Бесплатный фрагмент - Тёплые истории для замёрзших девочек

ЦИКЛ ПРО ФЕЮ И ПРЕКРАСНУЮ ПРИНЦЕССУ

Прекрасная Принцесса и новые грабли

Проходя мимо сада своей крестницы — Прекрасной Принцессы — Фея невольно затормозила. В последнее время за забором было тихо. Принцесса то плакала, то молчала, то что-то писала в толстой тетради. А сейчас… Ну-ка, ну-ка?.. Поёт! Фея пожала плечами и решила зайти. Песни — это хорошо, но на сердце как-то неспокойно. Уж больно крестница у Феи была… Хм… Импульсивная.

Вошедшей в сад Фее открылось дивное и небанальное зрелище. Принцесса пела, кружилась и танцевала, сжимая в руках… Грабли!!! Увидела крёстную, с радостной улыбкой крикнула:

— Фея! Ты только посмотри! Ты только посмотри, какая красота! Я так счастлива!

Сердце у Феи снова ёкнуло. Она подошла и посмотрела на грабли вблизи. Сурово нахмурилась:

— Грабли?! Те же самые?!

Принцесса возмутилась:

— Нет, конечно! Совсем новые! Вообще другие!

Фея засомневалась:

— А ну, дай сюда! Сама посмотрю.

Принцесса проворно сунула грабли за спину и затараторила:

— Я уже сама всё посмотрела. И ручка не синенькая, а зелёненькая. И не такие острые. И модель совсем другая. И — видишь вот: бантик!!!

Фея закатила глаза и вздохнула:

— Бантик, значит?

Принцесса счастливо улыбнулась:

— Бантик! И ещё — они музыку играют. Когда ими… Ну, грабишь в общем…

Фея почувствовала настоятельную потребность присесть.

Присела и задушевно начала:

— А кто мне рыдал в плечо и клялся, что больше никаких грабель, а? Только лопаты, кирки и мотыги?! Кому я лоб замучилась волшебными эликсирами лечить?! Кто чуть ногу себе не оттяпал граблями? И руку поранил так, что месяц потом пришлось всё одной левой делать, а?!

Принцесса с каждым Феиным словом становилась всё мрачнее и мрачнее. А Фея никак не могла остановиться — так беспокоилась за эту дурочку.

— Ты понимаешь, что снова вляпаешься с этими граблями?! И тебе снова будет плохо, больно и невыносимо? Ну давай их выбросим, пожалуйста. И купим лопату. Любую. Две. Газонокосилку. Мотыгу — самую фильдепёрсовую, а?..

Принцесса разрыдалась.

— Это же подааааарок… И он мне так нравится… А никак нельзя — оставить? Но чтобы — не как в прошлый раз?..

И Принцесса потрогала шрам на лбу, который не вылечили даже волшебные эликсиры.

Фея вздохнула:

— Ну что с тобой делать, дурочка ты моя?.. Можно. Наверное. Если ты навсегда запомнишь, что это — грабли. И ими можно и нужно только… Гм… Грабить. Ими нельзя копать. Поливать грядки. Обрезать розовые кусты. И по ним нельзя ходить!!! Никогда!!! Кстати, ждать, что они тебе будут играть музыку, тоже не стоит. Это маркетинговый ход такой. Поиграют ровно день — и перестанут.

Теперь вздохнула Принцесса:

— Я попробую. А если не выйдет?..

Фея усмехнулась:

— Тогда я куплю метлу. Собственноручно тебя к ней примотаю. И отправлю туда, где грабель нет. В принципе.

Принцесса осталась с новыми граблями. С бантиком. И снова начала тихонько напевать. А Фея, дойдя до своего дома, задумчиво открыла сарайчик, в который заходила редко. Там, в рядок, стояли восемь грабель. Разных модификаций, конечно. Одни — даже с подсветкой. Фея потёрла шрам под длинной густой челкой, улыбнулась своим воспоминаниям и пошла пить чай.

Прекрасная Принцесса и лежачий камень

Фея заметила, что её подопечная — Прекрасная Принцесса — несколько раз в день куда-то уходит. С огромной лейкой. И возвращается нескоро. При этом пребывает в состоянии такой глубокой задумчивости, что проследить за ней не составляет никакого труда! Фея и проследила. И остолбенела.

Это был тот нечастый случай, когда Фея даже не нашлась, что сказать. Так и стояла столбом, взирая на непонятное происходящее. А Принцесса, выйдя из своей сомнамбулической сосредоточенности, сразу её заметила. И подошла сама.

— Крёстная… Ты… Ты меня осуждаешь, да?

Фея нервно сглотнула:

— Ты же знаешь, я всегда за тебя. И на твоей стороне. Но тут… Позволь спросить, что ты делаешь?!

Принцесса грустно усмехнулась:

— Некоторые мои грабли пропали без следа. Некоторые разобрали соседи. Но вот несколько — самых любимых и тех, что больнее всего били, в камни превратились. Разные, но драгоценные. Видишь — вон рубин. А это изумруд. И бриллиант тоже есть. В общем — камни. Драгоценные. И лежат себе просто так. Мне все говорят — выброси. Или отдай. Они тебе зачем? Мёртвые же. Ну а я…

Принцесса потерла лоб с непроходящим синяком от грабель.

— В общем, говорят же, что под лежачий камень и вода не течет. А они лежат. И я под них — воду лью. Чтобы текла. Вдруг что-то изменится, а?.. Мне не лень. Я хожу и хожу. Лью и лью…

И Принцесса тихо заплакала.

Фея увела крестницу домой. Напоила чаем. И задумалась. Особенно — над рубином и изумрудом задумалась. Что-то в них было… Живое и знакомое что ли…

На следующий день Принцесса подняла крёстную ни свет, ни заря.

— Фея! Пойдём! Пойдём скорее!!!

Не до конца проснувшаяся Фея, путаясь в длинной ночной рубашке, добежала до сада камней. И остолбенела второй раз. Вокруг изумруда проклюнулась редкая травка. Из-под рубина выполз какой-то стебель с бутоном. Около бриллианта выросла одна травинка — но длинная и пронзительно-зелёная…

Фея не любила банальностей. И поговорок. Но тут — вырвались сразу две:

— Даже на камне растет трава… А терпение и труд — они все перетрут…

И Фея пошла пить утренний кофе. Пока Принцесса возилась со своими камнями. Которые… Видимо, не такие и лежачие… Если на них, как на мельницу, лить воду…

Прекрасная Принцесса и курсы стервологии

Входная дверь распахнулась с таким треском, что любовник Феи успел исчезнуть лишь потому, что был Ведьмаком. А Фея судорожно запахивала на груди пеньюар, когда в комнату ворвалась её крестница — Прекрасная Принцесса. Но в каком виде… Макияж, как у «ночной бабочки». Юбка — из серии «широкий пояс». «Шпильки» такие, что на них можно только красиво лежать. Причёска — смерть врагам. Плюс — от Принцессы попахивало… Нет, смертельно разило. Убойным «коктейлем» из «Бейлиса», мартини и коньяка.

