Бесплатный фрагмент - Восстание чуфриков

Восстание чуфриков

Глава 1. Плен

Открывать глаза не хотелось. Было слышно, как где-то капает вода. Капля за каплей с резким хлюпающим звуком разбивалась о твердую поверхность. Жуткий метроном медленно, но упорно вырывал меня из вязкого кокона безразличия и возвращал в действительность. С очередным хлюпом в нос ударил резкий запах тухлятины и сырой земли. Рядом кто-то хрипло застонал. Я открыл глаза и подскочил. Резкая боль в затылке заставила схватиться за голову. Непроизвольно охнув, я сел и огляделся. Пока глаза привыкали к темноте, пошарил рукой вокруг и наткнулся на что-то мягкое.

— Рось, это ты?

Мне никто не ответил. Постепенно глаза привыкали к сумраку, и я стал различать детали пространства, в котором находился. По каменным стенам, покрытым не то мхом, не то плесенью, стекала мутная жидкость, образуя в углах помещения небольшие зловонные лужицы. Медленно поворачивая голову, чтобы не вызвать очередной приступ боли, я пытался найти выход из этого жуткого помещения. Дверь оказалась в центре стены по правую руку от меня. Она была огромной, как будто сделанная для великанов. В полтора, а то и два моих роста. Задрав голову, я попытался разглядеть потолок. Очень высоко. И прямо под ним узенькое окошко, или просто щель. Снизу было непонятно. Сквозь это отверстие пробивался тусклый серый свет, который практически не доходил до пола. Глаза уже полностью привыкли к темноте, и я увидел друга, который лежал около меня.

— Роська!

Потрепал его за плечо, но реакции не последовало. Припав ухом к груди, попытался определить, бьется ли сердце. С огромным облегчением услышал ровное постукивание и даже уловил дыхание, поднеся ухо к губам. Роська был без сознания. На лбу краснела огромная ссадина, больше похожая на след от удара. Я тут же снова почувствовал острую боль в затылке и схватился за голову. Она была влажной. Отняв руку от затылка, поднес ее к глазам. Мои опасения оправдались. Рука в крови. Оторвав рукав рубахи и кое-как замотав раскалывающуюся (в прямом и переносном смысле) голову, я осторожно поднялся на ноги.

Еще раз осмотрев помещение, заметил у противоположной стены какой-то предмет, похожий на бочку. С трудом переставляя ноги, доковылял до него и заглянул внутрь. Бочка оказалась наполовину заполнена какой-то жидкостью. Ужасно захотелось пить. Сунув руку в бочку, зачерпнул немного и поднес к носу. Запаха не было. Тогда я смочил губы и слизал несколько капель. Это была вода. Я стал жадно черпать ладонью и пить. Боль немного утихла. Оторвав второй рукав, хорошенько намочил его и, подойдя к Роське, выжал на лицо. Он захрипел, закашлялся и, отфыркиваясь, сел, мотая головой из стороны в сторону. Через несколько секунд его взгляд остановился на мне.

— Тимоха?! Где мы? — И, не дожидаясь ответа, схватился за голову. — Блин, башка как болит!

Я протянул ему мокрый рукав.

— Приложи, полегче будет.

— Спасибо.

Роська прижал тряпку к голове и облегченно вздохнул.

— Фу-у. Правда, так лучше. Тимоха, как мы сюда попали? Что это за место?

— Да кто ж его знает. Я сам только что очухался. Вообще на тюремную камеру похоже, как в книжках про разбойников.

— А нас зачем сюда? Мы что, разбойники, что ли?

— Не знаю. Меня кто-то так по затылку огрел, что я ничего не помню. А ты?

— И я. Мне, походу, кто-то в лоб зарядил. Тоже провал в памяти полнейший.

— Так, Рось. Давай попытаемся хоть что-то вспомнить. По крайней мере друг друга мы узнали, имена тоже не забыли. Значит, память не полностью потеряна.

— Ну не знаю. Похоже, это все, что мы помним. Хотя…

— Что хотя? Что-то еще вспомнил?

— Кажется, да. Ты мне свой швейцарский ножик обещал подарить.

— Когда это? Быть такого не может!

— Ну, попробовать стоило.

Роська улыбнулся.

— Раз, Тимоха, про ножик помнишь, то и все остальное вспомним, как только гул в башке прекратится.

В этот момент сверху раздался тихий свист. Мы одновременно задрали головы, но ничего не увидели. Затем щель под потолком заслонила какая-то тень и послышался хриплый шепот.

— Эй, тут вы есть? Человеки из Дубков?

Мы молча переглянулись.

— Слышу, что есть вы тут. Это я, Двазый. Еды для жевания принес я. Ловите.

Что-то просвистело в воздухе и шмякнулось на пол. Сверху опять послышался шепот.

— Спасительность операционную разрабатываем мы. Позволять из плена скорым временем вас собрались братья-перемещатели. Все, ногами бег зачинать надо, спойманным быть опасность предчувствую.

Голос замолчал, а мы все стояли, задрав головы и напряженно прислушиваясь. Первым очухался Роська.

— Тимоха, давай посмотрим, что он нам скинул.

— Кто он?

— Тот, который «позволять из плена» нас собрался.

— Значит, мы в плену. Ну да, можно было догадаться. — Я поднял сверток, упавший к нашим ногам.

— Пахнет вкусно, но незнакомо. Булка, что ли, какая-то.

— Отломи кусочек. Я только сейчас понял, как жрать охота.

— Рось, а может, не стоит. Мы ведь даже не знаем, кто это был. Вдруг он нас отравить хочет?

— Смысл? Мы и так в карцере каком-то, делай с нами чего хочешь, куда мы денемся. Нет, этот хриплый явно на нашей стороне. Давай булку, может, память быстрее вернется.

Я разломил непонятную штуку пополам, и мы принялись молча жевать. Штука оказалась на удивление вкусной и сытной. Мы быстро утолили голод, стало клонить в сон. Память так и не возвращалась. Прислонившись спиной к спине, мы сидели на холодном каменном полу в незнакомом месте и совершенно не понимали, чего ждать дальше.

