Бесплатный фрагмент - Всё началось с заката. Он и она

Глава 1. Случайная

В свободное время я всегда любил погулять по берегу моря, посидеть на нагретых солнцем камнях, послушать шелест волн, посмотреть на закат и на резвящихся чаек. Мне казалось интересным, что даже птицы — дети неба, относятся к воде спокойнее, чем мои сородичи: даже в нашей речке те крайне осторожны и далеко не заплывают, что уж говорить о целом море ядовитой и мёртвой воды?..

А мне нравится! Оно такое большое и красивое! И полно неизвестности. Но какой? Опасной или безобидной? А может, там вообще ничего нет? Только ласковая, тёплая вода, от погружения в которую я не умру сразу страшной смертью.

А ещё волны. Они всё бегут и бегут… словно хотят сбежать на сушу. А если так, что их могло настолько напугать? Или им, как и мне, просто любопытно посмотреть, что здесь такое? Но, как они ни стараются, на земле волны существовать не могут, как и я не могу жить в воде.

Мы не знаем: море нам друг или враг. Все уверены, что оно, как минимум, небезопасно, а как максимум — опасно смертельно и нужно держаться от него подальше. Лучше на расстоянии часа бега, в районе нашего поселения.

Но больше всего море меня привлекает своей красотой на закате, сияя, словно изнутри.

Жаль, что моего, такого маленького, но важного для меня увлечения никто не разделяет. Те немногие, кого я мог бы назвать друзьями, в том числе и единственный настоящий, считают глупым тратить время на думы о море, когда можно повеселиться в компании девушек, или обсудить их. А девушки считают такое занятие непрактичным и странным. И абсолютно все сходятся во мнении, что до добра меня это не доведёт.

Да что они все понимают? К морю, в лучшем случае, один-два раза за всю жизнь подходили, а советов дают, будто живут прямо в нем!..

Одна мать более или менее спокойно относится к моей страсти, но и то, всё чаще начала говорить, что лучше бы я больше думал о будущем. Своём и племени. Что уже пора выбрать жену и заняться увеличением нашей численности. А если жена окажется ещё и не из наших, так, вообще, будет замечательно.

П-ф… и среди кого мне выбирать? Они же все просто курицы безмозглые! Что наши, что не наши. Вообще, без разницы. Только и думают, чтобы мужа посильнее, да поудачливее отхватить, чтобы шкур много приносил. Да побрякушек с блестяшками найти и на себя навесить. Чтобы еды было в достатке, дом попросторнее и поустойчивей, да детей побольше. Оно, может, так и надо. Вот только…

Мне что с этого? А как же поговорить? Погулять? Хорошо бы здесь, у моря. И чтобы держать её насильно не пришлось. И хотелось бы, чтобы сердце к ней лежало. Хотя это тоже излишне, по всеобщему мнению, можно прекрасно прожить и без этой глупости. Глупости или нет, а я готов подумать о будущем только при таком условии.

Только вот где я такую найду?! О странных девицах ни в одном из известных нам племени разговоров не ходит. А мне, судя по всему, именно такая и нужна. Правда, она страшной может оказаться и по норам от людей прятаться, чтобы пальцами в неё не тыкали. Или дурой. Или не просто слегка странной, а сумасшедшей и стукнутой на всю голову. М-да… не найду я, видимо, себе жены. Мне, в принципе, не особо-то и хочется, а мать расстроится. Да только я-то что могу сделать?

Я всё думал, рассуждал и шёл вдоль берега, пуская плоские камушки прыгать по почти спокойной воде. Это моё развлечение тоже все высмеивают и считают блажью, и бесполезным занятием. Не понимают они. Я и не прошу меня понимать! Давно уже не прошу! Достали своими нравоучениями и советами, как мне следует жить!

Сегодня, вообще, как сговорились все. С утра отец высказал очередное: «Пора браться за ум, спускаться с облаков на землю и прекращать позорить род». Потом Аин, напарник по добыче и лучший друг, по совместительству, начал рассуждать, что «надо бы быстрее жениться что ли, а то скоро всех хорошеньких разберут и достанется мне старая и плоская страхолюдина». Сам-то тоже не женат и не собирается, насколько мне известно…

Во время обеда Эрни с подружками подсела поближе и, немного повысив голос, чтобы я точно ничего не пропустил, принялась рассуждать о том, что ей пора бы замуж. Она с чего-то решила, что замуж выйдет именно за меня. Что я в неё тайно влюблён, потому что странный и маюсь глупостями, в том числе любовными чувствами, и из-за того, что стесняюсь подойти, становлюсь ещё более странным. Бред! И вообще, мне забыли сообщить, что я в кого-то там, оказывается, влюблён без памяти и до помрачения рассудка. Эрни, конечно, симпатичная и молодая, и одна из самых привлекательных невест племени, но, как и все, только в ещё большей мере, интересуется только, у кого дом получше, да кто шкур побольше добыл. Никаких тебе облачков с цветочками.

Пару раз, в том числе сегодня, слышал её рассуждения о том, как она будет припеваючи жить, когда удачней всех выйдет замуж. Решил, не в первый раз, что это точно будет не со мной, тем более что я же вроде странный, по её мнению, а дом так и вообще ещё не начинал строить. Всколыхнула, в общем, во мне волну злости.

Брат тоже не забыл пустить одну из своих шуточек на всю округу, типа: «А вот и братец мой, страстный любитель птичек…» Не то что бы меня это сильно расстраивает, но…

Добила мать. Мало того, что от неё ожидал меньше всего, так она ещё и объединила в себе всех предыдущих — и отца, и Аина, и брата, и даже Эрни. Взбесила в четверном объёме. Хотел помочь ей по дому чем-нибудь, воды там принести, а в итоге сбежал сюда, к морю, успокаиваться. Пока, правда, не особо получается. Прошёл уже немало, но даже метание камней с подсчётом прыжков не помогает.

И вот чего они все ко мне прицепились? Я и сам в состоянии решить, когда и что мне делать. Не ребёнок уже! И вообще, я один из лучших добытчиков в племени: ловкий, быстрый, сильный и удачливый. Пользу приношу. Чего ещё надо-то?

Нахмурившись, на ходу посильнее замахнулся, с силой запустил по водной глади последний из найденных подходящих камней, при этом вложил в бросок побольше злости и раздражения, желая, наконец, от них избавиться и пойти домой, и… оступился на неустойчивом булыжнике! Приземлился от неожиданности неудачно. Совсем. Сильно приложился правым коленом и, похоже, подвернул ногу. Правому локтю тоже досталось, содрал немалый участок кожи, даже кровь выступила. Хорошо, голову не разбил, а то вот смеху-то было бы: не довели меня «до добра» мои прогулки. Всё, как и предсказывали.

Усмехнувшись своим мыслям, я сел и ощупал ногу, которая в ответ болезненно ныла. Странно, что так глупо оступился. Ведь давно уже исходил весь ближний берег вдоль и поперёк, и знаю, где и как лежит каждый камень, булыжник и валун. А особенно сильных волн, способных изменить порядок, давно не было. Осмотревшись, понял причину падения. Видимо, я очень глубоко погрузился в свои мысли и зашёл значительно дальше обычного. Значительно! Впереди виднелось нагромождение огромных валунов, или даже небольшие скалы, которых раньше я не видел. Интересно, что ещё там есть? А какой вид откроется, если наверх залезть? Любопытненько…

При сгибании-разгибании руки кожа на локте неприятно растягивается и стягивается. Больно, но терпимо. Внутри неприятных ощущений нет, и ничего не хрустит, что очень хорошо, а вот нога начала пульсировать тупой болью и без ощупывания.

Подумалось: «Надеюсь, не сломал. Надо бы идти обратно, а то неизвестно, насколько далеко я забрёл и насколько быстро смогу передвигаться». Солнце уже начало клониться к горизонту, значит, «в себе» я провёл немало времени. Но полчаса или даже час ничего не решат, а эти камни… или скалы?..

Люблю всё новое и интересное. Во мне быстро начало разгораться любопытство, заглушая голос разума. Даже нога, казалось, затихла, разделяя мои мысли. Вздохнув, я обречённо принял свою неспособность противостоять себе же, поднялся и аккуратно похромал дальше. «Камушки» оказались намного дальше, чем предполагалось, и, соответственно, намного больше. Наверное, повыше нашего старого дуба рядом с поселением будут.

Где-то обязательно должно быть пологое место, по которому можно взобраться наверх. Я шёл и шёл вдоль очередного валуна, осматривал его и уже начал сомневаться, что что-нибудь найду. По крайней мере, в этот раз. Они все стояли ровно, резко уходя вверх и плотно прилегая друг к другу. Взобраться нет ни малейшего шанса.

Нога стала болеть сильнее, а локоть пекло из-за содранной кожи. Ладно, это место от меня теперь никуда не денется. Вернусь в следующий раз и всё досконально осмотрю, а сейчас — последний, вот этот выступающий валун и хватит — поворачиваю обратно. Но, дойдя до намеченного выступа, назад я уже не повернул…

Там нашёлся проход к морю. Оказалось, камни стояли большим полукругом, словно их так специально поставили. Края уходили в море, из-за чего с той стороны ничего не было видно. В центре над водой нависал ещё один обломок скалы, но, в отличии от окружающих, лежал под удобным для подъёма наклоном. Это место было необычным, даже уютным и словно создано для меня. Скрытое от случайных глаз. И… оно было занято.

На вершине скалы стояла… девушка?! В длинном, белом, развивающемся на ветру одеянии. Длинные волосы распущены и тоже отданы во власть ветра. Обнаружение здесь человека, да ещё и девушки!.. Да ещё и, судя по всему, любующейся начинающимся закатом!.. Это удивило меня значительно больше расположения скал. Интересно, кто это? В этой стороне известных племён нет. Ближайшее — наше, но очень-очень вряд ли здесь могла оказаться одна из моих соплеменниц. И одежда странная: белая очень, длинная очень и развивается очень уж легко. Шкуру ветер если и поднимает, то только в жуткую погоду во время холодов.

Я не заметил, как любопытство подтолкнуло меня вперёд. Вроде только проход заметил — и вот уже стою в нескольких шагах от неё. Удивительно, что не оступился и не поскользнулся ещё раз, хотя под ноги не смотрел. Ещё несколько шагов — и смогу коснуться танцующих волос, а она, похоже, меня совсем не замечает.

Стало вдруг стыдно, что нарушил её уединение. Мне бы это точно не понравилось. Лучше незаметно уйти, чтобы не пугать, хотя потом наверняка об этом пожалею. Но, видимо, я так пристально её рассматривал, что, когда собрался повернуть назад, она резко обернулась, почувствовав чужое присутствие. Я замер с занесённой назад ногой, не зная, что делать дальше. Не в смысле, уходить или оставаться, а в смысле вообще забыл, что собирался делать и куда идти.

Девушка была красива? Ха-ха… и ещё раз — ха. Это мягко сказано. Очень! Красивее всех, кого я видел. Мягкие черты овального лица, невероятно светлая кожа, нежно-розовые губы, аккуратный носик, тёмные брови и пронзительно-синие глаза в густых ресничках. Словно само небо смотрит на меня. Удивлённо, растерянно и немного напугано. Не знаю, сколько бы я так простоял, но очнулся, когда она сделала шаг назад, хотя и так стояла почти на самом краю. Испугавшись, что девушка сорвётся вниз, я совсем забыл, что она, скорее всего, меня не поймёт, ведь даже в соседствующих селениях язык немного, но отличался. А тут вообще не ясно, откуда она.

— Стой! — поднял я руки, пытаясь дать понять, что меня не нужно бояться. — Опасно. Ты упадёшь вниз и разобьёшься, — указал ей за спину на обрыв. — Осторожней!

Я сделал медленный шаг назад, как назло, пострадавшей ногой, боль в которой продолжала набирать силу. Пришлось сжать зубы, чтобы не застонать или, ещё хуже, зарычать от боли, а то не поймёт, испугается и сиганёт со скалы, не приведи духи.

— Я не хотел тебя пугать.

Она оглянулась, посмотрела вниз без малейшего трепета перед высотой и, вернув взгляд на меня, сделала шаг от пропасти.

— Я не подумал, что напугаю. Точнее, подумал, но уже поздно, — непонятно зачем продолжал оправдываться я, она же всё равно не понимает, но и руки не опускал, держа на виду. — Видишь? Я ухожу.

Продолжая сквозь боль отступать назад, я всё-таки наступил неудачно на маленький острый камушек, непонятно откуда взявшийся, и… оступился снова. Теряя равновесие, успел подумать, что жену искать уже и не придётся, а мать расстроится, если я вдруг пропаду. Вот что за день сегодня такой неудачный?!

Однако в следующее мгновение падать я прекратил, и из предполётного состояния меня выдернули сильные пальцы, сомкнувшиеся на моём предплечье. Незнакомка резко втащила меня обратно, привела в устойчивое положение, после чего, видимо, сама удивилась своему поступку и отошла на пару шагов. Прищурившись, оглядела меня с ног до головы и с лёгкой усмешкой посмотрела в глаза, а когда я уже снова начал теряться в их синеве и размышлять о небе, вообще вогнала в ступор.

— Мне говоришь «осторожней», а сам?

Я не понял! Она меня поняла? И говорит так же?! И совсем без отличий?! Как?

— Ты говоришь на таком же языке?

М-да, очень умный вопрос. Её вскинутые вверх брови над невыносимо красивыми глазами явно дали понять, что мнение о себе я не улучшил.

— В смысле, это уже и так понятно, что говоришь. Я просто удивился. И спасибо! Я на какой-то камень наступил, и нога подвела… Просто недавно ещё оступился и не очень удачно приземлился…

«Духи! Что я несу? Как ребёнок несмышлёный, честное слово!..»

Она склонила голову к плечу, убрала пляшущие волосы с лица, собрала их вместе и перехватила какой-то тонкой, но широкой верёвочкой белого цвета.

— На камень наступил, нога подвела, оступился… Похоже, я только отсрочила неизбежное, — наигранно-печально вздохнула она и, усмехнувшись, указала глазами туда, куда я падал.

Но глаза её не излучали зла и превосходства или заносчивости с благородным терпением, как вели себя наши девушки, в том числе со мной, думая, что, если будут казаться более недоступными, это кого-то заинтересует. А потом, меня, к примеру, и перевоспитать можно. Глупые! Чрезмерно! У незнакомки же глаза просто весело улыбались. Ох, вот опять начал в них тонуть. Что за напасть? Отведя свои глаза от её, решил замять неудобную для меня тему.

— А что ты здесь делала? Мне, наверное, лучше уйти?..

— По-моему, занятие моё очевидно: я смотрела на закат, и ты меня отвлёк, так что…

Она отвернулась и вернулась к обрыву. Солнце уже коснулось горизонта и начало своё очередное погружение в водные глубины. Красиво… и красивая девушка тут же. А я, падая, точно голову не расшиб? А то, может, лежу, брежу… Потрогал — вроде нет, целая… И, наверное, надо спускаться да идти домой, а то сколько я ещё туда топать со своей ногой буду, не известно. И навернуться тут могу, как показали недавние события. Никогда не считал себя неуклюжим, но сегодня день явно не мой.

Но как же… хочется остаться. Проводить солнце и побыть рядом с этим нежданным подарком судьбы. Познакомиться. А вдруг?.. Шаг вперёд, ещё один и ещё…

— Можно, я тут постою? Очень уж красиво…

Прозвучало неуверенно. Словно я сопливый мальчишка, а не один из лучших добытчиков, за которого любая с радостью пойдёт, несмотря на очевидные недостатки. Только выиграй в поединке.

Она косо взглянула на меня, слегка склонив голову, и вернулась к созерцанию горизонта. Ну, категорически не против, значит можно.

Мы стояли в молчании, слушая шум прибоя и крики чаек, которые сейчас казались мне чарующим пением. Оглянувшись, дальше по побережью, в стороне от моря я заметил довольно густой лес на невысоких холмах-горах. И он определённо гуще того, который дальше от моря и в котором мы охотимся. Удивительное место. Почему я раньше о нём не знал? И девушка рядом красивая, спокойная, молчаливая, явно не глупая, и любующаяся морем и солнцем, как и я. Это, несомненно, чудо. Только я думал, что таких не бывает, и вот она, стоит всего в шаге от меня.

Когда солнце окончательно скрылось, незнакомка развернулась и молча пошла вниз. Резво так, уверено и быстро, а я стоял, смотрел ей вслед и молчал. Да чего же я жду? Пока она уйдёт и исчезнет так же неожиданно, как и появилась?

— Подожди! Стой!

Она была уже почти внизу. Я, как мог, поспешил за ней. И вот надо же было именно сегодня грохнуться? Не удивительно, что она не горит желанием общаться с хромым калекой.

— Скоро совсем стемнеет, и в темноте может таиться опасность. Давай я тебя провожу!

— Не надо, — бросила она через плечо, быстро направляясь к выходу.

Естественно, ей не надо! Но если она сейчас просто уйдёт, а я не смогу угнаться из-за глупого падения на почве злости… я её точно больше не увижу, и даже не буду знать имени, чтобы искать…

Я плюнул на ногу — потерплю, и побежал. Прихрамывая, но побежал. Она обернулась, скользнула по мне взглядом и продолжила путь. Расстояние между нами я уже хорошо сократил, когда моя нога плюнула на меня в ответ и подвернулась в очередной раз за вечер. Я с разбегу полетел на камни. Крупные и острые, между прочим.

— Вот, тьма! — процедил сквозь зубы.

Обзавёлся новыми синяками, поранил и левую руку у плеча, а незнакомки уже, наверное, и след простыл. Хотя то, что она не видела окончание моего забега, к лучшему.

— Сегодня я полный неудачник! — негромко сознался я камням, на которых растянулся.

Думаю, они со мной полностью согласны. Смежив веки, перевернулся на спину. Полежу так немного, передохну… спешить-то уже некуда.

— М-да… ненадолго же тебя хватило. Как и сказала, я лишь отсрочила неизбежное, удержав от падения со скалы, — я не слышал, как она подошла, но она вернулась.

Ещё не веря, я открыл глаза.

— Ну, и зачем ты бежал? Провожатый из тебя всё равно неважный…

— Я… просто день сегодня не удачный… — сел аккуратно.

Ладони, плечо, скула и нога болели, особенно последняя. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не показаться ещё слабее.

— Сначала дома разозлили, — принялся я зачем-то рассказывать, потирая ногу. — Потом, так задумался, что чуть не разбился: колено ушиб, ногу подвернул. Затем вообще чуть со скалы не свалился. Да и свалился бы, если бы не ты. Спасибо, кстати.

Она опустилась на колени и принялась ощупывать мою ногу.

— Вот к чему приводит злость. Чувство это — вредное. Здесь больно? — она сжала ногу на щиколотке так, что у меня глаза на лоб полезли.

— Да, — выдавил я, стараясь не заорать в голос.

— Далеко ты от дома?

— Эээ… не могу точно сказать, — духи Земли и Неба, она, наверное, думает, что я совсем идиот. — Я так увлёкся «вредным чувством», что не заметил, сколько прошёл, — печально сознался я.

Она продолжала больно сжимать ногу, поглядывая на меня, как мать на непоседливого младенца. Это вдруг задело. Хотя на меня часто так смотрят, и я уже давно не обращаю на это внимания, но от этой девушки мне хотелось совсем других взглядов. С восхищением, например. Но сейчас тут восхищаться явно нечем.

— Я понимаю, как это глупо звучит, а выглядит ещё хуже, — поморщившись, попытался как-то оправдаться, чтобы хоть немного самооценку сохранить. — Потому что, после того как я повредил ногу и понял, что нахожусь уже непонятно где, я не повернул обратно, а пошёл к скалам, сюда. И пусть это один из моих самых глупых поступков, — тут я решил, что нужно бы ей дать понять, что она мне приглянулась, и выпалил: — Но благодаря этому я познакомился с тобой… Ай!!!

Она как-то хитро дёрнула и повернула мою ступню, сначала меня пронзило резкой болью, но потом отпустило и стало легче. Я пошевелил ногой, она ныла, но уже не так сильно.

— А мы не знакомы, насколько помню!

— Так это легко исправить. Я Рэйм! Один из лучших добытчиков и охотников в нашем племени!

— Ну, если ты один из лучших… — красноречиво изогнула она бровь, склонила голову и сказала с усмешкой: — То удивительно, как ваше племя всё ещё существует…

— Оно у нас большое, и добытчики сильные и выносливые! И… — обиделся я.

— Да всё-всё. Шучу я! — она улыбнулась, совершенно очаровательно, а глаза блеснули озорной синевой, так что не осталось сомнений, действительно шутит. — У всех бывают провальные дни. Я знаю. Миратэя.

Она встала и протянула мне руку. В первое мгновение хотел отказаться, я всё-таки мужчина, но она меня сегодня уже один раз спасла, потом не бросила и подлечила, что-то сделав с ногой… оскорблять её гордым отказом — неправильно. Да и руки у неё сильные, не такие как у девушек из племени. Потрогать бы. Я протянул свою, и она меня подняла. Нет, конечно, я поднимался сам, но и Миратэя ощутимо ускорение придала. Она оказалась ещё сильней, чем я предполагал. А кожа такая мягкая и нежная, что это даже странно. Я запоминал ощущение её ладошки в своей и отпускать не хотел, но, заметив это, она выдернула руку и чуть отступила.

— А что ты сделала с моей ногой? Стало лучше.

— Вправила. Могу тебя немного проводить в твою сторону, чтобы опять чего не случилось.

— Вообще — я мужчина, и должен тебя провожать.

— Да, но из нас двоих помощь сейчас больше требуется тебе. Но если не хочешь, то я пошла. Прощай!

— Ладно!!! Стой! Убедила! Проводи меня, пожалуйста… — торопливо пошёл я на попятную.

О духи, какой позор! Меня провожает маленькая, недостающая до плеча, хрупкая девушка, чтобы я ещё больше не покалечился! Если об этом узнают, то насмешки станут моими спутниками на всю оставшуюся жизнь.

