Бесплатный фрагмент - Выдумай жизнь

Философские сказки

И ныне там

История эта произошла давным — давно в одной небольшой деревушке под названием Непутёвка. Сказать по правде, ничего особенного в ней — деревушке — не было: обычное поселение на берегу реки, ничем не примечательные простые жители. Тем не менее, именно в этом месте однажды случилась интересная и загадочная история.

Житье — бытье в Непутёвке, как уже было отмечено, не отличалось от существования миллионов подобных деревень: порядки, установленные один раз, сохранялись на долгие годы; люди хорошо знали друг друга и жили если не дружно, то, по крайней мере, без драк и громких ссор. Казалось, жизнь поселения расписана на многие десятилетия вперед, — трудно было представить, что в Непутёвке вдруг произойдут какие — то решительные изменения. Тем неожиданнее для местных жителей стало появление в их тихой деревушке странного гостя.

Людей в Непутёвке жило немного, и прибытие каждого нового человека (что бывало очень — очень редко) превращалось в настоящее событие. Уже на следующий день о новичке знали буквально всё. Но этот раз стал исключением.

Как давно он находился в поселении — старичок в потрепанной одежде, с добрым улыбчивым лицом и длинной белой бородой? Кто — то утверждал, что всего пару дней, другие говорили о нескольких неделях. Никто не мог сказать, где старичок ночует — но зато каждый день его видели на небольшой полянке вблизи реки. Иногда странный гость просто сидел на траве, греясь под теплым солнышком, неспешно оглядываясь и любуясь окружающей природой. Порой старичок начинал петь веселые песни — что — то о путешествиях, дальних краях и людях, которых за годы долгих странствий повидал. Один раз его видели чинившим свою старую холщовую суму, другой — собирающим с полянки какие — то травы.

К любопытствующим, частенько подходящим к загадочному гостю с целью поболтать, он — гость — относился весьма доброжелательно: с каждым был приветлив, общался с охотой, но о себе говорил мало. Только и удалось выяснить жителям Непутёвки, что старичок — путешественник, но ни названия его родного края, ни даже имени выяснить не удалось. Тем удивительнее, пожалуй, был слух, прошедший по деревеньке спустя пару дней — а, может, и недель — с момента появления старичка. Слух о том, что он не просто путешественник, а мудрец, знающий ответы на все вопросы, способный решить проблемы всех и каждого. С чего и кем был сделан такой вывод, толком никто и не знал, но молва быстро прокатилась по деревеньке, и вот уже к старичку стали подходить желающие получить так необходимую им помощь.

Одной из первых к путешественнику отправилась Матрена, молодая видная девица. Пришла ранним утром на полянку — постаралась успеть до того момента, как набегут любопытствующие — а старичок уже там. Сидит, беззаботно улыбается. При виде Матрены поднялся, помахал ей рукой:

— Утро доброе, девица! Ко мне спешишь?

— К тебе, дедушка, к тебе, — Матрена смущенно кивнула.

— Поговорить о чем хочешь? — еще шире улыбнулся он.

— Хочу. Говорят, дедушка, ты на все вопросы ответы знаешь, в любой беде помочь можешь.

— Это кто же говорит? — путешественник перестал улыбаться и несколько удивленно воззрился на Матрену.

— Да люди все наши молвят… А что, неужто врут?

— Слухами земля полнится, — немного растерянно ответил он, — вот что, девица, ты скажи о беде своей, и мы вместе что — то придумаем. За спрос, как говорится, не бьют — то в нос.

Матрена, приободрившись, начала рассказывать:

— Понимаешь, дедушка, сосватали меня к сыну кузнеца, Николке. Я с ним и раньше знакома была, парень он и впрямь хороший. Но сомнения берут — вдруг не смогу полюбить его, вдруг жить плохо будем? Родители мои говорят — подумай, мол, сама, воля твоя решающей будет. Добрые они… А я в сомнениях вся, не знаю, что и выбрать.

Путешественник внимательно выслушал Матрену, помолчал немного и ответил:

— Что тебе сказать, девица? Правду люди говорят — насильно мил не будешь. Коли сейчас нет любви промеж вас, что дальше — то будет?

