Бесплатный фрагмент - Все это не смешно

Мы живем в мире больших скоростей, усваиваем информацию на бегу — тут и выходит на сцену формат микрорассказов: минута — и текст прочитан, настроение и творческий импульс переданы, можно листать или бежать дальше. Я стараюсь развлекать и веселить своими скетчами не только окружающих, но и себя. Иногда это у меня получается, но чаще всего — нет. Особенно в случае с собой — вся эта рвущаяся на волю писанина доставляет сплошные неудобства: нужно придумывать концовки (с этим у меня особая проблема), успевать записывать мысли в 4.42 утра или же готовить вот эту аннотацию. Поэтому сборник получил такое странное название «Все это не смешно». Хотя, конечно, иногда все это достаточно забавно и весело. Смею надеяться на это.

Ваш АШ.

Мираж

— Девушка, девушка! — хрипел мужичок пропитого вида, пытаясь схватить Марину за рукав.

— Мужчина, денег нет, — пресекла она попытки дальнейшего разговора.

— Да-а-а девушка жи-и-и! Какие деньги! — тянулся к ней пьянчужка. — Гляньте, че там! Че там творится-то, вон в окне.

Марина оглянулась в направлении, куда увлекал ее неожиданный собеседник. Большие окна, обрамленные старинными рамами в старинном особняке. Зал был заполнен людьми во фраках и дамах в платьях рококо.

— И че? Светское собрание. Вечеринка.

— Только этот дом под снос, от него одни развалины остались. Окна разбитые. Я временно в нем живу, — лепетал подозрительный гражданин.

— Мужчина, не морочьте мне голову!

— Так. Ну хотя бы вы это тоже видите, — облегченно сказал мужичок, достал чекушку коньяка и сделал большой глоток. — Значит, я еще не того самого. Хотите коньячку?

— До свиданья, — сказала Марина и еще раз мельком глянула в светящиеся окна особняка.

В ярко освещенной зале дама в пышных кринолинах проходила мимо большого зеркала. В зеркале дама не отражалась. У Марины пересохло в горле, и она просипела:

— А сигаретки у вас не будет?

Мужичонка засуетился, захлопал себя по карманам и протянул пачку тонких дамских сигарет.

— Вот-с, как раз для такого случая берегу.

— Спасибо.

Прошло полчаса. Марина и Анатолий — так представился ее новый знакомец — сидели на лавочке. Курили. Между ними стояла почти пустая чекушка коньяка. Июньская жара сдалась и уступила место недолгой ночной прохладе. Загадочная вечеринка в полуразрушенном, как утверждал Толя, доме продолжалась — периодически из дома раздавались взрывы смеха, неясные обрывки музыки и оживленных бесед.

Все это держало магнитом любопытства и пугало одновременно. После долгих обсуждений в дом решили все-таки не заходить. Расходиться не хотелось. Так и сидели на скамейке, общались. Подробности биографии проскочили быстро, а вот на любимой музыке застряли.

— А что из Земы любишь?

— Да все! Но «Брызги» больше всего. «Брызги снега из-под колес в девушку разбитых витрин», — напела Марина.

— Это не со мной, это дежавю! — подхватил Толик.

Потом вскочил и захмелевшим взглядом окинул двор. Откуда-то в его руке оказался увесистый булыжник.

— Эх, говори Москва, разговаривай Рассея, — заорал он, подбежал к дому и бросил камень в окно. Марина зажмурилась, но никакого звона битого стекла так и не услышала. Когда девушка открыла глаза, на пороге старого полуразваленного дома с черными окнами стоял Анатолий. От бурной вечеринки и праздничного убранства особняка не осталось и следа. Он помахал Марине рукой и сказал: «Ну все. Я спать. Пока».

Девушка удивленно прошептала «пока» и помахала новому знакомцу в ответ. Нужно было найти силы оторваться наконец от лавки и дойти до дома.

Внутри дома-развалюхи Анатолий снял с себя голову, расстегнул и вышел из человеческого тела-скафандра. В комнате стоял ярко-синий светящийся силуэт гуманоида. «Пожалуй, надо дать положительный отзыв об эксперименте. Если необходимо, даже настоять на его обязательном продолжении. Ну, и Земфира к тому же», — подумал он на своем гуманоидском и вошел в луч телепортации.

Антонина

Она сидела и смотрела вдаль. Очень хотелось спать, но глаз не сомкнуть. Черно-серый селевый поток непрерывно лился по туннелю. Антонина усердно бдила, но это не помогало. Зловредный организм не хотел бодрствовать и донимал барышню зевотой. Осоловелым взглядом искала знакомое синее пятно. Она знала — начальник станции Михаил должен вот-вот прибыть на работу. Это пропустить нельзя.

Бросила быстрый взгляд в зеркальце, подправила малиновой помадой губы. А вот и он!

— Здраа-асте-е, — включила блеск в глаза и расплылась в улыбке спускающемуся на эскалаторе Михаилу. Шеф сдержанно кивнул и, уткнувшись в телефон, прошел мимо.

«Вот и слава! — подумала Антонина. — Просто не хочет при всех афишировать. Вон сколько народу-то на станции». Выпрямила спину, сдула ниточку с рукава формы и включилась в наблюдение за пассажирами подземки. Спать уже не хотелось. Впереди ее ждал отличный день.

Папаша

— Я хочу-у-у мультики! — кричала пятилетняя девочка и тянула руки к планшету.

— Папа, кашку! — вторая маленькая девочка стучала чайной ложкой по столу.

