Бесплатный фрагмент - Ведические корни Русской равнины

Книга выдающихся исследователей А. Г. Виноградова и С. В. Жарниковой «Ведические корни Русской равнины» посвящена исследованию прародины индоевропейских народов. Описанию древнего населения Восточной Европы и русского Севера. Его связи с современными народами Евразии. Эта проблема стоит перед наукой и обществом достаточно давно. Данная энциклопедическая работа отвечает на такой вопрос.

Иллюстрации взяты из издания А. Г. Виноградова и С. В. Жарниковой «Прародина индоевропейцев. Восточная Европа как прародина индоевропейцев» 2014 года.

Введение

В современном мире актуальность проблем этнической истории народов различных регионов нашей планеты очевидна. Рост этнического самосознания, повсеместно наблюдающейся в последние десятилетия, сопровождается повышением интереса к историческому прошлому народов, к тем трансформациям, которые пережил каждый из них в процессе своего многотысячелетнего становления. Для представителя современного урбанизированного общества стало духовной потребностью найти корни своего этнического существования, познать многообразные процессы, приведшие к формированию той этнокультурной среды, сквозь призму которой он воспринимает окружающий мир.

Поскольку возникновение и историческое бытие подавляющего большинства народов нашей планеты было связано с многочисленными миграциями, подвижками на новые территории обитания, вызывавшими изменения целого ряда факторов культуры, как у народа-пришельца, так и у коренного населения, то сегодня, изучая этническую историю и культуру своего народа, мы, естественно, изучаем их в процессе исторических трансформаций и взаимовлияний многих племен и народов, в той или иной мере принявших участие в их становлении. Региональные этноисторические исследования в наше время приобретают особую остроту, так как именно знание истории собственного народа помогает современному человеку освободиться от узости националистического взгляда на мир, понять роль и значение вклада в общую сокровищницу человеческой культуры всех народов, осознать, что человечество едино.

Разумеется, решать сложнейшие вопросы этнической истории сегодня невозможно без привлечения данных самых различных областей науки. Здесь необходимо объединение усилий этнографов, историков, археологов, лингвистов, фольклористов, антропологов, историков искусства, а также палеоботаников, палеозоологов, палеоклиматологов и геоморфологов, так как развитие и становле­ние народов происходило в определенных климатических зонах, в определенных ландшафтах, с определенной флорой и фауной, и это надо обязательно учитывать. Только в том случае, если на поставленные этнической историей вопросы будут даны взаимоподтверждающие ответы всеми вышеперечисленными отраслями науки, мы можем, с известной долей уверенности, полагать, что приблизились к истинному пониманию того или иного этапа исторического процесса. Поэтому в настоящее время поиск ответа ни на один из вопросов этнической истории народов не может считаться правомерным без привлечения данных смежных наук.

Данная работа отвечает на этот вопрос.

За прошедшее время появились дополнительные материалы, подтверждающие мнение авторов, тем не менее, мы решили изменения не вносить, и опубликовать ее в таком виде в каком она была написана.

Глава 1
Локализация индоев­ропейской прародины

Среди многочисленных вариантов местонахождения древнейшей индоевропейской прародины уже в 19 веке О. Шпигелем была предложена территория Восточной Европы между 45 и 69° с. ш. Именно он впервые указал на обязательное наличие на индоевропейской прародине горного ландшафта, отметив незначительную высоту этих гор, так как на них высевали рожь и пшеницу, названия которых есть в индоевропейском праязыке.»

На террито­рии Восточной Европы не так уж мало возвышенностей, особенно в её северной части — Валдайская, горы Кольского полуострова и Карелии, Северные Увалы, горные об­разования Архангельской области, Коми и т. д.

Возвращаясь к мысли О. Шпигеля о том, что индоевропейская прароди­на находилась на территории Восточной Европы между 45 и 69° с.ш., мы вновь повторяем, что именно здесь в эпоху климатического оптимума голоцена, идентичного финалу общеиндоевропейского периода, находились горные ландшафты с незначительными высотами, где имелись прекрасные и оптимальные возможности для выращивания ржи, ячменя, овса, пшеницы — злаков, названия которых зафиксированы в общеиндоевропейском праязыке. Н. Д. Андреев относит время появления и начала самостоятель­ной эволюции раннеиндоевропейского праязыка на время перехода от верхнего палеолита к мезолиту и периоду раннего мезолита, т.е. 10—8 тысячелетия до н. э. Уже на этом раннем этапе в общеиндоеврепейском праязыке есть термины, обозначающие рожь, зерно, жито, лен, ячмень, пшеницу, веять и т. д. Археология располагает данными, позволяющими говорить о том, что зачатки земледелия появляются (в виде собирательства и переработки зла­ков) еще 30—40 тысячелетий назад в эпоху молого-шекснинского интерстадиала, о чем свидетельствуют много­численные находки на территории Восточной Европы каменных пестов-терочников. Можно предположить, что ди­кие предки таких злаков как рожь, ячмень, овес, пшеница и древнейшего индоевропейского волокна-льна, являясь растениями длинного светового дня, должны были быть изначально распространены именно там, где имелись наиболее благоприятные условия для их естественно­го существования. Так растениям длинного светового дня весной для прорастания необходим световой день не менее 14—16 часов, а для роста и развития не ме­нее 16—18 часов. Но здесь уместно вспомнить, что, начиная с 7 тысячелетия до н. э. и до середины 1 тысячелетия до н. э. климат Восточной Европы был значительно теплее современно­го, и весна наступала на севере на 30—40 дней рань­ше. При такой подвижке юж­ная граница ареала этих растений составляли 58—64°с.ш.

