Бесплатный фрагмент - Вся правда о бессмертных

Предисловие

Все персонажи и события вымышлены, все совпадения случайны.

Глава 1. Ну почему я идиота сын

Высокий молодой человек в добротно скроенном по фигуре элегантном костюме глубокого синего цвета сделал несколько шагов вдоль кабинета, расположенного в одном из живописнейших зданий Кентервида, и остановился рядом с письменным столом адаптолога. Хозяина ещё не было на месте, и, если бы не смотритель, пустивший сюда, пришлось бы ожидать в холле — а это третья вещь, которую посетитель крайне не любил.

Вторая вещь, которая вызывала у него раздражение — это когда люди опаздывают. И адаптолог явно опаздывал. Чтобы как-то унять нарастающее раздражение, молодой человек осмотрелся. Вся мягкая мебель была новой и ещё пахла коричневой кожаной обивкой. Шкафам же было лет двести — они были доверху набиты книгами и бумагами, а также чёрно-белыми фотографиями неизвестных ему фотохудожников. Высокие гонорары и популярность доктора не давали поводов для сомнения в профессионализме, но на стенах не висело каких-либо грамот или наградных писем. По всей видимости, хозяин кабинета не придавал почестям излишнего значения.

Посетитель бросил взгляд на круглый циферблат настольных часов в тёмно-коричневой полированной оправе. «Опаздывает», — недовольно отметил он, затем, расстегнув сюртук, подошёл к окну. Августовское солнце вынырнуло из-за облака и на миг ослепило его так, что молодой человек зажмурился. Когда он осторожно открыл свои выразительные серо-зелёные глаза, свет уже не казался таким жгучим и позволил спокойно оценить вид из окна. Вдалеке скромно маячила воздушная гавань, уступая горделиво переливающимся под солнечными лучами на горизонте высотным башням.

«Неплохо», — зевнул он и посмотрел вниз. Там стояла повозка с извозчиком, который ожидал его. Взгляд молодого человека лениво скользнул на мимо проходящих людей и зацепился за мальчика в зелёной одежде. Ребенок шёл не торопясь и тянул за собой на верёвочке потёртую местами игрушку: качественно выструганную деревянную лошадку на колёсах. Ему приходилось постоянно поправлять эту верёвочку, так как она то путалась между колесами, то цеплялась за одно из них, а то и вовсе курчавилась. Неосознанно запустив свои пальцы в тёмно-русые волнистые волосы, молодой человек задумался: «Старая игрушка… наверное, осталась от отца…»

Мысль об отце отозвалась в сердце тупой болью. Меньше всего ему хотелось откликаться на это эхо из прошлого, потому что воспоминания об отце — это была первая вещь, которую он ненавидел. «Кого-то этот мальчик мне напоминает» — отметил про себя гость, и непрошенная ностальгия унесла его в то счастливое время, когда родители были вместе и даже мысль о том, что может быть по-другому, не допускалась. Безмятежность окутала его на мгновение, но звук открывающейся двери буквально вернул его в настоящее.

Дверь отворилась, и седоватый невысокий мужчина с аккуратной бородкой перешагнул порог своего кабинета.

— Простите, впереди повозка перевернулась, — сказал адаптолог и быстро скинул плащ.

Молодой человек вальяжно кивнул.

— Хорошо, что не жизнь.

— Ну на то, чтобы жизнь перевернуть, требуется больше времени, — пренебрежительно хихикнул хозяин кабинета.

— Вы так уверены?.. — невозмутимо парировал Инганнаморте и ввёл в ступор адаптолога, у которого не нашлось ответа.

Мужчина с бородкой смущённо прожестикулировал в сторону кушетки, и, пока тот располагался на ней, внимательней рассмотрел его внешность. «Действительно хорош. Даже слишком, — вспомнил он слова Анны Инганнаморте. — А вот общаться — не мастер».

— Лорренц Инганнаморте, — представился молодой человек.

— Хорошо, — уже безразлично принял адаптолог. — Пауль Медичи.

— Для начала, — не смутившись пристального взгляда, сухо ответил адаптолог и сел в кресло. — Готовы продолжить?

Положив голову на кушетку, Лорренц Инганнаморте бросился в размышления по поводу того, что если бы не его мама, которую он очень любил, то никогда бы не согласился на все эти глупости под названием «адаптология». Ведь всё, о чём он мечтал в последнее время: это покупка сверкающего парусника и отдых на море. Мысленно перенеся себя под лучи заряжающего солнца, молодой человек невольно расплылся в полуулыбке. Дальше он вспомнил доброе, не утратившее своей привлекательности с возрастом, лицо матери, и продолжил.

— Мне двадцать пять. То, что я финансист, вы знаете от моей мамы. Что ж, у меня есть всё, что необходимо для жизни молодого мужчины. Недавно один из моих знакомых предложил мне ещё более хорошую работу в престижном инвестиционном проекте. Именно, если короче, то я — многообещающий, успешный молодой человек.

— И красивый, — с нескрываемым восторгом заметил Медичи.

— Главное, без истерик. Просто спокойное обожание, — остановил его жестом посетитель.

— Очень хорошо, — хмыкая согласился мужчина с бородкой.

Лицо посетителя пронзила болезненная бледность, а губы налились упрямой жёсткостью. Он вздохнул и нехотя продолжил:

— Но я — идиота сын. Мой отец — Казимир Красов — был броландским учёным. Он познакомился с мамой на одном из симпозиумов и переехал в Кентервид. Через несколько лет, бросив карьеру и семью, он вернулся назад, объяснив своё поведение только тем, что ищет каких-то бессмертных. Знакомые до сих пор не понимают, как такая любящая пара…

— Хорошо, продолжайте, — снова добавил адаптолог.

— Хорошо? — усмехнулся Лорренц и, приподняв свою голову, внимательно оглядел человека, которого порекомендовала мама. — Вы действительно думаете, что это хорошо?

— Ну, — послышался ответ, — бывает хуже.

Лорренц почувствовал, как отчаяние комом подкатило к горлу. Он закрыл глаза, чтобы сдержаться и сглотнул.

— Я думаю, он сумасшедший. Мне стоило большого труда смириться с этим. И я буду ненавидеть его за это… всю мою жизнь.

Изучая поведение молодого человека и что-то анализируя, адаптолог слегка покачал головой.

— Господин Инганнаморте, — обратился он.

— Только не говорите — «очень хорошо»! — перебил посетитель.

— У вас есть друзья? — не ведясь на выпад спросил хозяин кабинета.

— Я не нуждаюсь в друзьях, — отбил молодой человек.

— Тоже неплохо, — хмыкнул Медичи.

— О нет-нет, — отмахнулся посетитель. — Только не надо мне навешивать ярлык «одинокий и непонятый толпой».

Адаптолог рассмеялся:

— Дорогой господин Инганнаморте, не так плохо временами быть непонятым, одиноким и непринятым толпой. Гораздо хуже — не любить себя.

— А вы, значит, любите себя? — рассудил Лорренц.

— Конечно, — спокойно ответил адаптолог.

— Ха-ха, — присвистнул Инганнаморте, потряхивая своей стильной шевелюрой, — скорее деньги клиентов.

«Ну хочу я денег, и что?! — подумал хозяин кабинета. — Ну не надо так сразу в лоб-то».

— Господин Инганнаморте, — вздохнул разочарованно Пауль Медичи, — если вы не готовы поведать о своих проблемах, мы можем перенести нашу встречу на другой день. Я смогу помочь, только если вы сами этого захотите.

Молодой человек резко сел, затем опустил свои ноги на пол.

— О чём рассказывать? Я похож на того, кому нужна помощь? Вы не поняли, я здесь только потому, что мама попросила. Вот раньше для меня были «крутые», раньше для меня были «звёзды». Но я вырос, и сейчас для меня есть только яйца вкрутую и звёзды на небе. И никакой фантастики! Есть только те, кого я люблю, и остальные. С теми же, кто любит меня — пока не разобрался. И я думаю, что все разговоры с вами — это своего рода фантастика.

— Жизнь полна фантастики, — прищурив глаза, спокойно заметил адаптолог. — Многое из того, что раньше принимали за выдумку, сегодня используют в быту.

— Ну что же ещё вы можете сказать, — вспылил молодой человек. — Очнитесь, за окном драконы по-прежнему не летают. И не будут летать! Тоже и с фантастикой, которая навсегда останется уделом Морозного Батюшки!

Лорренц поднялся с дивана и уверенно направился к двери, нетривиально дав понять адаптологу, что встреча подошла к концу.

— Кто такой Морозный Батюшка? — услышал Инганнаморте за спиной и обернулся.

— А, это, — ухмыльнулся Лорренц и, ускользая за дверь, крикнул — броландский брат Доброго Криса!

— Хорошо хоть доброго, — пробормотал Пауль Медичи вдогонку и незадачливо прикусил нижнюю губу. Вытерев тыльной стороной руки излишний блеск со лба от образовавшейся испарины, он прокрутил в голове все случаи в своей карьере, когда, как ему казалось, он потерпел по каким-либо причинам неудачу. Так как этих случаев было немного, он помнил их наизусть и временами перебирал как чётки, пытаясь найти для них новое решение. Просчитав все возможные варианты выхода, он вдруг неожиданно для себя успокоился, предполагая, что жизнь, всё-таки, сумеет расставить всё по своим местам и если не он, то кто-то другой сможет помочь этому молодому человеку.

Покинув здание, в котором находился кабинет адаптолога, Инганнаморте прошёлся по площади, словно игнорируя ожидающую его повозку.

— Свежий выпуск! Только после печати! Финансовый вестник! — выкрикивал невысокий, но громкоголосый мальчик в кепке, идя по улице.

Лорренц повернулся на источник крика и протянул, не разгибая, руку в сторону юного продавца газет. Завидев молодого мужчину в дорогой одежде, мальчик не раздумывая поспешил к нему и одномоментно вручил газету. Одним элегантным движением Лорренц вложил в руку мальчика несколько монет. Получив свою плату, газетчик округлил глаза. От взгляда на полученные деньги улыбка вспыхнула на его лице, и он снял кепку в знак благодарности за щедрое вознаграждение.

— Спасибо, Господин! — смотря на сумму, слегка поклонился везунчик. Едва заметно подпрыгивая мальчик удалился, начав мычать про себя какой-то весёлый мотив.

Не обращая внимания на окружающую его возню, Инганнаморте решительно развернул газету, острым глазом выискивая справа посередине статью.

«Ха, так и думал», — деловито кивнул про себя финансист. «Я знаю — что вы делаете», — уверенно зашагал он уже к своей повозке. Но перед открывшейся дверцей мужчина остановился, словно чего-то ещё не хватало, и, встряхнув газету, посмотрел на верхний её край, где красовался цепляющий заголовок про прибытие новой звёздочки-инвестора из Броландской империи. Секунду на размышление — и вот он уже внимательно читает, анализируя, каким номером собирается прийти эта лошадка к финишу.

