Бесплатный фрагмент - Ты только дождись

Глава 1

Лейк-Сити — город в округе Флоренс, штат Южная Каролина. Стирая пыльными руками слезы на лице и оставляя грязные разводы на мокрых щеках, я шла домой, держа в руках порванный школьный рюкзак. Снова Бриана Леинс, белобрысая стерва, унизила меня при всем классе, назвав нищенкой и уродиной.

Страшно не хотелось идти домой. Отец пьет не просыхая, а маму не так давно уволили из школы, где она работала учительницей младших классов. Выходное пособие, что она получила, отец благополучно пропил.

В свои шестнадцать лет я хорошо поняла, что деньги решают все. И если у тебя их нет, то лучше помалкивать, иначе такие, как Бриана, затопчут тебя, словно назойливого комара. Потому я стойко терпела унижения одноклассников в надежде, что однажды я заработаю много денег и покажу им, что я не мусор.

Подойдя к дому, с отвращением взглянула на неухоженный газон и подошла к двери. Родители снова ругались. Мама плакала, а пьяный отец оскорблял ее и осыпал всевозможными проклятиями. Тяжело вздохнув, открыла дверь и замерла.

Мама стояла на самом краю лестницы, ведущей со второго этажа в гостиную. Она была вся в крови. Ее прекрасное лицо было похоже на мясную отбивную. Отец схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.

И тогда в моей голове словно сработал невидимый механизм. Испорченный рюкзак выпал из дрожащих рук, книги и тетради посыпались на пол, и я рванула к маме. Отец отвратительно смеялся, в очередной раз ударив ее по лицу. Мама лишь всхлипывала и пыталась прикрыть голову руками.

Закрыв собою мать, схватила его за воротник мятой рубахи. Он продолжал смеяться и ударил меня по щеке. И тогда я просто толкнула его. Мама вскрикнула, и я взглянула вниз. Отец лежал в какой-то неестественной позе. Его глаза были открыты, а шея вывернута в обратную сторону. Я замерла, погружаясь в липкую, отвратительную черную бездну. Отец был мертв, и убила его именно я.

Я помню, как кричала мама, склонившись над телом того, кто постоянно бил ее. Помню, как приехали парамедики и офицеры местного полицейского участка, которые были частыми гостями в нашем доме. Сквозь мутную пелену на глазах видела, как тело отца погрузили в черный мешок и закрыли молнию.

Где-то в глубине воспаленного сознания я слышала обрывки фраз, но запомнила лишь одну: «Трагическая случайность».

Молодой офицер задавал мне какие-то вопросы, но я просто сидела на полу, глядя в пустоту, и молчала. Парамедики пытались привести меня в чувства, считая, что мое состояние было вызвано шоком от увиденного. После чего мне вкололи успокоительное и отнесли в спальню.

***

Проснулась после полудня. В голове неприятно гудело, а сердце колотилось в груди, словно маленькая пестрая колибри, которую заперли в тесной неудобной клетке. Воспоминания событий вчерашнего дня всплывали из глубин подсознания, вызывая приступ тошноты. Солнце светило в окно, больно ударяя по уставшим глазам, и я встала с кровати, чтобы задернуть шторы.

В доме было тихо. Сняв с себя несвежую одежду, я медленно поплелась в маленькую душевую кабинку и, включив горячую воду, села прямо на пол.

Но звук воды и стекающие по телу горячие капли не успокаивали, как обычно, а наоборот, раздражали. Мне казалось, что я тону. Как будто медленно погружаюсь под воду, и рядом нет ни единой души, чтобы подать мне руку. Чтобы спасти меня.

Я встала на ноги и почувствовала, как кружится голова. Попыталась закрутить кран, но руки больше не слушались меня, словно они вообще были чужими, так же, как и ноги. Шатаясь, вышла из кабинки, чувствуя странный озноб, и села на кровать. За дверью послышались шаги, и в комнату вошла мама.

Я боялась смотреть ей в глаза. Боялась, что теперь она возненавидит меня. Но мама села рядом со мной и крепко прижала к груди.

Я взглянула на ее руки, покрытые новыми и старыми кровоподтеками, и лишь тогда позволила себе заплакать. Очень хотелось кричать, но я не могла даже говорить.

Одна часть меня сожалела о случившемся, но другая шептала приятным голосом прямо в ухо, что я поступила правильно.

Мама вытерла меня насухо пушистым полотенцем и убрала мокрые волосы с моего лица. Она не злилась и смотрела на меня с нежностью, любовью и какой-то тоской.

— Микаэла, милая, взгляни на меня, — тихо, но настойчиво шептала мама. — Ты ведь понимаешь, что в гибели отца нет твоей вины? Это несчастный случай, слышишь?

Я попыталась ответить и вдруг с ужасом поняла, что не могу говорить. Горло сдавило липкими щупальцами, и я тихонько кивнула головой, соглашаясь с матерью, которая продолжала говорить со мной тихим голосом.

— Вот и умница. Это единственное, что ты должна знать, — мама заправила мне за ухо прядь мокрых волос. — Хочешь теплого молока? Ты голодна?

Я отрицательно покачала головой и вскочила с кровати. Подняв с пола тетрадь и ручку, написала маме всего лишь одну фразу: «я не могу говорить».

Мама побледнела и схватилась руками за голову, выходя из моей спальни.

Весь день я пролежала в кровати. И только когда беспощадное солнце скрылось где-то за горизонтом, в мою комнату постучали, и на пороге появился симпатичный молодой мужчина. Осторожно ступая по мягкому ковру, он подошел к моей кровати и, присев на корточки, взял меня за руку.

— Здравствуй, Микаэла. Меня зовут Кларк Бейкер, — представился брюнет лет тридцати. — Я психотерапевт. Твоя мама очень беспокоится о твоем душевном состоянии и попросила меня помочь тебе.

Я отлично понимала, что у мамы нет денег, чтобы оплатить частного доктора. Резко встав, злобно окинула мужчину недобрым взглядом и вдруг неожиданно для себя крикнула:

— Мне не нужна помощь психиатра! Я в порядке! Вот! Слышите? Я снова могу говорить! — горло болело, но я продолжала орать на доктора. — Я в полном порядке, черт возьми! И мне не нужна помощь мозгоправа! Я не сумасшедшая и не позволю вам тянуть из моей мамы последние деньги! И потому, доктор Бейкер, проваливайте из моего дома и никогда больше не появляйтесь здесь!

Но Кларк Бейкер не собирался покидать мою спальню, вызывая во мне целую гамму отрицательных эмоций.

В комнату вошла испуганная мама и с укором взглянула мне в глаза.

— Прекрати, Мика! — она испуганно заламывала руки. — Ты ведешь себя отвратительно! Доктор Бейкер согласился помочь тебе, не требуя ничего взамен. Постарайся успокоиться и хотя бы выслушать человека.

