Бесплатный фрагмент - Воскрешающая-3. Ассоциация забытых колдунов

Здравствуй Армонда!

Вот уже минуло два с половиной года с того времени, как я закончила писать второе послание. Это было счастливое время, а счастливые, как известно, времен не наблюдают. Так и я не заметила, как оно пролетело.

За это время много чего случилось. К примеру, тебе идет девятый годок. Не могу нарадоваться, глядя на свою дочурку, но я скрываю свои чувства и, возможно, кажусь тебе слишком строгой, но это все для того, чтобы ты не возгордилась и по–прежнему была добрым, жизнерадостным сорванцом.

Твой брат Нацтер окончательно смирился с необходимостью переодеваться по несколько раз на дню. Но, как и обещал султан Дордодотернзиса — Татхенган, ежедневные изменения в росте действительно стали протекать медленнее.

С Гульсиярой у него крепкие дружеские отношения. Кажется, она догадывается, что в любовь они перерасти уже не могут. Она все еще не оставляет попыток растопить его сердце, но делает это уже с меньшим рвением, чем раньше. Все чаще она консультируется у Вороны — нашей любимой шестикрылой черной птицы — по вопросам личной жизни. И, по словам Вороны, прогнозы на будущее этой девушки очень благоприятные.

Айрен выполнил обещание, данное Татхенгану, и теперь Дордодотернзису уничтожение не грозит.

Слава о достижениях твоего отца в деле спасения планет гремит по всем, обжитым человеком галактикам. И она сыграла не последнюю роль в той истории, что я собираюсь тебе поведать. Итак…

***

Итак, одним прекрасным днем слуга (ну тот, что прежде чем что–то сказать, имел привычку горько вздыхать и, извиняясь, прижимать руки к груди) вошел в обеденный зал.

— Что случилось? — заметил его Айрен.

Я, Айрен, Армонда, Нацтер и Ворона обедали. Появление слуги многими из нас осталось незамеченным.

Слуга по привычке вздохнул.

— Извините, покорнейше извините, но вам послано курьерское сообщение большой важности.

Айрен тоже вздохнул и вынужден был отвлечься от гастрономических изысков стола.

— Давай сюда, гляну, что за спешка.

Слуга приблизился, и вручил Айрену довольно щуплый желтоватого цвета конверт. И тут же поспешил удалиться.

— Надо же! — удивился Айрен, разглядывая штемпеля. — Нами заинтересовалась Ассоциация Забытых Колдунов Вселенной.

— Забытых кого? — насторожился Нацтер.

— Колдунов Вселенной.

— Открывай скорее, — попросила Армонда, сгорая от нетерпения.

Айрен аккуратно вскрыл конверт и вынул из него визитку. Повертев, прочел следующее:

«Уважаемые Лорд и Леди Эшнер.

Ассоциация Забытых Колдунов Вселенной приглашает Вас на прием по поводу трехсотлетней годовщины существования данной организации. Будем очень признательны, если вы примите наше приглашение. Мы знаем, что на данное время у Вас не запланировано важных дел. По секрету, мы постарались сделать так, чтобы в ближайшие несколько недель вас никто не беспокоил. Мероприятие организованное нами будет иметь очень серьезные последствия для всего человечества. И поэтому Ваше присутствие на нем мы считаем необходимым.

Наш корабль «Белое Сердце Вселенной» будет пролетать над Диво — Инкогнито через пять дней после получения приглашения.

Для вас забронирован трехместный «люкс». Вы можете иметь при себе слуг и все, что пожелаете нужным. Расходы и все затраты с Вашей стороны целиком возмещаться Ассоциацией.

С большим уважением Ассоциация Забытых Колдунов Вселенной».

Айрен вопросительно посмотрел на меня.

— Что за организация такая? — спросила я. — Ты когда-нибудь о ней слышал?

— Никогда.

— И я не слышал, — уведомил Нацтер.

— Странное приглашение, — задумчиво произнес Айрен. — Нет списка приглашенных…

— Это может быть кто угодно: от пиратов, до трансвеститов, — уверенно сказал Нацтер. — Я бы отказался от приглашения.

— Я тоже не собираюсь никуда лететь. Это смахивает на авантюру. А ты, моя дорогая, что скажешь?

— О, я рада, что мы остаемся!

Айрен улыбнулся и, отложив визитку, продолжил обедать. Мы вскоре забыли о странном приглашении. У нас было много дел, чтобы забивать себе голову кем-то, кто называет себя забытыми колдунами.

Никто из нас даже не заметил, как приглашение странным образом исчезло со стола…

А за ужином я застала мужа в удрученном состоянии духа. Обычно он отсутствием аппетита не страдал, но в этот вечер Айрен в мыслях был далеко за пределами столовой.

— Айрен, что с тобой? — поинтересовалась я.

— Да, Айрен, ты какой-то не такой, — Нацтер тоже заметил его необычное поведение.

Армонда к нашему удивлению оказалась в курсе дел отца, о чем не замедлила нас уведомить.

— Папочка ждал, когда ему пришлют проект хирургической больницы, но его не прислали. Так ведь, пап?

Я знала, что он вкладывал деньги в строительство больничных заведений. Он всегда был готов к непредвиденным расходам и задержкам, так почему сейчас он переживает из-за не присланного проекта? Нет, я чувствовала, что дело в чем-то другом.

— Так значит, Армонда, все знает, а я и Лануф врод как и не существуем. Все, завтра же улетаю на родину! Не любят меня здесь…

— Нацтер, успокойся, — попросил его Айрен и обратился к дочери: — Армонда, я не понял, ты шпионишь за мной?

— Я? — девочка смутилась. — Ну, это… дверь была приоткрыта… Ну я и… Я ненарочно, честно! Я же не какая-нибудь там промышленная шпионка.

— Вся в маму! — воскликнул Айрен и снисходительно улыбнулся.

Я благоразумно промолчала.

— Айрен перешел на комплименты, значит дело серьезное, — сделал вывод Нацтер и уставился на него немигающим взглядом.

— Проект мне прислали точно в срок, — наконец, начал Айрен удовлетворять наше любопытство. Мы терпеливо выдержали его многозначительную паузу. Поняв, что она немилосердно затянулась, Айрен продолжил: — Но я не могу прочесть этот проект.

— Как это не можешь? — удивилась я.

— Абракадабра какая-то! Компьютер показывает странные знаки совершенно непохожие на то, что я ожидал увидеть. А мне через неделю отсылать им свое заключение.

— Сделай повторный запрос, — посоветовал Нацтер.

— Я так и сделал. Но получу проект не раньше завтрашнего дня.

— Ну и чего ты так расстроился? — вопросительно произнесла я. — Нацтер посмотрит, что там с компьютером. Все устроиться.

Поделившись с нами своими переживаниями, Айрен вскоре воспрянул духом. Ужин прошел за непринужденными разговорами и забавными выходками Вороны.

Утром до завтрака Нацтер мучал компьютер, пытаясь расшифровать присланный по межспутниковой связи документ. Но все его попытки были безуспешны.

— И что мне показалось странным… — решил отчитаться Нацтер, когда мы вчетвером собрались в столовой, — со стороны спутников все время поступают сообщения, но ничего нельзя прочесть. Айрен, а если твоя просьба о повторном запросе для спутника тоже выглядела необычно? Представь, что своим сообщением он просит тебя повторить запрос?

— Тогда у нас серьезные проблемы, — задумчиво произнес Айрен.

— Вирус? — осторожно поинтересовалась я.

— Вряд ли. Тогда бы со спутника прислали специалиста. Это что–то другое…

— Это они постарались, — вмешалась в наш разговор Ворона.

Мы переглянулись.

— Кто они? — спросила Армонда.

— Те, кого нет. Они следят за нами, — птица поежилась. — Они сильные…

— Кто они? — задала я вопрос. — Отвечай! Ты знаешь их?

— Они говорят, что будет хуже, если и вы о них забудете.

— Забытые колдуны! — догадался Нацтер.

Айрен засмеялся. Мне как-то было не смешно.

— Теперь я понял, в чем причина неполадок систем связи. Это порча! — Айрен опять засмеялся.

— Айрен не смейся, они обидятся, — тихим голосом предупредила Ворона.

— Да, с колдунами шутки плохи, — поддержал птицу Нацтер.

Айрен перестал смеяться и, пододвинув к себе рыбный гарнир, произнес:

— Бросьте вы эти сказки! Выдумали тоже. Вроде бы не у костра сидим, чтобы ужасы рассказывать. Даже если это они, то зачем им шантажировать, если они прислали нам приглашение?

— А чтобы ты наверняка не передумал, — сказала я.

— Дорогая, нас вдвоем пригласили. Если что я один туда не сунусь.

— Кстати, Айрен, не находишь их методы слишком грубыми?

— Лануф, только не надо теперь все наши неприятности относить на их счет. Это неразумно. Мы все преувеличиваем. Просто нам хочется разнообразия, вот и мы выдумываем всякое.

— Может быть, — охотно согласилась я.

— А это забавно, — начал Нацтер, — Забытые Колдуны Вселенной мстят семье лорда Эшнера, за то, что он не принял их приглашение. Кажется, я где-то спрятал свой хрустальный шар…

— Он будет твоим оружием? — поинтересовалась Армонда.

— Да, я буду смотреть в него и выведывать все их коварные планы, — Нацтер нарочно сделал голос грубым и пугающим, чтобы произвести на нее впечатление.

— Ни чуточки не страшно, — засмеялась девочка.

Затем были четыре благополучных дня. Айрен недолго расстраивался по поводу невозможности на уровне взаимопонимания пообщаться с проектировщиками хирургической больницы на одной из пока еще слабо населенных планет скопления Северный Гонец. Он решил лично увидеться с ними и планировал отлет к концу недели.

О забытых колдунах мы почти не вспоминали.

Но очередное утро было начато нами с неожиданного известия, принесенного слугами.

— Что? — не мог спросони понять Айрен. Он имел привычку долго засиживаться над разработкой своих идей и как следствие просыпался позже всех в замке.

— Айрен, на Диво Ч. П., — сдерживая волнение, проговорила я.

— Ч.П.?

— Да. Вставай скорее. Выгляни в окно. Жуть, что твориться…

Я подошла к окну и отдернула шторы. Айрен по привычке, в ожидании слепящего солнечного света, зажмурился.

— Надеюсь это не восстание?

— Нет, это гораздо хуже!

— Что может быть хуже крестьян, штурмующих резиденцию? Ну, разве только пираты…

— Пираты здесь тоже не причем.

Айрен вздохнул и открыл глаза. Он сразу заметил, что снаружи пасмурно. Затем встал и подошел ко мне. И замер, ошеломленный увиденным…

По стеклу текли кровавого цвета ручьи.

— Кровавый дождь, — подтвердила я. — Население в панике. Все бояться выходить на улицу.

— Так… — многозначительно протянул Айрен. — Нужно срочно разобраться, что это за явление природы.

Он быстро оделся и поспешил выйти из спальни. Я шла следом. По пути он велел слугам известить всех, чтобы наружу никто носа не высовывал. Сам вошел в свою лабораторию, располагавшуюся под сводами резиденции. Там при помощи робота взял пробы воды и приступил к анализу. В такие моменты меня поражала в нем стойкость и хладнокровие.

Нацтер как-то смог избавиться от Армонды и присоединился к нам.

— Ну что там? — нетерпеливо интересовался парень.

Айрен медленно отошел от электронного микроскопа и задумчиво посмотрел на нас. Он выглядел потрясенным.

— Давайте договоримся, — начал он, — никому ни слова из того, что услышите.

— Да, конечно, будем молчать, — заверила я. — Что–то серьезное?

— Серьезней некуда.

— Давай говори, — торопил Нацтер. — Что ты нашел?

— Это дождь непростой.

— Да, мы заметили.

— Он из настоящей крови! Группа четвертая резус отсутствует. Ну, что вы смотрите? Увы, это нечеловеческая кровь. Это либо вид мутации, либо… — он замолчал и с задумчивым видом принялся ходить по лаборатории.

— Либо что? — спросила я.

— Так… — вдруг отмахнулся он, — абсурдное предположение. Кто–нибудь под дождь попал?

— Скорее всего пастухи, — предположил Нацтер.

— Ладно, я велю пострадавших направить на обследование… — он еще не действовал, а только обдумывал план действий. — Скот изолировать…

— Ты сказал пострадавших? — удивилась я.

— Может, я зря беспокоюсь, но с другой стороны кровавые дожди на Диво никогда еще не шли.

— Представляю, что будет, когда дождь закончится и взойдет солнце, — усмехнулся Нацтер.

— Экологическая катастрофа… — качая головой, произнес Айрен.

И я поняла, что они имели в виду. Кровь, выпавшая на Диво, под влиянием солнечных лучей станет гнить. Это лужи и сточные канавы из гниющей, издающей жуткий запах, крови! Ну и атмосфера будет — без спец. костюма не выйдешь на балкон!

— Ну, тогда пора действовать! — решительно сказала я. — Я со служанками заклеим окна и подключим искусственную систему воздухообмена из подземных пустот.

— А я свои дела уже запланировал, — проговорил Айрен.

— Слушайте, я же тоже хочу заняться чем-нибудь полезным, кроме приглядывания за Армондой, — сказал Нацтер.

— На тебе висит компьютер.

— Я сделал, что смог.

— Попытайся еще раз. Если вдруг свяжешься со спутником, то передай вызов экстренным службам. Не хотелось бы прибегать к крайним мерам, но если придется, то ничего не поделаешь.

И некоторое время спустя мы покинули лабораторию. Мы были полны духа противостоять внезапной напасти и до конца дня трудились на благо всех живущих в резиденции и около нее.

Весь этот день шел кровавый дождь. По крышам и желобам текли кровавые ручьи, на тротуарах и в садах образовывались кровавые лужи, а по склонам текли кровавые реки. Все вокруг было вишнево-красного цвета: дома, растения, земля. Я с трудом узнала свои белые, а теперь красные, поникшие, словно от большого горя, розы.

Жители резиденции избегали без особой необходимости приближаться к окнам. Всюду в комнатах и залах горел свет, шторы были задернуты. Люди ходили хмурые, испуганные, разговаривали неохотно и смотрели друг на друга со страхом в глазах. Даже Армонда присмирела и не приставала к слугам. Она посвятила этот день спасению жизни Вороны и Буки. Она организовала им рай в своей комнате, стаскала туда для них еды, и, в общем, ее животные были довольны.

Дожди на Диво-Инкогнито шли чрезвычайно редко. Климат был мягкий, незасушливый. И поэтому никто никогда не был готов к продолжительным осадкам. А о стихийных бедствиях на Диво не слышали со времен колонизации. Тем неожиданнее и страшнее казались эти кровавые дожди.

Нацтер нашел меня в южном крыле резиденции. Я успокаивала встревоженных женщин обещаниями все уладить. При появлении Нацтера мне пришлось оставить их.

— Лануф, — тихим интригующим тоном начал он, — Айрен зовет тебя. Он в компьютерном зале.

— А почему ты прибежал? Он мог бы и позвонить.

— Да, а деофон, конечно, у тебя с собой… — усмехнулся парень.

Я отыскала деофон и показала ему.

— Ну, я не знаю… Айрен звонил несколько раз и получал автоответ: «абонент недоступен».

— Ох, не нравится мне все это, — вздохнула я. — Когда я слышу «абонент недоступен», я отчего-то решаю, что он умер.

— Это еще ничего. Вот придем, увидишь такое, что волосы дыбом встанут!.. — и Нацтер поспешил обратно в лабораторию.

— Скафандр надевать? — крикнула я вслед. Но парень не расслышал моего шутливого вопроса. Он уже был далеко.

Отдав женщинам необходимые распоряжения, я отправилась узнать, что же такого интересного смогли обнаружить мои любимые мужчины.

— Входи, входи, — пригласил муж. Я застигла его за нервным хождением по комнате.

— И что у вас?

— Смотри, — отозвался Нацтер из-под столов.

Я подошла ближе и по очереди взглянула на включенные мониторы. На трех перемигивались непонятные символы, два находились в режиме приостановки работы, а вот другие два работали в режиме телетекста. На них я остановила свой взгляд.

«Лорд и Леди Эшнер…», а дальше все то, что несколько дней назад мы читали в приглашении.

— И как это понимать? — спросила я.

Нацтер выбрался из-под столов с пассатижами и кучкой проводов в руке. Отряхиваясь, произнес:

— Только колдуны могли наслать на Диво кровавые дожди. Или вы еще сомневаетесь?

Я переглянулась с Айреном.

— В общем, я допускаю вмешательство в атмосферу планеты сверхъестественных сил… — Айрен на последнем слове усмехнулся. — Но, Лануф, ты к этим силам вроде как ближе находишься, может припугнешь, чтобы они там с ума не сходили?

— А что я могу? Дарьян сказал, что беспокоить меня больше не будет. Да я и не знаю толком, как с ним связаться. Нацтер, может, ты попробуешь?

— Да, так и станет он со мной разговаривать, — с сарказмом произнес парень. — У него, что других дел, по-вашему, нет? И заметьте, Ворона по поводу колдунов высказывает лишь свои мысли. Они через нее пока с нами не связывались. А то, что она медиум, наверняка, им известно.

— Интересная складывается ситуация, — задумчиво проговорил Айрен, — связь отсутствует, погода нелетная, мы заперты в замке — осадное положение какое-то! Обычно после такого кровавого предупреждения следует ультиматум, ну, а дальше… даже не знаю, что взбредет в голову колдунам. В любом случае итог неутешительный.

— А я думаю, — начала я, — сочинять реквием в нашу честь пока еще рано. Кто-то уже собрался поднимать лапки кверху? Или после всего, что эти чудовища — как бы они себя не называли — учинили, у кого-то из вас возникло жгучее желание отправиться к ним погостить?

Я внимательно всматривалась в их лица. По глазам мужа я прочла сомнение и растерянность. А Нацтер был спокоен, он словно уже принял верное решение

Первым решил ответить муж.

— Я не сталкивался раньше с подобной ситуацией. Я чувствую, что на нас давят и глубоко возмущен. И честно, пытаюсь поверить единственной правдоподобной версии, что в наших неприятностях повинны колдуны, но не верю. Я ученый. И даже то, что я раньше сталкивался со странными вещами, лишь удивляет меня, но веры не прибавляет. Мне кажется это чья-то коварная шутка. Мне непонятна логика этих шутников. Но я никогда не отступал перед трудностями и не сдавался, — тут Айрен искренне и нежно взглянул на меня. — Дорогая, если нам предстоит битва, я буду сражаться не щадя своей жизни.

— О, Айрен, — я подошла и, улыбнувшись, обняла его, — я уж забеспокоилась, что только у меня имеется боевое настроение. Нацтер, а ты ничего не хочешь сказать?

— Ну, что тут скажешь. Куда вы туда и я. Кстати, по моим расчетам «Белое Сердце Вселенной» как раз пролетает над нами.

Я облегченно вздохнула.

— Вот и замечательно! Надеюсь, они скоро поймут, что мы не приняли приглашение, не испугались их угроз и уберутся восвояси. Они, наверно, просто пока не поняли, с кем имеют дело.

Айрен нервно засмеялся, проговорив:

— О, да… Три рассерженных человека и толпа перепуганных до смерти людей устрашат кого угодно.

— Айрен, если эти колдуны меня разозлят всерьез, то им не жить. Я страшна в гневе!

Айрен лишь улыбнулся мне, понимая, что в этом вопросе со мной не стоит спорить. Он подошел к мониторам, работа которых была приостановлена, и приступил к перезагрузке компьютеров.

— Там порядок, — уведомил Нацтер, — я переключил кабели через плату к параллельным портам. Но сомневаюсь, что будет толк. Вся система полетела, уверен на семьдесят процентов. Без армии программистов не разберешься.

— А тридцать что же? — поинтересовался Айрен.

— Это проценты я оставил сверхъестественным силам. Вдруг все восстановится, когда они перестанут воздействовать на систему. Честно, обидно, даже пасьянс нельзя разложить! — он раздраженно всплеснул руками. — Надоело! Уже пять дней ломаю голову, а эта чертова техника даже отказывается изъясняться понятным языком!

Мы втроем видели, как загрузка, едва начавшись, вдруг перешла на непонятные знаки, которыми вскоре зарябили оба монитора.

— Хватит уж вам их мучить, — сжалилась я над компьютерами и, указав на мониторы с текстом, добавила: — Оставьте эти два. Уж, если что–то новое появится рано или поздно, мы узнаем. Колдуны найдут способ переправить нам свое послание.

— Тогда получается кое в чем они сильнее нас, — осторожно заметил Нацтер.

— Но и мы уже знаем их слабую сторону, — многозначительным тоном произнесла я.

— И какую? — решил уточнить Айрен.

— Вы еще не догадались? — оба отрицательно покачали головами. — Они очень в нас нуждаются. И это знание нужно использовать максимально возможно.

После полудня дождь прекратился, но кровавые тучи расходиться не спешили. Они закрыли собой весь небосвод, и до самого горизонта не было ни единого просвета.

Настроение в замке было мрачным. Все жители Диво словно ждали, что вот-вот что–то произойдет. И событие это будет страшнее кровавого дождя.

Чтобы не поддаваться отчаянию и нехорошим предчувствиям, я организовала женщин на уборку резиденции. Все равно их надо было чем-то отвлечь от бесполезных, но смущающих душу разговоров.

— Чтобы ни пылинки не было! — строго велела я. — Возможно, у нас будут незваные гости.

Появления незваных гостей я ждала каждую минуту. Воображение рисовало двух или трех бородатых старцев, облаченных в черные плащи с капюшонами. По моим представлениям они должны были материализоваться прямо посреди одного из залов. Конечно, без предупреждения приходить непринято, но они ведь забытые колдуны и это наводило на мысль, что и с памятью у них могло быть плоховато.

Постепенно ожидание затягивалось. Прошел день, за ним другой. Все также висели тучи. Атмосфера за пределами замка была в буквальном смысле дурно пахнущей. Мы на себе испытывали парниковый эффект. Кондиционеры едва справлялись с работой. Во влажной и жаркой среде фундаменты и стены многих строений покрылись трещинами. Если такое состояние атмосферы затянется, то резиденция обречена на разрушение. Не верилось мне, что колдуны допустят, чтобы мы погибли под обломками замка. Определенно подобный результат парникового эффекта входил в их планы, но, скорее всего, лишь до определенной степени. Значит, прежде чем они еще что-нибудь предпримут, у нас было некоторое время. Ничего не скажешь — это была необычная битва. Мы боролись за свои права, а они за исполнение своей воли. Любое противостояние рано или поздно заканчивается. Мы же собирались стоять до конца.

Айрен не без оснований полагал, что подземные воды могут в скором времени быть заражены. И поэтому строго следил, чтобы все емкости и вазы в резиденции были наполнены водой. И чрезвычайно огорчался, если случайно натыкался на пустой сосуд.

— … ты что не понимаешь, что три литра воды, которые могут поместиться здесь, — в очередной раз отчитывал нерадивого слугу Айрен, — могут спасти чью-то жизнь?

Айрен поднял вазу и потряс ею.

— Но, господин, — тихо вымолвил слуга, — она… дырявая.

— Что я слышу! В моем замке дырявые вазы! Как такое возможно? — потом он схватил вазу за горлышко и перевернул. Его взгляд застыл на том месте, где должно быть дно. Слуга недоуменно пожимал плечами. — И где дно?

— Она такая… декоративная.

— Что?

И тут Айрен заметил меня. Я улыбнулась, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

— Срочно сделать дно и наполнить водой! — велел Айрен, вручая вазу слуге.

Слуга кивнул и поспешил оставить нас.

— Лануф, что смешного?

— Айрен, ты такой хозяйственный. Я горжусь тобой, но не надо так перенапрягаться.

— А… — вздохнул муж, — пока все сам не проверю, успокоиться не могу.

— Дорогой, никто не умрет, пока я жива, поверь мне.

— Я верю, верю. Но я стараюсь сделать все, чтобы тебе не пришлось использовать свой дар.

К концу этого дня резиденцию потрясло тревожное известие — появились первые пострадавшие. Если ранее те, кто попал под необычный дождь, оказались совершенно здоровы и благополучно перенесли карантин, то теперь положение складывалось куда серьезнее. Удалось выявить неизвестный вирус. Пострадали те, кто осмелился выйти наружу. Это были две служанки — самые легкомысленные и капризные из всех, с которыми нам приходилось иметь дело. Не прошло и часа после их прогулки на «свежем» воздухе, как они покрылись синюшной сыпью, впоследствии перешедшей в язвы. Они страдали от резких перепадов температуры и, не переставая, плакали. Болезнь так и окрестили «язва плакучая».

Айрен применил все возможные способы лечения, но они не дали положительного результата, тогда ему ничего не оставалось, как использовать свое изобретение — прибор, изменяющий время. Состояние организма непослушных девиц вернулось к норме, и они пообещали нам до конца жизни забыть о своих капризах.

Только на этом наши неприятности не закончились. Если люди еще могли спастись, то скот и все живое стремительно исчезало с лица Диво-Инкогнито. Часть домашних животных удалось заблаговременно перевести в подземные пещеры и амбары, и на какое-то время их жизнь можно было поддерживать. Но все знали, что если ничего не изменится к лучшему, то они обречены.

Ближе к вечеру слуги, охраняющие парадный вход в замок, сообщили нам, что снаружи находятся какие-то люди и просят разрешения войти.

Это сообщение застигло нас в тот момент, когда я, Нацтер, Айрен, Армонда и Ворона расслаблялись за игрой в карты. Правда, Вороне игра быстро наскучила, и она задремала.

— Это они… — догадалась я.

— Пусть войдут, — разрешил Айрен и обратился к нам: — Что ж вот и пожаловали забытые колдуны. Идем встречать?

— А у нас от порчи и сглаза что-нибудь есть? — поинтересовалась Армонда.

— Армонда, тебе нос не высовывать из этой комнаты! — строго-настрого велела я.

— Ну, мама… Пап, а чего мама не разрешает мне на них посмотреть?

Девочка нахмурилась, собираясь заплакать.

— Мама просто не хочет, чтобы они тебя превратили в скользкую, зеленую жабу.

— Мам, правда, ты не хочешь, чтобы я стала жабой?

— Мне все равно, — холодно ответила я, — если ты хочешь всю оставшуюся жизнь обрастать бородавками и квакать на всех подряд, то иди с нами.

Тут и Нацтер внес свои предположения в нашу беседу.

— Это злые колдуны. Тебе повезет, если станешь жабой, а не червяком или слизнем.

Девочка задумчиво посмотрела на нас.

— Но они и вас могут заколдовать. Разве нет?

— Ну… мы им нужны, — произнес Айрен, — и они не станут нас обижать, а Нацтер — он ведь знает заклинание. Так ведь, Нацтер? — Айрен украдкой подмигнул ему.

— О, да, да… — Нацтер затряс головой. — Оно такое сложное и на другом языке. И еще у меня есть хрустальный шар, и, когда я произнесу заклинание — все их сглазы и порчи вернутся к ним.

— Ладно, — тяжко вздохнула Армонда, — я не хочу стать жабой. Хотя мне кажется, что вы все выдумали.

Я улыбнулась, поинтересовавшись:

— Значит, мы договорились: ты сидишь здесь и из комнаты носа не высовываешь, чтобы не случилось?

— Ладно, договорились.

— А Ворона за тобой присмотрит, — Нацтер легонько дернул птицу за хвост.

Птица проснулась и приоткрыла глаз.

— Что случилось?

— Присмотри за Армондой. Мы скоро вернемся.

— Хорошо…

Но ответ птицы прозвучал как-то вяло. Уж слишком ей хотелось спать. Она вообще в последнее время только и делала, что спала. Наверно, тревожная атмосфера резиденции заставляла ее уходить в более красочный и спокойный мир сновидений.

Оставив Армонду, мы отправились навстречу с гостями. Это были необычные гости и потому мы не хотели, что они пробыли в резиденции дольше, чем необходимо для проведения переговоров. Кто знает, что у них на уме.

— Я так волнуюсь, — призналась я на полпути в приемный зал.

— И я, — не стал скрывать Нацтер. — Эх, если бы я действительно знал хоть одно заклинание…

— Зато я спокоен, как удав, — заверил Айрен.

— У тебя есть какой-то план? — заподозрила я.

— Вы кларксы надели?

— Да, — ответили мы.

— Так вот, чтобы не случилось, думайте о хорошем.

Айрен одарил нас задорной улыбкой.

— Нацтер, ты что-нибудь понимаешь?

— Не-ет, — пожимая плечами, ответил он.

У дверей зала мы остановились.

— Гости уже прибыли и прошли мед. контроль. Вирус не обнаружен, — уведомил слуга.

Айрен спросил:

— Сколько их?

— Пятеро.

— Жаль, что на них нельзя взглянуть заранее, — огорченно произнес Нацтер.

Поскольку приборы связи и наблюдения отказывались работать, его слова мы принимали очень близко к сердцу.

— Открывай, — велел Айрен, — пока не позову, никому не входить!

Слуга кивнул и открыл перед нами двери.

Мы вошли и остановились, ошеломленно глядя на гостей, которые в ожидании прохаживались по залу, любуясь картинами и панно. Они дружелюбно улыбались и, казалось, вот-вот бросятся нас обнимать.

Мы переглянулись, не веря, что люди, которых мы видим не иллюзия, навеянная чарами колдунов. Уж слишком они были знакомы нам.

— Не ждали? — первым отозвался тот, кто ужасно походил на султана с планеты Дордодотернзис.

— Кто вы и что вам нужно? — холодно спросил Айрен.

— Здрасьте! — недовольно воскликнула блондинка в красной шубе, похожая на одну из сестриц-близняшек: Анату или Бель. — Мы прилетели в гости, а они и узнавать нас не хотят! Это возмутительно!

— Да, что с вами? — удивленно спросил Татхенган.

— Слушайте, прекращайте этот маскарад, — сердито попросила я. — Будет лучше, если вы примите свой естественный облик.

— Ну, совсем обнаглели! — рассердился Нацтер. — Сначала устроили нам веселую жизнь, а теперь еще пытаются втереться в доверие, прикидываясь друзьями.

— Ужас… — промолвила женщина, похожая на Ирлису — жену султана — хрупкую черноволосую красавицу. Она прикрыла рот ладонью и опустилась в кресло. Казалось, что она совершенно ничего не понимает.

— Бель, дорогуша, — обратилась женщина, выдававшая себя за Анату — одну из сестер близняшек. Бель в отличие от Анаты была в белой шубе с черным густым воротником, — взгляни на них. Они явно не в себе.

Пятым гостем был красивый молодой человек и, судя по одежде и умению себя держать, он принадлежал к знатному роду. Было в нем что–то знакомое. Этот юноша, вдруг смеясь, воскликнул:

— Лануф! Нацтер! Неужели я так изменился, что вы меня не узнаете?

— Иштер? — неуверенно предположила я, узнав его лишь по голосу.

— Брат?.. — усомнился Нацтер. — Нет, это обман! Да и чего тебе тут делать?

— Определенно дело серьезнее, чем я полагал, — проговорил Татхенган. — Я собирался побегать тут с сачком за бабочками, но, видимо, зря мы сюда прилетели. И я не понял насчет смены облика. Это как? Нам раздеться что ли?

Султан и я долго смотрели пристально друг на друга.

— Не-ет, — произнесла я, — это не вы…

— Это мы честно, — сказала Ирлиса, прикладывая руки к сердцу, — поверьте, умоляю.

— Не знаю, кого вы ожидали увидеть, — с этими словами Иштер шагнул к нам, — но мы — это не они, — он протянул Айрену руку. Тот, помедлив, пожал ее. Затем Иштер представился: — Король Дарьяндеса к вашим услугам! — и посмотрел на меня. — Лануф, надеюсь, ты сохранила птичку из папье-маше?

Губы мои дрогнули в улыбке.

— Боже… Иштер, — я вдруг бросилась к нему и крепко обняла. — Безымянный Король, как ты возмужал!

— Кажется, все налаживается, — весело произнес Татхенган.

Освободившись от моих объятий, Иштер подошел к брату. Тот все еще пребывал в сомнениях.

— Приветствую тебя, брат! Я, в общем-то, и не собирался сюда лететь, но вот уже четвертый день мои корабли зависают над орбитой этой планеты, и я решил, почему бы не согласиться на предложение Татхенгана и не наведаться к вам в гости.

— То есть, как зависают? — не понял Нацтер и переглянулся с Айреном. Вместе они недоуменно уставились на султана. Татхенган вдруг стал серьезным.

— То есть, то, что там происходит, — султан указал пальцем вверх, — не ваших рук дело?

— А что там происходит? — поинтересовалась я.

Возникла долгая пауза, во время которой мы недоуменно смотрели друг на друга.

— Так… — наконец, протянул Татхенган, — нам есть о чем поговорить. Но сначала может, хоть встретите нас должным образом?

Татхенган помог супруге подняться, и вместе они приблизились к нам.

— Султан Дордодотернзиса с супругой, — представился он. — Регалии перечислять?

— Да, ладно тебе, — с улыбкой отмахнулся Айрен. Затем они пожали друг другу руки и обнялись. — Вот уж и не думал, что встречу тебя на Диво…

Я шагнула к Ирлисе.

— Ирлиса, прости…

— Лануф, не извиняйся. Я же вижу, что у вас тут неладное творится.

Мы обнялись. Ирлиса расчувствовалась и обронила слезу.

Нацтер не смог долго оставаться безучастным.

— Иштер…

— Брат мой.

Братья обнялись и еще долго хлопали друг друга по плечам.

— Не верю, что это ты, — произнес Нацтер.

— Я тоже не верил, что Татхенган собрался к вам с дружеским визитом.

— Девочки, идите сюда, — позвала я сестриц. — Я так рада вас видеть!

— Давно бы так! — расплылась в улыбке Аната. — А то сразу с глупыми вопросами: «Что это нам здесь нужно?»

— Простите нас. Сами видите, что планета не готова к приему гостей.

— Да, я себе представляла Диво гораздо красивее, — сказала Бель.

После объятий и теплых слов, мы расположились в креслах напротив друг друга и поведали гостям о своих злоключениях.

— Кто бы мог подумать! — воскликнула Ирлиса. — Вы приняли нас за колдунов…

— Забытые колдуны… что–то не слышал, — сказал Татхенган.

Иштер с усмешкой произнес:

— А я, вообще, первый раз покинул королевство и сразу влип в историю.

— Так как вы все оказались здесь? — этот вопрос интересовал меня больше всего.

Иштер и Татхенган многозначительно переглянулись. Иштер кивнул.

— Значит так, — начал султан, — смею вас заверить, у каждого из нас были разные пути, и все они пролегали далеко от этой галактики. Но в один прекрасный момент наши корабли перестали нам подчиняться и их неудержимой силой понесло к Диво-Инкогнито. А здесь творилось что–то невообразимое. Тысячи всевозможных космических аппаратов уже окружили планету. Никто не мог опуститься на нее или улететь. Моя эскадра была вынуждена кружиться вокруг Диво. И тогда я решил выяснить, что происходит. Связался с капитанами судов, но никто из них ничего не понимал. Во время переговоров я наткнулся на сестричек и на свиту короля Дарьяндеса. Я нисколько не удивился, когда Иштер принялся мне грубить, — султан усмехнулся.

