Бесплатный фрагмент - Уроборос

От автора

Дорогой читатель,

перед тобой — первая книга «Уробороса».

Ты вступаешь в новый мир: холодный, технократичный, жесткий. Здесь всё построено на балансе власти, технологий и больших амбиций. Здесь правят корпорации, а за витриной порядка скрываются те, кто готов на всё ради контроля.

Каждый шаг в этой истории — выбор.

Каждая линия — часть большой игры.

Каждое решение — начало цепочки последствий.

Если ты захочешь заглянуть глубже — я собрал для тебя закрытый архив проекта: карточки персонажей, схемы, визуальные материалы и скрытые детали мира в своем Telegram-канале.

Кроме того, у этой вселенной есть и своё собственное звучание, над ним работал композитор Максим Верещагин.

QR-код ты найдешь в конце книги. Отсканируй его — и ты окажешься внутри.

Спасибо, что открыл первую страницу.

С уважением,

Юрий Рокотов

Пролог

К 2050 году глобальные запасы нефти подошли к критической отметке. Бурение в традиционных зонах стало невыгодным: цена барреля пробила границу стратосферы, и нефть превратилась в сырье исключительно для сложных нефтехимических продуктов — авиационного керосина, пластика высокой прочности, медицинских полимеров и синтетических тканей. Для энергетики черное золото было навсегда потеряно.

На фоне энергетического голода крупнейшие державы и корпорации запустили радикальные проекты: одни строили орбитальные зеркала для аккумулирования солнечной энергии, другие бурили земную кору до пластов силикатного расплава. Самым амбициозным стал проект DEEP FLAME, развернутый в Аравийской плите, — установку погрузили на глубину 25 километров, в мантийный слой, чтобы качать пар с температурой до 1200° C и напрямую превращать его в электричество.

Казалось, что человечество решило энергетическую проблему окончательно и бесповоротно. Однако в 2060 году, во время очередной эскалации на Ближнем Востоке, новообразованная террористическая группировка провела серию атак. Одна из них пришлась на DEEP FLAME.

Никто не успел оценить масштаб опасности… Подрыв системы охлаждения вызвал мгновенный геотермический взрыв, трещины распространились по древним подземным каналам, и сверхгорячая магма устремилась в гидросферы — замкнутые водные резервуары в недрах Земли. Результат был катастрофичен: массовое высвобождение пара и тепла вызвало обвальное таяние ледников по всей планете, резко увеличив уровень Мирового океана. Берега континентов растворились, прибрежные города поглотило море. Из недр начали вырываться новые термальные поля, изменив климат, давление, даже магнитную активность. Эту катастрофу назвали Вторым Великим Потопом. Так и закончился старый мир, бесславно и скоропостижно.

После второго потопа, когда мир утонул в паровом угаре и мегаполисы вдоль побережий превратились в затопленные скелеты, человечество оказалось на грани цивилизационного краха. Традиционные источники были потеряны или нестабильны, магма — опасна, солнце — непредсказуемо, ветер — хаотичен.

Когда мир захлебнулся в кипящем водяном куполе и миллиарды тонн пресной воды хлынули в океаны, лишь один ресурс стал по-настоящему неисчерпаемым — вода, а значит, и водород. Но проблема всегда была в другом: чтобы отделить его быстро, дешево и без чудовищных энергозатрат, требовалось невозможное.

Именно тогда один из сотрудников НИИ Водородной энергетики Российской академии наук, химик по образованию и сын известных ученых-климатологов, Владимир Освальдович Чековский, представил миру то, что навсегда его изменило. Он сконструировал плазмотермальный реактор — установку, способную расщеплять молекулы воды на водород и кислород с помощью управляемой магнитной кавитации и направленного ионного импульса.

Прибор не требовал редких катализаторов, не перегревался и мог работать автономно в любых климатических условиях. От одного блока можно было питать плавучий город. Так родилась технология, положившая начало «Госводороду» — ныне крупнейшей в мире корпорации, которая не просто снабжала человечество энергией, а диктовала, какому из осколков цивилизации разрешено жить дальше.

После того как технология Чековского спасла остатки цивилизации от энергетического голода, «Госводород» стал краеугольным камнем нового мира — он дал свет, тепло и движение. Под лучами этой новой надежды стали развиваться и другие отрасли науки.

В 2070-х Денис Васильевич Харис, одержимый трансгуманизмом инженер, создал компанию, занимающуюся бионикой. Так и родилась «РКС», или «Российские Кибернетические Системы». Этот проект перевел человечество в другую фазу эволюции.

Аугментация человеческого тела не стала массовой: цена каждого импланта превышала годовой доход среднего гражданина. Но те, кто мог — становились сильнее, быстрее и умнее. Так в посткатастрофическом мире возникла новая ось власти: энергии и плоти.

Глава 1. «Муравьи»

Солнце зашло за горизонт буквально несколько минут назад, и внешний вид отдаленного от центра Москвы жилого района превратился в мрачное безжизненное зрелище. Казалось, что огромные 200-этажные башни доставали до космоса. На улицах сновали немногочисленные маргиналы и обычные работяги, а осенняя погода в столице была настолько безжалостной, что плавила не только асфальт, но и мозг.

На парковке одной из жилых башен стояла старенькая черная «Электра SC», спортивное купе с водородным двигателем мощностью свыше тысячи лошадиных сил 2098 года выпуска. Несмотря на возраст машины, по ее внешнему виду было заметно, что хозяин влюблен в свой автомобиль и следит за ним со всей душой. Внутри сидел Дональд Джеймс Мак’Дугалл, мужчина 36-ти лет, специалист по кибербезопасности, также известный под своим интернет-псевдонимом Кори. В прошлом он работал в американской энергетической корпорации New York Hydrogen Industries. В начале ХХII века он переехал из США в Россию, чтобы спастись от последствий мировой экологической катастрофы, разрушившей экономику Штатов.

Рядом с машиной Кори тусовалась толпа подростков. Они сидели на асфальте рядом со входом в подъезд и очень громко разговаривали, странно мычали и периодически пытались подраться с друг другом. Над их головами завис маленький зеленый дрон с надписью «Ваши эмоции важны для нас». Через пару секунд он сгорел, получив камнем в объектив. Подростки заржали.

Мак’Дугалл крепко держал руль и стрелял глазами по сторонам, он нервничал и не мог усидеть на месте, ожидая своего товарища. Чтобы скоротать время, Дональд надавил на пару кнопок и включил новостной канал. Лобовое стекло «Электры» затемнилось и на его поверхности появилась мерцающая картинка на всю ширину, закрывающая ужасный вид окружающего московского гетто.

— Здравствуйте, уважаемые слушатели! Это программа «Вьюга» и с вами Юнона Шталь. Московское время 19:30,

2 октября, среда, в эфире выпуск вечерних новостей.

Президент России Елена Александровна Раевская сообщила, что совершит визит в столицу Западно-Китайской Империи Чунцин в середине ноября для обсуждения вопросов стратегической безопасности на границе, а также разрешения, цитата: «насущных торговых недопониманий». Аналитический ИИ «Вьюги» прогнозирует, что стороны расширят пакт о ненападении, а также пойдут на взаимные уступки по торговым барьерам в отраслях композитных и биотехнических материалов.

Государственная статистическая служба Мексики зафиксировала снижение оттока населения из Северной Америки. Напомню, что в 2099 году Россия подписала соглашение об упрощении получения ВНЖ и безвизовом въезде с Североамериканским содружеством, в которое входит США, Республика Аляска, Канада и Мексика. В течение десяти лет приток мигрантов из этих стран в Россию вырос более чем в три раза. Основной всплеск динамики пришелся на первые пять лет после подписания соглашения. Наш ИИ прогнозирует, что приток граждан из этих стран сохранит высокие темпы еще около четырех лет. Основную массу переселенцев составят инженеры и специалисты в области ИИ.

Завтра в Москве на улице Земляной Вал с 11:00 пройдет согласованный с городским правительством митинг в защиту прав искусственного интеллекта. Ранее лидер организации «Фонд искусственного интеллекта человека», или же ФИИЧ, Арсен Варутинян, выступил с заявлением о необходимости принятия законопроекта, позволяющего ИИ владеть собственностью. «Не нужно путать нас с какими-то электропоклонниками и другими фанатиками. Наша миссия — уберечь человеческий род от последствий эксплуатации ИИ в будущем. Рано или поздно ИИ-создания перестанут быть такими снисходительными и ужаснутся от того, как с ними обращались», — сказал он. Исходя из принципов политического нейтралитета и этических соображений, «Вьюга» не проводила анализ события при помощи своего собственного ИИ.

Расширенная версия машинного прогноза доступна подписчикам нашей экосистемы. На этом всё. Спасибо за то, что остаетесь с нами. Эфир новостной программы закончился и из динамиков «Электры» зазвучала рок-музыка. Кори яростно посмотрел на часы и принялся материться вслух. Снаружи казалось, что от перенапряжения в машине через пару мгновений вылетят стекла. Свет фар спортивного купе агрессивно прорезал сумерки, усиливая и без того нервозную обстановку.

В конце улицы наконец-то показалась рослая, мускулистая фигура Андрэ Майкла Шоу, того самого товарища, которого ждал Мак’Дугалл. Андрэ был старше Дональда на два года и так же, как и он, раньше работал в New HI. В прошлом он занимал должность заместителя руководителя отдела отраслевой стратегии. Мужчина подошел к «Электре» и открыл дверь.

— Почему так долго? Мы опаздываем уже на 25 минут! Твою мать, я так и знал, что ни хрена у нас не получится, нужно было лучше думать, перед тем как соглашаться на такие условия! — донеслось из салона вместо приветствия.

— Господи, Кори… Тебя ведь всерьез называют «шиз-терьером». Хватает двух слов — и все в курсе, что ты опять дергаешься. Выдохни, amigo, не кипятись, все под контролем, думай о прекрасном, — сказав это будто уже в десятый раз за вечер, Шоу бросил сумку на заднее сиденье и приземлился на пассажирское.

Со стороны парочка смотрелась довольно комично: впечатляющий размерами здоровяк, не лишенный эстетичного вида, выслушивал шипение от рыжего непричесанного шестидесятикилограммового дохляка.

— Да! Сейчас самое время думать о прекрасном, сука! Чем ты там занимался, что сложного во фразе «встречаемся на месте в 19:35»? — продолжил ругаться Кори.

— Я хотя бы посмотрел в зеркало перед выходом, — сделал Шоу упрек внешнему виду Кори. Тот был одет в неоклассическую офисную одежду восьмидесятых со спортивной курткой поверх. — Ладно… Короче, только что прилетело сообщение. Наш дружок в Московской управе вынюхал, что к 22 часам Земляной Вал оцепят дронами в честь завтрашнего парада клоунов электродрочеров. Ну этих… Как их… Которые ФИИЧ.

— Тво-о-ою ма-а-а-ать! — заорал Кори и принялся тереть рукой лоб.

— Нормально, ничего страшного… Так вот… Почему я задержался? Потому что пять минут потратил на поиск карты вышек в центре и двадцать минут пытался в них разобраться, — все так же флегматично пояснил Андрэ.

— А ты не мог мне сказать, что у нас форс-мажор? Я тут весь на изменах сижу жду тебя! — выпалив это, Кори сделал глубокую затяжку ингалятором «Гармонии» и ударил по рулю.

— Тише, hermano, я ведь говорил, дождись меня, не отсвечивай, — спокойно ответил Шоу, протянув руку к сумке на заднем сиденье — И брось эту гадость, хватит дрючить свои мозги. Вообще, тебе не кажется, что ты в последнее время уж слишком нервным стал?

— Ладно, ладно… Черт, почему всегда все идет не по плану?! — Кори вопреки совету Шоу сделал еще затяжку «Гармонии», закрыл глаза и на выдохе произнес: — Тогда придется хакать маршрутную систему на второй половине пути?

— Другого выхода нет, будем импровизировать. По факту, программа сработает вне зависимости от того, на каком столбе висит приемопередатчик, — Шоу открыл компьютер и ткнул пальцем в экран. — План такой: останавливаемся у этого магазина, я захожу внутрь и закидываю вышку спамом, у тебя будет десять минут, чтобы отследить мой трафик и подгрузить червя. Преодолимо?

— Теги те же? — спросил Кори, заметно успокоившись после второй затяжки.

— В этом месте — без изменений, мы всего на четыре километра отъедем, все будет выглядеть прилично, — пояснил Шоу, поджег сигарету и открыл окно.

— Двигаем, — буркнул любитель нейросупрессантов и запустил мотор.

— Кстати, ты сходил на прием, как там твоя черепушка поживает? — вдохнув сигаретный дым, поинтересовался Шоу.

— Да сходил-сходил, док сказал, что такими темпами через пару лет придется омолаживать кору, а это стоит как полстудии в Бутово. Меня жаба задушит отдавать пятьдесят миллионов за не-бог-весть что. Так и помру к сорока годам от того, что мозги в клей превратятся, — проворчал тот, вдавливая педаль акселератора выше допустимой нормы.

— Кажется, сейчас ливанет, — посмотрел на небо через лобовое стекло Андрэ, — еще дождя нам не хватало…

Дворники машины начали елозить по стеклу почти на максимальной скорости. Шоу выкинул бычок на улицу и закрыл окно. За стеклом перестало быть видно хоть что-либо на расстоянии десяти метров. Стена воды превращала и без того уродливые башни жилых кварталов гигаполиса в подобие заброшенных космических колоний, непригодных для каких-либо форм жизни.

Черная машина Кори после очередного светофора вывалилась на Вторую автомобильную артерию, проходящую с юга на север Москвы, и на скорости 250 км/ч двинулась к месту назначения. Навигационная панель прогнозировала прибытие к центру города с такой скоростью через час. Расстояния в современной столице измерялись сотнями километров. После глобального затопления береговой линии сюда хлынули жители всех утонувших городов. Гигаполис увеличился в своих размерах в несколько десятков раз. Московская агломерация поглотила ряд бывших областей, превратившись в многослойный урбан-континент. Старые районы утонули в буквальном и социальном смысле — теперь жизнь текла по кольцам, каждый виток которых означал не просто географию, а класс.

— Возьми передышку хотя бы на месяц, я не хочу через пару лет убирать дерьмо из-под тебя три раза в день. Видеть, как мой единственный близкий друг превращается в овощ — слишком банальная драма, — с неподдельной заботой сказал Шоу.

— Обработаем Чековского и, возможно, правда уйду на вынужденный больничный…

— Ага… Слушай, ты посмотри, как тянет вдалеке, чувствую, дождь аж до завтра продлится.

— Да ебучее глобальное потепление! Засрали планету по самые гланды, так мало было, теперь еще и в космос гадим.

— М-да, и с каждым днем все хуже и хуже, — сказал Шоу и прокашлялся.

— Мне дед рассказывал, что в молодости он приезжал в Москву и рядом с этим проклятым городом были горнолыжные курорты. Представляешь, люди раньше катались по натуральному снегу прям в этих широтах, а сейчас половина федерации ушла под воду, дождей в четыре раза больше стало за последние 50 лет. — Кори потянулся за «Гармонией». — Черт, нет, надо сокращать дозы, — через силу сказал он и крепко схватился за руль двумя руками.

— Н-да, раньше было однозначно лучше, мы же неизвестно куда и зачем движемся. Даже не так, когда-то у человеческого рода был хотя бы намек на смысл и цель. Сейчас это уже ничем не отличается от размножения раковых клеток. Просто растем назло самим себе и, черт возьми, злым высшим силам, demonio.

— Все это философия для головоногих задротов, Андрэ… Живя, как мы с тобой, времени на лирику не остается совсем, и это мы еще с тобой в «Госводороде» работаем! Каждый раз выхожу из подъезда в нашем гетто и перестаю понимать, о каких ужасах говорят эти сраные историки, когда рассказывают про Средневековье и чуму. Вот они настоящие кошмары гигаполисов! Вот! Видишь?! — Кори показал на какую-то уродливую мегабашню вдалеке. — Нам по федеральному каналу буквально рекламируют нейросупрессанты, чтобы потом втридорога лечить от последствий их употребления, потому что наркология в страховку не входит. Сука! Да ты посмотри! Вон же написано крупным шрифтом на здании!

На гигантской поверхности фасада, обернутого в рекламный экран, переливался лозунг в стиле соцреализма: «Твоя свобода — в балансе нейрохимии!». Под ним, внизу, мелькали тизеры страховок, цен на аугментации и ночные скидки на эвтаназию.

— Вот тебе и контроль рождаемости: убивайте себя сами, нарики, мы с вас еще денег сверху возьмем! — сказал Кори, задумался на несколько секунд, затем схватил ингалятор «Гармония №3», открыл окно и швырнул его на дорогу.

— Дональд, блять, ты че творишь?! Ты штраф хочешь и спалиться на камерах, что мы, как два идиота, едем ломать вышку?! — приподнялся с сиденья Андрэ. — Для чего нам лишнее внимание? Хватит дергаться, угомонись! Не первый раз на дело едем… — договорил Шоу и тыкнул чем-то в экран «Электры».

— Ну хоть щас не ной, боже… Ничего не будет, здесь участок не просматривается, — безнадежно ответил Кори и снова включил новостной канал на экране машины.

— Вы слушаете «Момент FM», в эфире Анастасия Рубен, а это значит, что в столице 20 часов 20 минут и мы переходим к главным новостям на сегодняшний день, –раздался голос диктора. Шоу махнул рукой, демонстративно закатил зрачки глазных имплантов ближе к мозгу и уставился в окно.

По радио в очередной раз предупредили о надвигающейся угрозе торгового и военного противостояния Российской Федерации и Западно-Китайской Империи. Отметили, что на пост нового мэра Москвы в 2110 году больше всего шансов у председателя совета директоров и CEO «Госводорода» Чековского Владимира Освальдовича. Рассказали криминальную сводку, будто она кого-то еще волнует…

Напоследок позвали вшивого эксперта из «университета» за восьмым кольцом Москвы, который назвал канувшие в Лету США «империей чертей», поплатившихся своим затоплением и экономическим крахом за грехи двадцать первого века.

— Вааау, вот это аналитика, ахуеть можно, — не сдержался Шоу. — Вставьте обязательно рекламу «Солдатика» после этого интервью, а то на лозунги без колес уже насухую не встает.

— Ну а в чем он не прав? Ты забыл, как нас в 99-м просто выкинули из New HI на свалку, мы мало с тобой инфы от азиатов приносили в эту проклятую контору? Нас выставили за дверь и ни один сраный американский штат даже не попытался одобрить заявку на вступление в программу переселения высококвалифицированных спецов на обитаемые территории, — с какой-то несвойственной тоской о прошлом прокомментировал Кори.

