Бесплатный фрагмент - В сени крыл Твоих
Сборник духовной лирики
Портреты
Ветхого Завета
Ковчег после потопа
Умолк дождя унылый ропот. —
После грозы так воздух чист!..
Мир отдыхает от потопа;
Весь в капельках, трепещет лист…
За страх скитания наградой
Нисходит благодатный миг, —
Рассвет уж розовой отрадой
Окутал горы и затих…
Луч солнца тёплым мановеньем
Вот-вот растопит облака, —
Сквозь испытанья и сомненья
Господня нас ведёт рука.
И ветра свежего порывы
Открыты радостным крылам:
Голубка с ветвию оливы
Приносит весть благую нам.
Исход Лота и наше время
«…Взглянула — и, скованы смертною болью,
Глаза её больше смотреть не могли;
И сделалось тело прозрачною солью,
И быстрые ноги к земле приросли.
Кто женщину эту оплакивать будет?
Не меньшей ли мнится она из утрат?..»
(Анна Ахматова,
«Лотова жена»)
…И праведник шёл, и душили рыданья:
Так каждый на ней был оплакан кристалл. —
Два осиротевших жалел он созданья,
В ком — плоти наследие без покаянья —
Уж помысла чёрный волчец прорастал…
Моав и Аммон, — два нечестья народа,
И входа в Господне им общество нет! —
Гнуснейшей пародией райской свободы,
Как ядом, земли всей отравлены воды,
А нам всё в новинку библейский сюжет!
У Бога ничто не бывает случайным. —
Когда на востоке Он рай насадил,
Божественным образом необычайно
Почтив человека, великую тайну, —
Мужчину и женщину их сотворил. —
Неужто совсем разуверились в чуде,
Блаженный Эдемский отринувши сад?..
Но столп соляной знаком памятным будет —
Чтоб помнили люди, век плакали люди —
О той, что на грех обернулась назад!
…А там, за спиною, уж рушились стены
И в зареве трескался мрамор колонн;
И серный багрянец окутал надменных:
Огонь тот им был лишь преддверьем геенны —
За то, что Господень попрали закон!
Нам Троицы Вечной знакомо явленье,
Нас Ангелов светлые крылья хранят, —
Зачем же сдадим мы без сопротивленья
Врагу свою землю, как дар во владенье,
И вместе с детьми снидем заживо в ад?!
Да лучше всю жизнь пребывать одиноким,
Чем знать сатанинских глубин этих срам! —
Апостол вполне солидарен с пророком:
Им в рай не войти пред Всевидящим Оком;
На сребреник пса не созиждется храм!
Рахиль
Иаков пас семь лет овец Лавана
За дочь его — по букве уговора.
(Луис де Камоэнс)
Над пустыней — розовая луна
Куталась в туманы…
Кто теперь я — птица или струна?
Объясни мне, странник…
Что за день, — что за аромат звучит
Средь шатров пастушьих? —
И пронзают пламенные лучи
Смуглой девы душу.
Ангелом из сна прилетаешь к нам
Из земли ты дальней,
А миндаль цветёт, а сестра поёт
Песню всё печальней…
А овечки сбились вокруг гурьбой, —
Своими руками
От колодца вдруг им большой такой
Отвалил ты камень…
На заре я шла и кувшин несла,
О песок он звякнул…
Сладкой бездной уст сея жажды грусть,
Просит пить Иаков. —
Из рук моих, не так ли?
Моисей
И молний блеск, и трубный звук,
И крыльев шум вокруг Синая
Внушали беженцам испуг.
Что с их вождём, они не знали…
Тельца им вылил Аарон,
Из страха уступив соблазну, —
И был кумир обожествлён,
Устроен пир, всеобщий праздник.
Народ, который для Творца
Дороже был зеницы ока,
Уже плясал вокруг тельца,
Забыв и Бога, и пророка…
Но слёзы детские у всех
Из изумлённых глаз бежали,
Когда с горы к ним Моисей
Сошёл, в руках неся скрижали.
Свет яркий от лица слепил,
И вид был измождённый жуток:
Он на вершине с Богом был
В посте и бденьи сорок суток.
Склонилась перед ним без слов
Толпа, застыв в немом восторге…
Но старца строгое чело
Прорезали морщины скорби, —
Он ощутил, что весь народ,
Как ноша, лёг ему на плечи…
Косноязычен был пророк,
Но свыше вдохновенны речи:
«Услышь, Израиль! Божий глас
Меня наставил тайнам дивным.
Я пал в мольбе пред Ним, — для вас
Не дал Он мир моим сединам.
Он вас из рабства выводил,
Огнём и облаком одетый;
Преследовавших — потопил,
Для вас же море сушей сделал.
Он вам перепелов послал
И хлебом вас кормил небесным,
Потоки изводил из скал…
Иль мало знамений чудесных?
Чем за заботу воздадим?..
Где верности обет до гроба? —
Вместо хвалений лишь один
Я малодушный слышу ропот.
О, бремя тяжкое! За вас
Напрасно полагал я душу.
Услышав заповедь едва,
Спешите вы её нарушить:
Обделав золото резцом,
У Сущего крадёте славу.
Как Бога сравнивать с тельцом,
Ложь принимая вместо правды?!» —
С помоста идола снесли,
В пыль мелкую его рассеяв,
Скрижали, бросив, рассекли
Во гневе руки Моисея…
Но, вспыльчивость свою виня,
В раскаяньи он ниц повергся:
«Мне Говоривший из огня,
Молю, прости нас, не отвергни!
Коль не спасёшь овец Твоих,
То погуби меня со всеми…» —
О, знал Всевышний, что творил,
Народ вручая Моисею!
Дочь Иеффая
(Суд. гл. 11)
Первою шла из ворот, —
Первой под нож и падёт —
Такая
Стройная, в блеске кудрей,
С синею бездной очей
Дочь Иеффая.
В мире пастушеских стад
Облаком плавным летят
Чистые годы…
Ныне ж — мечту потерять,
Лёгкую ткань изорвать
Прежней свободы!
Краем серебряных крыл
Очи Хранитель прикрыл,
Путь стерегущий:
Хочешь ли, юная жизнь,
Узкой тропинкой спастись,
В горы бегущей?..
Мысли, как цепи картин,
Тянутся среди долин —
Мимо, всё мимо! —
Выше всех мер восшед,
Кроме — земных блаженств
Первого — быть любимой!..