— А что я еще мог сделать? — молвил, оправдываясь Иштер. — Я же думал, что это твой очередной коварный замысел против Лануф. К тому же ты первый вышел на связь со мной.

— Но вы, я вижу, уже нашли общий язык? — осторожно проговорил Нацтер.

Иштер улыбнулся, покачав утвердительно головой.

— Этот парень был чертовски недоверчив. Если бы не Ирлиса мы бы до сих пор враждовали, — добавил Татхенган.

Ирлиса смущенно потупилась.

— А там, — я указала вверх, — наверно и пираты есть?

— Есть. И полиция, и станции «Космопрогноза», и налоговые службы…

— Еще военные, — добавила Бель, — всех не перечислишь. Суда все прибывают…

— Да, скоро их скопится так много, что до границы вашей галактики можно будет рукой подать, — заверила Аната. — К счастью, все как-то странным образом организованно, что ни одной аварии или крупного вооруженного конфликта.

— Вы бы слышали, как федералы уговаривают пиратов Тредока сдаться властям, — весело сказал Иштер. — Но они даже приблизиться к его кораблям не могут.

— Если никто не мог опуститься на Диво, то вам это удалось, насколько я могу судить, — заметил Айрен.

Татхенган, загадочно улыбнувшись, сказал:

— Если черные дыры уступают мне дорогу, то опуститься на твою планету оказалось намного проще.

— Значит, вы давно здесь, а мы ничего не знали, — вздохнула я. — Мы и понятия не имели, что все так серьезно.

— Глядя на последствия, — начала Аната, — у меня складывается впечатление, что Ассоциация Забытых Колдунов очень даже могущественна. Может все же вам принять их приглашение?

— Что–то не хочется, — сказала я, — после всего, что они сделали, принятие приглашения будет равносильно капитуляции.

Айрен вдруг захотел сменить тему:

— Давайте, хоть на время забудем о колдунах. Как хоть вы поживаете?

— Мы как всегда прекрасно, — заверил султан, а Ирлиса в подтверждение его слов мило улыбнулась. — Акдонирус занял мое место, но это на то время, пока мы путешествуем. Энрико с женой и дочерью решили выстроить свой замок. Им нравится жить на Дордодотернзисе. Его пираты в восторге от своего атамана. Ни слова против. Зайрай нас больше не беспокоит. Ее дитя мы не видели с тех пор, как расстались с вами. В общем, у нас все хорошо.

Наступила очередь сестрицам рассказать о своей жизни. Начала Аната:

— Мы поселились на Кенектуре. Приобрели особняк и теперь путешествуем в поисках личного счастья. Бываем на разных мероприятиях, конференциях и прочих тусовках.

Я догадывалась, что подразумевалось под личным счастьем, но переспросила:

— То есть вы ищите себе мужей?

— Что–то в этом роде. Партнеров, будет корректнее.

— Но вкусы у нас разные, — продолжила за сестру Бель. — Я предпочитаю блондинов, а Аната — брюнетов. Только в одном мы сходимся: нас интересуют мужчины состоятельные и титулованные.

Сестрички засмеялись, вероятно, припомнив какой-нибудь забавный случай из личной жизни.

— Ну, а ты брат, как поживаешь? Что нового в королевстве? — спросил Нацтер.

— Отец отошел от дел. Первое время мне было сложно управлять королевством, но потом ничего — привык.

— Что же тебя заставило покинуть Дарьяндес? — обратился к нему Татхенган. Жизнь Иштера интересовала его не меньше нас.

— Я направлялся на Землю с официальным визитом к Президенту Федераций по вопросам внешней политики. Придется отложить… Если я что–то могу сделать для Диво и для вас, я готов.

— Увы, пока мы и сами не знаем, что делать, — сказала я и улыбнулась. — Я так рада вас всех видеть!

— Поскольку вам от нас теперь далеко не улететь, — нарушил молчание Айрен, — предлагаю забыть о делах и погостить у нас.

— С удовольствием! — воскликнула Аната.

— Слуги проводят вас в апартаменты, а к семи вечера прошу к ужину. — Айрен встал. — И извините меня, я должен найти этих самых слуг. У нас проблемы со связью.

Вскоре он вышел, а я и Нацтер остались развлекать гостей разговорами.

— А где твоя дочь? — поинтересовалась у меня Ирлиса. — С ней все в порядке?

— Да, абсолютно, — заверила я. — Просто мне не хотелось рисковать. Мы ведь ожидали прибытия колдунов.

— Понимаю…

— Иштер, — окликнул его брат, — хочешь, я покажу тебе резиденцию? Здесь есть на что посмотреть.

— Хочу, — улыбнулся брат, — и непременно ты должен рассказать, как это тебе удалось так хорошо сохраниться.

И они, посмеиваясь, вышли из зала.

— Лануф, я тебе завидую, — произнесла Бель. Я удивленно посмотрела на нее. Интересно, чему мне можно завидовать? — Ты так хорошо держишься. Я на твоем месте, как увидела бы кровавые тучи, так и свихнулась бы.

Я, смеясь, сказала:

— Ты не видела кровавые дожди — вот это был бы повод сойти с ума. Но я ведь не одна. У меня есть Нацтер, Айрен, Армонда и на худой конец Ворона и Букарус.

— А что говорит Ворона на этот счет? — спросил султан.

— Она молчит. Спит целыми днями.

Тут в зал вернулся Айрен со слугами. Гости и я поднялись с кресел.

— Эти слуги проводят вас. Если что–то будет необходимо, обращайтесь к ним или ко мне в любое время дня и ночи.

— Не беспокойся, Айрен, — попросил Татхенган, — я уже начинаю чувствовать себя как дома.

— Не обращайте внимания на неполадки в сети или перебои с водой, — мило улыбаясь, попросила я.

— Что ты, Лануф, это же мелочи жизни, — проговорила Ирлиса.

— Да, — согласилась с ней Аната. — Мы жили в более суровых условиях.

Бель расчувствовалась, взяла меня за руку и сочувственно произнесла:

— Лануф, все мы понимаем, что ты хотела бы встречать нас при более благоприятных обстоятельствах.

— Увы, — вздохнула я, — что поделаешь.

С появлением гостей атмосфера в замке оживилась. Служанки сновали туда-сюда, выполняя поручения как наши, так и гостей. Сестрички всегда успевали найти им работу. Уж на этот счет они были специалистками.

В столовой трудились повара. Давно им не приходилось использовать свои таланты на полную мощь. Ужин предстоял быть роскошным.

Армонде не терпелось познакомиться с гостями. Мы ей сообщили, что они не являются колдунами, и она по пути в столовую по-шпионски подкралась к апартаментам сестричек и, приоткрыв тихонько двери, с восторгом смотрела, как они наряжаются к ужину. Да, что и говорить сестрички были потрясающе красивы. Они мило беседовали, совершенно ни о чем не подозревая.

Как рассказал мне потом султан, он шел в обеденный зал, когда застукал Армонду за подглядыванием. Он осторожно подошел сзади и тоже заглянул. Потом, когда сестрички перешли в другую комнату, девочка грустно вздохнув, закрыла дверь и оглянулась. Она сильно испугалась, увидев рядом с собой человека с пауком на лбу и, собралась закричать.

Татхенган приложил указательный палец к своим губам и попросил:

— Тише, я совсем нестрашный.

— А кто ты?

— Меня зовут Татхенган.

— Тат-хен-ган, — по слогам проговорила девочка, и пообещала: — Я постараюсь запомнить.

— А тебя как зовут?

— Армонда.

Татхенган улыбнулся, поняв, чьей дочерью она является.

— Ты любишь подглядывать?

— Нет, — гордо вскинув голову, ответила девочка. — Я не шпионка!

— Это правильно! Первое правило шпиона — не признаваться, что он шпион. Интересно, а что ты делала у двери?

— Она была приоткрыта… А ты задаешь много вопросов. Ты случайно не колдун?

— Нет, а разве обязательно только колдуны могут задавать вопросы?

Девочка пожала плечами, сказав:

— Колдуны злые, они изменили дождь и могут превратить меня в жабу. Если ты не колдун, то почему у тебя на лбу нарисован паук? И разве у пауков бывают крылья или он просто съел бабочку?

— Это его настоящие крылья, — заверил султан. — Если хочешь, я тебе подробно о нем расскажу.

— Хочу! — глаза девочки вспыхнули радостью.

— Тогда ты должна проводить меня туда, где вы обычно ужинаете.

— О, — спохватилась Армонда, — я тоже как раз туда шла! Ой, мама рассердится за то, что я опоздала…

— Не беспокойся, я попрошу ее не сердиться.

Они вошли в зал как старые друзья. Армонда задавала ему разные вопросы, а султан отвечал легко и понятно.

В зале собрались все, кроме сестричек. Султан занял место рядом с женой, а Армонда принялась с интересом рассматривать короля Дарьяндеса. Она даже сесть забыла.

— Армонда, знакомься, это Иштер, — представил Нацтер своего брата. — Он мой брат.

— Нацтер говорил мне, что ты король — это правда?

— Правда.

— Ух, ты! А я только что с султаном познакомилась!

Девочка перевела взгляд на жену султана, и ей отчего− то захотелось сесть поближе к ней. Она воспользовалась тем, что место около Ирлисы свободно и заняла его. Затем обратилась к ней:

— А тебя как зовут?

— Ирлиса.

— А ты кто? Королева?

Ирлиса улыбнулась, ответив:

— Я жена султана.

— Правда? Ты жена Тат-хен-гана?

— Да.

— А какая? У султанов ведь много жен.

— Много. Я восемнадцатая.

— А где остальные?

— Они остались дома, — ответил за жену Татхенган. Он видимо посчитал, что всю правду девочке знать необязательно.

— Тат-хен-ган, — вновь по слогам произнесла дочь имя султана, — а можно я стану твоей девятнадцатой женой, когда вырасту?

Я сделала вид, что не расслышала ее вопроса. Татхенган усмехнулся, вымолвив:

— Милое дитя…

— Армонда! — Айрен сердито посмотрел на дочь. — Это что за разговоры за столом?

— Ну, пап, я же должна позаботиться о своем будущем.

Нацтер украдкой взглянул на меня. Я едва умудрялась сохранять серьезное выражение лица.

Иштер улыбался, найдя ответ Армонды забавным.

— Армонда, тебе еще рано беспокоиться о своем будущем, — произнес султан.

— Думать о будущем никогда не рано! — заявила Армонда. — Так, ты возьмешь меня в жены?

Султан задумался, не зная, что ответить. Он посмотрел на меня, ища помощи.

— Армонда, — наконец, решила и я вмешаться в разговор, — за ужином такие важные вопросы не решаются.

— А когда они решаются?

— Когда тебе исполнится хотя бы шестнадцать лет.

— Так долго ждать?

— И за это время ты можешь встретить красивого принца, — добавила Ирлиса.

— Это все сказки для девочек! Мне может принца не хватить! — Армонда огорченно вздохнула, потом подтянула к себе тарелку и стала накладывать в нее салат.

В зал вошли сестрички. Они смеялись и по всему было видно, время они проводили весело.

— Извините, — сказала Бель, — мы опоздали. Но мы невиноваты.

— Невиноваты, честно, — добавила Аната. — Мы заблудились.

Сидящие за столом не успевали их даже ни о чем спросить. Они сами наперебой спешили изложить нам свои приключения.

— Да. Аната отправила слуг почистить ее шубку…

— А Бель понадобились духи, которые она оставила на корабле.

— Да и, когда пришло время ужинать, некому было нас сюда сопроводить. Вот мы и задержались.

Женщины, лучезарно улыбаясь, заняли места за столом.

— Лануф, какой шикарный стол! — восхищенно воскликнула Бель. — Как же я отвыкла от светских приемов.

— Вот-вот, — согласилась Аната, — жуешь на корабле эти ужасные суррогаты, а потом и не знаешь с какой стороны подойти к настоящей еде.

Армонда смотрела на женщин во все глаза, совершенно забыв обо всем на свете. Наконец, Аната заметила мою дочь.

— А можно узнать, кто это очаровательное создание?

— Это Армонда, — представила я, — наша дочь.

— Замечательно! — обрадовалась Бель. — Мы так за вас рады!

Вечер прошел весело. После ужина мы долго разговаривали, знакомили гостей с достопримечательностями резиденции. За это время мы ни разу не вспомнили, что над Диво висит кровавая туча, готовая вновь пролиться кровавым дождем. А может и чем похуже…

Ночью я проснулась от барабанной дроби по стеклу. Я поспешно встала и подошла к окну. Шел красный град размером с горошину. И я страшно испугалась. Если окна поломаются, то воздух, зараженный вирусом «язвы плакучей», ворвется в замок. Последствия, казалось мне, могут быть ужасны.

Как не хотелось будить мужа, но без него я не могла ничего придумать.

— Что опять? Какое Ч. П. на этот раз? — сонно пробурчал он и вдруг насторожился, услышав дробь по стеклу.

— Град, — сообщали я. — И если…

Договаривать я не стала, он все понял сам.

— Нужно будить слуг и укреплять окна. Или может их лучше замазать чем-нибудь? — одеваясь, размышлял он вслух.

Наши гости тоже проснулись. Беспокоясь, они покинули свои апартаменты, отправившись искать хозяев. Суета слуг их немного успокоила. Они видели, что в замке делается все для их безопасности.

— Опять колдуны? — вопрос султана застиг меня в холле, когда я наравне со всеми замазывала окна клейким, но быстро сохнущим веществом.

— Проверяют на прочность, — ответила я, — давят на психику.

— Чем я могу помочь?

— Ты окна замазывал когда-нибудь?

— Нет, но думаю, получится. Я ведь и птиц никогда не раскрашивал.

Я улыбнулась, вспомнив свои недавние проделки.

— Тогда бери шпатель, вот тебе замазка и перчатки.

Вскоре к нам присоединились сестрички. Работать им понравилось. Между делом они старались помазать не только окна, но и друг друга или тех, кто подвернется под руку. При этом постоянно хохотали. Единственный кто избежал помазанья — это султан. Он и без их помощи хорошо себя измазал.

К утру все окна были укреплены и замазаны, так что непрекращающийся град был неопасен, даже в том случае, если увеличится в размерах.

— А я ведь давно собирался поставить небьющиеся окна, — сетовал на свою непредусмотрительность Айрен. — Но не могу ничего поделать со страстью к старине.

— В этом нет ничего удивительного, — произнес Иштер, — хрупкость и опасность старинного стекла является символом нашей жизни. Никогда не знаешь, где она даст трещину…

Мы находились в танцевальном зале, так как здесь и закончили свою работу. Все были в хорошем настроении, улыбались, подшучивали друг над другом.

— Как здорово, что вы решили у нас погостить! — сказала я. — Мы, правда, не знаем, как долго продлится наше противостояние.

— Пока оно не закончится, мы все равно не сможем улететь, — с улыбкой ответил султан. — Сочувствую, но все это время вам придется мириться с моим скверным характером.

Сестрички хихикнули.

— Господа, — наконец, перестав смеяться, произнесла Аната, — мне с сестрой необходимо вас оставить. Нужно привести себя в порядок. И вам всем кстати тоже.

— А то вдруг еще гости заявятся и обидятся, что их не позвали на бал−маскарад, — шутя, добавила Бель.

— Да, еще бы поспать не мешало. У меня глаза слипаются.

— Это у тебя от замазки, — засмеялась сестра.

— Я же все убрала. Ну, мы пошли.

Все так же счастливо улыбаясь, сестрички направились к выходу из зала.

— Они наверно никогда не ссорятся, — предположила, глядя им вслед Ирлиса.

— Разве такое может быть? — усомнился Айрен.

— Кстати, вы не возражаете, если и мы вас оставим? — вопросительно проговорил Татхенган за себя и жену.

Конечно, возражений он не дождался. Мы и сами искали повод вернуться к прерванным сновидениям.

— Отдыхайте, — сказал Айрен. — Вас никто больше не побеспокоит.

Потом они ушли.

— Нацтер, ты очень устал? — поинтересовался у него брат.

— Нет.

— Тогда может подумаешь, как развлечь гостя?

Нацтер, кивнув, ответил:

— Конечно, ваше высочество! Я уже знаю, что вам несомненно понравится.

— Ну а мы, пожалуй, займемся своими делами, — в свою очередь решил отчитаться Айрен.

— Чур, я сплю до ужина, — сказала я тоном, не терпящим возражений.

До середины дня резиденция напоминала сонное царство. Коридоры пусты, не слышно было даже эха разговоров.

Айрен спать не собирался, он проводил меня до нашей спальни, а сам умчался разрабатывать очередную идею из категории «Мой дом — моя крепость».

Армонда мирно спала в своей комнате с букарусом в ногах и Вороной на насесте. Она даже не подозревала, какая опасность обошла нас стороной.

Мне же снился странный сон. Будто бы я присутствую при разговоре, но собеседников не вижу.

— Глупые… — буркнул кто-то. По голосу, показалось мне, мужчина. — Чего они суетятся, если все равно им не избежать путешествия?

— А если он воспользуется прибором? — спросил другой.

— Но мы испортили компьютеры. Он имеет в рабочем состоянии лишь портативный «замедлитель», способный исцелять.

— Почему бы нам просто не похитить прибор? — предложил третий.

— Ты забываешь, Карайтер, что поле планеты нестабильно и прибор может не сработать должным образом. Лорд нам нужен на случай непредвиденных ситуаций.

— Мы же можем легко похитить его и даже остановить здесь время, чтобы никто ничего не заметил.

— Что? — возмутилась я. — Похитить Айрена?

— Кто здесь? — сию же секунду выкрикнул один из заговорщиков. — Женщина?!! Найти немедленно!

От таких криков я разволновалась и проснулась.

«Ну и сон! Ну и приснится же такое!»

Приходя в себя, я быстро встала и с задумчивым видом принялась ходить по комнате.

«Нет, это был не просто сон. Я смогла попасть туда, куда было нельзя. Так… Они уже, наверно, поняли, что это я вмешивалась в их разговор, — размышляла я. — Что они предпримут?»

Я села на кровать и обхватила руками голову.

«Похитить Айрена — это наглость! Возмутительно!»

Но вскоре я решила, что не буду воспринимать странное сновидение слишком серьезно. А за Айреном буду приглядывать и днями и ночами.

Я успокоилась и собралась было отправиться в соседнюю комнату, чтобы принять ванну, а затем нанести «боевую раскраску», как громкий голос, прозвучавший в моей голове, остановил меня на полпути.

— Нашел!!!

Я испуганно вздрогнула и стала оглядываться. Мне на долю секунды показалось, что в спальне я не одна.

— Кто здесь? — сдерживая дрожь в голосе, спросила я.

Но ответа не последовало. Выждав паузу, я облегченно вздохнула, заверив себя, что мне всего лишь померещилось.

Примерно через час я любовалась собой, стоя перед зеркалом. Я молода, красива, одета по положению, стараюсь придерживаться этикета — все это положительно сказывалось на моем настроении. Пора было расшевелить слуг, проверить меню, узнать новости и пообщаться с гостями. Кстати о гостях, необходимо поговорить по душам с Иштером. Мы так давно не виделись…

Внезапно я заметила, что мой зеркальный двойник перестал повторять мои движения. Он опустил руки по швам и усмехнулся.

— Ааа… — с криком отскочила я от зеркала.

— Что я говорил, Шоршуат, это она нас подслушала. Интересно, как ей это удалось?

Мое отражение в упор смотрело на меня и в тоже время обращалось к кому-то другому. Я осознала, что происходит что–то неправдоподобное. В голове родилось предположение, что это проделки колдунов.

— У лорда умная жена… — сказало отражение.

Вскрикнув, я бросилась прочь из наших апартаментов. В коридоре наткнулась на слуг и велела срочно из всех комнат, за исключением апартаментов гостей, убрать зеркала, а те, что были очень большими занавесить шторами или повернуть обратной стороной.

Слуги не удивились необычному поручению. Они давно привыкли к странностям своих хозяев.

— Лануф, ты напряжена, — заметил Айрен. Я наверно уже полчаса молча сидела в его лаборатории, наблюдая за его работой. Он проводил какие-то опыты: что–то переливал, помешивал, записывал. Для меня это темный лес, но наблюдать было интересно.

— Нет, все нормально, — заверительно произнесла я.

— Но я хоть и не вижу, но чувствую…

Он, наконец, снял защитные очки и внимательно посмотрел на меня.

— Правда, все в порядке. А что ты делаешь?

— Это сложно объяснить, но постараюсь. Если вкратце, то я пытаюсь предугадать возможные последствия, связанные с изменением погодных условий. Пока пришел к выводу, что почва в ближайшие года три может остаться бесплодной. Вирус стремительно уничтожает полезную микрофлору.

— А ты, правда, без компьютера не можешь воспользоваться своим прибором?

Айрен вздохнул.

— Правда. Я бы рад установить защитное кольцо вокруг Диво, но не смогу. А даже если бы смог, то излучение повредит системы управления кораблей, окруживших планету, и они посыпятся на нас как орехи.

— А град все еще идет… — уведомила я.

— На этот счет можешь не беспокоиться. Я велел настроить систему отопления. Кстати, что там с зеркалами?

Я улыбнулась.

— Так… мне показалось, что мое отражение как-то странно на меня смотрит, — и засмеявшись, я встала, собираясь выйти из лаборатории.

— Это ведь шутка? — встревожился муж.

— Дорогой, конечно, я пошутила, но вот с зеркалами шутки плохи. Они меня раздражают. Сама не знаю почему.

— Я сожалею, что перепрограммировал наши кларксы, — огорченно проговорил Айрен.

Ему было о чем сожалеть, ведь теперь эти приборы не позволяли заглянуть в чью−либо голову. Это я настояла на этом. По крайней мере, теперь даже Нацтер не мог прочесть мои мысли.

А насчет колдунов — что ж, если понадобится, надену на голову металлическую кастрюлю.

Иштера я застала в игровом салоне. Он заснул во время игры, но до этого успел снять шлем, и крики погибающих героев его нисколько не тревожили. Игра имела свойство начинаться заново, так что сколько раз она начиналась, оставалось только догадываться.

Я осмотрела зал. Нацтера нигде не было.

— Иштер, — я осторожно коснулась его плеча, — проснись.

Я помнила Иштера четырнадцатилетним парнишкой, а сейчас спустя девять лет с нашей последней встречи он был взрослым человеком. Что–то роднило его с султаном: не просто манера себя держать или сдержанность в эмоциях, особенно в критических ситуациях. Это было что–то другое — может постоянная ответственность за последствия власти, которая была в его руках, оставляла на нем отпечаток мудрости. Но в отличие от султана Иштер был очень и очень молод. Хотя возраст не умалял в нем врожденных достоинств и благородных черт, присущих ему по праву королевской крови.

Король Дарьяндеса открыл глаза, вопросительно посмотрел на меня и смущенно улыбнулся.

— Как спалось? — вкрадчиво поинтересовалась я.

— Что? Уже вечер?

— Еще нет.

Иштер облегченно вздохнул и поспешил напомнить:

— А кто-то собирался спать до ужина…

— Да, я собиралась, но не спится.

— А я не собирался, но уснул.

— Если ты никуда не спешишь, может, поговорим? — предложила я.

— О чем?

— Иштер, мы так давно не виделись, разве нам не о чем поговорить?

Иштер пожал плечами. Затем отключил игру, чтобы постоянная смена игровых декораций перестала нас отвлекать.

Я заняла кресло рядом с ним.

— Я был в курсе ваших дел. Дарьяндес давно лежит на пути следования почтового экспресса. Хотя, часто я не верил тому, что о вас говорят. Кстати, Армонда предложила взять ее в жены…

Я, смеясь, поинтересовалась:

— Ты что же еще неженат?

— Нет. Рано мне еще. Так, что мне ей ответить? Я взял отсрочку — подумать, — хитрый блеск его глаз был мне до боли знаком.

— Она к Татхенгану приставала с таким предложением теперь к тебе. Придумай что-нибудь. Но если ты решишь дать ей надежду, будь осторожен с обещаниями.

Он кивнул.

— Помню, помню, месть Воскрешающей будет ужасна.

— Но если у вас все будет серьезно — я вмешиваться не стану. Хотя сейчас думать об этом рано.

Иштер, посмеиваясь, покачал головой.

— Все, все! — воскликнула я. — Хватит говорить о чудачествах Армонды. Поговорим лучше о тебе.

— Обо мне? Это так скучно.

— Мы как старые друзья. Все друг о друге знаем и нам больше не о чем поговорить. Хотя… — тут в моей голове созрел вопрос.

— Что? — Иштер насторожился.

— Ты, прежде чем отправиться в путешествие, ходил к Дарьяну?

Иштер отвел взгляд. Я терпеливо ждала ответа. Пауза затягивалась.

— Я вообще не собирался никуда лететь, — наконец, произнес он, — не было необходимости встречаться с президентом. Ты понимаешь, куда я клоню?

— Это он велел тебе покинуть Дарьяндес… — я начала догадываться, куда он клонит.

— Ему нужно было, чтобы я попал в эту историю с колдунами. И я уверен, пока она не закончится, я не могу вернуться в свое королевство. Ты же сама не раз говорила, что случайностей не бывает.

— Так… — задумалась я и решила продолжить его мысль, — если следовать твоим рассуждениям, получается, что и Татхенган с женой тоже попали сюда неслучайно. Ну ладно насчет них я еще понимаю, но от Анатабелей толку-то никакого. Они заняты только собой.

— Анатабели… — повторил Иштер, — брат поведал мне их историю.

— Мне пришлось так сделать. Одно не понимаю: почему, когда проблемы у Богов, страдать должны простые смертные?

— Это сложный вопрос. И я бы не сказал, что ты простая смертная. Не бери в голову, Лануф. Дарьян нас не оставит. Ведь он собрал вокруг тебя могущественных людей, значит, все вместе мы справимся со всем, что пошлет судьба.

— Мне нравится твой оптимизм, — с улыбкой сказала я. — Ваше Высочество отобедать не желает?

— Еще как желает!

Мы поднялись и направились к выходу. По пути я вновь обратилась к королю:

— Иштер, твоя мама как-то подарила мне книгу фирменных рецептов вашей кухни, но мои повара путаются в правильности использования некоторых компонентов. Ты не мог бы им помочь?

— С удовольствием! Я займусь твоими поварами сразу после обеда.

— Замечательно! Значит, я могу рассчитывать, что к ужину на десерт подадут воздушное печенье из розового сока медянника?

— Если медянника окажется достаточно, то печенье будет готово вовремя.

— Иштер! — радостно воскликнула я. — Я так благодарна Дарьяну, что он послал тебя к нам.

Иштер, усмехнувшись, добавил с ноткой иронии:

— А то вы бы никогда не попробовали наше оригинальное печенье из медянника. Это была бы невосполнимая потеря для вселенной…

Обед в этот день состоялся позже обычного. В этом не было ничего удивительного, если вспомнить, что ночью спать нам не пришлось по уважительной причине.

По пути в обеденный зал мы встретили Нацтера.

— О, как здорово, что я вас встретил! — обрадовался он. — Иштер, я как раз шел тебя проверить.

— Я уже догадался.

— Лануф, что–то странное с Вороной творится. Она спит и бредит. Какие-то непонятные слова говорит.

— Хорошо, после обеда проверю, что с ней, — пообещала я.

— Боюсь, как бы это не оказалось какой-нибудь болезнью. Ну ладно, вы идите, а я сбегаю за сестрами. Они, наверно, опять заблудились.

Я пожелала ему удачи, а Иштер, проводив брата взглядом, сказал:

— Не узнаю своего брата…

— Ты думаешь, он действительно пошел за сестрицами? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Вряд ли. Это был всего лишь повод избежать ненужных вопросов.

Иштер многозначительно хмыкнул.

В зале за обеденном столом, кроме сестричек не хватало Ирлисы и Айрена.

— У Ирлисы разболелась голова. Она извиняется, что не сможет присутствовать на обеде, — уведомил нас султан.

— Не стоит извиняться, — произнесла я, — после прошедшей ночи это вполне возможно.

Присаживаясь к столу, я решила, что Ирлису я навещу прежде, чем Ворону.

Айрен все же пришел к обеду. К его приходу мы уже приступили к десерту.

— Извините за опоздание, — начал он, — и за мой растрепанный вид, — я лично ничего растрепанного в нем не замечала. — Не смог найти зеркало, — продолжал оправдываться мой муж, — чтобы привести себя в порядок.

При этом он старательно избегал смотреть на меня.

— Лануф, — окликнул меня Татхенган, — что это за суета с зеркалами?

— А… так. Мне становится не по себе, когда где-то есть зеркало.

— Но что именно тебе не нравится? — поинтересовалась Аната. Она вместе с сестрой и с Нацтером пришли обедать незадолго до появления Айрена.

— Мне все кажется, что на меня кто-то смотрит.

Сестрицы тут же перестали есть и испуганно переглянулись.

— Мама, а сегодня Бука играл с моим зеркальцем, но вдруг бросил его и убежал из комнаты. Я не могу его найти. Он что–то увидел в зеркале, да?

— Не знаю, дочка, — ответила я.

— Армонда, почему ты мне не сказала об этом? — недоумевал Нацтер. — Вдруг он опять в подвал залезет?

Нацтер встал и, сказав, что непременно должен найти букаруса, торопливо покинул зал.

— Сестрицы, — обратился к ним султан, — а что это вы испугались? Что–то странное увидели в зеркале?

— О, нет, нет, — поспешила заверить Бель, — мы ровным счетом ничего не видели.

— И не слышали, — переглядываясь с сестрой, добавила Аната.

Иштер с подозрением посмотрел на женщин. Мне показалось, что сестрицы о чем-то умышленно не договаривают.

— Армонда, ты уже поела? — спросила я. Девочка кивнула. — Тогда помоги Нацтеру искать Буку.

— Хорошо, мам. А можно я возьму для него эти булочки?

— Возьми, — разрешила я.

Дождавшись, когда Армонда выйдет из зала, я обратилась к сестрам:

— Подружки мои, а теперь выкладывайте, что вы видели и что слышали.

Они поняли, что скрывать правду долго им не удастся. Особенно когда все с интересом смотрят на них.

— Что вы скрываете от нас? — полюбопытствовал Татхенган.

— Бель что–то видела… — таинственным голосом произнесла Аната. — Расскажи, Бель.

— Только пообещайте, что не станете смеяться и называть меня чокнутой, — попросила Бель.

— Рассказывай, Бель. Ты можешь нам доверять. Никто не станет над тобой смеяться, — пообещал Айрен.

Бель глубоко вздохнула и, набравшись духа, решилась поведать нам свою странную историю.

— Я проснулась раньше Анаты, и как обычно пошла принять ванну. После этого, закутавшись в полотенце, я сушила волосы феном, стоя перед зеркалом. Как вдруг я увидела, что мое отражение изменилось. Оно было без полотенца, без фена и смотрело на меня так странно, что я остолбенела от шока. А потом это отражение вдруг говорит: «Бель, ты прекрасна…». Ну, я и упала в обморок.

— Да, это правда, — горячо заверила Аната. — Я проснулась от грохота.

— Падая, я, толкнула шкаф с зеркалом, и тот покатился и врезался в стену. А зеркало упало и разбилось. Извини, Лануф, у нас в дамской теперь такой беспорядок.

— Моя сестра могла бы умереть, если бы сильно ударилась обо что-нибудь, — пояснила Аната. — И не с того ни с чего она в обморок падать не стала бы.

— Успокойтесь девочки, — попросила я, — заверяю, я верю вам, и ни единое слово не ставлю под сомнение.

Мужчины предпочли воздержаться от высказываний.

— Лануф, значит ли это, что и ты что–то видела? — с надеждой спросила Бель.

— Мой рассказ тоже покажется всем странным…

— Рассказывай, Лануф, не томи, — торопила Аната.

И я рассказала всем о своем удивительном сновидении и голосах, и о необычном зеркальном отражении. Все слушали не перебивая. А когда я закончила, за столом повисла тягостная тишина.

— Кажется, я догадываюсь, в чем причина мигрени моей ненаглядной женушки, — наконец, нарушил молчание Татхенган.

— Ну, с зеркалами теперь все ясно, — облегченно проговорил Айрен.

— Айрен, ты понял, что они могут тебя похитить? — напомнила я.

— Понял. Если раньше я сомневался, что все это проделки колдунов, то теперь нет ни капли сомнений. По крайней мере, мы теперь знаем их имена или что–то вроде того.

— Карайтер, Шоршуат… — произнес Иштер.

— Тише, — Аната приложила палец к губам, — они могут услышать.

Ее опасения были понятны.

— Хорошо, вы избавились от зеркал, — сказал Татхенган, — но вы же не сомневаетесь, что они найдут другой способ испортить всем настроение. Может как-то поговорите с ними?

Бель презрительно фыркнула, заявив:

— Чур, я при разговоре не присутствую! С меня хватит этой магии!

Тут возмутилась я:

— А с чего это мы должны первыми вступать в переговоры? Они с нами много разговаривали? Выслали приглашение, кстати сказать, его срок уже давно истек, а потом делают все, чтобы мы пожалели, что отказались с ними увидеться. Вот и вся их дипломатия. Это что, нормально? Я отказываюсь вступать с ними в переговоры до тех пор, пока они не восстановят все, как было!

— А я поддерживаю жену, — уведомил Айрен, — их манеры оставляют желать лучшего.

— Мне нравится видеть вас такими бодрыми и воодушевленными, — с улыбкой произнес султан, — я рад, что вы не ударяетесь в панику и не поднимаете лапки к верху. Я бы, пожалуй, тоже попытался научить их хорошим манерам. Зря они с вами связались. Уж в этом я уверен.

Наконец и Иштер решил высказать свое мнение:

— Не понимаю, если у них проблема и они знают, что Айрен может им помочь, то почему просто не пришли и все не рассказали? Сразу видно, что намерения их недобрые. Они хотят запугать всех и покорить своим могуществом. И нам нельзя допустить, чтобы их планы удались. В настоящее время их влияние распространяется на женщин, но скоро наступит и очередь мужчин. Мы должны быть готовы.

— А давайте вместе отправимся к Ирлисе, — вдруг предложила Аната. — Расспросим ее.

— Точно, — вклинилась сестра, — а то вдруг она думает, что у нее не все в порядке с головой.

Предложение сестер было всеми поддержано. И вскоре мы дружной толпой отправились к апартаментам жены султана.

Ирлиса не ждала нас и потому была крайне встревожена.

— Что–то случилось? — взволнованно проговорила она, застыв посреди комнаты.

— Ничего серьезного не случилось, успокойся дорогая, — султан усадил ее в кресло. — Как ты себя чувствуешь? Как твоя мигрень?

— О, почти прошла.

— Ирлиса, ты ничего сегодня странного не заметила?

— А почему ты спрашиваешь?

