Бесплатный фрагмент - В погоне за солнцем

Пролог

— Я самый обычный человек… Я вообще никто.

— Ты настолько боишься ответственности, что готова уговорить себя быть никем, лишь бы не действовать. А вдруг ты единственный человек на этой планете, способный все изменить?..

Часть 1

Глава 1

Переступив порог залитого солнечным светом кабинета, Дима мгновенно жалеет о своей затее, но обратного пути уже нет.

— Добрый день, — произносит он, словно по инерции, с легкой неуверенностью в голосе.

Круглолицый доктор, с невозмутимостью в глазах, отвечает ему дружелюбной улыбкой.

— Здравствуйте, устраивайтесь поудобнее.

Дима садится в кресло, закинув ногу на ногу, в то время как доктор кладет мобильный телефон на стол — сигнал даст о себе знать через час, по окончании сеанса.

— Итак, Дмитрий, давайте познакомимся. Я Павел Александрович.

— Очень приятно, — отвечает Дима.

— Что вас привело ко мне? — продолжает доктор.

— На самом деле, не знаю, с чего начать… — произносит Дима, болезненно усмехнувшись. — Не уверен, что смогу сказать это вслух.

— В этом нет ничего страшного, — мягко улыбается доктор, откинувшись на спинку стула. — За свою двадцатилетнюю практику я слышал многое. Вы вряд ли меня удивите. Начинайте, я вас слушаю.

— В общем, — начинает Дима с тревогой в голосе, — я не был в Москве целых восемь лет. Теперь я живу и работаю в Токио. Мы с женой прилетели, чтобы навестить моих родителей, и в их доме со мной начало происходить что-то странное… Господи, просто язык не поворачивается… — После долгой паузы он признается: — Меня что-то посещает по ночам.

Доктор едва заметно поднимает брови.

— Это… как светящийся шарик, — продолжает Дима дрожащим от волнения голосом. — Диаметром около тридцати сантиметров. Он полностью подчиняет меня себе. Но, что самое невероятное, я абсолютно уверен в реальности этого явления.

— Похоже на обычный «сонный паралич», — спокойно пожимает плечами доктор.

— Как бы я хотел, чтобы это было так… — Дима закрывает глаза и раздраженно добавляет: — Повторяю, мне, к сожалению, кажется, что это не иллюзия. Я пришел к вам, чтобы удостовериться, что я не псих.

— Неплохо для начала, — вяло шутит доктор. — Вы случайно не разыгрываете меня?

Дмитрий Сергеевич Лазарев, тридцатилетний мужчина в дорогом костюме, с тщательно подобранными аксессуарами — элегантными часами и стильными очками, производит впечатление успешного делового человека. Его машина, гордо припаркованная напротив медицинского центра, явно стоит целое состояние.

«Розыгрыш со скрытой камерой, не иначе…» — мелькает мысль у доктора, который украдкой окидывает потенциального клиента внимательным взглядом. — Давайте рассмотрим это подробнее, — предлагает он. — Как часто происходят эти посещения? Есть ли у вас какие-то триггеры или предвестники?

— Нет у меня никаких триггеров, — еще больше раздражается Дима. — Обычно это происходит ночью, когда темно.

— Когда это произошло в первый раз?

— Неделю назад, ночью со второго на третье сентября, я проснулся от странного звука, похожего на свист. Открываю глаза — и вижу яркую вспышку света. Я зажмурился, а когда снова открыл глаза, в комнате была… ну, как бы это сказать… такая сфера, мерцающее белое пятно. Я подумал, что это НЛО или шаровая молния. Понял, что не сплю, и тут она заговорила со мной. И я сразу узнал ее голос. Это была моя бывшая, с которой мы не виделись много лет. У нас были чувства, но потом я уехал из страны, женился, и мы потеряли друг друга. Я вообще ничего о ней не знал. И вот она появилась передо мной… То есть не она сама, а словно ее душа, отделившаяся от тела… Черт, — вдруг восклицает Дима, — вы же не верите ни одному моему слову.

— Я вас внимательно слушаю. А насчет того, что не верю, важно то, что вы сами думаете о своих словах.

— Я-то точно знаю, что думаю. Уверен, это правда. Всего пару часов назад я пережил нечто невероятное, понимаете? Моя душа покинула тело, и я парил над этой чертовой Москвой рядом с девушкой, которую не видел почти восемь лет. Это было абсолютно реально, и я не могу понять, как такое возможно? Что, черт возьми, происходит?

Не выказывая эмоций, доктор наблюдает за искренним, красным от волнения лицом Димы, замечая, как сильно трясутся его руки.

— Помогите, пожалуйста, — шепчет Дима. — Я больше не могу, устал от всего этого. Хочу, чтобы это все наконец закончилось. У меня же нормальная жизнь, жена беременная, а тут такое!

— Я понимаю ваше беспокойство, — с доброй улыбкой утешает доктор и подходит к кулеру, чтобы налить Диме стакан воды. — Но давайте попробуем проанализировать, что может стоять за этими переживаниями. Возможно, это не столько физическое проявление, сколько психосоматическая реакция на стресс.

— Вряд ли это стресс… Говорю вам, все по-настоящему. Ну, по крайней мере, мне так кажется. Нет ли какого-то способа это остановить?

— «Способа остановить»… Знаете, — задумывается доктор, — между прочим, есть. У меня был похожий случай давным-давно. Девчушка лет семи, восьми. После смерти близкого родственника у нее стали появляться видения. Она говорила, что общается со светящимися шариками, которые прилетали к ней ночью, и, как и вы, она была уверена, что эти объекты были людьми.

Дима медленно поднимает взгляд и, словно завороженный, смотрит на доктора. Тот продолжает:

— Надеюсь, это не прозвучит как хвастовство, но мне удалось той девчушке помочь. В ее случае очень эффективными оказались сеансы гипноза, которые помогли ей забыть подробности смерти родственника, и после этого видения прекратились.

— «Добровольная амнезия», — сдавленно говорит Дима, слегка удивив доктора тем, что знает этот термин.

— Да. Считаю, что этот метод у нас совершенно напрасно недооценивают. А ведь он…

— Ее брат выбросился из окна, не так ли? А звали девочку Агата.

Впервые за весь разговор на лице доктора появляется настоящее недоумение. Он округляет глаза и неловко улыбается:

— Вы правы, — подтверждает он, стараясь скрыть свое удивление. — Откуда вы узнали об этом, Дмитрий?

Дима отворачивается, снимает очки и устало проводит ладонью по лицу:

— Это она… — говорит он со вздохом. — Агата Аверина была моей девушкой. И теперь она прилетает ко мне по ночам. В виде шарика света.

Глава 2

Экзамены, выпускные линейки, последний звонок — все это осталось позади, как сон. Сейчас в зале царит полумрак, который озаряют праздничные огни, а в центре стоят красиво сервированные столики. Наступает полночь, и на сцене, где большими буквами написано «Самый главный экзамен — это жизнь», появляется симпатичный рыжеволосый парень с гитарой через плечо. Диджей приглушает музыку, готовясь поскучать ближайшие пять минут.

— Следующая композиция, — произносит парень в микрофон, и его голос гулко разносится по залу. — Она посвящена всем влюбленным и…

Его речь прерывают громкие аплодисменты и восторженные крики девушек.

— С праздником вас, дорогие выпускники! — радостно восклицает парень, кивает ударнику, который сидит за барабанной установкой, и касается струн. Из динамиков раздаются звуки гитары. Аудитория тут же начинает подпевать:

Свет мой летит к полюсам, к небесам,

Все уйдет в никуда, только ты, только я — навсегда…

— Вау, не могу поверить, что сам Артем Крылов выступает у вас в школе!

— Да, он здесь раньше учился, это его родная школа. Не знала?

— Серьезно? А что за девчонка весь вечер крутится возле него?

— Регинка Сафронова, местная знаменитость. Они с Крыловым уже пару лет вместе. Это она уговорила его выступить!

Толпа начинает дружно подпрыгивать, когда в переходе с куплета на припев темп ускоряется и песня начинает звучать в стиле поп-панк.

Музыка и голос Артема завораживают поклонниц, а Регина — выпускница, которую признали королевой бала, — само очарование. От этой яркой пары невозможно отвести взгляд, но если обратить внимание на светловолосую девушку, одиноко сидящую за столиком недалеко от сцены, все остальное мгновенно отойдет на второй план.

Эта девушка похожа на фарфоровую статуэтку с неестественно белой кожей и длинными перламутровыми волосами. Она покачивает ногой в такт песне и думает о своем.

К ней приближается мужчина с аккуратной бородкой и волосами, собранными в скромный хвостик. У него выразительное и печальное лицо.

— Всегда подозревал, что ты не из этого мира, Агата.

— Из какого же я мира, Андрей Борисович?

— Может, ты помнишь такой фильм? В нем принцесса из параллельного мира случайно оказывается в нашем, живет среди людей как обычная смертная и мечтает вернуться к своим корням. — Мужчина улыбается и утыкается взглядом в бокал, который вертит в руках. — Разоблачил я вас, ваше высочество!

— Какой оригинальный комплимент, — хитро щурится Агата, и мужчина отвечает ей в том же тоне:

— Главное, от чистого сердца.

— Потрясающий вы человек, Андрей Борисович, — признается Агата, подперев ладонью подбородок. — Буду очень скучать по вам.

— А ты в гости заходи. Вместе с Димой… Я всегда буду рад.

Агата невольно недоумевает: что такой, как он, делает в этой школе в роли обычного преподавателя? Ведь ему пророчили блестящее будущее, говорили, что он должен стать одним из великих художников современности.

— Агатка, а тебе не стыдно? — вдруг спрашивает Андрей Борисович.

— За что?

— Сидишь здесь одна, юная и цветущая, не танцуешь.

— Танцевать? Вот еще! Только если с вами.

— Неужели больше не с кем? Димы здесь нет. Это, конечно, печально, но вокруг столько интересных молодых людей. Выбирай.

— Ну их всех.

— Могу я дать совет?

— Конечно. Вы можете.

— Наслаждайся жизнью здесь и сейчас. Никогда ничего не откладывай на потом. Ведь «потом» может и не быть. А что ты смеешься? Жизнь прекрасная штука, но, как говорил Булгаков: «Человек смертен, и к тому же он иногда внезапно смертен».

— В таком случае не будем ничего откладывать, Андрей Борисович. Пригласите меня на танец.

— Ты знаешь, Агата… — по лицу мужчины словно пробегает тень. Он делает глоток из бокала и продолжает говорить, но его голос теряется в общем шуме. Агата дает понять, что не расслышала, но вместо слов неожиданно получает запечатанный бумажный конверт.

— Это что?! — Агате приходится крикнуть, так как песня достигает кульминации, гитары просто ревут. Андрей Борисович склоняется над ее ухом:

— Помнишь наш недавний разговор о свойствах белого цвета?

— Помню, и?

— Здесь мои настоящие мысли, без словесной шелухи.

— Чего-чего?!

— Говорю, это напутствие для твоей профессиональной деятельности. Только дай слово, что прочтешь не здесь, а в спокойной обстановке. А сейчас пойдешь танцевать и веселиться. Обещаешь?

— А если пообещаю, но поддамся слабости?

— Нет у тебя слабостей! И обманывать ты не умеешь!

Толпа взрывается ликующими возгласами под финальный аккорд Артема. К столику Агаты подходит миловидная упитанная женщина в коротком платье с декольте:

— Прошу прощения, — воздух моментально наполняется запахом шампанского. — Не видели мою прекрасную титулованную дочурку?

— Вон она, титулованная, с Артемом обнимается, — Агата кивает на сцену, одновременно убирая таинственный конверт в свою сумочку. Когда она поднимает голову, Андрея Борисовича уже нет рядом.

— Погляди только! Ведь на ногах еле держится! — Женщина сокрушенно смотрит на сцену. — Регина! Ре-ги-на!!! — Она безуспешно пытается докричаться. — Так, Агатенок, признавайся, где вы все умудрились так напиться?

— Я не пью, Нелли, вы же знаете. А вот где умудрилась королева?.. Думаю, этот вопрос потерял актуальность пару часов назад.

— Неужели? Ладно. — Женщина подозрительно оглядывает зал, садится рядом с Агатой, придвигает к себе большое блюдо с праздничным тортом и принимается его нарезать. — Сама проинспектирую. — Она с трудом выговаривает последнее слово, и Агата смеется.

Нелли Васильевна Сафронова, которую Агата знает с детства, выглядит моложе и элегантнее всех родителей выпускников. Ее супруг Илья Петрович, несмотря на солидный возраст и животик, который он ласково называет «мой курсачок», сегодня в джинсах и ярко-красной рубашке может сойти за молодого человека. Как и его жена, Илья Петрович отличается веселым нравом и легко находит общий язык с семнадцатилетними друзьями дочери. Их дочь Регина, первая красавица школы, в данный момент танцует на сцене в объятьях своего парня Артема Крылова.

Нелли, пытаясь изобразить строгую мать, грозит пальцем дочери. Регина, поймав взгляд матери, посылает ей воздушный поцелуй и продолжает танцевать.

— Чем краше дочурка, тем больше забот у родителей, — вздыхает Нелли.

— Королева пошла в отрыв, — качает головой Агата.

— Это еще слабо сказано. Впечатление, будто пьет за вас обеих!

— Неужели дядя Илья наконец ей всыплет? — Агата недоверчиво изгибает бровь.

— Конечно, всыплет! — Нелли переводит взгляд на мужа и едва сдерживает смех: тот настолько лихо отплясывает… Агата смеется, на секунду представив дядю Илью — самого добродушного человека, которого она знает, — в ярости отчитывающим свою Региночку.

— Отправлю-ка я королеву сегодня к тебе ночевать, Агатенок, — задумчиво предлагает Нелли.

— Зачем?

— От греха подальше. Попадется отцу на глаза в таком виде — точно схлопочет… — Нелли не выдерживает и прыскает от смеха. — Ой, не могу! Представляю себе! Чтобы Илья…

Агата знает, что родители безгранично любят Регину и готовы прощать ей любые проделки, ведь она — главное в их жизни сокровище.

— Ну а ты чего? — Нелли вытирает салфеткой выступившие от смеха слезы. — Не веселишься, не танцуешь с остальными, царевна Несмеяна.

— Почему же? Я танцую.

— Угу, вижу. Ногами под столом. Серьезно, чего сидишь-то?

— Туфли новые. Жмут.

— Так снимай их к чертовой матери и на сцену! К Регинке!

— Если честно, мне не по себе в этом наряде, — уныло оглядывает себя Агата. — Да еще эти шпильки. До сих пор не пойму, как Регинке удалось вытащить меня из дома? Заставить надеть все это?

— Что-что, а заставлять Региша умеет, — не без гордости улыбается Нелли. — А насчет наряда, как же ты ошибаешься, солнышко. Ты что, в зеркало не смотришь? Красавица! Женихи вон в очередь выстраиваются!

— Кстати о красоте, — Агата наблюдает за тем, как Нелли перекладывает ей в тарелку кусочек торта, — весь вечер хочу сделать вам комплимент по поводу этого шедевра. Даже жалко, что разрезали. Как вы такую глазурь делаете?

Нелли, всю жизнь посвятившая семье и благоустройству домашнего очага, довольно улыбается. Выпечка — ее страсть. Кроме того, она не сомневается, что интерес Агаты к ее кулинарным хитростям искренний.

— Не то что моя Регинка, — досадует Нелли. — У нее напрочь отсутствует тяга к домоводству. Только и знает, что крутиться перед зеркалом. Ведь для женщины быть хорошей хозяйкой не менее важно, чем хорошо выглядеть. У тебя есть планы на выходные?

Агата пожимает плечами:

— Вроде нет.

— Приходи к нам в субботу. Испечем такой же тортик вместе. Знаешь ведь мое кредо — рецепты нужно снимать с рук.

Пока Нелли, загибая пухлые пальчики, перечисляет ингредиенты чудо-торта, Агата вновь думает о том, что именно материнская любовь, а вовсе не внешность, позволяет девочкам с детства чувствовать себя принцессами и вырастать истинными королевами.

— А почему твоя мама не пришла? — спрашивает вдруг Нелли. — Говорила мне по телефону, что собирается.

— В последний момент не отпустили с работы.

— Вот как… — Нелли слегка поджимает губы. — Ладно, передавай ей привет. Пусть позвонит… как-нибудь.

— Обязательно передам.

«Вильчук прав насчет меня: я действительно не умею врать, — думает Агата. — Но он ошибается в другом: у меня множество слабостей…»

В этот момент она замечает перед собой чью-то ладонь и, подняв глаза, с досадой понимает, что это приглашение на танец.

— Я не танцую, Гордей, — быстро отвечает Агата, надеясь, что парень не будет настойчив. Всем в школе известно, что Гордей Литвинов из параллельного класса не равнодушен к Агате и пытается ухаживать за ней, несмотря на то, что не обделен женским вниманием.

— Я попросил поставить эту песню специально для тебя, — напирает Гордей.

— Похвально, но я уже сказала, что не танцую, — хмурится Агата.

— Ладно, не хочешь танцевать — не надо, — бесцеремонно отодвинув стул, Литвинов садится рядом с ней. — Но ты можешь уделить мне пять минут? Мне нужно поговорить с тобой. Пять минут!

— Ну говори, что тебе нужно?

— Нет, не здесь. Давай отойдем.

— Отстань, Гордей…

— Слушай, Гордейка, — вмешивается Нелли. — По-моему, ты и так не один. Вон тебя девушка ждет.

Яна Осипова — одноклассница, с которой Литвинов пришел на выпускной вечер, стоит неподалеку и бросает на Агату гневные взгляды.

— Пусть это вас не смущает, Нелли Васильевна, — отмахивается Литвинов.

— Скорее, это должно смущать тебя, — говорит ему Агата, глядя на сцену, где танцуют Регина и Артем, прикидывая, есть ли шанс, что друзья помогут ей избавиться от назойливого ухажера. Регина, Артем и несколько парней из его музыкальной группы увлечены разговором, смеются и не замечают Агату. Пока Нелли, призвав все свое красноречие, пытается объяснить Литвинову правила бального этикета, Агата мысленно ругает себя за то, что согласилась сюда прийти.

«Выпускной — это же так круто! — вспоминаются ей уговоры Регины. — Это же на всю жизнь запомнится!»

— Неужели это так сложно? — упорствует Литвинов. — Ты хочешь показать свою принципиальность? Я тоже. Все. Не уйду, пока мы не поговорим.

— Детский сад, — взяв сумочку, Агата поднимается. — Всего хорошего!

— Агатенок! Да сядь ты, успокойся! — Нелли удерживает ее за руку. С другой стороны столика очень кстати появляется запыхавшаяся Регина.

— Аверина! Хорошо, что я тебя увидела! — Регина переводит взгляд на Литвинова и наигранно прижимает ладонь к груди:

— Извините, мне придется забрать девушку. Похоже, у вас серьезный разговор? Жаль прерывать, но Агату срочно вызывает председатель родительского комитета. Идем, Аверина!

Без дальнейших объяснений Регина хватает Агату за руку и тащит в самый центр танцующей толпы.

— Председатель родительского комитета? — лукаво переспрашивает Агата. — Ничего, что «председатель» сидит рядом с Литвиновым и ему об этом прекрасно известно?

Регина корчится от смеха:

— Сказала первое, что в голову пришло. Да пофиг! Пусть думает, что хочет. — Она начинает весело пританцовывать. — Чего он опять прилип?

— Как всегда, — вздыхает Агата, невольно присоединяясь к танцам. — Ты вовремя подскочила. Я уже хотела такси вызывать.

Регина возмущенно замирает:

— Еще чего! Какое такси? Уходить с праздника из-за какого-то придурка. Правда, Темик?

Артем Крылов, широко улыбаясь, оказывается рядом с танцующими подругами:

— Чего стряслось?

— К Агатке пристают! — досадливо выпаливает Регина.

Прикрыв глаза, Артем разводит руками:

— Готов намылить шею любому, Агатка. Только скажи, кому!

Несколько юных поклонниц неподалеку с восхищением следят за каждым движением Артема.

— У этого Литвинова совсем крыша поехала, Агатка! — кричит Регина, пытаясь перекрыть музыку. — Помнишь, каким он был заморышем до пятого класса? Ха-ха-ха! Вырос под метр восемьдесят, а ума не прибавилось. Ты в курсе, что он продинамил Осипову?

— То-то мне показалось, что она плачет. А что случилось?

— Угадай с трех раз. «Ты»!

— Я-то здесь при чем?

— Ой-ой, можно подумать, тебя это удивляет! Они поссорились из-за тебя, вот она и рыдает. Литвинов напился, ну и, как говорится, что у трезвого на уме…

— Погоди, — морщится Агата, — откуда ты все узнала? Ты ведь даже не выходила никуда.

— Темик выходил курить, а эта психованная Осипова его чуть с ног не сшибла, когда выбегала в истерике. Так?

Артем утвердительно кивает и переводит взгляд на Агату:

— Некислый такой вышел скандальчик. Литвинов Осиповой: «Ты вообще никто по сравнению с Авериной!» Она ему — по морде. И понеслась…

— Вот ненормальный, — качает головой Агата. — Завтра протрезвеет, локти будет кусать.

— Да ладно, Аверина, тебе-то что? Это плюс сто баллов в твою пользу! — Неожиданно Регина делает серьезное лицо и обращается к Артему:

— Ты ведь меня любишь сильно-пресильно?

— Почему твои вопросы всегда звучат как утверждение, радость моя?

— Ох, ты сейчас напросишься, Крылов…

— Да ты что, лапуля! Я люблю тебя больше всех на свете!

Артем обнимает Регину. Она, в свою очередь, притягивает к себе Агату. Все трое смеются и оказываются в плотном кольце из шести сцепленных рук. Регина, Агата и Артем начинают раскачиваться из стороны в сторону, изображая что-то вроде танца, но совершенно не попадая в такт.

— Свет мой летит к полюсам, к небесам… — напевает Артем. Агата вдруг чувствует необычную радость, которую невозможно передать словами. Ее окружают беззаботные улыбки и горящие взгляды. Время словно останавливается, наполняясь каким-то невидимым золотым сиянием. А друзья, с которыми она отмечает этот праздник и завершает еще один этап своей жизни, кажутся ей самыми близкими людьми.

— Спасибо, что вы меня вытащили, ребят, — признается Агата.

— Я же говорила! — Регина поправляет корону. — Всегда нужно слушать меня, Аверина! Я лучше знаю, как лучше!

— Девчонки, как же я вас люблю! Вы даже не представляете! — Артем крепко обнимает обеих подруг и подпрыгивает вместе с ними. Девушки взвизгивают:

— Артемка!

— Прическу испортишь, балбес!

Литвинов все еще сидит рядом с Нелли, которая что-то ему наставительно втолковывает. Парень пьет и не может удержаться от того, чтобы каждые полминуты не смотреть в сторону танцпола, где веселится Агата.

Неподалеку от Литвинова за сдвинутыми столиками сидят выпускники Андрея Борисовича Вильчука. За столом один из парней что-то рассказывает, и все смеются. Андрей Борисович тоже смеется, хлопает парня по плечу, а затем встает и направляется к выходу.

Прежде чем покинуть зал, улыбка исчезает с лица учителя, и он явно не хочет, чтобы это заметили окружающие.

«Что с вами, Андрей Борисович?»

Убедившись, что Регина и Артем не слишком расстроятся из-за ее отсутствия — те танцуют и увлеченно обсуждают, в какой клуб отправятся продолжать веселье, — Агата идет к выходу.

В коридоре она замечает курящую компанию. Возле лестницы, ведущей на второй этаж, в укромном уголке целуется парочка. У главного входа фотографируются девушки в вечерних платьях, надувая губки в объектив.

— Девчонки, не видели Вильчука?

— Кажется, он в свою мастерскую пошел. Сделаем фото на память, Агатка?

— Давайте позже.

Часы перед главным входом показывают без четверти два. В четырехэтажном здании, погруженном в полумрак, громко играет музыка. Хочется прогуляться по этой «ночной» школе, вдохнуть запах пустых классов.

«В детстве мама часто приводила меня сюда задолго до начала уроков. Здесь всегда было темно, как и сейчас, но мне никогда не было страшно. Наоборот, нравилось проводить время в пустой школе, представлять себя принцессой, которая гуляет по своему замку, заходя то в одну, то в другую комнату…»

На центральном стенде все еще висит расписание уроков. А также плакаты о проведении концертов и объявления о родительских собраниях.

Художественная мастерская Андрея Борисовича Вильчука. Заперто. Странно…

Всю стену напротив мастерской занимает выставка достижений учащихся. Агата медленно идет вдоль стены. Турслеты, эстафеты, школьные праздники, рисунки…

Она останавливается у картины с изображением брюнета в рубашке с расстегнутым воротом. До боли знакомые черты. Она поражается тому, насколько бережно все подмечено: черные глаза, вечно хмурые брови, нежное и одновременно мужественное лицо, сильные скулы и красивые губы. Даже ухмылка! Она возникает обычно в тот момент, когда Димка, говоря что-либо, слегка раскачивается и много жестикулирует.

Удивительно. Несмотря на внешнюю привлекательность и прирожденное лидерство, в нем улавливается внутренняя скованность. Словно чего-то ему не хватает для того, чтобы расправить крылья и быть свободным по-настоящему. Чего-то ему недодали, обделили чем-то важным с самого детства. Хотя это звучит нелепо: ведь у Димки, в отличие от многих детей, с рождения было все, о чем только можно мечтать.

Под картиной прямоугольная табличка с надписью: «Работа победителя конкурса „Годы школьные, чудесные…“ ученицы
класса 9 „А“ Авериной Агаты. Преподаватель: Андрей Борисович Вильчук».

Агата подходит к большому окну и присаживается на подоконник. За окном ночной город: многоэтажные дома с сотнями светящихся огоньков, проезжая часть, по которой даже в поздний час движется шумный поток машин, а прямо за школьным забором — аллея со старыми деревьями.

Об этих деревьях в школе ходят настоящие легенды, которые передаются из поколения в поколение. В складках коры можно найти множество монет — так дети просят исполнения своих желаний.

Можно пожелать что угодно — от выигрыша в лотерею до излечения тяжелой болезни, но чаще всего дети обращаются к деревьям с более насущными проблемами. Например, перед контрольной или экзаменом достаточно оставить здесь монетку и попросить немного удачи.

Для многих детей это не более чем шутка или игра, но Агата все эти годы относилась к деревьям настолько серьезно и уважительно, что по утрам мысленно здоровалась с ними, прощалась перед уходом домой и даже разговаривала. Тайные друзья шелестели листьями, скрипели ветками, словно пытались объясниться с маленьким человеческим существом. И ни разу не подвели Агату с получением хорошей отметки.

— Что за глупости? — спрашивает себя Агата, качает головой и собирается вернуться в зал. Но что-то ее останавливает. Она замечает сутулую фигуру, застывшую возле одного из деревьев.

Если бы этот человек не смотрел прямо на нее, то по его спокойной и непринужденной позе можно было бы подумать, что он просто случайный прохожий: живет неподалеку, выгуливает собачку перед сном. Но это не так. Улыбка сходит с лица Агаты.

«Человек без возраста». Так она окрестила своего многолетнего преследователя, после того как столкнулась с ним в подъезде. Тогда она очень испугалась, но, увидев его вблизи, поняла, что он не молодой парень, как ей казалось изначально, а взрослый мужчина лет пятидесяти.

Осознав, что незнакомец может разглядеть ее гораздо лучше, чем она его, Агата быстро отходит в тень.

— Агата…

Ей не показалось. Она снова слышит свое имя. Звук доносится из школьной гардеробной.

В темноте угадываются вычурные, похожие как две капли воды, наряды одноклассниц: Гелены Назаровой, дочери классного руководителя, и ее подруги Ирмы Постниковой. Девушки не видят Агату, потому что она стоит выше, в тени. Гардеробная находится на цокольном этаже, и оттуда прекрасно видно портрет Димы.

— Семья у него очень серьезная, — говорит Гелена, щелкнув зажигалкой и прикуривая. — У отца строительный бизнес, мать бывшая балерина, а Димка на последнем курсе МГИМО. Мне сестра рассказывала, по нему половина школы сохла, когда он здесь учился. Золотой мальчик этот Лазарев. Красавчик, завидный жених.

— Кошмар какой-то, — отзывается Ирма. — Аверина ему точно не пара.

— Нет, ты объясни мне, что такой, как Лазарев, мог найти в этой аутистке? Картины свои малюет, как блаженная…

— Угу. Такая правильная, аж коммунизм хочется начать строить.

— Лицемерка.

— Но что-то в ней есть такое, что парней с ума сводит. Даже Литвинов бегает.

— Может, Литвинов и бегает, но с Димочкой у нее ничего не получится. Вот увидишь, расстанутся. Ты знаешь, какая у него мать? Госпожа Лазарева ни за что не позволит своему единственному сыну всерьез связаться с кем-то вроде Авериной, — Гелена понижает голос. — У нее же отец — алкаш махровый, а мать такая же шизанутая, как и дочурка. Думаешь, почему не пришли на выпускной?

— Ох, Гелен, наиграется он с ней и бросит. Не стоит так нервничать. Это всего лишь вопрос времени.

— Бесит, сил нет.

— Ну, есть из-за чего расстроиться, не спорю.

— Хотите, я скажу, что Дима нашел во мне? — с насмешкой в голосе спрашивает Агата.

Гелена и Ирма тут же замолкают и поднимают головы. Агата перегибается через перила и смело смотрит на одноклассниц:

— Хотя это вас не касается… Ну, будем считать, что даю вам совет на будущее — как вести себя с красивыми и успешными парнями. Не стоит верить в то, что кажется очевидным. И нужно слушать только себя, а не тех, кто зациклен на предрассудках и не имеет своей жизни. Хоть весь мир будет кричать: «Ты ему не пара!» — нельзя верить никому, кроме себя. И если ваше мнение не изменится, несмотря на все, что вы услышите за спиной, возможно, вам удастся произвести впечатление на такого парня, как Дима.

Агате кажется, что она произнесла свою тираду вслух. Но, выйдя из задумчивости, осознает, что никому ничего не говорила. Она по-прежнему незаметно стоит в тени, терпеливо выслушивая сплетни одноклассниц. Утешением служит одно: «Какое счастье, что больше не придется сталкиваться с ними в школьных коридорах…»

Бесшумно отступив назад, Агата поднимается по лестнице на второй этаж и оказывается в противоположном крыле здания. Оттуда она спускается к актовому залу, от всего сердца желая, чтобы Гелена и Ирма провалились сквозь землю: «Неудивительно, что проще было завести дружбу с деревьями, чем с такими вот людишками…»

С самого первого класса Гелена и Ирма были неразлучными подругами. Они и другие ученицы, которых называли «школьной элитой», открыто недолюбливали Агату, часто дразнили и унижали ее.

Лишь когда Агата выросла и стала очень красивой, над ней перестали насмехаться открыто, а стали делать гадости более изощренно, исподтишка. Ее хорошенькое личико невольно привлекло внимание и вызвало интерес, что открыло перед ней множество дверей. Появились поклонники, а затем и подруги — Гелена и Ирма были в их числе. Однако Агата хорошо разбиралась в людях и старалась держаться от таких подруг подальше.

С тех пор как Агата начала встречаться с Димой Лазаревым, местной знаменитостью и парнем из богатой семьи, неприятных разговоров за ее спиной стало еще больше. Это было естественно, ведь она нарушила общественные нормы, преступила границы дозволенного. Казалось, в школе не было человека, который бы не обсуждал отношения влюбленной пары.

Даже если Дима просто подвозил Агату до школы на своей машине, это тут же вызывало грязные пересуды и косые взгляды. Нина Юрьевна, классный руководитель Агаты, замечая издали белокурую ученицу в компании высокого темноволосого красавца, менялась в лице и заговорщицки брала завуча под руку.

— Эта тихоня своего не упустит, — цедила Нина Юрьевна сквозь зубы, наблюдая за влюбленными из окна учительской. — Всем еще покажет. Выскочит замуж за этого Лазарева и будет жить как у Христа за пазухой.

— Да уж. Из грязи в князи…

За спиной Агаты перешептывались все, кому не лень, но вряд ли кто-то решился бы сказать ей что-то неприятное в лицо. И дело было не только в опасениях перед ее будущим влиятельным мужем.

В ней, такой хрупкой и беззащитной на первый взгляд, окружающие подсознательно чувствовали некую скрытую угрозу. И никто не мог бы с уверенностью сказать, чего именно они опасаются и почему стараются избегать конфликта с ней. Однако ее побаивались.

Размышляя обо всем этом, Агата подходит к актовому залу, где по-прежнему гремит торжество. Прежде чем открыть тяжелую дверь, она в последний раз смотрит на школьный двор — незнакомец, как обычно, исчез так же быстро, как и появился.

— Никогда никого не видел прекраснее тебя, — слышит она вдруг красивый грудной голос.

По телу Агаты пробегает приятная дрожь. Она чувствует себя Золушкой на балу: «И кто сказал, что принцы бывают только в сказках?»

Дима, подпирая стену, оглядывает Агату. Он появился в пустом школьном коридоре неожиданно и бесшумно, словно только что сошел со своего портрета. У него те же пронзительные черные глаза, хмурые брови и ухмылка. В руках он держит огромный букет белых роз.

— Как ты меня напугал, — выдыхает Агата.

— Вообще-то, я рассчитывал на другую реакцию, — Дима, улыбаясь, приближается к Агате.

— На какую?

— Я думал, ты обрадуешься мне, бросишься в мои объятия.

— Спасибо. Мне очень приятно. — Агата спокойно, без эмоций, принимает букет, от красоты которого у нее на самом деле захватывает дух. Дима берет ее за руку так, что их пальцы переплетаются:

— Что с тобой?

— А что?

— Сердитая. И очень красивая. Просто потрясающе выглядишь.

— Не ожидала тебя здесь увидеть. Ты же говорил, что будешь занят сегодня.

— Да, я был занят сегодня. Но уже не сегодня, а пару часов как завтра.

— Как остроумно.

Дима лукаво улыбается, а Агата все еще смотрит на него с упреком.

— Агатка, ты что, обиделась? — В голосе Димы слышится едва ли не мольба. — Ты правда поверила, что я могу пропустить твой выпускной? Я же не могу без тебя ни дня, глупенькая…

«Если бы ты только знал, что теперь, когда ты рядом, весь мир может провалиться под ногами, и я этого даже не замечу…»

— Конечно, не сержусь, дурачок, — ласково отзывается Агата, прижимаясь к Диме. — Поцелуй меня…

Своеобразная улыбка-ухмылка делает лицо Димы совсем мальчишеским. Словно он одновременно смущен, весел и взбудоражен. Агата ловит его влюбленный взгляд, отвечает ему точно таким же, и их губы сливаются снова и снова.

Каждое прикосновение, словно разряд электрического тока, заставляет их тела трепетать и сгорать от желания. Они уже не могут оторваться друг от друга и даже не способны закрывать глаза во время поцелуев, перестать любоваться друг другом.

Дима прижимает Агату к стене, запускает руку в ее волосы:

— Давай сбежим отсюда…

Из зала доносится громкая микрофонная речь, затем визг и шумные овации. Агата смеется:

— Не хочешь потанцевать?

Свет мой летит к полюсам, к небесам.

Все уйдет в никуда, только ты, только я — навсегда…

Дима закатывает глаза:

— Неужели опять?

— Это все Регинка. Темик уже третий раз исполняет по ее просьбе.

— Третий? Боже помоги… Эту песню уже вся школа наизусть выучила. Я и сам ее знаю наизусть!

— Но это же практически наш школьный гимн! Ты что?

— А вообще, Крылов — молодец! Превратить свое любимое дело в карьеру и так лихо начать зарабатывать на этом… Я помню, как он был еще совсем мелким, скакал тут по сцене, как клоун. Никто тогда не воспринимал его всерьез. Помню их группу, как они по вечерам репетировали, терзали гитары… Знаешь, что странно, Агатка? Почему я не помню тебя? Ты точно училась в этой школе все десять лет? Общалась с Крыловым, с Региной?

— Нет, я с неба свалилась.

— В день нашего знакомства я именно так и подумал.

— Просто, когда ты здесь учился, у тебя ветер гулял в голове, — Агата утыкает палец в лоб Димы, — и ты смотрел не туда, куда нужно.

Дима улыбается:

— Похоже на то. Разве можно было не заметить девушку своей мечты? Агатка, у тебя такое соблазнительное платье. Я просто с ума схожу…

— Пойдем-ка лучше танцевать, — с обворожительной улыбкой отвечает Агата. Она оставляет букет на подоконнике и тянет Диму в сторону танцпола.

Когда влюбленные проходят по полутемному залу, все головы поворачиваются им вслед. Дима останавливается, целует руку Агаты и, не отпуская ее ладонь, обнимает другой рукой за талию, начиная танцевать. Тело Агаты податливое и гибкое, оно словно растворяется в движениях Димы. Многие недовольно поджимают губы и бросают на молодых людей недобрые взгляды. Но Дима и Агата этого не замечают. Когда они вместе, для них больше не существует ничего.

На сцене снова кружится Регина с блестящей короной в каштановых волосах. Артем впивается в микрофон, полностью погружаясь в исполнение всеми любимой песни. Дима шепчет нежные слова Агате, касаясь губами ее уха, и наслаждается ее дыханием на своей щеке.

— Слушай, Агатка, какие планы на субботу?

— Да вроде никаких, — отвечает девушка, вспоминая о мимолетном приглашении Нелли, но не говоря о нем. — А что?

— Хочу познакомить тебя с родителями, — говорит Дима. — Мама уже много раз звала нас в гости, а ты все время отказывалась. В общем, я уже сказал дома, что приведу тебя.

Агата незаметно закусывает губу. С трудом верится, что Вероника Аркадьевна Лазарева сама предложила пригласить ее в гости. Если бы не сомнения, Агата давно бы согласилась.

«Можно, конечно, соврать, что я уже договорилась с Нелли, но Дима прав — сколько можно отказываться?»

— Да, конечно, с удовольствием приду, — улыбается Агата. Дима от радости обхватывает ее лицо ладонями и начинает целовать.

Агата представляет, как они молча побредут по городу, оставив машину. Теплая ночь будет освещать их путь золотистым светом фонарей. Ветер будет раздувать ее длинные волосы, а Дима то и дело будет приглаживать их. «А мы куда?» — спросит она. «Да какая разница», — ответит он с улыбкой. Потом Дима подхватит ее на руки, смеющуюся и счастливую, закружит на месте…

— Убери руки от нее!

Фантазия Агаты обрывается, стоит ей услышать злобный голос Литвинова, разрезавший воздух, как лезвие.

Дима прерывает поцелуй с Агатой и оборачивается. Гордей Литвинов с яростью смотрит на влюбленных и приближается к ним. Он оказывается лицом к лицу с Димой.

— Не врубаюсь, что ты здесь забыл на чужом выпускном? — сквозь зубы цедит Литвинов. — Свалил отсюда.

— Ты что сказал, урод? — взрывается Дима.

— Гордей! — вмешивается Агата, вклиниваясь между парнями.

— Будешь со мной танцевать, поняла? — Литвинов хватает Агату за руку.

Дима приходит в ярость и, схватив Литвинова за пиджак, отталкивает его. Тот удерживается на ногах, уцепившись за кого-то рядом, и неожиданно бьет Диму в ответ. Начинается драка.

Яростные толчки сопровождаются ревом гитар, сквозь который пробивается крик Нелли Сафроновой. Она пытается прекратить потасовку, но не знает, как подступиться к парням, которые сцепились, как бешеные.

Вокруг дерущихся быстро образовывается кольцо из зевак, которое оттесняет Агату. Она не может пробиться к Диме, а кроме нее и Нелли никто не пытается урезонить Литвинова. Даже учителя бездействуют. Они будто довольны, что стали свидетелями скандала, и перешептываются.

— Дотанцевались, — говорит Нина Юрьевна завучу.

— Угу.

Наконец Илье Сафронову и физруку удается разнять дерущихся. Агата протискивается сквозь толпу, хватает Диму за руку и быстро ведет его к выходу, опасаясь, что драка может возобновиться. В последний момент Дима успевает бросить на Литвинова уничтожающий взгляд.

— Как с цепи сорвались! — возмущается физрук, с трудом удерживая разбушевавшегося Литвинова. — Где классный руководитель этого буяна?

— Да Андрей Борисович вышел всего на минутку! — оправдывается Нелли. — А они тут устроили!

Тем временем Агата и Дима быстро выходят из школы и направляются к парковке. Приближаются к машине Димы.

— Супер выпускной! — с мрачной усмешкой бросает Дима, опираясь на капот. Лишь сейчас Агата замечает у него на губе глубокую ссадину.

— Что с губой? Дай посмотрю.

— Еще раз подойдет к тебе, голову ему оторву! — Дима недружелюбно отстраняется от Агаты и начинает ходить туда-сюда, словно тигр в клетке. Агата стоит в сторонке, почти физически ощущая боль от рассеченной губы. Она знает, что Дима только изображает из себя мачо, и чувствует его страх. Уловив момент, она, наконец, подходит к нему и осторожно берет за руку:

— Димка, не молчи.

— Если кто-нибудь пальцем до тебя дотронется — убью.

— Никто меня не тронет, успокойся.

Дима до боли стискивает Агату в своих объятьях и зажмуривается:

— Я никому тебя не отдам, Агатка.

— А кто меня заберет?

