Бесплатный фрагмент - Вибрации жизни

ВИБРАЦИИ ЖИЗНИ

В жизни должно быть нечто не уловленное, не просчитанное заранее, не предусмотренное никакими инструкциями и циркулярами.

То, без чего она, честно говоря, и не жизнь…

Эльдар Ахадов

Об авторе

Ахадов Эльдар Алихасович — известный российский писатель и поэт, член Союза писателей России, других писательских организаций России, Украины и Азербайджана, член Русского географического общества и Союза маркшейдеров России. Автор 60 книг прозы и поэзии, лауреат государственной литературной премии губернатора ЯНАО, а также премий «Серебряное перо Руси», «На благо мира» (дважды), «Север — страна без границ» (дважды) и десятков других премий и конкурсов. О творчестве Эльдара Ахадова повествуется в книгах: «Разноцветные миры Эльдара Ахадова» (сборник 18-ти авторов) «Семицвет», Красноярск, 2014 г., «Взгляд из Вечности» Александра Карпенко, Издательские решения, Москва, 2018 г. и «Тундровое притяжение» Наталии Цымбалистенко, Салехард, 2018 г. Актуальные сведения о нём имеются в пяти справочных и энциклопедических изданиях на двух государственных языках — России и Азербайджана.

Он родился во время шторма на маленьком полуострове посреди бушующего южного моря, а в своих произведениях не раз описывал суровую красоту северной земли и арктического неба, под которым провёл десятки лет… Он проложил тысячи километров зимних дорог по ямальской тундре, трудился под землёй на глубине 2200 метров в горах Кавказа, плыл, сопровождаемый дельфинами, на двухмачтовом бриге между островами Эгейского моря. Индейцы племени гуарани посреди тропической сельвы пели ему свои древние песни. Он читал стихи Пушкина в московском саду «Эрмитаж» и с Великой Китайской стены. Эвенкийские и тувинские шаманы делились с ним сакральными тайнами заклинаний. В глухой тайге на далёких приисках по его проекту добывались сотни килограммов россыпного золота. Он купался в ледяной Ангаре и в минеральных водах реки Боржоми. В отрогах Борусского хребта он обнаружил первое в Сибири месторождение редкого зелёного граната. Его именем топографы обозначили на картах два обнаруженных им безымянных водотока в диких Саянах.

На горе Корковадо под сенью гигантской скульптуры Спасителя он всматривался в знойные кварталы Рио и бескрайнюю даль Южной Атлантики, вспоминая диких обезьян — обитателей горы Сахарная Голова и мохнатую банду носух у края гигантского водопада Игуасу. Он заглядывал в узкую ревущую Глотку Дьявола и бродил по вечернему Буэнос-Айресу, любуясь танцорами танго-милонга.

Он работал в голой заснеженной мессояхской тундре при минус 53 и пробирался партизанскими тропами в горах Сьерра де Эскамбрай от деревушки Чарко-Асуль до хутора Каса-де-ла-Гайега мимо водопада Сальто де Кабуруни и пещер, где прежде укрывались повстанцы. В течение многих лет он принимал непосредственное участие в освоении самого северного месторождения нефти на материковой суше России, старт промышленной эксплуатации которому дал президент страны… Вручая высшую государственную литературную награду арктического региона его лично благодарил губернатор Ямала, а за творчество, посвящённое Северу, ему выражал искреннюю признательность Генеральный консул Шведского королевства. На сегодняшний день он — единственный на Ямале кавалер Почётного Серебряного Знака Союза маркшейдеров России…

Его «Молитву о тебе» переводили по зову сердца на множество языков — китайцы и испанцы, евреи и таджики, и белорусы, и болгары, и тувинцы… и читали её в десятках стран на своих языках. Её дарили безнадежно больным в онкологии, пересылали узникам тюрем, её читали моряки-подводники… Одного из её переводчиков, араба Салима из Марокко, убили… Но строки писателя продолжают жить.

Дважды серебряная медаль

28 июля 2019 года в завершающий день Всероссийского литературного фестиваля фестивалей, проходившего в городе Тюмени, состоялось награждение лауреатов фестиваля. Одним из двух десятков награждённых серебряной медалью всероссийского уровня стал писатель и поэт Эльдар Ахадов. Через два месяца, 3 октября 2019 года, вечером завершающего дня Евразийского литературного фестиваля фестивалей, проходившего в столице Республики Азербайджан городе Баку, состоялось награждение лауреатов фестиваля, в котором участвовали лучшие писатели и поэты из 52 стран мира. Серебряными медалями международного уровня были награждены представители 17 стран — участниц фестиваля. Одним из награждённых, приглашённых для вручения награды на сцену большого концертного зала Культурного Центра имени Гейдара Алиева, был писатель и поэт из России — Эльдар Ахадов. Единственный из участников обоих фестивалей, дважды награждённый серебряными медалями в 2019 году…

Сын человеческий

Эссе Эльдара Ахадова «Сын человеческий» признано победителем международного литературного конкурса, состоявшегося в 2018 году в честь юбилея издательства «ZA-ZA Verlag» (Германия, Дюссельдорф). Жюри конкурса: В. Спектор (Германия), Н. Борисова (Германия), И. Жураковская (Украина), Е. Крюкова (Россия), И. Гальперин (Болгария), С. Лось (Канада), Н. Кравченко (Россия). Председатель жюри — Е. Жмурко (Германия).

Глава 1. Человек

Есть одно имя, которым он точно себя называл. Можно отрицать всё, что угодно, иметь любые убеждения или не иметь никаких, но то, что это имя принадлежало ему при жизни — отрицать невозможно. Бар-наша. Сын Человеческий. Человек. Это имя в отношении себя, безусловно, звучало из его уст многократно. Словосочетание «бар-наша» («barnasha») в древнееврейском и арамейском языках означает, прежде всего, «человек». Возможно, в этом слове и сокрыта тайна его носителя.

Каким же человеком был Бар-наша, которого мы, люди, вот уже третье тысячелетие именуем Иисусом Христом? О нём написана бездна литературы исторической и художественной, религиозной и антирелигиозной. Но до сих пор никто не может с полной достоверностью утверждать, что он был именно таким-то или таким-то.

Долгое время серьёзным поводом для отрицания исторического существования Бар-наша считалось то, что ни один автор-язычник I и начала II столетия в качестве независимого подтверждения информации, изложенной в канонических Евангелиях, якобы не упоминал о таком человеке. Определённая логика в подобном подходе к изучению истории есть. Действительно, несмотря на то, что десятки христианских авторов в течение 150 лет после евангельских событий упоминали о нём в своих повествованиях, все эти упоминания можно подвергнуть сомнению на том основании, что сами их авторы относятся к стороне, заинтересованной в распространении новой религиозной идеологии. А, следовательно, их утверждения можно расценивать, как субъективные.

Такие античные авторы, упоминавшие о Христе, как римско-иудейский историк I века Иосиф Флавий, писавший на древнегреческом языке, Тацит и Плиний Младший, которых цитировали христианские апологеты, не принимались всерьёз представителями исторической науки на том основании, что их тексты выглядят заимствованными вставками изречений раннехристианских служителей церкви, а не независимыми источниками информации.

Тем не менее, археологические открытия продолжают подтверждать историческое существование людей и мест, описанных в Новом Завете, включая последние подтверждения о Пилате и священнике Каиафе.

Помимо того, существует текст письма Мары бар Серапиона, который интересен тем, что, возможно, содержит самое раннее из нехристианских упоминаний о Сыне Человеческом. Мара бар Серапион — языческий сирийский писатель I — II веков, от которого дошёл единственный текст «Письмо к сыну». Родным городом Мары был город Самосата (современный Самсат в Турции). Человеком он был состоятельным, образованным и уважаемым. Из письма ясно, что Мару взяли в плен и изгнали из Самосаты. Исследователи пришли к выводу, что это произошло после завоевания Коммагенского царства, чьей столицей была Самосата, императором Веспасианом в 72 г. новой эры. Текст письма свидетельствует о том, что его автор не был ни христианином, ни иудеем, так как Мара бар Серапион прямо говорит о «наших богах». Доказательства того, что Мара был язычником, приводили такие крупные исследователи, как Себастьян Брок и Герд Тайсен.

Текст письма представляет собой моральное поучение к сыну. Мара восхваляет мудрость как единственный достойный предмет стремлений человека и единственное содержание его жизни, и в связи с этим ссылается на ряд мудрецов, среди которых упоминает некоего «иудейского мудрого царя», под которым, скорее всего, имеется в виду Сын Человеческий — Бар-наша. «Так что доброго стяжали афиняне, убив Сократа, возмездие за коего получили они в голоде и моровой язве? Или сыны Самоса, сжегшие Пифагора? Ибо земля их в одночасье сокрыта была песком. Или иудеи, казнившие Мудрого Царя своего? Ибо царство их с того времени отнялось у них… иудеи же, покинутые и прогнанные из царства своего, рассеяны по всякой стране. Сократ бессмертен через Платона; Пифагор же — через кумир Геры; а Царь Мудрый — через законы, им данные».

Мара бар Серапион, будучи язычником, видит Бар-наша не с точки зрения христианского богословия, а одним из великих мудрецов, наряду с Сократом и Пифагором, который прославился данными им законами. Однако из текста письма видно, что он знаком с христианской проповедью, в частности, с интерпретацией гибели Иерусалима в Иудейской войне, как кары за смерть Христа.

Одна треть мирового населения — около 3 млрд. человек — называют себя христианами. Ислам, представляющий еще около 2 млрд. человек, фактически признает Иисуса вторым величайшим пророком после Мухаммеда. Причём, по некоторым христианским канонам традиционной истории ислам признается ветвью христианства — несторианства. В то время, как в мусульманской традиции само христианство (инджиль) признаётся предтечей ислама, евангельская суть которого прекратила свою действенность с момента явления миру Корана. В любом случае, несомненно, что личность Иисуса — Бар-наша оказала огромное влияние на всю мировую историю.

Великий учёный Альберт Эйнштейн, авторитет которого в мировом научном сообществе безупречен, однажды сказал: «Евангелие невозможно читать, не чувствуя реального присутствия Иисуса Христа. Им напитано каждое слово. Ни в одном из мифов нет такого присутствия жизни.… Никто не может отрицать ни того факта, что Иисус Христос существовал, ни красоты его слов».

Безусловно, наилучшим источником для исследования личности Сына Человеческого являются Евангелия. Однако, огромным препятствием для установления реальных признаков личности, о которой в них повествуется, является сама направленность текста этих книг. Ибо основной целью их авторов и переписчиков являлась цель религиозная, цель внушения мыслей весьма определённого церковного рода, а вовсе не научное изложение исторически достоверных фактов. И эту ситуацию надо понимать и принимать таковой, какова она есть.

Поэтому, если не учитывать подобный фактор, никто не сможет даже приблизительно определить реальную историческую фигуру человека, именовавшего себя при жизни словом «Бар-наша».

Каким же образом ориентироваться в словесных морях четырёх канонических Евангелий? Такая возможность появляется в том случае, если начать изыскивать в текстах, насыщенных фразеологией религиозного догмата, внушающих читателю определённые религиозные мысли… необязательные фразы. То есть, фразы, не обязательные для внушения и утверждения в читателях определённых, исключительно религиозных, настроений. Если фраза (мысль) многократно повторяется в разных местах текста, то она наверняка преследует вполне определённые цели внушения читателю представлений конкретного рода. Если же она возникла как бы случайно и для внушения мыслей определённого рода совершенно не обязательна, но, тем не менее, она в тексте есть, то именно за ней следует искать реальную подоплеку. Ибо в Евангелиях ни одно слово не возникло на пустом месте, пусть даже как бы случайно обронённое, на первый взгляд. В любом случае, во всём следует искать логику повествования. Она и должна стать путеводителем среди описываемых евангельских событий.

Чтобы добраться до истины, необходимо в своих изысканиях всячески избегать текстов, преследующих определённые цели, высказываний, призванных убедить читателя в религиозных предпочтениях. Применять принцип поиска неопределённости цели высказываний.

Глава 2. Тексты

Известно, что наиболее древние сохранившиеся рукописи текстов Евангелий датируются 150−250 годами. Наиболее древний полный список канонического четвероевангелия (Синайский Кодекс) — IV веком. Недавно, в 2015 году, опубликовано предварительное сообщение об обнаружении в составе склеенной из папируса египетской погребальной маски небольшого фрагмента Евангелия от Марка с датировкой до 90 года нашей эры.

По сообщению доктора В. Рудковского (Лонгвью, Техас), предположительно, именно Евангелие от Марка было написано раньше остальных канонических Евангелий. Почему? Во-первых, оно значительно короче остальных. Причём, в параллельных текстах Матфея свыше 95% слов — слова из Евангелия от Марка, в Евангелии от Луки — свыше 88%. Остальное — их собственный материал, увеличивший объём. Во-вторых, в Евангелии от Марка более примитивный литературный стиль и упрощённое богословие. И ещё: писатели древности обычно имели тенденцию расширять написанное, а не сокращать текст. Тогда какой же смысл мог быть у кого-либо в сокращении текстов Матфея и Луки, чтобы написать Евангелие, как у Марка? Эта логика признана неоспоримой в серьёзной научной среде.

Один из весьма уважаемых исследователей евангелия от Марка, Роберт Гюлих, сказал следующее: «Достижение Марка заключается в том, что он сумел первым изложить историю, или „благую весть“, в письменном виде и, таким образом, создал форму для более подробных и объёмных (евангелий) Матфея и Луки».

Обратим внимание на другой момент, достойный упоминания: происхождение слова «евангелие». Марк (1:1) начинает своё повествование со слов: «Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия». Он начинает писать, называя содержимое своего повествования «евангелием». Учёные обнаружили интересный факт: греческое слово «euangelion» (евангелие) уже жило и употреблялось в контексте поклонений римскому императору. Значительные радостные события, добрые и благие, касающиеся жизни императора, были названы «euangelion» (евангелие). К ним относились такие события, как рождение императора, совершеннолетие и восхождение на трон, которые ассоциировались со словом «евангелие». Марк тоже использует это слово, он даёт название своему повествованию «euangelion», хотя оно рассказывает о совершенно другом властителе: Царе, Который любит, страдает, прощает, умирает и воскресает. В то время, как мир первого столетия связывает слово «евангелие» только с императором.

Апостол Павел ещё до Марка также использовал это слово, описывая Христову жизнь, его смерть и воскресение (1Фес.1:9—10; 1Кор. 15:1—5). Марк же использует слово «евангелие» для описания своей истории, повествующей об Иисусе. Марк не только закончил процесс написания евангелия, но дал новое значение слову «евангелие», которое стало после этого относиться исключительно к учению Бар-наша.

Другая удивительная особенность Евангелия Марка — склонность автора более критически, чем другие евангелисты, описывать учеников. Он ярко изображает их как боязливых и робких (4:40, 6:50, 14:50), духовно слепых (8:14—21), с окаменевшими сердцами (8:17), неспособных понять значения ученичества путём страданий (8:31—33, 9:32), неспособных творить чудеса (9:18), оставивших Иисуса в момент, когда Он наиболее в них нуждался (14:50). Причём, следует отметить тот факт, что Марк не восхваляет Петра, как это делают другие евангелисты. Почему? Вероятней всего, потому, что записывал текст со слов самого апостола. Лука тщательнейшим образом сверил имевшиеся у него сведения с очевидцами (Лк.1:1—4). Марк же получил информацию напрямую от апостола.

Не следует полагать, что Евангелие от Марка чем-то лучше или возвышеннее остальных. В Библии важна каждая книга. Однако, следует помнить, что Марк первым облёк в письменную или литературную форму Евангелие-повествование об Иисусе и был первым и единственным евангелистом, давшим название своему письменному рассказу.

Глава 3. Понтий Пилат

Хотелось бы обратить внимание на одно важное действующее лицо, упоминаемое в Новом Завете. Понтий Пилат. Официальное историческое лицо Рима. В 1961 году в средиземноморском порту Кесария, который был когда-то резиденцией римского наместника в Иудее, два итальянских археолога обнаружили известняковую плиту размером 82×100×20 см. На плите была начертана латинская надпись, расшифрованная позднее археологом Антонио Фрова как …] S TIBERIÉUM …PON] TIUS PILATUS ..PRAEF] ECTUS IUDA [EA] E, что, возможно, является фрагментом надписи: «Понтий Пилат, префект Иудеи, представлял Тиберия кесарийцам».

Эта плита стала первой археологической находкой, подтвердившей реальное существование Пилата. При проведении раскопок рядом с городом Бейт-Шемеш был обнаружен вымощенный камнем участок древнеримской дороги протяжённостью около 150 м и шириной до 6 метров, на котором нашли монеты, отчеканенные римским префектом Иудеи Понтием Пилатом в 29 г. н.э.

Отметим, что реальный Пилат в надписи называется префектом, а не прокуратором, как у историка Тацита. Отметим так же, что Пилат находился в своей резиденции в Кесарии и никогда не жил в Иерусалиме, а бывал там лишь изредка и — только гостем. Это очень важно для понимания сути некоторых его поступков, описанных в Евангелиях.

Христианские историки указывают, что «Пилат был ответственен за бесчисленные жестокости и казни, совершённые без всякого суда. Налоговый и политический гнёт, провокации, оскорблявшие религиозные верования и обычаи иудеев, вызывали массовые народные выступления, беспощадно подавлявшиеся». Но так ли это на самом деле? Давайте обратимся к двум примерам, на которые ссылаются учёные.

По свидетельству иудейского историка Иосифа Флавия, своё правление в Иудее Пилат начал внесением в Иерусалим штандартов с изображением императора. Так он, якобы, попытался продемонстрировать своё презрение к евреям и их религиозным законам. Но чтобы не подвергать напрасному риску римских солдат, эта операция была проведена ночью. И когда утром жители Иерусалима увидели римские знамёна, солдаты были уже в своих казармах. Эта история очень подробно описана Флавием в «Иудейской войне». Побоявшись самовольно убрать штандарты (по всей видимости, этого только и ждали легионеры, спрятавшиеся в своих казармах), жители Иерусалима отправились в Кесарию для встречи с прибывшим новым наместником Рима. Здесь, по свидетельству Иосифа Флавия, Пилат был непреклонен, ведь убрать штандарты было равносильно оскорблению императора. Но на шестой день демонстрации то ли в силу того, что Пилат не хотел начинать вступление в должность массовым избиением мирного населения, то ли ввиду особых инструкций из Рима, он приказал вернуть штандарты в Кесарию.

