Бесплатный фрагмент - ВИТА

Gambaru

ВИТА

Вот уходишь ты, и, знаешь, это лучше…

П. Жагун

Действующие лица

Вита — бывшая модель, около 30 лет, жена Антона, квартира 1906.

Антон — директор модельного агентства, арийский красавец, чуть за 30 лет, муж Виты, квартира 1906.

Маргарита — жена банкира Судзуки с бездонными глазами и бесчисленными возможностями, около 40 лет, соседка из квартиры 1901.

Тим — владелец бара, возраст теряется в эпатажном поведении и нарядах, сосед из квартиры 1908.

Сумирэ — студентка, соседка из квартиры 1904.

Заимствования, используемые персонажами

«Peacock» — название супермаркета

«Дамэ» — «нельзя»; производные: «дамэшки», «дамэшэц», «дамэшище», «дамэшечки»; выражает шок, ужас, возмущение

«Гяру» — «молодая девушка»

«Супа» — «супер»

«Ахэгао» — термин из манга-комиксов, означающий «лицо во время достижения оргазма»

«Харо» — «привет»

«Сугой» — «обалдеть», «класс»; производные: «сугоище»

«Абунай» — «осторожно», «опасно»; производные: «абунайка»

«Кун» — «парень»

«Мондай» — «проблема»; производные: «мондайчик»

«Гомэн» — «извини», «прости»

Коктейль «Белый пашА»: водка, ликёр «Cassis», молоко, эссенция имбиря

********

Действие происходит 11 марта 2011 года в гостиной квартиры номер 1906 небоскреба, где проживают все действующие лица. На заднем плане в центре — барная стойка, два высоких стула; за стойкой левее — кухонная стенка, холодильник; справа — прихожая, входная дверь, на стене домофон. На переднем плане слева — полукруглый кожаный диван, перед ним низкий столик; справа — телевизор на стене, массажное кресло. Правая кулиса — проход в остальные комнаты квартиры. Левая кулиса — выход на балкон. За балконом видны небоскребы и Токийская башня оранжевого цвета. Зрительный зал — огромное панорамное окно на центр Токио.

Вита появляется из правой кулисы. На ней обтягивающие чёрные джинсы, чёрные кроссовки и короткая футболка серо-голубого цвета. Она держит руки, согнутыми в локтях. С них ручьём стекает вода. У неё в высшей степени испуганный вид, сбитое дыхание. Она садится на край массажного кресла. Как только она садится, происходит землетрясение. Трясутся стены, ходит пол, скачки напряжения, вой сигнализации из домофона, аварийные сирены на улице. Вита оказывается на полу. При падении она словно пытается удержать невидимую ношу в руках.

Колебания и звуки постепенно затухают. Стабилизируется свет.

Антон появляется в прихожей. На нём бежевое кашемировое пальто, белая рубашка, синие джинсы, на ногах белые сникерсы. Входная дверь остаётся всё действие открытой. В глубине мерцает остановившийся лифт.

Антон: — Любимая, ты как? Я чудом не застрял в лифте. Хорошо, он остановился на нашем этаже, когда всё произошло. Это ураган какой-то. Думал, провалюсь вместе с лифтом в шахту. Как ты, любимая?

Вита с застывшим выражением поднимается с пола и садится на край дивана.

Вита: — Отлично…. Вот только…

Антон: — Что случилось?

Вита (вспоминая): — Я, кажется, купала…

Антон: — Упала? Ты ударилась?

Вита: — … я… кажется, я…

Антон: — Ты ударилась и потеряла сознание?

Вита держит руками голову и раскачивается. Антон мечется вокруг.

Антон: — Успокойся, любимая.…А как же?…Сейчас.

Достаёт мобильный из кармана пальто и пробует позвонить. У него дрожат руки. Мобильный падает на пол. Антон подбирает его.

Антон: — Не ловит здесь. Алло? «Скорая»? … (убегает с мобильным у уха в правую кулису)

Вита: — «Скорая»? … Уже не надо.

Вита поднимает голову. Взгляд скользит по дивану и цепляется за что-то. Она проводит по поверхности рукой. Смотрит внимательно на пальцы и стряхивает ладони. По мере того, как она всматривается в панорамное окно, оживают черты её лица.

Вита: — Четыре, три, два, один. Пали!

Возвращается Антон. У него окаменевшее лицо. Он уже без пальто, рукава рубашки закатаны.

Антон: — Это всё из-за меня. Ты только успокойся.

Антон опускается на ноги перед Витой, целует её колени и кладёт на них свою голову.