Изумлённая Фея застыла соляным столбом. Принцесса на своих «шпильках» проковыляла мимо нее, свалилась в кресло и заплакала.

— Фееееееяяяяяя… Ты мне крёстная или ктоооооо?..

Фея подскочила к непутёвой крестнице и стала гладить ее по голове.

— Крёстная, конечно. Что с тобой, девочка моя? Что случилось? Почему ты плачешь? И почему ты в таком… Хм… Виде?..

Тут Фея присмотрелась и увидела, что на лбу, замазанный тональным кремом, всеми цветами радуги переливается синяк — привычный след от грабель. Поверх шрама от них же. Фея нахмурилась.

— Так… Что, очередные грабли, да? Которые музыку играли, да?! А я говорила…

Тут Принцесса разрыдалась так горько и понесла такую околесицу, что Фее пришлось срочно включать магию и ставить кофе. Через некоторое время, умытая и переодетая в халат крёстной, Принцесса уже более-менее связно излагала все свои горести.

— Грабли, да. Не хочу об этом. Всё понимаю и не хочу потому. Больно.

Принцесса потерла синяк на лбу. И продолжила:

— Я поняла — я слишком добрая. И хорошая. Поэтому я записалась на курсы стервологии.

Фея поперхнулась кофе:

— Куда ты записалась?!

Принцесса с достоинством повторила:

— На курсы стер-во-ло-гии. Потому что я больше не хочу быть Прекрасной Принцессой. А хочу быть стервой. Стервозной. Чтобы всех…

И поскольку обалдевшая Фея молчала, крестница продолжила:

— Ну и вот. Пришла. Деньги заплатила за полгода вперед. А меня — выгнали!!!!! Уууууу…

Принцесса снова разразилась слезами, и дальнейший её рассказ прорывался через жалобные ики и кваки:

— Со второго урока выгнали… Сказали, нет способностей… Что из дуры стерву не сделаешь — так и сказали. И деньги ещё возвращать не хотели… Ну я им показала, конечно… И деньги забрала… Но Феяяяяяяяяяя… Ты же волшебница… Ну сделай меня стервой, а?..

Принцесса с надеждой взглянула на крёстную заплаканными глазами. И не узнала Фею. На её месте стояла… Нет, даже не ведьма. А богиня-мстительница. С пылающими очами и лёгким сиреневым дымком, идущим из ноздрей.

Не своим голосом Фея сказала:

— Дура ты, значит?.. Дура?.. Ладно. Хорошо. Даже отлично.

Фея взмахнула рукой, и Принцесса вместо халата оказалась одетой в джинсы, рубашку и кроссовки. Крёстная строго и властно велела:

— Домой. И спать. Завтра утром я тебе принесу волшебный эликсир. И ты станешь стервой. Дурочка моя…

Не выдержав строгого тона, Фея ласково погладила Принцессу по голове. И та птичкой упорхнула.

Фея взяла длиннющий серебряный мундштук. Заправила сигарету. Села. Глубоко затянулась. Появившийся неизвестно откуда Ведьмак с любопытством спросил:

— Что, правда стервозное зелье ей сваришь?

Фея смерила его презрительным взглядом:

— Ты что?! Забыл, какая она? Забыл, сколько и чего ей дано? Забыл, как при её рождении покойный папенька-король в истерике бился и кричал, что не бывать его дочери ведьмой?! И что я уже сколько лет другим зельем её пою? Чтобы она в полную силу не вошла?.. А то ведь — только взгляд поднимет — и не только ее любимые грабли, но и другой инструмент рядом с ней штабелями укладываться начнёт…

Ведьмак смущённо потупился. Но любопытство снова взяло верх.

— Ну а что тогда? Неужели?.. Неужели сама колданёшь?!!

Фея пожала плечами:

— Дурак ты, милый… Хоть и Ведьмак. Я-то не она. Если я колдану, нам придется её в подземный бункер прятать. От страждущих…

Ведьмак растерянно потоптался на месте.

— Ну а что тогда? Ведь помочь-то девчонке хочется. Не дура она вовсе. И стервой ей быть ни к чему, не её судьба.

Фея загасила сигарету и решительно встала.

— Иногда достаточно просто показать. Тем, кто заинтересован. Что они потеряли. И что могло быть дальше, если бы… Ты же понимаешь — люди. У одного — страх. У другого — принципы. У третьего — уверенность в том, что он все понял. Сколько людей — столько и причин. Но иногда… Самые умные и чуткие — способны понять. Что они выбрали не тот путь… Так что мы им просто покажем. А сами — посмотрим…

Принцесса, напоенная отваром для успокоения нервов, летала и пела. И убеждала себя в том, что она стерва. Некоторые окружающие даже стали в это верить. А потом… Принцесса снова ворвалась к Фее в неурочный час. Ведьмак снова еле успел исчезнуть. А Принцесса схватила Фею за руку и потащила к себе.

— Смотри! Нет, ты только посмотри! Стервология-то сработала!

У Принцессиных ворот скромненько стояло несколько грабель. Одни помаргивали огонёчками. Другие — пытались наиграть какую-то мелодию…

Фея улыбнулась. Возникший из ниоткуда Ведьмак шепнул ей на ухо:

— Ты что?! Всем её… Ммм… Граблям показала, что они потеряли?

Улыбка Феи стала загадочной.

— Какие ж вы, мужики, все прямолинейные… И магия ваша — такая же. Пришёл-увидел-победил-пошел дальше побеждать. Вопрос не в том, кому и что я показала. Вопрос — кто захотел увидеть. И понять. И пойти…

Принцесса с сияющими глазами обернулась к крёстной. На Ведьмака она не обращала ни малейшего внимания.

— Фея! Я так счастлива! Только… Что же мне теперь делать? Ведь я одна, а они…

Фея сурово нахмурилась:

— Как я тебя с детства учила? Выбирать нужно чем?

Принцесса вздохнула:

— Я помню, да. Сердцем…

Грабли с музыкой после этих слов вдруг заиграли «Свадебный марш» Мендельсона. Принцесса протянула руку… А Фея с Ведьмаком незаметно ретировались — все сами решат, дело молодое.

Прекрасная Принцесса и чай с сахаром

Крёстная Фея и Принцесса сидели за традиционным воскресным чаем. Фея видела, что Принцесса не так весела и беззаботна, как обычно. Но не спрашивала. Главное — следа от очередных грабель на лбу нет. А предыдущие почти рассосались. Со всем остальным справиться проще. Как же ошибалась эта мудрая женщина…

Неожиданно Принцесса сказала:

— Ты знаешь, я уезжаю. В Лапландию. Ненадолго так.

Фея не просто удивилась. Она изумилась. И не смогла удержать брови, ползущие от изумления прямо под чёлку.

— Ммм… А зачем? Ты же ненавидишь холод! Да и у нас скоро зима — зачем же ехать из зимы в зиму?!

Ответ был настолько же лаконичным, насколько шокирующим:

— К Снежной Королеве. Я уже договорилась. Чтобы она мне сердце заморозила. Как тому мальчику в сказке.

