Бесплатный фрагмент - Улыбка Бога

Случай

То, что близко, отдаляясь,

Будет колобродить сон.

Ветер умирает, маясь,

Слышен колокольный звон.

Встреча прочится последней,

Растворит осенний дождь,

Кажет вечер лик твой бледный,

— Больше вряд ли позовёшь.

Случай адресный — затравкой,

Аль причина в глубине,

Где ошибка как удавкой

Воздух перекроет мне.

Осень ветреной особой,

Заигралась, спасу нет.

Сентябрилась как зазноба.

Октябрилась не без бед.

Скелетированы листья

Всюду, где прошлась она,

Эгоистка, скандалистка,

Переменами сильна.

Поиграет холодами,

Окропит лицо дождём,

Своенравная мадама

В скромном бытие моём

Поселилась, закрепилась,

Ночью бает про акчу*,

Мне вчера весна приснилась,

Я как в тряпочку молчу.

Прим.

акча — деньги (татарский язык)

А осень — время буйства сюр

О, началось. Дожди и лужи,

За ночь расписана тетрадь,

Но ощущение — не нужен,

Хотя есть что ещё терять.

Привычно следуя по кругу,

Вновь осень ломится в окно,

Холодным ветром бьёт упруго

В серо-стальное полотно,

Из мертвых листьев, в круге ада,

Рисуя медленный финал.

Забвение тогда отрадой

Когда ты, типа, всё познал,

Прокрутит долгое столетье

За семь влиятельных секунд,

Приняв за истину палетки

С подменой пряника на кнут.

О, началось, слова лукавы,

Вновь осень варится в тоске.

И пальцы бегают над клавой,

Как — будто жизнь на волоске,

Успеть свой лепет гениальный

Прогнать сквозь магию стиха,

Чтобы в скрижали труд отвальный,

Где свежесть мыслей, не труха.

Оценят близкое надворье

По — свойски, значит, без купюр:

«Да, он часть целого, матёрый,

А осень — время буйства сюр.»

Всплеск

Несбыточен безумия восторг,

Он как туман на солнышке растает.

На тонких нитях чувств судьба играет,

Преподнося очередной урок.

Здесь рядом, от наследия родства,

Всплеск времени ломает постоянство

Пьянящей волей чувственного рабства —

Судьбы ль каприз, основа ль озорства?

Но блеск очей, узор желанных слов

Совсем немало для любых реалий,

Заблудшим проявленьем аномалий,

Являясь данностью из ареала снов.

В ней собраны все знания земли,

Когда хотят понять что есть красивость,

Тоску когда взрывает говорливость

И пул надежды мается вдали.

Щемящей болью тая на заре,

Пустые дни врачуют ловко раны,

На теле времени как паутина планы,

Подобные осенней мишуре.

Тысячеглавая

Тысячеглавая подобность,

Прибавив похоть как любовь,

Перерождаясь вновь и вновь,

Земную покоряет полость,

Где можно, сущность извратив,

Творит как светоч, позитив.

Обдаст прохладою дыханья

Щетину желтого жнивья,

Чтоб тень от прежнего житья

Скорей перетекла в преданье.

Болезненный нарыв сокрыв

Средь звёзд сияет серый гриф.

Когда сжимается пространство

До точки, вольности творя,

Под забубённость октября

И осень празднует гражданство,

Ладони в камень, оглянусь

На мир, куда я не вернусь.

Октябрь

Неравной осени неровный ход.

В нелепых ширмах умирает зелень,

Медлительно прессующая темень

Готовит увяданию приход.

От средней осени телесное нытьё,

Дождливая, контрастная надменность

В печаль уводит, отражая леность,

Ненужной шеймы бренное витьё.

В хранилище ночи переполох:

Неясных звуков хор и треволнений,

Пугает неизбежность изменений,

Как водится, застав людей врасплох.