— Не кто, а что.

Агата высвобождается из объятий и внимательно смотрит на Диму. Даже ссадина на его губе не портит красивого лица.

— Губа разбита, — ласково прикасается она к ней рукой. — Нужно обработать. Сильно болит?

— Нет.

— Это я виновата… Не надо было нам туда ходить вместе. Провоцировать…

— Провоцировать? А что мы такого делаем, Агатка, что все время должны прятаться?

Агата отлично понимает, о чем говорит Дима. Она знает, что его возмущает не Литвинов, по глупости затеявший драку. Ей вспоминаются равнодушные лица из толпы. Молчаливая толпа, словно исходившая волнами враждебности, с наслаждением наблюдавшая за видом крови.

«Бывает счастье, которое никому не мешает, не раздражает, не заставляет завидовать, но это не про нас. Наша любовь как будто пришла из другого мира. Она всем им поперек горла. И нам за нее придется дорого заплатить. Заплатить тем злопыхателям, которым не довелось испытать подобного счастья. Толпа так и будет разбивать нашу пару, растягивать нас в разные стороны, не даст быть вместе всеми способами, не успокоится, пока не разлучит! Потому что люди не выносят чужого счастья. Чужое счастье приносит им боль. Они хотят, чтобы их страдания делили с ними все остальные. Счастье в мире, где царят ложь, трусость и жестокость, — словно лакомый кусок для изголодавшегося зверья…»

Агата крепче обнимает своего любимого, боясь, что если она не будет держать его изо всех сил, их немедленно разлучат. Она готова завопить от внезапно нахлынувшего отчаяния, и тут действительно слышит громкий крик. Только это не обычный крик или визг. И даже не один из тех звуков, которые сопровождали недавнюю драку. Это протяжный вой, пробирающий до костей, за которым следуют жуткие рыдания.

Агата вздрагивает.

Однажды она уже слышала подобный крик и знает, что произошло что-то ужасное, непоправимое. Дима хмурится и озабоченно смотрит на здание школы, где затихают звуки праздника и раздаются душераздирающие вопли. В нескольких окнах первого этажа поочередно загорается свет. Наблюдается движение, суета.

Дима и Агата переглядываются.

— Что там?

— Не знаю.

Они бегут к школе. На крыльце появляется небольшая группа людей, и в этой суматохе Агата сразу замечает Регину, которая выглядит бледной и испуганной. В руках у нее корона, и она смотрит на Агату широко раскрытыми глазами.

— Регинка, что случилось?

— Там… Андрей Борисович в мастерской, — отвечает девушка изменившимся голосом. — Завуч его нашла… Полицию вызывают…

Трагедия в московской гимназии: учитель покончил с собой во время выпускного бала.

24 июня 2008 года в Москве произошла трагедия: учитель изобразительного искусства, работавший в гимназии №684, совершил самоубийство.

Андрей Борисович Вильчук, 1971 года рождения, был найден повешенным в своей художественной мастерской. Как сообщили в Следственном комитете России по Московской области, на теле погибшего не было обнаружено признаков насильственной смерти, а также не было выявлено фактов доведения до самоубийства.

По информации СМИ, у Вильчука не было близких родственников. Он завещал школьной администрации распорядиться своими многочисленными картинами.

Глава 3

— Зачем он это сделал? — Дима поглаживает пальцами кожаный руль. — Пытаюсь понять, но не могу.

— Разве можно понять такое?

— Я стараюсь. И все спрашиваю себя: что же было в том конверте, который он тебе передал? Почему ты его сразу не открыла?

Всю последнюю неделю, с самых похорон Вильчука, этот разговор между Димой и Агатой возобновляется снова и снова.

Девушка вздыхает:

— Чего теперь гадать? А конверт я не открыла потому, что Андрей Борисович сам просил меня прочесть письмо дома.

— Значит, все-таки письмо? Ты же говорила, не уверена в том, что это было письмо?

— Что ты цепляешься к словам? Он сказал, это напутствие для профессиональной деятельности или как-то так. Я не придала этому значения и сразу же убрала конверт в сумку. Ты как будто допрашиваешь меня, Дим.

— Возможно, это было предсмертное письмо, понимаешь?

— Понимаю. И куда оно в таком случае подевалось? Кому понадобилось?

Дима хмурится:

— А когда ты заметила, что конверт исчез?

— В миллионный раз повторяю: когда вернулась в зал за сумочкой, тогда и заметила.

— Его могли вытащить во время драки?

— Не знаю. Наверное.

— Черт, Агатка… В последнее время ты виделась с Андреем чаще меня. Может, он рассказывал что-то такое, что могло бы…

— Нет. Ничего не рассказывал. Прошу тебя, перестань меня доставать. Я не знаю, почему Андрей Борисович покончил с собой. Не имею ни малейшего представления, ясно?

— Извини, — Дима подносит руку Агаты к своим губам. — Прости, малыш.

Агата не в состоянии избавиться от ощущения необъяснимого ужаса, преследующего ее с выпускного вечера.

Ее пугают не сами воспоминания — накрытое белой простыней тело, скорая помощь, полиция, царившее вокруг смятение, — а осознание того, что Андрея Борисовича, учителя и друга, которого она ценила и уважала с детства, больше нет. Он исчез, ушел в темноту, да еще так страшно и необъяснимо.

— Обещаю больше не мучить тебя расспросами и не поднимать эту тему, — мягко заключает Дима. — У нас сегодня важный день, так?

— Вот именно.

Мысли Агаты тут же метнулись с похорон Вильчука на предстоящий ужин с родителями Димы. Знакомство с Лазаревыми — событие, способное заслонить мысли о чем угодно.

«Девушка, которая приходит в дом родителей молодого человека с выпечкой собственного приготовления, демонстрирует хорошее воспитание», — уверяла Нелли несколько часов назад, вынимая пирог из духовки.

Именно этот миндальный пирог, приготовленный под четким руководством Нелли, бережно держит на своих коленях Агата, пока они с Димой едут по городу, совершая нехитрый маршрут от дома Агаты по улице Панфилова до улицы Кипренского, где находится коттедж Лазаревых.

Знакомство с Лазаревыми…

Весь день накануне Агата, пересилив себя, провела в гардеробной Регины, где под пристальным надзором подруги, знающей толк в моде, выбирала себе наряд.

— Правильно сделала, что пришла, — одобрительно приговаривала Регина, прикладывая к Агате то одно, то другое платье и оценивая, как они сочетаются с цветом ее глаз. — Хоть оденешься по-человечески. А то знаю я тебя — додумаешься идти в джинсах и кедах! Вот это платье тебе очень идет. Шикарное! От Valentino, между прочим. Повернись-ка.

Но сегодня, за полчаса до выхода из дома, Агата все же отказалась от платья, которое выбрала Регина. Она решила, что должна оставаться собой, а желание произвести впечатление и казаться не той, кто она есть, могло только усугубить ситуацию. То же самое она решила и насчет прически. Длинные, немного вьющиеся волосы, по мнению Регины, смотрелись неряшливо. Агата собиралась пойти в парикмахерскую, чтобы сделать укладку, но в итоге просто собрала волосы в конский хвост.

«Димка полюбил меня именно такой. Почему я должна что-то в себе менять ради его родителей?» — рассудила она.

Легкий толчок. Дима притормаживает на светофоре.

— Привет! — раздается приятный женский голос, и Агата мгновенно выходит из задумчивости.

— Ой, привет, Наташ! — отзывается Дима, облокотившись на открытое окно. Агата выглядывает из-за его плеча, чтобы посмотреть, с кем он поздоровался. К машине подходит элегантно одетая девушка. Агата встречается с ней взглядом и быстро отворачивается: «Не знаю ее и знать не хочу».

Дима не знакомит Агату с девушкой. Их разговор мимолетный, но теплый и доверительный. Девушка отрицательно качает головой, когда Дима предлагает подвезти ее. Они смеются и любезничают. Дима даже обещает передать от нее привет своей маме.

— Ладно, счастливо! — весело прощается Дима. — Тоже передавай своим привет! — И как только загорается зеленый свет, он сразу же нажимает на газ.

Агата чувствует, как к лицу приливает кровь, а пульс и дыхание учащаются. Она решает, что слишком перенервничала за последнюю неделю, ведь отчетливо представляет, как вцепляется в волосы этой красивой незнакомки и слышит ее истошный визг.

— Это дочь друзей моих родителей — Наташа, — поясняет Дима, хотя Агата и не требовала объяснений. — Мы вместе росли. Я ее помню вот такусенькой. Она журналистка, пишет книгу о Японии.

— У вас так много общего.

— Ты что?

— Ничего…

Дима иронизирует:

— Было бы некрасиво не поздороваться, не находишь?

— Меня это абсолютно не волнует.

— А что же тогда тебя волнует? С чего вдруг эта перемена в настроении?

Агата пытается придать своей лжи правдоподобность:

— Да так… Вспомнила, что завтра первый вступительный экзамен.

Дима улыбается:

— Кажется, кто-то у нас просто переутомился. Тебе бы выспаться. А какой завтра экзамен?

— Рисунок. А в четверг — натюрморт.

— Да ну, ерунда! Это для тебя простая формальность.

— Вовсе нет. В крайнем случае, если провалюсь, можно будет поступить на менее привлекательный факультет, а уже через год перевестись.

— Все у тебя получится, Агатка. Что ты себя накручиваешь? Ну вот, — Дима поворачивает в сторону большого каменного коттеджа, — мы и дома.

Машина въезжает в автоматически распахнувшиеся ворота и останавливается возле гаража.

Агата выходит первой. Ухоженный газон, красивые сосны, растущие по всему участку, просторное крыльцо с колоннами… В окне дома Агата замечает силуэт.

— У меня ощущение, что я знаю это место, — бормочет она.

— Я думаю, это добрый знак, — замечает Дима, закрыв водительскую дверь и подходя к Агате.

— Почему?

— Мы все когда-то встречались, не в этой жизни, так в другой. И ты просто узнала место, где мы были счастливы раньше. — Дима обнимает Агату и нежно целует ее в висок. — До встречи с тобой я смеялся над такими вещами, а сейчас убеждаюсь, что это правда.

— Нет, дело не в этом. — Агата не может отвести взгляд от дома.

— А в чем?

— Не знаю, — признается она, чувствуя, что за ней наблюдает тысяча глаз, а за каменными стенами скрывается что-то опасное.

— Пойдем? — Дима берет Агату за руку и ведет к дому. Она заставляет себя улыбнуться, но на самом деле ей хочется бежать без оглядки. Звуки, запахи, образы — все вокруг напоминает ей о событиях последней недели, о смерти Вильчука, словно возрождая забытый кошмарный сон.

— Перестань бояться, трусишка! — У Димы прекрасное настроение. Он крепко сжимает руку Агаты и открывает входную дверь:

— Мам, пап! Мы пришли!

Широкая лестница с мягко горящими встроенными светильниками ведет на второй этаж. Агата сжимает ладонь Димы, услышав приближающиеся шаги.

«Сейчас я увижу их».

Вероника Аркадьевна Лазарева выглядит безупречно. Ее светло-персиковый костюм и обувь такого же цвета сидят на ней идеально, как на манекене. Каштановые волосы аккуратно уложены, словно каждый волосок знает свое место. Агата замечает, что черты лица Лазаревой кажутся милыми, но ее глаза — суровые, почти черные — создают контраст.

«Димка очень похож на маму, — размышляет Агата. — У них даже мимика одинаковая. А вот высокий рост и темперамент он, видимо, унаследовал от отца».

Сергей Афанасьевич, как и Дима, довольно сдержан и элегантен. Но, в отличие от звучного баса сына, у него невероятно тусклый и слабый голос. Трудно представить, что этим самым голоском руководитель крупной строительной компании внушает страх своим подчиненным.

— Это вам, — смущенно говорит Агата, протягивая свой подарок, и поднимает голубые глаза на хозяйку дома.

— Очень тронута, — с улыбкой отвечает Вероника Аркадьевна, принимая пирог. Она внимательно смотрит на гостью. — Домашний. Вы разрушили мои представления о том, что современные девушки не умеют готовить.

— Что ты, мам! Агата — мастерица на все руки! — радостно уверяет Дима.

— Счастлива наконец с вами познакомиться, — делает вид, что не слышит последних слов сына, Лазарева. — Будьте как дома.

Агата и Дима, сопровождаемые Вероникой Аркадьевной и Сергеем Афанасьевичем, который, к удивлению, не выказывает никаких эмоций, входят в гостиную, а затем в столовую. Агата идет, опустив голову и стесняясь смотреть по сторонам. Подняв глаза, она замечает свое отражение в массивном зеркале и ужасается. Ей кажется, что она здесь совершенно не к месту, как уличная кошка, по ошибке попавшая в чужой дом. С досадой вспоминается ей платье Регины, которое так и осталось висеть в шкафу…

— Как же долго мне не удавалось заманить вас в гости, — смеется Лазарева, усаживаясь за идеально накрытый стол. — Неужели вы меня избегали?

Агата чувствует, как гулко колотится ее сердце. Но, не желая разочаровывать Димку, запрещает себе бояться.

— Что вы, Вероника Аркадьевна, конечно нет! Просто у меня было очень много дел. Днем — школа, вечером — подготовительные курсы…

— Чистая правда, — подтверждает Дима, разливая вино по бокалам. — Даже мне с трудом удается втиснуться в ее плотное расписание.

Агата переводит взгляд на Сергея Афанасьевича. Тот приступает к трапезе, не дожидаясь остальных, не обращая на гостью никакого внимания.

— Ну а теперь расскажите нам, кто же вы такая, загадочная девушка? — просит Лазарева, сложив тонкие пальцы в замок.

—  Загадочная? Я?

— Агата, не смущайся. Мама любит задавать странные вопросы, — с улыбкой говорит Дима.

— Ради бога, что Агата обо мне подумает? — хихикает Лазарева. — Димуля говорил, вы готовитесь поступать в художественный институт?

— Да, надеюсь поступить.

— И как вы оцениваете свои шансы?

— Она обязательно поступит! — подхватывает Дима. — Весь год занималась с репетитором. Но, думаю, в дополнительной подготовке не было необходимости. Ее и так примут в любой институт с такими способностями.

— Димуля, ты не прав, — возражает Лазарева. — Талантливых людей много. И отправляться в институт без соответствующей подготовки неразумно. Если, конечно, у вас нет человека, готового замолвить за вас словечко.

— Я согласна с вами, Вероника Аркадьевна.

— Мне кажется, вы обе преувеличиваете.

— Нет, Дим, так и есть, — Агата мельком бросает взгляд на Сергея Афанасьевича: он по-прежнему игнорирует происходящее, только ест и пьет. — Сейчас определяющий фактор для поступления — это не талант студента, а его связи.

— Ну, не только сейчас, — Лазарева прищуривает черные глаза. — Заискивание преподавателей перед влиятельными людьми старо как мир. А кто ваши родители, позвольте спросить?

Агата находит вопрос двусмысленным, но не теряется:

— Мама — учитель русского языка и литературы, папа — военный инженер.

— Удивительно, — протягивает Лазарева. — Инженер. Учитель. И вдруг живопись!

— Да, мои родители не имеют отношения к искусству. Но мне повезло встретить замечательного преподавателя, который вдохновил меня заниматься рисованием.

— О ком вы говорите? — уточняет Лазарева.

— Об Андрее Борисовиче Вильчуке.

— Тот, который повесился?

Агата и Дима переглядываются. Сергей Афанасьевич продолжает есть, как будто происходящее его не касается.

— Димуля, ты говорил, что картины Вильчука подорожали после новостей в прессе? — обращается к сыну Лазарева.

— Да, цены на его работы выросли в несколько раз после… того, что произошло, — отвечает Дима. — Странные люди.

— Какой ужас. Покончить с собой на глазах у всей школы… Может быть, он сделал это специально? Чтобы прославиться?

— Мам, давай сменим тему, пожалуйста, — мягко просит Дима. — Агата очень переживает из-за произошедшего.

— Хорошо, хорошо. Светлая память вашему учителю. Знаете, милая, я всегда уважала преподавателей, которые поддерживают творческие начинания детей. И, честно говоря, я не удивлена, что вы с Вильчуком, так сказать, нашли общий язык. Я немного знала его. Он производил впечатление довольно эксцентричного человека.

— Что вы имеете в виду? — Агата чувствует, как дрогнули ее пальцы на бокале.

— Вы не обидитесь, если я скажу, что нахожу вас весьма необычной, даже немного странной? Я это без всякой задней мысли.

— Я понимаю.

— Для творческой личности это даже хорошо! — Лазарева улыбается и машет рукой. — Видимо, вы были необычным ребенком?

— Агата была необыкновенным ребенком, — поправляет Дима и подмигивает ей. — И ее работы такие же. Вы знаете, — он поочередно смотрит на родителей, — она использует уникальную реалистическую технику письма! Агата писала мой портрет и…

— Мы не сомневаемся в ее таланте, — отвечает Лазарева, сверкнув глазами в сторону Агаты. — И все же быть художником в современном мире… Далеко не все талантливые художники могут полностью реализовать себя в этой профессии. Такой выбор, если хотите знать, связан с большим риском, особенно для девушки, которая не имеет… реальной поддержки. У вас, несомненно, достаточно упорства, но дело не только в этом. Вы можете потратить годы и ничего не достичь. Нет никаких гарантий, что аудитория будет так же восторженно принимать ваше творчество, как мой сын. На современном небосклоне живописи лишь немногие достигают значительных высот. Особенно это касается России, где почти не осталось известных художников. Например, ваш преподаватель — всю жизнь занимался живописью, но заговорили о нем только после его смерти.

— Мам…

— А что такого я сказала?

— Вероника Аркадьевна, живопись — это моя страсть с самого детства. Я не вижу себя в другой профессии. Мне не нужны слава и деньги, главное, что я занимаюсь любимым делом. Для любого художника, будь то строитель, композитор или живописец, его работа — единственный смысл существования. Поэтому, даже не имея, как вы сказали, реальной поддержки, я не считаю, что чем-то рискую.

— Если вы намерены удачно выйти замуж, то вы действительно ничем не рискуете, — сухо замечает Сергей Афанасьевич. Все смотрят на него. Выражение лица хозяина дома по-прежнему не выдает никаких эмоций.

— Агатка, знаешь, что нужно, чтобы картины заняли достойное место в истории живописи? — спрашивает Дима, чтобы нарушить неловкую паузу. — Нужно хорошо питаться. Художнику нужны силы, а ты ничего не ешь. Даже жаркое не попробовала, а мама ведь так старалась.

— У меня есть идея, — говорит Лазарева и встает из-за стола. — Давайте вместе организуем десерт, дорогая. Может быть, это пробудит ваш аппетит?

— Конечно, — поспешно соглашается Агата и встает, случайно задев вилку, которая с громким звоном падает на пол. — Ой, простите.

— Не стоит беспокойства, — дружелюбно говорит Лазарева, обнимая Агату за плечи и направляясь с ней на кухню. — Заодно покажу вам дом.

Дима одобрительно смотрит им вслед, но, вопреки его ожиданиям, его мать не собирается показывать дом Агате. Как только женщины скрываются из виду, хозяйка дома мгновенно меняется. Ее глаза становятся еще более черными, губы плотно сжимаются, и она тут же отстраняется от Агаты.

Агата осознает, что происходит. Вероника Аркадьевна, потакая прихотям своего сына, оказала ей огромную услугу. Знакомство с так называемой девушкой было организовано лишь для того, чтобы удовлетворить каприз избалованного ребенка. И неважно, что его ножка уже сорок шестого размера.

Вероника Аркадьевна считает, что Агата не подходит ее единственному сыну, и уводит ее из-за стола не для того, чтобы познакомиться поближе или обменяться женскими секретами. Она хочет покончить с ней раз и навсегда.

«Может, это не так уж и плохо — оказаться с ней наедине? — с тоской думает Агата, оглядываясь в сторону столовой, где остался Дима. — Можно будет поговорить откровенно, без надзора ее мужа. Она женщина, у нее есть сердце. Она должна понять!»

Агата мысленно готовит целую тираду, чтобы объяснить Веронике Аркадьевне, что для нее значит Дима. Но не успевает и рта раскрыть.

— Давайте поговорим начистоту, милая, — приглашает Лазарева Агату на кухню.

— Давайте. Только…

— Нет уж! — Вероника Аркадьевна резко меняет тон. — Сначала я, — она открывает шкафчик и достает изящные фарфоровые чашки. — Вы хорошо играете роль вежливой, сдержанной, скромной девушки. Но я прекрасно понимаю, какая вы на самом деле.

Лазарева ставит чашки на поднос и продолжает:

— Казаться и быть — не одно и то же. Кроме того, я знаю о проблемах в вашей семье: отец — алкоголик, мать не в себе, жизнь у вас тяжелая. Да еще эта ваша одержимость живописью… Я вам сочувствую. Не дай бог пережить то, что пережили вы. — Лазарева стучит по столу. — Я могла бы долго ходить вокруг да около. Но раз уж Дима привел вас в этот дом, думаю, мне следует сразу же объясниться с вами, чтобы развеять иллюзии.

— Вероника Аркадьевна, я очень люблю Диму. Разве может быть что-то…

— Ну конечно, любите! — Лазарева приторно улыбается и наливает кипяток в чайник. — И как же вам его не любить? Материальные блага вас, конечно, не интересуют. Я вполне могу представить, что случайное знакомство молодых людей из разных социальных слоев может перерасти в чувства. Но у вас с Димой нет будущего. И вы, как умная девушка, это прекрасно понимаете. Юность быстротечна, а жизнь длинна и сложна, — Лазарева начинает неторопливо нарезать пирог. — Необходимо тщательно планировать свою жизнь, это не просто слова, это суровая необходимость. Людям с амбициями и претензиями, как у вас, ох как непросто живется…

«Как же она наслаждается собой, упивается своей властью! Именно в такие моменты жизнь этой женщины наполняется смыслом. Но если она ожидает, что я сейчас заплачу…»

— Не подумайте, что у меня есть какие-то предубеждения из-за разницы в социальном положении, — спокойно продолжает Лазарева. — Я просто старше вас и лучше понимаю, как устроен мир. Вы, конечно, не сможете сразу расстаться с моим сыном — это невозможно. Я не лютый зверь и все понимаю, но совершенно бессмысленно затягивать и усложнять эту ситуацию. Поверьте мне, вы зря потратите время, пытаясь удержать его, и только причините себе лишнюю боль. Разве вы не чувствуете, что ваши отношения с моим сыном даются ему нелегко?

— Я ничего такого не чувствую. Я знаю, что он любит меня…

Лазарева вручает Агате поднос с аккуратно разложенным на четырех тарелках миндальным пирогом:

— Мы поняли друг друга, милая?

— Вероника Аркадьевна, — Агата старается сохранять спокойствие, но чувствует, как ее охватывает дрожь с головы до ног, — в моей семье действительно есть определенные сложности, но какое это имеет значение? Вы же видите, какой я человек. Мне не нужны ваши деньги, мне нужен только он!

— Вы не получите его.

— За что вы так со мной? Я же ничего плохого вам не сделала!

Лазарева бросает на Агату снисходительный взгляд и по-матерински приглаживает ее светлые волосы, которые доходят до середины спины. В этом жесте чувствуется какая-то недоброжелательность, что-то оскорбительное: «Где уж тебе, бедной девочке, сделать мне что-то плохое».

— Так вы меня услышали? — спрашивает Лазарева, давая понять, что не намерена продолжать разговор.

— Да…

— Вот и замечательно! — Лазарева снова становится гостеприимной и радостно смеется. — Пойдемте, попробуем ваш пирог!

Глава 4

«Ты не задумывалась, почему мы, люди, так часто болеем?

Мы болеем с самого рождения и до самой смерти. Почему?

Ты поверишь, что причиной этого может быть твое собственное подсознание? Голос, который иногда шепчет тебе на ухо то, о чем ты не осмелилась бы рассказать даже самым близким. Голос, который управляет твоими тайными мыслями. Неосознанный, подавленный, отодвинутый в сторону повседневными заботами. Требуется мужество, чтобы принять его, ведь это голос хранителя твоего внутреннего мира — голос подсознания.

А что бы ты сказала, узнав, что твое подсознание тебе не принадлежит? Оно не имеет к тебе никакого отношения, являясь отдельным, чуждым, живым существом. Существом со своими эмоциями, желаниями, целями. Это существо называется агрид. Именно агрид съедает твою внутреннюю жизненную энергию или питается энергией твоих родственников и друзей.

Есть сильные агриды — энергетические вампиры, способные пробивать защитное поле своих жертв и забирать их жизненную силу, а есть слабые, и они, в конечном счете, губят сами себя.

Тут уж кому как повезет.

Зная об этом, сможешь ли ты подчинить подсознание себе или оно одержит верх над тобой?»

Так говорила Сонора, когда впервые рассказывала мне о моих видениях и о том, что скрывается за ними. Этот разговор, изменивший мою жизнь, я буду помнить всегда.

Оказалось, в нашем теле обитают существа, которые питаются нашей энергией. Такое услышишь не каждый день.

Тогда же я начала изучать знаменитую книгу Вершителя, которой Сонора и другие ясновидцы завладели после вторжения агридов на Землю.

Я закрываю глаза и вспоминаю каждую страницу. Помню, какая погода была за окном, какая музыка звучала за стенкой. Ведь от того, насколько внимательно я читала текст, зависела моя жизнь.

Из первой главы я узнала, что растения, как и люди, обладают сознанием и чувствами. Их жизненная энергия, хоть и не в такой степени, как человеческая, может служить источником питания для агридов. Но только человеческая энергия способствует долгожительству агридов, поэтому они и живут в нас.

В той же главе было сказано, что люди ошибочно называют «порчей» или «сглазом» вполне естественное явление — разрушение оберега, защитного поля, которое есть у каждого агрида. Когда оберег разрушается, агрид становится уязвимым для своих сородичей.

В конце главы было написано:

«Хотите избежать укуса агрида?

1) Не показывайте другим своих эмоций

2) Не делитесь с другими своими мыслями и чувствами

3) Не подпускайте никого близко

4) Никто и никогда не должен вас касаться».

Глава 5

Агата достает из кармана ключи и начинает открывать дверь. Вдруг она замирает и прислушивается: из-за двери доносятся пьяная ругань и звон разбиваемого стекла.

Мир и покой в ее доме — редкость. Агата быстро заходит внутрь, пытаясь оценить обстановку. Видит, что отец, как обычно, в стельку пьян.

Заглянув в спальню матери, Агата не находит ее там и спешит на кухню. Нащупывает рукой выключатель, и тусклая желтая лампочка освещает неприглядную обстановку: груду разбросанных пустых бутылок и женщину, которая курит, облокотившись на подоконник.

В школе, где мать Агаты когда-то преподавала русский язык и литературу, ее уважительно называли Анной Сергеевной. Сейчас же зовут Аней, словно обращение по имени и отчеству к кассирше в магазине кажется чем-то противоестественным.

Анна не оглядывается, хотя слышит, что вошла ее дочь.

«Мам, ты в порядке?» — думает Агата, глядя на острые плечи и преждевременно поседевшие редкие волосы матери. Но она не может задать этот вопрос. Голос словно покинул ее.

— Не ходи здесь. Осколки… — Анна шевелит дрожащими губами. — Сейчас уберу.

— Не надо, я сама.

Агата приносит веник и совок, убирает осколки. Она выходит из кухни, испытывая странное чувство — стыд. За себя, за маму, за отца. За долгие годы, превратившие троих близких людей в чужаков, живущих под одной крышей. За то, что в их семье не принято делиться новостями, собираться за общим столом, даже здороваться.

Бессилие и невозможность изменить ситуацию, преодолеть внутренний барьер и просто сказать теплое слово близкому человеку, гонит Агату в ее комнату — в убежище, единственное место, где она может укрыться от всего мира.

Уткнувшись лицом в подушку, она чувствует, как под веками скапливаются жгучие слезы. Не хватает маленького толчка, чтобы расплакаться. И тут она вспоминает в мельчайших подробностях лицо Лазаревой: «Разве вы не чувствуете, что ваши отношения с моим сыном даются ему нелегко?»

Приходится сжать руки в кулаки, чтобы не вскрикнуть. Агата даже едва слышно рычит. «Проще всего сейчас разрыдаться, как ребенок. Рассказать все Димке, поставить ему ультиматум. Именно этого добивается его мать. Она хочет, чтобы Димка оказался перед сложным выбором, разрывался между нами, а потом устал от всего этого и бросил меня! Но этому не бывать, Вероника Аркадьевна. Плохо вы меня знаете. Чего бы мне ни стоило, я буду вежливой с вами даже после такого унижения. Буду улыбаться вам, потому что знаю, чего хочу. Я умею бороться, как вам и не снилось!»

Мелодия мобильника прерывает поток воспаленных мыслей девушки. Она разжимает руки, на ладонях остаются следы от ногтей.

Агата достает телефон из сумочки:

— Алло?

— Я уже соскучился по тебе…

— А я по тебе…

— Всю дорогу молчала. Точно все хорошо?

— Конечно. Ты нормально доехал?

— Да. Только что разговаривал с мамой. Она сказала, что ты ей очень понравилась.

Агата проглатывает колкость, которая начинает вертеться на языке.

— Она мне тоже понравилась. У тебя замечательные родители, Димка…

— Я серьезно, она правда тобой восхищена.

Агата тяжело вздыхает:

— Слушай, не надо меня утешать. Мне не три года. Я знаю, что многие матери не любят девушек своих сыновей.

— Возможно. Но я надеюсь, вы с мамой выше этих условностей. Ведь у вас так много общего, если подумать. Просто мама не из тех, кто сразу открывается людям. Как и ты, кстати.

— А твой отец? Он был так неприветлив.

— Да он даже на меня не обращает внимания! — оправдывается Дима. — Отец бывает общительным только в вопросах бизнеса. Но могу тебя заверить, он презирает слабых духом людей и наверняка уже проникся к тебе симпатией. Он просто ждет одобрения мамы, чтобы продемонстрировать свое истинное отношение. Скоро вы подружитесь, и мы еще не раз со смехом вспомним эти первые, поверхностные впечатления.

— Я думаю, наша дружба во многом зависит от тебя.

— Агатка…

— Что?

— Знаешь, — вздыхает Дима, — как бы там ни было, даже если родители будут против, я все равно выберу тебя. Понятно?

Губ Агаты невольно касается улыбка, а тревога, которая терзала еще секунду назад, словно растворяется в услышанных словах.

— Димка… — нежно начинает Агата, но тут в ее дверь тихонько стучат. — Слушай, ты извини… Давай завтра договорим? Хорошо?

— Конечно. Спокойной ночи, любимая. Целую тебя крепко-крепко.

— Спокойной ночи.

Агата отключает телефон и открывает дверь. Входит ее мать со следами слез на щеках.

«Если и есть в этом мире человек, который является полной противоположностью Вероники Аркадьевны Лазаревой, то это моя мама, — думает Агата. — Она словно сломлена изнутри. На ее лице застыла печать застарелой боли, будто она видела что-то настолько ужасное, что отбило у нее всякое желание жить. Чем бы мама ни была занята — на работе, во время просмотра телевизора или приготовления обеда — кажется, что боль с ней всегда, затаилась в морщинке между ее бровей».

— Наконец-то угомонился, — ворчит Анна и устало садится на старенький диван. Агата прислушивается: пьяный голос отца смолк, сменившись храпом. — Надеюсь, проспится до завтра.

— А что завтра? — настораживается Агата.

— Как это «что»? День памяти твоего брата. Забыла?

— Да, точно. Вылетело из головы… — Агата садится рядом с матерью и включает телевизор.

— Мне твоя помощь понадобится, — говорит Анна. — Нужно будет заказать пироги в кондитерской, кое-что купить.

— Мам, у меня же завтра экзамен.

— Экзамен… А мне что прикажешь делать? Разорваться?

— Но я даже не знаю, во сколько освобожусь. Я тоже не могу разорваться.

— Приглашенные подойдут к двум часам. Одной мне не успеть. Рассчитывала, что отец поможет, но… Никому нет дела до моего мальчика.

— А до меня кому-нибудь есть дело? — Переключив несколько каналов, Агата выключает телевизор и отбрасывает пульт. — Позвонила бы Нелли. Уверена, она с радостью тебе поможет. Почему ты ее избегаешь? Она постоянно о тебе спрашивает.

Анна ухмыляется:

— Спрашивает она… Благодетельница.

Агата устало прикрывает глаза и делает над собой усилие:

— Хорошо. Утром зайду в кондитерскую, сделаю заказ, и пироги доставят тебе на дом. А после экзамена буду тебе помогать. Устраивает?

— Возьми деньги.

— Убери свой кошелек. Отец и так все из дома выносит, еле сводим концы с концами. Есть у меня деньги.

— Ну, тогда спокойной ночи. — Анна поднимается и идет к двери.

— Спокойной ночи. И позвони Нелли.

— Нашла бы себе нормальную профессию, жила бы как все, — заключает Анна, обернувшись через плечо у двери. — Художница… Мне было бы смешно тратить на это время.

— Конечно, тебе ведь лучше знать, как именно нужно тратить время, — огрызается Агата.

Анна выходит, не ответив.

Агата включает настольную лампу, садится за мольберт и начинает водить карандашом по листу ватмана. Через несколько минут на бумаге появляется набросок: роскошная гостиная, в центре которой находится кошка с выгнутой спиной, а вокруг нее — недоумевающие люди.

Агата работает над рисунком, даже не замечая, что давно плачет навзрыд.

Глава 6

«Голубой — страх. Зеленый — спокойствие. Фиолетовый — гнев».

Вира отчаянно пытается изменить цвет своего полупрозрачного защитного поля. Чтобы оно стало зеленым, а не голубым, Вире нужно взять свои эмоции под контроль и перестать волноваться. Но она впервые в жизни не может этого сделать.

Услышав хлопок входной двери, Вира вздрагивает и замирает. В прихожей загорается свет, затем раздаются неторопливые, твердые шаги. Входит хозяин квартиры — высокий сутулый мужчина с хмурым лицом. Ему можно дать около тридцати, но в его пепельных, почти стальных глазах есть нечто неестественное, что добавляет ему еще двадцать или тридцать лет. Защитное поле, окружающее его тело, излучает изумрудное сияние.

— Г-где ты был, Гектор? — спрашивает Вира, изо всех сил стараясь не дрожать.

Гектор проходит по комнате, даже не взглянув в сторону гостьи. Всем своим видом он показывает, что недоволен.

— Сегодня у тебя поиски, забыл? — Вира задает второй вопрос, не получив ответа на первый. Она мысленно ругает себя за то, что затеяла все это: «Теперь уже слишком поздно… Придется довести дело до конца».

— Ты что-то хотела? — спокойно спрашивает Гектор, снимая часы с запястья. — Я ложусь спать.

— Будешь спать в одежде?

— А тебе какое дело?

— Надеюсь, ты не меня стесняешься?

Гектор, словно не услышав вопроса, поворачивается к Вире спиной, заводит метроном, ставит его на прикроватный столик, как есть — в куртке и джинсах, ложится на постель, подкладывает длинные пальцы под голову и медленно закрывает глаза.

— Что ты с собой делаешь? — Вира не отрывает взгляда от Гектора. — Зачем так себя изматываешь? Тебе ведь нужно совсем другое.

— Позволь мне самому решать, что мне нужно, — глухо отвечает Гектор, не открывая глаз. — Ты за этим пришла? Кажется, я просил тебя не приходить сюда, как к себе домой.

— Я беспокоилась.

— Не стоит.

— Завтра день памяти Вадима. Исполняется ровно десять лет со дня смерти. Мы с Сонорой собираемся навестить его родителей. Не хочешь пойти с нами?

— Да. Только, пожалуйста, уйди. Ты меня отвлекаешь.

— Но ведь Вадим был твоим другом… И ты так заботишься о его сестре…

— Вира, что тебе нужно?

— Я все знаю! — отчаянно вскрикивает Вира. — Я была… — она начинает запинаться, — я была на выпускном Агаты… и все видела…

Гектор медленно оборачивается, смотрит не столько на Виру, сколько на цвет ее защитного поля. «Синее как небо…»

— О чем ты? — невозмутимо спрашивает Гектор.

— Агата убила своего учителя, того художника, Вильчука.

— Хм… И ты видела нападение?

— Нет.

— Тогда почему ты решила, что это сделала Агата?

— Больше некому. Такое не мог сделать обычный человек, ты и сам знаешь, — Вира нервно оттягивает ворот блузки, как будто ей трудно дышать. — Скорее всего, агрид Агаты совершил нападение во время сильного голода, — продолжает она. — Агрид полностью истощил Вильчука, у того даже оберег отсутствовал… Кроме того, предсмертное письмо Вильчука было адресовано Агате. Хорошо, что я успела забрать письмо до того, как появились агенты Вершителя.

Вира выдает все это на одном дыхании и выжидающе смотрит на Гектора. Тот медленно поднимается.

— Будь добра, раз уж ты здесь, завари мне чайку покрепче. И… могу я взглянуть на письмо?

Вира рывком хватает свою сумочку, достает конверт, послушно протягивает его Гектору и быстро выходит из комнаты. Проводив ее взглядом, Гектор начинает читать.

Автор письма не был знаком ни с Гектором, ни с Вирой. Более того, он никогда не видел их, хотя этим двоим было известно о нем практически все.

В своем предсмертном письме Андрей Вильчук — художник и школьный учитель, который, к всеобщему ужасу, покончил с собой в день выпускного бала — рассказывал о том, что был безумно влюблен в свою ученицу, девушку с необыкновенным, по его словам, талантом к рисованию. Никто не знал об этой любви. Даже сама Агата едва ли догадывалась об этом. Андрей тщательно хранил свой секрет, будучи уверен, что его чувство к девушке, которая постигала основы искусства в его мастерской, часами сидела за мольбертом и вызывала восхищение, никогда не будет взаимным.

— Его убила не Агата, — заключает Гектор, дочитав письмо. Вира, услышав голос Гектора, замирает в кухне с чайником в руках.

— Что ты сказал?

— Любовь, Вира! Тайные страдания и собственный агрид сожрали Вильчука заживо… «Я думал, что сумею любить тебя молча, Агата. Но больше не могу». Так здесь написано.

Вира усмехается:

— Любовь… Как же! Разве можно придумать что-то более нелепое? Агата — убийца! Прими наконец этот факт!

Внезапно Вира замечает, что цвет ее поля меняется с небесно-голубого на агрессивно-фиолетовый. «Страх» уступил место «злости».

— Эта проклятая девчонка нам еще покажет, — обрадовавшись запалу ярости, за которым можно спрятать свой страх, Вира продолжает в том же духе, — сожрет одного за другим. Она как бомба замедленного действия. Однажды она проявит свой характер в полной мере, и тогда вы вспомните мои слова — и ты, и Сонора, слышишь?

Вира возвращается в комнату и останавливается в дверях, держа в руках чашку с дымящимся чаем. Она видит, что Гектор уже спит. В комнате раздается мерный стук метронома, который эхом разносится по всему помещению. Над постелью Гектора висит светящийся сферический объект.

Глава 7

Она не помнит своих снов, но знает, ей снится тот, кто ее очень любит. Этот человек приходит, чтобы залечить ее раны, развеять страхи и восстановить силы. От него исходит добро. Если бы его образ не был таким расплывчатым — как белое яркое пятно, парящее в воздухе, — то, кажется, можно было бы удержать его и забрать с собой из сна в реальность. Ведь это даже не сны, а настоящие встречи. Но с кем?

Сладко потянувшись под лучами утреннего солнца, Агата поднимается, заправляет постель, раскладывает на полу коврик и начинает зарядку — свой обычный ежедневный ритуал. Когда она дотягивается до кончиков пальцев ног, мышцы живота обжигает болью. Ей тяжело, ее тело, как натянутая струна, но во время каждого упражнения, каждого подъема, сделанного из последних сил, Агата заставляет себя представлять лицо Лазаревой и думать о том, насколько сильно желает поквитаться с этой женщиной. И сама того не замечая, намного превышает свой норматив.

«Злость — лучший мотиватор», — с ухмылкой говорит себе Агата, стоя под прохладными струями душа. В детстве брат называл ее «Ванькой-встанькой» за то, что она всегда быстро поднималась после падений, особенно если злилась и хотела показать всем, что ее не так-то просто сломить.

Сейчас она чувствует себя так же: ее нокаутировали, она готова была сдаться. Но неожиданно нашла в себе силы встать и снова твердо стоять на ногах. Человек, который ее разозлил, оказал ей услугу, как всегда пробудив в ней новый источник энергии. «Так что спасибо вам, госпожа Лазарева!»

Агата больше не думает о своем идеальном сне с ясными мыслями и добрыми чувствами. Ее все больше занимают враждебные размышления о Лазаревой. О том, что она сильнее, умнее, а главное, моложе этой женщины, и что обязательно найдет способ поставить ее на место.

С этими мыслями Агата завтракает и одевается. Затем достает из ящика своего письменного стола шкатулку с накоплениями, отсчитывает несколько купюр и кладет их в кошелек. Убрав шкатулку обратно, как всегда перед выходом из дома, запирает свою комнату на ключ. Легко сбежав по ступенькам, оказывается на улице.

Свежий утренний ветер ударяет в лицо — Агата чувствует себя очень бодро, ноги словно парят над асфальтом. Она направляется к перекрестку на улице Брюллова, делает заказ в кондитерской — выполняет все, что обещала матери. Затем идет к метро, проходит мимо салона красоты и вдруг останавливается. Взглянув на часы — до начала экзамена остается еще достаточно времени, — она решает открыть входную дверь: «Почему бы и нет?»