И тут Бель наткнулась взглядом на старинное зеркало, висевшее на стене. Она невольно вскрикнула и указала на него рукой.

— Скорее снимите его, — забеспокоилась я.

Татхенган и Айрен совместными усилиями сняли его со стены и отнесли в соседнюю комнату.

— Любовь моя, тебе ведь нечего скрывать? — вернувшись, вкрадчиво поинтересовался Татхенган.

— Вы мне не поверите… — опуская глаза, проговорила Ирлиса.

— Не беспокойся, ты еще не слышала наших историй, — утешила Бель.

Ирлиса подняла на сестер глаза. В них затаились удивление и страх.

— Что… и с вами тоже… разговаривало отражение?

— Это все колдовские штучки, — сказала я. — Мы пришли узнать, что случилось с тобой?

— Вы присаживайтесь, я все сейчас расскажу.

Пока мы усаживались на креслах и диванах, она собиралась с мыслями. А когда все были готовы, начала свой рассказ:

— Я заканчивала утреннюю молитву Зайрай, я просила ее присмотреть за Акдонирусом и не оставить нас своим вниманием. Мне нужно было зажечь курительницу и вот, когда я это делала, мой взгляд упал на небольшое зеркальце — оно в дамской комнате на столике. В нем не было отражения. Оно было прозрачное, но ничего не отражало. Я даже взяла его в руки. Я не раз до этого случая заглядывала в зеркало, и с ним все было в порядке. Пока я размышляла, глядя в зеркало, в нем стало проявляться отражение моего лица. Это было так странно. И вдруг отражение зашевелило губами, сказав мне: «Твоя Зайрай далеко. Она не услышит молитв». Пока я пребывала в шоке, я вновь услышала голос: «Псайтерон, узнай кто такая Зайрай и уточни, чем она может нам помешать». Тогда я выронила зеркало из рук и больше не входила в ту комнату.

Закончив рассказ, она долго и внимательно посматривала на нас.

— Значит, третьего зовут Псайтерон, — задумчиво произнес Иштер. — Интересно, а сколько их всего?

— И они не знают, кто такая Зайрай, — заметил Татхенган.

— У меня идея! — воскликнул Айрен. — Давайте молиться всем Богам, которых знаем. Пока они всех проверяют, мы еще чего-нибудь придумаем. И кстати, я принес кларксы, они слегка модернизированы, — Айрен вынул из кармана рубахи приборы и стал раздавать нашим гостям.

— И что в них особенного? — Татхенган с интересом принялся рассматривать свой.

— Я надеюсь, что с их помощью трудно будет прочесть наши мысли.

Сестрички без вопросов засунули кларксы в уши. Иштер тоже не стал долго думать.

— А в буддизм удариться можно? — поинтересовалась Бель.

— Бель, ты что–то знаешь о буддизме? — удивленно спросила ее сестра.

— Столько же сколько и ты, сестричка.

— Неважно кому и как, — продолжил Айрен, — главное побольше странных имен, загадочных знаков и необычных слов.

— Мне нравится эта идея! — восхищенно произнес Иштер. — Как только найду Нацтера, мы устроим такое, что у колдунов волосы встанут дубом.

Воодушевленные новой идеей мы вскоре разбежались по резиденции: кто-то принялся за устройство мест для молитв, кто-то рисовал пентаграммы, а кто-то читал мантры. Мне пришлось предупредить слуг о наших чудачествах, и многие из них охотно приняли участие в таком мероприятии. Настроение в замке было пропитано таинственностью. Меня тянуло иногда засмеяться, видя с какими серьезными лицами, такие серьезные люди проводят свои, только им понятные ритуалы, но я сдерживалась.

Кстати, я без дела не сидела. Я придумала себе трехликого кровожадного божка и возвела в его честь алтарь. Мне так понравился творческий процесс, что я совсем забыла о времени. Алтарь был потрясающим: статуи обнаженных девиц держали чаши заполненные молоком, на их головах венки из сцепленных между собой игл и булавок, всюду кресты в виде змей, на стенах нарисованы орлиные головы с разинутыми зубастыми клювами и самое впечатляющее — три чучела обезьян. Их я отыскала в редко посещаемой части резиденции, куда складывалось всякое старье и ненужные вещи.

Чучела оказались обветшалыми, местами полысевшие — мне просто повезло, что они никогда не были живыми. Представить только, как три озверевшие обезьяны гоняются за нами — ужас!

Эти чучела я разукрасила так, что они стали напоминать лилипутов — индейцев. При этом я нашла фосфорицирующий лак и теперь их глаза и зубы в темноте могли светиться. Этим лаком я вдобавок написала три имени трехликого божка, нарисовала с полдюжины рун, а на полу пентаграмму, изображающую волны, листья и звезды с четырьмя ничего незначащими буквами.

— Лануф, ты кому собираешься молиться? — внезапно за спиной раздался женский голос.

Я вздрогнула и оглянулась. За спиной стояла Аната. На ней было черное до пола платье, на лбу нарисована трехпалая синяя рука, а в волосы вплетены разноцветные длинные ленты.

Я приложила палец к губам, прося подружку говорить потише. Аната кивнула и настороженно посмотрела по сторонам, пообещав:

— Я никому ни слова, честно.

— Это Трок, — я указала на крайнее чучело, — одно из трех лиц могущественного Бога. Я прошу его помочь нам и, кстати, Аната, не знаешь, где раздобыть изюм?

— Это так сушеный виноград называют?

— Кажется, — усомнилась я и указала на всех трех обезьян, — они его очень любят.

— Стой, стой! Я, кажется, знаю этих двоих, — эмоционально произнесла Аната. — Это Брога, а это Крум. Так?

И прикрыла свой рот рукой, чтобы не рассмеяться.

Я кивнула. Мне и самой было смешно. Я надеялась, что забытые колдуны не знают глупый детский стишок, в котором три тролля едят изюм.

Как-то Тролли: Трок, Брога и Крум

Сладкий кушали изюм.

Но случайно съели Трок.

Случился заворот кишок.

Крум зевнул и слопал Брога.

Замучала его потом изжога.

Так получилось — хитрый Крум

Один остался есть изюм.

— А ты кому поклоняешься? — спросила я.

— О… — Аната закатила глаза, — я все время забываю, как его зовут. У него привычка каждый день менять имена. У вас в библиотеке случайно нет религиозной литературы?

— Думаю, что есть. Могу проводить.

— Я буду так рада! Мне бы хотелось узнать подробнее об этом Боге. Если ему прочесть одну сильную молитву, то у врагов случается потеря памяти, отсыхание рук и что–то там с функцией воспроизводства.

Аната украдкой подмигнула мне, мол, вранье все это — чистой воды вранье! А мне что? Я делала вид, что ей верю.

— Ну, у меня кажется все, — сказала я, глядя на дело рук своих. — Итак, в час Лисицы — обращаюсь к Круму. Он самый хитрый. Да, вспомнила! Нужны свечи, вот как раз к молитве я их и достану. Аната, напомни мне, пожалуйста, за ужином, что час Лисицы в девять часов вечера.

— Хорошо, а это по какому календарю?

— Точно не помню. Может по старо−марсианскому.

Потом я попятилась к выходу, а Аната последовала за мной. У самой двери я остановилась и, знаками попросив подружку оставаться на месте, стала осторожно вдоль стены подходить к закрытому занавеской зеркалу. Оно располагалось как раз напротив алтаря. Помедлив, я потянула за шнурок и занавески разъехались в стороны. Пусть теперь колдуны полюбуются на мое произведение!

После этого крадучись, я направилась к выходу. Я была уверена, что увидеть меня через зеркало колдунам было невозможно.

Закрыв за собой дверь, мы прыснули со смеха.

— Лануф…

— Тише, тише… — шептала я, зажимая себе рот. — Нам нельзя смеяться.

— Да, да я уже не смеюсь.

Но мы еще долго хихикали.

— А Брогу ты когда будешь возносить хвалу? — подзуживала Аната. — В час Обезьяны?

— Что ты! — картинно завозмущалась я. — Он же из них самый веселый. Сколько сейчас времени?

— Шесть вечера.

— Ну вот, а я-то думаю, что у меня настроение такое веселое. С семнадцати двадцати до восемнадцати двадцати его время. Время Желтого Хохотая!

— А… — многозначительно произнесла Аната. — Но тебе бы прикид сменить.

— Я об этом уже думаю. Кстати, библиотека здесь. Ты не передумала?

— Нет. Только давай вместе зайдем, вдруг там забыли зеркала убрать или еще чего не спрятали.

Под «…еще чего не спрятали» Аната подразумевала все возможные отражающие предметы. Хоть она и любила всюду разглядывать свое прекрасное личико, но после утренних событий у нее интерес к прекрасному пошел на убыль.

Только убедившись, что ничего опасного в библиотеке нет, Аната заверила, что может остаться одна.

— Только позови слугу, — попросила она меня, — он будет доставать книги с верхних полок.

— Хорошо, я позову двоих: другой будет листать страницы.

Аната задорно улыбнулась моей шутке.

— Спасибо, Лануф, ты так любезна…

Выполнив обещание, данное Анате, я серьезно занялась своим внешним видом. Провела мелирование волос — теперь они стали черно-каштановыми, но та часть, что была каштановой нисколько не изменила хамелеоновские свойства, даже наоборот — волосы переливались всеми оттенками от пшеничного до огненно-вишневого. Я уже представляла, как будут возмущаться Айрен и султан, и невольно задорная улыбка скользила по моим губам.

Несмотря на то, что во время мелирования я не смотрела в зеркало, а использовала только интуицию и силу воображения, результат меня радовал. От косметики пришлось отказаться, так как без зеркала использовать ее было затруднительно. Я же не хотела, чтобы час Желтого Хохотая продлился до конца ужина или, кто знает, может до конца моих дней.

Далее следовало облачиться во что–то необычное, повесить на шею разнообразные предметы, которые я без зазрения совести смогла бы смело выдавать за амулеты и талисманы, нацепить браслеты, взять в руки четки, что я и сделала. Выглядела я экстравагантно: красная до пят юбка с бесчисленным множеством висячих украшения, звенящих при ходьбе — это для отпугивания злых духов, серебристая блузка с короткими рукавами — их пришлось обрезать, иначе браслеты были не видны. Еще я нашла подходящую для такого случая обувь — легкие сандалии, решив, что они будут как нельзя кстати, если мне придется спасаться бегством от озверевших демонов, напущенных колдунами — хотя я надеялась, что до этого не дойдет.

Помимо всего этого я припрятала на юбке пару «Универсов». Уж в чем, в чем, а в их полезности я не сомневалась никогда.

Итак, я была готова. Напоследок надушившись духами с запахом розы и тмина, отправилась ужинать.

В зале уже все собрались, не было лишь Армонды, и живо обсуждали достоинства своих Богов, делились тайнами амулетов и выясняли особенности ритуалов.

— Лануф, мы тебя заждались, — улыбаясь, произнес Айрен и резко умолк.

— Что ты с собой сделала?.. — с ужасом воскликнул Татхенган.

И все сразу повернулись ко мне.

Я с равнодушным видом прошла к столу, окинула присутствующих загадочным взглядом и сказала:

— Вы все тоже замечательно выглядите.

— Аната, я тоже хочу что–то сделать с волосами, — произнесла Бель.

— Только не говори, что собралась их обрезать.

— Ну… можно покрасить. Ты мне поможешь?

— Помогу, — заулыбалась сестра.

— Лануф, ты такая красивая! — решил сделать комплимент Нацтер. — Не знаю, что Айрену не нравится.

— Мне? Не нравится? Я просто не привык видеть свою жену в таком странном виде.

— А сам-то… — я сердито посмотрела на него. — Ты зачем серьги на уши нацепил?

— Это не серьги, — Айрен взял со стола блокнот, нашел нужную страницу и прочел: — Это бисоро−потрандо−модулендо−хризопраз.

Мы все многозначительно переглянулись.

— Наверно что–то важное, — рассудил Иштер.

Сестрички хихикнули.

— А где Армонда? — спросила я.

— Она спит, — ответил Айрен.

Ужин проходил за веселыми разговорами, причем все старались вести эти самые разговоры с самым серьезным видом. Лишь иногда смешки и ироничные улыбки все же нарушали серьезность. Только Ирлисе удавалось сохранять спокойствие и выдержку.

— Я узнала, что чеснок отпугивает вампиров! — заявила Аната. — А серебряные пули убивают оборотней.

— Аната, не выдавай наши секреты, — попросила Ирлиса. — Ты хочешь, чтобы они стали известны… им?

— Думаю, об этом они и так знают, — сказал султан.

— Это я к чему говорю, — продолжала Аната, — мы должны быть готовы, если они напустят на нас вампиров и оборотней.

— Насчет вампиров и оборотней прошу не беспокоиться, — проговорил Нацтер. — В этой области мой Бог — специалист! Великий и Многорукий Бог всех Великих и Многоруких расправится с ними в два счета. Я не называю его имени, чтобы недруги не воспользовались знанием против нас.

Чувствуя, что час Лисицы приближается, я решила откланяться.

— Уже уходишь? — огорчился Татхенган.

— Да, мне нужно пообщаться с Крумом, найти хотя бы горсть изюма, дюжину эвкалиптовых свечей… В общем, у меня много дел. Убедительная просьба ко всем: не надо ломиться в комнату со знаком «игрек» на двери, особенно если меня там нет.

— Мы тебя понимаем, — подмигнул Нацтер.

Искать изюм я решила на кухне. Там я застала Гульсияру за весьма странным занятием — она что–то жарила на большой сковороде. Она жарила! Это и было большой странностью. Она же вообще избегала приближаться к кухне, как огня боялась готовить еду или хотя бы просто стоять у плиты. У нее вечно все пригорало или убегало.

— Гульсияра? — удивленно окликнула я.

Девушка оглянулась. Ее глаза широко распахнулись от удивления. Мой вид произвел на нее должное впечатление.

— Госпожа Лануф, это вы?

— Да, я, — подозрительный треск в сковороде меня встревожил и, несмотря на то, что запаха гари я не чувствовала, все же воскликнула: — У тебя горит!

Девушка улыбнулась, сказав:

— Она не сгорит.

— Что ты жаришь? — подойдя, поинтересовалась я и увидела на сковороде что–то белое.

Прежде чем ко мне пришла догадка, Гульсияра ответила:

— Это… соль.

— Соль? — еще больше удивилась я.

— Моя бабушка говорит, что соль защитит нас от черной энергетики. И чем громче она трещит, тем лучше.

— Слушай, поручаю тебе жарить соль дважды на дню.

— С радостью! Только это у меня хорошо и получается.

— Да, вот что я хотела у тебя спросить: почему ты перестала ходить с обеденный зал? У тебя проблемы с Нацтером?

Девушка вздохнула, отвернувшись к сковороде.

— Гульсияра, что–то серьезное?

— У вас гости, а я… стесняюсь.

— Что−то я тебя в последнее время не узнаю… Не поверю, что ты стала стеснительной. Давай говори, в чем дело. Или я решу, что ты влюбилась в короля Дарьяндеса.

Я взглянула прямо в изумрудные глаза девушки. Она чего-то испугалась.

— Нет, что вы, — поспешила возразить она, — я не влюбилась в короля. Хотя он очень похож на Нацтера, когда тот становится взрослым. И он такой же красивый… — Гульсияра всхлипнула.

— Ну, в чем дело? — забеспокоилась я. — Говори.

— Я не могу сказать. Он меня убьет…

— Кто?

— Колдун… — прошептала она и закрыла рот рукой.

— То есть, ты что−то знаешь, и он грозился тебя убить?

Девушка кивнула и окончательно расплакалась.

— Не спрашивайте меня, госпожа Лануф, умоляю…

Я растерялась. Надо же, такое творится под самым носом, а я ничего не знаю! Определенно опасная складывалась ситуация.

— Хорошо, перестань плакать, — наконец, произнесла я. — Я не буду ни о чем расспрашивать. Ты сама знаешь, что для тебя лучше. Ты только скажи, этот колдун только говорил с тобой и больше ничего не делал?

— Нет, — повертела она головой.

— Ну что ж, жарь соль, а я пойду молиться Круму. Чуть не забыла: ты не знаешь, где здесь изюм?

Гульсияра немного подумав, указала в дальний конец кухни, где располагались складские секции.

Я поспешила в указанном направлении. Пока я шла в голове созрел план, как, не подвергая опасности жизнь Гульсияры, попытаться узнать, что она скрывает. Она была так расстроена, что я и не сомневалась — она уверена, будто я скоро забуду о нашем разговоре, будто он меня нисколько не заинтересовал.

Несколько минут я перебирала каталог, разыскивая нужный продукт. С прозрачным пакетиком сушеного винограда я вскоре покинула территорию кухни, предварительно пожелав Гульсияре спокойной ночи.

Уже в молельне прежде, чем начать молиться Круму, я демонстративно задернула на зеркале занавеску. При этом я старалась не смотреть в него, еще увижу что-нибудь необычное и от потрясения забуду, зачем пришла.

Итак, напустив таинственности, немного пошептавшись и от души надымив свечами, я сунула в обезьяньи ладошки по горсточке изюма и покинула молельню.

Теперь предстояло приступить к более серьезным делам. Первое, что я сделала — это предупредила Айрена, что задержусь якобы за проведением религиозного ритуала и спать приду поздно. Он скрыл свое недовольство за пониманием — все же я занимаюсь важным делом. Потом и он решил, что дождется полуночи и прочтет пару молитв, и с самым серьезным видом показал томик стихов одного из поэтов двадцатого века. Ему нравилось читать их задом наперед. Долго же колдунам придется расшифровывать его молитвы.

После этого я отправилась в ту часть резиденции, которую в настоящее время занимали жители Диво, вынужденные покинуть свои жилища из-за изменений климата, разрушающего их. Там же обитала большая часть слуг и Гульсияра с бабушкой. Но Гульсияра предпочитала жить отдельно. Она была самостоятельная и лишняя опека со стороны бабушки ее угнетала. Это обстоятельство было удобно для исполнения моих планов.

Гульсияры в своей комнате не было, и я воспользовалась шансом, проникнуть к ней незамеченной никем.

Бегло осмотрелась. Это была небольшая комната с кроватью, внутристенными шкафами, коврами на стенах, столиком, на котором в беспорядке лежали девичьи украшения. Шторы на окнах были открыты и багровый свет проникал снаружи, придавая комнате немного жутковатое впечатление. И, конечно, зеркало напротив кровати занавешенное покрывалом я не заметить просто не могла.

Я решила спрятаться в этой комнате, но выбор был небогатый: либо залезть под кровать, либо в шкаф. Последний вариант отпал сразу — вдруг Гульсияре вздумается поискать себе платье на завтрашний день.

Приближаясь к кровати, я пожалела, что не сменила юбку на что-нибудь более удобное, а то она нет−нет и звякнет своими миниатюрными колокольцами, что аж сердце в пятки уходит.

Я спряталась, а минут через двадцать в коридоре послышались торопливые шаги. Вскоре открылась дверь, и вспыхнул свет. Вошла Гульсияра. Девушка все еще была взволнована. Часто вздыхая, заламывая руки, она принялась нервно ходить по комнате.

— Что делать? Что же мне делать? — вдруг донесся до меня ее шепот. — И зачем только я попалась госпоже на глаза? — уже более громче спросила она себя. — Я пропала, пропала… Я должна молчать. Боже, я совсем одна, никто мне не сможет помочь. Что же делать?

Она всхлипнула и бросилась на кровать.

Некоторое время до моего слуха доносились ее горькие рыдания. Мне было искренне жаль несчастную девушку. Но я не могла раскрыть свое инкогнито.

Потом она немного успокоилась, свет отключился и в комнате стало тихо. Вскоре Гульсияра уснула.

Я лежала под ее кроватью, теребила от скуки ворс ковра и думала: лежать мне всю ночь или немедленно прекратить эту игру в шпионов? Будет нехорошо, если я тоже усну. А я уже чувствовала, что сон подбирается ко мне все ближе. И чего я тут лежу — глупое занятие! Нет бы просто вытрясти из девчонки душу и со спокойной совестью спать под мягким одеялом в окружении подушек.

Гульсияра заворочалась.

— Открой зеркало… — совершенно внезапно чей-то требовательный шепот пронесся по комнате.

— А… — вскрикнула девушка и, закутавшись в одеяло, прижалась к стене. — К−кто здесь?

— Открой зеркало…

У меня сон как рукой сняло.

— Я приказываю тебе… открой зеркало!

— Нет, я не могу… нельзя. Боже, спаси меня…

Похоже, Гульсияра оцепенела от страха, так как она даже не шевелилась.

Внезапно штора на зеркале резко дернулась в сторону. Мгновение спустя в нем отразился бледный силуэт и существо решительно шагнуло из него в комнату. Это был человек в белом плаще с неясными в темноте чертами лица. Колдун! Именно так я сразу решила. На вид он не казался старым. Так средних лет. На моем сердце при одном взгляде на него как-то сразу стало не по себе. По спине пробежал холодок.

Колдун остановил взгляд на девушке и повернулся лицом к зеркалу. Оттуда донесся голос, окликнувший его:

— Феонирд, ты напугал ее. Она без сознания.

— Слушай, это ты выбрал ее в качестве посредника. Мог бы найти кого–нибудь покрепче.

— Но, я ее слышу, а остальных нет. Или ты желаешь иметь дело со слугами?

— Знаешь, что я желаю? Это выяснить, как им стало известно о Трокброгакруме?

— Я еще не понял.

— Так займись этим и не мешай мне выполнять свою работу!

Колдун отошел от зеркала. Я догадывалась, что он собирается дождаться, когда Гульсияра очнется.

Я лежала не дыша. Хорошо, что пыли под кроватью не было, а то я непременно захотела бы чихнуть.

— Очнись, — склонясь над девушкой, проговорил колдун.

Послышался стон, потом резкий крик.

— Тише… Я ничего тебе не сделаю.

— Уйди! Уйди!

— Тише…

Гульсияра вдруг перестала кричать.

— Слушай меня внимательно. Завтра ты должна прийти в обеденный зал, чтобы поближе познакомиться с гостями. Запоминай, о чем они говорят, и доложишь о любых событиях обсуждаемых за завтраком, обедом и ужином. Кто был за столом, кто отсутствовал, по какой причине. Ты меня поняла?

— Да, — ответила Гульсияра безжизненным голосом.

— Я приду завтра в это же время. А теперь спи…

И колдун отошел от ее постели. У зеркала он на мгновение замер и оглянулся. Я вдруг решила, что он заподозрил мое присутствие в комнате. Помедлив, он шагнул в зеркало и исчез в нем. А следом закрылись шторы.

Я перевела дыхание. Потом дождалась, когда успокоится сердце, и стала выбираться из-под кровати.

Прежде чем уйти, я взглянула на девушку. Та спала, словно ничего странного в этой комнате не происходило.

Возвращаясь к себе, я подумала о том, что я знаю о каком-то Трокброгакруме? На полпути меня осенила догадка. Так это же мой трехликий божок! Ну, как не похвалить себя за проявленную сообразительность, хитрость и склонность к запоминанию детских стишков.

Я подумала об Армонде и поняла, что если колдуны, как следует, пороются в ее голове, то быстро разберутся, откуда взялся этот Трокброгакрум. Что ж попрошу Айрена сделать для нее кларкс. Кроме этого предстояло обдумать вопросы, связанные с Гульсиярой. Девочке необходимо было помочь, но так, чтобы не повредить никому. Впереди у меня была на обдумывание целая ночь.

За час до завтрака я заглянула на кухню и надежды мои застать там Гульсияру, оправдались. Она стояла у плиты и жарила соль. Но я вошла не с пустыми руками.

— Здравствуйте, госпожа Лануф, — улыбаясь, проговорила она.

— Здравствуй, Гульсияра. Как дела?

— Нормально.

— Кстати, я тоже за компанию с тобой буду кое-что жарить.

Гульсияра не спускала с меня удивленных глаз. Еще больше она удивилась, когда я высыпала на сковороду гвозди, всевозможные булавки и иголки.

— А это зачем?

— Это очень действенное средство. Железо как-то связано с миром колдовства, астральными духами, — я с серьезным видом поставила сковороду на плиту. — Когда они раскаляться, то острые концы гвоздей и иголок будут как-то влиять на всякую нечисть, делая их жизнь рядом с нами очень некомфортной. Я хотела найти ржавые гвозди, но мне не повезло. От них толку было бы больше.

— Мне бабушка ничего не говорила про гвозди…

— Она может этого не знать. Так делала моя бабушка, когда считала, что кто-то наслал на нее черта или порчу.

Боже, какая наивная девочка! Она мне поверила!

С полчаса мы молча занимались каждый своим делом. Наконец, я поинтересовалась:

— Ты пойдешь с нами завтракать?

Она немного подумала и кивнула.

— Ты уже не стесняешься?

— Стесняюсь… Я боюсь влюбиться в короля.

— Да, будь я в твоем возрасте, то не смогла бы не влюбиться в него. Он такой симпатичный. И ты зря боишься, у тебя есть реальный шанс стать королевой.

— Он неженат?

— Нет.

Глаза Гульсияры загорелись задорным блеском. Я улыбнулась, подбодрив:

— Поторопись занять его сердце, иначе это сделает Армонда.

Она весело засмеялась.

Вместе мы прекратили «издеваться» над солью и гвоздями и отправились в обеденный зал. Я познакомила гостей с Гульсиярой, и она заняла место за столом. Во время всего завтрака я наблюдала за ней, замечая с какой внимательностью она прислушивается к нашим разговорам. Сама же старались не включаться в беседу, напустив на себя вуаль великой скромницы.

— Армонда, все еще спит? — удивленно спросила я мужа.

— Да. Кстати, слуга передал мне твою просьбу выплавить серебряные пули. Что ты такое придумала, если не секрет?

— Лануф, ты решила приготовиться к атаке оборотней? — поинтересовалась Бель.

— Я раскрою свой секрет завтра, а может вы сами все поймете.

— Ты такая загадочная, — заметил Иштер.

— Нацтер, а как там Ворона? — поинтересовался у него Айрен.

— Она тоже спит. Это как-то ненормально. И букаруса мы так и не нашли.

— А если его похитили… они? — осторожно предположила Аната.

— Такое вполне возможно, — согласился Татхенган.

Нацтер занервничал и случайно опрокинул стакан с соком. Потом поспешно встал.

— Извините, я не могу долго засиживаться. Я должен найти букаруса!

Он направился к выходу.

— Я тоже должна вас оставить, — вставая, произнесла Бель. — Сейчас самое подходящее время, чтобы попытаться войти в контакт с ЭЮЯ и задать ему пару щекотливых вопросов.

Мы постарались сдержать смешки. Когда она удалилась, мы долго обсуждали и спорили по поводу, чей Бог главнее. При этом я не упустила возможность заявить, что Трокброгакрум всех их переплюнет. За что Айрен обозвал меня богохульницей, заявив, что пока еще нет ни одного свидетельства, неопровержимо доказывающего его положительное участие в нашей жизни.

— Доказательства будут сегодня, — спокойно сказала я. — Если, конечно, ты не станешь мне мешать.

— Будто кроме как мешать тебе, мне нечем заняться, — ответил Айрен.

Татхенган посмеивался над нами, намекнув: «Милые бранятся — только тешатся».

— Гульсияра, — осторожно окликнул ее Иштер, — ты очень занята до обеда?

— Нет, а что? — девушка с трудом сдерживала волнение.

— Ты поможешь мне провести ритуал призвания Дарьяна? А то мой братец занят, а мне нужен помощник.

— С удовольствием! — проговорила девушка и украдкой посмотрела в мою сторону. Я подмигнула ей, но сделала это так, чтобы никто из присутствующих, кроме нас двоих, ни о чем не догадался.

Ближе к обеду нас ждал приятный сюрприз.

— Смотрите, госпожа, — воскликнула радостно служанка, указывая в окно на яркие лучи, проникающие через шторы.

Я поспешно подошла, раздвинула шторы и обрадовалась. Снаружи ярко светило солнце!

— Тучи разошлись! Все получилось! Я должна срочно сообщить об этом гостям!

Татхенгана и Ирлису я нашла в крытом ботаническом саду. И с порога воскликнула:

— Отлично, что я вас нашла! Вы в окно выглядывали?

— Нет, а что там? — забеспокоилась Ирлиса.

— Смотрите…

Я нажала кнопку в стене и защитные щиты над головой пришли в движение. И тут же в образовавшиеся щели на нас обрушились потоки яркого света.

— Лануф… невероятно! — заулыбался султан.

— Мы не зря чудили с Богами, — проговорила я.

— Да, чьи-то молитвы сбылись.

— Только прекращать не надо. Пусть колдуны будут подольше заняты своими проверками, чем порчей климата.

Это была победа. Возможно временная, но победа!

Тут же радостная весть разнеслась по резиденции. Все с большим воодушевлением принялись возносить хвалу Богам. И за обедом мы только и говорили о чудесном событии.

Армонда все еще… спала. И это обстоятельство меня серьезно обеспокоило. Она, конечно, любит поспать, но этот сон был слишком долгим.

Сразу после обеда я вошла в ее спальню с твердым намерением разбудить дочь. Я раздвинула шторы, позволив лучам осветить комнату.

— Армонда… проснись. Взгляни, какое солнце за окном. Проснись, дочка…

Я дотронулась до нее, потом повернула на спину. Она не просыпалась, хотя внешне с ней все было в порядке.

— Армонда, ты меня слышишь?

Я легонько потрясла ее, прислушалась к дыханию.

— Что с тобой?

Рядом на насесте также мирно спала Ворона. Я подошла к ней и легонько толкнула.

— Ворона… — потом толкнула посильнее. Никакой реакции!

После этого взяла со стола колокольчик и, что есть силы позвонила над птицей. Ну хоть бы вздрогнула!

— Так… — пребывая в растерянных чувствах, проговорила я. — Я попала в сонное царство.

Не время было впадать в отчаяние. Нужно было действовать.

Словно вихрь я влетела в лабораторию Айрена, застав его за расплавкой серебряных статуй.

— Что стряслось?

Я вкратце поведала ему о подозрениях насчет долгого непросыпания Армонды и Ворона. Потом мы вместе попытались привести их в чувство.

— Не понимаю, что с ними, — волнуясь, произнес муж. — Физические показатели в норме… — он еще раз заглянул в глаза дочери и посветил в них миниатюрным фонариком. — Это их проделки.

— Ничего, — я принялась, сердясь, вышагивать по спальне. — Они не знают, с кем связались. Я им отомщу!

Потом, руководствуясь мимолетным желанием взяла фарфоровую вазу, подошла к зашторенному зеркалу и, не убирая занавесок, с силой обрушила в него. Послышался звон бьющегося стекла. Осколки посыпались на пол. Но даже такой шум не разбудил спящих.

— Я велю служанкам быть с ними постоянно, — сказала я, направляясь к выходу.

— Лануф, — Айрен остановил меня. Я оглянулась. — Мы справимся, обещаю. Только береги себя.

— И ты тоже… Извини, я не могу бездействовать, иначе предамся отчаянию.

Айрен понимая меня, качнул головой. Когда на меня обрушивается много проблем — это даже хорошо. Я не зацикливаюсь на одной из них, я думаю над всеми сразу, и порой в голове рождаются такие смелые идеи, что остается только себе удивляться. И в такие моменты я полна энергии и кажусь себе непобедимой и всемогущей.

Примерно полтора часа я провела в своей молельне, произнося проклятия в адрес трех известных мне колдунов. Четвертого я решила не упоминать в молитвах, дабы не помешать реализации гениального плана, который уже окончательно созрел в моей голове.

Но зато на трех именах я отыгралась по полной программе: я писала их на полу задом наперед, рисовала вокруг имен странные знаки, наговорила массу нецензурных слов, посылая их носителей в места мне неведомые, рисовала уродливых человечков вверх ногами, иногда принималась исполнять жуткий танец «смерти» с громким топаньем и хлопками. В общем, хорошо, что никто меня не видел.

Затем я как обычно открыла зеркало и вышла. Я возвращалась в спальню Армонды уже в спокойном состоянии духа.

До позднего вечера я не выходила из спальни. Даже ужинать не пошла.

Все это время я пыталась скрыть, что ужасно переживаю за состояние дочери. Друзья нам сочувствовали и то и дело захаживали проведать. Айрен выполнил мою просьбу, он вручил мне с десяток серебряных пуль, которыми после его ухода я зарядила «Универсы». После ужина он мне случайно сообщил, что Иштер и Гульсияра сдружились и допоздна задержаться в кинозале.

Попросив мужа присмотреть за дочкой, я отправилась осуществлять свой план. Но поскольку времени в запасе у меня было много, я решила еще немного позлить колдунов. Если уж они не разозлятся, то равнодушными все равно не останутся. Чем больше они беспокоятся, тем лучше. Я отправилась жарить гвозди. Еще одна причина, по которой я отправилась это делать — это то, что это забавно. Одно замечательно: если кто–нибудь застанет меня за таким занятием, он не сочтет меня сумасшедшей. Трудные времена требуют жестких мер!

На кухне никого не было.

Отыскав свое «сокровище», я поставила его на плиту и вооружилась лопаткой для помешивания. Гвозди постепенно накалялись. Я подумала, не добавить ли масла для хорошего треска и неприятного запаха. Но решила, что это лишнее.

Потом я закончила с жаркой и отправилась к комнате Гульсияры. По пути предупредила двоих слуг, чтобы были рядом, и, если услышат громкие звуки, то тут же должны явиться в ее комнату, а до этого их никто не должен видеть.

Гульсияра еще не вернулась, и я без приключений заняла свой контрольный пост под ее кроватью.

На этот раз ждать пришлось долго. Я даже задремала. Около полуночи она, наконец, пришла. На ее губах блуждала загадочная улыбка, взгляд был задумчивый.

— Боже, я так счастлива!.. — прислонясь к двери, проговорила она. — Он такой потрясающий… этот король. И чего я раньше избегала с ним видеться? Какая я глупая!

Посмеявшись над собой, она стала готовиться ко сну. Прошло минут пять, и она уже крепко спала, обнимая шелковую подушку.

Прошло еще немного времени.

— Гульсияра… — донесся со стороны закрытого зеркала повелительный голос, — встань и подойди к зеркалу.

Девушка вдруг зашевелилась. И вскоре я увидела ее опускающиеся на пол ноги. Гульсияра встала и направилась к зеркалу. Она была босая, а тело прикрывал легкий розовый халатик.

— Открой зеркало!

Гульсияра потянула за шнурок и шторы раздвинулись. Глядя на нее, я поняла, что она себя не контролирует. Это или гипноз, или что–то более серьезное.

Осторожно я вынула из-за пояса «Универс» и приготовилась выстрелить в того, кто сейчас из зеркала выйдет.

Ожидания не были напрасными. Вскоре в зеркале отразились контуры колдуна, приходившего прошлой ночью. Он шагнул в комнату, и, когда полы его на этот раз голубого плаща перестали трепетать, глядя в глаза девушки, спросил:

— Ты выполнила мое задание?

— Да, — бесстрастно ответила она.