Наблюдавший из-за угла ранее произошедшую сцену с до сих пор удовлетворённо мурлыкающим газетчиком, чистильщик обуви, мальчик чуть постарше и выше, понял, что ждать больше нельзя. Пользуясь моментом, он метнулся из-за угла к Лорренцу и начал чистить да полировать его кожаную обувь. Инганнаморте невозмутимо и спокойно дочитал оказавшуюся весьма полезной новость, а когда чистильщик закончил заниматься наведением красоты, финансист сел в повозку. Мальчик замер в довольном ожидании, но щёлкнувшая почти перед его носом дверь транспорта вызвала в нём предчувствие, что за этим ничего не последует.

— А деньги, Господин?! — обращаясь к нему и, насколько позволял рост, пытаясь протянуть руку к окошку, приготовился учинить скандал мальчик с круглыми глазами. — Я сделал работу, почему Вы не заплатили?!

— Я не просил. — отрезал молодой человек и подал команду извозчику. — Трогай.

Как только повозка тронулась в путь, Лорренц отложил газету и снова прокрутил в голове разговор с адаптологом. «Ну почему я идиота сын», — заголосила каждая клеточка его тела, и его затрясло. Он попытался отвлечь себя другими мыслями и принялся лихорадочно вспоминать о разных пустяках в виде еды и напитков, биржевых сводках, музыкальных новинках и последних сплетнях модных салонов. Но всё было тщетно, обида на отца снова захлестнула его. Молодой мужчина продолжил перебирать разную мелочь, чтобы как-то отвлечь себя, и не заметил, как задремал. Взявшийся из ниоткуда туман во сне быстро убаюкал его. Все возникшие проблемы расплылись и на время потеряли свою актуальность. Что-то зазвенело, и пассажир неохотно поежился. Звон становился всё громче и противнее, пока не превратился в голос извозчика, который объявлял об окончании поездки. Лорренц с трудом продрал глаза и увидел перед собой улыбающийся рот, полный белых слегка кривоватых зубов на угодливом потном лице.

Остановившись за несколько метров перед домом, Инганнаморте посмотрел вверх — туда, где крыши башен далёких замков устремляются к облакам в нелепой надежде обнять их. Лорренц подумал о тумане из сна. Он показался ему таким знакомым, таким родным. Внезапная догадка осенила его. Он вспомнил, что видел его во сне, который являлся ему в течение последних десяти лет — где сквозь седой таинственный туман виднелась голова незнакомки, тёмные шелковистые волосы которой развевались по ветру, а внутри прядей струились и играли между собой солнечные лучи. Лорренц не мог разглядеть девушку, но почему-то был уверен, что она красивая. Каждый раз она поворачивалась и смотрела на него, а после беззвучно шевелила губами. Каждый раз Инганнаморте старательно напрягал свой слух, чтобы услышать фразу из уст этой незнакомки — как ему казалось временами — самую главную и самую важную. Но получал лишь обрывок: «…больше, чем…» Лорренц не находил оправдания этим видениям и со временем даже привык, просто принимая их за причудливый ритуал для разгрузки ненасытного мозга. «Ну почему я идиота сын», — поговаривал он про себя в такие моменты.

Проснувшись среди ночи, Лорренц тревожно схватился за трубку телефонного аппарата на тумбочке. Убедившись, что до утра ещё далеко, он с облегчением выдохнул. В голове пролетели события прошлого дня и фрагменты того, как молодой человек добрался до своей квартиры и дополз до кровати, по пути пройдя мимо консьержа с расплывшимся лицом и подобострастно вопрошающего: «Рабочие звонки вам всё также, напрямую соединять, или через меня?» «Также», — бросил он тогда мимоходом в ответ, и сейчас же это слово замелькало эхом в его голове.

Лорренц поднялся и раздвинул шторы. За окном плыли безмятежные облака, то обволакивая, то огибая желтовато-бледную луну, звёзды игриво поблёскивали сквозь дыры между ними, а снизу маячили спутники большого города: статичные огни окон, витрин, вывесок и неуёмные движущиеся огни повозок. Молодой человек бросил взгляд на небо и неосознанно попросил простого человеческого облегчения, которое было бы в состоянии освободить его от душевных мук прошлого, но отклика не нашёл. Безумная усталость, накопившаяся за непростой день, снова беспардонно навалилась. «Чёртово-чокнутые гены», — выругался Лорренц прежде, чем растворяющая настоящее темнота погрузила его в свои объятья. Стирая даже не совсем приятный разговор с адаптологом, она оставила только лучи лунного света, которые трепетно и нежно скользили по коже, подчёркивая привлекательность сильного мускулистого тела.

Глава 2. Оставьте меня в покое!

Яркие солнечные лучи сквозь оконные стёкла медленно ползли по стенам и падали на роскошную мебель дорогой квартиры. Ласково гладя коричнево-красные оттенки, они особенно выделяли большой красный диван с лиловыми бархатными подушками в гостиной. Отбросив вчерашний день, Лорренц спокойно чистил зубы перед зеркалом в ванной, пока не услышал звонок телефона из комнаты. Молодой человек вздрогнул и неловким движением испачкал себе шею и воротник бордовой шёлковой пижамы. «Рано для торгов», — подумал он и позволил зубной щетке скользнуть дальше в раковину. Вытирая пену на шее небольшим ослепительно белым махровым полотенцем, Лорренц решил не поднимать трубку, успокоив себя мыслью, что в случае важного звонка могут перезвонить позже, но телефон не умолкал и дальше. Его рука снова потянулась за щёткой, но на полпути остановилась. Сделав вдох, молодой человек вышел из ванной комнаты, далее не спеша прошёл через холл в гостиную и накрыл рукой трубку. Телефон продолжал беспокоить. «Вот настырный», — подумал Инганнаморте, и кривая усмешка зажглась на симметричном холодном лице.

— Срочный звонок из Броландской империи, — услышал он скрипучий голос консьержа. — Очень настаивали, будете говорить?

Молодой человек недовольно вздохнул:

— Ну давайте уже.

И тут же услышал сигнал переключения.

— Алло, алло! — нетерпеливо прозвучало на том конце провода.

— Алло, — как эхо спокойно пронеслось в ответ.

— Лорренц Инганнаморте? — печально спросил женский голос.

— Да, это я, — подтвердил молодой человек, пытаясь припомнить обладателя голоса среди знакомых.

— Здравствуйте, мы не знакомы, — в трубке послышался всхлип. — Меня зовут Ринна.

— Какая ещё Ринна? — недовольно фыркнул Лорренц.

— Ринна Воробей, — не смущаясь продолжила девушка. — Я общалась с вашим отцом последние го…

— Я ничего не желаю знать об этом, — резко перебил молодой человек и нахмурился.

— Пожалуйста, не кладите трубку! — гневно потребовал голос. — Выслушайте меня!

Неожиданная дрожь пронеслась по телу хозяина квартиры так, что он замешкался, что бывало с ним не часто. Воспользовавшись мгновенной паузой, незнакомка, уже с трудом выдавливая из себя, печально добавила:

— Казимир Красов вчера…

Услышав имя своего отца, Лорренц снова оживился и холодно перебил:

— Повторяю, мне это неинтересно. И откуда у вас мой номер?

— Он умер вчера… — не обращая внимания на вопрос, женский голос выплеснул до конца неприятную новость.

— Умер? — растерялся и громко сглотнул мужчина.

— Да, умер… — снова всхлипнула она.

От этих слов какая-то часть внутри Лорренца сжалась. Он резко сел на диван, машинально провёл рукой по волосам, затем выдохнул:

— Значит, он умер.

— От удушья… Следов нет. С этим разбираются… — добавила впопыхах Ринна.

— Что значит разбираются? — не понял молодой человек.

— Обстоятельства не до конца ясны, — попыталась объяснить девушка. — Скорее всего сердечный приступ, но говорят, похоже на удушье.

— Хорошо… — почти промычал в ответ Инганнаморте.

Далёкий голос справедливо возмутился:

— Чего хорошего? Он умер в кабинете, прямо за своим письменным столом.

Мысленно обругав себя за то, что заговорил как вчерашний адаптолог, Лорренц решил, что в любом случае это прозвучало бестактно. Он поёрзал на месте, и мягкий диван слегка прогнулся под тяжестью его тела.

— Странно, — брякнула новая телефонная знакомая.

— Странно? — слово раздражающе захлестнуло его. — Странно то, что вы мне звоните, а не в том, что человек умер. Должны быть у него новые родственники — к ним и обращайтесь!

— Так нет никого, — почти просвистел недоумённый вздох в трубке.

Лорренц успел только хмыкнуть в ответ, как Ринна принялась перечислять подробности:

— Книги сброшены со стеллажей. Из некоторых томов вырваны страницы. Какой-то литературный вандализм! Нетронутым оказался только один книжный шкаф, в котором хранились сборники его любимых фантастов…

Указатель времени на статусных наручных часах, сброшенных впопыхах на антикварный журнальный столик из красного дерева ещё вчера вечером, привлёк внимание хозяина квартиры. Резкое появление морщин вперемежку с напряжением на лице вмиг выдали в нём человека, который считал привычку опаздывать на работу одним из смертных грехов.

— Простите, мне пора. Спасибо за информацию, Ринна. Но я не позволю этому человеку снова вторгнуться в мою жизнь, — отрезал он.

Опешив от таких слов, девушка замолчала.

— Прощайте! — ледяным тоном завершил разговор Инганнаморте и, не дожидаясь ответа, положил трубку.

Буквально через несколько минут телефон снова зазвонил.

— Торги начались! — он услышал взбудораженный голос в трубке.

— И? — холодно спросил Лорренц, недовольный тем, что его отвлекают по пустякам.

— Акции падают! Что делать? — послышалось отчаяние в голосе звонившего.

— Ничего не делаем, — зевнул Инганнаморте, беря в руки вчерашний номер газеты со стопки на столе, — ждём.

Положив трубку и лениво полистав газету, он снова зевнул: «Ничего срочного, прочту позже», затем почти поднялся с дивана, как услышал новый звонок.

— Они продолжают падать! Они ПА-ДА-ЮТ! — завопил с паникой голос из аппарата.

— Оставь всё как есть, — ответил вальяжно Лорренц и не дожидаясь реакции положил трубку.

Затем настала очередь ему самому сделать звонок.

— У моего антиквара. Видел статуэтку: лошадь, семнадцатый век, позолота с рубинами. Подписать от моего имени, — сделал Лорренц заказ и продиктовал адрес отеля для доставки.

Уже ровно через половину часа Лорренц, в элегантном сером костюме в тонкую полоску, с чёрным кожаным портфелем в руке, выскочил из квартиры и очутился у лифта. Двери лифта открылись. Он вошёл и невольно погрузился в полученную недавно информацию. Двумя этажами ниже лифт дёрнулся и остановился, чтобы впустить в себя миловидную женщину в элегантном бордовом платье с мальчиком лет десяти в серых бриджах и синей сумкой за плечами. Активно жестикулируя ребёнок пытался обрисовать неведомую, но, по всему, ещё актуальную ситуацию. Женщина с нежностью смотрела на него и тихо посмеивалась в ответ. Ощутив непонятную тоску, Инганнаморте прислонился к стене лифта. Продолжая смотреть на мальчика, он не слышал его, но вспоминал о том, что когда-то был таким же счастливым и беззаботным и трудно было найти более любящего и внимательного отца, чем Казимир. Пытаясь отвлечься от тяжёлых мыслей, Лорренц прислушался к разговору попутчиков.

