Бесплатный фрагмент - Всё сбудется!

Любашка

Родители

Родители Любашки познакомились на Крайнем Севере. Отец, Аркадий, работал механизатором, бульдозеристом на золотом прииске, а жил в общежитии в городе Анадыре. Закончив ПТУ, отслужив в, тогда Советской, армии два года и вернувшись домой, сильно рассорился с отцом. За что отец, властный глава семьи, выгнал сына из дома на «вольные хлеба»… Так Аркадий попал в общежитие, которое было хорошо известно в городе, как «пристанище алкоголиков и бичей». «Бичами» называли людей, сильно пьющий и не желающих работать и содержать семью. Обычно это были одинокие мужчины (но встречались и женщины), которые всегда находили «единомышленников», собирались группами и пили… пили… Собственно, там стал выпивать и Аркадий. Нет, он не стал «бичом», работал, жил самостоятельно, приходил в гости к матери и младшей сестре.

Там, в этой же общаге, только в «семейном» крыле проживала одинокая девушка Лидия. Ну, как одинокая? Лида приехала на север заработать. Трудилась она в общепите: в столовых и ресторанах города поваром. Уж так получилось в жизни, что замуж она не вышла, а дочку родила. Отец ребёнка исчез, как это бывает, когда мужчина не желает взять на себя ответственность за семью или, хотя бы помогать содержать и воспитывать чадо. К тому же, девочка появилась на свет в очень тяжёлых родах, с асфиксией (кислородным голоданием), из-за которого была инвалидом. Лида не стала слушать врачей, которые советовали ей оставить дочку в роддоме, она забрала Маришку домой, ухаживала, лечила и любила… Аркадий и Лида встретились на вечеринке в общежитии. Там администрация устроила празднование Нового года с музыкой, танцами и чаепитием. Аркадий пришёл с товарищем. Лиду, давно не посещавшую никаких увеселительных мероприятий, затащили туда подруги. С того дня, познакомившись, они понравились друг другу и стали встречаться. Через пару месяцев Аркадий познакомил свою избранницу с родителями. Девушка понравилась. Скромная, симпатичная… Ребёнок не стал помехой ни для кого. Иногда, молодые оставляли малышку, чтобы сходить в кино, с «новоиспечённой бабушкой». Мама Аркадия была рада за сына, что он остепенился: теперь у него другие заботы, жена, ребёнок… А пусть и приёмный! Забегая вперёд, скажу, что у них не будет свадьбы, не будет ЗАГСа, они официально так и не станут мужем и женой, но всю свою жизнь они будут любить друг друга и не расстанутся до самого последнего дня..

Родители Аркадия решили переехать с севера на Кубань и позвали с собой сына. Так все участники дальнейших событий оказались на юге нашей страны в небольшом кубанском городке. Аркадий устроился на работу по специальности, строил по всему краю мосты. Механизаторы на Кубани всегда были востребованы. Лида, чтобы получить жильё, пошла в почтальоны.

Маленькая Любашка и Перестройка

Шёл 1986 год. Ещё существовал Советский Союз. Перестройка, сложные девяностые, разъединение союзных республик, реформы… Всё было впереди. А этим летом в семье случилось счастливое событие: родилась дочка, которую назвали Любовь. Родители звали её ласково, Любашкой.
Милый пупсик рос крепеньким и здоровеньким: озорные глазки, пухлые губки и щёчки, ручки и ножки, как говорят, в «перевязочках»… Лида не жалела на дочку никаких денег, часто покупала ей разные красивые наряды, платья, не обижая, конечно, и старшую Марину. А уж Аркадий в Любашке души не чаял! Бабушка, как только в огороде первая клубничка или малинка появятся, первые ягодки обязательно внучкам маленьким несла. Сестра Аркадия, молодая тётушка Тамара училась тогда в другом городе, но тоже, приезжая проведать, старалась не с пустыми руками в гости прийти: то платье привезёт, то игрушек для малышки, то сладости какие-то. Росла девочка, развивалась, рано начала ходить, разговаривать. Мама читала ей книжки и пела на ночь колыбельные. Любашка в три года уже знала множество детских стишков и песенок. В детский сад её отдали рано, там она стала любимицей воспитателей. Ведёт утром Лида дочку в садик, по дороге все бабушки со своих дворов выходят с ней поздороваться. Очень общительная была маленькая Люба, никогда не отказывала, если её просили спеть или стих рассказать. Вечером идут домой, — те же бабушки выходят у калиток стоят, Любашку поджидают, чтобы угостить. Кто-то конфетку припас для неё, кто-то пряничек, кто яблоко, кто пирожок…

И, может быть, всё продолжилось бы так хорошо… Наступили девяностые… Многие тогда потеряли работу, кто-то пытался заняться бизнесом, открыть своё дело, кто-то хватался за любую работу, чтобы выжить… Аркадий, когда остался не у дел, тоже пытался что-то придумать: то начал из дерева вырезать кухонные ложки, лопатки, даже стаканы деревянные, то шкатулки резные. Получалось красиво. Но люди в то время зарабатывали мало и не торопились всё это покупать. Да и продавать Аркадий не умел, больше раздаривал. Потом он попробовал ловить и коптить рыбу. Получалось очень неплохо. Первая партия была небольшой, рыб 15—20, но продалась быстро. Тогда он на вырученные деньги закупил рыбу на рынке и снова закоптил. Стало получаться, рыбу всю раскупали, даже появились постоянные клиенты, которые заказывали наперёд. Но тут глава семьи сорвался, решил отметить очередной заработок. В итоге несколько дней беспробудного пьянства привели к тому, что деньги закончились, а очередная, уже засоленная партия рыбы, так и не дойдя до коптилки, протухла и её пришлось выбросить. С горя Аркадий запил. Лида, поначалу с ним сильно ругалась, даже из дома его выгоняла, боролась за свою семью, понимая, что «дружба» с алкоголем до хорошего не доведёт. А потом стала выпивать вместе с ним, чтобы ему меньше доставалось. Думала, так будет лучше. Но втянулась… Привыкла. И стала пить больше мужа.

Однажды, оставшаяся без присмотра, старшая дочь Марина, играя со спичками, подожгла деревянный сарай, который очень быстро сгорел дотла. Тогда огонь перекинулся на растущее рядом большое дерево. Пока приехали пожарные, дерево рухнуло на крышу соседской хаты. Тогда всё обошлось: крышу починили, подлатали своими силами, дерево спилили, сгоревший хлам вывезли. Да, хорошо, все живы- здоровы остались, да соседи во дворе жалобу не написали.

