Бесплатный фрагмент - Вользевир

Пролог

Демоны, многих ли вы знаете? А многие ли знают вас? Может один из них ваш брат, мать или сестра? И стоит вам только отвернуться как подлые порождения тьмы пускают слюни на вашу душонку. Забавно, сколько не замечают люди, бок о бок с нами живут загадочные, по истине мрачные существа.

Где-бы мы ни были, они по всюду, на кухне где мы едим, в спальне где мы спим, они наблюдают за нами, но люди полностью уверены, что в комнате одни, что в шкафу весят только вещи и не чего более, но стоит взглянуть в темноту как вскоре ты ощутишь, что из темноты на тебя тоже смотрят.

Твой взгляд не остался без внимания, ты им интересен.

Роняя слюни и исходя в дьявольском оскале, они лишь наблюдают за тобой, взор их полон боли, ненависти и голода.

Тонкая грань между мирами разделяет нас, но на долго ли…

ГЛАВА 1

Я уже взрослый, не давно мне исполнилось семь лет, а завтра у меня первый день в школе. Так волнительно, мама говорит, что наконец у нее появиться свободное время. Как по мне мамочка очень несчастна, хоть тщательно это скрывает. Иногда я слышу, как по ночам она плачет, от чего мне становиться грустно. Смею предположить, что причиной этому служит тот факт, что мой отец исчез сразу после моего рождения.

Оставив мне только имя «Вользевир»

Мать ненавидит это имя, но все же рассказа мне о нем, однако не разу меня так не назвала. Мне кажется она его боится, ее в дрожь бросает от этого имени.

В итоге при рождении мне дали двойное имя Николас-Вользевир, на этом настоял мой дед. Раньше я видел его только на фотографиях, крепкий, низкий, пятидесяти летний мужик, с черной густой шевелюрой без единого седого волоска, что очень странно для его лет.

Не за долго до моего появления на свет, он благополучно сошел с ума в собственном доме, утверждая, что его терзали демоны полуночники и голоса не давали покоя. А свою дочь он убеждал в следующем: Будто это моих рук дело (того меня, который был еще в утробе матери)

Странно, но иногда меня посещают мимолетные вспышки воспоминаний, видения которых быть не должно. Находясь еще под сердцем матери, я видел ее глазами и кажется на короткое время мог подчинить ее волю и сознание, будучи весь окутан пуповиной и барахтаясь в теплых водах живого организма, я брал верх над ее разумом.

Довольно жуткие явления прошлого, я даже не уверен что они мои, или не только мои?…..

ГЛАВА 2

— Линда послушай, если ты мне дочь просто выслушай, твой взгляд одурманен, одержим грязной кровью и плотью у тебя в брюхе.

От него нужно избавиться, пока нечестивая сущность не вышла на свет и не побрала нас всех в гиену!

— Тени… они со мной говорят (его лицо поглотило безумие, голос осел почти до шепота, и отчетливо слышались нотки страха и отчаяния) -они говорят страшные вещи, да… да, не с кем не говорят… только со мной, но я… я их больше не слушаю (По глазам хаотично пробегали ярко-красные дорожки, казалось будто безумные глаза старика вот-вот начнут кровоточить, под ними отвисли лилово-серые мешки, было видно что он не спал два-три дня) -После того как они приказали убить мою кошку, бедняга не находила себе места, вечно моталась по дому и шипела на всяк темный уголок, будто понимала что они говорят. Мне… мне велели ее убить, взять кухонный топор для мяса и порубить на куски, да… велели… я не хотел, мне велели… Но мерзавка успела удрать, и голоса винят в этом меня, они хотели крови, но я… я все испортил.

Даа… я их больше не слышу, делаю вид что не слышу… да… делаю вид, и голоса умолкают. Тени, и то что в них скрывается, говорят, что барьер скоро падет… что Повелитель возродится, и выпустит своих псов на прогулку.

— Боже, ихние голоса так и веют смертью, ты понимаешь Линда!? (в голосе появилась паника) они начинают ликовать, когда ты приходишь с этим Дьяволом у себя в пузе!

— Замолчи! Слышишь? Не смей обвинять моего ребенка в своей шизофрении, я не намерена больше это выслушивать отец, это не только мой сын, но и твой внук.

— Это существо мне не внук, это дьявол! Или один из его приспешников! И не думай, что ты его родишь как нормальная женщина, и будете вы жить долго и счастливо, этот бес разорвет тебя изнутри! как только почувствует в себе силу. Ты будешь кричать от боли, молить о пощаде, но крики и мольба сменяться глухим хрипом, ты даже не сможешь кричать, твое горло зальет твоя же кровь, ты будешь ею захлебываться, но будет уже поздно. Твои органы послужат ему пищей, а когда он закончит с тобой то примется за нас.

— Заткнись Джерард! Ты больной ублюдок, тебе лечиться надо!

— Нет я это так не оставлю, ему нельзя позволить появиться на этот свет (Джерард быстро и ловко подорвался, что не свойственно людям в его возрасте, и в мгновение ока был уже на кухне. Нервно шурудя в ящиках стола столовыми приборами, в поисках ножа. Нащупав в куче перевернутых приборов ручку широкого разделочного топорика, резким движением руки выдернул его вместе с ящиком, стальные приборы разлетелись по всей кухне звонко звеня ударяясь о кафель. Острое как бритва лезвие топорика, блеснуло в свете вольфрамовой лампы.

— О боже (вскрикнула Линда)

— Не смей упоминать нашего господа, дьявольская подстилка!

— Папа ты спятил? Успокойся, это я твоя дочь твое маленькое солнышко, помнишь?

(Лицо Линды побледнело, ужас и удивление переполняли, от страха ее начало жутко тошнить, ноги стали подкашиваться сами собой, в глазах медленно, но уверенно темнело страх потерять ребенка от руки спятившего отца порождал панику)

— Мое солнышко… (на красных от бессонницы глазах, блеснула едва заметная слеза, вспомнилась пяти летняя малютка с длинными до пояса, слегка кудрявыми волосами, которая бежит в объятья любящего отца.

— Папа, а что это в небе яркое-яркое?

— Солнышко

— Солнышко? (Теперь я солнышко, девчонка громко захихикала, обняв отца за шею обеими ручонками)

— Голоса, ты их слышишь? Они велят мне убить себя… они чувствуют, что на вечно останутся в небытие!

УБЕЙ…. СЕБЯ…

— Я знаю… знаю, как спасти нас обоих (Джерард крепко сжал рукоять топорика)

— Солнышко, иди ко мне не бойся, скоро все закончиться.

Линда ринулась на выход, но двигалась медленно и не уклюже будучи на восьмом месяце беременности, Джерард оказался в дверном проеме быстрей, перегородив собой путь спасения. Он медленно шагнул в сторону жертвы, его полностью поглотило безумие.

— Во имя господа спасителя нашего!

(Вскрикнул он что есть мочи)

— Да будучи мы овцами грешными

А ты спасителем нашим

Прими отродье нечестивое

Да заточи на муки вечные

Ибо ты венец правосудия

Да имя святое твое

Меч праведный!

Он наотмашь ударил дочь, от чего та рухнула без сознания на пол, по пути ударившись лицом о угол деревянного стола. По лицу побежал теплый кровавый ручеек.

Он одернул ее за плечо положив на спину

(Внезапно на кухне сам по себе вылетел второй ящик с кухонными принадлежностями, дверцы подвесных шкафов открывшись отлетели в разные стороны, а чайный сервиз с грохотом влетел в стену, усеяв кухонный пол осколками)

УБЕЙ СЕБЯ!

— Да спасет господь наши души!

Да понесем знамя мы его

И не страшен демон нам будет

(Оттянув мешковидный сарафан он полоснул по ткани разделочным топориком оголив восьмимесячный живот)

Будучи без сознанным тело Линды стремительно поднялось, будто марионетка кукловода. Джерард отскочил и попятился назад, не замечая осколки фарфора под ногами, увиденное повергло его в шок, что-то пыталось словно выбраться из восьмимесячного живота, стараясь якобы укусить Джерарда. Кожа живота обтянула маленькую мордашку будто маска, был отчетливо виден силуэт маленьких рожек. Линда открыла глаза (левая сторона лица была в крови из-за удара о стол) и наклонила голову в бок словно заглядывает за угол, только вот зрачков не было одно большое бельмо. Шаг за шагом, осколки фарфора впивались в ступни, всего минутой ранее он был охотником, а теперь загнанная в угол дичь. Не в силах терпеть боль от осколков, пронзавших ступни, Джерард упал на колени и взмолил господа о помощи.

Линда вытянула руки к отцу, и пристально не отводя взгляд смотрела пустыми как бездна глазами.

— Убей себя! (молвил хрипой веющий холодом голос, устами Линды)

Его правая рука медленно поднималась против его воли, и вот к шее приблизилось острое как бритва лезвие.

— Мама хватит! Я не хочу этого…

(Топорик зазвенел, ударяясь о кафель, Линда махнула рукой и Джерард влетел в спальную комнату прямо в шкаф для костюмов, крепко приложившись затылком о полки)

— Дальше как в тумане, видение это из прошлого или плод больной фантазии, я не знаю.

Рассказать маме о видениях я не решаюсь, не хочу ее пугать, да вот только шрам на ее левой брови мне не как не дает покоя.

Глава 3

— Ник спускайся, пара завтракать

— Иду мам, я открыл глаза и еще минуту пялился в потолок, вскоре сел на край кровати, прищурив глаза от лучей солнца, накинул на голову одеяло и повалился на бок. В голове была только одна мысль (сегодня в школу) какой-же я взрослый, а что должны делать взрослые? правильно, чистить зубы по утрам. Я пошел в ванную комнату, взял свою старенькую зубную щетку и нанес на нее как можно больше зубной пасты (так будет чище) что еще делают взрослые? (читают газету за завтраком с максимально серьезной физиономией) запросто.

Я спустился в низ, мама сидела за кухонным столом, и нехотя листала газету

— Садись завтракать Ник, скоро приедет школьный автобус, ее голос был довольно веселый, но в этой веселой интонации я услышал грусть, или печаль. Что послужило причиной такого ума заключения? Я вижу людей как на ладони, точнее сказать какая-то часть меня.

Когда кто-то лукавит, пытается что-либо скрыть или испытывает тайную ненависть (последнее крайне ярко выдает людей) то у меня что-то в голове бьет тревогу, и всегда по-разному, если позволите я разделю их на цвета.

Зеленый- это добрые люди, чисты душой, не представляющие из себя опасности.

Желтый- Люди, которые что-то скрывают часто недоговаривают, всячески прячут свой истинный облик.

Красный- Это агрессия, люди от которых следует держаться по дальше, их переполняет гнев, зависть, ненависть ко всему живому. Но как правило люди краснеют в критические моменты, так называемой «точки кипения» Редко встречаются люди одного цвета, в основном это радуга, но что означают остальные цвета? и видят ли другие дети то что вижу я? может стоит спросить? Да нее, сочтут за полоумного. Но с другой стороны, я же всего лишь любопытный ребенок, вот только если мама прознает, то начнет нервничать и без основано переживать как в прошлый раз, добром это не кончится.

В это утро завтракал я один мама говорит нет аппетита, я то знаю что на самом деле после сборов в школу денег осталось в обрез, можно сказать на одного. Мама работает швеей, зарплата не большая, едва хватает чтобы прокормить нас.

