Бесплатный фрагмент - Вспорхнувший воробей

Глава 1. Оброненные слова

«- Джентльмен Джо!

— Ба, да это никак старина Джимми Макграт!..»

Вечером Алексей, как обычно, читал перед сном. Сегодня он решил начать новый детектив, который, судя по аннотации, обещал быть очень интересным. Это был один из любимых литературных жанров нашего героя. Его всегда вдохновляли умные сыщики, запутанные, словно клубок ниток, события и дедуктивный метод, доказывающий порой, что любое, даже самое таинственное убийство, на самом деле может оказаться банальной местью, ну, скажем… за уведённую в день свадьбы невесту.

Но сейчас Алексей лишь мучил небольшой томик, то откладывая его на постель, то снова приступая к чтению. Всё тщетно! Непослушные буквы разбегались по разным углам, будто смеясь над ним, а слова — как несносные шуты — прыгали перед глазами, запутывая и без того загадочную повесть. Лёша нервничал и отчаянно пытался сосредоточиться. «Что ж это такое? — думал он, злясь на самого себя. — Почему я приветствую этого джентльмена Джо уже в пятый или шестой раз и никак не могу понять — зачем я это делаю?» Парень тяжело вздохнул и уставившись взглядом в противоположную стену, начал вспоминать свой сегодняшний день. Если вдуматься, он был самым обычным, как вчерашний или позавчерашний. Но почему тогда он раздражён сейчас? встревожен? ощущает себя «не в своей тарелке»? Через несколько минут размышлений Алексей уже догадывался, что могло послужить причиной эдакой рассеянности, и даже знал это наверняка, но… Хоть убей — не мог понять: почему это так взволновало его. «Ничего же, в сущности, не произошло», — он в очередной раз отложил книгу и начал, как советовали сыщики, рассуждать логически. «Ничего-то ничего, только вот несчастье — „воробьишка“ вылетел! Вспорхнул с насиженного места и… поминай, как звали. А он ведь такой маленький, пугливый, неокрепший, неопытный. Ещё сгоряча прибьют камнем злые и падкие на такие преступления мальчишки. Эх… сидел бы лучше и не чирикал зря. Пришло бы время, и я бы сам тебя выпустил. Зачем поспешил?»

«…„Избранные туры Касла“, представленные в данный момент семью унылыми особами женского пола и тремя истекающими по́том мужчинами, с явным интересом…», — решил продолжить неравную борьбу с книгой Алексей и снова проиграв, задумался.

«Короткая фраза… всего три маленьких простых слова, но… Что же со мной происходит? И неужели это всё из-за них, коварных? Похоже на то. Ими ведь не швыряются, не роняют в суете, мимоходом, не забывают среди многих других. Хотя… может, это лишь я такой чувствительный? Выпорхнул непоседливый воробушек, выпорхнул! И не уснуть после этого».

«…По всей видимости, мистер Кейда… обожали все — всех восхищала его стройная фигура, и загорелое лицо, и неподражаемая лёгкость, с которой он улаживал любые споры и приводил своих подопечных в хорошее расположение духа.… А этот его друг… хм, он явно другого склада…»

— Что за бред! — возмутился Алексей и отшвырнул книгу в сторону. Она, ударившись о стену, упала. Пару секунд он смотрел на неё, тяжело дыша и скрестив пальцы, бесцельно соединяя и разъединяя большой и указательный. Потом, остыв, поднял книгу, которая, естественно, была ни в чём не виновата, заложил закладку, в которой не было особой нужды — он ведь не прочитал и первой страницы — осторожно, будто извиняясь, положил её рядом с собой и снова бесцельно уставил взгляд в стену.

Вечер уже сменился ночью, и темнота за окном окутывала Алексея, пытаясь убаюкать. Но ему не спалось. «Уснёшь тут, с такими мыслями!» — подумал он. — «Где ж ты теперь, непоседливый птах?.. Ты ведь такой слабый и несмышлёный. Что с тобой? Где летаешь? Может, убил уже кто, стрельнув из рогатки? Думай теперь, переживай, майся бессонницей… Теперь понятно, почему слова сравнивают с воробьями, а не с орлами и даже не со снегирями! Шустры без меры…»

Наш герой лежит без сна. С одной стороны горюет и корит себя, что отпустил дитятко; с другой, может, и рад — ещё одна вольная птица в этом мире. Размышляет: «А может, так и надо? Может, лучше сейчас, чем никогда». Лежит, будто обляпанный с ног до головы сладким, ароматным мёдом, который приятен на вкус, прекрасен своим золотисто-янтарном цветом, густ и свеж, словно только что с пасеки, но… Липнут пальцы-руки-ноги, склеиваются и, в жажде разорваться, слипаются снова. «Сладко тебе?» — угрюмо насмехается над самим собой Алексей. «Ну, зачем? Зачем ты улетела, непослушная птичка? Не сиделось тебе на месте…»

Но спать ведь надо. Утром новый день — нельзя давать своим чувствам властвовать. Надо с ними что-то делать. И тут Алексею, как человеку начитанному, влетела в голову спасительная мысль, вначале, однако, показавшаяся очередным бредом. Вспомнился почему-то совет Воланда — «лечить подобное подобным». «Интересно, как он может помочь в данном случае?» Начав размышлять в этом направлении, Алексей припомнил своего «воробышка», эту оброненную фразу, и начал вспоминать: что ещё она (эта фраза) или он (воробей) для него значили. И решение, сначала показавшееся нелогичным, особенно в условиях тишины и мрака ночи, пришло! «Музыка! — наш герой улыбнулся, доставая наушники. — Итак, обретаю равновесие и покой; выбиваю клин, безответным вопросом засевший в моей голове…» И с первыми же звуками, нотами, аккордами его веки стали тяжелеть, всё шире раскрывая перед Алексеем врата ночных грёз.

