Бесплатный фрагмент - Время по деревне ходит не спеша

Как хорошо здесь, ё-моё, у вас в деревне всё своё!

Если вас пригласили в деревню на майские праздники отдохнуть, шашлык пожарить, то не верьте — это мошенники!

Примерно так думала Лена, когда четыре дня пожила у подруги в деревне. На самом деле не ее позвали на майские в деревню, а она сама напросилась, но смысл этой шутки поняла уже на второй день. А начиналось все так хорошо…

С Ольгой Лена дружила с детства. Ходили в один класс в 5 городскую школу, потом вместе поступили в педагогический ВУЗ на факультет истории. А вот после института дороги девушек разошлись. Лена осталась в вузе в аспирантуре — она мечтала о карьере преподавателя. А Ольга неожиданно для всех вышла замуж и уехала жить в деревню.

Хотя, может для кого-то это и была неожиданность, но Лена всегда знала, что Ольга мечтает жить в сельской местности, потому что до семи лет жила с родителями в деревне и часто вспоминала, как ей было хорошо в детстве. Она и замуж вышла за парня деревенского, он тоже учился в их вузе, только на факультете физмата. Сергей сразу говорил всем, что после учебы пойдет работать в родную школу учителем математики. Ольга, кстати, тоже устроилась работать в сельскую школу вместе с мужем и работала учителем истории.

Лена с Ольгой старалась поддерживать связь. Они часто созванивались, делились новостями из своей жизни. Но все равно постепенно Лена стала чувствовать, что с подругой у них все меньше и меньше общих тем для разговора. Да, она радовалась за Ольгу, когда у той родилась дочка, когда они с мужем построили дом. Но ей были непонятны восторги подруги от покупки коровы или нового мотоблока. «Совсем Ольга деревенская стала. Засосала ее мещанская жизнь»

Ольга несколько раз звала подругу в гости, но Лене все было некогда. А тут вдруг сама захотела повидаться, да и длинные выходные подошли. Лена еще взяла три отгула, чтобы пожить у подруги в деревне целую неделю, на все майские праздники.

Село, где жила Ольга, было в ста километрах от города. Лена домчалась на машине за час. Приехала, правда, уже к вечеру, ничего толком не увидела. Подруга встретила ее радушно, накрыла шикарный стол: тут и соленья-варенья, и выпечка разная, и даже шашлык Сергей пожарил на мангале. Посидели во дворе, под открытым небом. Лена разомлела с дороги да от обильной трапезы, и сидела осоловевшая, смотрела на звездное небо.

— Хорошо-то как у вас! Благодать! Тихо, спокойно, дышится легко. И еда такая вкусная, натуральная. Не то, что у нас в городе, такой обед в копеечку влетит, а у вас всё своё.

Сергей с Ольгой отчего-то рассмеялись, да так, что долго успокоиться не могли.

— А чего я такого сказала? Разве у вас не свои продукты, а покупные? — недоумевала Лена.

— Да всё, так. Просто все гости у нас говорят эту фразу, как сговорились. И продукты у нас, действительно, все свои. Вот шашлык из своей свинки, овощи тоже все свои. Только «своё» — это не значит, что оно в холодильнике само появляется.

Лена тут только поняла, что ляпнула не подумав. А ведь, правда, пусть за деньги и в магазине эти продукты не покупались, но сколько труда вложено, чтобы это «всё своё» на столе появилось. Недаром же говорят, что «В деревне как потопаешь, так и полопаешь».

У Лены родилась в голове интересная идея.

— Оля, слушай, а можно я у вас на эти выходные, поработаю за еду? — со смехом предложила Лена. — Нет, ты не делай такие глаза, я просто хочу для себя эксперимент провести. Я же историк, а как в деревне живут, только по книжкам знаю. Вот и представлю, что я сама в деревне живу и мне надо для своего пропитания всё самой делать. Что там сейчас надо?

Ольга хитро переглянулась с мужем и начала перечислять дела, загибая пальцы.

— Так-то ты очень вовремя. Мы как раз хотели картошку посадить на майские, а раз у нас помощник есть, то еще и в маленьком огороде все -посеем. Еще научу корову доить, как раз она недавно отелилась. За инкубатором последишь, а через два дня цыплята выведутся, и за ними походишь. Не волнуйся — работы найдем!

К следующему вечеру Лена грешным делом думала, как бы ей сбежать домой от «деревенской романтики». Болело всё, что может болеть: каждая жилка, каждая косточка.

«Боже мой, как они тут живут! Это же рабский труд каждый день!» — думала Лена после посадки картошки. Она вспомнила, как с утра собирали пророщенную картошку из сарая, носили ведра в большой картофельный огород. Ольга с Сергеем в две лопаты копали лунки, а Лена старалась успеть за ними обоими кидать картошку. Сначала было легко, но к концу поля, а оно у друзей оказалось почти 25 соток, у Лены отваливались руки и спина.

А еще в течение дня у нее было задание переворачивать яйца в инкубаторе. На вопрос «Зачем это?» Ольга объяснила, что так они имитируют живую наседку, которая постоянно ворошит яйца, чтобы эмбрионы не прилипали к одной стороне скорлупки.

Вечером еще Ольга повела подругу знакомиться с коровой Мартой. На первый раз Лену никто не допустил до дойки, она просто смотрела, как Ольга шустро сцеживает звонкие струйки молока в подойник. А вот напоить маленького теленка Лене разрешили, и это оказалось даже забавно. Телёнок тыкался бестолковой головой в ведро и не знал, как пить. А потом Ольга показала, что надо дать теленку пососать ладошку, смоченную молоком, и потихоньку опускать руку в ведро, и тогда теленок понимает, что в ведре молока больше, чем на руке, и начинает пить.

В первый свой рабочий день Лена рухнула в кровать и не заметила, как уснула. Правда, перед сном Ольга попарила ее в бане, чтобы расслабить кости и мышцы, чтобы они утром не сильно болели. Спала Лена крепко, ни о какой бессоннице, что мучила ее последние годы, она и не вспомнила.

На следующий день по плану были грядки в маленьком огороде. Лена с Ольгой посеяли морковь, свёклу, капусту, редиску и разную зелень. Ольга формировала грядки из вспаханной культиватором земли, а Лене дали задание чертить ровные полоски, и сеять по зернышку крупные семена. Вроде ничего особенного, но это ж посиди над грядками, пораскладывай семечки с равным промежутком. Ноги затекли, спина опять заныла. Да еще и плечи обгорели на солнце — Лена не послушав совета подруги, сняла кофточку, когда солнце особенно стало припекать. Жарко ей, видите ли, показалось. Вот теперь мучайся!

К вечеру начали вылупляться цыплята. И это была волнительная ночь без сна. Лена никогда раньше не видела, как рождается цыпленок. Сначала в яйце появлялась маленькая трещина, потом цыпленок клювом раскалывает скорлупу по кругу. Затем какое-то время отдыхает перед последним рывком. И вот, набравшись сил, он упирается лапками в один конец яйца, а головкой в другой — и вываливается из своего домика! Слабенький, мокрый, но уже через несколько минут обсыхает и встает на ножки.

