Бесплатный фрагмент - В тенях Вечного города

Часть первая, в которой историк Ада Гордон знакомится с эксцентричным ученым из Польши

«Áve, María, grátia pléna; Dóminus técum: benedícta tu in muliéribus, et benedíctus frúctus véntris túi, Iésus».

Пение монахов доносилось в помещение архива глухо, а арки и перекрытия отражали их голоса, превращая молитву в какое-то языческое песнопение. Ада Гордон не первый день работала в здании Базилики Святой Марии над Минервой, и уже привыкла к этим католическим завываниям, хотя поначалу они сильно отвлекали ее от исторических изысканий. Ее отец, британский профессор истории и археологии Джозеф Гордон, был уверен, что самые ценные и еще никем не изученные материалы по истории древнего Рима можно найти именно в этих архивах.

— Когда римляне приняли святую веру, они убрали из Пантеона все реликвии, посвященные языческим богам, — рассказывал он. — Многое уничтожили, не заботясь о потомках, но кое-что сохранилось. И информация об этом наверняка есть в архивах.

— В архивах Ватикана, может быть, — спорила с ним Ада, — но вряд ли такое оставили в Риме.

Джозеф Гордон закатывал глаза к небу, словно вопрошая его, зачем когда-то вбил в голову дочери увлечение историей. И настаивал на своем:

— Нет, Ватикан, конечно, хранит многие документы, но сколько еще не найдено! Мне доводилось обсуждать этот вопрос с ведущими учеными нашего университета и даже Оксфорда, и все они сходились в одном: далеко не все рукописи древнего мира осели в архивах библиотек. Я же рассказывал тебе, что с приходом христианства римляне были вынуждены прятать свои ценности, скрывать веру и убирать подальше свитки, чтобы их не уничтожили святые отцы. Я уверен, что одним из таких мест, где в тайниках хранятся и сейчас древние манускрипты, является Пантеон. Но найти их невероятно сложно. А вот Храм Минервы не подвергался разграблению ни в одном веке, даже во времена чумы. И сейчас, когда снова вырос интерес к истории Римской империи, туда слетятся историки со всего мира!

Он никогда не называл это место церковью или базиликой святой Марии, только храмом римской богини мудрости и войны. И клялся, что точно узнает местонахождение утерянных сокровищ истории, то есть древних статуй и артефактов времен Римской империи. Вот только сначала найдет архивные документы.

Но когда год назад Франциско Медина, итальянский коллега Гордона, обнаружил потайные проходы под Пантеоном и древние статуи, время создания которых итальянцы определить не смогли, Джозеф загорелся идеей поехать изучить их лично. На сборы и подготовку ушло почти десять месяцев, но, когда все уже был готово, профессора Гордона приковала к постели лихорадка. И в Италию отправилась Ада. К счастью, итальянцы не были столь косны в своих взглядах, как другие европейцы, и готовы были признать, что в тридцатых годах ХХ века женщины вполне могут работать наравне с мужчинами. В Англии, несмотря на весь прогресс, считали, что даже работа стенографисткой или машинисткой допустима только для девушек среднего класса, а леди и вовсе не стоит работать вне дома.

Вот только работу археологов девятнадцатилетняя мисс Гордон представляла себе совсем иначе. В ее мечтах не было гор бумаг, старинных тяжелых книг и холодных подвалов архива, а были приключения, яркое южное солнце, великие открытия и находки. Отец рассказывал о приключениях, выпавших на долю то одного, то другого удачливого первооткрывателя, и грустно повторял:

— А нам, историкам, остается только изучать плоды их трудов в тиши кабинета.

Но Ада мечтала совершить открытие. Вот только эта мечта привела ее не на раскопки древнего храма, а в пыльную библиотеку. Девушка в очередной раз вздохнула, откинула выпавшую из тугого пучка каштановую прядь и перевела взгляд на ряд полок, которые предстояло изучить. Где-то здесь пряталась книга с картами древнего Рима.

Помещение библиотеки было огромной залой, разделенной стеллажами, которые произвольно стояли между каменных стен. Между ними располагались большие столы и несколько стульев, которые посетители переставляли для своего удобства. Аде не раз приходила в голову мысль, что здесь очень удобно играть в прятки: уйдешь за один стеллаж и, пока водящий идет к нему, можно быстро перебежать за соседний, и так далее, до бесконечности. А порой ей казалось, что книги тоже знают эту игру и ловко перебираются со стеллажа на стеллаж, скрываясь от ищущих знания историков. Помощи ждать не приходилось: увы, монах, который отвечал за архив, то ли совсем не разбирался в том, что где находится, то ли не понимал итальянскую речь англичанки.

Искать приходилось самой. Девушка пододвинула к полкам тяжелую лестницу, подхватила длинную коричневую юбку и принялась карабкаться наверх. На пятой полке она углядела многообещающий том. Это вполне могли оказаться те самые карты, которые ей так хотелось отыскать. Ада потянула фолиант на себя, но быстро поняла, что он слишком тяжел, и у нее больше шансов свалиться вниз, чем благополучно спуститься с добычей.

— Синьорина, вам помочь? — послышался снизу мужской голос с сильным акцентом.

Ада посмотрела вниз. Ее рассматривал, задрав голову, какой-то синьор в отличном двубортном пиджаке и потертых туфлях. Девушка отметила его серые глаза, светлые кудри и доброжелательную улыбку. Внешность сразу выдавала в нем приезжего. И с точки зрения Ады, это говорило в его пользу. Эмансипированной мисс Гордон уже до смерти надоели сладкоречивые итальянские брюнеты, которые смотрели на нее масляными взглядами черных глаз и настойчиво предлагали «помощь». Доверять таким «услужливым» мужчинам Ада не собиралась, но этот явно был не римским жиголо, а в данный момент мог оказаться полезен.

— Да, — ответила она по-английски, надеясь, что он поймет. — Мне нужно снять вот эту книгу, она очень большая и тяжелая.

Мужчина махнул рукой, предлагая ей спуститься. Ада слезла, придерживая юбку, а незнакомец легко поднялся на лестницу и вытащил огромный том, с трудом удерживая его двумя руками.

— Ничего себе! — присвистнул он, переходя на английский. — Вот это громадина.

— Давайте ее сюда, — Ада протянула руки, и книга опустилась в ее ладони.

Под весом огромного тома девушка покачнулась, но удержала добычу, перенесла книгу на стол и открыла первую страницу. Под обложкой обнаружилась картонная папка. Она угадала! В ней действительно были карты. Почти наверняка те самые, о которых говорил отец. «Возможно, мне все же удастся совершить открытие», — мелькнуло у нее в голове. Ада бережно развернула верхний лист, вгляделась в наклеенную на ткань карту Рима.

— Примерно XIII век, — пробормотала она. — Или XIV.

— А это какое место? — неожиданный помощник бесцеремонно ткнул пальцем в центр карты.

— Пока не знаю, — вежливо ответила Ада, втайне надеясь, что он испарится так же быстро, как и появился.

— Думаю, что не центр Рима. Кстати, вы заметили, что на этой карте есть Амфитеатр Флавиев, но нет Пантеона? Это странно.

Ада повернулась к блондину, уперла руки в бока, пока он чуть ли не носом ползал по карте.

— Послушайте, мистер, спасибо за помощь, но мне нужно работать, и вы…

Она замолчала, пытаясь подобрать вежливый аналог слова «мешаете».

Незнакомец кивнул:

— Да, это точно не центр города. Но, скорее всего, если считать от Амфитеатра, то центром карты будут Каленские ворота. Значит…

— Какой именно Амфитеатр? — невольно заинтересовалась Ада.

— Тот, который сейчас называют Колизей, — объяснил блондин. — А вот эти стрелки могут указывать направление… но они нарисованы позднее, чем карта. Так, посмотрим, что на других… — он перевернул лист, вгляделся в следующую карту.

— Вообще-то, — Ада уже закипала, — это моя книга! Спасибо, что ее достали, но теперь я хотела бы заняться ее изучением. В одиночестве.

— А вы кто такая? — мужчина наконец соблаговолил оторвать взгляд от карты и перевести его на девушку.

— Меня зовут мисс Ада Гордон, я историк и археолог, — гордо представилась она.

Блондин изобразил поклон.

— Рад познакомиться. А мое имя Ян Пшебжинский, и я тоже в некотором роде историк.

— Вы поляк? — догадалась Ада. — А я все понять не могла, какой у вас акцент.

— Совершенно точно. Кстати, моя фамилия обычно вызывает затруднения у иностранцев, так что предлагаю перейти на имена.

Ада поколебалась пару мгновений, все же это было слишком фамильярно, в итальянском языке, например, подобное обращение было равнозначно переходу на «ты». Но, подумав, она решила, что современная девушка может и не придерживаться старомодных условностей.

— Согласна, Ян.

— Отлично, Ада. Так вот, возвращаясь к картам. Ты ищешь здесь что-то конкретное?

Ада замялась. Об открытии, которое, возможно, ждало ее в книге, рассказывать не хотелось. А вдруг этот не в меру любопытный поляк решит его присвоить?

— Я изучаю расположение древних храмов, — выкрутилась она. — Смотрю, где могли сохраниться какие-то… какая-то… информация о том, как жили в древности.

— Древние артефакты и статуи, а также захоронения, — кивнул Ян. — Понимаю. Не волнуйся, мне это совсем не надо. Как я уже сказал, я только в некоторой степени историк. Древние кости и статуи богов меня не занимают.

— А что тогда ты ищешь? — заинтересовалась Ада.

Ян замялся:

— Информацию о неких созданиях, которые жили в древности в этих местах.

Ада скептически посмотрела на него:

— Вообще-то, это называется «люди», — сказала она. — Если, конечно, ты не разыскиваешь следы проживавших здесь обезьян, от которых, по теории мистера Дарвина, они произошли.

Поляк фыркнул от смеха:

— Да уж, обезьянами их не называли еще. Нет, это… это сложно объяснить. Скажи, ты читала в детстве сказки про оборотней, духов…

— Эльфов, Дикую охоту, фоморов и сидов, — перебила его Ада. — Конечно, это национальный английский фольклор. Так ты ищешь здесь их следы?

— Я ищу… вампиров, — признался Ян.

Ада расхохоталась, потом закашлялась, но серые глаза смотрели на нее серьезно.

— Ты же шутишь, да? — неуверенно сказала она. — Вампиров не существует, это просто сказки.

— Уверяю тебя, они очень даже существуют. И, кстати, практически все сказки основаны на реальных событиях.

— Угу, особенно сказка про Красную Шапочку или Спящую красавицу, — буркнула мисс Гордон.

— Ну, в целом, да, — кивнул пан Пшебжинский. — Только со временем и в пересказах они изрядно видоизменились.

— Ладно, оставим пока сказки. Вернемся к вампирам и картам древнего Рима. Ты так сосредоточенно их сейчас изучал, хотя достал книгу для меня.

— Просто совпало, — пожал плечами Ян. — Мне тоже пригодились бы эти карты, а тут ты как раз их нашла. Я сам уже неделю копаюсь в этом архиве, но в другой части. Нашел пару любопытных документов, но пока никакой конкретики.

— Конкретики и не может быть, — усмехнулась Ада. — Потому что вампиров не существует.

Она захлопнула книгу так резко, что гул от удара пошел по всему помещению, подхватила ее со стола, но тяжелый фолиант выскользнул из пальцев и с грохотом упал на пол. А из-под переплета на пол спланировало несколько пожелтевших листов. Ян кинулся их подбирать, Ада подскочила к нему:

— Что это?

Часть текста была написана на немецком, мисс Гордон разочаровано смотрела на листы — этого языка она не знала. Поляк вгляделся в строчки и прочел вслух, переводя на ходу на английский:

«Приветствую Вас, достопочтенный господин!

Как Эльза, как Ваши детки?

Я наконец-то добрался до того места, которое вы указали, и нашел там те самые документы, которые я датировал VI веком нашей эры, и имел смелость, из-за содержащейся в тексте информации, назвать Апокрифами Дария. В них содержится информация о Лилит, падшей жене Адама из ранних текстов, и неких существах, коих у нас называют упырями, а в Европе — вампирами и носферату. Я пока что не понял, является ли это переписыванием одной из древних сказок, обработанной христианским священником, или же мифологизированным изложением исторического события, хотя я сам больше склоняюсь ко второму. Хотя, возможно, это историческая шутка?

Автор указывает, что он лишь перевел и переписал древние тексты.

Также я собрал информацию об авторе этих текстов: Дарий был монахом, коморником монастыря Святого Духа, и в высшей степени образованным человеком. Был уличен в арианской ереси и по приговору Малого Синодика приговорен к сожжению. Перед смертью он кричал, что они глупцы, и что он был в полушаге от того, чтобы найти Котел Лилит и обрести бессмертие.

Также прилагаю к сему страницы из текста Дария и свой скромный перевод. Тексты находятся не в полной сохранности, поэтому полностью восстановить смысл, увы, невозможно.

Искренне Ваш, Василий Суерата, 11.07.1763»

Ян торжествующе вскрикнул, обхватил Аду за талию и исполнил с ней какой-то странный танец.

— Я говорил! Говорил! Вампиры есть! Они существуют! И вот первое доказательство!

Ада вырвалась из его рук, пригладила волосы, в очередной раз поправила выпавшую прядку, проверила, не измялась ли белая блузка.

— Ты просто сумасшедший, мистер почти историк. Ты всерьез считаешь, что нелепое письмо какого-то типа о некоем психе, может служить доказательством?

— Ну, являются же доказательством существования фараонов папирусы с их именами, — усмехнулся Ян.

— Время создания папирусов известно и проверено неоднократно разными учеными. Кроме того, есть несколько текстов, которые подтверждают друг друга, существует масса проверок подлинности архивных документов. А тут просто бумага, может быть, состаренная чаем, а не временем, и ты так сразу веришь в ее подлинность?

Ян не слушал ее рассуждений, он лихорадочно перебирал пожелтевшие листы:

— Так, что тут дальше?

Ада покачала головой:

— Ты считаешь, что тут записана «вся правда о вампирах»? Типа дамской книжки: «Вся правда о красоте в восемьдесят лет»?

Поляк вытаращился на нее в недоумении:

— Неужели такое существует?

— Нет, но похожих полно.

— Проверим. Давай, Ада, неужели ты не хочешь сделать открытие, которое перевернет все представление человечества об истории? Клянусь, что разделю с вами славу, мисс Гордон.

— Не стоит, мистер Пш… Пшеб… Тьфу, Ян, у тебя невозможная фамилия.

Он рассмеялся и разложил по книге с картами остальные листы. Удивительно, но с чтением этих текстов не возникло проблем ни у Ады, ни у Пшебжинского.

***

И пришел в Ахерон, владения Лилит, странник, и сказал богоподобной царице: «Ты стареешь, Первая Женщина. Ты прожила тысячи человеческих жизней, но ты не бессмертна. Сеть морщин вокруг твоих глаз — вот доказательство мое. Ты одна. Никто не может выдержать близости с тобой. Когда-нибудь ты умрешь, и забудут тебя, и память о тебе останется лишь статуей в пустыне, чьи черты сотрет безжалостный ветер веков…»

И приказала царица убить его. Но ни один меч, ни одни чары не причиняли вреда страннику. И тогда Первая Падшая поднялась с трона, дабы своими руками убить дерзкого. Силы Лилит были подобны бушующему шторму, но странник оказался крепкой скалой на пути волн. И тогда… (часть текста утеряна).

И странник склонился к поверженной царице и прошептал: «Я пришел сделать тебя подобной себе. Примешь ли ты мой дар бессмертия? Решай, царица Города-погруженного-в-Ночь. Бог отверг тебя и сделал слабой. Я дам тебе силу. Силу, подобную Силам Его. И, как Он, ты сможешь сотворить своих детей, коих ты навек лишена. Что ты скажешь?»

И текли слезы Лилит, слезы бессилия и обиды, и сквозь слезы странник услышал тихое «да»…

И выпрямился странник, став выше самых рослых Стражей Чертога. «Ты сказала. Он услышал. Я услышал. Да будет по выбору твоему!»

