Бесплатный фрагмент - Вика

Пролог

Она появилась в этом мире словно по щелчку пальца. Где-то посреди ночного Санкт-Петербурга возникла из ниоткуда странная тёмная фигура. С одной маленькой деталью – зловещими светящимися оранжевыми глазами. Существо это необычное и существо ли вообще – интересный вопрос. При этом максимально осознающее себя и несущее в себе не только знания об этом мире, но и собственное имя. Это Вика. Да, простое земное имя для такой чертовщины.

Переливаясь дымкой, она скользнула в тишину и мрак набережной Обводного канала. Чувствовала она себя скверно – голод мешал сосредоточиться. Но питается Вика отнюдь не злаковой кашей и семенами чиа. Пока ей сложно понять, что делать дальше. Никто ей об этом не сказал, подсказок не дал, сопроводительным письмом тоже не обрадовал. Что-то в духе «вот тебе жизнь, наслаждайся». А как наслаждаться, так это ей никто не сообщил.

Единственное знание, которое было в ней с самого начала – это то, что она дитя самого Судьбы. А у отца, надо сказать, очень занимательное и странное чувство юмора. Выпустил в обычный человеческий мир настоящего хищника с такой же склонностью, как у него, страшно шутить. Но ей пока не до этого. Но Вика любит шалости, это я вам гарантирую.

Перемещается она в тени, стелется, как туман, и только две оранжевые точки остаются неизменными. Нет для Вики врагов. Нет для Вики препятствий. Сейчас ей срочно нужно набраться сил.

Глава 1, Миша

Когда Миша обнаружил себя дома в постели, он удивился так, как не удивлялся никогда в жизни. События вчерашнего вечера ему приснились? Может, он просто бухал до посинения и заснул? Иначе он никак не может объяснить, каким чудом оказался дома в добром здравии и даже в хорошем настроении. Проснулся и, наверное, удивился второму ничуть не меньше. Ощущение безнадёги вдруг уступило чему-то лёгкому, приятному, от такого даже тревожно. С чего бы вдруг человеку, находящемуся в полной эмоциональной заднице, просыпаться в прекрасном расположении духа?

Но факты налицо – он дома, чувствовал себя прекрасно, как будто даже отдохнул. Можно долго гадать, конечно, что случилось, но дела сами себя не сделают. Интересно вообще, почему его сейчас вдруг волнуют дела? Вчера он послал весь мир в сраку, себя отправил в то же самое, а сегодня ему не всё равно? И даже на работу если не хочется, то воспринимается она без негатива. Откуда только вот это всё? Миша сам для себя даже руками развёл. Потому что найти ответа на это всё он не мог ну ни при каком желании. Ни одна версия в голове не находила отклика. Вчера он определённо летел головой вниз в Обводный канал, чтобы закончить своё пребывание в этом мире, а сегодня, вот так вышло, он дома и чувствовал себя волшебно.

Ему даже захотелось пойти в ванную и привести себя в порядок. Когда в зеркале показалось заросшее лицо с кривой бородой и дурацкими усами, Миша понял, что это срочно надо привести в порядок. Борода, конечно, бесформенная, а усики… этим дерьмом можно пугать людей в общественном транспорте. Нормально почистить зубы… щётка всегда выглядела как ободранный кусок дохлой кошки? Надо купить новую. Зубная паста, кажется, даже просрочена. В зеркале столько разводов и следов от жёсткой воды, что возникло даже желание опрокинуть его к херам собачьим и сразу купить новое. Всё время Мишу так и не покидало ощущение, что с ним что-то не так, но в лучшую сторону. Это нормально? Так должно быть, что человек не страдает целыми днями и не занимается самокопанием?

Теперь и в зеркало можно смотреть без отвращения. Парень в отражении даже перестал выглядеть на свои тридцать пять, ему, ну, двадцать семь, может, даже поменьше. Странно, что мешки под глазами тоже исчезли, как и синяки, ставшие хроническими. Да что там, в глазах буквально жизнь цветёт, разве такое возможно? Отражение даже ничего такое, если уж не симпатичное, то нормальное. И чего он загонялся по поводу внешности? Хотя, если подумать, он загонялся по любому поводу. С хорошим настроением как-то даже и на работу хочется, что ли. Пока что всё вызывало некоторые вопросы. Но раз так можно, то пусть. Неплохо, нравится ему даже.

Парень взглянул на свой гардероб и ужаснулся. Мало того, что срач, несвежее и древнее вперемешку с новым, так ещё и большинство одежды перекочевало в шкаф лет семь назад, а то и больше. Всё до тошноты старое. Вышло из всех мод уже несколько раз, и лучший эпитет, который эта груда шмотья заслуживала, это «мамой с рынка». Но даже с этим можно что-то сделать, если хотя бы просто перебрать. Непривычно для себя Миша выбрал рубашку с коротким рукавом, джинсы, к этому всему ещё и кеды. Теперь внешний вид уже не казался унылым куском прогорклого говна, полежавшего в солнечный душный день. Парень даже восхитился собой – он что, всегда таким был? Правда, вчерашняя одежда, сваленная на стул возле стола с ноутбуком, говорила об обратном, ладно не вслух.

На улице дождь. Но почему-то он не вызывал негатива, как обычно, а открывал новое чувство уровня «прекрасно, свежо, хорошо». Пожалуй, положительные эмоции были слишком непривычными для Миши, ему даже всплакнуть захотелось от такого – слишком уж замечательно, особенно на контрасте со вчерашним днём. И позавчерашним. И с жизнью полугодичной давности. Так можно продолжать долго. А в его машине всегда было так грязно и пыльно? Откуда такая куча мусора за сидушками у заднего ряда? Да и мотор троит на холостых, заводится это корыто с проблемами, а так быть не должно.

Его старая «Тойота» откуда-то из девяностых когда-то была неплохим автомобилем, но сейчас это ведро передвигалось не иначе, как чудом, с божьей помощью и на пердячем паре одновременно, потому что одного только чуда здесь будет мало. Ещё и глушитель давно сгнил, поэтому ведро издавало полудохлый приспортивленный нрав, рычало и всем вокруг давало понять, что водитель ехал в последний путь, даже если он просто отправился за сигаретами. Люк идеально держался за счёт баснословного количества прозрачного скотча, иначе протекал как последняя мразь в любой мелкий дождик. Полы же у машины до сих пор кое-где есть, но не у пассажирского кресла, там проложены в гнилом днище настоящие доски в строительной пене, а присутствие в машине дерева говорит только о дороговизне. В каком-то смысле это ведро было дорого Мише, когда-то в прямом, а теперь только в переносном. Правда, если начать его чинить, то смысл снова станет прямым.

По приезду на работу Миша вылез через пассажирскую дверь из машины, направился в офис компании, где сегодня у него два обучения. Одно – это по работе с новым оборудованием, а второе – это по управлению этими приборами. Пришлось экстренно переучиваться, когда поставки одного оборудования кончились, а новое ещё толком никто не трогал и даже не знал. Но парень спокойно всё воспринимал, особенно сейчас. Почему-то этим утром его в какой-то степени обучение даже интересовало, а не как обычно, когда он прикатывал на это всё с лицом, будто лимонов поел и уксусом запил, а жопой сел на огурец, обмазанный соусом «Табаско». И даже коллеги с утра не раздражали, с кем-то и вовсе приятно видеться. Явно в жизни Миши что-то происходило, что-то очень нездоровое, судя по тому, какой он подтянутый, бодрый и в духе вообще.

Его соседка по кабинету, Милана Тихонова, оправдывающая свою фамилию целиком и абсолютно, сегодня по-особенному забилась в угол и старалась не отсвечивать, чтобы кто-нибудь забыл о её существовании и ни о чём не просил. Она даже в такую сырую погоду ходила в платьишке с бантиками или рюшечками, на каблучках, казалась особой с виду утончённой. Миша испытывал к Милане некоторые чувства, потому что нравились ему девочки миленькие и кроткие, которых хочется гладить по головушке и иногда по-дружески нежно целовать в покрасневшие щёчки. Симпатия, пока не совсем ясно к чьему сожалению, не была взаимной, девочка тридцати трёх лет избегала более близких контактов с Мишей, чем общение по работе. Но сегодня парень поступил иначе – не как всегда сел рядом с Миланой, чтобы поближе оказаться к объекту своего обожания, а расположился в авангарде, поближе к лектору и проектору, чтобы лучше вникать и не упускать важных деталей.

Парень извлёк из рюкзака ноутбук, запустил – какой же там бардак на рабочем столе, и как он в этом ориентировался? Вся его жизнь была этим самым бардаком на рабочем столе, но по какой-то причине не сегодня. Он так-то и на работу идти не собирался, потому что должен был всплыть где-то в районе Невы кверху пузом, а сегодня от того состояния и следа не осталось. Нет, ну он чётко помнил про то, что летел в Обводный канал вниз головой, а потом… проснулся дома в прекрасном настроении. И такой бодрый, будто его кто-то подменил. Вся прежняя апатия ушла, депрессия испарилась, а грусть схлопнулась в точку и перестала как-либо донимать. Звонок на телефон выдернул парня из размышлений:

– Михаил Аркадьевич, доброе утро! – Раздалось в трубке это знакомое приветствие от девчонок. – Мы вас не отвлекаем?

– Доброе. – Действительно доброе, однако. – Что-то случилось? У меня есть пара минут на поговорить.

– У нас прибор работать перестал, скажите, вы когда сможете приехать?

– Сегодня вряд ли получится, но завтра утром я смогу приехать. На всякий случай купите батарейку «двадцать четыре тридцать».

– Спасибо, будем ждать вас!

Он догадывался, что там случилось, часть оборудования наизусть знал и какие-то моменты мог предугадать – сказывался и опыт, и логика. Не сказать, что он был особо ценным специалистом, но достаточно востребованным, чтобы он чувствовал себя необходимым. Сегодня почему-то это всё ощущалось особенно. Самое странное – необходимость себе, это как новость. Может, он заболел? А чем? Обычно если люди болеют, то им плохо, а Мише-то наоборот хорошо! Вообще он обслуживал две-три организации на постоянной основе и остальное по мелочи время от времени. Завтра, похоже, он поедет в одну из площадок, где бывает стабильно пару раз в месяц.

Когда началось обучение, Миша даже не отвлекался. Почему-то всё так легко шло, быстро запоминалось, будто и в самом деле ему в зад вставили батарейку, а старую наконец-то выбросили. На перерыве между занятиями он не стал как всегда выходить на улицу, чтобы перекурить. И в целом вёл себя как-то не совсем обычно даже для самого себя. Но за кофе всё-таки сходил. По пути ему встретились ребята из технического отдела, которые постоянно стреляли у него сигареты.

– Мишаня, у тебя есть сиги? – Начал как обычно один из них, низкорослый пузатый хрен с проплешиной посреди головы.

– Вы моих не будете. – Внезапно, опять же, для самого себя, но совершенно спокойно ответил Миша.

– Почему? Чё, крепкие, что ли?

– Нет. – Он продолжал преспокойно ждать, пока автомат сделает ему кофе.

– А чего тогда?

– Я вам не дам просто.

И сам же от такого ответа удивился, обычно делился своими сигаретами со всеми подряд, а тут вот так. Пузатый хрен тоже не ожидал такой реакции и даже растерялся, а потому ушёл, сигареты в рот не взявши. Почему-то в голове у Миши в этот момент чётко отозвалась чужеродная мысль «если бы я подыхал, и дать тебе сигу было бы моим последним шансом на выживание, я бы тебе всё равно не дал».

После перерыва парень снова невозмутимо занимался учёбой, цедил кофе прямо посреди лекции, но никому, вроде, этим не помешал. Что тоже довольно странно – Миша таким не занимался, старался закончить с напитками и уже потом заниматься делами. Очень много странностей за это утро.

После учёбы ему захотелось в первую очередь поехать куда-нибудь на обед. Не перекусить дома полуфабрикатами, потому что готовить лень, а как-то порадовать себя. Пожалуй, сейчас бы его вполне устроили… устрицы. Или хотя бы гребешки. И сверху это всё шлифануть немецким шампанским. Тачку можно кинуть вдоль улицы и вернуться за ней завтра, а пока уж больно хотелось выпить для души и насладиться чем-нибудь этаким. Опять же, это было совершенно не свойственно стандартному поведению. Такие дни заканчивались всегда одним и тем же – Миша ехал домой, быстро что-то там себе разогревал в микроволновке, а после садился за компьютер и гонял в сессионные игрушки типа танчиков, это хоть как-то ещё не надоело.

Тут же парень открыл окна, выставил локоть наружу. Второй рукой нажал на магнитолу, чтобы включить музыку. Да, раньше там бормотало радио, но сейчас совершенно внезапно и очень резко разорался мощный гром тяжёлой музыки, походу, это ранний «Девилдрайвер», который когда-то несколько лет назад Миша записывал на флешку. Уже и думать забыл, что он такое оставил у себя в машине. Да ещё так громко! А это значило… что он ехал так ночью. Тоже с открытыми окнами.

Но как? Если единственное, что он помнил чётко – как он летел головой вниз в канал. А… в памяти смутно проявляются небольшие отрывки, этакие кадры того, что было ночью. Он гнал по Московскому проспекту с превышением, проскакивая на жёлтый и иногда на только загоревшийся красный сигнал светофора, музыка орала так, что он ничего другого не слышал. Как дома оказался – кто знает. Но всё это парня не слишком-то волновало. Как будто так и было надо. Многие моменты из жизни вдруг стали восприниматься настолько легко, словно всегда происходили, как само собой разумеющееся. Ну подумаешь, он вдруг ночью после того, как летел головой вниз, резко оказался в машине и вёл себя не так, как всегда.

И сейчас в его действиях прослеживалась какая-то нестандартная линия. Приехал он к ресторану, в середине рабочего дня столики тут ещё свободны, без проблем сел и сразу же попросил у официанта конкретное шампанское и устриц, даже не заглядывая в меню. А потом уже принялся его изучать. Откуда в его голове вообще взялось это? Откуда он знал, что здесь подают устриц? Но… какая разница, правда?

В итоге в ресторане он всадил столько денег, что раньше бы у него волосы дыбом встали. Это не было чем-то неподъёмным, накопленных средств хватило бы на двадцать таких походов подряд. Миша ведь не тратил деньги, ему было и некуда особо, ведь ничто его не интересовало. А тут такое! И с самого утра он сам не свой. Но ему это точно нравится куда больше, чем обычная скучная серая жизнь последних лет. И самое главное – он так мог жить всегда. Ладно, поход в ресторан был из ряда вон выходящим, что-то уровня «гуляй рванина», когда хотелось кутить.

Домой Миша поехал на такси бизнес-класса, на премиум уж решил не разоряться, а вот бизнес можно себе позволить. Не так уж это и дорого для инженера. По пути зашёл в магазин, взял себе два пива, чтобы догнаться. На выходе поймал на себе странный восторженно-осторожный взгляд какого-то мальчишки. Но не придал этому значения.

Уже дома он не стал включать свет в коридоре, как обычно. И чёрт его дёрнул посмотреть в зеркало. Если утром он этого не заметил, то в полумраке такое невозможно оставить без внимания. Глаза Миши слегка светились оранжевым. Парень отшатнулся – да быть того не может! Но всё же подошёл ближе, чтобы разглядеть это необычное явление. Уж насколько он знал, в норме человеку не свойственно светиться. А тут такое. И почему эта люминесценция никак не помешала ему? Как это возможно?

И неожиданно внутри зеркала за его спиной поднялась странная тёмная фигура. Она подняла свои светящиеся оранжевые глаза и посмотрела на него «оттуда». В ужасе Миша отскочил, споткнулся и упал на задницу, но в коридоре бежать некуда, поэтому быстро упёрся спиной в стену. Определённо в отражении есть что-то, только в жизни совершенно не видно. Фигура как лёгкая дымка внутри зеркала приобрела форму девушки с длинными волосами. Единственное, что оставалось неизменным – светящиеся оранжевые глаза. У неё словно не было какого-то устоявшегося образа, поэтому внешность постоянно менялась. Девушка подошла вплотную к другой стороне зеркала, а потом начала оттуда выползать.

От такого зрелища Миша отключился. Правда, долго он так не просидел, потому что потусторонняя сила заставила его включиться обратно против воли. На этой же самой силе он прожил весь сегодняшний день. Фигура девушки встала совсем рядом. Удивительно, но она была только в оттенках серого. Кроме глаз с недобрым оранжевым свечением. Таинственное существо первым начало говорить:

– А ты думал, как ты очутился дома после того, что сделал? Когда ты решил утопиться? Я немного взяла всё в свои руки. – Она разлеглась на воздухе так, будто кто-то заранее подставил ей невидимую кровать.

– А… в смысле… – Миша никак не мог адекватно прийти в себя, потому что слишком много выбивающихся из рационального мира моментов. Мозги перестали воспринимать это.

