Бесплатный фрагмент - Волчок

Этой книги бы не случилось
без колоссальной поддержки моих
близких людей.

Благодарю:

Надюшу за вдохновение.

Любу за помощь.

Максима за веру.

1

Это был суматошный день. Больница была переполнена, обходы казались бесконечными, а операции наслаивались одна на другую. Уже с самого утра Полина знала, что что-то пойдет не так, но не думала, что разбитая чашка, усталость на работе и спор с коллегой приведут ее к увольнению.

Так не должно было быть. Зачем вообще влезать в процесс и предлагать свои идеи, пусть и не самые бредовые? Она бы сама догадалась, она всегда догадывалась. Полина была тем самым хирургом, который вытаскивает пациентов из рук смерти в самый последний момент. Потому что умела собраться в стрессовой ситуации, и тогда ее мозг предлагал самые нетрадиционные идеи для решения любой проблемы.

Но сегодня за операцией наблюдал он — ее коллега Антон, по совместительству бывший любовник, по совместительству обиженный расставанием, по совместительству конкурент на место главного хирурга. К сожалению, не все умеют играть честно.

Находясь в смотровой над операционным залом, он заметил секундную заминку Полины над пациентом и тут же схватил аппарат громкой связи, комментируя ее действия. Полину это взбесило, она не могла сосредоточиться, а он продолжал давить на нее. В какой-то момент его речь, пиканье аппаратов, голоса медсестер — все это сложилось в один шумный шар, который будто вакуумом окутал ее. Очнулась она в тот момент, когда линия на мониторе превратилась в нитевидную, вместо пиканья уже продолжительное время раздражающе гудело, все вокруг суетились, а из аппарата была слышна какофония голосов. Тогда Полина громко и не в самой цензурной форме попросила заткнуться всех, параллельно дала указания анестезиологу, медсестрам и принялась реанимировать пациента.

Это продолжалось бесконечно. Так ей показалось. На самом деле прошло минут десять, когда она осознала, что из этого положения нет выхода и остается только объявить время смерти. Она была раздавлена. Она смотрела на раскрытую грудную клетку перед собой и видела тот самый сосуд, который планировала схватить пинцетом ровно за пять секунд до начала психологической атаки Антона. Она его видела, знала, что делать дальше. Но это было уже бессмысленно. В операционной повисла тишина, которую разбил голос главврача, приказавшего пройти в его кабинет.

После гигиенических процедур она сняла с себя окровавленный халат и прошла по длинному кабинету в самый конец. В кабинете уже были Виктор Борисович и Антон. Они общались на повышенных тонах. Когда она вошла, они затихли. А дальше была перепалка. Все кричали, матерились, искали виноватого. Полина обвиняла Антона, он в свою очередь упрекнул в непрофессионализме Полину, Виктор Борисович громко и безуспешно пытался этот спор прекратить, пока ему не надоело и он не произнес те самые слова.

«Ты уволена».

Полина тут же потеряла дар речи. Развернулась. И ушла.

Потом были еще попытки поговорить. Виктор Борисович пытался объяснить свое решение. Были разбирательства по факту смерти пациента, подписание кучи бумаг, комиссии, трудовая на руках, слезы, пустота и одиночество.

Она уже полгода была без работы. Никакие рекомендательные письма не работают, пока на свете существуют сплетники. Весть об этом инциденте обошла все больницы города. Кто-то успел даже подснять кусок перепалки в операционной и последующую реанимацию. Пару дней телеграм-каналы обсуждали ее. А потом наступила тишина. Ее везде забыли, но вспоминали тут же, как она отправляла свое резюме. Частным клиникам тоже не хотелось рисковать репутацией.

Два месяца она пыталась восстановить свою честь. Доказывала, объяснялась, стучалась, но все без толку. Еще два месяца искала альтернативы. Даже пошла в ветеринарную клинику, но измерять ректально температуру орущим, извивающимся и кусающимся пациентам довольно быстро наскучило.

Для хирурга такой простой в работе равносилен перерыву в спорте для спортсмена. Мышцы будто атрофируются, и пальцы перестают слушаться. Полина все реже доставала операционный набор и тренировалась на фруктах. Огонек надежды на восстановление в профессии угасал на глазах.

Она встретила Новый год в полном одиночестве, хотя подруги наперебой звали ее в гости. У нее не было ни сил, ни желания общаться с людьми. А тем более не было сил на радость. К тому же стремительно таяли деньги, а значит, покупка подарков исключалась. Надо было учиться экономить и думать, как начать новую жизнь уже в новом году.

Она провалялась все новогодние праздники в постели, смотрела фильмы и ела традиционные салаты. Когда праздники, фильмы и салаты закончились, она начала потихоньку выходить из дома, встречаться с подругами и бесконечно слушать о том, какой же Антон козел и как он мог так с ней поступить. Полина не любила ни жаловаться, ни принимать жалость, но для подруг, утопающих в своей скучной семейной жизни, ее история стала как новый сериал, захвативший их внимание полностью.

Она сидела в их компании и думала только о том, когда же это все закончится и начнется что-то лучшее. И даже не представляла, как скоро и как круто изменится ее жизнь.

2

Зима вошла в свою последнюю стадию — наступил февраль. А вместе с ним ожидание весны в душе и ни малейшего намека на потепление на улице.

Полина стояла перед зеркалом в прихожей и закручивала свои пшеничные волосы в кичку. Так можно скрыть, что голова не очень свежая, но при этом оставаться с распущенными. Она осмотрела себя с ног до головы — светло-серая шелковая пижама, рыжие угги, сверху накинуто черное пальто в пол. Вполне себе неплохо. Ей нравился стиль «а-ля клошар». Пижама, конечно, тонковата, но ей добежать всего ничего до соседнего дома.

По вторникам она придумала себе правило завтракать не дома. Она минимально приводила себя в порядок и спускалась в ближайшую кофейню. Благо в центре Москвы их довольно много.

Февраль в этом году был очень дерзким и на выходе из подъезда плюнул ей в лицо колючим снегом. Она закуталась посильнее в пальто и шагнула в своих уггах на припорошенный асфальт. Прошла вдоль дома, пересекла дорогу и, подойдя к любимой кофейне, дернула за ручку, но дверь не поддалась.

Тогда она перевела взгляд с ручки на стеклянное полотно и увидела приклеенный листок с надписью от руки: «По техническим причинам кофейня не будет работать второго февраля».

Полина чертыхнулась и, поежившись, осмотрелась по сторонам. В ее планы не входило сегодня идти куда-то еще. Тут ее все знают, поэтому ее виду никто бы не удивился. Все были к ней привычны, да и никого, кроме нее, в это время никогда не было. А теперь надо искать другое место или возвращаться домой.

Она приподняла воротник повыше и повернулась обратно к перекрестку, параллельно мысленно подбрасывая монетку, чтобы решить, куда направиться.

Вдруг ее мысли прервал дикий визг тормозов и пара громких хлопков, разорвавших утреннюю тишину и спокойствие. Птицы разлетелись, а несколько женщин громко закричали.

Мимо пронесся огромный черный внедорожник, и глазам Полины открылась страшная картина: на том самом припорошенном асфальте через дорогу лежит мужчина, схватившись за грудь одной рукой, а второй судорожно разбивая ровный покров снега. Вокруг него быстро разрасталось алое пятно.

Не размышляя ни секунды, она перебежала через пустую дорогу к мужчине. И нависла над ним, тут же прижимая его руку к груди своими.

— Все хорошо! Я сейчас вызову скорую! — громко и отчетливо произнесла она, глядя в беспокойные глаза.

— Не надо скорую, — прохрипел он.

— Не переживайте, вам помогут!

Она достала телефон одной рукой и успела нажать нужные три цифры. За секунду до нажатия кнопки звонка услышала над своим ухом грозное:

— Трубку положи!

Полина подняла голову. Над ней нависли двое крепких мужчин. Один смотрел на истекающего кровью, а второй — на нее и говорил:

— Никакой скорой, мы разберемся сами. Уйди.

— Как вы разберетесь? — Полина даже взвизгнула. — У него пулевое ранение в грудь, ему срочно нужна операция. Хотите, я свяжусь со своими коллегами? Лучшие врачи, клянусь!

Ее руки немели от холода, хоть и были уже все в теплой крови, как в перчатках.

— Мы разберемся. Отойдите, его нужно положить в машину, пока менты не приехали.

Полина посмотрела на говорящего с ней лысого мужика как на ребенка и грозно ответила:

— Нет! Я не могу убрать руку, он истечет кровью, дайте мне ему помочь.

— Что ты там сказала — коллеги-врачи? Ты врач?

— Я хирург!

— Пулю сможешь вынуть?

Полина опешила. Все это было похоже на какой-то сюр. Она сидит на холодном снегу в пижаме, вокруг собираются люди, под ее руками умирает человек, а они ей предлагают то, о чем она в другой ситуации только бы и мечтала. Да любой хирург жаждет поработать с пулевым ранением!

— Вы сейчас шутите? Здесь? — Она смотрела на лысого снизу вверх, пока его кудрявый товарищ разговаривал по телефону.

— Надо будет чуть проехать, в операционную, — ответил лысый.

— Что за бред…

— Пулю вытащить сможешь? — повторил лысый. — Чтоб живой остался.

Голова Полины готова была разорваться от мыслей и вопросов, но, оценив ситуацию, она громко выдохнула:

— Поехали!

Все по-прежнему казалось ей нереальным. Она ждала, что вот-вот проснется в поту и окажется, что это просто температура и она все-таки подцепила новый сезонный грипп, который всех уже покосил.

Но она не просыпалась, а инструктировала двух мужиков, как правильно поднять третьего и уложить в не самую подходящую для этого машину.

Наверное, весь диалог длился не более пяти минут, но, как и тогда в операционной, ощущалось, что прошла вечность, прежде чем они оказались в черном внедорожнике. Полина сидела на разложенных задних сиденьях, на ее коленях покоилась голова истекающего кровью мужчины, а рука по-прежнему прижимала его руку к груди. Она слышала легкое биение сердца и проверяла слабое дыхание. От пропитавшей ее одежду крови было липко и неприятно.

— Там есть кровь для переливания? — обратилась она к сидящим впереди амбалам.

— Сколько он продержится? — вопросом на вопрос ответил лысый.

— Чем быстрее доедем, тем лучше.

— Тогда будет минимальный набор. Сможешь оказать первую помощь, чтобы потом его перевезти уже в больницу?

— Почему сразу-то нельзя?

— Сама говоришь — времени нет!

— Да больниц полно, в любую поехали! — закричала Полина.

— Ты глупая, что ли? Говорю, нельзя в любую! А в ту, что можно, ехать долго, — уже привычно на повышенных тонах отвечал лысый.

Он же был и за рулем. А кудрявый все говорил по телефону. По обрывкам слов Полина поняла, что он объясняется с кем-то повыше рангом.

— Вы бандиты? — спросила Полина.

— Бандиты остались в девяностых, — ответил лысый. — Мы простые бизнесмены.

— Простые бизнесмены не боятся ехать в больницу, — тихо, но четко произнесла Полина.

Лысый сурово посмотрел на нее в зеркало заднего вида.

— Ехать долго? — поинтересовалась Полина, ощущая дрожь мужчины.

---

— Уже скоро. Как он? — Диалог с ней вел только лысый, хотя кудрявый уже отложил телефон и нервно играл желваками.

— Не очень, надо бы поскорее, — ответила Полина.

Буквально через пять минут они оказались во внутреннем дворе неприметной многоэтажной панельки. Оперативно выбравшись из машины вместе с «пациентом», они торопливо зашли в подъезд и поднялись по трем ступенькам. Кудрявый открыл ключом железную дверь, они вошли внутрь.

— Вы шутите? Это вы называете операционной? — возмущенно вскрикнула Полина, окинув взглядом обычную и не самую опрятную квартиру.

— Все, что имеем, — резюмировал лысый, когда они проходили в большой пустой зал с кушеткой посредине.

— Как вы себе представляете операцию? Тут нестерильные условия, света нет. Где инструменты? Как анализы сделать?

— Ты же врач, ты и скажи нам. — Лысый как будто не имел ни намека на эмоциональный интеллект и не понимал ее претензий.

— Я не буду! Я его тут убью!

— Приехала уже, не тупи!

— Вызовите того, кто сможет. Кто этим у вас обычно занимается?

— Просто достань пулю, пока едут наши люди, ферштейн?

Полина закатила глаза, глубоко вдохнула и выдохнула носом и скомандовала:

— Разденьте его и принесите мне какие-нибудь инструменты. — Она сняла с себя пальто, повесила на крючок в прихожей и засучила рукава некогда серой, а теперь местами бурой пижамы. — Мне нужно вымыть руки.

Кудрявый показал ей глазами на дверь в коридоре. Полина пулей проскочила мимо него и, игнорируя все нормы времени по обработке рук, спешно вымыла их с лежащим на раковине куском мыла. Тут же бросилась обратно в зал, где около кушетки с заметно ослабевшим телом появился столик с примитивным набором инструментов — скальпели, иглы и пинцеты.

— Кто-то сможет мне ассистировать? Кто умеет делать уколы в вену?

Лысый вышел вперед, одновременно снимая с себя кожаную куртку. О стерильности здесь не могло быть и речи, придется дать бедолаге мощные антибиотики. Но для начала надо найти пулю.

— Анестезию не будем колоть, он в отрубе. Покажите, какие есть обезболы, — скомандовала Полина. И после того как лысый достал три пузырька из отсека фельдшерского чемоданчика, дала указание: — Вон тот с красной крышкой, набери полный шприц и введи четко в вену.

Безэмоциональность лысого в этот момент сыграла на руку. Он сделал все четко и быстро.

Полина еще раз выдохнула и, отбросив все сомнения, принялась за работу, импровизируя на ходу.

Для начала она при помощи лысого перевернула раненого и убедилась, что пуля не прошла навылет. Это бы упростило задачу. Но отверстия в спине не было, а значит, нужно найти ее в грудине.

Некоторое время повозившись скальпелем, пальцами, пинцетом, изучая «внутренний мир», она наконец-таки почувствовала заветный металлический кусочек. Прежде чем его достать, она убедилась, что пуля не задела сердце, не пробила легкое. Этот мужик оказался настоящим везунчиком, если так вообще можно назвать человека с пулевым ранением. Его ребро было сломано, но именно оно и задержало пулю. Теперь ее можно было извлечь, а вместе с ней максимально зачистить ткани рядом.

В какой-то момент Полина отчетливо услышала, как в квартиру зашли еще люди, почувствовала, как они смотрят из дверного проема за ее действиями, а потом уходят вглубь квартиры. Но она была занята процессом. Она справлялась. Несмотря на страх, что руки забудут алгоритмы действий, она резала, зажимала, тампонировала, снова зажимала, промывала, зашивала. Как она любила, без спешки и нервов.

Когда она закончила, лысому было дано указание поставить спасенному капельницу с антибиотиком и следить за состоянием.

3

В момент, когда она сняла перчатки, силы ее покинули. Она сползла по стенке и села прямо на пол, обхватив голову руками. Часы на стене показывали три часа дня. Во сколько она, жутко голодная, вышла из дома, она уже и не помнила, — вчера, неделю, месяц или всего-то пару часов назад? Сейчас ее желудок предательски крутило, а голова раскалывалась.

Вдруг она услышала над собой мягкий голос:

— Пройдемте в кухню.

Это говорил кудрявый. Он наклонился и подал ей руку. Полина взялась, подтягивая себя и снова ощущая невыносимую головную боль, и пошла за ним по коридору. На кухне сидели еще двое — такие же «братки» по виду, как лысый и кудрявый, но выглядели они покруче. Один был здоровый блондин с максимально славянским лицом — такому бы сдали любую квартиру в столице, удивила только довольно крупная серьга в левом ухе, как у цыган или казаков. Он был одет по-спортивному, что делало его украшение еще более неуместным. А второй — холодный, со стеклянными голубыми глазами, пронзительными, но без единой эмоции. Он же первым и заговорил:

— Присаживайтесь, Полина, — и указал на стул.

Она послушно села напротив, даже не удивившись, что он уже знает ее имя. Нордический продолжал:

— Меня зовут Алексей. Это Вадим. — Он указал на славянского, и тот даже вежливо улыбнулся. — Как состояние Стаса?

— Без понятия.

Алексей, похоже, управлял погодой в доме, от его взгляда стало еще холоднее, и Полина пояснила:

— Я сделала все, что могла в этих условиях, — она махнула рукой в воздухе, указывая на обстановку квартиры. — Без анализов и аппаратуры я не могу точно сказать, все ли верно сделала и нет ли сопутствующих осложнений. Ему нужно провести примерно миллион анализов и исследований и держать под наблюдением.