Плачьте, подруги, о ней
Средь беспощадных камней!
Близятся сроки.
Кто её зачаровал? —
Сердце и тело сковал
Холод жестокий…
Звёздный прислушался сонм.
Вспомнилось детство — и он,
Сон её первый… —
Хлынули слёзы, — и вот
К дому родному идёт
Кроткою жертвой.
Руфь
Солнце реет над холмами,
Палит огненным венцом…
Мы идём, идём полями,
Пыль стеной встаёт за нами… —
Спеют жатвы, нет жнецов.
Жажда души истомила.
Будто камни на плечах:
Справа — тюк (хоть каплю б силы!..),
Слева — Ноеминь склонилась,
Изливая дум печаль.
Ропот, вздохи, вслух мечтанья
О воле или коне;
Кто б нам новый дом поставил;
Да на чём пахать мы станем?..
(«… — Видно, матушка, на мне». )
Зорькой алой, пташкой ранней,
Как в полёт, я в жизнь рвалась, —
Век мой пленный, путь мой странный.
Юность на алтарь обманный
Жертвой идольской сдалась…
А из клетки выход — в сетку,
На чужбину, — всё одно:
Цвесть надломленною веткой…
Плакала б и я о детках, —
И того мне не дано!..
Снова мы с дороги сбились,
К ночи спряталась тропа.
Но хранит Господня милость:
Вдруг у стен мы очутились
Близ селенья Ефрафа.
Голубь реет над вратами,
Словно знак небесный мне. —
Я укроюсь под крылами.
Я пришла за колосками
По курящейся стерне…
Давид
«… Бог, Творец мой, Который даёт песни в ночи…»
(Иов.35:10)
1
«На сраженье от овец
Ты меня призвал, —
Бедный маленький певец
В путь лишь гусли взял…
Не всегда стезя легка,
Но жива душа, —
Буду петь Тебе, пока
Здесь могу дышать.
Ты ведёшь сквозь свет и тьму
Силою любви, —
Сладки сердцу моему
Все слова Твои».
Вновь нацелен вражий лук
И свистит стрела, —
Но, как дар из Божьих рук,
Даже смерть мила.
Ветхий хлев или дворец
В ночь на отдых ждёт, —
Помнит маленький певец,
Кто его ведёт:
Царь и Пастырь, Чья звезда
Сквозь века горит…
И Ему хвалу всегда
Воспоёт Давид.
2
«Противиться пытаюсь, — нет,
Напрасно я уста смыкаю:
Он, невзирая на запрет,
Просачивается, как Свет,
В суставы, кости проникая…
О, знал бы кто, как воздух чист,
Когда Он отверзает ухо…
Как тонко струны напряглись,
Как жду, простёрши руки ввысь,
В предчувствии сошествий Духа!
Виденье помню, — я и друг
В храм Божий шли во время ночи:
На жертвенник, в преддверьи мук,
Легли персты обеих рук,
Душа, уста, язык и очи…
Не слушал отговорок слов
Тот, Кто избрал меня пророком, —
С очей душевных снят покров,
И, будто золотая, кровь
Течёт расплавленным потоком…
Кого к Себе приблизит Он —
Запечатлеет благодатью,
И нерушим Небес закон:
Кто принял внутрь хоть раз Огонь —
Отмечен навсегда печатью.
Руки, лежащей на плечах —
То невесомой, то железной —
Водительство… — любовь и страх,
И слёзы сладкие в очах, —
Сопротивленье бесполезно.
В душе светильник мне зажёг,
И славу Ангелы воспели…
О, неисцельным будь, ожог, —
Я буду петь и под ножом,
И в мрак вступая запредельный…
Огонь святой неугасим, —
Сгораю жертвой всесожженья;
И даже на исходе сил
Как о пощаде мне просить,
Коль в Том Огне — моё спасенье?»
Клятва Ионафана
(1 Цар. 18:1—4)
Копью летящему заслон —
Я за тебя в проломе стану;
С Давидом до конца времён
Пребудет дар Ионафана.
Лоскутья царского плаща
Бинтом твои затянут раны;
Коль выпадет из рук праща,
Восстанет лук Ионафана.
В осаде — с духами отцов
Я тенью выйду из тумана,
Прорвёт филистимлян кольцо
Небесный меч Ионафана.
В день Судный не поднять лица…
Но ляжет жертвою замены
Мой пояс с пряжкой драгоценной;
Каменья моего венца —
Твой выкуп будущий из плена.
Лишь каплю мёда в этом мире,
Чтоб изнемогший взор светлел…
Я принц и воин, званьем — мцыри,
И краток бой мой на земле.
Господь — Пастырь мой
(Пс.22)
Господь — Пастырь мой, я ни в чём
Не буду нуждаться.
Адских стрел, под крепким щитом,
Не стану бояться.
Мой Христос покоит меня
На пажитях злачных,
Сквозь все горести проводя
К водам тихим, прозрачным.
Подкрепит Он сердце моё
И меня направит
Ради имени Своего
На стези правды.
Если мне придётся идти
Долиною смертной тени, —
Верю, страннику на пути
Будешь Ты спасеньем.
Я опасностей не страшусь,
Ибо Ты со мною:
Жезл и посох Твои, Иисус,
Душу успокоят.
Ты готовил трапезу мне, —
А враги смотрели;
Волосы головы моей
Умащал елеем…
Добрый Пастырь — не человек,
Клятв Своих не забудет:
Благость, милость Его вовек
Надо мной пребудет.
Если буду я верен, — с Ним
Царствовать позволит,
Сам пасхальным вином святым
Он меня напоит
И навеки введёт в Свой дом —
Общеньем с Ним наслаждаться…
Господь — Пастырь мой, я ни в чём
Не буду нуждаться.
На реках Вавилонских
(Пс. 136)
Как плач молитвенный, звучал
Напев земли Сионской:
В нём изливали мы печаль
На реках Вавилонских.
Услышь, Господь, и посети,
На слёзы призри верных,
Доколе арфы и псалтирь
Повешены на вербах.
Смиренно каемся: сей плод
Нам за грехи даётся.
Как агнец проданный, народ
В оковах в плен ведётся.
Тебе несли, как дар любви,
Молитвы лепет первый, —
Теперь органы мы свои
Повесили на вербах.
Отравленный меч скорби нам
Всечасно ранит сердце:
Давидов град и светлый храм
Во власти иноземцев.
