Бесплатный фрагмент - Век двадцать первый

Посвящаю книгу «Век Двадцать первый» — России, переживающей переломный трагический этап своей истории…

А также — её талантливому, трудолюбивому, отважному народу.

С сыновьими благодарностью, надеждой, любовью. И верой — в историческую правоту нашего выбора. Верно сказано: «Русские своих не бросают!»

⠀

Искренне ваш

Виктор Майсов

---

---

Горчит полынь звезда

«Если, Господи, это так,

Если праведно я пою,

Дай мне, Господи, дай мне

знак,

Что я волю понял твою.»

Н. Гумилев

Господь наш терпелив,

народ же — во сто крат.

Век, совесть отменив,

порочен и горбат…

…В слепом потоке дней

кричу себе: — Постой!

Здесь, в холоде полей,

России дух святой.

Здесь, в инее ветвей,

токуют глухари,

А в мае — соловей

страдает до зари.

Ты всё моё возьми,

что взял я невзначай.

Хоть милуй, хоть казни,

но лишь не отлучай —

От сини скорбных глаз,

предвечной высоты…

Безвестный богомаз

здесь черпал — чистоты.

Сияет мерный свет

Божественных икон.

Простых ответов нет,

лишь колокольный звон…

Сквозь сумерки заря —

на купола церквей

Льёт золото, зовя

к Христу твоих детей.

За отреченье, страх —

безумья череда.

В багровых небесах —

горчит Полынь-звезда…

07.02.2007

Россия, Русь, блаженна ты в веках

Идём во мгле, за зло — платя

добром,

За ненависть и страх — платя

любовью.

Рубцов был прав: «мы денег

не берём»,

Лишь отдаём, где потом,

а где — кровью…

…Россия, Русь, блаженна ты

в веках!

Нет на земле подобных

человеков.

Здесь рубищем поделится

монах,

А коркою — убогий и калека.

Вас примет на ночь чистая

изба.

Накроет стол

солдатка-молодуха.

— Войны не будет? —

сгорблена, слаба,

С вопросом вечным древняя

старуха.

— Господь не выдаст,

не кручинься, мать!

В углу иконы, в рамке —

снимок сына.

Что ею пережито — не узнать.

— Пречиста Богородица,

спаси нас!

Жива молитвой. Так — из века

в век.

Не липли к ней ни подлость,

ни измена.

Велик в терпенье русский

человек.

Но были, ведь, — Париж,

Берлин и Вена!

К исходу ночь. Поправив

оберег,

Я встал, плеснул водицы

в рукомойник.

— Хозяюшка, спасибо

за ночлег!

И деньги положил

на подоконник.

— Избави, Бог! — скупое

серебро

Отвергнуто натруженной

ладонью.

Вот так всегда: Русь воздаёт

добром,

Христовой неизбывною

любовью…

04.01.2007

Что скажу я малышке Полине?

Удивляет Декабрь непогодой

И грибами в промозглом лесу.

Я с лукошком — причуды

природы!

Гроздь опят и лисичек несу.

Дед Мороз снаряжает телегу.

Сани старому снятся едва ль.

К Рождеству дал бы Боженька

снега.

— Выручай, краснощёкий

Январь!

Как на лыжах побегать охота,

Прозвенеть по-над речкой

коньком!

Ни медведи не спят, ни еноты,

Тяжко зайцу в лесу — «беляком».

Редкий лист на озябшей

рябине,

Голый сад, догоревший костёр.

Что скажу я малышке Полине,

Ждущей зимнюю сказку

во двор?

Этой юной беспечной соседке

Не понять — «врач давно

запретил!»

Почему, одинокий,

в беседке —

Дед Декабрь украдкой курил…

14.12.2006

Меж Непрядвой и Доном

Списан вчистую военкоматом.

Отпущен на волю со смехом

и матом,

Лесами, полями бреду

зелёными.

Синими небесами — парю

безответными словесами, как

писано мне на роду…

Зачем же я жил, осиянный,

И жил не щадил, окаянный,

в огне не сгорел и в бреду?