Медлить было нельзя. Необходимо было пресечь предстоящую исповедь.

Я прицелилась в сердце колдуна и выстрелила. Выстрел был меткий. Пуля прошла навылет и врезалась в зеркало. Звон падающих осколков вернул Гульсияру в чувство. Она увидела перед собой колдуна и, пронзительно закричав, упала в обморок.

Колдун все еще стоял. Испугавшись, что он исчезнет, я выстрелила в него еще раза три. Колдун вздрагивал от каждого выстрела и вдруг начал падать.

— Едва я успела перевести дыхание, как дверь резко распахнулась, и на пороге возник Татхенган с двумя слугами. Первое мгновение они растерянно замерли при входе. Лишь когда я показалась из-под кровати с «Универсом» в руке, султан обрел дар речи:

— Лануф, что случилось?

— А ты что здесь делаешь?

— Услышал выстрелы…

— Не прикидывайся! Ты следил за мной?

— Может потом разберемся между собой? Кто это? — султан указал на расстрелянного мной человека.

— Колдун, — ответила я и обратилась к слугам: — Срочно поместите его в комнату, где нет зеркал. И отправьте кого–нибудь за Айреном. Нет! Сначала позовите Айрена, а потом все остальное.

Один из слуг убежал выполнять поручение.

— Лануф, успокойся. Тебе не надо волноваться. Он убит.

Я покачала головой, сказав:

— Я не уверена…

Татхенган склонился над колдуном, потом перевернул его, стараясь не испачкаться в крови.

— Ты превратила его в решето.

— Так ему и надо!

Я услышала болезненный стон и бросилась к Гульсияре.

— Вставай, дорогая, — шептала я. — Все хорошо.

— Это ужас, ужас… — проговорила она, едва открыв глаза. — Я видела призрака…

— Все в порядке. Он к тебе больше не придет.

Я помогла ей встать. Увидев труп, она вскрикнула и зажала себе рот рукой.

— Он мертв. Не смотри на него. Все закончилось.

Я усадила девушку на кровать и накинула на ее плечи одеяло. Потом взяла ее руки и стала согревать своими ладонями.

— Как он пришел? Я ничего не помню…

— Все закончилось, Гульсияра. Приходить к тебе он больше не захочет.

— Вы его убили? Что же будет?..

Ее внезапно затрясло от страха и дурных предчувствий.

— Лануф, ты всегда меня поражаешь, — удивленно выдохнул султан. — Я был уверен, что ты задумала что–то грандиозное. Но чтобы убить колдуна — это нечто невероятное!

— Проверь, пожалуйста, его пульс. Вдруг он жив.

— А ты чего хочешь больше: чтобы он был мертв или жив?

Я вдруг вспомнила о своей способности воскрешать и, отведя от трупа взгляд, ответила:

— Лучше мертв, чем жив.

— Да, — согласился Татхенган, — ожить он всегда успеет.

Затем он коснулся шеи колдуна, сосредоточился.

— Ну что там?

— Пульса нет…

— Закрой его чем-нибудь, пока Айрен не пришел. Отдадим труп ему на опыты.

Гульсияра нервно хмыкнула.

— Лануф, может, ты расскажешь, как додумалась до этого?

— Пока рядом труп я не смогу ничего рассказать. Ты охраняй его, а я уведу Гульсияру. Оставаться ей в этой комнате нельзя.

— Проводи меня к бабушке.

— Нет, нет. Теперь ты всегда должна быть рядом с нами. У твоей бабушки и так хлопот хватает.

Соглашаясь со мной, она покачала головой. Мы встали, собираясь покинуть ее комнату. Тут дверь открылась так резко, что слуга, находящийся рядом с нами, испуганно шарахнулся в сторону. В комнату вихрем ворвался Айрен.

— Что у вас… тут? — застыл он, задержав взгляд на мертвеце.

Я усмехнулась.

— Я тут не причем. Что я могу без вмешательства Трокброгакрума? — и указала на труп. — Этот колдун твой. Познакомьтесь, его зовут Феонирд.

— Лануф… Что у вас тут произошло?

— Татхенган тебе все объяснит. Нам пора.

И пока он не задал еще кучу вопросов, мы поспешили уйти. Я решила поселить Гульсияру в наших апартаментах, чтобы всегда была поблизости.

Бедную девушку все еще трясло. Я приготовила ей постель, велела служанке принести горячий травяной чай и успокоительные таблетки. Примерно через час она крепко спала, укрытая одеялом. Оставив ее под присмотром служанки, я отправилась выяснить, что мужчины предприняли в отношении колдуна. Но слуга, посланный ими за мной, успел застать меня раньше, чем я покинула апартаменты.

Колдуна поместили в отдельную комнату без зеркал и любых отражающих предметов. Он лежал на столе, накрытый белой простыней.

А мы втроем смотрели на него через замаскированное под стену окно соседней комнаты.

— Он мертв, — сказал Айрен, — даже глазам не верю…

— Но они могут явиться за его телом, — задумчиво произнесла я. — И вряд ли мы легко от них отделаемся.

— Если мы будем молчать. Они не узнают, где он и что с ним. Может сделать вид, что ничего не произошло? — предложил Татхенган.

Я была полна сомнений.

— Ладно, Гульсияре мы дадим кларкс, а слуг что — убьем? Нет, с ним надо решать что–то немедленно. Кстати, у меня сохранилось еще пять серебряных пуль.

Айрен вопросительно взглянул на меня и, не дождавшись объяснений, спросил:

— И что ты предлагаешь?

— Конечно, мне будет неприятно использовать свои способности на этого негодяя, но если постараться все предусмотреть, возможно, мы сможем обойтись без всяких дополнительных сложностей.

— Ты хочешь его оживить? Это же не простой человек, — сказал султан.

— Я хочу заставить этих мерзавцев вернуть к нормальной жизни мою дочь. Но если опустимся до шантажа, мы рискуем потерять все и нажить еще неизвестно какие проблемы. А вдруг окажется, что этот Феонирд для Ассоциации колдунов не такая уж важная персона?

— Татхенган, ты же специалист в развязывании языков, — обратился к нему Айрен, — придумай что-нибудь.

— Конечно, есть на этот счет эффективные средства, но я не уверен, что колдун не исчезнет до того, как я их применю.

— Но мы не можем просто оставить его здесь, — напомнила я. — Давайте рискнем.

Айрен хмыкнул и покосился на покойника.

— И как ты это представляешь?

Я неожиданно улыбнулась.

— Опять осенило? — догадался Татхенган.

— Да, мой трехликий Трокброгакрум только что подсказал блестящую идею. Я знаю, как сделать так, чтобы его не нашли колдуны, если, конечно, он раньше не исчезнет.

— И?.. — Айрен ждал объяснений.

— Кларксы! Значит так, — я в волнении принялась ходить по комнате, — мы обездвиживаем его, вставляем кларксы, вешаем камеру наблюдения, несем сюда все оборудование и после его оживления носа своего в той комнате не показываем.

— Правильно, нечего ему нас видеть, — охотно согласился Айрен. — Но как же использовать средство для болтливости?

Татхенган загадочно улыбнулся.

— На этот счет у меня тоже есть кое-какие мысли… Ты же врач, Айрен, придумай что-нибудь наподобие капельницы на дистанционном управлении.

— Слушай, а этот твой коктейль через кровь вводить можно или только пить? — спросила я.

— Не пробовал. Но я бы рискнул.

— Вот и замечательно! Кстати, ты можешь его приготовить в здешних условиях?

Султан кивнул, заверив:

— Я же сюда не с пустыми руками летел. Догадывался, что обстоятельства на этой планете могут потребовать экстренных мер. Я хоть сейчас приготовлю в любом количестве.

— Ну все, если не исчезнет сразу, то еще будет пощады просить. Он выложит нам все! Я узнаю, что они сотворили с моей дочерью!

Я с ненавистью посмотрела на покойника.

— Я же говорил: зря они с нами связались! — произнес Айрен.

— Да, вместе мы сила! — торжественно добавил султан.

Вскоре мы приступили к выполнению задуманного плана.

Сначала оборудовали нашу комнату приборами связи и слежения. Конечно, мы брали в расчет возможность помех и отказа техники и предусмотрительно решили использовать потайные окошки и примитивные средства общения с пленником. Примерно на все это ушла пара часов. Затем Айрен со слугами накрепко прикрепили тело колдуна к столу, на котором он лежал. Теперь он казался распятым, и, когда оживет, то не сможет пошевелить ни одной частью своего тела. Даже голова его была закреплена в неподвижном состоянии. В каждое его ухо Айрен аккуратно вставил по кларксу. Затем тщательно обыскал. Все необычные предметы, что он находил, складывал отдельно. Нам еще предстояло их изучить.

Татхенган в это время мудрил над своим коктейлем.

Предпоследним пунктом плана было нечто напоминающее капельницу. В левой руке колдуна в вену была вставлена игла. Она соединялась с тонкой прозрачной трубочкой, конец которой был в нашей комнате прикреплен к стене. Итак, чтобы план вступил в решающую стадию, на сцену вышла я.

Едва тело пленника подало признаки жизни, я спешно покинула место его заточения.

Пока он оживал, мы рассматривали предметы, изъятые Айреном при досмотре. Какие-то медальоны, ручной таймер — фонарик, браслеты, кольца, перстни, бусы из зубов похожих на человеческие — их Айрен сразу спрятал подальше от моих глаз — кроме этого, были четки из цветных камней, синий светящийся шарик трех сантиметров в диаметре, семена каких−то растений семейства бобовых, большой листок растительного происхождения, сложенный вчетверо.

— Наш колдун окончательно ожил, — обрадовался Татхенган.

Камера под потолком показывала нам встревоженное лицо пленника. Его золотистые глаза бегали из стороны в сторону, он напрягал мышцы, но не мог освободиться.

На вид он казался молодым, даже красивым. Коричневые длинные волосы, широкий лоб, прямой нос… На лице вообще никаких уродств, шрамов и прочих недостатков. Встретишь где-нибудь в другом месте и решишь, что он вполне нормальный человек. Даже что–то благородное проскальзывало в чертах его лица. Его взгляд не казался злым. Проще говоря, по моим представлениям на колдуна он не тянул. Но я вскоре откинула прочь все положительные ощущения в отношении этого типа, твердо решив, что он всего лишь играет роль симпатичного паренька, а на самом деле под его внешностью скрывается злой старик, и все что я вижу — это иллюзия.

— Эй… кто–нибудь, — пленник уставился в камеру, висящую на потолке, — объясните же, что вам от меня надо.

Мы переглянулись, сообразив, что еще не решили, кто будет вести разговоры с пленником.

— Айрен, это твоя привилегия, — произнес Татхенган. — Ты здесь хозяин.

Айрен не стал спорить и взял в руку микрофон.

— Назови свое имя, — первым делом потребовал он.

Колдун облегченно вздохнул и, закрыв глаза, ответил:

— Феонирд.

Айрен отключил микрофон и вопросительно посмотрел на меня.

— Что? — спросила я.

— Как это тебе удалось узнать его имя?

— Вот полежал бы под кроватью пару ночей, ты узнал бы не только имя.

Татхенган тихо засмеялся.

— Айрен, перестань задавать глупые вопросы, — сердито попросила я, — узнай лучше, как Армонду разбудить.

— Ладно, не дави на меня. Я все же первый раз веду допрос и нервничаю не меньше пленника.

Айрен глубоко вздохнул, откинулся на спинку кресла и вновь включил микрофон.

— Итак, Феонирд, детектор лжи подтверждает, что ты правильно ответил.

Айрен блефовал. На самом деле никакого детектора лжи у нас не было. О нем мы как-то не подумали.

— Ты, лорд Эшнер? — спросил пленник.

— Да, с тобой говорит лорд Эшнер. И ты должен понимать, то ничего хорошего тебе в ближайшее время не светит. Советую не усложнять свое положение.

Колдун вздохнул.

— Да, да, я понял…

— Итак, начну с самого главного: как вернуть мою дочь в нормальное состояние?

— Это не я наслал сон на твою дочь, и я не могу снять заклятье. У меня ничего не получится.

— А кто может это сделать?

Колдун дернулся, проверяя крепость стальных скоб удерживающих его.

— Я ничего не скажу, пока ты меня не освободишь! В таком положении я не буду отвечать на твои вопросы, лорд!

— Тогда я вынужден прибегнуть к суровым методам.

— А мне плевать! У тебя ничего не получится!

И колдун захохотал. Правда, его веселье было недолгим.

— Татхенган, — Айрен обратился к султану, — твоя очередь.

— А я буду в качестве страховки, на случай, если он умрет, — с коварной улыбкой проговорила я.

Айрен включил монитор, собираясь следить за состоянием пленника. Изображение тела было в сине-красных тонах, где различные оттенки синего означали пониженный уровень температуры, а красный цвет — повышенный.

Я тоже с любопытством смотрела на экран. Коктейль «изморозь» по капле проникающий в вену, постепенно охлаждал руку, и этот холод начинал занимать все большую площадь тела.

Феонирд понял, что с ним происходит что−то необычное. На лбу его выступил пот, от усилий, предпринятых, чтобы избавиться от неприятных ощущений.

— Как действует препарат? — поинтересовался Айрен, обратясь к султану.

— Сначала он замерзнет и вряд ли захочет пережить такую пытку второй раз.

— Уж можешь мне поверить, — вставила я.

— То есть… Татхенган, ты использовал это средство на моей жене?! Как ты мог?

Айрен вдруг рассердился, но я поспешила его успокоить:

— Милый, султан пил его со мной за компанию. И с нами ничего страшного не случилось.

— Мы лечились, — добавил султан.

— А что будет потом? — переведя дух, спросил его Айрен.

— Он денек другой будет веселый и сам не заметит, как раскроет все свои секреты.

Изображение тела на мониторе стремительно синело. Колдуна трясло, он дышал с трудом, из ноздрей вырывался густой белый пар.

— Нет, я не могу на это смотреть, — Айрен встал и отошел к окну. — Все же я врач. Я призван избавлять людей от страданий, а не причинять их.

— Скоро будет кризис, — тоном знатока ответил Татхенган и перекрыл клапан капельницы.

— Не-е-ет… пожалуй… ста… пере… стань, — с трудом проговорил колдун. Из его глаз ручьем потекли слезы. — Пожа… луй… ста…

— Ну вот, он уже просит пощады, — подавив в сердце жалость, холодно произнесла я.

Лицо колдуна покрылось инеем, а слезы и капли пота превратились в льдинки. Мышцы уже не напрягались в отчаянном стремлении пленника освободиться. Он не шевелился, лишь за редким исключением его грудь слегка приподымалась. И я даже отводила в такие моменты от монитора глаза, ибо ясно представляла, как мучительно давались ему эти редкие вдохи воздуха. Внутри все словно разрывается от тысяч остроконечных льдинок.

Глаза его застекленели, но данные монитора показывали, что человек еще жив. Единственным красным объектом на изображении было сердце.

— А у нашего колдуна есть сердце, — усмехнулся Татхенган, — и он очень похож на нормального человека.

— Уже все или нет?

Айрену была неприятна эта процедура. Он с нетерпением ждал, когда все закончится.

— Еще пара минут.

Красный огонек отчаянно пылал, сопротивляясь замерзанию, но вдруг вспыхнул в последний раз и посинел.

Колдун перестал дышать, стиснув зубы, он смотрел в потолок на черное око камеры.

Мы терпеливо ждали, что будет дальше.

Айрен подошел к нам и взглянул на монитор.

— Как он может быть все еще жив?

Но вот сердце колдуна стало краснеть и постепенно красный цвет начал расходиться по его организму короткими жаркими волнами. Холод отступал.

Ресницы пленника дрогнули, щеки покраснели. Он попытался пошевелить пальцами рук и у него получилось. Вскоре оттаяли глаза, и он закрыл их, пытаясь остановить слезы, которые, несмотря на все его усилия, продолжали течь. Наконец, он смог разжать зубы.

— По… жалуйста, — прошептал он. — Больше не надо… Я все скажу…

— Так кто может разбудить мою дочь? — спросил Айрен.

— Главный колдун.

— Имя!

— Эктор.

— Как мне найти его?

Колдун вдруг стал смеяться.

— Найти его? Не смеши… — и он вдруг сообразил, что состояние веселости, внезапно напавшее на него, не является нормальным. Он тут же испуганно взмолился: — Пожалуйста, не надо, лорд Эшнер, я умоляю… Я не знаю, что на меня нашло. Я не знаю, правда, не знаю, как позвать его. Я оглох, я никого не слышу. Позволь мне подумать, я найду способ связаться с ним. Лорд, ты меня слышишь?

— Я слышу тебя. Значит, ты готов сотрудничать?

— Да, да, — колдун не сдержал улыбки, — поверь мне. Только не мучай больше.

— Ладно. Даю тебе полчаса.

Айрен отключил микрофон и весело посмотрел на нас, сказав:

— Нет, не хотел бы я оказаться на его месте.

— Не беспокойся, секрет этого зелья я унесу с собой в могилу, — заверил султан.

— Искренне на это надеюсь.

— Эх, зря ты дал ему полчаса, — недовольным тоном произнесла я. — Он сейчас обдумает свое положение и найдет способ сбежать.

Минут десять колдун вел себя примерно, даже не улыбался. Но вдруг не выдержал:

— Лорд, чем ты накачал меня? Не могу сосредоточиться. Извини, что отвлекаю, — он засмеялся, — Эктор ошибся, утверждая, что у тебя доброе сердце, и ты неспособен намеренно причинить боль.

— Я очень злой лорд, — ответил Айрен. — Ты собираешься думать над нашей проблемой или нет?

— Я пытаюсь… Но ты лишил меня способности слышать. А без нее не обойтись.

Потом минут пять он боролся с собой, стараясь не смеяться, но стоило ему сказать хоть слово, смех неудержимо рвался из горла. Кое-как он произнес:

— Лорд, случайно я не первый пациент, который умрет от смеха?

Айрен повернулся к султану.

— И что? Эта истерика у него продлится сутки — двое?

— В общем, да, но самое главное он будет говорить правду и ничего кроме правды. Спрашивай его обо всем.

— Айрен, если ты устал, я охотно с ним пообщаюсь, — предложила я.

— А что я выгляжу уставшим?

— Ну, ты же не бессмертный в отличие от нас.

— Тсс, — Айрен приложил палец к своим губам, — часа три я с вами еще побуду. Глядишь, что-нибудь интересное в голову придет.

Смех пленника странным образом подействовал на нас. Настроение поднялось, мы то и дело перебрасывались между собой шуточками. Полчаса, отпущенные лордом, давно уже истекли.

— Время твое закончилось, колдун. Ты хочешь что-нибудь сказать?

Феонирд мучительно простонал. Страх, что лорд вновь примется его мучить, на некоторое время оказался сильнее, неподдающегося контролю смеха.

— Я не смог ничего придумать. Умоляю, не мучай меня. Я придумаю, непременно что-нибудь придумаю… — он закрыл глаза, в страхе ожидая своей участи. Из глаз его опять потекли слезы. — Пойми, я просто не в состоянии сейчас думать.

— Хорошо, я пока приберегу эликсир правды, — услышав его слова, колдун облегченно вздохнул, и смертельная бледность уступила место нормальному цвету лица. — Теперь поговорим на другие темы: зачем ты приходил к Гульсияре?

— Моя задача состояла в том, чтобы сделать из нее посредника между вами и нами.

Я кивнула.

— Почему именно она?

— Мы слышим ее мысли, — колдун опять начал смеяться. — Как же я попал в ловушку? Это невероятно… Этого не должно было со мной случиться…

— Интересно, а почему ты не можешь уйти к своим?

— Как? Ты же отобрал у меня трансформатор. И зеркала нет… — Феонирд опять мучительно простонал, и вдруг мы увидели, что губы его исчезли, будто рта никогда не было. Зрелище это было не для слабонервных.

— Это иллюзия, — подсказал султан, — он хочет заставить себя молчать.

— Я не понял, — Айрен обратился к пленнику, — ты отказываешься говорить? Тогда я не буду больше милосердным.

И иллюзия в тот же миг пропала.

— Лорд, не надо… Я не отказываюсь говорить, просто я не в том положении, чтобы смеяться, но ничего не могу с собой поделать. Я выгляжу идиотом…

— Мне все равно как ты выглядишь, я хочу получить ответы на свои вопросы. Итак, что собой представляет трансформатор?

— О… не могу же я все тебе рассказывать… Так не должно быть!

— Тебе придется сказать мне все, что я хочу знать. Ты же понимаешь, у тебя нет выбора.

— Я не могу молчать… Это синий шарик. Только ты не сможешь им воспользоваться, потому что не знаешь заклинание…

Айрен хотел уточнить какое заклинание, но Татхенган положил ему руку на плечо. Шепнув:

— Сейчас он сам все скажет.

— … а заклинание такое: «Путь свободен для Трокброгакрума!»

Мы удивленно переглянулись. А колдун, смеясь, продолжал:

— Даже не знаю, как твоя жена узнала о нашем покровителе. Она пыталась запутать нас, разделив его на три части, но нас не проведешь… О, Трогброгакрум, как ты позволяешь мне нести этот бред?!!

Колдун все говорил и говорил…

— Включи запись, — попросила я, — пусть он болтает, мы в любое время потом сможем ее прослушать.

— Словоохотливый колдун нам попался, — усмехнулся Айрен.

— Вы идите, а я подежурю, — сказал Татхенган. — Я буду иногда задавать ему вопросы твоим голосом через коммуникатор.

— Это мысль! — воскликнул Айрен. — Ты гений! Он ни за что не догадается, кто с ним на самом деле говорит.

— Айрен, идем, — я потянула его к выходу, — ты должен хоть немного поспать.

— Нет, постой, я все же хочу узнать, что им надо от нас, — Айрен вновь взял микрофон. — Феонирд, что вам от нас надо?

— О, это трудный вопрос, — хихикнул колдун, — Эктор хочет, чтобы ты попал на наш корабль вместе с прибором, замедляющим время. Но зачем ты ему нужен, я не знаю. Но я полагаю это все из-за нашей планеты Ийокопены. Она застряла в Черной Дыре и уже лет двести в таком состоянии. Мы долго работали над «Белым Сердцем Вселенной», желая вырваться за пределы черной дыры. Много раз терпели неудачу. Но нам все же повезло, и часть колдунов смогла покинуть планету. Трокброгакрум, заставь же меня замолчать!!!

— Сколько вас? — нажав на кнопку коммуникатора, голосом Айрена спросила я.

— Семеро.

— Назови остальных.

— Эктор, Псайтерон, Шоршуат, Карайтер, Хельгемот и Гумиртос, — колдун тяжело вздохнул и закрыл глаза. — Лорд, когда у тебя закончатся вопросы, ты должен будешь меня уничтожить. Сделай одолжение. Пойми, к ним я не смогу вернуться и тебе от меня не будет толку.

— Это мне решать, — заявил Айрен.

— Конечно, тебе, я же не возражаю, — колдун опять засмеялся. Потом, немного успокоившись, вопросительно произнес: — Почему я не умер? Ведь кто-то стрелял в меня. Почему я все еще жив? Я помню, как пуля попала прямо в сердце. Только не говори, что ты спас меня от смерти. Я не чувствую себя больным. Только вот ненормальный какой-то…

Айрен передал микрофон султану.

— Развлекайся друг, а я устал от его болтовни.

Вместе мы покинули комнату допросов и направились в свои апартаменты.

Ранним утром, пока Айрен спал, а я уже успела привести себя в порядок, к нам пришли братья–близнецы.

— Лануф, ты не спишь? — удивился Нацтер.

— А вам чего не спится?

— Слуги сообщили, что ты колдуна пристрелила — это так? — спросил Иштер.

— Идемте, все сами увидите.

Татхенгана мы застали скучающим — болтовня пленника его порядком утомила. Увидев нас, он улыбнулся.

— Пришли глянуть на добычу Лануф?

Нацтер заглянул в окошко и засиял от восторга.

— Вот это да! Вы узнали что-нибудь интересное?

— Да, там четверть диска занята его болтовней. Можешь послушать. Кстати, Лануф, пока я тут сидел, у меня появился план, как без особых усилий пообщаться с этим Эктором.

— И что ты придумал?

Я села в кресло, приготовившись его выслушать. И вскоре мы знали, в чем суть его плана. План был до гениальности прост и безопасен. И мы решили после завтрака привести его в исполнение.

— Только сестрицам говорить не надо, — посоветовал Иштер, — они такие впечатлительные и болтливые.

— И Ирлисе и Гульсияре, — добавил Татхенган, — у них и так нервы на пределе.

Айрену тоже долго не спалось. Когда я вернулась проведать Армонду и Гульсияру, его в нашей спальне не оказалось.

— Гульсияра, ты как после вчерашнего? — я заметила, что девушка не спит.

— Мне страшно.

— И поэтому ты все еще в постели?

— Простите… — Гульсияра села, опустив ноги на пол.

— Что ж я на твоем месте тоже боялась бы.

— Ваш муж обещал принести мне кларкс, и я больше не буду слышать в голове чужие голоса.

Я села рядом с девушкой и обняла ее, пообещав, что все будет хорошо.

— Эти голоса слышатся и сейчас?

— Нет, — тихо ответила девушка, — только ночью.

— У меня к тебе просьба: перестань, наконец, называть меня госпожой Лануф. Зови просто — Лануф. И еще после завтрака присмотри за Армондой. У нас намечается кое-какая операция, и желательно, чтобы ты была здесь.

— Да, я буду здесь… Лануф, — и смущенно улыбнулась. — Ты спасла меня вчера от колдуна, я этого никогда не забуду. Я сделаю все, что скажешь.

— Ты, главное, не бойся. И кстати, ты еще не жарила соль. Ритуалы требуют точности соблюдения, — я ей подмигнула.

Девушка улыбнулась.

— А ничего если я перекрашу свои волосы в лиловый цвет?

— Ну… — я критически взглянула на ее длинные светло−русые волосы, — если изменение облика придаст тебе уверенности в себе, можешь делать с собой, что пожелаешь.

Завтрак прошел спокойно. Мы воздерживались от желания обсудить подробности вчерашнего происшествия и не высказывали мнения по поводу полученных от пленника сведений. В основном это делалось для того, чтобы сестрицы подольше оставались в неведении. Слуг о том, чтобы держали язык за зубами, мы предупредили заранее. Еще надеялись, что таким образом защитим себя от шпионов с вражеской территории.

После завтрака я, братья и Айрен собрались в комнате допросов. Появление Татхенгана ожидалось позднее, ему необходимо было уговорить жену не выходить из своих апартаментов.

Пока султана не было, Айрен ввел в капельницу одно из самых эффективных в его арсенале снотворных препаратов. Колдун даже не заметил, как заснул, возможно, проснувшись, он решит, что во всем виноват перенесенный им стресс.

Затем мы внесли в комнату, где он находился самое большое зеркало, которое установили на некотором расстоянии от пленника, так чтобы все, что с зеркалом будет происходить, мы могли видеть и контролировать. Пока зеркало оставалось закрытым.

Пришел султан.

— Теперь остается самая главная часть… — произнес он и вопросительно глянул на Айрена.

— Да, я изготовил еще немного серебряных пуль, — уведомил Айрен. — Что–то не уверен, что обычные пули сработают.

Все вооружились «Универсами», разделили поровну серебряные пули и заняли места у замаскированных окошек.

— Чур, первый мой! — заявил Нацтер.

— А я буду прикрывать, — сказал Айрен.

— Я уверен, что не промахнусь.

— Не в этом дело, Нацтер. Если что я просто выстрелю в зеркало, чтобы колдун не успел удрать.

Я повернулась к слугам и велела принести еще шесть зеркал на всякий случай.

— Готовы? — Айрен внимательно посмотрел на нас. — Я открываю.

Каждый из нас проверил оружие и принял удобное положение.

— Открывай, — произнес Нацтер.

— Главное, ни слова вслух, — попросила я.

И Айрен, выдержав паузу, велел слугам покинуть комнату и дернул за шнурок. Шторы на зеркале раздвинулись. В нашей комнате повисла напряженная тишина. Минуты ползли как сонные черепахи.

Я находилась возле окна, и лучи солнца попадали на мое лицо. Приходилось жмуриться.

Татхенгану вскоре надоело стоять у стены и ждать, когда какой-нибудь колдун соизволит выйти из зеркала. Он посмотрел на нас и, приложив указательный палец ко рту, попросил сохранять молчание. Затем подсел к монитору, провел некоторые манипуляции, включил коммуникатор, и секунду спустя в комнате пленника раздалась просьба, произнесенная голосом Феонирда:

— Шоршуат, приди сюда. Скорее… спаси меня.

Айрен улыбнулся, кивнув. Идея султана показалась ему интересной. Иштер поднял большой палец вверх, давая понять, что мысль Татхенгана ему тоже понравилась. Султан подмигнул мне, и я ответила ему добродушной улыбкой.

Выждав некоторую паузу, султан вновь щелкнул по клавиатуре, слегка изменив предыдущую фразу.

— Шоршуат, во имя Трокброгакрума, приди ко мне. Спаси меня… Мне очень нужна твоя помощь.

Внезапно из зазеркалья раздался грубый мужской голос:

— Какие-то проблемы, Феонирд?

Неизвестно, кто именно откликнулся на призыв о помощи. Ясно, было лишь, что это один из шести колдунов. Мы замерли в ожидании, что же будет дальше.

Колдун не дождался ответа на свой вопрос. Но, похоже, он увидел своего приятеля, и внешний его вид, дырявый окровавленный плащ, должным образом подействовали на него.

— Феонирд, что с тобой? — донесся из-за зазеркалья встревоженный голос. — Сейчас я освобожу тебя.

И вот долгожданный момент — силуэт колдуна отразился в зеркале. Мгновение спустя колдун шагнул на паркетный пол и остановился в нерешительности.

— Феонирд?

Я посмотрела на Нацтера. Парень сосредоточенно прицеливался. И вот колдун приблизился к приятелю. Он не шел, а летел к нему.

— Феонирд?

И тут грянул выстрел. Колдун вздрогнул и сделал шаг к зеркалу. Айрен дернул шнурок, закрыв ему путь к бегству. Колдун коснулся груди, затем с ужасом взглянул на окровавленные пальцы. Медлить было нельзя, и тут в дело вступили: я, Иштер и Айрен. Мы стали стрелять в него обычными пулями.

Минуту спустя все было кончено. Колдун был мертв.

Я с облегчением вздохнула и отвела взгляд.

— Как решето… — высказался Татхенган и, спохватившись, умолк.

Затем он и Айрен вошли в комнату, оттащили тело в дальнюю часть комнаты и накрыли покрывалом. Все радовались, что план срабатывает, как задумано. Татхенган, задорно улыбаясь, вновь сел к монитору, и вскоре мы ожидали появления другого колдуна по имени Карайтер.

Колдун клюнул на призыв приятеля о помощи и явился без промедления. В отличие от предыдущего он носил на голове треугольную шляпу с пером, а в руке сжимал золоченый посох с набалдашником в виде человеческого черепа. Едва выйдя из зеркала в комнату, он заподозрил подвох и, собрался, было исчезнуть, но пуля Айрена разбила зеркало, а серебряная Иштера — его сердце. Колдун упал замертво, так что его тело не пришлось превращать в решето. Думаю, он даже не понял, что с ним случилось.

Потом Айрен убедился, что колдун действительно мертв и вместе с султаном положили его рядом с другим покойником.

Потом был убит колдун по имени Псайтерон, после него тот, кто отозвался на имя Хельгемот, а вот с Гумиртосом возникли сложности.

Сразу после призыва о помощи, шторы на зеркале вдруг резко закрылись, и оттуда донесся до нас громкий голос:

— Я — Эктор!

Мы не ожидали, что он так скоро даст о себе знать, и взволнованно переглядывались.

— Феонирд, ты жив?

Татхенган поднес микрофон к губам.

— Эктор, Феонирд пока еще жив, а остальные мертвы.

— Кто ты?

— Не имеет значения.

— Я буду говорить только с лордом!

Татхенган передал микрофон Айрену.

— Я лорд Эшнер.

— Лорд, ты убил моих людей, за это я уничтожу твою планету! — колдун едва сдерживался, чтобы не повышать голос.

— Не горячись, мой друг пошутил. Живы твои люди. Они спят как младенцы. Ты можешь войти и убедиться.

— Но я слышал выстрелы и видел, как нити их жизней оборвались… Ты пытаешься обмануть меня?

Отчего-то от каждого слова колдуна меня бросало в озноб, иногда даже сердце замирало.

— Я гарантирую, что верну тебе людей живыми и здоровыми, если ты вернешь мою дочь и птицу к жизни, и немедленно уберешься со всей своей компанией с моей планеты. Это мое последнее слово! Тебе решать!

Колдун захохотал.

— Смешно ему! — не сдержал восклицание Нацтер.

— Ты рассмешил меня, — наконец, успокоившись, произнес Эктор. — Что ж я исполню твое желание, лорд, я сниму заклятие. Но учти, если хоть один из колдунов не вернется, ты очень пожалеешь об этом!

— Но если и ты не выполнишь мои условия, ты тоже пожалеешь об этом.

— Договорились!

Айрен отложил микрофон.

— Если Армонда очнется, я сообщу, — сказала я, направившись к выходу. Нацтер присоединился ко мне. Вдвоем мы отправились проведать Армонду и Ворону.

Поначалу ничего необычного мы не заметили. Девочка и птица продолжали крепко спать.

— Ворона, проснись, — Нацтер легонько тряс ее, упрашивая открыть глаза.

— Колдуну нужно время, — предположила я.

— Колдуну? — из соседней комнаты, заслышав нас, вышла Гульсияра.

Нацтер оглянулся и застыл от удивления.

— Гульсияра… ты ли это? — воскликнула я.

Ее волосы были лилового цвета. Она была теперь краше чем прежде. Глаза ее светились в восторге оттого, что она смогла произвести на Нацтера впечатление.

— Я не успела нанести макияж, — смущенно проговорила она. — А у вас что–то случилось?

Нацтер поспешил удовлетворить ее любопытство:

— Гульсияра, Айрен уговорил главного колдуна снять с Армонды и Вороны заклятие!

— Так это же здорово! Она уже просыпается?

Гульсияра подошла к постели девочки, с тревогой вглядываясь в ее лицо.

— Она спит, — вздохнула я.

Меня не покидала надежда, что дочка вот-вот проснется. И я ждала. А минуты тянулись так медленно.

— Эктор, наверно обманул, — сердился Нацтер.

— Не спеши, Нацтер. Нужно подождать, — сказала я. — Лучше раздвинь шторы. Снаружи такое солнце…

Нацтер выполнил мою просьбу. Солнечный свет залил комнату, в ней даже стало теплее и уютнее.

— Кракр… — неожиданно встрепенулась Ворона. — Уже утро?

— Ворона! — воскликнул Нацтер. — Ты проснулась!

Нацтер взял ее в руки и обнял.

— Что это с тобой? — птица удивилась.

А я тем временем хлопотала над Армондой. Стоило солнечному лучу коснуться ее личика, как ресницы дрогнули, Армонда вздохнула и открыла глаза.