Ещё Л. С. Берг от­мечал, что злакам «длинного светового дня» для ко­лошения необходимо продолжительное солнечное освеще­ние и на севере и на востоке для них «сравнительно более благоприятные условия, чем на юге и западе… На севере для растений имеет положительное значение отсутствие перегрева от пря­мых лучей солнца и значительное количество рассеянного света.» А о том, какое огромное количество рассеянного света получают территории восточноевро­пейского Севера, свидетельствуют следующие, приведенные Л. С. Бергом данные: «Здесь (под 68°с.ш.) ультрафиолетовых лучей, способствующих образованию в организ­мах витаминов, почти вдвое больше, чем под 47—54° с.ш., т.е. интенсивность ультрафиолетового излучения значительно большая, чем в средних широтах».

Вновь восточноевропейская локализация индоев­ропейской прародины была предложена в середине наше­го века А. Шерером, который считал, что области, за­нимаемые праиндоевропейцами, должны были граничить с ареалом прафинноугров, а после распада индоевро­пейской общности территория Восточной Европы еще долго оставалась местообитанием различных индоевро­пейских племен: германцы, кельты и италийцы занимали север и северо-запад; балто-славяне-северо-восток, а протогреки — юго-восток.

И, наконец, многие ис­следователи, начиная с 19 века и вплоть до наших дней, считали возможным связать общеиндоевропейскую прародину с Северной или Северо-Восточной Европой на основании непрерывности развития антропологического типа, того, что здесь преобладает светловолосое и светлоглазое население, поскольку на основании древнейшего индоевропейского памятника — «Ригведы», исторические арии были свет­ловолосы и голубоглазы.

Одним из древнейших источников, базируясь на которых исследователи считали возможным предположить северовосточноевропейскую локализацию индоевропейской прародины является «Ригведа» — обрядо­вые тексты, оформление свода которых большинство ученых относит ко второй половине или середине 2 тысячелетия до н. э.

Т. Я. Елизаренкова считает, что многие особенности этого памятника говорят о наличии долгого предшествующего периода поэтической активности. Выдающийся ис­следователь конца 19- начала 20 века Б. Тилак соотносил время создания древнейших гимнов Ригведы с арктической прародиной арьев и датировал их 6—4 тысячелетием до н. э., т.е. общеиндоевропейским периодом.

К Ригведе очень близок памятник древних иранцев «Авеста», которая большинством специалистов датируется 7—6 веком до н. э., хотя Т. Барроу предлагает отодвинуть датировку до 11 века до н. э. 8 Как отмечает Т. Я. Елизаренкова, Ригведа и Авеста наибо­лее близки друг другу по языку «прежде всего в своих наиболее древних частях („фамильные“ мандалы РВ, гаты АВ). Сходство бывает столь велико, что иногда оба текста выглядят как два варианта одного архетекста, различающихся только разными правилами звуковых соответствий.»

Глава 2
Полярный день и северное сияние

Основой для северной локализации прароди­ны арьев являются тексты древнеиндийского эпоса «Махабхарата», которые были сведены в единое целое, как считает ряд исследователей, в 10—5 веке до н. э., но сохранили огромнее количество очень древних реалий. Не случайно «Махабхарату» называют пятой Ведой (помимо основных четырех: Ригведы, Самаведы, Яджурведы и Атхарваведы). В Махабхарате, как и в древнейших гимнах Ригведы, встречается большое количество северных иди арк­тических реалий, анализ и систематизация которых поз­волили Б. Тилаку в его работе 1903 г. «Арктическая родина в Ведах» прийти к выводу о том, что древнейшая прародина арьев находилась недалеко от Полярного круга. В России в 1910 г. вышла в свет книга Е. Елачича «Крайний Север как родина человечества», где поддерживались и развивались идеи Б. Тилака.

На чем же основыва­лись Б. Тилак и Е. Елачич в своей убежденности в том, что прародину арьев надо искать на севере Европы, не­далеко от Полярного круга. Это многочисленные выдержки из текстов Ригведы, Авесты и Махабхараты, объяснить которые могла лишь только «северная» гипотеза их происхождения. Такие, например: «великий бог Индра ­могучий воин — громовержец разделил своей властью небо и землю, надев их на невидимую ось, как два колеса. И с тех пор звезды кружатся над землей по кругам, а укреплена эта ось в небе Полярной звездой (Дхрувой — нерушимой, неколебимой), которую также называют «лучшей из звезд на небосводе.»

Известный исследо­ватель и переводчик текстов эпоса Махабхарата Б. Л. Смирнов отмечал, что перечисленные в Махабхарате звезды прародины арьев — это звезды или созвездия «высоких северных широт». Он пишет: «Текст, точно описав эти созвездия, как ближайшие звезды к Северной или Полярной звезде, уже прямо называет её, как неподвижную звезду, с которой Брама начал построение мира или по образному выражению текста, здесь он „нисходил к жертве“. Древние арийцы понимали весь процесс мироздания, как жертвопри­ношение Духа, который есть и жертвователь и жертва. Большой исторический интерес для решения вопроса о родине арийцев представляют дальнейшие сообщения текс­та о том, что ближайшие к Полярной звезде созвездия описывают круги, центр которых — Полярная звезда. Пояс незаходящих созвездий указан определенно: Большая Медведица, Кассиопея и даже находящиеся на еще более низких градусах северной широты: созвездия Волопаса и, может быть, Персея. Эти созвездия не заходят за горизонт, то есть описывают круг, который можно просле­дить почти весь в течение одной ночи, особенно зимой только в странах, расположенных не южнее приблизитель­но 55—56 с. ш. Текст говорит об опасностях арктичес­ких путешествий и прямо указывает: как только человек проникает дальше на север, он погибает».

