Бесплатный фрагмент - Ты счастье моё

Часть 1

Настойчивая трель будильника вырвала Сашу из объятий крепкого сладкого сна. Нащупав рядом с подушкой мобильный телефон, она перевела будильник на десять минут и снова провалилась в сон…

Саша стояла в заснеженном лесу на окружённой высоченными елями поляне. Верхушки хвойных гигантов терялись в серых облаках, на землю, медленно кружась, падали тяжелые белые хлопья снега.

Вдруг ветви закачались, послышался треск дерева, Саша затаила дыхание: ничего хорошего этот звук не предвещал. Наконец на поляну вышел огромный бурый медведь, из его раскрытой пасти валил пар, движения зверя были медленными, точно какой-то горе-режиссёр вставил в сон дурацкое слоумо. От ужаса Саша не могла двинуться с места: медведь медленно приближался, никаких шансов на спасение не было. На пороге неминуемой гибели Саша вспомнила маму, сестру Ленку, своих племянников, — сердце сжалось от тоски. Мысленно она начала прощаться с семьёй. Хотелось сказать что-то важное, но в голову лезли сущие глупости, вроде того, чтобы мама обязательно забрала себе кота Сократа и не забывала гладить его за ушком.

Медведь подошёл вплотную, Саша почувствовала его зловонное дыхание и зажмурилась. Зверь раскрыл широко пасть и… издал жалкое мяуканье. Саша не успела испугаться, резко открыв глаза, она увидела перед собой морду Сократа, сидевшего на её груди. Кот с настороженным любопытством смотрел хозяйке в лицо. «Мяу» — сказал он снова, и на этот раз Саша отчетливо расслышала: «Хочу жрать!»

— Твою мать, Сократ! Ну, и вонь у тебя изо рта! Тоже мне, хищник! — не смотря на пережитый мгновение назад ужас, Саша тихо рассмеялась, такое завершение кошмара было ей явно по душе. Снова зазвонил будильник. Прошло всего десять минут, а ей показалось, что целая вечность, — Саша нажала на сброс и почесала кота за ухом.

— Спасибо, пушистый, что спас меня.

Сократ спрыгнул с кровати и умчался на кухню. Начинался самый обычный день Сашиной жизни, хотя нет, не самый, — это был последний день уходящего года, легкое разнообразие все-таки.

Несмотря на праздник, Александра Нечаева не собиралась менять привычный распорядок дня. Саша работала без выходных. Это было её давней привычкой. В начале карьерного пути ей просто некогда было отдыхать, она строила карьеру в мире мужского эгоцентризма. А потом, отрастив себе воображаемые тестикулы побольше, чем у некоторых самцов на рынке недвижимости, забыла, как это — никуда не спешить, не бежать, не брать очередную высоту, не прыгать выше своей головы.

Когда Саша получала премию «Женщина года», журналистка спросила ее:

«Что вам больше всего нравится в вашей работе?»

И Саша, не задумываясь, ответила:

«Решать самые сложные задачи».

И она не лукавила, это было действительно так. Уже пятнадцать лет, — именно столько занял ее путь от девочки-выпускницы Санкт-Петербурского ГУСЭ до директора одной из крупнейших девелоперских компаний Москвы, — Саша доказывала всем и самой себе, что женщина способна конкурировать там, где ведущие роли традиционно играют мужчины.

Когда Саша вошла на кухню и зажгла свет, Сократ уже сидел на подоконнике и нетерпеливо наблюдал за ее сонными движениями. На улице не было и намека на рассвет. Очень хотелось кофе, но Саша знала, что ее кофе будет только после тридцати минут кардиотренировки в спортзале. Она с щелчком открыла банку корма, Сократ в два прыжка оказался у миски и принялся жадно заглатывать утиный паштет с зеленой фасолью.

«Ну ты и обжора! Вот кого надо на фитнес, задницу отъел — стыдоба!» — усмехнулась Саша, потрепав жующего пушистого толстяка по голове.

Выпив на ходу стакан тёплой воды, Саша влезла в приготовленные с вечера джинсы и свитер, взяла тренировочную сумку и вышла из квартиры, привычно повернув ключ в двери на четыре оборота.

Сев в машин, Саша включила двигатель. В салоне было холодно, и её отчаянно клонило в сон, на секунду Сашу даже посетила сумасшедшая мысль: а не вернуться ли ей в теплую постель? В конце концов, последний день года… Но она тут же взяла себя в руки, встряхнула головой, отгоняя непрошенную фантазию про уютного Сократа под боком, и вышла на морозный воздух, чтобы проверить, все ли в порядке с машиной.

Вчера Саша вернулась очень поздно, ехать в гараж было лень. Если бы не кот, она и вовсе бы не поехала домой, легла на диване в офисе. Но три года назад мама подарила ей котенка, сказала, что хоть кто-то живой и теплый должен встречать ее дома по вечерам, если к тридцати шести годам она так и не обзавелась мужем и детьми… иногда Сашина мама умела причинять боль своей заботой.

Ночью Саша никак не могла уснуть, все думала о том, что кто-то заденет ее машину, ругала себя за то, что так и не отогнала авто в гараж. На кой черт платить за аренду машиноместа, если парковаться у подъезда? Она же сама терпеть не может этих идиотов, что паркуются под окнами. Во дворе огромный подземный гараж! Но нет, всем лень! С другой стороны, ну, что тут такого? Поставила машину один раз, как прочие. Ничего не случится!

«Как прочие? Фу!» — подумала Саша, сметая с лобового стекла последствия ночного снегопада. В этом и была вся Саша: ей не хотелось кормить своего невротического зверя, но и побороть его было выше её сил.

Саша держала дистанцию и ни с кем близко в доме не общалась, в чате собственников не состояла, собаки у неё не было и детей тоже, в общем, никаких поводов для знакомства с соседями она не имела. И, если честно, за четыре года, что она живёт здесь, лишь редкие обитатели видели её машину выезжающую рано утром и приезжающую поздно вечером, в лицо же её знала только охрана.

Саша внимательно оглядела автомобиль и, спокойно вздохнув, вернулась в салон. Разного рода повреждений и аварий она боялась панически. С трудом заставила себя пройти курсы вождения, потом еще год откладывала покупку машины. Но в итоге сдалась под уговорами Павла, который, по его словам, устал работать при ней шофёром Саша согласилась, что звонить ему, каждый раз, когда ей требовалась выехать на объект, было чересчур. В начале она наняла персонального водителя, но почти сразу стало понятно, что она категорически не выносит находиться в салоне с чужим мужчиной, а точнее — с его запахами. Ну, как объяснить взрослому человеку, что вчерашний съеденный на ужин лук может отравить ей утром дорогу на работу? А дешевый табак, как и дешевый парфюм, может испортить настроение на весь день! Выходишь, а эти «ароматы» так и сидят в носу. Аж тошно! Такси по этой же причине было Сашей отвергнуто, и она, наконец, купила свою машину. Теперь ей было трудно представить, что когда-то она зависела от Павла, выслушивала его жалобы и подстраивала под него свой график. От вождения у неё прибавилось пара седых волос, но в целом она положительно оценивала свои достижения: за год ни одной аварии, даже ни одного штрафа. Саша гордилась собой. Не смотря на то, что Павел продолжал отпускать шуточки о манере её вождения, Саша оставалась верна себе: порядок и последовательность. И пусть Павел зубоскалит, у него-то штрафов на двадцать тысяч за месяц, откуда только деньги берет? Хотя, как откуда? Она ему их платит!

Уже второй год Павел работал у неё в компании директором по развитию. Нет, отрицать, что развитие есть, Саша не могла. Количество клиентов выросло, а с ними и доходы, но добываемые Павлом деньги дурно пахли. Саша это понимала. Не зря он сам вёл свои сделки, а ей приносил уже готовые документы на подпись. Иногда Саша встречала в приёмной его клиентов и испытывала к ним физическое отвращение. На лицо это были натурально бандиты. Сашу передергивало от их мутных взглядов и характерной манеры говорить. Она уже однажды начинала разговор с Павлом на эту тему, но тогда он ответил, мол, какая тебе разница, чем они занимаются? Люди конкретные, платят стабильно. Саша понимала, что для развития ей были нужны эти сделки, и поэтому откладывала серьёзный разговор с Павлом.

Однако вчера случилось нечто из ряда вон. Ей позвонил однокурсник, Серёга Пономарев, они не виделись со встречи выпускников, прошедшей десять лет назад. Саша знала, что Серёга занимает руководящую должность в одной из риэлторских компаний Питера, когда-то они были хорошими друзьями, но уже много лет не общались. В Сашиной жизни не было времени на друзей, оттого звонок оказался для неё полной неожиданностью.

— Ну, Саня, не ожидал от тебя! Москва тебя испортила конкретно! Грязно играешь! Не будь ты моей подругой, я бы тебе и звонить не стал, но наше общее прошлое, как мне кажется, даёт мне право сказать тебе прямо, что ты… — за этой грозной тирадой последовала витиеватая трехэтажная конструкция, от которой Саша обалдела настолько, что не сразу нашла в себе силы ответить:

— Здравствуй, Серёжа… ты не против, если я включу видеосвязь? Давно не виделись…

— Не против! Хочу посмотреть в твои бесстыжие глаза! — сказал Серёга, и его большое злое лицо появилось на экране Сашиного смартфона. Она постаралась улыбнуться, но физиономия Серёги совсем не располагала к дружеским любезностям, поэтому Саша спросила прямо:

— Что случилось?

— А то ты не знаешь? — взвился Серёга, но, видя спокойствие давней подруги, все-таки пояснил. — Несколько месяцев у меня срываются сделки. Хорошие, миллионные. Я, конечно, огорчен, но мало ли, бывает. А тут звонит мне постоянный клиент, по совместительству муж моей сестры, и говорит, что на него вышла какая-то фирма, и очень стремится перебить наши условия сотрудничества, настойчиво предлагают ставку ниже и дополнительные услуги. Ну, ты понимаешь! Не будь это мой родственник, он бы ушёл, конечно. Ничего личного, просто бизнес! Но человек — член семьи, и он мне по-родственному скидывает контакт парня, который ему звонил. И кто это, как ты думаешь? — Серёга выдержал многозначительную паузу. — Это твой Пашка!

— Павел?

— Он самый. Скажешь, не знала об этом?

— Скажу. Но ты же не поверишь?

— Честно говоря, я не знаю, чему верить. От тебя я такого никак не ожидал, Сань!

— Это не я, Серёжа. Ты знаешь, мы договорились. Тебе Питер, мне Москва.

— Договорились. Но это когда было! Десять лет назад. Может, ты передумала.

— Не передумала. Я разберусь с этим. Больше такого не повторится, обещаю тебе. — Саша все-таки выдавила из себя растерянную улыбку, и видя, что лицо Серёги немного расслабилось, а взгляд стал теплее, спросила:

— Как семья? Как тётя Таня? Как дети?

Саша знала, что семья для Серёги святое. Знала, что, если бы он не женился пятнадцать лет назад, то точно был бы первым на рынке недвижимости в Москве.

Так вышло, что Серёга ещё в институте сделал предложение их однокурснице Маше Поляковой, а меньше чем через год у них родилась дочь Настя, через два года сын Данила. Серёга впахивал в крупной фирме, обеспечивая семью, сначала помощником менеджера, потом топ-менеджером, потом у него был шанс открыть свою фирму, но тут заболела Маша, и Серёга бросился её спасать… Но не спас. Остался один с двумя детьми. Тетя Таня, мама Серёги, уволилась с работы и переехала в Питер, чтобы помогать сыну. Серёга тогда так и не открыл свою фирму, шанс был упущен, но через пару лет его сделали партнёром в фирме, где он так упорно работал, и в принципе он был доволен своим положением. Деньги были хорошие, на жизнь хватало, а амбиции, — черт с ними! Саша знала, что для Серёги карьера не была самоцелью, и в этом они с ней различались.

— Дети хорошо, Настя перешла в выпускной класс, на год раньше сверстников, рвётся учиться, уже присмотрела себе курс в Сорбонне, отправила документы и ждёт ответа. Данила тоже учится, но с переменным успехом, школа ему не интересна, он давно программирует, уже зарабатывает, представляешь?

— Ничего себе! Сколько ему?

— Тринадцать! Что мы делали в тринадцать лет?

— Леденцы на палочке сосали в школьной столовой, — сказала Саша с улыбкой.

— Вот-вот, они не такие, как мы… Подожди, сейчас я тебе покажу, ты же их десять лет не видела! — опомнился Серёга и полез в карман пиджака. — Вот. Это мы летом на концерте Земфиры. — Серёга повернул к камере фото, извлеченное из портмоне.

— Какие большие! — удивилась Саша. — А Настя так похожа на Машу.

— Да, одно лицо… С каждым годом все больше напоминает её.

— Ты так и не женился?

— Ну что ты… Кроме Маши, — голос у Серёги задрожал, Саша поняла, что её друг так и не освободил свое сердце для новой любви. — Кроме Маши мне никто не нужен. Ты же знаешь, какой она была, кто с ней сравнится?

— Знаю. Но ты же мужчина, а потребности?

— Сань, ну, какие потребности… — сказал Серёга краснея, Саша выдохнула, эффект от вопроса был достигнут, друг забыл, зачем звонил.

— Как тётя Таня? Как её пирожки с картошкой, все такие же запредельно вкусные? — чтобы наверняка снять неприятное послевкусие от начала беседы, Саша вспомнила самое теплое и уютное в их общем с Серегой прошлом. Тетя Таня, мама Сереги, чтобы порадовать вечно голодных студентов каждый год приезжала на новогодние праздники в Питер, и прямо с поезда ехала к ним в общежитие, чтобы накормить сына и его друзей домашними пирожками с деревенской картошечкой. Семья Пономаревых была родом из белорусской глубинки.

— Ещё вкуснее! — ответил Серёжа. — Представь себе, она нашла какую-то вкуснючую соль, добавляет её в начинку, и просто невозможно остановиться!

— Да я вижу! Вон щеки какие отъел! — Саша ласково улыбнулась, щеки у Серёги, правда, были круглые и румяные, как пирожки тёти Тани, и едва помещались в окошко экрана ее смартфона.

— Это точно! — кивнул со смехом Сергей. — Никак не заставлю себя в спортзал пойти, не то, что ты! Спортсменка, комсомолка и просто красавица! Смотри, что у меня тут есть, — сказал он и с хитрой улыбкой взял со стола журнал. Саша испытала смущение: с обложки на неё смотрела она сама, это был номер с её интервью после победы в конкурсе «Женщина года».

— Вот блин! И у вас продаётся?

— А то как! В каждом киоске. Женщина года! Дожили, Нечаева! Ты ли это!?

— Откуда он у тебя? Неужели сам купил?

— Мама купила, — с нежностью улыбнулся Серёга. — Она очень гордится тобой, всем во дворе теперь показывает и говорит, что кормила тебя пирожками, и потому ты такая умная выросла.

— Прямо так и говорит? Как это мило! Передавай тёте Тане привет, скажи, что я помню её, и те пирожки мне снятся в самых сладких снах.

— Слушай, Сань! А давай ты ей это сама скажешь? Правда, приезжай к нам на праздники. Ты давно в Питере была? Мама будет очень рада тебя увидеть, да и дети журнал прочли и жаждут с тобой познакомиться! А? Приезжай. Я тебя на каток свожу, как когда-то, а потом в ресторане посидим, — улыбающийся Серёга смотрел на неё выжидающе, было в его взгляде что-то такое родное и близкое, отчего Саше вдруг захотелось бросить все и сорваться в Питер, в город её юности, к дворцам и мостам, уютным кафешкам, Неве и тихим аллеям парка, укрытых пушистым снежным покрывалом.

— Я бы с удовольствием, но не получится, Сереж, работы полно, — сказала Саша и покачала головой.

— Да кто бы сомневался, Нечаева! Все никак не остановишься? Всех денег не заработаешь! Ты помнишь об этом? — дружески поддел Сашу Сергей.

— Я маме обещала приехать к ней на Новый год, пожить на даче хотя бы пару дней, мы с ней редко видимся, она теперь почти всегда за городом.

— Дорогая Нинель Петровна! Понимаю, мама — это святое. Передавай привет от меня.

— Обязательно передам, тем более она тебя буквально на этой неделе вспоминала.

— Да ладно! Неужели помнит обо мне?

— Шутишь?! При каждом удобном случае напоминает мне, что я, дура, замуж за тебя не пошла, когда ты звал. И что теперь уже точно не выйду, и детей не рожу, и помру в старых девах.