Антон: — Ты ни в чем невиновата. Если б знать, я вернулся бы раньше.

Вита нежно гладит и целует его голову.

Антон: — Мне надо было на такси, а не на метро.

Вита, проведя в очередной раз рукой по волосам Антона, снова всматривается в собственные пальцы.

Антон: — Ещё про почтовый ящик разговаривал с консьержем внизу, а он, ты знаешь, такой непонятливый.

Вита резко меняется в лице и брезгливо стряхивает пальцы. Встаёт и идёт к барной стойке. Наливает себе в бокал «Courvoisier».

Антон (испуганно): — Надо было сразу домой. Любимая, ты только успокойся.

Вита, медленно выпивая, испепеляет глазами Антона. Он не выдерживает её взгляда и смотрит в мобильный.

Антон (виновато): Не прозванивается ни один номер. С этим землетрясением даже в «скорую» не дозвониться. Может, что-то в новостях сообщат?

Антон включает телевизор. По новостям мелькают кадры разрушенных зданий, пожары, цунами. Антон смотрит в телевизор, но думает о другом.

Антон: — Может, позвонить консьержу? Ну, конечно.

Антон бросается к домофону, берет трубку и жмёт на кнопку вызова консьержа.

Антон: — Алло? Это из 1906. Хачай Антон, да…. У нас тут (смотрит на Виту) у нас… нам срочно «скорая помощь» нужна …Что? …Ну, да… Конечно… я понимаю… конечно.

Антон выключает домофон и кладёт трубку.

Антон: — Они тоже не могут дозвониться ни до одной экстренной службы. Почти на каждом этаже что-то разбилось. Ещё не кстати затеяли ремонт и замену оборудования. Охранники ушли на обход здания. Говорят, надо ждать.

Вита: — Поздравляю.

Антон: — Успокойся, любимая, прошу тебя.

Вита: — Каждый раз одно и тоже.

Вита наливает ещё себе.

Антон: — Любимая?!

Вита: — И тебя! (поднимает бокал)

Антон: — Но…

В дверях появляется запыхавшийся Тим. На нем кораллового цвета шуба, канареечные штаны-юбка, кожаные сапоги на высоком каблуке, леопардовая сумка через плечо, в руках два пакета.

Тим: — Обалдеть, какие дамэшки! Сугоище, аж слов нет! Что творится в нашем супермаркете, вы бы видели! Аааа! Опачки, зацените.

Тим поднимает пакеты. В них бутылки с пивом. Он по очереди целует Виту и Антона.

Вита: — Очень во время.

Тим: — Поздравляю, жирафики мои! С годовщиной! У меня и подарок для вас дома припасён.

Вита: — Какой ты милый. (целует Тима ещё раз)

Тим: — Дорогая, я в ваш положу?

Вита: — Разумеется, в наш.

Тим проходит в кухню и начинает выкладывать бутылки с пивом в холодильник.

Тим: — Слушайте, «Peacock» — такие лапочки. Тут же закрылись для посетителей с улицы, а вход в наш дом оставили открытым. Все жильцы сразу же ломанулись за водой. Не успел я до отдела дойти, они уже смели все бутылки с полок. Я смотрю, раз такое дело, то мигом к алкашке. Ну, тоже ведь вода. А что?! Пока народ соображал, я беру весь «Heartland», который был. То есть двадцать бутылок по пол-литра. И тащу всё это на 19-й этаж пешком! Пешком, да! Как тяжёлый бомбардировщик, полетел на задание с полными люками. Хорошо, мы не на последнем живем. На лестнице конкретный затор. Все друг дружку пропускают с поклонами. Ну, как обычно. Короче, на каждом пролёте остановка по требованию. Думал, отбомблюсь гораздо раньше. Ха-ха-ха. Слушайте, жирафики мои, а может, ещё раз смотаться? Ну, за баночным? Оно, правда, не такое вкусное. Да нет. Вниз ещё куда ни шло, но наверх… Ноу, ноу, ноу. Если только с собой сразу боеприпасы в дорогу брать. Ха-ха-ха. Но тогда я точно заночую в каморке у консьержа, а он такой …… мрачный и непредсказуемый.

Тим открывает две бутылки, протягивает одну Антону и чокается.

Тим: — Жирафики, то есть воды в продаже больше нет совсем. Неизвестно вообще, когда новый завоз будет. У вас у самих-то вода есть?

Вита: — Полная ванна.

Антон ошеломлённо отступает к проходу во внутренние комнаты.