Ольга пересаживала новорожденных цыплят в отдельную коробку с тёплой лампой, и там они обсыхали, кушали свой первый корм — мелко рубленное вареное яйцо, и устраивались спать, сбившись кучкой в тепле.

За неделю Лена прошла серьезный курс трудотерапии, как шутила подруга. Дела, и правда, никогда в деревне не заканчивались. Огород, цыплята, дойка, переработка молока, сбор яиц, уборка территории, работа в теплице, сбор молодой крапивы для цыплят и поросят, полив грядок, запаривание корма. И так по кругу, каждый день!

— Сейчас-то мы расслабленно живем. Посеяли всё, и отдыхаем. А вот летом и поливки больше, и прополка ежедневная прибавляется, и покос. Осенью скотину колем, куриц. Все это надо сохранить, обработать, заморозить. Зато всё своё! — со смехом рассказывала Ольга.

Уезжала Лена домой со странной смесью чувств. Не сказать, что ей не понравились эти деревенские выходные. Она многое для себя узнала, было много интересных открытий. Трудиться, чтобы было «всё своё», было тяжело, но терпимо. Через несколько дней Лена вошла в нужный ритм и делала все с удовольствием. Но жить так всегда она бы не смогла.

Прощаясь с подругой Ольга сказала.

— Ну, ты это, заходи, если что…

На что Лена со смехом ответила.

— Нет, уж лучше вы к нам. Со «своим»!

Деревенский дурачок Васька- Блаженный

История эта случилась давненько, да и не все помню точно. В каждой деревне, поди, есть такой дурачок.

Без блаженных в нашей жизни никуда. Они и мешаются, вроде, но все же душу высветляют. Вот глянешь на такого — большая детина, а ведёт себя как ребенок. И сам, глядючи на такого, как ребенок на мир хоть на минутку взглянешь.

Помнят многие из деревни нашей Ваську-Блаженного. По неписаному закону Ваську трогать было нельзя — он дурак от Бога, блаженный. Молодой мужчина, среднего роста, хорошо и крепко сложен. Но с детским открытым и чистым лицом, на котором, как весеннее солнышко, постоянно светится улыбка

Васька сирота. Мать-то может и жива, но он не видел ее с самого рождения. Она, как говорит бабка Тоня, сбежала в город, как родила. А отец — сын бабы Тони, замерз спьяну, когда Ваське было всего семь годков.

Существует несколько версий о причине Васькиного слабоумия. Первая: говорят, что Васька родился умным и в пять лет мог читать и писать, и вследствие чрезмерной нагрузки на мозг с ним и приключилось «горе от ума». Вторая — наиболее правдоподобная, — маленького Ваську отец посадил на бак мотоцикла, и целый день катал по округе, после чего малец переболел менингитом, да с тех пор и дурачок.

Как бы то ни было, но ни читать, ни писать Васёк не умел — его умственное развитие навсегда остановилось в раннем детстве. Правда, рисовал, как истинный художник. Хоть углём, хоть карандашом рисовал. Любил узоры разные выводить. Всем друзьям картинки красивые рисовал и раздаривал.

Васька — великовозрастный, вечный ребенок. Он добр, жалостлив и вследствие чрезмерной жалости, плаксив и доверчив. Чем и пользовались некоторые селяне.

— Васенька, голубчик, посмотри, какая у нас беда приключилась, — науськивает ему деревенская баба. — Кошечка у нас окотилась, а молочка-то у нее нет, чем котяточек кормить? У вас-то корова доится? — Доится!

— Вот и славно! Возьми себе котяток, неси домой, а то они у нас погибнут.

Васька, заливаясь слезами сует котят за пазуху. Котята мяукают и царапаются, вонзая Ваське в грудь цепкие коготки, пытаются выбраться наружу. Дурачок, плачет, и, в то же время улыбаясь, целует их в головы и запихивает их вовнутрь, бежит со всех ног домой, чтобы порадовать бабку Тоню.

Но бабка отчего-то такому прибавлению в хозяйстве не очень рада.

— Ой, идиотик! — начинает причитать она. — Ты откуда котят полный дом наволок? Ой, матушка моя родная, он же без ножа меня режет. Кто тебе дал-то их?

Васька начинает сбивчиво объяснять:

— Баба — мордастая, крыльцо — красное, лужа возле дома.

Бабке этого достаточно. — Ага! Значит соседке самой топить приплод не охота, а я, бабка старая, бери грех на душу.

Бабку Тоню в деревне зовут Семижильной. Ей под семьдесят, а она держит полный двор скотины, ни в чем, не уступая молодым. Плюс еще Васёк, который стоит целого подворья. Редко какой день обходится, чтобы с ним не приключилась какая-нибудь история.

— Горе ты моё! Дураков посев! — кричит бабка Тоня. — Ты для чего из покрывалки все цветы повырезал?

— Хотел божницу нарядить!

— Ой, да как же это я ножницы забыла прибрать? Ох, матушки, так он и шторы на бахмару распустил.

Бабка в сердцах отвешивает Ваське подзатыльник. А он, почесывая ушибленное место, заливается слезами:

— Я хотел, чтобы красиво было.

— Красиво! — передразнивает его бабка. — Такую красоту навел, хоть из дома беги. Вон возьми газету, да и вырезай из нее портреты.

А потом видя слёзы родной кровиночки, сжаливается — Ну, ладно, не голоси, христовый — иди конфетку дам.

И вновь, как солнце из-за туч, лицо дурачка озаряет улыбка.

Стоит бабке Тоне прийти в магазин, ее тут же обступают деревенские бабы, в ожидании каких-нибудь смешных рассказов про внучкА. Бабка иногда отмахивается, а чаще охотно веселит публику, что не рассказать, всем же радость и самой общение.

— Чего про него рассказывать. На вид-то взрослая детина, а умом с трехлетнего ребенка. Из дома ухожу, ножницы в сундук под замок, топоры, молотки, пилы, все туда. Пробки выворачиваю — не ровён час, в розетку что-нибудь засунет.

Силов много, а помощь с него какая? Даже за водой послать нельзя: или ведра потеряет, или колонку свернет. Сено, правда, с луга таскат и то под моим присмотром.

Вот говорят, заставь дурака Богу молиться — он лоб расшибет. Так это про Васька. Заставишь его поленницу выкладывать, покажу, как, и стою рядом, — сопит, выкладывает — нравится ему. Но опять, глаз спускать нельзя, он ведь, может ее выложить выше облака стоячего, пока самого, дурака, поленьями не придавит. А утром опять учи всему сызнова — ничего в его голове не задерживается, как вода в решете.

Копать заставлю — копат до первого червяка, будет целый день за ним наблюдать, разговаривать, а если ненароком лопатой разрежет — голосить будет, как по отцу родному.

А уж, жалостлив, беда с ним. Поросенка по осени резать, хоть за тридевять земель веди — узнает, в десять ручьев слезы будет лить, к мясу не притронется. Одно слово, Блаженный. Разве в мои-то годы такую обузу на себя взвалить? Он молодой, здоровый, за ним коню, на четырех ногах не угнаться, а мне каково бабке старой?

Подшучивали над Васькой много и часто. Мужики, было, пытались приучить его курить и пить вино, но чистая, непорочная Васькина душа воспротивилась этому. Сам не пил, и другим пальчиком грозил.

