Бесплатный фрагмент - Вселенная Аэтернов. Книга первая. «Сердце, что помнит завтра»

ВСЕЛЕННАЯ
АЭТЕРНОВ
Книга первая

«Сердце, что помнит завтра».

Андрей Юрьевич Сопельник.

Творческий псевдоним: Andrey S.

Ростов-на-Дону.

2025г.

Для всех, кто любит Фантастику, Русские герои Вселенной.

ВСЕЛЕННАЯ АЭТЕРНОВ.

(от лат. aeternus — вечный, и греч. aither — эфир, высшая материя).

ОСНОВНАЯ КОНЦЕПЦИЯ.

Вселенная Аэтернов — это мультивселенная, где технологии, магия, биоинженерия, хроно-путешествия и сверхспособности формируют единое целое.

Здесь героизм побеждает не всегда, но всегда требует жертв, мудрости и способности идти до конца.

Зло существует, но оно не вечно — оно лишь испытание, через которое проходит свет.

НАЗВАНИЯ СУЩЕСТВ / РАСС / НАРОДОВ.

1. Люди-Хроносы.

(от греч. chronos — «время»).

• Единственная раса, способная естественно перемещаться во времени благодаря врождённому хроно-дару, который пробуждается в моменты крайней опасности.

• Их ДНК содержит «хроно-код» — отражения прошлых и будущих жизней, переплетённые в одном существе.

• Представители расы могут быть обычными людьми, киборгами или даже магами — всё зависит от выбранной линии времени.

• Главный представитель: Андрей Хроносинтез — механик из 1978 года, ставший проводником между эпохами и живым мостом между технологией, магией и судьбой.

«Я не избранный. Я — собранный. Из кусочков всех, кем был… и кем ещё стану».

2. КИБОРГИ / КИБЕР-СУЩЕСТВА МЕХАНИСЫ

(от mechanism + лат. anima — одушевлённая машина).

— Не просто машины с человеческим мозгом, а души, пересаженные в технологические тела для спасения или миссии.

— Имеют «Сердце-Ядро» — кристалл, хранящий их человечность. Если его разрушить — они становятся бездушными орудиями.

— Персонаж: Алексей Механик — бывший солдат Хроно-Галактики, чьё тело было уничтожено в битве за Песок Времени. Его сознание и душа были спасены и помещены в боевой корпус. Теперь он — стальной щит Аэтернов, но по ночам читает стихи и чинит старые часы… в память о том, что значит быть живым.

«Мои цепи — из стали. Моя клятва — из света».

3. ПСИОННЫЕ / МАГИЧЕСКИЕ СУЩЕСТВА ЭФИРИАНЕ

(от эфир. — первоэлемент магии и энергии).

— Раса, живущая в Параллельном Эфире, способная манипулировать реальностью через мысль, эмоции и песни.

— Их магия работает как «суперспособности» + «Сила» из «Звёздных войн».

— Слабы к технологиям, но могут «заражать» машины эмоциями: роботы плачут, корабли поют.

— Персонаж: Элира Эфириана — певица, чья песня может остановить войну или запустить звёздный двигатель. Она скрывает, что однажды её голос случайно стёр целую планету из памяти вселенной.

«Моя песня — не оружие. Она — объятие для потерянных душ».

4. КОСМИЧЕСКИЕ ВЛАДЫКИ / ИМПЕРАТОРЫ САНДРАНЫ

(от Dune + Sand + Dynasty).

— Правящая аристократия галактик, владеющая Песком Времени — веществом, позволяющим управлять судьбами цивилизаций.

— Живут на планете Аэтернов, где песок — это застывшие моменты времени.

— Не злодеи, а хранители равновесия. Но некоторые коррумпированы.

— Персонаж: Инна Сандран — мудрая правительница, которая видит все временные линии и выбирает путь, где добро побеждает, даже если проигрывает в битве.

«Я не управляю временем. Я слушаю его… и прошу его быть милосердным».

5. СУПЕРГЕРОИ АВАТАРЫ СВЕТА

— Не раса, а звание. Любой Хронос, Механис или Эфирианин может стать Аватаром, если пройдёт «Испытание Сердца».

— Обладают Объединённой Силой: технологией + магией + хроноконтролем.

— Их символ — Крылатый Атом (крылья — свобода, атом — энергия, круг — вечность).

— Персонаж: Нокс — бывший злодей (Хроно-Тень), искупивший вину и ставший защитником всех времён. Герои не убили его — Элира спела ему песню о его матери. Он заплакал… и стал светом.

«Я был концом истории. Теперь я — её новое начало».

ОСНОВНОЙ СЮЖЕТ РАССКАЗА

«Когда Песок Времени начал рассыпаться, а машины забыли, что такое любовь, а магия замерзла в сердцах — пробудились Хроносы.

Их задача — собрать Аватаров Света из всех эпох, чтобы восстановить Хроно-Сердце Вселенной.

Путешествуя от пустынь Аэтернов до улиц Городов 2084, от звёздных храмов Эфириан до лабораторий, где создавали первого Механиса — они узнают:

Главная сила — не в оружии, не в магии, не во времени…

А в том, что ты готов отдать всё, чтобы кто-то другой улыбнулся завтра».

ПЛАНЕТА: АЭТЕРНОВ — СЕРДЦЕ ВРЕМЕНИ

«Здесь начинается всё. Здесь заканчивается ничего. Здесь время не правит — оно служит. Здесь даже тишина помнит твоё имя».

ДРУГИЕ ПЛАНЕТЫ ВСЕЛЕННОЙ АЭТЕРНОВ

1. Феррония (планета машин) — планета машин (дом Механисов, включая Алексея).

2. Мелодия (планета песен) — планета песен (дом Эфириан, включая Элиру).

3. Инфантия (Планета Детства) — планета детства.

4. Акварион (планета воды) — планета воды.

5. Пиролия (планета огня) — планета огня.

6. Сомниум (планета мечты) — планета мечты.

ОСНОВНЫЕ ГЕРОИ ВСЕЛЕННОЙ АЭТЕРНОВ

1. Андрей Хроносинтез — Хронос, механик из 1978 года, синтез души и кремния.

