Бесплатный фрагмент - Вечеринка для плохих девочек

Посвящается трём потрясающим девчонкам: Эрике, Лисе и Франс. Жду с нетерпением нашей следующей вечеринки!

Глава 1

«…не всё потеряно и жизнь не кончена, пока у тебя есть хорошая история и друг, которому её можно рассказать.»

Легенда о пианисте

В маленькой парижской студии, меньше восемнадцати квадратных метров, которую в кредит купила моя французская подруга, меня ждали три просто потрясающих человека. Мне даже не пришлось уточнять по телефону, какая из старых деревянных дверей бордового цвета — её квартира. Я слышала их смех и голоса.

Когда дверь открылась, я почувствовала запах влажности старого дома. Паркет, стены, деревянные ступеньки подъезда видели много поколений.

Меня тут же заключили в объятия шесть рук, сунули в руки бокал розового, отобрали куртку, заставили снять обувь в прихожей меньше одного квадратного метра и прокричали: «Добро пожаловать в квартиру разведённых!» К слову, совсем недавно моя подруга разошлась со своим парнем, и ей пришлось переехать в квартиру, которая была её инвестицией в будущее.

Мы посетили мини-ванную, мини-кухню и, наконец, добрались до гостиной, которая была также и спальней! Одно большое окно с видом на соседний дом, диван-кровать, два небольших шкафа с одеждой и бельём, полочка с книгами над телевизором. На полке, кстати, пока только две книги, и одна из них — моя. Этот факт и глоток розового вина немного расслабили меня. Чувство тревоги не ушло, но слегка ослабло.

Девочки бегали и что-то рассказывали друг другу, одновременно нанося макияж для фестиваля. Они стояли у единственного небольшого зеркала, прикреплённого к стене, тесно прижавшись друг к другу. Кто стоя, кто сидя, они накладывали зелёные блёстки, сверху серебряные, добавляли пару страз в уголки глаз. И всё это так легко, красиво, беспечно. Это заставило меня почувствовать себя «дома». Я была с ними, но всё же видела эту сцену как бы со стороны.

Меняя одну тему на другую — от политики до простых сплетен, от косметолога до фраз «подруга моей подруги — врач», — мы весело собирались на фестиваль.

И да, кто бы мог подумать, что французы называют неполную депиляцию зоны бикини «билетиком в метро»? Знаете, такой узкий билетик, сантиметра два в ширину и около пяти в длину.

Фестиваль, кстати, проходил за пределами Парижа. А это означало четыре вещи: первое — удобная и тёплая одежда, второе — немного наличных (потому что в таких местах мини-бары не всегда принимают карты), третье — позитивный настрой, четвёртое — бутылочка воды.

«Позитивный настрой перед фестивалем — это очевидность», скажете вы. Но я поспешу объяснить, что именно я имею в виду.

А говорю я о самом настоящем «гетто», которое необходимо преодолеть, чтобы добраться до места назначения. Здесь мы могли вообразить себя героями голливудского фильма, пробирающимися сквозь опаснейшие джунгли, вооружёнными мачете и антисептиком. У меня не было мачете, но были антисептик и вода.

Итак, мы почти покинули восемнадцатый округ, проехав несколько станций на метро до нужного вокзала. Спустя двадцать минут прибыл наш автобус, забитый жителями «гетто», нормальными людьми и несколькими ребятами, которые тоже ехали на фестиваль.

Забравшись в автобус, мы встали в уголок и тут же оказались прижаты к стеклу, словно сардины в масляной банке. В «масляной», потому что в автобусе было душно, и запах человеческих тел оставлял особую осязаемость в воздухе, от которой невозможно было укрыться.

Но мы продолжали весело общаться и с нетерпением ожидали нашей долгожданной грандиозной вечеринки! Ведь мы ехали на фестиваль знаменитых парижских диджеев, а это значило, что там будет весь бомонд тусовочного мира столицы.

Спустя десять минут наш зелёный экологический дилижанс оказался на самой окраине восемнадцатого округа, и мы въехали в по-настоящему страшное место. Место битых машин, чёрных людей в сланцах, не боящихся холода и дождя, наркотиков, тюрбанов и завуалированных женщин весом килограммов сто двадцать. Витрины в разводах, пустые бутылки, грязь, мусор, босые ноги — всё это было повсюду. Лиза сказала: «Если бы сюда приехал иностранец, он бы никогда не поверил, что находится во Франции. Это другая страна».

Впечатлённые и немного опечаленные пейзажем за окном, мы также получили удовольствие от небольшого спектакля внутри автобуса. Крики и делёжка кресла между местными вызвали головную боль у одной из нас. И тут, друзья, пригодились моя бутылочка воды и парацетамол!

Друг был спасён от боли, мы насмеялись вдоволь (спасибо нашему скептицизму и позитивному настрою), и сорок минут спустя мы были на месте.

И вот здесь началось самое интересное. Огромная вечеринка под открытым небом, состоящая из цирков, шапито, баров, артистов и вкусных хот-догов с нефильтрованным пивом.

Толпа разряженных гостей уже стояла на входе в арку с надписью «Цирк». Леопардовые пиджаки, стразы, парики — всё смешалось в толпе гостей, каждый из которых заплатил пятьдесят евро за билет. Здесь не было представителей «гетто» именно по причине «пятьдесят евро».

Мы встали в очередь для девочек, потому что девочек должны проверять на наличие наркотиков или оружия только девочки. Толпа двигалась и смеялась, в воздухе витала та самая магия, которая кружит голову и шепчет: «Кажется, сегодня я круто оторвусь». Нас вежливо оттеснили в сторону парнишки, везущие целый грузовик со льдом для коктейлей.