И внесли сто десять слуг без лица котел в виде пасти Харр-Алараа (примечание Дария: нигде я не узнал, что это такое), и внесли триста три слуги без лица алтарный камень, покрытый багряным плащом, и было на этом плаще три тысячи пламенных рубинов, да три тысячи сверкающих изумрудов, да семь тысяч семьсот восемнадцать плачущих сапфиров, да одиннадцать молниеподобных топазов величиной с кулак борца, да два пуда кораллов, переливающихся всеми цветами, да пять прозрачных алмазов величиной с голову младенца, а в центре плаща был единственный черный алмаз, размерами своими превышающий любой щит. А сам плащ покрыл весь Покой Лилит. И внесли пять титанов лезвия и сосуды, столь странные, что язык не поворачивается описать их.

И положил странник Лилит в котел, и подал буйногривый титан ему темное лезвие, и пустил он кровь Царице Города-которого-нет, и ждал, пока последняя капля не истекла из нее.

И подал ему титан с глазами искрящимися светлое лезвие, и пустил он кровь себе и полилась она в котел, где лежала Лилит, отдавая ей Силу странника.

И подал титан с огненными ногами сосуд непредставляемый, а второй титан … (часть текста утеряна).

И оперлась царица Города-потерянного-в-веках на край котла, и встала. И струилась потоком кровь по обнаженному телу царицы, и входила в кожу ее. И рассмеялась Владычица Боли, и долго гулял ее смех по чертогам дворца.

И увидела она алтарь и плащ, а на плаще — лезвия и сосуды, что держали титаны.

И увидела она на стене выжженную в камне надпись, и поняла, что это сотворил странник.

И гласила надпись: «Ты рождена из крови, но волей моей ты проживешь без жажды ее. Но станет детям твоим и потомкам их кровь лучшим блюдом, и да будут они пить кровь смертных, дабы вечно оставаться в своем бессмертии».

И открылось Царице ночи, как она может передавать свой дар другим.

И рассмеялась царица.

И позвала она Ра-Хаара, первого советника своего.

И позвала она Лалаит, единственную дочь, плоть от плоти и кровь от крови ее.

И позвала она Астартиуса, Придворного Мага своего.

И позвала она Корраха, Мага Войны своего.

И позвала она Ра-Асмодиуса, командира Стражей своих.

И позвала она Вальдзаара, полководца своего.

И позвала она Гедона, полководца своего.

И позвала она Кабенеша, Голос свой.

И позвала она Умара, управляющего своего.

И позвала она Аль-Хали Мектави, одного из знатных города своего.

И позвала она Ра-Шимаха, одного из знатных города своего.

И позвала она Фианнерраха, одного из знатных города своего.

И сказала она им: «Вы были верны мне, и вознагражу я вас за верность величайшим из даров, кой только можно найти как под слепящим солнцем, так и под тусклой луной. Моим даром вам станет вечность жизни, и силы, кои сделают вас богоравными».

И склонились они перед Царицей Города-обреченного-на-проклятие.

И испила она кровь Ра-Хаара, и подменила его кровь своей. И положила она Ра-Хаара на алтарь, и повторила с ним то, что сотворил с ней странник. И дала она отпить Ра-Хаару из котла, где смешалась кровь ееи кровь странника. И отпил Ра-Хаар, и осушил треть котла, и оторвала Лилит Советника от котла, дабы оставить Силу другим.

И так произошло со всеми, но все оставшиеся отпили из котла равно.

И лишь немного крови Лилит и странника оставалось на дне котла. И стоял этот котел в сокровищнице, под охраной тысячи лучших воинов, и двух сотен пантер, охочих до человеческого мяса, и десяти тысяч ловушек.

И нашелся тот, кто преодолел все опасности, тот кому, ничто не стало помехой. Тот, кто пробрался в сокровищницу как тень. Его звали Карат, мастер-вор.

И взял он камни драгоценные, цвет казны Лилит, и увидел Котел Бессмертия, и отпил из него, выпив все остатки, ибо думал он, что это вино.

И почувствовала это Лилит. И рассмеялась, хотя была в ярости. И пришла она в сокровищницу, подобная холодному свету звезд в ночной степи, и увидела вора. И рассказала ему, что он совершил. И рассмеялся вор: «Как бы долог ни был путь, а конец ему придет. Попробуй-ка, поймай меня, госпожа. Я — Карат, мастер-вор, сын шлюхи и неизвестного отца, обчистивший сундуки всех богатеев Ахерона, и никто меня не ловил. Потанцуем, госпожа!»

И танцевали они три дня и три ночи

И не смогла Лилит поймать вора. Но и Карат не смог сбежать из сокровищницы. И стояли они друг напротив друга, и Лилит чувствовала, как ее щеку жжет поцелуй, оставленный вором, успевшим на миг подойти вплотную к ней. А Карат с удивлением смотрел на затягивающуюся рану на груди.

И сказала Мать Пьющих Кровь: «Я довольна тобой, вор. Никто из смертных не мог бы противостоять мне. У тебя же это получилось. Прими в дар мой поцелуй, Карат».

И подошел вор к царице Города-который-есть-только-ночью. И даровала она ему свой поцелуй. И сделала его своим Кровным Сыном. Тринадцатым.

Часть вторая, в которой Ада Гордон узнает о прошлом своего случайного знакомого

Итальянское солнце жарило изо всех сил, превращая улицы и площади Вечного города в настоящую пустыню. Случайные прохожие, которые были вынуждены идти по своим делам, ускоряли шаг при виде даже маленького деревца, под которым можно было хоть полминутки пройти в тени. Даже многочисленные римские кошки сегодня оставили тротуары и спрятались в подвалах. А в английском кафе «Бабингтон» на площади Испании было прохладно и уютно. Ада мелкими глотками пила чай, сидящий напротив Ян в очередной раз читал найденные в архиве листы.

— Не понимаю, — опять повторил он. — Просто не понимаю, как определить время написания. По бумаге не выходит: то ли она настолько стара… но тогда должна была бы рассыпаться… то ли это поздняя подделка, но тогда все равно она должна определяться каким-то веком…

— А я не понимаю, как согласилась на кражу! — выпалила Ада.

Ее все еще трясло. Всего пару часов назад Ян умолял ее вынести найденные ими листки из архива.

— Ты сможешь, у тебя есть, куда их спрятать.

— Я не буду воровать документы! — возмущалась мисс Гордон. — Это неэтично!

— Подумай, здесь их могут уничтожить, если найдут, а так мы вынесем, оценим, перепишем… Ада, нас с тобой ждет величайшее открытие в истории.

— Никакие открытия не стоят кражи!

— Стоят! — пылко возразил Ян. — Вспомни, если бы британские солдаты не разграбили Египет, мы не узнали бы тайны фараонов. Ада, твое имя встанет в один ряд с именами Гертруды Белл и Маргарет Мюррей!

— Но… это же все… так странно… — Ада уже начинала колебаться. И тогда Ян Пшебжинский упал перед ней на колени. Казалось, он готов начать целовать ее туфли. Мисс Гордон поспешно отступила на несколько шагов и… согласилась вынести ценные документы.

Пока Ян следил, чтобы никто случайно не вошел, девушка судорожно прятала бумаги под пояс юбки. Из здания Базилики святой Марии они выходили очень медленно, чтобы листки не выпали при ходьбе. А потом, за углом, Ада вытащила их и сунула Яну так быстро, словно они ее обжигали. Поляк чмокнул ее запястье, ухватил мисс Гордон за руку и потащил поскорее прочь. Они пробежали мимо Палаццо Людовизи, свернули к Мальтийскому дворцу, выскочили на площадь Испании. Только тут Ян остановился, и Ада смогла отдышаться.

— Ты просто псих, — с трудом выговорила она.

— Тут есть английское кафе, тебе понравится, — невпопад ответил поляк. Удивительно, но он почти не запыхался после пробежки.

И вот теперь они сидели чинно в «Чайной Бабингтон», Ада пила чай с пирожными, а Ян читал.

— Тринадцать… их было тринадцать, — тихо проговорил он. — И царица. Но что было потом? Они…

— Послушай, — Аде слегка надоело его бормотание. — Почему ты вообще решил, что вампиры существуют?

Ян поднял голову, посмотрел на нее. Серые глаза погрустнели.

— Вампиры убили моих родителей. А я это видел.

— Мы жили в Варшаве. Отец занимался наукой, он преподавал историю в университете, мать вела дом. У меня было два старших брата, Адам и Франтишек, и младшая сестра, Агата. Когда в Польше началась гражданская война, самый старший, Адам, ушел воевать. Он погиб где-то под Варшавой, даже могилы не осталось. Мать очень боялась, что и второго моего брата, Франтишека, тоже заберут или арестуют, но отцу удалось подмазать какое-то начальство, и нашу семью не тронули. Я поступил в университет, на философский факультет…

Он скривил рот в некрасивой гримасе:

— Какой же я был наивный дурак тогда! Мечтал о каких-то немыслимых свершениях, о перемене мироустройства, не меньше.

Ада отпила глоток чая:

— Сколько тебе тогда было лет?

— Девятнадцать. В девятнадцать все идеалисты и мечтатели, — грустно ответил Ян.

Ада только покачала головой: себя в свои девятнадцать она такой не считала. Ее цели вполне понятны и просты: стать знаменитым историком, открыть какой-нибудь древний город и доказать замшелым академикам из Оксфорда, что женщина способна на великие дела. И никаких идеалов.

— И что случилось дальше?

— Как-то один из студентов отца принес ему бумаги и маленькую, с мою ладонь размером, шкатулку из черного дерева с непонятными надписями. Очень просил сохранить. Отец согласился.

Но однажды к нам в дверь постучали. Говорят, что самое страшное время — ночь? Нет, Ада, не всегда. Тогда был ясный солнечный день. В нашу квартиру ворвались трое, они перевернули все вверх дном, вытащили те бумаги, которые принес студент, привязали отца и мать к стульям. Агаты и Франтишека тогда, к счастью, не было дома.

Они требовали, чтобы отец отдал им шкатулку, но он отказался. Тогда один из тех троих усмехнулся и заявил, что отцу и не нужно ничего говорить, гораздо проще все узнать по его крови.

Ян отпил несколько глотков остывшего чая. Ада с ужасом слушала его рассказ. Она знала, что в Восточной Европе несколько лет назад творились всякие кошмары, что страшные красные убивали приличных людей, что Советская Россия распространяет вредную идеологию, что коммунисты хотят подчинить себе весь мир… Но все это было похоже на легенды о древних войнах: было где-то далеко и не совсем правда. А вот сейчас рядом с ней сидит взлохмаченный молодой человек в слишком новом пиджаке и слишком старых ботинках и с болью в глазах рассказывает о том, что видел сам. Аде очень не хотелось верить в то, что ужасы и убийства бывают на самом деле.

— Этот человек… нет, он не был человеком, но тогда никто из нас этого не понимал…

— Погоди, — прервала его рассказ Ада. — А где был ты? Ты говоришь, что всех схватили, а тебя?

— Я сидел в шкафу, — опустил глаза Ян. — Отец велел мне прятаться, и я спрятался. Но все видел. Там щель была между дверцами.

— Угу, а когда трое разносили комнату, они тебя не нашли? — скептически поинтересовалась мисс Гордон.

— Не нашли! — воскликнул Ян запальчиво. — Да они даже в сторону шкафа не посмотрели!

— Интересно, с чего бы это? — удивилась Ада.

— Не знаю! — Ян вдруг запустил пальцы в волосы, дернул себя за вихры. — Слушай, я даже не задумывался. Но ведь и правда, они могли меня найти и… не нашли.

У мисс Гордон возникло ощущение, что новый знакомый что-то недоговаривает. А то и просто сочиняет. Но разве можно придумывать историю о гибели собственных родителей? Это звучало как-то очень жутко.

— Странно это, — осторожно заметила Ада. — А что было дальше?

— Дальше… а дальше тот, который говорил про кровь, наклонился к шее отца и вцепился в нее зубами.

Аду передернуло. У нее было слишком живое воображение, и картина, как один человек кусает другого, представилась очень ярко. Ничего красивого в этом не было. Ян смотрел в стену, Ада тоже глянула в ту сторону, но ничего особенного не увидела: картина какая-то пасторальная, лампа на длинном шнуре, прикрученная под ней. Пшебжинский молчал, и она уже подумала: может он жалеет, что разговорился с посторонней девушкой. Но тут поляк снова заговорил, тихо и монотонно:

— Отец кричал. А тот пил его кровь. Когда он выпрямился, у него все губы были в крови, и она стекала по его лицу. Он посмотрел на своих подельников и сказал, что теперь знает, где шкатулка. У сына учителя. Я подумал про Франтишека. Теперь его будут ловить и убьют. Хотел выскочить из шкафа, но ноги не шли. Тело как будто свело от страха… Но я еще соображал. Подумал, что сейчас они уйдут, я вызову скорую… Маму и папу спасут… Но тут главарь заявил, что люди больше не нужны, а знают они слишком много, и велел своим подчиненным… поужинать.

Поляк опустил глаза на вилку, которую держал в руке, Ада не могла отвести взгляд от его судорожно сжатых пальцев.

— Они… они не просто убили моих родителей, они пили их кровь. А потом… потом…

— Ян, не надо, — Ада положила ладонь на его кулак.

— Надо, иначе ты мне так и не поверишь. Они вырвали у моих родителей сердца и выжали их себе в рот. А потом смеялись. Говорили, что малопитательно, но все равно пригодится. Потом они ушли, а я еще несколько часов не мог заставить себя вылезти из шкафа. Только смотрел, как солнечные зайчики прыгают по засыхающей крови на полу.

Ада махнула официанту и, вопреки собственным правилам, заказала граппу. Крепкий местный напиток должен был помочь привести в порядок и ее мысли, и мысли несчастного Яна. Он выпил стопку алкоголя, как воду, потом долго кашлял. Ада сочувственно смотрела на него.

— Ян, а сейчас твои брат и сестра где? — осторожно спросила она.

— Я не знаю, — в серых глазах плескалась тоска. — После того, как я сумел вылезти из шкафа, я кинулся на их поиски, но… никого не нашел. И Франтишек, и Агата будто бы испарились. Ни друзья, ни знакомые не видели их в тот день. Я вернулся домой, пытаясь понять, как объясняться с полицией, полез в шкаф, где прятался, и на полке увидел ту самую шкатулку. Я вытащил ее, но у меня так тряслись руки, что я уронил ее прямо в лужу крови. И вдруг она открылась. Сама. Я подумал, что схожу с ума. Внутри лежал какой-то камень, я бы сказал, что это простой булыжник, если бы он не светился изнутри. Я не рискнул его касаться, просто захлопнул шкатулку, сунул ее в сумку. Помчался в университет, хотел найти того студента, но… в общем… я знал его имя, но, когда спросил, мне сказали, что такой у них никогда и не учился. А я точно помнил, что отец представлял его, как своего ученика.

— Может быть он был не студент, а частный ученик? — предположила Ада.

Ян вяло пожал плечами.

— Когда я вернулся опять к дому, там уже стоял полицейский. Меня перехватила соседка, старуха Иоанна. Она рассказала, что маму и папу нашел почтальон, вызвал полицию, и теперь меня ищут. Полицейские решили, что родителей убил я. Никаких следов укусов на телах не было, только порезы от ударов ножом. Не знаю, как они это провернули. Иоанна дала мне денег, и я смог купить билет на поезд. С тех пор прошло уже пять лет. Я уехал из Польши, пару лет мотался по Европе, жил случайными заработками. А три года назад… я встретил того самого вампира… главаря шайки, которая убила моих родителей. Я шел по Данцигу и увидел его.

Ада залпом выпила свою порцию граппы, ее начало знобить. Хотя, может, виной была прохлада кафе.

— Он стоял на другой стороне улицы и смотрел на меня. И улыбался. Улыбался мне. Как будто узнал. Мне стало так жутко, я даже пошевелиться не мог. Замер, как кролик перед удавом. А потом проехал автобус, скрыл его на миг, и через секунду там уже никого не было. Вот тогда я понял, что должен найти всю информацию о вампирах, какую смогу. Может быть, тогда мне удастся найти родных и отомстить за смерть родителей.