С другой стороны, это возможность провести с ней ещё немного времени, познакомиться получше и постараться уговорить на ещё одну встречу, уже не случайную. А там я постараюсь не спотыкаться через шаг и показать, что действительно достойный мужчина. И муж из меня будет хороший. Муж? Не я ли совсем недавно думал, что не собираюсь жениться? Ибо не на ком… а сейчас уже рассуждаю о прекрасной незнакомке, как о возможной жене?! А и не удивительно.

Пока я мечтал, как женюсь на Миратэе, и как она этому, конечно, обрадуется, мы вышли из скального убежища. Вернулись к морю и направились в сторону моего дома.

— Лучше не торопись и ставь ногу аккуратней, — сказала Миратэя. — Если снова повредишь в ближайшие два-три дня, даже немного, будет заживать сильно хуже и дольше. Не спеши начинать бегать, дай ей выздороветь. Тебе только на пользу это пойдёт. Знаешь поговорку: «В здоровом теле — здоровый дух»?

— Нет, но буду знать. И хорошо, буду осторожнее передвигаться в ближайшие три дня, — резво согласился я, а на душе потеплело от её заботы.

Захотелось глупо улыбаться и радоваться, на самом деле непонятно чему. Луна уже начала свой бег по небосводу, и у меня совсем отпало желание куда-либо идти, о чём я и сообщил:

— А сейчас мне и не хочется торопиться. Я редко остаюсь посмотреть на луну, хотя она не менее прекрасна, чем солнце. И особенно когда отражается в воде.

— Да, красиво, — девушка глубоко вдохнула и, прикрыв глаза, подставила лицо лунному свету с морским ветерком. — И воздух ночной приятный. Хм… не обращала раньше внимания.

Она слегка нахмурилась и тихо пробормотала, скорее себе, чем мне:

— Ночью часто иным приходится заниматься…

Потом глянула на меня украдкой, поджала губы, встряхнулась и добавила, уже улыбаясь:

— Спать, например.

Мне показалось, что в глазах Миратэи я мельком увидел затаённую грусть, но в следующее мгновение от неё не осталось и следа. Они снова ярко засияли синевой, даже в сумерках. Пришлось заставлять делать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд и смотреть под ноги.

— И… с тобой приятно говорить, — сказал неожиданно для себя и смутился.

Глянул на неё, но она, казалось, и не заметила моих слов, а я решил продолжить:

— Дома я не могу ни с кем обсудить ни закат солнца, ни его восход, ни луну, ни море. Мои сородичи считают это неинтересным и ненужным. Да и опасным, — в конце не удержался от грустного вздоха, но уточнил: — А ты?

Миратэя задумчиво на меня посмотрела, не ответила, но задала свой вопрос, как-то совсем неожиданно для меня:

— А что такого тебя интересует в море, что с тобой обсуждать не хотят?

— Ну… эээ… а тебе, правда, интересно?

Я никого никогда не мог даже заставить себя послушать, да и давно перестал поднимать эту тему с соплеменниками и родными. А чтобы меня сами спросили! Наверное, ей опять меня жаль.

— Если нет, не обязательно говорить о нём.

— Мне, правда, интересно, — кивнула она.

Заметив сомнение на моём лице, она улыбнулась, а потом засмеялась. Смех был тихим, добрым и светлым, словно солнце снова выглянуло, и ветерок, принёсший тепло его лучей, окутал меня, заставляя тоже улыбаться. И лицо её, и так красивое, стало просто невероятным, и глаза засверкали ярче луны и звёзд. Я засмотрелся и заслушался и чуть опять не оступился на неровном камне. Остановился на всякий случай.

— Не делай так больше… — негромко проговорил я. — По крайней мере, пока, — она тоже остановилась и непонимающе взглянула на меня. — Когда ты так улыбаешься и смеёшься, я забываю смотреть под ноги… — пришлось смущённо объяснить свою странную просьбу.

Она склонила голову, чуть выгнула бровь и её губ коснулась лёгкая улыбка, снова захватывая моё внимание. Миратэя развернулась и медленно пошла дальше, я за ней. Через минуту молчания она бросила через плечо:

— Так что не так с морем?

— Да всё так вроде бы…

«А почему бы и нет? Поделюсь своими мыслями — и будь что будет. К снисходительным усмешкам давно привык».

— Я просто не пойму, почему мы его так опасаемся?.. Ну, ходить рядом можно, правда, желательно не близко и настороже, а вот если подойти ближе, или, не дай духи, войти в него, то это уже очень опасно и глупо. Мы же не можем дышать водой, не видим в ней и сквозь неё сложно что-то разобрать. Но с речной водой тоже самое! А она для нас жизненно важна. Однако морскую воду ещё пить нельзя… У нас, правда, никто и не пробовал, но она считается ядовитой и мёртвой, и если в море кто и живёт, то наверняка только какое-нибудь чудовище, которое ждёт глупых нас, точнее, глупого меня, чтобы сожрать, — с сарказмом проговорил я, активно жестикулируя и проговаривая свои мысли, чего давно не делал. — Но в тоже время есть же чайки, например. За ними я тоже наблюдал, и они падают в море не в поиске смерти. Они взлетают обратно с добычей и пока все живы. И что же это получается? Что маленькие птички знают больше нас? Или что они отважнее нас? Они ведь не боятся раз за разом спускаться к воде! Вот я и думаю… а может, там, в море, совсем и не опасно? Может, и вода не ядовитая? И порой собираюсь даже в него зайти и воду попробовать, но пока, если честно, не решился. Ведь и то, что делать этого не следует, тоже не просто так возникло. Что-то этому должно было поспособствовать. Но что? Можно только догадываться, так как никто не помнит или не говорит, потому что лучше и вообще не думать на эту тему. Но мне так хочется знать всё наверняка! И в море хотелось бы зайти… когда-нибудь.

Замолчав на несколько секунд и обдумав, всё ли сказал, решил закончить:

— Вот.

Миратэя шла чуть впереди, молчала, не оглядывалась, и я не мог видеть выражение её лица. Она продолжала идти, как ни в чём не бывало, словно ничего и не слышала. Может, так и есть. Просто дала возможность высказаться бедному, никем не понятому дурачку, а вслушиваться и как-то реагировать и не собиралась. Ещё через несколько десятков метров я решил для себя, что Миратэя ничего не ответит, но она вдруг заговорила.

— Море, без сомнения, опасно. И пить морскую воду нельзя. И там, конечно, есть кто-то, или что-то, что может тебя убить или сожрать, — она остановилась и повернулась ко мне.

Её ответ меня удивил скорее своим наличием, но не содержанием, ведь все ровно так и считают. Однако Миратэя продолжила:

— Точно так же, как в лесу, в поле, в горах, и даже дома, к тебе может забраться ядовитая змея. В море тоже, наверняка, есть животные, способные тебя убить, но совсем не обязательно, что они постоянно сидят около берега и ждут, когда же какой-нибудь глупый человечек войдёт в воду. Они так с голода быстрее умрут, чем дождутся. И попробовать морскую воду ты можешь совершенно спокойно, от этого с тобой ничего не случится. Но пить её, как речную, и вместо неё — нельзя. Да ты и не сможешь. А чайки… думаю, они не рассуждают об опасности, которая может подстерегать их под водой. Они добывают пропитание и погибнут быстрее, если перестанут есть из страха, что кто-то может съесть и их. Ты же не перестаёшь охотиться только потому, что по дороге можешь встретить лигра, кугуара, пуму, медведя или кого-то ещё, кто сможет поохотиться на тебя! Правда ведь?

Она замолчала, а я стоял, раскрыв рот. Выглядел, наверняка, опять идиотом, но никак не получалось заставить себя подобрать челюсть с камней. Я пытался. Правда! И осознать пытался. Всё произошедшее сегодня. Вот прямо сейчас, передо мной стояло невероятное. Ещё днём я только мечтал о красивой, умной, немного странной девушке, которая бы воспринимала мои слова всерьёз. Мечтал втайне, потому что… ну, не бывает таких. А уж о том, что с ней ещё и поговорить можно будет, не смел и думать.

Всё! Я хочу её в жёны. Только её. Срочно! В конце концов, я не молодею, а другие меня и раньше не интересовали. Теперь, когда я знаю, что где-то под солнцем есть она, остальные и вовсе превратились в пустое место. Миратэя — моя мечта, которая за один вечер успела стать реальностью и единственным видимым будущим.

— Ну, Рэйм, я тебя проводила, а теперь и сама пойду, — выдернула она меня из мечтаний. — Мне тоже предстоит неблизкая дорога, а уже совсем поздно. И тебе бы поторопиться… но аккуратно.

Духи Земли, Воды и Неба!!! Я забыл! Абсолютно забыл, что она скоро меня покинет. Меня прошиб холодный пот от мысли, что девушка сейчас уйдёт и… всё? Миратэя, не дожидаясь слов прощания, развернулась и сделала шаг в обратном направлении, когда я подскочил и схватил её за руку. Она удивилась и отпрянула, немного испугавшись, но я решил, что не отпущу её, пока она не согласится ещё раз со мной увидеться.

— Миратэя, подожди! Не уходи вот так… пожалуйста! Я… — я смотрел ей в глаза и не знал, что сказать. — Я хочу попросить тебя ещё об одной встрече! Я не хочу тебя задерживать. Правда! Уже, действительно, очень поздно и боюсь представить, как ты будешь добираться до своего дома… и просто проклинаю себя, и сегодняшний день, за то, что не могу тебя проводить. А ещё… очень боюсь, что больше тебя не увижу и не услышу. Ты же… — я не смог придумать, какая она, и запнулся. — И буду всё время думать, что с тобой могло что-то случиться, а я не смог!.. В общем, я не отпущу тебя, пока ты не согласишься ещё раз со мной увидеться. Прости…

Вывалив на неё весь поток, я замолчал. Что ещё сказать? Чем заинтересовать? Как уговорить? Не буду же я, правда, держать её здесь всю ночь?!

— Ты понимаешь, что я могу вывернуть или сломать тебе руку, или обе, и просто уйти?! — спокойно спросила она.

От недавнего испуга не осталось и следа.

— Не понимаю как такое возможно, ты ведь такая маленькая и хрупкая на вид… — честно ответил я. — Но почему-то верю, что можешь.

Она вопросительно выгнула бровь, а я поджал губы от страха, что ничего не выйдет, и заключил:

— Но и отпустить не могу. Так что… ломай!

Она укоризненно покачала головой, нахмурилась, поморщившись закрыла глаза и отвернулась. Я продолжал держать её кисть. Такую тонкую и нежную. Было просто невозможно разжать пальцы!.. И хотелось приложить её ладошку к своей щеке, аккуратно поцеловать. Никогда прежде женские руки не вызывали во мне столько трепетных чувств, да и женщины, в целом. Это было что-то совершенно новое для меня. Удивляющее, пугающее, но безмерно желанное.

Миратэя так и стояла, отвернувшись и не шевелясь. Ну, не держать же её, и правда, всю ночь силой? Силой я не хочу. Хочу, чтобы она сама, добровольно. Зажмурившись, собрался с духом, в последний раз сжал её кисть, погладил пальцами, стараясь запомнить ощущения, вздохнул и отпустил.

— Извини! — сказал, не поднимая головы и не смея посмотреть ей в глаза.

Зря я так. Не подумал и, похоже, потерял то небольшое доверие, что было. Дурак!

Развернувшись и внимательно вглядываясь под ноги, поплёлся домой. Ноги идти не хотели. Всё тело не хотело. Надо же! Это так странно. Мне очень хотелось плюнуть на всё, вернуться и просто оставаться с ней рядом. Пусть бы она меня прогоняла, а я всё равно был бы рядом, смотрел, слушал.

— Ладно! Мы встретимся ещё раз! — я замер, не веря услышанному. — Но позже, много позже. Не знаю точно, когда смогу прийти. На скале?

Я обернулся. Мне, верно, показалось, но она будто сияла изнутри, глаза горели синими огнями, а губы манили лёгкой улыбкой. Она развернулась и пошла назад. Пошла — это очень грубо сказано, потому что шаг был настолько лёгок, что она словно плыла над камнями. Волны, накатываясь на берег, будто снова и снова пытались прикоснуться к ней, как к некоему чуду, но не решались и в последний момент отступали. Думаю, они мне завидовали, ведь я держал её за руку!..

Миратэя быстро удалялась, ловко ступая по камням, а я смотрел ей вслед, пока она не растаяла в темноте, и потом продолжал смотреть ещё, пока казалось, что вижу её сияние. Я улыбался и был счастлив только от того, что девушка сказала, что ещё придёт на то место. Не уточнила, когда, но придёт! А я обязательно дождусь. И тогда уже я буду провожать её до дома, узнаю, где живёт, и больше ей никуда от меня не деться.

До племени доковылял, хорошо, если к середине ночи. Нога не болела, но явственно ныла и требовала отдыха. Ещё издалека заметил, что в районе селения горело больше костров, чем обычно, и слышались голоса. Племя не спало в столь поздний час. Может что-то случилось? Тут из темноты вынырнул Аин.

— Рэйм, чтоб тебя тьма прибрала! Где тебя носит? Ты в порядке? — спросил он, быстро подходя ко мне.

— Доброй ночи, Аин! Да, в целом со мной все нормально, загулялся немного. А ты чего на ногах? — всю дорогу улыбка не покидала меня, и моя радостная физиономия, видимо, вывела Аина из себя.

— Ах, у тебя все в порядке! Ну, конечно! — всплеснул он рукам. — И правда… чего это я на ногах посреди ночи, вместе со всеми?! Мать твоя всех на уши поставила! Рэйм ведь на своих прогулках так надолго не задерживается и всегда возвращается сразу после заката. Его тут полночи ищут, а он всего лишь загулялся!

Ой-ой, плохо дело! Теперь, точно, нравоучений от всех подряд не избежать.

— Аин, извини. Был не прав. Я не специально, но меня днём разозлили, и я ушёл очень далеко, пытаясь успокоиться, а там споткнулся и ногу подвернул, ну и там… ещё по мелочи. Вот пока обратно доковылял, полночи и прошло…

Про моё неожиданное знакомство с Миратэей решил пока ничего не говорить. Аин замолчал, чуть успокоился, но сомнение читалось в его глазах. Видимо, моё довольное выражение лица его не убеждало в моих бедах.

— Ладно, будем считать, что я тебе поверил. Пока… Пошли уже, сдам тебя твоей родне на съедение и пойду завалюсь спать с чистой совестью, — Аин заразительно зевнул в кулак, потянулся и, закинув мою руку себе на плечо, потащил к домам. — А с чего у тебя, бедного, так харя сияет, как начищенный котелок, потом расскажешь? — уже спокойно и беззлобно хохотнул он.

Аин, вообще, был отличным парнем. Весёлым и открытым, за словом за пазуху не лез. Многих злила его непосредственность, а мне нравилась. У нас с ним как-то сразу тандем сложился. Этакая парочка-раздражитель: весельчак и мечтатель. Однако это не мешало нам быть одними из лучших в своём деле. Удача на охоте нам улыбалась часто, потому добычи было много и разнообразной. Аин уже скопил совсем немалое богатство, на постройку дома там точно должно хватать.

Наверное, и у меня бы было не меньше, да я всё как-то не думал о будущем и свою долю добытого не забирал, оставляя в общее пользование. И говорили ж мне, что зря, а я отмахивался. А теперь? Теперь мне необходимо начать строить свой дом, чтобы было куда Митарэю привести, когда мы поженимся, да не из чего. Хотя, она может ещё и не согласится стать моей женой. Впечатление я вряд ли положительное произвёл, но об этом я думать не хочу и не буду. Сейчас нужно думать, из чего строить дом, а значит, надо добывать больше обычного.

Аин уже притянул меня вплотную к домам, и я немного отвлёкся от своих размышлений. Масштаб поисков меня-пропавшего поражал. Мать, действительно, «подняла на уши» всех. Не спал, судя по всему, ни один добытчик. Кто-то собирался уходить на поиски, кто-то приходил с отчётами к Дому Собраний. Отец мне этого точно не спустит. Не спящие охотники посматривали на меня недобро, но, быстро сообразив, что их задача выполнена, расходились по домам. Когда Аин притянул меня ближе к центру — туда, где находилась большая часть домов нашего рода, из-за угла показались младшая сестрёнка Фиса и старший брат Карс.

— Нашёлся, наконец! — воскликнула сестра. — Надеюсь, отец тебя накажет, а то ты шляешься где-то ночами, а нам ищи!

— Фиса, тебя уже давно спать пытаются загнать! — усмехнулся Карс. — А тебе лишь бы повод был ещё среди парней помелькать!

— Да я… я же о вас беспокоилась! — покраснела Фиса. — О Рэйме!

— То-то я и смотрю, ты меня никак из объятий не выпустишь! — улыбнулся я.

— Так я ж не обнимаю… — не поняла она.

— Вот и я о том же!!!

— Да ну вас! Не достойны вы моего беспокойства и обнимания. Ну и ладно, пойду милостиво подарю его постельке! — и, гордо вскинув голову, она быстро скрылась из вида.

— Спасибо, Аин, за моего блудного братца! Иди, отдыхай! Дальше я сам!

— Наконец-то! А то я уже начал подыскивать закутки, куда этого калечного со своего горба скинуть.

Аин передал меня с рук на руки Карсу, точнее, с плеча на плечо, кивнул и тоже быстро убежал.

— А ты так не лыбься. Залюбовался, небось, опять своими птичками с камешками, или на что ты там ходишь смотреть. Мать напугал! Сейчас отдам тебя ей и расхлёбывай, как хочешь.

Я виновато вздохнул. Улыбка, наконец, сползла с моего лица, хотя чувствовалось, что уползла она недалеко и готова в любую минуту выскочить обратно, но я стойко держался. Всё-таки мать расстраивать не хотелось, но исправить что-либо я уже не мог и откровенно не хотел… Менять сегодняшний день не стал бы ни при каких условиях, поскольку тогда не повстречал бы Миратэю. Разве что можно было без падений обойтись.

Мы быстро преодолели оставшееся расстояние до входа в шатёр знахарки, кем по совместительству и была моя мать. Здесь она хранила травы и коренья, готовила отвары, навары, настои и разные притирки для лечения. Моя мать была единственной в нашем племени, к кому обращались с вопросами и проблемами здоровья, и было у неё две-три ученицы — Фиса и ещё кто-то из девочек. Я за всю жизнь пару раз только пользовался мамиными знаниями и умениями и сейчас будет третий, судя по всему.

Я вдруг понял, что очень устал. Ногами шевелить было всё сложнее, веки стали тяжёлыми, и пока я их разлеплял, не заметил, как мы зашли в шатёр. Мама сразу кинулась ко мне, начав причитать и осматривать. Отец, до этого вполголоса успокаивающий жену, укоризненно поджал губы и, покачав головой, вышел. Решил перенести разговор на завтра, чтобы не прибить меня уже сегодня? Слава духам! Карс тоже участвовать в моём допросе от матери не горел желанием и, с сарказмом шепнув на ухо пожелание удачи, быстро сбежал к жене под бок.

— Мам, извини, что заставил тебя волноваться! Со мной всё в порядке… — решил я попытать удачу, надеясь, что этого будет достаточно и меня быстро отпустят спать.

Она остановилась, окинула ещё раз всего меня внимательным взглядом и всмотрелась в лицо. Удовлетворившись, казалось, успокоилась, но потом нахмурилась и принялась отчитывать, ну прямо как Аин.

— Ах, ты в порядке, — слишком спокойно и тихо проговорила она.

Ясно, надежды на скорый сон можно отправлять куда подальше, сейчас мне будет точно не до него.

— Значит, я зря организовала твои поиски. Ты же просто погулять пошёл, и тебе это было не нужно.

— Очень нужно… — попытался я вставить.

— Тебе можно пропадать ночами, и тебе не важно, что кто-то за тебя волнуется… И что это нарушение правил племени, в конце концов!.. — она потянула меня за собой, на лежанку, укрытую шкурами. — Они же не просто так придуманы, Рэйм! Ночью, за территорией племени, может быть опасно. Но ведь не для тебя?!

Жестом велев лечь, она отошла к стене с рабочим столом.

— Ты же у нас осоообенный. Наблюдаешь за небом, солнцем, морем. Витаешь не понятно где. Молчи! — пресекла она мою очередную попытку оправдаться, резко развернувшись. На спине у неё глаза что ли? — Потом приходишь хромой, с синяками, со сбитыми локтями и руками, и говоришь: «Всё хорошо». И это нормально! Для тебя нормально! А вот теперь ответь мне, о чём ты думал?

Хотел было ответить, но, видно, рано собрался.

— Явно ведь не обо мне, не об отце, не о братьях с сёстрами и племени в целом! Никогда не думаешь! К этому уже все настолько привыкли, что даже почти перестали обращать внимание. Я даже не знаю, как и чем тебя ещё переубеждать, и есть ли смысл?! Так что пока закрою данную тему… — обречённо вздохнула знахарка, подходя и что-то помешивая в плошке. — А теперь рассказывай, что с тобой случилось! Чётко, кратко и без выкрутасов. Лучше не зли меня ещё больше.

Я приподнялся, взял её за руку и проникновенно начал:

— Мам! Ну, извини! Правда! Я не хотел тебя пугать и расстраивать. И беспокоить никого не хотел! Я не подумал. Да, в очередной раз, и я абсолютно согласен, что поступил неправильно. Обещаю очень постараться и исправиться, — откинувшись на спину и закрыв глаза, продолжил, пока мама, вздохнув, и явно не веря ни единому моему обещанию, начала обрабатывать мои царапины и ушибы. — Я разозлился на вас сегодня, точнее, уже вчера. Как-то всё и сразу неудачно сложилось, вот и пошёл проветриться. Шёл-шёл, думал, злился, и никак не получалось успокоиться. Я даже не заметил, как ушёл совсем далеко, где ещё не был, и камень неустойчивый не увидел, споткнулся, и неудачно приземлился. А потом ещё раз оступился и чуть не отправился летать с немалой высоты.

С закрытыми глазами я нарисовал образ Миратэи, и улыбка незамедлительно начала своё выползание обратно мне на лицо.