Моё мнение резко отличается от высказанного Флавием. Римляне номинально были победителями иудеев. Это была их провинция. Если победители не имеют права даже вывесить своё знамя в покорённой стране, если даже это вызывает гнев толпы побеждённых, то положение римлян-победителей не только не прочно, но и двусмысленно. В конце концов, кто кем правит? Почему победитель должен бояться всего? В данном случае я полагаю, что оскорблены должны были быть римляне, а не иудеи.

Ещё один конфликт между иудеями и римским наместником произошёл после принятого Пилатом решения построить в Иерусалиме акведук (водоканал, сооружение для централизованного снабжения города водой из загородных источников). Для осуществления этого проекта прокуратор обратился за субсидированием к казне Иерусалимского Храма. И совершил с точки зрения иудеев беспрецедентный поступок: нужную сумму он просто изъял из их казны!

Но, господа, деньги нужны были на строительство водоканала для самих же иудеев, для их блага, а не лично Понтию Пилату! Поэтому вполне естественно, с его точки зрения, что на это должны были потратиться и они сами, хотя бы отчасти, а не кто-то вместо них. Но они по скупости своей ни на что тратиться не захотели. Вряд ли Пилат ожидал от них такой наглости.

Таким образом, Понтий, на мой взгляд, в действительности вёл себя, как очень мягкий и достаточно осторожный политик, а вовсе не как кровожадный тиран.

В канун иудейской Пасхи Пилат получил от синедриона приглашение в Иерусалим на праздник. Когда к нему привели схваченного иудеями Бар-наша, Пилат находился в гостях у синедриона, а не в своей резиденции. С ним была только свита и охрана. Случись в городе серьёзные беспорядки, префект мог попасть в безвыходную ситуацию: ни ему, ни его малочисленной охране живыми оттуда было бы не выбраться.

Кто такой Пилат для евреев? Представитель оккупационной власти. Враг. Евреи не хотят сами убивать Христа. Надо, чтобы Его убили по приказу врага евреев. К Понтию приводят, приволакивают после пыток человека, о котором он знать не знает, и требуют его смерти. Пилат тоже понимает, что к нему пришли не друзья, между прочим. Так кто этот человек, который перед ним? Враг евреев. А евреи ему кто? Враги. Значит, кто перед ним? Друг. Да! Именно — друг! Ибо «враг моего врага — друг мне»! Пилат понимает, что он в чужой, враждебной стране. Один неверный шаг — и никакая охрана его не спасёт. Например, если он освободит этого человека. Причём, человеку этому освобождение тоже не поможет: толпа агрессивна. Стоит освобождённому выйти за ворота дворца, как его тут же прикончат. Поэтому просто отпускать Его — смысла нет никакого. Надо заручиться одобрением толпы. Он предлагает толпе простить Иисуса и отпустить Его. Толпа отказывается. Он, представитель Рима, просит своих врагов не казнить обвиняемого хотя бы ради праздника. Дались ему, оккупанту, эти еврейские праздники! Почему он о них вдруг вспомнил? Только ради спасения от смерти Иисуса Христа! Что в ответ ревёт толпа — известно. Отпустите разбойника, а этого Иисуса — казнить немедленно. Таким образом, единственный, кто хотя бы косвенно пытается спасти Бар-наша — вовсе не его ученики, а римлянин Понтий Пилат!

…«Но они кричали: Распни Его! Распни! Он в третий раз сказал им: Какое же зло сделал Он? я ничего достойного смерти не нашёл в Нём; итак, наказав Его, отпущу. Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы Он был распят; и превозмог крик их и первосвященников. И Пилат решил быть по прошению их и отпустил им посаженного за возмущения и убийства в темницу, которого они просили, а Иисуса предал в их волю» (От Луки23:21).

Глава 4. Анна

Сначала я намеревался, как и раньше, писать только о главном герое своего исследования, лишь слегка касаясь остальных персоналий. Однако теперь понял, что без знания окружения Сына Человеческого невозможно понять закономерности той череды событий, которая с ним произошла. А окружение это состояло не только из приятных лиц, но и из таких, о которых трудно писать что-либо хорошее. Увы, но они были.

Осенью 1990 года рабочие, строившие дорогу и парк в километре от исторической части Иерусалима, случайно обрушили свод древнего могильного склепа. Две тысячи лет назад в этом районе находилось кладбище. Внутри склепа были обнаружены 12 оссуариев для хранения костей умерших. Примерно через год после смерти человека, когда тело разлагалось, его кости складывали в такой ящик. На одном из них — роскошном резном оссуарии — виднелась надпись «Иехосеф бар Каиафа» (Иосиф, сын Каиафы).

В оссуарии содержались останки шести человек: двух младенцев, одного ребёнка в возрасте от двух до пяти лет, 13-летнего подростка, зрелой женщины и мужчины примерно 60-ти лет. Этот прах, по-видимому, принадлежал первосвященнику. Любопытно, что во рту покойного находилась монетка, что характерно для греческого, а не иудейского обычая. Начертанное имя Каиафа было тем самым, которым именовался один из убийц Иисуса Христа — первосвященник Иудеи Каиафа.

Каиафа был саддукеем. Что это такое? Саддукеи — название одной из трёх древних еврейских религиозно-философских школ (саддукеи, фарисеи, ессеи), возникших в эпоху расцвета династии Маккавеев (ок. 150 г. до Р.Х.) и просуществовавших вплоть до разрушения иудейского государства римлянами (70 г. от Р.Х.). Саддукеи были названы так по имени библейского Садока (Цадока), родоначальника древней династии первосвященников. Саддукеи признавали один только закон Моисея, не считая для себя обязательными книги пророков и отвергая все народные обычаи. Саддукеи не верили в воскресение мёртвых. Саддукеи утверждали, что Бог не имеет никакого влияния на человеческие дела. Как указывает Иосиф Флавий в «Иудейских Древностях», они считали, что человек сам является ответственным за своё благополучие, равно как и за своё несчастье. Саддукеи отрицали существование ангелов и бессмертие души.

Древний закон «око за око, зуб за зуб» саддукеи толковали в буквальном смысле. Суды саддукеев были исключительно жестокими и бесчеловечными. Они не скупились на вынесение смертного приговора каждому, кто мог каким-то образом повлиять на уменьшение их доходов. Дело в том, что, согласно Моисееву закону, священники саддукеи пользовались огромными доходами, взимавшимися в виде религиозных налогов со всего, что росло на земле. Они составляли не только родовую, но и денежную аристократию Иудеи. При этом за время существования Второго храма все его первосвященники, которые, вопреки еврейской традиции, были вместе с тем и председателями Иерусалимского синедриона, принадлежали исключительно к саддукейской секте.

Каиафа был первосвященником Иерусалимского Храма в течение 18 лет, с 18 по 37 год новой эры. Назначил его на эту должность римский прокуратор Валерий Грат, предшественник Понтия Пилата. Однако, за фигурой Каиафы, фарисеев и даже римских наместников высится фигура Анны, тестя Каиафы, занимавшего свыше 20 лет (с 6 года до Р.Х. до 16 года. н.э.) должность первосвященника. Обе семьи были очень богаты, принадлежали к высшему сословию, их состояние обеспечивалось землевладениями в окрестностях Иерусалима. По сути, именно Анна (22 год до н. э. — 66 г. н.э.), прикрываясь зятем, продолжал осуществлять политическое и религиозное руководство государством. Снятый в 16 году с поста председателя иудейской церкви прокуратором Валерием Гратом, Анна не только фактически остался при власти, но и эффективно контролировал через поставленных им лиц практически всю Иудею. Анна удерживал за собой все основные должности в пределах своих полномочий, занимаясь, кроме того, весьма прибыльной торговлей жертвенными животными на территории храма.

Опытный интриган и властолюбец Анна, будучи самым богатым человеком в Иудее, часто одалживал деньги римлянам и по этой причине с помощью шантажа мог добиваться от них любого выгодного лично для себя решения. Иисус опровергал принятое у священников толкование закона о субботе и выгнал из храма торговцев и менял, заявив, что они превратили его в «пристанище разбойников» (Лука 19:45, 46). А поскольку торговля в храме принадлежала дому Анны, это и стало смертным приговором для Бар-наша. С помощью ложных обвинений человек, посягнувший на деньги самого Анны, был казнён в кратчайшие сроки.

Несмотря на то, что формально первым лицом Храма был Каиафа, евангелист Лука не зря постоянно повторяет: «При первосвященниках Анне и Каиафе…» (Лк 3:2). Анна был главнее Каиафы. Именно к нему привели арестованного Иисуса. И только потом повели к Каиафе.

Именно у Анны арестованного «подвергли предварительному следствию». Именно Анна, а вовсе не Понтий Пилат, через своего зятя принял окончательное решение о казни Иисуса Христа. И решение это проконтролировал до конца… Согласно раввинскому преданию, в главенствующих иудейских кланах царила жадность, кумовство, притеснение и насилие. После проповеди в Храме и изгнания из него торговцев у Бар-наша не было ни одного шанса не оказаться на кресте. Ибо он посягнул на самое святое для циничного и безбожного саддукея Анны — на его деньги. Такого «проступка» Анна не прощал никому.

Глава 5. Иуда

Я собираюсь повествовать о том, что наверняка будет с гневом отвергнуто многими. Не призываю верить мне, но прошу милости выслушать (прочитать) мои мысли прежде, чем вы с возмущением назовёте их ересью, а меня объявите сумасшедшим и обвините во всех мыслимых и немыслимых грехах. Но сколько бы раз вы ни называли меня неправым, столько же раз я отвечу вам, что истина — на моей стороне, а вы заблуждаетесь…

Его имя за две тысячи лет стало синонимом предательства. Но я считаю, что это — ошибка, усиленная желанием и убеждениями обвинявших его, и привычкой народов, превратившейся с течением времени в традицию. В своих утверждениях я буду опираться на строки канонических Евангелий.

Евангелия писали люди, а не боги. А люди всегда подвержены эмоциям и внушению. Каждый из них записывал эту историю либо с чьих-то слов, например, как Евангелие от Марка, написанное со слов Петра, либо под чьим-то влиянием (либо и то, и другое вместе). При этом каждый из них писал то и так, как это было доступно его пониманию. Известно также, что Евангелие от Иоанна писалось человеком, уже знакомым с содержанием всех остальных трёх канонических Евангелий.

Итак, предположим, что Иуда предал Христа. Есть ли в писаниях хотя бы одно место, где эту мысль лично собственной прямой речью подтверждает тот, кого он предал? Не комментатор. Не апостолы. А он сам. Нет таких мест. Ни одного. Не верите мне? Не верьте, прочтите Евангелия сами, и вы в этом убедитесь. Более того, есть места, подтверждающие обратное: Иуда был единственным и самым любимым учеником Христа, который пошёл за ним до конца и отдал за него жизнь! И учитель был благодарен ему за этот подвиг самопожертвования.

Обратим внимание на слова из Евангелия от Иоанна о последней встрече с воскресшим Учителем: «Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус, и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! Кто предаст тебя? Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! А он что? Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе до того? Ты иди за мною». (от Иоанна, глава 21 стих 20—22).

Заметьте, в сцене тайной вечери Иуда якобы спрашивает: «Не я ли предам тебя?», а в сцене после воскрешения напоминание о том же самом вопросе звучит уже совершенно иначе: « Кто предаст тебя?» Согласитесь, что есть огромная разница между «Не я ли?» и «Кто предаст?»

Нет никакого сомнения в том, что ученик, следующий за воскресшим, именно Иуда. Воскрешение произошло совсем недавно, все остальные ученики Христа ещё целы и невредимы. Человек же, следующий за воскресшим Христом, назван именно его учеником. Более того, Пётр его явно узнал. То есть, ученик — тот самый, проклинаемый всеми остальными апостолами Иуда. И учитель отвечает Петру с явным вызовом: «Тебе что до того?» Так обращаются иногда к тому, на ком есть какая-то вина, о которой он сам знает, но не говорит.

Прямой речи самого Сына Человеческого (Бар-наша) в Евангелиях не так уж много, однако, её строй, вероятно, обладал такими характерными особенностями, которые сразу отличают её от любой другой, несмотря на то, что речь эта неоднократно переводилась с одного языка на другой. Как известно, Бар-наша говорил на арамейском языке, а все остальные языки — это перевод с арамейского, который в те времена на Востоке был общераспространённым и служил языком межнационального общения.

Обратим внимание на несколько мест из речи Сына Человеческого:

«Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь» (Глава 15, стих 2, Евангелие от Марка).

«И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я» (Евангелие от Луки 22:70).

«При сем и Иуда, предающий его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал» (Евангелие от Матфея Глава 26 ст.23). (Слова «предающий его» — принадлежат комментатору, это не прямая речь).

Итак, если человек постоянно на заданный прямо вопрос отвечает «ты говоришь» или «ты сказал», значит ли это, что он отвечает на вопрос утвердительно? Нет. Не значит. Говорящий «да», говорит «да». Прямо. А ответ, данный в форме «ты сказал», означает именно то, что означает — «ты сказал», то есть, «это ты так утверждаешь, но не я». Это не подтверждение, а отрицание! Почему я ставлю здесь восклицательный знак? Потому что вот уже две тысячи лет фраза «ты сказал» однозначно ошибочно трактуется, как положительный ответ Сына Человеческого на заданный в лоб вопрос.

В то время как на самом деле это — категорическое отрицание. «Ты так сказал, я такого никогда не говорил». Это явно индивидуальный речевой оборот, принадлежавший конкретному лицу, имевшему привычку выражать свои мысли именно таким, а не другим образом. Ещё одно подтверждение тому, что такой человек на Земле существовал. Именно такой.

Представьте себе человека, которого истязают и при этом постоянно повторяют вопрос, на который нужно вырвать признательный ответ. Он не признаётся, но сказать явное «нет» — означает продление истязаний и даже их усиление, после слова «нет» удары палачей непременно удвоятся, утроятся, боль станет ещё нестерпимей. Но и оговаривать себя — грех. И тогда человек отвечает: «Ты сказал». «Ты, а не я, это утверждаешь!»

Я абсолютно убеждён в том, что фраза «ты сказал», произнесённая Сыном Человеческим, всегда, во всех случаях, когда он её произносил, означала полное отрицание, а не нечто внушаемое нам комментаторами… Ибо, если было бы наоборот, то следовало бы признать, что Иисус утвердительно ответил и на вопрос Пилата, царь ли он иудейский. А это уже самооговор. То есть, действие, невозможное для Иисуса.

Итак, я утверждаю, что Иисус никогда и нигде не называл Иуду предателем, а Иуда никогда и ни в каком смысле (ни в прямом, ни в переносном!) не предавал его. И был убит и оклеветан именно за это теми, кто его действительно предал — неправедному бесчестному суду иудейских первосвященников Анны и Каиафы.

Прежде чем приступить к продолжению повествования, хотелось бы поразмышлять о том, каким мы представляем себе Сына Человеческого. Женщины, возможно, скажут: «Разумеется, красавцем». У такого великого человека должна быть божественно красивая внешность. Какое заблуждение!.. Божественная внешность была у Дантеса, но разве он был Богом, а не убийцей Пушкина? Божественные голоса имеют многие кастраты, но разве кто-то из кастратов — Бог? Божественно чистый разум — признак суперкомпьютера, но не Бога. Чтобы стать Богом, нужно всего лишь любить мир больше, чем себя. Вот и всё. А как ты выглядишь — тогда это уже всё равно.

Кто знает, может быть, при жизни Бар-наша был заикой или плохо слышал, разве от этого его речь менее ценна, а слух его сердца менее дорог нам? Ученики хорошо усвоили манеру речи Учителя, для которой было свойственно повторение, как отдельных слов, так и обращения к человеку: «Истинно, истинно говорю вам», «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом», «Симон! Симон! се сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу». «Элои, Элои! Ламма савахфани?» Взволнованный голос, неровный, неравнодушный, заикающийся от слёз, от страдания и боли за каждого из нас. Я слышу его иногда именно таким.

Он не знал ни греческого, ни латыни и говорил на древнем арамейском. Языком Иисуса Христа считается галилейский диалект арамейского языка, широко распространённый в I веке на Ближнем Востоке. Несмотря на то, что языком Нового Завета является греческий, тем не менее, там присутствуют фразы на арамейском (в греческой транскрипции). Например, «талифа, куми» — «девица, встань» (от Марка, 6:41) или «Элои! Элои! Ламма савахфани?» — «Боже мой, Боже мой, для чего Ты меня оставил?» (от Марка, 15:34). Кроме того, Христос переименовывает ивритское имя Петра — Симон на арамейское Кифа («камень») (от Иоанна, 1:42). В одной из молитв Иисус взывает к Богу с арамейского слова «авва», то есть «отец» (от Марка 14:36). Текст Нового Завета сохраняет арамейское ругательство «рака» («плевок») (от Матфея,5:22). Арамейским является и язык окружения Христа. Имя разбойника Вараввы в переводе означает «сын отца»…

Вернемся к Иуде. Существует версия, о которой я не могу не упомянуть, поскольку она подтверждена документально, но которую на данный момент я не поддерживаю, поскольку не считаю, что Иуда когда-либо в какой угодно форме предавал своего Учителя. Моё мнение я уже высказал. Чуть позднее я подтвержу его логикой и сведениями из Евангелий. Пока же расскажу о версии. Многим она уже известна, но не всем.

Текст, получивший название «Евангелие Иуды» (современный перевод 2006 года) и являющийся частью папируса «Кодекс Чакос», обнаруженного в Египте в 1970-х годах, представляет Иуду Искариота единственным учеником Христа, понявшим происхождение Учителя, и которому Иисус Христос открыл все таинства Царства небесного. Кодекс был найден в египетском городе Эль-Минья в 1970-х, хранился у разных владельцев и переходил из рук в руки. Владельцы рукописи не имели опыта обращения с такими артефактами. Так, один из владельцев хранил папирус в банковской депозитной ячейке, другой — заморозил артефакт, что привело к повреждению документа и рассыпанию некоторых фрагментов в пыль.

