Бесплатный фрагмент - Вечная жизнь

Выражаю благодарность моему Учителю Далай-ламе XIV!

ЧАСТЬ 1. МЕТЕОРИТ

В одной далекой солнечной стране, под названием Индия, расположенной у берегов необъятного океана, в окрестностях многолюдного Бомбея жил да был семьянин по имени Бабу. Он был старик по возрасту, но, молод душой. Бабу, за время долгой совместной счастливой жизни со своей верной женой, заимел ни много ни мало, аж четырнадцать детей, поровну, и мальчиков, и девочек. Среди них была и его любимица-дочка, одиннадцатилетняя Притти. Конечно же, Бабу по-отцовски очень любил всех своих детей, просто Притти была самой младшенькой в их семье, и старик рядом с ней, такой веселой и озорной, словно сам вновь народился на свет и помолодел, мысленно возвращаясь в детство.

Притти от рождения росла весьма смышленой, талантливой девочкой, она охотно постигала знания в школе, пела, танцевала, увлекалась традиционной национальной росписью по телу хной, которой в Индии должна владеть каждая девочка, и была уж очень хорошенькой внешне. Отец, очень гордился своим ребенком, умилялся, налюбоваться на нее не мог, и, конечно же, баловал девочку, относился к ней с большой любовью и нежностью, чем к остальным.

Работал Бабу всю свою жизнь с возраста, с которого помнил себя, на местном рынке продавцом пряностей, фруктов и овощей, которые всей своей большой семьей они сами и выращивали. Торговцем он стал, унаследовав лавку своего отца, который так же всю свою жизнь жил тем, что взращивал трудом на своем большом огороде. Так незаметно, с мальчишеских лет трудолюбивый Бабу влился в этот мир — базар при всем изобилии товаров, был совершено обычным, но, как и все торговые места такого уровня, большим и шумным. Покупатели со всего города съезжались туда за покупками, а туристы, прибывшие в Индию, не обходили вниманием это место, потому как считали его туристическим объектом. Все местные торговцы продавали там произведенный своим трудом товар, преимущественно растительного происхождения, и всевозможные сувениры, так же изготовленные собственными руками.

Соседом по торговой лавке Бабу был коренастый, сильно располневший, обрюзгший и неухоженный Сингха — вредный, склочный мужичок, который везде и всюду совал свой пронырливый нос. У злобного, недовольного ничем Сингхи случалась изжога от зависти к успеху других людей. Все, кто хоть чем-либо преуспел в жизни больше него, его раздражали. И торговцев, и покупателей он постоянно чем-то оговаривал и попрекал. Одни, по его мнению, были слишком ленивы и нерасторопны, другие — сплетники, слишком много болтали, да, как ему казалось, судачили за его спиной, а третьи, слишком расхваливали свой никчемный товар, переманивая к себе покупателей и мешая торговать. Раздражал сварливого Сингху и работающий рядом с ним Бабу.

Бабу же, будучи по своему характеру спокойным, добродушным, честным человеком, не обращал внимания на бурчания соседа в свою сторону, а лишь приветливо улыбался ему в ответ, и всегда желал Сингху успехов, благополучия и хорошего плодотворного трудового дня.

Дети Бабу, перенимая опыт своего отца, дома помогали ему в уходе за огородом, и на рынке старались как можно скорее продать товар. Они весело и с задором зазывали в свою лавку покупателей, которые действительно тянулись на их приглашение.

— Вечно этот Бабу со своими спиногрызами шумит на весь базар, — возмущался, лопаясь от зависти Сингха, — много их, да толку мало, только хороших покупателей от рядов отпугивают! — недовольно ворчал он. Сингха в душе очень завидовал соседу, особенно тому, какие у него хорошие выросли дети, как уважают своего старого отца, совсем не то, что у него самого.

Но это сейчас, Бабу выглядел в глазах своих знакомых успешным и зажиточным человеком, а когда-то, он жил совсем бедно, непросто приходилось ему в жизни, и у него даже не было достаточно средств, чтобы прокормить своих детей.

— Папа, купи мне шоколадку! — просил маленький Амитабх.

— Папа, хочу куклу Барби, купи мне ее, пожалуйста, — просила самая младшая дочка.

— Папа, давай купим новый мотоцикл, хватит мне возить овощи на велосипеде! Все парни с нашей улицы уже засмеяли меня! — просил двадцатилетний сын, чрезвычайно похожий на своего отца, только пока еще без бороды.

В этих мольбах проходил каждый день в жизни Бабу.

От ощущения каждодневной нужды, из которой не видно было просвета, у несчастного Бабу опускались руки, и он, не видя выхода из сложившихся обстоятельств, впадал в отчаяние.

— Почему Бог дал мне столько много детей, а денег, чтобы их прокормить, дать забыл? — сокрушался он.

— Ну, перестань, милый, гневить Бога. — Останавливала его причитания жена Кумари, — допустим, детей тебе дал не Бог, а я подарила, и произошли они на свет при нашем с тобой обоюдном желании и любви, так что, если мы смогли их породить, то накормить и подавно сумеем.

Бабу от таких слов Кумари, осекался, и его мысли текли по другому руслу: ведь действительно, желание иметь детей, было их с женою обоюдным. Кумари, по его желанию, исправно приносила ему по ребенку каждый год, и только перед рождением Притти пропустила пару лет, устроив себе маленький женский отпуск, дающий ей время на восстановление женских сил и здоровья.

Кумари очень любила своего супруга Бабу, хоть он часто и впадал в депрессивное состояние. Она в любых жизненных ситуациях души в нем ни чаяла и всегда и во всем помогала и поддерживала его. У Бабу было такое открытое, чистое, доброе сердце, что на этом фоне, все недостатки ее мужа меркли, и подобно соли, растворяющейся в воде — растворялись в ее чистом и добром сердце.

Кумари была очень строгой, ответственной, и вместе с тем внимательной, доброй, заботливой мамой. Она всегда делала с детьми заданные им в школе на дом уроки, и все они хорошо учились. Она вела домашнее хозяйство и всегда все успевала, ну а то, как она вкусно готовила, даже описывать смысла нет — равных ей умельцев в кулинарном деле — днем с огнем еще нужно поискать.

Бабу очень любил свою жену, красивую, мудрую, добрую женщину. Она была моложе его на десять лет, но Бабу старался быть ей под стать, и различие в возрасте между ними практически не было заметно.

В такой гармонии и взаимопонимании дела Бабу налаживались. Со временем, благодаря своему трудолюбию и упорству, поддержке жены и каждодневному продвижению вперед, все менялось в лучшую сторону. Так как Бабу был мужчина очень старательный, ответственный, работящий и очень любящий свою семью, красавицу жену, и всех своих отпрысков, которых она ему родила, они ему отвечали тем же, любовью, заботой и помощью.

На то время, когда родилась его любимица — дочка, они с Кумари были женаты уже двадцать с лишним лет. За такое долгое время совместной жизни под одной крышей, они так притерлись друг к другу характерами, что начали понимать друг друга с полуслова, полу жеста, полувзгляда, словно сроднились, срослись до такой степени, будто стали одним целым неразрывным существом.

Притти появилась на свет одним из летних дней, на самой заре, с восходом солнца, и седой садху, приглашенный в их дом для предсказания её судьбы, взглянув на малышку — заплакал.

— О, великий Шива! О, всемогущий Брахма! О, любящий Вишну! О Боги! как давно мы ждали от вас проявления чудес, как много мы молились о помощи, и вы все-таки нас услышали, — нараспев затянул садху.

Никто так и не понял, что с садху случилось, так как после никому и ничего не сказав, переполненный своими странными и непонятными внутренними эмоциями, он со слезами на глазах откланялся перед всеми, и быстро ушел из деревни, далеко за ее пределы, медитировать под баньян. Под вековое, могучее, необъятное, с огромной раскидистой зеленой кроной дерево, состоящее из сотен, а может, и тысяч, переплетенных между собой стволов — отростков, которые произрастают от корней этого странного на вид растения.