Господь, пути Твои яви,
Омой от всякой скверны!..
Пока же гусли мы свои
Повесили на вербах.
Замок с сокровищницы снят,
Святилище попрали.
Во вретище, на пепле спят
Князья твои, Израиль!
Господь, помилуй, снизойди
В молениях вечерних,
Доколе цитры мы свои
Повесили на вербах…
В унылых сумерках сидим,
Но вспыхнет ли зарница?..
Оставлю ль Иерусалим? —
Забвена будь, десница!
Я помнить камни этих стен
Клянусь нелицемерно.
Но всё ж — свирели по сей день
Висят на ветках вербных…
* * *
«Хвалите Его, солнце и луна; хвалите Его, все звёзды света.»
(Пс. 148:3)
Ты мир весь сотворил лишь словом, Боже сил, —
От уст моих, Создатель небес,
Прими же дар простой, пусть голос слабый мой
Летит с земли сквозь звёзды — к Тебе…
И птицы в вышине, и рыбы в глубине, —
Все сущее хвалу воздаёт
Тебе на каждый миг: и Ангелы с людьми,
И солнце золотое Твоё.
Небес голубизна прозрачна и ясна,
И с них взираешь Ты, Царь святых,
Вниз с благостью Отца, — и знаешь все сердца,
Ведь люди все — дела рук Твоих!
Так дивно хорошо художество Твоё,
И милостию дышит земля…
Восторженная песнь лес охватила весь,
И реку, и овраг, и поля.
И музыкою мир пронизан изнутри,
Благоуханьем многих цветов…
И гусли я возьму, и новый воспою
Тебе псалом от сердца всего.
Поющий сад
— В полдень я ищу прохлады, —
Жар лучей невыносим…
И козлят пушистых стадо
По следам идёт моим.
Лепестки купены, милый,
О тебе расскажут мне:
Я, прекраснейшая в мире,
Всех смуглее на земле.
Мука — солнцем опалённой
Спрашивать, под смех сестёр:
Где ты отдыхаешь в полдень;
Как найти мне твой шатёр;
Кто тот пастырь, что средь лилий
Стадо мирное пасёт? —
Скорость голубиных крыльев
Эхо имени несёт…
— Словно гриву кобылицы,
Ветер кудри развевал, —
Фараон на колеснице
Скакунов таких не знал;
Пурпурное покрывало
Вниз струится с гор крутых…
И подобно ленте алой
Губ движение твоих.
— Ты среди лесных деревьев —
Яблони садовой плод.
Уст текут лобзанья, речи,
Точно молоко и мёд.
От меня бежал в смятеньи,
Будто вспугнутый олень… —
Возвратись, — темнеют тени,
И в ущельях меркнет день.
— За высокою стеною
Чистая моя живёт…
Запах мирры и алоя
По селению плывёт.
Ты — родник и сад сокрытый,
Твой благоухает след…
И прелестней Суламиты
Нет девицы на земле.
— Мой возлюбленный — отрада,
Лучше тысячи других,
Виноградника и сада
Ключ хранит в своей груди:
Сердце вздохом лишь единым
С сердцем милого слилось,
И глаза пленились дивным
Чёрным золотом волос…
— Уклони поспешно взоры,
Моё сердце не смущай! —
Есевонские озёра
Плещутся в твоих очах.
Как алтарная завеса —
Стрелы острые ресниц…
Пред сестрой моей невестой
Кипарис склонился ниц.
Ровный ряд монист жемчужных
Я сложу к твоим ногам.
Чуть повеет ветер южный —
И прольётся фимиам;
Неземные ароматы
Край одежд твоих хранит…
Половинками граната
Рдеет яркий цвет ланит.
— Под окном стоит жених мой,
Он явился с торжеством… —
Ты любезен; деве тихой
Сладко голос слышать твой.
Вместе с драгоценным перстнем
Жизнь и верность отдаю. —
Царскою печатью в сердце
Сбереги любовь мою.
Песнь Песней
«Отвори, душа, в свой дом впусти.
Уж давно стою
У твоей Я запертой двери
И к тебе стучу».
Сердцу голос сладостно знаком,
Он меня влечёт.
Тот, Чей лик мелькает за окном —
Мой Жених, Господь.
«Отвори, сестра, ведь Я устал,
На кудрях роса…»
Я хочу, но не могу ни встать,
Ни раскрыть глаза.
Ноги мои чисты, — как же мне
Не запачкать их?..
Где прошла я — ароматный след
Там от стоп моих.
«Подожди, Любимый, я сейчас…» —
Открываю дверь.
Словно пелена упала с глаз —
Нет Его теперь!
По всем улицам и площадям
Город обойду.
Я ищу, Возлюбленный, тебя,
Лишь Тебя зову.
Ночь так холодна, вокруг — ни зги,
Страшно мне одной.
Городские стражи, как враги,
Погнались за мной.
Грубые сорвали мой покров,
Преградили путь…
Лью потоки самых нежных слов,
Чтоб Тебя вернуть:
«Я изнемогаю от любви,
Без Тебя умру.
Нет ни в чём мне сладости. Приди,
Пастырь мой и Друг!
Светлый мой, прости и отзовись,
Хоть издалека!
Я люблю Тебя, — прошу, вернись…» —
Слёзная река.
Он услышал, сжалился, пришёл,
Ласково позвал…
Вновь Христос овцу Свою обрёл
И на руки взял,
Чтоб душе прощённой со своим Царём
Кротким — вечно жить…
А любовь Его — не попалить огнём,
Морем не залить.
Иеремия
«Слушай, небо и земля, все звери и потоки вод;
Восклицайте гласом, все древа дубравные, пред Ним! —
Всё, что Своему пророку повелел сказать Господь,
Пусть услышит от Иеремии Иерусалим.
Исказив пути неверным толкованием страниц,
Ты презрел завет, Израиль, как забыл Мою любовь! —
Чистоту Пренепорочной дерзновенно очернишь,
Посмеёшься над Крестом ты — над святынею веков…
Ты заменишь откровенья на преданья от людей.