Самое страшное время года для бабки Тони была зима. Зимой за Васькой нужен особенный контроль. Помня о том, что в мороз замерз ее сын, бабка Тоня старалась, по возможности, свести на нет Васькины передвижения по улице. А того словно разжигает затесаться куда-нибудь.

Больше всего Васька любил зимой кататься с ребятами на санках с горы. Ему все равно, с пятилетними ли или семнадцатилетними — Ваське все ровесники. Дурачку не ведомо чувство страха, поэтому его пускают, то с плотины, то специально для него строят какой-нибудь немыслимый трамплин. Блаженный падает, разбивает в кровь лицо, плачет, а через минуту уже тащит и свои, и чужие санки в горку.

Еще зимой Васька очень любил чистить снег. И соседи охотно эксплуатировали эту его страсть в корыстных целях.

— Васенька, милок, беда у меня. Завалило, бабку, снегом. Ни в подвал, ни к корове сходить не могу.

Дурачок хватает лопату и, сопя, погружается в работу. Он очень любил, чтобы его при этом хвалили, и соседи его нахваливали.

— Ох, Васенька, что ж ты молодец. Вот мужик из тебя выйдет дельный, работящий, жена, небось, не нарадуется. Не пьешь, не куришь, и в руках у тебя все горит.

Васька смущенно улыбается, размазывая рукавом по румяным щекам пот.

Недолго прожил Васька-дурачок. Лет тридцать ему всего стукнуло, когда бабка Тоня померла. С похорон всего полгода прошло, ходил неприкаянный дурачок по деревне, от дома к дому. Кто хлебушка подаст, кто колбаски. От голода бы не помер. Да зима пришла, морозы ударили. Не уследили за дурачком — ушел гулять, да и не вернулся. Наутро только нашли его в сугробе с неизменной счастливой улыбкой.

Люди тонут, а вы веселитесь

Наташа собиралась на работу, а душа была не на месте — идет большая вода, соседние деревни уже затопило паводком. Речка Ишим, всегда тихая и спокойная в эту весну поднялась до небывалой высоты. Снега зимой было много, вот и поднялся уровень реки.

Наташе вроде и переживать не надо было сильно. Они тут, как на острове живут, их село высоко над рекой стоит, вода не дойдет. Но душа болела за других. Отец в соседнем селе живет, там одну улицу уже затопило. Пока что до дома отца вода не дошла, но никакой гарантии нет, что этого не случится. Сколько Наташа его к себе ни звала — ни в какую, отец уперся и говорит, что никуда не поедет, будет дома паводок пережидать.

Наташин отец не один такой «упертый» оказался. Каждый день из подтопляемых сел людей эвакуируют, СМС всем на телефон приходит, чтобы были готовы, собирали вещи и документы, а люди из домов не выходят.

Некоторые хитрые сначала едут в пункты временного размещения, отмечаются там, чтобы штрафа за отказ от эвакуации избежать, а потом тихонько к себе домой возвращаются. Во дворах вода, а дома-то повыше — в них можно жить. Уж лучше из двора на лодке выплывать, и в болтониках ходить, чем дом бросать, говорят они.

Их понять можно — жалко без присмотра оставлять то, что наживалось всю жизнь. А вдруг мародеры? Уже случаи были, что оставленные дома вскрывали и все ценное из них выносили. Да и скотину не хочется в общий загон вести — кто за ней там присмотрит?

Наташа и сама, наверное, вернулась бы домой, поэтому отца понимала. У него там дом, мастерская, козы. Как бросишь? Но, всё же, Наташа за отца сильно переживала. И на работу идти не хотелось, не до веселья сейчас, а куда деваться, если работа с весельем связана — работала Наташа в сельском Доме культуры худруком.

С началом паводка мероприятий в ДК прибавилось — помимо основных кружков и плановых праздников добавился детский развлекательный клуб типа школьной продленки. В их селе в школе был организован пункт временного пребывания для эвакуированных, среди них были и дети, которых нужно было как-то развлекать. Вот и приходилось проводить игровые программы, дискотеки и другие развлекашки. Да и в школу Наташа с коллегами ходили, пели песни для эвакуированных, проводили викторины, организовывали настольные игры.

Больше всего среди эвакуированных было людей старшего возраста, одиноких стариков, у которых не нашлось никаких родственников на «большой земле». Им было тяжелее всего — ведь они бросили родные дома, которые сами строили, в которых прожили всю жизнь. И теперь неизвестно, когда они вернутся домой и в каком состоянии будут эти дома. Обещали выплаты за подтопленные дома, только сколько этих выплат будет, никто не знает.

Но старики старались не унывать, подбадривали друг друга и с благодарностью принимали работников ДК с такими мини-концертами.

Но среди эвакуированных нашлись пара бабулек, которые были вечно всем недовольны. Они ходили и ворчали, что их плохо кормят, что спать невозможно ночью, потому что кто-то храпел, что пока они тут сидят взаперти, их дома разворуют. И от них каждый раз Наташа с коллегами слышала ругань, мол «Люди тонут, а вы тут веселитесь! Лучше бы шли дамбу строить. Песни они тут поют. Чё веселитесь? Горе у людей. Тьфу, совести у вас нет!»

Наташе было обидно до слез слышать эти слова. Как будто ей легко дается это веселье? Она ведь тоже не железная, людей жалко, скотину жалко, но работа есть работа.

Она понимала, что это просто такие злые люди, и они всем настроение портят, по-другому они не умеют. Но последние дни нервы были ни к черту, и нет-нет да мелькнет мысль, а вдруг бабульки правы. Может не песни надо петь, а идти помогать выкладывать насыпную дамбу? Или на свои деньги покупать вещи для пострадавших.

Вот только здоровье Наташи не позволяло таскать мешки с песком, а денег хватало на жизнь впритык от зарплаты до зарплаты. Снять бы последнюю рубашку, так ведь и детей по миру пустишь.

Одна женщина, видя, как Наташа реагирует на ругань, подошла к ней и тихонько стала выговаривать.

— Наташенька, да не слушай ты этих змеюк. Всем тяжело, и сейчас очень сильно проявляется характер у людей. Что у них внутри, то и выплескивается наружу. А для них еще и свободные уши нашлись, вот и отрываются, выплескивают свой яд. Мы тут от них все вешаемся, и родные от них давно уже сбежали, а вы вот под руку подвернулись. Понимаю, что ты все близко к сердцу принимаешь, но таких слушать не надо. Ты лучше смотри, как другие люди оживают, глядя на вас, как они вам подпевают. Это же счастье, что вы можете людям поднять душевный настрой, они от мыслей тяжелых отвлекаются, глядючи на вас.

Мне отец рассказывал, что когда на вoйнe был, то его как талисман в разные отряды приглашали, поднять боевой дух солдат. Он у меня гармонистом был и песен много знал. Голосище у него был звонкий, задорный. И было у него одно правило — петь только радостные песни перед боем. Кто-то скажет, что вроде вoйнa — не место для веселья. Но отец всегда говорил, что горю поддаваться не надо. Жить надо, пока живется. Дух сильнее плоти. А ослабнет дух, и тело сломается.