2. Алексей Механик — Механис, бывший солдат с сердцем поэта.

3. Элира Эфириана — певица, чья песня меняет реальность.

4. Инна Сандран — Императрица Времён, видящая все пути.

5. Нокс — Падший, ставший Светом.

6. Доктор Зигги «Бум-Бум» Фьючер — гений хаоса, создатель хроно-двигателя.

7. Китти-9 «Пушинка Разрушения» — боевой кибер-кот Алексея Механика.

Команда в сборе — «Аватары Света»:

Андрей — сердце.

Алексей — стальной щит.

Элира — душа.

Инна — мудрость.

Нокс — искупление.

Зигги — безумный гений.

Китти-9 — пушистый апокалипсис.

ПЛАНЕТЫ ВСЕЛЕННОЙ АЭТЕРНОВ

1. ФЕРРОНИЯ (ПЛАНЕТА МАШИН) — ПЛАНЕТА МАШИН.

«Здесь гайки крепче клятв, а сердца — из стали и поэзии».

• Тип: Техно-органический мир / живой мегаполис-организм

• Правители: Совет Механисов Старого Завета (не религия — «завет» как договор с человечностью).

• Описание:

Города здесь — это живые конструкции, растущие как деревья из металла и света. Небоскрёбы «дышат», мосты меняют форму, чтобы обнять прохожих, а дороги сами выбирают, куда вести — в безопасность или в приключение.

Ночью Феррония (планета машин) светится синими венами энергии, как гигантский киборг, спящий под звёздами.

• Особенности:

• Машины рождаются в «Кузницах Душ» — литейных, где плавят не только металл, но и фрагменты сознания.

• Здесь нет «отходов» — всё перерабатывается в новую жизнь. Даже ржавчина — это «старая мудрость», которую собирают и хранят в архивах.

• Главный закон: «Никто не должен потерять своё Сердце-Ядро. Даже если тело — обломки».

• Жители: Механисы всех видов, кибер-животные, инженеры-философы, «техно-шаманы», умеющие лечить машины песнями.

• Фраза местных: «Мы не создали технологии. Мы научились их любить — и они стали нами».

2. МЕЛОДИЯ (ПЛАНЕТА ПЕСЕН) — ПЛАНЕТА ПЕСЕН.

«Здесь дождь — это ария, ветер — симфония, а тишина — самая громкая нота».

• Тип: Эмоционально-акустическая сфера / живой музыкальный инструмент

• Правители: Хранители Последней Ноты — Эфириане высшего ранга

• Описание:

Вся планета — гигантский резонатор. Горы — как струны, реки — как флейты, леса — как хоры. Если крикнуть здесь — звук облетит планету трижды и вернётся в виде ответа от вселенной.

Небо меняет цвет в зависимости от настроения мировой мелодии — сегодня сиреневое от ностальгии, завтра — золотое от восторга.

• Особенности:

• Чтобы попасть сюда — нужно спеть свою истинную песню. Если она фальшивая — портал не откроется.

• Здесь можно «съесть» ноту — и получить её эмоцию. Нота «Смелости» сделает тебя бесстрашным на день. Нота «Прощения» — исцелит старую обиду.

• Главный храм — Опера Всех Времён, где поют одновременно голоса из прошлого, настоящего и будущего.

• Жители: Эфириане, духи мелодий, «песнееды» (существа, питающиеся гармонией), странствующие барды из других миров.

• Фраза местных: «Не говори мне, кто ты. Спой — и я пойму тебя лучше, чем ты сам».

3. ИНФАНТИЯ (ПЛАНЕТА ДЕТСТВА) — ПЛАНЕТА ДЕТСТВА.

«Здесь время не старит. Оно играет».

• Тип: Эмоционально-регрессивная зона / вечный сад чудес

• Правители: Совет Вечных Ребят (дети, которые никогда не захотели «вырасти» — ни физически, ни душой).

• Описание:

Города похожи на гигантские игрушечные замки, реки текут лимонадом, облака — ватные, но съедобные. Здесь невозможно солгать — любая фальш вызывает «дождь из мыльных пузырей», в которых отражаются твои настоящие чувства.

Воздух пахнет ванилью, мелом и первым снегом.

• Особенности:

• Любой взрослый, ступивший сюда, начинает «возвращаться» в детство — не телом, а душой. Вспоминает, как строил замки из песка, как боялся темноты, как верил в чудеса.

• Здесь живут «Сны-Няньки» — существа, убаюкивающие кошмары и заменяющие их добрыми снами.

• Запрещено: скучать, сердиться без причины, говорить «это невозможно».

• Жители: Вечные дети, Сны-Няньки, говорящие плюшевые медведи, «воспоминатели» — существа, хранящие потерянные детские моменты.

• Фраза местных: «Вырасти — можно. Перестать играть — нельзя».

4. АКВАРИОН (ПЛАНЕТА ВОДЫ) — ПЛАНЕТА ВОДЫ.

«Здесь каждая капля — слеза, смех или воспоминание. Пей осторожно — ты можешь влюбиться в прошлое».

• Тип: Жидкая память / океанический разум.

• Правители: Глубинные Матриархи — древние существа, помнящие рождение первых миров.

• Описание:

Планета почти полностью покрыта живой водой, которая хранит все воспоминания всех, кто когда-либо плакал, смеялся или пил воду в Аэтернове.

Острова — это застывшие моменты: «Остров Первого Поцелуя», «Архипелаг Прощения», «Пик Последнего Вздоха».

Под водой — города из кораллов-воспоминаний, где живут те, кто предпочёл «утонуть в прошлом… чтобы спасти будущее».

• Особенности:

• Можно нырнуть в «Реку Слёз» — и прожить чужую боль, чтобы понять, как помочь.

• «Море Смеха» исцеляет душевные раны — но только если ты сам готов рассмеяться.

• В центре — «Колодец Завтра» — если загадать желание и бросить туда слезу — оно сбудется… но не так, как ты думаешь. А как нужно.