Затем ли, чтоб с милой

в веселье —

пропить звёзды все

и в похмелье — уснуть

в Гефсиманском саду?!

Янтарь, прибалтийские волны.

Присяга. Златые погоны…

В каком это было году?!

А что было дальше —

не помню.

Секунды спрессованы в годы.

Развеян их прах на ветру.

Уволен, уволен вчистую.

Неужто всё было впустую?

И кости коня в ковылях.

Один в поле, бают, — не воин.

Знать, доли иной не достоин.

И всё в мире — боль лишь

и прах.

От Ладоги до Цареграда —

посланцы подземного Сада —

хазары кружат вороньём.

И конь под седлом у Олега,

и волосы — белого снега,

и солнцем блистает шелом…

---

О, Русь! — без упрека,

без страха.

Полон иль позорная плаха

на ветру открытом юру?

Нет, между Непрядвой

и Доном

Со Спасом Нерукотворным

мы встретим врага поутру…

19.12.2005

Боль моя и любовь — Россия

Что ж ты ранишь, терзаешь

мне душу,

Прячешь очи бездонные

синие

И не хочешь ни верить, ни

слушать,

Всё тоскуешь в безмолвном

бессилии,

Боль моя и любовь —

Россия?

Много песен пропето,

а счастья нет.

Мелет смуту кровавая

мельница.

По пороше твой остывает

след,

Волчьи стаи околицей

стелются,

И кружит по погостам

метелица…

Сколько надо еще принести

В жертву — нервов,

пронзительных слов,

Чтоб с надеждой тебя

обрести —

В чистоте русских рек,

родников,

В горнем свете святых

куполов?!

---

Чтоб спасти наши грешные

души,

Васильковые очи —

Спасителю

Помолись с Верой, к сердцу

прислушайся,

Напитайся весеннею силою,

Боль моя и любовь —

Россия!

Я не знаю ни места, ни

времени,

Но воспрянешь —

свободная, сильная!

Твой я сын, твоего

рода-племени,

От Ильи, от напева

былинного,

Нервом спаян с тобой,

Россия…

14.01.2006

Нет, пусть потухнут факелы ростральные

Я женщину узнал. Какая

женщина!

Я не поэт пред ней,

а деревенщина.

Она как облачко по небесам

летает,

Как звёздочка блестит, как

льдинка тает,

Когда планирует в мою

ладошку

И просит поиграть ей

на гармошке.

И я стараюсь, я пою, играю,

Хоть слуха нет, да и ладов

не знаю.

Ну, а она тихонько засыпает, —

Калачиком на краешке дивана.

А я как юноша —

стеснительный и пьяный…

---

Пьян от любви безбожно

запоздавшей.

Ну, что отдать ей?!

Разве день вчерашний.

И этот вечер хмурый,

потускневший.

— Прости! — сказать, ведь я

жилец нездешний.

И укатить в туманы

Петрограда,

В разъятые мосты, в аллеи

сада,

В полночие Столицы

сероглазой,

Где от любовной спрятаться

заразы…

Я женщину узнал. Какая

женщина!

Прилягу рядом с ней,

пусть — деревенщина.

Забудусь на чуток, с утра

до вечера.

---

Ещё один разок — в родное

плечико

Я поцелую нежно, в губы

алые.

Забудутся и дни, и ночи

шалые…

Нет, пусть потухнут факелы

ростральные,

И невская волна затопит

память мне.

Пусть Стрелки не видать,

и пусть — не венчаны.

Ведь, это Божья благодать —

такая женщина!..

29.05.2006

---

Чёрный ворон

Друзья, не позвонив, уходят.

Вся жизнь, как русская

рулетка.

Судьба курок бесстрастно

взводит

И бьёт навскидку — кучно,

метко.

От этих выстрелов двоится

сознание.

Двойным дуплетом,

по-македонски,

бьёт по лицам —

свинцом и славой, мглой

и светом.

Поэт. Как ткань его ранима…

Толпа уж — эшафот сбивает.

