикмахера: короткая стрижка, точно как у матери, только волосы посветлее. И Нора его сразу же полюбила, хотя заранее не была в себе уверена. Ей было тридцать два года, и она считала, что уже научилась любить людей по заслугам, а не просто так, из-за родственной близости. Младенец оказался вполне достоин немотивированной любви — спал хорошо, не орал, сосал исправно, разглядывал с большим интересом сжатые кулачки. Дисциплину он не соблюдал: спал то два часа, то шесть без перерыва, просыпался, делал чмоки в пустой воздух — и Нора сразу прикладывала его к груди. Она тоже дисциплины не любила, так что отметила это общее свойство… Прошло уже три месяца, как он появился, и он назывался уже не «младенец», а Юрик…


Чуть ли не первый раз в жизни Генрих упомянул отца… Нора отметила это, удивилась: в самом деле, о Якове Осецком ей никогда ничего не говорили. Что-то смутное, из детства… Хотя она его помнила — однажды он был у них на Никитском, какие-то отдельные черты — усы щеточкой, длинные большие уши да еще рукодельный, из цельного дерева, костыль с изгибом ствола, превращенным в рукоять. Больше она его никогда не видела…


Административная женщина в костюме прочла по бумажке какую-то официальную ахинею. Потом отец сказал что-то не менее бесцветное, а Нора затосковала от свершающейся пошлости и бездарности. Неожиданно скучную унылость разрушила та крошечная старушка, которая рыдала в комнате. Она подошла к изголовью и неожиданно ясным голосом произнесла настоящую речь, начав ее, впрочем, с казенного оборота — «Сегодня мы прощаемся с Марусей…”. Но продолжение ее речи было неожиданным и страстным…

В темной кучке родственников пошел шепоток, старушонка это заметила:

— Сима, а ты помолчи! Я наперед знаю, что ты там говоришь! Да, я его любила! Да, я с ним рядом была последний год его жизни, и это было мое счастье, но не его счастье. Потому что она его оставила, и не надо вам знать, зачем она это сделала. Я и сама не понимаю, как это она могла… Но я у ее гроба перед всеми хочу сказать — я перед ней не виновата, я никогда не сделала бы даже одного шага в сторону Осецкого, он был бог, а Маруся была богиня. А что я была? Фельдшер я была! Я не виновата перед Марусей, а вот виновата ли Маруся перед Яковом…

Тут Генрих подхватил старушку и пыл ее сразу стих, она слегка поотбивалась сушеными ручками, а потом, сгорбившись, быстрым шагом пошла прочь из зала…


Нора прикрыла дверь. Даже защелкнула медную маленькую щеколду. Села в бабушкино кресло и последний раз обвела глазами дом, который был еще жив, хотя хозяйка уже умерла.

Под окном стоял сундучок, сплетенный из ивовых прутьев. Нюра откинула крышку — полон старыми тетрадками, блокнотами, стопками исписанной бумаги. Открыла верхнюю — не то рукопись, не то дневник… Пачка открыток, вырезки из газет…


В мае Нора переехала на съемную дачу в Тишково и прожила там почти безвыездно больше трех месяцев. Когда вернулась и стала вычищать пропылившуюся за лето квартиру, увидела на балконе забытый сундук. Прутья слегка разбухли и, отмытый дождями, он выглядел даже лучше, чем сразу после эвакуации. Она открыла крышку и обнаружила сплошное месиво из раскисшей бумаги с расплывшимися следами чернил. Карандашные записи вообще размылись.

