Бесплатный фрагмент - Всё, чем живём, дорожим и рискуем

Всё, чем живём, дорожим и рискуем. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ТИТР:

Для подросткового и юношеского возраста,

для ищущих и вперёд смотрящих,

для всех тех, кто

«…гоняет, как собак,

В ненастье, дождь и тьму

Пять тысяч «что»,

Семь тысяч «как»,

Сто тысяч «почему».

(Джозеф Редьярд Киплинг,

1865—1936 г.г.)

ТИТР: ПРОЛОГ

КАДР: Звёздное небо

ГОЛОС

(на фоне звёздного неба)

Небесный свод, горящий славой звездной,

Таинственно глядит из глубины,

И мы плывём, пылающею бездной

Со всех сторон окружены.

(Тютчев Фёдор Иванович,

1803—1873 г.г.)

Первая серия

ТИТР:

«Прекрасен материи тайный состав

И участь земного тлена:

Распавшись на части и тайною став,

Смешаться со всей Вселенной.

Я счастлив и рад, что от жизни былой

Останется главная истина в силе:

Я Вечностью стану, я стану землёй,

Земной драгоценною пылью…»

(Рабиндранат Тагор, 1861—1941 г.г.)

НАТ. ТАЙГА — ЛЕТО — РАННЕЕ УТРО — НАЧАЛО 20-ГО ВЕКА

По тайге бредут трое: двое взрослых мужчин и один мальчик, сопровождаемые двумя псами.

ГОЛОС

(за кадром)

Четвёртые сутки ЛОПУХИН ТРОФИМ ИГНАТЬЕВИЧ, вместе с сыном САВЕЛИЕМ и вну­ком ЛЁВУШКОЙ, сопровождаемые увязавшимися за ними псами ШАЛУНОМ и БА­ЛАМУТОМ идут из фактории ШУНАХАРЫ, что на речке ТАМАНГА, по таёжному бес­тропью.

Ходоки на фоне панорамы просыпающейся тайги. Тишина, изредка нарушаемая звуками пернатых, треском сухого валежника под ногами, шуршанием листвы.

ГОЛОС

(продолжает)

Необходимо определить будущие места зимней охоты, а заодно посетить заимку и лабазы с охотничьим провиантом.

КАДР: Стать одного из ходоков, самого старшего.

ГОЛОС

(продолжает)

Лопухин Трофим Игнатьевич — немногословный, высокий, сухопарый, ещё крепкий семидесятипятилетний старик.

Чувствует он себя неважно. Тело ломит во всех суставах. По всему нутру приливами пробегает неприятный озноб.

Савелий Трофиму Игнатьевичу:

САВЕЛИЙ

Послушай, бать! Ступай-ка ты себе лучше прямо на заимку, там и пе­редохнёшь.

Я вижу — нездоровится тебе. А мы с Лёвушкой вмиг обернёмся. Только проведаем лабазы и сразу же назад, к тебе. Одна нога здесь, другая — там.

ТРОФИМ ИГНАТЬЕВИЧ

(к сыну)

Так и сделаю, пожалуй. Присматривай за Лёвушкой.

(внуку)

А ты слушайся отца, приглядывайся, да запоминай что к чему.

Заодно и рыбки по пути не забудь наловить… Ну, пошёл я.

Поправляет заплечный мешок и охотничье ружьё. Не оглядываясь, опираясь на суковатую палку, бредёт еле различимой звери­ной тропой в сторону заимки.

САВЕЛИЙ

(сыну)

Ну а нам с тобой в сторону вон того кедра

(указывает рукой)

Смотрит в сторону удаляющегося тяжёлой походкой отца, сопровождаемого преданным ему Шалуном…

Уже занимается утренняя заря. Между верхушками деревьев призрачно проглядывает звёздное небо.

ТИТР: Спустя полчаса.

Лабазы. Две небольшие по­стройки амбарного типа. Савелий осматривает их с наружной стороны.

Проверяет на целостность амбарные замки. Открывает и распахивает двери, чтобы провет­рить помещения. Прислоняет ружьё к бревенчатой стенке амбара, а сам усаживается на небольшую завалинку.

Достаёт из котомки матерчатый кисет с махоркой и аккуратно сложенную стопку порезанной газетной бумаги. Скручивает самокрутку, слюнявит край бумаги.

ЛЁВУШКА

Послушай, тять! Сведи меня к водопаду, ты обещался, помнишь?

САВЕЛИЙ

Раз обещался, значит сведу. Только учти, времени у нас в обрез.

Прикуривает, жадно затягивается, в какой-то отрешённости откидывается на бревенчатый выступ.

САВЕЛИЙ

(размышляет вслух)

Вот только что-то в толк не могу взять. Две ночи кряду и, вроде бы не ночи. Уж светлые больно, будто вечерняя заря с утренней повстречались. Чудно как-то!

Докуривает самокрутку. Встаёт, старательно тушит её носком сапога.

Направляется осматривать внутренние помещения лабазов. Обращается к сыну:

САВЕЛИЙ

Пойду-ка осмотрю и проверю лабазы. Надо прихватить с собой кое-что из провизии. А ты тем временем собирайся в дорогу.

НАТ. ТАЙГА — УТРО — 5 Ч.10 МИН. ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ

Савелий с Лёвушкой продолжают путь.

ТИТР: Спустя ещё полчаса.

Савелий с Лёвушкой останавливаются на краю крутого каменистого обрыва, у самого подножья таёжного водопада.

Лучи восходящего солнца уже золотят верхушки деревьев.

САВЕЛИЙ

(сыну)

Ну, пора… Значит, как и договаривались. Я направляюсь по своим делам, здесь, недалече, а ты тем временем рыбки наловишь деду. Вон там…

Указывает в направлении небольшого речного поворота.

САВЕЛИЙ

(продолжает)

…я в прошлом году двух щук словил, поди ж ты, фунтов двух каждая, не мене.

Как ворочусь, тут же и на заимку двинемся. Торопиться нам надобно. Дед, кажись, больно уж хворый.

Савелий намеревается уходить. Лёвушка дотрагивается до локтя его руки.

ЛЁВУШКА

Тять, а тять!

САВЕЛИЙ

Что тебе?

ЛЁВУШКА

Ты ничего не чуешь?

САВЕЛИЙ

(недоумевая)

А что?

ЛЁВУШКА

Да ты вслушайся хорошенько. Кажись где-то что-то гудит.

САВЕЛИЙ

Где?

ЛЁВУШКА

(указывает рукой)

Да вон там.

Савелий прислушивается. В шуме таёжного водопада тяжко различить какие-либо посторонние звуки.

САВЕЛИЙ

Тебе, видать, померещилось.

Кладёт ладонь на плечо сына. Но в этот момент вдруг явственно, откуда-то с южной стороны, слышится нарастающий гул, пе­ремежающийся раскатами грома.

В одно мгновение небо окрашивается в нестер­пимо яркий свет. Над головами путников стремительно проносится в северном направлении огромное, светящееся шаровидное тело. Стоят неимоверный гул и грохот.

Необъяснимая сила кузнечным молотом прижимает его к земле.

САВЕЛИЙ

(сыну, сдавленным голосом)

Ложись!

Оба бросаются ничком на землю, в ужасе инстинктивно закрывают головы ладонями рук.

Раздаётся взрыв оглушительной силы. Всё ходит ходуном. Следуют ещё несколько чередующихся громовых раскатов. Лёвушка от нестерпимой боли в ушах зажимает их ладонями и, в этот миг, его под­брасывает сажени на три вверх. Швыряет куда-то в сторону…

Лёвушка приходит в себя. С трудом открывает глаза Нечем дышать. Нащупывает под собой мягкий мох.

Поворачивается на живот, опирается локтями о землю, предпринимает попытку приподняться.

Отрывает тело от земли, привстаёт на колени. Попытка встать на ноги результатов не приносит.

Он беспомощно опускается на моховую подстилку, охватывает голову руками, опершись локтями на колени.

Ладони рук, стискивающие лицо, скользят вдоль него и ощущают что-то липкое и тёплое. Лёвушка смотрит на ладони, видит на них следы крови.

Савелий, шатающейся походкой, спотыкаясь и падая, уже приближается к сыну. Всё лицо его в красно-лиловых кровоподтёках и ссадинах.

Из уголков губ сочится кровь. Правой рукой он поддерживает переломанную левую руку.

Что говорит, о чём спрашивает его отец, Лёвушка, как не пытается, разобрать не может. Он ничего не слышит. В ответ с его губ срываются какие-то нечленораздельные слова.

Ухватившись за подставленный отцом локоть, он с огромным усилием отрывается от земли. Затуманенным взором оглядывается вокруг.

От леса, только что окружавшего его, не остаётся и следа. Почти весь он повален более, чем за версту в южном направлении от водопада. Осталось лишь оголённое редколесье с дымящимися и пылающими вершинами.

Там, где только что был водопад, лежит нагромождение камней. Речки и в помине след простыл. Землю заволакивает едкий, удушливый смрад где-то горящей тайги.

А небо безоблачно и сине. Кругом — гнетущая, зловещая ти­шина. Ни крика птиц, ни шороха зверей. Откуда-то из-под стелящейся пелены дыма выныривает Баламут, отфыркиваясь, беспрестанно тряся головой и жа­лобно скуля.

Всё нехитрое снаряжение путников куда-то бесследно исчезает. Вместо одёжи с них свисают жалкие лохмотья.

Савелий всё говорит и говорит, указывая куда-то в сторону и поддерживая сына.

ЛЁВУШКА

(догадывается)

Дедушка!..

Оба с великим трудом пробираются через дымящийся лесной повал. Обходят, переступают, перелезают через стволы когда-то могучих, вековых кедров и ли­ственниц. Лес

полыхает очагами.

Впереди маячит просвет поляны, на которой находится заимка. Выйти на неё не предос­тавляется ни малейшей возможности. Вокруг горит лес.

Лёвушка торопливо обходит край поляны. Примечает ещё нетронутую языком пламени прогалину. На это сразу же обращает внимание отца. Дёргает его за лох­мотья рукава.

САВЕЛИЙ

Стой здесь, за мной не ходи. Я скоро ворочусь с дедом.

Савелий шагает в прогалину. Скрывается за дымовой завесой.

За ним тут же вспыхивают сухостой и валежник.

Со сто­роны заимки слышится тревожный лай Ша­луна. В ответ на него, откуда-то сбоку, раздаётся заливистый, протяжно-при­зывный клич Баламута. Начинается холодящая душу собачья перекличка, и, ве­роятно, прощальная.

Лёвушка белкой вскарабкивается на рядом стоящую, ещё не ус­певшую заняться огнём, берёзу.

Сквозь неплотную, расступающуюся завесу дыма, он отчётливо различает сильно накренившийся деревянный сруб заимки посреди большой лесной по­ляны. Крыша его сорвана и унесена невесть в каком направлении.

Лёвушка видит отца с дедом. Они находятся на полпути от сруба до передней кромки леса. Савелий тащит отца волоком, од­ной рукой, на медвежьей шкуре. Другая рука безжизненно висит в воздухе и болтается плетью в разные стороны.

Рядом бежит Шалун. Отец проходит ещё несколько десятков ша­гов, останавливается. Гла­зами ищет следы спасительной прогалины, но не обнаруживает её.

Оттаскивает по­дальше, назад, тело отца и бросается на поиски выхода. Однако, в скором вре­мени убеждается в тщетности всех попыток.

Сплюнув, Савелий реши­тельно направляется напрямик, в Лёвушкину сторону.

САВЕЛИЙ

(кричит)

Лёвушка, сынок! Слышишь ли ты меня?

ЛЁВУШКА

Тя-я-тя!..Здесь я, на дереве… Я тебя вижу… А ты?..

Савелий поднимает голову, всматривается в переплетения веток деревьев.

ЛЁВУШКА

(отчаянно)

Здесь, здесь я!

Всем телом трясёт сравнительно не толстую верхнюю часть берёзы. Отец примечает то место, откуда исходит голос сына.

САВЕЛИЙ

Слушай меня внимательно! Тебе надо спасаться! Скоро нечем будет дышать. Или сгоришь, или удушишься. Немедля слазь с дерева и беги что есть духу… Дорогу домой ты знаешь.

Вдруг надолго заходится диким, хриплым кашлем. Немного придит в себя. Продолжает, но уже каким-то не своим, чужим голосом:

САВЕЛИЙ

Матери передай, что мол дед Трофим с Савелием всем долго жить при­казали, и не кручиниться больно уж шибко!.. И пусть не серчает, ежели что не так было! Прощай, сынок, не поминай лихом!

Лёвушка видит, как Савелий разворачивается и неуверенной, шатающейся поход­кой направляется в сторону отца. Подходит к нему, встаёт на колени, наклоняется над ним.

Савелий, видимо окончательно осознав всю безысходность своего положения, с каким-то злобным остервенением грозит кому-то в сторону леса кулаком.

Затем, в лихорадочной спешке, что-то нащупывает рядом с собой.

Поднимает руку с каким-то не то камнем, не то ещё чем. Пытается швырнуть его в сторону своего безжалостного победителя.

ГОЛОС

(за кадром)

Стелящийся дым лесного пожара оконча­тельно скрывает из вида дорогих Лёвушкиному сердцу людей, заслоняя собой последнее, печальное действие скорбной, трагической картины…

Лёвушка кричит, но так и не слышит собственного голоса. Горь­кие слёзы обильным потоком текут из по грязным щекам.

Он стреми­тельно соскальзывает с дерева, ошалело кидается прочь, куда глаза глядят.

Раздаётся неожиданный, громкий лай Баламута. Только тут Лёвушка соображает, что бежит совсем не в ту сторону.

Завидев пса, пытающегося указать ему дорогу, он бро­сается ему вслед. Мощный вал дыма, сопровождаемый огнём, быстро пре­следует беглецов. Ориентируясь на лай Баламута, Лёвушка мчится что есть духу, не разбирая пути.