— Хаха! — заливисто рассмеялся Серёга, сотрясаясь всем телом. — А ведь, правда, звал…

— Было дело, — Саша улыбнулась и замолчала, ей стало неловко. Серёга тоже замолчал. Наверное, вспомнил, что был влюблен в Сашу на первом курсе, и отчаянно хотел на ней жениться, а она ответила ему «нет», сказала, что сначала им обоим надо доучиться, встать на ноги, добиться чего-то значимого в жизни. Серёга на её отказ обиделся, решил назло за первой красавицей курса Машей Поляковой приударить, ну, чтобы Сашка приревновала. Да так приударил, что влюбился на всю жизнь. Тут и поверишь в судьбу.

— Ладно, Сань. Я был очень рад тебя увидеть и услышать, — сказал Серёга торопливо.

— Я тоже, Серёжа. И я обещаю, что я во всем разберусь.

— Я не сомневаюсь, Сань. Но будь осторожна, я волнуюсь за тебя.

— Да ну, брось! Все нормально. С новым годом!

— С новым счастьем! — сказал Серёга и отключился.

Этот вчерашний разговор Саша сейчас вспомнила во всех подробностях, и снова тревога охватила её. Павел! Как он мог? За её спиной проделывать такое! Нет, она не стала ему звонить вчера, не стала устраивать скандал по телефону, это было не в её правилах. Эмоции излишни там, где нужен результат. Она взяла время серьезно подумать, тем более сегодня они обедают вместе, вот и будет повод начать этот неприятный разговор.

Саша нажала педаль газа и вырулила на дорогу. За окнами ее «мерседеса» пролетали темные очертания пригородных районов Москвы. До офиса ей было почти час дороги. Можно было включить любимую радиостанцию и насладиться лёгким джазовым звучанием.

В редких окнах многоэтажек горел свет. Саша подумала о том, что еще часа три люди будут сладко спать в своих теплых постелях, а проснувшись, начнут готовиться к празднику: варить овощи на салат, мариновать мясо, упаковывать подарки. Саша испытала легкое чувство досады. Наверное, и у нее могли бы быть уютный дом, любящий муж, желанные дети. Ведь ей почти сорок. Если бы она тогда вышла за Серегу замуж, то ее дочь уже готовилась бы к поступлению в университет, ее сын мог быть в тринадцать лет компьютерным гением. Но тогда у нее не было бы ее компании, ее успеха, ее номинации на «Женщину года», ее Павла…

Саша вспомнила свой утренний сон. Нет, она не придавала большого значения снам, и вообще ей было не свойственно верить в сверхъестественное, но что-то не давало покоя! Наверное, ее постоянная тревога превратилась в этот утренний кошмар. Но почему медведь? Может быть, это Павел? И угроза исходит от него? Глупости! Ну, не съест же он её. И вообще, это же Пашка, её Пашка! И тут Саша осеклась. А её ли? Как так случилось, что она не вспомнила о нём, когда медведь чуть не растерзал её во сне? Она вспомнила всех, кто был ей близок, но не своего любимого мужчину. Вот это поворот!

Значит, не зря она думала, что между ними всё кончено, что её чувства к нему прошли. Странно, она рассчитывала, что он охладеет первым.

Саша никогда всерьёз не думала, что Павел может заинтересоваться ею. Они были из разных миров. Он баловень судьбы: очаровательный красавчик из богатой семьи, таких любят и ненавидят одинаково сильно, они всегда на виду. Когда она впервые столкнулась с ним в приёмной комиссии университета, почти двадцать лет назад, он был самым заметным парнем на потоке. Девчонки от него с ума сходили, а он менял их, как перчатки. Всё время учёбы они ходили по разным дорожкам: Саша серьёзно училась и корпела над учебниками, Павел был звездой курса, и не очень-то думал об учёбе. Она пропадала в библиотеке, а он играл за сборную университета по футболу. Она обивала пороги ведущих компаний, чтобы устроиться на стажировку, а он еще на третьем курсе женился на дочке ректора и получил такую поддержку, о которой Саше даже мечтать не приходилось. Она всего достигала сама и скоро стала лучшей на курсе, получила красный диплом, выиграла стипендию от Лондонской летней экономической школы и уехала в Англию.

А вернувшись, встретила Петра Янковского, бизнесмена, миллиардера, одного из списка Форбс. Янковский заметил ее на международном экономическом форуме, где Саша выступала с обзором программы летней школы, которую только что окончила. Пётр Евгеньевич подошел к ней после выступления, поздравил с успехом. Он был галантен, скромен и очень убедителен. Сказал, что хочет попробовать новое направление в бизнесе, и ему нужен молодой талантливый руководитель. Невероятно, но он предложил Саше партнерство, — вчерашней студентке! Она, конечно, была лучшая на курсе, но все же — судьба одарила ее сказочной удачей. Условием Янковского было то, что он дает деньги, — огромные по меркам даже сегодняшнего дня, — а Саша делает все остальное: пишет проект, концепцию развития, находит подрядчиков, партнеров, клиентов. Ужасно страшно! Но дико интересно!

На первых парах Янковский помогал с клиентами. Он был очень щедр и с удовольствием делился своим жизненным и профессиональным опытом. Саша сильно изменилась за время общения с ним: повзрослела, выработала характер и хватку. Петр Евгеньевич часто говорил ей, что в бизнесе много мужчин и катастрофически мало женщин, потому, что женщины, воспитанные в культуре подчинения, не могут оказать сопротивление мужчинам. И если Саша сумеет быть красоткой со стальными яйцами, то в бизнесе ей не будет равных. Один урок, который ей преподнес Янковский, Саша запомнила на всю жизнь.

Это было примерно через два месяца после открытия их компании. Саша выбивалась из сил, подыскивая самые лучшие объекты в городе, которые при правильной реконструкции могли бы выстрелить на рынке недвижимости. У нее было на примете два отличных здания: один старый особняк в центре города, ветхий, но с очень хорошей историей, а второй — долгострой в пределах Садового кольца. Нужен был инвестор, который бы вложился в проект. Саша писала письма, звонила, — но те, кто был интересен ей, не были заинтересованы в ней. И вот когда у нее почти не осталось сил, Янковский пригласил ее на одно важное мероприятие, где сам должен был вручить диплом победителю в одной из номинаций.

Саша растерянно ходила между стендами известных агентств и компаний, лидеров рынка, слонов из мира девелопмента, видела перед собой этих богатых, влиятельных людей, которые могли решить ее дальнейшую судьбу в профессии, и которые не отвечали на ее письма, сбрасывали ее звонки на протяжении месяца. Они стояли и говорили о чем-то в перерывах между выступлениями спикеров, такие самодовольные и полностью закрытые. Саша была в отчаянии.

— Чего же ты ждёшь? — спросил Янковский, подойдя к ней, видя ее замешательство.

— А что я могу? Я пыталась, но они не заинтересованы в моем предложении. Я же говорила вам, все бестолку!

— Ну да, таких проектов у них десятки, а желающих им что-то предложить — сотни. Ты должна заинтересовать их не проектом, а собой.

— Собой?

— Они должны захотеть тебя выслушать. Иди и поговори с ними.

Чтобы не показаться Янковскому беспомощной, — это было для нее просто невыносимо, — Саша набрала побольше воздуха в легкие и пошла в направлении группы стоявших неподалеку мужчин в дорогих костюмах, Саша узнала среди них Максима Филиппова, директора «Национального банка», именно его внимания среди прочих инвесторов она добивалась весь прошедший месяц.

Подойдя к увлеченно беседующим мужчинам, Саша откашлялась и произнесла:

— Извините, Максим Сергеевич, меня зовут Александра Нечаева, я из компании «Гранд-Групп», я бы хотела предложить вам свой проект. — Но к огромному удивлению Саши никто из стоящих мужчин, на нее даже не обернулся. Воротилы рынка недвижимости продолжали громко беседовать, перебивая друг друга, словно мальчишки на школьной перемене. Саша развернулась и пошла прочь, сгорая от стыда.

— Они даже не услышали меня! — сказала Саша, едва сдерживая слезы, когда снова оказалась рядом с Янковским.

— Услышали, но не стали слушать. И что, ты хочешь расплакаться на этот счет? — с легким раздражение в голосе спросил ее Янковский.

— Это очень обидно… — ответила Саша, делая усилие, чтобы стереть с лица выражение полного разочарования.

— И ты так просто сдашься? — спросил Янковский, серьезно глядя Саше в глаза. — Это экзамен, Сашенька, на профпригодность. И, да, этому в университетах не учат.

— Но я не понимаю, у меня отличный проект, который может принести им выгоду, почему они не хотят меня слушать?

— Им скучно. Ты же видишь, они веселятся, распускают друг перед другом перья, шутят, валяют дурака, через 10 минут перерыв закончится, и они пойдут в зал, чтобы снова слушать скучные выступления друг друга и мечтать о следующем перерыве, — ответил Янковский.

— Но ведь это непрофессионально! — возразила Саша. — Ведь они пришли сюда для того, чтобы находить выгодные проекты и инвестировать в них!

— Да, но кроме того, что они бизнесмены, они просто люди, и они те, от кого зависит твое будущее. Что ты будешь делать?

— Я не знаю.

— А если бы ты была одной из них, что могло бы привлечь твое внимание?

— Если бы я была богатым, успешным и скучающим бизнесменом?

— Мужчиной.

— Мужчиной?

— Да, именно.

— Не знаю, наверное, хорошенькая женщина.

— Бинго! — торжествующе воскликнул Янковский.

— Но я же только что подходила к ним! — сказала Саша, нервно поправляя воротник свитера и оглядывая свои любимые брюки и ботинки на удобном каблуке.

— Ты чудно выглядишь, моя девочка, но не так, чтобы привлечь их внимание. Они примитивные самцы.

— И что же я должна, по-вашему, сделать? — удивилась Саша, заливаясь краской, хитрая улыбка Янковского не обещала ничего хорошего. Она понимала, что он ждет от нее конкретных действий, можно сказать, экзаменует ее, и ей надо сдать этот экзамен на отлично во что бы то ни стало!

Адреналин заставлял Сашино сердце бешено биться, дыхание ее участилось, и если бы ей надо было сейчас пробежать стометровку, она, возможно, установила бы новый мировой рекорд.

— У тебя уже осталось восемь минут, — сказал Янковский над Сашиным ухом. — Действуй!

Саша огляделась и увидела девушку-промоутера, которая стояла за стойкой и предлагала рекламные буклеты гостям выставки, это была очень красивая девушка, таких специально присылают из агентства, чтобы обслуживать мероприятия самого высокого уровня: стройная блондинка в белой блузке и юбке, выгодно подчеркивающих ее красивое тело. В голове у Саши пронеслась мысль, но она тут же прогнала ее. Нет, это было бы глупо!

— Семь минут, — сказал Янковский беспощадно. Саша еще несколько секунд думала перед тем, как решиться осуществить свой безумный план. Глубоко вздохнув, она быстро пошла по направлению к девушке. Что именно сказала ей Саша, Янковский, конечно, не слышал, но видел, как девушка-промоутер спрятала в сумочку протянутую ей купюру и широко улыбнулась; обе девушки вошли в дверь с надписью «Только для персонала». Янковский бросил взгляд на часы, — объявленный перерыв подходил к концу, — он разочарованно покачал головой.

— Что ж, видимо, не в этот раз, — успел пробормотать Петр Евгеньевич себе под нос, как вдруг дверь служебного помещения открылась, и оттуда вышла Саша. Вместо уютного шерстяного свитера, удобных брюк и ботинок на плоской подошве, в которых Саша пришла на выставку, на ней были белая блузка, юбка-карандаш и туфли на высоченном каблуке. Её губы были накрашены яркой помадой. Янковский опешил, преображение было столь разительным, что он не смог скрыть восхищенную улыбку и даже немного присвистнул.

Держа в руке папку с бумагами, Саша направилась к группе мужчин, которые все так же стояли кружком и что-то активно обсуждали. Янковский затаил дыхание, — вот сейчас она окликнет кого-то из них. Но в последнюю секунду Саша почему-то изменила направление, и прошла мимо мужчин, которые, заметив ее, непроизвольно повернули головы. Саша была роскошна. Откуда в ней взялась эта грация, она и сама не знала, наверное, магия юбки и высоких каблуков сыграла свою решающую роль. Как будто случайно Саша разжала пальцы, папка с бумагами выпала у нее из рук, ударилась об пол, и белые страницы разлетелись в разные стороны. Не медля ни секунды, мужчины бросились, обгоняя друг друга, собирать Сашины бумаги.

— О! Благодарю вас, — сказала Саша, одарив каждого очаровательной улыбкой. Последние несколько листов ей протянул Максим Филиппов, директор «Национального банка». Мужчина с большим интересом разглядывал незнакомку, оценивая ее миловидное лицо, длинную шею, высокую грудь и округлые бедра.

— Молодец, девочка! — с нескрываемым восхищением прошептал Янковский, наблюдая за Сашей.

— Куда вы так спешите, прекрасная незнакомка? — спросил директор банка Филиппов, опередив любопытство остальных мужчин.

— У меня встреча с инвестором, не хотелось на нее опоздать, — ответила Саша с лукавой улыбкой.

— Вот как! — сказал другой мужчина с именем «Сергей Соловьев» на бейдже. Саша отметила про себя, что знает этого человека, он был представителем крупной компании-застройщика в Москве и Санкт-Петербурге. — Какую же компанию вы представляете?

— Свою собственную, — ловя изумленные взгляды, уверенно ответила Саша.

— Собственную компанию? — с вызовом произнес мужчина с филигранно подстриженной черной бородкой, Саша узнала и его, — это был Арман Магарян, топ-менеджер компании «Центр», которая прочно занимала лидирующее положение на рынке последние пару лет.

— Ваша компания представлена на выставке? Как она называется? — перехватил инициативу высокий брюнет с ровным бронзовым загаром и невероятно красивыми голубыми глазами, — Эдуард Урбанский был победителем в номинации лучший риэлтор года. За него начнется настоящая борьба после окончания выставки.

— «Гранд-Групп» — так называется моя компания, но она не представлена на выставке, в этом нет необходимости, я уже нашла инвестора для своего проекта, — ответила с очаровательной улыбкой Саша.

— Вот это да! Мы тут из кожи вон лезем, чтобы найти клиентов, а вы в первый же день уже нашли! — рассмеялся некто Виктор Мальцев, судя по бейджу, директор агентства «РедЛайн».

— Просто у меня очень хороший проект, — пожала Саша плечами и снова улыбнулась, поймав ответную улыбку Максима Филиппова.

— А могу я взглянуть на ваш проект? — вдруг спросил директор «Национального банка». — Может быть, условия нашего банка окажутся выгоднее?

— Максим Сергеевич, а вы молодец! Не теряете времени! — сказал кто-то из мужчин со смехом.

— Ну что же, пойдемте, господа, нам тут ловить нечего! — со смехом вся группа отошла в сторону, оставив Сашу и Максима Сергеевича наедине.

— Перерыв заканчивается, мне надо идти в зал, — сказал мужчина, — но я очень прошу вас не принимать пока предложение вашего инвестора. Покажите проект мне, может быть, мы найдем точки пересечения? — Максим Сергеевич протянул Саше визитку. — Позвоните мне завтра, мы договоримся, когда вам будет удобно подъехать к нам в офис. Обязательно позвоните, обещаете?

— Обещаю, — ответила Саша, чувствуя, что колени у нее слабеют.

— Тогда до завтра, — сказал директор банка и улыбнулся Саше на прощание.

Вернувшись через пять минут к Янковскому, Саша снова была в своей одежде. Девушка-промоутер тоже вернулась за стойку и весело подмигнула Саше.

— Это было неподражаемо! — сказал Янковский, как только Саша перевела дух.

— Я сдала экзамен? — спросила Саша с гордой улыбкой.

— На отлично! — воскликнул Янковский. — Что он сказал?

— Сказал, чтобы я завтра позвонила ему, и дал мне свой личный номер.

— Кто бы сомневался! Старый кобель! — рассмеялся Янковский.

— Ну, не такой уж он и старый, — заметила Саша, смущенно стирая яркую помаду с губ. — Мне он показался даже симпатичным.

— Будь осторожна, моя девочка. Сейчас ты выиграла у него, но завтра будет второй тайм. Тебе нужно научиться держать дистанцию. Обещать, но не давать, — сказал Янковский, серьезно глядя на Сашу.

— А это возможно? Он раздевал меня глазами!

— Это необходимо. Иначе он возьмет все, что ему нужно, и выбросит тебя, как отработанный материал. Но ты ему не дашь этого сделать! Я в тебе уверен.