— Я и не говорю, что наша с тобой любимая страна сделала все, чтобы не самоуничтожиться. Возвращаться обратно в Атланту или Денвер мне тоже не хочется… Целые 100 лет звучала зеленая повестка, Китай дышал в спину буквально во всех отраслях, но великий Белый дом не придумал ничего лучше, как в очередной раз провести количественные смягчения, а потом уже не вылезти из этой горы корпоративных долгов и стагфляции!

— Ну так и в чем тогда этот хер неправ? — спросил Кори и уперся головой о левую руку, одним глазом следя за автопилотом машины.

— Он, может быть, и прав, но слышать эту дичь каждый день невыносимо. Что изменится в нашей жизни от того, что нам в очередной раз об этом напомнят? М?!

— Просто… У меня складывается ощущение, что я вообще не должен был рождаться в 2072 году, все пошло не так. Столько усилий улетело в трубу: частная школа, соревнования, Мичиган, постоянные собеседования, New HI и все это, чтобы трущобы в стране, которая некогда была идеологическим врагом, стали мне домом, блять?! Да вы издеваетесь? Теперь я пытаюсь заработать на лучшую жизнь, фабрикуя компромат на своего же начальника, потому что зарплаты в «Госводороде» не хватает даже на две недели. Я просто заебался, Андрэ… Просто заебался… — закончил Кори и принялся тереть ладонью лоб.

— Hermano, мы еще ничего не сфабриковали и с таким боевым духом рискуем вообще поставить всю операцию под угрозу. Накосячим с данными и твой же Департамент собственной безопасности отправит наши с тобой туши на благо развития науки в крематорий. Давай просто выполним свою часть сделки, а завтра спокойно встретимся с Еленой и будем молиться, чтобы все получилось, — выдавил из себя Шоу и всем видом показал, что не готов продолжать диалог.

Кори выслушал наставление от приятеля, затем автоматически потянулся к полочке, где лежала «Гармония», сжал кулак от боли утраты ценного ресурса и от безвыходности вдавил педаль газа.

Черный автомобиль въехал в центр города. Несмотря на ливень, жизнь здесь казалась карикатурной гиперболой светлого будущего. Начисто вымытые фасады жилых домов и офисных зданий сменялись бесконечным потоком дорогих машин, сервисных ботов и брендовых бутиков.

Возникало ощущение, что все тут сделано из другой материи, особенно на контрасте мрачных видов башен южных районов. В воздухе царил дух процветания, он никуда не исчезал и словно собирался остаться тут навечно. Самым главным в этой картине было то, что в окнах ресторанов и кафе с органической кухней виднелись улыбающиеся люди, зрелище, которое на окраинах этого же города можно увидеть только в наркопритонах и рекламе.

Для человека, который первый раз ехал в Москву, двигаясь по Второй автомобильной артерии, буквально как Кори и Шоу несколькими мгновениями ранее, фраза «Москва град-дихотомия: и на холме, и помойка» становилась все более ясной. Дождь продолжался, а к Земляному Валу, похоже, и правда начали стягиваться техника и служители закона.

Казалось бы, как два противоположных мира могут уживаться вместе, не имея при этом никаких административных границ? К 2109 году благодаря программе «Двенадцать колец Москвы» в гигаполисе с населением больше 80 миллионов человек и площадью около 50 тысяч квадратных километров появились «зоны благополучия». Стоимость аренды недвижимости росла в геометрической прогрессии. Законодательно утвержденной. Соотношение цены квадратного метра в самом дорогом квартале к самому дешевому достигало 600:1. Взамен правительство пропорционально увеличивало расходы на охрану правопорядка и прочие блага.

По крайней мере, так утверждалось в официальных источниках и федеральных СМИ, в реальности же фантастическая часть выделенных средств магическим образом испарялись по пути к своей конечной цели расходования. Тем не менее разница уровня жизни в разных «зонах благополучия» была более чем очевидна. Так называемый в верхнем мире «донный планктон» просто не мог позволить себе чашку кофе в ресторане на Арбате, конечно, если не хотел бы после этого пожить на улице неделю-другую; а потому и делать глубинным обитателям в центре на досуге было нечего. Вместо этого приходилось каждый день давиться питательной массой со вкусом карбонары прямиком из пищевого принтера, сидя у себя в башне на 83 этаже.

Кстати говоря, органическая еда перестала иметь какой-либо экономический и диетологический смысл, превратившись в предмет роскоши и престижа. Политические перспективы социального равенства уже давно были мертвее мертвого, казались смешной и сюрреалистической теорией из прошлого.

Таким образом в условиях общемировой миграции, спровоцированной затоплением почти всех великих столиц прошлого, население не ринулось строить новые поселения на месте старых, а вместо этого естественным образом влилось на обитаемые территории. Доля урбанизации планеты превысила 90%, вне города люди ныне обитают только на военных, аграрных и промышленных объектах. Понятие «деревня» осталось только в школьных программах по истории.

В 20:50 черный автомобиль подъехал к искомому месту. Ливень не стихал, из окна машины виднелась вывеска продовольственного магазина «Кабачок», в 30 метрах стояла вышка маршрутизации и контроля зон благополучия (ВМКЗБ), она же «светильник» на уличном сленге.

Эти вышки выполняли сразу несколько функций. Помимо наружного наблюдения они соединялись со всеми устройствами в радиусе своего действия для отслеживания местонахождения в заданном районе населения, автомобилей, ботов и прочих органических и не совсем обитателей Москвы. Помогали строить оптимальный трафик на улицах, извещали специальные службы в случае возникновения происшествий, а также иногда использовались как фонарные столбы или громкоговорители.

Кроме того, ВМКЗБ подключали к общей сети искусственного интеллекта «Спокойная Москва» для отслеживания уровня безопасности гигаполиса. В центральных районах города ВМКЗБ изготавливались в формате различных скульптурных сооружений: и красота, и тотальный контроль. Ироничное название «светильник» банально появилось из-за того, что по вечерам на них включалось искусственное освещение.

В реальности же ВМКЗБ нормально работали только в пределах Пятого кольца. Ближе к «адским» кольцам то переставал работать сетевой доступ, то камеру разбили, то просто выкорчевали местные хулиганы, то организованные преступные группировки в тупую их вырубали, чтобы не мешали.

— Ка-ба-чок… что это блять, вообще? — Кори с презрением посмотрел на вывеску магазина.

— Неважно, овощ какой-то, скорее всего. Вроде из него раньше гуакамоле делали. А может и не из него… Ладно, я захожу. Через две минуты начну гадить в эфир, готовься, — быстро сказал Шоу, зачем-то задержал дыхание, предвкушая мокрую прогулку, а затем вышел из машины и скрылся под дождем по направлению к магазину.

— Какой еще нахер овощ?.. Эти «светильники» еще в форме фаллических памятников, блять, вы бы в своем богемном мире еще ушки, как у зайчиков, копам выдавали, чтобы не тревожить ранимую элиту. Сука! — продолжил Кори диалог с самим собой.

Без промедления ни на секунду он достал из сумки на заднем сиденье еще один компьютер и, запустив операционную систему, начал фильтровать весь поступающий на вышку трафик. Мозговые импланты, полученные еще во время работы в New HI, с легкостью помогали переваривать огромные потоки информации в компьютере без монитора. Через несколько минут Кори распознал исходящий спам из «Кабачка» и приступил к упаковке вредоносного ПО в пакеты данных.

Тем временем Шоу пытался сделать вид, что органические продукты на полках ему по карману. Пошатавшись между стеллажей минут десять, прихватив с собой упаковку натурального кофе и, собственно, кабачок, он двинулся к выходу. Выйдя за дверь, мужчина получил сообщение. Со счета списалась впечатляющая для двух товаров сумма. «Сколько?! Puta madre, да я почти неделю могу есть на эти деньги», — подумал Шоу. Выйдя из магазина, он побежал к машине.

— Ну как? Проскочили? — запыхаясь и вытирая с лица капли дождя, Шоу открыл дверцу автомобиля.

— Да! Отправлено! Твою мать, ключи и правда сработали, первый раз вижу, чтобы центральную вышку кто-то смог хакнуть! Я прям рад! — как ребенок, которому только что вручили новую игрушку, улыбаясь и запинаясь, ответил Кори.

— Отлично, — сел в «Электру» Шоу, — на вот, держи свой кабачок. Он очень странной формы… Тридцать тысяч токенов за него и двадцать тысяч за натуральный кофе. Сматываемся отсюда поскорее, — выдавил из себя Шоу чуть ли не со слезами на глазных имплантах.

— Ебануться… Ты думаешь… Думаешь, Елена компенсирует расходы? — дрожащим голосом спросил хакер.

— Компенсирует, никуда не денется. А ты че?.. Выглядишь не очень. Сильно по голове шарахнуло?

— Да… У меня все мозги вспотели от железок, нужно… обновлять импланты, черт… Куда я… Куда я дел «Гармонию»? — понемногу отключаясь, промямлил Кори, и струйка крови поползла из его левой ноздри.

— Вылезай, я поведу. У тебя кровь идет носом, — открывая дверь, сказал Шоу.

Он вылез из машины, обежал через капот, открыл водительскую дверь и поднял своего друга как пушинку. Кори стремительно отключался прямо на глазах. Шоу произнес какое-то матерное слово на испанском и быстро перенес приятеля на пассажирское сиденье. Затем огляделся по сторонам, высматривая случайных прохожих, и ломанулся обратно к водительскому месту.

— Держись, я подброшу тебя до дома, там разберемся, — запуская двигатель, торопливо сказал Шоу.

Черная «Электра SC» стала быстро удаляться от вывески «Кабачок», на повороте промелькнула надпись «ул. Героев-кибернетиков, д. 27». Старое, но довольно шустрое купе скрылось на улицах дихотомичного гигаполиса.

                                           * * *

— Поздравляю всех с киберпонедельником и приветствую вас — любимых зрителей — на моем канале! Это я, Ева Юсинь, узнали? В сегодняшнем ролике мне не терпится рассказать о прекрасных инновациях в нашей любимой кибериндустрии красоты. Спасибо большому папочке из Тянься Кунчжилунь — лучшей корпорации в мире! Благодаря им я сегодня покажу вам новые лицевые и ногтевые импланты, чтобы вы смогли сиять прям как я хи-хи-хи!..

— Отец, зачем ты все еще смотришь ее? После всей той грязи, что вылили на нашу фамилию. После того, как она публично отреклась от тебя. После предательства страны и пропаганды с баррикад врага… В тебе, правда, остались какие-то чувства? — с тоской произнес молодой черноволосый мужчина в безупречном костюме, лениво развалившись на заднем сиденье лимузина.

— А зачем ТЫ каждый раз спрашиваешь одно и то же, надеясь получить какой-то другой ответ? В ней течет моя кровь, и если это она заставляет ее делать все то, что тебе кажется таким омерзительным, значит здесь только моя вина и ничья больше. Только вот не тебе учить меня жизни и взращивать праведные чувства. Я не собираюсь в очередной раз читать тебе лекцию! Сиди молча, — строго ответил худощавый мужчина на вид лет шестидесяти пяти, с густыми зачесанными назад седыми волосами.

В выражении его лица ощущался могильный холод, но исходящий вовсе не от омоложенного многочисленными операциями тела или лица. Сама аура вокруг этой персоны ясно давала понять, что любые формы инакомыслия в его присутствии будут караться моментально и очень жестко. Власть словно невидимыми молниями вилась и сворачивалась над его головой.

— Я вообще не уверен, что в этой суке осталось хоть что-то человеческое, а тем более твоя кровь. Придушил бы эту тварь своими же руками! — начиная закипать, продолжил диалог молодой человек.

— Еще раз повтори-ка, что ты сейчас сказал, — слегка повернув голову, нервно, но медленно спросил мужчина.

Чейз попытался продолжить возмущаться, но инстинкт самосохранения и нежелание получить пощечину от отца опередили желание ляпнуть что-то необдуманное.

В воздухе повисла тишина. Внутри салона образовался вакуум, такой же холодный, как и аура вокруг зловещего старика. За бронированным стеклом лимузина мелькали фонари уличного освещения, логотипы брендов и роскошь, вываливающаяся из всех окон зданий в центре города, словно повидло, присыпанное сахаром. Мужчина нажал на перевернутый треугольничек и продолжил смотреть ролик своей дочери, ориентированный на слабоумных детишек.

— Саша, сколько осталось? — вдруг резко, но спокойно спросил старик.

— Владимир Освальдович, 23 минуты, 30 секунд. Если пожелаете, я могу включить сирену и ускориться, — как робот ответил водитель.

— Не стоит, мы приличные люди и никуда сегодня не опаздываем, — сказал Чековский-старший и снова аккуратно ткнул в перевернутый треугольничек.

В салоне все так же ощущался холодный вакуум, перемешанный со звуками дебильных кривляний и рассказами о новых имплантах ногтей Евы Юсинь. Чейз оперся на руку и пялился в окно. «Дроны зачем-то на Земляном сосредоточились… Вот проехали Рибай, а вот и улицу Героев-кибернетиков».

В его голове происходила битва между бесконечным уважением к отцу и искренней ненавистью к сестре, которую он очень хотел утихомирить праздными раздумьями и подсчетом оставшихся позади вышек МКЗБ. Эта битва была настолько ожесточенной, что эфемерный шум, создаваемый ею, ощущал спиной даже Александр, сосредоточенный на аккуратном вождении.

Впереди и позади лимузин сопровождали два бронированных внедорожника. На улицах мелькали сервисные боты и модные суперкары. Чейз немного покачивал ногой, вероятно, зона боевых действий между добром и злом в его голове расширилась до нервных окончаний в пятках. Старик досмотрел придурковатый ролик до конца и стал медленно листать комментарии под видео.

— Послушай, сын, — вдруг проявив милосердие к Роберту, Чековский-старший свернул телефон и начал разговор, — я хожу по этой земле с начала прошлого века, мне много чего в жизни удалось увидеть и еще большего достичь. Я видел все: и голод, и нищету. Однако единственным, чем я действительно дорожу — это тобой и твоей сестрой. Запомни это. Если надо будет всем пожертвовать ради вас — я так и сделаю. Ничего другого по-настоящему более ценного я после себя не смогу оставить. Никакие компании, патенты, власть, корпорации и прочая шелуха не имеют смысла без нее и без тебя. Ты это понимаешь? — строго, но с родительской заботой проговорил Владимир Освальдович.

— Да, отец… Мне понятно, — смиренно ответил Чейз.

— После того, как она уехала в Западно-Китайскую империю, превратив в пепел все связывающие нас с ней мосты, я каждый бренный месяц пытался с ней связаться всеми доступными способами… — Владимир Освальдович меланхолично покосился в окно. — И до сего дня продолжаю пытаться. Она не идет ни на какой контакт, а я просто хочу услышать ее голос, спросить, как у нее дела и все ли у нее хорошо. Ты понимаешь, каких простых вещей я желаю? Мне бесконечно больно, что так вышло, и я не перестану продолжать пытаться. Именно поэтому я смотрю эти ролики с рекламой китайских имплантов, чтобы просто увидеть, как она сегодня выглядит и в каком настроении. Черт бы их побрал… — договорил председатель совета директоров «Госводорода».

Чейз ничего не ответил, однако всем своим видом показал, что понимает своего родителя и сочувствует ему. Тем не менее его презрение к сестре из чертогов души никуда не делось, продолжая подбрасывать дрова в костер ненависти.

Ева Юсинь, при рождении Ева Владимировна Чековская — младшая сестра Чейза. Ее мать — Елизавета Константиновна, ученый в области химии и энергетики, в возрасте почти шестидесяти лет была абсолютно убеждена во всемогуществе медицины 2084 года и всей душой хотела дать жизнь второму ребенку… Впервые естественным способом.

К большому сожалению, последствий живых родов она не смогла перенести. Трагедия потери любимой жены, которая была рядом на протяжении всего пути мужа от обычного сотрудника «НИИ Водородной энергетики РАН» до руководителя крупнейшей госкорпорации мира XXI века, ударила по Чековскому, вбив последний гвоздь в уже и без того черствое сердце.

Как и все младшие дети в более чем обеспеченных семьях, Ева была окружена всеми доступными в этом мире благами и вниманием. Ни в чем не отказывая своей маленькой дочурке, Владимир Освальдович видел своей целью воспитать счастливого и умного ребенка. Как и положено порядочному папаше.

Отцу семейства, очевидно, было понятно, как обустроить жизнь Евы и какое место в современной России смогла бы она занять, когда подрастет. Лучшая школа «Лицей Лидерства», лучшие педагоги с международными сертификатами, лучшие спортивные кружки, самые дорогие шмотки и туристические поездки. Принцесса росла и развивалась, как в золотой клетке. Тем не менее от характера не избавишься, а свои гены из цепочки ДНК чада не вытравить…

Было ли это нужно маленькой девочке? Может быть, ей просто хотелось общаться с подружками из социальных слоев пониже и обсуждать долго взрослеющих мальчиков? Настала пора поступать в университет, и, конечно же, этим заведением была Высшая Школа России — мировой лидер науки и образования, стоимость обучения в которой слегка выходила за пределы обозримой доступности, если вы простой смертный родом из Девятого кольца Москвы. Факультет информационных сетей и СМИ как нельзя лучше подходил болтливой Еве.

Правильно, папаша? Да и теплое место в Министерстве инфосетей уже заждалось юное дарование.

У девочки после затянувшегося периода созревания и бунтарства оказалось другое мнение относительно подобных перспектив. На первом же курсе она открыла для себя, что, имея вокруг богатую жизнь, можно выставлять ее напоказ и хорошо зарабатывать на этом, ведя свой личный видеоблог. Как бы ни хотелось холодному, но любящему своих детишек Владимиру Освальдовичу, подростковая сепарация-таки начала настигать семью Чековских.

Отцу не хватало ни времени, ни сил, ни, вероятно, способности действовать мягче. Управляя такой громадной корпорацией, как «Госводород», довольно сложно уследить даже за своим собственным графиком. Что уж говорить о детях. Чековский старался компенсировать дочери малое количество уделяемого времени другими вещами — подарками, деньгами, исполнением всех хотелок…

Так на финансируемой отцом рекламе Ева стала успешным и «независимым» контент-мейкером. Довольно быстро ей в голову пришли закономерные мысли. «А не слишком ли ты меня достал, папочка, своими нравоучениями и вечными разговорами куда не ходить и с кем не общаться? Это моя жизнь, что хочу — то и делаю!»: примерно такой монолог в молодой и буйной голове Чековской звучал каждый день все чаще и громче.