Продирается сквозь заросли шиповника. Спотыкаясь и падая, на всём ходу налетает на стволы деревьев…

ТИТР: Спустя трое суток…

НАТ. ОКОЛИЦА ШУНАХАРЫ — ПОЛДЕНЬ

Лёвушка полуживым добирается до околицы фактории Шунахара. Его помутившееся сознание, медленно, но настойчиво, заволакивается дымкой небытия…

НАТ. ДВОР ИЗБЫ ЛОПУХИНЫХ — ПОЛДЕНЬ

На дворе по хозяйству хлопочет ЛУКЕРЬЯ ДЕНИСОВНА ЛОПУХИНА — жена Савелия. Во двор с громким лаем вбегает пёс Баламут. От неожиданности из рук Лукерьи выпадает ведро. Она всплескивает руками. Баламут всё не унимается, исходит лаем. В это время во двор заходит АФАНАСИЙ ЛУКАШОВ — дальний родственник и лучший друг Савелия.

АФАНАСИЙ

(к Лукерье)

Никак наши воротились?

ЛУКЕРЬЯ

(дрожащим голосом, в растерянности)

Да какое там!.. Чую, Афанасий, беда к нам пришла.

АФАНАСИЙ

Да что ты такое плетёшь, Лукерья. Типун тебе на язык.

ЛУКЕРЬЯ

Не я говорю, сердце говорит. Почему Баламут без хозяев воротился.

Смотри как лаем заходится и куда-то вроде бы кличет. Значит весточку Божью он нам принёс.

АФАНАСИЙ

И вправду… Ты вот что, Лукерья. Оставайся-ка пока на хозяйстве, а я постараюсь выяснить в чём дело.

Баламут лает и рвётся прочь со двора. За ним следует Афанасий.

На пути им попадается местный житель, эвенк ТИМОШКА, горький пьяница, но, в общем-то неплохой и без­обидный человек.

Баламут приводит обоих к тому месту, где лежит Лёвушка — полумёртвый, полуголый, грязный, весь в глубоких ссадинах и царапинах. Афанасий крестится:

АФАНАСИЙ

Свят, свят, свят! Давай, Тимошка, бери его за ноги, а я под-руки и… несём.

ИНТ. ИЗБА ЛОПУХИНЫХ — ДЕНЬ

На полатях под образами лежит Лёвушка, укутанный в тулуп. Перед ним, на лавочке, сидят его мать и местный фельдшер АКИМ ПЕТРОВИЧ.

АКИМ ПЕТРОВИЧ

М-да-а… Ну надо же, какая оказия!.. Одно скажу тебе, Лукерья.

Надежды на выздоровление сына не даю. Но и паниковать не следует.

На всё есть воля Божья. Надобно подождать ещё хотя бы денька два-три.

ТИТР: Спустя ровно неделю.

ИНТ. ИЗБА ЛОПУХИНЫХ — ДЕНЬ

Перед Лёвушкой вновь мать с фельдшером.

АКИМ ПЕТРОВИЧ

Ну врт и славненько! Бог миловал. Кризис миновал. Теперь ваш Лёвушка быстро пойдёт на поправку…

ИНТ. ИЗБА ЛОПУХИНЫХ — УТРО

За столом Лукерья, Афанасий и Лёвушка. Держат совет. По причине известных событий Лёвушка почти совсем потерял слух. Он больше молчит.

Решается вопрос: как быть с телами усопших.

ЛУКЕРЬЯ

Никак не могу сми­риться с мыслью, что они там… Не по-людски это!..

АФАНАСИЙ

Но ты пойми, Лукерья: никто из наших местных не хочет брать на себя смелость пойти на заимку и предать земле тела усопших.

Наши же коренные, эвенки, наотрез отказываются от этого.

Не хотят гневить каких-то там своих божков.

Спрашивается: «Что делать?»

А впрочем: попробую-ка уговорить нашего Тимошку, за десятилитровку самогона, свершить святое дело…

ТИТР: Спустя год.

НАТ. ЗАИМКА — ДЕНЬ

По прибытии на заимку Афанасий и Тимошка сразу же обнаруживают тех, кого ищут.

Трофим Игнатьевич лежит спиной на медвежьей шкуре с вытяну­тыми вдоль туловища руками, как старый солдат на параде.

Рядом, голова к голове, ничком, лежит Савелий, положив на грудь отца руку с каким-то крепко зажатым в кулаке камнем, и подмяв под себя другую руку.

Тут же, по другую сторону, но поперёк, расположился преданный и умный пёс Шалун, положив морду на дедово плечо.

Впечатление такое, будто все трое только что заснули, а Са­велий и Шалун словно прикрывают деда, тревожась, чтобы кто-то невзначай не потревожил его сна.

АФАНАСИЙ

(Тимошке)

Видать померли они от удушья, так как сле­дов пожара на поляне нами не обнаружено.

Да и тела всех троих хорошо сохранились.

Даже ни зверьём, ни птицей, ни прочей лесной тварью остались не тронутыми.

Лес пустынен и мёртв. В воздухе — застоявшийся, едкий и прогорклый запах гари. Тимошка делает заключение:

ТИМОШКА

Это всё от запаха

АФАНАСИЙ

Твоя, Тимошка, правда!

Деда Трофима с Савелием хоронят тут же, ближе к покосившемуся срубу. Ма­стерят и ставят над ними деревянный крест.

Шалуна закапывают в трёх-че­тырёх саженях от них и приваливают холмик небольшим камнем…

ИНТ. ИЗБА ЛОПУХИНЫХ — ДЕНЬ

Только лишь после этого Лукерья как-то успокаивается.

ЛУКЕРЬЯ

(Афанасию)

Вот теперь я спокойна…

ГОЛОС

(за кадром)

Но, обычно весёлая и жизнерадостная, она становится замкнутой и нелюдимой. День ото дня сохнет и чахнет. Через три месяца её не стало.

Неделей позже от­даёт Богу душу и Мария Степановна, Лёвушкина бабушка.

НАТ. ДЕРЕВЕНСКИЙ ПОГОСТ — ДЕНЬ

Напротив двух ещё свежих могилок Афанасий Лукашов и Лёвушка Лопухин. Стоят в скорбном молчании, со снятыми картузами.

АФАНАСИЙ

Ну вот, Лёвушка, и остался ты один-одинёшенек как тот перст. Нет больше ни мамы твоей Лукерьи Денисовны, ни бабушки Марии Степановны. Пусть земля будет им пухом.

Что дальше делать будем, время покажет…

ИНТ. ИЗБА АФАНАСИЯ ЛУКАШОВА — ЗИМА — ВЕЧЕР

На правах дальнего родственника Афанасий забирает к себе на какое-то время Лёвушку. Он посвящён в курс почти всех житейских дел семьи Лопухиных.

ГОЛОС

(за кадром)

В один из вьюжных, зимних вечеров, Афанасий отписывает родной сестре Савелия, ВАРВАРЕ, письмо.

В нём он сообщает о всех несчастьях и невзгодах, свалившихся на се­мью её брата. В свете восковой свечи, склонившись над столом, заканчивает его словами:

АФАНАСИЙ

(пишет, про себя вслух)

…Вот такие-то наши дела, Варвара. По весне шли гонца. Забирай Лёвушку к себе в Крутогорск. Не гоже мальцу без родни. Бывай!

Родственник твой дальний Афанасий.

ТИТР: Спустя полгода.

НАТ. ШУНАХАРА — УТРО

Проходит зима. На исходе уже и весна.

ГОЛОС

(за кадром)

По весне, где-то ближе к лету, на перекладных, в факторию прибывает молодой, ве­сёлый и разбитной приказчик ГÓРА. Он увозит Лёвушку к его родной тётке Варваре в КРУТО­ГОРСК. Это один из многих небольших, уездных городков средней полосы России.

Уже покидая пределы фактории, Лёвушка с тяжёлым чувством и со сле­зами на глазах в последний раз оглядывается.

Вдруг он видит вдали бегущего вслед за повозкой человека, неуклюже размахивающего руками и что-то кричащего. Гора велит извозчику остановить лошадей.

Задыхаясь от бега, переходя на мелкий, быстрый шаг, к ним приближается взволнованный Тимошка.

ТИМОШКА

Послусай, Лёвуска… Камень бери… У Савелюски, тогда, на заимке, в руке насол. Бери, на память!

Тимошка суёт в Лёвушкину руку небольшой, величиной со средний кулак, шероховатый, сравнительно тяжёлый камень.

ЛЁВУШКА

Спасибо тебе, Тимоша!

ГÓРА

(извозчику)

Погоняй!..

Хлопает его по плечу. Тот дёргает вожжи, слегка опоясывает лошадей длинным кнутом.

ИЗВОЗЧИК

(лихо)

Но-о-о, удалыя-милыя!

Лёвушка видит, как долго ещё смотрит им вслед маленький, добрый эвенк Тимошка.

Он стоит, сняв со своей непутё­вой, давно нечёсаной головы старый, потёртый картуз, и машет рукой до тех пор, покуда крутой поворот, забирающий вглубь леса, не скрывает его из вида…

ТИТР: 78 лет спустя…

НАТ. КРУТОГОРСК — ОДНА ИЗ УЛИЦ — УТРО

Погожее летнее утро. Улица. Рабочий день. Люди спешат по своим делам.

Из подъезда одного из домов выходит мальчик. Это — КУЗЬМА МАЛЫШЕВ, подросток лет 14-ти.

Сразу же сталкивается со своим ровесником, другом и однокашником — САНЕЙ ОСТАПЕНКО.

САНЯ

Кузя, привет!

КУЗЯ

А-а, это ты, Сань? Привет!

САНЯ

Ты куда это с утра пораньше? А я — к тебе!

КУЗЯ

Мама велела отнести заявление на очистку дымоходной трубы…

САНЯ

В ЖЭК что ли?.. Я с тобой!

КУЗЯ

Как хочешь. Пошли тогда…

Территория ЖЭКа. Покуда Кузя стоит в очереди, Саня сидит на низенькой жэковской ска­мейке, притулившейся в глубине двора, и о чём-то сосредоточенно размышляет.

Спустя четверть часа появляется Кузьма.

САНЯ

Ну что?..

КУЗЯ

А ничего! Сказали, что у них и без нас дел невпроворот. Обещались прийти аж не раньше октября.

САНЯ

Удивляться здесь нечему: волокитчики! «Даёшь дуба, товарищ!», — вот и весь их девиз…

(озабоченно, возвращаясь домой)

Слушай, Кузя! Пока я тебя там на скамейке дожидался, мне в голову мысль одна пришла. А-ну их, этих трубочистов-то. Мы и без них обойдёмся, это точно. Ты, главное, не очень-то горюй.

КУЗЯ

Как это — обойдёмся? Что-то ты, Сань, загадками заговорил.

САНЯ

Сейчас поясню. Но прежде ответь мне, Кузька, на вопрос: «Что такое — дымоходная труба?».

КУЗЯ

Знаешь что, Сань? Давай-ка не темни, а выкладывай лучше, что у тебя там ещё на уме.

САНЯ

Понял! Предвижу: с физикой у тебя будут нелады, учти. Поэтому отвечаю: дымоходная труба — это воздушный, звукоакустический резонатор.

КУЗЯ

Как в церковном органе что ли?

САНЯ

Что-то наподобие этого…

КУЗЯ

А-а, понял!

САНЯ

Что ты понял?

КУЗЯ

Берём низкочастотный генератор и подключаем его к мощному звуковому усилителю с динамиком. Открываем дверку загрузочного отверстия печки. Подносим к нему динамик и включаем аппаратуру в электрическую сеть.

САНЯ

А ты, оказывается, догадливый!

КУЗЯ

Не перебивай. Так вот: включаем в сеть аппаратуру.

Опытным путём определяем резонансную частоту дымоходной трубы. Определив её, выводим нашу систему на «полную катушку». Труба резонирует.

От колеблющихся её стенок отслаивается сажа и падает вниз. Нам остаётся только выбрать её из дымоходного колена, через заслонку. Да-а… Здорово это ты придумал! Пошли…

ИНТ. КВАРТИРА МАЛЫШЕВЫХ — УТРО

Все приготовления окончены. Кузьма подносит динамик к загрузочному отверстию печки. Командует Сане:

КУЗЯ

Готово, включай!

САНЯ

А поддувало закрыл?

КУЗЯ

Так точно, захлопнул.

САНЯ

Тогда — поехали! Включаю! Только вывожу систему на самую малую мощность.

Начинаю с самых низких частот, с десяти Герц.

Дымоходная труба оглашается тихим, басовитым гудением. Саня медленно вращает ручку верньерного устройства генератора. Постепенно увеличивает частоту звуковых колебаний. Вот голос печного резонатора трубит одну октаву, другую, третью…

Где-то на середине четвёртой амплитуда звуковых колебаний в дымоходе резко возрастает.

Саня продолжает крутить ручку настройки дальше. Но звук тут же ослабевает.

Тогда он возвращается к прежней частоте. Амплитуда колебаний вновь резко возрастает.

САНЯ

Есть резонансная частота. Кажись нашли! Теперь помаленьку увеличиваю мощность.

Труба, словно наращивая второе дыхание, однотонно и самозабвенно голосит. Пение её, постепенно возрастая, перерастает в оглушительный вой.

Где-то там, наверху, в самой утробе дымохода, что-то тяжело ухает.

Кузю, расположившегося на корточках, обдаёт упругой струёй удушливого воздуха, смешанного с сажей. Со стороны колена, соединявшего печь с трубой, показывается густое облако чёрной пыли. Кузьма, невольно заслоняет лицо рукой и быстро захлопывает дверку печки.

КУЗЯ

Стоп, выключай! Кажись получилось!