Матрена, приободрившись, улыбнулась старичку и уже открыла было рот, намереваясь поблагодарить, но он продолжил говорить:

— А с другой стороны, тоже ведь слова верные — стерпится, слюбится. Часто такое бывало, сам тому свидетелем был.

Матрена растерянно смотрела на него.

— Но что же мне делать, дедушка?

— Ступай, девица, ступай. Решится все, решится.

Матрена помолчала, посмотрела на путешественника и, не прощаясь, пошла обратно в деревню.

После полудня на полянку явилась Фрося — баба давно уж замужняя. Хотела Фрося совет получить о детях своих — а их у нее пятеро, да все мальчишки. Трудно их воспитывать было, трудно. Решила баба, что мудрец точно ей помочь сможет.

Подходя к путешественнику, увидела Фрося, что от него отходит толпа детишек. Обрадовалась — и тому, что мешать разговору никто не станет, и самим детишкам — решила, что знак это добрый, она же сама хотела о мальцах своих спросить. Прибавила шагу.

— Батюшка! — остановилась возле старичка, тяжело дыша. — Батюшка, счастье — то какое! Я…

— Да что ж ты так спешила, бабонька? — удивился он. — Не торопись, отдышись, я ж никуда не ухожу… Как известно, поспешишь — людей насмешишь. А потом уж и молвишь слово.

— Я, батюшка, так устала, так устала, сил моих нет, — затараторила, чуть переведя дух, Фрося. — Ребята мои — они, конечно, хорошие, но шкодливые, ой, шкодливые… А муж мой, он дома — то редко бывает, все в работе, в работе… Говорит мне, мол, ты их в строгости держи… Сам он, когда дома, и поколотить за провинность серьезную ребяток может. А я… мне их и жалко, и терпеть их проделки сил больше нет… а делать что — не знаю, ой, не знаю…

— Ну, бабонька, я тебе одно точно скажу — побои мучат, а не учат, — строго заметил старичок. — Мужу ты это непременно скажи. Верная указка — не кулак, а ласка.

— Да — да, ты прав, батюшка! — радостно перебила. — Согласна, как я с тобой согласна!

— Но, — продолжил путешественник, — без строгости, как говорится, и щенка не вырастишь. Одной лаской детишек не воспитаешь. Однако бить, при этом, точно не надо.

— Верно, батюшка, верно! — с улыбкой воскликнула Фрося. — Но подожди, — вдруг запнулась она, — что это получается: ласка — вредна, строгость — вредна… а как же надо — то?…

— Надо? Домой идти тебе надо, — твердо ответил старичок. — Домой, к деткам. Ступай, бабонька.

Фрося хотела еще что — то спросить, но путешественник, отвернувшись, начал копаться в своей суме. Обиженной Фросе ничего не оставалось, как отправиться восвояси.

Следующим к старичку — мудрецу направился плотник Федор. Женитьба да дети не волновали его — одиночество вполне устраивало. Был он уже немолод, жил в Непутёвке с самого рождения, жители относились к нему с должным уважением — был он в своем деле настоящим мастером, да и человеком неплохим.

— Вечера доброго тебе, старик!

Было поздно, на небе уже появились первые звездочки; Федор обрадовался, увидев путешественника — боялся, что тот уже ушел.

— Здравствуй, молодец, здравствуй. С чем пожаловал?

— Вопрос задать хочу.

— И ты? — негромко пробормотал старичок. — Ладно уж, спрашивай, коли пришел.

Федор, задумавшись, первых слов путешественника не услышал. Наконец, собравшись с духом, заговорил:

— Я, старик, всю жизнь в Непутёвке живу. И все меня, в общем, устраивает тут. Ремеслу обучен, жители часто ко мне с просьбами обращаются, уважают. Но в годы последние чувствую — не то что — то. Надоела мне жизнь эта, хочется уйти отсюда и не возвращаться. А в иной раз думаю — а стоит ли делать это, вдруг хуже станет только? Только как потом, после ухода, возвращаться, людям в глаза смотреть? Вот и терзаю себя, как поступить, не знаю.

Путешественник пристально посмотрел в глаза Федора и ответил:

— А что тут думать, молодец? Не зря же слова такие есть — где родился — там и пригодился. Правдивы они.

