Бесплатный фрагмент - Возвращение в Эльдорадо

…И пришли они к людям

и сказали: «Не верьте тем,

кто придёт после нас. Ибо

поверив — погибнете…»

Из индейских мифов.

Падение из бездны

1

Мерцали в полутьме индикаторы пульта. На обзорных экра­нах тусклыми белыми пятнами светились неподвижные звёзды. Внизу центрального большого экрана виднелся лохматый купол земного шара. Три четверти его были в тени, которую в некоторых местах нарушали отсветы лесных и степных пожаров на материках, да частые всполохи молний. В освещённой части синел Тихий океан.

В кресле перед пультом сидел Логов и задумчиво смотрел на земной купол. «Что же всё-таки произошло? Что случилось с тобой, Земля? Или с нами? А может быть, с кораблём? Но все его основные системы в норме, кроме двигателей. Даже в режиме холостого хода их невозможно запустить. Или мир каким-то образом изменился? Однако все девять планет идентифици­рованы Умаш корабля и нет никаких отклонений от заложенной информации в её памяти. Она, сразу же после выхода из подп­ространства, подтвердила, что система эта Солнечная и никакая иная. Изображения Земли с максимальным на данный момент разрешением показали, что на ней есть следы деятельности людей: видны были обрабо­танные поля, крупные города. Только куда исчезли спутники? Умаш на этот вопрос ответа не дала. Да и, вообще, Управляю­щая машина занимается контролем только агрегатов и систем корабля, а над тем, что происходит вне него, должен думать экипаж…»

Логов посмотрел вправо на пустующее кресло второго пи­лота. Герберг находился где-то внутри «Прорыва», пытаясь «оживить» замолчавшие двигатели.

Логов вздохнул, включил освещение над пультом и громко сказал:

— Умаш!

— Слушаю, — немедленно отозвалась Управляющая машина на своё условное код-имя.

— Сообщи о положении корабля на текущий момент времени.

— Сообщаю, — голос Умаш чуть дребезжал. «Нужно подкорректировать синтезатор речи», — подумал Логов.

— … курс 182. Расстояние до поверхности 50 мегаметров, переменное. Наклонение к эклиптике 34 градуса…

— Достаточно! — резко сказал Логов, но машина не восп­риняла команду и продолжала дребезжавшим голосом перечислять новые цифры.

— Стоп! — рявкнул Логов. Стало тихо. — И кто тебя толь­ко назвал Умаш? По незнанию можно подумать, что умная маши­на, — проворчал Логов, — а на самом деле…

Он замолчал и подумал: «Машина и есть машина. Вроде бы и интеллекта добавили, но толку мало. Односторонне самообучается. Хорошо, что эмоции не заложили».

Бесшумно отъехала в сторону дверь, и в центральный отсек корабля вошёл второй пилот — Свенальд Герберг.

— Ну, ты и ревёшь, даже в коридоре слышно, — сказал он, усаживаясь в кресло рядом.

— Твоя умница зарапортовалась. Еле остановил, — Логов внимательно посмотрел на Герберга. — Что скажешь хорошего, Свен?

Герберг пожал плечами. Лицо у него было усталое. На се­ром комбинезоне кое-где виднелись тёмные пятна.

Перехватив взгляд. Логова, он оказал:

— Гидросистемы в некоторых местах подтекают, вот и вымазался. А хорошего ничего сказать не могу. Всё плохо…

— Я почему-то был в этом уверен.

— Уверен? — усмехнулся Герберг. — Признайся, что сдался.

Логов нахмурился. Он не любил, когда его в чём-то подоз­ревали.

— Не сдался, а понял всю бесполезность попыток заставить двигатели работать.

— То, что они не запускаются — плохо, конечно. Но хотелось бы знать — почему?

— Умаш сообщила, что состав горючего не изменился.

— Странно это… — Герберг замолчал, глядя на централь­ный экран. Земной купол был весь освещён. Сквозь белёсые пятна облаков угадывались очертания материков.

— Как долго будем падать? — спросил Герберг.

— Ты у меня об этом опрашиваешь третий раз, и я тебе третий раз отвечаю — примерно 30 часов, — раздражённо сказал Логов.

Герберг вздохнул и сказал, не отрывая глаз от экрана:

— Слушай, Алексей, нас же двое, поэтому давай не ссо­риться. А то дальше-то как будем?

Логов почесал висок, была у него такая привычка, и ска­зал:

— Так и будем…

— Что «будем»? Просто так сидеть, бездействовать и чего-то ждать? Это не в моих правилах. Нужно искать выход…

— У нас есть спасательная ракета. На ней отойдём от «Прорыва» и попробуем сесть.

— Не получится, — покачал головой Герберг. — Её двигате­ли тоже не запускаются. Отказ по трём параметрам. Хотя… Можно попробовать вытолкнуть её из шлюза сжатым воздухом

— Как это? — заинтересовался Логов.

— Сядем в ракету, воздух из шлюза откачивать не будем, а, наоборот, добавим. Потом заставим автоматы аварийно открыть люк за несколько секунд, и вылетим как пробка из бутылки шампанского…

— Только куда?

— Грузовой люк вроде бы ориентирован на Землю, — Герберг задумался. — Проверить нужно. Но, наверное, должно получиться…

— А ты заметил, Свен, что после всех переходов, в корабле что-то изменилось? Возможно и в нас тоже, — Логов зачем-то посмотрел на свои руки.

— Нет. Не заметил.

— Состав горючего остался прежним, но в нём произошли какие-то изменения на молекулярном или атомарном уровне, поэтому и не воспламеняется.

— Тогда эти изменения произошли и в нас, и в Умаш. Одна­ко ничего странного я не заметил. Ты сам подумай, Алексей, что получится, если в кристаллах памяти Умаш изменится хотя бы один атом? Машина сразу выйдет из строя. Я уже не говорю про нас…

— Мы биологические объекты. На нас может не так сильно всё сказывается.

— Нет, Алексей, — покачал головой Герберг. — Для живых объектов любые изменения на атомарном уровне может привести к чудовищным мутациям. А ты говоришь, не сказывается…

— Ты сам-то помнишь, что было после первого перехода? — спросил Логов.