— А я нет. И смогу ли я так дальше вообще? Это же мерзко! Как с животными, показала мясо, а они встали на задние лапы, — милое Сашино личико было печально, меж бровей пролегла острая складка. Янковский ласково посмотрел на нее, взял за плечи и легонько встряхнул.

— Но раз ты это понимаешь, используй в своих целях!

— Разве это правильно? Мне кажется, это… Как-то непорядочно что ли.

— Глупости! Ты получаешь инвестиции, банк — выгодный проект, потребители — качественную услугу. Все в выигрыше! И если для облегчения коммуникации тебе надо распушить перышки, ты просто это делаешь и все. Пойми, Сашенька, это просто игра, тебе надо научиться играть в нее, усвоить правила и стать сильным игроком. Главное — не забывай, кто ты есть на самом деле.

— Но Филиппов-то ждет красотку, а я не такая, вы же знаете! Я просто сейчас была кем-то, кем мне нужно было быть, — в растерянности Саша взглянула на свои скромные брюки и свитер, которые так плохо проявили себя в этот день.

— Да, тебе нужен новый гардероб, твоя новая рабочая одежда, а эту — Янковский иронично усмехнулся, — можешь оставить для поездки за город.

— Но я люблю эту одежду, она удобная! — запротестовала Саша.

— Дорогая моя девочка, чем-то приходится жертвовать ради успеха… — сказав это, Янковский задумался, словно вспомнил что-то важное, но тут же прогнал мысль, которая явно была ему неприятна. — Ну, хватит сопли жевать, поехали в магазин! У меня как раз есть пять часов до самолета, успеем обновить твой гардероб и пообедать.

— Улетаете сегодня? — спросила Саша с грустью. Она привыкла к Янковскому, когда он был рядом, ей было спокойно, с ним она чувствовала себя увереннее и смелее.

— Дела зовут, — ответил Янковский, и подтолкнул ее к выходу. — Ну, поехали, времени мало, нас ждут великие дела!

Через неделю после этих событий Саша заключила свой первый большой контракт с «Национальным банком». Проект, который она предложила, был встречен Филипповым восторженно, впоследствии он принес всем участникам сделки большую прибыль, и банк стал ее постоянным клиентом. Янковский был прав, Саша быстро включилась в игру. Успех первых шести месяцев существования компании убедил Янковского отойти в сторону, дав Саше полную свободу.

Саша работала по двадцать часов в сутки, компания росла и крепла, постепенно Саша сформировала штат из лучших менеджеров, и на выставках её проекты занимали самые большие стенды. Настало время, когда крупные инвесторы сами искали с ней встреч.

Янковский появлялся в городе нечасто и всегда неожиданно. Вдруг раздавался звонок, и бодрый голос старого друга из телефонной трубки сообщал: «Санечка, надень чистое, жду тебя у выхода!» У Янковского было отменное чувство юмора. Саша любила их редкие встречи — почти единственные моменты отдыха в её загруженном графике. Они давно уже не были просто деловыми партнерами. Да, как это ни странно, они стали друзьями. Хотя сейчас, спустя, почти пятнадцать лет, будучи уже взрослой и опытной женщиной, Саша понимала, что Янковский хотел большего от их отношений… Но он был очень тактичным, понимал, что она не чувствует к нему ничего кроме обычной человеческой благодарности. И могло ли быть иначе? Ему было тогда сорок пять, а ей двадцать три! Он годился ей в отцы.

Янковский подолгу отсутствовал в стране. Жил он то в Лондоне, то в Париже, то в Риме. Везде у него были дома или квартиры. Однако каждый год, тридцатого декабря, он приезжал в Москву, чтобы встретиться с Сашей. И она отчитывалась перед ним о делах компании. В прошлом году они тоже встретились, Саша увидела, что Пётр Евгеньевич очень похудел. Он был слаб и передвигался с тростью. Конечно, это была очень дорогая трость, Янковский с гордостью ее продемонстрировал: драгоценные породы дерева, резьба, ручная работа конца ХIХ века. «Смотри, Сашенька, эким франтом я стал!» — пошутил он. Но Саше было понятно, что это лишь красивая поза, чтобы не беспокоить ее. Янковский был болен.

Как обычно Саша начала с цифр, она показывала графики, ссылалась на статистику. Но Пётр Евгеньевич вдруг прервал её и попросил перейти к вопросам благотворительности.

При создании компании у Янковского было одно главное условие: весь доход, который полагался ему, как совладельцу, Саша должна была тратить на благотворительность, и никто из адресатов не должен был знать, чьи это деньги. Саша выполняла условие Янковского строго, не смотря на то, что адресаты помощи хотели знать имя своего благодетеля.

Каждый год на таких встречах Саша рассказывала Петру Евгеньевичу, как, чем и кому они помогли за прошедший год: закупили новые кровати в дом престарелых, оплатили операцию на сердце грудному ребенку, помогли с обезболивающими в частном хосписе, сделали ремонт в приюте для бездомных собак, финансировали исследование нового препарата от лейкемии. Саша находила проекты и фонды, которые нуждались в помощи, и направляла туда деньги. Она не спрашивала, почему Петр Евгеньевич делает это. Однажды он обмолвился, что смысл больших денег — только в том, чтобы помогать тем, кто их лишен. Саша всем сердцем приняла эту идею, и с удвоенной силой стала работать на их компанию, зарабатывая так много, как только могла. И незаметно для себя из вчерашней бедной девочки-студентки она стала богатой, успешной, уважаемой женщиной.

Теперь она многое могла себе позволить: просторный загородный дом, большую квартиру, дорогую машину, одежду люксовых брендов, отдых на самых известных мировых курортах. И хоть ей самой это все было не так важно, она понимала, что этот фасад необходим для её работы. Успешность имеет свои характерные черты, спорить с этим было бы глупо, — Янковский научил её играть по этим правилам и, признаться, Саше понравилось быть успешной. Ни в чем не нуждаться и не бояться завтрашнего дня. В детстве, выпавшем на лихие 90-е, она хлебнула нужду, практически как и все население огромной страны, переживающей крах социализма. Тогда им было очень тяжело: отец умер рано, мать старалась, как могла поставить на ноги двух дочерей. Нет, они не голодали, не ходили в дырявой и грязной одежде, как некоторые её одноклассники, которым повезло меньше, но ощущение опасности, незащищенности, тревоги Саша все равно запомнила на всю жизнь.

Её новый статус подарил ей покой и стабильность. Но отчего-то Саше иногда было тяжело возвращаться в свою большую и до звона пустую квартиру. Стоило ей отключиться от дел и взглянуть на себя в зеркало, она испытывала страх.

Вопреки своим ожиданиям, Саша обнаружила духовную нищету во многих, так называемых, успешных людях из её окружения. Янковский был скорее исключением из правил. Он с его идеями гуманизма был ей ближе всех. С ним можно было говорить о чем угодно! Но он редко бывал в Москве. Другие же при близком знакомстве казались Саше самозванцами. На официальных обедах они говорили о делах, в неформальной же обстановке через 10 минут с ними Саше становилась скучно: обсуждать отели и рестораны, бутики и тачки — ей было неинтересно. Она довольно быстро свела на нет любые попытки завести друзей в этом кругу, а друзья из прошлой жизни как-то быстро затерялись. Впрочем, у Саши все равно не было на них времени.

Стараясь избежать одиноких вечеров дома, Саша загружала себя делами. Закончив работать, ложилась спать прямо в офисе. Большой чёрный кожаный диван в её кабинете раскладывался, из ящика извлекались одеяло и подушка, будильник ставился на 6 утра, чтобы успеть до прихода первых сотрудников умыться, собраться и выйти в ближайшее кафе на завтрак. А потом прийти в офис со стаканом горячего кофе, как ни в чем не бывало, когда уборщица будет натирать шваброй полы в холле… Был ли кто-то из сотрудников в курсе её ночёвок, Саша не знала, но почему-то ей всегда было неловко от взгляда уборщицы по утрам, в нем Саша улавливала тень сочувствия, или это ей только казалось?

Большие деньги, как это часто бывает, не сделали её счастливой, но главное, — убеждала себя Саша, — они с Янковским незаметно для всех стали огромной доброй силой, которой было многое подвластно. Истинное удовлетворение Саше давала лишь одна мысль: они делают то, что не произошло бы без их участия.

Например, новый хоспис в центре Москвы. В их последнюю встречу Петр Евгеньевич, как раз попросил ее подробно рассказать о здании, которое Саша уже несколько лет пыталась получить от города на условиях льготной аренды. Это было здание бывшего туберкулезного диспансера. Два года назад Янковский, благодаря своим связям в администрации города, сумел продвинуть проект нового современного медицинского центра, специализирующегося на болезнях легких, он должен был целиком заменить старый диспансер. Город выделил участок земли за МКАДом, и при поддержке министерства Янковский построил там клинику, куда и переехал старый диспансер. В здании, которое осталось, Янковский и Саша планировали открыть хоспис для больных онкологическими заболеваниями. Шли последние приготовления процедуры передачи, но администрация города затягивала оформление документов: они уже получили новую клинику, и им не хотелось отдавать такой лакомый кусочек, как здание в центре города. Выслушав Сашин отчёт Янковский нахмурился. Она постаралась сгладить углы, но Петр Евгеньевич понял, что кто-то наверху решил дать задний ход.

— После праздников я позвоню Решетникову, — сказала Саша. — Напомню ему, что мы ждем, может, у него проснется совесть?

— Сашенька, какая совесть? Там о таком и не слышали. Нет-нет, я позвоню ему прямо сейчас, — сказал Петр Евгеньевич и достал из кармана пиджака телефон.

— Удобно ли, Петр Евгеньевич? — предостерегла Саша, заранее зная, что Янковский все равно позвонит. Его в администрации не то чтобы боялись, скорее с его мнением считались. Он был очень влиятельным бизнесменом. Саша не до конца знала о его возможностях, но догадывалась, что многие из тех, кто занимали свои черные кожаные кресла в больших кабинетах государственной думы, были многим ему обязаны. Саша тактично вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Разговор был коротким, через пять минут Петр Евгеньевич вышел из кабинета, тяжело опираясь на свою красивую трость.

— Теперь все будет хорошо, Санечка, — очень уверенно и ласково сказал Янковский.

— Неужели, Петр Евгеньевич? Они подпишут?

— А куда они денутся? После праздников смело звони Решетникову, все будет готово. — Янковский улыбнулся и галантно наклонился, чтобы, как обычно, поцеловать ее руку на прощание. Хоть это и был привычный ритуал в их отношениях, Саша все равно смутилась. Ей всегда было неловко, когда этот солидный пожилой человек наклонял перед ней свою седую голову и с большим достоинством целовал ее руку. В этот раз Янковский сделал это медленнее обычного, Саша видела, как ему тяжело. Выпрямившись, Пётр Евгеньевич посмотрел на нее внимательно и произнес:

— С наступающим новым годом, моя девочка, пусть он будет самым счастливым в твоей жизни, пусть сбудутся все твои заветные желания, и самое главное — пусть тебя посетит большая любовь.

Саша не знала, что сказать в ответ, горло перехватило, к глазам подступили слезы. Она шагнула вперёд и поцеловала теплую, гладко выбритую щеку своего старого друга. Раньше она никогда не делала этого, по негласной договоренности они держали дистанцию, но сейчас ей очень захотелось это сделать. Было видно, что Янковский тронут, Саше даже показалось, что в его усталых голубых глазах блеснули слезы. Петр Евгеньевич откашлялся, надел на сухую руку дорогую кожаную перчатку, пахнущую изысканным парфюмом и жестом подозвал личного помощника, ожидавшего босса в холле. Саша никогда не знала имен этих мужчин, всех, как один, похожих на молодого Джеймса Бонда, она думала, что они были не просто помощниками, но еще и телохранителями. Каждый год Янковский нанимал нового. Однажды Саша спросила, почему он не остановится на одном, зачем так часто менять помощников, ведь они наверняка были бы рады остаться при нем дольше, чем на год? Но Янковский ответил, что это правило, которому он не изменяет всю жизнь: не привыкать, не привязываться, оставаться с работниками в чисто деловых отношениях. Он хорошо платил, они хорошо выполняли свою работу. Чего же боле? Саша поймала себя на мысли, что как минимум один раз Янковский изменил своему правилу и привязался к ней.

Два месяца назад Саше позвонил адвокат Янковского и попросил её приехать на личную встречу. Когда Саша приехала, адвокат передал ей документ, извещающий о том, что она стала единственным владельцем компании «Гранд-Групп». Её друг скончался. Саша не знала, что Янковский оставил завещание. Не знала она и о семье Петра Евгеньевича, у нее не было телефонов его родственников, ей не у кого было узнать, что стало с тем, кому она была обязана своим успехом, и где находится могила её друга.

Саша остановила машину на парковке возле бизнес-центра. Мысли о Янковском задели её ещё незажившие раны. Потерю этого человека она ощущала очень сильно, и в бизнесе и в жизни ей очень не хватало его опыта, чувства юмора, тепла, которое он почему-то щедро ей дарил. Саша поспешно вытерла выступившие слезы, и чтобы высушить глаза подняла их на величественное здание из стекла и бетона.

Бизнес-центр «Глобус» строила её компания. Еще на этапе планирования, Саша задумала, что именно в этом здании будет находиться ее собственный офис. Саша с гордостью смотрела на горящий тысячами огней небоскрёб. Она спланировала здесь все, и даже то, что на последнем этаже будет располагаться спортивный клуб. Ведь ей всегда не хватало времени на спорт.

Обычно многолюдная площадь перед бизнес-центром сейчас была пустой и безжизненной. Неудивительно, ведь 31 декабря уже давно стал негласным выходным днем, все стремились провести этот день дома в подготовке к встрече нового года. И как бы ни хотела работать на благо своей компании сама Саша, ей приходилось признавать, что не все стремятся каждый свободный час проводить в офисе. «У нормальных людей, Алесандра, есть жизнь! И только у тебя вечное рабство!» — упрекала Сашу мама.

Всех своих работников Саша отпустила на каникулы вчера, вручив конверты с премией за хорошую работу. Офис был полностью в ее распоряжении. Ну и что, что сегодня праздник, а у нее есть неотложные дела. На этой неделе, наконец-то, были подписаны последние документы по зданию хосписа. Его передали на пятьдесят лет по льготной арендной ставке в пользование благотворительного фонда, который учредила Саша, когда Петра Евгеньевича не стало. Больше не было смысла скрывать огромный вклад её друга в различные благотворительные проекты города. Она решила, что фонд будет носить его имя, и таким образом она увековечит память о Янковском. Он оставил ей успешную компанию, стабильный доход в несколько сотен миллионов долларов в год, и веру в то, что большие деньги нужны только для больших добрых дел. Саша поклялась, что не свернет с этого пути.

И только Павел мешал ей осуществить её благую миссию. Он не любил Янковского, а Петр Евгеньевич, пока был жив, на дух не переносил Павла. Первый считал, что старик блаженный, раз все деньги пускает не в бизнес, а тратит на убогих, которым невозможно помочь, второй с болью наблюдал, что Саша оказалась под влиянием такого отъявленного мерзавца, каким Янковский считал Павла. Саша была между ними, как меж двух огней. Но к счастью, Павел пришел в компанию тогда, когда Петр Евгеньевич почти полностью отошел от дел, оставались только их ежегодные встречи, на которых Павел никогда не присутствовал. И какое бы влияние он ни оказывал на Сашу, Янковский всегда был на первом месте. Это было неизменно, и это доводило Павла до бешенства.

Саша взглянула на часы, было 8 утра. «Очень хорошо, значит, я все успею», — подумала она, поднимаясь на последний этаж в бесшумном лифте, сверкающем начищенной до зеркального блеска сталью.

Изрядно пропотев на тренажёрах, Саша пошла в сауну. Тело приятно ныло. Она любила эту сладкую усталость после тренировки. Любила ходить в спортзал по утрам. Офисный планктон предпочитал вечерние занятия, а Саше нравилось, что утром не было толп в раздевалке и душевой. Сегодня она и вовсе была одна в зале. Остальные, видимо, уже начали отмечать. За стойкой скучала девушка-администратор. Она сонно протянула саше ее абонемент и забрала ключ от шкафчика, но вдруг, словно опомнившись, воскликнула:

— О, это же вы?! Вы женщина года! — девушка схватила со стола журнал и ткнула им Саше почти в лицо.

— Да, это я, — после неловкой паузы подтвердила Саша, бросив взгляд на обложку, с которой на неё опять смотрела она сама.

— Распишитесь, пожалуйста! — взволнованная девушка протянула ей ручку.

