Бесплатный фрагмент - В поисках себя

«… в человеке просыпается тоска иного свойства. Неуловимая, необъяснимая — та самая, что заставляет его часами смотреть на звезды…»

— Дмитрий Глуховский «Метро 2034»

Аннотация

«…наутро я сделала вот что: собрала вещи, взяла с приюта собаку и отправилась подальше отсюда» — так начинается новая жизнь Маргарет Блэк — героини этой книги. Она даже не подозревает, что ждет ее за пределами ее родного города. Этот безумный поступок и встреча с Аланом, парнем, по уши влюбленного в мигающие звезды, полностью изменит ее жизнь. Вот только как?

Благодарности

Больше всего хочу поблагодарить свою маму, которая во всем меня поддерживает и всегда толкает идти вперед. Кроме того, я благодарна всей моей любимой семье и друзьям, особенно Татьяне Редьке, моей лучшей подруге Екатерине Кузуб, Юлии Браксмаейр и Анне Дворник. Спасибо, ребята, за то, что вы рядом и всегда готовы помочь. Также хочу выразить благодарность великолепному писателю Стивену Кингу. Книга «Как писать книги: Мемуары о ремесле» помогла мне во многом разобраться. Напоследок хотела бы поблагодарить Джареда Лето. Спасибо за нескончаемый поток вдохновения, что приходит ко мне через твои песни. Они действительно помогают мне писать и утешают в тяжелые минуты.

Глава 1

Краски смешивались между собой: зеленый и синий, желтый и красный. Кисть превращала их в бушующие волны, наносила на белый лист бумаги в сумасшедшем ритме афроамериканских танцев. Мои руки никак не прекращали рисовать. Я поглощала взглядом родную реку, пытаясь уловить каждую деталь, чтобы как можно точнее ее отобразить. Потеряв счет времени, я посвятила всю себя рисованию. Казалось, что в мире больше ничего нет, кроме меня и этой реки. И вот, словно с помощью волшебной палочки, образы начинали оживать, и последние штрихи кисточки окончательно вдохнули в них жизнь.

Я застыла среди шума вечернего города и жадно смотрела на широкую реку Арканзас, восхищаясь каждым ее уголком. Закончив работу, я издали посмотрела на нее и улыбнулась. Меня переполняло какое-то непонятное чувство, ведь это, наверное, моя самая лучшая работа, хотя я четко видела недостатки своей техники и неопытность в работе с кистью. Скорее всего, мне так кажется, что картина прекрасна из-за того, что я наконец-то нарисовала это место. Мой самый любимый, укромный уголок в Талсе — городе, в котором я прожила всю жизнь и который знала, как свои пять пальцев.

Мне уже пора было возвращаться домой, но я хотела пробыть у реки как можно дольше. Здесь я чувствовала себя свободной и могла заниматься тем, что приносит мне удовольствие, избежать серой реальности, погрузившись в яркий мир своих картин. Как же было бы здорово сидеть здесь весь вечер до заката, а потом и всю теплую, летнюю ночь! Сидеть и не думать о своей жизни, лишь смотреть вдаль, куда-то, где так много всего неизвестного, запретного, волнующего для моей души, что так жаждет перемен. Но я знала, что уже давно должна быть дома и начала собираться. На прощание я обвела взглядом реку, город на том берегу и вдохнула полные легкие воздуха, приятного, свежего, наполненного смехом неугомонных детишек, цветением ромашек и летними чудесами.

Дома меня как всегда ждала мама и любимая сестренка, которая первая увидит мою картину. Я с нетерпением ждала, когда покажу ее Кэт, и знала, что она как всегда будет просить меня повесить ее в рамочке на стену, чего я никогда не сделаю.

— Какая красота! — воскликнула Кэтти. — Тебе точно нужно стать настоящей художницей!

Ее нежно голубые глазки так и засверкали, внимательно рассматривая картину. Светлые волосы немного выбились из тоненькой косы, завиваясь в идеальные спиральки. Она была совсем маленькой для своих десяти лет, почти на две головы меньше меня, учитывая то, что мой рост еле дотягивает до среднего.

— Главное, маме этого не говори, — сказала я сестре.

— Что не говорить? — спросила мама, которая как раз проходила мимо моей комнаты.

— Не скажем, это секрет, — категорично ответила Кэт с серьезным видом.

— Ну, и ладно, — ответила мама. — Куда ты подевалась сегодня, Марго? Целый день тебя искала.

— Я рисовала. Показать? — я подошла к ней с картиной и дала ей в руки.

— Неплохо, да. А как же твоя работа? У тебя был выходной?

— Да. Я уже не могу туда ходить и целыми днями сидеть в четырех стенах, перебирая бумаги. Может, я могла бы собрать свою выставку и получить немного денег? Как думаешь?

— Для начала нужно вложить туда кучу денег, — сказала мама. — А потом неизвестно, произведешь ли ты на людей достаточное впечатление, чтобы получить из выставки выгоду.

— Но ведь стоит попытаться, — стояла на своем я.

— Маргарет, рисование — это хобби, увлечение, не больше. Ты не сможешь зарабатывать им на жизнь, как бы тебе этого не хотелось. Поэтому придется сидеть в четырех стенах и перебирать бумаги. Ты сама сделала этот выбор.

Она была права: два года назад я поступила в колледж, чтобы изучать историю, и это, пожалуй, моя самая большая ошибка. Если бы я только могла вернуть время назад! Два года меня не покидает чувство, что я попросту теряю время. И самое обидное во всем этом так это то, что я сделала это для мамы, чтобы она гордилась мной, чтобы сделать ей приятно. Однако сейчас я отчетливо вижу, какой глупой я была! Это ведь совсем не мое. Если история это действительно мамино предназначение, то, что она готова изучать до конца своих дней, то я не имею к этому ни капли интереса. Я с трудом понимаю ее: эти важные битвы, организации, сообщества и всю эту чертову политику! Возможно, было бы куда лучше поступить в какую-то академию искусств и учится профессионально рисовать, но мать и слушать об этом не хочет. Та и я не уверена, было бы ли это правильным решением…

Рисовать я начала уже давно, не предавая этому большого значения. Просто, когда я чувствовала себя одиноко или когда неприятности и проблемы настигали меня, я брала карандаш, ручку, кисть — любое, что попадется под руку, и начинала рисовать. Это были рисунки, начиная от непонятных узоров и заканчивая пейзажами и даже портретами. Иногда я просто отдавалась фантазии, а иногда жаждала запечатлеть что-то или срисовать. Я никогда не вникала во все подробности художества и рисовала, не изучая, как это правильно делается. Иногда мне, однако, приходилось полазить в интернете, чтобы найти, как же рисовать некоторые сложные моменты, ведь я понимала, что без знаний хорошие рисунки не получаться.

Закончив работу, художник всегда хочется поделиться ней со всем миром, показать ту удивительную красоту, которую видит сам. У меня всегда была моя сестра, которая восхищалась моими работами и называла меня гением. Но я лишь упрямо отнекивалась. И спустя столько времени я только недавно начала понимать, что рисовать — это совсем не обычное хобби для меня, это что-то больше, и оно затягивает меня все глубже… Я понимала (пускай это и звучит немного высокомерно), что, не имея даже четких понятий о художестве, я быстро училась и могла нарисовать неплохие картины, исходя лишь из своей никудышней практики и жгучего желания к рисованию.

Осознав свой промах, мне стало все сложнее ходить в колледж и работать в архиве, чувствуя, что я проживаю не свою жизнь. Жизнь какого-то незнакомца, прохожего с улицы, никак не связанную со мной. Я даже перестала нормально спать, бессонница подкрадывается ко мне, как только я закрываю глаза, и только ранним утром я начинаю засыпать. Когда же я в колледже или в душном, темном, точно погреб, архиве я думаю лишь о том, чтобы скорее оказаться дома, где я могу порисовать или почитать. Только музыка, книги и любимое занятие могут отвлечь меня от всего того, что я не могу терпеть, иначе говоря, от моей жизни. Меня окружают дни, когда жизнь кажется невыносимой, и все, что ты делаешь просто теряет смысл. В такие дни хочется взять и уйти. Куда угодно, лишь бы отсюда, от себя — того пугающего незнакомца. Я знаю, что мне нужно что-то менять, но с чего начать не знаю.

***

Днем мне позвонила Джин и предложила пойти вместе в клуб. Я, хоть и не любила ходить в такие места, согласилась, твердо решив, что развеяться это именно то, что мне сейчас нужно. Да, потанцевать и выпить было бы кстати. Тем более, я уже давненько не видела свою подругу.

Я быстренько собралась, надев яркое синее платье, выделяющее мои глаза, которые были чуть ярче, чем у Кэт и мамы. Семейство голубоглазых, как говорит мой дед, у которого глаза были голубыми с оттенком зеленого, будто чистая морская вода.

Я пришла в клуб «Ковбой из Далласа» и начала искать Джин. Огромное количество народу, собравшееся здесь, уже вовсю веселились и танцевали под музыку ди-джея, который, между прочим, знал свое дело. Наконец-то я нашла подругу за столиком в конце зала в компании двух парней. Их лица я видела с трудом, но Джин не узнать было тяжело. Ее смех и беспрерывный говор выдавали ее везде. Подойдя ближе, я заметила, что у всех уже были напитки: Джин попивала какой-то коктейль, а парни — пиво.

— Марго! Привет! Мальчики, это, Маргарет, моя лучшая, ну, самая лучшая подруга!

По голосу подруги я поняла, что это не первый ее коктейль. И как она могла напиться всего за несколько минут?!

— Присаживайся, Марго, я — Эрик, а это — Луис.

Я села напротив Джин и Эрика, которые сидели в обнимку.

— Чем тебя угостить, светловолосая красотка? — спросил меня Луис, сидящий возле меня.

У него была ужасно неприятная внешность и прокуренный голос.

— Спасибо, мне… «маргариту».

— «Маргариту» для Маргарэт! — воскликнул он, зовя официанта. — «Маргариту» моей даме.

Что?! Он что вообще офигел? Я нахмурилась. Не нравилась мне эта компания. Джин все время громко смеялась и даже, ничуть не смущаясь, целовалась с Эриком, худым, темноволосым с острыми чертами лица парнем. А Луис то и дело приставал ко мне, рассказывая какие-то шуточки и говоря разную чушь. Он даже хотел положить руку мне на ногу, но я с возмущением ее убрала и чуть не ушла прочь, забыв о Джин. Я не могла оставить ее с этими…

Чуть позже парни пошли покурить и наконец-то оставили нас вдвоем.

— Скажи, он прелесть! — воскликнула Джин.

— Ты что рехнулась?! Пошли отсюда, пока не поздно. И где вообще ты подцепила этих извращенцев?!

— Ничего подобного! Мне нравится Эрик, он такой милый!

— Та они оба смотрят на нас, точно мы куски мяса! А затащить в постель тебя сейчас не будет ничего ему стоить, ты же пьянющая уже! Пошли, говорю, не то я сама уйду и позвоню твоему брату.

— Майку? Зачем? Марго, что ты вечно все портишь, парень на тебя внимание обратил, а ты словно девственница какая-то ведешь себя!

— А ты словно шлюха!

Я встала со столика и помчалась к выходу. Да как она могла позвать меня в клуб к таким мерзким типам! Как можно спать с кем попало, даже толком не зная человека?! Господи, вечно с Джин проблем куча, зачем я вообще с ней вожусь?

Покинув клуб, я набрала Майка, чтобы он подъехал за ней. Он частенько забирал сестру выпившую, не позволяя натворить чего. «Лучше бы я осталась дома», — с яростью и отчаянием подумала я. Но сейчас я совсем не горела желанием оказаться дома, будто там я снова попаду в сети реальности. Как же мне хотелось напиться до потери памяти. Рюмка выпитой «маргариты» приятно согревала и управляла моими мыслями, превратив их в безжалостный ураган.