— Помню…

2

Ничего особенного не было, после того, как «Прорыв» побывал в подпространстве, совершив, в нём часовой испы­тательный полет. Это было историческое событие середины вто­рого тысячелетия: проход в подпространство для сокращения времени межзвездных перелетов. С полётом «Прорыва» открыва­лась новая эра в истории человечества — освоение Галактики. Теоретически подпространственные переходы были разработаны и доказаны давно. Перед полётом «Прорыва» проводилось множество испытаний небольших, автоматических кораблей с животными на окраинах Солнечной системы, пока не было твёрдо установлено, что такие переходы не сказываются на состоянии, как биологи­ческих существ, так и автоматов.

После этого был построен «Прорыв», не очень большой по размерам корабль, весь напичканный электроникой, с экипажем из двух человек, являющийся прообразом будущих разведывательных подпространственных кораблей.

Когда Логову предложили совершить полёт на «Прорыве», он согласился сразу. Нравилось ему осваивать новую технику, уз­навать что-то новое об окружающем мире. К тому же учитыва­лся его десятилетний опыт полётов на разнообразной косми­ческой технике, и участие во многих исследовательских экспедициях на планеты Солнечной системы.

Второго члена экипажа Логов выбрал сам — ему предостави­ли такое право. Со Свенальдом Гербергом они учились вместе в Академии Космоса, вместе участвовали в нескольких экспедици­ях. В согласии Герберга Логов нисколько не сомневался.

Стартовать «Прорыв» должен был с промежуточной космостанции за орбитой Сатурна. В задание полёта входило проник­новение в подпространство на расстоянии ста тысяч мегаметров от станции, часовой полёт в подпространстве и вы­ход из него на таком же расстоянии от промежуточной станции, но уже за орбитой Нептуна. На расстояние между точками входа и выхода, продолжительность полёта в подпространстве не ска­зывалась. Таковы были его свойства: если бы ко­рабль находился там минуту или час, он вышел бы в той точке пространс­тва, которая была нужна. Если бы точку выхода задали внутри Туманности Андромеды, то корабль, войдя в пределах Солнечной системы в подпространство, тут же вышел бы именно в туманнос­ти. Продолжительность полёта нужна была учёным, чтобы лишний раз убедиться: такие полёты никаких вредных воздействий на живых существ и электронику не оказывают. Правда, неизвестно было, влияют ли переходы на умственную деятельность людей. Хотя, летавшие до этого мартышки и орангутанги не потеряли своей сообразительности.

Но за день до старта «Прорыва» произошёл досадный слу­чай: очередной испытательный полёт небольшого корабля с мартышками закончился катастрофой. Его точка выхода из подп­ространства по непонятным причинам совпала с маршрутом полёта грузового автоматического корабля, шедшего с нитридитовой рудой к сис­теме Юпитера. В момент выхода произошло столкновение, и произошёл мощнейший взрыв, вызвавший странные изменения в структуре близлежащего пространства, отчего два небольших внешних спутника гиганта изменили свои орбиты и скорости движения. Изменения получились незначительные, ка­ких-то две-три десятитысячных процента, но их сразу отметили все станции системы Юпитера. Кроме этого, на Ио началось извер­жение нескольких сотен серных вулканов. На Европе произошла силь­нейшая за последнее время подвижка льдов, и пришлось эвакуи­ровать всех людей с нескольких баз. Сам Юпитер отозвался на взрыв мощными аномалиями в своём магнитном поле, а Солнце ответило на это увеличением хромосферной активности. В целом всё случившееся привело к тому, что старт «Прорыва» отложили на неопределённое время. Смелое вторжение землян в теорети­чески известную, но практически неизведанную для людей об­ласть, могло привести, вообще, к непредсказуемым последстви­ям. Поэтому для начала решили ещё раз разобраться со всеми полученными результатами испытаний, просчитать все варианты полёта с учётом катастро­фы, а затем уже давать старт.

Полгода Логов с Гербергом торчали на гигантской станции-верфи «Омега-2», где на специальных стапелях находился «Прорыв». За это время они досконально изучили весь корабль, и все его системы, перезнакомились почти со всеми строителя­ми и наладчиками, и, чуть было, не связали себя узами Гименея с двумя симпатичными практикантками Космического биологического института. Но, понимая, что в таком полёте всё может случиться, отложили это торжественное событие до возвраще­ния. По причине своих постоянных полётов в Космосе, они не находили времени для женитьбы, и, в свои относительно зрелые годы, ходили холостяками. И лишь такой длительный перерыв между полётами предоставлял возможность создания семьи…

И ещё… Многих учёных и инженеров, занятых проблемой освоения подпространственных полётов, настораживал факт не­возвращения двух автоматических кораблей, ушедших ещё где-то в самом начале освоения. Ушли — и как в воду канули. Даль­нейшие успешные полёты несколько уменьшили обеспокоенность, но случившаяся катастрофа заставила опять припомнить те не­возвращения.

Однако нетерпеливое человечество рвалось к звёздам, что­бы осваивать бесконечные просторы Вселенной. «Прорыв» давно был готов к полёту и проверен по всем параметрам. Экипаж то­мился в ожидании старта. Изучение причин катастрофы корабля с мартышками свелось к тому, что были сделаны следующие выводы: автоматика верно рассчитала точку выхода, и лишь по невероятнейшему совпадению, грузовой корабль оказался в точке выхода, что и привело к взрыву. По­этому маршрут «Прорыва» несколько изменили. Он должен был стартовать и лететь до точки входа в подпространство перпендикулярно к плос­кости эклиптики, вдали от всех межпланетных трасс кораблей. Точка выхода планировалась, как бы на другой стороне, относи­тельно Солнца. Сразу же в информационных выпусках появилось название маршрута: «Большой прыжок «Прорыва», что не очень нравилось Гербергу. Логов остался к этому равнодушен.

Наконец «Прорыв» стартовал, благополучно дошёл до рас­чётной точки входа и, отправив последнее приветствие человечеству, исчез со всех следящих за ним систем.

В ожидаемой точке выхода он так и не появился. Ни через час, ни через сутки, никогда…

3

Мелодия внутренней связи разбудила Логова. Позёвывая, он протянул руку к компу и включил его. На экране появилось уста­лое лицо Герберга.