В гимнах Ригведы, Авесты и в Махабхарате говорит­ся о том, что на родине арьев полгода длится день и пол­года — ночь, а «божественные день-ночь (сутки) — это год, он также делится на две части: ночь- это путь — (солнца) на юг, день — это путь на север». Б. Л. Смир­нов отмечал, что говорить о том, что на севере солнце встает по полугодиям, могли лишь те, кому хорошо известны эти страны. Он считал, что: «Это является очень важным свидетельством знакомства древних иранцев с по­лярными странами, которые здесь названы «Золотой страной» или «Прекрасноцветной». 16 Естественно, жизнь вдали от Северного полюса не могла породить представления о долгой полярной ночи и о дне, длящемся полгода.

Как не могли люди, жившие вдали от севера, воспевать зарю такими словами:

«1. Вот пришел свет света, лучший из всех

Яркий предвестник родился, далеко распространяясь.

Как (сама) она вызвана к жизни по

побуждению Савитара.

Так ночь уступила место Ушас.

8. Она идет вслед за толпой минувших зорь,

Первая из грядущих непрерывной чередой,

Ярко пылая, Ушас поднимает все живое

Но никогда не пробуждает мертвого.

11. Ушли те, что видели

Как зажигается более древняя Ушас,

Это нам теперь она явилась воочию

Идут и те; кто увидит её в будущие времена.

12. Отвращающая враждебность, охраняющая закон,

рожденная в законе,

Благосклонная, вызывающая богатые дары.

Несущая добрые предзнаменования,

приглашающая богов:

Здесь, Ушас, сегодня зажгись,

о самая лучшая!

14. Она засверкала украшениями, на пороге неба.

Богиня сняла черный наряд.

Пробуждая все существа, на алых конях

Приезжает богиня на колеснице,

в которую легко запрягать коней.

15. Приводя желанные дары, дающие процветание,

Она поднимает яркое знамя, давая о себе знать.

Последняя из прошедших непрерывной чередой!

Первая из ярко сверкающих, засияла Ушас.

16. Поднимайтесь! Живой жизненный дух нашел на нас.

Прочь ушел мрак, приближается свет.

Она освободила путь, чтобы двигалось солнце.

Мы пришли туда, где продлевают срок жизни». (РВ. I.113).

Или:

«I. Из темного пространства восстала

благородная огромная — богиня

Заботящаяся о людском поселении.

6. Поднялись пылающие огни.

Желанные блага, скрытые мраком,

Сверкающие зори делают их видимыми. (РВ. I.123).

4. Как муха, будящая спящих,

Она возникла первой из всех пришедших, непрерывно сменяющихся.

6. Вот она показывает себя, самая первая из многих.

9. Пусть эти новые утренние зори сейчас, как раньше

Воссияют нам богатство и хорошие дни». (РВ. I.124).

Обращаясь к богине Зари, древние певцы гимнов Ригведы постоянно подчеркивали, что пришли новые непре­рывные зори, предвещающие приход солнца. Гимны гласят:

«I. Когда зажигается утренняя заря…

6. Мы достигли другого берега этого мрака». (РВ. I.184).17

Они воспевают «Все утра, когда зажигались непре­рывные зори» (РВ. I.171), и говорят:

«По правде, это было много дней,

В течение коих до восхода солнца

Ты, о заря, была видна нам!

Многие зори не просветлились до конца.

О, дай, Варуна, нам зари до света прожить».

Здесь певец древнего арийского гимна обращается к могущественному владыке небесного океана, хранителю космического закона и правды на земле богу Варуне с просьбой помочь пережить длинную тридцатидневную зарю и дожить до дня. Он просит:

«О дай нам, длинная темная ночь,

Конец твой увидеть, о ночь!»

Интересно, что и в Ведах и в Авесте сохранились воспоминания о полярной ночи, которая длится не более 100 дней в году. Так в индийском богослужении есть об­ряд подкрепления бога-воина и громовержца Индры ри­туальным хмельным напитком «сомой» во время его борь­бы за освобождение солнца от плена, которая длится сто суток. В Авесте также жрецы подкрепляют бога-воина, ос­вободителя солнца, сто ночей, надо оказать, что преда­ние о борьбе за освобождение солнца от долгого плена, идея которой могла быть внушена лишь полярной ночью, является одним из ведущих в мифологии Вед.

Так об Индре говорится, что он» породил солн­це, небо, утреннюю зарю» (РВ. I.32); «раскрыл мрак вместе с утренней зарей, солнцем» (РВ. I.62); «раскрыл светило для ария» (РВ. II.11); сделал так, что «земля стала видной для неба» (РВ. II.12); он «протянул свет через оба мира! Он свергнул мрак». (PВ. II.17); «отыскал во мраке великое светило» (РВ. II.31). Индру называют «захватчиком солнца, порождающим дни» (РВ. II.34), говорят о том, что он «зажег утреннюю зарю, солнце зажег, желая» (РВ. II.44), благодаря ему «сквозь слепой, дикий мрак стало можно видеть» (РВ. IV.16).19

А так как с концом полярной ночи приходит конец зиме, тает снег, оживает вся природа, шумят сбросив­шие лед реки, то Индра освободитель солнца, носит еще и название «освободитель вод», и том, что с освобождением солнца, с его возвращением на небо, освобождаются и воды, говорят многие гимны Ригведы и Авесты. Так, например, утверждается, что «Иидра с помощью света извлек воды из мрака», «по его воле потекли воды» (РВ. I.33), он убил змея, охраняемые которым воды «стояли скованные», он сделал «реки набухшими» (РВ. I,32;II. II). В одном из гимнов, посвященных Индре, говорится:

«4. Когда с помощью песен было найдено солнце, прекрасное на вид,

Когда они зажгли великий свет рано утром, самый мужественный, в стремлении помочь мужам, сделал,

Что сквозь слепой дикий мрак стало можно видеть.

