Бесплатный фрагмент - Уже горели фонари

7000 над землёй

— Слабовольные активизируются, — сказал Угрюмый.

— Устроим им в селе резню, — сказал Годо.

— Устроим, — согласился главарь банды Кривой. Он взглянул на Рябого.

— Пистолеты есть, — сказал тот. — Обойм с патронами — хоть завались.

— В первую очередь перестреляем всех дышащих спиртным перегаром, — уточнил главарь и выбросил в мусорное ведро свою полную пачку сигарет Мальборо. — Потом передушим всех курильщиков. Если после завершения мероприятия органы правопорядка придерутся, скажем, что у нас сдали нервы, что нас вывели из себя вечно и беспробудно пьяные и токсикоманы.

— Душили их, душили, — сказал Годо, повторяя слова человекособаки Шарикова, персонажа повести Михаила Булгакова «Собачье сердце».

— Ещё подушим, — сказал Угрюмый.

— Сверим часы, — сказал Кривой, взглянув на свои наручные часы. — Сейчас 18 часов 15 минут субботы третьего октября 2009 года.

Рябой вынул из-под кровати деревянный ящик; каждый из присутствовавших взял себе из ящика по два пистолета и по нескольку обойм с патронами к ним.

— Начнём с банной улицы Екатериновки, — излагал план предстоявшей работы Кривой, — пройдём с северной её части, повернём в проулок у дома Ивана Дебеляга, выйдем к шоссе, перейдём его и двинемся к центру села; продвигаясь по тротуару, будем расстреливать всех пьяных. От клуба двое из нас пойдут дальше вдоль шоссе, а двое — направо, к магазину и бару Бивола.

— Душили их, душили, — повторил Годо ещё раз слова человекособаки Шарикова.

Уголовники Кривой, Угрюмый, Годо и Рябой двигались по банной улице Екатериновки, они прошли мимо дома бабы Сони Адаскалицы, он восточном ряду домов; пройдя ещё немного по этой улице, уголовники оставили позади себя, в западном ряду домов, дома Юрия Матковского, Петра Ворника и подошли к дому Дебеляга. У ворот этого дома группа остановилась; Кривой взглянул на своих сообщников. Он кивнул им в сторону дома, открыл калитку, и они вошли во двор; они прошли к дому. Стариков — хозяев дома не было. Компания Кривого услышала шум падавшей воды.

— Тсс! — поднял палец вверх Кривой и заговорил шепотом. — Кто-то моется под душем.

Угрюмый, молча, указал пальцем туда, где, за стенкой, мылись. Уголовники на цыпочках подошли к душевой; незаметно для мывшегося, заглянули туда; потрясённые увиденным, Угрюмый и Годо даже чуть присели, Годо дёрнул левой ногой.

Голая Наташа Дебеляг, молодая дочь хозяина дома, мылась под душем, вода обильно стекала по сексуальным грудям девушки, по её ровному животу, мокрому черноволосому лобку над вагиной, по её красивым толстым попе и ляжкам. Изящные соски вырывались вперёд из середины крупных круглых коричневых пятен, расположенных на вершинах выступавших грудей; заманчивые сексуальные губы на лице Наташи были созданы для поцелуев.

Кривой сделал знак уголовникам в сторону калитки, и они тихонько отошли от душевой, прошли по двору, открыли опять калитку и вышли на улицу.

— Всех пьяных перестреляю! — воскликнул Годо.

Банда пошла по проулку от дома Дебеляга до дома покойного Владимира Гыски, перешли шоссе; по западному тротуару центральной улицы прошли мимо каменного забора дома Дурлеску, мимо дома Задорожного; пьяных не было. Банда двигалась дальше: мимо дома Виктора Кодряну, мимо заброшенного дома Нины Тяну, мимо дома Валеры Ону; банда приближалась к магазину Гука. Иван Дебеляг, конечно — пьяный, стоял на тротуаре — возле входа в магазин; Дебеляг издалека увидел вооруженных людей. На самом пороге магазина, в трёх шагах от Дебеляга, стоял пьяный, шатавшийся Георгий Семенцов.

— Это конец! — вымолвил пьяный Дебеляг и бросился в магазин, на пороге сбив с ног Семенцова.

Лежавший на пороге, пьяный Семенцов приподнял голову, над ним стояли с пистолетами в руках Кривой, Угрюмый, Годо и Рябой. Годо выстрелил старому пьянице между глаз; Семенцов уткнулся носом в порог, обагрив его своей кровью. Стараясь не наступать на труп Семенцова, в магазин вошли Кривой, Угрюмый и Годо. В магазине за двумя столами сидели: за первым от двери — пьяные Аурел Строготяну, Валера Цыжу, Степан Гаврилюк и Валера Кобас, за вторым — пьяные Иван и Николай Тодераши, и Юрий Лешану. Дебеляг прыгнул на прилавок и перелез за него; выглянул оттуда и получил пулю в левый глаз из пистолета Угрюмого. Стоявшая за прилавком, трезвая Наташа Казакова взглянула на свалившийся у её ног труп Дебеляга.