— Я же говорю тебе, мама, я лучший в школе, — гордо заявил мальчик.

— Не сомневаюсь, — снова улыбнулась женщина.

— Вот увидишь, я стану путешественником и открою новые земли, — мечтательно заявил сын.

Лорренц улыбнулся, перед глазами пронеслись некоторые моменты его детства в Центральном парке Теннума. Со временем он перестал бывать в этом месте только потому, что когда-то отец предпочитал его. Воспоминания о счастливых днях, которые провели они здесь вместе, жгли его до сих пор. Особенно не давал ему покоя тот последний день — безоблачный осенний день, подробности которого время стёрло, оставив нетленные отпечатки: прогулки вдоль аллеи, радостное подпрыгивание на каждом шагу, доверительное повествование и взаимный смех. Незатейливое детское счастье в окружении ярких цветных листьев переполняло его тогда и казалось ему вечным.

Сознание молодого человека вернулось в лифт и продолжило наблюдать за мальчиком. Тот уже лихо корчил забавные гримаски на лице и наслаждался смешками своей матери. Печальная память опять засверлила Лорренца — старая картинка пронеслась перед глазами. Он ещё раз почувствовал себя восьмилетним ребёнком, который спускается по лестнице со второго этажа дома в Теннуме с большой тяжёлой коробкой в руках, доверху набитой разными игрушками и книжками. Он снова останавливается в холле, чтобы передохнуть и замечает опухшее от слёз лицо мамы — Анны Инганнаморте. Он вновь ловит её взгляд и подходит ближе, а она печально вздыхает и протягивает свою руку, чтобы погладить сына, но едва касается пальцами его головы. И он в который раз шарахается от неё в сторону и всхлипывает, и детское лицо обезображивается горечью.

«Нет… С того времени прошло шестнадцать лет. Я выбросил все свои игрушки и книги, даже взял фамилию мамы. Я вычеркнул всё, что напоминало мне о его существовании. Я поклялся себе, что у меня будет обычная, нормальная жизнь. Без всякой этой лишней привязанности и… фантастики», — почувствовав, что не хватает воздуха, Инганнаморте ослабил рукой галстук.

Лифт остановился. И молодой человек проводил взглядом временных попутчиков прежде, чем сам вышел в холл. «Это же надо, — открыв рукой дверь здания и почувствовав дуновение ветра, простонал он. — Если бы не его бредовая фантазия о бессмертных! Искал бессмертие, а нашёл смерть. Я до сих пор не понимаю, почему он нас бросил? Что за дело всей жизни он хотел завершить в Тьнограде? Почему с ним было нельзя? Чистый бред! Да он чокнутый… а я — да, я — идиота сын. Сумасшедшего, который умер… сегодня».

По возвращении, весь вечер Лорренц сидел на диване своей гостиной и тупо перелистывал один и тот же выпуск «Финансового вестника». Он искоса поглядывал на тумбу и тихо радовался тому, что телефон молчит, ведь отключать его просто не хотелось. Перескакивая со сводки на сводку, молодой человек просматривал разные новости, затем застрял на просмотре какого-то потерявшего актуальность ещё неделю назад объявления. Заскучав быстрее, чем ему хотелось, он глянул на телефонный аппарат и заметил, что прежнего интереса утренняя весть не вызывает. И как только телефон зазвонил, он спокойно поднял трубку.

— Сделали всё так, как вы сказали, — доложил радостный голос, — и заработали в пять раз больше, чем ожидалось!

— Чудно, — зевнул молодой человек и положил трубку.

Но финансист-охотник выжидал чего-то ещё и потому не спешил отходить от аппарата. Наконец, раздался ещё один звонок.

— О встрече договорились, — после услышанного он расплылся в краткой ухмылке и окончательно сложил трубку.

Лорренц победоносно поднялся и отвернулся от тумбы с телефоном, не планируя на сегодня более слушать чужие истерики.

— Один за другим. Великолепен, как обычно, — почти начал кланяться невидимой толпе он. — Объявляю день оконченным.

Молодой человек потянулся и почувствовал, как волна расслабления, наконец, направилась к нему, но новый звонок телефона заставил его напрячься. Что-то подсказало ему, что этот сигнал не вернёт потерянного ещё вчера спокойствия. Несмотря на предчувствие, молодой человек решил ответить и поднёс трубку к уху.

— Срочный вызов из Броландской империи, — услышал Инганнаморте. — Примете?

— Ну что там ещё? — завопил он, но вспомнив, что его слышит консьерж, успокоился.

— Хорошо. Приму.

— Алло! — отчаянно завопил в трубку уже знакомый голос. — Лорренц!

— Ринна, я же просил вас не… — раздражённо отреагировал он, но не успел закончить.

— На морг совершено нападение. Тело исчезло, — продолжила девушка, понимая, что разговор может быстро закончиться.

— Пожалуйста, успокойтесь. Какой морг? Какое тело? — рассеянно переспросил он и услышал шмыганье носом в ответ.

— Тело вашего отца.

Лорренц замолчал. Не дожидаясь ответа, Ринна продолжила молящим голосом:

— Пожалуйста, приезжайте… Ради всего святого!

Вмиг послышались короткие гудки, которые означали, что возражения, в любом случае, не будут приняты. Молодой мужчина вздохнул и положил трубку телефона на аппарат. Затем поднялся с дивана и подошёл к окну. Он посмотрел на улицу, на огни вечернего города, как телефон опять заверещал. Молодой человек резко повернулся в его сторону и выругался: «Чёрт возьми! Да что же за день такой!» После схватил в руку трубку и выкрикнул раздражённо:

— Оставьте меня в покое!

— Лорренц Инганнаморте? — спокойно спросил неизвестный.

Понимая, что попал впросак, молодой человек немедленно взял себя в руки, успокоился и произнёс спокойным тоном:

— Простите, это не вам.

— Я так и понял. Итак, — добавил невозмутимо незнакомец.

— Да, это я.

— Меня зовут Сергий Лисофский. Я — нотариус. Ваш отец оставил завещание и просил разыскать вас. Для того, чтобы ознакомиться с ним, вы должны прибыть в Тьноград. Потому что существуют тонкости, о которых я могу сообщить вам только здесь.

Внезапное смятение охватило Лорренца. Он понимал, что в жизни всегда будут моменты, на которые не знаешь, как реагировать, особенно в начале, и периодически он мысленно даже готовил себя к таким вещам. Но здесь и сейчас ему захотелось просто сбежать. Не решать ничего, а снова сбежать, как от адаптолога. Чтобы хоть на миг отодвинуть принятие такого непростого решения, он выпалил адрес как на духу. И тут же осознал, что наступил момент, когда он не имеет возможности отказаться. «Адаптолог — не нотариус, далеко не убежишь — хмыкнул он, пытаясь подбодрить себя. — Хотя доктора бывают разными». Поразмыслив, сын Казимира Красова сделал большой глоток воздуха и смиренно произнёс:

— Хорошо. Я буду.

Дослушав вместе с хозяином и уже издавая короткие гудки, телефонная трубка легла на стол. А тот, жизнь которого она перевернула ещё вчера, обессилено плюхнулся на диван, а затем сполз на пол. Согнув ноги в коленях, Лорренц подтянул их к телу и закрыл глаза. Беззвучно подавляя накатившее страдание, сын Красова отпустил скупую, но самую горькую слезу.

Глава 3. Тьноград встречает

Равнодушно следуя за толпой в аэробухте Тьнограда, Лорренц не заметил, как оказался перед встречающими людьми. Первое, что бросилось ему в глаза, это маленькая хрупкая девочка, с радостным криком бросившаяся на руки к немолодому лысоватому мужчине, который уже тянулся за чемоданом очаровательной женщины. В ту же секунду рядом послышались резкие восторженные выклики молодых людей, он повернулся к ним — они встречали кентервидскую труппу, которая собиралась выступить здесь прежде, чем отправиться в столицу Броландской империи. Рассекая встречный поток, высокий грузный мужчина толкнул Лорренца и, скупо извинившись, вырвал из пожилых женских рук сумки и тяжёлый чемодан на колёсиках. Поморщившись, но не потеряв равновесия, Инганнаморте, в дорожном тёмно-сером плаще, замедлил шаг. Стянув со своего плеча серую сумку, он отыскал глазами своё имя на одной из табличек, которые держали ожидающие. Картонка с фамилией «Инганнаморте» находилась в руках стройной, среднего роста, привлекательной девушки в сине-зелёном платье незатейливого кроя и оливкового цвета шляпке. Непокорные пряди длинных тёмно-русых волос выбивались из строго собранной наверх причёски, но это её только украшало. Почувствовав странную неловкость, Лорренц остановился. Несколько шагов отделяло его от встречающей. В жизни она показалась ему интереснее, чем он представлял её после разговора по телефону. Странное волнение охватило его — белые пятна заиграли на скулах, и большая сумка предательски выпала из рук. Прибывшие продолжали двигаться к выходу и изредка подталкивали его, но Лорренц продолжал стоять.

Получив очередной толчок в спину, кентервидец соизволил поднять сумку с пола и подошёл к девушке.

— Здравствуйте, — поприветствовал Лорренц, продолжая разглядывать девушку.

Ринна странно посмотрела на него и, встретив холодный, но откровенный взгляд, смутилась: «Совсем как профессор Красов на старых портретах».

— Здравствуйте, — шагнула девушка ближе. — Боялась пропустить вас — не знала, как выглядите.

«Значит, она», — Лорренц усмехнулся, вспомнив недавний разговор по телефону.

— Пойдёмте? — предложила новая знакомая, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

Кентервидец кивнул в ответ и зашагал вслед за новой знакомой. Почувствовав, как по дороге к встречающим экипажам Лорренц с любопытством разглядывает её со спины, Ринна замедлила шаг, чтобы оказаться наравне с ним. Он опустил голову, быстро увёл взгляд вбок и первым прервал молчание, начав с вопроса:

— Что говорят в полиции?

— В полиции? — замялась она.

Как только они оказались рядом с повозкой, которая ждала их, девушка кивнула.

— Да… — еле выдавила из себя Ринна. — Садитесь. По дороге расскажу.

Лошади заржали, и повозка устремилась вперёд. Всё запестрело, закружилось, завертелось в голове Лорренца: повозки, дома, деревья, даже золотые купола и, разумеется, люди. Молодой человек закрыл глаза.

— Город изменился, — тихо заметила девушка.

— Я был здесь ребёнком, — чтобы избавиться от назревавшей полемики, перебил молодой человек.

Ринна прищурилась от яркого солнца, выглянувшего из-за туч.

— Ринна, вы… — запнулся молодой человек.