— Армонда, доченька… — прошептала я, осторожно коснувшись ее личика.

— Мама… — девочка улыбнулась и потянула ко мне руки. — С добрым утром!

— С добрым утром, Армонда, — я помогла ей подняться, и мы обнялись.

— Что–то случилось?

— Все в порядке.

Я с трудом сдержала слезы.

— А почему вы здесь? Гульсияра, у тебя такие красивые волосы! И Ворона проснулась!

Гульсияра счастливо улыбалась, глядя на нас.

— Кракр! Кракр! Поставь меня на место! — возмущалась птица. — Брось эти телячьи нежности! Не подскажешь, где букарус? Я соскучилась по нему.

Нацтер вернул птицу на насест, ответив:

— Мы не можем его найти. Он где-то в подвале бегает.

— Армонда, ты себя хорошо чувствуешь? — я внимательно посмотрела в ее глаза.

— Да, а что я разве болела?

— Нет, ты просто очень долго спала.

— Я хочу есть.

— Пойдем, я провожу тебя в столовую, — Гульсияра протянула ей руку.

— Но прежде переоденься, а то твое платье стало мятым, — попросила я.

— Да, мама. Гульсияра поможет мне. Так ведь, Гульсияра?

Девочка бодро вскочила с постели и вместе с ней убежала в дамскую комнату.

Я перевела дыхание, успокоилась, смахнула невольно набежавшие слезы и обратилась к Нацтеру:

— Ты остаешься или пойдешь смотреть на оживающих колдунов?

— О чем это вы говорите? — поинтересовалась Ворона.

— Я иду. Не хочу пропустить такое событие, — ответил Нацтер.

— А можно и я с вами?

Мы переглянулись. Я пожала плечами, мне было все равно.

— Ладно, садись на плечо, но запомни, если каркнешь — уснешь на целую неделю.

— Кош−мар−р… — проговорила Ворона и пообещала: — Я буду молчать.

Вместе мы вернулись в комнату допросов.

— А мы уже заждались, — произнес Татхенган. — Ворона, здравствуй!

Ворона лишь удивленно открыла клюв. Она помнила о предупреждении Нацтера.

— Что это с тобой? Голос потеряла?

Птица помотала головой, потом просунула ногу между крыльями и почесала в затылке.

— Это я попросил ее молчать, — за птицу ответил Нацтер, — иначе она заснет на неделю. Ведь вокруг колдуны…

— А… ясно, — Татхенган усмехнулся и посмотрел на меня: — Значит, с Армондой все в порядке?

— С ней все в порядке. Она с Гульсиярой скоро отправятся в столовую.

— Ну, слава Богам! — облегченно вздохнул Иштер.

— Теперь и нам пора осчастливить Эктора, — напомнил Айрен.

Мы взглянули на пленника.

— И с чего начнем? — спросила я. — Может с него?

— Я введу нейтрализатор и он очнется через… десять минут. Ладно, накину еще пять минут, чтобы его освободить. И уже через двадцать минут мы сможем забыть об этом кошмаре.

— Надеюсь, что так, — вздохнула я, — не будем тянуть, начнем.

— А это как же — возвращаем? — Татхенган указал на предметы, изъятые у пленника.

— Придется вернуть, — сказал Айрен, — зачем нам они?

Вскоре пленника освободили, положили рядом с ним его вещи. Айрен влил в капельницу нейтрализатор сонного препарата, и мы стали ждать, когда колдун очнется.

Это было даже забавно. Пленник открыл глаза.

— Лорд, ты здесь? Я с чего-то вдруг уснул. Это опять твои проделки? — он завертел головой и тут сообразил, что может вертеть головой! Это открытие его сильно удивило. Он поднял руку.

— Ты свободен, — сообщил ему Айрен, — бери свои вещи и уходи.

— Что? Ты меня отпускаешь? — колдун сел и принялся осматриваться. Он был шокирован тем, что увидел. А увидел он, что вокруг него пол и стены забрызганы кровью. — Что здесь было?

— Бери вещи и уходи, пока я не передумал, — повторил Айрен.

— А это что? — колдун указал на тела, накрытые покрывалом. — Трупы?

— Если двинешься куда−либо кроме зеркала, я тебя убью. Считаю до пяти, — и Айрен начал считать.

Колдун резво соскочил со стола, быстро рассовал свои вещи по карманам плаща и подбежал к зеркалу. Собственное отражение потрясло его, пожалуй, больше, чем состояние комнаты. Феонирд стал хлопать себя по груди, проверяя есть ли раны, которые, судя по одежде, должны были быть.

— Что ты со мной сделал? — он посмотрел на камеру.

— Пять, — холодно отсчитал Айрен.

— Погоди, не стреляй. Лорд, что ты со мной сделал? Я хочу знать. Ответь!

— Ты испытываешь мое терпение!

— Я ухожу, ухожу…

И колдун шагнул в зазеркалье.

— Теперь закройте зеркало, а я пойду, оживлю остальных, — сообщила я.

Вскоре колдуны возвратились к жизни. Они были обескуражены, взволнованы и не могли ничего понять. Им не требовалось сообщать, где находится выход. Они быстро сообразили, что задерживаться им не стоит, и через пять минут последний из колдунов исчез в зеркале.

— Вот и все! — радовался Айрен.

— Я бы не стала доверять колдунам, — выразила я свои сомнения. — Они придут в себя и опять примутся за старое.

— Лануф, мы выиграли! — обрадовано воскликнул Татхенган. — Мы такое дельце провернули! Ну, улыбнись хоть немного. Айрен, я требую — срочно развесели жену!

Я улыбнулась.

— Нужно отпраздновать такое событие! — предложил Иштер. — Не каждый день мы сражаемся с колдунами.

— Устроим вечеринку? — вопросительно произнес Нацтер.

— Да, — согласилась я, — необходимо отметить нашу победу! Мы не зря потрудились. Пойду, обрадую сестриц.

— Нацтер, — шепнула Ворона на ухо своему другу, — я уже могу говорить?

— Можешь.

— Смотрите, кого я вижу! — Ворона уставилась на монитор. Камера все еще снимала опустевшую комнату, где недавно содержались пленники.

Мы глянули в окошко, заинтересованные тем, что такого странного увидела птица.

И увидели мы, как из зеркала лениво переваливаясь с боку на бок, выползал… букарус.

— Бука! — воскликнул Нацтер и рванулся к выходу.

Птица не ожидала от друга такой бурной реакции и не удержалась на его плече. Она замахала крыльями, но быстро нашла место, куда может приземлиться.

— Не возражаешь? — вкрадчиво спросила она, усаживаясь на плечо султана.

— Не возражаю.

— Татхенган, ты откуда взялся? — птица удивленно заморгала единственным глазом.

— Да, вот мимо пролетал, решил заглянуть. Я не мог пропустить, что бы вы развлекались без меня.

Нацтер тем временем вбежал в соседнюю комнату, изловил букаруса и, не обращая внимания, на его фырканье и сопротивление принялся обнимать, осыпая ласковыми словами.

***

Две недели мы веселились. Каждый день приносил нам новые сюрпризы: то полностью очистился воздух, то разлетелись «прилипшие» к орбите Диво−Инкогнито космические корабли, то, наконец-то, нормально заработала связь с внешним миром. Сведения, поступавшие из космоса, радовали и тревожили нас. Странным было то, что никто: ни полиция, ни обычные пилоты не сталкивались с «Белым Сердцем Вселенной». Никто о нем не слышал. И о забытых колдунах в архивах «Вселенской Информации» не было ни слова. А планеты Ийокопены и вовсе не существовало!

Мы устраивали каждый вечер балы. А когда Айрен сообщил, что атмосфера за пределами резиденции вошла в норму, и нет никакой опасности, повредить свое здоровье, мы тут же поспешили под яркое солнце на зеленеющую молодую травку.

Как-то после очередного бала, ранним утром я стояла на общем балконе танцевального зала и любовалась красотой выздоравливающей природы. Луга все больше зеленели. Фермеры вот уже несколько дней отправлялись пасти скот. Жизнь налаживалась. Этой ночью шел самый обычный дождь, и он смыл со стен домов остатки воспоминаний о кровавых проделках колдунов.

Я смотрела, как умытый город и его жители радуются восходящему солнцу и тоже радовалась. Я была счастлива. Я, наконец-то, уверилась, что колдуны действительно оставили нас в покое.

— А вот ты где! — входя, воскликнул Татхенган.

— С добрым утром, — приветствовала я, улыбнувшись ему.

— Тебе не спится? Мы же вчера засиделись допоздна, а ты чуть свет на ногах. Ты должна себя беречь.

— Ничего со мной не случится. А ты еще не заскучал у нас? Зов планеты и прочее…

— Нисколько! Ирлисе тоже у вас нравится.

— Сочувствую, бабочки появятся не скоро, — с вздохом произнесла я.

— Да, я мечтаю с Армондой побегать за ними.

И мы немного посмеялись. Потом султан сел в кресло и долго вместе со мной вглядывался вдаль.

— Я бы остался подольше, — наконец, тихо сказал он, — но, увы, нас ожидает флотилия.

— Понимаю. Я очень рада, что в трудную минуту ты оказался рядом. Спасибо за все!

— О, не благодари. Я же ничего серьезного не сделал.

— Не скромничай, — возмутилась я, — если бы не твой план, мы бы не стояли сейчас здесь и не любовались природой.

— Хорошо, что все хорошо закончилось. Мы с Ирлисой планируем улететь сегодня после полудня.

— Жалко мне вас отпускать. Аж внутри все переворачивается.

— О, ты не знаешь, что со мной делается… — грустно произнес он. Татхенган старательно избегал смотреть на меня. Я хорошо его понимала. Но, увы, утешить его в страданиях, я не могла.

— Мне жаль…

— Ничего, я справлюсь.

Потом мы сменили тему и говорили о разных пустяках, подшучивали друг над другом и посмеивались. Мы были хорошими, добрыми друзьями.

В полдень состоялся прощальный обед.

— Теперь, если будешь пролетать над Дарьяндесом, заглядывай в мое королевство, — предложил Иштер султану.

— Значит, мы друзья? — вкрадчиво поинтересовался Татхенган.

— Друзья Лануф — мои друзья!

— У него в королевстве есть не только бабочки, стрекозы и мухи, но и летающие ящерицы, — посмеиваясь, добавил Нацтер.

Иштер сердито покосился на брата и попросил:

— Не выдавай моих секретов…

— Братец, сделай одолжение, ну ради меня: если Татхенган однажды прилетит к тебе, подари ему букаруса. Боюсь, однажды он похитит у меня Буку.

Султан, посмеиваясь, произнес:

— Нацтер, разве я давал повод подозревать меня в недобрых помыслах в отношении твоего зверя?

— Мне не нужен повод, чтобы прийти к такому выводу.

— Да, от Нацтера сложно скрыть свои тайные мысли, — наконец, признал султан.

С ним все согласились.

— Это так грустно, — вздохнула Аната, — не люблю расставания. Такое чувство, будто жизнь кончается.

Она вяло тыкала вилкой в кусок торта, с тоской поглядывая на Татхенгана и Ирлису.

— Но вы-то можете вообще от нас не улетать, — предложила я сестрицам.

— Мы бы с радостью, — вымолвила Бель, — но у нас есть дела.

— Да, мы же разыскиваем партнеров по жизни, — проговорила Аната, — а здесь не встретили никого, способного удовлетворить наши изысканные запросы.

— Но мы еще пробудем у вас недельку, — заверила Бель.

— А ты, брат? Только не говори, что у тебя масса государственных дел, — Нацтер как всегда пытался задеть самолюбие брата.

— Я никуда не спешу. Нужно лишь сообщить на Дарьяндес, что я задерживаюсь.

Деофон султана зазвонил, и ему сообщили, что флотилия к отлету готова. В зале повисло тягостное молчание. Все делали вид, что кушанья внезапно захватили их внимание. И нет на свете ничего важнее угощений, предложенных искуснейшими поварами лордства Эшнер.

— Татхенган, — нарушила молчание Армонда. За прошедшие дни она научилась без запинки произносить его имя, — ты уже решил взять меня в жены или нет?

Султан поднял на нее глаза, поинтересовавшись:

— Разве мы в прошлый раз не ни о чем не договорились?

Армонда скривила носик.

— У меня нет терпения, так долго ждать. Если ты мне отказываешь, я выйду замуж за Иштера.

Иштер, услышав такое, закашлялся, едва не подавившись.

— Армонда, перестань! — возмутилась я. — Ну что за чудачества!

Айрен засмеялся.

— Лануф, у тебя такая чудесная дочь! — весело сказала Бель.

— Ну, мам, я же не хочу остаться старой девой до конца жизни.

— Я тебя понимаю, — обратилась я к дочери, — но и ты пойми, в девять лет леди не выходят замуж. И это неприлично напрашиваться в жены всем подряд.

— Ну, мама, короли и султаны встречаются не каждый день. Разве ты не мечтаешь о выгодной партии для своей дочери?

— Бель, сестренка, — Аната покосилась на Армонду, — вот с кого нам надо брать пример. Армонда, глядишь, раньше нас выскочит замуж.

Бель хихикнула.

А мне было неловко. Собственная дочь вводит меня в краску!

— Армонда, давай сменим тему, — попросила я.

Девочка, нахмурившись, уставилась в свою тарелку.

— Милое создание, — встретившись со мной взглядом с улыбкой, произнесла Ирлиса.

А Нацтер украдкой посмеивался над братом, понимая, какую нелегкую задачу придется ему решать. С нами за столом сидела также Гульсияра. В основном она молчала, лишь изредка переглядывалась с Иштером. Брат Нацтера нравился ей все больше и больше.

Обед подходил к концу.

— Нам пора, — нарушил молчание Татхенган.

И в этот момент все изменилось…

Внезапно на всех окнах задернулись шторы, и нас накрыла кромешная темнота. Никто не понял, что происходит. Даже сестрицы не успели закричать.

— Что происходит? — задал вопрос Иштер.

В тот же миг стали загораться в канделябрах свечи. Мы словно оказались в старинном замке. Кроме свечей на столе ничего не было. Мы были потрясены и недоумевая смотрели друг на друга.

— Боже, — испуганно воскликнула Ирлиса, — я не могу пошевелиться…

И никто не мог. Мы словно оцепенели. Моя душа ушла в пятки.

— Прошу прощения, — громкий голос нарушил тишину, — что вмешиваюсь в ваши планы.

— Кто ты? — спросил Айрен.

— Это Эктор… — догадалась я.

— Что? — воскликнул Айрен. — Ты посмел вернуться?

Эктор засмеялся.

А нас пробрал ужас.

— Мама… — Армонда всхлипнула.

— Не волнуйся доченька, все в порядке. Я с тобой, — я очень жалела, что не могла дотронуться до нее, поскольку она сидела на противоположной стороне стола.

— Вы рано отпраздновали победу, — перестав смеяться, проговорил Эктор.

— Зачем ты пришел? — сердито спросил Нацтер.

— Не беспокойтесь, я не отниму у вас много времени.

Внезапно напротив Айрена, за спиной Армонды появился высокий худой старик в красном плаще. У него были длинные седые волнистые волосы, длинная густая борода. Пальцами левой руки он перебирал четки, а от его пронизывающего взгляда мороз пробегал по спине.

Старик коснулся волос девочки, она вдруг опустила голову и руки на стол и уснула.

— Нет!!! — закричала я.

— Лануф, это для ее же блага, — спокойно сказал колдун. — Ей не нужно быть в курсе наших дел.

— Что тебе от нас нужно? — выкрикнул Айрен.

Я с ненавистью смотрела в упор на колдуна. Я хотела убить его. И тут вспомнила, что у меня есть «Универсы». Оказывается, не зря я за последнее время выработала привычку всюду носить их с собой. Я стала незаметно опускать со стола руку. Старик тем временем приближался к Анате…

— Лануф, оружие не поможет тебе. Даже не пытайся, — старик одарил меня презрительным взглядом.

— Я все же рискну! — с вызовом воскликнула я и резко выхватила «Универс».

Едва я успела направить его на колдуна, как к моему ужасу оружие превратилось в толстую полосатую змею. Я тут же с криком отшвырнула ее, и вовремя — зубы змеи щелкнули в миллиметре от моего запястья.

Сестрицы закричали. Они попытались вскочить со своих мест, но не смогли.

Нацтер схватил канделябр и опустил его на змею. Раздался хлопок, и змея исчезла.

Эктор дотронулся до головы Анаты и женщина, вздохнув, уснула.

— Аната!!! — Бель в ужасе закрыла лицо руками. — Что с тобой?

— Она спит, — ответил колдун.

— Что ты делаешь? — сдерживая волнение, спросил султан.

— Скоро узнаешь.

— Тебе ведь нужен я, — догадывался Айрен. — Может, договоримся? Оставь их в покое. Я сделаю все, что хочешь.

— Да, я знаю об этом, лорд. У тебя нет выбора…

Колдун приблизился к Гульсияре и вскоре усыпил ее. Меня все больше охватывало отчаяние. Я ничего не могла изменить. Но у меня оставался еще один «Универс» причем с комплектом из серебряных пуль.

— Перестань, — взмолился Айрен. — Я же вернул тебе твоих людей, почему ты мстишь мне?

— Это не месть.

— Пожалуйста, скажи, что тебе нужно.

Я вновь вынула из потайного кармана «Универс», решив, что больше ничто меня не испугает, и направила его на колдуна.

— Лануф, даже твой кларкс не мешает мне узнать, что у тебя на уме, — колдун даже не посмотрел в мою сторону.

— Уходи, откуда пришел! — выкрикнула я и выстрелила…

Но вместо серебряной пули из дула автомата вылетела белая птичка похожая на колибри и умчалась в темноту зала.

Ирлиса коснулась моей руки, пытаясь успокоить. Я была на грани истерики. Автомат выпал из обессилевшей руки и превратился в кучку белого порошка.

— Я достану тебя!.. — прошептала я и, набравшись духа, выкрикнула: — Ты пожалеешь, что связался с нами! Я лично уничтожу тебя, так и знай!

Колдун продолжал обходить стол. Мои слова нисколько его не задели.

— Ублюдок! Мерзкий урод! Ничтожество! — я разозлилась не на шутку. Мне хотелось рвать и метать.

Старик усмехнулся и коснулся головы Иштера. Король Дарьяндеса уснул.

— Ты покойник… — сквозь зубы произнес Нацтер, глядя, как все ближе к нему подходит колдун. Все мы ожидали, что его постигнет участь брата.

Но колдун прошел мимо.

Султан занервничал. Путь колдуна лежал к нему.

— Нет, пожалуйста, — взмолилась Ирлиса, — не делай этого.

На глазах ее выступили слезы.

— Ирлиса… — султан с отчаянием в глазах посмотрел на жену.

Но колдун вновь прошел мимо…

Ирлиса судорожно вздохнула.

Колдун остановился за спиной Айрена и произнес:

— Я выбираю тех, кто мне нужен. Тебя я не усыплю.

Он шагнул дальше. На его пути была я. С каждым неторопливым шагом старика мое сердце начинало стучать все быстрее.

— Пожалуйста, только не Лануф, — попросил Татхенган.

— От нее много шуму, — сказал колдун. — Ее угрозы мне не нравятся.

— Ты пожалеешь об этом… — предупредила я. — Тебе не жить!

— Успокойся.

— Эктор, не надо… — взмолился Айрен.

Я почувствовала, как в области затылка стало тепло, и внезапно навалилась усталость. В глазах потемнело. И я полетела в бездонную черную пропасть…

***

— Лануф, — всхлипывания Гульсияры вернули меня в сознание, — очнись…

Ей на помощь пришел Иштер.

— Лануф, — он стал трясти меня, и, чтобы избавиться от тряски, мне пришлось подать признаки жизни.

— Она просыпается! — обрадовано воскликнула Армонда.

Я открыла глаза, затем подняла голову. Вокруг меня стояли: Армонда, Иштер, Аната, Ирлиса и Гульсияра.

— Что случилось?

— Колдун нас усыпил. А тебя даже на дольше чем нас, — ответила Аната.

— Где остальные?

Иштер пожал плечами.

— Их нет, — вздохнула Ирлиса, — их нет нигде.

— Мы все обыскали, — заверил Иштер.

— Он их похитил, — поняла я.

И огляделась. Мы находились в обеденном зале. За окном светило солнце, а еда на столе оставалась неубранной. Тут же на столе лежали мои «Универсы».

— Я найду их! Во что бы то ни стало! — заверила я, ударив кулаком по столу. — Я это так не оставлю!

Потом я встала и торопливо направилась прочь из зала.

— Лануф, куда ты? — забеспокоилась Аната.

— Велю слугам готовить комеат.

На самом деле мне хотелось побыть одной и обдумать положение, в котором мы оказались. Я не готова была предаваться отчаянию и жалеть всех и себя в том числе. В моей голове был хаос, а мысли требовали порядка.

— Лануф, я уже распорядился насчет кораблей, — сообщил Иштер.

Я остановилась, едва успев коснуться двери. Потом начала в волнении ходить по залу, время от времени проговаривая:

— Мне нужно что–то делать. Я не могу просто так стоять. Уу… я уничтожу это осиное гнездо! А Эктора разорву на части!

Аната подошла ко мне и, обняв, сказала:

— Как я тебя понимаю. Я сама готова выцарапать ему глаза. Я не понимаю лишь: зачем ему Бель?

— А я не понимаю, зачем ему нужен Нацтер, — недоумевая, произнес Иштер.

— Его-то уже второй раз похищают, а меня ни разу, — грустно вздохнула Армонда, — это нечестно!

— Армонда, похищение — это не шутки! — возразила Гульсияра.

— Но ведь он вернет их?

— Армонда, твоя мама сделает все, чтобы вернуть всех кого похитил этот человек, — пообещала я.

— Я знаю, мамочка, — девочка подбежала ко мне и обняла.

— Ты возьмешь меня с собой? Ну, пожалуйста…

— Армонда, это очень опасно. Я не могу тебя взять с собой.

— Ну, мама, я тоже хочу помочь спасти папочку и Нацтера, Татхенгана и тетю Бель.

Я обняла ее крепко, потом поцеловала в лобик и, заглядывая в синие глаза дочурки, сказала:

— Я знаю, что ты очень смелая девочка, но если мы улетим, то кто останется хозяйничать в замке? Слуги? Они нас потом не признают. А кто-то должен остаться защищать замок и всех, кто здесь живет. Это очень серьезное испытание. И не всякий с ним справится. И я хочу, чтобы ты осталась здесь. Я уверена, ты сможешь проявить себя, как хорошая хозяйка. Гульсияра, тетя Аната и Ирлиса останутся с тобой.

Армонда всхлипнула.

— Я не хочу, чтобы и ты пропала…

— Не беспокойся, со мной ничего не случится.

— Лануф, — бесцеремонно вклинилась Аната, — я не собираюсь оставаться здесь. Я лечу с тобой. Я должна спасти мою сестру!

— Я останусь, — заверила Ирлиса, — я верю, что Лануф найдет их всех. И я не хочу быть обузой, — она склонилась к нам и обратилась к моей дочери: — Армонда, мы будем только мешать твоей маме. Ты ведь помнишь сказку про Смелого Гнома, которую я тебе недавно читала? — девочка кивнула. — Помнишь, как все его друзья ходили всюду с ним и вместо того, чтобы искать дракона, этот Гном должен был все время кому-нибудь из друзей помогать. То у кого-то подвернется нога, то зачешется нос, то кому-то станет грустно, а дракон каждый раз улетал все дальше и дальше, к тому же и сам Гном становился все старее и старее.

Девочка снова кивнула.

— А если бы его друзья остались на своей поляне, — продолжала Ирлиса, — то Гном быстрее достиг бы цели.

— Я понимаю, — Армонда смахнула слезы и посмотрела на меня. — Мама, возвращайся скорее. Я буду очень, очень ждать.

— Я постараюсь. А потом расскажу, как сражалась с колдунами, — я улыбнулась и обняла ее еще раз. — Я уверена, что оставляю замок в надежных руках.

— Я справлюсь, мамочка, не сомневайся.

Потом я поднялась с колен и посмотрела на Гульсияру. Девушка понуро опустила голову.

— Итак, Иштер, Аната, отправляемся через два часа.

Два часа нам были необходимы, чтобы закончить свои дела: обсудить, что с собой взять. Отыскать букаруса — о его присутствии на корабле настаивал Иштер, уговорить Ворону приглядывать за Армондой и Ирлисой, дать последние распоряжения слугам.

Через два часа мы прощались, стоя у трапа одного из боевых кораблей, принадлежащих флотилии султана. Пилоты флотилии изъявили желание отправиться на поиски своего адмирала, и безропотно согласились подчиняться мне и Иштеру.

Аната не проявляла интереса к власти над людьми султана, они ей были интересны в другом плане. И чем выше был ранг, тем на большее внимание с ее стороны они могли рассчитывать.

Кроме Ирлисы и Армонды нас провожали все слуги и служанки. Они были расстроены произошедшим похищением их хозяина и гостей, и искренне желали удачи в пути. Прощание было трогательным и слезливым.

— Возвращайтесь скорее, — желала Ирлиса, — о нас не беспокойтесь. У нас все будет хорошо.

— Я буду молиться, чтобы Бог помог вам, — пообещала Армонда.

Среди провожающих не были Гульсияры. Ирлиса сказала, что она не хочет прощаться и, что все случившееся ее очень расстроило.

Обнявшись на прощание, высказав последние пожелания, мы поднялись на борт корабля.

Слуги выкрикивали вслед ободряющие фразы и махали на прощание руками. Мы тоже махали в ответ и пытались улыбаться. Но поспешили скрыться с глаз провожающих, чтобы случайно не выдать свои истинные чувства: горечь утраты, сомнения и грусть.

Втроем мы вошли в отсек управления. Иштер опустил на пол букаруса и занял кресло второго пилота. Место первого пилота занимал знакомый мне маршал.

— Георгий, — узнала я его, — давно не виделись. Как дела?

— Все отлично, госпожа. «Молниеносный» к взлету готов.

— Отлично. Не будем задерживаться.

Аната, последовав моему примеру, заняла кресло.

Через пять минут «Молниеносный» в компании пятнадцати боевых кораблей в среднем по сто — двести человек в каждом покинули стоянку кораблей.

Я старалась не смотреть в экран на стремительно уменьшающуюся планету. На душе было неспокойно и тоскливо.

— Какой курс? — уже на орбите Диво−Инкогнито поинтересовался маршал.

И я вдруг сообразила, что совершенно не знаю, куда лететь. Где эта Ийокопена?

— Эта планета находится в черной дыре, — рассуждала я вслух. — Значит, Георгий, тебе нужно определить дыры, в которых твои корабли не были или попытаться вспомнить о застрявшей внутри дыры планете, если случайно пришлось с ней столкнуться. Сложная задача?

— На обследование дыр уйдет не одна жизнь. Мы знакомы с дырами лишь трех галактик, а галактик, ты сама знаешь — бесчисленное множество.

— Все это так, — вместо меня согласился Иштер, — но не надо так далеко заглядывать.

— Да, все же Эктор хоть и колдун, — произнесла Аната, — его предки земляне. А люди не очень-то расползлись по вселенной.

Маршал кивнул и принялся за работу.

— Ну и чем мы займемся? — полюбопытствовал Иштер.

Аната встала.

— Я займу себе каюту и пообщаюсь с поварами.

Мысль о каюте, где я могу побыть одна и все обдумать, пришлась мне по душе.

— Погоди я с тобой, — сказала я и обратилась к маршалу: — Будут результаты, сообщи мне.

— Это не займет много времени.

Покой мне действительно был необходим. Войдя в первую попавшуюся свободную каюту, я закрыла дверь на пароль, разложила постель и устало плюхнулась на нее, зарывшись лицом в подушках. На сердце было отвратительно. Злость все еще клокотала внутри, она жгла, причиняя боль душе, и вдруг прорвалась горькими солеными слезами.

— Я уничтожу тебя, Эктор! Я найду тебя, где бы ты не прятался! И месть моя будет страшна!

Иногда я в ярости стучала кулаком по подушке.

— Дарьян, помоги мне. Мне нужна твоя помощь. Защити их, особенно Нацтера, умоляю.

Я лелеяла надежду, что если для похищенных людей все кончится самым страшным образом, я еще имела шанс вернуть их к жизни. Но иначе обстояло дело с Нацтером. Если он умрет, то навсегда. Я, конечно, не сомневалась, что Айрен и Татхенган сделают все, что смогут, чтобы сохранить ему жизнь, но без вмешательства Дарьяна, они вряд ли смогут достичь многого. Единственное в чем я была уверена, это в том, что Бог Дарьяндеса меня слышит. Он рядом. Ведь не мог же он оставить братьев без присмотра.

Выплакав все слезы, я успокоилась и даже уснула.

***

Мне снилось, что я иду по густым влажным джунглям. С верхушек деревьев падают на голову холодные капли воды. Мне этот лес отчего-то кажется знакомым. Будто знаю я его как свои пять пальцев. По ветвям скачут обезьяны самых невероятных расцветок, издавая угрожающие щелчки и визг. Кричат, прячась в листве, птицы.

Внезапно я выхожу на светлую поляну. В центре нее растет огромное толстое дерево. Я поднимаю глаза на вершину и невольно восхищаюсь его силой и величием. Но тут взгляд падает на широкий ствол, на нем мне вдруг почудилось лицо. И стало страшно. Я вгляделась еще внимательнее и четко увидела открытые глаза, нос, губы. Это было женское лицо, обрамленное волнистыми волосами. Выражение лица было спокойным и даже равнодушным. Лицо не было вырезано в коре. Оно будто проявилось сквозь нее и занимало собой всю нижнюю половину дерева. Я смотрела на лицо и все яснее понимала — это лицо… мое!

Что это значит? Сознание в страхе заметалось по закоулкам дремавшей души, сея панику и сомнения.

Но еще рано было просыпаться. Я все еще стояла перед деревом. И вдруг лицо ожило…. Ресницы дрогнули, и взгляд сделался осмысленным. Дерево заметило меня…

Я попятилась, собираясь сбежать, но неожиданно корни дерева непроходимой стеной встали за моей спиной. Я закричала, цепляясь за них…

— Найди меня… — тихо попросило дерево.

Я, недоумевая, оглянулась.

— Я жду тебя…

И вдруг листья на дереве пожелтели и стали осыпаться. Поднялся сильный ветер и разметал их по поляне. А когда ветер утих, глаза на стволе дерева закрылись и к нему со всех сторон рванулись несметные полчища жуков и червей. Они набросились на дерево и в считанные секунды изъели до сердцевины. Ствол не выдержал и, протяжно заскрипев, сломался и стал падать, постепенно превращаясь в огромную стаю черных летучих мышей. С пронзительным свистом стая пронеслась над моей головой и скрылась за лесом.

Дико захохотали обезьяны, им вторил мой безумный крик.

***

Я проснулась. Сердце бешено колотилось в груди.

— Какой ужас… — проговорила я, поднимаясь с кровати.

Я провела рукой по лбу, заметив, что он вспотел. Потом заглянула в зеркало и, убедившись, что по глазам не видно следов от недавнего расстройства чувств, вышла из каюты.

В отсеке управления находился маршал и два человека из его команды.

— Как дела? — поинтересовалась я.

— Я не стал вас будить, — проговорил маршал и сразу приступил к докладу: — Примерные расчеты готовы. Я установил минимальное количество черных дыр, способных поглотить планету средних размеров. Таких тридцать две в пределах населенных людьми галактик. Большинство из них в труднодоступных районах и потребуют для изучения колоссальное количество затрат энергии.

— А сколько потребуется времени?

— Месяца три — четыре, если не будет серьезных проблем.

— У нас нет времени, — огорченно вздохнула я. — А что там насчет Внутреннего Космоса? Нельзя как-то через него прощупать дыры?

Георгий отрицательно качнул головой.

— Зонды рассчитаны на работу во Внешнем Космосе, а если вы подумали о прыжках, типа бильярдного шара в лузу и обратно, то спешу огорчить: нам может очень повезти, и мы расшибемся в лепешку об эту самую Ийокопену.

Да, перспективы длительного блуждания из галактики в галактику не радовали.

— Пошлите сообщение на Диво, что у нас все в порядке и приступим к изучению дыр. Что нам еще остается?

— Лануф, вы не верите, что мы их найдем? — маршал догадывался о моих сомнениях.

— Если бы я не верила хоть на сотую долю процента, я не была бы сейчас здесь. Меня беспокоит, что поиски затянутся надолго. Мы можем не успеть застать их живыми.

Маршал загадочно улыбнулся. И я тут же решила расставить все точки над «i».

— Георгий, надеюсь тебе не надо напоминать, чтобы ты держал язык за зубами?

— Заверяю, — он приложил обе руки к сердцу. Я обратила внимание, что на нем надета коричневая военная форма, а фиолетовой шинели нигде нет. Возможно, он из предусмотрительности отказался от нее. Ведь один только ее цвет навевал на меня страшные воспоминания. Маршал продолжил: — Я даже в снах никому не рассказывал ваших секретов. Султан всегда доверял мне. Я понимаю ваши опасения насчет Нацтера. И искренне сожалею…

— Ничего, все нормально. Когда будет первая дыра?

— Через три дня. По возможности планирую сокращать расстояние через Внутренний космос, следуя изученными путями. На базах: Унити, Рокс и Винедия мы можем заправиться топливом и провизией, а дальше придется рассчитывать лишь на удачу.

Я кивнула.

— Ладно, ты знаешь, что делать. Не буду отвлекать.

И я вышла из отсека.

Потом я просто от безделья ходила по кораблю, заглядывая в разные отсеки, смущала своим появлением солдат, несущих вахту, обеспокоила поваров, занятых за игрой в карты — они потом клялись мне, что до ужина осталось два часа и все будет готово вовремя. Случайно столкнулась в коридоре с Анатой, и мы продолжили бездельничать вместе.

— Эх, какие тут красавчики! — вздыхала Аната. — Жаль Бель не видит. Я сегодня напросилась ужинать с лейтенантом. Надеюсь, мы прекрасно проведем время.

— Аната, помнится, раньше ты что–то про титулы говорила…

— Но могу же я развлечься. Мне скучно. Даже поговорить не с кем.

— Учти, подружка мне здесь дуэли не нужны!

— О, не выдумывай. Это будет только ужин.

— Только ли?

Аната посмеялась над моими намеками и решила сменить тему. Мы оказались перед ее каютой.

— Ты смотри, какую я себе отхватила каюту! Красота! — воскликнула она, едва дверь отъехала в стену.

— Да, шикарная, — охотно согласилась я.

Хотя достоинства этой каюты меня нисколько не интересовали. Каюта, как каюта. Даже с апартаментами гостиниц не сравнишь. Но ведь все же это военный корабль, а не, на худой конец, квартира в центре мегаполиса. На военном корабле, чем меньше роскоши, тем безопаснее. В каюте были все основные удобства, она просторна, чиста, мебель взаимозаменяемая и это главное.