В 1980-х годах до учёных начали доходить слухи о существовании артефакта. Владельцы рукописи периодически предлагали её к продаже, демонстрируя в процессе торгов части текста или фотографии отдельных страниц. Однако до 2001 года никто не изучал и не переводил эти тексты, пока очередная владелица Фрида Нуссбергер-Чакос, обеспокоенная ухудшающимся состоянием артефакта, не вынуждена была передать артефакт Меценатскому фонду древнего искусства в Базеле (Швейцария). В апреле 2006 года Национальным географическим обществом (Национальное географическое общество — одна из крупнейших научных и образовательных организаций США — National Geographic Society) был опубликован полный перевод текста Евангелия Иуды с пояснениями. Документ был восстановлен и законсервирован, был создан двухчасовой документальный фильм. Евангелию был также посвящён специальный выпуск журнала «National Geographic». Папирусный Кодекс Чакос с помощью радиоуглеродного метода был датирован 220—340 гг., а текстологическая экспертиза швейцарских учёных установила рубеж III и IV веков [4]. По мнению некоторых исследователей, коптский текст Евангелия от Иуды является переводом утраченного греческого оригинала, датируемого серединой — второй половиной II века.

Из Евангелий об Иуде, помимо его якобы предательства, известна следующая информация.

Евангелист Иоанн называет его Симоновым, то есть, либо его отца, либо старшего брата звали Симоном. Согласно тому же Евангелию, Иуда был казначеем (или кассиром) их общины. Ему (вероятно, с ведома и позволения учителя) был доверен специальный ящик, в который опускались приношения тех, кто приходил слушать Сына Человеческого. Иуда -единственный среди апостолов выходец из провинции Иудея, остальные были галилеянами…

Получается, что Иисус доверил казну странников, кассу его маленького сообщества именно этому человеку, а не какому-либо другому апостолу. От наличия денег зависело и их пропитание, и ночлег. Для странствующих — это немаловажно! Заявить, что Учитель мог ошибаться в людях, никто не может. Он видел людей насквозь. Значит, именно Иуде он доверял полностью. Деньги любят счёт. Исходя из этого, можно предположить, что Иуда был грамотней остальных. Как минимум, в математике. Мало того, его прозвище Искариот — искажение греческого слова «сика» (такие перестановки букв — явление частое. Например, первосвященник Анна по-другому назывался Анан), означающего «кинжал». Вспомним такие слова, как секира, отсекать, высекать и так далее. Искариот — Сикариот — «Сикарий» — охранник, кинжальщик, кинжалоносец. То есть, Иуда не только хранил казну, но и, умея владеть оружием, успешно охранял от любых посягательств то, на что жили Учитель и его ученики. Кстати, это ещё один аргумент в пользу того, что вряд ли человек, охранявший гораздо больше, чем жалкие, смешные, бессмысленные тридцать сребреников, позарится на такую нелепую сумму.

Для того чтобы совершить предательство, нужны определённые обстоятельства. В первую очередь, необходимо, чтобы такая «услуга» вообще была нужна хоть кому-нибудь. Я утверждаю, что в такой «услуге» не нуждался никто. В ней не было абсолютно никакой необходимости. На такую «услугу» не имелось (и не могло иметься) ни одного заказчика. Почему? Потому что те, кому нужен был арест Бар-наша, ни в каких сторонних «наводчиках» не нуждались, у них имелась собственная армия осведомителей — рабов-соглядатаев. Город был наводнён осведомителями. Армия шпионов не бездействовала! Бесплатная. Своя. Личная. Домашняя. Хорошо обученная. Вышколенная. Анна был самым могущественным и богатым иудеем в стране. Зять Анны первосвященник Каиафа являлся только ширмой для своего тестя. Этих иудеев интересовало не где прячется (якобы прячется, ибо фактически он и не прятался!) посягнувший на их торговлю в храме, то есть на их бизнес, самое святое для беспринципных и циничных властителей, для которых даже бессмертие души не значило ничего, но сколько у него сторонников, у кого ещё есть желание посягнуть на финансовое благополучие семьи Анны? Соратники. Вот что волновало Анну гораздо больше, чем какой-то одиночка-проповедник.

Они не знали, как выглядит Иисус? Это они-то не знали??? Все это прекрасно знали. От мала до велика. Весь город, встречавший ликованием за неделю до случившихся событий въезжающего на ослике в Иерусалим Учителя и его учеников. Кроме того, этот факт подтверждается словами самого Иисуса, сказанными во время ареста: «Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на меня рук…» (Евангелие от Луки, глава 22 стих 53);«Каждый день бывал Я с вами в храме и учил, и вы не брали Меня. Но да сбудутся Писания» (От Марка 14:49).

Каких ещё свидетельств нужно для того, чтобы понять элементарное? Его все знали в лицо. Абсолютно все. Никакое указание на то, кого арестовывать не то что за тридцать сребреников, но и даром, никому не было нужно! Кстати, почему арестованного приводят в первую очередь к Анне, а не к Каиафе? Очень просто. Потому что арестовывали его рабы и слуги Анны. По его личному указанию. Иисус же на его деньги посягнул в храме? На его. Вот к нему, заказчику ареста, и привели. Все остальные — и Каиафа, и Понтий — нужны были лишь для формального «узаконивания» беззаконного ареста. При чём тут Иуда? Абсолютно ни при чём.

Итак, чего же боялся Анна? Сторонников. Сообщников. «Пришли в Иерусалим. Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул» (От Марка 11:15); «и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь» (От Марка 11:16). «Услышали это книжники и первосвященники, и искали, как бы погубить Его, ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его» (От Марка 11:18). Вероятно, не только удивлялся, но и прельщался его учением.

Очевидно, что властолюбивого и жадного Анну интересовало именно количество последователей Сына Человеческого. Попытка ареста в храме могла лишь увеличить сторонников Бар-наша и привести к смуте накануне Пасхи. Поэтому на арест внутри храма, к тому же не имея никаких официальных прав на это, Анна не решился. Но то, что за всеми передвижениями Иисуса было установлено круглосуточное наружное наблюдение, очевидно.

Почему арест не был произведён позднее? Сразу же после храма? Анна любым способом стремился избежать публичности момента ареста. Толпа, которая позднее арестовывала Учителя в Гефсиманском саду — не в счет, ибо это была не обычная уличная толпа, а личная, «ручная», «выдрессированная»: слуги и рабы своего хозяина — Анны. В такой толпе случайных прохожих (тем более — среди ночи!) не было и не могло быть. Только те, кого специально отправили на поимку «смутьяна». Но эти люди не являлись обученными солдатами, поэтому у одних из них имелось холодное оружие, у других — колья, у кого — что нашлось под руками, то и имелось… Никаких официальных распоряжений, позволяющих арестовать Иисуса, на тот момент не существовало. То есть, арестовывающие сами находились вне закона. Они не могли действовать днём, у всех на глазах. Да и в чьём-либо доме совершать это было опасно. Тем более — в доме прокажённого, где происходила тайная вечеря. Иисус ведь остановился не просто в каком-то доме, а в доме прокажённого Симона. «И когда был Он в Вифании, в доме Симона прокаженного, и возлежал…» (От Марка 14:3). А что такое проказа и насколько она опасна, знали все. Выбор места для ужина был далеко не случаен. В дом прокажённого не каждый решится войти. И потому — самое удобное для ареста ночь и уединённое место. Таким был Гефсиманский сад. Так на каких основаниях производится арест? Ни на каких, кроме желания Анны, как частного лица…

С этой точки зрения реальные (а не выдуманные позже) действия Иуды вполне оправданны и абсолютно законны: он защищал Учителя от беззаконного нападения на него людей, не имевших на это никаких официальных распоряжений ни от кого.

Объясню подробней. У Иуды был специальный ящик для приношений, которые делали последователи нового учения. «А как у Иуды был ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим» (Евангелие от Иоанна 13:29). Учитель действительно отправил Иуду за покупками, так как у него (Иуды) хранились их общие деньги, а поскольку время было позднее, просил его вернуться скорее: «Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее» (от Иоанна 13:27). Сам Учитель и остальные ученики тем временем ушли в Гефсиманию. Иуда туда не отправлялся. Он торопился в город по поручению Учителя. По дороге Иуда заметил возбуждённую толпу людей с факелами, мечами и кольями, направлявшуюся прямиком к Гефсиманскому саду, и узнал от них, что они идут арестовывать Учителя. Естественно, что он бросился за ними. Чем ближе подходили к месту нахождения Учителя, тем быстрее двигалась агрессивная толпа. Иуде пришлось почти бежать, чтобы опередить их и встать на защиту Учителя, поскольку у него всегда был с собой кинжал (ведь он охранял деньги их сообщества). Именно эти действия Иуды апостолы позднее расценили, как предательство.

На самом деле — это была отчаянная попытка защитить Учителя, спасти его от нападавших! Иуда заметил, как один из них пытается накинуться на Иисуса, и отсёк ему кинжалом ухо. Взбешённая толпа тут же убила Иуду, пронзив его мечами и кольями. Но именно этих мгновений оказалось достаточно для того, чтобы остальные перепуганные апостолы успели броситься врассыпную. «Тогда, оставив Его, все бежали. Один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним; и воины схватили его. Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них» (от Марка, 14:50—52).

Свои поступком, отвлекшим внимание нападавших, Иуда принял удар на себя и спас жизни товарищей ценой своей. Позднее они «отблагодарили» его за этот подвиг сполна! Иуда — единственный, кто, видя, что Иисуса сейчас схватят, что он обречён, не отрекается от него, подобно Петру, а открыто демонстрирует верность Учителю, показывает, на чьей он стороне: подходит к нему, целует его и становится рядом. И первым из христиан принимает смерть за свою христианскую веру!

Глава 6. Апостолы

Обратим наше внимание не на реальных героев и участников истории жизни Иисуса, описанной в Евангелиях, а на нереальных, мифических её персонажей. Начнем с того, что мы слышали и читали с детства. С самого вроде бы простого факта. С того, что у Иисуса было 12 учеников, называемых 12-ю апостолами.

В Ветхом Завете много раз упоминается число 12 в связи с 12-ю коленами еврейского народа. Число это было значимым. И однажды мне показалось, что количество апостолов подчеркивается не случайно, а нарочито. С подтекстом упорно навязывается мысль именно о 12-ти апостолах. А когда вы чувствуете, что некто вам навязывает подспудно какую-то одну и ту же мысль, проводя одну и ту же параллель, вы невольно начинаете настораживаться. А так ли верна эта цифра? И откуда она взялась — ни больше, ни меньше?

Давайте просто перечитаем все четыре канонических Евангелия и проведём некоторые сопоставления. Итак, двенадцать апостолов перечисляются поимённо списком (обратите внимание: именно списком, как скороговоркой!) в трёх Евангелиях из четырёх. В четвёртом Евангелии (от Иоанна) вообще никакого списка нет, а всех имён, которые хоть как-то можно причислить к именам Его учеников, гораздо меньше числа 12. В каждом из трёх Евангелий, где данный список наличествует, он упоминается только один раз и только в одном месте! В Евангелии от Марка — в главе 3, от Матфея — в главе 10, от Луки — в главе 6. Если бы все они были реальными людьми, как Иисус и Пётр, то все их имена, безусловно, должны были бы упоминаться ещё хотя бы один раз, хотя бы в одном месте в связи с описываемыми драматическими событиями. Однако среди перечисленных апостолов почему-то упоминаются только несколько человек, все остальные нигде никак и ни в чём не принимают участия.

Даже там, где Иисус встречает кого-либо из них или берёт их с собой (эпизод с преображением Господним, эпизод в Гефсиманском саду, эпизод хождения по морю и рыбной ловлей и т.д.), всюду упоминаются только несколько имён, но никогда — все 12. Почему? Потому что их никогда не было 12. Никогда! Перечисленные имена без каких-либо действий, совершаемых их носителями, — пустышки. Таких людей не существовало в природе. По крайней мере — в числе учеников Сына Человеческого в то время, когда он жил.

Вспомним эпизод с братьями Зеведеевыми, которые хотели первенствовать и сидеть одесную с Учителем, но Он им отказал на том основании, что никогда не ставил одних учеников выше других. Это был Его нравственный принцип. Принцип этот означает, что если о деяниях одних учеников в евангелиях упоминается, то непременно должны быть упоминания и о деяниях других. А если таковых нет, то лишь потому, что учеников таких не существовало.

Вернёмся же к спискам апостолов, сравним их и обозначим знаком + (плюс) имена тех из них, которые упоминаются в каждом из этих Евангелий ещё хотя бы раз.

Кроме того, в двух из трёх приведённых выше Евангелий упоминается ещё одно имя, хотя этот человек и не в списке, но упоминается он именно как ученик, последовавший за Христом: +Левий Алфеев, +Левий мытарь.

«Внесписочное» упоминание имён того или иного апостола во всех четырёх Евангелиях имеет место в следующих главах:

от Марка (гл. 1,2,5,9,13,14), от Матфея (гл. 4,8,9,14,16,17,18,19,26), от Луки (гл. 5,8,9,12,22), от Иоанна (гл.1,6,12,13,14,21).

Кстати, в Евангелии от Луки есть такой момент: в главах 2,3,4,7 и 8 Иисус Христос проповедует среди людей и ходит по сёлам и городам вообще без всяких апостолов. Сам по себе! И всё нормально.

Зададим себе несколько вопросов по приведённым выше спискам апостолов. В Евангелии от Матфея мытарем (сборщиком налогов) назван апостол Матфей. Однако в Евангелии от Луки мытарем называют Левия, который вообще не указан в списках 12-ти, а в Евангелии от Марка упоминается Левий Алфеев, причём, несмотря на то, что в списках апостолов они не значатся, хотя, судя по тексту Евангелий, они — ученики Христа. Никакой Иуда Иаковлев, которого называет Лука, не упоминается ни в Евангелии от Марка, ни в Евангелии от Матфея. Зато в списках от Марка и от Матфея есть Фаддей (от Марка) и Леввей (Фаддей). В то же время в Луке упоминается некто Симон (Зилот), вместо которого в Марке и в Матфее имеем честь видеть Симона (Кананнита).

Итак, по упоминаниям в тексте мы имеем следующую картину:

Кроме того, вне списка+Левий Алфеев и + Левий мытарь.

Итак, мы имеем более или менее реальных героев Евангелия гораздо меньше, нежели указано в списках! Их немного: от Марка — 5 человек, плюс Левий Алфеев, от Матфея — 6 человек, от Луки — 4, плюс Левий мытарь.

Спрашивается, а чем занимаются остальные апостолы? Откуда они взялись? Учитывая новейшие исследования ученых, Евангелие от Луки и «Деяния Апостолов» написал один и тот же человек. Список в «Деяниях…» совпадает со списком у Луки. Кроме того, Послание апостола Иуды начинается со слов: « Я — Иуда, брат Иакова…» Получается, что у Иакова Алфеева был брат по имени Иуда. Но никакого отношения ко времени распятия Христа тот не имел.

Имена же, упоминаемые в Евангелии от Иоанна, вообще выбиваются из колеи. На протяжении повествования этого Евангелия упоминаются в качестве апостолов Андрей, Пётр, Филипп, Нафанаил (кто такой, откуда взялся?), Иуда Искариот, Фома и братья Зеведеевы (то есть, Иаков и Иоанн). В сумме это 8 человек. Причём, Фома появляется в рассказе только после смерти Иисуса.

Таким образом, в любом случае во всех четырёх Евангелиях отсутствуют как реальные действующие лица Иаков Алфеев, Иуда Иаковлев, Симон (Зилот), Симон Кананнит, Варфоломей, Фаддей и Леввей (Фаддей). Полагаю, что все эти люди, если они и существовали, то — никогда в глаза не видели никакого Иисуса и назвали себя (или их так назвали) апостолами уже после смерти Христа. Кроме этих, вызывают сомнения ещё три имени. Матфей (мытарь) — он упомянут в Евангелии от Матфея как мытарь, однако в двух других тот человек назван Левием мытарем и Левием Алфеевым. Лука и Марк вряд ли сговаривались, они жили в разное время. И поэтом, скорее всего, зря Матфей приписал себя в апостолы. Им был Левий. У Иоанна — его вообще Нафанаилом зовут!

Таким образом, можно сказать, что реальными апостолами, учениками, бродившими по городам и сёлам со своим Учителем, были братья Пётр и Андрей Ионины и братья Иаков и Иоанн Зеведеевы, а так же, вероятно, никого никогда не предававший Иуда Искариот.

Представление о том, каково было реальное отношение реальных учеников к своему Учителю, можно получить, ознакомившись, например, с такими фрагментами из Евангелий.

Вообразите себе картину, чтобы кто-то из школьников в школе подзывал к себе учителя и выговаривал ему, упрекая тем, что из-за него соизволил мучить себя посещениями школы. «…Но Пётр, отозвав Его, начал прекословить Ему. Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Евангелие от Марка, глава 8 стих 32—33). Тот из учеников Его, которого чуть ли не более всех остальных тысячелетиями славословит церковь, прямо, без обиняков, назван своим Учителем не кем-нибудь, а самим сатаною! Тот, кого почитают хранящим ключи от рая, прекословил Иисусу Христу! Причём, заметьте, не подойдя к Нему, а подозвав Его к себе. Не так, как младшие подходят и обращаются к старшим, а как старшие подзывают младших для выговора. И далее следует действительно нечто вроде выговора или упрека: «И начал Петр говорить Ему: вот, мы оставили всё и последовали за Тобою» (Евангелие от Марка, глава 10 стих 28).

В этой фразе, безусловно, со стороны Петра звучит подтекст. Не следует забывать того, что Пётр значительно старше Иисуса, лет на двадцать, и старше своих братьев. В социальном и имущественном плане он изначально стоит выше остальных. К моменту встречи с Сыном Человеческим Симон, сын Ионин (он же Кифа, он же Пётр), имеет семью, владеет домом, хозяйством, предоставляя свои возможности безземельному Бар-наша. Потому и подзывает Христа и не считает это постыдным по отношению к Учителю. Он тратился, он нёс убытки. Нотки меркантилизма, естественно, очень остро почувствовал и Учитель. Потому и звучит в Его устах: «… ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое».

Евангелист Марк повествует, как одна женщина помазала Иисуса драгоценным ароматическим маслом. Евангелие от Марка было наиболее древним и приближённым ко времени описываемых событий. «И когда был Он в Вифании, в доме Симона прокаженного, и возлежал, — пришла женщина с алавастровым сосудом мира из нарда чистого, драгоценного и, разбив сосуд, возлила Ему на голову» (От Марка 14:3). «Некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата мира?» (От Марка 14:4). В версии Марка возмутились «некоторые», то есть, несколько апостолов-учеников. «Ибо можно было бы продать его более нежели за триста динариев и раздать нищим. И роптали на нее» (От Марка 14:5). Что получается? Ученики не стесняются при Учителе откровенно негодовать и бранить женщину и жалеть масла для него, своего Учителя, считая, что лучше извлечь прибыль из того, что вообще-то принесли не им, а ему.

