Бесплатный фрагмент - Война рас

Предисловие. Бытие

Когда-то мир состоял из Хаоса-Ургарда. Не было в нем ни земли, ни неба, ни тьмы со светом. Тогда по решению Высших Сил в наш мир был послан Род, бог — творец мира славянского. Он разделил Хаос на два слоя. С тех пор возникло в мире противоречие света и тьмы, добра и зла.

Для управления новым миром, чтобы хранить порядок в нем, создал Род помощников — богов темных да светлых из черных и белых частиц Хаоса.

Светлые боги — Сварог, единственный сын Рода, да Лада — стали супружеской парой, родили других славянских богов, стали особо почитаемы славянами. Между светлыми да темными богами постоянно было много споров да стычек. Чтобы решить эту проблему, Род разделил мир на Явь (наш мир), Правь и Навь.

В Яви поселились люди и боги стихий, связанные с силами природы. В Прави — светлые боги, а в Нави — темные. Светлые боги не имели пути в Навь, а темные — в Правь. Так соблюдалось равновесие.

Однако продолжали спорить славянские боги, встречаясь в мире Яви, мире людей. Род понимал, что истину найти трудно и без внимания их споры оставить нельзя. Тогда создал бог-творец еще одного помощника — бога Велеса, который ходил бы меж тремя мирами, решал споры меж темными да светлыми богами. Чтобы ходить меж тремя мирами, в душе у Велеса должна быть разная сила для равновесия. Поэтому добавил ему Род светлую и темную частицу Хаоса, часть своей силы да немного того сгустка древних знаний, что был с Родом в яйце. Так Велес стал славянским богом мудрости и магии, имеющим путь в трех мирах.

Сварог, сын бога Рода, следил за законами этого мира. Сварог — великий бог-кузнец, источник огня и его повелитель. Он творит не словом, не магией, в отличие от Велеса, а руками. Он создает материальный мир, довершает творение Рода. Так Сварог принес в мир упорядоченность, а Род мог спокойно отдыхать на изнанке Вселенной.

Боги продолжали жить среди людей, которые были созданы Родом и Сварогом. Люди были светловолосыми, как и цвет кожи их, души были чистыми, так как строго соблюдали обычаи, любили и почитали своих богов.

Сварог поселил свой славянский народ на самой вершине Земли (Северный полюс) в Даарии (Гиперборее) — Дар Богов. Даария — это континент на Северном полюсе Мидгард-земли. Она была разделена четырьмя реками, и было четыре провинции, где жили х’арийцы, да’арийцы, рассены и святорусы. В Даарии находился город Туле, и был он известен как город мастеров, которые снабжали всех необходимыми инструментами, механизмами и прочем. Инструменты делали такие, которые могли изменять окружающий мир, не нанося вреда природе.

165 047 лет назад (даты на 2017 год) Мидгард-землю посетила богиня Тара, покровительница природы. Она привезла с собой священные деревья и, помимо той флоры, которая была на Мидгарде, еще насадила лесов. Деревья достигали огромных размеров и в высоту, и в толщину. Даария была местом без болезней, воздух ее был чистым и благоприятным, способствующим долголетию. Поэтому здесь люди жили долго. Также в Даарии обитало много удивительных созданий, гармонично живущих с людьми.

В Хаосе-Ургарде обитало множество богов, которым очень хотелось захватить чужие миры, в том числе и творение Рода, бога-творца.

Около 153 380 лет назад началась война Асса Деи. Асса — это война между силами света и тьмы, она проходит не только в мире Яви, но и в многочисленных мирах Нави и Прави, то есть Асса Деи — это начало войны за землю Деи. Потом наши предки перетащили от Деи еще одну луну, Фатту, к Мидгарду, а там оставался еще один спутник, Лютиция, который захватили темные силы и попытались разрушить Дею. Но жрецы использовали силу каких-то магических кристаллов, и Дея перешла в иномирье, а за ней пространственная структура захлопнулась, и этим оружием Лютицию разорвало на множество частей, получился пояс астероидов.

До появления Фатты у Мидгард-земли было две луны — Леля и Месяц. Луну Фатту поместили между орбитами Месяца и Лели (около 143 000 лет назад).

Когда наступила Ночь Сварога (период темного тяжелого времени в славянской традиции, когда наш мир проходил через пространство темных миров, пекельного мира, где правил Чернобог), то произошло ужасное событие. Чтобы захватить Мидгард, кощеи — правители Серых — тайно создали на луне Леле свои базы и уже были готовы к захвату. Осуществить задуманное им помешал Даждьбог Тарх, уничтожив оплоты кощеев, правда, и луна Леля была разрушена (около 112 000 лет назад). Это была вынужденная мера ради спасения Мидгард-земли. Потеряв Луну Лелю, цивилизация Мидгарда стала уязвимой для действий темных сил, которые при первой же возможности воспользуются этой брешью. Но пока нашим предкам надо было пережить Первый Потоп.

Луна Леля, на которой было пятьдесят морей, разрушилась, и ее осколки и воды пролились на Мидгард и захлестнули Даарию. Наши предки успели переселиться, их предупредил о приближающейся катастрофе жрец по имени Спас, который во время служения увидел в небесах события, что будет разрушена луна Леля. Люди перешли по перешейку между восточным и западным морем (ныне Уральские горы) в район острова Буян (Западная Сибирская возвышенность).

Так или иначе, Мидгард-земля была спасена от захвата темными силами. День, когда Тарх уничтожил луну Лелю с кощеями, стал праздником для всех людей белой расы. Это один из основных православных (ведических) праздников весны — Пасхеть. Символизируя победу Даждьбога над темными силами, люди ударяли друг о друга сваренные вкрутую яйца, и у кого скорлупа разбивалась — считался проигравшим. Разбитая скорлупа символизирует уничтоженную луну Лелю с оплотами темных сил на ней. К сожалению, мало кто из русских людей задумывается над смыслом разбивания яиц, а ведь этой традиции нет ни в католицизме, ни в протестантстве, ни в лютеранстве, ни в других сектах церкви Западной Европы.

После гибели Даарии выжившие рода великой расы начали осваивать новую территорию, которую назвали Асия, она располагалась к востоку от Рипейских (Уральских) гор. На востоке — за пределы моря х’Арийского (озеро Байкал) до Тихого океана, на юге — до величайших гор Химоват (Гималаи), на севере — от студеного моря да’Арийского (Ледовитый океан).

На новом месте переселенцам из Даарии пришлось все начинать с нуля, но это не значит, что все создавалось на примитивном уровне. Древняя раса не забывала о своих потомках и принимала самое активное участие для воссоздания цивилизации на новом месте.

Сначала раса обживала территорию только вдоль реки Ирий Тишайский (Иртыш). И около 106 800 лет назад в месте слияния рек Ирий и Омь был построен новый Асгард — Асгард-Ирийский, вместо ушедшего под воду Асгарда-Даарийского. Асгард-Ирийский простоял 106 308 лет. Был разрушен ордами джунгаров (1530 год н. э.).

Чуть более 40 000 лет назад в результате очередной звездной войны между светлыми и темными силами на Мидгард-земле появились представители трех новых цивилизаций — люди с желтой, красной и черной кожей (из чертога Великого Дракона, Огненного Змея и звездных систем Мрачной Пустоши), у каждого народа было свое эволюционное число. И чтобы соблюдалось гармония, все четыре цивилизации были отделены друг от друга. Люди с белой кожей жили в Асии, с желтой кожей — на восходе Ярилы-солнца, с красной кожей — на заходе Ярилы-солнца, с черной кожей — на африканском континенте. Но Великое Похолодание заставило людей искать новые территории.

В Асии наши предки жили несколько десятков тысяч лет и не выходили за ее пределы. Но Великое Похолодание, вызванное падением крупных метеоритов 27 000 лет назад, заставило их начать переселение на запад. Только ушли далеко не все, а только часть родов, которые уже не могла прокормить родная земля.

20—25 тысяч лет назад один из х’арийских родов во главе с вождем Антом дошел до берега Западного моря-океана (Атлантического океана) и был переброшен на большой остров вблизи южных берегов Северной Америки. Остров стали называть Антлань (греч. Атлантида). Перебросил антов на Вайтмане бог Ний, бог — покровитель данного рода. В давние времена у каждого из родов был свой бог-покровитель — это светлые иерархи, занимающие положение ниже, чем бог — покровитель союза родов или союза племен.

В результате на острове Антлань произошло смешение красной и белой расы. Баланс социальной системы был нарушен.

Представители красной расы с более низким эволюционным числом, видя преимущество людей белой расы, начали почитать их как богов. С каждым поколением потомки переселенцев-антов все более и более привыкали к тому, что не должны трудиться, все необходимое им дадут люди красной расы. Вскоре антам уже было недостаточно господства только над красной расой, они мечтали о мировом господстве, и единственным препятствием была их старая родина — Асия.

Анты превратились в послушные инструменты темных сил. И чуть более 13 000 лет назад началась первая планетарная война между Антланией (гибридной цивилизацией Нового Света) и Асией (Старым Светом). Для достижения своей цели анты использовали силу стихий. Вожди и жрецы стали наращивать техническое могущество, но в то же время не забывали и о магии, все больше удалялись от гармоничного взаимодействия с природой.

Неумелое управление силами природы привело к нарушению гравитационного баланса между Мидгард-землей и ближайшей к ней луной Фаттой. При столкновении осколков Луны с Землей изменился наклон земной оси, раскололись материки, гигантская волна трижды обошла землю, возросшая вулканическая активность привела к загрязнению атмосферы, что явилось одной из причин Великой Стужи, которая продолжалась несколько столетий. Она вынудила вновь покинуть метрополию и заселиться на незанятых землях Европы, что в очередной раз привело к ослаблению Асии. Война, развязанная вождями Антлани (Атлантиды), привела к планетарной катастрофе, анты не только не добились своей цели, но и погубили свою империю, осколки луны Фатты уничтожили их остров — столицу Антлань.

После катастрофы, случившейся около 13 030 лет назад, изменилось положение звезд на небе, что возможно только при изменении наклона оси Мидгард-земли к плоскости своей собственной орбиты вращения вокруг Ярилы-солнца. Так образовался Сварожий Круг — звездное небо, видимое с поверхности Земли, на котором выделяли 16 чертогов (созвездий).

После этой катастрофы человечество было отброшено до первобытного уровня. Начался внеочередной, пока последний, ледниковый период. Мидгард-земля полностью потеряла защиту от Ночей Сварога (когда светлые силы покидают Мидгард-землю и не могут вернуться, пока она находится в темном (пекельном) мире). Последняя Ночь Сварога длилась 6480 лет, закончилась в 2012 году. При проникновении на Мидгард-землю темных сил закрылись Врата Междумирья. Если цивилизация Мидгард-земли сможет освободиться от присутствия социальных паразитов и обрести свободу, Врата Междумирья вновь оживут, и человечество восстановится со своими материнскими цивилизациями.

В Ночь Сварога всегда происходят ужасные, катастрофичные события для человечества. Так, около 7530 лет назад произошла война между Великой Рассенией (бывшая Асия) и народом Великого Дракона, который хотел воспользоваться ослаблением империи и покорить ее. Этому безумию должен был кто-то помешать…

Урай

Поселение Урай находилось в нижнем течении реки Оби, по правую сторону, где начиналось Лукоморье. По преданию, свое название оно получило благодаря представителям другой цивилизации, прибывшим с планеты Урай. Поэтому этих людей земляне стали называть урами. Уры обладали огромными возможностями, лежащими за гранью разума других людей. Когда произошло переселение наших предков с Даарии на север Асии, они также последовали за ними, основав на этом месте свое поселение. Уры стали учителями белой расы, обучали изначальным технологиям, передавали необходимые знания волхвам, которые должны были их пронести через тысячи лет потомкам в дар. Но время шло, и уры куда-то исчезли, а на их месте поселились люди. Это место стало священным для всех народов Великой Рассении. Иногда здесь рождались люди со сверхспособностями, становясь лучшими в своем деле. Так появилось место с мастерами, которым не было равных во всей империи и куда съезжались со всех ее уголков.

Сами же люди Урая продолжали жить обычной жизнью. Здесь занимались земледелием, ловили рыбу, но больше всего мужское население любило охоту. Охотники стремились жить на одной улице и своими корнями уходили далеко в охотников-предков, чем очень гордились и были знамениты по всей Рассении. В стрельбе из лука и ориентировании в лесу им не было равных.

Край был очень одарен природой на обилие животного мира, а сам климат благоприятно влиял на выращивание многих культур. Урожай собирался с большим избытком, который продавали столько, что денег хватало на постройку больших просторных домов, часто возведенных в два этажа. Дома возводились из дерева и разукрашивались в разноцветные узоры. Особое внимание уделялось местам вокруг окон и внешним углам. Чаще всего окна окрашивали в синий и белый цвет, а для углов использовали красный и зеленый. Свои участки возле домов жители Урая огораживали невысокими заборами и так же, как и дома, не просто красили, а наносили узоры. Все это придавало поселению неописуемую красоту. Низкий забор позволял свободно общаться с соседями или проходящими мимо людьми. Также это увеличивало обзорность, которая позволяла еще больше наслаждаться красотой Урая.

В центре поселения находилась Рыночная площадь, уложенная отесанным камнем. С площади выходили пять грунтовых дорог, вдоль которых стояли дома. Следовательно, образовывалось пять улиц. У каждой дополнительно имелось по три прохода, связывающих все пять улиц по кругу. Названия этих улиц соответствовали их действительности:

— Охотничья — здесь в основном жили семьи охотников;

— Лесная — эта улица выводила на дорогу за поселением, которая была ближе всего к лесу, окружавшему Урай практически со всех сторон;

— Хлебная — на ней располагалась приспешная изба (пекарня) и корчма с выпечкой с этой избы. Пекарня была построена давно и много поколений принадлежала одной и той же семье, хранящей свои секреты приготовления хлеба. Сейчас ей заправлял Дид;

— Садовая — на этой улице во дворах выращивали много плодовых деревьев, и если оказаться на заднем дворе какого-нибудь дома, то можно было подумать, что деревьям нет конца: где заканчивалась посадка одной семьи, там начиналась посадка другой. И все это создавало один большой сад. Жители, особенно молодежь, любили гулять здесь. Даже вытоптали тропинку, а где препятствовал забор, сделали проходы. Никто из хозяев не препятствовал любованию садом. В конце улицы в гуще деревьев находилось небольшое капище Перуна, где проходили волхования в честь славянских богов;

— Кузнечная или, как ее еще называли местные жители, Гостевая была самой широкой улицей в Урае, так как по ней прибывал основной поток гостей. Она же считалась и главной. На ней, конечно, стояла кузница, где работал кузнец по имени Варган. Он считался истинным мастером своего дела. К нему шли не только заехавшие гости, чтобы подковать лошадей с дальней дороги или сделать какую-нибудь вещь, а ехали даже из далеких земель с более сложной работой, особенно если нужно было выковать хороший именной меч.