Внезапно дверь с мерзким скрежетом распахнулась, и на пороге нашей камеры показалось огромное жуткое существо. Оно было под стать двери — метра два с половиной в высоту, а то и больше. Черный плащ с капюшоном скрывал его с головы до ног. Лица не разглядеть, но зато хорошо были видны два красных глаза, злобно уставившиеся на нас.

— Завтра! — противным каркающим голосом заговорило чудовище. — На площади Свершения будут казнены пришельцы из другого мира! Такова воля Верховного!

Дверь с лязгом захлопнулась.

— Роська, а пришельцы из другого мира — это, кажется, мы!

Посмотрев друг другу в глаза, мы вспомнили все, что произошло с нами за последние несколько дней… или недель. Или месяцев. Счет времени был потерян с тех пор, как…

Но, впрочем, все по порядку.

Глава 2. Каникулы

Лето. Такое короткое и такое долгожданное. Лето — это каникулы, каникулы — это дача. А дача — это друзья, лес, приключения и велик. В этом году лето обещало быть самым классным, которое только можно было вообразить. Мне подарили новый велик, и Роська, мой лучший друг, приезжал в деревню на целых два месяца вместо обычных двух недель. Я ехал в Дубки, к бабушке и дедушке, и от нетерпения не находил себе места. Сидя на заднем сиденье автомобиля, постоянно наклонялся вперед, в просвет между сиденьями, и доставал папу одним и тем же вопросом: «А нам еще долго?» Наконец долгожданный указатель «Дубки», поворот, еще поворот, и вот уже видна зеленая крыша дедушкиного дома.

Через несколько дней мама с папой уехали обратно в город, и у меня началась практически полная свобода. Мы с Роськой целыми днями катались по лесным дорожкам, ездили купаться на озеро, лазали по заброшке, делали шалаши и помогали на скотном дворе фермерам кормить телят и ягнят. Я приходил домой поздно вечером, не чуя под собой ног. Дед, как обычно, ворчал, что я шляюсь целыми днями неизвестно где, а бабушка только качала головой и ставила передо мной большую тарелку самой вкусной на свете бабушкиной еды. А наутро были оладушки и все начиналось снова. Роська, велик, озеро и так далее.

Но в этой огромной бочке меда, как водится, не обошлось и без ложки дегтя. Роська сломал ногу. Перелом был не очень серьезным, но тем не менее гипс, который наложили Роське, ставил крест на озере, велике и других приятных моментах. Вдвойне было обидно, что эта неприятность случилась на ровном месте. В прямом смысле. Мы шли на заброшку по центральной улице. Роська дернул меня за рукав и, наклонившись, зашептал мне в ухо:

— Не оборачивайся. За нами хвост.

— Кто? — спросил я, с трудом подавляя желание обернуться.

— Коля Писечкин.

— Понятно. Опять нас предкам заложит, что на заброшку ходили.

Коля на самом деле был не Писечкин, а Пасечкин, но за свой скверный характер получил от нас такое обидное прозвище. Мало того что Коля был законченным нытиком и вруном, так еще он постоянно ябедничал и закладывал нас родителям. Естественно, мы со временем стали его избегать и, если только видели его на горизонте, делали все возможное, чтобы не встретиться. Это, конечно, злило Колю, и он прилагал максимум усилий, чтобы отравить нам жизнь.

Вот и сейчас Коля шел за нами на большом расстоянии, прячась за придорожными кустами. На заброшенные склады ходить нам запрещали. Старые кирпичные сараи были опасным местом, так как давно находились в полуразрушенном состоянии, и мы, конечно, понимали, что в любой момент и стены могли обрушиться, и балки свалиться на голову, но тем не менее это было классное место для игр в войнушку, и выслеживания всяких маньяков. Как только Коля засекал нас там, он бежал к Роськиной маме, чтобы рассказать. Та шла к моему деду, и они вместе шли на заброшку, после чего нас наказывали невыносимой разлукой до следующего дня.

Украдкой оглянувшись, я оценил расстояние, на котором шел Коля.

— Роська, значит, план такой. Мы сейчас заходим за поворот, разбегаемся в разные стороны и прячемся в кустах. Как только Писечкин добежит поворота, мы по кустам возвращаемся обратно и бежим на заброшку по старой дороге.

Роська молча кивнул. За поворотом мы, как и договаривались, разбежались по разным сторонам дороги и притаились в канавах на обочине. Через несколько секунд появился запыхавшийся Коля. Поняв, что мы его очередной раз провели, затопал ногами и принялся мерзко ныть, размазывая сопли по щекам. В это время из-за поворота показался автомобиль. Коля, не обращая внимания на транспорт, стоял посреди дороги и вопил на всю деревню, осыпая нас с Роськой проклятиями. Водитель, видимо, тоже на что-то отвлекся и не видел Колю, так как скорость не сбавлял. Первым сориентировался Роська и, выскочив из канавы, схватил нытика за шкирку, отшвырнув в сторону в последний момент. Машина пронеслась мимо, а Роська, потеряв равновесие, полетел в кювет и, зацепившись ногой за камень, рухнул в придорожные кусты. До дома я его тащил на себе, так как на ногу после этого кульбита наступать он уже не мог. Коля, естественно, слинял сразу, как только понял, что у нас неприятности. Никакой благодарности за спасение, конечно, не последовало, более того, на следующий день он пришел к маме Роськи и заявил, что видел, как мы оба чуть не попали под машину на главной деревенской дороге, тем самым поставив под сомнение нашу безупречную легенду о скользкой шкурке банана около магазина.

Надежда Николаевна, мама Роськи, учинила допрос с пристрастием, к которому привлекла моего деда. Мы держались до последнего и отрицали показания Коли.

— Значит так, Ростислав, — Надежда Николаевна подбоченилась и грозно поглядела на Роську, — ты и так уже наказан переломом ноги, поэтому дополнительных репрессивных мер с моей стороны не будет. Но отныне маршрут твоих прогулок будет ограничен от нашего дома до дома Тимофея. И, естественно, никакого озера и уж тем более заброшенных складов.