«Ну и хорошо, — подумала она, — не придется окунаться в это раскисшее прошлое». Она принесла из кухни помойное ведро и стала перекладывать в него дурно пахнущую бумажную массу. Вынесла на помойку четыре ведра, а на дне сундучка обнаружила тщательно упакованный в розовую аптечную клеенку сверток. Развернула — там были аккуратно перевязанные тесемочками пачки писем. Она вытащила верхнее письмо — на конверте стоял адрес — «Киев, Мариинско-Благовещенская улица, 22» и почтовый штемпель «16 марта 1911 года». Адресовано оно было Марии Кернс. Отправитель — Яков Осецкий, Киев, Кузнечная, 23. Эта была огромная переписка, тщательно разобранная по годам. Интересно. Очень интересно. Несколько записных книжек, заполненных старомодным мелким почерком. Она тщательно просмотрела пачки — не хотелось бы снова подвергать дом клопиной заразе. Все было чисто. Она положила сверток вместе с клеенкой в свой театральный архив, который к тому времени уже существовал. И забыла на много лет.

Лежащие во тьме бумаги созревали долгие годы — до тех пор, пока не умерли все люди, которые могли бы ответить на вопросы, возникшие при чтении старых писем…»

(Цит. по:

http://www.rulit.me/author/ulickaya-lyudmila-evgenevna/lestnica-yakova)


«ЛЕСТНИЦА ЯКОВА» — СТУПЕНИ ДУХА.


КОММЕНТАРИИ

«Истина для человека — это то, что делает его человеком»


(Антуан де-Сент Экзюпери «Придать смысл человеческой жизни»

Введение

Простите, дорогие друзья, за кажущуюся эклектику выбора фрагментов из текста двух первых разделов романа Людмилы Евгеньевны Улицкой «Лестница Якова».

Но вступление сделано: ясно, что Нона Осецкая является внучкой главного героя романа, Якова; что родился его правнук Юрик и умерла его бывшая жена, Мария. Она унесла с собой тайну своих отношений с давно ушедшим в иной мир мужем.

Остался ивовый сундучок, хранящий дневники Якова и его многолетнюю переписку с Марией. Но почему «Лежащие во тьме бумаги созревали долгие годы — до тех пор, пока не умерли все люди, которые могли бы ответить на вопросы, возникшие при чтении старых писем…»? Видимо, ответы эти были нежелательны, если Генрих, сын Якова, поспешил удалить из зала крематория старушку, неуместно упрекнувшую покойную…


Казалось бы, дела давно минувших дней. Но, очевидно, ничто не может так осветить настоящее как прошлое. Иначе бы зачем понадобилось автору уводить читателя в процессе повествования от животрепещущих событий второй половины прошлого века — событий жизни потомков Якова, к самому его началу — жизни Якова, его жены, Маруси, и их сына, Генриха?

Вопрос этот на данный момент — риторический. Впереди увлекательный переход через критические моменты неустойчивости бытия и смятения духа четырех поколений людей России прошлого и начала этого века. Впереди захватывающее путешествие в «Былое и думы» героев романа, в наше прошлое и настоящее — «театр теней» возможного будущего.


Так давайте последуем за поисками ума и сердца Людмилы Евгеньевны Улицкой и уже сейчас поразмышляем над письмами Якова, — ступенями восхождения души главного героя романа «Лестница Якова» по его лестнице служения общечеловеческой Любви, Состраданию и Милосердию, на которые Бог патриарха Иакова, поколения спустя, по убеждению великого праведника и писателя Л. Н. Толстого, благословил человека Христа.

(Приводится по:

https://www.uio.no/studier/emner/hf/ilos/RUS2504/v14/Tolstoj.pdf)

Первая ступень

Юный Яков в своей комнате — за своим дневником:

«Год 1910

24 апреля

…«Вы, господа, не можете себе представить, как тяжело человеку, когда ему некуда идти. Человеку нужно куда-нибудь уходить». Даже Достоевский, самый мрачный, тяжелый из писателей, устами Мармеладова говорит про тоску одиночества. Даже гигант Достоевский не выдерживает ужаса одиночества!..

(Цит. по:

http://www.rulit.me/author/ulickaya-lyudmila-evgenevna/lestnica-yakova)

Комментарий 1

Не с этого ли момента сострадания, вхождения в боль и безысходность души одинокого человека (пусть даже воображаемого), начинает Яков Осецкий путь к лестнице восхождения своей ищущей души, к истокам любви и милосердия не только к «близкому», но и ко всем страждущим?