— Лануф, ты какая-то подавленная, — вдруг заметила Аната, перестав расхваливать ванную комнату, в которой она уже расставила, взятые из резиденции комплекты шампуней, пен, солей и прочих средств для ухода за телом.

— Все в порядке. Где Иштер поселился, не знаешь?

— Пока нет.

О том, где поселился Иштер, я узнала лишь за ужином. Ужинали мы втроем в отдельной каюте. Так называемой — кают-столовой. Рядом со столовыми приборами лежали элементарные анализаторы. Время от времени мы все пользовались ими, посчитав такую предусмотрительность не лишней. Разговаривала в основном Аната, а я и король были погружены в свои думы.

— Я совсем умру от скуки, — жаловалась подружка.

— Ан, ты, кажется, не собиралась ужинать с нами, — случайно вспомнила я.

— А… — она махнула рукой в сторону двери, — без Бель не интересно. Я отложила ужин с лейтенантом на завтра. А я вот подумала: может немного поработать мозгами и пока мы в зоне досягаемости Космического Центра, окончить какой-нибудь курс?

У меня даже челюсть медленно поползла вниз. И как только такая мысль могла прийти ей в голову? Я переглянулась с Иштером. Он, усмехнувшись, пожал плечами.

— А что? Освоить, к примеру, технику самообороны или основы парапсихологии. Все же неизвестно, что нас ожидает впереди. Как считаете?

Я задумчиво произнесла:

— Нам всем не мешает чем-нибудь заняться как минимум на три месяца.

— А что неплохая мысль, — оценил Иштер. — Мне необходимо решить кое-какие политические вопросы…

Оба вдруг посмотрели на меня.

— Обо мне не беспокойтесь. Я найду, как убить время, — заверила я.

Этой ночью мне спалось плохо. Отчего-то невыносимо разболелась голова. Хотелось позвать кого–нибудь, но не было сил дойти до коммуникатора — приборчика похожего на дистанционный пульт, лежащего на столике у зеркала перед входом в каюту.

Я ворочалась в постели, то и дело садилась, зажимая голову руками. В голову лезли разные мысли: от почти «безобидной» — что я отравилась, отведав рыбный шнеткер, до ужасающей — что это колдуны наслали на меня неизлечимую болезнь. Было так больно, что слезы текли из глаз.

Я промаялась до середины ночи. Потом все же задремала и проснулась оттого, что что–то холодное коснулось моей руки. Прежде чем открыть глаза я успела заметить, что в каюте включен свет. Сразу стало страшно.

— Кто здесь? — спросила я, с трудом разомкнув ресницы. — Кто?!!

Я приподнялась и тут же лишилась на время дара речи. Надо мной склонилась… Гульсияра. Она казалась чрезвычайно взволнованной, губы и руки ее дрожали. Я смотрела на нее широко открытыми от удивления глазами и понимала: девочка оказалась здесь неслучайно. На ней была черная кожаная курточка с прозрачным капюшоном, брючки, а на ногах сапожки.

— Ты?!!

— Извини, Лануф, я знала, что ты не захочешь меня взять с собой, и поэтому я сбежала. Но я оставила Вороне сообщение и Ирлиса уже, наверно, все узнала. Я не буду помехой, Лануф, обещаю.

Я откинулась на подушку, ощутив, как в виски ударяют волны тупой боли.

— Скажи, что принести, я принесу. Я не могу видеть, как тебе плохо.

— И откуда ты за мной шпионила?

— Откуда и ты…

— То есть ты все это время была под моей кроватью?

Девушка смущенно улыбнулась.

— Ну, я хотела спрятаться в шкафу, но там пусто, и ты могла быстро меня найти.

— Принеси мне мокрое полотенце и что-нибудь от головы, — попросила я.

Мне не хотелось ни о чем думать и даже не хотелось укорять Гульсияру в желании отыскать похищенных. Я хотела лишь одного: чтобы прекратилась эта невыносимая боль, и я могла спокойно поспать.

Гульсияра вернулась быстро. Она помогла мне сесть и, вручая холодное мокрое полотенце, сказала, высыпая на постель с десяток разноцветных капсул.

— Из лекарств только это…

Она, наверно, сомневалась, что именно мне поможет, и потому принесла все, что смогла найти.

Я проглотила розовую капсулу и прижала полотенце ко лбу.

— Притуши свет, — попросила я.

— Да, сейчас.

Гульсияра поспешно отключила часть ламп. Стало сумрачно.

— И что же мне с тобой делать? — вздохнув, поинтересовалась я.

— Только не отправляй меня обратно. Я все равно сбегу! Пожалуйста, можно я останусь?

Я опять вздохнула и, пересилив боль, проговорила:

— Хорошо оставайся. Но если ты будешь жаловаться, предъявлять претензии или мешаться под ногами, я выкину тебя из корабля на все четыре стороны.

Гульсияра облегченно вздохнула.

— Вы не пожалеете, госпожа Лануф!

— Мы же, кажется, договорились.

— Прости, я по привычке. Я так счастлива!

— Можешь выбрать себе каюту.

— А я уже выбрала. Я остаюсь здесь!

— Тут мало места для двоих. Или думаешь, я переселюсь в другую? — от такого предположения я даже ощутила, как в глубине души зашевелился, просыпаясь, гнев.

— Нет, что ты! Я просто боюсь находиться одна. Ну, после того происшествия. Мне всюду мерещатся колдуны. Да и мужчин на корабле много… Я не привыкла, когда все пялятся на меня и шушукаются за спиной. Поверь, так было, когда я с девушками носила на корабль вещи.

— Я верю тебе. Ладно, живи у меня.

Я повалилась на подушки, легла на спину и перевернула полотенце обратной стороной.

Гульсияра разобрала кресло, вынула из тайника запасной комплект белья, переоделась и, вскоре закутавшись в одеяло, затихла. Потом погас свет.

Боль в голове не проходила. Мысленно я искала, в чем ее причина и недоумевала. Болеть вроде бы не с чего.

Пронзительный гудок в ухе заставил меня зашевелиться. Я дотронулась до уха и вынула кларкс. Прибор аж раскалился! С таким чудом сталкиваться раньше мне не приходилось.

— Что случилось? — встревожилась Гульсияра, вставая со своей постели.

— Представляешь, кларкс стал горячим, — удивленно произнесла я.

Прибор неожиданно начал краснеть и, громко свистнув, взорвался прямо на моей ладони.

Тут же автоматически от такого резкого звука в каюте включился свет.

И мы принялись с интересом рассматривать то, что осталось от прибора, и недоуменно переглядывались.

— С моим все в порядке… — наконец, сказала девушка. — Может поэтому у тебя болела голова?

Вскоре после этого странного события боль в голове утихла, и я смогла, наконец, спокойно заснуть.

Я проснулась, когда Гульсияра еще спала. Приведя себя в порядок, я вышла из каюты. Ноги понесли меня в отсек управления.

Георгий был один. Он дремал, сидя в кресле. Услышав мои шаги, открыл глаза и оглянулся.

— С добрым утром, — произнесла я. — Как дела?

— С добрым утром, госпожа. Все в порядке.

— Ну, брось ты эти церемонии. Зови просто Лануф. Мы же старые друзья, а ты все «вы», да «госпожа».

Маршал улыбнулся уголками губ.

— Я слышу твои мысли.

— Да, ночью мой кларкс взорвался. Хорошо, что я успела вынуть его из уха.

— Но… кларкс не может взорваться…

Я подошла к нему, взяла его руку и высыпала в ладонь остатки прибора. Георгий некоторое время с удивлением осматривал их.

— У тебя найдется запасной?

Маршал кивнул. Затем встал, высыпал остатки кларкса на стол и подошел к стене. На ней было что–то вроде несгораемого сейфа. Поколдовав над кодом, вскоре открылась дверца, и он вынул из недр тайника маленькую деревянную шкатулочку. Затем подошел ко мне, открыл и протянул ее мне. Я наугад выбрала один из приборчиков и поблагодарила.

— Не стоит благодарностей, — запирая сейф, произнес маршал, — я всегда к твоим услугам.

Я не спешила запихивать кларкс в ухо. Еще сказывались воспоминания о вчерашнем ночном происшествии. Разглядывая прибор, разворачивая его и сворачивая, я все больше убеждалась, что взрываться в нем совершенно нечему. Погруженная в размышления, я села в кресло перед мониторами. В кларксе ничего не было необычного. Простая мягкая металлическая пластина серого цвета.

Маршал сел по другую сторону стола, с неменьшим интересом принявшись изучать меня.

— Лануф, ты все же перекрасила волосы, — после долгого молчания произнес он.

— Это было необходимо.

— Да, наслышан о вашей внезапной страсти к религии.

Я кивнула.

— Все же мой Трокброгакрум трехликий оказался на редкость великодушен к моим мольбам. Георгий, у нас на корабле гость.

— И кто? — маршал постарался скрыть удивление.

— Девушка.

— Это интересно… Служанка?

— Нет, Гульсияра. Она сирота, из всех родственников у нее лишь старая — престарая бабушка. Она для нас как вторая дочь.

Маршал понимающе качнул головой.

— То есть ей не хватило приключений в резиденции…

— Да, она сбежала и до ночи пряталась. В общем, включи ее в судовой журнал в качестве пассажира.

— Не беспокойся. Она на корабле в полной безопасности.

— И из наших пока никому не говори о ней, — попросила я. — Я сама сообщу за завтраком. А может даже мне удастся вытащить ее из каюты.

Наконец, я решилась, свернула пластину в трубочку и сунула в ухо. Потом встала, собираясь уходить.

— Лануф, — окликнул маршал и, дождавшись, когда я оглянусь, продолжил: — передай королю, что по приказу его флотилия — за исключением флагмана — покинула Диво. Их путь лежит на Дарьяндес. Они прислали подтверждение в исполнении приказа.

— Хорошо, передам. Это все?

— И еще… ты прекрасно держишься.

— О, это уже входит в мою привычку, — сказала я и усмехнулась.

Вернувшись в свою каюту, я застала Гульсияру за беспокойным хождением от стены к стене.

— Скоро завтрак, а ты еще не привела себя в порядок, — произнесла я.

— Лануф… я… боюсь смотреться в зеркало и мне страшно оставаться одной.

Она покосилась в сторону зеркала, которое, видимо по причине своих страхов, закрыла шторами.

— Со мной ничего страшного не случилось, — сказала я. — Можешь мне поверить, колдунам больше нет до нас дела. Они получили, что хотели.

— Да? — девушка остановилась, заломив руки. — Я полночи думала о твоем кларксе. Он не мог взорваться, но взорвался. А вдруг это их проделки?

— Брось выдумывать. Слышала о людях, которые могут сами загораться? — девушка кивнула. — Так вот ученые до сих пор не разобрались в чем дело. Ну, а в нашем случае произошел какой-то сбой в схеме. Не стоит раздувать из мухи слона. И давай, расчешись, а то ты похожа на растрепанную Ворону.

Девушка, вздохнув, подошла к зеркалу. Прежде чем раздвинуть шторы, посмотрела на меня.

— Я здесь, — напомнила я.

— А можно воспользоваться твоей косметикой?

— Да. И поторопись. Ты должна выглядеть сногсшибательно, чтобы сразить короля на повал.

Гульсияра смущенно улыбнулась.

А я между тем подошла к экрану, заменяющему иллюминатор, и включила камеру внешнего наблюдения.

Снаружи бесконечное черное море с миллиардами ярких звезд и далекими пятнами цветных туманностей. Я осмотрела все вокруг. Подсчитала корабли, сопровождающие нас, и даже прочла на некоторых названия: «Желтый Ястреб», «Жемчужина Рассвета», «Смертельный Ветер», «Яростный»…

На душе отчего-то стало тоскливо, что вновь заболела голова.

— Я уже готова, — сообщила Гульсияра.

Ее голос отвлек меня от грустных мыслей. Я отключила экран, и вместе мы отправились завтракать.

Иштер и Аната уже сидели за столом.

— Привет всем, — входя первой, произнесла я. — У меня для вас сюрприз, — я позвала Гульсияру.

— Гульсияра… — удивленно проговорила Аната.

Иштер был удивлен неменьше ее, но промолчал.

— Она летит с нами, — твердо заявила я.

— Боже, девочка, это же может быть так опасно… — Аната не спускала глаз с девушки.

— Доброе утро, — пожелала всем Гульсияра и прошла к столу. Она заняла место напротив короля.

— Привет, — наконец, и Иштер обрел дар речи.

Гульсияра одарила его милой улыбкой.

Аната изнывала от любопытства.

— Лануф, где ты ее прятала?

— Я не прятала. Она сама так решила.

— Но ты же велела ей остаться.

— Да, но я просила и тебя остаться, — напомнила я.

— О, не сравнивай. У меня больше было причин лететь с тобой!

— Аната, все перестань спорить. Я же не смогу повернуть корабли обратно. И не хочу.

Пожалуй, больше всех появлению нового пассажира обрадовался Иштер. Он украдкой посматривал на девушку, и глаза его светились внутренней радостью. Он старался не разговаривать с ней, но они хорошо понимали друг друга без слов. Иштер предугадывал ее желания и по возможности помогал дотянуться то до вазы со сладостями, то до термокофейника. Если она улыбалась ему, он не выдерживал и смущенно опускал глаза.

Аната ничего этого не замечала. Она рассказывала, что видела ночью сестру, и высказывала подозрения, что колдуны ее чем-то обидели.

— Бель жаловалась, что целыми днями сидит в маленькой комнате и скучает. Еще у нее отняли все драгоценности и кольца. Ей не с кем поговорить. Вчера она отказалась есть…

Короля ее сон заинтересовал. Он отвлекся от девушки и обратился к Анате:

— Ты в действительности видишь то, что с ней происходит? Или это лишь сон?

— Все это я вижу, когда сплю. Если это сон, то он вещий. Видишь ли, Иштер, я и Бель — одно целое. Наша связь даже сильнее чем у близнецов. Во сне мы общаемся. Я утешаю ее, и она знает, что мы разыскиваем их.

— Аната, — теперь уже я обратилась к подружке, — а у Бель кларкс не отняли?

— Не знаю, а что? Думаешь…

— Да, тогда о нас уже знают колдуны, — при этой фразе Гульсияра перестала есть и побледнела. — Может Эктор не зря забрал Бель?

— Ужас… — прошептала Аната. — Я даже не могла предвидеть такую возможность. Но я не могу контролировать нашу связь. Ну, если только начать принимать таблетки от сна…

— Чего вы встревожились? — нарушил внезапную паузу Иштер. — Колдуны и так не могли не догадываться о том, что мы бросимся их искать. Они просто уверены, что мы скоро откажемся от поисков. Они же еще не сталкивались с Лануф.

— Аната, тебе не надо над собой издеваться, — посоветовала я, согласившись с Иштером. — Общайтесь. Попроси Бель узнать подробнее, где она находится. Ее сведения облегчат наши поиски.

— Ты уверена?

— Да, мы должны использовать любую возможность.

Гульсияра перевела дух и принялась за еду, но аппетит ее к этому времени полностью пропал. Она делала вид, что ест только для того, чтобы не выходить из-за стола. Ведь тогда ей придется покинуть эту каюту и вернуться к себе, что означало хоть на какое-то время оказаться одной — а этого она очень боялась.

— Гульсияра, ты ничем не занята до обеда? — поинтересовался у нее Иштер.

— Нет.

— Можно тебе предложить свое общество?

— Да, — глаза девушки засветились от радости, — а какие у тебя планы?

Король покосился в нашу сторону.

— Можем поиграть в виртуальные игры или посмотреть фильмы.

— Я согласна.

— Иштер, только не оставляй ее одну, — посоветовала я.

— Не оставлю.

И они вскоре вместе вышли из-за стола, решив оставить нас одних.

— Они, кажется, неравнодушны друг к другу, — заметила Аната, проводив их взглядом до выхода.

— Зато мне не придется приглядывать за девушкой.

— А знаешь, они прекрасная пара.

— Мне тоже так кажется.

Ближе к обеду моя голова разболелась не на шутку. Если до завтрака это была тупая ноющая боль, то теперь, усиливаясь с каждым часом, она превратилась в чудовищную муку. Я лежала с закрытыми глазами в своей постели. Каждое движение причиняло страдания, и потому я не шевелилась.

«Неужели головная боль из-за кларкса?», — не раз задавалась я вопросом.

Если это так, то мне придется перестать им пользоваться, а значит, все узнают мои мысли. Ну, или я должна буду натянуть на голову что–то типа кастрюли.

Наконец, я не выдержала и, превозмогая гудящую боль, вынула из уха кларкс. Обессилев, я уронила его на одеяло.

Кларкс свистнул, покраснел и спустя секунду взорвался. Одеяло в том месте, где он лежал, обгорело, образовав сквозную дыру размером с таллер.

После этого еще час я лежала, чувствуя, как медленно и неохотно отступает боль. Я думала о Дарьяне. Не его ли это проделки? Но зачем ему надо так надо мной издеваться? Он бы мог прийти и прямо сказать, чем он недоволен. Может я сама того не зная, наступила ему на любимую «мозоль»?

Потом я решила, что, возможно, это чудит какой-нибудь колдун, и от подобной мысли внутри все похолодело. Но я быстро нашла повод отвергнуть такое предположение. В общем, мои доводы немногим отличались от тех слов, что я сказала Гульсияре. Что им больше заняться нечем? Или может они боятся, что мы найдем их застрявшую в недрах Черной дыры планету? Вряд ли.

Этой ночью мне приснился страшный сон…

***

Я видела Мерису — одну из семи частей Богини Иринадии. То есть ту с кем я связана душевными узами, и о существовании которой знала лишь по подсказке Дарьяна.

Она сопровождала делегацию землян, следующих курсом Земля — Андромеда I. Намечались переговоры с местными властями по добыче и обработке полезных ископаемых.

Космитка Мериса проходила по салону ресторана и предлагала пассажирам напитки, а кое-кому и иного рода услуги.

Пассажиры были довольны и щедры.

Уделив всем внимание, она направилась в свою каюту. Идя по коридору, она ощутила в воздухе запах сигарет и остановилась. Курить на борту было запрещено. Для этого отводились специальные места. Ей тут же захотелось найти нарушителя.

— Капитан, это Мериса, — тихо произнесла она вслух.

— Да, слушаю, в чем дело?

— Нарушение семнадцать «Д». Возможно, потребуется помощь. Я в пятом секторе.

— Хорошо, высылаю троих молодцев. Через минуту будут. Жди.

Молодцы появились вовремя.

— Ребята, это, кажется, там… — женщина указала в конец коридора.

Молодцы молча направились искать нарушителя.

— Ну и дымит, — проворчал недовольным тоном один из них.

Они вскоре вернулись, сообщив:

— Дым висит столбом, но никого нет, даже следов не оставили. Хотя возможно, все дело в системе вентиляции… мы сообщим механику.

Мериса им не поверила и решила проверить все сама. Ей показалось, что нарушитель заплатил парням за молчание. Что ж коррупция и в космосе — коррупция.

Она не спеша, дошла до конца коридора. Все вокруг в сизом тумане. От неприятного запаха слезятся глаза и першит в горле. Взгляд наткнулся на большой иллюминатор. Далекий свет звезд манил к себе…

В этом конце коридора было сумрачно, но нарушителя действительно не оказалось.

Мериса удивилась, что лампы здесь не горят. Ее не предупреждали о неполадках.

Вздохнув, она отвела взгляд от иллюминатора и повернулась, собираясь идти обратно.

Но вдруг ее внимание привлек странный металлический скрежет. Женщина насторожилась. Затем оглянулась.

Звук доносился со стороны иллюминатора.

— Мериса, мы пошли, — отвлек ее один из парней.

— Да, идите.

Затем Мериса стала медленно подходить к иллюминатору.

И вдруг в тусклом свете далекой лампы увидела, как крутятся, скрепляющие обшивку и окно, болты.

Она вскрикнула, ужаснувшись, и решила позвать парней, надеясь, что они не успели уйти далеко, но не смогла произнести ни слова. А ноги ее словно приросли к полу.

Болты, открутившись, со звоном посыпались на пол. Туда же полетело окно. По нему словно стукнули снаружи.

— Нет, Боже… нет… — шептала Мериса. Она представляла себе масштабы предстоящей катастрофы.

Сизый дым со свистом рванулся наружу. Мериса взмахнула руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Но до стен было далеко…

Неудержимая сила стала тащить ее к окну.

— Не-ет!!! — отчаянно закричала женщина.

Она кричала даже тогда, когда ее тело поднялось в воздух и почти вылетело в окно. Она кричала и хваталась руками за края иллюминатора, не замечая, как замерзает ее тело.

Но вот пальцы не выдержали, она сорвалась и, застыв в безумном крике, с широко открытыми от ужаса глазами, с развевающимися в клубах теплого сизого вихря волосами, понеслась в холодную черную бездну…

Окно тут же встало на место, болты закрутились, и ничто не напоминало о трагедии. Исчез даже сигаретный запах…

Последнее что я увидела — это то, как некто поднял с пола синее кольцо и положил его в красную бархатную шкатулку в одну из ячеек на белой подушечке.

***

С душераздирающим криком я проснулась и села. Меня трясло, лихорадило, со лба стекали крупные капли пота.

От моего крика проснулась Гульсияра, и загорелся свет

— Лануф, тебе приснился кошмар? — испуганно проговорила девушка.

— Ужас, какой ужас… — хватаясь за голову, шептала я. — Она погибла…

— Кто? Бель?

— Нет, нет… другая женщина. Ты не поймешь. Потом, все расскажу потом, — я откинулась на подушку и уставилась в потолок.

Гульсияра не стала расспрашивать меня о сне.

«Что же это? Нет, это неправда. Это всего лишь сон… Нет, это не сон, — противоречила я сама себе. — Это реальность. Кто-то нарочно ее убил. Что же теперь будет?»

Больше заснуть я не смогла. Весь следующий день я была сама не своя. Мое состояние заметили все. А поскольку скрыть от них мысли я не могла, то они вскоре узнали и о моем сне. Только ни их утешения, ни слова сочувствия и поддержки нисколько мне не помогали. Говорить вслух о своих переживаниях я не хотела.

Чтобы избавиться от их назойливого внимания, я соорудила нечто наподобие шлема, способного скрывать мысли. Опыт создания такого устройства сохранился в моей памяти со времен пребывания на Дордодотернзисе. Насмехаться надо мной никто не стал и то ладно.

Ближе к ужину я зашла в отсек управления.

— Лануф, что с тобой? На тебе лица нет, — забеспокоился Георгий.

— Все нормально. У меня к тебе просьба.

— Все что угодно.

— Нужно изменить курс.

Маршал все пристальнее вглядывался в мое лицо. Он недоумевал:

— Изменить планы? Ты решила вернуться?

— Нет, нужно подобрать тело где-то по курсу Земля — Андромеда I.

— Тело? Чье? — ноги маршала подкосились. И он ухватился за спинку кресла. — Чье тело?

— Нет, это не то о чем ты подумал. Это никто из наших — это другой человек. Нужно его подобрать.

— Да, да, если нужно… Я только уточню маршрут.

Георгий приступил к решению новой задачи. В помощь он позвал двоих ребят, и после некоторых расчетов мне было сообщено следующее: «если воспользоваться прыжком через Внутренний Космос, то через двенадцать часов мы будем на месте».

— Ты уверена, что нам следует изменить курс? — на всякий случай переспросил Георгий.

— Сколько до прыжка?

— Три часа.

— Так вот летим до Черной дыры. Пусть кто–нибудь из них, — я указала на парней, — постоянно прослушивают эфир. Если появится что-нибудь о трупе в районе туманности Андромеды, сообщите немедленно. Я буду у себя.

Ужинать я не пошла, поскольку аппетит отсутствовал напрочь.

Вместо этого я сидела у зеркала, обхватив голову руками.

«Боже, что я делаю! Мне нужно спасать Айрена, а я велела изменить курс. Ну, умерла она… мало ли несчастных случаев бывает в космосе? Нет, это не несчастный случай. Ее убили… Нарочно, но кому могла помешать обычная космитка? Лануф, умоляю, только не принимай все на свой счет. Не сходи с ума…»

Я наверно очень долго пребывала в таком состоянии. Неожиданный настойчивый стук вернул меня к реальности.

— Да, открыто.

— Это мы, — услышала я голос Иштера и, оглянувшись, увидела, что вместе с ним в каюту входят Гульсияра и Аната.

А я ведь и не заметила, что освещения в каюте недостаточно. Светила единственная аварийная лампа. Ее синеватый свет едва освещал помещение.

Иштер тут же включил полный свет.

— Вы чего?

— Ты не пришла ужинать, — сказала Гульсияра.

— Всего-то, — усмехнулась я.

— Лануф, ты ужасно выглядишь, — Аната коснулась моего подбородка. — Я сейчас принесу чай и, пожалуй, добавлю туда пять капель валерьянки. Это тебя взбодрит.

Аната тут же поспешила уйти, чтобы выполнить свое обещание.

Иштер сел напротив меня и взял за руку.

— Все в порядке, Иштер, — проговорила я. — У меня просто плохое настроение.

— Лануф, ты меня не обманешь…

— Я просто слишком впечатлительная. Мне приснился жуткий сон, и я приняла его близко к сердцу.

— Лануф, расскажи, кто эта женщина, — попросила Гульсияра, садясь рядом. Ее внимательные глаза пытались заглянуть в мою душу.

— Это очень личное. Это моя тайна. И знает ее только Дарьян и я. Я не могу посвящать вас в нее — просто хочу избежать возможных неприятностей.

Иштер кивнул.

Прежде чем посыпались еще вопросы, в дверь постучали.

— Лануф, — из домофона донесся взволнованный голос маршала, — у меня для тебя важное сообщение.

— Входи, — разрешила я.

Георгий перешагнул порог моей каюты и протянул лист бумаги.

— Что это? — поинтересовался Иштер.

Я развернула лист и прочла.

«Внимание! В районе туманности Андромеда I, патрульной службой обнаружен неопознанный труп женщины. Убедительная просьба оказать содействие в расследовании этого происшествия»

А внизу располагалась фотография женщины. Ее лицо было изменено острыми хрусталиками льда, но для меня это не было помехой. Я ее узнала!

Тут вошла Аната и, поставив передо мной чай, взяла из руки записку.

— Лануф, это же… — она потеряла дар речи.

Я, качнув головой, ответила:

— Да, это мой сбывшийся сон.

После этого дрожащими руками я дотронулась до горячей чашки и, пересиливая волнение, поднесла ее ко рту. Напиток был вкусным, но очень горячим, что я вскоре поставила чашку обратно.

— И что ты посоветуешь? — поинтересовался маршал. — Придерживаться прежнего курса или летим к Андромеде?

— О моем сне позаботятся, — немного подумав, ответила я, — я поспешила со сменой курса. Георгий, чтобы я потом не говорила, может даже буду угрожать, не слушай меня. У нас главная цель: найти султана, моего мужа, Нацтера и Бель. Только это важно. Ты понял?

Георгий улыбнулся.

— Твой боевой дух не может сломить даже горе. Я ведь сам порой не уверен, что лучше делать, а от чего лучше отказаться. Значит, летим прежним курсом…

Маршал отдал мне честь, приложив левую руку к голове, а правую к сердцу и вышел из каюты.

***

Они шли через Оленье озеро…

Когда-то очень давно охотники преследовали раненого оленя, и он, выбившись из сил, вышел к озеру и в стремлении спастись бросился в воду. Охотники видели, как олень погрузился по шею и поплыл к противоположному берегу, но вдруг пошел на дно. Разочарованные неудачной охотой, они подошли к берегу. И удивились, увидев на дне утонувшего оленя. Животное стояло на ногах с задранной вверх мордой.

Оно стояло так день, два… неделю… Все это время люди пытались подцепить его багром, на конце которого находилась петля, но напрасно. Животное словно приросло к песчаному дну. Подплыть к оленю никто не решился.

Потом прошли годы. Под прозрачной чистейшей толщей воды все также стоял олень. За это время он нисколько не изменился. Но неизменно менялось все вокруг.

Минуло две сотни лет. Олень все также стоял на дне озера. За это время бобры до неузнаваемости изменили озеро. Всюду поваленные деревья, остроконечные пни по берегам. Появилась плотина. И люди, живущие недалеко, научились использовать строения бобров в качестве дорог. Теперь не нужно было обходить озеро, чтобы добраться до противоположного берега.

Вода по–прежнему была чистой, но люди уже давно перестали использовать ее для своих нужд. Они считали озеро заколдованным, а некоторые — проклятым. В его водах даже не купались.

Они шли через Оленье озеро…

Это была молодая пара: женщина и ее муж. Однажды он спас ее и все племя от ужасного змея. Сейчас он вождь. Им нравилось незаметно уходить из племени и сообща охотиться на длиннохвостых птиц, избравших для гнезд заболоченные низины противоположного берега. В этой охоте у них не было равных.

Была весна.

Воздух, пропитанный волнениями, предчувствием любви, горячил кровь. Они шли, заигрывая друг с другом, многозначительно переглядывались, переговариваясь короткими звонкими фразами.

Вождь любил свою жену. Она такая стройная, смелая, красивая. Ее черные волосы переливались под солнцем, и, когда она искоса кокетливо поглядывала на него, у него захватывало дух. Ее задорный смех будил в нем страсть.

Перепрыгивая через бревна, она манила его за собой. Ему знаком был этот взгляд, наполненный желанием. Она заигрывала с ним, как сытая львица перед львом. Это был зов природы, инстинкт, которому трудно сопротивляться.

Он сумел разгадать ее трюк и подловил в тот момент, когда она меньше всего этого ждала. Он схватил ее, крепко прижал к себе и на мгновение замер, чувствуя, как лихорадочно стучит ее сердце. Они стояли на вершине бобровой хаты и вдруг рассмеялись. Она в притворном сопротивлении толкнула его и вырвалась на свободу. Отбежав на несколько шагов, оглянулась. Вождь спешил за ней.

Но вдруг бревно под его ногами соскользнуло, он ловко перепрыгнул на другое, потом на третье… Бревна скатывались в воду, и их громкий всплеск потревожил покой спящих бобров.

Она засмеялась. Ее смех отозвался в душе молодого вождя тупой щемящей болью, хотелось доказать жене, что он не такой уж неуклюжий, каким она себе вообразила.

Только бобровая хатка продолжала разваливаться. Он просто не сумел сохранить равновесие и, хватаясь за бревна и сучья, заскользил к воде.

Она, смеясь, поспешила представить то, как он будет барахтаться в воде, пытаясь выбраться.

Но он не барахтался. Невидимая сила потянула его на дно. Он смотрел вверх не в силах пошевелиться. Правая рука была над головой, ею при падении он пытался ухватиться за проплывающее мимо бревно, но не смог.

Женщина склонилась над водой, зовя его. Ей казалось, что он совсем рядом и ей надо лишь ухватиться за его руку. Но как она не пыталась помочь ему, у нее ничего не получалось. Даже самые длинные ветви не дотягивались до него.

Ужас произошедшей трагедии все с большей силой впивался в ее сердце. Она кричала, начала плакать и звать на помощь, хотя знала, что рядом нет никого из ее племени.

Шли минуты, а она все не хотела поверить, что стала вдовой. Ее душераздирающий крик еще долго пролетал над Оленьим озером…

А потом его воды выкинули на берег белое кольцо и чья-то рука подняла его и положила в бархатную шкатулочку рядом с синим…

***

— Не-е−ет!!! — с криком проснулась я. И с трудом отдышавшись, посмотрела на Гульсияру. Бедная девочка беспокойно суетилась возле меня. И я сообразила, что, наверно, проснулась лишь благодаря ее усилиям.

— Лануф, опять плохой сон?

— Ужасный, — я села и схватилась за голову. — Кто-то их убивает…

— Кого?

— Осталось четверо… Дарьян, черт возьми, в чем дело? Ответь, умоляю. Я не понимаю, что происходит.

— Позвать кого–нибудь? — Гульсияра не понимала, о чем я говорю. И мои слова ее напугали.

— Нет, не надо. Гульсияра рядом со мной тебе не уснуть. Попросись к Анате.

— Нет, чтобы ни случилось я останусь с тобой!

Она села рядом и обняла меня.

— Все будет хорошо, я уверена.

— Для меня это плохой сон. Очень плохой сон. И даже ритуал Нацтера по сожжению страшных снов, вряд ли поможет.

Мы долго просидели молча. Потом я отправила ее спать, и сама легла. Только вот уснуть не могла. И свет, который мы договорились не выключать, был не причем. Перед глазами стоял утонувший вождь. Он смотрел вверх и тянулся рукой к женщине, что звала его и кричала. Он хотел быть рядом с ней, но сознание сковала холодная вода. И знала я: стоять вождю там если не вечно, то очень долго, как и оленю, в честь которого было названо это зловещее озеро.

Потом было утро. Надо было узнать новости. Не случилось ли чего необычного за прошедшие часы.

За завтраком Аната сообщила, что во сне снова разговаривала с сестрой. Бель обнаружила, что за стеной ее камеры кто-то живет, и они переговариваются стуками. Еще она занялась поисками острого предмета, которым можно было бы проломить или хотя бы продырявить стену. А кларкса у нее нет. Бель подозревает, что обо всех ее намерениях становится известно колдунам. Она боится, что ее соседа могут переселить в другое помещение.

— А насчет того, где она? — поинтересовался Иштер.

— В ее комнате нет окон, и она ничего не может нам полезного сообщить. И еще: ее глазами я видела комнату. Из мебели: стол, кресла и кровать. На полу пушистый ковер, а на стенах большие картины, какие принято развешивать в замках. Есть пара зеркал, но она боится в них заглядывать и потому перевернула их обратной стороной. Кроме этого есть допустимый минимум удобств. Еду ей приносит человек в красном плаще, но лицо его из капюшона Бель пока не удалось разглядеть.

— Пусть Бель попробует поговорить с ним или еще лучше сымитирует приступ эпилепсии или чего-нибудь в этом роде, — посоветовала я. — Интересно, как отреагируют колдуны.

— Это может быть опасно, — сказала Аната.

— Так или иначе, ее жизнь все равно висит на волоске.

Все были вынуждены со мной согласиться.

На ночь я не стала глотать капсулы от сна, решив, что этим способом я не смогу предотвратить убийства, лишь наврежу себе. Утешало то, что, по крайней мере, я буду в курсе злодейств, совершаемых против меня. И я должна попытаться разглядеть убийцу.

И поэтому бессонница этой ночью была занята кем другим.

***

Энтония Крозейронеп прогуливалась по саду. Сад располагался под огромным куполом, который подстраивал наружное освещение так, что преобразованный им солнечный свет становился удобен для роста растений. Сад плодоносил. На ветвях наливались соком плоды.

Она шла и знала, что у выхода ее ждет любимец Чоги — полуптица, полузаяц. Он по давней привычке ожидает от нее гостинца, и Энтония еще ни разу не обманула его ожиданий.