7. Он разбил Вритру, замкнувшего воды.

Земля, единодушная, поддержала твою дубину.

Так привел в движение потоки, устремленные к морю. (РВ. V.16.693)».

В древнейших индийских преданиях, на которые обратили внимание Б. Тилак и Е. Елачич, есть очень яр­кое описание полярного сияния, которое поражает своим реализмом и удивительной точностью. В одном случае — это мудрецы (риши) Эката, Двата, Трита (Первый, Вто­рой, Третий), которые для того, чтобы лицезреть Вер­ховное Божество, отправляются на север Молочного моря, где есть светозарный Шветадвипа (Белый Остров) и там «проникают в тысячелучистого, вечного бога». Но они его не видят, так как их ослепило его сияние «похожее на тысячи одновременно пламенеющих солнц». Ослепленные этим зрелищем риши слышали разливающиеся звуки.

В другом — риши Нарада (отметим, что высочайшая вершина Приполярного Урала носит название Нарада) также дос­тиг большого Белого Острова и призывал бога, который явился ему «зримый во вселенском обрезе… как бы подоб­но месяцу духовно чистый, и вместе с тем, как бы впол­не от месяца отличный, и как бы огнецветный, и как бы мысленно мелькнувшее звезды сиянье: как бы радуга кры­ла попугая, и как бы хрусталя искристость; как бы иссиня-черный мазок, и как бы золота груды; то цвета вет­ки коралла, то, как бы белый отблеск; здесь златоцветный, там подобный бериллу; как бы синева сапфира, местами подобный смарагду; там цвета шеи павлина, местами подоб­ный жемчужной нити. Так многоразличные цвета и образы принимал Вечный, Святой, стоголовый, тысячеголовый, тыченогий, тысячеокий, тысячечревный, тысячерукий, а мес­тами незримый», и пространство вокруг зазвенело.

Для сравнения имеет смысл привести описание полярного сияния сделанное в 1856—1857 г. известным этнографом С. В. Мак­симовым: «был прикован глазами к чудному, невиданному зрелищу, открывавшемуся теперь из темного облака. Оно мгновенно разорвалось и мгновенно же засияло ослепитель­ными цветами, целым морем цветов, которое переливались из одного в другой и, как будто искры сыпались бесконечно сверху, искры снизу, с боков… Вот обольет всю окольность лазоревым, зеленым, фиолетовым, всеми цвета­ми красивой радуги, вот заиграют топазы, яхонты, изум­руды… Ничего не разберешь, ничего не сообразишь для одного, цельного впечатления, — все мешается и путается. В глазах рябит и становится больно. Дашь глазам отдох­нуть на стороне, но там встречают они прежний мрак, об­рамляющий чудное, невиданное зрелище. Обращается опять к нему, но уже там явились новые виды. Как будто огромная, всемогущая кузница пущена в ход: и только не видишь рабочих, не слышишь молотов за дальностью, близорукостью. Видишь один громадный горн, бегающие в нем искры и все это горит таким ярким светом, какой едва ли придется видеть в другом из чудных зрелищ чудной природы, кроме северного сияния, проживи хоть тридцать, пятьдесят лет. Так думалось мне на ту пору, и невольно шли на память бессознательно выученные в детстве, теперь при наглядном сравнении, поразительные стихи Ломо­носова, который знаком был с красотой явлений полярного неба в ранней юности:

«Лицо свое скрывает день,

Поля покрыла мрачна ночь,

Взошла на горы черна тень,

Лучи от нас склонились прочь,

Открылась бездна, звезд полна:

Звездам числа нет, бездне — дна.

С полночных стран встает заря:

Не солнце ль ставит там свой трон?

Не льдисты ль мещут огнь моря?

Се хладный пламень нас покрыл,

Се в нощь на землю день вступил!

О вы, которых быстрый зрак

Пронзает в книгу вечных прав,

Скажите, что вас так мятет,

Что зыблет ясный нощью луч:

Что тонкий пламень в твердь разит?

Как молния без грозных туч,

Стремится от земли в зенит?

Как может быть, чтоб мерзлый пар

Среди зимы рождал пожар?

Там спорит жирна мгла с водой

Иль солнечны лучи блестят,

Склонясь сквозь воздух к нам густой;

Иль тучных гор верхи горят,

Иль в море дуть престал зефир

И гладки волны бьют в эфир?»

Удивительно близки эти, разделенные тысячелетиями описания, особенно, если вспомнить, что ода М. В. Ломоносо­ва называется» Вечернее размышление о Божием Величестве при случае Великого Северного сияния» и заканчивается словами:

«Сомнений полон ваш ответ

О том, что окрест ближайших мест

Скажите ж, коль пространен свет?

Что малейших далее звезд?

Несведом тварей вам конец?

Скажите ж, коль велик творец?»

С. В. Максимов приводит рассказ своего проводника — простого помора, который говорит: «На Матке (ост­ров Новая Земля), сказывают старики наши, больно страшно сполохи играют, да и то по деревням порато же сильно. В иную зиму все небо горит, столбы ходят да стал­киваются промеж себя, словно солдаты дерутся, а упадут таково красиво станет! Эдак чаще!… Самые страшные в большой холод живут, и тогда словно света представление, и привычны мы нашим делом, а крепко пугаемся. На Матке-то, словно, старики сказывают, трещит даже сполох-от, словно из ружей щелкает страшно, очень уж страшно!»