Женщина хотела сделать подарок Иисусу, конкретно Иисусу, ему, а не его ученикам и не их сообществу. Однако, из их речей ей становится ясно, что если она подарит Учителю кувшин с маслом, то они вынудят его отдать им этот кувшин — для продажи масла. И куда пойдут вырученные деньги — не так важно, ибо в таком случае ему лично от её подарка не достанется ничего. Всё попадёт в общую кассу. Но у неё не было желания — одаривать всех. У неё было конкретное желание сделать подарок ему. В создавшейся ситуации у женщины, которая желает сделать подарок Христу, а не кому-то ещё, не остаётся никакого выхода, кроме того, как разбить кувшин и вылить всё масло на того, кому она делает подарок. Таким образом, она не оставила никому никакого пути для извлечения выгоды из её подарка для Бар-наша — Сына Человеческого… К сожалению, из этого инцидента следует, что отчасти (а возможно, и не отчасти, а целиком) ученики странствовали с Учителем не из-за его высоких идей, а из-за конкретного ящика с деньгами, которые приносили его идеи после каждого выступления.

Во всяком случае, то, что они легко моментально разбежались при первой же реальной опасности и отрицали даже свой знакомство с Иисусом, как Пётр в ночь ареста Учителя, даёт основания для некоторых печальных размышлений по поводу верности и идейности апостолов. Их реально неприглядные поступки в решающий момент истории говорят об обратном.

Теперь представьте себе, что ваш Учитель просит вас не спать, пободрствовать вместе с ним. И вы знаете почему: близится самый тяжкий момент его жизни. И вы понимаете это. Как вы поступите? Наверняка, вы пойдёте навстречу его просьбе. Как поступают Пётр, Иаков и Иоанн? Они обещают не спать и тут же засыпают. «Возвращается и находит их спящими, и говорит Петру: Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час?» (От Марка 14:37). Ну, хорошо. Предположим, нечаянно так получилось. Однако, и второй раз было то же самое. «И, возвратившись, опять нашел их спящими, ибо глаза у них отяжелели, и они не знали, что Ему отвечать» (От Марка 14:40). А что тут ответишь? Всё и так понятно. Где тут хоть капля уважения к Учителю? Нет её.

Однако, несомненная заслуга апостолов в том, что они в дальнейшей своей жизни искренне раскаялись в своём прежнем поведении. После казни Сына Человеческого именно благодаря служению апостолов появились Евангелия. В этом их величайшая заслуга.

Глава 7. Эпизод с арестом

Обратим внимание на то, что все четыре Евангелия в своём повествовании во многих местах не совпадают друг с другом в описываемых событиях. Тексты Евангелий имеют разную стилистику и разный объём. Чем дальше по времени создания от описываемых событий находится Евангелие, тем оно становится всё более и более длинным, велеречивым в описаниях, похожим на литературное произведение, созданное с очевидными религиозно-пропагандистскими целями, далёкими от историографии и мало заботящимися хотя бы о приблизительном правдоподобии. Цели написания никоим образом этого не преследовали. Если опираться на научные предположения о том, что Евангелие от Иоанна писалось в 90-ые годы первого века, то автор этого Евангелия физически никак не мог быть учеником непосредственно Иисуса, казнённого в начале тридцатых годов. Ибо в таком случае получается, что Учитель водил с собой подростка либо младенца, да ещё и вином его поил. А автор, которому ко времени написания Евангелия, по логике, стукнуло далеко за 80 лет, обладал, якобы, ко всему прочему, просто невероятной для своего возраста работоспособностью и такой памятью, что как бы помнил времена рождения Христа в мельчайших подробностях. Любому мало-мальски здравомыслящему человеку понятно, что всё это — нереально.

Однако во всех четырёх повествованиях есть схожие эпизоды. Самый динамичный из них — сцена ареста Иисуса. Можно ли твёрдо утверждать, что все речи, сказанные в этот момент, были сохранены и переданы верно через десятки лет, прошедших до того времени, как появились письменные свидетельства? Нет. Нельзя утверждать даже того, что они вообще были. Моё мнение: скорее всего, всё произошло так быстро, что никому, в принципе, не было никакого дела до речей и их запоминания. Речами сцена ареста обросла гораздо позже, на много-много лет позже. Однако предположения о том, что само событие действительно произошло в реальности, могут иметь под собой почву ввиду того, что упоминаются, хотя и по-разному, во всех четырёх свидетельствах. Какие именно события? Если удалить изыски красноречия и воображения и посмотреть на «сухой остаток», то следующие:

1.Учитель молился, попросив учеников быть бдительными и следить за обстановкой.

2.Ученики его выслушали и тут же заснули.

3.Среди ночи Учитель заметил бегущую к нему толпу рабов и слуг первосвященников с факелами, ножами и кольями.

4.Впереди толпы бежал Иуда с кинжалом в руке, всеми силами пытаясь обогнать остальных.

5.Иуда подбежал к Учителю, поцеловал его (не факт, но возможно) и (это моё предположение), взмахнув кинжалом, поранил ухо одному из подбежавших рабов первосвященников.

6.Толпа набросилась на Иуду и убила его.

7.В этот момент, воспользовавшись заминкой, перепуганные ученики разбежались.

8.Рабы и слуги первосвященника Анны связали Иисуса и увели его к Анне на допрос.

9.На этом — всё. Занавес. Сцена кончилась. Никаких речей. Никакой патетики. Всё произошло очень быстро. Ни на какие пафосные слова или глупые вопросы ни у кого не было и физически быть не могло никакого времени.

Почему Иуда бежал впереди всех? А как иначе можно успеть защитить Учителя, если плестись в самом хвосте толпы? Откуда он шёл? Он ходил в город за покупками к празднику Пасхи, куда его отправил Учитель после тайной вечери. Однако по пути (или на обратном пути) заметил агрессивную вооружённую толпу, направлявшуюся прямиком к Гефсиманскому саду. Откуда толпа знала, куда идти? Так у первосвященника Анны в городе имелась целая армия шпионов и профессионально занимающихся слежкой осведомителей из числа своих рабов и наймитов. Вот и всё. А о том, как выглядит Иисус, и спрашивать никого не надо было: в храме его видел весь город.

Кстати, сколько человек было в так называемой «толпе»? Учитывая наши подсчёты количества апостолов, с Иисусом находилось не более 5—6 человек, а реальнее всего — трое названных поимённо: «И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна; и начал ужасаться и тосковать» (От Марка 14:33). Пётр, Иаков и Иоанн. Вот и всё. Сколько реально должно быть нападавших, чтобы гарантированно справиться с этой горсткой безоружных бродяг? Десять — пятнадцать. Максимум — двадцать человек. Такому богатому и всесильному властителю, как Анна, найти у себя или подкупить и отправить на поимку Христа бандитскую шайку в подобном количестве не составляло никакого труда. Именно они, скорее всего, и изображали «народ» и «голос народа» перед лицом Понтия Пилата. В небольшом дворике перед гостевым жилищем Пилата (любезно предоставленным ему Анной и Каиафой) весь город Иерусалим, якобы вопящий: «Распни его!» — уместиться никак не мог. Там были всё те же бандиты и слуги Анны. Обычного народа там не имелось.

Всё остальное было выдумано и разукрашено евангелистами гораздо позже.

После изгнания из храма торговцев, которые находились там, безусловно, в финансовых интересах Анны, Иисус понимал, что он обречён: фактический владыка Иудеи никогда не простит ему такого поступка, потому что он посягнул на самое святое для первосвященника — его деньги! Такое должно было быть наказано, причём, показательно — для назидания всех присутствующих. Не зря появилась и табличка «Царь Иудеи». Тоже в качестве назидания прочим: вот как будет со всяким, кто попробует посягнуть на деньги правителей Иудеи — Анны и его зятя Каиафы.

Если бы апостолы действительно вступились за Учителя, зачем бы они после так упорно (трижды в лице Петра) отрицали даже своё знакомство с ним? И стал бы у них об этом кто-то спрашивать, если бы прежде они сами явно показали себя на его стороне? Не то чтобы с оружием в руках пытались его защитить, как лукаво пишет один из евангелистов, а хотя бы открыто заявили о том, что являются его сторонниками? Нет, даже не пытались апостолы вступиться за Учителя, а разбежались сразу, не дожидаясь никаких опросов. Единственный, кто не убежал, — Иуда. Вот он и погиб тут же — на месте ареста Учителя.

Глава 8. Женщины Сына Человеческого

Что касается матери Сына Человеческого, то о колоссальном значении её в его земной жизни написано и сказано уже столько, что об этом, кажется, уже можно и не повторяться. Если же говорить о любимой женщине, то была ли она у Иисуса Христа или таковой не было никогда? Прежде, чем дискутировать об этом, попробуем задать самим себе странный элементарный вопрос: какого пола был Иисус — Сын Человеческий? Правильно, мужского.

Если вы согласны с этим, то спросите сами себя: зачем Бог создал его именно мужчиной? Он ведь мог создать его и женщиной или вообще бесполым существом, да кем угодно, хоть веточкой сакуры в садах японского императора. Но если Он создал его мужчиной, то, значит, всё мужское естество предполагалось в нём изначально. Причём, полноценного земного мужчины. Если бы Иисус был неполноценным мужчиной, то, вневсякого сомнения, и фарисеи, и саддукеи непременно воспользовались бы этим и смаковали бы подобную тему всюду.

Итак, Иисус был полноценным мужчиной и находился в том возрасте, когда всякий мужчина в Галилее женится! Хотя бы потому, что холостой образ жизни мужчины тридцати трёх лет от роду у всех, говорящих в те времена на арамейском языке, не вызывал доверия. А слово Иисуса доверие вызывало. Почему? Потому что у Иисуса была жена. Законная. Признанная в этом статусе всеми современниками и очевидцами. Ибо женат он был по всем канонам и обрядам своего времени. На Марии Магдалине. И доказательства тому есть во всех Евангелиях — и канонических, и апокрифических. Вот первое упоминание о ней: «После сего Он проходил по городам и селениям, проповедуя и благовествуя Царствие Божие, и с Ним двенадцать, и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лука 8:2).

Если даже замужние женщины оставляли свои семьи и следовали за ним, то, наверное, и юным девушкам хотелось познакомиться с таким выдающимся мужчиной. Безусловно, что он был харизматической личностью, вызывающей к себе искренний интерес у противоположного пола.

В одном из фрагментов Евангелия от Иоанна рассказывается следующее: «тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди, сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь?» Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко, писал перстом на земле, не обращая на них внимания. Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: «кто из вас без греха, первый брось на нее камень». И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышав тои будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонившисьи не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя?» Она отвечала: «никто, Господи». Иисус сказал ей: «и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши» (От Иоанна 8:3—11).

Почему Иисус не поднимал головы? Возможно, он знал не только тех, кто к нему пришёл, но и ту, которую к нему привели. Никто из них не посмел бросить в неё камень, но он и сам тоже не сделал этого. Почему женщина не ушла, не убежала сразу, как только её мучители разошлись? Возможно, не только потому, что доверилась своему спасителю, но и потому, что хорошо знала его раньше и доверилась именно поэтому? А наклонился он низко потому, что не хотел, чтобы кто-то заметил его слёзы и догадался о том, о чём не следует догадываться…

Итак, вернёмся в Кану Галилейскую. Он исцеляет Марию, так же, как исцелял и других. И она в благодарность помогает ему, как и другие, деньгами и имуществом. Из чего следует, что Мария была не из бедной семьи. У неё было чем делиться. Она молода, богата, здорова (исцелил!) и не замужем. Чем не невеста?

Вот что сообщается по этому поводу в СМИ: «В 1945 году в египетском Наг-Хаммади были найдены знаменитые свитки, написанные на коптском языке. Это были те самые не признанные церковью тексты, которые чудом уцелели в период борьбы с ересями. Тут неожиданно открылось, что Иисус называл Марию из Магдалы любимой ученицей и часто целовал в губы» (Николай Котомкин «Загадки Истории» ноябрь 2012).

Существует предположение, что в Кане Галилейской, где Иисус и его мать были на свадьбе, и где он превращал воду в вино, об их присутствии в первоначальном тексте Евангелия упоминалось вовсе не из-за чуда с вином, а потому что это была свадьба Сына Человеческого и девы Марии из Магдалы!

Прежде чем говорить далее о Магдалине, обратим наше внимание на других земных персонажей Евангелий. Мария Иаковлева и Саломия — дочери мужа Девы Марии, Иосифа. Фактически — родные сестры Иисуса в земной жизни. Дети Саломии — Иаков и Иоанн Богослов (Иаков и Иоанн Зеведеевы). То есть, они приходились Иисусу кем? Племянниками! А значит, Саломия и Мария были намного старше Иисуса. Дети Марии Иаковлевой (Клеоповой) — Иаков, Иосия и Иуда Алфеевы. Вот ещё три племянника Иисуса Христа. Иаков и Иуда были близнецами. В ту пору им было по 26 лет. То есть, Марии Иаковлевой было явно намного больше 40 лет. Она была старше брата минимум на 10—15 лет.

Сообщается, что сыновья Зеведеевы были горячими по характеру, возможно ещё и потому, что были несколько моложе Алфеевых. Юности свойственна горячность. Значит, и Саломия была моложе своей сестры Марии Иаковлевой, хотя и старше брата Иисуса. Братом Иисуса по отцу называют и Симона (Зилота), а также Иуду (Фаддея). Итак, среди апостолов Иисуса пять племянников — два Зеведеевых и три Алфеевых, два брата по отцу — Симон и Иуда. То есть, большинство его учеников-апостолов — его же родственники. Возможно ли, что с ним помимо родственников-мужчин в дороге находилась одна совершенно посторонняя женщина? Возможно, но уж никак не посторонняя, а супруга. Это сразу объясняет её присутствие рядом с Иисусом. Где должна быть жена? Рядом со своим мужем: куда иголка — туда и нитка.

Читаем Евангелие дальше. Описание присутствующих при казни Христа: «Между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых» (Матфей 27:56). То есть, во время казни Христа присутствовали его сестра, другая сестра и Мария Магдалина — жена. Про апостолов — ни слова. Почему сестру и мать пропустили на место казни — понятно, они — родственницы, а Магдалину почему? Да, по той же причине: она — его законная жена.

Далее идёт описание положения в гроб: «Когда же настал вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса; он, придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело; и, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился. Была же там Мария Магдалина и другая Мария, которые сидели против гроба» (Матфей 27:61).

Поскольку дело происходило сразу после казни, то другая Мария — скорее всего, всё та же его сестра — Мария Иаковлева. Кстати, обратите внимание: зрелище окончено, все посторонние зрители разошлись. А эти женщины остались до самой ночи. По древнееврейскому обычаю возле покойного обязательно должны находиться родственники. Этот обычай нарушается только из-за субботы.

Следующим днём была суббота. Наступает воскресное утро. «По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его. И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца, и говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба? И, взглянув, видят, что камень отвален; а он был весьма велик» (Марк 16:9). Следует заметить, что по дороге они говорят между собой о вполне прозаических, но необходимых вещах (как камень передвинуть?), а не предаются исступлённому плачу. Идут исполнить свою прерванную субботой обязанность родственников.

Далее, обратите внимание, к кому именно из всех присутствующих и с какими словами обращается воскресший! « Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус. Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь?» (Иоанн 20:14—15).Не потому ли он называет её женой, что Мария Магдалина действительно была его женой в самом прямом смысле этого слова? Моё предположение имеет форму вопроса. Если обратиться к греческому оригиналу-первоисточнику текста Иоанна, то слово, употреблённое там, имеет не одно, а два значения:

γυνή — 1. женщина (взрослая, замужняя или незамужняя, вдова, мать; употр. как уважительное обращение);

2. жена, супруга.

Поскольку оригинал текста содержит слово, изначально имеющее два значения, то такое предположение вполне уместно.

Факт того, что первым воскресший явился именно Марии Магдалине, подтверждает и евангелист Марк: «Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим; но они, услышав, что Он жив и она видела Его, — не поверили» (Марк 15:40—41). Я полагаю, что покойные (и воскресшие тоже) всегда первыми являлись тем, кто был для них ближе и дороже всех при жизни. И то, что Иисус явился ей первым, говорит о том, что он, несомненно, любил её — искренне и глубоко. Она была самым близким ему человеком…

«Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (От Марка 10:7—9).

По древнему, тысячелетиями сложившемуся, погребальному укладу покойников любого пола обмывают пожилые женщины (старые девы и вдовы). В таком случае, если Мария и Саломия были намного старше Иисуса, если им было больше сорока лет (у обеих — взрослые сыновья, а мужья уже умерли), то Магдалина… была его вдовой! Именно по такой причине имена этих женщин и стоят в Евангелиях рядом. Не потому Магдалина была с сёстрами Христа, что являлась его верной ученицей, а потому, что была при его жизни возлюбленной женой!

И тогда всё становится на свои места: ко гробу Иисуса рано утром в воскресенье пришли именно те, кто обязан был прийти по всем канонам погребального обряда, а вовсе не те, кому того вдруг захотелось, или случайные люди.

Ещё несколько слов о Марии Магдалине. Происходила она из галилейского города Магдала в колене Иссахаровом близ Капернаума. В византийских хрониках и литературе повествуется о том, как через некоторое время после казни Христа Магдалина отправилась в Эфес вместе с девой Марией к Иоанну Богослову и помогала ему в его трудах. (Стоит отметить, что больше всего сведений о Магдалине из четырёх евангелистов сообщает именно Иоанн)…

К кому она поехала? К родственнику, к сыну дочери своего мужа от первого брака — Иоанну. С кем она отправилась в такую дальнюю дорогу? С родственницей. С женой своего сына!

Я был в тех местах 11 лет назад и видел остатки фундамента дома, в котором жила Богоматерь до своего Успения. Это не в самом древнем Эфесе, а на горе в нескольких километрах от города. Пил воду из ручья, в котором они тогда брали воду для приготовления пищи и питья. Дышится там легко. И от родниковой воды ощущение свежести и весны. Кругом столько зелени, птицы поют, как в раю! А вода в том роднике настолько вкусна, что набрав с собой две бутыли родниковой воды, чтобы привезти её домой, не удержался, всю выпил по дороге.

Глава 9. Каким же он был?

Царство Божие, о котором проповедовал Сын Человеческий, именовавший себя на родном для него арамейском языке «Бар-наша» (Сын Человеческий), не является царством в физическом смысле. Это не некое государство, это, по большому счёту, даже и не мир, окружающий нас, а мир духовный. Мир, находящийся внутри человека. И если даже провозгласили бы его главой этого царства при жизни, то не на географической карте следовало бы искать его пределы, а в душе человеческой.