— Можно на ты, — предложила она.

Лорренц нахмурился:

— Хорошо. Что там случилось?

— В полиции не дают комментариев, — вздохнула девушка. — Следов взлома нет.

Ринна посмотрела в упор на него: «Как же похож на отца».

— А кто обнаружил пропажу? — спросил Инганнаморте.

— Студент, — буркнула Ринна, и повозка повернула. — На практику раньше явился.

— А как же сторож? — удивился Инганнаморте.

— Сторож? — хмыкнула девушка. — Был мертвецки пьян.

— Какая безответственность, — прикрывая рот рукой, зевнул Лорренц и отвернулся к окну. — И кому понадобилось тело?

Не найдя нужным отвечать на такой выпад, Ринна решила оставить вопрос без ответа и отвернулась к окну. Так, внутри повозки на какое-то время воцарилась тишина.

— Ты уже договорился о встрече с нотариусом? — вдруг спохватилась девушка и уточнила: — Это он попросил тебя встретить.

— Да, — сухо ответил Лорренц.

— Жуткий тип, — бросила на выдохе Ринна.

Эта фраза нелепым образом зацепила Инганнаморте, и он повернул своё лицо к девушке:

— Почему?

Воробей брезгливо поморщилась:

— Рядом с ним, как в склепе.

Попутчик прищурил глаза:

— Работа у него такая.

— Нужная, — послышался рядом вздох девушки, которая уже отвернулась.

От последнего слова на лице Лорренца зажглась ухмылка. И пока внимание Ринны было сосредоточенно на движущемся потоке повозок, он решил с осторожностью рассмотреть лицо девушки.

— Я и не знал, что ты такая… — неосознанно и тихо произнёс он.

— Прости, — повернулась Ринна. — Что ты сказал?

— Ничего, — очнулся молодой человек.

— Но ты что-то сказал? — не унималась она.

— Работа у него такая, — повторил он.

Заподозривший ложь взгляд исподлобья скользнул в сторону кентервидца и упустил дорогу на мгновение. Глаза Ринны и Лорренца встретились. Они оба ощутили непонятное чувство, которое вмиг возникло между ними. Резкий сигнал проезжающей мимо кареты вернул молодых людей в реальность.

— Псина! — вылетело из хорошеньких губ.

— Поосторожнее со словами, — холодно осадил Лорренц.

Ринна резко посмотрела в его сторону, и мужчина вздрогнул от едкого, леденящего душу взгляда. На мгновение внезапный мороз пронзил его до кончиков пальцев. Лицо Лорренца приняло свой обычный серьёзный вид. Он открыл рот, чтобы что-то сказать и как-то сгладить ситуацию, но услышал опережающий женский голос:

— Поосторожнее сам.

Под давлением такой агрессии молодой мужчина решил молчать весь оставшийся путь до дома Красова, припомнив, как однажды тот сказал, что женщина предпочитает оставлять своё слово последним и лучше с ней не спорить. Но сейчас ему было сложно понять, по какой причине его довольно разговорчивая попутчица решила поступить так же как он и не проронила даже междометия до того момента, пока повозка не прибыла по назначению.

Глава 4. Великое искусство флирта

— Трудно познакомиться? — удивился Константин Барсоф в разговоре с неженатыми коллегами в аэробухте. — Да хоть здесь! Одних только заморских красавиц сколько…

— Не смотрят они по сторонам, все озабоченные… — послышалось от самого тихого из них. — Улетают ведь.

— Эх, не умеете вы знакомиться, — с юмором поддел Барсоф его. — Необходимо показать девушке свою заинтересованность красиво, осторожно и без навязчивости. Как лебедь проплыть, невзначай взмахнув крылом и обнажив свои лёгкие, сверкающие перья. А посмотреть — как пантера — жгуче, страстно и вызывающе, но с лёгким холодком. Пусть этот жар горит внутри, воротами души — глазами — показывая, что в одночасье, нет, в одну секунду он готов вырваться наружу, внешне окрыляя былую холодность. Так манит в нас великое искусство флирта, холодным светом отражая красоту, оно мужчине дарит чувство, а женщине — свет призрачной любви. Позвольте себе эту игру, и она забудет, куда ещё недавно торопилась и чем был занят ум её.

— Может и не на всех работает, — послышался хруст печенья из уст коллеги с подкрученными усиками. — А сказано красиво!

— Да, что-то занесло, — рассмеялся Барсоф и потеребил рукой свою светлую волнистую чёлку.

— Только это больше для книжек подходит, — возразил молодой человек в пенсне, — чем для руководства по жизни.

— Хорошо, — спрыгнув с широкой перемычки, высокий герой-любовник потянул за собой низковатого худощавого черноволосого парня с усиками. — Сейчас покажу.

Пересекая зал ожидания, Константин мельком оглядел потенциальных «невест».

— Смотри, вон там, две симпатичные кентервидки. Вот они и будут.

Плавной походкой молодые люди проследовали мимо девушек, и на миг Барсоф обернулся, направив пристальный взгляд на одну из них. Незнакомка вздрогнула и посмотрела в ответ. Сделав снова несколько шагов, прежде чем исчезнуть в проходе аэробухты, Константин обернулся, и они встретились глазами. Увидев блеск в глазах светловолосой девушки, он довольно констатировал.

— Готово.

Минуя таверну, они присели на скамейках, расположенных неподалёку, и приготовились. Девушки не заставили себя ждать. И появившись, принялись глазами разыскивать симпатичного незнакомца. Заметив девушек ещё издалека, Константин обрадовался и незамедлительно направился в их сторону. Проследовавший за ним хвостиком худощавый коллега сначала сделал изумлённым своё лицо, а затем, осознав действия своего спутника, послушно поплёлся за ним.

— Хорошего дня, — сказал Барсоф, приподняв козырёк шляпы, и четверо познакомились.

Незатейливый разговор длился всего несколько минут, так как мужскую половину ждала работа, и Барсоф предпочёл быстро раскланяться и уйти. Поняв, что девушкам тоже пора прощаться, молодой человек с усиками расстроился и принялся целовать им руки на прощание. Проводя их до аэропричала, он снова продолжил прощаться с ними и не унимаясь расцеловывать руки, но представив в красках, как в центре зала стоит должностное лицо в строгом форменном костюме и лобызает у всех на виду женские ручки, он раскраснелся и поскорее направился прочь.

Прошло полтора года с той встречи. Барсоф, повышая квалификацию, три раза в неделю посещал вечерние курсы, где познакомился со скромным молодым человеком с большими мечтательными глазами. Они быстро подружились, и тот откровенно признался, что после посещения Кентервида был очарован местными девушками и хотел бы найти своё личное счастье в этой стране. Слушая сочно преподнесённые подробности с берегов королевства, Константин воскресил уже ушедший в прошлое образ.

— Хочешь, я тебя познакомлю с одной милой кентервидкой? — внезапно предложил он, дома ища старые записи, которые могут пригодиться для завтрашнего занятия.

— Правда? — удивился тот.

— Как-то на задании познакомился с симпатичной девушкой. Полтора года назад это было, — вспомнив, задумался Константин.

— Ты серьёзно? — нос собрата по учёбе ещё более вздёрнулся кверху.

— Да, — ответил он, ещё не до конца очнувшись от посетивших его видений прошлого.

— Но как ты собираешься сделать это?

— Как-как, — посмотрел он на друга, — позвоню и напишу, если надо.

— Позвонишь? Напишешь?! — чуть не поперхнулся слюной друг.

— Да, я помню адрес, — игриво прищурив свои небольшие, но выразительные глаза, сказал он.

Собрат по обучению выпучил свои большие глаза.

— Ну ты даёшь…

— Ничего удивительного, — покачал головой Барсоф. — У меня отличная память.

— Но прошло столько времени… — возразил друг.

— Ива, послушай, иногда какие-то вещи в жизни необходимо делать легко. Ну что, по твоим меркам, может в данном случае быть худшим для меня?

— А что она подумает? — не желал униматься скромный друг.

Порывшись в вещах дома, среди исписанной горы различных бумажек, копий каких-то уже выцветших документов, гор из старых журналов и рисунков, он разыскал старую рукопись, заметив для себя о том, как много ненужного хлама человек накапливает за свою жизнь.

— А какое имеет значение, что кто-то подумает? Даже если подумает: «взбалмошный, странный, чокнутый». Что с того? Ни жарко, ни холодно.

— Я бы так не смог… — вздохнул собрат по учёбе, отгоняя от себя завистливое чувство.

— И не надо! Не надо себя насиловать. Всё это только игра. Нет, так нет. Даже если подумает, что я такой-сякой, сейчас главное — что в этой ситуации ты будешь в выигрыше.

— Хорошо… Рискованно, конечно, — вздохнул снова друг и поводил кругами своими мечтательными глазами. — Но если она такая, как ты рассказал, то, возможно, это и стоит того.

— Не парься, — довольно перелистывая рукопись, обнадёжил Константин. — Всё будет хорошо.

Дождавшись окончания послеобеденного чая, Барсоф набрал номер и дождался, когда звонкий женский голос откликнулся приветствием. Он лихо напомнил историю их встречи в аэробухте и рассказал, что не позвонил ей, потому что его сердце занято. Затем сообщил о цели своего звонка и о том, что если она не против нового знакомства, то он хотел бы представить ей своего друга: удивительного и славного молодого человека, с которым сейчас совершенствуется на курсах. Дослушав молча до конца, кентервидка рассмеялась:

— Вы невозможны!

— Да-да, — поддавшись шутливому настроению, согласился он, — и вы тоже. Передав трубку домашнего телефона другу, он с нескрываемым удовольствием любовался изредка вспыхивающим румянцем скромняги.

— Она просит прислать фотографии, — обратился он к другу, прикрыв ладонью трубку телефона. Жалостливый щенячий взгляд впился в воротник Константина.

— И в чём же дело? — удивлённо рассмеялся сводник.

— Я с детства боюсь фотографов, — покраснев, признался друг. — Там была вспышка, она ослепила и…

— И?

— Не буду же я объяснять, почему да как… — занервничал молодой человек. — Что мне делать?

Барсоф почесал за затылком и потряс пальцем в воздухе.

— У меня есть фотография, где мы с тобой и Петро на фоне сыскной академии.

Большие глаза благодарно блеснули, а голова закивала быстрее такта часов.

— Перешли, пожалуйста. И если можно с твоего адреса, ты же знаешь мою домовладелицу.

Константин фыркнул, но согласился.

— Ладно, не проблема. Перешлю.

Друг протянул трубку телефона назад.

— Она просит тебя, говорит, что тебе продиктует свой адрес!

Барсоф недоумённо вскинул брови вверх, но опять согласился.

— Пожалуйста, пришли мне свою фотографию! — попросила Константина кентервидка.

— А, ты пытаешься вспомнить меня? — отшутился он.

— Разумеется, я помню тебя, — ответила девушка, но снова попросила выслать и его фотографию.

На следующий день Барсоф, как и обещал собрату по учёбе, отправил общую фотографию со своего адреса на продиктованные по телефону координаты, не подписав, кто есть кто на открытке.