Говорят, если тебе не хочется идти на вечеринку из-за подавленного настроения, то, скорее всего, ты потрясающе проведёшь время. Это как святое правило бутерброда, падающего маслом вниз. Ты можешь делать что угодно, надеяться на что угодно, но от тебя ничего не зависит. Он упадёт так, как ему вздумается. А именно — маслом вниз. Это закон физики, закон природы.

То же самое и с вечеринками. Будь то противный дождливый день, неприятности на работе, мелкие неурядицы, лёгкое недомогание — да что угодно! Как только ты попадаешь в хорошую компанию, тебя словно засасывает во временную петлю, ты совершаешь квантовый скачок и — voilà! — оказываешься по другую сторону реальности.

Именно это с нами и произошло.

Мы преодолели сложный путь через городские джунгли, избежали ловушек, опасностей, хищников и жуткую тропическую лихорадку под названием «леворадикализм» (хотя, признаться честно, в таком большом городе, как Париж, очень сложно удержаться от этого соблазна).

Затем мы прошли сквозь врата, которые служили порталом в другое измерение, и оказались на самой настоящей ярмарке!

Эта ярмарка состояла из пяти или шести шатров, каждый из которых был отдельным ночным клубом. Музыка в них была совершенно разная. Под тёмно-серым небом, обещавшим вот-вот разразиться самым настоящим ливнем, раскинулись шапито, брезентовые стены которых дрожали от ударов битов диджейского пульта.

Одна из нас, самая опытная — Лиза, тут же взяла инициативу в свои руки: «Кто хочет в туалет?»

«Я!» — по-солдатски ответили двое из нас.

«Отлично! Нельзя терять ни минуты. Вы идёте в туалет, там уже огромная очередь, а мы в бар за напитками. Там тоже очередь», — скомандовала она.

«Мне пивко!»

«Мне тоже!»

«А мне виски с колой!» — прокричали мы.

«Замётано! Я возьму джин-тоник. С деньгами разберёмся позже», — ответила Лиза.

С этими словами лидеры нашей команды — Лиза и Эва, карьеристки и независимые женщины, удалились в сторону импровизированного бара-палатки.

В туалет, как обычно, хотели мы с Франс.

После известного мне опыта с биотуалетом, в котором твой нос утыкается в дверь (не знаю, кто их конструирует, но им стоило бы задуматься, что они тесноваты даже для такого маленького человека, как я), мы с Франс отправились в бар, где девочки уже взяли напитки. Лиза держала в руках все четыре больших пластиковых стакана, пока Эва играла в успешного нотариуса, деловито расплачиваясь своей платиновой карточкой и небрежно зажимая сумочку от Yves Saint Laurent под мышкой, как бы невзначай показывая всем мужчинам вокруг, что она зарабатывает, делает карьеру и привыкла всё покупать себе сама. И если её интересуют какие-либо отношения, то только очень серьёзные и с серьёзным мужчиной. Поэтому было совершенно ясно, что нашей банде не грозят никакие домогательства.

Мы отошли от бара, Лиза раздала напитки. Как вы догадались, «пиво» было для меня. Мы выстроились в магический круг предков, протянули руки в центр, так, чтобы наши стаканы соприкоснулись. И, древние боги тому свидетели, произнесли заклинание, известное каждой из нас: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!»

Франс сделала глоток и поморщилась. Ещё бы! К несчастью для неё, на мероприятиях для простолюдинов не подают шампанского. Только медовуха!

И дальше началось самое интересное…

Глава 2

«Это только кажется, что за всё платят деньгами. За всё действительно важное платят кусочками души.»

Д. Емец

Мы зашли в диско-шатёр интересующей нас группы — «Bon Entendeur», и по ушам сразу ударили мощные биты техно-музыки. Тёплый воздух обволакивал со всех сторон, и сразу стало немного душно. Но холодное пиво спасало.

Вообще, я такое не слушаю, ибо моя душа принадлежит рок-н-роллу. Ещё в четырнадцать лет я продала душу его создателю, самому дьяволу, и больше не сходила с этой дорожки. А когда душа тебе больше не принадлежит, очень сложно забрать её назад или перезаключить договор.

Франс, кстати, тоже не интересуется этим музыкальным направлением. Она для этого слишком женственна. Но для нас обеих это не имело никакого значения. Самое главное — мы хотели тусоваться! Какая разница, какая музыка, когда такая крутая вечеринка?!

Конечно, Лиза и Эва обожают техно. Они настоящие дети большого города и пережили поистине бесчисленное количество модных тусовок и дискотек (начиная лет с шестнадцати и продолжая по сей день). А мода сегодня и вчера — это техно. Поэтому здесь они были как рыбы в воде.

Народу была тьма-тьмущая. Люди танцевали, пили пиво, поднимая руки вверх, как всегда бывает на концертах. На некоторых были парики — оранжевые и синие, стразы на лицах, очки в форме звёздочек, пиджаки с пайетками. Все улыбались, выглядели вполне доброжелательно и вовсе не противно пьяными.

Вообще, забавно: на этой вечеринке все выпивали, но не было ни одного сильно пьяного, который вёл бы себя слишком развязно или агрессивно. Люди были воспитаны и вежливы.

Девочки хотели подойти поближе к сцене и начали прокладывать себе путь, аккуратно протискиваясь между людьми, держа друг друга за руки цепочкой, чтобы не потеряться.

Я всё смотрела на диджейский пульт, чтобы рассмотреть участников группы, но перед глазами всё расплывалось, потому что пух нежно-розового свитера Франс забивался мне в глаза. Он летал в воздухе, сливаясь со спецэффектами шоу и неоновыми огнями диско-шара. Наверняка я была не единственной жертвой пуха, но людей это не беспокоило.