Стало стыдно и, закрыв глаза руками, я опустилась на кровать. Кларк попросил маму выйти и снова начал говорить со мной. К моему удивлению, его голос успокаивал.

— Мика, я ведь могу называть тебя так? — я медленно кивнула в знак согласия, и доктор улыбнулся. — Твоя мама рассказала мне о том, что случилось на лестнице. Ты все сделала правильно. Ты не виновата в том, что твой отец упал. Ты защищала себя и маму. Я не пытаюсь стать твоим другом, потому что уверен, у тебя достаточно друзей.

Я нервно всхлипнула и засмеялась.

— Ошибаетесь, доктор. У меня нет друзей. Вы знаете, что такое быть изгоем?

Кларк сел рядом со мной и сжал мою ладонь.

— Давай поговорим об этом?

На минуту я задумалась и вдруг поняла, что очень хочу рассказать этому человеку абсолютно все. Взглянув на него еще раз, мне показалось, что он надежен, как швейцарский банк, и я могу доверять ему. Я хотела доверять ему!

— Вам понадобится целый год, чтобы выслушать меня, доктор, — хмыкнула, пряча взгляд от мужчины.

Он улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки.

— Обо мне не беспокойся, — Кларк подмигнул мне. — Я здесь именно для того, чтобы выслушать тебя.

Я рассказала ему о том, как отец начал пить и отбирать деньги у мамы. О том, что в школе я подвергаюсь ежедневной травле и нападкам со стороны абсолютно всех своих одноклассников. О том, как часто приходилось видеть ссоры родителей и запираться в комнате, когда мамы не было в доме. О том, как отец избивал меня и мать. Я говорила много и долго, а Кларк Бейкер, не перебивая, слушал меня. Впервые я могла рассказать обо всем, что происходило в моей жизни, совершенно чужому человеку.

В душе загорелся маленький лучик надежды.

***

После похорон отца жизнь начала налаживаться. Мама забрала мои документы из школы, переведя меня на домашнее обучение. Она убирала дома богатых людей, чтобы оплатить услуги учителей, а я раскладывала по вечерам рекламные листовки. Денег платили немного, но на еду и оплату счетов нам хватало.

Доктор Бейкер приходил ежедневно, и именно разговоры с ним не дали мне пропасть. Иногда он помогал мне работать во дворе. Мы выдергивали сорняки и постоянно говорили. Моя искалеченная душа постепенно становилась целой. Я научилась смеяться и понемногу забывала о том, что случилось на чертовой лестнице.

Иногда мне снились кошмары. Я видела отца. Он смеялся мне в лицо, обещая отобрать у меня всех, кого я люблю. После чего я просыпалась в холодном поту и сразу же звонила доктору.

Друзей у меня так и не появилось, и я часто гуляла по городу одна, иногда встречая бывших одноклассников. Но благодаря терапии доктора Кларка я больше не боялась их.

С тех пор прошел год.

Сегодня мама задержалась на работе, и я решила порадовать ее вкусным обедом. Напевая под нос песню, которую слышала по телевизору утром, я готовила суп и не сразу услышала, как открылась входная дверь.

Мама вошла в дом с каким-то мужчиной. Он с важным видом обошел каждую комнату и, довольно улыбнувшись, сообщил, что покупает наш дом. Сердце пропустило несколько ударов, и я испуганно взглянула на маму.

— Мам, что происходит?

После того, как мужчина вышел, мама улыбнулась и обняла меня.

— Прости, что не сказала раньше. Я получила приглашение на работу в Лос-Анджелесе, — глаза мамы вновь горели. — В одну из школ требуется учитель младших классов. Потому я хочу продать этот дом и уехать. Микаэла, милая, тебе нужно окончить школу, обзавестись друзьями. Ты должна жить, как все девочки твоего возраста, — она нежно поцеловала меня в макушку. — Лос-Анджелес даст нам возможность начать новую жизнь. Подумай об этом.

Улыбка озарила мое лицо, и я повисла на хрупкой шее мамы. Она была права. Переезд в Лос-Анджелес мог стать началом новой яркой и счастливой жизни. Мама рассказала о том, что уже присмотрела небольшую, но уютную квартирку. Рассказала и о школе, в которой я должна буду учиться. Моя душа ликовала. И единственный человек, с которым было тяжело расставаться, был доктор Кларк Бейкер.

***

Собрав последнюю сумку, я закинула ее в багажник пикапа и улыбнулась. Сегодня мы покидаем это проклятое место. Впереди меня ждет прекрасное будущее, я это точно знаю. Обняв Кларка, я заглянула в его добрые глаза.

— Спасибо вам за все, что сделали для меня. Я всегда буду благодарна вам за это.

— Удачи тебе в Городе Ангелов, Мика, — смущенно пожал плечами Кларк. — И помни, что бы ни случилось, я всегда приду тебе на помощь.

Мама завела мотор и включила приемник. Я улыбнулась, закрывая глаза. Я чувствовала, что скоро в моей жизни произойдет нечто невероятное.

Глава 2

Через два дня, широко улыбаясь, я вносила коробки в подъезд двухэтажного дома в Комптоне. Этот район считался не совсем благополучным. Некоторые называли его опасным и мне совершенно плевать на это. Здесь меня никто не знал, и я могла спокойно начать свою жизнь с абсолютно чистого листа.

Квартирка была действительно небольшой, всего четыре крохотные комнаты и маленькая кухня, но еще никогда не видела ничего уютнее. Разгружая коробки, я заметила парня, сидящего на ступеньках и улыбнулась ему, ожидая, что он поможет мне. Но вместо этого он поставил мне подножку, и я упала. Темнокожий парнишка зло засмеялся и пнул ногой коробку, которая выпала из моих рук.

— Смотри под ноги, блондиночка, — он смачно плюнул на асфальт. — Тут тебе не рады. Мы не любим чужаков.

Я осторожно поднялась на ноги и стряхнула пыль с безнадежно испорченных белых брюк. Парень продолжал ухмыляться и прожигать меня недобрым взглядом. Вот тебе и чистый лист!

За спиной послышались шаги и приятный голос. Рядом со мной на корточки присела симпатичная девушка лет восемнадцати на вид.

— Привет, — незнакомка улыбнулась. — Я Николь, позволь помогу тебе.

Она подмигнула мне и быстро собрала в коробку рассыпавшиеся вещи. Я улыбнулась в ответ, протягивая ей руку. Возможно, это и есть мой шанс обзавестись друзьями?

Николь была красивой голубоглазой брюнеткой и улыбалась очень искренне. Она не смотрела на меня, как на мусор, и это было чем-то новым для изгоя, которым я была все свои семнадцать лет. Девушка посмотрела на парня и махнула ему рукой, приглашая подойти к нам.