Побродив немного по кварталу, я нашла какой-то паб, вроде, приличный. Внутри не было так темно и такой шумной толпы людей, как недавно было в клубе. Я села за барную стойку и заказала джин-тоник. Выпив стакан, я тут же заказала следующий. Бармен подозрительно поглядел на меня и спросил:

— Не удачный день?

— Не удачная жизнь, — улыбнулась я не без горести.

— И что же с тобой такое произошло?

— Та… зачем тебе мои проблемы, у тебе наверняка своих хватает.

— Ну, без этого никуда. Однако мне бы хотелось узнать. Иногда такие истории выплывают, только книги писать!

— Моя история такая скучная, что книга годами простоит на полке.

— Почему это?

И тут я начала изливать молодому бармену все свои накопленные переживания и терзания души. Он все внимательно меня слушал, то и дело протирая столешницу. В конце моего угрюмого, тоскливого рассказа, он поднял на меня глаза и сказал:

— Так почему ты все еще здесь?

Вопрос звучал так, словно уехать — это был один единственный, само собой разумеющийся выход.

— Так куда я уеду? Здесь мой город, моя семья…

— И жизнь, которая словно тебя не касается?

— Ага, — я тяжело вздохнула, погружаясь в раздумывания.

— Вот, что я тебе скажу, — начал он, — тебе нужно ехать, найти свою жизнь, что наверняка уже заждалась тебя. Что тебя здесь держит? Только не говори семья да город, это совсем не оправдание, ты же не в космос лететь собралась. Так вот, я считаю, ты должна поступить именно так, а если этого не сделаешь, то всю жизнь так и будешь жалеть да вздыхать, жалуясь всяким барменам. Когда вдруг осознаешь, что живешь не так, как хотелось бы, это все, — конец твоей спокойной жизни. Все сразу переменится, и эти мысли, что тебе так докучают, постоянно будут подкрадываться к тебе, точно мурашки на сахар. Говорю тебе, не начнешь действовать сейчас, проживешь не своей жизнью и согнешься здесь в Талсе, в твоем городе. Я вот уехал с дома и ни о чем не жалею. Знаешь откуда я? С Атланты! Где я только не был: в Далласе, Джексоне, Мемфисе и даже Сент-Луисе! Ты скажешь, чего же я добился то, обычный бармен в обычном пабе, но мне до чертиков нравится эта робота и нравится встречать таких людей вроде тебя, с которыми можно поговорить обо всем, зная, что мы больше и не встретимся. А больше всего нравится приходить домой, где меня ждет моя девушка. Да, я должен был много где побывать, чтобы как-то заглянуть в Талсу и встретить Мэри…

— Видимо, сегодня не только я изливаю душу, — сказала я.

— Ну, ты подумай о моих словах. Рискни, ты все равно ничего не потеряешь. И, кстати, джин-тоника я тебе больше наливать не буду.

— Ты просто сумасшедший! — сказала я бармену, а сама серьезно обдумывала его слова.

— Этого у меня не отнять.

Бармен (я так и не узнала его имени) искренне улыбнулся и глаза у него загорелись, как две свечи. Да, он, безусловно, счастлив. Счастлив быть барменом и слушать всякие бредни. А я несчастна. «Но не собираюсь я так просто сдаваться!» — с пылом подумала я и покинула паб. Вторая рюмка джин-тоника осталась нетронутой.

Я вдруг поняла, что больше не могу откладывать свою жизнь. Я все время жила для кого-то, игнорируя свои чувства и желания. Пришло время пожить для себя.

Скрывшись в толпе людей, я села в автобус и отправилась в свое любимое место. Поразмышляв там немного о своей жизни, я придумала четкий план. Поздно вечером я вернулась домой, а наутро я сделала вот что: собрала вещи, взяла с приюта собаку и отправилась подальше отсюда.

Глава 2

Как оказалось, это был кунхаунд: длинный хвост, красивая оленья раскраска и висячие уши, один из которых был каким-то оборванным, как будто его кто-то откусил. Только глаза у собаки были совсем потухшие, безрадостные и запуганные. Это и неудивительно, ведь неизвестно, что он повидал до приюта. В любом случае, я сделаю все, чтобы со мной его глаза оживились и чтобы он стал самым счастливым псом. Я ведь уже давно хотела собаку, но все откладывала. Теперь я ничего не намерена откладывать. Жить нужно сейчас.

— Да, Оливер? — спросила я своего нового приятеля.

Он с опаской посмотрел на меня, а потом на приближающийся автобус.

— Ну что, готов начать новую жизнь? Пошли.

Мы сели в автобус и оставили прошлую жизнь позади. Куда мы направлялись? В горы. Эта мысль посетила меня давно: собраться и уехать туда, где царствует природа, где видны бесконечные горизонты и высокие горы зовут тебя вверх. Я уже предвкушала, как заберусь на гору с Оливером и буду рисовать.

Когда я нашла свои сбережения, я сильно обрадовалась, что не раскидала деньги, которые зарабатывала. На некоторое время их должно хватить, а потом… Потом я что-то придумаю. Только бы скорее очутится далеко от всего, что меня всегда останавливало, подальше отсюда. Да, я и впрямь хочу уехать с Талсы! Сумасшедшая! Ну и пускай. Пришло время добиваться своего. О, да! Я хочу жить этой жизнью, приправленной искусством и путешествиями, хочу жадно вдыхать каждую ее свеженапечатанную страничку.

***

Рио-Гранде — это прекрасный, большой заповедник. Мы поселились в скромной гостинице в Юг Форке, где разрешали держать домашних животных. Этот городок был полон таких искателей приключений, как я. Семьи, большие компании, старики, — все скрывались в этом тихом городе среди природы, деревьев, холмов и гор.

Как только я разложила вещи и приняла душ, я взяла Оливера, все, что мне нужно для рисования и пошла, куда глаза глядят. Было ужасно жарко и моему новому другу это не особо нравилось, но он все же шел за мной. Сначала мы долго шли по ослепительному солнцу, а потом забрались на холм.

Я совсем выдохлась, пока добиралась, а вот Оливер ничуть не устал, он был бодрым и готовым идти дальше. Я посмотрела вниз с высоты холма. Маленький городок был, как на ладони, а с другой стороны были видны лишь деревья и другие холмы. Солнце уже не так пылало и, скорее всего, скоро покинет горизонт. Я решила немного перевести дух и села на траву рядом с собакой. Он все еще не доверял мне, но держался рядом. Его пугали резкие движения и громкие звуки, но я надеялась, что это пройдет.

Наконец-то я выбрала место, которое хотела нарисовать. Завязав свои длинные волосы, я приступила. Солнце уже садилось, и я хотела успеть запечатлеть этот момент. Пейзаж был таким прекрасным, что я боялась нарисовать хуже. Я снова увлеклась своим творением, не замечая, что закат вот-вот уйдет. Картина получалась неплохо, но я все равно не осталась довольной, так как не смогла отобразить те удивительные цвета заката, которые появились из ниоткуда, да, и все было так нечетко… К тому же, мне было неудобно рисовать, держа лист в руках. Я уже и забыла, что перед отъездом купила мольберт и новых красок. В следующий раз возьму их с собой.

Не смотря на то, что картина получилась не такой, как я ожидала, мое настроение оставалось приподнятым. Я встала с все еще наполненной солнцем травы, и Оливер тут же спохватился, немного испугавшись. Я приободрила собаку, почесав за ухом, и решила, что хочу пробежаться с этого холма. Это великолепно! Ветер дул в лицо, развевая мои длинные волосы, завязанные в хвост, а воздух был легким и сладким. Да, самое прекрасное — это дышать. Наполнять легкие свежим, вкусным воздухом, который словно холодная, чистая вода, утоляет жажду и насыщает энергией. Иногда он так сладко приправлен разнообразными запахами жизни: горячего американо с нотками корицы, задумчивой осенью, пропитанной сыростью лесного мха и рясными грибами, летним проливным дождем, от которого веет запахом раскаленного асфальта, или же дыханием нежный лепестков роз. Однако, даже без этих взбитых сливок наслаждения, воздух остается божественным на вкус, неповторимым и таким важным для нашего существования. Тут же воздух был с нотками сумасшедшего лета… Я дышала им, наслаждаясь свободой, и все бежала. Оливер не отставал, а наоборот, тянул меня за собой. Я чувствовала, как все, что накопилось во мне, постепенно покидает меня. Все на свете стало таким неважным и незначительным. Никогда бы не покидать этого места…

Не знаю, с чего все это началось, наверное, с самого детства, когда от нас ушел отец. Мне было двенадцать, а Кэтти всего два. Папа развелся с мамой, и нашел себе новую семью. Думаю, с тех пор я делала все, чтобы осчастливить мою маму, которая ужасно изменилась после его ухода. Я просто хотела, чтобы она была счастлива, как раньше, но никакие мои поступки не могли вернуть ее прежнюю. Тогда я закрывала глаза на все свои желания и мечты. Я делала так, как этого хотела бы моя мама. Сейчас я понимаю, что этим так ничего не добилась, только построила вокруг себя клетку. Зачем я кинула все и, как трусиха, сбежала с дома? Чтобы побыть наедине с собой и послушать наконец-то свое сердце. Я не хотела покидать свою семью, особенно сестренку, но это единственный способ. И я ни чуть не жалею обо всех тех безумных поступках, что совершила.

Вечером мы с Оливером рассматривали картины, какие были в моей сиреневой папочке. Я забрала не все, к тому же, половина находилась в Кэтти. Некоторые были приклеены скотчем к стене в ее комнате, несмотря на то, что мама это не одобряла. Те же, что я забрала мне совсем не нравились, я критиковала каждую деталь и ясно видела, как все непрофессионально и сколько у меня было ошибок. Мне же хотелось рисовать намного лучше, и я тут же решила хорошенько завтра поработать над техникой и цветами (иногда я рисовала ну совсем не сочетаемыми цветами!).

В гостинице работал вай-фай, и я была рада, что смогу отправить новый рисунок сестре и написать ей, что со мной все отлично и чтобы они не волновались. Дозвониться они мне не могли, потому что сеть здесь ловило не всегда, а иногда я просто не брала трубку. Эгоистично, знаю, но по-другому никак.

Я достала свои наушники из своего большого рюкзака и, включив на телефоне музыку, легла наконец-то отдыхать. За день я так устала, что больше ни о чем не могла думать. Мой новоприобретенный друг улегся у меня в ногах. Он все еще держался на расстоянии со мной, хотя в его глазах читалась признательность и надежда.

***

На следующий день я проснулась на удивление рано и начала осуществлять свой план. Всю первую половину дня я сидела в своем нетбуке (как хорошо, что я его захватила!), узнавая много нового и полезного о художественных приемах, пропорциях, сочетании цветов и правильном нанесение краски на бумагу с помощью кисти. Оказалось, что это тоже имеет значение. Узнав все эти важные моменты, я ужаснулась, как можно было ими пренебрегать?! Я уже давно должна была полазить в интернете и узнать о рисовании как можно больше, ведь все наверняка знать не возможно. Ну что ж, теперь-то я все наверстаю.

Немного утомившись от того, что почти весь день я сидела в номере, я хотела выйти и заняться чем-то. Чтобы хоть что-то узнать, я спросила в девушки на ресепшене, какие здесь есть развлечения. Она рассказала, что здесь много, чем можно заниматься: кемпингом, пешим туризмом, плаваньем на плоту, ездой на велосипеде, гольфом и даже ездой на лошадях. Еще я узнала, что в заповеднике Рио-Гранде много красивых мест. Это меня очень заинтересовало, и мне не терпелось скорее увидеть всю красоту заповедника. Мне все еще с трудом верилось, что я здесь, но я не собиралась отступать.