Мы танцевали, пропевая слова известных нам ремиксов. Звучали голоса актёров из старых французских фильмов. Bon Entendeur часто использует этот эффект в своей музыке. Поэтому мы слышали голоса Брижит Бардо, Алена Делона и Катрин Денёв. Звучала «Le temps de l’amour — время любви» Франсуаз Арди, певицы, которая ассоциируется у всех с восхитительной юностью (неважно, сколько человеку лет).

Её голос заворожил нас: «Это время любви, время друзей и приключений». «C’est le temps de l’amour, le temps des copains et de l’aventure.» «Когда время идёт и проходит, мы не задумываемся, несмотря на раны. Ведь время любви так долго и так коротко. Оно живёт вечно, пока мы помним о нём.»

Эва танцевала, закрыв глаза. Наверное, она забыла о работе, о дипломе, который ещё не дописан, о своих клиентах, холодном офисе, чопорных голосах коллег, которые все старше её. Десять лет учёбы, работы — и вот лицензия нотариуса почти в её кармане. Но ведь сегодня можно об этом забыть? И она забыла. Забыла свои заботы, свою жизнь. И сейчас для неё была лишь одна реальность — фестиваль.

Внешний мир будто исчез для неё, для нас.

Заражённая эйфорией друзей, я тоже танцевала, мечтательно закрыв глаза. Казалось, что мне нужно подумать о чём-то важном, но я совсем забыла, о чём. «Да какая, к чёрту, разница! Самое главное сейчас — это музыка. Я хочу танцевать. Больше всего на свете. Какое это удовольствие — просто танцевать!» Похоже, девочки думали то же самое. Они двигались в такт, а неоновый свет огней освещал их улыбающиеся лица.

Я осмотрелась по сторонам. У всех гостей вечеринки было одинаковое выражение лица. И их лица говорили об удовольствии, которое они испытывали. Будто сладкий наркотический парадизиак проник в вены и заставил нас забыться.

Разве это не здорово? Вам бы этого не хотелось? «Забыться», уйти от проблем, стереть свою существующую жизнь из памяти и жить только одним моментом? Жить кайфом, удовольствием… Ну, хотя бы один день?

В какой-то момент стало слишком душно (лично мне было сто процентов окей), но Лиза отправилась на поиски раздевалки, сказав нам стоять именно там, где она нас оставила. Она подхватила Франс под руку, и они быстро исчезли из нашего поля зрения. Я лишь успела крикнуть им вслед: «Не забудьте найти стенды с едой! Я голодная!» А я действительно была очень голодна.

Я спросила у Эвы: «А ты есть не хочешь?» Она отрицательно покачала головой, блаженно улыбаясь, засунула свою загорелую руку в карман розового пиджака в клетку и извлекла оттуда синюю электронную сигарету, которую французы теперь называют «пёф» вместо «сигарет электроник». Приложила её к губам, глубоко затянулась и выдохнула дым, который тут же накрыл нас мятным облаком.

И зачем я только спросила у неё про еду? Знала же, что эта девица питается только вином и сигаретами.

Однако надо добавить, что её совершенно «немодные» вредные привычки не мешают ей быть в тренде! Она не ест фуа-гра, потому что не желает поддерживать убийство несчастных уток, продала все свои пальто из натурального меха и вот уже несколько месяцев курит «пёф» без никотина! А это, господа, достижение!

Через десять минут девочки вернулись, и наша команда вновь была в сборе. Никакой раздевалки они, конечно же, не нашли и вернулись всё в тех же куртках. Зато нашли напитки! Каждая держала в руках по два пластиковых стакана.

«Какой-то симпатичный парень в толпе пытался обнять меня и заставить с ним танцевать! Сумасшедший!» — сказала Франс, пряча довольную улыбку. Лиза засмеялась ей в ответ, подначивая подругу: «Надо было потанцевать с ним, если симпатичный! Может, это был твой краш?»

«Ещё чего!» — закричала Франс, краснея от удовольствия.

«А вот это уже интересно! Покажи, где он?» — встряли мы с Эвой. Она показала пальцем на высокого блондина в кожаной куртке. Красивые скулы, голубые глаза. Парень и впрямь был хорош! И он в упор смотрел на нашу группу. Он улыбался, и что-то такое было в его взгляде — что-то гипнотическое.

«Он на нас смотрит!» — я ткнула Эву локтем под бок.

«Вижу, не толкайся», — ответила она.

«Чёрт, а парень и правда красавчик», — сказала Лиза, и её взгляд загорелся интересом.

«Он идёт сюда!» — возбуждённо прокричала Франс.

«Привет. Как вам музыка?» — спросил он.

«Отлично», «Да», «Супер», «А тебе?» — ответили мы хором.

«Неплохо. Я заглянул сюда всего на минут пятнадцать. Мои друзья остались в другом шатре, слушать другого диджея. Уже хотел уходить и вдруг увидел вас. Я Натаниэль, кстати.»

«Франс», «Эва», «Анна», «Лиза. А что там за музыка?» — ответили мы.

«Ну, я бы сказал, она жёстче этой. Вы тут одни, без друзей?» — он вдруг сменил тему и заинтересованно ждал ответа.

«Мы вчетвером. Без парней, если ты это имеешь в виду», — ответила Франс.

«Тогда, может, пойдёте со мной? Там музыка круче. Не пожалеете. А потом я покажу вам кое-что очень крутое», — и он загадочно улыбнулся.

Что же такое крутое он может показать? Ну ладно, что может случиться? Тут полно народу. Все единогласно решили последовать за ним.

Пока мы двигались цепочкой сквозь толпу, Эва сказала: «И что он собрался нам показать?» Лиза ответила с каменным выражением лица и смехом в глазах: «Может, то, что у него в штанах?»

