Бесплатный фрагмент - Вечный жид

Записки для моего психоаналитика

Посвящается Наталье Николаевне

Мне почему-то кажется, что я могу умереть внезапно, неожиданно для самой себя. Тогда я не успею дописать то, что начинаю писать сейчас оттого, что мне совсем не хочется спать и нечего делать. И я чувствую, что сил у меня остаётся всё меньше и меньше.

Ещё два года назад, когда я вернулась из Египта, со мной всё было в полном порядке. Ну, кроме, конечно, моего диабета, который навалился на меня после всех моих драматических лет, когда я моталась по чужим омерзительным хибарам, потеряв свою прекрасную квартиру.

Сначала я приземлилась, как всегда, в пустынной деревеньке Малое Мякишево в полуразрушенном домике. Моя шикарная кровать была украдена бабами из администрации, спать было не на чем, и я спала на полу. Помучившись так примерно с месяц, я поняла, что долго мне такого образа жизни не выдержать, и тут подвернулось жильё в районном центре. Прожила я в нём где-то с полгода, а зимой меня из него выгнали. И мои жилищные мытарства продолжались ещё несколько месяцев. Меня обокрали и обещались убить. Но тут я нашла вот эту квартиру, в которой я живу сейчас и тоже мечтаю из неё скорее удрать.

Даже неважно, что бытовые условия здесь ужасные и что тут умерла моя любимая кошка Муся — умерла ни с того ни с сего, внезапно и непонятно. Но меня совершенно задолбала девка-хозяйка. Я просто больше не могу выносить её глупых приставаний. Я аккуратно плачу за все коммунальные услуги — я вообще очень пунктуальный по жизни человек, это во мне сидят гены моей бабушки Евгении Андреевны. Заплатив, я посылаю ей копии чеков. Но эта редкая дура тут же про это забывает. А все наши чиновники вечно ошибаются, и вот уже несколько раз ей приходило извещение о задолженности. И она тут же начинает стучать мне по темечку. Нет, чтобы сначала разобраться с этими работничками!

Потом, я очень боюсь её визитов. В последний раз я пережила дикий стресс, когда она явилась сюда со своим дебильным ребёночком, который тут всё переломал, а я поняла, почему с ней не хотела жить её свекровь. Это был полный кошмар. Под конец она залила соседей снизу, после чего они написали заявление в администрацию, а я, как всегда, оказалась крайней.

У меня появилась надежда, что я отсюда вырвусь недельки через две. Ждать этого тяжело, но и переезжать будет для меня нелегко, хотя эти люди сказали, что приедут с фургоном и перевезут меня вместе со всеми вещами и даже с моим шикарным дорогим холодильником, который мне удалось купить год назад в кредит, когда были неплохие заработки в этом отстойном сайте — Дзене.

Сейчас эти воры — хозяева сайта, вовсю наживающиеся на авторах, меня заблокировали. Но виновата я сама: я не удержалась и поиздевалась над ними, написав статейку под названием «Лицо Дзена», поместив фотку с омерзительной рожей мужика, который там кем-то работает. Наказание последовало незамедлительно, и я теперь могу вообще лишиться этой своей жалкой статьи дохода.

Ну а если эти люди, обещающие мне бесплатное жильё, передумают, как уже было миллион раз, когда мне сулили златые горы и потом тихо смывались (очень любят зря трепаться многие, которые оказываются обещалкиными и треплом!), то мне ничего не остаётся, как податься опять в поганый Египет к поганым арабам. С одной стороны, там море, которое, возможно, опять излечит все мои болячки и продлит мне жизнь на какое-то неопределённое время, но с другой стороны, опять придётся переходить на их невкусные овощи и фрукты, которые там ничего не стоят. Впрочем, моя египетская хозяйка Наташка пишет, что всё сильно подорожало… Так что мне опять придётся голодать.

Я всегда очень критически относилась к профессии моей дочери. Она у нас по второму образованию психоаналитик. Но как-то она попросила меня ей помочь и пропиарить одну их акцию, за которую она отвечала. Я написала статью и даже сама обратилась к психологу (этого требовали условия акции). Но я не думала, что это затянется так надолго. Неожиданно эта женщина мне понравилась. Она предложила мне бесплатно общаться с ней по часу раз в неделю. Я так понимаю — у неё профессиональная цель помочь мне как-то справиться с моим диабетом. В общем, я и сама знаю, что он появился у меня в результате моего «неправильного» взгляда на этот мир. Но изменить его я не могу. Или не хочу?

Я не очень довольна тем, что я ей говорю, наверное, потому, что я не совсем бываю искренней в своих речах. Это же естественно — человек всегда хочет произвести на другого хорошее впечатление. Если вспомнить переписку Чайковского с фон Мекк, то там ясно видно, что Пётр Ильич немного лукавит, показывая себя с самой лучшей стороны. В его письмах нет полной искренности. Ведь он не мог писать о том, что его больше всего волновало. Надежда Филаретовна явно не поняла бы его и наверняка разорвала бы все отношения — это тебе не наше время, когда нетрадиционная ориентация никого не волнует. А впрочем, и в наше просвещённое время есть много тех, кто считает гомосексуалистов чудовищами и отказывает им в праве считаться нормальными людьми.

Но я это не к тому, что я принадлежу к этим товарищам. Нет, с этим делом у меня всё гораздо сложнее.

Вот в данный момент мне дико нравится местный мужичок на двадцать лет меня моложе. Я редко в своей жизни пылала такими страстями. А тут вдруг у меня загорелось. Если уж совсем откровенно, то я готова с ним на любые подвиги, что для меня всегда было очень нетипично. Я часто лежу без сна и воображаю, как он стучится в мою дверь. А дальше происходит необыкновенное наслаждение… Но этого никогда не будет. Я для него старуха — это раз. Он примерный семьянин — это два. А три — он тут самый главный, и никакие сплетни ему ни на фиг не нужны, а они в этой маленькой деревне распространяются мгновенно.

А я до такой степени уверена, что это было бы самым действенным лекарством для меня, что желание всё это осуществить меня не покидает, хоть я тщательно давлю его в себе по причине полной его неосуществимости… Зачем так жестоко мучиться и желать несбыточного? Но оно возникает вновь и вновь, и я ничего не могу с этим поделать. Ну в конце концов не преступница же я — что может быть естественнее чувства пожилой тётки к молодому симпатичному мужичку?

А я даже под пыткой никогда ему и намекнуть не посмею, что он для меня значит. В прошлой жизни я всегда добивалась того, чего сильно хотела. Но тогда это было гораздо проще — я была молодая и привлекательная. Сейчас я старая изношенная больная кошёлка. И за два года постоянного лежания в койке я набрала вес. Права Женька (дочь): я совсем не думаю о своём здоровье, пренебрегаю самым элементарным, что могло бы пойти мне на пользу.

Я всегда знала, что пишу я исключительно для себя. Во-первых, сейчас никто ничего не читает, ну кроме всякого там дерьма про гарри поттеров и тому подобного. Во-вторых, широкие массы меня не поймут. Даже те, кто меня читает в блоге, мало что понимают. А себя развлекать мне давно уже неинтересно. Это какой-то духовный онанизм. Может быть, я попробую писать для моей умницы — психолога Натальи Николаевны, мне ведь писать намного легче, чем говорить. Но не думаю, что она это прочитает — ей ведь всегда некогда.

Я не обещаю быть предельно откровенной. За какие-то вещи, которые во мне вдруг вырисовываются, мне бывает стыдно. Впрочем, вру — далеко не всегда. Чаще всего я просто чувствую, что я не такая как все. Какая-то особенная. Ну не бывает же виновата рыбка, что у неё нет крыльев, и она не птичка! Вот так и я — я не виновата, что не родилась примитивным быдлом, а ещё в раннем детстве начала ковыряться в своей неординарной душе.

Пишу спустя два дня. Ну вот, как всегда накаркала — есть у меня такое свойство: то, чего больше всего боюсь, случается всенепременно. Два дня назад явилась девка-хозяйка. Зачем приперлась — непонятно. Если только для того, чтобы нанести визит в нашу замечательную поселковую администрацию и услышать, что — да-да, мы для вас сделаем всё, что угодно, то это просто смешно и совершенно бессмысленно, потому что они не сделают никогда и ничего, не зря же здесь всё разваливается прямо на глазах.

Ну ладно бы, мучилась она сама — 10 часов за рулём не шутка. Но она опять притащила с собой отпрыска трёх лет, имеющего развитие годовалого: он вообще не разговаривает, только пищит, что и не удивительно при такой мамаше. Я наблюдала, как она утром покормила его лапшой из бомж-пакета. Он съел ложки три, а потом у него во рту не было ни крошки до самого их отъезда, а это произошло часа в 4 дня. Да и в дороге она его вряд ли покормит.

Когда на Западе тебе сдают жильё, никакие хозяева там не появляются. Ты за него платишь, значит, оно твоё — пусть на время, но твоё. В нашей стране законы людям не писаны. Мало того, что они тебе сдают ужасные хибары, так ещё и считают, что имеют право появляться в любое время и без всякого предупреждения.

Я же, когда бываю вынуждена очутиться рядом с чужими неприятными людьми, испытываю жесточайший стресс. Дочь говорит, что я себя накручиваю. Отнюдь! Я просто так устроена, что не выношу присутствия быдла на своей территории, даже если они мне не делают ничего плохого (но чаще всё-таки приходится терпеть от них разные придирки и «ценные советы», которые обыватели обожают давать всем и каждому, считая себя носителями истины в последней инстанции).

Мне было так плохо (к счастью, очень недолго!), что у меня сразу вздёрнулся до небес сахар, это повлекло за собой полный сбой всех моих органов, в основном, головы, которая начала дико кружиться, и я завалилась в бессознанку, в который уж раз повредив одну и ту же — левую — коленку, а заживёт она не скоро, сильную боль я буду испытывать по меньшей мере месяц. И опять спасибо Господу Богу, в которого я не верю ни одной минуточки — я ничего не сломала и даже могу ходить, испытывая неслабую боль. Но сила воли у меня какая-то сверхъестественная, я это поняла ещё тогда, когда, будучи беременной, просто помирала от невыносимой боли, это росла опухоль на яичнике, кстати, тоже от стресса — меня предал любимый человек, отец моей дочери. Она росла, росла, я корчилась и терпела, пока она не выросла с головку ребёнка, и я завалилась прямо на улице, где меня подобрала скорая, увезла в жуткую больницу, и мне сделали операцию, удалив опухоль вместе с яичником, но сохранив по моей горячей просьбе беременность. После операции, длившейся довольно долго, меня никак не могли пробудить, но всё-таки это в итоге удалось, и меня водворили в палату чуть не на сто человек, среди которых было много таких же, как я, подобранных на улице. Кого там только не было — даже проститутки были, даже сифилитички! Но Бог меня миловал, я ничего не подцепила и вообще довольно быстро слиняла оттуда. Я была очень худенькая, весила 48 кг, всё у меня заросло быстро и благополучно.