Выглядела Принцесса решительно. Прямо как её покойный папенька-король, когда на ногах уже не стоял, но последнюю кружку эля выдрать из его руки было невозможно. Поэтому действовать надо было обходными путями. И Фея притворно-равнодушно сказала:

— Да? Жива ещё, старая обманщица? Бизнес что ли открыла по замораживанию сердец? Я бы на твоём месте не стала ей слишком доверять. Денег сдерет кучу. А работу сделает… Некачественно. Уж сколько на неё жаловались. То тут недоморозит. То заморозка отойдёт, как только человек вернется домой…

Принцесса вздохнула.

— Да слышала я. Только вариантов нет. Вот…

Из-за спины Принцесса достала грабли. Новые. Но какие-то странные.

— Они не мои пока, нет. Я так. Со стороны смотрю. Но… Снова мешает сердце. Нет, душа. Нет, эмоции. В общем, всё разом это мешает. На курсах стервологии меня научили, конечно, делать вид, что я холодна и равнодушна. Но это не то! Понимаешь?! Вид я могу сделать. Но внутри-то мне не всё равно…

Принцесса шмыгнула носом и забормотала вообще невразумительное:

— А им — им надо, чтобы было реально всё равно. И преодолевать это «всё равно». А если мне не всё равно, то плохо. И снова ничего не получится. Как… Ну ты сама знаешь с кем…

В чай полились слезы. Фея помолчала. А потом, осторожно подбирая слова, заговорила:

— Послушай… Вот смотри — это чай. А это — сахар. Есть те, кто любит чай с сахаром. И если представить, что один человек — это чай, а второй — сахар, то «чай» будет обязательно этот «сахар» искать. Растворится ли сахар в чае или вприкуску его будут использовать — всего лишь дело привычки. Главное — чай всё равно будет с сахаром.

Есть люди, которые чай пьют просто чёрным. И несладким. Поэтому они на сахар даже вряд ли посмотрят. Так, разок может. В качестве эксперимента. И пойдут себе дальше.

А есть те, кто любит с лимоном. Им сахар вообще противопоказан. Потому что они хотят, чтобы им не сладко было, а от кислоты горло драло, понимаешь?

Кто-то к чаю молока хочет. Кто-то — обязательно торт. Или печенье. Иные и коньяк туда льют… В общем, о вкусах не спорят.

Так вот. Ты — тот самый сахар, моя радость. Ты можешь и полностью растворяться. И прилагаться в виде кубиков на блюдечке. Но с тобой получится только сладкий чай. Понимаешь? При определённых усилиях все хорошо получится с теми, кто с тортом чай любит. Или с конфетой… Вот от этого и пляши.

Принцесса слушала, приоткрыв рот:

— То есть, заморозка сердца ничего не даст, ты считаешь?

Фея отрезала:

— Ничегошеньки. Условно говоря, никакими способами сахар в лимон не превратить. И в коньяк. И уж тем более сахар никакой заморозкой не сделаешь отсутствием сахара. Так что…

Принцесса слабо улыбнулась:

— Я, кажется, поняла. Не пытаться становиться лимоном, да?

Фея улыбнулась в ответ:

— Совершенно верно. Тем более, что любителей чая с сахаром очень много — уж поверь мне. Гораздо больше, чем ты думаешь.

Принцесса ушла успокоенная. Фея смотрела ей вслед и рассеянно думала: «Хорошо, что я не сказала девочке, что иногда бывает и по-другому. И тот, кто один раз попробовал чай с сахаром, вдруг хочет попробовать его вновь. Более того — пить постоянно… Но ей пока лучше об этом не знать. И о том, кстати, что сахар может и в лимон превратиться, и в коньяк. Пусть так пока».

Прекрасная Принцесса и грабли. На новый лад

Фея, заглянув к Принцессе на утренний кофе, застыла прямо у калитки. Её крестница ходила в цветнике с каким-то очень странным агрегатом в руках. Увидев Фею, она попыталась спрятать агрегат за спину. Но не вышло. Уж очень он был громоздким. И узкая спина Принцессы скрыть его никак не могла.

Фея нацепила светскую улыбку.

— С добрым утром! Я тебе помешала? Ты что-то делаешь с цветами?

Принцесса независимо вскинула голову.

— Не особенно помешала, что ты. Но да. Я… Я, в общем, поливаю тут.

— Поливаешь?! Вот этим?! Прости, конечно, но мне почему-то кажется, что это грабли… Разве нет?

Голова Принцессы вскинулась ещё более независимо. И взгляд стал абсолютно как у венценосной особы. Только вот голос совершенно ненатуральный. Им Принцесса чуть ли не по слогам гордо произнесла:

— Это. Не. Грабли. Это. Лейка. Лейка. И. Я. Ею. Поливаю.

Фея попыталась сделать понимающее лицо.

— Ага. То есть, вот эта деревянная палка с замотанными твоей мантией железными зубьями и приделанным к ней полиэтиленовым пакетом с дыркой, из которой бежит вода, — лейка?

Если можно кивнуть сквозь зубы — Принцесса это и сделала. Сквозь зубы кивнула.

Но от Феи просто так отделаться было сложно. Она продолжала расспросы.

— Зачем же такие трудности? У тебя, если не ошибаюсь, пять леек? И ещё штуки три запасных, кажется? Так? И какой смысл в этих… В этой вот странной лейке?

В этот момент пакет с водой отвалился, мантия слетела. И стало очевидно, что Принцесса держит в руках абсолютные грабли. Совершенные. И бесспорные.

Принцесса, всхлипнув, уселась прямо в цветы. Фея аккуратно пристроилась рядом. Сквозь слёзы гордая венценосная особа поведала:

— Понимаешь… Грабли… Ну, в общем, они больше не хотят. Грабить не хотят.

— Ну так пусть и идут себе в утиль?

— Они у меня грабить не хотят. Ну, то есть… В принципе, они грабли, конечно. Но вот у меня они… Хотят быть лейкой, в общем. Я понимаю, что объясняю непонятно, но…

Фея усмехнулась.

— Что ж тут непонятного? Все совершенно очевидно. Другой вопрос — что они так себе лейка.

Принцесса вздохнула.

— Да я понимаю. Я и так пытаюсь. И так. Но лейки-то — они другие. И устроены по-другому. И вообще… Но я пытаюсь.

Фея погладила крестницу по голове. Та задумчиво посмотрела на грабли.

— Слушай… А такое вообще бывает, а? Чтобы грабли стали лейкой?

Пытаясь подобрать правильные слова, Фея аккуратно ответила:

— В принципе… По большому счету… Ну бывает, да. Но редко. И сложно это. Должны быть соблюдены условия. Несколько условий.

Принцесса взглянула заинтересованно. И Фее пришлось продолжать.