— А-а-а! — заорал пьяный Степан Гаврилюк и прыгнул на стол, встав на нём между стаканов во весь свой рост. — Сволочи!

Он получил пулю в живот от главаря банды, Кривого, и упал спиною на задний стол.

— Врёшь! — крикнул пьяный Николай Тодераш, сидевший за вторым столом, — не возьмёшь!

Он получил восемь пуль в грудь; Иван Тодераш, сидевший рядом с ним, быстро выпил последнюю рюмку водки Спикушор и, получив пулю из пистолета Годо, долго и непонимающе смотрел на уголовников.

— Умирай, — подсказал ему Угрюмый.

— Годо, — посоветовал Кривой, — прибавь товарищу: он, кажется, ещё не понял, что за ним пришла его долгожданная.

Годо выстрелил Ивану Тодерашу в рот, пуля вышла через затылок и врезалась в каменную стену, вырвав из головы кусок мозга. Иван, с открытыми глазами, повалился на мёртвого Николая Тодераша. Остальные пьяные подняли руки.

— Всех кончать! — сказал Кривой.

И уголовники принялись бить каждый из двух пистолетов по пьяным Аурелу, Валере Цыжу, Кобасу и Юрию Лешану; жертвы вскакивали со скамеек и тут же падали замертво. Произведя контрольные выстрелы в головы, уголовники вышли из магазина Гука. Везде в магазине — на полу, на столах, на скамейках, — были разлиты водка и кровь; под одним из мёртвых даже была лужа мочи. Наташа оглядела изуродованные, окровавленные трупы.

— Чистая работа! — сказала она.

У порога клуба четвёрка уголовников разделилась: Годо и Рябой пошли к магазину и бару Бивола, а Кривой и Угрюмый — к кафе Ахава. Рябой вошёл в магазин Бивола и застрелил пьяную в стельку Свету Голубовскую и чуть менее пьяную Валю Петряну; за прилавком стояла продавец Света Цыжу.

— Надоели эти пьяные со своими стаканами, — сказала Света.

— Душили их, душили, — сказал Годо перед баром Бивола и выстрелил в напившихся пива, сидевших здесь за западным столом Серёгу Гыску, Серёгу и Игоря Трофименко; Серёга Гыска упал спиною на стену бара, находившуюся за столом; Серёга Трофименко свалился грудью на стол, опрокинув головою пластиковый стакан с пивом; со стола упала пластиковая бутылка с пивом «Кишинэу» и оно полилось на плитки террасы, лужа достигла подошв обуви Годо. Игорь Трофименко упал мёртвым возле стола. Годо шагнул на порог бара и вошёл в зал, где находились одиннадцать пьяных. Четверо выпивших бросились в отдельные камнаты и скрылись там. Годо принялся молотить из пистолета по оставшимся а зале пьяным; следом за ним в бар вошёл и Рябой, перезаряжая на ходу пистолет. Мёртвые пьяные, падая, толкали столы, два стола они даже опрокинули. Галя Бивол сидела на стуле за прилавком. Годо и Рябой направились к отдельным комнатам, каморки были заперты. Годо и Рябой выстрелами из пистолетов сломали замки в обеих дверях, обе двери открылись настежь.

В правой отдельной комнате голые и трезвые парень и девушка занимались на столе сексом; они даже и не обратили внимания на шум выстрелов и открывшуюся дверь — девушка впилась длинными когтями в спину лежавшего на ней любовника и дико кричала от нахлынувшей на неё животной страсти.

— Эти занимаются делом, — сказал Рябому Годо.

В левой отдельной комнате стояли, а один сидел на стуле, последние четверо. Рябой взглянул на пьяных, улыбнулся и направил на них пистолет.

Перестреляв всех пьяных в кафе Ахава, Кривой и Угрюмый двинулись к магазину Калу, где торговала неповторимая и лучезарная Лумина Флисс.

На обочине шоссе, у магазина Калу, стоял чёрный, сверкающий Мерседес Дмитрия Семенцова. Кривой и Угрюмый подошли к магазину и заглянули в окно; в магазине за столом сидели Дмитрий Семенцов, Анна Вартик, её муж и Лумина; все они были трезвыми, как новорожденные.

— Да, — сказал Кривой, — здесь не притон буйного пьяного помешательства, как в баре у Бивола.