— Алексей, приходи в центральный, — оказал он.

Логов кивнул головой, и выключил комп. Вспомнил вдруг приснившийся сон, из которого его вырвала мелодия вызо­ва. Сон странный и непонятный: какие-то толпы людей, всадни­ки, размахивающие блестящими мечами, окровавленное лицо со светлой бородой и синими глаза­ми…

«К чему бы это? — думал Логов, вытирая лицо гигиеничес­ким полотенцем и вдыхая лёгкий аромат, исходивший от него. — Лицо в крови… Знакомое, кстати, лицо. Но борода? Чьё ли­цо? Где-то такое видел… Герберга, что ли?»

Он причесался и вышел из своей комнаты. До двери цент­рального отсека управления было несколько шагов. Войдя туда, Логов увидел Герберга, сидящего в своём кресле перед пультом и слушавшего сообщение Умаш.

— …полоса, шириной 500 километров. Охватывались только материки и острова. Величина полученного разрешения 10 метров. Всё, — закончила докладывать машина.

Логов подошёл к пульту и сел в своё кресло.

— Я же просил доукомплектовать «Прорыв» всем необходимым, как обычного планетарного разведчика, — раздражённо сказал Герберг, не поворачивая голову. — Не дали. «Да зачем вам это? Вы же не будете высаживаться на планеты. Вам это всё ни к чему». Теперь вот, пожалуйста, даже чётко­го изображения получить не можем, — Герберг откинулся на спинку кресла, шумно вздохнул. — Чёрт бы их всех побрал!

— Не злись, — сказал Логов. — Это я отчасти виноват… Мы же, на самом деле, никуда не высаживались. Зачем брать лишний груз?

— Вот, вот, — саркастически усмехнулся Герберг. — «Лиш­него не брать…» А сейчас что делать? Нужна информация, но не хватает мощности приборов наблюдения.

— Подлетим поближе, разглядим.

— За пять минут до того, как сгорим?

— Да успокойся, ты, — вдруг разозлился Логов, и сердито посмотрел на Герберга. — Я командир, и сам комплектовал обо­рудование. На планеты мы высаживаться не собирались? Прог­рамма была простая: сутки полёта и опять стыковка с космостанцией. Лишний груз был ни к чему.

Герберг обиженно замолчал, нахохлившись в кресле. Свет­лые волосы торчали в разные стороны.

«А глаза-то синие», — вдруг заметил Логов и сказал, улы­баясь:

— Во сне тебя видел сегодня.

— Во сне? — не понял Герберг.

— Да. Только борода у тебя вот досюда, — Логов провел ребром ладони по груди, — и вся в крови. Люди какие-то бега­ли…

— Ну и что?

— Ничего… Это так, к слову. Говори, зачем я тебе понадобился?

— Хочу кое-что показать, — оживился Герберг.

Логову нра­вилась его способность быстро успокаиваться. Второй пилот приказал Умаш:

— Дай изображения за номерами 2248, 2267 и 2294. Переход на каждый номер по моей команде.

— Изображение номер 2248, — сказала машина, и на вспомо­гательном экране появился участок земной поверхности. Можно было разглядеть зелёные пятна лесов, квадраты полей, извилистые нитки рек. Возле одной, самой широкой реки, проглядывалось тёмное, неправильное пятно.

— Город? — спросил Логов.

— Город, — кивнул головой Герберг и громко сказал: — Ум­аш, дай предельное увеличение пятна у реки.

— Даю увеличение, — откликнулась машина, и изображение на экране сменилось другим: пятно разбилось на тёмные точки и волнистые линии.

— Как ты думаешь, что это за кольцо? — Герберг обвёл пальцем светлое неровное кольцо вокруг города. В некоторых мес­тах на кольце были заметные утолщения.

— Не знаю. Наверное, улица в виде кольца, — неуверенно произнёс Логов, всматриваясь в изображение.

— Нет, — сказал Герберг. — Это крепостная стена. Умаш не смогла это изображение идентифицировать, потому что у неё в памяти нет дан­ных о крепостных стенах.

— Крепостная стена?

— Да. Идём дальше. Умаш, покажи изображение номер 2267.

— Даю изображение номер 2267.

На экране появилась новая картинка: что-то похожее на морской залив. На воде сверкали солнечные блики. Береговая кромка в одном месте пересекалась расплывчатыми тёмными полоса­ми.

— Ну, и?.. — поинтересовался Логов.

— Это дым. А вот здесь, видишь, пламя, — показал Герберг на красноватые пятнышки среди чёрных полос. — Это ещё один го­род или городок на побережье Северной Африки. Надеюсь, ты понял, что горит?

— Не пойму, к чему ты клонишь? — пожал плечами Логов.

— Я хочу, чтобы ты сам сообразил — какая Земля перед на­ми, — Герберг пристально посмотрел в глаза командира.

— Наша с тобой Земля, какая же ещё, — усмехнулся Логов.

— Умаш, покажи изображение номер 2294.

— Даю изображение номер 2294, — отозвалась машина.

— Пожар в сибирской тайге, — сказал Герберг. На экране зеленело безбрежное пространство, но в одном месте чернело безобразное пятно, и клубился густой белый дым.

— В наше время ты часто слышал о лесных пожарах? — спросил Герберг.

— Не помню. Вроде бы нет. Не часто.

— Их вовремя предупреждали и быстро тушили, если они возникали. Ну, а города у нас когда-нибудь горели?

— Ты думаешь, что это не Земля?

— Нет, я так не думаю. Мне кажется, что мы попали в да­лёкое прошлое. Но какое, об этом узнаем только на самой Зем­ле.

4

Расчётной точки выхода из подпространства у «Прорыва» не было. Конкретное задание дали предельно простое: войти, пробыть оп­ределённое время, выйти, осмотреться, снова войти и сразу же выйти в точке выхода. Первую часть программы «Прорыв» выпол­нил. Удалившись на 40 астрономических единиц от плоскости эклиптики, он вошёл в рабочий режим, для проникновения в подпространство. Предполагались неприятные ощущения при вхо­де и выходе из подпространства, судя по записям бурных реакций обезьян и других животных в первых автоматических полётах. Однако ничего особенного ни Логов, ни Герберг не ощутили, кроме лёгкого головокружения. На обзорных экранах исчезли звёзды, появи­лась какая-то серая пелена, которая мерцала всё время, пока корабль находился в подпространстве.