— Не обращай внимания на Тома. Я уверена, что он уже жалеет о своем глупом поступке. Правда, Томас? — она с укором взглянула на бритоголового парня. — С каких пор ты стал таким черствым? Лучше помоги нам с этими коробками. Девушка не виновата в том, что у тебя настроение меняется чаще, чем носки.

Парнишка виновато пожал плечами и подошел ко мне, протягивая руку.

— Прости, погорячился, — неохотно извинился Том. — Куда нести коробки?

Втроем мы разгрузили фургон гораздо быстрее. Мои новые знакомые подшучивали друг над другом, стараясь втянуть меня в непринужденную беседу. Мама пригласила их на ужин, и ребята с радостью приняли приглашение. В фургоне оставалась еще одна коробка, и я выбежала за ней на улицу.

У подъезда стоял красивый парень и с интересом рассматривал меня. Кожа покрылась мурашками, щеки вспыхнули, и я опустила глаза, пытаясь достать из фургона картонный ящик с книгами.

За считанные секунды красавчик оказался рядом со мной и буквально вырвал коробку из моих рук.

— Я помогу? — голос парня вызвал еще большее смущение. — Вы переехали сегодня?

Я замерла и уставилась на него, стараясь разглядеть каждую мелочь на действительно прекрасном лице. Темные волосы, карие глаза с золотистыми искорками, пухлые губы. Он словно сошел с обложки модного молодежного журнала. Парень прикусил нижнюю губу и слегка наклонил голову вбок, не отводя взгляда.

— Я Генри О'Доннелл.

С трудом выдавив из себя улыбку, я протянула ему руку.

— Мика, Микаэла Паркер.

Парнишка сжал мою ладонь в теплой руке и нарисовал на ней круг подушечкой большого пальца. Я почувствовала, как горят щеки и шея, но не смогла отвести взгляд от его лица.

Вокруг стало тихо, мир остановился. Я слышала лишь стук собственного сердца и тяжелое дыхание красивого парня по имени Генри.

Именно в этот момент скрипнула дверь, и из подъезда вышла мама. Генри поспешно одернул руку, и мне показалось, что прямо сейчас от меня оторвали кусок моей собственной плоти. Впервые в жизни мне понравился парень.

Мальчишки из Лейк-Сити смотрели на меня с презрением, а некоторые вообще делали вид, что я пустое место. Но этот совершенно незнакомый парень с красивой фамилией О'Доннелл, показался мне особенным. В тот момент, когда он прикоснулся к моей руке, я почувствовала странную связь с ним, будто мы были знакомы еще в прошлой жизни.

Генри взял коробку из фургона и, подмигнув мне, понес ее в подъезд. Мама взглянула на меня и, как-то загадочно улыбнувшись, прошептала на ухо:

— А этот парень красавчик, тебе не кажется? И то, как покраснели твои щеки, подсказывает мне, что он тебе понравился.

Схватившись руками за горящее лицо, я закрыла глаза и нервно засмеялась. Скрыть что-либо от мамы было невозможно, да мне и не хотелось.

— Да. Он действительно необычный, — я прижала руки к пылающим щекам. — Только не начинай, мам. Я его совсем не знаю. Пойдем. Я ужасно устала и голодна к тому же.

***

Мама приготовила омлет и салат из овощей. Ребята уминали ужин за обе щеки, весело смеясь, все, кроме Генри. Тот следил за каждым моим движением, прищурив глаза. От этого стало немного не по себе, и аппетит пропал окончательно. Ковыряя вилкой по тарелке, я с трудом заставила себя проглотить маленький кусочек вкуснейшего омлета. Заметив, как испортилось мое настроение, ребята засобирались по домам, ссылаясь на усталость.

Первыми вышли Николь и Том. Проводив их до двери, я хотела пожелать обоим спокойной ночи, как вдруг Том обнял меня и похлопал по спине.

— А ты не такая плохая, как кажешься, уверен, мы подружимся, — подмигнул мой новый сосед.

Николь толкнула его, окинув злобным взглядом.

— Прекрати, Том, ты пугаешь ее, — тихо прошипела девушка. — Вспомни, как сам приехал сюда год назад.

Потом и она обняла меня и, наклонившись, прошептала в самое ухо:

— Впервые вижу, чтобы Генри так смотрел на девчонку. Признаться честно, я тебе по-доброму завидую. В нашей школе каждая девчонка мечтает затащить его в свою постель. Дерзай, подруга.

Попрощавшись с новыми друзьями, я закрыла дверь, обернулась и вскрикнула. Рядом со мной стоял Генри и с интересом разглядывал. Более того, мне казалось, что мысленно он меня успел раздеть. Дерзко улыбнувшись, он подошел еще ближе. Его губы были совсем рядом с моими, руками он держался за дверь, преградив мне путь.

Сердце бешено забилось, стало тяжело дышать, но я даже не попыталась оттолкнуть его. Парень стал серьезным и нежно коснулся губами моей щеки. Тело предательски задрожало, из приоткрытого рта вырвался похотливый стон, и я закрыла глаза. Проведя тыльной стороной ладони по моей щеке, Генри прошептал:

— Тише, принцесса. В доме твоя мама, постарайся вести себя прилично.

Слегка отодвинув меня в сторону, он открыл дверь и вышел. Я смотрела ему вслед и видела, как он нервно схватился за голову, запуская пальцы в темные волосы. Что происходит? Почему этот парень, которого я знаю всего лишь час, кажется мне таким родным. Стараясь привести дыхание в норму, я зашла в ванную и умылась ледяной водой. Мне нужно было с кем-то поговорить. И я знала лишь одного человека, который мог выслушать меня, несмотря на позднее время. Мне срочно нужно позвонить Кларку Бейкеру.

Оставив маму на кухне, я забежала в свою новую комнату и по привычке заперла дверь. Вокруг стояли коробки и мешки с вещами, но сегодня мне совершенно не хотелось раскладывать содержимое по ящикам, шкафам и комодам. Я жутко устала и чувствовала себя странно. За сегодняшний день я общалась со сверстниками гораздо больше, чем за всю свою недолгую и непростую жизнь. Хотелось спать, но мысли о Генри О'Доннелл не давали мне дышать.

Набрав до боли знакомый номер, я закрыла глаза и улыбнулась, услышав заспанный, но встревоженный голос доктора Бейкера.

— Мика? Что-то случилось? Рассказывай!

За год общения со мной, Кларк Бейкер стал мне родным. Как старший брат, которого у меня никогда не было. Я села на пол и, тяжело вздохнув, пересказала события сегодняшнего вечера. От подножки и позорного падения до поцелуя в щеку. Бейкер внимательно меня слушал, даже не пытаясь перебивать, и я успела пожалеть о том, что беспокою его по пустякам. Выслушав меня, доктор задал несколько вопросов.