В нашей жизни все что угодно случиться может в любой момент, и думать об этом, так ложись и помирай. Каждый должен делать то, что в его силах. Можешь физически помогать — помогай. Можешь деньгами людям помочь — тоже хорошо. А вот ты песнями, и это дороже любых денег. Так что, милая, слава Богу, что есть такие, как вы! Пой, деточка, а мы будем жить и радоваться!

В деревне конца света не боятся

Семен стоял на краю своего огорода и спокойно смотрел на большую воду, что разлилась от края и до края. «Море-море, мир бездонный!» крутилась в голове старая песня Антонова. Да, их мелководная речка Ишим в этом году учудила — разлилась после ледохода как море, а в берега возвращаться и не собиралась.

Весь апрель жителей района пугали СМСками, что идет большая вода, «спасайся, кто может». Многие из их деревни побросали своё жилье и уехали пережидать паводок на большой земле. А Семен остался. Как это он бросит дом свой, скотину, огород? Вот еще! Не конец света, переживем.

Семен поставил очередную палочку на стыке воды и земли, чтобы отметить, до какого места дошел паводок. В пяти метрах от края торчали несколько его меток, какие-то уже были не видны под водой. Ну, ничего, до дома вода точно не дойдет, а картофельное поле нынче пусть отдохнет — маленького огорода хватит для посадки овощей, с голоду зимой не помрет.

Семену заметил, что он даже сильно не переживает из-за наводнения. Жизнь-то продолжается. Да и вообще деревенские жители всегда готовы к любым катаклизмам, к любому концу света. Что только за жизнь Семена не случилось: родился в Советском Союзе, был пионером, видео перестройку. Когда ему было двадцать лет, страна развалилась. Потом голодные 90е, капитализм в 2000х. А последние годы вообще веселуха.

А уж сколько на его памяти случалось «концов света»! В 1999 году — обещали приход Антихриста. В тот год как раз какая-то комета пролетала, панику навела. В 2000 году все ждали Миллениум, обнуление всех компьютеров и восстание машин. А в 2012 — должен был быть самый нашумевший конец света по календарю Майя. И ничего — все живы-здоровы! А после всех этих «концов света» даже морально ко всему готовые. Главное не падать духом и руки к делу применить. А дел в деревне всегда хватает. Эти дела и от голода спасут и от тоски.

Семен не стал долго задерживаться на берегу «моря», пошел кормить-поить скотину. Хозяйство небольшое: свиноматка с поросятами, десятка два курей, а корова всего одна, молодая еще первотелка. Месяц назад отелилась, так что молока было много. Семен не жадничал, половину молока телку выпаивал, а остальное перерабатывал.

Несмотря на наводнение, жил Семен, как у Христа за пазухой. Дом его ввода обошла, еще несколько домов в деревне жилые остались, есть с кем пообщаться. Продукты у Семена не переводились. Всегда свежие яйца, молоко, творог, сметанка. Мяса, правда, сейчас не было — из морозилки все зимние запасы пришлось достать, потому что электричества уже неделю как отключили из-за наводнения. Но Семен и тут нашел выход из положения, чтобы запасы не пропали, он из мяса тушенки наварил, на лето как раз хватит, а там и поросей колоть можно будет. Тушенку варил в бане, там Семен еще при стройке поставил такую печку с варочной плитой, чтобы летом можно было варить-парить и дома жар не разводить. Дома, конечно, тоже печка была, и пока еще ранняя весна, ее каждый день топить приходилось, и на ней же готовить. В общем, в деревне и без электричества прожить можно.

Мелькнула мысль: «Так, телефон уже три дня лежал незаряженный — вот это плохо. Дочка будет волноваться, еще того гляди в гости приедет, мужа заставит, чтобы по „морю“ ее на лодке привез. Надо что ли сегодня вечером самому в соседнее село сплавать? Там и телефон заряжу, и с дочкой повидаюсь, и кой чего куплю».

Хотя и покупать-то ничего не надо. Семен свои запасы регулярно проверял. Овощей еще полно с прошлого года, закруток всяких. А без выпечки он как-то уже и привык жить, как жена умерла пять лет назад, так и питаться стал по-простому: картошка, капуста, немного мяса. Утром яйца, творог — что еще ему надо? Сейчас вот и рыбка пошла — на лодке выплыл в «море» и лови, сколь хочешь. С большой водой и рыба обновилась, зашла щука, окунь, лещ. А то одни караси в речушке раньше были. Хоть какая-то польза от наводнения.

А жить Семену тут на острове не скучно, в мастерской можно поработать, задумок много. Семен любил с деревом работать, мог легко и стол хороший собрать и дом украсить резьбой красивой. Дома все обставил самодельной мебелью и друзьям на заказ мастерил.

А чуть подсохнет, и огород начнется. Раз картофельное поле залило, то надо будет каждый клочок земли обработать да самое важное посадить. Ну и каждый день мелкая работа: животине траву молодую нарвать, корову на луг вывести, за курями присмотреть, уборка, готовка — так и день прошел. А вечером и почитать можно, Семен как-то купил хороший фонарь, который от солнца заряжать можно, и вот при свете этого фонаря и читал. Только недолго, потому что по деревенской привычке спать ложился рано, как стемнеет, и вставал утром рано с петухами. Так и жил…

Семен не только много работал, но и много думал, философствовал, сопоставлял факты. Дед рассказывал, что некоторые деревни в СССР во времена Войны и перестройки жили, как у Христа за пазухой. Ничего у них годами не менялось и политические изменения в стране их не касались.

Как-то Семену попался юмористический рассказ о глухой деревне, в которой про настоящий Апокалипсис жители той деревни только через год узнали. Весь мир погиб от неизвестной чумы, а в этом медвежьем углу про это и слыхом не слыхивали. Только через год жители поняли, что дело неладно. В города ходить не стали от греха подальше и решили век свой доживать в три двора. Благо все продукты свои! Молоко, мясо, овощи, зерно. Даже мёд для бражки. А чего не жить? У них в общем-то всё осталось по-прежнему!

Семен рассуждал, что это все потому, что в деревнях на каком-то глубинном уровне всегда готовы к концу света. Это наша национальная черта такая. Конца света ждали, высматривали первые признаки, готовились по всем правилам. Верили в пророчества. А всё потому, что Иоанн Богослов, описавший в Откровении свои видения Конца, не указал точной даты. Шутник!

В общем, в деревнях всегда готовы к апокалипсису! Сами посудите — запас продуктов в погребе есть. В случае чего, там и ядерный взрыв пересидеть можно. Ружье у многих в доме имеется, почти все охотники в деревне. А навыки для выживания в экстремальных условиях каждый деревенский пацаненок знает. Электричество вырубят — не страшно! В настоящих деревенских домах дровяные печки есть, колодец свой, банька. Ну, а если дома пересидеть БП не получится, можно и в леса податься. Там никакая чума, никакие зомби не достанут, не стоит и беспокоиться.

Вот и Семену беспокоиться не о чем. Как жил, так и жить продолжает. Он припомнил, что следующий апокалипсис вроде ждать надо в 2029 году. Говорят, опять какой-то астероид должен пройти очень близко от земли, и может даже в неё врезаться. Поживем-увидим! А чтобы ждать было не скучно, будем делаем стратегические запасы: продукты, инструменты, утварь. Так что деревня — это последний оплот человечества! Города падут, а в деревнях новая цивилизация родится.