Понимая, что навигатор вряд ли будет работать так далеко от Юг Форка, я взяла карту, немного сомневаясь, что я смогу разобраться в ней. Я хотя бы попытаюсь, к тому же, далеко заходить мы не станем.

— Если заблудимся, ты должен будешь найти дорогу, — сказала я Оливеру.

Тот на меня посмотрел и завилял хвостом. Это, наверное, хороший знак. Надеюсь, скоро мы с ним станем совсем близкими. Ему просто нужно время и моя любовь.

Покормив собаку и пообедав сама, я взяла рюкзак, куда положила вещи для рисования, воду, яблоко и бутерброд с сыром. Я надела кроссовки и кепку, пристегнула на Оливера поводок и покинула гостиницу. Солнце уже вовсю светило, но это нас не остановит. Во мне в последнее время столько решительности, что вряд ли что-то мне помешает.

Больше трех часов мы бродили среди деревьев, двигаясь в сторону севера. Проходя между крепких сосен и елок, я касалась их руками, чтобы почувствовать на ощупь и быть к ним еще ближе. Когда находишься в окружении деревьев, чувствуешь себя в полной безопасности. Мне казалось, что они дают мне энергию, силу, жизнь… Потихоньку природа заполняла пустоту, что уже давно поселилась внутри меня, и которую, я думала, уже ничто не сможет заполнить. Звуки и запахи, шепот и таинственное молчание — все это пробуждало меня, и я чувствовала несказанную легкость. Такую непривычную для меня, как стакан холодной, свежей воды после долгого дня в пустыни. О, как жадно я пила этот стакан воды!

По дороге мы остановились, и я нарисовала растущие вокруг деревья, пытаясь передать волшебную атмосферу Рио-Гранде. Недавние занятия сыграли свою роль, и картина мне даже понравилась. Побольше практики, знаний, усилий — и я смогу прилично рисовать.

За время, что мы шли, Олли показался мне подозрительным: несколько раз он неожиданно срывался с места и бежал. Мне еще повезло, что я смогла удержать его. Хотя, может, это и нормально для его породы, он ведь кунхаун, охотник. Наверное, что-то учуял или услышал. Просто он все время вел себя так тихо, а теперь, похоже, начинал проявлять себя. Интересно было бы увидеть его характер.

В его компании я ни капельки не чувствовала себя одинокой. Иногда даже в окружении огромного количества людей я ощущала себя самым одиноким человеком на Земле, но только не с Олли. Бывает, он так посмотрит на меня, будто с благодарностью за все, что я для него делаю, будто я самый важный человек для него во всем мире. Собаки верны друзьям, не то, что люди.

Джин — моя подруга еще со школы. В старших классах мы вместе ходили на некоторые уроки, где и познакомились. Я считала ее лучшей подругой, но она была другого мнения. Я всегда знала, что она дружит со мной только, чтобы не быть одной на уроке английского, а на уроке химии она уже лучшая подруга Рэйчел, потом Лейлы, Сары… В общем, у нее не было недостатка друзей. Я же наоборот, довольствовалась небольшой компанией, которая, впрочем, уже развалилась, как только закончилась школа. Все разъехались, поступили в разные колледжи и начали все с чистого листа. Только мы с Джин оставались вместе после школы. В колледже она завела друзей так же быстро, на время забывая обо мне и вспоминая лишь тогда, когда ей это было удобно. Кто может помочь написать курсовую? Кто пойдет на двойное свидание с тем странным парнем? Кто поддержит меня, когда я расстанусь с очередным безмозглым качком? Конечно, Маргарет. Я все время игнорировала это, но теперь я вижу ясно, как она со мной «дружила». Ничуть не жалею, что уехала, здесь меня наконец-то не будут использовать.

Я выдохнула и оставила мысли о прошлом. Важно лишь сейчас. Достав краски, я решила нарисовать еще и моего приятеля, надеясь, что смогу передать его необычную окраску. При этом я вдыхала воздух, пропитанный лесной сыростью, и наслаждалась легким ветерком, который щекотал листья. Лес никогда не молчал: вокруг пели птицы, насекомые скрывались в траве, белки быстро перебирались в поисках еды, точно профессиональные шпионы… Все это вдохновляло меня. Я чувствовала себя частью этого большого мира. И я творила свой мир, полон красок, многообещающих рассветов и верных друзей.

Когда сумерки начали пробираться в лес, я решила перекусить и возвращаться назад в городок, хотя мой рисунок был нарисован только карандашом. Ладно, дорисую в номере.

— Эй, это моя еда! — возмутилась я, когда Оливер начал жалостно поглядывать на меня, закончив есть свой корм. — Ладно, попрошайка, держи.

Я отломила ему половину бутерброда, и тот с удовольствием его сразу проглотил.

Вдруг ниоткуда появились капли дождя. Я быстро все собрала, думая о том, сможет ли дождь к нам добраться. Хотя мы и были надежно спрятаны под большими ветками деревьев, через пару минут капли превратились в настоящий ливень, дерзко пробираясь к нам сквозь этих великанов. Мы с Оливером бежали по грязи, вспоминая дорогу. Меня переполняли чувства радости и свободы. Я снова оказалась в детстве, когда с удовольствием бегала по дождю и радовалась такой погоде. Я бежала, пытаясь успеть за собакой, и громко смеялась. Дождь кончился так же быстро, как и начался, оставив нас полностью мокрыми, но довольными.

***

Я собиралась увидеть горы, но до этих пор видела лишь холмы. «С этим нужно что-то делать», — подумала я и проложила карандашом путь на карте. Карта и компас — вот мои надежные приятели в бесконечных лесах Колорадо. Хорошо, что в детстве я была в лагере скаутов.

Итак, пешком туда идти это слишком долго и утомительно, поэтому я взяла напрокат горный велосипед. Но была одна проблема. Как только я начинаю ехать, Оливер просто застывает и не хочет бежать за мной, чтобы я не делала.

— Сними с него поводок, — сказал проходящий мимо мужчина.

— Но я боюсь, что он отстанет или заблудится. Понимаете, он у меня недавно.

— Не волнуйся, он не убежит, а вот, если будешь постоянно держать его на поводке, тогда очень может быть.

Я недоверчиво посмотрела на Олли, а потом на поводок. Только бы все было хорошо. Подойдя к собаке, я сняла его.

— Всегда следуй за мной, — прошептала ему я.

— Вот так уже лучше, да…

— Оливер, — сказала я.

— Оливер — красивое имя, — сказал мужчина. — Удачной вам поездки.

— Спасибо.

Я села на велосипед, ужасно волнуясь за своего друга. Как только я рушила с места, он побежал за мной. Я с облегчением выдохнула, но все еще была в напряжении. Вдруг он что-то снова увидит и умчится непонятно куда? Мои нервы были натянуты, как струны гитары, не позволяя ни на секунду расслабиться.

Ехать на велосипеде было одним удовольствием, особенно в окружении такой красоты. Находясь днем за днем в компании зеленых великанов, я успела с ними породниться, словно стала их крохотной частичкой. Мне казалось, что по сравнению с лесами, горами и природой в целом я ничего не значу, какое-то совершенно не значительное существо Марго Блэк. И вместе с тем я ощущала прилив сил и веры в себя, которой мне наверняка недоставало. Я чувствовала, что смогу выстоять, смогу пройти свой путь, добиться всего, чего пожелаю. Казалось, что суетливая жизнь в городе это так далеко и нелепо. Никогда бы не возвращаться туда.

Оливер действительно пару раз убегал, и я с тревогой останавливалась и звала его. Тогда он сразу же возвращался, и мы продолжали путь. Я ясно видела, что без поводка Олли чувствовал себя куда свободнее и смелее, и решила, что больше не буду одевать его собаке.

Примерно за два часа я доехала до горы. Она была небольшой, но все же прекрасной. Я жаждала забраться на нее и увидеть мир с той высоты. Подняв голову вверх, я не могла поверить, что нахожусь здесь. Как же потрясающе! Небо было чистым, только где-нигде можно было увидеть облака. Оставив велосипед, мы с Олли забрались на холм около горы. Здесь было еще прекраснее. Я достала свой мольберт и принялась рисовать. Я ощущала, что это все, что мне нужно. Наконец-то меня покинуло чувство неполноценности, и я могла наслаждаться каждой секундой своей жизни.

Когда моя рука творила очередную картину, я чувствовала, что нашла себя, что я была рождена именно для этого. Я перестала ограничивать себя в том, что делает меня по-настоящему счастливой, и с удовольствием отмечала, что, чем больше я практиковалась, тем лучше картины у меня получались. Мир искусства был таким увлекательным и удивительным, что я сразу потерялась в нем. В этот раз я рисовала картину в два раза больше, чем всегда. Она была особенной, поэтому требовала много времени.

Нарисовав половину, я решила отдохнуть и обследовать местность с Оливером. Тот с удовольствием пошел за мной, иногда отбегая на некоторое расстояние, но я не боялась, что он убежит. Собака уже привязалась ко мне. В последнее время он стал намного активнее и раскованнее. Кроме этого, он начал наглеть и баловаться. И это меня очень радовало. Мы ходили среди высоких холмов. Над нами все время летали птицы. Иногда, даже где-то далеко могли показаться олени и медведи. Это был их дом, и я чувствовала непонятное волнение, сливаясь с ними воедино.

Мы с Оливером бегали вокруг, балуясь, он даже прыгал на меня и облизывал. Я кидала палки, прося Олли приносить их, но это его только пугало. Ничего, мы справимся с этим вместе.

Я рассмеялась, когда он вдруг повалил меня на траву. Лежа так, мне открывался совсем другой вид на бесконечные облака и холмы, укрытые травой. Потрясающе просто так лежать и смотреть в небо. Я чувствовала себя такой сильной и верила в свои картины и в то, что правильно поступила, приехав сюда. Я рискнула, и обрела свободу. Я нашла себя среди этих недосягаемых холмов и таинственных лесов.

***

Я иногда задумываюсь, почему кисть для рисования называется так же, как и часть нашего тела? В последнее время я так часто рисовала, что и правда начала считать наполненную красками кисть продолжением своей руки. Она стала моим любимым инструментом для рисования, и я очень бережно к ней относилась, впрочем, как и ко всему, что касалось этого священного занятия. Рисование — это прямо таки бальзам для моей души, единственная моя отрада и спасение. На меня вдруг нахлынуло вдохновение в этих местах, да такое, что по ночам я часто не могу уснуть от бесконечных идей и четких картинок перед моими глазами, точно я какая-то сумасшедшая. Тогда я решила записывать все, что ни с того, ни с сего являлось мне среди ночи, в лесной чаще или за чашечкой утреннего чая. Сейчас я, конечно, занята отображением на бумаге красоты мест, которые видела и которыми так восхищалась, но позже я смогу приступить и за эти идеи.

День за днем я вместе с Олли отправлялись на поиски приключений. Мы все еще живем в Юг Форке, но я бы хотела отправиться дальше, хотела бы оставаться среди природы как можно дольше. Я не строю планы на завтра, я просто живу каждый день, будто это мой последний день на этой планете. И я абсолютно уверена, что должна находиться именно в этом месте.

За все время, что я провела здесь, я открыла много нового в себе, что давно спрятала. Например, как безумно я люблю рассветы и завораживающие закаты. Сколько же человек упускает, не полюбовавшись волшебными переливами на небе, которые меняются каждую минуту! А как на счет волнующего звука грома и запаха приближающейся бури? А какие невероятные цвета радуги во время летнего дождя, с которым борются лучи солнца! И миллионы звезд украшающие небо каждый день, и укрытая росой, трава, которая щекочет голые ноги… Сколько же на свете чудесных вещей, созданных природой! И почему человек настолько ничтожный, что, погрузившись в бытовые проблемы, он перестает замечать волшебство вокруг него? Теперь я хочу наслаждаться каждым закатом и каждым проливным дождем, и каждым днем в моей жизни, когда я могу просто дышать.