– Ох… да что ж с тобой такое, ладно. Короче, это я вытащила тебя с того света. Ты слегка умер, но я тебя… откачала. – В полумраке фигура выглядела ещё более расплывчато и иногда сливалась с окружающими тенями. – Поэтому ты практически ничего не помнишь. Можешь поблагодарить меня. Ты должен поблагодарить меня. Ты обязан. Мне.

– Особенно если я вообще буду понимать, что происходит, какого хрена? Я понял, что со мной какое-то говнище происходит, что я резко проснулся бодрый и счастливый. – Миша встал с пола. – То есть, я сдох, а ты не дала мне помереть, взяла меня под свой контроль…

– Да ты и сейчас под моим контролем. Потому что если я тебя отпущу, то вся твоя хандра вернётся, и тебе станет плохо. – Она вытянула руку, которая удлинилась настолько, чтобы включить люстру в прихожей. Вот уже при свете стало лучше видно. Это девушка. Голая девушка исключительно в оттенках серого среди дымки, висящая в воздухе. Ничего особенного. – Во, а то как два идиота в потёмках, к чему это нагнетание. Да и мне надоело.

– Может, ты пояснишь, какого хрена происходит и кто ты такая?

– Ну… обо всём по порядку. Я знаю, что ты – Миша. А меня зовут Викой.

Глава 2, Миша

Гостья выглядела довольной, пусть её лицо и постоянно изменялось, не задерживаясь на одном образе долго, но эмоции передавались нормально.

– Знаешь… – Она условно села на невидимый стул и закинула ногу на ногу. – Мне и самой-то две недели от роду. Знала бы я, зачем я тут, но это даже для меня загадка. – И голос у неё вполне себе обычный, отзывающийся небольшим эхом.

– Но для чего-то же ты спасла меня, для чего? Чем я тебе приглянулся? – Миша понял, что Вика вряд ли представляла угрозу для него. Хотя бы потому, что весь день управляла им и ни разу не сделала ему хуже.

– Ты свалился чуть ли не прямо мне в руки. Слышал о призраке Обводного канала?

– Ну… – Он вспоминал заголовки новостей, которые бегло читал периодически, вроде, было там что-то о призраке. Наверное. Он так и не скажет.

– А, понятно, настолько тебе было плохо, что ничего толком не помнишь. Так вот, я – это и есть тот самый призрак. Сначала кошмарила людей и заставляла их визжать в ужасе, но это быстро наскучило. К тому же… – Девушка в дымке резко растворилась и образовалась на потолке, стекая с него гигантской каплей в пол. И её голос зазвучал у парня в голове. – Это ничуть мне не помогло. Я ищу своё предназначение. Зачем-то же я такая нужна. Откуда-то же я взялась. Самой интересно. – Вдруг она буднично выплыла из кухни.

– Эм… ну… всё равно это не слишком ответило на мой вопрос, почему я. И почему ты весь день терпела, показавшись только сейчас? Может, на кухню пойдём?

– Пойдём. Я… наслаждалась. Когда я в человеке, мне в полной мере открываются чувства. Как ты видишь, я слегка… без тела. Не, я могу сымитировать, но… испытывать чувства так не получится. А в теле человека я ощущаю себя прекрасно. Только поэтому. Ты просто попал мне в руки, и я воспользовалась ситуацией. И до того я брала людей под контроль, но чтобы на целый день… – Вика широко улыбнулась. – Но в теле мужчины мне нравится всё-таки меньше. Я девушка. Мне нужно тело девушки. Хотя твой опыт мне понравился. – Она растворилась в воздухе.

– Это ты ехала среди ночи по проспекту с громким музлом? – Миша спросил, вроде, в пустоту, но голос в голове отозвался.

– Конечно. Мне понравилось. Хорошие ощущения. И мне кое-что понравилось у тебя. Как ты мыслишь. Ты инженер. Ты разбираешься в том, как что-то работает. Собственно, поэтому я у тебя и задержалась. Потому что ты поможешь мне разобраться в том, как работаю я и для чего.

– Всё прекрасно понимаю, но если ты и сейчас мной управляешь, может, отпустишь меня тогда?

– Ладно. – Голос резко замолк.

И Миша в полной мере познал, что случается с теми, кто испытывает дикую ломку от недостатка дофамина. Вся прежняя жизнь свалилась на него за одну секунду, ощущение лёгкости пропало, уступив той самой апатии из вчерашнего дня. Да так, что ему захотелось резко утопиться в канале во второй раз. И даже мир вокруг будто бы побледнел.

– Бля-а-а-а-а… – Вырвалось у парня на автомате. – Ой… бля-а-а-а-а… – Аж согнулся от болезненных ощущений.

– Ну а я тебе что говорила? Слушай Вику. И страдай теперь, раз ты умник такой. – Её образ всплыл из пола прямо перед носом у Миши. – Будешь знать. Осторожнее там со своими желаниями, ага.

– Какая ты сука…

– И это ты сейчас говоришь какой-то инфернальной девушке, которая может в один миг свернуть шею и высосать душу? А ты смелый, конечно. Или глупый. Или снова хочешь помереть. Лучше бы… да и чёрт с тобой.

– Извини, просто мне так хуёво… – Он отдышался и, вроде, почувствовал себя немного лучше. – Так. Ну, сейчас мне хотя бы как обычно. Может… кофе? То, что ты – инфернальная залупа, ещё не означает, что ты не можешь пить кофе, я прав?

– Абсолютно. – Она в миг переместилась на кухню и уже уселась на табуретку.

Кофе дома, конечно, был, но на сильно большого любителя цедить тёмную горькую жижу с ароматом, похожим на кофейный только издалека. Миша называл такое пойло обычно «жжёным калом», но всё равно пил, потому что ему было индифферентно, что пить и как. Даже если бы дома закончились все кружки, он бы сварил себе жменю этого кофе в кастрюлю или сковородку. Истинный Миша отличался нездоровой апатией и часто не видел смысла в чём-либо. Единственное, что хоть как-то ещё держало парня в подобии тонуса – это работа. А кроме работы у него и не было никакой жизни.

– Вика, ты вообще что такое само по себе?

– Знала бы я. Давно бы тебе сама рассказала. Наверное. По настроению. – Она резко перетекла к окну и уселась на подоконнике, обнимая руками коленки. – Я… просто есть. Понятия не имею, что я такое. Только открываю в себе новые грани. Познаю этот мир. В котором я зачем-то. У меня есть цель, я знаю, что у меня есть цель, но не могу понять. Такой, как я, больше нет.

– Ну… слушай… – Миша вымыл две кружки и принялся за колбу от капельной кофеварки. Неожиданно парня посетила мысль, которая его даже воодушевила. – То есть, ты сама не знаешь, ищешь своё предназначение? А в человеке ты получаешь эмоции?

– Да. То, что у меня самой развито гораздо слабее. А в теле… это прекрасно. – Вика растворилась в воздухе и неожиданно обняла парня сзади. – Я не могу оказаться в любом теле. Только в том, которое достаточно слабое. Точнее… связь тела с духом слишком слабая. А тебя забрать в свои цепкие ручки было проще некуда. От тебя, дорогой, ничего не осталось. Ты мне жизнью обязан. А ещё я ощущаю, как в тебе… – Она сделала долгую паузу, как бы прощупывая мысли Миши. – Как в тебе просыпается… научный интерес.

– Ещё бы. Сколько же всего предстоит ещё узнать, надо бы…

– Обрисовать это на доске для маркеров… да?

– Ты мысли читаешь? Почему это всё не вызывает у меня удивления? Я воспринимаю тебя и твои кренделя как есть. Как будто само собой разумеющееся. – Миша закончил с мытьём посуды, пора и кофе приготовить. – Это всё из-за того, что ты побывала внутри меня и брала под контроль? То есть, я воспринимаю тебя как неотъемлемую часть себя? Ты была мной, управляла, но не совсем, проникая в моё сознание? И, соответственно, я больше испугался не того, что ты была внутри меня, а того, что увидел, но быстро к тебе привык. При этом на остальных ты наводишь страх? – Парень остановился с колбой от кофеварки в руках. – Судя по твоим рассказам про «призрака Обводного».

– О да, я сделала правильный выбор. И поэтому я оставлю тебя в живых. – Она встала напротив Миши, широко ему улыбнулась, даже слишком широко для живого существа, оранжевые глаза сверкнули.

Приготовление кофе не заняло много времени. На всю остальную грязную посуду, на несвежее полотенце и на пятна от другого кофе на полу Миша решил не отвлекаться. Какое-то время он молча наблюдал за тем, как Вика изменяется в пространстве и практически не может усидеть на месте. Как изменяется её лицо, как волосы сокращались до каре и затем возвращались к длине по колени. Вика будто не имела постоянства.

– Вик? Вообще, почему тебя так зовут? Не какая-нибудь хрюбель-бубель-фрау-дрихен-мадам или пуккала-каккала, почему Вика? Такое простое и понятное имя для настолько странной инфернальной девы? Или я пытаюсь искать логику там, где надо просто принять?

– Просто. Потому что меня так зовут. Папа дал мне имя.

– Папа?! В смысле… у такой охренительной херни есть целый настоящий папа? Боюсь представить, как он тогда выглядит и что он тогда делает. – Миша догадывался, что если это всего лишь чьё-то потустороннее дитё, то отец там явно по своим способностям намного сильнее. И он был близок к правде в своих догадках.

– Да. Что? И у тебя есть папа, и у меня. Я практически ничего о нём не знаю. Кроме имени. Его зовут Судьбой.

Миша даже не нашёл, что на это ответить. Почему-то в слова этой чёрно-белой девчонки верилось очень даже легко. Может, потому что она и была сплошным доказательством существования Судьбы?

– Вик, вот… если у тебя есть отец, наверное, мать тоже есть?

– Только папа. Только Судьба. Я не знаю, что такое «мама». У меня нет такого понятия. Но я ничуть не испытываю по этому поводу беспокойства. Просто так надо. Потому что так есть, такова природа вещей. И меня. Я это знаю. Но больше… вряд ли могу тебе сказать.

Миша снова не понимал, что тут можно ответить. Огромное количество вопросов роились у него в голове, все разом задать не получится. Интересно, а чем может питаться целое дитя Судьбы? Парень предполагал, что просто попить кофе вряд ли поможет этой занимательной мадам утолить свой голод, если тот есть. С этим вопросом он к Вике и обратился:

– Сомневаюсь я, что на завтрак у вас в семье принята манная каша и чай «Принцесса Нури». Я вот делаю кофе и тебе, но… куда ты его пить будешь?

– Как это «куда», я что, по-твоему не могу пить кофе? Даже если это «жжёный кал», как ты его называешь. Пью. Поглощаю. Могу рукой поглотить, если надо, но тебе же привычнее, если я возьму чашечку и выпью через рот. – Внезапно на конце руки Вика изобразила точно такую же голову, какая у неё и была, разве что глаза совсем не светились. – Хотя могу и так. Мне всё равно. Ты во мне не сомневайся.

– Ладно, если не манная каша, то что тогда?

– Обычные человеческие души, мой дорогой. А ты думал, я черпаю силы из воздуха? Чудо? Нет, всё просто и ясно.

– Кому как. – Миша закончил с кофе и протянул таинственной девушке полную кружку. – Лучшее, что я могу тебе сейчас предложить. Уж извини.

– И то неплохо. – Вика подняла кружку в дымке, ни разу не касаясь рукой, поднесла чашку ко рту. Можно сказать, что она не пила кофе, а выливала его внутрь себя, где он расходился сначала на ручейки, а потом и на совсем маленькие капилляры, пока полностью не исчез.

– Красиво. Но…

Миша закончить фразу не успел, потому что Вика резко переметнулась к нему и проникла в самую душу, парень даже звука издать не успел. Но взял свою чашку и медленно начал пить. Да, кофе горячий, горький, по вкусу, конечно, хуже, чем из автомата, но и так сойдёт. На лице Миши появилась лёгкая улыбка. Он заговорил сам с собой:

– Хм… всё-таки вкусы у тебя значительно насыщеннее, и даже эта поносная поебота вместо кофе мне нравится.

– Слушай… Вик, когда ты внутри меня, то частично пользуешься и моим лексиконом, да?

– Конечно. Я же проникаю в твоё сознание.

– Классно. И почему я ощущаю такую лёгкость, когда ты внутри?

– Потому что я наслаждаюсь моментом. А теперь… – Вика снова покинула его тело и вернулась на то же место, где и сидела раньше.

– Ух… бля… – Миша снова ощутил на себе всю тяжесть бытия, но пришёл в себя гораздо быстрее. – Понятно. Кстати, ты же так, технически, конечно, можешь взять под контроль несколько человек? Или только кого-то одного?

– Только одного. Я же одна. Зачем мне распаляться на кого попало, если я уже сделала свой мужской выбор? Остался женский. Я же девушка.

– И получается, тебе и девушка нужна определённая? Которая живёт… если не логикой, то чувствами? Не как противоположное, а как дополняющее, чтобы ты смогла собрать общую картинку?

– Мне нравится, как ты мыслишь, дорогой. Ты скуп на эмоции, да, но ничего. И у тебя они прекрасны. Но мне нужна... девушка. Конечно, свободная девушка. Куда я бы без труда могла заселиться.

– Я уже понял, что тебе нужен определённый тип людей, которые уже почти готовы попрощаться с жизнью, ведь их связь духа и тела слишком слабая. А что будет, если ты затронешь кого-то сильного?

– Могу и так. Но мне надо кормиться. Если у тебя было так свободно, что мне не потребовалось никаких усилий, то человека с большим жизнелюбием мне… возможно, не одолеть. Расход силы слишком большой, за один раз не смогу. Ну или просто пока не знаю. Ты мне в этом знании поможешь. Я уже вижу в твоих глазах, как ты ставишь эксперименты. Я вижу огонь, который разгорелся в тебе. Я… даже ощущаю, как ты немного обрёл связь с самим собой. Но ты уже под моим контролем, дорогой. И как бы ни была сильна твоя связь с телом, я уже прописалась. И зачем мне ещё кто-то, если подходящее тело я нашла? Вот именно. Я ответила на часть твоих вопросов, правда?

– Именно. Слушай… залезь в меня ещё раз, я хочу поужинать, но не чем попало. Самому мне нихрена не надо, мне просто похуй, а с тобой… так, где мой ноутбук?

Глава 3, Настя

Настя с кислым выражением лица наблюдала за тем, как парнишка возле её кассы всё никак не мог оплатить свои скромные покупки. То денег на карте нет, то наличных не хватает, то с телефона не оплачивается, ну вот всё у него через задницу. Сам парниша зажат, стеснителен и вообще скверная половая тряпка, которую дома поносят, на чём свет стоит, и считают за пустое место. Настя без того сегодня страшно задолбалась, готова была на мужском писюне крутить весь этот мир, эту работу и всю свою жизнь. А тут какой-то додик никак не может оплатить свои сраные замороженные фрикадельки и банку самого отвратного ссаного пива, которое он только откопал в этом не менее ссаном и сраном магазине.

– Мущ-щ-щина, очередь не задерживаем. – Сцедила это сквозь зубы и цыкнула. От такого парниша у кассы раскраснелся и растерялся ещё больше.

– Да, я…

Она лишь взглядом окончательно уничтожила это жалкое существо, червя этого подзалупного, который и хер свой в штанах, небось, отыскать не в состоянии, если он там в принципе в наличии. За человечком у кассы уже собралась толпа в два человека, хотя сегодня Насте даже ноль человек и пустой магазин поперёк горла бы встали. Её настолько всё затрахало, что она готова была хоть сейчас встать с рабочего места, плюнуть кому-нибудь в унылую морду, послать всё в пешее эротическое, схватить пару банок какой-нибудь пососной «Эссы» и свалить в пустоту. Девушка ненавидела всё в этой жизни, себя в том числе.

До конца рабочего дня она еле вытерпела, обязанности свои всё равно выполнила, хоть и на отвали, сменщице сдала всё, что надо, соскребла своё тело на улицу, где закрыла за собой дверь в опостылевшие «Продукты двадцать четыре». Проследила глазами за проезжавшим мимо человеком на арендном самокате и выдавила из себя дежурное «пошёл нахуй, пизданись где-нить, хуесос». Подобными же выражениями она оценила и сегодняшнюю непогоду. Словесно прошлась буквально по всему, что её окружало. Пожалуй, сегодня Настя была чрезвычайно недовольна жизнью. Это всё перевалило за невидимую грань и прорвало единственный еле осязаемый барьер, удерживающий всё накопившееся говно в душе.