Часто берет работу на дом, делая ее по ночам, от этого бывает в плохом настроении, мне так ее жаль, я всей душой хочу ей помочь…

Однажды она взяла срочный заказ на дом, черного, строгого платья. Она весь вечер и почти всю ночь строчила. Я проснулся, из гостиной доносился звук швейной машинки, на часах 03:31 спустился с верхнего яруса кровати, аккуратно, на цыпочках, выглянул за угол, мама все еще строчила, с виду ей осталось не много (Линда с трудом сдерживает смыкающиеся глаза и смачно зевает) Кофе! Осенило меня, знак внимания, любящий жест. В тот момент я хотел хоть как-то поддержать маму, дать понять, что она не одна. Ну что же мне не спалось, лучшим исходом был сон. Вот я иду с чашкой крепкого дешевого кофе (не смотря на его цену, пах он довольно ароматно) сложно объяснить, вот у вас было такое ощущение что на вас что-то пристально смотрит, что-то не из этого мира? Вот и я поймал такой взгляд в отражении выключенного телевизора, именно поймал, я смотрел в глаза своему отражению и по спине побежала дрожь, отражение мне улыбнулось. Засмотревшись я оступился (что свойственно детям моего возраста, мы всегда падаем, вечно коленки в крови)

И вот чашечка, горячего, бодрящего кофе, заваренная с любовью, настигает цель.

Женщина, которая не покладая рук минимум часов десять, ощущает на пояснице и левой части бедра, горячий, бодрящий кофе… Люблю тебя мам…

Я съел половину яичницы (вторую оставил маме) встав из-за стола все еще с чувством голода.

— Ник, иди скорей сюда, у меня для тебя подарок (это был шикарный по моим меркам костюм, школьный детский костюмчик ручной работы.

— Но откуда? (мне конечно очень приятно, но есть каждый день куда приятнее)

— Ааа, я понял, ты взяла кредит и до класса пятого новой одежды не будет?

— Пятый или седьмой (подхватила она) тебе же все ровно, правда? (мы оба рассмеялись. Эх… какая же она красивая в такие моменты, практически не изменилась, как в том видении, длинные по пояс кудри, карие глаза, и выразительная улыбка, только солнышко теперь я, или это слишком по детски?)

Линда внимательно осмотрела сына, черные лакированные туфельки, брючки, по верх рубашки пиджак. Все подошло идеально.

— Осталось одна маленькая деталь (Ли подошла к тумбочке около швейной машинки и достала из ящика, узкий черный галстук. Став на одно колено, принялась завязывать его, вокруг не большой шее сына)

— Так-то лучше «Красавец» (много значительно произнесла мать) прям как… (Ли замолчала, по выражению лица было понятно, что она о чем-то пыталась вспомнить) –Просто красавец…

— Мам, откуда этот костюм? (он мне безумно понравился, но его ткань будто пропитана чем-то особым. В голове забила тревога, все одетое на мне (кроме туфель) излучало яркий красный цвет, разумеется виден лишь моему взору)

— Твой дед довольно крупный мужчина и к тому же очень любил костюмы, вот я у него один взяла и перешила под твой размер (Ли смахнула с пиджака прилипшее перышко и вставила платочек в левый нагрудный карман) –По-моему очень хорошо вышло.

— О да, у тебя золотые руки (Теперь все понятно, ткань пропиталась дурной аурой Джерарда, его гневом, и яростью. Неужели дед меня на столько ненавидел что через столько лет даже его вещи передают ярко-красный цвет. Раньше я не видел ауру у предметов)

Ли поцеловала Ника в щечку

— Ну а теперь тебе пора «Первоклашка» -Вот твой портфель, тетради, и несколько ручек, остальное тебе выдадут.

(Почему-то мне страшно, столько новых людей, хочется остаться дома… но выбора нет.

— Ну я пошел.

— Заведи себе хороших друзей.

— Ладно (на самом деле не думаю что они мне нужны, сейчас меня волновали вопросы гораздо важнее, почему я вижу загадочную цветную ауру? На сколько прав по отношению ко мне дед? И улыбалось ли мне мое отражение?

Глава 4

Повелитель тьмы, кровожадный приспешник сатаны. Очень интересно, ты живешь не чего не подозреваешь, ходишь на работу, любишь семью, кормишь кошку, а потом бах… и пустота…

Ничего от прошлой жизни не осталось, теперь по венам гуляют не известные препараты, которые подавляют любую твою волю, любое желание сделать что-либо самостоятельно, остается лишь перебирать обрывки памяти, до которых не добрался смрад забвенных препаратов. В голове демоны, которые велят порубить свою кошку, говорящие тени, жаждущие повелителя, а причиной всех бед становиться неродившийся внук, слишком безумно что бы быть правдой.

Мне необходимо выяснить, мое видение на самом деле происходило в прошлом? и как Джерард очутился в дурдоме? (Нет понятное дело, что ему там самое место, но что произошло после того как видение оборвалось?)

Мама очень редко говорит про деда, и еще реже его навещает, если за него и заходит речь, то это только за молодые годы.

Давно она у него не была, может его уже вылечили? Но разве есть лекарство от демонов, или голосов теней? А то что вижу я это тоже болезнь? дар? или же проклятие?

— А вот и автобус (Боже почему мне так страшно? Колени просто гудят, и в туалет захотелось, страх перед неизвестным, совладать с ним так же тяжело как игнорировать зов природы, рано или поздно придется сделать дело. В моем случае это зайти в открытую дверь желтого автобуса с надписью «Дети».

Из автобуса доносился шум и гам, дети разных возрастов сидели по местам, погруженные в своих мирах (за исключением нескольких групп)

Глубокий ВДОХ… ВЫДОХ… шаг в перед, и я в автобусе под названием «Дети»

— Привет малой, первый день сегодня? (спросил мужчина лет сорока-сорока пяти, на нем была, синяя униформа и смешная водительская фуражка. На лице рисовалась улыбка, украшенная усами пшеничного цвета, водитель был довольно дружелюбен, казалось, что он доволен своей работой)

— Меня зовут Генри Вильямс, первачки у нас сидят в самом конце, так что проходи. Как только я шагнул по узкому проему вдоль автобуса, толпы сонных без эмоциональных лиц уставились на меня, своим присутствием я выдернул их из собственных воображаемых миров.

Некоторые дети (что по старше) начали шептаться, не отводя взгляд (они меня знают? мне их лица не знакомы)

Вытерпев все взгляды, я добрался до конца автобуса, там мои будущие одноклассники и одноклассницы. Окинув взглядом «первоклашек» все были одеты практически одинаково, девочки в белых блузках и черных юбках, некоторые с бантами или вплетенными в волосы лентами.

Всегда удивляло почему девочки (женщины) считают вплетенную в волосы тряпку или какую другую ерунду, дополнением их красоты?

Парни, все в школьной форме, только я в костюме ручной работы (может это он собирал все непринужденные взгляды пассажиров?)

Один из толпы отличается, вот на меня и обратили внимание.

Мне стало очень неуютно, я точно не в своей тарелке, желание очутится дома, росло семимильными шагами.

Выбрав не занятое место, я сел у окна, полупустой портфель бросил на сидение с права. Обожаю сидеть у окна, наблюдать за людьми, которые спешат по своим делам, может кто-то опаздывает или не терпит медленной ходьбы, но все как один остаются позади мчащего автобуса, и ты встречаешь новую партию людей, не успевая провести их взглядом, и так до бесконечности.

Метров за тридцать виднеется группа детей, значит будет остановка.

Свободных мест осталось мало, это значит один из них составит мне компанию, мысль об этом меня огорчила, не люблю я новые знакомства, дети как правило болтливы я же в отличии от своих сверстников молчун, мне мила тишина и одиночество.

Приближаясь к толпе, я осматривал будущих пассажиров, первоклашки практически идентичны, как и те что были в автобусе. Парни в школьной форме, девчонки в белых блузках и черных юбках. Сними трое старшеклассников, в основном это были дети не старше одиннадцати, из толпы выделялась не по годам упитанная девочка, ее родители явно не следят чем питается ихняя толстушка, как по мне так всем, всем что от нее не сможет убежать. Парень стоящий позади всей толпы ковыряет в носу, не лучшее занятие для общественного места, но он явно увлечен процессом.

Вот из-за относительно огромной толстушки показалась точная противоположность ей, огромные без форменные размеры (со стороны походившее на перемешенное ложкой желе) сменились чем-то хрупким, нежным, по детски милым.

Это был по истине не воображаемый контраст, с одной стороны сгущаются тучи, гремит гром, ужас поглощает не оставляя надежду на спасение, с другой же, светило солнце приятно согревая кожу, птички пели свою серенаду, приятные порывы воздуха подхватывали и развивали волосы, даруя освежительную прохладу.

Не высокого роста, миниатюрного телосложения, одета в длинную коричневую тунику (вместо стандартных, блузки и юбки) на ногах белые кроссовки на босу ножку, и не каких бантов с лентами. Мой интерес к ней обострился. Автобус подъехал к остановке, желтая дверь открылась, дети стали шумно заходить, двое парней друг друга толкали, явно друзья или даже братья. Мой взгляд был прикован к хрупкой незнакомке в белых кроссовках, нас разделяло стекло детского автобуса и несколько метров. Она обернулась и наши глаза встретились (о нет, привет паника, она увидела что я на нее смотрю. От страха побежали мурашки) Наши взгляды буквально на секунду соприкоснулись, эта секунда показалась часом, я обездвижен, не могу отвести взгляд… она отвернулась.

В автобус направилась девочка-желе (вскоре я узнал, что ее зовут Келли Ханиш) каждый ее шаг был ощутим, надвигались тучи и гремел гром. Только не место рядом со мной (подумал я)

Проходя по салону автобуса, она вяло осматривается в поисках свободного места, ей явно не хочется делать лишние шаги. Желе садиться впереди, заняв собой практически два сидения.

— Не занято? (спросил парень примерно моего возраста, на нем одет, старый зеленый свитер, черные брюки и сандали, это явно нешкольная форма)

— Нет, присаживайся (я убрал портфель на колени)

— Меня зовут Майкл Рид (он присел и протянул мне руку, я узнал его, это тот парень, что ковырял в носу, ну уж нет!)

— Николас Хейз (он все еще держит руку, я отвернулся, продолжив пялиться в окно, его это явно смутило)

— Красивый костюм

— Спасибо

— Мама сшила?

— Да, но откуда ты знаешь?

— Я слежу за тобой Ник, с самого рождения следил

— (Что? Следит с рождения? Больной что ли?)

— Да шучу я, моя мама тоже швея, работает вместе с твоей, я часто к ним на работу заглядываю, они вроде как дружат, если уж зацепятся болтать то это на долго, но иногда их разговоры очень даже интересные.

— Да? (что этому парню надо?) как ты меня узнал? Мы раньше не виделись.

— Миссис Ли нам с мамой показывала твои фотографии.

— Опять?! (ну я же просил)

По душному салону пронесся приятный порыв воздуха, это снова она, и снова по телу мурашки. Теперь я разглядел ее по ближе, черные как смоль волосы, большие голубые глаза и слегка пухлые губы, в этот раз наш взгляды не встретились, незнакомка села позади нас, и я мог едва ли учуять ее аромат, это были не известные для меня духи. Теперь я не о чем не могу думать, кроме того-что она сидит позади и смотрит в окно, а возможно мы смотрим на одни и те же вещи. Что со мной происходит? Я буквально чувствую ее дыхание, запах духов, ритм ее сердцебиения. Безумие, да и только.

Окинув салон взглядом, я увидел, что интерес к моей персоне не пропадает, даже девочка-желе лениво бросила взгляд в мою сторону.

— Эй Майк, почему все пялятся на меня?

— Ты же его внук (шепнул он)

— Кого его? Откуда им знать Джерарда?

— Его многие школьники помнят, семь лет назад он был директором школы, а потом в одну ночь сбрендил, поговаривают что он по улицам голый, людей пугал, но мама говорит это все слухи.

— Определенно (вот и первый урок, Джерард бывший директор школы, это объясняет страсть к костюмам, но почему я узнаю это не от мамы, а от парня с большими ноздрями?)

— Поэтому они и пялятся, думают что ты тоже выкинешь что-то подобное.

— Не исключено (я и сам от части начинаю верить в слова Джерарда. Для своих лет я слишком развит, как для человека, в пять лет я умел читать, писать обеими руками, и основательно знал физику, химию, биологию. Сейчас же я вижу неизвестное существо в отражении телевизора, видение из прошлого, и человеческую ауру, не дурно для семилетнего паренька.

Глава 5

Школа, не чем не примечательное трехэтажное здание, разбитые ступени, выложенные из тротуарной плитки, вели к старой деревянной двери, на которой красовалась не большая вывеска.