Пожилая дама с морщинистым лицом неприятно хмыкнула. Скворцов — молодой папаша — схватился за голову и сказал: «О, боже!» Поездка только началась, а обстановка в купе была уже напряженной. Скворцов одной рукой пытался открыть баночку с детским питанием, а второй включить «Смешариков». Наконец-то ему это удалось — по экрану забегали круглые зверьки и один беспокойный пассажир был на время нейтрализован. Оставалось накормить второго.

На столе завибрировал мобильный, высвечивая крайне неприятное слово «Шеф».

— Да, Николай Петрович! Какие бумаги?.. Конечно, готовы, они у меня на столе. Потому что не было вовремя готово ТЗ. Один момент… Маша, Катя, секундочку посидите тихо, папа сейчас придет, — Скворцов вышел в тамбур.

Когда через минуту Скворцов вернулся в купе, он застал следующую картину. Пожилая дама с каменным лицом читала книгу. Маша с мокрыми глазами стояла у двери и сразу же выпалила: «Папа, я писать хочу». Катя измазанной в мясном пюре ложкой долбила по экрану планшета. «Смешарики» верещали что-то неразборчивое.

— В наше время никаких планшетов не было, и ничего, справлялись, — заметила строгая дама.

«В ваше время еще и телевидение не изобрели», — подумал Скворцов, но вслух попросил:

— Присмотрите минутку? Мы мигом.

Дама величественно кивнула. Скворцов желал хотя бы полчаса покоя по возвращении из туалетного променада. Однако у мироздания были явно другие планы.

— Знаете, по-моему, мы описались, — сказала дама с траурным выражением на лице.

«В смысле мы?», — подумал Скворцов. Судя по загадочному лицу Кати, он понял, что «мы» не только описались. Маша дернула его за руку и сказала, что «Смешарики» надоели и она хочет играть в кристаллики. На планшете зазвонил «Скайп».

— Девочки, мама сейчас поговорит с нами, — радостно сказал Скворцов.

— Привет, дорогие! У меня закончился семинар, а завтра утром я вас встречу на вокзале. У вас все хорошо?

— Да, да, — закивали все головами, даже строгая соседка. А Скворцов подумал, что утро не так уж и далеко.

Смотрительница

Нина Ивановна сидела на стуле. Такая работа — смотритель. День близился к концу, воздух застыл в помещении — гостей в музее не было. Сегодня почему-то даже традиционный автобус с китайцами не приехал.

По мраморной столешнице неторопливо разгуливала муха. Нина Иванова замахнулась на насекомое, муха нехотя перелетела на окно. Скукотища!

В соседнем зале послышался разговор — посетители. Смотрительница перестала зевать и выпрямила спину.

Через пару минут раздался неприлично звонкий звук бьющегося фарфора, потом женский голос тихо, но отчетливо сказал «Ой!»

Нина Ивановна почувствовала, как адреналин распространяется по ее организму. «Надеюсь, что-то ценное кокнули», — подумала она и отправилась изучать происшествие. День обещал интересное завершение.

Запретный плод

Дима проснулся и начал привычный утренний моцион. Первым делом — туалет. Унитаз засветился синим и сказал: «Повышенный уровень креатинина. Рекомендую отказаться от жирной пищи». Потом — ванная. Пока Дима чистил зубы, зубная щетка разглядела следы начинающегося кариеса и записала его к стоматологу. На кухне холодильник сказал, что молоко пить ему не рекомендовано.

— Как же вы все заебали! — закричал Дмитрий.

Потом достал из тайника на балконе бутылку водки, огромный кусок сала и настоящий хлеб с глютеном.

С нескрываемым удовольствием разложил сокровища на кухонном столе.

— В помещении обнаружен алкоголь. Рекомендую его законсервировать, — сказала домашняя помощница.

— Да пошла ты! — Дима налил полную кружку водки и сделал пару хороших глотков. Отрезал сала и закусил. Все это запил молоком. Человек с белыми молочными усами зарычал и показал стенам фак.

— На здоровье, — пропел Дмитрий и отхлебнул еще водки.

— Я буду вынуждена вызвать врачебную помощь, — предупредила помощница.

— А я буду вынужден кого-то отключить.

___

Приехавшая бригада экстренной помощи обнаружила мужчину с алкогольной интоксикацией в туалете. Он сидел на полу перед унитазом и жаловался ему на жизнь.

— Понимаешь, меня вот никто кроме тебя не понимает!

— Я подобрал вам контакты психотерапевтов, которые успешно помогают в вашем случае, — ответил унитаз и засветился зеленым, — отправил вам в мессенджер.

— Спасибо! Ты обо мне столько знаешь, заботишься.

— Мариночка, несите экспресс-капельницы — у нас незаконное употребление этанола, — прервал дружескую беседу фельдшер. Потом прикрыл дверь и шепотом спросил Димку: — Эй, а водка-то еще осталась?

Пробежка

Петровна тяжело бежала, глухо переваливаясь с боку на бок. Синий шерстяной костюм с белым лампасом кололся и предательски намокал под мышками. Оставалось совсем немного: донести себя в том же темпе до входа в парк, а там все уже пойдет по-другому.

— Доброе утро, Людмила Петровна! — поравнялся с ней бодрый дедуля в таком же синем спортивном костюме.

— Здравствуйте, Николай Иваныч! — приветствовала она коллегу по утреннему досугу. Губы ядовито-морковного цвета расплылись в улыбке. — Вам доктор разрешил продолжать пробежки?

— Я сам себе доктор, Людмила Петровна. Смотрите-ка, какая у меня штука есть, — закатал рукав Николай Иванович и показал собеседнице черный пластиковый браслет. — ФИТНЕС-ТРЕКЕР, — гордо произнес он.

— ??

— А вот я сейчас вам расскажу все, Людмилочка Петровна. Все расскажу. Только давайте пока на лавочку присядем, дыхание что-то сбилось.