Вокруг площади расположились основные здания: дом старейшин, где решались важные вопросы жителей, лекарня, харчевня, школа и лавка кузница.

Хорошо, счастливо и дружно жили в Урае. Однако приближалась Ночь Сварога, тяжелые времена могли вскоре наступить. Вся Рассения об этом знала. Волхвы, уповая на милость и помощь богов, стали чаще проводить волхования. Многие стали покидать родные места, не дожидаясь ужасных событий — похолодания или, того хуже, войны.

Охотники

Олизар проснулся совсем рано: за окном было еще темно, и даже пение первых петухов где-то затерялось в это летнее утро. Время позволяло не вставать с кровати, только Олизар уже не смог сомкнуть глаз и решил подняться.

«Как там за окном?» — думал про себя Олизар, не спеша поднимаясь с кровати, чтобы не разбудить Русану. Встав с постели и не снимая с себя белую ночную рубаху, подошел к окну. Ему не терпелось узнать погоду за окном, так как сегодня он собрался на охоту. Распахнув окно, Олизар просунул в него голову, вдохнул полную грудь утреннего свежего воздуха, а затем с улыбкой тихо произнес:

— Отличная погода сегодня. Ночью, по-видимому, прошел дождик, а сейчас звезды на небе.

Олизар постоял возле окна еще некоторое время, потом развернулся и направился к своему деревянному сундуку, где лежала одежда. Он старался не шуметь, да поскрипывающий местами деревянный пол все-таки разбудил жену, которая была беременна и вскоре должна была родить.

— Олизар, — послышался негромкий голос Русаны, — ты чего так рано вскочил?

— Да что-то не спится, — ответил он, подойдя к Русане.

— Все из-за твоих снов? — взволнованно спросила она.

Олизар присел на кровать поближе к жене. Русана приподняла голову и, наклонившись чуть вперед, положила ее мужу на колени.

— Да, ты права, снова какой-то странный сон. А главное, все мои сны похожи и так реальны, что, бывает, просыпаюсь в холодном поту или с мокрым от слез лицом.

— И что в этот раз видел ты? — спокойно и одновременно с глубоким интересом спросила Русана.

Олизар посмотрел на жену, провел рукою по длинным ее волосам и, уставившись куда-то в угол комнаты, сказал:

— Видел очень много больших черных пятен на земле, среди снега и холода. А внутри этих черных пятен лежат сгоревшие тела людей, животных, кое-где догорают дома. И вот я иду по выжженной земле, а вокруг мертвые тела не только взрослых, но и совсем маленьких. Некоторые тела обгорели до костей, кто-то еще догорал.

Охотник сделал на мгновение паузу, чтобы перевести дыхание, вдохнуть больше воздуха, которого ему именно сейчас так не хватало, а затем продолжил:

— После длительной ходьбы по черной, мертвой земле в ноги начало очень сильно припекать. Земля с телами, кое-где горящими вместе с домами, еще не остыла. Вот только от кого не остыла?! От кого?! Я не мог понять. Я стремился скорее выйти на снег, где быстро становилось холодно. Чтобы не замерзнуть, мне приходилось вновь возвращаться в выжженную неведомой силой землю и дальше наблюдать весь этот ужас.

Олизар замолчал. Томительная тишина наполнила дом. Русана приподнялась, положила руки на плечо мужу и поцеловала в щеку.

— Не печалься, пройдет время, и этот сон затеряется в памяти, как и другие сны. А скорое рождение ребенка ускорит появление хороших снов…

— Скорее, все так и будет, — более радостно ответил Олизар. — Даже сейчас во сне было как-то по-другому, необычно. Среди того воцарившегося ужаса вроде как появилась надежда.

— Что именно? — чуть отдаляясь от мужа и широко раскрыв глаза от любопытства, спросила Русана, после чего вновь приблизилась и обняла его.

— Там, среди пепелища, появился мальчик, лет десяти от роду. Он постоянно повторял: «Я уже рядом, я помогу». Ребенок твердил эти слова до тех пор, пока я не проснулся.

— Видишь, сны стали меняться в светлую сторону.

— Да, наверное, ты и здесь права. Нам сейчас о главном счастье в нашей жизни надо думать, а не о всяких там дурных снах, — сказал Олизар, делая вновь глубокий вдох, и, обняв жену покрепче, поцеловал ее губы.

Вдруг за окном раздался первый крик петуха.

— Пора собираться на охоту, — спохватившись, с хорошим теперь настроением произнес Олизар. Он поднялся с кровати и стал собирать свои вещи, из которых главными были лук и небольшое копье. Луком охотник владел лучше, хотя метать копье тоже умел неплохо. Равным ему по стрельбе в Урае не нашлось никого.

Русана тоже встала с кровати, направившись в приспешную комнату, где готовили еду, там же и трапезничали.

— Зачем, родная, встала так рано? Поспи еще, отдохни.

— Я в последнее время и так много отдыхаю. Ты мне ничего почти не даешь делать по дому, — быстро ответила Русана и зашла в приспешную. — Ты, любимый, собирайся, — доносился женский голос из другой комнаты, — а я пока приготовлю тебе еды в дорогу. Да и перед уходом нужно поесть. Я приготовлю тебе сбитень, попьешь с хлебушком!

— Спасибо, милая! — громко ответил Олизар, проверяя свое охотничье снаряжение.

Русана приготовила сбитень, нарезала хлеба, затем взяла походную сумку мужа, чтобы положить туда приготовленную в печи утку, которую Олизар принес с прошлой охоты. Туда же уложила хлеб и воду. Закончив с приготовлением, она присела рядом с мужем, чтобы вместе попить сбитень. Не успели они переглянуться и пару раз, как в дверь раздался стук.

— А вот и друзья наши пожаловали, Горазд и Витоня. Вместе ведь поедем охотиться. Может, крупное что добудем.

Русана хотела было идти открывать дверь, но муж ее остановил:

— Я сам, а ты присядь, в твоем положении тяжело ходить.

Олизар пошел к двери. Двери распахнулись, и в дом первым вошел здоровяк Витоня, а следом показался Горазд.

— Здорово, Олизар, — прошептали гости.

— Говорите нормально, — сквозь улыбку ответил Олизар. — Русана тоже не спит.

— Русана не спит, а радость ваша в ней, скорее всего, спит, — подхватил беседу Горазд, и все трое негромко засмеялись.

Русана, услышав смех, вышла к гостям.

— Доброго здравия, — произнесла она.

— И тебе доброго, хозяюшка, — немного склонив головы, почти хором произнесли охотники.

Увидев Русану в длинной белой спальной одежде, под которой выступал большой живот, Витоня и Горазд опустили глаза, уставившись в пол. Хозяйка заметила их неловкость.

— Что, ни разу не видели беременную женщину? Какие мы стеснительные! Ах да! Горазд, я слышала, вы с Дарьей и не собираетесь обзавестись детишками, а здоровяк вообще не спешит жениться, — строгим голосам заговорила Русана. — Все вам охота и охота, да не то охота!

После последних слов Русаны на угрюмых лицах гостей вновь появились улыбки.

— Зато Олизар у тебя везде успел, — попытались оправдаться охотники, продолжая тихо посмеиваться.

— Ему, наверное, просто повезло, — продолжала шутливо отвечать Русана. Тут же раздался мужской громкий смех. — Ну да ладно, всему свое время. Появится и у вас счастье, а может, и не одно, когда детский смех наполнит ваши дома. Дай вам боги много счастья и здоровья.

— Благодарим, хозяюшка. Будем стараться! — воскликнули гости.

— Все, нам пора идти, — сказал Олизар. Потом подошел к жене, поцеловал, взял собранные в дорогу вещи и вышел с друзьями за дверь в сени.

— Пусть боги будут с вами, удачной охоты! — крикнула вслед Русана. Все трое повернулись и в благодарность склонили головы стоящей в двери женщине.

На улице стало светать. Олизар пошел в сарай, где стояла его кобыла. Друзья сидели уже на своих конях, когда Олизар выехал со двора к ним. Они повернули в сторону леса, не спеша поскакав в конец улицы.

***

У Горазда конь имел рыжий окрас. Он так и назвал его — Рыжий или, как любила называть его ласково жена Дарья, Рыжик. Это был умный, хоть и недостаточно высокий и недостаточно быстрый для охоты конь. Зато он был незаменимым помощником и другом по хозяйству: хорошо на нем и возить, и пахать. Чего не скажешь о любимчике Витони Буране. Полная противоположность Рыжику: высокий и могучий, как его хозяин, не всегда покорный, так как не давал себя запрячь ни в воз, ни в соху. Однако, чувствуя сильную руку и голос хозяина, все-таки делал работу и дома. Только Витоня мог его усмирить. Сам Буран был вороного, черного цвета, что полностью соответствовало его характеру.

У Олизара же под седлом кобыла. Приобрел ее на ярмарке совсем еще маленькой. Она была очень слаба от рождения. Бывший хозяин пожалел убивать животное, пытался продать за символическую цену или обменять на какой-нибудь товар. Впрочем никто не хотел приобрести слабое животное. Все думали, что скоро сдохнет. И тут появился Олизар, который, увидев маленькую, захудалую лошадь, сжалился над ней. Он хоть и охотник, однако очень любил все живое. Всегда благодарил богов за добычу и просил прощения у этой добычи за убийство.

Охотник привел кое-как кобылку домой и долгое время с ней возился. Ничего не жалел для нее: постоянно сухая подстилка, корм самый лучший, приводил лекаря. Прикипел к ней Олизар, как к родному человеку, всем сердцем дорожил. А назвал просто — Бурушка. Шло время, Бурушка росла и, на диво всем, все крепчала. Да выросла и окрепла так, что далеко за округой не могли по силе и по росту коня сыскать. Даже Буран, сын ее, не мог по силе превзойти мать. В отличие от него, Бурушка носила белоснежный окрас, вводя некоторых людей в недолгий ступор своей красотой, особенно это касалось приезжих. А ум Бурушки поражал не меньше: она понимала человеческую речь. Люди удивлялись и спрашивали у Олизара, как ему удалось не только спасти кобылу, ну и сделать из нее умного, послушного и доброго друга. В ответ охотник ласково улыбался да приговаривал: «Любовь и внимание дороже и лучше всего на свете». Бурушку очень полюбили все жители Урая от мала до велика. И она отвечала им взаимностью.

***

Оказавшись за Ураем, Горазд спросил у Олизара:

— Как думаешь, настанут ли трудные времена, как пророчат волхвы и ведуны?

Олизар направил свою кобылу поближе к Горазду и, положив руку на плечо, сказал:

— Не знаю, какие там времена придут, только то, что мы люди, нужно помнить всегда, даже в тяжелое время.

Олизар похлопал друга по плечу и отвел Бурушку обратно.

— А я думаю, — нарушив недолгую паузу, продолжил Витоня, — мы вместе, весь наш народ Рассении, справимся с любыми трудностями, как справлялись с ними наши предки.

— Да, я тоже в это верю и надеюсь, что все обойдется, — как-то печально ответил Олизар.

Друзья заметили грусть в его словах и поняли, что Олизара что-то беспокоит. Горазд не сдержался. Он сильно дорожил этим человеком, сильно любил как друга. Поэтому хотел хоть чем-то помочь.

— Что случилось, расскажи? Мы ведь видим, как у тебя неспокойно внутри.

Олизар молчал, поглядывая на друзей.

— Ну, не молчи, легче станет, — продолжал наседать Витоня.

— Хорошо, друзья мои, может, вы и правы, — начал говорить Олизар. — Как-то ко мне домой пришел наш волхв Гаян. Это было еще до беременности Русаны…

Охотник замолчал на мгновение и, уставившись куда-то вдаль, будто хотел вспомнить все подробности разговора с волхвом Перуна, стал снова говорить:

— Гаян уверял меня, что эти времена не за горами. Он сказал мне: «Темные силы жаждут полностью уничтожить всю Явь, наш прекрасный мир, мир людей. Много страданий и ужаса упадет тогда на плечи народа страны Асов, Великой Рассении. Будет казаться, что боги оставили нас и нет спасения, но это не так».

Тут Олизар вновь замолчал, поднял голову в небо и некоторое время рассматривал его, пока Горазд вновь не потревожил безмолвие.

— Что значит «не так»? Все же будет путь к спасению? — удивленно спросил он.

Олизар опустил голову обратно и обратился к другу:

— Не торопись, просто хочу не упустить каждое слово волхва, вспомнить все.

— Прости, Олизар, — поспешил произнести Горазд.

— В Ночь Сварога богам тоже будет нелегко. Явь окажется на территории темных сил, которые не упустят возможности высвободить Чернобога и уничтожить нас, людей, чьи молитвы и храмы питают силу светлых богов.

— Ты думаешь, будет война? — полюбопытствовал Горазд, почесывая затылок.

— Думаю, да. Только кто победит, не знают ни волхвы, ни ведуны. Все смутно в будущем, и исход не решен. Гаян постоянно твердил про пророчества со своими видениями, в которых говорилось, что мир вздрогнет от тьмы и вечного холода.

— Будет война?! Конечно, будет! Холод породит голод. Империя ослабнет, и потянутся к ней всякие шакалы! — сердито проговорил Витоня.

— Да-а, уж скорее всего, — добавил Горазд. — А почему Гаян пришел именно к тебе?

— Да потому, что вы еще не все услышали. Терпение, мои друзья, терпение, — спокойно ответил Олизар. — Волхв Гаян продолжал говорить: «Я знаю больше, чем другие, потому как ко мне во сне явился сам Перун. Бог поведал, что настигнет земли наши долгая стужа, которая не даст собирать урожай, нечем станет кормить себя и скотину. Люди начнут покидать свои дома, и многие уйдут. Затем с неба обрушатся языки пламени, да не землю согреть, а людей выжечь, дома их, все близкое и родное сердцу…»

— Да, но… Почему он именно тебе это поведал? — снова от любопытства не удержался Горазд.

Олизар замолчал, посмотрел на Горазда, который по взгляду друга все понял.

— Ну, прости меня и теперь. Ничего не могу с собой поделать. Так уж я устроен: с ног до головы одно неудержимое любопытство, — пытался оправдаться охотник, видя, что лес совсем рядом. Ведь в лесу будет не до откровенных разговоров.