Бабу и Кумари были очень удивлены словами, да и странным поведением садху, но в итоге, так и не поняв чего им ждать в судьбе своего ребенка, — плохого или хорошего, чтобы суметь своевременно уберечь его от невзгод, все додумали сами. Сами для себя, как любящие свое чадо родители, Бабу и Кумари, пытаясь объяснить странное поведение садху, и решили, что он был под впечатлением, осознав, что их дочь Притти родилась под самой счастливой и яркой звездой. Бабу и Кумари были теперь уверены, что эта звезда, отныне в ответе за судьбу их малышки. Она обязательно наделит ее всеми благами жизни и дарует их девочке бездонную чашу счастья, ведь возможно именно поэтому, садху так и воспринял ее появление на свет, что Притти является не простым чадом, а со своего рождения наделена особыми знаками, отметинами богов.

ГЛАВА 1. ЧУДО ПРИТТИ

Когда Притти исполнилось пять лет, ее отец Бабу, в честь такого случая впервые повел девочку в храм Ганеши. Конечно, Притти была знакома с божеством Ганешей по его рассказам, и обитель божества — храм, она тоже посещала в сопровождении родителей, но теперь, она пойдет к нему в гости, в дом, где он живет, сама. Притти, теперь уже как взрослый человек, отдавая свое почтение Ганеше, будет прилежно находиться все время служения в прекрасном храме!

Сначала Бабу с Притти, как обычно, зашли на продуктовый базар, потому что в храм Бога с пустыми руками ходить негоже. Бабу купил там полную сетку крупных кокосовых орехов. Притти сама выбирала и складывала в сетку самые ровные, без видимых внешних повреждений орехи, покрытые длинными волокнами.

— Папа, а зачем мы купили так много кокосов? — удивленно спросила девочка.

— Все это мы преподнесем нашему Богу Ганеше! — ответил отец.

— А что, он голодный, раз мы купили так много кокосов?

— Нет, — засмеялся отец, — Ганеша, он хотя и Бог, но по возрасту примерно как ты, то есть маленький ребенок. Если мы сделаем правильное подношение, то уважаемый Ганеша обязательно отведает понравившийся ему плод.

— А почему тогда он Бог? — Спросила с любопытством Притти, — если он даже не взрослый?

— Чтобы стать Богом, — ответил Бабу, — не обязательно быть стариком, нужно просто в своей жизни совершить такое святое деяние, которое силой своего благородства и доброты намерения, станет для других примером самоотверженности во имя Божественных сил. А маленький Бог Ганеша, которого много раз пытались убить, был обезглавлен и воскрешен благодаря своей невинности и самопожертвованию.

Сделав подношение, и выложив все орехи на алтарь Ганеши, Бабу, как он и пообещал дочке, недолго побыв с ней рядом, оставил сидеть в храме одну. Он наказал Притти, чтобы она сама дошла после службы до дома, который располагался поблизости. Притти уже давно знала дороги: хоть на базар, хоть в другие места расположенные неподалеку, и родители не волнуясь, сами иногда посылали ее в магазин. Сам же Бабу, уверенный в благоразумности своего ребенка, с чистой совестью и спокойным сердцем ушел на работу.

За весь день торговли, которая шла на удивление бойко, ему ни на долю секунды не закралось в голову сомнение, что с его дочерью может что-то произойти. Каково же было его удивление, когда поздно вечером, вернувшись с базара, он не увидел девочку играющей рядом с любимой женой.

— Где моя любимая дочурка? — Спросил он у жены, думая, что Притти уже спит.

— Так ты сам с ней ушел утром, — заволновавшись, ответила супруга.

— Но, я оставил Притти в храме, и взял с нее обещание, что она потом сама вернется домой.

— Ах, Бабу, что ты наделал? Это же ребенок! — запричитала жена. — Что теперь с ней будет и где она сейчас, наша девочка?!

Бабу, вмиг охваченный паникой, вместе женой, побежали в храм, но, время было совсем позднее, и тот уже был закрыт. Тогда они разбудили спящего, ничего не понимающего сторожа и попросили его открыть двери, поясняя, что там может быть заперта их дочка.

Недовольный и ворчливый привратник, позвякивая связкой ключей, стал отворять огромный амбарный замок.

Каково же было общее удивление, когда при свете лампад они увидели сидящую на том же месте, где ее оставил утром отец, Притти. Все лицо девочки было в слезах.

— Дочка, что с тобой, почему ты плачешь? Ты напугана? Что ты делаешь тут одна взаперти? Почему ты не пошла домой, как я тебе наказал? — взяв ее на руки, спрашивал Бабу.

— Бог не хочет даже попробовать наше угощение, а ведь мы потратили на него почти все наши деньги! — ответила Притти.

— Милая моя, — успокаивала ее мать, — какая же ты у нас не по годам умненькая!

— Не беспокойся, он уже сегодня покушал, а в следующий раз он обязательно отведает твои дары, — успокоил дочку, как мог, любящий отец.

С тех пор посетители храма частенько видели одинокую девочку, смиренно сидящую перед статуей Ганеши.

Прошли долгие шесть лет, но Притти продолжала каждый день заходить в храм, и подносить что-то из еды Ганеше. На кокосы у нее не было денег, поэтому она частенько носила помидоры из собственного огорода. А вот что она произносила при этом — никто не знал.

Однажды утром радостная Притти, после посещения храма Кришны, прибежала прямо на базар к отцу и бросилась ему на шею.

— Он принял наше угощение, он отведал помидор! — радостно кричала сияющая девочка.

— Кто? — удивился отец, он, конечно же, давно забыл про первый визит Притти в храм.

— Как кто! Нами почитаемый Ганеша! Ганеша!

— Это хорошо! — ответил Бабу, — может, наконец, мы станем богатыми, — порадовался вместе с Притти отец.

— Только в следующий раз нужно будет положить больше шафрановых цветков в кокосовое молоко, ведь он любит, чтобы этот настой был погуще.

— Кто любит? — растерянно спросил отец.

— Папа, ты совсем меня не слушаешь? Конечно же, Ганеша!

Тут Бабу призадумался над словами дочери — не сходит ли она с ума? Чтобы это проверить, он кое-что придумал.

Когда на следующий день рано утром дочка отправилась в храм, Бабу проводил ее. В храме еще не было прихожан, не считая их самих. Попрощавшись с Притти и пожелав ей хорошего дня, отец якобы отправился на работу, а сам притаился за колонной, и, выглядывая из-за нее, украдкой следил за дочкой.

Бабу видел, как Притти подошла к статуе Ганеши, и, ждал, что она будет делать дальше. Когда он услышал, как его дочка с кем-то разговаривает внутри храма и радостно смеется, Бабу не выдержал, и, тихонечко выйдя из укрытия, стал наблюдать за происходящим. Слоновий хобот Ганеши был протянут к раскрытому кокосовому ореху, который держала в руках Притти. Бабу в самом деле показалось, что Ганеша пьет, протянув к рукам дочери хобот.

Пораженный отец, забыв о том, что он прячется, подошел к дочке, и первым делом, постучал по хоботу Ганеша, — тот оказался бронзовым, как и вся статуя. Но Бабу хорошо помнил, что раньше хобот Ганеша был скромно прижат к его телу.

— Чудеса, да и только! — удивленно произнес Бабу.

С тех пор эта статуя Ганеши, отличается от всех других. В этом старом храме Ганеша тянет свой хобот к угощениям, а щеки его при этом втянуты так, будто он пьет кокосовое молоко из рук подносящего ему дар человека.