Еще одно описание, сделанное авторами статьи «Полярное сияние» энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, где подчеркивается, что только на широте Новой Земли и побережий Белого и Баренцева морей можно наблю­дать самый яркий и впечатляющий вид полярного сияния в виде переливающихся лент и занавесей. «При общей желтоватой окраске явления в ярких и быстро меняющихся свой вид сия­ниях иногда появляются лучи, окрашенные в другие цвета — преимущественно в красный и зеленый, реже в синий и фиолетовый».

Если М. В. Ломоносов воспринимал Северное сияние, как явление Бога, если даже такой трезвый проза­ик как Фритьоф Нансен писал о нем полные восторга слова: «Какая бесконечная игра… Здесь, на Севере будущее земли, здесь красота и смерть. Но почему же? Зачем же создана вся эта небесная сфера? О, читайте ответ в его голубом звездном пространстве!,» то как же миг воспринимать его человек в глубокой древности — 6—8 ты­сяч лет назад. Вероятно, именно как непостижимое, чудес­ное явление Верховного Божества поклоняющимся ему лю­дям, жителям приполярных областей Восточной Европы, где только и можно, повторяем, на побережье Белого и Баренцева морей увидеть такое яркое и многокрасочное зрелище, так как ближе к полюсу северное сияние более однообразно, и представляет собой просто желтоватое свечение, а южнее явление вообще крайне редкое.

И в описании Махабхараты, и в описании С. В. Мак­симова, разделенных многими тысячелетиями, подчеркивают­ся такие характерные детали, как боль в глазах от яр­чайшего сияния, состояние ослепленности и пронзитель­ный звук, издаваемый «сполохами»: мудрецы «от сияния пришли в исступление, силы зрения и других чувств лиши­лись, ничего не видели и только разливающийся звук отчетливо воспринимали,» и «Ничего не разберешь, ничего не сообразишь для одного цельного впечатления — все мешается и путается. В глазах становится больно… На Матке… трещит сполох». Такое подробное, детальное описание вряд ли можно сделать, не будучи очевидцем этого яв­ления.

Б. Л. Смирнов пишет о том, что описываемых в «Махабхарате «апсар, живущих на Севере», радужных водяниц, «трудно толковать иначе, как северное сияние».

Возмож­но образ «сияющего Хварно» авестийской мифологической традиции, скрытого в глубине вод («Яшт». XIX. 51—64) и являющегося символом царского избранничества и власти, также связан и с Северным сиянием. Об этом свидетель­ствуют следующие строки гимна, посвященного священной реке Ардвисуре — Анахите:

«Даруй мне такую удачу,

Добрая, мощная Ардвисура Анахита,

Чтобы достиг я царственного Хварно,

Который среди Ворукаша сияет,

Который причастен арийским странам, нынешним и грядущим…»

К выводу о том, что «Хварно» — это полярное сия­ние приводит тот факт, что море Ворукаша и «Молочное мо­ре» Махабхараты — одно и то же. Кроме того, имеет смысл вспомнить, что Б. Л. Смирнов отмечает: «Дорога на Север доступна лишь Нараяне (Вождю народа)», и именно он, т.е. вождь-царь, наделен» царственным хварно», сияющим посреди моря Ворукаша, в древнеиранской традиции.

Таким образом, можно предположить, что в арийской древности «Вождем народа» мог стать только тот, у кого хватало сил и мужества добраться до некоего «Белого ост­рова», находящегося на северо-западе от побережья «Молочного моря» в высоких северных широтах и, получив благодать в виде света Полярного сияния, вернуться обратно.

Глава 3 Полярные зори

Но не только на непрерывную ночь и озаряющие её Полярные сияния, но и на непрерывный день имеются ука­зания в Ведах.

«Продолжительность светового дня зимой на Приполярном Урале 4—6 часов… К северу от Полярного круга во второй половине декабря — полярная ночь. Иногда разыгрывается Полярное сияние, небо покрывается лентами, переливающимися всеми цветами радуги, а горы и тундра озаряются зеленоватым фосфорическим светом. Весь июнь и июль на Уральском Севере белые ночи. В их часы смолкает пение птиц, природа погружается в сон; небо и облака окрашиваются в розово-палевые тона, наступает необыкновенная тишина», — так описывают Приполярный Урал современные авторы, 104 и так же, описывали свои священные горы певцы Махабхараты.

Вблизи полюса наблюдается как солнце, поднявшись на определенную высоту над горизонтом, ос­танавливается, стоит на месте и затем идет назад. В Ведах говорится: «Свою колесницу бог Солнца остановил посреди неба» или:

«3. Благодатные рыжие кобылицы Сурьи поднялись на спину неба

4. Посреди работы он собирает натянутую ткань

Как только он запряг с места рыжих коней

Ночь тут же протягивает свой наряд для него самого» (РВ. I. 115)

Этот образ невозможно объяснить иначе, кроме как тем, что наблюдается движение солнца в северных ши­ротах. В другом месте Ригведы говорится: «Бог Варуна качал на небе солнце, словно на качелях». 33 Где ещё можно наблюдать подобную картину, кроме как в приполярных странах, где солнце летом не скрывается за гори­зонтом, а только пригибается к нему и снова отходит, словно качается.