— Ладно, друзья, слушайте дальше, немного осталось. В конце Гаян добавил, что сам Перун ему указал на меня. Почему? Даже волхв мне не ответил. Точнее, ответил, вот только какими-то загадочными словами: «Выбор у людей всегда есть. Они вправе сами творить свою судьбу, а боги могут помочь направить ее на путь истинный, правильный. Боги не оставляют нас никогда, как бы нам ни казалось в трудные времена, особенно сейчас. Перун, повелитель неба, молний, покровитель воинов, снизойдет на тебя, Олизар, своим духом, оставит частицу силы своей в тебе, чтобы мир наш не исчез». После чего волхв ушел. С тех пор я стал видеть странные сны, да и Русана вскоре забеременела. Хотя с Русаной тут и так все понятно, — добавил Олизар, и все трое дружно засмеялись.

— А вот мы и на месте! — прокричал Витоня, первым въехавший в лес.

Охота

Наступал рассвет, когда охотники оказались в лесу. Лиловое солнце верхним краем показалось из-за горизонта, будто подсматривало за ними. Разноголосое прекрасное пение птиц встречало его восхождение над землей. Вековые деревья, тянувшиеся высоко в небо, наполняли лес величием, древностью. Создавалось ощущение, что они держат в себе память о предках, о тех далеких событиях. Чем сильнее становился рассвет, тем сильнее в лесу начинала бурлить жизнь: голоса птиц становились все громче, воздух наполнил гул диких пчел и шмелей, где-то постукивал дятел, а по деревьям прыгали рыжие белки. Утренняя прохлада пронизывала тела охотников, пытаясь вызвать маленькую дрожь, которая превращалась всего лишь в приятную бодрящую свежесть.

— Как хорошо в лесу, особенно сейчас, в это прекрасное летнее утро, — вдыхая полной грудью, сказал Горазд.

— Да уж, настоящее блаженство! — поддержал Витоня.

Охотники углублялись все дальше в лес, который полностью проснулся. Друзья передвигались не спеша, чтобы меньше был слышен топот лошадей, старались говорить тихо. Общались в основном жестами, размахивая и показывая руками в разные стороны, прислушивались к каждому шороху. Но сегодня почему-то не везло. Много верст прошли по лесу, а не встретили ни зайца, ни уток на болоте.

— Куда все разбежались? А мы хотим еще поймать крупного зверя, да тут и с мелким не совладаем! — рассерженно произнес здоровяк Витоня.

---

— М-да, странно, — пробормотал Олизар. — Ни оленя, ни медведя. Хоть что-то за полдня должно было нам попасться на глаза.

— Может, дальше вглубь Лукоморья ушли? — спросил Горазд. — С пустыми руками домой возвращаться не собираюсь, а то Дарья в следующий раз не отпустит, — шутливо добавил охотник.

— А давайте в Чернолесье рванем! — не успокаивался Витоня. — Там точно добыча будет.

Друзья мгновенно взглянули на него так, что тот аж вожжи потянул, и конь посунулся назад.

— А что такого?! — опомнился Витоня.

— Там очень опасно, — ответил Олизар. — Много в нем охотников полегло, а простых людей — и не счесть. Живности много, не спорю, да опасностей еще больше. Лес заколдован, неизвестно, что нас там поджидает. Поговаривают о странных существах, жаждущих убить любого незваного гостя.

— А если рядом поохотимся? — настаивал Витоня.

— Нет, — твердо ответил Олизар. — Если сегодня не удалось с охотой, наверное, так решил бог лесов Святобор. Выйдем из леса, поблагодарим за гостеприимство, а когда вернемся домой, помолимся ему. Тогда в другой раз точно повезет.

— Здесь уже совсем рядом, быстро заглянем, возьмем добычу — и назад. А Святобора после поблагодарим, — продолжал настаивать Витоня.

— И в самом деле, Олизар. Не с пустыми же руками возвращаться. Тем более на днях большая ярмарка. Нужно товару-то наловить, — поддержал друга Горазд.

Олизар молчал. Он вовсе не желал рисковать собой, тем более друзьями. Всегда полагался на свой здравый смысл. Вот и сейчас ему он подсказывал, что не стоит идти в Чернолесье.

---

— Нет, не пойдем. Да и тучи стянулись. Гляньте-ка, как сразу потемнело в лесу. А там, в незнакомой местности, опасность от сумерек станет в разы больше. Мало ли что за чудовище может выскочить, не успеешь и ах сказать, как будешь сражен.

Горазд с Витоней очень уважали Олизара, прислушивались к его советам, и поэтому почти всегда окончательное решение было за ним, только не в этот раз. Друзьям уж очень хотелось добыть крупного зверя накануне ярмарки.

— В Чернолесье, — продолжал убеждать Витоня, — поговаривают, тур объявился, который пришел, скорее всего, с Дальнего Лукоморья. За него можем выручить большие деньги. Представь на мгновение встречу с ним. Ведь мы охотники, а ни разу не видели этого в три аршина, сильного, красивого, мощного зверя с мускулистым телом и длинными рогами. Стоит перед тобой такой весь черный самец, а по хребту проходит белая полоса…

Олизар слушал, как Витоня соблазнительно уговаривал пойти в гиблое место. Время от времени поглядывал то на друзей, то на затянувшееся тучами небо, то прямо устремлял взор вглубь леса. Он видел, как у охотников загорелись глаза, жаждущие добычи.

— Хорошо, мои родные, — заговорил наконец Олизар, — мы пойдем к Чернолесью, вот только потому, что не хочу вас одних отпускать. Все равно ослушаетесь и направитесь без меня. Если с вами что случится, я всю жизнь буду винить себя за это.

— Ура! — радостно воскликнули охотники. Желание пересилило их разум, отправив к заколдованному лесу.

С неба пошел моросящий дождик, когда охотники очутились возле Чернолесья. Шло к вечеру, и собравшиеся над головой тучи приближали его все ближе. Трое охотников вошли в заколдованный лес. Поначалу все было как в обычном лесу, но чувство тревоги не покидало друзей. Что-то не давало покоя: возникало ощущение посторонних глаз, и когда они ступали по лесу, им постоянно чудились какие-то непонятные голоса.

— Говорят, что это голоса умерших, застрявших после своей гибели здесь, — испуганным шепотом произнес Горазд.

— Спасибо, утешил, — промолвил Витоня.

— Может, тогда вернемся, пока не поздно? Тем более ни одного крупного зверя и здесь мы не встретили, — пытался образумить друзей Олизар.

Вдруг перед охотниками открылась большая поляна, окруженная лесом. И тут друзья остолбенели от увиденного: на поляне на противоположной стороне возле леса паслось небольшое стадо туров. Так охотники простояли некоторое время, оцепенев от свалившейся удачи.

— Вот эта красота, — нарушил молчание Горазд.

— А я оказался прав, а? Ну, прав же? — гордо произнес Витоня.

Олизар в ответ только улыбнулся, а затем сказал:

— Надо подойти незаметно, чтобы не ушли в лес. Вернемся обратно, пойдем по краю леса. Так мы сможем подобраться поближе.

Охотники развернули своих коней, стараясь идти как можно тише. Чем ближе приближались к цели, тем в лесу становилось спокойней, исчезли и голоса. Только маленький моросящий дождик, падая на листву, нарушал планы воцарявшейся вокруг тишины.

— Странно все это, — задумчиво сказал Олизар. — Давайте вернемся на поляну.

Выехав из леса, друзья вновь были поражены: стадо туров пропало, будто испарилось.

— Теперь еще страннее, — взволнованно произнес Олизар. — Возвращаемся домой, и это больше не обсуждается.

— Но, Олизар! — пытался возразить Витоня.

— И никаких «но»! — строгим голосом перебил его Олизар.

— Я согласен, — вмешался Горазд. — Возвращаемся домой. Да и темно почти.

Охотники вернулись в лес, где было еще темнее, отчего становилось жутковато. Олизара охватила тревожность, не то чтобы от страха, а оттого, что все это, казалось, было кем-то устроено целенаправленно.

— Я думаю, друзья, что здесь мы неспроста. Нас заманили в Чернолесье, отогнав всю добычу от нас.

— Заманили? Тогда кто? — удивился Горазд.

— Не знаю. Может, лес заколдованный, а может, кто-то другой. Нутром чувствую — мы тут очередная жертва. Поскорее уходим с этого места.

Проскакав несколько верст и не выехав до сих пор в знакомые места, охотники поняли, что заблудились. К этому времени стало совсем темно — наступила ночь.

— Мы должны были давно покинуть проклятый лес, — тревожился Олизар, предрекая опасность.

— Тогда будем ночевать здесь? — спросил Витоня.

Олизар с презрением посмотрел на друга. Витоня понял свою глупость. От взгляда Олизара ему стало не по себе.

— Простите меня, родные, что уговорил ехать в это гиблое место. Теперь точно без разговоров буду прислушиваться к вам, только бы выбраться живыми.

— Не вини себя, дружище, — ответил Олизар, положив руку ему на плечо. — У каждого своя голова и свой выбор. Мне следовало лучше переубеждать вас. Так что все хорошо.

— Спасибо за теплые слова, друг, — с приподнятым настроением произнес Витоня.

— Нельзя здесь оставаться на ночлег, нельзя, — продолжил Олизар. — Если останемся, то, скорее всего, не доживем до рассвета. Нужно продолжать искать выход.

— Но как? Даже наш опыт здесь бессилен, — проговорил Горазд.

— У меня на это нет ответа. Знаю только одно — идем дальше, не останавливаемся.

Поблуждав некоторое время в лесу, охотники снова остановились, так как позади раздался шорох, быстро выросший в шум из потрескивания кустов и деревьев, который быстро приближался. Сам лес продолжал хранить тишину, немножко потревоженную мелким дождиком.

— Это все из-за тебя, Витоня! — упрекнул друга Горазд.

Тот ничего не ответил, просто опустил глаза.

— Без суеты! — вмешался Олизар. — Этого нам еще не хватало: рассориться именно сейчас. Думать надо было раньше, своей головой, Горазд! Витоня хотел как лучше, для всех старался. Теперь нужно быстро решать проблему.

Горазд промолчал в ответ, а потом дрожащим голосам сказал:

— Что это может быть?

— И знать не хочу, — продолжил Олизар. — Нужно быстро уходить. Уходим!

Только охотники собрались пришпорить коней, как из-за деревьев выскочил огромный, необычный, похожий на тура, однако в полтора раза выше взрослой особи зверь. Оттуда, где должны были быть глаза, исходил ярко-красный свет, а от ушей, ноздрей и даже от самого тела исходило сильное испарение. Казалось, что животное горело изнутри, готовое вот-вот взорваться. На спине расположились рядами острые шипы, торчащие из панциря, покрывавшего часть головы и спину животного. Это был не зверь, а самое настоящее чудовище, дополняющее свой ужасающий вид длинными, немного изогнутыми внутрь толстыми рогами. Оно мгновенно оказалось возле охотников.

Тур могучими рогами вонзился в бок Рыжику, засунув их глубоко в плоть. Раздалось болезненное ржание коня и оглушающий рев зверя, заполнивший лес. Горазд от удара слетел с Рыжика, сильно ударился затылком об землю и, покувыркавшись по ней недолгое время, потерял сознание. Воткнув рога, чудовище подняло коня над головой и, отбросив его в сторону, тут же развернулось, ударяя задними ногами по ребрам Бурана. Раздался хруст костей. Нога Витони также оказалась под ударом. Его конь упал, придавив здоровую ногу всадника. Подняться Буран уже не смог, как и сам Витоня. Охотник лежал на мокрой земле и стонал.

Олизару повезло больше. Не успел охотник опомниться, как его любимая Бурушка отскочила в сторону. Увидев всю трагедию, кобыла быстро развернулась и ударила своими мощными копытами по зверю. Чудовище занесло в сторону, зашатало и чуть было не свалило, однако тур устоял. Вскоре оклемавшись, он поднял голову к небу. Вновь раздался устрашающий рев, заставляющий периодически вздрагивать лесную тишину.

Витоня, лежа под своим конем, барахтался, пытаясь выбраться из-под его тела. Зверь, перестав издавать грозный крик, собрался идти в атаку на Олизара, как вдруг услышал стонущего Витоню. Он развернулся к лежащему охотнику и стал медленно приближаться. Витоня безуспешно продолжал выбираться, а смерть приближалась все ближе. Охотник перестал шевелиться, когда голова тура нависла над ним. Он просто смотрел в зловещие излучающие кровавый свет глаза зверя.

— Ну давай, чудовище Нави! Давай! Чего медлишь?! — кричал Витоня, стараясь дотянуться до недалеко лежащего копья.

Зверь в ответ заревел. Поднял громадную голову и повернул ее туда, где находился Олизар. Витоня продолжал спокойно лежать, издавая лишь глубокие вздохи. Придавленный Бураном, он видел, как в шею зловещего тура вошло копье. Тем не менее чудовище снова обратило свой взор на лежащего охотника, и в тот же час рядом с торчащим копьем стали вонзаться стрелы. Они входили друг возле друга, делая рану более открытой. Каждая стрела достигала свой цели. Витоня даже усмехнулся. Он знал только одного человека, который мог так быстро и метко стрелять. Это был его друг Олизар.

Чудовище не стерпело такой наглости и оставило лежащего охотника, бросившись на обидчика, разнося далеко дикий рев и пуская пар из ноздрей.

Олизар ударил кобылу ногами в бока.

— Но-о-о! Давай, родная! Пошла, родимая! — взбудораженно кричал он.

Охотник помчался по лесу, где царила глубокая ночь, а вслед за ним мчалось большое чудовище с кровавыми глазами и жутким ревом. Олизар не держал вожжи, Бурушка сама знала, что делать: бежать как можно быстрее.

Несмотря на погоню, охотник все равно метко стрелял. Мчась среди деревьев, он точно в цель посылал стрелы в голову тура, ориентируясь во тьме по его светящимся глазам. Однако часть стрел не смогла пробить броню быка, но Олизар не сдавался, стараясь бить пониже, где была незащищенная грудь зверя.

Тур становился свирепее. Казалось, что сил у него от ярости прибавлялось все больше и чудовище вот-вот настигнет Олизара.

— Да отправляйся уже в Навь, нечисть! — кричал Олизар, стремясь увести чудовище подальше от друзей.

Спустя долгую погоню по ночному лесу стрелы закончились. Бурушка из последних сил убегала от зверя, который и не собирался сдаваться. Чудовищу наконец удалось приблизиться, зацепив краем рога задние ноги кобылы. Бурушка на бегу потеряла равновесие, подкосилась и начала падать. В это время охотника скинуло с седла, ударив сильно о землю. Кобыла, повалившись на скорости, стала кувыркаться, цепляя деревья. Она пыталась подняться, прийти на помощь хозяину, только поврежденные рогами зверя задние ноги не позволили ей это сделать.