Угрюмый, ожидая, смотрел на главаря. Уже опускалась вечерняя мгла.

— Уходим? — спросил Угрюмый.

— Нет, — ответил Кривой. — Подождём, пока кто-нибудь из них закурит и застрелим его.

Угрюмый опять взглянул в окно. Муж Анны полез в карман за сигаретами. Кривой подмигнул Угрюмому.

— Выйду — покурю, — сказал Вартик компании, сидевшей за столом.

— А не вредно курение твоему здоровью? — сказала ему его жена.

Кривой и Угрюмый, стоявшие за окном, улыбнулись её остроумной мысли. Через две минуты Вартик, закуривший у порога магазина Калу, был застрелен уголовниками. Кривой и Угрюмый убегали к центру села, и, из стоявшей у кафе Ахава отворенной машины, раздавались красивые звуки музыкальной композиции группы X-Mode и Валерия Сюткина «7000 над землёй».

В 21 час 45 минут, уже когда светила яркая луна и горели фонари на столбах по центральной улице села, пришёл Воланд и вернул жизни всем трупам застреленных в этот вечер Живых мертвецов.

Уже горели фонари

1

Два железных инопланетных робота — исполнителя в 20 часов 20 минут вечера среды 21 октября двигались шагом по екатериновской улице Победы; было уже темно; они проходили мимо дома Ивана Фугарь. Старая, облезлая машина «москвич», в которой сидели Кривой, Угрюмый, Годо и Рябой, въезжала в Екатериновку по шоссе с севера; Рябой сидел за рулём. С юга, по шоссе, мимо дома Милентьевых, в село въезжали легковой Опель и грузовик, обе машины выпуска 30-х годов 20-го века. В этих двух, названных последними, машинах передвигались немцы — антифашисты. В Опеле сидели офицеры, одетые в эсэсовскую форму: Лансдорф, Шлоссер, Клауберг и Богер; последний сидел за рулём. В кузове грузовика, двигавшемся за Опелем, сидели десять немецких автоматчиков — рядовых; одиннадцатый сидел в кабине за рулём. В числе автоматчиков, сидевших в кузове, находились Дитрих, Берг, Клюбер и Ортель.

Несколько десятков тысяч лет назад на расстоянии в 30—40 парсек от Земли вспыхнула сверхновая звезда. На ночном небе видно свечение; своеобразный яркий «язык» тянется по небу почти перпендикулярно к Млечному Пути; «язык» начинается в области Млечного Пути, удалённой от галактического центра — созвездия Стрельца — приблизительно на 30 градусов, и простирается почти до северного галактического полюса. Плотность лучей, идущих к Солнечной системе от вспыхнувшей сверхновой звезды, все эти десятки тысяч лет увеличивалась. Через несколько тысяч лет она увеличится раз в десять. Но плотность лучей уже сегодня достигла опасного уровня. Под действием их энергии на екатериновском кладбище из могил, раздвигая землю, стали выбираться ожившие мертвецы — вурдалаки. Они были в человеческих телах, мясо их не разложилось, лишь провоняло; неразложение — следствие увеличивающейся плотности излучения сверхновой звезды в последние годы. Вурдалаки, по которым ползали могильные черви, в полуистлевших черных костюмах, в основном мужчины — старики, медленно передвигая ногами, стали выходить из ворот кладбища и направились к селу. Темноту озарило сияние на восточном небе, с востока по небу летели чёрные хищные птицы. Под действием космического излучения одни виды организмов могут погибнуть, другие эволюционировать, может из неживой материи возникнуть живая. Рядом с екатериновским водохранилищем стал двигаться пятнадцатиметровый динозавр.

Наташа Цабур закрыла магазин и пошла домой; она миновала бар Бивола и повернула на улицу Победы; продвинулась в темноте до заборов, ограждавших слева и справа от дороги

землю Поповских. Подойдя к неглубокой канавке, перерезавшей между огородами асфальт дороги, Наташа услышала слева от себя небольшой шум и почувствовала смрад разложения; девушка взглянула налево. К ней подходили, слабо различимые в темноте, три вурдалака. С неба на одного из живых мертвецов бросилась хищная птица; вурдалак схватил её скрюченными руками и принялся её быстро есть: откусил голову и начал жевать, потом принялся есть туловище птицы, одни её перья падали на землю, другие проглатывались вместе с мясом. Наташа, молча, стояла и смотрела на пиршество вурдалака. По тропинке, пролегавшей между южным забором Поповских и забором, ограждавшим задний двор бара Бивола, прошёл автоматчик Дитрих, вышел на асфальт, вскинул немецкий автомат и принялся расстреливать синих вурдалаков, пока от них не стали отлетать целые куски во все стороны. Наташа посторонилась, чтобы её не забрызгало. С плеч одного вурдалака свалилась на землю голова.