Я никогда не вспоминаю то страшное время, но теперь явственно понимаю, что никакого ребёнка оставлять было не надо — это Бог давал мне свой чёткий знак. Но у меня когда-то был написан рассказ про то, как я себя всегда отождествляю с Иаковом, который, как известно, был единственным персонажем, борющимся с самим Богом. Вот и я только и делаю по жизни, что борюсь с боженькой, в которого не верю, а он — таки очень добренький, правы церковники! — всегда посылает мне всяческие предостережения. Но я им, слепая дурочка, никогда не внимаю…

Вот теперь я сижу совершенно счастливая — как человеку в этой жизни мало надо! Всего лишь чтобы не было рядом чужих людей! Это уже колоссальный повод, чтобы быть счастливой. А что со мной будет дальше — покрыто мраком. Эти люди, которые обещали перевезти меня в другую область в свою пустую квартиру, молчат. В Египет самолёты всё ещё не летают, да и представляю, какая немыслимая сейчас там стоит жара! Тут тоже лето в этом году нетипичное, здесь и в июле по ночам бывает ноль. Но сейчас жарко, лето совсем даже не северное. Я задыхаюсь.

Информации сейчас обрушивается на человека не какими-нибудь там дозированными ушатами, а целыми цунами. Я ведь почти не вылажу из интернета. Вот сегодня ночью прочитала две интересные статейки. В первой — о мужике, который живёт с куклой. Вот он кто? Псих или придурок? Такой секс в моём представлении смахивает на некрофилию — в обоих случаях партнёр это неодушевленный предмет, ну может быть, кукла всё-таки чуть-чуть получше трупа.

Вторая статья была об отношении нашего общества к неполноценным детям — с синдромом Дауна, аутистам и вообще всяческим инвалидам. Я её сохранила и собираюсь перечитать внимательно, она длинная. В общем, я согласна с авторшей, что жестокими по отношению к этим детям (да и к любым детям! И не только к детям!) быть нельзя, это фашизм. Но я вспоминаю свой опыт общения с детьми-аутистами. Из них никогда не получится человека. Прежде всего жалко их самих, а не враждебно настроенное к ним общество. Зачем таким жить?

Но авторша договорилась ещё до того, что Моцарт тоже был одним из них. Да уж… В наше время все понятия поставлены с ног на голову. Гений считается уродством.

Но я подумала ещё вот о чём. Может быть, проявляя жестокость, общество стремится избавиться от чего-то ненормального, болезненного, не нужного этой жестокой жизни? Но с другой стороны, множество этих так называемых нормальных людей — тоже представляют из себя полных уродов, физически они нормальны, но духовно — абсолютно ненормальны. А вот такой философ Эвальд Ильенков несколько десятков лет назад сделал из слепоглухонемых воспитанников подмосковного детского дома вполне себе полноценных людей, один из них — Александр Суворов — даже стал — вот не помню точно — то ли кандидатом то ли доктором каких-то наук. Так что жизнь — она вообще-то штука не только сложная, но и всё в ней очень относительно, как ни банально это звучит.

Совсем я перестала спать по ночам. А сегодня вторник, в два часа дня у нас как раз часовой разговор с психоаналитиком. Надеюсь, что никто не помешает мне выспаться.

Да, таки положительно на меня влияют беседы с моей умницей Натальей Николаевной! До беседы сахар был 20.4, а после — 11.2. Всё правильно. Общение с приятными тебе людьми всегда улучшало моё физическое состояние, и наоборот.

Ещё я вчера получила посылку. В ней 2 упаковочки немецкого амарила, картина, написанная женщиной, которая отправила посылку, белый плед и баночка растворимого кофе. Я не пью растворимый кофе, только в зёрнах, да и то не всякий. Вот такой уж я гурман. Оказывается, нищие тоже бывают гурманами, как это ни смешно.

Вот посмотрим, поможет ли мне амарил. Его дешёвый аналог, который мне дают бесплатно в нашей разорённой поселковой поликлинике, действует плохо. Впрочем, может быть, я люблю нарушать диету. Терпеть не могу гречневую кашу и всякие там диетические продукты, обожаю жирное и жареное.

Еще эта женщина, её зовут Инна, послала книжку некоего Крайона. Вот в такое я не верю ни одной секунды, с моей точки зрения это просто сплошное бла-бла-бла. А я человек сугубо конкретный. Конечно, слово — это очень сильная и важная вещь. Придумал же кто-то этот слоган: «Вначале было Слово…». И когда-то одна женщина написала мне, что когда она меня читает, она «смеётся и плачет». Значит, я не такая уж плохая пейсательница, если могу воздействовать на людей подобным образом! Но я пишу вещи очень конкретные и не люблю пустого трёпа.

Как-то давно я жила в хибарке в посёлке на Азовском море, платя за неё бешеные деньги. Хозяйка, абсолютно простая баба, взяла у меня почитать журнальчик, в котором в первый раз в моей жизни напечатали моих два рассказа. Впрочем, вру. Рассказ был один — про кота Дантеса с печальной судьбой (его утопила подруга детства моей Ляли в ручье). А вторая вещь была небольшая автобиографическая повесть под названием «Сукина мать». Собственно, с неё и началась моя пейсательская стезя.

Так вот эта тётка по прочтении всего этого начала меня дико восхвалять. Даже с Чеховым сравнила. Вообще-то, я бы предпочла, чтобы она меня сравнила с Достоевским — не люблю я Чехова за его героев, всех этих жалких обывателей, проживших свои бесполезные и беспросветные жизни в конце 19 века.

Но суть не в этом. Я ей так понравилась потому, что, как она сказала, я не пишу «цветистым слогом». Пишу просто и конкретно всем понятные вещи. Тут она права: я терпеть не могу какую-нибудь Дину Рубину именно за её вычурный слог, за множество якобы красивых эпитетов, которыми она опошляет всё повествование. Без них бы ещё сошло.

В общем, если начать углубляться в эту тему, можно писать бесконечно. Но я не собираюсь заниматься тут литературоведением. Моя жизнь зашла в полный тупик, из которого мне очень хочется найти выход, а по предыдущему опыту я знаю: когда пишешь о своей жизни, анализируя все её подводные течения, это сильно помогает в ней разобраться.

Тем более, что мне совершенно нечего делать. Я принадлежу только сама себе, впервые в жизни — полная свобода, я никому ничем не обязана, и у меня куча свободного времени.

Если бы мой прадед Андрей Ливанов не женился бы в начале 20 века на девице Надежде Артоболевской, то меня бы на свете не было. Он был преинтереснейшей личностью. В их многочисленном семействе мальчикам давали в основном две профессии: они становились либо артистами, либо священнослужителями. Андрей Ливанов вполне мог стать артистом, внешность позволяла. Но он выбрал второе, хотя по рассказам его старшей дочери, то есть моей бабушки, был неверующим.

Но вот чего никто не мог предвидеть, это того, что к власти придут большевики, которые не только будут отрицать религию, но и яростно бороться с её служителями. И как я однажды вычитала в интернете на сайте РПЦ, они убили моего прадеда и с ним вместе его братьев и других родственников, приписав им, что они вели борьбу против советской власти.

Отец Андрей служил на Алтае. Там, в селе Чарыш Бийского уезда у них с моей прабабушкой родилось десять детей. И однажды к ним явились красноармейцы с целью их всех убить, но слава Богу, они уже были далеко — крестьяне дали им сытую лошадь, дед Андрей покидал всех в кошеву (дело было зимой), и красноармейцы не смогли их догнать. (Вот опять моя жизнь подвергалась опасности, опять я могла не родиться!). И на какой-то глухой заимке они пересидели самое страшное время.

Какая всё-таки случайность — появление человека на этот свет! Моей матери врачами было запрещено рожать, поскольку она была очень больна. Что это было правдой, подтверждалось тем, что она очень рано умерла, мне не было и 16-и лет. Но она не послушала никого, и я появилась на свет. Впрочем, бабушка тут же меня отобрала, а мать и не сопротивлялась, ей было всего двадцать лет, и, видимо, очень хотелось устроить личную жизнь, ребёнок ей особо не был нужен.

Дети таких вещей не прощают. И, как это ужасно ни звучит, я к своей матери любви не испытывала. Но бумеранг вернулся: теперь моя дочь не испытывает любви ко мне. А это, знаете ли, очень неприятно, особенно когда знаешь, что ты была хорошей матерью и жила исключительно для своего ребёнка.

Впрочем, нет. Опять лукавлю. Когда мы съездили в круиз на Кижи и встретили там Лялю, она мне совсем не понравилась. И долгое время мы катались к ней в Москву лишь только потому, что об этом меня просила Женя. У неё завелись с Лялей общие интересы — обе они оказались заядлыми лошадницами. Они ездили по конюшням, даже в музей коневодства Ляля её водила. Для одиннадцатилетней девчонки это было дико интересно. Так продолжалось года три. Ляля очень любила путешествовать, например, она однажды надолго уехала в Варшаву, где у неё жили родственники, и предложила нам пожить у неё, в центре Москвы. Мы заявились туда всей оравой, с нами был мраморный дог Дэнди, он тогда был щенком, и подобранная нами в Балабанове собака Дина, у которой тогда тоже родились щенки. К счастью, в квартире Ляли была такая просторная кладовочка, куда мы всё это собачье семейство и поместили.

Помню, жрать нам было нечего. Мы залезли в Лялин буфет, где не нашли ничего, кроме старого засахаренного варенья и ещё чего-то, напоминающего козинаки, судя по его виду. Его было много и ему тоже было сто лет в обед. Есть это было опасно. Я предложила сначала дать это попробовать Дине, и если с ней всё будет после этого в порядке, начать есть это самим. Но Женька рассудила иначе. Она сказала, что Дина с нами давно, и ей будет жалко, если с ней что-то случится, а вот Дэндик у нас недавно… И мы дали кусочек козинаки Дэндику. И оказалось, что это вполне съедобно — никаких последствий не было. Его было так много (не знаю, с какой целью Ляля его приобрела, но потом она явно о нём забыла), что мы ели его целую неделю, это было даже вкусно, если с чаем. Запасов чая у Ляли тоже было предостаточно.