«Как-то не верится, что эта девушка помнит наше знакомство спустя полтора года», — поразмыслил он.

— Пожалуйста, скажи мне, кто из них ты? — получив письмо, спросила по телефону девушка.

— Попалась! Да ты не помнишь меня, — найдя свою шутку удачной, залился смехом Константин.

— Нет, я помню… — не сдавалась весёлая кентервидка.

— Карменская душа, глупо отрицать, — продолжил подтрунивать он. — Даже я тебя не помню.

Не в силах больше доказывать свою правоту, девушка сдалась. И узнав, кто есть кто, она расплылась в комплиментах для Барсофа.

Получив изображение кентервидки собрат по учёбе был сказочно очарован. Видя его счастливое лицо, Константин только радостно поддакивал, вспоминая приятную внешность девушки и полагая, что все услышанные комплименты в свой адрес — не более чем вежливое обращение. Но слушая о содержании её писем из уст друга, он всё больше удивлялся своему возникшему заблуждению по поводу удачно складывавшегося романа. Друг с каждым днём всё больше расцветал, всё ярче расточая свою нежность за тысячи километров. Но вместе с тем, письма из Кентервида становились прохладнее и короче. Смотря на жизнь сквозь розовые очки и принимая приятельский тон за взаимное чувство, друг только изредка жаловался на недопонимание. Через месяц девушка прекратила писать совсем. Барсоф по-отечески успокаивал друга, но страдание доброго парня так размягчило его, что, разозлившись на то, что девушка не нашла смелости сказать правду, он решил, что пришло время снова поиграть.

Через несколько дней Барсоф выслал одну из своих удачных фотографий кентервидке. Как вспыхнувший костёр, загорелась она в ответ, с каждым письмом воспламеняясь всё больше и больше. Когда огонь поднялся на высоту истощённого страстью человеческого сердца, девушка сообщила, надеясь на встречу, что скоро будет в Броландской империи. Приблизившись к развязке возникшей истории, Барсоф отстранённо ответил, что ему всё равно, где она будет…

Спустя три года собрат по учёбе нашёл мнимую причину, чтобы отдалиться от Барсофа, и позабыл о неудавшемся романе. А сам Константин зарёкся лезть в чужие любовные дела.

Глава 5. Выдумщик всегда может удивить

Подъехав к дому Казимира, Ринна посмотрела наверх и её сердце сжалось. На миг девушке показалось, что стоит только войти туда и всё будет как прежде. А почему бы и нет. Ведь солнце сегодня светит, как и раньше. Даже слепит. «Или надежда ослепляет», — зажмурилась Ринна.

— Долго ещё ждать? — придерживая дверь повозки, еле вытерпел уже спустившийся Лорренц и протянул руку. Ринна вздрогнула, затем не спеша открыла глаза и, не подав руки, вышла. С невозмутимым видом Лорренц отправился к подъезду и открыл дверь. Навстречу выбежала собака с поводком без хозяина и облаяла его.

— Хлопушка, фу! Перестань! — неодобрительно сказала девушка животному. — Это свои!

Хлопушка виновато поджала уши и замахала хвостом. Следуя за шумом из подъезда, выбежала пожилая женщина.

— Хлопа! Не успела я выйти! — застёгивая на ходу пуговицы плаща, обругала она её. — Как же так!

Собака возмущённо залаяла в ответ.

— Тихо! — скомандовала бодро хозяйка и топнула ногой.

Хлопушка послушно села, а женщина повернулась к молодым людям.

— Приношу извинения, — жалобно попросила она. — Не доглядела…

— Не переживайте, всё обошлось, — успокоила её Ринна и вошла внутрь. Молодой человек последовал за ней.

Уставившись на рычаги лифта, девушка молчала весь путь до третьего этажа. Молодой человек чувствовал всю неловкость этой тишины, но ничего поделать с этим не мог. Как только лифт остановился, Ринна резко повернула голову в сторону Лорренца и ненароком поймала на себе его мимолётный, но мощный заинтересованный взгляд. Она вздрогнула и отвернулась.

— Кажется, я недопонял. Об этой псине шла речь? — решил вывести на нейтральное общение Инганнаморте.

— Это была собака, — сухо ответила Ринна Воробей и поспешила из лифта. Спутник последовал за ней. Он не знал, что и думать, почувствовав, что не только смутил девушку, но и смутился сам. Время, пройдённое по коридору, показалось ему бесконечным, пока они не остановились у серо-коричневой двери с номером девять. Что-то защемило внутри Лорренца. Увидев ключ в руке Ринны, Лорренц удивился. Поймав вопрос в глазах молодого человека, Ринна печально вздохнула:

— Твой отец так решил. Чтобы не тратить время на открывание двери мне.

Пожав плечами и не комментируя, сын Казимира Красова направился внутрь.

Под яркими солнечными лучами, закинув руки в карманы, стоял статный голубоглазый мужчина, поглядывавший то на фонтан перед ним, то на кусты поодаль, усыпанные щебечущими невпопад серыми комками. Барсоф любил останавливаться здесь, даже когда собирался проскользнуть мимо по делам. И хотя это был один из обычных для Тьнограда фонтанов, он был ему дорог потому, что напоминал о дружбе. Он пригладил свои светлые волнистые волосы рукой и собрался уходить, как услышал незатейливый разговор двух девушек.

— Представляешь, обманывает, а потом обещает, что прекратит общаться с ней, и снова обманывает… — сказала одна, активно жестикулируя. — При этом глаза такие чистые…

— А тебе не надоело это? — с укором спросила другая, хрупкая барышня с вытянутой осанкой.

— Так он же не только меня обманывает, а её тоже. Ну хорошо, мы помолвлены уже два года, а она что — глупая совсем, если не замечает?

— Может и глупая, тебе какое дело! Это её жизнь, может это — её судьба. Подумай о себе.

При слове «судьба» Константин улыбнулся и слегка хмыкнул.

— Да подумала уже… собираюсь уговорить папеньку разорвать помолвку. Сам бы он точно не ушёл, всё бы нервы мотал, да обманывал. Только вот боль осталась от того, что обманывал… — поднеся руки к груди и заламывая себе пальцы, протянула крепкая, но миловидная девушка.

— Так это он обманывал. Почему это должно быть твоей проблемой?

— Меня же касается…

— Но ведь это он обманывал, так?

— Да… — кивнула первая девушка в ответ.

— Значит, это его проблема! Ему с этим жить, — подытожила другая, махнув рукой.

«А ведь и правда, если человек обманывает — это его проблема», — подумал Барсоф и несколько погодя развернулся и поспешил к дому Красова.

По раскиданным вещам, можно было сделать вывод, что хозяин квартиры не придавал особого значения излишнему порядку. Несмотря на хороший доход, Казимир любил простоту и удобство во всём. Каким-то необыкновенным образом ему удавалось не переходить грань между лёгкой небрежностью и неряшливостью. Атмосфера небольшого хаоса, царившая в гостиной, плавно переходила в кабинет отца. Сердце Лорренца защемило. Он ничего не знал об этой части жизни своего родителя, но заметил, что какие-то вещи остаются прежними, как старые привычки, от которых трудно избавиться. Всё пространство кабинета было забито книжными шкафами и стеллажами из красного дерева. «Книги… — вспомнил он. — Я ещё помню запах его книг». Часть книг были разбросаны или лежали небольшими стопками на полу. Посреди комнаты лежала старая, весьма пожелтевшая медвежья шкура. Ближе к окну расположился письменный стол. На нём находился чернильный набор с подсвечником, сургуч, бумага и гусиное перо.

— В его руке была плотно зажата именно эта перьевая ручка, — Ринна пальцем указала в сторону гусиного пера, а затем задумавшись схватилась за подбородок. — Он, видимо, хотел что-то написать.

Девушка медленно провела пальцем по полированному покрытию стола.

— Даже пыль не успела накопиться, — с грустью заметила Ринна и посмотрела на Лорренца, глаза которого скользили по комнате — даже по одному взгляду на него можно было понять, что меньше всего ему хотелось находиться здесь.

— Он не любил стальные перья и предпочитал гусиные, — продолжила девушка. — Он поговаривал, что это напоминает ему хорошее прошлое.

— Я знаю, — спокойно сказал Лорренц. — Мама рассказывала об этом обманщике.

— Кто-кто, но не обманщик! — вспылила Ринна. — Скорее выдумщик, но не обманщик точно, — чуть смягчилась она после.

— И что они искали? — попытался отвертеться от неприятной темы сын Казимира. — Даже мусор перевернули.

— Выдумщик всегда может удивить, — не могла уняться Ринна, — обманщик только в начале.

— Да уж, успел сильно удивить, — с сарказмом ответил Лорренц и услышал чьи-то шаги в холле квартиры.

Кентервидец обернулся и увидел светловолосого молодого человека.

— Здравствуйте, — поприветствовал обоих Барсоф и уверенно подошёл к девушке.

— Константин! — оживилась Ринна.

— Привет, Аве Ринна, — позвал знакомый голос девушку, глаза которой наполнились влагой, но не пролили и капли.

— Аве Ринна? — переспросил Лорренц, покосившись на вошедшего.

Константин по-дружески похлопал девушку по плечу и повернулся к Инганнаморте.

— Детская история, — промолвил вошедший мужчина, и Лорренц впервые за всё время знакомства увидел улыбку на лице девушки. — — Однажды так фальшиво спела «Аве Мария», что окружающие в парке надолго запомнили.

— Даже местные голуби в округе, — Ринна подмигнула в ответ другу.

— Да-а, но так мы познакомились, — лицо Константина наполнилось теплотой, — подружились и теперь периодически кормим голубей.

— Вернёмся к делу, — прервал быстро утомившийся ретроспективой третий в комнате.

— Знакомьтесь, это мой друг — Константин Барсоф, — Ринна официально представила друга Лорренцу. — Он — сыщик международного сыскного бюро.

Константин протянул руку Лорренцу для рукопожатия.

— Причём здесь международное сыскное бюро? — удивился Инганнаморте.

— Спокойно, Лорренц, — выдохнула девушка. — Когда всё это случилось, я не знала, что мне делать. И первый человек, к которому я обратилась, это был Константин. Бросив все дела, он сразу смог прилететь из столицы.

Барсоф снова протянул руку для пожатия.

— Константин, это Лорренц — сын Казимира, — продолжила знакомство Ринна.

— Вижу, — хмыкнув, ответил Константин и посмотрел на свою руку, которую Инганнаморте не спешил пожать. Поддавшись красноречивому взгляду, Лорренц протянул руку в ответ.

— Как раз рассказывала о перьевой ручке в руке, — продолжила девушка. — О том, что это странно.

— Да, это странно, — Константин задумался о чём-то и подошёл близко к письменному столу.

— Что странно? — полюбопытствовал Лорренц.

— Да, в общем, ничего, — спокойно произнёс Барсоф, пожав плечами. — Если бы не три похожих случая за последние полгода.