Ваше мнение, дорогие друзья, всегда желанно на сайте книги:

https://ridero.ru/books/vzbirayas_po_lestnice_yakova/

Вторая ступень

Молодой Яков, вольноопределяющийся русской армии, пишет письмо своей жене, с которой его разъединяет жесткая необходимость выслужить право на учебу в экономическом вузе.

«ЮРЮЗАНЬ — МОСКВА

ЯКОВ — МАРИИ

31 марта 1913

Читаю «Детство и Отрочество». Бывали минуты ужасной тоски по тебе, именно захотелось к другу, единственному за всю жизнь другу. Вспомнились некоторые картины детства, былыя мечты — все такия воспоминания, которые никому как тебе нельзя сказать…

Отчего мы с тобой так любим Толстого. Помимо всех прочих его достоинств — Толстой нас обоих воспитывает в искренности. Нет ничего труднее искренности — вот мое убеждение, окончательно сформировавшееся только в последние дни. Карлейл считает искренность признаком гения.

В этом отношении — думается — нет выше Толстого, в этом его воспитывающее значение. Следующая логическая посылка — потому он сближает людей. Что еще так сближает, как искренность?»

(Цит. по:

http://www.rulit.me/author/ulickaya-lyudmila-evgenevna/lestnica-yakova)

Комментарий 2

Дорогие друзья, не правда ли, что это послание не только любовной тоски и не только обращенное к жене Якова. Это послание «искренности», обращенное и к нам, следующим за становлением его убеждений и формированием его души.


Спрашивается: «Яков, искренность — что это: порыв души, сбрасывающей свои одежды, свою хрупкую защиту от эгоизма и вероломства мира; „неприкрашенная“, оголенная душа — Король Лир в конце жизни; исповедь твоего любимого писателя, преданного анафеме?»

И в ответ невольно вырывается: «Яков, жизнь — это не исповедь. Будь осторожен особенно с «логической» посылкой о сближении людей. Ведь, ты прекрасно знаешь, что у жизни может быть своя, отнюдь не гениальная, а безжалостная логика.

Но, очевидно, ты, несмотря ни на что, решил идти вверх по ступеням своей лестницы к первозданным истокам своей души!»


Дорогие друзья, прошу извинить за эмоциональность. Свои чувства вы можете выразить на сайте книги:

https://ridero.ru/books/vzbirayas_po_lestnice_yakova/

Третья ступень

«31 декабря 1913, вечер

Кончается год, мой самый лучший год, радостный, самый определяющий год. 1913 — это ярлык моей всей жизни. Самого себя понял как нужно. И тебя понял, и понял, как мне следует жить. Не могу точно сформулировать словами, но появился какой-то крепкий корень, единая основа.

Я не богоискатель, не борец, не поэт, не ученый. Но буду стараться искренне, правдиво жить, всегда учиться и быть чутким, если подле кто стонет. И еще — буду крепко и навсегда любить свою жену-товарища…»

(Цит. по:

http://www.rulit.me/author/ulickaya-lyudmila-evgenevna/lestnica-yakova)

Комментарий 3

Да, Яков, ты не богоискатель. Но не ищет ли тебя твой Бог, который, как ты, по существу, признал, есть у каждого совестливого человека. Не Он ли проводит тебя через опыт жизни с надеждой, что ты наверняка придешь к истокам души, заложенной Им изначально? Кому-то для этого требуется вся жизнь, кому-то и ее не хватает.

А ты, видимо, Им благословен, сам того не зная, но чувствуя. Иначе, откуда у молодого человека вот это:

«Но буду стараться искренне, правдиво жить, всегда учиться и быть чутким, если подле кто стонет…»

Яков, видно, Бог тебя выбрал! Наверняка, вступил ты на ступень лестницы, ведущей к Нему — лестницы искренней Веры в идеалы человечности, познания Сострадания, Милосердия, Любви не только к близким, но и к ближним.


Дорогие друзья, подходит ли вам такое сугубо предварительное описание «лестницы Якова»?