— Затем опять споткнулся, — я ощутил её маленькие сильные пальчики, впивающиеся мне в ногу, её руки в своих ладонях. — Ну, а дальше я медленно и аккуратно шёл домой. Это если чётко, кратко и без выкрутасов.

К концу я уже улыбался вовсю и, наверное, выглядел странно, рассказывая при этом, как падал чуть ли не на каждом шагу. Мама на меня не смотрела и несоответствие выражения лица содержимому рассказа не заметила. Дослушав, она тихо, но решительно сказала:

— Сынок, я знаю о тебе больше всех остальных и всегда тебя поддерживала. Наверное, слишком долго, — при этих словах я напрягся. Интересно, до чего тут уже додумались, пока меня не было? — Я знаю о твоём желании найти девушку с такими же или похожими… увлечениями, — последнее слово мама сказала с заминкой и трудом, явно заменив какое-то другое, вертевшееся на языке. — Ты никогда не говорил, но я и так знаю. И я даже искала, незаметно расспрашивала по соседним племенам, но таких нет. Просто нет! Ну, не бывает! Ты понимаешь? Что ты теперь, всю жизнь бездельно проведёшь? Один. А время идёт. Тебе нужно как можно быстрее определиться и обзавестись женщиной. Я надеюсь, хоть это тебя немного опустит с небес на землю и приблизит к устоявшейся жизни. Ты слишком далеко от нас улетел в своих мечтах. Пора возвращаться.

Вот это новость. Это меня уже за своего перестают считать, потому что я один и не тороплюсь жениться? Так я не единственный такой… Вон, Аин тоже без жены ходит. И как, интересно, ненужная мне женщина может что-то во мне изменить? Но мама, наверное, права. Не знаю. Сейчас я уверен только в том, что девушка, которую никто не мог найти и представить — существует! И в том, что всего пара часов общения с ней кардинально изменили все мои планы на жизнь, тем, что они начали появляться в принципе.

— Мама, ты права во всем, кроме одного! — я опять не смог сдержать довольную улыбку и прикрыл глаза, чтобы снова вспомнить синие глаза. — Может, такой девушки и нет ни в одном известном нам племени, но она точно есть под нашим солнцем! Она ходит, спит, ест, дышит, любит смотреть на закат, небо, луну, море и даже рассуждать по этому поводу.

Мама закатила глаза и собиралась уже начать убеждения заново, но я продолжил:

— У неё очень красивые глаза, и у неё есть имя! Самое прекрасное из всех известных мне — Миратэя! И она не такая, как я думал. Такую я не смог бы представить.

Я довольно и хитро взглянул на мать, она в ответ смотрела на меня с удивлением и сомнением. Сомнение постепенно затмевало удивление, а потом и вовсе начало просматриваться сочувствие. Видимо, решила, что я ударился головой. И она подтвердила эти подозрения, мягко коснувшись рукой моего лба.

— Сыночек, мы знаем все поселения рядом с нами и много далёких. Я везде узнавала. Слышишь? Ты просто сильно и, может, не один раз…

— Да не бился я головой, мам! Ни один раз, ни несколько. Я тоже, если честно, сначала так подумал, но нет. И значит, мы знаем не все поселения. Она есть! Она поймала меня, когда, оступившись, я чуть не свалился со скалы. Она что-то сделала с моей ногой, когда я второй раз навернулся, сказала: «вправила». Так бы я вряд ли и к утру дошёл. Она меня даже немного проводила в сторону дома, — поморщился я. — В чём мне стыдно сознаваться. И отчитала за то, что спотыкаюсь через шаг на ровном месте. И следила, чтобы шёл аккуратно и берег ногу. И… мам, я не могу описать, какая она… таких действительно, наверное, не должно быть. Но она есть!

До конца мать мне определённо не верила. Было видно, что она хочет поверить, но пока не может.

— Ты говорила, что чтобы привести жену, нужно сперва построить дом. Вот завтра, то есть уже сегодня и займусь. Место выберу. Хотя нет! Всё-таки завтра. Сегодня у меня постельный режим. Миратэя просила поберечь ногу два-три дня, чтобы хуже не стало.

Мама давно пыталась меня сподвигнуть на постройку своего жилища, а мне всё как-то не хотелось, так что сейчас это должно было её убедить. А ещё заставить меня сидеть дома с детства — невыполнимая задача. Она всё смотрела, смотрела, о чём-то думала и как-то совсем перестала заниматься моим лечением.

— Мам, а ты лечи меня, чего остановилась? И побольше всего мажь, у меня дел много, а сил на них нужно ещё больше. Выздороветь бы поскорее… я сначала жильём займусь. Продумаю что, как и где буду строить, а потом мне вся моя ловкость и сила потребуется. В дом надо будет добыть всего и побольше. Тренироваться чаще начну, чтобы больше не падать. А ещё мне надо будет бегать на то место и ждать Миратэю. Она обещала туда ещё прийти. Правда, не сказала, когда, но, значит, буду караулить. Так что заранее предупреждаю: если вдруг опять задержусь, то поднимать всех на поиски меня не надо. А ты мажь-мажь…

— Да я мажу-мажу. Рэйми, ты же знаешь, я буду только счастлива, если всё так и было, как ты говоришь. А ты уверен, что она ещё туда придёт? Может, ты это сам додумал?

— Уверен. Миратэя сказала, что мы ещё встретимся, значит встретимся. Она придёт, но пока не знает, когда.

— Может, просто так сказала, чтобы отвязаться?!

— Нет. Она могла просто молча уйти, но сказала, что придёт. Миратэя слов на ветер не будет бросать. Сказала — сделала! Это я успел о ней понять. Не знаю откуда, но успел. Да и вообще, ма, ты на чьей стороне? Что значит: «сказала, чтобы отвязаться»? Я что, хиляк какой? Ну да, предстал перед ней не во всей красе, конечно, — мысли о моей сегодняшней неуклюжести, тем более, на глазах у Миратэи, заставляли меня морщиться, злиться и краснеть одновременно. — Хромым и падающим. Но ей не нужно было врать, чтобы «отвязаться». Я её и так отпустил.

Я прикусил язык. Признаваться, что собирался насильно удерживать девушку, пока она не даст обещания прийти ещё, как-то совсем не хотелось. Мама улыбнулась, словно не заметила моей оговорки.

— А кушать хочешь? Могу принести тебе немного вяленого мяса.

— А вот хочу. Раньше бы и до завтрака спокойно подождал, но сейчас… мне нужны силы для скорейшего выздоровления. «В здоровом теле — здоровый дух»! Она так сказала.

— Эта девушка мне уже нравится. За один вечер она тебя и отчитала, и выздоравливать отправила! И ты, что интересно, безропотно слушаешься! Она добилась от тебя больше, чем я за всю жизнь, — улыбнулась и убежала за едой.

Я лежал, закинув руки за голову, и составлял план дел. Сегодня, весь день, хоть и не хочется, но проведу лёжа, вставая только по нужде и то очень осторожно. Завтра похожу по племени, по гостям, посмотрю, что у кого и как сделано в хижине, присмотрюсь к каким-нибудь важным мелочам. Миратэя достойна лучшего. А послезавтра прогуляюсь по территории. Дом ведь не обязательно строить в центре, рядом с родом. Выберу место получше, по душе, начну обдумывать размер и обстановку, прикину, чего и сколько понадобится. Охотиться придётся активнее, чтобы насобирать необходимое. Эх, зря я свою долю не забирал…

Глава 2. Ознакомительная

За этими мыслями я не заметил, как уснул, не дождавшись позднего ужина… или раннего завтрака? Когда открыл глаза, солнце было уже высоко. В первую очередь, подумал, что проспал, и удивился, что меня не разбудили на сбор перед отправкой на охоту. Ладно, на тренировку я не каждый день ходил, но сбор не пропускается, если ты жив и работаешь. Потом дополнительно удивился тому, что я мог так долго спать. И лишь после этого вспомнил события вчерашнего дня.

Потянувшись, медленно воскресил в памяти образ Миратэи, чтобы самому ещё раз убедиться, что девушка мне не привиделась. Настроение сразу же взлетело до небес! Удовлетворённо зевнув, огляделся и заметил рядом с собой и свой ночной ужин и, видимо, завтрак. Желудок громко сообщил, что я ужасно безответственный хозяин, и потребовал немедленно его накормить. Уже заканчивая с едой, подумал, что отец точно спокойно не отнесётся ни ко вчерашней, ни к сегодняшней выходке. Не было сомнений, что он скоро меня посетит. Удивительно, что раньше не пришёл и не разбудил! Что ж, в любом случае, от своего намечено плана я отступать не намерен, а значит и не буду. Но с отцом надо это обсудить, предупредить и уговорить дать «добро». Аккуратно, чтобы не злить и не расстраивать своей непутёвостью лишний раз.

Я осторожно встал, проверяя ногу. Выглядела она немного припухшей и слегка ныла. Вроде бы ничего страшного. При других обстоятельствах я бы не обратил на это особого внимания и пошёл бы с Аином на охоту. Но я обещал и сдержу слово. Я его всегда держу, если уж даю.

Медленно передвигаясь по шатру, нашёл бадью с водой, попил, умылся и как раз собирался отправиться в путешествие по нужде, когда зашёл Кардэк, он же мой отец. Эх, не самый удачный момент. Нет бы чуть позже, после моего возвращения. Он молча окинул меня взглядом. Было очевидно, что мной, мягко говоря, не довольны.

— Рэйм, потрудись объяснить, что всё это значит. И вчера, и сегодня. До каких пор мне ещё придётся терпеть твои выходки? Ты делаешь, что хочешь, а мне приходится прикрывать тебя! Из-за этого страдает моя репутация, репутация семьи и всего племени. Слухи о странном парне с больной головой, который днями напролёт пялится на солнце и птичек с водой, уже ходят по соседним селениям!

— Отец, я думаю, ты преувеличиваешь, но всё равно, прости. Я всё понимаю и готов приступить к исправлению, — я развёл руки в стороны в знак согласия и примирения. — Впредь буду вести себя более ответственно.

«Уже даже поел, и желудок принял мои извинения в виде большого куска мяса», — подумал я, но, конечно, ничего подобного не сказал, так как отец повышенным чувством юмора не отличается.

— Я начну строить дом, я буду больше охотиться, больше помогать, больше работать на благо всех, и я стану полноценной частью племени. Обещаю! Но!.. — вызвал я усмешку у отца тем, что у меня ещё и условия есть. — Не сегодня, не завтра и не послезавтра. Почему? Я повредил ногу, мама тебе наверняка рассказала. Этот день мне придётся провести здесь, в шатре, а ты ведь знаешь, как я не люблю сидеть на месте, но я потерплю, чтобы нога зажила. И на следующие два дня у меня есть планы в поселении, помимо того, что для полного выздоровления моей драгоценной конечности просто нужно больше времени. Буду думать о том, где и как строиться. Ты ведь давно настаиваешь на этом? Ну и, может, помощь моя потребуется кому?! А дальше займусь своей непосредственной обязанностью по добыче, начну каждый день тренироваться, и ты перестанешь стыдиться меня. Как тебе такой вариант?

— Рэйм, дело ведь не в стыде. Ты мой сын! И как бы ты этого ни не хотел, но ты один из тех, кто считается опорой нашего племени. А это тяжёлая ноша и большая ответственность. Тебе нужно быть сильным, чтобы её выдержать, почему и тебе самому нужна поддержка — жена. Это я тебе как Глава рода говорю. Без Каяны мне было бы во многом сложнее. Я рад, что ты задумался о собственном доме и, надеюсь, о жене тоже задумаешься. Не тяни сильно. И хорошо, я даю тебе три дня на выздоровление, но после… я хочу тобой гордиться, Рэйм. Просто, прошу, дай мне повод! Хоть какой-нибудь… — с этими словами он покинул меня.

Ещё некоторое время я обдумывал его слова. В целом, смысл заложен обычный, из нового только просьба дать повод погордиться. Признаться, я и сам совсем не против этого. Приятно, наверное, когда тобой гордятся, а не спрашивают у духов, за какие проступки им такое чудо в наказание? К тому же отец — один из Глав родов и постоянно сидит с другими Главами в Доме Собраний, так что и ему хочется гордиться сыном, чтобы реже выслушивать сочувствия от собратьев. А у меня ещё и ощутимый стимул для скорейшего приобретения значимых у нас ценностей появился. В общем, отец, раз ты хочешь мной гордиться, ты будешь мной гордиться.

Придя к такому умозаключению, я, наконец, отправился по делам. На улице светило солнце и дул лёгкий приятный ветерок со стороны моря. Где-то неподалёку резвились детишки, их смех и звонкие голоса разлетались по округе. В это время суток я обычно находился на охоте, а в каждый четвёртый день, день отдыха, после завтрака уходил куда-нибудь и уже забыл о том, как здесь может быть приятно и умиротворённо. Сейчас большая часть мужчин отправилась либо на охоту, либо на поиск и сбор фруктов, овощей, ягод и орехов, а может, и в другие поселения на обмен новостями да продуктами. Женщины не спеша начищали котлы и готовились к готовке обеда, при этом весело разговаривая и шутя. Я старался не попадаться на глаза, но все же поймал на себе несколько любопытных взглядов.

Выполнив необходимое, неспешно вернулся в шатёр и там понял, что день будет долгим. Было абсолютно нечем заняться. Я лежал, сидел, стоял, снова лежал. Размышлял о будущем, о Миратэе. Думал: откуда она? Почему нам неизвестно ни одного поселения в той стороне? А оно ведь есть! Можно, конечно, снарядить отряд и отправить на поиски новых племён, но далеко не факт, что найдём. Не так-то это просто. Да и вряд ли Миратэя обрадуется такому вмешательству. Лучше на оговорённом месте дождаться.

Прошло ещё меньше суток, а мне уже не терпелось снова её увидеть. Не терпелось и придумать, и сделать дом, и как можно скорее жениться. Желательно всё сразу и прямо завтра. Наконец, будет с кем поговорить и погулять.

Время тянулось невыносимо медленно. Хоть бы зашёл кто! Узнал, как я тут? Поговорил, отвлёк, занял. Может, попросить мать дать мне хоть какое-нибудь занятие? Ну, там, травы перебирать или измельчать уже высушенную. Хотя вся трава для меня на одно лицо. Наперебираю так, что она потом до конца жизни не разберётся.

После полудня заскочила Фиска, занесла мне обед и, как всегда, не без болтовни. Но сейчас я этому был несказанно рад. Хоть немного отвлекла от наблюдения за стоящим на одном месте временем. Потом я ходил кругами по шатру, пытаясь затоптать как можно больше минут, и уже только перед ужином ко мне заглянул Аин.

— Ну, наконец-то! Я тут с ума схожу от безделья, а он там бегает, развлекается, видишь ли! И о друге, единственном, между прочим, даже не вспоминает. Вот так и верь людям после этого! — сразу же вывалил я на него всё заранее заготовленное.

— Ой-ой-ой!!! Какие мы бедные! Я, вообще-то, полночи по округе бегал в поисках одного гуляющего гада, а потом отдувался за двоих. И ты ещё мне что-то предъявляешь?! — наигранно возмущался Аин. — Неблагодарный!!! — воскликнул он, воздев руки к небесам.

— Ладно-ладно! Сдаюсь! — рассмеялся я. — Духи тебя услышали и покарали меня смертельной скукой!

Сев поудобнее на постели и удобно вытянув больную ногу, попросил:

— Рассказывай!

Аин расселся на чурбане в стороне от входа, облокотился о стол и раскинул по полу свои длинные ноги.

— Что тебе рассказывать? — широко раскрыл он глаза, поднял брови, так что они скрылись за растрёпанными волосами, и выпятил губы кружочком.

Его кривляния и рожицы всех немного — ну, или много — бесили, а меня веселили. С Аином никогда не было скучно, но при этом, за кажущейся безответственностью, на него всегда и во всем можно было положиться. Жаль только, мои увлечения он не разделял.

— Аин, можешь обо всем! У меня уже всё тело зудит от безделья и требует хоть чего-нибудь!

— Ну, так помойся, наконец, — фыркнул Аин. — Чтобы не зудело! Раз уж требует.

— Вот же ты, зараза! — я огляделся в поисках, чем бы в него запустить, но под рукой ничего подходяще тяжёлого не оказалось. — Только и можешь, что издеваться над калекой! — нащупал яблоко, которое с обеда не съел, и, за неимением лучшего, кинул его. — Вот я тебя в следующий раз, когда в реке будем, утоплю, будешь знать!

— Ооо… — Аин поймал яблоко, обтёр его о штаны и громко откусил сразу не меньше половины, забив рот по полной. — …У тада… у мюня ешть ешо… — еле проговаривал он, пытаясь в то же время жевать: — пау сиклов, минимум! — закончил он, проглотив, и оскалился в улыбке.

— Ммм… мечтай-мечтай… — невинно пролепетал я. — Ладно! Тьма с тобой! Рассказывай.

— Так что рассказывать-то?..

— Аин, чтоб тебя!.. Да всё рассказывай! От начала и до конца! Духи! Я, наверное, единственный, кто просит тебя говорить, остальные хотят только, чтобы заткнулся. Так что давай, сделай другу приятное и открой свой словесный поток на полную…

— Ну, если с самого начала… — сосредоточился он и сделал умный вид. — Лежу я, значит, в чреве матери, и тут вдруг…

Мне оставалось только застонать от неспособности наставить эту вредную заразу на путь истинный. Ну, что с него взять? Аин и есть Аин… и, наверное, это даже хорошо. За шутками и перебранками время до ужина пролетело незаметно.

Каяна принесла еды, удивляясь, что я до сих пор держусь и никуда не выхожу. Даже на обед и ужин, хотя там, казалось бы, тоже надо сидеть. Но меня же просили, и я обещал, значит, как-нибудь уж до конца дотерплю. Потом она немного со мной посидела, занимаясь травами, больше ничего не спрашивая и не рассказывая, а вскоре ушла. После ещё Карс заглянул, убедиться, что я выжил после разборок. Что разборок как таковых не было, я решил не говорить. Ему и так кажется, что со мной слишком мягко обращаются, а если узнает, что и после такого проступка кара меня не настигла, сам начнёт воспитывать. Карс старше всего на два цикла, но у него уже есть жена, которая недавно родила ему второго ребёнка, в связи с чем он считает, что ума и великой жизненной мудрости у него больше моего в несколько раз. Может, и не без оснований. Раньше я был не согласен категорически, но сегодня уже не так уверен.

В общем, я очень старался удержать на лице печально-грустную гримасу и в подробности не вдаваться. В конце концов, убедившись, что я здесь не радуюсь без причин, Карс поспешил к своей семье. В этот момент я ему впервые в жизни позавидовал и понял. Я бы тоже к Миратэе торопился, а не терял драгоценное время с непутёвым братом. За приятными мыслями о прекрасной девушке я не заметил, как стемнело, и подошло время отправиться на свежий воздух, умыться и подготовиться ко сну, чтобы скорее закончить этот безумно скучный день.

Новый день начал рано. Проснулся с рассветом, наотдыхавшись на долгое время вперёд. Быстро привёл себя в порядок, отметил, что припухлость с ноги ушла, и она не болит. Точнее не болит просто так, но если ею крутить в стороны, разминая, то ещё чувствуются отголоски. Плечо, локоть и синяки тоже не беспокоили, и мне бы сейчас на тренировку и охоту, но… я всегда держу слово и именно поэтому никогда ничего не отвечал и не обещал отцу или кому-то ещё, если выполнять не собирался. Думаю, именно эта моя молчаливость, увиливания от ответов и отсутствие желания что-либо обсуждать, чтобы, не дай духи, чего-нибудь не сказать, и было главным раздражителем для моего отца. Вчера я ему первый раз ответил, искренне извинился и пообещал исправиться, с описанием подробного плана. Скорее всего, это и спасло меня от серьёзных наказаний.

Умывшись, отправился искать себе дела и занятия, ведь в племени всегда можно найти кого-то, кому нужна та или иная помощь. Правда, делать я это буду не столько из доброты, сколько преследуя собственную цель. Во время подмоги есть возможность походить по домам для просмотра вариантов, не привлекая при этом лишнего внимания. Людей на улице ещё почти не было, но несколько женщин уже начали неторопливую подготовку к завтраку. Мимо прошла ещё одна с тяжёлой корзиной, я решил начать с малого и помог ей её донести. Потом воды натаскал. Не очень быстро, стараясь аккуратно наступать на ногу, но столько, чтобы точно на всё хватило.

Весь день я, не прекращая, ходил по селению, общался и помогал, чем вызывал любопытно-удивлённые взгляды. Заходил в дома, подмечал детали и способы сборки, размеры, обустройство и внешний вид. Оказалось, последнему уделяется мало внимания. Издалека вроде бы всё хорошо, но при ближайшем рассмотрении становится видно отсутствие аккуратности. Где-то глина отвалилась, где-то солома торчит, где-то вся стена в трещинах. Нет, у меня будет не так. У меня будет красивый, большой, уютный и удобный дом. Я сделаю такой, какого ещё не бывало, для девушки, которой, по общему мнению, не должно быть.

К вечеру казалось, что побывал уже везде и у всех. День прошёл значительно легче вчерашнего и, в тоже время, не так уж легче обычного охотничьего. Ел я быстро, в длительные разговоры не вступал, на вопросы о случившемся отмалчивался. Аина видел только во время завтрака и ужина, но на «поболтать» не оставался, стараясь успеть сделать и увидеть всё, а когда помогать стало уже некому, отправился в шатёр знахарки. Наверное, можно было и домой пойти, но мне хотелось побыть наедине с собой, своими мыслями и идеями. Придя и устроившись на лежанке, осознал, что устал, и быстро уснул.

Спал крепко, без сновидений, но утро снова начал рано, вместе с солнцем. Снова помог наносить воды женщинам, которые уже менее удивлённо и более искренне меня благодарили, но на этом спокойствие утра кончилось. Сегодня то тут, то там уже маячила Эрни, каждый раз неожиданно оказываясь поблизости и пристально следя за каждым моим действием. При этом пару раз она умудрилась столкнуться со мной и идти впереди так, словно это моя инициатива. Даже мне начало казаться, что это, и правда, я за ней хожу и ищу встречи. А уж как всё выглядело со стороны для окружающих, боюсь представить. Как она это делала, ума не приложу.