Глава 2. Бриллиантовый сон

Алексей поставил свой любимый плей-лист и ткнул наугад первую попавшуюся песню.

Ему выпал «Бриллиант». Знак или совпадение? «…Ты так красива, как бриллиант… Приятно смотреть на тебя, я не могу отвести взгляда… Но ты всего лишь камень…»

«А может, нет?» — успел подумать Лёша, прежде чем окончательно улетел из этого мира в объятья «младшей сестры смерти». Забывшись сном, он мечтал и в сотый раз спрашивал себя: «Почему меня так взволновали эти вылетевшие слова?»

— Об этом после, — будто ответили ему, — а сейчас…

Абсолютная, кристальная белизна окружила вдруг Алексея. Он открыл глаза и улыбнулся. Свет был яркий, но мягкий — не резал и не слепил, а будто говорил: «Смотри. Смотри! Не упускай ничего!» Музыка постепенно стихла, и наступила полная тишина. Глубокое беззвучие: ни шелеста, ни шороха, ни звука — ничего! Алексей плыл куда-то, всё ниже и ниже… Но ему было всё равно, что там внизу. В этот час полночной грёзы он полностью отдался её власти и позабыл обо всём на свете: о своей принадлежности к человеческой расе, об имени, возрасте… Голова была пуста, мозги будто ушли на променад, оставив только самое необходимое для существования. Ему было хорошо, просто замечательно от этого полёта! Наш герой раскинул руки, и ничего не было вокруг, кроме тишины и белизны. Ни стен, ни потолка, никаких ограничений и замкнутости — просто свобода. Алексей ничего не боялся и всё смотрел, смотрел, пытаясь разглядеть нечто, не зная ещё, каково оно. И вот — он начал видеть! Рядом с ним пролетали слова. Это были обрывки каких-то предложений, видимо, неоконченных и брошенных в этот омут на вечное скитание. Алексей прочитывал их — это было нетрудно, они сами будто хотели, чтобы хоть кто-нибудь обратил на них внимание. Весело загораясь и грустно угасая, они будто плакали, жалуясь на свою участь брошенных и ненужных.

…Сказочно-прекрасный свет, проникающий даже в самые отдаленные и тёмные уголки… тайна между нами… секретики… благодарный слушатель… замечательный собеседник… скука в разлуке и счастье быть вместе… разговаривать, молчать или просто мимолётно встречаться глазами… прекрасные и вдохновляющие картины… уверенность, которой хватит на двоих… неожиданно подаренные мысли, слова… время как вода… молчаливая душа… доброта и нежность… душевность и понимание… красота… тонкая, загадочная, чувствительная и светлая натура… улыбающаяся, но очень серьёзная леди… золотой человек… бриллиант среди людей… ангел вдохновения… не покидай, не покидай, не покидай!.. И вдохновляй, вдохновляй, вдохновляй!..

Последнее горело дольше всех и исчезало очень медленно, будто желая остаться в памяти надолго. Такими словами не разбрасываются просто так. Когда не стало этой последней фразы, спокойствие покинуло Алексея: он увидел близкий конец своего полёта. Однако пол оказался тёплым и мягким, будто покрытый пуховым ковром. Герой встал, огляделся и увидел огромный, прекрасный, сверкающий, блистающий от белого света миллионами оттенков бриллиант. Он был идеален, не сравним ни с чем в мире, и не было во всей Вселенной другого такого камня. Он стоял — величественно, будто сознавая своё превосходство. Алексей подошёл ближе и дотронулся до одной из граней. Она была холодна. К горлу нашего героя вдруг подступили слёзы, и не в силах более сдерживаться, он прокричал, задыхаясь:

— Ты всего лишь глупый камень, не способный любить! чувствовать! жить!

И, пав на колени перед совершенством, Лёша заплакал, как маленький ребёнок, которому… много ли надо, чтобы довести малыша до слёз?

Он рыдал и кричал что-то неразборчивое, долго и исступленно. Да, мой дорогой читатель, плачут все: малыши и взрослые, подростки и старики, отцы и дети, бабушки и внуки… плачут беззвучно, тихо, тайно, когда нет больше сил… Так и случилось: «Что делать? Куда идти? Зачем какими-то обрывками фраз дарить надежду? Ведь это непросто для меня! И важно!» — посылал Алексей вопросы сверкающему бриллианту, а он оставался всё таким же величественным. И безмолвным.

…Алексею казалось, что он уже долгие часы стоит на коленях перед немой драгоценностью, хотя, может, не прошло и десяти минут. Как было в действительности — не знает никто, а известно лишь одно — что было дальше.

Глава 3. Марина

— Тихо, — раздался нежный женский голос над ухом Алексея. — Тише, — на его плечи легли мягкие руки.

Он поднял глаза, увидел девушку и проговорил что-то бессвязное.

— Ну, что же ты? — сказала она ласково и успокаивающе. — Не сходи с ума от этого воробья, пусть себе летает на свободе. Ничего с ним не случится — обещаю!