Еще я поняла, как мне не хватало такого замечательного друга, как собака. Тебе нужно только впустить ее в сердце, и она будет заботиться о тебе и любить всю жизнь. Ты стаешь для нее целой вселенной, а она для тебя — самым преданным другом. И вас связывают прочные цепи: ты больше не можете прожить и дня без любопытных, любящих глазок твоего любимца. Вы стаете одним единым, найдя спасение друг в друге. Удивительно, сколько ужасного сделал этот мир для Олли, а он все равно продолжает любить его, прощая за всю ту несправедливость и жестокость, которую наверняка поведал. И люди, скорее всего, не баловали его своим вниманием и заботой, так как он был таким запуганным и недоверчивым… Однако это не помешало ему всей душой принадлежать мне, я ведь это чувствую. Это не помешало ему снова поверить человеку и доверить ему свою жизнь. Наверное, лишь собаки могут так прощать.

Иногда мы чувствуем себя такими слабыми и разбитыми и кажется, что все тяжести мира обрушились на наши плечи. Но сейчас я действительно чувствую себя как никогда сильной, будто я могу преодолеть самую опасную и неприступную вершину в мире. Чем больше я была в Колорадо, тем больше осознавала, что в своей жизни я никому ничего не должна. У нас одна жизнь, и она дана нам для того, чтобы мы прожили ее именно так, как нам хочется, а не угождали другим. Она дана нам для того, чтобы мы рисковали, были сумасшедшими, творили, мечтали, терпели поражения и снова поднимались. И я хочу делать все это в своей жизни.

Глава 3

Когда я узнала, что самая высшая точка в Рио-Гранде — это Сан Луис, я решила, что должна там побывать. Вот только это было очень далеко от Юг Форка. Единственное, что мне оставалось сделать, это покинуть этот городок и отправится в Крид. Нужно было найти кого-то, кто смог бы меня подвезти, но кого я найду? Разве, что надеяться, что кто-нибудь заберет меня на дороге.

И вот я шла с Олли по трассе, нагруженная огромным рюкзаком, и размышляла, зачем мне все это. Сейчас я могла бы быть дома со своей семьей, смотреть по телику комедии и печь с мамой пироги. И ходить на работу, и дальше терпеть выходки Джин… Нет, я сделала все правильно. Но не убежала ли я от всех своих проблем вместо того, чтобы их решать? Ведь даже если я в другом штате, они все равно существуют. Рано или поздно, мне придется туда вернуться… Но я не хочу об этом думать. Пусть я и сбежала, как испуганный подросток, но мне здесь хорошо. Я свободна тут даже от себя.

За своими мыслями я и не заметила, как приблизилась машина.

— Тебя подвести? — спросила женщина лет сорока, рядом с которой сидел, наверное, ее муж.

— Да, было бы здорово, — ответила я и быстро села в машину. — Вы едете в Крид?

— Да, хотим немного отдохнуть. Как тебе здесь? Мы надеемся увидеть много красивых мест.

— Тогда вы правильно сделали, что приехали в Рио-Гранде. Вам понравится здесь.

— А ты одна что ли? — спросил бородатый мужчина за рулем.

— Нет, я с Оливером, — сказала я, погладив собаку.

— Милая собака, — сказала женщина, улыбаясь. — Сколько ему?

— Около года, но со мной он всего две недели.

— Так что ты здесь делаешь? — снова спросил мужчина.

— Ищу себя. Рисую, путешествую среди природы…

— Родители хоть знают, где ты? — резко прервал он меня.

— Вообще-то мне уже двадцать.

— Не выглядишь ты на столько, — подозрительно сказал он.

Остаток дороги мы провели в основном в молчании. А когда приехали, мужчина за рулем остановился в центре и сказал:

— Вот мы и в Криде.

— Спасибо большое, — сказала я.

— Не попадай в неприятности, дитя, — сказал водитель.

Когда я уже выходила с машины, его жена пожелала мне удачи и одарила улыбкой, наполненной радушия и доброты. Да, думаю, удача мне пригодится.

Но она видимо все-таки отвернулась от меня: гостиницы здесь были дороже, еще и за Оливера пришлось доплатить. Я не смогу долго прожить здесь. Придется поискать что-то другое, а пока я хотела добраться до горы Сан Луис Пик. Самой туда идти небезопасно и рискованно, но я разузнала, что небольшая группа людей завтра на рассвете хочет туда отправиться на горных велосипедах. Это мне подходило.

Крид окружали скалы и леса, и это было потрясающе. Издали виднелись горы, укрытые туманом. А где-то далеко меня ждала самая высокая их них. Я не могла отвести взгляда от мистической атмосферы вокруг. Я должна это нарисовать! И я принесла мольберт, краски и кисти. Оливер бегал туда-сюда, а я думала, как мне нарисовать туман. Я решила узнать, как правильно это сделать. Хоть в Криде гостиницы и были дороже, но не напрасно — интернет здесь работал намного лучше. Я быстро узнала, как правильно нарисовать туман. Оказывается, это очень просто — нужно лишь с самого начала сделать правильный фон, смешав в палитре краски.

Я очень старалась передать эту загадочную атмосферу с помощью красок и кисти, выделяя деревья и скалы на первом плане, а на заднем — окуная их в туман. Когда я рисовала, я не могла не замечать, как чувство, что творю что-то прекрасное, накрывает меня с головой. Как же я обожаю рисовать, придаваясь забвению, погружаясь в себя и в красоту вокруг! И как я могла все эти годы пренебрегать тем острым желанием творить?! Как могла не видеть истины, которая была так очевидна? Истина в том, что я была рождена рисовать. Искусство — все, что сейчас интересовало меня и что занимало все мои мысли.

Вышло потрясающе, даже я это признала. Волны легкого волнение и счастья бушевали внутри меня. Как же мне хочется прекрасно рисовать, зная все-все о художестве и его хитрых приемах! «И я буду красиво рисовать», — твердо решила я. Да так, что и мама, и все мои друзья, и родственники признают это. Я всему миру докажу, что чего-то я да стою! А главное, докажу себе.

Я сфотографировала картину и отослала Кэтти. Как же мне не хватает ее восторженных голубых глазок! Здесь так красиво, ей бы точно понравилось.

***

Величественные горы устремлялись в небеса. Они манили к себе, манили забраться на самую их вершину, чувствуя умопомрачительное восхищение от открывающегося вида. Вид вокруг казался нереальным, сказочным и просто прекрасным. Все, чего я хотела, это идти вверх и вверх… Горы казались застывшими волнами во время большой бури. Деревья стояли вокруг них, как охранники, и только птицы в небесах могли наслаждаться видом сверху.

Погода была замечательной. Лучи солнца, будто тонкие пальцы, прорывались между облаков. Воздух был чистым и легким, и я все впускала его в себя, стараясь запомнить вкус свободы. Каждую мою клеточку заполнило восхищение этим местом, удивительной, величественной природой.

Забравшись на небольшой холм около Сан Луис Пик, я поставила мольберт и принялась наносить краски на бумагу. Когда пишешь картину важно передавать атмосферу и ощущения, чтобы каждый, кто будет смотреть на нее, мог почувствовать себя среди этих неприступных гор. Я боялась, что не успею закончить до того времени, когда наша группа будет покидать это место. Тогда придется положиться на свою память.

Неожиданно Оливер рванул с места, тем самым заставив меня оторваться от картины. Я в панке бросила кисть и побежала за ним.

— Оливер! Олли! Ко мне! Вернись!

Задыхаясь, я бежала вниз с холма. Оливер никак не останавливался, он бежал в четком направлении. Что же он опять увидел? Наконец-то он остановился, и я заметила, как убегает огромный олень. Вот проказник! Догнав собаку, я решила, что нужно его выругать за такой поступок.

— Оливер, больше так никогда не делай! Слышишь меня?!

Тот только жалобно смотрел на меня, виляя хвостом.

— Он все равно будет убегать, — сказал чей-то голос.

Когда я подняла глаза, я увидела светлого парня с красивой улыбкой, заставившей меня обомлеть, и от которой на щеках у него появились ямочки. Он был выше меня больше, чем на голову, но выглядел не намного старше.

— У меня была охотничья собака. Это их инстинкт, с которым они не могут бороться, — сказал он и глаза его, точно огненные драконы, устремились на меня, пронизывая своим острым взглядом.

— Его инстинкты заставляют меня постоянно переживать.

— Ты скоро привыкнешь. Кстати, я Алан, — представился высокий парень.

— Маргарет. А этот охотник — Оливер.

Собака начала громко гавкать, услышав свое имя. И что хочет этот парень? Он отрывает меня от рисования.

— Ты здесь одна? — спросил он.

— Как видишь, нет, — ответила я.

Испугавшись, что мой ответ мог звучать резко, я добавила:

— А ты?

— Мои друзья рядом. Мы здесь неподалеку разместились. Завтра хотим забраться на эту красотку.

Он устремил взгляд на Сан Луис Пик, и его карие глаза заблестели, как капли росы на жгучем солнце.

— Классно, я тоже хотела бы.

Он резко оторвал взгляд и посмотрел на меня.

— Пошли с нами.

Я ошеломленно поглядела на него. Заметив мой взгляд, он спросил:

— Что? Ты мне не доверяешь?

Его губы тронула игривая улыбка. Я, конечно, хотела взобраться на гору, даже мечтала, но… ведь я приехала сюда побыть одной и разобраться в себе.

— Ну, же! Мэгги, — не сдавался Алан, — я обещаю, тебе так понравится, что ты не захочешь с нами расставаться!

— Ладно. Так, где вы, говоришь, живете?

Мы пришли к трем палаткам, где у костра копошились две девушки, а парень что-то наигрывал на гитаре.

— О, у нас пополнение? — спросил худощавый, высокий парень с усмешкой на лице, что вызвала у меня симпатию непонятно почему.

— Это Маргарет.

— Привет, — поздоровалась я.

— Привет, я Грэйс, а это Кэрри, — сказала девушка постарше, указывая на свою подругу.

— А я Крис, — сказал парень.

— А как зовут эту милашку? — спросила Кэрри.

— Это Оливер.

— Ты случайно не голодна? — спросила Грэйс.

— Честно говоря, умираю с голоду, — сказала я.

— Тогда ты пришла как раз вовремя, — сказала Грэйс. — Ник, обед готов!

С палатки вышел еще один парень. Он был среднего роста, но на фоне Криса и Алана казался совсем низким. Не смотря на это, он был крепким, накаченным парнем, а его темные, почти черные волосы кидались в глаза.

— Привет, я что-то пропустил? — спросил он, увидев меня.

— Это Мэгги, — ответил Алан.

— Наша команда стает все больше. Приятно познакомится, Мэгг, я — Ник.

— Мне тоже, Ник.

Мы обедали запеченной картошкой с овощами. И хочу сказать, что это была самая вкусная картошка в моей жизни! К тому же я давно не находилась в такой приятной и дружной компании. Кажется, что они знакомы целую вечность.

— Это было очень вкусно! — сказала я девочкам.

— Спасибо, я очень старался, — сказал Крис, расплываясь в довольной улыбке.

— Засранец! — сказала Грэйс, толкнув его локтем, но он только рассмеялся.

— Мне, наверное, пора уже идти, — сказала я, думая о том, что моя группа могла уже добраться до Крика.

— Куда? — удивился Алан. — Ты же хотела с нами взобраться на гору.

— Да, завтра и встретимся.

— Почему бы тебе не остаться у нас? — спросил он. — У нас предостаточно места, да, ребята?

Все дружно согласились.

— Но мои вещи остались в гостинице, в Крике.

— Не проблема, — ответил Ник. — У меня есть внедорожник. Он хоть и старый, но ездит отлично, иногда.

Он рассмеялся.