Оборачивается к Сане, тот громко смеётся. Вся передняя половина Кузиного лица резко контрастирует с задней.

САНЯ

В зеркало на себя посмотри. Спереди — выраженный представитель коренного населения Южной Африки.

А сзади посмотреть — ну прямо принц датского королевства.

КУЗЯ

Эх, блин, и правда! В двух лицах пребываю. Давай посмотрим, что там у нас получилось.

Три ведра сажи быстро перекочёвывают на двор в качестве удобрения для декоративного кустарника, произрастающего вдоль забора.

САНЯ

Пойди хоть умойся.

КУЗЯ

Потом. Давай лучше ещё увеличим мощность, немного. Может там ещё не всё отвалилось…

НАТ. УЛИЦА — ДОМ МАЛЫШЕВЫХ — УТРО

Привлечённые непонятным громким гулом, на противоположной стороне широкой центральной улицы собирается небольшая толпа зевак. Это в основном пенсионеры, домохозяйки и недисциплинированные служащие, опаздывающие на работу.

Из окон некоторых домов выглядывают любопытные лица. Взоры неотягощённой заботами публики устремлены куда-то в небо, поверх трубы. Они оживлённо переговариваются между собой и гадают, что бы всё это могло значить.

Гудение внезапно прекращается Какой-то СТАРИЧОК, как-то многозначительно, с некоторой долей подозрения в прищуренных глазах, высказывает предположение:

СТАРИЧОК

А не повторяется ли это прошлогодняя история?

Догадка оказывается весьма заманчивой. Старичок философски продолжает, с достоинством опираясь обеими руками на набалдашник бамбуковой трости:

СТАРИЧОК

Нечто подобное мне довелось слышать и в тот раз…

ГОЛОС

(за кадром)

Все обступают оратора, явно намекающего на загадочное событие, произошедшее летом прошлого года.

Тогда на одном из сенокосных лугов, рядом с картофельными полями, были обнаружены неоспоримые «следы посадки и пребывания НЛО».

СТАРИЧОК

Так вот. В то утро я, как и всегда…

Начало воспоминаний прерывается оглушительным, монотонным гудением. Наблюдатели вздрагивают от неожиданности. Невольно поворачиваются в ту сторону, и к превеликому изумлению замечают, что одна из дымоходных труб противоположного дома, вдруг заколебалась, как мираж в пустыне и… «поехала».

И тут же, на глазах не на шутку перепуганной публики, труба рушится, разваливаясь на отдельные составляющие её части. Находится какой-то ПАНИКЁР. Кричит:

ПАНИКЁР

(из толпы)

Крыша поехала, братва! Спасайся, кто может!

Слышатся глухие, дробные удары грохочущего по металлической кровле кирпича. Поднимается облако красно-чёрно-бурой пыли. Всё то, что осталось от трубы, в своём беспорядочном падении упирается в высокий каменный бордюр крыши и застывает на месте в хаотичном нагромождении.

Гудение так же внезапно прекращается, как и начиналось.

МУЖЧИНА с округлым животиком, удерживая под мышкой толстый портфель и указывая на крышу двумя руками, возмущённо восклицает:

МУЖЧИНА

Форменное безобразие! Вот, полюбуйтесь! Чёрт-те что творится! Уже даже и трубы начинают стонать и разваливаться у всех на глазах от халатной, преступной бездеятельности чиновников ЖЭКа.

Сколько раз в прессе и по телевидению поднимался вопрос о необходимости проведения срочного ремонта старых отопительных систем. Ан нет! В одно ухо влетает, в другое — вылетает. Лично я этого просто так не оставлю!..

ИНТ. КВАРТИРА МАЛЫШЕВЫХ — УТРО

Через полчаса в двери квартиры номер восемь раздаётся настойчивый звонок.

Пришли работники ЖЭКа, оповещённые, по всей видимости, возмущённым толстяком. Один из них — НАЧАЛЬНИК, худой как жердь, всё время повторяет:

НАЧАЛЬНИК

Странно! Странно как-то всё это!

Ещё через полчаса прибывает машина, гружёная стройматериалами. За ней является большая бригада рабочих из десяти человек…

В короткий срок печь, давшая в нескольких местах трещины, полностью ра­зобрана, выложена из новенького огнеупорного кирпича и облицована совре­менной керамической плиткой. Дымоходная труба так же подверглась полной замене и восстановлению…

ИНТ. КВАРТИРА МАЛЫШЕВЫХ — ВЕЧЕР

Вечером, домой с работы, возвращается мать Кузьмы — ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА. Она потрясена и шокирована, завидев новенькую, сверкающую свежей облицовочной плиткой, печь.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Ну надо же! Значит и у нас могут, если очень захотят.

Который год умоляю ЖЭК отремонтировать дымоходную трубу. Про печь и заикаться нечего было.

А тут на тебе: пришёл, увидел, победил! Ну-у Кузя!..

Да ты и квартиру ус­пел прибрать?

КУЗЯ

Мне Саня помогал…

За ужином Кузя всё же признаётся матери во всём. Она только ахает и ужасается, представляя себе какой опасности подвергались прохожие на улице. Кузя молча сидит, понуро опустив голову.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

(с укором)

Сынок, сынок! Только этого нам и не хватало. Опять ты берёшься за старое. Мало тебе было прошлогодней истории…

ТИТР: Ровно год перед этим.

ГОЛОС

(за кадром)

Год назад картофельные поля района захлестнули полчища колорад­ских жуков. Борьба с ними была трудной, малоэффективной, а главное — она таила в себе опасность для здоровья людей, так как велась с помощью высо­котоксичных химических препаратов. И вот, как-то в один из вечеров двое пятиклассников — Кузьма Малышев и Остапенко Саня, решают в корне пресечь это зловредное явление.

САНЯ

Послушай, Кузя. По поводу колорадских жуков. Я тут недавно вспомнил, что где-то когда-то читал, что в давние времена, чтобы из­бавиться от кишащих на корабле грызунов, матросы бросали в пустую бочку десяток-другой пойманных крыс.

Эти крысы за отсутствием пищи со временем вынуждены были пожирать друг друга.

Оставалась одна, самая выносливая, жестокая и кровожадная. Тогда её выпускали на свободу и она, верная приоб­ретённым навыкам, приступала к уничтожению своих сородичей, в панике бро­савшихся от неё даже за борт корабля.

КУЗЯ

Всё, понял! Этот метод переносим на поголовье колорадского жука.

Однако, его особи, пойманные ребятами ранним ле­том и размещённые в нескольких стеклянных банках, не желали закусывать себе подобными.

САНЯ

Всё! Полнейший пролёт!

КУЗЯ

Тогда попробуем сделать так. Повторяем опыт, но размещаем в банке с жуками листья с их личинками.

Через три дня от личинок не остаётся и следа. Спустя неделю, после нескольких подобных подкормок и внесения каких-то специальных органических добавок, друзья выпускают колорадских жуков в картофельное поле.

К глубочайшему огорчению друзей сам факт освобождения крылатых насеко­мых из банки не остаётся незамеченным. Откуда-то, словно из-под земли, вы­растает ГРИШКА ШИШКИН, чрезвычайно пренеприятный субъект.

Как, когда, с какой целью очутился он в это раннее, летнее утро именно здесь, в поле, так и оста­лось загадкой. Было ли это чистой случайностью, или совпадением, или же…

ГРИШКА

А-ну, а-ну! Что это там у вас? Ага-а-а, всё ясно! Вредительством, значит, занимаемся, посевы преднамеренно уничтожаем!

Так, так! А знаете, что за это бывает?

(складывает пальцы в клеточку)

Ладно, ладно, шучу! Молчок! Свои люди, со­чтёмся как-нибудь!

САНЯ

В Америку или в Канаду за коло­радскими жуками мы не ездили. Где их собирали, там и выпустили. От этого их стало не больше, не меньше.

ГОЛОС

(за кадром)

Однако, Гришка в скором времени свершившийся факт делает достоянием гласности. В результате на орехи перепадает и ребятам и их родителям…

Правда, следует отметить и то обстоятельство, что к концу лета количество колорадских жуков на колхозных полях и частных огородных участках резко сокращается…

История эта имела дальнейшее продолжение, о подоплёке которой, правда, уже никто не знал и не догадывался. Об этом знали только трое.

ГОЛОС

(за кадром)

Кузьма смотрит на всё случившееся сквозь пальцы. Зато Саня Остапенко так и не может простить Гришке его подлости, и решает наказать его по-своему.

Саня прекрасно осведомлён об одной Гришкиной слабости. Та заключается в энергичном распространении Гришкой «знаний», касающихся проблем существования НЛО и внеземных цивилизаций.

НАТ. ДОМ ГРИШКИ ШИШКИНА — ДЕНЬ

Как-то раз, месяца два спустя после вышеописанных событий, пребывая в приподнятом расположении духа и насвистывая какую-то модную заграничную мелодию, Гришка подходит к порогу отчего дома.

Одним махом преодолевает несколько лестничных ступенек. Оказывается возле своих дверей.

Вставляет ключ в замочную скважину. Вдруг замечает под дверью небольшой, аккуратно сложенный клочок бумаги. Поднимает, развёртывает его.

Это чьё-то-то послание, написанное мелким, забористым почерком. Гришка боязливо оглядывается по сторонам. Читает вслух:

ГРИШКА

(приглушённо)

«Жителю голубой планеты Земля — Шишкину Г.

От представителей внеземной цивилизации с магнитной планеты Оуа, расположенной в планетной системе двойной звезды 2-МО под хвостом Большой Медведицы.

Совершенно секретно и конфиденциально…

Гришка снова торопливо оглядывается по сторонам. Убедившись, что за ним никто не подглядывает, вновь, вслух, углубляется в чтение секретного документа.

ГРИШКА

(продолжает)

…Предлагаем завтра, 21-го августа 1983 года, ровно в шесть часов утра по московскому времени, явиться в квадрат местности, обозначенный на рисунке, для участия в переговорах и решения неотложных проблем, затрагивающих вопросы дальнейшей судьбы вашей планеты и её жителей. Явка обязательна!

Р.S. О письме не распространяться: Боже упаси и помилуй! Иначе… Руки у нас длинные…

В случае грозящей опасности быть застигнутым врасплох в момент чтения письма, оно должно быть незамедлительно уничтожено, непо­средственно на месте, методом интенсивного разжёвывания с последующим за­глатыванием».

Гришка не успевает опустить записку в карман, как на лестничную площадку вихрем врывается Саня.

САНЯ

Привет, Шишка! Кузю Малышеа не видал? Он к тебе, случайно, не заходил?

ГРИШКА

(бормочет, работая челюстями)

Скажешь тоже! Я и случая-то не припомню, чтобы его нога переступала этот порог.

САНЯ

А-а, ну конечно, конечно. А чего это ты там жуёшь? Поделился бы что ли!

ГРИШКА

У-у-у…

(производит глотательное движение)

Да это я карамельку… Извини, последняя…

САНЯ

Ну, тогда я пошёл! Будь здоров, и не кашляй!

ГРИШКА

Бывай!..

НАТ. ПРОСЁЛОЧНАЯ ДОРОГА — ВЕЧЕР

Вечером того же дня, перед наступлением сумерек, друзья мчатся на велосипедах по противоположному реке спуску в сторону холмистой лесостепи.

Километрах в пяти от черты города они заворачивают за один из холмов, поросших березняком.

Оставляют в сторонке велосипеды. Извлекают из травы заранее припасённую десятиметровую жердь. Углубляются в высокую, сочную луговую траву.

САНЯ

Стой, Кузя! Крепи свой конец.

Тот втыкает в землю огромный гвоздь, вбитый и торчащий на самом конце жерди, перпендикулярно её продольной оси.

САНЯ

Ты попридерживай, на всякий случай, свой конец, а я буду крутить.

Берётся за противоположный Кузиному конец жерди. Прижимает её к земле и тянет, увлекая за собой по окружности, с центром в том месте, где стоит Кузя.

Проходятся жердью по тому же кругу ещё несколько раз, чтоб основательней примять траву, под самый корень. Наконец прячут жердь в лесочке. Прихватив с велосипеда привезённую с собой штыковую лопату, друзья подходят к центру круга.

КУЗЯ

Поторапливаться бы надо, а то скоро совсем уже стемнеет.

Они быстро роют в центре круга неглубокую яму. Накидывают в неё ворох сухостоя и поджигают. По­дождав, когда костёр потухнет, друзья разворошили его. Для соблюдения тех­ники пожарной безопасности основательно замачивают и трогаются в обратный путь.

НАТ. КРУТОГОРСК — УТРО

На следующий день, с самого утра, по Крутогорску ползут разноречивые слухи о приземлении где-то в окрестностях города неопознанного летательного объекта, с гуманоидами на борту, разумеется. С видом праздношатающихся, друзья прогуливаются по городу, прислуши­ваются к разговорам прохожих. Две женщины, одна — ХУДАЯ, другая — ПОЛНАЯ, о чём-то оживлённо судачат.

ХУДАЯ ЖЕНЩИНА

Ну-у, Дуська, всё! Начало-о-ось! Хорошего от этих пришельцев ждать нам нечего. Помяни моё слово. Война будет!

ПОЛНАЯ ЖЕНЩИНА

Тьфу ты, типун тебе на язык! Полно тебе, Шурка! И среди них, наверное, хорошие люди сыщутся. Авось всё миром обойдётся…

Друзья идут дальше, и повсюду:

МУЖЧИНА

Вы слышали?..

МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА

Да быть того не может!..

ДЕДУШКА

…Да-да. Целая эскадрилья, и все вооружены, до зубов…

БАБУШКА

Да они же беззубые…

ДЕДУШКА

Не уверен!.. Но говорят — такие маленькие-манюсенькие, а сами — зе­лёные, что трава. От злости наверное…

Город шумит как потревоженный улей. Друзья обращают внимание на тот факт, что весь существующий в Крутогорске транспорт, переполнен­ный пассажирами, спешит куда-то в одном направлении. Куда? Друзья пред­полагают с некоторой степенью точности.

