Бесплатный фрагмент - У каждого человека должен быть свой зонт

***

Я любила тебя сильнее, чем ты можешь себе представить. Каждое утро я просыпалась с мыслью о том, что не представляю свою жизнь без тебя, без твоих (наших) дурацких шуток, без твоих (наших) противоречивых идей, без твоих (наших) безупречных путешествий в неизвестных мне направлениях, без твоих звонков по понедельникам (в апреле или феврале) или реже.

Я любила мечтать о том, как однажды вечером, когда тебе станет невыносимо тоскливо, ты примчишься ко мне с самым красивым букетом цветов (с количеством лепестков, равным, как минимум, количеству дней, что я по тебе страдала) и, наконец, признаешься, что был небезразличен ко мне с самого начала.

Мы любили (друг друга?) по очереди.

Твоя очередь.

1

Я опаздывала на первое свидание на тридцать пять минут. Приятное волнение от предстоящей встречи давно затерялось где-то между досадой и злостью на саму себя, а скрипевший под ногами ноябрьский снег заглушал мои последние надежды на чудо. Он уйдет. Уйдет прямо сейчас. Разве незнакомцев ждут столько времени?

Слишком пасмурный день для начала новой счастливой жизни. Холодная палитра замерзающего города постепенно нагоняет тоску и укрепляет неопределенность. Люди кутаются в одинаковые черные пальто и колючие свитера, постоянно жалуются на погоду и по очереди вычеркивают друг друга из списка контактов.

Первый снег — первая влюбленность, а дальше — слякоть и сплошное разочарование. Стена из дождя без просветов. Прогноз очевиден, обещания ничего не значат, а телефонные звонки с неизвестных номеров больше не вызывают никаких эмоций. Те самые цифры уже не промелькнут. Точно не этой осенью.

Сегодня я опять буду пить кофе в компании нового человека: перечислю несколько случайных фактов о себе, отвечу на банальные вопросы, не задавая их в ответ, и все заготовленные темы для разговора закончатся так же быстро, как и наши напитки.

Растерявшись, он предложит повторить кофе и заказать десерты, надеясь, что я откажусь, а я с радостью выберу самый красивый торт, не задумываясь о том, кто платит. Мы будем еще долго сидеть над пустой посудой, вцепившись в давно остывшие чашки, незаметно поглядывая на часы, в окно или на экраны телефонов, пока один из нас не решится произнести тихое: «Ну что? Пойдем?».

Далее — мучительно длинный эскалатор в метро, смущенные взгляды и совершенно чужой человек, находящийся в пугающей близости. Он зачем-то проводит меня до платформы, дождется моего первого или второго поезда, а в конце протянет руку, как коллеге или другу, и скажет, что очень рад был познакомиться с такой очаровательной девушкой, как я.

Больше мы не увидимся. Конечно, у меня есть уникальный шанс избежать разочарований уже на первом этапе — не явиться на встречу вовсе. Отличная идея. Упускать возможности — мой талант.

Но что, если это он? Человек, которого я ищу столько времени… Я не знала, какого цвета у него глаза, о чем он мечтает, в каких странах успел побывать и какой предпочитает кофе. Или он любит чай? Черный с мятой или зеленый с маракуйей? А может, облепиховый? Нет, тогда нам точно не по пути.

Чем быстрее я шла, тем больше путались мысли. Кажется, я еще никогда не опаздывала к молодым людям по столь бесцеремонной причине. В таких случаях принято говорить что-то вроде: «Прости, я вышла вовремя, но попала в ужасную пробку. Забыла телефон, ключи, кошелек — сам понимаешь, пришлось вернуться. Неожиданно встретила подругу детства на перекрестке: столько новостей, пришлось пропустить зеленый свет целых четыре раза…»

Я наткнулась на закрытые ворота и окончательно упала духом. Пыталась восстановить дыхание, но меня душила обида. Только не оборачиваться. Не показывать, что я опять застряла где-то между прошлым и прошлым.

Воспоминания — это не просто опыт. Памятные места обладают фантастической силой. Ты можешь перелистнуть сколько угодно страниц, но в самый неподходящий момент твое сердце скажет «скучаю до потери пульса», и ты обнаружишь себя среди чужих улиц, которые давно не имеют отношения к происходящему, на той самой скамейке того самого сквера или где-то высоко, почти на крыше дома, в тумане собственных ошибок и чувств. За пару часов до свидания, которое уже не спасет.

Не выдержав, я оглянулась на причину своего опоздания. Хотелось раствориться в этом искусственном сюжете, посмотреть на привычную душераздирающую картинку в последний раз и громко сказать себе:

«Отпускаю».

Бессмысленно.

Возвращаясь обратно, я наступала на свои же следы, но идти по-прежнему было трудно. Непозволительно много снега для теплого осеннего знакомства. Возможно, я уже спешила зря, но чувство вины не позволяло мне сбавлять темп.

«Прости, пожалуйста, я уже близко», — набирала я на ходу, теряя драгоценные секунды. Должно быть, парень уже отряхивал ботинки у дома или проводил вечер с кем-то другим.

«Жду», — на удивление, тут же ответил он.

Подбежав к месту встречи, я увидела четырех молодых людей, примерно подходящих под описание. Среди них я искала самого грустного, уставшего или раздраженного, но мой незнакомец стоял с совершенно невозмутимым лицом. Когда наши взгляды встретились, он едва заметно улыбнулся и шагнул вперед:

— Привет. Рома.

— Саша. Очень приятно. Прости, что опоздала, мне ужасно неловко…

— Все в порядке, — спокойно ответил он. — Хочешь кофе?

— Конечно! А куда пойдем?

— Я тут нашел одну кофейню неподалеку, пока ждал. Думаю, тебе понравится.

Я не стала спрашивать ни адрес, ни название. Стоит ли хвастаться тем, что я знаю все кофейни Петроградской как свои пять пальцев? Как только мы свернули к реке, я сразу догадалась, что это будет «Энди», и заранее одобрила его выбор.

— Если честно, я думал, ты уже не приедешь, — без какого-либо упрека сказал Рома.

— А я думала, что ты не дождешься. Правда, извини, пожалуйста… Это была худшая идея — назначить две встречи с интервалом всего в несколько часов, — зачем-то добавила я.

Встреча с воображаемым прошлым по-прежнему казалась важнее.

Рома улыбнулся. Возможно, я стала безразлична ему еще полчаса назад, и он дождался меня просто из вежливости, а может, он из тех уникальных терпеливых людей, для которых подождать лишний час совсем не трудно. Так или иначе, меня это насторожило. Я бы давно уехала.

Мы шли привычным для меня маршрутом, болтая о погоде, временах года и Петербурге. Мельком заглядывая в его глаза, я никак не могла понять, нравится он мне или нет, хотя обычно понимаю это сразу. Увидев его впервые, я не почувствовала ничего, но, может, это нормально? Хватит с меня вспышек молний от одного только взгляда…

— Была здесь? — спросил он, остановившись.

— Ты выбрал одну из моих любимых кофеен, — не стала скрывать я.

Уютная атмосфера, знакомые девочки-бариста и, как всегда, отличный плейлист. Помню, я заметила эту вывеску за несколько дней до их официального открытия и стала одним из первых постоянных гостей. За эти пару лет они заметно выросли, а я нет.

— Что будешь?

— Настроение — капучино, — улыбнулась я.

— Тогда нам два капучино.

Слишком странно находиться здесь не одной. Мы пили кофе, разговаривая о самых банальных вещах, как обыкновенные люди, но в этом не было ничего плохого. Кажется, я научилась получать удовольствие от простого человеческого общения и производить приятное впечатление на молодых людей.

— Что ж, давай теперь о тебе, — предложил Рома после первого неловкого молчания. — Расскажи, кем ты работаешь?

— Ну, официально я всего лишь бариста, — традиционно начала я. — Последние несколько лет работаю в кофейне при бизнес-центре. Мне нравится, потому что все коллеги — мои близкие друзья, а большинство гостей — постоянные. Они забегают ко мне на кофе утром и в обед, назначают встречи, заключают сделки и даже просят налить виски после сложного дня. Приятно осознавать, что моя чашка кофе может согреть, взбодрить и даже вдохновить на новые подвиги таких важных людей.

— Ничего себе, — поднял Рома брови. — У тебя такой необычный взгляд на работу и повседневные ситуации, ты настоящий романтик! А сама не хотела бы работать в офисе среди них?

— Пока нет. Мне нужен гибкий график, каждую неделю разный. Порой случается так, что мне нужно срочно улететь на три-четыре дня, и я просто не в состоянии это контролировать.

— Куда, например?

— О, — засмеялась я. — Это непредсказуемо. В идеале в какую-нибудь новую страну, но на деле — куда попадутся билеты по акции.

— Интересно! И где ты была в последний раз?

— Прилетела из Чехии буквально несколько дней назад. Не новая для меня страна, но почему-то захотелось.

— И как, понравилось?

— Да, очень. Гораздо больше, чем в первый раз. В детстве меня туда возила мама, но я была глупенькой и даже не хотела смотреть по сторонам. Теперь же я увидела Прагу совсем другой: потрясающе красивой, нарядной, с этими милыми улочками, любопытными деталями, бесчисленными красными крышами и разноцветными деревьями. Всего пара часов в самолете, а совсем другой мир.

— Ох, теперь и мне захотелось, — расплылся Рома в улыбке. — Звучит очень здорово! А с кем ты путешествуешь, если не секрет?

— Одна.

Пауза. Очередное непонимание в глазах. То ли сочувствие, то ли недоверие. И почему путешествия в одиночку принято считать чем-то безысходным и опасным?

Ноябрь в Праге — это почти весна. Еще позавчера я ходила в пальто нараспашку, наблюдала за веселыми чехами (или туристами?) и завтракала в самой уютной пекарне возле смотровой башни. Яркие лучи солнца пробивались сквозь панорамные окна, корзина со свежеиспеченными круассанами пустела на глазах, а я неспешно составляла планы на последний вечер своего маленького путешествия. Еще позавчера мне казалось, что я свободна, независима и просто обожаю свою легкую беззаботную жизнь.

Сегодня я сломалась снова.

— Смело, — осторожно ответил он. — Но неужели никто не может составить тебе компанию?

— Я и не пытаюсь никого позвать.

— И давно ты так самостоятельно путешествуешь?

— Все началось с Копенгагена в прошлом году. Я достаточно долго уговаривала друзей и даже искала попутчиков в интернете, а потом мне надоело. Взяла и улетела сама. Это было одно из лучших моих путешествий, хотя мне есть с чем сравнить. Теперь на моем счету уже около пяти таких поездок, и многое еще впереди.

— Что ж, Саш… — вцепился Рома в пустую чашку. — Ты большая молодец.

— Просто представь, — продолжала я, — спонтанно вырваться из петербургских будней, никому ничего не сказав, взлететь над всеми проблемами и проветрить мысли где-нибудь на улицах прекрасного незнакомого города — разве не в этом счастье?

Ответа не последовало. И зачем я так хвастаюсь своей независимостью? Безусловно, это отпугивает. Мало кто замечает мой едва дрожащий голос, когда я начинаю подобную заученную речь. Мало кто знает, для чего я начала путешествовать и от каких мыслей пыталась убежать на этот раз.

— А правда, что ты пишешь книгу? — вовремя сменил тему Рома. — Видел что-то подобное на твоей страничке.

— Правда, — как всегда, немного смутилась я.

— И о чем она будет?

— О любви. Великой и неразделенной, естественно, — попыталась я отшутиться. — Просто сентиментальный девичий роман, ничего особенного.

— Понял, — усмехнулся он. — Жаль, я такое не читаю, но это круто. Собираешься публиковать, как настоящий писатель? Или для себя пишешь?

— Ну, свою первую книжку из 33 страниц я написала еще в школе. Тогда я распечатала ее на домашнем принтере, сшила нитками, обтянула подарочной бумагой и дала прочитать только близким подружкам. Некоторые из них, кстати, плакали. Как думаешь, уже пора переходить на новый уровень? — самодовольно улыбнулась я и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Вряд ли мне удастся на этом заработать, да и в магазины вряд ли пропустят, но, возможно, стоит попробовать. Выплеснуть свои чувства на публику страшно, но я почти готова.

— То есть… Ты пишешь о себе?

— По большей части да. Я пыталась перейти от реальных событий к вымышленным, но это оказалось слишком трудно. Думаю, прежде чем что-то написать, нужно пережить это самой. Прочувствовать по-настоящему. Иначе я не умею… Иначе мне просто никто не поверит.

— И все герои тоже реальны?

— Главный герой — да, даже слишком. Остальные обобщены, ничего конкретного.

— А твой главный герой в курсе, что о нем пишется книга?

— Возможно, догадывается. Я не знаю.

— И ты даже не будешь спрашивать его разрешения на публикацию вашей личной истории?