— Мне как-то неловко… — сказала я, ведь до Крика не так уж и близко ехать.

— Поехали, Мэгг, — сказал Алан.

— Не то, передумаю, — сказал Ник и снова рассмеялся.

Я запрыгнула в старый красный внедорожник с двумя задними местами и небольшим прицепом. Краска уже начала слазить, а переднее окно было немного треснутым. Не смотря на это, он ехал хорошо и быстро. Уже скоро мы добрались до Крида и, забрав вещи, поехали обратно.

— Так ты художница? — спросил Алан.

— Типа того. Просто люблю рисовать.

— Ты так и не показала ту картину, — сказал он, имея в виду ту, что я рисовала на горе.

— Она еще не готова. А вы что здесь делаете, ребята?

— Бродяжничаем, — ответил Ник.

— Да… — задумался Алан. — Открываем новые места, покоряем верхушки и просто наслаждаемся жизнью.

— Звучит здорово, — ответила я.

— Так и есть. Тебе с нами понравится, — сказал Алан.

— Не слушай его, — сказал Ник, — с нами отвратительно, но Алан с Крисом спасают ситуацию неплохой игрой на гитаре.

Я рассмеялась.

— Сыграешь мне? — спросила я кареглазого красавчика.

— Только, если покажешь мне свои картины, — ответил тот.

— Покажу.

Я улыбалась и смотрела в его глаза, наполненные озорными искрами.

— О, я чувствую, как здесь стает душно из-за вашего флирта, ребята.

Алан рассмеялся, и ямочки тут же появились на его щеках. Его улыбка была такой искренней и открытой, как и он сам. И это меня ужасно в нем привлекало.

***

Дорога была покрыта камнями, и мы все выше по ней поднимались. По обеим сторонам тропы был резкий обрыв. Внизу виднелись горы поменьше и леса. Так высоко, что кружилась голова и по телу пробегали мурашки. Казалось, что мы рядом с небом, что еще чуть-чуть и достанем облака. Огромное количество гор действительно походили на неспокойные волны, которые завораживали и звали окунуться в них с головой. Оливера я вела на поводке, боясь, что он может свалиться с этой крутой дороги. Он с удовольствием поднимался вместе с нами, не обращая внимания на то, что я крепко сжимаю поводок.

— Мы, черт возьми, на вершине Сан-Луис-Пик! — крикнул Крис.

Да, это так, мы на высоте более четырех тысячи метров, и вид здесь завораживает. Я нашла самую верхнюю точку горы и смотрела вниз. Внутри все пылало, и я еле могла дышать от переполняющих меня эмоций. Мне нравилась головокружительная высота, и я жаждала быть еще выше. Это непонятное чувство пребывания на высоте опьяняло меня, и я чувствовала оглушительные удары моего взволнованного сердца. Кажется, я никогда не чувствовала себя такой живой, как сейчас. Никогда раньше я не дышала так свободно и не жила сегодняшним днем. К тому же, я сгорала от нетерпения запечатлеть этот потрясающий вид. Как же здесь прекрасно! Белые облака, точно белоснежная сладкая вата, быстро плыли по небу. Сильный ветер нес их куда-то дальше, властно поднимая вверх волосы и холодно касаясь нашей кожи. Птицы летали возле нас и поднимались выше, наслаждаясь каждым взмахом крыл. Все здесь жило и бушевало, окутывая меня своей нескончаемой энергией и могуществом.

— Будешь рисовать? — неожиданно спросил Алан, когда я все готовила для своей новой картины.

— Да, если собираетесь уже идти, то не ждите меня. Я здесь еще надолго.

— И как ты думаешь спускаться в одиночку? — спросил он.

— Спускаться легче, чем подниматься.

— Ну, нет! Я останусь с тобой. Как раз посмотрю, достойно ли ты рисуешь.

— Если так сильно хочешь остаться, то наблюдать за мной я не тебе не дам. Уж извини, но не могу я рисовать, когда кто-то смотрит.

Он молча улыбнулся и сел рядом, всматриваясь в бесконечные горы.

— Это превосходно, Мэгг! — сказал Алан, когда я показала ему мою работу.

— Ты, правда, так считаешь? — спросила я, наполненная сомнениями.

— Конечно, я вообще не могу представить, как можно было так нарисовать. Не зря ты не отрывалась от картины больше двух часов.

Я улыбнулась. Он наверняка мне льстит.

— Спасибо, но я все же думаю, что здесь полно недостатков.

— Ты просто слишком строго себя критикуешь. Тебе нужно ее кому-то показать. Не знаю, может, устроить выставку.

— Я уже думала об этом, но… как-то не получалось.

— И что тебя останавливает?

— Уже ничто.

— Тогда ты обязана показать свои картины миру. Но для начала, я хочу увидеть все сам, покажешь мне?

— У меня с собой не все картины, но я много рисовала здесь.

— Покажешь, какие есть. Я уверен, что они прекрасны… как и ты.

Он посмотрел мне в глаза своим огненным взглядом с высоты его роста. Его крепкая рука прикоснулась к моей щеке, от чего по моему телу пробежали мурашки. Нас разделяло несколько сантиметров, и я могла почувствовать жар его дыхания. «Ну же, поцелуй меня наконец-то!» — мысленно кричала я.

И он, крепко сжав руками мое лицо, прильнув ко мне своими жадными губами. Я забыла, как дышать, отдавая всю себя этому поцелую. Наши языки неустанно боролись. Через секунду он повалил меня на жесткие камни, но мне было все равно. Мне нравилось, как его тело прижимает меня, так, что я не могла пошевелиться.

— Ты такая сладкая, Мэгги, — сказал он, все еще глубоко дыша мне в лицо.

— Ты сейчас меня придавишь, — рассмеялась я.

— Любишь быть сверху? — спросил он с игривым взглядом.

— Что?! Нет! — кричала я, когда он поднял меня над собой и усадил на колени.

Вдруг на нас запрыгнул Оливер и начал облизывать. Мы рассмеялись, пытаясь угомонить собаку, но тот уже так разбаловался, что это казалось нереальным. От запуганных и унылых глаз не осталось и следа. Как и от неуверенной, потерянной Маргарет.

***

Оживленная игра гитары развеяла лесную тишину. Мы сидели на поваленном дереве у костра и слушали мелодию, которую наигрывал Алан. Грэйс легла на колени Нику, — они встречались, как я поняла. А Кэрри, которой всего шестнадцать, была сестрой Криса. Больше я ничего не знала об этой пятерке, но они мне нравились: с ними нет, ни напряжения, ни притворства, только чувство, что я знаю их намного дольше, чем пару дней. Они держались со мной тепло и приветливо, окружая вниманием и вовлекая в разнообразные разговоры. Для меня это было непривычно. Я, если честно, не отличалась коммуникабельностью и никогда не была душой компании, но с этими ребятами я чувствовала себя комфортно, будто дома…

Олли лежал возле меня и Алана, наблюдая за костром. Я хотела оставить этот момент навсегда в моем сердце. Наконец-то я была там, где чувствовала себя в своей тарелке, среди таких же искателей себя.

— Хочешь, научиться? — спросил Алан, протягивая мне гитару.

— Конечно! Но имей в виду: я беру в руки гитару первый раз!

— Тогда я буду первым, кто научит тебя играть, — сказал он мне на ухо, и меня тут же кинуло в дрожь.

Алан показал мне, как правильно держать гитару, кладя мои руки в правильном положении.

— А теперь попробуй использовать свой большой палец.

Я сделала, как он сказал.

— Хорошо, теперь будут работать четыре пальца: все, кроме мизинца. Попробуй начать с большого и опускаться все ниже. А потом наоборот.

Я старательно работала пальцами, полная восторга от того, что движения моих пальцев могут издавать мелодию.

— Ну что, будет с меня толк? — спросила я Алана.

— Непременно, — сказал он с улыбкой. — Больше практики и ты станешь настоящей гитаристкой. У тебя ведь такой отменный учитель!

Я спала в палатке с Кэрри и Оливером, как и в первый раз. Алан был с Крисом, а Ник с Грэйс. Было что-то волшебное в ночевке среди леса, среди природы. И я мечтала, чтобы все и дальше было так прекрасно. Может, мое путешествие должно было пройти совсем не так, но я ни о чем не жалела, а, наоборот, радовалась тому, как все сложилось.

***

На следующий день мы отправились в Лейк Сити, чтобы пополнить запасы. Ребята сели в машину, а мы с Аланом и Олли запрыгнули в прицеп. Алан окутал меня своими объятиями, и я с удовольствием вдыхала его запах. Мы ехали по трассе среди лесов и холмов. По дороге мы видели много оленей и зайцев. Иногда даже можно было увидеть пробегающих лосей. Все это меня вдохновляло, и я жаждала поскорее встретиться с кистью и бумагой.

Уже через час мы были на месте. Это был довольно таки симпатичный городок, скрывающийся среди гор и холмов. Здесь и правда было много озер, которые звали охладиться в этот безумно жаркий день. Когда мы подъехали к очередному озеру, Крис попросил Ника остановиться и вышел с машины.

— Кто со мной окунуться в прохладной, приятной водичке? — спросил он, направляясь к озеру.

Первый, кто откликнулся на его предложение, это Оливер. Собака тут же рванула с места, как будто понимала, что сказал Крис. За ним последовал и Ник. Алан тоже поднялся и, ухватив меня за руку, потянул с собой.

— Ну, уж нет! Я не хочу! — кричала я, но все же следовала за ним.

— Если не зайдешь сама, то мне придется тебя сбросить! — сказал Алан, снимая футболку и шорты.

Я любовалась его крепкими руками и большой спиной, которую он обнажил одним махом.

— Ну, и чего ты ждешь? — спросил он, снимая обувь. — Мне тебя самому раздеть?

— Не дождешься!

Я сняла шорты и кеды, оставаясь в длинной майке. Завязав волосы в пучок, я взяла руку Алана, которую он мне протянул, и мы забежали в прохладную воду. Она приятно освежала тело после долгой дороги на солнце. К нам тут же подплыл Оливер, радуясь воде не меньше Криса. Я с головой окунулась в чистой воде, а когда вынырнула, то заметила, что Алан отплыл к середине озера.

— Давай ко мне! — кричал он.

Я начала плыть в его сторону, и Олли последовал за мной. Доплыв, я заметила, какой красивый вид открывается со средины озера.

— Неплохое место для того, чтобы рисовать, да? — спросил Алан.

— Да, — согласилась я, впитывая взглядом деревья, горы и дома среди них.

— Нет, нет! Ник! Даже не смей… — отчаянно кричала Грэйс, которую Ник забросил в воду прямо в одежде и кроссовках. — Это тебе просто так не обойдется, Ник!

— Кажется, теперь все наши в воде, — сказал Алан.

Это было так: Крис с Кэрри обливали друг друга водой на берегу, а Ник все дальше затягивал Грэйс.

— Видишь, какой я сильный? — спросил Алан, поднимая меня в воде. — Тебе не стоит упускать такого парня!

— Да, неужели? — рассмеялась я.

Алан неотрывно смотрел на меня. Его глаза так и вспыхнули, шаловливо и без обиняков раздевая меня взглядом. Но потом он заглянул прямо в меня с мягким оттенком восхищения.

— У тебя такие красивые глаза, — тихо сказал он.

Я улыбнулась и нежно поцеловала его мокрые губы, крепко держась за его шею. Он напористо врывался мне в рот, властно и даже нахально. О, как же мне нравилось эта его наглость и ничуть не скрытое бесстыдство! Это разжигало во мне невообразимую страсть и возбуждало. Такое сильное чувство было мне в новинку, и я не могла им насытиться.

— А теперь попробуй догнать меня! — воскликнула я, ускользая из-под его рук.

Оливер начал гавкать и плыть за мной. Скоро Алан догнал меня, прижимая к себе и целуя мою шею. Мне было безумно щекотно, и я не могла прекратить смеяться.