Тим: — Дорогая, ты просто чудо! Как всегда сразу чухнула ситуацию.

Тим проходит к работающему телевизору.

Тим: — Тотальное дамэ. Я трепался с мамашками у дома, когда всё случилось. Думал, наш небоскрёб размажет меня по асфальту. Всё точно, как в Юнивёрсал студии, только бесплатно и без очереди. Разрывные дамэшки. Смотришь и ведь знаешь, что сейчас тебя накроет, но завораживает так, что не оторваться. Дом раскачивался, как твои модельки на показе. А ты, дорогой, чего такой напуганный?

Антон: — Я не…

Вита: — Бедняжка как раз в лифте был.

Тим: — Абунайка! Я бы в штаны наложил точно. Там же трясло, как верхом на перфораторе! Дорогой, хорошо, что ты не застрял между этажей. Или, не дай бог, оборвались бы тросы!

Вита: — Он как представил свой полёт в шахту, так до сих пор отойти не может, зависает.

Вита подходит к Антону и целует его. У него проливается пиво.

Тим (с умилением): — Жирафики, вы такие кисочки. А я всё своих пытаюсь вызвонить, чтобы понять, кто где сейчас. Что вообще с баром делать? Сегодня ж, как пить дать, метро закроется, поезда больше не пойдут.

Тим подходит к балкону и смотрит вниз.

Тим: — Вон, электричка остановилась, не доехав даже до платформы. Бедные люди по шпалам тащатся. Вот я и думаю, как они домой добираться будут? Многие в центре так и заночуют. Значит, надо бар открывать, потому что народ на стрессе на стакан плотно подсядет. Самому, что ли, на работу выйти?

Тим разворачивается от балкона.

Тим: — Дорогая, что-то я сразу не спросил, как Дэн?

Вита: — Так же как его папаша. (забирает у Антона пиво и делает глоток) Наелся, напился и спит, как убитый.

Тим (Антону): — Ну, у него и психика, конечно! Точно, весь в тебя. Спать в такое время?! Меня бы точно растащило на истерику, как после «Запроса в друзья». Ой, дамэшечки мои, у меня-то в квартире, по-любасику, погромчик. С водой ещё надо что-то придумать. Ты говоришь, полную ванну набрала? Разумно. Сейчас к себе метнусь. Вожделейте мой подарок!

Тим быстро уходит через входную дверь.

Антон (ошарашено): — Любимая, что это сейчас было? Приди в себя!

Вита: — Приди ты в меня. Ты сегодня такой красивый. (играет с бутылкой пива) Говорят, самое сильное возбуждение испытывают на кладбище. Сразу после землетрясения на меня такое накатило.… (Вита ставит бутылку на столик и начинает раздеваться) Пока ещё кто-то не пришёл, давай наконец сделаем ребёнка. Будет символично, в годовщину.

Антон: — Ты что делаешь?

Вита: — Иди сюда. (скидывая одежду, идёт к панорамному окну) Сделаем, как ты любишь. Над всеми сверху.

Антон: — Подожди. Так нельзя.

Вита: — Почему? Нет, давай лучше на балконе. Прям на глазах у тех офисных червей. Помнишь, ты давно собирался это днём сделать? Теперь и я хочу. Давай на самом краю балкона. Ты же меня не уронишь?

Антон: — Любимая, пожалуйста! (подходит к обнаженной Вите. Она становится на колени и начинает расстёгивать его джинсы) Любимая, не надо.

Вита: — «Не надо»? А как надо? Ты хочешь сопротивления? Или подчинения? Как ты хочешь? Ты хочешь грубости? Хочешь ласки? Ну, скажи мне.

Антон: — Надо спуститься по лестнице на улицу.

Вита (кивает в сторону панорамного окна): — Ты хочешь на улице? На виду у всех? Прям совсем перед людьми?

Антон: — Нам нужна «скорая».

Вита: — Ты хочешь в «скорой», которая летит по городу во время землетрясения? Фантазёр.

Антон: — Я не…

Вита: — Ты не хочешь в «скорой»?

Антон: — Я не…

Вита: — Не хочешь на улице?

Антон: — Я не…

Вита: — Не хочешь меня?

Антон: — Да не…

Вита: — А кого ж ты хочешь?!

Антон: — Я не…

Вита: — Не зависай. (поворачивается к панорамному окну и начинает одеваться) Поздно. Уже приземлились.

Вита бросает взгляд вниз, как будто примеряясь.