Н. Р. Гусева подчеркивает; что: «Со времени прибы­вания арьев в Заполярье лунный календарь играл решающую роль в исчислении месяцев… В полярных областях луна в дни полнолуния проходит через «точку севера» 13 раз в год, а значит и весь год длится на 13 лунных меся­цев…

В Ригведе и других памятниках древней литера­туры луне посвящено столько гимнов и столько предпи­саний с ней связано, что до сих пор в сознании жите­лей этой страны (Индии) культ луны занимает первенствующее место по сравнению с культом солнца — даже многотысячелетнее занятие земледелием не смогло поколебать это соотношение… Как зо­ри по горизонту, так и солнце и звезды по небу совер­шают круговые движения, и эти картины можно наблюдать только в приполярных (и заполярных) областях. Тилак отмечает, что, судя по памятникам, Большая Медведица, именуемая в Индии созвездием семи пророков, всегда видна высоко в небе, когда наступает мрак (РВ. I), тогда как в более южных областях — и тем более в Ин­дии — она появляется лишь низко под, северным горизонтом. Это также важное наблюдение, так как с тех древнейших времен эти семь пророков почитаются в индуизме как авто­ры гимнов Вед и основоположники всех священных зна­ний. Это созвездие, должно быть, играло важную роль в деле ориентации людей по звездам, связанной с хозяй­ственной деятельностью, не прекращавшейся, естественно, и во время «сна богов», т.е. полярной ночи».

Бесспорно, именно на арктические реалии указывают и текст эпоса Махабхарата, где говорится о том, что: «По мере того как непрерывно движется Полярный круг, на нем обнаруживается три сотни и шестьдесят делений,» и те строки гимнов Ригведы, где «воспевается период „мерцающего полумрака“, именуемого зарей, которая бывает дважды в году и длится примерно 50—60 дней, включая и появление краешка солнца над горизонтом (Такие „периоды зари“ именуются в литературе Индии рассветом и закатом дня богов).» Н. Р. Гусева от­мечает, что: «привлекло внимание Тилака и описание то­го, как богиня Ушас (богиня Зари) грустит с наступлением долгих сумерек, связанных с уходом солнца во мрак, и радуется сумеркам рассвета, знаменующим скорое появление светила на небе.»

Среди полярных реалий Махабхарата заслуживает внимания и тот текст, где говорится, что посреди Молочного моря на севере есть гора, на которую спус­кается бог-творец Брама, «покинув сполохами сверкающий престол», и рассказ священной птицы Гаруды отшельнику Галаве о том, что на севере Семеро Риши, богиня Арунхати и Свати постоянно движутся вокруг укрепленной на небе Полярной звезды. (Арунхати-созвездие Кассиопеи, Свати — яркая звезда в созвездии Волопаса). Повторяем, что видеть эти звезды высоко над горизонтом и наблюдать их круговое движение мож­но только в Северных широтах, не южнее 55—56° с.ш.

Гаруда, описывая Северную страну, говорит о том, что она называется «Вознесенной», что здесь проходит до­рога «Золотого ковша» (Большой Медведицы), что «В этом обширном северном крае не живет человек жестокий, бесчувственный и беззаконный». И именно здесь обитают не­бесные боги, здесь сияет Полярная звезда, которую «ук­репил Великий Предок», здесь сверкают «Блиставицы — Полярное сияние.

И, наконец, трудно представить, что где-то, помимо северных, приполярных стран, люди могли славить огонь такими словами:

«3—4. (Тот) кто зародыш вод, зародыш деревьев,

А также зародыш тех, что стоят, зародивши тех, что движутся…

7—8. Кого будут усиливать многие ночи, несхожие с днями

То, что стоит и то, что движется,

Агни, произошедшего от вселенского закона.

9—10. Ты принимаешь хвалу среди коров, деревьев.

Все несут дань нашему солнцу.

Тебя во многих местах почитают мужи.

Они делят (тебя), как (сыновья) — имущество старого отца».

(РВ. I.70)

Или «3. К нему, удивительному, первому обращаются

Преданные богам арийские племена

на жертвоприношениях». (РВ. I.77).

«2. К тебе они громко взывали (все) ночи (и) зори,

О Агни, как дойные коровы на пастбищах — к теленку.

Словно возница неба — сквозь людские поколения,

Ты светишь сквозь непрерывные ночи, о обла­датель многих избранных рабов!

7.Так сверкай же ярко при звездах, словно яркое солнце!

8.Зажигаемый при зорях ночи

Пусть сверкает он красноватым лучом, словно солнце!

12. Дай нам блага, огромного лучезарного богатства,

Состоящего из детей, из хорошего потомства! " (РВ. II.2).

Об огне говорят, что он «пробужден навстречу утрен­ним зорям», он «вдохновенный пролагатель путей для поэтов», он «растворил врата мрака», «вспыхнул как вестник при све­те Зари» (РВ. III.5), что он «ближайший при зажигании новой зари», «несущий счастье бог», что «скрытый внутри бесконеч­ного, он явился» и благодаря нему «исчез беспоря­дочный мрак, засверкало небо, возник божественный луч Зари, поднялось Солнце на высокие равнины» (РВ. IV.1), что огонь «заметил начало утренних зорь». (РВ. IV.13) и т. д.

Где, кроме Севера, могли бы люди воспевать Огонь и Зарю такими словами священного гимна:

«6. Поднялись пылающие огни.

Желанные блага, сокрытые мраком —

Сверкающие зори делают их видимыми (РВ. I.123)

5. В восточной части недосягаемого темного пространства

Родительница коров подняла знамя.

Вот она распространяется — вдаль — вширь —

Заполняя лоно обоих родителей.

6. Вот она показывает себя, самая первая из многих

8.Сестра ночь уступила место старшей сестре заре

Она уходит от нее, как та, с кем предстоит встретиться.

9. Их этих прежних сестер в течение дней

Она идет ближайшей за прежней.

Пусть эти новые утренние зори сейчас, как раньше

Воссияют нам богатство и хорошие дни». (РВ. I.124)

Долгота дня в Северном полушарии (без сумерек):

Широта градусов (Максимальная долгота дня часов и минут, минимальная долгота дня часов и минут)

0 (12—00, 12—00), 10 (12—35, 11—25), 20 (13—13, 10—47), 30 (13—56, 10—10), 40 (14—50, 9—10), 50 (16—09, 7—45), 60 (18—30, 5—30), 64 (21—00, 4—12), 65 (23—09, 2—51), 66,5 (24—00, 0—00).