Кентервидец с удивлением посмотрел на Константина:

— Похожих?

— Вскрытие тех показало, что смерть наступила от удушья, — деловито рассказал Барсоф. — При этом никаких видимых следов. Те тоже умерли, сидя за письменным столом, держа в руках металлические перья. Все они имели отношение к науке. Похожие случаи были и в других странах — по линии бюро узнал об этом. И никаких писем, либо записок.

Лорренц приблизился к Константину с Ринной и осмотрел письменный стол с разных сторон.

— Странно… — повторила девушка.

— Но, в этом случае, исчезло тело, — заметил Лорренц.

— Да, это неоспоримо, — заключил Константин.

— Вы думаете, тело найдут? — скупо поинтересовался Инганнаморте у Константина.

— Думаю, даже искать не будут, — вздохнул Барсоф и подошёл к окну. — Кругом столько дел с живыми. А тут труп и никаких доказательств убийства. Никаких следов взлома. И вскрытие не успели сделать.

— Да… — выдохнул Лорренц. — Патовая ситуация.

— В любом случае констатация смерти была зафиксирована, — Константин повернулся и пронзительно посмотрел на Ринну, — а значит, есть то, что может пролить свет на всё это.

— Что это? — поинтересовалась девушка.

— Завещание, — сухо ответил он.

Повернув голову, Ринна посмотрела на настенные часы. Константин продолжил:

— Когда договорились встретиться с нотариусом?

Девушка вопросительно посмотрела на Лорренца, тот кивнул в ответ.

— Через час.

— Тогда, если позволите, — Константин обратился к сыну Казимира, — я с вами. Разумеется, я мог бы оформить запрос…

— Не продолжайте, — прервал Лорренц друга Ринны, — вы можете присутствовать при оглашении завещания.

Глава 6. А также письмо

Мускусный отголосок парфюма нотариуса, казалось, только утяжелял мрачноватую обстановку его конторы. «Сколько здесь всего было, — подумал с грустью Лорренц, оглядевшись вокруг. — И здесь был он». Сергий Лисофский, в чёрном строгом костюме с галстуком, важно сидел в кресле и разговаривал по телефону. Как только Лорренц расположился в кресле рядом с Ринной, нотариус холодно, но с любопытством принялся разглядывать собравшихся, пока не остановил свой взгляд на сыне Казимира. Как только телефонная трубка конторы легла на аппарат, выразительные маленькие глазки Лисофского под гладко зализанной темной чёлкой принялись въедливо буравить Инганнаморте. От такого внимания кентервидец почувствовал только больше желания поскорее покончить с этим делом и вспомнил высказывание Ринны о мрачности этого человека.

Нотариус громко и церемонно выдохнул, затем вскрыл большой опечатанный конверт:

— Мы собрались здесь, чтобы огласить волю покойного Казимира Красова.

— Если можно, — грубо прервал Лорренц, — покороче.

— Хорошо, — невозмутимо отреагировал на слова молодого человека распорядитель. — Здесь по списку имущество, — протянул он завещание Лорренцу, но тот остановил его рукой.

— Это всё? — раздражённо отреагировал Лорренц.

— А также письмо, — не меняя тона добавил нотариус, — которое он уполномочил вручить вам, Лорренц Инганнаморте. Он просил это сделать лично.

Распорядитель открыл большую бордовую папку, которая лежала на письменном столе и вытянул из неё ещё один опечатанный конверт, но поменьше. Потом с неизменным лицом покосился на Инганнаморте и протянул ему письмо. Беспокойство овладело сыном Красова. За многолетнюю разлуку он уже не испытывал, как казалось ему, чувств в отношении отца, кроме ненависти и раздражения. Но сейчас он почувствовал непонятное доселе ему волнение. Инганнаморте встал, протянул руку и забрал конверт. «Лорренцу Инганнаморте от отца» — увидел он собственноручную подпись Казимира. Разрезая треском тишину, конверт разорвался в руках молодого человека. Дочитав до конца письмо из конверта, Лорренц заметно побледнел и закрыл глаза. Ринна, Константин и нотариус вопросительно посмотрели на него.

— Что-то случилось, Лорренц? — прервала тишину Ринна, но получила в ответ только молчание.

— Лорренц, что с тобой? — ещё более обеспокоенно повторила девушка, но молодой человек продолжал не реагировать, и она решила встать и подойти к нему ближе. Осторожно коснувшись плеча Лорренца, Ринна попыталась немного расшевелить его. Почувствовав прикосновение девушки, кентервидец пришёл в себя.

— Что-то случилось? — услышал он снова нежный голос под ухом.

— Ничего, — еле выдавил Инганнаморте.

Ринна непонимающе посмотрела на него, дожидаясь объяснения.

— Просто… Мой отец — сумасшедший, — с видимым разочарованием на лице продолжил он.

Демонстративно убрав со своего плеча пальцы девушки, кентервидец быстрым жестом протянул ей письмо.

— Можешь прочесть, если хочешь.

— Всем? — встрял заинтересованно Константин, который тихо сидел на диване.

— Да, — резкий ответ гулким эхом пронёсся по комнате.

Вложив в руку девушки письмо, Лорренц повернулся и быстро направился к выходу из комнаты.

— Где телефон? Мне нужно сделать звонок, — сухо кинул он напоследок, встряв в проходе.

— Там и направо, — также сухо ответил Константин, переведя взгляд на отвергнутое письмо.

Сын Казимира коршуном приблизился к телефонному аппарату. Его движения были тяжёлыми.

— Как там? — ожидая приободряющих вестей, выпалил Инганнаморте.

— Был вынужден срочно уехать — слон крышу проломил, — ответил ему растерянный голос из трубки.

Лорренц схватился пальцами за переносицу, зажмурился и покрутил головой. «Я идиот, или они идиоты, или всё вместе…», — подумал он и словно начал задыхаться.

Ринна с трепетом развернула бумагу и посмотрела на Барсофа. Получив его зрительное одобрение, Ринна начала читать вслух:

«Дорогой сын, если ты читаешь это письмо, значит, всё случилось. Я несколько лет собирался рассказать тебе об этом, но думал, жизнь мудрее меня и ещё предоставит более подходящее время для подобного признания. Я понимаю, что за всё время нашего общения разговоры со мной казались тебе непонятными, более похожими на полнейший бред в обычном человеческом понимании. Но сегодня я хочу открыть тайну и рассказать тебе о них. О бессмертных.

Тебе не показалось, и это не описка. Да, речь пойдёт о бессмертных. Но не о тех, которые выдают себя за них и кормят людей призрачными обещаниями и несбыточными надеждами. Здесь нет никаких сказок с вампирами и фантастических рассказов с бессмертными из книжных лавок. Они только рассуждают об этом. Они только желают разгадать…»

— Здесь что-то неразборчиво… — прищурилась Ринна. — Будто пот со лба капнул и размазалось, похоже на затёртость после попадания воды.

— Пропусти и читай дальше. Важна суть, а не чьё-то… — сказал Константин, оборвав себя на полуслове.

Решив пропустить размазанные строчки, Ринна дёрнула головой и продолжила:

«Дорогой сынок, ты уже взрослый, и надеюсь, сможешь принять это, так как времени ждать — больше нет. Я бы передал все знания, полученные мной, Ринне, но боюсь спугнуть ещё впечатлительный разум и нежное сердце.

Так вот… бессмертные. Они всегда жили здесь и старались быть незаметными, но каждый день пересекаясь с нами, влияли на нашу жизнь. Почему же я рассказываю о них? Потому что настало время. Никто не задавался вопросами, откуда они и почему — почему живут в нашем мире? Но я задался. И мои поиски увенчались успехом. Ответ был найден, даже несмотря на то, что именно они обложили своё бытие легендами и сказками для того, чтобы спокойнее пребывать в нашем мире. И всё бы было хорошо, но параллельно мне стало известно о второй стороне… Так получилось, что активизировались и те, кто испокон веков выслеживают бессмертных. Создавая иллюзии для других и передавая из поколения в поколение все сведения, они жаждут постичь их тайну и увековечить себя. Что поделать, бессмертие — самая желанная тайна для человечества, его безумная мечта. И она среди нас, за нашими спинами… Оглянись, сынок!»

Дочитав, Воробей дрожащими руками передала письмо своему давнему другу и поспешила на выход.

Ринна вышла на улицу и глубоко вздохнула. Затем увидела Лорренца, который стоял у дороги. Он показался ей таким потерянным. Она подошла к нему и остановилась рядом.

— Я не верю, — тихо произнесла девушка.

— Чему? — горестно усмехнувшись, спросил молодой человек.

— Твой отец не был сумасшедшим. Он был учёным. И, возможно, одним из самых великих умов человечества. Ему многое предлагали. Когда ему выпало многомиллионное дело в столице, он отказался.

Лорренц резко повернулся и посмотрел в упор на девушку:

— Ты только подтвердила мои…

— Ты не дал мне договорить, Лорренц! — перебила она его возмущённо. — Он отказался, понимая, что всё это будет занимать у него много сил и времени. А он собирался открыть секрет бессмертия!

— Он сумасшедший, — раздражённо бросил Лорренц.

— Он не сумасшедший, — снова защитила покойного друга девушка.

— Если он не сумасшедший, то — идиот! — разозлился Инганнаморте. — Ради этой дурацкой идеи, он разрушил нашу семью, он сломал жизнь моей ма…

— А может он пытался уберечь вас? — разгорелась Ринна.

— От чего? От нормальной жизни? — презрительно фыркнул он в ответ. — Сумасшедший идиот!

— Не смей так его называть! — в нахлынувшей ярости Ринна схватила его за края сюртука, но тут же отпрянула от молодого человека. — Что плохого в том, что человек пытается заглянуть в вечность?! Безудержные поиски секретов, кто не мечтает об этом?! Философский камень, чаша Грааля… люди бьются над этим веками. А он, возможно, приблизился, как никто другой! К разгадке бессмертия…

— Прекрати! — не в силах больше слышать это, закричал он. — Всё это только философия и фантазии. Сказки для детей и юношества!

— Ты так уверен? — девушка фыркнула и пристально посмотрела в глаза Лорренца. — А может, ты просто боишься?

— Чего, девочка? — насмешливо и злобно прорычал он.

Вмиг лицо Ринны стало холодным и серьёзным:

— Боишься, что можешь оказаться не прав. Что вся твоя жизнь и всё, что ты построил и чем ты гордишься, может не значить ничего и оказаться полнейшей ерундой. Мыльным пузырём, — она громко хлопнула ладонями, не отводя взгляд. — Что всё, что ты думаешь об отце — неправда. Что вся твоя холодность к нему и безразличие — тоже враньё. Боишься того, что ты любишь его… — девушка потыкала пальцем ему в грудь.

— Замолчи! — прервал он её холодно и враждебно. — Что бы там ни было, у тебя нет права вмешиваться.

Убрав свои руки в карманы, Ринна отступила назад к дороге и замолчала.