Где ты был в день посещенья? — Я взывал, а ты молчал! —
На покинутых просторах будет жить летучий змей,
Станут лешие и совы звать друг друга по ночам…
На отцов восстали дети, и пошёл на брата брат;
Утверждаетесь не в Боге, а в страстях, во плоти вы. —
Опустеют эти стогны, опустеет этот град,
И останутся от славы прежней — лоскутки молвы…
Дом ленивца пуст, заброшен, двор зарос густой травой,
И стоит у затворенной двери, плача, Благодать…
У Создателя от горя рвётся сердце над тобой —
Не имеешь ты смиренья, чтоб дар милости принять!
Я сказал: «Господь, я молод, не умею говорить,» —
Но был Дух Твой и слова в устах моих как бы огнём…
А когда настанет время воздаянье получить,
Буду я побит камнями за свидетельство Твоё.
Три отрока в печи огненной
(Дан. 3 гл.)
Ни вздоха с сомкнутых их губ,
Струной натянут стан, —
Под звук цевниц, свирелей, труб
Сверкает истукан.
И идолу народ кадит,
Приходит на поклон…
Земною славой горд, горит
Огнями Вавилон.
— Мы и в чужой стране Тебя,
Господь, не предадим.
(О, где священная земля,
Родной Иерусалим!..)
В Твоих руках мы, Царь царей,
Как агнцы — в жертвы час…
Ты вспомнишь слёзы матерей
О мучениках — нас.
Ты всё запишешь, Валтасар.
Пришёл, как видно, срок.
Прости нас, вавилонский царь:
На первом месте — Бог.
Лишь Он, Владыка всей земли,
По праву держит власть… —
И с песнию хвалы вошли
Мы в пламенную пасть.
И скрыли клубы дыма твердь,
Шатёр Твой голубой…
Мы выбрали: здесь миг лишь — смерть,
Там — вечно жить с Тобой.
Указ царя троих в тот день
На смерть приговорил, —
Перед глазами всех людей
В печи четвёртый был!
Нас Ангел Божий избавлял,
Крылами осеня.
Он нас прохладой окружал
Средь бурного огня.
Бог чудо пожелал явить,
Чисты мы перед Ним.
Нас замышляли погубить —
Но каждый невредим!
Нам помогал — не человек.
Свидетель — Даниил.
Благословенно будь вовек
Ты, имя Бога Сил!
«У дверей стоит вечер…»
Рождество Эммануила
Сон или явь? — распахнутые настежь,
Страницы и глаза нам дарят чудо:
За что Ты вспомнил нас, Младенец-Пастырь,
И мир пролил средь пажитей Иуды?
Ах, Вифлеем, благословенный город
Давида и пророка Самуила!..
(Как плакал тут — и плач тот сердцу дорог —
Иосиф над гробницею Рахили…)
О, сколько вновь здесь слёз прольётся детских, —
Сама под палестинским небом синим
Рахиль заплачет о своих младенцах —
Невольных мучениках за Мессию.
В миру, средь зол, невинность их спасала,
Пред ней бессильно Ирода коварство:
Они, хоть имени Царя не знали,
Но первыми пришли в святое Царство…
Волхвы к Творцу путь через знанья ищут,
На мудрость возлагая упованье, —
К простым Само является в жилище
Живое исполнение Писанья:
Слово, во мраке вспыхнувшее искрой,
Чтоб души не отдать навек геенне, —
От Бога родилось и Девы чистой
В пастушеской пещере, в Вифлееме.
И сладким пеньем, песней звёзд небесных
Весь мир был в ночь блаженную пронизан…
Радость принёс крылатый благовестник
О Рождестве Христа — от вышних к нижним,
И пастухи его спросили: «Как нам
Сей свет хранить, чтобы звезда не гасла?» —
«Вкусите, — и увидите, как благ Он,
Родившийся вам на соломе в яслях!..»
Святая ночь
В тишину святой этой ночи
Ангелов доносится пенье…
Лишь на миг закрываю очи, —
Возникает в душе виденье:
Вифлеем, пастушья пещера,
В яслях — светлый Младенец, спелёнут, —
Долгожданный ответ на веру,
Искупление тьмой пленённых.
В мир родиться благоволило
Неотмирное Солнце правды,
Кровом крыл Своих осенила
Всех людей великая Радость.
Вот причастие странной Тайне, —
Как вертеп явился чертогом?..
(Замерли, затаив дыханье,
Вол и ослик в присутствии Бога…)
Подаёт небесная Милость
Всем Свой дар утешенья и ласки…
(А Мария над Сыном склонилась,
Смотрит в ясные Его глазки.
И о Них, в умиленьи, молитву
Шепчет тихо Иосиф старый, —
И в ночи сиянье разлито
Той Звезды, что над крышей встала…)
Пробудись от дел мёртвых, спящий,
Для принятия жизни Божьей! —
Свет нам светит Животворящий,
И Его тьма объять не сможет.
Теплотою Духа Святого
Души немощных Он согревает;
Лёд сердечной злобы растоплен,
Слёзы воском горячим стекают…
Рождественская колядка
Родился Младенец
У Девы Марии, —
Божий Сын, Спаситель,
Избранный Мессия.
Пресвятая Дева
Чадо пеленает,
Песню колыбельную
Тихо напевает.
Рядом — свят Иосиф,
Власы — снега белее,
А в яслях вол и ослик
Дитя дыханьем греют.
Пастыри простые
Кланяются Чаду, —
Ангелы святые
Их вели от стада.
Караван с дарами
Движется с Востока:
Волхвы со Звездою
Идут издалёка.
Рождество Христово
Ныне наступило.
Звезда всему миру
Радость возвестила.
Не было им места…
(Лук. 2:7)
Древний город перед нами,
Озарён чудесно,
Реют над его стенами
Хоры Сил Небесных…
Что в полуночное время
Совершилось в Вифлееме?
Днесь Сын Божий воплотился
Людям во спасенье,
Волей Вышнею явился
Свет Любви на землю,
Нас Звездой ведёт средь тьмы…
Чем любовь докажем мы?
Говорит евангелист нам:
Перепись в Иуде, —
И Иосифу с Пречистой
Нет в ночи приюта.
Люди добрые, скажите:
Где же Чадо положить им?..
Но народ мольбы не слушал
Путников убогих:
В мире хладном, равнодушном
Места нет для Бога.
Чёрствые сердца темны,
Двери их затворены…
Их никто не принимает,
Поиски напрасны;
Агнца Агница рождает
На соломе, в яслях:
Лишь в вертепе пастухов
Обрело семейство кров.