Потом мы ездили к ней очень часто. Она получала большую пенсию, потому что была известным театральным журналистом, а рядом был «генеральский» гастроном, где продавались разные деликатесы. Ляля была не жадной, к тому же она была убеждённой вегетарианкой, а в то время существовала такая штука, как пайки. Они в Москве были просто роскошными — красная икра, дорогая твердая колбаса (которая по вкусу была совсем не такой как сейчас, как то, что сейчас называют колбасой, но это ею совсем не является). Да вообще множество разных консервов — тушенка, рыбные консервы, разные паштеты, Бог знает что ещё. И всё это она отдавала нам, потому что сама этого не ела. И денег за это никогда не брала, и не только потому, что знала, что у меня их нет. Просто вот таким человеком она была. И не зря я потом намертво к ней прилепилась.

Я даже помню момент, когда это произошло. Это была вспышка молнии. Ляле исполнилось 69 лет — столько, сколько мне сейчас. К ней пришли гости — в основном женщины, с которыми она много лет ходила в конную секцию в Сокольниках. Артисты не пришли, хоть она была знакома с разными знаменитостями типа Александра Лазарева, артистов Мхата (Тарханова, Кваши и других) и Владимира Рецептера. Последний вообще жил в Питере, а артисты дружат с тобой, пока ты им чем-то бываешь полезен, а потом начисто забывают. Ляля писала про них статьи в журналах «Искусство театра» и «Искусство кино» и вообще многих «вывела в люди» — например, красавчика Эдуарда Марцевича. Но как только она ушла на пенсию, они про неё начисто забыли. Впрочем, как-то был такой эпизод: мы с ней шли по улице Горького, а нам навстречу попались Лазарев с Немоляевой. Они её узнали и даже стали обниматься и целоваться. У меня был в то время модный фотоаппарат «Поляроид», и я это сфоткала. У меня в деревне украли американский чемодан, и все мои уникальные фотки пропали. Среди них была фотка с папой Римским Иоанном-Павлом Вторым, который мне пожал руку, когда мы с той же Лялей пошли в собор святого Петра в Риме и попали на его аудиенцию.

Но я отвлеклась. День рождения Ляли был в разгаре, я скучала среди пожилых тёток, но вдруг произошло нечто странное. На Ляле было платье, которое она привезла из Штатов, там у неё жила двоюродная сестра, во время войны служившая у фашистов переводчицей и в итоге очутившаяся с мужем-власовцем в Штатах. Когда Ляля смогла к ним приехать, а это в советские времена было очень непросто, они долго уговаривали её остаться, но Ляля была, во-первых, истинной патриоткой России, во-вторых, истой москвичкой. Да и с какой стати ей было менять любимую работу на какие-то там Штаты? Когда я попала туда, я её вполне поняла. Ничего там хорошего для русского человека не было.

И вот благодаря этому платью я вдруг увидела Лялю с какой-то новой стороны, прозрела, что ли… Я вдруг поняла, что она — не такая как все. Но поняла я это какими-то шестыми чувствами, очень ярко, но словами я не смогла бы это сформулировать. Да я и сейчас не могу сформулировать, что тогда случилось, почему Ляля стала для меня всем, превратилась из заурядной тётки во что-то такое, без чего я не могла жить.

Я не принадлежу к тем авторам, чьё повествование течёт плавно и логично. Мне нравится перепрыгивать с предмета на предмет, с события на событие, тем более, что жизнь моя постоянно круто меняется. Вот сейчас я таки покинула негостеприимную Тверскую область. Дорога была просто ужасной, мы с шофёром, который вёз меня с моими хохоряшками, могли погибнуть просто в буквальном смысле. Но не случилось…

Девка-хозяйка опубликовала везде, во всех сайтах, где она паслась, пасквиль на мой отъезд. Было совершенно непонятно, что именно она мне вменяет в вину. Написан этот пасквиль был тупо и безграмотно. Там было такое выражение: «Так как я живу в Петербурге, гражданка Любовь пожила в моей квартире вволю». Интересно, что она имела в виду под этим «вволю»? То, что я пролежала два года в койке, почти не вставая, еле живая, и это наверняка бы кончилось для меня очень плохо?

Ну да ладно. Как выразилась моя новая знакомая, которая дала мне приют, «умерла мамаша, так умерла». Самое интересное, что дурак видит дурака издалека, и с этой девкой скорешилась тётка, которая приставала ко мне со страшной силой последние лет семь, и у них произошёл разговор слепого с глухим. Не совсем ясно, как они нашли друг друга, но, видимо, это судьба. Она всегда сводит тех, кто похож один на другого, как брат-близнец…

И вот уже больше месяца я живу не одна. Физически это пошло мне на пользу — я больше не лежу в лёжку в постели, мы гуляем — здесь есть пруд с уточками, куда местные жители любят ходить. И мы почти каждый день тоже туда ходим, сидим там на скамеечке и отдыхаем. Впрочем, сказать, что мы сильно устаём, будет неправильно. Хозяйка квартиры приводит её в относительный порядок, стирает бельё, я в основном готовлю еду — я люблю это делать. Ещё мы ходим на местный рынок, который намного беднее того, который был у нас в посёлке. Впрочем, я мечтаю похудеть, но пока не получается…

Но морально мне не очень хорошо, потому что за много лет, прошедших со смерти Ляли, я привыкла быть одна. И несмотря на то, что женщина, пригласившая меня, очень хороший человек, я мечтаю побыстрее остаться в одиночестве. Я стала «букой» — мне никто не нужен. Да я и сама себе уже не нужна, хоть у меня сохранились все человеческие интересы и инстинкты. Например, мы зашли в какой-то магазинчик за очками — они у меня вечно ломаются. И я купила там прелестную маленькую сумочку — мне надоело вечно таскать всё в карманах, это очень неудобно. Ещё я углядела там множество шмоток, которые мне очень понравились — я всё ещё остаюсь женщиной, несмотря на страшное количество лет, которое мне стукнуло. И я не купила их не только потому, что у меня нет денег. Просто я подумала о том, что может наступить момент, когда мне придётся отсюда уезжать, и я уже в который раз не смогу тащить с собой всё это барахло…

Сначала мне на новом месте не снилось ничего. Но потом постепенно мои странные сны стали ко мне возвращаться. Вот сегодня приснилась Ляля. Ей было очень плохо, и я понимала, что в этом есть и моя вина. Чувство вины преследует меня очень часто и по разным поводам. А вот Наталья Николаевна — мой психоаналитик — считает, что это абсолютно неправильно. Наверное, она права, но я ничего не могу с собой поделать — я всегда чувствую себя виноватой и перед людьми, и даже перед животными.