— Да не было там никакой личной истории, — как можно спокойнее ответила я. — Нечего спрашивать. Уверена, он даже не прочитает.

Рома предложил повторить кофе и заказать десерты. Хороший знак. Эта встреча оказалась приятнее, чем я могла себе представить, но я знала, что мы видим друг друга в первый и последний раз. Возможно, я не показываю достаточной заинтересованности в диалоге, слишком фанатично рассказываю про свои одиночные приключения или совершенно неуместно хвастаюсь книгой, посвященной другому человеку. А может, дело во внешности, чувстве юмора или складе ума.

Как бы я себя ни вела, что бы я ни делала, результат всегда один: я категорически не подхожу для продолжения. Могу стать опорой, поддержкой, советчиком, другом, подружкой, но только не будущей девушкой. Просто потому что я — это я.

Кофе не несли слишком долго. Заиграла одна из моих любимых песен в плейлисте, и я невольно начала подпевать, а Рома — смеяться. С ним мне было на удивление комфортно. Кто знает, может, мы и встретимся снова?

В кофейню зашла пара. Заметив ту самую куртку, я чуть не сошла с ума, но тут же взяла себя в руки. Безусловно, воображение сыграло со мной очередную злую шутку. Как и всегда.

— Это кто-то из твоих знакомых? — не мог не спросить Рома.

— Нет, показалось, — рассеянно ответила я, оглядываясь во второй раз.

— И часто тебя так трясет от случайных встреч?

Каждый день. Неужели все было написано на моем лице?

— Просто подумала, что это мой коллега, с которым мы стажировались вместе несколько лет назад, — на ходу придумывала я. — Но это не он.

— А если бы это был тот человек, ты бы сейчас встала и ушла с ним?

Не знаю, на кого я злилась больше: на Рому, попавшего в самую точку, или на себя, застрявшую в ожидании одной и той же неслучайной встречи. Опоздав на первое свидание на сорок минут, я ужасно поспешила. Снова.

— Пожалуйста, ваш кофе и чизкейки. Приятного аппетита!

— Спасибо, — поблагодарили мы и замолчали на бесконечные пятнадцать минут.

Кажется, шло восьмое свидание, которое снова ни к чему не приведет. Кажется, шел четвертый год, как я живу мечтой о человеке, которому совершенно безразлична. Осознание проблемы, друзья, путешествия, время, новые знакомства — что бы еще включить в список того, что мне совершенно не помогает?

Пока мы живем в одном городе, меня будет пробивать молнией от каждой похожей куртки. Пока я живу в Петербурге, я буду покрываться мурашками на каждой улице, где хоть раз видела его по-настоящему.

И возвращаться туда за адреналином.

— Ну что? Пойдем? — наконец произнес кто-то из нас.

Мы пошли к метро. Рома перестал задавать вопросы о работе, больших путешествиях, сентиментальных книжках и случайных встречах. Больше он не спрашивал ничего. Все со мной было понятно.

— Так странно: днем здесь было столько снега, а теперь совсем ничего не осталось, — заметила я, лишь бы прервать молчание.

Рома кивнул.

Спускаясь по эскалатору, я старалась не поднимать глаза. Почему мы должны ехать лицом к лицу, если совсем скоро снова станем незнакомцами? Обязательно ли подбирать слова, пытаясь хоть немного спасти этот вечер?

— Тебе в какую сторону? — спросил он где-то на середине платформы.

Разумеется, не домой. Разумеется, без него.

— В эту, — повернулась я.

— Мне в другую, но я подожду с тобой поезд, если ты не против.

— Конечно, спасибо.

— Очень рад был познакомиться, — протянул он холодную руку. — Думаю, еще спишемся.

— Взаимно, — вяло улыбнулась я. — И еще раз прости за опоздание. Я правда не хотела, чтобы все так вышло.

— Ничего, бывает, — равнодушно сказал он. — А вот и твой поезд.

— Ну, тогда пока.

— Пока.

Мы попрощались, и все стало значительно проще. За те пару минут, что поезд мчался до следующей станции, я успела расстроиться, разозлиться, посмеяться и даже продумать спасительный план на остаток вечера.

Во-первых, когда эти двери, наконец, откроются, я выскочу на платформу и тут же направлюсь в обратную сторону. Не ехать же мне домой в семь часов вечера.

Во-вторых, сегодня я напишу следующую главу. Сомневаюсь, что в таком состоянии я способна на творчество, но расслабляться нельзя. Когда я пишу, у меня появляется надежда на счастливый конец этой затянувшейся истории. Хоть на какой-нибудь конец. Я поставила себе цель закончить книгу до конца осени и публично анонсировала сроки в соцсетях. До конца осени… Сегодняшний снег заставил меня усомниться в надежности собственных обещаний.

В-третьих, я пойду в кино. На драму, на ночной сеанс. Там я окончательно отвлекусь, поплачу над какой-нибудь несчастной героиней, заскучаю, начну мерзнуть от кондиционера, но в итоге останусь под сильным впечатлением от фильма и выйду на улицу совершенно другим человеком. Ночь, пронизывающий ветер, короткая прогулка и дешевое такси… Да, наверное, на этом мой идеальный вечер будет завершен. Скорее бы.

Я заехала на работу за ноутбуком и, расположившись за столиком у окна, торжественно открыла свой будущий бестселлер.

Пальцы едва попадали по клавишам. В зале не осталось никого, кроме меня. От окна веяло колючим холодом, машины проносились мимо на огромной скорости, а каждая новая строчка казалась страшной глупостью.

Я чувствовала себя предателем. Некой легкомысленной особой, которая сама не разобралась, чего хочет. Разве можно писать об одном человеке, только что вернувшись со свидания с другим? Откуда это чувство вины, беспомощности и новой надежды?

Сдавшись, я захлопнула ноутбук и откинулась на спинку кресла.

Это был июль.

Нет, я помню точно, это было 12 июля 2016 года — день, когда я твердо решила Издать Книгу. Очередной бессмысленный выходной, когда я с самого утра бродила по городу одна, даже не надеясь договориться с кем-нибудь о встрече. Казалось, на той неделе были заняты абсолютно все.

Это произошло где-то на пересечении Невского и Лиговского проспектов. Петербуржцы поймут: на этом месте всегда столько людей, что я едва успевала разглядеть проносящиеся мимо лица, зонты и рюкзаки. Я заметила его чудом. Судьба! На этом моменте мне стоило бы вздрогнуть или просто умереть от ужаса, но, к своему огромному удивлению, я смогла совладать с собой.

Я шла за ним минуты три. Прокручивала в голове сцену приветствия, придумывала, что спросить за то короткое время, что он сможет мне уделить, но понятия не имела, с чего начать. Ситуация усложнялась тем, что он все время говорил по телефону. Стоило быть готовой к тому, что он просто помашет мне рукой и тут же вернется к разговору: по крайней мере, примерно так он поступил со мной пару лет назад.

Мы сравнялись на светофоре:

— Привет! — наконец решилась заговорить я.

— Ого, привет! — воскликнул Никита. — Я перезвоню, — тут же сказал он по телефону.

Я засияла. На секунду выглянуло солнце.

— С прошедшим тебя днем рождения! — обнял он меня легко и естественно, как никогда.

Впервые за три года нашей неудавшейся истории он написал мне поздравительное сообщение вовремя и искренне. Пожелания начинались с фразы «Очень рад, что знаком с тобой», а теперь, спустя два дня, он не просто рад меня видеть, но еще и обнимает при встрече! Разве такое возможно?

Я немедленно спустилась на землю. Нет-нет. Я прекрасно знаю, что он не одинок. Вечная ошибка — путать симпатию с вежливостью.

— А куда ты идешь? — поинтересовался он.

— Никуда, просто гуляю. У меня выходной.

— Просто гуляешь одна?

— Да, — нехотя призналась я. — А ты?

— А я в магазин за продуктами. Пойдешь со мной?

— Не знаю, насколько это будет уместно… — пробормотала я, но, конечно же, согласилась.

Я бы не пожелала такого никому. Идти рядом с человеком, чувства к которому, наконец, начали затихать после нескольких лет мучений, и из последних сил держать себя в руках, лишь бы не влюбиться заново. Разговаривать чуть увереннее, чем раньше, больше смеяться и шутить, а затем трижды потерять равновесие в самых удобных босоножках на невысокой платформе. Впервые за десять километров, что прошла с утра. Вместе выбирать продукты в супермаркете, зная, что он живет не один, с комом в горле рассматривать его со спины, пока он взвешивает овощи, а потом набраться смелости и невзначай бросить взгляд на его правую руку… Нет. Кольца у него нет. Почувствовать то ли облегчение, то ли досаду. Неужели я сдалась раньше времени? Пожалеть, что подошла к нему полчаса назад…

— Ну, куда дальше? — спросил Никита, когда мы вышли из магазина.

— Я точно тебя не задерживаю?

— Абсолютно. Представь, что ты идешь одна. Куда бы ты пошла?

— Допустим, туда, — показала я.

— Значит, идем туда. Йогурт? — достал он из рюкзака две только что купленные бутылочки.

— Это ты мне купил? — растерялась я. — Спасибо.

— А кому же еще?

Казалось, что это сон. Мне было страшно интересно, как мы смотримся со стороны и что подумали бы мои друзья, считавшие его призраком все эти годы. Я и сама едва осознавала, что рядом идет Он (настоящий!), а я впервые держусь так уверенно и задорно. Да, даже на платформах! Даже после всего того, что между нами (в моей голове) происходило.

— Так, и куда ты дальше? — повторил Никита недавний вопрос.

— Ты имеешь в виду…

— Ну, с дорогой на сегодня мы определились. Я про то, собираешься ли ты куда-нибудь лететь или ехать.

— Пока не знаю. До этого я слишком долго и сильно мечтала о Копенгагене… И не ошиблась, это было просто потрясающе! Сейчас нахожусь в поиске нового города мечты.

— Да, я видел твои фотографии из Копенгагена, мне очень понравились. Как добиралась и за сколько?

Это уже было не остановить. Пожалуй, единственное, за что я могла быть ему благодарна, — это приобретенная страсть к путешествиям.

Когда-то давно я разработала для себя простую и почти безотказную схему: «хочешь его заинтересовать — путешествуй». Выкладывай фотографии из разных стран, научись делать именно те фото, которые ему понравятся, вдохновляйся им, но пробуй по-другому. Ищи свой стиль. Хочешь, чтобы написал, — улетай. Хочешь встретиться — возвращайся, и он с радостью послушает твою историю о поездке. Соскучилась? Выбирай новую страну. Полюби путешествия так, как полюбила его, и это обязательно принесет тебе счастье. Счастье независимого путешественника.

Начался дождь. Такой же непредсказуемый, как и наша прогулка. Я достала зонт, еще не высохший после утреннего ливня:

— Над тобой понести?

— Да нет, спасибо. Пока не сильно капает.

— Как хочешь. Мне же лучше, — то ли обрадовалась, то ли расстроилась я.

Дождь усиливался, сердце забилось быстрее, но Никита по-прежнему был отстранен. Мы вряд ли когда-нибудь окажемся под одним зонтом. Казалось, над нами даже небо разное.

— О, давай свернем в эту арку, — предложил он. — Переждем здесь.

— Давай, — вздохнула я.

Есть мечты, которым никогда не суждено сбыться. Для всего остального есть самолеты.

— Знаешь, вообще у меня есть некоторые наброски по поводу следующего путешествия, но я сомневаюсь.

— Ну-ка? — сразу заинтересовался он.

— Слышал про небольшой городок Кольмар во Франции? Недалеко от Страсбурга.

— Кольмар? Да, знаю.

— Ничего себе, — почти не удивилась я. — А никто из моих друзей не знает. Соответственно, и компанию найти не получается. Я, конечно, уже не боюсь ездить одна, но этот маршрут будет чуть сложнее предыдущих… Надеюсь, смогу разобраться.

Я давно перестала надеяться на совместные путешествия с ним. Самая болезненная и недостижимая мечта на свете. Последнее, чего я ожидала в тот момент, — это предложения полететь вместе.

— А как долго у тебя еще виза действует? — зачем-то спросил он.

— Еще несколько месяцев.

— А точнее?

— Я не помню. Кажется, до октября.

— Так… — замолчал он, будто что-то просчитывая. — А потом? Будешь делать новую?

— Конечно.

Я не стала уточнять, с какой целью он задает эти вопросы. Зачем он снова дает мне надежду на то, что невозможно, почему так странно смотрит мне в глаза в этой темной арке под шум непрекращающегося дождя. Да, я больше не была той маленькой глупой девочкой, с которой ему приходилось общаться из жалости раньше. Мы впервые были наравне.

Это случилось именно в тот момент. О, нет, не первый поцелуй (это реальная история, а не какая-нибудь девичья сказка). Именно в тот момент я решила Написать Книгу о нас. О том, чего я смогла и не смогла добиться, как постепенно росла в его глазах и падала в своих собственных, как медленно сходила с ума, но упрямо продолжала свой бессмысленный путь.