Логов и Герберг в эти минуты не могли переброситься и парой слов о своих впечатлениях: слишком были заняты рабо­той, которая заключалась в непрерывном подключении различных датчиков и анализаторов. Правда, это делала и Умаш, но такое дублирование предполагалось самой программой полёта на возможный случай выхода из рабочего состояния либо экипажа, ли­бо Управляющей машины.

Через час, серая мерцающая пелена пропала со всех обзорных экранов, а её заменила непроницаемая чернота с редкими светлыми туманными пятнышками.

— Где это мы? — спросил Герберг, изумлённо уставясь на экраны.

— Я сам бы хотел узнать, — ответил Логов, удивлённый не меньше второго пилота.

Некоторое время прошло в созерцании увиденного. Молчание нарушила машина, подав свой синтезированный голос:

— Даю информацию. Корабль находится в межгалактическом пространстве. В точке, удалённой от нашей Галактики прибли­зительно на расстоянии 400 тысяч парсек. Остальные данные уточняются и будут сообщены дополнительно.

Логов с Гербергом переглянулись, и второй пилот произнёс:

— Ого, куда нас занесло…

— М-да, — только и сказал Логов, почесав висок.

— Сумеем ли назад вернуться? — спросил Герберг.

— Будем надеяться. Умаш машина умная, хотя и эксперимен­тальная. Думаю, не подведёт.

Логов знал, что машина надёжная, и Герберг это знал. Но сейчас командир говорил скорее для успокоения не только вто­рого пилота, но и самого себя. Трудно было представить, что маленькая частица человечества находится не между звёздами, а между галактиками. Грандиозность произошедшего ошеломила экипаж «Прорыва». Перемигивалась индикаторами Умаш, обраба­тывая получаемую извне информацию.

— Свершилось! — сказал Герберг и повернул довольное лицо к Логову. Тот не смог сдержать ответной радостной улыбки.

— Значит, любые дали нам подвластны?

— Любые, — согласился Логов и уточнил. — Но только в том случае, если мы вернёмся обратно.

— Иначе быть не может, — сказал Герберг.

Почти двадцать часов находился «Прорыв» в межгалактическом пространстве. Параллельно со сбором внешней информации, Умаш рассчитывала обратный путь. Во второй раз было совсем не обязательно находиться в подпространстве продолжительное время. Решили осуществить мгновенный вход и выход.

После необходимой подготовки «Прорыв» вошёл в подпространство и сразу же вышел в предполагаемой расчётной точке. Даже серая пелена не успела появиться на обзорных экранах. Просто в окружающей черноте возникли знакомые созвездия. Правда, сказались пог­решности расчётов, поскольку корабль вышел всего лишь в сот­не мегаметров от Земли и начал падать на неё, закручивая спиральную орбиту.

Тут-то и проявились все те непонятные случаи отказов работы двигателей, частых сбоев Умаш и молчание Земли на всех радиодиапазонах, вместе с отсутствием вокруг неё искусственных спутников.

И вот странный вывод Герберга, в который Логову не очень хотелось верить. «Как же так произошло? Вернулись в свою систему, к своей планете, а она всё равно, как чужая? — раз­мышлял Логов. — Если предположение Свена подтвердится, то как дальше жить? Что делать? Без горючего нам назад не вернуться. Да и куда назад, если Земля — вот она…»

— Скорость падения увеличивается. Расчетное время сопри­косновения с поверхностью уменьшилось, — сообщила Умаш.

«Времени на раздумье совсем нет… Или, или… — подумал Логов. — Выбора нет. Какая бы ни была Земля, но нам только туда. На неё, родимую…»

Логов включил общую связь корабля и громко сказал:

— Свен, нужно приготовиться покинуть корабль.

— Хорошо, — сразу ответил Герберг.

5

Толчок при вылете ракеты из грузового шлюза получился сильным. Логов ударился затылком об шлём скафандра и досадливо крякнул.

— В чём дело, Алексей? — спросил Герберг, сидящий сза­ди.

— Ничего страшного, — ответил Логов.

В переднем квадратном окне спасательной ракеты мелькнул треугольный корпус «Прорыва» с кольцами преобразователей пространства и пропал.

Логов тяжело вздохнул. Через час — два корабль войдёт в стратосферу и сгорит.

— Жалко? — словно прочитав мысли Логова, поинтересовал­ся Герберг.

— Жалко.

— Мне тоже…

Неожиданно началась вибрация. Противная и мелкая. Что-то где-то зазвенело, заскрипело. У Логова заныли зубы.

— Нос задирай. Корпусом тормози, — голос Герберга дрожал от вибрации.

— Знаю, — буркнул Логов. Он отключил автоматическое уп­равление спасательной ракеты и взялся за рычаги. Дуга гори­зонта в нижних окнах качнулась, ушла куда-то под ноги. В пе­редних появилось фиолетовое беззвёздное небо. Вибрация сразу же прекратилась, и Герберг шумно вздохнул. Логов зафиксировал рычаги поворота и посмотрел на информационный дисплей.

ВЫСОТА 70 КМ, — светились цифры. — СКОРОСТЬ 3 КМ В СЕК. КУРС — 180.

На изображение вращающегося земного шара накладывалась красная пунктирная линия вероятного маршрута спасательной ракеты. Крестик белого цвета указывал расчётную точку падения. Она находи­лась где-то в районе экватора в Тихом океане.

— Этого только не хватало, — пробормотал Логов.

— Что ещё? — забеспокоился сзади Герберг.

— Падаем в Тихий океан.

— Измени немного скорость.

— Согласен. Для начала уменьшим её до величины паде­ния.

— А потом?

— Потом парашюты выпустим.

Ракета дёрнулась и вновь затряслась в мелкой вибрации. Появился в нижних окнах горизонт, уже не такой выпуклый.

— Попали во встречный поток, — сказал Логов и взялся за рычаги, снимая их с фиксаторов.