Повторюсь еще раз: мои предки носили в себе меня — девочку Женю Ливанову, родившуюся ровно в середине двадцатого века в отдалённой русской стороне, которой предсказывал большое будущее сам Ломоносов. Во времена моего детства там затевались какие-то грандиозные стройки, осуществлялись всякие небывалые свершения. Я помню, как показывали по телевизору, который тогда только-только начал входить в обиход, как перекрывают бурную своенравную реку: к ней подъезжали огромные грузовики и кидали вниз с крутого берега огромные камни. А вот для чего это делалось, я уже запамятовала… Это вообще было время, когда люди верили в невозможное — чего стОит заявление нашего тогдашнего лидера о том, что «через двадцать лет советский народ будет жить при коммунизме!»
Наивные тогда были люди… Поднимали целину, строили какой-то там никому не нужный БАМ. В общем, что называется, горели трудовым энтузиазмом. А во что это выродилось в итоге? Даже писАть об этом противно.
Мой прадедушка был священником, у них в роду все шли либо в священники, либо в артисты. И он мог пойти в артисты — красив был необыкновенно, и не какой-то там слюнявой красотой дамского угодника, нет, на старинной фотографии, которой уже больше ста лет, у него суровое мужское лицо, обрамлённое блоковскими кудрями. Женщины на него вешались пачками, отчего сильно страдала моя прабабушка, которая родила ему десять детей, ведь про аборты и всякие там способы предохранения тогда и слыхом не слыхали.
Когда он окончил семинарию, ему дали приход на Алтае. И там, в селе Чарыш, родилась моя бабушка. Я так много слышала от неё про эти места! И даже запомнила всякие непонятные слова — например, «заимка». Я толком до сих пор не знаю, что она из себя представляет, но в моём детском понимании это было что-то, спрятанное в глубине лесов, какое-то очень надёжное место, куда убежала вся семья моего прадедушки в революцию. Их собирались убить гнавшиеся за ними красноармейцы, но, к счастью, не догнали, иначе некому было бы писАть эти строки…
Потом из интернета я узнала, что принадлежу к довольно знаменитой семье — у прадедушки были в родственниках известные церковные иерархи, но большевики не пощадили никого, они все тогда погибли мученической смертью, которой в итоге не избежал и сам прадедушка. В нашей семье не было мужского начала — одно бабье царство: прабабушка, бабушка, мама с тётей и я. Так что воспитание я получила, наверное, очень неправильное, с этаким перекосом в сторону феминизации. Мужчины меня не интересовали совсем. Я, будучи подростком, в возрасте, когда просыпаются первые чувства, не дружила с мальчиками, и уж тем более, не влюблялась и не целовалась… А потом и замуж меня не тянуло, как всех прочих девок, которые спят и видят мужичка рядом — любого, хоть самого завалященького, лишь бы брюками тряс…
А я была девочкой серьёзной. Больше всего на свете я любила читать книжки и всё своё время проводила за чтением. Вот тогда, в детстве, я, наверное, и нахваталась всяких ненужных знаний, которые всю мою жизнь сбивали меня с толку. А ещё я уже тогда пыталась описывать всё, что происходит вокруг. Я вставала рано утром и шла в маленький двор, обсаженный акациями. Мне было очень даже уютно — взрослые спали, и никто мне не мешал. И я садилась на скамеечку и строчила, строчила… Уже в детстве я поняла, что нет в жизни бОльшего наслаждения, чем создавать — нет, даже не так! — воссоздавать на бумаге всё, что сидит у тебя внутри и настойчиво просит выхода на поверхность этого мира.
Ну а так со мной всё было обычно, как у всех детей. В положенное время я пошла в школу, где училась лучше всех. Учителя предрекали, что я закончу её с золотой медалью, но в старших классах я задурила — пропускала уроки, учиться стала кое-как, дерзила взрослым. И золотая медаль накрылась медным тазиком.
Ещё я пропиликала семь лет на скрипочке — музыкальную школу я закончила под большим нажимом бабушки, которая была так называемым «интеллигентным человеком» и считала, что ребёнка надо пичкать всякими «благородными» предметами. Теперь-то я не только на неё не сержусь, а очень даже ей благодарна. Наверное, сама я, обладая совершенно безразмерной ленью, не стала бы себя насиловать и вникать во все эти сложные материи. И осталась бы вахлачка вахлачкой. А так я имею полное право сказать, что я тоже принадлежу к последним представителям русской интеллигенции, которые в наше дебильное время вымерли, как мамонты, за полной своей невостребованностью у народных масс…
Кроме чтения, я ещё многим увлекалась — например, когда дядя подарил мне старенький ФЭД (была такая известная марка фотоаппарата), я стала ко всем приставать, чтобы они мне позировали. Я почему-то любила фотографировать именно людей, а не пейзажи. Денег в семье не хватало (семья была большая, а жили практически только на одну бабушкину пенсию), но я добилась того, чтобы мне купили фотоувеличитель и все прочие нужные причандалы, и сама печатала фотки. Это тоже не так уж обычно для маленького ребёнка. Наверное, оттуда идёт моя любовь ко всяческой электронике — если меня что-то сильно заинтересовывает, я без труда осваиваю это сама, как правило, «методом тыка». Помню, как сидела в глухой деревне, притащив на себе из Москвы огромную спутниковую тарелку. Прибить-то мне её прибили, но вот настраивать пришлось исключительно самой. Очень стимулирует, когда знаешь, что помочь некому…
Да, мои предки были обычные честные русские люди. Они не хватали звёзд с неба — просто честно трудились и разделяли все напасти и беды, которые сваливались на нашу страну. Революция испортила им жизнь, мужская часть семьи погибла, выжили только стойкие женщины, которые, как известно, имеют гораздо бОльшую сопротивляемость, чем мужчины. Бабушка, несмотря на катаклизмы, стала даже довольно большим начальником — это при том, что её из-за «неправильного» классового происхождения никуда не пускали. Но она была — без преувеличения скажу — необыкновенным человеком. Я бы лично при её обстоятельствах жизни просто опустила бы руки или сделала бы петельку и ушла бы из этого несправедливого мира. А она боролась до последнего. Правда, эта борьба не прошла ей даром — конец её был просто ужасен: рак в последней стадии, здесь она тоже пыталась бороться изо всех сил и умерла только тогда, когда жить было уже нечему, не осталось ни одного не затронутого раком органа, только крепкое сердце всё билось и билось…
Эти люди — подобные моим предкам — много чего хлебнули на своём веку. Чего стоит только великая война, которую они вынесли на своих плечах! А перед этим — голод, разруха, у бабушки умерла маленькая дочка только потому, что не было лекарств и элементарной медицинской помощи. Сохранилась фотография 36-го года, на ней они такие страшненькие, зачуханные, бледные, худющие, одетые во что попало. Смотреть на этих людей без слёз невозможно. Мои мать и тётушка всю жизнь были серьёзно больными людьми, но это ведь и закономерно. При этом они не выхлопотали себе никакой-такой инвалидности — работали, как все. Тётушка закончила педагогический институт и преподавала математику в школе. Мама не смогла выучиться, у неё была эпилепсия. Но всё равно трудилась на каком-то заводике простой рабочей много лет.
Но к середине двадцатого века жизнь начала понемногу налаживаться. Умер сволочной тиран, погубивший полстраны. И хотя мы жили в совершенно ужасном жилье без всяких удобств и спали пять человек в одной комнате, моё детство уже не было таким трагическим и голодным, как у предыдущих поколений. Да что там — нормальное было детство.
Конечно, отравляли его все эти идеологические штучки — обязательно нужно было вступать в октябрята, пионеры, комсомольцы. Со всех сторон лезли с дурацкими правилами жизни, всех пытались постричь под одну гребёнку и заставить мыслить коммунистическими идеями. А я очень быстро раскусила, что это всё полная туфта. Поэтому жизнь моя была далеко не гладкой — с инакомыслящими расправлялись сурово.
Но сыта я была всегда. А вот с одеждой тогда был большой напряг. Но выручало то, что бабушка была самой старшей в большой семье и всё умела — шить, вязать, перелицовывать, перешивать… Но у меня на всю жизнь сохранилось полное равнодушие к тряпкам — они мне совершенно неинтересны по сию пору. Я терпеть не могу «наряжаться». В общем, из меня воспитали совсем даже не женщину, а какого-то аскета… В этой жизни мне совсем не нужны норковые шубы, золото, бриллианты…
Правда, был моментик, когда я поддалась мещанской лихорадке — это когда я, будучи уже пятидесятилетней, попала в Штаты. И там я не устояла. Каюсь: бегала по этим огромным супермаркетам, где качественные и дешёвые шмотки были навалены в страшных количествах. Приобрела множество фирменного шмотья. И было даже интересно. Наверное, потому, что никогда не сталкивалась с такими эверестами того, что считала в этой жизни второстепенным. А там оно было главным. Правда, притащив два огромных мешка домой, в Россию, я тут же и охладела к этому «богатству» — раздарила и бросила.
Наверное, 99 процентов человечества живёт именно для этого: вкусно пожрать, одеться в модные прикиды, поиметь много всяческих дорогих вещей. И осуждать их за это нельзя. Это всё — «человеческое», такова человеческая природа, тут уж никуда не денешься. Но я, видимо, принадлежала к тому странному одному проценту, которому надо было — ни больше ни меньше — а понять, в чём же смысл жизни. И ведь прекрасно сознавала, что это всё пустое — всё равно никогда никому не удастся это понять… Но иначе я не могла!
Ну что бы попросту, закончив школу, поступить в какой-нить вузик, отучиться 5 лет и воткнуться в какой-нить захудаленький НИИ, десятилетиями толкущий воду в ступе!
Поступала, поступала — и не раз. С блеском поступала, сдав вступительные экзамены на круглые пятёрки, поражая принимающих профессоров своей эрудицией. Но когда понимала, что опять кругом то же самое враньё, что и везде — уходила не задумываясь. А так называемая «личная жизнь»? Что я искала, чего хотела от людей? И ведь заранее подозревала, что не могут они мне дать того, чего душа жаждала! Но, конечно, пыталась, и многократно, быть, «как все».
Не получилось. Что и требовалось ожидать. Но иначе жить не могла. Всегда сверялась только с тем, что у меня внутри, и никак иначе.
А ведь был период в жизни, когда к тебе наверху (в смысле, на небесах) отнеслись очень даже благосклонно: потекли какие-то хорошие деньги, началось этакое беспечное житьё, когда не нужно было напрягаться и думать о том, где взять кусок хлеба — он сам запрыгивал тебе в рот.
Может быть, это я такая пофигистка — мне было как-то совсем неважно это всё удержать, а может быть, так вообще не бывает, чтобы хорошее длилось вечно. Всегда в итоге наступает крах, как бы ты ни старался и не крутился, пытаясь сохранить те сокровища, которые всё-таки иногда совсем даже не щедро, а довольно скупо отстёгивает тебе жизнь.
Вообще, если нарисовать её, жизнь, то любопытная получится картинка: всюду ловушки, ловушки, большие и маленькие, а между ними мечется слепое такое существо, жалкий человечек, мнящий себя всезнающим и почти что всемогущим. А ведь сколько тысячелетий ему каждый день наглядно доказывают, что он заблуждается, что его жизнь — это всего лишь длинная цепочка всяческих заблуждений и нелепиц. Но он упорно гнёт свою линию, считая, что он пуп земли, и ведёт себя при этом соответственно — такая маленькая заносчивая букашка, не желающая признавать ничего другого, кроме одного: что мир должен крутиться исключительно вокруг его персоны, и никак иначе!
Но что-то я сильно подозреваю, что это далеко не так. Что совсем даже не человек — цель этого мира. Нет, он просто вспомогательное средство для чего-то, для кого-то, причём он этого никогда не узнает. Вот и обречён крутиться в своём жалком диапазоне своего убогого серенького восприятия мира, придумывать разные там возвышающие себя теории возникновения и себя и мира…
Придумывать-то можно всё, что угодно, но гарантии, что всё это правда — ноль целых, ноль десятых…
Всё время мы читаем разные материалы о великих открытиях наших учёных, да и в космосе уже вроде побывали. Ну а что изменилось на Земле? Кроме того, что полностью испортили экологию — почти нет чистой воды, нечем дышать, люди мрут тысячами от неизлечимых болезней, которые мы сами же и породили своим «прогрессом» — ничего. Уж до того дошло, что погубили Гольфстрим! Это тебе не хухры-мухры, не зря же обрушиваются страшные природные катаклизмы на нашу голову!
А то, что имеем плазменные телевизоры, навороченные мобильники, мощные на многое способные компьютеры — да тьфу это всё! Яйца выеденного не стоит! Случись что — если рухнет цивилизация — от этого рожек и ножек даже не останется. И начнём по новой — в шкурах из пещер… Если будет кому начать, в чём я сильно сомневаюсь.
С детства, а может, вообще с рождения я была награждена чудовищным комплексом неполноценности. Я себе казалась хуже всех. И то ли я не подходила этому миру, то ли этот мир не подходил мне, но уже в том возрасте, когда я начала думать про такие вещи, а это случилось совсем рано — я поняла, что никогда я ничего не добьюсь и не буду успешной, что все мои усилия реализоваться ни к чему не приведут.
При этом в школе я училась лучше всех. Я, что называется, схватывала всё на лету. А книги вообще читала, как запойный пьяница. Я и жила в этом мире — в книжном, а вовсе не в реальном. Реальный был очень скучен. Скучные дети, которые не знали и тысячной доли того, что знала я, дома — всё обыденное, надоевшее, одно и то же…
Наверное, я попала на этот свет как-то совершенно случайно. Матушке врачи запрещали рожать — как я уже писала, она была больна тяжёлой неизлечимой болезнью, но зачем-то она меня родила, наверное, контрацепция в те времена полностью отсутствовала. Родила, чтобы сразу лишиться, потому что меня у неё отобрали бабушки, которых был полон дом и которые сразу категорически решили, что ребёнка ей доверить нельзя.
А вот характер я точно унаследовала именно от матери. Она была робкой и какой-то забитой, видимо, сказалась её болезнь, которую она приобрела, будучи ещё подростком, и из-за которой она не получила высшего образования и не имела приличной работы и вынуждена была жить в полной зависимости от своих близких. Я представляю, как это бывает, когда ты не принадлежишь сам себе, и кто-то постоянно командует тебе, как надо жить. Хуже этого ничего быть не может. Я, например, совершенно этого не выношу. А мне пришлось хлебнуть такой зависимости в полной мере, причём не от близких, а от совершенно чужих недоброжелательных и недалёких людей. Но об этом речь впереди.
Самой отличительной чертой моей натуры было всегда кого-нибудь любить. Сначала я любила свою старенькую прабабушку — любила потому, что она очень любила меня (никогда мне не забыть этих слипшихся под её подушкой конфет, которые она припрятывала, чтобы угостить своё любимое чадо). Потом я пошла в школу и стала влюбляться в учителей, но вот, как ни странно, свою первую учительницу я терпеть не могла. До сих пор помню, как она выгнала меня из класса за какое-то абсолютно невинное замечание.
Любимые учителя были как мужчины, так и женщины. Мне было всё равно — моя душа рвалась любить, неважно кого. Иногда я влюблялась даже в соседок — вот дурища-то!
И вот эту мою особенность, вот эту жажду страстей, как раз унаследовала впоследствии моя дочь. Помню, как мы с подругой смеялись над ней (естественно, не при ней, а между собой), когда она разорилась, купив по бешеной цене букет красивых огромных красных роз, потому что влюбилась — даже до сих пор помню, как её звали — в учительницу литературы Оксану Васильевну…
Как потом выяснилось, я всегда придумывала объект моих чувств — в этих людях и близко не было того, что я им приписывала. Но мне было всё равно, ведь главное — я любила! А остальное, такие мелочи, как, например, то, что из себя представлял этот человек, мне были совершенно неважны.
Когда я стала взрослой, с мужчинами отношения не складывались. Они проявляли ко мне повышенный интерес, но всё это мне совершенно не нравилось, потому что я чутко улавливала подоплёку всего этого — похоть, похоть и ещё раз похоть, а она мне была противна, и каждый раз, когда у меня завязывался очередной «роман» с представителем противоположного пола, я получала массу негативных эмоций, потому что было чёткое ощущение от секса с ними, что я общаюсь с животными, а не с людьми… Я не могла воспринимать мужиков иначе — уж не знаю, почему. Может быть, потому, что взросла на классической литературе, где любовь описывается совсем иначе…
И вот так, в серой скуке, прошли мои лучшие годочки… И в очень раннем для женщины возрасте, лет в сорок, я полностью прекратила свои жалкие попытки встретить свою «вторую половину». До меня дошло, что ей в этом мире просто не существует, что я обречена на абсолютное беспросветное одиночество.
Ещё когда я училась в школе, выяснилось, что я способна на маленькие чудеса. Так, по пустяку. Например, если я не хотела, чтобы меня спрашивали — меня никогда и не спрашивали. Впрочем, я приписывала это тому, что учителя меня вообще очень редко вызывали к доске — они предпочитали возиться с отстающими, с неуспевающими, а про меня было известно, что такого, чтобы я чего-то не знала, не бывает. Так какой им был смысл слушать мои чёткие ответы по любому предмету?
Иногда одноклассники, не выучив урока, умоляли меня «заговорить зубы» какому-нибудь педагогу и потянуть время, чтобы он не успел сделать опрос. Я охотно соглашалась. Поднимала руку, не давая учительнице приступить к уроку. И задавала вопросик. Редко кто оставался равнодушным, педагоги вообще люди очень неравнодушные. В основном, заводились, что называется, с пол-оборота. Начинали мне доказывать, что моя точка зрения ну абсолютно неверная. Горячились, пытаясь меня убедить. А время шло… ну что такое 45 минут? Под конец урока я делала вид, что иду на попятный, соглашаюсь с доводами. Ну и финал был известен — звенел звонок. Призраки двоек, нависшие над головами одноклассников, отодвигались до следующего раза. Сами они, счастливые до полусмерти, чуть ли не лезли ко мне с поцелуями и благодарностями. А мне было очень смешно. Уже тогда в жизни для меня многое было так просто!
Ещё у меня был необыкновенный дар убеждения, и это очень помогло мне, когда пришлось заниматься торговлей. В перестройку это приходилось делать многим, даже тем, у кого не было таких способностей. А у меня был ребёнок, которого надо было кормить-поить-обувать-одевать. Крутилась я на полную катушку, хотя никогда раньше мне не приходилось заниматься чем-то эдаким. Всучить могла всё, что угодно. Это всегда клеймилось раньше позорным словом «спекуляция». Так вот, спекулянткой я оказалась просто гениальной. Никогда не забуду, как, купив сто ошейников-«строгачей» в местном универмаге, мы с дочерью повезли их продавать на Арбат. Деньги тогда ещё не обесценились, рубль был полновесный. И вот, купив ошейники за рубль штука, мы продали их по сто! Причём расхватали их мгновенно, мы и полчаса не стояли. Заработали какие-то немыслимые деньжищи, которых нам хватило очень-очень надолго. Мы ринулись в универмаг, но увы, нас ждал облом. Ошейники кончились, а то бы мы перегнали Артёма Тарасова, тогдашнего первого миллионера.
И ещё пару раз мне пришлось заниматься чем-то подобным, в какие-то страшные периоды моей жизни, когда денег не было вообще, жить было негде, я голодала. Подрядилась продавать какую-то газетку медицинского направления в электричках. Расходилась, как горячие пирожки, в день получалось не меньше тысячи р. Правда, труд этот был очень тяжёлый физически, как и тогда, когда я продавала на улице в Питере книги какого-то издательства. Люди шарахались от меня, милиция грозилась всё отобрать и оштрафовать. Мои напарники в таких условиях продавали по две, ну от силы по пять книжек. А я каждый день делала «норму» — продавала штук двадцать тыщ на пять (из них только тысяча причиталась мне, остальное присваивало хитрое издательство). Уж если удавалось заловить кого-то — без книги он от меня не уходил. Не помню, какую я там лапшу на уши людям вешала, но ведь и душой совсем не кривила — книги были роскошно изданные, не всякие там донцовы с шиловыми, а очень нужные для жизни — энциклопедии и всякое такое, да и стоили они вполне умеренно.
Ну а то, что я умела не отпускать в мир иной близких людей — это было проверено неоднократно. Сначала я не отпустила туда только что родившуюся дочку, которая родилась мёртвой и месяц лежала в кислородной камере между жизнью и смертью. Потом мою пожилую подругу, которая помирала несколько раз. В последний раз меня вызвали из Питера телефонным звонком, утром я ворвалась в деревенский домик и увидела страшное зрелище: мою обкаканную и обписянную подругу без сознания. Недолго думая, я завалилась на кровать, обняла её и пролежала так полдня. Наконец, она пришла в себя, и жизнь потекла своим чередом… А по-настоящему она умерла, когда я была в Штатах, и не могла придти к ней на помощь…
Поэтому, когда со мной произошёл этот странный случай, я совсем даже не удивилась. Я шла по лесу (одно время мне пришлось жить в деревне, там я купила дешёвенький домик, чтобы было куда вывозить на дето наших многочисленных зверей — собак и кошек). Там росла просто чёртова прорва белых грибов. Вот их я и собирала, у меня была уже почти полная корзинка. Вдруг услышала истошный лай собак и не поверила сама себе — ведь в нашу глухомань никто никогда не забредал. И вдруг увидела множество людей в фашистской форме — прямо такими, как их изображают в любом кино про войну! — идущих на меня с овчарками. Чувства я при этом испытала очень неслабые, в основном, какой-то даже не страх, а прямо-таки животный ужас. Я замерла, превратившись в истукана, не зная, что делать, я даже бежать не могла — я была в ступоре, руки и ноги просто парализовало.
Но фашисты прошли сквозь меня, не обратив никакого внимания. И тут я увидела трёх притаившихся в яме от упавшего дерева людей. Ещё немного, и фашисты добегут до этого места, эти люди — явно наши! — будут схвачены. И я мысленно пожелала, чтобы фашистов не стало.
И их не стало. Рассеялись, как утренний туман. Эти три мужика выбрались из ямы и подошли ко мне. Они ничего не понимали. Я, в общем-то, тоже. Оказалось, что один из них — это какой-то наш знаменитый генерал, мне даже было сильно знакомо его лицо. Он ехал с ординарцами и охраной, которая находилась в другой машине, инспектировать войска. И они нечаянно заехали в тыл врага. И кончилось бы всё очень плачевно, но откуда-то взялась я с моими паранормальными способностями…
Они так ничего и не поняли. Мы ещё немного повыясняли эту невозможную ситуацию и порешили на том, что они пойдут своим путём — а я своим, домой в деревню, благо она была недалеко. И мы распрощались, я благополучно добралась до деревни и никому не стала рассказывать про этот случай. У нас там много случалось всякой фантастики — над лесом часто летало НЛО, а старухи утверждали, что много раз видели огромного голого волосатого мужика…
Так что моя реальная жизнь оказалась тесно переплетена с какой-то мистикой. И таких фантастических случаев в ней было очень много, если все начать описывать, то я буду уже не я, а Александр Дюма-отец.
Но даже если убрать из моей жизни всё «сверхъестественное», то всё равно она будет смахивать на какой-то странный фантастический роман, а не на нормальное существование среднестатистического обывателя, дожившего до третьего тысячелетия в этой необыкновенной стране, называемой Россией.