— Но ведь сам ты, старик, вон как долго по городам и весям ходишь, и на одном месте, как я понял, недолго сидишь! — изумленно воскликнул Федор.

— Э — э—э, дружок, ты не путай мои странствия с отречением от края своего родного. Я хоть и много в жизни повидал, но край родной ни на что не променяю, вернусь туда непременно, — возразил старичок. — Хотя… пожалуй, в чем — то ты прав. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Как бы ни убеждали тебя, пока сам в другой стороне не побываешь, не поживешь, решить окончательно, где лучше, невозможно…

— Подожди, старик! — воскликнул Федор. — Что ж ты мне голову морочишь? Сам себе противоречишь!

— Иди, молодец, — перебил путешественник. — Иди, поздно уже.

Федор возмущенно взмахнул руками, развернулся и почти бегом отправился в Непутёвку.

Прошло время. К старичку за помощью, казалось, успели подойти почти все жители деревеньки, и всем он отвечал одинаково — неопределенно. Фразы, сказанные им, были мудры, но однозначных ответов и советов путешественник никому не давал. «Обманщик, пустобрех!» — раздраженно восклицали одни. «Что толку быть мудрым, коли пользы от того нет!» — подхватывали другие. В итоге ни один из тех, кто просил у старичка совета, так своих проблем и не решил, и негодующая толпа, объединившись, пошла на полянку — узнать у путешественника, отчего же так, почему он им не помог?

Старичок все так же сидел на полянке, греясь в лучах яркого солнышка. Увидев перед собой такое большое количество посетителей, он, казалось, ничуть не удивился.

— Старик, — первым начал плотник Федор, — мы к тебе, как к мудрецу, за советами и знаниями ходили… Надеялись искренне, что не оставишь нас в беде, не прогонишь. А ты с нами как же, а?

— Люди дорогие, — обратился сразу ко всем путешественник, — да с чего же вы взяли, что я — мудрец? Кто ж вам сказал это? Сами молву пустили, сами в нее и поверили.

Жители Непутёвки возмущенно загомонили.

— Вы не злитесь, — продолжил старичок, — я же правда вам хотел подсобить. И сочувствовал, и старался направить, посоветовать — уж как мог.

— Но ты ведь нас только запутывал, дедушка! — возмущенно воскликнула пробившаяся поближе к путешественнику Матрена. — Говорил то одно, то другое… только слушали мы зазря!

— Почему же запутывал, девица, почем зря? — спросил у Матрены старичок. — Я вам говорил мудрости народные, веками и жизнью проверенные… Но решать, как поступать, решать, какой именно совет вам ближе, должны же только вы сами!

До того галдящая толпа притихла. Путешественник обвел ее недоуменным взглядом.

— Неужели вы ничего не сделали?

Толпа продолжала молчать. На лице некоторых возмущение уступило место смущению. Другие же продолжали смотреть на старичка недовольно, но желание спорить и у них явно пропало.

— Ну что тут скажешь… — вздохнул путешественник. Помолчал. Затем обвел взглядом всех присутствующих. — Вам, наверное, пора.

— Ты прав, мудрец — батюшка! — откуда — то с задних рядов раздался пронзительный голос Фроси. — Прав! Идемте же, идемте!

Люди один за другим уходили с полянки. На старичка никто из них не смотрел, все думали о чем — то своем. Казалось, они вовсе забыли о его существовании. Старичок не стал никого окликать. Он молча смотрел в спины уходящих, пока последний из жителей Непутёвки не скрылся из виду.

Неизвестно, сколько времени прошло с той поры, когда недовольная толпа ходила на полянку к странному старичку. Может быть, несколько дней, — а, может, пара недель. Известно лишь, что с того дня никто из жителей Непутёвки путешественника больше не видел. Когда он ушел из деревни, не знал никто.

А что стало с Матреной, Фросей, Федором и остальными людьми, так хотевшими разрешить свои проблемы? Матрена до сих пор не знает, выходить ли ей замуж или нет; Фрося так и не смогла понять, как лучше воспитывать детей — ласково или строго; Федор снова и снова собирается в дорогу, но что — то опять его останавливает. У прочих жителей дела идут так же.