Повсюду, образовав небольшие, мобильные кучки, о чём-то на ходу переговариваются и спорят прохожие, вливаясь в общий поток куда-то спешащих людей.

ИНТ. КВАРТИРА МАЛЫШЕВЫХ — УТРО

Тихое, солнечное воскресное утро. Виновники необычного переполоха решают не посещать места события.

Ближе к обеду районное радио транслирует передачу, посвящённую пришествию инопланетян. Комментирует её какой-то ре­портёр с интригующей таинственностью в голосе.

Потом, как единственному свидетелю и очевидцу, слово предоставляется ученику одной из крутогорских школ Григорию Шишкину.

Вечером по областному телевидению показывают передачу и ведут репортаж с места события. Друзья видят снятое с вертолёта телекамерой место посадки НЛО — круг примятой травы с чёрной отметиной в центре.

Вокруг снуёт множество людских фигурок.

КУЗЯ

(серьёзно)

Эх, духового оркестра ещё не хватает.

Крупным планом — стартовая площадка, окружённая живым кольцом дружинников с красными нарукавными повязками.

Милиционеры, взявшиеся за руки и сдерживающие наседающую сзади толпу.

Какой-то любопытный, шустрый малый пытается прошмыгнуть за живое ограждение, но тут же за ногу втягивается назад в людской круговорот.

Какие-то серьёзные, озабоченного вида люди ведут тщательные обмеры площадки. Берут пробы обуглившегося грунта в её центре. Бережно укладывают их лопаточками в пробирки и баночки. Что-то второпях записывают в блокноты и записные книжки. Всюду снуют репортёры с фото- и телекамерами.

Но вот, из мелькания многочисленных сюжетов, кадр выхватывает Гришкину ипостась. С горделивой осанкой, важно подбоченившись, он стоит с поднятой вверх головой, будто отыскивая след исчезнувшего НЛО.

Появляется стать ВЕДУЩЕГО, подошедшего к Гришке.

ВЕДУЩИЙ

А вот и он — герой дня, ученик крутогорской школы номер четыре, Григорий Шишкин!

По всему облику Гришки видно, что тщеславие его сполна удовлетворено. Он находится в самом эпицентре внимания многотысячной аудитории. От гордости его всего так и распирает.

ВЕДУЩИЙ

Итак, расскажи-ка нам, Григорий, как дело-то было?

ГРИШКА

Ну, еду я, значит, утром на велосипеде. Еду себе… На душе почему-то так легко, радостно. Птички щебечут, солнышко только-только показалось из-за горизонта. Выезжаю я за город, поворачиваю на просёлочную дорогу и педалирую себе дальше…

ВЕДУЩИЙ

Как, как вы сказали? Педалирую?

ГРИШКА

Ну да, кручу педали, значит.

ВЕДУЩИЙ

А-а, ясно. Продолжайте пожалуйста.

ГРИШКА

Доехал я во-о-он до того места.

(указывает рукой)

И тут у меня на велосипеде соскочила со звёздочки цепь. Я, как сами понимаете, вынужден был остановиться, чтобы произвести ремонт…

ГОЛОС

(за кадром)

Слова — «произвести ремонт» он произносит как-то небрежно, со знанием дела, будто только этим и занимается всю жизнь.

ГРИШКА

(продолжает)

И когда я уже собирался было тронуться в путь, как вдруг, вот на этом самом месте,

(тычет себе под ноги)

я увидел какое-то лёгкое, облачное мерцание с блестящей точкой посредине. Точка эта стала расти и увеличиваться в своих размерах, озаряя всё простран­ство вокруг себя ярким, неестественным светом, пока не превратилось в тело, похожее на яйцо…

ВЕДУЩИЙ

(пытается уточнить)

Вы хотели сказать — на тело овальной формы.

ГРИШКА

Во-во, именно так: на тело овальной формы, но… с ромбовидными иллюминаторами.

Слушая всю эту галиматью, льющуюся из Гришкиных уст, друзья по­началу слегка шокированы, а затем приходят в неописуемый восторг по поводу уникальных способностей Шишкина.

ГРИШКА

(продолжает)

Надо признаться, от неожиданности я слегка пе­репугался и хотел было уехать, но вдруг чувствую, что не могу сдви­нуться с места.

В это время с НЛО спрыгнули две низкие фигуры и направи­лись прямо в мою сторону. Когда они подошли ко мне, то я успел хорошенько их разглядеть. Это были живые существа, ну, вот, как мы с вами, высокого роста…

Вдруг слышится чей-то ГОЛОС:

ГОЛОС 1

(за кадром)

Постойте, постойте, Шишкин. Только что вы — а я это точно помню, — упоминали об их низких фигурах…

ГРИШКА

Правильно! Всё правильно! Это мне сначала показалось, что они маленькие. А когда подошли ближе, то я увидел, что они высокие.

Лица у них были какие-то прозрач­ные, бледно-зелёные и сплюснутые сверху. Глаза, как и у нас, только в вертикальном положении. Бровей у них вовсе не было. Рты с пятак, а уши со сковородку. Одеты они были в блестящие, серебристые костюмы и обуты в белые тапочки.

Подходят они, значит, ко мне. Осторожно, бережно берут под руки.

Один, наверное самый главный, и говорит мне, этак ласково: «Пойдём с нами, Григорий! Не бойся. Мы тебе ничего плохого не сделаем!»…

ГОЛОС 2

(за кадром)

А голос, голос у него какой?

ГРИШКА

(задумывается)

Голос?.. Голос, как голос. Только вот немного вибрирует и вроде бы переливается с таким тихим-тихим перезвоном, как колокольчик…

Ну и вот! Я им хочу что-то сказать, а не могу. Довели они меня до своего дивного аппарата, и слышу: «Спи Шишкин Григорий, спи!».

И дальше я ничего не помню. Сознание, наверное, потерял. Когда же я очнулся, то увидел удалявшуюся точку, а до слуха моего донёсся замирающий где-то в вышине голос: «Мы ещё вернёмся, Гриша!». Что они со мной там успели сделать? Без малейшего понятия, не знаю, и всё тут! Может запрограммировали. Может орган какой сдеформировали, а может чего-то и вынули из меня, для изучения

(болезненно морщится).

САНЯ

Ну конечно же сдеформировали, а потом вынули. Только не оттуда, а отсюда

(стучит кулаком по лбу)

ВЕДУЩИЙ

Жаль!.. Жаль!.. Жаль, что наше эфирное время ограничено и передача подходит к завершающей её стадии.

Будем надеяться, что экспертиза обожжённого ракетными дюзами НЛО грунта внесёт определённую ясность и всё расставит по своим местам.

Нам любезно предоставлено эфирное время, чтобы держать наших уважаемых телезрителей в курсе дальнейшего увлекательнейшего расследования уникального события. Надеюсь, мы ещё не один раз увидим и услышим…

В разговор вмешивается какой-то КОРРЕСПОНДЕНТ с блокнотом и авторучкой в руках

КОРРЕСПОНДЕНТ

Можно? Позвольте ещё один вопрос! Ну, о-очень короткий! Ну можно?

ВЕДУЩИЙ

Десять секунд, не больше того! Время пошло…

КОРРЕСПОНДЕНТ

А скажите мне пожалуйста, ученик Шишкин. А что, собственно говоря, привело вас в столь ранний час в пустынное поле?

По Гришкиному лицу пробегает тень беспокойства: подобного вопроса он никак не ожидал.

Переминаясь с ноги на ногу, он беспомощно озирается по сторонам, словно отыскивая в чьём-то лице оплот поддержки. Саня с Кузей понимают, что рассказать о письме тот не рискнёт, так как в нём на подобное действие наложено табу с явной угрозой физической расправы в случае невыполнения последнего.

А если даже и расскажет, то ему всё равно никто не поверит, так как письма этого уже больше не существует.

ГРИШКА

Гм-м… Люблю, понимаете ли, встречать восход солнца в чистом поле. Это прекрасно!..

Вот так невинная шутка над Шишкиным оборачивается событием, переполошившим весь Крутогорск и прославившим его на всю страну.

Правда, небольшой червь стыда и сомнения точит всё же их души. Ведь они ввели общественность в величайшее заблуждение.

КУЗЯ

А что тут такого? Людям свойственно стремление ко всему таинственному и загадочному. Надо верить! Тем и живём!

САНЯ

Твоя правда, Кузя! Может учёные наконец-то зашевелятся. Ведь не одни мы носимся в мировом пространстве.

Как бы там ни было, очевидность свершённого была налицо. Друзья решают больше не возвращаться к этому вопросу, и даже не вспоминать о нём…

Но об этом-то как раз и напомнил старичок, ставший свидетелем пения и крушения дымоходной трубы.

ИНТ. ШКОЛА — ОСЕНЬ — УТРО

Крутогорская щкола номер 4, 7-ой «А» класс. Из четырёх городских школ эта считается самой трудной. Здесь, как говорят в полушутку-в полусерьёз, отбывают «ссылку» трудные дети, или дети трудных родителей.

Однажды, в начале одного из уроков, в класс входит классный руководитель, НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА, учитель математики.

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

(в сторону распахнутой двери)

Входи, не стесняйся.

Класс, шумевший до этого, как улей, вмиг притих. В дверь медленно протискивается фигура вновь прибывшего.

ОБЩИЙ ВОЗГЛАС

(за кадром)

У-у-у-…!

На пороге улыбающийся, ярковеснушчатый, русоволосый увалень.

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

Знакомьтесь, ребята. Это ваш новый товарищ, МИТЯ САПОЖКОВ. Будет учиться в нашем классе. Так что прошу любить и жаловать!

ГРИШКА

(фыркает в кулак)

Ещё один сапог явился.

Тут же получает сзади затрещину. Оборачивается, грозит кулаком.

ГРИШКА

(обидчику)

Ка-а-ак тресну, на части рассыпешься!

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

Малышев! Шишкин! За дверь выставлю!

КУЬМА

А пусть не дразнится, не так ещё получит.

ГРИШКА

Нинель Аркадиевна! Уберите от меня куда-нибудь подальше этого субъекта.

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

Вот что, Шишкин. Собирай-ка свои вещи, да перебирайся за парту Остапенко.

ГРИШКА

Ещё чего! А почему не Кузя? Ведь завуч сама говорит, что они с Санькой — два сапога пара.

Пусть и пересаживается к нему сам.

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

Тебе что: ещё раз повторить? А ты, Сапожков, иди и занимай освободившееся место.

Пока Митя, направляется к третьей парте в левом ряду, Гришка успевает торопливо уложить свои манатки и ретироваться.

САНЯ

Занято!

ГРИШКА

Нинель Аркадиевна. А он меня не пускает!

НИНЕЛЬ АРКАДИЕВНА

Ну, раз так, занимай последнюю парту. Она, кажется, пустует.

Гришка демонстративно бросает портфель на скамейку пустующей парты. Недовольный и обозлённый, грузно плюхается на неё…

На переменке школьники окружают Митю Сапожкова. Не по годам рослый, крепкого телосложения, с простоватой, неисчезающей улыбкой на простодушном лице с курносым носом, он и впрямь чем-то смахивает на богатыря Добрыню Никитича из русской былины «Добрыня-сват».

ГОЛОС

(за кадром)

Соклассники узнают, что Митя занимался когда-то в секции каратэ, и то, что живёт где-то на самой окраине города, и многое что другое…

После занятий, когда ученики шумной стайкой выпархивают из школьных дверей, к Мите подкатывается Гришка.

ГРИШКА

Послушай, Сапожков! Хочу тебя сразу предупредить. Если к тебе будут набиваться в друзья Малышев и Остапенко, то ты не особо-то с ними, гони их в три шеи. У одного папаша — диссидент, отщепенец, короче говоря. У другого — не выездной. Да и вообще они — «два сапога — пара». Так о них, в общем-то, наша «выдра», завуч, училка по биологии говорит. А тогда, в классе, я просто пошутил.

ГОЛОС

(за кадром)

Шишкин был неважным учеником. Дважды второгодник, Гришка старше своих соклассников почти на два года.

Из класса в класс его перетаскивали «за уши», и то, благодаря стараниям и усилиям его предка — директора большого моторостроительного завода…

ГРИШКА

(к Мите)

Мороженого хочешь?

Не дождавшись ответа, подходит к лоточнице, расталкивает ребятишек, обступивших лоток с мороженым.

ГРИШКА

А-ну, шкеты, расступись!

Покупает два больших пломбира в фольгированной упаковке и один из них протягивает Сапожкову.

МИТЯ

Зачем же ты ребятишек так?

Нехотя принимает протянутый ему пломбир. Отказываться как-то неудобно.

ГРИШКА

Кого? А-а, эту шантрапу что ли? Так то всё мелюзга, не обращай внимания. Лучше знаешь что? Пошли в кино, приглашаю.

Говорят, шикарная картина идёт. Правда, название что-то запамятовал. За билет плачу я.

А не хочешь, пошли ко мне домой, познакомлю со своим «папá».

Он у меня — во, мировой мужик, как раз в отпуску. Ну как?

МИТЯ

Знаешь что? Лучше уж как-нибудь в другой раз. А за мороженое — спасибо.

Мне оно сейчас противопоказано. С горлом что-то не в порядке.

Подзывает к себе какого-то мальчугана. Тот трётся в очереди и таращит на него круглые глазёнки. Митя отдаёт ему свою порцию.

МИТЯ

Бери, дарю! Мне нельзя. Да смотри горло не застуди.

Митя, в несоответствии со своей комплекцией, быстро перебегает дорогу и стремительно вскакивает на подножку вагона набирающего ход трамвая.

МИТЯ

(Гришке)

Будь здоров!