Поспеши же с пастухами
Воздать поклоненье,
Дар молитв благоуханный
Воскури в смиреньи.
Освети Звездою путь
И вовеки не забудь
Предстояния в пещере
Умиленным сердцем…
Вот к твоей подходит двери
Нищая с младенцем, — =
С радостью введи их в дом:
Это Дева со Христом.
Поклонение Младенцу
Повесть дивную хочу поведать, дети,
Вам о том, как Бог стал Человеком…
Чудеса подобные на свете
Не случались никогда от века.
Это было в час, когда струились
Звёзд лучи над полями Палестины:
Божьи Ангелы пастырям явились
И сказали им, где найти Мессию.
Ветер пел, словно гусли и свирели…
Пастухи по полям шли зимней ночью
И, к пещере приблизившись, узрели
Избавленье всеобщее воочью:
«Вот Он — Свет, во тьме греховной воссиявший!
Наконец — исполняются надежды.
И скромны — не роскошнее, чем наши —
Путников запылённые одежды…»
Рядом с плотником галилейским бедным —
Та, Кого Божья сила осенила.
На руках у Благословенной Девы
Спит Христос — маленький Спаситель мира…
А вдали, где сребрятся гор вершины,
Мудрецы разговор ведут неспешный,
И Звезда необычная пред ними
Проливает свет свой безмятежный.
То цари из далёких стран восточных
Поклониться идут Владыке мира.
И верблюды везут во тьме полночной
Дорогие ларцы с ливаном, смирной,
Золото Эфиопии и Савы… —
Херувимы витают, в умиленьи
Трепеща крылами, хором славят
Господа Предвечного Рожденье.
Рождественские видения
«Я над Твоею колыбелью,
Дитя, склоняюсь, и капелью
Стремятся слёзы, — мук залог.
То радостью благоговейной,
То грустью трепетной овеян
Тот дар, что Мне вручает Бог…» —
И голос Матери Пречистой,
Высокий, нежный, серебристый,
Струился, словно звёздный свет…
А Он — смотрел глубоким взглядом;
В Нём горний мир с земным был рядом.
Вступал Предвечный в рамки лет,
В плоть заключался Вседержитель;
В мир, Им же созданный, как житель
Один из многих, Он входил.
Необыменная Жизнь, Слово, —
Он требовал тепла и крова,
Мал, беззащитен, у груди…
Тушил свою лампаду книжник.
Последние в селеньи ближнем
Пропели робко петухи, —
И в сумерках чернильно-синих
К приюту тихому Мессии
Уже спешили пастухи…
Златилась точка, — свет потоком
Бесшумным, лёгким, от Востока
Сквозь тьму языческую тёк:
Шли мудрецы, — и тот огонь их,
Воздетые омыв ладони,
Грел, озарял, от зла берёг…
Да, звёзды падали, как манна;
Одна лишь величаво, странно
Глядела вдаль — средь прочих звёзд
Княжна в таинственной короне…
Вечерний ангел чутко тронул
Созвездий мелодичных гроздь… —
И чудо сглаживало грани
Меж сотворёнными мирами.
Развёрнут свиток, — и поверх
Витков спиральных пелен ночи
Шли письмена древних пророчеств,
Сливаясь в рифму в звонах сфер…
О, что же в той ночи звучало,
Что души Небу обручало, —
Хор Ангельский?.. Колокола?.. —
Тебе, Рождённому Младенцу,
Всецело жертвуется сердце
И сожигается дотла.
Тихая песнь
«Ложе Твоё — ясли;
Над нашей крышей
Стройное хваленье
Ангелы воспели, —
Звуки в небе тают…
Что в них Ты слышишь,
Чадо Моё, Чадо
В этой колыбели?
Царь земли и неба, —
Непостижимо —
И Господь, и Сын Мой,
Слабенький Ребёнок…
Будешь миру Светом,
За добро — гонимым,
На поруганье
Крестное Рождённый.
В полях Иарима
Ночь наступает.
В небе — Серафимы,
Как белые птицы.
Ты, смежив ресницы,
Свой Рай вспоминаешь…
Чадо Моё, Чадо,
Что Тебе снится?»
* * *
Над городом ночью Звезда расцвела,
И тёплым сиянием веры
Он был озарён. С неба радость сошла:
Сын Божий родился в пещере.
И Дева-Мать пеленала Дитя…
И Ангел путь пастухам указал
К Вечному Свету спасенья,
В Котором Отец миру жизнь посылал
И весть о любви и прощеньи:
«Не бойтесь, идите, — Он ждёт вас,» — сказал…
Под крышей соломенной — голубь притих,
И резвый ягнёнок был счастлив.
А сверху, как руки, веточки ив
Тянулись к Лежавшему в яслях.
И Он благословлял всех их…
Издалека к Вифлеему пришли
Волхвы с приветствием мирным
Царю-Вседержителю, и принесли
В дар золото, ладан и смирну,
И поклонились Ему до земли…
Христе, придём поклониться и мы,
За милость Тебя прославить, —
Но с чем мы предстанем?.. Лишь молим: прости,
Грехи помоги оставить
И души любовью Твоей освети.
* * *
Свят и тих, у дверей стоит вечер,
Он спустился с гор к холмам и долинам.
В небе Ангелы затеплили свечи,
А большая Звезда — как светильник.
Радость светлая, смиренная — почти до слёз, так сильно —
Душу охватила…
А снежинки улыбаются Младенцу
Чистым сердцем.
Нынче родилась нам наша Милость, —
Будьте милостивы, люди, к своим ближним.
Нынче ссор не надо и насмешек,
Колкостей, обидчивости лишней.
Дар любви Своей нам хочет дать Всевышний,
Отпущенье грешным. —
Всех сокровищ мира драгоценней
Дар священный.
Светом ясным просвети Ты наши очи, —
Ибо только кротким Ты открылся,
Тем, кто звал Тебя, как дитя иль нищий,
Всей душой к Небесам Твоим стремился;
Только тем, кто Тебя искал, как странник
Приюта ищет;
Тем, кто лишь склониться пред Тобою хочет
И блажен, не прося о большем.
Белоснежной Лилией, какая
Людям и не снилась,
Чистою Овечкой, Голубицей
Вновь отверзлись нам врата Рая.
Чудный Агнец в пеленах, рождённый Ею, —
Там, в пещере…
Отзовёмся ли, чтоб вместе Спаса славить? —
Ангел призывает.
