Бесплатный фрагмент - В пальто из асфальта

Сергей СТЕПАНОВ-ПРОШЕЛЬЦЕВ, г. Нижний Новгород (sstepanow46@yandex.ru; тел. 8-905-865-12-08).

В ПАЛЬТО ИЗ АСФАЛЬТА
Повесть

И кто я пред этой дорогой?

И чем похвалиться могу?

Арсений Тарковский

1

Дождь нахлёстывал весь день и всю ночь без малейшего перекура. По улицам неслись сумасшедшие вспененные потоки, сшибая всё, что попадалось на их пути и вовлекая в клокочущий водоворот.

Стихия раздухарилась в середине лета. Ураган налетел с Каспия. Он валил деревья, как снопы, обрывал провода. В небе толпились, наползая друг на друга, слоистые тучи. Всё это сопровождалось глухим ворчаньем грома и высверком молний.

Утром кто-то из дальнобойщиков позвонил в МСЧ: размыло федеральную трассу Астрахань-Ставрополь. У села Татарка, это всего в двух шагах от краевого центра, образовалась гигантская пробка.

Дождь уже стих, когда на место выехала бригада асфальтобетонщиков из спецуправления дорожных работ. Понагнали и технику: автогрейдер, бульдозер, асфальтоукладчик. Только она простаивала. А пробка пухла, как дрожжевое тесто.

Татарку так нарекли не потому что там жили татары. Село основали вроде бы ногайцы. Но для русского населения они тоже были басурманами, всё равно, что татарами.

Неожиданно возникла ещё одна заминка. Дождь вымыл из-под сползшего асфальта человеческие кости. Их уминали катком вместе с гравием — другого и быть не могло.

Машинист асфальтоукладчика Фёдор Афиногенов, ветеран СУДРа, высказался по этому поводу так:

— Здесь в округе до фига всяких древних захоронений. Закатали, небось, в асфальт могилу какого-нибудь аксакала. Надо археологов поспрошать — они в курсах…

Действительно, поблизости от Татарки найдены два древних городища. Одно их них датируется вторым тысячелетием до нашей эры. Это — самый крупный археологический памятник Северного Кавказа. Здесь обитали разные племена. Разными были их обычаи, строения, орудия труда, охоты и рыбной ловли, предметы быта, украшения. Когда-то именно здесь горделиво шествовали караваны верблюдов, нагруженные тюками шёлка и хлопка, тончайшей посудой из китайского фарфора, бумагой, специями, чаем, рисом, бронзовыми зеркалами. Назад по Великому Шёлковому пути отправлялись ферганские аргамаки, семена люцерны, виноградная лоза.

Но это было давно. Сейчас население села убывает. Обмелела река Татарка — правый приток Егорлыка. Уже не стоят впритык к селу дубовые рощи, исчезли в округе буковые леса. На смену им пришли клёны и кривые берёзы. Редко можно увидеть здесь ясени, а тем более — грабы. Это очень прихотливые деревья — они очень медленно растут, предпочитают известковую рыхлую почву, плохо переносят любые хвори. Меньше стало и яблонь-дичков, алычи, каштанов, захирела акация. Не выносят хлорофилльные шума автотрассы, автомобильного смога. Не адаптировались.

Зато стало больше коренных степняков — полыни, житняка, колючих бодяков, ковыля, овсяницы. Да ещё расплодились ивняк и борщевик — они постепенно вытесняют всякую другую поросль.

К обеду всё-таки разыскали археологов. Они битый час возились с костями и, наконец, вынесли вердикт: какими-то древностями здесь и не пахнет. В драповое пальто из асфальта упрятаны кости относительно свежие.

Неужели убийство?

Эксперты-криминалисты сразу же это подтвердили. Только вот время совершения преступления определили весьма приблизительно. Дескать, всё случилось лет тридцать назад.

Местный пинкертон, начальник убойного отдела угрозыска Влад Скворцов, рвал и метал.

— А нельзя ли поточнее с датировкой? — сказал он довольно желчно костеизучателям. — Тридцать лет назад мафия у нас, кажется, ещё не ночевала. Как вести расследование? За что зацепиться? Опять висяк?

Ему пробурчали в ответ что-то нечленораздельное, и это вконец разозлило Влада. Особенно прокурор Алексей Можайский. Тот прямо упрекнул его в незнании истории:

— Ты, Влад, тогда ещё пешком под стол хаживал. А это был конец перестройки. Именно тогда у нас мафия появилась. Своя, доморощенная. Похлеще итальянской. Мочили конкурентов среди бела дня, не моргнув глазом, в стены трупы замуровывали, чтобы не нашли. Как водится, нет трупа — нет дела. Даже гранатомёты изымали…

Скворцов предпочёл отмолчаться — Можайский лупанул по самому больному месту: с историей он действительно был не в ладах. И Влад снова обратился к экспертам.