Приклони колено, смиренное дитя

Восславь молитвой Бога

Им жизнь тебе дана не зря…

Познай любовь великого святого.

— Майк (недоумевающе спросил я) –это школа при Богослужительном дворе?

— Ну да, прямо за школой Храм, ты разве не знал?

— Впервые слышу (удивительно! Какие еще сюрпризы меня ожидают?)

— Послушай (Майк на мгновение положил мне руку на плечо, не тали это рука что?… –ты если чего не знаешь спрашивай, я тебе всегда помогу (все понятно, он меня окрестил своим другом, не будет мне не покоя, не одиночества. Я повернулся к «другу» за спиной стаяла незнакомка)

— Как ее зовут? (он осмотрел о ком идет речь и зеваючи протянул)

— Это Мия Вильямс, они мои соседи, миссис Вильямс иногда приходит к маме на чаепитие, ну это они так говорят, я то знаю что там чаем и не пахнет.

(Мия Вильямс, дочь водителя школьного автобуса, очень приятно, сын швеи…)

По старым ступеням спустилась не менее пожилая женщина, но делала это энергичнее молодой девушки за ней. Это был нынешний директор, Изабелла Джейсон. Макияж сделанный с целью скрыть несколько лет своего возраста, только придавал ужас ее старому, морщинистому лицу. На веках красовались перемешанные тени зеленного и фиолетового цвета, на бледной практически белой коже, в области скул расположился румянец, лиловая помада чересчур выделялась на фоне всей картины. Поправив очки указательным пальцем, она окинула первоклашек, тяжелым директорским взглядом.

— Внимание! Спешу представить вашего классного руководителя (ее голос был громкий, четкий, командирский, она явно занимает свою должность не за красивые глазки) –Моника Куппер, теперь она вам как вторая мать, она несет за вас ответственность, постарайтесь не создавать лишних проблем (на меня упал тяжелый директорский взгляд, хочу признаться выдержать его не так уж просто)

— Здравствуйте дети, предлагаю пройти в класс, и познакомиться.

(Миссис Куппер, в школе при церковном дворе, а как же злые, старые монашки, избивающие детей за плохую успеваемость? Вместо них молодая, явно неуверенная учительница, веет от нее чем-то добрым, в отличии от Изабеллы Джейсон)

Молодая учительница привела нас в небольшой класс, и велела разделиться по парам. Я сел в начале второго ряда, Майк уселся со мной, странно ухмыляясь он бросил взгляд на первый ряд, там сидела Мия, с неизвестной мне девочкой, на которой болтались два огромных банта, явно закрывая обзор всему ряду. Наши взгляды снова встретились я едва заметно махнул рукой, она улыбнувшись, облокотила лицо на обе ладошки и уставилась на доску, явно призывая последовать ее примеру.

Миссис Купер взяла мел и большими буквами написала на доске

МОНИКА КУППЕР

Прочесть это могли только я и она сама. Молодой учитель явно забыл чему-то научить «первоклашек».

С задних парт донесся наглый детский голос

— Что это ты написала?

Она поняла что сделала глупость и нелепо рассмеялась.

— Дети вы извините, я просто ужасно нервничаю.

— А нам какое до этого дело? (снова откликнулся наглец. Миссис Куппер облокотилась на учительский стол, скрестила руки, пытаясь вжиться в роль строгого учителя, скажем честно у нее это не очень получилось)

— Может представитесь молодой человек?

— Ничего я тебе не буду прескавляться и вообще, я гулять хочу, а не на ваших уроках тут…

Он подорвался и выбежал из класса, о чем вскоре пожалел, завели его обратно с той-же скоростью с кой он выбежал, его усадили на место, управляя им, крепкой хваткой за ухо.

— Вот поршивец, дома мне все нервы вымотал и тут принялся за старое! (юный наглец обиженно надулся, глаза его помокрели, вот-вот заплачет, ну вылетая девчонка)

Вошедшая в класс разъяренная мать тут же сменилась на доброго библиотекаря, позади нее стояли два старшеклассника с кучей учебников на руках.

— Положите книги на учительский стол и идите на урок (велела она им)

— Меня зовут Меган Тейлор.

— А сынишку как величать? (вставила учительница)

— Сорванца? Джош (сухо ответила она) –вы с ним будьте по строже, иначе он вам житья не даст, ежели слов не понимает то и взбучку устроить не грех (Миссис Тейлор злобно зыркнула на сына, он обиженно уставился в одну точку и что-то бубнил себе под нос)

— В крайнем случае вы знаете где меня найти (добавила мать-библиотекарь)

Нам раздали учебники, я тут же отправил их в портфель, от чего о обрел значительный вес. Миссис Куппер начала записывать всех в журнал успеваемости, пытаясь запомнить имена и фамилии всех в классе. Осмелев она улыбалась и подшучивала над первоклашками, над шутками все дети смеялись исключением не был и наглец с последней парты, она явно полюбилась всему классу и мне в том числе.

Дверь широко распахнулась, в класс вошел Святой Отец, в руках у него были детские книги божьего слова, я раньше видел такие (в «детстве» я делал из низ кораблики и бумажных лягушек) Богослужитель поставил книги, ощитал учеников и сказал, почесывая длинную местами седую бороду.

— Здравствуйте дети, Святой Отец Джонатан (представился он) –можно просто Святой Отец, я буду преподавать у вас богослужение (Святой Отец гордо выпрямился, отряхивая рясу от хлебных крошек) –на моих проповедях детишки, вы узнаете как создавался мир, люди, животные, все что вы вокруг себя видите (Свято Отец вручил каждому по книге, и детишки сразу принялись разглядывать картинки, он властно улыбнулся, видимо ему доставляло удовольствие, мимолетное рвение детей ознакомится с книгой. Я же свою сразу отправил в портфель, к остальным бесполезным для меня книгам.

— А ты дитя? (с его лица вмиг пропала довольная гримаса, он насупил густые черные брови и подошел чуть ближе)

— Тебе не интересно имя божье? (удивленно спросил Отец) –ты не хочешь познать все те муки от которых нас спас сын божий? (это явно его любимый момент, глаза у Святого Отца просто загорелись, он подошел ближе, наклонился, приложил два пальца мне на грудь, и глядя в глаза прошептал)

— Впусти бога в сердце, и ты обретешь крылья, и не страшны будут тебе невзгоды, ибо ты не один. (Вот это речь! Мой внутренний радар не просто загудел, а отчаянно забил тревогу, Святой Отец убрал руку, дружелюбно улыбнулся, и все вернулось на круги своя.

— Дети (проговорил он) прежде чем изучить слово божье, вам нужно исповедаться, мы очистим ваш разум от бесовщины, и впустим господа в молодые умы. Наша вера Альмонизм (с гордостью проговорил Святой Отец) –мы следуем едино верному вероисповеданию, наши жизни принадлежат господу и его сыну Аринуэлю, пришедшему в тяжелые времена в наш мир, дабы даровать слово господне, он указал нам праведный путь, поведал тайные знания о Турвехольде и его темных приспешниках, правителях иного мира. Не для кого не секрет что сын божий Аринуэль пал от руки Турвехольда.

— А не рано им такие истории слушать? (волнительно спросила Миссис Куппер)

— Нет, дочь моя (спокойно проговорил Святой Отец) –историю господа должен знать всякий, и малый не исключение, ибо вера наше все, наше спасение, но как столь юное чадо может искренне верить, коль оно не знает всей правды? (его голос стал громче) –задача богослужителей наставлять людей на путь праведный, как когда-то великий Аринуэль наставлял наших предков. Сын божий прибыл в этот мир в человеческом обличии, ибо его истинный облик, не посягаем примитивному людскому разуму (увлеченно продолжал Святой Отец, с ноткой фанатизма в голосе) –Единственным оружием его были знания, знание «светлого пути» «отделение тьмы от человеческой души» и заточение ее в мир иной.

Турвехольд выведал что Аринуэль прибыл в мир смертных (в человеческом облике) и возжелал он души божьей. Аринуэль поплатился жизнью чтобы даровать нам путь спасения, он знал что ему придется заплатить великую цену, чтобы передать знания «светлого пути». Повелитель тьмы вспорол ему брюхо, клинком тени, внутренности выпотрошил на съедение своим псам, и вкусили они плоти божьей. И создал Турвехольд орудие из души Аринуэля, да только воспользоваться им так и не смог, ибо не вправе рука демона править светом. Обозлился нечестивый от безысходности, ярость поглотила его, взяв клинок тьмы, он вспорол вдоль, горло Аринуэля, и вытащил язык из гортани наружу. Свежевытянутая плоть свисала практически до груди, на которой Турвехольд вырезал послание.

ДИТЯ ПОГЛОТИТ СВЕТ

Он велел приколотить сына божьего к дубу у озера, куда стекала капля за каплей вся его кровь. Тело было изувечено, пустое брюхо создавало не большую впадину, выделяя обтянутые кожей ребра. Он висел так уже несколько дней, мухи успели отложить в него личинки, и его труп стал пищей для червей, они кишели, заполняя собой пустоты живота. Ворон сидевший на его голове, тщательно выклевал глаза. Подгнившие остатки глазных яблок, превратились в кроваво-желтый сироп, который прилипал к клюву ворона, образуя густую тягучую линию…

— Итак, завтра состоится исповедь дети мои, вспомните все свои грехи, за каждый вы будете просить божьего снисхождения, и омоете свой лик водою святою, набранной из озера Горя, в котором омыли раны искалеченного Аринуэля. Ожидаю всех завтра в Храме (Святой Отец слегка поклонился и покинул класс)

— Ну и жуть (прошептал Майк) –ты видел его глазища?

— Еще бы, у меня до сих пор мурашки…

(Этот день тянулся очень медленно, из урока в урок мы делали весьма занимательные вещи, писали палочки||| потом петельки, потом петельки в другую сторону, это ужасно скучно, а вот перемены мне понравились, на одной из них я разговорился с Мией, она оказалась приятной не только на внешность, но и беседовать с ней одно удовольствие.

Пффф… Ура! Конец первого школьного дня, не скажу что это было легко. Неужели мое желание оказаться дома становилось все ближе и ближе. Выходя из класса я взял у Мии портфель, она явно была не против, книги и в правду не такие уж и легкие.

— Юный джентльмен (сказал Генри Вильямс) -Мия всего лишь первый день в школе, а у нее уже поклонник (проговорил он в своей добродушной манере, поглаживая дочь по голове, мы оба промолчали, да и говорить было не чего, но смущение зарумянило наши лица)

Генри влез в автобус и завел двигатель, услышав этот звук, ученики стали забираться в автобус, и рассаживаться по своим местам. Я у окна, справа Майк, позади Мия, в это время, думаю я был счастливым, хотя и не понимал этого, но мне нравиться вспоминать эти времена.

— До завтра Ник (проговорили Майк и Мия)

— До завтра (я улыбнулся им в ответ)

И вот я один, долгожданное одиночество в пределах двух автобусных сидений, на меня уже не кто не пялится, я стал обыденностью, как мне показалось, и это не могло не радовать.

Школьники устали за целый день, от этого в салоне была практически гробовая тишина, лишь шорох фантиков от шоколадных конфет разносился по салону.

Глава 6

Дом, милый дом. Я бросил портфель на диван, открыл окно, в своей комнате, резкий порыв воздуха начал слегка трепать штору, словно парус, она то надувалась, то сдувалась, упираясь в край письменного стола. Мама снова задерживается на работе, жаль, у меня к ней скопилось не мало вопросов. От скуки включил телевизор, и сам того не заметил, как уснул, проснулся ближе к ночи, от дикого голода.

Поужинав решил сделать «уроки» закрыл окно (заметив, что уже довольно темно, но фонари еще не горели) завесил шторы, я принялся разгружать портфель, первая попалась книга Святого Отца. На обложке расположился величественный Храм, с множеством куполов, золотистые верхушки, слегка бликовали от лучей солнца, а на входе в Храм, стояла безликая монашка, опустив голову в низ, она якобы молилась.