Бар-наша не обладал особой физической силой. Возможно, в минуты особого душевного волнения немного заикался. Часто вместо слова «нет», отвечал: «Ты сказал» (что означало: «я такого не говорил»). Любил свою жену и был к ней сердечно привязан (как и она к нему, это была редкая ныне обоюдная любовь!). Заботился о матери. Разбирался в винах и виноделии. Не слишком соблюдал гигиену. Был скромен. Бывал иногда вспыльчив. Умел сразу и без какого-либо осадка прощать. Был щедр со всеми. Обладал чувством юмора. Общался со всеми на равных — и со священниками, и с любыми грешниками. Гордился тем, что он — человек, никогда не сравнивал себя с Богом и никогда не называл себя Христом. Двенадцати учеников у него тоже не было — никогда. То, что они довольно часто спорили с Иисусом, безусловно, служит ещё одним из доказательств достоверности его существования на земле. Со сказочным героем вряд ли кто-то стал бы затевать дебаты. Иисус был человеком — вот в чём убеждает меня всё вышеперечисленное. И я перечислил всё это ни в коей мере не в осуждение человеку Иисусу и не в умаление его достоинств, а единственно, как главное и основное историческое подтверждение реальности произошедших событий.

О некоторых из вышеперечисленных житейских чертах характера я уже писал, поэтому коснусь лишь тех, о которых пока не было упомянуто. Например, о том, что Сын Человеческий хорошо разбирался в винах и виноградарстве…

«На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак. И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них… И говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили до верха. И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином… тогда… зовет жениха И говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе. И так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его» (Евангелие от Иоанна, глава 2 стих 1—3,7—11).

Как видно из этого фрагмента, взрослый Иисус и Его Мать должны были находиться в довольно близких дружеских отношениях, если вместе ходили на свадебные торжества. Из фразы «недоставало вина» следует, что на этом торжестве люди пили вино. Причём, хорошо пили, раз его недостаточно. Из этого фрагмента так же следует, что шутка с вином и была первым чудом, совершённым Сыном Человеческим! Именно по этому поводу написано: « И так положил Иисус начало чудесам…«В следующем фрагменте обратим наше внимание на бытовую сторону высказывания. Так рассуждать о хранении вина мог только такой Иисус, который очень неплохо разбирался в вопросах виноделия. Причём, здесь знание — не книжное, где-то вычитанное, а, несомненно, личное, опытное, производственное. Вот, послушайте: «При сем сказал им… И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвёт мехи, и само вытечет, и мехи пропадут; Но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то, и другое. И никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого; ибо говорит: старое лучше» (Евангелие от Луки, глава 5 стих 36—39).

О скромности Сына Человеческого свидетельствуют многие места в Евангелиях. «Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Петр сказал Ему в ответ: Ты Христос. И запретил им, чтобы никому не говорили о Нем» (От Марка, 8: 29—30). «Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал» (От Марка, 9:30). «Когда выходил Он в путь, подбежал некто, пал пред Ним на колени и спросил Его: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (От Марка 10:17—18).

По характеру своему Иисус был человеком простым и открытым, коммуникабельным. Он знал толк во вкусной пище и хороших винах, Он не гнушался общения с людьми, которые не разделяли Его взглядов, мог по приглашению запросто войти в любой дом, куда Его пригласят, и разделить трапезу с его хозяином: «Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорите: „Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам“. И оправдана премудрость всеми чадами её. Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он, вошед в дом фарисея, возлег» (Евангелие от Луки, глава 7 стих 34—36). То же самое подтверждает другой автор Евангелия: «Ибо пришел Иоанн, ни ест, ни пьёт; и говорят: „в нем бес“. Пришел Сын Человеческий, ест и пьёт; и говорят: „вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам“. И оправдана премудрость чадами её» (Евангелие от Матфея, глава 11 стих 18—19).

Косвенно подтверждается (через осуждение, высказанное фарисеями и книжниками) тот факт, что Иисус не чурался не только общения, но и совместной трапезы с грешниками (то есть, возможно, и с ворами, прелюбодеями, клятвопреступниками и так далее). «Книжники и фарисеи, увидевши, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Его: как это Он ест и пьёт с мытарями и грешниками?» (от Марка, глава 2 стих 16).

Ещё одна живая черта характера Иисуса — живого человека — никак не вписывается в приглаженный образ — это отношение к вопросам личной гигиены.

«И увидевши некоторых из учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть, неумытыми руками, укоряли. Ибо фарисеи и все Иудеи, держась предания старцев, не едят, не умывши тщательно рук. Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах Исаия, как написано: „люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от меня; Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим“; Ибо вы, оставивши заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное. И сказал им: хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти своё предание?» (от Марка, глава 7 стихи 2—3,6—9). И чем же оправдывает себя в подобных случаях Бар-наша — Сын Человеческий? «Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека!» (от Марка, глава 7 стих 15).

Евангелист Иоанн сообщает нам о том, как трепетно Сын Человеческий относился к своей матери. Перед самой смертью своей, уже будучи на кресте, обращается он к ней и к своему ученику, заботясь о ней. «Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: «Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (От Иоанна 19:26—27).

И напоследок — об отношении к Богу. «Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: «слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый…» (Евангелие от Марка, глава 12 стих 29). Есть нечто общее в этой формулировке со словами другого пророка: «Нет Бога кроме Аллаха…»

Два человека, Иисус и Мохаммед, которых история в дальнейшем признает последними пророками человечества, изрекали практически одну и ту же мысль!

Глава 10. О религиях и истинной вере

Считаю возможным поделиться своим мнением о том, что в той или иной степени интересует и волнует великое множество людей — об отношении к вере, религиям и религиозным догматам.

На мой взгляд: любая религия враждебна и Богу, и человеку, ибо делит людей на правильную веру (своя — всегда правильная) и неправильные (не свои — всегда неправильные). А это — прямой путь к противостоянию и войне. А война — это смерть и насилие. То, что бессмертному и милостивому Богу противостоит. И потому любая религия — не от Бога, а от слабостей душ человеческих.

Каждый человек верит в Бога (или не верит) по-своему. Я — не исключение. И потому, когда меня спрашивают, к какой вере я принадлежу, то саму постановку вопроса я считаю заведомо неправильной. Не я принадлежу какой-то вере, а моя вера принадлежит мне. Ибо в первом случае получается, что я — это нечто отдельное от своей веры, а вера — это нечто чужеродное, заставляющее меня исполнять то, что она считает нужным.

Я не отделяю себя от веры своей и не воспринимаю её, как нечто чужеродное, не принадлежащее мне. Пророк Магомет, как гласит легенда, верно и мудро говорил о том, что каждый человек рождается мусульманином и только потом родители и окружающее общество приводят его к своему вероисповеданию. В более общем смысле: каждый человек рождается верующим в Бога, но позднее родители и общество приучают его к тем религиозным обрядам, которые традиционны для населения данной местности в данное время. А вот сами представления о Боге могут существенно различаться, находясь в прямой зависимости от конкретного отрезка времени, в котором существует конкретный индивидуум, уровня его знаний об окружающей действительности и сформировавшихся ранее традиций местного населения. И это именно то, что принято называть религией. Религия, а не Бог, требует от человека слепого согласия с определёнными догматами.

Верю ли я в Бога? Конечно, да. Обязан ли я при этом верить в догматы тысячелетней (и более) давности? Конечно, нет. Почему? Потому, хотя бы, что человеческие знания об окружающем мире изменились очень существенно, и будут изменяться и далее. Поэтому привязывать свою веру в Бога к определённому уровню человеческих знаний — бессмысленно. Знания изменятся опять, и тогда нужно будет либо опять приспосабливать веру к новому их уровню, либо отказываться от веры вообще. Но дело в том, что я ощущаю присутствие Бога в своей жизни, и благодарен Ему за это ежечасно, и люблю Его (не боюсь, ибо в любви страха нет, а именно люблю, чувствуя и Его любовь ко всему сущему, в том числе, и ко мне). А поскольку ощущения мои даны мне были с начала моей жизни и сохранились доныне, то не верить им я не могу. Потому, как и многие, я в Бога верю. Но по-своему, в индивидуальном порядке.

Истинная вера в Бога индивидуальна, она не предполагает массового строевого шага, детального слепого исполнения инструкций и указаний, написанных тьму времени назад безграмотными деспотами или кровожадными фанатиками на грани психического расстройства, именуемого видениями, (то есть, не Богом, а обычными людьми). И тут мы плавно переходим к вопросу о так называемых «священных писаниях». Я имею в виду ту религиозную литературу, написанную когда-то реально жившими в своё время людьми, которую принято называть богословской. Не важно, о какой из религий идёт речь, я в данном случае подразумеваю все мировые религии.

Письменность создал человек. А, следовательно, все без исключения письменные источники написаны людьми, но не Богом! Почему я это подчёркиваю? Потому что постоянно происходит подмена понятия «Богословие»: богословие — это не слово, сказанное Богом, а слово, сказанное о Боге (и о многом другом тоже) людьми. Сказанное людьми, а не Богом. И точка.

Верю ли я в то, что существовали люди, написавшие богословские книги? Конечно, верю. Верю ли я всему тому, что они написали? Конечно, нет. И именно потому, что всё это писали живые люди, а не Бог. Писали они, исходя из сложившихся к тому времени традиций, из понимания действительности и имеющейся на тот момент уже предварительно неоднократно искажённой другими людьми устной информации о событиях из человеческой истории. Если человек в третьем веке впервые пишет о событиях трёхсотлетней давности, то о какой точности изложения событий может идти речь? Ни о какой. И более того: спросите, к примеру, двух очевидцев одного и того же ДТП о том, что же именно они видели, и вы убедитесь, что даже их ответы никогда не совпадут полностью. У каждого — своё восприятие событий и свой угол зрения на них. И потому, будь человек даже и очевидцем событий 20-ти, 30-ти, 40-летней давности, о чём-то он будет помнить искажённо, о чём-то и вовсе не вспомнит, а что-то непременно приукрасит, дабы либо оправдать самого себя, либо выгородить тех, кто ближе лично ему.

Доподлинно известно, что четыре канонических Евангелия написаны в разное время, что ближе всего к описываемым событиям написано Евангелие от Марка — самое немногословное из них, где нет ни слова о рождении Христа, детстве или юношестве. Верю ли я в то, что человек по имени Иисус (или по другому имени, но именно тот, кто подразумевается в Евангелиях) существовал? Да. Верю ли в то, что всё, написанное в Евангелиях о нём — правда? Нет.

Начнём с того, что эти четыре описания не соответствуют друг другу уже изначально. И среди того общего, что в них действительно есть, присутствуют очевидные дописки и приписки, от едва заметных, сделанных достаточно изощрённо, до грубых и явных. Например: было ли у Христа 12 апостолов-учеников? Никогда не было. Максимум — пять-шесть. А то и всего четверо. Дописали? Дописали. Не верите? Значит, вы не читали ни одного Евангелия. Это из них — очевидно. О живших людях в текстах есть какие-то данные. А никогда не существовавшие — были грубо добавлены теми, кто эту историю записал: просто перечислены списком, вставленным в текст по указанию заинтересованных лиц.

Большинство верующего населения почему-то уверено, что Иисуса в ночь ареста искали римские солдаты. Никогда они его не искали. Читайте первоисточники внимательней. Большинство уверено, что Иисуса предал Иуда, вернее, продал, даже сумма известна. А вот я убедился в обратном: единственный, кто не предал Иисуса, но сражался и погиб за него — его самый любимый ученик — настоящий герой и бессребреник Иуда Искариот.

Почему же всё время утверждается обратное? Потому что Евангелия писали люди, писали гораздо позже и писали в угоду тому, кому это было нужно. Обратите внимание: кто из апостолов извлёк из казни Христа максимальную выгоду? Кто вскоре вдруг так разбогател, что купил себе римское гражданство и уехал в Италию? Разве Иуда? Нет, конечно.

О ком, единственном из своих учеников, Иисус при жизни заявил, что он трижды отречётся от него? О ком он прямым текстом, без притч и намёков конкретно заявил: «Уйди от меня, Сатана»? Разве об Иуде? Нет. Не о нём. А о совершенно другом человеке. Учение ли Христа стало причиной столь скорой расправы над ним? О чём бы он ни проповедовал, в ярость толпу горожан привели не слова и мысли, а деяния, иначе, почему было с таким всеобщим ликованием встречать за семь дней до ареста проповедника Иисуса, вошедшего в город? И для чего было среди ночи выяснять его личность, если ранее каждый горожанин видел его, слышал и прекрасно знал: и кто он, и как он выглядит? Не задумывались? А всё очень просто: Иисус выгнал из храма торговцев. Он ударил по самому дорогому для множества местных людей — по карману, потому что с храмовой торговли кормилось полгорода. Именно поэтому толпа легко простила разбойника Варраву, а Христа не простила. И не простила бы ни за что — он же оставил их без средств к существованию! И потому — никто ночью в Гефсиманском саду не задавал глупого вопроса: «Кто тут из вас Иисус?». Они прекрасно знали его в лицо. Задавали совсем иной вопрос: «Кто с ним?» Кто за него? Кто считает так же, как он, что торговля в храме должна быть запрещена? Это нужно было выяснить немедленно. И это было выяснено: самый бесхитростный и самый молодой из учеников — Иуда встал рядом с учителем, встал на его защиту и тут же погиб от руки раба.

Кстати, обратим внимание на такой фрагмент Евангелия, который упоминается во всех четырёх его версиях: «И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо. Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? как же сбудутся Писания, что так должно быть?» (От Матфея 26: 51—54). Один из учеников Христа ударил одного из пришедших арестовывать Иисуса мечом и отсёк ему ухо. Что из этого следует ожидать далее? Естественными реакциями на такое действие могли бы быть либо арест напавшего, либо его немедленное убийство. Что бы там ни произносил Иисус, но напавшего — ни оставить в покое, ни внезапно забыть о нём было невозможно. Не для того они пришли, чтобы терпеть нападения. Однако из дальнейшего текста читатель ничего более об этом инциденте и его последствиях не узнаёт. Почему? А всё просто: потому что вступившимся за Христа был тот самый Иуда, которого следовало оболгать, приписав ему и собственное предательство, и собственную трусость. Именно этим и объясняется такая противоречивость фрагмента. Действие есть, а противодействия как бы нет. Именно — как бы. На самом деле как раз в этот момент Иуду и убили. Не за предательство, а за преданность. И именно его смерть настолько устрашила остальных учеников, что те попросту разбежались. Только это толкование данного фрагмента сразу расставляет всё на свои места. И всякая недосказанность исчезает. Почему всего этого нет в тексте? Потому что текст составляли те самые сбежавшие ученики. Или с их помощью. Или с их подачи. Остальные испугавшиеся апостолы немедленно разбежались. И этот свой позор позднее в Евангелиях переиначили в свою пользу! С помощью лжи на мёртвого. Ему-то уже всё равно, а им надо как-то жить, семьи свои кормить.

В предыдущем абзаце мной приведены лишь краткие выводы из многолетнего тщательного изучения и сопоставления Евангелий и сопутствующей богословской и научной литературы. Однако, вся эта литература — ныне лишь часть истории человеческой цивилизации. С этой точки зрения — Богу Богово, человеку — человеческое. Я никого не осуждаю. Люди верят так, как могут. Но зачем я живу? Зачем все мы? Можно ли достичь истины в этом простом вопросе бытия? Существуют ноль и бесконечность. Это знают все. Однако, ни того, ни другого человек достичь не в состоянии, а значит, есть Бог, есть то, что неисчислимо и бессмертно. Остальное — не важно. Главное, что Он есть — Тот, Кто любит и утешает каждого… Тому, кто хотел бы подробнее ознакомиться с этой темой, я могу посоветовать почитать «Исповедь» Льва Николаевича Толстого.

Послесловие

Что такое Бог? Бог всеведущ. Он знает о том, что с нами происходило, происходит и произойдёт несравнимо лучше нас. Стоит ли просить Его о чём-то, если Ему виднее, что нам нужно сейчас на самом деле? Зачастую мы даже не представляем себе, к каким последствиям может привести исполнение нашей просьбы! Доверьтесь Богу, Он любит вас и обязательно поможет. И не забудьте Его поблагодарить! Только искренняя благодарность делает человека человеком.

Многим почему-то кажется, что Бог — это такой фокусник, который постоянно должен доказывать нам, что Он — Бог, миллиард раз в секунду должен исполнять наши желания (не только благородные и добрые, но и самые глупые, и даже злобные проклятья, ибо они — тоже пожелания). Бог никому ничего не должен. И доказательства Ему не нужны, это мы в них нуждаемся. И развлекать наши высочества фокусами Он не будет. Мы Ему не указ.

Каждый верующий в Бога представляет Его себе в меру своих знаний и своего воображения. То же самое касается и неверующих. Ибо для того, чтобы что-то уверенно отрицать, необходимо, как минимум, чётко себе представлять то, что отрицаешь. Уверенно отрицать существование того, о чём у отрицающего нет никакого представления, может только невежда. Иными словами: если вы отрицаете то, о чём не имеете никакого понятия, то непонятно — что же именно вы отрицаете.

Не только у каждой религии, но даже у каждого отдельного человека имеются свои представления о Боге и своё личное ощущение присутствия (или отсутствия) Бога, существенно отличающееся от всех остальных. Каждый раз эти представления и ощущения — иные. Мало того, даже у одного и того же человека с течением времени они претерпевают существенные (иногда кардинальные) изменения! Не будем вдаваться в перечисления кто и каким представляет себе Того, Кто есть или Кого нет. Выделим общее свойство всех этих представлений. Оно одно. Бог — нечто непостижимое разумом. Ибо, если некое явление можно объяснить (постичь разумом), то присутствия Бога для этого уже как бы и не требуется.

Одним из таких явлений всегда было воскрешение из мёртвых или мгновенное исцеление. Но в реальности никто никогда этого не видел. По крайней мере, кроме инсценировок и голословных клятв предъявить публике нечего. Имеется в виду исцеление или воскрешение без врачебного вмешательства, одним лишь присутствием или просто волеизъявлением. Пересказывать волшебные истории или просто клясться в данном случае недостаточно. А показать, как обычно, нечего.