Меня многие считали странным человеком. Наверное, заслуженно. Некоторые высказывали мне это в лицо, тогда я просила объяснить, в чем же заключаются эти странности конкретно. Ответить обычно затруднялись. В общем, я понимала, почему возбуждала такие эмоции. Все мои знакомые были из «прошлой жизни» — из детства и молодости, когда люди еще не вызывали у меня такой сильной реакции отторжения. Потом я перестала заводить близких друзей. Пробовала, и не раз, но всегда это как-то довольно плохо кончалось. Сначала люди бурно ко мне тянулись. А потом я их разочаровывала тем, что оказывалось, что я не разделяю ни их взглядов, ни их образа жизни, вообще — ничего. И не отвечаю на их чувства взаимностью… Ведь человек испытывает бурные чувства и разнообразные страсти не только когда влюблен — есть еще миллион оттенков всяческих взаимоотношений. Я понимала, что не нужна никому та глубина и полная отдача себя, на которую я была способна. Обычно всё ограничивается очень поверхностным общением, совместными обывательскими развлечениями и разговорами об общих материях. Я не была способна на такое общение. Почему-то через полчаса я уже видела «дно» каждого, как в неглубоком колодце. И мне становилось неинтересно. Те, кто это понимал, мне этого не прощали. И так же неинтересно мне было повторять то, что до меня уже сделали миллионы и миллиарды. «Родился, учился, женился»… И вовсе не потому, что я претендовала на какую-то особую уникальность. Но и сдыхать от скуки, живя как «большинство» я тоже не могла. А в чем было моё призвание на этом свете, я, прожив больше половины своей жизни, так и не поняла…
В молодости из-за этой моей полной душевной неопределенности со мной случалось очень много неприятных происшествий, можно сказать, что эти неприятности происходили на каждом шагу. Ведь от молодого человека обычно требуют, чтобы он стал «полезным членом общества», выбрал профессию, жил, наконец, как все, и не валял дурака. Я пыталась стать кем-то — поступала в три вуза, во всех училась, но потом либо бросала сама, либо меня выгоняли. Может быть, мне со временем не повезло? Вся страна занималась ложью — строила «коммунистическое общество». Я лгать органически не умела, как и многого другого (вот почему из меня никогда не получилось бы актрисы — могла быть только самой собой). И не только не умела, но и не хотела категорически! А жизнь-то, как правило, и состоит из маленьких (или больших) неправд — каждый день, каждую минуту, и так до смертного одра! А на смертном одре человек уже не может лгать — не получается. Да поздно… Я умела тонко чувствовать многие вещи — в этом тоже была моя беда: в моей сверхчувствительности, во много раз превышающей «нормальную», которой наделен «средний» человек. Но вот не чувствовала я присутствия рядом с собой любящего существа! Хотя судьба и вела меня по жизни каким-то особенным путем. Она, эта судьба, предохранила меня от всяческих «коллективов» — всю свою довольно длинную жизнь я провела вне каких бы то ни было сообществ людей, наедине с собой. Никому, кроме себя, я ничем не была обязана. Но перед собой всегда была честной. Я не выносила всего «неправильного». Может быть, это было потому, что в моей душе всегда звучала Гармония, а когда переставала звучать, мне было очень-очень плохо… Но когда я теряла душевное равновесие, обычно это не длилось слишком уж долго — неизвестно откуда ко мне снова приходила вера в свои силы. Столько явлений в мире вызывали недоумение! Например, преступления — мне они казались нелепыми. Ведь всегда можно было найти какой-то приемлемый, цивилизованный выход из любой ситуации! Желание обладать материальными предметами до такой степени, чтобы пойти ради этого на воровство представлялось мне абсурдом, чем-то противоестественным — ничто не имеет такой цены, как чистая совесть. А уж убийство… На него наверняка были способны только безмозглые безнадежные дебилы, которых Природа обделила серым веществом. Войны… Жестокость человека к человеку… Желание утопать в роскоши, когда ближнему нечего есть… И после этого стоило ли падать на колени и молиться Тому, кто сотворил человека таким несовершенным?!!
Но в то же время в этом мире существовали и такие вещи, которые представлялись мне верхом Совершенства. Это тоже было совершенно непознаваемо. Видимо, венцом творения для Бога стала Музыка. Массы, опять же, довольствовались шумовыми эффектами. Они обожали всяческие «бум-бум». Просто поразительно, какими бессмысленными песенками развлекались огромные толпы, все эти стадионные сборища!!! Впрочем, рок мне часто нравился, случались в нем свои гении. Но попса! Это было страшно по своей крайней убогости. Из этого я сделала вывод, что большинство, увы! — духовно убогие. Вот они и пытаются компенсировать свое убожество ложными понятиями о том, что, якобы, человек, который, например, имеет кучу денег — умнее всех прочих. Была одна тетка с рожей свиньи, которая слыла миллиардершей. Она к тому же еще и состояла в браке с одним из представителей нынешней власти и деньги явно наворовала. Так вот она олицетворяла для меня все самое мерзкое и грязное, что присуще человеку. Впрочем, что я так прицепилась к этой тетке? В наше время их расплодилось слишком много — людей, совершенно лишенных малейших намеков на что-то, похожее на совесть. Но утверждать, что это были только богатые, было бы в корне неверно. Я давно сделала вывод о том, что это общечеловеческое и очень распространенное явление!!! Просто в случае с богачами это было намного заметнее. Оставим в покое богатых. Они мне были безразличны, потому что я им совершенно не завидовала. Да и никому не завидовала (может быть, совсем немного кому-нибудь вроде Иегуди Менухина и Хосе Каррераса). Зачем завидовать, когда все духовные сокровища, накопленные человечеством, были и в моём распоряжении тоже — только для наслаждения ими мне не нужно было прилагать ни малейших усилий. Но жить для одних только наслаждений мне не удавалось. Сначала мне приходилось-таки выполнять всяческие общечеловеческие предназначения: искать свое место в жизни (которое я так и не нашла), потом воспитывать ребенка, потом заниматься другим человеком, без которого я не могла… Потом как-то случайно завелись некоторые деньги, я стала много ездить по белу свету — все-таки, мне, как и каждому, было любопытно увидеть другие страны… А когда я созрела для того, чтобы начать пожинать интеллектуальные плоды, я вдруг потеряла все, и мне стало не до наслаждений — элементарно стало негде преклонить голову и нечего жрать… Только очень недалекие люди могли сделать вывод, что со мной жизнь обошлась несправедливо. Нет — всё было абсолютно закономерно: я не прилагала ни малейших усилий для того, чтобы жить «нормальной» жизнью. Я не любила обывателей, из которых состоял весь свет. Я не извлекала ни малейшей выгоды из своих способностей. Я всё делала наперекор тому, что делают обычно люди, попавшие в трудную житейскую ситуацию. И жизнь меня, конечно, наказывала, наказывала жестоко. Ведь я и палец об палец не ударяла, чтобы как-то исправить положение!