В гостиной раздался звук работающей швейной машинки, время уже позднее для работы, видимо опять взяла что-то срочное.

— Мам? (в ответ тишина, каково было мое удивление, когда я не застал маму за рабочим местом, швейная машинка была собрана и накрыта покрывалом, показалось? Не может быть… я отчетливо слышал швейную машинку.

— Мам!? (может в спальне?) тоже нет.

— Мам! ты дома!?

В голову забрались жуткие мысли, в спальне, в гостиной, и на кухне, никого не было, показалось, иначе быть не может. Я глубоко вдохнул, и не переставая испытывать страх, отправился к себе в комнату, в доме искать больше нечего, я один.

Опустошив портфель, я принялся расставлять книги на полку, а в голове крутился лишь один вопрос (мамы в доме нет, но кого тогда я слышал?) ведь машинка работала (я снова попытался отогнать от себя дурные мысли)

Книга Святого Отца, на полку отправилась последняя. Взяв ее в руки, я мимолетно кинул взгляд на обложку, и поставил ее на полку, отвернулся, шагнул в сторону окна, СТОП, где она? Я схватил книгу вновь, и ее там не было, монашки не было, только Храм Божий. До меня донесся странный, душераздирающий звук, кто-то не умело протягивал смычком по струнам скрипки. Звук доносился со двора, не далеко от окна. По ногам потянуло сквозняком, со спины дунул легкий ветерок, будто кто-то рядом пробежал, я обернулся, никого нет…

Сквозь вой скрипки, до меня донесся шепот «Освободи нас» ухом я ощутил мимолетное прикосновение губ, мертвых, холодных губ. В комнате повис отвратный запах, мертвой гниющей плоти. Страх поглощал с каждой секундой все сильнее и сильнее, все мои конечности начали неистово дрожать, ноги словно ватные, стали беспомощно подкашиваться, по ушам бил вой скрипки, исходящий от бездарного музыканта, звук начал приближаться, вскоре я точно знал, что скрипач у моего окна, нас разделял всего метр, его «игра» набирала темп, эти вопли угнетали мое сознание.

Мне… мне нужно одернуть штору, я должен его увидеть. Собравшись с духом, я что есть мочи дернул за штору, сорвав ее с багеты.

Ничего… там ничего нет… и скрипка умолкла.

— Ник, я дома, извини, на работе как обычно задержали, у тебя наверное ко мне есть куча вопросов?

Слава богу, мама дома. Страх меня все еще крепко держал за горло, и не думал отпускать.

Я быстро выбежал на кухню «как маленький мальчик» чтобы увидеть маму и успокоиться.

Ничего… я видел лишь пустое помещение и больше ни-че-го, не ее обуви, не сумки, не запах духов, это игра разума? Или я как Джерард, схожу с ума?

В голове помутилось, я не выдержал, и на весь дом закричал

КТО ТЫ?! ЧТО ТЕБЕ НАДО!?!

В гостиной сам по себе вздрогнул телевизор, в ушах все еще стоял звон моего крика и отдаленный вой скрипки.

(Есть поверье, которое гласит что, экран телевизора служит порталом для всякой нечисти в реальный мир, и дабы не привлекать нечистую, нужно на ночь накрывать телевизор)

Телевизор находился в гостиной, я стоял на кухне, повернув голову, увидел свое отражение, пытаясь не всматриваться в него, стянул покрывало с дивана и медленно шаг за шагом стал приближаться к телевизору. Как бы я не пытался не ловить свой взгляд в отражении, все четно, подойдя на расстояние вытянутой руки, я не отрываясь смотрел себе прямо в зрачки, вроде ничего необычного. Повернул голову в сторону часов 23:59…00:00 боковым (периферическим) зрением я заметил что отражение повернулось обратно, и уставилось на меня. Я не мог оторвать взгляд от часов, меня будто парализовало, я ощущал этот холодный, неосмысленный взгляд, медленно начал поворачивать голову, существо замерло, явно в ожидании кульминации. И вот наши взгляды сровнялись. Пустые, бездумные глаза, смотрели словно сквозь меня, изо рта полилась черная рвота, ощущая ее мерзопакостный запах, меня чуть не вывернуло на изнанку. Я бросил покрывало на телевизор, и на долю секунды увидел, как его улыбка исходит в зверином оскале, ему явно не понравилось мое действие.

«Освободи нас»

Хлопнула дверь, в дом зашла Линда, Ник замер в ожидании, ему хотелось лишь увидеть ее облик.

— А почему еще не спите, молодой человек? (любопытно спросила мать. Слава богу, она реальная)

— Как прошел первый день? (Тут я позабыл все на свете, все подготовленные вопросы, ушли на задний план)

— Все хорошо, только устал, пойду спать (Ник решил не впутывать в увиденное мать)

— Доброй ночи (она поцеловала сына в лоб, ее внимание привлек небрежно прикрытый телевизор)

— Что здесь происходило? Опять дурачился? (мать встала, стянула покрывало)

— Нет! (вскрикнул Ник)

— Что? (Ли слегка подпрыгнула) –что нет? (переспросила мать, сворачивая покрывало)

Ника переполняло желание все ей рассказать, и бежать из этого дома куда глядят глаза, но он боялся что ему просто-напросто не поверят. Экран телевизора был пуст, и то что в нем была некая сущность, поставило бы под сомнение его вменяемость, или не на шутку напугало Ли.

— Нет, я не дурачился, просто так надо. Доброй ночи мам, я спать.

— Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.

(Если только смогу сомкнуть глаза после увиденного) Ник поцеловал мать в щеку, и отправился в спальню, в этот раз его грела мысль что он в доме не один (из живых людей)

Комната была пуста, мне хотелось в это верить. Войдя в комнату, я боялся взглянуть не вернулась ли монашка на свое законное место, или она нашла новое пристанище?

В эту ночь я спал как убитый, что очень странно, видимо моя нервная система посыпалась после увиденного, и мозг просто отключился.

Этой ночью, мне снился странный сон, как маленькое, черное, бесформенное облачко, летало по комнате, оно было настолько черное что казалось будто кусочек чистой тьмы оторвался, и заглянул ко мне в комнату, оно вызывало больше умиления чем страха, во сне мне показалось что эта чернота что-то родное, или даже частичка меня самого.

Глава 7

Утром Ник, все-же решился задать матери несколько вопросов.

— Мам, а откуда у тебя шрам на брови?

(Линда, растерявшись, на секунду задумалась)

— С велосипеда упала (неуверенно сказала она, ее ввел в ступор этот вопрос. Перед глазами воссоздалась картина произошедшего, тяжелый удар Джерарда и ее бессознательное тело. Ник, заметил, что ее аура плавно перетекает из зеленного в желтый, она врет)

— Мам, как Джерард попал в психиатрическую лечебницу? (прямо спросил он, в глазах матери, побежала паника, она не хотела об этом говорить, тем более с Ником)

— Ник, давай больше не будем поднимать эту тему, Джерарда положили в больницу потому что он болен. (Ей было не приятно об этом говорить, и Ник это заметил. Линду захватывала всепоглощающая боль утраты, она понимала, что отца в добром здравии больше не увидит. Год назад она навещала его последний раз. Джерард был одним из буйных пациентов, поэтому она видела отца, привязанного ремнями к кровати. Джерард находился в своем сознании, но разум его по-прежнему одурманен, речь была тихой, но внятной.

— Ааа… пришла, подстилка бесовская, а где твой выродок?

— Прекрати, Пап… (По ее лицу покатились слезы, печаль заполняла ее душу. Она видела, как родной отец, лежал прикованный к кровати, с полностью обезумевшим лицом, которое походило на звериный оскал, он суетливо дергался, пытаясь освободиться от ремней.

— Убей его Линда, пока не поздно, убей.

После этого визита, Ли поняла, что окончательно лишилась отца, нужно пережить эту утрату, и идти дальше. Ник видел, как ее глаза мокреют, а голос переламывается от печали.

— Ник, сынок, давай больше не будем подымать эту тему? никогда.

(Не успев задать самые главные вопросы, почему его сдали в школу при храме, и почему ему не сказали раньше, что Джерард был директором той школы, он твердо решил, что больше не будет напоминать матери про Джерарда, тем самым, избавит ее от лишней душевной боли.

***

— Здравствуйте мистер Вильямс (звонко проговорил, Ник)

— Ооо, юный джентльмен, здравствуй, здравствуй… или зятек? (он захохотал, и демонстративно поправил усы, пальцами, правой руки) –Мия, о тебе все уши прожужжала (мистер Вильямс снова захохотал) –Как же вы (дети) быстро растете… (он с ностальгией глянул в перед, и добавил)

— Проходи, малой, где первочки сидят знаешь.

Мистер Вильямс, подождал пока Ник займет свое место, наблюдая в зеркало заднего вида, и двинулся дальше по маршруту. Все уши прожужжала значит (щеки Ника порозовели, глаза засияли, а лицо растянулось в улыбке, он забыл обо всем, о монашке, о горе скрипаче, весь вчерашний день сдуло одной фразой «Все уши прожужжала»

Автобус резко затормозил, дабы не сбить, внезапно выбежавшую, собаку. Портфель Ника повалился на бок, из него посыпались книги, собранные на сегодняшний день, собрав их обратно, Ник взял книгу данную, Отцом Джонатаном, и затаил дыхание, медленно, перевернул лицевой стороной к верху, ее там не было, портфель дернулся и засиял красным, она там?

— Привет, Ник (сказал Майк, забрал портфель с сидения и плюхнулся в место него) портфель перестал сиять)

— Привет Ник (тоненьким голоском проговорила Мия)

— Привет, привет

Автобус чуть переклонился, и едва ощутимо со стороны в сторону покачнулся, девочка-желе приземлилась там же где и вчера (круглое как репка лицо, светилось от счастья, причиной того послужила, начатая плитка шоколада в руке)

Класс вошел на территорию храма, погода сегодня хорошая, пели птицы, светило солнце, приятно согревая кожу, дул легкий ветерок. К храму вела длинная асфальтированная дорожка, с множеством лавок, за которыми, красовался осенний парк, здесь было приятно находится, в воздухе висело спокойствие, умиротворение, общую картину портил, лишь пристающий ко всем Джош Тейлор (плакса-наглец)

Он как назойливая муха, докучал всем, так и ждал пока кто-то прихлопнет его скрученной в цилиндр газетой. Дети подошли к большим могучим дверям. Сомнений не было, это был тот самый Храм с обложки книги. Находясь перед Храмом Ник не чувствовал тревоги или страха, только любопытство, и еще чувствовал, как беспокойно бьется сердце Мии (она стояла и накручивала волосы на указательный палец) Ник посмотрел на нее, стоит, дрожит, как у кабинета стоматолога, когда подходит очередь) Он взял Мию за руку, и сказал

— Все будет хорошо, не бойся

— А я и не боюсь (уверенно прошептала она, не решаясь признаться, что на самом деле ее пугала, одна из статуй в Храме. Мия чуть сжала пальцами, руку Ника и сказала)

— Я уже здесь была, с родителями, там внутри странные люди, они сидят у дерева, и молятся днями на пролет, а молитвы у них на каком-то стронном, не понятном язык, от этого немного жутко, но мама говорит, Храм, это самое безопасное место на земле, и в любой ситуации, бог поддержит, и защитит.

Миссис Куппер, велела детям оставаться у ступеней, сама молодая учительница поднялась и зашла в могучие, дубовые двери Храма, здесь явно почитали этот вид древесины, перила и ступени тоже были дубовыми. Джош Тейлор, не смотря на указание Миссис Куппер, побежал по ступеням, и что есть силы, пнул по дверям ногой, он стал нелепо кривлять рожу, на закрытую дверь или на недавно вошедшую учительницу. На этот звук, практически сразу откликнулась богослужительница, дверь приоткрылась и бледная не видящая солнца рука, затащила хулигана вовнутрь, не уважение к святым местам, каралось розгой, дети не исключение, это будет для него сюрпризом…

Через некоторое время вышел, Святой Отец, в торжественном наряде, ухоженная борода опускалась на новую черную рясу, по плечам свисали, будто два полотенца доставая до пояса, это были письмена Аринуэля, на груди висел золотой медальон, в виде дуба и сына божьего на нем. В руке Святой Отец держал кадил, из него шли тоненькие струйки дыма, они практически мгновенно растворялись в воздухе. Запахло жженной древесиной и ментолом, пахло еще чем-то слегка слащавым. Ник так и не смог разобрать что это было.