Если обратить внимание только непосредственно на воскрешение, то и к нему имеются весьма существенные вопросы. Воскрешение кого? Изнурённого болезнями и старческим маразмом тела девяностолетнего старика или того гениального двадцатипятилетнего юноши, каким был этот старик в далёкой молодости (о которой он уже ничегошеньки не помнил перед смертью, благодаря старческому слабоумию)? Предположим, двадцатипятилетнего. Но того давно уже нет и в помине. Нет его нигде. Давным-давно. А когда он был, он ведь не умирал, а жил и потихоньку превращался в слабоумного старика, замучившего своим присутствием среди живых и себя, и медсестёр, и всех своих близких.

Даже вещества, из которого состоял тот гениальный юноша, давно уже нет в умершем старике. Выветрилось за десятки лет, развеялось в прах естественным путём отмирания клеток. Что воскрешать-то? Информацию о нём? А насколько она достоверна? Кто её хранил, каким образом и где? Там, где есть время, любая информация имеет риск быть утерянной, стёртой, разрушенной. Чтобы гарантированно никуда не исчезнуть, информация должна быть вечной. То есть, неподвластной пространственным изменениям, ибо время есть лишь там, где происходят некие изменения чего-то относительно чего-то иного. Если никаких изменений не происходит, то времени не существует. Но в нашем мире время существует везде и для всего. Мало того, мы сами существуем только благодаря тому, что существует время.

И тут мы опять возвращаемся к непостижимому Богу, потому что только Он вечен. Это сугубо Его личное качество. Бог умереть не может, по крайней мере, навсегда. Если Он сможет умереть, а потом не сможет воскреснуть, то Он — не Бог. Однако, мир, созданный Богом (как говорят люди), в отличие от Него самого — не вечен. Даже звёзды рождаются, стареют и однажды умирают. При этом каждая звезда — полностью уникальна. Абсолютно такой же по всем своим параметрам нигде не было, нет, и уже не будет. Не ищите второго солнца. В нашей Вселенной его нет.

А Бог вечен. Что это значит — вечен? Наш мир существует благодаря времени. Вне времени его нет. А Бог (или понятие Бога) есть. Значит, Бог существует, как минимум, вне нашего мира или помимо нашего мира ещё где-то. Или не в нашем мире. Не в нашем пространстве. Там, где никакого присутствия времени и не наблюдается, и не требуется вообще! То есть, Бог — «не от мира сего». Всё, что родилось, не может не умереть. А Бог — может. Потому что не родился и не возник. А был всегда. Вот в чём непостижимость Бога (для атеистов — понятия бога), отрицать которую невозможно. Принцип непостижимости Бога заключается в невозможности определить ни Его сущности, ни принципов Его воздействия на мир, ни, тем более, Его облика или законов Его личностного развития. Несмотря на оптимизм научного сообщества, полагаю, что дверь в непознанное и непостижимое всё ещё не открыта и будет (если будет) открываться ещё очень и очень долгое время, предоставляя нашему разуму всё новые сюрпризы.

Есть такой великий учёный — Стивен Хокинг. Он сказал, что всё в мире можно объяснить с помощью законов физики и квантовой механики, но само происхождение Вселенной «из ничего» разумному объяснению не поддаётся. «Пока большинство ученых слишком заняты развитием новых теорий, описывающих, что есть Вселенная, им некогда спросить себя, почему она есть. Философы же, чья работа в том и состоит, чтобы задать вопрос „почему“, не могут угнаться за развитием научных теорий.… Но если мы действительно откроем полную теорию, то со временем её основные принципы станут доступны пониманию каждого, а не только нескольким специалистам. И тогда все мы, философы, учёные и просто обычные люди, сможем принять участие в дискуссии о том, почему так произошло, что существуем мы и существует Вселенная. И если будет найден ответ на такой вопрос, это будет полным триумфом человеческого разума, ибо тогда нам станет понятен замысел Бога» [Хокинг, 1990, с. 147].

Принцип непостижимости Бога заключается в невозможности определения ни Его сущности, ни принципов Его воздействия на мир, ни, тем более, Его облика или законов Его личностного развития. Несмотря на оптимизм научного сообщества, полагаю, что дверь в непознанное и непостижимое всё ещё не открыта и будет (если будет) открываться ещё очень и очень долгое время, предоставляя нашему разуму всё новые сюрпризы.

Библиографические источники

1.Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. — М.: Российское библейское общество, 2003

2.Евангелие от Марка

3.Евангелие от Матфея

4.Евангелие от Луки

5. Евангелие от Иоанна

6.Иосиф Флавий. «Иудейские древности». Беларусь, 1994

7.Косидовский З. «Сказания Евангелистов». — М.: «Политиздат», 1987

8.Эд Сандерс. «Иисус и иудаизм». — М.: «Мысль», 2012

9. Гусейнов А. А. «Великие пророки и мыслители. Нравственные учителя от Моисея до наших дней» — М.: «Вече», 2009

10. Болотов В. В. «Лекции по истории древней церкви» в 4 т., Т2 — М.: Спасо-Преображенский Валаамский Ставропигиальный монастырь, 1994

11. Горелов, Анатолий Алексеевич. История мировых религий [Текст]: учебное пособие / А. А. Горелов; Российская акад. образования, Московский психолого-социальный ин-т. — 5-е изд., стер. — Москва: Флинта: Московский психолого-социальный ин-т, 2011

12. Кассиан (Безобразов). « еп. Христос и первое христианское поколение». 3-е изд. Париж; Москва, 1996

13.Мень А. (протоиерей). «История религии»: В 7 т. — М., 1992

14. Кошмина И. В. «Основы русской православной культуры». — М.: «Владос», 2001

15. К. Каутский. «Происхождение христианства». — М.: «Политиздат», 1990

16. А. Б. Ранович. «Первоисточники по истории раннего христианства». — М.: «Политиздат», 1990

17. Маркус Борг. « Бунтарь Иисус. Жизнь и миссия в контексте двух эпох». — М.: «Эксмо», 2009

18. Джон Доминик Кроссан. «Библия — Ужас и надежда главных тем священной книги». — М.: «Эксмо», 2015

19. Ренан Э. «Жизнь Иисуса». Киев. 1905. Репринт. — М.,1990

20. Даувальтер В. Г. «Историческая личность Христа». — М.: «Память», 1992

21Флуссер Д., Бультман Р. «Загадка Христа». — М.: «Эксмо», 2009

22.Крывелёв И. А. «Что знает история об Иисусе Христе». — М.: «Советская Россия», 1969

23.Усольцев С. А. «Проблема генезиса образа Христа в отечественной историографии раннего христианства: диссертация… кандидата исторических наук»: 07.00.09. — Барнаул, 2003

24.В качестве информативной составляющей использованы материалы следующих интернет-источников, связанные с упомянутыми темами и терминами:

24.1.Иосиф Флавий. «Иудейская война»: http://www.vehi.net/istoriya/israil/flavii/voina/

24.2.Сапунов Б. В. «Земная жизнь Иисуса»: http://sir35.narod.ru/Sapunov/NEWIISUS/EPILOGUE_23013.htm#N

Мысли

Чудеса случаются только с теми, кто в них верит

* * *

Если у тебя такое настроение, что хочется обнять весь мир, а не получается: не унывай, обними хотя бы одного человека.

* * *

Если о тебе кто-то думает, значит, ты есть.

* * *

Если ты попал под дождь, не расстраивайся: тебя поцеловало небо. Если случайно оказался в воде, не огорчайся: тебя пытается обнять океан. И даже если провалился так глубоко, что всё ещё падаешь, успокойся: с другой стороны Земли тоже сияют звезды. ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО.

* * *

Если тебе в голову пришли добрые мысли, будь с ними гостеприимен. А если — недобрые, передай им, что тебя нет дома.

* * *

Вы даже не представляете себе, как я вас люблю. Думаете, я — представляю? И я не представляю.

* * *

Прыгай! Если падать уже некуда, значит, полетишь.

* * *

Самое важное нужно говорить вовремя. Пока есть, кому сказать.

* * *

Когда мы уходим, что-то всегда остаётся там, где мы были.

* * *

Дело не в том, что вы хорошие, а они плохие, или они плохие, а вы хорошие. Просто вы — разные.

* * *

Глупости делают все. Только умные признаются в них, а остальные — никогда.

* * *

Всегда лучше здесь и сейчас, чем там и потом.

* * *

Когда всюду светло, дорогу видит каждый. Когда темно — лишь те, в ком есть свой источник света.

* * *

Никогда не отступай. Однажды твоё упрямство может так надоесть жизненным обстоятельствам, что отступят они.

* * *

Предчувствия никогда не обманывают, просто не все понимают их язык.

* * *

Не гонитесь за сбежавшей мыслью. Набегается — вернётся. Не вернётся… значит, не набегалась.

* * *

Что помнится — то и было…

* * *

Не откладывай на завтра то, чего не сделаешь никогда, если не сделаешь сейчас.

* * *

Чувства сильнее знания, музыка точнее слов.

* * *

Существует лишь то, во что ты веришь. Того, во что ты не веришь, не существует.

* * *

Однажды Бога спросили: существует ли человек? Бог улыбнулся и не ответил. Но надежда осталась…

* * *

Чаще всего случается то, чего не только не ждешь, но о чем даже не догадываешься.

* * *

Бог слышит каждого — даже там, где никто не слышит Его.

* * *

Двое нищих просили милостыню. Но никто им не подавал. Один из нищих проклинал каждого прошедшего мимо, а другой — благодарил и желал доброго пути. «Зачем ты это делаешь? Ты же видишь, что никто не подает!» — завопил проклинающий. «Я подаю им надежду», — улыбнулся в ответ второй.

* * *

Ты любишь жизнь, хочешь остановить время и жить вечно. Но ты живешь лишь потому, что меняешься каждый миг. Жизнь — непрерывные изменения. Если они прекратятся, жизнь исчезнет.

* * *

Если у тебя нет денег, это не значит, что у тебя нет ничего. И даже если у тебя вообще нет ничего, у тебя есть ты.

* * *

«Подайте на пропитание!» — долго-долго кричали нищие. «Бог подаст!» — слышалось в ответ. И пропитались они криком своим…

* * *

Если человек что-то делает, это обязательно кого-нибудь раздражает. Особенно тех, кто не делает ничего.

* * *

Почему нужно говорить правду? Потому что неправду знают все.

* * *

Не возражайте начальнику. Он все равно не знает — чего хочет…

* * *

Самый невыгодный товар — совесть. Как только её пытаются продать, она исчезает.

* * *

Не впускай в душу свою никого. А если впустил: терпи. Будет больно.

* * *

Обида калечит лишь того, кто обиделся. К обидчикам она равнодушна.

* * *

Любой человек в первую очередь — человек, а уже во вторую — всё остальное, ибо если он не в первую очередь человек, то он вообще ничто.

* * *

Сильные стороны характера делают людей великими, зато слабые — делают их людьми.

* * *

Никогда не спрашивай кукушку сколько тебе жить. Не ее это дело.

* * *

Если у вас вечно нет времени ни на что, значит, на что-то его у вас слишком много.

* * *

Работа — не сон, случайно не спугнёшь.

* * *

Труднее всего быть самим собой тому, в ком нет ничего своего.

* * *

Пронзительнее всего молчание.

* * *

Если ваши мысли крутятся не в ту сторону, не расстраивайтесь: возможно, вы — Южном полушарии.

* * *

Если вы обнаружили человека, который всегда, везде при любых обстоятельствах правильно говорит, правильно поступает и никогда не ошибается, будьте осторожны, вы в опасности: это не человек.

* * *

Любой человек в первую очередь — человек, а уже во вторую — всё остальное, потому что если не в первую очередь, то он вообще никто.

* * *

Если кушать хочется, а пища не подходит, подойдите сами.

* * *

Если у тебя есть всё, но… ни на что нет времени: зачем тебе всё это?

* * *

Сильные стороны характера делают людей великими, зато слабые — делают их людьми.

* * *

Вопросы возникают у тех, кто думает. Тем, кто не думает, всегда всё ясно.

* * *

Помощь непременно придёт, но как обычно: не туда, не тогда, и не к тем.

* * *

Все стремятся к вершинам. В действительности на вершинах нет ничего. Все самое интересное — либо внизу, либо гораздо выше…

* * *

Иногда легче попросить о чём-то первого встречного, чем человека, которого знаешь десятки лет. Почему? Потому, что ты его слишком хорошо знаешь.

* * *

Не говори правде: «Пошла вон!». Непременно вернётся и добьёт.

* * *

Все живут в своё удовольствие. Только удовольствия у всех разные…

* * *

Первого раза дважды не бывает.

* * *

Истина зачастую не очень красива. Поэтому знать её хотят все, а видеть… никто.

* * *

И знаем мы не всё. И не всё, что мы знаем — истина.

* * *

Никто не может принести человеку столько страданий, сколько он сам.

* * *

Ни о чём не проси добрых, щедрых и отзывчивых людей. Не вынуждай их становиться жадными, лживыми, бездушными, вечно избегающими тебя.

* * *

Обычно молчат тогда, когда ничего плохого говорить не хочется, а ничего хорошего сказать невозможно.

* * *

Иногда достичь цели — не главное. Важнее знать, как выбраться оттуда, куда тебя занесло по своей же воле.

* * *

Чаще всего наказывают тех, кто пытался сделать хоть что-то там, где остальные не ударили палец о палец.

* * *

— Закройте глаза. Расслабьтесь и смотрите. Что видите?

— Ничего.

— Странно. Где же ваш богатый внутренний мир?

* * *

Самое дорогое в жизни — её опыт. За него многие платят высокую цену. Можно, конечно, пытаться и тут сэкономить… но помните: ничем не оплаченное не стоит ничего. Дёшево оплаченное — стоит дёшево. Сколько заплатите, столько и будет стоить ваш жизненный опыт.

* * *

Если у вас ни на что не хватает времени, значит, на что-то — его слишком много.

* * *

У победы всегда семеро с ложкой и все — матери.

* * *

Если что-то отдают плача и скорбя, то лучше пусть не отдают. Пусть оставят себе и радуются: хоть кому-то будет приятно.

* * *

Будущее — прошлое, которого ещё нет. Прошлое — будущее, которого уже нет. Настоящее — воображаемое место перехода будущего в прошлое. Отдельно от них настоящего не существует.

* * *

Ложь приносит прибыль. Правда спасает душу.

* * *

Человека невозможно победить пока он сам не признает себя побеждённым.

Неслучайные встречи

Прикосновение к Вечности

Ощущение соприкосновения с душой Анны Андреевны, с её миром не покидает меня с той самого дня, когда случилась эта небольшая, реальная, несмотря ни на что, история.

Ахматова скончалась 5 марта 1966 года, в те времена, когда мне не исполнилось и шести лет. В таком возрасте я, увы, ещё не писал никаких стихов, хотя чтение любил и читал много. Естественно, в основном сказки. Стихи для меня начались с мая 1968 года.

В конце семидесятых годов, я, оказавшись в качестве студента горного института в городе на Неве, проживал в общежитии на том самом Васильевском острове, о котором Иосиф Бродский написал однажды: «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать. На Васильевский остров я приду умирать…»

Несколько моих товарищей, так же как и я, занимавшихся в ту пору стихотворчеством и влюбленных в поэзию Ахматовой, как и в самый воздух Ленинграда, узнали от кого-то о том, что в Пушкине существует первый в стране, неофициальный музей Анны Андреевны. Разумеется, романтический флёр неофициальности, а значит почти подпольности этого музея, явился для нас дополнительным стимулом, подвигнувшим к вылазке в бывшее Царское Село.

На дворе стояла замечательная тихая петербуржская осень. С туманами. С пурпурно-золотым великолепием ухоженных парков и скверов Павловска и Царского Села. И вот мы, трое студентов, уже бродим по аллеям города Пушкина, и под легкий шум осенней листвы читаем друг другу по памяти бессмертные строки поэтов «Серебряного века». И, кажется, будто эти необыкновенные слова возникают сами собой, произносятся сами собой, как бы существуя вне времени под строгим и торжественным петербуржским небом

Что представлял из себя в те годы музей Ахматовой, получивший в дальнейшем статус народного? Обратимся к документам…

Более тридцати лет в своей однокомнатной квартире бескорыстный и самоотверженный коллекционер Сергей Дмитриевич Умников скрупулезно собирал всё, что так или иначе относилось к жизни и творчеству великой Анны Ахматовой. Начало коллекции было заложено в те времена, когда имя Ахматовой упоминалось вскользь и с оглядкой, а уж о создании какого-либо музея и речи быть не могло!

Конец семидесятых годов прошлого столетия. Улица Вокзальная, дом 25. Сейчас эта улица носит гордое наименование Ахматовской. Если не знать точно, что именно в этом внешне ничем непримечательном жилом строении находится первый в мире музей русской поэтессы, то можно пройти мимо. Но мы знали куда идем. Поднимаемся с парадного входа по скромной советской лестнице. Звоним. Дверь открывает пожилая женщина — смотритель. Собственно, здесь ещё нет никаких билетиков и вообще всё на общественных началах. Почему-то в тот момент вспоминались фильмы с эпизодами про заговорщиков, в которых настороженно-пронизывающие взгляды, щеколды и напряженно-тихий шепотом вопрос: «Вы от кого, товарищ?»

Нет, ничего такого, к счастью, не произошло. Две улыбчивые гостеприимные бабушки показали трем молодым джентльменам удивительную музейную экспозицию. Самого Сергея Дмитриевича на тот момент в квартире не было: возраст в который раз давал о себе знать очередной простудой. Пенсионеру, родившемуся в далеком 1902 году, и посвятившему десятки лет жизни подвижническому труду собирательства всего, что связано с именем Анны Андреевны, лишенного какой бы то ни было поддержки со стороны государства, приходилось нелегко. При этом нужно учитывать, что помимо коллекционирования Умников окончил сельскохозяйственный институт (ныне СПбГАУ), по окончании института защитил кандидатскую диссертацию, много лет работал ассистентом, а потом доцентом кафедры общего земледелия, то есть, отдал на благо того самого государства львиную долю своей жизни!

Помню, как глубоко поразило нас тогда обилие экспонатов музея-квартиры: дореволюционные экземпляры стихотворных сборников начинающей поэтессы, поэтические книги более позднего периода творчества, изданные не только на русском, но и на немецком, английском, болгарском языках. Далее — сборники ахматовских переводов с норвежского, корейского, китайского, греческого… Труды, посвященные жизни и творчеству Ахматовой: В. Жирмунский, Б. Эйхенбаум, В. Виленкин, В. Виноградов, Э. Голлербах, Л. Чуковская, В. Мануйлов, А. Хейт, Б. Кац и Р. Тименчик, А. Павловский, Д. Хренков… И, конечно, обширные воспоминания о великой поэтессе ХХ века. Многие книги — с дарственными надписями авторов. А ещё — повсюду: множество фотографий: самой Анны Андреевны, ее родных и близких, друзей и современников. Мне особенно запомнилась одна из них: с мужем — гениальным поэтом Николаем Гумилевым и маленьким сыном Лёвой, будущим ученым-евразийцем, светилом мировой науки — Львом Николаевичем Гумилевым, несмотря ни на какие лишения и тюрьмы не предавшим ни памяти, ни имени своего отца!