В следующий раз сестра Аркадия, Тамара, в обеденный перерыв пришла проведать и чаю попить. Зашла она на кухню: в доме тишина… и сильный запах газа… Поставили полный чайник на плиту, он, видимо, закипел и залил огонь, а газ шёл… Быстро выключив газ, Тамара открыла двери настежь и прошла в комнаты: все спали… В первой комнате были дети. Во второй пьяные родители. Еле подняв и растолкав их, вытащила во двор. Дети, похоже, ничего и не поняли, а взрослые уже жаловались на сильную головную боль. Тогда тоже обошлось. Хотя, не известно, что бы было, не зайди именно в этот день и в этот час сестра.

В третий раз глава семьи, опять же пьяный, уснул на диване с сигаретой в зубах… Под ним загорелась подушка и матрас. Вся квартира заполнилась едким дымом. Хорошо, хоть Лида смогла проснуться и потушить огонь. Тогда пострадал сам Аркадий, у которого был обгоревший нос и часть лица. Разговоры с такими людьми не помогают. Тут нужны какие-то действия, принудительное лечение… Главное ещё надо доказать этим людям, что они алкоголики, что они опасны!

Любашка росла, она, не смотря ни на что, очень любила своих родителей. А те опускались всё глубже в трясину пьянства и полной безответственности. Находились и друзья, которые часто с бутылочкой какого-либо «шмурдяка» захаживали в гости. Компания всегда находилась.

Школьные годы… чудесные

Было лето. В этом году Любашка готовилась пойти в школу. Первый раз в первый класс! Каким-то образом, родителям удалось одеть дочку к школе и даже купить необходимые канцелярские принадлежности. Бабушка постаралась. Сами же они сидели дома без работы и без денег. Знаете, что придумала Любашка? Она договорилась с одним соседом, взрослым мужчиной, о работе: он брал газеты на реализацию, отдавал девочке, она продавала их, бегая по рынку. Так она стала зарабатывать на еду для своей семьи. Деньги, полученные от «соседа-работодателя», Люба домой не носила, а сразу тратила на продукты, зная, на что они потратятся, если попадут в руки родителей… Будучи ещё маленькой девочкой, в летнюю жару, они с подружкой наливали простую воду по бутылкам, остужали её в морозилке, а потом выносили на улицу и торговали… Выглядело это забавно. Центр города. Большой кинотеатр, рядом вокзал. Вокруг полно разных магазинов и кафе. В тенёчке на площади стояли две девчонки, лет по пять- шесть и предлагали попить прохожим холодной воды. Бутылка и стаканчик стояли перед ними на маленькой табуреточке. И многие подходили! Не все любят квас или лимонад, есть люди, которым очень хотелось простой холодной воды… Цену девчата не назначали, кто сколько даст…

Началась школа. Любочка старалась хорошо учиться. Она ещё раньше научилась читать, писать, считать, быстро запоминать стихи и всё ей давалось легко.

К сожалению, Аркадий и Лида продолжали выпивать. Не каждый день, конечно, но… Они устроились работать на завод, где в малярном цеху красили номерные знаки на авто. Работа была вредная, с нитро-красками и растворителями. Зато и хорошо оплачивалась. Получив зарплату, они шли по магазинам и рынкам, ни в чём не отказывая ни себе, ни детям. Придя к ним в дом в такой день, можно было увидеть на столе жареные окорочка, дорогую колбасу, вкусные мясные котлеты (Лида, всё же, была очень хорошим поваром!), конфеты, пирожные, бананы… И, конечно, в холодильнике стояла пара запотевших бутылок с «беленькой»… Именно в такие дни снова появлялись друзья… Буквально, через три-четыре дня деньги заканчивались… Приходилось занимать, чтобы дожить до следующей зарплаты. Дети росли как трава, никто ими не занимался. Младшая сама ходила в школу. Старшая- инвалид, была, практически, предоставлена сама себе, хотя она тоже посещала класс вспомогательной школы. Любашка школу быстро разлюбила: встречали, как и везде, по одёжке… А у девочки не было возможности, иногда, иметь самое необходимое, не то, что чем-то похвалиться… Учёбу она, прямо сказать, забросила. Учителя были равнодушны. Родители особо не вникали в её проблемы. Да и могли ли они чем-либо ей помочь?

Органы опеки никогда особо не беспокоились за этих детей, но однажды Лиде предложили поместить старшую в интернат в этом же городе. Она долго думала и не хотела отдавать Марину в спец. учреждение, но, в конце концов, согласилась: ведь там и лечение, и уход, и питание хорошее и девочка всегда под присмотром. Лида каждые выходные ездила проведывать дочку, а та очень скучала по маме, папе и сестре, всегда жаловалась и просилась домой. Воспитатели, в свою очередь, хвалили девочку и говорили, что есть перспективы в обучении. Это было замечательно! Но, с каждым посещением, Лида замечала, что её дочь худеет и всё больше плачет и просится домой. И она не выдержала, всё же, она очень любила своих детей, она не могла больше смотреть, как вдали от семьи мучается её дочь, она забрала её домой. Семья снова была вся в сборе. Только работы не было, жили на детское пособие и пенсию дочери-инвалида. Получая деньги, Лида сразу шла в магазин за бутылкой и закуской… Хотелось хоть на денёк забыть, не видеть этой беспросветной жизни на дне…

Случился, как-то, между супругами разговор, что ничего хорошего у них в жизни не выходит.

— Аркаш, давай вместе бросим пить. Вместе ведь легче. Просто не будем покупать…

— Колобок (так ласково называл Лиду муж, когда она немного поправилась после родов), как ты себе это представляешь? А друзья придут… Ты ж первая предложишь выпить…

— Не предложу. С чего ты взял? Нет. Я откажусь. Да и вообще, давай этих друзей не будем к нам пускать! Да и какие они друзья-то? Собутыльники… — вздохнув, произнесла Лида.

— Есть у меня задумка одна, Колобок. Но на неё деньги нужны. Мы могли бы потихоньку коптилку восстановить. Как думаешь? — спросил Аркадий.

— Хорошо бы! Здорово ведь получалось! Если бы мы тогда не забухали…

— Денег нет. Но я попробую занять. Если всё получится… Будем небольшими партиями коптить рыбу и мясо тоже, — размечтался Аркадий. Деньги он занял у старшей сестры, которая в то время имела с мужем свой небольшой бизнес, причём в долларах. Вернуть должен был через месяц. Аркадий надеялся, что у него всё получится. Закупив партию рыбы, он приступил к копчению и продаже. И всё должно было получиться… Но сестра, нарушая договор, через неделю потребовала деньги обратно… Их пришлось занять снова и отдать, напрочь разругавшись с сестрой. Отдавать вместе с отцом пошла Любашка. Всё, что она запомнила, это то, что их даже во двор не пустили, забрали деньги и закрыли калитку.