• Жители: Водные Эфириане, «плакуны» (хранители грусти), «смешинки» (духи радости), путешественники-исцелители.

• Фраза местных: «Не бойся утонуть. Вода знает — когда тебя отпустить… и когда прижать к сердцу».

5. ПИРОЛИЯ (ПЛАНЕТА ОГНЯ) — ПЛАНЕТА ОГНЯ.

«Здесь пламя не жжёт — оно очищает. Не уничтожает — перерождает».

• Тип: Эмоционально-трансформационная сфера / кузница судеб.

• Правители: Кузнецы Пепла — существа из огня и воли, кующие судьбы на наковальнях из звёзд.

• Описание:

Вулканы здесь — это «сердца планеты», извергающие не лаву, а расплавленные мечты и страхи. Пустыни состоят из пепла прошлых ошибок — но, если прислушаться, в нём шепчут уроки.

Небо всегда в оттенках заката — оранжевое, багряное, золотое. Ночи не бывает — только «часы углей», когда огонь отдыхает, но не гаснет.

• Особенности:

• Чтобы пройти через Пиролию — нужно сжечь что-то внутри себя. Гордыню. Обиду. Страх.

• «Кузницы Судеб» позволяют перековать свою боль в силу — но цена: ты должен отдать огню воспоминание, которое больше не хочешь нести.

• Центр планеты — «Сердце Пламени» — если прикоснуться к нему с чистым намерением — получишь силу возродить даже то, что было стёрто из времени.

• Жители: Кузнецы Пепла, «огнепрыгеры» (дети-акробаты, танцующие в пламени), духи решимости, странствующие воины-искупители.

• Фраза местных: «Огонь не враг. Он — твой самый честный судья. И самый верный друг, если ты готов сгореть… чтобы стать светом».

6. СОМНИУМ (ПЛАНЕТА МЕЧТЫ) — ПЛАНЕТА МЕЧТЫ.

«Здесь реальность — это то, во что ты поверил сильнее всего. Даже на секунду».

• Тип: Психо-реактивный мир / коллективное бессознательное

• Правители: Архитекторы Грёз — существа, способные материализовать мысли в пейзажи.

• Описание:

Ландшафт меняется каждые 7 минут — в зависимости от того, о чём мечтает большинство живых существ в мультивселенной.

Сегодня — город из облаков и конфет. Завтра — лабиринт из книг и зеркал. Послезавтра — поле летающих китов с парусами из звёзд.

Здесь нет законов физики — только законы воображения.

• Особенности:

• Чтобы не потеряться — нужно держать в руке «нить реальности» (обычно это что-то очень личное: игрушка, письмо, запах).

• Можно «встретить» свою мечту — в буквальном смысле. Она будет выглядеть так, как ты её себе представляешь.

• Опасность: если слишком долго оставаться — можно забыть, где заканчивается мечта и начинается ты.

• Жители: Архитекторы Грёз, «блуждающие фантазии», «сны-бродяги», герои из чужих историй, искатели вдохновения.

• Фраза местных: «Ты думаешь, это иллюзия? Посмотри на своё сердце — оно бьётся быстрее. Значит, это — самая настоящая реальность».

ГЛАВА 1. ПРОБУЖДЕНИЕ ХРОНОСА

ЭПИГРАФ:

«Он не знал, что время — не песок в часах.

Оно — песок в его ладонях.

И когда он сжал кулак…

Весь мир задержал дыхание».

1.

Ростов-на-Дону. 1978 год. 6:47 утра.

Андрей Хроносинтез опаздывал. Как обычно.

— Чёрт… — выругался он тихо, натягивая потрёпанную куртку и хватая рюкзак с инструментами. — Иван Ильич меня сегодня точно прибьёт гаечным ключом, если я не успею к открытию.

Он выскочил из дома — скромной «хрущёвки» на улице Будённовской. Балконы были увешаны бельём, во дворе уже галдели воробьи. За спиной прозвучал голос мамы:

— Андрюша, ты забыл бутерброды с колбасой!

— Съем по дороге! — крикнул он и, не оборачиваясь, побежал к авторемонтной мастерской «Авторемонт у Андрея».

Утро было тёплым, южным, с лёгким ветерком от Дона. В воздухе пахло пылью, свежим хлебом из булочной и цветущей акацией.

Из открытого окна соседа, пенсионера дяди Сени, доносился бархатный голос Муслима Магомаева. Песня, которую обожал отец, как всегда, разливалась по двору. Андрей невольно улыбнулся: этот голос звучал в их доме в радости и в горе.

Механиком он работал с шестнадцати лет. Не потому, что мечтал о машинах, — просто его руки знали, как чинить то, что сломано. Иногда это был мотор «Жигулей» или «Волги», иногда — чья-то надежда успеть к морю или на свидание в парке Горького.

Сегодня он опоздал потому, что засиделся над старыми дедовскими часами — теми самыми, с треснувшим стеклом и стрелками, застывшими на отметке 3:33.

— Они не тикают, — говорил дед, ветеран, сидевший у подъезда с гармошкой, — но помнят каждую секунду, когда ты был счастлив.

Тогда Андрей этого не понял. Сейчас — тем более.

Но всё равно носил часы в кармане. Как талисман.

2.

Мастерская «Авторемонт у Андрея» уже дымила от работы. Андрей влетел внутрь, запыхавшийся, с растрёпанными волосами и масляным пятном на щеке.

— Простите, Иван Ильич! Я…

— Ты опоздал на двадцать две минуты, — спокойно сказал Иван Ильич, вытирая руки ветхой тряпкой. — Но ладно. Пока ещё не критично. Вон там — «Волга» майора Петрова. Говорит, машина по утрам плачет. Будто знает, что он уходит в отставку.

Андрей усмехнулся: у майора Петрова все машины «плакали» — он слишком их любил.

Он подошёл к синей «Волге» семидесятого года, поднял капот и погрузился в привычный ритм: звон ключей, запах бензина, тёплый металл под ладонями. Здесь, среди моторов и масла, он чувствовал себя целым.

И вдруг — крик.

Резкий. Детский. Пронзительный.