Уже тогда нас поразили обширностью географии и количеством письма музею Сергея Дмитриевича. Среди их отправителей были и художники, и поэты, и актеры, и коллекционеры и просто почитатели гения Ахматовой. Говорят, что сейчас в музее хранится несколько толстенных книг отзывов, заполненных посетителями… В то время, когда мы посещали квартиру Умникова, таких книг там ещё не было.

В тот осенний вечер хранительницы памяти Ахматовой (к сожалению, за давностью лет уже не помню их имен, а вот лица помню поныне!) пригласили нас немножко почаевничать. За чаем разговорились. Слово за слово — нас попросили почитать стихи. Естественно, мы охотно откликнулись.

Видимо, мои юношеские строчки чем-то понравились пожилым женщинам, тронули их, потому что помню, что когда мы уже собрались уходить, они настоятельно начали просить меня записать хотя бы одно из стихотворений. И проблем бы не было, если б не одна беда, от которой я зачастую страдаю и сейчас. Дело в том, что у меня хронически отсутствуют в карманах то бумага, то ручка или карандаш. А в половине случаев — не находится ни того, ни другого.

Вот и тогда не оказалось у меня с собой абсолютно ничего: ни клочка бумаги, ни писчего инструмента. Что делать? Авторучка у милых пожилых женщин все-таки нашлась. А вот с бумагой тоже оказались проблемы. На чужих книгах не станешь ведь писать? Нет. На музейных газетах, афишах и фотографиях — тоже. Наверное, какая-то книга учета посетителей у хозяина дома была, но… не было самого хозяина.

Наконец, одна из бабушек с сияющим лицом достала откуда-то из загашников музея обыкновенный блокнот (не альбом! Именно — блокнот!), заглянула в него и обнаружила, что последний листочек в нем не заполнен никаким текстом…

Там, второпях, не разглядывая ничего, чтобы не заставлять ждать своих товарищей, я и записал свой стих. Старушки поблагодарили нас, мы их, время было, может, и не позднее, но осенью темнеет быстро, а до города нам ещё доехать надо… и тут вторая хранительница, собиравшаяся положить блокнот на место, обнаружила то, на что в спешке, увы, никто не обратил внимания! Мои стихи оказались записанными на последней странице ахматовского блокнота! Все остальные его страницы, оказывается, были заполнены почерком самой Анны Андреевны!

В прихожей перед дверью образовалась заминка. В воздухе повисло молчание. Все переглянулись, не зная — что сказать, потом ещё раз тихо и торопливо попрощались.

…Сейчас, по прошествии стольких лет, я вспоминаю этот казус с огромной благодарностью судьбе, позволившей мне такую роскошную случайность: остаться навсегда в ахматовском блокноте! Это — как прикосновение к Вечности, как тайный знак, как напоминание о своей пожизненной ответственности перед Словом.

Кто знает, почему иногда происходит такое? Иногда, в самые нелегкие мгновения своей жизни, мне кажется, что дух Анны Андреевны где-то рядом, что она не забыла о том юноше, который по неведению своему оставил свой след рядом со строчками, написанными её рукой…

И я снова улыбаюсь и думаю, что наша встреча с ней… всё-таки состоялась. Невзирая на время и пространство.

Последний поклон (воспоминания о В. П. Астафьеве)

«Эльдару Ахадову с поклоном и на добрую память

Виктор Астафьев, 14.02.2000г.»

(надпись на книге)

Мысль записать то, что сохранилось в моей памяти о встречах с Виктором Петровичем, появилась у меня практически сразу же после известия о кончине великого русского писателя. Да, всё никак не мог заставить себя собраться, только теперь, спустя несколько месяцев после похорон…

Каким же он запомнился мне? Весёлым. Его жизнерадостный от сердца открытый смех помню очень хорошо. В декабре 1995 года в помещении редакции литературного журнала «День и ночь» от всей души развеселил его мой застольный рассказ о первом знакомстве с Сибирью. Беседовали мы довольно долго, Виктору Петровичу кто-то пытался напомнить о времени, да он всё отмахивался. Впрочем, я и сам, увлекшись своим рассказом, сгоряча так и не заметил сновавших вокруг нас телевизионщиков. Только после, уже дома — увидел фрагмент нашей беседы с Астафьевым по телевизору. Видимо повествование о моих приключениях пришлось ему по душе: отборного коньячку по ходу дела он, улыбаясь, подливал сам… Ещё от той нашей встречи у меня сохранилась первая подписанная самим писателем книга.

Помню Виктора Петровича взволнованным и растроганным. Это было на церемонии посвящения в лицеисты одаренных ребят из Красноярского литературного лицея. Вокруг писателя всегда вращались разные люди: чиновники от литературы и просто чиновники, литераторы, которым что-нибудь нужно было от него, просто восторженные поклонники и поклонницы. Быть назойливым — не в моем характере. От того, что ни разу я не навязал ему своего присутствия, непосредственное общение с ним, было для меня бесценным, ибо случалось оно только естественным ненамеренным образом. А в тот раз наши места в актовом зале дома Союза Писателей случайно оказались рядом: он поздоровался и присел справа возле меня. Выступления юных лицеистов, церемония их награждения, посвящение в лицеисты новичков и само вручение ученических билетов ребятишкам — дела, которыми в тот день пришлось отчасти заниматься и самому Виктору Петровичу, всерьёз взволновали его. У него было доброе отзывчивое сердце…

После того, как молодежь ушла, на чаепитии с Виктором Петровичем осталось несколько красноярских писателей и педагогов литературного лицея. Были Михаил Успенский, Сергей Задереев, Марина Саввиных, ещё несколько человек. Рассказывал он тогда о том, как разные политически ангажированные местные и московские организации постоянно обращаются к нему с просьбами высказаться по тому или иному событию, поддержать их позиции, и о том, как он устал от всего этого, постоянно отказываясь участвовать в этих сиюминутных игрищах…

Ещё помню великого писателя огорченным до глубины души после заседания писательской организации, на котором как-то разом вылезли наружу все накопившиеся противоречия, взаимные обиды, обнаружился раскол в писательских рядах…

Виктору Петровичу было уже нелегко ходить. Он вышел, опираясь на палочку, встал перед всем обществом и в качестве аргумента против раскола организации зачитал отрывок статьи Валентина Курбатова. Я помню его резкий и гневный голос в тот вечер.

А ещё я помню Астафьева одиноким. Это было после торжественного праздничного концерта в Большом Концертном Зале города. Концерт был посвящен двухсотлетию со дня рождения другого великого русского писателя и поэта — Александра Сергеевича Пушкина. В зале присутствовали потомки Пушкина со всего мира, было множество людей из местной и приезжей культурной элиты общества, руководители города и края. И вот по окончании действа, когда народ стал расходиться, получилось так, что я поотстал от схлынувшей уже из зала толпы, увлекшись беседой с одним из потомков Александра Сергеевича, приехавшего из Иркутской области. В холле было уже наполовину пусто, когда я, неожиданно для себя, заметил впереди одинокую фигуру опирающегося на трость, медленно и тяжело идущего пожилого человека. Это был Виктор Петрович Астафьев. Помню, как поразила меня эта одинокость, тем более удивительная при том обилии людей бомонда и временщиков разного толка, которые постоянно вились вокруг!.. Никто не предложил ему помощи, никто вроде как… не заметил его! При том ажиотаже вокруг его имени, который ощущался все время, это было невообразимо, но… Он был ОДИНОК. И ни одна живая душа этого не заметила в тот ликующий праздничный день.

Помню нашу с ним короткую беседу в день Победы. Мы сидели рядом на одном бежевом диване в кабинете председателя писательской организации. Он пригубил вина за ту самую Победу, за которую заплатил когда-то своей кровью, и сидел, тихий, задумавшийся о чем-то, о своём…

Все знали, какую тяжелую борьбу вел он в то время со своими болезнями, как держался на одном только своём несломленном великом духе. Мне захотелось как-то приободрить, поддержать Виктора Петровича. Я спросил у Астафьева насколько интересно ему жить в нынешнее время, когда каждый день приносит что-то новое в жизнь общества, страны и мира в целом. И вдруг услышал в ответ совсем не то, что ожидал… «Нет,» — сказал Виктор Петрович, — «Всё уже было в моей жизни и ничего интересного или нового, кроме давно мной ожиданного и предвиденного не будет. Одно только меня радует по-прежнему: Это когда солнышко утром восходит и птички поют…» И столько было мудрого спокойствия в этих его словах, что запомнились они мне с той поры на всю жизнь.

Я не знаю: читал ли Виктор Петрович мою книгу, которую я передал его супруге Марии Семёновне, заглянув однажды в их всегда гостеприимный дом в Академгородке. Надеюсь, что успел полистать, Он тогда лежал в больнице после очередного кризиса. Мария Семёновна поблагодарила меня, участливо спросив о трудностях с финансированием издания поэтических произведений. А книга называлась — «ВСЯ ЖИЗНЬ», в память о той нашей беседе с Виктором Петровичем.

Рита Райт и Рашель Прус

Соприкосновение с историей через общение с живыми её свидетелями вообще редко кого оставляет равнодушным. Помню, как, затаив дыхание, слушала наша студенческая аудитория в Ленинграде конца 70-х годов, писательницу и переводчицу Риту Яковлевну Райт-Ковалеву, дружившую с Лилей Брик и рассказывавшую нам о Пастернаке и Маяковском не как о бронзовых памятниках истории, а как о близких, дорогих людях — о Володе и Боре. При этом, когда она говорила о Боре, мы слышали, как дрожит её голос. Это был голос сквозь слёзы. Так говорят только об очень близком…

Из энциклопедического словаря: «Рита Яковлевна Райт-Ковалёва — русская писательница и переводчица. Автор превосходных биографических книг („Роберт Бернс“, 1959 и др.), блестяще переводившая на немецкий Владимира Маяковского (в том числе „Мистерию-буфф“ — по его личной просьбе), с немецкого — Франца Кафку и Генриха Белля, с английского — Эптона Синклера, Джерома Сэллинджера (по существу Райт-Ковалева стала соавтором русской версии его знаменитого романа „Над пропастью во ржи“) и Уильяма Фолкнера. Ее переводы, идеально точные не в ущерб органике текста, сами по себе были и остаются произведениями искусства».

Она родилась в Курске в апреле 1898 года. Её отец был известным в Курске врачом, и она по семейной традиции отправилась получать медицинское образование — сначала в Харьков, а затем — в Москву. После переезда в Питер она по собственной инициативе устроилась на работу в лабораторию к гениальному всемирно известному физиологу, первому русскому нобелевскому лауреату, Ивану Петровичу Павлову. В лаборатории Павлова она проработала семь лет. С Маяковским, Бриками, Хлебниковым и Пастернаком она познакомилась в Москве — по счастливому стечению обстоятельств.

Кстати, после общения с Ритой Яковлевной у меня осталось стойкое впечатление, что она, не просто дружила со знаменитыми поэтами, но, как минимум, была увлечена Борисом Пастернаком не в одном только в поэтическом смысле…

Однажды, в далёкой юности, мой бакинский приятель Глеб Фалалеев пригласил меня в поселок Разино, где жила удивительная пожилая женщина, о которой Глеб перед этим прожужжал мне все уши. Звали её Рашель Владимировна Прус.

Сколько ей было лет в ту пору, не берусь утверждать. Но при всем этом её память меня просто поразила. Дело в том, что Рашель Владимировна, которая за столом, накрытым белоснежной скатертью с кружевами угощала нас тогда чаем с вареньем из изящных розеточек, была соседкой по квартире Владимира Ильича Ленина и Надежды Константиновны Крупской в период их дореволюционной швейцарской эмиграции!

Рашель Владимировна прекрасно владела французским и немецким. Она продемонстрировала нам с Глебом письма Анри Барбюса. Они переписывались довольно долго.

Как известно, Ленин писал он нем: «Одним из особенно наглядных подтверждений повсюду наблюдаемого, массового явления роста революционного сознания в массах можно признать романы Анри Барбюса: «Le feu» («В огне») и «Clarte» («Ясность»). Анри Барбюс до самого конца жизни собирал материал для большой биографии В. И. Ленина, но так и не успел завершить эту работу. Барбюсом совместно с А. Куреллой было составлено предисловие к французскому изданию ленинских «Писем к родным», опубликованных в 1936 году. Самого писателя в это время уже не было в живых.

30 августа 1935 года во время поездки в СССР при довольно туманных обстоятельствах он скончался. Впрочем, внезапной кончиной в те годы нас уже вряд ли можно удивить. Вот и отец Рашель Владимировны, заразившийся революционными идеями часовых дел мастер, после революции вернулся в Россию, видимо, полагая, что партия учтет его эмигрантские заслуги и личное знакомство с вождем мировой революции. «Канэшна», учли! Прус был арестован и умер в тюрьме. Вдруг вот тяжело заболел и сразу умер прямо в камере за одну секунду. Понятно — почему так внезапно болели и умирали тогда? Понятно: увы, не все выдерживали пыток и доживали до суда.

Дядю Володю и тётю Надю Рашель Владимировна помнила довольно хорошо. На Циммервальдской конференции проходившей 5 — 8 сентября 1915 года в зале, где проходило собрание было душно и жарко. Маленькая Рашель, сидевшая на коленях у дяди Володи, норовила улизнуть от него при всяком удобном случае. Конечно, мы поинтересовались почему. Женщина ответила просто, не по-революционному: от дяди сильно разило пивом, он был раздражен и много говорил.

Действительно, ему пришлось много говорить. Дело в том, что, как напишут позже: «Конференция, которая ставила себе целью объединить все революционные элементы социалистического движения, оказалась далеко не однородной по своему составу…» В общем, у Ильича были проблемы.

Вообще, жизнь Ульяновых в Берне, складывалась не очень удачно. 5 сентября (по старому стилю 23 августа) 1914 г. Ленин выехал в Берн и переехал в Цюрих в феврале 1916 переехал в Цюрих, где жил до апреля (по старому стилю до марта) 1917, то есть до самого отъезда в Россию. По сравнению с низкими ценами и дешёвой жизнью, к которой Ульяновы привыкли в Польше в 1912—1914 годах, бернские цены времен первой мировой войны просто удручали. Основным средством существования для четы Ульяновых служили литературные заработки, а политические антивоенные статьи и книги издавать было очень трудно. Ленин писал: «О себе лично скажу, что заработок нужен. Иначе прямо поколевать, ей-ей!! Дороговизна дьявольская, а жить нечем».

Крупская вспоминала, как они с мужем ходили в Берне на спектакль Л. Толстого «Живой труп»: «Хоть шла она по-немецки, но актер, игравший князя, был русский, он сумел передать замысел Л. Толстого. Ильич напряженно и взволнованно следил за игрой.» Это был редкий случай, обычно же дяде Володе не нравились пьесы, на которые они ходили, и после первого действия чета Ульяновых покидала зрительный зал. Супруга вождя с иронией и сожалением пишет: «Над нами смеялись товарищи, — зря деньги переводим.»

Именно в Берне скончалась теща Владимира Ильича, которую супруги пытались лечить. Одним из адресов Ульяновых в Берне был Диетельвег, 11… Жили они чрезвычайно скудно, довольствовались простой одеждой и обстановкой. В экспозиции музея-квартиры представлены предметы, принадлежавшие тогда В. И. Ленину и Н. К. Крупской: чернильница, стакан с подстаканником, ложечка для заварки чая, столовые ножи…

Кстати, именно туда, в Берн, по регулярным сообщениям русской разведки (есть документы и по этому поводу, не буду их здесь приводить: слишком много) приезжал Ленин неоднократно для тайных встреч в германском посольстве.

Рашель Владимировна оказалась чудесной гостеприимной женщиной, нисколько не озлобившейся, хотя жизнь прожила тяжелую до чрезвычайности. Помню её улыбку и слова о том, как довелось ей в конце жизни вновь посетить места своего швейцарского детства. На швейцарской границе один из служащих на всякий случай, не надеясь ни на какой ответ спросил её: «Шпрехен зи дойч?» Старушка улыбнулась и бодро ответила: «Натюрлих!»

Невидимыми нитями пронизано настоящее прошлым. Мы часто не замечаем их, ещё реже задумываемся об этом. Но именно они дают нам право считать эту жизнь — вечной…

Семья Гессен

Хочется поведать своим читателям о чём-то необыкновенном, о чём-то таком, мимо чего, возможно, многие проходят не замечая, как сказал однажды король Британии Георг V, взглянув на самый большой из найденных за всю историю человечества алмаз Куллинан: «Надо же! На дороге я бы прошёл мимо него и ничего не заметил!»

Я не знаком со всеми членами этой огромной необыкновенной семьи, но с некоторыми из них довелось общаться в разные годы. Действительно, годы были очень разные, не похожие друг на друга, как не похожи друг на друга судьбами своими эти люди, чьим истоком можно считать общую фамилию, тягу к литературному труду, к искусству и талант, проявившийся в каждом из них по-своему.

Итак, семья Гессен по старшинству лет…

Арнольд Ильич Гессен. Его перу принадлежат книги: «Набережная Мойки, 12. Последняя квартира А. С. Пушкина», «Во глубине сибирских руд… Декабристы на каторге и в ссылке», «Все волновало нежный ум… Пушкин среди книг и друзей», «…Москва, я думал о тебе! Пушкин в Москве», «Жизнь поэта», «Рифма, звучная подруга… Этюды о Пушкине», Книги неоднократно переиздавались и были необыкновенно популярны в 60-70-е годы двадцатого века. Кстати, и моему увлечению биографией Пушкина, а позднее — поисками исторической правды о нём, в немалой степени способствовало знакомство в юности с книгами Арнольда Ильича.

Известнейший в стране пушкинист, журналист и литератор, проживший без малого сто лет (1878 — 1976) Арнольд Ильич учился в Санкт-Петербургском университете на физико-математическом факультете, затем в 1912 году окончил там же юридический факультет. Занимался журналистикой, в частности был корреспондентом газеты «Русское слово» в Государственной Думе всех созывов с 1906 по 1917 годы. В послереволюционное время трудился в различных издательствах. В конце жизни Арнольд Ильич начал активно выступать с публикациями на пушкинскую тему.