— Скажи, Микаэла, тебе понравился этот парень? Его прикосновения вызвали новые эмоции? Возможно, страх или тревогу? Я должен знать, что именно ты ощущаешь, находясь рядом с ним. Только поняв твои чувства, я смогу дать совет.

На секунду я задумалась и, закрыв глаза рукой, ответила.

— Когда он стоял рядом, я чувствовала себя в безопасности. Как будто этот парень может заслонить меня от бед. Но ведь так не бывает, я едва знаю его, — голос немного дрожал. — Я не знаю, чем он занимается, кто его родители, где он учится. Кларк, что мне делать?

Доктор Бейкер весело рассмеялся.

— Жить и действовать. Иногда, чтобы достичь чего-то, нужно сделать первый шаг, — ответил Кларк. — Отбрось правила приличия и этикета. Пригласи его куда-нибудь. Поговори с ним. Наши действия определяют наше будущее, Микаэла. А теперь ложись спать. Поздно уже. Я рад, что ты позвонила мне. Рад, что ты познакомилась с этими ребятами. Верь в себя, в свои силы и жди. Тот, кто ждет, обязательно дождется чего-то хорошего. Спокойной ночи, милая.

После разговора с доктором мне стало легче. Переодевшись в бесформенную, но невероятно уютную пижаму, я вышла из комнаты. Мама успела разложить всю кухонную утварь и принялась за гостиную. Я хотела помочь ей, но она схватила мою ладонь и заглянула в глаза.

— Тебе понравился этот мальчик, так ведь? — добрые глаза мамы блестели. — Я видела, как вы смотрели друг на друга во время ужина. Но я заметила тревогу на твоем лице. Скажи мне, Мика. Чего на самом деле ты боишься?

Я дернулась и закрыла глаза. В голове возник образ пьяного отца. Заплаканное лицо мамы, синяки на любимых руках, кровь.

— А что, если все мужчины такие, как он, мама? — я знала, мама понимает, о ком я говорю. — Что если любовь, всего лишь сказка?

Мама отложила светильник, который держала в руке, и, усадив меня на маленький мягкий диван, села рядом.

— Это не так, Мика. Твой отец не всегда был таким, — тихо ответила мать, прикрыв глаза. — Он стал слабым и злым не сразу. Мне жаль, что тебе пришлось увидеть все, что происходило. Не все мужчины решают проблемы, вымещая собственную беспомощность на близких людях. Мой тебе совет, дай себе шанс любить и быть любимой. Генри показался мне хорошим парнем. А вдруг это судьба?

Я тяжело сглотнула и улыбнулась маме. Она права. Не попробую — не узнаю. Дав маме слово подумать насчет Генри, я зашла в спальню и забралась в постель, глупо улыбаясь. Завтра выйду прогуляться и, возможно, встречу его. Я даже не обменялась номерами телефонов с ребятами, но точно знала, что Том живет в моем доме. Обняв подушку, я закрыла глаза и улыбнулась, вспоминая лицо красивого парня с искрящимися карими глазами.

Тело снова покрылось мурашками, на лбу проступили мелкие бисеринки пота, а внизу живота разливалось незнакомое мне тепло. Неужели я влюбилась в мальчишку, едва увидев его? Разве так бывает?

Представляя, как пухлые губы касаются моей щеки, я потерлась о подушку и звонко засмеялась. Мама права. Генри О'Доннелл мне чертовски нравится, и я буду действовать. Я хочу жить полноценной жизнью. Любить, целоваться у дома и заниматься любовью тайком от мамы.

Глава 3

Генри

Настроение паршивое. Сегодня снова продинамили в мастерской, забыв заплатить зарплату за неделю. Выйдя на улицу, ударил ногой железные ворота гаража и закурил. Дедушка болеет, денег ничтожно мало. Придется снова просить лекарства в долг. Повезло, что аптекарша влюблена в меня, как кошка. Вот только еще одной ночи с ней я не выдержу. Девчонка, видимо, не слышала о том, что люди иногда моются. Вспомнив, как она притворно стонет, я скривился и плюнул на грязный асфальт. Нет! Хватит!

Сжав кулаки, я развернулся и быстро потопал обратно в мастерскую. Я работаю не меньше других, но только мне забывают заплатить с завидным постоянством. Открыв ворота, я оттолкнул механика, который пытался преградить мне путь к кабинету хозяина автомастерской, и толкнул хлипкую дверь.

***

Мне было десять лет, когда погибли родители. Маленький домик в деревне Адэр в Лимерике вспыхнул, как спичка и сгорел прямо у меня на глазах. Родители не выбрались.

В доме постоянно сгорала немногочисленная бытовая техника. Мама сотни раз просила отца позвать электриков, но у того всегда находились дела поважнее. Вино и женщины легкого поведения. Именно неисправная проводка послужила причиной пожара.

В тот день мама подарила мне новенький велосипед, и я решил обкатать его с деревенскими мальчишками, точно такими, каким был я. Это спасло мне жизнь, но я остался сиротой и целый месяц прожил в сиротском приюте Дублина, пока соседи не разыскали родителей матери, которые жили в Соединенных Штатах. В Лос-Анджелесе.

В приюте приходилось драться, защищая собственные вещи и обеды. Всего лишь месяц, и из доброго нежного мальчика я превратился в жесткого и озлобленного ребенка.

Каждую ночь я сидел на подоконнике и смотрел в звездное небо, мечтая сбежать из приюта. В одну из таких ночей в комнату вошел мужчина и, представившись моим дедом, попросил собрать вещи. В ту же ночь я покинул приют и, вцепившись в руку пожилого мужчины, впервые сел в самолет. Оставив Ирландию позади, я смотрел в окно иллюминатора и мечтал о том, как здорово заживу в далекой и загадочной Америке.

Родители мамы воспитали меня. Они старались обеспечить меня всем необходимым, но денег не хватало даже на еду. Я старался помочь им. Мыл чужие машины, убирал мусор на улицах, красил заборы, стриг газоны. Жизнь не раз пыталась поставить меня на колени, но я выстоял.

С тех пор прошло восемь лет. Бабушка умерла, а недавно заболел дед. Врачи диагностировали у него рак печени, и жить ему оставалось несколько месяцев. Ночами он кричал от боли, и спасали только лекарства. Очень дорогие лекарства.

Моей страстью были мотоциклы, и именно по этой причине я устроился работать в автомастерскую старика Сида. Я мечтал собрать мотоцикл собственными руками и старательно собирал детали. Надавив на Сида, я все-таки забрал свои деньги и с довольной улыбкой вышел на улицу. В кармане завибрировал смартфон.

Звонил мой приятель и одноклассник Том. Мы познакомились с ним год назад.