— Выравнивай, выравнивай, — торопливо сказал Герберг.

— Уже делаю… — Логов тронул рычаги, плавно потянул на себя.

Горизонт в нижних окнах опять уплыл куда-то под кресла. Небо становилось густо-синим.

ВЫСОТА 28 КМ, — появилось на экране. — СКОРОСТЬ 2 КМ В СЕК…

Белый крестик переместился ближе к Австралии. «Можно и туда, лишь бы не в океан», — подумал Логов. Ре­шение покинуть «Прорыв» он принял после недолгих размышлений во время последних суток полёта по спирали вокруг Земли. Сначала, когда пришло осознание произошедшего с ними, у Ло­гова, вообще, не было никаких желаний. Просто какое-то оту­пелое состояние обречённости. Но после разговора с Гербергом, когда тот флегматично ответил: «Ничего. И на такой Земле жить можно. Это даже интересней, чем у нас раньше с тобой жизнь была», Логов решился на этот шаг. А были мысли и сгореть вместе с «Прорывом», и в космос выйти, открыв забра­ло шлема и… Вообщем, много чего передумал Логов. Теперь же ему очень сильно захотелось жить. Хотя бы недолго. Пусть в Австралии их схватят каннибалы, но они успеют глотнуть земного воздуха, прикоснуться к земной зелёной траве…

От сильного толчка у Логова лязгнули зубы.

— Падаем, Алексей! — сказал сзади Герберг. — Выпускай парашюты!

— Не суетись, — пробормотал Логов, двигая рычаги. «Лишь бы на хвост не свалиться. Из штопора не выйдем», — подумал он.

Опять толчок, замелькали облака в окнах, задёрнули их молочной пеленой.

— Вошли в облака, — сказал Герберг.

— Вижу, — Логов скосил глаза на экран дисплея.

…ВЫСОТА 4 КМ, СКОРОСТЬ 600 МЕТРОВ В СЕК…

Цифры прыгали перед глазами. Ракету нещадно трясло. Белый крестик толкался где-то в районе Западной Африки.

«Только не туда, не в джунгли… — подумал Логов. — Пора выпускать парашюты…»

Он нажал несколько кнопок.

— Парашюты выпускай! — крикнул сзади Герберг.

— Уже… — ответил Логов.

Ещё один сильный толчок. Голова Логова дёрнулась в шлёме, лбом ударившись об прозрачное забрало. Молочная пелена в окнах стала темнеть.

— Грозовой фронт, — сказал Герберг.

ВЫСОТА 2 КМ, СКОРОСТЬ 10 МЕТРОВ В СЕК. КУРС 240… — светились цифры на экране. Белый крестик медленно полз к движущейся навстречу Южной Америке.

— Куда летим? — поинтересовался Герберг.

— К индейцам…

— М-да, промахнулись немного. А сначала на Европу падали?

— На Африку.

В нижних окнах появились разрывы в тучах. Можно было разглядеть водную гладь с белыми барашками волн.

— Не вижу шторма, — сказал Герберг.

— Давно уже вышли из него.

В верхних окнах закачались разноцветные купола парашютов.

— А хотели отказаться от них, — сказал Герберг.

— От кого?

— От чего? — уточнил он. — От парашютов. Устарели, вро­де бы… И вот пригодились…

— Парашюты во всех спасательных ракетах есть.

— В последних моделях отсутствуют. Вместо них электро­магнитные гасители падения.

— Вот, вот… В океан всё-таки падаем, — сказал Логов, глядя в нижнее окно.. На экране дисплея белый крестик замер недалеко от пере­шейка Центральной Америки.

Белые барашки волн начали стремительно надвигаться.

— Берег, — крикнул Герберг.

— Держи эмоции, — сказал Логов. — Оглушил совсем… Сам вижу…

Далеко на горизонте появилась темно-зелёная полоска. Вдруг на волнах мелькнули надутые паруса нескольких кораблей. Логов даже не успел толком разглядеть их. Но, кажется, они плыли к берегу.

— Видел? — спросил логов.

— Нет… Вниз не смотрю, — отозвался Герберг. — А что видел?

— Парусники, вроде бы…

— Ещё насмотримся на них, — произнёс, со вздохом, Герберг и спросил: — Сколько ракета на плаву продержится?

— Не знаю, — ответил Логов. — Как-то не приходилось до этого плавать на них. Да и летать тоже.

— Ну, ну, — пробормотал Герберг. — Мне тоже…

— Должен быть надувной плот, — сказал Логов. Сзади возился Герберг.

— Ты чего там?

— Ищу плот, — сказал он.

С шумным плеском ракета ударилась об воду. Окна сразу же захлестнуло пенными волнами.

— Не запутаться бы в стропах, — сказал Логов. — Забыл парашюты отстрелить.

Было слышно, как журчала вода, заливая ракетные дюзы. Хвост ощутимо стал опускаться вниз.

— Погружаемся! — крикнул Герберг. — Быстрее выходим, — он потянул за рукав Логова.

Они друг за другом вывалились в боковой люк, который от­крыл Герберг. Вода с шумом хлынула в кабину.

— С этой нервотрёпкой совсем забыл про скафандры. Наружную оболочку надуем, и будем плавать, — сказал Герберг.

Вскоре, немного раздутые, но не потерявшие человеческого облика, они закачались на волнах, которые понесли их к близкому бере­гу.

На твёрдой земле

1

Бросив последние пригоршни белого крупного песка, Ло­гов тщательно утрамбовал засыпанное место, потом вырвал пу­чок травы и окончательно замаскировал яму, где лежали два скафандра и кое-какие предметы, оказавшиеся в карманах комби­незонов. Затем внимательно посмотрел вокруг, старательно за­поминая окружающие ориентиры, чтобы потом, в случае надобности, придти сюда и быстро найти эту яму со скафандрами. И хотя он понимал, что, вряд ли когда появится такая необхо­димость в скафандрах, но теплилась где-то внутри надежда: «А вдруг…» А вдруг каким-то образом там, в будущем догадаются, что «Прорыв» попал в прошлое, смогут найти их и вернуть в своё время. А вдруг…

Ветер дул с океана, перекатывая на берег многочисленные волны, с шумом падающие на белый песок.