Раньше Агата никогда не поступала так, но сегодня, сама не понимая, что делает, входит в зал и занимает кресло, указанное ей администратором. В зале громко работает радио. «Девять утра в Москве!» — сообщает диджейский голос, и звучит знакомая песня Артема Крылова.

Свет мой летит к полюсам, к небесам,

Все уйдет в никуда, только ты, только я — навсегда…

Внезапно песня прерывается, в динамиках раздается гудение и скрипучий треск. Голос, доносящийся из радио, как будто диктует: «Это обычные связи, возникающие между людьми, пусть даже они виделись лишь однажды, не общаясь толком. Эти связи могут привести к энергетическому вампиризму. Задумайтесь: о ком или о чем вы думаете в течение дня больше всего? Этот анализ поможет вам понять, куда вы тратите свою энергию. Вы можете удивиться, обнаружив, что постоянно думаете об одном и том же, даже не замечая этого. Образ человека или события постоянно крутится у вас в голове, но вы ничего не можете с этим поделать. Вы просто не можете перестать думать о нем! Это и есть объект энергетического вампиризма, который пользуется вашей энергией, а вы добровольно и постоянно отдаете ее. Обязательно нужно определить тот образ, который мешает вам сосредоточиться на своих задачах. Иначе…»

— Как будем стричься? — спрашивает симпатичная девушка-парикмахер, прикоснувшись к волосам Агаты.

В динамиках раздается треск, и вновь звучит прерванная песня.

— Покороче, — говорит Агата, указав на картинку в журнале. — Вот так. Мне бы хотелось придать волосам форму, как на этом фото. А при моей длине волос это трудно сделать.

— Никогда не видела такого красивого цвета волос, — восхищенно произносит парикмахер. — И тебе не жалко их стричь? Такие длинные…

Вчера Лазарева посмотрела на волосы Агаты с такой неприязнью, что та невольно почувствовала себя лохматой неряхой. Теперь ни один комплимент о ее волосах не сможет стереть из памяти тот взгляд. Вместе с ним в сознании всплывает образ Наташи с ее ухоженными, блестящими локонами, словно с обложки журнала.

— Не беспокойтесь, — отвечает Агата. — Можете начинать.

— Как хочешь, — вздыхает парикмахер.

— Если вам не сложно, обращайтесь ко мне на «вы». — Обычно Агата не придает значения таким мелочам, но сейчас не может удержаться. Ей кажется, что ее голос похож на голос Лазаревой, и это обстоятельство странным образом радует ее. Она даже выпрямляет спину, почувствовав себя важной персоной.

Парикмахер хмыкает, надувает пузырь из жвачки, равнодушно щелкает им и начинает стричь.

Через пару часов Агата, обновленная и полная решимости, входит в аудиторию института. Здесь она оказывается среди других абитуриентов, которые ожидают начала экзамена перед членами приемной комиссии. Наконец все готово: мольберты расставлены вокруг натурщицы.

Агата занимает свое место и быстро оглядывается. Конкурс огромный, все участники взволнованы. Одна из девушек даже плачет, постоянно шмыгая носом в платок.

— Напоминаю вам, что пользоваться линейками нельзя, — объявляет председатель комиссии. — По истечении времени вы должны сдать работу, независимо от того, успели вы ее закончить или нет. Желаю удачи.

Агата внимательно рассматривает натурщицу и мысленно представляет композицию на бумаге. Она слышит, как абитуриентка всхлипывает от волнения. «Куда же ты поступаешь, милая, с такими нервами?» — думает Агата. Она довольна своим самообладанием и чувствует преимущество, как будто чужой страх придает ей сил.

На самом деле Агата не испытывает даже намека на беспокойство. Наоборот, ей весело и комфортно. Когда она оказывается в художественной мастерской, то чувствует, как за спиной вырастают крылья. Здесь она на своем месте, занимается тем, для чего рождена, и готова горы свернуть.

Агата в очередной раз с удовольствием дотрагивается до своих аккуратно остриженных волос и приступает к работе над рисунком…

Обозначив несколько линий, она чувствует знакомое волнение в руках. Все тревожное уходит, тело наполняется теплом, а мысли становятся ясными. Время летит незаметно, пока она делает набросок и наносит общие контуры.

Начинается волшебство, благодаря которому чьи-то глаза начинают смотреть на Агату с листа бумаги. Ей нравится это ощущение, хотя оно длится всего долю секунды. За этот миг в нарисованных глазах можно увидеть душу совершенно незнакомого человека, заглянуть в его жизнь и узнать его секреты.

«Не застывай на одном месте, двигайся от общего к частному», — голос Андрея Борисовича звучит в голове Агаты, как будто учитель сейчас рядом с ней. «С контуром глаз и положением шеи ты отлично поработала, а вот блики на волосах выглядят недостаточно реалистичными. Где твой волшебный ластик?»

Взяв ластик, Агата начинает работать над бликами в прическе, стараясь сделать их ярче. Подняв глаза на струящиеся, переливающиеся словно мед пряди натурщицы и сравнив их с тем, что получается на бумаге, Агата удивляется: «Как же я сразу не обратила внимания?» Ее изумляет невероятное сходство натурщицы с Наташей… Это дурацкое сравнение оставляет след тревоги и отравляет всю последующую работу над рисунком.

Внезапно мысли начинают стучать в голове, словно кто-то произносит их громким голосом.

…ДОЧЬ ДРУЗЕЙ МОИХ РОДИТЕЛЕЙ. Я ЕЕ ПОМНЮ ВОТ ТАКУСЕНЬКОЙ. ОНА ЖУРНАЛИСТКА, ПИШЕТ КНИГУ О ЯПОНИИ…

…РАЗВЕ ВЫ НЕ ЧУВСТВУЕТЕ, ЧТО ВАШИ ОТНОШЕНИЯ С МОИМ СЫНОМ ДАЮТСЯ ЕМУ НЕЛЕГКО?..

…ОБРАЗ ЧЕЛОВЕКА ИЛИ СОБЫТИЯ ПОСТОЯННО КРУТИТСЯ В ВАШЕЙ ГОЛОВЕ, НО ВЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕТЕ С ЭТИМ ПОДЕЛАТЬ. ВЫ ПРОСТО НЕ МОЖЕТЕ О НЕМ НЕ ДУМАТЬ!

Агата слышит голоса со всех сторон. Это даже не голоса, а скорее мысленные издевки, которые полностью овладевают ею, заставляя подняться из глубины души хорошо запрятанное чувство неуверенности.

С новой короткой стрижкой Агата вдруг чувствует себя уродиной — беспомощной, жалкой, уступившей чужому мнению.

«Наташа, а вовсе не я — воплощение будущей идеальной жены для Димки… — Агата непроизвольно зажмуривается. — Очевидно, что я ей и в подметки не гожусь! Ненавижу и ее, и Лазареву! За их превосходство! За их самоуверенность! За то, что я так не похожа на них и живу в убогой нищете… Эти женщины олицетворяют собой все то, что возмущает меня и одновременно с тем… восхищает. Какая нелепость! Как можно ненавидеть и восхищаться одновременно?! Я обречена лишь подражать их уверенному поведению, копировать жесты, слова и мысли. Но никогда не смогу стать такой же. Я даже сделала стрижку, чтобы хоть немного быть похожей на них! Да я же просто ДУРА!!!»

Это личное признание уничтожает Агату. Мысли, словно кислота, начинают разъедать ее разум и постепенно превращаются в невыносимую головную боль. У Агаты темнеет в глазах, руки начинают дрожать и слабеть. Карандаш выскальзывает из пальцев и падает вниз, издав звук, похожий на звон упавшей вчера вилки о мраморный пол. Тот же стыд за свою неуклюжесть немедленно возвращается к Агате, вызывая новый виток боли: «Плохо мне… Как же мне плохо…»

Члены приемной комиссии и несколько абитуриентов недоуменно косятся в сторону Агаты, которая едва держится на ногах. Хотя ее глаза затуманены от боли, она собирает всю свою волю и подбирает карандаш с пола. Затем продолжает работу, с трудом удерживая внимание на натурщице. Кажется, вместо человеческого тела Агата пытается изобразить свои страдания, но ей необходимо закончить работу любой ценой.

— Время вышло! — громко объявляет председатель комиссии и хлопает в ладоши.

Агата с облегчением вздыхает: непонятно как, но она все же успела. Она осторожно снимает свой рисунок с мольберта и ставит его рядом с другими работами. Затем, цепляясь за все попадающиеся поверхности, идет к выходу. Выйдя на крыльцо университета, она набирает полную грудь свежего воздуха, спускается по ступенькам и садится на скамейку у фонтана.

— ЧТО СО МНОЙ?!

Глава 8

Нелли чувствует себя неловко. Она уже жалеет, что начала этот бессмысленный разговор.

— С этими бамбуковыми салфетками можно не использовать моющее средство, — советует она Анне, пока та передает ей очередную тарелку.

— Да? — наигранно удивляется Анна.

— Говорю тебе! — Нелли начинает вытирать тарелку краем полотенца. — Всего один раз проводишь такой салфеточ­кой — и жир отмывается просто как по волшебству!

— Не знаю, — хмурится Анна. — Мне кажется, это все уловки, чтобы выуживать у людей побольше денег.

— Ну зачем так пессимистично? Попробуй, потом поделишься впечатлениями.

Пока Нелли объясняет, где и как купить чудо-салфетки, Анна участливо кивает головой, споласкивая тарелку. «Мне бы твои заботы… — с раздражением думает она. — Благостная, сытая, всегда довольная… Да какие тут, к черту, салфетки?!»

«Она так изменилась! — в свою очередь думает Нелли, искоса поглядывая на подругу. — Мы же ровесницы, а выглядит она почти старухой. А ведь была такой обаятельной, лучезарной красавицей. Куда все это подевалось?»

Анна будто читает мысли подруги: «Думаешь, мне нравится играть эту роль? Так издеваться над собой? Если бы ты только знала, что разыгрывать из себя сварливую старуху, прятаться за броней цинизма — мой единственный способ сохранить остатки рассудка. Но я не собираюсь обсуждать это с тобой».

— Самое надежное средство для мытья посуды по старинке — хозяйственное мыло, — равнодушно заключает Анна.

— Еще пищевая сода, — подхватывает Нелли, со стыдом думая: «Будто нам больше не о чем поговорить».

Нелли Сафронова и Анна Аверина дружат со времен студенчества, между ними никогда не было секретов. Однако уже несколько лет, с тех пор как в семье Анны произошло несчастье, женщины избегают откровенных разговоров. Теперь их беседы касаются лишь хозяйства, здоровья или погоды — то есть, по словам Нелли, всякой ерунды.

«И это не моя вина, Анюта, — мысленно оправдывает себя Нелли, бросая сочувственные взгляды на подругу. — Ты сама отдалилась от меня, как и от всего остального в своей жизни. До тебя не достучаться».

— Давай, братан, еще по одной! — неожиданно раздается мужской голос, хотя до этого из комнаты доносились лишь приглушенные голоса гостей. Анна, не скрывая отвращения, обреченно вздыхает:

— Просила же вчера по-хорошему: «Не пей». Ведь знал, что люди придут. Так хотелось, чтоб хотя бы раз выглядел по-человечески. Но нет, накидался, одну за другой…

— Прости, что Илья не смог прийти, — виновато спохватывается Нелли. — У него сейчас такой аврал на работе. Поэтому мы с Регишей пришли вдвоем, так сказать, неполным составом.

— Все в порядке, Нель, не переживай. Я понимаю, что Илья не приходит к нам из-за Мишки.

— Да что ты!

— Ладно-ладно… Человек, у которого все интересы сводятся к распитию очередной бутылки… Кому захочется с таким общаться?

— Слушай, может, как-нибудь встретимся? — спрашивает Нелли вкрадчиво. — Как раньше, безо всякого повода. Посидим, поболтаем, песни наши попоем, винца выпьем?

Анна печально улыбается, но не успевает ответить — раздается хлопок входной двери.

— А вот и Агата, — вздыхает Анна. — Можно, наконец, садиться.

Нелли обнимает девушку, когда та заходит на кухню:

— Привет, Агатенок! Бедная, какой измученный вид!

— Экзамен сдавала.

— Да, мама говорила. Успешно?

— Да вроде.

— Ох, Регишка тоже вся в экзаменах. Кажется, конца и края нет вашей учебе. Хотя мы с твоей мамой тоже в свое время корпели над учебниками. Правда, Анют?

— Мой руки и за стол, — велит Анна дочери, снимая передник. — Все собрались, только тебя ждали.

— Мам, у нас есть что-нибудь от головной боли? — спрашивает Агата, открывая все ящики.

— Не знаю, посмотри в аптечке.

— Анюта, отнеси-ка эту большую тарелку с пирогами в комнату, — просит Нелли. — А ты, Агатенок, быстро пей свою таблетку и за стол!

— Раскомандовалась… — чуть слышно ворчит Анна, направляясь к гостям.

В тесной комнатке, которая служит гостиной, за длинным столом собралось столько людей, что совсем негде развернуться. В углу помещения Агата замечает Регину.

— Садись со мной! — зовет Регина, подвинувшись вплотную к своей соседке слева, чтобы освободить место для Агаты.

— Слава богу, что ты здесь, — говорит Агата, с трудом втискиваясь между Региной и какой-то пожилой женщиной.

— Что ты с собой сделала, Аверина?! — Регина видит, что у Агаты теперь короткие волосы, и ее глаза округляются от удивления. — Зачем?!

— Отстань…

Устроившись за столом, Агата оглядывает людей, которые наполняют рюмки и гремят вилками по тарелкам. Последние полтора часа в общественном транспорте она мечтала о том, как доберется до дома, уляжется на свой старый диванчик и долго не увидит ни одного лица и не услышит ни единого звука. «Не тут-то было, — досадует она. — Ладно, посижу полчаса для приличия и потихоньку смоюсь».

— И это называется «поминки», — раздраженно шепчет Агата, чуть наклонившись к Регине. — Какой смысл тратить столько сил и времени, если после второй рюмки эти люди даже не вспомнят, ради чего собрались?

— Да ладно тебе. Поминки — это святое.

— Можно вспоминать об умершем и скорбеть по нему хоть пятьдесят раз в день, если хочется. Но я не вижу смысла в этих застольях.

— Зато посмотри, как оживилась твоя мама, — говорит Регина, кивнув в сторону Анны. — Я давно не видела ее такой… энергичной.

— Да уж. Второго июля мама всегда становится такой. Будто этот день — единственное, что имеет в жизни смысл. Представляешь, за все десять лет она ни разу не переносила событие ни на день раньше, ни на день позже. Принципиально!

— Одуреть…

— И всегда зовет всех, кого только можно: родственников, друзей, соседей, даже бывших приятелей Вадима. Не поминки, а свадьба.

— Ну, а что в этом плохого, по сути?

— Да я и половины этих приглашенных не знаю и сомневаюсь, что Вадим для них важен. К тому же для отца это очередной повод напиться…

Михаил опрокидывает рюмку водки и шумно закусывает. Агата с досадой смотрит на него.

У Михаила Аверина правильные черты лица, красивая улыбка и голубые глаза, которые могут показаться суровыми, как у всех военных. Однако с каждым днем все сложнее видеть в нем того, кем он был раньше. Как бы Агата ни пыталась представить своего отца прежним, она видит перед собой человека с искривленными губами, распухшим, похожим на картофелину носом и мутным взглядом. Рубашка прилипает к его исхудавшему телу, а мокрые волосы он постоянно нервно убирает со лба.

— Открой форточку, — просит он заплетающимся языком, глядя на свою жену. — Дышать нечем!

— Я не трогаю это окно, ты же знаешь, — спокойно отвечает Анна.

— Да не валяй дурака! Совсем баба чокнулась, — усмехается Михаил и снова наполняет рюмку. — «Окно мы, видите ли, не трогаем — боимся мертвых потревожить». А живые пусть задыхаются, так?

Анна бросает на мужа презрительный взгляд, но ничего не говорит.

Агата тоже не прочь впустить в комнату немного свежего воздуха, но знает, что ее мать ни за что не позволит никому даже приблизиться к «памятному» окну. Все самые важные события в их семье всегда происходили в этой маленькой и тесной комнатке. Ей вспоминается, как в детстве она закрывала глаза и представляла, что комната трансформируется в огромный зал. Гости сидели за красивым столом, сервированным серебряными приборами. Высокие бокалы были наполнены шампанским, в камине горел огонь, а люстра сверкала, как в диснеевском мультфильме…

— Нелли Васильевна, давненько вас не видела, — замечает старушка, сидящая справа от Агаты. От нее исходит резкий кислый запах, и каждый раз, когда она двигается или говорит, Агату начинает мутить. — Совсем вы нас забыли. А раньше с Анютой были не разлей вода.

— Ой, правда, — отвечает Нелли и укоризненно смотрит на Анну, прищурив глаза. — Мы с Анютой всегда были вместе. Вместе учились, воспитывали девочек, отмечали праздники. Всю жизнь вместе!

— Вместе шли по разным дорожкам, — неприязненно поправляет Анна.

— Как же это, по разным? — шутливо возмущается Нелли.

— А вот так. Заботы у нас с тобой разные.

Нелли улыбается, показывая, что не согласна с подругой:

— Я думаю, женщинам свойственно брать на себя слишком много забот и забывать о самом главном — быть счастливой.

— Ох, как верно вы подметили, Нелли Васильевна, — соглашается старушка, явно стараясь угодить ей. — Правильно!

Анна усмехается с горечью. Она хочет промолчать, но не сдерживается:

— А если невозможно быть счастливой? — Агата поднимает глаза на мать. Та продолжает: — Если живешь с нелюбимым мужем-пьяницей, и терпишь его только ради ребенка, как тут можно быть счастливой? Есть у тебя варианты?

— Ну… — Нелли немного теряется. — Ты слишком сгущаешь краски, Анюта.

— Разве?

Михаил бросает на жену злобный взгляд и выпивает рюмку, не закусывая:

— Ради ребенка она живет… Вырос давно твой ребенок! Можешь не мучиться, скатертью дорога… Агатушка! — Стоит Михаилу взглянуть на дочь, как его лицо сразу же озаряется нежностью. — Какая красавица выросла! Доченька, посмотри на отца-то, Агата!

— Из-за этой красавицы все мальчишки в школе передрались, — лукаво замечает Нелли, радуясь смене темы разговора.

— Мам, хватит об этом, — вмешивается Регина.

— Агатенок, почему ничего не кушаешь? — удивляется Нелли. — Блины, рыбный пирожок?

— Не хочу, спасибо.

— Что ты такая бледненькая, Агатонька? — старушка, сидящая справа, берет ее за руку. — И вид усталый.

Агата вежливо улыбается, пытаясь вспомнить, кем ей приходится эта пожилая женщина. «Кажется, она тетка со стороны отца…» Агата уже давно не удивляется тому, что порой не узнает старых знакомых и даже родственников. Почему-то она очень мало помнит о своем детстве. Например, помнит, что Вадим, несмотря на большую разницу в возрасте, был для нее не просто старшим братом, а самым близким человеком из всей семьи. Однако совершенно не помнит, как он ушел из жизни.

Конечно, Агата знает, что второго июля девяносто восьмого года, в возрасте двадцати трех лет, ее старший брат неожиданно выбросился из окна этой самой комнаты. Но она не помнит ни одной детали того дня и тем более не представляет, что могло подтолкнуть Вадима к такому поступку.

Загадочная смерть повлекла за собой череду событий, которые разрушили жизнь всей семьи. Казалось, будто злой рок навис над Авериными. Михаил, который раньше никогда не злоупотреблял алкоголем, начал пить. Это привело к проблемам на работе, а затем и к потере заработка. Анна, не в силах оправиться после смерти горячо любимого сына, — все знали, что к Вадиму она была привязана сильнее, чем к Агате, — ушла из школы, в которой преподавала много лет. Финансовое положение семьи стало катастрофическим. Оставшись единственным кормильцем в семье, Анна вынуждена была устроиться кассиром в продуктовый магазин и однажды заявила Агате: «Если бы не ты, мне не пришлось бы так унижаться. Я бы просто удавилась или спокойно отправилась в психушку, где и должен находиться человек в моем состоянии. Я подниму тебя на ноги, выращу, выучу. Но знай, чего мне это стоит. Помни, что ты значишь для меня».

Эти слова навсегда остались в памяти Агаты. Но она продолжает убеждать себя, что мама, какой бы странной она ни казалась, все же любит ее, а не просто выполняет родительский долг. У Агаты много светлых воспоминаний, правда их омрачают холодные взгляды и равнодушие матери.

Вот и сейчас все за столом начинают обсуждать, какой умницей и красавицей выросла Агата. Все, кроме Анны, которой, кажется, до этого нет никакого дела. Она подавленно уткнулась в тарелку (ведь даже ест она без удовольствия, словно еда лишена вкуса) и молчит.

«Ты не Вадим, — говорит безучастный взгляд Анны, — не мой ненаглядный мальчик, и ради тебя я способна только на такую жертву — быть живым трупом».

От духоты и головной боли у Агаты все расплывается перед глазами. Вместо поминального обеда она вдруг представляет свою свадьбу: благородные и утонченные Лазаревы рядом с ее раскрасневшимся, пьяным отцом и матерью, которая забилась в дальний угол и с нетерпением ждет, когда все закончится, чтобы сбежать.

Агата тоже мечтает сейчас сбежать, и, к счастью для нее, в следующий момент раздается звонок в дверь. Под этим предлогом она быстро встает из-за стола и идет в прихожую, твердо решив не возвращаться к гостям.

На пороге стоит очаровательная светловолосая женщина лет тридцати. В руках у нее цветы, а одета она в элегантное платье-футляр и босоножки на высоком каблуке. Агата никогда раньше не видела ее.

— Вы к кому? — удивленно спрашивает Агата.

— Здравствуй, Агата, — улыбается женщина.

— Здравствуйте… Мы знакомы?

— Да, я хорошо знала твоего брата, — кивает незнакомка. У нее легкий акцент, и Агате кажется, что она ее припоминает.

— Может быть, войдете?

— Не беспокойся, я только на минутку. Буду признательна, если ты передашь этот букет Анне Сергеевне. — Незнакомка протягивает цветы и вдруг застывает, ошеломленно уставившись на что-то поверх головы Агаты. Та оглядывается, не понимая, что привлекло внимание гостьи.

— Что-то не так?

— Ты… ты постриглась, — чуть слышно шепчет женщина. — Зачем?

Агата пожимает плечами:

— А почему вас это волнует?

Пару секунд незнакомка находится в ступоре, а затем, словно очнувшись, быстро направляется вниз по лестнице. Агата в полном недоумении закрывает дверь.

— От кого букет? — спрашивает Анна, выходя из комнаты.

— Понятия не имею… — Агата идет на кухню, чтобы выглянуть в окно. Машина, к которой спешит незнакомка, стоит во дворе, возле подъезда.

— На кого ты там смотришь? — не понимает Анна, заходя следом.

— Мам, иди сюда. Знаешь эту женщину?

Анна подходит и тоже выглядывает в окно:

— Ну-ка…

— Это она букет принесла, — Агата кивает на цветы. — Сказала: «Это тебе». Упомянула Вадима. Она кто?

— Невеста Вадички, — грустно произносит Анна, вглядываясь в блондинку.

— Да ладно!

— Марина… Давно я ее не видела. Что же она меня не позвала? И ушла так быстро.

— Да она вообще какая-то странная. И почему я впервые слышу о ней?

— Просто не помнишь. Ты была еще маленькой.

— Не такой уж и маленькой, мам. Мне было семь, когда погиб Вадим. К тому же эта Марина, кажется, хорошо меня знает. Отметила, что я выросла, а потом так странно посмотрела на мои волосы… — в голове Агаты мелькают смутные воспоминания, словно кадры из полузабытого фильма. «Марина. Марина. Что-то безумно знакомое… И этот легкий акцент… Стоп…»

Агата застывает на месте, случайно взглянув на мужчину, сидящего за рулем, и не верит своим глазам:

— А это еще кто? — восклицает она.

Анна пожимает плечами:

— Может, ее муж? Хотя мне казалось, что Мариночка никогда не сможет забыть Вадичку. Как же сильно они любили друг друга… Ладно, пойду цветы в вазу поставлю.

— Офигеть… — Агата провожает взглядом отъезжающую машину, на мгновение утратив ощущение реальности. — «Человек без возраста» и невеста моего брата приезжали к нам вместе???

Обдумывая случившееся, пытаясь сложить воедино части этой головоломки, Агата направляется в свою комнату. Там она натыкается на Регину, которая поправляет макияж перед зеркалом.

— От матери влетело? — интересуется Регина.

— За что? — не понимает Агата, перекладывая подушки с дивана.

— За стрижку твою дурацкую! С детства волосы отращивала. Была коса до пояса, а теперь что?

— Мама даже не заметит этих перемен… — Агата ложится на кровать, прикрывает глаза и кладет на них ладони, которые очень кстати оказываются холодными.

— И вообще, кто перед экзаменом стрижется? — продолжает Регина. — Додумалась!

— А что в этом такого?

— Как это «что»? Отрезая волосы, лишаешься внутренних сил и энергии, балда! — Регина любуется своим отражением, поворачиваясь то в профиль, то в анфас. — Ну как все прошло в институте?

— Прекрасно все прошло в институте, несмотря на то, что я — балда, — Агата забирается под плед и кутается в него. — Только… голова ужасно разболелась. Думала, помру где-нибудь по дороге.

— И зачем только ты так коротко постриглась? — Регина не может успокоиться. — Это совсем не твой стиль!

— Не знала, что у меня есть свой стиль.

— В том-то и проблема: ты пока его не нашла и косишь под других. — Регина роется в сумочке и выкладывает на трельяж продолговатый тюбик. — Вот, спрей-фиксатор для волос. С такой стрижкой тебе нужно постоянно делать укладку.

— Не надо.

— Надо! Только как ты будешь это делать? Не представляю. Ты ведь совершенно не умеешь заниматься собой. Макияж тебя раздражает, гардероб месяцами не обновляется…

— К твоему сведению, я была в парикмахерской впервые в жизни.

— Вот-вот, я об этом и говорю… Дикарка!

— А гардероб обновлять… Да на какие шиши? Хотя, наверное, дело не в этом — просто неинтересно.

— И зачем тебе понадобилось стричься в какой-то захудалой парикмахерской с кривыми мастерами? Могла бы попросить меня: «Так, мол, и так». Отвела бы тебя к крутому стилисту, сделали бы прическу по-настоящему. Я надеюсь, ты не оставила волосы в той парикмахерской? — с тревогой уточняет Регина.

— А что нужно было сделать? Попросить их в пакетик положить?

— Конечно! Ты в курсе, что с этим делом не шутят? Вот потому, дорогуша, голова у тебя и болит. Да-да, не замечала, чтобы ты раньше жаловалась.

— Регин, давай хотя бы сегодня без этого бреда…

— Бреда? Магия и суеверия — вовсе не бред! И, помнится, раньше ты думала иначе.

— Мало ли что было раньше.

— Но ведь это ты научила меня смотреть на вещи не только глазами, но и чувствами. А потом сама же отказалась от своего видения.

— С возрастом все меняется, в том числе и видение жизни. — Агата растирает виски и щиплет себя за уши. — У меня был ужасный день, ты даже не представляешь. И завтра тоже экзамен… Почему же таблетка не помогает?

— А кто там звонил в дверь? С кем ты разговаривала? По-моему, вся компания уже в сборе.

— Ты не поверишь! Помнишь того чудика, который ходил за мной хвостом?

— Только не говори, что это он звонил в дверь…

— Нет, приходила бывшая невеста Вадима.

— Какая еще невеста?

— Это со слов моей мамы. Ее зовут Марина. Она принесла цветы, а потом вдруг испугалась чего-то и убежала.

— Ничего себе! А ты?

— Я выглянула в окно — хотела получше ее разглядеть. Смотрю, а за рулем сидит тот самый чудик. Представляешь? Это он привозил к нам Марину.

Регина округляет глаза, демонстрируя полное недоумение:

— Как думаешь, почему он ходит за тобой столько лет?

— Да откуда я знаю.

— Погоди, не соображу что-то, — Регина снова поворачивается к зеркалу. — Выходит, этот тип, который преследует тебя, знаком с бывшей невестой твоего брата?

— Не знаю. Может, знаком, а может, он просто водитель такси. Может, то, что они были вместе — совпадение?

— Довольно странное совпадение, — задумчиво произносит Регина, хлопая расческой по ладони. — Аверина, почему ты вечно попадаешь в какие-то истории? Где ты их находишь?

— Задаю себе тот же вопрос постоянно.

— Знаешь, я советую тебе рассказать обо всем Димке.

— Зачем?

— Он твой парень. Он должен что-то предпринять.

— Нет уж! Не собираюсь впутывать в это Димку. Я запомнила номер машины, этого достаточно.

— Достаточно для чего? Раз уж запомнила номер, сообщи данные в полицию. Пусть они пробьют владельца и проверят его. Возможно, он маньяк со стажем.

— И что я им скажу?

— Скажешь, что тебя преследует какой-то тип. Появляется в тех местах, где ты бываешь, ходит повсюду, маячит под окнами твоего дома. Ты не в курсе, что ему нужно от тебя. Пусть разбираются!

— Я не уверена, что нужно посвящать в это полицию.

— Аверина, ты ненормальная! За тобой маньяк по пятам ходит, а тебе и дела нет. Когда ты рассказывала, как столкнулась с ним в подъезде… Если бы со мной такое случилось, я бы умерла от страха еще до того, как он заговорил со мной! Кстати, он тогда ничего не сказал?

— Нет, он сразу же убежал. Сама подумай, если бы он хотел причинить вред, разве он бы сбежал? Мне кажется, он просто… наблюдает за мной.

— Жуть какая! Наблюдает. И зачем ему это?

— Возможно, у него есть причины, просто мы о них не знаем.

— Такие причины могут быть только у психопатов!

— Думаю, все не так просто. И многолетнее преследование этого человека как-то связано с…

— С чем?

— Не важно. Я точно знаю, что не должна впутывать в это дело посторонних. Должна сама во всем разобраться.

— Сама, сама… Снова за свое. Дитя ты безмозглое, Аверина. Дадут по башке, изнасилуют! Доиграешься!

— Перестань…

— Твоя скрытность в сочетании с гордыней когда-нибудь доведет до беды. Помяни мое слово. Да что я тебя уговариваю? Возьму и сама расскажу все Димке!

Агата собирается предупредить Регину, чтобы та не вмешивалась, но чувствует новый виток головной боли, а вместе с ним и тошноту и понимает, что не в состоянии спорить с подругой.

— Ты странная, Аверина, и проблемы у тебя тоже странные, — заключает Регина.

— Лучше скажи «эксцентричная», как вчера выразилась Вероника Аркадьевна Лазарева, — язвит Агата.

— Точно! — восклицает Регина и плюхается на диван так, что Агата едва не падает. — Я и забыла про твой званый ужин! Заморочила мне голову своими маньяками, — она с упреком шлепает Агату по ноге. — Ну рассказывай! Как все прошло у Лазаревых?

— Да никак.

— В смысле?

— Паршиво все прошло. Но можешь меня поздравить: теперь я знаю, что означает выражение «попасть в змеиную яму».

— Да ладно…

— Им только оставалось повесить плакат у входа с надписью: «Желаем всего наилучшего и надеемся больше никогда тебя не увидеть».

— Ну, в таком случае эти Лазаревы просто идиоты! Вы с Димкой — идеальная пара. Он — красавец, и ты тоже красотка! Даже эта дурацкая стрижка тебя не портит! И дело даже не в этом. Знаешь, что говорит моя мама? Она никогда не видела более прекрасного романа, чем у вас. Она просто фанатка вашей пары. Только и слышу от нее: «Агата и Дима то, Агата и Дима это…» Хоть бы раз, ну хоть бы разочек так сказала обо мне и Темке!.. Чем ты так не угодила Лазаревым, не пойму?

— Не угодила? Регин, не смеши меня, это же Лазаревы!

— И что?

— Как это «и что»? Мало того, что они души не чают в своем сыне, так он еще и их единственный наследник. Димка рос как принц, и тут появляюсь я. Разумеется, на меня смотрят как на насекомое, особенно Вероника.

— Да, наслышана о Веронике. Сущий инквизитор. А отец что? Тоже так настроен?

— Да никак он не настроен. Даже не счел нужным взглянуть на меня. Сидел за столом, будто я вообще пустое место. Видимо, подобные проблемы у них решает Вероника.

— Это ты-то проблема? — почти вскрикивает Регина.

— Прошу тебя, не кричи, у меня голова раскалывается. Мне ясно дали понять, что я в их доме нежеланный гость. И Лазаревы еще не знакомы с моими родителями.

— Знаешь что? Забудь о своих комплексах! Есть ты и есть Дима, а все остальное…

— Конечно! — хмыкает Агата, не давая Регине договорить. — В какой-нибудь красивой сказочке все так, но не в нашей с тобой реальности. — Агата отворачивается и вздыхает, вспоминая жеманное лицо Наташи, когда та попросила Диму передать привет Веронике Аркадьевне. — Единственный наследник Лазаревых не может ошибиться, выбирая себе жену.

— Но ведь Димка уже сделал выбор, — лукаво замечает Регина. — Вы собираетесь жить вместе, ждали только окончания школы. Мой Артемка и то обходит такие темы стороной, а твой постоянно говорит о совместной жизни, о свадьбе, хотя никто за язык не тянет. Так что…

Агата издает нервный смешок, но больше ничего не говорит.

Глава 9

«Порча. Дурной глаз. Зависть. Предательство… Порча — это намеренное причинение вреда определенному человеку, в отличие от сглаза, который представляет собой неосознанное влияние на чужую энергетику. Отличительной особенностью сглаза от порчи, проклятий, приворотов и других магических воздействий является именно его неосознанность».

«Вы хотите сказать, что один человек может причинить вред другому, просто испытывая к нему ненависть?»

«Именно так. И независимо от того, осознаете вы свое зло или нет, это всегда очень мощное воздействие, которое нарушает энергетику объекта. Злоба — это физическая величина. Если вы испытываете злость, она не исчезнет просто так. Она может перейти к другому человеку или уничтожить вас».

«А что конкретно может угрожать человеку, например, мне, если кто-то затаил на меня зло?»

«Все зависит от того, насколько силен ваш враг — человек, который испытывает к вам негативные чувства и направляет на вас свою энергию. Результаты могут быть самыми разными — от мелких неприятностей на работе до неожиданной, не поддающейся лечению болезни, которая может…»

— Мам, как ты это смотришь? — Агата допивает кофе и поглядывает на часы.

— Не имеет значения, что смотреть, — отвечает Анна, зевая и помешивая чай ложкой. — Каждый имеет право высказывать свое мнение.

— Но не каждый обязан смотреть и слушать глупости, — говорит Агата, вставая из-за стола. Она подходит к раковине и быстро моет за собой посуду. — Такие передачи могут негативно влиять на психику и вызывать депрессию. Насмотришься, потом сидишь угрюмая.

— Почему «угрюмая»? — возражает Анна. — Это обычное спокойное состояние. Мышцы лица расслаблены, потому что я их не контролирую. Со стороны кажется, что я расстроена, но мне не грустно. Человек не может постоянно находиться в эмоциональном возбуждении, не так ли?

— Как можно показывать такое по телику? — возмущается Агата, с неодобрением щелкнув языком и посмотрев в сторону экрана. — Они понимают, что кто-то может поверить в этот бред? Прости, но… — Агата берет пульт и переключает канал.

— Какой у тебя экзамен сегодня? — спрашивает Анна.

— Натюрморт, — отвечает Агата, удивившись вопросу мамы. — Завтра — композиция на заданную тему, а потом вывесят списки. Если наберу пятьдесят баллов, буду допущена к экзаменам по общеобразовательным предметам.

— Ну, это для тебя сущий пустяк.

— Очень на это надеюсь. Будешь меня ругать?

— Ругать?

— Ну, примета такая: ругать человека, чтобы он хорошо сдал экзамен.

— В порчу не веришь, а в приметы, выходит, веришь? — улыбается Анна.

— Это все влияние Регинки, — улыбается в ответ Агата. — Она так суеверна, кому угодно голову заморочит: поплевать через плечо, присесть на дорожку, обходить черных котов за километр.

— Беги уже, художница. Опоздаешь!

— Да, действительно, что-то мы с тобой разболтались.

— Ни пуха ни пера!

— К черту! — бросает Агата на ходу. И думает с какой-то затаенной радостью: «Почему мы не можем всегда так общаться, мам? Ну почему???»

Всю дорогу в институт Агата улыбается. С этой улыбкой на лице она выходила из дома, и мама провожала ее с таким же выражением. «Как хорошо», — думает Агата, а тепло, неожиданно подаренное мамой, наполняет ее на уровне подсознания, залечивает раны, как чудодейственная мазь. Кажется, все наконец налаживается, настоящее счастье совсем близко!

Агата бодро входит в аудиторию института, здоровается с членами комиссии и занимает место у мольберта. Внимательно рассмотрев вазу с фруктами на фоне различных тканей, она решает начать с самого темного оттенка. Работа продвигается хорошо, но Агата никак не может передать ножку вазы, находящуюся в густой тени. Тогда она применяет хитрость, которую когда-то переняла у Вильчука — предельно точно пишет окружающее, чтобы уже на верно найденном фоне безошибочно ударить в цель, отыскав тот самый единственный нужный тон. Для Агаты это вызов, своего рода игра. Девушка сама не замечает, как с азартом включается в поиски на палитре, и вот — уже пишет заветную ножку вазы! Но внезапно что-то меняется. Аура нежности, только что окружавшая Агату, разлетается вдребезги, словно кто-то с силой ударил по ней. Агата чувствует резкую боль в висках и быстро отстраняется от холста, как от огня.

Ей больно смотреть на свою работу: «Опять?!» Она была уверена, что приступ, который случился у нее вчера на экзамене, был единственным и последним. Но сейчас, секунда за секундой, с ужасом понимает, что приступ не только возвращается, но и усиливается: через несколько минут Агата даже не может открыть глаза.

Девушка продолжает работать: сначала сильно щурится, потом закрывает глаза, позволяя себе отдохнуть несколько минут, а затем снова открывает их и продолжает работу. Но вскоре даже это становится невозможным: сбоку, где пульсирует невыносимая боль в виске, начинает мерцать что-то яркое. Ей кажется, что в глаз вставили острый штырь и медленно поворачивают его.

Агата роняет кисть. Работать невозможно. «Что со мной? Почему?!» Ей кажется, что ее голова вот-вот взорвется. Сквозь муть в глазах она видит обеспокоенное незнакомое лицо, шевелятся губы, ее о чем-то спрашивают, хлопают по щеке, но она не слышит ни слова, ни звука. Далекий потолок над головой медленно вращается, и все исчезает…

Ее везут в машине. Кажется, слышится вой сирены? Рядом с ней (какое счастье!) оказывается Дима. Он держит Агату за руку, нежно гладит ее лицо и шепчет, что все будет хорошо. Агата пытается ответить ему, но снова проваливается в пугающую темноту.

Глава 10

Дима ожидает в приемном покое, когда в коридоре появляются запыхавшиеся от быстрого бега Регина и Артем.

— Ты знала, что у нее уже был приступ? — Дима смотрит на Регину, одновременно отвечая Артему на рукопожатие. Никогда прежде Регина не видела Диму таким взволнованным. Даже его привычные заносчивость и высокомерие, сменяются ясно читающимся беспокойством.

— Она вчера жаловалась на головную боль, но я даже значения не придала…

— Я просто в бешенстве. Как можно так наплевательски к себе относиться? Врач, который ее осматривал, сказал, что такие приступы очень опасны, особенно если они уже были раньше. И она еще поехала в институт…

— А что говорят врачи? — интересуется Артем.

— Да что они могут сказать? Я позвонил знакомому, описал симптомы. Он сказал, что это похоже на гипертонический криз, вызванный переутомлением. В общем, нужна госпитализация и обследование, чтобы поставить точный диагноз. Вы привезли вещи?

— Да, — Регина поднимает пакет. — И документы тоже. А можно к Агате? Как она сейчас?

— Она спит, ей дали снотворное.

К Диме подходит медсестра:

— Вы приехали с Авериной?

— Да.

— Вы ее родственник?

— Ее молодой человек.

— А вы? — медсестра смотрит на Регину и Артема. — Тоже не родственники?

Ребята отрицательно качают головами. Медсестра вздыхает, взглянув на руки Артема, покрытые татуировками:

— Ну что ж, — она снова обращается к Диме, — идите к врачу. Нужно закончить оформление перед госпитализацией.

— Хорошо.

— Не могли бы вы отнести пакет в палату? — Регина очаровательно улыбается и передает медсестре привезенные вещи.

Дима заходит в кабинет врача и начинает отвечать на вопросы. Регина слышит их разговор через открытую дверь и поражается тому, насколько хорошо Дима знает ее подругу. Он легко назвал адрес и телефон Агаты, как будто они были не полтора года знакомы, а прожили вместе долгую супружескую жизнь.

Когда Дима выходит из кабинета, Регина спрашивает:

— А как тебя разыскали? Насколько я поняла, Агатку привезли сюда без сознания.

— Мой номер был последним в ее телефоне. Мне позвонили из института, я был рядом и сразу приехал. Теперь жду, когда проснется.