Саша помедлила, ей показалось это таким нелепым — подписывать журнал, будто она какая-то звезда. Но девушка смотрела на нее с таким восхищением, что Саша поставила свою подпись на обложке. Девушка что-то пискнула с восторгом, но Саша постаралась поскорее уйти.

— С новым годом! — крикнула администратор в закрывающуюся дверь.

Рядом с клубом было кафе, Саша часто завтракала здесь после фитнеса. К счастью дежурила её знакомая официантка, она давно знала Сашины предпочтения, и то, что Саша не любит лишних разговоров.

Ох, как же ей надоела эта история с журналом! Дурацкая премия дорого обходится! Саша понимала, для чего ввязалась в эту авантюру, хотя быть в центре внимания было совсем не в её характере. Но ей нужна была поддержка в преддверии открытия хосписа, ей нужны деньги, которые она рассчитывала получить от спонсоров. Премия «Женщина года» не важна в её карьере, но она важна в деле, которое она выбрала. А это больше собственного комфорта. И вообще, что бы сказал Янковский, если бы был жив?

«Потерпи, Санечка, того и гляди помрёт английская королева, и о тебе все забудут. Дай бог здоровья Её Величеству!» — произнеся мысленно эту фразу, Саша словно услышала голос Янковского. Уж, он точно бы посмеялся над её заботами! Чего она, действительно, напряглась? Скоро шумиха утихнет, тираж журнала распродадут, и он станет историей.

Официантка принесла поднос с ароматным блюдом. Отбросив все мысли, Саша принялась с аппетитом поглощать омлет с запеченными овощами. Еда в этом кафе всегда была очень вкусная, а кофе всегда обжигающе горячий, как она любила. Хоть какое-то постоянство в стремительно меняющемся мире!

В офисе было тихо. Через приоткрытую дверь кабинета Саша слышала, как над стойкой ресепшн в холле тикают настенные часы. Было пятнадцать часов. До встречи с Павлом оставался час. Она почти закончила все запланированные дела: подготовила необходимые документы, просмотрела отчёты строителей, созвонилась с прорабом. Во время продолжительной беседы они обсудили ситуацию на стройке, Саша выслушала все замечания начальника о поставках строительных материалов, пообещала взять на контроль проблему с доставкой щебня, и когда Саша готова была отключиться, прораб вдруг сказал:

— Александра Кирилловна, я должен все-таки вам сообщить: вчера поздно вечером на объект приезжал Павел Витольдович, он был не один, с ним были двое. Мне он сказал, что это инвесторы, но, честно, говоря, инвесторов с такими мордами я пока не встречал. Настоящие бандиты! Я-то понимаю в этом, сам по молодости пару лет отсидел. Вы извините, может, я не в свое дело лезу, но тревожно мне чего-то от таких посетителей…

— Спасибо, Геннадий, очень правильно, что вы мне сказали. Сегодня я встречаюсь с Павлом Витольдовичем, думаю, что он мне все объяснит, — Саша повесила трубку и прошептала в гневе: «Пусть только попробует не объяснить».

Павел вёл какую-то свою игру. Теперь Саше это стало очевидно. Что он задумал? Кого возил к зданию хосписа? Тревога накатила на Сашу с новой силой. Опять в памяти возник разговор с Серёгой Пономаревым, и его разоблачение Павла. Почему он делает это всё за её спиной? Чего хочет добиться?

Вдруг мобильный Саши зазвонил, она даже вздрогнула от неожиданности.

Саша посмотрела на экран: вот только Ленки ей сейчас и не хватало! Что опять понадобилось её младшей сестре? «Вероятно, рассказать, как прошёл новогодний концерт в школе у племянников, какие стишки прочли близнецы Деду Морозу, какие подарки за это получили!» — подумала раздраженно Саша.

Сферой интересов Лены уже почти восемь лет были только её дети. Саша жалела Ленку, но искренне считала, что им с сестрой особо не о чем говорить. Они и до скоропалительного замужества Лены не были особо близки. Можно сказать, что только мама и удерживала их вместе. Ради неё они ещё встречались и делали вид, что они семья.

Саша знала, что у Лены есть проблемы, её беременность протекала тяжело, и в результате малыши родились с какими-то особенностями, но вникать в обстоятельства жизни сестры у неё не было времени.

Лена редко звонила Саше, разве что когда мама сильно настаивала: «Ну, вы же сестры, девочки! Позвони ей, поговори, ты же знаешь, Сашенька вся в работе». Тогда Лена брала телефон и набирала номер сестры. Иногда Саша не отвечала и звонок переадресовывался секретарю.

«Александра Кирилловна на совещании, что ей передать?» — услужливо интересовалась секретарша. Но Лена ничего не просила, ведь Саша никогда не перезванивала. Лена уже к этому привыкла, правда, однажды все-таки произошло то, чего она так и не смогла простить сестре.

«Ничего страшного, просто небольшие отклонения от нормы», — сказала врач, с раздражением глядя на молодую мать, сидящую в её кабинете. — «Иногда все дети капризничают», — врач дежурно погладила Лену по плечу и подтолкнула к выходу.

Лена кивнула и послушно вышла. Дети сидели на полу в приёмном покое и увлечённо играли в кубики, за ними приглядывала молоденькая медсестра.

«Чудесные малыши!» — сказала девушка и вернулась в кабинет. Лена опустилась на сиденье и закрыла лицо руками. Она очень устала. Может быть, правда, она сходит с ума? И успокоительное нужно ей, а не детям?

Но Лена ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала, что дети растут необычными. Беспокойные, импульсивные! Что это если не синдром дефицита внимания и гиперактивности?

«Все дети капризничают, — это же дети!» — утешала она себя, повторяя слова врача, но легче ей не становилось. Голова разламывалась, она с трудом сдерживала слезы. Днем ранее муж сообщил, что встретил другую. Лена не хотела верить, думала, что муж, как и она, просто устал, ведь почти три года они жили, как в сумасшедшем доме. Лена не упрекала, понимала, что виновата. Конечно, она растворилась в детях, совсем забыла о нем, конечно, он был прав. Просто любовь не выдержала.

Лене хотелось поговорить с кем-то, рассказать, что произошло, но мама лежала в больнице, ей только сделали плановую операцию, беспокоить ее в такой сложный момент Лена не смела. Мама расстроится, разволнуется, а вдруг ей станет хуже? Рука сама собой потянулась набрать Сашин номер.

Странно, но Саша тогда ответила сама, что бывало с ней не часто. Голос её был, как обычно строгим, словно она заранее знала, что Лена хочет ей рассказать:

— Что случилось? Что-то с мамой? — спросила Саша, не дожидаясь приветствия.

— Нет, с мамой все хорошо… — Начала Лена.

— Что-то с детьми?

— Мы сейчас были с ними у врача… Вроде все нормально.

— Ну отлично! Извини, у меня важная встреча. Давай в другой раз поговорим, — сказала Саша и повесила трубку.

Лена даже не успела сказать «пока». Нет, она не злилась на сестру, она понимала, что та занята. Она знала, что Саша готовилась к крупной сделке, мама рассказывала. Но сейчас, почему-то именно в этот момент, слушая короткие гудки в телефонной трубке, Лена осознала, как сильно она ненавидит сестру.

Через месяц, сменив врача, Лена, наконец, получила официальное заключение, детям поставили диагноз и подобрали необходимую терапию, в доме воцарился долгожданный покой, ну, насколько это вообще возможно в доме с двумя трехгодовалыми детьми… Но муж к ней так и не вернулся.

«Что же могло Лене понадобиться сейчас?» — думала Саша, все ещё решая, отвечать ли ей на звонок. Сегодня они планировали собраться все вместе для встречи нового года. Неужели что-то срочное? Так невовремя, ведь ей надо готовиться к встрече с Павлом!

— Здравствуй, — сказала Саша холодно, — я сейчас занята и не могу говорить.

— Я ненадолго, — заверила Лена сестру. — Привет. Просто хотела узнать, ты же приедешь сегодня?

— Да, планы те же. Ты с детьми уже там?

— Да, мы приехали вчера вечером, днем дети сходили на «Ёлку» в старый дом культуры. Помнишь, мама нам туда тоже доставала билеты? — Лена выждала мгновение, рассчитывая услышать, что Саша помнит события из их детства. — Представляешь, Деда Мороза у них играет все тот же актёр, что и раньше! Только тогда ему было сорок, а теперь семьдесят…

— Лен, мне надо бежать, — сказала Саша с досадой. Чего это Ленке взбрело в голову предаваться ностальгии именно сейчас. — Ты что-то ещё хотела?

— Честно говоря, да, — начала Лена нерешительно. — Знаешь, я хочу снова пойти на работу, дети сейчас хорошо себя чувствуют в школе, вот я и подумала, может быть, пора?

— Отличная мысль! — прервала Саша сестру. — Целиком поддерживаю тебя.

— Спасибо, мне очень важно, что ты на моей стороне… — Лена замолчала, собираясь с духом, ведь реальной целью её звонка была просьба. Она не хотела говорить вечером при маме, почему-то ей не хотелось, чтобы мама знала об этом разговоре. — Я хотела попросить тебя… Может быть, ты могла дать мне подготовить дизайн-проект для хосписа? Мама сказала, что дело почти решено. А мне даже нечего показать на собеседовании, если меня пригласят, что маловероятно, конечно, ведь у меня потеря стажа. Моё резюме уже два месяца висит на сайте, но никто не приглашает. Вот если бы у меня было что-то новое, современное, может быть, тогда у работодателей появился интерес? Как ты считаешь? — Лена ждала, но Саша молчала. — Это бесплатно, конечно! — поспешно добавила Лена, решив, что сестра молчит, потому что не хочет тратиться на внештатного дизайнера, ведь у неё в компании было свое дизайнерское бюро.

«Хоспис — это очень серьёзно. Вряд ли Ленка справится», — думала Саша, но и отказывать сестре сразу не хотела.

— Я спрошу у главного дизайнера, что можно придумать, — сказала Саша с неохотой.

— Спасибо! Ты очень меня выручишь! — воскликнула Лена. — Не буду больше тебя отвлекать. До вечера.

— До вечера, — сказала Саша и повесила трубку.

Ей, действительно, хотелось помочь Лене, все-таки она ей сочувствовала. Личная жизнь сестры была темой закрытой для семейного обсуждения, но Саша знала, как переживает за младшую дочь мама, как болит её сердце за близнецов, которые по вине неосознанных взрослых растут в неполной семье. Ради мамы, надо дать Ленке шанс. Ну, может, не весь проект, а только какой-то участок, если не справится, всегда можно отдать своим специалистам на доработку.

Александра бросила взгляд на часы и глубоко вздохнула, оставалось немногим более 40 минут до встречи с Павлом. Надо было привести себя в порядок.

Она открыла шкаф и критически оглядела вешалки с одеждой: всё это богатство осталось после фотосъемки для журнала. Этот гардероб ей специально подбирал стилист, все, чтобы Саша на фотографиях выглядела так, как требовал образ успешной бизнесвумен: классические брюки, элегантные юбки, пиджаки и блузки от самых дорогих брендов. Мир, который владел большими деньгами, был очень требователен к внешней картинке. Саша это знала. «Если хочешь, чтобы тебя услышали, сначала привлеки внимание, заставь себя слушать», — наставлял Янковский. Сейчас ей надо было что-то из этого богатства подобрать для встречи с Павлом… Не смотря на их размолвки в последние месяцы, ей все ещё хотелось ему нравиться.

Саша знала, что у Павла кто-то есть. Сначала это были какие-то мелкие признаки: неосторожные слова, забытые обстоятельства, телефонные разговоры за закрытыми дверями. Но после того, как во время секса Павел однажды проявил нехарактерную для их отношений грубость, Саша поняла отчётливо: у него есть кто-то, с кем он бывает именно таким.

Поначалу лёгкий укол самолюбию она все-таки испытала, но, поразмыслив, пришла к выводу, что это не должно её задевать. Ведь никаких серьёзных отношений с Павлом она строить не собиралась. Их связь вообще была скорее случайностью.

Она помнила, как когда-то, будучи невзрачной девочкой-абитуриенткой, удостоилась лишь одного его мимолетного взгляда на вступительных экзаменах в университет. Так получилось, что они выбрали один и тот же ВУЗ, но факультеты у них были разные: у него — реклама и связи с общественностью, у неё — экономический, поэтому они редко пересекались во время учёбы, а после окончания университета Павел и вовсе пропал с её горизонта. Они не виделись почти двадцать лет, пока два года назад случайно не столкнулись на одной из вечеринок. Её, кажется, пригласил туда Янковский, да, точно, его концерн устраивал большой благотворительный праздник с модным показом и шоу-программой в одном из фешенебельных отелей Москвы. Сам Янковский так и не приехал, какие-то дела задержали его в Лондоне. Но Саша узнала об этом уже во время приёма, и очень тогда разозлилась, она-то надела вечернее платье, сделала причёску, и, как дурочка, ждала этой встречи! Знал ведь, что она не любит всю эту светскую шумиху! Мог и предупредить…

В общем, Саша перебрала немного в баре от расстройства, и вдруг рядом оказался Павел, такой роскошный, сильный, уверенный в себе. Дочка ректора, на которой Павел спешно женился ещё в универе, была давно в прошлом. Он был свободен и невероятно хорош собой.

Она его сразу узнала, а он её, кажется, нет. Просто подсел и предложил выпить вместе. Хотя теперь она не была в этом так уверена, может быть, он просто хотел сделать вид, что не узнал её? Впрочем, их пути могли пересечься случайно. Павел пришёл на приём в качестве консультанта одного известного бренда. Ему было нужно с шумной рекламной компанией потратить несколько десятков тысяч долларов на благотворительность, чтобы поправить подмоченную недавним скандалом репутацию алкогольного гиганта. Саша предложила Павлу свою помощь, ведь она была знакома с десятком благотворительных фондов, и эти деньги им бы очень пригодились.

Они мило беседовали, Саша даже немного флиртовала, что бывало с ней только, когда она выпивала лишний бокал вина. В конце вечера Павел предложил отвезти её домой, и она почему-то согласилась. Но ничего такого в тот вечер у них не было, Саша уснула, едва дойдя до кровати. Это произошло утром, когда проснувшись от аромата свежесваренного кофе, она увидела на столе букет роз.

Накинув халат, пряча счастливую улыбку, она нашла Павла на её обычно пустующей кухне. Он жарил гренки с корицей на завтрак. Пашка был так сексуален в расстегнутой на груди белой рубашке и в черных брюках со стрелками, что Саша сдалась. Их первый секс не был чем-то особенным, больше всего ей запомнилась острая, как наждачная бумага, его однодневная щетина. Другая бы на её месте прекратила всё после этого неловкого первого раза. Но Сашу вообще мало интересовал секс, ей просто хотелось, чтобы Павел остался тем утром у нее и нарушил привычное одиночество. Чтобы они вместе позавтракали ароматными гренками, потом пообедали, заказав еду из её любимого ресторана, посмотрели какой-нибудь старый фильм, выпили вина, и, может быть, снова занялись сексом.

Быстрое начало этих отношений вскружило Саше голову. Глубоко внутри она все ещё чувствовала себя неуверенной девочкой-студенткой, незаслуживающей внимания такого красавца, как Павел. Где бы они ни появлялись, женщины бросали на Павла многозначительные взгляды, дарили ему мимолетные улыбки, флиртовали при любой возможности. Но он выбрал её! Саше это льстило. Она представляла, как они выглядят со стороны, и сама себе завидовала.

Вообще Павел умел нравиться. Легко находил подход и к дурочкам и к начитанным барышням вроде Саши. Стоит отдать ему должное, для нее он не жалел времени: они часто ходили то на художественные выставки, то на показы независимого кино. Он доставал лучшие билеты в Большой театр, и, казалось, совсем не скучал на «Лебедином озере». Он искренне интересовался новинками литературы, и им всегда было о чем поговорить. Но что-то в отношениях с Павлом Сашу все-таки тревожило. Как будто она заранее знала, что ещё полгода или год, и она наскучит ему. Что Саша бросит Павла первой, ей даже в голову не приходило.

Теперь она предчувствовала: будет большой скандал. Уж лучше бы он сам бросил её ради своей любовницы. Но почему-то Павел не торопился разрывать их отношения. А ведь насколько все было бы проще, останься они просто коллегами! Хотя в этом Саша сомневалась. Павел не умел принимать отказы, а тем более терпеть поражения. Кому-то придётся уйти. И понятно кому, ведь компания принадлежит ей!