Семья Аркадия попала в яму беспросветного безденежья. Он опять запил. Вместе с женой. Денег в доме не было совсем. Еды тоже. Ночь. В своей комнате спали пьяные родители. В детской, без сна, сидели две голодные девочки, Марина и Любашка… Марина в последнее время стала очень худенькой, она плакала… Хотелось кушать.

— Хоть бы бабушка приехала, — хмыкнула старшая.

— Да… Бабушка всегда что-нибудь привозит. Когда бабушка уезжает, мама всегда борщ вкусный варит! — продолжила младшая.

— А ещё у бабушки пирожки вкусные и варенье, — снова хмыкнув, сказала Марина.

— …и варенье… — вторила ей Любашка. В животах что-то урчало и просило хоть кусочек хлеба… Но его не было. Любе было очень жаль и себя и свою беспомощную сестру. Она вышла во двор, там никого не было, все уже спали. Случайно увидела открытую форточку соседней квартиры, подошла, тихонько постучала, позвала… Никто не ответил, никого нет. «Люди они не бедные, уж, наверняка, в холодильнике что-то, да будет,» — подумала Люба, открывая чужую форточку…

Холодильник соседей изобиловал яствами, но она взяла только пару окорочков, пару пачек макарон, по баночке рыбных консервов и сгущёнки, коих там стояло ящиками. Соседи занимались коммерцией, в доме было много разного товара. «Они и не заметят даже… У них вон сколько всего! Я же немножко возьму…» — подумала девочка. Увидев упаковку с носками, достала оттуда четыре пары, на всех… Люба знала, что в серванте в рюмочке хранится золотая цепь и кольцо хозяйки. Знала. Но не взяла. Осторожно, стараясь не шуметь, девочка вылезла в форточку и прикрыла её. Тогда ей хотелось поскорей домой и приготовить еду для себя и сестры. Пустой желудок подгонял, а голова ни о чём думать не могла…

Родители всё так же безмятежно спали, когда сёстры доедали на кухне пару недожаренных окорочков с макаронами. Покушав, девочки уснули.

Верните золото!

— Да они воры! Сидят без работы, пьют… У них и пожары тут были… Всё по пьяни… Товарищ милиционер, тут у нас кубышка была спрятана с золотом на огромную сумму… Так нет её! А там было ого-го! Они забрали! — возмущённо кричал Эдик, сын соседей. Сами соседи, муж и жена, сидели в кабинете следователя, составляя список похищенного.

— Так… Носков четыре пары… Нет, пиши шесть… И колготки! Шесть… Консервы рыбные шесть банок… Упаковка… И золото на 72 тыщщи… Нет! 75! Так правильнее! — диктовали в два голоса соседи. Любашке тогда было 13. Она сразу призналась, что сделала, и соседям и ничего не понимающим родителям: да, взяла еду и носки, видела в рюмке золото, но не взяла. Следователь проверил: в рюмке лежали цепь и кольцо. Он сразу понял, что потерпевшие лгут, ясно же, что девчонка не брала золото и деньги, она была просто голодным ребёнком…

— Пошли, покажешь, какие банки ты взяла, — Аркадий занял у кого-то деньги и повёл дочку в магазин. Они купили все продукты и вернули соседям. Но те не торопились забирать заявление.

— Ну, это продукты! А золото? Золото верните! — требовал соседский сын, который, вообще-то, жил в другом районе города и, собственно, потерпевшим не являлся.

— Не брала я никакого золота, — ответила Любашка, замечая, что Эдик, как-то слишком активен, подвижен, что ли, дёргался всё время, — видела, но не брала. На месте всё, милиционер проверял. И набор ваш видела вилки-ложки позолоченные… Сами хвалились, показывали… Тоже на месте! Отстаньте уже от нас! Я виновата, простите. Но мы всё вернули..

— Не брала? А куда ж всё делось? Нет! Так не пойдёт! Переписывай квартиру на моё имя! А не то…, — пригрозил уже Аркадию Эдик.

Подруга Любы, Юля, носила на рынок на продажу испеченные её матерью булочки-рогалики. Продав все, она обычно шла домой через магазин, покупала масло, сахар маме на следующую выпечку. В этот день торговля, видно, не задалась: часть рогаликов Юля несла обратно. Увидев подружку, сидящую на лавочке под деревом, подошла:

— Привет! Что ты грустная такая? Плакала? Давай, рассказывай!

— Ой, Юль, я такого натворила! — всхлипнула Люба и рассказала всё: и о том, как в чужую квартиру залезла, как с сестрой сидели ели украденное ночью и про милицию и про угрозы соседского сына, — Да он угрожает нам всем, требует квартиру ему отдать! А я не брала их золота! Не брала! Он отцу сказал, что если не отдадим, то он меня со своими друзьями на море повезёт «зарабатывать», будет меня, как рабыню, всем предоставлять… Ну, ты поняла, для чего? Вот так. Я и во дворе показаться теперь боюсь… А ещё он, гад, что придумал… Ты ж знаешь, у нас дверь не замыкается, даже если замкнуть, её легко открыть — дёрнуть посильней и замок вылетает… Так он приезжает, когда захочет, сам заходит. Снимает с крючка на кухне полотенце, оборачивает свою руку и отца моего бьёт. Да приговаривает, если тот попытается ответить или закрыться от удара, то он меня на «на море повезёт»… Отец побитый весь, а Эдик теперь каждый день заходит. Ему, видно, нравится отца избивать… Вот сижу здесь, идти домой боюсь.

— Да, подружка… дела-а-а! — протянула Юля и глянула в корзину, которую несла домой, — Люб… Мы все рогалики слопали… Да меня мать сейчас за это…

Девчонки не обратили внимания, как за разговором съели оставшиеся булочки. Юля, поднявшаяся было уходить, снова села и расплакалась уже вместе с Любашкой. Обеих ждали дома крупные неприятности. Когда Люба была маленькой, они с папой ехали в автобусе к бабушке в станицу, и папа рассказывал, что если по этой дороге идти или ехать всё время прямо, то дальше будет ещё станица, потом ещё… а потом Краснодар, город больших возможностей. Она вспомнила эти слова и сказала:

— Домой нельзя идти. Надо идти в Краснодар.

— Я с тобой.