— Он выдержит транспортировку?

— В той машине, на которой сюда ехали, — нет. Нужна оборудованная, желательно скорая, и везти желательно в больницу, — Полина обратилась глазами к Вадиму, пытаясь найти в них поддержку. Но он, хоть и смотрел гораздо теплее, все же покачал головой из стороны в сторону.

— Я думаю, вы уже поняли, что это не просто пациент и обстоятельства непростые. Нам не нужны вопросы от скорой, — ответил Алексей.

— Нас же все равно видели на улице. Люди уже наверняка в полицию позвонили, — Полина чуть повысила голос.

— Вы очень хорошего мнения о людях, — наконец подал свой мягкий голос Вадим и улыбнулся. — Никаких обращений не было. Все чисто.

Полина плотно сжала виски и закрыла глаза.

— Вам плохо? — спросил Вадим.

— Хочу есть, пить, таблетку от головы, сдать тест на ВИЧ и в душ.

Алексей монотонным голосом произнес:

— Сначала вам придется проехать вместе с нами.

— А что с… — Полина указала глазами на «операционную».

— Стас поедет на спецмашине туда же. Вы готовы?

— Да, — без эмоций ответила Полина и встала со стула, понимая, что поездка с ними неведомо куда — это не вопрос и не предложение, а факт, с которым ей придется смириться.

Проходя по коридору, Полина видела, как ее пациента перекладывают на носилки с кушетки. Она сняла с вешалки свое пальто, надела и пошла вслед за Алексеем и Вадимом. Во дворе стоял черный минивэн с мигалками. Его дверь была открыта, и внутри было все оборудовано, как в карете скорой помощи, даже мониторы с датчиками. Они прошли мимо, Вадим открыл заднюю дверь темно-серого «Гелендвагена» и подал Полине руку. Та проигнорировала его жест и сама взгромоздилась на сиденье. Вадим сел впереди на пассажирское кресло, Алексей на водительское, и они тронулись.

В пути все молчали. Вадим серфил в телефоне, Алексей гнал по МКАДу, а Полина сидела сзади и думала о том, чтобы не запачкать серую замшу салона кровью с одежды. Но, кажется, та уже запеклась на ткани навечно.

4

⠀

Они свернули на проселочную дорогу к небольшому особняку за огромным забором. Ворота открылись, и кортеж из трех машин — «Гелендвагена», минивэна и того самого БМВ, на котором Полину увезли с истекающим кровью мужчиной с места происшествия, проехал внутрь территории.

Вадим вышел из машины и открыл Полине дверь, снова протянув руку, которую она снова проигнорировала. Ей было плевать на манеры, хотелось обойти все формальности и скорее закончить этот день.

Алексей и Вадим дали ей знак идти за ними. Навстречу минивэну вышла женщина в белом халате и показала дорогу парням с носилками. Полина смотрела по сторонам и начинала нервничать. Тишина, лес. Снегопад прекратился, но вокруг было бело.

Они поднялись на крыльцо вслед за носилками и вошли в большие двери каменного особняка, но дальше носилки унесли куда-то по длинному коридору, а Полину повели в другое крыло. Внутри было тепло и светло. Но ни малейшего признака жизни. Пахло больницей, и тишину помещений разрывал звук их шагов.

Дойдя почти до конца коридора, Вадим открыл дверь перед Полиной и впустил ее в кабинет. За большим столом сидел мужчина и пристально на нее смотрел. Чем ближе она подходила, тем доброжелательнее и улыбчивее становилось его круглое лицо.

— Присаживайся, — мужчина указал на стул напротив, вот так вот сразу перейдя на «ты».

---

Полина, уже поняв, что сейчас будет новое знакомство, новый разговор, без всяких возражений послушно села.

— Терентьев Виктор Карлович, — он протянул руку. Его карие глаза излучали добродушие.

— Полина, — она пожала его большую и горячую ладонь в ответ.

Мужчина посмотрел ей за спину и кивнул Алексею и Вадиму. Те уже готовы были удалиться, но Полина, повернувшись к ним, напомнила:

— Вы мне обещали таблетку от головы и воду.

— Организуем! — ответил Вадим. — Предпочтения по лекарству есть?

— Посильнее, — выдохнула Полина.

Вадим привычно улыбнулся и скрылся за закрывшейся дверью. А Полина снова повернулась к новому знакомому, и тот начал говорить:

— Хочу выразить огромную благодарность, что спасла моего парня…

— Еще неизвестно, спасла я его или нет, — перебила Полина.

— Нашему врачу понадобилось бы время, чтобы доехать до места, ты собралась и сделала все в лучшем виде. Меня держали в курсе. — Виктор Карлович откинулся на своем стуле.

— Что это за разборки из девяностых в центре Москвы?

— Стас получил пулю за меня. Это послание, которое я должен был получить.

— Мессенджеры у вас не в почете? — усмехнулась Полина.

— Все, что тебе надо знать сейчас, — это что я тебе очень благодарен. И готов отблагодарить финансово. Но есть нюанс. Людям свойственно паниковать, когда они видят что-то необычное. В полицию там звонить…

— Я уже поняла, что ни полиция, ни скорая в вашей вселенной не приветствуются, — снова перебила Полина.

— Молодец, схватываешь на лету! — похвалил Виктор Карлович.

— Я могу пообещать, что не пойду в полицию. Мне и денег не надо, я сделала то, что должна была. — Полина перегнулась над столом. — Хотите, расписку какую-то напишу, что не расскажу ни о чем?

— Что мне эти бумажки. Я привык доверять людям. Тем более, Вольская Полина Сергеевна, 1988 года рождения, — его тон стал жестче, — мы знаем, где вы живете, и прямо сейчас досье на вас пополняется стремительными темпами. Нам не нужны обещания и расписки.

Полина сглотнула и с тревогой посмотрела на мужчину напротив.

— Что вы от меня хотите? — спросила она.

— Пока я сюда ехал, все думал, как тебя заткнуть, не применяя силы и не убирая совсем.

Полина снова тяжело сглотнула, ее ладони вспотели. Страшное заявление ее собеседник произнес вполне себе буднично, даже можно сказать, довольно дружелюбно. Как такое вообще возможно?

— А потом Славик рассказал, как ты четко сработала и что по справкам ты очень даже хороший хирург. Я хочу тебя завербовать. Предложить работу на меня.

— Какую?

— Хирурга.

— В той халупе?

— Либо в таких точках, либо вот в этой прекрасно оборудованной больнице, — он развел руками и оглянулся по сторонам.

Полина последовала глазами за его взглядом, а потом снова посмотрела на него.

— Что это за больница такая?

— Это не совсем обычная больница, и мне не нужно, чтобы ты тут тарабанила смены, как это принято. Ты мне нужна как экстренная помощь. Вот как сегодня.

— У вас что, нехватка врачей? — поинтересовалась Полина.

— Вроде того. Мы стараемся держать маленький штат, только самых отчаянных и рисковых.

— По-вашему, я такая?

— Ты села в тонированную машину с двумя неизвестными и одним истекающим кровью на руках. И поехала черт знает куда. Ты даже больше чем рисковая: тебе либо нечего терять, либо так скучаешь по работе, что готова на безрассудство. Мне такие и нужны. Преданные делу.

Полина не успела ответить, в дверь постучали.

— Да! — крикнул Виктор Карлович.

— Это я, таблетку принес. — В приоткрытую дверь прошел Вадим с пластиковым стаканом воды и здоровенной пилюлей на тарелочке. — Вот, сказали, сильная штучка.

Он поставил воду и лекарство перед Полиной и спешно удалился.

— А что, если вы все-таки выбрали ликвидацию и сейчас меня отравите? — обратилась Полина к Виктору Карловичу, не решаясь взять таблетку.

— Ты хороший хирург, не считая скверного характера. Мне такой нужен. — Он смотрел на нее пристально. — Если соглашаешься, твоя жизнь отныне станет охраняться сильнее, чем ты можешь представить. Взамен на твою преданность мне, молчание и готовность к любым ситуациям.

— Как я… Я не понимаю, как это все будет происходить…

— Твое дело согласиться, остальное тебе объяснят.

Полина взяла таблетку, посмотрела на нее, кажется даже признала в ней ибупрофен известной марки, положила на язык и запила, осушив полностью стакан с водой. Подняв снова глаза на Виктора Карловича, она решительно сказала:

— Хорошо, я согласна.

— Ну и отлично! — потер тот руки. — Сама понимаешь, никакой трудовой тут тебе не светит, зато гонорар обещаю хороший, и работа, дай бог, не в плотном графике.

— Что от меня нужно сейчас?

— Передай указания по Стасу медсестрам и можешь ехать домой. Все подробности тебе расскажут позже.

Виктор Карлович встал со стула, Полина последовала его примеру.

— Почему ты ходишь по городу в пижаме? — спросил он, оглядывая ее с ног до головы.

— Потому что я хотела выпить кофе у дома и пойти дальше жить свою скучную безработную жизнь, — ответила она поникшим тоном.

— У жизни на тебя сегодня были явно другие планы. На этот случай моя жена никогда не выходит из дома без макияжа и укладки. Я на нее обычно ругаюсь за это, а вот теперь понимаю, что она правильно делает.

Он засмеялся, а Полине шутка совсем не зашла, потому что она снова увидела себя в отражении зеркала на стене — вся в крови, растрепанная, бледная, пижама эта…

Виктор Карлович, резко открыв дверь, вышел из кабинета, и Полина следом.

— Значит, так, ведите принцессу к персоналу, пусть знакомятся и делают все нужное. А потом… — он на секунду замолчал, переводя взгляд с Вадима на Алексея. — Леш, она на тебе. Отвези домой, расскажи, что да как, и покорми человека.

Полина будто проснулась от его слов и снова почувствовала одновременно и китов в желудке, и тошноту.

Виктор Карлович еще раз пожал ей руку и поблагодарил, а потом без лишних слов удалился вместе с Вадимом по коридору.

— Вы хотели сдать тест на ВИЧ? Это серьезно? — спросил Алексей, начиная движение по коридору и увлекая за собой Полину.

— Да, на всякий случай ВИЧ, гепатит… — как-то грустно и обреченно ответила она.

— У нас все проходят медкомиссию, в этом плане Виктор Карлович жесткий, вам тоже придется все равно сдавать все анализы перед началом работы. Может быть, отложить?

— Это для моего спокойствия.

— Понял. Скажу медсестрам.

Они вошли в большую дверь и пересекли холл, за дверями которого наконец-то была слышна жизнь. Навстречу шли две женщины в белых халатах — молодая, которая всем телом посылала Алексею сигналы, и взрослая.

Они быстро увлекли за собой Полину, показали ей, где умыться, и сверили свои протоколы лечения Стаса с ее рекомендациями. Через пять минут Татьяна, взрослая медсестра, уже брала у Полины кровь на страшные анализы и оптом для всех остальных исследований, необходимых для «приема на работу». Все было так буднично и нормально, что Полину снова посетило ощущение сюрреалистичности происходящего.

— А у вас есть еще хирурги? — спросила она у Татьяны, которая заматывала ей руку бинтом.

— Есть Олег, он суперортопед. Тут вечно у всех носы и ребра ломаются, Олежа мастерски все вправляет. И оперирует, когда надо, но это так, от неизбежности. Никак не можем найти хорошего хирурга, чтобы общая практика. Вот надеюсь, ты задержишься.

— А остальные не задержались? С ними что делали?

— Ой, — она махнула рукой. — Никого не убивали, если ты за это переживаешь. Наверное… Я не общаюсь с теми, кто ушел.

Полина сглотнула, пытаясь осознать, в какую заварушку вписалась.

За окном уже стремительно темнело, когда она наконец-то покинула здание больницы. Напротив входа стоял темно-серый «Гелендваген» с горящими фарами.

Алексей увидел Полину и вышел из машины к ней навстречу, приглашая занять заднее сиденье.

— Как Стас? — спросил он, когда они тронулись.

— Анализы, на удивление, чистые, — усмехнулась Полина. — В рубашке родился явно, ну и всякая фигня в нагрудном кармане помогла задержать пулю.

— Отлично.

Алексей какое-то время вел автомобиль в тишине. Казалось, ему достаточно односложных вопросов и ответов. Но после тяжелого вздоха все же заговорил:

— Сказали вас покормить и рассказать обо всех деталях.

— Алексей, а можно не сегодня? Поем я дома, а от информации у меня скоро голова треснет, — перебила его Полина.

— Таблетка не помогла?

— Помогла. Но я очень устала.

— Хорошо.

И дальше они уже ехали молча. Полина откинула голову на сиденье и почти всю дорогу до дома периодически проваливалась в тревожный сон. Почувствовав, что машина остановилась, она выпрямилась.

— Вам нужно будет оформить на меня пропуск во двор, — сказал Алексей.

— Тогда продиктуйте ваш номер телефона, я внесу его в приложение, — разминая шею, ответила Полина и достала телефон.

Он размеренно назвал цифры.

— Как мне вас записать? Алексей — кто? Водитель, охранник, начальник? Кто вы мне… теперь? — спросила Полина.

— Я теперь ваше все, — ответил он вроде бы иронично, но все тем же стальным голосом, сверкая холодными стеклянными глазами в зеркало заднего вида.

Полина, уставшая, без малейшего намека на флирт вбила в имя контакта «Мое все», нажала на «сохранить» и сразу позвонила на номер. Телефон Алексея на приборной панели завибрировал.

— Меня тоже сохраните, — сказала она.

В ответ Алексей поднял телефон и поднес к лицу Полины. На экране звонка светилось: «Полина Сергеевна».

— Когда вы все успели? И как вашему главному так быстро информацию слили?

— Вы пальто оставили в прихожей тогда. В пальто телефон. Пароль у вас простой, я изучил нужную информацию.

— Простой пароль? — возмутилась Полина.

— Прикинул, сколько вам лет, вбил год и угадал.

— Намек понят, пора колоть ботокс. — Полина раздраженно открыла дверь машины и вышла, бросив на прощанье: — Пароль я сменю! До свидания!

— До завтра! — ответил Алексей.

Полина быстрым шагом топала к подъезду. Она хотела скорее оказаться дома, встать под теплый душ, смыть с себя кровь и наконец-то хоть что-то съесть.

5

Проснулась Полина от надоедливой вибрации телефона. Кто-то настойчиво пытался заставить ее высунуть голову из-под одеяла.

Она нашарила рукой телефон, на экране светилось: «Мое все». Она тут же подумала, что надо его переименовать, как-то тупо звучит, сопливо. В верхнем левом углу она увидела время — 09:12 утра. Простонала от раздражения, но нажала «ответить».

— Алло, — сонно произнесла она.

— Вы не дали мне номер от шлагбаума, — заявил стальной голос.

— И вам доброе утро. Я вас даже не внесла еще. Мы вот прям так часто будем видеться?

— Откройте, пожалуйста, шлагбаум и выходите, я вас буду ждать.

— Алексей, я только что проснулась, можно же было договориться, во сколько мы встретимся? — Полина потихоньку закипала — хорошенькое начало дня.

— Я жду, — безапелляционно ответил тот и отсоединился.

Полина взвизгнула и отпинала кровать руками и ногами. Спустя минуту, успокоив себя дыхательными упражнениями, она открыла шлагбаум и принялась наблюдать по приложению, как большой джип втискивается в ее маленький дворик и встает недалеко от подъезда.

Тут же телефон снова зазвонил с той же дурацкой надписью.

— Да! — гаркнула Полина.

— Сколько примерно вам нужно времени, чтобы собраться? — спросила сама сталь.

— Мы куда-то поедем?

— Мне нужно вас проинструктировать.

— Давайте вы подниметесь. Не люблю, когда меня ждут. Я сделаю нам кофе.

— Ок.

Полине показалось, что это какой-то психологический эксперимент. Она не услышала в его голосе ни единой эмоции, как будто ему в целом все равно, что и как делать. Робот какой-то.

Ей показалось, что уже буквально через пять секунд, так же быстро и неожиданно, как он появлялся и исчезал в телефоне, раздался его звонок в дверь.

— Да чтоб тебя! — буркнула Полина и крикнула, на ходу натягивая домашние брюки и футболку: — Иду!

Она клацнула замками и открыла дверь. На пороге стоял Алексей. Весь в черном, благоухающий парфюмом и с тем же неизменно холодным выражением лица.

— Код домофона, этаж и квартиру вы уже тоже успели пробить, я так понимаю? — поприветствовала его Полина и отошла в сторону, приглашая в квартиру. — У меня тапок мужских нет.

— Нестрашно.