Мой дед, который все это время хмуро молчал, периодически покряхтывая в кулак, поднялся со стула.

— У тебя, Тимофей, теперь тоже только такой маршрут согласован. Мы с бабкой как чувствовали, что ваши похождения до добра не доведут. Где вы там себе на пятую точку приключений нашли, на дороге с машиной или у магазина с бананом, дело десятое. Но мне перед твоими родителями за тебя, шалопая, ответ держать. Так что, как и сказала Надежда Николаевна, у вас теперь только две дислокации: наш двор и участок Ростислава.

Спорить с ним было бесполезно. Как, впрочем, и с мамой Роськи. Мы понуро кивнули, и дед увел меня домой. Это был самый грустный момент лета. Я думал, что хуже того, что произошло с нами в этот злосчастный день, произойти уже не может. Как же я ошибался…

Глава 3. Призраки в сарае

Я проснулся и посмотрел в окно. Было раннее утро, и солнце только начинало свое ежедневное турне по бескрайнему голубому небу. Обычно в такую рань я не вставал. Поэтому стал удивленно озираться по сторонам, пытаясь понять причину, заставившую меня прервать свое путешествие по космической ракете, которая приземлилась у нас на огороде. Это был классный сон, и очень хотелось досмотреть его до конца. Я с некоторым раздражением взял в руки смартфон, предполагая, что он пипикнул каким-нибудь рекламным сообщением, тем самым заставив менять вынырнуть в реальность. Никаких сообщений не было. Тогда в подозреваемых превратились гипотетические комары. Но фумигатор работал, а сетка на окне надежно оберегала меня от кровососов. На потолке кровопийц тоже не было заметно. Однако я был твердо уверен, что причина, вырвавшая меня из объятий Морфея, была вполне материальна. Почесав плечо, я вдруг осознал, что все мое тело буквально зудит, как это обычно бывало, когда мы с Роськой играли в партизан и пытали друг друга, щипая за бока. Я встал и подошел к зеркалу. Мои руки и ноги, а также бока и даже живот были явно кем-то покусаны. Следы как от укусов небольшой собачки. Причем собачки, у которой не было зубов. Это сравнение пришло мне в голову, потому что зимой на Новый год к нам приезжали мамины знакомые и привозили с собой маленькую старую чихуашку, у которой уже не было зубов и смешно вываливался язык, но она очень любила хватать меня за руки, требуя к себе повышенного внимания. Тогда на моих руках остались очень похожие следы. Но в комнате, да и вообще в доме никаких животных (кроме разве что одной маленькой мышки, которую принесла наша кошка и зачем-то выпустила в коридоре) не было. Вернувшись к кровати, я откинул одеяло и чуть не закричал на весь дом. Странное небольшое существо, размером с мою ладонь, метнулось под подушку. Невероятным усилием воли я подавил в себе приступ паники и, взяв с полки мухобойку, стал осторожно приподнимать край подушки. Существо было там. Бледно-голубого цвета, без глаз, без лап, без крыльев и прочих приспособлений, позволяющих перемещаться в пространстве. Больше всего оно походило на носок, надетый на руку. Так иногда делал папа, когда хотел меня повеселить. С помощью носка превращал свою руку в сказочного персонажа, который разговаривал со мной смешным голосом. Но у этого существа явно не было внутри папиной руки. Да и вообще никакой другой руки в нем тоже не было. Пока я с занесенной над головой мухобойкой рассматривал пришельца, тот открыл рот, который, оказывается, у него был, и издал какой-то странный звук, похожий на вибровызов телефона. Я вздрогнул, а существо каким-то неведомым мне способом переместилось на прикроватную тумбочку. Около тумбы лежал пластиковый контейнер, в котором я хранил необычные камни, найденные на берегу озера. Одним движением перевернув коробку и высыпав содержимое на пол, я накрыл контейнером резвую прыгалку и для надежности положил сверху три толстенные книги. Немного успокоившись и переведя дух от такой неожиданной побудки, я стал думать, что же делать дальше. Очень хотелось повнимательней рассмотреть существо, но стенки контейнера оказались непрозрачны. Вспомнив, что в сарае бабушка хранит большие трехлитровые банки, я мигом оделся и вылетел на улицу.

Дед, копавшийся в грядках, удивленно уставился на меня.

— Ты чего в такую рань вскочил?

— Да я… — осекшись на полуслове, я лихорадочно соображал, чем можно было бы оправдать мою раннюю побудку. — Я в сарай за банкой.

— Какой банкой? Зачем она тебе? — удивился дед.

— Червей накопать, — тут же ляпнул я первое, что пришло в голову.

— А черви-то тебе зачем? На озеро не пущу! Забыл, что вы с приятелем под домашним арестом?

— Да какая рыбалка, дед! Все я помню. Мне черви для опытов нужны.

— Каких еще опытов? — дед удивленно уставился на меня.

Сочинять на ходу, да еще при этом делать честную физиономию было нелегко, но я старался.

— Зоологических. Мы с Роськой вчера крота поймали. Вот хотим проверить, правда ли, что он за день может съесть столько червей, сколько сам весит. Это нам на каникулы по биологи задали. Кстати, дед, у нас весы есть?

Дед покрутил пальцем у виска и, отвернувшись, стал снова ковыряться в земле, что-то яростно вырывая из грядок и кидая в сторону.

«Блин, какой крот, какие весы?» Осознав, какую ахинею я нес, мне стало стыдно. Но, вспомнив о странном существе в моей комнате, припустил к сараю, тут же позабыв о раскаянии.

Войдя с яркого света в полумрак постройки, я остановился, давая глазам привыкнуть. Внезапно на меня накатило чувство необъяснимого страха. Даже волосы на затылке стали топорщиться, как у нашей кошки, когда она пугалась. Сердце бешено колотилось где-то в горле, но я не понимал причину происходящего. Когда глаза привыкли к полумраку, я стал внимательно оглядывать сарай.