В связи с этим, когда потребность в воде закончилась, я с радостью поспешил убраться из центральной части поселения и пошёл в обход, присматривая возможное место стройки. Попутно предлагал всем встречающимся свою помощь. Так сказать, вливался в дела племени и становился его частью, как обещал отцу. Да и совсем не сложно это и даже порой весьма интересно и познавательно. Оказывается, я раньше столько не замечал.

Например, я не знал, что Алина, жена Карса, с сестрой и подругой, которые тоже не так давно родили, присматривали не только за своими детишками, но и за другими. Чтобы не таскать с собой везде своих мелких чад, иногда матери приводили их к ним, где дети под присмотром играли.

Обратил внимание, как охотники весьма радостными покидают свои хижины по утрам. На тренировке они уже сосредоточены, а вот из домов выходят ещё расслабленные и улыбающиеся. Пару раз даже видел, как жена мужа до порога провожала, целуя в щёку на прощание и тогда, второй раз в жизни, позавидовал семейным.

К ужину я уже несколько раз обошёл племя вдоль и поперёк, но так и не нашёл подходящего места для уже придуманного дома. Вот, оказывается, что самое сложное. Из-за отсутствия результата настроение было не очень и одному оставаться не хотелось совсем. Ладно, завтра у нас с Аином как раз свободный день, так что ещё поищу, а сегодня можно попробовать повысить настроение в хорошей компании. На ужине подсел к обсуждающим день добытчикам.

— Всем привет!

— Ооо… привет, болезный! — естественно, первым откликнулся Аин и быстро пересел ко мне. — Ну, как тут? Всё на месте? Следишь за порядком, пока мы там пропитание добываем?

— А то… Я тут как за главного уже два дня. Думаю, может ещё себе чего подвернуть? Посижу в селении подольше, может, и жену себе присмотрю, пока вы там нам пропитание добываете…

Ребята одобрительно загудели и тут же начали давать советы по подбору. Я затронул одну из любимых тем, и все наперебой принялись отпускать шутки и подкалывать друг друга, обсуждая девушек. Аин только сначала непонятно как-то посмотрел, но потом присоединился ко всеобщему веселью. Странно… от него шуток ожидал в первую очередь. После ужина я немного поболтал, привычно поднялся и ушёл.

Я всегда ухожу примерно в одно и тоже время, чтобы успеть ещё погулять, поглазеть на море и полюбоваться закатом. В холодный период, когда и солнцу не особо-то хотело находиться на небе, успевал только на сам закат, если вообще успевал, или если облака не скрывали небо полностью, поэтому тогда чаще проводил вечернее время здесь, недалеко. У реки, в пролеске, была у меня любимая полянка у воды, где тоже можно было посидеть в тишине, послушать сверчков с птицами, а потом и на звёзды посмотреть.

Сегодня ушёл по привычке и только отойдя от центра, понял, что идти некуда. Лесок с рекой недалеко, но в лесу высока вероятность обо что-нибудь зацепиться, споткнуться, особенно в сумерках, и свести на нет все мои старания и страдания последних трёх дней. Домой или в шатёр идти тоже не хотелось. Погода приятная, в меру жаркая и с лёгким ветерком, который уговаривал пойти гулять. Но куда? Поразмыслив, я всё-таки решил поддаться желанию пройтись и выбрал путь вокруг племени. Это, конечно, не так интересно, но зато безопасно.

Круг получался очень даже немаленький, ведь и численность людей в племени не мала. Интересно, я об этом особо не задумывался, то есть вроде знал, но не обращал внимания, а, похоже, мы и впрямь самое большое из племён в нашем окружении.

Племён всего нам известно пять, это тех, до которых мы доходим и посещаем. С двумя ближайшими общаемся плотно, хотя добираться до них больше дня. С утра если выйти и очень-очень поторопиться, то следующим утром дойдёшь, но обычно в спешке нет нужды, так что с утра выходят и ближе к полудню следующего дня приходят.

Одно — племя Генетт, находится на той стороне реки, у подножия гор, что уходили в обе стороны. Возвышались они в обратной стороне от моря и находились дальше раза в два. Второе — племя Турнов, было с этой стороны реки, но в горах. Гостей засылают то мы к ним, то они к нам. А поскольку у нас самая сведущая знахарка, ещё и это увеличивает к нам интерес. То кто-нибудь подлечиться придёт, то тамошние знахарки прибудут знаниями обменяться, то нашу к себе зазывают. Каяна очень уважаемая и у нас, и не у нас.

Третье, четвёртое и пятое находятся уже значительно дальше, и до них даже за два дня не доберёшься. Третье — племя Перины, ещё дальше и выше в горах, а четвёртое с пятым, Пилети и Вурн, намного дальше за реку. Но и это ещё не всё. Дальние племена, в свою очередь, знакомы и общаются с ещё более дальними, те тоже, и так далее, и так далее. Так мы узнаём всякие новости и обмениваемся разными идеями, поделками и шкурами.

Ещё один интересный предмет обмена, так сказать — девушки. Жениться на представительнице другого племени одобряемое дело, поэтому очень часто именно с этим вопросом приходили к нам, или мы ходили к ним.

Я тоже не избежал этого. Не то чтобы рвался, но мать очень просила сходить присмотреться, и мне приходилось составлять компанию отцу. В трёх дальних я был по одному разу, а в двух ближних по два, но в представительницах женского пола нигде ничего нового и примечательного не заметил. Они везде одинаковые и только одна, которую я не искал, оказалась не такой как другие.

Миратэя — красивая, интересная, весёлая, очень милая и сильная. И она живёт в племени, о котором ни мы, ни другие ничего не знаем. Однако мы встретились, и даже если предположить, что она живёт дальше от тех скал, чем я, общее расстояние между нами не должно быть непреодолимым. Может быть, такое же, или почти такое же, как до двух ближайших, но мы всё равно о них ведать не ведаем. Вот к ним бы я с удовольствием в гости побегал, но это ещё успеется. Интересно, у Миратэи племя большое? Ах, забыл. Я с этого и начал, что мы, похоже, самые большие. У Миратэи вряд ли больше, иначе мы бы уж как-нибудь друг о друге узнали.

Ну, вот моя прогулка и подходит к концу, вместе с обходом поселения. И солнце уже садится, и мне, похоже, пора идти в шатёр. Да, думаю, сегодняшнюю ночь я тоже проведу один, так спокойнее.

Стоп! Что?.. что это? Да ладно! Ничего себе! И почему я раньше такой красоты у себя под носом не видел? Точнее, видел, не слепой же в конец, но, видимо, во время заката всегда был в другом месте!..

У нас — в смысле, у племени — есть дуб. Ну, как у нас и как есть? Он просто: растёт чуть в стороне от поселения. Говорят, что это кто-то из нас его очень-очень давно посадил, хотя я не представляю, как можно посадить дерево. Но кто его знает? Тем более он здесь один-единственный, большой и ветвистый, и, по большому счёту, самому ему тоже взяться неоткуда. К тому же листва у него не совсем обычная и большую часть времени она красная, а не зелёная, и кора цветом отличается. Турны говорят, у них в горах где-то такие же есть.

И всё бы ничего, я к нему привык, как и все, но почему я никогда не видел его во время заката? От ярких солнечных лучей листва словно вспыхнула огнём. Листочки шевелились от ветерка и, казалось, что по веточкам бегают язычки огня. Обалдеть! Он ещё и стоит на холмике, а между холмиком и ближайшим домом расстояние достаточное и для моего будущего неповторимого дома, и ещё останется, чтобы жить чуть в стороне, почти в уединении со своей женой. Это то, что нужно! То, что я хотел!

Подойдя ближе, на месте окинул всё взглядом, наметил в голове, что домик надо строить справа, а с места, где стою, будет удобно любоваться этим восхитительным зрелищем хоть каждый день. Да, абсолютно точно, день прошёл не зря.

С радостным чувством выполненного долга опустился на землю, лёг на спину, подложив кулаки под голову, и улыбался виду: ярко-красно-оранжевому дереву на фоне синего неба. Красота!..

— А я решил, ты не выдержал и пошёл гулять к морю или в лес, когда с ужина ушёл, — раздался рядом голос отца. — Да и сказали мне, что видели, как ты направляешься к краю поселения.

— Да, я и сам так сначала решил, а потом вспомнил, что мне туда пока некогда ходить. Так что просто гулял и искал место для своего будущего дома.

— Это дело похвальное. И как? Устал и решил передохнуть?

— В каком-то смысле. Нашёл и решил здесь побыть подольше. Ты обращал внимание, какой у нас дуб интересный?

— Эм… дуб как дуб. А место — это здесь? — скептически переспросил отец. — Ты уверен?

— Конечно, уверен! — запрокинул я голову, чтобы рассмотреть собеседника. — Оно же идеально!

— Ну, не знаю. Далековато. И от семьи, и даже от всего остального племени. Может, присмотришь что-то рядом с нами, ближе к центру?

— Неее… единственное, что в выборе места я понял сразу, это то, что свой дом ближе к центру я не втисну. Да и во всём поселении между домами места недостаточно, а просто с краю не интересно.

— Грандиозные планы?

— Ты даже не представляешь, насколько.

— Ну ладно, допустим… и где ты сейчас лежишь? Там, где будешь спать? — полюбопытствовал Кардэк.

— Нет, здесь я буду сидеть или лежать вечерами, и любоваться видом. Дом там, — махнул я рукой.

— Я думал, ты решил взяться за ум, а ты всё равно о видах, да о видах… — тяжело вздохнул он.

— Решил, но одно другому не мешает, — поднялся я, всё равно листики уже не так сияют. — Я решил обзавестись домом, обещал исправиться и дать тебе повод мной гордиться. Сказал, значит так и будет. Думаешь, я не знаю, как тебя злит моё нежелание с тобой говорить и объясняться? Знаю, но я этого не делал, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего, чтобы потом не пришлось исполнять. Я слово держу, потому и молчал, но позавчера пообещал и зуб даю, ты это заметил и удивился, из-за чего и не стал долго распинаться. Отец, можешь не верить, но я всё понимаю лучше, чем ты думаешь. Но всё это не меняет меня. Я всё так же люблю солнце, небо, птичек и воду. Единственное, что меняется — теперь у меня на это будет меньше времени, потому что с завтрашнего дня я начну усерднее тренироваться и активнее охотиться, — я отвернулся от отца, рассматривая свою воображаемую хижину. — Дом-то построю, но для обустройства нужно много всего. А я у тебя сын непутёвый, долю свою не собирал. Теперь придётся нарабатывать.

— Это ты себя верно охарактеризовал, — хмыкнул отец, подошёл и хлопнул по спине. — Идём, непутёвый, кое-чего тебе покажу.

Кардэк направился обратно к домам. Шли к центру, а подошли к большому строению с хранящимся в нём всем-всем-всем.

— Здравствуй, Кияр. Не сильно занят? — поздоровался отец со смотрящим за нашими запасами мужчиной весьма преклонных лет.

— Здравствуй, Кардэк. Уже нет, с сегодняшним поступлением успел разобраться и собираюсь домой. А ты чего на ночь глядя нагрянул?

— А я, то есть мы, ненадолго. Рэйм мой, наконец, решил своим жилищем обзавестись. Не проводишь нас? Ну, сам знаешь куда.

— Ооо… вот это новость! — порадовался Кияр, поворачиваясь и направляясь вглубь наваленных продуктов и материалов. — И неожиданная, и хорошая. Люблю такие. А вообще, как дела, с женой, остальными детьми? Как в Совете? Увел не задирается?

— Всё хорошо. Спасибо, что спросил. И с семьёй, и в Совете. А брат твой, ты же знаешь, глупостями такими не страдает.

— Знаю, но мало ли, на старости лет… — усмехнулся смотрящий и, остановившись, указал на какую-то кучу у стены, покрытую шкурой.

— Спасибо, Кияр.

— Да мне-то за что? Ладно, вы тут сами разберётесь, а я пойду, пожалуй. Благой ночи вам.

Мы с отцом одновременно откликнулись:

— И тебе того же, — сказал отец.

— И Вам того же, — проговорил я.

Кияр кивну, махнул и быстро крылся за горами племенного добра.

— Так и что ты хотел мне показать? — напомнил я.

— Да так, мелочь, — ухмыльнулся отец и потянул на себя верхнюю шкуру, открывая кучу других. — Всего лишь твою долю от охоты.

— Что? Мою? Но… — не веря своим глазам, смотрел я то на него, то на немалую гору шкур. — Я же её не брал. Оставлял в общее пользование…

— А я забирал, и Кияр выделил местечко для хранения этого всего, пока ты не одумаешься. Ура! Это случилось! Так что получи и пользуйся, и не надо нарабатывать всё заново. Займись домом и не отвлекайся, сын, — улыбнулся отец, похлопал ошалевшего меня по плечу и ушёл.

Я смотрел ему вслед и думал: как мне могло прийти в голову, что отцу за меня только стыдно и ему на меня наплевать? Глупость, знаю, но она периодически посещала, за что теперь мне стыдно. Тьма, это ж сколько он собирал за мной и хранил в тайне! Кучка-то с мой рост и в пару обхватов. Этого с лихвой хватит на весь мой немалый задуманный дом и ещё останется, что нехило облегчает мою задачу. Тогда завтра можно уже начать прикидывать на месте размеры, чего и сколько понадобится и что в первую очередь.

В прекрасном настроении я вернулся в мамин шатёр и постарался уснуть побыстрее. А новый день опять начал с раннего утра и снова пошёл в центр носить воду.

— Большое спасибо, Рэйм, — обратилась ко мне Ярма, сегодня старшая по готовке. — Но ты же знаешь, что это совсем не обязательно. У тебя есть другие обязанности, а ты тратишь силы на мелочи.

— Знаю, но два последних дня нужно было себя чем-то занять, пока я пропускал свои обязанности, а сегодня выходной, и мне просто захотелось помочь. К тому же, это, и правда, мелочи, и мне совсем не сложно несколько раз сбегать к реке. Заодно размялся перед тренировкой.

— У тебя же выходной. Какая тренировка?

— Судя по всему — выходная, — улыбнулся я, осматриваясь и прикидывая, нужно ещё раз метнуться или хватит?

— Нам хватит, — поняла она, о чём я думаю, а потом задумчиво проговорила: — Странный ты какой-то.

— Ага… всю жизнь это слышу, но уж какой есть, — пожал я плечами.

Махнув рукой, пошёл к площадке для тренировки. Она была так же с краю и чуть вдали, как и выбранное мной место для дома, но отсюда видна была только крона дуба. На площадке ещё никого не было, что непривычно. Обычно я приходил последним, если вообще приходил. Но последним быть мне больше не хочется, потому что, чтобы привлечь такую девушку, как Миратэя, нужно быть первым.

Начнём. Хоть уже и успел побегать, но пару кругов всё равно сделать надо. Потом поприседаю, просто так и с грузом, потренирую руки, поотжимаюсь, потаскаю тяжести, потом с ними ещё побегаю, копьё пометаю. Что ещё? Ммм… ладно, там видно будет. Если достаточно устану, пойду, над домом подумаю до завтрака. Если нет, придумаю ещё что-нибудь или зайду на второй круг.

Народ начал появляться быстро, я даже первый круг по площадке закончить не успел, и было приятно видеть ступор у первых прибывших, не ожидавших увидеть здесь меня. Привыкайте, ребята. Скоро вы начнёте удивляться, когда меня вдруг здесь не окажется. На первых удивлённые взгляды не закончились, сегодня все поглядывали на меня и перешёптывались. Но вот отец с двумя другими Главами, Ингаром и Альмеком, удивились в приятном смысле. Я как раз отжимался и видел, как они, поглядывая на меня, о чём-то говорили, и Кардэк, слегка улыбаясь, кивал или пожимал плечами. Наверное, там, что-то типа: «Кардэк, твой сын на тренировке?!», «Да сам в шоке», «Что это с ним?», «Я без понятия, но мне всё нравится».

Я тренировался до самого завтрака. Когда вроде бы план выполнил и устал, но сносно, то решил повторить. После сгонял к реке, ополоснулся и смыл пот от тренировки, а уже оттуда пошёл к дубу и начал измерять пространство шагами. Исходил всё вдоль и поперёк, прихваченной из леска веткой делал примерные пометки, где будет вход, где задняя часть, где бока, где и как вообще будет проходить стена.

Когда примерно закончил, решил, что к воображаемому дому надо добавить немного реальной видимости и сбегал в лес за охапкой тонких, но длинных палок, расставил их по нарисованным точкам и осмотрелся. Да, думаю, это то, что надо. У Кардэка один из самых больших домов в племени, как оказалось, но мой будет больше. От одной стороны до другой расстояние больше шага на два. Достаточно. Моя задача ведь, не самый большой дом построить, а самый лучший, а это не только размерами определяется.

Удовлетворившись, я прикинул в уме, сколько всего мне потребуется, присвистнул и пошёл искать отца. Если заниматься домом только в день отдыха, то строить придётся больше цикла, а мне кажется, слышал я об одном варианте ускорения процесса, возможном к согласованию. Нашёл его не сразу, мы с ним постоянно разминались, но у Дома Глав нагнал.

— Отец, подожди! — окликнул я его, когда он уже собирался войти внутрь.

— Я сейчас, — сказал он ещё не зашедшим и подошёл ко мне. — Что-то случилось?

— Ну… — замялся я. — Во-первых, ты вчера ушёл, и я не успел сказать тебе спасибо.

— Я думал, ты домой ночевать придёшь, там и обсудили бы, но ты что-то пристрастился к шатру матери. Чем ты там таким занимаешься, что никак не вернёшься к нам?

— Да ничем, — пожал я плечами. — Я просто там один и могу спокойно подумать. Сегодня, наверное, вернусь.

— А с нами тебе уже не думается. Что во-вторых?

— А во-вторых… эм… я там с домом уже прикинул: размер, расположение, что да как, и примерное количество всего, что мне потребуется. Получилось много.

— Так быстро? Уверен, что обо всём подумал?

— Уверен. Я быстро думаю и хорошо представляю. Натренировался глупостями, — усмехнулся я.

— Допустим, — поджал Кардэк губы. — Получилось много, а от меня-то ты чего хочешь? Помощи?

— В каком-то смысле, — поморщился я, потому что чувствовал себя жутко неловко. — Я, по-моему, как-то слышал, что кому-то разрешали один день охоты заменить на день сбора материалов для стройки. Не уверен, кому, когда и почему, но было такое?

— Бывало. Не скажу, что это обычная практика, но и не совсем редкая.

— Вот… а что мне нужно сделать, чтобы получить такое разрешение?

— Хороший вопрос, — усмехнулся отец и на минуту задумался. — Притом он хорош своей формулировкой. Мне нравится, что ты спрашиваешь не «могу ли я для тебя это согласовать», а «что можешь сделать ты», — улыбнулся он и похлопал меня по плечу. — Но ты уже всё сделал — попросил. Я вынесу это на обсуждение, но думаю, возражать никто не станет. В любом случае, завтра ты идёшь на охоту, а под сбор дают день перед отдыхом. Сегодня собрал, завтра построил. Ступай.

— И всё? А что мне сегодня делать? — задал я вслух вопрос, который возник в голове. — Дом-то ведь уже продумал…

— Ну, я даже не знаю, Рэйм, раньше у тебя проблем с занятостью как-то не возникало. Придумай что-нибудь! Про обед только не забудь за придуманным.

— О, обед… точно! — улыбнулся я, развернулся и пошёл в центр.

До обеда времени осталось немного, поэтому заняться чем-то интересным и продолжительным не лучшая идея. Зато я могу посмотреть, как дела у женщин с готовкой и, например, принести им ещё воды, потом ещё что-нибудь сделаю, поем и уйду в лес дальше к морю. И там, может, найду какие-нибудь крупные ветки, подходящие для стройки.

Воды особо не требовалось, но одну-две ёмкостей принести попросили. Ладно, хоть так. Зато на обратном пути нашлось занятие.

— Рэйм! Добрый день. Ты и сегодня свободен? — окликнул меня Залон, которому я позавчера помог сменить несколько шкур в доме.

— Добрый день. Да, так получилось, что сегодня у меня самый настоящий день отдыха.

— Ааа… слушай, не поможешь мне ещё немного? На крыше хочу несколько листьев переложить, а подержать или подать некому, сам понимаешь.

— Без проблем. Только до центра сбегаю, воду отнесу и вернусь. Я быстро, ладно?

— Конечно-конечно. Я дождусь и никуда не денусь, — доброжелательно усмехнулся он.

Я ускорился, чтобы управиться к обеду. У Залона не просто всё сложилось. Пока у него родилось только четыре девочки, в связи с чем помочь было особо некому. Хотя я отцу тоже нечасто помогал, всё больше сбегая, но у него хотя бы ещё Карс есть. Правда, теперь, помогая чужому отцу без сыновей, я даже не до конца понимаю, в чём была проблема помочь своему. Тьма! Может, все претензии, в том числе и то, что я оторван от племени, более оправданы, чем мне казалось? И почему я только сейчас это понял? Вроде ж не дурак!

К обеду мы закончили, и Залон добил моё чувство вины благодарностью: «Хорошо всё-таки, когда есть сын. Кардэку повезло. Не знаю, почему тебя все считают ненормальным? Хороший парень вроде». Я смог только сдавленно поблагодарить в ответ. Да уж, Кардэку с сыном повезло. Хорошо, что хоть с одним, учитывая, что второго нет смысла даже просить о помощи. Не было! Не было смысла.

По дороге на обед я как раз пересёкся с везунчиком, то есть с отцом. Он сообщил, что вопрос улажен, и я могу приступать к активному сбору, а если Аин не будет против помочь, то и его могу привлечь. Поблагодарив, получил порцию обеда с искренним пожеланием приятного аппетита, переговорил с напарником, получил его согласие, не без стенаний, и остаток обеда провёл в самокопаниях. По всему выходило, что сын из меня так себе, посему не удивительно, что мной постоянно не довольны.