ГРИШКА

(сплёвывает)

Тьфу! Ска-т-тина!

ИНТ. ШКОЛА — КОРИДОР — ПЕРЕМЕНКА

Только лишь двое из соклассников не докучают новенькому своими расспросами. Сапожков это примечает сразу. То — Малышев и Остапенко. Они особняком стоят у окна в коридоре и о чём-то переговариваются между собой, ни разу даже не взглянув в его сторону.

А им и впрямь некогда заниматься созерцанием «диковинного объекта». У них свои, не менее важные проблемы.

САНЯ

(к Кузе)

У тебя лист с собой? Давай сюда, посмотрим.

Кузя достаёт из кармана брюк аккуратно сложенный лист печатной бумаги и передаёт его Сане.

ГОЛОС

(за кадром)

Всё дело в том, что друзья проводят опыты по мысленному внушению на расстоянии по методике американского исследователя доктора Райна, описанной одним знаменитым ленинградским профессором в его книгах. Методика эта осуществляется при помощи так называемых карт Зенера.

САНЯ

Да-а. Что-то не особо сходится… Опять — двадцать пять!

КУЗЯ

(расстроенно)

Что дальше-то будем делать?

САНЯ

Давай на этом уроке попробуем ещё раз…

Во время урока, который ведёт директор школы РЕМЕЗ СТЕПАН ПАВЛОВИЧ, учитель истории и географии, со стороны друзей доносятся какие-то приглушённые, мерные постукивания и лёгкое движение. На переменке Ремез обращается к друзьям:

РЕМЕЗ

Остапенко, Малышев! Это чем же вы занимались на протяжении всего урока?

ГРИШКА

А это Кузька Саньке морзянку отстукивал.

РЕМЕЗ

Зайдите-ка ко мне оба в кабинет, после занятий, вместе с вашими записями.

Гришка ликует, потирая руки.

ИНТ. ШКОЛА — КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА

Директорская. Кузьма с Саней переступают порог кабинета. Останавливаются.

САНЯ

Можно?

РЕМЕЗ

Проходите, садитесь.

КУЗЯ

Спасибо, мы постоим!

РЕМЕЗ

Да нет уж, присаживайтесь!.. Ещё успеете настояться.

Ну, а теперь, выкладывайте и показывайте, что там у вас.

Отрывается от своих записей. Вопросительно смотрит на ребят поверх очков. Ребята неуверенно, как-то неуклюже, лезут в карманы и передают их содержимое директору.

РЕМЕЗ

А-а, карты Зенера! Ну и как, получается что-нибудь?

Друзья в изумлении переглядываются.

РЕМЕЗ

А вы не удивляйтесь. Когда-то и я в свою бытность увлекался работами профессора Василькова. Очень занимательно. Ну и что же у вас тут получается? А ну, а ну!

Он со знанием дела погружается в расшифровку записей.

РЕМЕЗ

Да-а. Неважнецкие, оказывается, дела. Но руки опускать не следует. Может здесь необходимы какие-то особые условия проведения опытов? Подумайте хорошенько, непременно должно получиться…

И вот ещё что. Чтобы уроки не мешали вашим опытам, убедительно прошу проводить их вне школьных стен, и то, только после того, как будут приготовлены домашние задания. А теперь — ступайте. Ни пуха вам, ни пера!

Окрылённые моральной поддержкой директора, выскакивают из учительской. Кузя три раза бодает лбом стенку, восклицает:

КУЗЯ

К чёрту!

Из-за дверей директорский голос Ремеза:

РЕМЕЗ

Да, хлопцы…

Две головы тут же вновь просовываются в двери.

РЕМЕЗ

…Чуть было не забыл. На днях в наш город приезжает с гастролями мой давний друг и одноклассник.

Это Кандаков Борис Николаевич. Между прочим — мировой гипнотизёр. Хотите познакомлю?

ДРУЗЬЯ

Хоти-им!..

На следующий день, в субботу, с самого утра к Кузе подходит Саня.

САНЯ

Кажется одна идея есть. Приходи сегодня вечером после занятий. Придёшь?..

ИНТ. КВАРТИРА ОСТАПЕНКО — ВЕЧЕР

В этот вечер в одном из окон квартиры семьи Остапенко долго не гаснет свет. Две фигуры, низко склонившиеся над столом, неторопливо ведут научные споры и беседы.

САНЯ

Послушай, Кузя! Что для нас сейчас самое главное?

КУЗЯ

Что?

САНЯ

Ну ты даёшь! Что, да что! Что мы должны в первую очередь предпринять?

КУЗЯ

Откуда мне знать? Сам придумал, сам и отвечай.

САНЯ

Ну, ладно! Итак… Опыты с картами Зенера — это всё статистика из области теоретической фантастики. Поэтому нам с тобою в первую очередь надо что? Установить сам факт, повторяю — факт существования в природе телепатического явления. Или оно есть, или его нет! Третьего не дано.

Для этого требуется провести один, всего лишь один эксперимент, но такой, который бы исключал на все сто процентов всякие случайности — совпадения, подсказки, ошибки, и прочее. Следовательно, нужно выработать все необходимые для этого условия.

Саня останавливается, переводит дух, пододвигает к себе одну из книг профессора Василькова.

САНЯ

(продолжает)

Ты послушай, что тут пишется… Вот: «Многие индукторы считают необходимым не только интенсивно переживать внушаемое задание, но и вместе с тем мысленно направлять его на перципиента, возможно более ярко представив себе его образ».

Читаем дальше: «В начальный период, в 80-е — 90-е годы прошлого столетия, усилия учёных были направлены преимущественно на изучение спонтанных, то есть — самопроизвольных, телепатических явлений. Но они наблюдаются сравнительно редко, обычно в результате сильного нервного потрясения, своего рода — „психической грозы“. Повторить такую грозу в лабораторных условиях невозможно!»

Саня захлопывает книжку и торжественно смотрит на Кузю, недоуменно хлопающего близорукими глазами. Торжественно заявляет:

САНЯ

А я утверждаю, что — возможно! Ну как? Не понимаешь! Сейчас объясню. Ну, например, можешь ли ты эмоционально, красочно мысленно воспроизвести в своём воображении образ, ну, скажем, кровати, на которой спишь?

КУЗЯ

Нет наверное.

САНЯ

А какое-то о-о-очень и очень радостное или трагическое событие, случившееся когда-то в твоей жизни?

КУЗЯ

Пожалуй смогу.

САНЯ

А сможешь ли ты это событие так же мысленно воспроизвести, ну, скажем, на фоне образа своей матери?

КУЗЯ

Кто его знает? Нет, вряд ли. Наверное не смогу.

САНЯ

Вот видишь?! Теперь представь, что, как и всегда, я — индуктор, ты — перципиент.

Я тебя хорошо знаю в лицо, ты — меня.

И вот мне надо передать тебе мысленно изображение вот этого стола…

Саня лихо поддевает стол коленкой так, что Кузя вздрагивает от неожиданности, и продолжает:

САНЯ

Для этого я должен как можно ярче мысленно сформулировать твой образ.

Затем, на его фоне, изображение стола. Но у того же Василькова сказано, что, как правило, передаются только очень эмоционально окрашенные события, в основном — трагического содержания, и то — в виде «психической грозы», да ещё…

(шутит)

…на фоне твоей кислой физиономии.

Уголки Кузиных губ опускаются вниз.

САНЯ

Ну, ладно, ладно тебе Кузя, не хотел! Шуток что ли не понимаешь? Больше не буду.

КУЗЯ

Вот ты всегда так: сперва что-то ляпнешь невпопад, а потом только думаешь. А дальше-то что?

САНЯ

(убеждённо)

И всё же передать тебе мысленно изображение вот этого стола, в виде «психической грозы», на фоне твоего лица, как я полагаю, очень и очень даже возможно. Только для этого поначалу нужны хотя бы три человека: гипнотизёр, индуктор и перципиент.

Представь себе — индуктор и гипнотизёр в одном конце города.

Перципиент, не ведающий даже вообще о проведении подобного рода опыта, на другом.

Согласно задания гипнотизёр погружает индуктора, то есть — меня, в гипнотическое состояние.

Затем приказывает, чтобы я мысленно воспроизвёл образ перципиента, то есть — твой образ. А после этого уже предлагает мне, на его фоне, мысленно, красочно и эмоционально, в виде всё той же «психической грозы», передать тебе мысленно изображение стола…

КУЗЯ

Хорошо! А где мы отыщем гипнотизёра?

САНЯ

Как где? А о чём напоследок сообщил нам Степан Павлович, не помнишь?

КУЗЯ

А-а, ну-ну, помню! Ну и что же ты предлагаешь?

САНЯ

Давай договоримся так! В проведении опыта будут участвовать пять человек: гипнотизёр, индуктор, перципиент и двое наблюдателей, по одному с каждой стороны. Гипнотизёром будет знакомый Степана Павловича, индуктором — ты, перципиентом — Екатерина Николаевна, а…

КУЗЯ

Это чевой-то ты? Почему это я — индуктор? И вообще, причём здесь моя мама? Мы так не договаривались! Ты всё уже успел расписать за меня…

САНЯ

Послушай, Кузя! Здесь не будет играть существенной роли, кому быть тем или иным.

Хороший гипнотизёр из любого сможет сделать хорошего индуктора.

Он сможет так усыпить и приказать, что ты вот этот стол за дальнего родственника примешь, да ещё будешь с ним обниматься, а потом — плакать и целоваться.

Или же заставит тебя сотрясать воздух мычанием «священной коровы». Это какое настроение у него будет.

Саня на минуту замолчал, собираясь с мыслями. Друзей окружает тишина, изредка нарушаемая посторонними звуками, доносящимися с улицы сквозь открытую оконную форточку.

САНЯ

(продолжает)

А мама твоя здесь при том, что она самый близкий тебе человек и вы хорошо друг друга знаете. И росточка вы с ней, примерно, одинакового. Это тоже одно из непременных условий проведения опыта.

Но ты, Кузя, на всякий случай, ещё раз хорошенько к ней примерься, так, для страховки. А вот мы с мамой моей разного роста, это точно.

Так вот, Кандаков будет гипнотизёром, ты — индуктором, Екатерина Николаевна — перципиентом, а я и ещё кто-то один — наблюдателями.

Гипнотизёра мы заранее вводим в курс дела. И вот наступает день «икс». Ты с наблюдателем приходишь к гипнотизёру.

Я прихожу к тебе домой, к твоей маме — будто бы пришёл навестить тебя, — и под любым предлогом задерживаюсь.

Приближается минута проведения опыта. Я сижу себе, болтаю с Екатериной Николаевной о том, о сём, гоняю чаи, а сам, как бы между прочим, внимательно наблюдаю за ней.

Саня заёрзал на стуле, заслышав, как крякает чем-то недовольный Кузя. Мельком глянув на него, продолжает:

САНЯ

В это же самое время гипнотизёр вводит тебя в состояние гипноза и приказывает мысленно воспроизвести образ твоей мамы, вплоть до галлюцинации.

Затем приказывает тебе на том же фоне её образа мысленно воспроизвести какое-нибудь сильно эмоционально окрашенное событие, в виде «психической грозы». Ну, например, пусть это будет нападение на тебя хулиганов, а ты от них отбиваешься и призываешь свою маму на помощь… Вот и всё! Только и всего-то.

КУЗЯ

А вот и не всё! Ты говоришь, что в это время будешь разговаривать с моей мамой, гонять чаи. Но тогда ты будешь всего-навсего лишь помехой для проведения опыта.

САНЯ

Как это так — помехой? Объясни, что-то не пойму.

КУЗЯ

А тут и понимать нечего. Состояние моей мамы в этот момент должно быть пассивным, отключённым от внешнего мира. Поэтому, ко всему сказанному тобой необходимо добавить, что мама тоже должна быть предварительно погружена в гипнотический сон.

САНЯ

(разочарованно)

Кто? Я что ли загипнотизирую её?

КУЗЯ

(с досадой)

Да нет же! Всё остаётся, как есть. Только лишь делаю небольшую поправку. Погрузив меня в гипнотическое состояние, Кандаков должен приказать мне воспроизвести мысленно образ моей мамы, но только — засыпающей, и, наконец — заснувшей. Таким образом, гипнотизёр, через меня и с моей помощью, загипнотизирует, то есть — усыпит, мою маму, тем самым отключив её сознание от внешних раздражителей. А потом всё должно быть так, как ты и говоришь.

САНЯ

(протяжно, с восхищением)

Голова-а-а! Так! Значит остаются открытыми три вопроса: кто будет вторым наблюдателем, каким будет содержание внушаемого события и когда прикатит гипнотизёр. Со вторым и третьим проще, с первым — тяжелей.

Тут Саня замечает, что Кузя как-то сник и насупился.

САНЯ

Ты что это приуныл?

КУЗЯ

Слушай, Сань. Мне маму жалко! Что она мне плохого сделала?

САНЯ

Э-э-э, заныл! Жалко, да жалко! Жалко только у пчёлки бывает.

Многозначительно возводит указательный палец к потолку. Изрекает с серьёзным видом:

САНЯ

Учти, Кузька! Наука требует жертв!

КУЗЯ

(расстроенно)

Ничего себе, нашёл жертву!

НАТ. КРУТОГОРСК — УЛИЦА — ПОЛНОЧЬ

Кузьма Малышев возвращается от Сани домой. Тишина. Нарушается она лишь далёким, глухим рёвом авиационных двигателей, проходящих стендовые испытания на моторостроительном заводе, расположенном далеко за чертой города.

КУЗЯ

(про себя вслух)

Эх, и перепадёт же мне от мамы!

На противоположной стороне улицы распахиваются двери кинотеатра, выплёскивая из чрев своих толпу ночных зрителей, растекающуюся по проулкам и подъездам домов.