Я хотела, чтобы он увидел всю историю моими глазами, с самого начала и до этой встречи… Даже если он не станет читать. Даже если не станет читать никто. Решение было принято молниеносно.

Солнце выглянуло снова.

— Как твои профессиональные успехи, кстати? — спросил Никита на следующей улице.

— Никак, — пожала я плечами. — Защитила диплом на «отлично» и торжественно положила его пылиться на полочку.

— И чем планируешь заниматься теперь?

— Точно не дизайном. Я посвятила этой сфере слишком много лет и, кажется, начала жить в удовольствие только сейчас.

— Но у тебя были хорошие работы и хорошие фотографии, — заметил он осудительно. — По-твоему, лучше продолжать работать в кофейне?

— Да.

— Думаю, ты просто попробовала не все пути. Ты не бариста, который когда-нибудь станет дизайнером. Ты дизайнер, который почему-то до сих пор стоит за барной стойкой.

— Перестань, — нахмурилась я. — Даже если ты и прав, мне всего 21, а в душе максимум 13. Мне хочется пожить для себя хотя бы несколько лет.

— Ладно, это твоя жизнь.

— Спасибо. А у тебя какие планы?

— А я… — на секунду растерялся он. — По-прежнему занимаюсь музыкой, выступаю с хорошо известным тебе оркестром, но не вижу это делом своей жизни. Нужно развиваться и что-то менять.

— Менять что именно?

— Может, организовать свою группу, а может, переехать и начать совсем другую деятельность. Я в Петербурге уже достаточно давно. Не 21 год, конечно, как ты… Прости, 13, — поправил он себя, ухмыльнувшись. — Но все равно уже достаточно.

— И куда бы ты хотел переехать? — спросила я, пытаясь не выдать страх.

— В Москву, а лучше куда-нибудь в Европу. Там совсем другой уровень жизни. Думаю, ты и сама это заметила.

— Нет, — тут же возразила я. — Петербург — лучший город в мире. В нем живет моя душа и самые прекрасные люди.

— Это слепая любовь. Однажды ты поймешь, о чем я говорю.

— Когда подрасту? — ехидно уточнила я.

— Именно.

Я не решалась спросить главное. Есть ли в его грандиозных планах место для девушки, мелькавшей на его фотографиях последний год? Действительно ли то кольцо — обручальное? Почему в его рюкзаке продукты, купленные на двоих, но он делает очередной лишний круг со мной? Зачем он так старательно учит жизни маленькую девочку, а не торопится к той, кто и так поступает правильно?

— Наверное, меня уже потеряли, — сказал Никита, заметив тучи над моей головой. — Предлагаю дойти до поворота и попрощаться там.

— Конечно, — сухо кивнула я.

— Был очень рад встрече, — улыбнулся он, посмотрев мне в глаза.

— Взаимно, — начала тонуть я.

Мы обнялись на прощание, и я потеряла равновесие, едва Никита сделал пару шагов в сторону.

— Осторожнее, — обернулся он.

— Дурацкие босоножки, — засмеялась я.

Я застряла где-то на семидесятой странице. Не знала, как писать дальше. Работа над книгой казалась такой же бессмысленной, как и все свидания с Веселыми Интересными Парнями, которых я различала лишь по именам и цвету глаз. Сегодняшнее знакомство с Ромой тоже ничего не изменило.

Я слишком долго жила только ради одного человека. Считала, что лучше как можно чаще наступать на любимые грабли, чем впускать в свою жизнь новых интересных ребят. Возможно, я считаю так до сих пор и, приглашая очередного парня на кофе, просто пытаюсь отвлечься. Покупая билеты в новую страну, я по-прежнему делаю это не для себя. Выкладывая красочные фотографии, я жду комментарий только одного подписчика…

Писать роман о собственной неразделенной любви, выворачивая себя наизнанку, — это всего лишь очередная стадия фанатизма или самоуничтожения. Я сделала все, чтобы Никита наткнулся на мой анонс и догадался, о чем будет книга. Я боялась его реакции каждый день.

— На 22:40 остались места? — спросила я кассира в кинотеатре в 22:41.

— Зал пуст. Выбирайте.

— Один билет в самом центре, пожалуйста.

Раньше я стеснялась купить себе только один билет, но со временем поняла, что кассирам все равно. Нотку жалости, которую я раньше додумывала в их глазах, можно легко спутать с усталостью. Может, они тоже мечтают бросить все, забронировать лучшее место в зале, укутаться в большой шарф и, наконец, позволить себе расплакаться над ерундой?

Кажется, это был психологический триллер. Или драма. Я изо всех сил пыталась сосредоточиться на фильме, но собственные мысли были громче. Каждые пять минут вибрировал телефон: друзья, рабочий чат, ненужные уведомления, реклама. Возможно, стоило выключить его еще до начала сеанса, но мне ужасно нравилось чувствовать себя нужной хоть кому-то…

«Привет! Как там Прага? Стоит?»

Я вздрогнула. Схема сработала снова.

Есть имя, от которого меня начинает колотить при любых обстоятельствах. Сколько бы времени ни прошло. Чем бы я ни занималась, о ком бы ни думала, где бы ни находилась. Как только я вижу на экране что-то похожее, я замираю в страхе, ужасе, растерянности, счастье. Нужное подчеркнуть. Даже если это просто лайк. Даже если это просто «Привет» или красивая фотография домиков в Голландии, Бельгии или Дании. Все равно.

Это было первое появление Никиты после моего официального заявления о книге. Я знала, что он видел анонс. Знала, что будет ужасно интересно.

2

— Итак, я жду подробного рассказа! — потребовал Федя в первую же минуту нашей встречи. — Признавайся, не зря мы возлагали на этого Романа такие большие надежды?

— Ну, он вполне симпатичный, вежливый, приятный в общении. Простил мне опоздание на сорок минут, привел в «Энди», угостил кофе и чизкейком, подождал мой поезд в метро и даже что-то написал через пару дней.

— О, нет, это точно не твое! — рассмеялся Федя. — А чего ты так опоздала-то?

— Накрыло в самый неподходящий день. Поехала на другой конец города. Классика.

— Да что ж такое!

— Но это еще ничего. Когда мы, наконец, разговорились по душам, я вдруг увидела знакомую куртку… И у меня чуть сердце не выпрыгнуло.

— Что?! Настоящий?

— Нет, опять померещилось, конечно. Думаю, лимит случайных встреч на год уже исчерпан. Просто этот момент лишний раз доказал мне, что такую бурю эмоций приносит только один человек… К сожалению, совсем не тот, кто сидел напротив.

— Понимаю… Жалко, конечно. А что было потом?

— Он будто все почувствовал. Мы доели практически молча, не сговариваясь пошли в сторону метро и разъехались по домам без лишних обещаний. И это в седьмом часу вечера, — добавила я, закатив глаза. — Вот и вся история.

— Значит, все снова зря?

— Не знаю. Наверное.

— Подожди, — вдруг заулыбался Федя. — Во сколько вы, говоришь, разошлись? В седьмом часу?

— Около того.

— И ты правда поехала домой?

Я держалась секунды три.

— Нет, — не смогла я больше прятать улыбку. — Домой я не поехала.

— Дай угадаю: ты выпрыгнула из вагона на первой же станции и поехала обратно на «Петроградскую»?

Не успела я даже кивнуть, как мы оба разразились звонким смехом. Не представляю, как бы я жила без своих вечно хохочущих друзей, знающих меня лучше, чем я сама.

— Кстати, несмотря на провальное свидание, тот день закончился очень даже интересно, — перешла я к более громким новостям.

— Правда? Так рассказывай скорее! — загорелся друг. — Может, зайдем в бар? Мне нужно выпить.

— О да, мне тоже.

Отлучившись на минуту, я пропустила момент, когда он сделал заказ на нас двоих. Джин без тоника… Вечер обещал быть эмоциональным.

— Как ты понимаешь, меня слегка встряхнула ситуация, произошедшая в кофейне.

— Представляю!

— Ну да. Так вот, вернувшись на «‎Петроградскую», я никак не могла найти себе места. Даже книга не писалась ни в какую, ни одной строчки за час.

— Я думал, ты уже на финишной прямой.

— Так и есть. Просто не знаю, как закончить. Назад дороги нет: реклама размещена, сроки обозначены, друзья заинтригованы, но иногда становится настолько стыдно, что хочется немедленно все стереть. Безвозвратно. И плевать на цели, обещания, анонсы…

— Ты с ума сошла?! — вскочил Федя. — Я жду! Все ждут! Я же читал первые две главы, столько красок у тебя… Знаешь, в духе классического женского романа века эдак восемнадцатого. Читать интересно даже мне, хоть я и помню все это по твоим рассказам. Не смей бросать!

На этой фразе он удалился. Должно быть, пошел за следующей порцией джина. Я сидела с глупой улыбкой на лице, прокручивая в голове следующую часть истории.

— Чтобы хоть немного отвлечься, я решила пойти в кино на ночной сеанс, — продолжила я, когда он поставил передо мной следующий стакан. — Фильм был интересный и, возможно, даже захватывающий, но меня постоянно отвлекал телефон. Мне написали все, кто только мог.

— Даже я?

— Даже, — усмехнулась я. — Где-то на середине фильма я, наконец, решила отключить телефон, но на экране загорелось слишком неожиданное сообщение.

— Только не говори, что от…

— Да, — гордо заявила я.

— Серьезно?!

— Да. Спросил, понравилась ли мне Прага.

— И ты молчала?! — возмутился Федя. — С этой новости и нужно было начинать! Подожди, какая Прага? Ты опять куда-то улетала?

— Хотела рассказать постепенно, чтобы получился эффект неожиданности.

— И тебе, как всегда, удалось! Это лишний раз говорит о том, что тебе нужно дописать книгу.

— Я, конечно, допишу… Но как он на это отреагирует?

— Не хочешь повторить? — посмотрел Федя в сторону пустых стаканов.

— Мне хватит.

— Уверена?

Я не сомневалась, что он принесет два. Вернувшись, он сел напротив и посмотрел мне в глаза, будто собираясь с мыслями.

— Послушай, Саш, — сказал он, крепко взяв меня за руку. — Запомни мои слова: он прочитает твою книгу и тут же прибежит к тебе. Вот увидишь.

— Не прочитает, — упрямо покачала я головой.

— А я уверен, что прочитает. И даже если он не проявлял к тебе никакого интереса раньше, после книги все изменится.

— Если он вообще поймет, о чем я пишу.

— Прочитает и прибежит, — еще убедительней повторил Федя. — Я бы на его месте поступил именно так.

Мы замолчали. Неужели он и правда не заметил, что я улетала в Прагу на прошлой неделе? Это задевало…

— А в твоей книге есть хоть что-нибудь обо мне? — осторожно поинтересовался он.

— Прости, но ты же знаешь, что в моей книге всего один герой.

— Даже пару слов не напишешь?

— Если честно, не планировала, — растерялась я. — Могу, конечно, что-нибудь придумать… Возможно, во второй книге.

— Да нет, не нужно. Я просто спросил.

Он отпустил мою руку. Медленно поднялся, надел куртку и достал пачку сигарет. На секунду мне показалось, что передо мной стоит совершенно чужой человек.

— Выйдешь со мной? — спросил он без какой-либо надежды.

— Ты же знаешь, что нет.

— Знаю.

3

— Кто там, кто там?! — крикнул Федя из дальней комнаты. — Саша приехала?

— Да, всем привет! — как можно громче поздоровалась я.

В коридоре собралось около десяти человек. Еще несколько часов назад я понятия не имела, где и с кем буду встречать Новый год, но что-то подтолкнуло меня написать Феде и спросить, актуально ли его приглашение, невзначай брошенное в баре пару месяцев назад. К моему удивлению, ответ был положительным и молниеносным.

— Кто не знаком, это Саша! — представил меня Федя толпе.

— Известный писатель, между прочим! — добавил наш общий друг. — Месяц назад она опубликовала свою первую книгу, давайте поздравим!

В квартире раздались аплодисменты. Поразительно: я все чаще получала признание едва знакомых людей, но по-прежнему не понимала, читал ли книгу мой главный герой.

— Первый раз знакомлюсь с писателем! — начала одна из девушек. — О чем твоя книга? Что тебя вдохновило ее написать?

— Это история любви, основанная на…

— А дашь почитать? — вовремя перебил кто-то из ребят.

— Мы хотели скачать, но везде только ознакомительная версия, дальше платно. Видимо, все серьезно! — усмехнулся другой парень.

— Так, что вы набросились на бедную Сашу? — подключился Федя, когда я окончательно растерялась. — Дайте человеку спокойно раздеться и налейте ей что-нибудь!