Вита: — Почему ты их хочешь? За что ты их всех так любишь? Ты же для них фон, бесцветное украшение, бесполая статуя, блик в окне. Они тебя и не вспомнят никогда. Ты им по-настоящему неинтересен. Ты даже не куплет, не припев. Ты проигрыш. Крупный, длиною в жизнь. Никто тебя не слушает. Они и смотрят на тебя, только потому что им сейчас скучно. Им просто надо заполнить пустоту между дорогой от работы до дома. Между приемами пищи. Между сексом и сном. Разве среди них есть кто-нибудь, кто придёт к тебе на помощь? В свою машину посадит? Или хотя бы такси вызовет? Прямо сейчас? Да ни один. Ты их лица даже не видишь. Они и окошко опускать не станут. Как в бункере: закрылись на все замки, окна занавесили и глаза отвели. Хотя ещё минуту назад сюда глазели. Да?! Эй, ты! Ты же пялился только что на меня! А теперь они же тебя ещё и пошлют подальше. (звуки сигналящих машин с улицы) Чего же ты от них хочешь? Чего ты вообще хочешь?

Антон: — Опомнись, любимая! Как можно вести себя так?!

Вита: — Не так я уже устала себя вести. Всё, что можно было сделать (выпивает из бутылки пива) — сделано.

Антон (хочет подойти, но останавливается): — Любимая, успокойся, пожалуйста. Я всё понимаю и не виню тебя ни в чем. Это всё твоя депрессия. Доктор говорил же. Пост…. или… после… как её там?

Вита (саркастически): — Это у тебя каждый раз «после» — (поднимает бутылку) новая «как её там».

Антон: — У тебя шок, любимая.

Вита: — У тебя вообще свои мысли есть? «Шок»? «Депрессия»? Ты где этого набрался? Ты совсем ничего не видишь, что ли?!

Антон: — Любимая?! Не могу понять… так это не землетрясение?

Вита подходит к Антону и размахивается, чтобы дать пощечину. Антон зажмуривается. Усмехнувшись, она нежно касается его щеки.

Вита: — Бредовое озарение. Грезоподобные фантазии, возникающие в рамках истерического психоза. Запомнишь сразу много слов? (гладит щеку Антона) Вот только истерика — это самолюбование плохих актеров. А ты у нас всё же состоявшаяся топ-модель, хотя и отработанная уже. (кидает бутылку пива в мусорное ведро) Поэтому просто ходи: туда-сюда. Без истерик и озарений.

Вита возвращается к барной стойке и наливает себе «Courvoisier».

Вита: — Хочешь «скорую»? Будет тебе самая «скорая». Только соседям незачем рассказывать. Толку все равно никакого. Каждый будет изливаться дежурными советами и показательно лапать меня. Хуже только понимающие и сочувствующие взгляды. Я за жизнь с тобой столько на них уже насмотрелась. Так что прошу тебя.

Антон: — Любимая?!

Вита: — Без истерик и озарений! Когда ты в капкане, любая активность смертельна. Хотя, когда на свободе тебя не любят, не понимают и даже по праздникам не хотят, смерть — единственное спасение.

В дверях незаметно, словно призрак, появляется Сумирэ. Она сливается с тусклым освещением общей лестничной площадки. Мерцающий свет лифта вырисовывает её силуэт. Сумирэ босяком, на ней длинный темный сарафан в пол.

Сумирэ: — Извините

Внезапный скачок напряжения. Через мгновение свет стабилизируется.

Антон (перестроившись, словно по сигналу): — Сумирэ? Привет. Ты как?

Сумирэ: — Извините. После землетрясения мне стало страшно одной. Мебель упала. Ещё и этот депресняк в новостях. Всё время говорят про цунами. Вы слышали про атомную станцию? Я толком не въехала, но очень страшно. Можно я с вами побуду?

Антон: — Да, да, конечно. Проходи.

Сумирэ отдельно кланяется Вите и быстро проходит к дивану, на который садится, подтянув под себя ноги. Её сарафан такого же оттенка, что и обивка. Она достаёт телефон и почти всё действие сидит в нём, изредка удостаивая кого-то взглядом. Антон излишне суетиться по поводу Сумирэ.

Антон: — Ты что-то будешь? Кофе, чай? Колу?

Сумирэ: — А можно водки?

Антон: — Водки?

Вита: — Сумирэ, я не помню, ты совершеннолетняя вообще?

Антон: — Ну, ладно. Что ты?! У человека такой стресс.

Вита: — «Стресс»?! У неё?! Да, ладно?!

Антон: — Блин, ну.