Обычно спящий город успокаивал, прохлада и тишина помогали прийти в себя. Сегодня им это не удалось. Девушка шла будто по коридору, зрение показывало лишь картинку перед собой, мир померк и скрылся в небытие. Дорога в ненавистный дом с не менее ненавистной работы. Ещё сорок минут на ногах волочить свою тушу в квартиру. Настю там встретит только одиночество и холод. Жить, чтобы работать. Работать, чтобы прокормить себя и снять квартиру. Чтобы жить. А дальше что? Сорок лет работать, так и не накопив на квартиру, а потом сдохнуть на пенсии? Или вообще до неё не дожить.

В какой-то момент девушка даже чуть не всплакнула, но вовремя осеклась. Она сильнее каких-то там слёз, сильнее эмоций, сильнее любого говна. Мать она послала, отца послала, всю родню туда же словесно отправила, а бабке своей и вовсе пощёчину отвесила, чтобы та рот свой поганый открывала только тогда, когда требуется. То есть никогда. Настюхиной злобы хватит на весь оставшийся мир несколько раз. Правда, осталось ли что-то ещё, кроме злобы?

С мыслями одна тяжелее другой девушка так и добралась до дома. В квартире ногами сняла кроссовки и оставила их валяться посреди коридора, добрела до разложенного дивана и рухнула на него лицом вниз, издав громкое «бля-я-я-я-ять!». Может, с полминуты так полежала, потом резко схватила подушку и разоралась в неё со всей дури. Вопила так ещё пару минут, пока не охрипла, и орать не стало слишком больно. Но это немного помогло ей разрядиться.

Довольно внезапно и как-то слишком необычно для Насти было ощутить на себе дома чей-то взгляд. В квартире точно никого не было до этого момента, а тут вдруг из ниоткуда оно появилось. Девушка перевернулась на диване и посмотрела в дверной проём. Почему-то казалось, что смотрят именно оттуда, правда, там и нет никого. Но Настя очень хотела проверить, так ли это, если, вдруг, мало ли, дома кто-то есть, то этот кто-то на себе целых костей потом не найдёт, зубов не досчитается, а глаза раскрыть в жизни больше не сможет, потому что заплывут от меткой двоечки в лицо.

Девушка осторожно, но уверенно встала со смятой постели, потянулась к шкафу и достала оттуда увесистый молоток. Про себя даже подумала, что совсем не против сейчас кого-нибудь отметелить до полусмерти, в какой-то степени понадеялась, что дома и правда кто-то посторонний, уж устроит она ему такие приколы, что на всю жизнь хватит. Но в коридоре никого, к сожалению, не оказалось. На кухне – тоже. В туалете никто не прятался, как и в ванной. Неужели реально почудилось? Но тут Настя услышала странный, нетипичный шум из комнаты, резко развернулась, успевая попутно засечь, откуда исходит звук, и с размаху отправила тяжёлый столярный молоток куда-то в сторону дивана. Если бы там действительно был человек, то получил бы он инструментом ровно промеж глаз. Но так молоток пролетел между двумя оранжевыми светящимися точками и угодил с глухим ударом в стенку, оставив там вмятину. На диване совершенно нагло восседала странная дымчатая девушка с горящими оранжевыми глазами. И в её изменяющемся постоянно лице Настя даже смогла разглядеть жуткую улыбку.

– А ты очень горячая, я скажу тебе. – Вдруг заговорило существо обычным женским голосом. Приятным в какой-то степени.

– Что ты за ебала такая, какого, блять, хуя ты забыла в моём доме? – Настя смекнула, что пролетевший насквозь молоток означает и невосприимчивость этой странной херни к физическому урону. И, если что, готова была сделать ноги, из коридора это всё-таки быстрее.

– И тебе здравствуй. – Дымчатая штука резко растворилась в воздухе, в одно мгновение оказавшись за спиной девушки. – Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Ты мне целая нужна.

– Блять?! – Настя чувствовала себя максимально неуютно.

– Эмоции в тебе так и бурлят, о да, дорогая, это то, что мне нужно. Ты… ты же Настя, да?

– Ага. И хули те от меня надо? – Вроде, и хочется дерзить, да как-то непонятно, чего от этой штуки ждать.

– Ты. Целиком. Мне нужна ты. – Странная монохромная девушка схватила Настю за руки и рывком бросила на диван, затем накрепко удержала её лёжа на спине, буквально впечатала в несвежее постельное бельё.

– Ну, если уж сдыхать, то знай, что ты – шлюха, блять, ебаная! – Она уже собиралась резко плюнуть прямо в лицо, но дымчатая третья рука схватила её за шею.

– Вообще-то меня зовут Вика. И грубить мне очень не советую. – Существо крепко держало Настю. Светящиеся оранжевые глаза засияли ещё ярче, и символы в этих глазах пришли в движение. – Мне очень не хватало таких эмоций, как у тебя. Мне не хватало женского тела. А ты мне очень хорошо послужишь, дорогая.

Яркая оранжевая вспышка осветила небольшую однокомнатную квартиру. Лежащая на диване Настя присела и огляделась. Чувствовала она себя прекраснее некуда, совершенно неожиданно даже улыбнулась. Мысль о том, что какая-то странная потусторонняя штука заселилась внутрь, даже не пугала, наоборот – будто так и надо.

– Ого… я – это я, но чуть больше, чем просто я. – И даже голос её разлился по комнате очень мягко. – Какое… блять… ощущение…

Девушка встала и направилась к комоду с небольшим зеркалом, чтобы посмотреть внимательно на саму себя. И на свои слегка светящиеся в темноте оранжевые глаза. Вот такая Настя сама себе нравилась сильно больше. Даже не уставшая, а посвежевшая, отдохнувшая. Или… правильно было бы называть себя Викой? Хотя бы на время? Завтра выходной, на работу не надо. Ох, бедная девочка, совсем себя измотала и замучила, а так делать не надо. Сознание будто раздвоилось. И если оригинальная Настя в замешательстве пыталась разобраться в себе, то улучшенная Настя смотрела в зеркало с широкой улыбкой и видела там только самую настоящую прелесть. Сейчас нужно позаботиться о самой себе. Такое напряжённое лицо, уставшие руки, красные глаза.

Девушка плавно пошла в ванную, посмотрела на то, что стояло на полках – крема старые, часть косметики просрочена, а вот масочка для лица даже свежая, удивительно. Вот с этого и можно начать. Или… девушка задумалась, что если уж ухаживать за собой, то так, как ещё никогда прежде. И почему ей раньше в голову это не приходило? Самое то после тяжёлого рабочего дня принять тёплую ванну с пеной. Но раз пены дома нет, то за ней надо сходить в круглосуточный магазин, благо идти относительно недалеко.

Настя по-быстрому накинула на себя тёплую куртку, сунула ноги в вечно завязанные белые кроссовки, выскочила в подъезд, не забыла закрыть входную дверь на ключ. Часть её привычек так и осталась на автомате, а вот часть новых ещё выходили какими-то неловкими. Прогулки по городу в почти двенадцать ночи ещё никогда не вызывали в девушке такой восторг. Настя воспринимала всё ярко, буквально каждое явление находило в ней какой-то отклик. Не всегда хороший, конечно, но обновлённая девушка намного спокойнее относилась ко всему. Вот уж чего Вике не хватило в Мише, так это подобных эмоций и более красочной отдачи.

Настя даже толком не поняла, что это за Миша такой, словно услышала откуда-то издалека. Но, ведомая чем-то потусторонним, она только пожала плечами сама для себя. Раз надо, тут лучше вопросы лишние не задавать. До круглосуточного гипермаркета недалеко, но девушка решила сделать небольшой крюк до улицы Железноводской, вот сколько жила в этих местах, а на рядом и не гуляла даже. Знать не знала, что рядом есть такая тихая, скромная, очень уютная улочка.

Настя села на пустую скамейку, похлопала себя по карманам и отыскала заполненную наполовину пачку «синего Винстона» с зажигалкой внутри. Закурила, с большим удовольствием затянулась, выпустила дым тонкой струйкой. Перестала торопиться, нестись куда-то сломя голову, ненавидя весь свет вместе с собой. Пока просто тишина снаружи и внутри, но тишина приятная. Необычная такая. Вместо вороха мыслей внезапно получить всё такое гладкое, ровное – это нечто новое, но безумно лёгкое и успокаивающее. Настя даже мысленно поблагодарила Вику за этот опыт. И заговорила сама с собой.

– Я и не знала, что в этих местах так пиздато. Тихо так. Заебись.

– Да ты много чего не знала, дорогая. – Отвечала, вроде, словами из одного рта, но даже интонация несколько изменилась. – Всё куда-то бежала, торопилась, а зачем?

– А я хуй знает. – Пожала плечами. – Ваще этими вопросами не задавалась.

– А зря. – Ещё раз затянулась и с удовольствием закурила. – Хочешь знать, зачем я тебя взяла под свою опеку?

– Конечно. Тя хуй пойми, очевидно, ты какая-то мрачная адская херабора, которая теперь сидит в моём теле. Тока нахуя?

– Я стремлюсь сама себя понять. Если с логикой и причинами я уже нашла своего человека, то вот с эмоциями… ты попалась мне вовремя. Ты живёшь эмоциями. Плюс ты уже была достаточно слаба, чтобы я взяла тебя под контроль.

– Нашла, блять, слабую, ага, я ж те чуть не втащила, а молоток ваще промеж глаз пролетел, ты это, ебало-то потуши своё. – Настя умудрялась дерзить даже в этом состоянии.

– То, что ты умеешь за себя постоять, это я знаю, но ты ужасно устала. Я этим воспользовалась. – Она закончила сигарету и длинной дымчатой серой рукой, выросшей из-за спины, вынула окурок изо рта и дотянулась до ближайшей урны. Девушка при этом сидела как ни в чём не бывало.

– То есть, ты, типа, можешь залезть в челика, тока если он охуел и заебался?

– Да. Именно. – Девушка встала со скамейки. – Пора идти дальше. Мне нравится твоё тело и твой дух. Так что я оставлю тебя в живых.

– Ебать спасибо нахуй. Но пока всё рил пиздато. Так что веди.

Вика целиком переключила контроль на себя, оставив сознание Насти только наблюдать, приговаривая ей «тебе просто надо отдохнуть, дорогая». Сейчас она ощущала себя превосходно. В гипермаркете с одной стороны девушка всё знала наизусть, а с другой будто бы изучала содержимое этого огромного магазина впервые. Одно сознание подсказывало, куда идти, а второе как в парке развлечений глазело по сторонам и восторгалось буквально всем. В какой-то момент Вика забылась и вытащила свою длинную теневую руку из спины, чтобы достать что-то с верхней полки, на что сразу получила очень яркую и мощную мысль «блять, подружаня ты моя, это же жесточайшее палево!». Так что такие фокусы пришлось оставить только для моментов без постороннего внимания.

В итоге Настя вернулась домой часа через два с полным пакетом разных кремов, лосьонов, масочек и прочих прелестей для тела. Спешно скинула с себя всё лишнее, оставшись в нижнем белье, включила воду в ванной – пусть наполняется. К моменту, как ванна дошла до кондиций, Настя кинула туда бомбочку, поставила рядом табуретку, а на ней уже положила маску для лица и достала из холодильника две банки пива. Разделась полностью, погрузилась в воду с невероятным удовольствием, как раз поможет расслабиться и забыть обо всех проблемах. После того, как приспособила маску для лица и выпила холодненького пивка, она издала только тихое, полное блаженства и счастья «бля-а-а».

Глава 4, Вика

Она смотрела на то, как Настя дрыхла, развалившись на разложенном диване морской звездой. Хоть внутрь сна Вика заглядывать не умела, но догадывалась, что снится Настюхе какое-то удовольствие, ведь девушка сказала тихое, но спокойное «с-с-с-у-у-у-к-а-а-а…» и продолжила оглушительно храпеть. Дымчатое существо впервые видело девчонку именно так и могло наблюдать в приближении. Пока что человек представлял собой загадку, Вике хотелось открыть как можно больше тайн души и тела. Она чувствовала, что из сходств имела только человеческое имя, речь и образ. И представляла собой, скорее, явление, чем существо. В отличие от мясных и уязвимых людей.

Но спящая Настя быстро ей наскучила. Вике захотелось узнать быт своей подопечной поближе. Шкафы можно даже не открывать, она и так внутрь может заглянуть. Неудивительно, что над девушкой так легко было захватить контроль – ощущение пустоты тут повсюду. В отличие от Миши, конечно, в квартире куда чище, вещи на своих местах, но так мало всего. Одежды мало, обуви по пальцам пересчитать, посуды ровно на человека. Если у Миши дома всё завалено барахлом, то здесь даже как-то слишком пусто. Плюс у парня-то полно всяких устройств, книг, всяких заметок даже, жизнь в парне когда-то цвела. Дом Насти – это пустой дом, тихий и холодный. Вику такое приводило в некоторое замешательство.

Пока что её выборка слишком мала, но распаляться на разных людей она не хотела. Ей сил не хватит следить за всеми сразу, всё-таки Вика жила здесь и сейчас, пусть понятие времени для неё такое же относительное, как и для её отца. Но всё же инфернальная дева жила именно в этом мире. Раз Настя крепко спала, она оставила её в покое и растворилась в тени, пробравшись на улицу за несколько секунд. По стене дома пронеслась такой же дымкой и уселась наверху фонарного столба среди наполовину облетевших ветвей какого-то дерева. Район сейчас тоже спал, людей вокруг немного, да и кошмарить их не слишком хотелось, настроение не то.

Вика очень много наблюдала. Что в первый день своего явления, что сейчас, ей надо было узнать, зачем она такая нужна. Поскольку вселиться сама в себя она не могла, то выбрала путь познания себя через мир вокруг неё. Следила и за одинокими людьми, из тени подглядывая за их поведением. Читала чужие переписки на телефонах и слушала чужие разговоры. Подавляющее большинство людей так и не столкнулись с Викой на улице, но некоторым не везло. Странная монохромная фигура с горящими глазами пугала этих людей до невероятного неописуемого ужаса, и те срывались с воем. Правда, не сказать, что Вика была безобидной, совсем нет. Это сейчас она ещё чувствовала достаточно энергии в себе, чтобы продолжать спокойно наблюдать, а в самом начале был голод.

Первой жертвой Вики стала какая-то женщина. Ей не повезло оказаться в этом месте в это время, она даже ничего толком не поняла, когда дымчатое чудовище резко возникло перед ней, схватило за голову и за несколько секунд высосало всю душу без остатка. Никаких мук совести Вика по этому поводу не испытала. Для неё это было так же естественно, как для льва напасть на антилопу, существо нашло себе пропитание и пошло себе дальше по делам. Правда, какие могут быть у неё дела? Оставила бездыханное тело посреди тротуара и вылетела куда-то в новый мир, ничего толком о нём не зная.

Сколько же всего интересного было вокруг! Вика обычно днём проводила время в более тёмных местах типа подвалов, заброшенных домов и тоннелей. Люди, естественно, пугались такой штуки, поэтому существо решило изучать мир втихушку. Оно чувствовало людей, их связь с миром и их же связь с собой. У кого-то душонка – тьфу, одно название, а у кого-то душа так душа, обожраться можно на пару недель вперёд. Как у той женщины. Было вкусно.

Конечно, сначала было достаточно весело шугать прохожих в полумраке на Обводном канале, они весело убегали в полном и абсолютном кошмаре, кто-то даже обоссывался или вещи ронял. Но на десятый раз уже надоело, всё-таки Вике был интересен и внутренний мир людей, а как его познать, если все только боятся? Выйти на контакт через зеркало тоже не представилось возможным – всех страшила странная тень с горящими глазами в отражении, так что после второй же попытки такой способ Вика отвергла. Искала, за что бы ей уцепиться, как бы задержаться. Вселиться в человека можно, но если он слишком хорошо держит связь с самим собой, то это ненадолго, да и силы отнимает очень даже. Жизнерадостного пацана лет шестнадцати захватить не удалось, поэтому Вика опустошила его и шутки ради скинула в Обводный канал, какое-то время наблюдая за тем, как труп плавал кверху задницей и всех пугал.

Зато обнаружила, что некоторые люди с душонкой иногда и сами себя так вели, будто напрашиваясь на то, чтобы от них ничего не осталось. Какой-то отвратного вида мужичок следил за девками, вышедшими поздно вечером из какой-то штуки со светящейся вывеской. Следил довольно долго, собирался что-то сделать, но Вика опять же для собственного удовольствия сначала напугала его до усрачки, а потом гоняла ещё три квартала подряд. Тот смешно орал, руками махал, натыкался на это дымчатое чудовище и убегал пуще прежнего. В конце концов, когда он свалился от усталости, Вика уволокла его в подвал, будто через трубочку медленно и для него мучительно высосала всю душу, даже если там было чуть-чуть, а потом зашла в тело, материализовалась внутри и таким образом разорвала его в мелкие клочки с фонтаном крови.