Почему-то Аде не пришло в голову усомниться больше ни в чем. Слишком кошмарной была история, не стал бы человек выдумывать такое просто для того, чтобы отвлечь ее от исторических изысканий. Мисс Гордон была честна с собой: даже найди она те самые статуи, о которых твердил отец, это стало бы не более чем еще одной находкой в череде других таких же. Честолюбивую Аду манили великие свершения, вроде открытия древних городов или настоящих магических артефактов, как в американском кино.

— А ты видел фильм «Мумия» с Борисом Карлоффом? — невпопад спросила она.

Ян изумленно уставился на нее и отрицательно помотал головой.

— Это прекрасный фильм. Даже кажется, что документальный. Мы смотрели с моей подругой, так она уверяла меня, что вся эта история была реальной. Только в фильме они победили Имхотепа, а на самом деле победил он.

— Расскажи подробнее, — попросил Ян. Видимо, ему тоже хотелось отвлечься.

— Это удивительная история, — оживилась Ада. — Археологическая экспедиция находит саркофаг с мумией жреца Имхотепа. И один из археологов случайно читает вслух заклинание, которое написано на папирусе. Мумия оживает и сбегает. А через десять лет историк по имени Ардет-Бей указывает археологам на место захоронения принцессы — возлюбленной того жреца. Только на самом деле это не историк, а сам Имхотеп. Он хочет оживить свою девушку, и для этого ему нужно молодое тело. Он заклинаниями подчиняет себе дочь губернатора Судана и хочет провести ритуал, чтобы вселить в нее душу Анхесенамон. Но археологи сжигают папирус с его призывом, и Имхотеп умирает. А дочь губернатора остается собой. И с археологом.

— Да уж, удивительная история, — кивнул рассеянно Ян. — Не смотрел. Но в целом, она тоже ложится в канву историй о вампирах и их артефактах. Я успел собрать изрядно сведений о них за эти пять лет. Например, я выяснил, что они могут поддерживать свои силы не только кровью, но и зельями. А выспаться как следует могут только в состоянии летаргии. Это когда останавливаются все жизненные процессы в теле. Кстати, вот так и могла получаться твоя мумия.

Несмотря на жуткую историю поляка, поверить в реальность существ, которые выглядят, как люди, но пьют кровь прямо из человеческих тел, она не могла. В конце концов, если пробить артерию, то кровь будет литься фонтаном, и вампир окажется весь по уши перемазан в ней, да и пить неудобно. И потом, пробить кожу, мышцы, что там еще в теле есть, чтобы добраться до кровеносных сосудов, может даже не всякий нож, что уж говорить о зубах, пусть и очень острых. Нет, в маньяков, которые прикидываются персонажами сказок и убивают людей, мисс Гордон вполне готова была поверить, но точно не в вечно живущих упырей.

— А еще они боятся церковных колоколов, чеснока, святой воды и серебра, — припомнила она то немногое из легенд, что знала.

Ян досадливо помотал головой:

— Нет, это как раз выдумки. Вампиры живут на земле еще с тех времен, когда не было ни святых, ни крестов, ни серебра. Им страшны только специальные артефакты и заклинания, но люди уже не владеют магией. Ну… — тут он запнулся, — или почти не владеют.

— Ты считаешь, что среди людей есть маги? — изумилась сторонница материалистичного подхода к жизни.

— Да, — кивнул Ян. — Говорю же, я многое успел изучить и найти. А здесь, в Риме, должны храниться материалы об одном из древних вампиров — Вечном Судье.

— О ком?

— О Вечном Судье. Он был судьей еще в Древнем Риме, при императорах. Вот только не знаю, при ком он стал вампиром.

Ада обхватила голову руками. Информации было слишком много, и она была очень странной.

— Ты меня совсем запутал, — жалобно сказала она. — Прости, это… так необычно… Мне нужно как-то систематизировать все факты.

Ян кивнул.

— Понимаю, мне самому понадобилось изрядно времени, чтобы понять и осознать это все. Тебе тоже нужно время. Пойдем, погуляем? Просто так, не будем ни о чем говорить. Тебя не ждут пока?

Ада помотала головой, от резкого движения небрежно собранная прическа развалилась, и каштановые волосы рассыпались по плечам девушки. Она принялась скручивать их обратно, не замечая, как Ян настороженно смотрит на нее. Когда прическа снова обрела нормальный вид, она перевела взгляд на поляка и замерла. У того было очень странное выражение лица, как будто он ждал нападения… от нее?

— Что с тобой?

— Так… показалось. — Ян отмер. — Ты волосы распустила, и мне померещилось, что ты похожа на одного из тех, кто напал на моих родителей.

Ада расхохоталась.

— Ян, если ты сомневаешься в моем поле…

— Она тоже была женщиной. Именно женщина вырвала сердце у моей матери.

Часть третья, в которой Пшебжинский не находит времени поделиться информацией, а мисс Гордон приходится принять непростое решение

По городу они гуляли до заката. Полюбовались фонтаном на площади, хоть дневная жара и отступила, но все равно хотелось прохлады. Потом направились в сторону Мальтийского дворца. На украшенном белыми барельефами здании реяли флаги знаменитого ордена.

Сумерки опускались на вечный Рим. Тени протянулись через дорогу, люди, закончившие работать, высыпали на улицы, где-то вдали играла музыка, в воздухе пахло прелой листвой и почему-то — свежей выпечкой. Видимо, где-то рядом была булочная.

Почти всю прогулку они молчали. Яну очень хотелось узнать, о чем думает его спутница, но вопросы разбивались об односложные ответы Ады, вроде «да — нет — не знаю». Видимо, девушке требовалось время, чтобы переварить все то, что рассказал Ян. И мужчина отлично ее понимал. Радовал уже тот факт, что Ада не сбежала сразу, а выслушала и поверила ему. А сам Ян устал держать все в себе, ему очень был нужен кто-то, с кем можно поговорить и обсудить то, что удалось накопать за два года. Вот только довериться случайным знакомым мешал страх, что и они окажутся вампирами. Ян уже даже научился вычислять некоторых из Детей Ночи, как они себя называли. Да и люди тоже порой работали на его врагов. За годы у него будто развилось чутье на них. Ему казалось, что он узнает их по запаху: от Детей Ночи и их прислужников пахло травами или лесом. А вот от Ады пахло только ее духами. Очень приятными, кстати, Ян даже вспомнил их название — «Герлен Мицуко». Одна из его любовниц во Франции была продавщицей косметики и мечтала именно о таких духах. Правда, подарил ей их не Ян, а другой ухажер, у которого кошелек был потолще. Но запах пан Пшебжинский запомнил.

Ада сразу показалась ему самым настоящим человеком. Никаких плохих предчувствий рядом с ней он не испытывал, разве что интерес к красивой и умной женщине. А внутренний голос подсказывал, что возможно, она не сочтет его психом и поддержит. Но сейчас она молчала. Видимо, «систематизировала информацию», как она сказала.

К вечеру они добрались до отеля, где остановилась мисс Гордон. Ада механически протянула Яну руку, тот поцеловал кончики ее пальцев, понимая, что на этом все. Ада не станет ему помогать и постарается забыть, как можно скорее его рассказ и его самого.

— Ты говорил, что узнал уже много о вампирах, — сказала она вдруг. — У тебя есть какие-то документы, записи? Мне проще порой воспринимать написанное, а не сказанное.

— Я… да… конечно… — Ян пребывал в полном изумлении. Так она все же поверила ему? — Они у меня дома. В смысле, там, где я остановился.

— Принеси мне их. Почитаю, постараюсь сделать какие-то выводы. Я думаю, что смогу тебе быть полезна.

Ян вгляделся в лицо мисс Гордон. Она явно приняла какое-то решение. Карие глаза блестели, щеки разрумянились то ли от долгой ходьбы, то ли от волнующих ее мыслей.

— Ада, я… не знаю, что сказать.

— Ничего и не говори. Я хочу совершить открытие. Такое, которое сможет перевернуть мир, представление о сущем. И сейчас мне в руки идет такой шанс. Я не собираюсь его упускать, Ян.

В эту секунду девушка была настолько прекрасна в своем порыве, что поляк еле сдержался, чтобы не поцеловать ее. Но он отлично понимал, что, во-первых, Ада — дама из приличной семьи, а во-вторых, ею движет исключительно научный интерес.

— Я сейчас же сбегаю домой и принесу тебе бумаги, мои записи. В конце концов, ты настоящий ученый, может, и правда вычислишь что-нибудь! — пылко воскликнул он.

Ада довольно улыбнулась.

— Я буду ждать в холле отеля. Только переоденусь после прогулки.

— Не торопись, мне понадобится около часа, чтобы дойти, — предупредил Ян, который нашел себе приют в небольшом доме на окраине, где снял двухкомнатную квартиру у местного мясника.

Ада помахала ему рукой и вошла в отель, а Ян остановил проезжавшее мимо такси и помчался к себе.

Но очень быстро машина почему-то остановилась.

— Простите, синьор, — повинился таксист, — дальше проехать не получится. Там толпа. Наверное, опять митинг.

— Какой митинг? — не понял Ян.

— В поддержку премьер-министра, — пояснил таксист. — Мама миа! Вы же иностранец, и не знаете! Сегодня мы подписали договор о дружбе с Советским Союзом. Люди радуются, что не будет войны.

— Да-да, это прекрасно, — перебил его Ян. — Но мне очень надо попасть в другой район.

— Только пешком, синьор, — таксист вышел из машины, открыл перед ним дверцу. — Здесь не проехать, да.

Поляк вышел из машины, огляделся. Впереди, на площади, которую ему предстояло пересечь, волновалась огромная толпа. Сотни, а может, и тысячи людей, крики восторга, какие-то отголоски речей через громкоговоритель… Ян вздохнул, кивнул таксисту и отправился в обход по краю площади. Люди тут как с ума посходили. Они обнимались, пили и пели. Кто-то сунул Пшебжинскому в руку бокал с пивом, какая-то девица крепко поцеловала его в щеку, вопя что-то на итальянском. Ян продолжал двигаться по направлению к переулкам, но тут вдруг толпа взревела и потянула его вперед. Он пытался пройти нужную сторону, протискивался между людьми, постоянно твердя «scusi». Ему уже казалось, что он выбрался из толпы, но вдруг он обнаружил себя почти у самой трибуны, на которой стоял немолодой человек в военной форме, небольшого роста, полноватый и темноглазый, как все итальянцы. Толпа заходилась в истерических криках восторга. Человек улыбнулся, поднял руку, и тут же на площади воцарилась тишина. Ян попытался что-то сказать, но на него так шикнули, что он прикусил язык.

Человек заговорил. Его речь была громкой и четкой. Ян, который не слишком хорошо знал итальянский, к своему удивлению, понимал каждое слово.

— Итальянский народ! Не радуйтесь раньше времени. Да, мирный договор подписан, но вечных договоров не существует. Рано или поздно все они пересматриваются! Вспомните, что обещали нам наши враги после поражения под Адуа! Разве они сдержали свои обещания? Никогда нельзя верить тому, кто поднял на тебя оружие! Итальянцы! Потомки древних римлян! Наша страна была великой империей тогда, когда славяне, германцы и другие народы еще носили шкуры! Мы вернем былое величие!

Он протянул вперед сжатую щепотью руку, сделал жест, как будто подгребал к себе нечто, потом вытер губы платком и продолжил:

— Римская империя снова будет править миром! Лучше прожить день львом, чем сто лет овцой! Наша титаническая борьба — н что иное, как фаза логического развития нашей революции. Это борьба бедных и многочисленных трудовых народов против угнетателей, которые в своей животной жадности владеют монополией на все богатства и на все золото земли.

Теперь он рубил ладонью воздух, а в толпе то и дело орали:

— Браво! Да!

Человек в военной форме оперся на трибуну, наклонился вперед, рядом с ним также качнулись еще несколько человек, стоявших за его спиной.

— Это борьба плодовитых и молодых народов против народов бесплодных и клонящихся к закату. Это борьба двух веков и двух идей. Итальянский народ! Я верю в нашу стойкость, наше мужество, нашу доблесть!

Человек замолчал, отошел на шаг от трибуны, и толпа взорвалась криками одобрения. Орали все. Ян чуть не оглох, попытался дернуться в сторону, но толпа не пускала.

— Друг, ты согласен?! Это гениально! — обхватил его за плечи какой-то дюжий итальянец в рабочей робе.

— Да, да, — закивал поспешно поляк.

— Ура нашему дуче! Ура великому Муссолини!

— Ура! — подхватила площадь.

Ян понял, что тоже кричит «Ура», его несло на общей волне восторга, он внезапно проникся этими мыслями о величии итальянского народа. Ведь действительно, если не они, то кто еще способен возродить Рим во всем его великолепии? Ура! Да здравствует! Он орал, прыгал, обнимался со всеми подряд, восторженно глядя на итальянского диктатора. И вдруг резко остановился, встретившись взглядом с человеком, стоявшим рядом с Муссолини. По спине потекла струйка холодного пота. Это был вампир. Ян чувствовал, как тот внимательно вглядывается в его лицо, казалось, что в мозг проникают щупальца. Поляка затрясло, он закрыл глаза и кинулся бежать.

Ян не знал, сколько времени выбирался из толпы, куда шел потом, не помнил, куда и зачем так стремился. Очнулся он только на берегу Тибра, обнаружив себя стоящим на самом краю набережной. Еще полшага — и он полетел бы в воду. И вряд ли выплыл бы. Тибр казался мирной и тихой рекой, но человек с затуманенным, как сейчас у Яна, сознанием мог утонуть и в этих спокойных водах.

Ян сел на траву, пытаясь отдышаться. У его ног неспешно текла река, деревья гордо высились на склоне, а наверху чернела какая-то ограда. В голове настойчиво крутилась мысль, что он должен куда-то пойти, что-то сделать, но что именно — не вспоминалось. Ветерок донес до него запах жареного мяса, и Ян понял, что голоден. Он поднялся, прошел несколько шагов и наткнулся на небольшой трактир. Прочитать вывеску Пшебжинский не смог, надпись была сделана с таким количеством завитушек, что буквы терялись в переплетении узоров. А вот внутри никаких украшений не было, разве что пара фотографий на стенке. С десяток колченогих столиков, рядом не стулья, а скамьи, да пара-тройка посетителей в комбинезонах — не то рабочие, не то водители. Несмотря на позднее время, ему все же подали еду. Ян съел огромную тарелку вкусной говядины с картошкой, расплатился и направился домой. Ему все еще казалось, что он что-то забыл, но память решительно отказывалась работать. «Я подумаю об этом завтра», — решил он.

Уже на подходе к дому он осознал, что смертельно устал. По ощущениям к его ногам привязали пару мешков с картошкой, а третьим таким мешком его огрели по голове. Ян вошел в дом, запер дверь, с трудом стянул с себя одежду и рухнул в постель. В первый раз за долгое время ему не снилось ничего.

С раннего утра в городе лил дождь, и за те полторы минуты, которые Ада шла от такси до Базилики, она промокла насквозь. Что мешало ей взять зонт, когда утром она увидела за окном серое небо? Но девушка не подумала об этом. Ее все еще трясло от злости и обиды. Ян с невыговариваемой фамилией прошлым вечером так и не пришел. Она прождала его в холле отеля до полуночи. Потом никак не могла уснуть, представляя всякие ужасы, которые с ним могли случиться. А утром проснулась в полной уверенности, что поляк ее просто обманул. Мотивы обмана были неясны, но Ада готова была предположить и то, что Пшебжинский просто развлекался. Увидел дурочку, которая готова кинуться за сенсацией, и придумал всю эту историю про вампиров, убийства и таинственные документы.

Бумаги, которые накануне она вынесла из архива, по-прежнему лежали на столике возле ее кровати. Ян не забрал их. Ада перечитала еще раз:

«И пустил он кровь Царице Города-которого-нет… Позвала первого… позвала второго…»

По спине пробежал холодок, и девушка поспешно кинула листы на стол. Надо отнести их обратно, засунуть под переплет карт, и пусть Ян других разыгрывает. Нет, но как он мог! Ада в бешенстве схватила сумку и вылетела из комнаты, забыв и про документы, и про зонт.