Ваш сайт — это сайт нашей книги:

https://ridero.ru/books/vzbirayas_po_lestnice_yakova/

Четвертая ступень

«…Буду писать часто, но ради бога не беспокойся. Раз много людей, целый народ и долгое время верят во что-нибудь или делают какое-нибудь одно дело — можно быть уверенным, что вреда это не приносит, можно предполагать, что это нормально и так должно быть… С того дня у меня началось развитие той мысли, какую теперь называю историко-статистической религией. Подняться над эпохами, подняться над людьми, нас окружающими, посмотреть, как живут эти же люди в ими созданном обобщении, и тогда выводить законы жизни и морали… Самое главное зло — человечество бедное, грязное, некультурное, не понимает ничего. И за приобретение сознательности платят обыкновенно вековыми страданиями и большой кровью. Но это стоит такой цены.»

Не находите ли вы, дорогие друзья, что мы читаем второе програмное письмо Якова. Но вспомним первое:

«31 декабря 1913, вечер

Кончается год, мой самый лучший год, радостный, самый определяющий год. 1913 — это ярлык моей всей жизни. Самого себя понял как нужно. И тебя понял, и понял, как мне следует жить. Не могу точно сформулировать словами, но появился какой-то крепкий корень, единая основа.

Я не богоискатель, не борец, не поэт, не ученый. Но буду стараться искренне, правдиво жить, всегда учиться и быть чутким, если подле кто стонет.»

(Цит. по:

http://www.rulit.me/author/ulickaya-lyudmila-evgenevna/lestnica-yakova)

Комментарий 4

Первое письмо звучит как манифест самоосознания. Спустя три года Яков формирует манифест самореализации — ту мысль, которую он называет историко — статистической религией. Интересно бы разобраться в этом подробнее.

Представляется, что первый манифест — это индивидуальная кристально чистая вера в сострадание и милосердие.

Второй манифест с его понятием историко-статистической религии заставляет нас сравнить два определения религии, которые приводит Википедия.

Первое: Рели́гия (лат. religare — воссоединять) — определенная система взглядов, обусловленная верой в сверхъестественное, включающая в себя свод моральных норм и типов поведения, обрядов, культовых действий и объединение людей в организации (церковь, умма, сангха, религиозная община).


Второе:..«Джемс Уильям описывает религиозную веру как убеждённость в существовании некого незримого порядка и в том, что высшее благо — гармонично вписаться в этот порядок.»

(Цит по: https://ru.wikipedia.org/wiki/Религия)


Ясно, что только второе определение приближается к сути религии, провозглашенной вторым «манифестом» Якова, хотя бы потому что оно не предусматривает коллективного объединения верующих в организации, регламентирующие характер и порядок верования. Судя по всему, последнее никак не входит в намерение Якова самому «выводить законы жизни и морали». И вот каким образом планирует он реализовать это намерение:

«Подняться над эпохами, подняться над людьми, нас окружающими, посмотреть, как живут эти же люди в ими созданном обобщении…»

С этого момента, с этим намерением, очевидно, начинает формироваться новая грань его души — сострадание не просто к близкому, а ко всему человечеству:

«Самое главное зло — человечество бедное, грязное, некультурное, не понимает ничего. И за приобретение сознательности платят обыкновенно вековыми страданиями и большой кровью. Но это стоит такой цены.»

И, очевидно, Яков лично готов оплатить приобретение этой сознательности собственной кровью и страданиями. Посмотрим же, как реализовываeтся эта готовность.

Пятая ступень

Возвращает нас в киевский период активности Якова. Автор говорит:

«Задачи перед экономистами власть ставила не игрушечные: огосударствление экономики, прекращение товарно-денежных отношений, введение продразверстки… военный коммунизм. Тут уже и Яков пришел в отчаяние. О строительстве какой-то новой экономики не могло быть и речи.