— Привет, бро, — гнусавил приятель. — В наш дом заселяются новые соседи. Белобрысая цыпочка с мамашей. Сейчас они разгружают фургон. Подтягивайся, тут полно барахла, а вдруг есть что-то ценное. Одному мне столько не унести.

Я закатил глаза и ухмыльнулся. В отличие от меня, Томас не хотел работать и постоянно подворовывал, пытаясь втянуть меня в эту грязь. Тяжело выдохнув, я взглянул на телефон и снова поднес его к уху.

— Том, включи логику, — устало ответил парню. — Стали бы они покупать квартиру в этой дыре, если бы были богаты? Ты б лучше помог и хоть раз проявил человечность. Не смей таскать у них вещи, слышишь? Скоро буду. Только лекарства для деда куплю. Старик совсем плох.

Дойдя до аптеки, достал из кармана сигарету и, чиркнув зажигалкой, с наслаждением затянулся. Сигареты были единственной вредной привычкой, с которой мне никак не удавалось справиться. В частной аптеке горел свет, и в окне было видно полноватую блондинку Карлу. Именно с ней я частенько коротал свои ночи, пытаясь избавиться от напряжения.

Карла была совсем не против, она с удовольствием раздвигала свои ноги каждый раз, когда я заходил на огонек. Но сейчас мне это было ненужно.

Более того, я собирался сообщить ей о том, что наш так называемый роман подошел к своему логическому завершению.

Каждый раз, трахая ее, я чувствовал себя грязным. О постоянной девушке и отношениях я даже не думал, считая это лишним. Любовь, сказки для сопливых девчонок.

Однажды дед сказал, что я просто не встретил еще ту единственную, с которой захочется не просто лечь в постель, а засыпать и просыпаться рядом, даже не прикасаясь. Я только ухмылялся и пожимал плечами.

Выбросив окурок, я вошел в маленькое здание и с отвращением взглянул на блондинку. Она обслуживала пожилую пару, но меня заметила сразу, игриво виляя полным задом. Каждый раз она плотоядно облизывала губы. Карла считала этот жест весьма сексуальным, а мне он казался отвратительным до тошноты.

Подождав, пока из аптеки выйдут люди, я подошел к прилавку и протянул ей несколько купюр.

— Как обычно, — тихо заговорил. — Упакуй поскорее. Тороплюсь.

Блондинка обиженно фыркнула и бросила на прилавок пакет. Я нервно запустил руки в волосы и взглянул ей в глаза.

Несмотря на то, что она мне не нравилась, я уважал ее. Дед научил меня уважать любых женщин, и неважно, каков был их социальный статус и род деятельности. Я взял пакет и сунул его в карман куртки.

Карла нервничала, почувствовав, что сейчас я скажу ей то, чего она так сильно не хотела бы слышать. Но я никогда не менял своих решений. Этому меня научил не дед, а жизнь.

— Послушай, Карла. Ты прекрасный человек, и какое-то время нам было неплохо вместе, — сунув руки в карман, старался не смотреть на девушку. — Но я сразу дал тебе понять, что не создан для отношений. Я не могу больше встречаться с тобой. Именно из уважения к тебе я хочу прекратить это. Ты найдешь своего человека, вот увидишь.

Не дожидаясь истерики, я выбежал из аптеки и облегченно выдохнул. Дело сделано. Теперь надо бы подойти к дому Томаса. Иначе точно умыкнет барахло девчонки.

У подъезда стоял пустой фургон, и я решил, что Томас все-таки сделал то, что хотел.

И вдруг открылась дверь, и к фургону подбежала хрупкая блондинка. Показалось, что на улице стало светло, несмотря на поздний вечер. Сердце пропустило пару ударов, и я бросился к ней.

— Я помогу? Вы только переехали?

Впервые в жизни мне понравилась девушка. Сразу. С первого взгляда. Внутри все перевернулось, и я тяжело вздохнул. Несколько минут назад я был уверен, что такое невозможно. А сейчас стою и стараюсь дышать как можно спокойнее, чтобы не напугать белокурого ангела.

— Я Генри О'Доннелл.

Девушка вымученно улыбнулась, но я никогда не видел более прекрасной улыбки. Она протянула мне руку, и я сжал ее ладонь в своей. Не осознавая, что делаю, начал рисовать круги большим пальцем на ее нежной коже. Блондинка вздрогнула, но руку не отпустила.

— Мика, — еле слышно ответила девочка. — Микаэла Паркер.

Я слышал, как бьется ее сердце. Казалось, что земля перестала вертеться вокруг собственной оси, и во всей вселенной остался лишь я и Микаэла Паркер.

В тот же момент дверь подъезда скрипнула, и на улицу вышла красивая женщина. Я сразу заметил сходство и понял — это ее мама.

В груди кольнуло, я вспомнил свою. Мать Микаэлы выглядела уставшей. Но я сразу понял, что эта женщина добрая. Ее выдавали глаза, голос и улыбка. Что они забыли в этом проклятом месте?

Схватив единственную оставшуюся коробку, я понес ее в квартиру блондинки.

За столом сидели Том и Николь. Микаэла с матерью вошли следом за мной. Вымыв руки, я присоединился к друзьям. Очень давно не ел домашнюю еду. Омлет выглядел потрясающе, и я давился слюной, но не смог съесть даже кусочек. Микаэла ковыряла вилкой салат и выглядела напуганной. Что-то во взгляде красивой девушки было странным. Страх! Точно, страх! Неужели я напугал ее? От этого стало больно. Я хотел ей понравиться, а не напугать.

Ребята разошлись, а мне хотелось остаться хотя бы на минуту. Зажав девчонку у двери, я нежно коснулся губами ее щеки и услышал, как она застонала. В штанах стало тесно, и я, тяжело дыша, прошептал ей на ухо:

— Тише, принцесса. В доме твоя мама. Постарайся вести себя прилично.

После чего легонько отодвинул ее и вышел за дверь. Тело пробивала мелкая дрожь. Нервно схватившись за голову, запустил пальцы в волосы, ощущая на себе взгляд самых красивых, светло-голубых, почти прозрачных глаз.

Я долго стоял у ее дома, наблюдая, как в окне ее спальни зажегся свет. Она раздевалась прямо у окна, и я закрыл глаза. Будто боялся быть пойманным. Достав из пачки сигарету, покрутил ее в руках и выбросил. Какого черта? Что такого в этой худенькой девчонке? В голове возник образ деда.

«Ты просто еще не встретил ту единственную»…

Сейчас я понял, о чем он говорил. Мне хотелось просто лежать рядом с этой незнакомой девушкой и смотреть, как тяжелеют ее веки. Как вздымается красивая грудь, которую я рассмотрел под узкой футболкой. Хотелось закрыть ее собой от всех. Чтобы даже ветер не мог коснуться прекрасного лица. Я хотел ее. Но еще больше хотел завоевать эту девчонку, ощущая себя рыцарем на турнире.