— Всё ясно, — сказала Наташа и пожала Дитриху руку. — Это были вурдалаки.

В магазине Александра Гука сидели полицейские Владимир Лешану и Александр Лупу. Хозяин магазина сидел за столом, находившемся ближе к дверям, полицейские — за вторым; Лешану был сильно пьян.

— В селе находятся больше десяти эсэсовцев, Павлыч, — сказал участковый Екатериновки Лупу.

— Фашисты прилетели из гитлеровского Берлина сороковых годов прошлого века на машине времени, — сказал хозяин магазина.

Продавец Наташа Казакова стояла за прилавком.

— Мне, — сказал она, — соседка рассказала по телефону, что возле сельского водохранилища ходит динозавр.

Лешану налил в свою пустую рюмку ещё одну порцию водки из бутылки, но пить не стал.

Мимо забора, ограждавшего двор дома Валеры Ону, по тротуару к магазину Гука шли Оксана Негарэ и Наташа Дебеляг. У неработавшего ещё магазина Грейцера, на тротуаре стоял робот — инопланетянин; по западной обочине шоссе, на участке, находившемся недалеко от магазина Гука, проходили, медленно передвигая ногами, два вурдалака. Робот направился с тротуара к шоссе и вышел на его обочину. Наташа Дебеляг и Оксана прошли по тротуару до магазина. Из магазина вышли Лупу и пьяный Лешану.

— Здравствуйте, девушки, — сказал Лешану и схватился рукой за забор; градусы от выпитого давали о себе знать. — Перестреляем всех эсэсовцев, — сказал он Лупу.

Полицейские прошли по тротуару чуть южнее магазина, там, недалеко от дома бабки Лидии Пынзарь, был припаркован Фольксваген участкового; Лупу сел за руль, Лешану — рядом; они выехали на шоссе и повернули к центру села. Лешану взглянул назад.

— Погоди-ка, — сказал он.

Участковый остановил Фольксваген, Лешану выбрался из него, прошёл по западной обочине севернее, там стояли трое; было достаточно светло, так как уже горели фонари на столбах. Пьяный полицейский одну минуту расстреливал из пистолета тех троих, находившихся на обочине, потом вернулся к машине участкового и забрался в неё.

— Долго не хотели умирать, — сказал Лешану, — от двоих воняло, а третий и вообще, по-моему, был из железа. Странно.

— Это были не эсэсовцы, — сказал Лупу.

Фольксваген с полицейскими проехал немного. На восточной обочине стоял допотопный «москвич». В восточном кювете, между «москвичом» на обочине и домом Ивана Мустяцэ, боролись Годо и второй робот — инопланетянин. Лупу остановил свой Фольксваген, оба полицейские выбрались из него, перешли шоссе и остановились на восточной обочине, над кюветом, в котором происходила схватка. По западной обочине, от клуба, двигались три вурдалака. Лешану взглянул на них.

— Слушай, — сказал он участковому. — Это что за вонючие дохляки бродят по Екатериновке? Похожи на покойников.

— Это вурдалаки! — выкрикнул из кювета, в пылу схватки с роботом, Годо.

Один из вурдалаков вошёл в бар Бивола.

— Папа! — выкрикнула одна из посетительниц, узнав в мертвеце своего умершего отца.

Динозавр, оставив окрестности екатериновского водохранилища, направился к Екатериновке. Из окон почти всех домов села разносились звуки музыкальной композиции «Киллер», исполнявшейся Адамским.

2

После описанных в предыдущей главе событий, происходивших в Екатериновке в начале вечера среды 21 октября, динозавр, находившийся у сельского водохранилища, в 22 часа 05 минут направился к ближайшим строениям посёлка. Он вышел на дорогу, соединявшую шоссе и двор маслобойни Паю; на этой дороге рептилия раздавила ногами двух вурдалаков. Из окон почти всех домов Екатериновки разносились звуки музыкальной композиции «Киллер», исполнявшейся Адамским; громадному динозавру захотелось взреветь на всю окрестность; он увидел двигавшегося по шоссе на юг робота — инопланетянина. Этот робот был тот, которого расстрелял из своего пистолета Лешану на шоссе, возле магазина Гука, в этот вечер; но роботы — исполнители не гибнут от обыкновенных пистолетных пуль. Динозавр прошёл быстро на шоссе и раздавил железного инопланетянина, деформировав его. По шоссе села к динозавру двигалась машина; рептилия стояла на шоссе между маслобойнями Луценко и Паю. Машина не доехала до великана и повернула на дорогу, ведущую к дому примара. По сельскому шоссе двигался к динозавру Фольксваген Лупу, за рулём сидел участковый, рядом — ещё не протрезвевший Лешану. У старого дома Бивола Фольксваген притормозил, Лупу и Лешану выбрались из него на шоссе; полицейские глядели на стоявшую на шоссе мордой к ним рептилию. Великан глубоко дышал, он стоял на задних лапах во весь рост, сзади него двигался то влево, то вправо его большой хвост. Было довольно темно, только по центральной улице села светили горевшие на столбах фонари; рядом с динозавром валялся, плохо видимый в темноте, раздавленный робот.