Чадо нежное, тепло дыханья
Ослика над яслями простыми, —
Вот и мудрость вся… К великой тайне
Припади — и поклонись безмолвно.
Отец вечности — Младенцу имя, —
В яслях, на соломе,
Смотрит, зная: быть Ему пронзённым.
Для того рождён Он.
Четвёртый волхв
«Ты легко узнаешь коридор по этому изображению. Посмотри, вот Божия Матерь с Младенцем на руках; перед Ним стоят и Ему поклоняются волхвы. Их четыре, а обыкновенно пишут их три».
(Е. Тур, «Катакомбы»)
Их было четверо, и всех
Из разных государств Востока,
Как говорилось у пророка, —
Звезда вела к вертепу — тех,
Кто Богу мудрости и тайны
Шёл принести чудесный дар…
(Их звали, как гласит преданье,
Каспар, Мельхиор, Валтасар).
Царю Небес и всей земли —
Чистое золото несли,
Священнику — благоуханный
Ливан, а смирну — предвещанье
Тому, Кто должен умереть
Ради всеобщего спасенья
И на кресте за всех мученья
Смиренно, кротко претерпеть…
Волхв Артабан, что шёл последним,
Был праведен и милосерден,
От юности Творца он чтил.
С молитвой бережно хранил
Он на груди заветный ларчик,
И камня в нём скрывались три —
Белее снега, неба ярче,
Пурпурней утренней зари:
Жемчужину, сапфир, рубин —
Христу, Которого любил,
Пока Его ещё не видев, —
С собой мудрец вёз в град Давидов…
Но на пути, в открытом поле,
Без чувств лежал больной еврей, —
И он остался с ним, доколе
Заботой чуткою своей
Не возвратил тому сил прежних…
Сапфир за снадобье отдав,
От спутников своих отстав,
Продолжил волхв свой путь поспешно.
Он в долгожданной Иудее
Заходит в бедный дом в селе
И слышит, что свершилось дело,
Не виданное на земле:
Узнав о Рождестве Мессии,
Царь Ирод приказал: «Скорей
Новорождённых всех детей
Убить, чтобы цари иные
Мою не отнимали власть!» —
Хозяйка дома молодая,
К себе ребёнка прижимая,
Едва успела в ноги пасть
Волхву: «Спаси нас, ради Бога!»
Но поздно, — крики за порогом,
И римский воин меч ужасный
Над мальчиком заносит свой…
И жизнь младенца и несчастной
Спасёт лишь выкуп дорогой! —
Исчезло время во вселенной… —
Как звёздный хор в ночи блаженной,
Звенит душа, и огоньками
Искрится драгоценный камень
Алее сердца, — каплей крови
Ложится в смуглую ладонь…
Взор мудреца — ещё суровей,
И вздох едва скрывает стон…
И вновь отдать! И вновь идти,
Встречая горе на пути!
И преградил ему дорогу
Солдат вооружённых полк:
Купец из Персии далёкой
Приехал уплатить свой долг
В Израиль с дочерью прекрасной,
Но умер в тот же день, — она
За долг отца обречена
Быть проданной насильно в рабство…
Толпа насмешливо следит. —
Девица бьётся и кричит,
О помощи всех умоляет,
И слёзы горькие с ланит
Ручьём жемчужным вниз сбегают…
У Артабана сжалось сердце,
Вмиг краски выцвели лица, —
Последний камень из ларца
Свободу дал дочери перса,
Спас от бесчестия её…
Вновь странствовать пошёл затем он, —
Так милосердие своё
Он не донёс до Вифлеема…
О Артабан! твоя любовь
Сокровищ выше оказалась:
Та милость к ближнему, та жалость
Всех драгоценнее даров.
Не будут подражать тебе
И назовут легендой имя,
Но ты полней других воспринял
Благую истину Небес.
Разбойник
Они шли по пустыне и свёрток несли,
И мечтали о капле воды,
И ослёнка с узлом за поводья вели,
И цепочкой тянулись следы…
Их тревожным молчанием мир окружал,
Взгляд колол незнакомый пейзаж,
И уж на горизонте змеился, дрожал
В зыбких линиях первый мираж.
Тщетно путников взор ключ иль пальму искал,
Но брели через силу вперёд…
«Мариам, наши кости здесь лягут в песках». —
«Нет, Иосиф, Господь нас ведёт».
Опирался на посох Обручник седой,
И боролся с молитвою вздох… —
Она помнила Ангелов, храм золотой,
Заменивший родительский дом.
Словно светлым теплом переполнена грудь,
В сердце песнь царя-предка звучит…
Она помнила вечер, томительный путь
И Звезды над пещерой лучи.
К краю яслей припали уста пастухов;
Кроткий ослик, медлительный вол…
Из разверстых небес чудный слышался хор
Под хвалу исступлённых волхвов…
Они шли по пустыне, как предки их шли
С Моисеем к земле Ханаан…
На пути их — злодеи в засаде легли
За холмом поджидать караван.
Вышла шайка разбойников, путь преградив…
Мягкий свет озарил старика.
Рядом с ним — Дева-Мать прижимала к груди
Драгоценную ношу — Сынка.
Красоты того Лика невиннее нет
В мире зла, средь земных жён и дев…
Стал разбойник в слезах на колени пред Ней
И молитвенно руки воздел.
Он воскликнул: «Сегодня явилась любовь
Среди нас, погибавших в грехах.
Если с неба спускался по Лестнице Бог,
Вот Он — Чадо на нежных руках!
Отступите, друзья, пусть никто не вредит,
Этим странникам нужно идти.
Горе будет тому, кто им зло сотворит!
Буду сам защищать их в пути.
О Блаженная Мать, помолись за меня;
Бедный грешник не сможет забыть…» —
И в ответ слышал он, что Святое Дитя
Милосердие вознаградит.
Прошло тридцать три года, — и землю людей
Увенчал окровавленный крест…
Обнажён перед миром, отвержен, в тот день
Умирал за творенье Творец.
Одесную Его, на соседнем кресте,
Был разбойник, что милость творил:
Раб, узнавший Владыку в Распятом Христе,
Первым в радость прощённых входил.
Бегство в Египет
Заскользил, храня святыню,
Звёздный лучик впереди…
Путь лежал через пустыню,
Через древние пески.
Стлались в небесах над тропкой,
Шелестели два крыла:
Вёл по ней смиренный плотник
Большеглазого осла.