После обеда отправился на изучение близлежащего леса, но, отойдя только совсем далеко, наконец, нашёл пару обломанных больших суков. Хоть что-то. Это было уже на пол пути к морю, и меня пару раз посещала мысль сгонять туда ненадолго, но я отметал её. Сейчас у меня есть более важные дела. Да ещё и отрубить находку получилось далеко не сразу. Пришлось попотеть, прежде чем отправиться назад. Пока дошёл, пока дотащил, пока обработал, отрубив мелкие веточки, пока вкопал в нужные места и убедился, что стоят прочно — наступил ужин. После него вернулся к стройке, сложил ветки, которые ещё могут пригодиться в переплёте стен, а, собрав не подходящие ни подо что, понёс домой на дрова.

Там была пока только мать, и она явно обрадовалась моему возвращению. Потом спросила о Миратэе. Не начало ли мне казаться, что мне привиделось? Я её снова постарался убедить в существовании девушки. В противном случае меня бы не посетила мысль о постройке своего жилища. Не знаю, удалось ли убедить до конца, но со временем сомневаться и переспрашивать должна перестать. А потом я почувствовал усталость и решил прилечь. Приход отца с сестрой уже не заметил. Даже после очень удачной охоты я так не выматывался.

Зато снова проснулся рано, это уже начинает входить в привычку, и после пробежки до реки, умывания и принесения по пути пару ёмкостей воды для готовки я погнал на тренировку. Снова был первый и снова радовался удивлённым взглядам пришедших следом. Потом был завтрак, охота, ужин и до сна терзания от ничегонеделания. Следующий день ничем не отличался, а потом мы, наконец, отправились на сбор материалов. Аин меня критиковал и подшучивал, жаловался, но я не давал ему отдохнуть, стараясь натаскать как можно больше всего, чтобы хватило до следующего захода. На следующий день сбегал за тем, что не успели с Аином принести, а после, до самого захода солнца, занимался домом. Единственное на что отвлёкся, это смотрел на дуб во время захода солнца, радуясь выбранному месту. Миратэе тоже должно понравиться.

И дальше так пошло, пошло и пошло. Только ещё через два свободных дня я начал бегать к морю. Точнее, к скалам. Мне показалось, что прошло достаточно времени для определения: «Позже, много позже», и я боялся пропустить её приход. После ужина либо убегал сразу, либо быстро заканчивал начатое, убирался и уже потом убегал. Сначала не было понятно, какое расстояние до места встречи. Оказалось, оно, и правда, далеко, но если бежать напрямую, а не через море, то получалось более или менее, однако, чтобы успеть к закату, нужно было поторопиться, если задерживался после ужина. Но это мелочи. Лишняя тренировка и пробежка на ночь.

Глава 3. Обещанная

Сегодня я снова ждал. Который это вечер? Пятый? Десятый? Нет. Я сбился после трёх десятков. Уже давно я хожу сюда не с чувством светлого ожидания, приятно трепещущего в груди, а со страхом не дождаться. Нет, я не думаю, что она могла передумать, или что и не собиралась приходить. Ни в коем случае! Я почему-то просто не могу подвергнуть слова Миратэи сомнению. Хотя она вроде и не говорила, что держит слово, но мне кажется, что по-другому и быть не может. Хотя бы потому, что у неё не было причины врать. Если бы она не следила за своими словами, то пообещала бы прийти сразу, как только я выдвинул условие, но она молчала. А когда отпустил, ей ничего не мешало так же молча уйти, но она согласилась. Притом всё равно не сразу, а сперва задумавшись. То есть всё обдумав, взвесив и решив, что придёт. Мне остаётся только ждать.

Я сидел почти на краю той самой скалы. Перед моими глазами очередной закат начинал окрашивать облака в мягко-оранжевый цвет, а я… не мог!.. не мог даже сфокусировать взгляд! Не мог прекратить думать! Я раскачивался из стороны в сторону, не в силах остановиться, и всё глубже погружался в пучины безнадёжности. Переживал, как бы с ней чего не случилось. Страшно переживал! В моей жизни впервые и, наверняка, единственный раз блеснуло что-то невероятное. Прекрасное. Притягивающее. Желанное! И потерять то, что даже рассмотреть, как следует, не успел… тьма!

А ведь случиться могло всё что угодно. Может, на её поселение напала ночью стая голодных лигров, которым в последнее время не везло с охотой, и не оставила никого в живых! Или не на поселение, а на неё одну напал кугуар, когда она уже шла на встречу со мной! Или Миратэя ещё тогда даже до дома не дошла, потому что я не смог проводить и защитить понравившуюся мне девушку?! И ещё хуже — задержал до поздней ночи! А как она потом в темноте через лес пробиралась? Вдруг оступилась, упала и сломала ногу? Угодила в яму или овраг? Не смогла выбраться? Или сразу шею свернула и стала подарком падальщикам?..

О, все духи Земли, Воды, Огня и Неба! Я так скоро с ума сойду! Каждый новый день у меня рождается новое предположение, ужаснее предыдущего! Может, я мечтаю, строю нам самый лучший дом, представляю, как возьму в жёны, а её в это время нет в живых?! Духи!

Я так раскачался, погружённый в свои мысли, что появилась опасность скатиться со скалы в бушующее море на совсем не мягкие камешки. К счастью, вовремя спохватился. Подтянув колено к груди и обняв его руками — зафиксировался. Так качаться неудобно, и опасность свалиться отпала.

Закат продолжался. Наверное, он был красивым, но не для меня. Опустив голову на колено, закрыл глаза. Ветер дул в лицо. Сильный и временами порывистый, но всё равно тёплый. Погода в последнее время радовала. Солнце пекло уже очень сильно, но постоянный ветерок пока отгонял жару. Волны были то крошечные, то поднимались выше, как сегодня, но шум от их войны с камнем был негромким. Возможно, у них небольшое перемирие, и звук прибоя, размеренный и спокойный, скорее умиротворял. Мне бы обязательно понравилось, если б я слушал. Одна проблема: просто слушать прибой, как и просто смотреть на закат — не выходило.

Я тяжело и протяжно вздохнул. Получилось ужасно. Нечто среднее между обиженным ребёнком, плачущей девчонкой и стонущим больным. Ужас!!! В кого я превращаюсь? Духи Света, не дайте моему разуму погрузиться в темноту. Лучше сразу умереть. Например, можно прыгнуть с этой скалы в море. Не разобьюсь, так утону. Не утону, так, может, поужинает мной кто-нибудь, дождавшись, наконец. Беспроигрышный вариант! Наклонившись вперёд, посмотрел вниз. Раньше не было интересно, а теперь, гляди-ка, заинтересовало.

— Я смотрю, тебя так и тянет отсюда свалиться…

От неожиданности я, и правда, чуть не упал, но сумел удержаться и, отодвинувшись, обернулся. Она стояла шагах в пяти, залитая ало-золотыми лучами солнца. С прошлой встречи ничего не изменилось, будто и не было этих долгих дней.

Миратэя была по-прежнему одета в непонятную, развивающуюся на ветру одежду, не похожую ни на чью шкуру, а волосы так же слегка прихвачены странной верёвочкой. В солнечном свете она словно светилась. На розовых, нежных губах играла лёгкая ироничная улыбка, а в сияющих небом глазах прятались смешинки.

Не знаю, сколько я так сидел, молча и с открытым ртом. О том, что, вообще-то, умею говорить и надо бы поздороваться, забыл напрочь. Миратэя, не дождавшись какой-нибудь реакции и дёрнув бровью, как бы говоря: «м-дааа, тяжёлый случай», двинулась ко мне.

— Смею напомнить — люди не летают! — она села рядом, откинулась назад, опершись на руки, и развернулась ко мне. — Здравствуй, Рэйм! Что я пропустила?

— В каком смысле? — переспросил я, не поняв вопроса.

Почему в ее присутствии у меня перестаёт соображать голова? Что происходит?!

— В смысле, может закат какой интересный был… — начала набрасывать предположения Миратэя, смотря то на меня, то на горизонт, то на пальчики своих ног, которыми она задорно шевелила. — Или, например, звёзды ночью как-то особенно сияли… Или ты всё-таки добегался и сломал ногу… Ты просто сидишь, и мне не видно… Или, может, с дерева упал… ноги с руками целы, а головой приложился… Но это уже как предположение, почему ты молчишь!..

Нет, я понял, что она надо мной подшучивает. Но я столько дней переживал! За неё, из-за её долгого отсутствия, за всё её племя, что предстал тогда в неудачном свете, и так долго мечтал в корне изменить первое впечатление, что моя реакция на её слова была внезапной. Даже для меня. И, возможно, ненормальной! Самую малость. Но в тот момент мне так не казалось и, подорвавшись с места, отскочив от края обрыва, я принялся активно повышать о себе мнение. По крайней мере, я так думал.

— Извини! Привет, Миратэя! Я просто так долго ждал, что забылся, когда увидел! Ты так неожиданно, и, в тоже время, ожиданно появилась…

Меня прорвало. Я говорил много, быстро, не успевая задуматься и стараясь выглядеть сильным, прям как главный самец.

— Я здоров! Ногу, как ты мне велела, три дня берег. Больше не спотыкался, не падал и головой не бился!

Нет, на альфа-самца с такими оправданиями я явно не тяну, меняем тему.

— Ещё стал больше уделять внимания тренировкам. Стал сильнее.

Я кинулся вниз, подобрал внушительный камень, взвалил на плечо и прибежал обратно.

— И быстрее. Я один из самых быстрых в племени! А может, и самый быстрый. И выносливее стал!

Начал поднимать и опускать камень, чтобы она точно увидела всё своими глазами.

— Моя охота стала ещё более плодотворной, — я отбросил камень, и он с грохотом улетел вниз.

Громкий звук заставил отвлечься от своей тирады и, наконец, обратить внимание на Миратэю. Она сидела, наполовину развернувшись в мою сторону, и смотрела настолько шокировано, что мой запал начал спадать, и уже менее уверенно, с каждым словом всё тише, я закончил:

— И у меня уже сейчас скопились хорошие запасы. Я считаюсь одним из самых удачливых соплеменников и справным… свободным мужчиной… женихом…

Последнее лучше было не говорить. Как-то жалко прозвучало. Будто я напрашиваюсь ей в мужья. Хотя, по сути, дело именно так и обстоит, но прозвучало, просто фу… словно маленькая, стеснительная, неприглядная девочка очень хочет обратить на себя внимание большого и сильного мужчины. О духи!!!

Солнце за спиной Миратэи коснулось моря, закат подходил к концу, а она продолжала сидеть, смотря на меня широко раскрытыми глазами.

Она молчит! Я начал представлять, как выглядел со стороны.

Она смотрит! Надеюсь, в свете алого солнца не сильно видно, как краска залила моё лицо. Да что ж я рядом с ней каждый раз веду себя, как самый последний идиот? С таким поведением мне только к Алине под присмотр.

Она сидит! Я переминаюсь с ноги на ногу, не зная, куда деть глаза.

Время идёт! Солнце почти полностью ушло под воду, а Миратэя так и не шелохнулась. Я не выдержал и вспылил:

— Да, я перестарался! Отомри уже… можешь мне не верить, но я вполне себе нормальный!

Миратэя продолжила сидеть в том же положении, но начала закусывать нижнюю губу, стараясь сдержаться. Не вышло. Сначала она просто прыснулась от смеха, а затем расхохоталась в полный голос.

— А-ха-ха-ха!!! — смеясь, она завалилась боком на камень и свернулась калачиком. — Ой-ой-ой-ой-ой!! Ха-ха-ха-ха!! Ммм-мммм…

Девушка перекатывалась с боку на спину и обратно, не в силах остановиться.

— Ох! Я не могу!!! О, свет сущий!!! — задыхаясь, она каждое слово выдавливала сквозь смех, уткнувшись лбом в камень и обхватив живот руками.

Миратэя старалась успокоиться, глубоко дыша и постанывая от смеха. Я же не мог определиться, как реагировать. Вроде и обидно, когда над тобой так откровенно ржут в голос, и в тоже время, смеётся она не со зла. Это слышно. Просто весёлый, радостный смех. Даже становится немного приятно, что заставил её так смеяться. Задорно и заразно.

— Ооо, Рэйм! Прошу, ты только не обижайся! — она приподнялась на одной руке, второй вытирая выступившие слёзы. — Я ни в коем случае не хотела тебя обидеть. Просто ты не представляешь, — выговаривала она сквозь смешинки, — наскооолько это было неожиданно и весело… ой, нет… лучше не вспоминааать…

Она села удобнее и, спрятав лицо в ладони, тихо в них хихикала. Я не выдержал. Сначала не смог сдержать широкую улыбку, а затем захихикал вместе с Миратэей.

— А ты-то чего? — глянула она поверх пальцев.

— А я представил! — ответил я, сделав максимально серьёзное выражение лица.

Мы ещё немного спокойно посмотрели друг на друга и одновременно разразились очередным приступом хохота. Я опустился на колени, наслаждаясь взаимным весельем и любуясь её улыбкой. В этом смехе можно было купаться, и я хотел получше всё запомнить.

Когда мы окончательно успокоились, Миратэя лежала на нагретом солнцем камне, положив руки на живот, и смотрела на почти совсем потемневшее небо, где уже загорались звёзды. Я сидел рядом и любовался ею.

— Эх! Закат-то мы весь пропустили… — перевела она глаза на меня и шутливо надула губки, привлекая к ним моё внимание. — А всё ты виноват! Отвлёк демонстрацией силы.

— Ну… что же мне было делать, если сила требовала демонстрации… — не остался я в долгу, так же шутливо насупившись. — Сама спровоцировала! Скажи теперь ещё что не специально, ни в жизнь не поверю.

Миратэя хмыкнула, снова обратила свой взор к небу, и я последовал её примеру. Звёзды были прикрыты лёгкой дымкой облаков, а луна ещё не светила в полную силу. Ночь только начиналась, медленно беря землю в плен. Воздух стал свежим, а ветер неожиданно холодным. Украдкой поглядывая на девушку, я невольно удивлялся, что обнажённые руки Миратэи не покрываются гусиной кожей. Она и не думала ёжиться под порывами ветра. Интересно. Девушки обычно более чувствительны к холоду, однако, несмотря на то что моя кожа была уже на грани мурашек, Миратэя прохладу, казалось, не замечала совсем. Даже жаль. Я бы тогда, под обоснованным предлогом, мог её обнять, чтобы согреть.

Звёзды разгорались ярче, облака с неба прогнал ветер, и луна поднялась в верхнюю точку. Мне нравилось просто сидеть рядом с Миратэей, но и слушать её мне нравилось тоже.

— А у тебя как дела? Что нового?

Вместо ответа Миратэя быстро поднялась, отворачиваясь, но я успел заметить, как она поморщилась.

— Можешь не отвечать! — встревожился я, не желая портить долгожданный момент близости. — Просто я рассказал все свои новости и даже показал, но не поинтересовался твоими. Мне показалось это неправильным.

Конечно, я бы с большим удовольствием узнал что-нибудь о Миратэе и её жизни, но это не срочно. Можно и подождать. Она сидела, обхватив колени, и хмуро смотрела куда-то перед собой. Может, что-то неприятное случилось, что она не хотела вспоминать? А я взял и испортил настроение своими расспросами. Жаль, нельзя отменить сказанное.

— В целом, всё как обычно, — глянула на меня девушка, а ответ прозвучал бесцветно и тихо. — Каждый день одни и те же заботы. Нового нет… ничего. Что больше всего и расстраивает. Пытаемся найти решение одной проблемы, но пока безрезультатно, и из-за этого всё как-то… застопорилось. По крайне мере, для меня.

Со вздохом она снова отвернулась и печально посмотрела на горизонт, туда, где различия между небом и морем стирались.

— А что за проблема? Может, я чем-нибудь смогу помочь? Вдруг придумаю что? Я хоть и не мудрец и не главный придумщик племени, но иногда нахожу интересные решения в обычных делах.

— Спасибо за предложение! — не сразу и уже с улыбкой сказала Миратэя. — Но… я не могу тебе даже намекнуть, в чём состоит дело. Можешь пожелать мне удачи, этого будет достаточно.

Я кивнул, соглашаясь с доводом. У отдельных племён могут быть свои секреты и лезть туда, куда не просят, не принято.

— Удачи тебе, Миратэя! И всему твоему племени заодно.

Она благодарно кивнула и снова посмотрела вдаль.

Ветер стал ещё холоднее, что странно для этой поры. Я даже начал подмерзать от сидения на одном месте. Хотелось пройтись, помахать руками и согреться. Девушка удивляла ещё больше — она так ни разу и не подала ни единого знака, что ей хотя бы немного прохладно. Жаль… и очень странно. И ещё раз жаль.

— Уже совсем поздно. Мне пора выдвигаться в обратный путь.

Мира — так сокращённо я иногда называл её про себя — начала вставать. Спохватившись, я её опередил и протянул руку. Миратэя ещё в прошлый раз показала свою насторожённость и нетерпимость к неожиданным касаниям, и это был единственный предлог прикоснуться к ней с её согласия.

— Можно тебя проводить? — спросил я, но, увидев отсутствие энтузиазма, уточнил просьбу: — Хотя бы немного…

Она удивлённо смотрела на мою протянутую руку, перевела взгляд на меня, опять на руку, подумала, вздохнула, и всё же протянула свою.

— Зачем? Я не заблужусь по дороге.

Я потянул Миратэю на себя, удивляясь её лёгкости и невообразимо счастливый от такой мелочи.

— И всё же… пожалуйста. У меня ещё с прошлого раза это больная тема. Ведь я должен был тебя провожать, а всё случилось наоборот. И сейчас… я просто — должен! Понимаешь?

Я просил, так и не отпустив её руку. Мне казалось, что я помню все подробности первой встречи? Я ошибся. Прикосновение к её невероятно мягкой коже вызывало дрожь где-то глубоко внутри. Непонятно, как такое может быть? Мира явно каждый день работает и много. В длинных тонких пальцах чувствуется сила, как и в хрупких, на вид, руках. Я задумчиво провёл большим пальцем по кисти: такая тёплая, нежная. Интересно, а какая на вкус?

Эта мысль заставила представить, как я касаюсь губами её кисти, каждого пальчика, ладони, затем поднимаюсь выше, к локтю…

Желание немедленно так и сделать затопило с головой. Пришлось даже сглотнуть выступившую слюну. Я перевёл взгляд с рук на Миратэю. У меня в голове всё случилось быстро, и она не заметила заминки, но, видимо, всё было написано на моем лице. Она аккуратно, но жёстко вытащила свою ладонь, и прижала руки к груди, пряча от меня.

Ой, зря она так… от этого движения странная одежда сильнее натянулась, приковывая мой взгляд уже к двум привлекательным девичьим выпуклостям. На этом мои мысли отказались мне служить окончательно и полетели куда-то не туда. Дыхание участилось, во рту пересохло. Нет, со мной точно что-то не то. Чего это за реакции? Она, конечно, очень красивая, но неужели из-за этого может напрочь отказывать голова?

— Понимаю, — между тем не очень охотно и, слава духам, не замечая моего очередного замешательства, осторожно согласилась девушка. — Ладно, Рэйм. Только не очень далеко. Тебе ещё самому возвращаться.

Миратэя пошла к спуску, а вот я смог не сразу. Когда я вроде бы успешно сражался со своими некстати проснувшимися чувствами, она заговорила, и мои глаза перестали созерцать её изгибы. И хорошо! Казалось бы… но взгляд лишь переместился с груди на губы — и меня начало уносить по-новой. Духи!!! Да что ж такое-то, а?

«Стоп, Рэйм! Успокойся», — уговаривал я себя. Пришлось постоять ещё несколько мгновений после того как она скрылась у меня за спиной. Сделав пару глубоких вдохов и сжав кулаки, я догнал девушку и подстроился под её шаг.

Мы шли молча. Спустились, вышли из каменного прохода и пошли к ночному лесу. Миратэя о чём-то напряжённо думала, из-за чего слегка хмурилась. Может, о заботах племени и той проблеме, которую они никак не могут решить. Я же о своём племени не особо вспоминал. Наверное, если бы Миратэя услышала, о чём я думаю, то сбежала бы без оглядки.

Мне уже три цикла талдычат, что пора жениться и заводить детей, не понимая, почему я до сих пор этого не сделал?! Притом не понимали в том смысле, как я столько времени живу без женщины? В жёны обычно выбирали ту, которая привлекала больше остальных. На самом деле, молодых парней привлекали практически все, но кого-то всегда хотелось больше. Если же на одну девушку претендовало больше одного желающего, то устраивали показные бои, и она уже сама выбирала, чьей женой хочет стать, но за проигравшего выходить не принято. И конечно, не без совета членов рода, если момент спорный.

Высокий, сильный и выносливый, девушкам я нравился. А после каждодневных тренировок у меня ещё и плечи шире стали. И, повторюсь, добытчик и охотник я один из лучших. Я вполне мог выбрать любую и вряд ли получил бы отказ. Вот никто никак и не мог взять в толк, чего я тяну? Уже два цикла, как я один из самых взрослых свободных мужчин, и это при том, что мужчин в племени не хватает. Обычно парни не тянут и берут жён сразу, как только становится можно. Признаться, я и сам не мог дать ясный ответ на вопрос, чего я жду. До сегодняшней ночи.

Всё, оказывается, очень просто объясняется. Меня не тянуло от слова «вообще». Ни к одной девушке. Уверен, в племени уже все начали обсуждать втихую и эту мою странность. По-моему, я даже слышал что-то подходящее в шепотках. Возможно, за моей спиной начали и посмеиваться, что, может, у меня чего не работает?! Но я и сам не понимал, почему так происходит!.. что со мной не так!.. и, если уж совсем честно, это начало надоедать. Хотелось уже стать нормальным хоть в чём-то! Особенно в последнее время, когда и до меня стало доходить, насколько я отличаюсь. А все оказалось просто: девушки были не те. Миратэя заставила меня чувствовать в первую же встречу, но тогда это было лишь тенью, началом того, чем меня накрыло сегодня. Если другие чувствуют хоть половину от этого, тогда и мне становится понятно, почему они так стремятся жениться.