Скупившись и заправившись, мы снова укрылись в глубоком лесу, где поставили палатки и пошли обследовать территорию. Нет ничего лучше, чем просто ходить среди высоких хвойных деревьев, укрытых мхом, и вдыхать легкий, наполненный свободой, воздух. С собой я взяла мольберт и все необходимое для работы, что вскоре унесет меня далеко-далеко. Я шла в ожидании пока место не выберет меня. По дороге Алан учил Олли приносить мячик Криса, и тот действительно приносил. Я очень обрадовалась этому и похвалила собаку, которая в ответ облизала все мое лицо.

Наконец-то место призвало меня: посреди леса между камней пробивался нетронутый ручей с кристально-чистой водой. Казалось, что нога человека никогда не касалась этого места. Рядом бегали белки, но услышав нас, скрылись среди деревьев. Я решительно направилась к ручью и поставила мольберт. Алан с Оливером последовали за мной.

— Можешь идти с остальными, я пока порисую, — сказала я.

— Неа, — сказал он. — Обожаю наблюдать, как ты рисуешь, как завязываешь волосы и погружаешься в себя. И как, увлекшись, вымазываешь всю себя красками. А уж как хмуришься и закусываешь губку, когда что-то не получается!

Он рассмеялся, и на его щеках тут же появились ямочки.

— Ладно, только меня не отвлекать, — строго сказала я.

— Ни в коем случае, мисс! Мы пока с Оливером будем дурачиться, да Олли?

— Лучше научи его командам, — сказала я.

— Как скажите! Оливер, за мной! — крикнул Алан, удаляясь в лес.

Собака громко залаяла и, завиляв хвостом, помчала ним. Оливер все больше проявляет себя в последнее время. Он оказался очень любопытным, неугомонным и ужасно игривым псом. Ему нравилось находиться в новой компании, а больше всего он полюбил Алана и Кэрри, которая была просто без ума от Олли и все время угощала его своей едой и гладила довольную мордочку.

Я с нежностью улыбнулась, думая о своем приятеле, и начала смешивать в палитре краски, охвачена волшебством этого места.

Глава 4

— Мы будем жарить зефирки на костре? — спросила я в восторге.

— Да, — ответила Грэйс. — Ты что никогда не пробовала жареных зефирок?

— Никогда.

— А для нас это уже как попкорн для фильма.

— Они потрясные, тебе понравятся, — сказал Крис.

— Держи-ка, — Грэйс дала мне палочку с зефиркой.

Мы поднесли их к огню и ждали, пока они немного подгорят. Алан наигрывал какую-то грустную мелодию, а Оливер беззаботно лежал около меня. За день он так уставал, что уже вечером дремал, лениво распластавшись у костра. Я смотрела на огонь и видела пылающие глаза Алана. Как же они манили окунуться в них… Я взглянула на него, но он ничего не замечал, будучи погруженным в свою игру. Он такой разный: сначала полон озорства, а потом — задумчивый, неразговорчивый и такой грустный…

— Что задумалась? У тебя сейчас сгорит первая в жизни зефирка! — сказал Крис.

Я быстро сняла с огня палку с немного обгоревшей зефиркой.

— Мм… это просто замечательно, — сказала я, когда зефирка растаяла у меня во рту.

— Расскажи нам о себе, Мэгги, — попросил Крис.

— Та нечего рассказывать, — сказала я. — Обычная Маргарет с обычного города.

— Нет, — запротестовала Кэрри. — Давай рассказывай!

— Ладно, что именно вы хотите знать?

— С какого же ты города? — спросила Грэйс.

— С Талсы, штат Оклахома.

— Ничего себе, как далеко! — удивился Крис. — И что же тебя сюда привело?

— Ну, я ищу себя, сближаясь с природой.

— Ты учишься в колледже? — спросила Кэрри.

— Да, но собираюсь бросить. Это не то, что мне нужно.

— К черту вообще эти колледжи! — сказал Ник.

— Эй, вообще-то у меня здесь сестра, которая еще не окончила школу, — сказал Крис.

— Не слушай его, Кэрри, дело совсем не в колледже, а в правильном выборе. Я вот люблю ходить на учебу, хотя иногда и хочется застрелиться с этими экзаменами.

— Не волнуйтесь, я поступлю в колледж, — ответила Кэрри.

— Главное прислушайся к своему сердцу, — сказала я.

— Сколько советчиков! — восхитился Крис. — Можете ей еще и про резиновую защиту рассказать. Буду очень благодарен!

— Крис! Мне не двенадцать, если ты не заметил!

— Та ладно, это просто шутка. Не могу привыкнуть, что ты уже так выросла.

— Так ты ходишь в колледж? — спросила я Грэйс.

— В универ. Перед тобой сидит будущий врач, — сказала она не без гордости.

— Классно. А вы ребят? — спросила я парней.

— Та ничего особенного, нас все хотят отчислить, это лишь вопрос времени.

— Алан, расскажешь о себе?

Высокий блондин поднялся и, поставив гитару, подошел к нам.

— Я астроном, — ответил он.

— Правда?

— Да, он вообще чертовски умен, — сказал Крис.

— И чем ты именно занимаешься? Просто я никогда не встречала астрономов.

— Изучаю космос, — резко сказал Алан.

Я с тревогой посмотрела на него. Алан смотрел куда-то в темноту леса. Я была встревожена его поведением, ведь в основном он жизнерадостный и веселый. Ребята тоже затихли.

— Ты в порядке? — спросила я.

— В полном, — кинул он и удалился в палатку.

— Не принимай близко к сердцу, — сказал Крис. — Он через многое прошел.

Лежа в палатке, я все думала об Алане. С чего он так резко поменялся? Я не могла уснуть, все время прокручивая в голове сегодняшний вечер, как вдруг кто-то начал открывать палатку.

— Это я. Мэгги, ты не спишь? — спросил Алан шепотом.

— Нет, — ответила я, совсем обескуражена его неожиданным появлением.

— Пошли со мной.

— Куда?

— Ты мне доверяешь?

Мы взобрались на скалу, и Алан расстелил там плед. Я тут же умостилась на твердую поверхность, Алан присел рядом. Он укрыл меня своими горячими руками. Вокруг была мистическая, звездная ночь. Насекомые и совы все время прерывали тишину этого места, которое казалось больше похожим на какой-то сон.

— Я хотел… извиниться, — сказал тихо Алан. — Я не должен был так поступать, прости.

— Все в порядке, — сказала я.

— Не в порядке. Я должен научиться контролировать себя и не срываться на других.

— О чем это ты?

Он молчал, всматриваясь в звездное небо.

— Ты знаешь, что самые дальние звезды, которые ты сейчас видишь, были такими 14 миллиардов лет назад. Их свет долетает к нам только через много миллиардов лет… Это как машина времени.

— Я не знала этого.

— Я всегда любил смотреть на звезды. Наверное, из-за того, что надеялся, что там где-то далеко на меня смотрят мои родители.

— О, Алан, мне так жаль, — я сжала его руку и посмотрела в его глаза.

— Ничего, я их почти не помню. Из-за этого я и поступил на астронома. Забавно, не правда ли? Я даже не думал о том, кем стану после колледжа.

— И с кем ты жил все это время?

— С дедушкой, — он глубоко вздохнул, — пока он не умер от инфаркта.

— Алан…

— Теперь ты знаешь обо мне больше, — улыбнулся он.

— Я хочу знать о тебе все, — сказала я, смотря ему прямо в глаза, которые казались совсем угольными.

— Смотри сколько здесь звезд. Такое редко увидишь, особенно в городе. Возможно, мы даже сейчас видим другую галактику.

Я легла ему на колени и заворожено смотрела на полное звезд небо, вспоминая свою сестру, и как в детстве мы сидели так же у окна и всматривались в темноту, когда мама была на работе.

— Из-за этого ты здесь? — спросила я.

— Да, я собрал своих друзей и отправился погрузиться в эту бесконечную красоту. Я смотрю на звезды каждый день, наблюдая, как они сверкают, меняются, умирают или же пылают еще ярче… Их свет захватывает и успокаивает меня. А ты зачем здесь?

— Я решила все бросить и наконец-то заняться тем, чем всегда хотела. Я просто хотела потеряться среди природы, чтобы разобраться, что мне делать дальше. А, может, я просто хотела сбежать.

— От чего?

— Из клетки, которую я сама построила вокруг себя, — тихо ответила я.

С ним я говорила, совершенно не фильтруя свои мысли и чувства. Он всегда был настоящим, хотя и довольно таки закрытым, и это заставляло доверять ему.

— Ты молодец, что сбежала. Теперь ты со мной.

Он наклонился ко мне, закрывая миллионы звезд, и слабо укусил за губу. Мне это понравилось и, ощутив необходимость в его губах, я страстно поцеловала его. Он легко усадил меня себе на колени, держа своими крепкими руками за талию. Уже скоро мы оба пылали от страсти, что бушевала в нас, разжигая в жилах кровь. Алан снял мою футболку и широкие ночные штаны, а я раздела его. Несмотря на прохладную ночь, наши тела просто горели. Он положил меня на плед, покрывая мое тело поцелуями. Зарывая свои руки в его густых волосах, я хотела отдать всю себя ему. Хотела, чтобы этот парень всегда был со мной рядом.

***

— Кто едет с резиновыми бродягами? — спросил Ник, садясь в машину.

Грэйс уже сидела возле него, но никто больше не садился.

— Вы что серьезно? — удивился он.

— Да, хочется пройтись, — сказал Крис. — Вы езжайте и ждите нас там.

— Ладно. Мы скучать не будем, даже не думайте! — крикнул Ник и рушил на своем внедорожнике.

Мы взяли воды, карту, компас, надели кепки, чтобы скрыться от палящего солнца и направились в гущу леса.

— Куда мы идем? — спросила я.

— На юг, — ответил Крис.

— Что там?

— Природа, как и везде здесь, — сказал Алан.

— Так у вас нет определенного плана?

— Ну, вообще-то нет. Просто ищем красивые места.

— Так что же нас ожидает на юге? — не сдавалась я.

— Увидишь, — сказал Алан, небрежно прижимая меня к себе. — Там ты точно вдохновишься.

— Оливер, идешь? — спросила я собаку, которая немного отстала.

Тот с довольной мордашкой бросился к нам. Я погладила его жесткую в пятнах шерсть, и он еще больше приободрился. Как все-таки классно, что я его взяла с приюта. Я не изменила этим мир, но теперь на одну пару счастливых глаз в мире теперь больше.

Мы пробирались через ветки, ручейки и камни, помогая друг другу. Было приятно идти среди деревьев, которые укрывали нас от безжалостного солнца. И вообще, когда идешь, то чувствуешь себя сильным и полным энергии. Дорога многому нас учит, пробуждает самые далекие наши мысли и только с ее помощью можно увидеть свою жизнь без всяких так украшений. Шагая по извивистых тропинках, я начинаю смотреть на вещи совсем с другой стороны, а неугомонное перешептывание деревьев рождает тысячи новых чувств, которые настигают тебя и берут в заложники. Лишь одно слово дорога звучит для меня так захватывающе, что я вся горю от нетерпения начать путь, приключение, что так меня заждалось.

Здесь, в лесной чаще, нам все время встречались местные обитатели, и мы тихо наблюдали, как они беззаботно живут, укрывшись от людей и цивилизации. Примерно через полтора часа мы дошли к огромному озеру Сан Кристобал. У меня просто не было слов. Это было потрясающе… Такое огромное, чистое озеро, отображающее в своих водах лес и пышные облака. Я еле могла дышать, так необычайно красиво здесь было.

— Охринительно, — сказал Крис.

Я вдруг захотела подняться выше, чтобы увидеть все озеро свысока. Я просто не могла налюбоваться им!