— Во-первых, это должно быть общее решение. То есть, не грабли решили, что теперь они лейка. Но и ты решила, что теперь они лейка. Во-вторых, не тебе надо как-то их в лейку превращать. А они тоже в этом поучаствовать должны. Резервуар что ли для воды отрастить. Ручку там. Носик. Или что у лейки бывает? И зубья — втянуть. Совсем. Чтобы ты их даже не видела. То есть, чтобы ты вообще в итоге позабыла, что это грабли. Были. В-третьих, — на это нужно время. Вот так вдруг, за миг — не выйдет. Ну и в-четвертых… Ты должна четко понимать, зачем тебе эта лейка. При наличии восьми имеющихся. И непростая такая лейка. И грабли тоже должны понимать. Зачем они вообще грабли, но в твоих руках — вдруг лейка…

Принцесса кивала головой. Вроде понимала. Но вдруг в глазах мелькнул бесёнок. И Фея поняла, каким будет следующий вопрос. Он и последовал.

— Фееееяяяя… А бывает, что грабли… Ну, что они побудут лейкой, а потом — ррраз! — и опять грабли?

Фея вздохнула.

— Бывает. И довольно часто. Но тоже при определённых условиях. Об этом мы поговорим в следующий раз.

И Фея очень резво зашагала к калитке. Пить кофе и продолжать дискуссию ей перехотелось. Оглянувшись, она увидела, что Принцесса в одной руке держит грабли. В другой — пакет с водой. Фея тихонько прикрыла калитку и покачала головой. Хорошо, что разговор не дошёл до того, что грабли бывают одновременно и лейкой. В случае, близком к исчезающему.

Прекрасная Принцесса и детектор лжи

За традиционным утренним кофе Принцесса была непривычно тиха и задумчива. Фея внутренне напряглась. Когда её подопечная не болтала без умолку и не улыбалась, вполне можно было ждать беды. Потому что она наверняка что-то придумала. Сама себе. И теперь по этому поводу тихо страдает. Или строит планы, как это разрулить — придуманное-то. Фантазия у девицы имелась отменная, поэтому Фее было чего опасаться. Главное — поймать момент. И Фея притворно-незаинтересованно спросила:

— Как вообще твои дела, детка? Что-то я давно не слышала рассказов о твоей личной жизни. И грабель ни одних в поле зрения. И лопаты твоей фильдеперсовой не видать…

Принцесса подняла глаза от чашки и задала наивно-странный вопрос:

— Крёстная, вот почему люди врут, а?

Фея поперхнулась кофе. Ибо сейчас была поймана почти на вранье. И, как любой вор, подумала, что это на ней ярко пылает шапка. Впрочем, Фея быстро успокоилась. Уж слишком прямодушной была Принцесса. И, скорее всего, этот вопрос наивной незабудки относился к чему-то другому. Точнее, к кому-то.

— Ну, дорогая… По разным причинам врут. Кто-то хочет выгоду получить. Кто-то — наказания избежать. Кому-то просто нравится процесс. Кто-то враньём себя любимого новыми красками расцвечивает. Ну и ложь во спасение бывает. Нечасто, но бывает. Когда неправдой уберегаешь другого от неприятностей. А почему ты это спросила?

Вопрос был не праздный. Дело в том, что у королевской дочери имелась одна особенность: она не умела врать. Совсем. И, несмотря на ум и проницательность, не ожидала вранья от других. И оно её всегда больно ранило. Что же на этот раз?..

Принцесса помолчала.

— Я задумалась просто. Ну вот смотри. Когда я тебе говорю «люблю», я подразумеваю, что люблю тебя вообще. А не только в данный момент времени. Но другие… Вот они говорят «люблю», а через пять минут — «ненавижу». А потом опять «люблю». И так до бесконечности… Но ведь так не бывает. Значит, они врут. Зачем?! И чему верить?! «Люблю» или «ненавижу»?

Фея задумалась. Тема была скользкой. И вовсе не про враньё. Точнее, не совсем про него. Надо аккуратнее. А то девочка, видимо, нашла очередные грабли. Тщательно их скрывает. Но удар по лбу неминуем, если… Если хотя бы не попытаться что-то объяснить.

— Видишь ли, дорогая моя… Это не враньё. Ну, точнее, не совсем враньё. Помнишь своего четырёхлетнего племянника? Который сначала обнимает маму и говорит, как её любит? А потом, когда она запрещает ему что-то желанное, топает ногами и кричит, что её ненавидит?

Принцесса слабо улыбнулась.

— Ну так он маленький. А мы-то про взрослых говорим. Которые ведут себя так же. И про племянника-то я точно знаю, что маму он любит. А про «ненавижу» — это так, на эмоциях…

Фея внимательно посмотрела на крестницу:

— Вот сейчас ты сама ответила на свой вопрос. Причём, правильно, на мой взгляд, ответила. Эти взрослые, о которых ты говоришь, — такие же дети. Которые совершенно не умеют разбираться в своих эмоциях. И ляпают то, что на ум и язык пришло первым. Поэтому их словам верить нельзя, в принципе. Их все надо пропускать через особый детектор…

В Принцессиных глазах мелькнула искра интереса:

— Детектор?! Есть такой прибор? Чтобы враньё распознавать? И его можно купить и носить с собой?

Фея усмехнулась.

— Прибор-то есть. Но он слишком сложный и громоздкий, чтобы носить его с собой. Я о другом сейчас. Вот ты сказала, что, несмотря на все слова племянника, знаешь, что он маму любит. Причем, точно знаешь. А откуда ты это знаешь?

Принцесса наморщила лоб:

— Ну… Он её обнимает. Целует. По утрам первым делом к ней бежит поздороваться. Скучает, когда её рядом нет. Маленькие подарочки ей делает. Всем рассказывает про неё. Ревнует немножко, когда она других детей обнимает. Заботится о ней, как умеет, — он же маленький еще. Ну и еще много всего…

Фея с облегчением выдохнула:

— Вот. Всё так. Лучший «детектор» — это поступки. И главное, чему ты должна научиться, — пропускать мимо ушей слова. И самые прекрасные, и самые обидные. И смотреть, что человек делает. Проводит ли с тобой время, которого у него и так не очень много. Заботится ли о тебе. Обнимает ли, когда тебе необходимо тепло. Помогает ли, когда тебе необходима помощь… Всё это и еще миллионы маленьких и больших поступков и есть «детекторы».

Принцесса задумалась. И когда Фея уже решила, что разговор завершился удачно, и её крестница сделает правильные выводы, та «выстрелила» неожиданным вопросом:

— Фея. Ты всё правильно говоришь, но… А поступки не могут тоже быть лживыми?

Фея вздохнула.

— Могут. Да. Тоже могут. Но и для них можно найти свой «детектор». И об этом мы поговорим позже.