Дневник последних лет

22 февраля 2019 года

Наверное, опять начну писать дневник. Много накопилось всякого. Пенсию неожиданно отобрали, но вроде всё сделала для её восстановления, в марте должна получить.

Этот Дзен — дикий отстой, впрочем, не только администрация в этом виновата, это общество у нас такое, одни дебилы и уроды.

Хочется свалить в Египет, но все деньги истратила на эту квартиру. Зато моюсь по 2—3 раза в день. В итоге, конечно, слиняю, проклятые арабы лучше этих придурков, из которых у нас теперь состоит общество

1 марта. Утро.

Ну вот, зиму опять пережили, хотя до настоящей весны как до Луны, сугробы и минус 7.

Но пока что жива. Болит всё снизу доверху, даже зуб повадился болеть. Прижимаюсь щекой к Муре — проходит.

Набрела на интересное чтиво — Сергей Савельев «Нищета мозга». Обсирает человечество в научных терминах, но при этом он профессор МГУ, а меня подлая администрация Дзена лишила бабла. Я думаю, что именно за взгляды, схожие с профессорскими. Но во многом он высказывается очень примитивно и непрофессионально.

5 марта.

Стоял холод собачий, до -14, но сегодня потеплело, -1.

В инете делать абсолютно нечего, эти козлы из Дзена обещали включить рекламу после 6 марта, ну посмотрим.

По ночам слушаю Чайковского. Странная у них жизнь, у гениев… Впрочем, вот у Баренбойма жизнь вполне нормальная: жёнушка (пусть и совершенно бездарная), детки…

Цыбину опять заблокировала — надоела, дура. И вообще, дико скучно.

Сахар всё-таки помаленьку снижается. Вчера было 12.4, это всё-таки не 20 и выше. Таблетки глотаю всего лишь неделю, посмотрим, что будет через месяц.

Эх, зря я сижу в этом Сандове! Но с этой квартирой я в нём капитально завязла.

6 марта.

Натощак сахар совсем неплох — 8.4 Ещё чуть-чуть, и снизится до нормального.

Эти суки из администрации таки поставили меня в очередь на жильё — ещё месяц назад, и не соизволили сообщить. Я от них ничего хорошего не жду, могут сделать мне подлянку — дать, например, в Вокшине (у меня ведь «прописька» в Мякишеве). Ну в этом случае тоже можно предпринять какие-то меры.

В любом случае, если будет своё жильё, можно всегда умотать в Египет надолго и, по крайней мере, будет куда вернуться и куда положить вещи (тот же холодильник, который мне дико нравится).

Другие сволочи — из Дзена — пока всё оставили без изменений, хоть и вякали что-то про 6 число. Хочется скорее начать зарабатывать. Хоть и копейки, но это большое подспорье. И вообще, без этого в инете скучно и нечего делать, а так хоть какой-то спортивный интерес.

Погода, как всегда, странная, большие перепады температуры (от -14 до +4). Ну, весна не за горами — через месяц уже не будет этих жутких сугробов. Не решила ещё, стоит ли заниматься огородом, но думаю, немножко-то хорошо бы что-то посадить.

14 марта.

Хозяйка этой квартиры задолбала — продрав глаза, получаю от неё «подарочек», письмишко, что ей позвонили и сказали, что у неё задолженность по оплате ЖКУ.

А я здесь причём? Я своё оплатила давным-давно. Человек так же пользуется интернетом и мог бы оплатить свои счета. Нет, надо ко мне лезть со всякой хуйнёй. И я ей давно об этом говорила. Ещё она требует какие-то фотки, которые я ей тоже уже посылала.

Вчера мне было очень-очень плохо, но я вынуждена была тащиться на рынок. Назад шла чуть не падая. И потом лежала как труп. Но сегодня вроде полегче.

Осенью точно улечу в Хургаду, всё-таки море действует очень хорошо. Буду ходить каждый день, правда, пляж подорожал вдвое. Ну ничего, если будет Дзен поганый, то потяну. Не хочу я жить в этом мерзком Сандове с его убогими крестьянами.

21 марта.

Всё как всегда. Придурки из Дзена меня вчера разблокировали, но читатели ко мне перестали ходить. К тому же, в этом отстойном Дзене сущий бардак: счётчик врёт и вообще сплошные ляпы. Второй аккаунт заблокировали, обвинив в плагиате — ну, это вообще цирк!