Здесь явно кто-то был. Мне стало настолько жутко, что я не мог пошевелиться, а уж о том, чтобы догадаться включить свет, не было и речи. Вроде все как обычно. На полках стоят банки и лежат какие-то инструменты. На полу валяются мешки и веревки. По стенам на вбитых гвоздях висят разные приспособления, назначения которых я не знал. Пока я обводил взглядом знакомую обстановку, внимание привлек странный звук, больше похожий на гул трансформаторной будки. Он исходил из дальнего, самого темного угла сарая. Внимательно присмотревшись, я увидел пять белых силуэтов, которые стояли неподвижно в темном углу. Сначала я подумал, что это какие-то мешки с очередными удобрениями, которые вечно скупал дед в надежде вырастить небывалый урожай. Но когда на этих «мешках» стали открываться и моргать желтые, нечеловеческие глаза, я завопил и вылетел из сарая на улицу. Захлопнув дверь и прижавшись к ней спиной, стоял на трясущихся ногах, не в силах пошевелиться.

Дед к тому времени уже куда-то ушел, и моего позорного бегства из сарая никто не видел. Может, мне все это показалось? И стоит мне войти туда обратно и включить свет, как сразу пойму, что все увиденное в темноте — всего лишь плод моего воображения? Может, все и так, но заставить себя вернуться я не мог никакими силами. Надо было ехать за Роськой. Без него разобраться в событиях этого сумасшедшего утра не было никакой возможности. Да и желания. Трусом я не был, но уж больно все происходящее попахивало какой-то мистикой.

Прыгнув на велик, я выкатился за калитку, даже забыв предупредить бабушку с дедом. До Роськиного дома я долетел за несколько минут и только тут вспомнил, что еще раннее утро и он наверняка спит. Но ждать в такой ситуации было невыносимо.

Дверь открыла Надежда Николаевна.

— Доброе утро! А Роська уже собрался? — выпалил я с порога.

— Привет. Куда собрался? Дрыхнет твой Роська. Ты на часы-то смотрел? Чего такой переполошенный? Вы же с ним спите до полудня, как суслики.

— Значит, проспал. Я и сам чуть не проспал. Да вовремя вспомнил, что мы с ним сегодня договорились эксперимент провести. Ему в школе такой же задали на каникулах сделать, как и мне.

— Какой еще эксперимент? — удивилась Надежда Николаевна.

— С утренней росой. Ее собрать надо и изучить под микроскопом. А у меня как раз микроскоп есть. Вот мы на сегодня и договорились.

Надежда Николаевна недоуменно пожала плечами.

— А почему именно сегодня? Ну да ладно, раз договаривались, проходи. Только ты его сам буди. Мне кажется, в такое время это занятие бесполезное.

Перепрыгивая через ступеньки, я взлетел на крыльцо и, скинув на ходу кеды, промчался в Роськину комнату.

Тот, естественно, спал, ничего не подозревая о моем раннем визите.

— Роська, подъем.

Я потряс друга за плечо. Никакой реакции не последовало. После нескольких неудачных попыток растолкать спящего товарища я решил прибегнуть к последнему, самому действенному средству. Взяв с подоконника пшикалку, которой Роська опрыскивал своего, как он выражался, домашнего питомца — маленькое деревце со смешным названием «бонсай», стал орошать спящего друга, целясь в макушку, торчащую из-под одеяла. Операция «полив» увенчалась успехом. Роська отбросил одеяло, сел на кровати, удивленно хлопая глазами и вытирая мокрую голову.

— Тимоха, ты чего творишь? Ты вообще как здесь оказался? Что происходит?

Я уже было открыл рот, собираясь вкратце описать невероятные события сегодняшнего утра, но на пороге комнаты появилась Надежда Николаевна.

— Роська, мы же договаривались сегодня с росой опыты проводить, — я очень пристально посмотрел на друга и многозначительно поднял бровь. Роська переводил взгляд с меня на маму и недоуменно почесывал мокрую макушку. Взяв друга за руку, сильно сжал его кисть.

— Давай встать помогу. Сам чуть не проспал, хорошо будильник поставил. Одевайся. Я на велике, поедем ко мне, пока роса не высохла.

Роська посмотрел мне в глаза и молча кивнул. Видимо, догадался, что происходит что-то неладное.

— Погодите, мальчики, хотя бы позавтракайте, — Надежда Николаевна всплеснула руками. — Да и умыться бы не мешало.

— У меня позавтракаем, — выпалил я. — Бабушка уже оладушки жарит.

— Видимо, там и помоемся, — угрюмо пробурчал Роська, с трудом залезая на раму велосипеда и поудобнее пристраивая костыли.

Глава 4. Чуфрики

Пока я молча пыхтел, крутя педали велика, Роська засыпал меня вопросами.

— Тимоха, ты хоть объясни, что происходит? Какая роса? Что за бред? Куда мы так торопимся? Ты зачем меня вообще водой поливал? Да не молчи ты!

— Рось, я не знаю, что тебе сказать. Все, что бы я ни произнес, тебе покажется бредом. Мне и самому уже кажется, что это был просто какой-то дурацкий сон. Поэтому потерпи пару минут, приедем, все увидишь сам.

— Ладно, потерплю. Все равно уже спать не хочется, а вот от оладушек твоей бабушки я не откажусь.

— Про оладушки ты забудешь, как только мы зайдем в мой сарай!

— Посмотрим, — пробурчал Роська.

На огороде никого не было, похоже, ни дед, ни бабушка даже не заметили моего поспешного бегства. Подойдя к двери сарая, я обернулся. Роська ковылял следом, поджав губы.

— Я сейчас открою дверь и включу свет, а ты заходи и внимательно осмотрись.

— Ок. Только если это какая-то твоя шутка, не забывай, что я на костылях!

— Типа над калеками не шутят? — съязвил я.

— Нет, просто костылем по заднице так впаяю, что забудешь, как зовут!