Алексей снял свое какое-то невероятно шикарное пальто, и она проследила за тем, как оно повисло на крючке рядом с ее — любимым, купленным в Риме и сейчас пропитанным кровью. Отчего оно стало похоже на мятую тряпку.

Полина перевела взгляд на него. Он был в черной водолазке, а то, что она приняла было за странную портупею, оказалось ремешками кобуры, в которой уютно занял свое место блестящий пистолет. Она быстро отвернулась и указала рукой в направлении кухни. Алексей прошел и сел за стол.

— Кофе, чай?

— Кофе, черный.

Полина старательно делала вид, будто ничего необычного в присутствии в ее доме вооруженного человека нет. Она достала большую гейзерную кофеварку. Все то время, пока она наливала воду, засыпала кофе и закручивала все детали, Алексей наблюдал за каждым ее действием, а ее это нервировало. Полина не выдержала и предложила:

— Вы можете начинать инструктаж.

— Ок, — не отводя взгляд, ответил он и приступил к делу. — Мы будем с вами работать в паре. Когда мне приходит звонок об инциденте, я перезваниваю вам и еду туда, где вы в тот момент находитесь. Вы должны успеть подготовиться к моему приезду. Как правило, весь день я в Москве, а значит, по городу передвигаюсь быстро. Если вы планируете поездку за город или встречу с друзьями, где будет алкоголь, вы должны предупредить меня, чтобы мы могли скорректировать дальнейшие действия. Желательно эти факторы вообще исключить из жизни…

— Чего? — Полина опешила.

— В любой момент может понадобиться ваша помощь. Если вы за городом, вам нужно будет срочно выехать мне навстречу. Если вы пьяны и не можете делать операцию, то нам придется либо искать другого врача, либо готовить вам капельницу. Поэтому лучше воздержаться от…

— От личной жизни, да? — Полина снова его перебила, не в силах скрыть раздражение из-за открывающихся нюансов работы, на которую она вчера согласилась. Что-то ей подсказывало, что просто так отказаться уже нельзя.

— Ваша личная жизнь не должна мешать работе, — холодно отрапортовал Алексей.

Полина, ничего не ответив, отвернулась к плите и приоткрыла крышку кофеварки, чтобы проверить, не начал ли кофе поступать в чашу.

— Если человека доставляют в больницу, вы едете и делаете операцию там. Если же времени или возможности для транспортировки нет, то действуем на месте. Либо на наших точках.

— Я могу поставить условие? — резко повернулась Полина к Алексею.

— Рановато для условий, — ответил тот, но заинтересовался. — Какое?

— Ваши эти точки должны быть переоборудованы, содержаться хотя бы в минимальной чистоте и быть укомплектованы необходимым минимумом средств и инструментов. А еще аппаратами УЗИ и…

— Мы не можем сделать из съемной квартиры госпиталь. Эти помещения используются только в крайних случаях.

— А разве не все ваши случаи крайние? Разве будет что-то кроме ножевых и пулевых?

— Носы после драк иногда надо вправить, это не требует особых условий.

— Это требует особых навыков. Я хирург, не ортопед. А ортопед у вас как раз есть.

— В этом мире, Полина Сергеевна, ценятся универсалы.

— Что это за больница в лесу, напичканная, как Склиф?

— Виктор Карлович построил ее как раз для таких случаев. Приносит хороший доход, не светится, и люди нам доверяют. Хороший бизнес, тихий и благородный.

Кофеварка зашипела. Полина отключила газ, достала две чайные пары и налила одну полную чашку, протянула ее Алексею, а в своей оставила немного места для молока. А когда убирала молоко обратно в холодильник, заметила пакет с заказанной, но так и не съеденной вчера едой.

— Сырники будете? — спросила она Алексея, перекладывая из контейнера в тарелку идеальные шайбочки.

— Благодарю, я не голоден, — ответил тот. — И молочку не ем, тяжелая.

— Да, вам бы легкости не помешало, — прогундела себе под нос Полина.

Краем глаза она заметила, как он усмехнулся, но тут же собрался и продолжил свой инструктаж:

— У меня в багажнике всегда есть чемоданчик с первой помощью, вы должны составить список препаратов и инструментов, которыми стоит его дополнить. Он всегда у меня, я его пополняю и привожу.

— Укладкой называется, — уточнила Полина и села напротив с кофе и сырниками.

Она не смотрела на Алексея, но чувствовала его неодобрительный взгляд, следящий, как она обмакивает отрезанные четвертинки шайбочек в густые шматки сметаны и варенья.

— Все переговоры веду я, с вас только медицинские рекомендации. Вам все понятно?

— Предельно, — ответила она, отпивая кофе.

— Отлично. Прошу все же дать мне доступ к шлагбауму, не хочу стоять в центре на виду и с вашими ценами на парковку.

— Вы будете тут постоянно, что ли?

— Это на случай, если мне придется вас ждать.

— Хорошо.

Полина взяла со столешницы телефон, зашла в приложение шлагбаума и добавила дурацкое «Мое все» как гостевой контакт.

— Готово. У вас будет лимит — пятнадцать проездов, — сообщила она по завершении.

— Надеюсь, так много не понадобится, — ответил он и проверил завибрировавший телефон. В телеграм пришло сообщение от Полины Сергеевны с номером от шлагбаума. — Номер закрепил.

— Какие еще инструкции?

— Вы вчера сдали кровь на все необходимые анализы, сегодня будут готовы результаты. На этом все.

Полина резко спросила:

— Вы мой непосредственный начальник?

— Нет, я скорее напарник, — спокойно ответил он.

— Тогда можно с вами общаться на «ты»?

— Можно, — он даже смог изобразить дружелюбие на лице и добавил: — У вас… у тебя остались какие-то вопросы?

— Да! — твердо ответила она. — У тебя пальто красивое.

— Благодарю, — он даже поднял бровь от неожиданного комплимента.

— Может, подскажешь, где почистить мое от крови?

— Есть одно местечко. Там без лишних вопросов сделают все в лучшем виде.

— Когда будет готово?

— Через пару дней.

Полина ушла в прихожую, сняла с крючка свое пальто и положила его в пакет от вчерашней доставки. Выпрямившись, посмотрела на его большое черное пальто и провела по нему рукой. Кашемир, не меньше. Явно дорогущее. Ярлык даже не стала смотреть, чтобы не завидовать.

Вместо этого открыла шкафчик с обувью и достала из нее скукоженные от крови угги и крикнула в кухню:

— А обувь там чистят?

— Да. — Снова четко и коротко, по делу.

Полина закинула обувь во второй такой же пакет от доставки и поставила рядом с пальто. Алексей вышел из кухни и сообщил:

— Основное я рассказал, если по анализам будут вопросы, я наберу. А так — жди звонка по работе.

— Хорошо.

---

Полина пропустила его обуться, продолжая изучать детали его одежды.

Он накинул шикарное пальто, пустив по прихожей шлейф своего парфюма — немного сладкого и древесного.

— До встречи. Спасибо за кофе, — сказал он, выходя из квартиры, не забыв захватить пакеты с пальто и уггами. — Как будет готово, сообщу.

— Пока, — вяло помахала рукой Полина, провожая его взглядом по лестнице.

Потом прошла на кухню и села на стул, на котором только что сидел Леша, взяла в руки его чашку, покрутила из стороны в сторону.

— Во что ты ввязалась, Поль? — спросила она сама себя, разглядывая узор из кофейной гущи на стенках чашки.

Ей нравилось в детстве играть с бабушкой в гадалку, она всегда видела целую историю в этих разводах. И сейчас увидела — лес и девочку в платье. Видимо, у этого робота есть кто-то, с кем он общается тепло и ласково… хотя представить это было почти невозможно.

6

Первый звонок «по работе» случился уже через три дня. Полина как раз разбирала авоську после похода в магазин.

Ее занятие прервал телефонный звонок и то самое холодное «У тебя пять минут, спускайся».

Она наспех надела самое чистое и не самое мятое и выбежала из дома в холодный и уже темнеющий день.

— Ты же сказал, что будешь заранее предупреждать! — кинула претензию Полина, забираясь на заднее сиденье.

— Я был недалеко, свет в окне у тебя горит, значит, ты дома.

— А может, я не одна?!

— Но ты была одна.

Полину раздражало, что он был такой непробиваемый, но возразить было нечего. В конце концов, она и правда была одна дома и почему-то сразу побежала на вызов. Она поймала себя на мысли, что ей хочется снова взять в руки скальпель, иглу, снова поработать.

Они доехали до больницы, когда уже окончательно стемнело. Внутри ее ожидал молодой парень с ножевыми порезами на лице, руках и животе и сильно заплывшим глазом. Больше для своего развлечения, чем по показаниям, она наложила пару швов.

Парень, в свою очередь, тоже развлекал ее в процессе какими-то байками о своих приключениях и драках и много раз повторил, что эти ранения не идут ни в какое сравнение с теми, которые он получил… и снова история. Наверное, мужская уязвимость в момент, когда его спасает женщина, заставляет всячески пушить хвост и храбриться. Полина благородно смеялась над его шутками, чтобы поддержать. Ей было интересно, как люди приходят к такому образу жизни: сидит же вот хороший парень, смешливый, неглупый, а уже весь украшен шрамами.

Все вместе заняло не более сорока минут. Она даже осталась разочарована. И по дороге домой это разочарование только усилилось, потому что они постоянно встревали в какие-то пробки и ловили все светофоры. Поездка туда-обратно занимала больше времени, чем сама работа.

Наконец они заехали под шлагбаум.

— Спасибо, пока! — тут же крикнула Полина, открывая заднюю дверь.

— Подожди!

Алексей вышел из машины и достал из багажника большой чехол для одежды с вешалкой и черный бумажный пакет.

Полина приблизилась, открыла на весу молнию и провела рукой по ткани пальто. Там, где еще два дня назад все было скукожено от запекшейся крови, теперь было мягко и пушисто, и аромат исходил такой же, как от пальто Алексея.

— Как круто! Спасибо огромное! — она заулыбалась во все зубы, закрывая кофр и заглядывая в пакет. Угги тоже были вычищены и причесаны так, будто она их только что купила.

Полина, перехватив свои вещи, уже направилась к подъезду, но Алексей достал из нагрудного кармана конверт и опустил его в пакет с обувью.

— Это гонорар за Стаса, персонально от Карлыча, — пояснил он. — Остальное будет как стандартная зарплата, в начале месяца.

— Благодарю, — Полина сделал легкий книксен и улыбнулась. — До встречи!

— Пока, — кинул ей уже в спину Алексей.

На свой третий этаж она взбежала на скорости гепарда, ей не терпелось рассмотреть преображенные химчисткой вещи и пересчитать гонорар.

Наконец-то ее настроение скакнуло вверх, когда, сидя прямо на полу в прихожей, она разложила пятитысячные купюры. Что ж, такие премии за одну спасенную жизнь ей бы не предложили ни в одной больнице.

Полина обмахнулась импровизированным веером и похлопала им себя на манер банного веника, «чтобы деньги прилипали». Так ее в детстве учила бабушка — директор и по совместительству продавец и бухгалтер дачного магазина.

Она встала с пола, положила гонорар на шкафчик для обуви и раскрыла висевший на крючке кофр. Достала пальто и юркнула в него.

Кажется, даже при покупке оно не выглядело так хорошо. И этот аромат! Интересно, это в химчистке такая отдушка у средств или за время поездки в авто Алексея оно успело пропитаться сладкой древесиной? Она вдохнула этот запах еще раз и посмотрела на себя в зеркало. Пальто шикарное, настроение на высоте, она улыбается — кажется, жизнь налаживается.

7

В следующие две недели Полина и Алексей встретились всего однажды. В этот раз все оказалось чуть сложнее, интереснее и происходило уже в квартире самого пострадавшего. Выяснять обстоятельства было не положено, и Полина просто молча постаралась промыть, обработать и пришить два ровно отрубленных пальца пухлому мужчине лет сорока.

А ей так хотелось узнать подробности. К сожалению, не все такие общительные, как предыдущий парень в больнице. Этот сидел под сильными обезболами и местной анестезией и, не сводя глаз со своих обрубков, в полной тишине ждал окончания операции.

Почти каждый раз, когда Полина с Алексеем виделись, обязательно встречали других мужчин из их команды. Она уже знала, что они с Вадимом часто работают вместе и в целом даже дружат. Лысый, который был за рулем в первый день и ассистировал ей в той квартире, — Сергей, он чаще с Виктором Карловичем. Кудрявый, Славик, обычно в паре либо с Сергеем, либо со Стасом — первым пациентом Полины. Стас, собственно говоря, был кем-то вроде личного телохранителя Виктора Карловича.

Полина выбила право называть всех так, как они обращаются друг к другу, а не полными именами, чтобы быть на равных. Все согласились. Даже Алексей дал добро на «Лешу», но теплее от этого отношения не стали. Он был неразговорчивый, холодный и постоянно изучал ее взглядом, будто в чем-то подозревая.

Вот Вадим всегда был в хорошем настроении и улыбался при виде Полины. Она не очень понимала, флиртовал он с ней или у него просто манера общения такая, но после тяжелых молчаливых поездок с Лешей теплота Вадима была для нее как зарядка для батарейки. Правда, каждый раз это милое общение заканчивалось, и наступала долгая и тяжелая поездка в компании неразговорчивого Леши.

Полина все чаще замечала, что ей нравится сама мысль о том, что она какой-то врач из даркнета. Она даже снова начала наряжаться, утопив в недрах гардероба свои домашние полуспортивные шмотки. Почти весь гонорар она потратила на новые вещи — темных цветов, чтобы на них не было видно крови, если что. Они сильно выделялись на фоне ее обычных довольно ярких и незаурядных вещей.

Полине казалось, что ее жизнь налаживается, встает на какие-то рельсы, которые сами выведут куда надо, и наконец-то можно расслабиться.

8

Ночь на третье марта Полина запомнила особенно. Она уже уснула, но периодически просыпалась: вечером случилась метель и насыпало довольно много снега, который теперь громко падал с крыши.

Вдруг в очередной заход на сон зазвонил телефон. Полина до сих пор не переименовала дурацкий никнейм и сразу поняла, что звонок не простой.

Леша довольно спокойно, но четко сообщил, что приедет через полчаса и она должна быть в боевой готовности. Полина стремительно собралась, выпила кофе, чтобы взбодриться, и вышла из подъезда аккурат к моменту, когда «Гелендваген» заезжал под шлагбаум.

— Что там? — спросила она, торопливо забравшись на заднее сиденье.

— Пулевые.

Полина заметила, что Леша нервничает и намеренно подбирает слова.

— Люди не самые приятные, — продолжал он. — Я с ними сам буду разговаривать. Твое дело подлатать и сделать так, чтобы никто не помер.

— Ты сказал, пулевые? — переспросила Полина. — Много?

— Мне так передали, без подробностей, — отчеканил он.

Полина выдохнула. Она уже поняла, что Леша не будет расписывать перед ней полную картину, чтобы не нервировать, но и оставлять ее совсем неподготовленной он тоже не мог. От понимания легче не становилось. Было какое-то предчувствие, нехорошее. Машину пару раз занесло на подмерзшей дороге, но они гнали со всей силы и уже через сорок минут были в особняке-больнице, который был весь залит светом из окон и на фоне черного леса горел как факел.

Они вышли из машины и быстрым шагом направились ко входу. Полина видела, как ее напарник залез правой рукой под пальто и щелкнул предохранителем на пистолете под мышкой. Это действие снова заставило Полину нервничать. У нее задрожали руки, и пришлось спрятать их в карманы в надежде, что дело в холоде.

Внутри была суета. Медсестры бегали по холлу с пакетами крови и старались не смотреть на двух амбалов, которые толкались около операционной и гневно смотрели на Полину с Лешей.

Старшая медсестра, Татьяна, подбежала к Полине и, на ходу снимая с нее верхнюю одежду, посвятила в курс дела:

— Поль, там решето, мы уже позвонили Олегу, он едет, без него никак.

Леша остался с амбалами, и было слышно, как он пытается им что-то объяснить предельно спокойно, но жестко. Те кричали и чего-то требовали, но Полина старалась сосредоточиться на информации от Татьяны, пока намывала руки и переодевалась.

Затем прошла в операционный зал. Там на столе лежал голый мужчина лет сорока пяти, его уже обработали и подключили к аппарату, рядом сидел анестезиолог, с которым она виделась лишь однажды, в самый первый день в больнице, когда привезли Стаса, и следил за сердечным ритмом и дыханием. Его звали Артур — судя по легенде, бывший наркоман, который делает шикарные «коктейли», закончил мед и нигде не мог удержаться на работе, потому что периодически уходил в загулы. Неизвестно, косячит ли он здесь так же, или и к нему нашли нужный подход.