Всё это конечно шутка. Если уж и придет конец всему, то в деревне не отсидишься. Но в каждой шутке, как говорится, есть доля шутки…

Смирилась

«Как я его не-на-ви-жу!» думала Ирина каждый раз выходя летом в огород. Одно упоминание о грядках вызывало у неё нервный тик и содрогание! И ладно бы она была лентяйка-белоручка, так нет же — Ирина являлась образцом идеальной хозяйки, в доме ни пылинки, всегда полный стол еды.

Но огород вызывал в ней жуткое отторжение и злость.

Корни этой ненависти уходили в детство, когда на летних каникулах хотелось побегать, поиграть, а мать загоняла с утра в огород: «Пока большую грядку не прополешь, на речку не пущу!» И так каждый день Ирина получала от матери какие-то огородные задания: прежде чем с подружками поиграть, нужно было десять рядков картошки окучить, собрать вонючих колорадских жуков, вечером маленький огород лейками полить да малину обобрать. Про картошку лучше не вспоминать — это реальный ужас, двадцать соток! И не отвертишься — нужно же родителям помогать с хозяйством, ведь это были голодные 90е, когда огород реально кормил.

Конечно, хватало времени и для летних игр, но Ирине в детстве казалось, что она целыми днями изнывает на грядках — детская психика так устроена.

Еще тогда, лет в десять она четко для себя решила: «Вырасту, никакого огорода у меня не будет! Вот пусть хоть что говорят и пусть хоть кто заставляет, никогда я больше в грядках ковыряться не буду!»

Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.

Первый муж на заявление Ирины, что огорода ей не надо, только пожал плечами. Ну не надо и не надо. Не очень-то и хотелось.

Развелись они лет через десять как раз из-за патологической лени мужа.

Второй раз вышла замуж Ирина уже лет в сорок, за Анатолия, мужика хозяйственного. И тут нашла коса на камень. Муж не представлял жизни без огорода. Как это — жить в деревне и овощи в магазине покупать? В них же сплошная химия, да и вкус пластмассовый, помидоры в рот не возьмешь.

На все увещевания мужа Ирина категорически не хотела в его огород заходить. Анатолий по максимуму устроил свой огород так, чтобы на нем не надо было упахиваться: сам копал и формировал грядки, сам выращивал рассаду и сеял всё по весне, соорудил удобную систему полива, дорожки между грядок выложил досками. Только и просил жену, чтобы она прополку на себя взяла, потому что у него спина больная, а еще он своими большими пальцами всё норовил выдрать нежные ростки овощей.

В первый год чуть не развелись из-за этого. Ирина буквально истерики закатывала, мол, пусть этот огород зарастет к чертям, но она на грядки не выйдет. Анатолий в тот год с грехом пополам смог поддерживать огород в порядке, что-то там полол, но действительно много нужного выдрал нечаянно. Урожай собрал, но не такой, как рассчитывал.

На следующий год Ирина собрала волю в кулак и договорилась с мужем, что, так уж и быть, будет заниматься прополкой на грядках, а за это он свозит ее на море. Он согласился.

Сидя на грядках и выдергивая мерзкие сорняки, Ирина под нос напевала известную песенку: «Море зовет… Волна поет… А я такая в огороде»

Да, это занятие все еще поднимало в ней неприятные воспоминания, и каждый раз, выходя в огород, Ирина ворчала и бухтела. Но, всё же, она признавала тот факт, что домашние овощи вкуснее магазинных. И зимой неплохо было достать баночку огурчиков и помидоров, да и квашеная капуста всегда в ходу.

Кстати, заготовки на зиму Ирина делала с удовольствием, и получала эстетическое удовольствие, глядя на ровные ряды разноцветных баночек в подполе. «Толя прав, покупать овощи для закруток — последнее дело. Ладно, пусть сажает свой огород, я, так уж и быть, помогу. Но надо его уговорить, чтобы поменьше всего сеял, а то я так все лето и буду проводить на грядках кверху попой»

Каждая следующая весна в их семье начиналась с одного и того же диалога с мужем.

— Так, дорогой, ты помнишь, как в прошлом году насеял зачем-то всего помногу? В этом году давай сократим посадки. Хватит уже всё лето горбатиться на огороде. У самого же спина болит и руки от артрита не разгибаются. Не молодые, чай, поберечься надо. Да и кому столько выращивать? Дети редко приезжают, а нам вдвоем столько всего и не съесть.

Анатолий соглашался, но тут же предлагал.

— Ну, хорошо, уговорила! Не буду всё засаживать как в прошлом году. Но ведь зеленюшка к столу нужна? Не поедешь же в город за петрушкой, люди засмеют.

— Ладно, зеленюшку посади.

— А маленькую грядочку морковки? Чтобы уже в конце июня с грядки хрумкать. На хранение пары ведер хватит.

— Уговорил, морковку тоже можно, но только маленькую грядку!

— А горошек? Ты что, как без горошка-то? И не купить его на рынке. И что ты детям скажешь, когда они летом с внуками приедут? Простите, родимые, мы решили ничего не сажать! Стыд-позор! За горохом-то и ухода никакого. Воткнул — он сам растет.

— А и верно. Шпалера уже стоит. Натыкай горошка, пусть растет. В поле его вон не поливают, не пропалывают, а растет. Но в поле он трава-травой, а садовый вкусный. Внукам, и, правда, надо. Горох тоже сажай! Но больше ничего. Слышишь! Хватит корячиться всё лето на грядках. Меня уже соседи скоро станут узнавать, только по нижней части спины.

— Да я молчу, молчу! Конечно больше ничего не надо. Только сама же пожалеешь, когда к соседке пойдешь побираться, молоденькую картошку просить. Надо-то всего гнёзд 50 посадить. Это же не 50 соток, как раньше.

— Да чтоб тебя! Ладно. Картошку тоже можно. Но, чур, только 50 гнёзд!

— Честное пионерское, что больше ничего не посажу! Вот только…

— Что еще? Сколько можно надо мной издеваться?

— Пару кустиков кабачков бы надо. И тыкв. Сама подумай, как без тыкв-то?

— А зачем ты, тыквы сажаешь, ведь их у нас никто не любит?

— Да ладно тебе! Чтоб были! Красиво же. И еще пару подсолнухов!

В общем, все по классике: гнев, отрицание, торг, депрессия, посадка кабачков.

Но еще через пару лет такого весеннего торга и летней депрессии Ирина стала замечать за собой, что ближе к весне поглядывает в сторону садовых магазинов, в интернете нет-нет да полюбуется на красивые фото ухоженных огородиков.

В какой-то момент она поймала себя за необычным занятием — она САМА пикировала рассаду помидоров в отдельные стаканчики, и при этом мурлыкала какую-то песенку. Что? Это она что ли тут добровольно с землей возится? Да быть не может!

И уже в этот огородный сезон Ирина на пару с Анатолием дневала и ночевала на грядках. Она, неожиданно для себя, стала получать удовольствие от монотонной работы с землей. Ей нравилось, что на их огородике всё было удобно и продумано, а не так, как в ее детстве. Нравилось, что грядок было меньше, а урожай вырастал богаче. Она с восторгом фотографировала натюрморты из свежих овощей и делилась фоточками в соцсетях.