Как же объяснить этой простодушной умнице, что врать могут и слова, и поступки? И что «детектор» только один, по сути… Ум! И, как правило, он совершенно отключается, когда «включается» сердце…

Прекрасная Принцесса, третий дринк и БДСМ

Фея спокойно и расслабленно пила свой утренний кофе. Рядом на диване сидел утомленный, но довольный Ведьмак. Фея улыбалась — вот сколько лет уже они любовники, а ведь не надоедает обоим… Только она собралась сказать что-то иронично- романтичное, как раздался стук в дверь. Ведьмак тут же исчез — привык прятаться быстро и в любом месте. Фея открыла дверь — на пороге смущённо мялся дворцовый доктор. И, по совместительству, личный врач Прекрасной Принцессы. Он поднял на Фею растерянные глаза:

— Ваша милость… Простите, что так рано тревожу… Но пока ее светлость убыли на утреннюю прогулку, зайдите, пожалуйста, к нам. Я вам кое-что показать хочу. Может, вы лучше разберётесь. А то моя старая голова просто кругом идёт…

Фея насторожилась. Принцесса — ее крестница — была замечательной девочкой. Но с такой фантазией и таким характером, что ухо всегда приходилось держать востро. Исключительно для того, впрочем, чтобы Принцесса сама себе не навредила. Но сейчас-то что? Фея расслабилась и успокоилась, потому что у Принцессы явно намечался какой-то роман. Или уже наметился. Она бегала на свидания, пела, выбирала наряды… Да и вообще выглядела счастливой и воодушевленной. Так что же там?!

— Доктор, я сейчас. Но хотя бы в двух словах — что случилось?

И тут случилось неожиданное — старый врач покраснел! Просто маком запунцовел. Как школьник.

— Нет, ваша милость… Не могу, уж простите старика… Сами увидите.

Заинтригованная Фея собралась в момент. И бежала в замок чуть ли не бегом, притормаживая исключительно из-за пожилого доктора. Который просто не мог передвигаться таким галопом. Он привел Фею к комнате, рядом с Принцессиной спальней. Помолчал. Потом толкнул дверь и сказал:

— Обычно она ее запирает. А сегодня служанка случайно вошла — и чуть чувств не лишилась. Видимо, их светлость позабыла дверку-то запереть… Служанке, кстати, надо язык зачаровать. Чтобы не болтала… Но вы идите. Я… Я тут подожду.

Фея как-то напряглась. Поведение старого доктора внушало тревогу. Что сумасшедшая девчонка может прятать такого, что врач краснеет, а пройдоха-служанка в обмороки падает?! Решительно набрав в грудь воздуха, Фея переступила порог «тайной комнаты». И застыла.

Вы никогда не увлекались БДСМ?.. Так, чтобы разбираться во всех этих плетках, шипах и прочих наручниках? Вот и Фея не увлекалась. Пара кинооткровений на эту тему — не в счет. Они с ведьмаком как-то умудрялись быть интересными друг другу вот уже несколько столетий безо всяких… Хм… Игрушек и экспериментов… Но тут…

Фея с изумлением и страхом исследовала пыточный арсенал. И вдруг посреди черной кожи и стали мелькнуло что-то розовое и в стразах. Блокнот! Абсолютно наивно-девочковый. И в этом антураже выглядящий инородным телом. Уже не испытывая никаких угрызений совести, Фея открыла его на заложенной странице. И стала читать то, что было написано четким и красивым почерком отличницы-Принцессы: «Он тебя бросит, если ты:

— Будешь часто ему писать и первая;

— Будешь много и громко разговаривать;

— Будешь рассказывать ему всё, что думаешь;

— Ляжешь с ним в постель до третьего дринка (свидания);

— Вообще будешь намекать на постель»

— Ааааааа!!!! Крестная!!! Что ты тут делаешь?!!

Фея с трудом оторвала взгляд от «дацзыбао» и сфокусировала его на Принцессе. Которая стояла в дверях одновременно смущенная и возмущенная. Фея молча подошла к крестнице, взяла ее под локоток и поволокла прочь из комнаты. Бросив порскнувшему с дороги доктору:

— Дверь запереть. Служанку, которая нашла ЭТО, прислать ко мне. Через час. Нет, лучше через два.

Принцесса не сопротивлялась, пока Фея тащила ее к своему дому. И только будучи впечатанной в кресло, осмелилась пискнуть:

— Фея, ты чего?! Ты зачем в мою секретную комнату зашла? И как ты вообще про нее узнала?

Фея молча готовила чай. Не замечая, что чайник вскипел от ее яростного взгляда, а не от электричества. В воздухе плясали искры. Пахло грозой. Принцесса замолчала и испуганно съёжилась в своем кресле. Наконец, стол был сервирован. Фея уселась напротив крестницы и ледяным тоном спросила:

— Ну? Кто он? Зачем тебе все это? Нравится, когда тебя бьют плеткой? Адреналин? Острые ощущения? Рассказывай быстро, четко и по существу.

Принцесса возмущенно дернулась:

— Крестная! Ты все не так поняла! Он вообще здесь ни при чем! Это… Это другое. Совсем другое. Это все для меня… Ну, ты же прочитала блокнот…

Фея с изумлением посмотрела на розовый ежедневник, который, оказывается, вместе с Принцессой притащила к себе.

— Секундочку… При чем тут?.. Вот этот странный свод правил наивной дурочки и плетки? Как это связано?

Голова у Феи просто шла кругом. А Принцесса… Принцесса вздохнула и начала каяться. Глядя в чашку с чаем, запинаясь и краснея.

— Ты понимаешь, крестная… Ну… Я же не совсем дурочка… Ну и я проанализировала. Грабли свои. И вообще. Не только свои. И поняла. Что если хочешь быть счастливой, и чтобы тебя не бросали, надо себя вести… Не так, в общем, как хочешь. А так, как надо. Как от тебя ждут. Быть собой — нельзя. Ни-ни. Ну, то есть, тебе могут говорить, что ты должна быть собой. Но как только ты собой станешь — станет не по правилам. И тебя бросят. И уйдут. К той, что по правилам играет. Глазки там закатывает, молчит, не хохочет, а мило и красиво улыбается…

Фея почувствовала странную слабость в ногах. Села. Автоматически глотнула чаю. А крестница продолжала:

— Ну и вот… Я записала всё, что мне делать нельзя. Вот ни в коем случае нельзя. Как бы ни хотелось. И учу перед сном. Наизусть. Но я же живая… И приходится себя постоянно держать в ежовых рукавицах. Я раньше думала, что это метафора. Но нет — вон они у меня, эти рукавицы. Очень удобная штука — в них невозможно набирать сообщения. Когда совсем невмоготу и хочется позвонить или написать — кресло с наручниками. Пристегиваешься — и никак телефон не возьмешь. Пояс с шипами — на свидание под платье. Чтобы, если вдруг чего-то не того захочется, болью себя отрезвить. Ну и в постель не приглашать — стыдно же. Лучше небритых ног спасает. В общем, я теперь умная. И всё сделаю, как надо. По правилам. И маникюр у меня всегда, и макияж, и одежда приличная. И я сама очень приличная, правда. Только вот… Смеяться в голос никак не разучусь. Фея, давай вместе придумаем, как мне это сделать, а?

Фея продолжала пить чай. Не замечая слез. Только ощущая, что чай почему-то соленый. Перед глазами стоял Ведьмак. Который обожал вовсе не самый приятный Феин хохот. И отвечал на миллионы ее писем даже в те времена, когда их посылали с почтовыми голубями. И как-то однажды сам красил ей ногти на ногах. На не очень бритых ногах к тому же.