— Я тоже останусь. — Регина присаживается на кушетку.

— Малыш, а я побегу, — говорит Артем с виноватым видом и начинает теребить пальцы Регины. — И так уже опаздываю, через полчаса эфир.

— Как обычно…

— Не обижайся. Слышь, Дим, отвезешь ее потом домой?

— Без проблем.

— Спасибо, дружище. Ну, пока, — Артем наклоняется и целует Регину. — Я позвоню. Передайте Агатке, чтобы поправлялась.

— Он все еще на радио работает? — спрашивает Дима у Регины.

— Да, — отвечает она, недовольно глядя вслед Артему. — Музыкальная программа, диджейство, группа — все никак не может повзрослеть… Бедняга Агатка, — со вздохом добавляет Регина. — Что будет после обследования?

— Назначат курс лечения. А почему ее мама не приехала? — вдруг спрашивает Дима с возмущением.

— Ну, скажем так, Анна Сергеевна сейчас на работе, — отвечает Регина, скрестив руки на груди. — Я ей позже позвоню и все расскажу.

— М-да… — Дима сдвигает брови. — Анна Сергеевна…

— Да, знаю, странная, — соглашается Регина.

— Это еще мягко сказано! Я бы, наверное, с северного полюса примчался, если бы узнал, что моего ребенка увезли на скорой в тяжелом состоянии. Что же это за мать такая?

— Ох, Дим, не суди строго. Она была другой. У тети Анюты агорафобия — каждый выход на улицу для нее как пытка. Она ходит на работу только ради Агаты.

— Серьезно?

— А ты думал! Она такая с тех пор, как сын погиб. Сейчас ей намного лучше, а первое время из дома не выходила, словно дикая, от людей шарахалась.

— Я понимаю, сын погиб, но у нее же есть дочь. Разве можно опускать руки?

Регина вздыхает:

— Иногда мне кажется, что Агата настолько самостоятельная, что не нуждается в родителях. Когда Вадим умер, отец стал выпивать, а мать замкнулась в себе. Она, видно, поняла, что рассчитывать может только на себя, и заставила себя повзрослеть, чтобы ни от кого не зависеть.

— Слушай, какой она была в детстве? — спрашивает Дима с любопытством. — Я ведь тоже учился в вашей школе, но совсем не помню Агату.

Регина поднимает брови, готовая расплакаться: «Чтобы молодой человек интересовался, какой ты была в детстве! Боже, как мило! Надо будет потом ей рассказать!»

— А почему ты сам не спросишь у Агаты? — удивляется Регина.

— Когда я прошу ее рассказать о себе, она отвечает, что это неинтересная тема для разговора.

— Знакомая отговорочка.

— Постоянно прошу ее показать детские фотки, но она всегда отказывается.

— Ну, а что тебя интересует? — спрашивает Регина с улыбкой. — «Кажется, Димка представляет себе пухлые щечки, кукольные светлые локоны. Даже жаль его разочаровывать. А ведь действительно, странно, как из невзрачной и нелюдимой девочки Агата превратилась в такую красотку? Когда же произошла эта перемена? Даже черты ее лица, кажется, изменились с возрастом. А волосы были намного темнее и не имели ничего общего с тем потрясающим оттенком, которым все теперь восхищаются».

Регина рассказывает Диме о том, как семья Авериных переехала из Казахстана в Москву в конце девяностых годов. Они приехали к матери Михаила Юрьевича, которая была уже в преклонном возрасте и вскоре умерла.

Анна — мама Агаты и Нелли — мама Регины дружили со времен учебы в университете. Именно Нелли помогла устроить девочек в школу с углубленным изучением иностранных языков. Также она договорилась, чтобы Агата училась в том же гимназическом классе, что и Регина.

— До сих пор не понимаю, как мы стали лучшими подругами?

— Почему?

— Потому что мы очень разные.

— Как говорится, противоположности притягиваются. Хотя я всегда думал, что у вас с Агатой много общего.

Регина отрицательно качает головой:

— Ничегошечки подобного. В детстве Агата была очень молчаливой и задумчивой, редко смеялась — полная моя противоположность. Однако чем больше я ее узнавала, тем больше убеждалась, что мне ни с кем никогда не было и не будет так интересно, как с ней. Да, она была тихой, словно заброшенной всеми, девочкой. К слову сказать, совсем не такой, какой мы знаем ее сейчас, поэтому неудивительно, что ты ее не помнишь. Но тот, кому удается завоевать ее доверие, кого она впускает в свою жизнь, начинает думать, будто он…

— Стал героем кинофильма, — заканчивает Дима.

— Да, — с восхищением подтверждает Регина, пораженная точным сравнением.

— Мне это знакомо. С Агаткой не соскучишься.

— Артем тоже так говорит. Он обожает разговаривать с ней о музыке. Знаешь, в детстве Агата постоянно рассказывала удивительные истории и сказки, а какие игры придумывала! Настоящие головоломки с поиском сокровищ — мне бы до такого в жизни не додуматься. Ее фантазия кажется безграничной! Мы устраивали для родителей кукольные спектакли — кукол делали сами из пластиковых бутылок и носовых платков. Еще делали комиксы, которые раскрашивали вручную. А когда папа подарил мне видеокамеру, мы начали снимать любительские фильмы и музыкальные клипы. Режиссером была, конечно, Агата, а макияж и прически были на мне.

— А как погиб ее брат? — неожиданно спрашивает Дима. Он чувствует, что Регина обходит эту тему стороной.

— Выбросился с седьмого этажа. Вчера было ровно десять лет.

— Вот это да…

— Тебе Агата не рассказывала?

— Мне было неудобно ее расспрашивать.

— Да она почти ничего не помнит о том времени.

— В каком смысле?

— Ну, как тебе сказать… Смерть Вадима была, мягко говоря, неожиданной и очень странной. У него не было причин сводить счеты с жизнью. Он был очень веселым, открытым и перспективным молодым человеком. Отличник, опора семьи и все такое. Мы были детьми, но мама очень подробно рассказывала мне эту историю, поэтому я в курсе. У Вадима была невеста. Они любили друг друга. Был назначен день свадьбы. Все складывалось чудесно, а потом, без каких-либо причин, в одно прекрасное утро Вадим выбросился из окна. Поэтому этот поступок так потряс всех, понимаешь? На улице перед их домом такое творилось… Тетя Анюта билась головой об асфальт и кричала, что ее сын не умер. Просто жесть. Агате было всего семь лет, это стало настоящей детской травмой. После этой загадочной смерти у нее начались видения, и даже пришлось к психиатру обратиться. Все было очень серьезно.

Дима потрясен:

— Как ей удалось справиться с этим состоянием?

— Помогло общение с врачом. Он использовал какую-то новую методику, которая помогла Агатке забыть обстоятельства смерти брата. Кажется, это называется «добровольной амнезией». После этого ее состояние начало улучшаться. Но она как будто отрезала от себя часть прошлого, связанную с потерей брата. Поэтому, когда речь заходит о Вадиме, она не скрывает своих чувств, просто она не помнит многих деталей. Даже Нина Юрьевна, наша классная, просила учеников не поднимать эту тему, чтобы не травмировать Агатку.

— А ты уверена, что это было самоубийство?

— Конечно.

— Но если ты говоришь, что у Вадима не было повода убивать себя, то откуда такая уверенность?

— В том, что Вадим совершил суицид, никто никогда не сомневался.

— Я сомневаюсь всегда и во всем. И даже в том, что смерть Вильчука была самоубийством.

— Не напоминай… — Регина встряхивает руками, словно отгоняя что-то потустороннее. — А то у меня опять нервный тик начнется. Как вспомню наш выпускной…

— Странно это все, — хмурится Дима.

— Вадим выбросился из окна своей комнаты, в этом нет никаких сомнений, — твердо говорит Регина. — В комнате он был один, и, главное, мама мне рассказывала, что Вадим оставил предсмертную записку.

— И что он написал?

— «Береги ее».

— И все? Что это может значить?

— Да откуда мне знать? Возможно, он обращался к матери, имея в виду «береги Агату». Вадим очень любил сестру.

— Подожди. Странно как-то получается. Выходит, Вадим практически завещал матери заботиться об Агате. Если Анна Сергеевна так любила своего сына, то должна пытаться выполнить его просьбу во что бы то ни стало и не спускать глаз с дочери.

— Логично. Но только в том случае, если Вадим в записке действительно обращался к матери и имел в виду Агату.

— А к кому еще он мог обращаться?

Регина в очередной раз пожимает плечами:

— Понятия не имею. Одно могу сказать — хорошо, что наш Вильчук в свое время проявил внимание к Агате и увлек ее живописью. Рисование лечило лучше, чем это мог бы сделать какой бы то ни было врач. Она сразу обрела себя и перестала забивать голову ерундой. — Регина оглядывает Диму с женским любопытством. — Кроме того, Агатке очень повезло, что она встретила тебя.

— Вадим покончил с собой, и Вильчук тоже... — рассуждает Дима, не обращая внимания на Регину.

— О чем ты? Думаешь, их смерти могут быть как-то связаны?!

Глава 11

— Есть новости, Гектор?

— Агату оставили в больнице, чтобы выяснить окончательный диагноз.

— Сколько человек в палате?

— Две женщины, но они не опасны. Я проверил их ночью — у них агриды с зеленой энергией.

— А ее парень? Он рядом?

— Дима приезжает каждый день и проводит с Агатой много часов. Ее агрид немного питается энергией Димы, пытаясь восстановиться… Агата забирает даже его энергию, понимаешь, что это значит?

— Этого не достаточно, чтобы восстановиться. Разрушительный процесс уже запущен. Если восприятие не изменится, ничто ее не спасет. Даже энергия Димы.

— Нужно что-то делать, Сонора. Она же умирает…

— И что мы можем? — вмешивается Вира, за что сразу получает гневный взгляд от Гектора. — Предлагаешь отдать ей нашу энергию?

— Вира права, — кивает Сонора. — К сожалению, даже я бессильна в этой ситуации. Родители навещают ее?

— Нет. Мать передает через Диму приветы и фрукты, но сама в больнице не появляется. А об отце и вовсе можно не беспокоиться, он точно не придет.

— Может, это и к лучшему. Не хватало еще, чтобы Агата получала укусы от агридов своих собственных родителей…

Глава 12

После обследования врачи приходят к выводу, что Агата находится в состоянии перенапряжения и нуждается в отдыхе.

Первые три дня Агате дают снотворное на ночь. На четвертый день, выспавшись, она чувствует прилив сил и решает покинуть больницу.

— Я просто теряю драгоценное время, — говорит она врачу на утреннем обходе. — Я хорошо себя чувствую и не хочу упускать возможность поступить в институт из-за этой ерунды.

— Категорически запрещаю вам любые нагрузки, — возражает врач. — Вам необходим постельный режим. Пройдете полное обследование, потом будете гулять.

— Какая в этом необходимость? Я ведь просто…

— Недавно у меня был пациент, — перебивает врач, — который, кстати, был немного старше вас. Во время медицинского осмотра у него обнаружили повышенное артериальное давление. Он, как и вы, отказался от госпитализации, сказав: «Зачем мне лечить то, что не болит и не мешает мне жить?»

Но через неделю он потерял сознание прямо на работе и был доставлен в терапевтическое отделение с гипертоническим кризом. А еще через сутки его перевели в реанимацию с диагнозом «инфаркт», от которого он скончался.

Это произошло по вине самого пациента, который изначально не лечил заболевание и продолжал работать, получая повышенные нагрузки. В результате он умер, даже не поняв, что с ним произошло.

Я рассказываю вам эту историю, чтобы подобное не случилось с вами. Пожалуйста, подумайте о своем здоровье и не игнорируйте проблемы, связанные с ним.

— Не беспокойтесь, со мной такого не случится, — упорствует Агата.

— Скажите, что для вас важнее: поступить в институт или сохранить свое здоровье? Молодой человек, — врач обращается к Диме, который только что вошел в палату, — пожалуйста, повлияйте на вашу девушку, меня она совершенно не слушает.

— Агатка, тебе действительно лучше пройти обследование до конца, — убеждает Дима, присаживаясь на край кровати.

— Не просто «лучше», а «совершенно необходимо», — поправляет врач.

— Где гарантии, что к вечеру тебя не привезут обратно с таким же приступом? Сейчас не время думать об учебе.

— На факультете всего двадцать бюджетных мест. Я набрала уже половину максимальных баллов. Если сейчас не поступлю, то потеряю год… Сейчас же напишу расписку или что там нужно, чтобы уйти отсюда! — Агата пытается встать, но Дима удерживает ее. Врач с сомнением качает головой, наблюдая за ними.

— Если есть уважительная причина для пропуска, разрешается пересдача. Да пусти же меня!

— Да что ж с тобой сделать? Связать? Будешь лечиться столько, сколько потребуется, понятно? — командует Дима. — Учеба подождет.

— Я каждый день клялась себе, что поступлю…

— Поступишь. И станешь известной художницей. Все будет так, как ты планировала. Но если будешь продолжать себя изводить, то вообще не сможешь встать. Подумай головой. Посмотри, до чего ты себя довела!

Глава 13

Люди и агриды существуют в разных плоскостях. Агриды могут видеть и чувствовать людей, в то время как люди не видят и почти не ощущают их присутствия.

Агриды никогда не бывают сыты. Эти древние существа, не имеющие материальной формы и состоящие из светящейся энергии, проводят всю свою жизнь в поисках жертвы, чтобы утолить свой голод.

Когда агриды долго странствуют в поисках нового планетарного поселения, которое они могут атаковать, их голод становится настолько сильным, что они начинают охотиться друг на друга. В такие моменты исход схваток между агридами решает только сила. Сильнейший агрид поглощает энергию более слабого: без жалости, без чувства вины, без угрызений совести. Агриды убивают слабых, больных и старых сородичей, даже детей, постоянно сражаясь друг с другом за право победителя. Их жестокость не знает границ.

С каждой смертью своей жертвы агрид становится сильнее.

Глава 14

— Что случилось? — Дима холодеет.

— Мы не знаем точно, что вызвало приступ, — сдавленно отвечает медсестра. — Не волнуйтесь так. Вы побледнели. Присядьте, пожалуйста.

Дима отказывается, но медсестра, обеспокоенная его состоянием, настаивает на том, чтобы он сел.

— Соседка по палате сказала, что у Агаты из носа хлынула кровь, — продолжает медсестра. — А затем начались судороги. Это произошло вскоре после вашего ухода. О чем вы говорили? Не ссорились?

— Нет, конечно! Я принес ей альбом, как она просила. Когда я уходил, она рисовала и была в прекрасном настроении.

— Она так сильно любит рисовать?

— Агата никогда не расстается со своим альбомом! Постоянно делает наброски. Вдохновение может прийти к ней даже если она смотрит на трещину в стене.

— Не знаю, как приходит вдохновение, но боюсь, что придется с ним повременить, — медсестра показывает Диме альбом Агаты, залитый алыми пятнами крови.

— Я даже подумать не мог…

— Разумеется. Откуда вам было знать, что такой пустяк спровоцирует приступ? Но самочувствие Агаты ухудшилось настолько, что ее пришлось перевести в отделение интенсивной терапии.

— Можно ее увидеть?

— Пока нет. Я попрошу врача, чтобы вас пропустили, когда Агате станет лучше. Договорились?

Дима кивает, пытаясь оправиться от шока. Он достает телефон и звонит Анне, чтобы сообщить об ухудшении состояния ее дочери. Однако женщина почти не реагирует на известие, а когда Дима просит ее приехать, она без объяснений кладет трубку. Дима стискивает челюсти и в гневе отбрасывает телефон. Опершись локтями на колени, он запускает пальцы в волосы.

Белые стены коридора и тихое гудение ламп превращают минуты ожидания в бесконечность. Наконец, кто-то кладет руку на плечо Димы. Он поднимает глаза.

— Агата проснулась, можете зайти на минутку, — с улыбкой сообщает медсестра. По тишине, царящей в отделении, Дима понимает, что уже глубокая ночь. Он идет за медсестрой и заходит в палату Агаты.

— Я только что разговаривала с мамой, — говорит Агата слабым голосом. — Она хотела приехать, но я сказала, что у меня все хорошо, чтобы она не беспокоилась. Ей трудно находиться в людных местах, понимаешь? Она больна. Не сердись на нее и не звони ей больше. Мама попросила тебя заехать завтра. Хочет передать мне что-то.

Дима ничего не отвечает, только тяжело дышит и не мигая смотрит на бледное лицо Агаты:

— Не пугай меня так больше, хорошо?

Глава 15

В последующие дни врачи теряются в догадках, что именно вызывает приступы у Агаты. Они разводят руками и не находят ответа.

— Скажите прямо, что с моей девушкой?

— Откровенно говоря, в моей практике такое впервые. Анализы в норме, но состояние Агаты ухудшается каждый раз…

— Каждый раз, когда она пытается рисовать, — дополняет Дима. — Как это понять? Разве существует такая болезнь?

— Действительно очень странно, — соглашается доктор. — Обычно любимое занятие действует как исцеление, а не наоборот. Но в случае с Агатой… Стоит ей сделать набросок в альбоме, как возобновляются головные боли. И больше всего меня беспокоят судороги и кровотечения… Если у вас есть знакомый специалист, которому вы доверяете больше…

— Да нет, что вы! Я вам полностью доверяю. Просто объясните, как нам быть дальше?

— Мы будем наблюдать за ситуацией и постепенно уменьшать нагрузку на глаза. Для этого мы рекомендуем использовать специальные корректирующие очки. Также я назначил Агате прием витаминов и глазных капель. И, как это ни парадоксально, на время ей нужно будет отказаться от рисования.

Глава 16

Войдя в квартиру, Дима и Агата натыкаются на груду пустых бутылок. В воздухе стоит тяжелый запах табачного дыма. Дима старается не обращать на это внимания, но из комнаты доносятся громкие голоса:

— Какая сволочь там еще пришла?

— Воды налей, падла!

— А по зубам не хочешь? Твою мать…

Дима бросает взгляд на Агату и видит, что она воспринимает происходящее как нечто неизбежное. А она уже в сотый раз жалеет, что разрешила проводить ее «до двери».

В коридоре появляется Анна. Она проходит мимо Димы и Агаты, не замечая их, и, не сказав ни слова, закрывается в своей комнате. Вдруг на лице Агаты отражается ужас, словно ее осенила страшная догадка и она бросается в свою комнату. Дима не сразу понимает, в чем дело, но когда заходит следом, видит, как Агата с отчаянием ощупывает какую-то шкатулку.

— Ты здесь деньги хранила, да? — догадывается Дима. — Много он взял?

— Да там и брать было нечего…

Дима, подходит и садится рядом с Агатой. От ее волос все еще пахнет больницей.

— Ты прости, Дим, так неловко, — извиняется она.

— За что мне тебя прощать? — Дима с неприязнью смотрит в сторону соседней комнаты, откуда доносятся ругань и возмущенные, что-то настойчиво доказывающие мужские голоса. Разумеется, Дима знает обо всем, что происходит в этой семье, но одно дело — знать со стороны, а другое — столкнуться с этим лично, почувствовать на себе.

— Да, он не силен в естественных науках. Его привлекает другое. Например, Димуля обожает живопись, литературу, иностранные языки, — настаивает Вероника.

— В общем, всякую ерунду.

— Почему ерунду?

— Потому что тем, кто работает, не до музыки и не до литературы, — жестко заявляет Сергей. — Я тяну на себе все проблемы компании, а Димка до сих пор в игрушки играет! Вкалывать надо! И заниматься тем, что приносит реальный доход. А в свободное время — пожалуйста, занимайся, чем хочешь.

— Сережа, гуманитарные науки — это совсем неплохо, — возражает Вероника. — Например, увлечение языками. Я не сомневаюсь, что Дима станет дипломатом, как и его дедушка — мой покойный отец…

Единственного наследника Сергея Афанасьевича Лазарева никогда не интересовали планы, которые строил на его счет отец.

«Мне не нужно дело отца, мне нужно свое дело», — уверенно заявлял мальчик, не собираясь притворяться, что ему интересен семейный бизнес. К счастью для него, во всех начинаниях и прихотях его поддерживала мать, которая умела влиять на окружающих гораздо сильнее, чем могло показаться на первый взгляд.

В 1985 году, узнав о своей долгожданной беременности, Вероника Лазарева оставила сцену и успешную карьеру балерины. С тех пор она полностью посвятила себя любимому сыну. Ее муж Сергей, владелец строительной компании, почти не бывал дома и мало участвовал в воспитании ребенка. Но Вероника, которая наотрез отказалась от детских садов и посторонних людей в доме в виде нянек и гувернанток, стала для сына лучшим другом.

Вероника много читала Диме и разговаривала с ним по душам. Ей удалось завоевать доверие своего прекрасного ребенка. Он был смыслом ее жизни, она постоянно обнимала его.

Благодаря стараниям матери, Дима отлично развивался: свободно говорил на нескольких языках, изучал культуру и обычаи других стран. Уже с ранних лет он мечтал о дипломатической карьере. В конце концов, даже Сергей смирился с мыслью, что его сын пойдет по стопам своего деда.

Когда Дима стал подростком, он и Вероника по-прежнему хорошо понимали друг друга. Однажды Дима рассказал матери, что влюбился в свою одноклассницу и целовался с ней. Вероника долго не могла разобраться в своих чувствах по поводу услышанного. Она бы скорее умерла, чем признала, что ее чувства к девочке, укравшей первый поцелуй ее прекрасного сына, основаны на ревности.

С тех пор Вероника демонстрировала еще больший энтузиазм по поводу профессиональных устремлений сына. Она хотела, чтобы он не отвлекался от учебы, как можно дольше оставался холостяком и не связывал себя серьезными отношениями с женщинами. Если Вероника и могла представить кого-то в роли своей будущей невестки, то это Наташу Новикову — дочь близких друзей семьи.

Отец Наташи был успешным дипломатом Российского посольства в Токио и мог помочь Диме в его карьере. Кроме того, Вероника не воспринимала Наташу как серьезную соперницу, ведь понимала, что теплые дружеские отношения между детьми никогда не перерастут в сильную страсть, и ее это вполне устраивало. Она проявляла симпатию к девушке, чтобы та всегда была в их доме, и незаметно внушала сыну мнение о будущей женитьбе.

Как только Дима осознал происходящее, его доверие к матери сильно пошатнулось. Становилось все труднее притворяться, будто он не замечает, как она контролирует каждый его шаг. Он задыхался от чрезмерной опеки и после окончания школы принял твердое решение жить отдельно от родителей.

В отличие от своей супруги, Сергей не увидел ничего плохого в желании сына. Он купил Диме квартиру в центре Москвы и помог ему поступить на факультет международных отношений.

Дима, который раньше был лишен свободы, теперь наслаждался жизнью в полной мере. Он стал менять любовниц, будто это было для него так же естественно, как есть и дышать.

Вероника пришла в ужас, когда консьерж рассказал ей, что в квартире Димы постоянно бывают девушки.

«Ваш сынок гуляет так, что чертям тошно!» — уверял консьерж.

«В его возрасте это в порядке вещей!» — отшучивалась Вероника. Но в душе кипела от злости: «Ему никогда не найти женщину, которая любила бы его так, как я. Я столько для него сделала и продолжаю делать!» Утешением для Вероники была мысль, что она остается главной женщиной в жизни сына, и никакие случайные связи не могут с ней сравниться.

Тем временем Дима, которому судьба, казалось бы, уготовила беззаботную и приятную жизнь, разбивал сердца девушек и без тени сожаления начинал новые отношения. Он был настолько обаятельным, что в него невозможно было не влюбиться.

Помимо привлекательной внешности, Дима отличался изысканным вкусом. С юности он взял за правило хотя бы раз в месяц посещать музеи, выставки и театры. И это не мешало ему вести жизнь настоящего плейбоя. Он умел очаровывать и располагать к себе людей, и никто не подозревал, что за этой маской скрывается несчастный и одинокий человек.

В самый разгар своего двадцатилетия, когда Дима отмечал его в ночном клубе с друзьями, он внезапно почувствовал сильное раздражение. Не было никаких видимых причин для этого. Все шло своим чередом: девушки танцевали, пары уединялись в укромных уголках, друзья собирались гулять до утра за уже оплаченный счет, а новая изящная подружка была готова исполнить любое желание Димы.

Он находился в центре веселой толпы, но его охватил озноб. Он почувствовал себя одиноким в этом мире, как будто рядом не было ничего и никого, за что он мог бы ухватиться. Окинув взглядом зал, Дима словно провалился в собственную бездну разочарования, сошел с ума за одну секунду и понял: будь у него в руках пистолет, он бы без раздумий выстрелил себе в голову.

Не предупредив никого, Дима покинул вечеринку, закрылся в своей квартире, выключил телефон и исчез для всех.

Шли дни. Дима размышлял о своей жизни, которая была наполнена фальшью. В ней не было ничего по-настоящему ценного, только бесконечные тусовки, гламурные девушки и самовлюбленные друзья. Он понял, что уже давно испытывает неприязнь к окружающему миру, людям, с которыми общается, и, главное, к самому себе.

Дима полностью утратил вкус к жизни.

Его мать, хоть и не признавала этого, втайне радовалась. Затворничество Димы заставило его сосредоточиться на будущей карьере. «Чем хуже ему, тем усерднее он учится, — говорила Вероника. — Он всегда таким был».

После серьезных размышлений Дима принял твердое решение: завершив обучение в университете, он уедет из России и будет работать за границей.

Может быть, он просто хотел сбежать от своей матери?

Единственное, что оставалось у Димы, — это его увлечение живописью. С самого детства он был буквально одержим этим искусством. Рассматривая картины на выставках, он словно переступал границы обыденности, погружался в мир мечты и ждал, что с ним произойдет что-то невероятное.

Хотя ему не удалось овладеть секретами рисования и он остался, по его словам, лишь ценителем в этой области, Дима с удовольствием общался с художниками. Особенно он ценил своего старинного друга — преподавателя изобразительного искусства Андрея Борисовича Вильчука.

У них всегда были дружеские отношения, основанные на взаимном уважении. Если с кем-то Дима и мог обсудить свои проблемы, то только с Андреем.

Оказавшись неподалеку от школы, где преподавал Вильчук, Дима решил навестить друга. Он и не подозревал, что в этот день изменится вся его жизнь.

Андрей Вильчук, талантливый художник-маринист, посвятил много лет своей жизни работе над стенами мастерской. Он расписал их от пола до потолка, соединив репродукции самых известных произведений с изображением моря.

Любой, кто оказывался в этой мастерской, словно попадал на одинокий клочок земли, окруженный бушующей стихией и дрейфующими кораблями.

Дима вошел в мастерскую и увидел яркое белое пятно — ученицу, сидевшую за мольбертом. На вид девочке было лет пятнадцать. Ее светлые волосы отражали солнечные блики, и казалось, что она светится. Даже нарисованные на стенах волны оживали в ее присутствии. Как всегда, звучал Вивальди (Андрей не писал без музыки), и девочка, слишком увлеченная работой, не сразу заметила вошедшего Диму. Но затем подняла глаза.

Это длилось всего мгновение, долю секунды, но образ девочки с прозрачной кожей, смело взглянувшей на него своим пристальным и хрустальным взглядом, запечатлелся в памяти Димы, как отпечаток. В ее глазах не было ни смущения, ни любопытства. Это было похоже на чудо. С этим воспоминанием Дима шел после, и вслед за ним летели звуки скрипки, и выливался целый океан, и смотрели эти глаза…

Дима без труда нашел повод для знакомства с ней. Он попросил ее написать его портрет. Она согласилась и принялась за работу. Пока она рисовала, Дима украдкой любовался ею, убеждаясь, что искал именно ее, хотя даже не знал о ее существовании.

А дальше произошло невероятное: Дима впервые почувствовал, что значит «жить». Он услышал ее смех, ощутил прикосновение нежных губ, мягкую кожу и учащенное дыхание. Он поймал на себе ее влюбленный взгляд, который не был похож на детскую робость. Этот взгляд говорил: «Я твоя». Но когда он склонился над ней и почувствовал ее напряжение, он испугался разбить ее, словно она была сделана не из плоти, а из тонкого стекла. Он восхищенно коснулся губами ее губ и понял, что полюбил так, как можно полюбить только раз в жизни.

С самого начала Дима стремился защищать и оберегать Агату. Он относился к ней как к чуду, которое уже и не надеялся найти. Вскоре в его мыслях она стала царить безраздельно. И если изначально его чувство к ней звучало нежной мелодией, которая кружилась на одной ноте, тихо напеваемой на ухо, то со временем оно уподобилось звучанию целого оркестра, который невозможно было ничем заглушить. Ведь столько всего произошло с момента, когда Агата подарила ему свой первый взгляд. Она сроднилась с ним, связалась крепким узлом с его душой и заставила его поверить в сказку.

Агата поднимается и осторожно обходит Диму. Только сейчас, наблюдая за ней, Дима замечает, что дверь в ее комнату варварски взломана — задвижка замка сбита, а сама дверь чуть не сорвана с петель.

— Это какая-то ошибка, — с яростью бормочет Дима. — Ты не должна здесь жить. Как ты до сих пор здесь не рехнулась, Агатка?

— Слушай, я думаю, тебе лучше уйти. Извини.

— Нет уж, — Дима встает, берет Агату за руку и тянет за собой.

— Ты что?

— Мы уезжаем. Не разрешу тебе здесь ночевать без замка на двери.

— Куда?! Я лягу в спальне у мамы. Закроемся. Ничего страшного.

— Да? Тебя три недели дома не было, мама даже не посмотрела в твою сторону!

— Это из-за таблеток, которые она принимает, ты же знаешь… Куда ты меня тащишь?

— Это уж моя забота, — голос Димы эхом разносится по подъезду. Он нажимает кнопку вызова лифта. — Ты больше не будешь здесь жить одна. Ты будешь жить у меня.

— Исключено. Мы уже обсуждали это. С какой стати? Я не поеду в квартиру твоих родителей. У меня есть свой дом.

— Это моя квартира.

— Не твоя. Ты не заработал на нее, — Агата не собирается отступать. — Разговор окончен. Отпусти, пожалуйста.

— Агата…

— Дим, мы ведь так не договаривались.

— Если помнишь, мы договорились снять квартиру и жить вместе? Или ты уже передумала?

— Нет, не передумала. Но сначала, раз уж не поступила в институт, я хотела устроиться на работу. Не собираюсь сидеть у тебя на шее.

— Да почему ты так одержима желанием за все заплатить?

— Потому что мне никогда ничего не доставалось даром!

Дима терпеливо выдыхает:

— Значит, так. Переночуем у меня, а завтра я займусь поисками квартиры, за которую мы будем платить вместе. Устраивает? По-моему, это нашим планам не противоречит.

— А как же мама? Я не могу ее здесь оставить одну.

— Ей что-то угрожает? Не думаю, что твоя мама не сможет о себе позаботиться, да и из тебя защитник сейчас «не очень». И потом, ты можешь хоть раз сделать, как я прошу? — Дима продолжает крепко сжимать руку Агаты, не сводя с нее черных сверлящих глаз.

Агата со вздохом прислоняется плечом к стене. Сегодня она настолько вымотана, что не может ни думать, ни обсуждать, ни тем более пререкаться.

Кабина лифта распахивается.

— Хорошо, — сдается Агата. — Но только на одну ночь.

Глава 17

Небо усыпано мерцающими точками, которые кажутся бесконечными. Одна из них сияет так ярко, что на нее больно смотреть. Но почему-то невозможно отвести взгляд от ее притягательного, огненного света.

— Ты смотришь не на звезду, — говорит Анна неживым голосом, словно заводная кукла.

Агата отводит взгляд от окна и удивленно оборачивается:

— Мам? Ты как здесь оказалась?

Анна словно не слышит вопроса:

— Это комета.

Агата снова смотрит в окно на огненную точку, которая превращается в красное пятно и растет в размерах…

— Когда она прилетит — ничего не станет, — продолжает Анна безмятежно. — И это правильно. Это метла, которая выметет всю паутину…

Комета проходит через атмосферу и быстро приближается к Земле. Агата видит (словно в кино), как люди корчатся от боли и ужаса. Как нечто невидимое, смертоносное, огненное атакует одного за другим. Агата пытается отмахнуться от этого зрелища:

— Это просто дурной сон! Наш мир несокрушим! С нами ничего не случится!

— Иллюзия безопасности — наше главное заблуждение, — шепчет Анна в ответ. — Наш мир очень хрупок. Разве ты не видишь, дочка, что он обречен?

Комната начинает расплываться, и Анна исчезает.

Агата делает шаг и оказывается в концертном зале с красными портьерами. Вокруг множество людей, которые хлопают в ладоши. Красивая смуглая девушка читает со сцены монолог, но все зрители смотрят в другую сторону. Агата движется в полумраке. Ее окликает мужчина, сидящий в правой части зала. Он похож на киноактера, улыбается белоснежной улыбкой и подмигивает Агате. Она отлично его знает, а он знает ее — мужчина зовет Агату так, словно имеет на это право.

Неожиданно с левой стороны зала появляется Дима. Агата сразу же бежит к нему. Рядом с Димой нет свободного места, поэтому она садится к нему на колени и обнимает его. И тут она замечает, что пол под ногами начинает проваливаться. Это вовсе не концертный зал, а салон самолета. Самолет терпит крушение. Раздается страшный рев. Дима и Агата повисают на кресле, словно на ниточке, над разверзнувшейся бездной. Агата изо всех сил вцепляется в Диму. Мысль о скорой смерти пронзает ее затылок ледяной волной.

— Не отпускай меня! Не отпускай! — в ужасе кричит Агата, поражаясь спокойному безмолвию происходящего. Никто, кроме нее, не реагирует на крушение: зрители-пассажиры сохраняют неподвижность, смуглая девушка продолжает читать монолог, даже Дима остается спокоен.

— Не бойся. Ты умрешь не так, — говорит ей Дима.

Агата поднимает на него взгляд, полный ужаса:

— Что ты сказал?

— Вот твой убийца. Разве ты не видишь?..

Только сейчас Агата замечает отвратительные черные пальцы, обхватившие спинку соседнего кресла. Она слышит мерзкий монотонный смех и просыпается с криком…

— Ты чего? — испуганно спрашивает Дима. Он уже одет и складывает какие-то бумаги в кейс.

— Кошмар приснился… — Агата оглядывается в темноте. — Какой-то экшен просто. Мне вообще никогда не снятся кошмары… Который час?

— Рано еще. Извини, не хотел тебя разбудить.

— А ты что, уходишь?

— У меня дела, — Дима смотрит на часы. — И я ужасно опаздываю.

Агата высвобождает руки из-под одеяла и протягивает их к Диме. Тот улыбается, откладывает документы, плюхается на кровать и покрывает Агату поцелуями:

— Неужели такое счастье возможно, а, Агатка?

— Так приятно проснуться рядом с тобой…

— Теперь так будет всегда, — Дима нежно целует губы Агаты. — Кстати… — он слегка отстраняется. — Вчера вечером, когда ты совершенно предательским образом вырубилась, я был в аптеке.

— Да что ты говоришь?

— И купил все, что тебе прописал врач. Теперь особенное внимание — принимать строго по рецепту, не самовольничать, договорились? И вообще, ложись-ка спать, а то я тоже сейчас усну.

— Я уже не усну.

— Тогда смотри телик, отдыхай. Кстати, позвони Регинке. У тебя вчера телефон разрывался.

— Что ты на меня так смотришь?

Дима улыбается:

— Как?

— Будто видишь меня впервые в жизни.

— Потому что я люблю тебя, глупышка ты моя.

— Ах, да…

— А ты меня любишь?

Вместо ответа Агата снова притягивает Диму за плечи и крепко обнимает его. Он целует ее. За нежными и медленными поцелуями следуют более страстные.

— Стоп, — Дима резко отстраняется. — Нам нужно остановиться, иначе тебе несдобровать. Агатка, я серьезно — отпусти меня. Мне нужно бежать!

— Нет! — хнычет Агата.

Со смехом освободившись из ее объятий, Дима заканчивает собираться и выходит за дверь.

— Завтрак на столе, — говорит напоследок он, стоя в дверях.

— Спасибо.

— До вечера. Не скучай без меня.

— Я буду скучать.

— Я тоже. Не забудь, на чем мы остановились, — Дима подмигивает. Агата улыбается ему в ответ, сонно откидывает волосы с лица и какое-то время лежит, бесцельно разглядывая незнакомый потолок. Затем встает и выходит из спальни. При Диме ей было неловко все разглядывать, но теперь, в одиночестве, она хочет удовлетворить свое любопытство.

Холостяцкая квартира, предназначенная для жизни в свое удовольствие, оказывается точным отражением своего хозяина. Просторная, с современным красивым ремонтом в японском стиле, с огромной светлой кухней, глянцевыми столами и шкафами.

На столе Агату ждет обещанный завтрак — кофе и оладушки. Жуя на ходу, она проходит в уютную гостиную, а затем попадает в кабинет. На стене напротив окна висит множество фотографий в одинаковых рамках. На каждой из них — улыбающийся Дима. Его фирменная хмурая улыбка, по которой Агата бережно проводит пальцами. Его друзья, родители, девушки… На некоторых снимках Дима запечатлен с ними в обнимку.

Над диваном — фото во всю стену с изображением Токио: урбанистический хаос из стекла и бетона, подсвеченный яркими красками уличной рекламы.

«Город его мечты», — думает Агата, и ее охватывает досада, испытанная недавно в доме Лазаревых. Она снова чувствует себя инородным элементом среди роскоши, среди образцового порядка, среди всего того, к чему привык ее возлюбленный, и от чего так далека она сама.

Агата садится на диван и достает мобильник. «Ничего себе — девять пропущенных от Регинки!» — она не может не улыбнуться.

— Я тебе звонила вчера весь день, Аверина, — с обидой заявляет Регина, как только Агата ей перезванивает. — Куда ты пропала?

— Прости, не до того было. Я ночевала у Димки.

— Так, с этого момента поподробнее…

— Давай не по телефону, — резко прерывает Агата, предвидя, что после ее слов последует поток вопросов. — Ты сможешь приехать?

— Спрашиваешь! Скоро буду у тебя. А что случилось-то?

— Расскажу при встрече. Пока.

К приходу подруги Агата успевает приготовить обед из того, что нашла в холодильнике, и посмотреть в интернете список художественных вузов, в которых еще не закончились вступительные экзамены.

— Не парься ты из-за этого института, — советует Регина, проходя в гостиную и осматриваясь. — Подумаешь, не поступила. Димка вот-вот замуж позовет. Зачем тебе вообще учиться?

— В смысле? Я не собираюсь сидеть у него на шее. К тому же я не привыкла бросать начатое дело на полпути: хотела поступить и поступлю.

— Учти, Аверина, главный источник невроза — это незавершенный гештальт. Отпусти ситуацию, и все наладится само собой. Я всегда так делаю. Я тоже пролетела с институтом, и что? Совсем не переживаю.

Агата удивленно приподнимает брови:

— Как это «пролетела с институтом»?

Регина, раскинув руки, плюхается на мягкий диван:

— Юридический факультет? Пф-ф… Аверина, не смеши. Ну какой из меня юрист? Это была идея родителей. Им хотелось, чтобы я попробовала. Я попробовала. Все.

— Причем здесь родители? Не хочешь быть юристом — есть множество других профессий.

— Ну уж нет, хватит с меня. От этих конспектов уже голова квадратная. Что ты так переживаешь? Выйдем замуж, нарожаем детей, зачем нам тогда эти дипломы? Чтобы в рамочке на стену повесить? Главное — не высшее образование, а высшее соображение. Вот, например, у моего отца нет высшего образования, а он многого добился. А мать потратила пять лет на институт, и чем она занята? Стоит у плиты! Печет твои любимые пироги.

— Дело твое, конечно, — Агата пожимает плечами, — но у меня другая точка зрения. Если бы не эта болезнь…

— Хреново ты выглядишь.

— Да?

— Да. Синяки под глазами… — Регина поднимается, оглядывая комнату. — Так, давай-ка садись сюда, — она хлопает по сиденью стула. — Пора, моя дорогая, начинать соответствовать новому статусу невесты Дмитрия Лазарева.

— Чего?

— В порядок тебя приведу, «чего»!

Прежде чем Агата успевает возразить, множество кисточек, разноцветных баночек и коробочек самых разных размеров и форм беспорядочно высыпаются на журнальный столик. Регина начинает накладывать макияж Агате, и каждый раз говоря «последний штрих», она вдруг вспоминает о какой-то мелочи и начинает лихорадочно искать нужную баночку или кисточку.

Она хмурит брови, прищуривает глаза, словно творец над своим шедевром. А под конец берется за прическу: брызгает лаком, делает невероятные трюки с феном. Агате кажется, что этому не будет конца:

— Регинка, а долго еще?

— Терпи, Аверина, терпи, — отвечает Регина, накручивая очередную прядь на большую круглую расческу. — Красота требует жертв. Или ты устала? Голова не болит?

— Нет, порядок.

— Кстати, я все больше думаю о твоей странной загадочной болезни и связываю ее, не поверишь, с твоей злополучной стрижкой волос.

Агата смотрит в зеркало:

— Ты опять за свое?

— Аверина, поражаюсь твоему легкомыслию! Ты знаешь, что волосы — это мощные накопители энергии? Не зря ведь есть поговорка: «Ворон волос украдет — человек с ума сойдет».

— Впервые слышу такую поговорку.