А на ослике сидела,
Перебарывая страх,
В покрывале длинном Дева
С малым Чадом на руках…
Утомясь дорогой дальней,
Отдохнуть решив в тени,
Под египетскою пальмой
Обрели ночлег они.
Чудо Божие свершилось:
Пред Младенцем до земли
Древо гибкое склонилось,
Протянув плоды свои.
У корней его источник
Струёй чистою забил;
Вкус живой воды проточной
Сладок, а не солон был.
Ночь пришла, и спит семейство,
Невредим Малютка-Царь…
Льётся тихое блаженство,
В кротких теплится сердцах.
А за ними наблюдает,
Сна не зная никогда,
И пульсирует, мерцая,
Око Божие — Звезда.
Евангельские тропы
Стирая границы времён
Иудее честь высокая дана —
Быть земною родиной Христа…
По картинкам лишь знакомая страна
Для народов в вечности свята. —
По дорогам пыльным, по сухим горам
Брёл Иосиф с Девой Пресвятой…
И по зову Духа старец в древний храм
Приходил, чтоб встретиться с Тобой.
Здесь стада охраняли пастухи,
Им явился сонм Небесных Сил, —
Все земные песнопенья и стихи
Вдохновенный хор предвосхитил…
Здесь Предтеча на берегу реки
Господа крестить едва дерзнул…
Словно шепчет всё: как были близки
Ангелы и люди в старину!
Бог прошёл здесь путь от яслей до Креста,
Душу восхотев за нас отдать, —
И готовы в умилении уста
Камни тех тропинок целовать…
Принесу ли Тебе, Небесный Царь,
Как благоговейные волхвы,
Драгоценный, благоуханный дар —
Веры, чистой жизни и любви?
Небо рядом, — в трепете, едва дыша,
Прикасаюсь к миру, что незрим…
С детской нежностью смиряется душа,
Покоряясь таинствам Твоим.
Архангельская весть
Она за пряжею сидела;
Вдруг свет великий воссиял,
И юноша в одежде белой
Ей с ветвью райскою предстал…
Молитву Дева сотворила,
И возвестил Ей гость святой:
«О Благодатная Мария!
Возрадуйся: Господь с Тобой!..
Благословенна Ты в женах,
Благословен и плод от чрева, —
Небесный вестник продолжал, —
Сбылись пророчества, настал
Спасенья ныне день, не гнева!
Родит Эммануила Дева;
От Чистой Лилии долин
Господень воплотится Сын.
Он — миру грешному Спаситель,
Он — правды и добра Учитель,
Князь мирный, вечности Отец.
Несёт Он жизнь и исцеленье;
Как Агнец жертвенный, мученья
Сам Пастырь примет за овец,
Чтобы собрать всех воедино. —
Дай имя Иисуса Сыну:
Избавит Он людей Своих,
Тяжесть грехов снимая с них.
Наследником, по обещанью,
Царя Давида станет Он,
И Царству этому скончанья
Не будет до конца времён». —
И Дева, долу лик склоняя,
Призыву внемля Божества,
Рабой смиренной отвечает:
«Пусть сбудутся твои слова».
Благовещение
Покинут белым покрывалом,
Зелёной ризой лес одет, —
Ожил, вплоть до былинки малой,
И лаской солнечной согрет.
Апреля тёплыми лучами
Из плена вновь освобождён,
От сна под тяжкими снегами
Подснежник юный пробуждён! —
О хрупкой красоте творенья
Как Небо нам благодарить,
Неповторимое мгновенье
Навеки в духе сохранить?
Мир очарованный пронизан
Сияньем нежно-голубым…
В день Благовещенья Пречистой
Как всё нам предстаёт — иным?
То — Творческой любви загадка…
Земля омыта и свята,
И льётся в переливах сладких
Моленье каждого цветка…
И хвалит всякое дыханье
Ту, Чьё смиренье — мир спасёт…
И некто, трепеща крылами,
Благую весть с небес несёт.
И дивно нам: кто светлым пеньем
Сердца возвеселить спешит, —
То птица в радости весенней
Иль Ангел чьей-нибудь души?
Символ веры
В бедном граде Назарете
Дева юная жила,
Самой кроткою на свете,
Непорочною была:
С детства Господу молилась,
Думала о Нём в тиши,
Душу чистою хранила,
Вышнему служа в любви…
Имя Деве той — Мария.
К Ней Архангела послал
Бог, чтобы слова такие
Гавриил Ей передал:
«Радуйся: Господь с Тобою!
Благодать Ты обретёшь
И родишь Дитя Святое,
Иисусом наречёшь.
От грехов и зла, Мария,
Он людей Своих спасёт,
Он все немощи людские
И болезни понесёт.
В Нём Одном — источник жизни,
Исцеленье и покой,
И Господь Его возвысит,
Сохранит Своей рукой,
Ради праотца Давида
Вечный даст Ему престол…»
Ни величия, ни вида —
Так Мессия в мир пришёл.
Он родился в Палестине,
Свет от Света, Божий Сын,
Тот, Которого поныне
С Ангелами славит мир…
В этот день благословенный
Крепкий Бог Младенцем стал,
Воле Он Отца смиренно
Ради нас Себя предал.
Ради наших беззаконий
Много-много лет назад
Светлый, кроткий Царь Сиона
На Голгофе был распят.
Ради нашего спасенья
Был Невинный осуждён
На позор и на мученья;
Был в пещере погребён…
Но, чтоб грешных нас утешить,
Милость Бог пролил с небес:
В праздник Пасхи, утром вешним,
Иисус Христос воскрес!
И с тех пор Дух-Утешитель
Пребывает с нами ввек,
Чтоб, пока придёт Спаситель,
Жил надеждой человек.
Иисус в Назарете
…И не заметили мы, как семья одна
В дни Архелая в Назарет вернулась.
Отец за верстаком пилил, нахмурясь,
А Мать за прялкою сидела у окна…
Хоть бедным был, но славным всё ж их дом —
Давидов род, Иудино колено!..
Как говорили люди, был рождён
Их Сын в пещере возле Вифлеема.
И Мальчик кроткий тихо возрастал
В любви у Бога и всего народа,
В повиновеньи старшим пребывал
И укреплялся духом с каждым годом.