Вспомнил лучшего друга Тайлера Рида. Я сам отдалился от него в тот день, когда он начал встречаться с Самантой Тернер. Казалось, что он предал меня, променял на девчонку. Сейчас я понял его. Сам готов был бросить все, лишь бы быть рядом с этой девочкой.

Из кармана выпал пакет с лекарствами, и я наклонился, чтобы его поднять. Горло сдавило, ощутил неприятное чувство. Только что я радовался тому, что влюбляюсь, а теперь боюсь чего-то. Подняв пакет, я поспешил домой. Хотелось рассказать деду о Микаэле.

С трудом нащупав ключи в кармане, открыл дверь. Спальня деда была открыта. В доме было неестественно тихо. Ни криков, ни тихих стонов. Не работал телевизор. Я вошел в комнату и замер. Дед лежал на полу с открытыми глазами. Я взял его за холодную руку и понял, что старик отмучился. Единственный родной и близкий человек оставил меня одного.

Сев рядом с ним, я набрал номер доктора, который лечил деда. Тот пообещал, что в течение часа за телом приедут.

Взяв деда за руку, прижимая ее к груди, я заплакал.

— Дед, ты был прав. Я так хотел, чтобы ты узнал первым, но ты ушел. Дедуля, я нашел ту самую, с кем хочу засыпать, не прикасаясь. Обещаю тебе, дед. Я сделаю ее самой счастливой на всем белом свете. Знаешь, она такая светлая, чистая и непорочная. Она особенная. Я никогда еще таких не встречал.

Спустя час тело деда отправили в морг. Я заполнил какие-то бумаги. Через два дня его похоронят рядом с бабушкой. Оставшись один в доме, я выбросил лекарства в ведро и набрал номер Тома, попросив его присматривать за Микаэлой Паркер. Сейчас мне нужен был друг. Я набрал номер Тайлера.

— Генри? — голос парня был встревоженным. — Что случилось, приятель?

Я тяжело сглотнул и, стараясь не заплакать, чуть слышно прошептал:

— Дед умер. Тайлер, ты можешь приехать? Не хочу оставаться один.

Тайлер молчал несколько долгих секунд, но потом сказал лишь одно слово:

— Еду…

Глава 4

Микаэла

Проснувшись отдохнувшей, резко села и потянулась, улыбаясь новому дню. В голове снова возник образ кареглазого красавчика, но сегодня это казалось правильным. Кларк и мама были правы. Нужно действовать, но как? Я не знаю о нем ничего ровным счетом. Дура! Испугалась собственных чувств и даже не спросила номер телефона. В подъезде три десятка квартир. Как найти Тома? Обойти всех подряд, притворяясь продавцом косметики?

Выползая из-под одеяла, прикрыла глаза и резко поднялась. Нужно было найти хоть какую-нибудь приличную одежду. Я надеялась сегодня увидеть Генри. В дверь постучали, и стало немного страшно. Мама должна была пойти в школу, познакомиться с новыми коллегами, и в квартире я была одна. Гостей я не ждала.

Подойдя к двери, посмотрела в глазок и улыбнулась. Искать Тома не придется, потому что прямо сейчас он стоит за моей дверью. Открыла, приглашая его войти.

Парень выглядел встревоженным.

— Привет, — протянул Том, окинув колючим взглядом. — Надеюсь, я не разбудил тебя? Хотя, судя по милой пижамке, все-таки разбудил.

Я вспыхнула, заливаясь красными пятнами, вспомнив, что стою перед парнем в безобразной мешковатой пижаме. Стараясь прикрыть себя руками, словно я была голой, забежала в спальню, оставив Тома в маленькой гостиной.

Открыв первую попавшуюся коробку, я достала желтую майку с диснеевским утенком и старые джинсовые шорты. Наспех одевшись, обула черные кроссовки и завязала конский хвост. Теперь можно выйти.

— Прости, — нервно дернулась. — Просто не ждала гостей. Хочешь чаю? Ты завтракал?

Томас смущенно улыбнулся и сел за стол, наблюдая за мной прищуренными глазами.

— Можно и чаю, — парень нагло шарил глазами по моему лицу. — И от сэндвича я бы тоже не отказался.

Я нервно хихикнула и открыла холодильник, доставая сыр и колбасу.

— Ты всегда такая дерганная? — прищурил глаза Том. — Как будто раньше к тебе не приходили друзья.

Друзья! Это слово больно резануло слух, и, сделав несколько сэндвичей, я протянула их Тому.

— У меня нет друзей. Не было, — я нервничала и не могла нормально говорить. — Но если вы хотите дружить, то я… То мы… Ну, я бы хотела быть твоим другом.

Том с интересом рассматривал меня. Я схватилась руками за горячее лицо и потерла щеки.

Знала, что сейчас выгляжу безумной, но справиться со своими страхами не могла. Руки дрожали, в горле пересохло. Плеснула воды в пластиковый стакан и залпом выпила его. Томас сидел спокойно, продолжая наблюдать за каждым моим движением.

Я закрыла глаза и вспомнила Генри. Сердце стало биться чаще, руки вспотели. Я хотела увидеть его прямо сейчас. Том казался неплохим, но он не тот, кого я хотела видеть рядом.

Собрав в кулак всю силу воли, я резко развернулась и, положив руки на столешницу, взглянула в глаза Томаса.

— Ты не мог бы дать мне номер Генри? — быстро спросила, словно боялась передумать. — Я хочу поговорить с ним.

Парень как-то сжался и с тоской посмотрел в мои глаза. Что-то было не так. Неужели Генри сказал ему обо мне что-то нехорошее? Хотя с чего бы? Он меня даже не знает. Возможно, я ему просто не понравилась, хотя и это было сомнительно. Я видела, как он смотрел на меня. Я чувствовала, что он хочет меня. Я не могла ошибиться! Или могла?

— Не думаю, что сейчас подходящее время для разговоров. Он попросил меня приглядывать за тобой, — почему-то голос парня был неприятным. — Если хочешь, мы могли бы прогуляться, я покажу тебе район. У Генри сейчас есть заботы поважнее тебя.

Последние слова были сказаны грубым тоном, даже с капелькой угрозы. Но я не собиралась сдаваться.

— Том, пожалуйста, дай мне его номер.

Достав телефон, парень порылся в записной книге, продиктовал мне номер Генри и, прихватив с собой сэндвичи, вышел, громко хлопнув дверью. Я сразу же набрала заветный номер, иначе потом я просто не смогу этого сделать. Надеюсь, что Генри не пошлет меня к чертовой бабушке.