— Да ты вообще ничего не знаешь, темнота ты несусветная. А между тем, в традициях многих народов есть правило — беречь свои волосы. — Регина кивает на золотистый тюбик на столе, и Агата передает его через плечо. — Спасибо, — говорит Регина, откручивая тюбик одной рукой, а другой придерживая приготовленную прядь. — С помощью срезанных волос можно не только наслать на человека болезнь, но и воздействовать на его поведение, — продолжает она. — А если оставлять волосы на полу, выметать их, топтать, то появятся головные боли.

Пока Регина говорит, Агата пытается подсчитать в уме, сколько денег у нее находилось в шкатулке с учетом последних трат. А также думает, где можно недорого заказать установку новой двери. Ей с трудом верится, что Дима выполнит свое обещание и займется поисками квартиры.

— Ты меня слушаешь, Аверина? — возмущается Регина. — Я говорю, йоги не стригут волосы по той же причине — чтобы удержать энергию внутри себя. Мало того, еще чалму закручивают по часовой стрелке и…

Агата нажимает кнопку фена, в шуме которого утопает голос Регины и комично показывает жестами, что, к сожалению, ничего не слышит.

Регина укоризненно качает головой и выключает фен:

— Аверина, ну до чего ж ты дикая, упрямая!

— Регишка, ну не обижайся. Не могу я всерьез воспринимать твои слова. Как можно связывать «стрижку волос» и «болезнь»? Это неприятное стечение обстоятельств, не более. Я согласна, что волосы — это генетический материал, который несет некую уникальную информацию о человеке, — Агата изо всех сил старается не рассмеяться. — Но если бы все было так фатально, как ты говоришь, то половина человечества уже давно бы вымерла.

— А может, так и есть? Может, и вымерла? Просто откуда нам об этом знать?

— Извини, я не верю.

— Мой отец — взрослый и состоявшийся мужчина, и тот верит в «дурной глаз», в отличие от тебя, невежды. Много лет сотрудничает с эзотериком, которая помогает ему в бизнесе, создавая благоприятную ауру. А ты даже этим не интересуешься!

— А ты даже этим интересуешься! — огрызается Агата.

Раздается звонок в дверь.

— Димка? — Регина указывает большим пальцем на дверь.

— Не похоже. Я не ждала его раньше шести вечера.

Агата идет открывать дверь, предчувствуя неладное. На пороге стоит Вероника Аркадьевна Лазарева, которая кажется куда менее дружелюбной, чем в день их знакомства.

— Я могу войти? — холодно спрашивает Лазарева.

Агата отходит в сторону и вежливо здоровается. Лазарева по-хозяйски проходит по коридору и оглядывается:

— Вы здесь теперь живете?

— Нет, — твердо отвечает Агата. Регина закусывает губу и осторожно выглядывает из комнаты. — Я здесь в гостях, Вероника Аркадьевна. А это моя подруга.

— Которая у вас в гостях, — замечает Лазарева. — А где же Дима?

— Он на работе.

— Очень интересно, — лицо Лазаревой вытягивается, а ладони складываются в замок. — Мне казалось, мы с вами уже все выяснили и поняли друг друга.

Лазарева бросает на Агату такой ненавистный взгляд, что та невольно сжимается. В этот момент слышится звук поворачиваемого в замке ключа.

«Слава Богу!» — у Агаты словно камень падает с души.

Дима заходит и спокойно оглядывает присутствующих:

— Всем привет…

Лазарева многозначительно смотрит на сына:

— Димуля, можно тебя на минутку?

Она идет в гостиную, и Дима, бросив «я сейчас», послушно следует за матерью.

— Вот гадство… Как же стремно… — Регина собирает со стола свои вещи и без разбора бросает их в сумку. — Ну все, Аверина, я пошла. Созвонимся, или тебе лучше, чтобы я осталась?

— Лучше нам вместе уйти, — отвечает Агата.

Девушки поспешно покидают квартиру и вызывают лифт. Пока они ждут, до них доносятся громкие голоса:

— Сколько можно опекать меня, словно я ребенок?

— Речь идет о твоем будущем, которое ты сейчас гробишь! Но ты как глухой и не слышишь ничего из того, что тебе говорят!

— Не собираюсь отчитываться! Тебе бы стало легче, если бы я врезал этому козлу и его собутыльникам? Как я мог оставить Агату в том притоне?

— Да что ты вообще забыл в том притоне? Запомни, я не позволю, чтобы твоя жизнь пошла под откос! Ты меня понял?!

Регина с тревогой косится на Агату, в нетерпении нажимающую кнопку вызова лифта.

— Скорее, пожалуйста! — цедит сквозь зубы Агата, которой невыносима мысль о новой встрече с Лазаревой. Ей хочется исчезнуть.

Как только девушки оказываются на улице, Регина протягивает:

— Ну и стерва-а! Да от нее негативной энергетикой за километр веет!

Агата ускоряет шаг, и Регина едва успевает за ней.

— Аверина, что ты молчишь? Ну, скажи что-нибудь, наори на меня, не знаю… На тебя смотреть страшно!

Агата дергает плечом, поправляя сумку:

— Не вздумай меня утешать, понятно? Все нормально.

— Ну брось, — Регина обнимает подругу, пытаясь ее ободрить, — не переживай. Пойдем в кафе. Отвлечемся, поболтаем. Димка твой никуда не денется. Он же не дышит, когда ты рядом. Смотрит на тебя — аж слюни текут. Вон он, смотри! Наш влюбленный Ромео. Несется сюда сломя голову!

Агата оглядывается и видит, что Дима действительно бежит за ними.

— Агатка! — Дима подбегает и хватает ее за руку. — Подожди…

— Прости, что так убежала, — говорит Агата, опустив глаза. — Спасибо за гостеприимство, но мне лучше поехать домой. Правда… Извинись перед мамой и не ссорься с ней. Все будет хорошо.

— Постой, иди ко мне, — Дима обнимает Агату. Он тяжело дышит после быстрого бега. — Я же обещал тебе, что это только на одну ночь? Мама уже ушла. Пойдем вещи собирать.

— Какие вещи?

— Я снял для нас квартиру. Больше никто тебя не побеспокоит.

Глава 18

— Она раньше русский язык и литературу преподавала, — шепчет Агата. — А еще писала стихи.

— А где училась? — шепотом спрашивает Дима.

— В педагогическом, в Санкт-Петербурге. Там познакомилась с папой и с Нелли. Она хранит свой красный диплом с отличием и иногда, перебирая вещи в комоде, бережно достает его и рассматривает, а потом снова убирает в папку с документами. А ты знаешь, сколько у нее книг?

— Значит, после смерти Вадима твоя мама так и не вернулась в школу? — спрашивает Дима, подложив руку под голову.

— Мама больше не может преподавать. К тому же за время ее отсутствия место в школе занял другой человек — какой-то молодой учитель, которого назначили сверху. А в магазине напротив нашего дома была вакансия — требовался продавец-кассир. Так все и закрутилось. Наверное, мама думала, что это временно, на полгода или год, но нет ничего более постоянного, чем временное.

— Она — слабый человек, — шепчет Дима, гладя Агату по щеке. — Так бывает. Не сравнивай себя с ней. Ты совсем другая. Ты всего добьешься. Ты сильная.

— Ну, хотя бы кажусь сильной, и слава Богу, — Агата опускает ресницы. — На самом деле я не сильная. Просто научилась жить сама по себе.

— А как же я?

— Ты — другое дело.

— Ты не подпускаешь меня близко.

— Не подпускаю? Как ты можешь так говорить после всего..?

— Не обижайся, малыш, но ты словно боишься… полюбить меня. Почему?

Агата отводит взгляд:

— Вместе с любовью приходит боль, и она намного больше любви…

— Я понимаю, что в твоей жизни было очень много боли, но я никогда не сделаю тебе больно. Никогда не оставлю тебя. Всегда буду рядом, запомни. Я хочу провести с тобой всю жизнь. И никогда не разлюблю тебя — это просто невозможно. Ты веришь мне?

— Но что, если твое мнение изменится? Вдруг ты перестанешь видеть во мне что-то особенное и станешь смотреть на меня так же, как все они?

— Я никогда не буду смотреть на тебя так, как все.

Агата улыбается:

— Так говорил мой брат…

— Расскажи о нем, — просит Дима, поправляя подушку. — Мне так нравится слушать твои истории.

— О маме уже рассказала, теперь очередь Вадима? Что тебе рассказать? Помню, что любила его больше, чем своих родителей. Он очень добрым был. Но в то же время я как будто не знала его. Каким он был на самом деле? Может, он был идеальным только для меня?

— Слушай, Агатка, а правда, что твой отец был главным инженером ракетных войск, когда вы жили на Байконуре?

— Правда. И даже успел состариться на своей работе. Не думай, что отец всегда был таким, как сейчас. Помню, в детстве папа часто брал нас с Вадимом с собой в отдел по управлению полетами. Примерно в километре от стартовой площадки мы наблюдали, как взлетали ракеты. Из облака дыма вырывалось зарево, и это было так громко, что суслики выскакивали из нор. Правда-правда! Ну чего ты смеешься? Потом из этого облака медленно поднималась ракета, будто маленький карандаш, и с ускорением влетала в облака. Прорубала в них отверстие, сквозь которое лунный свет столбом падал на землю…

— Агатка… — Дима очерчивает пальцами контур ее губ.

— Что?

— А почему мы шепчем? Смешно, как будто боимся разбудить кого-то.

— Не знаю, — Агата улыбается. — Потому что ночь.

— Скорее уж утро, — смеется Дима. — Тебе хорошо?

Их ноги переплетаются под одеялом. Они лежат, тесно прижавшись друг к другу, и моргают, глядя друг на друга в темноте. Дима проводит ладонью по обнаженной гладкой спине Агаты, и чувствуя его тепло и губы на своем лице, она начинает засыпать.

Совсем еще юная Агата делает для себя по-настоящему взрослое открытие, которое решает сохранить в секрете, даже от Димы. Она окончательно и бесповоротно понимает, что он — ее жизнь. Больше для нее не имеет смысла дышать или за что-либо бороться, если до самой смерти она не сможет так же, как сейчас, засыпать и просыпаться рядом с ним.

Глава 19

«Эмоции, состояния и мысли агридов, как и у всех разумных существ, отражаются на их защитных оболочках (оберегах), придавая им определенные оттенки.

Цвет оберега — это первое, на что обращает внимание агрид при выборе своей жертвы.

Страх, болезнь, покорность, уныние, скорбь и отчаяние окрашивают оберег в синие или голубые оттенки.

Страсть, любовь и вожделение — в красные.

Гнев, ярость, ненависть и зависть делают оберег фиолетовым.

Радость, счастье и удача сияют золотистым.

Хитрость, ложь, притворство и коварство проявляются оранжевым.

Спокойствие, уверенность и убежденность в своей правоте отражаются всеми оттенками зеленого.

Цвет оберега может меняться в зависимости от силы эмоции: чем сильнее эмоция, тем интенсивнее будет оттенок.

Кроме того, у каждого агрида есть врожденный цвет — своего рода окрас, который остается неизменным от рождения агрида и до самой его смерти».

(Агата протягивает руку к прикроватному столику, делает глоток энергетического коктейля, приготовленного по рецепту Соноры, слегка морщится и продолжает чтение).

Существует три базовых окраса агридов. Рассмотрим каждый из них.

1. Фиолетовый

Этот оттенок указывает на склонность агрида к насилию, жестокости и нападениям на более слабых существ. Агриды с фиолетовым окрасом составляют 40% популяции. Они умны и коварны. Они знают, как достичь своей цели, и идут к ней напролом. Их невероятно сильные обереги отлично защищают от атак врагов. Фиолетовые агриды умело используют свой гнев и злобу, превращая их в надежный инструмент для защиты.

(Агата перелистывает страницу).

2. Синий

Агриды с голубым или синим оттенком составляют 40% популяции и являются самыми слабыми и уязвимыми ее представителями. Их обереги не отталкивают, а впитывают в себя гнев и злобу, как губка. Это происходит до тех пор, пока накопленные негативные эмоции полностью не разрушают оберег. Затем они заполняют всего агрида и отравляют его. Синие агриды страдают от медленной и мучительной смерти.

3. Зеленый

(Агата, кстати, прозвала зеленый окрас «окрасом врачей», заметив, что почти все люди, имеющие отношение к медицине, носят в себе зеленых агридов).

Агриды с зеленым окрасом составляют 20% популяции и обладают очень сильными и упругими оберегами. Атаки гнева и злобы отскакивают от них, как мячики, поэтому зеленые агриды практически неуязвимы. Однако энергия зеленых агридов, несмотря на свою ценность, не вызывает особого интереса и кажется пресной на вкус. Зеленых попросту не хочется убивать.

Глава 20

Первые недели совместной жизни для Димы и Агаты похожи на сказку. В их небольшой однокомнатной квартире с простой обстановкой они чувствуют себя сбежавшими от враждебного мира и на какое-то время забывают обо всем, кроме своей любви.

Дима не вспоминает о ссоре с матерью, а Агата не думает о том, что не поступила в институт. Ощущение времени меняется: прошлое сжимается до крошечной точки, а настоящее становится широким и бесконечным. В этом «сейчас» они могут встречать рассветы на своей лоджии, расстелив плед на полу и обнявшись, любоваться закатами на берегу озера и целые ночи напролет не отводить друг от друга глаз.

Агата, возможно, даже больше, чем Дима, понимает, что «сейчас» не может длиться вечно. Несмотря на свой юный возраст, она обладает интуитивной женской мудростью и знает, что время нельзя обмануть. Рано или поздно будущее, застывшее в ледяном ожидании, настигнет и потребует заплатить по счетам.

И будущее не заставляет себя долго ждать. Вскоре у Агаты снова случается приступ, и она попадает в больницу. Однако на этот раз наотрез отказывается от госпитализации.

На следующий день ее навещает Регина. Устроившись на диване, подруги делятся новостями.

— У Димки такие хоромы, а вы здесь ютитесь? — возмущается Регина вполголоса.

— Не хотим быть никому обязанными, — объясняет Агата.

— Дима тоже так думает?

— Это его слова.

— А его родители? Они хоть знают, что вы снимаете квартиру?

— Димка говорит, что им необязательно знать обо всем, что с нами происходит.

— Вот как…

— Он даже не стал звонить своему отцу насчет работы, хотя не может устроиться по специальности. Разослал резюме везде, где только можно, но безрезультатно.

— Что ж, нужно запастись терпением. Времена такие.

— Буквально вчера позвонил его друг и пригласил Димку в свою фирму в качестве помощника для обработки документов.

— И Димка согласится на такую работу? А как же его планы? — Регина не успевает услышать ответ. В комнату заходит сам Дима.

— Все секретничаете, — говорит он, подходя к компьютерному столу и садясь. Несмотря на его дружелюбную улыбку, Регина сразу понимает, что это только видимость.

Дима растерян и в отчаянии. После ссоры с родителями, на которых он рассчитывал в плане трудоустройства, он оказался в сложной ситуации. Сейчас его амбиции кажутся ему гораздо более далекими и неосуществимыми, чем в начале учебы в институте. Единственное, в чем Дима по-прежнему уверен, это в том, что он хочет быть рядом с Агатой.

— Говорю Агатке, какие вы счастливые, как у вас здесь хорошо, какие вы молодцы! — с улыбкой лебезит Регина.

— Регинка рассказывала мне, что нашла работу в магазине «Бьюти энд фэшн», — добавляет Агата.

— В каком магазине? — переспрашивает Дима, не отрываясь от экрана.

Регина округляет глаза:

— Да ты что! Это же известная сеть магазинов дизайнерской одежды!

Дима пожимает плечами:

— Никогда не слышал.

— Кстати, — обращается Регина к Агате, — Луиза передавала тебе привет.

— Ух ты! Она меня еще помнит? Спасибо. Передавай ей тоже привет.

— Она интересовалась, не хочешь ли ты вернуться? Одна из сотрудниц как раз уходит в декрет, и освобождается место. Мы могли бы работать вместе.

— Даже не знаю. Нужно подумать.

— А почему бы и нет, Аверина? Было бы здорово!

Дима, до этого молча слушавший, поднимает руки от клавиатуры и оглядывается:

— Она же болеет. Какая еще работа?

— Уволиться можно в любой момент, — размышляет Агата вслух. — Такую работу сложно найти.

— Вот именно, — соглашается Регина.

Дима с негодованием смотрит на Агату:

— Ушам своим не верю. Тебя позавчера на скорой увозили. С этими приступами мы и так живем как на пороховой бочке. Не хватало еще, чтобы ты пропадала в каком-то магазине.

— Вообще-то, это не магазин, а шоурум, — поправляет Регина, отбрасывая волосы. — Крутое место. Там часто бывают всякие знаменитости, политики… В общем, окружение прекрасное.

— Не сомневаюсь, — язвит Дима.

— Ладно, Дим, не заводись, — просит Агата и, посмотрев на Регину, делает рукой знак, чтобы та молчала.

Однажды Агата прочитала, что с просьбами, которые не понравятся собеседнику, лучше обращаться к нему через полчаса после того, как он закончит трапезу. Сегодня она решила проверить это на практике.

После того как Регина ушла, а Дима закончил ужин, Агата выждала заветные тридцать минут и как бы невзначай вернулась к прерванному разговору:

— Дим, мне, наверное, стоит принять приглашение Луизы.

— Давно не каталась на скорой? — спрашивает Дима.

— Почему же? Позавчера прокатилась. Я только взялась за мольберт, как у меня пошла кровь из носа… Мистика какая-то, — Агата хмурится. — Я даже карандаш в руки взять не могу, не то что приступить к серьезной работе. Стоит мне приблизиться к холсту — начинается приступ. Как будто кто-то запрещает мне заниматься любимым делом. Я уже почти готова поверить, что Регинка права.

— В чем?

— В том, что моя болезнь возникла не просто так…

— То есть?

— Неважно, не стоит об этом.

Агата встряхивает светлыми волосами.

— Болезнь не дает мне права бездельничать. Если я не могу учиться, то должна работать. И я не понимаю, что тебя смущает в предложении Регинки?

— Я просто не понимаю, зачем это нужно? Тебе так хочется независимости?

— Нет, но нельзя упускать возможность. Я знаю, что устроиться в такое место почти невозможно — юных девушек с привлекательной внешностью очень много. В прошлом году, во время каникул, мне удалось устроиться в «Бьюти энд фэшн» по протекции Нелли, она знакома с владельцами магазина. Зарплата там гораздо выше, чем в обычных бутиках.

— Нет, Агата. Лучше оставайся дома. Мне так будет спокойнее.

— Да что со мной может случиться?

— Во-первых, ты не совсем здорова. Во-вторых, я не хочу, чтобы всякие состоятельные папики любезничали с тобой и пускали слюни. Я ясно выражаюсь? Извини, но такая работа больше подходит для твоей подруги.

— Никто не будет со мной любезничать. Это же не какая-нибудь забегаловка, а элитный бутик в двух шагах от Кремля.

— Вот это меня и беспокоит.

— Не знала, что давала тебе повод для подобных беспокойств.

— Вся моя нынешняя жизнь — одно большое беспокойство.

— Ну хорошо. Где мне, по-твоему, работать? Я только что окончила школу и не виновата, что болезнь помешала мне получить образование.

— Считай, что ты вышла за меня замуж. Как твой муж, я против того, чтобы ты работала по вечерам и ездила в метро. Забирать тебя я не смогу — ты же знаешь, что я еду из другого конца города. Кроме того, я считаю, что торговля — совершенно не подходящее занятие для тебя. — По выражению лица Димы ясно, что это его окончательное решение.

— Я не вижу ничего плохого в том, чтобы работать в сфере торговли, — не сдается Агата. — А вот в безделье — вижу. К тому же я не собираюсь устраиваться туда навсегда. Подвернется что-то более подходящее, изменится наша финансовая ситуация — и я сразу же уволюсь. Просто сейчас, как еще по-другому…

— Что «по-другому»? — в черных глазах Димы вспыхивает возмущение.

— Я просто хочу помочь. Я же знаю, ты уже потратил почти все свои сбережения. Хозяйке квартиры отдал деньги сразу за три месяца, крутишься как белка в колесе, даже переводами занимаешься, а я…

— Мне не нужна твоя помощь, — резко отвечает Дима. — Я прекрасно со всем справляюсь. Спасибо. И вообще, когда ты под присмотром — мне спокойнее. Так я быстрее решу свои проблемы.

Глядя на обиженное лицо Димы, Агата понимает, что разговор ни к чему хорошему не приведет:

— Ладно. Не хочешь — не надо, — она встает и подходит к плите, чтобы поставить чайник.

— Ты действительно так сильно хочешь работать? — смягчаясь, спрашивает Дима. В глазах Агаты загорается лучик надежды:

— Конечно! Очень!

— Ведь ты же умница, светлая голова. И будешь, что, продавать тряпки? Да ты через два дня сбежишь оттуда.

— Ну, если сбегу, вопрос решится сам собой! — говорит Агата и, не дав Диме возразить, начинает быстро перечислять все преимущества работы в магазине:

— Работа не утомляет глаза, — убеждает она. — Мне не нужно проходить все обычные процедуры: составлять резюме, встречаться с менеджером по персоналу. Ведь Луиза, владелица магазина, меня отлично знает! Кроме того, мой лечащий врач сказал, что мое заболевание, скорее всего, имеет психосоматический характер, и мне не следует зацикливаться на нем. Нужно разнообразить жизнь, переключиться на что-то другое. Вот я и переключусь! В магазине отличный коллектив: вместе со мной, Луизой и Региной будет работать всего одна девушка — Маша. Помнишь ее? Мы ее как-то на машине подвозили.

— Не помню, — морщится Дима.

— Классная девчонка.

— Агата, при чем здесь она?

— Я к тому, что в магазине мне будет очень интересно. Там замечательное окружение. Одна Машка чего стоит! Таких людей сейчас: раз, два и обчелся. Неужели ты ее не помнишь? Приезжая. Живет в Москве пару лет. Пыталась поступить во ВГИК, но не получилось. Так и осталась работать у Луизы.

— Кукушка кукушонку купила капюшон…

— Ну что ты смеешься?

— Да нет, мне не до смеха. А ты, оказывается, такая хитрая, — Дима притягивает Агату и усаживает ее к себе на колени. — Специально заговариваешь мне зубы какой-то Машкой.

— Да я и не думала…

Дима улыбается:

— Ну хорошо-хорошо. Работай в своем магазине, если хочешь.

Агата ликующе взвизгивает и начинает покрывать Диму поцелуями:

— Считай, что это подарок мне на день рождения!

— О дне рождения мы поговорим позже. А насчет работы давай договоримся так: ты будешь работать только в том случае, если это будет доставлять тебе радость.

— Конечно, Дим, это же очевидно!

— Если ты устанешь или почувствуешь себя плохо, сразу же скажи мне об этом. Обещаешь?

— Я сильная, Димка, ты просто не знаешь. Пойду Регинке позвоню, обрадую новостью. Она будет в восторге! Мы ведь даже не надеялись, что ты согласишься! — Агата хочет вскочить, но Дима удерживает ее за руку и возвращает на место. Агата успокаивается, нежно обнимает Диму за шею и глубоко вдыхает его запах. Как же ей хочется сказать: «Любимый! Единственный мой! Родной!», но в горле, как всегда, ком. Услышать нежности от Агаты практически невозможно.

Дима же, напротив, часами может говорить ей ласковые слова. Агате кажется, что, несмотря на то, что любовь переполняет каждую ее клетку, говорить об этом вслух, пусть даже такому близкому человеку, как Дима, бессмысленно и странно. Она думает, что чувства, становясь словами, проходят через какой-то фильтр и теряют всю свою глубину и смысл. Агата уверена, что любовь невозможно выразить словами, потому что любовь важнее слов… Но все же решается:

«Я безумно люблю тебя, Димка», — слышит она собственные мысли и уже собирается озвучить признание, глядя Диме в глаза, но тут раздается свист чайника на плите.

Момент упущен.

— Будешь чай пить? — спрашивает Агата с унылым вздохом, опустив ресницы. И тут происходит невероятное. Дима, не говоря ни слова, проводит пальцами по лицу Агаты. Он смотрит на нее с такой любовью и нежностью, словно видит впервые.

Сердце Агаты замирает от этого взгляда. И вдруг она понимает, что Дима прочитал ее мысли.

— Я знаю… — шепчет Дима в ответ, и его лоб упирается в лоб Агаты. — Я и сам безумно люблю тебя, малыш…

Глава 21

Каждое утро Агата встает ровно в шесть часов. Она делает зарядку, принимает душ и быстро собирается. В шесть сорок пять, нежно поцеловав спящего Диму, она на цыпочках выходит из дома и направляется к метро.

В час пик метро столицы похоже на заколдованный муравейник. Здесь много людей, которые сонно и устало движутся в потоке пассажиров. Они спешат на работу или возвращаются домой. На их лицах можно увидеть разные эмоции, но все они скрыты за масками равнодушия, иронии, презрения, разочарования или вечной усталости. Кажется, что все они сговорились носить эти маски, чтобы защититься от всех бед.

В поезде Агата начинает «снимать» эти маски с людей. Она разглядывает их лица и мысленно пишет новые портреты, переводя взгляд от одного пассажира к другому. В этот момент она думает: «Я не стану такой же, как все вы. Жизнь никогда не покажется мне утомительной и бессмысленной, потому что у меня есть что-то особенное. Я дам выход всему, что переполняет меня, и посвящу свою жизнь любимому делу. Это моя цель, и я никогда не сдамся».

Такие мысли успокаивают Агату и создают вокруг нее невидимую защиту, словно ореол волшебства. Она уверена, что все беды и напасти, которые витают в воздухе, отталкиваются от этого ореола.

Выйдя из душного метро, Агата сразу же погружается в городскую суету. Обычно она поворачивает в переулок, где начинается пешеходная зона. Здесь расположены кофейня, деловой центр, театр, а в конце переулка — трехэтажное здание с яркими витринами. Агата проходит в него через черный ход, предъявив пропуск охраннику.

Жизнь торгового центра кипит, несмотря на ранний час.

Подойдя к магазину с вывеской «Бьюти энд фэшн», Агата видит за стеклянной витриной свою начальницу — Луизу Кравец. Это высокая зеленоглазая шатенка, которая, как обычно, раньше своих сотрудниц приходит на работу.

— Луиза, доброе утро!

— Доброе, — взглянув на часы, женщина подносит к ярко накрашенным губам чашку с кофе. — Слушай, ты — молодец! Работаешь второй месяц и еще ни разу не опоздала, в отличие от других.

— Да вы что! Машка и Регинка так стараются.

— Могли бы и получше стараться. Вы все должны быть на рабочем месте за двадцать минут до открытия.

Сегодня Луиза не в настроении, но в целом она очень нравится Агате. Агата видит в ней пример для подражания. Они обе родились в Казахстане и с детства были увлечены своим любимым делом и стремились к своей мечте.

Луиза всегда любила шить. Она говорила, что помнит это с самого детства и даже ночью сидела за швейной машинкой. Когда она переехала в Москву, то вышла замуж за известного бизнесмена Леонида Воропаева. Вместе они открыли сеть магазинов, и Луиза стала дизайнером бренда.

Ее дела быстро пошли в гору, а изделия стали популярными. Теперь она известная личность и постоянный лауреат премий в области моды.

Луиза относится к своему бизнесу как к детищу и работает по 24 часа в сутки. Днем следит за тем, чтобы ее очаровательные сотрудницы хорошо обслуживали клиентов, а вечером любит посидеть за созданием новых эскизов с бокалом вина.

Наблюдая за своими сотрудницами, Луиза с сожалением понимает, что довольна только одной из трех. Только Агата соответствует всем ее требованиям: «Две другие слишком наглые и избалованные. Машке повезло, что смазливая, а Регинке — что ее мать моя подруга».

Больше всего в жизни Луиза не любит разочаровываться в людях. Но, к счастью, в лице Агаты она нашла надежного помощника. Теперь у Луизы есть на кого положиться, поэтому она часто оставляет Агату «за старшую» в свое отсутствие.

— Агата, меня не будет на следующей неделе, — говорит Луиза. — Нужно будет подготовить торговый отчет.

— Хорошо, я все сделаю, — кивает Агата.

Девушка направляется в комнату персонала. Там она переодевается в идеально отглаженную форму, прикрепляет к белоснежной блузке бейдж и выходит в зал.

Агата ответственно подходит к своей работе. Неудивительно, что Луиза так ею довольна. Она легко и непринужденно обслуживает клиентов и продает одежду. И это неудивительно: ведь Агата счастлива и влюблена. Она словно светится изнутри, и люди чувствуют это и тянутся к ней.

Вот и Маша, второй продавец, присоединяется к коллегам. Она приветствует Луизу и, встряхнув своими рыжими кудрями, исчезает в комнате для персонала.

Последней в магазин приходит Регина. Луиза делает ей замечание за опоздание, но Регина не переживает — она знает, что Луиза не станет увольнять дочь своей подруги. Спокойно переодевшись и приведя себя в порядок, Регина грациозной походкой выходит в торговый зал. К этому моменту Агата уже продала несколько дорогих вещей из новой коллекции.

— Как тебе это удается, Агатка? — недоумевает Маша, облокотившись на кассовую стойку. — Что ты такого особенного говоришь клиентам, что они у тебя одежду буквально из рук рвут? — В ее вопросе нет лукавства, ей и вправду интересно.

— Есть такое выражение: «Новичкам везет», — говорит Регина, опередив Агату с ответом и поправляя длинные волосы перед зеркалом.

— Благодаря таким новичкам, как Агата, мы уже два месяца перевыполняем план продаж, — замечает Луиза, аккуратно отводя локоть Маши, который та положила на кассовую стойку. — Если бы вы поменьше прихорашивались, а побольше работали, ваш результат был бы не хуже. Что вы обе продали вчера?

— Просто Агата чувствует людей, — отшучивается Регина. — У нее такой природный дар.

— Просто Агата серьезно относится к тому, чем занимается, — поучительно поправляет Луиза. — Она постоянно задает вопросы, изучает каталоги. А вы? Торговля — это элементарный навык и внутренний настрой, девочки.

Луиза снова начинает упрекать Регину и Машу в лени и равнодушии. Агата в это время спешит к следующему клиенту, который входит в зал.

«Как машина!» — восхищенно шепчет Маша, глядя на Агату. Регина же только хмыкает. Она привыкла быть лидером во всем и сейчас чувствует легкое раздражение. Она даже невольно думает: «На кой черт я предложила Агате работать вместе?»

Регина вспоминает, как ей хотелось этого раньше. Было ясно, что работать с лучшей подругой будет куда веселее — не работа, а сущий праздник. Но все оказалось не так. Да, они вместе ходят по магазинам в обеденный перерыв, обедают в кафе — Регина терпеть не может есть в одиночестве. Вечером им не страшно возвращаться домой на метро. И всегда есть с кем поболтать и поменяться сменами. Но получилось так, что самой популярной фигурой в магазине стала Агата, не считая, может быть, Луизы.

Во-первых, Агата действительно умеет найти подход к каждому клиенту, который приходит в магазин. Регина, домашняя девочка, которая выросла под опекой родителей, чувствует себя не так уверенно рядом со своей самостоятельной подругой. Это и неудивительно, ведь Агата начала зарабатывать уже в четырнадцать. За эти годы она столкнулась с разными трудностями и встретила множество людей, поэтому может интуитивно понять желания покупателей.

Во-вторых, Агата быстро нашла общий язык с Луизой, которой девочки восхищаются и в то же время немного побаиваются. За короткое время у них сложились теплые и доверительные отношения.

И наконец, то, что особенно раздражает Регину, — это то, что рядом с Агатой (ее лучшей подругой!) постоянно крутится Маша.

В отличие от Регины, Маша спокойно относится к успехам Агаты. Она часто обращается к ней за советами, и они проводят много времени вместе.

— О чем можно разговаривать с ней, Аверина? — вполголоса спрашивает Регина, наблюдая за Машей со стороны.

— А что?

— От нее ведь так и веет глубокой провинцией. Ей бы семечками в переходе торговать…

— Я так не думаю.

— Если человек вырос в деревне, то соответствующий образ жизни остается в нем на уровне ДНК. Ты присмотрись к ней получше. «Можно вывезти девушку из деревни, но нельзя вывести деревню из девушки».

— Для меня не важно, откуда она. Важно лишь, какая она.

— И какая же она? — усмехается Регина.

— Умная, добрая, — Агата замолкает и улыбается. Одного взгляда на недовольное лицо Регины достаточно, чтобы понять: продолжать бесполезно.

Бесполезно перечислять все достоинства Маши и объяснять, что она относится к тем людям, которые обладают красивой душой и излучают особый внутренний свет. Общение с такими людьми всегда легко и приятно, даже просто находиться рядом с ними — одно удовольствие.

Маша, как и Агата, обожает интересные истории и с удовольствием их рассказывает. Она делает это со вкусом, в интригующей манере, понижая голос, прищуривая глаза и жестикулируя. Маша — очень талантливая и красноречивая девушка. Люди тянутся к ней, как к источнику света.

Однако если Агата не любит привлекать внимание, то Маша, кажется, жаждет его и активно ищет. Ей нравится заводить публику, делиться своей жизненной энергией. Правда, иногда ее настроение может меняться очень быстро: только что она смеялась и сияла, а через мгновение замкнулась, стала мрачной и ушла в себя. Это похоже на то, как лампочка перегорает. На вопрос «Что с тобой, Машунь?» она обычно с улыбкой отвечает, что это ее «чертов холерический темперамент».

Маша очень переживает, как бы эта черта ее характера не помешала ей осуществить самую заветную мечту — стать актрисой и сниматься в кино. И она не просто мечтает, а многое делает для достижения своей цели. Едва окончив школу, несмотря на все трудности и многочисленные отговоры родителей, она оставила родной Омск и переехала в огромную Москву. Сняла квартиру, устроилась работать в магазин, чтобы самостоятельно оплачивать жилье. Иногда Маша опаздывает на работу из-за того, что разрывается между прослушиваниями, кастингами и собеседованиями. Она надеется, что влиятельный режиссер заметит ее и пригласит сниматься в своем фильме. Но пока, несмотря на все усилия, удача обходит ее стороной.

Сегодня она снова просит разрешения у Луизы пойти на очередной кастинг в телесериал.

— Я уверена, что это пустая трата времени, — равнодушно отвечает начальница, не отрываясь от монитора компьютера и щелкая по клавишам своим красивым маникюром. — Мне хватило твоего последнего провала, когда ты вернулась с кинопроб и ходила полдня зареванная. Всех клиентов распугала. В Москве полно таких же самовлюбленных дурочек, а киношники — люди опытные и многое повидали. Вряд ли тебе удастся их настолько удивить, чтобы сразу предложили главную роль. Хочешь годами кофе операторам подавать? Успокойся и занимайся тем, что у тебя хорошо получается.

Сегодня Луизе удалось задеть Машу за живое. Девушка вспыхивает от обиды и, с трудом сдерживая слезы, убегает в комнату для персонала.

Агата спешит за ней и, закрыв за собой дверь, спрашивает:

— Ну ты чего? Ты же знаешь, как Луиза относится к твоей мечте стать актрисой. Могла бы сказать, что тебе нужно в поликлинику или еще что-нибудь соврать. Она бы без вопросов тебя отпустила.

— Стерва она, твоя Луиза. — Маша шумно высмаркивается в носовой платок. — Достали ее поучения, насмешки и поднятые бровки. Могла бы просто отказать и все. Но нет, обязательно нужно ужалить, поиздеваться…

— Машка, не сдавайся. Все получится, слышишь? — утешает Агата.

— Сил нет… Знаешь, в чем я сегодня убедилась? — спрашивает Маша.

— В чем?

— В том, что у меня ничего не получается именно из-за нее.

— Ну ты это не всерьез, — мягко улыбается Агата.

— Еще как! Она питается моими эмоциями, как вампир. И клиенты, которые приходят в ее магазин, и перед которыми мы тут расшаркиваемся — такие же!

— Довольно своеобрзаное объяснение собственных неудач. Маш, ты же умная и рассудительная девушка. Пожалуйста, соберись и перестань говорить глупости. У тебя все получится. А что касается Луизы, просто не давай ей повода…

— Это не глупости! — глаза Маши вспыхивают таким отчаянием и яростью, что Агата невольно отстраняется от нее. — Разве ты не видишь? — таинственным шепотом продолжает Маша. — Клиенты высасывают из нас всю жизненную энергию, они как паразиты. Они процветают, а мы здесь чахнем. Разве ты не замечаешь?

— Но ведь это естественно, — Агата, улыбнувшись, пожимает плечами. — Все люди в каком-то смысле являются по отношению друг к другу донорами или вампирами. Все мы тратим друг на друга силы, время, энергию. Возможно, это во многом зависит от нас самих: расходовать силы понапрасну или направлять их в нужное русло. Но вряд ли кто-то вытягивает наши силы намеренно.

— Ты ошибаешься, — качает головой Маша. — Если человек знает, что склонен к энергетическому вампиризму, то он будет этим пользоваться. Например, Луиза постоянно так поступает!

— Думаю, мы не можем судить о том, чего не знаем наверняка, и уж тем более не должны никого обвинять. Это всего лишь предположения.

— Как говорится, «сытый голодного не разумеет», — мрачно вздыхает Маша. — Ладно, скоро сама все поймешь.

— Что пойму?

— То, что не все в жизни зависит только от нашего желания или упорства. Главное — это люди, которые встретятся на нашем пути.

— Так, красотки, — прерывает их разговор заглянувшая в комнату Луиза, — вы собираетесь работать или нет?

Маша опускает глаза и шмыгает носом.

— Ну, прости, Машунь, за резкость, — Луиза тепло улыбается. — Не обижайся на меня, хорошо? А теперь иди, работай. После обеда, — Луиза бросает взгляд на часы, — поедешь на кастинг. Так и быть.

Маша снова вздыхает и, обменявшись многозначительными взглядами с Агатой, выходит в зал.

— Видишь? — говорит ей Агата. — Луизка у нас классная. А ты ее каким-то монстром выставляешь.

— Агата, — сокрушенно качает головой Маша, — не будь такой наивной. Неужели ты думаешь, что Луиза действительно извинилась от чистого сердца? Каждый хороший руководитель, при желании, может быть милым и добрым, чтобы не допустить сбоев в работе персонала.

В этот момент в дверях магазина появляется гламурная пара, словно сошедшая со страниц глянцевого журнала. Он — с неестественно загорелой кожей и рельефными бицепсами. Она — с татуажными бровками, на шпильках со стразами.

Едва заметив их, Луиза расплывается в улыбке и устремляется навстречу, как к долгожданным гостям. Она расцеловывает их в щеки и заводит светскую беседу.

Маша наклоняется к уху Агаты и бубнит вполголоса:

— Терпеть не могу таких обслуживать: гору тряпок перемеряют, всю душу вымотают, а в итоге ничего не купят.

— Тоже вампирчики? — шутит Агата.

Но Маша не успевает ответить: мимо них с безумными глазами проносится Регина и скрывается в примерочной кабинке.

— Девчонки, если Луиза спросит обо мне, скажите, что я в туалете, — шепчет Регина, высунув нос из примерочной, и запирает дверь.

— Это что еще за выходка? — удивляется Маша. — Она что, прячется?

Агата, тоже ничего не понимая, пожимает плечами. В зале появляется еще несколько посетителей, которые, в отличие от друзей Луизы, пришли не поговорить, а явно с намерением что-нибудь купить. Агата и Маша принимаются за работу, обслуживая клиентов.

Регина покидает свое временное укрытие только после того, как пара гламурных покупателей, беседовавших с Луизой, уходит из магазина. Маша, все это время ожидавшая Регину, подходит к ней:

— Так-так, — Маша упирает руки в бока, — а кто-то мне недавно читал нотации, когда я сказала, что торговля — это постыдное занятие.

Регина не теряется:

— Я по-прежнему считаю, что тебе повезло, что Луиза взяла тебя на работу. Многие мечтают занять твое место. Тебя что-то не устраивает?

Судя по улыбке, вопрос Маше нравится:

— А почему ты сейчас спряталась в примерочной? — язвит она с еще большим напором. — В зале были перспективные клиенты, а ты просто ушла от своих обязанностей.

— Если хочешь, могу объяснить, — отвечает Регина холодно. — Мужчина и женщина, которые разговаривали с Луизой — знакомые моей мамы. У нас с ними натянутые отношения, и мне не хотелось с ними встречаться.

— Вернее, тебе было бы стыдно их обслуживать, но при этом ты спокойно относишься к профессии продавца.

— Представь себе. У тебя в Москве нет знакомых, тебе не понять.

— Глупее отговорки я не слышала.

— Слушай, объясни мне кое-что…

— Что именно?

— Почему ты так ноешь и так относишься к работе в «Бьюти энд фэшн»? Ты часто видела, чтобы я поступала так, как сегодня?

Маша молчит, но взгляд не отводит.

— А я постоянно вижу, как ты увиливаешь от работы.

— Регин, — прерывает Агата, опасаясь, что та скажет что-то лишнее.

— Погоди, Аверина, не встревай, — говорит Регина, обращаясь к Маше. — Ты очень активная и общительная девушка. У тебя хорошо получается находить общий язык с клиентами. Но почему ты избегаешь общения с ними? Это же абсурд — отказываться от своего заработка. Вот, например, Агата получает в два раза больше тебя. И все только потому, что у нее есть процент от личных продаж. А ты все время норовишь, то полочки протереть, то манекены переодеть, то жакеты отпарить. Постоянно вижу, как ты стараешься ускользнуть на склад, лишь бы не обслуживать покупателей.

