Бесплатный фрагмент - Воины вереска

Моему дорогому Учителю и
волшебству дружбы посвящаю

Пролог

Каждый человек, которого ты встречаешь, сражается в битве, о которой ты не знаешь ничего. Будь добрым. Всегда.
— Неизвестный автор

По бескрайней вересковой пустоши рассыпаны домики. Вот овцы, козы соседские, а вон дети Ноланов — целых пятеро сразу! Не удивляйтесь: для такой крошечной деревушки, как Мэй, это уже много. Уне всего шесть, ее смешные хвостики, перевязанные разноцветными ленточками, похожи на китовые фонтанчики. А ещё она совсем не умеет говорить, только показывает. Нора — самая старшая, ей пятнадцать, самое время выходить замуж, как говорит Папа, но она хочет строить лодки и корабли, а в свободное время убегает на утёс послушать, как поёт ветер. Фэйт уже одиннадцать, её лучшие друзья — травы, все травы Ирландии, а, может, и мира. Брай — десять; Мама называет дочку «любовь моя и наказание». Кажется, нет ни одной расселины, ни одного холма или ручья, где бы не был замечен любопытный нос Брай. Почти каждый день Нора и Мама попеременно латают ей штаны и рубашки. А ещё у Ноланов есть Эрли. Быть единственным мальчиком среди такого количества сестёр непросто, но он старается. Эрли — главный Папин помощник: чинит, пилит, строгает, ходит за животными, словом, обычный тринадцатилетний мальчишка.

Конечно, у них живет и питомец. Никто уже точно не помнит, как Юст появился здесь, но Мама утверждает, что его совсем крохотным, завернутым в овечью шкурку, привёз Дедуля, Папин отец, откуда- то с юга.

Ноланов семеро. Ноланы — семья.

1

Бабушка

Юст сегодня вёл себя из рук вон плохо, все домашние измучились. Сбил со стола длинным хвостом пару глиняных чашек, в которые Мама уже успела налить молока, задел мордой горшок с фиалками: к счастью, Папа в последнюю секунду успел подхватить его. Да, реакция у него — высший класс! Атмосфера была немного напряженной, единственный волос на Папиной лысине задымился. Нора не выдержала:

— Гулять, живо!

Фэйт, Эрли и Брай соскочили с деревянных, грубо сбитых табуретов, похватали шапки и ботинки и вылетели на воздух, только Уна, младшенькая, никак не могла до конца одеться. В дверную щель просунулся Эрли:

— Ты чего там?

Сестра потрясла в воздухе единственным башмаком, губы её задрожали.

— Нашла, тоже мне, из-за чего реветь! Вон он, у порога, рядом с вениками Фэйт!

— Вениками?! — прогрохотало с улицы.

— Когда ты уже их уберёшь? — почти закричала Мама. — Все спотыкаются!

— Уберу, если вереск в феврале зацветёт!

— А-а-а, мне Эрли штанину прищемил!

— Брай, не будь нюней!

— Ты кого нюней назвал? На себя посмотри: от горшка два вершка! — ласково проорала сестра.

— Мам, мы ушли!

Уна вытерла щеки рукавом, кивнула и улыбнулась. Хлопнула калитка, едва не слетев с петель. В доме стало тихо.

— Дети!… — глубокомысленно изрёк Папа. Волос перестал дымиться, молоко — капать со столешницы.

* * *

— Ужасно, Юст, твоё поведение никуда не годится, — Брай маршировала по дорожке, что-то жуя. Зверь покосился на неё, щелкнул пастью и оглушительно чихнул: небольшое облачко дыма вырвалось из ноздрей и повисло в воздухе.

— Создал в доме суматоху, — добавила Нора.

— Мне теперь новые чашки крутить, а глина почти кончилась, — подключился к беседе Эрли.

Уна подобрала с земли веточку и стала изображать, будто расписывает посуду.

— Правильно, а Уне красить. Фэйт!

— М? — девочка изо всех сил старалась скрыть смех.

— И чего хихикаешь? Что тут смешного?

— П-просто Б-Брай чёрный корень жуёт, языку конец! — уже стонала от хохота Фэйт.

— Тьфу! — девочка мгновенно выплюнула кусочки корня. — Ты ведь сказала, что это белый, а я-а-а…

— Говорила же, — вздохнула Фэйт. — Исчезнет.