После шестого гудка он ответил. Голос был уставшим. Он явно был расстроен и не понимал, кто ему звонит. Набрав в легкие невероятное количество воздуха, я начала говорить:

— Доброе утро, Генри, это Микаэла. Та самая, что переехала вчера в ваш район. Я хотела поблагодарить тебя за помощь, но, видимо, я не вовремя, верно?

Несколько секунд парень молчал, но потом, шумно выдохнув, хриплым голосом проговорил:

— Я рад тебя слышать, Мика. Глупо, но я хочу, чтобы ты пришла ко мне сейчас. Это недалеко. Я вызову тебе такси. Выходи на улицу через минут семь.

Выбежав из подъезда, я увидела такси и села на пассажирское сидение. Через три минуты меня высадили у милого двухэтажного дома. Красиво окрашенный забор, аккуратный и ухоженный газон. Руки снова задрожали, и я сделала несколько глубоких вдохов. Подойдя к двери, собралась постучать как раз в тот момент, когда она открылась и из дома вышел красивый голубоглазый брюнет. Осмотрев меня, он хмыкнул и прошел мимо. Я вошла в дом, стараясь очень осторожно ступать по чистому полу.

В доме было темно и пахло табачным дымом. Я окликнула Генри по имени и вскрикнула. Он сидел прямо на полу в кухне и курил. Его глаза были красными, значит, он плакал. Села рядом с ним и неожиданно для самой себя крепко сжала его ладонь. Он заговорил сам:

— Я один. Вчера умер мой дедушка, и больше у меня никого нет.

Сердце сжалось, и я положила голову ему на плечо, еще сильнее сжимая ладонь. По щекам брюнета катились слезы. Я прижалась к нему всем телом, ощущая, как он дрожит, стараясь согреть собственным теплом.

— Ты не один, — я легонько коснулась его щеки. — У тебя есть я. И я никуда не уйду.

Парень повернулся и заглянул в мои глаза. Провел рукой по щеке, точно так же, как вчера вечером в моей квартире. Наклонился и поцеловал в губы. Нежно, едва касаясь. Это был мой самый первый поцелуй. Больше мы не говорили. Просто сидели на полу в темноте. Я не знала, что можно сказать парню, который остался один во всем мире. Но я знала, что никогда не брошу его. Я стану его тенью, если понадобится.

Вечером позвонила мама и испуганным голосом спросила меня о том, где я.

— Мама, я не приду домой сегодня, — решительно ответила. — Дедушка Генри умер этой ночью. Я нужна ему, мам. Просто прими это как должное. Я не собираюсь делать глупости. Я нужна ему, мама.

Мама тяжело вздохнула.

— Ты самая добрая девочка на свете. Оставайся с ним. Я не стану препятствовать тебе. Если нужна помощь, звоните, и я приду. Спокойной ночи, Мика. Не оставляй его одного. Одному Богу известно, что он сейчас чувствует.

Отключив телефон, я поднялась с пола и протянула руку парню. Он протер глаза и засуетился.

— Давай я провожу тебя. Поздно уже, — но я видела, что он не хочет, чтобы я уходила. — Одной ходить опасно.

Я взяла его лицо в ладони и посмотрела в глаза.

— Я остаюсь. Тебе не мешало бы поесть. Не против, если я немного похозяйничаю на кухне?

Генри наблюдал за тем, как я чищу картошку, и улыбался. Странным было то, что я совершенно не чувствовала неловкости.

Я рассказывала ему о школе, о том, как меня не любили, издевались. Сейчас все это казалось таким смешным. Но Генри не смеялся, сжимая кулаки и челюсти, он отвернулся и вздохнул.

— Жаль, что мы не познакомились раньше, — он прикрыл глаза. — Тебе бы не пришлось пройти через все это.

Покормив его, я почувствовала, как тело наливается свинцом, а глаза слипаются. Зевнула, прикрыв рукою рот, и глупо улыбнулась. Генри завел меня в спальню и собрался выйти, но я хотела, чтобы он остался. Я хотела его. Я была готова отдать ему себя всю, полностью и прямо сейчас. Сняв майку, обнажила грудь. Он улыбнулся и бросил мне свою футболку. После чего лег рядом и прижал к себе.

— Ты ведь девственница, верно? — тихо спросил красивый парень.

Я кивнула, продолжая смотреть на него.

— Я хочу тебя больше всего на свете, но не стану пользоваться моментом, — парень снова смотрел мне в глаза. — Тебе сколько лет, Мика?

Я улыбнулась.

— Через двенадцать дней исполнится восемнадцать.

Он зарылся лицом в мои волосы и засмеялся.

— Через двенадцать дней мы вернемся к этому разговору, ладно? А сейчас я хочу уснуть рядом с тобой, даже не прикасаясь, а утром проснуться и смотреть, как поднимается твоя грудь, как ты улыбаешься именно мне. Я хочу, чтобы ты была только моей. Всегда. Я понял это сразу, как только увидел тебя, — Генри сглотнул, словно впервые говорил с девушкой. — Признаюсь честно, у меня было много девчонок. Но спать с ними и целовать их я не хотел. Ты первая девушка, которую я привел в свой дом. Жаль, что дедушка не видит этого. Он бы любил тебя так же сильно, как меня.

Я прижалась к нему всем телом и почувствовала, как он целует мою макушку. Его руки гладили мою спину и плечи, но он был нежен и осторожен. Он даже не пытался раздеть меня. Мое тело требовало внимания и ласки. Я хотела раствориться в этом парне и понимала, что он не намерен сдаваться. Взяв его ладонь, я сунула ее под черную футболку, ту самую, которую он бросил мне, и накрыла его рукой свою грудь. Почувствовав пульсацию между ног, я развернулась к нему лицом и обхватила бедро.

Генри застонал и откатился на несколько сантиметров дальше.

— Пожалуйста, — он даже оттолкнул меня легонько. — Не делай того, о чем завтра пожалеешь. Микаэла, я слишком уважаю тебя и намерен сдержать обещание, которое дал сам себе. Ты получишь то, чего так сильно хочешь, но не раньше, чем тебе исполниться восемнадцать. Я хочу тебя. Видит Бог, как сильно я хочу задрать твою майку и стянуть с тебя эти милые трусики, но это произойдет не сейчас, и возможно, даже не здесь. Твой первый раз должен быть особенным. Понимаешь? Чтобы звезды из глаз, чтобы небо пополам. Что бы стоны и тела сплелись, словно танцуя.

Я придвинулась ближе и положила голову ему на грудь.

— Обещаешь?

Он улыбнулся и тихо засмеялся.

— Слово даю. А теперь закрывай свои невероятно красивые глазки и засыпай, принцесса. Я буду рядом. Буду охранять твой сон.