Полина погрузилась в изучение пулевых отверстий на раздетом теле. Их было пять: два в левой голени, одно в правом колене, два в животе.

— В животе прошли навылет. Скорее всего, пострадали органы. Я постараюсь остановить кровь. В голени застряли в кости, надо будет собирать и восстанавливать. Колено вдребезги, нужен ортопед стопроцентно и срочно.

— Он в пути, — сообщила медсестра Женя.

— Через сколько будет?

— Еще минут двадцать, он с другого конца Москвы…

Вдруг в операционную ворвался один из амбалов с пистолетом в окровавленной руке.

— Вы с ума сошли? — закричала на него Полина. — Здесь стерильная зона, вам нельзя!

— Значит, так, я тут буду смотреть, что ты делаешь.

— Исключено!

— Если ты специально порежешь его так, чтобы помер, мы всех вальнем.

— Тут бы постараться порезать его так, чтобы он выжил! Вы в своем уме? Он весь дырявый, а тут вы еще в уличной обуви приперлись.

В блок залетел Алексей с пистолетом в вытянутой руке и небольшим кровоподтеком на скуле. Видимо, на кулаке амбала была его кровь. Что с напарником амбала, Полина знать не хотела.

— Леш, убери его и выйди отсюда сам! Нам придется тратить время, чтобы перевезти его в чистую операционную.

— Я останусь здесь! — настырно повторял амбал.

— Тебе колено прострелить, чтобы ты понял?! — закричал Леша.

— Не смейте стрелять, здесь кислородные баллоны. Оба вышли отсюда немедленно, либо я ничего не буду делать вообще.

В этот момент глаза амбала округлились, и он перевел пистолет на Полину и сделал в ее сторону шаг.

— Я размозжу ему башку, отвечаю! — Леша в этот же момент подошел вплотную к лежащему на столе и приставил пистолет к его лбу.

Амбал с ненавистью на него посмотрел. Полина понимала, что придется работать в имеющихся условиях.

— Оба — отойдите. Дайте нам хотя бы начать работу, он истекает кровью, нам такими темпами не хватит запасов. — Она перевела взгляд на амбала. — Я не наврежу пациенту, сделаю все возможное, обещаю, но хотя бы не мешайте.

Амбалу потребовалось полминуты, чтобы привести дыхание в порядок и опустить пистолет, тогда и Леша отошел от операционного стола и опустил пистолет, но все еще держал палец на спусковом крючке.

— Я поняла, вы останетесь, но хотя бы отойдите подальше.

Мерное пиканье аппаратов разрывало повисшую тишину, пока эти двое лишних для операционной делали шаги назад.

Едва они отошли к стене, Полина схватила скальпель и принялась командовать процессом.

— Звоните ортопеду! — крикнула она анестезиологу, который все еще был в ступоре, но будто проснулся от ее командного тона.

Через десять минут в зал ворвался высокий мужчина в медицинской форме и начал было возмущаться присутствием посторонних, но ему быстро дали понять, что по-другому сегодня не получится.

Вместе они склонились над операционным столом и простояли так восемь часов. Они собирали пазлы из обломков костей, сшивали разорванные органы и отсекали то, что не удалось спасти, промывали внутренности и извлекали пулю, застрявшую в мениске. Дважды пришлось провести реанимационные мероприятия, влить литры крови, и каждый раз это сопровождалось клацанием предохранителя на пистолете у амбала. Полина не смотрела в его сторону и не знала, что делал Леша, но конфликт не успевал разгореться.

Когда операция была закончена, Полина вдруг почувствовала, что на нее как будто бы навалилась стотонная плита. Спина ныла, руки сводило, хотелось пить. Она прошла мимо Леши и амбала, даже не глядя на них, прямо к мойкам, на автомате вымыла руки, проводила каталку с пациентом в реанимационный блок, максимально подробно расписала план лечения медсестрам и попросила Олега-ортопеда заполнить за нее протоколы. Он видел ее состояние, и хоть они впервые работали вместе, как настоящий боевой товарищ, он принял на себя эту заботу.

Выйдя в холл, она села на диван у выхода. Ее мутило, в глазах все мешалось. Сердце бешено колотилось. Как будто все то напряжение, что она испытывала последние несколько часов на ногах, резко сошло лавиной и накрыло ее тяжелым покрывалом, которое не было сил с себя стащить. Такого с ней раньше не бывало.

Где-то слева послышались шаги. Это шел амбал, а по обе стороны от него с опущенными пистолетами наготове в руках — Вадим и Леша. Они сопровождали его на выход. Он поравнялся с Полиной и злобно посмотрел на нее:

— Если он не выживет…

— Это будет на вашей совести, — перебила его Полина громким голосом, вдруг снова обретая силы. — Если у него начнутся инфекции из-за нестерильности условий — это только ваша вина. Если я не смогла зашить правильно хоть одну перебитую артерию, потому что от волнения у меня тряслись руки, — это вы виноваты.

Амбал не нашелся, что ответить, или не успел — Вадим с сочувствием посмотрел на Полину и потащил его на улицу. Полине было все равно, что дальше с ним будет, в этот момент вся ее усталость, страх, раздражение вылились в гнев на этого человека. Он как будто разрушил все ее представления о романтичности работы, которой она теперь занимается. Все стало не так легко и просто, как она представляла, и теперь та премия, которую она потратила на шмотки, показалась ей мелочью по сравнению с нервными клетками, которые она сегодня безвозвратно оставила в той операционной.

— Пошли, — скомандовал Леша, подавая руку Полине и с силой, но аккуратно поднимая ее с дивана.

Полина чувствовала себя так, будто потяжелела раза в два. Леша отпустил ее руку и пошел вперед. На едва гнущихся ногах она последовала за ним в сторону выхода.

На улице уже светало, но пасмурная погода делала все вокруг серым и невзрачным, накрапывал какой-то снегодождь. Они молча сели в машину, Полина тут же легла на сиденья и закрыла глаза. Леша не сказал ни слова. Ей показалось, что он чувствует себя виноватым, что допустил такую ситуацию.

9

Минут через десять Полина почувствовала, что у нее снова учащается пульс и становится тяжело дышать, она выпрямилась на сиденье и сразу заметила, как в зеркале заднего вида на нее сверкнули голубые глаза.

— Ты как? — спросил Леша.

Вместо ответа она открыла окно, пытаясь надышаться, как будто воздуха в машине ей было мало. Потом совсем высунула голову наружу, и, может, от холода у нее хлынули слезы. Она почувствовала, как машина замедляется и тормозит. Как только движение прекратилось, она тут же открыла дверь и вышла, вокруг был лес, ни одной живой души, только пара птиц слетели с верхушек деревьев, громко хлопая крыльями.

Она шумно дышала, пытаясь привести себя в чувство.

Из-за капота появился Леша с бутылкой воды и пачкой влажных салфеток. Молча протянул воду Полине. Та взяла и, справляясь с истерикой, выпила сразу полбутылки. Леша в это время вытирал салфеткой кровь со скулы, отвернувшись к боковому зеркалу.

Пытаясь восстановить дыхание, Полина проговорила:

— Не понимаю, что со мной, такого никогда не было.

— На паничку похоже, — предположил Леша, запихивая порозовевшую салфетку в столбик отбойника.

Он достал пачку сигарет и вытянул из нее одну, прикурил.

— Дай мне тоже, — попросила Полина.

Леша протянул пачку и прикурил ей сигарету, ожидая, что сейчас она закашляется, — раньше он не видел ее курящей. Но этого не произошло, она сделала две мощные затяжки и, кажется, именно после них пришла в себя.

— Кого я оперировала? — спросила Полина без особых надежд на ответ.

— Фирский Сергей, — ответил Леша. — Они с Карлычем делят одну нишу. Конкуренты, получается.

— Этот здоровый боялся, что моими руками конкурента устранят?

— Думаю, да.

— Ты не мог его вырубить, да?

Леша, глядя вперед, в сторону леса, и щурясь от резкого порыва ветра, молча помотал головой из стороны в сторону.

— Почему Виктор Карлович дал добро на операцию?

— Потому что не его рук дело. Постреляли Фирского, скорее всего, те же, что Стаса рубанули.

— Кто?

Леша посмотрел на Полину, раздумывая, стоит ли вываливать все и сразу, или хватит уже той информации, что есть.

— Третья заинтересованная сторона. Питерские.

— Можешь хотя бы намекнуть, чем Виктор Карлович занимается?

— Всем по чуть-чуть. Стройка, инвестиции, оборонка, — расплывчато ответил Леша. — Тебе легче стало?

— В целом да.

— Тогда повторю правило: не вступай в диалог, а тем более в конфликт с людьми. Я тебе это объяснял в первый день, — отчитал ее Леша.

— Я растерялась. — Она опустила глаза и снова затянулась, сил на споры не осталось, хоть она и не считала себя виноватой.

— Ты конфликтная. Тебя за это уже увольняли. Здесь можно нарваться на отбитых, не рискуй собой и не подставляй меня. — Леша повернул голову к Полине, которая курила сигарету и смотрела на лес впереди себя. — Ты под защитой.

Она кивнула и, запихнув окурок в столбик отбойника, села в машину. Следом за ней в машину вернулся Леша и спросил:

— Как думаешь, сегодня Фирскому нужна будет твоя помощь или Олег с Артуром справятся?

— Справятся точно, — буркнула Полина, не глядя на него.

— Тогда везу тебя домой.

Они тронулись и поехали через утренние пробки в центр Москвы. Когда они наконец-то добрались до двора Полины, она потянула за ручку двери и произнесла вместо прощанья:

— Я не конфликтная. Просто мне всегда приходилось защищать себя самой.

И вышла из машины. Леша проследил взглядом, как она зашла в подъезд, и уехал только после того, как в ее кухне загорелся свет.

Дома Полина на пороге скинула с себя вещи и сразу нырнула в кровать.

10

Виктор Карлович оказался человеком благодарным и благородным и, положившись на судьбу, которая, по его прогнозам, не должна была подкинуть сюрпризов, устроил в больнице небольшой праздник в честь Международного женского дня.

Полина не планировала оставаться на праздник, потому что накануне два дня подряд торчала в больнице — то занималась приехавшим на осмотр ортопеда Фирским (он был из тех, кто предпочитает постельный режим в родных стенах, и уехал через три дня, как очнулся), то зашивала каких-то пацанов, строивших из себя братков. Но медсестры ее уговорили.

В больнице в целом работало не много человек, но большая часть как раз женщины: четыре медсестры, две санитарки и Полина. Из приходящих врачей-мужчин на празднике был только Артур. Кажется, он тут вообще всегда находился. Остальными мужчинами были Леша, Вадик, Виктор Карлович и трое его охранников — Сергей, Славик и тот самый Стас, который при виде Полины всегда благодарно улыбался.

Полина ожидала классических посиделок — по-тихому, в одном из кабинетов, с коньяком и конфетами. Но каково было ее удивление, когда оказалось, что ту самую комнату, в которой Виктор Карлович впервые с ней беседовал, переоборудовали в банкетный зал с приглушенным светом и столом посередине, который ломился от алкоголя разного вида, шашлыков, салатов и фруктов.

Все расселись. Виктор Карлович поднял тост первым:

— Девочки мои! Что бы мы без вас делали! Я благодарю каждую из вас, вы все делаете большое дело — спасаете мудаков! — По столу разнеслось хихиканье. — Но за каждым мудаком все равно стоит душа, и это самое главное. Я желаю вам и дальше радовать нас своим веселым смехом, вашей этой порой странной логикой и украшать наш суровый мужской коллектив! За вас, девочки мои!

Все дружно потянулись чокаться. У всех в бокалах блестело что-то свое: у Полины — красное вино, у Виктора Карловича и Вадима — коньяк, у других вино разных цветов, и только у двоих в бокалах была вода — у Стаса и Леши. Первый сегодня был водителем Виктора Карловича, а Леша просто оправдывал звание скучного человека.

За столом было шумно и весело. Все о чем-то говорили. Кто-то рассказывал историю не для чужих ушей, кто-то объединился группками и что-то обсуждал. Полина медленно попивала вино, смотрела и слушала обрывки разговоров, летящих со всех сторон.

Медсестра Женечка вытащила откуда-то колонку.

— А давайте включим музыку? Сегодня в реанимации никто не лежит, — она молитвенно сложила руки и посмотрела на Виктора Карловича.

Тот одобрительно кивнул.

— У кого-нибудь есть хорошая музыка, чтоб не блатняк этот ваш, а потанцевать можно было? — Она оглядела стол.

— У Полины точно есть что-нибудь красивое и мелодичное, как она сама. — Вадим раскраснелся от алкоголя и флиртовал как мог.

Полина улыбнулась, достала телефон и включила свою музыку. Раньше на операциях в больнице медсестры всегда просили включить ее плейлист. Ничего выдающегося, но все песни были подобраны так, чтобы и погрустить и посмеяться, потанцевать быстро и медленно. В общем, всем нравилось.

Песни играли одна за одной. Женя танцевала так, что было понятно: этой ночью она точно не останется без внимания. Старшая Татьяна просто заводила всех плясать и то и дело просила переключить медляк, хотя одна-две пары все равно то и дело организовывались и прижимались друг к другу. Вадим делал несколько заходов, чтобы пригласить на танец Полину, но она деликатно отказывалась под предлогом недоеденного шашлыка. Леша сидел весь вечер откинувшись на спинку стула. Каждый раз, когда Вадим подходил к Полине, он не отводил от них взгляд.

В какой-то момент Полина почувствовала усталость из-за такого количества людей и голосов, тихонько встала, чтобы не привлекать внимание, ловко стянула бутылку вина, взамен оставив телефон с музыкой на столе, и вышла из комнаты.

В этом крыле особняка не горел свет, только фонари с улицы через окна мягко подсвечивали огромный коридор, и приглушенно доносилась музыка из-за закрытых дверей.

Полина, сделав глоток вина, неспешно пошла по коридору, разглядывая маленькие искорки легкого снежка за окном. Она встала напротив одного и пыталась разглядеть, что там за фонарем. А за ним была тьма. За городом всегда так, все неосвещенное сразу становится пугающе черным. В городе почти нет таких закоулков, где было бы так темно. Но несмотря на то что за окном было страшно, Полина чувствовала себя в безопасности. То ли потому, что была под защитой, то ли вино придало ей храбрости.

Музыка на пару секунд зазвучала громче, а потом снова стала приглушенной. За спиной послышались тихие шаги.

— Если тебе наскучило, могу отвезти домой.

Полина повернулась, Леша медленно шел в ее сторону, доставая из пачки сигарету.

— Мне вполне весело, — ответила Полина и помахала бутылкой.

Леша протянул ей сигарету:

— Будешь?

— Не, — отказалась Полина. — Но могу составить тебе компанию.

— Там холодно.

В ответ она снова помахала бутылкой и двинулась в сторону выхода. Леша последовал за ней. Как только Полина налегла на дверь, улица дохнула на них холодным вечерним воздухом. Они прошли по большому каменному крыльцу к импровизированной курилке, обозначенной специальной жестяной баночкой. Леша чиркнул зажигалкой, а Полина, сделав еще один глоток, принялась изучать глазами окрестности. Тут почти сошел снег, но не так, как в городе. Деревья были черными и пугающими, а территория больницы, освещенная желтыми фонарями, была будто защищена от этой темноты и чего-то страшного.

Она поежилась. То ли от холода, то ли от жутковатой картины.

— Говорил же, холодно, — заметил Леша.

— Хочешь? — она протянула ему бутылку.

— Не пью. Мне еще тебя домой везти.

— Почему ты совсем не веселишься?

— Как не веселюсь? А что еще я делаю на празднике?

— Сидишь молча, в стороне, не танцуешь, не пьешь, ушел вон посреди горячих танцев.

— Я такой не один.

— Туше. — Полина снова глотнула вина. — А сколько существует больница?

— Пару лет.

Полина обернулась на здание.

— Пара лет, а врачей так мало.

— Не все такие отчаянные. — Он улыбнулся и затушил бычок в жестяной банке. — Пошли внутрь, дрожишь.

Они вернулись в темные коридоры больницы, после улицы их встретила глухо раздававшаяся за дверью музыка. Дойдя до середины коридора, Полина остановилась у окна, подошла, прислонилась пятой точкой к подоконнику и поставила на него бутылку. Леша присел рядом.

— Можно вопрос? — спросил он.

— Валяй.

— Почему сама себя защищала?

— Не поняла. — Она чуть сморщила лоб, глядя на Лешу.

— Ты тогда в машине сказала, что не конфликтная, просто всегда защищала себя сама. Почему сама? — уточнил он.

— А мы переходим черту личных вопросов?