Эрли на ходу сорвал какой-то цветок, аккуратно обтер его, положил сестре в рот:

— Минут через пять вернётся.

— Ы-ы-о!

— На здоровье.

* * *

Тропинка петляла под гору, макушки голубых и сиреневых елей кривоватыми пиками торчали вдалеке. Детям строго запрещалось бывать на той земле. Тетя Бу, соседка, рассказывала, что там пропало много воинов вереска — так здесь называли героев, отдавших жизнь за дорогую сердцу Ирландию.

Теперь шли молча: каждый переводил дух от такого энергичного утра. Фэйт и Эрли приотстали. Дракон, виновато опустив морду, плёлся рядом, чешуйчатый золотистый хвост поднимал дорожную пыль. Уна на ходу пыталась заглянуть в рот Брай: язык пока не появился.

— Чувствуешь, Нор? — Эрли наскучило соблюдать тишину. —Где-то рядом дым.

— Ага, — кивнула сестра. — Только чему тут гореть?

— Да это и не жженым пахнет, — к Брай наконец вернулись язык и человеческая речь. — А едой из печки, ну, как Мама суп варит.

— И сюда долетел запах? — Фэйт перестала рвать цветочки дрока, опустила подол передника и собранное желтыми звездочками рассыпалось кругом. — Ой!

— Это под горой готовят обед! И что может быть плохого? Да тетя Бу нас просто за нос водит: думает, мы маленькие и до сих пор верим в эти глупые истории! Нор, скажи?

— Плохая идея, братишка. Взрослые зря болтать не станут, — девушке самой было ужасно интересно узнать, кто живет внизу, но она всеми силами пыталась скрыть любопытство.

— Ну, раз ты такая трусиха, мы с девочками и без тебя сбегаем посмотреть! Твой будущий муж будет громко хохотать, узнав, что жена верит в детские сказки! — как бы невзначай заметил Эрли.

Обычно молчаливая Фэйт подскочила к брату:

— Каникулы только начались, нас опять ждут две недели скуки и обычных прогулок. Давайте, хоть одну из них сделаем приключением!

— Я в деле! — завопила Брай и для пущей убедительности принялась топтать белые шарики омелы: те захлопали, белый сок тонкими ручейками потек из-под грубых подметок.

Уна почесала Юста между крошечными рожками, тот заурчал от удовольствия, словно большой клыкастый кот, и протянула Норе руку: пойдём!

— Ладно уж. Если что, — задохнувшись от быстрой ходьбы, проговорила та, — родителям скажем, что ходили к маяку, ясно?

Четверо дружно кивнули: Юст воздержался.

Дети, переводя дух, остановились на самой вершине холма. Эрли не ошибся: под горой оказался вполне себе настоящий деревянный дом, из кособокой красной трубы струился дымок. Рядом, в палисаднике, готовились цвести гиацинты и крокусы. Аромат печёного картофеля витал всюду и у неугомонной шестерки дружно запели животы.

— Вы это, — начал Эрли почти шепотом, — стойте пока здесь, а ещё лучше вон, за елки спрячьтесь.

— Еще зачем? — нахмурилась Брай. — Мы тоже не боимся! Думаешь, один такой храбрый?

— Тише, — оборвала сестру Нора. — Он прав: представьте, какими огромными станут глаза хозяина, когда он увидит целую ораву детей да ещё и огнедышащего дракона у себя на пороге? Как бы плохо бедняге не сделалось! Погубим человека.

Фэйт прижала к себе Уну:

— Ты уверена, что там… ну… человек?

— Ох, хватит! — Эрли решительно шагнул на крыльцо и постучал. Затем вошел.

У девочек замерло сердце, время будто остановилось. Вдруг Юст заметил огромного махаона — бабочка присела прямо на щеколду.

— Н-е-е-ет, — закатила глаза Брай. — Глупый дракон!

Поздно: шлёпнув хвостом и щёлкнув пастью, зверь совершил рекордно длинный прыжок и, приземлившись у двери, выбил ее носом. Махаон исчез.

— А-а-а, — завопили сёстры. — Мы пропали!