И они пошли. Две девчонки по 13 лет, без денег, с корзиной в руках, шли по трассе. Их обгоняли огромные фуры, обдавая облаками пыли. В них летела галька из-под колёс легковушек. Иногда, они едва успевали отбежать в сторону, когда машины пролетали по лужам. Девочки устали, но продолжали идти. Они вышли из своего города и, миновав промзону добрались до станицы, где жила бабушка Любашки. Станица была очень длинная… Девочки продолжили свой путь на Краснодар… Но, когда выходили за пределы станицы, наступил вечер. Идти дальше было страшно: проезжающие авто освещали их фарами, сигналили, а если пойти не по дороге, а рядом, то поле кукурузы пугало своими шелестящими в темноте звуками… Девочки вернулись в центр станицы и сели в тени деревьев около Дома Культуры. Отдохнули. Увидели полуразрушенный старый дом. Зашли туда, решили в нём заночевать, но потом испугались звуков и шорохов в темноте. Люба подумала о бабушке, которая жила здесь недалеко. Она представила, как та накормила бы их, напоила горячим чаем, уложила спать до утра в тёплые, мягкие постельки… Но тогда бы пришлось ей рассказывать всю правду о том, что натворила и что происходит сейчас дома… Этого девочка не готова была сделать. Тогда было решено попроситься на ночлег в первый попавшийся дом, потому что на улице оставаться было страшно. Так и сделали. Постучали. Калитку открыл полноватый сонный мужчина:

— Кто вы? Что случилось?

— Мы Люба и Юля. Приехали к бабушке. А её дома нет. Она, наверное, уехала к детям в город. А мы зайти не можем в дом. И автобус будет только утром, мы рассчитывали на бабушку… А теперь… Ночь. И нам негде ночевать.

Мужчина, выслушав рассказ девчонок, сделал шаг назад и шире раскрыл калитку:

— Входите… Я вам дам теплое одеяло. Можете переночевать в кабине моей машины. Во дворе стоял большой грузовик. На шум вышла его супруга. Узнав, что девочкам негде ночевать, сразу завела девчонок в дом.

— Эээ! Какая машина? Ты что, слушай? Дети не могут ночевать в машине!

Люба и Юля переглянулись: это была армянская семья. Но деваться было некуда, ведь только они открыли им свой дом и впустили… Женщина постелила девочкам в отдельной комнате. Они легли и от усталости быстро отключились. Проснулись рано. Любашке показалось, что их в комнате заперли. Девочки испугались и стали обдумывать план побега через окно, но тут дверь легко распахнулась и хозяйка позвала их завтракать. Покушав, они поблагодарили гостеприимных хозяев и пошли домой. На автобус денег не было, поэтому они отправились пешком обратно в свой город, передумав идти в Краснодар.

Ещё до полудня они уже стояли на углу своего квартала и не решались зайти домой. Навстречу им со двора вышла Марина. Увидев их, она рассказала, что их всю ночь искали и что теперь им достанется от родителей. Юля отправилась со слезами сдаваться матери, а Люба ещё стояла в нерешительности у калитки, как вдруг заметила во дворе Эдика, который заглядывал в окна их квартиры. Он тоже её увидел и быстрым шагом направился в её сторону. Испугавшись, Любашка побежала по улице, между частных домов и заборов, чужими дворами… Выскочив на оживлённую дорогу, свернула во двор многоэтажек. Там она заскочила в первый попавшийся подъезд… И там, преследовавший её мужчина, достиг своей цели. Догнав девочку, он с силой развернул её лицом к себе и нанёс удар по голове. Потом по лицу… потом ещё… Тринадцатилетнего подростка били, не жалея, не думая, что она, всего-навсего, ребёнок… Голова сильно кружилась, губа была разбита… «За что? За что? Мы же всё вернули?» — вопрос крутился в ускользающем сознании. Схватив девочку за волосы и футболку, мужчина потащил её через улицу во двор. «Отпустите…» — кричала Люба, но из её разбитых губ был слышен только тихий слабый шёпот. Эдик резко дёрнул закрытую на ключ дверь, так, что покачнулась вся веранда. Открыв вторую, он кинул ребёнка на пол кухни:

— Я же сказал, вы здесь жить не будете! Вы твари! Вы слышите? Чтоб вас здесь не было! На крик из комнаты вышел Аркадий. Он не был пьян, его разбитое лицо было перекошено от гнева. Он сделал шаг вперёд. Эдик закричал:

— Ещё одно движение… И я тебя посажу. Надолго. Поверь, связи у меня есть. А твоя малолетняя воровка будет отрабатывать долги, пока тебя не будет! Я обещаю.

— Не трогай дочку. Мы с тобой оба знаем, что она не брала никакого золота у вас. Здесь и сейчас нет свидетелей! И мы так же оба знаем, что никакого золота не было вообще! Что тебе ещё надо? Будет суд, пусть он всё решает…

— Я твой суд! Я решаю всё! Я сказал, жить здесь вы не будете! Квартиру — мне! И вон отсюда, бомжевать…

Этот день Люба запомнила на всю оставшуюся жизнь: отец, никогда не трогавший её, в этот раз жалеть не стал, отлупил ремнём по пятой точке, чтобы никогда даже в голову не приходила мысль «уйти в Краснодар»… Всё-таки, появились представители «опеки». Предложили в этой сложной для семьи ситуации, определить Любашку в санаторий.

— Всё бесплатно. Ребёнок будет в прекрасных условиях: рядом река, сосны, лес. Тишина и покой. Там много ребят отдыхают, многие мечтают туда попасть! И школа рядом, учёба не прервётся. Если есть проблемы со здоровьем, там обследуют, подлечат. Навещать можете в любое время, на выходные домой забирать. Чужих не пустят, охрана…

Долго думать над предложением не пришлось. Люба согласилась сразу, лишь бы быть подальше от этого ужасного Эдика. К тому же, этот санаторий в городе все знают, он, действительно, хороший.

Почти год Люба прожила не дома. За это время многое изменилось. Прошёл суд, на который её не вызвали. Присутствовали, так называемые, потерпевшие соседи, родители девочки и представитель ребёнка — воспитатель из санатория. Выступил следователь, который зачитал список похищенного (макароны, консервы, окорочка и носки). В списке отсутствовал пункт с золотом, стоимостью с квартиру… Возражений не было. Характеристика из санатория была отличная. Не присудили даже минимального штрафа родителям Любы. И только Эдик никак не мог успокоиться, он продолжал требовать с них деньги или квартиру, приходил с друзьями избивать Аркадия и Лиду, говоря всем, что они украли у него уже 20 килограмм золота! Казалось, ему очень нравился сам процесс насилия над, и без того, несчастными, людьми. Тогда они продали квартиру за бесценок и переехали жить в небольшой живописный хутор, где было тихо и спокойно.

Свой дом, огород, сад, река рядом, лес — всё для них было новым и нравилось всё больше с каждым днём.