Допив одним глотком невозможно соленый чай, Фея вытерла глаза и сказала:

— Я поняла тебя, детка. Мы, конечно, всё придумаем. Только немножко по-другому. Я надеялась обойтись без колдовства, но твоя хорошенькая головка внушает мне некие опасения. Прямо сегодня вечером и придумаем. Вот только язык служанке зачарую, чтоб не болтала…

Прекрасная Принцесса и рыцарь с забралом

Фея редко чего-то пугалась. В конце концов, она взрослая. Мудрая. И волшебница вообще-то. Как фейнёт — мало не покажется никому. Но вот сейчас… Когда пред ее светлыми очами предстала Принцесса-крестница с разбитым в кровь лицом… И поддерживаемая с двух сторон ливрейными слугами… Фея реально испугалась.

От страха излишне резко приказала:

— Заносите её. Кладите на диван в гостиной. И убирайтесь!

Лакеи сделали всё, как велено, и бесшумно ретировались. Фею они побаивались, хотя та и слыла добрейшей души женщиной. Но мало ли… Вдруг, правда, как фейнёт…

Принцесса молчала. Только периодически всхлюпывала разбитым носом. Фея тоже молчала. Но делала дела: согрела чайник, насыпала в тазик магических травок, залила теплой водой, протерла Принцессе лицо… Всё, впрочем, оказалось не так страшно. Содран лоб. Разбит нос. И распухла нижняя губа. Но если учесть, что последние «кровавые раны» в виде сбитых коленок Фея видела у Принцессы много лет назад… Вечная шишка и шрам от грабель на лбу — не в счет. Они, к счастью, не кровоточили.

Затянувшееся молчание Фея нарушила первой:

— Детка… Ты ничего не хочешь мне рассказать? Кто тебя так? Может быть, мы пошлем за начальником стражи?

Принцессины глаза налились слезами:

— Нет-нет! Не надо начальника стражи! Это я сама! Никто не виноват!

Фея прищурилась:

— Что сама? Лицо себе сама разбила? В очередном приступе самобичевания?

Принцесса вздохнула:

— Нет. Я нечаянно. Не остановилась вовремя. И налетела на забрало…

Фея икнула. От изумления. От своей подопечной она ожидала всего. Но забрало?! Где она, прости Господи, его взяла?! Пыталась целоваться с насквозь проржавевшей фигурой рыцаря из парадного зала что ли? Да еще и с разбегу?

Видимо, на лице крёстной было такое недоумение, что Принцесса хихикнула. Сквозь слезы. И соизволила объяснить. Как смогла — мешали разбитая губа и волнение. А в волнении Принцесса иногда становилась весьма косноязычной.

— Понимаешь… Он такой… Он… Он очень! Ну вот очень! Очень-очень такой!!! И мы разговариваем… Разговариваем… Но вот он весь, как в броню закованный… А потом — броня немножко спадает… И он уже другой совсем. Близкий такой… И я уже привыкаю, что близкий. И не боюсь. И несу всякую ерунду… И по голове глажу… И вообще… А потом — ррраз — и забрало вдруг падает!!!! Вот прямо падает! И он снова в броне! А я-то привыкла уже, что брони нет, понимаешь! И остановиться не успеваю! Вот первый раз лоб разбила. Потом — губу. Сегодня — носом и всем лицом приложилась…

Фея соображала. В принципе, ей было понятно, о чем речь. Повидала она таких рыцарей. С забралами и без. Но крестницу было жалко — как всегда. Поэтому Фея аккуратно так поинтересовалась:

— Детка, а может?.. Ну его, этого в броне? И с забралом? Что ж лицо-то каждый раз разбивать? Да и не только лицо. Броня-то, наверняка, тоже не из пуха?

Это было поражение. Полное и безоговорочное фиаско. Стоило только заглянуть в Принцессины глаза, слёзы в которых мгновенно высохли. Потому что запылал огонь. Да какой! Фея даже попятилась. Принцесса же развернула плечи. Вскочила с дивана. Прижала руки к груди…

— Даже не говори об этом. Грабли — десятками. Камни всякие — тоже. И ещё. И ещё. Это — первый рыцарь. Понимаешь, настоящий рыцарь! И я в него… Я его… Короче, он мне очень дорог. Очень. А броня, забрало… Я научусь. Останавливаться вовремя. Я тебе обещаю. Разбитого лица больше не будет.

Произошедшая с Принцессой метаморфоза была удивительна. Вместо хорошенькой девочки Фея увидела прекрасную воительницу. Со сверкающими глазами. Которая гордо развернулась и пошла к дверям. И Фее осталось только пробормотать вслед:

— Ну да… Ты научишься. Или он научится. Без брони и забрала…

Прекрасная Принцесса и сказка про Золушку

У Феи выдался относительно тихий период: её крестница-Принцесса, судя по всему, пребывала в состоянии счастливого покоя. Или спокойного счастья — не суть. Во всяком случае, на курсы стервологии больше не ходила, лицо о забрала не разбивала, наручниками себя не пристёгивала, лежачие камни не поливала и грабли не закапывала. Все это осталось в прошлых сказках.

Бальзам для лба, которым не единожды приходилось лечить след от грабель, тоже стоял в своей склянке невостребованным. Поэтому Фея наслаждалась жизнью: растила розы, встречалась со своим многолетним любовником Ведьмаком, читала, выискивала новые заклинания… И не лезла к Принцессе с вопросами. Знала, что, когда придет момент, — девочка всё расскажет сама. Примерно так и вышло.

Задумчивая и сосредоточенная, Принцесса напросилась к Фее на вечерний чай. И пришла с книгой под мышкой. Фея чуть не свернула шею в попытке прочесть название. А когда прочитала — чуть не свернула мозг! Принцесса читала сказку «Золушка»!!! Которую уже много лет знала наизусть! И разговор пошёл, собственно, об этом достойном во всех отношениях произведении.

— Фея… Вот как ты думаешь, Золушкина история — это правда?

Простые и бесхитростные Принцессины вопросы часто ставили Фею в тупик. Вот как сейчас. Она осторожно уточнила:

— Что ты, прости, имеешь в виду? Существовала ли на самом деле Золушка?

Принцесса с досадой отмахнулась:

— Да ну нет… Вот сама история — правдивая? Что в бедную девушку может влюбиться принц. И сделать ее принцессой. И жить с ней долго и счастливо. Несмотря на то, что они не просто разные, а вообще из разных жизней.

Фея открыла рот, чтобы заверить Принцессу в правдивости этой истории. Потому что, во-первых, подобные примеры были ей известны и в реальной жизни. А во-вторых, Принцесса явно в чем-то сомневается. И эти сомнения надо развеять. Хотя… Минуточку… Она-то в чем может сомневаться? Если сама Принцесса?

Фея закрыла рот. А потом снова открыла. Чтобы уточнить этот момент.

— Солнце моё, а тебе-то это зачем? Ты и так Принцесса. Поэтому история Золушки, как ни крути, не про тебя.