В другой раз тоже из собственного желания позабавиться залетела в какую-то машину с громко играющей музыкой, вселилась в водителя и взяла контроль полностью. Ехала всё быстрее, потом наскочила на бордюр правым колесом, не справилась с управлением и отправила машину в переворот несколько раз. Водитель пристёгнут не был, а потому весело вылетел из окна, с криками свалился на землю и чуть не помер от повреждений, машина же кувырнулась ещё пару раз и нашла покой где-то в дереве возле жилого дома. Вика не стала долго смотреть, как этот парень лежит на земле и пропадает почём зря, сожрала всю оставшуюся жизнь за один присест, вселилась в переломанное тело. Напоследок кое-как доволокла его на заправку, удачно работающую по постоплате, сняла первый попавшийся пистолет с колонки и воткнула условно себе в горло. Любопытно ей стало, разорвёт тело от бензина или не очень? Но подоспели какие-то люди из здания, кто-то из машины выбежал, помешали насладиться зрелищем. Но позабавило Вику то, как же они там все охренели дружно от такой картины, какой-то левый парень дошёл до заправки весь искалеченный, засунул в горло заправочный пистолет и сдох. Шалость всё равно удалась.

Вику мало вообще интересовало, что там чувствовали эти люди, было только развлечение и удовольствие. Но даже ей хватило понимания, что если слишком часто будут случаться какие-то необъяснимые штуки, то сложнее будет удовлетворять своё любопытство, люди будут бояться. А хотелось подольше посидеть в ком-то, подумать его мозгами, почувствовать эмоции на себе, ощутить наконец-то этих людей внутри, как они вообще.

Вот и сейчас, сидя на фонаре, Вика осознавала все эмоции, мысли и чувства новой подопечной Насти. В её душе царил хаос, неразбериха, всё импульсивно, ярко, да она ведь даже не слишком-то и испугалась при первой же встрече. Пусть она и была на крючке, но всё же Мишу вырубило от зрелища, а Настя попыталась максимально сопротивляться. Парень даже умирал довольно логично, он выбрал Обводный канал как «реку смерти» для себя, как что-то, отделяющее один район от другого, в его случае, получается, загробный мир от текущего. Миша наполнял это символизмом, нашёл смысл даже в таком. Он мог бросить свою машину посреди дороги, разбежаться и прыгнуть в воду, но нет. Он поставил её аккуратно, никого не задел, ничего не повредил. Как будто даже перед смертью не хотел пачкаться. И прыгал в воду головой вниз он с точным расчётом.

Настя – это спонтанность, от её связи души и тела не осталось ничего, однако умирать она не собиралась. Держалась за жизнь до последнего, но чувствовала себя невыносимо. Девушка – это противоречие в чистом виде. Вике даже понравилось, можно даже сказать, что она такой силой восхитилась. В то же время внутри у Настюхи столько слабости, и как это всё вместе сочетается – а кто знает. Девушка вряд ли сможет сама себе ответ дать, а уж про других и говорить нечего, для Вики люди – сплошная загадка. А здесь загадка вдвойне. Хоть частично и получилось понять её внутренний мир, но вся история пока остаётся чем-то размытым. Если Миша – это структурированная картотека с закладками и навигацией, пусть Вика это больше чувствовала, чем понимала, то Настя – это дом вверх дном, в котором ещё и двери ведут не туда, куда нужно.

И всё вместе Вике очень нравилось. Осталось понять внутренний мир этих людей, узнать их историю, путешествовать с ними. И главное – получать эмоции. В них или рядом с ними, в чужом теле или ещё как-то иначе – уже не так важно. Почему Настя одинока? В ней же столько силы, но почему вся эта сила тратится на ненависть? Почему Миша решил умереть? Не его та, первая причина из головы, а настоящая? Придётся ещё немало посидеть у них в головах и питаться их эмоциями, чтобы всё понять. А заодно понять и себя. Вика знала, что зачем-то нужна.

А пока можно ещё немного понаблюдать за другими людьми. Но не пугать их – это уже скучно, вот посмотреть за бытом – другое дело. Тень сорвалась со столба и устремилась к жилому многоквартирному дому, здесь их очень много. И так много людей, что за всеми не уследить. Всё ещё ощущая остаточное действие от мыслей Насти, Вика пронеслась по стене дома и просочилась через окно в какую-то квартиру на седьмом этаже. Время – что-то ближе к двенадцати ночи, а тут в детской комнате горел свет настольной лампы. Мальчик лет десяти сидел над тетрадью и устало что-то в неё выписывал. Вика даже смогла рассмотреть «домашняя работа». Столько детей спало, за кем она наблюдала, а тут сидел и писал что-то.

Дымчатая фигура выросла за спиной у ребёнка и продолжила тихо следить за мальчиком. Похоже, что он несчастлив. Он плакал? Да. Почему? Ему было… больно? Вика теперь знала, что такое это самое «больно» – это буквально жизнь Настюхи, целая тонна её хаотичных мыслей. И от мальчика в домашней голубой футболке чувствовалось что-то похожее. Он старательно выводил слова в тетради. Ненавидел эту тетрадь. И слова эти – тоже. Он очень устал, ему грустно. И тоже одиноко. Вика бы очень хотела залезть ему в голову, но сил у этого мальчишки всё ещё было предостаточно. Из-за сходства с Настей было бы даже как-то неловко его убивать. Так что Вика ограничилась лишь наблюдением.

Этажом выше все уже легли спать, но девушке, лежащей в обнимку с подушкой, не удавалось заснуть. Тревожный взгляд, волнение. Это не похоже на Настю, но всё равно любопытно так. Почему она тревожится? Вика задумалась – стоит ли влезать ей в голову? Но раз сходства с подопечной было немного, то всё-таки залезла. С трудом. Эта незнакомая девчонка аж с кровати вскочила. Влюблена по самые помидоры в какого-то мудака, откровенного такого засранца, бабника, но уж очень красивого. За пустое место он её считал, по другим ходил и разных девок пёр во все дыры, тут же во всяком девчонку эту обвинял, выставляя её виноватой. И ведь она верила! Такая мученица, а зачем? Вика эмоционально начала уставать. Все мысли девчонки только и исключительно о засранце. Одержима им, больна даже. Вот мальчика Вике было жалко, а эту – нет. Так что высосала она её подчистую, оставив труп валяться в кровати.

В следующей квартире в доме напротив какой-то мужик смотрел футбол, пил пиво. Получал удовольствие. Вика присоединилась к нему и тоже потихоньку стала хлестать его напитки, благо мужик взял четыре двухлитровых «сиськи Охоты крепкой» на вечер. Он так был увлечён матчем, что даже не заметил, как пиво быстрее убавилось, чем надо. Сухарики с копчёным кальмаром, правда, тоже как-то раньше закончились. Но мужику было всё равно – он счастлив, завтра ему на работу, конечно, но с мужиками в слесарке с утреца можно будет и прикорнуть, потом обед, где Танька из бухгалтерии, наверное, опять притащит свою вонючую капусту. Мысли этого мужика просты, как три копейки, столь же честны. На пьяную голову он даже и не заметил, как Вика не только залетела ему в голову с разбегу, но и как вылетела оттуда. Разделила с ним ощущение счастья и выпорхнула в ночной город довольной, как никогда.

Проезжая в пустой кабине сочленённого трамвая, Вика осмысливала всё то, что увидела и почувствовала сегодня. Сытая, счастливая и очень довольная своими открытиями. И почему-то ей захотелось передать хоть немного этого счастья своим ребяткам, которых она теперь контролировала. Миша пусть сам выкарабкивается, его и так с того света вернули, за всё хорошее платить надо. А вот с Настей придётся знатно поработать. Зато и эмоции у неё ярче. Дымчатая фигура проехала до конечной остановки и потом растворилась в темноте. А по пути снова ради шутки кого-то сильно напугала, и прохожий весело навернулся через ограду прямо в холодную реку. Вика хохотала от души на весь квартал, хоть и смех её отдавался страшным грохотом между домов. И ощущала она себя абсолютно счастливой.

Глава 5, Настя

Настя легко могла бы принять вчерашний вечер за сон, если бы с утра не наткнулась на лежащую рядом голую монохромную деву с горящими глазами. От такого зрелища проснулась ещё быстрее.

– Вот только не говори мне, что мы переспали. – Она встала с дивана, поправила грязную белую футболку с затёртым логотипом «Найк», распрямила домашние бежевые шорты.

– Нет. Хотя, смотря что ты имеешь ввиду. – Вика покопалась у девушки в голове. – Поняла. Нет. Но если хочется, можно и это.

– Ебать тя в рот, ты мало того, что у меня в голове копаешься, как у себя дома, так ещё и поебаться мне предлагаешь, подружаня ты моя, не охуела ли ты? – Она направилась на кухню, пора бы позавтракать. – Да пошла бы ты нахуй с такими предложениями!

– Но я же чувствую, что тебе хочется.

– Сука, блять, конечно я хочу ебаться! Конечно! У меня мужика четыре года не было, спасибо, блять, что напомнила! – Достала сначала одну кружку для себя, помедлила и достала ещё одну. – Те чай или кофе? Или что ты там любишь у себя, тя хуй знает.

– А что ты считаешь более вкусным? Хотя, конечно, все ответы на вопросы я могу выудить из твоей головы, но так есть некоторый элемент неожиданности. – Вика из комнаты вплыла на кухню лёжа на воздухе и приземлилась прямо на стол.

– Ебаться-сраться, ещё и стол заняла, сдрисни нахуй отсюда. – Девушка воткнула две кружки чуть ли не в центр дымки.

– Как же ты мне нравишься. – Вика только перетекла как жидкость на стульчик и материализовалась более-менее устоявшейся формой девушки, облокотилась на стол и подпёрла подбородок руками. Глазами она внимательно следила за каждым движением подопечной.

– Надеюсь, только чисто как челик. Ну типа, блять, я романов с адской поеботой женского пола не хочу заводить, знаешь. – Настя достала из морозилки два здоровенных чебурека.

– Почему адской? У меня другое происхождение. – Вика решила не копаться в голове и не спрашивать, для кого предназначался второй чебурек. Опять же что-то новое в её жизни.

– Ты ся видела ваще? Сто пудово видела, хули такие вопросы задаёшь? Это ж, блять, очевидно! – Распаковала оба чебурека на тарелку и отправила в микроволновку разогреваться.

– Для меня это неочевидно. Я же недавно тут. Всего как две недели, моя дорогая. Мне ещё столько всего предстоит узнать.

– Охуеть, и почему я воспринимаю тебя так, будто типа всё ок? Типа, блять, как будто я каждый день, блять, принимаю на дому страхопиздищ с десяти до полуночи. – Настя села напротив. – Ебать ты красивая. Эти твои хуйни туда-сюда такие переливаются, дымок, глаза горят, а мордашка милая при этом.

– Да, я такая. Могу стать ещё более красивой. Но мне нужно понятие красоты. Я лишь имею несколько образов, не знаю, как к ним относиться. Что ты считаешь красивым?

– Эм… бля, да как те объяснить… – Настя почесала грязную голову. – Ну… на примере, наверное. Короче, ща, я метнусь за телефоном и покажу тебе.

Через минуту Вика внимательно изучала картинки в телефоне и пыталась осознать то, что Настя считала красивым. Разные люди абсолютно разной внешности, кто с короткими волосами, кто с длинными, кто тёмный, кто светлый, мужчина или женщина. Существо пыталось определить что-то общее, но ей не удалось – жизненного опыта слишком мало, да и взглядов своих ещё не сформировалось. Вике проще душу высосать и разум захватить, превратить человека в фарш и расплескать ведро крови, чем понять красоту. Она задаст вопрос о красоте Мише – у него наверняка более логичное понятие. Настя всё же опиралась на эмоции.

– Ну чё, те помогло?

– Ничуть. Я так и не поняла, как определить красоту. Наверное, я узнаю об этом позже. Ну... – Вика даже задумалась. – Если взять что-то общее из этого, то ты тоже красивая.

– Бля… – Девушка засмущалась. – Ну типа спасибо. Кстати, я тя не спросила, ты жрать хочешь или как? Ну я погрела на нас двоих, всё-таки ты ж у меня дома, гости, вся хуйня.

– Давай. Мне никогда не повредит.

Когда Вика взяла в руки разогретый чебурек, то сначала посмотрела за тем, как ест Настя. И потом уже сама попробовала в более стабильном состоянии поесть тем же образом. Ей показалось, что это слишком долго, да и концентрированный вкус можно получить, поглотив еду целиком, поэтому расслабилась, раскрыла гигантский рот, полный острых кривых зубов, закинула туда завтрак и залила внутрь чай. За несколько секунд справилась с чебуреком и, довольная, уставилась на Настю. Девушка только бровь в удивлении подняла, но продолжила спокойно есть.

– Вика, эт самое, короче, у меня сёдня много домашних дел, я не знаю, какой те толк смотреть за этим, ну, блять, типа я пол помыть, в магаз сходить, нихуя интересного.

– Почему это нихуя интересного? Ещё как интересно. Я прекрасно знаю, как выглядит образ мыслей, но я не знаю, как мыть полы. И зачем.

– Потому что грязно! Хули ты тупишь, блять, ты посмотри на этот срач! – Настя указала в угол, где, кажется, и не было ничего.

– Но там же ничего нет. Или ты видишь то, что не вижу я?

– Пыль! Это хуёво! Ладно, хуй с тобой, если тебе нравится со мной тусить, чё я, чё, против буду, что ли? Зато хоть нескучно будет, есть, с кем попиздеть. А вечером… ну сначала я пожрать сделаю, а потом будем хуи пинать. Ага?

– Про пинать хуи ты же образно выразилась?

– Ясен хуй!

Только через пару часов Вика окончательно привыкла к манере речи Насти. Выслушала целую историю о том, как её задолбали люди на работе, как её затрахали люди вне работы, как она злится на родственников и как ненавидит весь свет. Пока не могла понять, почему именно девушка так на всё злится, но решила не торопить события – естественные реакции без вмешательства в голову ещё ярче и выразительнее, Вика впитывала их как губка. Пока что дикая ненависть была ей чужда, она и представить не могла, кого и что бы она могла ненавидеть так сильно. Существо лишь наблюдало, вникало и если не могло что-то понять, то оставляло часть вопросов на потом. У Миши же другой спектр эмоций, но он может знать ответы на вопросы. Насте же часть из вопросов задавать не имело никакого смысла – реакция будет яркой, но бесполезной. В очередной раз Вика поняла, что сделала правильный выбор в обоих случаях, и оба человека ей очень подходят.

Настя набрала список продуктов для закупки, пошла в тот же магазин, где была ночью. Там Вика снова засела девушке в голову и продолжила наблюдать изнутри, разделяя часть эмоций. Без очередной злобы не обошлось – в одном месте какая-то женщина перегородила весь проход собой и тележкой.

– Встала тут, блять, посреди прохода, пизда ты престарелая! – Настя с силой отпихнула тележку ногой.

– Что вы себе позволяете?! – Женщина только посмотрела на обидчицу и поняла, что связываться с этой девчонкой в спортивках себе дороже.

– Позволяю тебе пойти нахуй!

Всё-таки женщина не стала дальше разогревать конфликт. Настя только проводила её взглядом и уже в спину показала вытянутый средний палец.

– Встала, блять, посреди дороги, никакого уважения к окружающим. – Она говорила это для Вики.

– Я знаю. Я вообще-то у тебя в голове.

– Кстати… а раз ты такая вся из себя могучая дохуя, может, поможешь мне курицу купить?

– А… определить, тухлая она или нет, не вскрывая упаковки?

– Дыа.

– Замётано.

Настя проговорила это вслух, к счастью, никто посторонний не услышал. Она ходила между рядами с едой, пока Вика внимательно за всем наблюдала, читала информацию с упаковок, иногда вылетала из головы и проносилась в тени лёгкой дымкой, возвращалась к подопечной. Возле холодильника с охлаждённой курицей в упаковке Настя опустила руку внутрь, давая таким образом Вике разойтись. И спустя несколько секунд достала оттуда наиболее свежую упаковку с куриным филе. Вроде, мелочь какая, но Вике и самой было забавно такое проделать – она буквально залезла в каждую упаковку и прочувствовала, где мясо наиболее вкусное. Но всё это невозможно проделать без знания настоящего вкуса и запаха. Сама Вика бы вряд ли вообще сюда сунулась, ей самой какая-то там курица вообще не сдалась.

Минут через сорок на кассе Настя снова ненавидела всех, кто рядом, благо, что людей было немного. Взяла заодно три пачки «синего Винстона», пакет не надо, карта магазина, оплата картой, спасибо, до свиданья. На выходе из торгового центра закурила с большим удовольствием. Правда, снующие люди раздражали её, но куда же от них денешься, приходится жить среди этих сраных людей. По пути домой выкурила ещё сигарету, да и возле подъезда израсходовала одну. А потом и дома на кухне, когда покупки раскладывала по полкам и убирала что-то в холодильник, а что-то – в морозилку. Вика наконец выплыла из тела Насти и в дымчатой форме следовала везде за ней. Обе они привыкли уже друг к другу, девушка даже раздражаться перестала, что за ней следовал кто-то ещё. В какой-то степени её даже забавляла мысль, что теперь у неё в подругах настоящее чудовище, пожирающее души и высасывающее жизни. Неплохой дуэт образовался, однако.