— А идентифицировать жертву нельзя? — спросил он. — Мне нужно знать хотя бы, кто это был: мужчина или женщина?

— Кости раздроблены едва ли не в порошок: и черепная коробка, и конечности, — сказал начальник экспертной службы Юрий Иванович Есипенко, которого все звали Юрычем. — Сохранилась только одна неповреждённая большеберцовая кость. Можно предположить, что грохнули здесь юношу 16—18 лет.

— И это всё?

— Пока, к сожалению, да.

— Ну, хоть что-то! — обрадовался Скворцов. — С этого и будем начинать.

Он собрал оперов.

— Вот два главных направления работы. Первое — выяснить, когда производились ремонты дорожного полотна на этом участке. Кто занимался. Давай-ка, Молодцов, мотай в СУДР, выясняй. И второе — надо составить список всех пропавших без вести, начиная с 1980 года. Этим займётся Джексон.

— А почему именно с этого года? — запротестовал Женя Пархаев, которого звали так в честь героя телевизионного сериала о ментах, хотя он был пожиже в комплекции. — Сказали же, что убийство произошло тридцать лет назад. Зачем выполнять дополнительную работу? У нас ежегодно в крае пропадают несколько тысяч человек. Сколько среди них юношей?

— Не сказали, а предположили, — оборвал его Скворцов. — Это значит, что тридцать лет могут обернуться всей полусотней…

Он, как в воду глядел. И, не договорив, снова перешёл к распределению обязанностей.

Кто-то связался с ним по мобильнику.

— Вот это номер! — сказал он всем, когда закончил разговор. — Юрыч, наконец, вынес вердикт: в асфальт закатали сразу двух человек. Второй — здоровенный мужик под два метра. Лет сорока. А случилось это ещё в промежутке между 1960 и 1970 годом.

— Так срок давности уже прошёл! — встрял Паша Белозёров, которого Влад как-то назвал «в каждой бочке затычкой». — Чего суетиться? Убийца, наверное, уже в сырой земле, а если и доскрипел до нашего времени, то насквозь больной, зубов у него поубавилось и долго он не протянет.

— Ты забываешь, Паша, что есть преступления без срока давности. Что если убийца полицаем был при немцах? Судят ведь и 90-летних.

И опять Скворцов выступил а роли прозорливца. Не Нострадамус, но, тем не менее.

2

Максим Жарков перешёл в последний, одиннадцатый класс. Учился он — из рук вон. В школе скука ела его заедом. Домашние задания сдувал на переменках у отличников. На производственной практике в автоколонне старшеклассники курили до одурения и бегали то и дело в магазин за очередной бутылкой для наставников. А когда Макс добредал после уроков до родных пенатов, открывал свою заветную тетрадку с зелёной клеёнчатой обложкой и кропал стихи. Сначала они были посвящены однокласснице, которая прикатила в провинциальный Ставрополь, кажется, из Москвы и поразила всех сшитой, видимо, на заказ школьной формой, которая подчёркивала её стройную фигурку и была гораздо короче, чем у остальных девочек. А ещё он не мог пройти мимо её аккуратного атласного фартучка. Это всё и решило.

Вирши были примитивные, стихами их можно было назвать лишь условно:

Бакланова Таня, в тебя я влюблён,

я вижу тебя в забытьи.

Тебе посылаю привет и поклон

и эти стихи мои.

Но никаких стихов, никаких записок и поклонов Макс, конечно же, не посылал. Боялся, что его засмеют. Вдобавок ко всему недели через две Таню увезли снова в Москву.

Юный пиит страдал недолго и переключился на другие темы, не связанные с женским полом. И у него что-то начало получаться. Однажды его творение о космонавтах Андрияне Николаеве и Валерии Быковском напечатала молодёжная газета, и парнишка уверовал в своё счастливое будущее. Случилось это, когда он учился ещё в восьмом классе.

Был он романтиком чистой воды. Начитавшись Александра Дюма, Жюля Верна, Майн Рида и Фенимора Купера, думал, что в мире торжествует справедливость, что добро всегда побеждает зло.

Но в нашем мире всё не так, всё шиворот-навыворот. В этом Макс убедился на личном опыте.

Слава Кружилин, который жил этажом выше, однажды предложил Максиму и ещё одному общему приятелю, Саше с нерусской фамилией Мамедов, хотя сам он был русским, съездить на море.