Длина полярных дня и ночи (без сумерек):

Широта градусов (Полярный день суток, Полярная ночь суток)

66—33 (1, 1), 70 (64, 61), 75 (102, 98), 80 (133, 127), 85 (160, 154), 90 (186, 179).

Глава 4
Священные горы арийской прародины

Среди удивительных феноменов земли арьев, спи­санных в Ведах и Махабхарате, есть один исключительно важный, который уже почти столетие привлекает к себе самое пристальное внимание исследователей. Это священные Северные горы арийской прародины: Меру — в индий­ских преданиях, Хара — в иранских. Описывая эти горы, эпос «Махабхарата» гласит: «На северном склоне Химавата преисполненный всеми качествами, чистый, прекрасный, кроткий, желанный есть мир, именуемый потусторонним. Здесь пребывают безгрешные, пречистые, незапятнанные люди, безбедственные, полностью покинувшие заблуждение, жадность. Небесам та страна подобна, ей присущи превос­ходные свойства: (Там людей) не коснется болезнь, бессмертие от века… Северная часть земли всех дру­гих чище, прекрасней; живущие здесь, там возрождаются добродетельные люди, когда, получив (посмертные) почести, они уходят».

Подобные описания, создающие образ мифической, счастливой страны, казалось бы должны обрекать на неуда­чу любые попытки реальной локализации священных гор арийской древности. Но помимо чисто мифических мотивов в описаниях священных гор есть целый ряд весьма инте­ресных, повторяющихся в различных источниках, деталей.

Так Белый Остров, на котором мудрецы Эката, Двата, Трита погружались в сияние «тысячелучистого Бога», а Нарада лицезрел Верховного Творца в виде Полярного Сияния, расположен согласно многим текстам, к северо-западу от горы Меру и побережья Молочного моря. Причем, эта локализация постоянно подчеркивается: так Нарада, поднявшись на Меру, «взглянул на северо-запад» и «узрел чудесный, преславный образ. На севере Молоч­ного моря есть большой остров, известный под именем Белый Остров (Шветадвипа)». Эката, Двата, Трита сооб­щают, что «Северный склон Меру побережье Молочного моря — вот страна, где мы совершали суровейшее умерщ­вление плоти… На севере Молочного моря есть светозарный Шветадвипа (Белый Остров)».

Имение над отро­гами Меру «все звезды, все светила и владыка светил солнце» двигаются по кругу, отдавая дань уважения «первозданной горе», здесь «вознесенного Золотого ков­ша дорога», здесь «Полярную Звезду укрепил Великий Предок».

Согласно Махабхарате с гор Меру стекают все великие земные реки, только одни — из них текут на юг, к Южному морю, а другие — на север к Молочному.

На вершинах этих гор шумят густые леса, поют птицы, живут разные звери.

Здесь множество «кристально чистых озер» населенных «белокрылыми лебедями и всякими другими водоплавающими птицами»: серыми гусями, утками, казарками, чайками, нырками и кряквами. На глади вод цветут голубые, золотые и красные лотосы, лилии и кувшинки.

Со скалистых утесов «стремительно низвер­гаются многочисленные ключи, потоки. Руды разных металлов украшают великую гору, кое-где черные, как сурьма, кое-где золотистого цвета, есть желтоватые, есть киноварно-красные. Причем, неоднократно под­черкивается, что склоны гор кажутся полосатыми: «буд­то притирания, разнизанные пальцем, виднелись прожилки руд — золотых, красных, белых».

Как характерная чер­та лесов и лугов Меру, певцами Махабхараты отмечается также обилие пчел, «опьяненных медом» и цветов, «золотых, кроваво-красных или как пламя лесного пожара.»

Исключительный интерес представляет та часть текста Махабха­раты, где рассказывается о том, что герой Арджуна нап­равился к «Северным горам», где он увидел Верховное божество — Треокого Хару. И в это время «озарились крас­ками все стороны неба». Как считает Б. Л. Смирнов: «Описываемая здесь картина очень похожа на картину полного солнечного затмения или картину сумерек далекого севера.»

Кроме того, он отмечает, что мудрец Нарада, описывая те края, где находятся священные северные горы арьев, т. е. Паталу и «Красочный мир (Суварна)» говорит, что здесь Солнце встает по полугодиям и озаряет этот мир. Такое замечание может относиться только к полярной стра­не, его может сделать лишь тот, кому ведомы эти страны. По ходу описания упоминается, что в мире Суварна ниспа­дающие воды принимают „красивые формы“. Само название Суварна заставляет вспомнить о богатейшей многокрасочнос­ти северных зорь. Говорить о том, что вода, падая, при­нимает красивые формы, можно только о замерзшей воде».

И, наконец, именно на отрогах Меру, находящих­ся недалеко от Молочного моря, эпос помещает обитель праведников и божественных мудрецов — риши, создателей гимнов Веды, местопребывание великих богов: Куберы (Куверы) — бога богатства, Ганги — чей исток находится на этих горах, и самого Рудры-Хары, называемого «нося­щим светлые косы», «льноволосым» и «камышеволосым», «светлобородым» и «русобородыми всех существ Предком», «голуболотосооким Человеком великим, первородным», «лотосо-голубооким Владыкой».