На крыльцо вышел смущенно улыбающийся Эрли, он показал девочкам большие пальцы, повернулся и обратился к кому-то, пока невидимому:

— Извините, пожалуйста, это наш. Его это, Дедуля привёз давным-давно. Нет чтобы кошку или собаку, как у всех, так нет же, дракона вот где-то достал, — тараторил мальчик. — Он пару раз дом нам поджигал и лодку, не нарочно, конечно, просто чихал в самый неподходящий момент, а там уже и до огня недалеко, а ещё…

— У меня в детстве тоже была пара драконов, шипы ядовитые, зубы острые, но обожали меня: будто коты всюду за мной ходили, — ответил голос. Из комнатных сумерек на свет вышла невысокая старушка. Одета она была бедно, но чисто.

— Сестренки твои? — Эрли кивнул. — Ну, давайте знакомиться!

— А как Вас зовут?

— Зовите меня Бабушкой.

Спустя минут пять или десять все (Юст уплетал куриные косточки на заднем дворе) уже сидели в уютной и единственной комнатке дома под горой.

— Кажется, всех запомнила, — Бабушка улыбнулась. — Хорошо, когда семья большая! А ты чего молчишь? — она протянула Уне кусочек прозрачного медового леденца. — Не бойся!

— Она у нас всегда так, ну то есть это, не разговаривает, и мы не знаем никто, почему, — Эрли отхлебнул из высокой чашки.

— Тетя Бу говорит, что это злые духи леса постарались, — пояснила Нора, жуя картофелину.

— Ваша тетя?

— Соседка. Она ещё на каждый праздник Колеса Года в лес мёд и лепешки носит, задабривает так. Родители в эту чепуху не верят, говорят, научится ещё. Мы надеемся… Уник все понимает, а рисует как, а ведь ей всего шесть! О, если бы Вам только можно было показать ее море акварелью!

Малышка ласково улыбнулась и кивнула в ответ на угощение.

— Хворь наступает, когда нет любви, — старушка помешала угольки в очаге. — Если нелюбим, всякий здоровяк захиреет.

Ребята замолчали: каждый подумал сейчас о чем-то своём.

— А эти травы? — Фэйт окинула восхищенным взглядом комнатку. — Ваши?

— А как же. Живу так, сколько себя помню. Лечусь ими, им и о горестях поведать могу, и о радостях.

— Ух ты! Я тоже травы собираю, Папа говорит, это мне от Бабули передалось… Только разговаривать с ними не пробовала! Они и вправду слышать нас могут?

— Могут. Природа все может.

Брай заерзала на краешке стула:

— А нам говорили, что тут живет злой человек, и что ходить сюда нельзя, и воинов вереска тут полегло десятка три, и что нас вообще съесть могут…

— Эй, — нахмурилась Нора, — как тебе не стыдно! Ну зачем об этом говорить?

— Ничего, я привыкла к небылицам. Вы никогда не замечали, дети, что на тех, кто от остальных отличается, больше всего приходится нападок и насмешек?

Эрли вскочил и хотел что-то ответить, но Фэйт опередила его:

— Бабушка, а что там такое, в пузырьке, бирюзовое?

— Отвар, милая. Болею я, раньше он мне сразу помогал, пара капель — и сердце в порядке снова, но сейчас все хуже дела… А новой травы или цветка для лекарства не могу найти, всё слабое, только ненадолго помогает, — старушка слабо махнула рукой и отвернулась, словно поняв, что сказала лишнее и детям лучше радоваться жизни, а не вникать во взрослые проблемы.

— Сердце? — испуганно прошептала Фэйт. — Ой-ой, нет! Значит?… — и заморгала часто-часто.

— Нашей Бабули не стало прошлой весной. Ее сердце было таким большим и добрым, она всем старалась помочь, утешить, вот оно и устало стучать, — Нора опустила глаза. — В Ольстере жила, и мы не могли навещать ее часто.

— Девочка моя, я пока ещё побуду тут, — хозяйка домика погладила Фэйт по макушке. — Не плачь!

— Может, Вам помощь нужна? — Эрли собрал кружки сестёр, ополоснул, расставил на полке. — Мы бы навещали Вас каждый день: воды там натаскать, дров, или ещё чего по хозяйству.

— Мы много чего умеем, — Брай напрягла мускулы на руках и продемонстрировала Бабушке, та рассмеялась:

— Сильная ты, малышка Брай!

— Я уже не малышка, мне десять! Да я любого мальчишку побороть могу, Эрли вон точно!