И стала Ирина настоящей огородной фанаткой.

Кто-то скажет, что она смирилась с действительностью, а кто-то пошутит, что с возрастом ее ближе к земле потянуло. Но иногда ненависть незаметно для нас переходит в любовь, главное, не сопротивляться этой любви…

Бог тебя накажет, что в святой праздник работаешь!

Эту поездку на дачу я ждала всю зиму. Очень хотелось пораньше приехать, но из-за весеннего паводка дорогу к дачам перекрыли и дачников не пускали в их любимые сады. Дама уже и рассада переросла, с подоконника падала, а высадить ее в теплицу не было никакой возможности.

И вот, наконец, свершилось! Вчера узнала, что дорога открыта, и можно ехать. Я тут же набила полную машину вещами, которые мне пригодятся на даче, а с утра пораньше загрузила свои растюшки на заднее сидение старенькой Тайоты и отчалила на дачу!

Кстати, нужно отметить, что дача моя — это не малюсенький участок в СНТ, а усадьба в десять соток с добротным домиком в ближайшем от города поселке. Как вышла на пенсию, так осуществила свою давнишнюю мечту. И вот уже года три с ранней весны и до снега живу на природе. Огородик небольшой, плодовый сад, а главное — море цветов, которые я обожаю всей душой.

Проезжая центр города, я краем глаза заметила, что по улице шли нарядные люди с веточками вербы в руках. «Ой, так сегодня же Вербное воскресенье! Вот я, нехристь, совсем забыла про праздник. Как же я теперь в саду работать буду? Нельзя же» — пронеслось у меня в голове. Но я тут же успокоила себя, что так как я не шибко верующая, то на меня это правило и не распространяется.

Мой домик в деревне встретил меня приветливо. За зиму никто на участок не залез, везде порядок, деревья окутаны зеленоватой дымкой набухших почек. Первым делом я побежала инспектировать цветники. Слава Богу, все мои неженки зиму пережили: и розы, и флоксы, а главное, гортензии, над которыми я трясусь как над младенцами. Даже не заходя в дом, я тут же взялась снимать зимнее укрытие с цветов пока они совсем не сопрели. За этим занятием меня и застала соседка, Варвара Матвеевна.

— Ой, девка, ты чего это удумала, в святой праздник работать! Бог накажет!

— И вас с праздником, Варвара Матвеевна! Уж не знаю, за что меня Бог накажет, я ж ничего плохого не делаю, не краду, не убиваю, не сквернословлю. Думаю, за то, что я с цветочками вожусь в Вербное воскресенье, в ад меня не отправят.

Соседка только зло посмотрела на меня и сквозь зубы процедила.

— Тьфу на тебя, еще и смеется. Вот, помяни моё слово, накажет тебя Бог! Случится потом что-то плохое с тобой или с родными, так не плачься, сама виновата!

Мне почему-то стало так стыдно. Вроде я и правда, ничего плохого не сделала, а всё равно ситуация неприятная. А Варвара Матвеевна все не унималась, перечисляя страшные кары, которые падут на меня из-за работы в святой праздник.

Ее словоизлияние прервал тихий женский голос. Это Вера Ивановна, соседка с другой стороны от моего дома.

— В честь чего это ты, Варвара, страху на Надю нагоняешь. Если такая больно верующая, так что ж с утра на службу не ходила? Сама ничего не знаешь, а людей стращаешь. Я как раз из церкви иду, и тоже в сад сейчас пойду, потому что не грех это, в саду в праздник работать.

— Да как же не грех? Испокон веку было, что в Вербное и на Пасху ничего грязного не делали. А в саду-то с землей самая грязь.

— Грязь она страшна не на руках, а в душе, Варя. Сегодня мы как раз у батюшки спросили, можно ли работать в саду, а то тепло установилось, а мы дома сидим. И он нам сказал, что церковь, в общем-то, поощряет любой труд, пусть даже его приходится выполнять в праздники. Нет официального запрета на работу в праздничные дни. И даже в Пасху работать можно в огороде, но не вместо, а вместе с молитвой.

Сейчас праздник Светлый настает, и как раз самое время для сада-огорода. Ты лучше не по соседям ходи, а молись, постись, в церковь с утра сходи. А вот после службы — ночной или утренней — каждый вправе заняться тем, чем сочтёт нужным, в том числе, огородом.

И не думай, что если пойдешь на длинное богослужение, то у тебя не хватит сил на другие дела. Я сама заметила, что после молитвы работа идёт бойче, и чудесным образом хватает и времени, и сил на любимый огород.

В святые праздники, как и в другое время, нельзя делать работу, которая связана с перенапряжением и подрывом здоровья. В остальном же препятствий нет. А самое главное, в эти дни нельзя ругаться, сквернословить, людям настроение портить — вот это настоящий грех. Посидеть за праздничным столом можно, выпить немного для радости. Но напиваться до поросячьего визга, как некоторые делают — вот грех. Грустить и унывать нельзя, потому что Вербное и Пасха — это праздники почитания жизни, и этот день нужно проводить в радости. Из этого и следует, что в саду возиться совсем не грех, потому что для любого садовода общение со своим садом-огородом — это огромная радость!

— А почему тогда считается, что нельзя в огород в святые праздники? — не унималась Варвара.

— Да тоже все просто. В старину в деревнях нужно было работать много и тяжело. Потому и воскресенья и дни больших церковных праздников ждали с радостью, ведь они позволяли отдохнуть от тяжкого труда, провести время с семьей, посетить церковь.

Варвара Матвеевна ничего не сказала, только поджала губы и ушла недовольная к себе домой. А мы еще постояли с Верой Ивановной, послушали трели скворца в тишине. А потом она еще добавила.

— Созидательный труд — не грех! Я такого мнения. Да и батюшка вот основательно все подтвердил. Но у некоторых срабатывает какой-то психологический блок, и работа в праздник выходит боком. Один мой знакомый рассказывал такую историю, как он на Троицу удумал крышу на сарае перекрыть. Залез по лесенке на сарай, начал отдирать старый рубероид, и поскользнулся. Покатился вниз, и как раз ногой уперся в лесенку, а она возьми, да упади, от этого толчка. В тот день он мало того, что пузо себе ободрал, так еще пришлось с трехметровой высоты прыгать. Обошлось, ничего не сломал, но ногу вывихнул и долго потом хромал. Он еще мне говорил, что такое у него не первый раз: как только на праздник святой что-нибудь затеет, обязательно покалечится. То ли Бог за грех наказывает (хотя я не думаю, что ему дело есть до одинокого мужика за каждым его шагом следить), то ли какой-то бзик у него в голове, что в праздник не надо работать, но с тех пор он в святые праздники вообще ничего не делает.

В общем, Надюша, нам самим решать! Бог нам изначально дал свободу воли, и мы своей головой должны думать. Да только надо не забывать, что и сам Творец наш — садовник, он райский сад создал. И уж кому, как не ему знать, какая это радость, цветочки растить!