Охотник был в сознании, пытаясь встать на ноги. Сильное падение вызывало ужасную боль по всему телу, которая мешала ему подняться. Олизар лежал на животе, когда бык медленно направился к нему, немного прихрамывая. Видно, нанесенные раны давали о себе знать. Охотник поднял голову, чтобы смотреть в сторону наступавшей смерти прямо в глаза.

— А-а, получил! Не такой ты и могучий, каким хочешь быть! — заговорил громко Олизар. — Ты вроде неглупое чудовище, раз нравится глумиться над жертвой перед убийством. Ну же, иди ко мне, не бойся, детище Нави! Покончим с этим побыстрее!

Зверь, как обычно, поднял голову, издавая свой ужасный рев и продолжая медленно приближаться к охотнику.

Олизар молчал. В этот миг он задумался о доме, о своих друзьях, надеясь, что с ними все хорошо и они выберутся из проклятого места. И тут охотнику совсем грустно стало на душе: не увидит он своего первенца, который будет знать отца только со слов других людей. Конечно, больше всего сейчас думалось о доме, где все такое родное и милое, куда хотелось хоть на миг возвратиться. В предсмертный час он стал молить богов о спасении, продолжая смело смотреть смерти в глаза.

Бык поравнялся с охотником. Нависнув над ним, зверь уставил свой взор в глаза Олизара, будто хотел разглядеть в них страх. Но охотник гордо продолжал смотреть в ответ.

«Ну, вот и все, — думал про себя охотник. — Прощай, мир Яви, прости, если что не так…»

Тур заревел и встал на задние ноги, предвкушая раздавить лежащего. И когда чудовище опускалось обратно, прилетело очередное, раза в два больше охотничьего, копье. Оно пронзило шею зверя насквозь, а сила броска была такова, что его тело подбросило в воздух, заставляя в нем кувыркаться. Только удар о стоящее на пути вековое дерево остановил полет тура. От удара чудовище переломало себе хребет и не подавало больше никаких признаков жизни.

Охотник с широко открытым ртом и вытаращенными от удивления глазами, немного заикаясь, произнес:

— Ч-что еще за хрень такая?

После Олизар опомнился и повернул голову туда, откуда прилетело спасение. К нему в длинной темной рясе шел человек с капюшоном на голове. В правой руке незнакомец держал длинный посох, из верха которого исходило яркое синие сияние, осветившее лес. Из-за надвинутого на глаза капюшона Олизар не смог рассмотреть его лица. К тому же началось головокружение, затуманившее зрение.

Встреча с Перуном

Капли дождя, падавшие на одежду незнакомца, сливались в более крупные и скатывались вниз, падая на голову Олизара, когда странник склонился над ним, протянув ему свою руку. Охотник все так же лежал животом на холодной мокрой земле, не осмеливаясь сделать хоть какое-то движение. Он продолжал недоверчиво наблюдать за странным человеком, спасшим его от гибели.

— Дай руку, не бойся. Я пришел помочь тебе, — каким-то нечеловеческим звонким голосом, который превращался в отдаленное эхо, быстро убегающее вглубь леса, произнес незнакомец.

Олизар чувствовал, что слабеет и вскоре может потерять сознание, впрочем все еще держал голову приподнятой. Боль нарастала, и он медленно, стиснув зубы, тихо постанывая, протянул руку спасителю. Когда руки обоих сжались, синее сияние, исходящее от посоха, стало ярче. Охотник аж прищурил глаза. Затем странник ближе поднес посох к сжатым рукам и прикоснулся к ним. Теперь вместе с посохом сияли их руки, излучая синий свет.

Охотник пребывал в недоумении от всего происходящего. Свечение от рук стало ползти к телу Олизара, породив в нем страх. Охотник вздрогнул, пытаясь убрать руку, но сильный хват незнакомца не позволил ему это сделать.

— Не бойся, доверься мне, скоро все закончится, — тем же странным голосом успокаивал странник, когда увидел встревоженность Олизара.

У охотника в его положении не оставалось другого выбора, кроме как поверить человеку в темной рясе. Олизар наблюдал за поглощающим его тело свечением. Спустя короткий промежуток времени он перестал чувствовать боль, исчезло головокружение, а вместе с ним рассеялся и туман в глазах. После чего ярко-синее свечение на теле пропало. Спаситель потянул за руку охотника, чтобы помочь подняться.

— Вставай, ты исцелен! — громко произнес он.

Олизар тихо встал, не зная, что и сказать. Он пытался разглядеть лицо своего спасителя, а из-за свисающего на глаза капюшона это никак не удавалось.

— Спасибо тебе, странник, за спасение, кто ты? Что здесь делаешь, среди ночи в Чернолесье? — спросил наконец охотник.

Человек в рясе поднял правую руку, направив ее в ту сторону, откуда примчался Олизар, спасаясь от чудовища.

— Там твои друзья…

— Что с ними? — перебил охотник.

Вдруг за его спиной раздалось ржание. Он резко развернулся и увидел хромающую к нему кобылу.

— Бурушка! — радостно, забыв на мгновение обо всем, воскликнул охотник и пошел навстречу. Тут же рядом с ним пролетел луч все того же синего света, который упал на раненые ноги животного. Кобыла испугалась, быстро затопталась на месте, забыв про боль, точнее, она вовсе исчезла. Впрочем вскоре успокоилась, когда снова почувствовала силы. Оставшиеся шаги до хозяина Бурушка шла теперь не хромая.

Олизар поначалу замешкался от увиденного, остановился. Затем вновь пошел навстречу. После всего случившегося его мало уже чем удивишь, по крайней мере, он так думал. Охотник крепко обнял кобылу за шею и поцеловал.

— Жива, моя хорошая, жива! — повторял Олизар.

Так продолжалось еще некоторое время, пока охотник не спохватился, резко развернувшись к страннику.

— Мои друзья?! Что с ними?!

Странник подошел к нему и указал рукою в сторону.

— Они там, пусти своего коня…

— Это не конь, а кобыла, Бурушкой кличут, — как-то само вырвалось у охотника.

Человек в рясе поднял голову так, что под капюшоном показались глаза, сверкающие молниями.

— Прости, я случайно, — испуганным голосом стал оправдываться Олизар.

— Пустишь Бурушку. Она сама приведет к ним, а после и домой…

«Э-эх, все-таки уважил, запомнил кобылку мою», — подумал про себя охотник.

— И все же прежде выслушаешь меня и запомнишь каждое слово мое. От этого зависит судьба не только твоя — целого мира. Так что слушай и запоминай. Когда у Русаны родится сын…

— Сын? Будет мальчик? Откуда знаешь имя жены?

— Выслушай до конца, и все узнаешь, — продолжил незнакомец. — Родится мальчик, дашь имя ему Аристарх. Оно определит судьбу ребенка, которая избрана богами. Они станут прямыми хранителями жизни младенца, потому что как только волхв наречет ребенка этим именем, начнется охота темных сил за ним. Придется приложить много усилий, чтобы твой сын не попал в их коварные руки.

— Не попал? Зачем он им? — удивился Олизар.

— Про Аристарха знают не только в мире Прави, но и в Нави. Чернобог и его приспешники станут искать ребенка, пока тот еще не окреп.

— Зачем именно мой сын понадобился Чернобогу? — В голосе Олизара послышалась дрожь. С каждым словом странника у охотника усиливалась тревога, которая побуждала охотника к решительным действиям, лишь бы защитить близких, пусть даже ценой собственной жизни. — Почему боги скинули проблемы Вселенной на маленького человечка?

— Как следует из прошлых событий, прямое столкновение между светлыми и темными силами приводит к катастрофическим последствиям: уничтожаются миры, в которых гибнет неисчислимое количество жизней. В этот раз взор темных богов пал на мир людей. Чтобы его сохранить, светлые силы пошли другим путем, обратившись за помощью к людям.

— Другим? Как это? — презрительно спросил Олизар. — Отправить людей на бойню и наблюдать свысока? — добавил он.

— Люди не так слабы, как им порой кажется, — продолжил говорить незнакомец. — Вы были созданы по образу богов, изначально наделивших вас частью своей силы, которая со временем растерялась из-за алчности, коварства, жестокости людей. Духовный мир слабел, что привело к частым кровопролитным войнам, разрушающим гармонию в Яви.

Странник замолчал. Олизар смотрел на него, надеясь услышать главное — о причастности сына ко всему этому. Незнакомец будто прочитал мысли охотника, послав вслух сразу ответ:

— Аристарх выбран богами для спасения мира. Твой род идет от самих уров, представителей светлых богов. Твои предки были из тех, кому дозволено было жить вместе с ними. Им было определено судьбой стать учениками уров, чтобы впоследствии самим стать духовными наставниками рода человеческого, знающими многие секреты в изобретении полезных и невероятных вещей. Время шло. Между урами и земными людьми стали заключаться брачные союзы, появились дети, уникальные дети, превзошедшие своих родителей по разуму и по силе. В них текла кровь двух великих цивилизаций. Такая кровь до сих пор течет и в тебе, Олизар, однако она спит в твоем теле. И только частица бога в нем способна разбудить ее, чтобы всю свою силу передать наследнику.

— В моем теле есть частица бога? — недоумевал Олизар.

Тут странник потянул свои руки к голове и стал снимать капюшон, а следом слетела темная ряса.

Олизар оторопел от увиденного, медленно попятился назад, однако зацепился о корягу, упав на спину. Перед ним стоял средних лет мужчина с золотыми усами и бородой, в которых сверкали молнии. Одновременно волосы были черными, с серебристой проседью цвета грозовой тучи. Тело покрывала белая одежда, поверх которой сидели золотые доспехи. За спиной развевался красный плащ, закрепленный на плечах золотыми пуговицами. Вместо посоха появился длинный боевой топор, верхушка которого продолжала сиять синим светом, озаряя ночной лес.

Охотник понял, кто перед ним стоит, быстро вскочил, встал на колени и преклонил голову.

— Прости, Громовержец. Прости за непослушание, видно, не по своей воле забрели в гиблое место.

— Может, не по своей, а может, ради чего-то, подумай, Олизар, — сказал Перун и протянул руку охотнику. — Встань с колен. Вы, люди, не рабы. Для моего почтения достаточно поклона. Ваши молитвы ко мне — вот самая лучшая награда для меня.

Олизар с помощью руки бога поднялся, и Перун в тот же час стукнул низом рукояти о землю. Та ответила легкой дрожью, убегающей в чащу леса. Чернолесье оживилось из-за стрекотания сорок, прилетевших вслед за хозяином. Громовержец обожал этих птиц, как и орлов, круживших над тем местом, где шла беседа.

— Я, Перун, бог грозовых туч, грома и молнии, покровитель воинов, бог, карающий за неисполнение законов, защитник Яви, повелеваю тебе, Олизар, выполнить все мои наставления!

— Я готов, Громовержец, — склонив голову, произнес Олизар.

В глазах Перуна засверкали молнии. Он снова ударил о землю, и наступила вновь тишина.

— Однажды ночью, еще до зачатия младенца, я пришел к тебе в дом. Ввергнув вас своими чарами в глубокий сон, я протянул руки к твоему лицу, чтобы приоткрыть рот. Затем приоткрыл свой. Часть силы моей перетекла в твое тело.

— Что значит «перетекла»? — возмутился Олизар.

В глазах у Перуна ярче засверкали молнии. Охотник заметил это и притих.

— Боги не могут иметь от людей детей, — продолжил Громовержец. — У нас другие законы в родственных узах: только передав часть своей силы, они становятся и нашими детьми. Аристарх придет в мир Яви полубогом: кровь в нем твоя — сила моя. Он сын двух отцов, земного и небесного.

— Что мне теперь со всем этим делать? Как быть дальше? — Досада и обида почувствовались в голосе Олизара.

— Олизар, ты должен принять жизнь, как она есть. Это была вынужденная мера. В нем будет все твое: глаза, руки, ноги… Моя — всего лишь только сила. В первую очередь ты отец Аристарха. Помоги ему стать достойным, мужественным человеком.

— Хорошо, Громовержец, я попробую, — тихо ответил Олизар. — Ведь иметь в родственниках богов не так уж и плохо, не так ли? — добавил охотник.

— Неплохо, Олизар, неплохо, слушай дальше, — похлопывая по плечу Олизара, произнес Перун. — Когда дитя в капище обретет имя, как я уже говорил, тогда Навь почувствует его и начнет за ним охотиться. Я скрою ребенка, окутав своей магией, но опасность все равно останется. Силы Нави растут с каждым днем, близится Ночь Сварога. Есть вероятность, что темные силы могут пробраться сквозь мои чары. Поэтому на помощь придет человек, которого примите в семью как родного, слушайтесь его во всем. Он станет хранителем и наставником Аристарха, сделает из мальчика настоящего воина-богатыря, способного сразить любого врага. Судьба Яви в руках Аристарха и народа Рассении.

— Как узнать странника? Вдруг в его образе явится другой? — спросил Олизар.

— В нужный час он придет к твоему дому и представится… — Тут бог замолчал, а в мыслях у охотника прозвучало слово «Марибор». — Запомни это имя и никому о нем не говори. А теперь мне пора. Я все, что хотел, сказал тебе. И помни — никому ни слова о нашей встрече.

— Никому, Громовержец, клянусь, никому! — ответил Олизар, очередной раз склонив голову.

Перун поднял свой топор. Молния, вышедшая из него, устремилась в небо. Сороки встрепенулись и стали слетаться в стаю, образовавшую большой круг в небе над Громовержцем, в центре которого проходила молния. Выше над сороками появился еще один круг из громадных орлов. Тучи над лесом засверкали пронизывающими молниями, отблески которых падали на верхушки деревьев, озаряя весь лес ярким светом.

С неба стала опускаться небольшая туча. Она приблизилась совсем рядом, и Олизар увидел на ней золотую колесницу, запряженную черно-белыми крылатыми лошадьми. Перун взлетел навстречу колеснице. Запрыгнув в нее, бог еще раз посмотрел на охотника.

— Никому ни слова! Прощай, Олизар! Помни — боги всегда с вами!

— Прощай, Громовержец!

Олизар махал рукой вслед быстро удаляющейся колеснице Перуна. Даже когда колесница скрылась, охотник не отрывал взгляда от неба. От такой встречи он никак не мог полностью прийти в себя, пока не ощутил легкий толчок в спину. Охотник резко развернулся и увидел перед собой кобылу.

— Ну что, родная, показывай, где Горазд с Витоней, — сказал Олизар, погладив кобылу по голове. — Пойдем, милая, пойдем, — добавил охотник, вскочив на Бурушку.

Кобыла тихо ответила недолгим ржанием, направившись в то место, где появилось чудовище.