— Я не собираюсь оправдываться, — отвечает Маша.

— А я и без твоих оправданий все знаю. Это называется «профнепригодность». Тебе нельзя здесь работать.

— Да иди ты к черту! — грубо бросает Маша, разворачивается и уходит в другую часть зала.

— Ну что я тебе говорила, Аверина? — хмыкает Регина, складывая руки на груди. — Деревня! Совершенно не умеет поддерживать цивилизованную беседу, зато послать — это пожалуйста.

— Что ты на нее набросилась?

— А будет знать, как мне указывать. Нашлась тут… Хочешь сказать, ты не замечала, что она буквально под любым предлогом рвется в комнату персонала или на склад?

Вместо ответа Агата вздыхает и с сочувствием смотрит на Машу. Она понимает, что обвинения Регины не беспочвенны, но настолько сочувствует Маше, настолько ее понимает…

— Еще бы, — продолжает Регина с возмущением. — Кто бы сомневался, что общаться с людьми, с которыми не хочется общаться, — это очень утомительно. Вместо того чтобы улыбаться через силу или любезничать с очередной высокомерной покупательницей, я бы сама с удовольствием сидела в подсобке и вешалки перекладывала. Но представь, что будет, если мы все начнем так делать? Работать-то кто будет?

Заметив неодобрительный взгляд Луизы в их с Агатой сторону, Регина сразу же идет к новому клиенту, чтобы показать свое рвение.

— Девушка, можно вас? — обращается к Агате улыбчивая и немного надменная дама.

— Да, конечно, — Агата тоже возвращается к работе. — Что вас интересует?

Лицо Агаты снова становится жизнерадостным и радушным. Она внимательно слушает пожелания клиентки, уточняет детали и с головой погружается в подбор подходящего фасона, цвета и размера. В отличие от Маши, Агата не позволяет своим слабостям взять над ней верх. Лишь на мгновение в ее голове возникает неприятная мысль: «Интересно, чем бы я сейчас занималась, если бы не моя странная болезнь?»

Глава 22

— Ты готова?

Агата кивает:

— Готова.

— Показывай, что умеешь, — Сонора снимает очки. Агата чувствует себя первоклассницей на уроке. Она знает, что сегодня ей предстоит что-то вроде экзамена, и не хочет, чтобы излишнее волнение ей помешало.

Мысленно Агата проговаривает защитную мантру:

«Ограждаю себя крепким защитным кругом, непроницаемой броней. Все зло и ненависть, направленные в меня, не смогут пробить мою броню и рикошетом попадут в моего противника!»

Когда защитное поле — оберег, вводится в действие, оно принимает вид прозрачного шара, который в зависимости от эмоции окрашивается в определенный цвет. Самые надежные цвета для защиты — фиолетовый — гнев, и зеленый — спокойствие. Но оберег, окружающий Агату, по-прежнему остается прозрачным, значит, ее мантра не действует.

Агата знает, что недостаточно просто произнести слова — смысл слов следует пропустить через каждый атом своего сознания. И хотя в последнее время она сутками практиковала произношение мантр, волнение мешает ей войти в нужное состояние.

Агата встряхивает руками и повторяет мантру чуть тверже и вслух:

— Ограждаю себя крепким защитным кругом, непроницаемой броней. Все зло и ненависть, направленные в меня, не смогут пробить мою броню и рикошетом попадут в моего противника!

Теперь оберег Агаты усиливается, начинает энергично поблескивать, демонстрируя здоровый, крепкий вид, а затем, наконец, приобретает зеленоватый оттенок. «Сработало!»

— Выбрала «спокойствие» в качестве защиты, — комментирует Сонора, поднимаясь из-за стола. — Что ж, неплохо. — Женщина встает посреди кабинета и принимает воинственную позу.

«Неужели Сонора собирается напасть на меня?» — думает Агата. Она надеется, что это шутка, но лицо наставницы становится серьезным, оберег приобретает зловещий фиолетовый оттенок, и из ее грациозного тела вылетает отвратительное существо — агрид. Он зависает в воздухе, смотрит на Агату красными немигающими глазками с черными щелевидными зрачками. Кажется, точно так же смотрит на нее и сама Сонора.

Агата в растерянности переводит взгляд на Гектора.

— Использовать силу противника против него самого — основной принцип джиу-джитсу, — напутственно говорит Гектор, скрестив руки на груди. — Если твой оберег достаточно силен, то удар противника, отразившись, поразит его самого.

— Да вы что, издеваетесь?! — протестует Агата. Она чувствует, как дрожат коленки, а по спине бежит холодок. — Я ведь еще не умею управлять агридом!

Губы Гектора изгибаются в хитрой улыбке:

— Ты думаешь, настоящий противник будет сражаться с тобой по правилам и ждать, пока ты подготовишься?

Прежде чем Агата успевает возразить, раздается дикий крик. В ее сторону со скоростью лазерного луча устремляется фиолетовая вспышка света, выпущенная агридом Соноры. С оглушительным звоном она ударяет по оберегу. От этого удара зеленый оберег Агаты покрывается трещинами, как стеклянная чашка, а тело девушки пронзает жгучая боль.

— Стой, ты что? — корчась от боли, Агата инстинктивно выставляет руку вперед. — Не стреляй…

Но агрид Соноры, не давая ей передышки, уже готовится к следующей атаке.

— Сонора, я не могу! Не стреляй больше! — умоляет Агата.

— Отвечай ей, Агата! — подбадривает Гектор. — Соберись! У тебя есть все необходимое оружие, чтобы дать отпор!

«Они точно чокнутые и решили меня прикончить…» — в панике думает девушка. Но она понимает, что выбора у нее нет, поэтому собирает всю свою волю в кулак, выпрямляется и бормочет мантру атаки:

— Я забираю все твои силы и те силы, что ты забрала у меня!

Мантра не действует. Агата и не сомневалась в этом, ведь, в отличие от Соноры, она пока не может контролировать своего агрида и управлять им. Но тут ей в голову приходит мысль — попробовать разозлить своего агрида. Она заставляет себя вспомнить о Диме:

«Вот сейчас, в это самое мгновение, ты обнимаешь Наташу». — От этой мысли отвращение сдавливает ей горло. — «Ты прикасаешься к ней, шепчешь на ухо те же слова, которые говорил мне».

В голове Агаты, как по волшебству, появляется слово, которое точно описывает ее чувства — гнев. Ее оберег сразу же окрашивается в яркий фиолетовый цвет. Агата чувствует, как внутри нее разгорается жар — это формируется сгусток энергии. Она снова произносит мантру:

— Я забираю все твои силы и те силы, что ты забрала у меня!

Сгусток быстро растет, вырывается из грудной клетки Агаты и летит к оберегу Соноры. «Есть!» — радуется Агата, но ее радость быстро угасает. Вместо того чтобы разрушить оберег противницы, сгусток, ударившись о крепкое препятствие, возвращается и бьет по оберегу Агаты. Полученный удар валит Агату с ног. Трещина в ее обереге становится вдвое больше.

— Не могу… — шепчет она.

Гектор разочарованно качает головой, а затем резко вскрикивает:

— Ты умрешь, если сейчас же не возьмешь себя в руки! Вспомни ее слабое место и ударь в него!

«Слабое место…» — Агата прекрасно понимает, о чем идет речь. Она осознает, что уязвимость Соноры — это Вадим. Однако она не может так поступить. Нанести ей подобный удар было бы верхом подлости.

«Мы же просто тренируемся… Или нет?» — думает она.

— Я забираю все твои силы и те силы, что ты забрала у меня! — в отчаянии восклицает Агата и, собравшись с духом, снова посылает в Сонору фиолетовый разряд молнии. Но все напрасно: молния ударяется о защитный оберег Соноры, отскакивает от него, как мячик, и летит обратно в Агату. В ее обереге вновь появляется пробоина, и она снова чувствует адскую боль. Перед глазами у Агаты все плывет. Пока она пытается прийти в себя, корчась от боли на полу, на нее обрушивается новый град ударов, наносимых агридом Соноры.

Словно издалека, Агата слышит раскатистый голос Гектора:

— Хватит жалеть себя и ныть! Сражайся!

Агата понимает, что у нее не остается другого выбора, кроме как играть по жестким правилам.

Она решительно смотрит на свою соперницу и громко говорит:

— Ты меня не достанешь! Я давно тебя раскусила. Ты притворщица и лгунья. На самом деле тебе в радость мучить и убивать невинных людей. Ведь так, Сонора?

Едкие слова Агаты достигают цели. Сонора чувствует, что ее задели за живое. Каждое слово Агаты превращается в молнию гнева, которая пробивает брешь в обереге Соноры.

— Димка! — с издевкой отвечает Сонора, не собираясь сдаваться. — Ты потеряла его, и теперь он счастлив с другой!

На этот раз уязвлена Агата — еще одна молния Соноры ударяет по ее оберегу.

— А ты позволила Вадиму умереть, — отвечает Агата почти шепотом, но Сонора меняется в лице и отступает назад. Ее агрид мгновенно влетает в ее тело, словно прячась, а оберег становится голубым — цвет боли, страха и растерянности.

Агата собирается использовать мантру атаки, чтобы нанести завершающий удар, но, приглядевшись, понимает, что в этом нет необходимости: из крепкой защитной пленки оберег Соноры превратился в легкую голубую дымку, которая вот-вот растает в воздухе.

— Довольно, — останавливает Гектор Агату. — На сегодня хватит. Хотя у меня есть пара замечаний.

Сонора слабо улыбается и старается не показывать, как тяжело ей дышать. Она возвращается за стол, надевает очки и говорит:

— По-моему, Агата прекрасно справилась с заданием. Ты молодец. Как ты себя чувствуешь?

— Со мной все хорошо, — отвечает Агата. Она незаметно следит за выражением лица Соноры. — А ты?

— Сегодня ты наглядно увидела, как злые мысли, недоброжелательность и ярость могут разрушать оберег твоего противника, — говорит Сонора, не отвечая на вопрос Агаты.

— Я все поняла, — кивает Агата, не сводя глаз с Соноры. Она замечает, что оберег наставницы все еще светится болезненным голубым светом, и подходит ближе. — Сонора, прости меня, пожалуйста. Я не хотела говорить о Вадиме. Но ты ведь сама… Ты первая…

— Не переживай, я не сержусь, — с легкой улыбкой уверяет Сонора, внимательно глядя Агате в глаза. — Ты все сделала правильно. Именно этого мы и ожидали от тебя сегодня. Не так ли, Гектор?

Гектор улыбается Агате и довольно приподнимает брови.

— И это несмотря на то, что ты пока не умеешь управлять своим агридом, — добавляет он.

— Когда вы научите меня управлять агридом? — спрашивает Агата. — По-настоящему?

— А ты попробуй поговорить с Ним, — отвечает Сонора, опустив глаза и начав что-то записывать в блокнот.

— Как? Вы же говорили, что мой агрид еще спит.

— Судя по тому, что мы сегодня увидели — это уже не так.

Глава 23

Во время обеденного перерыва Агата и Регина прогуливаются по торговому центру. Пока Регина с интересом рассматривает витрины с косметикой и дорогой одеждой, Агата не может устоять перед соблазном заглянуть в отдел товаров для дома.

Когда они с Агатой расплачиваются на кассе, Регина возмущается:

— Всю зарплату тратишь на кухонную утварь! Опять купила какую-то сковородку. Зачем она тебе, Аверина? Лучше бы купила те туфли.

— А зачем мне туфли? Сковородка — совсем другое дело. Мне такая как раз нужна.

Регина смотрит на подругу как на сумасшедшую:

— И все ради Димки. Не знаешь, чем его еще ублажить.

Агата удивляется:

— В смысле?

— Знаем-знаем, — продолжает Регина, все ради него стараешься. Гнездышко ему вьешь. Вот и с квартирной хозяйкой о ремонте договорилась ради Димки. Можно подумать, он раньше в Зимнем дворце жил.

— Регинка, ты даже представить себе не можешь, что значат для меня все эти милые домашние мелочи, — с улыбкой объясняет Агата. — Впервые в жизни мне есть ради кого стараться. У меня скромные потребности, но Димка привык к другому. Мне хочется, чтобы он чувствовал себя комфортно. Вот и все.

Регина недовольно прищелкивает языком:

— Не стоит оно того.

— Я поняла тебя, Регин. Не продолжай.

— Живи как знаешь, только потом не жалуйся, — говорит Регина.

— Чего ты злишься? — спрашивает Агата.

— Я? — удивляется Регина.

Агата вздыхает, не желая спорить, и смотрит на часы:

— Ладно, пойдем. Надо возвращаться. Машка, наверное, уже нас потеряла.

— У нас еще не закончился обеденный перерыв. Не умрет без нас твоя Машка. Подождет.

— Могли бы пообедать по очереди.

— Ты же знаешь, я ненавижу есть одна.

— Все-таки ты явно не в духе.

— Ничего подобного… — у Регины в сумочке надрывается мобильник. — А что ты там строчишь весь день за компьютером? — спрашивает она, не обращая внимания на телефон.

— Да Луиза попросила подготовить торговый отчет. Может, ответишь уже? — спрашивает Агата.

Регина с недовольным лицом достает телефон и отвечает:

— Да, привет. Я на работе. Нет, ни о чем не думаю, совершенно свободна от мыслей. Нет, у Луизы встреча с заказчиками. Можно подумать, ты не в курсе. Через пятнадцать минут?..

Регина отходит в сторону. Агата едва успевает открыть рот, чтобы передать привет Артему, но тут понимает, что Регина говорит вовсе не с ним. Ей все равно, с кем именно разговаривает ее подруга, она лишь думает о том, что давно не слышала новостей об Артеме. Это кажется странным, ведь обычно Регина созванивалась со своим парнем по нескольку раз в день.

Продолжая телефонный разговор и показав жестом, что не стоит ее ждать, Регина уходит по коридору в сторону главного входа.

Агата, пожав плечами, возвращается в магазин. Как она и предполагала, Маша сбивается с ног и едва успевает обслуживать покупателей.

— Бедняжка ты моя… Я уже бегу, бегу! — шепчет Агата и, увидев улыбку Маши, быстро начинает помогать ей.

Проходит около получаса, но Регина так и не появляется. Воспользовавшись небольшим перерывом, Агата возвращается за компьютер, чтобы закончить отчет. Его нужно отправить Луизе по электронной почте сегодня.

Только Агата успевает напечатать несколько предложений, как к ней подходит Маша:

— Воропаев приехал…

В первое мгновение Агата не сразу понимает, о ком идет речь. Но подняв глаза, узнает в вошедшем Леонида Воропаева, владельца магазина.

«Как же не вовремя! — досадует Агата. — Регинка куда-то запропастилась. Если он сейчас спросит, почему одной сотрудницы нет на рабочем месте?»

Однако, заметив, что Воропаев не обращает внимания ни на нее, ни на Машу, а сразу направляется в кабинет своей жены, Агата решает, что ему, вероятно, не так важно, сколько сотрудников в данный момент находится в магазине.

— У нас ему вроде делать нечего, — шепчет Маша, пока Воропаев скрывается за дверью кабинета. — Луизка и без него все контролирует. Зачем, спрашивается, приперся?

Агата пожимает плечами:

— Мало ли.

Девушки редко видят в магазине своего босса. У Агаты едва ли не впервые появляется возможность рассмотреть его поближе. Она сразу же делает вывод, что ей не нравится Воропаев: его властная походка, бесцеремонные манеры и надменный взгляд. Агата сосредоточена только на негативных чертах его внешности, не замечая того, что он привлекателен.

Воропаев высокий, стройный и хорошо одет. Его посеребренные волосы подчеркивают лукавые черты лица, а равнодушный взгляд интригует. Все это не может не произвести впечатление на молоденьких девушек. Например, Маша, пока Воропаев не видит, бросается к зеркалу и начинает быстро подкрашивать губы.

Пробыв в кабинете менее двух минут, Воропаев выходит с несколькими папками документов под мышкой. Запирает дверь и покидает магазин так же быстро, как пришел, не обращая внимания ни на Агату, ни на Машу, которая все время мило ему улыбалась.

Радуясь тому, что не пришлось вступать с ним в разговор, Агата облегченно выдыхает:

— Хорошо, что про Регинку не спросил.

— Кажется, его это совсем не волновало, — говорит Маша, провожая взглядом уходящего мужчину. — Как же повезло Луизе. Офигенный мужик!

— Наглый, — замечает Агата, продолжая печатать. — Мог бы и поздороваться.

— Может себе это позволить.

— Маш, по-моему, он для тебя староват. Тебе не кажется? У него уже седина на висках.

— Ему это очень идет. Сорок лет — прекрасный возраст для мужчины.

— Да ну тебя…

— Ой, забыла сказать, — спохватывается Маша. — У нас в кассе закончилась мелочь. Нужно разменять деньги, пока нет клиентов. Я могу сходить.

— Сама схожу, — вздыхает Агата, закрывая документ. — Раз уж меня оставили за главную, то и за кассу отвечать мне.

Достав деньги из кассы, Агата выходит из магазина, сетуя на то, что опять ничего не успевает.

Банк находится в противоположной части торгового центра. Агата направляется туда, чтобы разменять купюры. Проходя по холлу, она боковым зрением замечает Регину, сидящую в кафе. Та сидит за столиком с Воропаевым.

Он что-то говорит. Регина кивает, потом хмурится, качает головой, вроде бы возражая. Воропаев продолжает говорить, а Регина мрачнеет на глазах, кажется, что она вот-вот заплачет.

У Агаты мелькает наивная мысль, что разговор между ними сугубо профессиональный, но она тут же отбрасывает эту идею: Воропаев очень интимно берет Регину за пальцы и проводит рукой по ее лицу.

Агата быстро отворачивается, но в последний момент Регина поднимает глаза, и подруги встречаются взглядами.

Уверенно направившись к банку и разменяв деньги, Агата возвращается в торговый зал. Она старается не думать о том, что ее не касается, и нарочно идет таким путем, чтобы не проходить мимо кафе.

Вернувшись в магазин, Агата видит Регину на рабочем месте. Несмотря на произошедшее, та расточает улыбки и обслуживает клиентов как ни в чем не бывало.

До самого вечера подруги делают вид, что ничего не случилось, и не разговаривают друг с другом. Регина старается занять руки и мысли чем-то другим, и Агата поступает так же. К концу рабочего дня, когда в торговом центре остается мало посетителей, Регине в голову приходит идея.

— Давайте устроим показ новой коллекции! — с азартом предлагает она и начинает стягивать платье с манекена. — Луизки в кои-то веки нет, мы можем примерить все, что захотим, девчонки!

— Точно! — подхватывает Маша.

— Регина, аккуратнее, — предупреждает Агата. — Если что, мне отвечать.

— Да не бойся, Аверина!

Агата внимательно наблюдает за подругой, которая явно пытается разрядить обстановку, лишь бы не зашел разговор о случившемся. Регина, как и остальные сотрудники, хорошо знает о строгом запрете Луизы: никто не должен прикасаться к ее драгоценным моделям без крайней необходимости. Но, словно забыв об этом, девушка включает музыку и с довольным видом принимается разглядывать себя то в одном, то в другом наряде. Маша, заразившись ее энтузиазмом, присоединяется и почти «впрыгивает» в платье, которое, по ее словам, она очень любит.

Агата продолжает работать над отчетом, параллельно наблюдая за подругами. Она чувствует себя нянькой, которую строгая мамочка оставила присматривать за двумя непоседливыми дочурками.

Регина и Маша дефилируют по залу, позируют перед зеркалами и фотографируются.

— Аверина, примерь это платье! — подмигивает подруге Регина. — Как раз в японском стиле.

— В самом деле! — соглашается Маша. — Тебе нужно отдыхать, ты вкалываешь целый день.

Агата улыбается и качает головой.

«Странно наблюдать за людьми, которые пытаются измениться с помощью дорогой одежды. Возможно, где-то там, в золотых рамках зеркал, надев красивое платье, ты превращаешься в принцессу, обретаешь любовь и счастье, но на самом деле это всего лишь кусок ткани».

Тут Агата вспоминает, как недавно она решила изменить прическу, надеясь, что это изменит ее саму. И ей становится стыдно.

Примерка красивых нарядов, созданных Луизой, могла бы продолжаться бесконечно, но время закрытия торгового центра заставляет Машу и Регину вернуться к реальности. С неохотой девушки возвращают платья на вешалки.

— Девчонки, можно я вас не буду ждать и пойду? — спрашивает Маша, выглядывая из примерочной. — Мне нужно заплатить за квартиру, а хозяйка живет далеко.

— Конечно, иди, — отзывается Агата. — Я сейчас доделаю отчет, и мы тоже пойдем.

— Даже не знаю, на какой автобус сесть, — размышляет Маша. — Обычно хозяйка сама приезжает за деньгами.

— А куда ехать? — интересуется Регина.

— В Лианозово.

— Тогда лучше на метро.

Регина подробно объясняет Маше, как добраться до нужного места. Агата наблюдает за ними с невольной улыбкой: «Слава богу, хоть не дуются больше друг на друга».

Однако, как только Маша уходит, Агата сразу же становится грустной. Регина тоже заметно гприунывает, оставшись наедине с подругой детства.

— Тебе еще долго? — спрашивает Регина.

— Заканчиваю, — отвечает Агата, продолжая стучать по клавиатуре. — Если торопишься, иди вместе с Машкой. Не жди меня.

— Может, я пока кассу проверю?

— Давай. А я постараюсь побыстрее закончить.

Заметив, что Регина стоит в нерешительности, словно ожидая чего-то, Агата поднимает глаза:

— Что?

— Не думай обо мне плохо, пожалуйста.

— Я и не думаю.

— Врешь. Думаешь. Аверина, я же тебя как облупленную знаю. Несмотря на свою прямоту, ты не любишь вмешиваться в чужие дела, но я знаю — сегодня ты разочаровалась во мне. Так выскажись, не держи в себе.

— Это нужно мне или тебе?

— О, Господи… Я так и знала! Весь день ощущаю твои невысказанные упреки! Но ты же ничего не поняла!

— Именно. Я ничего не понимаю. Почему я должна тебя в чем-то упрекать?

— Я уже давно хотела тебе все рассказать.

— Но ведь не рассказала.

— Боялась, что ты не сможешь правильно меня понять.

— Где уж мне…

— Леня очень дорог мне. У нас все очень серьезно.

— Я думала, тебе дорог Артем.

— Да, так и есть, — Регина нервно приглаживает волосы. — И я не хочу делать ему больно… Но ведь все мы прекрасно знали, что Темик — это детская любовь.

— Я никогда не воспринимала ваши отношения как детскую любовь. Ваша любовь была для меня примером.

— Ну конечно! Я — падшая, а ты — святая! Я мечтаю о сладкой жизни, а ты — о чистой любви. Представь себе, я тоже мечтаю о любви! — Регина почти выкрикивает со слезами в голосе. — Темик только и знает, что бренчать на своей дурацкой гитаре, репетировать с группой и строить глазки малолеткам, которые по нему сохнут. А мне что прикажешь делать?

Агата кивает:

— Регинка, ты напрасно волнуешься. Я не собираюсь тебя ни в чем обвинять, и тебе не нужно оправдываться.

— Нет, ты не понимаешь! Ты думаешь, что я бесчувственная и расчетливая сука, да?

Агата открывает журнал:

— Нет, не думаю. На, сверяй кассу.

— Хватит уже! Твое молчание просто добивает! Я же вижу, что ты презираешь меня. Может, я этого и заслуживаю. Наверное, думаешь: «Вот стерва… Обманывает хорошего парня, присосалась к богатому женатику и еще о какой-то любви рассуждает!»

— А если Луиза узнает? Ты не боишься? — Агата задает вопрос, чтобы хоть как-то поддержать разговор. Ей совсем не нравится эта история, и она не хочет слушать об отношениях Регины с Леонидом Воропаевым.

— Мнение Луизы меня не волнует, а вот твое — да.

— А Нелли?

— Она ничего не знает, что ты! — Регина пугается. — Воропаев — лучший друг моего отца, не вздумай проболтаться!

Заглянув в безумные глаза подруги, Агате кажется, что та сейчас заставит ее дать клятву молчания. А еще кажется, что Регина уже давно прокручивала эти мысли в голове, ожидая подходящего слушателя. Ей давно хотелось выговориться.

— Его родители живут в нашем подъезде, — спокойно начинает Регина. — Воропаев часто навещает их и нас. Он всегда поздравляет нас с праздниками и приезжает на важные семейные события. Я знаю его с детства, когда-то дядей Леней называла, — улыбается она. — А последние пару лет я заметила, что он флиртует со мной.

Вообще-то, он всегда такой: шутит, прикалывается. Поэтому я не придавала его поведению никакого особого значения — все это казалось безобидной забавой, так, маяние со скуки. Чего греха таить, я и сама люблю пофлиртовать, ты же знаешь. В общем, я втянулась в эту милую игру и не упускала случая «подразнить» дядю Леню, даже не думая ни о чем таком.

С каждым произнесенным словом голос Регины становится все более взволнованным.

— Регин, если не хочешь об этом говорить…

— Нет-нет, дослушай до конца, — возражает Регина. — Будет тебе наука. Помнишь, я устраивала вечеринку? Вы тогда с Димкой как раз переезжали в новую квартиру и не смогли прийти.

Агата кивает.

— Я тогда так обиделась на тебя, — продолжает Регина. — Понимаю, в тот момент вам хотелось побыть только вдвоем, но это не повод отказываться от приглашения. В общем, в тот день у меня все шло наперекосяк. Вечеринка не задалась с самого начала, а под конец мы с Темиком поцапались из-за какой-то глупости. Я вышла в подъезд, покурить и успокоиться, и тут внезапно он. Начал расспрашивать меня, пытаясь вызвать на откровенность. Знаешь, говорил так участливо, как будто хотел меня поддержать: «Бедняжечка. Как можно не ценить такое сокровище?»

Ему удалось сказать это таким тоном, что я задрала нос и впрямь задумалась: почему это меня, такую расчудесную, первую красавицу школы, не ценят по достоинству? Я была так зла на Артема, но внезапно поняла, что заслуживаю лучшего. Чего? Кого? Это был уже другой вопрос.

В тот вечер дядя Леня только прощупывал почву. А вот на следующий день, когда моих родителей не было дома, он пришел. Представляешь, прямо с утра! Не знаю, о чем я думала, когда открывала ему дверь.

Сначала я пыталась казаться возмущенной и недотрогой, хотя от радости готова была до потолка прыгать. Такой мужик у моих ног, приполз ко мне чуть ли не на коленях. А я знала, что он придет, и ждала его, как дура. Даже губы накрасила…

— Регинка…

Регина жестом просит Агату не перебивать ее:

— Темик как-то сказал: «Я не боюсь твоей измены. Ты настолько красивая, что любой парень побоится даже подойти к тебе». А вот Воропаев не побоялся. Ловко подобрал ключик.

Все так и думают — раз красивая, значит, очень опытная в вопросах любви. Уж ты-то знаешь, у меня, кроме Артема, никого и не было! Из-за отсутствия опыта у меня не было шансов запудрить мозги такому ловеласу, как Воропаев.

Ломать комедию, разыгрывая перед ним недоумение? Это было бесполезно — он просекал все мои ходы еще в зародышах. — Регина хмыкает. — Странно, не помню, что же он сказал тогда? Как начал разговор? Зато помню… гулкий звук, когда шандарахнулась затылком о входную дверь — это и был наш первый поцелуй…

И вот я, за секунду до того, как все должно случиться, балбеска, думаю: «На кой черт мне надо это все?» И сама же себе: «Ну, чему быть, того не миновать… Чего же ты? — думаю. — Ты же этого хотела, почему не радуешься?»

Будто я сама себя уговаривала порадоваться сбывшейся мечте, убеждала себя, что многого лишусь, если не испытаю такой любви, а у самой глаза уставились в пустоту какую-то, сердце зашлось, а мозгов-то не хватило понять, что радоваться попросту нечему! «Отчего ж ты недовольна? — спрашивала я себя, — на какие эмоции рассчитывала и разве не этого добивалась? Вот она — твоя большая, красивая история любви!»

Нет, не то. Но было поздно, словно я уже падала в бездну, и сопротивляться не имело смысла. Хотя за мгновение до того, как это произошло, мне стало так невыносимо…

Как можно было не понять? Не прислушаться к своим инстинктам? Не почувствовать, что я приобретаю так мало, а теряю все самое важное в себе! — Регина с досадой стучит кулаком по своему красивому лбу. — Мне стало противно от одной мысли обо всем этом. Но я не вспомнила о Теме, о данных обещаниях. Не подумала о Луизе, о том, что разбиваю чье-то сердце, кроме своего собственного. Я верила, что буду самой счастливой, несмотря ни на что. Верила, что я — единственная и неповторимая, пуп земли, которому все дозволено.

Да, недавно я и представить не могла, что способна на такой поступок. Но роман с Леней… Это ведь шанс прожить жизнь так, как никто и не мечтал! На полную катушку!

Даже если наша связь будет недолгой или даже одноразовой, это того стоит! Я словно дотронусь до своей мечты, до самого Солнца! И этот момент так близок, я не могу его упустить, иначе буду жалеть всю оставшуюся жизнь и считать себя недостойной и трусихой…

— Ты любишь его, Регин?

Регина отворачивается, пытаясь скрыть слезы:

— Понимаешь, теперь у меня нет никого, кроме Лени. И каждый раз, когда я остаюсь одна, мне так плохо без него. То, что я чувствую, — это не любовь, а болезнь. Но я не могу с ней бороться, у меня нет иммунитета. Это так тяжело, невыносимо, Агатка. Если бы ты только могла понять… От этого чувства не убежишь, и боль всегда со мной. Каждый раз, когда звонит Темик, и мне приходится отменять нашу встречу, ссылаясь на работу, мне хочется волком выть. Я искупаю свою вину каждую секунду, поэтому, пожалуйста, не суди меня, Агатка. Ты чистая и честная. Люби своего Димку, и дай вам Бог счастья…

Агата бросает шариковую ручку, выходит из-за стола и, подойдя к Регине, которая стоит к ней спиной, крепко обнимает ее. Регина вцепляется в нее:

— То что я рассказала… Прошу тебя, никому!

— Не волнуйся, я никому не скажу.

— Я у Темика три года выдрала, — всхлипывает Регина. — Тянула из него соки, как пиявка. Как я ему скажу?

— Не реви, все будет хорошо, — говорит Агата, а в глубине души ее терзают совсем другие, гораздо более мрачные мысли.

Глава 24

Повернув ключ в замке и войдя в квартиру, Агата сразу слышит голоса, доносящиеся из кухни. Один из них принадлежит Димке. Узнав второй, Агата замирает на месте.

— Обычно студенты уже на старших курсах знают, где будут работать, — говорит Дима. — Устраивает кто-то из своих. После выпуска предполагалось, что отец замолвит за меня словечко, но этого не случилось. А к кому бы я ни обращался самостоятельно — получал отказ. Везде нужны связи и опыт. Сейчас я работаю на фирме Валерки Касьянова, знаешь его?

— Знаю.

— А что толку? Сижу, бумажки перебираю, на телефонные звонки отвечаю. Моя девушка больше меня зарабатывает.

— Неужели все настолько плачевно? Я думала, у тебя есть свой личный капитал, счет в банке, какая-то стартовая площадка…

Дима нервно смеется:

— Все так думают. Я единственный наследник, но юридически за мной — ни гроша. Даже квартира на отца оформлена. Не понимаешь? Родители таким образом пытались меня контролировать. Они это делали всю жизнь, и сейчас ждут, когда мне все надоест, и я приползу к ним, чтобы и дальше жить по их правилам. Не дождутся!

— Знаешь, когда твоя мама рассказала мне о том, что произошло… Ох, Дим, тебе нужно с ней помириться. И дело не только в твоей карьере. Вероника Аркадьевна очень переживает из-за того, что случилось. И потом, не стоит забывать о ее больном сердце. Уже был инфаркт, а что, если повторится? Не дай бог, что-нибудь случится, ты потом никогда себе не простишь.

— Наташ, не говори о том, чего не понимаешь.

— Я просто не могу спокойно смотреть на то, что ты делаешь со своей жизнью, Димуль. Ты талантливый, амбициозный. Нужно стремиться к большему, а не…

Наташа замолкает, увидев на пороге Агату. Она расплывается в улыбке, и Агате тут же хочется ее задушить.

— Вот, познакомьтесь, — Дима выходит из-за стола. — Это моя Агата. А это — Наташа.

— Привет, — сухо говорит Агата.

— Привет, — отвечает Наташа с ехидной улыбкой.

Дима целует Агату и отодвигает для нее стул:

— Мы сами недавно пришли. Наташа предлагает мне новую работу.

— Неужели? — Агата обводит взглядом хорошо сервированный стол. — А я-то думаю, по какому поводу праздник?

— Не смотри на меня так, — Наташа кокетливо смеется. — Это была идея Димы устроить небольшой праздник в мою честь. Ты бы видела, с каким важным видом он заказывал все в ресторане: «Это ваш постоянный клиент Лазарев!» — и Наташа изображает голос Димы, после чего заливается смехом. Дима тоже смеется:

— Да ладно тебе, хватит!

— Я сейчас вернусь, только руки помою, — бросает Агата и торопливо направляется в ванную. Она плотно закрывает за собой дверь (лишь бы не слышать этот смех!), включает воду и, глядя на свое отражение, пытается унять дрожь. «Спокойно, только спокойно».

Агата не понимает, почему Наташа так действует на нее. С самой первой встречи, тогда на улице, Агата буквально умирает от желания вцепиться этой приторной девице в волосы. С Димкой они никогда не обсуждают такие темы, как работа, карьера, деньги. Но стоило появиться этой…

Агата заставляет себя успокоиться, моет руки, возвращается на кухню и присаживается за стол.

— Я как раз рассказывала Диме, что меня очень впечатлила ваша коллекция японских фильмов. — Наташа ловко подхватывает палочками кусочек суши и кивает в сторону полки с DVD. — Хотела взять пару фильмов, но Дима сказал, что нужно у тебя спросить.

— Конечно, бери, что нравится, — отвечает Агата.

— Это действительно твоя коллекция? — с сомнением спрашивает Наташа.

— Моя. А что?

Наташа усмехается:

— С трудом верится, что вы оба поклонники японского кино.

Дима подносит руку Агаты к губам:

— Мы уже давно привыкли к тому, что нам нравится одно и то же. Да, малыш?

— Я тоже не вижу в этом ничего странного, — отвечает Агата с улыбкой. — Иначе с чего бы нам сходиться и жить вместе? Именно потому что мы очень похожи, как половинки одного целого.

— Да нет, это правда замечательно, когда влюбленные искренне разделяют интересы и вкусы друг друга, — равнодушно приподнимает брови Наташа, стараясь не смотреть на то, как Дима нежно держит Агату за руку. — Но дело в том, что по роду своей деятельности мне приходится общаться с большим количеством людей, и я все чаще сталкиваюсь с парами, в которых, к сожалению, один из партнеров действительно увлечен каким-то занятием, а другой лишь притворяется, что проявляет интерес. Он поддакивает, пытаясь произвести впечатление, но не более того.

Наташа прекрасно понимает, как действуют ее слова на Агату, но умело делает вид, что ничего не замечает:

— Далеко ходить за примером не нужно, — Наташа делает глоток из бокала и продолжает. — Один мой хороший знакомый… Его фамилию тебе, Агата, слышать ни к чему, а вот Дима его и так прекрасно знает. «Новенький Мазерати», — обращается Наташа доверительно к Диме, чтобы тот понял, о ком идет речь. Дима хмурится, стараясь припомнить.

— А-а, — наконец произносит он.

— Так вот, — продолжает Наташа. — У этого нашего знакомого, молодого человека из очень обеспеченной семьи, появилась девушка. Ну, скажем так, не его круга. Такая невзрачная, неухоженная. Даже не знаю, где он ее нашел? — Наташа картинно закатывает глаза. — Чтобы соответствовать своему парню, который является большим поклонником Прокофьева, эта девушка старалась изо всех сил. Она делала вид, будто тоже любит классическую музыку и не может без нее жить. Но на самом деле ей было все равно. Уверена, что втайне она слушает шансон какой-нибудь, который, кстати, ей гораздо больше подходит.

Конечно, девушка не виновата в том, что выросла в другой среде и не получила должного образования. Но тогда ей следовало бы выбирать себе пару, соответствующую ее уровню интересов. Тогда бы она не выглядела так жалко, пытаясь казаться знатоком классической музыки. К тому же нашим любителям похвастаться размером папиного кошелька до этого вообще нет никакого дела.

Однажды я решила проверить свои подозрения и на одной вечеринке решила «проэкзаменовать» эту мышку. Спрашиваю ее: «Любишь „Картинки с выставки“?» А она отвечает, что обожает живопись, и это при своем парне! Даже не поняла, что речь шла о музыке!

— А при чем здесь Прокофьев и «Картинки с выставки»? — спрашивает Агата и Наташа сразу перестает смеяться. — Вообще-то, это цикл Мусоргского.

Наташа вопросительно смотрит на Диму, и тот с улыбкой кивает.

— Тьфу ты, всех на свете перепутала, — качает головой Наташа. — Так устаю на работе, вы просто не представляете… — Она переводит взгляд на Агату. — А Дима говорил, ты вроде продавцом работаешь?

— Да, я продавец-консультант в «Бьюти энд фэшн». А что?

— Удивительно, какой богатый внутренний мир у продавца одежды! Разбираешься в классической музыке — такая молодец… Ладно, Дим, давай к делу, — обращается к нему Наташа, резко меняя тему. — Послезавтра к нам приезжает японская делегация, которая будет подбирать себе сотрудников. Обратят внимание только на тех, кто проявит стойкость и заслужит уважение. Ты же знаешь японцев — работают как машины и думают, что все остальные должны работать так же.

— Да, у них просто сумасшедший ритм жизни, — с восхищением соглашается Дима. — А что от меня требуется?

— Ничего особенного, — отвечает Наташа, касаясь руки Димы. — Завтра в девять утра приезжай в посольство. Папа будет тебя ждать, он уже в курсе. Остальное — дело техники. Попасть на стажировку в Японии не так сложно, как тебе кажется.

— Даже не знаю, как благодарить.

— Да перестань… Только не забудь документы и не опаздывай, — говорит Наташа.

— У меня столько идей и проектов, Наташка.

— Именно поэтому ты не можешь больше тратить здесь время, — игриво и бесцеремонно подмигивает Наташа Диме. Агата с трудом сдерживается, чтобы в порыве ревности не перевернуть все на столе.

Во время дальнейшего разговора Агата чувствует себя все более ненужной и лишней. Она буквально ощущает, как Наташа празднует победу, вытесняя ее из собственной кухни, дома и мыслей Димы. Присутствия Наташи становится так много, а Агата словно уменьшается в размерах, делаясь ничтожной и незаметной. Она изо всех сил старается улыбаться и не показывать своих чувств, но как только Дима провожает свою гостью и закрывает за ней дверь, Агата не выдерживает и спрашивает:

— Я так понимаю, ты оформил деловую визу?

— Так, на всякий случай.

— Почему мне не сказал?

Дима беспечно пожимает плечами:

— Вылетело из головы.

— Дим, что вообще происходит?

— Устраиваюсь работать по специальности. — Дима смеется. — А что? У меня просто… — он проводит рукой по лицу и продолжает серьезно: — Мне просто ужасно хочется работать в Японии, понимаешь? Разве ты не видишь, что здесь я себе места не нахожу?

— Ясно. Я думала, речь идет о новой работе, а ты, оказывается, собираешься в другую страну. Мне-то что прикажешь делать?

— Ехать со мной, разумеется.

— Неужели переезд за тысячи километров отсюда и участие в международных переговорах сделают тебя счастливым?

Не дождавшись ответа, Агата идет на кухню и, чтобы хоть как-то отвлечься, включает воду и начинает мыть посуду.

— Я для этого учился, — говорит Дима, заходя следом и помогая убрать со стола. — Это же мечта всей моей жизни. Если бы ты могла понять…

— Чего я не могу понять?

— Я хочу определиться, найти свой путь. Я не могу думать ни о чем другом! Дело не в переезде, здесь совсем другое. Наташа права: я только время здесь теряю! Не могу я всю жизнь прожить в этом городе, так и не добившись поставленной цели, потому что я иду к ней с самого детства. И я так боюсь не успеть…

— Не говори глупостей, тебе всего двадцать три года. Никогда не поздно стать тем, кем тебе суждено.

— Да, но жизнь не стоит на месте. И нужно стараться использовать все возможности, которые она дает.

— Представь себе, я тоже боюсь не успеть сделать все, что запланировала. Я не виновата в том, что заболела, но я не позволяю себе делать то, что может причинить тебе боль.

— Когда это я причинял тебе боль? — Дима выглядит искренне удивленным.

— Даже не знаю, что страшнее, Дим: то, что ты сознательно этого не понимаешь, или то, что притворяешься.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Тем хуже для тебя…

— Я все делаю с мыслями о тебе. Новая работа, даже переезд никоим образом не помешают нам.

Агата вздыхает:

— А кто отец этой... Наташи?

— Торговый представитель в Японии. Он много лет прожил за границей, владеет несколькими языками и сделал блестящую карьеру. Мне, новичку в этой сфере, есть чему у него поучиться.