Видимо, никаких изменений в ближайшие годы в Непутёвке и правда не произойдет…

Чудеса в Рождество

Три девушки торопливо шли по покрытой свежим снежком пустынной дороге. Несмотря на поздний час, во многих деревянных домиках горел свет — люди готовились к празднованию Рождества. В предыдущие годы в ночь на Рождество девушки тоже были дома вместе с родными, но в этот раз все сложилось иначе. Дело, которое они задумали, требовало уединения и полного отсутствия посторонних лиц.

— Поторопимся, девчонки! — бодро сказала подругам шедшая чуть впереди Любаша. — Степка нас уже заждалась!

— Ждет — подождет, — проворчала едва поспевающая за Любашей Марьяна. — Без нас все равно ведь начинать не будет.

— И то верно, — подала голос третья подруга — Надя. — Но все же лучше идти быстрее. Раньше начнем — раньше закончим. К тому же тетя Степы обещала уйти лишь на несколько часов, а не на всю ночь.

— Но она уйдет только тогда, когда мы придем, — заметила Марьяна.

— Тем более нам не стоит опаздывать! — строго сказала Любаша. — Да посмотрите, мы же почти пришли!

С этими словами она махнула рукой вдаль. Там, чуть в стороне от остальных, виднелся небольшой старый домик, в котором жила их подруга Степанида со своей теткой Варварой Филипповной.

Любаша и Надя, подхватив под руки недовольно заворчавшую Марьяну, опрометью бросились к домику Степы, — и вот уже Любаша стучала в маленькое окошко. Занавеска отодвинулась, и в окошке показалось лицо Варвары Филипповны. Она шутливо погрозила девушкам кулаком, затем отвернулась и махнула кому — то рукой. Через минуту раздался громкий скрип двери, и за невысоким забором показалась фигура Степаниды.

— Наконец — то! — отпирая засов на калитке, радостно воскликнула она. — Проходите, проходите! Ой, тетя Варя, ты уже уходишь?

В дверях показалась Варвара Филипповна, закутанная в полушубок и несколько пуховых платков сразу.

— А чего оставаться? Тем более в хате холодно, аж зубы сводит! Здравствуйте, девочки! — приветливо обратилась она к подругам. — Долго не засиживайтесь, а то совсем замерзнете. А может, все — таки передумаете?

— Не передумаем! — решительно ответила Надя. — Ведь такая возможность только раз в год выпадает.

— Воля ваша, — пожала плечами Варвара Филипповна. — Ну, я пойду. — Она бочком протиснулась мимо подружек, закрыла за собой калитку и вскоре скрылась в темноте.

— А к кому твоя тетя пошла — то? — поинтересовалась Марьяна, вслед за остальными девушками входя в холодные сени.

— Да к Прохору, брату Василия — печника, — небрежно бросила Степка, распахивая вторую дверь. — У них там гулянье намечается, много кто там будет.

— И Василий тоже? — спросила Любаша. — Наверняка что — то снова учудит. Ой, как холодно — то!

— Про Василия не знаю, — ответила Степа. — Да не раздевайся ты, днем ведь последний раз печку топили! Ух, и ругалась же тетя Варя из — за холодрыги этой! Почему, ты думаешь, она так быстро убежала?

— Да уж понятно теперь, — улыбнулась Надя. — Но не думаю, что Варвара сильно рассердилась, она же добрая.

Степанида ничего не ответила и молча прошла в соседнюю комнату. Вскоре она вернулась с четырьмя свечами в одной руке и спичками в другой. Протянула спички Любаше и сказала:

— Зажигай, а я свечки подержу.

Небольшую комнату озарило четыре тусклых огонька. Девушки взволнованно и испуганно переглядывались, не решаясь что — либо предпринять.

— Кто будет первым? — разорвал тишину тоненькой голосок Марьяны.

— Давайте я, — сказала Любаша. — Степа, напомни, что делать нужно?

— Подойди к печи, открой дверцу и задай свой вопрос. Затем слушай, что тебе ответят, — шепотом сказала Степанида. — Если ответа не будет, можешь задать другой вопрос.

Любаша молча протянула свою свечу Степаниде. Медленно подошла к печи, вздохнула и села на колени перед дверцей.