Домашние дела заняли почти весь день: унитаз и раковину помыть, потом полы, потом ужин приготовить, обед на три дня вперёд. Настя вымоталась, но осталась довольна собой и тем, что она приготовила. Всё это время Вика только смотрела и поглощала эмоции, пару раз помогла на кухне и даже покрошила лук, пусть едва нож не сломала. Совместный труд ещё больше сблизил их, укрепил связь, к концу дня Настя настолько уже привыкла к Вике, что была рада провести в её компании целый день.

После вкусного куриного супа девушка пошла валяться на диване и смотреть видео на телефоне. Вика тоже разлеглась рядом и приняла материальную серую форму. Прижалась девушке под бочок, как закадычная подруга. Укрылись одним большим одеялом. Хоть Настя и знала, что это монохромное чудовище с оранжевыми светящимися глазами имело какие-то свои очень корыстные и понятные только ей интересы, всё равно чувствовала от неё какое-то дружеское приятное тепло. А Вика это всё с радостью разделяла.

– Вик, эт самое, чё, давай видосики посмотрим. Ты же не знаешь ничё про тик-токи, да?

– Конечно нет. Я никогда этого не видела. Только, может, издалека и без малейшего понятия. – Она легко ткнула пальцем в экран смартфона. – На меня оно не реагирует. Странное стекло. Или оно не воспринимает меня?

– Потому что ты не челик, ёпта! Ясен хуй, что оно не работает. Эта хуйня как-то там типа по коже ощущает какую-то хуйню, и поэтому оно у тебя не работает, а у меня на коже работает. Ну я хуй знает, как объяснить.

– Хм… Миша сможет мне объяснить. – Вика улыбнулась. – Он понимает, как работают вещи.

– А, это второй чел, которым ты управляешь?

– Да. Но таких эмоций, как у тебя, я бы от него никогда не получила. Я не брошу тебя, моя дорогая, не переживай.

– Ну… – Настя грустно улыбнулась. – Я как-то даже прониклась тобой, что ли. Лан, давай видосики смотреть.

От каких-то видео Настя громко смеялась, хохотала, на каких-то кривила лицо или высказывала короткое «какая хуйня», а где только цыкала и пролистывала. Вика иногда тоже хохотала, но едва-едва, чтобы девушку не напугать. Всё-таки хохот Вики по какой-то странной причине звучал как грохот, что-то типа смеси грома с падением на асфальт тяжёлого шкафа со всем содержимым. Через некоторое время в материальной форме она выучилась легонько смеяться как девочка. Иногда делала это просто потому, что так поступала Настя. Но ей нравилось это. И как они в целом проводили время.

Через некоторое время Вика дымкой умчалась за пивом, и всё также под одним одеялом они продолжили смотреть ролики. В какой-то момент Настя задумалась, поставила ролик на паузу. Почувствовала, что счастлива сейчас, как никогда прежде. Что-то такое… забытое. Девушка давно не ощущала столько положительных эмоций сразу, она отвыкла от подобного. Когда есть кто-то рядом, когда кому-то нужен. И с этим кем-то хорошо просто сидеть под одним одеялом. Чувствовать тепло. Настя долго боролась сама с собой, но всё-таки не сдержалась. И заплакала. Чем сильно озадачила сидящую рядышком Вику.

– Что-то случилось? – В ней такая реакция вызвала замешательство.

– Ну… – Она вытерла слёзы, а те всё бежали и бежали. – Мне так хорошо сейчас, поэтому я плачу…

– Но ведь… – Вика попыталась понять. Правда, в голову в такой момент не вмешивалась. – Если человеку плохо, он плачет, но тебе хорошо, почему так? Я… чувствую от тебя странное что-то. Тебе грустно от того, что тебе хорошо. Это так?

– Угу. – Настя положила телефон на простыню. – За столько времени я почувствовала, что кому-то нужна. – Она подняла заплаканные глаза. И встретилась с Викой взглядом.

– Но… мне нужно что-то сделать? Я не хочу, чтобы тебе было грустно. И мне тоже от этого грустно. Почему-то. Я…

Настя обняла Вику и тихо поплакала ей в плечо.

– Спасибо тебе…

Глава 6, Миша

Когда Вика примчалась к Мише домой, тот, оказывается, уже третьи сутки не спал. Как одержимый он всё продолжал разрабатывать теории, строить догадки, всячески пытаться понять саму Вику и её происхождение по тому набору данных, который имел в текущий момент. Чего, конечно, было невероятно мало для полной картины. И ещё Вика поняла, что возвращение людей к жизни давало некоторые последствия – возвращённые ценили эту самую жизнь намного меньше. Если и раньше Миша не отличался большой любовью к своему существованию, то сейчас он совсем слетел с катушек. И когда она встретила его почти обезумевший взгляд, то поняла, то без вмешательства скоро потеряет одного из своих подопечных. Чего ей очень не хотелось.

– Миша, ты не находишь, что слишком усердствуешь в поисках смыслов? Я уже вижу, что часть твоих теорий ошибочна. Можешь их не строить, зачем? – Она разлеглась на его кровати.

– В смысле?! – Его глаза смотрели куда-то чуть в сторону от дымчатой фигуры.

– Если ты продолжишь так себя вести, то умрёшь. Во второй раз.

– И?! – Он отвернулся к белой доске для маркеров и небрежно стёр всё, что там нарисовал.

– Кажется, ты не вполне осознаёшь свою смерть, дорогой. Я не смогу второй раз вернуть тебя к жизни. Я не настолько сильна.

– Но… тем не менее! Мои труды послужат кому-нибудь другому! А?! – Он будто поймал какую-то ещё мысль и пытался её переварить, застыв в одном положении.

– Миша, тебе надо отдохнуть. И…

– Сколько мне ещё осталось?! Сколько я буду жив? Я знаю, что тело разлагается довольно быстро, сколько мне там ещё?!

– Ох… – Вика даже почувствовала себя виноватой в какой-то степени. – Ты жив… нормально. Твоя смерть длилась не более минуты. Тело даже остыть не успело, когда я вытащила его.

– То есть… – Он снова застыл, осознавая сказанное. – У меня как будто бы всё в порядке? И мне не надо спешить, чтобы успеть всё зафиксировать?

– Да. Сейчас тебе надо лечь спать. Как же ты сможешь мне помочь, если сойдёшь с ума? Вообще-то ты мне нужен целиком. С головой. А без головы я высосу всё, что осталось. И твои труды будут напрасны. – Она переметнулась к парню и обвила его тело дымкой, словно змея.

– Тебе виднее, конечно. – Он столкнулся с её взглядом. – Наконец-то я вижу твои глаза вблизи. Надо зафиксировать…

– Миша, блять! – Вика вспылила в манере Насти. – Сначала тебе нужно спать. А потом… – Она заглянула ему в душу. – Что-нибудь поесть. И попить, кроме кофе, энергетиков и водки. И как тебя с работы ещё не выгнали с таким взглядом?

– Я взял четыре выходных! Но ты же и так это прочитала, верно?

– Миша… – Вика уже всерьёз обеспокоилась. – Ладно, я поняла. – Вошла в его тело и взяла полный контроль.

Если в прошлый раз парень ощутил, как ему плохо, то сейчас Вика уже осознала, насколько ей невыносимо в этом теле. С трудом направляя еле-еле бодрствующего Мишу, она уронила его на кровать и закрыла сверху одеялом. Дождалась, пока сознание подопечного не отключится полностью, и только тогда вышла из его тела, пусть и продолжая наблюдать. Не думала она, что может приключиться что-то такое. И что возвращённый из мёртвых Миша так себя поведёт. Или он всегда был таким? Нет, в его сознании чётко шла мысль, что раз он уже один раз умер и вернулся к жизни, значит, второй раз умереть уже не так страшно, а потому можно своё тело разрушать, пока оно не кончилось. Видимо, в своих теориях, одна безумнее другой, парень дошёл до того, что раз он снова жив, то это ненадолго, и надо всё успевать.

Вика взглянула на разбросанные записи, какие-то зарисовки, таблички. И раскрытый ноутбук с открытым на редактирование документом. Пусть существо не знакомо с техникой, но остаточного влияния разума Миши хватило, чтобы оно приняло материальную форму и взяло в руки мышку. Последние записи представляли собой что-то хаотичное, оформленное фрагментами и обрывками, все записи здесь – это практически бред, хоть и очень аккуратно написанный. Но более ранние записи, например, за вчерашний день, вызвали в Вике огромный интерес. Зацепкой являлись её оранжевые светящиеся глаза. И мало того – в документ вставлены картинки с какими-то цитатами. Да, часть из этого – бред и ерунда, что-то на уровне страшилок. Но одна запись выделялась среди остальных.

Девушка по имени Ангелина искала пропавшую подругу. Фотография какой-то милой девчонки с рыжими волосами. И подписью «Вика, найдись». Среди особых примет – оранжевый отблеск в глазах. Если бы не эта деталь, то всё можно легко списать на обычное имя, но… Вика почувствовала что-то внутри себя. И не просто так. Девчонка с фотографии, казалось, смотрела на неё. Почему-то это зрелище завораживало. В какой-то момент Вика даже подумала, что можно сдёрнуть Мишу из сна и раскочегарить его, чтобы он продолжил свои дела. Но нужно дать ему нормально отдохнуть. Случайно в мешанине разных материалов он нашёл что-то очень-очень важное. Пусть спит пока.

Дальнейшие изыскания и попытки осмыслить потустороннее чудовище ничего особенного не несли, хоть Вике и забавно было это читать. И только сейчас она осознала, что всё-таки получила часть каких-то знаний от своих ребят, которых она взяла под контроль. И даже от тех, чьи души она поглощала, пусть там и совсем крупицы. Сейчас ведь она без проблем воспользовалась ноутбуком, а ещё вчера тыкала пальцем в смартфон и не совсем понимала, как это работает. Возможно, часть из этих знаний выветрится из головы, когда Миши не будет рядом, или контроль над ним потеряется.

А пока ей надо питаться. Хоть она и не чувствовала всепоглощающий голод, как в момент своего появления, но понимала, что скоро он даст о себе знать. Пока парень спит в абсолютной отключке и даже снов не видит, самое время вылететь наружу и словить кого-нибудь на обед. Вика снова обратилась в дымчатую форму и за мгновение в тени выскользнула в подъезд, просочившись через дверь. Интересно, а какие тут соседи? Обычный многоквартирный дом, ничем не выделяющийся среди прочих таких же домов в этом районе, но кого же он в этот раз принесёт? Средь бела дня многие квартиры пустовали. В каких-то были только дети, которые со школы пришли. Девчонка по имени Алиса с трудом переваривала программу четвёртого класса и обижалась на одноклассника Владика за то, что тот постоянно тыкал ручкой ей в спину. Или подросток Серёжа, собирающийся на робототехнику, не стал есть рыбу и пюре на обед, оставленные мамой в холодильнике, хотел заскочить в «Макдак» и уже там поесть чизбургеров. А вот ещё одна квартира в соседнем подъезде наградила Вику по полной программе.

Этот человек считал себя намного выше других, казался сам себе мыслителем и каким-то особым, кто уж точно жизнь-то понял, в самом деле по степени своего развития не дотягивал даже до бредовых записей Миши. Мнил себя почему-то человеком высокой культуры. И как Вика поняла, звал себя этот человек не иначе, как Алексом, но его детское обидное прозвище «Санька-обоссанька» подходило ему намного больше. Как был никчёмным, таким и остался, думал, что одевается стильно, но старое пальто с блошиного рынка совсем ему не помогло, даже наоборот. Хвастался человечек поверхностными знаниями обо всём, эрудицию он так проявлял, будто умный сильно. По факту же был тупой и глупый одновременно. Конечно, Вике он ничего плохого не сделал, но при виде страшной дымчатой фигуры с сияющими оранжевыми глазами сначала полностью оправдал своё детское прозвище, а после высасывания души ещё и умер, жидко обделавшись в штаны. Как при жизни был жалким, так и сдох жалким. И душонка у него была такая, что на один зубок. Вика только цыкнула и полетела себе дальше.

Вот тут ей снова повезло – в старой квартире проживала мерзкая жирная бабка. Сварливая – жуть. Характером скверная, первого мужа до могилы довела. Второй хоть сам сбежал, счастливчик. Вроде, мелкая такая, но гадкая, рожа – будто говна поела, шёл этой бабке девятый десяток, а энергии у неё хватило бы ещё на хрен её знает сколько. Всё было ей не так, ну вот всё. Причём, всю жизнь. На чужих шеях всегда выезжала, что по карьерной лестнице, что в личной жизни, мерзейшее существо, настоящий паразит общества. Накопила несколько миллионов на собственный гроб, а своим детям ни копейки не дала. Такая мразь ещё и связь души с телом имела невероятную, сдыхать она не собиралась, но дитя Судьбы распорядилось иначе. Вика решила, что тут надо пошутить основательно. Для такой шалости можно разгуляться.

Захватила полный контроль, насколько смогла, и было это непросто. Как и управлять таким раздутым чудищем. Открыла в ванной горячую воду, пусть наполняется. Достала из кухни два кипятильника, пригодятся ещё. Сдерживать это тело очень сложно, Вике стоило огромных усилий довести дело до конца. Особенно, когда в откровенно горячей воде тело стало сопротивляться. Но после того, как почти вся душа была высосана, чудище наконец перестало брыкаться, столько воды расплескало почём зря. В ванной оно быстро покраснело. Вика добавила и финальный штрих – сунула в воду два включенных в розетку кипятильника. Ну и раз частичка души всё-таки осталась, бабка окончательно не умерла. Она уже не в силах ничего сделать, но всё будет прекрасно ощущать и осознавать. Вика посмотрела на это с величайшим наслаждением. Ну, зато родственники теперь получат её деньги, и внучке даже хватит на операцию по удалению хоть и доброкачественной, но очень неприятной опухоли. Шалость удалась.

После плотной трапезы Вика вылетела обратно и вскоре оказалась за ноутбуком. Условные исследования Миши её уже не интересовали, а вот личная жизнь – это да, это можно поглядеть. Логично, что картинки и фотографии лежали в папке «изображения», как и документы в папке «документы». Всё прописано, пронумеровано, названо как надо и датами обнесено со всех сторон. Тем более удивителен бардак на рабочем столе. «Посиделки с друзьями» выделено в целую категорию, там тоже всё раскидано за разные годы. Есть и фотографии двухнедельной давности, на которых Миша стоит рядом с парнями, похоже, что они в каком-то заведении. Пока что Вике не хватало знаний о мире, чтобы точно понять, почему именно эти фотографии сохранены, что конкретно там изображено. Но все на фотографии счастливы. В папке «Египет 2020» есть ещё фотографии парня, он рядом с какой-то девушкой, есть раздельные фотографии и его, и её, несколько совместных. Но не похоже, что у них какие-то высокие чувства друг к другу. Однако… Вика попыталась заглянуть глубже и понять эти фотографии, но у неё ничего не вышло. Пока что.

Есть и «Москва 2013», где Миша очень много снимал город, есть и общая фотография с ребятами примерно его возраста. Не похоже, что парень одинок, да и не чувствовалось в нём это. Но почему он так легко и хладнокровно решил покончить с собой? Вот этого Вика совсем не понимала. Вся мотивация Насти как на ладони, там и обида, и злость, и грусть, а Миша – это какой-то странный расчёт. Или не странный? Возможно, Вике просто нужно подольше посидеть в парне и понять, что с ним происходит. Даже моменты радости, пока она рулила парнем полностью, какие-то блёклые и даже близко не дотягивающие до простых эмоций Насти.

Существо просмотрело большое количество фотографий. Заметила пока что необъяснимую для неё закономерность – более старые снимки показывали, что Миша там живее. С каждым годом его эмоции угасали, и в последних месяцах на лице больше безразличия, чем когда-либо. Он пытался выглядеть счастливым, где надо. Пытался выдавать те эмоции, которые и должны быть, но была в этом фальшь. И он не был несчастен – на контрасте с Настей хорошо видно, как это выглядело. Он чувствовал себя никак. Он знал, что должен чувствовать, но по какой-то причине не ощущал этого. Вот почему его связь души и тела настолько слаба даже сейчас.

Вика еле дождалась Мишу, пока тот очнётся после своего сна на четырнадцать часов. Вставал он очень неохотно, пытался понять, как вообще оказался на кровати.

– Ох… бля, Вика, это всё ты, да? – Он сел на кровать.