— Тебе обязательно учиться именно у него? А у кого-нибудь другого нельзя?

Дима улыбается, встает позади Агаты и крепко обнимает ее:

— Новиков — настоящий профессионал. С его связями устроить меня на работу — раз плюнуть.

— Ясно. А его дочь, похоже, печется о твоей карьере больше, чем о своей.

— Тебе помочь?

— Не надо. Иди в душ, я сама уберу. Ты же знаешь, я терпеть не могу беспорядок.

— Хозяйственная ты моя, — Дима ласково утыкается в светлые волосы Агаты. — А мне еще нужно закончить перевод, — он нежно целует ее в шею и уходит.

Наступает тревожная тишина, слышно только, как из крана тонкой струйкой течет вода.

«Лучше бы ты был моим иждивенцем, неспособным принимать самостоятельные решения, — Агата ловит себя на этой мысли, и ее сердце сладко замирает, — занимался бы своими переводами, сидел бы дома...»

Она ясно представляет себе картину: «слабый и зависимый Дима», и испытывает жуткое удовольствие от своей фантазии. При этом Агату совершенно не смущает мысль о том, чтобы быть единственным кормильцем их семьи, работать за двоих без выходных, хоть на трех работах. Пусть Дима живет за ее счет, пусть ничего не делает по дому, лишь бы он был рядом, под ее присмотром и контролем 24 часа в сутки, был полностью зависим от нее!

— Димка, — говорит Агата, заходя в спальню полчаса спустя.

— М-м? — Он сидит на кровати с ноутбуком на коленях и стучит по клавишам, время от времени переворачивая страницы лежащей рядом книги.

— Мне не нравится, что ты будешь работать с этой… Наташей.

— Что еще за новости? — шутливо отзывается Дима, не отрываясь от работы. — Она мне как сестра.

— Знаешь, сестра, не сестра… Это все слова. Она привлекательная девушка и, кажется, не ровно к тебе дышит.

— Чего-чего?!

— Я видела, как она на тебя смотрит.

— Могу дать стопроцентную гарантию — это точно не повод для беспокойства.

— Осторожно, Дим. Слова «безопасно» и «опасно» очень легко перепутать.

— Я это непременно учту, — хмыкает Дима, не отводя глаз от ноутбука. — А знаешь, слова «верность» и «ревность» состоят из одних и тех же букв.

— Теперь я в курсе.

— Агатка, неужели ты наконец-то меня ревнуешь? — насмешливо спрашивает Дима.

Не ответив, Агата застегивает пижаму и забирается в постель. Она удобно устраивается под одеялом и кладет голову на плечо Димы. Затем задумчиво проводит пальцами по его руке.

— Будешь спать? — тихо спрашивает Дима.

— Угу, — отвечает Агата.

Дима закрывает ноутбук и кладет его на ночной столик.

— Не спи, не спи! — смеется он.

— Ну, прекрати! Щекотно!

— Как ты сегодня своей эрудицией похвасталась! — вспоминает Дима, одним движением притянув миниатюрное тело Агаты к себе. — Утерла нос Наташке с Прокофьевым.

— С Мусоргским.

— Учти, теперь ты ее кровный враг до конца дней.

— Так ей и надо. По ее представлениям, у таких как я из интересов только пиво и чипсы.

— Успокойся, злючка, — говорит Дима, щелкнув Агату по носу. — Посмейся и забудь.

— Мне вообще нет до нее дела, — Агата обнимает Диму за плечи.

— А мне так нравится, когда ты меня ревнуешь. Разъяренная кошечка…

— Ну что ты! Я ведь разделяю твои интересы только для того, чтобы произвести на тебя впечатление. А на самом деле…

— Значит, если бы не я, ты бы не стала интересоваться японскими фильмами? — Дима начинает медленно целовать шею Агаты, спускаясь к ключице.

— Конечно нет! Они мне не нужны. Но как бы еще я смогла проводить с тобой время? — Агата со смехом стягивает с Димы футболку.

— Ну, мы ведь не только кино смотрим… — Дима касается губами плеча Агаты.

— Ты, конечно, имеешь в виду совместное прослушивание Рахманинова? Тоже ерунда. Мне это совсем не интересно…

— А чтение Эдогавы Рампо вслух?

— Только чтобы запудрить тебе мозги…

— А традиционное бурное обсуждение прочитанного? Неужели тоже притворяешься?

— Ты прав, — смеясь, отвечает Агата на поцелуи Димы. — Бурные обсуждения — это то, что мне больше всего нравится в наших отношениях. — Она теснее прижимается к его телу. — Кажется, сейчас мы как раз обсудим последнюю книгу…

— А ведь кто-то собирался ложиться спать, или мне показалось?

— Ш-ш-ш…

…

На часах 2:30, но Агата не может уснуть. Она сидит на подоконнике, слушает музыку в наушниках и время от времени смотрит на спящего Диму. Каждый раз, когда она переводит взгляд на него, ее лицо озаряет улыбка. Но как только она снова смотрит на огни ночного города, ее сердце сжимается от тревоги.

«Наташа со своими жеманными улыбочками будет крутиться возле него. А еще ее отец, который без сомнений может помочь Димке с карьерой. Учитывая, что со своими родителями Димка в ссоре, ждать поддержки, кроме как от Новикова, ему больше не от кого. Но то, что Димка будет работать под его покровительством — еще полбеды, а вот одержимость уехать из страны и работать в Японии… Конечно, профессия дипломата в любом случае связана с частыми поездками за границу, но не исключена возможность того, что Новиков, по просьбе дочери, специально подыщет Димке работу подальше от меня...»

Агата болезненно прикрывает глаза: «Я должна поговорить с Димкой. Надо ему запретить… Завтра же поставлю вопрос ребром: или я, или эти Новиковы!»

Открыв глаза, Агата понимает, что ее взгляд уже давно возвращается к одной и той же точке за окном. Но лишь сейчас она осознает, что это вовсе не точка, а человек, который курит у ее подъезда. Высокий сутулый… Словно очнувшись, Агата узнает своего преследователя, и ее охватывает новая волна тревоги, которая заглушает только что казавшуюся важной проблему: «Глазам не верю…»

Есть в нем что-то неестественное, что-то леденящее. Окинув взглядом верхние этажи, мужчина прикладывает палец к виску, словно хочет что-то сказать Агате. Девушка сразу же спрыгивает с подоконника, задергивает шторы, бежит к входной двери и проверяет надежность замков. Она в ужасе.

Вернувшись в комнату, Агата на цыпочках подходит к окну и отодвигает штору. Осматривает двор — никого.

Испытанный страх подстегивает юркнуть в постель и забраться к Димке под бочок.

«Он знает мой новый адрес… — думает Агата, кусая ноготь и прислушиваясь к редким звукам из подъезда. — Зря я не послушала Регинку, зря! Давно нужно было обратиться в полицию».

Агата придвигает руку Димы к своей груди и прижимается к нему. Почувствовав ее тепло, Дима сразу же обнимает ее и притягивает к себе, словно мягкую игрушку. Он всегда так делает, даже не просыпаясь, как будто боится, что кто-то может вырвать ее из его рук.

Глава 25

— Черт! Опоздаю в первый же день! — Дима вскакивает, как ошпаренный. — И, конечно, ты не в курсе, почему не сработал будильник?

Он спешит в ванную, наградив Агату подозрительным взглядом. Агата, которая только час назад смогла уснуть, сонно потирает глаза, пытаясь собраться с мыслями. Она бросает унылый взгляд в окно, где по стеклам и карнизам, как заведенный, барабанит октябрьский дождь. Затем отправляется на кухню и, пока Дима принимает душ, начинает суетиться с завтраком, одновременно пытаясь восстановить в памяти события минувшей ночи.

«Человек без возраста…» — Агата до сих пор не может поверить, что снова видела его, и дает себе слово: сегодня же выяснить, кто этот мужчина и почему он ее преследует.

— Садись, все готово! — Агата снимает чайник с плиты.

— Не успеваю! — отзывается Дима, завязывая галстук перед зеркалом. — Даже не представляю, сколько времени простою в пробках.

— Кофе и бутерброд?

— Я не просто спешу, а опаздываю. Лучше помоги.

Агата подходит к Диме и помогает завязать галстук:

— Неужели ты думаешь, что это я выключила будильник? Я даже не…

— Прошу тебя, помолчи.

Агата бросает на Диму короткий взгляд, но ничего не говорит. Она лишь отмечает про себя, что раньше Дима никогда не был с ней груб.

«Можно подумать, если ты опоздаешь на полчасика, Новиков не возьмет тебя на работу. Там все давно решено без тебя, дурачок».

Накинув пиджак, Дима проверяет кейс:

— Так, кажется, ничего не забыл… — берет ключи от машины и выбегает за дверь.

— Димка!

— Что?

— Ты забыл меня поцеловать.

Дима недовольно закатывает глаза и быстро возвращается к двери. Он целует Агату, но она не отпускает его, крепко обнимая:

— Удачи…

— Ну все, пока.

Освободившись из объятий Агаты, Дима поспешно улыбается и выбегает за дверь. Она чувствует, как что-то внутри нее оборвалось.

«Он был так холоден со мной… Даже не разговаривал, а просто огрызался! Я потеряю его, и очень скоро», — думает Агата. С трудом отгоняя от себя эти страшные мысли, она идет на кухню и заставляет себя приняться за завтрак. Есть совершенно не хочется, Агата просто смотрит в одну точку, невольно прислушиваясь к звукам дождя, стучащего по жестяному карнизу.

Затем она приводит себя в порядок и звонит маме, чтобы узнать адрес Марины. Почему-то Агата уверена, что Марина и незнакомец, который стоял вчера под окнами, связаны между собой. После звонит Регине и подробно описывает ночное происшествие.

— Представляешь? — заключает она.

— Ужас, — отзывается Регина в своем духе, дослушав рассказ. — Ну что, теперь ты поедешь к этой Марине и что ей скажешь?

— Скажу прямо. Мужчина, который привозил ее к нам домой, маячит у меня под окнами. Если она имеет к нему отношение, то пусть объяснит, что ему от меня нужно. Поедешь со мной?

— Можно пробить адрес по номеру машины, — рассуждает Регина. — И заявить на этого человека в полицию.

— Или можно пойти к Марине и спокойно все выяснить. Может быть, она действительно замужем за ним?

— Почему бы тебе не поехать с Димкой? — капризничает Регина. — На улице такой дождище. Никуда не хочу!

— Дима же работает, забыла? Он уже убежал с утра пораньше. А у меня сегодня выходной, поэтому я хочу все выяснить.

— Выходной. Везет тебе, — зевает Регина. — А мне в два часа нужно быть в магазине, как штык. Опаздывать нельзя, сегодня ведь Луизка возвращается.

— Да ты успеешь вернуться еще двадцать раз. Марина живет совсем недалеко от твоего дома.

— Аверина, девять утра… Я в такую рань просто не существую.

— Ну, как хочешь. Спи. А я поеду.

Агата знает, что Регина с ее авантюрным характером не упустит возможности поиграть в детективов. Прямо как в их детстве, когда мама Агаты лежала в больнице, а дома был только пьяный отец с друзьями-собутыльниками. Агате было очень страшно возвращаться домой, а Регине просто нечем было заняться. До позднего вечера подруги играли во дворе в детективов. Регина была Шерлоком Холмсом, а Агата — Ватсоном. Агата постоянно поглядывала на окна, ожидая, когда же наконец погаснет свет и можно будет без страха вернуться домой. А Регина бегала за подругой и взволнованно восклицала: «Ватсон, подождите! Не ищите приключения без меня!..»

Как же Агате было плохо: хотелось спать и есть, но Регина, увлеченная игрой, даже не замечала этого…

— Ну ладно, уговорила, — наконец соглашается Регина, в который раз зевнув. — Пойду собираться, так и быть. Нельзя же тебя одну отпускать.

— Отлично. Тогда я выезжаю к тебе, — Агата смотрит на часы. — Буду у тебя через полчаса.

— Давай лучше встретимся на остановке, чтобы не тратить время, — предлагает Регина.

— Договорились.

Быстро собравшись, Агата отправляется на Бакунинскую улицу, садится на трамвай и доезжает до Красносельской станции. Регина, как обычно, опаздывает. Агата успевает изрядно продрогнуть под дождем, пока ждет ее на перекрестке. Наконец, Регина появляется.

— Учитывая нездоровое внимание к тебе со стороны друга Марины, идти к ней домой — плохая идея, — с ходу говорит Регина, когда Агата укрывается от дождя под ее зонтом. — А если дверь откроет он сам?

— Неизвестность еще хуже, — уверяет Агата, перешагивая через лужи. — Этот тип уже надоел мне со своей слежкой. Я часто остаюсь одна по вечерам. Каждый раз сидеть и трястись, думая, не стоит ли кто под дверью?

— Чем больше ты говоришь, тем меньше хочется куда-либо идти, — замечает Регина.

Подруги проходят по переулку, поворачивают за угол, минуют еще три дома (как объяснила Анна Агате) и оказываются на месте.

Двор выглядит заброшенным. Слышно, как лает собака.

— Аверина, — протягивает Регина, боязливо оглядываясь по сторонам. — Это же трущобы какие-то… Даже людей не видно.

— Я бывала здесь раньше, — уверенно заявляет Агата. — Помню и эту пятиэтажку, и эту улицу. Пошли.

Когда девушки оказываются у подъезда, оборудованного домофоном, дверь открывается, и из нее выходит женщина с детской коляской. Агата и Регина успевают прошмыгнуть внутрь.

— Вот видишь, — говорит Агата, перешагивая сразу через две ступеньки, — здесь тоже живут нормальные люди. Ничего страшного.

— Что ты надеешься там узнать, все-таки? — спрашивает Регина, складывая красивый зонтик и поднимаясь следом.

— Для начала нужно поговорить с Мариной, если она, конечно, до сих пор живет здесь.

— А если дверь откроет он сам? Тот чудик? Пообещай мне одну вещь: если откроет он, мы сразу же убежим отсюда и вернемся только в сопровождении полицейского, хорошо? Третий этаж, — Регина кивает на квартиру с номером 56.

Заставив себя сохранять невозмутимое выражение лица, Агата нажимает на кнопку звонка.

В глубине квартиры раздается звук, похожий на щебетание птиц. Затем слышатся шаги, и в глазке появляется точка света. Регина нервно переминается с ноги на ногу, готовая сорваться с места, как спринтер на старте. Она бросает взгляд на Агату. Хотя за дверью явно кто-то стоит, этот человек не спешит открывать.

Едва Агата собирается проявить настойчивость и снова тянется к звонку, как раздается долгожданный щелчок. В приоткрытой двери появляется полноватый мужчина в халате, который, по всей видимости, только что проснулся.

— Вам кого? — бубнит он.

— Добрый день, — улыбаясь, отвечает Агата. Регина, увидев ее реакцию, мгновенно успокаивается и выдыхает. — Скажите, Марина дома?

— Марина? — удивляется мужчина. — Здесь такая не проживает.

— Понимаете, мы ищем женщину, которая раньше жила в этом доме, — выпаливает Агата, пока хозяин не успел закрыть дверь. — Она наша давняя подруга.

Хозяин присматривается к девушкам:

— Мы переехали сюда десять лет назад, — говорит он, не отводя взгляда от мокрого свитера Регины. — Квартиру покупала жена, а договор оформляли через риелтора. Я не знаком с прежними жильцами.

— Может быть, вы подскажете, как связаться с риелтором? — спрашивает Регина.

— А что именно хотите узнать? Куда чернокнижники переехали?

Агата и Регина переглядываются. Мужчина усмехается:

— Да ладно вам, девушки. Вы не первые, кто интересуется этим. Просто впервые слышу историю про давнюю подругу. Вы журналистки?

— Нет, вы не поняли, — качает головой Агата. — Мы действительно разыскиваем подругу.

— К сожалению, ничем не могу помочь.

— Скажите, а где сейчас эти… чернокнижники? — боязливо выговаривает Регина.

— Понятия не имею, — отвечает мужчина, высовываясь из двери и указывая на прямоугольный след на стене. — Они и табличку свою забрали. Может, сейчас висит над какой-нибудь другой дверью.

— А что здесь было? — с любопытством спрашивает Агата.

— Штаб-квартира. Место для собраний, магических ритуалов и бог знает чего еще.

— И вы не побоялись купить такую квартиру? — искренне удивляется Регина.

— Я не верю во всякую чушь. Квартира была выставлена на продажу по низкой цене, и, представьте себе, за все годы я не увидел ничего потустороннего.

Мужчина ухмыляется, глядя на Регину, и время от времени бросает взгляды на ее грудь, которая отчетливо видна сквозь влажную ткань свитера.

— Спасибо, — говорит Агата. — Извините за беспокойство.

— Может быть, еще чем-нибудь помочь? — игриво предлагает мужчина.

— Нет, спасибо, — отвечает Агата.

Они с Региной направляются к выходу.

— Какой идиот, — раздраженно шепчет Регина. — Это точно не тот псих, который преследует тебя?

— Конечно нет. Тот высокий, под два метра, брюнет, лицо узкое и нос такой, с горбинкой…

Агата пытается собраться с мыслями, когда они оказываются на свежем воздухе.

— Пойдем отсюда, Аверина. Жуткое место. Слыхала про чернокнижников? Думаю, самое время сообщить номер машины в полицию и больше не лезть в это дело.

— Думаю, ты права, — соглашается Агата. — Знаешь, что меня больше всего напрягло?

— То, что новые жильцы переехали десять лет назад.

— Да, столько же лет прошло после смерти Вадима.

— Думаешь, это связано с тем, что… ну, с его смертью?

— Не знаю. Но мне даже подумать страшно, что мой брат мог быть замешан в чем-то подобном. Вот бы узнать, чем они здесь занимались.

— Кстати, Димка как-то предположил, что смерть Вильчука тоже связана со смертью Вадима.

Агата останавливается:

— Когда это вы обсуждали?

— Да так, случайно зашел разговор…

— Как это он зашел? Как он вообще мог зайти? Когда вы с Димкой говорили о Вадиме?

— Что ты завелась? Когда ты попала в больницу, мы как-то случайно разговорились об этом.

— Регин, что за привычка обсуждать меня за моей спиной?

— Да кому ты нужна, обсуждать тебя… Успокойся. Ничего особенного я твоему Димке не сказала.

Девушки идут по улице в сторону метро. Чтобы избежать продолжения неприятного разговора, Агата придумывает предлог:

— Мне нужно в аптеку. Ты поедешь на работу или..?

— Иди. Я подожду. Позвоню пока Темке.

Подруги обмениваются немыми взглядами и Агата направляется в аптечный киоск. «Вечно лезет в чужие дела! — мысленно ругает она Регину. — О своих проблемах помалкивает, а о моих, пожалуйста!»

Однако, выйдя на улицу, Агата замечает, что от прежнего оживления Регины не осталось и следа. Та выглядит очень расстроенной.

— Что случилось? — удивляется Агата.

— Темка завтра в армию уходит, — отвечает Регина, убирая телефон, доставая из сумочки пачку сигарет и закуривая. — Ты не смогла бы сегодня выйти вместо меня на работу? С Луизкой я договорюсь. Хочу с Темкой побыть.

— Конечно, без проблем.

— Спасибо.

— Ты… поговоришь с ним? — спрашивает Агата. — Ну, о том, что рассказала мне вчера?

— Нет, — отсекает Регина. — Незачем ему знать. Пусть уезжает со спокойным сердцем. Честно говоря, я даже рада, что он уезжает.

Глава 26

«Закон бумеранга»

Не всегда зло, которое мы причиняем другим, возвращается к нам.

В четвертой главе книги Вершителя Крио Гуна описывается история неприязни между двумя женщинами, которая привела к трагедии.

Мэри и Ванесса были подругами детства и работали в одной туристической фирме. Мэри была свободолюбивой карьеристкой, которая не искала серьезных отношений с мужчинами, а Ванесса — замужней женщиной с тремя детьми, тайно вздыхающей о Барни Флинне, симпатичном парне из бухгалтерского отдела.

Как-то раз на рождественской вечеринке Ванесса, перебрав с алкоголем, проболталась Мэри о своих давних чувствах к Барни. В этот момент Мэри впервые взглянула на него другими глазами, и вскоре они начали встречаться. Рядом с Барни Мэри впервые почувствовала, что влюблена.

Через месяц Ванесса узнала, что Мэри и Барни летят на Мальдивы вместе. Она решила отомстить подруге и подставила ее перед начальством, зная, что Мэри иногда нечестна в работе. Хотя Мэри чудом не уволили, ее понизили в должности. Она не знала, что к этому причастна Ванесса.

Несмотря на это, Мэри не отменила поездку, хотя ее энтузиазм уже не был таким сильным.

«Мы тоже летим в отпуск в конце месяца, всей семьей», — как ни в чем не бывало сообщила Ванесса подруге, сделав ударение на слове «семья». В сердце Мэри закралась тревога — она знала, что Барни Флинн убежденный холостяк и вряд ли когда-нибудь сделает предложение. К тому же, она была расстроена из-за неприятностей на работе. Ей было плохо, но она даже не подозревала, что причиной этого стала ее подруга.

Ванесса ликовала и не чувствовала угрызений совести. Она считала, что Мэри заплатила ей по счету. Подруги пожелали друг другу счастливого пути, и обе отправились в отпуск: Мэри — с Барни Флинном, Ванесса — с мужем и детьми.

Если бы мы рассматривали эту ситуацию в астральном диапазоне, то увидели, что обе женщины обладали довольно сильными агридами с фиолетовой энергией. Однако оберег Мэри был сильнее — эта женщина привыкла к независимости, всю жизнь строила карьеру и умела «ходить по головам». Ее агрид вытягивал много чужой энергии, питая ее оберег. Что же до Ванессы, то ее оберег был ослаблен многолетними домашними заботами и постоянной тревогой за детей. К тому же, Ванесса жила с нелюбимым мужем.

Агрид Ванессы был укушен агридом Мэри, когда та сообщила подруге, что улетает в отпуск вместе с Барни Флинном. В ответ на это Ванесса решила навредить Мэри. Ее гнев был настолько силен, что он проявился в виде разрушительных фиолетовых молний, которые атаковали оберег Мэри. Однако Ванесса не знала, что оберег Мэри был гораздо сильнее ее собственного. Гнев Ванессы, отразившись от крепкой защиты подруги, вернулся к ней и поразил ее саму.

Когда самолет, в котором Ванесса возвращалась из отпуска вместе с семьей, заходил на посадку, он по неизвестной причине начал терять высоту и разбился. Ванесса погибла почти мгновенно, но в последнюю секунду успела подумать и удивиться тому, как сильно она любит своего мужа.

Глава 27

— У тебя там телефон разрывается, — раздраженно сообщает Луиза. — Не могла бы ты перевести его в беззвучный режим?

Агата в это время переодевает манекены в зале. Она оглядывается:

— Можно я отвечу на звонок? Это важно, по делу.

Луиза не любит, когда сотрудницы отвлекаются от работы, но Агата редко о чем-то просит:

— Ответь, но только быстро. У нас много клиентов.

Оставив наполовину одетый манекен, Агата спешит в комнату персонала. Достает из сумки телефон. Помимо пяти пропущенных вызовов, она видит сообщение: «Срочно перезвони».

Агата ожидает услышать не романтичное «я соскучился, любимая», а что-то другое. Скорее всего, Дима сообщит ей новости о ходе ремонта, так как сегодня он должен быть дома вместе со строителями. Но неважно, что он скажет. Главное — услышать самый дорогой голос на свете…

С тех пор как Дима начал работать с Новиковым, он и Агата почти не видятся. Каждый день Дима уезжает на работу рано утром и возвращается домой поздно вечером уставшим и измотанным: вместе с Новиковым они работают над презентацией в преддверии важной поездки в Токио.

В свои редкие выходные Дима либо сидит за компьютером, улучшая каждый слайд для презентации, либо изучает документы. Ему совсем не до Агаты, да и у нее самой нет времени — она полностью погружена в работу магазина. Хотя Агата ожидала, что с возвращением Луизы ее загруженность уменьшится, этого не произошло. Луиза получила крупный заказ в Европе и, вернувшись, сразу же приступила к созданию новой коллекции. А все обязанности по магазину автоматически перешли на ее самую ответственную сотрудницу.

— Да, Дим, что случилось?

— Наконец-то! До тебя не дозвониться.

— Я же на работе, — Агата слышит отдаленный шум и понимает, что Дима не дома. Появляется плохое предчувствие. — Ты где?

— В аэропорту.

— Как? — у Агаты подкашиваются ноги, как будто кто-то сильно ударил по ним. — Почему?

— Представитель России, который должен был лететь на форум в Токио, сегодня утром скончался от инфаркта. И я лечу вместо него. Агатка, ты слушаешь?

— Да…

— В общем, мне придется заменить его и отложить наш ремонт. Я уже позвонил строителям и отменил встречу.

— Да бог с этим ремонтом. Как же так, ты улетаешь и даже не попрощался со мной по-человечески?

— Я бы не успел никуда по таким пробкам — нас привезли сюда прямо из посольства.

— Нас?

— Я лечу с российской делегацией.

Агата до боли в пальцах сжимает телефон и ясно представляет лицо Наташи:

— Пожалуйста, позвони, как только приземлишься. Я буду очень волноваться.

— Ты как будто на войну меня провожаешь, — смеется Дима, но Агате не нравится его смех. — Не бойся. Я обязательно позвоню. Буду звонить каждую свободную минуту. Вернусь максимум через две недели и зацелую тебя, ладно? Ну все, мне пора, скоро посадка. Я очень-очень тебя люблю.

Агата убирает телефон от уха. Ей кажется, что с этим разговором она лишилась всех жизненных сил. В зал она возвращается на негнущихся ногах. Регина и Маша видят, что на подруге лица нет, и вопросительно смотрят на нее.

— Куда это он улетает? — бесцеремонно интересуется Луиза, глядя Агате в глаза и одновременно жестом показывая Маше и Регине, чтобы они не отвлекались от работы.

— Вы что, подслушивали?

— Ты за кого меня принимаешь? — шутливо возмущается Луиза. — Случайно услышала, ты громко разговаривала… Так что там?

Агате совершенно не хочется отвечать:

— Улетает в Токио по делам.

— Твой молодой человек?

— Угу.

Луиза поднимает брови:

— Хм. Понимаю, — произносит она и начинает стучать по клавишам. — Я была в Токио и Киото — это фантастика. Япония — страна, которая впечатляет с первого взгляда. Красивые скверы и парки, люди улыбчивые, а какой там комфорт! Знаешь, как мой муж говорит: «Простите меня за то, что я был в Японии, а вы нет». Смотри, чтобы твой парень не слишком там освоился.

Агата пропускает ядовитые слова мимо ушей и возвращается к своей работе, которая у нее не ладится. В голове туман.

— Агатка, что у тебя стряслось? — спрашивает шепотом Маша, подходя к ней.

Луиза делает Маше замечание, и она отходит. Вскоре Луиза сама подходит к Агате:

— Все в порядке? Помощь нужна?

Агата бросает короткий взгляд на начальницу:

— Все хорошо.

— Бродишь по залу, как привидение, всех клиентов распугаешь! — недовольно говорит Луиза, скрестив руки. — Иди-ка лучше домой, — добавляет она, подумав. — Отработаешь в другой день. От тебя сегодня все равно толку не будет.

Агата не спорит и с радостью принимает предложение.

Придя домой, она сразу принимает таблетку от головной боли, которая дала о себе знать вскоре после звонка Димы. Затем залезает под прохладный душ, то и дело поглядывая на свой телефон. Все еще не верится, что сегодня она будет ночевать одна. Вот-вот Дима позвонит и скажет, что разыграл ее и едет домой. Вот сейчас, вот сейчас…

Дисплей телефона, словно загипнотизированный настойчивым взглядом, начинает светиться ярко-молочным светом. Незнакомый номер. Агата хватает трубку:

— Не успела ты уйти, как Луизка нам все растрепала, — Агата узнает голос Регины. — Чужая беда ей как бальзам на душу.

— С чьего номера ты звонишь? — удивляется Агата.

— Воропаева, — Регина понижает голос. — У меня телефон разрядился, а он тут рядом. Ну как ты?

Агата выключает воду и накидывает полотенце:

— Нормально…

— Эй, серьезно, я волнуюсь за тебя.

— Я же сказала, все нормально.

— Как всегда. Не строй из себя железобетонную, выговорись. Наори на кого-нибудь, если не на Димку, так хоть на меня.

— Спасибо, Регин. Я, конечно, расстроена, но все в порядке, честное слово.

— Слушай, мы тут в ресторан собрались. Можем заехать за тобой. Отвлечешься, поболтаем.

Агата знает, что Регина так и не призналась Артему в измене. Она решила, что признание не принесет облегчения ни ей, ни ему. Зато, проводив Артема в армию, Регина с легким сердцем ударилась в новые отношения. До сегодняшнего дня Агату это обстоятельство ничуть не волновало, но сейчас оно вдруг начинает дико раздражать.

— Алло, ты здесь? Я спрашиваю, сколько времени тебе нужно на сборы?

— Я не поеду, — чеканит Агата. — Хочу побыть дома, привести мысли в порядок.

— Самоедка ты, Аверина. Прекрати расстраиваться, ясно? Возьми себя в руки. Ведь Дима поехал работать, а не развлекаться. Он старается для вас обоих.

— Я и не расстраиваюсь, — отвечает Агата и желает Регине хорошо провести время. Она отключает телефон. Не зная, как отвлечься и избавиться от тяжелых мыслей, она начинает бесцельно ходить по комнате. Включает телевизор, но не может сосредоточиться на нем, и остаток дня становится настоящей пыткой.

Уже половина третьего ночи, а от Димы до сих пор нет звонка. Агата заставляет себя раздеться и лечь в постель. Она кладет телефон рядом с собой, накрывается одеялом с головой и обнимает подушку:

— Повсюду твой запах… Так ведь рехнуться можно…

Слезы вырываются сами собой. Агата даже не помнит, чтобы хоть раз в жизни так горько плакала.

Глава 28

Утром Агату будит телефонный звонок.

Дима сообщает ей, что долгожданный договор о научно-техническом сотрудничестве между Россией и Японией успешно подписан. Рассказывает, что принимал непосредственное участие в переговорах, которые, кстати, были очень напряженными. Хвастает, как ему пришлось приложить все свои таланты, чтобы убедить японских коллег в перспективности сотрудничества. И что Новиков, который был очень доволен работой Димы, предложил ему остаться в Токио в качестве представителя его компании.

«Я рада», — отвечает Агата, хотя в тот момент едва ли может испытывать это чувство. Ее опасения сбываются: как она и предполагала, две недели, которые Дима должен был замещать внезапно умершего коллегу, растянулись на месяцы.

В памяти Агаты то и дело всплывают слова: «Смотри, чтобы твой парень не слишком там освоился». А жизнь, наполненная любовью до отъезда Димы, превращается в агонию непрерывного ожидания.

Узнав от Нелли, что ее дочь теперь живет одна, Анна просит Агату вернуться домой. Но та наотрез отказывается: «Зачем? Чтобы слушать, как вы с папой ругаетесь круглосуточно? Нет, мам, оставим все как есть».

Агата чувствует себя более уверенно и спокойно, когда находится далеко от родителей. Однако разлука с Димой оказывает на нее противоположный эффект.

На работе она постоянно смотрит на входную дверь, ожидая, что в ней появится ее любимый. С радостью берется за любое дело, которое поручает Луиза, и обслуживает покупателей с большим энтузиазмом, чтобы отвлечься от невыносимой тоски и мыслей. Однако работа уже не приносит ей прежней радости, ведь именно любовь Димы вдохновляла и давала силы. А теперь…

Два месяца для Агаты проходят как в кошмарном сне. Выпадает снег, на площадях сияют елки, город готовится к Новому году. Где бы она ни была, везде натыкается на места, которые, как ей кажется, до сих пор хранят воспоминания о ней и Димке. Агата с жадностью вглядывается в блеклые силуэты, которые по-прежнему стоят вместе, обнявшись и держась за руки.

Дима звонит каждый день, но их с Агатой разговоры уже не такие беззаботные и откровенные. Агата часто вспоминает, как раньше они могли говорить часами напролет. Они обсуждали все: фильмы, книги, музыку, свои впечатления, мечты и страхи. Беседы о серьезных вещах, могли внезапно смениться анекдотом и смехом до слез. И когда Дима, как будто вспомнив о своей серьезности, пытался прекратить смех, говоря «ну тихо, тихо», он вдруг сам не выдерживал и взрывался хохотом снова, заражая своим весельем Агату. Вдвоем они словно светились от счастья, хотя по отдельности были молчаливыми и скованными. Но теперь все это в прошлом.

Как понять, что за человек говорит с тобой, когда вы так далеко друг от друга? Что у него на уме и на сердце? Агата мучается от неизвестности. Телефонные разговоры, которые теперь сводятся к обсуждению повседневных забот, не дают ей ответов.

— Что такое Маруноути?

— Деловой центр Токио. Рядом находятся почти все правительственные учреждения.

— Ясно.

— Теперь мы здесь живем.

— Ты все время говоришь «мы». Кто это «мы»?

— Те, кто проходит практику. Нас двенадцать человек. Представляешь, вчера я познакомился с премьер-министром Японии…

Агата вслушивается в голос Димы, пытаясь понять что-то по интонации. «Что он сейчас делает? О чем на самом деле думает? Может, дочка Новикова сейчас там, рядом с ним? А что? Родители прочат ее в невесты с самого детства и сделают все, чтобы их поженить… Нет. Димка так не поступит. Это же Димка, мой Димка! Он бы обязательно сказал, если бы что-то изменилось!»

— Дим…

— Да?

— Между нами все по-прежнему? Ты обещаешь, что вернешься? — Агате не верится, что она смогла преодолеть свою гордость и задать этот вопрос.

Дима вздыхает:

— Я же говорил, что сейчас, когда все так удачно складывается, мне нежелательно возвращаться в Россию. Ты не представляешь, какая здесь конкуренция. Но я обещаю, что при первой же возможности поговорю с Новиковым и заберу тебя к себе. Потерпи.

— Сколько еще ждать?

— Это решаю не я, точнее, не только я.

— У меня уже сил нет… — Агата старается говорить спокойно, но на самом деле чуть не плачет.

— Я знаю, малыш. Думаешь, я с ума не схожу? Не видеть тебя, не прикасаться к тебе… Я скучаю по твоим пальчикам, вечно перепачканным красками, по твоим губкам… Сейчас бы расцеловал каждый миллиметр твоего тела. Я люблю тебя, скажи, что тоже любишь.

— Нет, не скажу. Ты сам должен это понимать.

— Перестань, мне тоже плохо. Я не вижу тебя, не знаю, что с тобой происходит.

— Тогда возвращайся. Плюнь на эту стажировку.

— Ты опять за свое? Не трепи мне нервы, пожалуйста… Прости…

— Ничего.

— Не обижайся, слышишь?

— Я не обижаюсь. И ты меня прости.

— Агатка, ты знаешь, я встречу Новый год на шесть часов раньше тебя? Кстати, какие планы на праздники?

— Встречусь с друзьями.

— Ты имеешь в виду с подругами?

— Не важно. Приезжай и сам увидишь, с кем я встречу Новый год.

— Перестань, Агата. Ты ведь все понимаешь.

— Прости, я веду себя глупо…

— Да уж, совсем на тебя не похоже.

— Какая у вас погода?

— Холодно. Я хожу в зимней куртке. А снега здесь совсем нет. А у вас?

«Хватит! Прекрати сейчас же! Сколько можно?! Хватит спрашивать о погоде и другой ерунде! Я не могу больше! Слышишь? Не могу! Я не железная! Забудь обо мне и не звони больше!» — Агата с трудом сдерживает себя, чтобы не закричать на Диму, не наговорить ему грубостей и не отключить телефон. А потом не отвечать на его многочисленные звонки, зная, что он будет переживать, но зато ей станет легче здесь, без него.

Да, легко говорить и представлять себе такие вещи, но это совсем не похоже на Агату. Любая другая девушка, почувствовав обман, сразу бы завершила отношения. Но Агата, хотя и чувствует себя дурой, все равно пытается найти оправдания поступкам Димы. Отказывается верить в плохое и счастлива уже только от того, что слышит его голос.

«Надо терпеть, — уговаривает себя Агата, понимая, что откровенный разговор с Димой может лишить ее последней радости — слышать его голос. — Нужно выбросить из головы все дурные мысли, молчать и терпеть».

Глава 29

— Разве это занятие? Я хочу стать актрисой, как и Агата хочет быть художницей. Мы просто убиваем время в этом магазине. Я приехала в Москву с надеждами на большое будущее, но что в итоге? Второй год хожу с этой табличкой на груди, — Маша достает из сумочки бейдж с именем. — Ненавижу эту штуку! Как клеймо!

Регина усмехается и качает головой:

— Маш, ты ненормальная.

— Вон Агатка идет, — говорит Маша, кивая в сторону входа. — Все еще не рассталась со своей хрустальной мечтой, в отличие от меня. Спроси у нее, что она думает об этих табличках, — Маша скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула.

Агата подходит к столику, снимает куртку и присоединяется к подругам:

— Привет.

— Я не знаю, как с ней разговаривать, Аверина, — шутливо говорит Регина, кивая на Машу. — Опять завела старую песню. Говорит, что три часа, проведенные в нашем магазине, равны вечности!

— Смотря как провести эти три часа, — отвечает Агата.

— Понятно? — прищуривается Регина.

Маша только улыбается:

— Агатка слишком счастлива, чтобы меня понять! У нее в крови повышено количество эндорфинов. У влюбленных они вырабатываются в больших количествах.

— Так может, тебе тоже влюбиться? Хоть ныть перестанешь. — Регина оглядывается по сторонам. — Как тебе парень за соседним столиком?

— Смейся, смейся. Да если захочу, найду себе такого парня, ты обзавидуешься.

— Не забудь загадать желание под бой курантов, сердцеедка.

— Что вы пьете? — Агата листает меню. Она не планировала составлять подругам компанию, но в последний день уходящего года ей показалось, что провести его одной в пустой квартире — это слишком.

— Я пью шампанское, — отвечает Маша, — а Регинка — виски. Хотя нет, Регинка уже пьет все подряд. А ты почему такая непраздничная?

— Димка не поздравил, — вполголоса предполагает Регина и пытается захватить соломинку губами. Агата пристально смотрит на нее, но та не замечает. — Ну что там с нашими бейджами? — спрашивает Регина у Маши. — Ты не договорила.

— Бейдж одурманивает разум, — тут же отвечает Маша. — Он гипнотизирует людей, которые и без того недостаточно образованы, не имеют широкого кругозора и не могут развиваться в том направлении, которое им интересно. Потому что для этого не нужно прикладывать дополнительных усилий.

Регина вопросительно хмурит брови.

— Вот смотри, — продолжает Маша, смягчив тон. — Зарплата у нас хорошая, работа не тяжелая, особо напрягать мозги не нужно. В конце концов, мы смиряемся с тем, что мы лишь одна из миллиона официанток, маникюрш или продавцов. И не важно, что написано на нашем бейдже — суть от этого не меняется. Нам так проще — не напрягаться, не стремиться к большему. И мы забываем о своей мечте, о том, чего мы хотим достичь, о своем истинном предназначении, становясь просто «обслугой». И так проходят годы…

— Зашибись, — сердито выговаривает Регина. — Ты чего несешь-то? Говори за себя, ладно? «Обслуга»… Такую работу, как наша, днем с огнем не найти! Ну не поступила ты в свой ВГИК, прости, не получилось. Придется подождать год или два и поработать. Не всем дано достичь больших высот. Сколько желающих на одно место? И всем подавай свою хрустальную мечту. Всем подавай все и сразу! А мечта на то и мечта, чтобы быть хрустальной. Нужно уметь радоваться мелочам.

— А ты сама умеешь радоваться мелочам? — перебивает Агата.

— Сорри, — внезапно Маша поднимается с места, глядя на свой мобильник, — это родители, одну минутку. Да, папуль! С наступающим!.. — весело заулыбавшись, она отходит в сторону.

— Ты чего, обалдела что ли?! — Регина тут же оскорбленно поворачивается к Агате.

— В смысле?

— В прямом! Она нас грязью сидит поливает, а ты вместо того, чтоб меня поддержать…

— Она не говорит ничего плохого, просто высказывает свое мнение. Если она кого-то и критикует, то только себя за то, что тратит время впустую, хотя могла бы достичь большего. Но почему ты так остро реагируешь?

— Знаешь, что она сказала мне до того, как ты пришла?

— Мне это неинтересно…

— Она считает, что нам троим не хватает образования, чтобы заниматься чем-то значимым в жизни, поэтому мы и зависим от Луизы. Ну как тебе? Какое право она имеет так говорить? Провинциалка несчастная…

Агата терпеливо вздыхает:

— Опять твое нытье полупритворное.

— Естественно, полупритворное… — Регина ухмыляется. — Только у тебя ничего нет «притворного» и даже «полупритворного». Тебе ведь тоже, как и Машке, не место в магазине! Ты вынуждена там работать!

— Регин, я терпеть не могу, когда меня втягивают в пьяные истерики. Если не сбавишь тон, я пожелаю тебе счастливого нового года и уйду. Ты меня знаешь.