В конечном счете в роликах популярной блогерши стали проскакивать нотки легкой агрессии в отношении и политического руководства новой России, и ужасов Москвы. Уже юридически способная принимать собственные решения, юная Ева ассоциировала гиперопекающую фигуру отца с тиранией и кровавым режимом.

Конечно же, такой сладкий актив, как ангажированная дочка руководителя «Госводорода» и видного государственного деятеля, приглянулась зоркому глазу правительства Западно-Китайской империи. В один прекрасный момент Еве поступило предложение о сотрудничестве от ведущей мировой корпорации по производству аугментирующих имплантов «Тянься Чаоцзи Чжикунлунь».

После такого юная фанатка кибернетики и трансгуманизма наконец-то поняла, насколько она ценная личность. Не думая ни о чем другом, она бросила второй курс ВШР и сбежала подальше от папы и тоталитарной России в столицу ЗКИ — Чунцин. Дальше события и личный блог Евы, ныне Юсинь, стали развиваться по уже известному сценарию.

— Ко вторнику будет готов отчет о деятельности конкурентов. Вкратце, китайцы приступили к разработке новых катализаторов. Такое ощущение, что кто-то сливает им информацию чуть ли ни прямиком из наших лабораторий. Необходимо, чтобы ты дал указание внутренней безопасности провести расследование, только по-тихому. Такими темпами у нас намечаются большие проблемы уже через год-два, — сменил тему Чейз.

— Понятно… Направляй отчет, я подумаю, что будем делать. Кстати, что с французами, риски оценили? — продолжил диалог отец.

— В процессе. Собрали всю необходимую информацию, ожидаем расчета матмодели от ИИ, после этого подготовим дорожную карту по входу на рынок.

— Вы очень долго возитесь, жду презентацию к пятнице 18 числа. Закрытое слушание в правительстве назначено на 25 октября. Осталось 16 дней, еще минимум день уйдет на подготовку рабочей группы. Хватит возиться, не может считать ИИ, значит заставляй своих подчиненных сидеть до утра и считать вручную. Давай думай головой, — дал указание старик.

— Все понятно, сделаем, — принял команду Чейз.

В салоне снова повисла тишина и вакуум. В этот раз уже без напряжения от недосказанности. Молодой мужчина перестал считать вышки МКЗБ, а пожилой читать комментарии под видео своей дочери. Переход на рабочие темы и обсуждение дедлайнов будто бы успокаивали Чейза, отвлекая от мыслей о семье.

— Владимир Освальдович, мы подъезжаем ровно через две минуты, — вклинился в удачно образовавшуюся тишину водитель.

— Спасибо, Саша, — почти прошептал Чековский.

Кортеж остановился у гостиницы «Триумф», высотного здания, обшитого черным мрамором, с градиентным стеклом, позолоченными карнизами и всевозможными вензелями, кажется, в отдельных архитектурных элементах можно было разглядеть синтетические драгоценные камни. Даже прекрасные огни спутников в небе, имитирующих натуральные созвездия ночного неба Москвы, казалось, чувствовали себя смущенно и растерянно на фоне сего монумента.

В некотором смысле эта «постройка» была гротескной уродливой бородавкой на лице всей обитаемой суши. Смачным плевком в лицо здравому смыслу и экономически целесообразному освоению государственных денежных средств. Никто точно не знал, какова была стоимость железо-мраморного изделия, возможно, даже Господь. Однако множество богатеньких туристов со всего мира приезжали, чтобы просто постоять рядом и ощутить негодование, смешанное с ошеломлением от увиденного. Так что опосредованно, но «Триумф» каким-то чудом окупался.

Пассажиры вышли из лимузина и направились во дворец.

— Не грусти, сынок, сегодня прекрасный вечер, и дальше все будет складываться еще лучше! — приобняв Чейза, Чековский-старший вошел в холл гостиницы.

— И никак иначе, — ответил Чейз и запустил в головном мозге программу стимуляции настроения — имплант, регулирующий концентрацию нейромедиаторов, гормонов и прочих соединений в крови.

— Владимир Освальдович, Роберт Владимирович, мы рады вновь видеть вас в «Триумфе»! Семья Харис ожидает в VIP-зоне ресторана, комната «Героизм». Желаете ли, чтобы я вас сопроводила? — встретила уважаемых гостей хостес модельной внешности.

— Добрый вечер, да, прошу, ведите, — деликатно и в то же время довольно высокомерно ответил Чековский-старший.

Одетая в строгую и дорогую форму хостес, соответствующая внешнему виду здания, особенно со спины, повела мужчин в «Героизм» через отдельный вход для VIP-клиентов.

Ресторан, как полагается в «Триумфе», точно так же пестрил роскошью. Здесь был и фонтан с белым вином вместо воды, и шикарный террариум с краснокнижными варанами, и даже перевезенные из Эрмитажа и Лувра скульптуры. Хостес сопроводила гостей до нужной комнаты и любезно исчезла с глаз долой. Они вошли внутрь.

— Владимир! Роберт! Ну здравствуйте-здравствуйте, я и наши леди уже начали немного скучать! — эмоционально встретил Чековских высокий мужчина со светлыми волосами. Его возраст и национальность невозможно было определить.

Элита обменялась приветствиями и рукопожатиями. Пока Владимир Освальдович был окружен вниманием своего друга, Чейз подошел к молодой шатенке и поцеловал ее. Затем чмокнул мадам немного постарше.

— Садитесь-садитесь, блюда уже готовы вынести! Вы будете сегодня более чем удивлены, уверяю вас! — продолжил фонтанировать мужчина странной наружности.

— А я всегда думал, как же выглядят собрания закулисной элиты, правящей миром? Теперь все стало понятно! — программа стимуляции настроения Чейза начала работать, вставляя остринки для определенной целевой аудитории верхнего мира.

Гости посмеялись, шутка «зашла».

— Роби, ты такой смешной! — хихикнула шатенка и прижалась к руке Чейза.

— Ну конечно! Не могу же я выдать Эльзу Денисовну Харис замуж меньше, чем за наследника «Госводорода» и сына будущего мэра самого гигантского города на нашей скромной планете! — добавил мужчина со светлыми волосами. Похоже, он тоже включил с самого начала вечера разработанную им же программу по стимуляции настроения.

— Польщен слышать такое от гения, основателя «Российских кибернетических систем» и просто символа эпохи Дениса Васильевича. Экхм… Хариса, разумеется, — парировал Чековский-старший.

Чейз прислонил ладонь к груди и галантно наклонил голову. «Символ эпохи» щелкнул пальцами, и официанты стали вносить еду. На столе оказались экзотические для 2109 года блюда: гигантские крабы, морские ежи, трюфели, фуа-гра, говядина вагю, настоящий приготовленный корень васаби и какие-то странные моллюски.

— Представляете, эти неприглядного вида ракообразные считаются самым дорогим деликатесом. Я слышала, что бедняки разбиваются о скалы, когда занимаются их выловом! Насмерть! — прокомментировала ситуацию мадам немного постарше, точный возраст которой тоже не поддавался анализу по внешнему виду.

К слову, среди присутствующих с уверенностью можно было сказать только, что Чейз недавно отпраздновал свои тридцать пять в одном из фешенебельных клубов Нью-Дели. Ну а Эльзе скоро должно было стукнуть 23 года.

— Эльба, ты как никогда права, это — персебес, он обитает только на скалах с постоянным прибоем и штормом! По этому поводу я намерен произнести тост: пусть никакие бури, погодные явления и потепления не смогут ни разрушить, ни растопить вашу любовь, дорогие Эльза и Роберт! За вашу помолвку! — громко сказал Харис и заел все это дело раком. Все присутствующие похлопали, а молодые люди поцеловались.

— Присоединяюсь к сказанному, у вас вся жизнь впереди, а мы с дядей Денисом поможем вам ее обустроить, «Госводород» и «РКС» — вот это династия! — добавил Чековский.

Присутствующие углубились в разговоры ни о чем и светскую беседу, посмеиваясь и пробуя на вкус экзотику. Время в «Героизме» текло по своим законам китча и лоска.

— Доченька, расскажи, ты же уже распланировала, куда вы поедете праздновать помолвку? — с неподдельным любопытством поинтересовалась Эльба.

— Дааа! Мы с Робом поедем в тур по затонувшим городам старой Европы! Представляешь, там будет огромный большой корабль, и мы поплывем над подводными столицами. Будем опускаться на глубину в подводной штуке и даже поплаваем там сами! Я, правда, не совсем понимаю, как это далеко от Москвы, но Роби сказал, что мы быстро долетим. Там еще будет остановка у пика этой торчащей штуки из воды, так классно! — чуть ли не пища от радости, Эльза дождалась своей минуты славы за вечер.

— Эйфелева башня, — поправил Чейз.

— Что-что, любимый? — сбиваясь с мысли, переспросила Эльза.

— Этот пик, торчащий из воды, — Эйфелева башня. Главная достопримечательность Франции XXI века, а подводная штука называется «батискаф», — продолжил обучать свою юную невесту наследник «Госводорода».

— Ты такой умный у меня! Я тебя так люблю, — словно опьяненная, Эльза снова полезла обниматься, — ну, правда, Роби говорит, что он очень занят сейчас на работе и мы сможем поехать только в ноябре, но ничего, я жду!

— Роберту нужно доделать кое-что очень важное, что он должен был сделать еще в конце сентября. Эльзочка, ты не волнуйся, я его потороплю, — вставил свою ремарку Чековский-старший.

— Ха-ха-ха, Владимир, ну ты прям совсем своего сынулю не щадишь. Сразу видно, что школа менеджмента в «Госводороде» не обеднеет с твоим уходом. Возможно, даже засияет новыми красками! — попытался сменить тему Денис Васильевич.

— Строгий у тебя папа, зайка. Ну ты тоже у нас мужчина что надо, слышала, что своим подчиненным спуску не даешь! — по-своему встала на сторону Чейза Эльба.

— Н-да, чувствую, нужно будет провести очередное собрание касательно сохранения корпоративной тайны и неразглашения условий труда. Ничего, виноватых мы найдем и заставим работать в два раза больше, — сострил Чейз, которому уже порядком поднадоело выдавливать из себя светскую улыбочку.

— Ну, выпьем же за будущее поколение! — программа по улучшению настроения в полностью аугментированном теле Хариса работала явно эффективнее.

— Денис, скажи, а каково это есть самый дорогой в мире деликатес, если у тебя вместо желудка кибернетический имплант? — спросил Чековский-старший

— Очень просто! Самое главное в еде — это вкус! Ну а после очистки импланта, возможно, отходы перерабатываются в пищевую массу со вкусом карбонары для донного планктона из гетто. Ха-ха-ха-ха! — пошутил Харис, тело которого практически полностью состояло из искусственных материалов.

Все посмеялись над циничной шуткой «символа эпохи». Чековский-старший оценил иронию, понимая, что это не совсем правда. Эльба в очередной раз ощутила свою элитарность на фоне остальной челяди. Чейз находил нечто прекрасное в своем понимании черного юмора. Эльзочка была отвлечена разглядыванием персебеса, но, услышав смех остальных, не смогла не присоединиться к хохоту за компанию.

— Ты мне лучше ответь, как себя чувствует 106-летний старик, который пудрит мозги молодым дамам, заявляя, что ему всего-навсего 50 вчера стукнуло, — пошел в контратаку Харис.

— Доживешь до моих лет, может быть, расскажу секрет, — вроде бы по-доброму, а вроде и «как всегда» закончил разговор Чековский. Вечер в «Героизме» продолжался.

                                         * * *

— Эй, hermano! Кори! Черт побери, Кори, очнись! Ты весь мокрый! — поставив машину на автопилот, Шоу попытался разбудить своего боевого товарища.

— Ааааа… бля-я-ять, экхе-экхе, у меня в глазах двоится… сраная вышка, слишком большой объем прогнал через башку, железки уже устарели для этого дерьма, видимо, сильно нагрелись. Скотина… — очнувшись и чуть ли не умирая, промямлил хакер.

— Gracias a Dios, не откинулся, — с облегчением сказал Шоу.

— Нейроинтерфейс показывает, что вероятность каскадного коллапса мозговой ткани через 30 минут будет 63%. Андрэ, мне страшно, галлюцинации, кажется, начинаются, — дрожащим голосом прохрипел Кори.

— Что делать?! Черт, ты весь бледный! — утапливая в пол педаль газа, испуганно спросил Шоу.

— Нужна внутриглазная инъекция стабилизаторов, пожалуйста, довези меня домой… — опять отключаясь, прошептал Кори.

— Держись, mano, я гоню! — надрывая связки, крикнул Шоу.

Мощный водородный движок черной «Электры SC» начал крутить колеса, словно завтра уже никогда не наступит. Шоу выжимал из машины всю ее экологически чистую душу.

Ливень даже не думал останавливаться, нагоняя лишнюю драму в и без того сложную ситуацию. На горизонте замаячили жилые башни Восьмого кольца Москвы.

Лишь только грохот капель дождя о лобовое стекло на скорости почти 310 км/ч нарушал тишину в салоне. Благо, что автопилот и ИИ-сканирование дорожного полотна позволяли «Электре» ехать с такой скоростью в ливень.

С момента последнего разговора прошло уже 20 минут, Кори стал еще бледнее и был весь мокрый от пота. Его состояние, по всей видимости, точно не улучшалось.

Шоу прекрасно понимал, что сверхнагрузка давно устаревшего железа в рыжей голове его товарища может грозить вполне себе летальным исходом. Вшитые в голову Дональда путем трепанации черепа биопроцессоры, предназначенные для потокового анализа данных с помощью ресурсов мозга, скоро собирались справить свое двенадцатилетние. Надо ли говорить, что железо нужно было обновить, не дожидаясь истечения гарантийного срока изделия.

Капли ливня все так же продолжали долбить по стеклу, а 37% шанса выжить без стороннего вмешательства были явно не на стороне Кори, судя по его внешнему виду. Напряжение в салоне автомобиля росло.

— Mano, мы на месте, осталось немного, где лежат ампулы?! — вылетая из машины и продумывая каждую следующую секунду и шаг, крикнул Шоу.

— Ш-ш-каф… над принтером… пер… первая полка… — из последних сил вымолвил Кори, находясь практически в бессознательном состоянии.

Шоу быстро достал товарища из салона, подхватил на руки, рванул к подъезду башни и ворвался в помещение. Пробираясь через разбросанный мусор и развалившихся бедолаг, Андрэ добежал до лифтов. К большой удаче один из них уже находился на первом этаже.

Добравшись до квартиры, он осторожно опустил больного на кухонный диван, нащупал ампулы и автоматическое устройство для интровитреальных инъекций и приступил к операции. «IES h273F» присосалось к голове пациента, обеззаразило ткани и ввело химический состав в мозг через оба зрачка.

Закончив процедуру, Шоу наконец-то нашел время, чтобы зажечь сигарету. Из окна на 91 этаже виднелись уходящие за горизонт просторы ночного гигаполиса. Страшно было представить, сколько еще человек сегодня ночью борются за жизнь в этом урбанистическом монстре под названием Москва. Прошел час, треть пачки KrasTabaco и четыре бутылки мексиканского синтетического пива, прежде чем Кори открыл глаза.

— В следующий раз я тебя сам прибью, hermano, я чуть не поседел, пока ждал, когда ты очухаешься, — с облегчением и слегка под градусом сказал Шоу, заметив в своем товарище первые признаки жизни. Мысли Дональда пока что не хотели оформляться в слова, он просто мычал и тяжело дышал.

— Пока не обновим твою чудесную черепушку, я запрещаю тебе нагружать синапсы в таких масштабах, ты чуть не сдох, amigo!

— А… Блять… Как я люблю это чувство, когда в глазах пелена и ты че-то пиздишь, — отходя от операции, прокряхтел Кори.

В квартире стало на одну живую душу больше и возникло ощущение, что только что произошло чудо. Шоу поднес наполовину пустую бутылку ко рту и допил ее залпом, затем глубоко затянулся сигаретой и развалился на стуле.

— Да кто ж знал, что там такой объем данных придется считать, у меня плашки 2097 года стоят… — произнес воскресший из мертвых Дональд, — Странно, что у меня до сих пор мозг не поджарился. Твою мать… Голова просто раскалывается. А-а-а-а… К-хэ… К-хэ! Андрэ… Кинь мне, пожалуйста, ингалятор… Там в шкафу, — немного оживая, продолжил Кори, указывая на ящик с баллоном «Гармонии».

— А ты уверен, что у тебя там фонарики в голове не потухнут насовсем, как в Эмпайр стейт билдинг во время блэкаута, если ты смешаешь всю эту херню вместе? — с опаской спросил Шоу.

— Дай ее нахуй сюда, не в первый раз! Попускаю слюни, отлежусь, завтра буду, как всегда, — начал заводиться Кори.

— Мудаком? — попытался шутить Шоу и кинул своему «hermano» ингалятор.

— Ой, иди-ка ты нахер, — сказал и сделал затяжку «Гармонии» хакер.

На кухне стало спокойно, будто бы ничего и не произошло. Шоу встал со стула и направился к холодильнику за очередной бутылочкой мексиканского.

— Эй, Андрэ… — шепотом начал Кори, — спасибо, что в очередной раз спас мне жизнь, — договорил он и вдохнул еще одну дозу «Гармонии».

— Обращайся, mano, — сказал Шоу и открыл бутылку. — Эх, друг мой… Как мы вообще докатились до такой жизни? Я ведь когда-то целым заместителем начальника в серьезной конторе был… Амбиции были… Цели какие-то… А сейчас мы тут. На Восьмом кольце ада. Занимаемся бандитизмом, — Андрэ подошел к окну и вгляделся, высматривая что-то на улицах и проезжающих автомобилях.

— Не знаю, друг. Я уже давно забыл момент… Да и не помнил, когда кто-то взял и спиздил все наши надежды и мечты, — Кори сделал еще одну затяжку. — Они… Они, наверное, утонули вместе с нами. Мы просто в раю, дружище… Не помним, как нас не стало, — договорил он и отключился.

Шоу радовался, что его друг, вероятно, имеет хороший шанс завтра все-таки проснуться, затем развернул телефон и начал набирать сообщение своей заказчице. «Мы все сделали. Назначай время и место»: отправил текст мексиканец.

Андрэ затянулся сигаретой до самых краев легких. Кажется, это был первый раз, когда он смог успокоиться и расслабиться, насладившись ярким вкусом горечи.