Осень

Она в иллюзии блаженства,

Предвосхищая данный путь,

Светилы преломляя луч,

Миксует красочное бегство,

Прибавив горечи чуть чуть.

И окрыленные подобья

Счастливых, верится, минут

К тебе наветренно прильнут

Расхристанно, в своём растрёпе,

Как прошлость в памяти замрут.

2 сентября

Льётся тихо небесное гумми,

Вязок воздух осеннего дня.

Пусть сомнения давят угрюмо,

В мыслях новых немало огня.

Нерушимость явлений как случай.

Мой диурн ведь похож на ноктюрн*,

Ты ничем необычным не мучай

От годов потускневший лямур).

В уголках твоих губ эта складка

Так ехидно заметно клеймит.

Тень от счастья проносится сладко

Мимо, мимо и не закружит.

Ныне солнце тревожа лучами

День второй сентября осветлит,

За твоими покажет плечами

Иной осени поздний визит.

*«Диурн» и «ноктюрн» здесь как дневное и ночное воображение

Тот ещё ребис*

От молодости страшно далеко,

Что, то, что мнилось, уж давно забылось

О чём пронзительно и неустанно снилось,

А будущее… где-то в молоке!

Там мысли кружат во сиянии звезды

И манит даль, и та определённость,

Что часто превращается в влюблённость,

Рождая гения, свободность без нужды.

Она, которая, как принято, одна,

Под грифом та, для вечности родная,

Что с лёгкостью откроет дверце рая,

Предписано которой, что должна

Уйти, исчезнуть без иронии судьбы,

Чтоб ночь была без сна под одинокость,

Когда природы томная убогость

Озолотит вокруг живое, вне мольбы.

И жизнь и смерть, сиамское творенье,

Пикантность в окруженье наполняя,

По капле в теле старчество вливая,

Глотает жадно годы как мгновенья.

Прим: *Ребис — Философский камень, символ поиска единства, андрогинность, единство противоположностей, целостность, а также просветление и обретение центра.

Сегодня

Блаженство что? Предосени пора,

Где день, пытаясь походить на лето,

Рисует светло теплые сюжеты,

Диск солнца ослепителен с утра.

И, кажется, июль одномоментно

В листве застряв, купающихся в свете,

Привносит благость, действуя латентно*.

День выходной в красе и в полноте,

Любя безделье полусон резвится,

Минуты неги в унисон как птицы

На небе шьют накидку наготе.

Бесшумных листьев истово крещендо

И на стене луч солнца словно снится,

Рисуя путь иллюзии блаженства.

Знакомый двор и зелени прохлада,

Машины, детвора и малолюдность,

Шемящая сердечная заумность,

Что думаешь: и большего не надо.

Укор, тоску съедая посекундно,

По капле добавляя веру в нужность,

Жизнь протекает как-то так не нудно.

7 сентября

«Как выяснил Shot, выступления Шу. становятся дороже на полмиллиона рублей перед каждым 3 сентября. Известно, что в 2022 году пригласить певца на мероприятие стоило два миллиона рублей, в 2023 — два с половиной миллиона».

Как сказал один пишущий стихи про песню Шу. «3 сентября»: «Нетленку не трожь!»

Итак, представим мысленно 7 сентября 2025 года, когда маэстро ещё на миллион подорожал. (Слабо, правда, по сравнению с другим продуктом современности по имени Ша.). Прочтём пародию, написанную в честь «Маэстро».

Что за день, что за дела

Опять седьмое сентября

И я не мил, ты не мила,

Дитя с Адамого ребра.

Была весна и крик грачей,

Любовь плескалась из очей,

Но вот такой вот коленкор

На листьях осени узор!

Да что седьмое сентября?

Там воскресенье на дворе,

Огонь рябин в глазах не зря,

Ведь пара рюмок на заре.

Ну почему, всё как-то так

Сложилось глупо и всерьёз,

Исправить поздно да никак,

Шипы остались вместо роз.