Через пять минут обо мне все забыли. Большинство гостей были знакомы между собой или достаточно пьяны, чтобы поддерживать атмосферу веселой шумной вечеринки, а я сидела с первым пластиковым стаканчиком, уткнувшись в телефон, и только изредка ловила на себе оценивающие взгляды девушек.

— Итак, друзья, у меня есть тост! — остановился Федя в центре комнаты. — Вы не представляете, как я счастлив, что этот ужасный год наконец-то закончился. Согласитесь, ужас какой-то, а не год!

— О да, не то слово! — поддержали все.

— Кому еще налить? У всех есть что выпить? Саш? — повернулся он в мою сторону.

— Есть, — кивнула я.

— Так вот, — вернулся он на место. — Для начала давайте выпьем за то, что этот кошмарный 2016 год прошел!

Все закричали, и я в том числе. Пролетел еще один год, который не стал переломным. Я не наладила личную жизнь, не нашла серьезную работу и не научилась ставить разум выше чувств. Опубликовала книгу о своей незрелой любви, получила около полусотни положительных отзывов, но по-прежнему была зажата среди собственных несчастных страниц. Захлопнув книгу, я бы просто раздавила себя.

Сложнее всего было придумать конец истории, который до сих пор не случился. «Странно, неясно, неубедительно», — к сожалению, как бы мои читатели ни нахваливали сюжет в целом, я получила несколько неприятных отзывов касаемо последних страниц. Лучше всего меня поняли близкие друзья. Разумеется, с первой же секунды, как я запустила роман в Сеть, я ждала только одного:

«Привет. Читаю твою книгу. Она ведь обо мне?»

Я не стала поздравлять Никиту с Новым годом. Не сдерживала себя, как прежде, а будто замерла в ожидании следующей серии. Все, что я могла сказать ему, и даже больше, было расписано на сто с лишним страниц. Его очередь.

— Саша! Где Саша? — через какое-то время закричал Федя с кухни. — Куда она пропала?

Пока я с трудом допивала второй стаканчик игристого, ребята перешли на крепкое. В последнее время алкоголь только повышал мою тревожность и усиливал пустоту. Весь месяц с момента публикации я чувствовала себя выжатым лимоном, а на вечеринке начала еще больше замыкаться в себе.

— Я здесь, — заглянула я на кухню.

— Скажи… Лучше ведь ездить на его концерты через весь город, чем сюда, ко мне, правда?

Несколько девушек уставились на меня в ожидании, но я молчала.

— А я все читал… Читал! — повысил голос Федя. — Девять станций! Девять станций она ехала к нему и думала, думала, что ему сказать!

«Согласитесь, ужас какой-то, а не год», — звучал в голове его недавний тост.

«Что ж, дорогой бывший лучший друг, ты совершенно прав. В шестнадцатом наша дружба всерьез пошатнулась, пусть мы оба и боялись это признать. Я и сейчас боюсь, поэтому, пожалуй, не буду портить твой новый семнадцатый. Где там мое пальто?» — должна была сказать я вслух, но вышла в коридор молча.

— Уходишь?! — не сразу осознал он. — А что это ты уходишь?!

— Ухожу, потому что ты все испортил, — сухо ответила я, лишь на секунду подняв глаза. — Поговорим, когда протрезвеешь. Пока.

— Конечно! — продолжал он еще громче. — Лучше к нему! Лучше ехать девять станций, чтобы просто взглянуть на него издалека!

Я в ужасе захлопнула за собой дверь. Моя книга повлияла совсем не на того человека.

— Он ее не достоин! — кричал Федя уже за закрытой дверью. — Он никогда не сможет оценить талант и гениальность этой девушки! Никогда не сможет полюбить ее так, как она этого заслуживает! Она заслуживает самого лучшего…

По щекам бил мокрый снег. Я приехала на вечеринку, чтобы развеяться и не думать о возможных последствиях публикации, но, кажется, собственные строчки будут преследовать меня везде.

Я знала, что Федя остынет и позвонит мне в течение пяти минут. Наша дружба переживала и не такое. Я медленно шла вдоль его дома и смотрела, как снежинки тают на черном заблокированном экране. Через шесть минут я поняла, что действительно теряю друга. Через семь на промокшем телефоне загорелось сообщение не от него.

«С наступившим тебя Новым годом! С наступающим тебя Рождеством! И отдельные поздравления твоей книге. Это так здорово и так серьезно. Ты молодец!»

Я замерла на переходе. Несколько раз протерла экран от снега, трижды перечитала имя отправителя, но так и не смогла поверить. Светофор мигал зеленым последние секунды. Зеленый снег стал ярко-красным. Все поменялось по одному щелчку.

«Спасибо большое, и тебя поздравляю!» — дрожащими руками набирала я Никите. — «Ты читал целиком?»

«Пока еще не читал, только бесплатные отрывочки. Пришлешь полный вариант?»

Он не собирался покупать мою книгу. Неужели я и правда думала, что он станет платить за мое сомнительное творчество? Я прикрепила ссылку и сделала глубокий вдох. Главный герой действительно имеет право получить ее бесплатно.

«Лови», — напечатала я самые страшные четыре буквы в своей жизни.

4

Я опаздывала на первое свидание на пять минут. По плану был романтический фильм в кино, прогулка в февральские –21 и горящие от стыда щеки.

Никита написал мне ровно через месяц после того, как получил книгу. Его предложения о встрече были настойчивы, как никогда. Первое, что пришло мне в голову, — это отказаться, второе — договориться, но не прийти. Я представляла, как он будет ждать меня на морозе час или два, безуспешно пытаясь дозвониться, как будет строить догадки, нервничать, злиться, а потом, наконец, поймет, каково это — ждать человека, который даже не собирался приходить. Но станет ли мне легче от столь сомнительной мести?

Любопытство взяло верх, и я выбрала третий вариант — приехать и посмотреть собственному страху в глаза. В его глаза. Держаться вежливо, но отстраненно, как на классическом первом свидании. К счастью, в этом у меня немаленький опыт.

На середине эскалатора зазвонил телефон. Я давно знала эти цифры наизусть, но принципиально не сохраняла в телефонной книжке.

— Здравствуй, Саша. Ты где?

— Привет! Уже на эскалаторе.

— А я… — сделал он многозначительную паузу. — Выше.

Конечно, у меня ужасно колотилось сердце. Глупейшая самодовольная улыбка больше напоминала нервный смех, я заправляла волосы за ухо и тут же выпускала обратно, прятала ледяные руки в карманы, зачем-то проверяла телефон и поправляла волосы снова. Чем выше, тем холоднее. На последних ступеньках начала судорожно искать перчатки и застегивать пальто. Забыла достать наушники, в которых давно ничего не играло… Почему, почему я не могла подготовиться еще внизу?

Этот обжигающий взгляд я не перепутаю ни с чем. Заметив меня, Никита не улыбнулся, но тут же убрал телефон и поправил очки. Я остановилась в метре от него, еле держась на ватных ногах. Мы обнялись. Точнее, он меня обнял.

— Кино у нас через час. Предлагаю пока прогуляться, — как ни в чем не бывало, начал он. — Ты почему без шапки?

— У меня капюшон, — тут же утеплилась я.

— Ну нет, это несерьезно. Минус двадцать один.

— Там же солнце! Пойдем!

Неожиданно для самой себя я повеселела. Началось свидание моей мечты! Ярко-голубое небо твердило, что все пройдет хорошо, а мороз только укреплял остроту моих чувств. Разве можно замерзнуть там, где бушует столько эмоций?

Следующие десять минут мы, кажется, говорили о погоде и о том, почему я живу без шапки еще со школы. Никто из нас не спешил затрагивать опасные темы. Дальше по плану могли идти только путешествия.

— Ну, как тебе Рига? — спросил Никита, когда обсуждения погоды зашли в тупик. — Видел твои посты оттуда на прошлой неделе.

— Отлично! Это была нетипичная для меня поездка. Я нашла акционные билеты и, как всегда, ни на что не надеясь, показала их нескольким ребятам. Неожиданно согласились сразу две подружки!

— А меня не позвала, — обиженно перебил он.

— Уж прости, — рассмеялась я. — Как-то совсем не подумала. В следующий раз начну с тебя.

— Договорились.

Мы пришли в кинотеатр раньше времени. У Никиты сильно замерзли руки, а я не чувствовала ног. Даже тут не совпали. Пока он печатал в автомате заранее купленные билеты, я внимательно рассматривала его со спины. Невольно вспомнила нашу случайную встречу и поход в супермаркет полгода назад. Тогда я очень боялась посмотреть на его правую руку…

Это нечестно. Я превратилась в открытую книгу, но по-прежнему не знала ничего о его чувствах. Куда пропала девушка, на которой он чуть не женился? Свободно ли его сердце? Интересна ли ему я?

— Читал много хороших отзывов об этом фильме, — вернувшись, протянул Никита мой билет. — Нам повезло, что он еще идет.

Я соврала, что не смотрела. Когда он уточнял это накануне, я не только испугалась, что он не найдет для нас другого фильма или досуга, но и представила, сколько романтики и тепла я упущу.

Это был один из тех сюжетов, который хочется пересматривать рядом с близким человеком, после которого хочется плакать, обниматься и ценить каждую секунду вместе. Первый раз я ходила с подругой: пустила слезу на последних кадрах, а затем безнадежно разрыдалась в уборной. Чем же закончится просмотр на этот раз?

Мы присели за столик у входа в зал. Оказалось, сидеть друг напротив друга в тепле намного страшнее, чем прогуливаться на морозе. Больше никакого защитного капюшона.

— Так, мы говорили про Ригу, — предсказуемо продолжил Никита. — И где вы там были?

— Было ужасно холодно. Не минус двадцать, конечно, как сейчас, но мы умудрялись замерзнуть всего за полчаса. От безысходности, кажется, обошли все кофейни и рестораны! — засмеялась я, вспоминая. — Фразой поездки стало: «Да мы везде уже здесь ели!».

— Ну я так и понял по фотографиям. А пиво латвийское пила?

— Нет, пиво я не люблю. Только вино пили, и то французское.

— Это я тоже видел, — слегка улыбнулся он. — Мне, кстати, понравилось твое фото со смотровой площадки. У меня есть такое же, только без снега.

— Я помню.

— Да? А я все-таки покажу, — потянулся он за телефоном.

— Ты действительно думаешь, что я могла пропустить какую-то из твоих публикаций? — не удержалась я.

Как бы приятно ни шла беседа, мне ужасно хотелось поговорить о главном. О чувствах, о книге, о нас. Напомнить, сколько времени я жила его жизнью, а не своей, сколько раз в день проверяла его странички в соцсетях и сколько поездок совершила только для того, чтобы его заинтересовать.

Кинотеатр — не лучшее место для выяснения отношений. Думаю, на это он и рассчитывал.

Нас пригласили в зал. Начались два часа спокойствия, хорошей музыки и красоты. Зная сюжет, я была готова к каждому поцелую и теплому прикосновению на экране, но никак не представляла в этой роли нас. Не испытывала ни притяжения, ни смущения. Рядом со мной сидел герой моего несчастного романа — не более. Мое воображение отказывалось видеть нас вместе. За весь фильм мы переглянулись только несколько раз.

Я не расплакалась в конце. В его присутствии я по-прежнему была ужасно зажата.

— Ну, как тебе? — спросил Никита на выходе.

— Отличный фильм! Такой красочный и эмоциональный… Концовка мощная, я еле сдержала слезы, — описала я свои впечатления от первого просмотра. — А тебе как?

— Мне тоже понравился. Интересно снято, и музыка хорошо подобрана.

— Но я так и думала, что главные герои не смогут быть вместе.

— Почему же?

— У них с самого начала были сложные отношения. Они будто старались друг друга уколоть, играли на чувствах, соревновались. Что-то не то. Мне кажется, когда встречаешь своего человека, ты всецело поддерживаешь его, а не пытаешься вывести на эмоции.

— Ну не знаю. Люди разные бывают.

— Вот-вот. Они друг для друга слишком разные. Впрочем, как и мы с тобой, — рискнула пошутить я.

— Вот как? — поднял он брови. — Ладно. Пойдем есть?

На улице по-прежнему было морозно и солнечно. Петербуржцы сменили серые пальто на яркие пуховики, в больших витринах отражались их улыбки и красные носы, а окна последних этажей горели ослепительно-голубым.

Никита предложил пройтись по заледеневшим каналам и подал мне руку на скользком спуске. Я думала, что обожгусь даже сквозь перчатки, но прикосновение оказалось мягким и приятным.

— Давно не видела город с этого ракурса, — отметила я, нехотя отпустив его руку. — Чувствую себя туристом на экскурсии по рекам и каналам, разве что без теплохода.

— Точно, — кивнул он. — Очень уж сегодня красиво, конечно. На небе ни облачка, будто не в Петербурге.

— А мне кажется, Петербургу очень идет грозно-серое небо. Знаешь, такая погода, когда вот-вот начнется ливень, но пока проглядывает солнце, а здания выглядят особенно ярко.