Мы вышли на улицу, и я с удовольствием вдохнула прохладный воздух. Уже наступили сумерки, но ещё не стемнело. Лёгкие капли дождя падали с неба и приятно касались лица. По пути в другой шатёр я купила всем по вегетарианскому хот-догу. К сожалению, других не было. Но есть хотелось до безумия. И в конечном итоге мы правильно сделали, что слегка подкрепились. Потому что то, что ждало нас дальше, требовало сил.

Странная девушка в готической одежде снимала нас на камеру и спрашивала, нравятся ли нам хот-доги. Пришлось из вежливости соврать, что да.

Мы подошли к большому шатру с красной крышей. Парень отодвинул занавес, пропуская нас внутрь, и сказал: «Мой друг — один из организаторов вечеринки. Здесь есть парочка VIP-аттракционов, которые вам точно понравятся.»

Мы зашли внутрь и осмотрелись. Музыка здесь была немного громче, чем в предыдущем шатре, и жёстче. В этих треках не было слов, это не ремиксы романтичных старых песен. Лишь биты техно, наложенные на восточную мелодию.

Дизайн шатра восхищал своей экзотичностью. Изнутри он был оформлен в стиле индийского замка. Буддийские скульптуры стояли вдоль зеркальных стен, и отражение гостей в этих зеркалах создавало впечатление миража в свете розовых и голубых огней. Мираж — иллюзия, вот чем было это место. Скрытый от всего мира храм, в котором тысячи приглашённых устроили музыкальную вакханалию с алкоголем и чувственными танцами.

О да, людей было не счесть. И никому не укрыться от тесного контакта с другими гостями. Все касались друг друга, танцуя, словно старые знакомые.

«Я же сказал, здесь круче», — сказал наш новый знакомый, или, скорее, прокричал.

Пока девочки осматривались, он наблюдал за ними, рассматривал их. Я видела его глаза, и в них было что-то, что не обещало ничего хорошего. Что творилось в голове этого парня?

Неожиданно в самом центре танцпола толпа расступилась, и разодетые в цирковые костюмы актёры начали разогревать публику, создавая круг. Розовый прожектор осветил потолок, и с него змеёй спустилась белая ткань, наподобие каната.

В центр круга выбежала красивая девушка с длинной чёрной косой. Её спортивное тело было обтянуто белой тканью с нашитыми переливающимися стразами. Костюм облегал её, как вторая кожа. Она не была худой, но и не была толстой. Я бы назвала её «аппетитной».

«Она аппетитная», — вторил моим мыслям Натаниэль. Ого, мы думаем об одном и том же.

С разбегу она запрыгнула высоко на верёвку и зацепилась ногами, как пантера, схватившая добычу. Девушка изгибалась, делая шпагат, ползла на самый верх, отпускала ткань и летела в свободном полёте, обмотанная верёвкой. Все затаили дыхание. «Она разобьётся!» — крикнула Франс, зажимая рот рукой. Но гимнастка остановилась головой вниз, фиксируя верёвку ногами, всего в нескольких сантиметрах от пола. Толпа взорвалась аплодисментами и криками восхищения.

Я понимала реакцию людей. Человеческое тело способно на невероятные вещи.

«Человеческое тело способно на невероятные вещи. Особенно женское», — сказал Натаниэль, закуривая сигарету.

Он что, читал мои мысли?!

Золотая зажигалка, которой он поджёг сигарету, — на ней рисунок: голова пуделя. Сумасшедшая мысль пронеслась в голове: «Пудель. Такой был на трости Завулона в „Мастере и Маргарите“ Булгакова. Знак Люцифера». Мои друзья знали об этом? Боюсь, они не читали русских писателей. А этот парень? Он знает о символе?

Я поймала на себе его подозрительный взгляд и резко сделала шаг назад от неожиданности. Глупости, он не мог читать мои мысли.

Он курил сигарету, удерживая её между пальцами правой руки. На пальце перстень, но не разобрать, что там. Другой рукой он потрогал Эву за плечо, наклонился и что-то шепнул ей на ухо. Он откровенно гладил её плечо. Она смеялась над его словами. Что это с ней? Она никогда и никому не позволяла прикасаться к ней в первые минуты знакомства. А теперь вела себя так, будто это её старый друг.

Он снова обернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Он будто загипнотизировал меня, как удав, который ловит взгляд мыши перед тем, как проглотить её целиком. Мышь трясётся от страха, но не может перестать смотреть, не может двигаться. Её словно парализовало. Только это был не хладнокровный удав, а самый настоящий человек с горячей кровью, текущей в венах, и бьющимся сердцем. И от этого человека шло некое тепло, которое согревало.

Удивительно, но чувство подозрительности исчезло. Спокойствие, смешанное с удовольствием, накрыло волной мой разум. «Крутая вечеринка!» — прошептала я хриплым голосом.

Мне захотелось, чтобы он тоже потрогал меня за плечо, как трогал Эву. Но он почему-то стоял около неё. Наверное, она ему понравилась. Не хотелось разрушать их интим, но он мог бы сказать что-то и нам. Почему он шептался только с ней? Это нечестно! Странные мысли в моей голове сводили меня с ума.

«Который час?» — спросила Франс. Эва посмотрела на часы, чтобы ответить, но её брови нахмурились.

«Не знаю, они остановились.»

«Как это остановились?» — удивилась Франс. — «Ты что, давно не меняла батарейку?»

«Меняла. Странно. Чёрт, надеюсь, они не сломались. Их подарил дедушка», — она стучала пальчиком с аккуратным маникюром по стеклянной поверхности Rolex, и её ухоженное лицо выражало полное недоумение. — «Они у меня уже десять лет, такого никогда не было.»

Лиза задрала рукав чёрного пиджака и посмотрела на свои часы.