Ещё две рюмки, я один,

В календаре вновь цифра семь,

На фото ты среди рябин,

А в голове всё цифра семь.

Но почему расстались мы,

Исправить надо бы без слёз,

Ещё есть время до зимы,

Чтобы у нас опять срослось.

Плоскость

В попытке спорить с Провиденьем

Перечив там, где страх в изворе.

Смешное, хрупкое томленье

Созвучно музе что-то вторит.

Неиссякаема в нём сила,

Где неразменность, неделимость

Рождают глупое раздолье,

Вселенский взгляд и где ранимость.

В самом себе огнём сгорая,

Не потревожив ипостаси,

Признав не в те ворота рая

Стучался, потерявший кладезь.

В далёком уголке вселенной,

Уйдя в объятья шквальных мыслей,

Заполнит белый лист нетленный

Словами небывалой силы.

Безмолвный крик не режет воздух,

Захватит тело одинокость

И точечным ударом в под дых

Судьба проявит жизни плоскость.

Угли

Отголоски, звуки, тени,

Прожитое давит в грудь,

Споры, искры самомнений,

Неразгаданная суть.

Лихо губит чьи-то души,

Передышек не бывать,

Ветер рьяно биос сушит

Там, где жаждут отдавать

То, что разово, что ценно

За возможность сладко есть.

Вот подменное плацебо,

Вот подогнанная честь.

Пропадая в меж столетьях,

Превращенья в прах земли

Нет суда и нет ответа,

Тлеют угли средь золы.

Время

1.

Не подменяя то, что рвано,

/Смешно представить, пахнет псиной/,

И стопудово, вряд ли, в силах,

Оно во мне, в тебе как рана.

Расклад Велеса, в нём причина:

При гениальных воротилах

В делах иных, иже крысиных,

Уродство тающей лепнины.

День, ночь, вглядись бесстрастно,

В себя замкнувшийся испуг:

Как быть? Что ждёт? Мир как паук,

А паутина так прекрасна..

2

Каскад картин, не встроенные в быль,

Наследственны, похожи на руины,

Тревожат сердце, обнажают боль

Натруженные сорванные спины.

Единство душ, безтканность наших тел,

Отринутый под стыд давно забытый,

Так долго вместе, что любой задел

Пугает новизной, мы часто биты.

Что складчина из родственных теней,

Открыв возможность в вящую сверхприбыль,

Приватно раскрывает дверь в погибель

Не разбирая что для нас важней

Бу́ди

Хреново, не ново, влиятельна скука,

Цепляет и кружит, незримо обвяжет.

Хоть ангелы сеют вокруг незабудки,

Но «прошлое» «завтра» нечестно отмажет.

Чужое в родном в «неприлично знакомом»,

Восторга полёт, а под крыльями зависть.

Красивое, странно, в салопе убогом,

Невзрачно, плюгаво, такая банальность.

Рандомное царство в прелюдии — бомба,

Блистает, играет как первая скрипка,

Живым воплощением сути апломба,

Для раны любой под рукою присыпка.

Основа ж прекрасна, а как же иначе,

Отнюдь не изгой, во крови первородность.

Но странно, величье всегда что-то клянчит,

До боли, до нервов, теряя пригодность.

Не ново, знакомо, хоронится мука

Под песню судьбы, изменяя тональность,

То марш от шальных под стенанья разлуки,

То гимн от любви, разрушая реальность…

Бу́ди.

Задумка Бога

Седого возраста потеха:

В глазах чужих поймать огни,

Издержки, мелкие прорехи,

Наследия шальной вины.

И по — другому перескажет,

Внедряясь в чувственную ширь,

Ломает под себя, корёжит,

Безлюдный воссоздав пустырь,

Насущный, как насмертник верный,

Средь отголосков светодня,

Так беззастенчивый примерный,

Как низкопробная возня,

Ночи прохладная костлявость,

Беззвёздный с ветром неуют,

Прибавит в будень сон, усталость

И в чашу оторопь нальёт.