Логов встал, потянулся, разминая затёкшие ноги. Посмот­рел в сторону Герберга, который сидел у затухающего кост­ра. Второй пилот, теперь уже условный, запекал рыбу, найден­ную на берегу в глубокой яме, куда она попала во время прилива. Рыба оказалась большой и с крупной чешуей.

Прошло более трёх часов, как их обеих волны выкатили на этот песчаный берег. Они с трудом верили в то, что сидят на земле, что не будет больше невесомости, перегрузок, немного затхлого воздуха корабля.

Потом, сняв скафандры, они решили их спрятать, чтобы никто не нашёл. Да и вряд ли они когда могут понадобиться. Путешествие закончено, только отчитываться не перед кем.

Оставили у себя на руках лишь универсальные браслеты, верных помощников всех пилотов-испытателей и исследователей Космоса.

Логов неспеша направился к Гербергу, осматривая окружаю­щий пейзаж. Никак ещё не мог привыкнуть к тому, что всё вок­руг настоящее, земное, а не суррогат из искусственных насаж­дений и изображений, как на некоторых гигантских пассажирских кораблях. Он вздохнул, вспомнив, что это всё теперь очень и очень далеко, и нет туда пути.

— Рыба готова, Алексей. Присоединяйся к трапезе, — улыб­нулся Герберг. Было жарко, и он снял свой комбинезон, оставшись в одних плавках. Тело у него было сухощавое, мускулис­тое. Светлая кожа кое-где покраснела от нещадно палящего солнца.

Недолго думая, Логов стащил с себя комбинезон и произ­нёс:

— Не обгореть бы…

— А мы в тенёк пойдем, — сказал Герберг. Он достал из горячих углей два прутика с нанизанными на них белыми куска­ми запеченного рыбьего мяса. Один протянул Логову.

Они сели в тени невысокого, но густого дерева с мелкой листвой, и молча принялись есть рыбу.

— Без соли не очень… — сказал Герберг.

— Так значит, мы попали в прошлое Земли? — спросил Ло­гов, обгладывая крупный рыбий позвонок. — И как ты это объ­яснишь?

— Очень просто, — охотно ответил Герберг. — Пространство и время связаны между собой. Так?

— Ну, допустим? — согласился Логов.

— Преодолевая пространство, мы затрачиваем определённое время для этого. Хотя, когда стоим на месте, время всё равно идёт. Но это частности… Так вот, в подпространстве эти две величины сливаются в одну точку. Поэтому для преодоления оп­ределённого расстояния в обычном пространстве, совсем не обязательно находиться в подпространстве какое-то время. Только точки выхода нужно рассчитывать с учётом передвижения в обычном пространстве. Солнечная система движется вокруг центра Галактики со скоростью 240 километров в секунду. Сама Галактика движется в пространстве с ещё большей скоростью. И вся суть в том, что если бы мы не вышли за пределы Галактики, то ошибок в своих расчётах Умаш не допустила бы. В том, что случи­лось с «Прорывом», она не виновата. Не учла фактора передви­жения. Точку выхода она рассчитала правильно. Именно в том месте, где будет находиться Солнечная система в момент выхо­да «Прорыва» из подпространстства. Но это она рассчитала с учётом фактора, если бы мы перемещались внутри своей Галак­тики. «Прорыв» вышел из этой звёздной системы, отсюда и погрешность в расчётах. Скорости движения Галактики Умаш не учла. Вот почему мы вышли из подпространства, переместившись во времени.

— Это твоя гипотеза? — поинтересовался Логов.

— Она легко доказуема, — сказал Герберг и задумчиво пос­мотрел на волны. — Можно через подпространство путешество­вать не только в пространстве, но и во времени. Прикинул, например, где будет находиться Земля или Солнечная система через столько-то лет в плюсе или в минусе, и перешёл… Р-раз — и ты в будущем. Бах-бах — и в прошлом! Здорово, Алексей? — Герберг посмотрел на Логова.

— Конечно, здорово, — согласился тот, — только кто об этом узнает?

Герберг сразу поскучнел.

— Тоже верно, — вздохнул он. — Но, может быть, и узнают.

— О том, что случилось с нами, никто никогда не узнает, — вздохнул Логов и встал. — Спасибо за рыбу, Свен, — Ну что, пошли?

— Куда? — спросил бывший второй пилот.

— Искать людей. Одним нам трудно будет.

— Ну что ж, попробуем, — оказал Герберг и поднялся. Об­мотав комбинезон вокруг пояса, связав шнурки ботинок и перекинув через плечо, они медленно побрели по берегу. Тёплый белый песок приятно грел ноги.

— На север? — уточнил Герберг.

— Да, туда, — подтвердил Логов. — Думаю, что там должны кого-нибудь встретить. От них узнаем, где мы и в каком веке находимся.

— От этого легче не станет.

— Ты знаешь Свен, лучше плохая новость, но правдивая.

Через полчаса ходьбы они остановились, и Логов надел на себя комбинезон. Помедлив, Герберг тоже оделся.

— Мне кажется, здесь, вообще, людей нет, — мрачно сказал Герберг.

— Должны быть, — сказал Логов, глядя на море.

У кромки берега, он увидел что-то неопределённое, непонятное, перекатывающееся в волнах.

— Смотри, что там такое? — показал он Гербергу. Тот пригляделся, пожал плечами. Они молча направились к непонят­ному предмету.

Чем ближе они подходили, тем тревожнее сжималось сердце Логова. Какая-то опасность таилась в этом предмете.

— Вроде бы человек, — неуверенно произнес Герберг. Они ускорили шаг.

Когда подошли ближе, то, действительно, увидели лежащего лицом вниз голого человека. Чёрные прямые волосы колыхались в набегавших волнах. Кисть правой руки отсутствовала.

Логов внимательно посмотрел вокруг, но ничего подозри­тельного не заметил. Герберг тем временем перевернул труп на спину и растерянно выпрямился. Безглазое лицо с орлиным носом было обращено к небу. Губы скривились в странной гримасе то ли страха, то ли боли. Передних зубов не было.

— Индеец, — сказал Герберг. — Лет двадцать…

На груди, около сердца, виднелась небольшая тёмно-красная дырочка.