Муж ее улетел устраивать старшего сына в колледж. На этой планете учить детей было негде и нечему. Остальные дети находились под присмотром молодой служанки. Энтония знала, что муж неравнодушен к служанке, но ей было все равно. Она не держала в себе обиду и злость на мужа. Она давно поняла — его не переделаешь. И радовалась тому, что у нее есть увлечение. Без этого сада и детей она давно сошла бы с ума.

Чоги вопросительно защелкал клювом, заметив за стеной купола силуэт хозяйки. Он словно спрашивал, скоро ли она выйдет.

Энтония улыбнулась. Ей нравилось чувствовать, что кто-то в ней нуждается.

Женщина сорвала с дерева три яблока и не торопясь, направилась к выходу…

***

Я вдруг проснулась. В каюте было темно. Я прислушалась. Гульсияра продолжала спать. Значит, я не кричала.

Прислушавшись к тревожным чувствам внутри себя, я села и укуталась в одеяло. Тревога в душе усиливалась.

«Он ее убьет, — в отчаянии думала я, — он ее убьет. Что я ему сделала? Дарьян, почему ты молчишь? Он убивает… их! Что мне делать? Подскажи, умоляю…»

Но Дарьян молчал.

До утра я не сомкнула глаз.

Потом встала, накинула халат и вышла из каюты. Никто не мог меня понять. Как понять, что кроме боли чувствует человек, у которого каждый день отрезают какую-нибудь часть тела?

Мне хотелось забыться. Я вошла в солдатскую столовую и заглянула на кухню. Но там не нашлось того, чего я искала.

Случайно вспомнила о маршале.

Он находился в отсеке один. Сидел перед смотровым экраном и смотрел на звезды.

— Лануф, так рано, а ты уже на ногах, — удивленно проговорил он.

— А ты, что совсем не ложился?

— Да, я тут в кресле хорошо высыпаюсь.

— У тебя есть что-нибудь крепкое выпить?

Он долго и пристально смотрел на меня. Лишь потом поинтересовался:

— Совсем плохо?

— Бывало и хуже…

Маршал подъехал к пульту и нажал кнопку. Тут же из-под стола выехал столик с баром. Через стеклянные дверцы бара было видно его содержимое.

— Могу предложить грог.

Я кивнула и, подойдя, пододвинула свободное кресло.

— Составишь компанию?

— Не могу, как говорили раньше — я за рулем.

— Тогда я буду пить одна.

Маршал открыл бутылочку и поставил передо мной бокал.

— Может, объяснишь, что происходит?

— Не могу. Я напьюсь и буду нести всякий бред, не обращай на меня внимание.

Я выпила первый бокал и даже не поморщилась. Потом опустошила второй. А после третьего на меня навалилась такая тоска, что я зарыдала. Я зарыдала, опустив голову на стол, и долго не могла успокоиться. Даже говорить не могла.

Маршал не спешил меня утешить. Он сам вдруг достал бокал и, вылив в него остатки алкогольного напитка, залпом выпил.

— Я его ненавижу… — сквозь слезы проговорила я. — Как он посмел поднять на меня руку? — я помню, что подняла голову и мокрыми от слез глазами посмотрела на молчаливого собеседника. — Он убил уже троих: Мерису — ну, ты о ней слышал, потом вождя индейцев — он его утопил, а теперь… — я всхлипнула, — теперь он убивает… нет, наверно, уже убил Энтонию. А у нее пятеро детей. У этого чудовища нет жалости. Георгий, что мне делать? Осталось трое… Ладно гигантское насекомое не жалко. Да и дерево тоже. Но среди них есть мальчик. Он такой милый… — и я опять заревела. Минут десять я захлебывалась слезами.

Маршал достал еще бутылочку и откупорил.

Услышав журчание напитка, льющегося в бокал, я снова подняла голову.

— Всего трое, Георгий, понимаешь? Он убьет их и придет за мной. Я не хочу умирать. Ты понимаешь меня?

Маршал лишь кивал, время от времени подливая мне грог. Он ни о чем не спрашивал, но очень внимательно слушал.

— Почему мне так не везет? То одно, то другое. И Дарьян куда-то запропастился. И от Трокрва… трокбро… тро… бру… ума… — я попыталась правильно произнести имя трехликого божка, — ну, как же его… ну, в общем, от него никакого толку.

Мой язык все больше заплетался. Потом я начала безостановочно икать, пытаясь при этом заглушить икоту напитком.

В каюту неожиданно вошла Аната. Я удивленно уставилась на нее и сказала: «Привет».

— Лануф… Боже… ты же пьяна.

— Да, у меня горе. Большое такое… — я, покачиваясь, развела руками.

Потом икнула.

— Что случилось? — Аната обратилась к маршалу.

— Единственное, что я понял — это опять кого-то убили.

— Уби-и-ли… — захныкала я, — гад, он, гад! Он ничтожество! Он оставил детей сиротами.

Моя рука вновь потянулась к бокалу.

— Лануф, хватит, — Аната остановила мою руку. — Тебе достаточно. Я понимаю, что тебе плохо, но нельзя же так опускаться.

— Ан, я схожу с ума, — пожаловалась я. — Этот гад не выходит из головы… Этот последний честно… — я кивнула в сторону бокала и жалобно посмотрела на подружку.

Аната переглянулась с маршалом, и тот, кивнув, убрал бутылочку со стола.

После этого Аната позволила мне взять бокал. Я с тоской посмотрела на бокал. Каким маленьким он мне показался. И прежде чем выпить, произнесла:

— Этот маньяк–коллекционер. После каждого убийства он забирает по кольцу. У Мерисы — синее, у индейца — белое, а у Энтонии… — я задумалась.

— Какое у нее? — участливо спросила Аната.

Я пожала плечами и, опустив бокал, проговорила:

— Я не знаю. Я проснулась раньше.

— Вставай, я провожу тебя в каюту, — Аната забрала у меня бокал и взяла за руку.

— Мне и здесь хорошо, — воспротивилась я.

— Лануф сюда могут прийти посторонние люди, а ты в таком виде, — Аната рассчитывала на мою благоразумность.

— Плевать, — пробурчала я, — мне жить осталось три дня. Я что не могу их прожить, как хочу?

— Лануф, не выдумывай. Вставай.

— Я помогу, — отозвался, вставая, Георгий.

В общем, они меня подняли, отвели в каюту и уложили в постель. Во время всей этой процедуры я их обзывала и грозилась обидеться на них до конца своих дней.

— Сволочи вы, — последнее, что сказала я Анате, которая, несмотря на мою грубость, терпеливо поправляла постель.

— Засыпай. Я делаю вид, что ничего не слышала, — Аната улыбнулась в ответ, — а то, когда проснешься, тебе будет очень стыдно. Уж я знаю, можешь мне поверить. Засыпай, пусть тебе приснится Айрен. Как он и Армонда ловят сачками бабочек.

И я уснула. Айрен мне не приснился. Мне приснился Татхенган. Он вместе с Армондой бегали за бабочками. Оба весело смеялись. Смеялась я. И смеялась Ирлиса, стоя рядом со мной. Все мы были счастливы…

***

Проснулась я поздно от мучительной головной боли.

В каюте никого не было. На столике стоял графин с водой, а рядом с ним капсулы от похмелья. Вода и лекарство избавили меня от страданий.

Потом целый час, лежа в постели, я пыталась вспомнить, что я творила, когда напилась. Даже становилось стыдно. Хоть провались. Но вскоре вернулись мысли о несчастной Энтонии и ее убийце. Проснувшаяся было совесть, вновь задремала. Я преисполнилась гнева и уже не в первый раз пообещала убить ее убийцу. Я насылала на него проклятия и верила, что самое страшное для него проклятие — это я сама.

«Ничего, я все выдержу, я дождусь тебя и тогда ты покойник! Я уничтожу тебя. Это будет похуже, чем моя месть султану! Ты пожалеешь, что родился на свет! Ничтожество!»

Не помню, как прошел этот день. Я напоминала себе зомби. В еде не нуждаюсь, на внешний вид плевать, почти не разговариваю, лишь в ответ киваю головой. И все время сижу в своей каюте.

Время от времени кто–нибудь заходил ко мне, чтобы узнать, не улучшилось ли мое самочувствие.

Алкоголь еще блуждал по организму, хотелось рыдать, но слезы не текли. Я жалела себя, только тоска в моем сердце от этого становилась еще больше. Она разрывала его на части. Мне было так плохо, что казалось, я не переживу оставшиеся дни, а умру прежде, чем убийца явится по мою душу. Я полностью предалась отчаянию и плыла по течению его бесконечной реки все дальше и дальше, уже не пытаясь хотя бы приблизиться к берегу. Последний лучик надежды давно остался позади и почти уже стерся из памяти.

Этой ночью я не спала. Просто бездумно смотрела в темный потолок…

И вот я увидела огромное коричневое существо с клешнями. Оно выглядело грозным и очень сильным. Оно ползло, роясь ротовым придатком, похожим на хобот, в мелких камешках. Однажды ему все-таки удалось выбраться из пропасти, в которую угодил случайно во время землетрясения. И ценой его свободы была жизнь нескольких сородичей, но зато, когда он выбрался, по его пути вышли остальные пленники пропасти. И уже давно это странное существо пытается разыскать пищу. Сородичи, завидев его, спасаются бегством. А другой пищи нет.

Его лапы покрылись толстым слоем черной сажи. Идти по пористой теплой магме, еще дымящейся местами, неудобно. И потому он перебегает с нее на камни, и роется, всюду суя свой обонятельный орган. Но на камнях холодно и его движения замедляются, а солнце, скрытое за дымовой завесой, не греет больше его хитиновый панцирь. И по этой причине он все чаще вынужден возвращаться к рекам из застывающей лавы.

В одно из таких возвращений к лаве, существо задержалось дольше обычного. Его ноги прилипли к ней. И он как не старался, не мог вырваться.

Внезапно поднялся вихрь, взметая в воздух сажу и пепел. Черный вихрь обрушился на насекомое и облепил его черными хлопьями со всех сторон…

Потом вихрь стих.

Кто-то приблизился к окаменевшему насекомому, взял с его панциря коричневой кольцо и положил его в шкатулку рядом с красным.

Я все видела, даже не закрывая глаз. Вот умерла еще одна частица великой Богини. Скоро Иринадия присоединиться к Дарьяну, и только тогда сможет в полной мере отомстить своему убийце. Этот маньяк даже не знает, что уже вырыл себе могилу!

Гибель насекомого уже не потрясла меня так, как другие смерти. Я понимала, что и следующие две мне не избежать. Я уже смирилась. В голове начал созревать план мести. И только тогда отчаяние отступило.

Проснулась Гульсияра и, повернувшись, заметила, что я не сплю.

— Лануф, ты не спишь?

— Нет.

— Тебе опять что–то приснилось?

— Да. Послезавтра он придет за мной. А мне уже все равно. Пусть приходит.

Девушка встала и, подойдя, села рядом, обняв меня.

— Лануф, я не позволю ему убить тебя. Пусть сначала он убьет меня.

— Глупышка, ты не сможешь ему помешать, — я с нежностью погладила ее по волосам, — но, поверь, он очень пожалеет обо всем, что совершил.

В этот день я заставила себя подняться с постели, привести себя в порядок и отправиться завтракать. Чтобы не случилось, я должна была быть мужественной.

Иштер и Аната обрадовались моему приходу.

— Лануф, какое счастье, что ты ожила, — весело воскликнула Аната.

— Я тоже рада вас видеть. Извините, у меня вчера был тяжелый день.

— Мы понимаем, — произнес Иштер.

— Аната, расскажи, что там у Бель.

Аната вздохнула.

— Новостей мало. Она смогла продырявить вилкой стену и узнала, что ее сосед Нацтер. При разговоре она выяснила, что парень ничего не знает о том, где Айрен и Татхенган, и где он сам находится, тоже не знает. Она пыталась поговорить с колдуном, приносившим еду, но безрезультатно.

Подружка замолчала, и слово взял Иштер:

— Маршал сообщает, что к вечеру подлетим к черной дыре. Хотя никто не уверен, что именно в ней находится Ийокопена.

И Ийокопены в недрах этой черной дыры не оказалось.

***

С тех пор как мальчика спасли от солнечной болезни, он вырос и окреп, превратившись в красивого юношу. Вместе с драконенком Рофи он продолжал выступать в цирке.

Самым впечатляющим из номеров был «ледяной» трюк.

Вдвоем они выходили на покрытую льдом арену. Затем Юноша под аплодисменты зрителей спрыгивал с дракона — это был уже не тот драконенок, каким был много лет назад. Сейчас он стал в три раза выше, и человек по сравнению с ним казался муравьем.

Спрыгнув с дракона, юноша начинал возводить вокруг себя стену из ледяных глыб.

И вот, когда стена была готова, дракон изрыгал пламя, а сверху на юношу начинали сыпаться крупные хлопья белого снега.

К тому времени, когда ледяная стена растает от огненного дыхания, юноша оказывался погребенным под толстым слоем снега.

А дальше дракон подходил к юноше, и из его пасти вновь вырывалось пламя. Снег таял, таял, разбегаясь журчащими ручьями по арене, и все зрители вдруг видели, что прекрасного юноши нет. Он будто сам растаял. Это чудо потрясало воображение. Но не успевали зрители придти в себя, как вдруг замечали этого юношу, стоящим на голове дракона. И эмоциям не было предела. Всех охватывало ликование и восторг. Ради таких ярких эмоций, многие неоднократно посещали его представления. Эта необычная парочка пользовалась большой популярностью.

Так должно было произойти и в этот раз. Но когда дракон начал поливать огнем снежную фигуру юноши, снег не растаял. Юноша так и стоял с расставленными в стороны руками. Дракон понял, что случилось что–то невероятное, он огласил своим криком здание цирка и зрители с ужасом рванулись к выходу. Дракон был вне себя от ярости. Он потерял единственного друга…

Только автоматная очередь служащих цирка прервала его неконтролируемые метания по арене. Дракон упал замертво. А фигура юноши так и осталась стоять. Никто не смог сдвинуть ее с места.

Потом здание цирка построят в другом месте, и спустя много лет кровля старого цирка похоронит под собой ледяное тело несчастного, и туристы уже не смогут сфотографироваться рядом с ним.

А пока он стоял лишь первые минуты своей ледяной жизни. Когда людская суета стихла, к нему подошел человек. Он поднял у своих ног желтое кольцо и положил его в шкатулочку к остальным.

***

Это был пятый сон. Я проснулась в холодном поту. Сердце еще долго пойманной птицей билось в моей груди. Мне так и не удалось рассмотреть убийцу.

За завтраком я рассказала о своем сне. Я рассказывала и удивлялась, какими равнодушными выходили из меня слова.

Гульсияра, не выдержав, расплакалась.

Иштер взял ее за руку, желая успокоить.

— Лануф, мне так жаль, — произнесла Аната, — если бы мы могли что–то для тебя сделать…

— Спасибо. Но мне уже никто не поможет. Давайте этот день проведем весело.

Мое предложение еще больше расстроило Гульсияру.

— Иштер, вспомним былые времена, сыграем в «Оборотней»?

— Ты же всегда проигрываешь, Лануф.

— Ну и что? Мне нравится. И я проигрываю только после третьего уровня.

— А меня научите? — поинтересовалась Аната.

— С удовольствием.

— А ты сыграешь с нами? — обратился Иштер к девушке.

После завтрака вчетвером мы сидели в компьютерной комнате со шлемами на головах и всецело погрузились в виртуальные миры.

— Лануф, я уже на четвертом уровне, — сообщил Иштер, — не забудь, что тебе перед входом в портал надо сразиться с кикиморой. Она маскируется под камни.

— А я уже нашла ее.

— А мне кто–нибудь поможет? — поинтересовалась Аната.

У каждого из нас перед глазами были игровые поля других игроков. И мы могли видеть, кто с какими проблемами столкнулся. Аната всеми силами отмахивалась от роя гудящих ос. При этом от каждого их укуса она стремительно теряла очки, заработанные ранее.

Гульсияра убегала от зубастого крокодила и сообразила вскарабкаться на дерево. Но одна из веток под ногами не выдержала и сломалась, и бедной девушке пришлось упасть прямо в пасть чудовища. Крокодил остался доволен…

— Я не могу пройти даже первый уровень, — огорчилась Гульсияра.

А Иштер посмеивался над нами. Даже встреча с уродливыми гуманоидами нисколько не задержала его.

Я же отстреливалась от волосатых обезьян. И неплохо справлялась с такой трудной задачей.

Внезапно в кустах показалась чья-то зеленая физиономия. Но я не могла вспомнить кто это. Среди персонажей второго уровня такой тип не значился. Я перепроверила параметры игры и, решив, что мне померещилось, продолжила игру.

Внезапно Гульсияра громко вскрикнула.

— Ой, кто это?

— Что ты увидела? — спросил Иштер.

— Уу… это такая мерзкая сине-зеленая тварь. Аж волосы встают дыбом!

— Гульсияра, на твоем уровне не может быть гистер, они только на девятом.

— Значит, ты ее видишь?

— Нет, не вижу, вижу только, как ты куда-то смотришь. Но догадываюсь, что у нее красные глаза, синие волосы, желтые гниющие зубы, так? Еще четыре руки с когтями и перепонками.

— Точно! Иштер, если она встречается лишь на девятом уровне, что она делает на моем?

Ситуация Гульсияры заинтересовала нас.

— Ты заработала тысячу очков? — спросил Иштер.

— Да.

— Тогда поменяй их на флакон с серной кислотой.

Гульсияра выполнила его совет. Схватив флакон, отвинтила крышку и плеснула в зеленую ухмыляющуюся рожу.

— Аа! Она исчезает! Иштер, я победила… — и вдруг вскрикнув, отключилась.

— Гульсияра, что с тобой? — я попыталась снять шлем, но у меня не получилось. — Эй, что–то здесь не так. Шлем не снимается!

— У меня тоже, — забеспокоилась Аната.

Иштер остановился, испуганно озираясь по сторонам.

— Лануф, что происходит? Я вас не слышу…

— У… мерзкая гадина! — завопила Аната, увидев перед собой злобную гистеру. У нее не было тысячи очков и потому шансы спастись равнялись нулю в десятой степени.

— Убегай! — крикнула я подружке. — Слева за пнем есть портал. Скорее, я тебя жду.

Аната поспешила выбежать на мой уровень. Вскоре мы оказались вместе посреди прекрасного луга под чистым голубым небом.

— Лануф, это странная игра. Она мне не нравится. Нужно выбираться отсюда.

— Мы застряли…

И вдруг скала, в которой располагался портал, замерцала, появилась рябь, и наружу показался жуткая голова.

— Это она, она! — закричала Аната и, схватив меня за руку, потянула подальше от портала.

Тварь оказалась быстрее нас. В считанные секунды она обогнала нас и исчезла, врезавшись в стену из кирпича.

— Она ушла на высший уровень, — догадалась Аната.

— Иштер! Там Иштер…

— Лануф, Гульсияра, Аната, вы меня слышите? — беспокоясь, спрашивал Иштер. — У меня шлем не снимается.

Иштер растерялся. Вокруг него мелькали неясные силуэты оборотней, но они не спешили нападать. Это и было странно…

— Гистера! Я вижу ее!

Существо приближалось.

— Что происходит? Это что новая версия игры? Так… у меня осталось восемьсот очков. Это нечестно! Гистерам еще рано появляться!

Иштер решил, что лучше в его ситуации — это бежать.

Существо не отставало.

— Я выхожу из игры, — произнес он и на бегу оглянулся. — Ты не понимаешь, все я не играю!

Тварь прыгнула, Иштер отскочил.

— Кто–нибудь отключите игру!

А я и Аната в ужасе следили за этой схваткой. Мы ничем не могли ему помочь.

Иштер понял, что это уже не игра. Существо хотело его убить, а с бешеными гистерами ему сталкиваться прежде не приходилось. И он помчался, не разбирая дороги.

Гистера опередила его и выскочила в метре перед ним, в злобной ухмылке оскалив зубы. Иштер резко затормозил и попятился.

— Эй, я ведь не смогу вечно убегать. Кто–нибудь помогите! Лануф, Аната… где вы?

И гистера прыгнула. Иштер не успел отскочить. Существо уронило его на спину и, захохотав, просочилось в его тело. Парень закричал, забился в конвульсиях и… затих.

От крика Анаты заложило мои уши. Я бы, наверно, оглохла, если бы кто-то в этот момент не снял с меня шлем.

— Лануф, это я — Гульсияра.

Я резко вскочила и бросилась к Иштеру. Парень сидел без шлема и был без сознания. Рядом зашевелилась Аната.

— Что это было? Иштер, что с ним? — дрожащим голосом спросила подружка.

— Не знаю, — я проверила пульс на шее и принялась трясти его. Затем обратилась к Гульсияре: — Вызови маршала. Сообщи, чтобы прислал врачей.

— Да, да…

Девушка отыскала деофон и, набрав код, связалась с маршалом.

— Иштер, очнись, — упрашивала я.

— Лануф, а если эта тварь… в нем? — предположила Аната.

На что я рассердилась:

— Аната, перестань нести бред! Это всего лишь игра. Иштер просто очень испугался.

— Лануф, я так не думаю. Сначала твои сны, потом эта ужасная игра. Это не случайность!

Через минуту после разговора Гульсияры с маршалом в комнату вбежали пять человек в белых халатах.

Иштера перенесли в его каюту, положили в постель, подцепили массу датчиков. Состояние парня к лучшему не менялось.

Врачи уверяли, что он находится в коме и выйти из нее может в любое время. Поэтому мы втроем не отходили от него ни на минуту.

Так продолжалось целые сутки. Потом была долгая бессонная ночь.

На следующий день состояние Иштера значительно ухудшилось. Врачи делали, что могли, но о прогнозах на будущее предпочли отказаться.

У меня складывалось впечатление, что нечто высасывает из него жизненные силы. И я готова была поверить словам Анаты о виртуальном монстре, поселившемся в его теле.

Лицо Иштера было так бледно, что сердце замирало от отчаяния. Я забыла обо всех своих бедах. Я думала лишь об Иштере. Неужели Дарьян допустит гибель короля? Или он даже не знает, что происходит?

— Лануф, от твоего хождения у меня скоро голова разболится, — сердито произнесла Аната.

— Он не должен умереть, не должен. Если он умрет, то все… — от бессилия я хваталась за голову. Но ничего полезного в нее не приходило.

Гульсияра села в кресло и тихо заплакала.

— Ну вот, ты довела девчонку до слез.

— Аната, где у нас успокоительное?

Аната указала на шкафчик у зеркала, пробурчав: «Там, на верхней полке».

Я отыскала капсулы. Две из них проглотила сама, а две отнесла Гульсияре. Дождавшись, когда она их проглотит, подала ей стакан с водой.

— Я не хочу, чтобы Иштер умер, — всхлипывая, проговорила девушка.

— Я тоже не хочу. Если бы я могла что–то сделать…

Внезапно все мы ощутили в каюте чужое присутствие. Страх холодом пробежал между нами. Гульсияра вскрикнула и указала взглядом в сторону зеркала. Оттуда выплыла человеческая фигура в черном плаще с капюшоном.

Аната вскочила и отошла подальше.

Гульсияра судорожно вцепилась руками в подлокотники кресла.

Человек снял капюшон. И мы его узнали. Это был Феонирд.

— Это ты… Это ты его убиваешь, — поняла я. — Почему? Что он тебе сделал?

— Так, ты готова сделать все, чтобы спасти ему жизнь? — после минутной паузы, обратился ко мне колдун.

— Да. И что тебе от меня надо?

— Немного. Мне нужна Воскрешающая, и ты знаешь, кто она. Если скажешь, где ее найти, я спасу короля.

— Почему ты думаешь, что я ее знаю?

Колдун пронзил меня тяжелым насмешливым взглядом.

— Я лишил тебя возможности прятать мысли, и ты выдала, что знаешь ее.

— Так, это все ты… — от потрясения все чувства и мысли во мне перемешались. — Это ты… Это ты их убил! Теперь ты пришел за мной?

— Глупая женщина! — раздраженно воскликнул колдун. — Отвечай, где мне найти Воскрешающую, иначе король умрет! Осталось мало времени.

Аната закрыла лицо ладонями, чтобы случайно не выдать мою страшную тайну. А Гульсияра была ни жива, ни мертва. Она не сводила глаз с незваного гостя.

— Пожалуйста, не убивай его, — я бросилась на колени и в мольбе сжала руки, — не убивай, умоляю. Я скажу кто она…

— Говори!

— Это… — мой голос поник, — … я.

Колдун рассмеялся, воскликнув:

— Не лги! Я не верю тебе!

— Это правда.

— Если ты Воскрешающая, то чего же ты боишься за Иштера? Ведь ты же можешь его вернуть к жизни.

Я в отчаянии закрыла лицо руками и отрицательно помотала головой.

— Твой ответ доказывает, что ты не Воскрешающая!

— Родившийся на Дарьяндесе умирает один раз… — тихо проговорила я. — Я не смогу его оживить.

Из глаз выступили слезы.

— Значит… и Нацтера тоже? Поэтому ты за него беспокоишься больше остальных?

— Умоляю, сохрани ему жизнь. Не убивай. Забери мою, ведь ты пришел за ней. Пожалуйста…

Я пыталась быть мужественной. Но к горлу подкатили рыдания, и я уже не смогла их сдержать. Сквозь них я услышала протяжный мучительный стон. Колдун опустился передо мной на колени и с силой убрал руки от моего лица.

Я старалась не смотреть на него. По моему телу пробегала нервная дрожь.

— Это ты убила меня, а потом оживила? Ты оживила остальных… Это ты Воскрешающая! Почему же я сразу не догадался? Вставай, — он взял меня за руку и помог встать, — я сохраню Иштеру жизнь, обещаю. — Он подвел меня к креслу и усадил. — Но прежде чем ты начнешь мне мстить, пообещай, что выслушаешь меня.

Я качнула головой. Слезы продолжали неудержимо течь из глаз.

Колдун подошел к постели Иштера и, выставив перед собой руки, повелительным тоном произнес:

— Дух Гистеры, выйди из этого тела и верни ему все, что взял.

Из тела короля раздался грозный рык.

— Повелеваю тебе вернуться туда, откуда ты пришел. Ты выполнил свою задачу. Уходи!

Рычание усилилось. Гистера не желала покидать тело больного.

— Я покажу тебе путь назад.

Из ладоней колдуна стали расти два желтых луча. Они соединились в центре груди Иштера.

— Возьми мою энергию и оставь тело! Во имя Трокброгакрума!

И вдруг из груди Иштера стало вылезать сине−зеленое существо. В желтых лучах оно казалось еще более отвратительным и уродливым. Существо огляделось по сторонам и, распластавшись, прыгнуло по направлению к источнику энергии. По мере приближения к ладоням дух уменьшился, пока не превратился в крупную зеленую с синими крыльями муху.

Колдун хлопнул муху ладонями и прах ее сдул в сторону двери.

Затем он дотронулся до короля. Иштер резко очнулся и, увидев колдуна, в страхе шарахнулся в сторону.

Колдун отошел от кровати.

Я вскочила и бросилась к парню.

— Иштер, ты очнулся…

— Лануф, я не понимаю…

Иштер поспешил сесть. Выглядел он вполне здоровым.

— Все хорошо, — уверяла я.

— Но ты плачешь… Это все он? — Иштер с ненавистью посмотрел на колдуна.

Гульсияра не выдержала и, подбежав, крепко обняла своего друга.

— Это он наслал на тебя чудовище! Это он убивал тех людей во сне Лануф, — сообщила она.

— Простите, что вмешиваюсь, — напомнил о своем существовании колдун. — Я просил Лануф выслушать меня, — он занял свободное кресло. — Я хотел бы рассказать все прежде, чем вы поставите на мне клеймо убийцы — изувера.

Аната осмелилась пошевелиться. Ноги ее подкосились и она, держась за кресло, устало опустилась в него.

— Да, да, мы все хотели бы знать, что происходит, — прерывистым голосом проговорила она.

И колдун начал свой рассказ:

— Когда я очнулся, распятый на столе, я долго не мог понять, что со мной случилось. Лишь когда Айрен отпустил меня, оказавшись перед зеркалом, я догадался, что был мертв. Другие колдуны тоже не могли понять, как остались живы после расстрела. Я решил все выяснить. После того, как Эктор забрал с собой Айрена и некоторых из ваших друзей, я стал наблюдать за Лануф. Она часто обращалась за помощью к Дарьяну, и потому я отправился к нему. Я был уверен, что Дарьян сможет разъяснить все мои сомнения. Но Бог Дарьяндеса поймал меня в ловушку. Он сказал, что я должен помочь Воскрешающей, и, если я откажусь, он лишит меня жизни. Мне пришлось согласиться. Дарьян объяснил мне, что я должен делать, — на этом слове колдун вздохнул, затем вынул из плаща красную бархатную шкатулочку.

Я не спускала с нее глаз.

— В ней пять колец. Каждое кольцо — это жизненная сила.

— Пять? — спросила я.

Колдун отпустил шкатулку, и она медленно полетела ко мне.

— Да, пять. Открой ее.

Дрожащей рукой я взяла шкатулку и открыла. Там было ровно пять колец: синее — Мерисы, белое — вождя индейцев, коричневое — насекомого, желтое — юноши — циркача, а красное… Красное кольцо было жизнью Энтонии.

— Что ты сделал с ней? — коснувшись красного кольца, спросила я.

— Тебе обязательно надо это знать?

— Да, обязательно.

— Рядом с их домом упал метеорит, который оказался с неизвестной формой жизни. Она не смогла пройти мимо. В конечном итоге она превратилась в камень.

— Здесь должно быть шесть колец, — я внимательно посмотрела в золотистые глаза колдуна.

— Я не смог его добыть. Дерево не подпустило меня. Его магия оказалась сильнее моей. Взять его силу надо тебе…

— Мне? Зачем мне его сила?

— Дарьян сказал, что, только объединив их силы, ты сможешь противостоять Эктору. Я искренне раскаиваюсь, что причинил тебе много страданий. Если бы я раньше был уверен, что ты — Воскрешающая, то не замедлил бы предстать перед тобой и объяснить причины произошедших трагедий. Если моя помощь тебе не нужна, я должен уйти к Дарьяну. Моя жизнь в твоих руках…

Колдун смиренно опустил глаза.

— Я должна подумать, — ответила я, — у меня в голове все перепуталось.

— Я так понимаю, — начала Аната, — этот человек убивать Лануф не собирается. А как насчет нас? Мы видели, что случилось с Иштером.

Колдун поднял на нее глаза.

— Мне понятно твое беспокойство. Я использовал Иштера, чтобы заставить Лануф сказать, кто такая Воскрешающая.

— Но почему он? — спросила я.

— Из всех вас он занимает более весомое положение в обществе, — Феонирд вдруг усмехнулся. — Оказывается, мой выбор был верным. Какое бы решение не приняла Лануф, я клянусь, что не буду использовать свою силу во вред вам. Иштер, прости за все, что тебе пришлось пережить.

— Но я ничего не помню после того, как это существо набросилось на меня. И, пожалуй, вряд ли решусь еще раз сыграть в какую-нибудь виртуальную игру.

— Это ведь ты приходил ночами ко мне? — вспомнила Гульсияра.

— Да, но тогда у тебя были волосы другого цвета, и я тогда слышал твои мысли.

— Боже… — девушка встала и направилась к выходу. Потом оглянулась и категорично заявила: — Я против этого человека!

Затем она вышла.

Аната подошла к шкафчику, взяла с верхней полки две капсулы, затем проглотив, запила водой и обратилась ко мне:

— Лануф, не знаю как тебе, но мне вся эта его история кажется липой. И я вполне согласна с Гульсиярой. Колдуну не место среди нас! И в чем бы он ни клялся, я не верю ему. Это очередной трюк. Эктор нас ловко провел в свое время…

— Да, я тоже подозреваю недобрый умысел, — произнес Иштер. — Не верю я, что Дарьян мог его напугать. Он не угрожает и вообще, если бы ему действительно было нужно, чтобы у Лануф была дополнительная сила, он бы хоть как, но дал ей об этом знать. Он всегда предупреждает, а за последнее время ничего подобного мы не заметили.

— Да, Дарьян будто забыл о нас, — согласилась я.

— К сожалению, я не могу доказать, что общался с ним, — опуская голову, сказал колдун. — Но он очень разозлился на меня за то, что я смел явиться к нему, не чувствуя благодарности за возвращенную жизнь. Лануф, я действительно хочу вам помочь и не одобряю некоторых действий Эктора. Он действовал жестокими методами, но и вы поймите, он просто хочет спасти нашу планету.

Неожиданно воздух в центре каюты заколыхался и приобрел сиреневый оттенок.

Колдун встал и медленно отступил на два шага.

— Кто это? Еще один колдун? — испугалась Аната.

— Это Дарьян, — ответил колдун, — он идет за мной…

Вскоре мы увидели, как в воздухе проявился лиловый трон и на нем восседающее божество. Он был великолепен, но явно не в духе. Окинув сердитым взором колдуна, нежданный гость повернул голову к нам. Его ноги и руки были увешаны браслетами, на шее блестели бусы. Руки лежали на подлокотниках эфемерного кресла. Лицо было таким, каким я видела его несколько лет назад при его разборке с Богиней Антарес.

— Приветствую тебя, частица бессмертной души Богини Иринадии. И тебя приветствую, король. Поверь, если бы колдун с планеты Ийокопены не пришел и не исцелил тебя, я не допустил бы твоей смерти. Твой путь еще не пройден.

— Явился, — с иронией бросила я. — Как ты мог допустить, чтобы колдуны напали на Диво?

— Но я же обещал не беспокоить тебя по пустякам, — хитрая улыбка скользнула по губам Дарьяна.

— Ничего себе пустяк! Нас со свету сживают, а он говорит пустяк!

— Не злись, Лануф, вы прекрасно справились без моего вмешательства. Так, что ты решила насчет колдуна? Я вообще-то, явился за ним.

Феонирд побледнел.

— Теперь я верю, что он с тобой разговаривал. И это ты велел убить остальных?

— Они не убиты. Их тела законсервированы. Когда придет необходимость, ты сможешь их оживить. А вот шестую часть тебе придется найти самой. Феонирд знает, где искать, но если ты ему не доверяешь, я могу сам указать тебе путь.

— А он тебе очень нужен? — поинтересовалась я.

— Так… игрушка на пару сотен лет. А что?

— Просто он колдун, а мы летим в их логово, и, пожалуй, он пригодился бы нам. Но с другой стороны он кажется мне опасным.

— Могу дать отсрочку. Если он не оправдает твоих надежд, попроси меня забрать его. Я заберу его в тот же час. А пока ты не попросишь, он твой.

— Хорошо, договорились, — и я улыбнулась. — Здорово, что ты пришел, а то я все еще мучалась бы сомнениями.

— Желаю удачи! Помните, я всегда рядом.

В руке Дарьяна возник золотой посох. Им он стукнул по облаку, на котором находился трон, и в тот же миг все начало исчезать.

Аната облегченно вздохнула.

— Я своими глазами… Невероятно… Может, мне все приснилось?

— Лануф, спасибо, — тихо промолвил колдун. — Еще никто не делал для меня больше, что ты. Извините, я должен вас покинуть. Мне надо прийти в себя.