Следствие вели…

Вспомнился ещё один случай, тоже связанный с преступлением. Соседкой по двору была бабушка Аня. Дед её уже ушёл в мир иной, и осталась она одна. О своём супруге она особо не жалела, потому что был он тираном. Сам сжил со свету и похоронил трёх бабок, поочерёдно принимая их в свой дом, но официально отношений не оформляя. Только бабе Ане удалось довести его на старости лет до ЗАГСа. Одному человеку, особенно пожилому, жить очень трудно. Ведь хочется с кем-то общаться, да и физически становится сложно даже, к примеру, сходить в магазин. Поэтому и просила баба Аня, зачастую, Любашку ей помочь. Сама пенсионерка часто посещала церковь, где в хоре вместе с подругой пела Люба.

Был праздник Пасхи. Баба Аня собралась на Крестный Ход и позвала с собой Любу с подружкой. Родители долго не соглашались отпускать дочку, но, узнав, что дети будут в сопровождении соседки, приличной верующей женщины, всё же, дали добро. Подруги, добежав до квартиры бабушки, увидели, что свет в окнах уже не горел. А это значило, что она их не дождалась и ушла. Девочки немного расстроились, но решили, что найдут её и присоединятся к ней у церкви. Они уже шли по направлению к калитке, одна из них случайно задела ручку двери… Дверь открылась. Баба Аня не могла оставить дом открытым. В её привычках такого нет. Девочки испугались, что с ней что-то случилось, что, может, она там лежит, в квартире… мёртвая… С ужасом девчата выбежали со двора. Увидев вышедшего на улицу подышать соседа, они кинулись к нему. Мужчина открыл дверь и вошёл. Бабушки дома не было. Как, впрочем, и её ковров, занавесок, печки, телевизора… и ещё, как выяснится, много чего… Подруги побежали к церкви, нашли и привели бабу Аню домой. Вызвали милицию, рассказали о происшествии. Так как первыми всё обнаружили дети, с них и начали: вызывали в милицию для разговора, кричали на них, пугали, угрожали …хорошо хоть не били…

Баба Аня не думала, что её обокрали девочки, но решила держаться в стороне, пусть милиция разберётся. Подруги были неприятно удивлены, что следователи так странно к ним отнеслись, ведь они обнаружили преступление, старались помочь, а обвинили их! Встретившись после школы, они решили, что надо как-то доказывать свою невиновность, а то так и «повесят» на них бабушкины ковры и что там у неё ещё пропало. Стали думать, кто бы мог это совершить? Ведь, скорее всего, это кто-то знакомый, потому что точно знал, что в это время хозяйки не будет дома и знал что и где можно взять…

Незадолго до события в компанию девчонок прибилась соседка Таня. Она была такого же возраста, но немного «не в себе», ребёнок с отклонениями из многодетной семьи. Девочки приняли её. Таня, как и подруги тоже стала ходить с ними в церковь и в гости к бабе Ане. Потом они заметили, что иногда она бывала в гостях и без них, сама заходя к приветливой бабуле. Значения этому они тогда не придали, а теперь задумались. Конечно, сама Таня не стала бы воровать, но рассказать своему старшему брату, безработному, проживающему в станице, запросто могла. А семья не из благополучных… Подруги в разговоре подловили Таню на каком-то вопросе, и та заволновалась. Из чего они сделали вывод: она причастна. Идти рассказывать о своих догадках в милицию они не решились, ведь с ними так жёстко там обошлись. Они пришли к бабе Ане и всё ей рассказали. Поведали и о своих планах: решили съездить в ту станицу, где жил брат Тани, найти его дом и посмотреть, нет ли там вещей, принадлежащих пострадавшей бабушке.

— Баба Аня, мы пришли к вам, потому что мы не виноваты и хотим помочь. Нас несправедливо обвиняют.

Пожилая женщина выслушала девочек. Она им верила, ведь они знали в её доме всё, даже место, где она хранит деньги. Но именно деньги не были украдены! На следующий день подружки, как обычно вышли из своих домов со школьными ранцами и в форме, только в школу они не пошли. Они направились на остановку, сели в автобус и поехали в незнакомую им станицу. Ехать было довольно далеко, около часа девчонки тряслись в стареньком пыльном «Пазике». Деньги на дорогу им дала бабушка Аня, только она знала куда поехали девочки. Приехав в станицу, подруги сперва растерялись: как они собирались искать в незнакомом месте человека, не зная адреса, а только имя и фамилию? Они пошли по улице и, уже почти отчаявшись, стали просто спрашивать у прохожих, не знают ли они такого-то? И, о чудо! Нашлись люди, которые им подсказали место его проживания! Девчата пришли по адресу и, сев под деревом в сторонке, съели булочку, запив её кефиром, внимательно вглядываясь в интересующий их двор. И вглядываться особо не пришлось: ковры бабушки Ани открыто висели прямо на заборе.

Убедившись, что нашли преступника, подруги поехали домой. Правда, пришлось на своей остановке быстро выпрыгивать из автобуса и убегать, так как денег оплатить проезд у них не было, они были потрачены на кефир с булочкой. Прибежав сразу к своей пожилой соседке, они рассказали, что увидели. Бабушка собралась и вместе с девочками пошла к следователю. По указанному адресу был направлен наряд, обнаружены все похищенные вещи и предметы. Вот так два подростка, две, запуганные милицией девчонки раскрыли преступление и помогли вернуть украденное своей соседке.

Черединовка

После переезда в хутор, Люба пошла в местную школу, училась средне, принимала участие в культурно-массовых мероприятиях. Будучи очень общительной и приветливой, она быстро подружилась с девчатами и ребятами хутора.

Местность была очень красивая, здесь река совершала плавный поворот, на берегу роскошные ивы касались ветками быстро текущей, освежающей своей прохладой, воды. Воздух был настолько чистым и прозрачным, что хотелось им дышать и дышать… Просто остановиться на месте и вдыхать в себя запахи этой изумрудной высокой травы, цветущей по весне вишни и сирени… Родители сажали огород: там была и зелень, и картошка, и редис… Да много чего! Участок был длинный, он не заканчивался забором, он опускался к реке. К сожалению, отец с матерью и тут нашли себе друзей, любящих выпить. Они не работали. Семья жила на детское пособие, которое выплачивалось Лиде как матери- одиночке с двумя детьми, один из которых — инвалид. В первый день, как деньги получали, мама покупала и жарила всем по одному куриному окорочку, варила картошку… И это был праздник! Покупалась и бутылка. В остальные дни месяца перебивались какой-нибудь самой дешёвой кашей или редким супом из одной картошки. Бывали и полностью «разгрузочные» дни… Иногда родители уходили куда-то и возвращались с небольшим пакетом еды. Потом выяснялось, что они искали и собирали металлолом, сдавали его в пункты приёма. Денег хватало только на бутылку и закусить… Вещи, практически, не покупались: то родственники, то соседи отдавали ненужную им, но ещё вполне приличную одежду. Люба не жаловалась, она очень любила родителей, не смотря на их зависимость и пристрастие к алкоголю.

