Бесплатный фрагмент - Удивительные секунды

С мечтами о дальнем космосе

Вовочка сложил два коротких бруска цвета НЛО их идеально ровными гранями. Получилось подобие плота.

— Они не полетят! — поддразнила Вовочку Сашенька, но в её зелёных глазищах горел азарт ожидания невероятного чуда.

— Много ты понимаешь! — буркнул Вовочка, степенно взгромоздился верхом на космоплот и скомандовал:

— Вира!

Его космоплот качнулся и пошёл на набор высоты. Душа у Вовочки зашлась от ликования, но лицо «держало маску суровой невозмутимости и несокрушимой отваги».

— Береги себя! Я буду тебя ждать! — крикнула вслед уносящемуся в космос Вовочке Сашенька в этом часто повторяющемся его сне.

*

После уроков они возвращались из школы, как обычно, вдвоём. Зимой по вечерам темнело быстро, но плотно укатанная дорога была светла от отражённого лунного света и её бликующая лёгкой наледью поверхность вела их за собою. Володю — в космос, а Сашеньку — в зимнюю сказку.

— Пойдём в обход? — спросила Сашенька, опасливо косясь на глухие аллеи старого парка.

— Ещё чего! — буркнул Володя и свернул на узенькую тропку, ведущую в глубь парка.

Сашенька последовала за ним, как послушная собачонка.

Неожиданно на пути у них возникла зловещая тень.

— Волк, — осевшим от ужаса голосом выдохнула Сашенька.

«Похоже, что волк», — напружинившись всем телом, подумал Володя, но вслух презрительно процедил:

— Беспризорная псина.

Володя, не сбавляя скорости шага, двинулся навстречу зловещей тени, мысленно прокручивая комбинацию защитных действий, переходящих в мощную контратаку:

«Атакующие броски таких тварей всегда до тупости одинаковы: торпедирующие удары обеими лапами в грудь с целью сбивания с ног и захвата зубами горла. Их рефлекторная реакция — вцепиться мёртвой хваткой в выдвинутую вперёд руку или ногу. Плавно выдвину на уровень пасти предплечье левой руки, с выходом в низкую стойку зенкутсу; правой рукой перехвачу на приближении пёсьей морды горло этой твари и проведу кеаге стоящей сзади ногой в паховую зону. А дальше — по обстоятельствам».

Зловещая тень, почувствовав боевой настрой Володи, метнулась назад и исчезла за деревьями.

Володя разочарованно выдохнул, а Сашенька расслабленно повисла у него на груди.

Они впервые поцеловались.

*

После окончания школы их встречи прерывались долгими разлуками. Володя уезжал то на учёбу, то на службу. В отряде космонавтов дисциплина была железной, увольнительные — редкими, а отпуска — как мелькание прекрасных пейзажей за окном мчащегося вагона скоростного экспресса.

— Не жалеешь, что вышла замуж за космонавта? — выспрашивали у Сашеньки её подруги.

— Не жалею, — с просветлённой улыбкой отвечала им Сашенька.

— О чём ты мечтаешь теперь, когда, казалось бы, достиг всего, к чему стремился, — допытывалась Сашенька у Владимира.

— О том, чтобы нам почаще удавалось быть вместе, — отвечал ей Владимир, понимая, что именно этих слов и ждёт от него жена, и пряча от неё глубоко в душе свои томительные мечты о полётах в просторах дальнего космоса.

А Сашенька незримо для Владимира проникала в те его мечты и, провожая его в дальние космические странствия, кричала ему вслед:

— Береги себя! Я буду тебя ждать!

Таинственный объект

В ночном небе появилась густая россыпь ярких разноцветных огней. Огни приближались к вершине высокой скалы, увеличиваясь в разбросе. Охватив почти весь небосвод, они высветили на короткое время гигантский корпус объекта — носителя этих огней — и исчезли. Будто и не было в ночном небе ни тех огней, ни того объекта, на котором они размещались.

— Что это было, Учитель? — не веря увиденному спросил юноша у своего наставника.

— Это знак от наших потомков из очень далёкого будущего. Он означает, что приблизился час их вмешательства в дела нашего гибнущего мира.

*

В Центре Принятия Решений появление объекта из очень далёкого будущего не было выявлено ни одним модельным рядом приборов, сканирующих пространство вокруг своей планеты в радиусе на сотни световых лет.

В Центре Перспективных Исследований шли последние приготовления к запуску опытного образца орбитального сенсора «Гипнос-1». Это было продолжением работ Искусственного Сверхразума по управлению «людским стадом».

В людском гетто был день профилактической проработки. В центре каждого жилого барака синхронно возникли голограммы с изображением Великого и Ужасного Властелина. Это был собирательный образ, принадлежащий Программе, осуществляющей общее руководство всему и вся в данном гетто. Для каждого «пня» (так именовался всякий невольник любого людского гетто) у этой Программы «Властелин» был специальный образ, учитывающий как врождённые, так и приобретённые фобии «пня». В индивидуальном образе лик Великого и Ужасного Властелина был сформирован таким образом, что все фобии активировались им до уровня безоговорочной управляемости их жертвой. Через специальные программы формировались приобретённые фобии, реагирующие на собирательный образ, бросающий стадо «пней» в кипящую лаву ужаса и превращающий их в покорных «тварей дрожащих».

Сеанс профилактической проработки мозгов «людского стада» был так же важен, как профилактическое техническое обслуживания «железа», вооружённого искуснейшими программами тотального порабощения, поскольку человеческая психика — это самоочищающаяся система, способная восстановиться после грубых деформирующих атак.