Полицейские, молча и быстро, сели обратно в Фольксваген, Лупу развернул его и они поехали к центру села. Динозавр медленно пошёл следом за ними.

Могут ли екатериновцы влюбиться? НЕТ. Не могут. Екатериновцы бесчувственны. Поэтому они воруют, злобствуют. Уровень их ощущений — страсть к деньгам: скупые пушкинские рыцари. Из-за мелочности своей страсти, чтобы хоть что-нибудь почувствовать, испытать, они выпивают и курят. Один грязный развратник, приехавший в прошлом году к Саше Буларга, сказал у бара Бивола: «Любовь не нужна». Он развлёкся этой девушкой и уехал. Саша знала, что он игрок на час, но легла с ним. Такие как этот, даже если женятся, с ними женщинам вечная тоска. «Во всём городе нет ни одного честного человека! — сказал Мисаил, персонаж повести Чехова „Моя жизнь“. — Мне всегда было непонятно, чем живут эти тысячи жителей».

Я — киборг

— Гляди, — указала Кристина Бачу своей подружке на накачанного супермена, двигавшегося по улице Победы к бару Бивола. — Шварценеггер.

Кристина с подружкой стояли тёмным вечером на этой улице, возле калитки квартиры Ивана Бачу. Супермен удалялся, минуя квартиру Валеры Лунгу; со двора Люды Надельнюк, отворив калитку, на улицу выбрались Геверниц и Холтофф, одетые в штатское, и подошли к девушкам. Кристина взглянула на незнакомцев. Геверниц указал девушкам рукою на удалявшегося супермена.

— Это не Шварценеггер, — сказал он. — Это киборг — терминатор, отправленный из 2021-го года — года, когда начнётся Третья мировая война.

— Терминатор отправлен, чтобы перестрелять всех пьяниц, — прибавил Холтофф. — Алкоголиков — в первую очередь.

— Зачем? — спросила Кристина. — Мой отец, мать и брат тоже выпивают.

Подружка Кристины заметила пистолеты под куртками незнакомцев.

— Вы остановите терминатора? — спросила она.

Это будет трудно. Терминатор приближался к бару Бивола; он повернул с улицы Победы на его террасу. На просёлочной дороге, перед баром, стоял БМВ; киборг подошёл к этой машине, открыл переднюю дверцу, подобрал с сиденья приготовленную им американскую винтовку; передёрнул затвор, повернулся лицом к двери бара. Из бара вышли трезвый Андрей Гук и пьяный полицейский Владимир Лешану. «Выборочность! — мелькнуло в искусственном мозгу киборга. — Истреблять только пьяных!» Такова была его запрограммированность.

Геверниц и Холтофф с пистолетами в руках быстро бежали по улице Победы мимо квартиры Георгия Былбэ, они спешили к бару.

Пьяный Лешану, увидев направленную на него винтовку, быстро выхватил из кармана пистолет и выстрелил в супермена; пуля попала Шварценеггеру — киборгу в грудь и рука его дрогнула: пуля из винтовки врезалась в стену чуть правее головы полицейского, небольшой осколок от стены поцарапал его правую щеку. Андрей, спотыкаясь, отходил к западному углу бара; Лешану, увидев, что его пуля не убила незнакомца, метнулся в бар и захлопнул дверь за собою; вторая пуля терминатора врезалась в железо двери. Терминатор отошёл от БМВ на пять шагов, ближе к двери бара, выстрелил в бензобак — машина взорвалась, вспыхнув пламенем. Пьяный Лешану, услышав взрыв, полуотворил дверь бара и высунул голову. Терминатор повернулся опять лицом к бару и вскинул на полицейского винтовку; Лешану захлопнул дверь. Терминатор подошёл и толкнул ногою дверь, открыв её настежь; он вошёл; в баре находились, кроме Лешану, ещё семеро пьяных, одна из них — женщина.

Геверниц и Холтофф подбежали к террасе бара.

— Киборг здесь? — выпалил Геверниц, увидев Андрея.