— Или убили и выбросили за борт, или он нашёл свою смерть недалеко отсюда, — снова сказал Герберг.

Чувство тревоги опять шевельнулось внутри Логова, и он сказал:

— Как-то неосторожно мы себя ведём.

— Кто бы знал? — усмехнулся Герберг и посмотрел на не­го. — Не на чужой же земле находимся.

— На своей, да не совсем. Осторожность не помешает.

— Хорошо, будем осторожны, — согласился Герберг. — Вспомни, чему нас учили в Академии, при возможной высадке на планеты с вероятной разумной жизнью.

— Всегда помню, — произнёс Логов.

2

Логов пришёл в Академию, имея в послужном списке участие в двух экспедициях на Марс и одну в пояс астероидов. На за­нятиях он обратил внимание на спокойного при любых обстоятельствах светловолосого молодого человека. Как-то само собой получи­лось, что они подружились и крепко привязались друг к другу. Общее увлечение — освоение Космоса, общие интересы, некото­рая схожесть характеров.

Правда, спокойствие Герберга оказалось чисто внешним. Скорее всего, это была сдержанность, которая быстро уступала место эмоциям. Герберг до поступления в Академию участвовал лишь в одной экспедиции, но она в своё время была известна многим. Когда приступили к комплексному изучению Венеры с последующим её освоением, то помимо автоматов, в этом участ­вовали и люди. Вокруг планеты вращалось с десяток больших научно-исследовательских станций. В раскалённой атмосфере плавало множество дирижаблей, воздушных шаров, на которых трудились учёные. И какой бы надежной ни была бы техника двад­цать второго века, но и она иногда подводила. Один из дирижаблей с группой учёных упал на поверхность Венеры. Немедленно при получении сигнала об аварии на помощь ринулись спасатели на специальном дирижабле. Но им не повезло: они упали в тысяче километров от первого дирижабля. Счёт жизни людям пошёл на часы, поскольку в раскалённой плотной атмосфере продержаться долго было трудно. Стали подтягиваться другие спасатель­ные дирижабли, но они находились далеко от места катастрофы. И тогда с одного спутника стартовала ракета, ведомая молодым космопилотом-испытателем Гербергом. Ракета, действительно, проходила испытания. Её готовили к полету на Юпитер, вернее, в его газовую оболочку, и Венера с плотной атмосферой, как нельзя лучше подходила для первичных испытаний.

Герберг полетел без разрешения, да и кто бы ждал его в сложившейся ситуации. Ракета, представляющая собой увеличен­ную до гигантских размеров иголку, имеющую складывающиеся огромные крылья, опустилась недалеко от дирижабля с учёными, которые уже начали испекаться по причине постепенных отказов холодильных агрегатов. Взяв всех на борт, Герберг взлетел, передал учёных ближайшей орбитальной станции и опустился не­далеко от потерпевших аварию спасателей. Их было трое, и все они находились в бессознательном состоянии. Однако на этот раз везение отступило от Герберга. Ракета не смогла старто­вать, а искать причину неполадки он не мог — нужно было спа­сать людей. Тогда Герберг сумел из остатков оболочки дири­жабля смастерить четыре небольших воздушных шара, подцепил к ним спасателей и себя. Шары подняли их всех на высоту пяти­десяти километров, а там подобрали подошедшие дирижабли. Ра­кету Герберга подняли позже, а он сам стал Героем. Правда, за самовольные действия понёс чисто символическое наказание — был отправлен в Академию, совершенствовать свои знания и подтягивать дисциплину.

Учёба, как Логову, так и Гербергу, давалась относительно легко, поэтому находилось время и для других занятий. Тогда у мо­лодёжи возникло повальное увлечение подзабытыми видами спорта. Герберг увлёкся фехтованием и добился значительных успехов на этом поприще, особенно в фехтовании на саблях. Став чемпио­ном континентов, он принялся изучать приемы владения саму­райским мечом, и со временем здесь ему тоже не было равных. Логова фехтование не заинтересовало. Он решил попробовать свои силы в стрельбе из лука и арбалета и тоже добился опре­деленных успехов.

Помимо этого они добросовестно овладевали всеми разно­видностями борьбы от самбо до каратэ, обязательными для слу­шателей Академии. Было ещё одно неписанное правило: кроме универсального языка общения двадцать второго века и своего родного, национального, нужно было изучить один или два древних языка. Герберг научился разбираться в японских ие­роглифах — так ему было легче осваивать приёмы самураев. Ло­гова заинтересовал испанский, а так как друзья общались каж­дый день, то в итоге Герберг научился понимать испанский, а Логов усвоил много японских боевых выражений.

Кто из них мог предположить тогда, что через несколько лет все эти знания и навыки, приобретённые в период увлече­ния, очень им пригодятся…

3

— Похоронить нужно, — мрачно сказал Герберг, глядя на труп ин­дейца.

— Ты думаешь, он один здесь? — вздохнул Логов. — Мне кажется, мы найдём много подобных.

Но Герберг молча стал рыть руками яму в песке. Логов снова вздохнул и принялся ему помогать.

Через час печальный ритуал был выполнен, и они пошли дальше вдоль берега.

Вдруг путь им пересекла широкая река. Перейти её вброд было невозможно, да и опасно: в мутной воде мелькали подозрительные тени. Немного отдох­нув, Логов и Герберг пошли по берегу вверх по течению. Жара окончательно сморила их, и они с удовольствием вошли в тень деревьев, вплотную подступающих к берегу реки.

— Тропинка, — неожиданно сказал Герберг.

— Где? — насторожился Логов.

— Вот, смотри, — показал Герберг рукой на заметно примятую траву.

— Пошли, — сказал Логов. — Она нас куда-нибудь приведёт.

— А как ты представляешь встречу с индейцами?

Логов неопределённо пожал плечами и ответил:

— Да никак. Встретимся, а там посмотрим.

— Вот, вот. Когда голову отрежут, тогда и посмотрим.

— Не говори ерунды. На месте сориентируемся.

Деревья и кустарники, через которые бежала тропинка, внезапно расступились, и друзья вышли на широкую поляну, с огромным одиноким деревом в центре. Большие чёрные птицы с голыми розовыми шеями летали вок­руг него, садились на ветки, шумно хлопали крыльями.