– Да. Ты чуть не погубил себя. Зато я успела ознакомиться с тобой и твоим внутренним миром через твой ноутбук.

– Ну поздравляю. – Миша медленно встал и, шаркая, направился на кухню. – Надо хоть перечитать, что я там написал. И что из этого правда. Вроде, ты мне что-то говорила, что я хоть и умер, но вернулся к жизни нормально, или мне приснилось это?

– Ты был мёртв, да. Но совсем чуть-чуть. Так что я вернула тебя довольно быстро. Это вряд ли бы повлияло на твоё тело.

– Ну да. Можно сказать, клиническая смерть. А что именно было? – Парень налил холодной воды из чайника в кружку и жадно выпил.

– Хоть я и успела поймать тебя на лету, в воду ты всё-таки упал. И захлебнулся. Но я быстро вытащила тебя и откачала. По-своему. Сначала перевернула, чтобы из тебя вода вышла, а потом оживила, как поняла это. Заставила организм снова работать так, как нужно. Ну и на моих силах твоё тело быстро пришло в норму. Конечно, я очень устала. – Вика проплыла по воздуху к парню.

– Угу. И думаю, что теперь ты понимаешь, почему я решил утопиться. Потому что я чувствую целое нихуя. Может, у меня депрессия, не знаю. Обследоваться надо, а мне всё равно. Но твоё появление придало мне хоть какой-то смысл. Даже если…

– Миша, ты мне вообще-то нужен не только живой, но и функциональный. А то какой от тебя толк? – Вика приблизилась к нему и вплотную уставилась, заглядывая в душу. – Пойми, что ты не особенный. И волочить тебя за собой я не буду. Решать твои проблемы. И увеличивать твою волю к жизни я тоже не горю желанием. Так что давай, приходи в себя, как хочешь.

– Да я не особо-то и хочу.

– Ну… – Вика помедлила.

Взвесила в голове все «за» и «против». Конечно, её первый день с Мишей ей понравился, но вот его самостоятельное поведение вызвало неоднозначную реакцию. Да, поначалу она хорошенько в нём оторвалась, но на контрасте с Настей быстро поняла, что эмоционально тут ловить нечего. С логикой у него, конечно, всё в порядке, но с этой же логикой он едва сам себя до смерти не довёл. Плюс возвращенцы, видимо, и правда ценят жизнь ещё меньше. А нужен ли Вике такой балласт? Зачем тащить за собой того, кто сам не горит желанием продолжать своё существование? Но тут она кое-что поняла. Значит, если его связь с телом так слаба, то Вике не составит никакого труда использовать его в последний раз. Она широко улыбнулась.

– Ладно, Миша. Я кое-что придумала. Одну занимательную шутку.

– В каком плане?

– Можешь об этом не задумываться. – Хотела добавить «дорогой», но не стала. К тем, кого она высасывает без остатка, таких слов не применяют.

Улучшенный парень взял с собой ноутбук и зарядник для него, а также несколько наиболее осмысленных записей. На его лице играла злая ухмылка, которая ему совсем не принадлежала. Сел в свою машину, в это раздолбанное корыто, погладил грязный руль. Включил музыку на всю катушку, что кузов буквально дребезжал, вырулил на большую дорогу и погнал так быстро, как смог. Нарушал и пролетал в считанных метрах от других автомобилей, выезжая на красный сигнал светофора. Едва увернулся от столба. И если бы кто-то в этот момент заметил его обезумевший взгляд с горящими оранжевыми глазами, то понял бы, что водитель сильно не в себе. Добрался он до «Васильевского острова» за полчаса, обычно этот путь занимал минут на пятнадцать больше времени. И гнал Миша в сторону «моста Кораблестроителей», который проходит над рекой Смоленкой.

К тому моменту, как старая ржавая тачка пробила ограждение и полетела в воду, водитель уже был мёртв. А дымчатое чудовище с горящими глазами смотрело на это всё из тени и держало в руках ноутбук с заветными данными. Вот так Миша и закончил тем путём, как и хотел. Шалость удалась и на этот раз.

Глава 7, Сергей

Вике пришлось в укромном месте под мостом дождаться, пока стемнеет, чтобы спокойно в дымке перемещаться по городу и не попадаться лишний раз на глаза. Люди ничего не способны ей сделать, но вот лишнее внимание бы привлекать не очень хотелось. В планы существа не входило массовое убийство и разрушения. С ноутбуком было чуть сложнее перемещаться – главное было не разбить его раньше времени, всё-таки в дымчатой форме Вика передвигалась хаотично. Но ей удалось извернуться и ни разу даже не задеть техникой асфальт или стены домов. Она забралась на балкон квартиры, где жила Настя, открыла дверь изнутри и оставила ноутбук на обеденном столе, включила его и открыла на весь экран документ с данными о Вике. А то знает она подопечную свою, та всю квартиру вверх дном перевернёт и ещё больше ударится в злобу, понимая, что домой кто-то проник, а так сразу понятно будет, что Вика свои дела натворила и улетела. Хоть и не была до конца в этом уверена, но так должно сработать. А пока существу нужно новое тело мужского пола, но в этот раз куда более стабильное и сильное духом. Миша своё отработал, жизнь отдал, всё хорошо.

В темноте Вика передвигалась по теням или делала очень длинные прыжки между домами, над фонарями, стелилась по земле. И задумалась о том, что было бы очень здорово получить человеческую форму и передвигаться спокойно средь бела дня, чтобы окружающие не воспринимали её как ужас. Так банально удобнее. Познавать мир людей тоже практичнее. Знакомиться с чувствами и постигать новое – тем более. Конечно, можно было воспользоваться чьим-нибудь телом, но над ним нужен постоянный контроль. Мёртвое тело долго не протянет, Вике надо питаться, а гонять тело и питаться одновременно нельзя. Да и затратное это дело. Живые люди обычно брыкаются. Миша не в счёт – там всё было довольно плохо, как оказалось. Такие тела ей самой не нужны, больно много проблем.

Но пока надо решить насущное – обзавестись новым подопечным мужского пола. Встреченные ей мужчины хоть и были интересными, сильными духом, но не годились для захвата, часто и навыками нужными не обладали. Зацепиться за кого-то, подобного Насте, уже казалось Вике сложной задачей. Ведь нужен тот, кто очень устал, кто постепенно терял свою связь духа и тела, но кто был достаточно сильный, чтобы продолжать бороться даже тогда, когда от него самого уже почти ничего не осталось. И теперь все потенциальные самоубийцы, а вычислить их было легко, отметались как варианты.

Через несколько часов поисков удача Вике улыбнулась. Мужчина, двадцать восемь лет, выглядит почти на сороковник. Кажется, у него прогорел бизнес, образовались долги. И он все долги раздал, оказался у разбитого корыта. Он уничтожен, одинок, зол. Ему грустно и плохо, но он готов взять паузу, передохнуть и снова кинуться в бой, в этот раз уже со знаниями, как делать не надо. Насколько Вика смогла увидеть в нём и почувствовать, Сергей ценил свою жизнь даже в моменты отчаяния. О да, он будет сопротивляться. Вика проследила за ним достаточно долго, чтобы составить картину. Ездил на старой машине, но аккуратной. Ночевал не дома, а опять где-то на стороне, да и дома у него теперь нет, всё съёмные квартиры, хостелы, комнатушки, какие-то временные пристанища. Бюджет его сейчас даже хуже, чем у Насти, дела его ещё сранее, но Сергей не готов мириться. Да, сейчас этот боец тяжело ранен. Идеальный момент для атаки.

Он уехал куда-то на край Васильевского острова, оставил машину неподалёку от «западного скоростного диаметра», а сам пешком прошёл к Финскому заливу, где сейчас никого не было. В одиночестве он сел на бревно, валяющееся на песке, посмотрел на оставленный здесь пустой мангал. Хотел закурить, привычка пока давала о себе знать, но он больше не тратил на это деньги. Пожал сам для себя плечами. Расслабился, наслаждаясь тишиной. Правда, наслаждаться ему оставалось недолго, потому что из воды показалась голова девушки с сияющими оранжевыми глазами. При виде этой страшной девы Сергей не стал дожидаться, пока опасность сама к нему подойдёт, рванул с места и побежал в страхе в сторону машины. Но Вика быстро переместилась вперёд него и выросла буквально из-под земли. И куда бы он ни пытался сбежать, дымчатое существо везде его настигало.

– Ах ты сука! – Он понял, что просто так не отделается от этой штуки, чем бы оно ни было. – Ну раз помирать, так с музыкой. – И извлёк из кобуры на поясе короткий никелированный травматический револьвер с димедрольными усиленными патронами в барабане.

Стрелял он метко. Шесть резиновых шариков уложились в районе глаз и лба, и на последней резиновой пуле страшная дева резко дёрнула головой и упала на спину. Проверять, дохлое оно или нет, Сергей не стал, хотел уже сбежать отсюда к машине, но путь ему перегородила всё та же самая дымчатая фигура с горящими глазами. Обвила его так, что мужчина и дёрнуться не мог, её голова оказалась на том же уровне, что и его.

– О, а ты хорош. – Она расплылась в улыбке. Страшная, но красивая девчонка. – Уж на этот раз я не ошиблась. Уж на этот раз ты послужишь мне дольше.

– А, так я тебе нужен? – Сергей хоть и боялся, но быстро сообразил, что он зачем-то ей понадобился.

– Да. Ты мне нужен целиком. – Символы в её глазах пришли в движение, резкая вспышка оранжевого света озарила пространство под «западным скоростным диаметром».

Улучшенный Сергей ощутил небывалую лёгкость. Все его предыдущие проблемы пропали, да и от долгов-то он избавился ещё в обычной форме. А тут такое! Пришла пора отдохнуть. Подумать о себе. Подумать о том, как прекрасна ночь. Посидеть у залива, даже если сейчас прохладно… он может зажечь огонь. На берег во время шторма выбросило много всяких деревяшек, так что посидеть у костра не составит никаких проблем.

Он пришёл туда, откуда Вика и спугнула его. Накидал в старый косой ржавый мангал всё, что попалось под руку, набил его до краёв, сунул внутрь несколько бумажек, которых тут тоже хватало. Зажигалка осталась в кармане ещё с давних времён. Так что разжечь огонь оказалось проще простого. Всё-таки возле мангала и теплее, и приятнее. Такой же оранжевый горящий свет, как глаза.

– Знаешь, если ты покажешься снаружи, то мне так проще будет разговаривать.

– Не вопрос. Ты всё равно в моей власти, дорогой. – Договорил он же.

Рядом с ним на бревне из песка выросла тёмно-серая фигура из дымки. Вика держала крепкую связь и знала все мысли и чувства. И вот это ей нравилось сильно больше, чем у Миши. Тот по сравнению с мощью Серёги был куском блёклого говна. А здесь…

– Так, Вика… насколько я понял, что так тебя зовут, я зачем-то нужен тебе. Ты для чего-то оставила меня в живых. Я слушаю.

– Мне нравится твоя позиция. Будто ты здесь что-то решаешь. Будто ты здесь можешь мне что-то предложить. Очевидно ты под моим присмотром, дорогой, каждый твой шаг я знаю. Что ты можешь мне предложить?

– Пока не знаю. Я же от тебя ничего не услышал. – Он повернулся к ней и улыбнулся даже. Оценил взглядом. Вика даже увеличила себе грудь.

– Сиськи у меня что надо. И какие надо. Мне нужен ты. Целиком. С твоими мыслями, эмоциями. И действиями. Ты очень устал, но очень ценишь свою жизнь. Ты вымотан, но ты готов бороться. А значит, толку от тебя будет больше, чем от предыдущего. Возможно, он до сих пор в утонувшей машине, я не знаю. И тебе проверять меня на прочность не советую, дорогой. Мне никто ничего не может сделать, кроме отца. Но его день ещё не пришёл.

– Так… что мне нужно делать?

– Жить. А ещё ты поможешь мне понять меня саму. Что я такое и кто я такая. И как связана одна картинка с Викой и подписью от некой Ангелины. Я чувствую, что там что-то есть. Там всё не так просто. – Дымка приняла материальную форму, хоть и по-прежнему не очень стабильную.

– Ладно. – Он так согласился, будто имел право отказаться. Хотя это просто привычка из жизни.

– И ты даже вопросов лишних задавать не будешь? – Она взяла его за тёплую грубую руку.

– А смысл? Я чувствую, как ты копаешься у меня в голове, роешься там. Сама ответишь на все вопросы, мне даже рот открывать необязательно. Да, я ничего не могу тебе предложить такого. Но…

– Я покину тебя тогда, когда пойму всё, что мне надо. Убивать тебя после этого я не собираюсь. А если проголодаюсь – вокруг полно других людей. Большой город. Всегда найдётся кто-то, кто мне по вкусу. – Её длинные волосы шевелились на ветру.

– Кстати… если ты жрёшь души людей… может, ты сделаешь благое что-нибудь? Ведь есть люди отвратительные. Я тоже не сказать, что хороший человек. – Сергей быстро смекнул, куда можно направить эту внезапную непостоянную деву. – Но есть те, кого не жалко. И никто по их смерти плакать не будет.

– Какой ты хитрый! Мне это нравится. – Вика оскалилась в злобной улыбке. – Так ты получишь то, что нужно тебе, я получу то, что нужно мне. Не зря я тебя выбрала, дорогой. Но ты что, сам будешь оценивать, кого мне съесть? Откуда ты знаешь, что мне понравится, а что – нет? Не рекомендую знать за меня, что мне надо делать. Я ведь передумаю, сожру почти всю душу и оставлю чуть-чуть, чтобы ты мучился и проклинал тот день, когда предложил мне такое. Ты аккуратнее. А то я и заиграться могу.

– Я предельно осторожен, дорогая. – Он сам злобно ухмыльнулся. – Это ведь не обязательство, а совет, рекомендация. Я не призываю же тебя слушать меня, просто прими к сведению. Ни в коем случае не давлю, Вик.

– Меня устраивает. А не будет устраивать – я тебе скажу. Но пока ты мне нравишься. – Она уставилась на пылающий мангал, в котором потрескивали деревяшки и тлели угли.

И получала удовольствие от созерцания. Холодная ночь, но спокойная, никого нет на заливе, разве что где-то далеко сидела такая же точка возле другого костерка. Все проблемы отошли далеко и перестали волновать, сейчас лишь момент тишины. Сергей даже перестал о чём-либо думать, и в его голове отражались только окружающие звуки ветра. Вика считала это полностью и разделила с ним такое ощущение, когда голова освобождена от лишнего.

– Вика, вот знаешь, надо иногда остановиться, перестать размышлять, чтобы тебя всякая херня не беспокоила. Вот так выдохнешь, остановишься – а потом и решение принимать легче. Думаю, ты уловила, что я волнуюсь. – Ему не потребовалось утверждение, он просто его почувствовал внутри себя. – Но я подождал чуть-чуть, и мне полегчало. Ведь ничего плохого не произошло, верно? И моё положение теперь даже лучше, чем было, потому что во мне внезапно поселилась очень странная, непредсказуемая, но очень сильная херь. Или ты будешь покидать меня?

– Конечно буду. У меня есть и своя жизнь, дорогой.

– А я уж подумал, что вот мне суперсила, да ещё и бесплатно! Ай ладно. Думаю, мы сработаемся. – Сергей встал с бревна. – Так, пора потушить костёр. Дорогая, сделай доброе дело – опрокинь это всё в залив, чтобы оно тут не загорелось.

Вика вытянула длинную дымчатую руку, схватила мангал с огнём целиком и с размаху швырнула его в воду, где тот с шипением, бульканьем и треском резко потух. И далее она полностью залезла в Сергея, чтобы тот проводил даму к машине. Его здоровенный тяжёлый «Форд» стоял вдоль улицы, где с двух часов ночи стоянка уже будет запрещена, полчаса у них ещё было.

Когда до машины оставались считанные метры, Вика резко остановила мужчину.

– Как называется твоя машина?

– Краун Виктория. Забавное совпадение, не правда ли? Я ведь её тоже просто Викой зову.

– Забавное. – Но внутри себя она что-то почувствовала в ответ. Как тогда, на фотографии девчонки.

Сергей вставил ключ в замок зажигания, повернул – электронная приборка осветилась зелёными лампами. Двигатель издавал ровное-ровное, тихое, но мощное «бу-бу-бу», это успокаивало. Вика разместилась на переднем пассажирском «диване», при желании тут и третьего человека без проблем можно было посадить. Сергей только переключил коробку в «драйв», вывернул руль до упора влево, чтобы выехать из «кармана». При нажатии на педаль газа «Краун Виктория» уверенно отозвалась, характера этой штучке хватало. И Вика чувствовала себя в этой машине на удивление прекрасно. Сергей никуда не спешил и ехал только для того, чтобы ехать. Он получал от вождения такого сухопутного корабля невероятное наслаждение.