И помогал отцу в работе Он,
Иосифа надежда и опора, —
И каждый чистотою был пленён
И мудростью младенческого взора…
Мария Свою юность провела,
Как Ангел, в храме Иерусалима,
Где удостоилась не раз Она
Общения с бесплотным серафимом.
И плотник старый был под стать Жене, —
Чтил заповеди и боялся Бога.
В субботы вместе с Отроком и с Ней
Ходил он помолиться в синагогу…
Но путь его окончен был земной
И вечным сном уснул благочестивый,
Средь праведных в раю обрёл покой, —
Мария ж Себя Сыну посвятила:
Ученья книжников Он не вкусил,
Но все слова Писанием дышали…
Подвижник Иоанн в пустыне жил
И строго обличал в грехах Израиль, —
Безгрешный Сын Марии, в пример всем,
На Иордане от него крестился
И сорок дней в пустыне сам затем
Взывал к Отцу Небесному, постился;
Все искушенья верой победил
И в силе Духа к людям возвратился.
Чтоб мир спасти, Отцом Он послан был
И призывал всех к Богу обратиться.
В субботний день Он в синагоге встал
И свиток взял с пророчеством Исайи,
Прочёл благоговейно и сказал:
«Вот перед вами — Тот, Кого вы ждали.
Я есмь и душ Целитель, и телес,
Я свет слепым и узникам свобода.
Но не могу свершить средь вас чудес —
Язычники достойнее пред Богом.
Смиренья, веры в душах ваших нет…
Примите Весть Благую и покайтесь!»
Но возмутился духом Назарет
И в ярости воскликнул: «Самозванец!»
Из уст Его святая благодать
К нам истекала благовонной миррой,
Но смерти пожелали мы предать
Жертву Хваления и Милость мира.
И повели Пророка на скалу,
Чтоб вниз столкнуть Невинного на камни… —
И погрузились вдруг в густую мглу,
Беспомощно водя во тьме руками.
Опомнились мы, как настал рассвет, —
Но Агнец Божий был уже не с нами:
В Капернаум ушёл с учениками,
Оставив наш неверный Назарет…
Рассказ о добром Самарянине
— … И упал я в пропасть, и звал на помощь…
А разбойник, смеясь и бранясь, отошёл.
Не нашлось в целом мире того, кто б вспомнил
Обо мне, кто б избавить меня пришёл.
Те, что мимо брели — вдаль спешили. Тщетно
Слабый стон мой в колючей звучал тишине…
Я подумал: «погиб я», воззрел на небо —
И увидел Того, Кто сходил ко мне.
Он, в льняном хитоне, в венце терновом,
Приближался ко мне — по камням, босиком,
И бездонный взор Его не был суровым, —
Лишь любовь и скорбь бесконечная в нём…
И тем взглядом одним милосердный Странник,
Надо рвом склонясь, исцелил мою плоть.
На ладони протянутой — алая рана…
И, прозрев, прошептал я: «Бог мой, Господь…»
В тот же миг я уже рядом с Ним, спасённый,
С Избавителя глаз не сводя, стоял.
…И отдал я душу рукам пронзённым,
И, как пленник, к ногам израненным пал…
Преображение Господне
В селеньи у подножья гор
Пришлось ученикам остаться,
Вести здесь с книжниками спор
Об исцеленьи бесноватых…
А Пётр, Иаков, Иоанн
Сподобились высокой чести:
Небесным светом осиян,
Христос молился с ними вместе,
Взойдя к вершине на Фавор,
Где мудрость Божья съединила
Закон и чудо прежних гор —
Синая правду, огнь Кармила:
Лишъ руки к небу Сын воздвиг —
Пророки перед Ним предстали…
Сном отягчённые, в тот миг
Ученики на землю пали.
Но, пробудившись вдруг от сна,
Воскликнул Пётр в святом восторге:
«Как хорошо с Тобой здесь нам!
Три кущи сделаем: пророку,
От рабства спасшему народ
Израилев; Тебе, Учитель;
Тому, кого живым Господь
На небо в пламени восхитил…»
Но слышен стал им глас Отца,
И Дух их осенил покровом, —
В чистом безмолвии в сердцах
Рождалось Царствие Христово.
Фавор был облаком одет.
Всё, от вершины до подножья,
Пронизал тихий белый свет
Неизреченной славы Божьей…
И, теплотой святой любви
К Богу и ближнему согреты,
Друг другу в славе той они
Казались ангелами Света…
Христа преобразилась плоть. —
Простёршись перед Ним во прахе,
«Помилуй грешных нас, Господь», —
Апостолы молили в страхе…
И, приступив к ученикам,
Христос коснулся их: «Не бойтесь,
Бог благодать дарует вам
Для совершенной вашей пользы.
Пусть в тишине словам Отца
Плоть человеческая внемлет:
Сжечь терния страстей в сердцах
Огонь сошёл с небес на землю».
Вход Господень в Иерусалим
Выйди, город, Бога встретить! —
Благодать неся земле,
Это Царь твой кроткий едет
С вестью мира, на осле.
Блеск весны во всей природе, —
Руки тонкие сплели,
Как девицы в хороводе,
Ветви гибкие олив.
Солнце радостью лучится,
Льётся аромат цветов,
И сливают хор свой птицы
С песней детских голосов.
Эхо звонкое: «Осанна!»
В ветре стелется легко. —
Нищих и болящих станы,
Гордый строй учеников…
Царь нисходит к Иудее
Из Небесной стороны. —
И мрачнеют фарисеи,
Чёрной зависти полны.
На тропах твоих — не спрячешь
Стоп босых кровавый след…
Над тобой Спаситель плачет, —
Утопаешь ты во мгле.
А Ему открыто знанье
О неверности твоей:
Лицемерного признанья
И на пять не хватит дней!
Ты Царя в Христе убогом
Не узнаешь, оттолкнёшь;
За любовь и милость — Бога
На Голгофу приведёшь.
Он пришёл к тебе в смиреньи,
Руку протянул с небес, —
Ждёт Его за дар спасенья
Губка с уксусом и Крест…
Выйди, город, Бога встретить!
Славу мир Ему поёт. —
Это Агнец Кроткий едет
На заклание Своё…
Воскрешение Лазаря
Не поднять руки, ресниц не разомкнуть, —
Словно в дверь стучится яркий солнца свет…
Возвращается душа в обратный путь,
Отвратившись от земных уже сует.
Это Лазарь из гробницы восстаёт, —
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.