Ведьма деревенская

— И запомни, что к отцу на могилку тебе надо будет три раза прийти: на полнолуние, седьмой день убывающий луны и на новолуние. Я тебе числа все записала. А еще вот тебе травки особые, будешь их пить перед сном. У тебя сейчас есть два пути — или возвращение мужа, или новая любовь. Так вот, пока будешь пить этот отвар, думай, что тебе ближе. Или представляй, как муж возвращается, или как новый мужчина рядом с тобой появляется, полный любви и заботы. Но помни, что в течение трех месяцев и трех дней ни словечка мужу должна не говорить, ни писать, ни звонить. Если что-то из этого нарушишь, весь обряд насмарку пойдет.

На вопрос женщины об оплате ведьма только мотнула головой, указывая на двери.

— Чего принесла, в сенях оставь. Насколько тебе муж дорог, столько и заплатишь. Иди, и всё правильно выполняй, как я сказала. Я потом сама узнаю, сработал ли ритуал.

Женщина ушла с горящими глазами, прижимая к груди заветный сверток с травами и бумажку с описанием ритуала.

Как только за ней закрылась дверь, Елизавета скинула с себя пестрый вязанный балахон, смыла готический макияж, расчесала волосы и убрала их в аккуратный пучок. Нда, создавать образ деревенской ведьмы несложно, главное, не вживаться в него с головой.

Естественно, никакой ведьмой Елизавета не была, она просто играла эту роль. А что — тоже работа, не хуже и не лучше других. Во всяком случае, она людей не обманывала и не делала их ситуацию хуже, чем она была до визита к «ведьме». Наоборот, все ее клиенты оставались довольны и у многих проблемы со временем разрешались, как по волшебству. Хотя никакими магическими способностями Елизавета не владела, а была просто профессиональным психологом с многолетней практикой. Ей не составляло труда уже по взгляду и телодвижениям клиентов составить анамнез, а потом, в процессе беседы-терапии, вытянуть душевную боль наружу и направить их поведение в будущем в нужном направлении.

В основном она работала с женщинами, от которых ушли мужья, или кто хотел «приворожить» любимого. С ними было легко работать — нужно было просто поднять самооценку женщин, разобраться с детскими психологическими травмами, простить обиды на родителей. А травки были простыми успокоительными. Это же верное средство, чтобы успокоить нервы и хорошо высыпаться. А выспавшаяся женщина сияет здоровьем, полна сил и энергии, а это привлекает мужчин, как мёд пчёл.

Елизавета взялась за работу «ведьмы», потому что всегда любила пробовать новые методы в психотерапии. Современные психологи, работающие в казенных кабинетах, с некоторых пор стали не эффективны в работе с клиентами. Люди шли к психологу часто из-под палки: «начальство отправило», «жена привела» — и это сводило на нет всю терапию. Ведь, как известно, когда человек не хочет, чтобы его вылечили, то в его случае медицина бессильна.

А приходя к «ведьме» человек рассчитывает на чудо, и уже настраивается на нужный ему исход ситуации. Не всегда, правда такое случается, но в конечном итоге люди признают, что стало даже лучше, чем они рассчитывали. Срабатывала психотерапия, а может и эффект плацебо — как знать. Главное — это работало.

Пришла Елизавета к своему «ведьмовству» не сразу. После университета, где она получила профессию «социальный психолог», она почти двадцать лет проработала преподавателем в родном ВУЗе, а затем открыла свою практику семейного психолога.

Годы шли, и с возрастом Елизавета поняла, что ей хочется жить в сельской местности, заниматься садом, каждый день наблюдать за изменениями в природе. А что делать с любимой работой, кому в деревне нужен психолог? Только этот вопрос долго сдерживал Елизавету в городе.

Однажды по телевизору ей попалась передача типа «Битва экстрасенсов» и тут Елизавету осенило — вот она, работа психолога в деревне!

Елизавета всегда была немного авантюристкой, и эта идея запала ей в душу. Она тут же стала продумывать весь антураж будущей жизни деревенской «ведьмы».

Так как свою практику семейного психолога она не хотела забрасывать, потому что своих постоянных клиентов она перевела на онлайн-сессии, то нужна была деревня не совсем далеко от цивилизации, чтобы в ней была нормальная телефонная связь и интернет. Такая деревня нашлась недалеко от ее города, можно даже регулярно приезжать к сыну и внукам в гости.

Следующий шаг — покупка дома. Но всё, что она видела в этой деревне, всё было не то. Тогда Елизавета решила сама построить для себя дом такой, о котором мечтала, и который идеально подошел бы к ее легенде. Она купила участок практически в лесу, чуть в стороне от деревне, на отшибе. Деньги у Елизаветы были, и она, наняв бригаду строителей, за сезон построила небольшой сказочный домик из массивных бревен, с тяжелой крышей в традиционном русском стиле.

Со строителями она договорилась, что если местные будут спрашивать, чтобы говорили, что тут будет жить то ли ведьма, то ли экстрасенс. В общем, к моменту, когда Елизавета переехала в свой дом, у нее уже были первые клиенты. В основном это были любопытствующие кумушки из деревни, но Елизавета никому не отказывала в приеме, чтобы наработать клиентскую базу. Ведь, как известно, лучшая реклама — это сарафанное радио. О «ведьме» заговорили не только в ее деревне, но и молва полетела дальше. Одни делились опытом успешного «приворота», другие хвастались, что вернулся муж, третьи показывали фото со свадьбы после снятия «венца безбрачия».

Оплату за услуги Елизавета не делала фиксированной. Кто сколько и чего сможет дать, то и хорошо. На удивление, платили щедро, а сверх денег еще и продуктами деревенскими одаривали, что вообще было замечательно, потому что кроме сада и клумб с цветочками Елизавета сажать ничего не хотела, и, тем более, не собиралась разводить скотину, а натуральные домашние продукты были намного дороже, чем деньги.

Чтобы поддерживать свой имидж «ведьмы», Елизавета носила этническую одежду, ярко красилась, а свои длинные волосы разлохмачивала и вплетала мелкие косички с бусинами. Она сама ходила в лес за травами, развешивала на заборах разные обереги, в «кабинете», где принимала клиентов, развешивала пучки трав, окуривала комнату ароматным дымом.

А еще в работе она использовала свои «Карты Таро» для «гадания». Хотя, на самом деле это были метафорические психологические карты, с помощью которых Елизавета прорабатывала психологические травмы клиентов и подталкивала людей самих делать нужные выводы для дальнейшей жизни.

Практика деревенской «ведьмы», с одной стороны забавляла Елизавету, но, с другой стороны, хорошие отзывы клиентов тешили профессиональную гордость. Вот так, господа коллеги, можно и играючи выполнять свою важную работу!

За что Елизавета категорически не бралась, так это за исцеление телесных недугов. Зачем давать людям пустую надежду, когда им не к знахаркам бегать надо, а к профессиональным врачам. Не собиралась она брать грех на душу, если бы кто-то от ее «лечения» заболел еще больше. Она психолог, а не шарлатан!

Елизавета никогда не обещала сто процентного исполнения желания своим клиентам. Шаг за шагом она работала с людьми, раскручивая клубок внутренних проблем, настраивая их на то, что счастье не в другом человеке, а в них самих. И, когда женщины начинали любить себя, расправляли плечи, начинали новую жизнь — не все ли равно, волшебство это или наука?!