И вот теперь расхлебывала последствия. Юбку она выжала быстро, пиджак сняла и повесила сохнуть на стул, но чулки и туфли оставались сырыми и неприятно липли к коже. Немного подумав, мисс Гордон стянула с себя мокрые вещи, чулки сунула под пиджак, а туфли под стул. Почитать можно и босиком. В помещении достаточно тепло, а люди сюда не заходят. Кому интересны старые книги, кроме ученых? И дурацких шутников! Ада досадливо помотала головой. Она не будет думать об этом человеке. Пусть считает, что его розыгрыш удался.

Мисс Гордон пододвинула к себе книгу с картами, которая так и лежала там, где они с Яном ее оставили накануне.

— Колизей… — пробормотала она. — А Пантеона нет… И стрелки… куда они указывают? И как давно их нанесли?

Отец учил ее определять давность надписей по степени выцветания чернил, а возраст бумаги — по ее состоянию. Ада даже проводила с его помощью химический анализ старинных листов в лаборатории Лондонского университета, где он преподавал. Но сейчас доступа к реактивам не было, так же, как и микроскопа. Зато была лупа. Ада вытащила ее из сумки и принялась внимательно изучать лист карты. Кажется, Ян говорил, что центром ее является не Колизей. Странно, обычно центральная точка карты — важное место. А что такое важное должно быть здесь? От чего отталкивались создатели карты?

Ада отложила лупу, откинулась на стуле. И все-таки, что случилось с Яном? Может, он попал в аварию? Или его сбила машина? Мисс Гордон встала, сунула ноги в еще мокрые туфли и отправилась на поиски смотрителя архива. Монах обнаружился в боковом приделе, он беседовал с каким-то светловолосым человеком, при этом почтительно склонив перед ним голову. Значит, персона важная. Ада глянула на него мельком, отметив что-то знакомое. Где-то она его уже видела. Но сейчас ее больше занимал Ян. Монах указал незнакомцу в сторону залы, где стояли книги, тот кивнул, прошел мимо Ады. Его взгляд остановился на девушке, она в ответ внимательно посмотрела на него. Узкое строгое лицо, короткие волосы, карие глаза, впалые щеки, и почему-то очень знакомый прищур.

— Профессор Уайт, вам сюда, — раздался голос монаха. И тут Ада его узнала.

— Профессор Александр Уайт! — восторженно вскрикнула она. — Здравствуйте. Меня зовут Ада Гордон. Я бывала на ваших лекциях в Лондоне, вы потрясающе интересно рассказывали о древнем Риме!

Профессор Александр Уайт был легендой в мире археологии. Как и его отец, а еще раньше — дед, он занимался изучением древних артефактов, составлял карты исчезнувших городов по таким деталям, которые другие ученые сочли бы незначительными. Его знания были огромны, а на лекциях отбоя не было от желающих услышать подробности о раскопках городов древних шумеров, о тонкостях китайской иероглифики конца Vвека до Рождества Христова. Уайт всегда рассказывал очень интересно, не строя сложных фраз и не углубляясь в терминологию. Зато перед слушателями как наяву вставали старый Лиссабон и Афины, сражались воины в битвах при Кул-Древне и Константинополе, возникали королевства Венгрия и Ирландия. Александр Уайт умел привлечь и удержать внимание аудитории. А еще он очень много путешествовал и привозил из своих поездок удивительные находки. С ним консультировались из музея Смитсоновского университета в США, из-за чего восторженные поклонницы приписывали ему связи с Ми-6, его приглашали читать лекции в Сорбонне и даже Московском государственном университете.

— Мисс Гордон, — Уайт поклонился. — Вы дочь Джеймса Гордона, профессора истории Лондонского университета?

— Джозефа Гордона, — поправила его Ада, радостно улыбаясь. — Вы знакомы с моим отцом?

— Рад встрече. — ответно улыбнулся профессор. — Вы здесь с научными изысканиями?

— Да, совершенно верно. Недавно открыли проходы в Пантеон, и я приехала изучить их. Отец уверен, что это поможет лучше узнать жизнь римлян начала нашей эры.

Профессор Уайт кивнул:

— Да, я слышал об этом. Что ж, желаю вам удачи в поисках. Но вы ведь шли сюда не для того, чтобы поздороваться со мной, верно?

— Простите, — Ада залилась краской. — Да, я хотела спросить смотрителя…

Монах по-прежнему стоял рядом и внимательно слушал их беседу.

— Скажите, вчера сюда приходил молодой человек, Ян Пш… Пеш… из Польши. Вы не знаете, где он живет?

— Простите, синьорина, но я никого здесь вчера не видел, кроме вас, — ответил монах.

Ада опешила.

— Но он был здесь! Точно! — воскликнула она. — Он помог мне достать книгу с верхней полки.

— Возможно, он приходил, когда я отлучался на молитву, — предположил монах. — Мы не запираем архив, когда кто-то находится внутри, а здесь были вы. Он чем-то вас обидел?

— Вовсе нет, — Ада была разочарована. — Нет, просто… он забыл одну свою вещь, и я хотела ему отдать.

— Вы можете оставить ее мне, — флегматично сказал монах. — Если этот человек вернется, я передам.

— Хорошо, я… попозже вам ее отдам. Когда буду уходить.

Монах пожал плечами и пошел в сторону выхода. Пока они беседовали, профессор Уайт успел уйти в глубины архива. Ада вернулась к своему столу — и опешила. Книги с картами не было.

Девушка на всякий случай заглянула под стол, снова залезла по лестнице к полке, где стояли карты, но толстого переплета нигде не наблюдалось. Ада пошла вдоль стеллажей, внимательно разглядывая корешки, надеясь найти нужный, и замерла: ее книга лежала на столе перед профессором Уайтом, и он внимательно изучал карту, которая вызвала такой интерес ранее у мистера Поляка Тоже Историка.

— Профессор, — окликнула его Ада. — Простите, но вы взяли мою книгу.

— Вашу? — удивился Уайт. — Это книга из архива.

— Да, но я как раз ее читала. Вы взяли ее с моего стола.

— Простите, мисс Гордон, — Уайт посмотрел на нее очень внимательно. — Я непременно верну ее вам на изучение. Мне необходимо найти только несколько пометок.

— Пометок? — Ада подошла ближе. — Вы хотите сказать, что знаете, что обозначают эти стрелки?

Александр Уайт покосился на разворот, провел пальцем по линиям на карте.

— Нет, про это мне ничего неизвестно. — Он перелистнул страницу.

Ада прикусила губу. Профессор вел себя странно. Возможно, он тоже разгадывает тайну сокровищ и опасается, что мисс Гордон его опередит. Ведь это может стать настоящим прорывом в изучении истории древнего Рима, открытием, которое принесет большую славу.

— Хорошо, раз вам не нужна эта карта, то позвольте мне ее быстро изучить, мне нужно всего десять минут, — попросила она. — А потом я верну вам книгу.

Уайт пожал плечами, отошел от книги. Ада быстро выхватила том, перенесла на свой стол, вытащила из сумки блокнот и карандаш и наспех перерисовала основные указанные на карте места и стрелки. Уложилась она даже меньше, чем в десять минут.

— Вот! — Она протянула сборник профессору. — Берите. Спасибо, я все посмотрела, что хотела.

Уайт поблагодарил ее, взял книгу и углубился в ее изучение. Ада направилась к своему месту, размышляя, какие еще ей понадобятся книги. Внезапно нога в мокрой туфле подвернулась, и девушка чуть не упала. Но ее поддержала чья-то рука. Она подняла глаза, чтобы сказать «спасибо», и замерла: под локоть ее держал Ян Пшебжинский.

Часть четвертая, в которой все друг перед другом извиняются и узнают много неожиданного

Ян с удовольствием рассматривал девушку. Не сказать, чтобы она была красивой, он предпочитал скорее пышных блондинок, но нельзя было отказать ей в некой пикантности. Стройная, щечки и губки розовые, темные волосы собраны в строгий пучок, карие глаза смотрят так, будто девица хочет прожечь в Яне пару лишних дырок. Странно, Пшебжинский не помнил, чтобы успел чем-то ее задеть. Да что там, он и лицо-то ее припоминал смутно. Кажется, они встречались в каком-то кафе… Но имя вылетело из головы.

— Аккуратней, синьорина, — сказал он на ломаном итальянском. — Тут очень скользкие полы.

— Ян! Ты… ты… ты жив, здоров, и, как я понимаю, отлично себя чувствуешь, — ответила девица по-английски. Яну показалось, что она обрадовалась ему, но дружелюбный тон быстро сменился сухим и сдержанным, а потом и вовсе гневной отповедью. — Что ж, видимо, вчера тебя и впрямь задержали важные дела. Или ты решил продолжить свой розыгрыш? Так вот, господин псевдоученый, меня ваши теории о вампирах не интересуют. Найдите кого-нибудь другого, чтобы морочить ему голову. А меня не трогайте.

Она резко выдернула руку из ладони Яна и снова чуть не упала. Ошарашенный таким яростным монологом Пшебжинский машинально снова ее поддержал.

— Погодите, синьорина… мисс… о чем вы говорите?

Она неприятно улыбнулась:

— Ах да, синьор, — она подчеркнула интонацией обращение, — теперь вы делаете вид, что мы не знакомы? Ваше дело. А меня ждут книги и карты! В отличие от вас, я не изображаю ученого, а им и являюсь!

«Карты». Мозг Яна зацепился за это слово. «Карты». Он видел карту Рима со стрелками, указывающими направление… куда? Да, он вчера… Или неделю назад?.. Пшебжинский понял, что его не держат ноги, он шагнул вперед, оперся левой рукой о стол. Правой он по-прежнему сжимал локоть девицы. Мысли неслись, как бешеные, но он никак не мог выловить конкретное воспоминание. Девушка смотрела на него уже не злобно, а с удивлением и… сочувствием?

Ее рука исчезла, потом Ян почувствовал, как под него подоткнули стул.

— Сядь, ты весь белый стал. — Голос доносился как сквозь вату. — Ян, ты… ты забыл вчерашний день? Ты болен?

— Вчерашний день, — пробормотал Пшебжинский. — Вчера… что я делал вчера?

Он помнил, как утром проснулся свежим и отдохнувшим, как собрался пойти в архив поискать… что он хотел искать? Ах, да! Какие-нибудь указания на то, где может находиться Вечный Судья. Древний вампир. Он пришел сюда, в Базилику святой Марии над Минервой. А вчера? Что он делал вчера?

Ян обхватил голову руками. Девушка, имя которой он никак не мог вспомнить, сунула ему стакан воды со стоящего в стороне колченогого стола, на котором стояли кувшин и пара стаканов. Видимо, кто-то заботился о комфорте несчастных архивариусов, вынужденных проводить целые дни в библиотеке. Пшебжинский залпом выпил воду, посмотрел на девицу и вдруг вспомнил:

— Мы с тобой сидели в кафе… пили граппу. Говорили о…

— Ты рассказывал о своей семье, — ее голос немного дрожал.

— Да? Зачем?

Девушка вздохнула, пододвинула второй стул, на котором висела какая-то одежда, села напротив Яна, положила ладонь на его руку.

— Вчера ты помог мне снять с полки книгу с картами древнего Рима. И рассказал мне о вампирах. Мы с тобой нашли в переплете старинный документ, в котором рассказывалось о Царице Города, которого нет… Помнишь?

Ян сначала отрицательно помотал головой, потом закивал. Да, он помнил, как с восторгом читал эти листы, помнил ощущение бумаги в руках.

— Первые тринадцать, — прошептал он.

Девушка кивнула.

— Потом мы пошли в кафе. Ты рассказывал мне о вампирах и о том… — она запнулась.

— О том, как погибли родители, — продолжил Ян. — А потом мы гуляли по городу, и я обещал… что я обещал?

— Ты обещал принести мне в отель свои записи о вампирах, — подсказала она.

Ян опустил голову, запустил пальцы в волосы, дернул.

— Я забыл! Извини, я почему-то все забыл. Даже твое имя.

— Ада Гордон. Меня зовут Ада Гордон.

— Ада! Точно! И ты не смогла бы выговорить мою фамилию, поэтому мы перешли на имена!

Она облегченно выдохнула, откинулась на спинку своего стула:

— Да. Послушай, а почему ты все забыл? Или, — она недобро прищурилась, — ты просто разыгрываешь меня?

— Нет! — горячо возразил Ян. — Я не стал бы! Зачем? Ты одна из немногих, кто поверил мне, кто выразил готовность мне помочь. Просто… что-то случилось вчера. Но я не помню, что именно.

Ада тяжело вздохнула.

— Ладно. Похоже, сегодня поработать здесь мне все равно не удастся. Ты ничего не помнишь, а карты забрал профессор Уайт.

Пшебжинский посмотрел по сторонам, но никого не увидел.

— Какой профессор Уайт?

— Знаменитый историк и археолог. Он изучает то же, что и мой отец — древние народы: Рим и Грецию… Я не могла отказать ему.

Яну не понравилось ни явление некоего профессора, ни то, что тот забрал карты. Поляк уже давно не доверял никаким случайностям. Вот и сейчас он с подозрением искал глазами «профессора». Наконец в дальнем углу зала он увидел фигуру, склонившуюся над книгой.

— Это и есть профессор? — Ян мотнул головой в сторону фигуры.

Ада кивнула. Ян поднялся и пошел в сторону Уайта, делая вид, что старательно изучает полки с книгами. Настолько старательно, что «не заметил» стола, за которым сидит профессор, врезался в него и уронил блокнот прямо на книгу.

— Извините, синьор, — заговорил он на ломаном итальянском. — Я случайно.

— Fors omnia versas, — усмехнулся Уайт, передавая ему блокнот. И тут же перевел на польский, — Слепой случай меняет все.

Ян почувствовал себя идиотом.

— Мы знакомы? — перешел он на родной язык. — Почему вы заговорили со мной по-польски?

— Мисс Гордон спрашивала о вас, упоминала, что вы поляк. Я подумал, что вам будет проще, если я отвечу на родном для вас языке. По-итальянски вы говорите очень неважно. Простите за откровенность.

— Да, верно, — Ян приглядывался к профессору.

На вид тому было чуть больше тридцати. Волосы аккуратно приглажены, на носу очки в тонкой оправе, модные и дорогие, костюм-тройка из легкой ткани, в которой не будет ни холодно в промозглый день, ни жарко на ярком солнце — все буквально кричало о том, что это серьезный и состоятельный человек. Красивое лицо, женщины должны влюбляться пачками. Но главное, от чего Пшебжинский выдохнул с облегчением, — профессор Уайт был именно человеком. Чутье, помогающее Яну вычислять вампиров, молчало.

Профессор вздохнул и сунул блокнот ему в руки.

— Извините, но вы мне мешаете, пан Пш?..

— Пшебжинский, — Ян взял блокнот. — Ян Пшебжинский. Еще раз извините… профессор?

— Александр Уайт. Рад знакомству, но я бы хотел поработать.

Ян еще раз поклонился и вернулся к столу, за которым сидела, нетерпеливо постукивая туфлей по полу, Ада.

— Ну что? Выяснил, что хотел?

— Да, все в порядке. Ада, раз ты все равно не можешь работать, то, может быть, я покажу тебе свои записи?

— Конечно, — девушка вскочила и сдернула со стула пиджак. На пол полетели чулки, и мисс Гордон покраснела до корней волос. — Извини, я… я промокла, пока сюда шла… там дождь… был…

Ян понимающе кивнул:

— Я отвернусь, а ты… вон там за шкафом… Можем сначала заехать в отель, чтобы ты смогла поменять… вещи…

— Нет уж! — топнула ногой Ада. — Один раз ты потерял память и пропал, я не хочу, чтобы ситуация повторилась. Мы едем к тебе!

Квартира, которую снимал Ян, не произвела на мисс Гордон особого впечатления. Кухня маленькая, комнаты темноваты, потому что прямо под окнами растут деревья, патио перед входом завалено листьями. Да и обстановка в помещении оставляла желать лучшего: шкаф с полуоткрытой дверцей, вытертый до дыр ковер на полу, продавленный диван в большой комнате. На подоконнике стояла пара пустых горшков из-под цветов и одинокая орхидея. Аде казалось, что здесь и пахнет как-то странно: старостью и пылью. Хотя на вид в помещении было чисто.