В сторонке, под сводчатой аркой городского ломбарда, останавливается какая-то шумная компания, среди голосов которой Кузе чудится чей-то очень знакомый голос.

Зябко кутаясь в лёгкое демисезонное пальтишко, Кузя и не замечает, как перед ним, словно из-под земли, вырастает чья-то худосочная, долговязая фигура.

ГОЛОС

(за кадром)

Знакомьтесь! Один из представителей местной, городской шпаны — МИШКА-КЛАКСОН.

МИШКА-КЛАКСОН

(гнусаво)

Послушай, кент! Закурить не найдётся?

От неожиданности Кузьма останавливается. Глядит в сторону притихшей компании, с любопытством наблюдающей за сценкой.

МИШКА-КЛАКСОН

Ты что? Оглох что ли? Тебя же по-человечески просят: дай закурить!

КУЗЯ

Послушай, Клаксон! До каких же пор ты будешь ходить с протянутой рукой? Курю я только дома, на улице мать не велит.

Он заранее знает, чем обычно заканчиваются подобные встречи, и мысленно готовится ко всему наихудшему.

КУЗЯ

(продолжает)

Да и курю-то я только «Марльборо». Если не побрезгуешь, то пошли ко мне домой, угощу.

МИШКА-КЛАКСОН

Да ну-у. Это, наверное, далеко, да и поздно уже. А ты, оказывается, шутник… Послушай, дай примерить твою оптику. У меня тоже что-то не лады со зрением.

Он вялым, небрежным движением вытягивает из кармана руку и, протянув её, беспардонно стягивает с Кузиного носа очки. Бережно берёт двумя пальцами за конец одной из дужек. Поднимает очки высоко вверх, словно просматривая на просвет.

Вдруг пальцы руки его разжимаются. Очки мелькают в воздухе, приветливо блеснув на прощание их бывшему владельцу стёклами.

Последние, встретив на своём пути непреодолимое препятствие, светлячками разлетаются в разные стороны.

МИШКА-КЛАКСОН

(паясничает)

Ой!.. Разбимшись!.. Что теперь будет?..

Расстроенный Кузя, близоруко щурится, нагибается, чтобы поднять с земли то, что осталось от очков.

Но неожиданно его подбородок упирается в острую Мишкину коленку, ловко и умело им подставленную.

Не удерживается на ногах, падает на спину. Больно стукается головой об основание фонарного столба. С трудом поднимается. Морщится от боли в ушибленном затылке.

Вдруг видит, как на плечо обидчика ложится чья-то рука. Тот, нервно дёргает плечом, оборачивается, и… пытается метнуться в сторону. Но не тут-то было.

Из-за плеча, зажатого, словно в слесарные тиски Клаксона, возникает знакомая, застенчиво улыбающаяся физиономия Митьки Сапожкова.

МИШКА-КЛАКСОН

(испуганно)

Тебе чего?!

МИТЯ

Да ничего, просто так. А тебе чего? Извиниться бы надо.

МИШКА-КЛАКСОН

Ещё чего!..

Но вот он вдруг осмелел, заметив как от притихшей компании отделились две тёмные фигуры и через дорогу, по диагонали, быстрыми шагами направляются в их сторону.

МИШКА-КЛАКСОН

А-ну отвали, пока цел!

Играя под одеждой бицепсами, слегка под-шафе, к месту происшествия лихо пришвартовываются крутые парни.

ГОЛОС

(за кадром)

А это друзья Мишки-Клаксона: Пашка-Дантист и Жора-Интеллигент.

Первый является специалистом по части удаления, как любит он выражаться, «лишних» зубов у не особо-то сговорчивых или слишком нервных «пациентов».

Другой — интеллигентно, без кипеша, шерстит по карманам и сумкам доверчивых обывателей, облегчая их содержимое.

МИШКА-КЛАКСОН

(наигранно)

А-а-а-… Отпусти, больно же ведь!

ПАШКА-ДАНТИСТ

(в его сторону)

Ну ты, эмбрион поганый! Заткни своё поддувало и закрой жалюзи! Кто тут шмон наводит?

(к Митьке)

Ты что ли, фрайер? Чей будешь?

МИТЯ

(невинно моргает глазами)

Кто? Я-то?

ПАШКА-ДАНТИСТ

(передразнивает)

Ты-то, ты-то!

МИТЯ

(простодушно)

А-а!.. Да мамины мы!

ПАШКА-ДАНТИСТ

Хм-м! Сказал тоже — ма-а-амин! А я — па-а-апин! А вот этот,

(указывает на Жору-Интеллигента)

мой личный биограф и ассистент!

Пашка как-то часто и мелко смеётся. Продолжает, указывая на Мишку-Клаксона:

ПАШКА-ДАНТИСТ

А-ну, расцепи свою клешню! И нечего зубы-то скалить.

Слова его звучат угрозой. Он явно намекает на профиль своей «специальности».

МИТЯ

Ой!.. Штой-то не расцепляется!.. Что делать-то будем?

Последние слова Митька произносит на манер Мишки-Клаксона, смешно прогундосив их, напоминая тем самым недавнюю сценку с Кузиными очками.

ГОЛОС

(за кадром)

Митюш, а Митюш, слышь?

Только сейчас Кузя замечает прислонившегося к стене дома какого-то МУЖЧИНУ.

МУЖЧИНА

А-ну их, брось, не связывайся. Пошли лучше домой, матушка, небось, заждалась.

МИТЯ

Да погоди ты, пап, я сейчас!

ПАШКА-ДАНТИСТ

(грозно)

Последний раз предупреждаю: отцепись от хмыря!

Вторая серия

НАТ. КРУТОГОРСК — УЛИЦА — ПОЛНОЧЬ

Митя стоит, непонимающе хлопает глазами. Наконец Митькин вид и его неуместная улыбка приводят Пашку в бешеную ярость.

ПАШКА-ДАНТИСТ

(с угрозой)

Та-а-ак, не понимаешь! Ну, лады!

Он со спокойным видом разворачивается на все сто восемьдесят. Проходит несколько шагов, резко разворачивается. Всем корпусом подаётся вперёд. Делает выпад в Митькину сторону.

ПАШКА-ДАНТИСТ

И-и-ийя!..

Но потасовки, как таковой, неизбежность которой была очевидна, так и не происходит.

Ступня вскинутой вверх Пашкиной ноги, направленная прямо в лицо противника на манер героев голливудских кинобоевиков, пулей мелькает в воздухе.

Митька, сделав вид, будто хочет о чём-то спросить Мишку-Клаксона, наклоняется к его уху. Нога нападающего, пройдя мимо его лица и ощутив вместо него зияющую пустоту, упирается в железную твердь опоры.

ПАШКА-ДАНТИСТ

(протяжно вопит)

У-у-у-..! Нога-а-а-… У-у-у-.., падла!..

Подгибает под себя, по всей видимости, вывихнутую или сломанную ногу. Обхватывает её обеими руками. Крутится и корчится от боли, лёжа на асфальте.

МИТЯ

(к Жоре-Интеллигенту)

Эй, биограф! Помог бы что ли своему авторитету, а не то вишь, как разбрэйковался!

Однако, тот стоит в растерянности и нерешительности как вкопанный.

МИТЯ

(подбадривает)

Давай, давай! Ну!.. Кому говорят?

Жорка бросается помогать «шефу». Увлекая за собой Мишку-Клаксона, всё ещё удерживаемого за плечо, подальше от несмолкающих стенаний и проклятий, Митька что-то говорит ему на ухо.

МИТЯ

(отцу)

Пошли, батя. Не серчай, что задержал маленько.

ОТЕЦ

А если бы они тебя того — ножом? Ох, смотри, сынок, довоюешься!

МИТЯ

Да ничего б они мне не сделали. Идём.

(обращается к Кузе)

А тебе далеко?..

Кузя раздумывает: то ли благодарить своего случайного избавителя, то ли горделиво промолчать. Он выбирает второе.

КУЗЯ

Да нет! Вон мой дом!

Указывает в сторону старинного, длинного двухэтажного здания.

МИТЯ

Тогда нам немного по пути.

Митя снова бережно берёт под руку отца, подпирающего стенку здания и что-то бормочущего себе под нос. Все трое не спеша трогаются в путь.

В это время где-то сзади раздаётся протяжный вой сирены милицейской машины, мчащейся к месту происшествия. Видимо сработало телефонное требование кого-то из недовольных жильцов, приятные сновидения которого были нарушены внезапным шумом и воплями.

МИШКА-КЛАКСОН

(испуганно)

Шухер, братва!

Подхватив пострадавшего предводителя под мышки, стонущего и крепко матерящегося, поддерживая его на весу, «гоп-стоп» ребята поспешно скрываются в тёмном пролёте домов на противоположной стороне улицы.

Кузе показалось, что ещё какие-то две фигуры — одна мужская, другая — женская, быстро вынырнули из-под арки ломбарда, и, почти бегом преодолев несколько десятков метров вдоль улицы, юркают в ближайший проулок.

МИТЯ

(Кузе)

Рви когти домой, а не то сцапают ни за что.

И только тогда, когда за Кузей захлопываются двери парадного подъезда, а две одинокие ипостаси растворяются в глубине ночи, из-за угла далёкого перекрёстка выныривает милицейская машина.

Улица пустынна и безмятежна.

ИНТ. КВАРТИРА МАЛЫШЕВЫХ — ПОЛНОЧЬ

Встревоженная Екатерина Николаевна встречает Кузю молчанием. А ему очень не хочется огорчать свою мать.

КУЗЯ

Прости, мам, что так поздно! Знаешь — дела! Но это в последний раз!

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Не зарекайся, Кузечка!

Сколько ещё таких дел будет у тебя впереди.

ГОЛОС

(за кадром)

Если бы только знала она, как близка к истине, произнося эти пророческие слова.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Иди умывайся. Есть хочешь?

КУЗЯ

Да что-то не особо. Я у Саньки немного перекусил. Разве что чайку!

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

А где твои очки?

КУЗЯ

(бесстыдно врёт)

Разбились они… Случайно!..

Мать ни о чём не расспрашивает. Она просто смотрит на него внимательно добрыми, усталыми глазами.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Новые, значит, надо заказывать.

Садится напротив сына, пьющего чай. Опирается подбородком на ладони рук и глядит на сына. Вздыхает.

ГОЛОС

(за кадром)

Вздыхать есть от чего. За последнее время беды, как конфетти, одна за другой, стали обильно осыпать семью Малышевых.

Муж Екатерины Николаевны — ИВАН ИВАНОВИЧ МАЛЫШЕВ, в своё время работал главным редактором областной газеты. Однажды, с его ведома и разрешения в газете была опубликована разоблачительная статья молодого, подающего надежды корреспондента НИКИТЫ РУБЦОВА.

В ней говорилось о неблаговидных, непристойных действиях и поступках руководящих лиц областного ранга. Затрагивались и интересы номенклатурной элиты в высших эшелонах государственной власти.

Этого Малышеву простить не могли. Он тут же был снят с занимаемой должности, на следующий день — исключён из партии, лишён всех почестей, званий и привилегий, затем — уволен с работы.

Был суд. Затем состоялся второй, за ним — третий, который принял окончательное решение. Признать виновным, с поражением в правах и свободах, и выдворить за пределы страны…

Вот уже как год прошёл с той поры. Долгое время Екатерина Николаевна не знала, где её муж, что с ним.

Лишь полгода спустя она, через хороших людей и надёжных друзей, сумела узнать, что её Иван жив-здоров, работает ведущим корреспондентом в русском отделе редакции одного из французских журналов, в Париже. Только тогда она облегчённо вздохнула.

С должности заместителя заведующего детским отделением районной поликлиники её переводят на должность участкового врача.

Многие из коллег предпочитают сторониться её. Их квартира, когда-то шумная, полная друзей и знакомых, вдруг в одночасье опустела. Лишь небольшая горстка преданных друзей вселяла в неё надежду и прибавляла сил.

Кузю переводят из образцово-показательной школы в школу для трудных подростков, хотя такое её название ни в каких официальных протоколах и документах не фигурирует.

Одно лишь утешает Екатерину Николаевну, что директором этой школы является давний друг, однокашник её мужа и, просто — хороший человек, РЕМЕЗ СТЕПАН ПАВЛОВИЧ.

Да ещё и от Надюши вот уже как месяц нет никаких вестей. Она учится на втором курсе Дальневосточного института на факультете океанологии, куда поступила незадолго до начала описываемых событий.

Екатерина Николаевна помнит, как переживала она тогда предстоящий отъезд дочери, как отговаривала её и советовала хорошенько подумать. Но теперь она не сожалеет об этом, даже — наоборот…

ИНТ. КВАРТИРА МАЛЫШЕВЫХ — ДЕНЬ

Весь воскресный день Кузя проводит дома. Сначала он смотрит по телевизору какие-то скучные, однообразные передачи.

Когда ему это надоедает, он пробует переключиться на перелистывание своих, много раз читанных, любимых книг. Когда и это начинает ему надоедать, он принимается раздумывать, чем бы заняться ещё. Вспоминает об уговоре — примериться к маме. И он приступает к «примерке», чуть ли не наступая ей на пятки.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

(с шутливой иронией)

Послушай, сынок. Что это ты за мной всё ходишь, да ходишь, будто привязанный? Делать тебе что ли нечего? Иди лучше подыши свежим воздухом, или займись каким-нибудь полезным делом.

Примеркой Кузя остался доволен. Их рост почти совпадает.

Долго не раздумывая, он извлекает из тумбочки, на которой стоит телевизор, стопку пронумерованных школьных альбомов для рисования, поудобнее усаживается на мягком диване и задумывается.

Даёт волю нахлынувшим воспоминаниям…

ТИТР: Год назад

ГОЛОС

(за кадром)

Однажды, в осеннюю непогоду, пододвинув к себе школьный альбом для рисования, взяв простой карандаш, Кузя начинает раздумывать, что бы ему такое нарисовать. Взгляд его падает на Екатерину Николаевну.