— Ну нет, лучше без ливня. Разве здания не выглядят такими же яркими при голубом небе?

— Да, но совсем по-другому. Перед дождем получается больший контраст, больше ценишь этот момент… Да и сам дождь я обожаю.

— А я нет. Только если смотреть на него из окна, находясь в тепле и уюте.

— И поэтому ты переехал именно в Петербург? — усмехнулась я.

— Не поэтому. И я здесь не навсегда.

— Да, ты говорил.

Поднимаясь вверх, на набережную, Никита снова подал мне руку. На этот раз я взялась крепче и увереннее.

— Смотри, я кое-что придумал, — достал он телефон. — Мы сделаем фотографию в фотографии. Очень мне нравятся эти дома напротив.

— Давай. Что мне делать?

— Открой камеру и держи телефон под углом, а я сниму все это прямо.

— Так?

— Нет, — подошел он совсем близко и поправил положение моей руки. — Наклони чуть больше.

Желтый, красный, зеленый. Теперь три этих дома всегда будут напоминать мне о моменте, когда я целую минуту слушала его дыхание на расстоянии пятнадцати сантиметров. Увлеченный фотографией, он сломал все мои барьеры, недопонимания и страхи. Кадр получился не совсем таким, как он хотел, но я не расстроилась.

Мы пришли в кафе, которое выбрал он. Мрачный интерьер, огромные деревянные столы, рассчитанные на большие компании, «домашняя» кухня и подозрительно низкие цены. Пролистнув непривлекательное меню два раза, я решила довериться его вкусу.

— Какой у вас суп дня? — спросил Никита подошедшую официантку.

— Харчо.

— Будем? — поднял он на меня глаза.

— Да, почему бы и нет?

— И, наверное, еще пиццу возьмем. Вот эту, — показал он девушке.

— Отлично. Из напитков что-нибудь?

— Кофе? — предложил Никита.

— О, нет, — вовремя возразила я, увидев, что капучино стоит 65 рублей. Я избалована хорошим зерном, и он прекрасно это знает.

— Тогда чайник черного чая, пожалуйста.

— Хорошо.

Никита посмотрел ей вслед.

— Ох, наконец-то поедим, еще и в тепле, — улыбнулся он, снимая куртку. — Ты как? Не сильно замерзла?

— Ну, немного…

— Сейчас согреемся. Мне это место посоветовали друзья еще на первом курсе. Тут вкусно, дешево и официантки всегда красивые.

— А, ну да, — оглянулась я. — Теперь понятно.

— Однажды моему другу настолько понравилась обслуживавшая нас девушка, что он захотел познакомиться. Собирался с мыслями весь вечер, но так и не решился.

— В таком случае можно было прочитать ее фамилию на чеке и попытаться найти в соцсетях.

— А я так и сделал, — гордо продолжил он. — Правда, оказалось, что на чеке не ее фамилия, а коллеги. Пришлось сначала искать ее, а потом проверять всех друзей… Но я нашел, и мы даже позвали ее гулять!

— Класс! И чем закончилось знакомство?

— Да как-то… Ничем.

— Интересно, — улыбалась я, не моргая. — Очень романтичная история. А главное, уместная.

Я никак не могла понять, свидание это или дружеская встреча. Слушать его рассказы о другой девушке было неприятно и непривычно, но при этом я готова была бойко раздавать советы.

Еду принесли быстро. На некоторое время мы замолчали и перестали смотреть друг на друга. За окном почти стемнело, шел четвертый и, возможно, последний час нашей встречи, но никто по-прежнему не решался заговорить о книге. Доедая суп, я пообещала себе, что перейду к волнующей теме при первой же возможности.

— Ну что, какие планы на будущее? — спросил Никита на втором кусочке пиццы. — Удалось определиться?

— Ну, это по-прежнему не дизайн, — ответила я быстрее, чем он затронул эту тему.

— Жаль. А что тогда?

«Кажется, пора», — подумала я, и мурашки вихрем пробежали по едва согревшейся спине.

— Честно говоря, до сих пор не знаю. Утешаю себя тем, что я еще достаточно молода, чтобы ставить глобальные цели. Сначала казалось, что самая большая цель в жизни — это закончить школу, потом — университет, а после учебы, когда появилось больше свободного времени, я решила написать книгу. Теперь она опубликована. Даже не знаю, что дальше…

Этого момента боялись мы оба. Я вцепилась в сидение, чтобы почувствовать хоть какую-то опору, но это не помогло. Никита медленно доел кусочек пиццы и, наконец, посмотрел мне в глаза.

— Да, я тоже хотел поговорить о твоей книге. В день, когда ты мне ее отправила, мне предстоял длинный перелет, и я скачал ее в дорогу. Самолет был практически пустой, так что читать было особенно атмосферно.

— И как? Ты прочитал?

— Прочитал сразу целиком.

— И что скажешь? — в ужасе замерла я.

— Очень… внутренне. Больше внутреннего, чем событий, но, наверное, в этом твой стиль. Я не сразу понял, о каком парне ты пишешь, а потом… — Никита сделал пугающую паузу. — А потом постепенно понял. Спасибо. Мне приятно.

Я хотела закричать, но едва смогла сделать вдох. Казалось, из всех слов русского языка он выбрал самое возмутительное и высокомерное. «Приятно». «Приятно» узнать, что я изводила себя мыслями о нем несколько лет подряд? «Приятно» читать, как я страдала, плакала, унижалась и жила от встречи до встречи?!

— Приятно? Ты серьезно? — чуть слышно уточнила я.

— Да, приятно, — совершенно спокойно повторил он. — А для чего ты это написала?

Я слышала собственный пульс. Ужасно громко. Все мои идеальные заготовленные фразы рассыпались, как крошки от остывающей пиццы, — оставалось только стряхнуть со стола.

«Я бы не стала публиковать такую личную историю, если бы она по-прежнему была актуальна. То, что я выставила свои чувства напоказ, значит, что мне стало все равно», — должна была сказать я вначале.

«Ты не думай, что это некий посыл, крик отчаяния или последняя попытка привлечь твое внимание. Мне всегда нравилось писать тексты, а эта история — одна из самых ярких в моей жизни. Я решила записать ее, пока отчетливо помню все те эмоции и подробности», — могла бы сказать я дальше.

«Изначально я не думала, что ты узнаешь о моей книге и уж тем более захочешь ее прочитать, но спасибо, что проявил интерес к моему творчеству. И за вдохновение большое спасибо», — нужно было добавить в конце.

— Не знаю, мне просто нравится писать, — только и смогла выдавить я.

— И сколько ты на этом заработала?

— Почти нисколько. Все, что я вложила в публикацию и тираж, едва окупилось.

— Ясно. Ну хоть так.

Это наша последняя встреча. Я больше ни за что не попадусь ему на глаза. Теперь, когда меня будут спрашивать о самом позорном моменте в моей жизни, я всегда буду вспоминать эту минуту.

— Я еще хотел спросить, — все так же спокойно продолжал он, — насколько все это правда?

— Ну, начало, как ты мог заметить, вымышленное…

— Конец тоже, это понятно. А что насчет середины?

— А середина основана на реальных событиях, но преувеличена в художественных целях.

— Сильно преувеличена?

— Сильно, — как можно убедительней кивнула я.

— Насколько? — настаивал он.

— Ладно, я ничего не преувеличивала. Все правда.

Я в ужасе вспоминала собственные строчки. Мои чувства и страхи были настолько огромными, что едва умещались в текст. Когда я писала, что от его взгляда пробивает током, когда сравнивала свое состояние с падением в пропасть, когда жалела, что пустилась за ним вплавь на другой континент, я преуменьшала. Это было намного опаснее.

На этот раз мы замолчали надолго. Наблюдали, как засыхает пицца, крепко держались за чайные чашки, рассматривали собственные руки, изредка поглядывали в телефоны, в меню, в окна, на светильники, на других людей. Куда угодно, лишь бы не друг на друга. Рано или поздно все должно было закончиться именно так.

Это была самая предсказуемая катастрофа, созданная мной самой. Мне уже было не спастись.

— У вас все в порядке? Вам не понравилась пицца? — раздался женский голос где-то вдалеке.

— Нет, все вкусно, спасибо, — услышала я голос Никиты. — Просто мы… наелись.

Последовавшее молчание я бы назвала гробовым. Его интонация напугала даже официантку. Я боялась представить, как выглядит мое лицо: белые губы, ярко-красные щеки, пустой взгляд, смятые волосы, разодранная в клочья уверенность. Может, даже хуже.

Я подняла глаза. Это не могло продолжаться вечно. Никита тоже посмотрел на меня.

— Значит, Рига тебе понравилась? — вдруг переспросил он.

«Какая. К черту. Рига?» — ответила я глазами.

«Понимаю, звучит неуместно, но я всего лишь пытаюсь спасти тонущий корабль», — несколько раз моргнул он.

«Ладно», — все так же беззвучно кивнула я.

«Ты сможешь», — посмотрел он теплее.

«Спасибо», — шепнула я взглядом.

— Понравилась, — наконец сказала я вслух. — Я там уже второй раз была, если что.

— А я помню. В Юрмалу не заезжали?

— Нет, холодно же. На залив все-таки лучше в теплое время года.

— В Юрмале, кстати, очень вкусные глазированные сырки продаются, я такие больше нигде не видел. А пиво какое… Может, тебе бы понравилось, если бы попробовала.

Он начал рассказывать все подряд. Мне потребовалось, кажется, минут десять, прежде чем я смогла расслабиться и отвлечься от предыдущей темы. Я была искренне благодарна ему за то, что снова могла дышать, слушать, говорить и улыбаться.

Мы вернулись к ледяной пицце, его фотографиям из поездок и привычному поверхностному общению. Когда пришла моя очередь хвастаться кадрами из путешествий, на экране всплыло сообщение об оплате. У меня купили еще один экземпляр книги прямо на его глазах. Стыд и гордость одновременно.

— А не хочешь ли дойти до Дворцовой? — предложил Никита, хотя погода по-прежнему не располагала к прогулкам. — Можно попробовать сделать такую же фотографию, как и на набережной. Думаю, получится красиво. Ты еще не торопишься?

— Не тороплюсь. Идем.

Он оплатил счет за нас двоих. На пятом часу встречи я снова пришла к выводу, что это свидание, а не утешительная прогулка с юным безнадежным писателем.

— Как встретила Новый год? — спросил он, пока мы шли среди праздничных огоньков.

— Не очень хорошо.

— А что так?

— Это долгая история, да и не особо интересная, — только еще больше заинтриговала я.

— Мы ведь не спешим. Давай по порядку. Где ты отмечала?

— У друга дома.

— Так, и что за друг?

— Давний близкий друг. Почти пять лет уже знакомы.

— И что же такого случилось между вами в новогоднюю ночь? — не унимался он.

— Просто так классно отметили, что больше не общаемся. Давай не будем…

— Ого, у меня фантазия разыгралась, — ухмыльнулся Никита. — Рассказывай.

— Думай что хочешь.

Мы не общались с Федей уже целый месяц. Его ревность на вечеринке сильно напугала меня, но еще страшнее стало от того, как отстраненно и равнодушно звучал его голос по телефону на следующее утро.

Возможно, я испортила все книгой, где ни разу его не упомянула, а может, мне стоило как-то иначе отвечать на его провокационные вопросы о нас. Возможно, я была не таким уж хорошим другом, и он накричал на меня в новогоднюю ночь не зря, а может… Может, дружбы между мужчиной и женщиной и вовсе не существует, как говорит большинство.

— Ладно, можешь больше ничего не рассказывать, — к счастью, проявил он тактичность. — Просто скажи: что ты думаешь об этом человеке сейчас?

— Ничего. Нужно стереть его из памяти, — ответила я, пытаясь скрыть всю накопившуюся обиду.

— Значит, решено. Будем стирать из памяти.

Я улыбнулась. Это прозвучало так мило, что даже огоньки по всему городу загорелись ярче.

Мы дошли до Дворцовой площади, и Никита начал выстраивать задуманный кадр. Казалось, на этот раз мы стояли даже ближе друг к другу. Я понимала, что он делает это ради интересной фотографии, а не чтобы коснуться моего плеча, но сердце билось ужасно быстро. Мне нравилось, как мороз покалывает щеки, соревнуясь с его дыханием рядом. Мне нравился его запах. Это было жестоко.

Фотография получилась именно такой, как он хотел. Я тоже сделала фото — возможно, прощальное…

Окончательно замерзнув, мы пошли в сторону метро. Пришло время подводить итоги. Я готовилась к худшему: обычно мы прощаемся или на неопределенный срок, или навсегда.

— Ну что? До следующей встречи? — спросил Никита с чуть хитрой улыбкой.

— Ого, что-то новенькое, — хихикнула я.

— Я долго размышлял над формулировкой.