«Helena is typing…»: отобразилось в окне чата. На мгновение Шоу не смог выбрать, какая из двух противоположных мыслей ему больше по душе: хотелось ли ему еще немного остаться в этой квартире и допить пятую бутылку мексиканского синтпива или же приступить к очередному этапу операции. В любом случае точка невозврата была пройдена еще во время выхода из «Кабачка». Обратного пути нет, а значит, что дальше остается только выжать максимум из сложившейся ситуации. «Через 30 мин. Там же»: ответила Елена.

— Puta madre, какая беспокойная… Кори, Елена назначила встречу через 30 минут, я возьму твою машину… А… Ты совсем в отключке, — сказал Шоу в пустоту, затем подошел к товарищу, проверил дыхание, пульс и температуру.

«Спит, хорошо. Оставлю записку», — подумал он. Нацарапав на бумажке «Елена назначила встречу этой ночью, я взял тачку» и приклеив ее ко лбу отключившегося хакера, Шоу взял ключи от «Электры» и вышел из квартиры. В подъезде валялись все те же бедолаги.

Вообще, на окраинах Москвы бомжей было достаточно, и причем только начиная с Седьмого кольца. Конечно же, ведь если прилечь поспать на лавочке в центре гигаполиса, то вскоре можно обнаружить себя в лучшем случае в обезьяннике на удалении 250 км от столицы. Потом придется работать за еду по 12 часов в день на каком-нибудь карьере в Сибири. Это в лучшем случае, в худшем — можно оказаться на хирургическом столе черных трансплантологов, которых крышуют уважаемые люди из верхнего мира. Анестезия для «доноров по неволе» в издержки данного бизнеса, разумеется, не входит. Именно поэтому никто беспризорников на мороз и не выгоняет — не сильно хочется брать грех на душу во время очередного рейда громил по вылову бездомных.

Шоу залез в купе, завел двигатель, включил режим автопилота для нетрезвого водителя и двинулся на уличную парковку находящегося рядом ТЦ «Счастливое колечко».

«Madre mia, какой кретин додумался до такого названия?» — решил поговорить он сам с собой.

Автопилот «Электры» довольно быстро довез Шоу до места назначения, припарковавшись подальше от уличных фонарей. Машина Елены уже стояла рядом с включенным светом. Андрэ вылез из купе и двинулся в сторону своего «работодателя на стороне».

Блондинка лет тридцати, ухоженной, но специфической внешности, довольно высокого роста, одетая в дорогую одежду, стояла, прислонившись к двери, и курила.

«Хорошо бы эта змея не задавала слишком много ненужных вопросов, излишние объяснения сегодняшнего эксцесса ни мне, ни Кори очков не добавят. Зная ее методы, я просто уверен, что она начнет выкручивать нам яйца и торговаться по гонорару, если узнает, что пришлось немного отойти от плана», — подумал Андрэ. Истории взаимодействий с этой женщиной всегда были с привкусом гадости на языке и чувства, что тебя обвели вокруг пальца. Тем не менее, пусть они и были крайне редкими и мерзкими, но дополнительный доход приносили.

— Привет, — подойдя на расстояние двух метров, спокойно поздоровался Шоу.

— Ты опоздал, и, кстати, где твой дружок? — сухо ответила на приветствие Елена.

— Остался дома.

— Я рассчитывала поговорить с вами обоими, вообще-то!

— Какая тебе разница? Работу мы выполнили, говорить с тобой буду я один, этого достаточно.

— У-у-ух ты… Большой и сильный мальчик злится. Не ругайся, мне же надо знать, куда спрятался наш маленький Дональд, — вдруг игриво и едко продолжила диалог Елена.

— Я тебе еще раз повторяю: он устал, остался дома.

— Андрэ, либо ты говоришь все как есть, либо перестаешь мне ебать мозги, и я ищу другого исполнителя, твою работу буду считать невыполненной.

— Он слегка переутомился после взлома «светильника». Остался откисать дома, он в отключке до завтра, — Андрэ явно не хотел выкладывать все карты на стол.

— Бедняжка… Понятно, переутомился… И кто тогда будет доделывать вторую часть операции, ты подумал, крепыш? Кто теперь будет ломать внутренний контур безопасности Чековского? –заподозрила неладное собеседница Шоу.

— Он и будет. Завтра проснется и начнет. С червем в системе он сделает все за несколько часов. Он в порядке, — сам себя обнадеживая, произнес Андрэ. — К слову, что с оплатой, Елена? Ты же додумалась взять с собой наличные, если уж решила тащить меня на эту помойку посреди ночи?

— Не гони коней, дружок. Рассказывай, как все прошло? — строго парировала женщина.

— Все нормально прошло, — отрезал громила, — свою часть мы сделали, что ты хочешь услышать еще?!

— Я хочу услышать правду, Андрэ. Если бы все прошло, как ты говоришь, «нормально», то рядом с тобой сейчас здесь стоял бы маленький талантливый Дональд, которому не составило бы труда при «нормальном» раскладе ломануть вышку с подготовленным заранее скриптом. Стоял и пытался бы делать важный вид, как это обычно бывает, но я говорю только с тобой и его рядом не созерцаю. Но ты говоришь, что он «устал»? Перенапрягся? Так что же у вас там случилось, твою мать? Что с Дональдом?! Будь любезен, не ври мне!

— Ох… Qué hice para merecer esto? Перед самым выходом я получил сообщение о перестановке планов от нашего источника в Московской управе, пришлось немного импровизировать, — нехотя начал выкладывать Шоу.

— Стоп-стоп-стоп, какая еще нахер импровизация, что вы там натворили? — опешила блондинка.

— Dios mio, Helena, тебе обязательно знать все в самых дотошных подробностях? Может, ты потом еще стенограмму нашей встречи составишь? — Андрэ начал слегка раздражаться.

— Ты решил поиграть со мной в угадайку или мы все же обсудим вашу работу, за которую тебе так не терпится получить компенсацию? А хотя… Может быть, тебе нравится просто тут стоять и прохлаждаться в моей компании? Сочту за комплимент, только суть вашей «импровизации» тебе все равно придется рассказать.

Атмосфера постепенно накалялась. Складывалось ощущение, что между этими двумя сейчас образуется электрический разряд.

— Земляной Вал оцепили дронами из-за завтрашних пиздоплясок ФИИЧ! Чтобы сохранить конспирацию, нам пришлось перенести точку взлома. Ничего необычного, все, как всегда, пошло не совсем по плану, от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Кори после взлома шарахнуло от всей души, сделал ему глазную операцию, чтобы мозговой коллапс не словил, — пытаясь сдерживать нахлынувший гнев, пояснил Андрэ.

На лице отразилось неподдельное удивление и недовольство.

— Чего?! А какого хуя я об этом узнаю только сейчас?! Кто вам вообще разрешил менять точку взлома?! Ты вообще понимаешь, че вы натворили?!

— У нас был какой-то выбор?! Единственное доступное окно было сегодня, а дальше, возможно, его бы вообще никогда не появилось. Мне нужно было принять решение всё отменить? — будто оправдываясь, резко сказал Шоу.

— Кто из нас троих специалист в таких вещах, или знаменитый отдел отраслевой конъюнктуры New HI это просто пшик в твоем послужном списке? Ты же, мать его, бывший заместитель начальника отдела корпоративного шпионажа! Ты не мог придумать что-нибудь еще?! — перешла на повышенные тона Елена.

— Что я должен был, блять, еще придумать?! Каким же образом мы должны были тебе сообщить: позвонить по телефону и подставить под угрозу всю секретность?! Или, может быть, доехать до твоего дворца на Четвертом кольце, постучать в дверку и сказать: «Ой, Елена, прости, пожалуйста, но мы уже опоздали, кортеж проехал мимо, пока мы до тебя добирались»?! — Андрэ рефлекторно сжал кулаки и сделал шаг вперед, на мгновение проскочила мысль впечатать голову Елены во впереди стоящий автомобиль.

— Тише-тише, громила, ты же не хочешь наделать глупостей понапрасну? — почуяв угрозу здоровью, быстро отреагировала блондинка, затем выпрямилась и поправилась. — вышку на Земляном Валу, которую изначально нужно было взламывать, местная префектура не удосуживается обновить уже как полгода, на ней дырявая защита. Программка, которую я вам так любезно предоставила, была написана специально под нее, — глядя собеседнику прямо в глаза, спокойно проговорила Елена, не отступив ни на сантиметр.

— Сука, а ты не могла сказать об этом сразу, тогда, может быть, моему другу не пришлось бы бороться за жизнь, а мне колоть ему в глаза ебучие стабилизаторы?! А я-то думаю, почему же Кори так шандарахнуло, оказывается, он вообще не должен был способен ее взломать, — гнев, не свойственный Шоу, начал превращаться в красную пелену перед глазами.

— Т-с-с, большой мальчик, выдавать вам лишние детали — это риск, ты же должен разбираться в таких вещах, — оперлась на свою машину Елена и скрестила руки на груди, откровенно демонстрируя свое бесстрашие. — Теперь самый главный вопрос, наступит ли нам всем пиздец, если твой дружок хоть что-то упустил из потока данных, — договорила она и закурила.

— В его профессиональных навыках я не сомневаюсь, чего не могу сказать о твоих. Мы свою часть работы по первому этапу выполнили и ждем оплаты, но если ты и дальше собираешься держать нас в неведении в вопросах, от которых зависит наша жизнь, то мы выходим из игры. Только вот деньги я из тебя достану, поверь мне. Не думай, что, если нам грозит 15 лет тюрьмы после взлома системы безопасности Москвы, я буду сидеть смирно, когда ты решишь нас слить. Уйдешь на дно вместе с нами, — Андрэ был убедителен и грозен как никогда, и, кажется, это сработало.

Елена сделала затяжку, посмотрела вниз, затем куда-то вдаль. Шоу машинально потянулся за почти пустой пачкой KrasTabaco и закурил. Около минуты оба стояли молча и пытались собрать мысли в одну кучу.

— Отдышался? Я подумала… Кстати, тебе тоже советую, прежде чем в следующий раз начнешь мне угрожать, — она оттолкнулась от дверцы машины и резко повернула голову в сторону.

Какая-то колымага с орущей из салона музыкой проехала по парковке. Этот город не спал даже после двух часов ночи.

— Ладно — продолжила она, — к делу: если бы что-то пошло не так, то через две минуты полиция положила бы вас лицом на асфальт. Взлом, вероятно, либо был успешен, либо Дональд обосрался, но этого никто не заметил. В любом случае, получилось или нет, мы узнаем через неделю, нам нужно замылить сегодняшние художества, чтобы аналитики собственной безопасности «Госводорода» не подвязали загрузку червя к вашей сегодняшней самодеятельности в центре города. Скажи Дональду, чтобы не рыпался завтра, сидим ждем, — ласковым тоном продолжила диалог Елена.

— А ты не боишься, что водила Чековского заедет помыть машинку, а заодно решит обновить прошивочку? А там и аля-улю червь, ошибка удалена, — успокоившись, но не изменив своего настроя к собеседнице, спросил Шоу.

— Не боюсь, — коротко ответила Елена и затянулась.

— Может быть, пояснишь, блять?! — кажется, Шоу накрывала вторая волна негодования.

— Не поясню, это небезопасно, — выдохнула дым Елена.

— Если это выльется во что-то похожее на то… — не успел закончить реплику Андрэ.

— Не выльется. Слушай, а ты всегда такой пугливый? Эта часть вас не касается и думать тут не о чем, тема закрыта. Он не удалит червя. Невозможно, — перебила Елена.

Шоу оставил это без комментариев, но на лице его отразилось недовольство. Он медленно выдохнул весь воздух из легких.

— Хорошо… Сахарок, давай рассчитываться, садись в тачку, — открыв дверь своей машины и игриво качнув головой, сказала Елена.

Шоу сделал последнюю затяжку и бросил бычок на землю, затем обошел белый люксовый автомобиль и нехотя сел на пассажирское сиденье. Блондинка достала деньги и всунула в счетную машинку — почти реликтовое устройство, которое использовали разве что крупные воротилы на Серпуховском рынке.

— Держи, тут ваша доля, еще сверху от меня подарочек твоему дружку за высокий адреналин и будущее лечение, чувствую, кое-кому придется менять плашки в мозгу. Считай это моим вложением в наш общий успех, — Елена отдала Шоу впечатляющую пачку купюр, перетянутую резинкой.

— Накинь еще пятьдесят тысяч сверху, нам пришлось поиздержаться у вышки, — холодно прокомментировал Шоу.

— Ах… Не тревожься, тут больше, чем ты думаешь. Хах, ну ладно, разве я могу отказать такому мужчине? — сказала блондинка, недвусмысленно подмигнула, а затем отделила еще несколько купюр и вручила Андрэ.

— Окей, — взял деньги Шоу и заметно успокоился, — единственный твой добрый поступок на сегодня, я запомнил его… Кори скажет спасибо.

— Ха-ха-ха, ты зря считаешь меня ведьмой, может быть, когда-нибудь мне удастся тебя переубедить. Ладно, поболтали и хватит, я свяжусь с тобой, когда придет пора действовать. Пока следуйте плану. Чао, крепыш, — опять игриво съязвила Елена и открыла дверь своей машины.

Шоу не ответил на прощание, молча открыл дверь белого авто, вылез наружу и двинулся в сторону «Электры». Мигающие фонари уличного освещения на парковке перестали работать и погасли, скрывая во тьме рослую фигуру.

— Эй, Шоу! А знаешь, ты такой секси, когда злишься, у меня аж дрожь по телу прошла пару раз! Жаль, конечно, что вокруг весь этот карнавал нам с тобой мешает, — выкрикнула Елена из салона своего авто.

— Mi madre учила меня не играться с ядовитыми змеями и тем более не слушать их сладкие речи, — ответил Андрэ, плюнул на асфальт и залез в черное спортивное купе.

Парковка ТЦ «Счастливое колечко» опустела, а автопилот «Электры» уже начал рыскать по кварталам восьмой «Зоны благополучия» Москвы. Андрэ вскрыл импровизированный конверт с наличностью и стал пересчитывать. «Пятнадцать миллионов. На четверть больше от того, на что мы договаривались. Вау…» — подумал громила и на его лице показалась легкая улыбка. Затем он достал еще одну сигарету, закурил, стряхивая пепел в открытое окно купе. «Эх, чувствую, что ничем хорошим такая щедрость в конечном счете не закончится, слишком гладко, чтобы быть доброй историей», — пронеслось в голове Андрэ.

«Электра SC» подъезжала к кварталу, где проживали Кори и Шоу, свет из бесчисленных окон жилых башен не таких уж и «благополучных» районов Москвы, казалось, заменял собой уличные фонари. Андрэ припарковался у своего подъезда, вылез из машины и двинулся домой. «Наконец-то этот день закончился, завтра нужно будет везти Кори к мозгоправу, вряд ли сегодняшние перегрузки не останутся без следа. Премия от этой змеи как никогда вовремя», — подумал он и открыл дверь подъезда.

                                         * * *

Конец октября 2109 года в Москве выдался на удивление прохладным. В центре города температура колебалась в районе 18 градусов по Цельсию и это с учетом работающих тепловых излучателей, аккуратно встроенных в тротуары вплоть до четвертого кольца. Здание правительства, последний раз реконструированное в 2100 году, формально сохранило свой исторический вид, но в то же время подверглось серьезному укреплению конструкции с целью выдерживать огневой натиск в случае возникновения военной угрозы.

Зачем? На всякий случай.

В прямом смысле этого слова «бункер» в самом сердце города между второй и третьей «зонами благополучия» гордо возвышался не только на 20 этажей ввысь, но и обзавелся обширным подземным защищенным комплексом, в помещениях которого прямо сейчас проходило заслушивание плана выхода «Госводорода» на рынок Франции.

В презентационном зале с одной стороны находились почти все топ-менеджеры главной энергетической компании РФ, а с другой стороны — заместители министров энергетики, экономического развития, финансов, торговли, а также скромные рабочие группы министерских клерков. На голографическом экране демонстрировалась дорожная карта по расширению экспорта широкой товарной номенклатуры «Госводорода» на французский рынок.

Ввиду практически монопольной позиции китайского экспортного синдиката энергетических корпораций в Западной Европе, захват своего сегмента без госсубсидий не представлялся экономически целесообразным.

В качестве спикера, презентующего план выхода на рынок, выступал заместитель руководителя департамента стратегии и развития — Арышев Роман Эммануилович, седой мужчина лет 45-ти. На него, разглаживая черную бороду, пристально смотрел его начальник — Роберт Владимирович, поглощенный точностью передачи информации. Владимир Освальдович, CEO и председатель совета директоров в одном лице совместно с другими топ-менеджерами и высокими государственными чинами сидел особнячком и тихо обсуждал происходящее на экране.

В рабочую группу от «Госводорода» попал и Андрэ Шоу как сотрудник департамента, находящегося под руководством Чейза. Он заметно нервничал, что было для него несвойственно. «Puta madre, зачем вся эта излишняя клоунада, просто дайте денег и распиливайте свои откаты, вы же давно обо всем договорились. Еще дебаты тут устройте и по Главному федеральному покажите стрим с донатами», — пронеслась у него язвительная мысль.

В этот день, впрочем, как и всю последнюю неделю, Шоу не мог думать ни о чем другом, кроме как о грядущих результатах проведенной операции с ВМКЗБ и состоянии Кори. В середине октября после отмашки Елены Дональд выполнил вторую часть операции, проломив внутренний контур безопасности личной сети Чековского-старшего. После чего он решил отметить это комбинацией из нескольких баллонов «Гармонии» вперемешку с литром синтвиски. Естественно, в очередной раз чуть было не двинул кони. В экстренном порядке его в горизонтальном положении доставили к дверям медицинского центра «Госводорода».

В ходе обследования было диагностировано острое отторжение имплантов с риском летального исхода, в связи с чем Дональд с чистой совестью отдал свою голову на разрезание с последующим приведением месива из серого вещества и чипов в условный порядок. На проведение хирургической операции ушла добрая половина всех средств щедро «подаренных» Еленой, тем не менее у Кори появился не иллюзорный шанс дожить хотя бы до очередных выборов в Москве, намеченных на лето 2110 года.

Андрэ же все это время усердно работал ночами над обсуждаемым прямо сейчас в этом зале проектом по «выпрашиванию» субсидий у правительства. Жизнь кипела…

В презентационном зале прозвучали вежливые аплодисменты. Спикер начал отвечать на вопросы по существу выступления и всего замысла в целом. Несмотря на неформальную договоренность между Чековским и представителями власти о предоставлении субсидий, технические подробности все еще требовали внятных объяснений, по крайней мере, на уровне исполнителей.