ГЛАВА 2. ВЕТЕРОК

Однажды Притти ушла гулять одна. Зашла в заросли цветочных кустарников и стала собирать цветки, вплетая их в свои густые темные волосы. Шла она и шла от одного кустика к другому и, даже не заметила, как оказалась рядом с лесом, а потом и вовсе углубилась в его чащу.

Лето выдалось очень жарким, солнце нещадно палило и становилось душно. Притти ощутила сильную жажду. Как бы ей хотелось выпить кокосового молока или просто воды из ручейка, который протекал неподалеку!

В поисках живительной влаги, маленькая Притти углублялась все дальше в лес, и вот, на свою радость, увидела лесной ручей, подошла к нему, склонилась к самой воде и, черпая ее ладошками, утолила жажду.

Напившись вдоволь воды, что придало ей дополнительных сил, девочка пошла дальше вдоль ручья, наслаждаясь идущей от него прохладой и журчанием. Она даже поиграла с водой, бросив в узкое бурлящее русло продолговатый, подобно кораблику — сухой листик, который быстро поплыл по течению. Притти веселясь, бежала за листом следом, стараясь не отставать. Бывало, что ее самодельный кораблик, застревал среди упавших в воду веток, и она, помогая судну вновь встать на правильный курс, вылавливала его, и вновь отправляла в плавание. Вокруг нее радостно щебетали птички, солнышко пробивалось золотистыми брызгами сквозь листву деревьев и уже не так сильно припекало. Притти было так хорошо, что она совершенно забылась и не заметила, как ручей неожиданно закончился, забежав в расщелину земли, и Притти пошла дальше тропкой, пытаясь найти то место, где он вновь выбежит на поверхность. Уходя все дальше по извилистой тропе, и вовсе потеряв все ориентиры, она оказалась в самой глубине леса, а когда оглянулась вокруг, то с ужасом поняла, что заблудилась! Огромные деревья окружили ее глухим замкнутым кольцом.

Она попробовала отыскать тропинку, по которой пришла, но ничего не получилось. Тогда она села на большой валун горько-горько заплакала.

Долго плакать Притти не пришлось, так как ее внимание привлекло зловещее шипение, которое она услышала совсем рядом с собой. Она сосредоточилась на этом звуке и посмотрела в ту сторону, откуда он доносился. Это была королевская кобра! Раскрыв свой огромный капюшон, она подползла очень близко к Притти, подняла над землей свою голову, и горящими глазами с продолговатыми вертикальными зрачками, в упор смотрела на девочку.

Притти перестала плакать и замерла от страха, не смея даже шелохнуться, опасаясь, что чудовищная змея набросится на нее. По рассказам отца, девочка знала, что яд этой змеи очень опасен для человека, и своею силой, способен убить даже слона!

Вдруг Притти заметила, как откуда-то взялось небольшое, размером с котенка, юркое существо. Оно молнией бросилось на шею кобре, и повалило извивающуюся тушу на землю!

Конечно же, это был мангуст! Притти обрадовалась, что у нее появился защитник.

Сидя на валуне, поджав ноги и застыв в напряжении, наблюдая схватку не на жизнь, а на смерть, она всем сердцем сопереживала мангусту.

Оба — и мангуст, и кобра оказались грациозны и ловки, и боролись так, словно исполняли изящный боевой танец.

Притти следила за выпадами и скачками то кобры, то мангуста. И в тот момент, когда кобра поднялась слишком высоко вверх, юркий мангуст впился в ее шею намертво, и уже не разжимал своих острых, как нож зубов, до тех пор, пока змея не погибла.

Мангуст довольно заурчал, с большим усилием потянул за собой длинное тело кобры и спрятал добычу в кустарник. Потом, он снова вернулся к девочке. Поразительно мудрой казалась мордочка этого зверька, он был дымчатого цвета, длинная шерстка его блестела и переливалась на солнце! Он бегал рядом с камнем, на котором сидела Притти, проворный и гибкий, издавал смешные звуки, словно звал ее за собой. Девочка, спрыгнув с камня, пошла за ним следом. Зверек быстро бежал, и она едва поспевала за ним. Так смышлёный мангуст вывел девочку к ручью.

— Спасибо тебе, Ветерок! — сказала Притти, тут же придумав ему имя.

— Пи-пиип-пии… — ответил мангуст и побежал по тропинке, а затем вопросительно посмотрел на девочку.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — обрадовалась Притти.

Так они и шли, пока короткой дорожкой, по которой ее вел Ветерок, они не пришли к дому. Девочка познакомила Ветерка со всей семьёй и рассказала, как тот спас ей жизнь. Папа вынес мангусту на тарелочке остатки курицы, и зверек с удовольствием слопал их. Так мангуст стал полноценным членом семьи, разделив кров.

Ветерок и Притти очень сдружились и сблизились. Мангуст для Притти был все равно, что домашний кот. На ночь он устраивался у девочки под мышкой, головой ложился ей на грудь. Так и спали.

Притти всегда помнила о своем друге. Мангуст очень любил орешки и финики и, хотя по ночам, когда Притти уже спала, он убегал на охоту, днем не прочь был отведать лакомства из рук любимой хозяйки.

Бабу и Кумари, были безмерно благодарны этому зверьку, который не только спас их малышку от смертельного укуса кобры, но еще и привел их ребенка обратно домой из леса.

Мангуст чувствовал это и был очень доволен собой, он как будто решил оберегать девчонку и впредь, и всегда осторожно присматривал за ней.

Так Притти совершенно странным образом обрела себе настоящего друга.

ГЛАВА 3. НЕОБЫЧНЫЙ УРОЖАЙ

Когда-то Бабу достался огромный участок земли от его покойных родителей, да только приносила земля слабый урожай. Участок был квадратным, а с восточной стороны примыкал к большому холму, захватывая кусок земли у его подножия.

Решил Бабу раскопать холм с той стороны, чтобы использовать и эту землю для выращивания овощей. Для этого он не жалея сил, день и ночь рыл нору, углубляясь в недра холма, и нора со временем превратилась в большую пещеру. Всю выкопанную землю он относил на помидорные грядки, обложенные бортиками из досок. Со временем Бабу заметил, что помидоры растут лучше на той земле, которую он натаскал из холма.

Ему было стыдно, что он давно вышел за территорию своего владения, но на покупку и расширение собственной земли у него не было денег.

Семья Бабу не знала, чем занимается отец по ночам, думая, что работает на огороде. Бабу же построил подобие сарая из подручных материалов у подножия холма, где хранил свой нехитрый рабочий инвентарь, и днем всегда запирал постройку на большой навесной замок. По ночам он, как крот-землекоп вгрызался в холм все дальше и дальше, выгребая лопата за лопатой землю, которая на его благо она была рыхлой и податливой. Чтобы переносить землю на грядки, Бабу пользовался деревянной строительной тачкой на одном колесе. Он нагружал ее почвой до самых краев, и с легкостью катил по проложенной досками дороге.

Когда у Бабу появились деньги с продажи помидоров, он все вкладывал в то, чтобы облагородить этот участок земли, защитить его от завистников и воров. Бабу начал выстраивать вокруг земельного надела забор, точнее стену из глиняных блоков, которые сам замешивал из почвы и соломы, формовал, а потом сушил. Эта стена, которую Бабу воздвигал кирпич за кирпичом, со временем достигла трехметровой высоты, так что никто ­ ни знакомые, ни посторонние не прошли бы через эту преграду, и даже не могли заглянуть за нее, чтобы удовлетворить свое любопытство.

Помидоры на ухоженных грядках росли на удивление быстро, одинакового размера, пурпурно-красного цвета. Со временем народ заметил, что у Бабу помидоры намного вкуснее, чем у других продавцов, не водянистые и не попорчены насекомыми, и их можно хранить если не вечно, то довольно долго.

— Это у него от радиации, даже насекомые не прикасаются к этим помидорам! — старался отговорить покупателей вредный сосед Сингха, но никто не слушал эти сплетни, зная скверный характер Сингхи.