В доме уже не было четыре дня ни крошки хлеба… Сил не было встать и что-то сделать… Люба лежала на своей кровати, укрывшись тёплым одеялом, но её, всё -равно потряхивало то ли от холода, то ли от голода… Наступал вечер. Глава семьи нервно ходил по комнате туда-сюда. Вдруг он произнёс, обращаясь к жене и дочери:

— Поднимайтесь! Есть идея. Один не пойду, предупреждаю. Хотите есть, пойдёте.

Очень не хотелось вылазить из-под одеяла, да ещё идти куда-то по холоду, но есть хотелось очень, руки и ноги дрожали. Одевшись во что было, Люба с родителями отправилась на «раздобытки». Аркадий ещё раньше заприметил вдалеке от хутора заброшенную линию электропередач, до которой местные жители и бомжи ещё не дошли. Линия, действительно, была брошена. Всё вокруг заросло бурьяном и колючими кустами. Часть провода лежала на земле и была покрыта присохшей к нему грязью. Глава семейства, стряхивая грязь, смотал провод в бухту. Потом он залез на чуть покосившийся столб и обрезал провод. Собрав всё добытое в большие сумки, они отправились домой. Идти было тяжело, холодный ветер почти сбивал с ног. Добравшись до автобусной остановки, сели на лавку, решив немного отдохнуть. Автобусы в это время ещё не ходили, было раннее утро. Но, неожиданно, рядом остановилась патрульная машина милиции…

— Что сидим? Чего, не спится в ночь глухую? — с усмешкой спросил водитель.

— Да, ничего. Всё нормально. Домой идём. Присели передохнуть.

— А в сумках у вас что? — поинтересовался парень в форме с пассажирского сидения.

— Вещи… — попыталась соврать Лида, которую уже не от холода, а от страха трясло крупной дрожью.

— А ну, покажи, что за вещи, — произнёс парень, выходя из машины. — Сейчас, гляну, да поедем меняться. Уже спать охота. Домой в тёплую постельку, — сказал он напарнику и захлопнул дверь авто.

Отец

Просидев до позднего вечера в отделении милиции, голодные Лида с дочерью, поехали домой. Их отпустили, а Аркадия нет. На следующий день Люба отправилась к бабушке Рае, матери своего отца, просить помощи. Бабушка, выслушав рассказ внучки, расплакалась:

— Да как же? Да что ж вы не могли приехать? Я бы и продуктов дала, и деньгами помогла! У меня вон целый подвал закатки! Кому я всё это заготавливаю? Мне самой-то оно не нужно! Сам пошёл на воровство! Да ещё и дитя с собой прихватил! Да как же вы без него-то будете? Он хоть иногда зарабатывает, а мать-то, совсем никак! Что ж делать?

Проводив внучку на остановку с полными сумками продуктов, накормив и сунув ей в карман пару купюр, старенькая уже бабушка собралась и поехала в город к младшей дочери. Вместе они пришли для разговора к следователю с просьбой, хотя бы до суда отпустить провинившегося сына и брата. Тот, в свою очередь, заверил, что, если они оплатят полностью ущерб пострадавшей организации, то всё будет хорошо и его отпустят и даже суда не будет. Пожилая женщина сразу же в сопровождении дочери отправилась в банк и оплатила ущерб. После этого она вернулась в милицию и показала квитанцию об оплате. Но сына не отпустили. А в скором времени был и суд, в котором сам судья вёл себя как царь, обращался к свидетелям и родственникам, как к грязи, недостойной пачкать подошву его обуви… Не смотря на оплаченный ущерб, на отсутствие претензий от представителя организации, владеющей этой линией электропередач, на отсутствие опасного способа правонарушения, суд отпустил Лиду сразу, а её мужа приговорил к трём с половиной годам общего режима.

Бабушка Рая упала в обморок прямо в зале суда. Если бы дочь не успела подхватить её, то неизвестно, какие были бы последствия падения. Бабушка очень любила своего непутёвого сына. К тому же, он приезжал к матери, помогал рубить дрова, чинил забор и крышу. А она в свою очередь была всегда рада его приезду, всегда готовилась к нему: пекла пирожки и чебуреки, варила наивкуснейший борщ… Она очень боялась, что не увидит его больше, потому что была в то время уже очень старенькой. А теперь, когда она все условия выполнила, чтобы отпустили её сына, его вдруг закрывают! Да ещё на такой срок!

Никому не разрешили в зале суда и в коридоре подойти к Аркадию. Его вели под конвоем и в наручниках. Бабушка в слезах попыталась хотя бы коснуться плеча сына, но конвойный грубо оттолкнул её, на что осуждённый отреагировал:

— Не трогай мать! — лицо его перекосилось от боли за неё. Он понимал, что сам виноват. От этого стучало в висках и жгло в груди, но исправлять что-то было уже поздно. Он, чтобы не вводить семью в долги, отказался от услуг адвоката, а ему не объяснили, что они предоставляются бесплатно. Он увидел заплаканную жену, дочку, которая кричала «Папочка!», стоящую в стороне свою младшую сестру, придерживающую рыдающую мать… Чуть запнулся на пороге… Тут же получил резкий толчок в спину:

— Не останавливаться! Вперёд!

Через месяц бабушка, складывая гостинцы в сумки, говорила Любашке: — Вот. Купила ему к дню рождения одёжки. А как передать? Адрес так мать и не узнала?

— Не получается у неё. Такое впечатление, что просто не хотят ей сообщать. А он не пишет… Я скучаю, бабушка… — расплакалась Любашка.

— А я как скучаю, он ведь Арканочек — мой сыночек… — всхлипнула следом за внучкой бабушка Рая и, обняв, погладила её по голове. Суд был в октябре.

Уже встретили Новый очередной год. Приближался ещё один, любимый всеми праздник в стране, Старый Новый год.

В эти праздники, говорят, сбываются загаданные желания. Вся семья в это время желала только одного: скорейшего возвращения Аркадия, мужа, отца, сына и брата в одном лице, домой. Но, к сожалению, срок его только начался…

9 января. Поздним вечером бабушка Рая готовила одежду на утро. Завтра день рождения младшей внучки. Она думала съездить на рынок за подарком, а потом навестить семью младшей дочери. Подготовившись к завтрашней поездке, она расстелила постель, но переодеться ко сну не успела. Раздался неожиданный стук в дверь. Потом в окно. Бабушка давно жила одна, хлипкий старый забор не спасал от желающих её навестить, иногда не знакомых, людей. Она осторожно приблизилась к окну. Было темно и в комнате и на улице, разглядеть ей ничего не удалось. Тогда она подошла к двери и с силой надавила на большой накидной крючок, чтобы он не открылся, если будут дёргать дверь.