Саша достала из шкафа черные брюки и черную кашемировую водолазку, на фото в журнале к этому образу у неё были красивые серьги и кулон, — что-то очень дорогое для съёмки из бутика Cartier брали в аренду организаторы премии. Теперь, конечно, такой роскоши под рукой не было. «Ну, и бог с ним», — подумала Саша. Пашка больше не заслуживал ее стараний. Она сбрызнула шею любимыми духами от Guerlain, подкрасила губы помадой Chanel и вышла из офиса.

С Павлом они договорились встретиться в ресторане на первом этаже бизнес-центра. Здесь Саша часто назначала деловые встречи, здесь же отмечала удачные сделки, здесь они проводили романтические вечера с Павлом. Сашу в ресторане отлично знали, поэтому официант сразу повел ее к любимому столику возле окна, который она чаще всего бронировала. Ей нравился вид на набережную, летом отсюда она наблюдала, как по реке ходят речные трамвайчики. Сейчас река была скована льдом, серое небо стремительно темнело, на землю падал мелкий снежок.

Саша вдруг вспомнила о маме, которая ждала её на праздники в их загородном доме. Наверное, она уже варит овощи на оливье и маринует курицу. Каким-то волшебным образом маме удавалось каждый год создавать праздничную атмосферу семейного торжества. Саша так и не научилась этому. Наверное, ей просто не для кого было стараться.

За окном шумно затормозила машина, Саша бросила взгляд на улицу, нет, это был не Павел. Какой-то грязный помятый уазик, впитавший пыль и грязь российского бездорожья. Саша не могла разглядеть человека за рулём.

«Какой-то мужик скорее всего! — подумала Саша. — Женщина не смогла бы водить такое недоразумение». В тот момент, когда водитель вышел из машины, Саша отвернулась от окна: от входа к столику шёл Павел.

— Здравствуй, — сказал Павел и наклонился, чтобы поцеловать её, но Саша уклонилась. — Вижу, ты уже не в духе, это мило. — Павел улыбнулся своей идеальной улыбкой и сел напротив. Тут же к их столику подошел официант.

Павел, не раздумывая и не заглядывая в меню, заказал:

— Сёмгу с пармезаном и бутылку Шабли, — не дожидаясь реакции Саши, он добавил:

— Даме тоже сёмгу.

Обычно Саше нравилось, когда Павел что-то решал за неё. Иногда он выбирал ей фасон платья, иногда духи, иногда цвет помады, — в этих ничего не значащих мелочах его доминирование было ей даже приятно, но сейчас, то, как он выбрал за неё блюдо, разозлило Сашу.

— Ты даже не узнал, что хочу Я, — сказала она с раздражением.

— К Шабли лучше всего подойдут морепродукты, ты же знаешь. Устрицы тут ни к черту, а рыба обычно не плоха. Разве ты выбрала бы иначе? — Павел был холодно спокоен.

Официант принёс вино, Павел сделал ему знак, тот поставил бутылку и удалился.

— Давай выпьем за уходящий год, я очень рад, что мы провели его вместе, — Павел наполнил Сашин бокал, но она осталась неподвижной. — Слушай, зачем ты пришла, если теперь сидишь, как статуя?

— Мне вчера звонил Серёга Пономарев, и рассказал очень интересную историю, — Саша внимательно наблюдала за реакцией Павла.

— Да? Вот уж не думал, что у этого тюфяка может быть хоть что-то интересное, — Павел отпил из бокала. — Хорошее вино! Ты пить не будешь?

— Серёга сказал, что кто-то уводит его клиентов.

— Надо же, кто-то с яйцами повстречался на пути Сереженьки, у которого их отродясь не бывало, и он побежал поделиться этой новостью с тобой.

— Прекрати! Твоё ехидство омерзительно. Это ведь ты срываешь его сделки. Я знаю.

— А что, собственно, такого? Поговорил с парой клиентов его фирмы в неформальной обстановке, предложил выгодные условия. Разве здоровая конкуренция запрещена?

— Ты знал, что у нас с Серёгой договор. Я не играю в Питере, а он не занимается Москвой.

— Тоже мне договор! Ребячество! Это бизнес, а не детские игрушки.

— Ты знал, что я дала слово.

— Ну и дура!

— Что ты сказал?

— Извини, — сказал Павел и хотел примирительно взять Сашу за руку, но она её отдернула. — Просто нам нужны эти клиенты. Нам нужен рынок в Питере!

— Это тебе он нужен. Не мне! Ты даже не спросил моего мнения!

— А что бы ты ответила?! — закричал Павел, официанты у стойки бара обернулись на них и зашушукались.

— Я бы ответила: иди к черту! Ты портишь мою репутацию, ты влезаешь в мои отношения с друзьями.

— Это кто твой друг? Серёга? Да вы не виделись с ним десять лет!

— Это не имеет значения.

— Нет, Сашенька, имеет. Ты, видимо, не понимаешь, кто на самом деле твой друг.

— Ты что ли? — Саша зло улыбнулась, взяла бокал и сделала большой глоток. — Действительно, неплохое вино.

— Смеёшься! Тебе смешно? Я два года потратил на твою компанию, чтобы привести в неё самых влиятельных клиентов! Сначала этот старик мешал мне, а теперь ты?

— Старик? Ну ты и скотина! Янковский был святым человеком, ты ему в подметки не годишься!

— Святым? Да ты просто ничего не знаешь о нем, но ничего, я открою тебе глаза. У меня такой интересный материальчик есть на твоего святошу, зачитаешься!

— Не смей! — грозно сказала Саша, беря в руку нож для рыбы.

— А то что? Ты ударишь меня этим ножом? Глупенькая. Давай мы поднимемся в офис, я так и быть, дам тебе ударить меня несколько раз, а потом я сделаю так, что ты будешь кричать от удовольствия и забудешь даже имя этого старикашки, он-то никогда не мог заставить тебя кричать от наслаждения.

— Мразь! — процедила Саша сквозь зубы, теряя самообладание.

— Поосторожнее на поворотах, — ответил Павел.

— Ну ты и подонок! С другой стороны это даже к лучшему. Между нами все кончено. И ты уволен. Чтобы духу твоего не было в офисе после праздников. И на стройке не смей показываться, я усилила охрану, — Саша встала из-за стола.

— А как же праздничный ужин? Твоя мама звонила мне сегодня, приглашала к вам присоединиться, — с поддельным спокойствием сказал Павел.

— Не беспокойся, я сама ей все объясню. Прощай! — Саша отвернулась.

— Я бы не советовал тебе так поступать со мной, — Павел взял бокал и медленно отпил из него.

— Ты мне угрожаешь? — Саша вернулась к столу, ноздри её гневно раздувались, сердце бешено колотилось.

— Просто даю тебе совет доброго друга.

— Таких друзей… — Саша осеклась, выдержка изменила ей, она не нашлась, что ответить, но через мгновение, взяв себя в руки, добавила:

— Я не хочу тебя больше видеть, — сказала она и твердо зашагала к выходу.

Через несколько минут официант поставил на стол перед Павлом тарелку с куском рыбы в корочке из расплавленного пармезана. Павел с наслаждением вдохнул ароматный пар. Он аккуратно отрезал кусочек рыбы и положил его себе в рот, благоговейно прикрыв глаза. Шеф-повар сегодня был в ударе.

Саша хотела сесть в машину и немедленно уехать. Она была так зла! Как он мог? Как омерзительно он вёл себя! Что позволил себе говорить о Янковском! С каким удовольствием она бы ударила его сейчас, — Саша сжала кулаки. Но что она может сделать? Она может вернуться в ресторан и все-таки ударить его. Но придется сделать это на глазах у персонала, будет отвратительная сцена. Нет, не стоит, незачем давать пищу для сплетен. Лучше она поднимется в офис и составит приказ об увольнении Павла. Конечно, это не даст ей полного удовлетворения, но хотя бы мысленно она уже вычеркнет его из своей жизни, и из жизни компании. Мысль о том, что Павел больше не будет частью её мира, подарила Саше небольшое утешение. Она обернулась и уверенно пошла назад к лифтам.

Через полчаса все было готово, поставив свою подпись, Саша с облегчением положила приказ в лоток для документов с пометкой «Срочно».

Ну вот и всё. История с Павлом закончилась. Очень некрасиво и крайне неприятно, но что она ожидала? Какой же Павел подонок! Янковский знал это, и предупреждал её, а она не хотела замечать. Но теперь всё кончено!

Саша снова закрыла офис и позвонила маме, ожидая лифт.

— Дорогая, ну наконец-то! Ты выехала? — радостно спросила мама. — Мы очень тебя ждём! Леночка с детьми смотрят мультики, а я поставила тесто на пироги, хочу испечь с яблоками, помнишь, как я когда-то давно делала?

— Помню, мам, это замечательно! Я как раз собираюсь выезжать, если пробок не будет, то через час буду. Нужно что-то купить по дороге? — Саша спустилась на первый этаж и пошла к выходу.

— Нет, доченька, мы всё купили. Будь осторожна на дороге, снегопад начинается. Целую!

— Хорошо, мам, скоро буду.

Саше хотелось поскорее оказаться дома, в кругу семьи, чтобы впечатление от этой гадкой сцены с Павлом стёрлось из памяти. Саша редко чувствовала себя такой уязвимой, как сейчас. В одно мгновение её личная жизнь покатилась под откос. Впрочем, какая там жизнь? Одна видимость. У неё никогда не было любви к Павлу, а он никогда не любил её. Саша встряхнула головой, желая прогнать грустные мысли.

Хорошо, что она еще вчера положила в машину все необходимое: вещи на несколько дней, подарки для семьи, даже праздничное платье, которое купила неделю назад… Роскошное, дорогое, модное, — Саша выбирала его, представляя, как будет смотреть на неё Павел. Какой соблазнительной она будет в этом наряде. Безумие! Ещё неделю назад, она думала о том, что они вместе проведут праздники, пойдут в лес на лыжах, будут сидеть вдвоем у камина и пить какао с зефирками.

«Это всё теперь в прошлом!» — прошептала Саша и толкнула входную дверь. Холодный ветер ворвался в образовавшуюся щель и обжег лицо колючим снегом, дверь засосало обратно, словно кто-то неведомый не давал Саше выйти наружу. Она снова толкнула дверь и решительно вышла в спускающиеся на город морозные сумерки.

Павел сидел за столом. Ресторанный зал был пуст. Никто не праздновал приближение нового года.

«Новый год — семейный праздник» — твердят глупые людишки и стремятся оказаться дома, чтобы под бой курантов непременно выпить свой дурацкий бокал шампанского и загадать свои дурацкие желаньица…» — думал Павел и смотрел на остывшую порцию рыбы, которую принесли Саше, и которую она так и не съела.

Бутылка Шабли была почти пуста, а Павел был почти пьян. Как-то неприятно саднило в груди. Неужели он по-настоящему опечален их с Сашей разрывом? Глупости! Это был хороший план, не подразумевавший чувств: сойтись с ней, найти её слабые места, стать необходимым, начать влиять на ее решения, получить контроль над компанией. Просто как дважды два! Павел поднес к губам бокал и отпил из него. Вдруг вино показалось ему омерзительным на вкус: теплым и соленым, словно кровь. Он в бешенстве выплеснул содержимое бокала на пол.

Что же теперь делать? Все рухнуло! Где он ошибся? Почему просчитался? Он так и не смог подчинить её себе. Она пригрозила его уволить… Нет, она так не поступит. Съездит на праздники домой, отоспится, подумает, соскучается по нему и все забудет. А если не забудет? Если выполнит то, что пообещала? Тогда конец! Все прахом! Два года его работы, начатые сделки, взятые авансы, — все коту под хвост! И самое главное — это здание в центре города. Он только вчера показал его партнерам. Саша и не догадывается, что он уже нашел людей, готовых вложиться в один очень выгодный проект, дурочка до сих пор думает, что там будет хоспис. Ну, уж нет, он этого не допустит. Переговоры почти завершены. Кому нужен хоспис? Он найдёт под него другое здание, где-нибудь за МКАДом, а городу нужны бизнес-центры. Серьезные люди готовы дорого заплатить, очень хорошо заплатить! Если ему придётся заставить Сашу согласиться на эту сделку, он заставит её, чего бы ему это ни стоило.

Павел не заметил, как сильно сдавил бокал, тонкое стекло треснуло, осколки посыпались в тарелку, алая кровь закапала на белоснежную скатерть. Павел выругался. Схватив салфетку со стола, он обернул ею ладонь и с силой затянул рану. Вдруг его телефон зазвонил. Павел бросил взгляд на включившийся экран, там высветилось: «Игорь Шиномонтаж».

— Почему ты не звонишь? Я уже не знаю, что и думать! — раздался из трубки взволнованный женский голос, когда Павел нажал на приём вызова.

— Я был занят, по-моему, это очевидно, — сказал Павел спокойно.

— Так ты приедешь? — женский голос был нетерпелив.

— Нет, все пошло не по плану.

— Что случилось?

— Непредвиденные сложности.

— Я не понимаю. Ты сказал, что у тебя все под контролем, — голос женщины стал глуше, словно она понизила его или прикрыла трубку рукой. — Она не согласилась? Не сделала тебя партнёром?

— Об этом речь так и не зашла.

— Ты же, сказал, что за обедом скажешь ей об этом!

— Я хотел, но планы изменились.

— И ты говоришь об этом так спокойно? — прошептала женщина. — А как же я? Ты обещал что, когда ты станешь партнёром, мы расскажем ей о нас!

— Придётся немного отложить эту радостную новость.

— Отложить?

— Я сказал непонятно? Отложить! А теперь мне некогда. Позвоню позже, — Павел выключил телефон. Не думал он, что вот так нелепо закончится этот год. Все это так не кстати. Он подозвал официанта.

— Принесите счёт, — сказал Павел, — и вызовите врача, по-моему, мне нужно наложить пару швов. — Побледневший официант бегом исчез в глубине пустого зала ресторана, видимо, кровавое пятно на скатерти произвело на него сильное впечатление. Павел снова остался один. Его мысли были уже далеко отсюда, он готовил новый план, на осуществление которого ему потребуется вся его изощренная фантазия.

За несколько десятков километров от злополучного ресторана, стоя в тени большого окна, молодая женщина смотрела на засыпанный свежим снегом сад. Сотня крошечных горящих лампочек, которыми было украшено крыльцо дома, делали пейзаж в саду загадочным и праздничным. Заснеженные ели у ограды терялись в сгущающихся сумерках. На дачный поселок спускался красивый декабрьский вечер, обещавший чудесную новогоднюю ночь… Молодая женщина тридцати лет, миловидная, с большими, как у куклы глазами, и розовыми пухлыми губами, слушала оглушительно громкие короткие гудки в телефонной трубке. Она так сильно прижала мобильный телефон к уху, что не заметила, как серёжка с крупным переливающимся камнем впилась ей в щеку, оставив маленький порез на коже.

— Мама, ну ты где! — позвал из гостиной детский голос.

— Мам, мультфильм закончился!

— Сейчас. Иду, — ответила женщина. Она выключила телефон и вошла в гостиную. На диване перед большим телевизором сидело двое детей в красных праздничных пижамах. Мальчик и девочка лет восьми, милые двойняшки, такие же светловолосые и большеглазые, как их мама. — Что вы ещё хотите посмотреть? — Спросила женщина, натянуто улыбаясь, стараясь придать голосу беззаботный тон.

— Красавицу и чудовище! — в один голос закричали дети.

— Хорошо, — ответила женщина. Она торопливо нашла нужный фильм в онлайн кинотеатре и нажала «пуск», довольные дети уселись на диване по обеим сторонам от нее и замолчали, увлеченно следя за событиями волшебной истории на экране. Через несколько минут в комнату вошла женщина лет шестидесяти. Её волосы были почти белыми от седины, а лицо наоборот сохранило моложавый вид, сходство с женщиной, сидящей на диване, было заметно сразу, любой сторонний наблюдатель распознал бы здесь мать и дочь.

— Леночка, Саша только что звонила, сказала, что выезжает. Я пошла ставить пироги в духовку, как раз к её приезду будут готовы, и мы все вместе сядем за стол.

— Хорошо, мама, — ответила Лена. Пожилая женщина ушла на кухню, что-то напевая. Было видно, что она в замечательном настроении. Дети в который раз завороженно смотрели творение студии Уолта Диснея, их совсем не тревожили проблемы матери, которая после телефонного разговора была полностью разбита, хотя и старалась не подавать вида.

Лена рассчитывала, что сегодня Павел все скажет Саше. Да, ситуация неприятная, может быть, даже празднование нового года придется отменить. Но что поделать? Они долго шли к этому и заслужили право на счастье!