— Ки… — заикнулся Андрей.

— Киборг! — повторил Геверниц.

— Терминатор! — почти выкрикнул Холтофф.

— Шварценеггер? — пролепетал Андрей.

— Он! — подхватил Холтофф.

— Ваш терминатор мочит Лешану в баре, — ответил Андрей.

— Лешану пьян? — быстро спросил Холтофф.

— Он всегда пьяный, — ответил Андрей.

В баре один за другим раздались семь выстрелов. Услышав их, Геверниц и Холтофф подскочили к закрытой двери бара.

Галя Бивол, трезвая, стояла, в недоумении, за прилавком; пьяные лежали мёртвыми на полу, Лешану отсутствовал; мёртвой пьяной женщиной была Люда Надельнюк. Оба фашиста — Геверниц и Холтофф — ворвались в бар с пистолетами в руках.

Галя указала рукою на подсобку, куда скрылись Лешану и терминатор; оттуда послышался шум нескольких выстрелов. Из подсобки вышел пьяный Лешану; на правой его щеке всё также была кровь.

— Терминатор убит?! — воскликнул Геверниц, взглянув на полицейского.

— Его трудно прикончить, — сказал Лешану.

— Но вы сделали это?! — воскликнул Холтофф.

Галя покосилась на вход в подсобку.

— Нет, — ответил Лешану.

Из подсобки вышел терминатор, направил винтовку в спину Лешану и выстрелил в него. Лешану упал на одно колено, свой пистолет он держал в правой руке. Геверниц и Холтофф выстрелили по нескольку раз в терминатора; Лешану стоял на одном колене и не падал на пол. Терминатор, расстреливаемый Геверницем и Холтоффом, выстрелил ещё два раза в спину Лешану, после каждого выстрела передёргивая затвором винтовки.

— На выход! — выкрикнул Геверниц Холтоффу, увидев живучесть терминатора; фашисты выбежали из бара.

Лешану пробовал подняться на ноги и повернуться лицом к терминатору. Киборг взглянул на Галю.

— Я… запрограммирован… уничтожить… всех… выпивающих, — сказал он.

— Зачем? — спросила Галя.

Зачем?

Дверь бара была закрыта. Геверниц и Холтофф стояли на террасе.

— Принеси взрывчатку! — сказал Геверниц. — Попробуем взорвать терминатора.

В баре Лешану поднялся с колена и повернулся лицом к беседовавшим Гале и терминатору; он поднял руку с пистолетом и направил его на своего убийцу.

В начале тридцатых годов 20-го века перед немцами стоял вопрос: выбрать канцлером Германии Эрнста Тельмана или Адольфа Гитлера? Они выбрали Гитлера. Тельман хотел ликвидировать пивные заведения, бары, Гитлер — нет. Таким образом, пьяницы вызвали Вторую мировую войну; пьянство продолжается и в наши дни. Прогнозируемый учёными конец света — это Третья мировая война 2021 — 2024 годов.

Третью мировую войну приближают пьяницы. В 2021 году она всё-таки произошла. Прогрессивная часть человечества будущего, стремясь изменить ход предшествовавшей истории и предотвратить глобальную катастрофу, отправило терминатора на машине времени в сегодняшнюю Екатериновку — в вечер пятницы 25 декабря 2009 года. Екатериновка — первое село Молдавии по пьянству. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер отправил из 1942 года в этот день декабря нашего времени Геверница и Холтоффа — для противодействия посланнику разумного человечества — терминатору.

Холтофф подбегал к бару с пакетом взрывчатки в руках, возле двери его ждал Геверниц.

Лешану свалился мёртвым на пол бара, так и не успев выстрелить в киборга.

— Зачем уничтожать пьяниц? — спросила ещё раз Галя, стоявшая за прилавком.

— А зачем они, — ответил терминатор, — спаивают детей, которые потом, как и их выпивающие родители, не доживают и трети отпущенного человеку природой срока в 140 лет? Отравленные алкоголем мужчины редко доживают до 59 лет. Прославившийся екатериновец Анатолий Цыжу, по прозвищу Билли, умер 37-летним, отравившись техническим спиртом, купленным у Юрия Матковского.

— Тогда надо и Матковского застрелить, — сказала Галя.

— Надо, — ответил терминатор. — Но кто не хочет — тот не выпьет.

— Надо чтобы не хотели, — догадалась Галя.

— Правильно, — подтвердил терминатор. — Фашистам выгодно, чтобы пьяницы хотели выпивать.