— Это ты сейчас все забудешь, только сильно не ори. Заходи!

Я распахнул дверь и отошел в сторону. Роська, с трудом переступив порог, исчез в сарае. Прошло несколько томительных секунд. Внезапно Роська заверещал так, что я у меня волосы стали дыбом. Преодолев ужас, я залетел в сарай, готовый растерзать всех, кого увижу, за своего друга.

Друг сидел на полу, костыли валялись в стороне. Роська что-то бережно держал в руках, и на лице его сияла счастливая улыбка.

— Ты чего так орал?

— Я поплавок нашел!

— Какой еще поплавок?

— Ну тот, счастливый, на который мы подлещика поймали! Помнишь, мы в прошлом году в твоем сарае его потеряли. Вхожу, а он прямо у входа на полу валяется!

Я с недоумением уставился на поплавок в руках друга. Потом медленно перевел взгляд в угол сарая. Там никого не было. С одной стороны, я испытал огромное облегчение, ведь еще раз встречаться взглядом с этими нечеловеческими глазами, даже в компании друга, было жутковато. Но, с другой — куда-то же эти призраки делись. Значит, могут появиться снова.

— Слушай, Тимоха. Это, конечно, приятный сюрприз, но такой суматохи он не заслуживает.

— Да при чем здесь поплавок?! Тут были… — я осекся на полуслове. — Слушай, пойдем в мою комнату. Там еще кое-что необычное.

— Что? Свисток, который мы в лесу посеяли? — язвительно прищурился Роська.

— Пойдем, пойдем. Если там вместо этой штуки свисток, значит, я точно кукухой поехал. Съездим в поселок и мне гипс на голову наложим.

Мы вошли в комнату. Роська первый, я следом. Осторожно прикрыв за собой дверь, я огляделся. Коробка из-под камней, накрытая книгами, была на месте.

— Ну? — Роська нетерпеливо мотнул головой. — И где твое необычное?

— Там, в коробке. Под книгами, — я кивнул на столик. — Только осторожно поднимай, оно прыгает.

— Что прыгает?

— То, что коробкой накрыто.

— Тимоха, ты меня реально пугаешь. Похоже, одним гипсом на твою голову мы не обойдемся.

— Ты сначала в коробку загляни, а потом издевайся, — я обиженно нахмурился.

Роська сел на кровать и отложил костыли в сторону. Осторожно протянув руку к книгам, он вопросительно посмотрел на меня. Я утвердительно кивнул. В этот момент под кроватью кто-то громко чихнул. Мы оба подскочили от неожиданности. Роська, завалившись на кровать, схватил свой костыль, я вцепился во второй.

— Кто это? — глаза моего друга были как два больших чайных блюдца, а сердце колотилось так, что его, наверное, было слышно на другом конце деревни.

— Это те, кто в сарае прятался, — прошептал я.

— А кто в сарае прятался?

— Призраки!

— Тимоха, ты совсем, что ли? Призраки ни от кого не прячутся, они, наоборот, делают так, чтоб все их видели и пугались. И не чихают.

— Ну, значит, не призраки, а что-то другое, но очень жуткое с большими желтыми глазами.

— То есть ты хочешь сказать, что под твоей кроватью, на которой я сейчас сижу, какие-то существа с желтыми глазами?

— Больше некому. Если только это не та мышка, которую наша кошка поймала.

Роська сжал костыль так, что побелели костяшки пальцев.

— Тимоха, пошеруди этой палкой под кроватью, — зашептал он, дико вращая глазами, — если оттуда кто-то выбежит, я его сверху своим костылем огрею!

Под кроватью послышались возня и какой-то странный шепот. А потом дребезжащий голос негромко произнес:

— Не надо костылем огревание производить, непродуктивная общительность получится.

Роська выронил костыль и прижал ладони ко рту. Было видно, насколько ему тяжело сдержаться, чтобы не закричать.

Поскольку за сегодняшнее утро это потрясение стало далеко не первым, мне удалось заставить взять себя в руки и почти уверенным голосом произнести:

— А ну выползай. И без глупостей! Мы вооружены.

Край одеяла, свисавший с кровати, зашевелился, и от уверенности моей не осталось и следа. От бегства спасло только окаменевшее лицо Роськи, превратившееся в белую восковую маску.

Из-под кровати один за одним вылезли пятеро небольших существ. Ростом около полуметра. Они были похожи на классические привидения, которых рисуют в книжках. Этакие белые холмики. Правда, в отличие от стандартных обитателей заброшенных замков, эти были на тонких красных ножках, больше походивших на гусиные лапки. А на покрытых белой густой шерстью тельцах часто моргали большие желтые глаза. Вид у призраков был скорее комичный, чем устрашающий.

Однако я решил не терять бдительность и, перехватив костыль, поудобнее направил его на первого вылезшего из-под кровати.

— Вы кто такие?

— Чуфрики мы есть, — ответило существо тихим дребезжащим голосом.

— Тимоха, ущипни меня, — подал голос очнувшийся Роська.

Вылезший последним и стоящий ближе всего к Роське белый шерстяной незнакомец вынул из копны белой шерсти руку, такую же красную и трехпалую, как и его нога, и с готовностью ущипнул моего друга. Роська пронзительно взвизгнул и тут же снова прижал ладони ко рту.

— Ты чего творишь, фантом недоделанный? — я грозно замахнулся костылем на пришельца.

Все пятеро присели, обхватив руками головы.

— Не гневайся, человек, — испуганно произнес один из них. — Просьбу твою по ущипыванию в исполнительность привели. В знак дружественной невраждебности по относительности к вам.

— Не надо никого щипать и вообще трогать, — я опустил костыль. — Вы инопланетяне, что ли? Гуманоиды? Из какого созвездия?

Белые незнакомцы удивленно захлопали глазами.

— Чуфрики мы. Вы человеки, мы чуфрики. Не маноиды мы никакие. И не планетане. Чуфрики. Из Чуфрии.

— Кто? Откуда? Что за фигню он порет? — сиплым голосом полюбопытствовал Роська.