Возвращение домой

Оказавшись на месте, Олизар увидел друзей целыми и невредимыми. Они молча стояли возле Рыжика и Бурана.

— Друзья, вы живы! — выпрыгивая из седла, радостно воскликнул Олизар.

Охотники медленно повернулись на голос, будто их разбудили среди ночи, не дав как следует отдохнуть.

— Олизар?! Живой! — восторженно встрепенулись в ответ друзья, бросившись навстречу.

Охотники крепко обнялись от счастья, подаренного им судьбою.

— Что с вами случилось? Смотрю, на диво, здоровы, — удивился Олизар.

Тут послышался топот Бурушки, шедшей в сторону мертвого тела Бурана. Охотники обратили внимание, уставив свои печальные взоры на кобылу.

— Мы сами толком ничего не поняли, — стал говорить Горазд. — Когда очнулся, то услышал голос Витони, звавшего на помощь. Я попытался подняться. В голове мутило, бросая меня обратно на землю…

— Как вдруг, — вмешался Витоня, — спустилась небольшая туча, сверкающая внутри молниями. Она зависла над верхушками деревьев, а затем из нее возник синий луч света, попавший сначала в Горазда, затем в Бурана. После чего коня приподняло и отнесло в сторону, освободив меня из плена. Я был последним, в кого попал луч. Вот теперь снова хожу. Никаких тебе ссадин и переломов.

— А у меня прекратилось головокружение, тело перестало чувствовать боль, — продолжил Горазд. — Только коней жалко, мертвы.

Охотники подошли к Бурушке, облизывающей своего сына Бурана. Из ее глаз сочились слезы, погружающие друзей в еще большую тоску.

— Ничего, родная, ничего, милая, переживем, — успокаивал кобылу Олизар. — Эта потеря для всех нас тяжелая. Они были хорошими друзьями и помощниками.

Витоня присел возле Бурана, Горазд подошел к Рыжику, Олизар остался с Бурушкой. Охотники гладили своих любимцев, обнимали, понимая, что время не вернуть и ничего с этим не поделаешь.

— Нам надо закопать лошадей, нехорошо будет вот так оставить на растерзание. Они нам как лучшие друзья, принявшие первыми смертельный удар на себя, — сказал Горазд, подымаясь с колен.

— Согласен, — ответил Олизар. — Закопаем, а там, глядишь, и рассвет. Давайте разведем костер, нынче темно еще.

Охотники разожгли костер и выкопали своими маленькими охотничьими лопатами яму. Веревками, с помощью Бурушки, стащили в нее мертвые тела животных, которые погрузились туда лишь частью. Пришлось насыпать маленький курган, чтобы дикие звери не смогли докопаться. После захоронения в лесу, как и предполагал Олизар, стало рассветать.

— Ну что, братцы, пора домой? — произнес Олизар.

— Пора, только как найти путь туда? — спросил Горазд.

— Бурушка покажет, — похлопывая по шее кобылу, ответил Олизар.

Витоня и Горазд, недоумевая, переглянулись между собой.

— Знает, знает! Так что садимся и едем домой. Простите, друзья, больше ничего вам сказать не могу. И сами никому ни слова о случившемся. Пообещайте мне.

— Но, Олизар?.. — возмутился Горазд.

— Поклянитесь сейчас же, — настаивал Олизар.

— Клянемся! — не выдержав упертости друга, хором воскликнули охотники.

— А что мы скажем в деревне, Олизар? — проявил озабоченность Витоня.

— Скажем все, что случилось в начале. Охотились возле Чернолесья, случайно забрели туда, где и заблудились. Там на нас напал невиданный огромный зверь. Потеряли двух коней, сами едва спаслись. Про остальное ни слова, вы клятву дали.

— Ну, когда все решили, тогда двинемся наконец домой, хочется поскорее покинуть проклятое место, — произнес Горазд.

Олизар подошел к Бурушке и взялся за седло.

— Едем, только седло сниму. Придется бросить и мое здесь, а то втроем плохо ехать с ним, путь долгий.

Скинув седло, друзья уселись на кобылу.

— Вези к дому, милая, спасай опытных следопытов, — с усмешкой произнес Олизар.

Бурушка в ответ издала звонкое ржание и тронулась в путь. Затем остановилась, развернулась, чтобы еще раз взглянуть на могилу Бурана и Рыжика. Постояв немного, кобыла отправилась дальше, везя на себе трех неразлучных верных друзей.

Курган

Утро в лесу вновь наполнилось пением птиц. Пробивавшиеся сквозь верхушки вековых деревьев лучи солнца устремились вниз, где маленькие обитатели леса, наслаждаясь теплом, занимались своими повседневными делами. На курган, под которым лежали тела Бурана и Рыжика, лучики солнца ложились местами, а пошатывающиеся на ветру верхушки деревьев заставляли их двигаться из стороны в сторону, будто ласкали саму насыпь. Было спокойно и уютно, и вдруг налетело воронье. Птицы уселись высоко на деревьях рядом с курганом, громко издавая крики.

Прошло еще немного времени, и снова тишина. В нескольких шагах от захоронения появился красивый седовласый мужчина с длинной бородой и волосами, одетый в длинную белую рубаху, опоясанную красным поясом, завязанным сбоку. По краям рукавов и внизу одежды, а также на груди были вышиты красные узоры. На голове сидел золотой обруч, на лицевой стороне которого расположилась руна Белобога. На плече сидела сова. В правой руке держал гладкий белый деревянный посох, верхушку которого венчала фигура медведя.

Седовласый странник поднял посох, и из глубины леса раздался рев медведя и быка. Они вышли к нему с противоположных сторон. Могучий медведь, покрытый черной густой шерстью, затянутой маленькими каплями росы, отражавшими утренний свет, сияющий серебряным блеском, вышел по правую сторону. Крупный, такой же черный, как медведь, тур вышел с левой стороны. Звери подошли, став возле седовласого по обе стороны, уставив свои взоры на курган.

---

Тогда странник ударил нижним краем посоха о землю. Над курганом возник сферический ярко-желтый сгусток света. Затем седовласый направил жезл на сферу и опустил его вниз. Светящийся шар мгновенно последовал за движением посоха, ударяясь с молниеносной скоростью о насыпь, через которую беспрепятственно проник внутрь. Курган тут же разлетелся во все стороны, кроме той, где стоял странник. После взрыва вместо насыпи сиял все тот же ярко-желтый свет, поглотивший могилу. Он светил так ярко, что медведь с быком прищурили глаза. И только седовласый прямо смотрел в свет, громко произнося заклинание. Когда странник перестал говорить, яркое сияние стало рассеиваться. А спустя время из могилы раздалось ржание коней, выходящих из нее навстречу хозяину.

Это были уже не те кони охотников: из мускулистых тел росли крылья, закованные, как и сами тела, в волшебную броню, напоминавшую чешую рыбы. Цвет шерсти Рыжика походил на разбушевавшееся пламя в сухом лесу, возникая то тут, то там разными оттенками. Буран блестел все тем же вороным цветом, только ярче и отчетливей.

Странник взлетел и сел на Бурана. Тот потоптался на месте, сделал пару взмахов и стремительно помчался ввысь, унося на себе наездника. За ними последовал Рыжик, постепенно исчезая в бескрайних просторах небес. Кружащее воронье разлетелось по своим гнездам. Медведь и тур издали прощальный рев вслед крылатым лошадям, а после разошлись в разные стороны Чернолесья.

Рождение

В Урае случившееся, как и полагалось, поначалу восприняли бурно: разговоры не унимались несколько дней, порождая слухи. И все же со временем стало затихать. Вспоминали в основном, если кто-то отправлялся в лес. И только трое охотников всегда помнили о трагедии, настигшей их в Чернолесье.

Настал и тот день, когда у Олизара с Русаной появился на свет младенец, родился сын. Спустя семь дней принесли они ребенка на капище Перуна, где нарекли Аристархом. В день рождения ребенка и в день, когда младенец обрел имя Аристарх, шел сильный дождь, гремел гром и сверкали молнии. Тем не менее ни одна капля дождя во время следования к капищу не упала на семью Олизара, образуя вокруг них плотную стену из капель дождя, готовую прибить к земле любого незваного гостя. Она будто оберегала ребенка, который, несмотря на громы и молнии, в ответ лишь ласково улыбался. Русана этому очень удивилась, а Олизар только пожимал плечами, делая вид, что сам ничего не понимает.

Когда Олизар и Русана с младенцем на руках вышли с капища Перуна, перед ними откуда ни возьмись появился странник, одетый в серую рясу.

— Приветствую вас, добрые люди, и спешу поздравить с рождением сына, — заговорил странник с остолбеневшими от увиденного Олизаром и Русаной.

— И тебе здравия, незнакомец. Благодарим за поздравление, — произнес Олизар, став между странником и женой с ребенком. Охотник помнил слова Громовержца об опасности после рождения сына, а тем более сейчас, когда младенец обрел имя.

Олизар настороженно наблюдал за незнакомцем. Он был высокого роста, большого телосложения. Возраст казался за сорок лет, однако лицо не имело ни одной морщинки, было свежим и бодрым. Отсутствие волос на голове гармонично дополнялось маленькой темно-русой бородкой с усами.

— Не бойтесь меня, злого умысла у меня нет, — сказал странник, заметив суету Олизара и тревожность матери.

— Тогда кто таков? Что тебе нужно? — быстро спросил Олизар.

— Мое имя — Марибор.

Наступило недолгое молчание. Затем охотник развернулся к Русане, взяв обеими руками за плечи.

— Не волнуйся. Этот человек — наша защита.

— Защита? О чем ты говоришь, Олизар? От кого? — еще больше встревожилась Русана.

Охотник молчал, смотря в глаза жене, прижавшей сына ближе к телу.

— Пришло время все ей рассказать, не бойся нарушить клятву, — поспешил подтолкнуть к ответу охотника Марибор.

— Я тебе все расскажу, но позже, сейчас просто доверься мне.

Они обменялись взглядами, после чего Олизар повернулся обратно к страннику.

— Что дальше?

— С этого времени вы будете слушать и выполнять все то, что я вам буду говорить.

— Это почему? — возмутилась Русана. Ее вид, как и прежде, выдавал беспокойство.

— Потому что от этого зависит судьба Рассении, всего рода человеческого. Аристарх — избранный богами для защиты Яви.

— Избранный? — не успокаивалась Русана.

— Я буду помогать присматривать за ребенком, — продолжил Марибор. — Вы не должны препятствовать этому, воле богов. Я здесь, чтобы помочь обрести ему истинную силу, сверхспособности, способные противостоять темным силам. Об остальном узнаете потом. А теперь я на время покину вас. До встречи, мои дорогие.

Странник исчез так же внезапно, как и появился. Дома Олизар рассказал про ту ночь в Чернолесье. Русане трудно было в это поверить. Ведь, со слов мужа, Аристарх являлся полубогом, наделенным нечеловеческой силой. Все же, кое-как смирившись с неизбежным, сославшись на волю богов, Русана надеялась, что беда обойдет их стороной. Хотя материнское сердце подсказывало, что грядут тяжелые времена.

Марибор

Марибор поселился возле леса, до которого дорога выходила с Охотничьей улицы, где жил Олизар. Странник возвел себе там дом с непривычно высоким массивным частоколом, в котором не было ни малейшей щелочки.

Он ни с кем не общался, редко выходил. Первые дни с огромного скрытого двора, уходившего вглубь леса, доносились звуки топоров и пил. Люди не знали, чем внутри занимаются и кто работает, так как никто не видел, чтобы туда кто-то заходил или выходил.

Выходя в поселок, надевал темную или серую рясу. Когда был праздник, то облачался в белую. Люди, проходя мимо, здоровались с ним из вежливости. В ответ тот только кивал головой. Жители часто о нем шептались. Поговаривали, что богат очень и влиятелен, раз смог отхватить огромный кусок земли в лесу, быстро возведя скорее деревянную крепость, чем дом. Хотя почему объявился в Урае, никто так и не знал, одни слухи. Урайцы пытались выведать у Олизара, к которому часто приходил Марибор. Только и здесь одна неудача. Охотник всячески уходил от ответа, ссылаясь на то, что просто подружились и сам толком о прежней жизни странника ничего не знает.

Марибор приходил не с пустыми руками. Всегда с собой тащил различные снадобья и отвары из трав для Аристарха. Родители, конечно, изначально боялись, противясь поить ребенка странным зельем, однако настойчивость Марибора взяла верх. Спустя время, убедившись в безвредности отваров, родители стали спокойно к этому относиться. А спустя еще время к страннику привыкли настолько, что он в семье Олизара воспринимался как родной человек.

***

Шли годы. Аристарх подрастал. На удивление остальным, ребенок сильно отличался от своих сверстников: был намного смышленее и умнее, тело массивное, сбитое. Дети стремились с ним подружиться только в целях заступника, а никак не ради игр с ним, где ему не было равных. Им становилось неинтересно, и игры быстро заканчивались. Поэтому, видя поведение детей, больше не напрашивался, стараясь остаться в стороне. Тем более что, приходя со школы и помогши родителям по хозяйству, он сразу бежал к Марибору. Вот кто для него был лучший друг и наставник.

Любил Аристарх также поговорить с учителем в школе Белозаром. Старец с длинными седыми волосами и свисающей до уровня груди такой же седой бородой уделял ему внимание не меньше Марибора, наставляя на путь истинный и рассказывая о предназначении в людском мире.

— Запомни, Аристарх, чем больше сила, тем больше и ответственность, — уверял Белозар.

В саму же избранность ребенка жители Урая не верили, воспринимали это как пустые разговоры, некоторые сомневались. Пока в один прекрасный день не случилось ужасное…

Пасхеть

В Урае наступило утро. За окном было слышно, как люди вели коров на пастбище, где их ждал пастух Евпатий. У пастуха было двое помощников, Говза и Мануш. Люди гнали своих коров позади двора, так как на главных улицах запрещалось прогонять стадо. Там же, на задних дворах, позади домов, располагались хлева, амбары, огороды. Между задними соседними напротив дворами была дорога, по которой и водили животных, возили с полей сено и собранный урожай. Поэтому основные улицы всегда находились в чистоте, а прилегающие к ним расписные дома с невысокими заборами создавали неописуемую красоту, вызывающую незабываемый восторг у приезжих.

Аристарх лежал еще в кровати, когда в дом вошел отец и о чем-то зашептался с матерью. Ему стало интересно. Он вскочил, быстро оделся и пошел к лестнице, чтобы спуститься к родителям.

— Доброе утро, — ласково, немного зевая, поприветствовал родителей Аристарх.

— Доброе, — взаимно ответили те.

— О чем вы тут шепчетесь?

— Да-а ни о чем таком, просто хотели тебя не разбудить, — затруднительно ответил Олизар.