— Если не хочешь, не отвечай.

— Баш на баш. Я тебе ответ — и ты мне ответ. Идет?

— Идет, — он слегка улыбнулся. — Так почему?

— Родители развелись, когда мне лет десять было, и каждый занялся своей жизнью, а я то у одного, то у другого жила, моталась, особо никому до меня дела не было. — Полина посмотрела на Лешу, который изучал ее лицо. — Нет, со стороны я жила свою лучшую жизнь: предки не достают, деньги есть, тусовки, гулянки. В шестнадцать папа подарил мне квартирку, в которой я с тех пор и живу одна. Мама уехала строить свою любовь в Италию и осталась там в счастливом новом браке. Отец так никого и не нашел, пить начал, и однажды я приехала его навестить, а он дверь не открыл.

— Обиделся на что-то?

— Нет, сердечный приступ, — с легкой грустью ответила Полина. — Вот так в девятнадцать лет я впервые столкнулась со взрослыми заботами — похороны, наследство и прочие малоприятные вещи. — Она остановилась, сделала глоток и продолжила: — Зато в наследство получила две машины и его дом. Одну тачку и дом продала и смогла позволить себе обучение в меде. А там дальше ни времени свободного, ни друзей, сплошные конспекты, потом интернатура, ординатура. Вечно какая-то гонка и никого рядом, все сама и некому даже пожаловаться. Подруг тоже немного, все уже детей в школу водят, им со мной неинтересно. — Она выдохнула. — Твоя очередь. А ты почему такой вечно недовольный?

— Неправда, — запротестовал Леша. — Я всем доволен.

— Я твою улыбку видела пару раз, а смех твой даже представить не могу.

— Просто я такой.

— Ну давай по-честному, я тебе ответила на твой вопрос, открыла, может быть, самое потаенное, теперь твоя очередь.

— Да ничего интересного, — он повернул к ней лицо. — Я детдомовский. Никаких тусовок, гулянок у меня не было. Карлыч тогда набирал себе команду, мне вот-вот должно было восемнадцать исполниться, я сам к нему попросился. И с тех пор я тут.

— Сколько тебе сейчас?

— Сорок.

— А что с родителями? — осторожно спросила Полина.

— Без понятия.

— Не пробовал узнавать?

— Неинтересно.

Эти слова он произнес жестко и холодно. Полина поняла, что разговор ему неприятен.

— Я готова ехать домой, — подытожила она.

— Отлично. — Леша хлопнул себя по бедрам и двинулся в сторону импровизированного банкетного зала.

Полина потянулась за ним, забрала со стола телефон и громко сообщила:

— Я поехала домой, включайте свою музыку.

— Ну не-е-е-ет, еще же так рано! — заканючила Женя и призывно зыркнула в сторону Леши.

Полина отключилась от колонки, и в зале повисла тишина, которую тут же разбил Вадик:

— Полечка, но мы и не потанцевали даже! — Он встал со стула.

— В другой раз, обязательно!

— Виктор Карлович, сделайте нам другой раз обязательно. — Вадим повернулся к начальнику, который одобрительно кивнул и улыбнулся.

Пока их с Лешей не было, все успели напиться и требовали больше веселья. Вдруг колонка произвела звук подключения, и из нее громко запела Анна Асти, Женя победно вскинула телефон и крикнула Вадиму:

— Я с тобой потанцую!

Вадим стал выбираться из-за стола навстречу Жене.

Полина и Леша взяли свои пальто со стульев, служивших сегодня гардеробом, и снова проделали по коридору тот же путь до улицы.

— Можно я тебе еще один секрет открою? — спросила Полина, подойдя к машине.

— Ну-ка, — заинтересованно посмотрел на нее Леша.

— Меня очень укачивает на заднем сиденье, поэтому я езжу лежа и поэтому у меня потрясывает руки после поездки.

— Чего раньше не сказала?

— Раньше я там хотя бы трезвая ездила, а сегодня мне будет совсем тяжко.

— Ни слова больше, прошу. — Он открыл перед ней дверь переднего пассажирского сиденья и дождался, пока она немного неуклюже втиснется в чересчур задвинутое вперед (ради ее же удобства сзади) кресло.

Пока Леша переходил на водительскую сторону, Полина отъехала на максимум назад и вытянула ноги, гудевшие в сапогах.

Они медленно выехали с территории больницы и покатили вдоль темного леса вперед, к цивилизации.

— Где ты живешь? — спросила Полина.

— Сегодня вечер откровений? — ответил вопросом на вопрос Леша.

— Просто хочется поболтать.

— Мы сейчас будем проезжать мой дом, там справа в отдалении, — он указал пальцем по диагонали.

— Там за лесом есть дома? — Полина округлила глаза.

— Только один — мой.

— Ты настоящий отшельник?

— Приятно познакомиться, — Леша приподнял воображаемую шляпу.

— А жена есть?

— А это не слишком личный вопрос?

— Не больше, чем откровения про родителей!

— Всегда своего добиваешься?

— Всегда!

— Жены нет, — коротко ответил наконец Леша.

— Девушка? — не унималась Полина.

— Ни девушки, ни собаки, ни даже рыбок.

— Может, я не туда копаю? — предположила Полина.

— Не понял.

— Бойфренд?

Полине показалось, что машину даже дернуло, он повернул к ней изумленное лицо:

— Я похож?

— Ты ну слишком хорошо выглядишь для холостяка-натурала, — оправдала свое предположение Полина.

— Спасибо, конечно, но комплимент сомнительный, — улыбался он.

— Среди всех ребят ты лучше всех одеваешься, лучше всех пахнешь, и всегда весь такой холеный. Вадим вон на спортике, Серега со Стасом вообще как из девяностых, не понимаю, где они в 2025-м нашли такие кожанки? — Полина расхрабрела от вина и болтала обо всем, что приходило ей в голову.

Леша продолжал улыбаться, но по этой улыбке было совершенно непонятно, ему приятны слова или просто забавляет весь этот пьяный монолог Полины.

— У тебя есть кто? — вдруг спросил Леша.

— Откуда? — вскрикнула Полина. — Я же тебе рассказала — работа, учеба, теперь вот только бандюки.

— Не надо грязи, ну какие мы бандюки. Простые охранники.

— Простые охранники на геликах, охотно верю.

— Это для устрашения.

— А Сережа вообще сказал, что вы бизнесмены. Так что вы там договоритесь между собой.

— Ну всё так, у нас ЧОП, — Леша посмотрел на нее с ухмылкой.

Полина закатила глаза и отвернулась в окно.

Они быстро доехали до центра, непринужденно болтая. Впервые за долгое время Леша хоть и не очень подробно, но рассказывал о чем-то и общался как нормальный человек. Полинин поток вопросов и последующих размышлений на тему было не остановить. Когда они заехали в узкий внутренний дворик, Леша потянулся к бардачку и извлек оттуда конверт и небольшую коробку.

— Это твой гонорар за прошлый месяц и небольшой презент от нас в честь праздника.

— Спасибо большое! — Полина взяла дары и потрясла коробочку. — Что за подарок?

— Дома откроешь.

Полина улыбнулась и открыла дверь, хотела повернуться попрощаться, но увидела, как Леша тоже выходит из машины.

— Ты куда? — удивленно спросила она.

— Я решил провожать тебя до квартиры. Уже много людей про тебя знает, лучше перестраховаться.

— Господи, не пугай!

Полина засунула конверт в карман пальто, а коробку прижала к груди, и они направились в подъезд.

Дойдя до квартиры, Леша осмотрелся, дождался, пока она откроет дверь и включит свет, и только после этого подытожил:

— С чистой совестью могу ехать домой.

— Пока, — она улыбнулась ему в ответ.

— Доброй ночи.

Леша развернулся и быстро сбежал по лестнице, подмигнув на прощание.

Полина закрыла дверь и сняла с себя верхнюю одежду и ставшие ненавистными за день сапоги. Снова взяла в руки коробочку и прошла на кухню.

Там она с помощью ножа удалила черную упаковочную бумагу и увидела надпись «Good girl gone bad». Она знала этот парфюм, он ей очень нравился, но она каждый раз отказывала себе в дорогой покупке, да и в больнице не приветствовались никакие запахи.

Полина открыла коробочку, достала флакон и сделала пшик в воздух, а затем вошла в дымку духов. Закрыла глаза и удивилась, как эти парни так хорошо смогли угадать ее вкусы. Дарить парфюм — это всегда рискованное мероприятие. Нужно будет обязательно поблагодарить их.

А теперь — просто закончить этот день и наконец-то лечь в кровать. И Полина тут же приступила к исполнению намеченного плана.

11

Медленно, но верно весна вступала в свои права. Все еще было прохладно, снег периодически устраивал набеги на город, но когда выглядывало солнце, оно уже было другим. Тем самым, которое дарит тепло, вселяет надежду на что-то лучшее и заряжает энергией. А еще по утрам запели весенние птички.

Но Полина проснулась не от прекрасного пения птиц, а от занудного звонка телефона. Она была уверена, что это Леша, так как остальные нормальные люди ей обычно писали. Но на экране высветилось имя «Антон».

Она сморщилась, будто увидела паука, немного помедлила, но все же ответила.

— Алло, — с максимальной неприязнью произнесла она.

— Привет, — голос на том конце звучал приглушенно.

Она молчала, давая ему продолжить.

— Злишься на меня, да? — спросил Антон.

— Ты сейчас шутишь? — Полина искренне удивилась вопросу. — Из-за тебя меня уволили! Я не то что злюсь, я тебя проклинаю каждый день. Кстати, ничего не болит?

— Поль, я же объяснял, что хотел помочь. Просто сцепились чего-то. Зачем-то…

— Ты зачем звонишь?

— Хотел тебя с праздником поздравить…

— На дворе двадцать пятое марта. Женский день давно закончился, а до моего дня рождения месяц, — Полина начала раздражаться. — Все?

— Нет. — Антон чуть замялся. — Может, спустишься? Сходим позавтракать, поболтаем?

Полина опешила. Антон был ее криптонитом. У них были странные, больные отношения. Каким-то образом он возвращал ее после любых своих выходок, после каждой ссоры. Он владел какими-то ключиками, которые открывали любые двери.

Но после того случая в операционной что-то сломалось. Она больше не вспоминала о том, как им было хорошо. Перед глазами было только его лицо, когда он отчитывал ее в присутствии коллег. На тот момент они находились в очередной затяжной ссоре — такое состояние уже было вполне привычным, и всем было понятно, что рано или поздно они снова сойдутся. Поэтому для нее стало особенно неожиданным его поведение.

С тех пор как они виделись тогда в кабинете главврача, прошло больше полугода, а последние два месяца она была так занята и увлечена новой работой, что не осталось места даже для гневных воспоминаний.

И что сейчас? Он опять пытается это сделать — наладить мосты?

Эти мысли пронеслись в голове у Полины буквально за пять секунд, на протяжении которых она молчала. Первой реакцией было отказать и послать его подальше. Но этих пяти секунд хватило, чтобы какой-то замок поддался очередному ключику из связки Антона.

— Заезжай за мной через полчаса, — ответила она.

— Ок, — голос Антона заметно приободрился.

Полина нажала отбой и встала с кровати.

Она неспешно приняла душ, сделала легкий макияж, быстро высушила свои светло-русые волосы и пошла к гардеробу. Ей не хотелось выглядеть так, будто она сильно готовилась к встрече, но и серой мышью она не готова была предстать после долгой паузы.

Она выбрала быть сегодня расслабленной, но яркой. Надела просторные штаны в леопардовый принт, в которых обычно выходила в ближайший магазин, сверху простой серый свитшот, добавила золотых украшений, на ноги белые кожаные кеды, а сверху добила ярко-красным пальто. Антон всегда говорил, что его бесит ее цыганщина, он хотел, чтобы она носила скинни и каблуки, а волосы непременно выпрямляла, потому что «так сексуальнее».

Это был ее вызов — смотри, какая я свободная, тебе такая не нужна, а мне такой не нужен ты.

Телефон завибрировал, пришло сообщение от Антона:

«Я внизу».

Перед выходом из квартиры Полина открыла подаренный флакон духов и пару раз нажала на распылитель, чтобы аромат попал ей на волосы и шею. Закинув телефон и ключи в карманы пальто, она побежала вниз по лестнице, а когда, надавив на тяжелую подъездную дверь, вышла на улицу — застыла в шоке от представшей перед ней картины.

У подъезда стоял Антон с огромным букетом красных, в тон ее пальто, роз на фоне… огромного темно-серого «Гелендвагена», за рулем которого сидел и смотрел ей прямо в глаза Леша.

У Полины внутри все замерло. Она сама не понимала, почему так разволновалась. Либо просто сработал эффект неожиданности, схлопнув вот так две вселенные, либо она переживала, что если Леша приехал, значит, ей нужно срочно срываться на работу, либо… почему-то еще?..

Полина смотрела то на одного, то на второго, пытаясь понять, что происходит и как ей себя вести, но Антон первый прервал тишину:

— Это тебе.

— Спасибо. — Полина очнулась, взяла букет и перевела мечущийся взгляд на цветы.

— Знаю, ты не очень любишь красные розы, но я подумал, что мою вину может загладить только самый роскошный букет, а это он.

Антон улыбался, ожидая реакции от Полины, которая тем временем пыталась решить совсем другую задачу.

— Может, занесем букет домой, а потом пойдем в кафе? — предложил Антон.

— Нет, — отрезала Полина, глядя ему за спину, прямо в стальные глаза за лобовым стеклом. — Не надо заходить домой, пойдем сразу.

— Как скажешь. — Антон, дружелюбно улыбаясь, рукой пригласил ее обойти большую машину. — Выглядишь… ярко! В своем стиле.

Полина прекрасно знала, что это был вовсе не комплимент, но не стала заострять внимание. Она прошла за Антоном вплотную мимо водительской двери Леши, глядя тому в глаза. Если еще неделю назад, на празднике, она наконец-то увидела, как он улыбается, как оттаял его взгляд, когда он шутил, пока они ехали до ее дома, то сейчас это была та самая сталь, с которой она встретилась в первый день знакомства. От этого взгляда стало так холодно и неуютно, даже весеннее солнце не грело.

— Вот зачем заезжать в маленькие дворы таким тачкам?! Просто стоит, ждет какую-нибудь кралю, — бурчал Антон на неудобно припаркованный гелик.

— Да, наверное, ждет, — только и ответила Полина.

Она достала телефон из кармана и свободной рукой написала на ходу Леше:

«Ты по работе?»

— Давай пойдем в «Маргариту» на углу? Ты же любишь эту кафешку? — предложил Антон, оглянувшись на Полину.

— Да, норм, — бросила та, вглядываясь в окно диалога мессенджера.

— Все в порядке? — поинтересовался Антон.

На экране появилось короткое сообщение от Леши:

«Нет».

Как будто ясности в ситуацию это не добавило, но теперь Полина хотя бы могла расслабиться, что ей не придется срочно бежать переодеваться в более строгую и мрачную одежду, на которой не так будет видна кровь. Ведь никогда не известно, каким будет следующий раз.

— Да, все ок. Рабочий вопрос решала. — Полина заблокировала телефон и убрала в карман пальто.

— Ты нашла работу? В какой больнице? Не слышал таких новостей, — он удивленно обернулся на нее.

— Это частная клиника в Подмосковье, — стараясь не добавлять излишней интриги, ответила Полина.

Но Антон не унимался:

— Как называется? «Парацельс», «Холмы», «Рига»?

— Не помню… Нет у нее названия.

— Ну хоть направление? Имя главврача как?

— Антош, чего ты докопался? Работаю, и слава богу! — не выдержала Полина.

Антон поднял ладони:

— Все, все, сдаюсь. Не допытываюсь, хотя очень интересно.

Перейдя дорогу, они вошли в угловую дверь популярного местного заведения, там сели за небольшой столик у окна и сделали заказ.

— Ну расскажи, как жизнь? — Антон смотрел на ее подсвеченное солнцем лицо.

— Вашими молитвами, — все еще недружелюбно буркнула Полина.

— В больнице полный дурдом. После твоего ухода все посыпалось, твоих пациентов на плановые было море, пришлось распределять, а они, представляешь, тебя требовали, — затарахтел Антон. — В общем, мы с Иванычем разгребали еще пару месяцев…

— Ой, ну ты не сильно напрягся-то разгребать?

— Поль, ну я же извинился, я же объяснил, что не должен был так себя вести, должен был быть в тебе уверен…

— Проехали.

Им на стол поставили две чашки с кофе. Ей американо, ему капучино.

— С каких пор ты пьешь черный?

— С недавних.