— Как думаешь, мы сможем туда взобраться? — спросила я Алана, указываю на ближайший холм.

— Конечно. Все взяла, что нужно?

Я кивнула, и мы начали подниматься. Пара минут — и мы уже были охвачены неповторимым видом. Горы и облака, отражаясь в чистой воде, казались бесконечными… Я чувствовала себя свободной птицей, чувствовала огромную любовь к природе и к такой жизни. Я так хотела прожить ее.

— Это так прекрасно… — сказала, чувствуя, как подступают слезы.

— Я знаю, малыш, — сказал Алан, целуя меня в макушку.

После того, как я нарисовала картину (а это было очень долго), мы отправились навстречу новым местам. Был уже вечер, и солнце обещало скоро покинуть горизонт. Мы с Аланом и Олли ехали, как всегда, в прицепе, удивляясь, как прекрасна дорога в сумерках. Иногда с одной стороны дороги появлялся резкий обрыв, и от этого захватывало дух. Это самая крутая дорога, которую я когда-либо проезжала.

Вдруг Алан резко поднялся и протянул мне руку.

— Что ты…? — он прервал меня, резко потянув на себя.

Я тут же оказалась в его объятиях. Одной рукой он держался за машину, а другой держал меня. Оливер начал гавкать, с интересом поглядывая на нас. А впереди был… закат. Огненный и безжалостный, он залил своим светом весь мир. И только скалы изредка закрывали его. Сильный ветер дул нам в лица, и мы смеялись, как никогда раньше. Я целовала его губы, позабыв обо всем.

***

Я открыла глаза, услышав шум: ребята уже поднялись и начали собираться. Я поцеловала лежащего рядом Оливера, и тот радостно облизал меня в ответ. Кэрри в палатке уже не было. Я потянулась, вдыхая свежий, утренний воздух.

— Хэй, будешь овсянку? — спросила Грэйс, когда я вышла с палатки.

— Да, спасибо.

— Смотрите, кто проснулся, — сказал Алан, подойдя ко мне. — Готова покорить Красную гору?

— Всегда готова, — ответила я.

— Тогда держи свое кофе, — Алан протянул мне чашку и ушел собирать вещи.

Было что-то особенное в раннем утре посреди леса и в звуках, которые издавали птицы, и в свежей росе на высокой траве, и в первой чашке кофе… Утром хочется от жизни больше, чем в другое время дня. Если, разумеется, ждешь от начинающего дня приключений.

Завязав волосы, я проверила, нет ли у Оливера клещей или еще чего ни будь. Он все время шастал в лесах и долинах, так что я всегда переживала и обыскивала его. Олли был чист, так что я погладила собаку и помогла ребятам сложить палатки. Пора отправляться выше.

По дороге Алан расспрашивал меня о семье. До этого момента я почти не упоминала своей жизни в Талсе, но о Кэтти рассказывала часто.

— Я живу в квартирке на западе города с мамой и Кэтти. Уверена, она бы тебе понравилась.

— А отец?

— Не видела его уже больше пяти лет. Он оставил нас, когда мне было двенадцать. Сначала приезжал раз в неделю, потом раз в месяц, а потом совсем перестал появляться.

— Фигово. Так ты уехала от мамы и сестры? Зачем?

— Я… понимаешь, я все время пыталась починить нашу семью, сделать ее прежней. Однако я лишь сделала хуже себе: перестала мечтать, хотеть от жизни большего и просто не следовала зову сердца. Теперь я вижу, сколько время потеряла, пытаясь быть тем, кем на самом деле не являюсь.

— Главное, что ты решилась изменить это. А твоя семья, они хоть знают, где ты?

— Где точно я нахожусь, они не знают, но я постоянно пишу и звоню Кэтти. Еще я присылаю ей фотки моих картин. Она единственная, кому есть до них дело.

— Мне тоже есть дело, — сказал он без намека на нежность, но с каменно уверенным лицом. — А как на счет друзей?

— Никак. Конечно, в моей жизни были хорошие друзья, но знаешь, ничто не бывает вечным.

— Я думаю, что тебе в любом случае нужно поговорить с мамой. Хоть она и не одобряет то, чем ты занимаешься, но, я уверен, что она хочет для тебя лишь лучшего.

— Я боюсь ей звонить. Думаю, она безумно зла на меня.

— Но она твоя мама. Подумай, как только ей тяжело.

— Да, ты прав. Я поступаю эгоистично. Я должна с ней поговорить.

— Ты справишься, котенок.

***

Красные горы и, правда, были красными: все из-за железной руды, которая их покрывала. Так мне объяснил Алан, который действительно много чего знал. Он часто рассказывал мне удивительные факты и теории о космосе, рассказывал о Колорадо (он очень любил этот штат) и даже о грецкой культуре. Мне безумно нравилось слушать его рассказы, беззаботно кладя голову на его плечо. От Алана всегда веяло теплом, даже жаром, а его крепкие руки и спина надежно прикрывала от всего плохого. Иногда же настроение его менялось, красные губы были туго сомкнутыми, глаза темнели, сливаясь с ночным небом, и лицо становилось непроницаемым. Узнать, о чем он тогда думал было нереально, и никакие вопросы не могли выудить из него объяснение. Он лишь ужасно злился, когда я пыталась вернуть его недавнее озорство, и я сразу поняла, что он человек настроения. Вот когда он с широкой улыбкой начинал вести со мной игру слов, и глаза его вспыхивали огоньками забавы, тогда общаться с ним было одним удовольствием. Да, не простой человек этот Алан.

Блуждая в своих мыслях, я совсем забыла о потрясающем виде вокруг. Горы переливались от яркого красного до желтого, черного и белого, а зеленая трава и елки, как море, окружали их. Выглядело это потрясающе.

Я чувствовала прилив сил, покорив одну с этих гор. Пока взбиралась, я много раз спотыкалась, падала и получала огромное количество синяков и ссадин, но ощущение гордости от того, что я дошла сюда, этого стоит. А еще этот открывающийся с горы вид, который просто не передать словами…

— Давайте кричать во всю глотку! — предложил Крис, стоя на самой вершине. — Ааа! К черту все!

Я улыбнулась, наблюдая, как остальные начали повторять за ним. А почему бы и нет? Я собрала в себе все, что накопилось: ненужное, упущенное и непрожитое, и выбросила из себя громким криком.

Алан широко улыбался, находясь в нескольких метрах от меня. Он кричал со всеми, под громкий лай Оливера. Может, это и пустяки, но это сделало мой день.

— Ну что, выпустила пар? — спросил Алан, подходя ко мне.

Он притянул меня к себе своей крепкой рукой при этом, чуть не повалив с ног.

— Эй, аккуратней! Сейчас упаду.

— Нет. Я крепко тебя держу.

Он сильно прижал меня к себе, показывая, что это так.

— Ладно, ладно, я верю, только не сжимай меня так сильно!

Он улыбнулся, — и ямочки на его щеках тут же дали о себе знать. Мы пошли с ним на другой край вершины и сели на красный порошок, не заботясь о том, что испачкаемся.

— Думаю, ночью здесь было бы классно, — задумчиво сказал он.

— Знаешь, а я всегда хотела нарисовать картину среди ночи.

— А меня нарисовать хочешь? Может, даже нагишом в стиле рококо.

Он поднял брови и занял позу, положив одну руку за голову. Я не могла не рассмеяться, видя эту картину.

— Вы не могли бы немного приподнять подбородок, мистер… Кстати, какая у тебя фамилия?

— Ты даже не знаешь фамилии парня, с кем провела бурную ночь?! А я считал тебя порядочной девушкой!

— Как будто ты знаешь мою, умник.

— Упс, как неловко. Ладно, только не смей меня подкалывать из-за моей супер-фамилии!

— Ни в коем случае, — пообещала я.

— Алан Сноу — парень, с которым ты провела незабываемую, жаркую ночь.

— Ничего ты не знаешь, Алан Сноу1! — рассмеялась я.

— И как в этом мире можно кому-то доверять? — спросил он. — Теперь твоя очередь, бесстыжая незнакомка.

— Маргарет Блэк, приятно с вами познакомиться, — я протянула ему руку.

Он принял мою руку и начал сильно трясти.

— Разве так поступают с дамами? — спросила я.

— Не нравится? А так?

Он нежно поцеловал мою руку, от чего по спине у меня пробежались мурашки.

— Очень нравится, — сказала я шепотом. — А еще мне безумно нравится вот так.

Я прильнула к его губам, растворяясь в сладком поцелуе. Углубляя его, Алан схватил руками мое лицо. Мир остановился и все, кроме нас и этого момента, было совершенно неважным.

Глава 5

Мы ехали в машине под старые песни группы «The Nowhere Boys» на север в национальную зону отдыха Кереканти.

В последнее время мы побывали во многих местах. Я написала немало картин, все больше вдохновляясь этим волшебным миром вокруг. А когда у меня было такое время, когда я не могла рисовать, погружаясь в свои мысли или просто будучи не в настроении, я просто проводила время с Оливером и Аланом, а они всегда могли приободрить меня. Я ненавидела то время, когда работа никак не шла, но без этого, наверное, не обойтись, хотя здесь это случается крайне редко.

Так странно, что я здесь и могу восхищаться каждым восходом и заходом среди природы с такими потрясающими людьми. Не могу поверить, что все это происходит именно со мной. Я повидала столько прекрасных мест, сколько, наверное, не видела за всю жизнь, будучи запертой в большом городе. Я совершала столько всего безумного и потрясающего, сколько не делала, когда была подростком. Я просто жила, по уши влюбившись в безграничную красоту природы вокруг…

Когда началась песня «Maggie May», парни начали подпевать, точнее, петь во весь голос. Даже Ника было слышно, который вместе с Грэйс ехал в прицепе. Мы с Кэрри начали хохотать, а как только они закончили, громко похлопали, выхваляя их.

— Спасибо, спасибо! — сказал Алан.

— Послушали бы вы нас лет пять назад, тогда мы устраивали такие концерты, какие вам и не снились! — сказал Крис, на что Кэрри только фыркнула.

— Ага, у нас в подвале или на заднем дворе.

— Зато это было крутое время! — крикнул с прицепа Ник.

— Тогда мне только купили Кэрол, — сказал Крис, имея в виду гитару, которую они назвали в честь песни «Carol», Rolling Stones.

— Которую, ты мне подарил на рождество два года назад, — сказал Алан.

— Да, ты всегда не был к ней равнодушным, — Крис повернулся ко мне. — Между нами говоря, эта гитара теперь постоянно будет ставать перед вами.

— Ничего, я переживу, — сказала я, улыбаясь. — Кстати, Алан, ты так и не научил меня нормально играть!

— Сегодня буду это исправлять, — сказал он. — Смотрите, мы уже подъезжаем.

На горизонте с одной стороны появилась вода, а с другой — каменистая скала.

— Это водохранилище реки Ганнисон, — сказал Алан. — Здесь еще рядом должен быть национальный парк и каньон.

— Даже не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, — сказал Крис.

— Просто в отличие от некоторых, я смотрел на карту.

Крис лишь закатил на это глаза и продолжал вести внедорожник, пользуясь тем редким случаем, когда Ник разрешил ему занять свое место.

***

Поставив палатки, мы распалили костер и решили приготовить ужин. Недавно мы заезжали в симпатичный городок Орей и купили там продуктов примерно на неделю. Мы решили двинуться еще дальше и исследовать теперь северные парки.

Сегодня ужин готовила я с Кэрри, пока Грэйс, которая в основном была главной на нашей так называемой кухне, пошла прогуляться с Ником. Итак, мы решили приготовить суп и пожарить парням мяса. Сама я не ела мяса, поэтому приготовила еще и легкого овощного салата. Вегетарианкой я стала уже давно, после того, как очередной мамин мужчина, который прожил с нами всего несколько месяцев, принес домой убитых зайцев с охоты. В тот самый момент, как я увидела их замершие тельца, я дала себе клятву никогда не есть животных. Наверное, единственное мое твердое решение, от которого мама не смогла меня отговорить, и о котором я ничуть не жалею.