В бар ворвались Геверниц и Холтофф; первый держал в руках взрывчатку, короткий шнур к которой был подожжен. Терминатор двумя меткими выстрелами в животы убил их; фашисты свалились на пол — возле двери, шнур взрывчатки быстро догорал; терминатор подбежал к пакету, подхватил его, выбежал из бара на террасу и забросил его далеко за просёлочную дорогу. Кристина вышла из-за западного угла бара и ступила на террасу; терминатор, обладавший внешностью американского киноактёра Арнольда Шварценеггера, обернулся к девушке.

— А может быть вы не киборг? — задумчиво взглянув, спросила она.

Далеко перед баром раздался мощный взрыв, ярко озарив пространство в несколько километров — шнур взрывчатки догорел.

— Нет, — ответил Кристине терминатор, — я — киборг.

Попа

— В октябре 1994 года было тепло, — рассказывал автор этого рассказа слушателям в своей комнате в среду восьмого февраля 2012 года. — Мы с моей матерью шли домой по восточному тротуару центральной улицы Екатериновки к центру села, мимо дома покойного ныне деда Прикокия Кобаса. Здесь мы встретили градиштянку. Это была красивая девушка, высокого роста, с красивой толстой попой, и хорошо одетая. Я сказал ей несколько остроумных слов; я тоже был хорошо и чисто одет. Я ей понравился. Вскоре мы, я и она, этим вечером подошли к сельскому общежитию. Это было здание бывшей, до 1974 года, школы. Сейчас это общежитие разрушено, на его месте построил себе ещё один дом Василий Шойму. В общежитие позвала меня девушка. Мы вошли в коридор. В одной из комнат жил Валера Лунгу; его не было на месте; а девушка привела меня к нему, точнее — к его комнате. Увидев, что его дверь заперта, девушка задумалась, не зная что делать.

— Пойдём ко мне домой, — пригласил я её.

Мы вышли из общежития и вскоре добрались до моего дома. Дома была моя пьяная мать. Девушка заколебалась, но я её убедил, что бояться ничего не надо. Девушка спросила меня: эта женщина моя жена? Я ей ответил, что она моя мать. Моя мать хорошо сохранилась; и сегодня, в 2012 году, когда теперь ей 75 лет, она не развалина. Мне же, в том году, было 34 года и выглядел я на несколько лет моложе. Когда девушка отвернулась на минутку, мать мне шепнула: гони её, она что-нибудь украдёт. Ну а я знаю завет Зигмунда Фрейда, хоть тогда ещё не читал его: мужчина должен стремиться к женитьбе. Девушка села в кресло, я ей показал тетрадь с одним из своих первых литературных произведений, о моём дяде полицейском Василии Чебану — Мирче. В той повести Мирча был обрисован со смешной стороны. Девушка поддержала Мирчу, он, сказала она, не плохой человек. Мне захотелось поужинать. Пьяная мать ушла в свою комнату и вскоре захрапела. Предложить девушке есть было нечего, были лишь картошка, хлеб и что-то ещё; я сел за стол и слегка подкрепился. Девушка не дала мне объесться, она меня поторопила. Я оставил картошку и сел в кресло, которое стояло рядом с её креслом. Я, извиняюсь, как живой человек, взволновался. Я ей слегка оголил одну её грудь; девушка была в куртке. Я попытался расстегнуть её куртку полностью, но движок фермуара внизу не снимался. Я растерялся, не зная, что делать: девушку невозможно было раздеть. «Ломай движок!» — сказала она. Я не решался портить куртку. Тогда девушка сама сломала движок своей куртки. Я говорю: идём на диван. На том диване я в те годы спал, он был слегка староват. «Нет, сказала она, идём на кровать». Мы стояли рядом с кроватью. Я что-то глупое сострил, но девушка не стала расстраиваться. «Я хочу на тебе жениться», — добавил я ей. Она ничего не ответила, мы разделись и легли в постель, накрывшись одеялом. Свет мы потушили, она хотела в темноте. Я решил, раз она согласна на секс, значит она согласна и на загс. Одну ошибку мы с ней допустили: первый секс надо делать, надев презерватив; мы были незнакомы: нужно было остерегаться венерических болезней и СПИДа. Ей — от меня, и мне — от неё. Я об этом тогда даже не подумал, да у меня и не было презервативов; и, скорее всего, — и денег на их покупку. В девяностых годах пенсии, пособия и зарплаты выдавались за месяц раз в году. Всегда сожалел, что не видел ту девушку голой — ведь мы всё делали в темноте и под одеялом. Я сунул свои пальцы в её вагину, там было мокро. Возможно, это была смазка, выделяющаяся в вагине девушек, женщин, в состоянии предвкушения сексуального наслаждения.