«А! Мои тоже остановились!»

Мы с Франс не успели отреагировать на этот странный факт, как Натаниэль схватил руку Лизы и, слегка поглаживая её, сказал: «Забудь о времени. Сегодня тебе это не понадобится. Думай только о том, что происходит сейчас.» Она хотела вырвать руку из его хватки, гневно вскинула голову, чтобы что-то сказать, но слова так и не вылетели из её уст. Она замолчала. Она загипнотизированно смотрела ему в глаза и не могла вымолвить ни слова. Он её зачаровал? Да, похоже, сила его харизмы не имела границ.

Затем он посмотрел на обеспокоенную Франс, улыбнулся и сказал: «Сегодня ты будешь только веселиться. Завтрашнего дня нет.» И она улыбнулась в ответ:

«Окей, шеф. Если это ты написал правила вечеринки, так тому и быть.»

«Всё верно. Их написал я», — сказал он.

Глава 3

«Если вы не испытываете желания преступить хоть одну из десяти заповедей, значит, с вами что-то не так.»

Гилберт Кит Честертон

Прошло около часа, мы танцевали, кричали и веселились вовсю. В какой-то момент Натаниэль предложил нам выйти на свежий воздух. Идея была неплохой, но согласилась только Франс, все остальные остались на месте. Они переглянулись и направились к выходу, протискиваясь сквозь толпу.

Они вышли на улицу и с удовольствием вдохнули прохладный воздух. Время близилось к полуночи, и наконец-то наступила долгожданная темнота, которая прячет в себе мистерию и дышит началом каких-нибудь приключений. Вся территория цирка ожила другими красками. Палатки, стенды и шапито зажглись фонариками и гирляндами. Прогуливающиеся на огромных деревянных ногах клоуны веселили гостей. Один из них надувал мыльные пузыри, опуская большую пластиковую палку в ведро, наполненное пеной. Эти мыльные пузыри, подсвеченные вечерними огнями, разлетались повсюду и терялись где-то в чёрных небесах бабьего лета.

«Ты куришь?» — спросил Натаниэль, усаживаясь на деревянную скамью недалеко от клоуна с мыльными пузырями.

Франс грациозно села рядом. «Вообще нет, но на вечеринках могу иногда», — ответила она, подняв ладонь и выставив два пальца, как бы удерживая сигарету. Он тут же дал ей сигарету и сказал: «Понимаю, многие мои друзья делают то же самое. А я курю всегда. Не могу избавиться от вредных привычек.»

«Ты делаешь то, что хочешь. Это совершенно правильно. Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в удовольствиях», — ответила она, глубоко затянувшись.

Она протянула руку и лопнула пальцем мыльный шар, который кружился всего в нескольких сантиметрах от неё, переливаясь разными цветами. Шар лопнул и разлетелся в воздухе на множество частиц, обрызгав её пальцы.

Натаниэль улыбнулся и посмотрел на Франс удивлённым взглядом, в котором сквозило некое удовлетворение: «Ты правда считаешь, что мы можем делать всё, что захотим? Ты вроде бы говорила, что ты юрист. Юристы — либо праведники, соблюдающие закон, борцы за справедливость, полные морали, либо, наоборот, продажные и бесчувственные. В жизни не поверю, что ты относишься ко второй категории.»

«Это никак не связано с моей работой. Я хороший юрист, и да, я верю в мораль. Но не в субботу вечером после двух коктейлей», — засмеялась она, кокетливо запрокинув голову назад. Свет праздничных огней отражался в её иссиня-чёрных волосах, унаследованных от южноамериканских родственников.

«Мне нравятся твои волосы», — сказал Натаниэль, не отрывая от неё взгляда. — «Значит, в субботу вечером после нескольких коктейлей у тебя нет морали?» — допытывался он.

«Может быть. Кстати, я не расслышала, когда мы были внутри, — музыка была слишком громкая. Чем ты занимаешься?» — спросила она.

«Аналитик компьютерного программного обеспечения. Звучит жутко, да? Ты выглядишь удивлённой», — ответил он.

«Вовсе нет. Просто весь твой внешний вид никак не вяжется с такой профессией. Ты такой живой, активный, что ли. В моей профессии я иногда встречаю аналитиков. Все они — ботаники, компьютерные черви, помешанные на цифрах», — вежливо объяснила Франс.

«Не обманывайся моей внешностью. Я действительно компьютерный червь», — ответил Натаниэль, положив руку на её колено, обтянутое кожаными байкерскими штанами. — «Но это не значит, что я „неживой“. В офисе я помешан на своей работе, зануда, нуждающийся в немедленном результате, способный идти напролом и добиваться своей цели любой ценой. А здесь я другой, здесь на мне нет старого костюма, нет правил, здесь я настоящий. Здесь нет конкуренции, нет обязательств и желания кому-то что-то доказать. Здесь я отдаюсь полной свободе, живу одним днём. А ты?» — последние слова он прошептал ей на ухо, почти касаясь губами.

«Вне офиса и вне рабочих будней мы все другие люди», — тихо ответила она и убрала его руку с колена, затушив сигарету о скамейку. — «Вернемся назад?»

«Конечно», — тут же переключился он, нисколько не смущённый её игнорированием явного намёка. Наоборот, это только раззадорило его. Он улыбался и чувствовал себя очень уверенно.

Этот парень всегда улыбался. Он желал расположить к себе доверие. И у него это хорошо получалось. Несмотря на его нескромное поведение, Франс он очень нравился. Она не могла позволить ему прикасаться к себе вот так. Но в душе ей этого очень хотелось. Она смотрела на своё колено и думала о его руке, которая только что там была, всё ещё хранившей его тепло. Да, ей хотелось, чтобы этот красивый парень потрогал её ещё. Но принципы, вездесущие принципы не позволяли ей расслабиться и разрешить ему какие-либо вольности! «Чёртовы принципы! Они всегда мешают нам жить!» — думала она.