Скоро вернулись Ник и Грэйс, и мы поужинали, наблюдая заход солнца.

— А я и не знал, что ты так вкусно готовишь, — сказал Алан после нашего «семейного» ужина. — Будешь приносить мне завтрак в постель?

— Хах! Размечтался! Я что похожа на домохозяйку?

— Нисколько, — скал он, обнимая меня. — Ты похожа на великую художницу и мою девушку.

— Значит, я твоя девушка? Спасибо, что сообщил мне.

— Ты ведь не против? — спросил он.

— Нет, если наконец-то научишь меня играть на гитаре.

— Какая же ты упрямая!

Он пошел к машине и скоро вернулся с гитарой.

— На чем мы остановились?

***

Когда я уже собиралась ложиться спать, ко мне в палатку снова заглянул Алан. Он забрался в средину, как ни в чем не бывало, и лег рядом со мной и Оливером.

— Я, конечно, не против, но ты занимаешь сейчас место Кэрри, — сказала я.

— Она переселилась.

— Правда?

— Ага. Сказала, что с тобой ужасно ночевать, что ты храпишь и пускаешь слюни.

— Да, ты что? Тогда тебе не стоит ложиться рядом со мной.

— Дело в том, что я ничуть не лучше. Крис не выдержал, и они с Кэрри сговорились избавиться от нас.

Я рассмеялась.

— Что ж, теперь нам придется спать вместе.

— Да, — сказал Алан, расплываясь в улыбке. — Но для начала, исполни свое обещание.

— Какое?

— Ты как-то говорила, что покажешь мне все свои картины.

— Если ты так сильно хочешь, я покажу, — сказала я, доставая папку с рисунками и свой скэтчбук, которые лежали в рюкзаке.

Он открыл мою папочку, которая хранилась у меня уже лет семь. Волшебная сиреневая папка с множеством файлов и скэтчбук с подписью на обложке «мой маленький мир». Кажется, что эти вещи служить мне уже вечность. Они стали частью меня в каком-то смысле.

— Ты впускаешь меня в свой маленький мир? — спросил Алан.

Улыбнувшись, я кивнула. Не многие здесь бывали: лишь сестра и иногда мама.

Я ждала его мнения, задержав дыхание. Мне было безумно приятно, что он хочет их увидеть, для меня это очень важно. Ужасно волнуясь, я наблюдала, как он листает альбом, подолгу задерживая взгляд на рисунках. Здесь в основном были новые рисунки, родившиеся в этой местности. Большинство с них были пейзажи, а так же пару рисунков Олли и нашего небольшого лагеря.

— Мэгг, это потрясно, черт возьми! — наконец-то сказал он. — Конечно, я не отрицаю, что тебе еще нужно много работать и усовершенствоваться, но сразу видно, что у тебя талант.

— Да, я буду стараться. Есть много проблемных мест. Вот посмотри здесь, — я открыла ему один с моих рисунков, где был изображен солнечный день. — Я так и не смогла передать все переливы света в тот день. Или здесь, — я открыла рисунок с собакой. — Оливер вышел немного больше, чем есть на самом деле.

— Это пустяки, Мэгги.

— Нет, это важно для меня. Я хочу рисовать так, чтобы, посмотрев на свою работу, я подумала: «Ты нарисовала ее чертовски круто, Мэгг!».

— Я тебя понимаю, правда. Иди ко мне.

Он укутал меня в свои объятия, отложив папку. Оливер тут же подвинулся к нам, издавая странные звуки похожие на рычание. Я погладила своего друга, от чего он только разбаловался.

— Так, уже пора спать, малыш, — сказала я ему.

— Только после поцелуя на ночь, да, Олли?

Накрыв собаку одеялом, Алан повернул меня к себе и начал целовать шею и плечи. Я, закинув голову, наслаждалась его влажными губами на моей коже. Как бы мне хотелось всегда чувствовать себя такой любимой и желанной. Как же я хочу, провести с ним целую вечность! И чувствовать эти нахальные, жадные губы на моей коже, и забывать, что на планете есть другие люди, кроме нас двоих, вдыхая его запах, запах своего человека. Мне было хорошо с ним, я это знала, а об остальном не думала. Я просто не могла, да, и не хотела. Все, что мне было нужно, это настоящее, эта секунда нашей жизни, а вот остальное неважно. Я отчаянно не хотела возвращаться к прежней жизни и держалась в своем мире приключений руками и ногами.

***

Утром я наконец-то решилась позвонить маме. Я, конечно же, совсем не была к этому готова, но разве к этому можно подготовиться? Глубоко вдохнув, я нажала кнопку вызова. Гудки громко раздавались в моей голове, и я нервно крутила в руках сине-фиолетовый браслет, который мне подарила сестренка. Чем больше гудков я слышала, тем оглушительнее они казались, и мое сердце в панике выпрыгивало из груди.

— Маргарет?! — раздался мамин голос, заставив меня забыть, зачем я вообще звонила. — Ты где? Ты в порядке?

— Да, мам, все хорошо, — мой голос звучал прямо, как у перепуганной Кэт. — Я в парке Ганнисон, штат Колорадо.

— Где-где? Колорадо?

— Да, но не переживай, я не одна, я встретила замечательных ребят, и они мне помогают.

— Марго, ты в своем уме?! — кричала в трубку мама. — Я так переживала… Когда ты вернешься?

— Пока не знаю… Ты как там? Как Кэтти?

— Мы в порядке и мы скучаем, Марго, возвращайся домой.

Последние слова мамы звучали так грустно и одновременно с такой любовью, что слезы тут же наполнили мои глаза.

— Ладно, мне пора, — тихо сказала я. — Я просто хотела узнать, как вы.

— Маргарет, не твори глупостей и… не выключай телефон.

— Окей, мам, не буду. Пока, — я могла увидеть ее лицо и рядом встревоженную Кэт. — Я тоже скучаю.

Я положила трубку, пытаясь взять себя в руки. «Я поступаю правильно», — твердила себе я, но мучительные слезы все еще душили меня. Эгоистичная, бессердечная тварь! Думаю только о себе!

***

Мы шли около реки Ганнисон, всматриваясь в потрясающий вид вокруг. Река ставала все уже, а скал и гор все прибавлялось. Вода пробивалась между камней и скал, от чего течение было очень быстрым и неспокойным.

После двухчасовой прогулки, мы с Аланом и Оливером все-таки сели в машину, которая уже давно нас ждала. В этот раз кроме нас троих никто не захотел идти пешком. Но мне это было необходимо. Дорога помогает думать и дает больше сил. Тем более что с моими мальчиками это было вдвойне приятней. Конечно, я устаю идти под солнцем, и вечером у меня безумно болят ноги, поцарапанные и усыпанные ссадинами, но я предпочитаю чувствовать и наслаждаться жизнью такой, какая она есть.

Наконец-то мы приблизились к Черному Каньону. Здесь везде были камни, и мы бежали по ним, дурачась и смеясь. Когда я дошла к этому резкому обрыву и посмотрела вокруг, я просто замерла. Это как край света… Покрыты шрамами скалы, молча и недружелюбно, смотрели на нас. Казалось, что эти огромные следы на их стенах сделал какой-то дракон столетия назад. Земля будто рассоединилась, а внизу, очень-очень далеко от нас, тонким ручьем текла река. Все казалось таким сказочным и мистическим, как будто из фильма «Властелин Колец». Невозможно было представить, как все это образовалось, но это было удивительно. Огромный каньон вызывал восхищение, прилив энергии и поражал своим могуществом.

— Завораживает, правда? — спросил Алан, обнимая меня сзади.

— Я даже не могу полностью поверить, что здесь нахожусь. Это… У меня даже нет подходящих слов.

— Хотелось бы полазить по этим скалам, если честно.

— Мне бы тоже…

— Ты когда-нибудь пробовала? — спросил он.

— Конечно, нет. А ты?

— Ага, но уже давно и на скалодроме. А он совсем не был похож на этот каньон.

— Научишь меня скалолазанию, Алан Сноу? — спросила я, улыбаясь.

— Если только ты будешь меня во всем слушать, — сказал он, улыбаясь в ответ.

Мы стояли над пропастью, поглощая взглядом грандиозный вид. Я чувствовала себя где-то высоко над землей… Застывшей в воздухе.

— Жаль, что ты бросил фотографировать, — сказал Ник, подойдя ближе к нам. — Была бы отличная фотография в твою коллекцию.

— Фотографировать? — спросила я. — Ты мне ничего не говорил об этом.

— Ты и не спрашивала, — отмахнулся Алан.

— Я говорила, что хочу знать о тебе все.

— В любом случае, это уже в прошлом, и я не хочу об этом говорить.

— Но почему? — не сдавалась я.

— Это не твое дело, Мэгг, — холодно ответил он. — Я ведь сказал, что не хочу это обсуждать!

Его голос превратился в крик, грубый и раздраженный.

— Не смей кричать на меня, я ведь просто спросила!

— А я повторюсь: это совершенно тебя не касается.

Он резко развернулся и направился прочь. Обескуражена всем, что только что произошло, я просто стояла и смотрела в глубину каньона. Неприятный осадок разъедал душу. Определенно что-то его беспокоило, если он так вспылил. Но все же он мог просто рассказать мне, а не причинять боль!

— Не злись на него. Алан просто еще не отошел от смерти дедушки, — подошла ко мне Грэйс. — Старик Бобби — это все, что у него было.

— Можешь рассказать мне больше о нем? Я вряд ли смогу узнать что-либо от него самого.

— Алан всегда был закрытым человеком. Даже будучи знакомой с ним с самого детства, я все еще мало знаю о нем. Алан потерял родителей, когда был совсем мальчиком. Пару месяцев он провел в детдоме, пока дед не забрал его. Он хорошо заботился об Алане и был близок с ним. Поэтому, когда его не стало, Алан закрылся еще больше и захотел сбежать с города.

— Так у него теперь вообще никого нет? — спросила я.

— Кроме нас, нет.

— Какой кошмар… Но почему же он бросил фотографировать?

— Все дело в камере, — Алану ее подарил дед.

— Он не может теперь держать ее в руках…

— Да, — сказала Грэйс. — Знаешь, его фотоаппарат был для него важнее Кэрол, а когда он фотографировал, то полностью погружался в это дело. Ему наверняка было бы легче, начни он опять этим заниматься. В общем, ему нужна помощь, Мэгг.

Она посмотрела на меня своими серыми глазами и ушла к Нику. Да, я должна помочь ему.

***

Вечером мы заехали в небольшой городок среди парка, чтобы переночевать там и привести себя в порядок. Как же я соскучилась по душе! Когда я разделась, то заметила много синяков и царапин, особенно на ногах, но я была в порядке. Активное проведение времени и немного физической нагрузки — действительно то, в чем я нуждалась.

Но еще я нуждалась в Алане. Мне нужно было поговорить с ним, но я не могла подобрать подходящие слова. Он игнорировал меня все время с тех пор, как вспылил и ушел непонятно куда. Я надеялась, что он вернется до последнего, но так и простояла там, чувствуя себя такой одинокой, как тот неприступный каньон.

Уложившись в теплую, мягкую постель, я наконец-то расслабилась. Так непривычно спать не в палатке, после которой болит все тело. Оливер лег рядом, дыша мне в шею. Я гладила его, все думая об истории Алана. Не представляю, как ему сейчас: знать, что больше некому о тебе заботится и быть совершенно одному. Хорошо, что у него есть такие друзья, и у него есть я. Мысли, поглощенные ночной тьмой, постепенно исчезали, как и ужасная усталость и тревоги. Тело мое стало легким, как пушинка. И я уснула.