— Мы с отцом приготовили тебе подарок, — проговорилась Русана. — Хотели принести в комнату, пока ты спал, но не получилось.

— Ура! — радостно воскликнул Аристарх, сбежав по лестнице к родителям.

Олизар достал из-за спины сумку, отдав ее сыну. Тот, открыв сумку, увидел в ней новую белоснежную рубаху с ярко-красными узорами.

— Надень ее сегодня, в день праздника Пасхеть, — попросила Русана.

Аристарх обрадовался подарку и быстро надел новую рубаху.

— Хорошо сидит, как раз впору, — сказал Олизар.

— Красавец, — поддержала восхищенно Русана. — Сегодня праздник в честь спасения нашего народа. Он напоминает нам о победе бога Тарха над кощеями.

— Я знаю, мама, — поспешил похвастаться Аристарх.

— Ну, если знаешь, тогда умывайся и иди завтракай. А после возьми крашеные вареные яйца и можешь пойти на площадь. Там сегодня много народу будет гулять. Смотри не подведи, побей побольше кощеев, принеси добычу домой, — говорил шутливо Олизар.

— Хорошо, отец! Я им покажу, кто тут владеет силой бога Тарха!

— Все верно, сынок, — продолжил отец, — ударишь яйцо о другое, чужое, и если не разобьется, то будет оно как символ силы Тарха, а разбитое — уничтоженной луной Лелей, захваченной побежденными кощеями.

Когда Аристарх поел, он снова вышел из приспешной к родителям. Русана подошла к сыну и обняла.

— Какой ты у нас умница. Беги, покажи силу Тарха, — отпустив сына, произнесла Русана.

— Ступай, сын, а мы с мамой позже подойдем.

Аристарх взял с собой три вареных крашеных яйца, положив их в только что подаренную вместе с рубахой сумку, и выбежал во двор. По Охотничьей улице он шел прямо на Рыночную площадь. По пути встречалось много знакомых и гостей. Все были облачены если не в белую, то в светлую одежду, вышитую красивыми красными, синими узорами. Аристарх приветливо здоровался со всеми, кому-то предлагал удариться яйцами. И пока дошел до площади, из трех яиц осталось только одно целое, которое намеренно не пустил в ход, оставив на потом. Малец не расстроился, а наоборот, сильно рассмеялся.

— Показал силу Тарха! Так и прет мощь невиданная! — воскликнул Аристарх, когда разбилось второе яйцо.

Площадь была заполнена торговцами и людьми, бродящими среди торговых рядов. Сегодня, на праздник Пасхеть, приехали в Урай не только с окрестностей, но и с дальних рубежей империи, веря в то, что в этот день боги благословят их и придадут жизненной силы.

На рынке можно было купить что угодно: от разнообразия еды, шкур животных до лошадей с повозками. Больше всего, конечно, привлекала к себе лавка кузница Варгана. Сюда кузнец привез добротное охотничье и боевое оружие, выкованное им же. А если надо было починить что-то или подковать лошадь, тогда люди направлялись в саму кузницу, расположенную в начале Гостевой улицы. В лавке шел только торг, где этим занимался его сын Бора. На площади также присутствовали заезжие акробаты и жонглеры, развлекавшие собравшуюся публику.

Почти у всех купцов висели вывески с рисунками продаваемых предметов или большими надписями, чтобы покупатель поскорее мог найти нужный товар. В Рассении большая часть населения умела читать и писать, так как в детстве учились в школе, где обучение проходило пять лет. Учиться шли в восемь-девять лет. Занимались пять часов в день. После двух лет обучения добавлялось земледелие, рыболовство и охотничье ремесло, на которых дети также постигали знания о соблюдении гармонии между человеком и природой. На последнем, пятом году обучения изучали ратное дело. Девочки вместо ратного мастерства обучались знахарскому делу.

Аристарх, пройдя торговые ряды и разбив последнее яйцо — а чтобы купить новое на рынке, не было с собой денег, — стал смотреть выступления артистов. В честь праздника продавалось много крашеных яиц, покупая которые гости тут же спешили помериться силой, ударяя их о чужие. И такое происходило в каждом уголке площади, на каждой улице, поднимая праздничное настроение.

Аристарх все еще находился возле артистов, когда со стороны Лесной улицы раздались крики людей, зовущих на помощь. Крики усиливались, гоня за собой толпу испуганных людей, бегущих на площадь. На рынке поначалу не понимали, что происходит. Пока не показался здоровенный, раза в два больше обычного, волк с испускающими ярко-лиловый свет глазами, породившими в сердцах присутствующих страх смерти. Началась паника. Люди, разбегаясь в разные стороны, стали толкаться, переворачивая на ходу торговые столы и все, что попадется на пути, лишь бы спастись. Перепуганные животные, выбравшись из заточения, вместе с людьми метались по площади.

Зверь тоже не терял времени. Чудовище, испускающее смердящий пар из своего плешивого тела, хватало людей, разрывало их тела, местами сильно ударяя о землю. Волк не выбирал цели, стремясь побольше убить всех попавшихся на пути. Мертвые и раненые тела, а с ними валяющиеся куски плоти вмиг окропили площадь кровью.

Олизар с Русаной подходили к рынку, когда раздались крики. Олизар попросил жену не ходить на площадь, сам же побежал туда. Когда он забежал на рынок, перед ним возникла ужасная картина, нарисованная человеческой кровью и болью. Везде валялись оторванные руки, ноги, головы, среди которых лежали мертвые и стонали раненые. Выжившие метались по площади, стараясь быстрее покинуть место трагедии, ища спасение на соседних улицах. И среди этого ужаса стоял огромный волк, а перед ним десятилетний Аристарх, ставший между зверем и лежавшей на земле женщиной, прикрывавшей своим телом младенца.

Чудовище застыло от неожиданности и наглости, ну тут же заговорило глухим хрипящим голосом, заставляя испытывать неприятное ощущение в ушах:

— А вот тот, кто мне нужен! Храбрость и жалостливость к людишкам выдали тебя, Аристарх! Только сейчас они тебе не союзники, а враги, так как бессмысленны передо мной!

Зверь приготовился напасть на Аристарха, схватить мощными челюстями и разорвать тело ребенка, тем самым покончив с полубогом раз и навсегда. Внезапно впивающиеся глубоко в волка стрелы заставили его отвлечься на обидчика, которым оказался Олизар.

Аристарх воспользовался случаем. Он быстро помог подняться женщине с ребенком, стремясь скорее увести с площади. Зверь заметил это и, не обращая внимания на стрелка, собрался гнаться за ними. И тут снова помеха — вмешался Говза, помощник пастуха Евпатия, успевший нанести удар краем меча по шее чудовища. В ответ тот ударил его лапой с такой силой, что пастух улетел в сторону. Кувыркаясь от удара, Говза обронил меч. Волк вдогонку сделал в его сторону прыжок, показав свой оскал. Пастух, лежа на спине, заметил опасность, схватил лежащий рядом деревянный торговый стол и закрылся им. Зверь приземлился передними лапами на этот стол. Впиваясь могучими клыками в деревянный заслон, чудовище надеялось сломать его. Можно было только представить, что чувствовал в данный момент Говза, пытавшийся отбиться от коварных челюстей, при этом испытывая на себе огромную давящую массу, крепко прижавшую пастуха к земле.

Такая картина продолжалась недолго. Олизар продолжал нашпиговывать зверя стрелами. Волк не стерпел, бросил Говзу и кинулся на Олизара, не перестававшего стрелять в приближающуюся смертельную опасность, блистающую ярко-красными глазами. Такие глаза охотник видел раньше, тогда, в Чернолесье, и запомнил на всю жизнь. Он знал, зачем эта тварь явилась в Урай.

Олизар находился возле лавки Варгана, где и вооружился луком со стрелами. Когда зверь уже совсем близко приблизился, охотник бросил лук, схватившись за щит, а в правую руку успел вложить стрелу. Волк всей своей массой набросился на Олизара, повалив того на землю. Между ними был только щит, принявший весь удар на себя. Чудовище, став на этот щит, одной лапой прижало охотника к земле, а второй собиралось разодрать горло, как вдруг навстречу летящей лапе вонзилась стрела. Волк, злобно повизгивая, отступил. После чего достал зубами стрелу и снова направился к охотнику, хромая на раненую лапу. Олизар, глубоко и часто дыша, хотел подняться, чтобы добежать до мечей, висящих в лавке Варгана, но не успел. Закрывшись вновь щитом, охотник мог надеяться только на милость богов. И в этот раз они услышали его. Когда чудовище почти достигло цели, сумев выхватить челюстями щит, оно бросило свою широко открытую пасть на беззащитного охотника. Только зубам зверя так и не удалось вцепиться в горло Олизара, до которого оставалось совсем ничего: в шею чудовищу вонзился меч. Зверь зашатался, свалился на землю, потом снова, собрав последние силы, поднялся для последнего прыжка на Аристарха, который и нанес волку смертельную рану. И здесь чудовище опоздало. Все тот же Говза, очухавшись от атаки, быстро приблизился к зверю, ловко вынул из его шеи меч и срубил волку голову, из которой стала сочиться голубая кровь.

Аристарх с Говзой подошли к Олизару и помогли подняться. Их взоры уставились на площадь. Она была пуста и мертва: везде трупы, кровь. Это напоминало место сражения после битвы. Только здесь выглядело еще более страшнее, так как вместо воинов лежали женщины, старики, дети. Аристарх не сдержался и заплакал, а следом, пытаясь хоть как-то обуздать свои эмоции перед сыном, пустил слезу и Олизар, не сумев удержать душевную боль. Он крепко обнял Аристарха, на голову которого тихо падали слезы отца. И только Говза не обронил ни слезинки, издавая лишь печаль и скорбь на лице.

Понемногу неуверенно стали приходить люди. Вскоре площадь наполнилась людским плачем, проникшим в сердце каждого из присутствующих, оставляя в нем незаживляемую рану и не утихающую на всю жизнь боль. Теперь праздник Пасхеть для жителей Урая никогда уже не будет таким, как прежде.

Новость о нападении необычного волка разнеслась по всей Рассении. Народ воспринял с болью трагедию, предзнаменующую большую беду. А спустя время, как и со зловещим быком, в империи стали воспринимать как случайность. Поговаривали, что очередное чудовище просто заплутало из Чернолесья. Свидетели этого страшного события, конечно, так не думали. Жители Урая по-прежнему верили в нападение огромного зверя как предшественника ужасных событий. Аристарха в округе стали считать избранным в спасении человечества.

***

Сразу после случившегося Говза обратился к Олизару:

— Ступайте скорее домой, укройтесь там до прихода Марибора, а я останусь здесь, помогу остальным.

— Я понял тебя, — сказал Олизар.

Охотник, взяв за руку сына, собрался идти, как вдруг Аристарх остановил его, уставившись на Говзу.

— Ты что-то хотел спросить, Аристарх? — произнес пастух.

— Вы с Манушем часто бываете на нашей улице… — пытаясь взять себя в руки, произнес Аристарх.

— И в чем тут странность? — перебил Говза.

— А в том, что когда Мануш присматривает за стадом, вижу тебя на Охотничьей, и наоборот. Вы часто прохаживаетесь туда-обратно по ней, подолгу останавливаетесь возле дома, высматривая по сторонам, будто чего-то опасались. Мама как-то сказала мне, что вы появились в поселке вместе с Марибором, в мой день рождения, а ловко отрубленная с толстой шеи голова чудовища убедила меня окончательно…

— В чем убедила? — опешил Говза.

— Вы не обычные пастухи. Вас позвали охранять меня. Ведь правда? — грустно, с надеждой спросил Аристарх.

Говза провел рукою по голове ребенка и оставил на его плече, уставив свой взор в глаза ребенка.

— Ты прав, Аристарх. Мы призваны защищать тебя.

— Кем? Марибором? — продолжал допытываться Аристарх.

— А вот про это узнаешь позже, потерпи. Пусть пока останется тайной, ради твоей безопасности.

— Я смотрю на твое лицо, и мне кажется, что ты видел много разных смертей, — догадавшись, кем послан этот человек, проговорил Олизар.

— Много, очень много, — не сразу и медленно сказал Говза. — Да так много, что привык к непривычному, смирился с несмирившимся, — вздохнув, так же медленно и печально добавил пастух.

Олизар всем сердцем чувствовал его прошлую жизнь, хотя понимал, что помочь ничем не сможет, никакие слова тут не спасут, не поддержат. И охотник с сыном, попрощавшись, поспешили домой.

***

Возвратившись домой, они увидели в нем Марибора, сидящего в черной рясе с золотистой каймой по краям одежды. С приспешной выбежала Русана, бросившись обнимать родных.

— Время настало. Темные силы слишком близко подобрались к мальчику. Они знают, где теперь его искать, — прервав своим голосом объятия родных, сказал Марибор.

— Что нам делать? — спросил Олизар.

Марибор встал со стула и подошел к ним, опираясь на белый как снег деревянный посох.

— Аристарха я должен забрать к себе. Ни одно существо Нави не сможет туда попасть. Лес, в котором находится мой дом, закрыт от их глаз. А случайно заплутавшие чудовища будут тут же поражены насмерть энергетической защитой.

— А как быть нам? Как же мы без сына? — забеспокоилась Русана, прижав Аристарха к себе. Ее глаза наполнились блеском, усиливающимся с появлением слезинок, которые она так и не сумела сдержать.

Марибор заметил это, поспешил успокоить родителей:

— Не переживайте, со мной Аристарх будет вне опасности. Приходите в любое время. К тому же Олизар должен обучить сына владеть луком, в стрельбе которым ему не будет равных. В поселке он подвергает опасности не только себя, но и других, в этом мы сегодня все убедились.

— Получается, учитель, что я виноват в случившемся на рынке? — печально спросил Аристарх, посмотрев в глаза матери.

— Нет, Аристарх, ты просто жертва обстоятельств борьбы добра со злом. А виноват в первую очередь я сам. Забери я тебя к себе чуть раньше, может, и не случилась бы эта беда. Впрочем Чернобог пойдет на все, даже на убийство женщин и детей, чтобы только покончить с избранным.

— Тогда Чернобог, скорее всего, потеряв Аристарха из виду, придет к нам? — взволнованно спросил Олизар.

— Не придет, — резко ответил Марибор. — Теперь вас будет охранять самый главный, — добавил он, показывая пальцем в потолок.

— Громовержец? — поинтересовался Олизар. — Мне всегда казалось, что он всегда был рядом.

— Ты сам и ответил, Олизар, на свой вопрос. Ну что, Аристарх, идем превращаться в настоящего богатыря? — положив руки на плечи мальчика, спросил Марибор.