Принцесса вздохнула:

— Про меня. Ты же понимаешь, что там не только в богатстве и знатности дело. Хотя и в них тоже, но не только. Ещё и жизнь. Ну, они в разных условиях росли. У них наверняка разные взгляды оказались — на всё. И разные интересы. И разное отношение к каким-то вещам. И разное окружение. И вообще всё разное.

Фея задумалась. Однозначный и чёткий ответ, который сначала рвался с языка, перестал казаться таким уж четким и однозначным. И истории про счастливые браки совершенно разных людей стали обрастать воспоминаниями. Что не всё, не всегда и не сразу было так уж лучезарно. И что к звёздам вели тернии — у каждой пары свои. Всё так, но… Фея откашлялась:

— Знаешь, девочка… Мне кажется, что сказка — она у каждого своя. У Золушки может всё сложиться с принцем. А может нет. Равно как у принца с принцессой. И у Золушки с… Ну, скажем, с трубочистом. Да, вот это всё важно. Образование. Воспитание. Положение. Деньги. Интересы. Но вот ведь странность. Бывает, что совпадает вроде бы всё — а счастья у людей не получается. А бывает — нет ну ни одного совпадения. Но всё как-то выходит прекрасно. Я, конечно, старая и циничная… Но всё же думаю, что дело в любви. Ну или как-то по-другому можно это назвать. Если есть — то есть желание быть вместе. И всё для этого делать. А если нет, то… Хоть люди буквально клонами друг друга окажутся во всём — толку не будет…

Принцесса задумчиво листала книгу. Фея так же задумчиво смотрела в свою чашку с чаем. Наконец, молчание нарушила более юная участница диалога:

— То есть, ты полагаешь, что шанс всё же есть?.. Даже при всей разности? И бежать от него сломя голову не надо?

Фея вздохнула:

— Детка… Я много раз тебе это говорила: шансы есть, пока мы живы. Вот когда умрём — тогда уже всё. Нет. Иди к своему трубочисту. Или кто он там у тебя. И поменьше думай. Точнее, думай о другом. В другую, так сказать, сторону. Если ты хочешь быть с ним рядом. И если — любовь. А бежать… Можно, конечно, бежать. Это тоже выбор. Но тогда твоя собственная сказка окажется недописанной. Может, в ней не будет всего пары страниц. Может, с твоим побегом, она оборвётся на половине. А может — ты сбежишь, когда еще даже предисловие не закончилось. Вариантов тьма. Но неужели тебе не интересно дописать ее до конца?

Принцесса ушла в ночь. Ещё более задумчивая и сосредоточенная, чем явилась в гости. А рядом с Феей материализовался Ведьмак.

— Любовь, говоришь?.. А вот у нас с тобой, дорогая, что? Если мы какое столетие вместе, а вот замуж ты за меня так и не вышла?

Фея усмехнулась:

— У нас точно любовь. Но наша сказка — вот такая. Без брака. Так тоже бывает. Главное, что нам хорошо…

Ведьмак усмехнулся:

— Ну да. Или это тебе хорошо. А мне хорошо просто от того, что хорошо тебе.

Фея задумчиво посмотрела:

— Так это же и есть формула любви. Ну, точнее, одна из формул. Так что — у нас точно любовь. Проверенная веками к тому же. Не сомневайся.

Вдруг в ночи раздался громкий металлический лязг. Ведьмак от неожиданности подпрыгнул. Потом еще один лязг. Потом скрежет. Фея нахмурилась. Но прислушалась — и лицо её разгладилось.

— Не прыгай. Это девочка наша. Забрало опустила. И латы надела. Отгородилась. Думает. Она с детства такая. Думать надо в своей «коробочке», если о серьезном… Но, надеюсь, она все надумает правильно.

Прекрасная Принцесса, Мцыри и доктор Лабковский

Фея летала. Всё было хорошо. Местами — так и вообще прекрасно. Ведьмак любимый наведывался всё чаще и чаще. Новый крем от морщин вышел великолепным. И даже солнышко выглядывало из-за хмурых ноябрьских туч. Поэтому, когда на чай явилась хмурая, как десять ноябрей, Принцесса, Фея повела себя легкомысленно. Отчасти даже чересчур.

— Как твои дела, детка?

— Всё хорошо. Пока хорошо.

Слово «пока» было произнесено с особым нажимом. Но Фея не насторожилась. Наоборот, легко ответила:

— Ах, ну что значит «пока»? Рано или поздно всё кончится. И мы все умрем. А когда всё хорошо — надо радоваться. И наслаждаться. А вовсе не ждать, когда всё будет плохо. Потому что может и не будет, кстати.

Принцесса нахмурилась еще больше:

— Нет. Так не бывает. Весь мой предыдущий жизненный опыт говорит о том, что не бывает всё хорошо. Где-то обязательно есть какое-то «плохо». Его надо найти. И страдать.

От такого экзерсиса Фея несколько оторопела. И ввязалась в эту странную дискуссию:

— Почему должно быть плохо? Кто сказал, что надо страдать?? Глупости ты говоришь, детка! А про твой куцый жизненный опыт я вообще промолчу…

Принцесса топнула ногой:

— Надо! Об этом все говорят! Все!

Фея иронично прищурилась:

— Кто? Имена? Фамилии?

И тут Принцесса ее буквально оглоушила. Язвительно так:

— Вся мировая литература, к твоему сведению. Это всем известно — счастье и любовь надо выстрадать и заслужить. Через тернии, так сказать, к звёздам. Наташа Ростова страдала. Болконский страдал. Лариса. Татьяна Ларина. Гамлет. Офелия…

Фея была так ошарашена, что даже не нашлась, что ответить. А Принцесса продолжала сыпать именами и фамилиями:

— Бедная Лиза страдала. Дездемона. А Каренина?! А… А Мцыри? Мцыри бедный как страдал, а?!

Фея жалобно пискнула:

— Так Мцыри же не про любовь вовсе страдал, нет?

Принцесса припечатала:

— Он страдал про счастье. Вообще. Любовь подразумевается. Ну? Хватит тебе имён и фамилий? Вполне они авторитетные?

И тут Фея допустила ляп. От отчаяния:

— Не те ты книжки читаешь, детка. Иди вон Лабковского прочти. Он, наоборот, говорит, что любовь — это про радость. А вовсе не про страдания.

Принцесса покраснела. По слогам повторила:

— Лаб-ков-ско-го?! Я тебе про Шекспира и Толстого, а ты мне — про Лабковского?!

И ушла, хлопнув дверью так, что с потолка отвалился солидный кусок штукатурки.

Фея расстроилась. Во-первых, она искренне была согласна с доктором Лабковским, что страдать не надо. И что любовь — это вовсе не про страдания. Ни разу. Во-вторых, полагала, что надо радоваться тому, что есть. И не ждать никаких подвохов. И наплевать на весь свой «бэкграунд». И на все грабли, штабелями сложенные в сарае. Но вот Мцыри… Мцыри почему-то заставил ее задуматься…

В ночи светилось только два окна. За одним Фея рыдала над томиком Лермонтова. А за другим — Принцесса озадаченно улыбалась над книгой Лабковского. И делала выписки.