Я всю дорогу боролся с желанием схватить ее, связать, закинуть на плечо и утащить к себе, где нас быстро соединят пред духами, а потом я буду долго, не торопясь и со вкусом, изучать и пробовать её всю, с головой окунаясь в новые и такие притягательные желания. Буду целовать её, от кончиков игривых пальцев ног и нежных рук, до кончиков длинных волос цвета древесной коры нашего дуба.

Но Миратэя… сильная девушка, которая не боится ни моря, ни леса, ни ночного леса, ни голодных хищников в темноте, но пугается резких прикосновений мужчины. Ещё тогда, на берегу моря, когда я схватил её за руку, чтобы удержать, меня удивил мимолётный, но отчётливый испуг в глазах. Это уже потом она совладала с собой и пообещала мне руки переломать. Не сомневаюсь, эта маленькая девушка, действительно, в состоянии исполнить свою угрозу и постоять за себя, но не могу понять, как в ней уживаются эти две противоположности.

Так что вариант «схватить и утащить» мне не подходит. Нужно её приучить к себе, к своему присутствию, к своим прикосновениям. Для этого необходимо с ней видеться чаще. Хорошо бы узнать, где живёт, и наладить общение с их племенем. Тогда я бы смог приходить к ней в гости и пригласить к себе. Но это пока только планы и мечты. Информацией о себе и своём доме Миратэя делиться не стремится. Она явно не из тех, кто любит потрепаться. Соответственно, чтобы узнать всё, потребуется гораздо больше времени, проведённого вместе.

В том же молчании и погружённые каждый в свои мысли, мы вошли под сень деревьев. Несмотря на то, что стояла уже глубокая ночь, а луна была не совсем круглой, с кромешной темнотой она справлялась неплохо. Даже сквозь крону деревьев проникало достаточно света, чтобы хорошо видеть дорогу. Не как днём, конечно, но не заметить яму, кочку, камень или иное препятствие на пути нам не грозило. Никогда бы не подумал, что ночной лес совсем не страшный.

— Мира… тея, — запнувшись быстро исправился я. — Тебя долго не было в этот раз. Я переживал. И хочу уточнить, когда ты сможешь прийти в следующий?

— Никогда.

— Что? — я резко остановился.

Нет… мне показалось…

— Что? — тоже остановилась она, и, развернувшись, непонимающе на меня посмотрела.

— В каком смысле «никогда»? Почему? — а может она так шутит?

— А почему я должна? — невозмутимо переспросила моя мечта, стремительно меняя направление на «от меня».

— А почему нет? Я думал, нам весело друг с другом и надеялся продолжить общение.

— Это да, сегодня было весело. Не буду отрицать, — поморщилась Миратэя. — Однако никто не говорил, что это правильно. Этого не должно было случиться, Рэйм. Ни первой, ни, тем более, второй встречи. Поэтому больше мы не увидимся.

Она была так спокойна, пока убеждённо говорила эту чушь, что стало жутко. Жутко от ощущения, что прямо сейчас, прямо на моих глазах из моих рук выскальзывает та, кто пробудил во мне желание жить, думая и мечтая о будущем. О семье. О доме. Умирают мечты, только и успевшие родиться. Рушатся все планы.

— Миратэя, ты, конечно, извини, но что за бред ты несёшь?! — страх вперемешку с негодованием неожиданно сильно вывел меня из себя, но я старался держаться. — Да, мы встретились случайно, но это не значит, что так «не должно было быть». Может, наоборот? То, что мы встретились, единственно верное развитие того дня? А может, и всей жизни?!

Сдерживаться получалось всё хуже с каждым словом, и я уже почти кричал.

— Я НЕ согласен с твоим мнением! И я НЕ согласен прекращать с тобой знакомство! Да я, может, жить начал только после него! А ты мне рассказываешь, что так быть не должно?! О нет! Нет!!! Ты неправа! Только так и должно!

Я метался по полянке лунного света, где мы остановились. Схватившись за голову, пытался снова взять себя в руки, иначе была опасность наломать дров.

— Рэйм, послушай! — Миратэя говорила всё так же спокойно и безразлично, что только больше злило. — Ты ведь не знаешь всей истории. Только свою. И с твоей точки зрения, возможно, всё выглядит, как ты и говоришь. Но… ты не знаешь меня! Не знаешь, кто я и откуда. Ничего не знаешь. А я знаю! И на основании этого знания сообщаю тебе факт. Не просто мнение, а обоснованную правду. Я не могу объяснить, но пойми — я просто больше знаю…

Знает она больше… чего она там такого может знать, что мешает нам видеться?! Даже слушать не хочу! Я продолжал ходить из стороны в сторону, пытаясь взять себя в руки. Вариант «схватить и утащить» начинал привлекать всё больше и больше… и плевать, что она будет брыкаться. Я больше и сильнее. Но так нельзя… не с Мирой.

Я не мог подобрать убедительные слова. Только открывал рот, чтобы что-то сказать, но каждый раз лишь снова продолжал метания. Не дождавшись от меня членораздельного ответа, Миратэя решила закрыть тему и покончить со всем.

— Рэйм, попробую быть с тобой откровенной. Я не хотела сегодня приходить. Ни тогда, ни потом, ни сегодня. Не знаю, зачем, вообще, пообещала, но пришла исключительно поэтому. Не смогла нарушить слово. Так что сейчас я уйду, и мы больше не увидимся. Не спорь и прими это! Я уже сказала, что не могу объяснить, почему. Не обижайся. Просто так надо.

Она развернулась и пошла прочь.

Нет! Принять? Я не могу принять! В моих представлениях Миратэя уже была моей женой, и я был абсолютно не готов расстаться с этой мыслью. Я не могу! Вот так же просто, как у Миратэи: «Так надо!» — так и у меня: «Не могу!» Пока у меня отказало благоразумие, я быстро догнал девушку, схватил её за руку и дёрнул, разворачивая на себя. Успел увидеть изумление в глазах, лёгкий испуг и недопонимание происходящего. И даже успела мелькнуть мысль, что так не должно быть, но тут же исчезла. Миратэя уже была слишком близко, и я исполнил одно из своих новоявленных желаний, впившись поцелуем ей в губы…

Розовые, слегка пухлые губки, оказались во много раз лучше, чем я мог себе представить. Они были мягкими и нежными, сладкими на вкус, как мёд. Настолько невозможными, что хотелось откусить. И это несмотря на то, что они мне отнюдь не отвечали. В такой близости я ощутил и запах своей мечты. Мира пахла бризом, свежей прохладой и, опять же, мёдом. Такой оглушающе упоительный аромат, от которого невозможно оторваться. Самостоятельно.

В следующее мгновение Миратэя продемонстрировала, что не бросала слов на ветер, предупреждая, что её лучше не держать. Она отпрянула, одним быстрым, сильным круговым движением вывернула свою руку из моей и резко оттолкнула. И сделала это всё так быстро, что от неожиданности я даже отступить назад не успел, из-за чего споткнулся и повалился на спину. Приземлившись на мягкую точку, удивлённо посмотрел на девушку. Она тяжело дышала и смотрела на меня круглыми глазами, полными ужаса, презрения и осуждения. Поднеся трясущуюся руку к губам, она дрожащим голосом лишь спросила странное: «Зачем? Что ты наделал?!».

Резко развернувшись, девушка бросилась в темноту, где деревья росли плотнее. Я помедлил лишь секунду, поражённый происшедшим, подскочил и кинулся следом, однако моего промедления хватило. Пробежав немного, но так и не заметив Миратэю, я остановился. Здесь деревья росли чаще, а луна уже опускалась к горизонту, и света почти не было, но странное одеяние, белое, словно облака, должно быть заметно. Осмотр не принёс результатов, и тогда я замер, обратившись в слух. Не увидеть я мог, если она быстро передвигается или скрывается за толстым стволом дерева. Но если она сейчас стоит, то скоро побежит, и я смогу это услышать.

Я слушал и слушал, но в лесу была полная тишина, если не считать стрекота ночных сверчков. Даже шороха от мелких зверей не было, не говоря уже о шуме бега или хотя бы шагов. Настолько далеко Миратэя не могла успеть отбежать, чтобы уже отзвуки не доносились. Значит, затаилась неподалёку. Прячется?

— Миратэя! Не прячься! — начиная паниковать, решил я предпринять попытку докричаться и убедить выйти или вернуться. — Извини! Слышишь? Прости меня! Знаю, я не должен был! Я виноват, что не сдержался! Слышишь? Пожалуйста, давай поговорим! Дай мне шанс исправиться!..

Я замер, с надеждой вслушиваясь в каждый звук, и ожидая, что она хотя бы на веточку наступит, переступая с ноги на ногу. Но было тихо, и с каждым ударом сердца надежда таяла, а меня накрывало отчаяние. Я стоял с закрытыми глазами и со сжатыми кулаками. Все мышцы сводило от напряжения. Меня разрывало стремление бежать, кричать, искать, звать, молить и рвать на себе волосы.

Духи!!! Зачем? Ну, зачем я это сделал? Ведь можно было пойти за ней и уговорить. Второй раз Миратэя тоже не хотела приходить, но пришла. Нужно было убеждать, а не набрасываться, как дикарь. А теперь она исчезла, оборвав все возможности, и в этом виноват только я.

— Мира! Мира! Прости, Мира! — всё тише повторял я.

Тяжело опустившись на землю, уставился в одну точку. В голове перемешалось всё: картинки её смеющегося и испуганного лица, сладкий вкус губ и горечь осуждения, жгучее желание близости с девушкой-мечтой и пробирающий до костей страх её больше не увидеть. Мысли сменяли одна другую. Я раз за разом прокручивал в памяти последние минуты, проведённые с Мирой, вспоминал, что она говорила, ещё раз пытался понять её. Но понял, что всё равно, так и не согласен с ней. И нужно было убеждать, а не ломать всё. О, тьма!..

«Зачем?» — не знаю, сам задаюсь этим вопросом. В тот момент действия казались правильными, но если бы я только мог что-то изменить…

«Что ты наделал?» — что Миратэя имела в виду? Да ещё с таким выражением!.. Так говорят о чём-то ужасном и непоправимом, но это же просто поцелуй. Даже если украденный. Что в этом непоправимого? Ладно бы, я её взял силой!.. Но это точно вряд ли, до такого я бы не опустился. Как мне сейчас эта мысль, вообще, в голову пришла?!..

Но я же на ней жениться хочу. Правда, она об этом не знает. Может, надо было сказать? Но что бы это изменило? Всё же Миратэю явно не этот вопрос волновал, когда она решила больше меня не видеть.

Где-то запела первая птица, отвлекая от раздумий. Оказывается, я просидел здесь весь остаток ночи, и небо далеко над горами уже начало светлеть. Надо возвращаться. Миры здесь нет. Если бы даже она хорошо спряталась, не сидела бы, не шевелясь, так долго, не зная, что я не ушёл. Значит, Миратэя либо очень тихая и терпеливая, либо очень быстрая, и у меня изначально не было шансов.

Поднявшись, пошёл домой. Сначала как деревянный, ноги затекли и внутри всё сопротивлялось. Приходилось прикладывать усилия. Постепенно, с каждым сделанным шагом, опустошённость во мне сменялась злостью. На темноту, в которой потерял свою мечту. На лес, в котором не смог её найти. На Миратэю, такую нужную, но странную и упрямую. На себя. Больше всего на себя! На свою глупость, эмоциональность, нелепую попытку присвоить.

Злость разрасталась, требовала выхода, и я разгонялся всё быстрее. Бежать такое расстояние на пределе собственных возможностей тяжело, но одновременно с этим — легче. Отдавая все силы ногам, и концентрируясь на том, чтобы не споткнуться, просто не успеваешь думать.

Глава 4. Безнадёжная

До племени добрался к завтраку, перед отправкой на охоту. Успокоиться полностью не получилось, но удалось добиться стабильного состояния раздражения. Найдя взглядом Аина, направился к нему, по дороге прихватив еды, хотя аппетита не было. Но впереди ещё охота и не хотелось бы подвергать друга опасности из-за собственной слабости. Мало ли, кто сегодня встретится?

— Рэйм! Ты где был всю ночь? Удивительно, что в этот раз твоя мать нас всех по тревоге не подняла… — жуя, поздоровался Аин.

— И тебе доброго утра! — немного резко отозвался я.

— А чего это мы такие раздражённые? Как будто всю ночь не спали! — хохотнул друг.

— Я и не спал! Как ты заметил, меня не было, — сегодня его манера общения меня подбешивала. — Дай поесть, если не хочешь, чтобы тебя сожрали, пока я без сил буду где-нибудь храпеть под кустиком…

Аин удивлённо на меня посмотрел, продолжая жевать, но промолчал. Я практически всё время находился в хорошем расположении духа. Если меня начинали доставать — уходил, чтобы не наговорить или не наделать чего-нибудь лишнего. Не зря, как оказалось. Вот и сегодня нужно было не лезть. Но я нарушил своё же правило и теперь, похоже, до конца жизни буду жалеть об этом.

И по утрам я обычно противно радостный и бодрый, даже если полночи не спал. Так что моё плохое настроение не могло остаться незамеченным. А, плевать! Я хмуро жевал жареный кусок мяса, когда подошёл отец.

— Тебя всю ночь не было в племени?! Не отрицай!

А я и не собирался, продолжая молча сидеть и жевать. Сегодня я был совершенно не настроен выслушивать порицания и просто ждал, когда он закончит.

— Когда ты не пришёл на утреннюю тренировку, я послал за тобой. Тебя нигде не было и последний раз тебя видели вчера, уходящим в сторону моря. Опять ты за своё? Я начал надеяться, что ты взялся за ум. Удивительно, что твоя мать в этот раз всех на уши не подняла!

— Вооот! И я о том же! — поддакнул Аин.

Я на него глянул, от чего он резко замолчал, и повернулся к отцу.

— Ну, не было! И что с того? Сейчас я здесь? Здесь! На охоту иду? Иду! — раздражение снова начало перерастать в злость. — Какие проблемы? А не подняли вас на уши, потому что я просил её так больше не делать! Ещё вопросы есть? Нет? Тогда дайте поесть!!!

Не выдержав, я встал и, не обращая внимания на воцарившуюся изумлённую тишину вокруг, покинул центр поселения. Остановился возле уже возведённого каркаса собственной хижины. Сейчас он казался мне лишь остовом, оставшимся от чего-то бОльшего. Как и мои, даже не начавшиеся, отношения с Миратэей. Обломки надежд.

Проглотил остатки мяса, не чувствуя вкуса, и закрыл глаза. Вид будущего, тщательно продуманного собственного дома вызывал печаль и отвращение. Как такое может быть? Понятия не имею. И даже поделиться не с кем. В племени никто такой чушью не страдает. Разве что, может, Миратэя могла бы выслушать… но теперь…

В голове, словно наяву, прозвучало: «Что ты наделал?» И действительно, что ж я наделал?!

— Рэйм, всё в порядке? Ты на отца накричал? И где ты был ночью? Что с тобой? — мать положила мне руку на плечо, а я даже не заметил, что ко мне кто-то подошёл.

Наверное, она догадывается, почему я не вернулся на ночь. Знала ведь, что для этого может быть только одна причина, но явно ожидала, что вернусь я безмерно радостным.

— Ничего, мам, — я всё-таки посмотрел на свою стройку и скривился. — Просто, оказывается, твой сын — идиот! Все, наверное, уже давно это знали, а я только сейчас до конца осознал. В остальном всё как обычно.

Я отступил в сторону, выскальзывая из-под заботливой материнской руки. Нечего тут торчать, и плакаться тоже смысла не имеет. Уже скоро будет пора отправляться по делам. Побыстрее бы. Может получится отвлечься.

Вернувшись к заканчивающим завтракать собратьям, подошёл к Аину. Со всех сторон на меня то и дело бросали заинтересованные взгляды, а Аин предусмотрительно молчал. Когда все были готовы, я не смог сдержать вздоха облегчения. Любое промедление приводило к очередному самобичеванию, и я терял терпение.

Подхватив копьё и мешки для добычи, стартанул первым. Через некоторое время Аин догнал и пристроился рядом. Мы быстро удалялись в сторону гор и немного правее, рассеиваясь группами, чтобы охватить большую территорию. Видимо, от меня исходило ощутимое нежелание общаться, так что обычно любящий поболтать напарник промолчал аж до самого места назначения. Я не ожидал от него такого и был благодарен. С его стороны это достижение и даже подвиг, но как только мы остановились возле деревьев, чтобы осмотреться и выбрать направление, он не выдержал.

— Спрашивать, всё ли у тебя нормально, не буду, — серьёзно проговорил друг. — И так, по морде лица, видно, что нет. Так что я бы спросил, что у тебя такого случилось этой ночью? Но не уверен, что ответишь… — Аин смотрел выжидающе.

— Отвечу, — не согласился я. — И расскажу, что у меня стряслось. Но не сейчас. Не сегодня. И вряд ли завтра. И даже не скажу, когда примерно, потому что сам не знаю. Мне нужно время, чтобы переварить и успокоиться.

— Я могу чем-то помочь?

Он хороший друг и прекрасный человек. Многие этого не замечают, но хоть здесь мне повезло. Я вспомнил, как совсем недавно, тоже самое спрашивал у Миратэи, и она тоже не была готова делиться своими проблемами. А ведь я для неё никто. Всего лишь человек, которого она второй раз в жизни видит. Чего я от неё ожидал, если сам даже своему лучшему другу не готов всё сразу выложить.

— Сейчас ты можешь помочь, только отвлекая повседневностью и работой. Спасибо за беспокойство, но пошли лучше охотиться.

Аин не спорил. Эту тему он больше не затрагивал и говорил меньше обычного. В основном по делу.

День прошёл неплохо. Мы проверили четыре ближайшие ловушки и в двух обнаружили по кролику, а в других по хорьку. Наткнулись на свежую тропу кабанов. Надо будет собраться группой побольше и поискать их. Мяса там надолго хватит. Вдобавок Аин споткнулся о торчащий корень, а пока валялся, ругаясь, заметил в кроне дерева несколько пчелиных ульев. Хорошая находка, можно будет брать отсюда мёд, а сегодня мы забрали только самый маленький улей. Пчёлы его недавно начали строить, так что невелика потеря, а матери пригодится для лечебных отваров и настоек.

На этом можно было закончить, уже считая день удачным, но ближе к возвращению нам попалась викунья. Подобраться и убить её много времени не заняло, однако задержаться всё равно пришлось. Привязав её к копьям, выдвинулись обратно. Викунья оказалась взрослой и весила прилично. В общем, вернулись мы в числе последних. Когда впереди показались первые хижины, солнце уже было на полпути к горизонту, а ужин почти готов. Племя стекалось в центр, собираясь группами или семьями. Мы с Аином сгрузили тушки зверей и присоединились к охотникам.

Делясь информацией друг с другом, обсуждали возможную совместную охоту на семейство кабанов. Когда пришло время ужина, все ненадолго замолчали, но как только первый голод был утолён, снова начались разговоры. Только уже больше личные. Дневной азарт начал спадать и с меня, что настроения отнюдь не добавляло.

Решив пройтись, отправился сначала осмотреть кучку сегодняшней добычи. Здесь были кролики, хорьки, песчанки, корсак и даже пара ежей. Сзади раздались шаги, и, оглянувшись, я увидел обеспокоенную мать.

— Хорошо, что ты здесь. Мы с Аином тебе кое-что принесли, — я знал, что её интересует, но надеялся сменить тему. — Аин нашёл пчелиные ульи, и мы забрали один.

Нащупав в своём мешке упомянутый шарик, размером чуть меньше моего кулака, протянул матери. Она аккуратно взяла его, покрутила, рассматривая, и кивнула, довольная.

— Спасибо тебе. Аину за наблюдательность благодарность позже выражу. Хорошая находка, полезная. И надолго должно хватить. Но, сыночек, если ты думаешь, будто я не поняла, что ты таким образом пытаешься избежать моих вопросов, ты глубоко ошибаешься, — с сарказмом пожурила она.

Я поджал губы, до глубины души не желая сейчас ничего такого обсуждать, но мать у меня ещё лучше друга.

— Я не буду ничего спрашивать. Сам расскажешь, когда соберёшься.

Благодарно кивнув, направился к краю селения. Уже смеркалось, звёзды появлялись на тёмной синеве небосвода то тут, то там, луна показалась из-за верхушек гор, а ветер обдувал лицо тёплым воздухом. От вчерашней ночной прохлады не осталось и следа. Выйдя за территорию племени — остановился, раздумывая куда пойти. Вчера в это время я бы был на скале, а сегодня — не знаю, что делать. Причём не только сейчас, но и вообще. Мотнув головой, отправился в сторону реки, решив пройтись вокруг племени.

Что теперь? Последние дни, между первой и последней встречей с Миратэей, я жил только мыслями о ней. Переживал, мечтал, ждал… строил лучшую хижину в племени. Для неё. Это было моей единственной целью: дождаться, покорить, жениться и привести в НАШ дом. О том, что может что-то не получиться, не возникало даже мысли. А теперь у меня больше нет цели. Мне не к чему стремиться. В то же время, если подумать, до встречи с Мирой у меня тоже особо цели не было. Я просто…

А что я делал-то? Спал, ел, пил, охотился и ходил смотреть на море и чаек с закатами. Я не думал о будущем, не хотел его. Я его не представлял, так как не было никого, с кем его можно было разделить. А теперь есть с кем. И представить можно, и разделить! Ура!!! А толку-то? Я не могу это исполнить. И уже не смогу. Никогда.