— Мама! Мама! Это я! Аркадий…

— Сынок? Аркаша, — открывая настежь дверь шептала мать.

По щекам тут же потекли слёзы, только это были слёзы радости от встречи с сыном.

— А я уже и не чаяла тебя увидеть, родненький мой…

В доме было тепло, дрова весело потрескивали в печи. Прямо над плитой, на наспех привязанной верёвке сушились свежевыстиранные заботливой матерью вещи сына. После сытного, уже не тюремного, ужина, Аркадий сидел возле духовки, пышащей жаром, пил крепкий сладкий чай и рассказывал:

— Никуда меня, мам, не вызывали. Никаких я заявлений и апелляций не подавал. Сегодня просто зашёл охранник, называет мою фамилию и говорит «С вещами на выход!» Я уж думал отправят по этапу куда-то… А у меня и вещей-то… все на мне… Выхожу… Мне бумажку в руки сунули, денег чуток и «Свободен!» Я выхожу, не понимаю, напутали что ли? Подошёл к водителю на автостанции, попросился чтоб довезли. Хороший мужик попался, понял, не отказал. И денег с меня не взял. Только до самого дома ещё далеко добираться, я и попросил, чтобы здесь высадили и к тебе пошёл…

— Ну и хорошо. Ну и правильно, сынок! Сейчас вот накупался, вещи высохнут, проглажу хорошенько, отдохнёшь… А утром вместе поедем в город. Завтра же у твоей племянницы Ритуськи день рождения! Поздравим, посидим. Оттуда домой и поедешь.

— Мам, неудобно мне к ребёнку без подарка… Займёшь немного на недорогую игрушку?

Сколько было радости в доме младшей сестры на следующий день! А Аркадий всё торопился домой. Сестра положила в сумку угощений для племянниц и невестки, и он пошёл на автобус.

Выяснилось, что перед Новым годом по многочисленным жалобам населения, решили проверить работу именно того отделения, где проходил суд над Аркадием. И, хотя он не писал жалоб, но его дело тоже попало под проверку. Пересмотрели несколько таких дел и отменили решение суда. Так несколько человек, преступившие Закон, но слишком строго осуждённые за незначительные правонарушения, были освобождены и отпущены домой. Впоследствии, судья тот был уволен за несоответствие занимаемой должности.

Как же были рады возвращению главы семьи дома! Любашка прыгнула отцу на шею, обнимала и не отпускала из объятий. Лида, осунувшаяся и сильно похудевшая, плакала от счастья.

За время, пока его не было, платить коммуналку было нечем. Им городские службы сначала перекрыли газ и отопление, потом воду и последним обрезали электричество. Трубы отопления, наполненные водой перемёрзли и лопнули. Еду готовили во дворе, поставив несколько кирпичей, разводя между ними небольшой костерок и ставя на них кастрюльку или чайник. В доме было так же холодно, как и на улице. Лида сильно заболела. Аркадий разводил костёр во дворе, собирал в кастрюлю чистый снег, кипятил его и делал чай из сухих веток вишни, принося его прямо в постель больной жене.

Ах, если бы не алкоголь! Если бы не эта поганая зависимость! Ведь была в семье и любовь и нежность друг к другу.

Бабушка Рая уже в который раз давала деньги сыну на восстановление паспорта, но он никак не мог дойти с ними до Паспортного стола, получалось только до магазина за бутылкой… И снова… И снова…

Потоп

Было лето. Почти конец июня. Из-за сильных дождей и таяния снегов в горах переполнились водохранилища, реки выходили из берегов. Жителей района предупредили, что через сутки случится подъём большой воды в Кубани. По станицам и хуторам ездили машины с громкоговорителями, передавали все теле и радио, шли оповещения-рассылки на мобильные телефоны.

Многие жители собирали необходимое и уходили, уезжали подальше на гору или расселялись в специальных пунктах. Некоторые не верили прогнозам, никуда не собирались и ни к чему не готовились, посмеиваясь над слишком бдительными соседями. В их числе был и Аркадий. Он лежал, как и всегда в нетрезвом состоянии, закинув ноги на спинку кровати. Лида с Любашкой торопились выкопать картошку в огороде. В том году картошку копали крупную, красивую на удивление! Жалко было потерять такой урожай. Всю спасти не удалось, набрали два ведра. Последнюю вытаскивали уже из воды… Потом бегом к дому, а вода по пятам поднимается!

— Скорее! Сосед напротив уехал, а нам посоветовал на его чердак залезть. Дом его выше, да и кирпичный он, не то, что наша хата! Поднимайтесь! — командовала Лида. Девочка-инвалид, которую в семье считали глупой, взяла в руки небольшую старую сумку матери. Любашка побежала помочь подруге выгнать стадо бычков на возвышенность. Лида, Марина и Аркадий, убедившись, что вода слишком быстро прибывает, поторопились во двор соседа, захватив немного воды и продуктов. Поднявшись на чердак дома, они наблюдали всё, происходящее на улице. Лида перенесла на крышу кроликов, затолкала туда же собаку. Марина сидела в углу, прижимая к груди сумку. Кстати, потом оказалось, что девочка поступила, наверное, умнее всех, потому что в сумке были фотографии, вся история их семьи и все документы!

Перед тем, как залезть на чердак дома, вся компания вынуждена была обойти большого, злого соседского пса Джека, которого хозяева оставили дома на цепи. Когда пошла первая волна, собака оказалась в воде, растерянное животное беспомощно скулило. Аркадий не смог на это смотреть, он слез вниз и подошёл к псу, пытаясь с ним по-хорошему договориться. И ему удалось, он отцепил его от тяжёлой цепи и помог вскарабкаться на чердак. Удивительно, но пёс вёл себя спокойно и за всё время пребывания большой компании на крыше вверенного под его охрану дома, никого не кусал, не рычал и не пытался прогнать, как-будто понимал, что эти люди спасли ему жизнь и был благодарен. Меж тем пошла вторая волна, которая уже несла ветки, иногда целые деревья с корнями, доски, предметы кухонной утвари, собачью будку… Сидя на крыше, семья видела, как напротив вода заливает их дом, как грязный мутный поток врывается в двери, окна, видели, как с шумом осела стена и скрыла под собой холодильник, стиралку…

Вода стремительно поднималась всё выше, чтобы залить пол чердака, на котором находились люди, не хватило буквально, сантиметров тридцать… Вокруг слышались разные звуки: вот громко и страшно заскрипела и, оторвавшись от дома, поплыла крыша, едва удерживаясь на поверхности… Вот мимо водоворот несёт что-то белое, непонятное… пригляделись: мёртвые куры, много… Собаки, коты, кролики… Зрелище, прямо сказать, не для слабонервных. Тем временем Любашка с подругой пристроили стадо бычков в отведенный для животных участок. Девочек оставили в пункте сбора пострадавших жильцов, накормили, выделили место для отдыха и ночёвки. Но, разве можно отдыхать спокойно, зная, что родители остались там, где сейчас шумным и грязным потоком, сметая всё на своём пути, бурлит река?