— Смотрите, у в моих продуктах нет химии, в отличие от соседских, поэтому овощи червивые, — продолжал он.

Сингха даже перестал спать от зависти и распирающей его злости, и уже настолько вбил в свою голову идею о радиации, что сам уверовал в то, что помидоры соседа радиоактивные. Решив в этом убедиться, он как вор, прокрался ночью к посадкам Бабу, обошел ограду огорода со всех сторон, и решил, что раз стены у того неприступные, то ему есть, что скрывать.

— Зачем простому садоводу такие мощные стены? Наверное, он там прячет что-то особенное, — сделал вывод завистник.

Сингха не остановился на этом. Купил у Бабу кулек помидоров и отдал их своему дальнему родственнику, доктору Сурешу.

— Проверь их на предмет радиации, подозреваю, что-то в этих дьявольских овощах не так.

Доктор Суреш был хорошим врачом, к тому же живо интересовался наукой. В свободное от основной работы время, он любил проводить опыты в своей маленькой домашней лаборатории. То, что он увидел в структуре простого на вид помидора, не поддавалось объяснению. Это была вакцина от рака! Томатный сок этого плода помогал здоровым клеткам расти, а пораженные раком — уничтожал, блокируя их размножение. Это было чудо из чудес! Суреш всю жизнь мечтал сделать великое открытие, и удача сама пришла к нему в руки!

Первое, что он сделал — заказал своему родственничку скупать у соседа как можно больше помидоров. Получая плоды, он делал из них выжимку, и назначал ее употребление в рацион своим больным пациентам. Через какое-то время все больные пошли на поправку. Вскоре Суреш открыл свою собственную частную клинику, где лечили онкологических больных особой диетой. На завтрак, обед и ужин всем давали еду, приготовленную из помидоров, как вы уже догадались, с огорода Бабу.

Слава врача Суреша, и клиники где он работал, докатилась даже до Америки. В клинику стали приезжать ученные, чтобы перенять опыт Суреша, но все делегации, которые зачастили в клинику, не могли найти ничего сверхъестественного в его препаратах, большинство из которых были простыми витаминами. Никто не знал, что Бабу каждое утро отгружал для госпиталя свежие томаты, а затем, даже не считая, складывал заработанные на них деньги в мешки. Их было так много, что он не успевал заносить выручку в свою тетрадь.

Вся эта история закончилась, когда ученые провели обследование земли с самолета и заметили, что от холма идет странное излучение. Срочно вызвали аварийно-спасательную группу, которая обнаружила под холмом большой метеорит, который лежал на этом месте тысячелетиями. Но больше всего их поразил проход, прорытый в холме прямо до этого камня. Он был вполне современный, его пол был выстлан досками. Когда одетые в защитные костюмы ученые и спасатели прошли по нему к началу пещеры, то, пройдя через сарай, они обнаружили за ним дивный сад. Он был похож на рай — все там цвело и благоухало нежными ароматами. Кусты помидоров склонялись к земле под тяжестью сочных плодов, а в середине сада, как всегда, не разгибая спины, копался трудолюбивый Бабу.

ГЛАВА 4. БАБУР

Самым младшим, четырнадцатым ребенком, в семье родился Бабур. Очень крепкий и славный малыш. Притти к тому времени уже подросла и мама поручила ей заботиться, присматривать и защищать братика, которого она любила больше остальных братьев и сестер. Притти такое задание было в радость, ведь Бабур был для нее еще и вроде живой куклы, с которой она могла играть.

Ещё задолго до того, как Бабур пошел в школу, Притти научила брата считать и писать буквы. Играя с ним, она также учила его строить крепость из речных камешков и глины. Маленький Бабур всегда слушался сестру, а Притти имела на него особое влияние, ей всегда удавалось убедить мальчика в том, что нужно делать все правильно, даже когда мама не могла на чем-то настоять, так как Бабур был самым младшим, совсем малышом, и рядом с взрослыми, как и любой ребенок — капризничал.

Однажды всей семьей, они ждали в гости тетю, любимую сестру отца. Кумари готовила вкусные блюда и накрывала на стол. Дети были ещё в школе, а самый старший сын на работе. Хотя Бабур был ещё мал и не ходил в школу, но был уже достаточно большим, чтобы помогать. Мать попросила его сходить в кладовую и принести чайный сервиз для гостей. Бабур немного помялся, услышав мамину просьбу, но мама дала задание, а посему, ребенок послушно пошел в чулан. Очень долго он не возвращался оттуда. Притти к этому времени уже вернулась из школы и волновалась за Брата.

— Притти, сходи, посмотри, где там твой брат с тарелками, — попросила мама.

Притти пошла и увидела Бабура, который сидел на корточках возле открытой кладовой и вглядывался в темноту.

— Бабур! — окликнула его сестра. От ее крика малыш вздрогнул. — Ты что, боишься темноты?!

— Угу… — Бабур стыдливо уставился в пол.

— Ну вот. А ты знаешь, что твое имя означает?

— Нет, — промямлил Мальчик.

— Оно означает — «Лев»! Ты же с таким именем должен быть самым сильным и смелым!

— Но мне страшно, Притти. Я не могу зайти в темноту… — пожаловался сестре Бабур.

— Почему? — проявила интерес к проблеме брата Притти. — Ведь ещё недавно ты ничего не боялся. Рассказывай, кто тебя напугал?

— Соседский мальчик Рам рассказал мне о блуждающих огоньках! Он сказал, что они появляются в темноте, и это — голодные духи! Они могут защекотать человека до смерти и съесть!

— Все ясно, — ответила умная Притти. — Запомни, что ты мужчина! И самый смелый! Потому что ты лев, царь зверей — всех свирепей и сильней! Когда входишь в темноту так и говори:

«Я хищный лев, я — царь зверей!

Всех свирепей и сильней!

Разбегайтесь, духи, прочь!

И рассеивайся, ночь!»

— Если ты будешь произносить эти слова, то сможешь видеть в темноте не хуже, чем днём!

— Правда? — удивился Бабур.

— Честно-честно! Ведь все кошки, маленькие и большие, отлично видят в темноте!

Так Бабур перестал бояться темноты.

Тем же вечером, после отъезда тети, дети помогли убирать со стола, а потом вышли в сад.

Во дворе они разожгли костерок, запалили старые недогоревшие головешки. Потом пробрались к ограде соседского дома и через щель в заборе пролезли в темный сад.

На их удачу Рам как раз зашел в сад по маленькой нужде.

Притти и Бабур подкрались к нему со спины, остановившись не слишком близко и не слишком далеко.

— Уууууууу! Рааааам! Зачем тревожил мое имя?! — приглушенным голосом пропела Притти, сигналя головешками от костра среди ветвей.

— Аааааа! Мама!!! Там дух в саду! — завопил Рам, который был почти ровесником Притти. После чего побежал к дому, как ошпаренный.

Дети захохотали, отомстив своему обидчику.

— Нечего пугать малышей, — сказала довольная Притти.

ГЛАВА 5. СОН БАБУ

Бабу так сильно устал, вымотался на работе, что по приходу домой, наспех перекусив тем, что ему приготовила жена, не дойдя до кровати, пока Кумари прибирала со стола, задремал на кухонной лавке. Сквозь полусон, он услышал ночной шорох в саду. Бабу с трудом поднялся, и вышел на улицу, чтобы проверить все ли в порядке. И там успел заметить ослепительное сияние, исходившее из середины сада, которое исчезло так же внезапно, как появилось.

Бабу вооружился карманным фонариком и, освещая тропинку, осторожно пошел туда, где только что была световая вспышка. Он пошарил ярким лучом фонаря в траве, и чуть не потерял сознание от увиденного. В высокой траве сидел маленький зелёный человечек с большой овальной головой. Руки и ноги его, как и все тело, были худыми, щуплыми. Наготу этого странного существа прикрывала лишь одна набедренная повязка. Большими выпуклыми глазами существо посмотрело на Бабу.