Мы обнимались чуть дольше, чем обычно. За эти семь часов я прожила целую жизнь, полную взлетов, падений, ужаса, неловкостей, счастья и тепла. Казалось, я вот-вот рухну от переизбытка эмоций. Я отдалилась первая.

В ту секунду, когда я должна была потерять его из виду, он обернулся, взмахнул рукой и улыбнулся мне шире, чем когда-либо.

5

«Приветствую тебя. А ты, значит, завтра не работаешь?»

Я перестала вздрагивать от каждого сообщения Никиты. Теперь он писал мне почти каждый день. Наши переписки выглядели так, будто мы давно вместе: фотографии повседневных мелочей, милые глупости, шуточно-язвительные комментарии, понятные только нам двоим, излишнее кокетство и даже явные намеки на совместное будущее.

Когда Никита предложил мне съездить в Финляндию вместе, я была на седьмом небе от счастья. Выяснив, что в ближайшие дни мы не совпадаем по выходным, он ничего не ответил, а уже на следующий вечер опубликовал новые снежные фотографии из Лаппеэнранты. Казалось, он издевается, но это только раззадоривало. Я тоже старалась не воспринимать наше общение всерьез.

«Да, завтра не работаю», — написала я, хотя уже успела взять дополнительную смену. Было любопытно, что он предложит на этот раз.

«Тогда мы едем в Нарву. Надеюсь, у тебя нет никаких планов, потому что поездку я уже забронировал. Ну и придется рано проснуться».

Не успела я осознать, что происходит, как он отправил мне стикер с довольным рыжим котом. Восхитительно. Он снова меня обескуражил.

«Ну хорошо», — только и смогла написать я.

«В 6:45 на „Балтийской“. Не забудь паспорт и страховку. И шапку!»

«И голову», — пошутила я скорее над собой.

«Я позвоню еще в 6 утра».

«Я никогда ничего не просыпаю. Почти никогда».

Никита прислал очередного нахмурившегося рыжего кота. Как бы несуразно и по-детски ни выглядела наша переписка, я смеялась, сияла и хотела танцевать.

«Мне нужны будут данные твоего паспорта», — добавил он уже не в шутку.

Сердце заколотилось еще быстрее.

— Лада! Привет! — позвонила я подруге с работы. — Прости, но… Кажется, я все-таки не смогу подменить тебя завтра.

— Приветики. Что случилось?

— Я расскажу чуть позже, но это безумно важно.

— Рассказывай сейчас.

— Ну, Никита забронировал поездку в Нарву, думая, что у меня выходной, и…

— Идиот! — воскликнула она раньше, чем я договорила.

— Ну нет! — рассмеялась я. — У него был мой старый график, еще до того, как мы поменялись. Или ты уже не можешь выйти завтра?

— Ради такого? Точно нет!

— А если серьезно? — захныкала я. — Я не понимаю…

— Чтобы получилось так же, как и с Финляндией несколько дней назад?

— Он спросил данные моего паспорта. Думаю, на этот раз все серьезно.

— И ты уже отправила?

— Нет, мне нужно убедиться, что ты сможешь отработать. Иначе я откажусь.

— Ты уверена, что тебе это надо? — наконец заговорила Лада серьезнее.

— Ты же знаешь, я всегда мечтала о путешествиях с ним. Это будет почти поездка за границу… Первая совместная, — тихо сказала я, не веря собственным словам.

— Ладно, я выйду. Но пусть только попробует снова тебя обидеть — убью!

— Спасибо! Я возьму любую твою смену, как только понадобится! — кричала я в трубку.

— Ой, ладно, ладно тебе, успокойся. Хорошо вам съездить, жду красивых фотографий!

— Спасибо большое! Обязательно!

Я отправила Никите свои паспортные данные, и он тут же оформил невозвратные билеты. Прогноз погоды сообщал, что мокрый снег в Нарве не прекратится ни на минуту, в то время как в Петербурге будет спокойно, сухо и тепло.

6

— Доброе утро, — позвонил Никита ровно в шесть утра. — Как твои дела?

— Хорошо. Я уже вышла, приеду вовремя.

— Отлично. Тогда до встречи, — тут же положил он трубку.

Как бы я ни любила сюрпризы, мне хотелось заранее вычислить, каким рейсом мы будем добираться до Нарвы. К двум часам ночи я выяснила, что в назначенное время с Балтийского вокзала не отправляются ни автобусы, ни поезда. Машину Никита не водит. Поднимаясь по эскалатору, я трижды смирилась с тем, что ввязалась в один из самых жестоких розыгрышей, и даже начала прикидывать, куда, если что, пойду пить кофе одна. Сколько бы мы ни общались, я всегда готовилась к худшему…

Никита ждал меня у выхода из метро. Я облегченно вздохнула и напряглась одновременно. Подумать только, сегодня сбудется моя мечта: мы пересечем границу вместе, и он будет выглядеть именно так, как я загадывала из года в год.

На нем впервые за долгое время были штаны сложного цвета — что-то между горчичным и терракотовым — моя давно забытая слабость и воспоминание о первой встрече. Друзья уже несколько лет смеялись, что с тех пор я выбираю парней исключительно в очках в толстой черной оправе, как у него, одетых в яркой или интересной цветовой гамме.

Наконец-то передо мной стоял оригинал.

— Привет! — остановилась я возле него в привычном испуге.

— Привет. Идем?

Мы не обнялись при встрече. Снова стали незнакомцами, которым просто по пути. Все сломалось, едва начавшись.

— Выспалась? — спросил Никита без какого-либо участия.

— Я спала всего пару часов, — жалостливо ответила я. — Как сам думаешь?

— Вот и я. Еще и пил вчера до ночи, поэтому сегодня состояние так себе.

Мне стоило бы возмутиться, что он веселился с кем-то накануне нашей поездки, а теперь явился в сонно-безразличном состоянии, но я восприняла это ровно наоборот. Даже несмотря на то, что он плохо себя чувствовал, он героически встал в пять утра ради меня и наших совместных планов.

— А ты почему так мало спала?

«Ну, я больше часа пыталась вычислить время нашего отправления и примерный маршрут, чтобы убедиться, что все происходит по-настоящему, потому что ты по-прежнему кажешься мне далеким и невозможным. Ничего не нашла, сдалась, а потом еще долго не могла уснуть из-за предвкушения и страха», — передала я глазами.

— Не знаю, просто не спалось, — ответила я так же сухо, как и прозвучал вопрос.

Мы зашли на железнодорожный вокзал. Зря потраченные полчаса на поиск автобуса…

— Итак, какой у нас маршрут? — будто невзначай поинтересовалась я.

— Сначала мы доберемся на электричке до Петергофа. Там к указанному времени должен подъехать человек, который сегодня тоже едет в Нарву. Прогуляемся немного по городу, а затем отправимся на маршрутке в сторону Нарвы-Йыэсуу. Дойдем до пристани, где можно будет взглянуть на Россию с эстонского берега. Еще я давно хотел попробовать перейти границу пешком, поэтому возвращаться мы будем через Ивангород — там у нас как раз появится такая уникальная возможность. Ну и дойдем до вокзала, где нас будет ждать обратный поезд из Ивангорода в Петербург. Как-то так.

— Вот это да… — замерла я в восхищении. — А ты подготовился.

— Я всегда тщательно готовлюсь к поездкам, чтобы точно ничего не упустить.

— А я совсем не готовлюсь, — пожала я плечами. — Билеты туда и обратно, одна-две кофейни, бронь отеля, если еду на несколько дней, и на этом все. И будь что будет.

— Ну нет, я так не могу. Хочется увидеть максимум красивого и интересного. Никогда не знаешь, приедешь ли ты в эти края еще раз.

— Да, наверное, ты прав, — кивнула я, так и не согласившись.

В электричке было тепло и уютно. Желтоватый свет, запотевшие окна, сонные попутчики и сонный Никита, спланировавший целое приключение для нас двоих. Он был для меня ожившим кадром: я столько раз рассматривала его фотографии в дороге, в самых разных электричках и поездах, что теперь просто не верила собственному счастью. Еще и в тех самых штанах!

— Что-то водитель не выходит на связь, — вернул меня к реальности Никита.

— Подозрительно.

Начало светать. Мы стояли возле вокзала Петергофа и не понимали, удастся ли нам продолжить маршрут. С одной стороны, я уже успела эмоционально устать и была бы не против вернуться в Петербург, с другой — была готова на все, даже если придется идти за ним пешком до самой Эстонии.

— Здравствуйте, — через какое-то время все-таки дозвонился он. — Мы с вами договаривались о поездке в Нарву сегодня. Мы стоим у вокзала и не можем вас найти… Понял. Ладно.

— Все в порядке? — спросила я.

— Задерживается. Договорились же заранее… Не понимаю, как так можно.

Предвкушение путешествия отсутствовало. Машина подъехала достаточно быстро, но Никита уже был раздражен. Я вспомнила, сколько раз опаздывала на наши встречи на пять-семь минут, и мне стало не по себе.

Приземлившись на заднее сидение, я почувствовала страшную усталость. Никита сел вперед, к незнакомому опоздавшему водителю, лишь бы не со мной, но, возможно, так было даже лучше. За окном замелькали удручающие картинки: почти пустая трасса, редкие деревья, фургоны, заброшенные участки и дома. Я перестала понимать, где нахожусь. Голоса раздавались где-то вдалеке…

Открыв глаза, я посмотрела на два затылка — одинаково чужих, разговаривающих на самые скучные темы на свете. Никита был вежлив, но надменен, разговорчив, но будто эмоционально закрыт. Как и с любым случайным попутчиком. Как и со мной… Расстроившись, я отключилась от происходящего снова. Обида сменилась спокойствием, безразличием и подозрительно сладким сном.

— Девушка, просыпайтесь, наша очередь, — негромко сказал водитель, но я тут же очнулась в тревоге. — Вы, как я понял, ребята опытные, так что инструкции будут излишни.

Мы вышли из машины с паспортами.

— Куда едете? — спрашивал таможенник каждого по очереди.

— В Нарву.

— Цель поездки?

«Не сойти с ума», — пообещала я себе.

Так моя великая мечта — пересечь границу вместе с Никитой — сбылась быстро и совсем не романтично. Среди нас был третий лишний, и, кажется, это была я.

Зато у нас появились одинаковые штампики.

— Саш, приехали, — услышала я его голос после очередного непредвиденного сна. — Как спалось?

— Чудесно. Я почти выспалась.

— У тебя будет триста рублей наличными? Водителю отдать.

— Конечно.

В Нарве шел обещанный мокрый снег. Высадив нас в центре, мужчина уехал по своим делам, и мы остались наедине в белом меланхоличном городе. Снежные хлопья быстро распределились по моим волосам, его очкам и нашим грандиозным планам.

— Не знаю, что со мной. Обычно я редко сплю в дороге, а тут уснула три раза подряд, — сказала я, лишь бы не молчать.

— Везет. Я так не умею.

Никита предложил сфотографировать меня у черной стены, где тысячи снежинок выглядели сказочно, как в мультфильмах. Перед камерой я зажалась еще больше. Считал ли он меня красивой с этими мокрыми прядями волос, торчащими из-под капюшона, в шарфе, затянутом на пол-лица, в этой закрытой неуверенной позе? Считал ли он меня красивой хоть когда-нибудь?

Прогулка по Эстонии началась неплохо. Имея общий маршрут, мы могли, как минимум, обмениваться впечатлениями и идеями для фото. Странное чувство: искать интересные кадры не для того, чтобы опубликовать их в надежде на его реакцию, а просто так, в свое удовольствие.

Увидев очаровательный домик на другой стороне улицы, я хотела предложить перейти дорогу, но Никита рассказывал что-то важное, и я не решилась. Раз он не обратил на него внимания, значит, он того не стоил…

— А теперь предлагаю перейти дорогу. Очень уж симпатичный домик был на той стороне, — неожиданно сказал он на светофоре.

— Ты про тот, серо-голубой?

— Именно.

— Я тоже на него засмотрелась и думала подойти сфотографировать!

— А чего молчала?

У нас была особая связь. То ли я постепенно переняла его вкус, то ли мы замечали одно и то же изначально. С той минуты я перестала бояться проявлять инициативу в нашем общем фотоделе и останавливалась везде, где захочу. Когда он повторял мои кадры, меня распирала гордость. Наши телефоны заполнились почти одинаковыми сюжетами, но я по-прежнему не верила, что мы путешествуем вместе.

— Ты еще не проголодалась? — спросил он на подходе к супермаркету.

— Немножко, — призналась я.

— Тогда предлагаю купить что-нибудь здесь и пообедать уже на берегу.

— В такую погоду? — удивилась я.

— А что ты предлагаешь?

Я посмотрела вокруг: ни одного приличного кафе, ни одного ресторана, никаких признаков цивилизации.

— Что ж, ладно. Это даже романтично.