В глазах родятся недомолвки,

Слепых трактовок громадьё,

В задумке Бога есть уловка:

Где роскошь — нежить там, ворьё.

Смартфон и Жизнь

Привет, мой друг, моя жилетка,

Фонарь для тьмы, окошко в мир,

Где рулит яркая Кокетка,

Судьбой воссозданный кумир,

Хоть иногда не благодарна

В сиюминутности своей,

Она нюансами угодна

В лукавых связках от людей.

В руке как светочь и как компас,

Общенье, рилсы, здесь друзья.

Неважно, утром или в полночь

Доступно то, чего нельзя.

Как диогенно наше время,

Средь бела дня в руке «фонарь».

Смартфонов сладостное бремя-

Жаль, нет общения как встарь.

Эка втора

Ожиданья, выжиданья,

Заблудившиеся дни,

Тлеют угольки желаний,

Отражаются огни.

На раскиданных потерях

Хороводит снова лесть.

Ты увидишь, вот поверишь,

Ложь обвязывает месть,

Удивляя постоянством,

Однобокостью своей,

Хитро вывернув пространство,

Прибавляя лик нулей,

Утро мудрость не приносит,

Сказка начата с конца.

Эка втора, Лихо косит,

След в нетленном лишь пыльца.

Ожиданья без свиданий,

Перехожены пути,

Тлеют млея отрицанья,

Равнодушье во плоти.

Снадобье надо бы

Снадобье надо бы,

пресный осадок,

если бы, рады бы,

много загадок.

Видится картами,

много догадок,

слухами, стартами,

с верой в достаток.

Сонные, пачками,

силы в упадок,

бледными красками

поле заплаток.

Сможется, сбудется

пусть без оглядок.

Блудится, чудится

рай и достаток.

Арена

Разбор привычек, след затей,

В узорах горечь, очевидность,

Рождает спорную валидность

Невразумительность частей.

В глазах лучистых нервный тик,

Арены броская потеха.

Песчинка, браво, неумеха,

Отжатый тишиной сам крик.

Сойти с ума, родня, пенаты,

Томления с открытой датой,

В подпитке потом, кровью маты

Нет псов, незримые канаты.

Неволит откровенность сцен

В палитре быта скудной жизни,

Расцвет лукавства ныне присно

В огранках деловых измен.

Под силу чувств, в отсутствии тепла

Под силу чувств, в отсутствии тепла,

Где ненависть подобна панацее.

Грядёт, подправит склочно, не жалея,

Минувшего кривые зеркала.

Погаснет светочь, мыслям вопреки,

Приличные теряя очертанья,

Вокруг себя вращая мирозданье,

Вальяжно воздвигая тупики.

Покаявшись от встроенных грехов,

Сдувая пыль упрёков, наговоров,

Вольнее зло от множества повторов,

Отбросив святость в капище лохов.

Что это? Месть? Подарок от небес?

Зашитый код, что отсекает вечность?

В любой кончине истинная Млечность

Стирает с лиц напыщенную спесь.

В пустой мольбе по новой пережить.

У смерти нет иного назначенья,

Учить любить под страх исчезновенья,

Возненавидеть, после полюбить.

Мечты

Невидимы, аляписто нежны,

Беззвучны, утонченно благородны,

Напевны и так значимы важны,

Вгоняют в ступор, путая исходник.

В них спесь, лукавство, плещется упрёк,

Надуманность доступней и дороже,

Нативны к месту, значимы, вдомёк

Магнит прохлады безупречной кожи.

Мечтаний край пред плюшевостью дня,

Где ветер слабовейный треплет время,

Покорно плещется у ног твоих волна —

И будень льётся патокой на темя.

Зазорно? Нет. Давно в пределах правил

Зазорно? Нет. Давно в пределах правил,

наполнив улицы бездушием сверх меры,

в глазах холодный блеск с лихвой добавив

втемяшился успех вертлявым вором

в дома, где равнодушьем воздух плещет.