— Хорошо-хорошо! — поспешила согласиться старушка.

— Так что? — Нора встала и оглядела ребят, намекая, что им уже пора. — До завтра?

— До завтра, — Бабушка украдкой смахнула слезы.

— Вы любите ячменные лепешки?

— Любим! — радостно закричали четверо, хотя терпеть их не могли. Уна отцепила желтый цветочек от передника Фэйт и положила на стол, помахала Бабушке ладошкой. Юст благодарно склонил голову, чихнул, но в этот раз облачко дыма вылетело совсем прозрачное. «Может, он из дракона в кота превращается?» — размечтался Эрли.

Как здорово, когда тебе есть кому сказать: «До завтра!» и получить то же самое в ответ!

2

Сосед

Сюрприз?

— Ты же ещё не знаешь, какой! — мама была настроена решительно.

— Потому и не хочу знать, это ведь может быть все что угодно! — упиралась Брай.

— Это мальчик! И мы будем с ним дружить! — Фэйт влетела на террасу, вопя от восторга. — Брай, у нас будет друг, представляешь?

Та только пуще насупилась и убежала на чердак. Ноланы знали: если Брай не в духе, она может перевернуть весь дом вверх дном не хуже Юста. Потому Мама и не побежала следом — во избежание кровопролития.

Эрли и Папа копали грядки, Уна расписывала красной глазурью новые чашки, Юст дремал на крыше дровяника: все дышало покоем.

— Скукотища-а! — заорала Брай в слуховое оконце. — Скоро все будете иметь дело с ещё одним ребёнком! Молитесь, чтобы он был не таким, как я! — и яростно захлопнула створку.

— Добрый вечер, Мама! — у калитки появилась тетя Бу. — Мы зайдём?

Рядом с соседкой стоял худенький рыжеволосый мальчик лет одиннадцати, в руке он перебирал пару камешков-голышей.

— Проходите, конечно! — заулыбалась Мама. — Какой симпатичный молодой человек!

— Его зовут Мэйчи, — опомнилась тетя Бу. — А где же твои дочурки?

— Привет, — Нора и Фэйт представились и подошли почти вплотную к новому соседу. — Рады знакомству, Мэйчи. Мы бы очень хотели с тобой подружиться. А это Эрли, наш брат.

Эрли протянул мальчику руку, но тот никак не отреагировал на дружеский жест. Он стоял и смотрел на ребят, будто на невиданных зверят из заповедника.

— Ты чего? — будто из воздуха рядом с Эрли и девочками материализовалась Брай. — Глухой, что ли? Знакомиться будем или как?

— Тсс, — Мама отодвинула дочку подальше.

— Надеюсь, вы подружитесь, — Бу взяла племянника за руку. — Мэйчи очень умный мальчик, добрый, но часто уходит в свои фантазии.

— Понятно, тормоз! — фыркнула Брай, высунувшись из-за стены сарая.

Мама снисходительно улыбнулась соседке и, не меняя выражения лица, показала дочери кулак.

— Конечно, подружатся! Ты на каникулы приехал к тетушке, Мэйчи?

Тот кивнул. Уна тихонько подобралась к мальчику и протянула ему свою розовую ладошку. Мэйчи слабо пожал ее в ответ.

* * *

— Мам, он что, как Уна, да? — Фэйт семенила по тропинке рядом. — Молчит всегда?

— Что? — Мама на секунду задумалась. — Ох, совсем нет! Просто Мэйчи очень серьезный мальчик.

— Думаешь, он обиделся на «тормоза»? — Брай сопровождала Маму с другого бока. — Я бы вообще не обиделась! Разве можно так долго соображать, чтобы просто сказать человеку «привет»? … Это ведь так просто: привет, привет, пр-р-ривет, при…

— Ты угомонишься? — Папа вытер пот со лба, пригладил единственный волос. — Лучше помоги сёстрам.

Корзина была полна картофеля и лука, девочки молча переглянулись и взяли ножи. В семье каждый должен делать то, что ему по силам.

Унины чашки сохли на террасе. Девочка сидела на едва показавшейся травке и что-то рисовала углём на клочке бумаги. Вдруг рядом появился новый знакомый, голыши в его правой руке мирно стучали, успокаивали.

— Какой красивый! — заглянул мальчик в рисунок. — Ты ведь Уна, да? Умеешь читать?