— Хорошую печку Василий сложил, прочную, — невпопад сказала она. — Никакая нечисть через нее не пролезет. Ну ладно, — резко выдохнув, она рывком распахнула дверцу и приблизила свое лицо к темному проему. — Силы могучие, силы высшие, ответьте мне, сосватают ли меня за Ваньку — помощника кузнеца? — дрожащим голосом спросила Любаша.

Четыре девушки замерли в ожидании ответа. Не слышно было даже чьего — либо дыхания. Любаша бросила быстрый взгляд на своих подруг, затем вновь уставилась в темноту печи. И вдруг раздался голос — тихий, едва слышный голос, идущий, казалось, из самого сердца печи:

— Тимофею, Тимофею сосватают….Тимофею…

Любаша отшатнулась от дверцы, затем быстро вскочила и кинулась вон из комнаты. Марьяна, Степа и Надя, бледные и дрожащие, молча смотрели друг на друга.

— Я… я пойду… успокою ее, — чуть слышно произнесла Надя и мелкими шажками двинулась к двери. — Тимофей, Тимофей, кому он нужен, дурак этот, — пробормотала себе под нос она.

Марьяна и Степа проводили ее взглядом.

— Будешь следующей? — нервно спросила Марьяну Степанида.

— Давай… давай вместе. Не так… страшно будет, — срывающимся шепотом ответила Марьяна.

Девушки подошли к все еще не закрытой дверце печи, опустились на колени. Переглянулись. Наконец, молчание нарушила Степа:

— Скажите мне… пожалуйста… вот я… буду ли женой Николая, конюха нашего местного?

И снова голос — тихий, едва слышный, раздающийся из темноты:

— Не Николай тебе судьбой обещан, а Петр, Петр…

— Что — о—о??? — сиплым от возмущения голосом произнесла Степанида. — Петька — бездельник? Да как же так…

— Степа, Степа, пошли отсюда? Пошли отсюда… девочки ждут… да и страшно… не хочу уже даже ничего спрашивать, — Марьяна едва сдерживала слезы.

Но Степанида не успела ничего ответить — из печки снова раздался таинственный голос:

— Не гадали бы вы, девицы, не гадали бы… грех, грех, грех…

— Ой, ма — а—а — моч — ки — и—и… — закричала Марьяна. — Не могу больше — е…

И она кинулась вон из комнаты. Степанида сердито захлопнула дверцу печи и бросилась вслед за подругой. В соседней комнате послышались громкие голоса, спорящие друг с другом. Грохот, топот — и вот уже хлопнула входная дверь. А через мгновение на улицу высыпали сначала Марьяна, потом Степанида, а чуть позади них — Надя, держащая под руку Любашу. Марьяна бросилась к калитке, рывком распахнула ее и побежала прочь от домика. Три подруги кинулись за ней, наперебой что — то крича. Никому из них и в голову не пришло посмотреть на крышу домика. А ведь оттуда, спрятавшись за большой печной трубой, за девушками кто — то наблюдал…

…Василий, присев на корточки за трубой, осторожно наблюдал за улепетывающими со всех ног подругами. И только когда они окончательно скрылись из виду, громко рассмеялся. Его шутка в очередной раз удалась.

Василий был деревенским печником, настоящим мастером своего дела. Руки у него были золотые — люди часто обращались к нему за помощью, и не было случая, когда Василий не мог справиться с возникшей проблемой. Он и сам клал печи, и чинил их, и давал дельные советы упрямцам, желающим сделать все самостоятельно. Все в деревне уважали печника, и на всех праздничных гуляньях он всегда был желанным гостем.

Но была у Василия и одна особенность, зачастую не дававшая окружающим жить спокойно: очень любил печник шутить над местными жителями. Он никогда не устраивал розыгрышей на больших деревенских праздниках, где собиралась толпа народу — а потому подловить его было очень сложно: трудно было заранее предугадать, кому из жителей не повезет стать жертвой очередной шутки Василия.