Святой Отец, пригласил класс в Храм. Деревянный, слегка скрипучий пол, закрывала длинная красная дорожка, идущая от двери, вдоль скамеек, и до начала не большой сцены, от куда Святой Отец вел проповеди.

— Присаживайтесь, дети (шепнул Отец Джонатан) вам будет полезно это послушать.

В это время, в Храме проводился обряд «привязи» новорожденное дитя, помещали в церемониальную чашу, прежде заполненную водой, из озера «Горя» и читали письмена светлого пути, дабы привязать дух к душе новорожденного, который будет охранять дитя, от того что скрывается во тьме, от одержимости, от безумия. Самое тяжелое для младенца его возраста, не то что его бросят в медную чашу с холодной водой, и прочтут молитвы «привязи», а то что по завершению обряда, ему выжгут клеймо «светлого пути»

Класс сел на скамью ближе к месту «привязи» Монахи в черных рясах, и капюшонах на головах, окружили церемониальный алтарь, Отец Джонатан поднял нагое тело младенца выше головы, и протянул слова, будто запел.

— Защити отец небесный, юное чадо, да воздай ему по заслугам.

Во имя «светлого пути»

И булькнул в чашу дитя, полностью с головой, по храму раздалось эхо, звонкий вой грудничка, резал уши, где-то в дали слышался знакомый плач, Джош Тейлор получал свою плату.

Монахи стали на колени, и начали не внятно бормотать, молитвы себе под нос

DEVERTO-ZERINO-POERRE

— Вот, слышишь? (Мия ткнула мне локтем по ребрам) –слышишь, как они говорят?

Я знал этот язык, не представляю откуда, но я понимал каждое сказанное слово.

— Это на каком языке? (Мия вопросительно смотрела на меня, большими голубыми глазами)

— Я не знаю, может у Святого Отца спросить?

_Спроси, а потом мне расскажешь (она хитро улыбнулась, словно лиса)

У одного из монахов, слегка сполз капюшон, и при определенном ракурсе, можно было разглядеть его лицо, бледное, как у Изабеллы Джейсон (директриса) они явно не любили прогулки под солнцем.

Его кожа отчетливо обтягивала скулы, бровей не было, а на правой стороне лица, написаны молитвы, начинались ото лба и заканчивались под нижней губой, эти письмена отличались от тех что были на Святом Отце.

Он словно почувствовал, что я разглядываю его, монах зыркнул исподлобья, и одернул капюшон, его глаза, в прямом смысле светились голубым цветом. Я не произвольно, произнес себе под нос, слово, едва слышное для себя самого.

AVERUNOSS

Монах снова, поднял голову, его глаза и в правду светились.

— Эй, Мия (я сжал ее руку, сильнее чем это требовалось) –ты это видишь? Его глаза, они светятся.

— Ты хочешь сказать, будто светятся? Я вижу только жутко-бледную, худую рожу (она резко прикрыла рот ладошкой, сама не ожидая, что так скажет)

— Я надеюсь, этого не кто не слышал? Мне мама говорила, что за такое, здесь дают розги (Мия немного покраснела, и тихонько засмеялась)

Монах снова вернулся к молитве. «Averunoss» -«Всевышний» я знал значение этого слова, но ранее такой язык я не встречал.

Ник осмотрелся, в зале не было не кого постороннего, в смысле, класс, младенец, Миссис Куппер, монахи и Святой Отец, но где родители посвящаемого?

В Храме запахло, нагретым железом, в руке Отца Джонатана был метровый прут, на конце которого, находился раскаленный узор, в виде дуба с могучими корнями и мучеником на нем. Святой Отец, взял правую ручонку малютки, перевернул ладонью вверх, и ткнул в область запястья, Отец прижимал руку малыша, к жгучему узору. Крик младенца, сменился на дикий вой, малыш, начал извиваться в церемониальной чаше, как уж на сковороде.

— Терпи, дитя! (вскрикнул Отец Джонатан, святой Аринуэль терпел, и ты должен!)

Мне вспомнились слова Мии (Это самое безопасное место на земле, Бог поддержит и защитит)

От запястья малютки, шел дымок, кожа слегка посвистывала, в зале повис запах горелой, человеческой плоти, это тот самый, едва слащавый запах, что исходил из кадила, что-же они в нем жгут?

Отец Джонатан, извлек из-под рясы, не большой спрей с обезболивающим, и побрызгал выжженное клеймо, дитя продолжало извиваться в чаше, расплескивая воду вокруг себя.

— Нам тоже это будут делать? (нерешительно, спросил Майк, голос его исказился из-за вдохнувшего запаха, жженной плоти)

— Нет, вам еще рано (раздражено ответил, Святой Отец, его совершенно не смущал скверный запах, повисший в воздухе, он дышал полной грудью, создавалось впечатление, что он пытался вдохнуть как можно глубже, будто наслаждался ароматом, впрочем, это только впечатление)

— В смысле рано? (прошептал Майк, поворачиваясь к Нику) –этот вообще младенец, и где его родители?

— А ты так хочешь себе клеймо? (несдержанно сказал Ник, его просто в момент поглотила злость, не на Майка, а на сам факт клеймирования. Дитя все еще выло и извивалось, слегка захлебываясь водой.

— Нет (растерянно произнес Майк)

Монахи окончили обряд, Отец Джонатан вручил им, плачущего ребенка, и они скрылись так же быстро как появились. Ник задался вопросом, можно ли доверять Отцу Джонатану, вменяем ли он?

Как сильно он удивится, если я задам ему несколько совсем не детских вопросов? Если он участвует во всех этих обрядах, значит и про сияние должен знать, а может даже и на послание не из этого мира «Освободи нас» у него найдется ответ. Ответы были сейчас важнее всего, а Отец Джонатан, тот кто мог дать эти ответы.

Эх… знал бы я тогда то, что знаю сейчас…

Глава 8

Миссис Куппер привела Джоша, он потягивал носом сопли, вокруг глаз были натертые покраснения, а ресницы слиплись, между собой. В некотором роде ему даже повезло (подумал Ник) он не чуял запаха горелого людского мяса, не слышал вой младенца, не видел его извивающегося тельца, которое надолго останется в моей памяти. Пока я не увижу его вновь…

Святой Отец, отвел класс во второй зал Храма, большой зал. Потолки были настолько высокими, что казались недосягаемыми, прямо в центре зала рос, живой дуб, величественный, и могучий, его окружал не менее величественный фонтан. Вода лилась вокруг дуба весело ударяясь и образуя круги которые разбивались о перегородку разделявшую ствол дуба и аккуратно выложенные кафельной плиткой края фонтана. К стволу дуба была приспособлена статуя Аринуэля, из пустого вспоротого живота и мест где должны быть глаза, ручьем текла вода, тем самым создавая круговорот воды в фонтане. Если добавить краситель соответствующего цвета, то выйдет довольно жуткое зрелище.

— Пройдемте со мной Миссис Куппер (сказал Святой Отец) –я буду принимать в малом зале, а вы впускайте по одному ребенку (Миссис Куппер одобрительно кивнула, и принялась уже уходить как Святой Отец схватил ее за предплечье) — И впредь Миссис Куппер постарайтесь соблюдать дисциплину! Следите за детьми, в особенности за тем что бы дверь в Храм больше не пинали (грубо произнес Святой Отец) или в следующий раз одной розгой эта выходка не обойдется. (Святой Отец мило улыбнулся, но от этой «ехидной» улыбки, ей стало не по себе)

Миссис Куппер отвела нас в первый зал, где Святой Отец читает проповеди, и указала на дверь в малый зал, там нас ожидал Святой Отец Джонатан. Дети один за другим заходили в небольшую красную дверь с золотистыми узорами по краям, и не один не возвращался, их сразу отправляли в зал к фонтану. Уже почти все прошли, в проповедном зале нас осталось четверо Я, Майк, который был на пол пути в малый зал, Мия, и Миссис Куппер на которой просто не было лицо. Либо на нее так повлияло посвящение младенца, либо не спокойная речь Святого Отца. Она еще слишком молода, и воспринимала все близко к сердцу, с возрастом она это поймет…

Красная дверь с золотистыми узорами. Ник стоял перед ней в предвкушении, он либо получит ответы на волнующие вопросы, либо окажется полным идиотом в глазах Святого Отца. А вдруг на такие вопросы он ответит розгой? Но все-таки Ник понимал что спросить ему больше не у кого. Он зашел в малый зал, Святой Отец стоял у окна.

— Проходи дитя (сказал он, садившись в черное мягкое кресло у стола. Это помещение служило ему кабинетом, здесь он работал, подготавливал проповеди детишкам на уроки, или просто прятался от повседневной суеты с книжкой в руках. На столе был идеальный порядок, левый угол стола скопил на себе множество тематической литературы, справа несколько пачек бумаги формата А4, и один чистый лист лежал посреди стола, а на нем, шариковая ручка. За стопкой книг тыльной стороной к Нику стола рамка с фотографией, предположительно с семье Святого Отца.

— Присаживайся дитя, не стой (с неподдельной улыбкой проговорил Святой Отец) — я вас помню, молодой человек.

Святой Отец взял ручку и принялся вписывать данные парня.

— Николас Хейз, какая интересная у вас фамилия молодой человек (задумчиво произнес он) –как поживает Джерард?

— Я… я не знаю сэр (Ник немного растерялся, он не ожидал этого вопроса, что угодно но не про Джерарда) –я его видел только на фотографиях, мама очень мало о нем говорит, и еще реже навещает.

Святой Отец. Вы с ним были знакомы? Вы хорошо его знали?

— Еще как (Святой Отец поднял глаза на Ника, и взглядом искал сходство с Джерардом, но поиски не увенчались успехом, с виду в Нике не было практически ничего от Хейзов. Карие глаза сменились на ярко голубые, каштановые кудри, на прямые черные волосы) –мы с твоим дедом работали вместе, еще за долго до того, как он стал директором школы.

— Что за работа? (Ник не скрывал внезапно проснувшийся интерес к прошлому деда)

— Рано тебе еще это знать, слишком ты мал (Святой Отец понимал, что в голове паренька рождается масса вопросов о Джерарде, ответы на которые ему было рано знать) В кабинете повисла тишина, Святой Отец продолжал заполнять что-то вроде индивидуального листа. Ник только решился спросить про послание из потустороннего мира, он уже набрал воздух в грудь, как в кабинет не сдержанно ворвался монах. Его голову покрывал капюшон, закрывая практически все лицо, едва заметны были лишь подбородок и нижняя губа. Он молча подошел к дальнему окну в кабинете и стал спиной к Нику и Отцу Джонатану. Святой Отец был удивлен такому внезапному появлению, он встал, и подошел к монаху, они стали лицом к лицу. Монах одернул капюшон до лба, полностью оголив лицо. Ник принялся всматриваться в не четкое отражение монаха в окне, это был тот самый монах что и на обряде «привязи» глаза его не светились, и были вполне человеческими, но кожа по-прежнему была ужасно бледной.

Монах был сильно удивлен и в его голосе слышалась не прикрытая радость, такое бывает, когда внезапно находишь то что очень долго искал и уже практически потерял надежду на успех.

— Святой Отец (не сдержанно произнес монах) –мальчик знает небесный кнаги. Но как? (восторг в его голосе смутил Святого Отца)

— Небесный кнаги? В семь лет, ты смеешься Джин? (Святой Отец чуть наклонился к монаху и стал тише говорить) –если ты забыл, то я тебе напомню, что бы изучить небесный кнаги требуется сотни лет, и обучить может лишь проводник. А ты хочешь сказать что этот семилетний парень, который едва может запомнить все имена одноклассников, обладает великим знанием?