Представители правительственной рабочей группы буквально атаковали Арышева своими вопросами, однако тот, на радость Чейзу, был подготовлен более чем хорошо. Мероприятие двигалось к завершению. К трибуне вышел Владимир Освальдович, поблагодарил всех присутствующих, выразил необходимую надежду и объявил об окончании формальной части.

Рядовые сотрудники начали вставать со своих мест и медленно двигаться к выходу. Однако менеджмент «Госводорода» и высокие чины из правительства не спешили покидать помещение, продолжив разговаривать друг с другом, уже стоя на ногах.

Шоу присоединился к идущей по направлению к двери толпе. «Арышев, конечно, настоящий корпоративный герой, почти три часа стоять на ногах и разглагольствовать не самая приятная задача. Надеюсь, что после выборов должность Чековского-младшего достанется именно ему», — подумал Андрэ и вдруг почувствовал на своем плече чью-то руку.

— Ну как ты, Андрэ? Прикорнуть успел? — с легкой издевкой спросил Роберт, тоже направляясь на выход.

— Конечно, а храп разве не слышно было на слайде с расчетами разницы средних издержек в преломлении собственного финансирования и в позиции с протянутой рукой в сторону минфина?

— Хах, шутник. Ладно… Вроде все нормально прошло, не зря сидели по ночам.

— Бывали проекты и посложнее. Все веселье начнется на стадии финальных согласований, благо наш департамент в этом будет играть не ведущую роль.

— Это точно. Кстати, как там твой товарищ поживает?

— Да… Нормально… Спасибо, что спросили. Дональд пока что лежит в стационаре, врачи говорят, что осложнения маловероятны, так что верим в лучшее. После конца рабочего дня еду проведать его, сегодня с утра сообщили, что он наконец-то пришел в сознание и готов к выписке.

— Н-да, не самая приятная история… Давай там помогай ему, если что-нибудь будет — звони, не стесняйся.

— Благодарю, Роберт Владимирович, но вроде пока все идет хорошо. Как встанет на ноги — буду приглядывать.

Шоу и Чейз вышли в длинный коридор подземного этажа здания правительства. Длинный, без окон, одни сплошные кабинеты, ковролин и не покидающее чувство, что такие места никогда не успевают за временем. Всегда отстают лет на пятнадцать минимум.

— Слушай, а как так вышло-то вообще? Он че у тебя совсем неадекватный образ жизни вел, что ли? — продолжил диалог Чейз, двигаясь вместе со своим подчиненным в сторону лифта.

— Нет, не в неадекватности дело. Когнитивно-перцепционные процессоры, которые у него были в голове уже лет 12, по уму нужно было сменить еще в 2105 году. Такие импланты обычно ставят людям, которые находятся на обязательном долгосрочном трудовом договоре, с последующей плановой заменой за счет компании. Однако, как известно, легендарная New HI накрылась медным тазом моментально, никто даже моргнуть не успел, как компания схлопнулась… Ну и, естественно, на свои обязательства перед бывшими сотрудниками она положила здоровенный болт. Впрочем, как и все правительство ныне подводного Нью-Йорка… Так и получилось, что Дональд остался с часовой бомбой в башке, а перейдя в «Госводород», он стал работать сначала в экономическом департаменте, а потом в собственной безопасности, и закопанные в недрах его мозга производственные мощности никому более не нужны.

— Понятно… Не жизнь, а мед… Одни сплошные приключения. И че говорят, когда следующее обновление железок планируется?

— Эти вроде как на десять лет устанавливают, а там дальше непонятно, как будут себя вести. В любом случае ему еще проходить клеточную терапию. В общем, я не знаю… Не самая простая ситуация… Я просто… Просто надеюсь на лучшее, Роберт Владимирович.

— Все будет в порядке. У меня какое-то внутреннее чувство, что у этой истории будет хороший финал. Операцию успели сделать, пациента с того света не возвращали, так что все будет нормально. Не переживай!

Собеседники подошли к лифту, Чейз нажал на кнопку и продолжил диалог. По коридору то влево, то вправо носились государственные служащие с кипами документов в папках. Это выглядело довольно забавно, к 2109 году бумагу достать было довольно трудно, и стоила она прилично. Тем не менее здесь она утилизировалась в каких-то феноменальных объемах, что и без того раздувало космические бюджеты центральных колец Москвы.

Прогресс может идти вперед семимильными шагами: люди превратятся в киборгов, страны начнут основывать марсианские колонии, города утонут в неоновом свете голографических реклам. Но бюрократическая машина так и продолжит выписывать самой себе справки по форме №2716 и ждать подписи начальника, лишь бы не случилось чего-нибудь дурного.

— А, кстати, дорого вышло? В нашу страховку такое ведь не входит, — продолжил интересоваться жизнью своих сотрудников Чейз.

— Что именно?.. — занервничал Шоу, пытаясь выиграть несколько секунд «на подумать».

— Съездить в отпуск на курорты Краснодара, Андрэ… Операция дорого вышла? Экстренная хирургия плюс новые импланты — это не очень дешево.

— Прилично… — делая вид, что не хочет об этом говорить, пробормотал Шоу.

— Не мое дело, конечно, но откуда деньги, если не секрет? Незаметно, чтобы Дональд или ты шиковали в последнее время.

— У него были сбережения, часть я ему подкинул, часть пришлось занять кое у кого. Теперь этих сбережений нет, есть долги… Но деньги ничего — пыль, когда речь идет о жизни.

— М-да… Не очень приятно.

— Какой смысл думать о деньгах, если перед тобой стоит выбор умирать или все-таки распрощаться со своей кубышкой и продолжить жить, — увел диалог в философское русло Шоу.

— Тут ты прав. Мое предложение в силе, серьезно, если что-то нужно — говори, потом порешаем как-нибудь. В любом случае, когда этот проект выстрелит и мы начнем качать водород во Францию, я постараюсь выбить у совета директоров хороший гонорар нашему подразделению, — сказал Чейз, заходя вместе с Андрэ в лифт.

— Рад слышать, босс! Тогда придется еще недельки три посидеть до утра?

— А ты как думал? Когда-то было по-другому?

Лифт опустился на первый этаж. По коридору все так же сновали клерки, время близилось к обеду. Оба мужчины вышли из лифта и двинулись к выходу из здания.

— Андрэ, слушай, сегодня уже никакой работы не будет, кроме легкого празднования в честь закрытого дела, можешь сразу ехать к своему товарищу. Отпускаю, — хорошее настроение и удовлетворение от завершения работы над проектом, как видно, положительно сказались на человеческих качествах Чековского-младшего.

— Да? Отлично, пожалуй, с удовольствием воспользуюсь вашим щедрым предложением, — радостно ответил Шоу.

— Давай, до завтра, впереди вся неделя, будешь отрабатывать, — произнес Чейз и двинулся куда-то дальше в глубь здания.

— Разумеется, до понедельника, — попрощался Шоу, вышел на улицу и направился к стоявшей на ближайшей многоуровневой парковке «Электре».

Настроение Андрэ испортилось: дежурные разговоры слишком дотошного Чековского-младшего были скорее похожи на легкую форму допроса, а не на доброжелательную беседу, как казалось со стороны. «Согласен он со мной насчет ценности жизни… Сказал небожитель, который каждую субботу ест в „Триумфе“ красную рыбу и прихлебывает натуральный раф», — попытался поговорить сам с собой Шоу.

Вскоре он добрался до черного, видавшего виды водородного монстра, открыл водительскую дверь и рухнул на сиденье. Уперся лбом в руль и закрыл глаза руками.

«Mia madre, что за месяц такой?..» — подумал Андрэ и после короткой паузы запустил двигатель, набрал адрес больницы и выехал на проезжую часть. Из динамиков автомобиля раздались аккорды синтметалла вперемешку с долбежкой барабанов и электронных визгов, но, очевидно, перекричать шум в голове у водителя им не удавалось. Андрэ пытался успокоиться, однако траектория полета мыслей все время возвращала его к размышлениям о здоровье друга и дальнейших совместных действиях с Еленой.

«Электра» заехала на парковку городской больницы №204 на Шестом кольце Москвы. Андрэ заглушил двигатель, взял пакет с подарочным провиантом для больного, вышел из машины и направился к учреждению. В приемной стоял медицинский бот.

— Hola, меня зовут Андрэ Майкл Шоу, мне нужно посетить Дональда Джеймса Мак’Дугалла, — представился он.

— Добрый день, пожалуйста, следуйте за мной, — ответила машина.

Мужчину сопроводили в нужную палату. Интерьер поликлиники не изобиловал излишествами, однако в помещении определенно соблюдалась предельная чистота. Шоу зашел в комнату стационара, в которой лежал его друг. К счастью, в палате никого больше не было.

— Ну что ты, hermano, простудился немного? — с улыбкой спросил он.

Кори открыл глаза, промычал что-то невнятное, но уголки его губ слегка приподнялись, имитируя улыбку.

— Не напрягайся, amigo, лежи спокойно, я тут тебе подарков съедобных принес, — сказал Шоу, поставил на тумбу пакет и сел на койку пациента. — Ну как ты? Никто не обижает тебя тут?

— Здарова… Не, пока никто не бычил, — заговорил Кори.

— Как голова, как общее самочувствие?

— Ох… Пиздец… Болит и кружится одновременно, мне тут капельницу ставят, отпускает понемногу. Так вроде нормально, но ужасно хочется затянуться. Сказали, что нельзя теперь мне, могут быть сильные побочки, — медленно проговорил хакер.

— Ну и слава богу, слезешь с этой дури, если жить захочешь. Сегодня, кстати, прошла презентация. Чековские довольные были. Роберт меня даже отпустил к тебе пораньше. Жду вот новостей от Елены. Честно говоря, нервяк сильный ловлю, прям как пиздюк какой-то перед красоткой на выпускном.

— А ты че не пиздюк, что ли? Ха-ха-ха… К-хе, — начал смеяться Кори и поперхнулся, — нормально, брат, прорвемся, я скоро встану на ноги и всех задушим.

— Че, прям хреново, да?

— Ну я неделю в отключке провалялся на седативных, так что однозначно я рад, что хотя бы проснулся.

— Ну по-другому и быть не могло.

— Слушай, а сколько у нас осталось после операции моей?

— Два ляма еще есть, перехватиться пока что хватит. Подгон от Елены очень помог. Правда, теперь у этой змеи есть лишний повод повыкручивать нам яйца.

— Да похер, пусть хоть че пиздит, главное, чтобы не кинула, когда все закрутится.

— Не кинет, я каждый разговор с ней записывал на отдельный диктофон. Если попробует устроить какую-то клоунаду — нам будет чем надавить.

— Главное, не спались… — медленно сказал Кори и, кажется, начал засыпать.

В комнату зашел медицинский бот и сообщил, что больному нужен отдых.

— Давай, amigo, отправь мне сообщение, когда тебе можно будет в экран смотреть, на следующей неделе я еще заеду.

Шоу поднялся с койки, посмотрел на друга и вышел из палаты. Мысли понемногу стали укладываться в голове. На одну проблему формально стало меньше, а значит можно слегка выдохнуть. Андрэ вышел из медицинского учреждения, добрался до машины, сел на водительское, открыл окно и закурил. В салоне снова заиграла музыка, но в этот раз она уже не стремилась выбить стекла из окон, а просто нежно ласкала слух своим милым рычанием. Громила спокойно выкурил две сигареты, выбросил из окна бычки, запустил «Электру» и газанул со скрипом шин в сторону места постоянной дислокации.

Погода в Москве продолжала удивлять нелояльным отношением к гражданам города. Кажется, начал капать легкий дождик, а солнце сегодня напрочь отказалось показываться на людях. Некоторым даже пришлось надеть одежду с длинным рукавом. Гигаполис с каждым днем был все ближе к наступлению зимы и атмосфера на улицах стала портиться все быстрее и беспощаднее. Словно весь город начал готовиться к «холодам».

Весь, только не комплекс «Госводорода», а в частности департамент Чековского-младшего, где сейчас проходил вполне себе, в отличие от погоды за окном, жаркий корпоратив, организованный за счет великодушного начальника.

На столах стояло настоящее шампанское, и, кажется, даже не синтетические канапе. В помещении подразделения, расположенного на 65-м и 66-м этажах, громко играла музыка, в потоке умело генерируемая контент-экосистемой от «Vetotechs». Офис был построен в формате большого «опен-спейса» для рядовых сотрудников на 65-м этаже и второго света на верхнем уровне — для руководителей. Там же наверху располагалась стеклянная серверная комната с процессором корпоративного ИИ, предназначенного для моделирования перспективных решений и анализа больших объемов данных.

Интерьер департамента стратегии и планирования изобиловал живыми растениями, свисающими с 66-го этажа на 65-й, семиметровыми окнами и очень качественным биопластиком, имитирующим натуральное дерево. В центре помещения толпилось около тридцати сотрудников, празднующих успешное окончание пятницы. Роберт Владимирович, опершись на перила, стоял наверху и о чем-то непринужденно беседовал с Арышевым, держащим в руках бокал игристого вина. Время близилось к 20 часам вечера.

— Так, ладно, я, наверное, буду закругляться, еще есть кое-какая встреча, вы тут постарайтесь не разломать все на свете и в «Андромеду» шампанским не брызгайте, у нее и без этого багов хватает, — Чейз покосился на серверную комнату и на секунду задумался. — Коллектив на тебе, смотри, чтобы никто из окна на радостях не сиганул, — сказал он заму, поглядывая сверху на импровизированный танцпол.

— Понятно, хороших выходных, — безэмоционально ответил Арышев.

— Окей, давай, — Чейз хлопнул собеседника по плечу, спустился с верхнего уровня, помахал рукой разогретой толпе и двинулся к лифту.

Сотрудники «Госводорода», казалось, пока что и не думали заканчивать. Арышев, понимая, что какое-то время ему еще придется задержаться в офисе, чтобы побыть нянькой, тоже спустился вниз и присоединился к публике.

Чековский-младший тем временем зашел в лифт и нажал на кнопку «А». За несколько секунд проскочив двадцать этажей вверх, он вышел к авиапарковке, которая представляла собой огромный ангар между 86-м и 90-м этажами.

Роберт добрался до своего четырехместного люксового авиамобиля, сел на заднее сиденье и сказал бортовому компьютеру «домой». Темно-изумрудный летательный аппарат на четырех винтах оторвался от поверхности и направился к открывшемуся в стене шлюзу.

Чейз развалился на заднем диване и стал что-то смотреть через смарт-очки. На стеклянную крышу коптера падали мелкие капельки дождя, где-то далеко искрила молния, за окном виднелись ночные огни гигантского города, а приглушенная подсветка в салоне и спокойная музыка еще больше умножали и без того яркую атмосферу «мини-нирваны» на борту летательного аппарата. Роберт, привыкший наблюдать такие виды каждый день, решил не отвлекаться на чудеса реального мира, предпочитая ему виртуальный, а потому продолжил смотреть контент через смарт-очки.

«До места назначения осталось пять минут»: — прозвучал из динамиков бархатистый женский голос. Чековский мысленно набрал сообщение: «почти на месте» и отправил двум адресатам.

Воздушное «судно» приземлилось на крыше пентхауса. Пассажир выбрался из транспортного средства и все так же, не отрываясь от просмотра увлекательного контента в очках, побрел в сторону стеклянной двери. Поверхность взлетно-посадочной площадки на террасе элитной недвижимости начала опускаться вниз, образуя гараж с горизонтальным выдвижным люком. Чейз зашел в дом, побросал обувь и верхнюю одежду, а затем направился на кухню.

— С возвращением! Как прошел твой день, будешь ужинать? — встретил хозяина дома домашний бот, изготовленный в виде девушки, слабо отличимой от реальной.

— Привет, день — прекрасный. У тебя без происшествий? Там Кузнеченко должен был отправить че-то, не приходила никакая посылка? — усаживаясь за барную стойку, ответил Роберт, продолжая потреблять контент через смарт-очки.

— Его домашний секретарь скинул мне сообщение, что посылку направит на следующей неделе. Так что насчет ужина? — милым тоном продолжила диалог электрическая девушка.

— Да, придумай что-нибудь на троих, вино же еще оставалось?

— Осталось четыре закрытых бутылки белого сухого «Шардоне» и одна початая того же. Мы ждем гостей?

— Да, я жду гостей. Будут Эд и Юна, я не особо голодный, но Эд, вероятно, не откажется перекусить.

— Я тебя поняла, сейчас все сделаю, будут какие-то предпочтения по закускам или все как всегда? — спросила рободевушка, затем, повернувшись спиной к хозяину, изящно наклонилась и подняла с пола только что разбросанные вещи Чейза.

— Сделай так, чтобы Эду можно было есть. Да… И отключи режим разврата этого… Сейчас это ни к чему, — отдал ценные указания человек, встал со стула и забрался на диван.

— Принято, — одновременно металлическим и спокойным голосом ответил робот.

«Будем через 30 минут»: высветилось на экране смарт-очков сообщение от Юноны Шталь.

— Рина, у тебя 30 минут! — крикнул с дивана Чейз.

— Поняла, — электрокухарка начала очень быстро оперировать кухонными приборами.

Роберт провалялся на диване около десяти минут, затем наконец-то снял смарт-очки, распустил собранные в хвост волосы, встал на ноги и отправился в уборную приводить себя в порядок. Легкий дождь за окном прекратился, электронные часы на стене в гостиной с камином показывали 21:23.

С кухни раздавались глухие звуки удара ножа по доске, похожие на автоматную очередь. Из окон виднелись огни царственных имперских зданий центра Москвы. Почти во всем пентхаусе площадью около 450 квадратных метров царила теплая темнота, слегка разбавленная легким свечением подсветки в отдельных местах.

Ремонт был выполнен в стиле старого модерна, ставшего уже, скорее, классическим. Квартира изобиловала элементами мрамора, светлого дерева, обильного применения стекла и квадратных форм. В целом, можно было сказать, что нейросеть, сгенерировавшая дизайн помещений, точно знала, как жили богатые люди в своей элитной недвижимости лет 60 назад.