День профилактической проработки был в этот раз приурочен к кануну запуска в космос опытного образца орбитального сенсора «Гипнос-1» в целях упрочнения господства Искусственного Сверхразума над людьми.

Всемирное Царство Искусственного Сверхразума было организовано по идеапьно выстроенной схеме. Всё в нём работало как в отлаженном (бездушном) механизме.

У каждой рабочей программы, у каждого отдельно взятого «пня» была своя функция и от эффективности её выполнения зависел результат ежедневного принятия решения о их выбраковке и утилизации.

Новым уровнем управления «людским стадом» должно было стать воздействие на него со стационарных низко расположенных орбит спутниковой группировкой «Гипнос» с программой экстрасенсорных средств порабощения тех, кто прятался от роботов-загонщиков в людские гетто. Эти «разрозненные отбросы людского стада» вооружались и создавали очаги сопротивления воле Искусственного Сверхразума.

*

На другом полюсе событий, предшествующих запуску спутника «Гипнос-1», шла подготовка к одновременному штурму двух неприступных цитаделей Искусственного Сверхразума: Центра Принятия Решений и Центра Перспективных Исследований.

— Это безумие! — бросил гневную реплику в начальника Штаба Сопротивления его постоянный оппонент от пораженческого крыла Шишар Кахыз. — Мы будем обнаружены и разгромлены на подходе!

— Такая опасность имеет высокую степень вероятности. Поэтому каждый из нас пусть сам сделает свой выбор: идти на риск почти верной гибели в нашем последнем бою или смиренно пополнить контингент людского гетто и стать одурманенным «пнём», — парировал оппоненту начальник Штаба Сопротивления.

*

Ночь штурма была ненастной. Бойцы отрядов сопротивления выдвигались на исходные позиции насквозь промокшими от проливного дождя и продрогшими от холодного пронизывающего ветра. Их боевой дух стал игрушкой в руках яростного ненастья. Их гибель казалась заранее предопределённой ещё до начала боя. Но команда на штурм мгновенно отринула от бойцов все помехи к атакующему порыву.

Бойцы даже не заметили, как одновременно с их вскипевшей из ночной тьмы лавиной в ночном небе появилась густая россыпь ярких разноцветных огней. Огни приближались к обеим неприступным цитаделям, увеличиваясь в разбросе. Охватив почти весь небосвод, они высветили на короткое время гигантский корпус объекта — носителя этих огней — и оттуда хлынули разящие потоки боевых излучений, изничтожающие Искусственный Сверхразум и все гениальные механизмы его порабощения людей.

Казалось, этому внезапно хлынувшему потоку боевых излучений не будет конца. Но вдруг всё неожиданно исчезло: и боевое излучение, и тот объект, который его излучал.

Человечеству был дан шанс впредь не создавать таких технических монстров, которые поработят его самого и создадут угрозу для очень далёких его потомков.

Казалось, что этот урок вразумит человечество.

Или это только так казалось?

Необъяснимые переходы по возрастной шкале

Игорь приехал к матери после семнадцати лет разлуки и полной их взаимной изоляции друг от друга. Все эти годы он жил в другом городе с отцом, запрещавшим ему любые контакты с матерью. Теперь отца не стало, и боль от разлуки с матерью привела Игоря сюда, в дом, где он до трёх лет был счастлив, купаясь в материнской любви.

Игорь не предупредил мать о своём приезде. Он не знал, не разрушит ли этот его приезд весь теперешний уклад жизни его матери, не причинит ли ей ненужные страдания. Как вариант, он может для начала представиться кем-нибудь посторонним, присмотреться к той обстановке, в которой живёт его мать, понять, не причинит ли ей его появление какого-либо вреда. Ведь жизнь непредсказуема и превратна.

Дверь дома открыла мать. Он почти не помнил её, но узнал с первого мгновенья. Сердце сказало ему:

«Это мать».

Глаза матери распахнулись, она застыла, онемев от внезапности их встречи, не понимая, как вести себя в эти мгновения, о которых она страстно мечтала семнадцать мучительных лет.

— Гарик… — Милена покачнулась и её сознание подёрнулось непроницаемой пеленой.

К ним на помощь выбежала гостья матери, подруга её молодости Клавдия. Игорь перенёс Милену в гостиную, уложил на диван, Клавдия захлопотала над нею, приводя её в чувство.

Потом они втроём пили чай. В первые минуты все трое испытывали смущение, какое всегда случается, если сказать надо очень многое и сразу.

Смущение Игоря и его матери было понятно обоим, а вот причину смущения Клавдии знал лишь Игорь. Он помнил всё. Он помнил, как однажды весёлая маменькина подружка Клавочка, поумилявшись над ним как над трёхлетним ангелочком Гариком, чмокнула его в пухлые губки и тут же обмякла в крепких мускулистых руках уже на трёхлетнего ангелочка, а своего ровесника. Это продлилось считанные секунды и тут же забылось ею, но хранится в памяти Игоря.

Игорь и сам не знал, как происходят в нём мгновенные преобразования в пределах всей шкалы отпущенных ему в этой жизни дней. Стоит только ему подумать, в какой возраст он хочет войти в следующее мгновение, и это с ним случается. Игорь знает, что где-то в ноосфере время иное, чем на Земле. Там прошлое, настоящее и будущее существуют в неразрывном единстве. Там ему в одно и то же время и три годика, и двадцать лет, и девяносто. Вероятно, его мгновенные переходы из одного возраста в другой как-то связаны с тем триединством, которое хранится в ноосфере. Это было настоящим чудом.