— Именно (Джин повернулся к Нику, полностью скинул капюшон и произнес)

Вильзери-дэ-Анлибиэль

Его глаза засветились синим цветом, полностью вместе с белком, письмена на лице словно ожили мерцающими огоньками, его голос раздался по Храму металлическим эхо.

Ник резко встал, так что стул на котором он сидел, упал и несколько раз перекатился, глухо ударяясь о пол. Ник был испуган, на лице рисовался страх и изумление, его внутренний радар отказывался работать, он не мог уловить ни единого цвета. И не известно чего он испугался больше, того что не мог понять их намерения по отношению к себе или то что монах вспыхнул как новогодняя елка.

— Что ты увидел дитя? (взволнованно спросил Святой Отец подходя к Нику)

— Его глаза светились! (произнес Ник четко, громко, стараясь скрыть страх)

— Не может быть… (Святой Отец взглянул на монаха потом снова на Ника) –оставь нас Джин.

— И не подумаю (настойчиво сказал монах) –этот парень феномен, за всю свою долгую жизнь я не разу не встречал такого, и клянусь больше не встречу. Так что не куда я не уйду не-ку-да (мрачно проговорил он, облокотившись на подоконник)

— Кто тебя обучил небесному кнаги дитя?

— Небесному чего? (с недоумеванием спросил Ник)

— Он несомненно проводник (вставил Джин)

— Кто тебя обучал?! (жестко выкрикнул Святой Отец не обращяя внимания на монаха)

— Никто сэр (спокойно ответил Ник)

— Что ты знаешь о Аринуэле и светлом пути?

— Не чего сэр.

Святой Отец поднял стул, на котором сидел Ник

— Присаживайся дитя, нас ждет долгий разговор. Судя по всему ты проводник, уже знающий небесный кнаги, но знание тебе не кто не передавал, история помнит лишь один такой случай

— Пришествие Аринуэля (дополнил Джин)

— Именно. Он знал небесный кнаги, и именно он даровал людям столь великую силу. Но этого быть не может… (Задумчиво произнес Святой Отец, указывая на Ника. Он открыл ящик стола и достал большую черную книгу в кожаной обложке, на которой был выжжен золотистый дуб)

— Что ты знаешь о проводниках?

— Ничего

— О кнаги? О Турвехольде? О забвенном мире? (спросил Святой Отец, повышая голос)

— Да ничего я не знаю! (внезапно вскрикнул Ник) –не о проводниках, не о Турвехольде мне не чего не известно, я лишь вижу и слышу то что не должен!…

— Видимо должен, видимо у господа на тебя великие планы, и мой святой долг наставить тебя на путь истинный, наша задача (он повернулся к Джину и тот кивнул ему в ответ)

— Конечно-конечно, я как единственный проводник в этом великолепном храме, просто обязан заняться лично этим очень-очень редким случаем (в его голосе слышалась легкая нотка безумия и торжества, губы его растянулись в широкую улыбку) –как? (рявкнул он на весь кабинет, приближаясь к Нику) –как можно вместить такие огромные знания в такую маааленькую головку? (протянул он чуть писклявым голосом, Ника это даже не много позабавило, но виду он не подал) –столько знаний за такой короткий промежуток времени, это безумно, безумно интересно (прошептал он Нику на ухо, уже зайдя ему за спигу)

— Оставь дитя в покое Джин (строго вкинул Святой Отец, и добавил)

— Не каких экспериментов, уяснил? Это явно не игрушка для опытов, кто знает какие таланты в нем могут таиться

— И наша задача это выяснить (снова пропищал Джин, кладя руки, Нику на плечи и слегка массируя их) –мы же с тобой подружимся? (дружелюбно спросил он)

Ник повернулся к монаху и увидел что тот, едва уловимо подсвечивается зеленной аурой, он облегченно выдохнул, и полностью положился на свою удивительную способность.

— Разумеется (улыбаясь сказал Ник. В голове все перемешалось, волна вопросов нахлынула на него вновь, Турвехольд, проводники, забвенный мир, полная неразбериха, но одно он понял твердо, если он хочет ответов, то пришел по адресу)

Святой Отец недоверчиво взглянул на Джина, мимолетно вспомнив его не удачные эксперименты (недостающая мочка на левом ухе была тому свидетелем) Сотни без успешных попыток запечатать холод смерти в зеркале или другом отражающем предмете, что бы увидеть облик сущности, и пополнить статьей, свою личную энциклопедию умертвей. Но в последний раз он перешел все дозволенные рамки, пытаясь привить человеку молниеносную регенерацию Литморов. В результате чего, бедняга свихнулся, весь порос чешуей и разгромил пол Храма, но все же Джин добился задуманного, мгновенная регенерация в человеческом теле работала великолепно, пусть и цена за такую способность, не приемлема.

— Кто такие проводники? (спросил Ник внезапно выдернув Святого Отца из путешествия по воспоминаниям) Святой Отец начал тщательно подбирать слова, чтобы в максимально доступной форме объяснить семилетнему парню что он не совсем обычный человек.

— Любой другой уже бежал бы к мамочке, умываясь слезами, увидев облик Джина

— А по-моему хорош, хорош чертяка! (утвердительно подметил Джин, всматриваясь в маленькое зеркальце, извлеченное из-под мантии) –вот ты как считаешь Ник? хорошо ли я сохранился для трехсотлетнего человека?

— Ну для трехсотлетнего не плохо (иронично подметил Ник) –только вам на солнце чаще надо бывать, у вас лицо белое как мел.

— Джин помолчи, если не хочешь покинуть кабинет (пригрозил Святой Отец, открывая содержание книги)

— Лицо белое как мел, ха, белое как мел (тихо повторял Джин, не отрывая взгляд от Ника, и медленно покачивал головой то влево то вправо) –лицо белое как мел, ха… мел…

— Проводники это люди обладающие частью силы Аринуэля (начал Святой Отец) –сила познания, лишь им подвластны чары кнаги, лишь они могут передать знания другому. Молодому проводнику, и после того как Аринуэль пожертвовал собой, а его душа была пленена, только проводникам под силу воссоздать армию светлого пути.

— Кнаги? Что это?

— Это ты узнаешь от Джина, всему свое время дитя, информации очень много, а деталей еще больше, и ты должен все это запомнить. Так что давай договоримся так, один день один вопрос.

И так (продолжил он) –над проводниками не подвластно время, ихнего имени нет в записной книжке смерти (да уж тщательно подбираю слова, подумал он)

— Они бессмертны? (восхищенно спросил Ник)

— От части да

— Как это от части?

— Это значит что своей смертью они не умирают, но если им голову проломить или скажем живот вспороть, да простит меня святой Аринуэль, то смерть в миг восполнит пробел в своих записях.

— Вы сказали что только Аринуэль и проводники могут создать армию светлого пути. Но что было до того как Аринуэль прибыл в мир людей? Как они спасались от темных сил?

— Один день, один вопрос (сурово проговорил Святой Отец, ему явно не понравилось повторять дважды)

— Я все запомню, обещаю, вы же сами сказали что не знаете какие таланты во мне скрыты.

(Джин обратил внимание на хитрый взгляд парня, на его манеру речи, голос был четкий, внятный, веявший возрастом, в душе парень гораздо старше семи)

— Выявит все таланты проводника задача не из легких, они подобны богам среди людей…

Святого Отца было не сложно уговорить рассказать про Аринуэля и его жертву этому миру, Святой Отец любил это больше всего.

— Было это очень давно, еще в те времена когда мир людей и умертвей не разделял барьер, время тьмы и страдания, даже воздух был пропитан кровью. Люди противостояли Турвехольду как могли. На защиту своих семей шли и юноши и старики, но вскоре в каждом из их домов, оплакивали большую утрату. Ибо слишком велика сила порожденных тьмой.

На деревни нападали неведомые твари, как с ними бороться никто не знал, ранее человечество не видело такого. Дети тьмы нападали и с неба и из-под земли, вот бездуший стоит прямо перед тобой и в мгновение ока эта тварь держит в руке твое еще бьющееся сердце, оставляя позади себя лишь темную дымку.

Людей убивали ради забавы, обрывали им руки и ноги, демоны испытывали наслаждение наблюдая ка жалкий червь отчаянно, и без успешно цепляется за жизнь.

Не в силах смотреть как наш мир рушиться, Бог послал нам своего сына, самое ценное что у него есть, дабы Аринуэль изгнал тьму и воздвигнул барьер, разделяющий людской мир и мир умертвей. Началось все с Гловера Шееворота (Святой Отец уже полностью был увлечен в рассказ, он смотрел прямо, но как бы в никуда, создавая картину происходящего перед собой. Ник внимал каждое его слово, нечего в жизни так не увлекало как рассказы Святого Отца, он умел подать историю так чтобы тронуло сердце. Его истории можно слушать вечно, подумал Ник, это он и делал последние шесть лет, одна история в день. Джин тоже не остался равнодушным, умостившись в кресле по удобней он с большим интересом внимал до боли знакомую историю.

Глава 9

Раннее утро… всходит солнце, несмело пробуждая осенний лес, яркими лучами. Услышав звуки ожившего леса, из чащи вяло выполз огромный взрослый лось. Выйдя на лужайку, он наслаждался утренними лучами солнца, задергав сначала головой потом в такт и телом, он стряхнул с себя налипшую листву и сухую траву. Как всегда по утрам он отправился к речке на водопой. Его тянул туда зов природы (сила с которой он не может совладать, зов, который сильнее его) к водопою повадилась ходить молодая лосиха, ее тело издавало манящий запах, запах размножения. Продолжение рода.

Раньше молодая лосиха при виде взрослого самца, сразу била копытом по траве и уже через секунду скрывалась в лесной чаще.

Но вчера она унюхала его запах, который нес в себе пленяющую силу и могущество, в ее голове внезапно проснулся тот же звериный инстинкт. В это утро она прислушалась к зову, и отправилась к водопою.

Взрослый лось, напившись вдоволь воды, поднялся выше на лужайку около леса (чтобы не спугнуть предмет своего вожделения) и пощипывал траву, в ожидании суженной, он даже не подозревал что молодая лосиха в этот раз бежит на водопой не ради воды, а ради него.

— Тише… тише… иди к папочке паскуда (прошептал грубым голосом, высокий коренастый мужик, сжимая обеими руками массивный топор, он внимательно наблюдал за добычей, скрываясь за деревьями)

Ожидая самку, лось совсем забыл о безопасности, он учуял какой-то враждебный запах, но не придавал ему значения, он высоко поднял голову и внимательно всматривался в берега речки. Выждав момент, Гловер Шееворот сделал два медленных шага и один резкий, точный прыжок, словно дикий кот, задрав огромный топор выше головы, он в прыжке рубанул лосю по шее (все это заняло секунду времени, скорость кота и сила медведя, истинный вожак)

Обезглавленное тело лося рухнуло, глухо ударившись о землю, копыта в судороге начали дергаться, создавалось впечатление что он пытается убежать, но уже слишком поздно, его голова катилась по лужайке заливая ее кровью, глаза были открыты, еще секунду он все понимал, а может даже больше. Это была засада, тот враждебный запах был предвестником, у него был шанс. Изо рта торчал кровавый пучек, свежей полу-пережеванной травы, в глазах отражалось солнце, еще утром он наслаждался теплотой его лучей, а теперь так холодно, почему так холодно? Он хотел закрыть глаза, но сил хватило лишь прищурить, в голове пробежала мысль, последняя мысль… «А как же она?»

— Ну что брат, хорошаль у нас сегодня добыча? (грубым голосом рявкнул Гловер, поднимая голову лося в небо как трофей, и полу-закрытые глаза лося, бессознательно смотрели в даль)

— Вот сукин сын! (крикнул в ответ, высокий худощавый мужик, вешая лук за спину) –ну как… как такой медведь, так быстро двигается? Дьявол тебя раздери.