Прекрасная Принцесса и рюкзак со страхом

Фея заглянула в гости к своей крестнице — Прекрасной Принцессе. И чуть было не осталась без ноги: прямо у входной двери стоял туго набитый и явно тяжеленный рюкзак. На который Фея с разгона налетела. И ударилась так, что из глаз посыпались искры — совершенно настоящие, не метафорические. Удерживая в себе рвущиеся наружу ругательства, почтенная волшебница запрыгала на одной ноге. Но ругательства вырвались- таки. Когда в холл вышла Принцесса. В сиротском спортивном костюме, скрывающем фигуру. В растоптанных кроссовках. И в кепке, под которой хорошенького личика невозможно было разглядеть.

Фея выругалась. От души. И спросила:

— Это куда ты собралась, душа моя? Да еще в таком виде? Да еще с рюкзаком, в котором камни, похоже?

Принцесса гордо и независимо вздернула подбородок:

— В деревню. К тётке. В глушь. В Саратов.

Фея вопросительно подняла бровь:

— Это ты сейчас мне Грибоедова цитируешь? Или на вопрос отвечаешь?

Принцессин вид стал еще более гордым и независимым:

— И то, и другое. Уезжаю я. Далеко. И навсегда.

Фея понимающе улыбнулась:

— Поссорились что ли?

Принцесса хлюпнула носом. Но ответила снова гордо и независимо:

— Нет. Просто я поняла, что я его недостойна. И счастья с ним тоже недостойна.

От растерянности Фея не удержалась на своей одной ноге. И плюхнулась прямо на пол. Принцесса кинулась поднимать, на шум явился дворецкий… В общем, Фею доволокли до кресла и усадили. А покрасневшая от стыда Принцесса принялась объяснять:

— Ты понимаешь… Он такой… Такой… Такой, в общем. Уникальный. А я… Я такого не заслужила. И ему нужна не такая, как я. Поэтому надо бежать. Сейчас. Подальше и побыстрее.

Фея вздохнула.

— А какая ему нужна?

Из Принцессиных глаз потекли слезы:

— Ну, стройная такая. Умная. Спортивная. Которая готовит хорошо. На скалы вместе с ним будет залезать. И в скачках участвовать. И брюнетка ещё, да…

Фея покосилась на льняную Принцессину прядку, выбившуюся из-под уродской бейсболки.

— Ага… Брюнетка, значит. Стройная. И всё такое. А могу я спросить, что он тогда всё это время с тобой-то рядом делает? Не умеющей готовить и лазать по скалам блондинкой?

Принцесса страдальчески поморщилась:

— Я не знаю, если честно. Наверное, он ошибся. И скоро поймёт, что ошибся. И что я — не то. Не та. Вовсе. И уйдёт. А я этого боюсь. Знаешь, как боюсь, Фея?.. Поэтому, лучше я уйду сама. Первая.

Фея задумчиво смотрела в окно. Как её крестница, взвалив на плечо тяжеленный рюкзак, удаляется от замка. Гордо и независимо удаляется. Когда рюкзак не перевешивает и она не плюхается на попу. Но встает и снова идет. Упрямая.

— Слушай, может, колданём, а? И вернём? Или хотя бы рюкзак ей полегче сделаем?

Ведьмак — давний поклонник и возлюбленный Феи — появился, как всегда, внезапно и ниоткуда. Фея снова вздохнула:

— Не выйдет, дорогой. В этом рюкзаке — её страхи. Избавиться от которых она сможет только сама. Хотя, если мне не изменяет жизненный опыт… Помощник найдётся. Слышишь?

Оба прислушались. В тишине отчетливо раздавался цокот копыт. Ведьмак насторожился:

— Ты уверена, что это он?

Лицо Феи осветила широкая улыбка:

— Уверена. Никуда он её не отпустит. И рюкзак отнимет. Ну или разгрузит немного. Хоть она и не спортивная брюнетка, конечно… А готовить — научится. Ну или колданём!

Прекрасная Принцесса и грабельное кладбище

Фея в последнее время стала опасаться заглядывать в гости к крестнице — Прекрасной Принцессе. Ибо, говоря языком молодежи, ту «штырило». И она была совершенно непредсказуема. То есть абсолютно. То рыдала. То хохотала. То весь день лежала и смотрела в потолок. То хваталась за миллион разных дел и ни одно не доделывала до конца. Придворный врач, обеспокоенный состоянием Принцессы, потчевал ее отварами и эликсирами. Помогало слабо.

В это прекрасное осеннее утро Фея с осторожностью вошла в Принцессин сад. Тишина. Красота. Птички поют. А откуда-то из-за замка доносятся очень странные звуки. То ли плач. То ли смех. И непонятная музычка. На эти звуки Фея и пошла. И пришла к… К кладбищу!

На небольшом укромном пятачке земли были «разбросаны» холмики. Явно недавние. Из каждого холмика торчала палка. У подножия палки кучкой лежало что-то. Принцесса, в каких-то невнятных обносках, усердно орудовала лопатой — рыла яму. И что-то говорила вполголоса. У ямы лежали грабли. И иногда загорались огоньками и наигрывали мелодию: «Пусть тебе приснится Пальма-де-Майорка…».

Фея тихонько подошла и услышала, что там бормочет себе под нос Принцесса:

— Хватит уже… Вас больше нет. Нет — и всё. И музыку с огонёчками выключайте. Давайте не будем. Я вас отпускаю. С миром.

С этими словами Принцесса вставила грабли в яму. Быстренько прикопала — так, чтобы торчал только черенок. И, порывшись в карманах своего странного одеяния, к подножию выложила какие-то фотографии. Билеты в кино. Кольца. Замусоленную конфету. И еще что-то — Фея не разглядела.

Крёстная, наконец, обрела дар речи. И осторожно спросила:

— Детка моя, ты что тут делаешь?

Принцесса утерлась рукавом, отставила в сторону лопату странной конфигурации…

— А, Фея… Я тут это… Грабли хороню. Все.

— Ммм… Что значит хоронишь? И зачем?

Принцесса потерла свой старый шрам от грабель на лбу, который не проходил даже от волшебных Феиных мазей.

— Ну… Я тут подумала… Их же нет. Понимаешь? Их нет. То есть, они когда-то были. И вот кино было. Теплоходы там. Рестораны. Подарки. И разное такое. И шрам у меня имеется — как подтверждение. Но это всё — было. Вот ключевое слово. А мне всё кажется, что оно и сейчас есть. И это неправда. И от этого мне плохо и больно. Вот я и решила. Мёртвое — надо хоронить. И я все свои «мёртвые» грабли похороню. Поплачу над ними. Порыдаю. Поностальгирую. И уже забуду наконец. Чтобы спокойно жить дальше себе. И радоваться. И быть счастливой.

Фея озадачилась. При всём том, что Принцесса несла полную ерунду, в этой ерунде явно содержалось какое-то рациональное зерно. Да и выглядела крестница вполне вменяемой и рассудительной — в отличие от безумия последних дней.