— Хорошо, как скажешь, — заскулив, как обиженный маленький щенок, тихо сказала она. — Только у меня есть это право. Хотя бы потому, что он был мне как отец. Понимаешь? Ты в состоянии понять, что я пережила?!

Девушка отвернулась от молодого человека и закрыла глаза.

Инганнаморте вздрогнул. Он почему-то действительно почувствовал себя неправым, но одновременно захотел завязать ожесточённый спор и, по обыкновению, выйти из него победителем. «Мне утешать? Или злиться, что он вообще-то мой родственник? Или…» Он потёр виски и лишь смог дипломатически выпалить:

— Ты так много болтаешь…

Воробей развернулась. У неё чуть не отвисла челюсть от такого хамства. Она быстро подошла к молодому человеку и в гневе сверкнула глазами, вытянув на него свою голову.

— Отлично! Тогда слушай дальше, чёрствый сухарь.

Глаза Лорренца широко раскрылись на её выпад и не посмели моргнуть.

— Я никогда не видела его таким. Странно вообще видеть его — таким. Может потому, что не застала того, как умерли мои родители. Может потому, что никто толком так и не рассказал мне, десятилетней тогда, как это произошло, — слезинка брызнула по щеке возмущённого лица. — Хотя до конца понимали ли они сами, что случилось? Какая разница! Я видела только два закрытых…

Почувствовав, как комок подкатил к горлу, Ринна поняла, что даже мысленно ей трудно продолжать. Она оглядела оцепеневшего сына Красова, который, похоже, опять готовился сболтнуть какую-то глупость.

— Зачем ты…

Молодой человек едва пикнул, и её слова снова полились потоком:

— Что, зачем я это рассказываю? Не видишь? Истерю, потеряв дорогого мне человека!

Воробей громко топнула ногой, сбросив напряжение в теле.

— Я тогда не знала, что мне делать. Только чувствовала, что начинала хлюпать носом, когда слышала спросонья голос полицейского, и поэтому односложно отвечала. Да. Нет. Не знаю. Ты знаешь, каково это? Отвечать коротко и ёмко, когда понимаешь, что вкладываешь в это. Нет. Не знаю. Да… И чувствовать при этом, как лицо слегка дёргается, пока вся жизнь плывет в трёх словах: «да», «нет», «не знаю».

Она тяжело хлопнула по плечу Лорренца, крепко схватила за него и потрясла. Сын Красова и не знал, что девичьи пальцы могут так болезненно сжимать его руку.

— Я до сих пор не могу собраться с мыслями и стою как во сне, где каждое полудвижение даётся с великим трудом. И когда кто-то участливо кладёт руку на моё плечо, сочувственно сжимая его, у меня уже нет сил повернуться. А теперь всё снова повторяется. И я даю уже на собственные вопросы — односложные ответы. Нет. Возможно. Не знаю.

«Возможно» и снова «не знаю» постукивало в её мозгу. Она старалась не поддаваться слезам.

— Когда-то он сказал, что я сильная, и не хочет, чтобы я плакала, когда его не будет. Но я не знала, что этот момент наступит так скоро…

Лорренц приоткрыл рот, но Ринна сразу оборвала неначатое слово и зло приблизила своё лицо к его.

— Зачем я?.. Потому что мне больно. А ты как будто не чувствуешь ничего. Ничего хорошего про него, когда напоминают, и ничего печального про то, что его больше нет.

Мужчина всё испытывал желание как-то утешить её, но словно позабыл хорошие приободряющие слова. Фраза в мыслях «Зачем ты терзаешь себя?» превратилась в «Зачем ты подходишь ко мне всё ближе?» — и ощутив это неуместным, он слегка отодвинулся назад. Её хватка ослабла и освободила плечо.

— Прости, — нашёл он хоть что-то, за что его сейчас точно не обругают.

Гнев девушки охладился, оставив за собой только все вынесенные наружу воспоминания. Она горестно обняла себя и с закрытыми глазами посмотрела на небо:

— Я никогда не видела его таким. Ненастоящим, безжизненным… И мне страшно… Мне тебя уже не хватает, Казимир Красов…

При упоминании имени отца Лорренц отвернулся. Его защекотало желание уйти, которое начало бороться с потребностью остаться и посочувствовать Ринне, излившей перед ним душу. Сделав неуверенный шаг от девушки, он остановился.

— Будь он неладен, этот Абштад! — услышал Инганнаморте вскрик Ринны.

— Псина, — выругался он и, вернувшись к девушке, осторожно положил свою руку ей на плечо. Шмыгая носом, Ринна повернулась и неожиданно положила свою голову ему на грудь:

— Не могу плакать.

— Мне жаль, что твои родители погибли, — как можно спокойнее сказал он.

— Твой отец был другом нашей семьи, — тихо сказала она. — Когда-то он один помог мне выбраться из пропасти, в которой я оказалась. Он и Константин…

— Я понимаю твою боль, — возвращая своё самообладание сухо добавил кентервидец. — Но он отказался от меня.

— А от меня — нет. И вообще. Я никому ничего не хотела рассказывать, — уже спокойнее произнесла девушка. — Ведь это только моя боль. Кто его знал так, как я… Казимир не отличался красноречием по поводу своего сына. Но я была уверена, что это сын отказался от него. Потому что лучше человека, после своих родителей, я и не знала…

Новая слеза скатилась по щеке девушки. Она спрятала своё лицо в одежде Инганнаморте, затем прижалась щекой к его груди. Всё, что нужно было ей сейчас — это его простое человеческое участие. Лорренц не знал, что ему делать, а потому просто стоял, пока не услышал стук копыт и скрип вылетевшей из-за угла дома кареты, которая мчалась прямо на них. За несколько секунд кентервидец схватил за плечи девушку и оттолкнулся с ней прочь. Упав на землю, они услышали лишь уносящиеся прочь звуки. Страх и неожиданность на миг так сильно сблизили их, что они почувствовали какую-то странно промелькнувшую между ними тягу. Встретившись глазами, они замерли на мгновение, но за этим последовала волна смущения и Ринна оттолкнула Лорренца от себя.

— Не смей! — встав на ноги, грозно бросила девушка.

Молодой человек поднялся вслед за ней.

— Не смей больше этого делать! — вскричала она снова, отряхиваясь и поправляя одежду.

— Да я жизнь тебе спас! Спасибо? — возмутился кентервидец.

— Ага, так и поверила! — усмехнулась Ринна.

— Эта карета неслась прямо на нас, — отряхиваясь, оправдался молодой человек. — Ещё бы немного…

— Да неужели! — перебила его Воробей.

— Это правда! — сдвинул брови от негодования Инганнаморте.

— Сначала ты объявляешь Казимира сумасшедшим, а потом ведёшь себя, как идиот! — укорила девушка.

Из окна второго этажа показалась голова уже хозяйки Хлопушки, которая стала невольным свидетелем возникшей ситуации. Она сердито прикрикнула, грозясь маленьким кулачком:

— Безобразие! Одно место вам скипидаром намазать, чтобы неделю бегали!

Молодые люди бросили удивлённый взгляд на неё. «Она всё слышала или нет?» — молниеносно пронеслось в голове девушки.

— Спасибо, — съязвил Лорренц. — С таким горючим им останется только летать!

Ринна прикрыла рот рукой, чтобы не прыснуть от смеха. Послышался лай собаки, и женщина быстро скрылась из виду. «Отдай тапок, Хлопа!» — бросилось из окна вдобавок.

Дверь подъезда громко хлопнула, и запыхавшийся Константин с письмом в руке внезапно вырос в двух шагах от Воробей:

— Что случилось?

— У кого-то нервы сдали, — девушка фыркнула на Лорренца.

— Карета мчалась прямо на нас, — объяснил Лорренц. — Еле отскочили.

— В Кентервиде это так называется? — щёки Ринны покрылись лёгким румянцем.

— Причём здесь Кентервид?! — ухмыльнулся Инганнаморте.

— Да, карета проехала мимо нас, — повернулась девушка к Константину и брезгливо фыркнула ещё раз, — а этому молодому человеку показалось что-то, и он толкнул меня на землю.

— Карета? — нахмурившись, переспросил Барсоф. — Не собираюсь пугать, но, на всякий случай, посоветовал бы быть осторожнее.

— Почему? — поинтересовался кентервидец.

— Что-то во всей этой истории не так, — не обращая внимания на спор между спутниками, констатировал Константин. — По рассказам Ринны, ваш отец не был похож на ненормального.

— Это вы так решили? — усмехнулся Лорренц и бросил полный любопытства взгляд на девушку. — По рассказам Ринны?!

Барсоф недовольно покосился на Инганнаморте, вздохнул и слегка пожал плечами.

— Можно на ты, — попытался он успокоить его. — Я стараюсь рассматривать все варианты. И чтобы не делать поспешных выводов, просто будьте осторожны.

Глава 7. Времени нет

Приближалась ночь. Всё в округе большого белокаменного поместья на окраине города Тьнограда постепенно затихало и поворачивалось ко сну. Последние приготовления прислуги к отдыху неторопливо сглаживались, а со временем и вовсе замирали. Вокруг дома в стильных фигурах ухоженного сада всё ещё был слышен лай услужливых собак и скучные разговоры охранников, которые становились всё спокойнее и прозорливее. Сквозь нависшие облака тёмно-серого неба бледная половинчатая луна стыдливо проникала в окно главной спальни особняка, обнажая глубокую задумчивость и строгую красоту немолодого Иеры, который сидел в кресле перед камином, одной рукой поглаживая кота. Изредка посматривая на огонь и наблюдая за тем, как мягкие неяркие световые язычки оттеняют богатое убранство комнаты в красно-золотых оттенках, владелец поместья строил планы и рушил вереницу тревожных мыслей. Белоснежный кот меланхолично лежал на коленях и лениво помуркивал.

Как только на столике со стеклянным верхом и витиеватыми деревянными ножками зазвонил телефон, хрустальный бокал и рядом находившаяся недопитая бутылка редкого красного вина деловито звякнули в такт. Иера неторопливо дотянулся до телефонной трубки.

— Иера… — послышалось оттуда.

— Ты помнишь, что времени нет? — строго и бесстрастно перебил он звонившего.

— Да, помню. Но сегодня не получилось, — виновато заюлил мужской голос.

— Времени нет, — холодно повторил Иера.

— Конечно… — ответил голос и осёкся.

— А условие? — вздохнул хозяин особняка.

— Я всё сделаю, не волнуйтесь, — попытался успокоить его мужчина.

— Ты должен соблюсти условие. Иначе… — стальные пугающие нотки появились в голосе Иеры.

— Я знаю, что будет иначе, — послышалось шмыганье носом в ответ.

— Тогда действуй, — успокоился хозяин дома.

— Слушаюсь, Иера, — смиренно подчинился звонивший. — Отдаю силу и волю.

Тишина, скреплённая противоречивостью раздумий по пути в центр, переполняла каждого, кто сидел в повозке. Константин, Лорренц и Ринна старались не смотреть друг на друга даже мельком и быть более официальными в общении. Чувствуя определённую долю неловкости, накопленную за короткий промежуток времени их общего знакомства, они только наблюдали, как за дорогой мелькали зажжённые златоухие фонари упорядоченных улиц с тяжеловесными тенями домов вперемежку с острыми очертаниями памятников в манящих тёмно-зелёных скверах.