— Не завидуй братец, хочешь я доверю тебе шкуру содрать, или вот башку возьми, своей жене скажешь что это ты одной стрелой снес голову взрослому лосю? (по лужайке раздался хриплый хохот Гловера)

— Да тихо ты, дурень (оборвал его Ральф) –вон гляди, у берега лосиха)

— Ну у тебя и глаз, углядел же

Ральф скинул лук со спины, достал стрелу, натянул тетиву, да так что та заскрипела, тщательно прицелившись он отпустил тетиву, и стрела со свистом улетела.

Лосиха стояла у берега и чувство тревоги ей не давало покоя, в воздухе висел запах крови, который сводил с ума. Тревога продлилась не долго, ее свет резко погас, стрела попала четко в цель, и в тот день когда она хотела увидеть его, оборвалась жизнь у них обоих.

Охота удалась! Мертвые тушки погрузили на телегу и отправились в лагерь. На этот раз братья забрались слишком далеко и возвращались уже под светом луны.

— Смотри какие шикарные рога Гловер, хочешь себе такие же? (Ральф взял с телеги голову лося и протянул ее брату)

— Ты на что намекаешь олух?

— Я про прихвостня твоего, которого ты от волков спас, ты видел как он на Мери смотрит?

— Да ты сбрендил Ральф, он же евнух.

— Значить были провинности, ежели ему хер обкорнали, послушал бы ты старшего брата Гловер, евнух евнухом, но язык то ему не обрезали…

Ральф задыхаясь залился смехом

— Дурак ты брат (сказал Гловер и сам поддался смеху, его гогот исходил из груди как из огромной деревянной бочки. Эхо раздалось по лесу, и где-то в глубине ночного леса очнулась от легкой дремоты существо, ранее невиданное человечеству, и отправилась оно вслед за гоготом, в желании утолить голод.

(Позже умные люди из Ролен-нвиля прозвали этого выродка не как иначе как «литмор» а тамошние ученые были готовы вывалить кругленькую сумму, хоть за один такой образец. Большую ценность имели глаза литмора, не каждый Демонолог мог похвастаться их наличием среди своей коллекции)

— А рога и вправду хороши, сделаю из них Сью рукоять для кинжала.

— Эх, чудная у тебя дочурка Гловер, ну прям бестия, всех своих сверстников зашугала, а шустрая просто сил нет. Помнишь как мой колчан со стрелами украла и на самую высокую сосну повесила?

— Аа, это когда ты всем говорил что она высоты боится?

(В лесу раздался шорох сухой листвы, и треск ломающихся веток, в метрах десяти от братьев, беспокойно пронесся дикий кабан, испуганно похрюкивая)

— Тихо брат… слышишь дичь взволновалась? Хищник где-то рядом.

— Вот паскуда! Дорога еще не близкая.

— Видать кровь учуяли, ну ты и верзила, еще бы пополам его разрубил (Ральф достал из повозки кучу старого тряпья и прикрыл место среза, обезглавленного лося и отдельно укутал голову в старые портки, надеясь что ветер перестанет уносить в глубины леса, манящий запах крови.

— Лишь бы не волки, от стаи будет тяжело отбиться (шепнул Гловер, осматриваясь по сторонам) –слышишь Ральф? Надо делать привал, огонь их отпугнет.

Неподалеку раздался вой, это был звериный вой, но явно не волчий. Гловер открыл вместительный ящик на повозке и извлек большей сонный камень, размером с гусиное яйцо. В это время Ральф развел костер, и теплый свет пламени окрасил их лица. Шееворот бросил сонный камень в костер. Постепенно нагреваясь он приобретал полупрозрачную форму, испуская короткие импульсные волны и слегка шурудил раскаленные древесные угли. Нагрев камень, Гловер выкатил его из костра и взял голыми руками, камень трепетал в руках издавая расслабляющие волны.

— Уноси его скорее (зевая протянул Ральф, чувствуя как с каждым трепетом камня погружается в дремоту. Гловер пронес его между лошадей, привлекая их внимание огненным сиянием, что испускал камень. Не обжигающие языки пламени танцевали в руках Гловара, ему не хотелось отпускать камень, но зная его чарующие свойства, он оставил камень среди лошадей чтобы те уснули и не паниковали в присутствии хищника. Лошади склонились не далеко от камня, тяжело вздохнув они погрузились в глубокий, сладкий сон. Все-таки полезная хреновина нам досталась (подумал Гловер покидая радиус действия камня, и наблюдая как он трепещется и пульсирует, испуская сонные волны. Как только он остынет, чарующее действие падет)

Гловер с братом перенесли здоровое сухое дерево, Ральф взял с повозки увесистый колун и принялся рубить бревно, Гловер же всматривался в темноту. Этой ночью была полнолуния и в темноте было не плохо видно, он был готов разрубить волчью пасть в любую секунду, если это потребуется.

Внезапно раздался дикий, беспрерывный вой, будто кого-то раздирают заживо.

— Волки (сказал Ральф) видать загнали животину

(Вой становился все ближе и ближе)

— Да какие волки, кого они могут раздирать чтобы тот так вопил?

Вой стал совсем близко, на границе освещения костра с темнотой, в кустах напротив что-то шмыгнуло. Ральф в мгновение ока пульнул туда несколько стрел, все мимо, Гловер сжал рукоять топора обеими руками, и всматривался в густые, темные, заросли. Вот между деревьями он увидел силуэт, существо взялось одной конечностью за дерево, и встало в полный рост. Большие с кулак глаза светились в темноте, изо рта набок выпадал длинный раздвоенный язык. Запрокинув голову, тварь завыла, издавая звуки боли и страдания, словно просило о помощи. Существо встало на четвереньки и из-за кустов выглядывал только непропорционально длинный хвост, заостренный на конце. Ральф достал две стрелы из колчана и стрелы засвистели в сторону твари, мимо.

— Вот выродок! Увернулся (разочарованно крикнул Ральф, его это огорчило, около десяти лет подряд его стрелы достигали цели, он был и в правду искусным стрелком)

— Не трать стрелы брат, судя по всему эта паскуда боится огня, видишь не подходит (Литморы скрывались лишь от солнечного света)

В округе повисла тиши, был слышен только треск дров в костре и шелест листьев под ногами братьев.

— Ушло? (беспокойно спросил Ральф) -что это за выродок был?

— Тише Ральф (рявкнул Гловер) -оно где-то рядом, я чую…

(Позади них где-то из чащи леса, раздался не человеческий голос, веющий холодом, оно жалобно протягивало женским по демонски перегруженным голосом)

Мм-я-я-я-с-ссо мм-я-яссо…

(Дрожь пробила по всему телу)

Вот оно было позади, через секунду справа, слева, снова позади

— Сверху (крикнул Ральф и немедля всадил две стрелы в голову твари, упав на землю оно адски взвыло от боли, извиваясь в куче сухой листвы, его хвост хаотично мотался со стороны в сторону, пытаясь вцепиться в обидчика.

Братья наблюдали за муками не известного существа. Его тело походило на человеческое, две ноги, две руки (если можно так назвать звериные конечности) кожа полностью покрыта прочной чешуей и слизистой оболочкой, черного цвета, на конце хвоста темно-красная кость, со стороны походившая на жало. Существо еще несколько секунд извивалось в муках, но вскоре, резким почти молниеносным движением, вскочило на четвереньки. Оно повторило тем-же жалобным голосом

Мм-я-я-ссо… мм-я-я-ссо..

Стрелы выпущенные Ральфом, упали к когтистым лапам твари, концы стрел были словно расплавлены неведомой жидкостью (тело литмора таким образом реагирует на инородные тела в организме, моментальное растворение)

Тварь бездумно уставилась на братьев, желтыми жалостливыми глазами, в которых бликовали вертикальные рубиновые зрачки. Две кровоточащие раны на лбу затягивались на глазах, через несколько секунд не осталось и следа

— Какого хера? (Шепнул Гловер, еще крепче сжимая рукоять топора, он невероятно быстро кинулся на тварь, не дойдя трех шагов до цели Гловер резко отскочил в сторону, уклоняясь от ударов. Литмор встал в атакующую позу, и будто выстреливал хвостом из-за спины, напоминая скорпиона. Жало вонзалось в землю, где секунду назад стаяла добыча, Гловер оказался быстрее но долго держать такой темп он не мог. Ральф достал одну стрелу из костра (ранее он сам их туда положил чтобы воспламенять сухие деревья и листву, тем самым отпугивая волков и других хищников) в воздухе засвистела металлическая стрела с раскаленным наконечником, попав литмору в плечо, его кожа зашкварчала от жгучего метала.

Тварь ринулась на Ральфа (позабыв о предыдущей добычи) совершив молниеносный прыжок в его сторону. Старший брат снова пустил раскаленную стрелу, в этот раз опалив пальцы, стрела влетела в левый глаз человеко-подобной твари, оно всем весом рухнуло на Ральфа, придавив его правое плечо к костру. Литмор снова начал извиваться, в этот раз разрывая острыми когтями, кожаную браню. Во всей этой суматохе он успел заметить что острие стрелы торчит из затылка литмора (какого-же хера эта тварь не дохнет?)

Твердый, горячий, язык литмора опустился на шею Ральфа, слюна обильно текла из пасти, в предвкушении пищи. Он ощущал зловонный запах от которого становилось дурно, каждый вдох сопровождался рвотным позывом.

— Гловер!!! (завизжал Ральф)

Гловер первый раз слышал чтобы брат визжал, этот крик словно продавил страх в его сознание, страх что это последние слова брата. Гловер кинулся к брату, и от бедра нанес тяжелый рубящий удар снизу-вверх, густая зеленая кровь брызнула вовсе стороны, голова литмора беспокойно покатилась вдоль тропинки, ударяясь о землю. В судороге тело литмора беспорядочно задергалось, полоснув хвостом плечо Гловера, сил в теле существа почти не осталось, поэтому рана вышла не глубокая. Ральф пытался выбраться из-под мертвой туши, это желание увеличивали прикипевшие к плечу угли костра. На конец Гловер помог освободиться брату, эти несколько секунд показались вечностью для обоих. Твари больше не было.

— Вот паскуда! Ты видел как быстро оно раны латает?

— Ох не знаю Гловер что это за дрянь, но черт с волками, поехали отсюда подальше, одному дьяволу известно сколько их здесь.

— Надо голову взять, воврачевальню отнести, тамошние умы может подскажут чего это за дрянь.

Не успел Гловер договорить как останки литмора расплескались как ведро мутной воды, оставив лишь мокрое пятно и два камня, с виду напоминающие рубины.

— Чтоб меня, брат… выходки это все бесовские, добром это не кончится, гузном чую.

Гловер пропустил слова брата мимо ушей, будучи очарован двумя камнями. Он стянул старые портки с головы лося и взял безупречные камни. Братьям понадобилось всего несколько минут чтобы обработать раны, запрячь лошадей и отправится в путь.

— Смотри брат в оба, с меня теперь стрелок никудышный (сказал Ральф указывая на добротно обоженную лопатку)

— Лишь бы на такую же паскуду не наткнутся, кто знает чьи головы покатятся в следующий раз (нахмурившись произнес Гловер, и повозка тронулась)

Глава 10

В малом зале воцарила тишина.

— Святой Отец, почему вы остановились? (Нику не терпелось узнать что было дальше, ответы на волнующие вопросы таились в конце истории, он это чувствовал)

— Будь терпеливым дитя, продолжение ты услышишь завтра, а сейчас ступай в большой зал, почти молитвой господа нашего.

Ник нехотя покинул малый зал, с мыслями что он проводник, существо от бога. Слова Святого Отца в корне отличаются от слов Джерарда.

— Клянусь этому парню достался лучший наставник в мире (гордо произнес Джин накидывая капюшон) –если что, то я про себя

— Отнесись к этому серьезнее Джин, это заблудшее дитя обладающее великой силой, находится в растерянности, вспомни себя, ему нужно показать что боятся не чего, отныне мы его семья.

Святой Отец действительно переживал за судьбу Ника, он хотел показать что этот храм он может считать домом. Скорее всего такое трепетное отношение вызвала его давняя дружба с Джерардом, но чувствовалось что-то еще, что-то необъяснимое.