— Кто ты, откуда ты?! — посыпались вопросы Бабу, — ты… ты… ты — пришелец?! — начал он заикаться, даже не подумав, что инопланетный разум может и не понимать его речь. Но этот разум не только понял, но и сразу, словно прочтя на расстоянии его мысли — ответил:

— Я, да-да! Я пришелец, — мысленно послал он сигнал, а потом, словно спохватился, и вслух дополнил. — Ах, да, речь. Мы пришли с миром! Созвездие Омега, тридцать восемь триллионов световых лет от Земли, наша планета — Крак. У меня особая, мирная, исследовательская миссия, — инопланетянин ждал реакции Бабу, но тот, пораженный, не мог и слова вымолвить.

— Ну, что ты так смотришь? — спросил пришелец.

— Ну, я немного напуган, — ответил ему Бабу.

— Слушай, мне нужно найти одну штуковину, говорят, она упала в твоем саду! — с этими словами пришелец, размахивая ручонками, двинулся к огороду, к помидорным грядкам. А Бабу послушно и смиренно шел за ним, от растерянности не чуя под собой ног.

— Так вот, эта штука — она всем нашим дорога. Ну, и не только. Это вообще-то запчасти от нашего нового экологически чистого космического транспорта. Судя по координатам, она упала где-то тут… — человечек резко повернулся к Бабу и недовольно произнес:

— Знаешь, вообще не очень вежливо молчать, когда с тобой разговаривают! Не очень-то приятно, если собеседник молчит.

— Эээ… Прошу прощения… — смутился Бабу, — я просто никогда не встречал представителей иных цивилизаций, поэтому, еще не сориентировался, как следует себя вести.

— Ну, вот. Уже лучше. Я Уку, — знакомец протянул зелёную четырехпалую руку. Бабу дружелюбно пожал ее.

— Кажется, я знаю, что вы ищете, — доверительно сообщил Бабу, вспомнив о метеорите. — Правда, мне это помогает растить помидоры. Я потом продаю их на базаре. У меня очень много детишек. Четырнадцать. И…

— Сколько? — резко развернулся пришелец, который уже подошел к огороду, — Ты кормишь их помидорами?

— Нет, не совсем. Но иногда и помидорами тоже… Но…

— Что «но»?! Они не едят таких, как я? Они травоядные?

— Э… не совсем, — ответил Бабу, — но в основном да, — добавил он, заметив беспокойство Уку. — Я продаю помидоры и другие овощи на базаре, получаю за это деньги, а на деньги покупаю еду.

— О, как это все сложно у вас у людей. То есть, ты продаешь еду, чтобы снова купить еду?

— Практически, да. Но за деньги ты можешь купить все. Не только еду, которую хочешь, но и одежду, игрушки, понимаешь?

— Теперь понял. А нас кормит Великая Манна. То есть, мы питаемся энергией друг друга и нашей планеты. Когда то у нас тоже было нечто похожее на ваши деньги. Но все начали ссориться, отнимать их друг у друга, потом последовали драки, убийства, войны, пошло в ход разное оружие… В итоге началось вымирание. Но, к счастью, вымерли не все. Те, кто остался, осознали ошибки общества, вовремя спохватились, и потом мы все исправили… Четырнадцать детей? Серьёзно?

— Да… — скромно ответил Бабу.

— У меня один, а мы с женой с ума сходим! А тут четырнадцать! И это у всех вас так? У землян?

— Да нет. У всех по-разному. У кого-то тоже по одному, у кого пять человек, а кому-то не даёт Бог детей совсем.

— О, это несправедливо, — тут же прокомментировал Уку.

Пока они разговаривали, Бабу лучше разглядел своего собеседника — особенно выделялись совершенно черные глаза на пол-лица, которые поблескивали при лунном свете. Веки у инопланетянина были тоже огромными, с длинными ресницами.

— Теперь мне нужно найти запчасть, проверить ее состояние и дать отчет соотечественникам, — улыбнулся Уку.

Бабу шел и шел за ним по огороду, как заворожённый. Пришелец Уку спокойно, в свой полный рост, прошел в выкопанный туннель, а Бабу, следуя за ним, слегка пригнулся.

— Эй, посвети-ка мне! У тебя же фонарик! — скомандовал зелёный. Бабу трясущимися руками достал фонарь и включил его. В туннеле действительно оказался огромный камень, местами сильно оплавленный.

— Да… — сказал Уку, осматривая его, — Не очень-то дела. Придется оставить это тебе. Деталь не исправна. Повезло тебе, дорогой друг! — хихикнул Уку. — Ну, мне пора. Не шалите тут. Не стоит заниматься самоуничтожением, я-то знаю, о чем говорю, поверь! — Уку протянул новому другу четырехпалую руку. Как только Бабу коснулся ее, мир вокруг закружился, завертелся, ему показалось, что они вместе падают в бесконечно глубокий колодец. И тут Бабу проснулся. Было уже утро и через окно, согревая лучами ему лицо, светило солнышко.

Конечно, Бабу тут же побежал в сад посмотреть, не осталось ли каких следов после Уку, но их не было. Так ничего и не найдя в зарослях травы, Бабу понял, что это был просто сон.

ГЛАВА 6. ПРИВИДЕНИЕ В КИНОТЕАТРЕ

Однажды Кумари, которая весь день готовилась к завтрашнему празднику, обнаружила, что в доме кончилась мука. Хотя уже вечерело, рынок еще должен был работать, и женщина отправила Притти за покупкой. В полутьме девочка заблудилась — свернула не в ту сторону, и ошибочно приняла здание старого заброшенного кинотеатра за базар.

Притти была на велосипеде, подъехав к зданию, она поставила его к стене, а сама открыла заржавевшую дверь. Та так сильно скрипнула, словно хотела упрекнуть девочку, то, что много лет никто ее ни разу не трогал, и не смазал ее петель, а какая-то пигалица осмелилась нарушить покой заржавевших скоб. От этого железного скрежета, молодые влюбленные, идущие невдалеке, испугано бросились в обратном направлении. Все это Притти не понравилось, но так как без муки вся семья осталась бы без ужина, смело направилась внутрь.

Когда девочка подошла к большим дверям, забитым досками крест-накрест, и позвала хозяина, в надежде узнать дорогу до рынка, в ответ кто-то жалобно простонал, и неясный расплывчатый силуэт скользнул вглубь здания. Притти окликнула этого человека и решила догнать его, но только приблизилась, он закружился белой дымкой и рассыпался, словно его и не было. Девочка испуганно закричала и бросилась к выходу. На улице недалеко от странного здания она увидела идущую по аллее шумную толпу людей и, схватив свой велосипед, побежала к ним.

— Помогите мне, — попросила прохожих Притти, — кажется, я заблудилась.

Они показали ей правильную дорогу к рынку, и, купив там муки, девочка вернулась домой вполне довольная приключением.

— Что ты так долго? — спросила мать.

— Да я решила в деревне в заброшенном кинотеатре кино посмотреть! — пошутила дочь.

Однако шутка не удалась, и девочка поняла это по тому, как миска упала из рук матери, со звоном покатившись по цементному полу. Кумари подбежала к дочери и стала осматривать её, а особенно внимательно — голову. Со стороны можно было бы решить, что Притти только что заново родилась, и её осматривают врачи — на месте или нет у нее руки и ноги?