Телефон Натаниэля завибрировал, он достал его из кармана чёрных джинсов. На голубом фоне экрана высветилось сообщение: «Чувак, где ты? Мы уже заждались! Ты ведёшь девчонок или нет? Ярмарка скоро начнётся!»

Он посмотрел на Франс и сказал очень доброжелательным голосом Люцифера: «Думаешь, ты и твои очаровательные подружки согласитесь присоединиться к моим друзьям в VIP-зоне для особых клиентов?»

Она смотрела на него и понимала, что будь это какой-нибудь обыкновенный парень, она бы запросто сказала «нет». Но не с ним, не сейчас. Натаниэль был неописуемо красив, мужественен и, очевидно, умён. От него исходила такая харизма, что даже ни одна монашка не сказала бы ему «нет». А Франс не была монашкой. Да и её подруги тоже.

«Натаниэль предлагает присоединиться к его друзьям в VIP-зоне. Что думаете?» — прокричала Франс, обращаясь к девочкам. Мы танцевали и, кажется, совсем забыли о них. Лиза посмотрела на Натаниэля, потом на Эву.

«А что за друзья? Тут вроде тоже отличная обстановка», — сказала она, пожав плечами. Её не очень-то интересовало его предложение, она прекрасно проводила время со своими друзьями, танцуя и слушая любимую музыку. Почему она должна идти куда-то с этим незнакомым парнем? Ещё какие-то друзья. Может, они окажутся занудами или, того хуже, политически «левыми». Её и так изрядно утомило общение с людьми, она устала играть роль строгого начальника финансового отдела, каждое утро надевать брючный костюм и прятать синяки под глазами от недосыпа. Здесь ей просто хотелось танцевать и быть самой собой. Здесь на ней стоптанные кеды, потёртые джинсы и никакого затянутого пучка на голове.

Если говорить по правде, её очень радовало, что во время ковида и после больше не нужно было целовать и обнимать людей при встрече. Но прошло много времени, все расслабились и восстановили прежнюю традицию. Это всё к чему? А к тому, что если бы они пошли тусоваться с друзьями Натаниэля, то, помимо разговоров о политике, ей пришлось бы ещё со всеми перезнакомиться и поцеловаться. Фу. Нет уж! Лучше быть среди своих.

«Там тоже музыка неплохая. Есть бар с коктейлями», — ответил он, насмешливо глядя на её стакан с джин-тоником. — «Что-то мне подсказывает, что ты бы хотела выпить чего-нибудь другого. И ещё будет шоу, тебе понравится. Это совсем недалеко, в таком же шапито, как этот. Только там будут гости, которые заплатили за билет гораздо больше, чем все эти люди.»

«Но у нас нет таких билетов», — настойчиво продолжала она.

«Тебе и твоим подругам они не нужны. Я проведу вас как своих гостей. Я же сказал, мой друг — один из организаторов мероприятия. Я здесь имею право абсолютно на всё! Захочу привести красивых девчонок с собой — приведу!» — засмеялся он, обращая свои слова в шутку.

Лиза смотрела на него и говорила себе, что, наверное, ещё никогда не видела таких синих глаз, как у этого парня. В этих глазах было всё: острый ум, веселье и целый океан интригующей загадочности, которая обещала удовольствие. Ей вдруг стало непонятно, почему она упорно продолжала говорить «нет», хотя её сердце кричало: «Да, да, да и ещё раз да!» Ей хотелось последовать за ним, куда бы он ни позвал, сделать что-то, что бы он ни попросил. Он влиял на неё каким-то странным образом.

Она с силой заставила себя оторвать взгляд от его глаз и нервно поправила выбившуюся из причёски каштановую прядь. У Лизы очень красивые густые волосы. И непонятно, от кого она их унаследовала — от своего французского отца или матери-немки. Глаза серо-голубые, такой цвет тоже довольно редкий.

Что же касается её мыслей, она не понимала, что с ней творится. Её чопорная немецкая строгость говорила ей, что не стоит идти куда-то с незнакомцем, однако французское безрассудство желало тотчас же броситься в авантюру. И французская сторона, разогретая двумя выпитыми коктейлями, одержала верх. Да и вообще, дело не только в сложности её характера, а в том самом чувстве, которое есть в сердце человека лишь в юности, которое заставляет его трепетать, желудок сжиматься, а глаза гореть. Это то самое чувство, которое вызывают в нас особенно привлекательные люди.

«Да, вообще, думаю, идея отличная. Если нам не понравится, мы вернёмся сюда», — сказала она.

«Это вряд ли», — прошептал Натаниэль, хищно улыбаясь. Он прошептал эту фразу настолько тихо, что ни одна живая душа не услышала его.

***

Что же касается самого парня, он был безумно доволен. Всё складывалось просто прекрасно. Придя на эту вечеринку, он знал, что, как обычно, подцепит девчонок, приведёт их к остальным, и они устроят охоту, весёленькую игру «жертва и хищник». С этим у него никогда не было проблем. Благодаря его смазливой внешности девушки всегда соглашались последовать за ним, куда бы он их ни позвал. Натаниэль также знал, что он умён и поэтому может запудрить им мозги всякой ерундой. Они следовали за ним, как котята.