— Скажите, а Казимир не вёл какого-либо дневника? — спохватился Константин и прервал паузу.

— Константин, ты знаешь про дневник? — очнулась Ринна.

— Предположение. Ищу хоть какую-нибудь зацепку, — небрежно поправил свои белокурые волосы друг девушки.

— Казимир позволял мне приходить без спроса к нему, поэтому сделал дубликат ключа от квартиры для меня. Несколько раз я заставала его пишущим… Он прятал это, как только я появлялась. Но не уверена, дневник это был или письма, — рассказала она. — Но, возможно, и что-то в этом роде.

— Он же учёный, — почесал затылок сыщик. — Почему ты думаешь, что это был дневник?

— Я только предполагаю… — вздохнула Воробей.

— Мама рассказывала, что отец вёл дневник, — вмешался аккуратно Лорренц. — Хотя, это были скорее записи, констатирующие его мысли.

Барсоф напрягся:

— Может, стоит снова поискать среди вещей?

— Но там уже искали, — растерянно ответила девушка.

— Иногда необходимо и перепроверить, — возразил Константин и посмотрел на Лорренца. — Как насчёт сейчас?

— Хорошо, — неохотно кивнул в ответ кентервидец, желающий поскорее закрыть дело с отцом.

В тёмно-сером костюме и чёрном кожаном плаще Иера казался себе неотразимым. Он стоял у окна мужского туалета главного дворца столицы Броландской империи, любовался своим отражением в стекле и, поглаживая рукоять трости из слоновой кости в виде льва, о чём-то думал. Его высокая фигура масленно нависала над всей стеной. За окном светило полуденное, уже прохладное, августовское солнце. Он посмотрел на часы, пригладил свои тёмно-русые волосы, затем нахмурил лоб и теперь уже не мигая смотрел на безвременно-прекрасную Дворцовую площадь. Из-за двери появился грузный мужчина, делового вида среднего роста с жиденькими чёрными волосами, и направился к кабинке, но заметив Иеру резко остановился. Затем он подошёл к окну и посмотрел на улицу. Теперь они вместе любовались великолепным видом, но, казалось, Иера никого не замечал вокруг.

— Из этого окна всегда один из самых роскошных видов, — угодливо сказал вошедший мужчина.

Иера ухмыльнулся.

— Как продвигается? — не поворачиваясь, сухо спросил он.

Мужчина среднего роста вздрогнул от этих слов, но не осмелился посмотреть на Иеру.

— Пока стоим на месте, — ответил тихо он.

— Почему? — спокойно спросил Иера.

— Недостаточно звеньев. Ищем, — почти фальцетом пропищал мужчина среднего роста.

— Времени нет, — послышались металлические нотки в голосе высокого мужчины.

— Делаем всё, что можем, — залебезил тот, что пониже.

— Воспользуйтесь списком, — вздохнул разочарованно Иера.

— Тем самым? — удивлённо спросил низкорослый.

— Да, — гулким эхом отозвалось в стенах дворцового туалета.

— Хорошо, Иера, — послышалось раболепно в ответ.

— Не называй меня так здесь, — недовольно заметил Иера.

— Прос… — виновато прозвучало от второго.

— Забудь, — нетерпеливо перебил Иера и быстро направился к выходу.

Услышав хлопающий звук двери, мужчина у окна облегчённо выдохнул, затем он быстро покинул помещение и дойдя до своего кабинета набрал номер.

— Приведите в готовность список. Доступ разрешён, — выпалил он в трубку и промокнул носовым платком испарину на лбу.

Разочарование и усталость проявились на лицах Лорренца, Ринны и Константина, после того как они перерыли два книжных шкафа кабинета Казимира. Они беспомощно рухнули на диван у стены, и Барсоф схватился за первую попавшуюся газету из стопки на столе.

— Когда-то он, — сказал кентервидец, — любил повторять, что чем дольше ищешь что-то, тем ближе это находится.

— Да, это в его духе, — улыбнулась Ринна, — он говорил, что необычное всегда рядом.

Лорренц посмотрел на стол отца, представил Казимира сидящим и резко повернулся влево. Прямо перед ним в шкафу выделялась какая-то книжка. Он всмотрелся. На его лице появилось нескрываемое удивление. Ему бросилось в глаза редкое издание популярного произведения с надписью на переплёте: «Карл Льюис, Элен в стране чудес». Рядом стояли труды Альфреда Баштейна. Такое сочетание книг показалось ему странным. Инганнаморте приблизился к шкафу и протянул руку за книгой. Следившая за сыном Красова Ринна подошла к нему. Она посмотрела на книгу и улыбнулась.

— Да, в оригинальности твоему отцу было не занимать.

— В абсурдности, — поправил молодой человек, но девушка предпочла пропустить эти слова мимо ушей.

Лорренц осмотрел книжку со всех сторон. Затем пролистал с одного края на другой и наткнулся на небольшую карточку. Он открыл книгу в этом месте и увидел старую фотографию своей матери.

— Кто это? — полюбопытствовала Воробей.

Инганнаморте вздрогнул и смутился.

— Моя мама.

Затем прочитал вслух строчки за снимком на странице, выделенные карандашом:

« — С чего вы знаете, что я ненормальная? — спросила Элен. — Ты ведь сейчас тут, — просто сказал Кот. — Иным сюда не попасть».

Лорренц бросил нервный смешок, Ринна с укоризной уставилась на него. Константин отложил газету и непонимающе посмотрел на них.

— Зря ты так смеёшься! — обиделась Ринна.

— Да-а… — продолжил посмеиваться Лорренц. — Этой книге самое место с трудами Баштейна.

Константин подошёл к ним ближе. Инганнаморте перевернул фотографию, и они увидели надпись. «Воображение важнее, чем знания. Альфред Баштейн», — прочитал вслух втиснувший своё лицо между двумя стоявшими перед ним Барсоф, отпрянул и выпрямился. Сын Красова прекратил подтрунивать над пристрастием отца к загадкам и замолчал.

— Видя чьё-то изумление по этому поводу, — добавила девушка, — он делал замечание, что они были очень похожи. Оба были великими фантазёрами.

Инганнаморте сунул фотографию в карман сюртука и поставил книжку на место в шкаф.

— Неужели тебя не трогает, что он хранил фотографию твоей матери много лет? — опечалилась девушка, стараясь заглянуть в его глаза. — Ведь он после, так и не женился…

— Нет, — оборвал её на слове Инганнаморте. — И, пожалуйста, прекрати совать нос не в своё дело.

Такая реакция на слова испугала Воробей, и она попыталась смягчить ситуацию:

— Я же просто сказала. Ведь даже мне ясно, что он очень любил твою мать.

Лицо Лорренца исказил гнев, он открыл рот, чтобы возразить, но услышал звонок телефона. Барсоф быстро поднял трубку, послушал и протянул её Инганнаморте, который почувствовал облегчение, что можно переключиться на что-то другое и не давать ещё раз отпор симпатичной девушке. Он поднёс трубку к уху и отвернулся от неё.

— Да, соедините, — приветствовал Инганнаморте. — Приветствую, мама!

Затем услышал что-то в ответ и его скулы напряглись.

— Что случилось? Где ты? В какой больнице? — встревоженно забросал он вопросами.

Выслушав внимательно короткий рассказ своей мамы, Лорренц побледнел.

— Не плачь… Как можно скорее я вылетаю… — завершил он.

По лицам спутников было понятно, что они терпеливо ждали объяснений.

— Я возвращаюсь, — сообщил он. — Кто-то напал на мою мать. Она уже пришла в сознание. Но всё в её доме перевернуто.

— Что-то искали? — спросил Константин серьёзно и деловито. — Там?

— Очевидно… — задумавшись на миг, ответил Лорренц.

Быстрым шагом троица вышла из подъезда дома Казимира Красова и остановилась.

— Лорренц! — девушка замешкала, но сжав свои изящные руки в кулаки, серьёзно посмотрела на Инганнаморте. — Ты должен взять меня с собой.

— Куда? — непонимающе заморгал молодой человек в ответ. — Ты понимаешь, о чём просишь?

— Не такой уж у меня и впечатлительный разум и нежное сердце, — передёрнула слова Казимира девушка и потянула Инганнаморте за рукав. — Я хочу побывать там, где твой отец был счастлив.

— Это невозможно, Ринна! — резко отдёрнул руку он.

Не приняв грубый ответ Лорренца, Ринна ускорила шаг и опередила своих попутчиков. Как только она подошла к повозке и протянула руку к дверце, послышался визг и из-за поворота выскочила чёрная карета с наглухо задрапированными окнами. Она мчалась прямо на девушку. Воробей повернула свою голову в сторону кареты и оцепенела. Дамская сумочка выпала из её рук. В то же мгновение Барсоф подскочил к подруге и, схватив её за руку, отпрыгнул с ней за повозку. Карета скрылась за поворотом, а через несколько секунд после этого появился полицейский экипаж и остановился возле молодых людей. Из него вышли трое крепких с виду мужчин в полицейской форме. Двое остановились рядом с экипажем, третий направился к Инганнаморте. Барсоф бросил прищуренный взгляд в сторону Инганнаморте и помог подняться с земли Воробей. Полицейский подошёл вплотную к кентервидцу и показал ему своё удостоверение.

— Вы прибыли из Кентервида? — спросил он, рассматривая модный сюртук молодого человека.

— Это мой гость! — выкрикнула Ринна и подошла к Лорренцу.

Полицейский недоверчиво посмотрел на девушку, затем на Константина, который появился за её плечами.

— Вы все должны проехать с нами, — сухо сказал он.

— Что-то случилось? — показал своё удостоверение Барсоф.

— Недалеко отсюда совершено нападение, — слегка кивнул полицейский.

— Господа, мы едем? — послышался голос проснувшегося извозчика повозки.

Константин понимающе вздохнул и жестом показывая, что хочет поговорить наедине, попросил полицейского отойти с ним в сторону. Тот последовал за ним. Двое полицейских с каменными лицами не отрывали своих глаз от девушки с кентервидцем и почти шёпотом переговаривались. Беспокойство не покидало молодых людей. После недолгого разговора полицейский отправился к своим, а Константин вернулся к спутникам. Повернувшись спиной к полицейским, он тихо сообщил:

— Здесь что-то не так. Думаю, что-то происходит… Садитесь в повозку и дуйте в аэробухту.

— Это серьёзно? — спросил кентервидец.

— Думаю, да. Кто-то объявил на вас охоту, — ещё тише сказал Барсоф и посмотрел на Воробей.

— И на тебя тоже.

— Что? — девушка вытаращила глаза.

— Сколько у нас времени? — взял себя в руки Инганнаморте.

— Полагаю, что времени нет, — опечалил ответом Барсоф. — Я пока озадачил их и задержу, насколько смогу. Но вам лучше поторопиться.