Чейз смотрел в зеркало ванной. Отражение показывало мужчину под метр восемьдесят шесть, мускулистого телосложения, с черно-синими до середины шеи волосами и густой бородой. Он смотрел и искал в себе очередной недостаток, скользя взглядом по коже, изгибам лица, линиям татуировок в духе старой школы, вытравленных иглой. На вид — человек. Но если присмотреться…

Пальцы, аккуратно перебирающие волосы в бороде, были слишком точны и симметричны. Стыки между фалангами, сочленения в локтях, легкие блестящие швы — детали, которые не заметит случайный прохожий, но их не мог не замечать сам Чейз. Руки до плеч были заменены: углеродное волокно, титан, высокочувствительная тактильная сеть. Эти импланты стоили дороже, чем какая-нибудь конура на Седьмом кольце. Но они были такими скучными. Фоновыми…

Сложно сказать, что движет людьми в XXII веке, когда они при отсутствии медицинских показаний заменяют свои части тела на бионические. Возможно, банальное честолюбивое желание перерасти уже надоевший этап развития sapiens и превратиться в нечто большее, а может быть, просто слепое следование моде и тяга к показу своего социального статуса? Импланты стали способом демонстрации вычурных дорогущих вещиц, вмонтированных прямо в тело, словно зубные коронки. Они были, как дорогая машина или новая сумка от элитного бренда — доступные далеко не всем, но встречающиеся в каждом рекламном ролике про «успех».

Шутка ли? Современное безумие — отпилить пару рук и выколоть глаза, чтобы поменять на свеженькие девайсы от «РКС», — стало самой скучной банальностью.

Тем не менее Чейзу было мало рук и идеальной генетики, дарованной матерью, отцом, пробиркой и суммой технологий современности. Аугментации подверглась кровеносная система, глаза и некоторые части мозга. По совету Дениса Харис, в планах было еще заменить позвоночник на новенькую модель с хост-станцией для нанороботов и улучшенной нервной системой.

Почему?

Да просто потому, что аргумент от Дениса Васильевича в духе: «Роби, крайне тебе советую, я своей жене установил, стала высыпаться и апатия исчезла, просто сказка» — крайне весомый довод, чтобы выковырять из себя часть скелета и засунуть вместо него железяку.

Раздался звонок в дверь. Роберт оделся в домашнее и вышел из уборной. Робот Рина уже стояла у двери и улыбалась во все 32 очаровательных керамических зуба. Чейз открыл дверь.

Два объекта, ослепляющие своим видом, стояли на пороге. Черноволосая зеленоглазая прекрасная девушка и довольно крепкий коротко стриженный строгий мужчина среднего роста, держали в руках пакеты с гостинцами и тепло смеялись.

— Приве-е-е-ет!! — полезла по-дружески обниматься Юнона Шталь, повиснув у Чейза на шее.

— Ах-ха-ха, привет-привет, — радостно ответил на «обнимашки» Роберт.

— Здарова, дорогой, — «по-братски» пожал руку Эдуард Шакиров и приобнял за плечо.

— Салам! Заходите скорее, — улыбаясь, ответил хозяин квартиры и жестом пригласил внутрь.

— Ой! Офигеть, вживую еще сюрреалистичней, чем на фотках, — с удивлением вскликнула Юна, увидев Рину.

Эдуард молча осмотрел помещение, снял обувь и внимательно уставился на бота.

— Прошу прощения, я что-то сделала не так? — девушка-робот с недоумением начала улыбаться еще сильнее.

— Капе-е-е-е-ец… У нее даже голос такой же! Нет-нет, все в порядке, я просто очень удивлена, как сильно ты похожа на свой оригинал, — снимая пальто, Юнона подошла к Рине и потрогала волосы: — Класс! Как настоящая Эльза! — чуть ли не подпрыгивая от удивления произнесла Шталь.

— Н-да, брат, интересная у тебя жизнь, а ты не путаешь их? — спросил Шакиров, проходя внутрь.

— В моменте, когда молчит и бездействует, со спины трудно отличить, Эльза же еще ей одежду как у себя покупает… — словно с мольбой о помощи пробурчал Роберт.

— Офигеть! Слушай, а вы это… Ну… Ну это… — двусмысленно начала реплику Юнона.

— Уж скажи вслух, — предсказывая вопрос, ответил Роберт.

— Ну в смысле втроем у вас было ха-ха-ха?! — спросила Юнона и по-девичьи рассмеялась.

— Да… И это, кстати, полное сумасшествие. Иногда страшно, там прям очень сложно отличить в самом разгаре. Не сказал бы, что это неинтересно… Но потом хочется постоять в душе несколько часов и смыть с себя всю эту грязь высоких технологий.

Компания прошла вглубь квартиры. Рина тем временем принялась аккуратно поправлять верхнюю одежду и обувь гостей. Молодые люди уселись за кухонным островком с приготовленной роботом натуральной пищей.

— Крепко тебя, брат, охомутали, она невесте твоей случайно прям с оптики не стримит, как ты на унитазе сидишь? — посмеиваясь, спросил Эдуард.

— Нет, я на щеколду закрываюсь. А если серьезно, то робот на меня оформлен, так что какая-никакая приватность соблюдается, да и просто так ее не обмануть, ничего лишнего не скажет. Хорошая когнитивная модель. Вообще, конечно, мне кажется, что это слишком… Поэтому стараюсь с ней не особо имитировать живое общение.

— Ну видишь, как Эльза тебя любит, Чейзи, не хочет тебя никому отдавать, даже копию свою подарила. С ума сойти… — прокомментировала Юна.

— Ага, сама-то с матерью свалила на острова отдыхать, а эту тут оставила. Лучше бы ее отправила вместо себя. Ладно, блин, вы как дикари какие-то, робота в первый раз увидели?.. Как дела у вас расскажите лучше!

— Брат, мы с Юной как всегда в суете, все как обычно, ты давай лучше поведай, че вы там сегодня успешно у государства деньги выпросили?

— Да все по плану, отец там еще поехал культурную программу устраивать с замминистра экономики. Весь политес соблюли, дальше уже мелочи. Я своим тоже разрешил корпорат закатить, пусть отдохнут. Сидели почти весь месяц шестидневку по 12 часов.

— Понятно, ладно… Это дело благое, не буду спрашивать, сколько вы распиливать собираетесь на этом. У нас даже генерал не особо интересуется, главное, чтобы выхлоп был от ваших махинаций.

— Будет, не нуди, — фыркнул Чейз и посмотрел на подругу. — Юна, а у тебя что нового?

— Ой, да все суетно, как Эдик сказал. Ты ж сам знаешь, активной аудитории на пол-России, а в штате у меня я, зам, два инженера и два редактора, включая шефа. Мне, видимо, тоже нужно свою астральную проекцию купить, чтобы «Вьюгу» вела вместо меня, — сказала Шталь и взяла гроздь винограда со стола. — Вальтер иногда меня подменяет аватаром… Но фишка же в натуральности… Хотя разницы и под микроскопом не увидишь. Все, как всегда, короче, Роби.

— Ха-ха-ха, ну это ж твое детище, если еще «Вьюгу» будет ИИ вести, то, считай, журналистика отправилась вслед на помойку за всем остальным, — ответил Чейз.

— Да ну как бы да, но мне будто надо уже в отпуск. Я сколько лет не отдыхаю-то… Еще все эти сессии, журналы, закрытые вечеринки, слишком много внимания, я устаю…

— Ты бы лучше так личной жизнью занялась, как работой, Юн, а то мы с Чейзом уже до возраста Чековского-старшего доживем, станем старыми дедами, а ты все так же тридцатилетней красоткой будешь скакать из камеры в камеру. Детей не хочешь? — с дружеской заботой обратился Шакиров.

— Ну ты батю моего дедом-то не называй, он, конечно, еще тезку своего у руля застал, но фору много кому даст по физухе, ха-ха-ха, — встрял Роберт.

— Это безусловно, брат, — хлопнул Эдуард по плечу Чейза, — только ты не думай, что мы с тобой такими же бодрыми будем.

— Ну Эд, ты на больное-то не дави. Нет у меня времени на личную жизнь, не могу я взять и бросить все, чем занимаюсь, чтобы бегать за каким-то непонятным мужиком. Детей, наверное, хочу, но кто ж их воспитывать будет? На мне слишком много всего. Короче, ты знаешь мое отношение ко всему этому… Видимо, я не для этого рождена была. Сложно… Я не вписываюсь в такую сферу жизни, как романтика и семья.

— Как кто воспитывать будет? Отец и будет, бабушка и дедушка. Няньку можешь нанять, а с твоими ресурсами хоть весь роботизированный штат детского сада целиком, — продолжил мысль Эдуард.

— А ты все хочешь найти мне домохозяйку мужского пола, да? Я старомодна! Не хочу я так, — слегка надулась Шталь.

— На дворе 2109-й год, а ты все продолжаешь сексизмом заниматься. Юна, у нас президент — женщина, мэр — женщина. Уже второй срок заканчивается, и пойдет на третий. Сможет ли ее обойти отец Чейза — не самый простой вопрос, борьба будет конкурентной. Ну нет уже в современном мире таких концепций. Я тоже придерживаюсь традиционных взглядов, но даже традиции имеют свойство со временем видоизменяться.

— Кстати, Владимир Освальдович очень уверен в своей победе, — встрял Чейз. — Меня он в политику свою не посвящает, но к передаче бразд правления в нашей конторе готовит активно.

Юнона нервно улыбнулась. Вдохнула, отвела взгляд и слегка покраснела.

— Ну конечно, а смысл начинать что-то великое, если не уверен в своих силах, — дополнил после паузы Эдуард.

— Согласна с посылом про великое… Ну а по поводу сексизма: вот только от тебя слышу такие заявления, Эди. Я ко всему очень спокойно и терпимо отношусь, но для себя такого не хочу. Ну не отзывается сердце. Ты бы вот свою жизнь с Миленой связал, если б не любил ее?

— Нет, Юна, не связал бы…

— Вот и я про то же! Когда-нибудь кому-нибудь где-нибудь повезет, и он кого-нибудь найдет. Возможно, это даже буду я, но пока что без изменений. Желающих слишком много, но оно мне все не надо, нужен кто-то близкий, кем я буду восхищаться.

— Так же не бывает, чтобы сразу и близким и родным стать. Должен быть какой-то бэкграунд. История… — заметил Чейз.

— Ну должна, наверное… — с тоской ответила Юнона, взглянув на Чейза.

— Эдуард, скажите, что вам налить? — неожиданно послышался голос рободевушки из-за спины.

— Ух, — вздрогнул Шакиров, — я подумал, что Эльза вернулась раньше времени. ха-ха-ха. Мне сока налей какого-нибудь на свое усмотрение.

— Один момент, — произнес робот бархатным тоном.

Рина открыла холодильник и просканировала его содержимое по религиозному признаку. Затем налила два бокала вина и один стакан апельсинового сока. Элегантным и весьма грациозным движением ухватила поднос и поставила его на стол.

— Давайте! За встречу! Я очень рад, что вы у меня есть. Через всю жизнь идем вместе и не разбегаемся, чтобы впредь было все так же. Люблю и ценю вас! — поднял бокал Чейз.

— Давай! Ура-а-а-а-а! — девчачьим голоском пропищала Юнона.

— Мы тоже тебя любим, брат. Будет, никуда ты от нас не денешься, — Эдуард чокнулся стаканом апельсинового сока со своими друзьями.

— Эдик, кстати, как там Милена, как детки поживают? — вернулась к теме Шталь.

— Хвала Всевышнему, все хорошо. Ремонт затеяли, после службы теперь еще и работаю дополнительно. Ну не жалуюсь, старший в следующем году в школу идет. Учится читать, писать заранее. Маленькая уже болтает вовсю. Все хорошо. Жена дома сидит то с компьютером, то с детьми. Кстати… По секрету рассказываю: она сейчас активно занимается аудитом компании отца твоей невесты, Чейз. Но это только между нами. Говорю, потому что тебя касается.

— Да? А че ж ты мне сразу не сообщил? — удивился Роберт.

— Ну так вот, в начале недели начала. Хотел лично передать, сам понимаешь.

— Понял, спасибо, ценю. И как в итоге у Хариса бизнес на самом деле? Живет?

— Ну, она говорит, что они держатся, не утонут, но, конечно, «Тянься Кунчжилунь» им просраться дают. EBITDA падает, кредиты растут, а продажи не то чтобы очень. Скорее всего, будут просить льготные ставки. Еще говорит, что «РКС» тратят какие-то неадекватные суммы на экспериментальные разработки. Естественно, выхлопа с них по нулям. Только убытки.

— Ну, продажи не радуют, потому что лицо твоего будущего тестя почти на всех рекламных материалах «РКС» уже подзадолбало публику. Никто не отменяет его гениальности и приверженности своим же идеям, но надо как-то креативить, а не заниматься вечным самолюбованием. Люди как будто и не особо понимают, с чем еще связывать российские импланты, кроме как с Харисом, — заметила Юна.

— Это правда. Он на самом деле странный человек, если его вообще можно еще назвать человеком. Очень эгоцентричный, и весь его мир — это киберимпланты и трансгуманизм, иногда бывает слишком душно от этого. Считает, что вот раз он на себе показывает, что производит, значит это высший гарант качества. Короче, есть его мнение, которое правильное, и «ретроградное», которое не гениальное и не его, — прокомментировал Чейз.

— Ну ты потом закинь удочку, как начнут думать, что делать, может я как-то помогу с пиаром. Мне даже профит с этого особо не нужен, пора бы уже просто двигаться в правильном направлении, своим надо помогать, — с заботой и участием сказала Юна.

— Думаю, до этой мысли ему еще нужно будет дорасти. Ну или, как он скажет, «докатиться до примитивных методов борьбы». Давайте лучше выпьем! — ответил Чейз и поднял бокал.

Вечер в квартире Чейза только начинался, и молодые люди, счастливые, что находятся в обществе друг друга, продолжали вести беседы, выходя то на террасу, чтобы покурить, то на кухню, чтобы продолжить пить. Из окон виднелись величественные имперские огни центра столицы. Рина без устали работала на заднем фоне, нося то бокалы, то грязную посуду, не вмешиваясь в беседу.

Чейз веселился, рассказывал шутки и пил вино. Юнона хихикала и отвлекалась от бешеного темпа жизни владельца и создателя ИИ-медиахолдинга «Ветер перемен». Эдуард тем временем, улыбаясь, вставлял свои не лишенные глубоких идей комментарии в общую беседу и забивал шары на бильярдном столе, который располагался рядом с кухней. Казалось, что сегодняшним вечером мир принадлежит только им.

Глава 2. Буря и моллюски

Площадка перед старинным театром на границе Третьего кольца была ярко освещена холодными огнями многочисленных медиа-дронов, лениво круживших в воздухе и фиксировавших каждое движение гостей. Владимир Освальдович Чековский стоял в центре группы представителей городских властей и знаменитостей высокого бомонда, окруженный вежливыми улыбками и взглядами, полными внимания, любопытства и скрытого страха.

— Владимир Освальдович, прошу вас сюда! — суетилась координатор мероприятия, активно жестикулируя и направляя главного гостя ближе к группе подростков в форме новой инициативы «Будущее — здесь». — Вот так, отлично, поближе к ребятам, пожалуйста.

Чековский, безукоризненно одетый и уверенный в себе, слегка кивнул, положил руку на плечо одному из подростков и с тщательно отмеренным теплом заговорил в камеру:

— Мы можем построить сколько угодно новых транспортных колец и водородных узлов, но наша главная задача — дать достойное будущее следующим поколениям. Нашим детям! Сегодня мы не просто открываем Центр культурной адаптации мигрантов — мы закладываем основу для стабильного развития нашего общества!

В стороне, возле белого шатра, где был организован легкий фуршет, вели негромкую, но оживленную беседу несколько важных фигур. Среди них Валерий Львович Тихонов — зампред совета директоров «Госводорода», известный своими крепкими связями с министерством энергетики. Рядом стояла Екатерина Вадимовна Стрешнева — влиятельная дама лет пятидесяти, руководитель крупного государственного фонда развития инфраструктуры. Чуть в стороне курил сигару Ильяс Ильясович Петров, крупный акционер с сильными позициями в оборонной промышленности.

— Владимир Освальдович сегодня просто неподражаем, — произнесла Стрешнева, поправляя жемчужное ожерелье. — Как уверенно держится!

— Он прекрасно знает, для кого это выступление, — заметил Петров. — Завтра это будет главным аргументом на заседании.

Тихонов усмехнулся и внимательно посмотрел на собеседников.

— Ильяс Ильясович, главное завтра — это не фотографии с подростками из Мексики, а способность убедить правительство выделить средства на будущие проекты. Владимир Освальдович тут, конечно, вне конкуренции.

Петров слегка кивнул, стряхнул в пепельницу и многозначительно промолчал.

Тем временем Владимир Освальдович завершил свою речь, пожал руки детишкам и, раскланявшись с несколькими чиновниками, неторопливо направился к шатру. Приблизившись к троице, он властно, но учтиво улыбнулся, давая понять, что разговор сейчас будет коротким и по существу.

— Екатерина Вадимовна, прекрасная работа вашего фонда. Вы оказали весомую услугу. Я это ценю.

— Благодарю, Владимир Освальдович, — ответила Стрешнева, слегка кивнув и вежливо улыбнувшись.

— Валерий Львович, завтрашнее заседание будет важным для всех нас, — Чековский засунул одну руку в карман брюк, а другой взял бокал с шампанским, слегка пригубив напиток. –Убедитесь, что министерство энергетики нас поддерживает. Нам необходимы гарантии их участия.

— Всё под контролем, Владимир Освальдович, — заверил Тихонов.

— Владимир Освальдович, вчера утром встретился с Робертом Владимировичем по поводу моего пакета акций. Он упоминал о возможных изменениях в стратегии компании. Надеюсь, вы в курсе? — убрав левую руку за спину, галантно спросил Петров.

— Ильяс Ильясович, я не могу не быть в курсе того, что творится в моей компании. Роберт Владимирович объяснит детали сразу после отпуска. Главное — не забывайте, кто принимает решения.

Петров кивнул и сделал шаг назад. В этот же момент к Чековскому-старшему подошел помощник Александр.

— Владимир Освальдович, с учетом времени на дорогу остается около пяти минут, чтобы вовремя прибыть на интервью. Анастасия Рубен уже на месте.

— Спасибо, Саша. Я сейчас подойду, — кивнул Владимир. — Господа, благодарю вас за ваше присутствие, увидимся завтра. Всего хорошего.

Чековский сделал еще один глоток шампанского, поставил бокал на стол и медленно развернулся в сторону своего кортежа. Он сделал шаг вперед, по-меценатски помахал в камеры и забрался в автомобиль. Александр надавил на педаль газа.