Но с этими девицами всё было сложнее. Он уже целый час выплясывал с ними, как идиот, а они всё никак не соглашались пойти с ним. Чёртовы гордячки из буржуазных семей! Обычно он мог легко уломать даже богатеньких. Потому что все они привыкли к роскоши и высоко себя ценят, считая, что относятся к высшему классу общества. Поэтому выбирают парней, способных обеспечить им нужный статус и комфорт. Девчонки из простых семей тоже гонятся за деньгами и удовольствием, но они честны с собой. Что же до буржуа, это иной вид лицемерия. Они считают, что сами обеспечивают себя, стремятся к равноправию, кричат во всё горло, что не деньги даруют людям счастье, но почему-то не ходят на свидания с теми, у кого нет семейного домика для каникул в Мерибеле.

Этих было сложно уломать. Создавалось впечатление, будто они и впрямь плевали на его внешность и статус. Он не заметил ни одного брошенного украдкой взгляда на его Rolex, ни радости от того, что он знал организаторов вечеринки. И они не засматривались на его внешность. Особенно самая высокая воротила нос больше всех! Как её там, Лиза? Этим она заводила его больше всего. Он любил высоких и, как все мужчины, любил сопротивление.

Конечно, Натаниэль мог махнуть рукой и зацепить других, но он был не так прост. Чем ближе срок его восхождения, тем сильнее ему хотелось особенных жертв, достойных его самого. Так гораздо увлекательнее, азартнее. Эти девочки были красотками, но, что самое важное, далеко не глупы. А значит, охота будет дольше и интереснее.

***

Мы вышли из шатра и направились в сторону небольшого леса, который находился прямо за ограждением. У выхода была припаркована машина — чёрный кабриолет Maserati.

Прежде чем сесть в машину, я обернулась назад. Там, через поле, виднелись шатры с людьми, огни и лёгкий туман. Музыка звучала уже не так громко, и воздух стал холодным. Я и не заметила, как далеко мы отошли.

«Но ты сказал, что это недалеко», — с подозрением сказала я, не решаясь сесть в машину. Все уже запрыгнули внутрь и с нетерпением смотрели на меня. «Анна, давай, мы теряем время!» — прокричала Франс.

Натаниэль держал дверцу машины открытой, приглашая меня сесть. На секунду мне показалось, что в его глазах промелькнули злость и нетерпение. Но уже через мгновение они исчезли, и на их месте вновь были доброжелательность и спокойствие. Елейным голосом он проговорил: «С Берислав! Садись в машину, Анна, шэри (дорогая), к чему это ребячество? Твои подружки здесь. Ты же не боишься меня, блонди?»

«Нет, что за глупости? Чего мне бояться?» — ответила я, смущаясь своего поведения. Мне не хотелось портить всем праздник и вести себя по-детски. Я плавно опустилась на заднее сиденье и подпрыгнула от неожиданности, когда он резко захлопнул дверь. Ну и обращение! И куда делись его манеры? Он мог запросто прищемить мне пальцы!

Глава 4

«Карнавал во всех странах света, сохранивших этот похвальный обычай, есть пора свободы, когда люди самых строгих правил разрешают себе безумства.»

Александр Дюма, «Граф Монте-Кристо»

«А ты бы хотела сделать что-то действительно безумное? Забыть заботы, работу, правила, навязанные социумом?» — спросил Натаниэль, глядя на Лизу, которая снимала сторис для соцсети. Он умело вёл машину одной рукой. Лиза сидела рядом с ним на переднем сиденье кабриолета, мы втроём — сзади. Дул холодный ветер, развевая волосы во все стороны. Она смеялась, наводя камеру на нас — взлохмаченных и раскрасневшихся. Вспышка слепила глаза. Мы ехали по пригородной зоне, по узкой пустынной дороге. С обеих сторон был густой зелёный лес, освещённый полной луной. Не было ни одного фонаря, ни одной встречной машины. Только мы.

«Да, пожалуй. Сделать что-то безумное сегодня вечером — это мне по душе», — ответила она и залилась смехом. «Эй, отметь меня в сторис!» — крикнула я, пытаясь убрать волосы с лица и хоть что-то разглядеть. Я поднялась и заглянула ей через плечо. — «Покажи! Мы красотки?» Она показала видео: на нём мы, и в самом конце, всего на секунду, профиль нашего нового друга. «Отметь Натаниэля. У тебя есть аккаунт?» — спросила я.

«Нет, у меня вообще нет соцсетей. Я их на дух не переношу. Предпочитаю живое общение», — небрежно ответил он. «Понимаю. И никогда не было?» — допытывалась я. «Нет», — резко отрезал он.

Через минут пятнадцать мы, наконец, доехали до его вечеринки. Это место выглядело почти так же, как цирк, в котором мы были до этого. Только окружающие территорию ворота были выше и толще.

Оставив машину на парковке, расположенной в ста метрах от ограждения, мы направились ко входу.

Натаниэль поприветствовал грозного вида охранника, стоящего у входа, и показал ему чёрную пластиковую карту. Скорее всего, это билет или карта клуба. Осмотрев нас и наши сумки, охранник без проблем пропустил нас внутрь.

«Ну вот. Добро пожаловать на карнавал!» — радостно сообщил блондин, обнимая за плечи Франс и меня.

Он не слукавил, когда сказал, что эта вечеринка для избранных. Здесь были расположены несколько больших шапито с музыкой, палатки, столики, множество мини-баров, официанты, которые разносили закуски и шампанское.

К нам тут же подошёл один из них, держа на подносе бокалы. «Добрый вечер, дамы и господа. Бокал шампанского?»

«Да», «Спасибо», «Супер», «С удовольствием», — в один голос сказали мы четверо.

«Пойдёмте чего-нибудь перекусим», — предложил наш друг. Мы подошли к столику с едой, на котором лежали мини-бутерброды с лососем, мини-блинчики с чёрной икрой, мини-перчики, фаршированные сыром, и прочие вкусные деликатесы. «Да, пожалуй, это поинтереснее вегетарианского хот-дога», — совершенно невоспитанно сказала я, закидывая в рот сразу два мини-блинчика с чёрной икрой.