Я закрыла глаза и заснула. Мне снился самый красивый сон. Генри О'Доннелл, раздвинув мои ноги, целовал меня там, где не целуют, потом пальцами доставлял мне невероятное наслаждение. Я выкрикивала его имя и выгибала спину, словно грациозная кошка, поддаваясь навстречу возбужденной плоти. Тела слились. Он скользил во мне и шептал на ухо милые пошлости, я открыла глаза и проснулась.

Было темно, значит, спала я недолго. Генри лежал рядом и тихо смеялся.

— Это был первый и последний раз, когда я сплю с тобой, — хохотал парень. — Страшно представить, что тебе снилось. Но уверен, я был бесподобен. Ты так стонала и шептала мое имя, будто от меня зависит вся твоя жизнь. Это было эпично. Спи, принцесса, и постарайся думать о чем-то менее приятном, ладно?

Я почувствовала, как краснеет лицо, и, закрыв его руками, засмеялась.

— Господи, мне так стыдно, но я не могу ничего сделать с этим. Я ждала тебя всю свою жизнь.

Генри стал серьезным и, схватив мои руки, прижал меня к кровати.

— Если это правда, то двенадцать дней не станут для тебя проблемой. Спи, Мика. Утром отведу тебя домой и займусь похоронами. И спасибо тебе за то, что ты моя. Если бы тебя не было здесь, я бы сошел с ума.

Глава 5

Генри

Впервые в жизни я делил постель с девушкой по-настоящему. Микаэла крепко спала, улыбаясь во сне. Белые локоны разметались по подушке, и я прикоснулся к ее щеке, нежно проводя по ней пальцами. Эта девушка вызывала во мне целую гамму новых, неизвестных мне эмоций. Я хотел всегда быть рядом с ней. Она была худенькой и маленькой, казалось, что ее можно сломать одним щелчком пальцев. Вдруг ее лицо стало меняться. Она скривилась и начала нервно дергаться во сне. Дыхание девушки стало частым и неровным.

Всего за несколько секунд, из спокойной красивой девочки она стала испуганной и нервной. Я попытался разбудить ее в тот самый момент, когда она начала говорить во сне. Прислушался. Она просила кого-то прекратить и не бить ее. Рука, которой я хотел погладить ее волосы, сжалась в кулак, и я ударил стенку кровати.

Мика открыла глаза и села, испуганно оглядываясь. Девушка пыталась понять, где она находится и жадно хватала воздух. Сильно встряхнув ее за плечи, заставил посмотреть мне в глаза. Она заплакала и обвила тонкими ручками мою шею. Моя футболка становилась мокрой от ее слез. И в этот самый момент я дал себе слово, что никому и никогда не позволю заставить эти глаза плакать.

Обняв ее за талию, прижал к себе, вдыхая цветочный аромат шампуня. Я нужен ей не меньше, чем она мне. Сейчас я точно знал, что эта девушка — единственный человек, ради которого стоит продолжать жить. Мика снова уснула и, уложив ее в постель, я бережно укутал ее одеялом и вышел на кухню.

Закурив, поставил чайник. Эта ночь была самой длинной за все мои восемнадцать лет. Длиннее ночей, проведенных в приюте «Святого Патрика». А завтра будет новый день. Жизнь разделилась на «до» и «после».

Я не знал, как вести себя, я не был готов к тому, что деда не станет. Но плакать и тосковать не собирался. Дед в лучшем мире, ему не больно. Нужно было взять себя в руки, чтобы не сломаться. У меня нет права на слабость. В спальне в моей постели лежит худенькая девочка, ради которой я буду сильным.

Когда первые лучи солнца появились из-за горизонта, я услышал тихие шаги за спиной и улыбнулся. Микаэла обняла меня за талию и положила подбородок на мое плечо. От нее приятно пахло цветами и будущим.

Повернувшись к ней лицом, я обнял ее и поцеловал. Девушка ответила на поцелуй, неумело касаясь языком моего неба. Она действительно была чистой и непорочной. Даже целоваться толком не умела, и я был счастлив, осознавая то, что до меня никто не прикасался к ее телу.

— Что ты обычно пьешь по утрам, кофе?

— Сладкий чай, если можно, — смущенно ответила девушка. — Кофе мне противопоказан. Кофеин делает меня нервной, так считает мой психотерапевт.

Она осеклась, нервно кусая губы, понимая, что выболтала собственный секрет. Ее руки мелко задрожали, а глаза стали красными, наполняясь слезами. Она резко повернулась и побежала к выходу. Боялась моего осуждения. Я не мог сейчас отпустить ее. Ни сейчас, ни потом. Бросился за ней и догнал у двери. Я знал, что сделать, чтобы она осталась. Развернув ее к себе, сунул руки под ярко-желтую футболку и сжал полную грудь.

И это подействовало. Она обняла меня, поддаваясь вперед, и запустила тонкие пальцы в мои волосы. Изо рта Микаэлы вырвался похотливый стон. Я не собирался продолжать это. Снова поцеловал, рисуя языком круги на ее губах.

— Двенадцать дней, Мика. Всего двенадцать дней. Пойдем, чай остынет.

Она сморщила нос и кивнула, соглашаясь. Тишина звенела в ушах. Нужно было начать разговор. Я хотел, чтобы она открылась мне, но для этого нужно завоевать доверие этой девчонки. И тогда я рассказал о родителях, о том как оказался в Лос-Анджелесе. Я так увлекся, что даже не заметил, что плачу.

— Я как стихийное бедствие, Микаэла. Все, кто был дорог, умерли. Как будто я виноват. Понимаешь? Если бы я пришел домой на час раньше, если бы не задержался, то дед был бы жив.

Лицо Мики стало серьезным, и она стукнула чашкой о стол, расплескав чай.

— Это не так, Генри. Те таблетки лишь облегчали страдания твоего дедушки. Рак — страшная болезнь. Она как приговор, понимаешь? И ты не смог бы изменить этого. Ты не виноват. Уж поверь мне. Я отлично знаю, что такое чувство вины. Я знаю, что такое быть виноватой в чьей-то смерти.

Она смотрела на меня, словно ждала вопроса. И я его задал.

— Что ты имеешь в виду?

Она посмотрела на меня с вызовом. Словно готовилась отразить атаку. Лицо стало злым и странно улыбнувшись, девушка ответила.

— Я убила своего отца.

Возникла неловкая пауза, после которой она рассказала мне все. О постоянных побоях, издевательствах, травле в школе. Каждое сказанное ею слово становилось ударом. Мне казалось, что мое сердце не выдержит боли. Казалось, что все, что произошло с ней, было моей личной трагедией. Она горько улыбнулась и засунула руки в карманы коротеньких шортиков.

— Теперь ты знаешь все, и решать только тебе, стою ли я того, чтобы связывать со мной свою жизнь.