Как после оказалось, кинотеатр был не самым безопасным местом в деревне. Когда-то его хозяин решил построить новое здание. По языческому обычаю на месте будущего кинотеатра полагалось сделать кровавое жертвоприношение, задобрив божества козой, и тогда в будущем заведение не знало бы отбоя от посетителей. Видимо, козу не сумели найти, но на беду рядом под забором спал нищий человек. Хозяин, не имеющий моральных принципов и не отличающий бедняков от животных, хладнокровно решил подменить одну жертву на другую…

Кинотеатр возвели быстро. Строительство нового культурного центра для деревни было большим событием, и, конечно, на его открытие собрались все местные жители. Двор был празднично усыпан оранжевыми цветами, и стар и млад восхищались красотой и уютом нового кинотеатра. В Индии кинотеатр — это, как второй духовный храм, кинозвезды — кумиры, а показ нового фильма — всегда является праздничным событием.

И вот, когда на экране Шахрукх Хан с Айшварией Рай отплясывали кадак, к ним присоединился третий участник. Это было бы совсем неудивительно, но только этот танцующий, был без головы. Её, окровавленную, незваный гость держал в руках перед собой, и, вдруг, шагнув с холста экрана, понес ее зрителям в зал. Тут потихоньку люди стали понимать, что безголовый человек — не часть сюжета фильма, а в реальности ходит по залу.

Началась паника, вопли, крики, зрители толпой ринулись к двери, роняя и переворачивая стулья. Все разом в дверь пролезть не могли, поэтому протискивались только самые сильные, а мамаши теряли детей, стариков и старух мужчины отталкивали в стороны. Еще долго народ в ужасе не мог выбраться на улицу, кто-то лез через головы упавших, кого-то задавили насмерть, и пока помещение не опустело, раздавались крики.

С тех пор ни одна живая душа не заходила в черный кинотеатр, а хозяин здания через какое-то время от переживаний умер от разрыва сердца.

Здание стоит до сих пор, и только неприкаянная душа бедняги-нищего бесцельно бродит в зрительном зале.

ГЛАВА 7. ДУХ ОТЦА ПРИТТИ

Притти — любимица отца, даже будучи уже взрослой женщиной, полагала, что он всегда должен заботиться о ней. Но, люди смертны, и, когда Бабу неожиданно умер, дочери это показалось равнозначным предательству с его стороны. Притти вспоминала отца все время, а вернее сказать, она не забывала о нем ни на минуту. Ночами она рыдала, чувствуя себя брошенной. Ощущение одиночества не покидало её ни на минуту, хотя Притти давно уже была замужем. Все равно в доме без отца стало пусто. Все напоминало Притти о нем, каждая подаренная им вещичка хранила тепло и заботу родного человека.

Однажды ночью, когда муж Притти был в очередной командировке, она неожиданно проснулась оттого, что ей показалось, будто кто-то находится в ее комнате, стоит рядом с кроватью и пристально смотрит на нее. Когда она окликнула силуэт, — эй, ты кто? — он исчез.

Со временем Притти стала замечать, что утром многие вещи в ее спальне, находятся не на тех местах, где были оставлены вечером. А потом она все чаще стала видеть по ночам силуэт человека, в котором узнавала своего отца. Он казался ей счастливым и улыбающимся. Притти была так рада, что даже не задумалась о невозможности этого явления.

Каждую ночь она бесстрашно общалась с отцом, пока из командировки не вернулся муж. Он сразу заметил, что с его женой происходит что-то неладное. Между ними состоялся тяжелый разговор, и Притти поставила его перед фактом, что ее отец Бабу теперь будет их навещать. Реакция супруга оказалась неоднозначной. Он смотрел на осунувшуюся всего за неделю жену, и не мог понять — то ли она сошла с ума, то ли в жизни действительно случаются такие странности, когда живой человек по ночам общается с покойником. Глаза у Притти приобрели нездоровый блеск, а язык при разговоре заплетался.

На этом личная жизнь в семье закончилась — каждую ночь призрак находился в их спальне. С каждым своим появлением, он проявлял все большую агрессивность, и, однажды дошло до того, что он принимался стаскивать Притти с кровати, когда та засыпала. Лишь в этот момент девушка начала понимать, что это не совсем тот отец, которого она запомнила. Супруги начали избегать этих ночных встреч, даже ночевали вне дома, но везде, где бы они не находились, он находил их. В конце концов супругам пришлось приглашать к себе в дом монаха — чодчего, чтобы провести мистический ритуал очищения.

Только после совершения множества обрядов, проведенных монахом-чодчим, призрак был готов отправиться в следующее перерождение в новое физическое тело человека.

Притти разобралась в своих чувствах, и поняла, что призрак не может быть ее отцом. Она отпустила его в новое перерождение, и с тех пор стала намного мудрее в этом вопросе.

Видимо, это злоключение произошло с Притти из-за ее чрезмерной привязанности к родному человеку. Несмотря на то, что отец давно умер, она не хотела смириться с этим, чем могла вызвать какого-то постороннего духа, который выдавал себя за ее отца. Некоторые духи сопровождают человека в течение всей жизни, и после смерти, зная все его тайны, могут подражать, изображая умершего человека. Сам умерший не может являться близким, так как по прошествии сорока девяти суток должен переродиться в другое существо, будь то человек или зверь, но действия духа двойника могут помешать его дальнейшему благополучному перерождению.

ГЛАВА 8. РЕИНКАРНАЦИЯ ОТЦА ПРИТТИ

Люди, не верящие в возможность чудес, думают, что истории о перерождениях душ в новые физические тела, — это мифы или плоды необузданной фантазии. В нашей огромной Вселенной случаются бесконечное множество чудес, также известны реальные случаи из жизни людей, помнящих и рассказывающих о своих предыдущих жизнях. Такие люди, могут научить нас по-другому относиться к жизни и смерти, переосмыслить свое существование на земле. В такую ситуацию, может попасть любой человек, ведь сердце любого живого существа сжимается от боли при потере любимого человека.

Притти сумела справиться, со своим чувством утраты, оправилась от невосполнимой потери, и поняла, что очень важно не привязываться эмоциями к покойному отцу, а наоборот следует отпустить, помочь ему совершить переход души из тела в тело, и что это самый благородный поступок, который может совершить человек, для своего усопшего родственника.

Через год после смерти отца Притти родила сына Баджи. Когда она взглянула ему в глаза — они показались ей до боли знакомыми и родными. У нее появилось чувство, что она этот взгляд давно знает, и мелькнула мысль — возможно, это её отец, переродившийся и пришедший в мир в качестве ее ребенка!

Сын рос, Притти наблюдала за ним, но о своих догадках никому не говорила. Однажды они семьей готовились к празднику Дивали, и она разбирала лоскутки ткани, чтобы сшить праздничный костюм. Вдруг подбежал её трехлетний малыш, достал из мешка лоскут и громко закричал: «Это мое! Я помню, я это носил!». Это была ткань от отцовского костюма десятилетней давности. Притти сразу же позвонила матери и тете. Мать, которая не верила в подобные вещи, призадумалась, а тетя сказала: «Я всегда знала, что он — наш Бабу».

Так они и жили, зная, что отец к ним вернулся. Мать и тетя приезжали на каждый день рождения Раджу. И тогда он начинал говорить интересные вещи. Например, когда ему исполнилось четыре года, он изрек: «Сегодня не простой день, сегодня два дня рождения: у меня и Бабу». Мать Притти, услышав это, оцепенела.

До пятилетнего возраста мальчик говорил им напутствия, точно такие, какие раньше говорил Бабу, интересовался их жизнью, вспоминал детали из далекого прошлого, известные только им, четко знал родственные связи семьи, любил копаться в грядках. После он все реже и реже вспоминал о прошлой жизни, но зато Кумари теперь знала, что её любимый Бабу вернулся к ней в образе внука.

И это доказывает, что реинкарнация все-таки существует, хоть многие в современном мире и считают такое перерождение человеческой души сказкой.

ЧАСТЬ 2. ВЕЧНО ЖИВОЕ ДЕЛО И ТО, РАДИ ЧЕГО МЫ ВСТАЕМ ПО УТРАМ

Всё счастье, что ни есть в мире,

Происходит от желания счастья другим,

А всё страдание, что ни есть в мире,

Происходит от желания счастья для себя.