Но Пшебжинского, кажется, тут ничего не смущало. Он пододвинул Аде деревянный стул с подушечкой на сиденье, а сам прошел в спальню. В открытую дверь Ада видела, как он приподнял матрас кровати, вытащил оттуда видавший виды портфель, снял с шеи веревочку, на которой висели крестики и маленький ключик, открыл замок и достал стопку бумаг.

— Вот, это мои записи. Я здесь собрал все, что успел узнать о вампирах.

Ада покосилась на стопку.

— А как тебе вообще удалось что-то о них выяснить? — подозрительно поинтересовалась она. — Ходил по улицам и спрашивал, что люди знают о вампирах?

Ян прикусил губу.

— Я не могу… точнее, я не имею права тебе об этом рассказывать. Просто поверь: есть такие места, где можно добыть информацию. И есть те, кто готов ей делиться.

— Понимаю.

Ада действительно слышала, что есть секретные архивы, для допуска в которые необходимо подписывать строжайшие документы о неразглашении. И карать за нарушение условий могли не только смертью. Отец рассказывал ей о особых лабораториях, куда могли попасть только определенные люди. Для этого были задействованы новейшие технологии — чуть ли не отпечатки пальцев сверяли, чтобы убедиться, что человек имеет право войти.

Мисс Гордон взяла верхний лист, исписанный незнакомыми буквами. Опознать ей удалось только часть гласных и парочку согласных.

— Это что, шифр? — поинтересовалась она.

Ян побледнел, потом покраснел, взял листок — и вдруг рассмеялся:

— Нет, это не шифр, это я, идиот, не подумал, что ты не знаешь польского. Я же писал на своем родном языке.

— Польский? — Ада попыталась прочитать слово. — Тут написано что-то вроде «звициезка» … что это значит?

— Победитель, — перевел Ян. — И читается правильно «звыцензца».

— Ужасно сложный язык, — пожаловалась девушка, попыталась повторить слово, но запуталась в согласных. — Так, давай тогда ты мне сам будешь читать, а я запишу по-английски.

И она достала из сумки свой блокнот. Ян покладисто кивнул, сел на диван, подсунул себе под спину потертую подушку и принялся рассказывать:

— Прежде всего, забудь все предрассудки и мифы, связанные с вампирами. Про чеснок, серебро, кресты, святую воду и прочая, и прочая. Все это придумали сами вампиры, чтобы заморочить людям головы и отвлечь от поисков по-настоящему действенных средств. А во-вторых, и с образом жизни… то есть образом существования Детей Ночи дело обстоит не совсем так, как описывают сказки. Вот какие ты знаешь мифы, связанные с вампирами?

Ада почесала кончик носа карандашом, припоминая известные ей байки и легенды:

— Ну, они пьют кровь людей, могут передвигаться только по ночам, а солнечный свет их убивает, спят днем в гробах или в склепах, не могут заходить в церковь… тьфу, это, как ты уже сказал, неправда. Да, еще они живут вечно и остаются всегда в том же возрасте, в каком их обратили. Кстати, а как они это делают ты тоже выяснил?

Ян кивнул.

— Потом расскажу. Сейчас важно не это. То, что вампиры питаются человеческой кровью — верно. Это основа их существования, они называют это «витальной силой». Но добыть они ее могут не только из крови. Есть и другие источники. Вообще, наш мир состоит не просто из набора стихий: земля, вода, воздух, огонь… какие там еще они есть… но и из потоков силы, которых люди не видят. А вот вампирам дано их чувствовать. И благодаря этому они могут творить магию.

— Магию? — удивилась материалистка мисс Гордон. — Вроде ярмарочных фокусников, которые поднимают предметы якобы силой мысли и исчезают в клубах дыма?

— Нет, настоящую магию. Объясню чуть позже. — Ян был очень серьезен.

— Нет уж, — Ада хлопнула рукой по столу, стул под ней протестующе скрипнул, — давай все по порядку. Я же записываю. Итак, — она подняла карандаш, которым делала заметки, — настоящая магия. Что это?

Ян вздохнул, поднялся, подошел к окну, потер пальцами листья стоявшей на подоконнике орхидеи.

— Мысленные разговоры, перемещения на огромные расстояния, внушение, огненные боевые шары, воздушные вихри… Еще вампиры могут создавать артефакты с определенными свойствами. Например, способные защищать своих владельцев от чужого внимания.

Ада тщательно записывала, но тут оторвалась от бумаг и посмотрела на Яна.

— Как та шкатулка?

Пшебжинский кивнул.

— Не столько она сама, сколько камень, который хранился в ней. Шкатулка защищала сам камень, а он отводил внимание от того, кто находился рядом. Поэтому меня вампиры тогда не заметили. Меня спас их же собственный артефакт. Так мне объяснили потом.

Ада вздохнула. Накануне Ян рассказывал, что не знает, почему спасся от убийц своих родителей.

— Вчера ты говорил другое, — напомнила она. — Или тоже забыл?

Ян смущенно отвернулся к окну, побарабанил пальцами по подоконнику:

— Вчера я… немного не все сказал… До сих пор удивляюсь, что вообще с тобой поделился, — признался он. — Я же рассказывал подробности только в… тем, кто мне помог в Данциге.

— И кто же это был? — Ада откинулась на спинку стула, тот скрипнул, качнулся, но устоял.

Ян вздохнул, прыжком сел на подоконник, чуть не скинув при этом один из стоявших там горшков.

— Ада, прости, я не могу тебе про это рассказать. Это… не мои секреты. Я лично тебе доверяю. Не знаю, почему, но доверяю. Чувствую, — он прижал руку к сердцу, — что ты не предашь меня. Но про тех людей говорить не имею права. Пока. Может быть, позже я тебя с ними даже познакомлю.

Часы на стене захрипели, потом зажужжали, потом начали бить: один, два, три… шесть… восемь… одиннадцать… четырнадцать… Ян слез с подоконника, подошел к ним, дернул за свисающую цепочку, наступила тишина. Ада покачала головой, придвинулась обратно к столу.

— Ладно, вернемся к развеиванию мифов, — сказала она, вновь занося карандаш над блокнотом. — Что еще такого умеют вампиры, чего не могут люди?

— Еще… они могут бежать с невероятной скоростью. Обладают силой, в несколько раз превосходящей человеческую. Умеют приманивать «зовом»: человеку кажется, что он идет куда-то по собственной воле, а на самом деле и саму идею куда-то пойти, и направление ему навязали. Так он становится жертвой вампира.

— А что там насчет солнца?

— Это как раз связано с тем, как появляются вампиры. Обычно их обращает другой вампир… кстати, сами себя они называют «сородичи» или «Дети Ночи». Так вот, молодой обращенный не может выходить на солнце. Но с возрастом светило перестает причинять ему вред.

— И сколько лет должно пройти? — деловито спросила девушка.

— Не меньше ста. Зависит от силы обратившего. Тут есть свои нюансы… Дело в том, что современные вампиры живут среди людей и не любят себя обнаруживать. Помнишь, мы читали про Город, которого нет?

Ада кивнула. Записки монаха до сих пор лежали у нее в номере отеля на столе.

— Видимо, это Первый город. Я слышал только легенды, что раньше у Детей Ночи были свои государства, где они правили, и люди знали, что рядом живут те, кто пьет кровь. Но со временем им пришлось начать скрываться. Примерно в середине XII века старшие ввели закон, по которому все вампиры должны были прятаться от людей. Не знаю, почему так произошло. Но после этого у них сменилась система управления. Они стали делиться на группы по городам.

— Подожди! — Ада отложила карандаш, потрясла рукой. Пальцы устали писать. — А какая система была до этого?

— Родовая. Был глава рода, были те, кто считался Детьми Рода, и просто обращенные. Ну, вроде как феодалы и вассалы. У людей в Средневековье тоже была система вассалитета такого плана.

— Понятно. А потом они перешли в другую систему… как они ее называют?

Ян пожал плечами:

— Никак. Группы по городам, просто жители провинций. Подчиняются совету старейшин или старшему в поселении, вроде местного царя или князя.

— И в эти сообщества могут входить уже представители разных родов?

— Верно.

Мисс Гордон поерзала на стуле, попыталась усесться поудобней, но не преуспела — в спину продолжала врезаться деревянная перемычка стула. Ада сдвинулась вперед, устроившись на краешке сиденья.

— И они продолжают жить среди людей? По каким законам?

— По всем сразу. И по человеческим, которые приняты в конкретной местности, и по вампирским. Например, чтобы обратить человека, им теперь нужно получить разрешение местного главы.

— А раньше — главы рода?

— Ну или обратившего. Так вроде тоже дозволялось. Этот момент, признаться, я плохо помню. Не считал нужным уточнять. Меня больше современность интересует, чем древние, отжившие уже правила.

Ада сделала пару пометок на полях в блокноте.

— Продолжай.

— Да вроде я все рассказал, что знаю, — Ян пожал плечами. — Опять же, меня подробности их жизни не интересовали.

— А что тебя интересовало? — возмутилась Ада, в которой заговорил ученый. — Только способы их убийства?

— И это тоже. Но в первую очередь, как их находить. Как выяснилось, я чувствую вампира, если оказываюсь рядом с ним. Запах меняется.

— Они что, гнилью пахнут? — скривилась девушка, представляя себе ходячий разлагающийся труп, который тянет руки к шее своей жертвы.

— Нет, травой. Я так чувствую. И вообще, они же не мумии твои любимые, — съехидничал Ян. — Они выглядят как обычные люди. Для того, чтобы поддерживать силы и внешний вид, им достаточно поспать в летаргическом сне несколько часов. Хотя они могут и несколько дней проспать, или даже лет. А проснувшись, они снова выглядят также, как в момент обращения. Например, если у вампира была борода, то она снова вырастет. А вот если он ее сбреет после пробуждения, то расти она уже не будет, пока он не поспит опять.

— Угу, отличная примета, — буркнула Ада. — Если нет щетины, то либо вампир, либо аккуратист. А женщины? Они ведь среди вампиров тоже есть?

— Есть, — грустно сказал Ян. — Я же рассказывал тебе про ту, которая убила мою мать. У женщин волосы отрастают так же.

Ада внимательно перечитала все, что успела записать, и сделала вывод:

— Получается, что обычный человек не сможет узнать вампира, пока тот не начнет из него кровь пить.

Пшебжинский кивнул.

— Грустно. — Мисс Гордон поднялась, прошла по комнате, разминая уставшую руку.

Еще раз пролистала свой блокнот, надеясь увидеть в записях хоть какую-то подсказку, но в заметках не было ничего обнадеживающего. Получалось, что люди ничего не могли противопоставить вампирам. Но ведь как-то Ян с ними все же боролся? Вон, шкатулку использовал, чтобы скрываться.

— Слушай, — вдруг оживилась она, — Их артефакты ведь работают и у людей? Как этот твой камень, например. Так, может быть, есть такие артефакты, которые помогают вампирам опознавать друг друга? Они бы людям очень пригодились.

— Вряд ли, — пожал плечами Ян. — Они друг друга чуют без всяких амулетов.

Ада сникла. Внезапно ей очень-очень захотелось тоже увидеть хоть одного вампира.

— Здесь, в Риме, сейчас они тоже есть, — заметил Ян, как будто угадав ее мысли. — Одного я вчера на площади видел… видел… — он вдруг замер. Потом запрокинул голову и истерически расхохотался: — Господи! Какой же я идиот! Вот почему я все забыл!

Ада на всякий случай встала, Ян вдруг стал ей… страшен. Он смеялся, некрасиво раскрыв рот, пальцы вцепились в листок, став похожими на птичьи когти, кадык ходил вверх-вниз, а глаза закатились так, что она видела белки.

— Мистер Поляк, может, тебе водички налить? — осторожно спросила она.

Ян перестал смеяться также резко, как и начал.

— Вчера я поехал от тебя на такси, на площади была толпа, там говорил речь какой-то тип, и все были буквально в экстазе от его слов. А потом я увидел вампира. Он смотрел на меня, и я перепугался до потери памяти. Даже не помню, как попал домой. А проснувшись, забыл половину предыдущего дня. Чуть тебя не забыл.

— И почему так получилось? — удивилась Ада.

— Воздействие! — выкрикнул Пшебжинский. — Вампирское воздействие! Я попал под него вместе со всей толпой. А у меня все же есть какая-никакая защита, вот она и сработала таким способом: память мне отшибла.

— То есть ты тоже маг? — сделала вывод Ада.

Ян отвернулся, принялся аккуратно складывать бумаги на столе, переложил пару листков в другом порядке.

— Нет, — ответил он, не глядя на девушку. — Просто я умею немного защищаться.

— Этому тебя научили те же люди, которые дали сведения о вампирах, — догадалась Ада. — Те, которые взяли с тебя подписку о неразглашении. Не бойся, я никому ничего не скажу.

Ян посмотрел на нее. В серых глазах плескался настоящий страх.

— Зря я тебя в это втянул, — тихо сказал он.

— Уже втянул, поздно жалеть.

Ада вытащила из сумки перерисованную карту, выложила ее на стол перед Яном.

— А теперь скажи, какое отношение к Детям Ночи имеют эта карта и эти стрелки?

Часть пятая, в которой происходит первое нападение

Вечером все кошки серы. Нет, профессор Александр Уайт прекрасно знал, что в поговорке была «ночь», но именно в сумерках сливаются лица, фигуры делаются похожими на тени, а люди легче могут стать охотниками или жертвами. Самые же страшные дела подчас вообще творятся не ночью, а днем, под ярким светом солнца.

Уайт уже давно не боялся никакого времени суток, поэтому выбрал для исследовательской прогулки предзакатное время. Он неспешно брел по улице Делла Альмони, размышляя совсем не о делах, а о прекрасном вечере, ожидающей дома бутылочке вина, а также об исторических событиях, имевших место в этих краях примерно полторы тысячи лет назад.

В те годы здесь бывало очень шумно. Здесь находился рынок, на котором можно было купить все, что угодно, от восточной бумаги до раба-гладиатора. А в небольшом доме у рощи жил молодой и веселый патриций, у которого было два сына: один, посвященный Марсу, и второй, посвященный Плутону. И жизнь их была очень яркой и впечатляющей.

Александр так погрузился в свои мысли, что не сразу заметил крадущуюся за ним тень. Какой-то человек следил за профессором, прячась за углами домов, сливаясь со стенами, скрываясь за деревьями рощи. Уайт чуть замедлил шаг, пытаясь незаметно разглядеть преследователя, но тот маскировался очень хорошо. Профессор сунул руку в сумку, висящую через плечо, и сжал рукоять ножа, который постоянно носил с собой. В случае нападения он сможет за себя постоять, в этом он не сомневался. Вот только зачем кому-то понадобилось следить за обычным ученым-историком? Версию о местной шпане Александр отбросил сразу: воры в Риме вели себя иначе. Они точно знали, что можно взять у их жертвы. А при Уайте не было даже кошелька, он не собирался за покупками. Кому могло бы захотеться его убить, он тоже с ходу предположить не смог. Конкуренты предпочитали нападать на него словами: писать научные статьи, доказывая, что он шарлатан, и спорить на лекциях. В крайнем случае, взбешенный историк мог запустить в него чернильницей или книгой. Но убивать никто из них явно не стал бы.

Тем временем тень не приближалась, а продолжала двигаться на почтительном расстоянии. Но при этом таким образом, чтобы не терять профессора из вида. Это уже становилось не смешно, и Уайт решил, что пора заставить неизвестного перейти к активным действиям. Он сорвался с места и побежал. Почти сразу за спиной послышался топот бегущих ног. Похоже, что преследователь решил наплевать на конспирацию. Они вылетели на виа Аппика Антика. Уайт резко остановился — и преследователь врезался в него. От толчка профессор не удержался на ногах и упал. Неизвестный занес над ним что-то: не то заостренный камень, не то диковинный нож. Александр перехватил его руку и сжал так, что у нормального человека хрустнули бы кости. Но напавший даже не поморщился, упорно пытаясь вырваться и достать Уайта своим оружием. Профессор никак не мог отвести от него глаз, пытаясь определить, что это — даже в такой ситуации он оставался ученым. Александр успел усмехнуться этой мысли, чем сбил с толку нападавшего. Тот на мгновение замер. Этого Уайту хватило, чтобы перекинуть его через себя и оттолкнуть. Но встать он не успел. Нападавший сумел извернуться и ударить. «Все-таки нож», — определился профессор, когда тяжелое лезвие прорезало его руку. Навалилась сонливость. Перед глазами все поплыло. Откуда-то издалека донесся женский крик. Потом быстрые шаги. Потом раздался выстрел, а вслед за ним — звук падения тела. Уайт попытался открыть глаза, которые почему-то оказались закрыты. Чья-то рука помогла ему приподняться, к губам прижалась фляга:

— Профессор, — услышал он взволнованный женский голос, — выпейте воды. Ян, что ты стоишь, как истукан? Помоги ему!