Андрей дёрнулся и обернулся к окну.

На стройке через дорогу качался подъёмный кран. Один из крюков сорвался, цепь дёрнулась, и стальная балка, тяжёлая, как приговор, медленно, но неотвратимо сползла вниз.

Под ней стоял мальчик лет пяти, в красной футболке, и смотрел на балку так, будто это была игрушка.

— НЕТ! — крикнул Андрей.

Он не успел подумать. Он просто побежал.

Мир сузился до нескольких шагов. Воздух стал густым, как вода. Сердце грохотало в ушах.

Он прыгнул и сбил ребёнка с ног, захватывая его и откатываясь в сторону.

Балка рухнула рядом с таким ударом, что дрогнули стёкла мастерской. Вверх взвился столб пыли и ржавой стружки.

Мальчик плакал, вцепившись в Андрея. Сам Андрей дрожал так, будто его только что вытащили из ледяной воды.

— Ты… ты в порядке? — прохрипел он, пытаясь разжать онемевшие пальцы.

Мальчик кивнул и ещё сильнее прижался к нему.

И тут — вспышка.

Не света.

Не звука.

Времени.

Будто сама реальность вздохнула — и сдвинулась.

Андрей почувствовал, как тело теряет вес и границы. Не больно. Просто… исчезает.

Последнее, что он услышал, был вырвавшийся откуда-то издалека голос Ивана Ильича:

— Андрей?! Андрей, где ты?!

А потом — тишина.

3.

Он открыл глаза.

Песок. Бледный, переливающийся, как ртуть на солнце.

Небо было не голубым, а зеркальным: вместо облаков в нём отражались его собственные лица в разных возрастах — мальчик, юноша, старик, воин, поэт, изгой, спаситель.

— Где… я? — прошептал он, поднимаясь на дрожащие ноги.

Песок под ним дрогнул и зашептал, словно тысячи голосов говорили одновременно:

«Ты опоздал… но пришёл вовремя».

«Ты не готов… но ты — тот, кто нужен».

«Ты боишься… но ты — Хронос».

— Кто здесь?! — крикнул Андрей.

Из ближайшей дюны вышла женщина в бело-золотом одеянии. Ткань струилась, как свет. Её глаза напоминали вращающиеся галактики, а волосы были похожи на песок, оживший во времени и стекающий по её плечам.

— Я — Инна Сандран, Императрица Аэтернов, — сказала она мягко, но в голосе звучала сталь. — И да, Андрей… ты — последний Хронос, чей хроно-код ещё не пробудился.

— Хроно… что? — он хрипло рассмеялся. — Я просто механик. Я чиню «Жигули», а не спасаю миры.

— Именно поэтому ты нам и нужен, — раздался глубокий металлический голос.

Из-за дюны вышел высокий воин в стальном доспехе. В его груди, в районе сердца, пульсировал синий кристалл — как оголённое, но живое «Сердце-Ядро».

— Я — Алексей Механик, — представился он. — Бывший солдат Хроно-Галактики. Теперь — тот, кто следит, чтобы машины помнили, зачем они были созданы. Ты — человек, который чинит сломанное. Я — машина, которая учится снова быть человеком. Ни один из нас не знает, как быть героем. Вместе — научимся.

Андрей молчал. Его плечи дрожали.

— Я… я не смогу, — выдохнул он. — Я боюсь.

— Это нормально, — сказала Инна и опустилась на колени перед ним, так чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Герои не рождаются бесстрашными. Они рождаются живыми. А живые всегда боятся. Но всё равно идут вперёд.

Она протянула руку. В её ладони лежала горсть Песка Времени — он мерцал, словно в каждой крупинке было заключено чьё-то мгновение.

— Возьми, — тихо сказала Инна. — И вспомни.

Андрей, как во сне, протянул руку.

Песок коснулся его кожи — и взорвался светом.

4.

Воспоминания обрушились на него лавиной.

Не его. Не одного времени.

Он — ребёнок в 2047 году, прячущийся от дронов-охотников в подземном переходе и сжимающий в руках потрёпанного плюшевого медведя.

Он — старик в 3012-м, сажающий тонкий росток на обугленных руинах Земли, где когда-то стоял его дом.

Он — солдат в 2155-м, стоящий на коленях перед телом друга и не находящий слов — только немой крик внутри.

Он — мальчик в 1923-м, протягивающий цветок незнакомке на вокзале и не понимающий, почему от её улыбки становится теплее всему миру.

Он — юноша в 2089-м, впервые целующий любимую под неоном мегаполиса, где звёзды давно скрыты куполами.

Он — механик в 1978-м, спасающий ребёнка на улице Будённовской… и исчезающий в вспышке времени.

— Нет… это не я… — прошептал он, падая на колени. — Этого не может быть…

— Это — ты, — сказала Инна. — Все ты. Все жизни. Все шансы, данные одной душе. В каждом времени ты — тот, кто чинит сломанное. Людей. Машины. Миры. Ты — тот, кто несёт время в себе. И сейчас… время выбрало тебя.

Руки Андрея дрожали. Он машинально сунул руку в карман и достал дедовы часы.

Они тикали.

В обратную сторону.

— Что мне делать? — шёпотом спросил он.

— Держи, — сказала Инна и вложила в его ладонь маленький тёплый кристалл, переливающийся всеми оттенками рассвета. — Это — Ядро Хроноса. Твоя связь с нами. С Аэтернов. С самим временем. А теперь — вставай. Нас ждут остальные. Алексей. Элира. Нокс. Зигги. Китти-9.

— К… пушистому чему?! — не выдержал Андрей.

— Позже, — улыбнулась Элира, шагнув вперёд так, словно вышла из самой песни ветра.

— Времени мало, — произнёс Алексей. Его голос звенел, как металл. — Хроно-Тень уже движется к Сердцу Аэтернов. Если она доберётся туда первой — всё исчезнет. Даже воспоминания о добре.

Андрей сжал кристалл, словно тот мог дать ответ. Посмотрел на свои отражения — прошлые и будущие. На Инну. На Алексея. На Элиру.