— Что роет? — повернулся к Роське один из краснолапых.

— Ничего. Извините за выражение моего друга, — я укоризненно посмотрел на Роську. Тот смущенно пожал плечами.

— Случайно вырвалось. Пардоньте!

— Непонимательность есть, — произнес другой белый призрак.

— Так! Давайте начнем сначала, — я указал пальцем на краснолапых. — Вы кто такие?

— Место вашего находительства какую назывательность имеет? — вместо ответа задал вопрос один из них.

— Дубки. Деревня Дубки.

— А ты сам, — красный палец уткнулся в Роськин гипс, — какую назывательность имеешь?

— Человек я. Ростислав меня зовут.

— Ага, — существо удовлетворенно кивнуло. — Вы — человеки из Дубков. Мы — чуфрики из Чуфрии.

— А что вы у меня в комнате делаете, чуфрики из Чуфрии? — строго поинтересовался я.

— За зызой пришли. Зызу нашу верните!

Глава 5. Королева зыз

— Чего? Кого вернуть? — спросили мы с Роськой одновременно, и в этот момент я сразу понял, о ком говорят чуфрики. Наверняка они имеют в виду ту штуку, которая кусала меня ночью. Я украдкой взглянул на коробку, накрытую книгами.

— Зызу, — повторил один из них. — Эта зыза последняя и самая главная. Мы чувствительность имеем, что тут ее держат в недозволительном заточении.

— А потому что нечего кусаться! — обиженно выпалил я. — Ходят тут всякие со своими зызами злобными, а людям по ночам покоя нет!

Роська недоуменно уставился на меня. Перехватив его взгляд, я объяснил:

— Это, видимо, та штука в коробке. Я как раз про нее и хотел тебе рассказать. А эти, — я кивнул на чуфриков, — и есть те призраки из сарая, которых я утром увидел.

— Мы не призраки, мы чуфрики, — перебил меня один из краснолапчатых.

— И зыза не злобная, зыза полезно-необходимая, — продолжил другой.

— А чего тогда она меня искусала всего? — я задрал футболку и продемонстрировал следы контакта с незлобной зызой.

— Это она человека из Дубков зарядить пыталась, — уверенно произнес третий.

— Я что, аккумулятор какой-то, чтобы меня заряжать? Да и зыза ваша на зарядное устройство мало похожа. Ротопрыгалка какая-то.

— Да, правильность понимания! Зыза — зарядка, чуфрик — аккумулятор! — один из чуфриков явно обрадовался. — Совершенная правильность. Зыза — это есть зарядка «зы», или, как мы говорить, «зы -зарядка» или, коротко, зыза. Понимать правильно, человек из Дубков!

— Да покажи ты уже эту зызу, — нетерпеливо потребовал Роська.

Я протянул руку к коробке, но один из чуфриков меня остановил.

— Не надо освобождение пока учинять. Скакучесть в ней сейчас переизбыточная. Очень много «зы» в накоплении имеется. Ожидание устроить надо.

— А долго ждать будем? — поинтересовался Роська, которому не терпелось увидеть зызу.

Один из чуфриков почесал макушку.

— Мы в храме инструментов зарядку имели от человеческих помогателей. Всю ночь питались. Полные мы все. Напитанные вашей энергией. Не «зы», конечно, но питательно. Разрядимся как, немного хоть, можно будет и выпускать. Тогда она к нам притягательность иметь будет и не упрыгает. По вашим временным исчислителям — десяток веков, не больше.

Стоявший рядом с говорившим дернул оратора за шерсть и что-то тихо прозудел в то место, где у существа могло находиться ухо.

Тот на мгновение умолк. А потом повторил:

— По вашим временным исчислителям — десяток часов, не больше. С вашей временностью трудно пока совладать нам.

— Понятно. Значит, десять часов. Ну что ж, будет время познакомиться поближе. Всю жизнь мечтал с инопланетянами познакомиться!

Роська просто сиял от удовольствия.

— Кому расскажу, не поверят! Контакт первого рода! И это случилось со мной! Слушайте, а с вами сфоткаться можно?

Роська вытащил из кармана смартфон и навел камеру на стоящих перед ним чуфриков. Существа в ужасе схватились за головы и, присев, завибрировали. В этот момент смартфон в руках Роськи зашипел и с сухим хлопком вспыхнул. Роська от неожиданности взвизгнул, уронив гаджет.

— Это вы телефон сожгли? — грозно спросил я.

— Мы. Пугались очень. Случайно вышло. Не гневайся, человек из Дубков.

— Вообще-то меня Тимофей зовут, — уже более миролюбиво сказал я. — А как это у вас так получилось?

— От страха это. Энергия освободилась, — пожал плечами один из чуфриков.

— Хорошо, что не «зы», а ваша — из храма инструментов. Она не такая мощная, — продолжил другой.

— Блин, телефону и месяца нет, — Роська поднял с пола смартфон с треснувшим почерневшим экраном. — Что я маме скажу?

Внезапно из кухни раздался бабушкин голос.

— Тимоша, что у тебя там происходит? Что за шум?

— Ба, у меня Роська, мы опыты делаем, — я очень испугался, что бабушка зайдет в мою комнату и увидит весь этот бедлам с зызами, чуфриками и испорченным смартфоном.

— В такую рань?

— Ну так когда еще крота червями кормить? — прозвучал сварливый голос деда.

— Зачем? — удивленно спросила бабушка.

Дед пробурчал что-то неразборчивое. Бабушка засмеялась.

— Ладно, естествоиспытатели. Когда закончите, приходите завтракать. Я вас тоже чем-нибудь накормлю.

— Хорошо, ба! — крикнул я и поплотнее прикрыл дверь.

— Значит так, товарищи чуфрики, давайте рассказывайте, зачем вы здесь и почему вы за своей зызой не смотрите? Времени у нас мало, пока бабушка оладушки делает. И давайте с подробностями, чтобы мы вас случаем еще как-нибудь не напугали, а вы чего-нибудь не пожгли.