— Я сам, — прохрипел Александр, открыл глаза, сделал несколько глотков и вгляделся в окружающие его фигуры.

Рядом с ним на земле сидела та девица из архива… как там ее? Мисс Гордон. Она поддерживала его за плечи и поила водой из фляжки. А рядом стоял ее польский приятель и с ужасом разглядывал лежащее неподалеку тело.

— Ян! — снова позвала мисс Гордон.

Поляк отвернулся, коротко выдохнул и подошел к ним.

— Вы ранены, мистер Уайт, — сказал он. — Рука…

И снова замер, потрясенно глядя на Александра. Уайт поднял руку, по пальцам текла кровь, странный нож валялся рядом. Мисс Гордон ахнула, прижала пальцы к губам.

— Какой ужас! Он хотел вас убить? — вскрикнула она.

— Не думаю. — Александр подобрал нож второй рукой. — Этим убить можно, только если по голове стукнуть или в сердце воткнуть. Не в руку точно.

Он осмотрел нож. Тот был сделан из обсидиана, Александру не раз доводилось видеть подобные предметы, так что определить навскидку камень не составляло труда. Рукоятка из дерева, удобный хват, продуманная модель. От лезвия пахло миндалем. Значит, еще и отрава.

Александр поднял глаза на молодых людей, чтобы успокоить их, но не успел сказать ни слова: поляк, посмотрев на нож в суеверном ужасе, схватил за плечи мисс Гордон и попытался оттащить ее от Уайта:

— Ада, он вампир!

Мисс Гордон и профессор непонимающе переглянулись, потом Ада осторожно положила ладонь на руку Яна.

— Послушай, я все понимаю, ты нервничаешь, но… с чего ты взял, что профессор — вампир?

Уайт поднялся на ноги, сунул обсидиановый нож в сумку, стянул пиджак и принялся его отряхивать, внимательно глядя на поляка. «Пшебжинский», — вспомнил он фамилию.

— Потому что это — специальное оружие против вампиров, — Ян ткнул пальцем в сторону профессорской сумки. — Человека простая царапина от него не убьет, а вот вампиру будет плохо. Видишь, ему плохо!

Он обвиняющее уставился на Уайта.

— У меня друг оказался вампиром, — задумчиво проговорил тот. — Я воткнул ему в сердце осиновый кол, а он умер.

Ада рассмеялась, оценив шутку.

— Ян, если меня или тебя ткнуть ножом, нам тоже будет плохо. И не потому, что мы вампиры.

— Но…

Александр перекинул пиджак через локоть, снова залез в сумку и вытащил нож.

— Вы об этом? Так вот, молодой человек, ваша дама абсолютно права. Кого бы ни ткнули этим предметом, хорошо ему не будет. В том числе и потому, что лезвие смазано цианистым калием. Запах чувствуете?

И он сунул нож под нос Яна. Тот вздрогнул и попятился, но собрался с силами и понюхал.

— Действительно, пахнет миндалем.

Уайт протянул ему нож.

— Подержите, пан, мне бы руку перевязать.

Ада поспешно вытащила из своей сумочки платок:

— Вот, возьмите, профессор. Я могу помочь, я ходила на курсы медсестер, умею делать перевязку.

— Жаль, что у вас нет с собой медицинской сумки, — усмехнулся Уайт, протягивая ей руку.

Мисс Гордон ловко перемотала его ладонь, закрепила узелок.

— На первое время этого хватит, но вам лучше показаться врачу. С ядами не шутят.

— Можно еще воды? — попросил Александр, надеясь перевести тему.

Девушка протянула ему флягу, Уайт сделал пару глотков. Пшебжинский стоял как истукан, держа в руках нож. Потом спохватился:

— Мы вообще-то шли… по своим делам.

— А сейчас никуда не пойдем, — отрезала девушка. — Надо вызвать полицию.

— Нет! — хором воскликнули Ян и Александр. И неприязненно посмотрели друг на друга.

— С полицией будет слишком много проблем, — пояснил Уайт. — Местные карабинери наверняка зададут много вопросов, на которые мы не сможем ответить. К тому же мы иностранцы, это усложнит ситуацию.

— А что делать с… с ним?

Только теперь Александр посмотрел на лежавшее неподвижно тело незнакомца. Похоже было, что тело предпочло бы, чтоб на него и дальше не обращали внимания, но прикинуться мертвым у него не выходило. Человек на земле тяжело дышал, по его руке текла кровь. Значит, выстрел профессору не послышался. Уайт подошел к лежащему, присел на корточки, всмотрелся в бледное лицо и убедился, что этот тип ему не знаком. Ада присела рядом, взяла безвольную руку раненого, пытаясь нащупать пульс.

— Надо ему помочь тогда что ли, — тихо сказала она. — Я не хотела его убивать.

— Вы метко стреляете, — похвалил ее Александр.

Мисс Гордон ничего не ответила, развязала галстук своей жертвы и расстегнула рубашку. Уайт внезапно схватил ее за руку, не позволяя продолжить.

— Мисс Гордон, не надо. Хоть вы и прошли курсы медсестер, не думаю, что вам стоит его раздевать.

Девушка покраснела и отдернула руки, а профессор обратился к поляку:

— Пан Пшебжинский, помогите мне.

Ян подхватил несостоявшегося убийцу за плечи, передвинул к стене так, чтобы свет фонаря падал на его лицо. Александр распахнул на нем рубашку, и глазам мужчин предстала татуировка на плече: крест в круге и глаз над ними. Ян тихо зашипел.

— Вижу, вы узнали этот символ, — тихо, чтобы не слышала Ада, сказал Уайт.

Пшебжинский кивнул, не отрывая взгляда от синих линий.

— А теперь, пан, я скажу, откуда вы его знаете, а вы просто кивнете или помотаете головой.

Ян снова кивнул.

— Вы знаете его, потому что сами состоите в Ордене. В Ордене тех, кто охотится на Детей Ночи.

Ян кивнул еще раз, словно китайский болванчик.

— А вы откуда про него знаете, профессор? Вы… вы же не один из них… из нас… — прошептал он.

— Делайте вид, что помогаете мне привести его в чувство, — велел Александр, брызгая водой в лицо орденца из фляжки, которая так и осталась у него в руках после того, как его самого поила англичанка.

Пшебжинский поддерживал того за плечи, явно пытаясь осмыслить происходящее.

— Нет, я не один из вас, — все так же тихо пояснил Уайт. — Но я историк. И много знаю о тех вещах, о которых не пишут в книгах и газетах. Вы сказали, что я вампир, потому что этот человек на меня напал. Вы его узнали.

— Нет, — горячо зашептал Ян. — Я никогда его не видел! Но я видел такой кинжал, и знаю, что с ним охотятся на вампиров.

— Или просто на людей, которые могут знать слишком много и о них, и об их противниках, — продолжил Уайт.

Пшебжинский потрясенно уставился на него.

— Спокойней, пан. Не дайте вашей девушке повода заподозрить, что вы не тот, за кого себя выдаете, — улыбнулся профессор.

— Она не моя девушка, — возразил Ян. — Она… полезна.

— Да, и я тоже могу быть полезен, если вы поведете себя умно, — Александр поднялся, отряхнул пыль с колен. — Насколько я вижу, — обратился он к Аде, — жизни этого человека ничего не угрожает. Он уже пришел в себя, и скроется, как только мы уйдем.

— Мы просто оставим его здесь? — возмутилась Ада.

— Да, — отрезал Уайт. — Я и так милосердно позволяю ему жить после того, как он попытался меня убить. Идите, молодые люди!

И он зашагал по улице вперед, не оглядываясь. Торопливые шаги он услышал почти сразу — исследователи вампиров спешили его нагнать.

Часть шестая, в которой все идут по своим делам, а находки превосходят ожидания

Ада и Ян шли за профессором Уайтом. Девушка попыталась что-то спросить, но Ян помотал головой, давая понять, что не готов разговаривать. Мисс Гордон считала себя умной и смелой, но после всего случившегося ее начала бить дрожь. Ведь она хоть и выхватила из сумочки пистолет, но нажать на спусковой крючок не смогла. Хорошо, что Ян перехватил у нее оружие и прострелил руку тому типу. Иначе он бы убил профессора Уайта. Ада мало что понимала в ядах и про цианид знала только из детективных романов. Там его обычно подсыпали в кофе или добавляли в конфеты, и жертва умирала, съев или выпив отраву. А что будет, если порезаться покрытым цианидом ножом? И как вообще можно порошком намазать камень? И почему нож был каменным?

— Куда мы идем? — не выдержала наконец она.

Уайт остановился и обернулся, глядя на них так, будто и забыл, что они идут следом.

— Да, — рассеянно сказал он. — Куда мы идем… я шел по своим делам, но теперь их придется отложить.

— У вас что, свидание было назначено? — грубовато спросил Ян.

Профессор подумал пару секунд и кивнул:

— Да, но в таком виде заявиться к своей даме я не могу. Лучше уж вовсе не приходить. Позвоню ей из… из…

— Можно вон из того кафе, — предложила Ада, кивнув в сторону соседнего дома.

Оттуда доносились звуки музыки, а на веранде стояли столики.

— Да, позвоню оттуда. А вы…

— Вы сказали, что можете… — Ян запнулся на фразе, подбирая слова. — Что можете… помочь нам…

— То есть вы не уйдете, — констатировал факт Александр.

Ян и Ада синхронно кивнули. Вот уж чего сейчас точно не хотелось мисс Гордон, так это уходить и упускать такое приключение. Тем более что у нее скопилось уже изрядно вопросов.

— Хорошо, подождите меня на этой веранде. Я позвоню и вернусь, — обреченным тоном сказал Уайт.

Ян смотрел на него с явным подозрением. Ада дернула приятеля за рукав:

— Ян, профессор же не сбежит от нас, как какой-то преступник.

— Сбежит, — уверенно ответил поляк. — При первой возможности.

Александр поднял глаза к небу, Аде показалось, что в воздухе повисло невысказанное ругательство.

— Обещаю, что просто позвоню и вернусь к вам. А может быть, — в его голосе зазвучала надежда, — вы просто пойдете туда, куда шли, и мы поговорим завтра?

— А что вы будете делать сегодня? — мнительно спросил Ян.

— Переоденусь и все же пойду к своей даме, — пожал плечами в ответ профессор.

Аде вдруг стало невероятно жаль бедную женщину, которая сейчас где-то в Риме ждала своего возлюбленного, а он тут вынужден был пережить сначала нападение грабителя, потом нелепые обвинения постороннего человека. Да еще и костюм испорчен…

— Давайте встретимся завтра, — попросила она. — Действительно, у нас были свои дела, мы пойдем. А завтра…

— В архиве, предлагаю встретиться там, — быстро сказал Уайт.

Ада кивнула и потянула Яна за руку. С тем же успехом можно было двигать стену — Пшебжинский не тронулся с места.

— Я не уйду, — отрезал он. — Я хочу убедиться.

Уайт устало вздохнул:

— Хотите убедиться, что я не вампир? И что вы для этого собираетесь сделать? Дождаться рядом со мной рассвета? Или накормить меня чесноком? Кстати, я его люблю.

— Мне прекрасно известно, что эти байки придумали сами вампиры, — заявил поляк. — Так что нет, ничего из этого. Но я должен быть уверен, что вы не на их стороне.

Александр недобро прищурился, и Аде показалось, что в зрачках профессора вдруг полыхнул огонь. Но, скорее всего, это просто был отблеск от свечей на столах.

— А сами вы на чьей стороне, пан Пшебжинский? — поинтересовался он вкрадчиво. — Чего вы хотите от вампиров?

Ян, который только что чуть ли не наступал на Уайта, вдруг смутился, опустил голову и даже сделал шаг назад.

— Я… мне… я хочу отомстить, — тихо сказал он. — За своих родителей, за брата и сестру.

— Не знаю вашей истории, — тем же тоном продолжил Уайт, — но полагаю, что поводы у вас есть. — Он поднял ладонь, перевязанную платком Ады, — И не надо мне сейчас пересказывать, что там у вас случилось. Поговорим завтра. А пока что… вы вполне можете навести обо мне справки. Думаю, мисс Гордон не откажется вас просветить относительно моей личности.

Ада кивнула, взяла осторожно Яна за руку:

— Послушай, профессор не сбежит же, у него еще есть дела в Риме, верно?

Она покосилась на Уайта, тот неуверенно склонил голову. Девушка предпочла счесть это жестом согласия.

— Ну вот, он подтверждает. А мы спокойно с тобой сейчас пойдем, у нас были очень важные планы, связанные с гр… ты знаешь с чем.

Пшебжинский покосился на нее, на Уайта, который спокойно рассматривал столики на веранде, потом кивнул.

— Да, я что-то… перенервничал.

Ада понимающе кивнула. Она сама пережила сегодня некоторое количество нелегких моментов, и понимала, что Яну, который стрелял и чуть не убил человека, сейчас еще труднее. И профессора Уайта она тоже могла понять: на него напали, ранили, у него свидание может сорваться, а тут они с паном насели со своими заботами. Почему-то для нее было очевидно то, чего явно не понимал Ян: профессор не мог их обмануть, он был честным, порядочным человеком. У которого много дел.

— Профессор, напишите, где вы остановились, — Ада покопалась в сумке, вытащила блокнот и карандаш, протянула их Уайту. — И мы завтра просто за вами зайдем.

Александр улыбнулся, открыл блокнот, пролистал его, ища чистый листок среди множества заметок, написал несколько слов и вернул блокнот Аде.

— Спасибо, мисс Гордон. Увидимся завтра.

Он пошел дальше по улице и скоро свернул за угол, в какой-то неприметный переулок. Ада и Ян проводили его взглядами, продолжая стоять возле кафе. И рука девушки по-прежнему была на локте Пшебжинского.

— Пойдем, — первым очнулся он. — В конце концов, мы собирались проверить то место, которое указано на карте.

— Да, как я поняла, это гробница Цецилии Метеллы. Ее построили еще за пятьдесят лет до нашей эры. Или какое-то строение рядом с ней. Извини, я не смогла совсем точно перерисовать, могла и ошибиться на пару метров, — с облегчением затараторила Ада.

— Ничего, найдем, — уверенно кивнул Ян.

Дорога до нужного места не отняла у них много времени, и все же, когда они подошли к гробнице, уже стемнело, задул прохладный ветерок. На улице зажглись фонари, и круглое здание гробницы смотрелось светлым пятном на фоне закатного неба. Макушки деревьев доставали примерно до середины каменной стены. Ада задрала голову, пытаясь увидеть изображение Ники-Победы, которое должно было украшать здание, но густые сумерки не давали его рассмотреть, и девушка пообещала себе, что обязательно вернется сюда днем. Тем временем Пшебжинский достал из куртки фонарик и проверил, как работает динамо-машина, приводившая его в действие.

— Немецкая игрушка, — пояснил он Аде, с любопытством наблюдавшей за его действиями. — Чтобы светил, надо сильно нажать несколько раз.

— Дай попробовать! — загорелась девушка.

Она попыталась надавить на боковые выступы, но ничего не получалась. Пружина, или что там заставляло работать лампочку, была слишком тугой. Разочарованная, она вернула фонарик Яну. Тот усмехнулся, и спустя пару мгновений в его руках вспыхнул свет.

— Не слишком яркий, но, думаю, нам хватит.

Он указал куда-то влево, в сторону стены, отходившей от гробницы параллельно Аппиевой дороге:

— Зайдем не через туристический вход, я знаю другой путь.

— Надеюсь, нас не схватят охранники, — занервничала мисс Гордон. — Или у тебя есть разрешение на посещение музея в неурочное время?