Я вошёл в неё. В первые пару секунд я ничего не почувствовал. Я был новичком в этих делах. Вдруг я почувствовал что-то бешенное в своём половом органе; я всей своей попой принялся вталкивать свой орган всё глубже и глубже в девушку. Хотя куда ещё глубже глубины можно было? Она закричала в экстазе: «Я умираю!!» Возможно, девушка испытывала оргазм или была близка к нему. В еженедельнике «Аргументы и факты» пишут, что 75% мужчин не доводят женщину до него. Женщинам нужна трёх — шестиминутная стимуляция для оргазма; большинство же мужчин завершают половой акт раньше, раньше достигая своего. Я не знал в то время многих тонкостей и не спросил девушку, испытала ли она что-нибудь. В экстазе я схватил её попу в свои руки и вталкивался в вагину, подталкивая её попу к своим бёдрам, словно эта девушка была моей игрушкой. У девушки была большая попа, но, мне показалось, что она уместилась в моих руках. В это время я испытал оргазм.

Потом девушке захотелось во двор, видимо, в туалет; она надела свои брюки и прошла к двери. И тут я при свете, падавшем из комнаты моей матери, где она спала, разглядел внимательнее попу девушки. На ней смело можно было ставить клеймо: «Произведено в Голливуде».

Она вернулась, мы полежали, поболтали, я зачем-то прочёл ей стихотворение, кажется, «Осень» Пушкина, или что-то любовное. Я знаю много стихотворений. Иные подзабываются, пару раз их перечтёшь — и они опять в памяти. Помню, она спросила меня, знаю ли я Валеру Лунгу? Она подремала у меня на плече. Через какое-то время я опять лёг на неё и мы опять совокупились. Когда через некоторое время я опять на неё залез, я потерпел фиаско: большая голова хотела, маленькая истощилась. Я потом рассказывал ребятам, мне надо было поесть перед сексом. А у меня была лишь какая-то картошка с хлебом, да и ту девушка не дала доесть. Я лёг с девушкой голодным. Я спросил: «Как тебя зовут?» Она ответила: «Алёна. Из Градешт». Но мой двоюродный брат Сергей Генчу потом сказал мне, что её зовут Валей. Так она в моей памяти и осталась Валей — Алёной из Градешт. Сегодня она замужем в Гертопе. Под утро она собралась уходить; я подарил ей кассету с дискомузыкой. Но так как эта девушка потом исчезла из моей жизни навсегда, не вернулась, выходит, что я ей заплатил кассетой за ночь секса. А я хотел на ней жениться, она мне понравилась. Почему она не явилась? — думал я. Если мы занимались сексом без презервативов, она могла забеременеть. Или она была бесплодной после какого-нибудь аборта? Возможно, она предохранилась от беременности чем-то вроде спирали. Почему она не захотела за меня замуж, это ясно: моя бедность и неопределённость профессии. Я в своей работе делал первые шаги: писал.

Выстрелы в вечерней Екатериновке, или Война миров — 2

Перед прилётом инопланетного космического корабля к Екатериновке, сельские полицейские Александр Лупу и Владимир Лешану трусливо сбежали, сев в свои Жигулёнки и умчавшись по хынчештскому шоссе в сторону Валя-Пержий.

Вечером четверга 23 мая стояла прекрасная погода. Воланд, в лёгком летнем костюме и в кожаных босоножках, купленных на чимишлийском рынке у Наташи Цабур, подходил с чёрным чемоданом в руках к екатериновскому кафе Ахава по западной обочине шоссе. По шоссе, в северном направлении, на своем мотоцикле, разминувшись с Воландом, прокатил Виталий Дежемарь с Настей Петряну на заднем сиденье.

Ирина Оренштейн, прелестная продавщица кафе Ахава, стояла возле первого от двери окна в этом кафе и смотрела на вечернее шоссе. Воланд, поравнявшись с кафе, взглянул на нее. «Обаятельный мужчина, — подумала о нем Ирина. — Я бы с ним ушла на край света. Жаль».

Автор этого рассказа стоял возле калитки дома Анны Ротарь и беседовал с её сыном Андреем Стойкой. Воланд подошел к ним. Андрей ушёл в дом. Воланд открыл чемодан, вынул из него лазерный блейзер, передал его автору, закрыл чемодан и, вернувшись к Ахаве, вошёл а неё. Только что подошедший, Коровьёв тоже вошёл в Ахаву.

— Здравствуйте, Ирина, — сказал Воланд и, открыв чемодан, в котором лежали пять лазерных блейзеров (шестой уже был у автора), вынул один и положил его на стол, который стоит возле окна. Из радиомагнитофона, стоявшего на подоконнике второго от двери окна, звучала песня Гарика Сукачёва и группы Бригада С «Проруха судьба».