Богатство от слова Бог!

В дом к Виктору меня пригласили друзья.

— Вот увидишь, такой красоты ты еще не видела! Ты же любишь всё необычное, предметы разные старинные. А еще у него настоящий ботанический сад, со всех уголков России к себе домой привозит растения, а они и приживаются. В общем, не пожалеешь.

На мои возражения, что хозяину не понравится визит чужого человека, друзья ответили, что Виктор наоборот рад новым знакомствам и с удовольствием устраивает экскурсии по своим владениям.

К Виктору мы ехали долго. «Неудивительно, что человек рад гостям. В этот медвежий угол, наверное, редко кто приезжает» — мелькнула у меня мысль. За городом свернули на неизвестную мне дорогу, полчаса ехали по лесу и попали в небольшую деревню на берегу извилистой речки.

Да, природа великолепная! И деревушка в лесу казалась игрушечной, вырезанной искусной рукой мастера из разноцветных деревяшек.

Но на фоне других домов дом Виктора выделялся, как изящная роза среди полевых ромашек. Перед нами открылись изящные кованные ворота, и мы вошли в настоящий райский сад: плодовые деревья перемежались с подстриженными туями, какими-то лесными деревьями. А еще всё утопало в цветах! На изумрудном газоне, то тут, то там были разбиты цветники с роскошными цветами. Вот розы, лилии, петуньи, дельфиниум — что сразу бросилось в глаза, но было и множество цветов, которые я видела в первый раз. А еще много прекрасных растений с сочной зеленью, с широкими листьями. Точно ботанический сад.

И среди этого великолепия красовался волшебный терем из массивных бревен с резными наличниками. Из дома выбежал невысокий улыбчивый мужичек с густой бородой. Весь его вид излучал какое-то спокойствие и основательность.

Виктор радушно встретил нас, показал, где у него беседка с уличной печкой и мангалом. Там мы и разместились, не стали в начале даже в дом заходить. День стоял теплый, и это после недельных дождей очень радовало. Пока друзья жарили шашлыки и накрывали на стол, мы ходили с Виктором по его участку. Странно, что с ним было легко и комфортно общаться, хоть и познакомились мы только полчаса назад. Он провел экскурсию по своему саду, рассказал какие растения у него растут, где он их нашел, как ухаживает. Для меня это была идеальная экскурсия, полезная и интересная. Сама люблю свои цветочки, а тут столько всего нового узнала.

Гордостью Виктора был даже не сад, а его мастерская. Оказалось, что Виктор был настоящим Мастером. Он не только реставрировал старинную мебель, но и создавал новую, занимался резьбой по дереву. Я ничего не поняла из профессиональных терминов, которые сыпались из хозяина, но было интересно разглядывать его работы.

Потом Виктор повел меня в дом и показал свои коллекции раритетов. На самом деле у него было несколько коллекций старинных и необычных вещей: самовары, каслинское литье, предметы старины, фарфоровые статуэтки. Все красиво оформлено, все гармонично вписывается в интерьер.

И я не в первый раз за эту экскурсию подивилась, как у простого деревенского пенсионера так все красиво и богато. Откуда деньги, Зин?!

Я не постеснялась, так и спросила — откуда у пенсионера (пусть и бывшего военного) столько денег на такой красивый дом, коллекции и обустройство участка. Тут одного каслинского литья на миллион, не говоря уж про дом, постройки и красоту на участке.

Виктор тогда мне целую лекцию прочитал, о богатстве, бедности и откуда что берётся. Пересказываю, что помню.

— Дом свой я начал строить, как только на пенсию вышел. Мне тогда только пятьдесят исполнилось. Были у меня небольшие накопления, а самое главное цель и образ, как я хочу жить! Строил сразу по плану, рассчитывая свои силы и деньги. Так как живу один, мне много не надо, все уходило на стройку.

Потом уже, когда дом построил, занялся реставрацией и изготовлением мебели, как мечтал всю жизнь. Вот с этого и доход. Порой за месяц могу заработать свою годовую пенсию.

Самое главное, что я не считаю это за работу. Это моя страсть, моё творчество. И люди готовы платить большие деньги за мои изделия, готовы ждать несколько месяцев, потому что это будет Вещь на века, а не одноразовая бездушная коробка из опилок, что в магазинах мебельных продают.

А то, что я не РАБотаю, а творю — в этом и есть секрет моего богатства. Как и всех творческих людей. Они вкладывают свою психическую энергию в своё творчество, приносят людям эмоции, за это им и платят.

Сама сравни, вот дворник целый день метёт двор и получает за смену примерно 500 рублей. А актёр за этот же самый день может получить 500 тысяч рублей и больше. А все дело в том, что идет разный выход психической энергии. Именно за неё платят бешеные деньги художникам, писателям, артистам и другим людям творческих профессий.

И очень важно — работа должна быть от души, а не ради выживания.

Ты, конечно, скажешь, почему не все творческие люди богаты? Ведь сколько примеров в истории, что художники или артисты умирали в нищете. А тут уже работают другие законы — законы денег, блоки и установки в голове человека.

У каждого человека есть определенная система мышления о деньгах, о работе. Это идет с детства, с воспитания в семье, примера родителей. И мы часто повторяем денежное поведение своих родителей. Поэтому у богатых родителей богатые дети, а у бедных, бедные.

И не всегда дело в наследстве и начальном капитале. Дело в образе мысли. Ведь мы — это то, что мы думаем! О чем думаем, то и получаем.

Как думает человек с психологией богатства? «В мире полно денег и возможностей их получить. Деньги приходят легко. Деньги приносят мне свободу и возможность жить так, как я хочу» Такие люди находят в любой ситуации возможности для роста.

А человека с мышлением бедности просто ненавидит деньги, как это ни странно звучит. Потому что в голове образ: богатый — значит плохой! Вор, обманщик, барыга.

Бедные считают, что деньги даются тяжелым трудом — это и получают. Они боятся новых технологий и ругают тех, кто их освоил и зарабатывают на этом деньги. Они высмеивают богатых, а сами им завидуют. Общаются с такими же бедными и поддерживают разговоры о том, как всё плохо и денег нет. Считают, что им все обязаны, особенно государство. Они ищут виноватых в своих бедах. Как будто сами они не имеют отношения к происходящему вокруг и никак на это не влияют. Они могут за минуту объяснить все беды в стране. Просто надо у богатых отобрать и поделить поровну между всеми.

Бедные не имеют больших целей. А без цели нет энергии на зарабатывание денег. Они просто выживают, соглашаясь изначально на низкооплачиваемую работу, а потом на неё жалуются.

Я не осуждаю бедных. Я знаю, что все люди хотели бы жить хорошо, просто не знают, как. Бесконечные соблазны, культ денег, система потребления и кредитов не дает возможности улучшить свою жизнь.

И люди каждый день борются за эту, хоть плохонькую, жизнь, считая, что просто ситуация сейчас тяжелая (такой период) в стране кризис и прочее. А потом станет лучше. Но лучше не становится. Из-за этого мышления люди всегда будут нищими.

Я сам не считаю себя богатым. Роскоши в моей жизни нет, нет излишеств. У меня есть достаток. Это когда мне всего достаточно для полноценной счастливой жизни.