Палач-Судьба неумолимо

в костре утрат сердца сжигает.

Ну, всё — абзац и многоточье.

Нельзя рвать душу бесконечно.

---

Мелькают всуе дни и ночи,

А память — девственна

и вечна.

Цыганка-жизнь дорогу прочит.

Октябрь связи рвёт. Так

близко…

А чёрный ворон клюв свой

точит

О чёрный крест у обелиска.

2004

А в тигле сатаны страна

Ведь ты малышкою была.

Но вот как время обернулось!

Семнадцать лет… Бои, дела.

А ты болела и росла.

И мир твой рос, и время

гнулось

под лёгкой девичьей стопой.

---

А на висках отцовских — иней

иль серебро, и в том беда,

что от банальных песнопений,

от молодости, праздной

лени — не остаётся и следа.

Большие знания влекут,

увы, — великие печали…

И я когда-то торопился

любить.

И дев ласкал не раз,

не зная сна в полночный час.

Но девы утром ускользали.

Соперников не мог томить,

вверял им дев, умерив прыть,

и шёл вперёд. Мелькали дали.

Те девы, веси, города —

за горизонтом исчезали,

не возвращаясь никогда…

Ты в мир стремительно вошла

походкой дерзкою и властной.

Отец… Смогу ль ещё помочь?!

Закат алел призывно, страстно.

---

И убегала с милым дочь

в свой мир, опеке

неподвластный,

где молодость с кольцом

в пупке

и пирсингом на языке.

И где язык неприхотливый,

изломанный и похотливый,

отринув века «серебро»,

металла грубого стило

занёс над музыкой крикливо…

Язык Ахматовой, Есенина.

Им Богу молится Россия!..

Гармонию к чертям отринув,

полублатная правит «феня»,

наколотая героином.

А деву юную смешит —

о прошлом плачущий пиит.

Она торопится любить,

не хочет без ошибок жить.

Отбросив старых истин хлам,

Новейшим молится «богам»…

---

И, новые плодя печали

и истин ложных ломоту,

Под тиглем пламя разжигает

В перчатках белых Сатана.

А в тигле — плавится страна.

И в тысячах пустых сердец —

на пули плавится свинец…

Ведь ты малышкою была

и на ладонях умещалась.

Но выросла и расцвела

и, удаляясь, отстранялась.

Кипят в крови, зовут гормоны.

А я — душе твоей — гармонии

Отцовской верною рукой

ещё пытаюсь донести,

Предупредить, помочь, спасти.

Отца целует в щёку дочь,

с улыбкой отправляясь в ночь.

И говорит ему: — Не смей

ты плохо думать обо мне.

Всё будет, дорогой, — окей!

Я тихо закрываю дверь

и молча подхожу к окну.

Чего я жду? И почему

не по погоде вновь одета?!

Морозит. В ночь — два

силуэта уходят…

Жалкие слова! И страхи эти,

боли в сердце —

Отцовства краденое счастье,

где ждёшь — без права

на участье.

Любовь… Любовь — всегда

права.

А в тигле Сатаны — страна.

И дольше жизни длится ночь.

И где-то бродит с милым дочь.

И я — премногiя печали,

От знаний горьких отделив,

В сердца безпечныя влагаю,

Свои печали утолив.

19.11.05

Страстная пятница

По облакам — то здесь, то

там —

мерцанье, промельки и блики.

Во мне тоска по городам,

по весям, далям, островам,

что оставлял друзьям, врагам.

Где лица милые… И лики

безжалостных ко мне Святых,

что били правдою под дых;

Где рдели кровью сердолики…

…В Страстную Пятницу

в посте держите и тела,

и души.

К исходу близится четверг.

И Утреню спешит послушать,

Погрязший в буднях человек.

Вот Церковь Русская, Алтарь,

Где Бог приемлет упованья.

---

На Образах — Небесный Царь

и Матерь Божия… Преданья

далекой старины темны,

а наша Вера — уязвима.

И шлём проклятья Небу мы,

и множим грех Ершалаима…

Кресты — вдоль пашен, рек,

дорог.