— Поль, ты так и будешь со мной общаться как с говном? Ты как Снежная королева. Что мне сделать, чтобы ты оттаяла?

Он тепло смотрел на нее, а она при этих словах снова вспомнила колючий взгляд сквозь стекло машины.

— Ничего не надо делать, — выдохнула Полина. — Просто расскажи, что тебе нужно. Никогда не поверю, что ты приехал просто так.

— Раскусила, — кивнул Антон. — Короче. На юге Москвы открывается большой госпиталь. Бабок вложено море. Как бы государственный, но платный. Мэрская новинка, чтобы чинуши поменьше в Швейцарию ездили, а лечились у нас. Кастинг на врачей жесточайший. Я хочу перейти туда в кардиологию, уже направил резюме, парочку человек попросил замолвить словечко и предлагаю тебе в общую пойти. Там можно будет замазать инцидент…

— Так, стоп! — прервала его Полина. — То есть ты выжил меня из больницы, чтобы через полгода уйти в другое место?

— Я не специально, сама понимаешь, там другие деньги, да и стать первым в новой программе тоже интересно.

— Получается, ты уже тогда знал, что перейдешь? Госпиталь-то не вчера начали строить!

— Я тогда еще не был ни в чем уверен. Просто ходили слухи…

— Какой же ты гондон, Антон! — прошипела грозно Полина.

— Поль, ну я правда не специально это все, — так же полушепотом оправдывался Антон. — Зачем мне тебя выкидывать, чтобы потом свалить?

— Чтобы сиять в гордом одиночестве без конкурента за внимание! — резко и четко произнесла она в ответ и встала из-за стола. — Знаешь, Тош, я всегда понимала, что ты бэд бой и все такое, но что ты слабак и подлец — это прям откровение для меня.

— Поль, ну хорош, прости меня, я… — Он тоже поднялся и взял ее за локоть.

Она резко отдернула руку и прошипела ему в лицо:

— Засунь свои извинения себе в жопу! — Накинула на себя пальто и пошла к выходу.

— Цветы ни в чем не виноваты. Забери их хотя бы! — крикнул вслед Антон.

Полина остановилась около двери, развернулась и пошла к Антону, который уже снова протягивал ей тяжелый букет.

— И цветы засунь туда же, к извинениям! — ответила она ему, держа руки в карманах пальто. — Ненавижу красные розы, ты в курсе!

Полина резко развернулась и вылетела на холодную и яркую улицу. Она быстрым и твердым шагом направилась обратно к дому. Ее походка, скорость, каждое движение — все выражало крайнюю степень раздражения. Как она могла столько лет не видеть, что рядом с ней подлец, который ради своего продвижения готов на такой низкий шаг! Она всем телом ощущала дискомфорт из-за открывшихся подробностей.

Плотная вереница машин на том самом светофоре, который не так давно изменил ее жизнь, заставила ее замедлиться, постоять полминуты, пропуская поток, и дальше уже идти спокойнее. Она старалась глубоко дышать, чтобы успокоиться, но гнев не спешил рассеиваться.

Дойдя до своей арки, она нырнула в нее и увидела за шлагбаумом все так же мешающий проходу «Гелендваген».

12

Полина обошла его справа и постучала в окно пассажирского места. Послышался звук разблокировки двери. Она потянула на себя ручку и запрыгнула внутрь.

В салоне было тепло, пахло парфюмом и замшей. Она молчала, отогреваясь и заставляя себя отпустить конфликт в кафе. Леша смотрел вперед в лобовое стекло и даже не собирался начинать разговор. Когда тишина уже стала давить на уши, Полина все же повернулась лицом к водителю.

— Ты чего тут стоишь? — спросила она.

— Он кто? — Казалось, что этот вопрос он мариновал с того самого момента, как увидел Полину выходящей навстречу Антону из подъезда.

— Бывший… коллега.

— А цветы от бывшего… коллеги где? — он намеренно повторил ее паузу.

— Не люблю красные розы, пришлось оставить в кафе.

— Че коллега хотел?

— А что за допрос? На мой вопрос ответишь? — раздраженно огрызнулась Полина.

Тишина.

— Ты чего весь двор занял? — повторила она еще раз.

— Дела были неподалеку, решил заехать отдохнуть, чтобы за парковку не платить.

— Ты меня используешь? — Полина попыталась пошутить, но ни один мускул на лице Леши не дрогнул.

Опять тишина.

— Ты же не рассказала, где работаешь? — теперь начал он.

— Ну нет, конечно! — Полина всплеснула руками.

— Вы типа встречаетесь?

— Слушай, ты уже перебарщиваешь.

— Мне надо знать, это может быть небезопасно. Что, если тебе придется уехать ночью, когда он у тебя? Что ты ему скажешь? Он будет задавать вопросы.

— Не будет его у меня ночью. Это бывший коллега и только. Приехал работу предложить.

— А ты?

— А у меня уже есть работа. — И снова тишина. Полина откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. — Здесь нечего даже обсуждать. Приехал прощения просить, обосрался, уехал. Мы можем закрыть эту тему? — спросила она, повернувшись к Леше.

— За что прощения просить? — не унимался Леша.

— Из-за него меня с прошлой работы турнули. Не поделили место под солнцем.

— Хочешь, накажем?

— Ты дурак?

— Пару пальцев сломаем, небольшой отпуск у человека будет.

— Леш, я надеюсь, ты шутишь?

Полина напряженно смотрела в его глаза, пока те наконец-то — совсем на чуточку — не потеплели, и он произнес:

— Мое дело предложить. Если что, обращайся.

И он снова устремил взгляд вперед. И снова повисла дурацкая тишина.

— У тебя дальше дела? — первой прервала паузу Полина.

— Нет.

— Поедем покатаемся?

— Не на аттракционе вроде, — дерзко ответил Леша.

— О-о-окей, — протянула Полина и взялась за ручку двери. — Тогда я пойду.

— Куда хочешь поехать?

Полина захлопнула полуоткрытую дверь и улыбнулась. Усевшись поудобнее и повернувшись к водителю, спросила:

— Есть место, где можно расслабиться и поймать напрочь утерянный дзен?

Вместо ответа Леша включил заднюю передачу и тронулся к шлагбауму, тот автоматически открылся. Выехав на узкую улочку, машина наконец рванула вперед.

Они долго ехали по Москве в полной тишине. В какой-то момент Полина не выдержала:

— Можно радио включить?

— Можно, — Леша нажал кнопку на руле.

Неожиданно заиграла какая-то танцевальная электронщина. Полина усмехнулась.

— Если не нравится музыка, можешь покрутить волну, — строго заметил Леша.

— Не, все окей. Просто ожидала чего-то другого.

— Например?

— Что-то классическое и максимально занудное, — Полина повернулась к водителю.

— Ну так себе из тебя профайлер, — улыбнулся в ответ Леша и затарабанил по рулю пальцами в такт музыке.

Музыка помогла Полине немного отвлечься от мыслей и подняла настроение. Пейзаж за окнами сменился МКАДом, и вдруг она поняла, что они едут по уже привычной дороге.

— Мы едем в родные края? — спросила она у Леши.

— Почти.

— Если ты привезешь меня в больницу…

— К Артурчику, он тебе расслабляющую капельницу поставит.

Леша улыбался, и Полина не была уверена, что он не шутит.

Но вдруг машина свернула на едва заметную дорогу в лес и поехала по колдобинам еще не оттаявшей земли. Асфальта тут не было.

— Что-то расслаблением не пахнет, — обеспокоенно заметила Полина.

— Щас выйдешь, понюхаешь, — загадочно ответил Леша.

Они проехали еще пару сотен метров, лес стал редеть, и перед ними открылась опушка с ограждением и беседками.

Машина остановилась.

— Приехали! — объявил Леша.

Полина, не отрывая взгляда от представшей картины, вышла из машины и тихо зашагала вперед. Леша держался чуть позади.

Белые деревянные беседки стояли на таком расстоянии, чтобы потенциальные отдыхающие в них не мешали друг другу. А заграждение на заднем плане оказалось пирсом, за которым простиралось озерцо, застланное сейчас белоснежным покрывалом снега.

— Ого! — произнесла Полина, вдыхая свежий воздух с сосновыми нотками.

— Когда-то давно тут базу отдыха начали строить, а потом Карлыч в этих краях обосновался, идея с больницей родилась. Лишние люди стали не нужны, и все свернулось.

Полина оглядела территорию, оставшуюся безлюдной. Трудно представить масштабы чужого богатства или влияния, пока не увидишь вот такой наглядный пример: огромная земля, которая не используется людьми просто потому, что кому-то выгодно, чтобы она оставалась безлюдной, чтобы никто не мог случайно зайти туда, куда заходить не стоит.

— Это мой маршрут пробежки, летом еще можно искупаться.

— Твой дом недалеко?

— Вон там, за лесом, — Леша указал куда-то правее.

Полина проследила за его пальцем, но ничего, кроме леса, не увидела. Наверное, дом сильно глубже.

Она снова повернулась к Леше:

— Еще и бегаешь? Ты вообще развлекаться умеешь?

— Бег — это вполне себе весело. Мозги прочищает, — пожал он плечами.

— Ладно, на природе грех не заниматься активностями. Это в Москве проблематично. — Она вдохнула свежий воздух. — Обожаю загородную жизнь.

— Зачем тогда дом отца продала?

— Он же в нем умер, а вдруг там остался его призрак? — Полина изобразила ужас на лице, но тут же улыбнулась и продолжила: — На самом деле он просто никогда мне не нравился — здоровый, понтовый, вся территория в брусчатку закатана, забор гигантский, вокруг все утыкано такими же огромными доминами. Не люблю такое.

— Какое любишь? — поинтересовался Леша.

— Чтобы одноэтажный жирненький такой дом, — она расставила руки, изображая размеры дома. — Большой задний двор, чтоб можно было огород устроить, и вот как здесь — вода, лес с грибами. У меня такой у бабушки в деревне был.

— Ты не похожа на огородницу.

— Ну, значит, из тебя тоже так себе профайлер, — его же фразой парировала Полина.

— А что с деревенским домом?

— Мама продала, когда бабушки не стало. Ей нужны были деньги на путешествия, а мои желания особо не учитывались.

Они снова замолчали. Она продолжала рассматривать ослепляющий горизонт, а Леша смотрел на нее.

— Тебе идет аромат, — заметил он.

— Да! Спасибо вам огромное. Давно его хотела. Как вы угадали?

— Он тебе просто подходит. И стиль такой тебе больше подходит, чем мрачняк.

— Так мрачняк для работы, чтобы не сильно мараться.

— Все можно отстирать. Зато так эффектнее. — Последнее слово Леша произнес с какой-то неловкостью.

— Спасибо, — так же неловко ответила Полина, не привыкшая слышать от него столько комплиментов разом.

Они оба резко замолчали. Он перешел какую-то черту, за которой ни он, ни она не знали, как себя вести.

— Какую работу тебе предлагал твой бывший? — вдруг снова заговорил Леша.

— Коллега, — уточнила Полина. — Открывается какой-то госпиталь на юге. Хотел так вымолить прощение.

— Не хочешь?

— Работу или прощать его?

— И то и другое.

— Работать с ним не очень хочу. Мне тут нравится, каждый день что-то интересненькое. А прощать его… Я как будто не чувствую уже на него обиду.

— Что чувствуешь?

— Ничего.

Снова пауза, и снова Леша завел диалог:

— Если захочешь уйти туда, скажи мне. Я с Карлычем все улажу.

— Надоела тебе? — улыбнулась Полина.

— Там явно безопаснее.

— Как знать. Тут бандюки, там чиновники — неизвестно, где страшнее облажаться.

— Тоже верно.

У Леши зазвонил телефон, он бросил взгляд на экран и ответил, и по его кратким репликам был понятен весь разговор.

— Да. Я рядом. Могу, но я с Полиной. В больнице пополняли укладку. Да, скоро буду. — Он нажал отбой и обратился к Полине: — Заедем к Карлычу?

— Давай. А почему соврал про больницу?

— Потому что есть правила. Одно из них мы нарушаем.

— Какое?

— Не общаться вне работы.

Полина молча кивнула, и они направились к машине. Уже в салоне ее вдруг осенило:

— Слушай, а там ребята остальные будут?

— Скорее всего, кто-то точно будет, — рассудил Леша. — А что?

— Поблагодарю всех за подарок, — объяснила Полина.

— Не надо, это ни к чему.

Леша как-то заерзал на сиденье, будто пытаясь устроиться поудобнее. А Полина не унималась:

— Это просто жест вежливости — поблагодарить за подарок.

— Считай, ты передала им всем через меня. — Он сдавил руль сильнее, было видно, что он злится.

— Что не так-то? — Полина искренне не понимала такую реакцию. — Это тоже какие-то правила нарушает? Ты мне скажи, чтобы я понимала, иначе это просто странно…

Полина не успела договорить — Леша, выруливая с проселочной дороги на бетонку, резко ее перебил:

— Дарителя ты поблагодарила, ребята тут ни при чем. Не надо им ничего говорить, чтобы не было лишних вопросов.

— Так это не от ребят? — Полина округлила на него глаза. — От тебя одного?

— Да, — коротко ответил он.

— Леш, тогда это очень дорогой подарок. Ты чего?

— Короче. Ты тут постоянно у меня в тачке тусуешься, решил тебе подарить, чтобы пахло в машине духами. Чтобы ты ничего лишнего не подумала, решил сказать, что от всех. — Леша был раздражен и непривычно много слов вложил в ответ.

— А что, обычно после меня в машине плохо пахнет? — усмехнулась Полина, отвернувшись и глядя теперь на дорогу, они как раз проехали въезд в больницу.

— Не душни, хорошо пахнет, просто сделал подарок.

Остаток пути они ехали в полной тишине. Полина смотрела на дорогу. За больницей они свернули вглубь леса и минут через пятнадцать оказались в тупике перед большими воротами. Леша нажал на небольшой пультик, лежавший у коробки передач, и ворота начали медленно раскрываться.

— Легенду помнишь? Мы обновляли укладку, — напомнил Леша, заезжая внутрь.

— Ага, я захотела пересмотреть начинку и добавить все то, что ты уже давно туда заложил по моему списку, — от себя добавила Полина.

— Умничка, — похвалил ее Леша, но выглядел все равно слегка напряженным. То ли из-за ситуации с парфюмом, то ли ему было некомфортно из-за необходимости врать начальнику.

Они заехали на огромную подъездную даже не дорожку, а территорию и остановили машину рядом с двумя черными джипами — БМВ Сергея и новеньким «Рендж-Ровером» самого черного из всех черных цветов. Лешин темно-серый заметно выделялся.

— Иди за мной, — скомандовал Леша.

Полина послушно поплелась за ним. Они прошли не к главному входу в дом, а к большой пристройке, сверху которой была открытая терраса, наверное для летних посиделок. Леша толкнул стеклянную дверь и пропустил вперед Полину. Внутри были все ребята и Виктор Карлович. Они сидели за большим деревянным столом, лица были напряжены, но при виде Полины все будто оттаяли. Виктор Карлович встал со своего места во главе присутствовавших и шагнул к ней навстречу.

— Полиночка! Рад тебя видеть! — Он приобнял ее по-отечески. — Совсем уже влилась, гоняешь своего коника?

— Все для оптимизации работы, — не моргнув глазом слукавила Полина и помахала через спину Виктора Карловича. — Привет, ребята!

Те едва не хором поздоровались с ней, пока Леша, обменявшись рукопожатием с Виктором Карловичем, принялся жать руку каждому сидящему.

— Вот не зря солнце сегодня весь день светит, Поля в наши края заехала, — разливался медом Вадим. — Какая ты яркая и красивая!

Полная противоположность Леше, он кидал комплименты по любому поводу и никогда не скупился на теплые слова и улыбки. Они бы хорошо смотрелись в роли доброго и злого полицейского.

Полина улыбнулась ему, благодаря за комплимент.

— Полиночка, сходи, пожалуйста, в дом, там моя жена готовит и все жалуется, что ей никто не помогает, а мы тут кое-что обсудим.

Полина послушно кивнула и, бросив взгляд на Лешу, внимание которого полностью переключилось на Вадима, удалилась.

13

Полина закрыла за собой дверь в этот бандитско-шовинистский мир. Она не то чтобы сильно жаждала помогать жене Виктора Карловича с готовкой, но, с другой стороны, ей было интересно посмотреть на его избранницу.

Она прошла по дорожке к входной двери. Позвонила в звонок, и где-то изнутри очень громко прозвучал женский сильный голос:

— Открыто!

Полина нажала на дверную ручку и прошла внутрь. Ее сразу обдало жаром и ярким мясным ароматом с четкими нотами хмели-сунели. Она сняла кеды на пороге и сбросила пальто на стоящий при входе пуф.