Вчера заставила себя помыть пол — это для меня подвиг.

Светку опять пришлось заблокировать, надоело читать её кретинизмы типа, что редиску сажают рассадой. Сил нет смеяться…

Очень скучно. Какой у меня сахар — не знаю, не на что купить тесты. Сволочи из ПФ доплату до прожиточного минимума так и не прислали, сказали, в апреле начну получать 8046 р. (будет вычитаться «долг» в течение, наверное, чуть ли не двух (!!!) лет). Вся надежда только на этот уёбный Дзен, но они в любой момент могут макнуть мордой в говно и оставить без бабла потому что редкие воры и уроды.

Погода холодная и обещают такой же апрель.

Ночь с 25 на 26 марта.

Внизу в подъезде образовалось огромное озеро, и попасть на улицу — большая проблема. Но я теперь могу дней как минимум 10 никуда не выходить. Да и денег совсем нет. В Дзене за 5 дней заработала 150 р. — жалкая сумма, потому что тысячи ко мне больше не заходят, дай Бог, если на статью зашло 300 человек, уже большое «счастье». А пошли они все!

В аптеке сегодня встретила эту сволочь Рогожкина. Он заявил, что никто не видел, как я давала ему деньги, поэтому он мне ничего не должен.

Заслушиваюсь лекциями Натальи Барминой. Базар у неё безумно интересный. Всякие Черниговские отдыхают. За 20 с лишним лет такое со мной в первый раз — чтобы я не могла оторваться, она так интересно рассказывает про вещи, которые меня в принципе мало интересуют! Редкий талант рассказчика у неё. Ну, у Радзинского тоже, но здесь вообще что-то уникальное.

А мне физически плохо, в теле нет живого места. И вот так теперь придётся жить до конца дней своих.

Последние деньги угробила на тесты, но я должна знать свой сахар.

Спать не могу — сильная головная боль, вроде написали, что сильные магнитные бури. Человек — дитя этого мерзкого Космоса…

31 марта. Первый час ночи.

Сегодня был очень насыщенный эмоциями день. Сначала сожительница Рогожкина закидала меня «В Контакте» такими безграмотными оскорблениями, что такое впечатление, что она училась в школе для слабоумных. А с денежками, которые он у меня выманил, придётся распрощаться.

Но какой-то нерусский товарисч (Темур Теймуразович, именно Темур, а не Тимур!) послал мне 2600. Почему именно так не кругло, непонятно, но всё равно спасибо ему! Бабло — оно никогда не лишнее! Когда он попросил номер карты, я думала, пришлёт 100 р., как делают все придурки. Ан нет, оказался приличным мужиком…

А в самом Дзене никак не налаживается. Заходят буквально единицы, в то время как раньше заходили тысячи. Впрочем, может, это дзеновцы химичат, чтобы много не платить. Я им не верю, потому что они придурки и мошенники. За 10 дней даже пятиста рублей не натикало, тогда как раньше эта сумма капала за день.

Потом девица, которая «хозяйка», таким странным приказным тоном велела сделать фотки квартиры, и я подумала, что до неё дошли сплетни. Но оказалось, что я преувеличиваю и что всё в порядке. А я уж опять приготовилась скитаться. А что было изложено без всяких там «спасибо» и «пожалуйста», так это население у нас такое хамское. Правда, она потом вроде написала спасибо.

А сейчас я ответила на вопросы теста — они брались определить возраст за 8 вопросов — и оказалось, что мне всего-навсего 18… Вот не зря же я всегда дико раздражаюсь, когда пишут «семидесятилетняя старушка»! Ну какая я нафиг старушка???

Сахар утром натощак был 7.3. Вот всегда бы он таким был! Но днём подпрыгивает до 15 и выше.

6 апреля.

Весна попёрла, как сумасшедшая. Яркое солнце, температура доходит днем до +10 и даже выше. Ночью, правда, опускается до лёгкого минуса.

В Дзене сегодня первый раз было за сто — 116 р. Всё ещё заходит очень мало народа. Зато с утра началась какая-то херня с Гугл Хромом. Ничего не открывалось. Пришлось скачать так не любимый мной Яндекс-браузер, там почему-то было всё в полном порядке. Очень уж не хотелось идти к этой противной деревенской хамке Ленке и иметь с ней дело — она всегда говорит мне всякие глупые гадости, к тому же обвиняет в каких-то мнимых грехах, которые существуют только в её богатом воображении типичной деревенской сплетницы. Слушать противно, вянут уши.

Ваще надо копить на приличный ноут, этот меня категорически не устраивает. Но деньги взять неоткуда, блог в Дзене мне эти падлы загробили, как я их ненавижу! Мухлюют там по-дикому. И сайт — полное убогое говно.

Сахар почему-то большой даже натощак — 9—10. Тоже непонятно. С чего бы это, ведь питаюсь я как всегда, одинаково.

Хочется рвануть на Красное море, но… Главная причина — нет ни гроша. И множество мелких причин.

7 апреля.

Мой Windows накрылся медным тазиком. Пыхтела полдня, чёто пыталась, но компьютерщик я аховый… Пришлось отнести парню, так как преподобная Леночка отказалась. Вечером будет готово.

Перед тем, как он накрылся, успела увидеть, что последний заработок — 128 р. Прогресс! За полмесяца заработала чуть больше тыщи. Ну тоже не лишнее.

12 апреля.

Он мне поставил какое-то старое говно, в котором многие функции отсутствуют. И забыла перекинуть на флешку многое нужное. Ну чёрт с ним!

Вчера пришла пенсия, было очень странно. Везде пишут, что социальный минимум будет в районе 9200, но у меня, как всегда раньше было — 8800. Т.е. 400 р. Мне не доплачивают. Ну и пошли они по известному эротическому адресу!

Светка наделала подставных аккаунтов и опять пытается пролезть ко мне. Вот ведь дура. А какая лицемерная и хитрая сволочь! Видимо, никогда от неё не отделаться, от мерзкой старой жирной кретинки.

После всех платежей у меня осталось 4500. Нет обуви, чайник сгорел. Не говоря уже о том, что жрать на такую сумму будет нечего.

Муся замучила — у неё какие-то дикие прихоти в плане еды. Вот нельзя её баловать, она потом начинает кочевряжиться. Разбудила меня сегодня в 5 утра, я теперь совершенно разбитая.

14 апреля.

Прицепилась с разговорами девка, у которой я снимаю. Мне эти разговоры совершенно не нужны, я всегда пугаюсь. Вдруг её черти принесут и мне придётся выметаться? Тогда пусть отдаёт 17 т. за душ и 4 за то, что я ей вперёд уплатила по 23 июля. Короче, двадцатник. И я свалю в мерзкий Египет или хоть в деревню на лето. Но вроде она завела свой трёп без задних мыслей. Всем нашим людям очень хочется побазарить на пустом месте.

Вчера по вайберу прорывалась в дупель пьяная Света, но так и не прорвалась окончательно — наверное, под стол свалилась на свой грязный пол.

Мне ночью было ну просто ужасно плохо. Заснула в 5 ч. утра, в 9 уже проснулась, спала кошмарно, всё время просыпалась. И с чего мне так поплохело? Вроде скоро тепло будет, деревья зазеленеют… А оптимизма у меня ноль.

19 апреля.

Доченьке пошлО на пятый десяток. А я древняя старушка с перекошенной мордой — у меня уже несколько дней огромная опухоль под щекой. Жутко болит голова и состояние ещё то. Даже есть два дня не могла. Да и есть, кроме картошки, нечего, на кур уже смотреть не могу. Вчера лежала в лёжку, сегодня, конечно, могла бы сходить в магазин, но… Какая-то женщина послала мне тысячу и призывает сделать это других. Смешная! Не понимает, что всем глубоко плевать — уже проходили. Только обосрут с ног до головы. Да и это меня не спасёт, а спасти мог бы заработок в дзен, но он не подаёт никаких признаков того, что наступит какое-то улучшение.

25 апреля.

Если в кране нет воды… Сандовские идиоты отключили воду, и это удовольствие, наверное, на весь день.

Я вчера успела много — закупилась на рынке (надолго ли хватит?) и даже сбегала в поликлинику за бесплатными, но совершенно бесполезными таблетками. Теперь вот хорошо бы оформить инвалидность. Но у нас, а известно, дают её крайне неохотно. Но оказывается, в Тверь не надо ехать — документы посылают в Бежецк.

В Пятёрочке, как всегда, обжулили почти на 100 р., но идти разбираться неохота. Просто надо стараться не быть вороной, всегда всё проверять, а это крайне утомительно.

Погода стоит на удивление замечательная — началась настоящая весна, жарко. А у меня стоит гамлетовский вопрос: садить или не садить огород? Это ж такой геморрой! И сил совсем нет. Конечно, землю я не стала бы копать — наняла бы кого-нито. Но всё равно дикая моральная волокита, а мне сейчас так тяжело даются лишние телодвижения…

30 апреля. 4 ч. утра

Проснулась в 2 ч. ночи, больше не могу заснуть. На днях я поскользнулась в душе и завалилась на пол. Закружилась голова, я, наверное, сознание потеряла ненадолго. Но всё обошлось, ничего не сломала, падение было стремительное, но безобидное. Башкой треснулась о стеллаж, небольшая гематомка и плечо болело, но уже прошло.

Померила сейчас сахар — 6.7. Вот, наверное, если прекратить жрать и сидеть голодной, то он будет нормальный — всё зло от жратвы. Но тогда с голода сдохну…

Придётся сегодня выходить (кончилось молоко, а хлеб зачерствел) — а так неохота! Лодырь я какой-то редкий.

С дзеном всё ужасно, как ни стараюсь, капает жуткий мизер, чуть ли не по 40 р. Мне кажется, это администраторы химичат, не может такого быть, чтобы два месяца назад был у публики бешеный интерес, а сейчас — никакого. Заходило по 10—12 тысяч человек за сутки, а сейчас какие-то несчастные единицы. Ну, я думаю, нечего расстраиваться по этому поводу — не жили богато, не хуй начинать, как любила говорить моя незабвенная подруга Надежда Игнатова.

Начиналось тепло, доходило аж до +24! А сейчас началось похолодание, ночью до -8. Вот подумываю об огороде, но это ж такая возня, такой геморрой!