Рим распинает иудеев.

Но лишь один — и Сын, и Бог,

и Он — во власти фарисеев.

Они кричат

в толпе: «Распни!!!»

И отнимают жизнь у Сына.

И принимают Божью кровь

на племя их… Невыносима —

власть, множащая тьму варавв.

Ликуют — каины и хамы…

…Апрель. Забытый запах трав.

Вновь открывают двери храмы.

И Пасха светлая зовёт

к Христу измученный народ…

21.4.2006

А октябрь беспощадно золото срывал

Ночью гуси пролетали.

Я ж, с бессонницей в обнимку,

В тишине лежал.

Гуси жалобно кричали,

Может, даже, в стаю звали,

Я не отвечал.

За окном луна дремала,

А Октябрь беспощадно

Золото срывал

С холодеющих деревьев,

Устилал листвою землю,

Бабье лето гнал.

Чтобы сердце не томилось,

А глава ко сну склонилась,

Я года считал.

Сон не шёл. Побрёл на кухню,

Водки выпил, «Камасутру»

в скуке полистал.

«Камасутре» не учился,

А влюблялся и женился.

Жаль, весна ушла.

Осень — раненой волчицей

Вслед глядит усталым птицам,

Болью извела.

Гуси-лебеди умчались.

Мы с бессонницей расстались.

Боль взяла отгул.

Гуси в небо душу звали,

Да вернуть не обещали.

Им — крылом махнул…

19.10.2005

Ангел с мечом

Осени поздней червонные

сполохи,

Ночи ажурная шаль.

— Где ты, мой Ангел? — Следы

лишь и шорохи,

Тени, тревожная даль.

Счастья алкал я, истины, света,

Веру искал и любовь.

— Где ты, мой Ангел? — Нет мне

ответа.

Стынет душа, давит новь.

Рифмы банальные. Мне их

нашёптывал

Ангел лукавый и злой.

Я принимал их на веру,

безропотно.

Строфы распались золой.

— Есть ли в страдании мне

искупление?! —

К Небу я дерзко взывал.

Ангел с мечом даровал мне

знамение:

Чтобы в молитве, посте

и смирении

Вечно ответа я ждал.

Осени поздней закаты

багровые,

Ночи холодная сталь.

Чёрные тени. Ответы суровые,

Что умножают печаль…

04.03.2005

Камо грядеши?

Времена, времена-то какие —

Каждый день полыхает Россия!

Нас пожары кольцом охватили.

Вы простите, как мы вас

простили…

Вера чахнет. Власть молится

чёрту.

Рвутся шахты, составы, аорты.

Шарлатаны пролазят

в «мессии».

«Чудеса» дарят нам

грабовые…

— Я Фома, не поверю без чуда!

— Хочешь Чуда?! — явился Иуда

С легионом заморских солдат.

И умыл свои руки Пилат.

Каждый день полыхает окрест.

Каждый день за Россию —

на крест.

Душит смрад. Кровь.

Обуглены нервы.

— Камо грядеши?!

— Век двадцать первый…

19.05.2006

Путь Иуды

Утра печаль. Письменный

стол.

Тайной палим девственный

лист.

А за окном — русский простор,

Где боль, да хмарь, да дикий

свист…

Там царят — топор да кистень.

Правда и закон не в чести.

Горе, смерть, нужда — каждый

день.

Но крест тяжкий надо нести.

По безлюдным гулким

местам —

Шайки бродяг да волчий вой.

Бога вчера сняли с креста.

Казначей увлёк за собой…

Ноги разбиты, разум угас,

Гнёт пустыня. Камни да зной.

Хоть глоток бы правды сейчас,

Хоть щепоть бы Веры святой!

Утра печаль сердце томит.

На осине взгляд мой застыл…

Тело в петле чьё-то висит.

— Кто ты? Зачем?! Верил?

Любил?

Руки умыл скорбный Пилат.

Тридцать монет…

— Отче, ликуй!..

— Ты ль, Иуда, друг мой

и брат,

Что подарил мне поцелуй?!