Та сидит на диване, закинув нога за ногу, опершись локтём руки на ладонь другой, и в задумчивости теребит тонкими пальцами украшавшую её шею серебряную цепочку.

ГОЛОС

(за кадром)

Кузю потрясло выражение её глаз в этот миг. Столько в них отрешённости и безысходности, столько тоски, отчаяния и печали, что этот образ матери врезался в его память на всю жизнь.

Глядя на неё, он машинально водит карандашом по чистому листу бумаги, изредка, безотчётно поглядывая то на него, то на мать.

ГОЛОС

(за кадром)

Наконец, вспомнив об уроках, решает отложить альбом в сторону. Мельком глянув на рисунок лица матери, Кузя остолбенел.

Самыми впечатляющими в этом карандашном наброске смотрелись мамины глаза. Такого выражения глаз он у мамы больше никогда не видел. Этот рисунок Кузя сохранил на память и хранит его до сих пор как реликвию.

НАТ. КРУТОГОРСК — УТРО

Понедельник. По дороге в школу Кузя рассказывает Сане о ночном происшествии.

САНЯ

Да-а, си-и-ила! А впрочем — не было бы счастья, да несчастье помогло. Мой отец в подобных случаях говорит: «Что ни делается, всё к лучшему!» Смотри. Эмоционально окрашенное событие есть? Есть. Второй наблюдатель налицо? Налицо. Что ещё надо? Следовательно, необходимо переговорить с Сапожковым…

ИНТ. ШКОЛА — УТРО

На урок немецкого языка Шишкин является с опозданием на целый час, с огромным фингалом под отёкшим глазом. Учитель спрашивает:

УЧИТЕЛЬ

(изумлённо)

Шишкин! Что это у тебя с глазом?

ГРИШКА

(неопределённо)

Да так!..

ГОЛОС

(за кадром)

Это у него бытовая травма.

Гришка ёрзает на месте, отворачивается, стыдливо прикрывает ладонью синяк. Класс оживляется и приходит в лёгкое движение. Слышатся приглушённые хихиканья.

УЧИТЕЛЬ

Если ты себя неважно чувствуешь, то можешь идти домой. Классного руководителя я поставлю об этом в известность.

Тот будто и ждал того. Проворно, без лишних слов, собирает свои манатки и бывает таков. Зато Клара Ставицкая в приподнятом настроении: так Гришке и надо, пусть не зазнаётся.

Она то и дело загадочно поглядывает на своего нового соседа, каждый раз пытаясь о чём-то с ним заговорить. Кокетливо щурится и улыбается. Но Митька почему-то не обращает на неё никакого внимания и отмахивается, как от назойливой мухи…

ГОЛОС

(за кадром)

Позже само собой выясняется, что в тот злосчастный для Кузи вечер она вместе с Шишкиным находилась в компании Пашки-Дантиста. Вот чей знакомый голос послышался тогда Малышеву.

Пашка же получил тогда разрыв сухожилий в области стопы. На следующий день компания решила навестить его в больнице.

Тот был хмур и немногословен. Лёжа на койке с подвешенной ногой, упакованной в гипс и бинты, он поманил к себе пальцем Гришку. Попросил его наклониться. Затем нанёс кулаком сокрушительный удар прямо в лицо.

ПАШКА-ДАНТИСТ

Это тебе за то, что не предупредил заранее с кем я буду иметь дело.

После занятий, когда друзья выходят из школы, к ним подкатывает Мишка-Клаксон.

МИШКА-КЛАКСОН

(к Кузе)

Послушай! Поговорить бы надо.

САНЯ

Иди, откуда пришёл! Вали отсюда!

МИШКА-КЛАКСОН

Да брось… Чего ты, в натуре?.. Погоди кипешиться-то.

Покалякать мне с твоим другом надо пару минут.

КУЗЯ

Погодь, Сань, я сейчас.

Кузя с Мишкой отходят в сторонку.

КУЗЯ

Ну чего тебе?

МИШКА-КЛАКСОН

Послушай, как тебя?..

Мишка стоит, переминаясь с ноги на ногу.

КУЗЯ

Ну, Кузьма.

МИШКА-КЛАКСОН

Вот ведь какое дело, Кузьма. Ты меня того, извини уж, что так получилось. Не хотел я. Это всё Шишка виноват, падла. Пристал ко мне, гад, говорит — иди да иди, напугай вон того мальца… Ну я и пошёл…

КУЗЯ

А у тебя ума своего что ли нету? Говори, что надо.

МИШКА-КЛАКСОН

Очки бы новые надобно справить.

Вытаскивает из кармана плаща Кузину оправу.

КУЗЯ

Экую новость ты мне сообщил. Это я и без тебя знаю. Только от тебя мне ничего не нужно. Как-нибудь сам обойдусь.

Всё равно сначала рецепт надо выписывать…

МИШКА-КЛАКСОН

А как же тот, ну, что Пашку?..

(поёживается)

Он ведь потом спросит с меня.

КУЗЯ

А ты не бойся, иди себе спокойно. Он тебя не тронет.

МИШКА-КЛАКСОН

(обрадованно)

Да-а?

КУЗЯ

Чтоб мне вот на этом самом месте провалиться!

МИШКА-КЛАКСОН

Ну — лады! Тогда я пошёл?

КУЗЯ

Иди, иди!.. Будь здоров!..

МИШКА-КЛАКСОН

Покедова!

Малышев подходит к проходящему мимо Митьке.

КУЗЯ

Сапожков!.. Постой!..

КУЗЯ

Спасибо, конечно, что выручил тогда… Только очков мне от того охламона не надо. Не пугай его, оставь в покое. Он и так своё получил.

МИТЯ

(застенчиво)

А я и не собирался никого пугать. Просто хочется, чтобы всё по справедливости было. Ну, как знаешь! Раз не надо, так не надо…

Они не обращают внимания, что за этой сценой наблюдает весь класс, заранее поставленный в известность Кларой Ставицкой.

Это она оповестила всех о предстоящем покаянии представителя блатного мира перед невинной жертвой…

К беседующим Кузе с Митькой подходит Саня Остапенко.

САНЯ

Привет!..

МИТЯ

Привет! Да только мы сегодня с вами где-то уже встречались.

САНЯ

Ну и что? Лишний раз поздороваться никогда не помешает.

МИТЯ

Золотые слова!

КУЗЯ

(к Митьке)

Послушай. А чего это ты всё время улыбаешься?

МИТЯ

А-а-… Мне как-то мама рассказывала, что я уж больно шибко обрадовался, когда узнал, что на свет народился. Вот с тех пор всё и улыбаюсь.

САНЯ

А давай дружить! Как-никак, теперь в одном классе учимся.

МИТЯ

Давай!

Сапожков первым протягивает руку.

МИТЯ

(представляется)

Митька!

САНЯ

Меня Санькой звать, а его

(кладёт руку на плечо друга)

Кузей.

КУЗЯ

(к ребятам)

Ну что, пошли?

(к Сапожкову)

А ты где живёшь?

МИТЯ

На «Цветочной».

Улица эта находится на самой окраине города, примыкающей к лесостепной зоне. Туда надо добираться трамваем.

САНЯ

Послушай, Митя. Дело одно есть. Нам позарез для одного эксперимента как раз одной души не хватает. Что за эксперимент, мы тебе потом объясним. Согласен? Если — нет, так и скажи, настаивать не будем.

МИТЯ

Ради хорошего, общего дела — всегда, в любое время.

САНЯ

Тогда завтра вечером собираемся у Кузи и всё обговорим, как следует.

КУЗЯ

Где я живу, ты уже знаешь. Квартира восемь, второй этаж.

Вечером того же дня Кузя звонит в филармонию и выясняет, что КАНДАКОВ БОРИС НИКОЛАЕВИЧ прибудет на этой неделе, в пятницу. Гастроли продлятся три дня.

В течение последующих дней друзья посвящают Сапожкова во все подробности эксперимента, детально отрабатывают ход его проведения и напоминают Ремезу об его обещании познакомить их со своим приятелем…

Всё сложилось, как нельзя лучше. В пятницу приезжает Кандаков. В субботу друзья смотрят его умопомрачительное представление.

НАТ. ГОСТИНИЦА — ВОСКРЕСЕНЬЕ — ВЕЧЕР

Вечером, в воскресенье, друзья являются к Кандакову

в городскую гостиницу.

Так заранее условлено по телефонному звонку Степана Павловича. Кандаков встречает их шумно и приветливо.

КАНДАКОВ

А-а-… «Vanitas vanitatum et omnia vanitas»: суета сует и всяческая суета. Рад познакомиться. Кандаков Борис Николаевич!

КУЗЯ

Малышев!

МИТЯ

Сапожков!

КАНДАКОВ

Ну зачем же так официально? Ты — просто Кузя, а он — Митя. Но я что-то не вижу третьего — Саню Остапенко!

Друзья удивлённо переглядываются.

КАНДАКОВ

(смеясь, шутливо)

Да вы не удивляйтесь. Передача мыслей на расстоянии. На беспорядок, чур, не обращать внимания. Издержки неустроенной, дорожной жизни. Это, как в песенке поётся: «По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там…»

Усаживает гостей на большой, гостиничный диван, сам располагается на стуле, напротив. Продолжает:

КАНДАКОВ

Итак. Какие неотложные, срочные дела и обстоятельства привели столь уважаемых молодых людей в скромную обитель странствующего отшельника рода людского? Слушаю вас!

КУЗЯ

Мы к вам, Борис Николаевич, вот по какому делу…

Малышев рассказывает о цели визита.

НОВЫЙ КАДР. По завершении рассказа.

КАНДАКОВ

Время!

КУЗЯ

(удивлённо)

Какое время?

КАНДАКОВ

На какое время назначено проведение эксперимента?

КУЗЯ

А-а. На девять часов вечера.

КАНДАКОВ

Следовательно — на двадцать один нуль-нуль! Прекрасно! В нашем распоряжении целых сорок минут.

За это время он успевает проинструктировать друзей о некоторых тонкостях и особенностях погружения в состояние гипноза.

КАНДАКОВ

Значит так. В ходе эксперимента Кузьма будет стоять. Митя садится за стол, наблюдает.

Остаётся три минуты. Кузя располагается в двух шагах от него. Ещё минута.., полминуты… Кандаков зажигает настольную лампу, выключает люстру и, быстро подходит вплотную к Кузе. Неожиданно смачно шлёпает его по лбу.

КАНДАКОВ

Спать!..

Стоя на ногах, Кузя начинает раскачиваться как маятник, взад-вперёд…

ИНТ. КВАРТИРА МАЛЫШЕВЫХ — ВЕЧЕР

За полчаса до назначенного срока Саня уже звонит в дверь квартиры Малышевых. Дверь отворяет Екатерина Николаевна.

САНЯ

Здрасьте, тёть Кать!

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

(удивляется)

Саня?.. Здравствуй! Ты к Кузе? А он в библиотеку пошёл. Потом, сказал, что к тебе заглянет.

САНЯ

Ну, значит, разминулись мы с ним. Тёть Кать, а можно я его у вас немного подожду? А то мы с ним опять разойдёмся.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

О чём речь? Чего спрашиваешь, Саня? Ради Бога, конечно же, проходи. Да ты никак весь промок! А ну-ка скоренько раздевайся…

Раздевшись, Саня входит в гостиную. Первым делом смотрит на стрелки старинных, напольных маятниковых часов.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Давай-ка я тебя чаем напою, а то как бы не заболел. Посмотри на себя: весь продрог!

Ставит перед гостем на блюдечке красивую фарфоровую чашку с дымящимся ароматным чаем и небольшую, миниатюрную, хрустальную розетку с вишнёвым вареньем. Как обычно, усаживается на диване.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Ешь, пей чай и не обращай на меня внимания.

САНЯ

Спасибо, тёть Кать!

(про себя)

Ну, прям, как по сценарию.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Пей, пей. Спасибо потом говорить будешь.

Ложечкой захватывая невероятно вкусное варенье, обжигая губы горячим чаем, Саня нет-нет да и поглядывает на часы.

Стрелки неумолимо приближаются к назначенному времени.

САНЯ

(лихорадочно размышляет)

Надо что-то придумать и предпринять, чтобы Екатерина Николаевна встала, как было заранее оговорено друзьями.

Уже пятнадцать секунд отделяет друзей от начала проведения опыта.

САНЯ

Тётя Катя. А ещё можно?

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

(обрадованно)

Что, понравилось? Конечно же, иду. Я мигом…

В этот самый момент часы отбивают точное время. Екатерина Николаевна поднимается с дивана и направляется к столу, намереваясь повторить угощение. Делает шаг в Санину сторону. Вдруг останавливается, замирает на месте, безвольно опускает руки. Веки её глаз медленно смыкаются.

Саня быстро поднимается со стула, подходит к Екатерине Николаевне, опасаясь, как бы она не упала. Встаёт рядом с ней возле дивана. Отчётливо слышит стук собственного сердца, готового выскочить наружу.

В подобном состоянии Екатерина Николаевна пребывает не более одной минуты. Затем губы её приходят в еле уловимое движение. Она силится что-то сказать, но не хватает на это сил.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

(вдруг негромко)

…не приставайте к нему!

Протягивает вперёд руку, словно отстраняя кого-то от себя ладонью.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Слышите?.. Не приставайте к нему. Он не курит!..

Мимика её побледневшего, напряжённого лица в этот момент свидетельствует о каком-то сильном, глубоком, внутреннем переживании, вдруг охватившим всё её существо.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Слышите?.. Отдайте очки!.. Прошу вас!.. Ах!..

Она испуганно вскрикивает и прижимает руки к груди.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Что вы наделали?.. Хулиганы!..