— Идем, учитель, — улыбнувшись в ответ, произнес Аристарх. После чего подошел к родителям. — Не грустите, я все равно остаюсь здесь, с вами.

Аристарху хотелось поднять родителям настроение. И ему это удалось. Они, прощаясь с ним, обняли сына. «Все будет хорошо», — улыбаясь, говорили они.

Марибор с Аристархом вышли на улицу и пошли в лес, к дому учителя, а Олизар с Русаной стояли на уличной дороге, провожая сына взглядом.

Дом Марибора

Следующее утро Аристарх встречал уже у Марибора. Когда жил с родителями, он часто приходил к учителю, слушал его наставления, пил отвары, о которых Марибор, преподнося их Аристарху, часто шутливо приговаривал: «Для силы духа и ума».

Дом учителя вызывал восторг у ученика своими массивными гладко вытесанными бревнами. Это был не дом, а настоящая крепость. За домом вглубь леса уходил высокий забор, возведенный из не менее массивных бревен, закопанных глубоко в землю и заостренных вверху. Забор выходил из стен дома и большим кругом замыкался в гуще леса, поглотив в себя множество деревьев. Вход во двор был через дверь, расположенную в доме. За эту дверь Аристарху никогда не удавалось заглянуть. Любопытство росло с каждым днем. Он несколько раз незаметно пытался заглянуть во двор, однако или дверь была заперта, или останавливал Марибор, сурово твердя, что еще не время и следует набраться терпения. Поэтому Аристарху оставалось лишь гадать, что находится за дверью.

— Доброе утро, Марибор, — подойдя к учителю и потягиваясь после сна, поздоровался Аристарх.

— О, здравствуй, мой друг, — ответил тот, теребя что-то в тарелке.

— Снова готовишь зелье для меня?

— Да, ты прав. Зелье для ума! — смеясь, воскликнул Марибор. Переложив зелье в кружку, залил его кипятком и протянул Аристарху. — Выпей. Оно придаст тебе силы, так необходимые сегодня.

— А почему именно сегодня? — спросил Аристарх, дуя на отвар.

— Когда выпьешь отвар, мы пойдем во двор, и ты узнаешь зачем.

— Ура! — воскликнул Аристарх и принялся за горячий отвар, чтобы поскорее оказаться за дверью.

— Не торопись, терпение. Научись терпению, а оно научит тебя достигать цели. Будь сдержаннее, действуй обдуманней, не приближай заранее неверных шагов.

— Хорошо, учитель, я постараюсь

Марибор присел на скамью, взяв за руку Аристарха.

— Прежде чем мы войдем в эту дверь, я хотел вот о чем поговорить. Что бы ни случилось, как бы далеко тебя ни занесло, никогда не забывай родное гнездо…

— Конечно, не забуду, учитель, — уверенно и недоумевая произнес Аристарх.

— За всю мою долгую жизнь, а она, поверь мне, очень долгая, когда-то неправильная, не такая, как сейчас, я видел много таких же детей, как ты, обещающих сохранить в памяти все то, что было дорого в детстве. Они вырастали, уходили в большой мир, и это правильно. Ведь шли чему-то научиться, познавать новое, путешествуя по миру, кто-то искал славу, а кто-то хотел разбогатеть. У каждого свои мечты, свое понимание смысла жизни. Попав в большой мир, дети уходят в свои заботы, забывая, откуда они родом. Мало кто, забравшись далеко, затем возвращается обратно, к своим родным местам. А ведь именно родители являются первоисточником вдохновения, уверенности и надежды, с которыми мы обретаем возможность познать смысл жизни, поверить в себя. Только родители могут по-настоящему, искренне восхищаться твоими успехами или переживать вместе с тобой. Хороший друг, родные братья и сестры в глубине души, не осознавая сами того, будут восторгаться к тебе белой завистью, но все же завистью. Помни, всегда помни, Аристарх, что я тебе сейчас сказал.

Аристарх, молча выслушав до конца Марибора, вдумчиво постоял, а затем спросил:

— Тогда и ты мне завидуешь?

Марибор громко засмеялся.

— Я? Нет, конечно, нет, — опешив от вопроса, сквозь смех поспешил оправдаться Марибор. — Я другое дело. Я искренне желаю тебе счастья. Поверь мне, ты со временем узнаешь почему. Ну да ладно. Пора приступать к главному. Пошли во двор!

***

Дверь распахнулась, и Аристарх увидел, что двор наполовину слева покрыт травой с растущими деревьями, а справа лежал белый мелкий песок, легко засасывающий стопы Аристарха, когда тот ступил на него. Там, где была «пустыня», аккуратно в ряд лежали кругляки деревьев, имеющие разные размеры. Были здесь и бревна с прикованными к ним цепями.

На лесной стороне Аристарха удивили гладко вытесанные камни круглой формы, напоминающие блины. Эти блиноподобные булыжники с отверстиями посередине лежали возле железной оси, которая разместилась на двух опорах. Поперек оси, под ней, была вкопана скамейка. На деревьях висело много веревок, связанных на разной высоте и свисающих концами вниз до самой земли.

Аристарх с интересом осматривал двор учителя, понимая, для кого все это сделано. И все-таки, попав на небольшую полянку среди деревьев, остолбенел от необычной конструкции, состоящей из четырех вкопанных деревянных столбов. Они стояли по краям полянки, закрепленные снизу еще четырьмя опорами каждый. На вершинах столбов были вырезаны прорези, в которых сидели железные колесики. Каждое колесо вращалось на железной оси, закрепленной на стенках этой самой прорези. На ребрах колес, по всей их длине окружности, проходили канавки, в которых находились цепи. Цепи одним концом уходили внутрь конструкции, заканчиваясь кожаными оковами. С других концов были прикованы большие ведра, стоящие на пнях, возле которых валялась куча разных по величине камней.

— Что это, учитель? — испуганно спросил Аристарх.

— Правило, что означает «править правильно». Если пренебречь правилами в нем, оно может превратиться в орудие пытки. В принципе, как и в жизни. Правило станет нашим первым занятием, а также главным в дальнейшем развитии твоей силы и укреплении духа.

— Хорошо, учитель, если так надо, я сделаю все, как ты повелишь, — сказал Аристарх, ступив в центр сооружения.

— Не бойся, верь мне, — положив руку на плечо ученику, успокаивал Марибор. — Ложись лицом к земле.

Аристарх послушался и лег животом на землю. Учитель, надев оковы на руки и ноги ученика, подошел к одному из пустующих ведер, бросив в него камень. Затем стал кидать камни во все ведра, похаживая вокруг конструкции. Аристарха медленно понесло вверх, пока тот не завис в полутора метрах от земли.

— Что чувствуешь, Аристарх?

— Терпимо, — сквозь зубы произнес ученик, потягивая к себе цепи.

— Не сопротивляйся, сегодня от тебя это не требуется. Расслабь тело — станет легче. Помни о терпении, начинать всегда тяжело.

Аристарх последовал совету учителя, отпустив тело в свободный полет.

— Хорошо, теперь закрой глаза. Представь себя птицей, высоко парящей в небе.

Ученик снова прислушался к совету: закрыл глаза и расслабил тело так, что ни одна мышца не проявилась в желании противостоять неизбежной воле хозяина. Образ парящей птицы привел Аристарха в родной Урай, где суетились, как муравьи, люди. Видел реку и милые сердцу ухоженные поля. Видел лес с его бесконечными, по душе родными, красивыми просторами. И среди этой божественной красоты дороже всех был отчий дом, который хотелось подольше удержать в своем детском воображении.

— Лети высоко, лети туда, где любят и ждут, — твердил периодически Марибор, придавая образам ученика еще большое видение.

За чудными, прекрасными образами ноющая боль и в самом деле притупилась, оставив на поверхности только приятное покалывание.

Наконец Марибор опустил Аристарха на землю и освободил от оков.

— Как чувствуешь себя?

— Отлично, — вставая на ноги, ответил Аристарх. — Ого! Вот так диво! — вдруг воскликнул он. — Я чувствую в своем теле такую легкость, что мне кажется, если сейчас оттолкнусь, то полечу уже наяву.

— Отлично, тогда урок прошел не зря, и мы обязательно не раз еще его проведем.

— Я готов повторить! Готов идти дальше!

— Повторишь, обязательно повторишь, — поглаживая по волосам ученика, сказал Марибор. — Только не сегодня. Все должно иметь меру и порядок.

— Учитель, это поможет мне стать настоящим воином-богатырем?

— Послушай, Аристарх, в тебе затаилась невиданная могучая сила, способная совершать великие подвиги ради спасения людей. Вот только даже она должна развиваться, требуя старания и терпения. Только так люди могут стать теми, кем они хотят стать. Поэтому я здесь, чтобы помочь тебе стать истинным защитником Яви. Со временем даже правило тебе покажется всего лишь легким препятствием. От упражнений на нем твое тело, руки и ноги станут крепче, сильнее, и настанет тот переломный день, когда ты начнешь его одолевать.

— А как я это узнаю, учитель?

— Когда не правило будет тобой управлять, а ты им. Ну, в общем, когда сможешь вертеться на нем как тебе угодно, — так и не дождавшись на лице ученика понимающего вида, а видя лишь удивленные широко раскрытые глаза, быстро проговорил в конце Марибор.

После очередного откровенного разговора учитель с учеником направились в дом, к двери которого подходили Олизар с Русаной.

***

Русана первая подошла к двери и собралась постучать, но успела приподнять только руку, и дверь приоткрылась сама. Из нее показался Марибор.

— Я ждал вас. Прошу в дом, — открывая дверь пошире и отступая в сторону, обратился к гостям Марибор.

Русана, чуть обернувшись, неуверенно посмотрела на позади стоявшего мужа.

— Ну, чего медлишь, давай проходи, — проговорил Олизар и, положив свою руку ей на спину, стал слегка подталкивать жену.

Думая постоянно о сыне, она быстро вскочила в дом, следом спокойно перешагнул порог Олизар. Русана из-за отсутствия сына не смогла ночью сомкнуть глаз, выдающих сейчас усталость на лице матери.

— Я соскучилась по тебе, сынок, — радостно произнесла Русана, кинувшись обнимать Аристарха. — Тебя не было одну ночь, а мне показалось, прошла целая вечность.

— Мама, папа! — так же радостно воскликнул в ответ Аристарх, устремившись в объятия родителей.

— Давайте присядем за стол, — заговорил Марибор. — Нам нужно много чего обсудить.

Гости последовали за стол, а хозяин принялся готовить сбитень. Преподнеся готовый напиток гостям, Марибор присел рядом с ними, поставив на стол еще две лишних полных чаши.

— О чем будет разговор? — спросил Олизар, косясь на эти чаши.

Марибор, сделав два глотка, поставил чашу обратно и, облокотившись руками на стол, сказал:

— Времени у нас остается, по меркам Вселенной, совсем ничего, лет так восемь-девять. Олизар, ты, как один из лучших стрелков в империи — поверь мне, я это точно знаю, — поспешил подтвердить свои слова Марибор, заметив намерение охотника оправдать его слова, — должен обучить сына владеть луком не хуже себя, копье тоже прилагается. Поэтому забудьте, что вы здесь гости. Пусть мой дом станет вашим домом.

— С этим мы справимся, — поглядывая на сына, уверенно произнес Олизар.

— Конечно, справимся, отец! У Марибора для этого есть хорошее место.

— И где это место? — быстро спросил отец.

— Здесь, во дворе. Мы сегодня успели там побывать. Там столько всего…

— Впрочем это не все, — продолжил Марибор. — Мальчику нужно освоить ратное дело, научиться владеть мечом.

— И кто нам поможет в этом? — вдруг озаботился Олизар.

— А вот кто, — посмотрев на дверь, ответил Марибор.

Гости, последовав примеру хозяина, уставились на дверь, в которую тотчас же постучали.

— Заходите! — крикнул Марибор.

Дверь распахнулась, впустив в дом Говзу и Мануша, облаченных в кольчуги, поверх которых сидели серебристые доспехи. За поясом у каждого в ножнах висел громадный меч. Войдя в дом, они сняли с голов шлемы, уложив их под правую руку. На ногах сидели сапоги, облаченные в металлическую кайму.

— Вот тебе и пастухи! — сказала Русана, широко открыв рот.

— Я так и знал! Я говорил, что они никакие не пастухи! — убедившись в своей правоте, восторжествовал Аристарх.

— Тогда кто же они? — не менее удивленно, чем жена, поинтересовался Олизар.

— Проходите к столу, — пригласил Марибор очередных гостей, показывая рукой, куда им присесть. — Хочу представить вам своих помощников, воинов-богатырей.

— Богатырей? — переспросил Аристарх.

— Ну, по сравнению с тобой мы кажемся обычными людьми, — усевшись за стол, улыбчиво проговорил Говза, продолжая попивать горячий напиток.

— А чего тут делаете? Меня охраняете? — не унимался Аристарх.

— Как и все остальные богатыри, — ответил вместо них Марибор. — Обладая нечеловеческой силой, они призваны оборонять свою землю и защищать слабых, устанавливать в мире справедливость и разрушать оковы зла. И, кстати, — спустя недолгое молчание добавил Марибор, — Говза — это Громол, Мануш — Боеслав. Вот их настоящие имена.

Богатыри откликнулись на свои настоящие имена, склонив головы.

— Я тоже стану, как они, богатырем?

— Станешь, вот только в несколько раз сильнее, чем громила Боеслав, — шутливо произнес Громол, посматривая на могучего друга, уставившего свой грозный взгляд в ответ на не менее громадного его самого.

— Олизар, — обратился к нему Марибор, — теперь твоя охота здесь, рядом с сыном. Только недалеко от дома вы будете в безопасности, а живность будет, я вам обещаю. В поселок выходить мальчику только с моего ведома с одним из богатырей или вовсе со мной. Так будет лучше для всех.

Олизар и Русана провели с сыном время до самого вечера, пока не стало темнеть. За это время Аристарх показал родителям двор, где будет тренироваться. Мать не совсем одобрила, а отец, как всегда, старался ее переубедить.

— Так и становятся настоящими воинами. Без учений и мучений никакая необузданная сила не сделает человека тем, кем он желает стать, — твердил он Русане.

Тайны Марибора

Следующей весной праздник Пасхеть не был окутан приветливыми солнечными лучами или хмурыми тучами, проливавшимися теплым дождиком, под которым ходили наряженные в красивые светлые убранства люди. Великий праздник, хранящий память о победе Перунова сына — Даждьбога Тарха над кощеями, правителями Серых, был поглощен холодом и снегом. И хотя зима продлилась три дня, а потом вновь пришла теплая весна, люди восприняли это как предзнаменование грядущих тяжелых времен. Короткая зима по всей империи указала на растущую мощь темных сил.