— У меня в Геленджике тётка живёт, — сказал Слава. — За жильё она денег не возьмёт. Поможем ей только с ремонтом. Деньги нужны на проезд и на харчи. В общем, трёхнедельное полоскание в море обойдётся каждому в 70 рублей.

Макс никогда не видел моря. Он очень хотел поехать. Но где взять деньги? Отец работал один, на его иждивении было четверо, каждая копейка на счету. Осенью закатывали под кровати арбузы со своей бахчи и ели их с хлебом всю зиму, благо, на юге зимы короткие. Не выбрасывали даже арбузные корки — из них варили варенье. И семечки тоже шли в дело…

Вот тогда и пришла Максу в голову мысль — устроиться на работу. Повкалывать месяц, а потом оттянуться у самого синего в мире.

Но воздушные замки рушились. На работу упорно не принимали. Даже почтальоном. Наверное, потому, что Макс никогда не врал. Так его учили. На вопрос, сколько ему лет, отвечал честно: шестнадцать. И тут же получал от ворот поворот.

Кто-то подсказал ему: сейчас сезон, кладут асфальт, город основательно прокоптился, пропах битумом. Работа неквалифицированная, охотников дышать вредными испарениями немного, может, и возьмут.

Максим отправился в ДРСУ, которое ещё не стало СУДРом. На традиционный вопрос, сколько ему лет, густо покраснев, впервые в жизни соврал:

— Восемнадцать.

Кадровичка подозрительно оглядела его:

— Больно уж ты субтильный какой-то. Ненароком годков себе не прибавил?

— Я — жилистый, — заверил её Макс, избегая прямого ответа. И чуть не проговорился. Хотел сказать, что быстрее всех в школе пробегает стометровку.

После минутной паузы кадровичка сказала так:

— Вот что, парень. Сама я ничего решать не буду. Зачем грех на душу брать? Пусть на тебя бригадир посмотрит. Он — человек уважаемый, всюду вхож, как медный грош, людей насквозь видит. Если даст добро, пройдёшь медосмотр, оформлю, как ты просишь, временно. Но учти: зарплата у дорожников не ахти. Жалеть не будешь?

— А где мне бригадира найти?

— Он работает неподалёку — на улице Пушкина. В бригаде недокомплект — четырёх человек не хватает. Если повезёт — возьмут помощником машиниста асфальтоукладчика. А если нет, придётся асфальт ровнять. Лопату в руках удержишь?

В этом Макс не был уверен, но сказал, что можно не сомневаться. Только спросил, как бригадира зовут, как к нему обращаться.

— Зовут его Мартынов Богдан Иванович. Мы его за глаза Гетманом кличем. Но не вздумай так его называть — тогда уж прогонит точно. Он у нас суров, с норовом.

3

Что знал Максим об асфальте? Практически ничего. Открыл энциклопедию. Там значилось, что асфальт — это горная, минеральная смола, разновидность битума.

Что же получается? Выходит, это природное образование? Неужели его так много? Асфальт широко применяется для устройства автомобильных дорог, для приготовления мастик, замазок, клеев и лаков. Асфальтовую мастику используют для устройства полов, как гидроизоляционный материал, в электротехнике.

Но оказывается, в природе асфальт встретишь нечасто. Просто люди научились делать его сами. В обиходе асфальтом называют асфальтобетон — материал, который состоит из щебня, песка, минерального порошка (его называют филером) и битума. Причём в искусственном асфальте битума меньше, но есть парафин и нефтяные масла.

Месторождения природного асфальта имеются в России — в Самарской и Оренбургской областях, Республике Коми, а также в Канаде, Франции, Иордании, Израиле, Венесуэле, на острове Тринидад. Главным образом — там, где нефтеносные слои залегают неглубоко или же выходят на поверхность земли. Образуется он из нефти в результате испарения её лёгких фракций. Сначала асфальт представляет собой очень вязкую массу, но потом твердеет. Смешиваясь с песком и гравием, покрывает толстой коркой поверхность больших нефтяных озёр.

В древности асфальт добывали из Мёртвого моря — его много веков назад окрестили Асфальтовым. Когда-то глыбы асфальта сами всплывали из пучины. Однако с середины прошлого века больше не всплывают. Хорошего понемножку.

Между прочим, асфальт Мёртвого моря обладает наиболее высоким качеством. Он почти не содержит каких-то примесей, и его используют для создания красок и лаков. Фламандские и голландские живописцы XVII века, соединяя этот асфальт с быстро сохнущим маслом и воском, получали прозрачную краску красивого золотисто-коричневого тона.

Но меньше всего энциклопедия рассказывала о профессии асфальтобетонщика. Упоминалось лишь то, что она относится к числу неквалифицированных.

4