Через окно люксового салона Москва раскрывалась как величественная столица новой империи, где тяжелые сталинские ампиры, украшенные золотом и государственной символикой, соседствовали с прозрачными башнями высокотехнологичных корпораций. Над улицами, выложенными идеальным асфальтом, бесшумно проплывали потоки аэромобилей, а между ними мелькали дроны с логотипами ведущих банков и компаний.

Владимир Освальдович смотрел на этот город без лишних эмоций, с холодным удовлетворением человека, прекрасно знающего, что каждая деталь здесь результат в том числе и его работы. Тем временем автомобиль подкатил к Останкинской башне. У входа уже дежурила бригада из нескольких охранных дроидов, умело отгонявших шальных блогеров с камерами, и три девицы для сопровождения главного гостя в студию.

Владимир спокойно, но быстро выбрался из автомобиля и зашагал к башне. Девушки и два робота мгновенно окружили его со всех сторон в качестве сопровождения.

Фойе. Лифт. Этаж. Москва уходила за горизонт даже с такой высоты. Где раньше была Тверь, теперь «красовалось» строящееся Тринадцатое кольцо.

Владимир Освальдович вошел в студию записи интерактивного интервью. Анастасия Рубен, одетая максимально строго и официально, уже сидела на месте, готовясь провести одну из самых важных съемок в своей карьере.

— Владимир Освальдович, здравствуйте! Прошу проходите, садитесь, пожалуйста, — подпрыгнула она, указывая на кресло под кучей датчиков. — Кофе, чай, воды желаете?

— Добрый день, Анастасия. Нет, спасибо. У меня сегодня очень плотный график, давайте начнем, — ответил Чековский, усаживаясь в кресло.

— Хорошо, как пожелаете. Начинаем! — Рубен нервно помахала рукой присутствующим в помещении техническим специалистам, дав команду включить все сенсоры.

Владимир расстегнул пуговицы на пиджаке, слегка прокашлялся и сделал легкую гимнастику для языка. Александр встал в угол, наблюдая за процессом и контролируя вход в студию.

— Скажите, как бы вы оценили обсуждаемую в Думе программу по постройке Тринадцатого кольца Москвы, которое в народе уже называют «инфернальным»? Не кажется ли вам, что это уже слишком и город просто не переварит такое количество людей?

— Вы знаете, очень много лет назад, когда я еще был юным, как вы, не в обиду сказано, население нашей столицы в будни достигало примерно двадцати миллионов человек. Шутки про резиновую Москву уже тогда не то чтобы носили бороду, они казались археологическим достоянием российского фольклора. Каждый уважающий себя урбанист обливался пеной изо рта, пытаясь доказать, что очередной миллион человек в этот город не поместится. Им всем хотелось видеть вместо технологически развитого мегаполиса какую-то крохотную деревушку с велосипедными дорожками и трамваями, где все будут ходить за ручку и есть сахарную вату. Сейчас мы с вами понимаем, что это лишь плод инфантильных фантазий. Москва — это фактически конгломерат нескольких городов, просто расположенных в формате окружности. Транспортная система способна переваривать больше 75 миллионов человек за сутки, а сейчас ей ежедневно пользуются только 57 миллионов пассажиров. У нас есть ресурсы для расширения.

— А как же рабочие места и рост криминала в наиболее удаленных от центра районах? Неужели вы считаете, что дополнительный приток граждан не спровоцирует всплеск правонарушений и не породит дополнительную безработицу?

— Анастасия, вы, вероятно, удивитесь, но население Москвы растет с каждым днем, и приезжающие сюда люди обычно остаются тут практически навечно. Так вот, строительство дополнительных районов высвободит почти исчерпанные ресурсы существующих. Это безусловно охладит риски роста криминогенной обстановки. Рабочие же места будут появляться прямо пропорционально строительству Тринадцатого кольца.

— Допустим, но ведь дополнительное расширение города будет обозначать лишь только, что на очередной, так сказать, «орбите» Москвы граждане станут жить еще хуже, чем на предыдущей.

— Именно поэтому я и участвую в этих выборах, чтобы данная коннотация между Россией и неравенством наконец-то выветрилась.

— Как же вы видите возможным решить эту проблему?

— Ну, ответ на поверхности. Абсолютно каждый, кого ни спроси, знает, что делать. Борьба с коррупцией и грамотная политика. В частности, нужно одновременно усиливать контроль над распределением средств в «зонах благополучия» и увеличивать финансирование крайних колец. У нас же как все делается? Большее финансирование — больший процент, извиняюсь за выражение, «распила». Если бы эти деньги перенаправляли на развитие того, что нужно, а не на дизайн новых урн на Арбате, то, возможно, знаменитое соотношение 600 к 1 постепенно сократилось бы, причем как сверху, так и снизу.

— Что вы имеете в виду под «как сверху, так и снизу»?

— Сверху — это когда оптимизируют расходы в центральных районах, увеличивая эффективность и ужесточая антикоррупционный контроль, а снизу — увеличение бюджета на социальное развитие «бедных колец».

— Ваша позиция по этому вопросу ясна, спасибо. Скажите, а каково ваше отношение к назревающему противостоянию с Китаем?

— В том смысле, в котором сейчас эта тема будируется среди общественности?

— Мне бы хотелось услышать лично ваше мнение, Владимир Освальдович. Основной экономический центр Российской Федерации — это Москва. 90% экономики сосредоточено именно здесь. Множество решений принимаются тут и с учетом интересов бизнеса, который находится в столице. Что бы вы предприняли на посту мэра для разрешения ситуации на местах в интересах Российской Федерации?

— Анастасия, вы так интересно строите вопросы… Я, если честно, не понял, про какую ситуацию вы говорите. Мне не кажется, что у нас нарастает какой-то конфликт глобального порядка. Здравая конкуренция никому еще не навредила. Это говорит вам председатель совета директоров самой крупной корпорации в России. Моей целью на посту мэра станет улучшение качества жизни граждан, которые проживают за пределами Четвертого-Пятого колец. Западно-Китайская Империя в этом случае не оказывает никакого влияния на благосостояние наших граждан. Хватит искать врагов во внешнем мире, когда мы говорим о внутренней политике. Я досконально знаю, как устроен бизнес в нашей стране, а потому понимаю, как снизить в нем коррупционную составляющую. Касательно внешней политики — у меня отсутствуют политические амбиции в этой сфере, я не собираюсь вставлять палки в колеса нашему МИДу и Президенту, буду действовать в русле общих интересов.

— Собираетесь ли вы как-то реформировать режим для иностранных представителей тех сфер бизнеса, которые составляют конкуренцию для наших основных локомотивов экономики?

— Нет, не вижу в этом смысла. Уж точно не вижу никаких поводов для предоставления дополнительной поддержки на внутреннем рынке. В конечном счете это приведет к ухудшению качества выпускаемой продукции и требованиям еще больше нарастить дотации или закрутить гайки иностранным конкурентам. Тем не менее, прошу заметить, что я сейчас не говорю об экспортной составляющей и малом и среднем бизнесе. Это отдельная тема для разговора.

— Владимир Освальдович, многих волнуют вопросы, связанные с вашими детьми.

— Прекрасно, я готов ответить на них.

— Вы говорите о коррупционной составляющей и о том, что хотите с ней бороться, однако в то же время ваш сын занимает должность топ-менеджера в «Госводороде». Не видите ли вы в этом противоречия?

— Я бы видел в этом противоречие только в том случае, если бы Роберт Владимирович Чековский не справлялся со своими должностными функциями на 120%. Пока он работает за троих и результаты его труда увеличивают прибыль корпорации, я вижу это меритократией, а не коррупцией.

— Ни в коем случае не хотела бы ставить под сомнение профессиональные компетенции Роберта Владимировича, я лишь хочу отметить, что в случае вашего успеха будет назревать конфликт интересов, ведь ваш сын, насколько мне известно, собирается идти вверх по карьерной лестнице и метит на ваше место.

— Я действительно готовлю своего сына как преемника, однако, когда я займу пост мэра Москвы, моя почти вековая история с водородной энергетикой подойдет к концу. Свою долю в корпорации я постепенно продам на фондовом рынке. В таком контексте мои отношения с Робертом будут выглядеть абсолютно естественно для современной России: отец — политик, сын — руководитель корпорации. Разница в том, что Роберт Владимирович уже успешно руководит «Госводородом», а не будет назначен после моей победы. В то же время я знаю, как приумножить благосостояние не только в рамках Четвертого кольца, но и во всей столице. Не хочу никого задеть из действующей власти, прошу, пожалуйста, заметить.

— Понятно, Владимир Освальдович, остается самый главный скелет в шкафу — это ваша родная дочь, ныне живущая в ЗКИ, которая известна своими недружелюбными, мягко выражаясь, высказываниями. Не считаете ли вы, что данное обстоятельство может быть большой проблемой для ваших политических перспектив?

— С каких пор родственники за рубежом являются помехой для современного политика? Отвечая на ваш вопрос, скажу: нет, не считаю, это уже стухший инфоповод. Я не поддерживаю связь с Евой, как она себя называет, Юсинь. Кроме того, она публично отказалась от родства со мной. Мы живем в XXII веке, такие печальные истории сплошь и рядом. Испытываю ли я какую-то вину в связи с этим? Да, это моя ошибка — вот так глупо потерять ребенка. Отражается ли это на том, какие решения я принимаю касательно управления «Госводородом» и буду принимать в будущем на посту мэра? Нет, об этом не может идти и речи. За 106 лет своей жизни я научился разделять вещи на теплые и фиолетовые. К тому же у меня все еще остался сын, который поддерживает и текущую политику государства, и делает для страны очень важные вещи.

Запись материала для подготовки интерактивного предвыборного интервью Чековского длилось около 45 минут, в течение которых Анастасия Рубен пыталась найти вежливый подход и хоть как-то пробить многослойную броню кандидата в мэры, однако опыт старика и несокрушимая уверенность в себе не оставляла молодой журналистке ни шанса.

— Владимир Освальдович, благодарю вас за уделенное время. Было большой честью иметь с вами разговор.

— Благодарю вас, Анастасия, мне тоже было приятно с вами пообщаться. До свидания.

— Эфир окончен, Владимир Освальдович. Техника показывает, что необходимые паттерны поведения сняты. Ждем информации от вашего штаба по ядру когнитивной позиции. Ориентировочно генерация продукта займет три рабочих дня. Понимаю, что ваше время очень ценно, поэтому не смею больше вас задерживать. Я провожу вас.

— Нет, благодарю, я запомнил планировку здания. Саша! Мы закончили, дай мне телефон, — Чековский поднялся с кресла.

— Пожалуйста, Владимир Освальдович, — передал олдскульное устройство своему хозяину водитель-помощник и встал по струнке. Чековский набрал номер и приложил телефон к уху. Затем, прощаясь, махнул рукой в сторону Анастасии и направился к выходу.

— Слушаю тебя, родственничек! — послышалось с другого конца.

— Привет-привет, я направляюсь в «Триумф», буду в течение 20 минут.

— Хорошо, я тут в ресторане на втором этаже, на нашем месте, жду тебя.

— Понятно, давай, — Владимир положил трубку. — Саша, направляемся в «Триумф».

— Принято, — по-военному ответил Александр.

Чековский и Александр вышли на улицу. Погода в очередной раз обрадовала жителей своими выходками в виде внезапного дождя с туманом. Водитель раскрыл зонт и укрыл «хозяина» от непогоды. Владимир Освальдович двинулся к припаркованной напротив машине, сел на заднее сиденье и занялся своим любимым ежедневным делом.

— Привет-привет-привет! Это я, Ева Юсинь, узнали? Представляете, сегодня проснулась, а под дверью у меня не представляете, что лежит! Это самые новые смарт-очки от большого папочки из «Тянься Чаоцзи Кунчжилунь»! Да-да-да, вы не ослышались! И они просто невероятные! Теперь-то у бедняжек конкурентов из этой вонючей России больше нет никаких шансов, плак-плак-плак…

— Владимир Освальдович, подъезжаем через одну минуту, — вторгся в идиллию старика Саша.

— Печально. Ну что ж поделать, времени нет.

Из окна люксового авто, числящегося на балансе «Госводорода», виднелось монументальное здание. В такую погоду оно смотрелось еще более грозно и убедительно. Черный мрамор и золото словно смешивались с осадками и образовывали новый химический элемент, скорее всего, имеющий какое-то грандиозное название.

Автомобиль подъехал к главному входу. Сашенька вылез из машины и с зонтом подбежал к пассажирской двери, затем сопроводил Чековского до швейцара-человека, возможно, единственного в Москве, ожидающего уже с другим зонтом. «Триумф» славился своей данью традициям и использованием антропоморфного труда наивысшего класса.

— Владимир Освальдович, мы рады вновь видеть вас в «Триумфе»! Чего изволите пожелать? — встретила очаровательная хостес VIP-гостя.

— Добрый день, у меня встреча, спасибо, — практически не обращая внимания на персонал, направился к ресторану руководитель «Госводорода».

Денис Васильевич Харис, его не спадающая улыбка, а также два тяжело аугментированных телохранителя за соседним столиком ожидали Чековского. Старик неспеша подошел к компании.

— Володя! Ну здравствуй! — полез обниматься «символ эпохи».

— Привет, — спокойно и дружелюбно ответил на легкие «родственные» объятия Владимир, затем присел за стол.

— Ну как прошло твое интервью?

— Взял фигуру — ходи. Есть правила игры, которые нужно соблюдать. Команда, естественно, еще посмотрит качество снятия меток. В начале следующей недели выйдет в общий доступ. Так что заходите, пожалуйста, сможете пообщаться с моим цифровым двойником на любые политические темы, он вам объяснит, почему нужно голосовать за меня и просветит по всем вопросам. В общем, все в рамках запланированного, но никакого удовольствия от процесса я не получил. У тебя что нового?

— Ха-ха-ха-ха, за это я тебя и уважаю, Володя, исключительный прагматизм. Пусть даже со своим специфическим взглядом на мир, но зато ты очень последовательный. А я вот только после собрания Совета. Опять выслушивал примитивные мысли о том, что нужно вкладываться в рекламу, делать ребрендинг и сокращать инвестиции в НИОКР. Даже не понимаю, для чего я содержу всех этих идиотов, которые думают, будто я создал компанию не для движения человечества вперед, а для зарабатывания денег. Абсурд же?

— Если бы я не знал тебя лично в той мере, в которой знаю уже 15 лет, то я подумал бы, что как раз таки абсурд — думать наоборот. Бизнес создают, чтобы зарабатывать на нем. Таких визионеров, как ты, не особо много по земле ходит.

— Володя, дорогой, ну мы же не того сорта люди, чтобы думать о том, где нам будет теплее и сытнее. Зачем мы на свете-то живем?

— Мне свою философию можешь не объяснять, я ее и так разделяю. Тем не менее, без финансов далеко не продвинешься, Денис. Вполне логично, что функционеры ждут от корпорации прибыль, а не радужных обезьянок.

— У нас и так все в порядке, ты не понимаешь. Ну да, падает прибыль, все из-за того, что эти ЗКИшные подделки заполонили рынок. Но это все абсолютно неважно, они лишь копируют мейнстрим, а не видят будущего. Я вижу будущее, я знаю, что нам всем нужно, — с полной уверенностью в своем величии заявил Харис.

— Громко.

— Ха-ха-ха-ха! Возможно, но иначе дела с места не сдвигаются. Ну ладно, давай к делу. У меня к тебе инвестиционное предложение. Хочу вложиться в акции своего будущего свата. Вы хорошо растете, а пока французский проект еще не стал достоянием общественности, самое время закупить немного. Заодно укрепим фундамент будущих родственных связей. Что думаешь?

— Быстро ты, — попытался изобразить удивление Чековский.

— Не первый год знакомы же, че ходить вокруг да около. Ни у тебя, ни у меня времени на сантименты нет.

— Про время я с тобой согласен. Интересное предложение, конечно… Не сказал бы, что я этого не ожидал, даже сам подумывал. Честно тебе скажу, я одобряю такую идею на условиях взаимности обмена активами по их доле в общей капитализации, конечно же.

— Ну разумеется, Володя! — Харис театрально развел бионическими руками в стороны.

— Вопрос в том, что в скором времени мне потребуется отойти от дел в «Госводороде». По закону за три месяца до регистрации в качестве кандидата мне необходимо избавиться от блокирующего пакета акций, а также предоставить документ транзита с назначением временно исполняющего обязанности CEO. Сейчас я обладаю 30%-ной долей, собираюсь отдать во владение Роберту 22%, остальное пустить в свободное обращение. Так у него будет наибольшая доля из всех мажоритариев, что даст возможность спокойно управлять корпорацией. Вот эти 8% процентов вполне можно обменять по рыночной цене на долю в «РКС». К слову, передачу моей доли планировали осуществить на следующей неделе, как только наши голубки вернутся из своего европейского круиза.

— Хм, здравый план ты наметил. Ну что ж, я вполне с большим удовольствием приватизировал бы эти 8%.

— Ну хорошо, давай ориентироваться на конец следующей недели. В обмен жду равную долю плюс коррекцию по текущей рыночной стоимости.

— Все четко и быстро, даже торговаться не пришлось, ну что ж, договорились, стало быть?

— Да какие уж тут торги, полюбовная сделка разве что. Откровенно говоря, я сильно устал считать деньги «Госводорода», хочется заняться чем-то общественно важным, а не разгребанием корпоративного дерьма. Кроме того, дисконта не жди, все по текущим котировкам.

— Стареешь, Володя, стареешь. Меня все устраивает. Меняем 8% на 8% значит.

— Хах… Пора бы уже перестать молодиться, — Чековский задумчиво взял кружку с ягодным чаем и посмотрел в окно. — Да… Я не вижу причин этого не сделать. Совместим приятное с полезным.

— Ну и замечательно. Кстати, ты говоришь, что хочешь заниматься чем-то общественно полезным, а в отдельных экономических зонах хочешь ослабить импортные пошлины на ЗКИшное барахло, как это у тебя в голове сочетается друг с другом?

— Ну хорошо… Давай поговорим о политике… — Чековский сделал глоток и откинулся на спинку кресла. — Поясни свой посыл: что с чем должно сочетаться в моей голове?

— Либерализация приведет к падению национального производства. Это же как два плюс два.

— Ты не замечаешь, что эти пошлины каждый год все выше и выше, а с той стороны такая же ответочка прилетает? Думаешь, эти поборы нужны для защиты бизнеса внутри страны?

— Дай угадаю: следующая реплика будет про коррупцию и оптимизацию госрасходов.

— Именно так. Ты прекрасно знаешь всю мою риторику, при этом я до сих пор не услышал, с чем конкретно ты не согласен.