— Ну заходите, кто там такой робкий? Витя, ты? — Голос доносился откуда-то из недр дома.

Полина пошла на него и вскоре оказалась в огромной кухне-столовой с островом. За ним, немного раскрасневшаяся и растрепанная, но все равно роскошная в своей стати женщина натирала мясо в огромном латунном тазике приправами.

— О! А ты кто? — обратилась женщина к Полине.

— Здравствуйте. — Та медленно подбиралась к острову. — Я Полина — новый хирург больницы. Я приехала с Алексеем, а они там что-то решают по-мужски. Меня отправили вам помогать.

— Ой, слава богу! Хоть какая-то то радость в этот день! — женщина вскинула руки наверх. — Я Инесса.

— Очень приятно. — Полина протянула руку, но Инесса растопырила перед ней свои вымазанные в приправе ладони с длинными красными ногтями и кольцами чуть ли не на каждом пальце.

Полина улыбнулась и опустила руку, продолжая рассматривать жену своего начальника: взрослая, его ровесница, но выглядит шикарно. Каштановые волосы, несмотря на суматоху и небольшую помятость, все равно держали укладку с начесом, но не дурацким. Она была в полном макияже, но одета при этом в красный спортивный костюм, обтягивающий ее не худую, но все же очень стройную, фактурную фигуру.

— Полечка! Если ты реально мне поможешь, я тебе так буду благодарна, ты не представляешь.

— Да, конечно!

— Возьми вон там в ящике фартук.

Инесса носом указала куда-то на кухонный гарнитур, и Полина отправилась на поиски. После пары ошибочно открытых ящиков она все-таки обнаружила льняной передник и наспех им подпоясалась.

— Что за праздник? — спросила Полина, подходя к столешнице, загроможденной продуктами.

— Да какое там! — отмахнулась Инесса и подала Полине блюдо, полное очищенной моркови, и терку. — На большой три всю.

— Есть, шеф!

Полина принялась за работу и, между делом осматриваясь вокруг, удивленно заметила:

— Неужели это просто обычный ужин посреди недели?

— Нет, конечно! Это Витя решил отметить завершение какого-то там дела, перед тем как ребята уедут.

— А куда они уедут?

— В Питер, что ли. Не помню, какое-то дело давно у них висит, никак не могут договориться. Там дикие какие-то. Вон Стасика подстрелили в центре Москвы из-за этого всего.

— Да, это я его оперировала, — ответила Полина, немного забеспокоившись от полученной информации.

— Ой! — Инесса сложила руки в молитвенном жесте. — Обняла бы тебя, если бы не грязная была. Я за наших мальчиков так переживаю. Они ж мне все как сыновья!

— А зачем они туда едут?

— Что-то надо им там решить, обговорить, я не знаю. Я не вникаю, я прошу мне не рассказывать, чтобы я лишний раз не нервничала.

— А почему не устроить праздничный ужин после того, как все вернутся? — поинтересовалась Полина.

— Да вот спроси его. Мне это все тоже знаешь где? Что ни неделя, то шашлыки, а то еще какие-то сами себе праздники придумывают. А мне на всех готовь! Мужики же, их не прокормишь!

— У вас нет помощников?

— Нет! Моя мама-грузинка всегда меня учила, что женщина должна уметь содержать хозяйство. Я так и живу всю жизнь.

— Вы героиня! — искренне поразилась Полина. — Такой дом большой, чистота, еда, да еще и выглядите супер!

— Ты ж моя хорошая! Комплимент от женщины — это дорогого стоит! — Она даже раскраснелась.

Инесса указывала Полине, что нужно делать, и та сама резала, жарила, фаршировала, и при этом они без умолку болтали. Чувствовалось, что Инессе не хватает общения, а Полина как будто почувствовала в ней материнское тепло, от которого так давно отвыкла.

— Вы сказали, они вам как дети? — спросила Полина Инессу.

— Конечно! Витя же их всех к нам еще прыщавыми привел. Что там восемнадцать лет у пацанов? Только цифра, а на деле — дети.

— Они все из детдома?

— Нет, только Алеша. Остальные из неблагополучных — у кого пили, кого били, они все на улицах шатались. А Вадя из полной нормальной семьи, но в какой-то глубинке. Приехал поступать, не поступил — дальше у девочек одна судьба, у мальчиков другая. Вот так у нас и оказался.

— А свои дети у вас есть?

— Бог не дал. Может, поэтому я так к этим дуракам привязана. Всех люблю, за всех душа болит.

Полина наблюдала за Инессой, которая выкладывала на тесто в форме мясную начинку и при этом жестикулировала, рассказывая историю, и было видно, что это не просто слова: глаза у нее периодически краснели и влажнели, но она делала, как поняла Полина, свой фирменный жест — растопыривала ладони — и таким образом останавливала сентиментальный порыв.

— Это очень трогательно, — Полина коснулась тыльной стороной ладони, чтобы не испачкать, ее плеча.

Та в ответ поджала губы в улыбке.

— Да если бы эти охламоны еще ценили все это. Они ж все со своими тараканами. Славик молодой, на мотике гоняет, а я так боюсь, что однажды его по частям не соберем. Этот чудик деревенский — любитель кулачных боев. А Алеша вообще… — она махнула рукой.

— А он что? — Полина не упустила возможности узнать что-то интересное о своем напарнике.

— Ну что? Дерзкий, как волчок. Вот каким был, когда привели его, таким и остался. Главное, хороший, добрый, но с вот такими иголками, — Инесса расставила два указательных пальца. — Все время нарывается, вечно конфликтует. Я уже давно похоронила идею женить этого гаденыша, будет бобылем ходить всю жизнь.

— А девушки у него были?

— Может, и были, только о них никто не знает. А ты чего так заинтересовалась? — Инесса хитро прищурила глаза.

— Интересно узнать, что хоть за человек меня постоянно в лес возит, — моментально выпалила Полина.

— То, что добросовестный и за себя бояться с ним не стоит, — это точно тебе говорю! Но если он тебе понравился, брось затею.

— Да нет, что вы, — она отмахнулась. — Сугубо деловые отношения.

Инесса повернулась, посмотрела на Полину пристально и спросила:

— А ты давно уже оперируешь у нас?

— Пару месяцев уже, — быстро подсчитала Полина.

— И как тебе?

— Иногда страшно бывает, но в целом неплохо.

— Что же за жизнь у тебя была, раз это все ты называешь «неплохо»?

Они обе рассмеялись и продолжили готовить. Вдруг хлопнула входная дверь, и дом наполнился оглушительным голосом Виктора Карловича:

— Иннуся, девочка моя, мы готовы!

— Готовы они! Рада за вас! А еда вот еще нет! Забирайте все и несите к печи.

Было интересно наблюдать, как такой серьезный и весомый человек робеет перед своей дамой сердца и превращается в обычного мужичка. Было видно, что он ее обожает.

Виктор Карлович прямо из кухни закричал оставшимся у порога:

— Двое идите сюда, помогите мне!

На зов пришли те самые двое из ларца — Вадим и Леша. Они о чем-то беседовали, Леша открыто улыбался. Увидев Полину в фартуке, с испачканными по локоть руками, он одарил улыбкой и ее.

— Ой, ну и Полечкину еду попробуем! Что за день! — Вадим просто не мог промолчать при виде ее.

Следующий час был посвящен перетаскиванию всего приготовленного из дома в ту часть, которую язык не поворачивается назвать беседкой или барбекюшницей (до того она была оборудована и огромна), для дальнейшего обжаривания и выпекания. Виктор Карлович достал из погреба какое-то дорогущее французское вино для Инессы и Полины, и они до самого вечера просидели за столом, поедая мясо и от души веселясь. Инесса, как настоящая мама, рассказывала какие-то истории из юности ребят, а они рядом с ней действительно становились какими-то более расслабленными. Даже Леша побил сегодня все рекорды по демонстрации положительных эмоций, хотя большую часть времени все равно сидел с каменным лицом, наблюдая за всеми, включая Полину.

Домой он ее отвозил уже за полночь. Полина долго и восхищенно делилась впечатлениями о прошедшем дне, который еще с утра казался безнадежно испорченным, и особенно восхищалась Инессой и тем, какую атмосферу она создает. Потом, правда, устав от долгих речей, дороги, вина или в целом от длинного, насыщенного событиями дня, она отрубилась так, что Леше даже не с первого раза удалось ее разбудить.

Полина закрыла за ним дверь и, успев снять с себя только обувь и пальто, как была, в одежде, занырнула в кровать и мгновенно уснула.

14

Целую неделю была тишина в эфире — видимо, та самая поездка затянулась, ну либо криминальная ситуация в городе улучшилась.

Вообще, Полина теперь часто задумывалась о том, что до недавнего времени даже не знала, как много вокруг всего происходит. Она была уверена, что бандитские разборки остались в далеких девяностых. На дворе 2025 год, искусственный интеллект, роботы-курьеры… а перестрелки и поножовщина все еще существуют.

В один из свободных дней Полина решила встретиться с подругами. Они выбрали уютный грузинский ресторан на Пречистенке с шикарным интерьером, морем растений и фресками на стенах, с высокими сводчатыми потолками.

Она уже отвыкла планировать — поначалу праздная жизнь в течение полугода, а последние два месяца время за нее рассчитывает личный водитель… В итоге она так долго собиралась и прихорашивалась, что задержка превратилась в опоздание на полчаса.

Она влетела в зал, полный народу и жужжания со всех сторон, и увидела машущую ей из глубины зала подругу. Подбежав к столику, Полина сразу огребла недовольные взгляды и бесконечный поток «фи».

— Девулечки, не ругайтесь, я немного не рассчитала время, — попыталась она сразу снять с себя обвинения, плюхаясь за стол.

На нее смотрели три пары глаз. Подруги будто сканировали ее после долгой паузы в общении. Первой прервала этот сеанс гипноза Лола — черноволосая красотка с шикарными формами.

— Ты какая-то другая, — Лола прищурила глаза.

— Ага, вся светишься, — добавила Алена, слывущая в компании ходячим справочником по трендам и байерам, которые их тебе достанут.

Полина демонстративно покрутила головой и по-модельному подставила руки к лицу, как это делают в смешных фотосессиях ювелирки, и ответила:

— Весна же, девочки! Время расцветать!

— Колись, подруга! Влюбилась, что ли? Пропала со всех радаров! — очень громко и со смехом произнесла Вика — третья подруга детства. Она разглядывала ее своими пронзительными голубыми глазами сквозь очки.

Полина слышала этот вопрос всякий раз, как встречалась с подругами после очередного расставания с Антоном, — и знала, что ее ждет марафон коктейлей, которые они будут заказывать до тех пор, пока алкоголь не развяжет ей язык.

— Я просто нашла небольшую подработку, — туманно ответила Полина.

— Нам повторить апероли и добавить еще один, — громко распорядилась Алена проходящему мимо официанту.

— Нет! — остановила его Полина. — Четвертый апероль не надо! Американо, пожалуйста.

— Это еще что за новости? — протянула Лола.

Три пары глаз продолжили ее изучать.

— Я же говорю, нашла подработку, меня могут резко вызвать, я должна быть трезвой как стеклышко.

— Что за подработка такая? — Алена подняла бровь.

— Вы же еще помните, что я врач?

Вместо ответа три пары глаз впились в нее еще сильнее.

— Так вот, — продолжила она развивать придуманную этим утром легенду, — я сотрудничаю с одним частным фондом и приезжаю приглашенным хирургом на сложные операции.

— Ты что, звезда? — подозрительно вопросила Вика.

— Получается, что так, Викуль, — не растерялась Полина.

Если быть честной, она всегда была очень уверена в себе, когда речь заходила о работе. Немного тщеславия еще ни одному хирургу не мешало. Несмотря на тот случай, она осталась верна высокому мнению о собственном профессионализме. Поэтому придумала эту историю легко и просто.

— Окей, — кивнула Лола. — А что с личным фронтом?

— Полный штиль, — ответила Полина, подтягивая поближе принесенный американо.

— А Антон? — не сдавалась жгучая брюнетка.

— А у Антона рифма говорящая.

— Вот согласна полностью! — громко объявила Алена и подняла бокал, призывая остальных последовать ее примеру. — Надеюсь, ты больше никогда не вернешься к нему и мы не будем больше считать тебя дурой.

— Аминь! — воскликнула Вика, и все легонько стукнулись своими коктейлями, а Полина чашкой кофе.

— Значит, вы меня дурой считали? — посмеялась она после того, как сделала глоток.

— Каждый раз! — честно и без намека на шутку ответила Алена.

— Спасибо за откровенность!

Они продолжили шумно и весело болтать, подкалывая друг друга. Полина поймала себя на мысли, что скучала по этой традиции — собираться вот так, девочками, и перемывать всем кости. Видимо, она окончательно вышла из своей зимней спячки после увольнения и сейчас полностью пришла в норму.

Алена рассказывала про новенькое украшение, которое ей подарил муж после очередной ссоры, Лола делилась успехами в работе психологом и хвасталась новыми публикациями в профессиональных журналах, а Вика травила байки с последней конференции по образованию, которую она посетила.

Они смеялись и шутили, и день медленно начинал тускнеть. Алена, взглянув на очередной безалкогольный напиток Полины (теперь это был черный чай), спросила:

— Ну у тебя же есть какой-то график операций. Тебя что, могут, как фельдшера скорой, просто взять и вытащить из обычного ритма жизни?

— Именно так и может быть. Никаких графиков, — подтвердила ее слова Полина.

— Глупость какая. И ты даже не можешь расслабиться?

— Ален, да я вполне расслаблена. И своим сияющим видом я, возможно, обязана трезвому образу жизни.

— Нет, с моим дурдомом я лучше к косметологу, но бокал вина в пятницу — это святое! — отрезала Лола.

— Бокал? — вскинула бровь Вика. — Да ты счастливо живешь! Я по пятницам готова надеть балаклаву и ограбить винный на первом этаже!

Их стол рассмеялся на весь зал. Полинин смех прервала вибрация телефона, на котором высветилось сообщение от «Мое все»:

«Как ты?»

Полина мигом бросила взгляд на сидящую рядом Вику, которая даже не потрудилась сделать вид, что не смотрит на ее экран.

— Так-так-так! — хитро прищурилась она. — И ты нам будешь рассказывать про штиль?

— Что там? — перегнулась через стол Алена, пытаясь увидеть надпись, но Полина успела заблокировать экран.

— А там, девочки, некто «Мое все» интересуется у нашей Полечки, как она! — громко и возмущенно сообщила Вика.

Все трое резко повернулись к ней. Полина была не готова ни к его сообщению, ни к тому, что надо будет как-то объяснять, кто он такой.

— Ну-у-у-у? — вопросительно протянула Лола.

— А можно не отвечать? — с надеждой поинтересовалась Полина.

— Конечно нельзя! — безапелляционно заявила Вика.

Полина судорожно пыталась придумать какую-то легенду, в который раз проклиная себя за то, что до сих пор не переименовала его контакт во что-то более адекватное.

— Это по работе! И мне нужно срочно ответить, — спешно бросила она и, схватив телефон, вышла из-за стола и проследовала через зал в сторону выхода. Открыла мессенджер и написала:

«Все хорошо. Если я нужна, я на Пречистенке».

Сообщение было тут же прочитано, и через несколько секунд пришел ответ:

«Просто проверка связи».

Она прочитала и, помедлив секунду, отправила:

«А ты как?»

Сообщение снова тут же было прочитано, но долгое время не было значка, показывающего, что собеседник что-то печатает в ответ, и Полина уже успела отругать себя за этот приступ вежливости. И тут на ее сообщение появилась реакция в виде поднятого вверх пальца.

---

Полина непонимающе пялилась на диалог еще несколько секунд и, поняв, что он завершился, выключила телефон. Потом снова разблокировала и, зайдя в контакты, переименовала его в «Алексей-водитель». Теперь это не выглядело так двусмысленно. Хотя с девочками все равно придется объясниться.

Она выдохнула, посмотрела на себя в огромное зеркало при входе и вернулась к подругам.

Те едва ее дождались, готовые разорвать вопросами. Когда Полина снова села за стол, Лола зыркнула на нее многозначительно: «Ну и?»

— Это на работе пошутили. Вот, смотрите, кто писал. — Она открыла их совершенно безобидный короткий диалог в мессенджере за все время общения, который начинался с присланного номера шлагбаума. — Просто кто-то, видимо, прикололся. Это правда мой водитель, который меня возит в госпитали.

Полина внутри себя выдохнула, потому что, по сути, сказала чистейшую правду.

— Покажи нам его! — резко подала голос Алена.