Ян отрицательно помотал головой:

— Не схватят, — деланно уверенно заявил он. — Они же по главным залам ходят, а нам туда не надо.

Они подошли к неприметной деревянной двери, Ян легко открыл ее, посветил внутрь фонариком:

— Лестница наполовину обрушена. Извини, но тут я даму вперед пропускать не буду.

Мисс Гордон вовсе и не собиралась настаивать на галантном обращении: в случае, если надо было лезть в темный подвал или в неведомые катакомбы, она была согласна пустить первым мужчину. Ян спустился по осыпающимся ступенькам и подал ей руку, помогая спуститься вниз.

В глубину гробницы вел темный коридор. Туристы здесь явно не бывали, но заброшенной эта часть здания не выглядела. Ада вынула блокнот, открыла его на перерисованной карте:

— Так, сейчас посмотрим. Посвети сюда. Если вот здесь обозначен вход, то нам надо сначала прямо, потом налево, а потом… потом куда-то вниз. Ну, что, идем?

— Главное, чтоб нам не встретились твои любимые мумии, — пошутил Ян.

— Или твои любимые вампиры, — в тон ему ответила Ада.

Молодые люди рассмеялись и углубились в темноту гробницы дочери римского консула.

Пока они шли по длинному коридору, Пшебжинский наконец успокоился. В конце концов, насколько он успел изучить вампиров, те предпочитали оставаться в тени, а профессор Уайт был знаменитостью. Да и долгой жизнью не мог похвастаться: Ада знала о ненаглядном своем археологе все, включая дату рождения и семейную историю. И не упустила случая поделиться этой информацией с Яном.

По ее словам, профессор Александр Уайт был четвертым археологом в семье, продолжал династию. Он родился в приморском городе Милфорд-Хейвен, в Уэльсе (название города Ян, конечно, тут же забыл), учился истории у своего дяди, профессора Джеймса Уайта, последовал по его стопам в изучении древнего мира. Объездил всю Европу. Говорят, бывал даже в России. Его биография, которую с восторгом излагала мисс Гордон, была полна приключений, открытий и интересных находок. В общем, человек неординарный. Но точно не вампир.

Но про Детей Ночи Уайт знал, и это не удивляло Яна. Когда столько занимаешься древностями, то не исключено, что рано или поздно столкнешься с теми, кто их создавал.

Впрочем, сам Ян предпочел бы не встречаться с создателями тех же магических артефактов. А вот использовать их творения было удобно. Хотя Пшебжинский и не представлял, как именно они действуют, но ему это было и не надо. Какая разница, как именно сделаны детали автомобиля? Главное, что он едет.

Вот и теперь он вытащил из кармана эбонитовую пластинку, которая, как ему говорили, настроена на поиск магических потоков. В Ордене утверждали, что именно они позволяли превратить обычный предмет в артефакт. Пластинка ровно завибрировала у Яна в ладони. Ада с интересом уставилась на нее.

— Это что? Магнит? А зачем?

— Это специальный предмет, с помощью которого можно найти предметы с магической аурой, — пояснил Ян. — Так что, если какие-то из вещей Великого Судьи хранятся здесь, мы их опознаем.

— Ах, да, — Ада, похоже, забыла уже и про Судью, и про магию, отвлекшись на своего ненаглядного историка-профессора. — А зачем они тебе?

— Они опасны для людей, но могут помочь найти вампиров. И обезвредить их. Вечный Судья когда-то был охотником на Детей Ночи. Они обратили его и заставили служить себе. Но он спрятал свое оружие где-то в римских гробницах или катакомбах. И я думаю, что на той карте, которую ты нашла, указано одно из этих мест.

Пластинка вдруг задрожала, дернулась в пальцах Яна. Пшебжинский перехватил ее покрепче, покрутился на месте и указал вправо:

— Нам туда.

— Но там стена, — растерянно проговорила мисс Гордон. — Ян, ты же не собираешься ломать гробницу?

Ян провел пальцами по камням.

— Тут должна быть потайная дверь. Или какой-то ящик. Полка. Не знаю.

Ада подошла к стене, принялась водить по ней ладонями.

— Ничего тут нет, просто стенка. И мы еще даже не дошли до места упокоения Цецилии. Ай!

Девушка отдернула руку, сунула палец в рот.

— Порезалась, — невнятно пробурчала она.

Внезапно раздался скрип. Ян попятился, вцепившись в свою пластинку. Ада с изумлением уставилась на стену: часть камней отодвигалась ровно в том месте, где она касалась ее рукой. Вскоре в стене появился проем, в который мог, пригнувшись, пройти человек. Пшебжинский не думал ни секунды, он схватил мисс Гордон за руку и кинулся скорее в проход, пока камни не сдвинулись обратно.

— Ян! — протестующе вскрикнула девушка. — А если…

— Никаких «если»! Мы его нашли! — торжествующе ответил поляк, таща ее за собой по коридору.

Они успели пройти шагов пять, когда камни у них за спиной снова заскрипели, вставая в прежнее положение. Стало темно. Ада испуганно пискнула, но тут в коридоре вспыхнул свет. Мягкие лучи лились прямо из стен, освещая дорогу.

— Магия, — восхищенно прошептал Ян. — Первый раз в жизни ее вижу!

— Ты же говорил, что она существует, — удивилась мисс Гордон.

— Да. Но никогда не видел, как она проявляется.

— А твоя палочка?

Ян перевел взгляд на свою руку, эбонитовая пластина по-прежнему тянул его вперед.

— Честно говоря, — признался он, — не очень-то я верил, что он магический. Скорее, полагал, что тут действуют какие-то законы физики. Эбонит же притягивается, например, к бумаге. Вот и она притягивается к документам…

— Угу, — фыркнула Ада. — Притягивается. На расстоянии пары сантиметров, а не вот так.

Ян пожал плечами. Рассуждать о физике, в которой он мало что смыслил, ему не хотелось.

— Идем, — сказал он.

Коридор оказался не слишком длинным, буквально через пару десятков шагов исследователи вошли в небольшую залу. К удивлению Яна, здесь оказалось довольно светло, о чем он не преминул заметить вслух. Ада прошла вдоль стен, ведя ладонью по шершавым камням, и вскоре нащупала узкие щели, от которых тянуло холодом. Чтобы заглянуть в одну из них, девушке пришлось встать на цыпочки. За щелью обнаружился вид на улицу на уровне ног прохожих. Странным было то, что пыль с тротуара не летела внутрь, ведь за столько лет все щели должны были забиться грязью и мусором, но и в них, да и в самой зале было чисто, прохладно и даже свежо.

Посреди зала стояло мраморное ложе, которое Ада определила, как апоклинтру. Ее невысокий постамент был украшен затейливой цветочной резьбой, широкие ножки были сделаны в виде звериных лап с выпущенными когтями, которыми они вцепились за пол.

Перед апоклинтрой стоял невысокий, примерно до середины бедра Ады, овальный столик на толстых деревянных ножках и с мраморной столешницей, на которой были начерчены какие-то символы и по кругу разложены крупные серые гладкие камни. Встреть их Пшебжинский в другом месте — принял бы за обычные булыжники. Но магический эбонит точно показывал, что это артефакты. Причем большой силы.

Пока он размышлял, как будет безопаснее их взять, Ада шагнула вперед и схватила один из камней.

— Обычный гранит, ничего особенного, — разочарованно сказала она.

— Положи обратно! — резко сказал Ян.

Девушка вздрогнула, разжала пальцы, и камень, который должен был упасть на пол, плавно полетел по воздуху и улегся на прежнее место. Ада в ужасе выдохнула и вцепилась в руку Пшебжинского.

— Что это?!

— Магия, — сдавленно ответил тот. — Это точно артефакты. Но как их забрать?

— За-зачем они нужны? — выдавила мисс Гордон, растерявшая вмиг всю уверенность в себе.

— Разберемся. Отнесу эксперту, есть здесь один. Наставник мне говорил, к кому обратиться, если найду что-то.

— Полагаешь, это — то самое оружие, документы о котором ты искал?

Ян отрицательно покачал головой.

— Вряд ли, но, может быть, ключ. В общем, надо собрать эти камни.

— Как?! — громче, чем нужно, спросила Ада. — Ты же видел, стоило мне отпустить его, и камень обратно приклеился. Не тащить же весь столик! Представляешь, как…

— Точно! — Ян радостно обнял ее, чмокнул в лоб, — ты умница, Ада. Конечно, надо брать весь артефакт. Стол — тоже его часть!

— И как мы его потащим? Как вообще выйдем отсюда?

— Также, как и вошли, — уверенно ответил Пшебжинский. — Вампиры пьют кровь, их магия завязана на крови. И ты открыла дверь сюда своей кровью.

Ада недовольно поморщилась:

— Обратно будем твоей пользоваться, я тебе не донор для всяких магических стенок.

Пшебжинский был согласен отдать кровь, слюну и другие выделения организма, лишь бы мисс Гордон помогла ему вытащить ценный артефакт из гробницы и отнести его к нужному человеку.

— Давай, бери с той стороны, а я с этой.

Вдвоем они подхватили столик, оказавшийся довольно увесистым, и потащили его по коридору к стене, где должна была оказаться дверь. Ян вытащил из кармана перочинный ножик, резанул себя по руке и провел окровавленными пальцами по стене. Камни снова заскрипели, формируя дверной проем. Похитители артефактов с трудом протиснулись в него со столиком, который в процессе пришлось наклонить, но камни с него при этом не упали. Едва девушка и поляк оказались снаружи, как проем закрылся, едва не прищемив юбку Ады.

— Ладно, и что теперь? — поинтересовалась она.

Ян перетянул раненую руку платком, избегая прикасаться ей к столику.

— Теперь ловим такси и едем по одному адресу. Только, прошу тебя, говори там поменьше. А лучше вообще молчи. Я того человека плохо знаю. И боюсь… Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Пшебжинский понимал, что за разглашение тайны Ордена его никто по голове не погладит, и Аду могут просто убить. А этого поляку совсем не хотелось. Зато очень хотелось сделать ей приятное, например, вручить достойную награду за помощь. Или включить в их небольшой отряд по розыскам ценных артефактов и документов. Ведь это поможет будущему историку совершить открытия. А там, глядишь, все решится очень просто: Ада Гордон вступит в Орден официально, и никаких проблем не возникнет.

Часть седьмая, в которой появляется очень необычный человек, а герои совершают экскурс в современную и не очень историю

В комнате было прохладно, и Ада невольно ежилась. А Ян совершенно не обращал на это внимания, он восхищенно рассматривал находку, что-то зарисовывал на салфетке — взять с собой тетрадку «исследователь вампиров» не подумал. Мисс Гордон мысленно фыркнула, огляделась по сторонам в поисках хотя бы блокнота, чтобы подсунуть его Яну, но в комнате не было ничего даже отдаленно похожего. Только очень мягкий диван, на который Пшебжинский усадил девушку сразу, как только они приехали, и высокий сервант.

— Ну, вот, — удовлетворенно произнес поляк, — теперь у нас есть схема, достаточно ее активировать и…

Он замолчал, оглянулся наконец на Аду.

— И? — повторила она.

Ян пожал плечами.

— Ты не знаешь, — резюмировала мисс Гордон. — А где же тот человек, которым ты меня так запугивал, когда мы ехали сюда? И кстати, что это за дом?

— Ада, — умоляюще сложил руки Пшебжинский. — Пожалуйста, подожди. Я все объясню, но не сейчас. Он появится с минуты на минуту, и не стоит тебе о нем знать вообще хоть что-то.

— Он из мафии этой вашей, которая ищет сведения о Великом Судье? И о вампирах? Зачем я вообще с тобой связалась! — в сердцах выкрикнула Ада, пытаясь подняться с неудобного дивана, в подушки которого она постоянно проваливалась. — Сначала ты рассказываешь мне про Детей Ночи, потом теряешь память, потом дерешься с профессором…

— Я с ним не дрался, — ошарашено попытался вставить два слова Ян, но Аду уже несло.

— Потом тащишь меня в какие-то катакомбы, крадешь оттуда эту… это… стол этот дурацкий, мы тащим его до дороги, чуть не надрываемся…

— Да он весит килограммов двенадцать, не больше, — попытался перебить ее Ян, но Аду уже было не остановить.

— Потом везешь меня неведомо куда, и ничего не хочешь больше объяснить! — Ей наконец удалось встать, и она воспользовалась этим, чтобы подойти к Яну и ткнуть его кулачком в грудь. — А ведь без меня ты бы и не нашел ни это место, ни те документы!

Пшебжинскому явно хотелось оказаться подальше от разгневанной мисс Гордон, он открывал и закрывал рот, пытаясь что-то сказать, попытался перехватить ее руку, но Ада предусмотрительно ее отдернула.

— Либо ты сию секунду мне раскрываешь свои тайны, Ян Пшебжинский, — в ярости она даже правильно выговорила его фамилию, — либо я сию секунду ухожу, и свои находки тоже забираю!

И, выждав ровно две секунды, девушка направилась к двери, которая внезапно распахнулась перед ней. На пороге стоял самый красивый мужчина из всех, кого Ада когда-либо видела: темно-русые волосы зачесаны назад, виски чуть серебрятся, правильные, тонкие черты лица, зеленые глаза, опушенные длинными ресницами, и ровная, спокойная улыбка, от которой у девушки замерло сердце.

— Salve, signorina, — поздоровался он по-итальянски. Голос у него был низкий и, как писали в романах, которые Ада иногда почитывала, «бархатный».

— Здравствуйте, — пробормотала девушка, неловко присев в подобии книксена.

Она сама не понимала, почему этот мужчина вызывал у нее желание вести себя, как девица из прошлого века.

— Вы англичанка? — мужчина перешел на английский. — Здравствуйте еще раз. — Он перевел взгляд на Яна. — И вам доброй ночи, Пшебжинский.

Фамилия поляка явно не вызывала у него сложностей.

— Надеюсь, вы принесли мне добрые вести?

— Да, — выдавил Ян.

Мужчина прошел в комнату, увидел стол с камнями и замер. Ада последовала за ним, как привязанная. Он опустился на колени рядом с артефактом, бережно провел кончиками пальцев по гладкой поверхности камней. И от того, как он это делал, у строгой и равнодушной к мужчинам — как она всегда считала — мисс Гордон сердце застучало быстрее.

— Где вы это нашли? — тихо спросил он.

— В гробнице Цецилии, — ответил Ян и дернул Аду за руку, заставляя отойти от столика.

— Да, мы туда вместе ходили, а перед этим нашли документы в библиотеке, — выпалила она, злясь на поляка за то, что тот пытается перетянуть внимание мужчины на себя.

— А вы… — вопросительно начал мужчина, взглянув на Аду снизу вверх.

— Ада Гордон, — выдохнула девушка, — я приехала в Рим исследовать новые проходки… то есть находы… то есть ходы под Пантеоном.

Мужчина поднялся на ноги, и теперь Ада смотрела ему в лицо, понимая, что он ненамного выше ее. Но притягательность его никуда не пропала. Напротив, она теперь могла лучше разглядеть его черты — тонкий шрам у самого угла правого глаза, четко очерченные губы.

— Мое имя Яков Деметр. Ударение на второе «е». Но вы можете меня называть Джейк, если вам так будет проще. Это английский вариант моего имени.

— А вы откуда?

— Из России, с южных ее территорий. Название города, откуда я родом, вам вряд ли что-то скажет, — вежливо ответил Яков. — А вы, значит, историк? Не знал, что женщины Англии и в этой области решили побороться с мужчинами.

— Что значит «побороться»? — возмутилась современная и эмансипированная мисс Гордон. — Любая сфера деятельности должна быть доступна и мужчинам, и женщинам! Равноправие — вот, что должно стать основой любого государства.

— А, — догадался Деметр, — так вы из этих… последовательниц госпожи Цеткин и госпожи Люксембург. Что ж… ваше личное мнение я с большим удовольствием выслушаю в другой обстановке. Обещаю, мы поговорим и о равноправии, и о женщинах, — он улыбнулся, и Ада снова растаяла.