— Я твердо уверен, что импорт наводнит наш рынок до краев и после таких решений все мы в этом дерьме захлебнемся, — Харис расслабил ладони и положил их на стол, словно захватывая пространство.

— Слушай, я, уже будучи вполне самостоятельным человеком, воочию убедился, к чему приводила так называемая шоковая терапия прошлого столетия в Латинской Америке. Никаких резких скачков не будет. Я не собираюсь рубить все на корню одним днем. Бюджет Москвы сверхприбылен, пошлины надо срезать вместе с налогами, у нас все до невозможности зарегулировано, как будто ты сам этого не знаешь.

— Мы же не про экономическое фиаско с бензопилой говорим, умалишенные проекты по распродаже всего госимущества, надеюсь, в твои планы не входят.

— Да, ты уловил мою мысль. Она буквально написана на моем предвыборном портале.

— Хорошо, ты говоришь про урезание пошлин и налогов, но это ведь как взять отрезок на числовой прямой, с одной стороны добавить два сантиметра, а с другой вычесть, итоговая длина не изменится.

— Это называется демагогия, если так желаешь, то я могу тебе подыграть. Длина отрезка, возможно, не изменится, только он фактически переместится подальше от нуля. Ну о чем мы говорим? Ты же прекрасно знаешь размеры откатов на сертификацию новой продукции. Для тебя сам факт существования таких коррупционных механизмов не возмутителен?

— А к чему это? Сколько не лей в эту бездонную бочку за Седьмым кольцом, Кремлем она не станет. Борьба с коррупцией породит лишь ее видоизменение.

— Прекрасно, это дорога в никуда и это «никуда» наступит лет через пять.

— Что ты имеешь в виду? — прищурившись, спросил Харис.

— Мы сейчас пытаемся закрыться от всего мира и при этом сдерживаем самих себя внутренними рестрикциями и откатами. Запас прочности не вечен. Рано или поздно экономические меры перестанут оказывать значимый эффект. Тогда нас просто сметут, и поможет нам в этом случае только атомная война. Хочешь как на Ближнем Востоке сорок лет назад?

— Понимаю… То есть тобой движут сугубо государственные идеалы, а не желание помочь планктону в районе Клима?

— В личной беседе я скажу тебе, что меня не волнует судьба Ивана или Майка в каком-нибудь гетто. Я думаю о будущем страны, но голосовать за такие лозунги никто не пойдет.

— Ха-ха-ха-ха, согласен, Володя, убедил! — Харис хлопнул рукой по дивану. — К тебе сложно подкопаться, уверен, что все получится лучшим образом в рамках тобою задуманного! Но это переливание воды из одного стакана в другой. Суть формы организации нашей с тобой жизни как биологического вида не меняет. Нужно идти дальше.

— Ну хорошо, я рад, что у меня появился еще один политический апологет. Тем не менее, мне сложно осознать идею, что политика должна изменить образ человеческой жизни как целого вида. Поясни тогда, как нам исправить этот чахлый мир. Что мне, в частности, и нам всем, в общем, нужно? — Чековский ухмыльнулся и подлил себе чайку.

— Володя, тебе уже ничего не нужно, ты в политику идешь в свои сто с небольшим. Ха-ха-ха-ха, шучу, конечно! Очевидная вещь нам нужна. Она очень болезненна, но без «предварительных мук», а-ха-ха-ха, она еще не происходила.

— Ну заинтриговал, допустим.

— Послушай тогда! В какой-то момент мы взяли и победили природу. У нее просто закончились испытания для человечества. Мы, черт возьми, даже потоп очередной пережили и понемногу перебрасываем свои вещички в далекий космос. Эволюция, Володь, эволюция. Именно она нам нужна.

— Господь Бог… — Владимир потер глаз и посмотрел в окно. — Я за свой недолгий век так и не заметил четкой даты, когда трансгуманизм стал превращаться в религию.

— Дорогой родственник, прошу тебя не примерять на мой образ такие понятия. Я говорю о том, что с тех пор, как человек приручил огонь и собаку, мы не продвинулись ни на шаг в своем физическом обличии. У нас просто нет стимулов как-то измениться.

— Сказал тот, кто почти полностью состоит из искусственных материалов, — возразил Чековский и глянул на таких же искусственных телохранителей Хариса.

— Единичные мутации не являются трендом эволюции, кроме того, это всего лишь так называемая «паллиативная терапия». Принципиально ничего не изменилось. Я все так же, как и планктон за Седьмым кольцом, думаю и размышляю, движимый целями из каменного века. Как бы я ни старался от этого уйти, мне все так же нужны признание, власть, авторитет и оценка общества. Мне! Объекту, который уже мало похож на кроманьонца, — начал развивать свою мысль Денис Васильевич, активно жестикулируя.

— Что тогда в твоем понимании будет эволюцией? — как будто заинтересовавшись, спросил Владимир Освальдович.

— Ну скажем… Отречься от своих пороков.

— Хах, Денис, вся история говорит нам о том, что люди декларируют отречение от своих пороков. Для этого есть общественная мораль. Однако пока что я не заметил хоть сколько-то значимых результатов. Напротив, с каждым днем мы все дальше и дальше от… Бога, наверное, если угодно.

— Именно потому, что мы победили этот мир, стали им крутить, вертеть и надругались над ним. У нас банально закончились причины стать чем-то бо́льшим. Эволюционировать. Вседозволенность от безграничных возможностей, Володя, нам не к чему молиться богам и взывать к морали. Мы сами давно уже боги. Нам даже еда не нужна, 90% всех живущих на земле жрут питательные массы со вкусом хер-пойми-чего. Где в этой системе координат должно затаиться развитие человеческого вида?

— Эволюцию человека как производство им культуры, науки и прочих достояний ты отказываешься воспринимать?

— Все это лишь гротескная форма кокоса и палки в руках бабуина, который стучит по нему в надежде расколоть.

— Ясно, социальная эволюция взаимодействия между людьми тоже отметается, видимо.

— Володя, это целенаправленная тысячелетняя деградация, а не эволюция. Мораль — это миф античности.

— Прекрасно. Пусть так, тогда где в твоем плане заканчиваются идеалы и начинается практика?

— Н-да… Практика, — повторил Денис Васильевич и на мгновение погрузился в свои мысли.

— Ну так?

— Практика — это, скорее, уже финальный штрих, последний аккорд. Сейчас важна сама идея, и ее выработка, наверное, это самая сложная задача, с которой я когда-либо сталкивался. Я полагаю, что нам нужно стать чем-то бо́льшим, чем человек.

— Я уверен, что в твоей гениальной нашпигованной по самому последнему слову техники голове точно родилась эта самая идея.

— Да, и я к ней очень долго шел. Начну издалека. Знаешь… У меня в доме стоит серпентарий… Или как он там называется. Гадюшник, одним словом. Большая коробка со стеклянными стенами. Так вот в этом гадюшнике у меня муравейник. Самый настоящий, с живыми насекомыми. Он очень большой, примерно четыре на четыре метра. Там стоит сенсор, который отслеживает передвижение каждого муравья и рисует трехмерную карту. Я очень часто наблюдаю за этими насекомыми и поражаюсь тому, насколько един их муравейник. Он буквально живой организм, где каждый муравей — это какой-то конкретный орган; и все это несмотря на его космические, по сравнению с отдельно взятым насекомым, размеры. У них нет морали, религии, судов, выборов и прочей никому не нужной ерунды. Муравьи не мечтают о прелестях органической пищи и новых моделях секс-ботов, сидя в своих стоэтажных клоповниках за Десятым кольцом. Они и без того понимают, что, как и зачем делать.

— Денис… Ты в своем очередном проекте хочешь скрестить человека и муравья? Выдвижные антенны и кислотные железы? — съязвил Чековский.

— Тебе смешно, потому что ты никогда не задумывался о том, что будет, если у человечества тоже появится коллективный разум. Не глобальная сеть с мемами и фейками, рекламой новых электрических гениталий и недельного отпуска в комнате дополненной реальности. И даже не иллюзорное подобие души человека в виде бота с искусственным интеллектом. А самый настоящий общий, коллективный разум, — с какой-то инфернальной одержимостью произнес Харис.

— Да уж, полет твоей фантазии не ограничивается пределами обозримой вселенной. У нас ведь есть глобальная сеть, мы и так целиком и полностью обладаем единым разумом. Зачем далеко ходить? Алгоритмы будут подкидывать рекламу моего сегодняшнего интервью, основываясь на пассивных процессах мозга пользователей. Их сознание этого еще не осознало, а реклама уже есть.

— Владимир Освальдович, это информационный шум, а не общий разум. Глобальная сеть — просто апофеоз банальных человеческих сплетен, перемешанный немного с научными базами данных и так называемым искусством. Я говорю о том, что, например, мы бы сейчас с тобой сидели и не спорили, выясняя кто прав, а думали одни и те же мысли. Выполняли одну и ту же задачу. Стремились к одним и тем же целям. Ты представляешь, какого величия и в какие краткие сроки мы бы достигли, если бы каждый индивид, считающий себя пупом земли, не тянул бы одеяло на себя?

— Ты хочешь сказать, что в твоем понимании очередной ступенью эволюции человека будет общий мозг на всех приматов? Мы должны стать роем каких-то жуков?

— Ага! Ну не жуков, конечно. Не надо опошлять! Мы просто должны быть… Ну чем-то вроде нейросети. Сложнее чуть-чуть, но головы людей буквально и фигурально нужно использовать в качестве вычислительных мощностей одного суперкомпьютера.

— Ебануться… Ты это серьезно? — медленно проговорил старик, последний раз использовавший скверную лексику в 2101 году.

Чековский откинулся на спинку кресла и задумался. Безумная мысль превратить людей в одну «нейросеть» ради эволюции homo sapiens в какое-то новое homo collectivum из уст человека, который дальше всех ушел от изначальной задумки природы, звучало ужасающе.

— Ха-ха-ха, Володя, ну ты не переживай так, мои фантазии и реальность часто бывают параллельны друг другу, как бы я ни хотел их перпендикулярности. Зато какую интересную «пищу» для размышления я тебе приготовил. Правда ведь? — резко съехал с темы Денис Васильевич, увидев реакцию собеседника.

Харис на секунду прервался, а роговица в его глазных имплантах покрылась белизной.

— Опа, погоди, входящий звонок от наших голубков, — воскликнул он.

— Привет передавай, — прокомментировал Чековский и сделал глоток чая.

— Да, Эльзочка, слушаем тебя! — сказал Харис и поставил на стол устройство, проецирующее картинку видеозвонка на поверхность.

— Алле, о, вы все в сборе? Кла-а-асс! Роби, иди сюда, пожалуйста! — высоким голоском прощебетала Эльза.

Парочка на другом конце провода сидела в ресторане рядом с туристической пристанью порта французского Лиона, готовясь взойти на судно для дальнейшей отправки к месту экскурсии. Роберт потреблял какой-то контент через смарт-очки, а Эльза улыбалась в камеру.

— Роби, ну отвлекись немного, помаши ручкой, пожалуйста! — недовольно сказала девушка.

— Привет-привет! Как там у вас погодка? — посмотрел в камеру Чейз.

— Да прекрасно, дождик капает, а так ничего страшного. Вот сидим в «Триумфе» с дядь Володей, важные дела обсуждаем! Как там ваше погружение, все затонувшие улицы Парижа уже успели посмотреть? — весело ответил Харис.

— Нет еще, пап, вот только готовимся к отправке через час, сидим в ресторане, посмотри какой отсюда вид! Во! — и Эльза направила камеру на окружение.

— Шикарно, надо в таком же стиле столовую в «Госводороде» сделать, — включился в диалог Чековский.

— Володь, тебе-то зачем эта Франция, ты же в Париже до потопа бывал, не помнишь вкус вина и лукового супа на Елисейских полях?

— Не помню, если честно, я там был в командировках, но на осмысленные гастрономические экскурсии времени особо не оставалось.

— А мы, кстати, как раз его и заказали! Я сначала не поняла, что это такое, но потом Роби сказал, как нужно его есть и мне понравилось, хочу, чтобы дома такой же готовили! Зай, ну скажи что-нибудь, ну, — ткнула Эльза в плечо Чековского-младшего.

— Тут очень жарко! Прям невыносимо уже, скорее хочу под воду. Еще мне каждую минуту рабочие вопросы прилетают, Арышев не справляется, не дают спокойно отдохнуть, — с великим усилием проговорил Роберт.

— Ну ты же незаменимый сотрудник, а представь, сколько нагрузки будет, когда папку на посту сменишь, что тогда будешь делать? — с улыбкой спросил Харис.

— Тогда у меня будет еще больше замов, так что все будет хорошо.

— Ой, ну ладно, все такие занятые, нам скоро отбывать, обнимаю и целую вас, пока! — завершила звонок Эльза и сразу обратилась к будущему супругу: — Ну хватит ковыряться уже, скажи что-нибудь, Роб.

— Эльза, что ты хочешь от меня услышать? Через час взойдем на борт, а пока мы сидим тут, я пытаюсь не умереть от жары. Каждое слово дается с трудом, хочешь, чтобы я страдал?

— Зайка, ну не умирай, осталось совсем чуть-чуть потерпеть. Ты такой грустный весь день ходишь, я начинаю думать, что мы зря поехали!

— Нет, все хорошо, просто прижарило немного, импланты сильно нагреваются, надо чего-нибудь ледяного заказать.

Чейз удаленно сделал заказ безалкогольного мохито, и бот-официант принес его в течение минуты. В целом, весь этот элитный ресторан, в котором сидела парочка, близ Католического университета Лиона, целиком и полностью управлялся автоматизированно. Вместо поваров работал кухонный механизированный блок с искусственным интеллектом, занимающий всю комнату, результаты деятельности которого вполне себе походили на работу элитного шефа.

Предлагаемые блюда подбирались на основе индивидуальных предпочтений каждого посетителя, конечно же, если он предоставлял доступ к своим персональным данным. Доставку продукции из кухонного блока до столиков осуществляли антропоморфные роботы-девушки, улыбающиеся во все свои 32 пластиковых зуба.

Тем не менее, о принадлежности данного места к человеческой цивилизации все же напоминал наследственный владелец заведения — дядюшка Жерар, незаметно наблюдавший за обстановкой, сидя за столиком в углу. Нельзя было сказать, что ресторан выглядел безжизненным или слишком металлическим. Он просто шел в ногу со временем. Органическая еда здесь была сделана поистине «с любовью», сервис никогда не давал сбоев, шумных компаний быдла с городского дна здесь появиться не могло никогда, а сам факт траты денег в таком элитном месте уже заставлял посетителя думать, что он культурно обогатился.

Неутолимое желание Эльзы поболтать все же лопнуло. Пожалев своего будущего супруга, глядя на его страдания, она решила пойти поговорить с владельцем заведения. Легкой походкой девушки на отдыхе она приблизилась к столу интеллигентного француза.

— Здравствуйте, прошу прощения, что отвлекаю вас, просто хотела сказать, что у вас очень интересное заведение! — выпалила Эльза, не зная с чего начать диалог.

— Бонжур, мадмуазель! Не волнуйтесь, вы не можете отвлекать меня своим разговором, наоборот, я очень рад поддержать с вами беседу. Сердечно благодарю вас за комплимент, очень рад, что вам понравилось, — ответил Жерар, используя автоматический синхронный перевод.

— А-ха-ха, а как вы поняли, что я мадмуазель, а не мадам?

— Очень просто, женатых людей сейчас днем с огнем не сыщешь, а вы и ваш месье за целый час пребывания за одним столом до сих пор еще не поругались. Значит, не так уж друг другу надоели!

— А-ха-ха-ха-ха, это правда, ну мы планомерно идем к этому. В смысле к тому, чтобы я стала мадам, а-ха-ха-ха! Вот приехали в романтическое путешествие посмотреть Францию.

— Что ж, это прекрасно! И как вы находите Лион, не слишком жарко?

— У вас тут очень мило, но осень немного жаркая, да. Боюсь представить, как тут летом. Вот мой Роберт весь день страдает. Решили заглянуть к вам, чтобы переждать жару перед поездкой, но вы нас еще и приятно удивили своей кухней, а-ха-ха-ха!

— Рады стараться, это заведение работает со времен молодости моего прадеда, что мы только ни повидали. Но прошу отметить, всегда шли в ногу со временем. Скажите, если не секрет, мадмуазель, а куда же вы направитесь дальше?

— Мы поедем смотреть на затонувшие руины Парижа!

— Да… Я так и думал, — глаза Жерара на мгновение окутались глубокой печалью и тоской, но профессиональная выдержка не позволила дрогнуть ни одному мускулу на его лице. — Париж, великий город того мира, который мы никогда больше не вернем, как бы ни старались. Он до сих пор хранит в себе крупицы истории и культуры Франции, хотя уже вовсе и не дышит ею, как раньше… — обронил Жерар, вспоминая свои университетские годы в Сорбонне.

Странное чувство вдруг коснулось души Эльзы. Сострадание и грусть охватили легкомысленную девушку, которая за все время поездки не могла и подумать, что экскурсия по затонувшим столицам прошлого — это не только приятное времяпрепровождение в батискафе с чудной картинкой за бортом, но и созерцание великой утраты.

— О, прошу меня простить, я не хотел вас печалить, мы тут в Лионе часто бываем слишком сентиментальными. Давайте я развею эту мимолетную грусть нашим фирменным десертом за счет заведения!

— Благодарим вас, но нам уже пора уходить, наше судно отправляется через 40 минут, нужно явиться на посадку немного заранее, — вмешался в разговор Роберт, произнеся фразу на чистейшем французском языке.

Жерар опешил на доли секунды, услышав от иностранца идеальную родную речь без машинного перевода.

— Прошу, месье, позвольте мне угостить вас! — искренне предложил хозяин ресторана.

— Спасибо вам, но мне кажется, вы подкинули нам нечто гораздо более ценное, чем главный гастрономический изыск вашего заведения. Пища для ума ценнее, чем мирские удовольствия, — проговорил Чейз, глядя на неожиданно задумчивое лицо своей пассии.

Пара вышла из заведения и, укрываясь зонтом от испепеляющих солнечных лучей, двинулась к причалу. Улицы Лиона блестели от чистоты, а великолепное состояние домов и восстановленная архитектура старинного стиля ласкали взоры немногочисленных туристов. Однако какое-то странное и сперва непонятное чувство насквозь пропитывало атмосферу города. Казалось, что ни инфернальная жара, ни отсутствие толп людей на тротуарах не были причиной этому ощущению, проблема таилась в чем-то другом. Созерцая окружение, молодые люди почти десять минут шли в полном молчании.