Екатерина Николаевна наклоняется всем корпусом вперёд, обуреваемая негодованием, но ноги её как будто прирастают к полу, не давая возможности сдвинуться с места.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

…Кузя!.. Тебе не больно?.. … Прошу тебя… Вставай…

Словно в полузабытьи она сопровождает свою, порой невнятную речь непонятной жестикуляцией рук и сострадальческой, негодующей мимикой лица.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

(вдруг удивлённо)

…Митя?! Помоги… Хулиган… Пристаёт… Очки…

Дальнейшее её поведение заставляет предполагать, что она мучительно переживает какое-то событие, произошедшее с её сыном. Она стоит, чего-то выжидая.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

…Митя!.. Осторожней!.. Он что-то замыслил… худое… О-о-ох!

Екатерина Николаевна тяжело выдыхает, пребывая в оцепенении и уставившись в одну точку.

Какое-то время она находится в неподвижном состоянии. В комнате воцаряется напряжённая, выжидающая тишина, нарушаемая монотонным ходом маятниковых часов.

Саня стоит, затаив дыхание. Ему кажется, что события, переживаемые Екатериной Николаевной, заполняют собой всё пространство квартиры.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

(нарушает молчание)

…Спасибо, дружок… Беги… Кузя… беги.., а то ни за что… Митя!.. Где ты?..

Екатерина Николаевна делает несколько лёгких, конвульсивных движений. С трудом приподнимает веки и, наконец-то, полностью открыв глаза, опускает руки.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Что это со мной было, Саня?

Она зажмуривает глаза и медленно потирает виски пальцами обеих рук.

САНЯ

Это, тёть Кать, наверно у вас от переутомления.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

(вспоминает)

Что же это я хотела? Ах, да, чаю… Ну конечно же — чаю!

Вот чего ещё хотела тебе принести. Извини, Саня, иду, я сейчас.

И уже как ни в чём ни бывало она забирает со стола порожнюю посуду и направляется на кухню за очередной порцией угощения.

Саня смотрит на часы. Они показывают восемь минут десятого. Значит эксперимент длился где-то минут семь-семь с половиной.

Пока Екатерина Николаевна возится на кухне, он, сидя в одиночестве за столом, тихо вслух размышляет:

САНЯ

Само собой разумеется, эксперимент дал положительные результаты на все сто процентов. Екатерина Николаевна вместе с Кузей переживали случившееся с ним недавно происшествие. Это — факт.

Екатерина Николаевна даже произнесла несколько раз имя Сапожкова, которого никогда и знать-то не знала, да и в глаза не видывала.

Но почему она после выхода из гипноза сразу же забыла обо всём пережитом ей в ходе эксперимента, вот вопрос? Вот это как раз-то и не укладывается в голове…

Слышится голос Екатерины Николаевны, входящей в гостиную с новой порцией чая и варенья.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

А про печенье-то я и вовсе позабыла. Извини, что всё так получилось!

Она возвращается на кухню и приносит на небольшом стеклянном подносе круглое, сахарное печенье. В это время раздаются звуки квартирного звонка. Хозяйка идёт открывать дверь. Открывает.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Ну-у, наконец-то! Прибыли! Что так поздно?

МИТЯ

Здрасьте!

КУЗЯ

Это, мам, наш новенький в классе, Митя Сапожков. Он уже два раза заходил к нам, да тебя тогда дома не было.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

Рада познакомиться, Митя! Я, по-моему, где-то видела тебя, да и фамилия что-то очень уж знакомая. А меня Екатериной Николаевной величать. Можешь называть просто тётей Катей. Да вы не топчитесь на пороге, живенько раздевайтесь, да проходите… А у нас гость!

КУЗЯ

Знаю, знаю! Санька, небось?

Ещё не полностью раздевшись, он заглядывает в комнату, хитро подмигивает ему.

КУЗЯ

(привирает)

Привет! А мы к тебе домой заходили. Дядя Богдан сказал, что ты ко мне пошёл.

Пока Кузя как можно громче, врёт, Екатерина Николаевна с любопытством разглядывает нового знакомого.

Она не то поражается его незаурядной внешности, не то ломает себе голову над тем, где бы это она могла его видеть.

Из прихожей доносятся шуршание развешиваемой одежды и снимаемой обуви.

ЕКАТЕРИНА НИКОЛАЕВНА

(всплескивает руками)

Да вы оба промокли до нитки! А ну-ка, быстренько проходите, горячий чай хлебать будем. Мы с Саней уже давненько занимаемся этой процедурой… Кузя! А ты что такой бледный? Да на тебе лица нет! Уж не заболел ли?

Она обеспокоено подносит ладонь ко лбу сына.

КУЗЯ

Да что ты, мам! Просто продрог немного, всего-то.

В то время, как Екатерина Николаевна собирает лёгкий ужин, Кузя с Митей, вваливаются в гостиную. Нетерпеливо устремляют взоры на Саню.

КУЗЯ

Ну что, получилось?

Саня поднимает вверх большой палец правой руки. То означает, что всё в порядке.

САНЯ

Обо всём — завтра!

В гостиную с чашками на подносе входит Екатерина Николаевна.

НАТ. ГОРОДСКОЙ ПАРК — ДЕНЬ

На следующий день… Одна из скамеек, притулившаяся в дальнем углу старинного городского парка. На ней сидят трое друзей. Разговаривают, жестикулируют руками, размышляют и спорят, доказывая что-то друг другу.

КУЗЯ

В общем так! Ровно в девять часов вечера Борис Николаевич врезал мне по лбу и приказал спать. Потом я ничего не помню. Митя, рассказывай дальше.

МИТЯ

Ну, прошёлся он, значит, Кузе по лобным долям и приказывает: «Спать!». Тот и закачался, как маятник. Ну, думаю, сейчас упадёт!

А потом Борис Николаевич и говорит: «Ты видишь лицо своей мамы, до мельчайших подробностей. Ты хочешь, чтобы она заснула, ты очень этого хочешь! Ты видишь, как она засыпает. Она заснула. Она заснула? Отвечай! Она заснула?» Кузя стоял, стоял, что-то думал, думал, а потом и говорит: «Она заснула!». Кандаков снова стал его переспрашивать, а тот всё на своём стоит: заснула, мол, и всё тут.

Глядя на всё это, я сам чуть было не заснул. В общем — финал всему!

Всё это Сапожков рассказывает с широко раскрытыми глазами, сопровождая слова интенсивной мимикой лица и энергичными жестами рук.

МИТЯ

(продолжает)

Потом Борис Николаевич сказал: «Вы начинаете во всех подробностях переживать происшествие, недавно с вами произошедшее. Переживайте! Сильнее! Ещё сильнее!».

И Борис Николаевич стал по порядку перечислять всё, как было на самом деле. Всех помянул.

Настаивал, чтобы Кузя как можно сильнее переживал и всё время напоминал ему, что тот видит очень отчётливо лицо заснувшей Екатерины Николаевны, и что зовёт её на помощь.

В общем, всё, от начала до конца, пока мы тогда, на улице, не разошлись, было проиграно, как по часам.

Митя говорит и улыбается, довольный и удовлетворённый тем, что его новые друзья, приоткрыв рты, внимательно слушают его показания, отчёт наблюдателя. Завершает:

МИТЯ

Напоследок Кандаков приказал Кузе мысленно сформулировать образ просыпающейся мамы и, наконец, совсем проснувшейся. А потом, как стукнет кулаком по столу, да как крикнет Кузе: «Проснись!». Тут Кузя наш и очухался. Открыл глаза, отряхнулся, как воробышек, да и бу-ултых на диван. Вот и всё!

Очередь доходит до Сани. Он поведал друзьям всё, как было, начиная с прихода к Малышевым и кончая возвращением друзей домой…

КУЗЯ

Что же дальше-то будем делать? Может напишем в какой-нибудь научный журнал или газету?

САНЯ

Нет! Нет, пока что никуда писать не надо. Засмеют. Ну, во-первых, и до нас давным-давно учёные ломали и сушили над этим свои головы, и — ничего путного. А тут — на тебе, объявились какие-то доморощенные дилетанты-шпендрики и… всё решили. Во-вторых…

КУЗЯ

Но ты же сам говорил, что нужен всего лишь только один эксперимент: особый. Такой, который бы на все сто подтверждал сам факт существования телепатического явления. Чего же тебе ещё нужно?

САНЯ

Чего, чего… Один единственный удачный эксперимент учёных всё равно не убедит. А почему, спросят, Екатерина Николаевна тут же позабыла обо всём, что ей мысленно внушалось?

Митя не участвует в диспуте. Он думает о чём-то своём, сидя на скамейке и любуясь осенью. Однако, живой ум его улавливает самое главное в разговоре друзей.

МИТЯ

(задумчиво)

А ещё могут спросить, каким образом передаются мысли от одного человека к другому…

САНЯ

Правильно. Какой вид энергии переносит мысленную информацию? И каким образом это осуществляется? Вот видишь сколько сразу вопросов? А ты — в газету, в журнал. Нет, Кузя, так не пойдёт. Рано ещё!

МИТЯ

И вообще, даже любой школьник, спросит: «А зачем, собственно, всё это вам надо? Ну, установили сам факт существования явления. Потом выясните как и чем оно обусловлено. А дальше-то что?».

Посоветоваться бы с кем-нибудь надо по этому поводу.

КУЗЯ

Правильно! Со Степаном Павловичем…

ГОЛОС

(за кадром)

Как много и много позже выяснится, в этот самый день Митька решил без лишней огласки самолично поставить опыт по телепатии, по своей, упрощённой методе.

Явившись домой, он долго что-то вырезает, паяет и примеряет к своей голове, а за ужином говорит матери:

МИТЯ

Слушай, мам! Когда я сегодня лягу спать, то вот эти два электрода

(показывает ей две круглые, металлические пластинки)

я прикреплю к своей голове. А вот эти два, прикрепим к твоей.

Когда я буду спать и видеть сны, они обязательно должны тебе передаться вот по этим проводам. Когда я проснусь, то расскажешь, какой сон мне приснился.

ГОЛОС

(за кадром)

Любовь Матвеевна согласилась. А что ей оставалось делать?

Этой ночью она сидит у изголовья спящего сына.

У каждого на голове красуется повязка, прижимающая к височным областям электроды, соединённые между собой двумя проводниками.

ГОЛОС

(за кадром)

Бедная, бедная мать! Так и просидела она всю ночь напролёт, улавливая биотоки бессовестно дрыхнущего и храпящего на всю ивановскую сына.

А тот, раскрасневшийся и нахально раскинувший на кровати, пытается таким чином постичь тайны доселе неведомого…

МИТЯ

(проснувшись)

Ну как, мам? Видела, что мне снилось?

ЛЮБОВЬ МАТВЕЕВНА

Да нет, Митюш. Что-то ничего не разглядела. У тебя, наверное, очень глубокий сон был.

МИТЯ

(раздосадовано)

Да-а! А в общем-то ты права! Придётся сегодня снова повторить.

ГОЛОС

(за кадром)

Последние слова сына заставляют Любовь Матвеевну как-то внутренне содрогнуться.

Мите просто невдомёк, что его матери, как и всем остальным родителям, надо с утра идти на работу и до самого вечера гнуть спину на швейной фабрике, где она работает уборщицей…

Её муж, Митькин отец, ГЕННАДИЙ АКИМОВИЧ работает на моторостроительном заводе. Это слесарь высшей квалификации и слывёт мастером «золотые руки».

Одна беда: больно уж пристрастен он к выпивке. Пробовал лечиться, не помогает. Во всём остальном это хороший, добропорядочный муж и отец.

Старший, девятнадцатилетний сын ФЁДОР учится в мореходном училище, на капитана. От него Любовь Матвеевна часто получает весточки.

Как всякий любящий сын, он в своих письмах не забывает справляться о здоровье родителей, их жизни, и очень беспокоится за отца.

У него всё складывается, как нельзя лучше, и мать гордится им…

МИТЯ

Мам, только ты никому не рассказывай, что мы с тобой экспериментировали… Пусть это останется между нами, для истории. Хорошо?

ЛЮБОВЬ МАТВЕЕВНА

Хорошо, Митюша, конечно!

ГОЛОС

(за кадром)

Да-а! Сто раз был прав Саня Остапенко, когда утверждал, что наука требует жертв.

ИНТ. КВАРТИРА ОСТАПЕНКО — ВЕЧЕР

В этот вечер Саня Остапенко торопится на встречу со своими друзьями по неотложному делу. Направляется к двери. К нему обращается его отец, БОГДАН ЮРЬЕВИЧ:

БОГДАН ЮРЬЕВИЧ

Ты уходишь, Саня?

САНЯ

Да, папа. Степан Палыч просил зайти сегодня к нему, всем троим.

БОГДАН ЮРЬЕВИЧ

Что? Опять что-то набедокурили?

САНЯ

Скажешь тоже! Просто велел, чтобы зашли, а зачем, сами не знаем.

Минуту спустя входная дверь захлопывается. По одну сторону куда-то торопится по своим делам сын, а по другую — остаётся отец, сам с собой наедине, в пустой квартире. Начинает смеркаться…

ГОЛОС

(за кадром)

Родом из далёкого закарпатского городка Сéвлюш, Богдан Юрьевич так и остался в Крутогорске, где отбывал воинскую повинность.

Здесь же поступил в политехнический институт, окончив его с отличием.

В том же году женился на своей кудрявой, беловолосой хохотушке ОЛЬГЕ ДМИТРИЕВНЕ КУДРЯВЦЕВОЙ, с которой познакомился годом раньше.

Через три года у них рождается сын Саня. Семья обзаводится квартирой.

Богдан к этому времени назначается главным конструктором завода. Год спустя он становится его директором…

Но вот случилась беда. Пришла она в июле месяце 1976 года.

НАТ/ИНТ. КРУТОГОРСК — ИЮЛЬ 1976 ГОДА