Чуфрики переглянулись и закивали. Вперед вышел один из них.

— Мы здесь воплотились для спрятания.

— В смысле? — Роська отвлекся от созерцания своей потери. — Вы тут от кого-то прячетесь?

— Не мы. А прячем нашу зызу. Она самая главная, последняя. Без нее чуфрикам здоровое существование вести нет возможности.

— А пока мы прятание делаем в мире вашем, зыза новых зыз назызит.

— Чего сделает? — переспросил я.

— В вашем мире имеются такие существа летательные, из которых сладкую еду для рота человеки добывают. Специальные храмы для жужжания им строят. В этих храмах есть самая главная жужжательная сущность. Только она производить других может. Вот наша зыза такая же главная.

— Чего-то я ничего из вашего рассказа не понял, — честно признался я.

— Слушай, Тимоха, это же они про пчел. У них там в улье есть королева, которая других пчел делает. Видимо, эта их зыза и есть королева зыз. Вот только от кого и зачем они ее прячут, я не понял.

— Умственно одаренный человек из Дубков есть! — удовлетворенно произнес один из чуфриков и протянул красную руку в сторону Роськи. — Королева зыз, есть правильное понимание.

— Ну хорошо, королева так королева. Только ясности это не прибавило, — немного обиженно произнес я. Мне тоже хотелось быть умственно одаренным человеком из Дубков, и я продолжил:

— Вы сказали, что здесь воплотились. В нашем мире. Спрятать королеву зыз для того, чтобы она вам наделала много других зыз. Так?

— И этот человек из Дубков одарен умственными силами! — громко продекламировал тот же чуфрик, указав на меня.

Я удовлетворенно улыбнулся.

— Так вот, в связи с этим у меня вопрос. Точнее, два вопроса. Во-первых, где находится ваш мир? И, во-вторых, почему вы свою зызу в нашем прячете?

Чуфрики переглянулись. Мне почему-то показалось, что они несколько расстроились, поспешив дать мне титул умственно одаренного человека из Дубков.

— Как где? Здесь наш мир находится. Прямо вместе с вашим, в одной точке пересекательности. Соседи мы по пространственности. А зызу мы в вашем мире прятать будем, чтобы ее найти возможности не было.

Мы с Роськой недоуменно переглянулись. В этот момент послышался голос бабушки:

— Мальчишки, идите завтракать!

Глава 6. История чуфриков

— Значит так, соседи по пространственности. Залезайте под кровать и сидите тихо. Мы завтракать пойдем, иначе бабушка сюда нам оладушки принесет. А нам ей объяснять, кто вы такие и почему здесь зызу прячете, совсем не вариант, — строго произнес я.

— Почему не вариант есть? — поинтересовался один из чуфриков.

— Потому что она деда позовет, а он вас без лишних вопросов дихлофосом потравит как неопознанных вредных грызунов. Он у меня строгий. Блокадник. Все несанкционированные посещения огорода и дома вредоносными или неопознанными существами пресекает высшей мерой наказания. Так что повторяю: сидите тихо, ждите, когда вернемся. Будем решать, что дальше с вами делать.

Я помог Роське подняться, и мы пошли на кухню, откуда доносился умопомрачительный запах бабушкиных оладушек. Только сейчас я понял, как проголодался. Роська заурчал животом, и мы оба рассмеялись. Несмотря на божественность бабушкиной стряпни, мы проглотили все буквально за пару минут и, поблагодарив бабушку, поковыляли в мою комнату. Ба только расстроенно покачала головой, но ничего не сказала. Дед, к счастью, уже вернулся на огород сражаться с очередными вредителями, и это было очень кстати, иначе нам пришлось бы слушать бесконечные истории из его боевого прошлого не меньше часа, а в нашей ситуации это было смерти подобно.

Войдя в мою комнату, мы замерли на пороге. Коробка с зызой была открыта и пуста. Я упал на пол и заглянул под кровать. Там никого не было.

— Свалили наши гуманоиды. И зызу с собой прихватили, — расстроенно произнес Роська. — Телефон мне спалили и улетели на свою Альфу Центавру. А я их даже сфоткать не успел.

— Рось, смотри, — я протянул другу его смартфон, который лежал на кровати. — Он же целый и невредимый.

Роська изумленно уставился на гаджет.

— Вот что значит высокоразвитая цивилизация! — радостно заверещал он. — Не только ломать, но и чинить могут! Все равно жаль, что не сфоткал. Нам же не поверит теперь никто.

— Рось, тише, — я прижал указательный палец к губам. — Слышишь?

— Нет. А что я должен услышать?

— В шкафу что-то жужжит.

— Ой, точно.

Я тихонько подошел к шкафу и аккуратно приоткрыл дверцу. Все пятеро белых пришельцев стояли на нижней полке. Четверо неподвижно, а один вибрировал и постоянно крутился в разные стороны.

— А мы думали, вы улетели, — обрадованно произнес я.

— Мы к летательности способностей не имеем, — помотал головой один из чуфриков.

— А зачем в шкаф залезли? — спросил Роська.

— Зызу заманили. Брату зарядка понадобилась, разрядился он значительно. Мы зызу из заточения высвободили, а брата в большую коробку поставили. Зыза чувствительностью прониклась и к нему на помощь припрыгала. Чтоб после зарядительности ее не ловить, мы тут самозаточились добровольным образом.

— А, понятно. А чего это ваш брат разрядился? — поинтересовался я.

— Мы человекам из Дубков ущерб причинили случайным образом. Решили все исправить, а для этого энергия нужна.

— Какой ущерб?

— Тимоха, это же они про мой мобильник. Спасибо вам, братцы чуфрики! Только как же вы его починили? Он же сгорел почти совсем?

— Мы не починяли, — помотал головой один из белых пришельцев. — Мы вещи человеков починять не умеем.

— Как это? — теперь уже удивился Роська. — Вот же он, совсем как новый.

— Он сейчас до того, как мы его сломали, — ответил другой чуфрик.

— Ну да, выглядит так же, как перед тем когда вы его спалили, — Кивнул Роська.