Закупившись сардельками и хлебом, мы поехали к замерзшей воде. Никита долго не мог найти нужную маршрутку, запутался с оплатой и едва разобрался, где нам выходить. Меня, в свою очередь, волновало только то, как близко мы сидим в этой старой трясущейся маршрутке, набитой эстонскими бабушками, говорящими по-русски. Ближе, чем рукав к рукаву…

У залива не было ни души. Мы будто приехали в Антарктиду, где не существовало ничего, кроме снега и льда, разбитого на огромные куски. Игнорируя холод, давно замерзшие пальцы и даже друг друга, мы сделали целую серию одинаковых умопомрачительных кадров.

Убрав телефоны, мы замерли в тишине. Было слышно, как падает снег.

— Здесь так тихо…

— Что слышно, как падает снег, — закончила я одновременно с Никитой. Слово в слово.

— Точно, — удивился он.

Кажется, нет ничего прекраснее, чем поцелуй, которого ждешь несколько лет. Я представила, как делаю шаг вперед, как напрягается и тут же смягчается его взгляд, как мы закрываем глаза вместе. Взрыв эмоций и красок на белоснежном фоне. Момент, ради которого стоило жить в страхе и борьбе из года в год, совершенствоваться, рисковать, раскрывать себя с разных сторон…

Испугавшись собственных мыслей, я отдалилась. Как бы мы ни совпадали в мелочах, я по-прежнему не могла стать ближе. Между нами всегда была граница, для которой не оформляют визы.

Мы подошли к точке, отмеченной в его маршруте. Противоположный берег, едва читавшийся в густом тумане, мог бы стать впечатляющей заставкой к хоррору.

— Знаешь, чем примечательно это место? — спросил Никита.

— Нет.

— Я ведь тебе рассказывал, что у нас по плану.

— Лучше повтори, — вздохнула я.

— Мы с тобой сейчас смотрим на Россию с другого берега. Казалось бы, всего триста метров, но здесь Евросоюз и шенген, а там — медведи и балалайки.

— И правда, — улыбнулась я.

Казалось бы, всего один метр, но здесь я, а там — он.

На обед у нас были бутерброды из черного хлеба и сарделек, припудренные крупными снежными хлопьями. На такую авантюру я могла согласиться только с ним. Кончики пальцев окончательно заледенели, куртка и шарф промокли насквозь, я почти не чувствовала ног и мечтала о горячем кофе где-нибудь в тепле. Можно даже без поцелуя.

— Тебе не холодно? — побеспокоился Никита слишком поздно.

— Холодно. Все бы ничего, если бы не этот бесконечный снег… В наших великих планах случайно не предвидится какой-нибудь маленькой уютной кофейни?

— Это потому что ты без шапки, — ответил он поучительно. — Так, надо подумать. В любом случае нам в ту сторону.

Мы шли вдоль берега больше часа. Высокие заснеженные колосья, огромный полосатый маяк, смешные ели, милые деревянные домики с гирляндами, черно-белые пейзажи с соснами на фоне ледяного колючего залива… Постепенно я растворилась в моменте и наполнилась благодарностью. Я бы никогда не составила такой удивительный маршрут сама.

Впереди показался спасительный торговый центр. Снять мокрый капюшон, расстегнуть куртку, ощутить, как тепло разливается по телу, — волшебно, но недостаточно. Кофеен на этаже не оказалось.

— Ты хотела кофе? — спросил Никита, показывая на непривлекательную сетевую бургерную.

— Здесь не может быть хорошего кофе, — нахмурилась я.

— Другого варианта нет. Это тебе не Петербург.

— Ладно.

Расплатившись по отдельности, мы присели на обшарпанные красные диваны и уткнулись в телефоны. Капучино оказался отвратительным.

— Такое простое человеческое счастье: сухо, тепло, горячий кофе, интернет… — заметил он после десятиминутного молчания. — А ведь в обычный день мы этого не ценим.

— А я ценю. Каждую минутку и каждую чашечку в любом городе, правда! — похвасталась я. — Но уж не такую, честно говоря…

— Тише, — сделал он замечание.

Я вопросительно посмотрела на него.

— Ты громко говоришь.

— Но ведь эти сотрудники не знают русского…

Никита кивнул так, будто по-прежнему оставался прав. Если бы я сидела с кем-то из друзей, мы бы давно расхохотались на весь этаж, но сегодня мне пришлось подавить свою чуть ли не единственную воодушевленную реплику за день.

Я не стала скрывать обиду и раздражение. Я обожаю людей, которые говорят громко, с которыми можно смеяться на всю улицу! Что же я тогда делаю здесь?

— Да ладно, не такой уж и плохой кофе, — проигнорировал он перемену моего настроения. — Зато согрелись.

— И куда мы дальше? — спросила я подчеркнуто тихо и безэмоционально.

— Большая часть программы уже позади, осталось пересечь границу и дойти до поезда.

— Ты говорил, граница будет пешей?

— Да, по мосту. Мне даже интересно, какой штампик будет в паспорте: обычно ставят машинку или самолетик, а здесь… человечка?

— Уж вряд ли такой есть.

— Вот и проверим. Ты допила свой вкусный кофе?

— К сожалению.

— Тогда идем?

— Тогда идем.

Беспощадный снег не прекратился. На улице совсем стемнело, а мы до сих пор едва находили общий язык. Пришлось преодолеть еще пять километров, пять неловких пауз, пять фотосессий и один невзрачный мост, торжественно разделяющий две страны. Штампик оказался с машинкой, а дорога до вокзала — узкой, грязной и ужасно утомительной.

— Что ж, мы будем в Петербурге примерно к полуночи, — сообщил Никита в долгожданном теплом поезде. — Надеюсь, успеем на метро.

— Успеем, конечно. Я редко захожу в метро раньше двенадцати.

— Значит, сегодня будет тот самый редкий случай, — снисходительно добавил он, и мы замолчали до конца маршрута.

Сидя с закрытыми глазами, я почувствовала подозрительный прилив сил. Казалось, я могла бы преодолеть еще сотню километров, еще целый день в дороге, еще одну страну — лишь бы без него. Я делала вид, что сплю, но мне хотелось бежать. Включить динамичную песню, умчаться туда, где нет снега и проблем, рассмеяться с кем-то добрым и простым, написать стихотворение, выпить вкусный кофе, съесть пирожное, купить новый шарф и вспомнить, сколько во мне прекрасного и живого.

В этом вагоне не было меня. Только мои страхи, проблемы и зажмуренные глаза.

Мы зашли в метро без пяти двенадцать.

— Вот видишь, успели, — улыбнулась я на эскалаторе.

— Еще бы на пересадку успеть, — пробормотал он куда-то в сторону.

— Успеем. Я обычно позже езжу.

— Да, ты уже говорила.

Шли последние минуты нашей последней встречи. На этот раз точно…

— Тебе на какую ветку? — дежурно спросил он, не сбавляя темп.

— Наверное, на синюю, хотя…

— Тогда тебе нужно свернуть направо, а не подниматься, чтобы потом спускаться снова. Оптимизация времени.

Возможно, он сказал что-то еще, но я не расслышала. С целью «оптимизации времени» Никита ускорился и слился с толпой, не попрощавшись. Я замерла у ступенек в полной растерянности.

Нам было в одну сторону.

7

Не помню, в какой момент я так сильно полюбила аэропорты. Безупречные глянцевые пространства, в которых расцветают предвкушения, мечты и возможности, случаются самые трогательные встречи и стираются несправедливые границы. Такие крошечные сверху и огромные внутри, они объединяют миллионы настроений под одной крышей, превращая каждого человека в главного героя полнометражного фильма. Остается только выбрать жанр.

В то утро мы начали снимать легкую французскую комедию с весенне-летним настроением. Я до последнего не верила, что улетаю не одна, хотя Лада уже успешно зарегистрировалась на рейс и прошла досмотр ручной клади вместе со мной.

— Чувствуешь запах? — спросила я в зоне международных вылетов. — Нам срочно нужен этот кофе со вкусом приближающихся приключений!

— Обязательно! — не могла не согласиться подруга. — Я так рада, что ты смогла меня вытащить! Не знаю, когда бы я полетела на самолете, если бы не ты.

— Не боишься?

— Нет! Мне кажется, это будет потрясающе.

— Правильно, — улыбнулась я.

Кофе в аэропорту всегда особенный. Вокруг сидели люди из разных частей света: одни предвкушали новое путешествие, как и мы, другие подводили итоги поездки в Петербург, а третьи, в деловых костюмах и очках, безразлично поглядывали на часы, давно не понимая этой предполетной романтики.

— Знаешь, каждый раз, когда я приземляюсь в новой стране одна, у меня будто появляется ком в горле, — решила поделиться я.

— От страха?

— Не знаю. Мне кажется, это все из-за Никиты, — ответила я, осторожно взглянув на мужчину в похожих очках. — Мне до сих пор кажется, что я путешествую не для себя.

— Так, перестань! — тут же повысила голос Лада. — Мы едем в отпуск. В Страсбург, во Францию! Еще и с пересадкой во Франкфурте. Будем наслаждаться жизнью, гулять в красивых местах, съездим в Кольмар к разноцветным домикам, как ты и хотела, будем много фотографироваться, ужинать в ресторанах, пить красное сухое на террасах и не думать о мужиках. Слышишь? Никаких мужиков!

— Идеальный план! — рассмеялась я.

— И фотографии ты будешь выкладывать те, которые нравятся тебе, а не те, чтобы привлечь его внимание. Договорились?

— Обещаю, — торжественно кивнула я.

В самолете нам предложили вино бесплатно. Оказалось, я забронировала рейс престижной авиакомпании по неприлично выгодной цене. Я была очень рада, что первый в жизни полет подруги получился именно таким: надежным, веселым, мягким и страшно красивым. С поддержкой опытного путешественника, кудрявыми облаками, солнечными полями самых разных оттенков зеленого и легкостью на душе.

«Есть мечты, которым никогда не суждено сбыться», — вспомнила я собственные мысли в арке в один дождливый день. — «Для всего остального есть самолеты».

8

— У него осталось пять минут. Вот если он меня сейчас не поздравит…

— Да сколько можно! — закричали ребята чуть ли не хором.

— Ну простите. Я не могу не думать о нем, особенно после четвертого бокала…

— Он тебя не достоин, — в тысячный раз сказала Лада.

— И мы будем повторять тебе это из года в год, — поддержала Рина.

— Все, хватит! Следующего года не будет, если он не поздравит меня в течение четырех минут.

— Ну да, конечно! — опять закричали все.

— Вот будет смешно, если он успеет, — сказал Кирилл.

— О, да! Сидит там, наверное, у часов, и думает: «Вот еще несколько минут ее позлю, а потом кааак поздравлю!» — продолжали смеяться ребята.

— А ведь пару лет назад он поздравил меня в 23:35…

— Идиот! — традиционно прокомментировала Лада, и в этот раз рассмеялась даже я.

Экран телефона загорелся. Я чуть не сошла с ума.

— Кто?! — озвучил Кирилл общий вопрос.

— Одногруппница, — ответила я, окончательно упав духом. — Ладно, вы правы… Он не поздравит. Две минуты.

— А Федя-то поздравил? — спросила Рина.

— Конечно, — улыбнулась я. — Обидно, конечно, что мне пришлось писать первой, но что поделать, если его день рождения на несколько дней раньше моего. Мы уже пять лет поздравляем друг друга, что бы ни случилось.

— Ну хоть из-за этого меньше будешь переживать, — сказал кто-то из девчонок, пока я сосредоточенно смотрела на часы.

Одна минута.

— И хорошо, что он меня не поздравил, — внушала я себе вслух. — Меньше пустых надежд. Пора начинать новую главу…

Телефон загорелся снова.

— Да не он это, успокойся, — не выдержала Лада.

— Если честно, я даже не хочу смотреть, — сказала я шепотом. — Друзья, спасибо, что вы со мной.

На черном небе светилось слишком много звезд. Мы кутались в красные пледы на балконе закрытого бизнес-центра, пили вино и хохотали на всю Петроградскую. Я специально взяла вечернюю смену в свой день рождения, чтобы отвлечься и ничего не ждать, но это не помогло. Коллеги пришли с цветами и вином ровно к закрытию. После третьего бокала я неизбежно вспомнила о феврале.

— Да, это был не он, — убедилась я, разблокировав телефон после полуночи. — Что ж… Значит, на этом все.

— Ты говоришь так каждый раз, — вздохнула Рина.

— В прошлом году он поздравил, — возразила я.

— А в предыдущие? — спросила Лада, прекрасно зная ответ.

— А этой зимой он вообще кинул ее в метро, не попрощавшись, хотя им было по пути, — напомнил Кирилл.

— Он боялся не успеть на пересадку. Или нервничал, не знал, как со мной быть. Возможно, он попрощался, я просто не услышала…

— Саша, очнись! — закричала Лада. — Ты совсем себя не уважаешь?

— Но он ведь написал мне весной, когда мы летали в Страсбург.