Год назад Лена стала любовницей Павла. Некрасиво, конечно, но сердцу не прикажешь. Она влюбилась в мужчину своей сестры с первого взгляда. Лене с детства нравились Сашины увлечения. Во всем она старалась походить на старшую сестру. Чего же удивляться, что обе они выбрали одного мужчину? Они всегда были с Александрой похожи… Жизни, правда, их сложились по-разному. Пока Саша строила карьеру, Лена вышла замуж, едва окончив институт, родила двойню и уже успела развестись. Обычная история.

С Павлом она познакомилась на Сашином дне рождения. Сестра решила наконец представить своего мужчину семье, и так получилось, что после этого знакомства Лена стала искать встречи с Павлом. Сначала они просто обменялись номерами телефонов, — что в этом такого? А потом она ему написала, так просто, какую-то мелочь, а он ей ответил, а потом пригласил в кафе, чтобы, — как он сказал, — получше ее узнать. Зачем ему было узнавать её лучше, если только она не понравилась ему так же сильно, как он ей? Да, она ему определенно понравилась. Это было понятно сразу. Потом они встретились снова, и это уже было совсем иначе. Они пошли к нему домой и… И все случилось. Это было невероятно, так, как у Лены не было ни с кем и никогда.

Обманывать Сашу и маму Лене оказалось совсем несложно. Никаких угрызений совести или стыда она не испытывала, было даже ощущение, что она наконец-то брала от жизни то, что ей полагалось. Свою долю счастья. Сашка молодец: свободная, независимая, богатая. Ей достается все! Любовь мамы, которая вечно твердит: «Будь, как Саша». Миллионер Янковский, успешный бизнес. А теперь ещё и эта премия «Женщина года»! Но зато Павел выбрал её, Лену! Он сказал, что поговорит с Сашей, и все ей расскажет… Но что-то пошло не так. И теперь опять эта паутина лжи, опять скрывать, а ведь ей так хотелось, чтобы все всё узнали. И Павел не приедет! А она по нему соскучилась, они не виделись почти неделю. Приходится сидеть тут, в Москву не поехать. Дети, конечно, в восторге, они обожают бабушку и с нетерпением ждут приезда тёти Саши. Отчего-то они очень ее любят. Ленка даже эту любовь своих детей старшей сестре не могла простить. Скорее бы уже закончились праздники, они вернутся в Москву, дети снова пойдут в школу, а они с Павлом смогут встречаться в любое время. Ленка закрыла глаза, и в памяти всплыли минуты их последнего свидания: каким страстным он был, каким горячим, немного грубым, и в какой-то момент даже слегка напугал её, когда сильно сжал пальцы на ее шее, но его страсть, его желание пьянили ее.

— Мам, мам, — позвала её дочка, — Гастон настоящее Чудовище, правда? А Чудовище — это не чудовище, а прекрасный принц?

— Да, моя хорошая, — сказала Ленка автоматически, не придавая значения словам дочери, стараясь снова мыслями вернуться в события того вечера, когда Павел так неожиданно сказал ей, что любит её, а не Сашу.

*****

Саша вышла из здания бизнес-центра и направилась к своей машине. Метель усиливалась. Она с тревогой посмотрела в чёрное небо с роем кружащихся мушек-снежинок: в сложных погодных условиях она чувствовала себя на дороге не до конца уверенно. Саша почти дошла до машины, как вдруг кто-то с силой схватил её сзади за плечи. От неожиданности она потеряла равновесие и начала падать, но кто-то подхватил её, не дав удариться об землю. К носу и рту Саши неизвестный прижал какую-то тряпку. От охватившего ее ужаса Саша хотела закричать, но не смогла: через секунду она почувствовала, как тело слабеет, а ум туманится, ещё через мгновение потеряла сознание.

Часть 2

Первое, что ощутила Саша, когда сознание начало к ней возвращаться, был холод. Она очень замёрзла, хотя была полностью одета. С сознанием к Саше вернулся и липкий, обездвиживающий страх. Где она? По шуму двигателя и лёгкой тряске, Саша поняла, что лежит на заднем сиденье большой машины. Её руки и ноги были связаны, её куда-то везли. Она ничего не видела, сверху кто-то накрыл её тяжелым куском брезента. Саша попробовала двинуться, но голова тут же отозвалась диким головокружением, ее сильно затошнило, слабость и дурнота были такими сильными, что она снова потеряла сознание. Когда Саша окончательно пришла в себя и выглянула из-под края съехавшего в сторону брезента, она заметила, что снегопад закончился.

Её по-прежнему куда-то везли, машина иногда подпрыгивала на неровностях дороги, и Саша почему-то подумала, что они уже не в городе. Ей адски хотелось пить, во рту совсем пересохло. Она не знала, можно ли просить у похитителя воды, или лучше лежать, не привлекая к себе внимания. Мысль о том, что это был не обычный маньяк, почему-то закрепилась в её сознании. Если бы её хотели изнасиловать и убить, то уже сделали бы это. Зачем давать жертве прийти в себя? А вдруг она начнёт сопротивляться? Скорее всего это какие-то бандиты, что-то связанное с ее работой. Неужели они хотят потребовать за неё выкуп?

«Павел!» — как разряд тока пронеслась в голове мысль. Это он. Он заказал её похищение. Точно! Ведь она пообещала его уволить, и он решил ей отомстить. Что он хочет с ней сделать? Саша лихорадочно искала варианты. Начать разговор с похитителем? Или дождаться, когда её привезут на место? Может быть, там будет сам Павел? Хотя нет, конечно. Он не так глуп, сам он не станет марать руки. Это его дружки, да, те самые, что приходили в офис! Бандиты! Надо было все это предвидеть…

«Дура, Саша, какая ты дура!» — прошептала Саша запекшимися губами. Но появилась надежда, что её все-таки не убьют, Павлу она нужна живой. Он просто хочет её напугать. Эта мысль придала Саше смелости и она, собрав все силы, произнесла:

— Я хочу пить, — её голос прозвучал слишком слабо, она не ожидала этого. — Дайте мне пить, — повторила Саша, но уже значительно твёрже и решительнее. Да, она жертва, но пока у неё есть хоть немного надежды на благополучный исход, она будет сопротивляться своему страху.

Неизвестный остановил машину. Саша услышала, как водитель вышел на улицу, подошел и открыл ближайшую к ней дверь, свежий воздух разбавил удушливый запах бензина, стоявший в салоне автомобиля. Похититель откинул край брезента, и в глаза Саше ударил свет от карманного фонарика. Неизвестный поднял с сиденья её голову и поднёс к губам горлышко бутылки, в рот хлынула холодная вода. Саша с жадностью принялась пить, но незнакомец убрал бутылку и снова накрыл её брезентом. Почувствовав себя лучше Саша наконец решилась спросить:

— Сколько Павел пообещал вам? Знайте, сколько бы он ни предложил, я дам вдвое больше. Мы сумеем договориться. Просто высадите меня и дайте мне мой телефон. Я тут же переведу вам сумму, какую вы попросите. Прямо вам на карту. У вас же есть банковская карта? Деньги поступят моментально. Обещаю. Я никому ничего не расскажу, просто отпустите меня. Это же не ваше дело, вам просто нужны деньги. Я понимаю, деньги нужны всем. — Сашу прорвало, она говорила и говорила, толи от страха, толи всерьёз рассчитывая перекупить похитителя. — Понимаете, мы с Павлом повздорили, что не скажешь в пылу гнева, мы помиримся, и все забудется. Вы же понимаете, милые бранятся, только тешатся. — «Боже, что я несу!» — думала Саша, понимая, что больше у неё нет идей, и она сказала последнее, что пришло ей в голову:

— Мы любим друг друга, на самом деле, мы очень друг друга любим, и это все большая ошибка. Пожалуйста, поверьте, мы обо всем сможем договориться. А вы сегодня можете стать очень богатым человеком. Я не знаю, сколько вам обещал Павел, но я обещаю вам миллион, прямо сейчас. — Саша замолчала. Она поняла, что похититель внимательно её слушает, возможно, он считает выгоду, возможно, она на правильном пути? Он не завёл машину, он думает. Сработало! Надо идти до конца. И Саша снова заговорила:

— Подумайте, вам всего лишь надо меня отпустить и забыть об этом дне. С большими деньгами это можно сделать очень быстро. Дайте мне мой телефон, и я вам докажу. Миллион здесь и сейчас. — Саша по-прежнему ничего не видела, лёжа под брезентом, она говорила с невидимым ей похитителем, о его реакции на ее слова она могла только догадываться. Вдруг неизвестный снова откинул край брезента, яркий луч света опять ударил в глаза, но вместо того, чтобы развязать Сашу и дать ей телефон, как она просила, незнакомец с силой открыл ей рот и засунул туда тряпку. Этого Саша никак не ожидала, она попробовала сопротивляться, но, видимо, тряпка была та самая, пропитанная каким-то специальным веществом, которым её усыпили, и, видимо, оно до сих пор не выветрилось. Саша почувствовала, как все вокруг куда-то удаляется, темнеет, уплывает, и уже знакомая слабость охватила её, она опять потеряла сознание.

*****

Павел сладко спал в своей огромной постели на белом атласном белье. Вчера в клинике, куда его отвезли из ресторана, ему сделали обезболивающий укол, и толи от него, толи от бутылки Шабли, выпитой в одиночку, он отключился, едва дойдя до кровати. Рядом с ним на подушке безостановочно вибрировал мобильный телефон. Павел лишь сейчас протянул к нему руку и с трудом разлепил веки, чтобы узнать имя звонившего, но именно в эту секунду телефон затих, не дождавшись ответа. На экране появилась запись о двадцати пропущенных звонках от Лены. Павел засунул телефон под подушку, и тут же закрыл глаза, однако мобильный снова завибрировал:

— Что тебе надо?! — прошептал в трубку Павел, ощущая, как каждый произнесенный звук отдаётся болью в его голове.

— Господи, ты жив, жив… — женщина на том конце зарыдала.

— Перебрал вчера немного… Не слышал звонка.

— Я так испугалась, я думала ты был с ней, — сказала Лена, всхлипывая.

— С кем? О чём ты? — Павел сел в постели, с удивлением осматривая повязку на своей руке. Почувствовав боль в ране, он вспомнил вчерашний вечер и то, что врач сказал ему пить обезболивающее. Где-то должны быть таблетки. Куда он их положил? Павел свесился из постели, ища на полу вчерашний костюм, может быть, таблетки в кармане брюк?

— С Сашей! Она пропала… — сказала взволнованно Лена.

— Что значит пропала? — Павел замер, совершенно забыв про боль в руке.

— Вчера она так и не доехала до нас. Мы ждали её всю ночь, её мобильный не отвечал, я звонила тебе, но ты тоже не отвечал, и я подумала, я так испугалась, что ты был с ней!

— Она разбилась? — спросил ошарашено Павел, почему-то ему сразу пришло в голову, что Саша могла попасть в аварию из-за сильного снегопада.

— Не знаю! Ночью мама начала звонить в полицию, но они ничего не хотели предпринимать. Идиоты! Сказали, что найдётся, что пробки. Но какие пробки! Все дороги давно пустые, и ещё эта метель. Утром мама начала звонить в полицию снова, чтобы они узнали, не было ли аварий на трассе, я звонила в больницы, но там сказали, что никого похожего к ним не привозили. Мама в панике, я не знаю, что делать! Но главное, ты жив… — женщина заплакала.

— Может быть, она в офисе? — Павел судорожно думал, голова адски болела, рука ныла. Он встал, нашёл брюки, таблетки, действительно, были в кармане. Он взял пузырек и босиком пошел на кухню.

— Нет. Она звонила и сказала, что выезжает, а потом пропала. Мы звонили, но её телефон недоступен… Паша, скажи, пожалуйста, что ты не имеешь к этому отношения, — после паузы тихо добавила Лена.

— Чего?! — Павел как раз наливал воду в стакан, чтобы запить таблетку.

— Просто скажи, что ты не причастен к исчезновению Саши, — голос Лены дрожал.

— Ты с ума сошла! Совсем ненормальная?

— Паша, прости! Прости меня, я не знаю, что несу.

— Кто я по-твоему?! — взорвался Павел. — Убийца?

— Конечно, нет! Прости, пожалуйста. Просто ты был на неё так зол вчера, и я подумала…

— Что я её убил?! Вот дура!

— Нет! Я так не думаю! Но, может быть, ты просто хотел напугать ее. Я не знаю…

— За кого ты меня принимаешь?!

— Паша, с ней случилось что-то плохое, я уверена.

Павел лихорадочно соображал. Саша пропала. Надо же! Как это вовремя! Погибни Саша сегодня ночью, он бы плакать не стал. Другое дело, что пока он не понимал, как отразится на его планах её пропажа.

— Паша, ты слышишь? Ты там? — позвала Лена.

— Я здесь, — спокойно ответил Павел. Мысли его крутились с огромной скоростью, он просчитывал все варианты развития событий, и пока получалось, что исчезновение Саши было ему во всех смыслах на руку. — Успокойся сама и успокой маму. Я поеду в офис, посмотрю, не осталась ли Саша там, узнаю, где её машина.

— Может быть, мне приехать? Я могу оставить детей с мамой и буду у тебя через два часа.

— Ни в коем случае! — Павел решительно оборвал Лену. — Оставайся с мамой, постарайся её успокоить. Скажи, что я все беру на себя. Я сам всем займусь.

— Но вдруг тебе понадобится моя помощь? — умоляюще спросила Лена.

— Оставайся с мамой и детьми, твоя помощь нужна им. Я позвоню через пару часов, расскажу, что мне удастся узнать.

— Будь осторожен! — только успела сказать Лена, и Павел отключился.

Её всю трясло, слезы все еще не высохли на щеках, она понимала, что страх за Павла был сильнее, чем страх за Сашу, хотя должно было быть совсем наоборот. Ведь Саша её сестра! Лене было стыдно и горько. Но она ничего не могла поделать с собой. Её счастье с Павлом становилось ближе.

*****

Саша очнулась с тяжёлой головой. Она хотела понять, где находится, но никак не могла разлепить веки, чтобы осмотреться. В детстве, когда ей вырезали аппендицит, она долго и тяжело выходила из наркоза. Тогда тоже невозможно было открыть глаза, и так же адски хотелось пить.

— Пить, — одними губами прошептала Саша, на удивление кто-то оказался рядом, и чья-то заботливая рука легла ей на лоб. На мгновение Саше почудилось, что это была мама. Как тогда в детстве после операции, когда она сидела возле её постели.

— Мама, — прошептала Саша. Неизвестная женщина приподняла Сашину голову и дала ей выпить немного воды из стакана. Саша выпила и снова опустила голову на подушку. Отчего-то ей стало спокойно, словно рядом с ней действительно был кто-то близкий. Саша почувствовала себя под защитой. Сквозь дымку окутывающего её тумана она услышала женский голос:

— Ты совсем сошёл с ума? Ты ведь мог убить её! А если бы она умерла? Ты об этом подумал? — в голосе женщины слышалась неподдельная тревога.

Ей отвечал незнакомый низкий мужской голос:

— Я не хотел, просто не подумал.

— Зачем ты заткнул ей рот? Она что кричала? — продолжала женщина.

— Нет, но она болтала без остановки… — мужчина понизил голос.

— Привыкай. Женщины любят поболтать, — сказала женщина смягчившись. — Ладно, я пойду. Она, наверное, проспит до утра. Завтра я загляну снова.

— Спасибо, я так тебе обязан, — ответил мужчина. Саша почувствовала, что женщина встает и уходит, ей захотелось удержать незнакомку, но она не могла пошевелиться.

— Как проснётся, дай ей настоя ромашки, я оставила на столе. Ей надо много пить. Следи за ней, теперь ты за неё в ответе.

Женщина ушла. Саша из последних сил старалась остаться в сознании, но силы все же покинули её, и она отключилась.

*****

С трудом приоткрыв один глаз, Саша увидела, что яркий свет заливал все вокруг. Голова слегка кружилась, но она чувствовала себя намного увереннее, чем ночью, тело слушалось её. Оглядевшись, Саша увидела потолок и стены из неокрашенных деревянных досок, какие бывают в деревенских домах. Ну точно! Она за городом, а где же ещё ее могли спрятать похитители?

Саша оказалась в небольшой, но по-своему даже уютной комнате. Возле кровати лежал полосатый половик из старых тряпок, она видела такие в доме бабушки, когда гостила у неё летом в детстве. На окне висели лёгкие ситцевые белые занавески, на подоконнике стоял горшок с кустиком герани. В глубине комнаты была самая настоящая печка с чугунной заслонкой. Рядом на скамейке стояло цинковое ведро, из него торчала ручка ковшика, видимо, в ведре была вода. Саша очень хотела пить. В комнате кроме неё никого не было, она не была связана, а, значит, ничто не мешало ей пойти и выпить воды. Саша откинула край одеяла и привстала на локтях, через секунду до неё дошло, что на ней была чужая ночная сорочка. Кто-то раздел её, пока она была без сознания! К щекам Саши прилила кровь, вдруг ей стало стыдно. Кто-то видел её голой, пока она была совсем беспомощной, кто-то прикасался к ней. Боже! А вдруг с ней что-то сделали? От этой мысли Сашу затошнило, или это была запоздалая реакция на отравление.