— Нет, — уверенно покачал головой третий чуфрик. — Он не выглядит так, а находится в том времени, когда так выглядел. Мы его в ваше прошлое сместили на несколько веков.

— Минут, — поправил четвертый чуфрик. — К вашей временности тяжело нам привыкнуться. Мы его сместили по шкале времени. Не починяли. Для этого энергия зы была необходима, вот один брат и разрядился.

В это время пятый чуфрик прекратил жужжать и вращаться. Пару раз моргнув желтыми глазищами, он запустил свою красную лапу куда-то себе в шерсть и вытащил зызу.

— Уф-ф, — довольно пропыхтел чуфрик. — Хорошисто-то как. Это вам не две дырки в храме инструментов.

Зыза вибрировала и пыталась вырваться из красных лап. Другой чуфрик протянул подзарядившемуся какой-то предмет. Тот положил его на зызу, и она замерла, словно окоченев.

— А как это вы ее выключили? — спросил я.

— Не выключили мы, а усыпительность сделали. Чтобы не упрыгала. Если на зызу усыпляй-камень положить, она спокойная делается.

— Понятно, — задумчиво произнес Роська.

— Ага, понятно, что ничего непонятно, — поправил я друга. — Может, вы уже расскажите все-таки, как ко мне в сарай попали и что вообще происходит?

И чуфрики рассказали.

Чуфрия, откуда они родом, находится не на другой планете, а на нашей Земле, только в другом измерении. Мы, люди, находимся с чуфриками практически в одной точке пространства, но с разных сторон. Это как если взять лист бумаги и нарисовать на нем жирную точку. С одной стороны, там, где эту точку видно, находится Чуфрия, а с другой стороны листа в этом же месте находится наш мир, человеческий. Эти пятеро чуфриков называют себя перемещателями. Они могут прокалывать условный лист и проходить между мирами, с одной стороны на другую. Листов с реальностями, наслоенных один над другим, бесконечное множество, но они пока могут проходить только в соседние десять в одну сторону и девять в другую. Перемещатели вроде астронавтов из фантастических книг, только путешествуют не в космосе, а между параллельными мирами. У них для этого есть какие-то специальные способности, которые они в себе тренировали долгие годы.

В Чуфрии природа похожа на нашу. Есть деревья, горы, моря. Есть день, и есть ночь. Два светила — одно ночное, другое дневное. Сами чуфрики живут в городах, которые напоминают наши муравейники, точнее, термитники, и находятся внутри больших гор. Там все высечено в породе. Дороги, дома, улицы и площади. Горная порода не совсем такая, как в нашем мире, она может быть и твердой, и мягкой в зависимости от желания и настроения жителей, а еще она светится, когда это необходимо, поэтому в их городах всегда светло. Питаются чуфрики разнообразной растительной пищей, которую выращивают на полях за городом. Они культивируют что-то типа наших злаков и делают еду, похожую на хлеб. Однако это не главная пища. Как они выражаются, «это для удовольствия жевания ротом». Самое главное для них — энергия зы, которую вырабатывают зызы.

Зызы живут в специальных зызариях. В каждом городе свой. Чуфрики, когда чувствуют усталость или голод, приходят в эти зызарии, и к ним тут же прилипает какая-нибудь из зыз, учуявшая состояние чуфрика. Зызы разумны, но не как чуфрики, они скорее имеют интеллект, сопоставимый с нашими домашними животными, такими как кролики, коровы или что-то типа того. Если чуфрик долго не получает энергию от зызы, он становится вялым и апатичным. Он может существовать только на еде для рта, но ничего полезного делать не сможет. А полезного чуфрики делают много. В основном друг для друга и для своего мира. Каждый из чуфриков находит себе занятие по душе и занимается им столько времени, сколько хочет. Если занятие ему надоедает, он пробует новое, пока ему не понравится что-то определенное. Никто никого не принуждает делать нелюбимую работу, потому что всегда находится тот, кому это занятие доставляет удовольствие. Кто-то прокладывает дороги внутри гор, кто-то выращивает злаки, кто-то добывает воду, кто-то занимается украшением жилищ и так далее. В общем, по нашим человеческим меркам полный райский коммунизм, или коммунистический рай, как сказал бы мой дед.

Однако с недавнего времени все изменилось. Точнее, сначала изменился Верховный Чуфрик, а потом уже изменения начались везде. Верховного Чуфрика выбирают все жители Чуфрии на всеобщем собрании. Как правило, это самый уважаемый чуфрик, проявивший себя во многих начинаниях, сменивший множество профессий и везде добившийся хороших результатов. Собрания проходят крайне редко, так как выбранный Верховный остается на этом посту до глубокой старости, и только когда уже хочет уйти на покой, собирает всех и объявляет о своем решении.

Руководством как таковым Верховный Чуфрик не занимается. Обычно его роль заключается в том, что он дает советы всем нуждающимся в наставлении. Но иногда он принимает и более глобальные решения, такие как строительство нового города или прокладка тоннеля до подземного водохранилища, или увеличение посевных площадей. В любом случае его распоряжения не подвергаются сомнению, и все, что говорит Верховный Чуфрик, выполняется беспрекословно. И вот, в какой-то момент Верховный Чуфрик запретил посещение зызариев. Народ не понял этого решения, но спорить не стал. Верховному виднее. Думали, что это временное ограничение, как-то связанное с увеличением популяции зыз.

Однако время шло, а в зызарий заходить не разрешалось. Чуфрикам становилось все хуже и хуже, и те, у кого еще оставались силы, стали роптать. Тогда Верховный сформировал отряды охранников зызариев, а чтобы чуфрики пошли в охранники, объявил, что всем тем, кто пойдет в охрану, будет разрешено ненадолго пользоваться зызами. Потом Верховный объявил, что на Чуфрию готовится нападение из другого мира, и заставил жителей городов делать оружие. Кто не подчинялся, того избивали охранники, а кто работал на оружейных заводах хорошо, тому иногда давали зызу.