Сумирэ: — Ну, нет, так нет. Не парьтесь. Можно и абсента.

Вита: — Абсента?!

Антон: — Водки. Тогда уж лучше водки.

Антон достаёт из морозильника бутылку водки.

Сумирэ: — Мне сразу два шота. Видела, Тим от вас с бутылкой пива вышел? Я после водки его буду. Повод такой, что лучше не придумаешь.

Вита качает головой и смотрит на Антона.

Антон: — Ну, а что?! Уж лучше так — сразу.

Антон готовит выпивку для Сумирэ.

Сумирэ (в телефоне): — Слышала, вы про смерть говорили.

Вита: — Ты что-то много слышишь и видишь вокруг, прям не похоже на тебя.

Антон: — Про смерть?… по телевизору говорят, что жертв много, тысячи смертей.

Сумирэ: — По ходу это многих коснётся. Почти у каждого кто-то из близких или знакомых в эпицентре оказался.

Антон несёт на подносе шоты с водкой, открытую бутылку пива и пустой стакан. Ставит на столик перед Сумирэ.

Антон: — Держи.

Сумирэ: — Спасибки. Ну, чтоб всё сразу с первого раза.

Подмигнув Антону, она один за одним выпивает оба шота и запивает пивом с горла. Потом снова садится клубком на диване и продолжает торчать в мобильном.

Вита: — А ты почему не в универе сегодня?

Сумирэ: — Вообще-то у нас каникулы.

Вита: — Давно?

Сумирэ: — По факту с января.

Возвращается Тим. Он уже переоделся в короткие плюшевые шорты и худи золотистого цвета со стразами. На ногах длинные до колен, молочно-снежные шерстяные носки-тапки. Без обуви на каблуках оказывается, что он ниже всех. Каждый раз, когда он стоит на месте, носки смотрят друг на друга, а пятки разведены в стороны.

Тим: — Дорогая, можно я поюзаю твоего любимого? У меня просто кавардак какой-то. Столько дамэшичек, не знаю, за что и взяться: цветочные горшки поразбивались, полки грохнулись, а домофон вообще со стены слетел. И тут ещё такое несчастье. (всхлипывает и закатывает глаза) Я стеклянный столик купил вам в подарок, но на него микроволновка рухнула. Всё вдребезги. Умопомрачительно красиво. До слёз. Гомэн с подарочком вышел. Мне одному это всё за раз не убрать. Дорогой, ты мне не поможешь?

Вита: — Конечно, поможет. Ему сейчас как раз физический труд необходим. И воду набрать не забудьте. Только не перелейте.

Антон: — Я не…

Вита (мягко-повелительно): — Ну что ты заладил?! Без истерик и озарений.

Тим: — Эй, вы что, поссорились?

Вита (Антону): — Туда-сюда. Иди.

Тим с Антоном уходят. Вита, подлив ещё «Courvoisier» в бокал, проходит к дивану и садится рядом с Сумирэ.

Вита (с легкой улыбкой): — Давно тебя хотела спросить. (берёт с плеча Сумирэ волос) Да времени всё как-то не было.

Сумирэ с индифферентным видом продолжает виснуть в мобильном.

Вита: — Вот ты как минимум с января трахаешься с моим мужем на этом диване. Я всё это время и думаю, ты меня за дуру принимаешь? (держит волос в пальцах и смотрит на него) Считаешь, что я не в состоянии определить чужие волосы на своём диване? Ладно, волосы. (выбрасывает волос, поднимается и идёт к панорамному окну) Он ведь даже заметать следы на работе, как следует, не умеет. Ничего лучше, чем показы и съемки в одно и то же время для отговорок придумать не может. Но я же работала со всеми его секретаршами и помощниками. Они же мне по десять раз на дню сливают его перемещения. И ладно бы где-то в другом месте. Но вы же, как дети малые. Мне консьерж про вас все уши прожужжал.

Сумирэ: — Зачем?

Вита (обернувшись к Сумирэ): — «Зачем»?!

Сумирэ: — Ну, вы только что сказали, что я трахаюсь с вашим мужем. Вот я и спрашиваю, зачем мне секс с ним? Что там особенного? Он, как золотая антилопа, монеты извергает из себя, что ли?!

Вита: — Антилоп…. незолотой антилоп… Тогда будь добра, проясни мне, его законной жене, чем это вы вдвоём занимаетесь?

Сумирэ: — Зачем?

Вита: — «Зачем»?! Ты там зависла у себя, что ли?!

Сумирэ: — Ну, что вы будете делать с этой информацией?