Некоторые стали покидать свои дома, уходя дальше на юг или запад. Кто-то не верил в Ночь Сварога, а кто-то верил, но решил до конца быть со своей родиной, преодолеть вместе все испытания.

Среди последних был и Аристарх. Он внимательно прислушивался к наставлениям Марибора, упорно обучался ратному делу у Громола и Боеслава, не забывал про лук отца и бескрайнюю любовь матери. Под советы учителя перекатывал пни, перетаскивал цепями тяжелые бревна, упражнялся на правиле, подымал камни, лазал по деревьям и скакал на лошади, а иногда бежал рядом с ней наперегонки.

Марибор торопился, занимаясь с учеником от зари до зари, видя, как теплых солнечных дней становилось все меньше и меньше. Аристарх, взрослея, понимал это и старался не перечить учителю. А люди, теряя с каждым годом надежду на хороший урожай, стали покидать империю, не дожидаясь голода.

Прошло девять лет, и Аристарху исполнилось девятнадцать. К этому времени он стал могучим воином, которому не было равных по силе во всей Яви. Тяжелый меч в его больших руках вертелся словно сухая палка. Высокое тело юноши с широкими плечами погрузилось в красивый рельеф из горы мышц, придавая стати уважительную величественность. Короткие русые волосы с ярко выраженными голубыми глазами и правильными чертами лица усиливали притяжение к богатырю любви, уважения и доверчивости людей.

***

Во дворе Марибора на песке, припорошенном снегом, находились три человека, вооруженных щитами и мечами. Аристарх стоял один, Громол с Боеславом — вдвоем на противоположной стороне.

— Ну что, малыш, с кем сегодня первым предпочтешь драться? — посмеиваясь, спросил Боеслав.

Аристарх крутанул в руке меч и ударил о свой щит.

— Друзья, — засмеялся в ответ Аристарх, — сегодня я надеру ваши задницы обоим сразу.

— Что ж, малыш, — сказал с довольным лицом Боеслав, переглядываясь с Громолом, — сейчас большие дяди накажут тебя за дерзость.

Наступило молчаливое ожидание. Все трое приготовились к схватке, встав в боевую позу. Громол с Боеславом еще разок переглянулись, кивнув друг другу головой. После чего Громол прокричал: «В атаку!» — и под устрашающие крики они бросились на Аристарха, спокойно ждавшего друзей на своем месте. Когда они приблизились к нему, резко рванул им навстречу. Громол замахнулся мечом, направив всю мощь удара на Аристарха. Тот мгновенно парировал удар своим мечом и, сделав резкий оборот в сторону Боеслава, подставил щит под его опустившийся меч. Быстро отразив два удара, Аристарх высоко подпрыгнул вверх, чтобы уйти от следующих, уже летящих на него ударов соперников, собиравшихся прямыми колотыми взмахами взять ученика в клещи. А тот, со всем своим тяжелым снаряжением сделав сальто над их головами, приземлился в стороне от них.

— Прыгай, прыгай, допрыгаешься ты сейчас у нас, — досадным голосом сказал Боеслав.

— Может, хватит болтать? Или вы уже устали? — пытался еще больше раззадорить друзей Аристарх.

— Да он смеется над нами! — воскликнул Громол.

Богатыри вновь переглянулись и бросились в атаку. Аристарх был сосредоточен, стараясь уловить взгляд и движение каждого. Они яростно, с более сокрушительными ударами накинулись на ученика. Аристарх в ответ хладнокровно, уверенными и быстрыми движениями продолжал парировать все их удары. Учителя чувствовали, что он над ними просто насмехается, играет. Он был быстр, а мог бы еще быстрее, но почему-то в данный момент пока не хотел применять эту способность. От этого хамства богатыри завелись еще больше, приложив все силы и свое мастерство для укрощения боевого задора ученика.

Проведя некоторое время в сражении с учителями, Аристарх стал ускоряться, заставляя богатырей оказываться в дурацком положении, они стали не успевать отвечать на все его атаки. Отразив очередной удар Громола меч в меч и мгновенно крутанувшись в сторону Боеслава так, что тот даже замахнуться не успел, ударил щитом в его доспехи на уровни груди. Громадное тело Боеслава оторвалось от земли и улетело на несколько шагов, а затем снова грохнулось на нее, будто булыжник упал с большой высоты.

Громола в душе смутило поражение Боеслава, и, стараясь не подавать вида, он продолжал вести бой. Аристарх, получив преимущество, стал просто издеваться над соперником, вовлекая того в свою игру все больше. Ученик то с легкостью уклонялся от удара, не сопротивляясь в ответ, то подпрыгивал над летящим мечом противника, посмеиваясь вслед. И вот Громол, замахнувшись в который раз, нанес удар своим мечом. Аристарх ловко, немного присев, уклонился в сторону, оставляя вместо себя летящее вниз оружие соперника. Тут же, оттолкнувшись от земли, сделав в воздухе парочку боковых вращений тела над правым плечом Громола, приземлился за его спиной. Громол  же, не мешкая, резко развернулся, неся за собой по кругу меч. Аристарх подставил свой щит, а в ответ ударил ногой в щит учителя. Удар ноги пришел с такой силой, что Громол оторвался от земли и полетел в сторону в только что поднявшегося и опершегося плечом о дерево Боеслава.

— О-о-о, нет! — вскрикнул Боеслав, увидав летящего на него могучего Громола, закованного в груду железа.

Две больших массы столкнулись и под лязганье доспехов свалились на заснеженную землю. От столкновения оружие богатырей покинуло сильные руки упавших, направивших последнее усилие на нежданные объятия. Богатыри, оперевшись на локти, не вставали, а спокойно ждали направившегося к ним виновника их поражения.

— Хорошо устроились, — коварным тоном победителя произнес Аристарх.

— Да, неплохо, вот, решили прилечь, отдохнуть после нелегкого сражения, — замешкавшись в подходящих словах, прерывистыми словами ответил Громол. — Правда, Боеслав?

— Да-а, отдыхаем, — кивая в сторону лежащего рядом друга, поддержал Боеслав.

Аристарх улыбнулся и прилег между ними, уставив свой взор в небеса.

— Тогда я с вами тоже отдохну, друзья мои, и мы будем смотреть в это мирное небо, наслаждаясь его красотой и царящим спокойствием, — с иронией сказал Аристарх.

— Где там небо, одни серые холодные тучи бродят, — смотря вверх, проворчал Боеслав.

— Э-эх, Боеслав, ничего ты не понимаешь, — вмешался Громол. — Тебе только кулаками помахать.

— Почему это? — серьезным голосом спросил Боеслав.

— Друзья! — встрял в разгорающийся спор Аристарх, поднявшись на ноги и протянув руки богатырям. — Не будем ссориться по пустякам, вспомните о своем предназначении, забудьте все обиды, — добавил он, помогая подняться им с земли.

— Ученик превзошел своих учителей, — проговорил Громол. — И мы этому рады, поверь, Аристарх.

— Верю, друзья, — ответил тот, закинув свои руки им на плечи.

— В тебе сидит великая сила, не сравнимая даже с нашей, — произнес Боеслав. — Жаль, что, скорее всего, наши пути разойдутся…

— Разойдутся? О, нет! — раздался голос Марибора, появившегося ниоткуда.

— Учитель, как вам удается вот так внезапно ниоткуда появляться? — удивился Аристарх.

В ответ последовала лишь тишина. Еще мгновение, и образ Марибора поменялся. Перед тремя богатырями стоял седовласый мужчина с длинной бородой и волосами, одетый в длинную белую рубаху, опоясанную красным поясом, завязанным сбоку. На голове сидел золотой обруч, на лицевой стороне которого блистала руна Белобога. В правой руке вместо длинной белой палки появился белоснежный очень гладкий деревянный посох, который венчала голова медведя. Это был тот самый странник, который появился в Чернолесье перед курганом.

Громол и Боеслав сразу преклонили головы. Вид Аристарха вызывал одно только недоумение, впрочем, немного помешкав, последовал примеру друзьям.

К седовласому подлетела сова и уселась на его плечо.

— Велес? Не может быть, — удивился Аристарх.

— Ты прав, Аристарх, я Велес — сын бога Рода, а значит, брат Сварога. Я — бог мудрости, хозяин дикой природы, бог магии, покровитель странствующих и торговцев, бог удачи. Впрочем, много чего. — В голосе Велеса прозвучала строгость с шутливой интонацией, посланной именно Аристарху, погрузившемуся в еще большее недоумение.

— Но как, то есть почему сам бог этим занимается?

— А ты сам не догадываешься, Аристарх? — спросил Велес и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Во мне таятся силы темных и светлых богов. Я могу находиться в трех мирах — Нави, Прави и Яви. Находясь долгое время среди людей, я к ним привязался и полюбил. Узнал тайны человеческой души, научился видеть их истинные намерения совершенных поступков. После чего начал наказывать лжецов, воров и корыстных людей, во всем ищущих выгоду только для себя. Искренним людям я стал всячески помогать, указывая верное направление. И теперь, когда надвигается Ночь Сварога, мои силы, в отличие от светлых богов, будут возрастать, а связь с людьми — укрепляться. Вспомни рассказ отца про охоту в Чернолесье. Ничего странного не припоминаешь?

— Мне отец не много рассказывал, ничего особенного или странного я не приметил, — поколебавшись от нежданного вопроса, ответил Аристарх.

— Тогда твоего отца спас сам Перун. Да, признаться, я не сильно ладил с братом, у нас часто возникали споры. И все же сейчас пришлось объединить усилия, забыть о распрях в час надвигающейся ужасной беды, где главное место занимаешь ты, Аристарх.

— Почему я? До сих пор не могу понять.

— Ты, как и твой отец, являешься потомком древней, иной цивилизации, являющейся представителем богов и призванной помогать людям. Впоследствии стали заключаться браки между урайцами и землянами, рождались общие дети. Вот таким сейчас являешься и ты, и Громол с Боеславом. Только им была дана сила после рождения, а тебе — до появления на свет.

— Как это? Кем дана? — смутился Аристарх.

— Богами. Этим, — кивнув головой в сторону Боеслава и Громола, сказал Велес, — я дал часть своей силы уже после рождения. Поэтому у них есть божественная сила, однако гораздо меньше твоей.

— Тогда кто мне дал силы? — не унимался Аристарх.

— Еще до твоего зачатия Перун тайно, во сне, пришел к Олизару и дал часть своей силы ему, спрятав подальше в глубины души, чтобы он не смог ей воспользоваться. Она предназначалась исключительно сыну, сыну бога и сыну земного отца.

— Я не совсем понимаю, учитель.

— А это значит, мой друг, что Громовержец тоже твой отец. Сила в тебе его, а кровь Олизара. Ты сын двух отцов — земного и небесного!

В тот же час после слов Велеса среди зимних туч раздался гром и вспыхнула молния, пронзающая хмурое небо над головой своими яркими паутинными руками.

— Видишь, — продолжил Велес, — он все слышит, видит, всегда рядом с тобой и твоими родными.

Аристарх, ошарашенный откровением Велеса, молча стоял, посматривая то в небо, то на него. Громол, заметив растерянность Аристарха, подошел к нему, слегка ударив в плечо.

— Чего раскис? Радуйся, у тебя ведь объявились знаменитые родственники. Сам Громовержец, как отец, будет лупить теперь тебя за непослушание, — посмеиваясь, сказал Громол.

— Возьмешь у небесного отца топор да как погонишь всю нечисть с нашей земли. А в мире снова наступит спокойствие, — тоже посмеиваясь, произнес Боеслав, ударив Аристарха ладонью в другое плечо.

— У меня один отец, земной. Другого мне не надо, даже если он сам бог, — строго ответил Аристарх.

— Как знаешь, Аристарх, — проговорил Велес. — Только помни, что я тебе сейчас сказал. В трудный час, когда все осознаешь, признание небесного отца поможет раскрыть истинную силу в себе. Без нее люди не смогут победить Чернобога. Олизар это принял, примешь и ты, ради спасения мира. А теперь давайте продолжим, я не все сказал…

— Не все? Какая новость еще может меня удивить после этих речей? — вновь опешил Аристарх.

— Ты от отца, конечно, должен был слышать про Рыжика и Бурана.

— Да, вспоминал в детстве иногда, — печально заговорил Аристарх. — Выжила только Бурушка, она умерла несколько лет назад. Я до сих пор скучаю по ней. Кобыла была для семьи незаменимым другом и помощником. Мы похоронили ее на окраине леса. Однажды, придя на могилу Бурушки, я не увидел захоронения, а только вскрытую пустую яму. Может, звери, тогда подумал я. Жаль, что ничего уже не вернуть.

— Не все, хотя часть мне под силу сделать, — уверенно сказал Велес.

Бог взмахнул своим посохом и поднял его к небу. Из жезла вырвался золотистый луч света, устремившийся ввысь. Достигнув туч, стал рассеиваться в них, оставляя там свое сияние. Спустя короткое время тучи расступились, пустив на землю лучи солнца. Следом за ними свысока донеслось громкое ржание лошадей, охватившее небо над головой.

В небе появились три силуэта лошадей, каких-то странных, с крыльями. Кони опустились во двор недалеко от стоящих людей, да с такой силой, что земля под ногами задрожала, а взмахи крыльев подняли снежную метель, несущую свой холод по всему двору.

Наконец кони успокоились. Один ярко блестел вороным цветом, другой переливался пламенным огнем, а третий, стоявший посередине, был чистый, как только что выпавший снег. Лошади поражали своим ростом и могучими телами, покрытыми некой броней, напоминающей затухающие волны на воде перед внезапно наступившим безветрием.

Велес, подойдя к прекрасным созданиям, прикоснулся к ним, стремясь полностью погасить в них беспокойство. Он стал гладить их и обнимать.

— Ну? Подходите, знакомьтесь, — вдруг произнес Велес.

Богатыри медленно, не совсем решительно пошли к крылатым созданиям. Велес отпустил лошадей, направив их навстречу. Черный конь подошел к Боеславу, носящему на совпадение — или, может, все так было заранее задумано — темные волосы. Пламенный подошел к русому, но с рыжим оттенком волос Громолу. Белоснежная же выбрала светло-русого Аристарха, в которой он распознал черты умершей кобылы.

— Бурушка?! Ты ли это? — ласково спросил Аристарх, протягивая свои руки к ней.

Кобыла в ответ радостно закивала головой, одновременно аккуратно взмахивая крыльями.

— Здравствуй, родная! — обняв кобылу за шею, радостно воскликнул Аристарх. — Значит, у Боеслава Буран, сын Бурушки, а у Громола — Рыжик? — добавил он.

— Да это не Рыжик, а Рыжище какое-то, — радостно произнес Громол.