Какой дрянью ее накачали? Насколько это опасно? Где ее вещи? Миллион вопросов роился в Сашиной голове. Она решила сделать ещё одну попытку встать, но в этот момент стукнул металлический засов, и дверь в комнату открылась. Саша не успела испугаться, потому что сразу увидела на пороге молодую женщину. Она смело шагнула в комнату и с широкой доброй улыбкой сказала:

— Ну, здравствуй!

Сашу очень удивило, что среди похитителей была женщина.

— Чего молчишь? Здравствуй, говорю, — сказала женщина весело, и Саша узнала этот голос, его она слышала ночью.

— Здравствуйте, — ответила сипло Саша.

— Меня Златой зовут, а ты Александра, я знаю, — женщина прошла в комнату, сбросила на скамейку свою дублёнку с вытертым овечьим воротником, и тут Саша увидела, что женщина беременна, огромный её живот сильно выделялся под длинным платьем, было понятно, что совсем скоро женщине предстоит рожать. — Что проснулась это хорошо. Сейчас согреем воды и умываться будешь. — Женщина захлопотала у печки. Саша следила за ней, не смея произнести ни слова. Всё происходящее казалось ей каким-то странным сном.

— Где я? — наконец спросила Саша.

— Дома, — добродушно ответила женщина, — я принесла тебе кой-какой одежонки, это из моего, пока в этом походишь.

Казалось, что женщина говорит серьёзно, но Сашу не оставляло ощущение, что все это было каким-то нелепым розыгрышем.

— Я у вас дома? — спросила Саша, следя за каждым движением незнакомки.

— У меня? Ну что ты! — женщина звонко рассмеялась. — Нет, мой дом вон там, — женщина показала куда-то в окошко. — Хорошо, что метель утихла, а то санки бы и не проехали. Это теперь твой дом, — сказала женщина, обводя глазами комнату.

Саша не могла поверить своим ушам. Её дом? Эта женщина или сумасшедшая, или замечательная актриса. Да она её разыгрывает! Всё больше Саша убеждалась в том, что Павел придумал для неё это изощренное наказание. Какая дикая месть!

— Послушайте, Злата, — Саша вспомнила, как женщина ей представилась, и решила обратиться к ней по имени, — я не знаю, кто вы, и не понимаю, зачем вы во всём этом участвуете. Это уже не смешно! Я не знаю, сколько Павел вам за это платит, но пока ещё есть возможность, я советую вам прекратить. Никакие деньги не стоят того, чтобы садиться в тюрьму. Он ненормальный, одержимый, может быть, даже псих, но мы с ним разберёмся без посторонних. Пожалуйста, позвоните ему или дайте мне телефон, я сама позвоню, и через пять минут все это закончится.

— А ты правда странная, не зря Егор говорит, что ты болтушка, — сказала женщина, глядя на Сашу с улыбкой, как глядят на проказливых, но любимых детей. — Забудь ты своего Павла, нет его больше.

— Что значит нет? — повторила Саша. — Кто вы такая? И где я, в конце концов?!

— Я же сказала — ты дома. А кто я? Если хочешь буду тебе подругой, а не хочешь, и не надо, я не навязываюсь. Умываться будешь? Вода согрелась.

Саша не понимала, что ей делать. Она боялась, что если начнет упорствовать с вопросами, то ситуация может ухудшиться. Сейчас по крайней мере её никто не обижал. Женщина была странная на всю голову, но вроде безобидная. Надо набраться немного терпения, сейчас она её разговорит.

— Да, конечно, умываться буду, — Саша встала и подошла к умывальнику. Злата налила в него ковшиком холодной воды из ведра.

— Подожди, сейчас я горячей налью, а то застудишься, — она ловко подхватила полотенцем кастрюлю с горячей водой и вылила её содержимое в умывальник. — Ну, мойся, пойду я, — сказала женщина и направилась к выходу, — скажу Егору, чтобы завтрак подавал.

— Вы уходите? — вдруг спохватилась Саша и поймала женщину за рукав. Вдруг ей стало страшно, а что будет, если эта женщина, правда, уйдет? Если придёт этот неизвестный Егор? Нет, пусть уж лучше она останется. С женщиной Саша чувствовала себя спокойнее. — Не уходите, пожалуйста.

— Глупая, чего разволновалась? Тут я, в сени только выйду. Мойся давай. — Злата расцепила Сашины пальцы и высвободила свою руку. — То смотришь волчонком, то отпускать не хочешь! Смешная девка, — сказала женщина и вышла из комнаты. Снова щёлкнул металлический засов на двери.

Саша потрогала воду в умывальнике, та была приятно тёплой, она быстро скинула сорочку и обмыла лицо, грудь, шею и руки, — не душ, конечно, но хоть что-то! Ладно, делать нечего, надо посмотреть, какую одежду ей принесла эта женщина. На скамейке стопкой лежали застиранная синяя кофта, непонятного цвета юбка, плотные колготки заштопанные на пятках и шерстяные носки.

— Вот это наряд… — произнесла Саша в задумчивости. Точно Пашка издевается, решил её проучить, чтобы она после своих Шанелей и Гуччи поносила эти обноски. Ну ничего, она наденет, не испугается. С отчаянной злостью Саша оделась. Юбка и кофта были больше её на два размера, кофта висела на ней, как мешок, а юбка и вовсе падала. Саша огляделась в поисках булавки или пояса. У окна стоял комод, на нём лежала вязаная крючком салфетка, а на ней медное блюдечко, в котором хранились мелкие монетки, разномастные пуговицы, старый леденец в вытертой обёртке, и, к счастью, среди всего этого «добра» нашлась одна кривая булавка. Саша заколола юбку на талии и удовлетворенно вздохнула: теперь можно как-то жить. Над комодом висело засиженное мухами зеркало, Саша невольно бросила взгляд на свое отражение. Выглядела она ужасно: тёмные круги под глазами, бледная кожа, спутанные волосы. В её сумке была расчёска, но где сумка? Где её телефон? И сколько она уже здесь? Какой сегодня день?

Снова стукнул засов, в дверях появилась Злата с тарелкой и чашкой.

— Я тебя чаю горячего принесла и покушать, ты наверное, голодная, — сказала женщина, ставя тарелку и чашку на стол. — Тут блины с мёдом, вкусные, я сама пекла. Чай со смородиновым листом, очень душистый, попробуй.

Злата тяжело опустилась на лавку и сложила руки на круглом, как шар, животе. Саша посмотрела на неё враждебно, она хотела отказаться от еды. Но блины так вкусно пахли, что Саша решила все-таки поесть, а голодовку устроить после.

— Я уйду, если ты не хочешь при мне есть, — сказала Злата, с лёгкостью выдержав злой Сашин взгляд.

— Мне все равно, — ответила Саша, садясь за стол и беря один румяный блин.

— Ну и правильно. Кушай на здоровье, а я пока скажу тебе вот что. Ты, Александра, не серчай. Нехорошо, конечно, не по-людски вышло, но чего было, того уже не исправить. Простить его надо, он не со зла. Вот увидишь, мужик он золотой. Не пьёт, работящий, все сам, ты за ним, как за каменной стеной будешь, точно тебе говорю!

Саша жевала смазанный мёдом блин и никак не могла понять, о чем говорит эта женщина. Точнее о ком. О Павле? Это его надо простить? Ну, допустим, а причём тут работящий, не пьющий? Бред какой-то!

— Это Павел вас нанял его нахваливать? — спросила, жуя, Саша.

— Какой такой Павел? Не знаю я Павла, — покачала головой женщина. — Я о Егоре тебе толкую.

— А кто такой Егор?

— Как кто? Муж он теперь твой! — с удивлением ответила Злата.

— Кто?! — Саша даже поперхнулась.

— Он что не заходил к тебе, пока меня не было? Не говорил с тобой? Ох… Вот дурачок! — женщина всплеснула руками и тяжело поднялась. — Я тут сижу разглагольствую, а он, ирод, девке даже не показался. — Женщина подошла к двери, Саша бросилась следом и вцепилась в нее.

— Куда вы? Не уходите! Это какое-то сумасшествие! У меня нет никакого мужа. Я не знаю никакого Егора! Мне надо позвонить домой! Пожалуйста, помогите мне, принесите мои вещи, там есть телефон, я позвоню Павлу.

— Нет, это не моё дело, — женщина с трудом освободилась от Сашиных рук. — Он с тобой сам объяснится. Так будет лучше.

Женщина открыла дверь и хотела выйти, но Саша встала перед ней, загородив выход.

— Нет, вы меня тут больше не закроете, я вам не позволю, — Саша оттолкнула женщину от двери и хотела выбежать, но на пороге перед ней возник высокий темноволосый мужчина с недельной щетиной на лице. Саша замерла на месте, взгляд мужчины был тяжёлым, во всем его облике сквозила тоска, обреченность и холодное равнодушие. Саша растерялась, вступать в схватку с незнакомцем она была не готова. Воспользовавшись ее замешательством женщина проскользнула в сени и захлопнула дверь.

Саша молча вернулась к столу и села. Блины остыли, чай был едва тёплым, лучи яркого январского солнца падали на расшитую чьей-то заботливой рукой салфетку, прикрывавшую тарелку… Теперь Саша точно знала, что её охраняют. И если с этой странной женщиной Саша могла справиться, то амбал за дверью все сильно усложнял.

*****

Павел подъехал к бизнес-центру. На закрытой двери главного входа висело объявление: «Центр закрыт до третьего января».

Саша никак не могла остаться внутри, значит, она все-таки уехала? Решив проверить это, Павел вернулся на парковку, но каково же было его удивление, когда он обнаружил Сашину машину стоящей на ее обычном месте. Так Саша не уехала? По крайней мере, она уехала не на своей машине. Может быть, взяла такси? Или за ней кто-то заехал? Раздумывая над этими вопросами, Павел протер припорошенное снегом стекло. Заглянув внутрь, он заметил на заднем сиденье большие пакеты с коробками и рулонами упаковочной бумаги, а на крючке в чёрном чехле висела какая-то одежда. Павел вспомнил, что Саша говорила ему про новое платье для их совместного празднования нового года. Нет, она точно собиралась ехать к семье, значит, с ней что-то случилось. Но что?

Павел решительно пошёл назад ко входу в бизнес-центр и стал стучать в закрытую дверь. Кто-то же должен дежурить здесь? Не может так быть, чтобы никого не было, а как же экстренные ситуации? Павел огляделся, в углу справа от входа он увидел камеру видеонаблюдения. Точно! Камеры! Как же он раньше не подумал, ему нужно посмотреть записи с камер, и тогда все станет ясно. Наверняка на парковке тоже есть камеры. Павел начал стучать в дверь ещё громче. Вдруг откуда-то раздался грубый голос, искаженный дешёвым динамиком:

— Ну чего ты стучишь! Чего надо?

Павел не понял откуда шёл звук, но тут его посетила догадка: кто-то видит его по камерам, и где-то в стене встроен динамик, наверное, это говорил охранник бизнес-центра.

— Написано же, что бизнес-центр закрыт!

— Я вижу, что закрыт, но мне надо с вами поговорить. Мне нужно попасть внутрь, — сказал Павел серьёзно.

— Я же сказал — закрыто! Чего непонятно?

— Понимаете, у меня жена пропала, вчера не вернулась с работы. Она должна была приехать, звонила, что выезжает, но не приехала. Её машина стоит на парковке, а сама она исчезла. У неё офис здесь. Её зовут Александра Нечаева, фирма «Гранд-Групп», проверьте. — Павел замолчал, но охранник так и не открыл дверь. — С ней точно что-то случилось, ее телефон не отвечает. Мне нужно посмотреть, когда она вышла из здания, был ли с ней кто-то…

Динамик зашипел, снова послышался голос охранника:

— Мужик, я тебя сочувствую. Но посмотреть записи с камер можно только по запросу полиции.

— Как по запросу?! Просто посмотреть, вышла она или нет?

— Такие правила, мужик. Не я их придумал. Все записи выдаются только после официального запроса. В полиции знают. Пусть напишут бумагу, передадут нам, я отправлю начальнику охраны, и в течение двух рабочих дней мы предоставим все записи. Правда, сейчас праздники, и до третьего января тут вообще никого нет.

— Да её убьют там за три дня! — закричал Павел и ударил от злости рукой по двери.

— Мужик, я ничем не могу помочь. Правда. Нужно распоряжение начальника охраны. И не стучи, а то я тебе вызову наряд.

Павел решил зайти с другой стороны:

— Послушай, парень, я понимаю, что сегодня новый год, и что все это не вовремя, но мне, правда, очень нужны эти записи, может, мы с тобой договоримся? Сегодня праздник, и что если я вдруг возьму и подарю тебя пять тысяч рублей? Или десять? Как ты на это смотришь? — Из динамика слышалось только шипение. — Может быть, пятнадцать тысяч? По-моему, это хороший подарок, — сказал Павел и полез в карман пальто, чтобы показать, что деньги у него на самом деле есть.

— Мужик, я тебе все сказал, вали по-хорошему, — раздался голос охранника и микрофон отключился. Было понятно, что разговор окончен. Павел выругался. Ему ничего не оставалось, как ехать в ближайшее отделение полиции.

В отделении было на удивление тихо. В коридоре даже стояла искусственная елка с дешёвой китайской гирляндой, но атмосферы праздника почему-то не ощущалось. Павлу хотелось уйти отсюда как можно скорее. За стеклом сидел скучающий дежурный, он даже не обратил на Павла внимание, когда тот вошёл. Казалось, что дежурный уже отметил наступивший год и сейчас дремал на рабочем месте. Павел постучал по стеклу.

— Эй, где у вас тут начальство? — спросил Павел сидящего за стеклом сержанта. Тот поднял на Павла красные глаза и пробухтел недовольно:

— Чего надо?

— Мне надо заявление написать на розыск.

— Кто пропал?

— Жена.

— Паспорт.

— Чей?

— Ваш.

Павел протянул паспорт в окно. Дежурный пролистал паспорт.

— Что ты мне голову морочишь! Штампа нет. Какая жена у тебя пропала?

— Ну не жена, а подруга. Какая разница? Вы обязаны принять заявление, надо запросить записи с камер наблюдения, — Павла начинал раздражать этот тупой полицейский, который явно не был настроен ему помогать.

— Подруг не ищем! — отрезал полицейский и вернул паспорт Павлу.

— Да вы обязаны!

— Гуляй, парень! — угрожающе сказал сержант с красным опухшим лицом.

— Нет, я не уйду, примите заявление, составьте запрос на получение записей с камер видеонаблюдения, — Павел говорил громко и настойчиво, не в его правилах было отказываться от своих целей.

— Кто здесь орёт? — дверь кабинета возле стойки дежурного вдруг открылась, и из неё вышел шкафоподобный человек с гладко выбритыми лицом и лысой головой, нос его смотрел в бок, видимо, когда-то он был хорошенько сломан.

— Да вот, гражданин скандалит, — сказал дежурный.

Павел даже обрадовался, решив, что вот сейчас и начнётся серьёзный разговор, видимо, к нему вышел кто-то чином повыше, возможно, начальник отделения.

— Что же вы, гражданин, скандалите? — сказал начальник таким тоном, словно говорил с нашкодившим ребёнком, он приблизился, и Павел почувствовал смесь алкогольного и табачного перегара.

— Послушайте, пропала моя подруга. Я всего лишь хочу оформить заявление…

— Сколько нет твоей подруги? — перебил Павла начальник.

— Со вчера…

— Шалимов, ты слышал? Один день! — обратился начальник к дежурному. — Парень, ты себе даже не представляешь, сколько у нас таких пропавших в новый год бывает. Если бы из-за каждого мы писали заявление и запросы, тут не двоих, а пятьдесят человек надо было посадить. Иди домой, отмечай праздник, через денёк-другой отыщется твоя подружка. — Начальник похлопал Павла по плечу и развернулся, чтобы снова скрыться в кабинете. Павел понял, что только словами тут явно не обойтись.

— Прослушай, капитан, я понимаю, что в праздники вся эта суета нежелательна… — Павел достал из кармана пятитысячную купюру и положил её на столешницу возле окна дежурного. — Я всё понимаю, но я очень прошу, — начальник с интересом посмотрел на Павла.