— Он просто отреагировал на фотографии пряничных домиков, — усмехнулся Кирилл.

— Как и всегда, — грустно кивнула я.

Зато он мотивирует меня путешествовать.

9

Шел четырнадцатый час моей новой гордой жизни. Жизни без Никиты. Вчера мне исполнилось 22: тот самый возраст, когда уже умеешь делать взрослые выводы, но можешь по-прежнему играть в наивную девочку, отрицающую реальность.

Свой выбор я сделала в полночь.

Я ехала в трамвае, когда на экране высветилась его фамилия. На мой звонкий смех обернулись все. Никита прислал мне фотографию пасмурного морского берега, где на песке красовалось почти идеальное «Саша! Happy B-day!». С трудом представляя, как он вычерчивает мое имя в столь романтичном месте, я быстро пришла к выводу, что картинка скачана из интернета.

«А чего с опозданием?» — отправила я вместо благодарности.

«Вчера мое поздравление затерялось бы среди прочих, а сегодня его значимость выше».

Взрыв. Оглушающий взрыв, уничтоживший во мне последние чувства. Я не знала, что могу испытывать столько злости и ужаса одновременно. Четыре года… Четыре года я потратила на человека, относившегося ко мне со столь чудовищной издевкой. Он не забыл, не забегался, не избегал контакта со мной — он специально поздравил меня с опозданием, чтобы выглядеть уникальным. Отдельно, чтобы точно не затеряться в серой массе моих друзей и близких…

Через пятнадцать минут я остыла. Ярость сменилась ледяным беззвучным безразличием. Все закончится прямо сейчас.

«Ну, пусть так. А теперь, пожалуйста, оставь меня в покое. Спасибо!» — отправила я, не чувствуя ничего.

«Да я тебя и не трогал, но впредь и не буду».

Так в июле наступил настоящий Новый год. Холодно, волнительно, с обжигающим фейерверком и снегом на голову. Не хватало только праздничного салата.

— Вам что-нибудь подсказать? — спросила девушка за витриной с готовыми блюдами.

— Да! Мне нужен самый вкусный салат для праздничного стола, — весело ответила я.

— На сколько человек?

— На одного.

— Ну, а что он у вас любит?

Я даже не сразу поняла, что она имеет в виду. Задумавшись на несколько секунд, я сочла ее вопрос вполне уместным, а свою ситуацию — не такой уж и жалкой, чтобы врать и выкручиваться.

— Нет-нет, праздничный ужин будет для меня самой. У меня день рождения… Был. Вчера.

— О, поздравляю, — сказала девушка с предсказуемой ноткой сочувствия.

— Спасибо! — нервно засмеялась я. — А давайте-ка мне вот этот, с морепродуктами.

Я могла бы надеть вечернее платье, забронировать столик в популярном ресторане и заказать устрицы с лимонным соком с бокальчиком просекко, но мне исполнилось всего 22. Тот самый возраст, когда хочется жалеть себя, сидя на лавочке с пластиковым контейнером, ковырять мелкие креветки одноразовыми приборами и вспоминать заснеженные сардельки у залива в Нарве.

10

— Кстати, он все-таки поздравил меня на следующий день, — похвасталась я Дине при встрече.

— Но ты же написала, что все кончено.

— Именно. Теперь точно конец всех концов!

— Прости, но я снова не верю, — закатила она глаза. — Ты ведь все равно говоришь только о нем.

— Просто не могу не пожаловаться… Это было возмутительно.

— Ну забыл он про твой день рождения — что тут удивительного?

— Нет, все намного хуже. Он знал и не поздравил вовремя специально.

— Вы меня оба бесите, честное слово! Что опять за детские игры?

— Цитирую: «Вчера мое поздравление затерялось бы среди прочих, а сегодня его значимость выше».

— Ну я не удивлена. Как и тому, что ты снова заучиваешь его дурацкие фразы наизусть.

— Да меня током пробило от этого сообщения… — вздрогнула я еще раз, вспомнив. — Мне кажется, я это на всю жизнь запомнила.

— А в самом поздравлении-то что было? — спросила Дина без особого любопытства.

— Фотография «Саша! Happy B-day!» на песке у залива. Я думаю, он ее просто скачал. Саш в интернете много…

— Покажи.

— Я боюсь открывать эту переписку.

— Ладно, это все равно ничего не изменит.

— Ладно, покажу, — передумала я.

«Оставь меня в покое», — бросилась мне в глаза собственная фраза. Это было так громко и жестоко, что я зажмурила глаза.

— Похоже на настоящее фото, — сказала она, присмотревшись. — Романтично, не ожидала от него.

— Ты уверена? — в ужасе переспросила я.

— Да. А ты молодец, что наконец-то смогла его послать.

Звон в ушах заглушал все вокруг. Я снова посмотрела на фото: так много букв, вычерченных на песке специально для меня; мое имя, впервые написанное его рукой; волна, которая вот-вот сотрет поздравление, которого точно не будет в следующем году…

— Я вижу, о чем ты задумалась, — прервала меня подруга. — Не вздумай винить себя, он заслужил.

— Ты права.

Кофе закончился. Еще полчаса, и Дина уедет домой, а я продолжу медленно изводить себя. Пройдусь по Невскому, по мосту, по своей заезженной пластинке из смешанных чувств. Буду по привычке искать Никиту в толпе, слушать душераздирающие песни, прокручивать в голове наш последний разговор, а теперь еще и осуждать себя за необоснованную грубость…

На экране всплыло неожиданное имя. Я быстро открыла сообщение и задумалась на пару секунд. Дальше — только истерический смех.

— Что? — не могла не спросить Дина. — Кто это?

Я засмеялась громче. Не в силах контролировать эмоции, я начала визжать, кричать и махать руками. Люди за соседним столиком, должно быть, подумали, что я выиграла пять миллионов или получила предложение руки и сердца от принца.

— Да что там такое?!

Успокоиться и заговорить по-прежнему было сложно. Меня разрывало от радости и облегчения: я чувствовала, как с души падает огромный груз, мешавший мне смеяться непозволительно долго.

— Федя, что ли?

— Да! — наконец призналась я. — Только сейчас поняла, насколько мне этого не хватало!

— Вот это новости! Что написал?

— Новое прочтение нашей давней шутки, долго объяснять.

— Да уж, ваши шутки — это что-то! Значит, вы снова общаетесь?

— Получается, что да, — засияла я. — Забавно, конечно, как они с Никитой появляются по очереди.

— С Федей ты явно живее и веселее.

— Потому что это просто дружба, — напомнила я.

— Ну да, конечно, — улыбнулась Дина. — Сияешь сейчас именно по-дружески.

— В том-то и дело, что да!

Я не хотела ничего доказывать и анализировать. Ко мне вернулся близкий друг, который всегда мной дорожил, и этого было достаточно, чтобы снова почувствовать равновесие в этом городе.

Проводив Дину до метро, я еще раз открыла сообщения. Моя реакция на шутку была прочитана более часа назад, но ответа так и не последовало.

«А давай встретимся?» — набрала я, но тут же стерла.

«А давай встретимся?» — набрала я во второй раз.

Теплый июльский вечер подходил к концу. Я справилась. Прожила еще один день «новой жизни» без Никиты, выпила отличный кофе с подругой и смогла звонко рассмеяться впервые за долгое время. Мне было легко и тревожно одновременно. За громким смехом непременно польются слезы — предсказуемо, но страшно. Всю путаницу в моей голове мог понять только один человек.

Я отправила напечатанное сообщение.

«Давай! Сегодня?» — в ту же минуту ответил Федя.

«Сегодня поздновато. Давай на следующей неделе?»

«А ты уже дома, что ли?»

«Ну, я на Невском, но уже собиралась домой».

«Давай на „Чкаловскую“!»

Все произошло быстрее, чем я предполагала. Забыв о душевных терзаниях, старых обидах и утренних планах, я побежала в метро в двенадцатом часу ночи. Я расталкивала неторопливых прохожих, бежала по эскалатору, летела к поезду, но двери захлопнулись прямо перед моим носом.

Увеличенный ночной интервал сводил с ума. Я боялась приехать слишком поздно, боялась не успеть рассказать ему все истории до закрытия бара или даже до утра…

Входящий звонок с его именем не мог не вызывать улыбку.

— Алло, — тихо ответила я.

— Ну, привет! — зазвучал громкий довольный голос. — Ты там на какой стадии?

— Поднимаюсь и бегу.

— Понял, жду!

Бар располагался в семи минутах от метро, но я умудрилась заблудиться от переизбытка эмоций. Сделав лишний круг, я трижды испытала тревогу, сомнение и счастье.

Мы узнали друг друга издалека. Раньше я бы побежала навстречу, раскинув руки, но теперь мы были недостаточно близки… Какая ерунда! Всего несколько спокойных шагов, и мы, не сговариваясь, побежали оба.

Дружеские мужские объятия — они совсем другие. Крепкие, быстрые, оказывающие колоссальную поддержку всего за несколько секунд. Я снова была под защитой и могла показывать эмоции, как есть, не преуменьшая. Если бы я сказала, что вот-вот упаду в пропасть, уверена, он бы понял. И слетал бы со мной за компанию.

— Ну, садись, рассказывай! — освободил он мне место рядом. — Что будешь пить?

— Не знаю, сейчас…

— Второй такой же бокал, пожалуйста! — крикнул он в сторону бара. — Прекрасная вещь, рекомендую.

— Ладно, — как всегда, не стала сопротивляться я.

— Ты есть хочешь?

— Немного.

— Я уже заказал мясо, порция огромная, так что поможешь мне, — снова решил он за меня. — А теперь слушаю! Мне интересно все!

— Честно говоря, понятия не имею, с чего начать…

— Давай с самого жесткого! Что там с Никитой?

— Ох, — сделала я демонстративный тяжелый вздох. — Было несколько забавных историй, но в итоге все кончено.

— В смысле?! Он книжку-то прочитал?

Я рассказывала все сквозь смех. Эта черта есть у нас обоих: что бы ужасного и болезненного ни произошло, мы всегда сможем пересказать это как величайшую комедийную постановку. Даже в день трагедии, спустя пару часов. Федя хохотал, замирал в ужасе, громко поздравлял и сочувствовал от всей души. Мне страшно не хватало именно такой поддержки.

— Почему мне кажется, что мы не общались всего неделю, а не полгода? — спросила я примерно через час.

— Согласен! Я даже не помню, что случилось.

— Я тоже толком не поняла, — улыбнулась я.

— И хорошо!

До закрытия бара оставалось чуть меньше часа. Оказалось, моя история не так уж объемна и значима, чтобы растягивать ее на всю ночь.

— Таким образом, мой день рождения расставил все на свои места. Ты вернулся, а с Никитой конец, — торжественно заявила я, подняв бокал. — Давай теперь про тебя.

— Ох, боюсь, что не конец… Объявится еще, и не раз.

— Он неоднократно намекал, что скоро уедет из Петербурга, — напомнила я.

— В Европу-то?

— Для начала, видимо, в Москву.

— Ой, пусть валит, — отмахнулся Федя. — Так будет даже лучше.

— Пусть валит, — весело повторила я.

— Подожди… А как же девушка, которой он делал предложение?

— Я не спрашивала. Исчезли все совместные фотографии.

— Неудивительно! — усмехнулся Федя. — Кто же еще будет терпеть его, если не ты?

— Тоже всегда так думала, — рассмеялась я. — У тебя-то что? Сколько раз успел безнадежно влюбиться?

— А у меня… новые серьезные отношения.

— Что?! — закричала я. — И ты молчал все эти два часа?

— Мы вместе уже четыре месяца. История эффектная, но, наверное, я уже не успею рассказать во всех подробностях… Бар закрывается в три.

— Можем прогуляться после.

— Долго не могу, — развел он руками. — Она не поймет. Я и алкоголь теперь ограничиваю, нужно позвонить ей трезвым на обратном пути…

— Ого! И как ей это удалось?

— Сам не знаю, — смущенно улыбнулся он. — Возможно, это именно то, что мне было нужно.

— Это же прекрасно! — улыбалась я тоже. — Я тебя поздравляю!

Теперь у нашей дружбы было втрое больше шансов. Глядя на него, я не могла ни завидовать, ни ревновать. Когда твой друг счастлив, счастлив и ты. Стрелки приближались к трем часам ночи, но энергия только росла.

— Идем? — спросил Федя. — Я уже рассчитался.

— Когда ты успел…

— Проводишь меня до дома? Там вызову тебе такси, если захочешь.

— Конечно. Можно и без такси.

— Ну да, ничего не меняется, — засмеялся он. — Жизненно необходимо прогуляться с музыкой в ночи?

— И вот кто еще меня поймет, если не ты? — вздохнула я.

— Тогда вызову не до дома, а на несколько домов раньше.

— Идеально! — улыбнулась я шире Большого проспекта Петроградской стороны.

11