— М-да? — произнёс Логов, растерянно глядя на дерево, вернее, на то, что висело на его ветвях.

Герберг сильно сжал челюсти, шевеля желваками. Глаза вспыхнули мрачным огнём.

На ветвях толстоствольного дерева висели лю­ди, вернее, то, что когда-то было похоже на них. В основном мужчины, многие без рук или ног. Видимо те, кто вешал, уп­ражнялись в умении отсекать части тела. Повешены были по-разному: кто за шею, кто за ноги — у таких не было рук или головы. Один труп был просто нанизан на острый сук. Ви­село несколько женских тел, голых, изуродованных очень силь­но. И, хотя Логов с Гербергом близко не подходили, потому что в душном влажном воздухе стоял сильный запах разложения, они увиде­ли, что на двух женских телах к ногам были подвешены детские трупики. Раздутые и безобразные…

— Сволочи, — пробормотал сквозь стиснутые зубы Герберг, а глаза его все светлели и светлели от бешенства.

— Это конкиста, Свен, — сказал Логов и вздохнул. Тяжелое было зрелище. Тяжелое и неприятное.

— Конкиста?

— Да, она самая. Завоевание новых земель конкистадорами. Такие расправы над индейцами они делали для устрашения. Чтобы боялись и покорялись.

— Но это же… — Герберг не смог найти подходящего слова для выражения своих чувств, переполнявших его. Но Логов по­нял.

— Да, это варварство, дикость и прочее… — сказал он. — Это конкиста. Так она орудовала везде, где захватывала земли. Это её стиль.

Герберг повернулся спиной к дереву.

— Не могу смотреть, — сказал он дрожащим голосом. — Не могу…

— Уйдем отсюда, — предложил Логов. — Их всех хоронить — бессмысленно…

Герберг опустил голову и, подталкиваемый в спину Логовым, медленно побрёл по тропе мимо дерева.

Через некоторое время они вновь оказались на берегу ре­ки. Молча упали в густую траву и долго лежали, глядя на ярко-синее небо без единого облачка.

— Надо что-то делать, — оказал Герберг через некоторое время.

— Надо, — согласился Логов. Какая-то опустошенность ов­ладела им. Безразличие ко всему, что произошло и что будет дальше. Поэтому он отвечал Гербергу просто так — поддержать разговор.

— Но что? Что мы с тобой можем сделать? — похоже было, что Герберг задумался над этим серьёзно.

— Ты же сам говорил, что и на такой Земле жить можно, — напомнил Логов. — Даже интересней.

— Интерес — да не тот, — вздохнул Герберг.

— А ты какой хотел? Чтобы всё чисто и благородно? Нет, Свен, попали мы с тобой в такое время, где жизнь и смерть рядом идут, где в основном грязь и кровь?

— Ладно, ладно, не злись. Всё понимаю. Всё…

Они вновь замолчали.

Глядя на небо, Логов вдруг подумал: «Наверное, часто буду вспоминать своё прошлое. Гораздо чаще, чем когда-то… Вос­поминания о будущем. Странно и горько».

4

Сначала они услышали какие-то крики, похожие на команды или угрозы.

— Слышишь? — насторожился Герберг и повернулся к Логову. Тот молча кивнул головой.

Больше двух часов они шли вдоль берега реки, не встретив ни одной живой души. Только иногда вспугивали птиц с необычным ярким опере­нием.

Крики приближались.

— Спрячемся на всякий случай, — предложил Логов.

Они углубились в кусты и замерли, поглядывая на берег реки.

Заплакал ребенок, заголосила женщина. Вновь раздался крик. Голос был грубый, мужской.

— Испанский… — прошептал Логов. Он понял, что кричал неизвестный: «Молчать, скоты! Шевелитесь живее!»

Сначала на небольшую прибрежную поляну выехали два всад­ника. На голове у одного блестел шлем, а тело было заключено в металлические доспехи. В одной руке он держал копье, на по­ясе болтался узкий длинный меч без ножен. Густая чёрная борода скрывала пол-лица.

Другой был в широкой шляпе с перьями и в чёрной одежде. На поясе у него висели шпага и короткий кинжал. Чёрная на­кидка спадала с плеч на круп лошади. Под шляпой виднелось лицо, с тонкими чёрными усиками и «бородкой-капелькой». Тём­ные глаза зорко смотрели вокруг, а холёные руки нервно по­дёргивали поводья.

Лошади у обоих всадников были серые и, к удивлению Лого­ва, гигантской величины. Или он давно не видел живых лошадей, поэтому ему так показалось.

Всё это Логов разглядел в те короткие секунды, в течение которых всадники остановились на поляне и стали осматривать­ся.

«Офицер и солдат», — отметил про себя Логов и покосился на Герберга. Тот замер, в напряжённой позе, пристально глядя на всадников. Ноздри тонкого носа расширились. Герберг похо­дил на хищника, высматривающего жертву.

Беспокойно стало на сердце у Логова. «Как бы не натворил чего», — подумал он.

В это время на поляну вышла большая группа людей. Одни мужчины, многие совсем голые. Руки свя­заны за спиной, на шее каждого металлический обруч с цепью от одного к другому. Некоторые индейцы были в крови… Шли они молча, опустив черноволосые головы. Сопровождали эту группу несколько человек, одетых и вооружённых, как всадник в металле.

Затем появилась небольшая группа мальчиков, связанных, как и мужчины. Только вместо ошейников и цепей на шеях у них были веревки. Сзади шел один охранник, который и орал, тыкая острым концом копья в голые зады мальчишек. Те негромко пла­кали, подвывая. Потом появилась самая шумная группа — одни женщины и девушки. Некоторые девушки были связаны между со­бой, как и мальчики. Женщины с детьми на руках плакали и громко кричали. Их никто не охранял. Затем показалась большая группа вооружённых всадников, вперемежку с полуголыми индейцами, тащившими на спинах огромные тюки. Вся эта пёстрая, шумная и голосящая толпа остановилась на поля­не.

— Здесь ещё хуже, чем я предполагал, — вдруг произнёс Герберг, не отрывая взгляда от увиденного.