В пункты доставлялось горячее питание. Утром подруги поели и, набрав еды в пакеты, пошли в сторону хутора. Над поверхностью воды были видны с десяток уцелевших крыш. Люба увидела дом, на чердаке которого были её родители и сестра. Она очень переживала за них, ведь там не было даже питьевой воды. Как же к ним добраться? Лодки нет… А если вплавь? Расстояние километра два. Девчонки решили, что поплывут до углового дома, это полпути. Остановятся отдохнуть там, в единственном не затопленном доме, стоящем выше всех. Потом уже без отдыха до места. Надо доставить им еду. Сняв обувь, завязав пакеты с продуктами покрепче, они вошли в мутную воду. Удалось благополучно доплыть до промежуточной передышки, но там находился мужчина, который не позволил им воспользоваться своим домом, решив, что они мародёры… Пришлось отправиться назад. Но потом, всё же, они решили добраться до цели. И они доплыли до дома, где находились родители, передали им еды и вернулись. Затея изначально была очень рискованна: вода была слишком грязная и в ней плавало и источало смрад всё, что принесла в своём потоке река…

Через три дня вода ушла. Люди стали возвращаться в свои жилища. Спустилась с соседского чердака и семья Любы. Вернувшись домой, семья обнаружила, что дом разрушен, одной стены не было, крыша уплыла, все бытовые приборы испорчены… В огороде тоже ничего нет… А на соседских грядках лежала утонувшая корова. Осталась цела после схода воды только маленькая времянка, как её ещё здесь называют, летняя кухня. Это было маленькое кирпичное строение, внутри которого была комната, два на два метра с печкой посередине. В неё едва вошли две раскладушки и пара стульев. Можно было топить печь, заготовив дрова. Но как можно жить вчетвером в таких условиях было не понятно. Пострадавших было очень много, всех сразу обеспечить помощью не успевали. Лида с детьми смогла получить сертификат на приобретение жилья только через суд, спустя два года после наводнения.

Иван

Любашке шёл семнадцатый год. Она уже не училась в школе, а подрабатывала. Постоянную стабильную работу найти было сложно, да и малолеток на неё не брали. Родители опять пили, застать их трезвыми удавалось крайне редко. Время шло. Из маленькой смешной круглолицей девчонки выросла красивая девушка, на которой останавливали взгляд многие парни, стоило только выехать Любашке в город, да или просто, пройти по улице хутора. Вместе с подружками она бегала в клуб на танцы, других развлечений поблизости не было.

Однажды в гостях у подруги, познакомилась с её молодым дядей Иваном. Иван в то время служил по контракту на Кавказе, приехал в отпуск помогать родне с огородом. Поначалу он не обращал внимания на стайку девчат, собравшихся у его племянницы, был занят работой. Как-то он услышал заразительный девчачий хохот и подумал: «Кто это так заливисто смеётся? Вот достанется же кому-то такая хохотушка!» Как в воду глядел! Понравилась ему Любашка, стал ухаживать, с цветами, с подарками заходить.

Любаша с Иваном расписались официально незадолго до рождения их первой дочери Ксении. К тому времени жених уже переехал из затопленного жилья в новый дом в городе и забрал с собой Любу. Чуть позже молодые сами организовали себе небольшую, но шумную и весёлую свадьбу, на которую пригласили самых близких родственников и друзей. Присутствовали и родители Любашки, которые, вместо того, чтобы помочь, присмотреть за новорождённой внучкой, напились так, что их самих пришлось носить на руках и укладывать спать.

Родителей Ивана уже не было в живых. Мама умерла, когда ему ещё и года не было. Воспитывала его бабушка, а после её смерти — тётя, которую он называл с детства «няня». Няня в последние годы сильно болела, практически не вставала. Ваня обеспечил ей уход и лечение, но до свадьбы своего воспитанника она не дожила. Любашка и Иван жили хорошо, дружно. Растили любимую маленькую дочку. Иногда наведывались к родителям, поселившимся тоже в городе. Но застать их трезвыми не удавалось. Они по-прежнему не работали и даже не пытались уже хоть чем-то заняться.

Через два года у Любы и Вани родился сын Илья. Жизнь шла своим чередом. Дети росли. Иван работал, обеспечивал семью. Люба занималась домом и детьми, подрабатывая временами в разных местах. Где только ей не пришлось поработать! И в кондитерском цехе на пирожных и печенье, и на заводе на приготовлении бетона, и на местном телевидении ведущей поздравительной программы, на рынке продавцом одежды, даже в такси водителем!

Родители Любы были рады, что жизнь её складывается нормально, они очень любили внуков. К сожалению, алкоголь не позволял чаще видеться с семьёй дочери. У Аркадия обнаружили туберкулёз, еле уговорили его лечь в стационар. Даже в больнице он нашёл друзей, с которыми пил прямо в палате. Всё же удалось уговорить врача не выписывать его с нарушениями, а долечить. Но после выписки, вернувшись домой и, вроде, хорошо себя чувствуя, даже пребывая абсолютно трезвым, Аркадий вскоре умер. Произошло всё неожиданно: ночью читал книгу… Лида спала рядом, проснулась от звука падения тела с кровати на пол. Она трясла его, звала и кричала, думая, что он просто в обмороке… Никто так и не понял, что случилось, почему не была вызвана скорая. Всё было проще некуда: от крика и слёз у Лиды пересохло в горле, она потянулась попить из стоящей на столе бутылки. В ней оказалось пиво. Стресс и алкоголь сделали своё чёрное дело…

Любашке позвонили утром. Самое страшное, что надо было как-то оповестить бабушку. Как сказать пожилой женщине, что её сын, которого она так сильно любила, ушёл? Его нет… По телефону этого было нельзя сделать, пришлось Любашке ехать вместе с сёстрами своего отца в станицу.

Хлипкая деревянная калитка открылась легко. Был уже вечер, когда объездив больницу, морг, кладбище, закончив все приготовления, машина с заплаканными женщинами подъехала к дому бабушки Раи. Постучали…

— Мам, это мы! Открой, — произнесла одна из любашкиных тётушек.