Эта мысль отозвалась болью в груди. На мгновение даже дыхание перехватило, будто выбили. Остановившись, потёр кулаком грудь, глубоко вдохнул и сорвался с места. Может, хоть во сне смогу не думать о ней? Если устану так, что даже стоять сил не будет. Понимание, что сегодня я растерял всё самое светлое в своей жизни, радостью не баловало, но я не усну так просто… даже несмотря на прошлую бессонную ночь. Я бежал всё быстрее и быстрее. Разогнавшись до предела — я бежал. Бежал, пока не начали болеть ноги. Бежал, пока стало не хватать воздуха. И потом всё равно бежал. Я загнал себя в ловушку, и теперь бежал в поисках несуществующего выхода. Я, может, и один из самых выносливых, особенно после участившихся тренировок, но силы ни у кого не безграничны. К счастью. В конечном итоге, я начал задыхаться, а ноги — заплетаться.

Падение было ожидаемым и неизбежным. Прокатившись несколько раз через бок, замер на животе. Уперевшись лбом в землю, пытался отдышаться, и когда немного получилось, поднялся на дрожащих руках и сел на колени. Прямо передо мной сияла луна. Небо смотрело своими немигающими глазами-звёздами, а мне казалось, что я вижу Миратэю. Как она стоит в нескольких шагах от меня, смотрит печально. Я лишь моргнул, и видение пропало. Не удивлюсь, если она мне теперь всю жизнь будет мерещиться. Хотя позже я буду этому только рад. Забывать её я не хочу, но и во сне видеть опасаюсь. Сейчас. Сейчас ещё слишком тяжело.

Я встал. Ноги подрагивали при каждом шаге. Хорошо, может, удастся быстро уснуть. Поднялся ветер, и сильные порывы били в спину, то ли норовя уронить в пыль, то ли помогая идти к дому. В племени уже закончились вечерние гулянья, музыка и разговоры стихли, и почти все разошлись. В нашем доме тоже все спали, и я старался передвигаться аккуратно, чтобы не наделать шуму. М-да, собственный дом уже давно пора было построить. Хотя бы ради того, чтобы не мешать родным, возвращаясь ночью с прогулок.

Слава всем духам, сон сморил меня, как только я лёг. Мне ничего не снилось, и я даже выспался, открыв глаза, уже как обычно, на рассвете. Полежав немного, глядя в потолок, переживая поток воспоминаний, поднялся и вышел из дома. Умывшись, отправился разминаться. Снова пришёл первым и начал наворачивать круги. Сначала лёгкая слабость давала знать о вчерашнем тяжёлом дне, но вскоре я разошёлся и перестал её замечать. Когда заканчивал пробежку пятнадцатым кругом, площадка начала заполняться людьми. Отец появился где-то во время первых отжиманий, и я видел на его лице борьбу радости с беспокойством. Оно и понятно. Хочется радоваться, когда сын показывает себя с лучшей стороны, но такая резкая перемена настроения, вместе с мрачным выражением лица, его беспокоила.

На завтраке из вчерашних кроликов ел много, молча и тщательно пережёвывая, до самой отправки. Сегодня к нам присоединись ещё две пары: Вурт с Бааром и Зарит с Мером. Пока мы добирались до места назначения, парни переговаривались, но ко мне не лезли после того, как я неласково их послал со своими вопросами. Аин перевёл всё в шутку, сгладив острые углы, и оставшуюся часть пути отдувался за нас обоих.

День прошёл очень даже удачно. Мы нашли крупное кабанье семейство, и добычи оказалось не много, а очень много. Пришлось попотеть, чтобы вшестером дотащить всё до племени.

После плотного ужина я не остался на песни и пляски вокруг костра, а решил пройтись. Шёл, шёл и остановился перед брошенным остовом моей хижины. Придётся достраивать. Хотя бы только потому, что уже начал. План дома мне больше не нравился, а строить всё равно надо. К тому же нужно чем-то заниматься в свободное время. Не бегать же каждый вечер вокруг племени, как ненормальный! Хотя, почему как?

Поморщившись, принялся осматривать и прикидывать, что следующее нужно добыть и сделать. Здесь ещё были крупные, ровные, не пристроенные на место ветки, которыми я и занялся. Таская, вкапывая и перевязывая, после долгого дня вполне устал. Хорошо, но, подумав, всё равно отошёл от племени и пробежал несколько кругов.

На следующий день мы с Аином занялись сбором материалов и почти в полной тишине натаскали брёвен, веток, лозы и прочего. А дальше был день отдыха, который я тоже полностью потратил на поиски и сбор необходимого.

И снова дни пошли по накатанной. Два дня охоты с вечерней стройкой. Один день — сбор моих строительных нужд, а вечером снова стройка. Четвёртый — полдня бегал за материалами, а потом активно работал. Старался не допускать минут отдыха, чтобы не давать себе даже возможности задуматься. Ну, и каждый вечер добивал себя пробежками вокруг племени. Главной задачей было устать настолько, чтобы сразу же уснуть и желательно без снов. Как-то боялся я и не хотел видеть то, последнее выражение её лица.

На четвёртый свободный день около моей стремительно растущей хижины меня поджидала мать, обеспокоенная «слишком изматывающим» графиком.

— То, что в ту ночь что-то пошло не так, я поняла. Но я не понимаю, что такого ужасного могло произойти, что ты до сих пор сам не свой и каждый день доводишь себя до крайней степени изнеможения?! — потребовала она объяснений, как только я подошёл.

— Мам, я не хочу это обсуждать, — повернулся я к ней спиной, отчасти чтобы осмотреть работу, отчасти чтобы скрыть печаль. — Но ты ведь не отстанешь, да? Тогда кратко. Миратэю я больше не увижу. Она приходила только для того, чтобы мне об этом сообщить.

— Что за глупость? Если бы действительно не хотела тебя видеть, то и не приходила бы. Зачем тратить силы и время впустую?

Лекарь племени была неглупой женщиной, и к ней прислушивались. Если бы и в этом она оказалась права, я был бы счастлив. Но она не знала, что Мира просто ответственно относится к сказанному. Покачав головой, мать затронула ещё более неприятную часть той ночи:

— А ты что? Согласился? И даже не попробовал поговорить? Можно же было переубедить…

— Может, и можно! А может, и нет!

Пора было заканчивать. Чувство злости и желание повыть от тоски начинало скручивать в узел все внутренности. Я развернулся лицом к матери, чтобы она видела и точно поняла, что больше эту тему поднимать не стоит.

— Нет, я не согласился! Я попробовал переубедить! Не получилось. И нужно было продолжать говорить, а я вместо этого сделал то, чего делать не стоило! В итоге, спустя минуту, разговаривать было уже поздно!! Не с кем!!! Она сбежала так быстро, что я и моргнуть не успел!!! На этом считаю вопрос закрытым! А сейчас, извини, но у меня ещё куча дел!

Отвернувшись от изумлённой матери, принялся остервенело ломать ветки на мелкие фрагменты, вновь забивая голову мыслями про дом. Когда она ушла, остановился и устало сел, облокотившись спиной об уже высоко возведённые стены. Вот и на мать накричал… единственного, всегда поддерживающего меня человека. Докатился!

Растерев ладонями лицо, и заодно стерев пот со лба, посмотрел на небо. Жаркое солнце было ещё высоко, а накопившаяся усталость ощутимо ломила мышцы. Плюнув, решил пройтись до реки и остыть в воде.

Надо что-то менять. Постоянная физическая нагрузка в итоге хорошо скажется на моей силе и выносливости, но и злоупотреблять нельзя, иначе есть вероятность надорваться. Надо стараться не накручивать себя, не преувеличивать с количеством тренировок и тяжёлой нагрузкой. Всё равно не факт, что, как только я чуть расслаблюсь, мне сразу начнёт сниться Миратэя. А может, и пусть снится? Хоть не так резко с ней расстанусь.

Заслышав смех и разговоры, доносящиеся от реки, свернул в сторону. Я сюда не болтать и не пугать народ своей кислой миной пришёл. Нормальным, по их мнению, я и раньше не был, а резкая смена настроения то в хорошую сторону, то теперь в обратную усугубила ситуацию. Я всё чаще ловил на себе настороженные взгляды. От меня стали ожидать чего угодно, мало ли когда и в какую сторону меня снова понесёт.

Уйдя на свою полянку, скинул одежду и лёг в воду, погрузившись по самый подбородок. Лежал, и смотрел на солнечные блики на поверхности. К тому времени, когда начал замерзать, принял решение взять себя в руки. Начать говорить, общаться, стараться улыбаться, перестать вечерами обегать племя по кругу и работать на износ тоже. Надо учиться жить с тем, что имею.

Остывший и почти спокойный, закончил день за мелкой работой. Я даже не заметил, как сильно продвинулся за эти дни. Каркас стен двенадцать на двенадцать шагов был почти готов. Осталось в крышу добавить несколько основных веток и вплести мелкие. Затем надо будет начинать таскать глину. Несмотря на неожиданно вернувшуюся вменяемость, сны видеть я пока не хотел и побаивался, но, вопреки моим беспокойствам, спал крепко и без сновидений.

Последующие дни снова перестали отличаться чем-то друг от друга. Аин обрадовался моему «возвращению», хоть и частичному. Охота проходила прекрасно. Я замазывал стены глиной с соломой, делая более толстый слой, чем принято, и мы с напарником теперь таскали только её, а весит она немало. Аин сетовал, что весь запас ближайших залежей я заграбастаю себе, а когда он решит обзавестись своим домом, заставит меня искать новый источник.

Шли дни. Мира мне не мерещилась и не снилась. Я даже начал расстраиваться. Аин иногда выдёргивал из печальных раздумий, но, будучи хорошим другом, не расспрашивал ни о чём. Ждал, когда сам созрею. Обещал же!

Когда однажды, где-то день на десятый после моего «возвращения в себя», мы прибыли на место охоты и Аин серьёзно попросил поговорить, я удивился.

— Рэйм, я очень долго ждал и не допытывался, что с тобой творится.

— Я заметил! И благодарен безмерно.

— Хорошо, что благодарен, — напряжённо кивнул он. — Тогда, в знак признательности, скажи, для кого ты строишь свою хижину?

— Я строю её для себя, Аин. Только для себя, — не сдержав вздоха огорчения, почти честно ответил я.

— Рэйм! Не держи меня за идиота! С таким идиотски счастливым лицом к стройке «только для себя» не приступают! А то, что ты в последнее время ударными темпами её достраиваешь, находясь в подавленном настроении, говорит лишь о том, что вы поссорились. Или она тебе неожиданно отказала.

Я присел возле дерева, уставившись исподлобья на Аина, не торопясь отвечать на последний вопрос и ожидая окончания его умозаключений. Он, в свою очередь, смотрел на меня, но, поняв, что я не собираюсь ничего говорить, скривился, резко и зло выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Ладно! — сел он напротив с не менее напряжённым выражением лица, чем у меня, надо полагать. — Задам более конкретный вопрос! Это для Эрни?

— Чего? — удивлённо переспросил я. Я ожидал, чего угодно, но никак не этого. — Причём тут она?

— В смысле? Не для неё? — Аин тоже моего ответа не ожидал и растерянно уточнил: — А для кого тогда? Больше я не помню, чтобы ты ещё на кого-то внимание обращал.

— Правильно не помнишь. Правда, я не помню, чтобы и Эрни какие-то знаки внимания подавал… откуда у тебя такая бредовая мысль возникла?! Да и у всех остальных?! Но ты же знаешь, как я к ней отношусь!

— Я подслушал её разговор с подружками, — смущённо признался друг-напарник Аин. — Что ты, наконец, собрался с духом, и вы сошлись, но решили скрываться, чтобы никто не помешал. И ты на радостях начал строить отдельный дом, чтобы скорее жениться, а потом она передумала дарить тебе себя так просто, после долгого ожидания, и сказала, что не выйдет. Что ты ещё должен будешь побороться и доказать ей, что лучший. С тех пор ты и ходишь злой, расстроенный и тратишь все силы, доказывая. Всё ведь сходится. Нет?

— В общем, сходится… — ошарашено подтвердил я.

Оказывается, без меня меня уже почти женили! Интересно, в какой момент я об этом должен был узнать? Когда воображаемые дети пойдут?

— Только… о духи! Ну, ты нашёл, кого слушать!..

— Нашёл, не нашёл… а кто тогда?

Я задумался. Аин мой лучший и единственный друг, а я так ничего ему и не рассказал. Наверное, не хотел знакомить с моей Миратэей, не хотел делить её внимание. Теперь делить нечего, а возможно, никогда и не было.

— Её зовут Миратэя, — произнёс я, вытаскивая воспоминания на поверхность.

Всё равно мне с ними ещё жить, и надо учиться относиться к ним спокойнее.

— Как? Кто это? Из соседнего племени? Из какого? — вернулось к Аину его природное любопытство.

— Да. Но из какого, не знаю. Мы ни о каких племенах в той стороне не знаем.

— В какой? А как тогда ты о ней узнал?

— Где-то там, — махнул я рукой туда, где, как предполагал, может жить Мира. — Я повстречал её случайно. В ту ночь, когда вы меня искали. Мы познакомились, немного поговорили, и она ушла, пообещав позже прийти ещё раз. Вот для неё я и начал строить.

— И что? Так и не пришла? Поэтому такой злой?

— Нет, она пришла. Мы смеялись и разговаривали. Я понял, что она единственная, кого я хочу… видеть рядом с собой, а она сказала, что больше не придёт.

Я замолчал, закрыл глаза и глубоко задышал, борясь с поднимающейся тяжестью. Перед внутренним взором разворачивались воспоминания, как будто всё случилось только сегодня ночью. Я впитывал образ Миратэи из собственной памяти, как умирающий от жажды впитывает воду. Как же я соскучился! Как же хочется ещё раз увидеть её наяву, прикоснуться. Только, даже если увижу, прикоснуться к себе она не позволит. Даже подойти, чтобы поговорить — вряд ли.

— На этом всё? Она сказала, что не придёт, и ушла? А ты, как обычно, во избежание конфликта отступил?

— Да уж лучше бы отступил, — поморщившись, признался я. — Нет. Я, как последний идиот, на неё набросился и поцеловал.

— Эммм… Неожиданно. И что? Она не растаяла?

— П-ф… Ты не понимаешь, о ком говоришь. Миратэя необычная и невероятная. В ответ она сделала всего несколько движений, в результате чего оказалась на свободе, а я в сидячем положении на земле. Тот взгляд, которым она меня одарила после, будет преследовать меня в кошмарах до конца жизни. Потом сбежала. Так быстро и тихо передвигаясь ночью в лесу, что пока я вставал, её уже и след простыл. Всю ночь я просидел в лесу, искал, звал, прислушивался, но она будто исчезла! Просто исчезла… из леса и из моей жизни…

Я уткнулся взглядом в свои руки на коленях. Зачем они помнят мгновения, когда их объятия были не пусты. Когда там была такая маленькая, хрупкая и вкусная мечта. Сцепив ладони в замок и тряхнув головой, я вернулся к настоящему. Аин тоже был где-то в своих мыслях, и я теперь догадывался, в каких.

— Тебе нравится Эрни.

— Да, — смущённо отвёл он глаза.

— Тогда чего ты ждёшь? Пока она найдёт реального мужа, а не воображаемого?

— А что ты предлагаешь? — вспылил друг. — Просто подойти и сказать? Для всех она твоя! И, поддерживая эту легенду, она меня и слушать не станет.

— Здесь ты прав, не станет. Но когда-нибудь же она должна понять, что напрасно тратит своё время?! Не до старости же она мной грезить будет?! А когда поймёт, желающих будет не один и не два. И выберет она самого мускулистого, с домом, с большим количеством шкур и, желательно, поближе к главным семьям.

— И что ты предлагаешь? — повторился он. — Мускулистым меня не назовёшь, дома нет и семья не из главных. Шкур не меньше, чем у тебя, но этого мало. Не подхожу я…

— Ой, только не надо жалеть себя заранее. Что тебе мешает начать вместе со мной больше времени проводить на утренней разминке? Построить дом? Мне осталась только глина, да потом укрыть всё хорошенько листьями гаука от дождя. Я могу этим заниматься только в свободный день. Торопиться мне теперь, знаешь ли, некуда. Так что уже завтра можем начать собирать материалы для тебя. Ты ещё вполне успеваешь до сезона дождей. А положение семьи второстепенно… оно может и измениться в любое время.

— Наверное, ты прав. Я могу и тренироваться, и строить. А думаешь, поможет?

— Я думаю, не попробуешь — не узнаешь. Да и начни подавать ей знаки внимания что ли, даже если она будет игнорировать. Как бы то ни было, но ей, наверное, тоже должно хотеться не просто лучшего мужчину, но и чтобы заботливым был, внимательным. И чтобы хотел не просто жену, а именно её.

— Рэйм, да ты ещё и романтик.

— Да все мы романтики, только привыкли скрывать это.

— Всё-всё… я понял, — бодренько хохотнул Аин и быстро поднялся. — Пошли работать! А то сидим, болтаем, как девочки, — и побежал в сторону ловушек. — И я подумаю! Спасибо за напутствие.

Я двинулся за ним. Хорошо, если хоть один из нас получит то, чего хочет. Я буду рад. И помогу всем, чем смогу. По возвращении в племя Аин сообщил, что я прав. А то я не знал! И сказал, что готов начать стройку. Я сразу отправился к отцу договариваться по поводу того, что мы продолжим отдавать один день на сборы для себя. Нашёл его выходящим из маминого рабочего шатра, безмятежно улыбающегося чему-то. Завидев меня, один из Глав племени стал выглядеть ещё более довольным.

— Сынок, я рад тебя видеть! — он подошёл и по-отечески возложил руки на плечи. — Как прошёл день, не спрашиваю: уверен — как всегда, прекрасно. Я тебе говорил, — он развернулся и медленно пошёл вокруг наших плотно стоящих хижин, приглашая следовать за ним, — что рад, наконец, тобой гордиться? Слава духам, ты взялся за ум окончательно и занялся устройством своей дальнейшей жизни. Дом уже скоро будет готов. Осталось девушку в жёны присмотреть. Никого ещё не приметил? — заинтересовано приподнял отец бровь.

— Нет, — мотнул я головой, решив не расстраивать сообщением, что вряд ли когда-нибудь женюсь.

— Может, Эрни?

— Ох… отец, нет! Не она, точно! Почему меня все про неё спрашивают?

— Просто ты ей явно нравишься, а она, согласись, весьма симпатичная, привлекательная и фигуристая.

— Согласен, она, может, и миленькая и всё такое, но я её в качестве жены не рассматриваю…

— Ну, ладно… — не стал настаивать отец. — Нет, так нет. В конце концов, полно других девушек, и у нас, и в других племенах. Присматривайся, выбирай. И ещё кое-что…

Мы остановились у входа в Дом Собраний.

— Хотел попросить. Ты Аина бы на путь истинный наставил, что ли… А то хороший же тоже парень, а всё чего-то тянет… у Тарка, я так понимаю, наставить не выходит.

— А я как раз за этим тебя и искал. Мне только глина осталась, но я хотел попросить оставить за нами день на личный сбор. Завтра мы собираемся заняться материалами для Аина.

— Так это прекрасно! — обрадовался отец. — Молодец! И сам исправился, и друга за собой тянешь в верном направлении. Разрешаю и с остальными договорюсь. Всё, иди ужинай, на девушек посмотри, — и, ещё раз ободряюще хлопнув по плечу, скрылся в Доме Глав.

Что-то он очень уж какой-то довольный. Хотя, кто знает, чем его там мать так обрадовала. В голове сразу же родилось предположение, как женщина может поднять настроение мужчине. Ой, нет! Не хочу этого знать. Духи, до встречи с Миратэей мне ни разу такого в голову, слава вам, не приходило.

Отмахнувшись от последних мыслей, отправился в центр. Там уже почти все собрались и как раз начинали раздачу пищи. Получив свою порцию, нашёл глазами Аина и направился к нему, сообщить, что насчёт завтра договорился. Он довольно улыбнулся и продолжил развлекать нас и всех рядом находящихся шутками. Покончив с едой, отправился ещё немного поработать. С каждым днём темнота приходила всё раньше, так что надо пользоваться последними минутами света.

Облака затянули небо, и стало совсем темно. Пришлось отправляться спать раньше обычного. Засыпая, одновременно боялся и страстно хотел увидеть Миратэю во сне, ведь она мне так ни разу и не привиделась, а я скучал. Но на сей раз это случилось…

Я шёл вдоль высоких вертикальных камней, скрывающих большую заводь с обломком скалы над морем. Прикасался к их тёплой поверхности и медленно направлялся ко входу. Всё было как тогда, в первый раз, только я здоров и знаю, что — а точнее, кого — могу там увидеть. Подходя, всё гадал: будет, не будет?..

Она была там. Стояла на самом верху, окутанная тёплыми потоками воздуха и вглядываясь в разгорающийся закат. Белое одеяние развевалось, облегая идеальную фигуру. В густых длинных волосах путался и весело играл ветер, вызывая зависть и жгучее желание отобрать, спрятать и самому запутаться в них пальцами.

Я подходил всё ближе и ближе, гадая, как она на меня посмотрит. Когда её волосы и полы одежды уже почти меня касались, я остановился, не решаясь окликнуть, а она не замечала моего присутствия. Решившись, протянул руку, чтобы дотронуться до плеча, и… моя рука прошла насквозь, словно девушка была соткана из плотного дыма. Это движение нарушило видение, и Миратэя стала распадаться, таять у меня на глазах, как утренний туман в лучах солнца.

«Нет! Не исчезай! Вернись!!!» — хотелось прокричать мне, но я был не в силах что-то изменить. Не трогать её и полюбоваться таким долгожданным миражом хотя бы ещё немного. Хотел схватить, задержать исчезающие кусочки моей мечты, рвался к ним, но меня как будто сковала неведомая сила, и я не мог пошевелить даже пальцем. Только смотреть…

Когда истаяли последние клочки тумана, лишь тихо прозвучало: «Что ты наделал?..»

Проснулся резко и, тяжело дыша, подскочил. Мне не хватало воздуха, и, ещё не до конца понимая, что происходит, я выбежал на улицу. Глубоко вдохнув, проснулся окончательно. Только-только начало вставать солнце, и его лучи пытались пробиться сквозь плотную завесу тумана. Как мило! Будто я во сне не насмотрелся, как он тает, теперь ещё и всё утро наблюдать. Настроение упало ниже некуда и подниматься не собиралось.