Мы с подругами переглянулись. Неловкая тишина вдруг повисла в воздухе. «Сколько у этих людей денег?» — прошептала мне на ухо Франс.

Хороший вопрос. Я жевала фаршированный перчик и оглядывалась по сторонам, пытаясь оценить обстановку и этих самых ребят, которые могли позволить себе такую вечеринку. Гостей здесь было не так много. Человек сто, если навскидку. Люди всех возрастов, от двадцати пяти до пятидесяти. Одеты по высшему разряду: дорогие туфли, кожаные мокасины, ухоженные девочки и мальчики. И вот что ещё интересно: на некоторых гостях были карнавальные маски.

«Почему на некоторых людях маски?» — спросила Эва, затягиваясь электронной сигаретой.

«Не все присутствующие здесь хотят раскрывать свою личность. У некоторых есть семьи, серьёзная работа. Поэтому, развлекаясь, они предпочитают небольшую конспирацию», — ответил Натаниэль.

«А чего им бояться? Все имеют право развлекаться. Или ты хочешь сказать, что они здесь принимают запрещённые вещества или изменяют своим жёнам?» — продолжила она.

«Это и ещё многое другое», — ответил Нат, сладко улыбаясь. — «Ну, вы же не маленькие, чтобы я объяснял вам, как развлекаются взрослые. Давайте я лучше познакомлю вас с остальными. Скоро начнутся шоу и конкурсы. Моя любимая часть.»

***

Натаниэль был безумно счастлив, что они наконец-то доехали до места назначения. В какой-то момент он чуть не сорвался и не нагрубил этой мелкой блондинке, которая так подозрительно смотрела на него и не хотела садиться в машину. Она была самая болтливая и этим жутко его раздражала. Он ненавидел болтливых. Хорошо бы избавиться от неё быстрее остальных.

В последнее время ему было всё сложнее себя контролировать. А ведь он должен быть очень осторожен, чтобы никто и никогда не узнал его секрет. Абсолютно никто, даже его так называемые «друзья», другие члены клуба.

Он, так же как и они, верно хранил тайну существования клуба, не трепался и не кичился своим богатством. Он хорошо играл роль порядочного человека, делая карьеру. Он даже специально подружился с несколькими коллегами и почти каждую пятницу ходил с ними в паб после работы, а каждый четверг — в спортзал. Это, конечно, жуткая каторга — слушать их скучные истории и делать вид, что ему интересна их посредственная жизнь. Но ничего не поделаешь, он ничем не должен был выделяться. Иначе он рисковал выдать себя.

Он состоял в клубе уже три года, и они полностью ему доверяли. Для Натаниэля это не составляло труда. Его внешность, ум, чувство юмора притягивали людей, и он легко мог заполучить их доверие.

Клуб существовал уже довольно давно, с начала двухтысячных. Богатенькие ребята собирались на вечеринку, приглашали незнакомых жертв — девушек и парней — и устраивали разного рода аттракционы с препятствиями. Они запускали жертв, которые думали, что это обычный невинный аттракцион, в ангар, стены которого были сделаны из непропускающего звук материала, и начинали охоту, преодолевая эти препятствия. У приглашённых жертв не было оружия, и они не подозревали об опасности. Что же касается самих заказчиков (то есть членов клуба), то они были вооружены и осведомлены об опасностях, которые их ожидали.

Цель всего этого мероприятия у всех была разная. Кто-то хотел как следует повеселиться, удовлетворяя жажду крови, насыщаясь запахом адреналина своих жертв, а кто-то хотел поохотиться на молоденьких девочек с целью удовлетворения своего сексуального аппетита. В общем, цели разные, но идея одна: желание забыть реальность, делать что вздумается, без каких-либо последствий. Стать «монстром» хотя бы на одну маленькую ночь. В любом случае, никто и никогда не узнает, что именно здесь произошло.

В конце пути всегда был победитель. Тот, кто первым добирался до трофея, безоговорочно получал его в полное владение. Обычно это были какие-нибудь дорогие игрушки.

Натаниэль побеждал дважды. Он мог бы побеждать и чаще, но его это не особо интересовало. Он жаждал участия, а не победы. Хотя полученные трофеи лежали у него в офисе на полке и дарили ему приятные воспоминания.

Но Натаниэль был особенным, он всегда это знал, с самого раннего детства. Он видел и понимал вещи, которые другим невдомёк. В отличие от членов клуба, он преследовал более благородные цели, которые могут себе позволить лишь высшие существа. А он — высшее существо. Он превосходил всех по разуму и способностям.

В школе он без труда получал хорошие оценки, легко поступил в высшую школу, окончил её с отличием. На работе его обожали, женщины сходили по нему с ума. В общем, он во всём всегда был лучшим.

А потом в его жизни появилась высшая цель. Он стал избранным.

Однако у него осталось не так много времени, чтобы завершить всё, что он запланировал. Он, конечно, и так многое сделал. Но хотелось бы успеть больше. До восхождения оставалось совсем немного.

Сейчас он стоял чуть в стороне, курил сигарету и наблюдал за своими новыми подружками, стоящими у стола с закусками. Они мирно переговаривались с другими гостями, ни о чём не подозревая.

Вдруг резкая боль пронзила голову, отвлекая его от приятных размышлений. Он зажмурился на секунду, чтобы сдержать головокружение, достал из кармана таблетку и проглотил её насухо, без воды. Через минуту боль притупилась, а затем и вовсе исчезла.

Он подошёл к своим девочкам, демонстративно показывая другим гостям, что именно он их привёл, и сказал: «Ну что, let’s start the bounty hunting!»

***