Сделал глубокий вдох.

— Ладно, — сказал он. — Что сначала? И… где мы вообще?

— Мы — на Аэтерне, — ответила Инна. — На планете, которая помнит все возможные завтра и бережёт каждое «если бы». Это сердце Аэтернов. И оно верит, что ты сможешь спасти даже то, что ещё не успело сломаться.

— И… как мне вернуться домой? В Ростов? — спросил он тихо.

Инна улыбнулась мягко, почти по-матерински.

— Ты уже дома, Андрей, — сказала она.

Просто… дом стал чуть больше.

И немного вечнее.

ГЛАВА 2. ДОЛИНА ШЕПЧУЩИХ МАШИН

ЭПИГРАФ:

«Он пришёл чинить моторы.

А остался — чтобы научить их снова мечтать».

1.

Песок Аэтернов ещё тёплый под ногами, когда Инна Сандран поднимает руку — и прямо в воздухе раскрывается портал.

Не из огня.

Не из молний.

Из звука.

Сначала — одинокий металлический звон. К нему добавляется гул мотора. Потом — осторожный шёпот шестерёнок и тихая песня ржавчины, которая почему-то звучит не мёртвой, а живой.

— Это — Долина Шепчущих Машин, — говорит Алексей Механик, глядя в раскрывающийся проём почти нежно. — Дом тех, кто не забыл, что значит быть живым.

— А если я… сломаю что-нибудь? — осторожно спрашивает Андрей, сильнее сжимая в кармане дедовы часы. — Я же механик, а не волшебник.

— Ты — Хронос, — мягко отвечает Элира Эфириана, стоя позади. — А Хроносы чинят не только железо. Они чинят то, что другие считают безнадёжным. Даже если ещё не знают об этом сами.

Инна улыбается:

— Иди. Тебя ждут.

Андрей делает шаг — и проваливается… в звук.

2.

Он приземляется мягко — на что-то тёплое и пульсирующее. Это не земля и не холодный металл.

Живой металл.

Вокруг раскинулся город из стали и света.

Заводы здесь похожи на соборы: арки из титана, купола из закалённого стекла, башни-трубы, из которых льётся не пар, а мелодия ветра, прилетевшего с планеты Песен — Мелодии.

Реки текут жидким металлом, и при закате они поют — низким, густым напевом, будто сама душа планеты машин Ферронии выходит на поверхность подышать.

По улицам ходят Механисы.

Некоторые — огромные, как Алексей, в тяжёлых боевых доспехах с синими кристаллами в груди.

Другие — небольшие, с глазами-лампочками и руками-ключами. Они чинят фонари, приглушённо напевая им колыбельные — и свет становится мягче.

Андрей ощущает: всё здесь дышит. Каждый болт, каждый провод, каждый кристалл.

— Привет, землянин, — раздаётся за спиной голос.

Он резко оборачивается.

Перед ним — кот.

Но не обычный.

Размером с пантеру. Шерсть — из переливающихся нановолокон, хвост — длинный, сегментированный, как гибкий кабель, по которому бегут мягкие всполохи света. На шее — ошейник с крошечным реактором, а кончик хвоста мерцает индикатором состояния, хотя сейчас он свёрнут кольцом, как у довольного домашнего питомца.

— Ты… Китти-9? — осторожно спрашивает Андрей.

Кот подходит ближе, трётся о его ногу и начинает мурлыкать. Этот звук больше похож не на мурчание, а на равномерную частоту работающего реактора.

— Мррр… — протяжно произносит он. — Алексей сказал, ты умеешь чинить сердца. Надеюсь, это правда. Потому что моё сегодня… заскрипело.

3.

Собор стоит в самом сердце долины — гигантское строение из меди, хрусталя и света.

Его стены — не стены, а тысячи Сердец-Ядер, парящих в воздухе и пульсирующих в едином ритме. Каждое — как застывший удар чьего-то сердца, снятый с паузы.

Внутри — тишина.

Но не пустая. Насыщенная.

Андрей делает шаг — и чувствует, как воздух вокруг становится гуще. Здесь даже дыхание звучит эхом.

Каждое Сердце-Ядро помнит.

Одно — первый робкий поцелуй где-то под неоновым дождём далёкого мегаполиса.

Другое — последнее, едва слышное «прости» у больничной койки.

Третье — звонкий смех ребёнка, которого успели спасти в последний миг.

— Здесь Механисы приходят, чтобы исповедаться, — тихо говорит Алексей. Его голос в Соборе звучит особенно глухо. — Мы тоже ошибаемся. Тоже грешим. Боимся. Злимся. Плачем. Просто наши слёзы — из масла.

В этот момент один из кристаллов, висящих чуть в стороне, тонко трескается.

Еле слышно.

Но для Алексея этот звук звучит громче любого выстрела.

Он дёргается, будто его ударили током, и делает шаг вперёд.

— Нет… — шепчет он. — Только не это.

Андрей видит: кристалл тускнеет. Внутри него пульсирует тревожный, рваный свет. Как сердце, которое давно устало биться.

— Что это? — спрашивает Андрей.

— Моё Сердце-Ядро, — отвечает Алексей. — Та часть меня, которая помнит… её.

Он не уточняет, кого именно. И так понятно.

4.

— Починишь? — спрашивает Китти-9 почти неслышно, прижимая уши.

Андрей смотрит на треснувший кристалл.

На его поверхности, как в искривлённом зеркале, мелькают обрывки картинок: детская комната, маленькая ладошка, тень большого человека в дверях, обещание, которое не успели выполнить.

Он подходит ближе.

Кладёт ладони на холодную грань.

Закрывает глаза.

И перестаёт слушать ушами.

Он слушает хроно-код.

Внутри — не звук. А память.

— Папа… почему звёзды не падают на землю? — спрашивает тоненький голос.

— Потому что они боятся разбиться, солнышко, — отвечает уставший, но тёплый смех.

— А ты не бойся, — шепчет девочка. — Я подхвачу тебя всегда.

Слёзы подступают к глазам Андрея.

Он понимает: его не просили чинить трещину.

