Бесплатный фрагмент - Выстрелы на шоссе

Автомобиль

— Нравственных идей, — сказал Крафт, —

теперь совсем нет; вдруг ни одной не

оказалось, и, главное, с таким видом, что

как будто их никогда и не было. Из людей

получше теперь все — помешанные. Сильно

кутит одна середина и бездарность.

Достоевский, Подросток

1

Пьяная Таня Генчу — Апостол двигалась из центра Екатериновки по западному тротуару центральной улицы к магазину Гука. На столбах горели фонари. Стоял прекрасный вечер пятницы 8 апреля 2016 года. Нина Трофименко о чём-то взволнованно говорила нескольким пьяным.

Сзади пьяной Тани Генчу, от клуба медленно вырулил чёрный Мерседес с тонированными стёклами: совершенно не видно было, кто сидел в машине. За десять метров от Тани, возле дома Оксаны Кобас, Мерседес вдруг увеличил скорость и сбил пьяную. И тут же остановился, словно чего-то выжидая.

— Я говорила вам! — крикнула Нина. — Это тот чёрный автомобиль, который давит пьяных и курильщиков. В Чимишлии неделю назад он двух пьяных курильщиков задавил. Он ездит без номеров.

На Мерседесе не было номеров. Возле магазина стоял красный Москвич с белобрысым двадцатилетним Мишей за рулём. Рядом с ним сидела Аня Чебану в белых трусиках и лифчиках.

— Ударь его Москвичом! — крикнула Аня Мише.

— У него машина мощнее, — возразил струсивший Миша. — Мой Москвич сильнее повредится.

— Дурак! — крикнула Мише Аня, выбралась из Москвича и пошла в белых трусиках на стоявший возле окровавленного трупа пьяной Тани Мерседес — Мерседес дал задний ход.

— Задавит, Аня! — крикнул пьяный Виктор Чебану.

— Нет! — крикнула Нина. — Мерседес давит только пьяных и курильщиков.

— Выпей стакан вина, Аня! — зачем-то крикнула Анжела Котруцэ.

— Чего ты советуешь девушке, шалава! — возмутился пьяный Виктор. — Он же тогда её задавит.

Сделав несколько шагов к Мерсу, Аня остановилась. Пьяный Виктор вынул мобильник и позвонил.

— Михаил Александрович! — заговорил он заплетающимся языком: он звонил екатериновскому участковому полицейскому Генчу домой. — Тут чёрная машина сбивает людей на дороге.

— Чего ты мелешь! — ответил пьяному участковый. — Какая чёрная машина! Чёрная твоя печень от перепоев! Иди — проспись, пьянчуга!

Нина вырвала телефон из рук пьяного и поднесла к своему уху, но участковый уже отключился.

— Эх! — крикнул пьяный Виктор и выбежал, пританцовывая, на середину широкого тротуара, вперёд Ани. — Никого этот Мерседес не задавит!

Тошно было всем смотреть на этот омерзительный танец: нет, не умеют посредственности танцевать. «Чтобы хорошо танцевать, — говаривал Бывалов в комедии „Волга — Волга“, — надо двадцать лет учиться». Мерседес рванулся с места, задавил пьяного, и, затормозив, дал задний ход до дома деда Фёдора Автутова. Потом повернул в переулок возле этого дома и, развернувшись, помчался к сельскому клубу, объехал его и повернул мимо бара Бивола, на террасе которого в эту минуту никого не было.

2

Через час Аня в темно — синих с проблесками джинсах и кофте вышла на середину шоссе Екатериновки от дома Анжелы Котруцэ. Чёрный Мерседес без номеров, двигавшийся из центра села, остановился перед ней. Аня пошла к нему, он дал задний ход. Аня остановилась, всмотрелась в машину. На столбах ещё горели фонари. Аня вынула пачку Элэма, взяла одну сигарету, чиркнула зажигалкой и закурила, пустив дым. Мерседес ударил её, она упала на середину шоссе. Мерседес поехал дальше. Окровавленная Аня с трудом отползла на восточную обочину.

Анжела Котруцэ зашла к своему соседу Василию Шойму.

— Вася, доктор Кёниг ещё у тебя?

— Профессор! — позвал Вася доктора из другой комнаты. — Вас.

У Василия Шойму несколько дней гостил этот доктор. Анжела и Кёниг с чёрным саквояжем прошли в дом Анжелы. Окровавленная Аня лежала на столе.

— Можете вы помочь? — спросила Анжела.

Кёниг осмотрел тело.

— Она мертва, — сказал он.

— Значит — всё? И больше ничего нельзя сделать?

— Я могу сделать так, что труп сможет двигаться, словно живой.

— Зомби?

— Но она будет мертва.

В углу работал телевизор, тихо передавая классическую музыку. Картинка на экране сменилась — стали показывать Нину Трофименко. Кёниг подошёл к телевизору и добавил звук. Затем вынул небольшой прибор из своего саквояжа и подключил к трупу.

— Не пейте, граждане, — вещала Нина, — не курите, не ходите накачанными этими легальными наркотиками по улицам. Чёрный автомобиль без номеров давит пьяных и накуренных.

У себя дома Сергей Брынзей смотрел свой телевизор. Его мать вошла в комнату.

— Туда им и дорога, наркоманам, — сказал Сергей. — Может, уменьшится их количество.

— Да во всей Молдавии, — сказала мать, — одни наркоманы. Так никого не останется.

— Кто-то, может, из не наркоманов, останется.

Кёниг пустил ток из своего прибора в труп, Аня поднялась, села на столе, свесив с него ноги.

— Больше ничего для неё не могу сделать, — сказал Кёниг. — Она мертва, не будет есть, пить, но сможет двигаться.

— И то хорошо, — сказала Анжела. — Меньше расходов на питание. Спасибо, доктор.

Аня смотрела перед собою безжизненными глазами, слезла со стола и пошла к выходу. Вышла за ворота дома Анжелы и направилась по тротуару к центру села.

Шёл сентябрь 1941-го