Вот и в этот раз — идея разыграть четырех подружек пришла ему в голову всего три дня назад. Василий по просьбе Варвары Филипповны проверял в ее доме печку и случайно услышал разговор хозяйки и Степаниды. Женщины обсуждали планы на предстоящий праздник — так печник и узнал о готовящемся гадании. Теперь дело оставалось за малым — в назначенный день незаметно проникнуть на чердак и, затаившись, дождаться начала гадания. Но и здесь Василию повезло — Варвара Филипповна и Степанида, дабы не мерзнуть весь день в холодном домике, договорились навестить нескольких своих родственников, живущих на другом конце деревни. Времени спрятаться и подготовиться у шутника было более чем достаточно…

…Василий, все еще улыбаясь, выпрямился в полный рост и сделал несколько шагов на месте, разминая онемевшие ноги. Пора было уходить — неизвестно, как быстро вернулись бы домой девушки и Варвара Филипповна. Василий уже шагнул в сторону широкой лестницы, прислоненной к краю крыши, как вдруг услышал позади себя недовольный голос:

— Уже собрался уходить?

Печник испуганно замер, не решаясь повернуться — голос раздался прямо у него за спиной, ни одному человеку не удалось бы незаметно для печника забраться на крышу.

— Поворачивайся давай, поговорить нужно!

Василий сделал глубокий вдох и медленно обернулся. Перед ним стоял… черт! Настоящий черт — с копытами, длинным хвостом и кисточками на остроконечных ушах!

— Ты что творишь, негодяй?! — сердито сказал черт. — Меня сюда на работу послали, прибыл — а тут ты уже засел! Мне лишнее внимание сегодня ни к чему, потому не стал сразу разбираться, понаблюдать решил, что делать станешь. И тут, поглядите — ка, что учудил — за меня предсказывать вздумал! Шутки с нечистой силой шутить!

— Но я…я… — заикаясь, начал Василий.

— Да погоди ты! — строго оборвал его черт. — Я, Василий, о твоих проделках наслышан. Да — да, не удивляйся, у нас такие люди всегда на примете. Вот что я тебе скажу: сегодня мне разбираться с тобой некогда, считай, что тебе о — о—очень повезло. Но в следующий раз, если попадешься мне, пеняй на себя! Все понял?

— Я…я просто…

— Понял или не понял?!

— П — п—п — он — н—ял… — стуча зубами, с трудом ответил печник.

— Вот и молодец! — одобрительно кивнул черт. Затем, помолчав немного, почти ласково спросил: — Вась, а чего ты ждешь — то, не пойму?

— Жду — у—у?…

— Ну да. Чего ждешь? — повторил черт. И вдруг резко крикнул: — Удирай давай!

Василий, словно очнувшись, кинулся в сторону лестницы. Кубарем скатился по ней и опрометью кинулся к калитке. Выбежав на улицу, остановился и взглянул на крышу. Черт был еще там.

— Помогите!!! — во все горло закричал печник и помчался прочь от проклятого дома. — Помогите!!! Помогите — е—е — е!!!…

— Да не кричи ты так, остолоп! — раздался ему вслед раздраженный крик черта. — Людей перебудишь, а мне ведь еще работать!…

История о человеке и его Судьбе

Когда — то давно жил на свете один человек. И была у него мечта — уехать из родного края в чужую страну. Много усилий приложил он, чтобы достичь своей цели — но все впустую. После нескольких лет бесплодных попыток решил человек обратиться за советом к своей Судьбе.

В те времена, о которых идет речь, люди еще могли видеть свои Судьбы и даже говорить с ними. Однако случалось это редко — только тогда, когда человек сам никак не мог справиться с бедой. Если же на призыв о помощи не откликались — это означало, что предел еще не достигнут, и просящий может разрешить свои проблемы. Но в этот раз мольба человека не осталась безответной — Судьба сама явилась к нему.

У всех людей Судьбы были разными: у кого — то они принимали облик молодого мужчины, у кого — то — старой женщины. Часто люди были сильно удивлены, впервые встретившись с ними. Судьба человека оказалась юной хрупкой девушкой с тонким голосом и робкой улыбкой. Подивился человек такому облику, но вслух говорить ничего не стал — знал, что, какой бы ни был у них внешний вид, никогда они не ошибаются, а советы всегда дают верные.

— Расскажи еще раз, что тебя беспокоит, — попросила девушка.