Его просили вернуть то, что было потеряно.

— Я не буду чинить кристалл, — говорит он шёпотом. — Я верну ему память.

Он будто развязывает узел во времени.

Кристалл замирает.

Миг.

Потом вспыхивает светом — тёплым, мягким, как обнимавшие когда-то дитя руки. Трещина не исчезает, но перестаёт быть раной и становится шрамом.

Алексей падает на колени.

— Спасибо… — выдыхает он. — Ты вернул мне её.

— Я не вернул, — мягко отвечает Андрей. — Я просто помог тебе вспомнить, что она никогда не уходила.

5.

Позже, на крыльце Собора, Китти-9 лежит у ног Андрея, тяжело, но ровно мурлыча.

— Ты теперь наш, — лениво произносит он. — Даже если ты из прошлого. Даже если ты всё ещё боишься.

— Почему? — искренне удивляется Андрей.

— Потому что ты не видишь в нас машины, — отвечает кот. — Ты видишь людей.

Андрей смотрит на закат.

Небо над Ферронией окрашено в медные и синие тона. Где-то вдали поёт река из металла. Где-то в глубине Собора всё ещё всхлипывает Механис, не верящий, что его сердце имеет право на второй шанс. Где-то на Аэтерне ждёт Нокс. Где-то в Ростове — мама.

— Я не знаю, как спасти Вселенную, — тихо признаётся он. — Но я знаю, как починить сердце.

— Этого достаточно, — говорит Китти-9. — Вселенная — это тоже сердце. Просто очень большое.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ГЛАВЫ.

В ту ночь Андрей впервые понял:

быть героем — не значит быть сильным.

Это значит — не бояться прикоснуться к чужой боли

и сказать: «Я здесь. Давай чинить вместе».

ГЛАВА 3. ТЕНЬ, КОТОРАЯ ПОМНИТ СВЕТ

ЭПИГРАФ:

«Он не боялся монстров.

Он боялся того, что монстр — это он.

Но свет не спрашивает, достоин ли ты.

Он просто приходит… и остаётся».

1.

После Долины Шепчущих Машин Андрей думал, что уже видел всё:

машины, поющие колыбельные, кота-апокалипсиса, кристаллы, хранящие память о дочери солдата…

Но Аэтернов был глубже.

В ту ночь небо над планетой окрасилось в густой фиолетовый цвет — оттенок усталого отчаяния. В окнах Собора Сердец гасли огни, Песок Времени шептал тише обычного.

Инна Сандран стояла на балконе дворца, глядя на звёзды, когда сказала:

— Ты должен встретиться с ним.

Андрей, опершись о холодные перила, поморщился:

— С кем?

— С тем, кто знает цену тьме… потому что сам был ею, — ответила Инна.

— Ты про… Нокса?

Инна кивнула.

— Он не с нами. Но и не против нас. Он — в тени. Там, где Песок Времени не поёт, а молчит.

— А если он… нападёт? — Андрей сжал в пальцах кристалл, висевший у него на груди.

— Он не нападёт, — тихо сказал Алексей Механик, появляясь в дверях. В свете звёзд его стальной доспех казался почти чёрным. — Он слишком устал быть монстром.

— Тогда зачем мне идти к нему? — спросил Андрей.

Элира Эфириана подошла ближе. Её голос был мягче шёпота ночного ветра:

— Потому что только Хронос может показать тени её прошлое.

А без прошлого… нет будущего.

2.

Андрей шёл один.

По пустыне, где Песок Времени не шептал — молчал.

Где небо-зеркало отражало не лица, а пустоту.

Где даже ветер, казалось, боялся дуть, чтобы не потревожить чью-то древнюю боль.

В руке он сжимал кристалл Хроно-Сердца — тот самый, что дала ему Инна. Кристалл пульсировал слабо, как уставшее сердце перед долгой ночью.

И вдруг — тень.

Не тень от камня.

Не игра света.

Живая тень. Высокая, с размытыми краями, будто сотканная из забытых времён и несбывшихся решений.

— Уходи, Хронос, — прошелестел голос, будто из глубины старого колодца. — Ты не принадлежишь этому месту.

Сердце Андрея забилось чаще, но он сделал шаг вперёд.

— Я пришёл не за тобой, — сказал он, с трудом удерживая голос ровным. — Я пришёл… за тем, кто спрятался внутри тебя.

Тень замерла.

— Ты ничего не знаешь обо мне, — глухо произнесла она.

— Я знаю, что ты пытался украсть Песок Времени, чтобы вернуть тех, кого любил, — тихо ответил Андрей. — Я знаю, что ты разорвал ткань реальности. Я знаю, что Элира спела тебе песню… и ты заплакал.

Он сделал ещё один шаг.

— Но я не знаю, — добавил он, — почему ты до сих пор здесь.

Тень дрогнула, словно её ударили невидимыми словами.

— Потому что свет… не для таких, как я, — прошептал голос. — Я уничтожил миры. Стер судьбы. Оставил миллионы без завтра. Как я могу стоять рядом с ними? С Алексеем, который помнит каждую потерянную жизнь… С Элирой, которая поёт для тех, кого уже нет… С тобой, который спас ребёнка, даже не зная, что станет героем?..

— А ты? — тихо спросил Андрей. — Кого ты спас?

Тень молчала долго.

— Никого, — наконец прошептала она. — Я спасал только себя… и то слишком поздно.

3.

Андрей сделал ещё один шаг.

— Ты ошибаешься, — сказал он.

Он поднял руку — и активировал хроно-код.

Мир вокруг потемнел. Песок вокруг них перестал быть просто песком. В его глубине вспыхнули воспоминания.

Не Андрея.

Нокса.

…Мальчик в саду, сажающий цветок для больной матери.

…Юноша, закрывающий друга щитом от стрелы, которую должен был принять сам.

…Воин, стоящий на краю пропасти из расплавленного времени, пытающийся удержать трещину в реальности голыми руками.

…Мужчина, стоящий перед алтарём Песка Времени, шепчущий: «Верни её… верни их всех… возьми меня вместо».