И колдун исчез, растворившись в воздухе.

— Мне наверно на роду написано спасать самых отъявленных негодяев. Сначала султан, потом Энрико, теперь этот… И что странно мне это начинает нравится.

— И у тебя неплохо получается, — с улыбкой заметил Иштер.

Некоторое время после ухода колдуна, мы были заняты обсуждением деталей, произошедших в этой каюте событий.

— Мне надо еще предупредить маршала о нашем госте, — сказала я, когда тема разговора иссякла.

— Значит, мы отправляемся искать твое Дерево? — поинтересовался Иштер.

— Да, нужно лишь уточнить маршрут.

— Знаете, я нисколько не жалею, что судьба вновь столкнула меня с вами, — улыбаясь, сказала Аната. — Такие приключения! И колдун симпатичный, если бы не его магия, то я бы позволила себе в него влюбиться. Вы видели, какие у него выразительные золотистые глаза?

— Аната, не забывай — он колдун, — попросила я.

— И что же? Он мужчина, а мне нравятся сильные, волевые мужчины, — она мечтательно закрыла глаза, — хотя он меня пугает, есть в нем что–то холодное, словно у него каменное сердце.

День прошел спокойно. Колдун где-то пропадал. И если честно, его отсутствие начинало меня беспокоить. Маршал скрыл удивление по поводу появления нового гостя, но предупредил своих людей, чтобы не устраивали пальбу, если увидят что–то необычное.

Спать я легла рано, еще до того, как пришла Гульсияра. Она до глубокой ночи сидела в кинозале с Иштером.

Этой ночью мне не снились сны. Я спала спокойно, но покой был коротким. Внезапно я проснулась от предчувствия, что в каюте есть кто-то посторонний. Я коснулась стены и, дождавшись, когда свет зальет комнату, резко повернула голову. Затем приподнялась…

У постели Гульсияры стоял колдун.

— Отойди от нее! — испуганно выкрикнула я. — Немедленно!

— Тише, ты ее разбудишь.

— Уйди! — я указала на дверь.

— Не беспокойся, я только хотел избавить ее от страха. Он слишком глубоко проник в ее сердце и если пустит корни, никто не сможет избавить ее от него.

— Но почему ночью? И это неприлично являться, когда не зовут.

Колдун отвел взгляд от лица девушки и пристально посмотрел на меня.

— Ты ведь не позвала меня, чтобы уточнить курс, хотя нуждалась в моей помощи. И она не позовет. А я могу помочь.

Я села и плотнее укуталась в одеяло. От присутствия колдуна мурашки пробегали по спине.

— Ты бы мог предупредить…

— Зачем? Лануф, ты хочешь, чтобы я ей помог?

— Я не уверена, что она нуждается в помощи. Со своими страхами она справится сама.

Феонирд вздохнул и отошел от девушки.

— Хорошо, я ухожу.

— Постой минутку, — остановила я, — раз уж ты все равно остаешься с нами, мы должны обговорить некоторые условия.

Колдун кивнул.

— Где искать тебя, если ты мне понадобишься?

— Это легко, — он улыбнулся, — подумай об этом. Я приду.

— Но, знаешь ли, мне не хочется, чтобы ты копался в моих мыслях.

Феонирд поднес свою ладонь ко рту, сжал ее в кулак и дунул. Затем, приблизившись, взял мою руку и что–то положил в нее.

— Я возвращаю…

Я разжала пальцы и увидела два кларкса. Потом поинтересовалась:

— И голова больше не будет болеть?

— Не будет.

— Ты должен пообещать, что не станешь за нами подглядывать.

— Я всегда буду сообщать о своем приходе. Это все?

— Почти. Куда нам надо лететь?

— Я не знаю название планеты, но могу показать маршрут по карте.

— Хорошо, тогда до завтра.

И колдун вышел из каюты.

Я еще раз посмотрела на кларксы, потом один сунула в ухо, а другой положила в стол.

Утром после завтрака вчетвером мы сидели в отсеке управления, ожидая прихода маршала. У него возникли дела в ремонтном отсеке. Аната была с нами от скуки, Иштер из любопытства, а Гульсияра из-за страха остаться хоть на минуту одной. Кроме нас в отсеке находились два пилота, но они старательно делали вид, что наше присутствие их нисколько не волнует.

Когда вошел Георгий, то велел пилотам удалиться. Те молча выполнили приказ.

— Доброе утро, Георгий, — улыбаясь, произнес Иштер.

— Привет всем.

— Что–то подсказывает, что вы собрались здесь неслучайно.

— Лануф, считает, что нам пора изменить курс, — уведомила Аната.

— И не только это, — вмешалась я. — Я думаю, нам всем будет полезно познакомиться с гостем.

Я внимательно наблюдала за Гульсиярой. Девушка побледнела и судорожно ухватилась руками за подлокотники кресла.

Георгий прошел к пульту, бегло взглянул на показания приборов и, не увидев ничего необычного, занял свое любимое кресло.

— Лануф, и как ты его позовешь?

— А я уже позвала, скоро он постучится, — ответила я и вставила в ухо кларкс.

— Гульсияра, ты чего? Испугалась что ли? — поинтересовалась Аната.

— Я? Нет, нет… — девушка замотала головой и для надежности села поближе к Иштеру.

— Я тебя понимаю, — молвила Аната, — он очень необычный человек.

В дверь постучали.

— Да, да, входи, — разрешил Георгий.

Дверь отъехала в стену, и мы увидели входящего в отсек колдуна. На этот раз на нем не было плаща. Одет он был в скромный серо−зеленый костюм, волосы завязаны в узел, на ногах черные сапоги.

— Добрый день, — поздоровался он, окинув нас по очереди изучающим взглядом. — Кажется, вы ждали меня?

— Да, проходи, — предложила я. — Георгий, знакомься это Феонирд.

Маршал поднялся и протянул для приветствия руку.

— Не боишься жать руку колдуну? — поинтересовался Феонирд.

— Я не суеверный.

Феонирд, усмехнувшись, пожал ему руку.

— И как мне отметить в журнале твое присутствие? — спросил Георгий.

— Как тебе удобно, так и пиши.

— Феонирд, объясни нам куда лететь, — попросила я.

— Мне нужны карты.

Маршал включил голограммное изображение ближайших звездных систем.

Феонирд долго и внимательно осматривал карту и, наконец, когда молчание начало нас утомлять, произнес:

— Там синее солнце.

Маршал ввел запрос. Карта изменилась. Внимание колдуна сконцентрировалось на ярких синих точках.

— Планета живая, есть атмосфера… Еще два эллипсовидных спутника, идущих друг за другом.

Маршал фиксировал его указания, и вслед за поступлением новых данных изменялась звездная карта.

Иштеру стало интересно. Он встал и подошел к столу.

— Несколько дней назад недалеко проходила комета, и от нее осталась ледяная дорожка по направлению к солнцу. Приблизительно к центру от Трезубца Нептуна.

— Постой, — маршал удивленно взглянул на колдуна, — Трезубец в другой планетарной области. Это же у черта на рогах!

Маршал все же нашел данную систему. Семь ярких звезд рисовали на карте силуэт трезубца.

— Вот она… — колдун ткнул пальцем в маленькую зеленую планетку с двумя спутниками. Ее освещало огромное синее солнце с алой короной.

— Эта неисследованная зона. У нас возникнут проблемы с пограничным патрулем.

Георгий посмотрел на меня.

— У нас нет иного выбора, — сказала я.

— А где находится Ийокопена? — спросил Иштер.

— Увы, ее местонахождение не обозначено ни на одной звездной карте. Это все что вас интересует?

— Феонирд, — Аната поднялась с кресла и приблизилась к столу. Она опасалась подходить к колдуну слишком близко, но любопытство было сильнее опасений, — ты уже спешишь уйти?

Она пристально заглянула в его глаза.

— Я не хочу причинять вам беспокойство.

— Брось, какое беспокойство. У меня к тебе много вопросов…

— Да, не уходи, — попросил Иштер, — я тоже не каждый день общаюсь с колдуном. Это интересно.

Гульсияра молчала. Ее страх был настолько очевиден, что я не выдержала.

— Гульсияра, ты можешь уйти, — предложила я.

— Да, да, — заикаясь и качая головой, проговорила она, — я лучше пойду.

Потом она бросилась к выходу.

После ее ухода Феонирд, произнес:

— Если Лануф не возражает, я останусь.

— Она не возражает, не возражает, — стала уверять Аната. — Лануф, ты ведь не возражаешь?

— Мне все равно.

— Вот видишь. Лануф женщина добрая. И Дарьяну она тебя вряд ли отдаст, можешь забыть о нем, — при этих ее словах Феонирд посмотрел на меня. И я поняла, как гнетет его договор между мной и Дарьяном. Он лишился прежней свободы действий, теперь он был связан его условиями по рукам и ногам.

Я отвела взгляд. Речь Анаты меня смутила.

— Ты только держи свою магию в руках, — продолжала подружка, — и все будет хорошо.

— А меня вот интересует один вопрос, — вмешался Георгий, — как сэкономить топливо, чтобы хватило на поиски Ийокопены? Я бы насчет магии не возражал.

— Кое-что я могу сделать, — нехотя произнес колдун, — это потребует много энергии. Недели за две долетим.

— Так быстро? Отлично!

— Но мне нужны сутки на подготовку и свободная каюта.

— Каюта есть и времени сколько угодно, но всем кажется, что его всегда не хватает.

— Я могу приступить прямо сейчас.

Аната разочарованно вздохнула.

— Феонирд, не спеши, — попросила я, решив помочь подружке подольше пообщаться с этим необычным человеком, — или у Ассоциации Колдунов принято натворить, черт знает что, и при первой возможности удрать, поджав хвост?

— Не судите по мне обо всей Ассоциации. А насчет хвостов, у некоторых колдунов они действительно есть — это результат неточно произнесенных заклинаний.

Аната тихонько засмеялась.

Феонирд притянул к себе кресло, но садиться не стал. Он повернул его спинкой к себе и облокотился.

— Даже не знаю, что я еще могу рассказать. Я ведь в прошлый раз наговорил даже больше, чем помнил.

— Да, ты много что наговорил, — произнес Иштер, — я прослушал диски. Но ты ни слова не сказал о том, как возникла ваша Ассоциация, и почему вы стали колдунами. О том, почему вы забытые, я еще могу догадаться. И еще мне интересно, ты бы смог обучить меня некоторым штучкам?

Колдун с улыбкой посмотрел на парня.

— Хочешь удивить подданных? Мне кажется, они и так тебя уважают. Или…

Иштер смущенно потупился. И я вдруг поняла, что скрывалось за его просьбой и намеком Феонирда.

— Это сложно, — после недолгой паузы ответил колдун, — но, если у тебя хватит терпения, некоторые из моих штучек ты сможешь освоить.

— Правда? — удивилась Аната. — Вот здорово!

— Потом Иштер обучит брата, а от того житья не будет в резиденции лорда Эшнера, — обрисовала я предстоящую перспективу в мрачных тонах.

— Лануф… — Иштер перебил меня, — я ничего не скажу Нацтеру, обещаю.

— Да мне-то что? Делайте что хотите. Я же не запрещаю. Только вот не представляю, как ты вернешься в королевство с большим павлиньим хвостом?

Феонирд, посмеиваясь, следил за нашим спором.

— Нет, если у меня будет хвост, то в королевство я не вернусь. Останусь у вас смешить букаруса.

— А вместо тебя править Дарьяндесом будет Нацтер, — предположила я.

— Он справится.

— Вы хотите поссориться? — полюбопытствовал колдун.

Ответить взяла на себя труд Аната:

— Феонирд, не переживай. Они состязаются в красноречии. И сколько я знаю Лануф и Нацтера, а поскольку Иштер и Нацтер близнецы — можно сказать они одно лицо, то эти двое неспособны всерьез поссориться. Можешь мне верить — это самые мирные создания во вселенной.

— Аната, прекрати, — сердито сказала я, — речь сейчас не обо мне.

— Можно спросить? — Феонирд обратился ко мне.

— Да.

— Почему ты не надела кольца, что я тебе отдал?

— Я не ношу колец.

— Это давняя история, — добавил Иштер.

— Но иначе ты рискуешь их потерять, а чем ближе к Ийокопене, тем больше шансов. Сюда может проникнуть еще кто–нибудь, и он легко узнает, в чем твоя сила. Надеюсь, ты догадываешься, чем это может грозить.

— А на шею их повесить нельзя? — предупреждение колдуна меня встревожило.

— На руках надежнее.

— Я подумаю, — пообещала я и сердито посмотрела на подружку. Ей не терпелось поведать всем о моей боязни носить кольца.

— Я молчу, молчу, — заверила Аната.

— А что там насчет Ассоциации? — напомнил Иштер.

Феонирд, прежде чем ответить, сел в кресло, сложив руки на коленях. Похоже, что говорить он собирался долго.

— Примерно семь веков назад наша планета была свободна. А люди на ней были самые обычные. Они создали солнце и еще ряд спутников, чтобы уравновесить систему. Но спустя два столетия рядом с нашей галактикой произошла катастрофа. Вселенная будто вздрогнула. Сместились планеты, а солнце, которое освещало Ийокопену, взорвалось при столкновении с крупной блуждающей звездой и превратилось в черную дыру. Это длилось веками.

Но мои предки не погибли. Они знали о возможной катастрофе и поэтому укрылись в подземельях. С их телами и сознанием начало твориться нечто непредсказуемое. Они менялись. Выжили лишь те, кто смог контролировать мутации в пределах своего организма. Для этого пришлось освоить приемы обращения с измененной энергией, параллельными мирами, они научились общаться с духами и развили сверхъестественные способности. Они достигли того, что тела перестали превращаться в уродливые образования, они стали идеальны. И научили своих потомков достижению гармонии в себе и в своем мире.

Примерно двести лет назад планета влетела в черную дыру. Все пытались предотвратить это, используя свои силы. Мы не знали, что нас ждет в черной дыре. Она казалась нам воплощением ужаса и смерти. Я лично участвовал в этом.

— Тебе двести лет? — удивленно спросила Аната.

— Двести семьдесят восемь, если быть точным.

— А ты ничего, хорошо сохранился, — произнес Георгий.

— А я бы больше тридцати не дал, — высказал мнение Иштер. — Продолжай.

Колдун кивнул.

— Единственное, что нам удалось — это уменьшить скорость вращения планеты. И по странному стечению обстоятельств Ийокопена застряла в недрах черной дыры. С тех пор планета считается исчезнувшей и вы не найдете о ней даже упоминаний. Триста лет назад наша галактика еще посещалась в очень исключительных случаях. Но на моей памяти нет прилетов даже потерявших управление кораблей. Теперь никто не подозревает о нашем существовании. За исключением вас.

— Но зачем Эктор похитил моего мужа и остальных? — задала я вопрос. — Они вряд ли что–то смогут сделать.

— Да, я тоже сомневаюсь в их способностях. Но догадываюсь, что у Эктора на уме.

— Ты можешь нам поведать о своих догадках? — поинтересовался Иштер.

— Вам не понравится.

— Феонирд, мы хотим знать даже худшее, — сказала я.

— Я полагаю, что в скором времени Эктор соберет всех колдунов, и сообща они попытаются протолкнуть планету вглубь черной дыры. Мы недавно узнали о Внутреннем Космосе. А потом Айрен включит свой прибор. Защитные кольца защитят Ийокопену от возможных неприятностей.

— А как же Айрен, Татхенган, Нацтер и Бель? — этот вопрос волновал меня больше всего.

— Они останутся на Ийокопене.

— Их убьют? — ужаснулась Аната.

— Нет. Они останутся там жить.

— Но почему именно они? Бедная сестренка…

— Бель приглянулась Карайтеру.

— Ужас!

— А Нацтер? — спросила я.

— Не знаю. У нас много прекрасных дам. Может Эктор рассчитывает познакомить его со своей дочерью.

— Но почему он, а не я? — удивленно спросил Иштер.

— Он и Татхенган — бессмертные, им легче будет привыкнуть к новой жизни.

— Лануф, это правда? — Иштер засомневался.

— А он тебе разве не говорил?

— О чем?

— О том, почему он постоянно меняется в росте?

— Нацтер сказал лишь, что дело в препарате, который ему поставили, когда он был на Дордодотернзисе. Значит, препарат? Нацтер стал бессмертным… Это потрясающе!

— А Татхенган кроме бессмертия обладает бесценными познаниями, — добавил Феонирд.

— Какой ужас… — пробормотала Аната.

В отсеке повисла задумчивая тишина.

— У вас есть время, чтобы найти их, — нарушил ее Феонирд.

— Но ты теперь действуешь против Ассоциации, — напомнила я. — Чем в будущем тебе это может грозить?

Колдун опустил взгляд и, сдерживая вздох, ответил:

— У меня нет будущего. Моя жизнь мне не принадлежит. Я живу пока нужен… — потом он внимательно посмотрел на меня. — Разве нет?

— Не будь столь категоричен, — попросила я. — Все может измениться.

На этом наш первый полноценный разговор с Феонирдом закончился. Я с Анатой отправилась проведать Гульсияру. Мужчины тоже разошлись по своим делам.

— Бедная девочка, — вздыхая, промолвила Аната, когда мы шли к моей каюте, — она в ужасе от одного его имени.

— Да, я заметила.

Когда мы вошли, Гульсияра лежала в своей постели, с головой укрывшись одеялом.

— Гульсияра, что с тобой? — забеспокоилась Аната.

— Не знаю.

Я коснулась ее лба.

— Да, у тебя жар!

— Это все от страха, — предположила подружка.

— Я никого не боюсь! — твердо заявила Гульсияра.

— Не обманывай нас, — попросила я, — мы же все видим.

— Лануф, скажи ему, чтобы не приходил сюда. И… я сегодня не буду обедать.

— Я с ним уже поговорила на эту тему, он обещал без стука не входить.

— Гульсияра, детка, — Аната склонилась над ней, — колдун теперь не опасен. Его жизнь в руках Лануф. Вчера, когда ты убежала, приходил Дарьян. Он хотел забрать колдуна, ты должна понимать, что он нам нужен, чтобы скорее найти наших. Вот поэтому Лануф решила его оставить в живых. Но она, если захочет, может тут же от него избавиться.

— Это правда? — садясь, удивленно проговорила Гульсияра.

— Чистая правда, — заверила я.

— Но все равно я его боюсь. Меня словно парализует. И я чувствую, что страх с каждым днем усиливается.

Аната выпрямилась, прошлась с задумчивым видом по каюте. И остановилась перед зеркалом, заметив, что шторы на нем задернуты. Потом стала рыться в шкафчике с лекарственными препаратами.

— Здесь ничего нет. Схожу к врачам, может что порекомендуют.

Сказав это, Аната вышла из каюты.

— Я выгляжу глупо, да? — Гульсияра грустными глазами посмотрела на меня.

— Не глупее, чем я со своим страхом перед пауками и кольцами.

Я взяла в руки шкатулочку, которая все это время стояла на столике, открыла ее. Потом долго и внимательно рассматривала кольца, не прикасаясь к ним. Но надеть так и не решилась.

Аната вскоре принесла коробочку с множеством препаратов, и Гульсияра без возражений глотала все, что она ей давала.

— Это перед сном, а эти две таблетки — утром. И так каждый день.

— Если не скончаюсь за неделю, проживу еще немного, — с сарказмом произнесла девушка. — Это же убойная доза!

— Не спорь. Уж лучше умереть от спокойствия, чем от нервного срыва.

В течение нескольких дней Гульсияра наотрез отказывалась выходить из каюты. Она пила лекарства, но успех в преодолении страха был незначительным. Депрессия девушки усиливалась.

Однажды перед сном я шла по коридору, ведущему к каютам Иштера и Анаты. В ответвлении коридора на двери одной из кают я заметила светящуюся вывеску. Мне стало интересно, и я свернула к этой каюте.

«Здесь живет Феонирд — колдун с планеты Ийокопены. Убедительная просьба без разрешения не входить», — гласила табличка, написанная крупным курсивным шрифтом на межгалактическом языке.

Я знала, что Феонирд работает над просьбой маршала, и кое-что в этом направлении уже было сделано. Мы проникли во Внутренний Космос, этим самым значительно сократили путь, затем выскочили в самом густонаселенном людьми участке вселенной, благополучно миновали полицейские кордоны. Феонирд сделал так, что патрули приняли нас за торговый караван. Интересно, а чем он сейчас был занят? Помнится, он обещал что–то решить насчет топлива. Последние дни Феонирд не давал о себе знать.

Постояв в нерешительности перед дверью, я, было решилась постучать и даже подняла руку, как из-за двери донесся знакомый голос:

— Входи.

Я даже вздрогнула от неожиданности и прежде чем войти, убедилась, что мой кларкс на месте.

В каюте было сумрачно. Над полом в центре нарисованного белой краской большого треугольника сидел в очень необычной позе Феонирд. Необычность заключалось в том, что люди редко так сидят: он левитировал в позе отдаленно напоминающую «позу лотоса». Во-первых, ноги были сложены не совсем, как положено, а руки не на коленях, а держали серебряный шар. Глаза колдуна были открыты и смотрели как бы сквозь шар.

Когда я входила, колдун сидел ко мне спиной, но стоило мне задержать на нем взгляд, как, не меняя положения, он стал поворачиваться ко мне лицом.

— Я не вовремя? — подумывая об уходе, спросила я.

— Ты мне не помешаешь.

— Я, пожалуй, приду в другой раз.

— Нет, не уходи. Я сейчас завершу сеанс. Подожди пару минут.

— Ладно, я не спешу.

Я стала осматриваться. Чего только в каюте не было. На стенах горели свечи, изображая что–то напоминающее иероглифы. По углам каюты огромные зеркала, тоже изрисованные странными знаками, черепа, увидев которые, я поспешила отвернуться, статуэтки из дерева, жуткие оскаленные маски. Я даже удивилась. Откуда он смог все это сюда притащить?

Глядя на свое отражение в зеркалах, я вдруг подумала, а вдруг Феонирд пытался связаться со своими. Жутко представить, как из всех этих зеркал начнут вылазить колдуны. Даже не по себе стало.

Пока я строила пугающие догадки, колдун закончил сеанс. Он оставил камень висеть в воздухе, а сам, выплыв за пределы треугольника, встал на ноги.

— Присаживайся, — попросил он, указав на кресло, накрытое красным атласным балдахином. — У тебя какое-то дело или просто любопытство?

— Ты наверно догадывался, что я приду по поводу Гульсияры?

— Да, не стану скрывать, догадывался. Ей стало хуже?

— Поэтому я пришла. Ты действительно можешь ее исцелить?

— В зависимости от того, как крепко укоренился в ней страх. Я могу попытаться.

— А если ничего не получится? Что тогда?

— Не получится один способ, я найду другой. У колдунов не принято отступать перед проблемами.

— Когда сможешь прийти?

— Позови меня, когда она уснет.

— У нее бессонница. Ничто не помогает.

Колдун задумался. В его глазах отражалось мерцающее пламя свечей. В меня все больше проникало ощущение пугающей таинственности, которой была заполнена каюта колдуна. Его молчание затягивалось.

Наконец, он подкатил к себе кресло, сел, сцепив руки в «замок», опираясь локтями на подлокотники, и сказал:

— Я сделаю так, что к полуночи она уснет. Тогда и позови меня.

— Хорошо, но ты обещаешь, что, избавившись от страха, у нее не появится другая крайность?

— Не беспокойся, если она влюбится в кого–нибудь, то только по своей воле.

Я облегченно вздохнула. Мой взгляд привлекла странная фигурка за его спиной. Я уже давно заприметила ее. Фигурка изображала человека в состоянии крайнего истощения, тащившего на длинной цепи камень.

— Я не отвлекаю тебя от дел? — поинтересовалась я.

— Нет. Кроме Иштера ко мне больше никто не заходит.

— И как у него успехи?

— Ну… — колдун усмехнулся, — пока у него только большое желание. Меня радует, что он не оказался злопамятным.

Я опять посмотрела на фигурку. Никак не могла понять, что меня в ней притягивает. Вроде бы я ее не видела раньше.

— А чем ты сейчас занят?

— Я привлекаю к кораблям космические течения. Они помогают нам лететь к цели. Мы уже второй день летим с выключенными двигателями.

— Здорово! А это не опасно? — мне вспомнился случай, когда я и Нацтер застряли в одном из космических потоков, а, вырвавшись, долго блуждали, повинуясь остаточной энергии корабля. Это было жуткое приключение. Если бы не Айрен, мы бы сейчас были бы не в лучшем состоянии, чем человек за спиной Феонирда.

— Я держу все под контролем. Примерно через девяносто часов мы увидим планету с синим солнцем.

И вдруг фигурка за спиной колдуна вздрогнула. Вздрогнула и я, увидев, как она начинает расти в высоту, и тут же сообразила, что сделала она не из дерева, а кости!

— Что? — встревожился Феонирд.

Я указала в стену за его спиной и с трудом проговорила:

— Убей!

Чудовище приобретало более понятную форму, уже начала проявляться голова, передние лапы. Все это обрастало плотью и грозило обрести чешуйчатую шкуру. Это был какой-то доисторический ящер.

Колдун прислушался к странным звукам, потом оглянулся.

Чешуйчатый хвост дернулся и, ящер, издав звонкий щелчок, оттолкнул от себя кресло, на котором в немом изумлении замер колдун. Чудовищу не хватало место для развития. Кресло откатилось к пентаграмме, нарисованной в центре каюты на полу, и затормозило, повинуясь воле колдуна. Феонирд бросил на меня беспокойный взгляд и, развернув кресло, уставился на чудовище. Постепенно на его лице появилось пугающе холодное выражение.

Я уже собралась вскочить и бежать со всех ног из его каюты, но он, приподняв кисть правой руки, остановил меня. Затем произнес несколько непонятных слов, и из его груди вырвался зеленый шар и угодил в разинутую пасть чудовища.

Раздался захлебывающийся рык, ноги монстра подкосились. Падая, он напоследок сверкнул в нашу сторону холодным блеском зеленых глаз и превратился в фигурку человека, тянущего камень.

Я резко отвернулась и, отдышавшись, произнесла:

— Хорошо, что это не тиранозавр, — затем встала. — Я, пожалуй, пойду, а то еще что-нибудь случится.

Я вышла из каюты, оставив его переваривать увиденное. Я понимала, что оживление мертвецов никого не оставляет равнодушным.

К полуночи, как и обещал Феонирд, Гульсияра спала крепким спокойным сном.

Я смотрела на нее и боролась с нежеланием отдать ее пусть на некоторое время во власть колдуну, которого она так боится. Но выбора иного я не видела. Я же не хотела, чтобы она умерла от страха.

Понимая, что девушка может проснуться в любую минуту, я сняла кларкс и позвала мысленно: «Феонирд, Гульсияра спит. Приходи, только не стучись».

Минуту спустя он возник в центре каюты. Затем ничего не говоря, подошел к ее постели, закрыл глаза, простер перед собой руки, и показалось мне, к чему-то прислушался. После этого стал что–то шептать. Я вдруг увидела круглый серый шар с тончайшими иголками. Этот шар напоминал пушистого серого котенка, свернувшегося клубком.

Колдун не стал отвлекаться на объяснения.

Он осторожно взял этот шар, дождался, когда тот уменьшиться вдвое и сжал пальцы, словно раздавив его. Некоторое время у него между пальцами сжатой в кулак руки что–то светилось, но постепенно свечение стало затухать, пока окончательно не затухло.

Колдун посмотрел на меня. Я как стояла истуканом у кровати девушки, так и продолжала стоять.

— Это пока все, что я могу сделать. Теперь ей надо в течение трех дней выполнить маленькое условие.

— Какое? — сдерживая волнение, спросила я.

— Она должна коснуться меня — ведь я источник ее страхов. Если она не упадет в обморок, то все в порядке.

— А если упадет?

— Вот, если упадет, тогда и будем думать, что делать дальше.

Я вздохнула.

— Что–то не так? — спросил Феонирд.

— Как же выполнить это условие? Ее из каюты лебедкой не вытянешь.

— Я поговорю с Нацтером. Мы что-нибудь придумаем.

— А я все же попытаюсь привести ее к завтраку. В чем смысл этого условия? Неужели оно обязательно?

— Иглы страха оставили в ее душе яд. Если яда мало, столкнувшись со своим страхом, она переборет его, но если много — страх может навсегда поселиться в ней.

Я подошла к своей кровати и устало опустилась на нее. Проблема, возникшая передо мной, казалась неразрешимой.

Колдун окинул задумчивым взглядом убранство каюты и остановил взгляд на шкатулке с кольцами. Затем подошел к столу.

— Лануф, ну почему ты до сих пор их не надела? Это же безрассудство оставлять их хоть на минуту без присмотра.

Он взял шкатулочку, открыл ее и протянул мне.

— Надень, иначе все мои и твои усилия пропадут даром.

— Не настаивай. И почему ты их сделал кольцами? Придумал бы что-нибудь другое.

— Лануф… — он сердито посмотрел на меня. От его взгляда даже кровь заледенела на мгновение в жилах. — Я заставлю тебя их надеть, даже если ты после этого отдашь меня Дарьяну!

— Не смотри так, — мне с трудом удавалось не поддаваться его взгляду, парализующему мою волю, — или хочешь, чтобы и я тоже заразилась страхом и заболела как Гульсияра?

— Пожалуйста, надень, — спокойно попросил он, и вдруг вспылил: — Ну что за женщина! Она держит мою жизнь в руках, а какие-то кольца не может надеть!

— Не какие-то! — возмутилась я. — Я органически не переношу колец. Знаешь ли, с тех пор как на меня насильно надели одно милое колечко, у меня в голове ступор появился. Так еще и ты пытаешься сделать тоже самое!

— Извини. Понимаю, у всех свои причуды, но надеть эти кольца необходимо. От них зависит успех нашего дела.

— Спасибо, что напомнил, а то я не знаю…

— Пожалуйста. Это же минутное дело.

Феонирд взял мою руку и вложил в нее шкатулку.

— Хорошо… я попытаюсь, — наконец, сдалась я.

Но решимость испарилась, едва я ее открыла.

— Ну же, — Феонирд занервничал, — может помочь?

— Не надо! Как–нибудь сама справлюсь, — я дотронулась до синего колечка дрожащей рукой, потом осторожно подцепила его пальцами, едва не уронив. Затем, отложив шкатулку в сторону, принялась рассматривать кольцо. Колдун терпеливо ждал.

— И долго ты будешь на него смотреть?

— Да, вот думаю, на какой палец его надеть?

— На любой.

— Кажется, великовато будет даже для большого. Хотя на среднем оно смотрелось бы прекрасно…

Феонирд вздохнул, отчаянно всплеснув руками. Потом тихим просящим голосом попросил:

— Лануф, перестань меня мучить. Я столько сил потратил, чтобы их собрать. Ты даже не представляешь, чего мне это стоило.

Я сердито посмотрела на него, заявив:

— А ты не представляешь, что я пережила, когда ты их убивал!

— Я не убивал их, а законсервировал.

— Все равно. Это было чудовищно и отвратительно!

— Давай хоть на время забудем об этом, — примирительным тоном проговорил он. — Надевай уже.

Я пожала плечами и, пересиливая копошившийся в душе страх, стала надевать кольцо на средний палец левой руки, решив снять его сразу, если что–то мне не понравится. Я была уверена, что кольцо слишком велико. Едва кольцо достигло положенного ему места на нижней фаланге пальца, оно замерло на нем как вкопанное.

— Ааа… — вскрикнула я, попытавшись его снять, — оно не снимается! Боже… Это твои делишки?

Я ужасно испугалась, что даже пот на лбу выступил.

— Успокойся. Все в порядке.

— Что? — возмутилась я и потрясла перед собой рукой. — Это ты называешь в порядке?

— Просто так должно быть. Сила этого кольца теперь неразрывно связана с тобой. В этом нет ничего страшного.

Я с трудом перевела дыхание и, глядя на кольцо, спросила:

— А оно корни не пустит?

— Ни корни, ни когти, ни всего того, что ты можешь себе вообразить.

— А когда я смогу его снять?

— Этого я не знаю. Надевай остальные.

— Погоди, мне надо прийти в себя, — я встала и прошла к шкафчику, где хранились лекарства. Стала нервно перебирать их. Меня затрясло как при лихорадке. Кое-как отыскав нужные капсулы, я проглотила парочку и взяла, любезно предложенный колдуном стакан с водой. Поднося его ко рту, остановилась, и в упор посмотрела в его золотистые глаза.

— Перестань, я налил воду из этого графина. Тебе всегда в голову лезут страшные мысли?

— От… от… куда ты знаешь, о чем я подумала? — проговорила я, заикаясь.

— Да, у тебя все на лбу написано! — Феонирд в расстроенных чувствах начал ходить по каюте. — Лучше бы Дарьян забрал меня к себе, чем терпеть такое недоверие. Подумаешь, быть игрушкой каких−то пару сотен лет…

Я сделала из стакана несколько глотков, поставила его рядом с графином и, глядя на его метания, предложила:

— Если ты этого хочешь, я все устрою.

Он резко остановился и оглянулся. Затем сжал перед собой руки и взмолился:

— Пожалуйста, не надо… Я еще не готов умереть. Извини, если что не так…

— Да, нет, все в порядке. Я же по доброте душевной хотела помочь. Я ведь вижу, как ты меня ненавидишь.

— Нет, это неправда! — горячо возразил Феонирд. — Я не могу тебя ненавидеть. Да, может раньше, когда я лежал распятый на столе, я ненавидел того, кто вернул меня к жизни. Но тогда я был уверен, что это Айрен излечил меня. Теперь после всего, что случилось со мной за последнюю неделю, я чувствую себя неуверенно. Я словно хожу по острию ножа. Я стараюсь казаться холодным и бесчувственным, чтобы скрыть свои истинные чувства. Я же не могу допустить, чтобы ими играли как фигурками на шахматной доске. Пойми меня.

— Я могу понять все, что ты сказал, в этом нет ничего удивительного. Знаю из собственного опыта. А насчет Дарьяна, ты зря его опасаешься. Про игрушку он сказал, чтобы припугнуть тебя.

— Вполне может быть, но мне от этого нелегче. Если бы ты знала, как я раскаиваюсь, что вообще отправился к этому Богу. Ну не стал бы интересоваться, что со мной произошло — жил бы себе спокойно.

— Что теперь об этом жалеть, — сочувственно проговорила я.

Я вернулась к шкатулке. Прежде чем взять другое кольцо, проверила то, что уже было на пальце. Синее кольцо закрепилось на нем намертво.

Вздохнув, я села на кровать и осторожно извлекла красное колечко. Решила надеть его на указательный палец. Но каково же было мое удивление, когда оно не захотело закрепляться на нем. Я сняла кольцо и недоуменно взглянула на Феонирда.

— Возможно, оно подойдет к другому пальцу, — посоветовал он.

— Ну и причуды у этих колец, — облегченно вздохнув, проговорила я, когда кольцо намертво закрепилось на безымянном пальце.