– Знаешь, Вик, мне предлагали за неё большие деньги. Она ведь очень редкая. Их в стране так мало, что по пальцам пересчитать. Конкретно за вот эту я ещё семь лет назад вывалил около миллиона. У меня тогда были деньги, и я хотел машину для души. Так, жопу возить у меня «Хонда Аккорд» была, а это… – Он бережно погладил руль. – Даже когда в моей жизни наступила совсем жопа, полная, прям вот беспросветная, я свою Викулю всё равно не продал. Ну не смог. Сейчас она стоит ещё дороже, а мне всё равно не помешали бы деньги. Жрёт она – моё почтение. Я за эти покатушки по городу сожгу тысячи полторы рублей минимум. Но эмоции она дарит нереальные.

– Я всё это чувствую. Всё. Вообще. Каждое твоё слово. Я живу сейчас твоими эмоциями. Вези меня, дорогой.

Вика смотрела на то, как бежали городские огни, мелькали дома, проносились уже знакомые места – набережные. Мост, пробитое ограждение, канал, в котором сейчас утонувшая старая «Тойота» с мёртвым Мишей, если его ещё не достали. А потом… исторический квартал, этим домам больше сотни лет. Каждый горящий огонёк в окне – это чужая жизнь, чья-то судьба. Коммунальная квартира, где одинокий пенсионер заглушал свою душевную боль, недолго ему осталось. А на третьем этаже соседнего дома настоящий бордель с проститутками, одна из них грезила съездить в тёплую страну, жила только этой мечтой, пока кто-то жёстко драл её. Но всё равно спустит всё на наркоту, а потом сторчится и сдохнет, как последняя сука. Через два дома в «коливинге» над «разливухой» молодой программист осваивал новые фрэймворки, будто это поможет ему найти работу мечты, сгорит он в своём программировании и уйдёт помощником повара на сухогруз, где и будет счастлив по-настоящему. Мальчишка десяти лет не спит и плачет в подушку, потому что он увидел такую трогательную сцену в мультике, что прокручивает её в голове раз за разом и не может заснуть. Хотя на самом деле он просто хочет, чтобы его кто-то обнял, но дома так не принято.

И ещё очень и очень много разных жизней. Вика растворилась в этом, в домах, в квартирах, в судьбах каждого. Но поймала настроение Сергея, переключилась на него и неожиданно для себя обнаружила, что рассматривала уже красоту ночного города. На пустых дорогах в жёлтых светодиодных лампах какое-то спокойствие и тепло. Деревья уже почти всю листву потеряли, осыпались, но пока это не выглядело слишком уныло, держалось, хоть и уступит ещё место мраку с ободранным окружением. Но есть ещё чуточку времени полюбоваться остатками красоты. На Большой Неве снова стоят какие-то буксиры, хотя скоро реку затянет льдом. Мосты уже развели, и с острова можно уехать только одной дорогой, но им туда не надо. Сергей никуда не спешил и готов кататься всю ночь. Вика утонула в окружающем мире и поняла, насколько же она счастлива в этот момент.

Глава 8, Настя

Когда Настя увидела включенный ноутбук на столе, она тут же схватилась за длинную металлическую ложку для обуви, чтобы всыпать незваному гостю по самые помидоры. Только потом, минут через пять тщательного анализа, поняла, что ноутбук занесла именно Вика – не только по открытому документу, но и по незакрытому балкону. Человек бы вряд ли пробрался на двенадцатый этаж, там и зацепиться не за что, дверь бы тоже открыть не смог. Единственное существо, способное на такое – это Вика. Хоть Настя и готова была навалять кому угодно, глубоко в душе жалела о том, что дома по-прежнему всё так же одиноко, как и всегда.

Так вышло, что в жизни девушки единственным… другом? была Вика. Страшное монохромное чудище с горящими глазами, убивающее людей шутки ради, стало для Насти чем-то большим. Да, они провели вместе всего-ничего времени, но даже так она успела привязаться к этой странной бешеной девахе. С грустью села на диван, на всё то же несвежее постельное бельё, на мятое одеяло. Провела по нему рукой, вспоминая о том коротком, но таком тёплом времени, которое она провела вместе с Викой. Она же так и заснула с ней в обнимку. А когда проснулась – обнаружила, что снова всё так, как и всегда. До будильника оставалось ещё два часа, но Насте уже совсем не спалось. И кажется, что только в тот момент она осознала, насколько одинока по-настоящему и насколько ей нужен кто-нибудь рядом. Да так, что она накрылась одеялом с головой и проплакала в подушку часа полтора-два.

Если бы не будильник, то, наверное, так бы она ещё долго пролежала, но пришлось встать. Где-то к середине рабочего дня она более-менее пришла в себя. Даже коллеги заметили, что с Настей что-то не так, раз она не поливала словесным говном всё, что шевелится. Но потом всё вернулось на круги своя, хоть и не сказать, что другие девчонки из этого магазина вздохнули с облегчением. Но с привычной кислой Настюхой всё-таки проще.

Сейчас девушка снова задумалась о своём одиночестве. Она прекрасно осознавала, что разошлась со всеми знакомыми не только в силу характера, но и потому, что боялась подпускать людей близко. Были у неё две подруги когда-то – Анька, пусть и запредельно тупая, как пробка, но добрая и весёлая, и Ангелина – довольно серьёзная дама на несколько лет старше, страдающая алкоголизмом. С Анькой разошлись из-за каких-то пустяков, разосрались в труху из-за ерунды. С Гелей вышло иначе – она к Насте испытывала нездоровую тягу. Правда, теперь причина была более понятна – скорее всего, у Ангелины было подобное одиночество, и та забивала его, как могла. Жаль, что сама Настя это так поздно поняла.

Она ещё какое-то время тихо сидела на диване, прокручивала в голове прошлое. Посмотрела на открытый ноутбук, только сейчас осознала, что так и не взглянула на то, что именно там запущено. И когда дошла до открытой фотографии с подписью «Вика, найдись» от Ангелины… где-то глубоко внутри у девушки что-то кольнуло, появилось какое-то сомнение. Почему эта Вика ей так знакома, но в то же время будто бы где-то далеко в прошлом? Совсем-совсем отголоски, будто видела она её целую вечность назад. И не только Вика – но и Ангелина была в этом прошлом. А не тот ли это номер именно той самой Гели? Настя схватилась за телефон, чтобы проверить, уж больно цифры знакомые. И правда. Это он.

Но объявление было дано… два года назад, в октябре. А что было тогда? Настя Жила в Купчино на шестом этаже, квартира с открытым балконом, где курить удобно, работала на оптовом складе оператором, ненавидела всё на свете. С Гелей тогда она уже поссорилась, они и не общались больше. Дальше Настю всё основательно достало, она уволилась и ушла в магазин, переехала на Васильевский остров в однушку на улице Кораблестроителей, чтобы до работы не так далеко было добираться. Но причём тут Вика? Эта мысль не давала девушке покоя. Конечно, её новая инфернальная подруга тоже Вика, но это только совпадение. Хоть и есть в описании оранжевый отблеск в глазах, но на фотографии ничего такого нет – обычная девчонка, рыженькая азиатка, вот и всё. Возможно, на ноутбуке найдётся ещё что-нибудь.

Среди тонны бесполезного мусора и оформленного бреда ничего больше не нашлось. Некоторые истории хоть и забавные, какие-то даже жуткие, но все не имели ничего общего конкретно с этой фотографией и именем «Вика». Настя уже просто из желания хоть что-то понять использовала поиск по картинке. Каково же было её удивление, когда поисковик выдал ей силиконовых кукол. Да, это сто процентов она. На фотографии фрагмент одной из картинок, где кукла сидит с сиськами наружу. Геля что, потеряла свою секс-куклу?! Да это же даже смешно выглядит! И невероятно тупо, только… Настя смотрела на это всё и понимала внутри себя, что здесь что-то не так. Дело не в кукле. Точнее… она никак не могла выразить даже эту мысль. Как будто бы в кукле, но…

Девушка сходила за пивом на кухню, там же села под вытяжкой и закурила, периодически прикладываясь к банке «Невского». Чем больше думала о фотографии куклы, тем больше погружалась в ощущение, что это ей более, чем знакомо. Даже возникло желание написать Ангелине. Как-то, конечно, странно вдруг резко написывать по любому поводу спустя два года молчания. Но Настя не видела другого выхода. Если окажется, что Геля просто нажралась винищем и бухая в сранину полезла писать о пропавшей силиконовой бабе, то это будет пусть и максимально нелепо, но хотя бы объяснимо. Пьяная в дрова Ангелина – это совсем не новость. Ну а что, у девки денег хоть жопой жуй, кроме работы никого и ничего, тут только бухать и остаётся. Как и самой Насте. Что-то деньги Гелю счастливой не сделали.

Девушка открыла «Телеграм», отыскала по поиску Гелю, которая так и была названа в контактах. Перед тем, как написать сообщение, выкурила ещё одну сигарету и открыла ещё одну банку пива.

– Привет, я тут как из пизды на лыжах заявилась да, но ты только гля, что мне попалось. Пж скажи что это ты просто бухая написала два года назад и что те прост алкашка в башню ударила. – И отправила фотографию экрана ноутбука с тем самым объявлением.

Ответ пришёл через минуту.

– Внезапно. Да, это я писала, но трезвая. Настя, если ты просто хотела дать о себе знать, что ты существуешь, можно было выбрать способ проще. Я чёрта лысого помню, что там было два года назад.

– Да бля почему эта мордаха кажется мне знакомой?! Слышь ёбаная ты тётя, я знаю что ты важный хуй бумажный, но щас скорчи своё сраное ебало скромнее и просто ответь, те эта Вика с фотки кажется знакомой?!!

– Господи, какое же ты неотёсанное быдло. Не пиши мне больше.

– Ебись ты в рот фифа дохуя из себя. Чё ты чё теперь всё бля не общаешься со смертными типа меня да? Да иди ты нахуй со своими загонами ебло ты сука ватное блять. Больно надо те писать уёбище одноглазое.

Сообщение прочитано, но осталось без ответа. Настя положила телефон экраном вниз на кухонный стол, допила пиво и открыла следом третью бутылку. И закурила ещё раз. Пожалуй, остаётся только дождаться свою страшную серую Вику, у которой и можно будет хоть что-то узнать. Девушка ещё раз перечитала сообщения, подумала «о да, блять, а почему же у меня нет друзей, интересно, да?», сама с собой мрачно усмехнулась. Видимо, обида и на Ангелину была сильна. Да что говорить, Настя злилась на всех и всё. И тут же понимала, что вся её злоба – это защита. Потому что когда ты злой, то не так больно от других людей. А если некому доверять, то потом не будет мучительно после того, как всё общение сойдёт на нет. Но в то же время так невыносимо пребывать в тягостном одиночестве. Но без одиночества… сложно это всё. В итоге после пятой банки и седьмой выкуренной подряд сигареты Настя сначала зашла в туалет – пиво давало о себе знать, а потом уже отправилась спать. Завтра опять на работу, надо бы заснуть пораньше, да какой уж тут сон. В голове мыслей не то, что клубок, даже не рой – там грязный поток. Так в этом мутном потоке девушка и заснула.

Среди ночи она повернулась, сквозь сон поняла, что рядом кто-то есть. И единственная, кто мог быть с ней рядом, это Вика.

– О-о-о, залупка ты моя ненаглядная, я скучала. – Настя открыла один глаз, чтобы посмотреть на Вику.

– Я знаю. Я чувствую, дорогая. Но тебе надо спать, ведь завтра на работу. Отдыхай. Спокойной ночи.

– Ну ты тоже спи, Вик, я… – Она снова обрадовалась до слёз. – Прости…

– Всё хорошо, Настя. Я знаю, как ты скучала. И как ты одинока. Но я тебя не брошу. Ты мне нужна целая и живая. Обо всём завтра. Отдыхай. – Чувствовала исходящее от Насти душевное тепло.

Утро в этот раз по расписанию. Девушка ощутила себя даже более-менее отдохнувшей. Увидела лежащую рядом Вику, убедилась, что ночью это не было сном.

– Настя, и я тоже рада тебя видеть.

– Ой, да… Вик, ну бля, правда. Типа, блять… ай, не знаю даже, как выразить.

– Я всё чувствую, не переживай. – Она встала дымкой сползла с кровати и по полу быстро оказалась на кухне.

– Вик, я тут вчера снова разосралась с бывшей подругой, короче, вот этот ноут, который ты приволокла, там, это самое, фотка какой-то бабы с рыжими волосами и подписью, типа, блять, Вика найдись. А я знала эту бабу, которая объяву подала. И та нихуя не помнит. Но я, блять, как будто, блять, знаю! И нихуя не могу отделаться от этого ощущения. Ну вот вообще. Проснулась и вспомнила. – Настя притопала на кухню. Вика там разлеглась на столе, как обычно. – Ну сдриснуть тебе всё-таки надо, пиздюлинка ты такая.

– Уж кто тут пиздюлинка, а? – Дымчатое существо воплотилось рядом в материальной форме. – Да, меня тоже эта фотография беспокоит. Как будто я знаю, что меня с этой Викой что-то связывает. Но я не понимаю.

– Наверное, те надо сгонять к этой сучаре и спросить у неё лично, а то я хуй знает. – Настя потянулась за кофе. – Кстати, а чей это бук?

– Миши. Того самого бывшего подопечного.

– Бля… – Внутри у Насти аж похолодело от такого. – Ты его… э? да?

– Да, я его Э. – Вика всё прекрасно поняла. – Просто он не испытывал тяги к жизни без моей помощи. А мне такое не надо. Мне надо, чтобы мои ребята были ещё и самостоятельными. Мои ребята должны тянуться к жизни. Да, я в нём ошиблась. Надеюсь, в тебе я не ошиблась, дорогая.

Девушке умирать очень не хотелось.

– Вик, а… если я буду делать что-то не так… ты мне… скажи? Ага? – Настя только сейчас осознала, что Вика – это настоящее чудовище, а не только прикольная инфернальная подруга, захватывающее тело и получающее от этого удовольствие.

– Да не волнуйся ты так. Я в тебя вложила столько сил и получила столько отдачи, что ты должна крупно облажаться, чтобы я захотела вывести тебя из игры. Но учти, да, что если ты потеряешь волю к жизни, то тащить тебя за собой я не буду. Мне проще найти кого-нибудь другого. Пока что я бы не хотела с тобой шутить. Ты мне нравишься. Особенно когда плачешь.

От таких слов Настя аж пакетики с кофе выронила. Для неё слёзы были чем-то очень интимным и запретным, а тут Вика на них прямо указала!

– Вик… ты… не будешь же меня убивать из-за того, что я плачу, да?

– Конечно нет. – Она уловила настроение девушки, поэтому подошла к ней и нелепо, криво, но обняла, утешила как могла. – Чувствую, что тебе этого не хватает. Не надо волноваться.

– Плакать стыдно… – Насте почему-то и в глаза Вике посмотреть было неловко.

– Это не твои мысли, это тебе навязали. Мама. И бабка. Которую ты в восемнадцать угомонила крепкой пощёчиной. Удар был хорош. И молчание такое воцарилось тогда. Как все поняли, что достали тебя окончательно. Но я больше тебе не скажу. Глубоко. А я глубоко не могу посмотреть, пока хорошенько не пообедаю. Глубоко требует сил.

– Вик… Да знаешь, не надо мне это глубоко. Просто… приходи почаще, хорошо?

– Хорошо, дорогая.

Настя чуть-чуть успокоилась, но достаточно, чтобы уже мочь растворить себе кофе в пакетиках.

– Те самой чё сделать, кофе или чай?

– Когда я рядом с тобой, то мне больше нравится кофе в пакетиках. Но только потому, что это нравится тебе. И я чувствую твою нужду в ком-то рядом. Я чувствую и твоё одиночество. И потому могу понять тебя.

– Вик, типа, а у тебя свой вкус есть? Или ты в отрыве от челиков не можешь? Просто… ну, это, ты когда отвердеваешь, как сейчас, то у тебя как с ощущениями? Наверное, как-то хуёво, когда у тебя своих вкусов нет. Ну типа что ты сама больше любишь.

– Я мыслю другими категориями, дорогая. Но… есть у меня одна догадка. Я хочу принять человеческую форму, хочу жить средь бела дня и ходить среди людей. Возможно, когда я пойму, как мне принимать такую форму, то у меня и вкусы появятся. Я буду такая же, как ты.

– Характер только мой не копируй, ага? А то это пизда, а не характер. Бля буду, те не зайдёт.

– Не переживай по этому поводу. Мою любовь к шуткам ничто не переплюнет.