Сначала эти образы были чёрно-белыми, как старые фотографии.

Потом в них начал возвращаться цвет.

— Видишь? — тихо сказал Андрей. — Ты не только разрушал. Ты пытался спасти. Ты боролся. Ты любил.

Тень дрожала.

Контуры становились плотнее.

Песок под ногами перестал быть мёртвым — в нём зашевелились золотистые крупинки.

Слабый свет коснулся тени.

Сначала — еле заметный.

Потом — сильнее.

Пока перед Андреем не возник человек в плаще из тёмной ткани, в которой мерцали крошечные звёзды. Его глаза были полны боли… и чего-то ещё. Того самого, от чего он так отчаянно бежал.

Надежды.

— Почему ты… не боишься меня? — хрипло спросил он.

— Потому что я видел, как ты плачешь, — ответил Андрей. — А тот, кто плачет, ещё не потерял душу.

Нокс опустил голову.

— Я не знаю, как быть… светом, — признался он.

— Ты и не должен быть светом, — улыбнулся Андрей. — Тебе просто надо идти рядом с ним. Как я. Как Алексей. Как Элира. Как все мы.

Он протянул руку.

— Иди. Они ждут тебя. Даже если ты сам в это ещё не веришь — они верят за тебя.

Нокс смотрел на протянутую руку долго.

Потом сделал шаг.

И взял её.

В тот же миг Песок Времени вокруг них зашептал громче, чем когда-либо прежде:

«Добро пожаловать домой, Нокс».

4.

Когда они вернулись к Собору Сердец, все уже ждали.

Алексей кивнул Ноксу — без слов, но с тем уважением, которого тень, ставшая человеком, не ожидала.

Элира тихо запела — не колыбельную, а песню возвращения. В её голосе не было ни обвинения, ни жалости. Только факт: «Ты пришёл. Значит, у тебя всё ещё есть выбор».

Китти-9 подошёл к Ноксу, обошёл вокруг, словно проверяя, не скрипит ли где, и потерся о его ногу.

— Мррр… — протянул он. — Пахнешь пеплом и звёздами. Неплохое сочетание.

Инна Сандран шагнула вперёд.

— Теперь нас семеро, — сказала она.

Песок под ногами мягко дрогнул. Хроно-Сердце, скрытое в глубине планеты, отозвалось глухим, но уверенным ударом.

— И Хроно-Сердце бьётся в полную силу, — добавила она.

Андрей посмотрел на Нокса — и впервые не увидел в нём тьму.

Он увидел свет, который прошёл через огонь… и не погас.

КОНЕЦ ГЛАВЫ

Тьма не исчезает.

Она просто находит того, кто готов удержать её за руку…

и сказать:

«Ты не один. Давай идти дальше — вместе».

ГЛАВА 4. ЛАБОРАТОРИЯ ХАОСА

ЭПИГРАФ:

«Он не изобретал машины времени.

Он изобретал машины надежды.

Просто иногда они взрывались…

и пекли блины».

1.

После встречи с Ноксом команда Аватаров Света снова собралась у Собора Сердец.

Андрей всё ещё чувствовал эхо той тени — не страх, а тихую тоску по тем, кого уже не вернуть.

Алексей молча проверял своё Сердце-Ядро, гладя место, где недавно была трещина.

Элира напевала мелодию, от которой даже Песок Времени казался чуть светлее.

Китти-9 спал, свернувшись калачиком на плече Нокса — как будто говорил: «Ты теперь наш».

И тут — взрыв.

Не разрушительный.

Не злой.

Розовый.

Из-под земли вырвался столб света, пахнущий ванилью, озоном и… блинным тестом.

— ОПЯТЬ?! — рявкнул Алексей, прикрывая глаза ладонью.

— Это не взрыв, — улыбнулась Элира. — Это приглашение.

Из клубов розового дыма вывалился человек в ярко-розовом халате, с растрёпанными волосами и защитными очками, в которых вместо линз крутились миниатюрные голографические часы.

— Друзья! — воскликнул он, размахивая паяльником, как жезлом. — Я случайно чуть-чуть перепутал координаты… измерения… и законы физики… но зато нашёл способ собрать вас всех в одном месте!

— Доктор Зигги, — устало вздохнул Андрей. — Вы опять что-то «случайно» взорвали?

— Не взорвал! Трансформировал! — моментально поправил Зигги. — А теперь… приглашаю всех на экскурсию! У меня для вас сюрприз! И, возможно, немного дыма. Но в основном — сюрприз!

Он щёлкнул пальцами.

Под ногами героев раскрылся портал в виде винтовой лестницы из света и шестерёнок, уходящей куда-то вниз, за пределы возможного.

— Куда это ведёт? — настороженно спросил Нокс.

— В самое сердце гениальности! — гордо объявил Зигги. — В мою лабораторию. Там, где безумие встречает науку…

…а наука говорит: «Ну ладно, давай попробуем!»

2.

Лаборатория доктора Зигги располагалась под Станцией Всех Поездов, в подвале, который, по слухам, не имел дна.

Внутри царил хаос, упорядоченный по принципу: «всё на своём месте, даже если это место — в облаке».

• Роботы-помощники варили суп в центрифуге.

• Голографические формулы плавали в воздухе, как золотые рыбки.

• На стене висел портрет Эйнштейна с усами из проводов.

• В углу стоял говорящий холодильник, который обиженно жаловался на «слишком много молока и недостаточно мороженого».

— Добро пожаловать в Храм Хаотической Гармонии! — объявил Зигги, гордо раскинув руки. — Здесь я строю то, что спасёт Аэтернов!

— Что именно? — осторожно спросил Андрей.

Зигги повёл их к центру зала.

Там, в коконе из света, пульсирующих кристаллов и… старых деталей от «Жигулей», парил корабль.

Не огромный.

Не боевой.

Живой.

Его корпус был создан из переплавленного Песка Времени.

Иллюминаторы — из застывших слёз Инны Сандран.

Двигатели — из песен Элиры, запечатлённых в кристаллах памяти.