Священные горы, отделяющие север и белопенное море от всех остальных земель, названные в древнеиндийской традиции хребтами Меру, в Авесте — горы Хара с их глав­ной вершиной — горой Хукайрья. И так же, как в индийских описаниях над Меру, над Высокой Харой сверкают семь звезд Большой Медведицы и Полярная Звезда, поставленная в центре мироздания. Отсюда, с золотых вершин Высокой Хары, берут начало все земные реки и величайшая из них — чистая река Ардви, ниспадающая в море Воурукаша или Ворукаша, что значит «имеющее удобные заливы». На вершине мировой горы Азест — обитель богов Гаронмана и здесь начинается «вечная беспредельная страна света».

Над морем Воурукаша сияет свет «царственного Хварно», «причастного арийским странам нынешним и грядущим.»

О великих северных горах писали и древнегреческие авторы, которые считали, что эти горы, названные ими Рипейскими, занимали весь север Европы и были северной границей Великой Скифии. Так они изображались на одной из первых карт земли — карте 6 века до н. э. Гекатея Ми­летского. О далеких Северных горах, протянувшихся с запада на восток, писал «отец истории» Геродот.

Сомневаясь в невероятной, фантастической величине Рипейских гор, Аристотель, тем не менее, верил в их сущест­вование, был убежден, что к северу земля повышается, так как солнце там ниже, чем на юге, и с этих гор сте­кают все самые большие реки Европы, кроме Истра-Дуная. Такое убеждение подкреплялось вполне логичным выводом о том, что реки всегда текут с гор вниз и никогда не текут вверх в горы.

За Рипейскими горами, на севере Европы, помещали древнегреческие и древнеримские географы Великий Северный или Скифский океан. Долгое время вопрос о том, где же находятся эти горы, никак не разрешался. Э. А. Грантовский и Г. М. Бонгард-Левин обобщив и проанализировав материалы Авесты, Ригведы, Махабхараты, сообщения Геродота, Помпония Мелы, Плиния, Птолемея, средневековых арабских путешественников Ибн Фадлана, Ибн Баттута и др., пришли к выводу, что пов­торяющиеся во всех без исключения источниках географи­ческие характеристики вполне реальны и дают возможность ассоциировать Рипейские горы, Хару и Меру конкретно с Уральскими горами, так как только Урал, как считают названные исследователи, соответствует почти всем тем специфическим особенностям, которые считались необходимыми атрибутами священных северных гор: боль­шой высотой, природными богатствами, близостью к се­верным морям и т. д.

Здесь следует выделить следу­ющие группы сведений, касающихся Рипейских гор, Хары и Меру, идентичных у средневековых арабских путешест­венников, у античных авторов, в скифской, древнеиндий­ской и древнеиранской мифической традиции, на которые обращают внимание Г. М. Бонгард-Левин и Э. А. Грантовский:

1. Рипейские горы, Хара и Меру протянулись с запа­да на восток, отделив север от юга.

2. На севере, за Рипейскими горами, Харой и Меру находится Ледовитый, или Кронийский, или Мертвый, или Молочный океан, или огромное море Воурукаша, куда впа­дают реки, текущие с этих гор на север.

3. Рипейские горы, Хара и Меру являются водоразделом, так как делят реки на текущие на юг и текущие на север.

4. С вершины Хары, Меру и Рипейских гор берут на­чало:

а) Ганга,

б) священная Раха,

в) река Русийа,

г) все большие реки Скифии, кроме Истра-Дуная.

5. В этих северных краях всегда можно увидеть вы­соко над головой Полярную Звезду и созвездие Большой Медведицы.

6. Здесь полгода длится день и полгода ночь, зимой дует холодный северо-восточный ветер, приносящий много снега.

7. Горы, покрытые лесами, изобилуют зверем и птицей; очень высоки, непроходимы.

8. За Рипейскими горами, Харой и Меру на побережье океана или моря лежит счастливая страна.

9.Реки, берущие начало в этих горах, текут в золотых руслах, а сами горы таят в себе несметные богатства.

Исходя из вышеперечисленного, предложенное Г. М. Бонгардом-Левиным и Э. А. Грантовским решение проблемы несет в себе целый ряд противоречий: во-первых, Рипейские горы, Хара и Меру, по свидетельствам античных писателей, скифской традиции, эпической тра­диции индоиранцев, должны быть вытянуты в широтном направлении (с запада на восток), что никак нельзя связать с Уральскими горами; во-вторых, Уральские горы расположены на восток или северо-восток от причерно­морской Скифии, а не на север от нее; в-третьих, Урал не является той водораздельной грядой, с которой берут начало все скифские реки, он не делит их на текущие к югу и текущие к северу.

Вероятно, имеет смысл еще раз обратиться к древним источникам, тем более, что сре­ди исследователей растет убежденность в том, что верить античным авторам можно и должно. Так М. В. Агбунов, на основе привлечения данных палеогеографии для изуче­ния изменений береговой линии Черного моря, приходит к выводу, что «произведения древних авторов представ­ляют собой, как правило, достоверный источник и зас­луживают большего внимания и доверия… Хочется под­черкнуть, что конкретные историко-географические опи­сания античных авторов в большинстве своем абсолютно достоверны». Исходя их этого, обратимся к такому авторитетному источнику как «География» Клавдия Пто­лемея, где на карте Азии VII («География» 1540 г. Под ред. С. Мюнстера) севернее Каспийского моря и западнее Урала помещены горы, именуемые Гиперборескими (НУРЕRBOREI MONTES). Эти же горы на севере Европы есть и на карте к «Географии» Птолемея, изданной в 1490 г. в Риме, приведенной в книге Г. М. Бонгарда-Левина и Э. А. Грантовского «От Скифии до Ин­дии», основываясь на которой они говорят об ошибке Птолемея, поместившего на севере горы, которых в реальности нет.