Неужели нужно сказать больше?

Посмотрите на них, кто как ребёнок — старается ради себя,

И на Будду, кто старается на благо всех:

Сколь они различны!

Шантидева.

ГЛАВА 1. «АГАПИ!»

Океан мирно ласкал волнами берег. Широкий пляж с выглядывающими из-за пальм крышами хижин, которые в сезон сдают туристам, благодарно покоился на территории славного полуострова Индостан.

Трое друзей, молодая пара — Ольга и Максим — и их знакомая, Юлия, наблюдали за тем, как вода медленно перебирает песчинки, унося с собой те, что сейчас ближе всего волей судьбы и природных игр оказались к воде, и, возвращая их снова на берег. Максим и Ольга сидели на песке, пересыпая его в ладонях. Ребята только что вернулись из поездки в Малый Тибет, что на севере штата Карнатака, и отдыхали в ожидании своего давнего знакомого, индуса, который, к слову, и направил их туда, и с которым им теперь не терпелось поделиться впечатлениями. Юлия, которой надоело наблюдать за песчинками, теперь прогуливалась вдоль берега по мокрому песку. Тёплые лёгкие волны изредка касались её ног, омывая, и отступали обратно в океан. Юлия прислушивалась к своим ощущениям. Казалось нежность самой жизни, которая теперь представала перед ней в виде теплой воды, щедро сдобренной за день индийским солнцем, проникает через ступни ног и растекается по телу.

Она размышляла о том, что в Индии есть много мест, которые называют в честь других государств. Возможно, потому что они утратили национальный колорит или сильно разбавили его, смешав с иностранными красками, впитали другие культуры, предоставив дом и убежище гостям, оказав гостеприимство. И все же, думала она, и в этом есть настоящая Индия, она таинственна, загадочна и многослойна, как какое-нибудь изысканное блюдо, вкус которого раскрывается и трансформируется по мере взаимодействия с человеческими рецепторами.

Далай-лама XIV когда-то назвал себя сыном Индии, потому что был принят ею, несмотря на опасения кабинета индийских министров, что монах окажет политическое влияние на систему. Он назвал себя сыном Индии хотя бы потому, что больше шестидесяти лет своей жизни прожил в этой гостеприимной стране.

«В этой многослойности Индия чем-то похожа на Россию, — продолжала свой внутренний монолог девушка, любуясь волнами, — только в Индии люди намного дружелюбнее и загадочнее, ведь страну создают живущие в ней люди, носители её культуры, традиций, уклада, характера. В Индию едут, чтобы прикоснуться к неизведанному, стремятся причаститься загадочной индийской душой».

Ребята, вернувшись с пляжа Арамболь, сидели на верхнем этаже своего гестхауса. Они любили сидеть на открытом воздухе. Открытый этаж под крышей в хорошую погоду это красивейшие рассветы по утрам, упоительные закаты — по вечерам и вся видимая плеяда звезд — ночами.

— Привет, привет, драгоценные мои! — раздался совсем рядом голос их индийского друга. Аамир Кхан, так звали вошедшего мужчину, поприветствовал друзей, которые не могли отвести от него глаз. В самом деле, на него достаточно было просто смотреть или находиться рядом, чтобы получать эстетическое удовольствие. Чист, ухожен, хорош собой. Никто не мог бы сказать точно, сколько ему лет, а он предпочитал не рассказывать о себе лишнего. Судя по внешнему облику, он был молод, но его взгляд совершенно точно мог бы принадлежать и старцу.

— Очень рад, — пожал ему руку Максим, привстав, а Ольга, как всегда, с ходу засыпала его вопросами: — Ответь мне, кто такой бог? — провокационно начала она.

— Ну, это сложный вопрос! — протянул, устраиваясь поудобнее, Аамир Кхан.

— А я считаю, что Бог — это не бородатый дядя на небе, это моральные законы природы по регулированию жизни. Вот в природе как? Выкопал слишком много, к примеру, руды, или чего там копают? На тебе обвал или землетрясение, или еще хуже — настроил некачественных загрязняющих воздух заводов, — получи кислотные дожди и плохую экологию. А в жизни человека, как происходит? Поступил плохо — на тебе тревоги и неудачи. Живешь с ненавистью в сердце — получи, например, язву желудка. Изнутри ненависть разъедает не хуже озлобленности. Только вот если про влияние на природу все более или менее понятно и ясно, и все причинно-следственные связи абсолютно очевидны, то о взаимосвязях в человеческой жизни ведутся жесточайшие дискуссии, и не одну уже тысячу лет.

— Так и что в итоге-то? — улыбнулся их индийский друг.

— Непонятно мне, конечно, как оно там все регулируется, но у всего оказывается своя цена. И у «совестной» жизни, и у бессовестной тоже, — продолжила Ольга. — Еще считаю, что всё в мире взаимосвязано. Параллелей очень много. Как по мне, иногда слишком много, чтоб уж точно все их заметить. Ну а если что-то нельзя логически объяснить или просто уложить в привычные для нас рамки, это совершенно не значит, что этого нет или не существует. Может, у нас просто логика пока не дотягивает? Ну, или еще что-то там… Мне вот папа много раз пытался объяснить теорию, по которой может быть возможным, чтобы на какой-нибудь гипотетической планете с иными, совсем не похожими на наши, законами строения и устройства мира и жизни во всех отношениях и смыслах, два плюс два могли бы равняться пяти. Или сорока. Или там просто может не быть привычного для нас счета, как такового. В принципе. Мне до сих пор не до конца понятно как это, если честно…

— Логика вообще странная штука, Оля, — дружески подмигивая, продолжил спор Аамир Кхан, — вот представь только ситуацию: что если взрослые спрашивают семилетнего ребенка, как пишется слово «жвачка»… Как он должен ответить? И какая должна быть у него логика, чтобы он ответил правильно?

— По логике нужно начать рассуждать: любопытный ребенок бы наверняка предположил, что где-то рядом кроется слово «жевать», и тогда жвачка пишется как ж-вач-ка, — нашлась Ольга.

— «Нет!» Сказали бы ему хитрые взрослые, — засмеялся Аамир Кхан, — какая логика дальше?

— Дальше он бы, конечно, решил вместо «е» поставить «и» и предположил бы «жИ-вач-ку»… — поддержал возлюбленную Максим.

— «И снова нет!» — сказали бы взрослые, — Аамир Кхан как всегда прекрасно отыгрывал роль ведущего.

— Тупик? — задумалась Оля.

— Да нет… возможно ему бы задали наводящий вопрос, — Аамир Кхану явно самому была интересна логика друзей в этой ситуации.

— Какой? — оживилась Оля.

— Ну, например, «что ты делаешь с ней?» — выдал Аамир Кхан первое, что пришло в голову.

— «Жую!» — ответил за выдуманного ребенка Макс.

— Следуя этой логике, ребенку нужно было бы написать жУ-вач-ка… — поддержала всеобщее рассуждение Юля, рассмеявшись.

— Нда…

— А там пусто! Где ж тут логика? — пожал плечами Аамир Кхан.

— Ну, хорошо, — сдалась Ольга, — но я думаю, что надо идти хотя бы, как минимум, работать над ответственностью, внутренней, в первую очередь, научиться анализировать происходящее с нами и делать выводы! Только выводы. Ответственные, а не аморально-эгоистические. Надо быть честным хотя бы перед самим собой. И это уже будет шаг. Иначе никогда не сдвинуться нам с мертвой точки. Ведь на деле-то выходит, что порядочный и честный атеист оказывается гораздо ближе к Богу, чем ретивый верующий.

— А ты как считаешь? — спросила она Юлию.

— Думаю, все сложнее… Особенно в христианском мировосприятии. Цена — безусловно. Закон равновесия — конечно. Но мерило и регулятор, думаю, это любовь.