Глава 9, Сергей

Он кое-как проснулся около двух часов дня. Всю ночь колесил по городу вместе с этой дикой девахой с горящими глазами. Конечно, на бензин он потратился очень заметно, неплохо было бы найти где-нибудь денег. На работу он пока не устроился, да и не слишком-то планировал это делать. Разве что выхода другого не будет. Но пока Сергей думал, что ему предпринять, где-то намутить бабла. И чем дольше он рассуждал о поиске обычной работы в пятидневку где-нибудь в офисе, тем больше понимал, что для такого не создан. Вкусил один раз уже свободной жизни, теперь хочется жить так постоянно.

К вечеру только вышел из квартиры – в холодильнике пусто, надо было что-нибудь перехватить. Можно было и в кафешку какую-нибудь сходить или по-быстрому закинуть в себя острые крылышки в какой-нибудь забегаловке, но сейчас хотелось разнообразия ради сходить в продуктовый магазин. Сергей зашёл в типичный «Магнит», взял себе какой-то готовой еды, лишь бы было, задача у мужчины простая – набить брюхо. На одной карточке уже совсем не было денег, пришлось влезть в кредитку. Опять. Там и платёж скоро подбирался уже, пора что-нибудь придумывать, время поджимало.

И тогда у Сергея в голове зародился коварный, гадкий, но рабочий план. Если удастся убедить Вику сожрать пару лишних человечков, то у них будет достаточно средств, украшений и прочих радостей жизни, чтобы обеспечить Сергею погашение кредитки, запас денег на будущее и возможность купить запчасти для «Викули». А раз это непредсказуемое существо с огнём в глазах любит веселиться, хоть и на своей волне, то он уже знал, как именно обосновать свою идею. Эти люди оставили его без гроша. Он оставит их без души. Если та у них вообще есть.

Но как же призвать это чудище? Вику нельзя набрать по телефону – она сама прилетает, очевидно, чует своей шикарной упитанной задницей.

– И не просто упитанной и шикарной, эта задница чует всё. – Раздалось у него за спиной. Она выплыла наружу, к счастью, рядом на улице никого не было, чтобы это увидеть.

– О, только вот о тебе вспоминал, дорогуша. – На его лице красовалась такая улыбка, что сразила бы среднюю девчонку без проблем. Но Вика не была средней девчонкой.

– Это ты у меня дорогуша, не путай. – Вика проникла в тело Сергея и частично захватила контроль. – Это чтобы ты понимал, кто тут кем командует.

– Я понимаю. Я же не дурак, очевидно ты сильнее меня. Но я могу предложить то, от чего ты вряд ли откажешься. Мне очень нужны деньги. А ещё мне нужно, чтобы два человека коньки отбросили. Желательно долго и мучительно.

– А ты что, кровожадный? – Он уже говорил сам с собой. – Хотя, судя по тому, что ты испытываешь, ты не кровожадный, а злопамятный. О да. Но… я вижу образы этих людей в твоей голове. С чего бы мне доверять тебе в таком вопросе? Ты же имеешь искажения в нужную сторону. Ты воспринимаешь ситуацию только своими глазами.

– Вика, эти люди причинили много зла. Не только я, а ещё многие другие дяди и тёти с удовольствием узнают, что те двое сдохли как блохастые суки. Тут не только мой бизнес пострадал. Они выдавили всех, даже не купили. Если бы они хотели купить, то ладно, мы бы договорились уж как-нибудь, ртом слова друг другу адресовали. Но нет, Вика. Они просто выкинули с рынка всех лишних участников, а кому-то и жизнь испортили. У меня было достаточно активов, чтобы не оказаться в миллионных долгах. А ведь кто-то покончил с собой из-за проблем.

– А меня с какой стати это всё должно волновать? Я и без них своё получаю. Захочу – сожру кого угодно. Хоть вон ту женщину на другой стороне улицы. Или девчонку из квартиры напротив твоей. Зачем мне куда-то лететь? – Они зашли в подъезд, Вика вынырнула из тела и полетела дымкой рядом.

– Если ты хочешь больше эмоций, то вместе со мной испытаешь небывалое облегчение. А ещё… когда у меня будут деньги, мы с тобой охренительно нажрёмся, вызовем шлюх и потрахаемся всласть. Ты поселишься в моей голове и разделишь досуг, так сказать. Кто там у тебя ещё есть, Настя? Она-то даст тебе такое? Смотри, я предлагаю уникальные эмоции. Она-то вообще какая?

– Хм… Настя тебя не должна волновать, это моя забота. Ты мне на неё не смотри даже. Но твоё предложение мне интересно. Настя вряд ли вызовет мне шлюх. – Вика влетела в дверь и быстрее Сергея оказалась внутри квартиры.

– Ну вот! Девочки там – моё почтение. Жопы, сиськи, личико – всё при них. Красивые, сочные. Вискаря возьмём, сингл лет двенадцать-пятнадцать, может, на закуску ещё что-нибудь. Ни одна твоя Настя тебе такое не даст. – Сергей кинул пакет с продуктами на кухонный стол. – Но, конечно, для такого нужны деньги. Много денег. А много как раз есть у тех самых пидрил, которых я бы с удовольствием грохнул. Зато все будут счастливы, тебе и жизни, тебе и кайф потом, ты вообще ничего не теряешь, только приобретаешь.

– А ты хорош. Ты обосновал свой выбор. И не просто так, а ещё дашь мне нечто новое. И гораздо большее, чем просто чужая жизнь. Кайф, говоришь? – Вика расплылась в улыбке и скользнула за спину мужчине, положила ему дымчатые руки на плечи и приблизилась к его голове. – Я не хочу лететь через весь город. Вези меня на своей Виктории, дорогой.

– Да, Вика… если найдёшь там ещё кого-то дома – убей всех.

Они молча уставились друг на друга, и на лице каждого играла очень хитрая злая улыбка.

Вечером этого же дня «Краун Виктория» остановилась за квартал от нужного дома. Сергей буднично вышел из автомобиля, пришёл к ресторану, сел за столик на двоих и спокойно подождал, пока принесут меню. Официантка ещё такая милая была, вежливая, приятно посидеть в таком месте. Мужчина заказал стейк, к нему – гранатовый сок. Всё-таки он за рулём, не станет ездить под градусом. Совершенно никуда не торопился, достал телефон и спокойно почитал новости, пока несли основное блюдо. Посмотрел по местному телевизору трансляцию футбола, команд этих не знал, конечно, но всё равно какое-то удовольствие от их игры получил. Послушал чужие разговоры, расслабился. Вот и мясо уже принесли – прожарка «медиум», как он и любит, всё прекрасно. Сергей давно не чувствовал себя так спокойно. И через какое-то время вдруг получил невероятное эмоциональное облегчение.

Пока мужчина ужинал в заведении, Вика вовсю действовала. Для дымки пробраться на закрытую территорию исторического дома не составило никакого труда. Человеку здесь очень трудно было бы проскочить: камеры на каждом углу, охрана, всякие там датчики. Которые оказались бесполезны против дымки, как и ни одна камера это движение в воздухе не засекла. А если бы и засекла – то какое-то шевеление в тени можно чуть ли не за ветер принять. Вика несла в эти места верную смерть. Она уже уловила, что здесь наблюдение практически на каждом шагу, ничто не останется незамеченным. Кроме, например, санузла. Куда как раз так удачно направила грузный мужчина, бородатый хер с добрым на вид лицом, но думающий только о том, как бы заработать ещё. Вот всё у него было, о чём мечтать можно, да что там, у него есть целый исторический особняк, где за баснословные деньги сделан и невероятный ремонт, даже все орнаменты отреставрировали. Такая же дорогая мебель откуда-то из начала двадцатого века. Есть даже для красоты купленная печатная машинка писателя серебряного века русской литературы. Просто так она там есть, чтоб была. Потому что можно.

Тут к счастью Вики была и вся остальная семья – мерзкая тётка, считавшая прислугу за животных и поступающая с ними как со скотиной, а ещё вредный, весь в родителей характером и поведением сынуля семи лет. И то от суррогатной матери, потому что тётка не могла залететь, да и у этого жирного индюка хер не стоял уже давно. Ещё он потел как свинья от любой нагрузки. Был на короткой ноге с очень важными дядями из депутатской верхушки, крутил мутные дела и только преумножал богатство. Которого и так было предостаточно, срать в золотой унитаз ведь куда приятнее, правда?

Вот чем хозяин этого дома и занимался. Пыхтел, кряхтел, тужился. Но не знал он, что прямо на потолке притаилась страшная тень. Вика медленно спустилась по стенке, собрала всю свою мощь и захватила этого жирдяя чуть ли не с разбегу, не давая и малейшего шанса на сопротивление. Тот побрыкался немного да успокоился. И на его лице заиграла хитрая злая улыбка. Поскольку это тело можно эксплуатировать до упора, не особо церемонясь, Вика подняла его с унитаза прямо во время сранья, натянула штаны поверх говна, запачкав ему всю задницу и ноги в том числе.

Он медленно шёл, уже запыхался. Сердце колотилось от нагрузки так, будто сейчас вылетит. Вике, конечно, на это было всецело плевать – если он помрёт раньше времени, то она своими силами дотащит его куда надо, сделает свои дела. Вот смеху-то будет потом! Существо придумало такую шутку, что все будут очень удивлены! В предвкушении она на радостях хотела побежать и быстрее закончить с делами, но тяжело такое тело ворочать, ничего не сказать. Сопротивление от мужчины быстро сошло на нет.

Глухими шагами по паркету и коврам он добрался до камина. Над ним висело старинное курковое ружьё двенадцатого калибра. Это для сыночки. Для этого придурковатого мелкого негодника, который так раздражал своим поведением. Ну ничего, сейчас он перестанет бегать по коридорам и играть в свои сраные тупые игрушки на не менее сраном планшете, в этот дебильный «Бравл Старс». Большой папочка зарядил двустволку патронами «Магнум». Как будто это имело особый смысл. Но Вике очень хотелось, чтобы если уж эффектно, то максимально, чтобы по красоте всё случилось. Медленно направился в детскую поступью смерти.

Сынуля ничего не услышал. Потому что играл в какие-то свои пищащие штуки, даже не отвлёкся. Его вообще ничего в жизни не интересовало. Развернулся он только тогда, когда большая тень загородила ему свет. Правда, толком он ничего и не почувствовал, потому что Вика сначала высосала всю душу. А потом дала отцу завершить это всё – засунула в маленький рот два ствола. И спустила один курок. Голову разорвало так, что ошмётки разлетелись по всей комнатке. На большой телевизор. На игровую приставку. На синие с белыми звёздочками обои. На детскую кровать. Там, где ошмётки светлее – это мозги.

Забавы ради ту часть с волосами, которая оторвалась большим куском, Вика водрузила мужчине на голову на манер шапки. Да, по лицу стекала кровь, в глаза попадала немного, но ведь весело же! Естественно, на шум прибежала мамашка, которая без лишних разговоров получила второй заряд дроби, но уже по ногам. Вике ведь надо было не просто убить – душа-то пропадёт почём зря! Потому вытянула из тела длинную серую руку, швырнула в другой конец комнаты, присосалась к душе и выбрала всё, что могла. Ну а голову разбила прикладом ружья с размаху, отодрала уже своими руками скальп и тоже водрузила на голову, этакая шапка в шапке. Длинные светлые с кровью волосы, конечно, выбивались из общей картины, но смотрелись не менее забавно.

А дальше, чтобы все, кто увидят это, пришли в ужас и потом блевали дальше, чем могут себе представить, Вика высосала уже и душонку этого мужика, слетала за мясным топориком на кухню и принялась наводить особую красоту. Разрезала жирное брюхо, раскидала его кишки по всей комнате, как гирлянды. Отделила ноги сынули и мамаши, засунула их в освободившееся пространство живота, пусть оттуда торчат. Да и для рук места тоже хватило. Выставила всё так, будто мужик основательно поехал кукухой, застрелил семью, потом распорол живот и засунул туда конечности своей семьи, обосрался и сдох.

Такую красоту даже жалко оставлять было. Вика обратилась в дымку и полетела дальше по дому, рыская в поисках денег. Удача ей улыбнулась, существо наткнулось на запертый сейф. Но вскрыть его проще простого, когда руки можно просунуть внутрь механизма. Вика вытащила всю наличку, в основном в долларах и евро. Ясное дело, что эти запасы были чем-то незначительным на фоне всего богатства на счетах, но для обычного человека такого бы хватило на неплохую квартиру возле метро. Ну а деньги – не ноутбук, который нельзя об землю бить, полетели они в небольшую дорогую сумочку уже покойной мамаши. Покинула Вика этот дом через окно и в тени умчалась в другую сторону, где сделала небольшой круг и вернулась к стоящей в зоне платной парковки «Краун Виктории».

Сергей задремал в машине, пока дожидался конца всего этого. Но когда услышал, как открывается пассажирская дверь, сначала вскочил, ошарашенный, а потом только понял, что Вика завершила свои дела.

– Ну что, дорогой, я выполнила всё, что ты хотел. Они все очень вкусные. И очень мёртвые. Вот твои деньги. – Вытряхнула уже потрёпанную сумку на пол автомобиля.

– Ого, вот это ты удружила, дорогуша! – Мужчина потянулся к деньгам. – Прекрасно. Ну, с меня причитается. Ты за один раз решила столько всего! Они там все дохлые, да? Вся их семейка?

– Я старалась. Жди, когда об этом заговорят, дорогой. Все будут в ужасе. Я сделала всё так, будто он сам всех убил. И умер. – Вика гордилась собой. – Теперь я хочу шлюх.

– Конечно, теперь моя очередь радовать тебя! – Сергей потянулся к Вике и хотел погладить её по ноге, но быстро понял, что на ощупь эта девка в оттенках серого не самая приятная. – Тебе кого, блондинку или брюнетку? Высокую, стройную, полную? Кого бы тебе больше хотелось? Ты же, я так понимаю, можешь взять её под контроль, да?

– Да. Ты купил всё, что хотел? Где тот самый сингл? Я хочу всё пробовать. А так… – Вика даже задумалась, кто из девочек ей понравится больше. – Давай рыженькую. С сиськами. И желательно азиатку.

– Отличный выбор! Ладно, пора ехать домой. Сейчас мы по пути всё организуем.

Тяжёлая длинная машина спокойно вырулила на узкую улицу в центре города, поехала по брусчатке. Неподалёку звучали сирены полицейских автомобилей и скорой помощи.

Когда Вика с Сергеем подъехали к дому, возле подъезда их ждали две девчонки. Одна, как заказывал Сергей – блондинка с «дойками», вторая – просто рыженькая, хоть и не азиатка. Светленькая выглядела безразличной ко всему, похоже, что она опять под чем-то, а рыжая такая бойкая, даже весёлая. Втроём они прошли в квартиру. Сергей оставил себе блондинку, а рыженькую под полный контроль разума забрала Вика. Убивать она её не хотела – зачем? Нахлесталась в её теле алкоголя, наелась вдоволь всяких сыров, винограда и креветок. Потом и пиццы ей захотелось. А уж после этого натрахалась с Сергеем она сполна. И отпускать это тело просто так Вика не собиралась.

Глава 10, Настя

Этим рабочим днём Настя тоже была сама не своя. Да, она чувствовала, что нужна Вике… на время. Это всё прекратится, когда чудище найдёт то, что ищет, получит то, что хочет, и либо просто отпустит в свободное плавание, либо сожрёт её жизнь и ничего при этом не почувствует. Вика ведь взяла Настю в оборот только потому, что так ей надо. Никакой нормальной дружбой тут не пахнет. А всё, что есть – это расчёт.

В какой-то момент Настя не выдержала и убежала в подсобку. Чувство собственной ненужности так давило, что в этот раз она даже не смогла сдержаться. Встала возле паллет с минералкой, пыталась просто отдышаться, но… печаль так задушила, что девушка всё-таки расплакалась прямо на работе. Такого она себе никогда не позволяла, а тут что?! Наверное, потому что появление Вики выбило её из привычной колеи и нарушило всё то, что было кое-как выстроено. Стена из ненависти, за которой скрывалась девочка-подросток, нуждающаяся в любви и внимании. Младшая из трёх девчонок в семье, всё внимание было приковано к старшим податливым девкам, а младшая – ну что с неё взять, пошла в деда характером, а тот был боевым, себя в обиду не давал и Настю тому же учил. Единственный, кто относился к мелкой как к человеку. Да, он был далёк от идеала, бухал иной раз дальше, чем видел. Правда, прожив с такой бабкой кто угодно бы забухал, если…

– На-а-а-а-а-сть, ты чё?! – Голос Светки Бамбуриной выдернул девушку из потока мыслей.

– Да чёт мне хуёво. Совсем хуёво. – Настя повернулась и печально улыбнулась коллеге.

– Ничёсе, Насть! Бля! Ты чё?! – Она за все эти несколько месяцев совместной работы впервые видела эту девчонку в таком виде. Обычно Настюха могла покрыть всё трёхэтажным матом и глазом не моргнуть. А тут вот это.