Эстер Яковлевна Гессен (до замужества Гольдберг). Невестка Арнольда Ильича, супруга его сына Бориса Арнольдовича Гессена (1919—1980). Об Эстер Яковлевне я могу говорить бесконечно. Удивительная женщина, с которой мне посчастливилось общаться (правда, с большим перерывом) начиная с 1984—85 гг. и до её ухода…

Детство и юность Эстер Яковлевны прошли в польском городе Белостоке, расположенном на реке Бяла. Необыкновенна история этого города, первое документальное упоминание о котором относится к 1437 году. Многократно, то одна, то другая страна присоединяла его к себе. Поначалу белостокские земли принадлежали Тевтонскому ордену и мазовецким князьям. Затем — Великому княжеству Литовскому. Позднее — польскому королю Казимиру Ягеллончику. В 1749 году его судьбой распорядился курфюст Саксонии Август III. В 1795 году эти земли выкупила Пруссия, однако уже в 1807-м Наполеон подарил их Российской империи. К середине ХIХ века население города выросло в пять раз. И что интересно: по данным 1989 года из 56 629 человек населения Белостока 48552 человека составляли иудеи!

Вероятнее всего, именно в те времена (или раньше) появились в городе и предки Эстер Яковлевны Гольдберг. Ситуация с городом, регулярно переходящим из рук в руки, была упомянута мной неспроста. Она повлияла и на судьбы людей, о которых моё повествование. В сентябре 1939 года в город вошли немцы. Однако, через месяц в соответствии с пактом Молотова-Риббентропа он был передан в СССР. Через год Яков Гольдберг отправил свою дочь Эстер учиться в Москву. Она поступила на философский факультет Московского института философии, литературы и истории имени Н. Г. Чернышевского (ИФЛИ), а закончила в итоге Московский университет, к которому ИФЛИ был присоединён в ноябре 1941 года. Итак, пока дочь училась в Москве, Якова Гольдберга в мае 1941 арестовали органы НКВД и поместили его в белостокскую тюрьму. Через месяц немцы опять вступили в город и первым делом освободили узников тюрьмы, как жертв большевистского террора, в том числе еврея Якова Гольдберга. Разумеется, фашисты вскоре «исправили» свою ошибку: усмешка истории зачастую становится её гримасой. В 1943 году Яков Гольдберг погиб в крематории концлагеря Майданек. Светлая ему память…

А Эстер Яковлевна благодаря воле своего мудрого отца прожила долгую, трудную и красивую жизнь. Писатель, мемуарист и переводчик (её переводы с польского произведений выдающихся писателей Игоря Неверли и Зенона Косидовского не превзойдены никем!) многие годы она отдала любимой работе в журнале «Советская литература на иностранных языках».

Едва начались восьмидесятые годы, как её старший сын Александр Борисович Гессен — великолепный программист и компьютерщик, собрался покинуть страну. Вместе с ним покидали гостеприимный бабушкин дом и его дети, а среди них — юная Мария Александровна, которую знает теперь весь мир — Маша Гессен. Тогда в худенькой четырнадцатилетней школьнице трудно было угадать будущего директора русской службы «Радио Свобода» и главного редактора журнала и издательства «Вокруг света». И уж, конечно, никому бы и в голову не пришло, что много лет спустя президент России Владимир Путин однажды позвонит ей на мобильный телефон, чтобы договориться о встрече, и будет просить её остаться в стране… а она ему откажет.

Я не знаком с Машей, но помню её тётю, великолепную Лену Гессен, профессора русского языка, писателя, переводчика и редактора. Познакомились мы, как и с её мамой Эстер Яковлевной, в Баку. Лена в середине восьмидесятых приезжала навестить сводного брата — матроса Краснознамённой Каспийской флотилии Леонида Виноградова. Над шумным, громкоголосым, декламирующим стихи Пастернака и Есенина, молодым широкоплечим богатырским моряком Лёней наша семья Ахадовых с одобрения его мамы Эстер Яковлевны, безоговорочно взяла шефство на весь срок его воинской службы в плавмастерской. Мы посещали мастерскую художника Степана (фамилии за давностью лет не помню) — двоюродного брата знаменитого переводчика стихов Самеда Вургуна — Владимира Кафарова. Мы ходили по узким улочкам приморских Шувелян и беседовали о поэзии Серебряного века… С Леной можно было беседовать о чём угодно. Её кругозор оставил в моей душе неизгладимое впечатление.

В последний раз видел её в Москве году примерно в 1986 в квартире Эстер Яковлевны. Тогда же мне посчастливилось увидеть сына Лены Гессен — Алёшу. Алексей Гессен, добрейший человек, вырос и стал талантливым израильским предпринимателем, благодаря неустанной поддержке которого у его бабушки было достойное существование в последние годы её жизни. Другого своего деда он, увы, так и не видел, хотя черты автора потрясающего стихотворения «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины…» явно заметны в лице Алексея любому непредвзятому взгляду.

С Лёней мы дружим и ныне. Леонид стал известным православным журналистом. Его книги, статьи, очерки и интервью на церковную тематику известны многим. Совсем недавно с удовольствием ознакомился с его очередным интервью: на этот раз с протоиереем Сергием Правдолюбовым. Речь шла о знакомстве и переписке отца Сергия с выдающимся русским писателем Борисом Викторовичем Шергиным. Кстати говоря, тяготению Лёни к православию есть и родовые причины. Дед Леонида по его отцу в августе 2000 года причислен к лику святых Архиерейским Собором Православной Церкви. Звали священномученика — протоиерей Николай Иванович Виноградов. Память казнённого за веру — 14 ноября в Соборе Бутовских новомучеников и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской.

Вот с такой удивительной семьёй дружили мои родители. Мой отец ушёл в мир иной вскоре после ухода Эстер Яковлевны. А мама добрыми словами вспоминает о ней и поныне.

По-моему, без этой талантливой семьи, пережившей вместе со всем нашим народом всё, что нашему народу выпало, история русской литературы была бы гораздо беднее. Она вообще была бы уже не такой. В некотором смысле: сама их жизнь — урок русской литературы.

Тайна гибели Пушкина

Заблуждения и правда о дуэли

Всем нам со школьных лет известно, что Пушкин погиб на дуэли с Дантесом, защищая честь жены. Эта аксиома. История трагическая, овеянная романтическим флёром любви и ревности, множество раз описанная в убедительных красочных деталях. Пушкин действительно любил свою жену и дорожил честью семьи. Однако, есть нечто вроде детского наивного вопроса в этом скорбном и понятном сюжете, на который мне так и не удалось найти никакого вразумительного ответа со времён своей юности.

Всем известно о том, с какой бешеной яростью Александр Сергеевич ненавидел Жоржа Дантеса. Но если причиной такой ненависти действительно является ревность, возбужденная слухами о супружеской измене, то пусть не вся ярость, но хотя бы тень раздражения должна была бы коснуться не одного лишь «любовника», но и его «любовницы» — госпожи Натальи Николаевны. Ну, хотя бы по причине того, что она в такой ситуации являлась поводом возникновения конфликта. Однако, по всем канонам, которым нас учили со школы, ничего подобного со стороны поэта к своей жене почему-то не наблюдалось. Ни одного упрека. И с её стороны — никаких заявлений и утверждений. Как можно бешено ревнуя, преследовать только одного из двоих, совершенно не замечая «заслуг» своей супружеской половины? Это возможно только в одном случае: полной абсолютной уверенности в том, что никаких измен и никакого флирта не было и в помине.

Но что это за ревность? Ревность имеет место быть там, где есть любовь, страдающая от сомнений и недоверия к предмету любви. А если недоверия к предмету любви и сомнений в его чистоте нет, то не может быть и ревности к нему. Получается, что Пушкин не ревновал свою любимую жену ни к кому, поскольку полностью ей доверял! Так оно и есть, уверяло нас официальное пушкиноведение, поскольку это соотносится с его поведением и после дуэли: он заботился о супруге и детях до последнего мгновения жизни, так и не упрекнув её ни в чем.

Однако, ни у кого из пушкинских современников ни на йоту не возникало и тени сомнения в искренней ненависти поэта к голландскому послу Геккерну и его приемному сыну Дантесу. Причем, к послу — в не меньшей степени, чем к его взрослому «приёмышу». Не кажется ли всё это странным? Пушкину вручили «диплом рогоносца», однако, авторство

«диплома» так и не было установлено. Для чего же нужен был этот странный «диплом». Не для убеждения ли публики в том, что причина конфликта между Пушкиным, голландским послом и его пасынком — сугубо личная, не имеющая никаких иных причин, кроме классического любовного треугольника?

А что если существовали такие серьёзные, но тайные причины, которые необходимо было завуалировать под «любовную драму»? Известно, что за дуэль в России полагалось наказание всем ее участникам: и секундантам, и даже жертвам дуэли, даже мёртвым! А как поступил император? Он наградил поэта (в лице его семьи) посмертно так, как награждают героев России за подвиг во имя Родины, а вовсе не за семейные разборки!

Вдове Пушкина сроком до её повторного замужества была учреждена пенсия в размере 10000 рублей. За счет казны была погашена ссуда А. Пушкина в размере 45000 рублей. Для того, чтобы напечатать сочинения поэта, его вдове было выдано единовременное пособие в размере 50000 рублей, с условием направления прибыли от продажи на учреждение капитала покойного. Два сына А. Пушкина были зачислены в самое привилегированное училище России — Пажеский корпус. И каждому сыну была начислена пенсия в размере 1200 рублей в год. Все долги Пушкина были погашены государственной казной. За что?! Просто из любви императора к русской литературе и сочувствия к покойному??? Это детский лепет, а не реальный ответ на вопрос.

Наш современник, Анатолий Клепов, в своей работе «Смерть А. С. Пушкина. Мифы и реальность» так комментирует эту ситуацию: «…государственная служба А. Пушкина составляла меньше 10 лет. И ему вообще не полагалась никакая пенсия. Это могло произойти только в одном случае. Если государственный чиновник погиб на служебном посту, выполняя особое задание самого императора! Только тогда вне зависимости от срока прохождения государственной службы, полагалось начисление пенсии в размере последнего оклада погибшего чиновника, а также денежная компенсация вдове и ближайшим родственникам погибшего. В принципе, и в настоящее время происходят аналогичные выплаты в случае внезапной гибели государственного служащего.

И в настоящее время, если государственный чиновник, занимающий крупные государственные должности погибает во время выполнения своих служебных обязанностей, то его семье государство выплачивает крупные единовременные пособия в зависимости от его оклада.

Могла ли быть выдана такая высокая пенсия государственному служащему, который осмелился нарушить законы российского государства путем участия в запрещенной законом дуэли? А потом, после дуэли, фактически был осужден судом! Конечно, нет. Строгие законы российской империи полностью исключали это. И только вмешательство Николая I, который знал об истинных целях дуэли А. Пушкина… позволило законодательно приравнять гибель А. Пушкина на дуэли к гибели государственного служащего, выполняющего особые поручения императора». Об истинных целях дуэли! То есть, истинная цель поединка не имел абсолютно никакого отношения к выдуманной для публики якобы любовной истории.

Вслед за Михаилом Юрьевичем Лермонтовым (стихотворение «Смерть поэта») обратим наше внимание на то, что поэта убил не подданный Российской империи, а иностранец:

«…Смеясь, он дерзко презирал

Земли чужой язык и нравы;

Не мог щадить он нашей славы;

Не мог понять в сей миг кровавый,

На что он руку поднимал!..»

Полагаю, однако, что Дантес как раз таки прекрасно понимал, на кого он поднимал руку. Более того: появление этого киллера, фактически наёмного убийцы, в России было хорошо подготовлено иностранными разведками. Помимо умения благодаря смазливой внешности нравиться женщинам у Дантеса имелось ещё одно не менее важное для организаторов убийства поэта умение — меткого стрелка, снайпера, говоря современным нам языком. Ко времени появления в России за его плечами уже была учеба в знаменитом военном училище Сен Сир, где всего за год он успел завоевать звание чемпиона в стрельбе по движущейся летящей быстро исчезающей цели — по голубям. Выстрелить на ходу, не останавливаясь, навскидку и точно попасть в нужное место — Дантесу, человеку, профессионально стрелявшему влёт, не составляло никакого труда…

Кстати, вовсе не Пушкин вызвал Дантеса на ту смертельную дуэль, как все мы почему-то по привычке считаем, и… не Дантес Пушкина. А кое-кто совсем другой. Ни Наталья Николаевна, ни показные «африканские» страсти правнука Ганнибала тут действительно… совершенно ни при чём.

Дуэльный вызов Пушкину сделал Луи Геккерн! Через секретаря французского посольства виконта д’Аршиака он письменно объявил Пушкину, что делает ему вызов. То есть, если Дантес и стрелялся, то не за себя, а за голландского посла Геккерна! И пуля, убившая поэта, была пулей посла Нидерландского королевства, отправленная рукой всего лишь исполнителя его воли — Дантеса. При этом Дантес практически ничем не рисковал, поскольку, как сообщает литературовед Г. Фридман, его тело под мундиром было защищено доспехами — непробиваемой металлической кирасой, специально заказанной в Англии после того, как была отсрочена первая дуэль с Пушкиным, которая должна была состояться ещё осенью 1836 года. Фактически Дантес был защищен бронежилетом, при этом пистолеты были заряжены минимальным количеством пороха, чтобы кинетической энергии пули оказалось недостаточно для пробития кирасы. Секундант Дантеса, виконт д’Аршиак, знал своё дело… а вот Данзас, секундант Пушкина, скорее всего, был не в курсе подобных тонкостей дипломатических «деталей» убийства.

Можно ли представить себе, чтобы смерть иностранного литератора, всю жизнь безвыездно прожившего в своей стране, пусть даже и хорошо известного у себя на родине, вдруг вызвала небывалый международный общественный резонанс за многие тысячи вёрст места событий — вплоть до Атлантики? Только ли литературные заслуги автора были тому причиной или нечто ещё? По информации литературоведа Михаила Сафонова: «28 февраля 1837 года парижская газета «Журналь де Деба» опубликовала сенсационное сообщение из Петербурга: знаменитый русский поэт Пушкин убит. В этот же день такое же сообщение опубликовал «Курьер Франсе». 1 марта сообщение было перепечатано в «Газет де Франс» и «Курьер де Театр». В то время парижский «Журнал де Деба» играл на европейском континенте ту же роль, что сегодня играет «Нью-Йорк Таймс» во всем мире. 5 марта о гибели Пушкина сообщила своим читателям немецкая «Альгемайне Цайтунг».

Ни одному классику европейской литературы до Пушкина не удавалось возбудить подобный интерес к факту гибели своей персоны! За исключением, может быть, лорда Байрона…

Пушкин и власть

В школьные годы нам постоянно внушалась мысль о том, что между поэтом и властью всегда пролегала пропасть, что царизм жестоко угнетал свободолюбивого поэта, исполняя функции жандарма и цензора. Однако, если отношения между Александром I и Пушкиным действительно трудно назвать приязненными (всем известны иронические стихи поэта об императоре), то с Николаем Павловичем у Александра Сергеевича было о чём поговорить тет-а-тет. Как известно, Н. Ф. Арендт — лейб-медик императора Николая I, врач Пушкина, стал посредником между умирающим поэтом и царём: он передал императору просьбу поэта о помиловании секунданта Данзаса. Также поэт просил прощения за нарушение царского запрета на дуэли: «…жду царского слова, чтобы умереть спокойно…» Николай I ответил ему: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе моё прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки».

Разве это разговор врагов, а не близких по духу людей, за плечами которых много общего, в том числе и любовь к Родине, и забота о близких? Стансы, посвященные Пушкиным императору Николаю Павловичу, говорят совсем о другом:

В надежде славы и добра

Гляжу вперед я без боязни:

Начало славных дней Петра

Мрачили мятежи и казни.

Но правдой он привлек сердца,

Но нравы укротил наукой,

И был от буйного стрельца

Пред ним отличен Долгорукой.

Самодержавною рукой

Он смело сеял просвещенье,

Не презирал страны родной:

Он знал ее предназначенье.

То академик, то герой,

То мореплаватель, то плотник,

Он всеобъемлющей душой

На троне вечный был работник.

Семейным сходством будь же горд;

Во всем будь пращуру подобен:

Как он, неутомим и тверд,

И памятью, как он, незлобен.

О взглядах и политике Николая I можно сказать следующее: Николай I прежде всего считал себя защитником национальных интересов страны, хотя не отказывался от участия в делах Западной Европы. Он отстаивал принципы абсолютной монархии, отвергал конституционализм и свободу личности, настороженно относился к либеральным идеям, стоял за незыблемость территориальных границ в Европе, утвержденных решениями Венского конгресса, более всего заботясь о спокойствии собственного государства.

Россия в то время становилась объектом страха, ненависти и насмешек в глазах либеральной части европейского общественного мнения, а сам Николай I приобретал репутацию «жандарма Европы». Однако при этом западные историки почему-то забывают, что в своей внешней политике император Николай Павлович выполнял договоры, подписанные во время предыдущего царствования, а Россия пунктуально придерживалась политики Священного союза. Но в этом-то и состоял весь трагизм: лишь Россия сделала Священный союз целью своей политики, делала все для блага Союза. Другие же страны использовали его как средство достижения собственных целей.

Усиленная дипломатическая борьба против России во время восточного кризиса 20-х годов XIX века фактически была проиграна. Преобладание России в турецких делах произвело тревогу среди европейских правительств и придало острый характер «восточному вопросу». Под «восточным вопросом» тогда понимали все вопросы в связи с распадом Турции и с преобладанием России на Балканском полуострове. Европейские державы не могли быть довольны политикой императора Николая, который считал себя покровителем балканских славян и греков. Добрым отношениям России с Турцией стремились помешать Англия, Австрия и Франция, которые соперничали с Россией на Ближнем и Среднем Востоке. Особенно недоброжелательной была Англия. Существует версия о том, что именно англичане подстрекали персидских мусульман к нападению на русское посольство в Тегеране, в результате которого погиб посланник русского императорского двора поэт Александр Сергеевич Грибоедов. Обратите внимание: государь доверил российское посольство поэту, написавшему «Горе от ума», произведение, вроде бы направленное против государственного устройства того времени! Но царь не бросил талантливого человека в тюрьму, не отправил в ссылку, а доверил ответственнейшую миссию — быть послом России в иностранной державе!