Его улыбка была такой нежной, ласковой и притягательной, что ей сразу расхотелось спорить и доказывать что-либо. Вот бы он почаще ей улыбался… Пригласил ее в кафе или просто на прогулку… За спиной кто-то кашлянул, и она вспомнила о Яне. Он все еще был тут, и на его лице было написано негодование. Конечно, он же надеялся, что первым преподнесет сюрприз мистеру Деметру, но Ада его опередила. Что ж, поляка стоило пожалеть и позволить ему тоже присоединиться к разговору. Тем более что мисс Гордон ничего не знала о найденном «артефакте».

— Ян, — повернулась она к поляку, — ты вроде хотел рассказать что-то про этот столик? Знаете, мистер Деметр, чтобы до него добраться нам пришлось кровью пожертвовать. Забавно, верно?

Яков нахмурился.

— Кровью? Ян, ты на этот стол пролил свою кровь? Или кровь мисс Гордон?

— Нет, — хмуро ответил Пшебжинский. — Мы проход к нему открывали. Там на крови завязка была. Снаружи открывала Ада, а я потом изнутри.

И он помахал перевязанной ладонью.

Деметр кивнул:

— Слава Богу! — сказал он. — А то неизвестно, как бы отреагировал этот артефакт… да, вы не ошиблись, это именно артефакт. И, судя по всему, ребята, нам повезло — он действительно принадлежал Судье. Там есть его клеймо.

— Как на ювелирных украшениях? — полюбопытствовала Ада. — А посмотреть можно?

— Конечно, — Яков снова встал на колени и жестом предложил ей присесть, мисс Гордон опустилась рядом с ним. — Вот здесь, на бортике, видите?

— Свиток какой-то… птица… и…

— Свеча. Свиток, птица и свеча. Это знак Великого Судьи, так он запечатывал свои приговоры. В архивах можно найти еще несколько документов, отмеченных им. Увы, годы не щадят ни бумаги, ни папирусы, ни людей. Никого.

Ян снова закашлялся.

— Яков, мне кажется, мисс Гордон не нужны эти подробности, — сказал он резко. — Я ей признателен за помощь, но сейчас мы больше не нуждаемся в ее присутствии, разве не так?

Ада возмущенно посмотрела на Пшебжинского. Как он мог так сказать? Да если бы не она…

Деметр поднялся, подал ей руку, помогая встать с пола. Ладонь у него была прохладная и очень приятная на ощупь. Аде не хотелось ее отпускать, но приличия заставили разжать пальцы.

— Полагаю, сейчас действительно уже поздно, и вам обоим стоит отправляться домой. Мне придется поработать, — он извиняющееся посмотрел на Аду. — Так что проводить не смогу. Ян, ты же отвезешь мисс Гордон домой?

— Отвезу, — угрюмо ответил тот.

— А потом… — тут Яков перешел на какой-то неизвестный Аде язык, но Пшебжинский явно понимал, что ему говорят, и несколько раз энергично кивнул.

— Ну вот и договорились, — Деметр снова перешел на английский. — Мисс Гордон, счастлив знакомству, надеюсь, еще увидимся. — Он поймал руку Ады, поцеловал кончики ее пальцев. — Всего хорошего.

Пшебжинский дернул девушку к двери, и буквально через секунду они уже стояли на крыльце, перед которым остановилось такси.

— Куда ехать? — поинтересовался таксист, сдвигая на затылок кепку.

Ян назвал адрес гостиницы Ады, буквально впихнул ее в машину и сел рядом.

— Как ты… — начала было мисс Гордон, но Пшебжинский приложил палец к губам.

Так они и промолчали до самого подъезда гостиницы. Ада вышла из машины первой, повернулась, чтобы высказать, наконец, Яну все, что думала о прошедшем вечере, но увидела только отъезжающее такси.

— Гад! — крикнула ему вслед девушка и топнула ногой, — Я на тебя Джейку пожалуюсь!

И вдруг поняла, что понятия не имеет, как найти мистера Деметра. Ведь своего адреса она ему не оставила, и где они были с Яном тоже не выяснила. По лицу девушки потекли слезы. Она вошла в холл гостиницы, поднялась в номер, стянула юбку и блузку, краем сознания отмечая, что одежда пыльная и грязная после приключений в катакомбах. И в таком виде она предстала перед самым прекрасным мужчиной на свете! У Ады вспыхнули щеки, ей было невероятно стыдно теперь за свое поведение, за свой вид. Она сунула грязные вещи в мешок для белья, вывесила его за дверь комнаты, чтобы горничная забрала их в стирку, а сама кинулась в ванную.

Умывшись и переодевшись, мисс Гордон почувствовала себя намного лучше. Она уселась на кровать, открыла сумку и с удивлением уставилась на салфетки, на которых Ян чертил схему «артефакта».

— Вот как разгадаю секрет, будешь знать, — мстительно пробормотала девушка. — Тогда и увидим, на кого Джейк посмотрит благосклонно. А у тебя, Ян, теперь есть хороший повод вернуться. У меня тут и твои документы, и твои рисунки.

Она пересела за стол, разложила салфетки, достала свой блокнот и принялась перерисовывать схему, чтобы удобнее было разбираться.

Пшебжинский вернулся в дом, откуда увез Аду, уже и не надеясь, что русский еще будет там. Но Деметр встретил его в той же комнате, где они расстались. Как и предполагал Ян, беседу он начал с выволочки:

— Ты понимаешь, что не имел права приводить сюда посторонних? Не говоря уж о том, что те, кто не имеет отношения к Ордену, не имеют права получать доступ к секретной информации? Или судьба твоих тебя ничему не научила? — злобно выговаривал Яков. — Им тоже доверился орденский, и что? Два трупа, и секреты чуть не попали в руки наших врагов.

— Ада не враг, — возразил Пшебжинский, но Деметр взмахом руки заставил его замолчать.

— Она не враг, но может стать жертвой. А мы, чтобы там о нас ни говорили, не стремимся увеличивать количество мертвых. Мы защищаем людей, а не убиваем их, Ян. Сейчас сложное время, затишье после войны идет к концу, скоро грянет буря, и мы не можем даже предположить, что она сметет на своем пути.

Пшебжинский опустил голову. Деметр был прав во всем: он не имел права вмешивать Аду. Но именно благодаря ей удалось найти и документы о Великой Матери, и артефакт Судьи, так что было бы нечестно отстранять ее. О чем он и сказал Деметру. Яков усмехнулся:

— Скажи уж честно, что эта девица тебя заинтересовала, как мужчину, и тебе хочется затащить ее в постель, вот и придумываешь поводы.

— Нет! — возмущенно воскликнул Пшебжинский, но сам почувствовал, как фальшиво это прозвучало — Ада ему действительно нравилась. — Она на самом деле помогла. И потом… Тут произошел странный случай: если б не мисс Гордон… я бы забыл про документы, понимаешь?

И Ян торопливо изложил события на площади, пересказал речь, которую слушал, описал воздействие, которое ощутил, и потерю памяти на следующий день. Яков очень внимательно выслушал его, потом покачал головой:

— Это похоже на эмпатическое воздействие. Тот, кто говорил… ты хорошо его запомнил?

— Да его портреты тут по всему городу висят, — пожал плечами Ян. — Но я не знаю, кто это. Имя называли там в толпе, Муса… или Муси… как-то так.

Деметр тяжело вздохнул:

— Тяжко с тобой, Пшебжинский. То ты видишь вампиров на другой стороне улицы и можешь сопротивляться воздействию магии, то элементарные факты пропускаешь мимо ушей. Ты даже не подумал, что накануне в Риме выступал сам Бенито Муссолини.

— Тот самый дуче? Правитель Италии? — не поверил собственным ушам Ян.

— Да, и, судя по тому, что ты рассказал, ему помогают вампиры. Риторика фашизма вполне в их интересах. Ты хоть основные тезисы этой партии знаешь?

Ян молча уставился в окно, за которым за которым то вспыхивал, то гас свет. Фонарь у входа явно собирался перегореть. Деметр снова вздохнул:

— Придется провести для тебя небольшой ликбез по современной истории. «Союз борьбы», как они себя называют, избрал своим символом древнеримские атрибуты власти — фасции. Они выглядели как пучок связанных прутьев с воткнутым в них топором или секирой. От итальянского слова «fascio» — «союз» и пошло слово «фашизм». Особое место в их идеологии занимает идея высшей нации, которая должна править миром. Нации, которая чиста кровью и расой. А нести ответственность за все должно государство, а не отдельные люди.

Яков взмахнул рукой, рубя воздух ладонью, и это движение напомнило Пшебжинскому оратора на площади.

— «Для фашиста все в государстве, и ничто человеческое и духовное не имеет ценности вне государства. В этом смысле фашизм — тоталитарен, и фашистское государство, синтезируя и объединяя все ценности, интерпретирует их, развивает и придает силы всей жизни народа», — процитировал Деметр пафосно. И уже спокойно добавил: — Так говорит Бенито Муссолини.

Ян уставился на него в изумлении:

— Кажется, я не очень понимаю. То есть, лозунг вроде неплохой: все для народа, живущего в государстве. Но ты так странно об этом говоришь, что чувствуется подвох.

— А как же, — усмехнулся Деметр. — Еще какой. По мнению фашистов, все, что не соответствует Высшей идее, должно быть уничтожено. Народы, которые не отвечают их стандартам расы и крови, люди, которые не принимают их взгляды, — все они должны быть или убиты, или поставлены на низшую ступень ради служения высшим. Вспомни Древний Рим. Римляне, рожденные в городе, имели все права, а прочие — никаких. Их могли казнить или продать в рабство даже за то, что они посмели надеть одежду цветов римской аристократии. Даже случайно. Известен случай, когда одного грека казнили за то, что он после пьянки стянул со стола скатерть с красной окантовкой и в ней заснул. Его обвинили в непочтении и оскорблении Рима.

— Непочтении к чему? — Ян говорил очень тихо, пытаясь соединить в уме современных фашистов и Древний Рим.

— Официальная формулировка в приговоре суда, — пожал плечами Яков. — Но ты понимаешь, какую пользу для себя могут извлечь из таких мер вампиры?

Ян кивнул.

— Они смогут выбирать себе жертв, строить удобную для себя жизнь… убивать безнаказанно…

— Не только, — Яков прошелся по комнате. — При их возможностях, они смогут сделать себя неуязвимыми на государственном уровне. И мы все — те, кто сейчас еще может вести борьбу против кровопийц — станем вне закона. Превратимся в шайку разбойников, которую легко будет раздавить. Поэтому допустить захват мира фашистами просто нельзя.

— Но Италия…

— Когда-то правила миром, — оборвал его Яков. — И поверь, итальянцы способны не только есть пиццу и пить вино, особенно если среди них еще живут древние римляне.

— Значит, мы просто обязаны разгадать принцип действия этого артефакта, — возбужденно воскликнул Пшебжинский. — Великий Судья жил в Риме, он умел бороться с вампирами. И мы сможем.

Яков кивнул и обернулся к столу, на котором лежали артефакты. Камни по-прежнему делали вид, что они тут случайно. Деметр приподнял один из них. Тот послушно лег в руку человека. Яков осмотрел его со всех сторон и отпустил. Камень перелетел на стол и улегся в свою выемку. Деметр принялся изучать второй.

— Они все разного размера, но одинаково гладкие, на них даже символов нет, — пробормотал он, — и ложатся точно по ячейкам. Значит, есть что-то, что их заставляет выбирать место?

— А если взять сразу два камня? — поинтересовался Ян, выхватывая из ячейки другой артефакт.

После того, как мужчины выпустили их, камни легли ровно на те места, откуда их взяли.

— Да, они притягиваются… Возможно, эти камни лишь оболочка, а истинно сильные артефакты спрятаны в них. Ян, нам необходимы дневники Судьи! — приказным тоном сказал Деметр, и Пшебжинский вытянулся по струнке. — Ты должен их найти. Ты нашел место, значит, бумаги либо там же, либо в архиве, где ты нашел указание. Ищи!

— Господин Деметр, — робко попросил Ян. — Можно я все же возьму Аду? То есть мисс Гордон. Она нашла первые указания, помогла вытащить артефакты, она действительно историк и разбирается в этом, а я… я же боевик — драться умею, а вот искать — не очень.

Яков пристально посмотрел ему в глаза. Ян вздрогнул. Он подозревал, что Деметр, как и некоторые другие члены Ордена, умеет читать мысли. Или чувства. Или что там делают старшие. И сейчас изо всех сил старался думать о том, как помогала ему мисс Гордон, как она умна и талантлива. Яков наконец отпустил его взгляд и кивнул:

— Ладно, пусть. Завтра займешь ее этим делом. И да, дашь ей вот это. — В руке Деметра появились две красные нитки. — Пусть на руку повяжет. Вторая тебе. Это поможет противостоять воздействию, защитит разум от вампирского очарования. Твоя задача, Пшебжинский, найти дневники Великого Судьи. А я займусь поисками того мерзавца, который помогает Муссолини.

Ян кивнул, покосился на столик:

— А с ним что?

— Я спрячу, — ответил Деметр. — И ты не будешь пока знать, куда. Ты же понимаешь?

Пшебжинский понимал. Он поклонился Деметру и вышел на улицу. Фонарь, как нарочно, выбрал именно этот момент, чтобы погаснуть окончательно. Часть улиц погрузилась во мрак, и Яну на миг показалось, что кто-то прячется в тенях за углом. Он всмотрелся туда, но никого не увидел. Даже ветер не шевелил траву. Жара, упавшая на город, не отступала и ночью. Влажный воздух был неподвижен. Пшебжинский вздохнул и отправился домой пешком, надеясь по дороге найти такси.

Яков покачал головой и вернулся в комнату. Он сел за стол, раскрыл папку с старыми документами. Среди бумаг попадались листы пергамента и даже несколько папирусов. Деметр внимательно перечитал уже наизусть выученные тексты:

«С юга, севера и востока проставить пять камней, которые составят в центре вспышку. Но запад не трогай».

«Выплеск был сильным, если бы не щит, удар мог бы снести половину Килларни. Но ограничителем может служить не только кровь, но и указанный артефакт».

«Ответом стала смерть. Судья снова помешал, увел жертву, а круг разрушил. И вот теперь начинаем следующий этап».

Яков с досадой стукнул по столу кулаком: обрывки, кусочки… целого текста нет. А он необходим. Ведь суть понятна: кто-то проводил ритуал в Килларни, а Судья сорвал его, и тем самым помешал совершиться колоссальному убийству. Как там написано? «Удар мог бы снести половину Килларни». Это просто оружие массового поражения! И ему необходимо заранее подготовить защиту. Ведь вряд ли тот, кто строил планы по взрывному ритуалу, отказался от этой мысли. Маньякам-убийцам, вроде вечно голодных вампиров, свойственны навязчивые идеи. Деметр подошел к столику, который притащили молодые люди, приподнял пару камней, потом отпустил, и те плавно опустились на свои места. Рисунок на столе, расположение камней — все совпадало до мелочей с рисунком из древнего текста, который датировался примерно Vвеком нашей эры, когда официально пала Римская империя. Кто-то из вампиров тогда искал оружие разрушительной силы, но Судья расстроил его планы. Якову все сильнее хотелось узнать побольше об этом таинственном Судье. Хотя, исходя из того, что уже удалось выяснить о нем, этот человек… или уже не человек… хорошо умел скрываться.

С улицы послышался топот ног — кто-то бежал на каблуках, отчаянно стуча ими по мостовой. Потом раздался крик, и сразу за ним — звук выстрела. Яков Деметр подскочил к окну: к дому изо всех сил бежала Ада Гордон, больше никого мужчина не увидел, но откуда-то снова выстрелили. Ада споткнулась, но устояла. Подлетела к двери, заколотила в нее кулаками. Яков выругался, накинул на голову плащ, висевший на вешалке, открыл дверь и втащил англичанку в дом.

— Какого дьявола, мисс Гордон? — разъяренно зашипел он. — Что вы творите? Что вообще происходит?

— Я разгадала тайну столика, — выдавила Ада, чуть не сползая по стене.

Деметр скинул плащ на пол, подхватил девушку под руку, повел в комнату и усадил на диван. Ее била крупная дрожь.

— Сиди тут, молча! — приказал он, отходя к окну.

На улице было тихо. Как будто никто только что не стрелял и не спасался от выстрелов. Тишина. Горят фонари. Чуть покачиваются ветки деревьев от слабого ветра.