— Мы понимаем ваше беспокойство, гражданин, — сказал начальник с наигранной серьёзностью, накрыв купюру ладонью, — уверяю вас, что вам совершенно не о чем беспокоиться. Наверняка ваша подруга осталась у кого-то в гостях, телефон разрядился, как это обычно бывает… Доверьтесь моему опыту. Идите домой, — начальник взял Павла под локоть и повёл к выходу.

— Послушайте, я сейчас пять тысяч дал не за утешающую болтовню, — процедил Павел, высвобождая свой локоть из руки начальника, но капитан лишь сильнее сжал руку Павла.

— Какие пять тысяч, парень? Ты о чём? — понизив голос, сказал начальник и обдал Павла тошнотворным перегаром. — Шалимов, ты видел какие-то деньги, о которых говорит этот гражданин?

— Никаких денег я не видел, — откликнулся из окошка дежурный, совершенно спокойно, словно ничего не произошло.

— Вот и сержант Шалимов не понимает, о чем вы, гражданин Синицин, — сказал начальник, взяв со столешницы паспорт Павла. — Забирайте свой документ и всего вам доброго.

— Капитан, ну, не валяй дурака, деньги взял, окажи услугу, по-хорошему прошу… — сказал было Павел, но тут же понял, что говорить этого не стоило. Лицо начальника покраснело, было видно, что ещё немного, и он потеряет терпение.

— Мне кажется, от вас пахнет спиртным, гражданин. Сержант, по-моему, этот парень пьян, и, по-моему, он ведёт себя агрессивно, может быть, нам стоит оставить его до утра в обезьяннике, чтобы он не стал причиной какого-то правонарушения?

— Хорошая идея, капитан, — с мерзкой ухмылкой откликнулся сержант.

— Шалимов, напомни, пожалуйста, чем карается взятка должностному лицу, а то что-то я подзабыл? — сказал капитан, не отрывая красных поросячьих глаз от Павла.

— От двух до пятнадцати, — без запинки ответил сержант.

— Спасибо, Шалимов, что бы я без тебя делал.

Павел намёк понял. Настаивать дальше было опасно. Он вышел из отделения и жёстко выругался. Потеря пяти тысяч, конечно, была обидным эпизодом, но больше его разозлило то, что ближайшие три дня он не сможет добиться от этих сволочей реальных действий. Ладно, он подождёт. Главное, чтобы Лена перестала истерить и сводить его с ума. Ей он скажет, что заявление подал, и что надо ждать выдачи запроса на просмотр записей с камер бизнес-центра. В общем, это даже не было ложью, ждать, действительно, придётся. Павел решил, что Лене он позвонит из ресторана, в конце концов, он сегодня ещё не завтракал.

*****

Саша лежала одетая на кровати. В доме было очень тихо, ей казалось, что она совсем одна. Только где-то за дверью тикали часы. Саше хотелось заплакать, но почему-то она никак не могла это сделать. Внутри у нее все онемело, словно чувства парализовало. Она понимала, что это шок, её психика мобилизовалась, чтобы дать ей шанс найти путь к спасению. Слезы сейчас никак не помогли бы, но плакать все равно хотелось. Некоторое время назад она вставала, чтобы найти выключатель и зажечь свет, за окном совсем стемнело, но в комнате не было и намека на электричество. Эта мысль навела Сашу на тяжелые размышления: она заперта в какой-то богом забытой дыре.

Пока позволял дневной свет, Саша сидела у окна, чтобы увидеть хоть что-то, что помогло бы ей понять, где она. Но тщетно, ничего кроме сугробов и заснеженных деревьев она не увидела. Только белка ненадолго выбегала из лесу, попрыгала по сугробам, собрала рассыпанные специально для нее семечки и умчалась по своим беличьим делам. Надежда привлечь чье-то внимание и позвать на помощь растаяла, как дым.

Саша давно хотела в туалет. Она терпела, не понимая, что ей делать с этим. Если бы здесь была та женщина, она бы сразу спросила ее. Но ее не было, был только этот амбал за дверью. Да и был ли? А вдруг его тоже нет? Что же делать?

— Как писать хочется, — прошептала Саша и вдруг вспомнила про таз, над которым умывалась утром. Вот он стоит на скамейке, блестит своим эмалированным боком из темноты и манит. «Можно сходить в него…» — посетившая мысль была такой нелепой, что Саша зажмурилась и закрыла лицо руками. Пописать в таз. Почему нет? Ничего такого. Почему же тогда так стыдно? — размышляла Саша, но вдруг резко встала и пошла к двери. Они отняли ее одежду, ее сумку, ее телефон, но отнять ее человеческое достоинство они не смогут!

Саша стала неистово колотить в дверь.

— Эй! Я в туалет хочу! Слышишь! Открой! — Саша стучала так сильно, что руки заныли. У нее были тонкие пальцы, мама все время сокрушалась, что дочь бросила музыкальную школу и не стала пианисткой, — с такими-то руками! Сейчас Саша потерла с досадой отбитые ладони. На кой черт ей эти тонкие слабые пальцы, лучше иметь тяжёлые кулачища, будь у неё такие, она бы разнесла здесь всё и смогла бы постоять за себя.

За дверью послышались шаги, значит, кто-то там все-таки есть. Саше стало страшно от мысли, что сейчас этот человек, которого она совсем не знает и от которого ждет угрозы, окажется здесь. Конечно, ее никто не будет убивать, Павел не дал бы такого распоряжения, но кто знает, что на уме у ее тюремщика, они здесь, по-видимому, совсем одни…

Скрипнул засов, дверь распахнулась, от неожиданности Саша забыла все упрёки, которые хотела бросить в лицо своему похитителю. В руке мужчины, стоявшего перед ней, был тусклый старый фонарь, Саша видела такие раньше, это была керосиновая лампа. В другой руке мужчина держал металлическое ведро с крышкой. Саша посмотрела на незнакомца с удивлением. Ничего не говоря, мужчина с грохотом поставил ведро перед Сашей и тут же захлопнул дверь.

Ведро? Он принес ей ведро!? — Саша готова была разорвать этого хама. Нет, она не будет справлять нужду в ведро! Она цивилизованный человек! Саша опять забарабанила в дверь кулаками.

— А если я хочу по-большому?!!

Через секунду дверь снова распахнулась, но лишь для того, чтобы мужчина поставил на крышку рулон туалетной бумаги.

В отчаянии Саша прислонилась спиной к запертой двери и медленно сползла по ней на пол. Чувствовать себя бессильной было для неё так непривычно.

— Вот сволочь! — Саша оттолкнула со злостью ногой ведро, и оно со страшным грохотом покатилось по полу, рулон туалетной бумаги улетел под кровать, оставив за собой белый бумажный след. А ведь она хотела попросить у этого мерзавца поесть. Ну уж нет, теперь она лучше умрет от голода, чем попросит его ещё о чем-то. Хватит с нее унижений на сегодня, хватит этого дурацкого ведра! Пашка за всё ответит! Зря он с ней связался!

Посидев ещё недолго на полу, не в силах больше справляться с естественной потребностью, Саша полезла под кровать за туалетной бумагой. В темноте она не сразу нашла рулон, сначала ее рука наткнулась на какую-то коробку, Саша опустилась еще ниже, и, ухватив рулон у самой стены, поднялась.

В комнате было совсем темно, из окна едва-едва пробивался лунный свет. Небо было ясным. Саша огляделась, её взгляд упал на огарок свечи, стоявший на полочке над умывальником, где-то должны были лежать спички. Саша пошарила рукой возле печной заслонки, и да, коробок оказался там. Саша ликовала! А ведь она могла бы устроить им тут пожар. Что же они не подумали об этом? Нет, конечно, поджигать дом она не будет, не ровен час сама сгоришь. Но важен принцип. «То же мне, похитители!» — подумала Саша с усмешкой и вытащила спичку из коробка, чиркнув ею об шершавую полоску сбоку. В воздухе запахло серой.

Саша с раннего детства любила этот уютный запах, он напоминал ей о летних месяцах у бабушки в деревне, — там они тоже зажигали свечи, когда из-за грозы отключалось электричество. Свечка медленно горела, создавая на стенах причудливые тени. Вокруг были знакомые предметы, но все они вдруг становились волшебными, загадочными. Бабушка вязала очередную пару носков и рассказывала Саше сказки. Спицы тихо постукивали в ее руках. Саша удивлялась, как она что-то видит при таком тусклом свете, но бабушка лишь смеялась: «Руки сами знают, деточка, за столько лет выучились, им и свет не нужен».

Саша опомнилась. Как быстро и как легко один только запах спички унес ее в воспоминаниях на тридцать лет назад! Таким сильным, таким ярким было это счастливое напоминание о детстве… А меж тем надо было найти место для ведра. Саша заглянула за печку, темный закуток был идеальным решением для импровизированного туалета.

— Боже, что я делаю? — сказала Саша сама себе и присела над ведром. Вот так же, сидя на ведре, Саша справляла нужду, будучи той самой маленькой девочкой. На ночь ей ставили в сенях небольшое ведёрко, чтобы она не ходила по темноте на улицу, а утром бабушка выносила это ведёрко во двор. Однажды Саша сказала бабушке, что будет выносить свое ведерко сама. Бабушка сначала рассмеялась, сказав, что ей совсем не сложно, и ничего в этом такого нет, ведь Саша еще маленькая, но Саша знала — она уже большая…

«Может, там есть что-то съедобное?» — споласкивая руки под умывальником, подумала Саша: вдруг она вспомнила, что пока искала бумагу под кроватью, наткнулась на какую-то коробку.

В конце концов, спасение утопающих — дело самих утопающих. Надо проверить. Она взяла свечку и снова влезла под кровать. Посветив перед собой, Саша увидела вдали картонную коробку и подтянула ее к себе. Этикетка почти выцвела: не похоже, что тут хранились запасы еды. Коробка была от какого-то древнего бытового прибора, Саша разочарованно вздохнула, но все-таки протерла рукой пыльную крышку и сняла ее, внутри оказалась целая гора старых фотографий.

Это были преимущественно черно-белые карточки. С фотографий на Сашу смотрели лица незнакомых людей, где-то улыбающиеся, где-то задумчивые. Мужчина, женщина и ребенок. Просмотрев несколько снимков, она стала их узнавать. На одном фото девушка с длинной косой сидела на деревянном крылечке, на коленях у нее сидела важная полосатая кошка, девушка весело улыбалась. На другой карточке эта же девушка, но уже с другой причёской и в платье в горошек, стояла на фоне какого-то здания, похожего на школу, рядом с ней стоял высокий, стройный юноша, на нем была белая рубашка и черные брюки. Почему-то Саша подумала, что это школьный выпускной, лица ребят имели особо торжественные выражения.

Потом было фото этого же юноши в военной форме, на обороте надпись: «Аленушке на память. Март 1943». Следом Саша взяла фото, на котором были изображены жених и невеста, те самые девушка и парень. Такие молодые, такие счастливые. Фото дышало радостью взаимной любви и счастьем победы… — 10 мая 1945 года.

Саша достала следующие фотокарточки. Тут был с десяток изображений улыбающегося младенца. Вот он лежит голеньким на пеленке, вот в распашонке с пластмассовой погремушкой в руках, а вот традиционный кадр малыша на горшке. Все фотографии были подписаны: «Димочка 2 месяца», «Димочка 6 месяцев», «Димочка совсем большой». Саша все доставала и доставала новые фото из коробки. Перед ее глазами пролетали годы и десятилетия из жизни одной семьи. Вот мальчик Дима уже школьник, на нем строгий тёмный костюм, видимо, он идет в первый класс. Рядом с ним гордая мама. Дима держит в руках длинный, размером почти с него, цветок гладиолуса. А вот фото из школы, на нем группа ребят, в центре учительница, и, наверное, где-то здесь есть Дима. Саша попробовала его найти, но не узнала. Взяв следующее фото, Саша перенеслась в 1963-й. Новый год. На переднем плане юноша со смешной щеточкой первых усов, обнимает лохматого щенка, за ними новогодняя елка и включенный телевизор, интересно, что там показывают? «Голубой огонек?»

Дальше была большая фотография компании ребят, облаченных в куртки-спецовки и грязные сапоги. Где они стоят? Какое-то поле. На фото были и девушки, Саша не сразу их заметила, все были в штанах и одинаковых куртках, только головы девушек были повязаны косынками. «А, наверное, это стройотряд!» — подумала Саша, мама как-то рассказывала ей, что тоже ездила в такие поездки с однокурсниками. И, правда, перевернув фото, Саша прочла: «1968, Дима в стройотряде».

Пролистав несколько фотографий, Саша снова увидела свадебные кадры. Дима женился! Надо же! Вот только что она видела его голеньким малышом с погремушкой, и вот на нее смотрит красивый черноглазый мужчина в модном приталенном пиджаке и таких узнаваемых брюках-клёш. Рядом красавица-невеста в белом платье, фате и с букетом белых гвоздик. Саша перевернула фото, снова там была подпись: «Свадьба Димы и Ирины, 14 апреля 1978-го».

«Как в кино» — подумала Саша и улыбнулась.

Дальше пошли фотографии будней молодой семьи: застолья, гости, прогулки в парке. А это опять новый год! Под елочкой Дима с усами и в очках, уже такой взрослый. Рядом Ирина с большим животом. Скоро случится прибавление семейства.

А это какой-то незнакомый город. Пятиэтажка, двор, качели, заснеженная лавка, на ней сидит улыбающаяся Ирина в меховой шапке, в руках у нее свёрток, а рядом стоит большая коляска. Саша перевернула фото — «Егорке 1 месяц».

Ну, и, конечно, несколько карточек с традиционным младенцем на горшке, младенцем с погремушкой, младенцем с измазанным яблочным пюре лицом.

«Почему взрослые так любят это снимать?» — Саша взяла из коробки ещё стопку фотографий. Вот карточка с мальчиком в школьной форме и значком октябренка, Саша помнила и такую форму и такой значок, — такие же были и в ее детстве. Саша перевернула фото и прочла надпись: «Егорка, ноябрь 1989 г».

А ведь в это же время в Москве жила девочка Саша, и ей было немногим меньше, чем мальчику Егору. Саша пролистала еще несколько фотографий. На них мальчик Егор был изображен с мамой Ириной, они стояли в лесу, наверное, ходили за грибами. У женщины в руках — корзинка, у мальчика — длинная палка и нож на веревочке. На другом фото мальчик был с папой. Они сидели в лодке, и Егор показывал невидимому фотографу ведро, в котором, был их скромный улов.

Чья-то жизнь лежала на столе перед Сашей… Она испытывала странные чувства: вначале ей было интересно, она с любопытством разглядывала каждое фото, но сейчас отчего-то стало неловко. Пришла неожиданная мысль: а хотели бы эти люди, чтобы неизвестная им Саша, изучала течение их судеб? Все-таки частная жизнь…

В коробке оставалось совсем мало фотографий. Последние кадры были цветные. Саша взяла одну карточку и перевернула её, но на оборотной стороне больше не было подписей. С грустью она подумала, что, наверное, к тому времени, когда эти фотографии были сделаны, человек, подписывавший снимки с такой любовью, умер…

Саша взяла предпоследнюю фотографию, на ней был изображен юноша в военной форме. В руках он держал автомат. Но это было не боевое фото, а постановочное, такие делают на память о службе в армии. «Может быть, это фото после присяги?» — подумала Саша. Раньше солдаты срочной службы отправляли что-то подобное домой. Саша видела у маминой сестры, тети Веры, похожее фото. Ее сын, Сашкин двоюродный брат, служил в армии и погиб в Чечне. Такая карточка стояла на комоде, когда Саша с мамой приезжали на похороны Вадика, — так звали ее брата. Они почти не были знакомы, жили в разных городах. Но отказаться от этой скорбной поездки Саша не смогла. Мама должна была поддержать сестру в сложную минуту, а Саша считала своим долгом поддержать маму. Хотя ей самой тогда едва исполнилось тринадцать лет.

На последнем фото Саша увидела снова этого парня, но уже на фоне БТРа, коротко остриженный, одетый в запыленную форму, с автоматом на груди, он стоял возле запачканной грязью боевой машины и улыбался. Наверное, снимок был сделан в перерывах между боями… «С жарким приветом от сына Егора», — прочла Саша на обороте. Как странно, что мальчик улыбался, ведь рядом, совсем близко была война! Наверное, хотел порадовать маму, успокоить её. Мол, смотри, мама, все не так плохо…

Больше фотографий не было. Саша ощутила тревогу: что же случилось с этим парнем? Вернулся ли он домой? Или, как её брат Вадик, погиб?