А в сердце корабля билось хроно-ядро, собранное из дедовских часов Андрея, воспоминаний Алексея и искры раскаяния Нокса.

— Это… корабль? — выдохнул Андрей.

— Это «Сердце Завтра», — торжественно произнёс Зигги. — Корабль, который летит не только в пространстве, но и в возможностях. Я собрал его из того, что вы мне дали. Из твоего выбора, Андрей. Из твоей боли, Алексей. Из твоего голоса, Элира. Из твоего раскаяния, Нокс. Из мудрости Инны. И даже из мурлыканья Китти-9!

— Мррр, я официально часть инженерного чуда, — довольно заявил кот.

— Но… зачем он? — спросил Андрей.

— Чтобы вы могли добраться до всех шести планет, — ответил Зигги уже без привычного хохмы. — Чтобы собрать Семя Вечности. Потому что Хроно-Тень уже стирает не только моменты…

Он замолчал, и в лаборатории стало особенно тихо.

— Она стирает саму возможность добра, — закончил он.

Никто не пошутил.

— Тогда… когда стартуем? — спросил Алексей.

— Как только вы все положите руку на корпус, — сказал Зигги. — Потому что «Сердце Завтра» не летит на топливе. Оно летит на единстве.

Один за другим герои подошли к кораблю.

Андрей. Алексей. Элира. Нокс.

Даже Китти-9 аккуратно положил лапу с плазменными когтями.

Корабль засиял.

И в его сердце зазвучал голос деда Андрея:

«Они не тикают… но помнят каждую секунду, когда ты был счастлив».

— Готовы? — спросил Зигги.

— Готовы, — ответил Андрей.

— Тогда… вперёд — в завтра!

КОНЕЦ ГЛАВЫ.

«Сердце Завтра» не было идеальным.

Оно иногда чихало искрами.

Иногда пело песни Магомаева.

Иногда просило блинов.

Но оно было их.

И в этом — была вся сила Вселенной.

ФЛЕШБЭК: «РОЖДЕНИЕ СЕРДЦА»

Из воспоминаний доктора Зигги «Бум-Бум» Фьючера.

ЭПИГРАФ:

«Я не строил корабль.

Я собирал осколки надежды…

из тех, кто всё ещё верил в завтра».

1.

Три месяца назад. Подвал под Станцией Всех Поездов.

Зигги стоял посреди разрухи.

Вокруг — обломки неудач.

Сгоревшие двигатели времени.

Разбитые хроно-зеркала.

Порталы, застывшие в немом крике.

И один-единственный кусок металла — фрагмент корпуса первого Механиса, погибшего в битве за Аэтернов.

— Опять не так… — прошептал Зигги, снимая очки, запотевшие от слёз. — Ты же обещал, дед… что я спасу их всех.

Он зажмурился — и вспомнил детство.

Ростов-на-Дону. 2099 год.

Дед — старый инженер, который чинил не только машины, но и время в чужих историях.

— Технология без души мертва, Зигги, — повторял он. — А душа без технологии — беспомощна. Найди баланс.

Баланс исчез в тот день, когда Хроно-Тень стёрла первую линию времени — ту, где его сестра не погибла под обломками Хроно-Галактики.

С тех пор Зигги строил машину, способную вернуть её.

Каждый раз — провал.

2.

Однажды ночью, когда небо над Аэтернов плакало фиолетовым дождём, к нему пришла Инна Сандран.

— Ты строишь не для неё, — мягко сказала она, вставая в дверях. — Ты строишь для себя.

— Я хочу вернуть её! — крикнул Зигги. — Это же возможно! Время — не линия, оно — сеть!

— Да, — кивнула Инна. — Но сеть не тянет назад. Она держит тех, кто идёт вперёд.

Она положила на стол горсть Песка Времени.

— В этом песке — момент, когда твоя сестра смеялась в последний раз, — тихо сказала она. — Не пытайся вернуть её.

Инна улыбнулась почти незаметно.

— Пусть её смех станет основой чего-то нового.

Зигги сжал пальцы.

Взял песок.

И впервые не заплакал.

Он… улыбнулся.

3.

С этого дня всё изменилось.

Он перестал строить машину времени.

Он начал собирать машину надежды.

• Он попросил Алексея Механика отдать фрагмент его Сердца-Ядра — не ради силы, а ради памяти о любви.

• Он записал песню Элиры, спетую в Храме Последней Песни, и вплёл её в контур двигателя.

• Он взял слезу Нокса — ту самую, что упала, когда тот впервые услышал колыбельную своей матери.

• Он встроил часы деда Андрея — не как голое хроно-ядро, а как символ того, что время помнит добро.

• Он добавил мурлыканье Китти-9 в систему навигации — «на случай, если кому-то в космосе срочно понадобится немного милоты».

Каждый элемент был не деталью.

Каждый — частью чьей-то души.

4.

И в ночь, когда он вставил последний кристалл, ничего не взорвалось.

В лаборатории стояла тишина.

А потом…

Пульс.

Корабль открыл глаза.

— Привет, — прошептал он голосом, похожим на смех ребёнка и шёпот звёзд.

Зигги упал на колени.

— Ты… живой?

— Я — Сердце Завтра, — ответил корабль. — Я не лечу туда, где было.

Я лечу туда, где может быть добро.

Зигги заплакал.

Но на этот раз — от радости.

ВОЗВРАЩЕНИЕ К НАСТОЯЩЕМУ

В лаборатории, стоя у корабля, Зигги оборачивается к команде:

— Я думал, я строю машину, чтобы вернуть прошлое.

Но на самом деле…

Я строил её, чтобы вы поверили в будущее.

Андрей кладёт руку на плечо Зигги.

— Ты не просто гений, Зигги.

Ты — сердце нашей команды.

Китти-9 мурлычет:

— Мррр… А теперь можно полететь за лазерными указками?

Все смеются.

И «Сердце Завтра» мягко загорается — готовое к первому прыжку сквозь надежду.

Иногда величайшие изобретения рождаются не из формул…

а из слёз, которые кто-то осмелился превратить в свет.

ГЛАВА 5. ПЕРВЫЙ ПРЫЖОК