Ожидаемая жизнь «по справедливости» в первую очередь ударила по семье Якова — было национализировано мукомольное производство и перевоз через Днепр, организованные его отцом еще в начале века. Мельница, исправно работавшая почти двадцать лет, была остановлена. Яков оставил едва начавшуюся карьеру в Коммерческом институте и устроился в статистический отдел Наркомата Труда Украины. В создавшейся в стране ситуации для себя лично он видел только одну реальную задачу: добросовестно фиксировать происходящий экономический процесс.»

(Цит. по:

http://www.rulit.me/author/ulickaya-lyudmila-evgenevna/lestnica-yakova)

Комментарий 5

Не правда ли, дорогие друзья, так и хочется вынырнуть из бурлящего потока повествования и крикнуть: «Яков, остановись на этом! Есть статистика, и есть история, которая свидетельствует об отсутствии логики в любой самой „справедливой“ системе, доведенной до абсурда. Одно дело — „…фиксировать происходящий экономический процесс“ пусть даже абсурдный. И совсем другое дело пытаться вносить в абсурд опасную для него логику.»


Высокоразвитый ум Якова это понимает. Но, судя по всему, и вопреки всему управляет его намерениями сознание того, что

«…Самое главное зло — человечество бедное, грязное, некультурное, не понимает ничего.»

Скорее всего, это не столько осознание «создавшейся в стране» бедственной для ничего непонимающего населения России ситуации, сколько сострадание к нему. А в чем же проявляется милосердие — в…

«добросовестной фиксации происходящего экономического процесса»?

Не возникает ли при этом вопрос: кому это нужно? — «плетью обуха не перешибешь!»


Впрочем, вправе ли мы, дорогие друзья, задавать эти вопросы? Ведь, у каждого из нас свой путь восхождения души или ее забвения; свои шаткие ступени прямой лестницы альтруизма и сострадания или извечная извилистая тропа эгоизма и безразличия.


Ваше мнение будет высоко оценено на сайте книги:

https://ridero.ru/books/vzbirayas_po_lestnice_yakova/

Шестая ступень

Письмо Якова жене, отправленное по пути из первой ссылки в Сталинграде (дело «Промпартии») во вторую ссылку (дело «Борьбы с троцкизмом»)

«СТАНЦИЯ БАРАБИНСК — МОСКВА

ЯКОВ — МАРУСЕ

3.4.1934

(По пути в Новосибирск)

Дорогая Маруня! Не знаю, дойдет ли эта записка до тебя. Добрый человек с дороги обещал отправить. Пятые сутки я полон нашей мимолетной московской встречей — после двух с половиной лет! Не могу описать тебе, какое это для меня счастье — видеть твое драгоценное измученное лицо — и какое горе было почувствовать отчуждение и напряжение, которые от тебя исходят! Наше свидание в Москве я буду помнить до самого конца. Многого я не мог сказать тебе при третьих лицах! Арестовали, забрали шестерых, один из которых оказался провокатор, тоже из ссыльных, врач Ефим Гольдберг. Полгода в Сталинградской тюрьме, с тяжелыми допросами. Обвинение — антисоветский заговор. Меня признали наиболее активным членом этой антисоветской группировки троцкистского толка. Это при моем отвращении к Троцкому с молодых лет! Получил по ОСО три года ссылки — самый гуманный приговор, которые вообще бывают.

Яков.»

(Цит. по:

http://www.rulit.me/author/ulickaya-lyudmila-evgenevna/lestnica-yakova)

Комментарий 6

Дорогие друзья, не присоединитесь ли вы вновь к нашему невольному восклицанию: «Горько, Яков, так горько за твое истерзанное сердце! Но ты можешь благодарить судьбу не только за свою жену, но и за «осознание происходящего со всеми нами», со всей Россией в 30-е годы прошлого столетия.

Возможно, что сейчас, три поколения спустя, «это понимание» как и прежде в большом дефиците, если поется в песне: «…И в мраморе, граните вы нам вождя верните!»

И если даже «это понимание — единственное, что остается» в твоей душе, то следует признать ее величие. Сказал же поэт:

«Жизнь посвящает очень немногих в то, что она делает с ними».