Джин по шутовски поклонился

— Конечно-конечно сэрр.

Отвернувшись от Святого Отца, его улыбка в миг пропала с лица, нахмурившись он вышел в след за Ником, в большой зал.

Монах подозвал мальчишку

— И так, первый урок дружок, как будешь в кругу, в конце молитвы тихо произнеси эти слова

Вильзери-дэ-Анлибиэль

— Запомнил? Вложи свою силу в слова.

Монах собрал детей вокруг дуба, веля детям взяться за руки

— Восславьте господа нашего в мыслях своих, искренне, от чистого сердца. Джин стал на колени, дети сделали тоже самое, закрыв глаза он стал бормотать на неизвестном языке, как бы Ник не пытался разобрать хоть одно слово, все четно. Это был совершенно другой язык, в корне отличающийся от того что он слышал вовремя ритуала привязи. Он заметил как письмена на лице монаха загораются, напоминая нагретые древесные угли. Ник смотрел прямо на Джина, дочитав молитву монах резко открыл глаза, они сияли небесно-голубым цветом, ихние взгляды встретились. Ник замер от предвкушения, и шепотом произнес

Вильзери… дэ…. Анлибиэль

В голове на секунду помутилось, земля будто вылетела из-под ног, и крепко приложила его по голове, но вскоре краски стали ярче, четче, голоса слышались отчетливее, он чувствовал сердцебиение каждого кто находился в большем зале. В ауре монаха Ник увидел проблеск черного, он пока еще не понимал что это значит.

Лицо монаха вытянулось, и еще больше побледнело, он пожирающе смотрел на парня.

— Не может быть… сам меня нашел…

Ник не разобрал его слов но по выражению лица монаха понял, что что-то не так. Он окинул взглядом одноклассников, от всех исходил зеленый свет, желтым переливался лишь Джош Тейллор. Ник опустил взгляд вниз и в ужасе смотрел на свое отражение в фонтане. Его правый глаз пылал синим огнем, языки пламени извивались и трепетали словно на ветру. Ник снова кинул взгляд на монаха, и обратил внимание что глаза Джина светятся оба, и без пламени. Тот не отрываясь, восхищенно смотрел на правый глаз мальчишки.

Это наводило некий ужас, осознание что в нем что-то изменилось. Ник разорвал круг, и пламя стихло.

Джин остолбенев от увиденного, еще минуту стоял на коленях, пялясь в пустоту. Потом он бросил счастливый взгляд на Ника и широко улыбнулся. Он отвел парня в сторону.

— Послушай Ник сейчас меня очень внимательно, то что произошло, это вполне нормально для проводника, но ты не кому не должен об этом говорить, слышишь?

— Даже Святому Отцу? (Ник находился будто в вакууме)

— Если Святой Отец спросит, то мы скажем что пламени не было, хорошо?

— Что означает пламя? (несдержанно спросил Ник, потирая глаз)

— Ничего особенного, с возрастом это пройдет, и со вторым глазом мы тоже сами разберемся (не в силах сдерживать радость, Джин говорил через широкую улыбку)

— Я думаю мы договорились? Иди, тебе нужно отдохнуть (Джин провел взглядом Ника, и потирая руки с восторгом шепнул)

— Какая удача…

Находясь в состоянии глубочайшей усталости, Ник с трудом залез в автобус, и пошатываясь пошел по узкому проходу между сидений, он с большим удовольствием плюхнулся на сидение, бросив портфель под ноги, и бессильно уставился в окно, пытаясь переварить произошедшее.

***

Поужинав Ник бросил взгляд на выключенный телевизор, и мать сидевшую на диване, вроде не чего не обычного, но все равно чувство легкой тревоги не покидало его.

Зайдя в свою комнату он увидел что книга Святого Отца лежит на полу, открытая на странице с посланием Турвехольда

«Дитя поглотит свет»

Ник закрыл книгу, глянул на обложку (монашки нет) и поставил на полку.

— Уже не чему не удивлен, что дальше?.. опять скрипка? (пробормотал Ник себе под нос)

В ответ тишина

— Сумасшествие, я уже сам с собой разговариваю…

На глазах у Ника, книга вновь упала. Рваные клочья листов вылетали один за другим, казалось будто невидимая рука безустанно вырывает их. Мятые обрывки сложились веером на столе, заглавные буквы образовали слово.

«Вользевир»

— Удивил (так Ник, держи себя в руках) –я не кого не приглашал, кто ты?

Верхний лист взлетел в воздух, несколько раз перегнулся, затем свернулся, образуя сплюснутую, перегнутую трубочку, и упал к ногам Ника

«Миры… Владеть…»

— И что это значит? Кто ты!?

Листы вновь зашуршали, еще несколько страниц невидимая, торопливая рука вырвала из книги, уложив их на столе.

«Хмурь»

— Хмурь? Тебя так зовут? Покажись.

Раздался тихий покорный шепот

— Повелитель желает видеть нассс… он позволил…

Пол в комнате начал медленно покрываться густым черным туманом. Ник запрыгнул на стул, и лицезрел как из клубов тумана образуется фигура, мурашки побежали по спине, туман рассеялся и перед ним предстала его точная копия. После увиденного Ник не мог произнести ни слова, он сел на стул и смотрел на самого себя. (Повелитель? Почему оно так меня называет?)

— Кто ты? Что тебе нужно?

— Повелитель забыл… Повелитель предупреждал что забудет… н-но Хмурь все помнит

— Предупреждал? Я не знаю кто ты, и что ты тут делаешь.

— Хмурь верно служить, Хмурь искать, долго искать…

(Все четно Ник не понимал о чем говорит это существо)

— Почему ты называешь меня повелитель?

— Я все сохранила… Хмурь верно служить… повелитель поглотить, он все вспомнить… Повелитель пробудить силу… Повелитель отомстить!.. (Сущность словно закипала от злости)

Хмурь извлекла из груди сосуд, с виду с чем-то газообразным внутри, было видно, как черное облако бьется в сосуде из стороны в сторону.

Ник увидел, как в густом черном облаке, образуются массы кричащих лиц. Хмурь протянула руку с сосудом в сторону Ника, и покорно поклонилась.

— С кем ты там разговариваешь? (Дверь в комнату медленно открывалась. О нет, если мама увидит это существо в моем обличии, ее удар хватит, времени моло.

В комнату вошла Линда

— Что это такое?

Ее реакция не такая бурная, на сколько ожидал Ник, он повернулся туда где секунду назад стоял его двойник, и почувствовал не большое облегчение.

— Это Хмурь, мам можно она останется с нами?

(Вместо двойника сидел маленький черный котенок, пушистые лапки, длинные усы и суровый взгляд)

— Где ты его взял? И почему прячешь?

— Он от самого автобуса за мной бежал

— Небось сам подзывал?.. Ну если от самого автобуса, то пусть остается, не выгонять же его теперь (Эх чем-же тебя кормить, бутуз. Подумала она) –как ты говоришь его зовут?

— Хмурь

Ли взяла котенка на руки, тот не довольно фыркнул и задергал задними лапами.

— Да у нее же глаза разные, это не обычная кошка, тебе повезло, только убираешь за ней сам.

(Еще как повезло) –Спасибо мам.

— Уже поздно, ложись спать (Ли положила котенка на кровать, одарив его лаской в виде поглаживания, от чего тот вздыбил шерсть и зашипел.

— Надо же, видимо я ей не понравилась, но не чего, у нас еще будет время подружится. Ли поцеловала Ника в лоб и удалилась.

Как только дверь закрылась, котенок растворился в черных клубах то ли дыма, то ли тумана и Хмурь снова предстала в облике Ника. Лицо двойника исходило в безумии и отвращении, беспокойное лицо трепетало, образуя не естественный мимический тик, по лбу побежали пульсирующие венки, левый глаз словно убежал, косясь в левую сторону, детский голос местами срывался на перегруженный бас.

— Мерзкая душонка! Что она себе позволяет? Повелитель позволит мне убить это ничтожество? Разорвать и бросить голову к ногам Повелителя, как трофей!

Ник вскочил и почти в плотную подошел к существу.

— И думать не смей! Только попробуй прикоснутся к ней!

Он смотрел на самого себя словно через кривое зеркало, это разжигало и без того пылающий страх, который он умело скрывал. Сбивал столку тот факт, что существо подсвечивалось зеленной аурой. Как только Ник подошел, Хмурь покорно пригнулась, но безумие и мимический тик остались на ее лице, она суетливо сжимала руки в локтях, судорожно тянуло себя за волосы и не довольно пыхтела проводя руками по лицу оттягивая нижнюю губу.

— Хмурь верно служить… Повелитель должен все вспомнить

Она снова извлекла сосуд из груди, и протянула его Нику

— Повелитель пить… Повелитель пробудить силу…

Ник всматривался на кричащие лица, что создавала дымная гладь, исторженные вопли приятно звучали в голове, он взял в руки завораживающий сосуд, содержимое с невиданным прежде усилием пыталось примкнуть к рукам Ника.

— Повелитель пробудится… Повелитель сам убить ничтожество…

Хмурь с восторгом улыбнулась

Ник услышал ее слова, но они прозвучали глухо и не приметно, он с большим влечением всматривался в сосуд, и сжимал его крепче и крепче. И вдруг до него дошло. Те слова Джерарда из видения «Дитя разорвет тебя как только обретет силу» в этих словах становилось безумия все меньше и меньше, появилось сомнение, справедливо ли его держат в психиатрической лечебнице.

Да нет… этого не может быть, с чего мне ее убивать, она же моя мать… я совладаю с этой силой…

Да? Тогда почему ты так вцепился в этот сосуд? Отдай его!

В голове появился какой-то совершенно незнакомый голос. Ник спорил сам с собой.

НЕТ!

Это моя сила, ты же слышал!

Одумайся! Не доверяй ей, вспомни мать, ее улыбку, ее глаза, вспомни что она пережила в видении, неужели ты хочешь чтобы она страдала?

Мама… мама… Я-я не хочу

Ник будто вышел из транса, он швырнул сосуд на кровать, хотя ему этого очень не хотелось. Он словно отбросил паразита, который дурманит разум.

— Убирайся! (Крикнул он, постепенно переходя на шепот, вспомнив что в доме не один) –и эту мерзость с собой забирай!

— Повелитель должен пить… Пове…

— Вот именно, я повелитель, и я повелеваю, убирайся! (снова крикнул он)

— Хмурь верно служить… (печально проговорило существо, бережно забирая сосуд)

Тело Хмури упало спиной на пол, и комнату усеял черный туман.

***

В эту ночь я спал беспокойно, меня пробуждало чувство что меня кто-то или что-то безустанно обременяет взглядом. Находясь на границе между сном и реальностью, я видел парящее в воздухе сердце, а под ним два костра. Тот что поменьше пылал ярко-красным, второй же был разгоревшийся, большой костер, с манящим синим пламенем. Языки пламени двух костров напоминали руки, каждая из которых пыталась первой завладеть сердцем. Костер с красным пламенем далеко отставал от синего, во сне он казался дремлющим…

Периодически пробуждаясь ото сна, я видел сидящего на стуле черного кота, который таращился на меня своими разноцветными глазами. Находясь в полудреме я прогонял его.

— Убирайся… и эту мерзость с собой забирай… мама будет жить…

Удивительно, прошло столько лет, а я все равно вспоминаю этот момент. Постоянно задаю себе один и тот же вопрос «Выпей я в ту ночь содержимое сосуда, сложилось бы все иначе?…»

Глава 11

Наступило утро. Ник с нетерпением ждал продолжения истории Святого Отца, это единственное что его привлекало в школе. Урок за уроком, это не выносимо, он чувствовал себя человеком, который случайным образом попал в класс для умственно отсталых. Ник понимал, что ихней вины в этом нет и что он был бы на том же уровне развития, но в силу своих способностей он далеко впереди. Соблазн продемонстрировать свои знания не покидали его, однако эти порывы приходилось сдерживать, чтобы не привлекать лишнего внимания.