Сегодня мы таскали брёвна и ветки для Аина. Вчера вечером он выбрал себе местечко, немного поодаль от общего скопления хижин, как и я, но в другой стороне.

В течение дня я всё возвращался мыслями ко сну и ближе к вечеру решил снова пойти туда. Нет! Не ждать Миратэю, а просто туда, где, я точно знаю, она бывала. Хоть так буду немного ближе.

Дальше началась очередная вереница одинаковых дней. Мы охотились, собирали материалы для Аина, строили дома, и я каждый вечер посещал каменный закуток. Закаты не рассматривал. Просто сидел на краю и смотрел вперёд. Ни на что конкретно. То на небо, то на облака, то на солнце, то на морскую воду, то вниз, на игру волн.

Нет, я не ждал Миратэю! Я знал, что не увижу её больше. Хотя себе-то можно признаться, что это ложь. Я знал, что не увижу, но все равно каждый вечер лелеял надежду, не желая расставься и с ней. Но это лишь надежда. Живущая во мне вместе с пониманием, что она напрасна. Поэтому я не поверил своим ушам, когда спустя почти тридцать дней услышал:

— Я так понимаю, ты теперь постоянно будешь сюда ходить?!

Глава 5. Нежданная

О чём думают, когда очень долго чего-то ждут, не веря в это, а потом это что-то происходит? Первая мысль — показалось. Вторая — я снова сплю. Третья — нет, скорее, просто почудилось. И только с четвёртой решаешь всё-таки медленно обернуться. Ну, а вдруг?!

Я снова её видел. Она стояла в нескольких шагах от меня, не желая подходить ближе, и смотрела… грустно? Не зло, не испугано и не осуждающе?!

Она пришла. И не просто пришла! Увидев меня, могла ведь развернуться и уйти, а я бы никогда и не узнал, что она была совсем рядом. Но она подошла и заговорила! Может, мама права, и я ей тоже приглянулся? Не захотела — не стала бы обнаруживать своё присутствие. Эта мысль вдохновила, и я резко поднялся, разворачиваясь к Миратэе. Она мою прыть не оценила и сделала шаг назад. Испугавшись, что девушка снова сбежит, я глубоко вдохнул, беря под контроль свои порывы, и поднял руки, показывая, что я понял, я сдаюсь и стою на месте.

— Миратэя, только не убегай! Постой немного. Не бойся, я не собираюсь на тебя набрасываться.

— Я и не боюсь! — фыркнула она. — И я задала вопрос: ты сюда так и будешь ходить? Мне начинать искать другое место препровождения, раз это ты занял? — ответить не успел, она с вызовом продолжила: — Хотя, я передумала. Ответ мне не нужен, и так всё ясно. Зря я пришла, и лучше мне покинуть любимое местечко навсегда.

Она начала разворачиваться, чтобы уйти, но я решил задать ей вопрос, который меня мучил с нашей первой встречи. Может, хоть это позволит мне её лучше понять…

— Подожди! Можно вопрос? Всего один, — попросил я, она задумалась и всё-таки кивнула. — Почему ты пугаешься, когда к тебе прикасаются?

— С чего ты это взял? — удивлённо переспросила девушка, и я бы даже поверил, если бы не видел раньше то, что видел. — Я вообще почти ничего боюсь. Почти! Но в этот краткий список моих страхов какие-то там прикосновения точно не входят!

— Не верю. Я отчётливо видел испуг в твоих глазах. Когда схватил тебя за руку… но ты быстро его переборола. И видел, когда поцеловал. Я не должен был! Знаю. Прости. Но с тем страхом ты не смогла справиться и сбежала! Я знаю, что исправить ничего не могу, но хочу понять напоследок…

Миратэя слушала, и с каждым моим словом её взгляд становился всё более враждебным.

— А ты так и думаешь, что я сбежала из-за твоего вырванного поцелуя? Ты ошибаешься! Я ушла, потому что собиралась уйти, но ты мне не давал этого сделать. Я просто воспользовалась твоей заминкой.

Хм… а она завелась! Возможно, это единственный шанс подтолкнуть её к себе, хотя бы через злость. И даже если не получится покорить и изменить её намерение не встречаться, я хотя бы попытаюсь и, может, в последний раз коснусь.

— И всё равно — не верю. Может, ты и воспользовалась моей «заминкой», пока я сидел на том, на что ты меня усадила, но убегала ты так быстро явно не только из желания скорее перестать меня видеть. А обманывать нехорошо! — надавил я без зазрения совести на её чувство ответственности за свои слова — и попал.

— Я! Не! Обманываю! — заполыхали её глаза гневом ещё больше, и она с вызовом сообщила мне то, что я так хотел услышать: — Я никогда… никого… не обманываю… не вру… не лгу… и даже не темню или лукавлю. И если я!.. говорю, что меня не страшат ни прикосновения, ни… поцелуи, то так оно и есть!

— Не верю, — равнодушно сообщил я, тайно радуясь услышанному. — Я раньше ни разу не ставил твои слова под сомнение почему-то, но сейчас… вот не могу поверить, и всё. Я ведь видел! Знаю, что видел. А ты сейчас, возможно, впервые в жизни и поэтому так неумело юлишь… — в конце я вложил в слова как можно больше обвинения и обиды.

— Ничего я не юлю… — всё ещё с вызовом, но уже менее уверено пробормотала девушка.

— Докажи! — не дожидаясь, пока Миратэя справится со смятением от моего нежелания ей верить, я перешёл в наступление.

Она явственно занервничала, затеребила пальцами рук и сцепила их перед собой.

— Как? — опасливо спросила девушка, определённо догадываясь, что я могу предложить взять себя за руку, например, но я не собирался обходиться полумерами.

— Нууу… даже не знаю… надо подумать. А вот, придумал! Давай договоримся так! Я убеждаюсь в правдивости твоих слов, в том, что ты никогда никого не обманываешь и так далее, соглашаюсь, что мне показалось, и ухожу отсюда без дополнительных разговоров, обещая больше никогда не то что не приходить сюда, а даже не направляться в эту сторону.

— А я что должна сделать?

— Да ничего, в общем. Просто постоишь, не вырываясь, не отталкивая, не ломая мне руки и не убегая, пока я буду тебя на прощание целовать, — как можно невиннее улыбнулся я.

Она задумалась, привлекательно закусив нижнюю губу. Её взгляд встревожено метался. Я верил, что она никогда и никому не врала, кроме этого раза. И, возможно, Миратэя сама себе не может признаться в такой нелогичной боязни, и сейчас в ней боролись страх передо мной и нежелание быть пойманной на лжи, что вдобавок будет выставлять напоказ её слабости. А слабой выглядеть она не хочет.

Я в это время раздумывал, зачем вообще это делаю? Что это даст? Даже если она согласится, сомневаюсь, что это изменит её решение больше не встречаться. Слишком непоколебимой она была в прошлый раз, говоря, что мы не должны видеться. А вот как мне жить дальше, с ещё одним поцелуем в памяти?!

В прошлый раз всё было спонтанно и стремительно. Я помню вкус и аромат, помню мягкость губ, даже несмотря на то, что они были плотно сомкнуты, помню её тело, прижатое к моему, но всё это как-то зыбко, вскользь. От этого же поцелуя я намереваюсь взять всё возможное. Успеть прочувствовать и запомнить каждую мелочь. Только что я с этим буду делать потом? Лелеять эти мгновения в памяти, медленно умирая от тоски? Может, не надо? Может, не стоит зарывать себя ещё глубже? Но нет… если Миратэя согласится, я не откажусь от своих слов и не упущу такую возможность. Слишком тянет меня к ней. Слишком. Настолько, что даже стоять на месте становится всё сложнее. Будь моя воля, я бы не выпускал её из своих рук до конца жизни. Не ел, не пил… просто держал бы и дышал ею.

— Я согласна! — решительно сказала Миратэя. — Но, Рэйм, ты обещаешь сразу же уйти, молча, и больше не приходить сюда. Не искать со мной встречи, не ждать и не думать обо мне.

— Нет, Миратэя! Извини, но обещать не думать и не ждать я не могу, оно как-то само собой происходит и от моих желаний не зависит. Но я сразу же уйду и больше никогда сюда не вернусь. И, как и говорил, даже гулять в эту сторону не стану. Клянусь! — Я медленно двинулся к ней, она хотела сделать шаг назад, но устояла. — А ты обещаешь не вырываться, не дёргаться и не отталкивать меня?

Получив в ответ неуверенный, но утверждающий кивок, я подошёл. Ветер дул рывками, то сзади, то с боков, то ли пытаясь встать между нами, то ли, наоборот, подталкивая. Я не торопился, стараясь растянуть удовольствие, грозящее мне потом мучительной смертью. Медленно подняв руку, провёл ладонью по её волосам, мягким и гладким, словно у ребёнка. Запустил пальцы в локоны.

— Ты говорил только про поцелуй! Речи о поглаживании не было! — с упрёком в дрогнувшем голосе проговорила моя мечта и попыталась отступить.

— Так это неотъемлемая часть поцелуя, — удержал я её на месте. — Ты разве не знаешь? — простодушно спросил я.

Миратэя снова закусила губу, опустив взгляд, не желая признаваться, что нет, не знает. Ха, будто я знаю!..

Я вернулся к своему занятию. Выпутав пальцы из волос, медленно, не отрывая ладони от её кожи, переместил руку на шейку, и погладил большим пальцем щёчку, ладонью поднимая её голову. Я хотел, чтобы она смотрела на меня, а не куда-то в мою грудь. Она подняла. Смотрела затравленно, но решительно. Ощущая её мелкую дрожь от попыток сдержаться, начал медленно склоняться к манящим губам, а в синих глазах затравленности становилось всё больше и больше. Когда между нами осталась всего пара-тройка сантиметров, я замер, дал ей время привыкнуть, прочерчивая пальцами второй руки дорожку по опущенной вдоль тела руке. Туда и обратно, до самой шеи. Затем опустил на талию, плотнее прижимая Миратэю к себе. Моё сердце билось всё сильнее и к этому моменту уже было готово выпрыгнуть из груди, чтобы навсегда остаться с ней. Дыхание же сбилось, как во время бега. Еле дождавшись, когда решимость заменит в глазах страх, я прильнул к её губам.

И время остановилось. В голове зашумело. Сердце заметалось, желая оставаться в этом моменте вечно. А дыхание… моим дыханием стала Мира. Окончательно и бесповоротно. Я дышал ею и никак не мог надышаться ароматом прохлады и бриза с медовыми нотками. Я приникал к её губам раз за разом, как к живительному источнику в нестерпимо жаркий день. Мягкие, нежные…

Спустя некоторое время случилось, казалось, невозможное. Я почувствовал, как на моей шее сомкнулись руки, и Миратэя мне ответила. Я немного присел, прижал её к себе и поднялся. Она казалась лёгкой пушинкой, маленькой, хрупкой и красивой. И в тот миг она была моя. Мир сначала перевернулся, а затем перестал существовать. Я тонул в ощущениях её нежности, податливости и отзывчивости. Затевая игру слов и вынуждая Миратэю к поцелую, я не мог представить такого результата. Это уже не было только моим поцелуем на прощание, он стал нашим. Счастье вперемешку с желанием чего-то большего затопило.

Сколько прошло времени — без понятия, но, когда я каким-то чудом и непонятно зачем оторвался от покрасневших губ девушки, оказалось что солнце давно село. Мы наперебой пытались отдышаться, не открывая глаз и соприкасаясь лбами. Она медленно расцепила руки у меня за шеей и положила на плечи, намекая, что её можно опустить. Мне нравилось держать её так, но спорить не стал и поставил на землю. Она не отстранилась, сложила руки у меня на груди и осталась в объятиях приходить в себя. Не веря своему счастью, я уткнулся носом в волосы, продолжая дышать только ею.

— Рэйм! — тихо и сбивчиво заговорила Миратэя, заставляя прислушиваться. — Ты… ты обещал сразу же уйти… без дополнительных разговоров…

Вот и всё. Сердце встало как вкопанное, выбив весь воздух из груди. Меня бросило сначала в жар, а потом окатило ледяным холодом. Мышцы закаменели, сопротивляясь неотвратимому. Миратэя лишь напомнила о моём же обещании. Клятве. Дурак. Тогда я не представлял, чего мне будет стоить её исполнение.

С трудом разжав руки и смотря прямо перед собой, поверх её головы, я сделал шаг назад. Она не шевелилась, молчала и не смотрела на меня. Обойдя Миратэю дугой, пошёл вниз, к выходу. Ноги не шли, не сгибались. Мне хотелось кричать, умолять. Хотелось обернуться, чтобы ещё раз увидеть её. Хотелось узнать, смотрит ли она мне вслед? Но я не мог себе этого позволить. Я обещал уйти. Обещал уйти молча. Я не имею права нарушить слово, а оборачиваться незачем. Легче от этого не станет.

Покинув каменный закуток, направился в племя. Каждый шаг давался с трудом. Я уходил всё дальше от своей… мечты? Нет. Уже нет. Этот поцелуй превратил Миратэю из желанной мечты в необходимый воздух, свет и саму жизнь. Я оставил большую часть себя с ней. Моё сердце разрывалось. С каждым шагом боль, ощущаемая физически, нарастала в груди. Я всё ближе подходил к дому, боль становилась всё нестерпимее, дышать выходило через раз, а на глазах сами собой наворачивались слёзы. Невыносимо!

Когда впереди показались крыши хижин, во мне, наконец, что-то надорвалось. Боль резко ушла, и я смог вдохнуть полной грудью. Но вместо боли в груди образовалась пустота. Казалось, при желании можно просунуть руку через эту дыру. Вокруг стало темнее, будто лунный свет погас. Даже посмотрел — может, облаками заволокло? Нет, луна висит высоко, не совсем полная, но яркая, и светит. Светит, но не мне.

Всё последующее я почти не помню. Как дошёл до постели, как лёг спать. Спал ли я, вообще? Не помню. Дни проходили. Тренировка, охота, поиски, находки, стройка. Когда я закончил, закрыв мою хижину широкими, толстыми листьями гуавы, начал помогать Аину. Дожди могли начаться и раньше, а до этого момента нужно успеть укрыть постройку, иначе после холодов придётся начинать заново. После приходил к себе, развешивал шкуры по стенам, устилал пол сухими ветками, поверх листьями и снова шкурами. Выкладывал из камней очаг в центре, укреплял его глиной. Часто ловил себя на том, что уже какое-то время стою или сижу посреди дома, и снова принимался за монотонную работу.

Я смутно помню то время. Всё было серым, блёклым и пустым. Я не чувствовал радости, не чувствовал грусти. Печали, веселья, злости — тоже не было. Я разговаривал, но не помню, о чём и с кем. Улыбался шуткам, когда понимал, что надо. Наверное, даже пару раз смеялся вместе со всеми. Не помню. Я не ощущал ничего. Был пустой оболочкой, ходящей, евшей, пившей и говорившей. А люди, наверное, и не замечали, что со мной что-то не так. Или замечали? И даже смотрели на меня с опаской? Не помню. Да и какая разница?

Когда из соседних селений пришли новости, что где-то появилось кочующее враждебное племя, которое нападает, грабит, убивает и уводит с собой женщин, все переполошились. Это я помню. Но мне было так же всё равно. Потом мать с отцом сообщили радостную весть, что скоро у нас появится братик или сестричка. Я улыбался и поздравлял, но ничего не чувствовал.

Мы успели достроить и покрыть хижину Аина как раз вовремя, дождь пошёл поздним вечером через несколько дней. Его я тоже запомнил. Он был не сильным и в меру холодным. Грома и молний не было, и никто не прятался под крышами, моля духов пощадить. Однако случилось нечто другое, неожиданное, необычное и, должно быть, пугающее. Разорвав облака, вниз упал осколок небес… или звезда? Не на нас, слава духам, а далеко в стороне. Где-то между гор и той стороной, куда я больше не ходил.

ЭТО пролетело быстро, сияя и горя, как солнце. Пролетело и скрылось. Страшно, когда небо начинает падать на голову. В том, что ЭТО точно упало прямо на землю, мы убедились, когда вскоре она затряслась под нашими ногами. Когда случается камнепад, или рядом с гор падает большой кусок камня, поверхность земли тоже сотрясается. Но тогда ты находишься в нескольких десятках шагов, и ощущения не такие сильные. Все испугались, засуетились, запаниковали и бросились молиться всем известным и неизвестным духам, чтобы они помиловали и уберегли от гибели. Я остался стоять, глядя на брешь в облаках, сквозь которую были видны звёзды. Дождь не прекращался, и, только промокнув окончательно, я побрёл к себе.

Настроение в племени было напряжённым. И враждебное племя где-то бегает, и небеса раскалываются, падая на землю прямо у всех на глазах. Веселиться вечерами все перестали, что избавило меня от необходимости выдавливать из себя улыбки. Все молились, а мужчины были настороже. Главы решили ставить на ночь усиленную охрану. Не троих человек, следящих, чтобы зверьё какое-нибудь не набежало, а уже все охотники перед своим выходным каждую ночь распределялись по краям племени и охраняли. В том числе и я, но мне это никак не мешало. Какая разница, где стоять: здесь или у себя в хижине?

Спустя шесть дней после небесного происшествия, с утра первого охотничьего дня я отправился на площадку. Придя, заметил, что не первый. Точнее, не на площадке, а рядом, чуть дальше, на возвышении холма, стояла, наверное, вся ночная смена, включая моего отца и прочих Глав племени. Все они за чем-то заинтересованно наблюдали. Не сказать, что мне было интересно, но я пошёл посмотреть.

— И куда вы так увлечённо смотрите, вместо того чтобы заняться делом? — спросил я, поднимаясь на холм и выглядывая из-за спин Глав.

Когда увидел то, что рассматривали все, не двигаясь с места, был ошарашен. Впервые за много дней что-то почувствовал, и это была далеко не радость. Шагах в ста пятидесяти, практически сливаясь с землёй и туманом, опираясь на деревянный сук, стояла девушка. Она практически повисла на этой кривой ветке и явно пыталась собраться с силами сделать следующий шаг. Она была, мокрая, грязная и худая. Это было видно даже отсюда. Но шокировал меня не сам объект изучения, а понимание, что ей, судя по всему, никто не собирается помочь!!!

— Вы чего, охренели здесь все в конец?! — моему негодованию не было предела.

— Сынок, не кричи так, — спокойно ответил мне отец, что вывело меня из себя ещё больше. — Мы наблюдаем и следим за ситуацией.

— Я вижу! Что вы наблюдаете! Двадцать здоровенных мужиков, стоят и наблюдают, как одна, еле живая девушка, явно нуждающаяся в помощи, пытается до вас дойти!!!

Я сделал шаг в сторону дрожащей фигурки, которая как раз с трудом переставляла палку, чтобы сделать ещё один неуверенный шаг, но мне не дали пойти к ней. Кардэк поймал за плечо и с упрёком попытался объяснить своё поведение:

— Мы не знаем, кто это. Вдруг это ловушка? Стой на месте, она может представлять опасность.

— Какую? Я подойду, а она меня покусает с голодухи?

— Мы пока не знаем, какую, но всё это странно. Откуда могла взяться девушка с этой стороны? Там же ничего нет. Если только совсем далеко, но как бы она тогда досюда дошла? И почему сюда?

Действительно, с этой стороны нет никаких известных нам селений. Только… моё сердце забилось и сжалось в нехорошем предчувствии. Я снова его почувствовал. Кровь отлила от лица. Там действительно нет ничего известного нам, кроме одного неизвестного племени…

— Рэйм, ты в порядке? Ты побледнел…

Но я не слушал. Я отвернулся и всмотрелся в фигурку, одновременно желая, чтобы это оказалась она, и боясь увидеть её в таком состоянии. В этот момент девушка подняла голову, а ветер отбросил спутанные волосы с лица.

— Миратэя!.. — вырвался у меня вдох ужаса.

Я рванул к ней, вырвав свою руку из неслабой хватки отца. Он что-то кричал мне вслед, но я не слушал. Миратэя заметила, что к ней приближаются, и, всмотревшись, узнала меня. Только по шевелению губ я понял, что она произнесла моё имя, но не услышал ни единого звука. Она шла ко мне! И поняв, что я уже рядом, силы её покинули.

Я успел лишь смягчить падение, не дав удариться головой о землю.

Она была без сознания. Мокрая, холодная. Испачканная не только землёй, но и кровью. Её одежда осталась белой лишь в моей памяти. Волосы спутаны, пропитаны грязью, правая бровь рассечена, скула и щека с той же стороны покрыты ссадинами и огромным синяком. Верхняя губа разбита, на правом плече неровная рана, обе ладони сбиты в кровь, да и вся она была в синяках и ссадинах. И это только при первом рассмотрении.

«Её нужно отнести к Каяне!»

Я подсунул одну руку под колени, вторую под спину и замер. Вытащил вторую руку обратно, она была в крови. Приподняв и развернув, заглянул за спину. Духи! Это была огромная сплошная рана. Точнее, две, по одной с каждой стороны от позвоночника. Две длинные, широкие, с неровными краями. Я не уверен что с такими живут.

«Духи, это по-настоящему жестоко с вашей стороны — вернуть её только для того, чтобы она умерла у меня на руках. Нет! Я её так просто снова не отдам».

Сложив ей руки на груди и засунув вторую руку под плечи, чтобы не прикасаться лишний раз к спине, побежал обратно.

Все они — Главы, охотники, так и стояли там, где я их оставил. А когда приблизился, отец преградил мне путь.

— Рэйм! Меня радует твоя самоотверженность, но мы по-прежнему не знаем, кто это. Я не могу позволить тебе подвергать наше племя опасности.

И всё это спокойно, не торопясь, а у меня на руках, может быть, умирает, моя жизнь.

— Её! Зовут!! Миратэя!!! — прорычал я, меня просто трясло от страха и бешенства. — Теперь ты знаешь, кто она?! И если сейчас, па-па, ты не отойдёшь, я не знаю, что я сделаю. Но я, точно, вполне способен покалечить здесь любого, кто встанет у меня на пути! А там не знаю, может такое случиться, что и убить!..