Бесплатный фрагмент - Вампирский цикл

ПРЕДИСЛОВИЕ

Творчество всегда многогранно. В разные периоды своей жизни я обращался к разным стилям, часто пытался разрабатывать непривычные для себя направления в литературе, руководствуясь только духом свободы и полетом фантазии. Под влиянием мистики и эзотерики в 1990 году мною был написан и издан малым тиражом сборник стихов под названием «Вампирский цикл». Сборник вызвал неподдельный интерес у большинства читателей. Стиль, в котором были написаны стихотворения тогда еще названия не имел, поэтому в литературных кругах его условно назвали русской неоготикой. Определение на мой взгляд весьма спорное… Однако, спустя много лет, я заметил, что ряд моих стихов продолжают интересовать читателей, поэтому решил дополнить и переиздать «Вампирский цикл». И дать возможность массовому читателю заглянуть в творческую лабораторию тех лет. Иногда меня просят внятного определения русской неоготики. Могу ответить, что в моем представлении русская неоготическая поэзия — это мощная энантиодромия эроса и танатоса, сопряженная с богоискательством в гностическом представлении мира. Неоготическому стилю присущ дух свободы, изящество и устремленность вверх. Сверхзадачей его является воссоздание изначальных представлений о иерархии и месте человека в структуре мироздания… Но это только сухие термины. А всё, как обычно, сводится к художественной привлекательности произведений.

Валерий Симанович

НОЧНАЯ ЭЛЕГИЯ

 Тонкие, прозрачные ладошки,

Быструю смешинку на губах

И глаза большой сиамской кошки

Вижу по ночам в тревожных снах.

…Так мучительно пылают розы

В лунном серебре пустых садов!

Тает незнакомый отголосок,

Унося во тьму обрывки слов…

И, взлетев эфирною душою

Выше предрассветных облаков,

Я смеюсь и плачу над собою,

Не найдя бредовую любовь.

ЖЕЛЕЗНАЯ РОЗА

Умирая, мой друг

                                  подарил мне железную розу.

На её лепестках запеклась почерневшая кровь.

И теперь по ночам с ощущением тайной угрозы

Он приходит ко мне

                                     в череде утомительных снов.

Наклоняясь, беззвучно

                                     разбухшими шепчет губами,

Полыхая бездонным провалом

                                                          горящих глазниц.

А наутро уходит незримыми смертным путями,

Оставляя гнетущий,

                                пронзительный скрип половиц.

Лишь набросит рассвет

                                   мне на окна багровые тени —

Злополучная роза,

                                     почувствовав зов пустоты,

Оживёт и, исчезнув, появится в небе весеннем

Воплощением утренней,

                                           яркой, томящей звезды.

Ослабеет дыханье от тонкой трепещущей боли,

Потускнеют глаза,

                                побледнеет, набрякнет лицо —

Так железная роза моей наливается волей,

Чтоб из ада вернуть

                                    неугодных судьбе мертвецов.

ЗИМНЯЯ КАРТИНА

Луна прорвать

                       пыталась тщетно

Небес свинцовые завесы.

Норд-ост ревел

                  над морем хрипло.

Сбивались с курса корабли.

Прибой швырял

                    на берег льдины,

Пугая одиноких чаек…

Дробились звуки.

                         И как струны

Стонали тяжко провода.

А в тихой гавани,

                              у мола,

Восторженно смеялись люди,

Звучала музыка, и лилось

            Струёй кипящее вино.

Морозный ветер жёг мне щеки.

            Душа желала откровений.

И жадный взор искал причину

Остаться раз и навсегда

            У края ледяного моря, —

Питаться мощью зимних бурь.

АГАТЫ

Мне прилив оставил в легкой пене,

Позабыв, прозрачные агаты,

Словно слёзы призрачной Сирены,

Ощутившей боль чужой утраты…

В глубине камней укрылась нежность,

Тайна робких встреч и поцелуев,

Лучезарные мечты и безмятежность —

Всё, о чём ночами я тоскую,

Что вернуть пытаюсь. Но, как прежде,

Утренний прилив следы смывает.

И упорно глупые надежды

Сердцу не прощает, не прощает…

ДЕВОЧКА

Во мраке запутанных улиц

Невольно почувствуешь дрожь,

Заметив немое виденье,

Как будто сверкающий нож:

Прекрасную тихую девочку

С затмением солнца в глазах,

С восторженной хищной улыбкой

На чувственных тонких губах.

Она пролепечет: «Любимый…»

Почувствуешь цепкость руки,

И сладким ночным поцелуем

Сомкнутся на горле клыки…

ВЕТЕР — ДЕМОН

Ветер-демон нёс меня к востоку,

Разрывая грозовые облака.

Пустоглазый, злобный и жестокий,

Словно зверь, попавшийся в капкан.

Он кружил над вечными лесами,

Вырывая их с корнями из земли.

Засыпал долины пеплом и камнями,

То срывался в рокот, то скулил.

Я сидел, схватившись за загривок,

На его невидимой спине,

Выверяя путь свой без ошибок

К тёмной, неизвестной стороне.

Где-то там языческие боги

Предначальных, выцветших времён

Укрывают в призрачных чертогах

Тайну первых чисел и имён…

Отыщу рунические строфы,

Прошепчу, и сгинет навсегда

Бесконечный сон Ильдабаофа,

Не оставив в мыслях и следа.

ЖАБЬЯ КРОВЬ

Никто не знал: Земля и Небо

Встречались тайно по ночам.

И мы, поверивши в нелепость,

Дарили жизнь своим мечтам.

И чувства множились стократно,

Насквозь пронизывая ночь.

И первозданное стаккато

Рвало с души лохмотья прочь.

И Дух всходил над бездной яви

В сиянии ночных светил,

Всходил и единеньем правил

Превознесённых слов и сил…

А мы того не замечали,

Найдя бутылочное дно.

И жабьей кровью называли

Густое терпкое вино…

***

Я сплю, но снова для меня

Иллюзия настойчиво рисует

На крышах города дождями пастораль.

С неё сотру туманную печаль —

И сердце, вздрогнув, заликует

Упрямым языком огня.

Всё в мире охватила мгла,

Но шёпот поднебесной высоты

Зовёт из плена суеты куда-то вдаль.

И губы вторят: «Ничего не жаль…»,

В овраге ждут озябшие цветы.

И храм души звонит в колокола.

Случайный унисон почти не слышим,

Неповторим ни в чувствах, ни в тонах.

Былое — прах. И наша память умерла.

Остались лишь слова: «Нет зла.

Весь мир любовью движим,

Ищи её в обычных мелочах…».

ВЕСНА

Я молчу:

Одинок, неподвижен.

Много дней в переулках пустых

Наблюдаю, как падают с вишен

Лепестками

на землю

мечты.

Знаю:

глупость дошла до предела,

но иначе нельзя объяснить,

Что душа без тебя очерствела.

И не может

Как прежде

любить.

Вскрою

Бритвою злой укоризны

Небосвода разбухшие вены.

Алой кровью заката брызну

На твоё

лицо

и колени.

Испугаешься?..

Засмеёшься?..

Пролепечешь обиженно:

«Глупый!»

Но поймёшь, и, конечно, вернёшься,

различив

в небесах

мои губы.

ОБОРОТЕНЬ

Обжигает вены волчья кровь.

Вырваться пытается наружу…

Только как судьбе не прекословь —

Не спасти измученную душу.

Я смотрю на тусклую Луну

Добрыми щенячьими глазами.

Чувствую, как режет тишину

Боль нетерпеливыми клыками…