— Нет фотки, на аватарке его инициалы, — еще раз подняла телефон к ее глазам Полина.

— Тогда опиши! — настаивала та.

— Что за странная просьба? — не поняла Полина.

— Ну мне просто интересно, как выглядят нынче водители.

— Окей. — Полина закатила глаза и приступила к описанию: — Высокий, крепкий, русый, с голубыми глазами. Все.

— А машина какая? — не унималась Алена, а Лола с Викой внимательно наблюдали за этим допросом.

— «Гелендваген», — не стала ничего выдумывать Полина.

---

Подруги одновременно скорчили гримасы.

— Неплохо фонды живут! — подытожила Лола, отпивая коктейль.

Тут телефон снова завибрировал, и, успев увидеть имя «Алексей-водитель», Полина схватила его быстрее, чем Вика повернула голову, и прочитала сообщение:

«Если тебя надо будет забрать, напиши».

— Что пишет? — ехидно спросила Вика.

— Девочки, почему вы так себя ведете, будто я вам вру? Это правда водитель, вот спрашивает, нужен ли он будет мне сегодня. Иногда он подвозит меня и по городу.

Полина понимала, что своими оправданиями закапывает саму себя, и ей стало некомфортно под взглядами подруг.

— Потому что на сообщения от водителя так не реагируют, — тихо заметила Лола.

— Да-да, не срываются из-за стола и не хватают телефон при входящем сообщении, — поддакнула Алена.

Полина не знала, что ответить. Возможно, она правда повела себя излишне нервозно.

— Я просто тоже удивилась, что за контакт такой «Мое все». — Она постаралась вложить в эту ложь все свое самообладание. — Стало интересно скорее посмотреть, кто решил пошутить к первому апреля.

— Но сегодня уже третье, — подметила Вика.

— Ну и я давно не оперировала и не было поводов с ним созваниваться, — продолжала изворачиваться Полина, тем временем быстро набирая сообщение:

«Ресторан Багеби».

Они еще посидели, Полина получила новую порцию подколок и недоверчивых взглядов, прежде чем телефон, который она с тех пор не выпускала из рук, наконец завибрировал. Она скользнула глазами по экрану и увидела:

«Жду»

— Все, мне пора, — Полина поднялась из-за стола. — Завтра рано вставать, я пойду.

— Ну как так! Времени всего-то семь вечера! — запротестовала Лола, скорчив грустную мину. — Даже меня наконец-то отпустили допоздна!

— Значит, надо чаще встречаться, — ответила Полина и принялась целовать каждую на прощание.

— Ты, конечно, коза, — подытожила Вика. — И с этим твоим водителем не все чисто.

— Чище некуда, честное пионерское! — крикнула Полина уже на ходу.

Она забрала свое пальто, но только накинула его на плечи, как ее под руку кто-то подхватил. Полина повернула голову и увидела повисшую на ней, немного румяную от коктейлей Алену.

— Решила выбежать с тобой покурить. — Она потрясла перед лицом красной курилкой.

Полина даже не успела ничего сказать, как Алена вытолкала ее за дверь, прямо перед которой на улице на аварийке стоял темно-серый «Гелендваген», а Леша топтался у водительской двери и курил сигарету.

Полина повернулась к Алене и протараторила:

— Ну все, я пойду!

— Ну постой со мной две минутки! — проканючила Алена.

Полина улыбнулась ей, стараясь послать едва заметный взгляд Леше, который внимательно изучал Полину и ее подругу. Но Алена, хоть и была слегка пьяна, успела перехватить этот взгляд, вцепилась ей в руку и зашептала:

— Это же он? На гелике?

Полина тихо подтвердила:

— Да, мой водитель.

— Это не водитель, Поль! Это надо брать! — все так же шепотом и с округленными глазами проговорила подруга.

— Ален, я пошла.

— Полечка, я тебя умоляю, за всех нас, замужних! Забери этого кота домой!

Алена подтолкнула Полину и игриво помахала Леше, который не растерялся и улыбнулся ей в ответ, а потом снова перевел взгляд на Полину, которая одними губами сказала: «Поехали» и прошла к пассажирской двери.

Уже из машины она посмотрела вслед Алене, которая, забыв о своей пагубной привычке, скрылась за дверью ресторана, торопясь предаться своей второй вредной привычке — сплетням.

Полина закрыла глаза и покачала головой.

— Куда едем?

Она не видела его лица, но знала, что он улыбается.

— Довези до дома, пожалуйста! — повернулась к нему Полина. — Извини, что так получилось, она прям на выходе меня поймала.

— Да я пока не в розыске, — отшутился Леша.

— Ты не понимаешь. Они и так понапридумывали там…

— А что ты такого про меня рассказала? — не унимал улыбку Леша.

— Ничего. Дебильный никнейм все испортил!

Леша бросил непонимающий взгляд на Полину.

— Ты был у меня записан как «Мое все», — объясняла Полина.

— Ух ты, — удивился тот в ответ.

— В нашу первую встречу я спросила, как тебя назвать: начальник, напарник, водитель, — ты сказал, что ты мне все, а я так и записала! А оно высветилась с твоим этим «Ты как?» — и понеслось! Вот как ты так еще вовремя умудрился обо мне вспомнить?

— Просто в центре был, решил узнать, как дела. — С лица Леши медленно сходила улыбка. — Ты бы переименовала, чтобы казусов больше не было.

— Уже.

— Кто я теперь?

— Алексей-водитель.

— Какое резкое падение, — он снова ухмыльнулся, но уже буквально уголком рта.

Полина ничего не ответила.

Они домчали до ее дома буквально за семь минут, в полном молчании, под тихую музыку по радио.

Когда въехали во двор, Полина спросила:

— Кстати, как съездил?

— Отлично, — с привычной лаконичностью ответил Леша.

— А давно вернулся?

— Три дня назад.

— Я даже немножко соскучилась, — призналась Полина и тут же добавила: — По скальпелю!

— Смотри не сглазь! — глянув на нее, иронично ответил Леша.

Полина улыбнулась и потянула за ручку. Леша тоже вышел по новой традиции — проводить ее до квартиры. Все это Полине было немного неловко, поэтому она молча поднималась впереди по лестнице на свой третий этаж, пока он шел следом.

Пока Полина проворачивала два ключа в замочной скважине, Леша заглянул на лестничный пролет выше. Когда она открыла дверь и включила внутри свет, Леша одобрительно кивнул:

— Отлично. Спокойной ночи.

---

— И тебе, — только успела сказать Полина уже в спину убегающему Леше.

Тот, по еще одному заведенному обычаю, обернувшись на лестничной площадке, подмигнул ей на прощание.

Полина закрыла дверь и заперлась на все обороты. Потом, резко отпружинив от двери, подошла к кухонному окну, выходящему на выезд из двора. В «Гелендвагене» захлопнулась водительская дверь, и автомобиль тронулся назад, на секунду остановился и моргнул фарами. Полина машинально подняла руку и помахала.

Когда машина скрылась в арке, Полина отошла от окна. Она пыталась прислушаться к себе. Что происходит? Это девочки так взбудоражили ее воображение своими домыслами или что-то действительно происходит? Она открыла холодильник и долго смотрела внутрь, пока он не начал издавать противное пищание. Не найдя там ни привлекательной еды, ни ответов на свои вопросы, она решительно его захлопнула и направилась в душ, чтобы освежить мысли и подготовиться ко сну. Было всего девять часов вечера, но ей хотелось зарыться в одеяло и уснуть, чтобы избавиться от роя мыслей в голове.

15

Она проснулась наутро сама, без будильника и неожиданного звонка. Посмотрела на экран телефона и удивилась сама себе — часы показывали 07:26. Полина даже попыталась еще уснуть, но сон как рукой сняло.

Она вообще никогда не была жаворонком, что доставляло ей море неудобств, когда она работала в больнице. Утренние обходы часто начинались рано, а значит, проснуться нужно было еще раньше, а если еще было дежурство, то весь день на кофеине или иногда даже на энергетиках.

Что-то в этом раннем подъеме ей не понравилось. Она не понимала, что именно, но, открыв шторы и впустив в спальню яркое апрельское солнце, она не почувствовала той радости и заряда энергии, что обычно. Наоборот, внутри четко клокотала тревога.

Так же было в тот самый день, когда ее уволили. Как только Полина это вспомнила, ей стало совсем не по себе.

Она прошла на кухню и вместо кофе решила заварить себе чай. Сердце колотилось.

Пока грелся чайник, достала из шкафчика над столешницей тонометр и измерила давление. Аппарат показал норму. А вот пульс выдавал за сотню.

Она попыталась продышаться. Выпила утренний магний и витамины. Заварила чай. Есть совсем не хотелось.

Посидев немного за столом, прислушиваясь к своему организму, она вдруг разозлилась и резко встала. Чтобы на корню пресечь дальнейшее разрастание тревоги и накручивание самой себя, быстро оделась и вышла из дома. Обычно прогулки по городу помогали ей подышать, подумать и отвлечься.

Москва еще только просыпалась. В такое время на улице больше всего детей, которые спешат в школы. Ни одно приличное кафе еще не открыто. Она надела солнечные очки, чтобы не щуриться от яркого весеннего солнца, и зашагала в сторону Никитского бульвара. Там она зашла в цветочный на углу, купила кофе и заодно тюльпанов домой.

Не придумав, куда и, главное, зачем ей дальше идти, развернулась обратно и, с тюльпанами в одной руке и ароматным латте в другой, побрела в сторону дома.

На Патриаршем пруду села на лавочку и достала телефон. Мессенджер был все еще открыт на диалоге с Лешей. Он был в сети семнадцать минут назад. То, что он ранняя пташка, было несомненно. Она вышла из их диалога и открыла чат с подругами, в котором обнаружила более двухсот сообщений. Она пролистнула на самый верх непрочитанных и начала изучать. Эта переписка, где пьяные дурочки, как старшеклассницы, строят догадки на тему ее тайного романа, отвлекла ненадолго Полину от тревоги. Она решила ответить на все их сообщения разом фразой «Какие же вы дурынды». Тут же прилетела лавина вопросов, почему она не ответила вчера и чем закончился вечер.

Так, отвечая подругам, она провела почти час и решила все же идти домой. У нее не было сегодня никаких дел, и как только она подумала об этой пустоте, ей снова стало не по себе.

Весь день она провела в занятиях, которыми пыталась себя отвлечь. Стирала, мыла, убирала, гладила, поливала, пересаживала, готовила и снова мыла. В какой-то момент во время мытья посуды из рук выскользнула прозрачная чашка для чая из тонкого стекла и вдребезги разбилась.

Полина смотрела на осколки, и в ее совсем не суеверной голове разрослось четкое понимание — что-то случится.

И уже никакое занятие не смогло ее отвлечь от навязчивой мысли и нехорошего предчувствия. Особенно стало не по себе, когда вспомнилось, что подобное она испытывала не только в день увольнения, но и в день, когда нашла отца мертвым.

Она включила на ноутбуке новую часть «Бриджит Джонс» и старалась вникнуть в происходящее на экране, но все проходило мимо ее внимания, потому что она была в ожидании чего-то.

И это что-то случилось.

16

Телефон, лежавший рядом с ноутбуком, завибрировал в 20:18. Полина тут же схватила его и ответила на звонок. Она ожидала услышать, что ей нужно собраться за пять минут, или в чем есть выбежать из дома, или что ее ждет сложнейшая операция, но вместо этого услышала знакомый, но какой-то другой Лешин голос.

— Поль, — тихо произнес он.

— Да, — ответила она.

— Мне нужно, чтобы ты приехала, — сдавленно проговорил он.

— Куда? — Не вдаваясь в подробности, она встала с кровати, наспех одеваясь.

— Ко мне домой.

— За мной кто-то заедет? Вадим?

— Доберись сама, пожалуйста. Только не сильно свети дом.

— Хорошо, жди!

— Точку скинуть?

— Я помню, где дом.

Она сбросила звонок, тут же зашла в приложение такси и покрутила карту в поисках удачной точки для места назначения. Ткнув прямо посреди бетонки примерно в тех краях, где больница, она вызвала такси.

Через пять минут у шлагбаума она прыгнула в желтую «Камри» и протянула вперед зажатые в руке пять тысяч рублей:

— Сможете очень быстро меня довезти?

— Не вопрос, — ответил водитель, цепким движением подхватив купюру.

Он ехал быстро и дерзко, но соблюдая ПДД, потому что одного «Хабаровска» для тотального игнора правил было недостаточно. Доехав до бетонки, чуть сбавил скорость, чтобы Полина могла высмотреть в окно знакомый съезд к лесочку. Увидев его наконец, она громко вскрикнула:

— Здесь остановите!

— Здесь же ничего нет! — удивился водитель, притормаживая и осматриваясь по сторонам.

— Просто остановите, я сама дойду, — раздраженно повторила она.

— Давайте я вас до нужного места довезу, ничего не надо доплачивать. Тут же лес, небезопасно, — пытался уговорить ее таксист с искренней озабоченностью в голосе.

— Все нормально, меня встретят. — Полина нервно дергала ногой.

— Подождать? — не унимался водитель.

— Нет, спасибо!

Полина открыла дверь, едва такси остановилось, и выбежала на пустую дорогу. Вспомнив просьбу Леши, дождалась, пока машина уедет, и когда фары скрылись далеко за поворотом, побежала в сторону леса.

Полине уже давно не было так страшно. Вокруг тьма, ни одного фонаря. Она светила фонариком на телефоне себе под ноги, но от этого вокруг становилось еще темнее. Где-то вдалеке виднелся тусклый красный свет, на него она и бежала. Ноги спотыкались о шишки. Казалось, что сзади кто-то бежит за ней, в голове шумел пульс. Пару раз она оборачивалась, чтобы убедиться, не вернулся ли таксист, но, как заметил в день знакомства Вадим, она была о людях слишком хорошего мнения. Никто за ней не возвращался, позади была страшная темнота, а впереди приближался красноватый свет, который хотя бы немного ее успокаивал.

Наконец она выбежала на опушку и увидела источник света. Это были задние габаритные огни «Гелендвагена». Полина подбежала к открытой водительской двери и в ужасе уставилась на окровавленный салон. Мягкая серая замша водительского сиденья вся была в еще влажных бурых пятнах. Она постаралась взять себя в руки и собраться с мыслями. Первым делом достала из багажника тяжелый чемодан с необходимыми инструментами и лекарствами для проведения операций в полевых условиях. Укладка была тяжелая, обычно таскал ее Леша. Закрыв багажник, вернулась к водительскому месту, заглушила машину и захлопнула дверь.

Стараясь не замечать тяжесть чемодана, она быстрым шагом двигалась к одноэтажному деревянному дому. Фасад был панорамно застеклен, и если бы не капли крови, ведущие к одному из окон, ей долго пришлось бы искать вход. Подойдя к одному из стеклянных полотен, Полина надавила на него бедром, и оно открылось внутрь.

Она зашла, закрыв дверь и заблокировав ее ручкой по принципу балконной, и обнаружила себя в большом темном помещении, которое служило гостиной и кухней. Свет горел чуть дальше, из приоткрытой двери. Она сделала пару шагов вперед, следуя за каплями крови.

— Леш! — крикнула она.

— Тут, — раздалось вместе с лязгом стекла из светлой комнаты.

Полина прошла туда и увидела картину, которая остановила ее на пару секунд.

Это была белоснежная ванная: слева столешница с раковиной, справа унитаз и душевая, а у стены напротив двери большая ванна, к которой, сидя на полу, прислонялся Леша. Его некогда белая футболка была залита кровью, правая рука безвольно лежала на полу, и из черной точки сквозь рукав медленно сочилась кровь при его движениях. На всех поверхностях тут и там яркими пятнами алели кровавые разводы.

Она на пороге сняла с себя обувь и пальто и бросилась к раковине, чтобы хорошенько вымыть руки, а он поднял на нее глаза.

— Полечка! — приветственно простонал Леша, улыбнулся и тут же сморщился.

— Зачем ты пил? — строго спросила Полина, глядя на бутылку.

Он не ответил, а она быстро упала рядом с ним на колени и начала изучать руку. Леша смотрел на ее сосредоточенное лицо.

— Пулевое в плече. Давно?

— Пару часов назад, — ответил он и попытался глотнуть из бутылки, но Полина выхватила ее из руки.

— Нет, ты и так много выпил. Я не смогу тебе поставить анестезию из того, что у нас есть. Надо бы в больницу, но я тебя не дотащу. Черт!

Она открыла чемодан и первым делом достала ножницы.

— Я разрежу футболку, потому что снять ты ее вряд ли сможешь из-за руки, — анонсировала она свои действия.

Он молча кивнул с закрытыми глазами.