Так что, видимо, в этом году не попасть мне на ММКВЯ. Книги-то выкупить не на что, да и место на стенде стоит недёшево. Вот жалко будет, если не хватит на ягоды. А теперь и холодильничек такой прекрасный для них есть…

С обувью, кажется, без проблем. Мне послала посылку женщина, которая взяла надо мной «шефство» (есть ещё добрые люди на свете!), и Женя собирается послать свои, которые ей велики. Правда, Женя до осени может прособираться, она у нас человек очень занятой.

10 мая.

Собирались тучи, громыхал гром, шло к 30 градусам. Я испугалась и выдернула все переходники, выключила ноут и т. д. Но пронесло.

Но я метеозависимая, видимо, потому что спала весь день, что пошло мне на пользу — проснувшись, померила сахар, он был 6.2!!! На радостях доела тортик.

В инете всё плохо, денег мало. Какие-то идиоты пишут гадости, Света дура выступает в своём репертуаре, пришлось опять заблокировать.

Удивляюсь я — на всякие идиотсие статейки заходит по несколько тысяч, а на мои — от 50 до 200… полный мизер. А собственно, чего удивляться — эти тысячи такие же дебилы как и авторы, которые для них пишут.

16 мая.

У меня был настоящий нервный срыв. А всё из-за дочечки. Плачется, что денег у неё нет, а сама разъезжает по заграницам, уже в мае побывала и в Швеции, и на Мальте. Сволочь редкая. И всё время врёт, врёт… Не хочу её больше знать, она полное дерьмо. Плачется, что я её подкосила, оставила без квартиры, мол, она еле выкарабкалась (пишет с ужасными ошибками чуть не в каждом слове — «выкОрОбкалась»), пришлось, мол, 5 лет ходить к психоаналитику. Тоже мне подвиг! А как я — несколько раз умирала, жила на берегу под лодкой и в пустой деревне без дров и без денег зимой?!! И много лет мотаюсь, как говно в проруби по чужим мерзким хатам.

И кто во всём этом виноват, с чьей подачи всё это началось?!! В упор не считает себя в чём-то виноватой — белая и пушистая. И все, кто её окружает, видимо, её такой и видят. Лицемерка — врёт даже самой себе.

Чувствую себя как всегда плохо, лежу почти не вставая. Но сахар более-менее, наверняка за счёт того, что глотаю страшное количество единиц лекарства, оно очень сильное. А перестану глотать — опять сахар будет зашкаливать, полезет к 25—30. Но хорошо, что таблетки пока помогают, несмотря на настойчивые советы лекарей сесть на инсулин. Дудки!

И инвалидность решила не делать — то, что добавят 2—3 тысячи, не стоит всех мытарств: надо тащиться в Тверь, обходить кучу врачей, да и не факт, что её после этого дадут — у нас ведь надо быть без рук, без ног и с раком во всех органах, чтобы получить от государства какой-то мизер. А тут всего лишь диабет, и он, к тому же, сейчас чуть не у половины населения.

Скучища дикая, в Дзене копейки, какой-то мерзкий мужик обосрал с ног до головы и пожелал сдохнуть. Знал бы он, что я совсем даже не против такого исхода, но не ляжешь же живой в могилу…

Вот наступило лето, а мы с Муркой сидим безвылазно в этой конуре, за которую надо платить чуть не всю мою пенсию. Но хорошо уже то, что ни одна тварь не капает на мозги. Пока что. Но ничего хорошего я уже от своей жизни не жду. Тётки-читатели упрекают меня, что я гоню один негатив, но посмотрела бы я, что стали бы выдавать они на моём месте.

18 мая.

Отдыхаю от интернета уже несколько часов — его нет во всём посёлке. И неизвестно, когда будет — видимо, какая-то авария.

Вчера позорники из дзена прислали мне 45 р. Да — я у них явно в каких-то «чёрных списках». Неприятно, но не смертельно.

Женечка, наконец, собралась отправить мне посылку с какими-то старыми вещами. Да в общем, могла б и не отправлять — на кой они мне хрен?!!

Ночью на улице дикий холод, 3—4 градуса тепла, не больше. Днём на целых 20 градусов больше, вот такие здесь перепады.

Ещё сегодня неожиданно прорезалась «опекающая» меня читательница Анна Зубрицкая. Тоже послала мне шмоток. Шла речь о моих книгах и о книжной выставке (ММКВЯ). Ну не думаю, что она имеет такую возможность — помочь мне попасть на неё. Это всё-таки надо довольно много денег. Так что, наверное, я и в этом году пролетаю…

Какая там выставка! Не до жиру — быть бы живу!

Похоже, инета сегодня не будет. Свинство.

Чудеса! Померила сахар — 5.0. Пришлось сделать сладкий кофе, слишом хорошо помню, как у бабушки была гипоглейкемия от того, что резко рухнул сахар, и она лежала в бессознанке. Тем более, что у меня дико кружится голова.

Не могу заснуть, потому что спала весь день. Сволочи из дзена прислали аж целых 120 р.! Детектив удалила — его почти не читают.

Ночь с 23 на 24 мая. 3 часа.

Днём было плохо, сейчас получше. Поболтала с полуночницами Тамаркой и Фатимой.

Сегодня пришли две посылки с тряпками — от Женьки и от Анечки. В общем-то, они мне совсем даже не нужны — я всё равно всё время лежу. И в гробу они мне тоже не пригодятся — что-то я подозреваю, что его у меня не будет, зароют как собаку…

Посмотрела ленту Дзена — редкое уёбище. Совершенно понятно, почему в нём меня не читают — читатели такие же серые и примитивные, как дзеновские пейсатели. Но вот одна женщина — Татьяна Скопин-Шуйская (фамилия-то какая!!!) — видимо, интеллигентка из недобитого дворянства! — та-а-а-акие комплименты отвешивает!!! Да, не всех нас, интеллигентов, ещё истребили, хоть и старались почище чем Гитлер насчёт евреев.

Вот когда не радуют ни тряпки и ни жратва — это что? Старость?

А в Египте (Фатима пишет) 50 градусов. О-о-о-о-о! Как хорошо, что меня там нет! Я бы наверняка загнулась. То ли дело у нас — ночью ваще до нуля доходит, днём, правда, потеплее, но тоже не шибко тепло, 12—14.

25 мая.

День начался ужасно с самого утра и заканчивается так же.

В 8 утра позвонила по вайберу Светка (потом, как всегда, отпиралась, что звонила). Потом Мура сходила с ума целый час, а когда угомонилась и я наконец опять заснула, пришло письмо от девки-хозяйки «Леночки-красотулечки». Ёб её мать! Мол, блядь, как дела? Кошмар! На кой ей мои дела???

Весь день шёл дождь, и я спала. Проснувшись, решила, как говорит эта пермская кретинка, «для тонуса» посмотреть глупую, но смешную передачу — «Международную пилораму», но свет постоянно вырубался, а вместе с ним и интернет. А сейчас свет горит, а вырубился один инет, и похоже, надолго. Чтоб им всем сдохнуть!!!

Надела женькину футболку, которая мне очень нравится (она две таких послала). Но у меня что-то с обонянием, оно стало острым, как у собаки. От её вещей идёт густой запах её тела, я задыхаюсь. Надо всё стирать. Совсем перестала переносить любые запахи, особенно запахи людей. На днях в магазине чуть не выблевала, когда мимо меня прошла толстая баба, воняющая пОтом. Ну конечно, они тут раз в неделю по субботам моются, уроды.

31 мая.

Ну всё, началось лето. Вчера эта дура пермская поначалу писала всякую чушь, потом напилась и опять начала нести свой шизофренический бред, что я мечтаю о её смерти, чтобы продать её квартиру за сколько-то там миллионов и вручить деньги Женьке, и якобы она тогда согласится жить со мной. Ну дура с манией преследования! Да её страшную хибару за 5 копеек никто не купит, сейчас и нормальные-то квартиры никто не покупает — у людей денег нет. Тем более, у неё там космические долги за всё.

Короче, я ей пригрозила, что забаню, и она заткнулась. Надоела ужасно.

Мой сахар опять попёр вверх, на днях было 15.6, сегодня утром 8. А глюкометр старенький, трачу по три штуки за одно измерение драгоценных тестов, чтобы узнать результат, скоро кончатся, а денег 1300 р. на них нет.

6 июня.

Вчера заснула относительно рано, но зато проснулась в 4 утра, правда, без головной всегдашней боли. И вчера весь день не было воды, это очень неудобно, учитывая сломанный унитаз и мою привычку мыться каждый день, а то и два раза в день…

Пермскую кретинку забанила окончательно и навсегда. Во-первых, она распространяет про меня по сети гадости, во-вторых, обнаглела до беспредела. Разбудила меня по вайберу (я уже писала об этом) ни свет ни заря со словами — давай вставай, не хер спать. Совсем с ума сошла. Ну что ждать от алкашки?

Зато народ у нас — глупцы, каких мало. Какая-то тётка начала мне выговаривать по поводу светкиной фотки, приняв Светку за меня. И ещё высказалась, что у меня там кошка голодная. Ну не дура?! Как это можно определить по фото?!!

Потом выяснилось, что она в курсе наших «отношений» с алкашкой. Сначала я подумала, что это сама алкашка и есть, но стиль изложения был всё-таки другой. Алкашка сотворяет клонов и пишет мне гадости в дзене, на что рассчитывает — непонятно, забанить-то дело одной секунды. А в общем, мне на неё абсолютно наплевать, она мне даже настроение не может испортить, полнейшее убогое ничтожество.

Сейчас подсчитала, сколько мне начирикало в дзене за месяц — 2813 р. Ну хоть за жкх, добавив, можно заплатить, и то хлеб…

У Жени семь пятниц на неделе — то она категорически против Египта, то, мол, если б были деньги, то купила б там квартиру. Весь вопрос в том, что денег у неё никогда не будет…

Могу теперь неделю или больше не выходить из дома — пенсия 11-го, а бабла ноль целых ноль десятых. Всю неделю обещают жару за 30 градусов, но вот сегодня ночью было всего 10, так что жара-то весьма относительная, и этим прогнозам грош цена. Я помню, как чуть не дала дуба, когда легкомысленно поехала из Питера в деревню в одной футболке, потому что стоял жаркий август. Пересадка была в 4 утра, когда температура упала до 2 градусов, и я прекрасно помню свои ощущения, хоть я находилась не на улице, а в вагоне.

9 июня.