В азартном сговоре при роскоши ненастий

заполнит пустоту, тревогой всюду хлещет,

представив беды с апогеем страсти

в прокрутках сцен, предчувствия умножив

и пошлым смыслом сущность наполняя.

Как лицемерно лепет мир корёжит,

в гортань свинец от правды заливая.

Терзая взглядом то, что важно и дороже,

где стыд растрёпан толщиной налички

в былое фактом, вызубрить не можем

уроки хроник, лишь слова в кавычках.

Июнь

Зеленой массой как волной

Об берег утра бьётся лето,

Пернатых шабаш за стеной,

Воздушной гавани сюжеты,

В веселом шелесте листвы

Блудит обедник, словно местный,

Воздушной сладостью халвы

Наполнив воздух поднебесной,

Начнётся кажется вот — вот

Дождь по заявленным приметам.

Июнь, несносный обормот,

Надеждой красит все букеты,

Незримо пальцы в шуме дня

Готовят к подвигам прохожих.

Очаг забот в загон тесня

Кофейный запах счастье множит

Обнимет лифт, душа в бреду,

Домчит к земле чуть подвывая,

Авто глотает эн версты,

Домчит обслугу боевую

До места, где нужда и пот

Любовь рождают без закваски,

Чтобы вот так вот, без забот,

Чтобы сейчас и без опаски.

Наживку чуя за версту

Летит день новый мимо лета.

Вдали, внимая красоту,

Творец релиз под завтра лепит.

Полёт

Ни сон, ни явь, сейчас, когда-нибудь,

В награду ль, повезло с мгновеньем,

Проявится как ветра дуновенье,

Исполнится, укажет верный путь.

Не здесь, увы, в окраине, в глуши

Закрытой, запечатанной от взоров,

Представится немыслимым узором

Сплетеньем снов, погибели и лжи.

Отсчёт обратный, тенью у виска,

Пронзительный своей открытой датой,

У чуда напрокат случайно взятый,

Полёт как миг, забвения строка.

На карте отражений целый мир,

Воссозданный, тобою идентичный.

И странный взгляд, стальной, токсичный

Кто ты? Выжлятник, дичь, вампир?

Тот, кто внутри

Тот, кто внутри, что мнит бессмертным,

К телам земным большой ходок,

В оценках чувств знаток экспертный:

Наставник, кучер и пророк.

Высокопарно, дерзко, сольно

Зовёт в возвышенную даль

И, очарованный невольно,

Взлетаю, что за невидаль.

Над миром воспарю как птица,

Узрею летний рай, дожди,

Бак мусорный, остатки пиццы,

Наследия людской нужды.

Сражённый, падаю на землю

В дремотный мир своей глуши…

Тот, кто внутри, вилявый, внемлет

Ничтожный всхлип земной души.

Тайный смысл

Есть тайный смысл, есть то, чего не знаю,

Нельзя, чтобы земля вращалась по указке,

Чтоб жизнь превратилась в тень от сказки,

В хождение безумного по краю.

Возможно, случай и подыгрывал лукавый,

Комплекты крыльев перепутав при раздаче.

Такой полёт, поверь, не принесёт удачи —

Бесшумен крик и будто каждый правый.

Обманки манкость, откровения тактильность

И лето мнится как изнанка за фронтиром,

Где мыслей ясность и влиятельность кумира

Рождает бред и суетливую активность.

Скажи

Ни слова про неё, отныне на года

луна без звёзд в небесном водоёме

застрянет как мечта в дверном проёме,

боясь шагнуть как робкое дитя.

Возвышенность невысказанных слов

вернейший шанс не выглядеть глупее,

в вечерний час, когда закат алея

уходит в ночь, в объятья крепких снов.

На капище любви прикаянность основ,

на чём витает будничная строгость,