— Какие мы нежные! Только попробуй, уйди. Я еле менеджера уломала, чтоб попасть сюда… Аверина, что ты вечно строишь из себя? Ты так уверена, что мне просто хочется почесать языком? Ну что ты за подруга после этого? — Регина обиженно шмыгает носом. — Может, сейчас, когда я напилась, я и могу высказать о своей боли…

— Ну что ты ноешь, Регин? Всю жизнь делаешь, что хочешь! Тебя никто ни к чему не принуждает. Если уж говорить обо мне или Машке, так мы действительно вынуждены были устроиться на работу в магазин, в отличие от тебя. Ты ведь выбрала работу вместо института по собственной воле. Теперь наигралась и надоело?

— Да что ты знаешь обо мне? Неужели думаешь, что только вы с Машкой способны мечтать о великом? Считаете меня дурой? Думаете, мне не бывает стыдно и обидно от того, что мир сузился до этой коробки с барахлом, которое нужно продать?

— Но ведь это твой выбор. Ты сама выбрала в жизни тот уровень сложности, который тебе по душе.

— Который мне по силам… — Регина допивает виски.

— Хватит пить, — раздраженно говорит Агата, забирает у Регины бокал и подвигает ей тарелку с закусками.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Аверина. Если тебе так тошно, возьми и измени свою жизнь.

— Конечно. Для этого нет никаких препятствий. У тебя же такие родители замечательные, всегда тебя поддержат.

— Ты же знаешь, что есть у меня препятствие. — Регина бросает взгляд на свой звонящий мобильник. — Вот оно. Иди к черту! — Она раздраженно огрызается на свой телефон и с силой нажимает кнопку «отклонить».

Агата убеждается в своих подозрениях:

— Вы что, с Воропаевым поругались?

— Ни в коем случае, — кривляется Регина. — Просто Леонид Евгенич собирались приехать, но решили остаться с семьей за новогодним столом. Вот пусть и сидит… Ой, не хочу о нем. Все. Давай сменим тему.

— С удовольствием.

Регина судорожно выдыхает и какое-то время задумчиво смотрит в пустоту:

— У меня есть для тебя новости, кстати.

Агата слегка приподнимает брови:

— И какие же?

— Вчера от нечего делать я решила поискать инфу о тех чернокнижниках. Помнишь?

— Еще бы, — оживляется Агата. В ее голове тут же всплывают воспоминания о недорасследованном деле. — Хотя последний раз я видела этого чудика еще до отъезда Димки. Наверное, надоело шпионить за мной, нашел себе другую. — Она усмехается. — Так что ты узнала?

— Я выяснила, что по адресу, где якобы жила Марина, на самом деле проживала весьма необычная семья.

— Семья?

— Да, они выдавали себя за отца, мать и дочь. Кроме того, поскольку квартира была огромной, с ними проживало еще несколько человек. Представляешь?

— И как они объясняли это?

— Тот противный мужик, который общался с нами, дезинформировал нас. На самом деле, в его квартире никогда не было чернокнижников в привычном смысле этого слова. Скорее, это была частная лавочка, которая зарабатывала на желании людей сохранить свое здоровье. Люди обращались к ним, чтобы избавиться от сглаза, болезней и так далее. Кстати, отзывы очень положительные. Им многим удалось помочь, по крайней мере, так пишут в Интернете.

— И вскоре после смерти Вадима они выставили квартиру на продажу и куда-то исчезли, — размышляет вслух Агата.

— Да, — соглашается Регина.

— И никаких следов, куда они подевались? — спрашивает Агата.

Регина отрицательно качает головой:

— Если бы ты знала, Аверина, сколько людей, кроме тебя, задаются тем же вопросом и разыскивают их…

— Девчонки! — радостно восклицает Маша, возвращаясь к столику, и обнимает Агату со спины. — Я хочу предложить тост!

— О-о, мы больше не переживаем из-за бейджа… — усмехается Регина.

Маша начинает наполнять бокалы, не обращая на нее внимания.

— Давайте выпьем за то, чтобы в следующем году все изменилось к лучшему! — говорит она.

— Полностью поддерживаю! — выпаливает Регина. — За нас, кошечки!

— За нас, — соглашается Агата и поднимает свой бокал. Она переводит взгляд на плазменный экран, расположенный над барной стойкой: до полуночи остается ровно шесть часов. За окном мерцают гирлянды, по шоссе тянется вереница сигналящих автомобилей, у прохожих изо рта вырываются клубы пара. Всех переполняет волнующее предвкушение волшебства и надежд, которые возлагаются на завтрашний день.

«С Новым годом, Димка…» — шепчет Агата.

Глава 30

Методика исполнения заветных желаний или Мантра Привлечения Удачи.

Для проведения этого ритуала Агата поднимает голову вверх, вытягивает руки к небу, а затем четко и осознанно проговаривает:

— Я есть счастье. Я есть удача. Я есть сила, любовь и молодость. Я есть талант, успех и достаток. Я есть благополучие и долголетие… С этими словами сила моего агрида растет…

Прочитав Мантру несколько раз, Агата позволяет агриду покинуть свое тело, и некоторое время тот отсутствует. Когда он возвращается, оберег Агаты начинает сиять золотистым светом и наполняется энергией счастья, удачи и благополучия.

К сожалению, Агате не известно, вернее, она ни разу не удосужилась задуматься о том, что происходит в момент произнесения ею заветных слов Мантры. Оказывается, агрид, покинув ее тело, отправляется на поиски жертв и принимается упоительно вытягивать энергию из всего живого, что попадается ему на пути. Агрид высасывает счастливую энергию более слабых сородичей, попросту говоря, выкрадывая чужое счастье у тех, кто не может его уберечь.

Глава 31

Неразлучные подруги Гелена Назарова и Ирма Постникова заходят в магазин «Бьюти энд фэшн». Заметив их издалека, Регина начинает метаться, словно зверек в клетке:

— Убейте меня… — в отчаянии восклицает она.

Агата устало вздыхает и предлагает подруге:

— Иди, спрячься в примерочной. Я сама их обслужу. Мне ведь не надо беречь репутацию школьной королевы.

— Аверина, ты моя спасительница! Проси у меня потом, что хочешь! — отвечает Регина. — И угораздило же Машку именно сегодня ускакать на свои кинопробы…

С этими словами Регина уходит в примерочную, а Агата отправляется к девушкам, которые равнодушно перебирают вешалки с одеждой.

— Гелена, Ирма, привет! — губы Агаты растягиваются в улыбке продавца-консультанта.

— Вот так встреча! — отзывается Гелена и целует Агату в обе щеки. Ирма делает то же самое. — Сто лет не виделись! Мы не знали, что ты здесь работаешь.

— Да, чуть больше года, — отвечает Агата.

— Ничего себе. Как дела? Как Дима? — спрашивает Гелена с неприкрытым ехидством.

— Все хорошо, — отвечает Агата, не моргнув глазом. — У Димы тоже все отлично, он сейчас работает за границей.

— Да что ты говоришь? — Гелена как будто удивляется. — Как же ты его одного отпустила?

Агата игриво пожимает плечами и вынужденно слушает рассказ Гелены о том, как они с Ирмой замечательно проводили весенние каникулы во Франции. Гелена говорит и говорит, а Агата кивает и вежливо улыбается. В какой-то момент она перестает воспринимать слова Гелены, видит только ее лицо с шевелящимися губами. Кажется, что время возвращается назад…

Гелена становится маленькой девочкой, той самой, жестокой и ненавидящей. Каждый ее жест, действие или слово были призваны ранить Агату, заставить ее чувствовать себя ничтожеством: «Фу! Позор! Ни разу даже на море не была!» Все остальные дети, ухоженные, белолицые и, как помнилось Агате, зубастые, тоже смеялись.

У всех этих детей были состоятельные родители, которые могли позволить себе проводить каникулы за границей, в экзотических странах или красивых городах Европы. А потом они с удовольствием хвастались друг перед другом своими путешествиями, особенно перед единственной одноклассницей, которая никогда не видела моря.

Как же Агата, обычная девочка, оказалась в элитном гимназическом классе для избранных? Туда не зачисляли кого попало. Но это Нелли убедила директора школы, руководствуясь благими побуждениями: ей просто хотелось, чтобы Агата училась вместе с ее дочерью Региной. Регине в этом классе было очень комфортно и привольно, в отличие от Агаты. Гелене тоже было хорошо, ведь ее мама, Нина Юрьевна, была классным руководителем.

Нина Юрьевна Назарова — это отдельная глава в жизни Агаты. Высокая, деловитая женщина в туфлях на каблучках, которыми она постоянно прицокивала, поглядывая на учеников. Агата чувствовала, что Нина Юрьевна не выносит ее. Даже когда учительница говорила с ней ласково, казалось, что каждое слово ей стоило невероятных усилий. Агата не могла преодолеть свое смущение перед этой элегантной дамой.

Стоило Нине Юрьевне обратить на нее свой взгляд, как Агата начинала зажиматься и переставала соображать. А этот снисходительный взгляд, когда речь заходила о гуманитарной помощи, бесплатных обедах или неблагополучных семьях, заставлял ее чувствовать себя еще более неловко.

Однажды Гелена принесла в школу дорогую куклу Барби, которая к концу учебного дня таинственным образом исчезла. Тогда Нина Юрьевна при всех учениках демонстративно обыскала Агату. В классе воцарилась мертвая тишина, нарушенная грохотом, когда на пол из рюкзака Агаты, который Нина Юрьевна вытряхнула наизнанку, высыпались тетради и учебники.

— Аверина, где кукла? — задав вопрос, Нина Юрьевна притопнула каблучком. Агата в ужасе смотрела на ярко накрашенные красной помадой губы учительницы. — Я жду! Ты задерживаешь весь класс! Я уверена, это ты взяла! Больше некому!

«Стать бы птичкой… Улететь бы от вас далеко-далеко…»

— Ушли наконец? — Регина выглядывает из примерочной, и Агата выходит из задумчивости.

— Горизонт чист, — отвечает она. — Можешь больше не прятаться.

— Купили что-нибудь?

— Да нет, они просто слоняются по магазину.

— Спасибо тебе большое, котенок, даже не знаю, как тебя отблагодарить. Про Димку расспрашивали, мерзавки?

— Как обычно. По-прежнему интересуются чужой жизнью больше, чем своей. Еще рассказывали про Париж…

— Вот поэтому я и не хочу с ними общаться. У Гелены язык как помело. Прости, котенок, что пришлось тебя подставить, — Регина складывает губы трубочкой.

— Да плевала я на них…

— Молодец, Аверина! Очень уважаю тебя за такую позицию. Но я так не могу. Чтобы завтра полгорода узнало, что Регина Сафронова обслуживала Гелену? Дескать, она там по Европам развлекается, а я тут в магазине вкалываю… Какое счастье, что с понедельника меня здесь уже не будет.

— То есть? — ошарашенно спрашивает Агата. Остатки ее задумчивости как рукой снимает.

— Я дорабатываю последнюю неделю, — взяв расческу, Регина начинает расчесывать длинные волосы перед зеркалом.

— Увольняешься что ли?!

— Ну да.

— А почему ничего не сказала?

— Говорю сейчас. К тому же, все решилось буквально вчера вечером.

Агата закусывает губу и вздыхает с отрешенным видом:

— И что будешь делать? Попробуешь в институт поступить?

— Нет. Один знакомый предложил мне место офис-менеджера. Так что да здравствует работа с девяти до шести, выходными и всем остальным! — радостно выпаливает Регина.

— А как же Воропаев? — спрашивает Агата.

Улыбка тут же исчезает с лица Регины. Опустив глаза, она равнодушно пожимает плечами и продолжает расчесывать волосы:

— Не вижу смысла тратить на него время. Я правда рада, что ухожу.

— Это самое главное. Надеюсь, у тебя все получится на новом месте… — Агата изо всех сил старается улыбнуться, но вдруг чувствует резкую головную боль и даже перестает дышать. Зажмурившись, она прижимает ладони к вискам.

— Что такое, Агатка? — пугается Регина. — Опять голова?

Агата слабо кивает, ощущая, как пульсация в голове усиливается, словно ураган.

— Присядь. Может быть, вызвать скорую?

— Не нужно. Принеси, пожалуйста, мое лекарство. Там в сумке…

— Сейчас. Дыши глубже. Ты слишком туго стягиваешь волосы в хвостик. Попробуй распустить, может, легче станет.

Регина отправляется за лекарством, взглянув на Агату. Та распускает волосы.

«Ничего себе! — поражается Регина. — Волосы совсем не отрасли с тех пор, как она постриглась. Больше года? Мистика какая-то!»

Глава 32

«Представьте себе ситуацию, — говорит телеведущий. — Ваш близкий друг приходит к вам и радостно сообщает: „Я так счастлив! Сбылась моя заветная мечта! Порадуйся за меня!“ Вы радуетесь за своего друга, видя, как его глаза наполняются безграничным счастьем? Вы уверены в этом? Вы рады, что он счастлив, или же думаете: „Почему повезло этому кретину, а не мне?“»

Аудитория смеется.

Агата устало смотрит на экран и выключает телевизор. Она берет сумку и выходит на улицу…

С начала июня стоит невыносимая жара, и, по прогнозам синоптиков, аномальная погода будет бить все рекорды на протяжении всего лета.

Асфальт трескается, а выхлопные газы и смог становятся настоящим кошмаром.

Люди рвутся к любому клочку земли, на который падает тень, прячутся в парках, укрываются под тентами уличных кафе и даже плещутся в фонтанах, не снимая одежды.

В торговом центре, где работает Агата, сотрудники буквально засыпают от духоты, несмотря на работающие кондиционеры. Покупатели же мелькают перед глазами, словно на быстрой перемотке.

Водоворот людей, товаров, запахов и разговоров закручивается вокруг Агаты, делая каждый день похожим на предыдущий. «Вам подходит этот размер? Позвольте предложить вам модель из нашей новой коллекции…».

Агата растягивает губы в улыбку, аккуратно складывая трикотажные изделия, созданные Луизой. Машинально закрывает и открывает двери примерочных, невольно прислушиваясь к смеху и шуткам покупателей.

Стрелка часов движется по циферблату, и Агата чувствует, как она обрушивается на нее непреодолимой стеной, которую невозможно остановить или замедлить. Она проходит деления за цифрами 1, 2, 3, 4, 5... неумолимо толкая все на своем пути в безжалостное ничто.

«Машка права. Мы тратим драгоценные секунды нашей жизни на это бессмысленное занятие», — думает Агата, ощущая, как быстро сменяются солнце и луна, как время летит сквозь нее, чувствуя себя в ловушке.

«Но кто виноват в том, что я так себя чувствую? — спрашивает она себя, возвращаясь домой в переполненном вагоне метро. — Ведь недавно я ругала Регинку и Машку, а теперь и сама расклеилась? Что мешает мне уйти с этой работы и стремиться к большему? Откуда во мне появились эта апатия и постоянная слабость? Да, сейчас мне несладко, но что на самом деле лишает меня мужества и надежды?

Может быть, я просто ленюсь? Или боюсь?

Нет, это не лень, я не лентяйка, знаю себя. И не трусиха.

Здесь что-то другое… Какая-то хроническая усталость и полное отсутствие мотивации. Я смотрю на мир словно через полуприкрытые веки — не хватает сил смотреть на него широко открытыми глазами. Кажется, будто из меня выкачали все силы. День за днем кто-то теребит меня, чего-то требует от меня, бессовестно забирает мою энергию, мое время, мою молодость, мою жизнь! Кто это делает? Что происходит между людьми?

Какие странные механизмы заставляют одних людей упорно идти к своим целям, а других сдаваться еще до того, как началась основная борьба? Одних быть активными, а других пассивными? Одних быть хищниками, а других жертвами? Ну нет, милочка… Что-то ты загнула. Тоже мне, жертва. Хватит искать оправдания своим слабостям. Если что-то не устраивает — значит, виновата в этом я сама. Я САМА, а вовсе не мои родители или учителя с начальниками или Вероника Аркадьевна Лазарева… Никто посторонний не виноват в моем недовольстве жизнью, и все же я словно в коме, в каком-то эмоциональном сне. И просыпаюсь только в те моменты, я знаю, когда со мной Димка — если он прикасается ко мне, если звонит, пишет… Просто от одной мысли, что он где-то есть и дышит, я чувствую себя очнувшейся от спячки, полной сил, живой и способной на великое! Но порой мне кажется, что все мое счастье, то счастье, на которое именно я, и только я, имею право, безжалостно украдено из моих рук…»

— Карма! Это называется «испорченная карма», — уверяет Регина вечером за чаем, когда приходит рассказать об успехах на новой работе. — Наш семейный консультант всегда так говорит.

— Консультант?

— Ну, я же тебе рассказывала, Аверина. Она — родовой целитель, экстрасенс. Хочешь, сходим к ней вместе? Сто процентов, она найдет у тебя порчу. Но главное, она умеет ее снимать.

— Должна признаться, еще немного, и я поверю во что угодно, — устало отвечает Агата. — Уже почти год, с самого отъезда Димы, я ни дня не чувствовала себя здоровой — хожу сонная, вялая, а ведь привыкла всегда быть бодрой.

— Да уж, если честно, выглядишь хреново.

— Что со мной, а? Моя жизнь будто разваливается!

— Смотри, — говорит Регина, отодвигая чашку с чаем и начиная загибать пальцы. — Твои неудачи начались после того, как ты сходила в парикмахерскую, помнишь? Ты остригла волосы, ослабила свою энергетику, и все покатилось под откос: странная болезнь — раз, облом с институтом — два, уезжает Димка — три. Да очнись же! Все сходится! Не удивлюсь, если за всем этим стоит Лазарева. А что? Она тебя ненавидит. Вполне вероятно, что Лазарева обратилась к колдунье, чтобы навести на тебя порчу.

Агата ухмыляется, не в силах поверить в такое объяснение.

— Прямо ужастик.

— Никаких ужастиков. Это реальность, Аверина. Неужели ты до сих пор не поняла? Ты завтра работаешь?

— Во вторую смену.

— Отлично. Значит, утром едем к экстрасенсу.

«Может, Регинка права? Почему я упрямлюсь? Может быть, стоит хотя бы раз попробовать?»

Глава 33

Экстрасенс, целитель, ясновидящая, колдун, ворожея, гадалка, эзотерик, медиум, гуру...

Размышляя о том, как назвать человека, к которому они с Региной направляются, Агата не может выбрать подходящее слово.

С таинственным видом Регина всю дорогу рассказывает о заслугах этой женщины и приводит примеры чудес, которые та сотворила.

— Папа уже много лет пользуется ее услугами в бизнесе.

— И как она ему помогает?

— Работает с его аурой.

— А для чего это нужно?

— Для всего. Чтобы отражать негативные помыслы, отваживать недоброжелателей… Это работает, Аверина, — серьезно добавляет Регина, заметив иронию на лице подруги. — Бизнес отца процветает, ни один конкурент не может с ним соперничать — с этим ты не можешь не согласиться.

— Хорошо-хорошо, как скажешь. Процветает так процветает.

— Помнишь моего деда Андрея? — спрашивает Регина.

Агата хмурится:

— Смутно.

— Он даже передвигаться не мог самостоятельно, а после проведенного Сонорой ритуала начал бегать как мальчик. На мамином юбилее отплясывал всем на зависть!

— Экстрасенс Сонора? — уточняет Агата.

— Я же тебе говорила.

— Как-то из головы вылетело. Странное имя.

— Имя как имя, — пожимает плечами Регина.

Она начинает рассказывать в подробностях, как Сонора помогла ее бабушке избавиться от мочекаменной болезни, как помогла двоюродной сестре удачно выйти замуж, как вылечила тетку из Ярославля — в общем, всем родственникам Сафроновых Сонора так или иначе помогла вернуть вкус к жизни.

— Остановите здесь, пожалуйста, — просит Регина водителя.

— Мы приехали? — удивляется Агата. — Я думала, ты везешь меня в какую-то глушь.

— Ну да, в избушку на курьих ножках, — говорит Регина, роясь в сумке. Она протягивает таксисту несколько купюр. — Возьмите, сдачу оставьте. Между прочим, я привезла тебя к великому человеку.

Регина выбирается из машины и продолжает:

— К Соноре запись на полгода вперед, к ней даже политики ходят. Скажи спасибо, что она сделала для меня исключение по старой дружбе.

Девушки поднимаются по ступеням массивного крыльца одного из высотных зданий Кожевнического проезда. Агата даже присвистывает:

— Цена за аренду квадратного метра в этом районе просто запредельная. Надеюсь, это не какой-нибудь центр саентологии?

— За кого ты меня принимаешь, Аверина? Еще спроси, не гадают ли здесь на кофейной гуще!

— А что, разве не гадают? — дурачится Агата. Но, увидев, что Регина всерьез разозлилась, складывает ладони вместе в знак извинения. — Ну, все, все. Сорри. Просто чем бы ни занималась твоя Сонора, ее бизнес, должно быть, приносит отличный доход, — про себя Агата успевает подумать: «Сколько же денег, должно быть, она вытягивает из таких дурех, как мы с тобой, раз может позволить себе такую роскошь?»

Регина и Агата пересекают огромный холл.

— Сонора живет и работает здесь, — говорит Регина, нажимая на кнопку вызова лифта. — Ее квартира находится на том же этаже, где офис.

— Неужели?

— Давай серьезно, Аверина.

— А что?

— Достаточно одного взгляда на тебя, чтобы понять, что ты настроена скептически.

— Но я ведь приехала.

— Вот именно. Раз уж ты здесь, веди себя подобающе и сотри ухмылку с лица.

Лифт останавливается на седьмом этаже. На парадной двери видна золотистая табличка «Сотвори себя сам». Агата качает головой: «Лохотрон… Шарлатанство… Что я здесь делаю?»

В открытой двери появляется девушка-администратор в роговых очках и одаривает Агату с Региной лучезарной улыбкой:

— Доброе утро!

— Здрасти. Нам назначено на одиннадцать, — отвечает Регина.

Девушка любезно приглашает их войти.

— Присаживайтесь, Сонора скоро вас примет. — Она возвращается на ресепшн и продолжает работу за компьютером. Ее изумительная улыбка словно застывает в воздухе.

— Как я выгляжу? — интересуется Регина у Агаты, толкая ее локтем. — Не слишком лохматая?

— Ты как всегда неотразима, — отвечает Агата, наблюдая за работой администратора.

— Ее зовут Вира.

— С такой внешностью ей бы в конкурсах красоты участвовать, а не в офисе сидеть, — замечает Агата.

— Ничего особенного в ней нет, — хмыкает Регина, переводит телефон в беззвучный режим и просит Агату сделать то же самое. — Это мне нужно участвовать в конкурсах красоты… Слушай, может, мне и вправду поучаствовать?

— Интересно, сколько ей лет? — спрашивает Агата скорее у себя, чем у Регины, которая уже погрузилась в размышления о карьере Мисс Вселенная.

Помимо идеального профиля, мраморной кожи и черных как смоль волос, собранных в аккуратный конский хвост, Вира обладает прекрасной осанкой. Ее талия, подчеркнутая легкой блузкой и юбкой-карандашом, кажется осиной. На первый взгляд можно дать этой длинноволосой красавице не больше двадцати лет, но есть в ней что-то особенное, что-то серьезно-строгое, что не соответствует свежему внешнему облику и не позволяет определить ее истинный возраст.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, Вира поднимает глаза и смотрит на Агату (как ей кажется) недружелюбно. Агата сразу же начинает озираться по сторонам.

Просторная приемная ясно дает понять, что ради клиентов здесь готовы на все. В воздухе витает аромат жасмина, а из скрытых динамиков льется приятная расслабляющая мелодия. Комнату украшают роскошные диваны из белой кожи и невысокие стеклянные столики, создавая атмосферу уюта и комфорта. Кроме Регины и Агаты в очереди еще двое мужчин лет сорока, увлеченные чтением журналов, дорого одетая немолодая женщина, нервно обмахивающаяся веером, и целое семейство — от мала до велика: из их разговоров становится понятно, что на прием приведен самый младший, подозрительно часто болеющий ребенок.

— Против потусторонних сил традиционная медицина бессильна, ты же знаешь, — доносится до Агаты обрывок фразы, сказанной матерью малыша.

Агата наклоняется к Регине:

— Ты пойдешь со мной?

— Если Сонора посчитает это необходимым. Да не дрейфь, она классная. Главное, расскажи ей все подробно, начиная с того момента, как…

Регина замолкает на полуслове. Агата переводит взгляд туда же, куда смотрит ее подруга, и видит в дверном проеме кабинета двух появившихся женщин. Одна из них, судя по тому, как она рассыпается в благодарностях, — клиентка, а другая, принимающая их, — и есть знаменитая Сонора.

Агату буквально обдает жаром от удивления.

— Здравствуйте, Сонора, — бормочет Регина, приподнимаясь с дивана. В ее голосе звучит благоговение. Агата и не подозревала, что ее подруга — бойкая и высокомерная — может быть такой скромницей.

— Доброе утро! — отзывается женщина бархатным голосом, подходит к Вире, делая какие-то распоряжения, а затем приближается к девушкам.

— Вот, Сонора, познакомьтесь, — говорит Регина, беря Агату под руку. — Это моя подруга, о которой я вам вчера рассказывала по телефону.

— Думаю, мне не нужно представляться, — говорит Агата, нахально прищурившись. — Если, конечно, вы еще не успели меня забыть.

— Как я могу тебя забыть? — Сонора мягко улыбается. — Рада тебя видеть, Агата.

Регина начинает недоуменно хлопать ресницами. На хорошеньком лице Виры появляется глубокий интерес. Только Сонора выглядит невозмутимой и радушным жестом приглашает Агату в свой кабинет.

— Прошу, — говорит она, прикрывая за собой дверь и направляясь к массивному письменному столу. — Располагайся.

Агата осматривается:

— Признаться, я ожидала другого. Ни тебе стеклянного шара в центре комнаты, ни полумрака, ни стелющегося по полу дыма. — Она присаживается в кресло напротив Соноры.

— Надеюсь, ты не разочарована?

— Скорее удивлена.

— Видимо, ты стала жертвой стереотипа.

— И не только в случае с вашим офисом, но и с псевдонимом. Ведь, сколько раз я слышала от подруги «Сонора», мое воображение рисовало образ чернявой цыганки в экстравагантном наряде. Поэтому я очень удивилась, увидев перед собой типичную столичную жительницу, которую, к тому же, зовут Марина.

— На самом деле — Сонора. Это мое настоящее имя.

— А мой брат знал об этом? Как он вас называл? — Агата перестает улыбаться.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, — кивает Сонора. — У тебя должно быть много вопросов. Я готова на них ответить. Что тебя интересует?

Только сейчас Агата понимает, что список вопросов, которые она может задать, очень ограничен:

— Почему вы никогда не приходили к нам после смерти Вадима?

— Я не приходила к вам из-за тяжелых воспоминаний. Зачем ворошить прошлое?

— Но вы приехали на поминки.

— Это была десятая годовщина смерти Вадима, и я решила вас проведать. Воспоминания так и нахлынули, вот я и убежала, не попрощавшись.

— В тот день вас подвозил мужчина. Кто это был?

Сонора задумалась:

— Понятия не имею. Я брала такси.

— Этот так называемый таксист преследует меня с детства. Он буквально не дает мне прохода.

— Мне об этом ничего не известно. Возможно, это простое совпадение.

— А мои волосы? — Агата распускает их. — Вас больше не беспокоит их длина?

Сонора смущенно улыбается:

— Понимаешь, по роду своей деятельности мне часто приходится обращать внимание на волосы. Ведь в них содержится много внутренней энергии, способной защитить человека от злых чар. Я помню, что в детстве у тебя были красивые длинные волосы. Поэтому я удивилась, когда не увидела их. Прости, если напугала. Хочешь узнать еще что-нибудь?

Сонора кажется убедительной. У Агаты нет очевидного повода в чем-либо ее подозревать, тем более допрашивать, но каждой своей клеткой она ощущает подвох.

«Она явно знает гораздо больше, чем хочет показать», — думает Агата.

— Знаете, Сонора, я бы не хотела, чтобы наш разговор напоминал очередной визит к врачу, которых я перевидала множество за последний год. Нам ведь нет нужды обсуждать мою жизнь: привычки, желания, страхи? Вам наверняка все об этом известно.

— Почему ты так решила? — спрашивает Сонора.

— Потому что я знаю, что смерть моего брата не была случайной, — отвечает Агата. — И с того дня моя жизнь превратилась… в поезд, сошедший с рельс. Я лечу в какую-то пропасть и ничего не контролирую. Я знаю, что все это время вы были рядом и наблюдали за мной, хотя и не понимаю, с какой целью. Я знаю, что когда я остригла волосы, то… запустила какой-то разрушительный процесс, о котором мне ничего не известно, но о нем известно вам. Если вы хоть немного уважаете меня, если вы испытываете ко мне хоть каплю сочувствия, прошу вас — расскажите правду. Мне нужно знать, что со мной происходит.

Сонора останавливает темные глаза над головой Агаты, будто снова видит то, чего не видит ее настойчивая юная гостья.

— Ну, хорошо, — говорит она. — Правду так правду.

Женщину будто подменяют. Профессиональная обходительность сменяется хмуростью. Изменяются жесты, интонации. До этого Агата говорила с другим человеком, и лишь сейчас предстала Сонора истинная:

— Ты скоро умрешь, Агата.

— Я не поняла…

— Что же тут непонятного?

— То есть, как это умру? — Агата издает сдавленный смешок. — От чего?

— Ты действительно хочешь знать?

— Ну, если это возможно — да. Хотелось бы знать, чего опасаться — автобуса или кирпича, летящего на голову? Может, пулю в лоб?

— Вижу, ты не веришь… Ты умрешь от тяжелого заболевания.

— Вы предсказываете мне будущее?

— Я не предсказываю. Я вижу происходящие в тебе изменения. Они и предопределяют будущее.

— Какие изменения? Объясните?

— Внутри тебя, как и внутри каждого человека, обитает некая бестелесная сущность. Вампир. Этот вампир контролирует твои бессознательные процессы, подсказывает, как поступить в самых безвыходных ситуациях, нашептывает: пойти «направо» или «налево», ответить «да» или «нет». Энергия вампира пронизывает каждый твой волосок. Когда ты остригла волосы, то ослабила его и подверглась нападению со стороны более сильных особей. Прости, что я не смогла этого предотвратить.

Агата пытается осмыслить услышанное.

— Надеюсь, ты понимаешь, насколько мне тяжело тебе об этом сообщать, но такова реальность. В скором времени твоя подруга обзвонит ваших знакомых и шокирует новостью: «Агата умерла, — скажет она всем. — Даже молодость не спасла ее». Все будут шокированы известием, но вскоре станут вспоминать тебя все реже и реже, только ради того, чтобы «пощекотать» друг другу нервы. А знаешь, зачем им это нужно? Почему люди так любят обсуждать трагедии? Потому что этого требуют их вампиры.

— Неужели? — Агата чувствует легкое головокружение.

— Ты стала жертвой ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО ВАМПИРИЗМА.

— Это и есть та правда, которую я должна была услышать?

— А что ты ожидала услышать? Ты сказала, что знаешь о разрушительном процессе, который сама же и запустила, и какое объяснение, по-твоему, я должна была тебе предоставить?

Сонора поднимается из кресла, обходит письменный стол и встает у окна:

— Ты пришла не за ответами, а за помощью. Прости, что не могу помочь. Уже не могу. Ты слишком сильно ранена, и твоя рана выросла не за один день, а за восемнадцать лет. К тому же ты отказываешься верить…

— Во что я отказываюсь верить? — раздражается Агата.

— В то, что тебя поедают заживо.

Агата настолько растеряна, что не находит слов. Она думает, что уже тысячу раз слышала подобную ерунду от Регины, но Сонора говорит настолько внушительно, что если бы не твердое убеждение Агаты в том, что подобные вещи просто не могут существовать в реальности, она немедленно подскочила бы к Соноре и умоляла научить избавиться от нависшей угрозы.

— Физическое тело человека — это его телесная природа, но не единственная. Физическое тело всего лишь оболочка и мало что может, а вот то, что скрыто внутри него — наше подсознание, которым на самом деле владеет вампир, обладает почти бесконечными возможностями. Есть люди, способные сделать своего вампира крепким, как сталь, натренировать и развить точно мускулатуру, стать неуязвимыми. Ты тоже относишься к этим особенным людям, загвоздка в том, что ты не веришь в своего вампира.

— Не понимаю, для чего мне верить в него, если он и так существует?

— Не все так просто. В момент самого глубокого отчаяния ты невольно обращаешься к высшим силам, умоляешь защитить тебя от бед, так? То есть ты веришь, что кто-то может спасти тебя. В этот момент просыпается твой вампир. Он встает на свою защиту и одновременно уберегает тебя.

— Я думаю, вы ошибаетесь, — упрямо возражает Агата и складывает руки на груди.

— В чем?

— Во всем. Откровенно говоря, я очень жалею, что пришла сюда.

Агата злится на себя, на Регину, больше всего на Сонору за ее слова и теперь ожидает подходящего момента, чтобы уйти.

— Хотя бы попытайся растянуть границы того, во что привыкла верить, — предлагает Сонора.

— Ну, допустим. Я хочу верить. Хочу выздороветь. Не хочу умирать. Я уже верю. Что дальше?

— ВЕРИТЬ! Во-вторых, в-десятых, в двадцать пятых. Мир, который окружает тебя, не такой, каким кажется. Ты не веришь, разумеется. Ты просто спишь, и я не могу помочь тому, кто закрыт от правды. Не существует волшебной палочки, которой я взмахну над твоей головой, и все в жизни чудесным образом изменится. Без веры, без сознательно направленного намерения, без активного участия с твоей стороны — ничего не получится. Если не научишься смотреть не только глазами, но и чувствами — ты обречена.

— Вы закончили?

— Прости, я не знаю, как помочь девушке, уверенной в том, что в свои восемнадцать она постигла в жизни все и обо всем имеет четкое представление. Это все равно, что рассказывать слепому о красном цвете.

— Отлично, не будем тратить время, — Агата поднимается, достает кошелек. — Сколько я вам должна?

Сонора выглядит очень расстроенной:

— Неужели ты ничего не чувствуешь?

Не ответив, Агата направляется к выходу, Сонора окликает ее:

— Я приду к тебе сегодня ночью, — говорит женщина. — В последний раз попытаюсь пробудить твоего вампира…

Агата останавливается, чувствуя холодок в груди, и, не найдя слов, выходит за дверь.

— Ну что? — Регина набрасывается на Агату с жадным интересом. — Что она сказала?

Агата хватает подругу за руку и уводит ее из приемной, подальше от пристального взгляда Виры.

— Нетрадиционная медицина, говоришь? — раздраженно произносит Агата, когда они заходят в лифт. — Ты в курсе, что это та самая Марина, которую мы с тобой искали? Чернокнижники переехали в новый комфортабельный офис…

Агата уверена, что теперь Регина кинется донимать ее расспросами, но та молчит. И даже когда они садятся в такси, Регина, вопреки ожиданиям, хранит молчание и всю дорогу задумчиво смотрит в окно.

Глава 34

Агата опаздывает в магазин на полчаса. Когда она приходит, Луиза смотрит на часы и осуждающе хмурится.

— Знаешь, который час? — возмущается она. — Полно покупателей, а тебя нет. Мне разорваться, что ли?

Хотя раньше Агата всегда приходила вовремя, это не избавляет ее от порицаний.

— Извините.

— Быстро переодевайся.

Агата идет в комнату для персонала и встречает там Машу. Та безуспешно ищет что-то на верхних стеллажах.

— Вот скажи, ну почему Луизка вечно все куда-то забрасывает? — психует Маша, устало сдувая рыжую прядь со лба. — Документы на магазин, договоры… Все не то.

— А что ищешь? — спрашивает Агата.

— Да накладную за прошлый месяц.

— Она в сейфе. Сейчас переоденусь и отнесу ее сама. Слезай, а то расшибешься.

— Да уж, с моим везением — запросто.

— А что с Луизой? Будто не с той ноги встала.

Пока Агата переодевается, Маша пересказывает ей часть случайно подслушанного разговора. Оказывается, Луиза разводится с Воропаевым.

— Разводится? Почему? — спрашивает Агата, закалывая волосы.

— Откуда мне знать? Но сейчас у них такой скандал был из-за дележки имущества. Ты бы слышала, как ругались. Ужас какой-то!

Агата чувствует легкую неловкость из-за того, что знает некоторые детали, о которых Маша даже не подозревает. Но она не собирается делиться своими предположениями о том, что на самом деле разрушило этот брак.

— Ты держись от нее сегодня подальше, — советует Маша напоследок. — Злющая, как собака, кидается на всех.

— Я уже заметила, — улыбается Агата. Она быстро находит нужный документ и выходит в зал.

День тянется бесконечно долго. Чтобы отвлечься, Агата не может придумать ничего лучше, чем с головой погрузиться в работу. Но как бы она ни старалась, мысли о том, что случилось с ней утром, не покидают ее: «Ты скоро умрешь, Агата… — повторяет она про себя слова Соноры. — Ты скоро умрешь…»

«И ведь самое страшное, что я ей почти поверила! В какой-то момент мне и впрямь почудилось что-то такое… настоящее. Нет. Жизнь слишком сложная штука, чтобы кто-то мог предсказать все наперед, а Сонора всего лишь… всего лишь шарлатанка, которая дурачит людей. Или сумасшедшая!»

У входа в магазин Агата замечает стильную женщину с мальчиком лет восьми.

— Побудь немного с няней, — небрежно говорит женщина ребенку, не отрывая взгляда от экрана своего телефона. — Не ходи за мной хвостом.

— Мам, я с тобой, — капризно требует мальчуган.

— Что за несносный ребенок…

Женщина качает головой и с недовольным видом проходит в зал. Она оглядывается по сторонам, и Агата здоровается с ней.

По манере держаться, одежде и приветствию кивком головы можно понять, что женщина относится к категории VIP-клиентов. С такими нужно быть особенно внимательными.

— Знакомое лицо, — вполголоса говорит Агата, обращаясь к Маше.

— Она же ведущая на музыкальном канале.

— А-а… Подойдешь к ней? — Агата интересуется этим, чтобы понять, не хочет ли Маша воспользоваться шансом и заговорить с клиенткой, которая работает на телевидении. Ведь подобные знакомства могут быть полезны для ее будущей карьеры.

Однако там где Агата видит возможности, Маша видит трудности и не любит обслуживать высокомерных особ. Более того, считает, что именно они, люди с негативной энергетикой, являются причиной ее неудач в артистической деятельности. Поэтому, увидев кислую физиономию Маши, Агата без труда понимает ее ответ.

— Ну, как знаешь, — говорит она и, подмигнув подруге, сама направляется к высокомерной клиентке, предлагает ей ознакомиться с коллекцией, а когда женщина выбирает несколько нарядов, относит их в примерочную.

Сын клиентки, предоставленный самому себе, начинает бесцельно бродить по залу. Время от времени Агата замечает на себе его любопытные взгляды. Ее это не смущает, наоборот, веселит. Она уже привыкла к тому, что дети по какой-то необъяснимой для нее причине тянутся к ней и проявляют повышенный интерес.

Несмотря на усталость, Агата работает усердно. Она, как всегда, вежлива и обходительна.

Луиза довольна: судя по всему, назревает крупная покупка. Агата останавливается у примерочной кабинки, ожидая услышать от клиентки новое указание, и невольно подавляет возникшее желание зевнуть.

— Вы спите с открытыми глазами, — неожиданно говорит ей мальчик.

Агата улыбается ему:

— Почему ты так решил?

— Вы здесь физически, но ваши мысли далеко отсюда.

— А с тобой разве такого не бывает? — весело интересуется Агата.

— Нет, потому что я всегда занимаюсь только тем, что мне нравится.

— Какой ты молодец.

— Может быть, вам просто не хочется здесь работать?

Маша, случайно услышав их разговор, прыскает со смеху:

— Предложи этому сопляку поменяться с тобой местами, — советует она Агате вполголоса.

Возможно, Маша сказала это чуть громче, чем планировала, потому что дверь примерочной почти сразу же открылась, и на нее устремился взгляд, полный гнева.

— Как вам последнее платье? — Агата спешит отвлечь внимание рассерженной клиентки вопросом.

— Пожалуй, возьму только его…

— Отличный выбор!

Незаметно, но многозначительно переглянувшись с Машей, успевшей вжать голову в плечи, Агата сопровождает клиентку до кассовой стойки, где уже стоит улыбчивая Луиза. По пути Агата машинально приветствует новую посетительницу, которая только что вошла в зал. Но в следующее мгновение холодеет… узнав в ней не кого другого, как Веронику Аркадьевну Лазареву.

Лазарева не отвечает на приветствие и делает вид, что они незнакомы. Однако по ее лицу Агата понимает, что узнана.

— О, Ксения! — с удивлением восклицает Лазарева, заметив женщину с мальчиком.

— Привет, Вероника! Как давно мы не виделись!

Женщины принимаются обниматься, шутить и обмениваться новостями, пока Луиза оформляет покупку. Агата, пытаясь сохранить невозмутимый вид, возвращается к своим обязанностям, но невольно слышит каждое слово из разговора.

— Ты все такая же красотка. Как жизнь?

— У нас все замечательно. Вот выбираю платье на свадьбу сына, — подчеркнуто весело отвечает Лазарева, сделав акцент на последней фразе.

— Да ладно! Дима женится?

— Да, в конце месяца.

— На Наташе?

— Конечно!

— Поздравляю, Вероника! Наконец-то сбылась твоя материнская мечта.