Мы, конечно, вправе спросить: «Что же дает современному обществу такое величие «немногих» душ, казалось бы, исчезнувших бесследно в историческом прошлом Сталинского террора? Даже песен нет, которые призывали бы «вернуть» величие этих душ в памяти потомков или хотя бы —

«…в мраморе, граните…»

Так не является ли сам факт выхода в свет романа Л. Е. Улицкой лучшим ответом на наш вопрос?


Пожалуйста, не забывайте про сайт нашей книги:

https://ridero.ru/books/vzbirayas_po_lestnice_yakova/

Седьмая ступень

«ЯКОВ — МАРУСЕ

19.6.1934

«Родной мой, чудесный, САМЫЙ (как подписано в твоем письме) друг! Сегодня у меня большой праздник — первое письмо от всех вас (спешное). За столько месяцев первое письмо, которое я могу читать один, без промежуточных читателей. Я начну описание во всех деталях, как ты хочешь.

…На пути из Новосибирска в Бийск в вагоне я долго обдумывал, как наладить жизнь, чтобы она не явилась отклонением в сторону, а являлась бы продолжением моей прежней экономической работы. Я был пропагандистом идеи монографических обследований в промышленности. Теперь я должен приложить эту идею к районному хозяйству. Необходимо написать экономическое исследование «Бийский район и его хозяйство». Для этого нужно работать в Райплане. Сразу же по приезде направился туда, приняли хорошо, но назавтра выяснилось, что смета исчерпана и нового человека принять не могут. Я был вдвойне обескуражен, как будто отпадала главная цель. Пришлось взять другую работу, но своего плана я не только не бросил, но уже активно принялся за его выполнение. Библиотека и музей здесь хорошие. В Райплане мы сговорились, что через несколько месяцев я перейду туда. Теперь все затруднение — комната. Есть одна хибарка, если сегодня и завтра ничего не появится, то придется временно там поселиться, так как турбаза уже подорвала мои финансы.

Работа над книгой очень увлекает, уже думаю с удовольствием об отдельных частях работы. Думаю, что это будет оригинальный в экономической литературе труд, нечто среднее между экономическим исследованием и очерком…»

(Цит. по:

http://www.rulit.me/author/ulickaya-lyudmila-evgenevna/lestnica-yakova)

Комментарий 7

Дорогие друзья, позвольте задержать ваше внимание на последней фразе из письма Якова.

Итак, вновь экономическое исследование уже не на уровне Госплана, а Райплана и не в Москве, а в Бийске. На каком же уровне будет выполнять ее Яков в следующий раз? Это, по сути, не вопрос, а горькое предвидение.


Не пора ли нам, однако, взбираться на следующую ступень «лестницы Якова»?

Восьмая ступень

Дорогие друзья, следующее письмо Якова жене — это не только свидетельство того, что даже самая крепкая дружба и привязанность любящих сердец могут не выдержать их многолетнее разъединение. Заключительная часть этого письмо, возможно, также — «информация для размышления» для каждого из нас.

«ЯКОВ — МАРУСЕ

16.2.1935

…Последние две открытки такие неприятные, так меня расстроили, что я сразу решил не отвечать немедленно, чтоб под горячую руку не написать чего-нибудь неуместного. Теперь прошло достаточно дней, чтоб я ответил в спокойном и, если удастся, в юмористическом стиле…

…Было еще твое одно закрытое письмо задолго до этих открыток. Письмо с «жестокостями, которые необходимы». Я его читал, и вся гордость и самолюбие поднимались на дыбы, но я поборол эту горечь и притворился, что его не получал. Писал после этого все в том же ровном тоне…

…Милый друг, пойми меня правильно, каждое твое указание для меня важно и обязательно, но у тебя есть более действенные слова для меня, чем те, которые ты употребляешь. Ни эта стилистика, ни этот тон не доходят до меня, вызывают совсем нежелательную реакцию. Простой дружеский тон — только и всего, и не «тесать кол на голове». Все это выпадает из твоего стиля и не идет к нашим, я скажу смело и верно, примерным супружеским и дружеским отношениям.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.