— Любооовь — протянула романтичная Ольга.

— Да, — посмотрела на неё Юлия, продолжив, — то, как Пирс понимал агапэ. Мораль нашего мира, добро и зло, полярность и взаимосвязь выстроены на примитивном понимании этой любви. Подозреваю, что наше сознание не в состоянии воспринять её более полно. Хотя ключ есть в Библии, полагаю. Про атеиста и верующего — думаю, нас сбивают с толку штампы. — Поясни, пожалуйста, как Пирс понимал агапэ, — попросила Ольга, — я слышала, что так греки обращаются к своим любимым: «Агапи! Агапи моя!», — умилительно изобразила она, и её губы подёрнула задорная улыбка, которая всегда свидетельствует о легком характере её обладателя.

— Пирс называл её творящей энергией эволюции, — ответил первым Максим, — по крайней мере, так пишут пособия по психологии.

— Мне кажется, самое правильное в этом случае — спросить самого Чарльза Сандерса Пирса… — заметил индус.

— Ну почему же… — смогла, наконец, закончить свою мысль Юлия. — Если представить себя на месте буддийских монахов, которые, между прочим, изучают философию не меньше четверти века, то, уверена, каждый сможет хоть на минуту почувствовать любовь ко всем живым существам.

— Поясни… — вся компания обратилась в слух.

— Ну, к примеру, вот мужчина и женщина встречаются, влюбляются, узнают друг друга, у них возникают сложности или шероховатости в отношениях, но есть нечто, что их продолжает объединять. И один, и другой поначалу могут быть похожи на две человеческие фигурки, две несмазанные железяки, в руках у которых априори находится кусок замерзшего масла. Как им пользоваться, предположим, они не знают. Но как только они влюбились, то есть почувствовали взаимную симпатию и желание её развивать, механизм приводится в движение самостоятельно. На первых порах, может быть, это все комично выглядит, при этом все равно выделяется энергия, тепло, которое греет все системы железяк и топит масло. Масло смазывает механизм, и они начинают двигаться все свободнее и свободнее. Это очень-очень примитивное описание. Стоит еще добавить, что каждый по-своему поддерживает энергию движения, наличие этого «нечто объединяющего»… Вот так. Похоже на агапэ?

— Ух! — выдохнули ребята.

— Да ты философ! — одобрительно дотронулась до плеча подруги Ольга, — этому у нас в мединституте учат?

— И этому тоже, — кивнула Юлия, рассмеявшись.

ГЛАВА 2. АПЕЛЬСИН

Отец Ольги был известным российским предпринимателем и меценатом, работал как с местными, так и с иностранными компаниями, по долгу службы встречался со знаменитыми деятелями культуры и искусства, науки, был на короткой ноге с современными светилами медицины, звездами эстрады и многими политическими деятелями. Их семья никогда ни в чем не испытывала нужды, и дома у них царила, может быть, всегда было живое общение с самыми разными людьми с самыми необычными взглядами на вещи. В этой обстановке и зарождался Олин интерес к философии, наукам и непознанному. Но на её выбор образования повлияли не гости в доме, а та, самая важная встреча, с которой началась её жизнь — встреча отца с Олиной мамой.

Отец был другом выдающегося хирурга из Бакулевки. Однажды тому довелось оперировать сложный порок сердца у молодой женщины. А она возьми и окажись красавицей. Писаной. Ну, хирург, живой человек, видимо, был настолько поражен утонченностью, чувством юмора и какой-то сногсшибательной доверчивостью девушки, которая, точно замерзающая Настенька из сказки «Морозко» всегда отвечала «Тепло, Батюшка!», что решил поделиться впечатлениями о ней с другом.

«Покажи мне её, Лео! Умоляю тебя, только покажи!» — отец Ольги в молодости был ох, как горяч, хоть и вырос в суровых условиях крайнего севера. Вокруг него, зрелого уже, успешного красавца, да еще и при деньгах, постоянно были женщины. Уйма женщин. Самых разных. Дочери богачей, начинающие карьеристки, барышни глупые, как деревянные пробки, ботаны в юбках, пустышки из тех, что лишь на ночь, и хитрые, словно лисицы, обольстительницы. Все они были хороши. По-своему. Но не было среди них той, рядом с которой было бы просто, уютно и тепло. К которой ему захотелось бы возвращаться всегда: и днем, и ночью, потому что других женщин для него будто и не существовало бы.

Любопытство в мужчине, наделенном исследовательской природой и не обделенном охотничьем чутьем, взяло верх, и он упросил своего друга-хирурга провести его на ее выписку из больницы. Он решил, что только посмотрит, удовлетворит свое любопытство и забудет, но одного взгляда хватило для того, чтобы полюбить эту женщину. «А чтобы ее забыть мне не хватит и целой жизни!» — говорил он на всех семейных застольях, смешно коверкая интонации на манер южанина.

Олина мама любила музыку, божественно готовила, удивительным образом находила подход ко всем гостям в разношерстных компаниях мужа. Будто какая-нибудь современная принцесса, она играла на фортепьяно, украшая тем самым иногда напряженные дни супруга, пропитывая своей любовью или, лучше сказать, невидимым, неизвестно откуда возникавшим, теплом всю семью. Девочка вбирала всё это, как губка, и стремилась нести любовь и тепло, словно драгоценную жемчужину в руке, сквозь все свои действия.

С Максимом Ольга познакомилась, поступив в мединститут. С Юлей парочка познакомилась там же. Они, такие разные люди, неожиданно обнаружили, что у них схожие интересы и стремления, и что они удивительным образом дополняют друг друга в своей дружбе. Незаметно для самих себя, ребята стали лучшими друзьями, и многое делали втроем. Сдавали сессии, ходили в кино, в библиотеку и даже путешествовали.

Окончив мединститут, они так и остались друзьями, хоть их увлечения и разнились. Ольга, к примеру, внезапно стала увлекаться дизайном одежды, забросив медицину. Имея утонченный вкус и получив хорошее воспитание, она предельно точно чувствовала потребности человека, как и то, что он хочет продемонстрировать своим внешним видом. Ольга умела объединить человека и желаемый им образ в гармоничное целое. Убирала ненужности, выделяла и подсвечивала достоинства, так сказать помогала женщинам и мужчинам найти свой стиль.

В Индию ребят отчасти позвали обстоятельства, отчасти старая дружба.

— Дело в том, что нужно, чтобы эти твои моральные принципы, — продолжал Аамир Кхан, обращаясь к Ольге, — и твои ежедневные требования к себе совпадали. Нужно, чтобы ты верила в их значение и влияние на повседневную последующую жизнь. Если ты не веришь, как ты верно отметила, то ты не чувствуешь ответственности и можешь жить безответственно, без принципов и морали. Для многих это невыносимо, и они придумывают религию, которая дает им систему отсчета и сценария «правильного» поведения.

— Культура выработки своей религии, это надо да… — Максим задумчиво посмотрел на индуса. 
— Максим, я и говорю об этом, именно потому, что верю, правда, очень верю… И что у меня получится, и что у других выйдет! — подытожила дискуссию Ольга.

— Твой папа, пытаясь объяснить тебе эту теорию о гипотетической планете, где два плюс два может быть равно пяти, наверное, говорил примерно о том же, о чем рассказывал мне один мой знакомый математик. Он назвал свою теорию пластилиновой математикой. Я сейчас не буду вдаваться в подробности, но суть твоего непонимания, судя по ней, в том, что ни одному из нас в начальной школе обыкновенно не говорят, что единица это целое, не просто цифра, а такое целое, которое может быть самым большим числом, и все начинается именно с этого целого. Но мы, как правило, видим лишь одну сторону математики.

— Почему он назвал свою теорию пластилиновой математикой? — спросила Ольга.

— Потому что он объяснял её, используя всего лишь кусочек пластилина.

— Как?! — удивились ребята.